Знаете ли вы, что пища на вашей тарелке влияет не только на ваш вес?
Пища способна формировать ваше настроение, уровень энергии и психическое здоровье. Здравствуйте, я доктор Крис Палмер, и сегодня мы рассмотрим сложную взаимосвязь между питанием и психическим здоровьем. Советы о правильном питании для мозга зачастую упрощают действительность, поэтому важно понимать научные основы этого вопроса. Питание влияет на психическое состояние через несколько механизмов. Оно способно изменять нейротрансмиттерные пути, снижать воспаление, корректировать состав микробиоты кишечника и улучшать функцию митохондрий. Хотя митохондрии известны как энергетические центры клетки, их роль в мозге намного шире. Каждый из этих механизмов демонстрирует, каким образом изменение рациона может стать инструментом для улучшения психического здоровья даже при серьёзных расстройствах. Начнём с основ — питательных веществ. Дефицит витамина B12, фолиевой кислоты и железа давно связывают с проблемами психики.
Кто подвержен дефициту необходимых питательных веществ?
Основной риск несут люди, питающиеся по веганской или вегетарианской диете, так как витамин B12 и железо содержатся преимущественно в продуктах животного происхождения. Это не означает, что нельзя отказаться от мяса, однако важно следить за поступлением всех необходимых элементов. Омега-3 жирные кислоты, особенно ЭПК, демонстрируют положительный эффект при расстройствах настроения благодаря своим противовоспалительным свойствам. Витамин D, который мы получаем от солнца, тоже играет ключевую роль, так как его рецепторы расположены по всему мозгу, а его низкий уровень часто сопровождается различными симптомами и заболеваниями.
Если вы страдаете хроническими симптомами, стоит проверить уровень этих веществ и, исходя из результатов, скорректировать рацион — это может значительно улучшить ваше состояние. Второе влияние на мозг оказывает присутствие вредных веществ в пище. У некоторых людей наблюдаются пищевые сенситивности, один из ярких примеров — целиакия, когда организм почти аллергически реагирует на глютен. При употреблении глютеносодержащих злаков возникает воспаление в кишечнике, которое со временем может перерасти в общее воспаление организма и повлиять на работу мозга. Помимо этого, ультрапроцессированные продукты, потребляемые многими ежедневно, увеличивают риск проблем с психическим здоровьем в три раза, даже при учёте физической активности и социально-экономического статуса. Если у вас наблюдаются хронические расстройства, следует пересмотреть свой рацион.
Некоторые люди получают положительный эффект от элиминационной диеты, исключающей глютен или искусственные добавки, что доказано при лечении СДВГ, особенно у тех, кто страдает пищевой сенситивностью. Это подчёркивает важность индивидуального подхода, ведь универсальной диеты не существует: то, что полезно для одного, может быть неэффективным или даже вредным для другого. Все слышали о средиземноморской диете как о здоровом рационе.
Если я придерживаюсь средиземноморской диеты, почему у меня сохраняются симптомы психических расстройств?
Крупное рандомизированное исследование PREDIMED, охватившее около 7000 человек, показало, что средиземноморская диета улучшает общее состояние здоровья. У одной группы участников давали оливковое масло с рекомендацией употреблять четыре столовые ложки в день, другой — смесь орехов (примерно 30 граммов ежедневно), в то время как контрольной группой была диета с пониженным содержанием жиров, которая оказалась менее эффективной. В течение почти пяти лет участники, придерживавшиеся средиземноморского стиля питания, имели на 30% меньший риск сердечно-сосудистых заболеваний, улучшенные показатели воспаления, липидного профиля и контроля сахара в крови.
Может ли средиземноморская диета благоприятно влиять на работу мозга?
Исследование SMILES выявило впечатляющее улучшение состояния при депрессии. Пациентов с установленной депрессией разделили на две группы: одной рекомендовали соблюдать средиземноморскую диету, а другой предоставляли социальную поддержку. Вероятность ремиссии в первой группе оказалась в четыре раза выше, что свидетельствует о том, что противовоспалительные свойства, влияние на микробиоту кишечника и богатство полезными жирами делают эту диету благоприятной для мозга.
