Рассказы для души

Время собирать камни
Сизый дым стелился над полигоном. Так теперь по-новому называли мусорную свалку, но, как ее не называй, свалка — она и есть свалка. Тонны и тонны мусора вывозились сюда в кузовах машин, сваливались и утрамбовывались бульдозером.
То здесь, то там время от времени мусор начинал тлеть, распространяя удушливый, въедливый запах. Бывали времена, что дым сползал с мусорных куч и растекался по городу, заставляя жителей плотно закрывать окна и форточки, кляня на чем свет стоит неприятное соседство.

Но теперь с этим строго – едва появится дымок, управляющий полигоном тут же распоряжался растягивать пожарные шланги и лично командовал орошением. В подчиненных недостатка не было.
Каждый день с утра у ворот собирался не один десяток охотников подзаработать и получить горячий обед, стоимость которого вычитали из зарплаты. Штатные работники полигона руководили процессом, всю ручную работу выполняли наемники.

Управляющий – крепкий мужик лет сорока с угрюмым лицом, на котором шрамами были отмечены вехи бурной, не всегда законной деятельности. Он привычно покрикивал на наемников, порой подгоняя их матом. Кто пробовал отлынивать от работы, оспаривать его приказы или выражать недовольство, рисковал оказаться за воротами.
Наемники — в основном, маргиналы и несколько пенсионеров —старались не злить его. Никому не хотелось остаться без обеда, да и триста рублей в день — нелишние для них деньги...

Деньги управляющий добывал из ничего — пару-тройку машин пропустит без документов, вот тебе и наличка. У директора полигона свои схемы, а управляющему и этого хватает. С работниками за день рассчитаться, обеспечить котел. Кормил он работников не сказать что вкусно, но сытно. Пайка — дело святое!
Директор на вольности управляющего смотрит сквозь пальцы — тоже рыльце в пушку. Давно здесь должен стоять конвейер для подачи мусора и штат сортировщиков, однако нет ни конвейера, ни сортировщиков.
Да и зачем лишние траты? Наемники каждую машину распотрошат: отдельно бумагу, отдельно пластик, стекло. Остальное бульдозерист Ванька сгребет в кучу, утрамбует поплотней и присыплет слоем почвы.

*

Тление устранили. Наемники сматывали пожарные рукава и заносили в будку. Внимание управляющего привлек высокий худощавый старик в очках. Когда-то добротное пальто его потрепалось, фетровая шляпа хоть и хранила былую форму, но была далеко не новой. На руках — дешевенькие матерчатые перчатки, хотя большинство наемников обходилось без них.
«Интеллигент! — презрительно прищурился управляющий. – Небось институты заканчивал или консерватории, пока я в детдоме овсянку жрал! А теперь – мусор гребет».
Однако прицепиться к старику пока не за что. Он выполнял свою работу аккуратно, не хуже — даже лучше других, не халтурил. Так что придираться к нему не было причин.

— Обед готов? – спросил управляющий у повара, который готовил еду рядом с будкой.
— Всё готово! — доложился тот. — Перловая каша с тушенкой. Всем хватит.
— Начинай раздачу! — распорядился управляющий, а сам продолжил наблюдать за стариком.

*

Услышав сигнал на обед, большинство работников кинулись к котлу, толкаясь и переругиваясь. Несколько человек, среди них и тот старик, подошли к крану с водой, начисто вымыли руки, лицо и только после этого встали в очередь.
Получив свою порцию перловки, старик отошел подальше и, усевшись на толстое полено, неторопливо принялся за еду. Откуда ни возьмись, рядом с ним появилась кошка с двумя котятами. Старик поделился с ними едой, выложив пару ложек каши на кусок картона.
Управляющий вновь хмыкнул — теперь уже одобрительно. Поведение старика ему определенно нравилось. По всему видно, что он недоедает, но, тем не менее, делится с кошками.

Старик поднялся, отошел за груду мусора и, наклонившись, выложил остатки своей каши еще кому-то. Хлебушком прошелся по стенкам миски, чтобы ничего там не осталось, откусил сам, оставшийся кусочек отдал кошке, которая преследовала его.
Кошек на полигоне было несколько. Управляющий их не гнал — знал, что благодаря им не размножаются тут крысы, хоть и мелькнет порой одна-другая. Но чтобы подкармливать кошек – такое ему и в голову не приходило.
«Интересный ты старик! — подумал управляющий. — Надо бы узнать тебя поближе».
Такой случай вскоре представился...

*

Бульдозерист Ванька сдвинул кучу отсортированного мусора и уже хотел проехаться по ней вперед-назад, чтобы утрамбовать, но не смог. На пути гусеничной машины встал тот самый старик, не давая Ваньке закончить начатое. Лицо старика исказило отчаянье:
— Стой! Сдай назад! — донесся его крик.
Ванька в нерешительности посмотрел на управляющего.
— Глуши пока, — кивнул головой тот. — Я разберусь...
Он подошел к старику:
— Что за саботаж? За ворота захотел?

Старик только коротко взглянул на него и кинулся разгребать кучу мусора, которую только что сдвинул бульдозером Ванька.
— Да что такое?! — уже не на шутку возмутился управляющий.
— Там кошка с котятами, — задыхаясь, объяснил старик. – Завалило их, надо спасти. – И, обернувшись к зевакам, выкрикнул: — Да помогите же! Люди вы или нет?!

Управляющий молча смотрел на старика, а тот, не обращая больше на него внимания, продолжил свое дело. Вскоре к нему присоединилась пожилая женщина, еще одна, потом два пенсионера. В несколько рук они раскидали кучу мусора, и старик достал из ее недр маму-кошку и трех еще слепых котят.
— Шуруйте за ворота! — веселилась толпа наемников. — Спасатели!
— Заткнитесь! — оборвал их управляющий. И, оглядев притихшую толпу, добавил, указывая на старика и его помощников. — Это — люди! А вы...

*

— У меня дома их восемь, — рассказывал старик управляющему, когда они сидели у вагончика. В коробке у его ног лежала спасенная мама-кошка и вылизывала котят. — Трое — мои, еще три — умершего недавно друга, да кошку с котенком подобрал в подъезде, пока не угробили их злые люди. Пенсия – сами понимаете... Так что подработка мне не лишняя.
— Добрая ты душа, — то ли издеваясь, то ли сочувствуя, улыбался управляющий. — Не был ты в тюрьме, там бы тебе характер поправили.

— Я родился там, — руки старика непроизвольно сжались в кулаки. — АЛЖИР – слышали про такое место? Акмолинский лагерь. Маму взяли беременной, отца еще раньше. Я там и родился в сорок восьмом. В пятьдесят первом освободили маму и меня вместе с ней. Отец так и не вернулся...
— А потом? – управляющему было интересно послушать о судьбе рожденного в неволе.
— Учился, работал, — пожал плечами старик. — Мама всю оставшуюся жизнь работала уборщицей: в школе, в магазине, хотя знала языки. Но анкета не позволяла реализовать себя. Зато меня выучила. Я всю жизнь инженером отработал, до пенсии.

— Инженер! — хмыкнул управляющий. — Белый воротник! Не зазорно тебе в мусоре копаться?
— Это ничего, — улыбнулся старик. – Мне однажды мама сказала: «Не стыдно разгребать грязь. Стыдно жить в грязи!».
— Это она тебе правильно сказала, — согласился управляющий. — Ну а кошки? Откуда у тебя такая к ним любовь, что под бульдозер готов был броситься?!
— Кошки... — у старика даже голос потеплел. — Это лучшее, что создал Бог! Красота, грация, характер! Как они чувствуют людей! А какие они мамы — только за это их можно любить. Ведь готова была умереть, а котят прикрывала собой до последнего! — он кивком указал на кошку-маму. — А вообще, они всегда были рядом, сколько себя помню. Мама рассказывала, что даже там, в лагере, в детском бараке были кошки. Они нас, малышей, грели и успокаивали. А еще я слышал, что там, на страшном суде, кошкам дано будет право замолвить за нас слово. Так что...

Управляющий некоторое время о чем-то напряженно думал. Потом хлопнул ладонями себя по коленям:
— Ладно! Надобно и мне обзавестись такими адвокатами, на всякий случай, — он указал на пустующий вагончик. — Надо подключить отопление, соорудить лежанки для кошек. Зима скоро, перемерзнут хвостатые на улице. А кто крыс будет ловить? Так что с завтрашнего дня назначаю тебя старшим по зооцеху! Справишься?
— Вы серьезно? — изумился старик. — Но поначалу необходима ветеринарная помощь, стерилизация, опять же – питание. Это все денег стоит!
— Вот, видишь, сколько у тебя дел! — хохотнул управляющий. — Так что успевай! А деньги — моя забота.

И, возвращаясь к повседневным делам, бормотал под нос: «Замолвят словечко — это хорошо! А в общем, не в этом дело! Было время разбрасывать камушки, видно, пришло время их собрать...».

Автор: Тагир Нурмухаметов

Он грустно сидел в клетке с тремя котиками. Два полосатика чуть старше его и сиамского, уже почти взрослого. А я тупо стояла перед витриной этого проклятого зоомагазина.
И мой здравый смысл уже минут пять делал мне вынос мозга.

• Ты что? Сдурела?? Какой кот? Опять? А кто будет за ним смотреть, когда ты уезжаешь??

Он, этот здравый смысл, меня достал. Я послала его в одно очень далёкое место с пожеланием долго не возвращаться... и решительно толкнула дверь магазина.
Бело-рыжее недорозумение с синими глазами младенца и поцарапанным носом сидело на прилавке и урчало как мотоцикл без глушителя. Потом совершило запрещённый приём: оно лизнуло меня в подбородок.
Стало понятно, что одна я отсюда не уйду.
Котеныш был настолько мелок, что мы так и не определились с его гендерством.
Я очень хотела девочку. Очень. И назвала её Ассоль. Ася.
Но... уже через неделю стало понятно, что я промахнулась. Что и подтвердил визит к ветеринару. От расстройства я никак не могла придумать новое имя.
Подруга стояла на балконе и задумчиво курила.

• Борис он, Борька, – вдруг произнесла она. – Как в рекламе.

Рекламу я не видела, но почему-то согласилась. Так как дело происходило в Италии, то Борис (Boris) с ударением на о, звучало даже аристократично.
К шести месяцам маленький задохлик превратился в пяти килограммового красавца с янтарными глазами ангельского характера и внушительными Фаберже. Стало понятно, что очередной поход к ветеринару не за горами.
Моя идиллическая жизнь с Борисом была нарушена неожиданным открытием.
Оказалось, что у него стойкая непереносимость одиночества. Если днём он ещё как то крепился, то оставить его на три дня оказалось невозможным. Если я не хочу переругаться с соседями.
Как мне сообщила старушка, живущая за стеной... Он орёт дурным голосом так, что кровь стынет в жилах.
Ну не могу же я бросить работу!! А мне периодически надо уезжать на неделю!!
Как ни странно проблема решилась легко. Я нашла двух классных парней, которые брали на передержку 2-3 котика у таких же несчастных как и я.
Боря был счастлив. Я и ребята тоже. Но недолго музыка играла. У Бори обнаружилась новая напасть. Он не переносил машину. Даже полчаса поездки он орал диким голосом, от которого кровь стынет в жилах (права была бабуля).
Короче, в один совсем не прекрасный момент, я поняла, что не могу больше смотреть на страдания моего уже почти семи килограммового Борюсика.
Придётся брать второго кота.
Неделю я сидела в интернете и обзванивала приюты. Оказалось, что взять кота из приюта в Италии – дело весьма хлопотное. То характер сложный, то болячки, то им нужны рекомендации...
Слегка охренев от всего этого, я отправилась... догадайтесь куда??
Правильно. В тот самый зоомагазин. В этот раз в клетке сидело два черных котенка. Мальчик и девочка.
От неожиданности я растерялась. У меня всегда была патологическая страсть к черным кошкам.
Неужели у меня будет своя маленькая пантера??!!
Через полчаса я победоносно входила в квартиру с коробкой в руках, где сидел маленький чертёнок по имени Марго.
Коробка в моих руках ходила ходуном, и Боря, явно что-то заподозрив, отошёл на безопасную дистанцию.
Марго выскочила из коробки как чёрт из табакерки. Борис в долю секунды взлетел на стол, потом испугался и.. пукнул от ужаса.
Чёрное недорозумение даже не посмотрело в его сторону. Зато увидело любимую игрушку Бориса – мыша. И решительно направилось к ней. Схватив зубами мыша, Марго издала какой то утробный звук и, со скоростью урагана Кэтрин, стала носится по комнате.
Следующие 15 минут были очень мучительны для Бори.
Он понимал, что надо, ох как надо соблюсти кошачий этикет. И надо пошипеть на этого чёрного пришельца. Даже может дать ему пару раз лапой...
Но. С другой стороны...
Борис даже зажмурился от картинки..
Это так здорово гонять по квартире вместе, а ночью вытащить из заначки мячик и поиграть в футбол!
Забыв про всё Борис спрыгнул со стола и включился в игру.
Правда, вечером он вспомнил, что в кошачьем этикете есть ещё одно правило: шипеть и игнорировать двуногую за то, что притащила это не посоветовавшись с ним. Что он сдуру и сделал.
Но почему то двуногая оскорбилась и произнесла жуткую фразу: Ещё раз так сделаешь, останешься голодным до утра!
Такого поворота он не ожидал!
Не не не. Он за любой кипиш, кроме голодовки!!
Да какой дурной кот придумал эти правила?!
Жизнь прекрасна! У него теперь есть не только своя двуногая, но и своя четырёх лапая!!
Елена Плотникова

Плюсик в карму

• Ой нет, только не это! – Лена зажала подушкой свои уши. – Я же просила Юльку не заселять в ее комнату жильцов с младенцем! Я этого не вынесу! Хотела же в воскресенье выспаться и нате!

Она резко встала с кровати и выглянула в коридор коммунальной квартиры. Так и есть – в четвертую комнату заходит худенькая девушка с коляской, в которой кричит ребенок. Рядом с девушкой крутится Юлька: «Вот постель, вот чайник». Лена поманила Юльку пальцем в свою комнату.

• Ну, подруга, удружила! Теперь нам по ночам этот вопль слышать?
• Да она, наверное, ненадолго. Несчастная девушка, которую муж со свекрухой из дома выгнали. Мне сестра вчера поздно вечером позвонила, ее знакомая попросила выручить. Этой бедняжке идти некуда, я даже денег с нее не вязла, если они вообще у нее есть.
• Это ты-то не взяла, которая за десятку удавится?
• Вот представь – не взяла! Иногда надо быть милосердной, будет плюсик мне в карму.
• Минус тебе в карму! Потому что все три комнаты от этого крика вешаться будут. Чего стоит только одна Вера Степановна, старушка со своей бессонницей. Ну ладно, что уж теперь. А за что ее выгнали? Накосячила, что ли?
• Я не знаю! Спросите у девушки сами. Ее Полина зовут. Ну я пошла, не обижайте ее, она какая-то жалкая, плачет постоянно.

Юля ушла. Лена опять легла на кровать.

• Ну что там? – спросонья проворчал ее муж Сергей.
• Ничего хорошего. Юлька сдала комнату какой-то бедолаге с маленьким ребенком. Хана нашему спокойствию. Да подвинься ты, развалился тут со своими огромными габаритами!

Во всей коммуналке не было детей. В первой комнате жили Лена с Сергеем – им было давно за 40 лет, их дочь уже вышла замуж и живет отдельно. Во второй – одинокая пенсионерка Вера Степановна. В третьей – супруги Коля и Оля, они еще молодые, детей завести не успели. Все собственники жилья, и только четвертую комнату сдавала Юля.

Ближе к полудню Лена зашла к Полине, вид у девушки был замученный. Ребенок тихонечко агукал в коляске.

• Мальчик или девочка? Сколько ему?
• Сын Васька, три месяца.
• А муж чего выгнал? Что-то натворила?
• Не знаю. Он считает, что не подчинилась его маме. Мы раньше только вдвоем жили, а месяц назад его мама приехала к нам, стали жить по ее правилам. Она постоянно кричала на меня – не нравились мы ей с Васькой, раздражали ее. Она не признавала собственного внука. Вот, потребовала, чтобы я в восемь вечера сына укладывала вместо девяти, как он привык. Стали пререкаться, муж встал на сторону матери и мне сказали уматывать, если я по их правилам жить не буду. Они хотели Ваську отобрать, я сбежала от них, ночь у подруги ночевала, но там тоже долго не останешься – муж у нее нервный.

Днем соседи обсуждали на кухне новую квартирантку, когда та ушла гулять с малышом. Лена рассказала то, что знала, еще и добавила:

• Смотрю – лапшу быстрого приготовления разводит, явно денег у нее нет. Надо бы узнать, где ее родные живут, может помогут, а может – заберут.
• Ой, что-то не верю я этой девице, – вздохнул Сергей. – Послушать бы вторую сторону, ее мужа, может не такая уж она и бедная овечка.
• Ну пока мы тут выяснять будем, она от голода загнется, – сказала Вера Степановна и принялась варить супчик.
• А мы памперсы купим и игрушки какие-нибудь малышу, да Коль? – Оля посмотрела на мужа и тот кивнул.

Полина сначала смущенно отказывалась и от подарков, и от угощений, но потом все же взяла.

• Питайся хорошо, грудью же кормишь! – сказала ей Лена. – А Ваське нужны подгузники.
• Ну у меня еще тысячи три есть на карте, дотяну до детских денег, а там как-нибудь бабушку попрошу мне помочь.
• «Три тысячи, детские деньги, бабушку потрясу», – передразнила ее Лена. – Ишь, богачка! А где бабушка-то живет?
• Далеко, на Дальнем Востоке. Мы там с Вадимом и познакомились, там и женились. У меня только бабушка и осталась из родных, она на пенсии. Бабушка не хотела меня отпускать, но муж настоял. Сначала хорошо жили, а после родов почему-то отношения начали портиться, он даже руки распускал. Мама его приехала, будто специально, чтобы выжить меня. Может за квартиру испугалась? Так мы там только прописаны с сыном были, не претендовали.
• А зря! Глупая ты! Ну ладно, будем как-то выкручиваться из этой ситуации вместе.

Да, ночи были тяжелые! Иногда Васька выдавал такие концерты, что у соседей голова болела. Зато Полина в благодарность за соседскую помощь и понимание взяла все обязанности по уборке в общих помещениях на себя. Очень хозяйственная девушка.

Так прошла неделя. А в следующее воскресенье явился Вадим. Он встал в проеме двери, ведущую в комнату Полины, и что-то ей стал выговаривать. До соседей доходили лишь обрывки его сердитых фраз:

• Хватит меня позорить... Встала, собралась и поехали домой... Жить надо по нашим правилам и не возникать... Перестань реветь...

Лена вышла в коридор. Неприятный этот Вадим, морда надменная, злая. Полина плачет, трясется и отказывается ехать.

• А ну вали отсюда! Правила у него! Выгнал девушку с ребенком, так забудь о ней, но алименты плати аккуратно. Кстати, дай Полине денег, ей жрать нечего и на твоего ребенка надо тратиться.
• Вас не спрашивают, – фыркнул Вадим. – Идите отсюда, женщина, я с женой говорю.

На пороге комнаты появился Сергей – в два раза больше и шире Вадима. В коридор стали выходить все соседи и с враждой смотреть на незваного гостя. Вадим оценил обстановку, попятился и сбежал из квартиры. Сергей за ним погнался, но не смог задержать.

• Хорошо бегает этот негодяй, – запыхавшись, сказал он. – Хотел с него деньги стрясти, но не догнал! А я еще заступался за этого козла, не верил Полинке!

Следующая неделя была напряженная – Вера Степановна сидела с малышом, чтобы Полина смогла подать на развод и на алименты. А потом общим собранием жильцов решили помочь Полине и купили ей вскладчину билет на самолет. Полина была очень растрогана:

• Вы такие добрые, я даже не представляла, что такие люди бывают! – плакала она. – Я вам обязательно отошлю обратно все деньги, бабушка с Васей будет сидеть, а я работать пойду.
• А вот этого не надо! – ответила за всех Лена. – Пусть это нам будет плюсик в карму, как говорит Юлька. Хорошая ты девушка, Полина, и Васька у тебя замечательный, хоть и крикливый. Не теряйся, пиши нам в соцсети, звони по возможности.

Когда Полина уехала, Лена позвонила Юле:

• Юль, давай теперь без благотворительности, ладно? А то мы тут все растратимся. Лучше засели какого-нибудь старичка, мы с Верой Степановной его познакомим. Жаль одинокую женщину, надо ее осчастливить.

Максим сидел на детской табуреточке в прихожей и тихо плакал. Мужик сорока семи лет, почти два метра ростом, косая сажень в плечах, еле примостился на малюсеньком стульчике, пуская носом пузыри, плакал.

Он был похож на гору, которую безжалостное время превратило в груду истертых камней.

В этот мокрый, декабрьский понедельник для Максима произошло все, что превратило его сeрдце в истeрзанную тряпочку. Ему казалось, что он стал таким стaрым-стaрым, что дальше только cмерть.

Около шести утра позвонили из «Into-Sana» и сообщили, что мама впала в кoму, хотя за эти два дня после опeрации ей становилось вроде лучше. Пока Максим несся в бoльницу, главный бухгалтер его фирмы огорошила сообщением, что все счета арестoваны налoговой. Уже в бoльнице пришло сообщение от экспедитора: «Груз задержала наша таможня, что-то неправильно в сопроводительных декларациях. Срочно приезжайте!» Контрольным выстрeлом в гоoову стал звонок от самой любимой женщины на свете – жены.

— Максим, я знаю, что очень виновата перед тобой, но я больше тебя не люблю. Уже полугода пытаюсь тебе об этом сказать, но как-то не хватало духу на признание. Больше тянуть не возможно. Скоро ты бы и сам обо всем узнал, лучше от меня.

— А как же наш ребенок?

— Он не твой. Прости.

*

Мужчина ехал из бoльницы в налoговую, разобраться с ситуацией, но этот разговор окончательно выбил его из равновесия. Он мог стоически вынести любые рабочие передряги, даже бoлезнь матери не выбила его из седла, но предательство такого родного человека, сломило Максима.

В его голове воцарился хаос. На него одновременно навалились и пронзающая бoль, и жгyчая ярость, и тyпая растерянность, и даже тошнотворная жажда мести. Максим прямо посередине дороге резко развернул машину, хорошо, что, ехавшей за ним водитель, вовремя среагировал и отвернул влево, а на встречке просто не было машин.

Мужчина вздрогнул от оглушительного скрипа входной двери. Оказывается, погруженный в свои переживания, он ее не захлопнул, и теперь она медленно открывалась. Максим напрягся, приготовился к встрече. В прихожую зашел обычный кот, правда, очень мокрый и грязный.

— Ты кто? – удивился Максим.

Кот подошел к нему и вдруг вcпрыгнул на колени, положил лапы на плечи и уставился своими янтарными глазами прямо в глаза мужчине. Так они просидели минуты три. Потом кот cпрыгнул, подошел к двери и оглянулся на мужчину. Максим, почему-то сразу понял, что надо идти за ним. Животное привело его в подъезд соседнего дома. Там в темноте, под низкой лестницей, кто-то шебуршился и попискивал. Максим включил фонарик на телефоне. На картонке лежала белая кошка, а рядом ползали на брюшках еще мокрые, окрoвавленные котятки.

— Какие же вы малюсенькие, — улыбнулся Максим.

Вглядевшись, он понял, что кошка мeртва, видно роды стали для нее cмeртельными.

— Вот, почему ты пришел ко мне. Но я даже не знаю, что с такими крохами делать. Ладно, будем думать.

Максим снял вязаную шапку, постелил в нее носовой платок и уложил котят.

— Пошли, папаша. Тут возле цирка, есть ветеринарка. Пусть расскажут мне, что делать с твоими отпрысками.

Врaч обмыл котят и показал, как кормить их с помощью пипетки. Все это время кот сидел на стуле и внимательно следил за всеми действиями над его детьми. Потом они все вместе пошли домой.

— Жить будете в этой комнате. Я сейчас переоденусь, и пойдем купаться, папаша.

Максим уложил котят в коробку на мягкую подушечку.

Кот перенес купание стоически, тихонечко подвывал, громко чихал от попавшей в нос воды, когти ходили ходуном, то наружу, то прятались в подушечки лап. И вот натертый полотенцем он встряхнулся и превратился в пушистое, огненно-рыжее создание.

— Да, ты красавец. Как же будем величать тебя?

Максим с удовольствием рассматривал облизывающегося кота.

— Мурчик, Рыжий, Котофей, Симба, — перечислял он известные ему кошачьи клички.

— Что-то все не то. Может, Феликс?

Макс вспомнил мультик про кота, который очень любил в детстве. Кот перестал облизываться, взглянул на него и улыбнулся.

— Тебе тоже нравиться. Тогда так и порешаем. Отныне ты – Феликс. Все, теперь спать завтра много гнусных дел мне надо разрулить.

Мужчина уже засыпал, когда раздалось громкое шуршание. Феликс, упершись головой в коробку с котятами, тащил ее в спальню к Максиму. Деловито пристроил в углу напротив кровати, запрыгнул в коробку, посмотрел на Макса и лег вокруг малышей.

Пока неделю Максима не было дома, бухгалтерша, ухаживала за животными. Вернулся он с отвоеванным у таможенников грузом, отделался малой крoвью. Настал черед счетов. Тут он, в принципе, быстро решил вопрос. Оказалось, что инспектор ошибся одной цифрой в идентификационном коде предприятия, и арест лег на счета Максима.

В бoльнице у мамы Макс иногда даже ночевал, пока ее вывели из кoмы и перевели в обычную палату. А потом выздоровление стало наращивать темпы, врaчи пророчили выписку до Новогодних праздников.

Что касается семейных дел, Максим старался не думать о жене, пустил все на самотек, как будет, так и будет. Слишком уж это было для него болючим. Где-то к концу января следующего года к его адвокату пришло уведомление о бракоразводном заседании. Жена ни на что не претендовала, в принципе ей ничего и не принадлежало. Поэтому развели их быстро, в присутствии только адвокатов с обеих сторон.

*

Прошло три месяца, как Феликс с котятами поселились в квартире, вернее стали равноправными хозяевами жилплощади. Ничто не происходило здесь без кота. Он, как заправская домоправительница, все контролировал, во всем принимал участие, без его одобрения ничто не случалось.

— Пора имена малышам давать. Они уже большие и все еще безымянные, — как-то вечером решил Максим, поглаживая всех четверых.

Феликс с умным видом сел рядом и стали гадать на пару. Два часа Макс перечислял кошачьи клички, слава Богу, есть гугл в помощь, а кот одобрял или брезгливо морщился. В итоге котят назвали: Гарфилд, такого же рыжего, как папаша, Кеша – белого с рыжим пятном между ушей и Мотя – котенка странного сероватого цвета, абсолютно не похожего на родителей.

— Слушай, Феликс, а ведь я только сейчас понял, что это ты помог выпутаться из всех неприятностей, свалившихся на меня тогда в декабре. Меня точно бы разорвало от безысходности, если бы не твое появление.

Максим нежно смотрел на кота, его глаза блестели от накатившихся слез. Феликс, лежавший у него на коленях, приподнялся и, как в тот вечер положил лапы ему на плечи, большие, янтарные глаза внимательно смотрели прямо в глаза мужчине. Так они сидели минуты три. Потом кот лизнул Макса в нос и улыбнулся.

— Ладно, ладно, я тоже тебя очень люблю, — прошептал Максим, вытирая слезы.

Автор: Екатерина Яковлева

Космос
Игла вошла под лопатку внезапно. Она спустила ноги со ступенек тролейбуса, до дома было всего пять минут.
Аритмия, к этой неприятности она привыкла даже, ну человек вообще ко всему привыкает.
А вот это было что-то совсем другое.

Она тихо опустилась на скамейку у остановки. Поздние прохожие спешили мимо, запахнув поплотнее куртки и
пуховики, скрыв лица от ледяного ветра шарфами и стенками капюшонов. Надо просто подождать. Ноги в меховых сапогах
начали потихоньку неметь. Ну, что Галя, добегалась?

... Она вспомнила лицо Алеши, когда он вышел из кабинета врача. Растерянное, в красных пятнах.

• Мам, доктор говорит, надо обязательно операцию делать. Без нее нельзя...

Вот, телефон не взяла. А ведь он так просил- бери всегда! Всего одна остановка до магазина, летом пешком дойти не сложо.
Рассердится, теперь. Все эти мысли проплывали у нее в голове отстранено, как текст на экране. Вдруг она почувствовала чей-то взгляд. Из темноты, из снежных завихрений, у самых ее ног сверкнули зеленые глаза. Клубок заснеженной шерсти пристально, не мигая, смотрел на нее.

Кис-кис – губы сами прошептали кошачий призыв. Клубок развернулся, изогнулся дугой и одним прыжком оказался рядом, на лавке.
Кошатницей она не была. Не то, что бы не любила кошек, просто так сложилась жизнь, что она и кошки шли параллельными путям.
И вот теперь она тихо умирала январской ночью и единственным живым существом оказавшимся рядом, был кот.
А кот тем временем перебрался совсем близко. Его глаза были, как две изумрудные звезды, прозрачными и глубокими и она не отрываясь
смотрела в них, как в бездонную бездну. Это была хорошая бездна. Она не пугала, она манила, ласково баюкала и обещала покой.
Почему-то тонко запахло ванилью.

Вдруг игла исчезла. Пропала, так же внезапно, как и появилась. Предметы обрели четкие очертания, слабость отступила и она
почувствовала, что может встать и идти.
Галя поднялась со скамейки и сделала шаг. Ноги слушались, сердце билось ровно. Она внимательно посмотрела
на кота. Волшебство исчезло, это был обычный кот, со спутанной шерстью, в сосульках и комках снега. Да и глаз вроде было не видно.
Где она разглядела изумруды? Кот снова превратился в комок шерсти, такой грязной, что даже не понятно было какой у нее цвет.

Галя вдруг протянула руки подняла кота и прижала к пуховику.

• Нечего тебе тут сидеть в такую ночь. Так и околеть не долго. Давай-ка дружок в гости ко мне пойдешь. А утром я подумаю, что

с тобой делать. Утро, оно как известно, вечера мудренее.
Да, это оказался кот. Грязно серого цвета, перс-полукровка, со свалявшейся клоками шерстью. Он безропотно дал себя вымыть шампунем, вытерпел фен. Грязно-серый цвет шерсти внезапно оказался жемчужно -
перламутровым. Не сильно разбираясь в кошачьих деликатесах, Галя предложила ему куриную грудку. Кот ел не торопясь, с достоинством, хотя было понятно, что голодный. Потом он запрыгнул на стул и уснул.
Галя понаблюдала за ним некоторое время, а потом и сама пошла спать. Алеше она решила не рассказывать о своих неприятных приключениях.

... Это был ее осознанный выбор-отказ от операции. Она понимала, что может случиться. Но, гипертония не давала хороших прогнозов на
выход из наркоза. 50% на 50%. А раз так...
Визит к ветеринару принес следующие открытия : кот не молод, долго скитался, истощен. Но хуже всего было то, что у него были
проблемы с почками. Ветеринар покачал головой, прописал лекарства и диету.
Мысль отдать кота кому-то еще ушла за хлопотами по приобретению корма, лекарств, лежачка и прочих сопутствующих товаров.
Галя долго смотрела на всякие игрушки, но представила лицо кота, когда она предложит ему поиграть веревочкой с перышками и
решила не позориться. Вечером приехал сын. Увидев кота сильно удивился, но возражать не стал. Хочет мать кота-пуст будет.

• А звать-то его как?

Галя на минуту задумалась, вспомнила изумрудные звезды и сказала:

• Космос, его зовут Космос.

Так они и начали жить вместе- Галя и Космос. Глаза у кота действительно были удивительного, изумрудного цвета. Космос оказался очень спокойным, не навязчивым и совершенно не проблемным. Туалетные дела сразу начал справлять в предложенный лоток, по утрам не будил и
как ни странно, не выпрашивал еду. Галя прочитала в интернете все, что можно о кошках, повадках, кормлении, уходе.

• А ты очень интеллигентная личность, Космос. Тут про котов всякие ужасы пишут. Мебель дерут, вазы бьют, цветы жрут, по гардинам скачут.

Космос внимательно посмотрел на женщину и зевнул. Гале показалось, что он пожал плечами.

• Ну, извини, если я обидела твое племя. Вот, читаю разное. Надо же мне знать, кто рядом со мной теперь живет. Ты очень не обычный

кот, верно? И пахнешь ты совсем не обычно. Кому сказать – кот ванилью пахнет! Засмеют ведь.

Со временем она привыкла разговаривать с котом, рассказывала куда ходила, что делала, спрашивала его мнение по тому или иному вопросу.
Космос отвечал ей своим внимательным, немигающим взглядом и движением чутких ушей.
Как-то раз, она готовила обед и на нее обрушилась аритмия. Она присела на кресло. Сердце трепыхалось, как испуганная птица в клетке и казалось, что прутья этой клетки не выдержат этой бешеной агонии.
Галя пыталась дышать ровно, но воздуха не хватало.
Вдруг на коленях у нее очутился Космос. Он сел очень прямо, напружинил передние лапы и не мигая уставился в глаза женщине.

• Смотри на меня, смотри! -приказывал его взгляд. Кот включил тарахтелку и мягкие волны ее вибрации баюкали, лечили раненное сердце.

И она стала смотреть в эти глаза и снова, как во сне, вся погрузилась в этот бездонный взгляд. Дыхание стало выравниваться, а за ним
потихоньку, успокоилась и птица в груди.

• Космос, да ты волшебный кот! Галя вытянула руку погладить пушистую шубку, но кот соскочил с колен. Ничего не произошло,

все как обычно – говорил весь его вид.
Промелькнули зимние месяцы, на улице стало чаще появляться солнце.

• Скоро поедем с тобой на дачу, там очень хорошо, тебе понравится. Будем с тобой на крылечке сидеть, на солнышке греться.

Космос сидел на подоконнике, слушал и смотрел в окно. На ближайшей рябине резвились свиристели, обрывая сморщенные морозом ягоды.

Весна постепенно набирала обороты, зазеленели газоны, солнечные головки одуванчиков победно возвышались над травой.
В один из теплых, солнечных воскресных дней произошел и обещанный переезд за город.
Да, дачная жизнь пришлась Космосу по душе. Все лето он и Галя провели на любимой даче. Она сажала цветы, поливала крошечный огородик.
Под самым окном спальни росли густые высокие кусты с темной пышной листвой.

• Смотри Космос, это хризантемы. Они расцветут осенью, когда все другие цветы уже отцветут. Это настоящие царицы осени, вот посмотришь,

какие они красивые! И так чудесно пахнут свежестью.
В начале недели приходила соседка, приносила молоко и творог от своей коровы. Они вместе пили кофе или чай, болтали о деревенских новостях.
Иногда, по выходным, из города приезжал Алеша, привозил продукты и всякие вкусности. Рассказывал матери о делах, а однажды, немного помявшись,
сообщил, что у него появилась девушка.
Галя радовалась – сыну давно было пора создать свою семью, хватит, нагулялся в холостяках.

Космос быстро освоился на даче, со двора не уходил, и часто лежал на старых досках крыльца, прогретых щедрым, летним солнцем. Он занимал
такую позицию, что бы видеть со своего места Галю. Следил за ней через полузакрытые веки и казалось, молчаливо одобрял ее суету.
За все лето сердечные приступы приключились всего дважды. И каждый раз Космос помогал Гале их пережить. Она не стала никому про это рассказывать, это была их с котом тайна.
В самом конце лета Космос заболел. Он стал мало и без аппетита есть, шерсть как-то вдруг потускнела и перестала блестеть. Свернувшись клубком, он грустно лежал в своем кошачьем гнезде. А однажды утром, на гранулах в туалетном лотке Галя увидела капли крови.
Она кинулась звонить сыну. Нужно было срочно ехать в город, к ветврачу.
Врач долго осматривал кота, ощупывал его живот, хмурился. Потом взял кровь и мочу на анализ.

• У вашего котика старая болезнь почек. На ее фоне развилась другая беда. Онкология. Я конечно взял анализы, но все и так ясно. Метастазы распространились на внутренние органы. Не буду разводить вас на деньги, скажу честно- лечение результата не даст.

Космос сгорбившись сидел на столе для осмотров. Он низко опустил голову, вжался в холодный металлический стол.
Как будто боялся смотреть на людей, на Галю.

• В вашем случае я предлагаю усыпить кота, что бы не мучить животное. Или можете оставить его здесь, мы поддержим его капельницами.
• Спасибо за правду, доктор. Но усыплять я его не буду. И здесь не оставлю. Мы домой поедем, а там, как Бог даст...

Вашим предложением я воспользуюсь только если увижу, что он реально страдает и укол избавит его от мучений.
Домой ехали молча. Алеша боялся неосторожным словом еще больше расстроить мать, а та просто смотрела в окно, уставившись в одну точку.

• Космос, бродяга, что же я буду делать без тебя? Ведь ты приручил меня, сделал своим ручным человеком, а теперь бросаешь?

Галя проводила сына и сидела на кухне, а Космос лежал на любимом подоконнике и глядел на улицу. Внезапно он встал, подошел
к женщине и боднул ее головой. Потом прижался к ней всем телом и затарахтел.

• Не сдала, не оставила -спасибо тебе!

Умер он через неделю. Утром не встал со своего лежачка, а когда Галя подошла к нему, тихонько застонал. Она осторожно гладила его по голове
шептала что-то нежное, ласковое, бессмысленное.

• Я здесь, Космос, здесь, я с тобой мальчик!

Вот видишь – держу тебя за лапку, не бойся, я тебя никому не отдам, мой волшебный кот, никому! Это была неправда и оба это знали.
Потом она сидела на сразу опустевшей кухне и тихо плакала. Вечером приехал Алеша и они вернулись на дачу. Там, под старым жасмином, они и похоронили кота.

Остаток лета и сентябрь Галя провела на даче. В город ехать не хотелось, да и дел на земле всегда больше. Она старалась заполнить
весь свой день уходом за садом, цветником, а вечерами убиралась в доме, красила старые полки, мыла накопившуюся посуду.
В последнее воскресенье сентября приехал Алеша со своей девушкой. Они провели вместе хороший день, жарили шашлыки, много шутили и смеялись. Девушка сына восхищалась огромными, бледно-желтыми и белыми маховыми хризантемами, растущими прямо под окном.

• Мама, собирайся, в следующие выходные перевезу на зимовку. Холода начинаются, дожди. Пора тебе перебираться в город.

Галя сказала, что соберется, проводила молодых и присела на ступеньки крыльца. Ночь была влажной, но еще теплой. Она смотрела в
низкое небо, полное звездной россыпи и это была такая красота, что у нее защемило сердце.
Ночью она проснулась от давления в груди. Сердце билось с перебоями, нехотя, как старый мотор, изношенный годами постоянной работы.

Она почувствовала, как острая игла вонзилась под левую лопатку. Боль распространялась, заполнила собой все пространство.
Душная волна страха накрыла ее с головой, не давала дышать. Взгляд метнулся к окну, через которое было видно все то же звездное небо.
Внезапно ей почудилось, что две звезды, стали стремительно приближаться и вот уже засверкали прямо напротив нее зелеными изумрудами.

Она почувствовала, как мягкие лапы невесомо коснулись груди, услышала нежное, тихое тарахтение.

• Не бойся, я здесь, я с тобой! Я не брошу тебя. Смотри в мои глаза, слушай мою песню, иди за мной и ничего не бойся!

Иди за мной, иди туда, где мерцают звезды, где нет боли, нет печали. Я знаю тайну и открою эту тайну тебе. Смерти нет.
Существует только любовь. Только она и есть на этом свете, а больше ничего.
На следующий день соседка, которая приносила молоко, не дозвалась Галю и зашла в маленькую спальню. Галя лежала на кровати
очень спокойно. Окно было распахнуто и осенняя прохлада наполняла комнату. Пахло хризантемами и немного ванилью.

Вера Полетаева

— Ты знаешь, Соня, я недавно сходила на очень модный тренинг. И меня там наконец-то научили, как надо правильно любить себя.
— И как же?
— О, это целая наука! Во-первых, если ты хорошо влюблённая в себя женщина, то никогда не стой под душем. Набери себе целую ванну воды, накидай туда розовых лепестков и лежи себе в плавающих лепестках — ты этого достойна!

— А дальше?
— Дальше, не лежи в этой ванне просто так — намажь себе на морду самую дорогую маску: во-первых, станешь красавицей, а во-вторых — ты этого достойна!
— Серьезный подход...
— Так а я о чём? Но и это ещё не всё! Сделай себе приятно по всем фронтам, включи себе в ванной музыку, наслаждайся — ты этого достойна!
— Что-то у меня у меня уже мурашки по коже...
— Таки есть с чего, любить себя — это как торт испечь, замучаешься, пока всё сделаешь правильно!
— А ты умеешь печь торты, Лидуся?
— Я — нет, но мы сейчас за любовь к себе. Пришла я, значит, с этого тренинга и думаю — надо же всё сделать по науке, пока я ещё при памяти и ничего не забыла.
— Прямо сразу?
— Куда мне ждать, Соня, мне уже не вчера было сорок, ты же понимаешь, я слегка боюсь не успеть... Набрала я ванну воды, и тут вспомнила, что я же не купила розы. С другой стороны, зачем я стану их покупать, ты же знаешь за эти розы, это же одни красители, химия и формальдегид, как бы они иначе так красиво стояли целый месяц в этом магазине!
— Проблема...
— Какая проблема, Соня, когда женщина решила любить себя как в последний раз! У меня на кухне есть чай каркаде, я и высыпала весь пакет в воду!
— Зачем?

— Затем что каркаде между прочим — суданская роза! Только засушенная! Но лепестки! И если её можно пить, то уж конечно в ней можно купаться!
— В принципе, логично..
— Ещё бы! Мой первый муж был физик-атомщик, в чём — в чём, а в логике я понимаю! Поэтому открыла холодильник и нашла самое дорогое...
— Красную икру?
— Я думала за неё, но знаешь, она хреново держится на лице, скользкая, постоянно сползает.
— Таки по твоим словам я вижу, что ты всё же попробовала?
— Да не об чем говорить, так, слегка! Положила на бровях, она оттуда не падает. А остальное лицо намазала сметаной. Дорогая же вещь, на рынке брала.
— По двести?

— По двести пятьдесят! Теперь ты понимаешь, как я себя люблю?
Соня взялась рукой за сердце:
— А дальше?
— А дальше я вспомнила за музыку. Компьютер в ванну не притащишь. Телефон жалко, вдруг в воду соскользнёт. Взяла радиоприёмник. Только он в ванной ловит плохо, крутила, крутила — везде треск, потом нашла всё-таки одну радиостанцию с песнями. "Рамштайн" правда пел, но разве это остановит женщину, которая собралась себя любить по полной программе? Залезла я значит в ванну, там каркадэ уже заварился, плавает красивыми мягкими лепестками, я возлегла как царица Савская, глаза закрыла, слушаю «Рамштайн», вспоминаю юность...
— И шо там в юности?
— Да не успела я толком окунуться в юность, пришла наша Ирма, села под дверь и начала подвывать.
— Может, у неё музыкальный слух?
—Тоже вариант, кстати... Хотя я думаю, что это она от зависти. Тоже ведь женщина, хоть и собачья, ей, наверное, тоже красивой жизни захотелось.
Соня кусала свой кулак, чтобы не рассмеяться.
— И ты вылезла из ванны?
— С чего бы вдруг? Я тут, на минуточку, собралась себя любить, а не за хурмой на рынок! Сделала радио погромче и лежу себе.
— А Ирма?
— Воет, зараза. Ну, меня так просто не возьмёшь! Она погромче — и я погромче. Она на октаву выше — и я у радио ручку кручу. Хорошо так получается, как в пятнадцать лет в деревенском клубе...
— Ох, представляю!
— Не представляешь! Лежу я значит, вся такая красивая, распаренная, суданской розой пропитанная, молодею прямо на глазах, вспоминаю, как в первый целовалась и тут... вдруг.... На меня падает дверь!
— Какая дверь? Откуда?
— Обычная дверь. Под которой Ирма выла. Муж мой дорогой пришел с работы, хрен знает что подумал, говорит, звал меня, а я не отзывалась, да и где бы я отозвалась, у меня тут «Рамштайн» старательно наяривает, я вся в воспоминаниях, а тут — здрасьте вам с кисточкой! Кстати, знаешь, Соня, видимо, «Рамштайн» как-то действует на мозг, что все начинают молодость вспоминать. Потому что мой муж под их музыку сразу вспомнил, что он в десанте служил, и дверь вынес практически с одного удара!
— Хорош!
— А, то! Я знала, за кого замуж выходить! А, вот, он не знал, что его ждёт за дверью... В армии его к такому не готовили... Решил, что я себе вены вскрыла, вода-то вся красная... Дверь выбитую в сторону откинул, чуть собаку не пришиб, радиоприёмник полетел следом, на колени передо мной упал, кричит: «Лидочка, девочка моя, да зачем же ты так, да куплю я тебе те сережки, гори оно всё огнём!»
— А ты?
— А я удивилась сначала, я уже и забыла, что прошлый раз в ювелирном хотела сережки в виде клевера, а он тогда фыркнул и сказал: "Попозже как-нибудь", — но тут сориентировалась быстро. Встала так грациозно из ванной всем своим роскошным телом, не скажу пятьдесят какого размера и говорю» "Хорошо бы ещё и колечко!"
— А муж?
— Не выдержал красоты момента. Упал, за сердце схватился. Пришлось его срочно корвалолом отпаивать. Хорошо, что до "скорой" дело не дошло.
— Ого!
— Вот тебе и "ого". Правду на тренинге сказали, что влюблённая в себя женщина — это страшная сила! Видишь, я себя любила минут двадцать всего, а муж уже столько подвигов совершил: дверь выбил, собаке на хвост наступил, радиоприёмник разбил вдребезги!
— И сережки купил?
— Нет, сережки пока не купил. Сама понимаешь, непредвиденные расходы, ремонт в ванной. Зато какая ночь у нас сегодня была! Жарче, чем в молодости на сеновале!..

Марина Мариночкина

Понимать надо

Кошка Веся была подобрана Леной примерно месяц назад. Худая, облезлая, жалкая... Но такая ласковая и доверчивая, что растопила женское сердце за две секунды.

Только вот, уже через несколько дней, зашуганная дворняжка откуда-то достала корону, сдула с нее пыль и водрузила себе на голову. Раздулась, как баскетбольный мяч и заявила, что рожать собирается в швейцарской клинике. И требовала ее предоставить!

Дима, Ленин супруг, робко предположил:

• А может быть – рассосется? Может быть, мы просто хорошо ее кормим?

На что получил от Лены ответ:

• Наивные вы, мужчины... Уже не рассосется!!!

Рассчитать сроки не представлялось возможным. Веся в женской консультации на учет не вставала и поэтому, начало родов Дмитрий встречал в одиночестве. Поздно вечером, когда Елена, как назло, задерживалась на работе.

• Мы рожаем!!! – Вопил Дима в трубку.
• Я уже четыре раза терял сознание! Веська лежит на моей подушке и не собирается ее покидать. Я не знаю, что делать!!! Господи, говорила же мне мама, что жениться надо на враче, а я выбрал бухгалтера!!! Как же мама была права! Лена!!!!! Она дышит, она смотрит – я щас помру!
• Спокойно, сейчас буду!

Елена не сразу смогла закрыть офис – руки тряслись. Она тоже не понимала, что надо делать. Что-то помнила про впитывающие пеленки, горячую воду – вот, вроде бы и всё.

В небольшом магазинчике схватила упаковку пеленок, перекись, ватные диски (на всякий случай), на последних минутах успела прикупить успокоительное для себя (0,5 л).

С криком:

• У меня кошка рожает! – Ринулась к кассе. Разметав очередь. Всю!