Следующая тема — кетогенная диета, которую некоторые воспринимают как полную противоположность средиземноморской. В дискуссиях нередко слышны споры: одни уверяют, что одна диета лучше другой, при этом встречаются даже резкие предупреждения о её возможной опасности. Однако исследования показывают, что кетогенная диета оказывает глубокое влияние на мозг. Этот метод, проверенный на протяжении ста лет при лечении эпилепсии, способен прекращать судороги даже в случаях, когда медикаментозная терапия и хирургическое вмешательство не дают эффекта. Современные исследования изучают применение кетогенной диеты при психиатрических состояниях, таких как депрессия, биполярное расстройство и шизофрения. Считается, что она улучшает функцию митохондрий, снижает воспаление, изменяет состав микробиоты кишечника и влияет на нейротрансмиттеры. Результаты оказываются многообещающими: люди с тяжёлыми психическими расстройствами улучшают работу мозга, а некоторые достигают ремиссии, отказываясь от антипсихотических препаратов. Обзор более 50 исследований, включавших свыше 1900 человек, подтверждает, что изменение рациона способно значительно улучшить психическое здоровье.
Изменение питания — это не только вопрос потребления антиоксидантов и фитонутриентов, но и коренное изменение обмена веществ. Наконец, рассмотрим связь между кишечником и мозгом. Эта тема чрезвычайно сложна, поскольку в кишечнике обитает триллионы микроорганизмов, вырабатывающих нейротрансмиттеры, провоспалительные молекулы и нейропептиды, которые непосредственно влияют на работу мозга. Новейшие исследования в области пробиотиков и вмешательств для здоровья кишечника открывают перспективы в лечении депрессии и тревожных расстройств. Пока что эта область находится на начальном этапе, и ещё отсутствуют чёткие рекомендации по использованию пробиотических препаратов, но, вероятно, в ближайшие годы появятся более конкретные советы.
Безусловно, роль питания в психическом здоровье выходит за рамки простого соблюдения «здоровой» диеты. Фокусируясь на снижении воспаления, улучшении функции митохондрий и поддержании здоровья кишечника, изменения в питании обладают огромным потенциалом. По мере развития науки питание может стать столь же важным компонентом психиатрии, как кардиология, лечение ожирения или диабета. При выборе пищи помните, что она является не только топливом для тела, но и источником питания для разума.
Иэн Кэмпбелл: метаболическая психиатрия — От нейротрансмиссии к нейрометаболизму
Я никогда не получал финансирование от фармацевтической промышленности или от других отраслей, не ориентированных на интересы пациентов. Я стараюсь минимизировать конфликты интересов настолько, что оформление этого слайда можно оставить неизменным для любого выступления. Я являюсь главным исследователем пилотного исследования по применению кетогенной диеты при биполярном расстройстве, финансируемого Busyke Group. Кроме того, я руковожу рабочими группами в области метаболической психиатрии в Великобритании и курирую два проекта от фонда Welcome Trust. Сам я страдаю биполярным расстройством 2 типа, и мой личный опыт значительно повлиял на направление моего исследования.
Мой путь в науку был нетрадиционным. Раньше я не был ученым, я жил с биполярным расстройством и ежедневно боролся за выживание, что в конце концов привело меня к поиску ответов через науку. В свои двадцать лет я пытался понять, что означает биполярное расстройство, испытывая крайние эмоциональные колебания от глубокой депрессии с суицидальными мыслями до гипомании. Единственным способом справиться с этим было творчество, через которое многие люди пытаются выразить свою боль. Работая на BBC в Шотландии, я переживал тяжелые периоды депрессии и гипомании. Уже тогда я осознавал, что мой мозг работает иначе, и что выжить в условиях постоянного давления и необходимости быть продуктивным крайне сложно. Психиатр объяснял мои состояния нарушением баланса нейротрансмиттеров, утверждая, что если их функционирование отличается от нормального, даже при благоприятной внешней жизни человек не способен испытывать обычные эмоции.
Я решил повышать осведомленность об этом, писать и искать ответы. В 21 год я подписал контракт с Universal Music, выступая под именем Kidder Drift. Я писал музыку о нейротрансмиттерах, что позже стало предметом насмешек в печати, особенно когда в названиях песен упоминался окситоцин. Этот период ясно показал, что я не могу справляться с чередованием энергетического дефицита и избытка, и мне срочно требовался новый способ понимания своего состояния. Ответов в науке и медицине не находилось, а лекарства только усложняли ситуацию, при этом не давая возможности своевременно распознать гипоманию. Мои жизненные циклы были крайне неустойчивыми: сменялись глубокая депрессия с суицидальными мыслями и гипоманические эпизоды. Поделившись своим опытом, я нашёл отклик у многих, особенно среди людей с психическими расстройствами, которые понимали – традиционное лечение не дает нужного эффекта, сопровождаясь тяжелыми физическими побочными явлениями, что делает жизнь невыносимой.
Я принял парадигму нейротрансмиттеров, но всегда подозревал, что проблема глубже. Депрессию я стал сравнивать с кислородным голоданием – ощущением, будто постоянно живёшь на 70 % от нормального уровня кислорода, пытаясь выжить. Анализы подтверждали: повышенный лактат в крови, словно после марафона, свидетельствовал о метаболическом нарушении. Это указывало на то, что депрессия затрагивает не только настроение, но и всю физиологию организма, находящуюся в состоянии кризиса, который пока полностью не понят. Затем я начал работать на Гарри Грейсона Уильямса, композитора для кино, будучи его помощником. Работая в Лос-Анджелесе, я испытывал возрастающие суицидальные мысли и приступы, которые мы теперь можно обозначить как гипоманию.
После серьезной автомобильной аварии я вернулся в Великобританию и провел месяц в постели, погруженный в тяжелую депрессию с суицидальными тенденциями. Моя жена была в глубокой тревоге, и впервые я понял, что достиг предела. Я осознал, что не могу продолжать так жить: безработица, ухудшение физического здоровья, набор лишнего веса, неспособность обеспечивать семью – все это стало невыносимым. Живя в английской деревне Sarsha, моя жена заметила, что я не могу быть опорой для семьи, и это стало самым низким моментом в моей жизни, полным стыда и унижения за неспособность функционировать. В тот момент я понял: нужно попробовать буквально всё, чтобы поправиться. В этот период меня постоянно посещали суицидальные мысли. Мы переехали в Эдинбург, где жили на пятом этаже. При состоянии суицидальной депрессии мысли приходили стремительно и навязчиво, убеждая, что страдания прекратятся, если просто прыгнуть с балкона. Я искал выход из этой безысходности, переживая множество темных мгновений.
Физическое здоровье для меня оставалось неизведанной территорией. Я не видел модели, где улучшение физического состояния могло бы значительно влиять на работу нейротрансмиттеров и избавлять от расстройства. Именно семья спасла мне жизнь – отец, доктор и ученый, и моя жена поддерживали меня, объясняя, что переживаемое мною состояние – не просто нарушение настроения, а отражение глубокой физиологической проблемы. Я решил начать с простого – похудеть, не рассчитывая на прямое влияние на психику. Уже через две недели строгого режима, когда я ехал в автобусе, впервые за долгое время мой разум стал ясен и спокоен. Глядя на природу, я испытал забытое чувство радости и легкого прилива позитива. Я не осознавал, что это дело диеты – изначально я следовал ей по другим причинам.
Со временем изучив кетоз и начав отслеживать уровень кетонов, я увидел, что настроение напрямую коррелирует с их уровнем. Я сбросил более 18 килограммов, депрессия исчезла настолько, что мне впервые хватило энергии для повседневной жизни и общения с семьей. Тогда я принял решение посвятить свою жизнь изучению этого феномена. На протяжении последних восьми лет кетогенная диета стала моим единственным методом лечения при биполярном расстройстве – она оказалась эффективнее всех прочих подходов. Вернувшись в университет для углубленного изучения, я посвятил себя исследованию, но финансирование оказалось недоступным на протяжении нескольких лет. В итоге я устроился на работу в компанию Rockstar Games в Эдинбурге, где, работая в музыкальной команде над игрой Grand Theft Auto, совмещал это с частичной оплатой исследований и докторантуры. Я достиг отличных результатов на работе, став музыкальным продюсером, но страсть к исследованиям не угасала.
Закончив докторантуру, я вновь искал финансирование для дальнейших исследований, но область оставалась почти неисследованной. Нужно было понять, почему улучшение физического здоровья так сильно влияет на психическое. Вместе с отцом, врачом и ученым, мы решили пройти через все трудности и рассказать другим о наших открытиях. Мы публиковали статьи, несмотря на многочисленные отказы, пока не встретили профессора Даниэля Смита, психиатра из Эдинбурга, который предложил дать шанс пилотному исследованию при условии наличия средств. Примерно в это же время мы познакомились с Джан Бусуки – она рассказала, что её сын Мэтт, многократно госпитализированный из-за тяжелого биполярного расстройства, полностью восстановился, следуя этой диете, и захотела профинансировать исследования в данной области.
Где начались ошибки в психиатрии, что сегодня каждый третий человек с биполярным расстройством пытается покончить с собой?