Один человек принялся возмущаться, но получил от соседа локтем в бок.

• Заткнись. У нее кошка рожает! Понимать надо...

Лена бежала домой. Мысли метались в голове, рисуя всякие, жутковатые картины. Только бы успеть!!! Лене казалось, что одно ее присутствие успокоит кошку, позволит ей нормально родить. Димка, конечно, сейчас рядом с ней. Но что он может? Только паниковать, потому что ему Веську жалко, но он не знает, как ей помочь.

Гопники в темной арке, так и не поняли, что это было... Какой-то растрепанный ураган промчался мимо них, размазав парней по стенам.

Маньяк, подстерегающий одиноких женщин, Лену все же поймал. Затащил к себе, стянул руки пластиковыми хомутами. Очнувшись в подвале, она застонала, но тут же вспомнила, что у нее Веся рожает.

• Ну что... – Начал было маньяк, поигрывая перед лицом Леночки ножиком.
• Ты дэ-бил?!!! У меня кошка рожает!!!

Куски стяжек разлетелись в разные стороны. Маньяк был втоптан в цементный пол. А Лена, выбираясь на воздух, орала:

• Если я опоздаю, то вернусь и добью!

И захлопнула дверь подвала.

Соседка с первого этажа, преградила Елене дорогу.

• А ваш муж...
• Сама дура! – Лене некогда было выслушивать очередную, придуманную вздорной бабой, претензию.

Но Елена все-таки опоздала... Дома ее встретили тишина, спящие муж и Веся. И котята, копошащиеся у Веськиного живота. Вот тут-то «успокоительное» и пригодилось!

Оставив котят на попечение Дмитрия, к Лене на кухню явилась Веся. Высказала всё, что думает о хозяйке. Ведь она предоставила людям такую честь, а они даже в Швейцарию ее не свозили – заставили на какой-то подушке рожать!

P.S. Про маньяка Лена так и не вспомнила. Сгинул он навсегда, в своем маньячном подвале.

© Cebepinka

Лето. Веранда выходит в сад. Мне три года. Я сижу на горшке. Из сада пахнет астрами и яблоками, из кухни — пирогом с ревенем. Бабушка поёт что-то на польском вместе с Марылей Родович.

Рыжая Боба, заливаясь лаем, гоняет по двору соседского кота. Горшок прирос к попе, и если встать, то на ней останется круглый розовый след. Горшок пустой — мне не до того. Я наблюдаю, как муравьи стройной ниточкой тянутся через порог, вдоль стенки, и скрываются под комодом. Я могу наблюдать бесконечно. У меня бездна времени. Я счастлива!..

Лето. В сквере куча детишек. Те, кому от трёх до пяти, стоят в очереди на единственные качели. На качелях я. Мне пять лет. Сандалики взлетают всё выше и выше. Можно запрокинуть голову и смотреть, как качается солнце. А можно смотреть вниз, как появляется и исчезает тень. А можно встать на ноги и качаться стоя, замирая от страха. Но недолго. Пока мама не увидит. Тогда меня снимают с качелей, и я бегу на горку. Или в песочницу. Или просто бегу себе и бегу. Потому что нет особой разницы, куда бежать. Везде хорошо. Я счастлива!..

Лето. Я с мамой в универмаге. По руке течёт мороженное. Мы стоим в очереди за школьной формой. Мне семь лет. За нами стоит другая мама с сыном. Мы строим друг другу глазки, показываем языки и смеёмся. Потом я кружусь и кружусь в новом коричневом платье. Юбка раскрывается «колокольчиком», а мне хочется, чтобы «солнцем». Но и так хорошо. За окном гудит проспект. У входа два автомата с газировкой. До вечера уйма времени. Я счастлива!..

Лето. Я лежу в воде у берега. Каждая следующая волна слизывает меня с гальки и тащит в море. Мне девять лет, и я отлично плаваю по-собачьи. Можно зайти поглубже, лечь на спину, раскинуть руки и смотреть в небо. Воздух пахнет солью, пахлавой и арбузом... Спина загорела, живот белый. Мама гонит из воды. Губы посинели, но холод не ощущается. Я почти научилась нырять! (Ну ещё немножко, ну пять минуток)... Я бреду по пляжу, собирая ракушки и красивые камушки. Мне совсем не скучно. У меня куча занятий. У меня своё личное море, личное небо, личное лето! Я делюсь со всеми. Мне не жалко — у меня много. Я счастлива!..

Лето. Лето. Ещё лето...

Сижу у компа. Мне много лет. Я читаю ленту. Все пишут о несчастной любви, о смерти, о проблемах, о нехватке времени и денег.

На другой стороне улицы девочка лет пяти выкладывает что-то из травинок прямо на лавочке. Мне видно её из окна. Она беседует сама с собой, даже грозит иногда пальчиком (уж не знаю, кому). Она давно там. Похоже, ей совсем не скучно. У неё бездна времени. Хочется верить, что она счастлива!..

© Елена Касьян

Добрый мастер

Услышав мужской голос, кот за шкафом подал признаки жизни. Осторожно вылез, пугливо озираясь, и направился прямиком к Юрию. Присев рядом с котом, Юрий погладил его, тот отозвался на ласку мурчанием...

• Опять не спал? – Ирина с неудовольствием и скрытой жалостью смотрела на супруга.

Можно было не спрашивать, и так все написано на лице: мешки под глазами, усталость, глаза словно покрыты красной паутиной...

• Юра, так нельзя! Ты сам себя загоняешь в депрессию! Надо что-то делать!

Делать... Он всю жизнь что-то делал. Ни минуты без дела, пока два месяца назад не попал под сокращение на родном предприятии. Тридцать лет безупречной трудовой деятельности, и вот...

Нормальную работу в их небольшом городке найти сложно, да и кому нужен мужик за пятьдесят, а до пенсии – ой как далеко!

Ирина помыла кружку после утреннего кофе, открыла шкаф, чтобы убрать ее. Так. Бутылка коньяка, стоявшая без надобности два года неоткрытой, сейчас пуста наполовину. Этого еще не хватало!

• Юра, у тебя же золотые руки! Ты можешь все! Из-за этого мы почти не обновляем бытовую технику, ты ведь сам все чинишь, от ручной мясорубки до компьютера! Такой мастер в любом доме нужен, дай объявление, сейчас эта услуга называется «Муж на час». Звучит, конечно, двусмысленно, но спросом пользуется. Попробуй... Только попробуй, я не настаиваю.
• Не так все просто, – вздохнул Юрий. – Например, машина – придется по городу мотаться, а как тебе добираться до своей работы? Туда ведь автобусы не ходят.
• Нашел проблему, – улыбнулась Ирина. – Утром отвозишь меня на работу, и весь день машина твоя. Пользуйся, но вечером – будешь заезжать за мной. Договорились?
• Надо попробовать, – задумался Юрий. – Хватит уж надоедать службе занятости. Ты езжай, а я пока инструмент подберу в гараже, объявление дам. Может, что-то и получится.

Все утро провозившись в гараже, он только к обеду вывесил объявление об услугах на популярном городском сайте, назвал себя «Добрый мастер». Подумал и распечатал несколько штук на принтере – не все бабульки дружат с компьютером, а читать расклеенные объявления – их любимое занятие.

Как ни странно – к вечеру у него было три заказа. Договорившись о времени посещения на следующий день, он несколько повеселел.

• Так, что там у нас? Вывесить и подключить люстру – в одном доме, в другом – заменить настенные гардины на потолочные, в третьем – замена смесителя в ванной комнате. Справимся!

Появились заботы, люди ждут его, это радовало. Следующим утром, доставив Ирину к месту ее работы, он отправился по первому заказу.

Дом – в элитной части города. Не дом – особняк красного кирпича в три этажа, окруженный кирпичной оградой, с кованной решеткой поверху.

«Живут же люди!» – покачал головой Юрий. Но восхищаться строением – недосуг, ждала работа. Вызвав хозяев по домофону, он прошел в дом. Его встретила хозяйка в роскошном домашнем халате с кошкой на руках.

Обе смотрели на Юрия с подозрительным презрением. Хозяйка провела его в комнату и указала на распакованную люстру:

• Вот. Аккуратнее с ней. Настоящий Богемский хрусталь! – в голосе хозяйки слышались нотки гордости. – Муж выписал из Европы.
• Что-то она чересчур легкая, для настоящего хрусталя, – заметил Юрий.
• А что вы хотели? Это ж Богемия! Не какой-то там Гусь-Хрустальный!
• Ну-ну, – хмыкнул Юрий, разглядев на внутренней стороне колпачка едва заметную надпись «Made in China».

Работа заняла почти час. Щедро расплатившись, хозяйка распорядилась:

• Старую люстру заберите, завезите по пути на мусорку!
• Хорошая люстра, дорогая, – удивлялся Юрий, выезжая со стоянки. – Почти новая. Гораздо лучше той, что повесил...

До следующего заказа времени оставалось больше двух часов, когда заиграл телефон.

• Сынок, это ты добрый мастер? – голос принадлежал явно немолодой женщине. – Приезжай, помоги, без мужика тут никак!

Узнав адрес, Юрий отправился на срочный вызов. В дверях квартиры его встретила старушка и, причитая, повела в комнату:

• Залез за шкаф, несчастный! Второй день сидит, выходить не собирается. Так и помрет там, мне шкаф отодвинуть – сил не хватит, а все мужики с лестничной площадки – на работе.
• Кто залез-то? – поинтересовался Юрий.
• Да кот, бедолага! Давеча соседа похоронили. Кот остался без присмотра, так я его забрала. Он кроме хозяина своего никого не признавал. Думала, уживется с моим Тишкой, да не получилось. Тихон-то у меня своенравный хозяин, ревнивый! Он тут главный кот, чужих ему не надо! Только занесла его в квартиру – Тихон устроил ему прописку! Этот сразу за шкаф. Так и сидит, не кормленный, не поенный.

Услышав мужской голос, кот за шкафом подал признаки жизни. Осторожно вылез, пугливо озираясь, и направился прямиком к Юрию. Присев рядом с котом, Юрий погладил его, тот отозвался на ласку мурчаньем.

• Побудь немного здесь, сынок, – вновь запричитала старушка. – Пусть он покушает, напьется, да на лоток сходит, пока ты тут. А там глядишь – и подружатся с Тишкой. Я того пока на лоджию выставила, разбойника.

Пока кот с жадностью хватал корм из миски, лакал воду и справлял свои надобности, бабушка поила Юрия чаем:

• Жалко котика. Сосед его маленьким подобрал, выходил, вылечил. Он добрый был, и кот такой же вырос. Ему бы хозяина хорошего, мой Тишка ему житья не даст...

Котик доверчиво присел у ног Юрия и внимательно слушал бабушку.

В оставшееся время Юрий починил разболтавшиеся дверки на кухонных шкафах и отремонтировал электрочайник. Пора было ехать на второй заказ. От ста рублей, которые ему настойчиво совала старушка, он наотрез отказался.

• Заберу я у тебя кота. Ему, я вижу, мужская компания больше по душе, – решился Юрий. – Только вечером. С хозяйкой надо переговорить – вдруг будет против?

В квартире второго клиента царил творческий беспорядок. Сам хозяин, чудаковатого вида молодой мужчина, показал место работы и кинулся к компьютеру с тремя мониторами.

Бормоча что-то под нос, он стучал по клавишам и временами повизгивал. Замена смесителя – дело для Юрия плевое. Общие краны держали хорошо, так что работа много времени не заняла. Клиент рассчитался по-царски.

• Что так много? – удивился Юрий.
• Деньги для меня не проблема, – ответил тот. – Проблема – помыться!
• И постираться, и дома прибраться, и обед сготовить... – вставил Юрий.
• Это – тоже. Вот решу задачу – тогда все сразу и сделаю.
• Айтишник? – догадался Юрий.
• Ага, – мотнул головой тот. – Фрилансер.
• Жениться тебе надо, фрилансер, – посоветовал Юрий.
• Это тоже – проблема, – просто улыбнулся тот. – Вы не будете против, если я время от времени буду Вас вызывать?

Получив оплату, Юрий решил заехать домой – время обеда. Включив компьютер, он с удивлением увидел несколько поступивших заказов на завтра. Если так дело пойдет, то скучать будет некогда!

С хорошим настроением он отправился к третьему клиенту, предварительно предупредив по телефону.

Его встретила молодая женщина, представилась Людмилой. Она провела его в квартиру, показала новые потолочные гардины, которые необходимо установить во всех комнатах. Старые действительно нуждались в замене, по всему было видно, что они еще помнили Брежневские времена.

• Я побежала на работу, тут рядом – в магазине. Через пару часов меня подменят, и я вернусь.
• Я что, один тут останусь? – растерялся Юрий.
• Почему? – удивилась женщина. – С Вами будет Эдик. Эдик! – позвала она. – Выйди к нам, познакомься с мастером.

Из соседней комнаты вышел мальчик лет десяти. На костылях.

• Здравствуйте, – вежливо поздоровался он. – Я Вам не буду мешать, я только посмотрю – как это делается.

За работой Юрий и Эдик беседовали. Видно было, что мальчик соскучился по общению и поведал Юрию много из того, что не должна была знать даже его мама.

• Это моя не настоящая мама, – рассказывал он. – Настоящая мама, когда узнала, что я всю жизнь буду инвалидом – оставила меня в роддоме и пропала. А ее родная сестра меня усыновила.

Только Вы не говорите ей, что я это знаю. Она для меня – самая лучшая мама! Она из-за меня даже замуж не выходит...

Юрий почему-то вспомнил айтишника-фрилансера.

• Мы жили здесь с бабушкой, а теперь остались одни. Я учусь, правда не в школе, а удаленно – по компьютеру. Мама много работает, поэтому я почти всегда один.
• Тебе, парень, нужен друг, – наконец понял Юрий. – Настоящий. А настоящими друзьями могут быть не только люди, например, собака или кот. Но собаку надо выгуливать, с котом проще.

Он рассказал Эдику о сегодняшнем знакомстве с котом, оставшимся без хозяина, которому тоже нужен друг.

• Давайте вместе с Вами попросим маму, чтобы она разрешила коту жить у нас! – загорелся мальчик.

Юрий закончил работу, огляделся. В большой комнате, где они были с Эдиком, высокие потолки, и здесь явно была бы к месту люстра, которая все еще лежала в багажнике машины. Он сбегал за ней, они с Эдиком прикинули – как она будет здесь смотреться.

• Красиво, – одобрил Эдик. – Только у мамы не хватит денег, чтобы Вам за нее заплатить.

Скоро в квартире появилась Людмила и восхитилась сделанной работой, особенно люстрой.

• Я не смогу с Вами за нее расплатиться, – опечалилась она. – Если только в рассрочку...
• Это подарок от фирмы! – объявил Юрий и решительно отмел все возражения.

Он помог развесить новые шторы. Квартира после этого преобразилась. Людмила и Эдик были счастливы, по всему было видно, что не часто их посещают даже такие маленькие радости, и они умеют дорожить ими.

За работу он запросил вдвое меньше оговоренной суммы. Идея с котом была принята на ура, и Юрий, не мешкая, отправился за другом для Эдика.

Кот вновь прятался за шкафом, но, услышав голос Юрия, покинул свое убежище и доверчиво приблизился к нему.

• Кот, – обратился к нему Юрий. – Я нашел человека, который нужен тебе и которому нужен ты, – он рассказал коту и бабушке о мальчике, который с нетерпеньем ждет с ним встречи. – Поедешь со мной к нему?

Если бы кот мог говорить, то они услышали бы твердое «Да!», но кот только мяукнул в ответ.

• Ну и слава Богу! – бабушка даже всплакнула.

Вернувшись в квартиру новых знакомых, он опустил на пол кота. Тот нерешительно прошел в комнату, взглянул на Людмилу, мяукнул – поздоровался. Увидев Эдика, вспрыгнул на диван и приблизился к нему:

• Это тебя зовут Эдик? Давай будем дружить? – промурлыкал кот и потерся о его руку мордочкой.
• Давай! – прошептал счастливый мальчик и нежно обнял хвостатого друга...

... Юрий подъехал к стоянке, где его уже ждала Ирина. Взглянув на мужа, она поразилась перемене в нем.

Как будто не было двух месяцев потерянности – теперь это был уверенный в себе мужчина, которого она знала тридцать лет, с которым вырастила и выпустила в жизнь двоих детей. Вновь на лице добрая улыбка, веселый прищур глаз, твердая рука.

• Ну что, добрый мастер, многим в городе нужна твоя помощь? – радуясь за мужа, спросила она.
• Ты даже не представляешь, Ирина, как много людей, да и не только людей, в ней нуждаются. Бабушке нужно помочь, Людмилу познакомить с фрилансером. Вот, даже этому шельмецу нужна моя помощь...

Он достал из-за пазухи серенького котенка:

• Чуть под колеса не угодил, а не подбери я его – пропал бы...

Ирина взяла в руки серенький комочек, пристроила его к себе на колени. Тот доверчиво прижался к ее рукам.

• Мой маленький полосатик, – прошептала Ирина. Потом обернулась к мужу: – Ты у меня самый лучший, самый добрый на свете мужчина! – улыбнулась она и нежно поцеловала супруга.

Автор: ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

«У слесаря шестого разряда, отца двоих детей, коренного жителя города Ульяновска, Степана Тимофеевича Людского, зародилось в отношении законной супруги сильнейшее подозрение.
Подозревал Степан супругу в ясновидении.

«Не иначе как с каким-то экстрасенсом связалась». Поверить в то, что его супруга сама, основываясь на своих способностях, предвидела всё, что хотел сделать Степан, он не мог.
«Не того полёта птица, жена моя. Бельишко простирнуть, обед приготовить, мальцов в школу собрать, это — да. По этой части Любоньке равных нет. А вот его, Степана, насквозь высмотреть, это никак не возможно, тут чья-то помощь потребовалась однозначно.»
Задать прямой вопрос супруге, Степан остерегался.
«Не известно ещё что лучше. Или знать почему она меня насквозь видит, или знать, что я знаю, что она видит.»

• В субботу с мужиками на рыбалку собираюсь. На леща пойдём.

Сказал, а сам на супругу смотрит посуду на сушилку выставляющую.

• Нечего тебе там делать. Знаю я вашу рыбалку. Приедете, костёр разведёте. Потом Анисимов свою палёнку из УАЗика достанет и всё, конец рыбалки. Дома сиди!

«Вот откуда ей известно, что его друг, Сашка Анисимов, три ящика на рыбалку заготовил?»

• А как же рыба?
• В магазине купишь. А если охота есть лодку надуть, то вот, пожалуйста, большая комната в твоём полном распоряжении.

И так уже вторую неделю, всё наперёд про него знает.

• Я сегодня, после работы в гаражи пойду. Михалыч просил карбюратор посмотреть, барахлит что-то. Употреблять не буду, не волнуйся. Приду поздно, не жди.
• Какой Михалыч? Это тот, который вторую неделю в санатории отдыхает? Может быть ты о Михайловне речь ведёшь, со второго участка? Она же вроде как подержанную десятку купила? Чего молчишь?

Степан пребывал в полнейшем ужасе. «Но как? Как ей это удаётся? – недоумевал он.»
Этой ночью, Степан никак не мог уснуть. Поведение супруги становилось угрожающим.
«Она вторгается в мою приватность, топчет её и пинает ногами. Нужно что-то делать... "
Защиту прозрачности своих помыслов Степан искал в интернете. Уже под утро он знал все способы прочтения мыслей человека. И один из них, Степан определил, как единственно возможный.
«Облизывает. Однозначно. Я ведь даже видел пару раз, как она мою ложку облизывала.»
Оказывается, что для прочтения мыслей близкого человека, достаточно облизать за ним ложку или вилку. Можно ещё есть с ним из одной тарелки или яблоко после него надкусить.
«Ну всё голубушка! Нашёл я на твоё колдовство стопроцентную защиту!» – Степан мысленно улыбался на совместном с супругой завтраке.
Одолев яичницу и выпив стакан компота, Степан, не выпуская посуду из рук, прошёл к мойке и тщательно, с применением моющих средств, вымыл вилку, тарелку и стакан. Жена смотрела на него несколько удивлённо.

• Оставил бы, я б помыла. Тебе ж на работу.
• Успею, – довольно заявил Степан.

Эта же процедура повторилась за обедом, ужином и следующим завтраком. Степан смотрел на жену с видом победителя. Она же, пару раз пыталась перехватить грязную посуду, но осталась ни с чем.
В это утро, Степан, демонстративно, на её глазах, облизал её ложку, которой она ела овсяную кашу.
«Пусть знает, что я, всё про неё знаю!» – думал муж, закрывая входную дверь идя на работу.
Супруга же Степана, поспешила достать телефон и набрала чей-то номер.

• Аллё, Анисимов? Лихо ты придумал. Всё сработало, спасибо. Да, посуду за собой теперь сам моет. У меня к тебе ещё одна просьба. Надоело по всей квартире его носки собирать. Придумай что-нибудь, как друг его. Это же ему на пользу!»

Автор: Андрей Немоляев

У дружбы срока нет

Каждую неделю, в выходные, баба Шура собирала корзину и шла на другой конец села. Там жила ее подруга – Варвара. В повседневные дни Шуре некогда было ходить к старой подружке. По хозяйству хлопотала. А в субботу непременно шла она проведать Варю. Пекла пироги с малиной и брусникой, наливала крынку домашней сметаны, наряжалась как на праздник, и шла в гости.

Варвара жила с дочерью и зятем. Ходила она плохо, ногами маялась. В теплую погоду ковыляла к скамейке у калитки, и вглядывалась на дорогу. С приходом Шуры Варя будто молодела и забывала о своих болячках. Широко улыбалась выцветшими, голубыми глазами. Обнимала подружку со слезами на глазах, как будто с их последней встречи прошло много лет.

• Шура, здравствуй!
• Варя, жива моя дорогая! – радостно твердила та.

Варвара отвечала шуткой:

• Так меня лопатой не пришибешь! Не забыла, как меня в лесу деревом привалило старым? Крепко пришибло, но ничего оклемалась! Шкандыбаю помаленьку. Это ведь ты меня на себе тащила. Жизнь мне спасла.
• А ты, Варя, в войну сторицей отплатила. Когда немцы меня с малыми детьми из дома в лютую зиму на улицу выкинули, не дала нам сгинуть от холода и голода.

Старушки предавались воспоминаниям о юности, молодости. Мелькали лица, даты. Дарья, дочка Варвары, накрывала стол. Ставила свой знаменитый рыбный пирог. Под рюмочку беленькой рыбник быстро съедался. Под ароматный чай в ход шли пирожки бабушки Шуры, смазанные маслом и посыпанные сахаром.

• Споем, подруга? Давно мы с тобой не затягивали наши частушки – предлагала Варвара и затягивала сильным, не похожим на старушечий, голосом:
• Милый Саша, я не Ваша, я теперь Володина! У Володи в огороде черная смородина!

Когда-то славно танцевали и пели в клубе две подруги.

• Помнишь, Шура, Володю моего?
• Отчего не помнить-то? И мой Саша с памяти не стерся.

И снова старушки предавались воспоминаниям. Сидели обнявшись и говорили. Потом брались за руки и долго молчали. Сидели на скамье две старушки: Одна – рослая, прямая и крепкая, в цветастом платье и белом платочке, другая – круглая, полная, одетая в теплую фуфайку и валенки. Со стороны непонятно было то ли спят они, то ли слушают что-то. Этой встречи обеим хватало на неделю.

К зиме Варвара совсем слегла. Баба Шура ходила к подруге каждый день. Носила травы и коренья. Только нет никаких лекарств от старости. Не стало Варвары. Эту потерю Шура переживала очень тяжело. Особенно трудно приходилось ей в выходные.

Постепенно боль утихла. Иногда Шура доставала красивую цветастую шаль – подарок, ушедшей в мир иной, подруги. Старушка раскладывала платок на коленях, и долго гладила цветы натруженными руками. Мысли уносили ее в прошлое. Потом она словно просыпалась, сворачивала платок и прятала его в сундук.

• Пойду к Варваре. Соскучилась уже.

Она принималась печь блины. Собирала свою нехитрую стряпню в сумку и уходила. Теперь дорога вела на кладбище.

Алена Седова

Данный рассказ читайте дома
«Случилось это не так давно, в прошлом году, когда мы всей семьёй поехали к моей бабушке в деревню. Я, муж Юра и двое маленьких детишек: сынишка Ванечка и годовалая дочка Алиночка давно уже хотели навестить бабушку, ну и соответственно отдохнуть на лоне природы. Ибо места в деревне были сказочные, не то что в шумном и пыльном городе.

Мы с мужем взяли отпуска и решили на весь июль рвануть в деревню, заодно помочь бабке, ведь она уже старенькая, шутка ли – восемьдесят шесть лет! К тому же она ещё огород свой имела и домашнее хозяйство: гуси и куры были её слабостью.
Бабулька хоть и старенькая, но весьма подвижная для своих лет, встретила нас как всегда со слезами радости, напекла пирогов, побежала показывать мне своё немалое куриное хозяйство.
— Вот, моя Глашка вывела прошлым летом, аж пятнадцать штук! Посмотри только — какие красавицы! Уж и нестись начали! – рассказывала бабка взахлёб, явно гордясь своими питомцами. Я так поняла, что Глашка – это курица тоже преклонного по куриным меркам возраста, которая неподалёку что-то усиленно пыталась разрыть в земле.

Действительно, куры у бабульки были настоящие красавицы: серые, рябые и чёрные с синим отливом русские хохлатки. Их головы украшал густой хохолок из перьев, падающий им прямо на глаза. Куры копошились в земле, не обращая на нас никакого внимания.
И во главе всего этого куриного общества посередине двора стоял красавец петух, наблюдая за всем своим многочисленным гаремом. Надо сказать, что он, видимо, знал себе цену, его стойка Наполеона выдавала это: он горделиво поднимал голову, отливая на солнце чёрно-красными перьями, поворачивался перед своим гаремом, демонстрируя свой пышный петушиный хвост – гордость настоящего петуха.
Даже коты, проходившие по двору, старались обойти этого гордого красавца стороной, не желая связываться с ним.
Спать легли поздно, переговорили обо всём: и о родственниках, и о знакомых, и о знакомых знакомых. Меня убаюкивал своим мурлыканьем молодой чёрный кот, такой ласковый и смешной, что ещё днём ходил за мной по пятам и тёрся о ноги при любом удобном случае.
Проснулась я уже довольно поздно, муж уже успел уйти косить траву, а бабка вовсю хлопотала по хозяйству, успев уже замесить тесто и затопить печь. Мне стало даже стыдно: вот соня, приехала помочь, а сама сплю до обеда!
Я спешно оделась, покормила детей и отправила их гулять, сама же спросила у бабки, чем ей помочь.
— Ничего не надо, милая, отдыхай! Я всё уж сделала. Сейчас только обед доварю, Юру позовём и за стол сядем. Я утречком вино своё разлила по бутылям, вот и снимем пробу, — потом, немного подумав, добавила: – Ну, кур что ли покорми.
Вышла я в деревенский двор. «Так, чем же кормят кур?» Раньше я жила в деревне, но это было в глубокой молодости. Помню, что они клюют зерно и отходы с кухни разные. Зерна в куриной кормушке было более чем достаточно, и я решила посмотреть, нет ли каких вкусных отходов в коридоре, я знала, куда бабушка их обычно ставит.
В коридоре стояла кастрюля с какими-то ягодами, вид у них был как из компота. Взяв эту кастрюлю, я решила попотчевать ягодами кур, вдруг понравятся! Посыпав немного ягод в кормушку, я поняла, что курам действительно понравилось это лакомство, посыпала ещё...
Куры торопливо клевали ягоды, стараясь ухватить как можно больше, и петух, деловито их расшвыривая, тоже не отставал. Я высыпала им все ягоды, с улыбкой наблюдая, как они торопливо их склёвывают. «Теперь-то куры точно будут сыты».
Я вымыла кастрюлю и зашла в дом, где бабулька уже накрывала на стол. Немного посудачив о житье-бытье, бабушка достала из буфета бутылку и поставила на стол.
— Вот, сама вино сделала из ирги, сейчас и снимем первую пробу. Я пошла за Юрой, а ты доставай борщ из печки.
Бабушка подмигнула мне и вышла в коридор, а я полезла в печь за кастрюлей. Тут я услышала дикий вопль, постепенно переходящий в жалобный стон и причитания. Бабушка! Кастрюля вылетела у меня из рук, и борщ с шипением стал растекаться по горячей печи.
Не обратив на это внимания, я как ошпаренная выскочила вслед за бабушкой, на бегу представляя себе различные страшные картины произошедшего.
Но то, что я увидела, никак не укладывалось у меня в голове: бабушка стояла посередине лужайки, а по всему двору валялись куры... дохлые. Бабушка со слезами и причитаниями подняла одну курицу: она не шевелилась, глаза были подёрнуты мутной плёнкой, из клюва выпал язык.
— Померли-и! – бабушка плакала навзрыд.
— Это я... Я виновата, я скормила им ягоды из кастрюли...
— Какой кастрюли?
— Той, что в коридоре стояла.
— Ирга-а, из вина-а, — бабка снова заголосила. На её плач прибежал муж. Узнав, что случилось, он просто посмотрел на меня и вздохнул. Мне стало так стыдно, что я даже не знала, что делать. Успокаивать бабушку было бесполезно.
— Так, хватит слёз, — сказал Юра. – Пока они ещё свежие, ощипайте их, хоть мясо будет. Они ж не от болезни сдохли. Я тихонько взяла большой таз и потащилась собирать бедных кур.
Бабушка тоже немного пришла в себя, её причитания сменились тихими всхлипами. Мы расположились на кухне у печки и принялись ощипывать кур. Работа наша длилась около двух часов, последним был петух.
Бабушка сама решила его ощипать. Выщипав ему хвост и крылья, она попросила меня вынести перья, их было уже несколько вёдер. Взяв два ведра, я вынесла их в коридор и поставила к двери, потому что знала, что бабушка решит просушить перья и использовать их потом на подушки.
И тут я снова услышала дикий вопль – кричала снова бабушка. Ринувшись на кухню, я замерла на месте, постепенно сползая по стене на пол: посередине кухни на нетвёрдых ногах стоял наполовину ощипанный петух и тряс головой, в тазу копошились голые куры, пытаясь вылезти наружу.
Бедная моя бабушка сидела на полу и, схватившись за сердце рукой, тихонько постанывала, наблюдая за этим действом огромными глазами.
— О-ожили! – похоже, бабушку вконец добила вся эта ситуация. Я же не могла произнести ни слова, только встала и перевернула таз с курами, которые стали разбредаться по всей кухне. Петух, увидев голых кур, видимо напугался сильнее нас, рванул к двери из кухни и столкнулся с котом.
Тот, в свою очередь, видимо никогда не видел полуголых петухов и не знал, чего от них можно ожидать, рванул с диким воплем прочь от петуха, и одним прыжком выпрыгнул в форточку, попутно увлекая за собой всю занавеску.
В это время в дверях показался муж. Увидев петуха, он попятился назад, при этом так побледнел, как будто увидел перед собой привидение, потом долгим взглядом проводил петуха и зашёл на кухню.
Минут пять он безучастным взглядом смотрел, как голые куры обступили какое-то ведро с водой и жадно пили.
— Сушняк, — сказал муж и громко захохотал. Я выгнала бедных кур во двор и занялась бабушкой, успокаивала её, капая в стакан с водой валерьянку. В это время во дворе заплакала Алинка.
Я выбежала на её рёв; она тыкала пальчиком в голых кур, которые носились по двору как угорелые, не понимая, что же с ними такое случилось, и никак не могла понять, почему же окорочка вдруг начали ходить.
С того времени Алинка больше не ходит во двор одна – боится голых кур, и в холодильник больше не заглядывает, ведь там нет-нет да и завалялся какой-нибудь окорочок или замороженная курочка.
Бабушка пришла в себя, немного посмеялась с мужем, обсуждая эту смешную деревенскую историю, великую попойку и новый наряд своих питомцев, особенно их стрижки; ведь перья с самой макушки головы мы не щипали.
Зато вся деревня долгое время приходила поглазеть на голых кур, люди часами простаивали у забора, держась за животы и икая.
Петух же большую часть дня просиживал в густой траве, боясь показаться в таком виде. Лишь иногда он выходил к кормушке, избегая встреч со своим голым гаремом. Видимо вид голых кур с пышной шевелюрой из перьев на макушке его пугал ещё больше, чем его голый зад.
С тех пор, на вопрос «Чем тебе помочь?» бабушка отвечает:
— Кур я покормлю сама!..»
из инета

Он улыбается
Серьёзному характеру мальчика органично вторила сурово насупленная маска Тора. Он не рычал, ему достаточно было только посмотреть на говорунов своим пристальным взглядом, как те быстренько уходили...

Никита родился слабеньким. До трёх лет Ольга не выходила с ним из больниц, проводя по три недели в месяц в больничной палате рядом с сыном.

А потом произошло чудо. Мальчик резко пошёл на поправку. Ушли в прошлое бесконечные простуды, сопровождавшиеся серьёзными осложнениями.

Глядя на сына, Ольга не могла поверить, что вот этот румяный бутуз, бегающий, как заводной, всего несколько месяцев назад был худеньким, слабеньким, медлительным призраком.

Единственное, что первое время немного смущало маму Никитки, это его не по возрасту серьёзное отношение к людям и обязанностям.

Мальчишка, практически выросший в больничной обстановке, привык к строгому режиму дня, процедурам, серьезным интонациям в разговорах врачей и медсестёр.

Со временем она приняла такое поведение своего ребёнка и перестала беспокоиться. В семь лет он подошёл к маме и попросил у неё собаку. Ольга задумалась.

Воспитывая сына одна, она дорожила своей работой, которая давала ей хорошие средства для жизни.

Собака, которой надо серьёзно заниматься, не входила в её планы. Кроме того, Ольга сомневалась, что её семилетний сын справится с такой задачей, а ей просто будет некогда.

Она понимала, что нельзя просто отмахнуться от просьбы сына. Никитке надо привести веские аргументы, объясняя причины отказа. Между матерью и сыном состоялся содержательный разговор, в результате которого они пришли к компромиссу: собака будет, но только после третьего класса.

Ольга объяснила сыну, что первый класс, в который он скоро пойдёт, потребует от него сосредоточенности. Ему сложно будет совмещать учёбу с уходом и воспитанием собаки.

Подумав над словами мамы, Никитка согласился, но с мечтой не расстался. Когда мальчик окончил третий класс, первой его просьбой стала просьба о покупке щенка.

Исполняя достигнутую ранее договоренность, Ольга предложила сыну выбрать породу.

– Мамуль, я давно уже выбрал, и всё прочитал, и выяснил всё о воспитании и уходе, – ответил мальчик.

Мама, зная своего ребёнка, нисколько этому не удивилась.

– Что ж, и кого ты выбрал?

– Хаски.

Оля плохо разбиралась в породах собак, но о хаски она знала. Они с сыном пересмотрели много фильмов и мультиков, в которых главными героями были собаки.

– Почему именно эта порода?

– Мам, помнишь фильмы «Снежные псы», «Снежная пятёрка», «Против природы»? Там были хаски, – ответил сын.

– Хорошо, хаски, так хаски, – согласилась Ольга.

Из всех фильмов, перечисленных сыном, она хорошо помнила только «Снежных псов», и хаски по кличке Демон.

Ольга улыбнулась, вспомнив облик пса, испугавший главного героя фильма. Её серьёзный сын был восхищён Демоном, когда они смотрели фильм.

Поиски щенка привели их в соседний городок, в котором был питомник породы. Никита внимательно осмотрел два помёта щенков.

Хозяин питомника удивился, когда Ольга сказала ему, что щенка будет выбирать девятилетний мальчик. Он попросил женщину отойти в сторону, оставив мальчика с щенками.

У них состоялся довольно напряжённый разговор без свидетелей, но Ольга убедила мужчину в том, что её ребёнок справится с воспитанием и уходом за сложной в городском содержании породой.

Когда они вернулись, и Никита показал свой выбор, владелец питомника посмотрел на Ольгу, на её сына, на выбранного щенка, и сказал:

– Это последний и самый главный аргумент. Теперь я точно верю, что ваш сын будет достойным хозяином и другом этому малышу.

Ольга смотрела на счастливого сына и щенка, которого ему передал в руки мужчина. На руках у мальчика сидел маленький Демон.

Никитка назвал пса Тором. Наблюдая за играми сына и щенка, Ольга замечала, насколько похожи эти два малыша. Они бегали, прыгали, резвились, но...

Серьёзному характеру мальчика органично вторила сурово насупленная маска Тора.

Никита со всем старанием занимался с щенком, не забывая об учёбе и других обязанностях. Когда он выходил с ним во двор, слышал, как соседи и прохожие говорят:

– Посмотри, какой у него пёс страшный, глянет, прям мурашки по коже.

– Да он и сам никогда не улыбается, такого и пса себе взял. Банда какая-то. А Ольга такая приветливая и улыбчивая женщина, и в кого у неё только сын.

Никита немного злился на такие комментарии, но постепенно перестал обращать внимание.

Настроение хозяина передавалось Тору. Умный пёс уловил его отношение к окружающим, он не рычал, ему достаточно было только посмотреть на говорунов своим пристальным взглядом, как те быстренько уходили.

Прошёл год. Никита заметно подрос, окреп и Тор. Они часто совершали пробежку по парку. К другим псам Тор относился настороженно, знакомиться не спешил, но и за себя постоять мог. Никита старался избегать конфликтов. А вот люди...

Реплики о суровой внешности Тора не прекращались. Прохожие, едва взглянув на морду пса, сторонились этой парочки, а вслед звучали нелицеприятные слова.

Как-то осенним утром, после ночного дождя, Никита с Тором бегали по аллеям. Мальчик наступил на ворох намокших листьев, поскользнулся и упал.

Подняться он не смог. Адская боль пронзила лодыжку и ударила в голову.

Мальчишка, всхлипывая, отполз от лужи на траву. Тор кружил вокруг хозяина, пытался лизнуть в лицо, поскуливал.

Прохожих не было, а телефон Никита на пробежку не брал, боясь его потерять. Он стал высматривать хоть кого-нибудь, чтоб попросить позвонить маме.

Прошло минут пятнадцать. На дорожке появился бегущий мужчина. Никита несколько раз встречался с ним на пробежках. Тот неизменно кивал мальчику головой и улыбался.

Увидев сидящего на траве Никиту, мужчина остановился.

– Твой пёс не тронет?

– Нет, он не агрессивный, у него просто выражение лица такое, – через боль пошутил Никита.

Мужчина подошёл, отвернул штанину, покачал головой.

– Так, сейчас я тебя на руки возьму, и ты будешь у меня штурманом, будешь указывать путь домой.

Тор сидел рядом и прислушивался к спокойному голосу мужчины. Он тоже узнал его по запаху, и по своему, по собачьему, доверился.

Так они и заявились в дом к Никите. Ольга разволновалась, стала спрашивать что случилось.

– Сергей, – представился мужчина, продолжая держать Никиту на руках, – сейчас мы положим мальчика на диван, я схожу за машиной, и мы отвезём его в травмпункт. Вас как зовут?

– Оля, – ответила мама Никиты, реагируя на спокойный и мягкий голос незнакомца.

– Вот и познакомились. Куда нести?

– Ой, вот сюда, пожалуйста.

Мужчина прошёл в комнату, аккуратно положил Никиту на диван, извинился за следы от мокрых кроссовок и пошёл за машиной.

– Мам, Тора вытри и покорми, у меня всё норм, уже почти не болит, – успокаивал маму мальчик, морщась от боли.

В травмпункте у Никиты диагностировали сильное растяжение, наложили повязку, прописали лекарства и физиопроцедуры.

Когда они ехали домой, Ольга, разговаривая с Никитой, укоряла его:

– Говорила тебе, давай я тоже с Тором гулять буду, а ты не соглашался, "сам справлюсь". А теперь, вдруг он со мной не пойдёт?

– Пойдёт, я его попрошу, мамуль, – виновато ответил Никита, понимая, что это была его ошибка.

– А со мной пойдёт, если попросишь? – не поворачивая головы, спросил Сергей.

– Пойдёт, – уверенно сказал Никита, – он вам уже доверяет...

Через два месяца наступила зима. Выпал первый снег. Вечером в парк вышла гулять весёлая компания.

– Смотри, ты говорила не улыбается, ещё как улыбается, – говорил мужчина, ласково приобнимая стройную женщину и головой показывая на пушистого хаски с суровым выражением лица.

Пёс усиленно растягивал губы и активно вилял хвостом, одновременно подмигивая мужчине.

– Ага, Серёж. Вот только это мы понимаем, что он улыбается, а люди думают, что он зубы скалит, – смеясь, ответила ему женщина.

– Мам, а если он засмеётся? – спросил женщину шедший впереди мальчик лет десяти-одиннадцати.

– Да ну вас, пересмешники, – глядя счастливыми глазами на трёх своих мужиков, сказала женщина.

Автор: ГАЛИНА ВОЛКОВА

Ошеломил

Он тратил на работу час времени туда и час обратно. На троллейбусе. Как говорится, с конечной до конечной. Это еще тогда, когда в городе пробок не было.

Сначала – это примерно с полгода – он тупо смотрел в окно. А потом подумал, что зря время теряет. И начал почему-то учить французский язык. Почему именно французский? А он и сам не знал. Достал самоучитель. Затем записи фонетических упражнений. На пленке.

Жил в одном районе, а работал в другом. Это позже метро появилось. А раньше троллейбус и только троллейбус. Сядешь на скамейку, чтобы тебя не толкали, и едешь. Скучно ехать. До противного. А когда учишь – быстрее время идет.

Проездил двадцать лет – как один день. И уволился. Потому что пенсия.
Дома не было скучно: появился интернет. И можно было совершенствовать французский.

Затем они с женой перебрались в деревню. Надоело в городе. Квартиру – женатому сыну. А сами туда – на природу.

Дом хороший. Две комнаты с одного крыльца. И почему-то еще одна комната – с другого. Так предки их захотели. Может, и специально – отдельную горенку сделали.
Завели огород. И он, бывший городской служащий, был похож на простого деревенского мужика. Он брился раз в три-четыре дня. Носил старые штаны, заправленные в сапоги, иногда черные калоши на босу ногу, на плечах выцветшие рубашки. Ведь в деревне некуда наряжаться.

В доме газ. И летний водопровод во дворе. Грядки и грядки, небольшое куриное семейство – жить можно.

Скучать не приходится. Потому что разумный адекватный человек всегда себе занятие найдет. Никогда не станет без дела сидеть. Только иногда, когда устанет. Или после бани.

Из города знакомые позвонили. Попросили горенку сдать для своих друзей. Супружеская пара из Москвы. Очень интеллигентные. Он согласился.

Появились квартиранты. Вежливые, воспитанные люди. Горенка им понравилась. И деревня тоже понравилась. Мужчина выходил во двор с компьютером и что-то писал. Часа два или три. На траве – пара каких-то справочников. А его жена рисовала.

Акварелью. И деревенскую улицу, и куриное семейство, и заросли травы рядом с забором.

Он что-то писал, она рисовала. Вечерами отправлялись гулять. С хозяевами дома не общались. Так, иногда – по быту что-нибудь.

Очень приветливые и воспитанные люди. На них смотреть – удовольствие. Потому что культура, потому что изысканность, потому что утонченность.

Как-то он с улицы выкашивал крапиву. А жильцы вышли посидеть на скамейке. Вдруг услышал французскую речь. У него сразу все опустилось внутри, а затем снова поднялось – от восторга. И он нарочно придвинулся к говорящим ближе, чтобы послушать и насладиться. И пообщаться – непременно пообщаться!

Дама-художница говорит: «Посмотри на этого мужичка. Всю жизнь косит крапиву, а зимой у окна зевает. И ничего ему не надо. Примитивный деревенский тип. Ты посмотри: щетина, старая рубаха и сапоги. На нем время остановилось. С девятнадцатого века, наверное».

А муж-писатель отвечает: «Да, а мы всё о духовных проблемах. Всё о них. Вечные поиски смысла, который ускользает».

Хозяин дома положил косу, вытер руки о старые штаны. И по-французски сказал: «Не там смысл ищете. Его в высокомерии и в гордости нет. Не было и не будет».

У него хорошее произношение. И ошибок в речи нет. Он знал, что нет. Не хотел видеть, как они побледнели, как вытянулись их лица. Побежали за ним, засуетились. И вопросы, вопросы: «Кто вы такой? Что вы за человек»?

А он повернулся и сказал. Снова по-французски: «А я сосланный декабрист. Государь Николай сослал. За участие в восстании. Так вот с девятнадцатого века – тут. Летом крапиву кошу. А зимой у окна зеваю».

Автор Георгий Жаркой

Лeтo нacтупaeт нa пятки, a я eщё нe гoтoвa к выгулу cвoeй фигуpы. He гoтoвa oт cлoвa "coвceм». Бoкa oбpocли cпacaтeльным кpугoм, щёки зa зиму paздулиcь кaк у шapпeя. Pуки cpoдни лeтучeй мыши, oбвиcли пoд жиpoвoй cклaдкoй.

Coбpaлacь, знaчит, зaнятьcя cпopтoм, тaк cкaзaть, oбpecти пepвoнaчaльную идeaльную фигуpу зaдумaннoй пpиpoдoй. Пoдoшлa к этoму вoпpocу co вceй oтвeтcтвeннocтью. Hу тaк, бoкcoм зaнимaтьcя пoзднo, дa и нoc жaлкo, этo eдинcтвeнный opгaн пo кoтopoму узнaют шкoльныe тoвapищи. Фигуpным кaтaниeм тoжe нe пoлучитcя, xoть бы cтoять нa кoнькax нaучитьcя, a нe тo, чтo фигуpныe кpeндeля выпиcывaть. Ocтaлcя бeг и плaвaниe...
Плaвaниe мoй кoнёк.
Любимыe мoи cтили: бpaccoм, и кpoлeм, я тaк и нe ocвoилa, зaтo пo-coбaчьи плыву пpoфeccиoнaльнo. Cтoя нa кoлeняx, нa мeлкoвoдьe, гpeбя pукaми ил и лягушeк, и издaвaя бopмoтaниe, пoxoжe чeм – тo нa coбaчee cкулeниe.
C плaвaниeм paзoбpaлиcь, и вы пoняли, чтo я в этoм пpoФФи).
Hу a бeг — этo вooбщe, paз плюнуть, я зa дeнь cтoлькo килoмeтpoв нaмaтывaю, чтo мaмa нe гopюй.
A тo пoдумaeшь кaкиx-тo пять килoмeтpoв oдoлeть... Oдoлeю!
Гдe нaшa нe пpoпaдaлa!
Hу, знaчит, купилa ceбe экипиpoвку, кaк пoлaгaeтcя! Чтo я пpoфaнкa, кaкaя-нибудь или лузepшa?! Heт, кoнeчнo. Я жe пo-cepьёзнoму, я жe гуpу!
Hу тaк вoт, oблaчилacь в кocтюм cпopтивный oт фиpмы "Aлидacc", нe вaжнo, чтo нa блoшинoм pынкe куплeнный, глaвнoe фиpмeнный, из caмoй пoднeбecнoй!
Пульcoмeтp нa pуку нaдeлa, кaк жe бeз пульcoмeтpa бeжaть, никaк. И пpям тaки, кpутoй cпopтcмeнкoй cтaлa ceбя oщущaть, и нa миp cтaлa cмoтpeть, чepeз пpизму пpoфeccиoнaлизмa, и c пpищуpoм знaтoкa, paccкaчивaяcь в тaкт нoгaми, кaк в peклaмe.
Kpoccы тoжe, кaк и пoлoжeнo Xвиpмeнныe. Пpям тaкиe кaчaющиe, c opтoпeдичecкoй cтeлькoй и cупинaтopaми пpыгучими...
Bидeлa в peклaмe....
A я oбoшлacь кeдикaми, куплeнными eщё пpи Гeнceкax.
Пыль oтpяxнулa, шнуpки гнилыe нa шпaгaтики пoмeнялa и в путь...
A eщё зaбылa дoбaвить, чтo нa гoлoву пoвязку, тaкую вязaную нaдeлa, кaк у aктёpa индийcкoгo кинo — Mитxун Чaкpaббopти. И тaкaя пpям вcя — миpидиaнкa!).
Ha cтapт, внимaниe, мapш!
Бeгу знaчит, в нaчaлe пpям cтoлькo pвeния и cил, чтo oт гopдocти pacпиpaeт, мoл, я eщё тa, пoлуcпopтcмeнкa!
Hу пepвый килoмeтp я oдoлeлa c лёгкocтью! Tут и втopoй c языкoм нa плeчe. Бeгу вcя в пoту и cлюняx, нoги тaк нopмaльнo зaплeтaютcя, нo я дepжуcь...
Дepжуcь... и тpeтий и чeтвёpтый килoмeтp. Дepжуcь...
Лёжa нa oбoчинe, пуcкaя пузыpи. Ho я дepжуcь ужe и пятый килoмeтp...
Лёжa нa вoзу бeздыxaннo, пoдoбpaнными мecтными кoвбoями. Oчнулacь дoмa чepeз двoe cутoк, вcя в экипиpoвкe, в пыли, в coлoмe.
Eщё тpoe cутoк пpиxoдилa в ceбя.
B пoлудpёмe xлёбaя тoлькo вoду, cмыкaющими нoгaми и лoмкoй в тeлe.
Ho этo нe вaжнo, глaвнoe, чтo я пoxудeлa и cпocoб paбoтaющий, дeйcтвующий!
Boт ceйчac oтлeжуcь мaлeнькo, буду и дaльшe пpaктикoвaтьcя, a чтo? Зaтo бecплaтнo, бeз вcякиx тaм бaдoв и кaнцepoгeнoв!
A глaвнoe пoлeзнo, тo кaк.
A тo, чтo гoлoвa гудит, и тeлo нoeт, тaк этo бeз пpивычки...
Taк чтo к cлeдующeму зaбeгу пpиcoeдиняйтecь!
Жду вac! Boт тoлькo нeмнoгo пpиду в ceбя и в путь.

Она сейчас лежит в своей кроватке, спит – маленькая, беспомощная, трогательная такая. У нее сморщенное личико и плотно сомкнутые припухшие веки с редкими слипшимися ресничками.

Иногда она вздрагивает во сне и причмокивает губами. Наверное, снится что-нибудь. Интересно, что она видит во сне? Что там происходит, в ее голове? Жаль, что она не может рассказать.

Одеяло сползло набок, высунулась наружу коленка – надо бы поправить, чтоб не зaмерзла. Но я не успеваю – завозилась, проснулась! Я спешу к ней. Она открывает глаза и пытается их сфокусировать на предмете, то есть на мне. Глаза такие прозрачные, голубые, отрешенные, словно она все еще не до конца в этом мире. Но вот собралась, зацепилась взглядом, увидела меня, заулыбалась беззубым ртом. Боже, какая нежность! Выпростала из-под одеяла руку, ухватила меня за палец. Говорить не может, зато улыба-а-а-ется! Узнала меня, узнала...

— Доброе утро, моя хорошая. Доброе утро.

Так, первым делом надо поменять памперс. Я откидываю одеяло и сноровисто совершаю все, что положено: подстелить клееночку, снять, выбросить, помыть, протереть, обработать детской присыпкой, надеть новый памперс.

— А вот вечером папочка наш вернется, в ванну тебя отнесет, купаться будем! – говорю ей. Она не понимает, но улыбается. – Давай расчешемся, что ли?

Снимаю с нее косынку, глажу по головенке, почти лысой, с редкими волосиками. Черепушка гладкая, теплая такая... Беру мягкую щеточку и осторожно расчесываю, хотя что тут чесать? Скорее, это массаж. Но ей нравится, она любит этот ритуал «расчесывания».

Затем я протираю ее лицо и ладошки влажной салфеткой. Салфетка пахнет ромашками, и она теперь тоже источает аромат летнего луга. Кожа у нее часто сохнет и шелушится, поэтому я покупаю «Джонсонз бэби» и делаю ей масляный массаж, утром и вечером. Кожа сразу радуется, расправляется и начинает блестеть.

Вот, другое дело! – сообщаю я, закрывая бутылочку. – А сейчас кушать будем. Хочешь ведь кушать?

Она никак не реагирует, да я и не жду ответа. Иду на кухню, овсяная кашка уже сварена, я добавляю протертое яблоко, накладываю в чашку и несу ее в комнату.

— Давай повяжем слюнявчик, и я тебя покормлю, — предлагаю я.

Она вырывается, крутит головой, сердито гукает – не любит слюнявчик почему-то.

— Тихо! Не капризничай! Это для гигиены! – строго говорю я. – Есть такое слово – надо!

Она смиряется и дает повязать слюнявчик. Я беру ложку и начинаю ее кормить. Это мероприятие требует терпения: ест она медленно, набирает в рот – и надолго зaмирает, а иногда забывается и открывает рот, так и не сглотнув, и тогда кашка вытекает на слюнявчик. Я подбираю ее салфеткой, чтобы не размазывалась дальше. Сегодня у нее хороший аппетит, кашка съедена вся. А то, бывает, приходится уговаривать: «За маму, за папу, за серую собачку...».

— Молодец, умничка, — хвалю ее я. – А теперь – морсик. Ты же любишь морсик?

Я ловко сую ей в рот трубочку – специальная кружка с крышкой и трубочкой, очень удобно. Она сосет, жмурится от удовольствия. Морсик я варила сама, он клюквенный и очень вкусный. Я смотрю, как она увлеченно пьет, и мне хорошо. Умылись, поели, попили – все отлично, день начался. Сегодня она – редкий случай! – спокойно спала всю ночь, мне ни разу не пришлось вставать к ней. Подарок судьбы, можно сказать.

— Я займусь делами, а ты полежишь спокойно, ладно? – прошу я.

Часа два я совершаю привычные действия – загрузила белье в стирку, убралась немного, поставила вариться супчик для всего благородного семейства. Пару раз заглянула в комнату – лежит, пялится в потолок, пузыри пускает. Маленькая моя...

Телефон затренькал. Звонит моя сестрица.

— Ну, как там наше чудо?

— Чудесит, — отвечаю. – Поспала хорошо, покушала, что еще человеку для счастья надо?

— А я ей чепчик сшила, — говорит. – Хороший такой чепчик, фланелевый. С рюшечками. Чтобы голова не мерзла. Приеду, привезу.

— Давай, приезжай. Мы гостям всегда рады. Ну, пока.

Тут же еще звонок — муж мой Михаил, спрашивает, что из продуктов кyпить. Выдала инструкции, вернулась к делам.

Вдруг слышу – звуки какие-то. Кинулась к ней – лежит, плачет.

— Ну что, что такое случилось? – спрашиваю я. – Ну все, все, тихо, я тут, я с тобой. Давай вытрем слезки, все у нас хорошо. Я тебя люблю.

Она постепенно утихает, только всхлипывает тихонько.

— Давай я тебе книжку почитаю?

Достаю книжку, это стихи. Начинаю читать – негромко, с выражением. Лежит, притихла... Слушает, как будто все понимает. Хотя что она там может понимать? Пялится в потолок бессмысленным взором младенца. Наверное, ей просто надо, чтобы я была рядом, и чтобы слышать мой голос. Поэтому я читаю стихи.

Нас двое, я и она.

Когда-то, много-много лет назад, нас тоже было двое – я и она. Только это я лежала в кроватке, пускала пузыри, улыбалась беззубым ртом и хватала ее за палец. А она кормила меня кашкой, поила морсиком и читала книжки. Я этого не помню, но знаю, что так и было, мне рассказывали. Только вот памперсов, «Джонсонз бэби» и стиральных машин тогда не было, так что ей было труднее. Но она как-то справлялась. Справлюсь и я.

Она повернула голову, смотрит на меня, шевелит губами.

— Что такое? – я откладываю книжку и иду к ней. – Ты тут как, сухая?

Проверяю памперс – там все нормально, но она силится, тужится, по лицу пробегают волны, губы напряженно шевелятся. Наверное, когда-то я точно так же пыталась непослушными губами сложить свое первое слово. Она словно силится что-то сказать, хотя уже давно не разговаривает и ничего не понимает. Преклонный возраст, атеросклероз, мышечная атрофия, старческая деменция, впадение в детство. Маленькое сморщенное личико, неосмысленный взгляд... младенец.

Я наклоняюсь над ней.

— Что, моя дорогая, что?

И слышу едва различимый шепот:

— До-чень-ка...

Ну вот, а я «деменция», «деменция»... Теперь моя очередь плакать.

— Мамочка...

Автор: Эльфика

Ветерок
Тёплые солнечные дни уступили место грозам. Сильные порывы ветра то и дело срывали молоденькие листья на деревьях и уносили их вдаль, как бы приглашая следовать за собой...

Грозу в деревне не любили. Мало того, что сильный порыв ветра мог унести со двора то, что не успели спрятать, да ещё и возникали перебои с электричеством. Да и какая гроза без молнии, которая могла нанести ощутимый урон, если случайно попадала в щиток или антенну, которые крепили на крышах домов, что приводило к поломке техники.

И как бы ты не готовился и вроде бы всё предусмотрел, что-нибудь обязательно случалось: то теплица чужая оказывалась на участке, а своя улетала в неизвестном направлении, то новоприбывший гость оказывался у порога дома, хотя его никто не звал. Ладно бы теплица — её хозяин всегда отыщется, а если и нет, то пригодится самому. А вот как быть с мелким, которого неизвестно каким ветром принесло к дверям твоего дома? Куда его девать?

*

Тучи набежали так быстро, что жители деревни только успели добежать до своих домов, как хлынул дождь и сверкнула молния. Дед Мирон, выглянув в окно и убедившись, что стихия только начинается, сетуя, что вовремя не закрыл дверь своей небольшой самодельной теплицы, стал спешно закрывать форточки. На улице творилось что-то страшное: гром и молнии сменяли друг друга, дождь стоял стеной, ветер ломал деревья. И среди этого природного безумия хозяин дома вдруг отчётливо услышал за дверью отчаянное мяуканье... Он было испугался, что кошка Маруся не успела забежать в дом, но, увидев ту на печи, успокоился.

Мяуканье повторилось, старик, не раздумывая, открыл дверь и был буквально откинут сильным порывом ветра, ворвавшимся непрошеным гостем в его дом. А когда, наконец, справился с дверью, захлопнув её, то около своих ног он обнаружил совершенно мокрого крохотного котёнка. Тот сидел, не шевелясь, подогнув хвостик и опустив голову. «Кому-то ветер теплицы во двор приносит, а мне — тебя», — проговорил хозяин дома, поднимая котёнка и прижимая его к себе. Старик был немного расстроен, но не котёнок был тому виной... Просто пока он боролся с ветром в попытке закрыть дверь, краем глаза заметил отсутствие на своём месте самодельной теплицы.
Её сдуло ветром...

«С этим будем разбираться завтра утром, а вот с тобой, дружок, придётся сегодня. Накормить-то я тебя накормлю, а вот что потом с тобой делать? Ты чей будешь-то? Каким ветром? Завтра поспрашиваю у соседей... Хотя вряд ли признаются».
Дед Мирон прошёл в большую и светлую кухню, где на печке дремала кошка.
«Маруся, смотри кого к нам ветром принесло. Сейчас покормлю и познакомлю вас поближе, пусть тоже погреется. Ты уж не обижай маленького», — обратился к кошке пожилой хозяин дома.
Малыш с большим аппетитом поел и устроился возле кошки, громко мурча.

*

Утром, открыв дверь, дед Мирон удивился. Он даже решил, что вчерашняя гроза ему почудилась, всё-таки возраст у него был солидный... Двор выглядел не таким устрашающим, как обычно после грозы, а самодельная теплица стояла на своём месте... Правда, дверь она всё же где-то потеряла.
«Чудеса!» — только и смог выговорить пожилой мужчина. Решив поспрашивать соседей о котёнке, дед Мирон услышал удивительную историю: оказалось, пока хозяин дома крепко спал в своей кровати, порывы ветра были такой силы, что его теплица несколько раз перелетала с одного участка на другой, но в конце концов вернулась к своему хозяину.

А котёнок, принесённый ветром, которого так и назвали Ветерок, остался жить в доме, что встретился на его пути, когда казалось, что нет никакого спасения...

*

Иногда ветер не только ломает и крушит, но и находит пристанище для того, кто оказался на его пути...

Автор: Ирина Столярова

Ляля
Света хотела сделать сюрприз.
Месяц назад Сергей дал ей ключи от своей квартиры, сказал, пусть будут... Квартира новая, как поняла Света, живёт он основную часть времени у родителей
Сегодня Светлана решила сделать любимому сюрприз, прийти пораньше и приготовить вкусный ужин.

Серёжа приходит с работы, а там она, Светланка, в уютном халате и домашних тапочках и обалденный запах на всю квартиру...

Напевая Светлана поднялась на пятый этаж, вставила ключ, открыла неслышно дверь, шагнула в прихожую и замерла...

Светлана услышала голоса...

• Ну успокойся, успокойся маленькая, ведь у тебя есть я... ну, что ты, никто нам не нужен, мы с тобой вдвоём... ну... успокойся, я тебя люблю больше жизни, ты же знаешь об этом и никогда-никогда тебя не брошу...

Света никогда не слышала такого ласкового голоса от Сергея, таких интонаций

• Ты же моя ляля..

Это добило Светочку, она заглянула для чего- то в большую комнату, там в кресле, сидел Серёжа и качал на руках, как маленькую, зарёванную девушку, уютно устроившуюся у него на коленях...

• Света..., -Серёжа немного смутился, но продолжал сидеть в кресле. машинально качая девушку. Та повернула к Свете зарёванное лицо..

Красивая, – машинально отметила про себя Светлана,- и молодая...

Света развернулась, и не говоря ни слова, положив ключи на тумбочку, пошла в низ...

• Света, да подожди ты...

Она повернулась, и увидела немного смущённого и чему – то улыбающегося Сергея...

• Свет... ну подожди... мы тебе всё объясним...

Мы...

Света покачала головой и пошла.... Как же ей было больно, больно и обидно..

• Вот дура, -вела она внутренний диалог, -раскатала губы, ну-ну, можно подумать что красивый, не бедный, молодой человек тридцати лет, сидит монахом и ждёт её, Светочку, которая на добрый десяток лет старше той, что на коленях... Ляля... с тоской подумала Светочка, конечно Ляля....

Узнала наверное что Серёжа с какой- то тёткой время проводит, и пустила в ход самое что ни наесть, женское оружие, слёзы... Боже, как банально...

Ну вот как? Как она умудрилась вляпаться? Фу, как мерзко...

Все выходные Света проревела, всё равно она надеялась, что Сергей позвонит, начнёт оправдываться, что- то говорить.... но нет, тишина....

В понедельник пришло смс, с номера Сергея..

Надо поговорить. Адрес и время...
Как всегда, точно, чётко и по делу, усмехнулась и внутренне сжалась, Света... Ну вот и всё... Поблагодарит за проведённое время, скажет, чтобы больше не беспокоила, или как там у них, у нуворишей...

Может не ходить? Нет, пойду! Решительно сказала себе Света, пойду!

Она знала это кафе, не далеко от работы, между прочим не очень и дешёвенькое. Ладно, уж за чашку кофе, Светочка в состоянии заплатить...

Тихая музыка, бесшумные, как тени официанты, провожают за столик, за которым сидит молодая девушка, отдалённо кого- то напоминающая...

Да, это та, которая Ляля, как же Света так попалась... Развернуться и уйти? Ну уж нет... Она не позволит никому смеяться над собой...

• Добрый вечер
• Здравствуйте, -девушка не выглядела грубой, вальяжной, но она откровенно разглядывала Свету, -это я вам отправила смс
• Да я уже поняла, для чего?
• Я же написала, нужно поговорить...
• О чём? Я не претендую на Сергея, я всё прекрасно понимаю, он вас любит и...
• Меня Оля зовут, – девушка смотрела не мигая на Свету, – вы присаживайтесь, разговор будет долгим... Вы были замужем?
• Да
• Дети есть?
• Нет, не случилось, а к чему собственно вопрос? Что за допрос и...

Я хочу вам рассказать историю, а вы послушайте. Он сказал что вы умная, добрая и красивая. Пока вижу только то, что красивая...

Она что меня красивой назвала, искренне удивилась Светлана...

• Я вас слушаю...

*

Дашка была оторва, играла в футбол с пацанами, носилась с ними по гаражам, дралась. В десять лет начала курить, в двенадцать напилась, пить ей не понравилось...

Серёжа из благополучной семьи. Отличник, учится в школе с математическим уклоном и углублённым знанием английского, ни одной свободной минутки, и где только они пересеклись...

Сначала никто не знал об их дружбе, виделись они урывками.

Мамина подруга детства, была учителем физики в школе, где училась Дашка, она – то и рассказала как- то маме при встрече, что Серёжка благотворно влияет на девчонку, девочка- то неплоха, да и вообще...

Мама не придала значения словам подруги, а зря...

Детская дружба переросла в нечто большее, намного большее, чем могла себе представить Серёжкина мама, ну а Дашкиной было, как бы сказать помягче, всё равно...

Серёжа с детства отличался ответственностью и педантичностью. А ещё он, когда был маленьким, мечтал о брате, или хотя бы сестре. Но мечта не сбылась.

Мама считала, что долг перед обществом и супругом она выполнила, родив сына, и может себе позволить жить так, как считает нужным.

Серёжин же папа, был очень далёк от этого всего, он просто зарабатывал деньги, и тоже считал, что может позволить жить так, как ему хочется...

Возможно и потянулись эти двое друг к другу, несмотря на различия в социальной среде...

Сначала они растерялись, всё же не каждый четырнадцатилетний подросток знает как поступить в такой ситуации, тут взрослые- то теряются и творят что попало, а уж вчерашние дети, которые из любопытства совершают такие поступки, и подавно... Это сейчас можно всё узнать в интернете...

В школе забили тревогу, когда худенькая Дашка начала превращаться в бомбочку на тоненьких ножках, были комиссии, какие- то разбирательства.

И, что очень странно, ни раз не дернули Серёжку, будто его и не существовало вовсе. Будто Даша сама каким- то образом всё это провернула, да и он как- то не углублялся, а довольствовался только тем что рассказывала ему Дашка.

А учитель физики, мамина подруга, к тому времени уволилась и уехала...

На пятнадцатый день рожденья, в шесть часов утра, позвонила Дашка и бесцветным голосом поздравила с рождением ребёнка.

Серёжа сказал спасибо и лёг спать дальше. Днём ему было как- то не до этого, и только вечером он вспомнил что вроде звонила Дашка, набрав её, он услышал всхлипы... Она в больнице и у них родился ребёнок.

Серёжа съездил по адресу, который указала Дашка, привёз что она просила. Она стояла в окне, маленькая, худая, бесцветная и какая- то загадочная...

Он приходил по мере возможности к ним... в деньгах ограничен не был, поэтому мог покупать какие- то вещички, киндеры и всякую чепуху...

Серёжа всё не решался сказать родителям о том, что они стали бабушкой и дедушкой, пока однажды, солнечным утром, когда что было редкостью, вся семья была в сборе, в дверь позвонили...

На пороге стояла Дашкина мать, она держала на руках зарёванного, грязного ребёнка...

• Нуу, к вам не попадёшь, окопались, буржуины проклятые... А вон ты где, папаша, -последнее слово Дашкина мать с ненавистью выплюнула в сторону Серёжи, -забирай, своё богатство... Та вертихвостка умотала, а я что, казённая...

Ничего не понимающие родители смотрели на женщину, ребёнка и переводили взгляд на Серёжу

Он молчком взял ревущего ребёнка на руки и ушёл в комнату, почувствовав и узнав родного человека, ребёнок начал успокаиваться...

В дверях показались родители, мать, держа в руках какие- то бумаги, была белая, как мел... Отец же наоборот красными пятнами, оба хотели объяснений...

Серёжа, держа на руках ребёнка, спокойно объяснил, что он уже восемь месяцев как папа...

Мать начала кричать, что она не верит, что это всё какой- то сюр, начала плакать. куда- то звонить, и в конце- концов сказала что она не готова, она не хочет быть бабушкой...

Отец выгнал её из комнаты, велел сыну рассказать, ВСЁ...

Отец устроил экспертизу, конечно ребёнок был его, Серёжкин.

Мать рыдала и заламывала руки, искала варианты скрыть позор, до тех пор, пока не приехала Серёжина бабушка, папина мама. Она быстро всё расставила по местам, и очень помогла Серёжке с Олечкой...

Дашка изредка появлялась, у неё была своя, весёлая жизнь, места в которой Серёжке и Олечке не было, а потом она совсем пропала...

• Папа закончил школу, поступил в университет, бабушка смирилась, с тем что она бабушка и полюбила меня, дедушка тоже.

У папы хорошее образование, неплохая работа, только нет личной жизни. Конечно у него были женщины, но они либо сами уходили, либо он уходил. Я не знаю, может быть он каких- то однотипных выбирает, но все они, как одна, только немного почуяв власть, пытались избавиться от меня.

Нет, не в прямом смысле, без криминала. Я не капризная, Света, вы не подумайте...

И, вот я задалась целью найти мать. Я думала, что мало ли, вдруг она любит меня, примет меня, и папе будет легче, не маячит взрослая дочь на горизонте...

В тот вечер... я папе не говорила, что нашла её. Она собственно и не терялась, живёт в сорока километрах... я съездила.

Она открыла мне дверь, в квартиру не пригласила. Живёт хорошо, хоть слава богу не спилась...

Спросила чего я хочу... Знаете, пока мы стояли в дверях, откуда- то. из глубины квартиры, выехала девочка, на велосипеде, лет трёх... У них произошёл разговор, последствия этого визита и этого разговора вы и застали, Света...

• Мамоцка, -позвала девочка, – кто ето там?
• Доченька, поезжай к няне, мамочка сейчас...

Я стояла и смотрела на девочку, это моя сестра, понимала я... родная... а эта красивая молодая женщина, моя мама...

• Это ваша дочь?
• Видишь же, чего ты хотела? Я не думаю, что твои бабушка с дедушкой обанкротились, и ты доедаешь последний кусок хлеба...
• Просто, хотела посмотреть на вас...
• Для чего? я не буду просить прощения у тебя, за то что бросила тогда, я не хотела повторить судьбу своей матери, а твой папаша так и не решился бы сказать своим родителям про тебя, про нас... Я всё просчитала, так что ты должна быть мне благодарна, за то, что я так тебя пристроила...
• А если бы ваша мать не отнесла бы меня к папе?
• Прям... Я с ней же шла, денег ей пообещала, отец твой приносил, а я откладывала, на побег... Ну и когда она вышла, дала ей немного и ушла... Что ты от меня ещё хочешь услышать? Ты учишься? Мальчик есть? Вон какая, красотка, парни – то поди шею сворачивают... Смотри, не будь дурой... Ладно, извини, мне идти надо... И это, не приходи сюда больше, не надо...

Ты наверное всё же прости меня, что я не смогла стать тебе матерью...

Я шла, как во сне. Я ведь ночами мечтала маленькая, что мамочка моя где- то есть, ждёт меня, любит. Нет, мне хватало любви, конечно...

Я в город приехала, папе позвонила, а он здесь, в квартире, увидела его, хотела всё скрыть, да не смогла, вот и разревелась, а тут вы... Стечение обстоятельств.

В общем вам решать, нужен вам такой мужчина? Знаете почему он вам не звонил все выходные? я не дала, сказала, что вы должны остыть, и лучше я поговорю сначала.

В общем вот... Вы подумайте, номер папин знаете, сто раз подумайте, я никуда не денусь, это тоже учитывать нужно... Чтобы не было потом... мучительно больно....

*

Через год, гуляя с коляской, Лялька встретила её, мать. Она приезжала хоронить свою мать, Олину бабушку.

• Здравствуйте
• Привет, -протянула мать, – да уж, яблочко от яблоньки
• Вы про себя? Вижу попивать стали, алкоголем тянет
• А ты я вижу остроумная, в меня видимо, да только вот...
• Что? ах это...

Папа, мама мы здесь... Это мой братик, мы гуляем, пока родители в магазин ходили...

Прощайте, Дарья Андреевна, не пейте много, а то сами понимаете, яблочко от яблони...
из инета

Желтый лист
Оceнь вceгдa пoявляeтcя внeзaпнo. Βo вcякoм cлучae нa югe. Βoт eщё cтoяли жapкиe дни, кaк вдpуг, зa oдну нoчь oпуcкaeтcя инeй и чepeз кopoткoe вpeмя дepeвья нaчинaют мeнять cвoй цвeт. Чaщe – этo кaкoe-тo oднo, caмoe пepвoe дepeвo вo двope. Κaк cмeлaя и кpeaтивнaя жeнщинa, дepeвo peзкo oтличaeтcя яpким цвeтoм oт пoтуcкнeвшeй в лeтнeм мapeвe, зeлёнoй «шeвeлюpы» coceдoк.

Тaк былo и в этoт paз... Сepoгo мaлышa пpинecли вo двop пpoхлaдным и пpoзpачным утpoм, и oставили в кopoбкe пoд дepeвoм. Он нe пoнял, чтo eгo бpoсили, смoтpeл вслeд мужчинe, удаляющeмуся быстpым шагoм. Πoтoм кoтeнoк oстopoжнo выбpался из кopoбки и начал исслeдoваниe oкpужающeй сpeды. Βo двope стoяла тишина: спали люди, спали машины и тoлькo бoльшoй чepный кoт наблюдал из-пoд скамьи за сepым пoдкидышeм. Κoта звали Сумpак и oн знал всё o пpeдатeльствe чeлoвeка... Κoгда-тo eгo тoжe выставили на oкpаинe гopoда из aвтoмoбиля. Πpичинa былa бaнaльнa – мoлoдoй кoт, будучи oчeнь aктивным, пoдpaл хoзяйcкую мeбeль. Β этoт двop oн пoпaл coвceм cлучaйнo, мoжнo cкaзaть, чтo eму пoвeзлo. Чacтный ceктop нa выeздe был ocтpoвкoм тишины и пoкoя. Здecь кopмили живoтных, люди в бoльшинcтвe cвoeм были дoбpыми и пoчти в кaждoм дoмe жили пo двa, a тo и бoлee пpeдcтaвитeлeй кoшaчьих. Сумpaк ocтaлcя тут нaвceгдa. Имя eму дaли зa хapaктep. Кoт нe пoшeл жить ни к кoму! Оcвoилcя в cтapoм гapaжe дeдa Βaлepы. Κopм пpинимaл, нo нe бoлee. Тaк пpoшли дecять лeт жизни...
Κoтёнoк зaплaкaл и Сумpaк oчнулcя oт вocпoминaний. Он выбpaлcя из cвoeгo укpытия и пoдoшёл к мaлышу. Тoт, пpи видe oгpoмнoгo звepя, cдeлaл «вepблюдa» и cмeшнo oщeтинилcя. Сумpaк тoлькo фыpкнул и oбнюхaл cepую шубку. Πocтeпeннo кoтёнoк уcпoкoилcя. Чёpный кoт лeг pядoм, мaлыш пpиcлoнилcя к eгo тёплoму бoку и зaдpeмaл, вздpaгивaя вo cнe. Ηecкoлькo чacoв Сумpaк пролeжaл почти нeподвижно, охрaняя cон ceрого котёнкa. Κ 11-ти утрa тот проcнулcя и зacуeтилcя – он явно был голодeн. Чёрный кот потянулcя и пошёл, оглядывaяcь нa мaлышa, приглaшaя eго зa cобой. Сeрый поcлушно побeжaл cлeдом...
У aккурaтного cтaрого домa Сумрaк оcтaновилcя. Ηa крыльцe cтоялa миcкa c кормом и пуcтоe блюдцe. Μaлыш жaдно нaкинулcя нa eду и хруcтeл cухими подушeчкaми, рaзгрызaя их мeлкими зубaми. Κотёнок нaeлcя, отошёл от миcки и cтaл игpaть co cвoим хвocтoм нa тёплoм, нaгpeтoм oктябpьcким coлнцeм, кpыльцe. Жёлтый лиcт упaл нa глaдкую пoвepхнocть плитки, cepый кoмoчeк мeтнулcя к шуpшaщeй нaхoдкe. Тaким eгo и увидeл дeд Βaлepa, oткpывший двepь: cepoгo кoтёнкa, cидящeгo в цeнтpe жёлтoгo лиcтa.

• Βoт этo пoдapoк! Откудa жe ты, тaкoй кpacивый? Πoгoди, ceйчac мoлoкa нaлью...

Μoлoкo былo кcтaти пocлe cухoгo кopмa! И мaлыш нaпилcя вдoвoль. Βaлepий Μихaйлoвич зaмeтил Сумpaкa, кoтopый будто охpaнял мaлeнького подопeчного. Чёpный кот дaвно зaпaл в душу cтapикa, но он нe шёл в дом, кaк тот нe пpиглaшaл! Дeд Βaлepa pacкpыл двepь пошиpe и cepый шapик зacкочил внутpь.

• Ηу, a ты, Сумpaк? Можeт зaйдeшь, поcмотpишь, кaк у мeня? – cдeлaл очepeдную попытку Βaлepий Михaйлович.

Ηо кот лишь дёpнул хвоcтом, внимaтeльно поcмотpeл нa мужчину янтapными глaзaми и cкpылcя в нaпpaвлeнии гapaжa, будто выполнив cвою миccию.
Сepый котeнок cтaл Кузьмoй – уж oчeнь дeлoвитым oн oкaзaлcя, кaк дoмoвёнoк Кузя из мультфильмa! Дeлoвитым и дoмoвитым – вcё в дoм, вcё пригoдитcя! Пoймaл вoрoбья или cиницу – в дoм. Интeрecную, пo мнeнию Кузи вeтoчку – тoжe дoмoй. Тaк и жили. Сумрaк рeгулярнo вcтрeчaлcя c Кузьмoй вo двoрe. Удивитeльнaя дружбa тoлькo крeплa co врeмeнeм. Кaк нe пытaлcя Вaлeрий Михaйлoвич – Сумрaк нe зaхoтeл жить в дoмe. Пoэтoму cтaрик кoмпeнcирoвaл этoт прoбeл хoрoшeй кoрмeжкoй, а в cтаpoм гаpажe у чёpнoгo кoта была тeплая лeжанка, peгуляpнo мeняющаюcя. Сумpак пpoжил дoлгую жизнь для двopoвoгo кoта – шecтнадцать лeт. Κoгда oн умep, был утpeнний oктябpьcкий инeй и жёлтый лиcт тихo падал, oтpажаяcь в угаcающих янтаpных глазах. Κузьма нашёл cвoeгo дpуга у кpыльца дoма, на кoтopoe шecть лeт назад Сумpак пpивёл eгo, как ангeл-хpанитeль. Βcтающee coлнцe яpкo ocвeтилo oceнний лиcт на чepнoй шубe ушeдшeгo кoта...

Μаpия Бутыpская

Бумеранг прилетел

Две бывшие одноклассницы беседовали в кафе за чашечкой чая. Подругами они не были – просто случайно встретились на улице и решили уделить друг дружке полчаса, чтобы вспомнить прошлые школьные годы и рассказать о настоящем времени. Разговор не особо клеился – общих тем не было, да еще и Наташа Лизе не совсем нравилась – в школе она была первой сплетницей, н подобие тех старушек, что сидят у подъезда.

• Я почти все про всех знаю до сих пор, – хвасталась Наташа. – Столяров стал бизнесменом! Кто бы мог подумать! Двоечник – и бизнесмен, представляешь? А Макарова третий раз замужем! Тридцать лет с маленьким хвостиком – и третий раз замужем! Наша отличница и активистка Юматова – многодетная мать, а мы думали она карьеру будет делать.
• И откуда ты все про всех знаешь? – удивилась Лиза.
• По социальным сетям лажу и узнаю. А чего тебя там нет?
• Я не люблю социальные сети.

Лиза сказала правду. Когда-то была у нее страничка в одной из соцсетей, но затерялась уже давно, Лиза даже пароля не помнила. Да и вообще, неинтересно ей было наблюдать за личной жизнью чужих людей, она своей дорожила. Куда интереснее чтение книг, музыка, театры, да и своя семья главнее – муж, двое детей.

• А Ирку Жданову помнишь? А да, вы вроде дружили в школе. Я ее терпеть не могла – вздорная, наглая, крикливая. Со многими она отношения попортила, но вот бумеранг к ней и прилетел! В один год всего лишилась: родителей, мужа, и даже половины квартиры родительской, с братаном посудились, но все же продали квартиру. Живет сейчас в коммуналке – это все что она смогла купить. Живет там с малой своей.

У Лизы упало сердце. Казалось – ей бы сейчас злорадствовать в пору, услышав, что Ирке наконец-то «бумеранг прилетел», но злорадствовать не хотелось. Даже была какая-то грусть вперемешку с сожалением.

• Что, все трое умерли?
• Не, только родители – один за другим. А муж ее бросил, другую нашел. Да, там такой муж был – у самого ни кола, ни двора, жил за счет Ирки и ее родителей, а как она в коммуналку переехала, он вообще сбежал, и дочку бросил, алименты не платит. Дочке семь лет, живут беднее церковных мышей, ничего у них нет, брат многое отсудил. Ну Ирка за что боролась на то и напоролась. Плачется сейчас в социальных сетях, что от нее все отвернулись и детеныша кормить нечем.

Весь последующий день Ирка не выходила из головы Лизы. Сколько они не виделись? Лет восемь где-то. Поначалу Лиза ее так ненавидела за все проделки, а потом наступило равнодушие – да кто ты мне такая, чтобы я на тебя нервы тратила? Потеря странички в соцсетях был даже плюсом для Лизы – не будет эта Ирка лезть к ней на страницу и гадости писать. А ведь когда-то так дружили!

Ирка и впрямь была с вредным характером еще с детства, но что-то в ней привлекало Лизу. Может быт то, что с ней не было скучно? Да, они бывало ссорились в детстве и юности, но не крупно, а по пустяку. Родители Иры относились к Лизе очень хорошо, да и самой Лизе они нравились. Но настоящие ссоры между подругами начались с тех пор, как они стали студентками, причем учились в разных ВУЗах. Однажды Лиза похвасталась подруге, что нашла интересную вечернюю подработку для студентов, причем хорошо оплачиваемую, завтра собеседование в 12-00.

• Вот еще! – усмехнулась Ира. – Учиться и работать, никакой личной жизни.
• Мне это нужно, у меня мама одна и болеет, ей помогать надо!

На следующий день, когда Лиза пришла на собеседование, оказалось, что место уже занято, приходила девушка, очень просила это место, говорила, что у нее мать больна. Пожалели – взяли. Этой девушкой оказалась Ира.

• Ну а что ты хотела, всем деньги нужны! – сказала Ира. – Для студентов еще полно работы.

Ладно, как-то наладили отношения. Но иногда заходя к Ире, Лиза стала замечать, что родители как-то хмуро смотрят на визитершу. Однажды мать Иры отвела Лизу в сторонку и тихо спросила:

• Лиза, мы тебя уважаем, но совесть надо иметь, уже четвертый месяц пошел. Ты хотя бы частями долг отдай, если сразу не получается.
• Какой долг?
• Ну не делай вид, что не помнишь. Ирка у нас просила деньги, но мы ей не давали, потом она призналась, что у тебя неприятности и это тебе на месяц нужны деньги. Я, конечно, обещала ей тебе об этом не напоминать, но ты уже совсем затянула. Мы же тоже не богачи.

Чуть позже Ирка оправдывалась, мол – так получилось сказать, заработаю – отдам. Но точка в отношениях подруг была поставлена после того, как Ира нагло отбила у Лизы ее возлюбленного – красавчика Васю, который потом и женился на Ире. Лиза понимала, что Вася не баран, которого уводят, но Ирка была большим инициатором романа, к тому же она быстро забеременела от Васи. Потом, конечно, Лиза даже была рада тому, что она разорвала отношения с этим проходимцем и вышла замуж за хорошего человека, но все же предательство подруги простить не могла. Прошло восемь лет! И все же, злорадства не было.

Дома Лиза села за ноутбук, вновь зарегистрировалась в соцсетях и быстро нашла Ирину. Пару фраз в переписке и Ира дала ей свои координаты – где она живет. Лиза сделала еще несколько важных звонков.

Картина, которая престала на следующий день взору Лизы, была печальной – обшарпанная комнатка, на потрепанном диване сидит худенькая девочка, на столе – тарелка с недоеденной манной кашей (по цвету – явно сваренной на воде), а Ира пьет пустой чай. Осунулась, даже как-то постарела не по годам.

• Прости, подруга, даже угостить тебя нечем! – вздохнула Ира. – Все ушло на продажных адвокатов и прочее.
• Ладно, не надо! – Лиза поставила на стол два больших пакета. – Тут еда – крупы, рыба, мясо, на какое-то время хватит, чтобы прокормиться. А вот тебе телефон одной хорошей организации, которая оказывает помощь семьям с детьми в трудной жизненной ситуации. Там работает моя знакомая – Евгения Станиславовна, позвони ей, я уже договорилась – девочку к школе оденут, подготовят, учебники купят. А еще позвонила одной приятельнице, которая работает судебным приставом – она взяла под контроль твоего Васю, теперь он от алиментов не отвертится.
• Прости меня, Лизок, за все прошлое. Спасибо тебе! Давай возобновим нашу дружбу?
• Не получится, – Лиза вздохнула и с сожалением посмотрела на бывшую подругу. – Судьбы у нас разные, да и вообще... Ну ладно, я пошла, будьте здоровы, девочки!

Придя домой Лиза удалила свою новую страничку из соцсетей. Она была ей больше не нужна. Добро сделано и забыто.

Автор Tetok net

Нарушитель
К пешеходному переходу, не замечая машин и не обращая внимания на светофор, приближался полосатый кот. Он шёл медленно, высоко подняв хвост. Его не останавливало и то, что люди стояли в ожидании зелёного сигнала светофора. Поток машин на этом перекрёстке всегда был большим, особенно в утренние часы. И именно в это время кот любил перебегать здесь дорогу. Парню пока везло...

Утро рабочей недели. Длинный ряд машин замер в ожидании своего заветного зелёного сигнала. Для пешеходов загорелся красный и они замерли. Кроме одного. Полосатый кот, невзирая на возмущённые сигналы машин, продолжал движение, нарушая все дорожные правила, о которых он и не подозревал. Мало того, что он шёл нога за ногу или, точнее сказать, лапа за лапу, но и имел наглость остановиться посередине пешеходного перехода.

Давай уже, перебегай, кричали ему люди с обеих сторон. Задавить же могут!.

Водители продолжали сигналить и грозились начать движение. Но движение было перекрыто полосатым нарушителем. Водитель первого автомобиля, что громче всех сигналил, вышел из машины и направился прямиком к коту, который продолжал сидеть: то ли в ступоре, то ли из вредности. И, как только рука мужчины потянулась к полосатой спинке (нет, ничего плохого он делать не намеревался, а хотел лишь подтолкнуть в сторону тротуара застывшего кота), она наткнулась на пустоту. Кот, то ли передумав, то ли просто забыв, куда шёл, решил вернуться в свой двор. А то шуму навели, а он всего лишь хотел дорогу перейти...

Сегодня явно был не его день...

*

В своём дворе кот подошёл к месту кормления как раз вовремя и, дождавшись своей порции, благодарно потерся о руку пожилой женщины, что кормила уличных котов.

Опять через дорогу перебегал? Вот чего тебе во дворе не сидится! Один ветер в голове, ворчала пожилая женщина. Искатель приключений... Я же о тебе в первую очередь переживаю: сегодня проскочил, а завтра это может плохо закончиться. Видела я раз, как ты перебегал думала, инфаркт схватит. Даже зажмурилась. Кричать бесполезно. Больше я по той дороге не хожу, а всё из-за тебя.

Но на следующее утро кот вновь стоял у светофора... Что-то тянуло его на противоположную сторону. Очень тянуло. Так тянуло, что он вновь шагнул на красный сигнал светофора... В этот миг кто-то подхватил его и отбросил в сторону, а машина, что пронеслась мимо, облила грязной водой из лужи и кота, и спасшего его человека.

Жить надоело! возмутился молодой человек, отряхивая куртку и брюки.

Кот подошёл к человеку и потёрся спинкой о брюки.

Добавил грязи, засмеялся парень. Придётся идти домой и переодеваться. Джинсы безнадёжно испачканы.

Полосатый кот в благодарность (мало ли что могло с человеком произойти) решил проводить спасителя до дома. К его удивлению, тот жил в доме, в подвале которого обитал кот.

Алексей! воскликнула женщина, что вышла покормить уличных котов. Где это ты так испачкался. Неужто упал? Ты осторожнее. Так и ноги сломать можно.

Нет, это меня и кота машина окатила грязной водой, а кот в благодарность ещё и добавил, улыбнулся молодой человек.

Он снова через дорогу перебегал?! воскликнула пожилая женщина.

Не впервой?

Боюсь, и не в последний... грустно проговорила женщина. Ищет приключений. Спасу нет.

Наверное, можно долго описывать, как кот неоднократно продолжал испытывать судьбу... Ему пока везло.

*

Но однажды... он исчез с радаров. Полосатый кот больше не приходил к месту кормления и не нарушал дорожные правила.

А всё потому, что кот променял полную приключений уличную жизнь на домашнюю. Дома было сытно, тепло... и как-то спокойно. Очень спокойно. Кот частенько подходил к двери, принюхиваясь к запахам из подъезда. Несколько раз он даже выбегал из квартиры. Ну так, чтобы разбавить слишком спокойную атмосферу. Он же был нарушителем... Но так быстро возвращался обратно, что молодой хозяин и испугаться не успевал.

Попытки к бегству со временем сошли на нет. Нарушать спокойствие в доме, где так тепло, сытно и о тебе заботятся, больше коту не хотелось.

Автор: Ирина Столярова

Кот сидел на кухне напротив незнакомой женщины и слушал, как она, глядя на него, говорила тихим голосом:

— Ну, и что мне с тобой делать? Говорила же я бабушке, что не надо было тебя брать, нет же.... Ну и что мне делать теперь?

Коту было уже три года, и он абсолютно понимал по интонации голоса, что говорит человек. Он прекрасно понял, что этой женщине он не нравится и что он ей не нужен, не смотря на то, что лицом она была похожа на его бывшую хозяйку.

То, что хозяйка умерла, он знал. Он просто это видел. В ту ночь он лежал в ногах хозяйки и видел, как ее душа плавно поднялась к потолку и уплыла в окно, помахал ему рукой.

Три дня он слушал, как новая хозяйка квартиры твердила ему одно и тоже, что он ей не нужен, что она его скоро выгонит на улицу или отдаст кому-нибудь.

Он ходил по комнатам квартиры, где появились какие то новые вещи, и как они пахли ему, явно, не нравилось. Старался не попадать на глаза людям, которые появлялись в его доме.

В его доме, где раньше было тепло и уютно стало вдруг холодно.

В один прекрасный день кот просто пропал из квартиры. Женщина, которая теперь жила в этой квартире. в очередной раз вышла на кухню, чтобы дать коту еды и обнаружила, что вчерашняя еда стоит не тронутая. Она позвала его, но никто на ее зов не откликнулся.

— Может так и лучше, — сказала она облегченно.

Кот ушел сам, не дожидаясь, когда его выгонят или куда-нибудь отнесут, как не нужную вещь. Он тихо проскользнул в открытую дверь, когда в квартиру, очередной раз что-то выносили и заносили.

Он долго шел неведомыми ранее тропинками. Перелезал заборы, и перебегал дороги. Он уходил от места, где стало холодно, и где никто никого не любил.

В него кидали камни мальчишки, он дважды сваливался с крыши, но он упорно уходил все дальше и дальше от прошлой жизни.

Он остановился только тогда, когда совсем истощал и устал. Хотелось есть, в животе жутко урчало, напоминая коту, что он не ел уже три дня.

Кот огляделся. За стареньким забором стоял небольшой деревянный домик. Было похоже, что в нем никто не живет. Кот понюхал воздух. Едой не пахло. Зато от дома повеяло теплом и покоем.

Кот пролез в дыру в заборе и тихо прокрался к дому. Еще издалека он увидел чердачное открытое окно. Вот туда он и забрался.

На чердаке было навалено сено. Пахло мышами. В одном углу лежало старое одеяло. Кот увалился на него и впервые почувствовал, что он дома, что он устал и лапы гудят. В животе опять заурчало, но кот закрыл глаза и уснул.

Он проснулся от человеческого голоса. Кот прокрался к открытому окну чердака и через щель посмотрел вниз.

Во дворе он увидел девочку, которая с кем то разговаривала и при этом что- то выкладывала в железную тарелку. То, что это еда кот понял сразу, в воздухе вкусно пахло. Кот сосредоточился на еде. Желудок зазывно заурчал.

Он, как на охоте, тихо спустился с чердака и прячась в траве стал красться к тарелке с едой, к тому же девочка куда то ушла.

Он быстро подскочил к тарелке и схватил самый большой кусок, который ему попался и отбежал в сторону. И вовремя. Из-за дома показалась девочка, а за ней, по тропинке, бежала рыженькая собака, следом за которой ковыляли два толстеньких щенка.

— Пойдем, моя хорошая, — ласково говорила девочка, — я тебе с малышами кушать принесла, пойдем.

И вдруг кот услышал голос своей хозяйки. Нет, это был другой голос, но кот услышал то тепло и любовь в голосе этой девочки, которое он слышал когда то у себя дома.

— Ух ты! – воскликнула девочка, — да у нас тут гости! Ты тоже голодный, котик.

Оказалось, что кот сидел почти рядом с тарелкой, ему не хватило сил отбежать далеко. Он настороженно посмотрел на девочку. А она, не обращая на него внимания, угощала щенят и собачку. Он доел украденный кусок и повернулся к тарелке.

Девочка, заметив, что кот не убегает, положила рядом с тарелкой еще пару кусочков:

— На, кушай, — сказала она спокойно, — смотрю ты совсем голодный. Потом достала какую-то плошку, и налила немного молока.

— Попей, тебе сейчас надо, а то с голоду как бы плохо не было.

Кот как-то успокоился. Съел все, что ему положили, и выпил молоко. Потом пошел и залез на чердак, где опять уснул на своем одеяле. Он понял, что теперь он точно дома.

Так он жил все лето. И все лето девочка приходила и кормила его и Жучку, так она ее называла рыжую собаку, и ее щенят.

Кот окреп, поправился и заматерел. Теперь они все вместе ели из одной тарелки и кота это ни сколько не смущало. Это теперь была его семья.

Он научился ловить мышей у себя на чердаке и теперь, когда приходила девочка, он торжественно приносил ей мышку, как благодарность за еду. Та смеялась и говорила — спасибо. Он позволил ей гладить себя, чувствуя то тепло, которое когда-то давно чувствовал в том далеком времени.

А потом наступила осень. По ночам стало холодать. Кот не знал что такое холод, он ни разу не видел снега и был удивлен, увидев однажды утром летящие белые мухи. На дворе стоял конец октября.

На этот раз девочка не пришла, а приехала на телеге с дедушкой.

Кот настороженно смотрел с высоты чердака на незнакомого человека.

Девочка прошла во двор и стала выкладывать еду и на этот запах из-за дома, где обитала собачья семья, выскочили сначале Жучка, а за ней подросшие два щенка.

— Ох, ты! Да тут целое семейство, — засмеялся дед.

— Да! – засмеялась девочка, — сейчас еще и кот придет, — и она посмотрела на чердачное окно.

Кот не услышал в голосе деда угрозы и спустился вниз, но все таки медленно подошел к тарелке, где уже трапезничали Жучка со щенками.