В 1885 году Зигмунд Фрейд, невролог по образованию, пытался изучить биологическую основу психических заболеваний в одной из лабораторий, посвященных этой проблеме. Однако вскоре он признал неосуществимость такого подхода и обратился к психоанализу. Это привело к разрыву между нейронаукой и психиатрией, а затем – к отделению физического здоровья от психического в академических структурах, что затормозило развитие новых методов лечения. Разделение позволило создать ситуацию, когда лечение психических нарушений часто ухудшает физическое состояние, вызывая инсулинорезистентность, набор лишнего веса и другие побочные эффекты.
Мы живем во время эпидемии метаболического синдрома, одновременно с кризисом психического здоровья: почти миллиард человек страдает психическими расстройствами, и многие из них живут с инвалидностью, а продолжительность их жизни сокращается на 10–20 лет из-за сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. Метаболическая дисфункция затрагивает практически все органы, поэтому странно, что мозг до сих пор остается изолированным в этом вопросе. Мозг, составляющий всего 2 % веса организма, потребляет 20 % кислорода и калорий, что делает его одним из самых метаболически активных органов и чрезвычайно чувствительным к дефициту энергии. Нейроны функционируют только при наличии достаточной энергии для поддержания стабильной передачи сигналов, а при ее нехватке их работа нарушается. Существует хорошо изученная связь между метаболической дисфункцией и серьезными психическими расстройствами: люди с такими состояниями в три раза чаще сталкиваются с ожирением, в два-три раза подвержены диабету 2 типа и сердечно-сосудистым нарушениям.
Более 70 % смертей у пациентов с тяжелыми психическими расстройствами обусловлены физическими болезнями. В психиатрии пытались объяснить депрессию как состояние, сравнимое с кислородным голоданием, когда организм не может нормально функционировать: появляется воспаление, нарушается способность двигаться, мыслить и чувствовать. Сначала люди начали относиться к пациентам с уважением, затем применяли соматические методы лечения – от инсулинового шока и электросудорожной терапии до лоботомии. Хотя некоторые из них, особенно электросудорожная терапия, все еще могут быть эффективны, они были крайне болезненными. Позже наступила эпоха психофармакологии с использованием лития, антициклотиков и антиконвульсантов, а потом акцент сместился на нейротрансмиссию с помощью СИОЗС. Однако этот подход не привел к решающему снижению уровня суицидальности и улучшению лечения. Новая парадигма, способная значительно продвинуть лечение, так и не появилась. Сейчас мы наблюдаем первые признаки перехода от нейротрансмиссии к изучению нейрометаболизма.
Несмотря на всю полезность исследований нейротрансмиссии, они не дали пациентам того лечения, которое действительно необходимо для выживания. Мой личный опыт и длительное общение с пациентами убедили меня в необходимости интегрированного подхода, объединяющего физическое и психическое здоровье, как это было в ранние дни психиатрии. Наш вклад в эту область – пилотное исследование, поддержанное Бусуки, по применению кетогенной диеты при биполярном расстройстве. Результаты, опубликованные в таких журналах, как Translational Psychiatry, демонстрируют сдвиг от фокуса на нейротрансмиссию к нейрометаболизму.
Могут ли люди с серьезными психическими расстройствами достичь кетоза и поддерживать его длительное время?
В ходе нашего исследования участники находились в состоянии кетоза 91 % времени, что опровергает скептицизм относительно длительного соблюдения диеты. Эти результаты стали возможны благодаря диетологу Хелен Росьер, специалисту NHS по эпилепсии, которая вместе со студентом Van Aramaster оказала пациентам необходимую поддержку. Мы также отметили существенные улучшения физического здоровья: пациенты, принимающие психотропные препараты, обычно склонны к набору веса и метаболическим нарушениям, в среднем сбросили 4,2 кг, при этом 19 из 20 участников похудели, а максимальное снижение составило около 10 кг за восемь недель. Индекс массы снизился на 5,3 %, что снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний, а систолическое артериальное давление уменьшилось на 7 единиц.
Параметры уровня глюкозы, воспалительных маркеров и инсулина также продемонстрировали тенденцию к улучшению. Мы ежедневно фиксировали настроение участников и уровень кетонов для анализа их взаимосвязи. Нулевая гипотеза предполагала отсутствие связи, однако данные показали, что при повышении уровня кетонов настроение улучшалось, энергия возрастала, а тревожность снижалась – даже у пациентов, находящихся в стабильном состоянии, без явных симптомов депрессии или мании. Такой эффект, наблюдаемый ежедневно, ранее не фиксировался в психиатрии. Исследование провели доктор Никол Нидим и профессор Сатинина Люси.