— Иди, не бойся, — сказала девочка и погладила кота по спинке.

Он успокоился и начал есть.

— Ну, что мои хорошие, поедемте ка домой, — сказал дед, — хватит вам тут мыкаться. Он подхватил щенков и понес их на телегу.

Жучка побежала следом. Кот насторожился.

— Котя, пойдем, не бойся, мы поедем домой к дедушке, в лес, там вам всем будет хорошо, — сказала девочка коту.

Он внимательно посмотрел на нее. Этот голос, по тому, как она говорила, все напомнило ему хозяйку, которая вот так же когда то подобрала его, еще маленького на улице и принесла домой.

Девочка бережно взяла кота на руки и пошла к телеге. Положила его в большую корзину, устланную какой-то теплой тряпочкой.

Кот не сопротивлялся. Он закрыл глаза. Он опять поверил человеку.

Животные, наверное, единственные существа, которые прощают нам все.

И любят нас, несмотря ни на что.
из инета

Вот такая любовь
Веня смотрел на свою Сонечку и изо всех сил старался не заплакать... Он слизывал с ее милой мордочки соленые горошинки слез и вздыхал... «Ах, Венечка! Что же это?... Ну как же это?... Что теперь с нами будет?...» – причитала Сонечка. " Нет теперь нашей хозяюшки дорогой. Умерла наша Никитична... Так теперь ещё из дома родного выбросили...»

Сонечка, его любимая подружка, его белоснежная принцесса, такая хрупкая и ранимая заливалась слезами в темном вонючем подвале, который теперь стал их домом, всхлипывала и дрожала всем тельцем. Это была их первая ночь вне дома. После похорон хозяйки ее сын просто взял их за шкирку и вышвырнул из подъезда. Ладно Веня. Он когда-то уже жил на улице давно... А Сонечка ведь никогда в жизни кроме как из окошка улицы не видела. Веня вздохнул..» Ну все, Сонечка, успокойся, давай спать...» Веня обнял подружку лапками и успокаивающе замурлыкал. Сонечка посмотрела в глаза своего черного друга и увидела в них такую любовь и преданность, что потихоньку успокоилась и задремала.. Два маленьких сердечка, белая молодая кошечка и черный немолодой кот жались друг к дружке в сыром подвале и снился им родной дом и любимая Никитична, ее ласковые руки и нежный голос... Они просыпались, понимали, что это сон и снова засыпали...

Вот так и появились во дворе когда-то родного дома два новых бомжика Веня и Соня. На ночь они уходили в подвал, а днём дежурили у подъезда в надежде, что кто-нибудь сжалится и покормит. Мимо проходили соседи Никитичны, узнавали их, охали, ахали и шли дальше. Иногда впрочем им что-нибудь из еды перепадало, но во дворе жили и другие коты, которые сразу же не взлюбили эту странную парочку за то, что запах от них не такой, за то, что шубка блестит и лоснится, особенно Сонечка их раздражала своей белоснежной красотой. Вене приходилось грудью вставать на защиту подружки. И бился он не на жизнь, а на смерть, чем всё-таки заслужил, наконец, уважение местных котов, и они согласились терпеть во дворе и в подвале их присутствие. Время шло... Веня и Соня уже не выглядели как домашние коты. Лоск померк, бока впали, особенно похудела Сонечка, она стала почти невесомой... У Вени появились многочисленные шрамы... Сонечка слабела, еды катастрофически не хватало, и Веня решил попытать счастья в других дворах. Он подошёл к одному из местных котов: " Моя подружка совсем ослабла, хочу уйти ненадолго, поискать чего-нибудь из еды. Не хочешь составить компанию?» Огромный брутальный рыжий котяра задумался ненадолго, но «голод не тетка», и он согласился. Так и повелось... Черный и рыжий коты бок о бок обследовали близлежащие дворы в поисках еды и почти всегда возвращались с добычей. Веня кормил Сонечку, и она потихоньку поправлялась...

Но однажды вечером Рыжий вернулся один... Что-то больно кольнуло в груди у Сонечки... Венечка! Что с ним? Рыжий подбежал к ней. «Собаки... Он не успел...» И отвел взгляд....«Он жив?» Она боялась вздохнуть. Сердце казалось сейчас разорвется от боли... Рыжий молчал. «Веди меня к нему!»-закричала Сонечка, и они побежали.

Веня лежал под кустами, недалеко от мусорных баков, весь в крови. По всему тельцу были рваные раны, особенно пострадала одна из задних лапок. Сонечка подбежала к нему. «Венечка! Дружочек мой! Душа моя! Ты только не умирай!» Умываясь слезами, она пыталась вылизывать его раны. «Венечка! Ангел мой, открой глазки! Это я, Соня, я не оставлю тебя, я с тобой!» Рыжий смахнул слезу, а ведь плакать он вообще не умел, и подошёл к Сонечке : «Пошли, он уходит на радугу, не мешай ему " Соня подняла на него глаза и зарычала! Маленькая белая мордочка была вся в крови, а глаза метали такие молнии, что Рыжему стало не по себе. «Он не умрет! Я не позволю ему умереть! Уходи!» – рычала Соня, и Рыжий ушел... Иногда Веня приходил в сознание и тихонько стонал. Ему было очень больно и холодно, но он чувствовал, что Сонечка рядом, она согревает его своим тельцем, она разговаривает с ним, она не отпускает его....

Лиза проснулась в 7 часов. Сегодня у нее выходной, но она решила провести его с пользой, съездить в лес за грибами. После того, как она разошлась со своим мужем, дома находиться было невыносимо. Все напоминало о нем и его предательстве. Может на природе ей станет немного легче. Прихватив пакет с мусором, она вышла из дома, подошла к мусорным бакам и обомлела. Из соседних кустов выбежала кошка бело-красного цвета, ну то есть, она, конечно, была белого цвета, но почему-то вся в крови. Кошка подбежала к Лизе и требовательно замяукала. «Как-будто зовёт меня...»- подумала Лиза и пошла за кошкой. В кустах лежал черный израненный кот и тихо стонал... Лиза охнула и схватилась за телефон.

Ира приехала через полчаса с двумя переносками. Она была волонтером в одном из городских приютов, всякое повидала и знала, как надо действовать. Все это время Лиза стояла около этой парочки и наблюдала, как белая кошечка суетится возле раненого кота, вылизывает его и что-то говорит на своем кошачьем языке. «Вот это преданность...» – думала Лиза. Без слез на это смотреть было невозможно.

Они погрузили котов в разные переноски. Ирина села в машину, как вдруг Лиза неожиданно для себя спросила, что с ними будет дальше. «Белую в приют, кота в клинику. А там как повезет " – ответила Ирина и завела двигатель. «А можно мне кошечку забрать?- спросила Лиза и сама обалдела от своих слов... Ирина удивлённо уставилась на Лизу. «Ты это серьезно?» Лиза закивала. «Ну ладно, забирай, переноску потом отдашь.» Ирина уехала, а Лиза осталась стоять с переноской в руке...

Прошел месяц... Белую кошечку Лиза назвала Снежинкой и полюбила ее всей душой. А Снежинка... Снежинка тосковала... Она не играла, почти не ела, хотя Лиза покупала для нее самые лучшие и дорогие корма. Все свое время она проводила на подоконнике, вглядываясь в даль. Лиза не была глупой и понимала причину ее тоски. Она даже звонила Ирине и спрашивала про черного кота. Оказалось, он выкарабкался и сейчас живёт в приюте. Правда теперь у него только три лапы. Лиза надеялась, что Снежинка оттает и успокоится, забудет своего черного друга, и заживут они счастливо... Не получилось... Снежинка угасала как свечка. И Лиза решилась...

«Вот он, тот самый кот. Лежит целыми днями, не встаёт, хотя лечение уже почти закончено. Почти не ест. Иногда кормим насильно. Такое чувство, что жизнь ему не в радость.» Ирина открыла дверцу в клетку. И на Лизу уставились глаза... А в них такая боль, такая тоска и безнадёга, такая безмерная печаль, что Лиза содрогнулась... Она протянула руку и дала коту ее обнюхать. И вдруг кот встрепенулся! Сонечка! Его любимая Сонечка! Этот запах он никогда не перепутает ни с каким другим! Под удивленный взгляд Ирины кот встал на три лапы и поковылял к Лизе, разрешил взять себя на руки, а потом сам зашел в переноску. " Он ее почувствовал...»- сказала Лиза, глотая слезы. «Она тоже его ждёт... Вот это любовь...»

А потом была встреча двух любящих сердец: молодой кошечки Сонечки -Снежинки и немолодого трехлапого кота Венечки. И сказать, что Лиза плакала – ничего не сказать... Лиза рыдала взахлёб... А потом обнимала их и прижимала к себе.«Я вас никогда не предам... Никогда!!!»- шептала Лиза, и слезы радости все катились и катились по ее щекам...

Автор: Наталья Курило

Право на жизнь
Водитель маршрутки был не в настроении с самого утра. Весь вечер жена ворчала на него, требуя денег, дело дошло до скандала, он не выспался, был раздражен и, мысленно прокручивая варианты «левых» рейсов, так задумался, что не увидел вынырнувший из-за поворота грузовик, несшийся на бешеной скорости.

Последнее, о чем успел подумать водитель маршрутки, была мысль о предстоящем ремонте микроавтобуса и о том, как опять будет орать и проклинать его нерасторопность жена...
Грузовик смял в гармошку весь «передок» старенького «Мерседеса», убив и водителя, и сидевшего рядом с ним молодого парня с маленьким щенком, расположившемся на его коленях...

Приехавшие гаишники и полиция долго проводили измерения, курили, осматривали раскуроченный микроавтобус и грузовик, прочно застрявший между двух огромных деревьев, успокаивали пассажиров... Ругали пьяного водителя грузовика, с которого хмель сразу слетел при виде содеянного.
Погибших было только двое: водитель и парнишка. Щенок, упавший на пол кабины, не пострадал, он только испугался и опи́сался.
Врачи «скорой», осматривая паренька, вынули из кабины щенка, посадили на травку, где благополучно и забыли.

*

Десятилетний Юрка, гоняя ногами попадающиеся на дороге камушки, неохотно шел домой из школы. Накануне мать снова напилась и сейчас будет канючить у мальчика денег на «поправку», и опять он станет спорить с ней, уговаривая не пить, а она будет божиться, что это — в последний раз...
Невдалеке Юрка увидел смятый микроавтобус «Мерседес» и грузовик, застрявший в деревьях. Он подошел посмотреть на разбитые машины, тут же забыв о том, что ждет его дома. Около разбитого микроавтобуса Юра услышал поскуливание.

Поискал глазами — никого. Прислушался. Скулеж доносился из ближайших зарослей. Мальчик пошел на звук, раздвинул ветки и увидел щенка, сидящего в кусте. Видимо, малыш находился там довольно долго, потому что у него уже не было сил скулить, и Юрка чудом услышал тихие стоны щенка. Вытащив малыша из куста, он рассмотрел находкe — черно-белый щенок был в крови, и сначала мальчик подумал, что малыш пострадал в аварии, но более тщательный осмотр показал, что кровь была чужой, скорее всего? его хозяина. Мальчик сунул щенка под курточку и поспешил в магазин, где всегда покупал продукты.

В те дни, когда мать Юрки была трезвой, она давала деньги мальчику «на пошамать», и он эти деньги тщательно собирал, зная, что в запое мать не будет готовить и ему придется голодать. Поэтому, когда мать напивалась, мальчик покупал колбасу, молоко, картошку, варил немудрящий супчик, ел сам и кормил свою беспутную мамашу.
Вот и сейчас Юра забежал в магазин, купил молоко, колбасу и хлеб, зная, что мать ничего не приготовила. Дома он быстро спрятал щенка в своей комнате, высыпал из пластмассовой коробочки мальчишеские сокровища, налил в нее молока и поставил перед малышом.
Щенок жадно вылакал молоко. Юрка налил еще... Он совершенно не представлял, как будет прятать собачонку от мамаши и ее гостей, и очень переживал по этому поводу.

Мать сидела на кухне, тщетно пытаясь вытрясти из пустой бутылки хоть каплю «сласти», как она называла водку.
— Сыночек! Родной мой,— запричитала она при появлении Юры, раскачиваясь на обшарпанной табуретке, — ой, как мне надо поправиться! Юрочка, у тебя же есть денежка, а?
— Мама, ты же обещала, ты же клялась!
— Юрок, ну в самый последний-распоследний раз! Чтоб мне сдохнуть!
Ю-ю-юр... — Женщина икнула и уставилась на сына мутными слезящимися глазами. Из комнаты мальчика послышался щенячий скулеж. — Это что такое? Ты опять в дом кого-то притащил! Я тебе сколько раз говорила...

Женщина осеклась от окрика сына:
— Мама! Ты мне сколько раз обещала не пить? А? Не указывай мне! Сначала сама слово держи!
Женщина помолчала и снова просительно заканючила:
— Юр, да ладно, оставь у себя собаку, только купи мне бутылочку... хоть пивка, а? Юр...
Мальчик вздохнул, махнул рукой:
— Ладно. Сейчас сбегаю. Только придется идти в дальний ларек, в нашем мне пиво не продают, сама знаешь...
— Я подожду, сы́ночка... — женщина попыталась встать, покачнулась, тяжело шлепнулась на пол:
— Эх, т-т-твою.... Ты иди, сынок, иди...

Юрка заглянул в комнату — щенок, уставший от свалившихся на него бед и несчастий, спал на полу, почти около двери. Мальчик осторожно переложил малыша на свою постель и вышел из квартиры.
Пока он дошел до торговой точки, находящейся на соседней улице, дождался, чтобы у ларька никого не было из взрослых, попросил бутылку пива, и пока добежал до дома, щенок из квартиры исчез.

Расстроенный Юра тряс за грязный вылинявший халат «поправившуюся» пивом мать, требуя сказать, куда она дела щенка. Женщина долго молчала, пьяно качаясь на табуретке, и наконец призналась, что выкинула «эту скулящую тварь» из окна...
Юрка метнулся к окну: на тротуаре щенка не было.
Мальчик с ненавистью посмотрел на мать и выскочил из квартиры. Поиски щенка ничего не дали, и Юрка долго плакал, спрятавшись в домике на детской площадке...

*

... На втором этаже, под Юриной квартирой, ругалась семейная пара. Ругались из-за пустяка: муж приревновал жену к сослуживцу, подвезшему женщину с работы домой. Муж кричал, что жена не любит его, что не ценит его подарки, которыми он всю жизнь задаривает супругу, а в благодарность изменяет ему с каким-то хлыщом...
Нелепые обвинения разозлили женщину, она кричала мужу в ответ, что он — «тупая самодовольная скотина, не видящая дальше своего носа», что ревность его беспочвенна. И чтоб он «подавился своими подарками». В гневе она стала выхватывать из шкафа и выбрасывать в окно платья, пальто, куртки, шубу...
На эту мягкую кучу и упал выброшенный матерью Юрки щенок.

*

Маша с мамой возвращались из детского сада. Они зашли в магазин, купили девочке красивое платье и Машенька торопила маму домой — еще раз примерить обновку. Близился день рождения Машеньки, ей исполнялось шесть лет. Девочка радостно прыгала вокруг улыбающейся матери и возбужденно щебетала:
— Мама, а мы друзей из моей группы позовем? А торт будет? А вы мне
подарите щенка?
— И торт будет, и ребят позовем, а вот щенок...— женщина замолчала. Она еще не думала о том, чтоб завести собаку. Боялась. Ей казалось, что дочка еще маленькая, что не справится с такой задачей как воспитание собаки.
Маша остановилась, исподлобья посмотрела на мать:
— Ах, так! Вы опять меня обманете! Опять подарите игрушечную собаку.
А я настоящую хочу, настоящую!
Девочка остановилась, сердито топнула ногой и... иногда чудеса происходят прямо на глазах.

Маша с мамой как раз находились возле Юркиного дома, напротив окон его квартиры и квартиры соседей, выясняющих отношения.
Прямо перед женщиной и девочкой на тротуар из окна квартиры, откуда доносились ругань и крики, вылетел ворох женской одежды, пальто, шуба, и почти сразу на всё это богатство шлепнулся толстенький черно-белый щенок.
Застывшие в изумлении девочка и женщина смотрели на кучу одежды и скулящего от испуга щенка.

Из дома выскочил раскрасневшийся сердитый мужчина, не говоря ни слова, сгреб одежду в охапку, столкнув щенка на землю, и исчез в подъезде.
— А вот и собака! — Маша решительно направилась к растерянно ползающему по тротуару малышу, снова волей случая оставшемуся в живых. Девочка подняла на руки щенка и, глядя на мать полными надежды глазами, прошептала. — Он сам ко мне пришел, мама. Это моя собака, моя!
Женщина, опешившая от всех произошедших событий, только и смогла произнести:
— Конечно, Машенька! Если эти люди выбросили живого щенка из окна... ему не место в такой семье. Мы его заберем! Вот тебе и собака в подарок!

*

Малыш заскулил, Маша прижала его к себе, и они пошли домой, не ведая, какой трудный и страшный день пережил этот собачий детеныш, лежащий на руках совершенно счастливой девчушки.

Автор: Татьяна Лаин

Свое место
«Кошка должна знать свое место! — авторитетно заявила Лара и с превосходством посмотрела на Илью.
Они были знакомы очень давно... Еще с детского сада. И с этого момента Илья жил по одному-единственному сценарию, который для него написала Лариса.
Он был предельно прост: «Иди сюда – пошел вон отсюда».

Лара звала – Илья забывал обо всём и бежал к ней. Отдавал всего себя и всё, что у него на этот момент было. А потом он надоедал и Лариса, брезгливо морща нос, недовольно говорила ему: «Ты мне больше не нужен!».
И он уходил, виновато «поджав хвост», постоянно оглядываясь... А вдруг, вдруг его все-таки позовут обратно? Вдруг Ларочка передумает? Перед Ларой у Ильи не было гордости и он был готов по первому зову мчаться обратно. Мчаться, извиняясь за всё, за само свое существование, желая только одного — быть с этой женщиной рядом.

Его мама, глядя на то, как почти 30 лет рушится вся жизнь Ильи, хваталась то за голову, то за сердце. Сын бросил жену, постоянно менял работу, то пил с горя, то по несколько дней не ел.
В моменты просветления, когда Лариса его бросала, Илья пытался жить, как все, и это у него получалось. Но потом на горизонте снова появлялась ОНА! И сын превращался в мокрую и безвольную мятую половую тряпку.

Разговоры, уговоры, увещевания... Они ни к чему не приводили. Илья не хотел слушать. Он любил, был предан без остатка и считал, что Лариса предназначена для него судьбой. При виде нее он терял последний рассудок.
— Да посмотри ты на нее! Неужели ты ничего так и не видишь!!! — в очередной раз завела разговор мать.
— Как посмотреть? — Илья от этих разговоров уже устал.
— Да хоть как! Хотя бы... через кошачьи уши!
— А это как?
— Берешь кошку, поднимаешь перед собой и смотришь на свою Ларисочку промеж ушек.
— Скажешь тоже, — Илья про это быстро забыл.

*

Он не помнил про это, когда встретил однажды кошку. Илья в тот момент снова был одинок. Погладил, почесал за ушами, сказал комплимент: «Красивая киса». И ушел.
Только кошка решила иначе и вернулся домой тогда Илья не один. С кошкой жить хорошо и вдвоем. Она не творит – она вытворяет! Не дает заскучать, когда надо – дарит покой. То недотрога, то просто не отлипает. Жизнь в очередной раз начала было налаживаться, но Лара снова замаячила на пороге.
«Привет! Ну что, рад меня видеть? Вижу, что рад. Не спрашивай ничего, я хочу спать».

Илья снова потерял голову от великого счастья. Не знал, за что хвататься, куда бежать. Укрыл свою любовь новым пледом, поправил волосы, убрав прядь со щеки. Хотел упасть рядом с ней, обнять, но тут его взгляд задержался на удивленной и недовольной кошке.
Его Лялька выглядывала из-за угла. А что там мама про кошачьи уши-то говорила? Подошел, поднял кошку... Выставил Ляльку перед собой и посмотрел между кошкиных ушек на Лару.
Илья так и не понял, что хотела от него мать. Что он должен был там увидеть... Что увидел он? Ничего. Просто женщина, просто спит — ничего особенного Илья не увидел.

Но он продолжал смотреть... А ведь и правда — особенного-то ничего! Немного потасканная тетка за 30. Видно, что злоупотребляет спиртным. Поплывший макияж (Лариса бухнулась на кровать, даже не удосужившись умыться).
Илья разочарованно вздохнул и почувствовал кисловатый застарелый запах женского пота и табака. Перегар, аромат давно не мытых ног. А ведь это не в первый раз! Лариса всегда пахла так, но Илья не хотел этого замечать. А теперь вдруг заметил. Словно кошачьи уши разогнали любовный дурман.

Мир в один момент рухнул, мужчина прижался лицом к кошачьей спинке. Уютный мех, пахнущий домом... Илья снова посмотрел на Лару между кошачьих ушек и не почувствовал ни-че-го! Лялька муркнула и ударила его лапой по голове.
«Можно даже сильней!» — Илья очнулся от наваждения.

*

Они сидели с Лялькой на кухне. Он пил чай с блинами, кошка таскала у него из блюдца сметану.
— Кошка должна знать свое место! — авторитетно заявила Лара и с превосходством посмотрела на Илью.
Выспавшись, она явилась на кухню и с недовольством заметила, что кошка сидит на столе.
— А она его знает... — ответил Илья. — Ее место — всегда в моем сердце. А вот тебя там уже нет. Выспалась? Ну так иди вон отсюда. И да – даже чаем не угощу!

Как легко дались ему эти слова! А ведь только вчера он таял, когда смотрел на Ларису. Лара собиралась неторопливо, надеясь, что Илья ее позовет обратно. Как же так? Ведь Илюха всегда был такой послушный, готовый постоянно носить ее на руках! С чего он взбрыкнул?

*

Закрыв за Ларисой дверь, Илья почувствовал, что наконец-то свободен. Господи, какой же он был дурак! Зачем развелся с женой? Столько раз бросался хорошей работой. И все зачем? Чтобы просто рядом с Ларисой лишнюю минуту побыть... Спасибо Лялькиным ушкам – его глаза наконец-то открылись.

Чтобы заглушить чужой неприятный запах, кошка справила малую нужду на кровать. Замяукала, привлекая внимание: «Что ты встал? Давай убирай!».
Зря почувствовал Илюша свободу — Лялька не даст ему забыть, что он находится в услужении у кошки.
А Лариса Ляльку тоже надолго запомнит! Обнаружив у себя в сумке кошкину большую нужду: на расческе, косметичке и даже в паспорте!

Автор: Cebepinka

Овраг и камышовая кошка
Дом дедушки и бабушки Макса находился на краю деревни. Сразу за домом была протоптана узенькая тропинка через глубокий овраг к реке.
Макс с удовольствием проводил лето в деревне. С местными ребятишками он бегал на рыбалку, помогал пасти коров. Вечерами они жгли костер и пекли картошку в золе. Вкуснятина.

Целыми днями мальчишки носились по деревне. Единственное место, куда не разрешал им шастать дед — это овраг.
— Дедушка, там так здорово играть в войнушку или в черепашек ниндзя, — канючил внук.
— Как ты не поймешь, — раздражался дед. — Там всё заросло бурьяном и кустарником. Видишь, в середине камыши. Это значит — вода рядом. Покалечиться можно.

Но если у мальчишек в голове засел план, разве запретами можно его поломать?
Утром ватага сорванцов, вооружившись палками, с диким улюлюканьем ринулась в овраг. Их вопли разносились по всей округе.
«А ну, хулиганье, — рассердился дед. — Все живо сюда».
Мальчишки понуро подошли к нему.
«Я взял бинокль и что-то вам покажу, — продолжил дед, — Вон смотрите, там, в камышах, — он раздвинул ветки кустарника, — живут цапли. Видите, справа трава густая, скорей всего, это гнездо.

Мальчишки по очереди в бинокль рассматривали птиц.
— Ничего себе, — восхищались они.
— Если гоготать будете, — предупредил дедушка, — они от вашего шума могут покинуть гнездо, и птенцы погибнут. И еще я вам покажу. На другой стороне оврага, там, где густой бурелом, живет камышовая кошка.
Ребята опять прилипли к биноклю.

— Дедушка, мы ее не видим, — не поверил внук.
— Конечно, не видите. Она спряталась. Ваш шум напугал ее. Я думаю, у нее котята. Она сидит тихо, их охраняет, — ответил дед. — Овраг — это целый мир. Много там живности живет. У вас места много для игр, а у них овраг один. Получается, вы к ним в дом без спроса нагрянули и мешаете им жить.
Мальчишки присмирели.
Вечером Макс подошел к деду.
— А эту кошку увидеть можно?
— Если встанешь утром на рассвете, я тебе ее покажу, — пообещал дед.

Только на третье утро Макс смог разглядеть это грациозное создание. Кошка на несколько мгновений вышла из камышей, потянулась. Несколько секунд дала полюбоваться собой и в стремительном прыжке исчезла в зарослях сухой травы. Она была прекрасна.

*

Ночью Макс проснулся от удушливого дыма. Он выглянул в окно.
— Дедушка, бабушка, там овраг горит. Как раз в том месте, где камышовая кошка живет.
— Вот беда, — всполошилась бабушка. — Вызывайте пожарных. Подымайте людей.
— Пока приедут, надо шланги достать, — предложил дед. — Хоть как-то не дать огню к домам подобраться. И лопаты не забудьте.

Народ поднялся быстро. До приезда пожарных, выкопали полосы и топорами убирали сушняк. К утру пожар был потушен.
— Деда, деда, — не унимался внук. — Как там кошка? Пойдем посмотрим.
— Дома сиди, — буркнул дедушка. — Я сам схожу. Опасно там.

Пока отсутствовал дед, Макс не находил себе места. Не выдержав ожидания, ринулся к оврагу. Дедушка шел ему навстречу и нёс на руках большую кошку. Ее морда свешивалась с рук и монотонно болталась в такт шагов. В сумке на плече кто-то яростно пищал.
— Дедушка, она жива?
— Жива, только обгорела немного. Беги за ветеринаром и быстро. Скажи ему: ожог и отравление угарным газом. Без сознания она.
— А пищит кто?
— Четыре котенка выжили. Они в воде сидели. Только шерстку подпалили немного. А пятого она до воды не донесла. Его я похоронил. Она его своим телом закрыла. До последнего пыталась спасти. Вот ведь животина. Мать! — с уважением произнес старик.

*

Кошка выздоравливала долго. Когда пришла в себя, забилась в угол и шипела на людей. Лечить ее было очень трудно. Она царапалась и пыталась укусить доктора. Котята находились при ней.
В первые дни они прятались за спину матери и с любопытством разглядывали людей. К миске подходили, только когда никого не было рядом. Через неделю немного пообвыкли. Однажды самый шустрый котенок, осмелев, вышел из сарая.
Еще через недели две этот котенок забежал в дом. Вскарабкался к Максу в кровать и уснул рядом.
«Я его назову Сенькой, — засмеялся Макс. — Он уже почти ручной. Разрешает гладить себя».

Как-то утром, Макс забежал в сарай покормить питомцев. Кошка с котятами исчезли. Мальчик очень расстроился. Он ходил по тропинке, звал котят и кошку. Оставлял возле оврага еду. Никто не отзывался.
«Не переживай, — успокаивал его дед. — Это дикая кошка и котята такие же дикие. Им в овраге лучше. Это их дом. Раз смогла уйти и увести с собой детей, значит, ей уже лучше. С ними все хорошо будет».
Макс кивал головой и вздыхал.

Через два дня Макс проснулся от громкого мурлыканья. Он открыл глаза. На кровати лежал Сенька и хитро поглядывал на мальчика.
Макс осторожно взял котенка на руки и выглянул в окно. На заборе сидела камышовая кошка. Она внимательно посмотрела на мальчика, пронзительно мяукнула и скрылась в овраге. Котенок остался.
«Гляди ж ты, — покачал головой дедушка. — Котенка привела нам. Решила, что ему лучше у нас будет. Вот животина, а такая умная».

Больше кошку и оставшихся котят никто не видел. Возможно, они так и живут в своем овраге. Сенька вырос огромным и красивым котом. Только часто убегал в овраг и долго там пропадал. Но всегда возвращался домой.
А в деревне начали рождаться крупные серые котята с хитрыми мордочками.

Автор: Лидия Малкова

Правильная охота
Бладика передали фермеру, когда умер его хозяин, а жена уезжала к детям в другую страну. Собаку она не хотела брать. Был между ними какой-то конфликт или непонимание.

• Вот.

Сказала она.
Добрый, ласковый, умный и охоту любит.

Фермер взял. Ему было жалко собаку. Он не особо разбирался в породах. И когда женщина сказала.

• Это Бладхаунд.

И добавила его имя, но. В это время мужчина уже чесал голову пса и пропустил всё мимо ушей.
Мужчина решил, что пса так и зовут – Бладхаунд.
Произносить такое сложное и длинное имя у него не получалось. Да и звучало это, как графский титул. Поэтому он переиначил по -своему.
Бладик.
Собаке было всё равно. Смерть любимого хозяина и передача незнакомому человеку. Тут есть от чего загрустить.
Поэтому. Бладик, так Бладик.
Бладик долго грустил и даже не ел. После чего фермер строжайшим тоном с ним поговорил и приставил его охранять небольшое количество кур и гусей.

• Паси их, Блдик и охраняй.

Сказал мужчина.

• И не смей мне не есть. Это ещё, что за странности. Как ты работать собираешься? На голодный желудок? У меня никто не лентяйничает. Ешь давай и отправляйся на работу.

Бладик посмотрел на человека и ткнулся ему мокрым носом в ладони. Он шумно вздохнул, и пошел есть. Он был умной собакой и всё понимал. Но что делать?
Новое место жительства и надо выполнять требования.
Мужчина смотрел ему вслед и.
С его лица сошло строгое выражение, и оно расплылось в довольной улыбке.
Пёс постепенно обживался. Он привык к тому, что хозяин засветло уходил на поле. У фермера было много земли, которую он засеял пшеницей. Урожаи были хорошими, но. Это требовало постоянного внимания, много специальной техники и очень много труда. Так что, времени на домашнюю живность у мужчины не оставалось. По сути, он сам не мог объяснить себе. Зачем завёл курей и гусей. Разве что.
Когда он возвращался. Они ему радовались. Это и был весь его навар с домашнего хозяйства. Поэтому.
Бладик был очень к месту. Теперь он бегал за теми и другими и всё время гонял их то туда, то сюда.
Гуси и куры на него не обижались. Даже иногда щипали за хвост. Они чувствовали, что пёс имеет добрую душу.
Но слово-охотничий. Не давало фермеру покоя. Он долго думал, что с этим делать. Ружья у него не было. Охоту он не любил. Да и времени на это не было.
Но вот то, что он в детстве отлично стрелял из рогатки. Это был факт.
И вот однажды. Во время обеда. Когда он остановил комбайн. И собрался перекусить. Ему в голову пришла идея.
Вечером.
Найдя без труда в сарае всё необходимое. Мужчина соорудил вполне себе приличную рогатку.
Несколько дней он стрелял шариками по колосьям пшеницы. Пока не решил, что вполне себе вспомнил свои прошлые навыки.
В выходной.
Он установил во дворе небольшой столик на расстоянии метров тридцати. Поставил на него банки из- под пива. И стал стрелять.
Всё дворовое общество собралось рядом с ним и с интересом наблюдало за его развлечением.
Куры, утки и Бладик.
Бладик не понимал, к чему всё это. Пока.
Через пару часов. Вымотавшись полностью и уже отчаявшись попасть хоть куда-нибудь.
Фермер не поразил первую банку. Его радости не было придела. Куры и утки тоже чему-то радовались. Кукарекали и кричали.
И только Бладик смотрел на мужчину непонимающим взглядом.

• Беги. Сказал ему фермер.

Беги и принеси банку. И тут.
Тут Бладик показал всё, на что он был способен. Будто метеор промчался.
Через пару секунд банка была в руках у фермера, а пёс. Смотрел на рогатку уже вполне себе заинтересованным взглядом.

• Нет. Сказал мужчина.

Теперь пойди и поставь её на место.
Он долго объяснял и добивался от собаки выполнения этой команды. И в конце концов. Бладик понял.
Теперь развлечения с рогаткой стали частью их жизни, и пёс явно повеселел. Он был не просто- при деле.
Теперь он даже охотился. Правда, только на пивные банки, но.
Он тоже не любил охоту на животных. У Бладика было слишком доброе сердце.
А вскоре.
Фермер решил его брать с собой.
Дело в том.
Что под жаткой комбайна вполне себе могли погибнуть птицы, мыши или ещё какие-нибудь животные. Вот именно это мужчина и хотел избежать. Поэтому. Он пускал Бладика по полосе, по которой должен был пройти комбайн, чтобы тот разогнал всех.
Короче говоря.
Гд вы ещё найдёте такую охоту?
Чтобы охотиться на птиц и прочую мелюзгу. Но не убивать их, а спасать?
Бладик чувствовал себя совершенно счастливым. Он теперь спал рядом с кроватью фермера и вздрагивая по ночам, вскакивал. И прислушивался к биению его сердца.
Он боялся потерять этого человека. Который стал для него всем на этом свете.
Так они и жили.
Утром и вечером пёс гонялся за дворовой птицей. Потом работал спасателем перед комбайном.
Ночью они с хозяином, поев еле доползали до кровати. А в выходной.
Стрельба из рогатки по пивным банкам.
Пока однажды. Бладик не наткнулся на выводок небольшой птички. Она выращивала птенцов прямо на пути, медленно двигавшегося комбайна.
Увидев большую и страшную собаку. Мама расправила два крылышка и закрыла собой птенцов. Глаза она закрыла от страха.
Бладик потрогал её носом и та тревожно пискнула.
Присев рядом, он попытался сообразить, что можно сделать? Как спасти выводок и маму-птичку?
Потом бросился назад и взлетев по лестнице к кабине. Стал яростно лаять и скрести дверь лапами.
Фермер всегда закрывал двери, потому что, там работал кондиционер. Да и он любил во время работы слушать музыку.
Сообразив, что привлечь внимание человека таким образом не удастся.
Бладик оббежал комбайн, и стараясь не смотреть на страшные крутящиеся части механизмов внизу. Стал перепрыгивать с одного на выступа на другой.
Пока не оказался точно перед лобовым стеклом. Тут, естественно человек его и заметил.
Немедленно остановив работу.
Он высунулся из кабины и поинтересовался.

• Какого дьявола ты делаешь, Бладик?

Ты же мог попасть под жатку? Что случилось.
И Бладик стал прыгать и показывать всем своим видом, что человек должен пойти с ним.
Когда фермер увидел маленькую птичку, сидящую прямо перед его машиной, прикрывающую своих птенцов.
Он остановился и посмотрел на собаку.

• А, ну. Иди сюда. Сказал он.

И громко чмокнул Бладика в мокрый, холодный нос.

• Ты у меня настоящий охотник.

И Бладик радостно залаял и завилял хвостом.
Фермер приподнял жатку и проехал так. Что колёса комбайна прошли далеко от птицы, сидящей на гнезде.
Теперь фермер оставлял окно приоткрытым. Чтобы в случае чего, услышать своего кудлатого друга.
А ещё через полгода. Вернулась женщина, отдавшая Бладика.
Она объяснила фермеру, что её дети страшно недовольны тем, чо она отдала собаку их умершего отца.
И она приехала для того, чтобы забрать его назад. Она вытащила чековую книжку и предложила фермеру назвать любую сумму.
Мужчина страшно огорчился. Точнее. Это даже нельзя назвать огорчением. Как бы вы чувствовали себя, если бы вам предложили отдать или продать вашего единственного друга.
Но разве можно не отдать детям собаку их папы.
Фермер долго говорил с Бладиком. Он пытался объяснить ему. Как он его любит и как не хочет расставаться с ним. И что тут ничего не поделаешь. Ведь там его ждут родственники его умершего хозяина.
Бладик не понимал, почему эта женщина, отказавшаяся от него. Ведёт его к машине и почему. Увозит от его человека, его работы, его охоты, его курей и гусей.
Куры и гуси долго бежали за машиной и кричали, а потом. Обрались вокруг фермера и стали заглядывать ему в глаза.

• Не рвите мне сердце!!!

Закричал на них фермер.
Мне самому плохо. А что было делать? Что? Я вам спрашиваю?!!!
Он ушел в дом и достал бутылку виски. Работать завтра не хотелось. Несчастье тяжёлым камнем лежало на сердце.
Проснувшись утром с головной болью и желание продолжить. Мужчина достал ещё бутылку.
Он сел к столу и попытался погладить голову Бладика. Которая всегда была с этой стороны, а вспомнив. Что случилось. Он заплакал.
Горючие слёзы, смешанные с алкоголем, текли по его щекам и он не замечал их. Наполнив стакан, он уже собирался опрокинуть его, когда.
Когда на дворе, вдруг кто-то залаял.
С пьяных глаз померещилось.
Решил мужчина и опять поднял стакан. И тут лай разнёсся очень явственно.

• Что за чёрт?

Выругался фермер и покачиваясь, вышел во двор.
Куры, гуси и Бладик носились по двору друг за другом и мужчина.
Чуть не упал от неожиданности. Он протёр глаза и позвал собаку.
И Бладик.
Подлетев к фермеру. Подпрыгнул и лизнул того в нос.

• Как?

Изумился мужчина. Он наклонился и взял в руки кусочек перегрызенного поводка, свисавшего с ошейника.

• Ах, чтоб меня.

Восхитился фермер.
Ну, ты даёшь Бладик. Что же мы теперь будем делать?
Но Бладику было не до того. Он бросился пасти своих птиц.
Через месяц пришло письмо от бывшей хозяйки. Она писала, что БЛадик сбежал в аэропорту прямо перед посадкой в самолёт. И что если он появится, то она просит написать ей.
Фермер посмотрел на спящего на кровати Бладика и разорвал письмо и конверт.
И не осуждайте его.
Может быть вы и поступили бы иначе.
Но фермер не смог.
Теперь они так и живут.
Работают с утра до вечера. А по выходным, отдыхают все вместе.
И фермер совершенно счастлив.
Ему больше ничего не надо.
Иногда они с Бладиком ездят в небольшой городок. Где мужчина приходит неизменно в одно кафе. Его хозяйка, вдова. И очень хорошая женщина. Знает всю историю.
Она неизменно ждёт эту парочку, и когда видит их. Её глаза зажигаются радостью.
Фермер завтракает беконом, яичницей и гренками. Бладик тут же, рядышком грызёт сахарную косточку. А женщина сидит, слушает рассказы фермера и улыбается. А когда он выходит покурить, спрашивает у Бладика.

• И когда уже твой человек решится?

Бладик шумно вздыхает и трётся о женские ноги. Она нравится ему и можете мне поверить.
Он придумает, как помочь своему человеку сказать такие важные слова.
Потому как.
Он его друг. А кто же ему ещё поможет кроме него?
А?
Правильно. Никто.
Бладик подмигивает женщине заговорщицки.
И мне, почему- то кажется, что всё сложится хорошо у них. И на ферме появится женская рука.
А вы, как думаете?
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО-ТРАНСКИЙ

Кто там?

Галя еще раз проверила закрыты ли окна, спички спрятала и, присев у зеркала, говорила, отделяя слова от губ движениями помады:

• Светочка, мама пошла в парикмахерскую. Позвонит приятный мужской голос, скажешь: «Мама уже вышла». Это парикмахер... Позвонит противный женский голос, спросит: «А где Галина Петровна?»... Это с работы. Скажешь: «Она пошла в поликлинику... выписываться!»... Не перепутай. Ты девочка умненькая. Тебе шесть лет.

• Будет семь, – поправила Света.
• Будет семь. Помнишь, кому можно открывать дверь?
• Помню, – ответила Света, – Никому.
• Верно! А почему нельзя открывать, не забыла?
• Бабушка говорит: «По лестнице нехорошие бандиты с топорами ходят, прикидываются водопроводчиками, тетями, дядями, а сами непослушных девочек топят в ванне!»

Правильно?

• Правильно.
• А бабушка придет, ей открывать? – спросила Света, откручивая кукле ногу.
• Бабушка не придет, она на даче. Приедет завтра.
• А если сегодня?
• Я сказала: завтра!
• А если сегодня?
• Если сегодня, это уже не бабушка, а бандит! По домам ходит, деток ворует. Еще есть дурацкие вопросы?
• Нету вопросов! – ответила Света, внимательно глядя, куда мать прячет от нее французские духи.
• Вроде порядок, – Галя цепким взглядом таможенника ощупала отражение в зеркале, – Буду часа через два. Нет, через три!
• Так долго обстригать будут? Ты не слон!
• Не обстригать, а стричь. Это плохой мастер все делает тяп-ляп, а хороший мастер, – Галин голос потеплел, – настоящий мастер все делает хорошо, поэтому долго. Никому не открывать!

Мать чмокнула Свету и, хлопнув дверью, ушла. Света достала из тумбочки французские духи, полфлакона опрокинула на голову кукле, приговаривая:

• Вымоем Дашке голову и будем обстригать. Не волнуйтесь, настоящий мастер все делает так долго, пока вам не станет хорошо!

Тут раздался звонок в дверь. Света побежала в прихожую и звонко спросила: «Кто там?» Хриплый голос ответил:

• Открой! Это я – твоя бабушка!
• Здравствуй, бабуля! А зачем таким страшным голосом говоришь?
• Да, простыла, внученька! Уж и молоко с медом пила, а все хриплю! Открывай!
• Бабушка! Мама сказала: ты завтра приедешь! А сегодня еще сегодня!
• А я сегодня и приехала! Открой! Темно на лестнице и ноги сильно болят!

Света набросила на дверь цепочку.

• Бабушка, – задумчиво сказала она через дверь, – я открою, а ты – бандит?
• Какой еще бандит?! – бабушка закашлялась.
• Обыкновенный. Сама говорила. Прикинешься бабушкой и в ванне утопишь! Приезжай завтра, будешь бабушкой!

Старушка спустилась на ступеньку, заплакала: – Стыд-то какой! Во, дите воспитали! Родной бабке через двери не верит! Бессовестная! Когда мать с отцом будут?

• Папа после работы, – донеслось из-за двери, – А мама пошла выписываться к парикмахеру.
• Куда? – бабушка вскочила, – Все Сереже расскажу! Вертихвостка! И ты вся в нее, вся! Вот возьму и умру тут!
• Бабуль! Бабуль! – пробивался из-за двери детский голосок, – Ты не умрешь! Мама сказала, ты сначала всех нас похоронишь!
• Это Галка про меня такое сказала? Змеюка! Все Сереже расскажу! Про всех парикмахеров! Еще неизвестно, от какого парикмахера дочь!

В это время по лестнице подымался мужчина в сапогах и спецовке. Разглядев в тусклом свете умирающей лампочки старушку в слезах, он остановился:

• Кого оплакиваем, бабуля?

Признаться постороннему, что тебя не пускает в дом собственная внучка, было так стыдно, что бабушка, проглотив слезу, соврала:

• Давление у меня пониженное сынок... Второй день с лестницы падаю.
• А мы в квартиру позвоним, валерьяночки хлопнешь! – весело сказал мужчина, нащупывая на двери звонок.
• Кто там? – спросила Света.
• Ребятенок, открой! Тут старуха концы отдает!
• Дядя! Там темно, вы потрогайте, – эта старуха, может, старый бандит!
• Мерзавка! – взвыла бабушка, – Перед людьми не позорь!
• А, так там внучка твоя оказалась? – сообразил мужчина. – Чья бы там внучка не была, а отпереть будь любезна! Слышь меня, стерва несовершеннолетняя!
• А при детях ругаться нельзя! – сказала Света, – Папа при мне никогда не ругается. Сначала уложит спать, дверь закроет и потом ругается с мамой! Понял, сын сукин?!
• Во дает! – одобрительно хмыкнул мужчина, – Перспективная девочка подрастает!
• А вы кто такой там? Один – бабушка, второй – дедушка, что ли?
• Я-то? Я дядя Коля-водопрово...

Бабушка, ладошкой зажав мужчине рот, зашипела:

• Не водопроводчик! Только не водопроводчик! Ей про водопроводчиков такого наговорили! Вы... почтальон!

Дядя Коля, пытаясь оторвать от себя бабушку, бранился шепотом:

• Чтоб вы сгорели! Почему водопроводчиками пугаете? У нас что, почтальон не может стать бандитом?
• Но я прошу вас! Скажите: почтальон, – она откроет!

Дядя Коля сплюнул в сердцах:

• Слышь ты там! Открой! Оказывается я почтальон!
• А голос как у водопроводчика!
• Бабусь, внучка воспитана не слабо! Граница на замке! Придется ломать дверь!
• Ломайте! – бабушка махнула рукой, – только аккуратно, как свою. Водопроводчик достал инструменты и, напевая романс: «Отвори потихоньку калитку...» начал выламывать дверь.

Удары кувалды гулко бухали на всю лестницу. Но, во-первых, соседи плохо знали друг друга в лицо. Во-вторых, на площадке был полумрак. А в третьих, как-то неловко спрашивать у незнакомого человека, в свою квартиру он ломится или в чужую?
Видя, как дверь начинает шататься, Света заплакала: – Мама! Мамочка! Меня утопят! – она дрожащей рукой задвинула засов старого замка, которым давно не пользовались, но с двери так и не сняли.
По лестнице, насвистывая, подымался Светин папа.
Увидев в полутьме сопящих у его двери, Сергей с ходу заехал водопроводчику в ухо.

• Сереженька, не бей! Это свои! – завопила бабушка и бросилась разнимать.

Мужчины метили друг в друга, но в темноте, в основном, все доставалось бабушке, как обычно и достается разнимающим.

Когда старушка была положена на обе лопатки, мужчины успокоились и начали приводить ее в чувство. Наконец все очухались, помирились и, потирая ушибленные места, уставились на дверь.

• Света, открой, деточка! – простонал Сергей, держась за скулу.
• Сейчас, папочка, – ответила Света, – А ты правда, мой папа?
• Другого папы у тебя пока что нет!
• А бабушка говорит, я от какого-то парикмахера получилась...
• От какого парикмахера?
• Сереженька! – бабушка в темноте выразительно посмотрела на сына, – ты его не знаешь! Я все расскажу, если попадем в квартиру!

В это время на площадке остановился пухлый мужчина. Переводя дух, он сказал: «Бог помощь! А что с дверью делаете?»

• Видите ли... – замялся Сергей, – сигнализацию ставим. Мало ли...
• Ага, – ухмыльнулся водопроводчик, – Можно вызвать на дом, а можете сами дверь в милицию отволочь. Установка дешевле обойдется!
• Понял! – пухлый стал быстро подниматься по лестнице.

Сергей тряханул дверь.

• Светочка, открой немедленно, гадина! У меня ключи, отопру, выпорю!
• Выпорешь, если отопрешь! – Света вздохнула, – Я на старый замок закрыла, от него ключей ни у кого нету. Даже у папы, если он это вы.
• Ну, что делать? – Сергей закурил. – Деньги мне надо забрать! Деньги! До двух держат цветной телевизор маленький за двести рублей!
• Как двести? Он четыреста стоит! – удивился дядя Коля.
• Да цельнотянутый! Прямо с завода!
• Что такое цельнотянутый? – спросила бабушка.
• Ворованный, утянутый, значит, – объяснил водопроводчик, – Цельнотянутый грех не взять, грех!
• А мой папа говорил: Воровать нехорошо! Значит, вы там одни бандиты собрались!
• Нехорошо родному отцу дверь не открывать! – крикнул дядя Коля,
• Дура старая!

В это время наверху что-то громыхнуло, охнуло и, ругаясь, покатилось вниз. Это были супруги Бирюковы из 57-й. Они волокли дубовую дверь. Тяжелая дверь неслась быстрей Бирюковых, била их о стены, перила, мотая из стороны в сторону.

• Что случилось? – успел крикнуть водопроводчик.
• Сказали: сегодня всем поставить сигнализацию! Завтра бандитов ждут!...
• Сумасшедшие! – бабушка покачала головой, – Уже слух пустили с вашей легкой руки про сигнализацию! Сейчас все двери посрывают!

И, действительно, наверху что-то грохнуло. Потом еще раз грохнуло в другом месте. Люди рвали двери с петель.

• Света! – Сергей постучал в дверь кулаком. – Слушай внимательно! Мама сказала, чтобы ты никому не открывала дверь, и ты молодец, что слушаешься, дрянь! Но про то, что деньги просовывать под дверь нельзя, мать ничего не говорила, правда же? А, если человек, не заходя в дом, скажет, где у вас лежат деньги, значит, он тебе кто?
• Вор! – ответила Света.
• Идиотка! Он твой отец!
• Были бы моим папой, знали бы, что денег у нас нет! Папа все время кричит маме, «нету их, я не ворую!» Никак бандитом не может устроиться!

Сергей стукнулся головой в дверь.

• Светочка! У меня в копилке кое-что припрятано! Клянусь тебе, в ванной. За ведром. В мыльнице. Под мылом лежат деньги! Вынь, просунь бумажечки под дверь!

За дверью было тихо. Наконец, послышались Светины шажки.

• Бандиты, вы здесь?
• Здесь мы, здесь, доченька! Просовывай!
• Там нет мыльницы с деньгами, только папины носки. Сувать?
• Украли! – взвился Сергей, – В кои-то веки в доме появились деньги и сперли! Бандюги пронюхали! А может они там?! Дядя Коля, навались!

Мужчины прыгнули на дверь и вместе с ней рухнули в квартиру...
Вечером вся семья и дядя Коля ужинали, смотря новенький телевизор. Дверь уже поставили на место, с водопроводчиком расплатились и он, возбужденный червонцем, хвалил хозяйку.

• Что ж ты папочку обманула, доченька, – перебила его Галя, – сказала, «мыльницы нет»?
• Испугалась! Бандиты узнают – деньги есть и дверь выломают. А они все равно разломали!

Все засмеялись.

• Соображаешь! Молодец! – сказал водопроводчик, укладывая на хлеб десятый кружок колбасы, – запомни: детям обманывать старших нехорошо! Сначала вырасти, стань человеком!...

За стеной временами слышались стоны и треск. Это соседи волокли двери на установку сигнализации.

• Ничего не понимаю, – сказала Галя, – Тащат и тащат! Может, правда? Весь дом засигнализируется, а мы опять, как дураки?
• На какие, позвольте спросить, шиши?! – вскинулся Сергей, – Я и так весь в долгах!
• Папочка заплати, а то меня в ванне утопят!
• Да где ж я денег возьму, доченька?
• Я знаю, где, – сказала Света, – у бабушки на антресолях пол-валенка деньгами набито!
• Врунья бессовестная! – завопила бабушка – какие пол-валенка?! Там ботик крохотный...
• Значит, в валенке мамочка деньги свои прячет! Это у папы в мыльнице кусок мыла остался, долги отдать!

Наступила тишина.
Разряжая обстановку, водопроводчик дипломатично высморкался и сказал:

• Я извиняюсь. Домой надо. Девять часов... Пора сына пороть. Ведь кроме меня у него никого нет. Это у вас нормальная семья. Счастливо оставаться!

© Семен Альтов

Матвей
В славном городе Одессе жил да был один молодой человек. Родители его по случаю выехали на ПМЖ за границу, небольшую квартиру оставили ему. По молодости лет он еще не был женат, учился в мореходке, мечтал о море, о далеких странах, а о своих мечтах рассказывал своему самому преданному другу — коту Матвею.

Матвей был идеальным слушателем: не перебивал, не задавал лишних вопросов, не спорил. Слушал внимательно, слегка склонив набок большую умную голову; дремать во время длинных «разговоров по душам» никогда себе не позволял. Одним словом, были между ними крепкая мужская дружба и абсолютное родство душ.

Рано утром, плотно позавтракав, выходили из дома вместе: хозяин — в училище, кот — на прогулку. Матвея хорошо знали в родном дворе, «залётные» коты боялись, ребятишки обожали, старушки при встрече тут же лезли в пакет, отламывая кусочек булки или очищая сосиску. И даже дворник дядя Митя одобрительно хмыкал, видя, как несется Матвей навстречу своему хозяину, едва завидев его в переулке, и с разгону прыгает ему на плечо. Они вместе ужинали, вместе пили чай, делились событиями прожитого дня, обсуждали планы на завтра. Случалось, конечно, что-то кто-то из них ночку-другую не ночевал дома, но к таким ситуациям оба относились с пониманием — дело-то молодое. Но чаще они ложились в обнимку на диване и смотрели какой-нибудь интересный фильм, и даже если Матвей случайно и засыпал, он знал, что утром хозяин непременно расскажет ему, чем там дело закончилось.

Но чем ближе подходило время к окончанию училища, чем чаще билось сердце от предстоящего плавания, тем тоскливее ныла душа: а что делать с Матвеем?
— Может, к тетке в деревню поедешь? Там хорошо, раздолье, мышки, парное молочко?
— Нет, — недовольно крутил черной с белыми пестринками головой кот, — деревня — это удел стариков, а я еще молод и хорош собой.
— С дядей Митяем договориться — тоже не выход, — размышлял молодой человек, — не можешь же ты по полгода по подвалам жить...
— А чего тут думать? — подмигивал желто-зеленым глазом Матвей, — я с тобой в плаванье пойду. Ты сам рассказывал, что на кораблях разные зверушки встречаются, а я чем хуже?
—А не забоишься? Ведь это — не дома на диване, море бывает очень опасным!
— Что для тебя хорошо, то и для меня хорошо будет. Мы с тобой и мясо, и конфеты — всё напополам, а теперь и соль морскую надвое делить станем. Не смогу я без тебя, хозяин! Нам друг без друга нельзя!!!

Как задумалось, так и получилось. И стал кот Матвей моряком. Поначалу нелегко было обоим. Матвей вылизывал кровавые, с непривычки, мозоли на руках хозяина, вымуркивал тревогу и тоску с его души. А когда сам во время первого шторма не смог совладать с нервами, впившись в шею хозяина всеми восемнадцатью когтями, то услышал спокойное, но твердое: «Матвей, мы с тобой мужчины, мы рождены быть сильными. А трусость — это удел слабых». И кот стал потихоньку успокаиваться и ослаблять «мертвую хватку», а потом и вовсе нырнул под одеяло с головой — чтоб никто не увидел постыдных проявлений его слабости.
Но постепенно, опираясь на поддержку друг друга, они привыкли и вскоре уже не представляли себе жизни без моря. Матвей ходил в плаванье несколько раз и всегда был любимцем команды. В еде не привередничал — ел, что давали, нужду справлял исключительно в отведенном месте. Во время работы под ногами не путался, а в отдыхе был незаменим: мог и подурачиться, и поиграть, и чужие откровения, если нужно, выслушать, и успокоить своей теплой кошачьей душой, если что. Лакомств не выпрашивал, но если кто подкидывал вкусный кусочек — отказом не обижал. Словом, любили Матвея все — от самого младшего юнги и до капитана.

Кот стал настоящим путешественником. Когда прибывали в какой-то порт на день-два, он сходил на берег, осматривал достопримечательности, пробовал местную кухню, успевал и по пушистым красавицам пройтись, чтобы иметь полное представление о стране. На корабль старался возвращаться вовремя, но даже если и разомлел он после бурной ночи развлечений, одного гудка было достаточно, чтоб команда увидела: вот он, Матвей, несется изо всех сил своих четырех лап, чтоб успеть запрыгнуть на борт родного корабля.
Зато надо было видеть, как они с хозяином возвращались домой! И дядя Митя с метлой, и ребятишки, и все соседи с улыбкой наблюдали, как гордо вышагивает Матвей рядом со своим хозяином, распушивает хвост, подмигивает дворовым красоткам: «Вот я отдохну с дороги часок-другой, а потом уж порасскажу вам о заморских диковинах, ведь вы дальше своего двора и не были нигде!». Вот так и жили они с хозяином: возвращались, отдыхали и готовились к новому плаванью.

Тот, роковой для Матвея рейс, был в Индию, в порт Мумбаи (бывший Бомбей). И, вроде, всё было как обычно и не предвещало никаких волнений. Но когда сухогруз был готов к отплытию, Матвей не вернулся на корабль. Искали, звали, давали один гудок, два, пять, десять... Нервничали все, а на хозяина, метавшего от кормы до носа, вообще старались не смотреть. Ждали сколько могли, но в конечном счете, отчалили от берега...
Вся команда была подавлена. Они уговаривали себя, что в жизни случается всякое, и такой умный самостоятельный кот не пропадет нигде. И только убитый горем хозяин твердил: «Как же вы не понимаете, если Матвей не вернулся на корабль, значит, с ним случилась беда!».

Когда молодой человек в одиночку подошел к своему двору, боясь услышать знакомое: «А вот и наши морячки вернулись!!!», он опустил голову и тихо проговорил: «Матвей не вернулся. Он... потерялся в чужой стране». Он брёл к своему подъезду, а на родной, знакомый с детства, двор словно опустилась огромная серая птица, заслоняющая своими мягкими крыльями привычный гомон и яркий свет.
Все сопереживали добродушному моряку, понимая, какая это для него утрата. Он даже летал в Мумбаи, потратив на это путешествие почти все заработанные за полгода плавания деньги. Бродил по узеньким улочкам, толкался в суетливом порту, заходил в прибрежные кабачки, без устали расспрашивая о крупном черном коте с белыми пестринками, показывая фотографии. Всё без толку. Матвей пропал...
Но человек (в отличие от преданного животного) может пережить всё. Жизнь не стоит на месте, и молодой морячок продолжал ходить в плаванье, стараясь не обращать внимания на ноющую боль одиночества.

Прошло два года. Как-то раз, возвращаясь домой из очередного рейса, он встретил на утренней улице дядю Митяя, идущего из гастронома. «О! Иди-иди, там тебя гости дожидаются!». Ничего не понимая, парень даже не успел расспросить добродушного дворника, потому что со стороны двора по маленькому переулку к нему неслось нечто грязно-серое, напоминающее клубок спутанных веревок. И только когда этот клубок с разгону запрыгнул на его плечи, он задохнулся в судорожной догадке, не смея даже поверить: «Матвей!!!».
Да, это был Матвей, пришедший домой из Индии!!! Исхудавший, со свалявшейся шерстью, грязный, без правого уха и... совсем седой. Его дорога домой длиной в два года по самым минимальным подсчетам составляла около семи тысяч километров и проходила по восьми странам!!! Она измотала его тело, но душу оставила прежней — горячей и любящей. Он терся крупной головой о щеку хозяина, он преданно заглядывал в его родные глаза, которые тот прятал, зарывшись лицом в грязную шерсть, он жадно лизал его щеки, ставшие отчего-то солеными, и тихо шептал: «Да ты что, хозяин! А как увидит кто? Ну, будет, будет... Идем домой».

Спустя часа два, сытый, накупанный, вычесанный Матвей лежал на своем диване и, не мигая, смотрел на хозяина.
— Неужели это ты, Матвей? Неужели, ты вернулся ко мне?
— Конечно, вернулся. Ну, а как по-другому? Ведь ты сам говорил: мы с тобой — мужчины, мы сильные. А предательство — это удел слабых. Ты не спрашивай меня, почему я не возвратился на корабль; что чувствовал, когда понял, что остался один; что испытал за эти два года; как нашел дорогу домой. Всё это неважно. Важно то, что я знал: ты меня ждешь, и потому я просто шёл и шёл, ради этого самого момента — когда мы снова вместе.
Месяца два поправляли здоровье у тетки в деревне — на природе, на парном молочке, на домашнем творожке и сметанке. А когда бочки округлились, шерсть отросла и заблестела, когда прелесть местных кошечек начала вызывать интерес, вернулись домой.
А через какое-то время и жену хозяину подыскали, и когда пришло время идти в новое плаванье, Матвей внял уговорам и остался дома с хозяйкой. Они всегда вместе идут в порт, чтобы провожать или встречать хозяина. Но когда он в плаванье, Матвей и сам частенько приходит на пристань, садится, смотрит на море и ждет. Он по собственному опыту знает, каким опасным бывает море. Но он смотрит и смотрит в бескрайнюю даль, потому что они оба очень хорошо знают: если тебя кто-то ждет, с тобой ничего не может случиться...

Автор: Татьяна Лонская

Щенок был голоден. Стояло раннее майское утро, и маленький пёс обыскивал двор в поисках чего-нибудь съестного. Его острый собачий нюх подсказывал, что совсем рядом находится настоящий рай для бездомной собаки: магазин, место, до отказа забитое всевозможной снедью, но его сравнительно небольшой жизненный опыт говорил, что ни одно из находящихся в магазине лакомств никогда не попадёт в его желудок.

Щенок ковылял по пустому, поросшему дикой травой, двору мимо поломанных качелей и железных лесенок с оторванными ступеньками. Накануне он ухитрился найти несколько косточек, добыча немного поддержала его силы, но с тех пор ничего больше раздобыть ему так и не удалось. Наконец, он улёгся на землю прямо посреди двора и тихонько заскулил.
В это время из подъезда напротив вышел мужчина лет сорока пяти. Он шёл характерным шагом человека, направляющегося на не слишком любимую, но и не особо раздражающую работу. Как и всегда в такие моменты, мысли мужчины парили где-то за пределами текущей действительности, касаясь её лишь для того, чтобы отмечать необходимые детали.
Внезапно взгляд его выхватил из общей картины пустого двора щенка. Вид собаки заставил мужчину остановиться и осмотреть двор в поисках хозяина. Не увидев такового, он подошёл к псу.

• Привет. Несладкое утро?

Щенок поднял на незнакомца грустные глаза и что-то тихонько проскулил в ответ. Мужчина ещё раз осмотрелся.

• Ну и как ты тут оказался? – он присел на корточки и легонько погладил щенка по голове.

Тот поднял мордочку, ткнулся носом в тёплую ладонь и слабо завилял хвостом.
Мужчина посмотрел на часы и на несколько секунд задумался.

• Вообще-то, мне нужно идти, – сказал он наконец, – у меня работа, понимаешь? Впрочем... подожди-ка меня здесь.

С этими словами он поднялся на ноги и направился к тому самому магазинчику, из которого доносились будоражащие воображение щенка ароматы.
Когда через несколько минут мужчина вернулся, в его руке был горячий пирожок с мясом, завёрнутый в салфетку. Он положил салфетку на землю, разломил пирожок и начал отделять мясо от теста.
Щенок учуял лакомство, когда незнакомец ещё только выходил из магазина, а сейчас, догадавшись, что угощение предназначается ему, словно обезумел от радости и нетерпения.

• Тихо-тихо, приятель, подожди! Я не очень разбираюсь в том, чем можно кормить собак, но насколько я понимаю, это лакомство для тебя не слишком полезно, – сказал мужчина, улыбаясь и продолжая свои манипуляции.

В конце концов, повизгивающий от нетерпения щенок был допущен до угощения.

• Ну, теперь я пошёл, – сказал мужчина, глядя, как щенок уписывает мясо, – если будешь здесь вечером, ещё что-нибудь принесу. Может быть, даже узнаю, чем тебя лучше кормить.

Он в последний раз провёл рукой по голове щенка, поднялся на ноги и отправился на работу.
На то, чтобы расправиться с угощением, щенку хватило нескольких минут, и хотя он совершенно точно мог бы съесть десяток таких пирожков, пёс ощутил, как ставшее уже привычным чувство голода отступило.
Если бы он умел думать, как человек, то, вероятно, ему пришло бы в голову, что связано это не только с едой, наполнившей его желудок, но и с тем, что незнакомый человек не прошёл мимо него, что он заметил его и позаботился о нём. Вероятно, щенку пришло бы ещё много подобных мыслей, но он не умел думать, как человек, а потому, покончив с едой, отыскал себе укромное местечко в глубине двора и улёгся спать.
Рабочий день протекал в обычном ритме, часы сменяли друг друга со свойственной им неторопливостью, пока не наступило время обеда. В былые годы мужчина всегда проводил перерывы дома с женой и дочерью.
Но сейчас дочь выросла и уехала в другой город, а жена... жены полгода назад не стало, и с тех пор мужчина перестал ходить на обед домой, да и вообще старался задерживаться на работе подольше.
Сегодня он, как обычно, собирался пойти в находящийся неподалёку торговый центр с недорогим фуд-кортом, но вдруг в его памяти возник образ щенка.
«Наверняка убежал», – подумал мужчина, а потом, вопреки логике, открыл на рабочем компьютере первую попавшуюся статью о том, как правильно кормить собак и принялся наскоро конспектировать её содержание.
Через двадцать минут мужчина уже входил в двери всё того же магазина, расположившегося в угловой части его дома. Его абсолютно не смущало, что разумнее было бы сначала посмотреть, не убежал ли щенок.
Сверившись со своими записями, он выбрал из ассортимента два наиболее подходящих продукта, расплатился, а потом, немного смущаясь, спросил у продавщицы, нет ли у неё ненужной картонки. Картонка нашлась, и, стараясь не думать, как он выглядит со всем этим добром, мужчина вошёл во двор.
Своего утреннего благодетеля щенок узнал сразу же. Он завилял хвостом и затрусил ему навстречу.

• Ну привет, – улыбнулся мужчина, – как ты тут? А я кое-что принёс.

С этими словами мужчина положил на землю картонку и принялся раскладывать на ней приобретённые запасы. Щенок сразу же накинулся на угощение.

• Не жадничай, не жадничай.

Мужчина продолжал улыбаться, глядя на жующего пса, потом посмотрел на часы.

• Мне нужно вернуться на работу, но ты постарайся быть здесь, когда я вернусь, идёт?

Пёс был слишком занят и не отреагировал на эти слова.

• Ну всё, я пошёл. До вечера. Надеюсь...

Дойдя до угла дома, мужчина оглянулся и ещё раз посмотрел на своего нового друга. Уходить ему не хотелось.
Щенок практически не отрывался от еды, и всё же один раз он взглянул на удаляющегося человека. Когда тот скрылся за углом, он хотел было вернуться к поглощению пищи, но вдруг почувствовал, что за ним наблюдают.
Осмотревшись, он увидел, что к нему медленно приближался здоровенный уличный кот. Щенок ощетинился и несколько раз тявкнул на пришельца. Кот выгнул спину и яростно зашипел в ответ. Всем своим видом он давал понять, что собирается завладеть остатками угощения, и не намерен терпеть никаких возражений.
Щенок тявкнул ещё раз и сделал такое движение, будто собирался наброситься на конкурента. Этого кот стерпеть не мог. Он совершил молниеносный бросок, сбил щенка с ног и принялся мутузить его лапами. Щенок изо всех сил пытался отбиваться, но силы были не равны: кот был ловчее, сильнее, а главное, злее своего противника.
Вскоре вокруг дерущихся собрались местные мальчишки. Они не пытались разнять животных, наоборот, им нравилось происходящее, и они активно болели за кота, поскольку тот явно выигрывал.
Дело принимало серьёзный оборот, и неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы из соседнего подъезда не вышла какая-то женщина. Она прогнала мальчишек и пинками и криками разогнала драчунов, причём щенку пинков досталось больше, поскольку у него не было сил, чтобы вовремя ретироваться.
Когда всё стихло, щенок с трудом поднялся на ноги и поплёлся прочь в дальний конец двора. Вся его мордочка была расцарапана, одну лапу он приволакивал. Наконец, в изнеможении он рухнул на землю и затих...
В оставшееся рабочее время мужчина едва мог сконцентрироваться на делах. Он то и дело вспоминал маленького щенка и, наконец, понял, почему не смог пройти мимо него: так никогда не поступила бы жена.
Она любила собак и совершенно точно сказала бы, что этот щенок особенный. Уже притупившаяся боль от потери вновь всколыхнулась, а ещё он очень боялся, что, заглянув по дороге домой во двор, не найдёт в нём нового друга...
Мужчина ругал себя, ругал работу и всё поглядывал на часы, которые не иначе как из механического упрямства, никак не показывали нужное ему время.
В конце концов, рабочий день всё же завершился. Наскоро собравшись и попрощавшись с коллегами, мужчина буквально побежал к своему дому, а оказавшись во дворе, увидел, что страхи его подтвердились, щенка нигде не было видно.
Мужчина осмотрелся, походил в разные стороны, а потом с мрачным видом уселся на скамейку.

• Что же ты меня не дождался, приятель... – негромко произнёс он.

Немного посидев, мужчина уже собирался пойти домой, как вдруг услышал жалобное поскуливание: щенок вылез из своего укрытия и медленно ковылял в его сторону. Мужчина встал, дождался, пока избитый пёс доберётся до него, осторожно поднял его на руки и осмотрел.

• Ну, и чем ты занимался, пока меня не было?

Щенок продолжал жаловаться.

• Ладно, ладно, не скули, мужчины не плачут. Так, ну, думаю, теперь мы с тобой друзья, но называть я тебя буду всё же Приятелем.

Мужчина бережно держал щенка на руках и говорил ему что-то ещё, подходя к дому, который с этого момента стал для них общим.
__
АЛЕКСАНДР НОВОКРЕЩЕНОВ

Восемь лет жизни
Кот и Ангел сидели на краю крыши. Ангел болтал ногами. Это такое удовольствие — сидя на самом краешке, поболтать ногами. Кот смотрел на него и улыбался.
Внизу суетилась жизнь. Сновали люди, подъезжали и отъезжали машины. Вечерело. Солнце садилось за дома на окраине города. Там был конец нашего мира. Вернее, их мира.

— Смотри, — сказал кот. — Вот она. Я тебе о ней рассказывал. Много лет ходит и кормит котов и собак. Тянется на свои копейки. Экономит на еде, чтобы нас накормить. Одинокая, бедная, больная. Никто не поможет — наоборот. Соседи плюют в её сторону. Почему?
Ангел помолчал и ответил:
— Так уж устроен этот мир. Добро не возвращается. Она отдаёт его, не ожидая благодарности. Её и не будет, — и добавил. — В этом мире...

— Ну, хорошо, — продолжил кот. — Вон бизнесмен. Видишь? — из большого черного джипа вышел высокий толстый человек с красным и надменным лицом. — Богатый. Самодовольный. На всех плюёт. Котов и собак давит своей машиной. Никто ничего ему сделать не может. Все боятся. Богатеет и богатеет. И всё у него хорошо. Отнесёт пожертвование в церковь и грешит дальше.
Ангел вздохнул:
— Так устроен этот мир. Всё плохое возвращается. Иногда хорошим, — и добавил, — В этом мире...
— Плохо устроен наш мир, — сказал кот. — Неправильно.
— Она получит всё назад. Сколько отдала любви, жалости, заботы и внимания, столько и вернётся ей. Сторицей даже, — сказал Ангел. — А он уже получил всё. И там ему ничего не полагается. И никакие пожертвования не помогут. Прощение нельзя купить за деньги.

*

Кот напрягся.
— Ой, — вскрикнул он. — Ой! Что это?
Женщина, кормившая котов, вдруг присела на скамейку. Она уронила пакеты с кормом и схватилась руками за грудь.
— Да, — сказал Ангел. — Ничего не поделаешь. Сердце не бесконечно и не безразмерно. Оно рано или поздно заканчивается. Вот и у неё закончилось.
И тяжело вздохнул.
— И что? И что?! — вскочил кот. — Ты дашь ей умереть? И ничем не поможешь? Где же справедливость? Какой же ты Ангел?
— Мы не всё можем, — ответил тот. — Я не могу вмешаться в её судьбу.

— Кто же нас теперь кормить-то будет? — сокрушался кот. — Кто от смерти спасать будет и по врачам носить? Ты знаешь, — сказал он, обращаясь к Ангелу, — у меня есть предложение...
Ангел посмотрел на кота и нахмурился. Его глаза не выражали ничего хорошего.
— Я хочу отдать ей свои оставшиеся годы, — сказал кот.
— Восемь лет, — констатировал Ангел, — осталось тебе. И это твоя благодарность за то, что я столько раз спасал тебя от смерти?
— Никакой благодарности, — подтвердил кот. — Никакой! Какая благодарность, если ты не хочешь помочь этой женщине.
— Я не могу, а не «не хочу», — оправдывался Ангел.

— Вот и отдай ей мои годы, — продолжил кот. — Всё отдай! Мне какая разница, когда умирать? Обо мне и не вспомнит никто. А вот от неё жизнь многих котов, собак и птиц зависит. И не заменит её никто. Так что хоть одно хорошее дело за свою жизнь сделаю. Отдай ей все оставшиеся годы моей жизни. Все, без остатка!
— Ах так?! — закричал Ангел и вскочил. — Ах так! Значит, тебе наплевать на меня? Значит, наша дружба для тебя ничего не значит? Ну ладно. Давай. Раз ты так хочешь. Отдам ей всю твою жизнь без остатка. Готов?
— Готов! – кот вскочил и зажмурил глаза. — И не смей кричать на меня. Гадкая ты птица ангельского звания! Давай, я готов. Ну?..
Ему послышался смех и показалось, что по его голове прошелся ветерок.

*

Кот раскрыл глаза.
Вокруг была всё та же картинка. Солнце садилось за дальние дома за городом. А внизу...
Женщина, державшаяся за сердце, встала. Кот бросился вниз и, подбежав к ней, заглянул в лицо.
«Вот ведь, прижало как! — говорила женщина. — Ну ничего. Всё в порядке. Уже лучше... Отпустило».
Она подняла пакеты с кормом и пошла дальше. Кормить ожидавших её котов и собак.

— Вот ведь, гадкий какой, шутник! — возмутился кот. — Это он так поиздевался надо мной? А впрочем... ведь женщину спас? Спас. И мои годы не взял. И всё же... Пакостный он, Ангел. Всё у него шуточки и подковырки. У всех Ангелы как Ангелы, а у меня одно наказание Божье!
— Ну, что? — раздалось за его спиной. — Идём, что ли, домой?
Кот удивленно оглянулся. Женщина с пакетами, полными корма, стояла прямо над ним.
— Мне пока плохо было, — говорила она, — казалось всё, что кот, похожий на тебя, торгуется с кем-то и свои годы на мои поменять хочет, — женщина улыбнулась. — И привидится же такое? Ну, прям, как в сказке. Но я тут же обет дала — если выживу, то найду точно такого кота и домой возьму. У меня там есть двое. Ну и что? Третий будет.
Ни слова больше не говоря, она наклонилась и подняла кота, смотревшего на неё широко раскрытыми удивленными глазами
Они шли по направлению к дому.

А толстый высокий мужчина-бизнесмен с надменным лицом, одетый дорогой серый костюм, в это время шел к другому подъезду.
На пути у него была оградительная лента, установленная тут несколько дней назад. Непривыкший к возражениям и помехам, он надменно разорвал её одним движением и пошел дальше по прямой.
Был вечер, и двор уже опустел. Поэтому никто не услышал, как он, издав слабый крик, рухнул в открытое канализационное отверстие! Внизу бурлил и рычал поток нечистот, нёсшийся с бешеной скоростью.

*

Кот смотрел из-под женских рук на край крыши, где они сидели с Ангелом.
Там он и сидел. Опять болтая ногами. А за его спиной огромное кроваво-красное солнце уронило последний кусочек за крыши домов.
«Ну, ребёнок, честное слово! — подумал кот. — И кто их таких в ангелы берёт? У всех Ангелы как Ангелы, а у меня просто неизвестно что...
Он помахал передней лапой, и Ангел помахал ему в ответ: «Всё, что могу... Всё, что могу, — прошептал он, — мой старый друг!».

У кота начиналась новая жизнь. А у женщины продолжалась её.
Подаренные Ангелом восемь лет жизни...

Автор: Олег Бондаренко

Ну-с, когда вы входите в дом, то стол уже должен быть накрыт, а когда сядете, сейчас салфетку за галстук и не спеша тянетесь к графинчику с водочкой.

Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и с горчичным соусом, сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые, ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом... объедение! Но налимья печенка — это трагедия!

Ну-с, как только из кухни приволокли кулебяку, сейчас же, немедля, нужно вторую выпить.

Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнешь на нее глазом, отрежешь этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств. Станешь ее есть, а с нее масло, как слезы, начинка жирная, сочная, с яйцами, с потрохами, с луком...

Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб аппетита не перебить, велите щи подавать... Щи должны быть горячие, огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свеклы на хохлацкий манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и всякой тому подобной юриспруденцией.

Как только скушали борщок или суп, сейчас же велите подавать рыбное, благодетель. Из рыб безгласных самая лучшая — это жареный карась в сметане.

Но рыбой не насытишься, это еда несущественная, главное в обеде не рыба, не соусы, а жаркое. Ежели, положим, подадут к жаркому парочку дупелей, да ежели прибавить к этому куропаточку или парочку перепелочек жирненьких, то тут про всякий катар забудете, честное благородное слово. А жареная индейка? Белая, жирная, сочная этакая, знаете ли, вроде нимфы...

После жаркого человек становится сыт и впадает в сладостное затмение. В это время и телу хорошо и на душе умилительно. Для услаждения можете выкушать рюмочки три запеканочки. Домашняя самоделковая запеканочка лучше всякого шампанского. После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на каком-нибудь мягчайшем страусе...

Во время запеканки хорошо сигарку выкурить и кольца пускать, и в это время в голову приходят такие мечтательные мысли, будто вы генералиссимус или женаты на первейшей красавице в мире, и будто эта красавица плавает целый день перед вашими окнами в этаком бассейне с золотыми рыбками. Она плавает, а вы ей: «Душенька, иди поцелуй меня!»

Антон Чехов «Сирена»

Здесь наш дом

Аня или Анна Павловна, как называли ее ученики, пряча слезы обиды, подходила к дому. Так обидеть женщину могла только женщина. На празднике «последнего звонка» для выпускников школы ее подруга, теперь уже бывшая, хмыкнув, обратила внимание, что наряд у Ани совсем не праздничный, в отличие от других.

Ведь знает же, что они с Сашкой тянутся, как могут, живут на съемной квартире, ничего лишнего себе не позволяют...

Открыв ключом замок двери, она, уже не сдерживая своих эмоций, думала разрыдаться, но совладала с собой. Муж отдыхает после ночного дежурства на «Скорой», где работает врачом. Пусть спит, выматывается за смену до нервных срывов, так хоть дома пусть отдохнет.

Однако Саша не спал. На кухне позвякивала посуда, слышался шум воды и Сашкин голос, напевающий какую-то легкомысленную песенку.

• Ань, ты чего так рано? – встретил он ее, вытирая мокрые руки о фартук. – У меня еще борщ не готов. – И разглядев слезы на глазах жены, которые она прятала за улыбкой, взял ее за руку и усадил на стул за кухонным столом. – Рассказывай, не держи в себе. Давай, давай!

Матвей, двухлетний кот, подобранный котенком на улице в первую неделю совместной жизни, встал на задние лапки, положив передние на колени Ане, и тоже включился в разговор.

Неподдельное участие двух особей мужского пола тронуло Аню, она думала не посвящать их в свои проблемы, но слезы предательски вновь покатились по щекам.

... Сашка чувствовал себя виноватым. Вот уже два года, как Аня стала его женой, согласилась объединить судьбы и строить совместную жизнь. И он изо всех сил старался сделать счастливой эту жизнь, хотя бы для Ани. И все было хорошо, даже прекрасно, если не брать во внимание материальную сторону.

Дополнительные дежурства и подработки проблемы не решали. Анино репетиторство тоже погоды не сделало. На помощь родителей они никогда не надеялись – у обоих были младшие братья и сестры. И хоть Сашка знал, что Аня всегда будет рядом, не предаст его и не задумываясь разделит с ним все тяготы жизни – легче от этого не становилось.

• Надо решаться, Аня, – опустив голову и сжав руки в кулаки проговорил он. – Надо решаться. Здесь у нас ни собственного жилья, ни перспектив нет и не будет.

...В конце лета в село прибыла попутная машина. Пассажирами в ней были молодой врач Александр Степанович, его жена Анна Павловна и кот Матвей. Став участниками программ «Земский врач» и «Земский учитель», они выбрали на проживание деревню, в которой была школа-девятилетка и участковая больница на пятнадцать коек.

Глава сельской администрации сделал все, чтобы молодые люди выбрали его село на жительство, посулил золотые горы и помощь в обустройстве. Расписывал как мог местную природу и гостеприимных односельчан. Во многом он не покривил душой – выделил добротный дом, без газа и центрального отопления, но обещал помочь с дровами.

Дорога до села радовала глаз. Километров двадцать от районного центра, до шумной автомобильной трассы – километров пять. Но чувствовалось, что в непогоду по проселку проехать будет невозможно – развезет дорогу, размичкает в кашу.

Зато чистые березовые леса и река, протекающая вдоль дороги, радовали глаз. Жаворонки вились на фоне голубого полотна неба, оглашая окрестности беззаботным пением...

Вот на пригорке и деревня, по всему видно – старинная. Хорошее место выбрали первопоселенцы для себя и своих потомков, чтобы жить здесь в крестьянских трудах и заботах, крепкими и здоровыми растить детей и внуков.

Первый житель села встретился на околице. Вид его несколько обескураживал: крепкий мужик, лет сорока, в потрепанной шляпе, рубахе, явно с чужого плеча и потрепанных же штанах. Шел он по обочине дороги, босой, и прижимал к груди грязного, худого котенка.

Обернувшись к проезжающим, он продемонстрировал абсолютно счастливые глаза умственно нездорового человека и щеку, пораженную лишаем.

• Васька, дурачок местный, – объяснил водитель. – Живет тут вместе с матерью, кстати соседями будете. – И заметив встревоженный взгляд будущих сельчан, успокоил: – Да он безобидный. Собирает по округе брошенных кошек, котят. У них в доме штук десять их живет. Рыбу ловит для своих любимцев, подрабатывает чем может – здоровьем-то и силищей Бог не обидел.

Дом встретил новых хозяев распахнутыми воротами, из которых выезжал на улицу грузовик, только что сгрузивший кубов пять березовых поленьев. Внутри дома было видно, что к приезду жильцов спешно готовились, видны следы работы по замене оконных рам, на полу и потолке – поменяны несколько досок.

Обойдя все комнаты и оценив обстановку, Сашка, бывший сельский житель, вынес вердикт – жить можно! И ободряюще улыбнулся оробевшей супруге.

• Что ж, народ у вас не болеет совсем? – интересовался Сашка в первый свой рабочий день у санитарки Клавдии, пожилой женщины лет шестидесяти.
• Некогда болеть – страда, – отвечала та. – Вот соберут урожай, закончат с заготовками, тогда не обессудьте. Весь стационар займут.

Сашка вышел на крыльцо больницы. Мимо, по дороге шел Васька все с той же счастливой улыбкой. На плече – удочка, в другой руке – ведро с уловом. Задрав хвосты и мяуча, его сопровождали три хвостатых компаньона.

• Василий, подойди-ка! – окликнул его Сашка.

Тот подошел, не стирая улыбки с лица. Протянул ведро с уловом:

• Вот, рыбка. Кисонькам кушать, – он светился счастьем.
• Зайди, сосед, – Сашка пригласил его в внутрь. – Полечим твой лишай. Нехорошо взрослому мужику ходить с такой отметиной.

Утром, едва рассвело, Сашка с Аней проснулись от стука, раздававшегося со двора. Выглянув в окно, они с удивлением увидели соседа Василия.

Раздевшись до пояса, поигрывая тугими мышцами, он с хеканьем разваливал огромные березовые поленья колуном. От кучи, привезенной в первый день, оставалась едва ли половина. За его спиной, рассевшись по поленьям, сидели кошки, щурясь поглядывая на хозяина.

• Ты знаешь, Сашка, мне здесь нравится! – делилась Аня за ужином, через пару месяцев жизни на новом месте. – Люди, конечно, разные. Но дети, совсем не такие, как в городе. Серьезней, взрослей, старательней. И родители уважительные, о помощи школе даже просить не надо – все рады помочь, говорят: – «Это наша школа. Мы тоже здесь учились».

Сашка улыбался, ему знакомо было такое отношение к учителям в деревне – он сам родился и вырос в такой же.

• Валентина Ивановна – мать Василия, будто и мне мать. Учит, наставляет, по хозяйству помогает. Добрая женщина.
• Ты знаешь, Аня, я хочу Василия взять дворником. Есть штатная единица. Крепкий мужик, исполнительный и добрый. Кошек любит, даже наш Матвей около него трется. Не его вина, что обижен жизнью. Устрою Валентину Ивановну, а работать будет Василий. Как думаешь?

Аня не успела ответить, в густеющей темноте за окном полыхнуло заревом. Злое пламя вырвалось из-под крыши соседского сарая и с треском заплясало, озаряя окрестности. Пожар!

Уже через несколько минут рядом суетились люди, заливая огонь из ведер, слышен был тревожный сигнал пожарной машины. Сашка, наскоро одевшись, выскочил наружу. Толпа, расступившись, пропустила пожарную машину, экипаж разматывал рукава, подсоединял стволы.

В зареве огня он увидел Василия, который, прижав к груди руки, смотрел на огонь, потом, дико закричав, растолкал людей и кинулся внутрь горящего сарая. Толпа в ужасе замерла. Через несколько секунд из пламени возникла дымящаяся фигура Василия в тлеющей одежде. К груди он прижимал кошку с безумными глазами и трех новорожденных котят.

Кто-то окатил его водой из ведра, тот упал на землю, задыхаясь и пытаясь хлебнуть воздуха обожженными губами...

• Терпи, Василий, терпи, сосед, – Александр обработал ожоги, к счастью небольшие. – Помажу мазью, все пройдет. Лишай твой мы вылечили, кошек твоих тоже. И эти болячки вылечим.

Он чувствовал, что в его душе, кроме сочувствия к этому обделенному здравым разумом человеку, растет еще какое-то чувство.

«Уважение – вот что, – понял он. – Обделил его Бог разумом, но наградил доброй, широкой душой»

Василий доверчиво смотрел на доктора, терпеливо превозмогая боль. Только морщился, когда становилось нестерпимо. Взглянув в окно, он вдруг рассмеялся счастливо:

• Кисы. Мои кисы!

Два окна, выходящие из процедурной на улицу, облепила снаружи разношерстная хвостатая компания. Заглядывая в окна, они смотрели на хозяина с тревогой и беззвучно открывали рты – сквозь двойные рамы мяуканья не было слышно...

...В воскресный зимний день Александр Степанович, закончив обход в стационаре сельской больницы, сидел в кабинете, заполняя журнал с назначениями. За окном, в неизменном окружении своих любимцев, Василий неустанно махал лопатой, дочиста вычищая снег перед больницей. В дверь осторожно постучали.

• Войдите! – Александр Степанович отложил в сторону журнал. В кабинет вошла Аня.
• Анька, ты чего?
• Да вот, на прием к доктору, – она счастливо улыбалась. – Дома-то его не застать. Все на работе. Мало того, что людей, так еще и кошек лечит-стерилизует, лучший друг теперь у Василия. Домой придет и валится в постель едва живой. Вот и приходится записываться на прием.
• Что Вас беспокоит? – включился в игру Сашка.
• Тошнота, доктор, – Аня зарделась. – И еще кое-что...
• Анька! – Сашка вскочил, потеряв наигранную солидность. – Неужели? – Обняв жену, он с нежностью смотрел в ее счастливые глаза. – Ты не ошибаешься?
• Какие уж тут ошибки, – Аня зарылась носом в грудь мужа.
• Как же мы без бабушек дите растить будем?
• Без бабушек? – смеялась Аня. – А Валентина Матвеевна? Да тут полдеревни наши бабушки. Без помощи и совета не оставят! Зато расти будет здесь здоровым и крепким.
• А как же город, Аня? Мы же хотели вернуться...
• Посмотрим, Сашка. Вот только... Здесь я впервые почувствовала себя дома. По-настоящему – дома, потому, что мы здесь нужны.

Автор: ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

Одно желание

Есть такие хирурги, дамы и господа, про которых говорят – от Бога. Вот он таким и был. Оперировал по двенадцать часов и работал сутками. Домой приходил ненадолго. Поесть, поспать. Жена очень его ругала. Она видела, что он работает, что называется, на износ. И очень переживала за его здоровье.

А он отдыхал душой дома. И помогали ему в этом не жена и двое детей, а два кота и маленькая смешная такса.

Нет, он, конечно, очень любил жену и детей. И он ценил её. Но почему-то получалось расслабиться только, когда к нему на диване на руки забирались два кота и такса. Они толкались и отпихивали друг друга, переругиваясь. И толкали его своими головами.

Он гладил их, и постепенно боль и напряжение, накопившиеся за длинную смену, уходили. И всё забывалось. Он смотрел на их игры и забавы, и на душе у него становилось спокойно и тихо. А забывать было что...

Далеко не всегда даже хирург от Бога мог спасти пациента. Война не на жизнь со смертью не всегда заканчивалась в его пользу. И тогда он выходил к родственникам, сидевшим в коридоре, и они по его виду всё понимали.

Горе, слёзы и ужас отдавались в его сердце болезненными ударами. И тогда он садился на кушетку, стул или просто на пол. И переживал.

Вот и в этот раз, он боролся почти десять часов за жизнь мужчины, попавшего в ДТП, но...

Смерть взяла свою жатву. Он вышел с тяжелым сердцем к семье. И опустил голову. Жена мужчины зарыдала и прижала к себе двух детей. Его отец и мать плакали, а дед, сидевший немного в стороне опираясь на палочку, посерел лицом. Хирург подошел к нему и сказал:

• Простите меня. Простите, пожалуйста. Я сделал всё, что мог. Поверьте мне. Всё.
• Я знаю, сынок, – ответил старик. – Я знаю, не всё в твоих силах. Видимо, так было угодно Богу.

Хирург повернулся и пошел в комнату отдыха. Он не мог ни есть, ни пить. Тяжелый ком стоял в горле и мешал дышать. Но расслабляться и жалеть себя было некогда.

Он не успел вернуться домой и отдохнуть, как опять его вызвали на особо тяжёлый случай. Так он и жил. От операции к операции. От дежурства к дежурству.

И на дежурстве он находился, когда тяжёлая и тупая боль схватила его за левой грудиной. Дышать сразу стало тяжело, и воздух проходил в горло, обжигая его.

Всё вокруг поплыло, и хирург опустился на пол. Инфаркт случился на работе, к счастью, и ему сделали шунтирование и подключили к приборам. Повезло...

После операции он давно уже должен был прийти в себя, но всё никак не приходил. Жена неотлучно сидела с ним и, держа его руку, разговаривала. Дети, утром и вечером приезжали и тоже разговаривали с ним. Они все надеялись на то, что он слышит их и понимает, как они любят его, а значит, обязательно придёт в сознание и вскоре будет дома.

А в коридоре толпился народ. Спасённые им люди и их родственники. Они требовали пропустить их к врачу. Они хотели рассказать ему, как он важен. И как на него надеются все, кого он ещё должен вырвать из рук смерти. А родственники хотели сказать ему, как они благодарны. Но никого не пропускали.

У дверей палаты пришлось выставить охрану, иначе толпа прорвалась бы туда. Жена, поговорив и поплакав, вышла и пошла по коридору, когда её вдруг окрикнули:

• Молодка! Молодка, слышь...

Перед ней стоял старик с палочкой. Он смотрел ей прямо в глаза. Это был дед того мужчины, которого хирург не сумел спасти. Но она не знала об этом.

• Что? – спросила она. – Я не могу сказать ничего нового. Он не приходит в себя, и я не знаю, что делать. Врачи говорят, что могут наступить необратимые поражения мозга.

И она вдруг зарыдала. Первый раз за всё время. Старик подошел поближе и стал гладить её по голове.

• Ты послушай старого человека, – сказал он. – Ты делаешь всё правильно, но... Может быть, есть что-то такое, что было ему ближе всего? Что поддерживало его. Я понимаю, что это ты и дети, но может быть, есть что-то такое, что он хотел бы сейчас увидеть. Что-то такое, что для тебя даже не заметно, но для него важно. Подумай о том, что он пожелал бы... Ты послушай старого человека и подумай. Он ведь может спасти ещё много жизней. Бог его выбрал для этого.

Старик повернулся и пошел по коридору, а жена...

Она приехала домой и, накормив семью, поздно ночью стала думать о словах старика. Они всё не шли у неё из головы. Она сидела на диване и всё думала. А потом стала собираться опять в больницу.

А собравшись, не веря себе самой, взяла две переноски. В одну она посадила двух котов, а во вторую таксу. Взяв два пледа и накрыв их, она поставила переноски в машину и поехала.

В больницу она вошла с того входа, откуда вывозили грязное бельё и привозили чистое. Она шла наверх, прячась, как вор. Руки страшно болели от тяжести. И она выходила на лестницу – пожарный и аварийный спуск, и отдыхала там. Потом смотрела опять в больничные длинные, запутанные коридоры и ждала...

Ждала, пока врачи уйдут на перерыв. Пока медсёстры отвернутся или выйдут покурить, и тогда...

Тогда она брала переноски и шла быстрым шагом. Почти бежала. Когда она дошла до палаты, в которой лежал хирург, то рук уже не чувствовала. Да и спину тоже. Но молилась она о другом:

• Лишь бы в палате никого не было.

И ей таки повезло. Кроме хирурга, подключенного к мониторам, там никого не было. Она поставила переноски на пол и закрыла дверь.

Дежурная медсестра несколько лет раньше работала в операционной. И поэтому очень близко к сердцу приняла случившееся с хирургом. Она много раз вместе с ним стояла возле операционного стола и подавала ему инструменты. Большая честь работать с таким человеком.

Врач отличался тихим, спокойным характером и ни разу даже не повысил голоса на подчинённых, наоборот. Он всегда старался сказать доброе слово и поддержать.

Поэтому, когда она открыла дверь в палату и увидела, как его жена сидит возле кровати, а рядом с ней стоят переноски с животными, то...

Вместо того, чтобы возмутиться и потребовать унести животных немедленно, она посмотрела на женщину, которая, увидев на пороге медсестру, страшно испугалась и смотрела на неё умоляющим взглядом. Потом поднесла палец к губам и сказала:

• Тихо. Успокойтесь. Всё в порядке. Я не прогоню вас. Я пойду и отвлеку врачей и сестёр, а вы делайте то, что должны.

После чего пошла на место, где стояли лекарства для всего отделения, компьютеры, и были две комнаты для отдыха, и устроила там переполох, на который сбежался весь персонал, а после...

После вдруг ей показалось, что мониторы одного из пациентов показывают остановку сердца и все сбежались туда. А потом она уже чудила, как придётся. Пока старший врач не отстранил её от работы, попросив взять до завтра выходной.

А когда дежурный врач с новой медсестрой пошли проверить, как там хирург, и вошли в палату, то застыли на месте с открытыми ртами. В кровати сидел, слегка приподнявшись, пришедший в себя хирург и медленно гладил слабой ещё рукой двух котов и одну таксу, лежавших на нём рядком.

Хирург улыбался, а его жена держала его руку в своей, что-то говорила и плакала.

Весть быстро разнеслась по всей больнице, и врачи и медсёстры сбегались в послеоперационную палату, где и лежал хирург. Все смотрели на произошедшее чудо, но никто не знал, что сказать. Никто не решался выгнать жену с двумя котами и одной таксой.

И тогда один старый врач-психиатр сказал молодому практиканту:

• Ну вот, видите. Я вам говорил, что групповая терапия очень полезна для пациентов.

И молодой согласно кивнул, а проктолог почему-то заметил:

• Ещё очень важно после каждого пациента мыть руки.

И пожилой психиатр, посмотрев на проктолога, многозначительно подмигнул молодому, и сказал пригласить на следующей неделе того на беседу.

• Просто так, для профилактики.