По завершении исследования мы предложили временно отказаться от диеты, чтобы оценить изменения в состоянии, и более трети участников отказались от этого шага, заявив, что диета им действительно помогает. Мы попросили их описать, что они чувствуют, благодаря чему продолжают следовать режиму. Один из участников поделился следующим: «Ничто из того, что я пробовал с момента постановки диагноза, не помогало мне сохранять внутреннюю гармонию. Но когда я начал входить в состояние кетоза, ситуация кардинально изменилась – разница была как день и ночь. Исчезли боли и ломота, улучшилась память, баланс и тревожность ушли. Я почувствовал себя самим собой, вернул ясность мышления и надежду, которая казалась утратившейся с возрастом. Я был глубоко благодарен за то, что наконец почувствовал, что у меня есть «дом».»
Подобичный положительный отклик, когда физическое и психическое здоровье улучшаются одновременно, является редкостью в современной психиатрии. Многие пациенты продолжают поддерживать контакт, следуют диете и добиваются значительных результатов, что требует дальнейшего изучения. Пример участника, успешно реагирующего на диету, показывает, что он потерял 10 кг, снизил инсулинорезистентность, уменьшил индекс массы и артериальное давление, а также улучшил показатели депрессии и психического состояния. Интересно, что уровень кетонов коррелировал с улучшением настроения, энергии и снижением тревожности: при росте их уровня наблюдалось улучшение симптоматики.
Конечно, наше исследование – пилотное, охватившее 27 участников, поэтому выводы предварительные. Но уже сейчас видно обратную зависимость между уровнем кетонов и тревожностью: по мере роста кетонов тревожность снижается. Эти результаты дают интересное направление для будущих крупномасштабных рандомизированных исследований. Мы также провели магнитно-резонансную спектроскопию мозга, исследовав уровень глутамата – важного маркера при биполярном расстройстве и эпилепсии. В двух из изученных областей мозга мы обнаружили значительное снижение его уровня. Для сравнения, в клинических испытаниях противосудорожных препаратов, например, лимохогена, снижение глутамата составляло всего 6,6 %, тогда как диета привела к снижению на 13 % и 9 % за восемь недель. Как может диета влиять на такой фундаментальный показатель, как уровень глутамата, ключевого для работы мозга? Это интересно, поскольку кетогенная диета обладает противоэпилептическим эффектом. Противосудорожные препараты, такие как карбамазепин и лимохоген, применяются в лечении психических нарушений, а кетоз уже давно используется в терапии эпилепсии, что подтверждают 13 рандомизированных исследований за последние сто лет.
Что мы можем узнать из сходства механизмов действия препаратов и диеты?
Оба подхода характеризуются эпизодическим появлением симптомов, и пациенты с эпилепсией нередко страдают биполярным расстройством и наоборот. Наблюдаются схожие биомаркеры – повышенный уровень лактата и изменённые уровни глутамата и ГАМК. Снижение глутамата, которое наблюдается при кетозе, считается маркером благоприятного ответа на лечение как при биполярном расстройстве, так и при эпилепсии. Обратите внимание на Ганса Кребса, известного благодаря циклу Кребса. Уже в 1963 году он описал глутамат как метаболический субстрат мозга, а не только нейротрансмиттер. Хотя позднее с развитием СИОЗС фокус исследований сместился на нейротрансмиттерные функции глутамата, его первоначальная роль как источника энергии остаётся ключевой. Мы должны вернуться к исходному пониманию его функции и пересмотреть его роль в метаболизме мозга. Статья, опубликованная в Nature и Molecular Psychiatry, подробно описывает механизмы кетоза и их сходство с действием противосудорожных препаратов.
В мозге энергия вырабатывается в цикле трикарбоновых кислот, генерирующем АТФ в митохондриях. При нарушении глюкозного метаболизма кетоны и глутамат могут служить альтернативным топливом. Эти процессы схожи с тем, что происходит во время судорожного эпизода, когда потребление глюкозы возрастает в пять раз – подобное состояние наблюдается и при мании у пациентов с биполярным расстройством, когда обычные метаболические пути блокируются. Таким образом, мозг адаптируется к нарушенному метаболизму, используя альтернативные энергетические пути, что становится важной областью исследований на ближайшие 10 лет. В Стэнфорде провели исследование, в котором участники на протяжении четырех месяцев придерживались кетогенной диеты: 79 % продемонстрировали клиническое улучшение, у всех, кто страдал метаболическим синдромом, наблюдался его реверс, а прирост веса снизился на 10 %. Аналогичные результаты показало исследование Dr. Danan в Georgia Eats, а сейчас в психиатрии проводится около 14–15 подобных исследований.