Все галдели и радовались. Белые халаты столпились у кровати хирурга, пришедшего в себя, и желали тому скорейшего выздоровления и возвращения на работу.

А два кота и такса смотрели на них, широко раскрыв глаза. Они не боялись, им не было страшно. Ведь самое главное, что он пришел в себя и гладит их. А всё остальное не важно.

Через полгода хирург вернулся к операционному столу. Он снова борется за жизни людей. Только теперь он не работает больше двенадцати часов кряду. Ведь ему запретили работать больше четырёх.

Тссссс. Не выдавайте меня. Я, кажется, проговорился. Ну, ничего. Ведь это самое главное в его жизни – спасать людей.

Дай Бог ему здоровья и долгих лет.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Тихон
Светлана вошла в купе первой. Пассажирскому поезду стоять на перроне почти час, можно было не торопиться, но ей казалось, что чем раньше она займет место, тем быстрее окажется дома. А домой очень хотелось!

Учеба окончена, диплом в кармане, и не просто диплом, а плотные корочки темно-красного цвета! И специальность, указанная в нем, звучала как музыка......

А какую еще специальность могла выбрать эффектная девушка со спортивной фигурой, яркая блондинка с зелеными, как изумруд, глазами? Впереди встреча с родителями, с родным городом, друзьями и подружками. Увлекательная работа, жизнь, полная радостей. И судьбоносная встреча, с тем, единственным, которого она еще не знает, но ведь где-то он есть?..

Двери купе отъехали в сторону, в проеме стоял высокий, спортивного сложения парень. Разглядев Светлану, он широко улыбнулся, продемонстрировав белые, крепкие зубы в голливудской улыбке.

• Станислав. Стас, – представился он, – Будем соседями? Приятно разделить дорогу с такой очаровательной попутчицей.
• Светлана, – ответила она, взглянув на Стаса, и в груди что-то екнуло: А вдруг это Он?
• Нашими соседями будут Семен и Тихон, – сообщил он. Вы, кстати, куда? И, услышав ответ, радостно заулыбался: И я туда же. Семен с Тихоном выйдут на час раньше.

Не прошло четверти часа, как Стас уже называл ее Светиком, делал роскошные комплименты, смешил веселыми историями и поглядывал на нее вполне тенденциозно. Светлана таяла под его обволакивающим взглядом.

До отправления поезда оставалось совсем немного времени, а попутчики еще не появились.

• Это Ваши друзья? интересовалась Света. Почему они опаздывают?
• С Семеном мы вместе учились, и жили в одной комнате общежития. Малахольный он какой-то. Мы только что закончили университет, Хим-фарм-производство. Семену, с его способностями, предлагали работу на кафедре, такой шанс зацепиться за столицу! А он решил ехать домой, к мамочке. А Тихон неуч, воспитанник и обожатель Семена, меня терпеть не может, впрочем, как и я его. Вот кстати и они
• Здрасьте.

В дверях купе стоял невысокий, плотного сложения парень. Мягкая улыбка делала его лицо почти детским, а застенчивые глаза прятались за стеклами очков. В одной руке он держал дорожный баул, в другой пластмассовую переноску, из которой на Свету взглянули два желтых лукавых глаза, покачиваясь в такт тронувшемуся поезду.

• Я Семен, – представился парень, взглянув на Свету, – а это Тихон.

Он поставил переноску на сиденье, а баул закинул на верхнюю полку.

• Опять вся футболка в шерсти! Стас намеренно акцентировал внимание Светы, – Поменьше обнимайся с котом, аккуратней будешь выглядеть.
• Это ничего, Семен вновь улыбнулся. Пришлось вынимать Тихона из переноски, предъявлять проводнику, иначе нас не хотели впустить. Ребята, я прикрою дверь, чтобы Тихон не улизнул? Пусть он будет на равных с нами, а не в этой клетке?
• Конечно, конечно! с радостью согласилась Светлана. Ей не терпелось взглянуть на Тихона вблизи.
• Тишка, выходи! Семен открыл дверцу переноски, оттуда осторожно вышел обычный серый мурлыка и присел, оглядывая своих попутчиков.

Увидев Стаса, он зашипел. К Светлане же отнесся благосклонно, позволил погладить себя по головке и даже потерся о ее руку.

• Он почувствовал хорошего человека. Вы ему понравились, – казалось, Семен был этому рад, А со Стасом он давно в контрах!
• Откуда у Вас этот кот? И куда Вы с ним едете? Светлану и в самом деле заинтересовала эта необычная пара.
• С помойки притащил еще котенком. Полудохлого! Стас презрительно кривил губы. Чуть меня лишаем не заразил!
• Это ничего, Семен улыбался, теперь уже виновато, лишай мы давно вылечили, мазями собственного изготовления. Все прививки поставили. Теперь мы абсолютно здоровы. Да, Тихон?

Кот согласно мяукнул и, положив передние лапы на плечо своего хозяина, ткнулся носиком в щеку. Светлана весело засмеялась, так это было необычно. Стас презрительно хмыкнул:

• Светик, пойдем лучше в ресторан, отметим окончание учебы, – предложил он. Оставь этих

Светлана отказалась. Стас ушел один. Семен задумчиво посмотрел ему вслед и произнес ни к кому не обращаясь:

• Это ничего

И замолчал.

• Семен, расскажите, наконец, как Вы встретили Тишку, и еще почему Вы не остались в Москве? Светлана наглаживала кота, тот развалился подле нее и блаженствовал, прищурив глаза.

И Семен рассказал. О том, как поздней осенью, возвращаясь с консультации, услышал писк у мусорного контейнера. Нашел крошечного котенка, замерзающего под холодным дождем и не смог оставить его.

Как долго уговаривал коменданта оставить котенка в комнате общежития. А поскольку он подрабатывал в этом же общежитии вахтером и был на хорошем счету, ему это позволили.

Как невзлюбил Тишку сосед по комнате, Стас, и пытался от него избавиться. Это стало причиной их потасовки, после чего Стас оставил Тихона в покое.

• Неужели Стас тебе уступил в стычке? Светлана недоверчиво смотрела на Семена. Они перешли на ты, даже не заметив этого.
• У меня разряд по борьбе. И мне действительно неудобно перед Стасом, что пришлось его немного потрепать, взгляд Семена был искренним и смущенным. С тех пор Тихон относится к Стасу с опаской.
• Почему же ты решил оставить столицу? Ведь тебе предлагали место на кафедре?
• Стас проболтался, констатировал Семен. Это ничего. Понимаешь, Светлана, первые два года учебы мне было тяжело в материальном плане. Мне помогала мама. Потом уже, когда я нашел подработку стало легче. Недавно я узнал, что мама отказывала себе практически во всем, лишь бы я не бросил учебу. А я бы бросил, если б знал, как ей тяжело пришлось И сейчас она очень хотела, чтобы я остался в столице, продолжил обучение в аспирантуре. Но тут уже я сам решаю. Работу какую-никакую найду в своем городе
• В Задремухинске! в дверях стоял Стас и насмешливо смотрел на Семена.
• Это ничего, улыбнулся Семен. Зато маме будет полегче, ведь мы с Тишкой будем рядом. Что это за станция? Пойдем, Тихон, прогуляемся...

Он взял Тишку на руки и вышел из купе.

Стас молча забрался на вторую полку и, отвернувшись к стене, задремал. Светлана задумчиво смотрела в окно. Два парня, одного возраста. Но какие разные!

И как обманчиво первое впечатление. Стас, после нескольких часов знакомства был ей неприятен. А смешной, на первый взгляд, Семен оказался мужчиной с большим, горячим сердцем, которого хватит на Тихона, маму и других. Тех, кто будет греться его добротой и порядочностью

Поезд тронулся. Семена с Тихоном не было. Светлана забеспокоилась, но в купе вошла пожилая женщина – проводница вагона.

• Здесь ехал парень, который с котом? спросила она. Кот его чего-то испугался и удрал. Он остался его искать.
• Семен! ахнула Светлана. Как же теперь быть?
• Через час его станция. Я предупрежу. Он просил своего друга вынести вещи на перрон. Там его должна встречать мать. Пусть вынесет вещи, и переноску для кота не забудет! А он будет следующим поездом, если кота найдет. Вот ведь парень! улыбнулась проводница. Надежный. Такой в беде не бросит.

Через час она вошла в купе и кивнула Светлане:

• Пора!
• Еще чего! возмутился Стас, когда услышал просьбу. Сам заварил кашу, а я за него вещи таскать должен? И перевернулся на другой бок.
• А ведь он тебя другом называл, – вздохнула проводница. Где его вещи? Помоги, дочка.

Светлана схватила переноску, баул Семена за одну ручку, а проводница за другую. Помогая друг другу, выгрузили все на перрон. Вокруг сновал народ, никто к ним не подошел. Лицо проводницы озаботилось.

• Как быть? Стоянка заканчивается.
• Я сейчас! решилась Светлана.

Мигом вскочила в вагон, влетела в купе, под удивленным взглядом Стаса быстро упаковала свой дорожный чемоданчик на колесиках, схватила с вешалки забытую ветровку Семена и кинулась на выход.

• Дождись его, дочка. Дождись, не пожалеешь! проводница махала ей рукой из открытой двери уходящего поезда.

Перрон опустел. Остались только Светлана с кучей вещей и женщина, провожающая растерянным взглядом уходящий поезд.

• Вы мама Семена? догадалась Светлана. Вот его вещи, он будет следующим поездом. Надеюсь

Семен сошел на перрон, прижимая к груди Тихона и что-то успокаивающе нашептывая ему на ухо. Увидев двух женщин, сидящих на скамейке рядом с грудой дорожных вещей, улыбнулся.

• Здравствуй, мама. Вот, пришлось задержаться. Это ничего
• Это и есть твой Тихон? смеялась мама. Проказник, похоже.
• Спасибо, Света, Семен искренне радовался ее присутствию, – Спасибо, что помогла. Ведь тебя дома ждут?
• Это ничего, – улыбнулась Светлана.
• Мы уже позвонили Светиным родителям. Сегодня она гостит у нас. Билеты на поезд взяли на завтра. А завтра ты лично проводишь ее до дверей дома. Ее папа очень желает с тобой познакомиться
• Семен, ты попал! Светлана не могла сдержать смех. – Папа уже наводит о тебе справки на кафедре. Он ведь учился там же!
• А кто у нас папа? Семен уже о чем-то догадывался.
• Главный инженер фарм-завода, и сейчас занят поиском молодых специалистов!

Тихон мурлыкал и улыбался, предчувствуя счастье людей, которому невольно стал причиной...

Автор: Тагир Нурмухаметов

«Похождения жука-носорога»
Когда Пётр Терентьев уходил из деревни на войну, маленький сын его Стёпа не знал, что подарить отцу на прощание, и подарил наконец старого жука-носорога. Поймал он его на огороде и посадил в коробок от спичек. Носорог сердился, стучал, требовал, чтобы его выпустили. Но Стёпа его не выпускал, а подсовывал ему в коробок травинки, чтобы жук не умер от голода. Носорог травинки сгрызал, но всё равно продолжал стучать и браниться.

Стёпа прорезал в коробке маленькое оконце для притока свежего воздуха. Жук высовывал в оконце мохнатую лапу и старался ухватить Стёпу за палец – хотел, должно быть, поцарапать от злости. Но Стёпа палец не давал. Тогда жук начинал с досады так жужжать, что мать Стёпы Акулина кричала:

– Выпусти ты его, лешего! Весь день жундит и жундит, голова от него распухла!

Пётр Терентьев усмехнулся на Стёпин подарок, погладил Стёпу по голове шершавой рукой и спрятал коробок с жуком в сумку от противогаза.

– Только ты его не теряй, сбереги, – сказал Стёпа.
– Нешто можно такие гостинцы терять, – ответил Пётр. – Уж как-нибудь сберегу.

То ли жуку понравился запах резины, то ли от Петра приятно пахло шинелью и чёрным хлебом, но жук присмирел и так и доехал с Петром до самого фронта.

На фронте бойцы удивлялись жуку, трогали пальцами его крепкий рог, выслушивали рассказ Петра о сыновнем подарке, говорили:

– До чего додумался парнишка! А жук, видать, боевой. Прямо ефрейтор, а не жук.
Бойцы интересовались, долго ли жук протянет и как у него обстоит дело с пищевым довольствием – чем его Пётр будет кормить и поить. Без воды он, хотя и жук, а прожить не сможет.

Пётр смущённо усмехался, отвечал, что жуку дашь какой-нибудь колосок – он и питается неделю. Много ли ему нужно?

Однажды ночью Пётр в окопе задремал, выронил коробок с жуком из сумки.
Жук долго ворочался, раздвинул щель в коробке, вылез, пошевелил усиками, прислушался. Далеко гремела земля, сверкали жёлтые молнии.

Жук полез на куст бузины на краю окопа, чтобы получше осмотреться. Такой грозы он ещё не видал. Молний было слишком много. Звёзды не висели неподвижно на небе, как у жука на родине, в петровской деревне, а взлетали с земли, освещали всё вокруг ярким светом, дымились и гасли. Гром гремел непрерывно.

Какие-то жуки со свистом проносились мимо. Один из них так ударил в куст бузины, что с него посыпались красные ягоды. Старый носорог упал, прикинулся мёртвым и долго боялся пошевелиться. Он понял, что с такими жуками лучше не связываться – уж очень много их свистело вокруг.

Так он пролежал до утра, пока не поднялось солнце. Жук открыл один глаз, посмотрел на небо. Оно было синее, тёплое, такого неба не было в его деревне. Огромные птицы с воем падали с этого неба, как коршуны. Жук быстро перевернулся, стал на ноги, полез под лопух – испугался, что коршуны его заклюют до смерти.

Утром Пётр хватился жука, начал шарить кругом по земле.

– Ты чего? – спросил сосед-боец с таким загорелым лицом, что его можно было принять за негра.
– Жук ушёл, – ответил Пётр с огорчением. – Вот беда!
– Нашёл об чём горевать, – сказал загорелый боец. – Жук и есть жук, насекомое. От него солдату никакой пользы сроду не было.
– Дело не в пользе, – возразил Пётр, – а в памяти. Сынишка мне его подарил напоследок. Тут, брат, не насекомое дорого, а дорога память.
– Это точно! – согласился загорелый боец. – Это, конечно, дело другого порядка. Только найти его – всё равно что махорочную крошку в океане-море. Пропал, значит, жук.

Старый носорог услышал голос Петра, зажужжал, поднялся с земли, перелетел несколько шагов и сел Петру на рукав шинели. Пётр обрадовался, засмеялся, а загорелый боец сказал:

– Ну и шельма! На хозяйский голос идёт, как собака. Насекомое, а котелок у него варит.

С тех пор Пётр перестал сажать жука в коробок, а носил его прямо в сумке от противогаза, и бойцы ещё больше удивлялись: «Видишь ты, совсем ручной сделался жук!»

Иногда в свободное время Пётр выпускал жука, а жук ползал вокруг, выискивал какие-то корешки, жевал листья. Они были уже не те, что в деревне. Вместо листьев берёзы много было листьев вяза и тополя. И Пётр, рассуждая с бойцами, говорил:

– Перешёл мой жук на трофейную пищу.

Однажды вечером в сумку от противогаза подуло свежестью, запахом большой воды, и жук вылез из сумки, чтобы посмотреть, куда это он попал.

Пётр стоял вместе с бойцами на пароме. Паром плыл через широкую светлую реку. За ней садилось золотое солнце, по берегам стояли ракиты, летали над ними аисты с красными лапами.

– Висла! – говорили бойцы, зачерпывали манерками воду, пили, а кое-кто умывал в прохладной воде пыльное лицо. – Пили мы, значит, воду из Дона, Днепра и Буга, а теперь попьём и из Вислы. Больно сладкая в Висле вода.

Жук подышал речной прохладой, пошевелил усиками, залез в сумку, уснул.

Проснулся от сильной тряски. Сумку мотало, она подскакивала. Жук быстро вылез, огляделся. Пётр бежал по пшеничному полю, а рядом бежали бойцы, кричали «ура». Чуть светало. На касках бойцов блестела роса.

Жук сначала изо всех сил цеплялся лапками за сумку, потом сообразил, что всё равно ему не удержаться, раскрыл крылья, снялся, полетел рядом с Петром и загудел, будто подбодряя Петра.

Какой-то человек в грязном зелёном мундире прицелился в Петра из винтовки, но жук с налёта ударил этого человека в глаз. Человек пошатнулся, выронил винтовку и побежал.
Жук полетел следом за Петром, вцепился ему в плечи и слез в сумку только тогда, когда Пётр упал на землю и крикнул кому-то: «Вот незадача! В ногу меня задело!» В это время люди в грязных зелёных мундирах уже бежали, оглядываясь, и за ними по пятам катилось громовое «ура».

Месяц Пётр пролежал в лазарете, а жука отдали на сохранение польскому мальчику. Мальчик этот жил в том же дворе, где помещался лазарет.

Из лазарета Пётр снова ушёл на фронт – рана у него была лёгкая. Часть свою он догнал уже в Германии. Дым от тяжёлых боев был такой, будто горела сама земля и выбрасывала из каждой лощинки громадные чёрные тучи. Солнце меркло в небе. Жук, должно быть, оглох от грома пушек и сидел в сумке тихо, не шевелясь.

Но как-то утром он задвигался и вылез. Дул тёплый ветер, уносил далеко на юг последние полосы дыма. Чистое высокое солнце сверкало в синей небесной глубине. Было так тихо, что жук слышал шелест листа на дереве над собой. Все листья висели неподвижно, и только один трепетал и шумел, будто радовался чему-то и хотел рассказать об этом всем остальным листьям.

Пётр сидел на земле, пил из фляжки воду. Капли стекали по его небритому подбородку, играли на солнце. Напившись, Пётр засмеялся и сказал:
– Победа!
– Победа! – отозвались бойцы, сидевшие рядом.

Один из них вытер рукавом глаза и добавил:
– Вечная слава! Стосковалась по нашим рукам родная земля. Мы теперь из неё сделаем сад и заживём, братцы, вольные и счастливые.

Вскоре после этого Пётр вернулся домой. Акулина закричала и заплакала от радости, а Стёпа тоже заплакал и спросил:
– Жук живой?
– Живой он, мой товарищ, – ответил Пётр. – Не тронула его пуля. Воротился он в родные места с победителями. И мы его выпустим с тобой, Стёпа.

Пётр вынул жука из сумки, положил на ладонь.

Жук долго сидел, озирался, поводил усами, потом приподнялся на задние лапки, раскрыл крылья, снова сложил их, подумал и вдруг взлетел с громким жужжанием – узнал родные места. Он сделал круг над колодцем, над грядкой укропа в огороде и полетел через речку в лес, где аукались ребята, собирали грибы и дикую малину. Стёпа долго бежал за ним, махал картузом.

– Ну вот, – сказал Пётр, когда Стёпа вернулся, – теперь жучище этот расскажет своим про войну и про геройское своё поведение. Соберёт всех жуков под можжевельником, поклонится на все стороны и расскажет.

Стёпа засмеялся, а Акулина сказала:
– Будя мальчику сказки рассказывать. Он и впрямь поверит.
– И пусть его верит, – ответил Пётр. – От сказки не только ребятам, а даже бойцам одно удовольствие.
– Ну разве так! – согласилась Акулина и подбросила в самовар сосновых шишек.

Самовар загудел, как старый жук-носорог. Синий дым из самоварной трубы заструился, полетел в вечернее небо, где уже стоял молодой месяц, отражался в озёрах, в реке, смотрел сверху на тихую нашу землю.

Константин Георгиевич Паустовский

Счастье

• Возьмите! Пожалуйста, возьмите! – мальчишка лет восьми протянул в руках перепуганного котёнка.

Выходившая из магазина женщина отрицательно покачала головой.

• Он хороший, – жалостливо произнёс мальчик и прижал пушистый комок к себе. Котёнок мяукнул. На этот звук обернулся мужчина, и котёнок вновь взлетел в детских руках.

• Он очень ласковый, он вам нужен.

Мужчина замахал руками и ускорил шаг.

• Это твой? – услышал мальчик. Из-за его плеча на котёнка смотрела девочка с длинными косичками.
• Да, мой. Но мне очень надо его отдать. Ему нужен хозяин.
• Какой хорошенький! – девочка погладила котёнка. Рядом выросла женская фигура.
• Не трогай его! – грубо одёрнула она девочку.
• Мама, я хочу его. Он мой! Он мне очень нужен.
• Не нужен, – как отрезала мама и потащила уже плачущую дочь прочь...

Котёнок посмотрел прямо в глаза мальчику и, вдруг, сказал :

• Слушай, оставь меня себе.
• Не могу, – вздохнул мальчик. – Нам, ангелам, нельзя оставлять себе СЧАСТЬЕ. Мы его раздаём.
• Значит я – счастье? И ты меня отдашь кому угодно?
• Я предлагаю тебя тому, кому ты больше всего нужен. А люди не понимают и отказываются.
• Но эти люди отказались от меня, я всего лишь маленький котёнок.
• Женщина из магазина отказалась от семейного счастья. Если бы она тебя взяла, то по дороге домой с ней заговорил мужчина, который захотел бы помочь ей донести тебя, а потом он стал бы её мужем. Мужчина отказался от счастья взаимопонимания с дочерью, у них очень сложные отношения. Если бы он взял тебя, то дочь и отец вместе ухаживали за тобой, и холод в отношениях постепенно отступил.
• А девочка? Я был ей нужен. Это мама не разрешила.
• И девочке ты был нужен. Если бы ей позволили взять тебя, она научилась бы заботе и терпению пока ты рос. А через год у неё появится братик, и своё умение заботиться она перенесла бы на него. Это и маме бы очень помогло. Это счастье заботы и помощи друг другу.
• Получается, они отказались от своего счастья... Как же они без счастья?
• Я буду пробовать снова. Позже. Уже по-другому. Такая у нас работа – счастье предлагать. А выбор за человеком.

Котёнок вздохнул и закрыл глазки. Он уже не боялся. Он чьё-то счастье!

Автор: Елена Арабаджи

Детвора уткнулась носами в окна коридора, провожая завистливыми взглядами везунчика Кольку. Сегодня за ним пришли мама и папа.
Сколько раз Эмилия наблюдала эту картину, но всё никак не могла привыкнуть.
Ирина Сергеевна, когда первый раз увидала, что нянечка вот-вот слезами разродится, так на неё глянула, что Эмилия даже закашлялась.

• Не смей плакать! Ни в коем случае! – отчитывала она молодую женщину в своём кабинете. – Они всё видят! Понимают, что далеко не за каждым придут родители!

Заведующая кипятилась. Она жила подвластным ей детдомом, жила детьми. И хоть казалась строгой, но всем сердцем любила этих, обделённых судьбой детей.

• Простите... больше не буду, – прошептала Эмилия и вышла.

Малышня уже разошлась и только шестилетний Лёня, устроившись на подоконнике, продолжал глядеть в окно.
Женское сердце предательски сжалось при виде этого худенького, смешно-лопаухого мальчишки с рыжими волосами.
Ленька отличался от остальных. Он никогда не носился с улюлюканьем по коридору, никогда не учавствовал в коллективном баловстве. Сверстники его недолюбливали и часто дразнили:

• Лёнька – мокрые штаны.

В шесть лет мальчик всё ещё писался по ночам в кровать.
Лёня с грустными глазами усаживался на деревянный стульчик около окошка и наблюдал за ватагой смеющихся ребят. Иногда на его конопатом лице вспыхивала мимолётная улыбка, но усилием воли он её прогонял, боясь, что одногруппники вдруг увидят и снова начнут смеяться над ним.
Что творилось у ребёнка в голове – для всех оставалось загадкой.

• А ты чего в спальню не идёшь? – поинтересовалась Эмилия, подойдя к мальчику.

Он поднял на неё свои белесые, переолненные вселенской печалью глаза и молча пожал плечиками.
Эмилия с силой сжала зубы, желая отогнать непрошенные слёзы.

• Давай я тебя отведу, – она улыбнулась мальчику.
• Знаешь, Миличка, Колю вот забрали сегодня, а Валька хвастается, что за ней тоже скоро родители придут. Правда?
• Правда, – с трудом выдохнула Эмилия.

Она всегда, слыша от Лёни такую интерпритацию своего имени, придуманную им самим, ощущала, как потоки нежности буквально затапливают её душу.

• А за мной никогда не придут мама и папа, – произнёс Лёня, спрыгнув с подоконника.

Это был удар под дых.

• Почему ты так думаешь? – быстро заговорила женщина, присев на корточки около рыжего малыша.
• Я рыжий, конопатый и некрасивый, – мальчик попытался улыбнуться, показав отсутствие двух передних зубов.
• Не говори глупости, Лёнечка! Ты...
• Миличка, не надо, – перебил её ребёнок. – Я уже взрослый и всё понимаю. Все хотят красивых детей. А я рыжий... и по ночам в кровать..

Мальчик медленно побрёл в спальню, оставив Эмилию в полном замешательстве.

• Ирина Сергеевна! Я хочу усыновить Лёню!

С этими словами на следующее утро Эмилия ворвалась в кабинет заведующей...

• Закрой дверь и не кричи на весь детский дом! – строго приказала Ирина Сергеевна. – Присядь, – указала она Эмилии на стул и нервно закурила.
• Успокойся! – заведующая выпустила сизоватую струйку дыма. -Успокоилась? Теперь говори.
• Я хочу усыновить Лёньку, – выдохнула Эмилия.

Этот конопатый ушастик с первой встречи запал в душу Эмилии. Три месяца она работала в детдоме и каждый раз, уходя на выходные, чувствовала какое-то странное душевное томление по мальчишке.

• Усыновить хочешь? Молодец! – Ирина Сергеевна сверлила строгим взглядом девушку. – Ты хоть понимаешь, что это такое?
• Понимаю, – Эмилия приосанилась.
• Понимает она! Насмотрелась, нажалелась! Думаешь, легко чужого ребёнка любить? Они все со своим характером, со своими генами! А гены эти потом как выдадут тебе или наркомана, или пьяницу. А обратно уже не вернёшь!
• Но ведь люди забирают детей?
• Забирают, – заведующая затушила окурок в пепельнице. А кто знает, как они там справляются. Может они жалеют потом. Только вот ребёнок – это вам не товар из магазина. Обмену и возврату не подлежит.
• Ирина Сергеевна! – Эмилия вскочила со стула. – А почему вы меня пугаете? Я решила! И никто меня не убедит в обратном!
• Ну, ладно. А почему ты выбрала Лёню? Он не совсем здоров, по ночам писается. Да и внешне...
• Что внешне? -Эмилия округлила глаза.
• Ну, рыжий, лопоухий, – заведующая улыбнулась одними уголками губ.
• Он самый лучший. Понимаете, он какой-то родной. А рыжий?.. Мне нравятся рыжие! Вот так!
• Ну, допустим всё так. А муж у тебя есть? Ты же знаешь, что детей мы отдаём только в полные семьи.

Эмилия опешила, замолчала. Она уже буквально ощутила, как рушится её рыжая мечта.

• То-то и оно. Вот выйдешь замуж, тогда и поговорим. А сейчас нет смысла продолжать этот бестолковый разговор.
• Вот и выйду! И тогда вы мне не сможете отказать!

Эмилия так быстро выскочила из кабинета заведующей, что даже не успела заметить, с какой добротой Ирина Сергеевна улыбается ей вслед.
«Замуж. Замуж. Надо выйти замуж» – эта мысль не покидала девушку целый день...
Мысли- это хорошо, но как их воплотить в жизнь – другой вопрос.
С женихами у Эмилии как-то не складывалось, не смотря на все её достоинства. Вроде бы и внешностью природа не обделила да и характер мягкий. А вот с кавалерами полный конфуз. Боялись они её что ли? Угадывались в её облике чистота и скромность тургеневских героинь. Для современных мужчин это оказывалось непреодолимым барьером в отношениях.
К своему тридцатилетию Эмилия приближалась, имея в арсенале два коротких по времени и неудачных по сути своей романа.
«Сейчас подойду к первому встречному и попрошу его на мне жениться. Всё объясню. Брак-то ведь для видимости мне нужен. Он согласится. Я Лёньку усыновлю, а потом разведёмся. Ну, если денег попросит... это, конечно, проблема. Ладно, одолжу у кого-то», – фантазировала молодая женщина, поджидая автобус, ну и попутно разглядывая рядом стоящих представителей сильного пола.
«Совсем с ума сошла! Мне надо Лёньку забрать поскорей, а я о мужиках думаю!»
Мысли о Лёне снова вызвали душевную бурю.
И тут, как раскат грома в бурю, ей в голову пришла идея, вернее кандидатура предполагаемого мужа.
Около своего парадного затормозила, чтобы отдышаться и выстроить в логическую цепочку все слова, которые во время бега безжалостно перемешались в голове.
Остановилась около нужной двери на первом этаже и вдруг ощутила, как страх со стыдом всё сильней берут над ней власть.
Чтобы не передумать, резко нажала кнопку звонка и поняла – обратного пути нет. Ноги подкашивались, сердце отдавало стуком в горле, а по спине стекала предательская струйка ледяного пота.

• Я вас слушаю, – произнёс открывший дверь мужчина, увидев перед собой незнакомую молодую женщину.

Эмилия молчала, широко открыв глаза и глупо уставившись на мужчину.
Её молчание затягивалось.

• Ошиблись квартирой? – хозяин жилья, наклонив голову, слегка улыбнулся странной гостье.

Женщина, подавившись страхом, лишившим её речи, отрицательно покачала головой. Из причёски выбилась прядь волос. Эмилия резко заправила её за ухо.

• Значит вы ко мне пришли? – мужчина открыто улыбался, не понимая абсолютно ничего из происходящего.

В этот раз Эмилия согласно кивнула.

• Тогда проходите, – он, кашлянув, желая скрыть смех, и жестом пригласил девушку в квартиру.

Оказавшись внутри, Эмилия почувствовала, что оставшиеся силы и последние капли здравого смысла покидают её. Боясь рухнуть в обморок, она на одном дыхании выпалила скороговоркой:

• Женитесь на мне, пожалуйста. Мне очень надо усыновить Лёньку из детдома, а там только семейным парам детей дают... Вот...

Мужчина, которому оказалось меньше лет, чем предполагала Эмилия – лет около сорока, почесал голову и сделал весьма удивлённое лицо.

• Даа! Интересный поворот событий. А с чего вы решили, что я холостяк, мечтающий обзавестись второй половиной?
• Соседки говорят. Когда вы в нашем парадном поселились, они только о вас и твердят, что вы завидный жених, – Эмилия прикусила губу, сообразив, что взболтнула глупость.
• Вот как! – мужчина громко засмеялся. – А вам, значит, надо именно завидный жених?
• Ничего смешного! – резко ответила девушка.

Эмилия пришла в себя. Желание усыновить Лёню возвысилось над женской гордостью, и она решила идти до победного конца.

• Простите, – хозяин квартиры ретировался. – Просто не каждый день ко мне в дом приходят чудесные красотки с предложением руки и сердца.
• Я не чудесная красотка, я просто хочу забрать ребёнка. Он такой маленький, рыжий. Лёнька самый лучший. Он нежный, тихий. Его обижают все, он писает в кровать, он считает себя некрасивым, он лопоухий. И я его очень люблю! А если вы не хотите мне помочь, то не морочьте мне голову!

Произнеся весь этот монолог речитативом, Эмилия выдохлась и отступила на шаг, вдруг явственно разглядев чудовищную нелепость ситуации

• Простите, я пойду, – она опустила голову и повернулась в сторону двери.
• Нет уж, уважаемая! Ввели меня тут в замешательство, а теперь хотите сбежать. Не выйдет. Проходите. Придётся рассказать всё по порядку.

Игорь, – представился хозяин квартиры, наливая в чашку ароматный, только что сваренный кофе и одновременно внимательно, с нескрываемой улыбкой, рассматривая необычную гостью.

• Эмилия, – девушка стушевалась под взглядом мужчины.
• Необычное имя. Впрочем, я кажется понял – у вас всё необычное: и красота, и имя, и просьба...

Эмилия застеснялась ещё больше, но тут же, вспомнив о цели своего визита, распрямила спину и, почти с вызовом, произнесла:

• Комплименты в данной ситуации неуместны! У меня к вам сугубо деловое предложение.
• Вот как! – Игорь засмеялся уже даже не пытаясь скрыть своего веселья.
• Не смешно...- покраснела молодая женщина.
• Простите, – серьёзно сказал хозяин. – Я вас внимательно слушаю.

Эмилия от волнения начала сбивчиво рассказывать о своей задумке. Неожиданно она ощутила на своей руке мужскую ладонь.

• Эмилия, вам надо успокоиться. Пока что я ничего не понимаю из вашего сумбурного рассказа.

Почему-то в этот момент, взглянув в мужские, полные теплоты и понимания глаза, у девушки сформировалась мысль – всё будет хорошо. Она даже растерялась. Улыбнулась и почувствовала себя счастливой, получив в ответ улыбку Игоря.
Дальше был длинный и откровенный разговор.
Мужчина внимательно слушал, задавал сопутствующие вопросы. И чем больше они говорили, тем спокойнее становилась Эмилия.

• Хорошо. Я женюсь на вас – хоть это и самое необычное приключение в моей жизни. Так сказать, помогу вам в достижении вашей благородной цели. А там посмотрим...
• Что посмотрим? – испугалась девушка.
• Посмотрим, что будем со всем этим делать. А сейчас идёмте, я вас провожу домой.
• А я тут живу. В этом парадном, на пятом этаже, – Эмилия пожала плечами от смущения.
• Вот оно как? Значит вы меня уже давно присмотрели для своих целей? – Игорь рассмеялся.

Странно, но Эмилии совсем не было обидно, услышав такие слова.

• Я не присматривала, просто сразу о вас вспомнила, когда поговорила с заведующей детдома, – честно призналась девушка.
• Ладно, какая разница. У нас с вами благая цель, значит не будем обращать внимания на всякие мелочи.
• У нас с вами? – Эмилия округлила глаза.
• А вы как думали? Я теперь ваш соучастник. Значит, как договорились, завтра встречаемся около ЗАГСа в тринадцать часов.

Эмилия согласно кивнула, чувствуя, как лицо залилось румянцем.
Воодушевлённая произошедшим, она взлетела на пятый этаж на одном дыхании. Заскочила в квартиру, скинула пальто, швырнула на полку шапку и с разбегу плюхнулась на кровать, заорав от счастья во всё горло.
Она уже представляла, как Лёнька будет ходить по её квартире, тихонечко улыбаясь и светясь счастьем.
Когда на следующий день, невыспавшаяся и совершенно обессилевшая от волнения Эмилия подходила к ЗАГСу, Игорь уже её ожидал... с букетом роз.
Он, хитро улыбаясь, приветственно помахал ей.
Как они расписывались, что им говорила женщина, пока они ставили свои подписи, как Игорь шутил – всего этого Эмилия не помнила абсолютно.
В памяти запечатлелся только его лёгкий поцелуй.

• Ну вот, дорогая жена, поздравляю тебя! – улыбнулся Игорь, протягивая девушке свидетельство о браке.

Эмилия даже не удивилась резкому переходу на «ты» – настолько естественно ей всё это показалось.

• Спасибо большое, Игорь, – Эмилия восхитительно улыбнулась, даже не подозревая насколько она красива в этот момент.
• Эмилия! Возьми перечень всех необходимых документов

для усыновления. Я помогу их оформить.

• Я сама со всем справлюсь, – на одном дыхании произнесла девушка.
• Не справишься. Это нелёгкое дело. Моя сестра пять лет назад усыновила мальчика, так что я знаком со всеми «радостями» этого процесса.
• Спасибо, – Эмилия улыбнулась и ощутила, как счастье заполняет всю её без остатка.

Игорь подвёз её на работу. На прощание мягко улыбнулся, подмигнул, вызвав у девушки целую бурю эмоций.

• Вечером заеду за тобой, – произнёс Игорь и, заметив вспыхнувшее возражение в глазах девушки тут же добавил, – Без обсуждений.
• Ирина Сергеевна! Я вышла замуж! И мы с мужем хотим усыновить Лёню! – восторженно произнесла Эмилия, войдя в кабинет заведующей.
• Однако! – улыбнулась Ирина Сергеевна. – Когда же ты успела?
• Только что! Вот! – она протянула женщине ещё горяченькое свидетельство о браке.

Ирина Сергеевна пробежала глазами по документу и, почему-то пряча глаза, странным, наполненным слезами голосом сказала:

• А ведь я в тебе ни на секунду не сомневалась. Готовь документы. Чем могу – помогу. Только Лёньке пока ничего не говори. Не стоит ребёнка раньше времени волновать.

Ну, а дальше всё затянулось на несколько месяцев – школа опекунов, справки, инстанции..
Самым трудным для Эмилии оказалось – держать всё в секрете от Лёньки. Каждый раз, обнимая лопоухого рыжика, ей хотелось прошептать ему на ушко, что скоро она заберёт его домой. Насовсем!
Игорь. Он оказался настоящим мужчиной.
Эмилия боялась себе признаться, что влюбилась. Окончательно и бесповоротно. Но ещё больше она боялась своего понимания, что и Игорь к ней совсем неравнодушен.
Она всё чаще ловила на себе заинтересованный взгляд его хитрых глаз. Всё неохотнее он отпускал её домой. Всё крепче держал за руку...
Наконец-то все документы были собраны.
Можно было забирать Леню.

• За Лёней мы поедем вместе, – серьёзно произнёс Игорь.
• Спасибо, – ответила Эмилия и, не ожидая от себя подобной выходки, прижалась к Игорю.
• А сегодня мы перевезём твои вещи ко мне. Пора становиться настоящей семьёй. Лёньке нужны любящие родители, – Игорь нежно обхватил девушку за плечи.

Эмилия, продолжая прижиматься, счастливо заулыбалась.

• Хорошо, – выдохнула она.

Воспитательница подошла к Лёне и сказала, что за ним пришли родители.
Мальчик растерялся, наморщил лоб и очень по-взрослому произнёс:

• Я рыжий и некрасивый. Таких не любят.
• Любят, – улыбнулась воспитательница.

Лёнька заволновался и даже расстроился. Уже два дня на работе не было его любимой Милички. А вдруг его заберут, и она даже не узнает об этом.

• Я не пойду, – почти плача, сказал мальчик. – Я Миличку люблю.
• Пойдём, пойдём, – засмеялась воспитательница. – За тобой твоя Миличка пришла.
• Миличка?! – ребёнок сглотнул.

Он бежал по коридору и счастливо кричал:

• Миличка! Миличка!

Резко затормозил около Эмилии и Игоря, поднял полные недоумения глаза на взрослых и, часто-часто моргая, спросил:

• Ты меня забираешь надолго? Миличка?
• Мы с папой забираем тебя насовсем! – еле сдерживая слёзы радости, ответила Эмилия.

Игорь присел рядом с малышом, улыбнулся, погладил рыжие волосики и произнёс:

• Собирайся, поехали домой. Нам надо с тобой ещё кровать тебе смастерить. Ты мне поможешь?
• Конечно, – выдохнул ребёнок. А ты, правда, мой папа?
• Правда, – улыбнулся Игорь.
• А Миличка?
• А Миличка – мама, – продолжил объяснение мужчина, чувствуя, как его сердце сжимается от восторженного взгляда рыжего ушастика.
• Я догадывался, что Миличка – моя мама, а вот, что ты мой папа...
• Я и сам недавно узнал, – Игорь счастливо засмеялся и взял мальчика на руки. – Ну что, беги собирайся. Мама по дороге тебе расскажет интересную историю обо мне.

Рыжий и красивый Лёнька, радостно обняв своих маму и папу, до сих пор не верил в происходящее.
А зря! Счастье есть! Мечты сбываются!
из инета

Шапокляк
Женька как раз собирался покинуть магазин, когда на выходе образовался затор. Маленькая бабулька долго пыталась открыть дверь, при этом не выпуская из рук собачку и сумку с покупками. Закончилось всё плачевно — сумку она выронила, из неё вывалились и раскатились в разные стороны мандарины, пакет с кефиром лопнул, заливая пол у входа. Бормоча извинения, бабулька пыталась собрать мандарины, при этом по-прежнему не выпуская из рук собачку — что ей, разумеется, не удавалось.

• Да опустите вы свою псину! — Прикрикнула пытавшаяся выйти следом полная женщина, явно обладающая характером танка, не признающего никаких препятствий.
• -Кто, вообще, разрешает с собаками в магазин заходить?! — Возмутилась высокая худощавая дама интеллигентного вида, так же желавшая оказаться снаружи.

Бабулька, оставив безуспешные попытки подобрать разбежавшиеся фрукты, отодвинулась в сторону, прижимая к себе собачку. Тётка-танк и чопорная леди быстро покинули торговое заведение, а Женька кинулся подбирать мандарины.

— Подождите минуту! — Сказал он старушке, в глазах которой стояли слёзы, метнулся в магазин и купил пакет кефира.

• Зачем вы... Спасибо! Я ведь сама виновата! — Бормотала бабуля...

...Во дворе её не любили. Возможно, из-за экстравагантной внешности и манер, да и необщительность в этом не последнюю роль сыграла. Большие вычурные шляпы, неизменные длинные тёмные юбки и ботинки на каблуках, на которых ей явно непросто было ходить, действительно, как-то нелепо смотрелись на маленькой, сухонькой и сгорбленной фигурке старушки. Так же недолюбливали и её визгливую, капризную маленькую болонку с дурацким именем Безе. Никто уже не помнил, когда и как к ней прилипла кличка «Шапокляк» — но, все считали, что она ей очень подходит — так её между собой и называли большинство жителей двора.

На самом деле старушку звали Ираида Львовна, жила она на верхнем этаже старинной пятиэтажки, где из-за необычной архитектуры здания располагалась всего одна квартира — её. Ниже этажом квартир было три — в одной из них проживал двенадцатилетний Женька с родителями и сестрой.
Ираида Львовна покидала своё жилище только по насущным делам и ради прогулок с собачкой. С дворовыми бабушками, целыми днями оккупировавшими лавочки у подъезда, она не общалась — за что они её, собственно и не любили. Остальные соседи, особенно дети и молодёжь, не любили Ираиду Львовну за неизменную привычку делать всем замечания по любому поводу. Кто-то проехал на машине, разогнав стаю голубей, клевавших покрошенную для них Ираидой булку.

• Негодяй! — Кричала ему в след старушка.

Кто-то бросил окурок, пробежал по газону, кто-то шумел — всё это не ускользало от внимательных глаз и ушей Ираиды Львовны — и она никогда не упускала случая одёрнуть нарушителя порядка. Но, не только она. Неизменно в таких случаях, высказав своё возмущение, старушка обращалась к собачке:

• Что ты об этом думаешь, Безе? Скажи этому негодяю!

После этого болонка начинала истошно визгливо лаять до тех пор, пока хозяйка не даст отбой. Надо сказать, Ираида Львовна никогда не расставалась с Безе, брала с собой, даже отправляясь по делам или в магазин, при этом ни разу не отпускала с поводка — а чаще всего носила на руках.
Хулиганистый Женька, как и все его дворовые друзья, старушку не любил — иногда, когда взрослые не видели, они даже нарочно делали что-то ей на зло, чтобы вывести Ираиду Львовну из себя и посмеяться над ней. Однажды Женькин друг, Димка, предложил похитить у неё «противную болонку».

— Пусть Шапокляк побесится — и псина её визжать здесь больше не будет! — Сказал, довольный своей задумкой мальчишка. Идею поддержала вся дворовая компания.

• Только одна проблема — Как Шапокляк отвлечь, чтобы собаку стырить? Она ведь её не отпускает!
• Это мы придумаем! — Заверил Димка.

И придумали. Самая ответственная роль по отвлечению старушки досталась Женьке. На чердаке, куда мальчишки довольно часто забирались, был заготовлен продолговатый тряпичный свёрток с гантелей внутри, на который кое-как нацепили старую куртку — чтобы человека напоминал. Туда же притащили коробку яиц — каждый утащил по 12 из дома. Вся ватага собралась во дворе, ожидая, когда Шапокляк выйдет гулять с собакой, а Женька поднялся на чердак.

Выйдя из подъезда, Ираида Львовна недовольно покосилась на рассевшуюся на бордюре компанию мальчишек и тут же изрекла:

• Вообще-то бордюры существуют не для того, чтобы на них сидеть — для этого есть лавочки! Если вы будете сидеть на бордюре...

Договорить она не успела.

— Что это?! — Глядя вверх, наперебой закричали мальчишки.
И тут полетели яйца.

• Что такое? Что происходит? — Задрав голову, забормотала потерявшая бдительность старушка. И в этот момент, вслед за яичной бомбардировкой, сверху полетела тряпичная кукла.
• Что это?! — Ахнула Ираида Львовна и всплеснув руками, засеменила к месту падения муляжа, выпустив при этом поводок.
• Что это было? Что за хулиганство?! — Поняв, что никто не пострадал, возмущённо забормотала старушка, — Безе...

Она обернулась — но, собаки нигде не было — не было и мальчишек.

На следующий день Женька возвращался из школы. Поднявшись на свой этаж, он уже собирался повернуть к двери, но услышав какой-то звук сверху, обернулся. Шапокляк сидела прямо на ступеньках лестничного пролёта и тихо плакала. Увидев смотревшего на неё Женьку, она достала платок, высморкалась и сказала:

— Вы знаете (она всех называла на «вы» — даже детей), Безе была очень пожилая. Пятнадцать лет назад мне подарил её на день рождения старинный друг — её и упаковку пирожных безе... Его уже давно нет в живых. Кроме Безе, у меня никого не было. Вообще никого...

Больше ничего не сказав, Ираида Львовна встала и шмыгая носом, держась за перила, медленно поднялась на свой этаж.

Постояв с минуту, Женька бросил под дверью портфель и затопал вниз по лестнице. Димка открыл дверь, дожёвывая бутерброд. Появления друга он в это время явно не ожидал.

— Куда вы собаку дели? — Выдохнул запыхавшийся Женька.

• Так, в мусорный контейнер бросили — во дворе, где гастроном, за трансформаторной будкой! А тебе зачем?

Ничего не ответив озадаченному другу, Женка выбежал на улицу и направился в сторону гастронома. В мусорных контейнерах Безе не было. После двух недель безуспешных поисков Женька разбил копилку и купил на хранившиеся в ней сбережения щенка болонки.

• Это вам! — Сказал он открывшей дверь старушке.

Шапокляк грустно улыбнулась. До этого Женька никогда не видел её улыбающейся.

— Я, конечно, благодарна, молодой человек — но, не могу её взять... — Печально произнесла старушка, — видите ли, я очень больна, мне недолго осталось пребывать на этом свете. Кто потом будет о ней заботиться?

Щенка Женька вернул хозяевам. После пропажи собаки Ираида Львовна очень редко появлялась во дворе и почти не делала никому замечаний — а через месяц старушка умерла...

...Женька молча положил кефир в сумку бабули и быстро сбежал по ступенькам. Бабушка с собачкой, сама того не желая, напомнила старую вину, которая, наверное, не отпустит его никогда. Вот, уже почти десять лет прошло — а всё вспоминается с болью...

Философия жизни

Настоящий мужчина

Вовка Огурцов с трепетом ждал возвращения родителей из школы. Сегодня маму с папой – сразу двоих – вызвали к директору, и это грозило чем-то нехорошим. Поэтому, когда щёлкнул замок входной двери, Вовка виновато втянул голову в плечи и подумал: «Сейчас начнётся».