Хочу привести ещё один опыт участника нашего подкаста «Keto by Polar with M.A.P. Zuki». Один из слушателей поделился своими переживаниями следующим образом: «Я понял, что не могу прожить ещё 20 лет в таком состоянии – оно невыносимо. Я испытывал неописуемую тьму и страдания, которые трудно описать словами. Даже когда слышишь, как осуждают тех, кто решился на самоубийство, я чувствовал, что это несправедливо. Но потом я попробовал кетогенную диету, и примерно через 10 дней всё изменилось. Как будто зажглись огни: я перестал чувствовать физические и химические ограничения моего тела, что давало совершенно новое ощущение. Я никогда в жизни не чувствовал себя так, ни в обычном, ни в функциональном состоянии. Я начал выходить из дома, вернулся в спортзал – и с тех пор, уже более четырех лет назад, у меня не было настоящего эпизода. После 41 года госпитализаций, травм от лекарств, бездомности и множества других проблем я наконец почувствовал, что больше не страдаю от биполярного расстройства. Спасибо.»
Этот опыт, а также интервью с еще 25 пациентами, демонстрируют, что у некоторых людей кетогенная диета приводит к одновременному улучшению физического и психического состояния. Канал «М⃰bolic Mind» на YouTube уже собрал свыше миллиона просмотров, и многие пациенты открыто делятся своими историями. Хотя не у каждого наблюдаются драматические изменения, результаты варьируются, и очень важно сохранять разумный подход. Не стоит утверждать, что диета подойдет всем – некоторые реагируют фантастически, а у других эффект выражен слабо. Необходимо честно информировать о сложностях соблюдения кетодиеты в долгосрочной перспективе и оказывать адекватную поддержку пациентам. В одной из наших статей, опубликованных в Translational Psychiatry, мы показали, что препараты для лечения биполярного расстройства, такие как литий, воздействуют через метаболические пути. Обзор эффектов лития демонстрирует пересечение его мишеней с элементами метаболизма, такими как GSK3, цикл фосфатилинадиен и PKC.
После публикации эту работу отметил Даниэль Друкер, лауреат премии Вольфа за исследования в области метаболизма, и статья получила широкую цитируемость. Другие исследователи также провели эксперименты с нейронами пациентов с биполярным расстройством, выявив, что литий влияет на глюкозный метаболизм и инсулиновую сигнализацию в мозге. Интерес к данным проблемам растет, и наши дальнейшие шаги направлены на проведение крупномасштабных исследований и рандомизированных клинических испытаний, чтобы создать надежную базу доказательств. Это позволит специалистам применять данный подход с уверенностью для помощи пациентам и их семьям.
Мы подали заявку в британский MRC – крупнейший фонд медицинских исследований в Великобритании, совместно с Busyke Group, и создаем центр метаболической психиатрии в Эдинбургском университете, чтобы собрать как можно больше данных. Все наши публикации помогут на встречах с психиатрами и будут аргументом в пользу важности метаболического здоровья как для пациентов, так и для клиницистов. Мы развиваем направления исследований в геномике и анализе причинно-следственных связей, изучая генетические базы данных, где уже выявлены связи между ожирением и тяжёлыми психическими расстройствами. Проводятся также исследования с использованием непрерывных мониторинговых систем и других устройств для измерения метаболических биомаркеров и сопоставления их с психическим здоровьем.
Мы экспериментируем с метаболическими интервенциями, включая применение метформина и кетогенной диеты в небольших пилотных исследованиях, планируя затем объединить их в масштабные испытания. Искусственный интеллект и машинное обучение занимают важное место в нашем центре, позволяя максимально использовать накопленные данные. При этом опыт пациентов остаётся в центре внимания – консультативная группа помогает определять приоритеты исследований, всегда ориентированных на благо пациентов. Мы не собираемся тратить миллионы на исследования, не приносящие реальной пользы; наша цель – увидеть здоровых, успешных людей и избежать возвращения к эпохе методов с тяжелыми побочными эффектами. Хочу поблагодарить команду университета, с которой мы сотрудничаем, а также Рейчел Браун, которая сегодня выступит, и многих выдающихся психиатров – Нидхэма, Дэнса, Смита, Хелен Гросси, Гарри Кэмпбелла – благодаря которым этот проект стал возможным. Спасибо всем!