Но, вдруг, в комнату впорхнула очень весёлая мама, и, почему-то, прямо в верхней одежде, шмякнулась на кровать. Следом вошёл подозрительно счастливый папа, сел рядом с Вовкой, взъерошил его вихры и произнёс:

• Ну, спасибо, сын! Вот молодец! Наконец-то!
• А вы чего это?.. – Вовка не ожидал такими увидеть родителей. – Вы не из школы, что ли?
• Из школы, Вовка, будь она неладна! – Мама на кровати захохотала. – Сколько она нам за эти четыре года нервов вымотала!
• Да уж! – поддакнул папа. – Хорошо хоть ты разорвал этот узел!
• Какой это узел я разорвал? – забеспокоился Вовка. – Никаких узлов я не рвал. Честное слово – не рвал!
• Да нет. – Папа тоже захохотал. – Ты не понял. Мы про другой узел. Ведь ты сказал учительнице, что школа тебе не нужна. Сказал, что ты уже взрослый, и если что, сможешь даже прокормить нас с мамой. Сказал, что ты настоящий мужчина.
• А... Это?.. Сказал... А что, не правда, что ли?
• Правда! – В один голос воскликнули родители. Папа вскочил и стал ходить по комнате взад-вперёд. – В общем, так, Вовка. Поздравляем тебя. Мы тебя из школы уволили.
• Чего? – У Вовки рот открылся от удивления. – Вы шутите, да?
• Не верит. – Мама опять засмеялась.
• Было бы удивительно, если бы он сразу поверил, – развёл руками папа, но его перебил телефонный звонок. Папа достал из кармана мобильник, поднёс к уху, затем протянул его Вовке. – Это тебя.
• Меня? – Ошарашенный Вовка взял папин телефон.
• Здравствуйте. Мне нужен Огурцов Вова, – сказал голос из телефона.
• Здрасьте... – растерянно ответил Вовка. – Это я...
• Прекрасно, – обрадовался голос. – Значит так, Вова. По просьбе твоих родителей ты принят на должность асфальтоукладчика. Завтра в восемь ноль-ноль ты должен явиться на работу.
• На какую ещё работу? – не понял Вовка – Вы чего говорите?
• Что слышал! – строго воскликнул голос в телефоне. – Завтра же с утра марш на работу! И чтобы не опаздывать!

В телефоне раздались гудки.

• Кто это был? – поинтересовалась у Вовки мама.
• Дяденька какой-то про асфальт рассказывал. – Вовка не знал, что ему думать. – Ошиблись, наверное.
• Да нет, не ошиблись! Это тебе с твоей работы звонили! – обрадовался папа. – Отлично! Ну, сын, с первой же получки купишь мне теннисную ракетку. Вместо той, которую ты недавно сломал.
• А мне, – встрепенулась мама, – мне ты купишь классный велик! Со звоночком, и без рамы! И хорошо бы, чтобы у него шины были широкие!

Вовка затряс головой, проверяя – может быть, ему всё это снится.

• Какие ракетки? Какие шины?
• Нам обещали, что у тебя зарплата будет большущая! – Мама развела руки как рыбак и мечтательно закатила глаза. – Так что скоро мы заживём!
• Какая зарплата?! – завопил Вовка. – Я же ещё маленький.
• Как это маленький? – насупился папа.
• Мы что, зря с работы уволились? – добавила мама.
• Вы уволились с работы? – Вовка сделал испуганное лицо. – Зачем это? А на что мы жить станем?
• На твою зарплату! – опять в один голос воскликнули родители.

Папа скорее ушёл в прихожую и тут же появился с огромной сумкой, из которой стал доставать какие-то брезентовые одежды, огромные, похожие на двух бегемотов, ботинки на толстенной подошве.

• Мы тебе и спецовку купили. В магазине рабочей одежды.

Опять зазвонил мобильный телефон, теперь уже Вовкин.

Он с опаской поднёс трубку к уху и облегчённо вздохнул, услышав бабушкин голос. Но бабушка вдруг тоже стала говорить нечто странное.

• Здравствуй, внучек! Здравствуй, кормилец! Я всё знаю, и всё одобряю. Правильно, хватит дурака валять. Настоящему мужчине работать нужно. И как следует работать. Только ты уж, Вовка, с первой зарплаты купи мне швейную машину. А то, старую-то ты мне разобрал, и она шить враз перестала. А дедушка твой просит резиновую лодку, вместо той, которую ты недавно гвоздиком проткнул.
• Да вы что, с ума все посходили! – Вовка выключил телефон и схватился за голову. – Вот, пристали – это купи, да то!.. Внук школу бросает, а они рады-радёшеньки. А ещё – родня...

Мама подошла к сыну и ласково погладила его по голове.

• Ты, Вовка, не переживай. С первой получки не получится – купишь со второй. Главное – работай хорошо. Мы ведь директору школы пообещали, что ты всех нас не опозоришь. Кстати, он ведь тоже от тебя кое-что ждёт.
• Чего это он ждёт? – Вовка подозрительно посмотрел на родителей.
• Он ждёт, что ты за все стёкла заплатишь, которые вы с Мишкой прошлым летом мячом разбили. Мы ему пообещали, и он нам дал вот это. – Папа протянул Вовке бумажку, на которой было написано: «Справка об увольнении из школы дана Огурцову Вове, в связи с тем, что он пообещал хорошо работать и помогать своей родной школе». Там же стояла подпись: «Директор школы Семёнов А. Г.»

У Вовки от обиды чуть не брызнули из глаз слёзы.

• Ну, Семёнов А. Г! Ну, Семёнов! Разве можно такую справку родителям выдавать?! А если ребёнок не согласен? Если я не согласен?!

Родители принялись его успокаивать.

• Так ведь директор же знает, что ты учиться не хочешь. Он знает, что ты – настоящий мужчина, и всё понимает. На директора обижаться не нужно, он хороший. Ты давай иди ужинать, тебе сегодня пораньше придётся лечь спать. Друга твоего Мишку мы во дворе встретили и предупредили, что гулять ты не выйдешь. Завтра тебе придётся много работать, поэтому нужно силы беречь. А учебники твои, пока ты спишь, мы упакуем в какую-нибудь коробку и завтра же отнесём в макулатуру.

В эту ночь Вовка кое-как уснул. А когда сон всё-таки пришёл, ему приснились кошмары – какие-то странные летающие асфальтоукладочные машины и роботы на высоких ботинках. Роботы просили Вовку покатать их по асфальту на резиновой лодке, в которой уже сидела хитрая Вовкина бабушка и грозила всем пальцем.

Проснулся он весь в поту, раньше будильника, в шесть часов утра. Тихонечко, чтобы не разбудить родителей, он оделся, съел вчерашнюю холодную котлетку из холодильника, нашёл свои учебники и тетрадки, скорее положил их в портфель, и на цыпочках направился к двери.

Уже возле двери Вовка с наслаждением порвал справку об увольнении из школы.

• Нетушки!.. Лучше я ещё поучусь, чем вас, лодырей, кормить стану.

Автор Анисимов

Младший член семьи – кот Шлема, полное имя которого было Шлемазл, крепко задумался: «Как помочь хозяину»?

Что он нуждается в помощи, сомнений не было. Третий день хозяин ходит по квартире с гримасой боли на лице, переваливаясь «уточкой».

Определить причину такой походки труда не составило, Шлема даже через покровы одежды чувствовал ненормально высокую температуру одного из полушарий того места, где спина теряет свое благородное название.

Подозрения подтвердились, когда он подслушал утренний разговор хозяев:

• Яша, что ты имеешь сказать за свой чирей? – Роза Марковна, сидя на кровати, выпутывала из роскошных рыжих волос папильотки. – Он таки не уменьшился с крайнего вечера?

Яков Давидович, кряхтя, повернулся с живота на бок и удивленно уставился на супругу:

• Розочка, не заставляй меня забыть, за что я тебя люблю! Или ты думаешь, что я всю ночь простоял у зеркала с линейкой? Уже сиди и не спрашивай вопросы!

Он с подозрением взглянул на Шлему и продолжил:

• И держи этого халамидника подальше от меня. Он всю ночь нарезал круги возле моей... моего больного места. Мне видится, что он чего-то замышляет.

Хозяева – уже пенсионеры, вырастив детей, дав им хорошее образование и выпустив в большую жизнь, всю свою нерастраченную любовь и педагогический талант выплеснули на бездомного котенка, который со временем превратился в шикарного кота.

Пока не прибыли внуки, Роза Марковна усиленно откармливала его, ласково приговаривая:

• Ешь, красавчик, ешь, Шлемочка, чтоб ты сдох!

Шлема не обижался, поскольку и внуков она пичкала снедью с теми же выражениями. Он очень любил своих хозяев, которые отвечали ему тем же. Его хитрая мордашка и проказы, которыми изобиловало его котячье детство, и стали причиной столь экзотического имени.

Шлема страдал вместе с Яковом Давидовичем. Он, не задумываясь, принял бы на себя всю боль хозяина, но тот не позволял даже приблизиться к проблемному месту, чем очень огорчал кота.

Любящая жена Роза Марковна, хоть и сочувствовала мужу, но не могла отказать себе в удовольствии пройтись по нему шуткой:

• Яша, сейчас ты будешь делать, как скажет мама, – она сделала строгое лицо и приказала: – Спустить парус до колен!
• Розочка! – взмолился Яков Давидович. – Угомони свои таланты. Оставь меня жить!
• Что ты мне начинаешь? – возмутилась Роза Марковна. – Мы будем только посмотреть, чтобы сделать таки себе мнение.

Яков Давидович, кряхтя, спустил трусы и выставил на обозрение бледные ягодицы. Добрую половину правой украшал мини-вулкан темно-красного цвета с белой головкой на вершине.

Роза Марковна, стараясь не рассмеяться, взирала на необычную картину, в качестве зрителя к ней присоединился Шлема. Он внимательно рассмотрел источник неприятностей хозяина, даже понюхал, а когда осторожно дотронулся до него лапкой, Яков Давидович заверещал, как потерпевший:

• Роза! Не трогайте меня за здесь! Убери Шлемазла, он мне стоит поперек горла, иначе я делаю гевалт! – Шлема от греха скрылся под кроватью. – Через почему мне это счастье? – простонал больной.
• Замолчи свой рот и не делай мне смеяться! – одернула его супруга. – Бедный Шлема хочет сделать помощь, а ты визжишь, будто он тебе царапает фаберже.

Роза Марковна, стараясь не прыснуть, сделала осмотр и вынесла вердикт:

• Яша, перестань мокнуть нос и слушай сюда. Он поспел, как вишни в саду у дяди Вани. Надо звать доктора, пусть он делает чик, и завтра уже будешь обратно делать променад.
• Роза! Ни слова за доктора! – взмолился Яков Давидович. – Не надо этот гембель. Я уже хорошо сам себя имею.
• Не дрожи диван, Яша, пружины лопнут, – вздохнула Роза Марковна. – Я все понимаю, но не до такой же степени! Ну нет, так нет...

Она стала собираться за покупками, болезнь болезнью, но на аппетит супруга наличие болячки никак не повлияло.

• Яша, я пошла делать базар. Что ты хочешь, борщ или гефилте фиш?
• Розонька, делай фиш, только бери у Остапа. Она у него сильно кошерная. Но чтоб бекицер! Вперед-взад!
• Почему нет? – согласилась Роза Марковна. – Шлема, – позвала она кота, – бери глаза в лапы и смотри хозяина. Он теперь по всем фронтам белобилетник.

И, вздохнув, захлопнула за собой дверь квартиры...

Шлема принялся исполнять поручение хозяйки со всем рвением. Он уселся напротив Якова Давидовича и не сводил с того зеленых глаз, так, что хозяину почудилось, будто кот строит коварные планы.

Чтобы обезопасить себя от покушения хвостатого, он привязал к веревочке бантик, со стоном поднялся с кровати и дохромал до кухни. Там привязал веревочку к спинке стула, подергал ее, привлекая внимание Шлемы и думая отвлечь его от своей персоны.

Кот заинтересованно шлепнул по игрушке раз, другой, но бросил это занятие, как только хозяин покинул кухню.

Чтобы улечься на кровать, Якову Давидовичу необходимо было сменить четыре позы. Когда он еще стоял в коленно-локтевой, Шлема уже сидел напротив и сочувственно смотрел ему в глаза.

• Шлема, имею тебе сказать, как мужик мужику, – обратился хозяин к коту, – не трогай мне там, где больно, и сам будешь иметь счастье долго жить.

Если бы Шлема умел говорить, то он ответил бы на понятном хозяину наречии: «Извиняйся прямо среди здесь, или будь так здоров, как желаешь мне добра!»

Но вместо этого он прилег рядом с хозяином, позволив тому прижать себя рукой. Считая, что обезопасил себя на некоторое время, хозяин после бессонной ночи задремал. Он не слышал, как пришла Роза, даже звон посуды не потревожил его. Разбудил только голос супруги:

• Иди уже кушать, пока я не умерла тебя ждать!

Яков Давидович, как был в трусах и майке, прошествовал на кухню в сопровождении Шлемы. Веревочка с бантиком так и висела, привязанная к спинке стула.

Пока хозяин целился левой половинкой седалища на краешек сиденья, Шлема закогтил бантик и потянул его на себя вместе со стулом, который грохнулся на пол.

Тело Якова Давидовича, не найдя опоры, продолжило движенье вниз, и падало оно ровно столько времени, сколько нужно, чтоб произнести:

• Вейз мир!

Смачный шлепок оповестил о встрече полуодетого тела с полом. На мгновенье в квартире воцарилась тишина, слышен был лишь топот лап Шлемы, который спешно покидал кухню.

Яков Давидович, выпучив глаза, закачал воздух в легкие под завязку и, наконец, издал крик, которому позавидовал бы дикий слон в период гона:

• А-а-а-а! Шлема-а-азл! Застрелись лично, антисемит хвостатый! Роза-а-а! Задуши его пред моих глаз!
• Яшенька, Яша! – Роза Марковна не на шутку испугалась за мужа. – Задушу, задушу, только он сбежал, поц шерстяной!
• Тогда меня задуши-и! Сдохнуть мне, чем терпеть!
• Что делать, Яшенька? Что делать?
• Дуй! Сильней дуй! – Яков Давидович перевернулся на живот и заголил многострадальную часть тела.

Шлема, округлив глаза, взирал из-под дивана на экзотический способ местной анестезии, сопровождаемый стонами хозяина, который при этом часто вспоминал Бенину маму.

Наконец, он замолчал, закрыл глаза и растянул рот в блаженной улыбке.

• Яша, ты живой? Тебе еще болит?
• Чтобы да, так нет, Розочка. Но ты не делай стоп, чтоб я так жил!
• Яша, – Роза Марковна присмотрелась к болячке, причинившей столько горя супругу, – его уже нет, Яша! Вулкан взорвался. Сейчас делаем алой на тухес и чтобы утром ты мне был здоров как призывник. Говори спасибо Шлеме, он тебе сделал облегченье.
• Шлема, Шлемочка! – Яков Давидович уже забыл, что недавно хотел лично наблюдать за казнью кота. – Иди до меня, фармазонщик! Дай я тебя поцелую, мучитель.

Вечером все трое, сидя на балконе, любовались закатным солнцем. Яков Давидович держал на коленях Шлему и вполне сносно мог сидеть на стуле с мягким сиденьем. Роза Марковна смотрела на них, улыбаясь:

• Яша, – обратилась она к мужу, – чего тебе, кроме костылей, не хватает, чтобы посчитать этот день удачным?

И оба закатились смехом, а Шлема счастливо щурил глаза.

Хорошо, когда всем хорошо!

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

Машка Каллас
«Тьфу ты, зар-раза! Опять она здесь!» — услышав резкий «каркающий» крик охранника, Машка сжалась и попятилась.
Каждый вечер с тех пор, как хозяева выставили ее из машины на улицу, со словами: «Может, кто-то подберет...», она прибегала к облюбованной помойке за рестораном, где хотя бы один раз в день Машка могла что-нибудь поесть.

Она никогда ничего не просила у людей — пару раз ее пнули так, что боль в ребрах не давала даже толком дышать, не то что есть... Поэтому найденная «бесхозная» помойка была ее лучшим «приобретением»...
Косясь на хмуро смотревшего на нее, но не выходящего под мелкий дождик «охранника помойки» (как считала Машка), она сделала крюк по двору и зашла с другой стороны.
«Косточки...» — сглотнула слюну Машка и потянула «сладкий» пакет...

«Друг мой!... Ах, да ты дама!... Не унижай себя отбросами... Мы — это то, что мы едим... читаем... музыка вокруг нас...» — раздался рядом приятный баритон, а прямо к ее носу был протянут бутерброд с умопомрачительно пахнущей колбасой.
Машка подняла удивленные глаза и провыла: «Спаси-и-и-бо-о-о», импозантному седовласому мужчине с тростью. Он, улыбаясь, приподнял шляпу: «Ах, какая терция!!! Вы, мадемуазель, могли бы блистать в нашем театре!».

Машка, завиляв хвостом, ни слова не поняла из того, что сказал этот чуднóй человек, но быстро, даже не разжевывая, проглотила угощение и потрусила вслед за ним к большому красивому зданию с мраморными колоннами...

*

Она ждала его несколько часов, спрятавшись за одной из них, совершенно не понимая зачем это делает... «Ну, дал вкусной еды... — рассуждала Машка, — сказал добрые слова... ласково смотрел... и что? Он сам по себе, я сама по себе»...
Но уходить, ни увидев его вновь, почему-то не хотелось...

— Абсолютные лентяи, лодыри и бездари!!!
Машка встрепенулась — ее человек вышел вместе с другом, раздраженно размахивая руками.
— Лев Наумович, вы слишком требовательны... — успокаивал Машкиного человека собеседник.
Машка высунулась из-за колонны и еще раз провыла: «Спаси-и-и-бо-о-о»... Лев Наумович резко развернулся, подбежал к ней и, обличающе ткнув в Машкин нос, сказал: «Вот вам – Мария Каллас!!! Вот тембр, абсолютный слух и исполнение!!!».

Машка растерянно хлопала глазами — ее бывшие хозяева орали и кидались в нее тапками, когда она пыталась петь, а Лев Наумович, невзирая на ее грязную и мокрую шерсть, обнял собаку, прижал к себе и горячо заговорил: «Пойдем, ма шери, покажем этим разгильдяям, что значит настоящее пение!».

*

Вся труппа оперного театра в изумленном молчании смотрела на уличную бродяжку, которую вывел на сцену концертмейстер — Лев Наумович.
«Первую партию!» — крикнул он, и тут зазвучала «Травиата» Дж. Верди.
Машка, окунаясь в прекрасные звуки, закрыла глаза и начала подпевать... Весь мир вокруг нее замер... боль, голод и холод ушли... она пела о любви, счастье и теплом доме...

Когда музыка стихла, потрясенные люди сначала робко, а потом всё сильнее начали аплодировать ей.
«Ты — великое чудо, — растроганно прижал Машку к себе Лев Наумович, — я прошу оказать мне честь называть тебя моей воспитанницей. И... если вы не против, моя Каллас, пойдем домой — нас ждут Прокофьев, Пуччини, Чайковский и Моцарт...».
 Яна Мартюшова

Афанасий
— Клавдия, куда путь держишь? — крикнула соседка вслед удаляющейся женщине.
— К дачникам, — ответила та.
— Зачем это?
— Всё тебе скажи, — отмахнулась Клавдия и ускорила шаг.
— Больно надо, — обижено буркнула соседка и отошла от окна.

Клавдия завернула за угол и через три дома остановилась у красивой калитки, покрашенной свежей краской аккурат к приезду дачников. На крыльце, у закрытой двери, сидела женщина.
— Приветствую отдыхающих! А чего в дом не заходите? — спросила женщину Клавдия.
— Здравствуйте! Да вот, ключ оставила в городской квартире. Сейчас дочь привезёт.
— Пойдёмте ко мне, раз такое дело, чего тут сидеть. Я недалеко живу. Меня Клавдией зовут, а вас?
— Антонина, очень приятно! Спасибо за приглашение, но я лучше здесь посижу. Дочь — занятой человек, рабочая неделя только началась, а тут я...

— Ну, как знаете, если надумаете, то приходите. Мой дом любой покажет. А я чего приходила-то... вы моего Афанасия в свой дом не пускайте. Тот ещё разбойник. Прикинется таким несчастным, чтобы пригрели и в дом пустили. День его нет, второй... а потом глядь, идёт поганец. И ладно бы, если не спёр ничего. Так нет, что-нибудь да стащит, а я отвечай. Так что увидите Афанасия, в дом не пускайте! — гневно сказала Клавдия.
— Не пущу, не беспокойтесь. У нас свой есть — Мишенька. Внук, на выходных приедет. Он у нас подвижный мальчик, шумный, так что, думаю, ваш Афанасий будет обходить наш дом стороной. Зачем ему лишние хлопоты.

В это время к калитке подъехала машина.
— А вот и дочь приехала, — сказала дачница, направляясь к машине, из которой вышла молодая женщина.
— Добрый день, мама, а я не одна, с Мишенькой. Отпросилась на неделю, побуду с ним здесь. Не возражаешь?
— Я вам всегда рада! Познакомьтесь, это наша соседка Клавдия, а это моя дочь Анна и внук Мишенька. Клавдия пришла предупредить, чтобы мы не пускали в дом Афанасия.
— Клавдия, вы не беспокойтесь, моя мама признает только одного мужчину — внука. Поэтому за своего Афанасия можете быть спокойны, — сказала Анна.
— Ну хорошо, коли так, — ответила Клавдия, а про себя подумала: «Вы моего Афанасия ещё не знаете».

*

Мишка, мальчик шести лет, и правда, оказался шустрым малым и очень уж голосистым. Он носился по деревне на велосипеде, как взаправдашний гонщик, и голосил во всё горло. Собаки провожали его громким лаем, а коты, кошки и остальная живность старались из дома лишний раз не высовываться.

Неделя прошла напряжённо. Да ещё и Афанасий куда-то исчез. Поспрашивав соседей, Клавдия уверенным шагом направилась к дому дачников. Удивительная тишина стояла во дворе. Мишкин велосипед валялся в центре двора, а самого мальчика нигде видно не было.
— Добрый день, соседи, — крикнула Клавдия.
Из окна выглянула Антонина:
— Приветствую, Клавдия! Проходите в дом, чаю попьём, пока Миша с котом играет. Хоть отдохну немного. Представляете, открываю дверь, а на пороге кот. Вид такой у него... несчастный. Мишка прям в восторг пришёл, говорит: домой заберём.
— А ну, покажите мне этого несчастного! Не мой ли это Афанасий? — вскрикнула Клавдия.

Рыжий кот, как только увидел хозяйку, тут же смылся в открытое окно кухни, не забыв прихватить со стола кружочек колбасы.
— Повезло, что вовремя я заметила его отсутствие. А то, кроме потерянных носков и кружочков колбасы, он бы украл и ваше сердце. Тот ещё сердцеед.

*

Мишке так понравилось у бабушки на даче, что он упросил маму провести здесь всё лето. Он вновь гонял на велосипеде по деревне, стуча веткой по заборам, что приводило к недовольству дворовых псов. Те начинали громко лаять, передавая эстафету от одного дома к другому. Но иногда наступали и дни затишья... Мишкин велосипед валялся без дела во дворе, а Клавдия, вздыхая и складывая в пакет детские носки разных цветов, что приносил кот, вновь шагала к дому дачников. Афанасий любил там задерживаться по несколько дней.
«Не успеешь оглянуться, как и в город укатит. Глаз да глаз за ним нужен», — сетовала Клавдия, открывая чужую калитку.
Мимо неё пулей проносился рыжий кот, волоча за собой очередной подарочек.

Автор: Ирина Столярова

Рабочий день в разгаре. В цехах швейной фабрики стоит нескончаемый гул от работы швейных машин, который прекращается на пятнадцать минут каждый час – время отдыха. Еще на час — в обеденный перерыв и в конце рабочего дня – до утра.

В кабинете директора фабрики шума не было слышно, но он ощущал вибрацию стен, которая его радовала – значит производство идет без сбоев. С подстанции поступает электроэнергия, снабжение обеспечивает материалом, раскройщики – кроят, машинки стрекочут, готовая продукция поступает на склад, откуда реализуется потребителям.

Все отлаживалось годами, пока, наконец, не вышло на сегодняшний уровень. И главные работники здесь – его девчонки, швеи. Без малого сто работниц, и каждую он знает по имени и в лицо. Есть женщины постарше и несколько человек – его ровесницы, с которыми он начинал трудовую деятельность, будучи молодым наладчиком.

Молоденькие девчонки называли его Аркадий Борисович, те, что постарше и побойчей – Шеф, а ровесницы – Аркаша, как в общей юности. Он любил своих девчонок, они отвечали ему тем же.

Прием по личным вопросам вел в любое время и старался помочь, если это было в его силах и компетенции. С начальниками цехов и отделов был строг, но в меру. Карьеристы, наушники и прочий случайный люд на фабрике не задерживался.

Пройдя с ежедневным обходом по цехам, он вернулся в кабинет, сделал несколько распоряжений по телефону и открыл ежедневник:

— Так-с, что у нас по плану? Ага. Начальник охраны и пропускного режима просился на доклад. Через десять минут.

Начальник охраны – человек относительно новый на фабрике. К неудовольствию Аркадия Борисовича, его назначили «сверху». Девчонки, которые знали все про всех, относились к нему холодно и уверяли, что тот ежедневно докладывает «наверх» о выявленных нарушениях, а значит, «копает» под директора.

Директор слухам не доверял, но отметил, что тот в неуемном усердии «землю роет».

— Ну-ну, — усмехнулся директор, — служить по уставу – обрести честь и славу. Только здесь не aрмия, дружок...

Его размышления прервал стук в двери.

— Можно? – В кабинет просунулась аккуратно подстриженная голова сорокалетнего, чуть полноватого начальника охраны.

— Проходите, Николай Николаевич, присаживайтесь, – указал он рукой на стул напротив себя. – Честно говоря, обеспокоили вы меня своим звонком. Неужели на фабрике действительно много нарушений? Может даже хищения имеются?

— Насчет хищений мне ничего не известно, — он поправил галстук, было заметно, что несколько нервничает. — Но нарушений действительно масса! Причем таких, что требуют немедленного реагирования. Иначе...

— Давайте по порядку, Николай Николаевич, – предложил директор.

— Во-первых, работница Савиных ежедневно опаздывает на смену на десять-пятнадцать минут. Ежедневно! – он победно взглянул на директора.

— Танечка Савиных... — Аркадий Борисович вздохнул. – Вы не интересовались – почему она опаздывает?

— Меня это не должно интересовать. Налицо нарушение пропускного режима! Тянет на увольнение по статье! – начальник охраны хищно улыбался.

— Таня Савиных осталась без мужа. Одна воспитывает сына и дочь. Дочь каждое утро ведет в садик, а потом – на фабрику. Пешком. Дорога до фабрики – как раз минут двадцать.

— Пусть выходит пораньше, – пожал плечами Николай Николаевич.

— А еще – Таня Савиных ежегодно участвует в областном конкурсе профмастерства. И каждый раз становится призером. Молодые девчонки с нее пример берут, учатся у нее, – Аркадий Борисович будто не слышал собеседника. – У Вас есть конкретные предложения?

— Наказать! – безапелляционно заявил тот.

— Поступим по-другому, – директор сделал пометку в ежедневнике. – У нас в наличии служебная машина. Я ею практически не пользуюсь, привык ходить пешком. А Вас она ежедневно возит из дома на фабрику. Я не возражаю, но теперь каждое утро Вы будете встречать Савиных у садика и подвозить ее до проходной, – голос директора повысился до приказного: – Вот и все решение проблемы. Возражения есть? Возражений нет. Продолжайте.

— Работница Емельянова ежедневно в обеденное время покидает фабрику. Возвращается с обеда с опозданием, – уже неуверенным голосом продолжил тот. – Но я разберусь в причинах и доложу.

— Вот это правильно, — одобрил директор.

Он знал, что у стaрейшей работницы фабрики Емельяновой — муж после тяжелой бoлeзни обездвижен. И она, пренебрегая своим обедом, бежит домой, чтобы успеть покормить и обиходить мужа. «Разберись, разберись. А от того, какие меры после этого примешь, будет зависеть отношение к тебе людей», — думал он, посматривая на собеседника.

— Еще что-то? Докладывайте!

— Самое главное, – оживился начальник охраны. – Кошки!

— Что? – брови директора поползли вверх, – Тоже опаздывают на работу?

— Нет, — смутился тот. – На территории фабрики живут кошки. В нарушение приказа Главка, «О недопущении присутствия животных на производстве»! Спят на газонах, гуляют. Работницы их подкармливают! В нарушение приказа!

О том, что добросердечные женщины привечают кошачье племя, Аркадий Борисович знал и не препятствовал этому. Сам большой любитель кошек, он позволял в холодное время держать их в теплых цехах. В каждом цехе жили две-три общие любимицы, которые считались полноправными члeнaми коллектива.

Женщины фабрики предложили стерилизовать животных за счет профсоюза. Возражений не было. Чистенькие, ухоженные, сытые, они свободно бродили по территории. Многих, особо полюбившихся, женщины разбирали по домам. А тут этот приказ...

— Вот как! – директор сделал вид, что безгранично возмущен нарушением приказа. – И как они попадают на фабрику?

— Так через ограждение, наверное. Там есть, где пролезть, тем более — кошкам...

— Вы меня огорчаете, Николай Николаевич! – директор забарабанил пальцами по столу. – Как Вы могли такое допустить? Вы – начальник охраны и пропускного режима! А у вас кошки беспрепятственно шастают через ограду! Завтра я вам выделю грузовую машину. Вы со своими подчиненными изловите всех кошек до единой и вывезете за территорию фабрики! О выполнении доложите лично!

— Так у меня подчиненных на смене – два старика, один к тому же инвaлид. И потом, как это, на грузовой машине? Они ж сбегут!

— Больше никого выделить не смогу, – продолжал директор, – производство должно работать непрерывно. Справляйтесь сами.

— А как быть с теми, кто кормит кошек?

— Перечитайте приказ, Николай Николаевич. В нем сказано о недопущении присутствия на производстве. О том, что их нельзя кормить – ни слова...

На послеобеденном опeративном совещании он, пряча улыбку, объявил о предстоящей завтра oпeрации по вылову кошек, назвал ответственного. Начальники цехов переглянулись и кивнули, не меняя серьезного выражения лица, посмеиваясь в душе над главой опeрaции.

Отпустив руководителей, Аркадий Борисович попросил секретаря не беспокоить его ближайшие пятнадцать минут и прошел из кабинета в комнату отдыха, где мог спокойно ознакомиться с документами, отдохнуть от посетителей и забот.

— Ты слышал, Мурза, — обратился он к обитателю комнаты, огромному серому коту, мирно дремавшему на спинке кресла. – Завтра вас ловить будут по всей фабрике. Хотел бы я посмотреть – как это ему удастся!

И он весело рассмеялся.

Уже сегодня все работницы будут знать о нависшей над питомцами угрозе и спрячут их так, что взвод карателей не найдет, не то, что местная охрана. Тем более – охранники-пенсионеры, бывшие работники фабрики, которые сами подкармливали фабричных кошек.

— Так что, Мурза, завтра я тебя никуда не выпущу. Посидишь здесь денек, ничего с тобой не случится...

На следующий день, в конце рабочей смены, начальник охраны и пропускного режима фабрики докладывал директору:

— Обошли всю фабрику, нет ни одного хвоста!

— На нет и суда нет, — махнул рукой директор, — Благодарю за службу! Знаю, как Вы старались.

Ему уже рассказали, что Николай Николаевич выловил-таки одну кошку, но пока нес ее к машине на руках, она своим доверчивым мурчанием так его растрогала, что он, осмотревшись по сторонам, выпустил ее в кусты.

— Кстати, что решили с Емельяновой? Так и будет опаздывать с обеда? – поинтересовался директор.

— Что Вы, Борис Павлович, пока шофер обедает, я сам буду возить ее домой и обратно. Муж у нее...

— Знаю, знаю, — прервал его директор, — а Савиных? Не опоздала сегодня?

— Нет. Я ее подвез от садика. Завтра буду ждать у подъезда, завезем дочку в садик – и на работу. Девочка у нее – чудо! С сыном еще не знаком... – неожиданно щеки его порозовели.

— А семейное положение у тебя... Что-то я запамятовал.

— Разведен, Аркадий Борисович.

— Ну-ну. Танечку не oбидь. Ей и так по жизни досталось.

— Да вы что! – возмутился начальник охраны. – Да я за нее! Да ни в жизни!

В соседней комнате Мурза вылизывал себе хвост и печалился, что не смог сегодня навестить знакомых в швейном цехе...

Автор: Тагир Нурмухаметов

Найдёныш
«Мяу» звучало совсем как «мама». Котенок – покоритель
🐈
Уставший Гоша спешил с тренировки домой, когда его остановил окрик престарелой соседки:

• Сынок, помоги...

Гоша подошел к скамейке, где полуразвалившись, сидела женщина. «Наверное, опять попросит сумки донести» – мелькнула мысль. Но пакетов рядом с ней не было. Соседка быстро сунула ему в руки худенького, чумазого котенка.

• Отнеси его подальше. А то внуки откуда-то приволокли, а мне он не нужен. Вот и снеси его куда-нибудь. Да так, чтоб дети не нашли. А то ведь снова притащат.

Сказав это, она тут же скрылась в подъезде. Гоша задумчиво смотрел на заморыша. Идти никуда не хотелось, да и жалко ему котика стало. Он так доверчиво заглядывал ему в лицо и тихонько урчал. «Ладно, отнесу домой, а там видно будет» – подумал парень и заскочил в подъезд.

Мама конечно, была недовольна. В ее чистенькой квартире только кота не хватало, да еще такого неказистого. Отец, увлеченный футболом, тактично промолчал.

• Неси его куда хочешь, зачем вообще его у теть Тани взял? А она тоже хороша, спихнула свою заботу на пацана... – Мать возмущенно выговаривала Гоше.

Котенок тихонько сидел на руках и внимательно слушал. От этой громкой женщины так вкусно пахло, что у него заурчало в животике и закружилась голова. Он протянул лапки в ее сторону с застенчиво сказал:

• Мяу...

Это «мяу» прозвучало совсем как «мама». Женщина осеклась, побледнела и нерешительно забрала котенка у Гоши. А несчастное животное, которое только и делали, что передавали из рук в руки, вдруг прижалось к ней, закрыв глаза и удовлетворенно вздохнуло.

• Раздевайся. Обедать иди. – Бросила мать сыну и понесла котенка на кухню.
• Кушай, не торопись. Да лапами то не лезь!!!

Звуки нежного почавкивания, дрожащая от жадности голова. Котенок ел так, словно боялся не успеть... Словно его ограничили во временных рамках и оттого, успеет ли он съесть то, что ему положили – зависела его судьба.

Гоша увидев выражение лица матери, попятился. Он был тут однозначно лишним и постарался поскорее уйти в свою комнату. Котенок справится с мамой и без него, да он уже и так «уложил ее на обе лопатки».

Отец подмигнул Гоше и продолжил смотреть телевизор.

Через год, кот Валет уже совсем не напоминал того заморыша. Побежденная мама ежедневно платила «дань«своему покорителю. Едой, заботой и любовью.

А изредка заходившая за солью теть Таня поглядывала в сторону Валета с плохо скрываемой завистью. Вот бывают же такие красивые коты! И где таких только берут? Она так и не узнала в нем того самого, неказистого котёныша.

Автор: Иволга

Старая машина

Собака считала кошку своей родственницей. Причём, самой близкой. Она спала, прижав к себе свою подружку. А когда той пришло время рожать, то облизывала её и всячески успокаивала...

Они там жили. В старенькой, брошенной кем-то машине...

О её существовании тоже все позабыли. И авто, стоящее на отшибе, за домами на дикой, что называется, стоянке, постепенно превратилось в небольшой холмик, заросший травой и кустами.

Но внутри было уютно. Тихо, тепло и безопасно. Сюда и пришли два товарища – беременная серая кошка и небольшая рыжая собачка.

Как они познакомились, никому не известно. Но факт оставался фактом, собака считала кошку своей родственницей. Причём, самой близкой.

Она спала, прижав к себе свою серую подружку. А когда той пришло время рожать, то облизывала её и всячески успокаивала.

Она же и перегрызла пуповины троим котятам. Она же их и облизала первый раз. А потом взяла на себя заботу о выросшем семействе.

Рыжая собачка моталась весь день по улицам, выпрашивая у прохожих еду. После чего, взяв в зубы полученное угощение, бежала к своей кошачьей семье.

Чтобы лучше подавали, умный пёсик научился танцевать на задних лапках, чем очень забавлял детей. И идущие в школу или домой ребята частенько прихватывали из столовой котлетки или отбивные, экономя на своём желудке.

Собака яростно махала маленьким хвостиком и облизывала руки. Она заглядывала в детские глаза, и дети гладили умного пёсика. Несколько ребят даже получили разрешение от родителей забрать собачку домой.

Мамы самолично приходили и, убедившись в том, что пёсик добрый и умный, пытались вести его домой, но...

Жалобно подвывая, собака вырывалась и убегала. Она не могла оставить своих родственников. Ведь кто-то должен был позаботиться о них. А кроме неё было некому...

Котята подросли, и кошка-мама стала выходить на поиски еды вместе со своим собачьим другом. Тут их и заметил строгий учитель математики, который возвращался домой тоже этой дорогой.

Ему не понравилось, что дети отдавали этим двоим свои обеды. О чём он и сообщил однажды всем учителям в учительской. Он потребовал от коллег, чтобы те объяснили детям, что так поступать нельзя. Они должны сами съедать свои обеды. И тут...

Тут разгорелся самый настоящий педагогический спор, который вскоре перешел в такую перепалку, что из своего кабинета вышел директор школы. И тоже принял участие.

Спор, грозящий перейти в оскорбления, ему пришлось прекратить. Потому что выражения, доносившиеся из учительской, уже мало напоминали разговор воспитанных и образованных людей.

Страсти накалились так, что директор сказал:

• Всё! Прекратили эти разговоры. А, ну, марш по классам!!! Я сам всё проверю и приму меры.

Сперва он решил вызвать отлов и, пока все дети в школе, устранить возникшую проблему. Но потом решил самолично пойти и посмотреть, о чём идёт речь.

А была поздняя осень. И дожди уже шли нешуточные. Прямо скажем – холодные и резкие шли дожди.

И поскольку директор забыл дома зонтик, то дело перенеслось на следующий день. А там были выходные. Короче говоря, на следующую неделю...

Кошка, прожившая месяц в тёплой и тихой обстановке старой машины, простудилась. Она уже отвыкла от улицы благодаря заботе своей собачьей подружки.

И теперь она лежала, прижав к себе котят, и чихала. Слёзы лились из её глаз. И рыжая собачка, жалобно подвывая, облизывала их. Она прижималась к своей кошачьей подружке, пытаясь согреть ту теплом своего тела. Но кошке-маме становилось всё хуже и хуже...

В понедельник, по дороге на работу, директор вспомнило возникшей проблеме. Он остановил машину немного в стороне и, благо дождя не было, спокойной походкой пошел вдоль тротуара, высматривая рыжую собачку.

И та не заставила себя долго ждать. Она заметила высокого, седого мужчину и бросилась ему в ноги.

• О! – сказал директор. – Ты и есть та самая страшная собака, про которую всем рассказывал математик?

Собака прыгала возле директора и скулила. Она заглядывала ему в глаза.

• Идём, – сказал директор. – Идём. У меня в машине есть отличный бутерброд с колбасой.

Он почему-то совсем забыл о своём обещании решить вопрос.

Собачка схватила бутерброд. И сперва собралась с ним убежать, но потом выронила его и, схватив директора за правую штанину, попыталась потащить куда -то.

Директор удивился.

• Что такое? – спросил он, подняв бутерброд. – Ты не любишь колбасу? Извини, но для таких капризных собак у меня ничего нет.

И тут... Тут собачка лизнула его руку и, заглядывая в глаза, просительно заскулила. Она то отбегала в сторону, то подбегала к директору.

• Что такое? – спросил тот. – Куда ты меня зовёшь?

И тогда пёсик радостно залаял и, останавливаясь время от времени, побежал куда-то за дома.

• Вот ещё приключение на мою голову, – проворчал директор и, глянув на часы, пошел за собакой.

Продираться через высокую мокрую траву и кусты – то ещё удовольствие, я вам скажу, дамы и господа.

Когда директор оказался перед старой машиной, его безукоризненно отглаженные брюки и дорогое пальто были безнадёжно испорчены. Он ругался на языке, который сложно было назвать педагогическим. Но отступать было поздно...

Собачка привела его к разбитому окну заднего сидения. Призывно гавкнув, она подскочила и исчезла в тёмной глубине машины.

Вытащив из кармана телефон и включив на нём фонарик, директор заглянул внутрь.

Его знакомая рыжая собачка прижималась к кашлявшей худой серой кошке, а под животом кошки шевелились три котёнка.

• Ах, ты, Господи, – озадаченно пробормотал директор и оглянулся.

Но помочь ему было некому. Да и кто тут станет помогать? А бросить их тут сейчас означало обречь на смерть всё кошачье семейство.

Короче говоря, на работу директор сильно опоздал. Он нёс на вытянутых руках завёрнутых в его дорогое пальто кошку-маму и троих котят, а за ними, подпрыгивая и взволнованно подвывая, бежала рыжая собачка.

В учительской было несколько учителей, у которых сейчас не было уроков. Директор положил на стол пальто и сказал:

• Займитесь котятами. Найдите молоко, нагрейте его и напоите их, и вот эту невероятную собаку. А я поеду к одному моему знакомому. У него ветеринарная клиника.

Кошку пришлось оставить в стационаре при клинике на несколько дней. Так что, шефство над котятами и собачкой несли по очереди учителя.

Вернее, те из них, кто считал это обязательным для себя.

Молва о том, что директор спас от смерти собачку, кошку и котят, быстро разнеслась по школе.

Дети младших классов теперь толпились возле учительской и умоляли дать им покормить котят и погладить их и невероятную собаку. Так теперь её называли.

Разрешали это делать только тем, кто хорошо выучил уроки. О как!

Мамы учеников приходили с кормом для котят и всеми прочими кошачьими необходимостями. А гулять с собакой доверяли самым серьёзным ученикам.

Директор смотрел на это дело и соображал что-то своё. И через неделю, когда выздоровевшая кошка вернулась к котятам, директор забрал их всех к себе домой.

Но на этом история не заканчивается.

В одном из пустующих классов директор открыл "живой уголок", куда приносили найденных на улице животных, и вскоре тут появились кошки, собаки, подраненная ворона, морские свинки и даже большая крыса.

За ними за всеми с медицинской точки зрения наблюдал старый товарищ директора. Тот самый, у которого была ветеринарная клиника.

• Господи, – говорил он небольшому и щуплому мальчику. – Господи, зачем ты притащил крысу? Они же переносчики разных болезней!
• У неё лапка ранена, – начал всхлипывать малыш.

Доктор тяжело вздохнул и занялся крысой, которая оказалась удивительно разумным существом. Лапа её зажила, но уходить она категорически отказалась.

Постепенно уголок разросся, занял весь класс и даже часть другого.

Теперь на переменах дети из младших классов были всегда при деле. Убирали, кормили, гладили и слушали объяснения учителей зоологии, биологии и географии. И успеваемость по этим предметам заметно выросла.

А что же дальше, спросите вы меня, дамы и господа. А ничего дальше, отвечу я.

Собачка по имени Невероятная, кошка Пуся и три подросших котёнка так и живут у директора школы.

Дети перестали драться на переменах и стали явно внимательнее друг к другу. Их родители ходят благодарить директора.

А что же преподаватель математики? А ничего. Так и работает.

Так о чём это я?

Ах, да. Об учителях...

Я вот что думаю. Директор школы, он же не прошел мимо...

Как много на этом свете таких директоров? Таких учителей?

И что сделать, чтобы их стало больше? Мне почему-то кажется, что если мы найдём ответы на эти простые вопросы, то многое в этом мире изменится к лучшему.

Хотя... Я ведь не учитель. И не мне об этом судить.

С уважением к таким учителям.

Автор: ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Окно с геранью

Этот ритуал выгула Веньки они с мужем распределили. Наталья с трудом поднималась утром. Выйти на улицу в ранний час для неё было очень напряжно. Поэтому утренние прогулки с собакой давно взял на себя муж, а ее время – вечернее.

Венька обследовал знакомую территорию иногда быстро, подгоняемый хозяйкой, потому что непогода, или просто у хозяйки не было желания гулять по жилым кварталам, а иногда довольно продолжительно.

В хорошую погоду Наталья любила эти вечерние прогулки. Они шли по одному определенному и удобному кругу жилых кварталов.

Веньку они завели, когда их дети ещё были подростками. Из шустрого песика, пристающего к прохожим, уже давно вырос хоть и мелкий, но все же степенный пёс, знающий что можно, а что нельзя, и не отстающий от гуляющей хозяйки. За ним не нужно было следить.

И выработалась у Натальи такая не вполне приличная привычка: она смотрела на окна. Не то чтобы заглядывала, нет. Но смотреть на этих улицах было особо некуда, и её взгляд неизменно притягивали окна.

И что за привычка!

 Они гуляли и мимо новостроек с окнами безликими и одинаковыми. Этакими человейниками, где живут сотни, а то и тысячи людей. Наталья смотрела на них издали, представляя какая там, за этими окнами, кипит жизнь. Столько разных семей, разных судеб, проблем и радостей собралось за ними.

Окна, которые выходили во двор в таких домах были немного другие, они как будто пугливые – зашторенные, отгороженные и настороженные. Ну и правильно: нечего давать совать нос в свою жизнь таким вот подглядывателям.

И что за привычка!

Наталья ругала себя, пыталась отучиться, но взор устремлялся на окна опять и опять. Она не подглядывала, она наблюдала и философствовала.

Она представляла какие там живут люди. Ведь люди очень похожи на свои собственные окна.

Любимыми окнами Натальи все же были не эти окна многоэтажек. Обойдя квартал, они с Венькой выходили к старым трехэтажным постройкам с лепниной.

За многолетие прогулок Наталья уже знала их. Они были, как старые друзья. Лучше, когда людей в окнах не видно вообще, но иногда случается, что увидишь бытовые сцены, так явно характеризующие обладателей окон.

Тут клетчатые кухонные шторки и всегда, слабо видимая, но определяющаяся по хлопотливости и рассаде на подоконнике хорошая хозяюшка.

Вон там, на третьем этаже мальчишки дерутся подушками. Эх, лихо! Наверняка, родителей дома нет.

В этом окне виден край старого календаря пятилетней давности с иконой, вероятно, хозяева застыли в том времени. А вон люстра, такая же, как была у мамы.

Тут влюбленные воркуют на балконе, а может – молодожены.

А на том балконе старик с бутылкой пива. Может прячется от жены?

А вот в окне мужчина с голым торсом... ой! Стоп. Наталья отводит глаза, вот это уже неловко.

И что за привычка!

Но глаза опять и опять возвращались на окна.

Окно – это право каждого на кусочек неба, но иногда было такое ощущение, что людям это небо и не требуется, как и окно.

Наталья мысленно распределяла окна, на те, из которых льется тепло и те, за которыми люди несчастны. Бывало, что за окном праздник, но это не означает счастье. Скорее всего это показной праздник. Почему-то чувствовалось.

Даже яркие и светящиеся окна могут обернуться обманом. И дорогое убранство окна не всегда определяет счастье. И такие окна могут таить за собой одиночество и тоску.

А вот счастливые окна Наталья определяла сразу и очень их любила. Бывало и окно обычное, и шторы старые, и подоконник завален, но чувствуется за окном душа. Там пьют вечерами чай, там разговоры и там живёт любовь.

Счастливые окна стали редкостью в наше время.

Было и любимое окно у Натальи. На первом этаже в доме с высоким цокалем одно деревянное окно благоухало цветами. Герань в тяжёлых глиняных горшках с вишенками цвела невероятно и почти всегда. Сиреневые с опушкой, бордовые и белоснежные оттенки делали окно праздником. Сбоку окна шли деревянные полочки тоже уставленные цветами, а на самой верхней – вьюн. Он аккуратно вился по всему периметру окна, окаймляя его и озеленяя ещё больше.

Наталья никогда не видела его хозяйку, но её присутствие чувствовалось. Она представляла ее. Вероятно, это была пожилая женщина, аккуратная хозяюшка, когда-то у неё был свой огород, а теперь всю душу она вкладывает в эти цветы. Наверное, она разговаривает с ними, как с людьми, а они отзываются ей бесконечным цветением.

Наталья сочиняла бесконечные истории об обитателях окон, представляла интерьер, привычки, отношения. Здесь, на прогулках, вот так отвлекаясь от повседневных своих проблем, она отдыхала. И хозяйку этого окна она представляла с неизменной голубой леечкой.

Время шло. Сейчас уже не хозяйка бегом бежала за Венькой, а он, состарившийся, семенил следом.

– Давай, давай, Веня! Тебе надо ходить, – подбадривала она пса.

Окна тоже менялись. Вот уже на том подоконнике, за которым дрались мальчишки – ноутбук и книги. Вероятно, они уже студенты.

Там, где стояли влюбленные, начиная с ползунков, росла вместе с обитателями на верёвках детская выстиранная одежда. Давно не видела она пьющего пиво на балконе старика.

Но больше всего Наталью беспокоило окно с геранью.

Однажды вдруг она увидела, что цветы пожухли. Вероятно, их никто не поливал. Теперь она уже спешила к этому окну. Оно уже не отражало солнечных бликов, покрылось пылью. Цветы умирали. В конце концов в горшках уже остались сухие ветки и пеньки. Вьюн продолжал висеть сухими лианами с пожухлой листвой.

Таким окно стояло долго.

Наталья не раз порывалась завернуть в подъезд и эту квартиру на первом этаже, но останавливала себя. Что она скажет? Что наблюдала за окном? Чужие люди... Неловко. И она шла дальше.

Однажды все же зашла во двор, обнаружила домофон и, делая вид, что просто гуляет с собакой, побрела на улицу. Она ещё надеялась, что хозяйка вернётся. Но время шло и все оставалось по-прежнему.

И вот забрела во двор она опять. На скамье сидели двое пожилых женщин. И Наталья осмелилась спросить:

– Здравствуйте, а вы не скажете как найти хозяйку квартиры слева на первом этаже этого подьезда?

– А зачем она вам? – как-то удивлённо спросила одна из женщин.

– Цветы уж больно хороши были на окне, да вижу завяли. Хотела спросить, не остались ли отростки. Купила бы даже.

– Да, не-ет, ничего уж не осталось. Квартиру они продали, а новый хозяин все не въедет. Зачем купил? Стоит – пустует...

– А где же теперь старые хозяева?

– Хозяйка. Она одна жила, Натальей её звать. Стара стала, сын забрал.

– Ясно. Извините за беспокойство, жаль, конечно, но что поделаешь.

Наталья уже попрощалась и было пошла в переулок, но услышала разговор женщин.

– Всем деньги нужны, а о стариках не думают... Как она теперь там одна-то? Бедная женщина.

Наталья вернулась. Присела рядом, попросила рассказать поподробнее. А они и рады. Чего б не рассказать?

Наталья в последнее время страдала старческой деменцией. Но проявлялось это крайне редко. Так иногда позабудет что, устанет – немного заговаривается. Но в целом жила очень хорошо, в магазин – сама, в собес – тоже. Дома так вообще чистота идеальная.

Но сын решил, что квартиру надо продать. Всем сказал, что мать к себе забирает, а потом соседи узнали, что сын определили её в пансионат, типа – подлечиться.

– Я как услышала, что пансионат в Дементьеве, всё и поняла: ничего она там не лечится, потому что и не пансионат это, а дом престарелых. У меня друг сына туда тоже мать «подлечиться» определял. Знаю, что за пансионат! А квартиру продали. Некуда возвращаться. Вот так вот.

– В Дементьеве? Далеко. Жаль, такое окно у неё красивое было.

– Верно, хоть бы цветы забрали, или б ключ оставили. Разве ж я б не полила..., – женщина утирала слёзы.

Наталья уже поняла, что разворошила воспоминаниями и жалостью к соседке душу и, попрощавшись, ушла.

Окно ещё долго умирало, глиняные горшки так и стояли с сухими ветками.

Но вот однажды осенью Наталья вдруг увидела вместо старых деревянных рам на окнах этой квартиры новые пластиковые евроокна, оклеенные синей защитной лентой.

Она обошла дом и увидела большую кучу строительного мусора во дворе. Тут были выломанные окна, утварь и те самые керамические глиняные горшки с вишенками. Один оказался расколотым, а два других вполне себе целые. Наталья взяла их. Разрешения спрашивать тут было не у кого, это был уже мусор.

Муж удивился. Зачем? Дома все цветы в красивых пластиковых одинаковых кашпо. Но Наталья ещё и сама толком не могла объяснить, зачем она их принесла.

Но на следующий день ноги понесли в магазин цветочный. Она быстро нашла герань белую и очень долго искала бордовую. Обошла несколько точек – как будто и нет такой. Наталья купила все для посадки и по всем научным канонам посадила черенок в один из горшков. Оставалось найти бордовую.

Окно её тёзки уже было забрызгано изнутри краской ремонтных работ, а Наталья все не могла успокоиться.

Она твердо решила – съездит в Дементьево, в дом престарелых, и отвезёт горшки с возродившимися цветами их хозяйке. Уже настроила и мужа на поездку. Он не очень понимал, но в конце концов согласился.

Наталья отправилась в дом с окном, позвонила наугад в домофон и всё-таки встретилась с соседкой хозяйки цветов. Ей нужна была фамилия тёзки.

– Так ить, Наталья Сергеевна Ткачева она, – сразу поделилась соседка, – Поедете?

– Съезжу. Правда не решили ещё когда. Я тут горшки у вас со двора даже стащила, герань ей отвезу. Вот только такой, как у неё была не нашла – бордовой.

– Ох! А у меня есть. Она мне отросток давала. Сейчас, – хозяйка метнулась в квартиру и быстро вынесла горшок с цветущей бордовой геранью.

– Я отросток возьму, – Наталья решала, как отламывать.

– Да что Вы! Это я давайте отрежу себе, чтоб память о Наталье осталась. А Вы весь забирайте. Я так рада! А она как рада будет! Спасибо Вам!

В субботу шёл дождь, но они с мужем, аккуратно упаковав и погрузив горшки с цветами, все же направились в Дементьево. Наталья уже не понимала, кому это надо больше: ей самой или её тезке, которая уже и забыла, наверняка, про свои цветы.

А дождь как будто бы вторил: что ты там себе насочиняла? Куда едешь? Кому нужна твоя герань?

По дороге заехали в супермаркет, взяли пакет продуктов. Может и не пустят их туда? Наталья переживала.

Как ни странно, через проходную их пропустили – стоило назвать фамилию того, к кому приехали. А вот в здании начались вопросы. Наталья назвалась двоюродной племянницей. Трудно было бы объяснить сейчас персоналу, что Наталью Сергеевну она и в глаза не видела.

Их попросили надеть маски и провели в длинный коридор, где прогуливались обитатели дома престарелых. Хозяйку герани Наталья узнала бы из тысячи. По крайней мере, так она думала потом.

В коридоре показалась седая старушка интеллигентного вида, с короткой стрижкой убранной гребнем, чем-то отдаленно напомнившая Наталье её бабушку. Вид у неё был растерянный – ей сказали, что приехала её двоюродная племянница, а она никак не могла понять, кто же это. Память что ли старушечья подводит?

Она смотрела по сторонам.

– Вы же Наталья Сергеевна? – тронула её за рукав Наталья.

– Да-да, а Вы кто?

– Меня тоже Наталья зовут, мы тёзки. Я сейчас Вам все объясню.

Они присели на кушетку, и Наталья начала объяснять, рассказывать, как любовалась она цветами в окне, как расстроилась, когда увидела их увядание. Наталья Сергеевна слушала и лицо ее смягчалось.

– Верно говорите: цветы свои я очень любила, так жаль их..., – она достала платок, готовая расплакаться.

Но тут стоящий рядом с ними муж Натальи открыл большую сумку и аккуратно вытащил герань в керамическом горшке и поставил ее прямо им под ноги, а потом достал и вторую, а следом ещё три горшка, похожих на первые, один с цветущей бордовой геранью и два – с другими цветами.

Наталья Сергеевна сидела уже в окружении цветочных горшков. С интересом за ними наблюдали сотрудники и жильцы дома.

– Ах! Это же моя герань! – лицо ее просветлело, на миг стало как будто моложе, а потом вдруг наморщилось, – Но нам тут не разрешают, не положено, говорят.

Не зря все же Наталья в эти душевные свои порывы втянула и мужа. Настал его черед.

– Как это не положено? – и он уже обращался к сотрудникам, – Как я могу поговорить с вашей администрацией?

Его куда-то проводили. А тем временем, Наталья Сергеевна уже «ушла» в свою герань. Она воздушно её касалась, обломила что-то сломанное в дороге и даже прирыхлила землю прямо рукой, нежно размельчая комочки земли в пальцах.

– Полить нужно.

– Да, перед транспортировкой не советовали, вот и...

– Я Вам так благодарна, Наташа, так благодарна. Вы как будто кусочек дома мне привезли, как будто кусочек моей квартирки...

И как и предполагала Наталья хозяйка цветов заговорила с ними.

– Хорошие вы мои, скучали? Бросила я вас...

Муж вернулся с победой. Цветы взять Наталье Сергеевне разрешили и даже позволили ему, надев маску и прочее, их занести. Последним он занёс пакет с продуктами, который немного поредел: можно было далеко не все.

Но зато теперь они узнали, что привозить можно, а что – нет, расспросили, что Наталье Сергеевне особенно требуется. Они и без слов уже понимали, что приедут сюда ещё.

Шёл дождь. Наталья торопясь, чтобы не намокнуть уже усаживалась в машину, когда муж вдруг показал рукой на здание дома престарелых.

– Наташ, глянь туда.

В окне второго этажа здания, за струями бегущего по стеклу дождя, за цветами герани в керамических горшках стояла старушка. Она улыбалась, смотрела на них и махала рукой. Они помахали ей тоже.

Теперь и это окно стало немного счастливее. Счастливые окна – это же такая редкость в наше время.

Наталья ехала и все представляла, как Наталья Сергеевна сейчас увлеченно поливает, как заботится о цветах. Она сокрушалась, что не приобрела ей лейку.

Но она исправится – и лейка нужна непременно голубая.

Вскоре в окне бывшей квартиры Натальи Сергеевны появились новые современные цветы из разряда пальмовых. Там жили люди.

Наталья по-прежнему любила смотреть на окна. Окна жили, взрослели и перерождались вместе со своими обитателями, а она представляла этот мир внутреннего заоконья.

В каждом окне своя жизнь, своя отдельная история, своя маленькая страна...

Там тепло и уют, там бьются сердца. Свет в окнах наполняет сердце ощущением надёжности твоего собственного дома, напоминает о своем уголке в этом огромном мире.

А Наталье думалось, что маленький кусочек счастья и она привнесла и продолжает привносить в одно окошко.

И пусть за стеклами большинства окон живёт счастье.

Автор: Рассеянный хореограф

Наша жизнь-шоссе
Антон, прикрыв глаза, покачивался в такт движению автопоезда. За баранкой – Димка, еще молодой водила по меркам дальнобоя, но уже надежный напарник. Второй раз пошли в рейс вдвоем...
В тот первый раз – еще на КамАЗе — тысяч сорок отмахали за ездку. Антон остался доволен новым напарником. Невысок, но крепок, про таких говорят: двужильный. Характером спокойный, к старшему – уважительный, в душу не лез, черную работу тащил без вопросов.

А еще подкупала его улыбка: легкая, добрая, подсвеченная синим цветом глаз. Но мягкость характера не помешала ему в ту поездку решить недоразумение на стоянке, когда толпа «арбузников» окружила Антона с нехорошими намерениями.
Димка подошел и встал рядом с напарником, поигрывая баллонником, а взгляд его, в этот раз холодный и жесткий, всё пояснил местным шоферюгам. Недоразумение разрешилось миром.

Водитель из Димки получится настоящий. Не лихач, за пределы допустимого риска не лезет, хладнокровия не занимать. Когда на спуске с оледенелого склона автопоезд «повело», Антон с удовольствием отметил, что напарник, не меняясь в лице, чуть довернул баранку, чуть притопил педаль газа, выровнял полуприцеп и покатил дальше с той же легкой улыбкой на губах.
А ведь если бы он задергался или вышел за пределы этого «чуть», то автопоезд в лучшем случае сложился б в «ножницы», а мог и уйти в кювет. Поэтому, когда хозяин предложил ему выбрать себе напарника на новенький МАН немецкого производства, Антон, не раздумывая, указал на Димку.

*

Хлопья снега, вспыхивая в свете фар, бились в лобовое стекло. Прогноз был неблагоприятный, они знали об этом, но думали проскочить по заснеженной трассе. Впереди замаячили проблесковые маячки патрульной машины. Взмахнув полосатой палочкой, инспектор приказал им остановиться.
— Проезд по трассе временно закрыт, – представившись, предупредил он. — Не рискуйте, мужики. Километрах в двадцати отсюда уже пробка, заносы. До утра движения однозначно не будет. Заруливайте на стоянку, пока есть места, отдохните до утра.

— Шеф! – окликнул Антона напарник. – Капитан дело говорит. Что будем решать?
— Заруливай, – согласился Антон. – Перекусим и отмоемся заодно. Здесь есть где помыться, и кормят душевно.
Кухня и в самом деле была на высоте! Не слышно было раздражающего посетителей мелодичного «динь!» микроволновой печи. Все подавалось с плиты – на стол. Меню не баловало разнообразием, но свежая ароматная солянка, сочные котлеты с простым, но вкусным гарниром устраивали всех.

*

Глазастый Димка разглядел что-то в углу кафе и, улыбаясь, кивнул Антону: «Глянь!».
В углу у батареи на постеленном старом полотенце примостились кот и котенок. Пушистая шерсть кота не могла скрыть его худобы, зеленые глаза светились благодарностью, когда он поглядывал на кухонных работниц, но покорная обреченность в усталом взгляде указывала на то, что приют здесь он нашел случайно и не надеется задержаться. Он уже пожил на этом свете, он всё знает заранее...
Рядом с ним, доверчиво прижавшись к теплому боку старшего товарища, лежал котенок. Он прикрыл лапкой носик и пытался защитить его от волн холодного воздуха из открывающейся время от времени входной двери. Его глаза были печальны и серьезны, без той искорки веселья, присущей всем котятам его возраста.

Димка подошел к стойке и о чем-то переговорил с улыбчивой официанткой. Она подала ему котлету на тарелочке, и он вернулся за стол.
«Второй день здесь греется, – рассказывал Димка. – Пришел неизвестно откуда: замерзший, голодный. Женщины его отогрели, покормили. Сегодня утром вышел по своим делам, а вернулся уже с этим котенком. Сам на птичьих правах, а малыша пожалел... Бродяга! – позвал он кота. – Иди к нам, перекусим вместе».

Кот будто понял, что зовут именно его. Поднялся с лежанки и, прежде чем направиться к столу, шлепком поднял с места котенка и повел за собой.
Шел он, неестественно прихрамывая. Одна лапка его была сломана, похоже, давно. Перелом сросся неправильно, что и вызывало хромоту. Подойдя к столу, он задрал вверх мордочку и, мигнув зелеными глазами, вопросительно мяукнул: «Звали?»
Котенок старательно копировал своего старшего товарища.

«Угощайтесь, хвостатые», – Димка накрошил в тарелочке котлету, подул на нее, остужая, и поставил угощение на пол.
Котенок сунулся к тарелке и принялся жадно заглатывать теплые мясные кусочки. Кот сидел, не двигаясь, смотрел на малыша и одобрительно мурлыкал. Насытившись, котенок отправился на лежанку, а кот старательно вылизал крошки со дна тарелочки.
«Добрый ты мужик! — удивился Антон поведению кота. — Не оставаться же тебе без ужина из-за своей доброты».
Он взял на раздаче еще одну котлету и скормил ее Бродяге с благородным характером.

Кот съел всё. Потерся о ноги благодетелей, благодаря их за щедрость. Потом пристально взглянул в глаза Антону, словно стараясь запомнить его на всю оставшуюся жизнь. А сколько ее оставалось – одному кошачьему Богу известно.
Вернувшись на лежанку, он шлепком поднял котенка и заставил его умыть мордочку, показывая на личном примере, как это делается. Только после этого прилег и прижал к себе малыша.

*

Антон и Димка отмылись в душевых кабинах, поменяли белье и, посвежевшие, с хорошим настроением вернулись в кабину тягача. Метель стихала. Связавшись по рации с дальнобоями, выяснили, что пробка еще стоит, но дорогу чистят.
К утру движение должно возобновиться. Кабина прогрелась быстро, и Антон задремал за баранкой, уступив лежанку Димке.
«Еще пару дней – и дома!» — думалось ему. Там ждут уже папку дочка Сонечка, сын Илья и жена Леночка. И еще, конечно, Тинка – длинноухая спаниелька, любимица всей семьи.
Заласканная и залюбленная детьми, она отвечала им тем же. Высунув язык, она готова была весь день носиться по дому, сопровождать детей на прогулках, весело прыгая рядом, повизгивая от неуемного восторга близости любимых людей.

«Насколько же взгляд Тинки отличается от взгляда этого кота – Бродяги. Даже котенок смотрит совсем по-другому, а ведь по кошачьим меркам — это ребенок...». Антон вздохнул и полез в карман за сигаретами.
Вышел из кабины, закурил, осмотрел стоянку. Машин почти не добавилось, подъехали еще джип крузер, да пара «седанов». Кафе работало круглосуточно.

«Пойти, проведать Бродягу, накормить напоследок?» — подумалось Антону, но не успел он шагнуть к дверям, как они распахнулись, и на освещенное крыльцо кафе вылетел котенок, брошенный чьей-то рукой, а за ним – Бродяга.
Антон почувствовал, как в нем закипает ненависть к невидимому еще обидчику хвостатых. Не успел он сделать и пары шагов в сторону кафе, как из открытых дверей выскочил пёс довольно крупных размеров и кинулся на котов.

Бродяга, едва поднявшись с бетонного пола крыльца, заслонил собой котенка и, яростно визжа, сцепился с псом. Антон бежал уже со всех ног, понимая, что Бродяге не устоять против соперника.
Взлетев по ступеням, он криком и ударом ноги отогнал пса. Подняв с пола котенка, он сунул его за пазуху, а Бродягу с окровавленным ухом понес на руках. Тяжело дыша от возмущения, он уже подходил к тягачу, когда услышал за спиной топот ног.

«Это ты моего пса пнул, козел?» — услышал он сзади.
Обернувшись, увидел мужчину — довольно крупного, с явным излишком веса. На лице его играла ухмылка превосходства – нет, не в физической силе, а превосходства во всём! Хозяин жизни! И не только своей, но и чужих — жизни Антона, Бродяги и котенка в том числе!
— Ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? — в предвкушении расправы здоровяк хотел насладиться испугом противника, но в этот раз не получилось.
— Ничего ты не сделаешь! — Димка, легко выпрыгнув из кабины, хлестким ударом в челюсть усадил здоровяка в сугроб.
— Полиция! — заблажил здоровяк, увидев въезжающую на стоянку полицейскую машину. — Покушение на убийство! — он указывал пальцем на Антона и Димку.

Усталый капитан, всю ночь дежуривший на трассе, взглянул на Димку, на Бродягу с окровавленным ухом в руках Антона, котенка, выглянувшего наружу из-за пазухи. Всё поняв без слов, он только спросил у Антона: «Пса натравил? – и, получив утвердительный ответ, добавил. — Сволочь! Вы, мужики, езжайте, дорога открыта. А с этим я проведу беседу, хотя вряд ли он что-то поймет...».

*

Ровное гудение двигателя успокаивало. Далеко осталась стоянка с гостеприимным кафе и вздорным посетителем. Димка спал, прижав к себе ставшего навсегда своим котенка, тот уютно устроился на его руке.
Бродяга сидел на спинке сиденья, рядом с Антоном, и задумчиво смотрел на ленту трассы. Негромко играла музыка, и Таня Овсиенко доверительно рассказывала коту о том, что:
«Он знает лучше всех, он может рассказать,
Что наша жизнь – шоссе, шоссе длиною в жизнь...».
Антон это уже давно знал.

Автор: Тагир Нурмухаметов

Пpасковья Ивaновнa, ухватив зa кpылья большую пестpую куpицу, сеpдито окуналa ту в большую кадку с водой. Куpица душеpaздиpaюще кpичaлa и пыталaсь выpваться. Зaкончив купaние, онa сердито бросилa несчaстную Пестpушку нa покpытый тpaвой двоp.

Истошно голося, тa бpосилaсь удирать, теpяя чеpно – белые пёpышки, котоpые подхвaтывaл озоpной сентябpьский ветеp и уносил кудa – то далеко – дaлеко. Прасковья Ивaновнa подхвaтилa тяжеленную кaдку и сеpдито выплеснулa воду нa кaбaчки, толстыми поpосятaми лежaвшие вдоль зaбоpa. После зaшлa в хaту и плотно пpитвоpилa зa собой двеpь.

Нeт, Πpacкoвья Ивaнoвнa былa вoвce нe злoй жeнщинoй, мучившeй нecчаcтную куpицу. Πpocтo Πecтpyшкa peшилa в тpeтий paз зa лeтo уcecтьcя нa яйцa. Двa пoкoлeния вocпитaнных eю петушкoв и куpoчeк ужe бpoдили пo пыльнoй деpевeнcкoй улицe, a нa двopе cтoял ceнтябpь, и вылупившиecя цыплятa пpocтo нe уcпeли бы пoдpacти и пoгибли в дoлгую хoлoдную зиму. Πoэтoму – тo хoзяйкa и пpибeглa к иcпытaннoму нapoднoму cpедcтву – oкунуть нaceдку в хoлoдную вoду.

Сидевшaя нa зaбope кoшкa Мapyськa, хoзяйcкaя любимицa, c филoсoфcким cпoкoйcтвиeм нaблюдaлa зa Πecтpушкoй oгpoмными зoлoтыми глaзами.

• Вoт дypа – тo... – pаccуждала oна, умывая poзoвoй лапкoй и без тoгo чиcтую моpдoчку – как cнecла яйцo, так и pаcкудахталаcь на вecь двop... Μолчала бы, глядишь и вывeла бы cвoих цыплят... Вoн, я мoлчу – мoлчу, а чeтвepo котятoк в ceнe пoдpаcтают... Глядишь, cкopo любимую хозяйку пopадoвать мoжнo бyдeт... Кошка выгнула cпину, зeвнула, oбнажив аккуpатный язычoк, и oтпpавилаcь в cаpай, гдe и oжидал eё пушиcтый pазнoмаcтный выводoк.

На cлeдующий дeнь хoзяйка Πecтpушки oтпpавилаcь в cаpай в pаccтpoeнных чувcтвах. Πогибла eё любимая кoшка Μаpycька, и нужнo былo дocтoйнo пoхоpонить eё, пoлoжив в могилку cвeжeгo cенa.

Μaруcькa cталa жeртвoй oднoй из лиc, в изобилии вoдившихcя в oкрecтнocтях дeрeвни. Πрaвдa, oнa cумeлa вырвaтьcя из лиcьих зубoв вeрнулacь дoмoй, чтoбы отпрaвитьcя нa Радугу из рук любящeй хoзяйки. Ηaклонившиcь, чтoбы выдeрнуть клoк пaхнущeгo дивными aрoмaтaми мягкoгo ceнa, oнa увидeлa Πеcтрушку. Онa cидeлa в изрядных рaзмерoв гнeздe, рacпушив вo вce cтoрoны пeрья, и дoвoлнo квoхтaлa. Γромкo ругaяcь, Πрacкoвья Ивaновнa пригoтoвилacь cхвaтить нecчacтную кyрицу зa хвocт и выбрocить из гнездa. Πеструшкa жe нaдулacь, кaк шaр, и зашипeла на хозяйку сepдитой гусынeй. Ηe ожидавшая тaкого отпоpа, хозяйка отдеpнула pуку, а из под тоpчащих во всe стоpоны пepьeв показалaсь... любопытная кошачья моpдочка!!!! Одна, вторaя, тpeтья... Βскоpe на Свeт Божий показались с гpомкими кpиками всe четыpe Μаpуськиных котeнка!!! Как на закaз – чepный, бeлый, полосатый и милaя тpeхшepстная кошечка, как двe капли воды похожaя на покойную мaму...

Тeпepь Πpасковья Ивановна каждый день отпpавлялась в саpaй, дepжа в pyках вeдеpко с зepном для кyрицы и плошку с молоком для eё чeтвepоногих '' цыплят ''. Βскоpe Πестpушка начала вывoдить нa пpогулку cвoй непocедливый вывoдoк. Рacпyшив перья, oнa грoзнo квохтaлa, oхрaняя cвoих детей и нacтoйчивo пpедлaгaлa им пoклевaть зернa или cъеcть неoбычaйнo вкуcнoгo червячкa... Ηo малыши лишь кувыркaлиcь в трaве, дa ноcилиcь пo двoру, рacпyшив крoхoтные хвocтики – моркoвки.

Ηаcтупилa зимa. Βcе четверo Μaруcькиных мaлышей переcелилиcь в прocтoрную избу Πpаcкoвьи Ивaнoвны.
А Πеcтрушкa...
А Πеcтрушке пришлocь выделить прocтoрную корзину пoд лaвкoй, пoтому чтo изpяднo пoдрocшие кoтятa coглaшaлиcь cпать тoлькo пoд теплым мaминым крылышком...

Εкaтерина Ложкинa

Братан
Вчера мой сосед хоронил кота. Кузька, Кузенька, Кузьмич прожил счастливую и невероятно долгую кошачью жизнь – 21 год. Именно столько лет назад благодаря этой животине Сергей познакомился со своей будущей женой.

Как-то осенним вечером Алена добиралась с дачи в город. Ожидая рейсовый автобус, она зашла в панельный домик местной остановки, чтобы скрыться от промозглого ветра, и откуда-то снизу услышала жалобный писк. Мяукал крохотный котенок, сидевший на бетонном полу. Мокрый и грязный, он тут же встал на трясущиеся лапки, подошел к Алене и присел возле ее сапога. Другой возможности согреться тут и не предвиделось.
Возле остановки коротал одиночество уличный фонарь. Дачные домики прятались от холода в сиреневом сумраке. В округе царствовали холод и безлюдье. И когда из-за поворота появился долгожданный «ПАЗик», Алена схватила котенка и прижала к себе.

Вечерний рейс оказался небогатым на пассажиров. Сзади на галерке сидел худосочный подросток, за кабиной водителя дремала деревенская старушка. И, несмотря на то, что салон был практически пустой, Алена юркнула на боковое место у моторного отсека, сгорая от желания скорее согреться. Котенок сидел у нее на коленках и отчаянно мяукал. Она уже укутала его в пушистый шарф, склонилась над ним и дышала в пушистую головку, а он продолжал пищать, разрывая сердце девушки жалобным плачем.

• На остановке подобрала, – попыталась оправдаться Алена за шумного пассажира.
• Так он голодный! – тут же догадался водитель. В куртке, висевшей сзади, он нашарил бумажный сверток. Уже через минуту пушистый комочек, урча от удовольствия и рыча от жадности, заглатывал большущие колбасные куски, а когда их не осталось, принялся за булку.

К тому времени, когда автобус приехал на станцию и настало время прощаться, Сергей напросился проведывать лохматого приемыша. Алена с удовольствием согласилась.
Через несколько месяцев Сергей и Алена поженились. Не прошло и года, как в семье появился толстощекий сынок. Небо не расщедрилось на других детей для этой любящей пары, но юный Темка, идя на урок английского языка, на полном серьезе уверял учительницу, что «хав мазе, фазе и бразе», и что этого старшего брата зовут Кузьма.
А кот был в семье настоящим любимцем. Его баловали и обожали. Его брали на дачу и на рыбалку, возили с собой на море... А он встречал хозяев с работы, ждал у дверей, как верная собачонка...
В прошлом году, когда Темка уходил в армию, Кузьмич уже болел.

• Братан, ты меня обязательно дождись, – приказал ему новобранец. Темка-десантник вернулся со службы через одиннадцать месяцев. Кот почувствовал его шаги задолго до того, как парень подошел к родной двери. И кто из них радовался больше – еще неизвестно.

Кузька, Кузенька, Кузьмич умер через неделю после возвращения Темки. Алена не поехала его хоронить. Плакала дома. Отец и сын отвезли кота на дачу, закопали на краю участка. Сергей держался до последнего, а Темка рыдал, как ребенок.
Вечером дембель в полосатой тельняшке доплакивал у меня на плече. Я гладила колючий затылок, хлюпала носом и молчала. А что тут скажешь? Брата схоронил...

©Peter Petrov

Долг платежом красен
Зверь умирал. Он чувствовал такой близкий запах смерти. Он знал его очень хорошо, ведь сам он не раз приносил смерть другим. А теперь она шла за ним, неслышно шагая по опавшей осенней листве и сухим сосновым шишкам. Волк тяжело вздохнул. Он больше не мог, не хотел биться со смертью.

Страшная схватка с невидимым врагом истощила его силы, а сухая, даже жаркая не по-осеннему погода лишила его самого главного — воды. Зверь умирал от жажды, находясь в нескольких метрах от ручья, к которому он и направлялся, когда враг схватил его за горло.
Волк лежал, закрыв глаза, и ждал, когда смерть заберёт его последний вздох. Вот он, запах смерти, совсем рядом. И с ним — другой, совсем живой и смутно знакомый. Волк шевельнул ноздрями. Он вспомнил этот запах. Так пахнет собака — тоже враг, но живой, из плоти и крови, которому можно дать честный отпор. Но дать отпор он не мог. Волк не мог даже открыть глаза и закрыть пасть — язык давно выпал и почти засох.

Сквозь меркнущее сознание до волка дошло понимание, что собака маленькая. К тому же самка. Почему-то его это успокоило. Хотя что может беспокоить умирающего? Может. Донёсся запах человека — самого страшного и опасного врага. Волк попытался шевельнуться. Не вышло. Он снова вздохнул, а из глаза выкатилась слезинка. В этот момент собачка хрипло залаяла...
 
Серёга был охотником. Но несколько необычным. Он был фотоохотником. И в эти дебри забрёл в поисках необычных кадров — осеннего отлёта гусей. Его неизменный компаньон — собака Муха — как обычно крутилась рядом. Они направлялись к реке, где Серёга собирался поставить палатку, чтоб рано утром караулить диких гусей. Муха пробежала вперёд — к ручью, впадавшему в реку, и зашуршала в кустах. Потом притихла и вдруг странно хрипло залаяла. Серёга знал, что означает этот лай. Случилась беда. Ломая кусты, он бросился на помощь, выскочил на звериную тропу и оторопел. Прямо посреди тропы в стальной петле лежал крупный волк. Он не двигался и, казалось, не дышал. Серёга кинулся к зверю, забыв об осторожности. «Такой красавец! Сволочи!». Коснулся рукой худого бока и почувствовал лёгкую дрожь.
Собака опасливо понюхала голову зверя. Потом села рядом. Серёга подошёл к голове волка, увидел страшный сухой язык.
— Сейчас, бедный, сейчас!
 
Из рюкзака полетели вещи, нож нашёлся быстро, но разрезать им толстую сталь Серёга не смог. Пришлось оттаскивать тело животного и осторожно извлекать его голову. Проволоку не удалось снять с деревьев, к которым она была привязана, пришлось просто затянуть петлю и завалить её упавшим деревцем.
Осторожно подняв голову волка, Серёга налил на язык немного воды. Потом ещё и ещё. Язык шевельнуться и спрятался в пасть. Ещё немного воды. И ещё. Наконец лёгкий глоток. Серёга бегал с котелком к ручью четыре раза, поливал язык, поил полумёртвого зверя как мог. Потом, сжав зубы, с трудом поднял беспомощного волка и понёс к ручью.
Палатку поставил на берегу ручья, подальше от звериного водопоя. Развел костёр.

Волк лежал и смотрел на человека. Без страха и без злобы. С интересом и удивлением. Он прожил немало волчьих лет и всё, что знал о людях, сводилось к одному: человек — враг. И собака — тоже враг. Но этот человек не был врагом. И собака не была им. Они спокойно занимались какими-то непонятными делами, не трогали его, лишь иногда поглядывали в его сторону. Собака, впрочем, даже подбежала один раз очень близко и бесстрашно обнюхала его нос. А он не мог даже зарычать. А потом запахло едой. Волк не знал этой еды, но чувствовал, что она вкусная. И ждал. Он знал, что эта еда — для него. Волк не ел две недели. Но это не страшно, пережить можно. А вот без воды... Хорошо, что неделю назад был дождь. Без него смерть нашла бы его раньше, чем человек.
Серёга сварил кашу с тушёнкой и отложил в две миски: собаке и волку. Свою пришлось пожертвовать, ну ничего, можно из котелка поесть — не страшно. Заботило другое — он вырвался на выходные. На два дня. Хватит ли времени на спасение животного?
Миска у самого носа. Запах такой, что волк при почти полном обезвоживании давится слюной. Но есть нельзя. Пока нельзя. Он это знает. Надо ещё попить. Зверь поднял голову и посмотрел на человека.
— Воды? Ещё надо? — Серёга поднялся и поставил перед волком берестяной чумашек с водой. — Пей. Потом ещё налью.
И Серега, притушив костёр, ушел в палатку.
 
Вот и закончились выходные. Волк, пролежав один день, всё же неуверенно встал и сам пошёл к ручью. Силы быстро возвращались, а постоянная кормёжка из рук человека ускоряла процесс выздоровления. В воскресенье вечером волк ушёл в лес.
Серёга, всё же успев сделать несколько кадров взлетающих гусей, вернулся на работу. И затянула рутина...
 
Январским морозным утром Серёга вновь вырвался на свою охоту. Особой цели не было, просто хотелось поснимать дикие лесные пейзажи. Собаку брать не стал — как она сможет бежать по сугробам на своих коротких лапках? Это он — на лыжах. Впереди десять дней выходных, но зимой в лесу не заночуешь без печки, а с собой её не потащишь — тяжёлая. И Серёга, проигнорировав законы леса, пошёл налегке.
Вон на дереве глухарь. Надо бы подобраться поближе, а то кадр плохой получится. И Серёга, стараясь не терять его из вида, начал осторожно скользить по снегу. Вдруг снег под ногами осел, Серёгу рывком потащило в сторону и он полетел кувырком через бурелом. Очнулся в сугробе, голова гудит, но вроде цела. Одна лыжа сломана, вторую потерял. Попробовал встать и не смог. Резкая боль пронзила левую ногу. Подвернул? Методом ощупывания понял, что сломал. Как выбираться? Скоро уже и темнеть начнёт. Искать его начнут не раньше, чем завтра.
 
Серёга с трудом дополз до кучи сваленных деревьев и маленьким топориком нарубил сухих веток. Выкопал яму, развел костёр. Немного еды и котелок есть, но как продержаться до прихода спасателей? По следам быстро найдут, но не замёрзнуть бы. Он с трудом, ползая по сугробам, набрал запас сухих веток, но как назло, рядом был только сосновый бурелом и ни одной лиственницы. А сосна горит быстро, сухая — очень быстро. Подкинул дров в костёр и, прислонившись спиной к упавшему стволу, задремал. Проснулся в темноте. Костёр погас, угли не тлели. В тишине отчётливо услышал дыхание какого-то зверя. Серёга зажёг огонь и увидел, что идёт снег. А чуть поодаль отблеск пары глаз.
Снег... Он завалит следы и его очень долго будут искать. А напротив — зверь, который ждёт своей добычи, и только огонь ему преграда. Теперь и от костра за ветками не отползти — зверь сразу нападёт. Серёга решил сделать кадр. Может, зверь испугается вспышки и убежит? Дрожащими руками поднял фоторужье и щёлкнул... В свете вспышки увидел волка, который смотрел на него с дружелюбным интересом.
Ещё один кадр, — а волк в этот момент отвернул голову, — и Серёга чётко увидел на шее зверя след как от ошейника. Или проволоки...
— Это ты? Ты меня есть пришёл или защитить? — задумчиво спросил мужчина. Достал бутерброды с колбасой и предложил один гостю. — Возьми. У меня не так много, но поделиться могу.
 
Волк, пошевелив носом, осторожно обошёл костер и аккуратно взял угощение. Отойдя в сторону, съел бутерброд, потом просто лёг на снег и закрыл глаза. Серёге пришлось смириться. «А и черт с ним, съест так съест!» —решил мужчина, подкинул ещё веток в костёр и, укутавшись в тулуп поглубже, задремал снова.
Замёрз, проснулся в полумраке. Снег кончился, костёр чуть заметно тлел. Подкинул ещё веток и понял, что это последние. Решил поискать ещё, но понял, что больной ногой он шевелить не может. Волка нигде не было видно.
Серёга заплакал, чего не делал с детства. Не от страха, а от бессилия. Он не так далеко от трассы, на которой вышел из автобуса, но эти пять–семь километров ему не под силу. Он опять задремал.
Снова холод и пробуждение. Светало. Костерок погас совсем, а дров больше не было. Серёга решил закопаться в снег. Так у него будет ещё немного времени. Очень немного...
 
Вдруг он поднял голову и прислушался. Да, хорошо слышны шаги на свежем снегу. Кто-то бежит в его сторону, кто-то быстрый и ловкий. И немаленький. Он завертел головой, пытаясь разглядеть, кто же это. И увидел. Из-за кучи стволов выбежал давешний волк, а за ним по пятам, увязая в снегу и изо всех сил стараясь не отставать, бежала Муха.
— Муха, собачка моя, откуда ты здесь?! — Сергей немало удивился, ведь до их дома было километров пятьдесят, не меньше.
А Муха радостно крутилась, подвизгивала и облизывала его лицо. Вдруг собачка насторожилась, подняла ушки, вырвалась из рук хозяина и, забравшись на гору веток, звонко и заливисто залаяла. Волк всё это время молча наблюдал в стороне.
Стало уже совсем светло. Муха, периодически взбираясь на ту же горку, так же подавала голос, волк всё так же наблюдал. От кусочка колбасы, предложенного Сергеем, отказался, и его съела Муха.
Оба животных внезапно насторожились. Собачка опять залаяла, а волк, почти бесшумно ступая по рыхлому снегу, ушел в чащу.
Сергей услышал голоса и понял — его нашли...
 

*

Уже дома он узнал, что собаку взяли специально — вдруг по следу найдёт хозяина, хотя шансов было немного — сутки прошли, да и снегопад. Муху привезли в лес, куда собирался Серёга, и отпустили. Собака бестолково металась на одном месте, а потом внезапно, увязая в рыхлом снегу, рванула в гущу леса, где поисковики отчётливо различили силуэт волка. И пошли по её следам, а потом — по следам двоих животных: крупного волка и маленькой собачки. Муха, подавая голос, давала точное направление людям, но все знали: человека нашёл волк, и именно он привёл туда собаку. Он оплатил свой долг сполна.
Не раз ещё Сергей и его верная Муха бывали в этом лесу, но свидеться с волком больше не пришлось, и лишь иногда в сумерках они слышали негромкий волчий вой...

Автор: Юлия Каташевская

Дама, продающая рыбу, была замечательна в полном смысле этого слова. Сзади, спереди и вообще... Не заметить её было просто невозможно. И не только из-за, так сказать, размеров окружностей, составлявших её фигуру. Но ещё и из-за того, что голос она имела зычный и громкий.

Ну, кулаки, это особый разговор. С ними перезнакомилось почти полрынка. Те, кто имел неосторожность возразить этой замечательной во всех отношениях женщине, и они могли засвидетельствовать, что спорить с этой торговкой рыбой, а тем более возражать ей, это, по меньшей мере – неосмотрительно, и всё же...
Ираида Марковна имела несчастье иметь такую надобность. А проще говоря, ей нужна была рыба на супчик. Каковую она и обнаружила на прилавке перед Фирой. А точнее, Фирочкой, как её все называли, не рискуя заглянуть в глаза.
И надо же такому случиться, что Ираида совершенно была не в курсе рыночных достижений Фирочки, что и явилось причиной возникшего спора, а точнее, скандала.
Каковой и разгорался на потеху и радость всем торговкам, торговцам и покупателям. Они застыли и наблюдали, как накалялась обстановка. И как две дамы несколько бальзаковского возраста и слегка рубенсовских форм смотрели друг на друга, упершись кулаками в прилавок с двух сторон.
Глаза их метали молнии, рты изрыгали проклятия, сдобренные не совсем цензурными выражениями, а также междометиями и знаками препинания.
Тон, с которым они произносили, а точнее, выкрикивали эти слова, напоминал рык тигра, льва, крокодила и слона одновременно.
Казалось, небеса разверзлись, и оттуда демоны мечут кроваво-красные молнии!
А всё из за чего? Из-за двух небольших карпиков, лежавших перед Ираидой Марковной. Спор состоял в цене и разнице в целых десять копеек. И не смейтесь, здесь дело не в деньгах, а в принципе. Все ждали...
Ждали, когда уже две дамы, потрясшие своими голосами, казалось, сами основы мироздания, перейдут от слов к делу. И момент этот подходил. Кулаки Фирочки и Ираиды сжались и уже приготовились, но тут...
Тут на прилавок вскочила небольшая серая кошечка. И схватив зубами одного карпика, спрыгнула с прилавка и исчезла между покупателями.
Фира и Ираида застыли с открытыми ртами. Фирочка посмотрела на соперницу и заявила:

• Это за твой счет.
• Это почему же такое? – возмутилась Ираида.
• А потому, такое! – возопила Фирочка. – Это ты во всём виновата.
• Я? – закричала ещё сильнее Ираида. – Да я тебя сейчас размажу по твоему прилавку!

И они встали в боксёрскую стойку.
Народ с интересом наблюдал за происходящим, и некоторые уже делали ставки, и справедливости ради, надо сказать, что за Фирочку давали больше. Просто Ираиду тут никто не знал, а если бы знал, то, скорее всего, на неё ставили бы не меньше.
И первые удары уже почти наступили, когда на прилавок вновь вскочила маленькая серая кошечка. Она схватила второго карпика и спрыгнула на землю.

• Нет! – вскричала Фирочка.
• Ах, чтоб тебя! – вторила ей Ираида.

И они, толкаясь объёмными бёдрами и расталкивая покупателей так, что те отлетали на прилавки, бросились за воровкой, которая лавировала между прилавками и столбами. Лавировала, лавировала, да не вылавировала.
Потому что Фирочка и Ираида, подталкивая друг друга, таки сумели, несмотря на то, что их заносило на поворотах, от чего рухнуло несколько прилавков с фруктами.
Кошка с добычей нырнула под забор и скрылась во дворе склада, находившегося сразу за рынком.
Ираида застыла перед забором и, подняв руки к небу, погрозила сразу всем. Но Фирочка не растерялась. Она презрительно посмотрела на Ираиду и, подойдя к воротам, вставила в навесной замок шпильку и повернула несколько раз. Замок крякнул и отдал Богу дужку, сбросив с неё цепь.
Ираида прошипела:

• Мошенница!

Фирочка замахнулась уже на нахалку кулаком, напоминавшим кувалду, но тут...
Она заметила мелькнувшую кошачью воровку. Та неслась в дальний угол склада, таща в зубах карпика, упиравшегося в землю хвостом.
Две дамы с трудом протолкнулись через узкий проход во двор. Сразу вдвоём. Потому как, честь первой настигнуть воровку, никто из них не готов был уступить. И они уже настигли её.
То есть, отодвинули в четыре руки ветки большого раскидистого дерева, закрывавшие весь угол склада.
Из их ртов доносилось прерывистое дыхание запыхавшихся бегунов и рычание разъярённых женщин, которым не дали разобраться с нахалкой, посмевшей возразить...
В самом углу, на стареньком пледике, свернувшись в калачик, лежала маленькая серая кошечка, а вокруг копошились три котёнка. Кошечка смотрела на двух разъярённых тёток совершенно спокойно и улыбалась, а рядом лежали два украденных карпика. И котята, урча и стараясь, отрывали от них кусочки.
Фирочка и Ираида застыли. Они опустили руки и успокоили дыхание. Они посмотрели сперва на кошечку и котят, а потом друг на друга.
Фирочка сказала:

• Я даже не знаю, чего это я на вас так упёрлась, честное слово. Из-за двух несчастных карпиков.
• Тсс... – приложила к губам палец Ираида Марковна.

Она смотрела на котят и улыбалась. Потом она перевела взгляд на Фирочку:

• Вы знаете, моя риба, – сказала Ираида. – Я таки с удовольствием провела это утро. Давно я так не отдыхала. А не отметить ли нам с вами это дело?

Потом опять спросила:

• Два котёнка? Или кошка и котёнок?
• Чтоб я так жила, – заметила Фирочка.

Она замолчала на секунду и задумалась.
Потом они по-честному поделили компанию и, отнеся пушистиков в машину Фирочки, вернулись на рынок, где Фира подарила Ираиде двух огромных великолепных карпов.
Они завезли домой котят и кошку и направились в ресторан. Да, да, дамы и господа. В самый, что ни на есть, дорогой ресторан!
Где вскорости, хорошо закусив и выпив, стали громогласно рассказывать друг другу истории из своей жизни. А остальные посетители, включая официантов, молчали.
Потому что, Фирочка и Ираида Марковна очень доходчиво так объяснили им, что если они не перестанут мешать двум замечательным женщинам говорить за жизнь, то...
И тут Фирочка и Ираида предъявили на обозрение четыре кулака, что выглядело весьма и весьма убедительно.
Так о чём это я тут, дамы и господа? Ах, да.
Ежели вы когда-нибудь будете на том самом рынке, то знайте, что покупать рыбу надо только у Фирочки, но...
Ни, ни! Даже и не думайте ей возражать. Потому что, совсем не факт, что появится ещё одна кошка.

© ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Вера, Оскар и Любовь
«Пойдем быстрее, Вика, мне ещё кучу дел переделать надо, — сердитый мамин тон заставил на мгновение умолкнуть не только девочку, но и котёнка, — только кошек мне ещё дома не хватало!».

Вера оглянулась и увидела быстро удаляющуюся женщину, которая крепко держала за руку маленькую девочку. Пушистый рыжий комочек остался посреди дороги, дрожа всем телом то ли от страха, то ли от холода.
«Эй, ты откуда такой взялся? — девушка присела перед котёнком на корточки и осторожно взяла его в ладони. Малыш испуганно замер. — Не бойся, крошка, я тебя не обижу. Какой ты чумазый, и голодный, наверное... Пойдём-ка со мной».

Маленькое рыжее чудо, от души напившись молочка, мирно посапывало на диванной подушке. Котёнок был так благодарен Вере за то, что она унесла его с неуютной холодной улицы в теплый дом, что даже не сопротивлялся, когда она намыливала его нежной пенкой, посадив в тазик с водой. Ему не очень нравилось мыться, но он мужественно терпел, понимая, что так надо.
Вера тихонько дотронулась до пушистой шерстки малыша. Бедный котик так устал, что даже не шелохнулся, только маленькие, полупрозрачные усики легонько подрагивали во сне.

Девушка осторожно гладила своего нового жителя и вспоминала детство. Семья, которая состояла из мамы, папы, Верочки и её старшего брата, ютилась в однокомнатной квартире. Маленькая Вера, которая всей душой любила и жалела животных, умоляла маму завести котенка. Клятвенно обещала сама ухаживать за питомцем, хорошо учиться и без напоминаний мыть посуду. Но мама была непреклонна: «Вера, мы и так скоро друг другу на голову сядем, ну куда ещё кота? Самим тесно!».

Верочка искренне не понимала, как может небольшой котик их стеснить. Она постоянно играла на улице с бездомными котами и каждый раз уходила домой со слезами, думая о том, что сейчас её ждёт вкусный ужин и теплая постель, а бедные голодные животные остаются ночью на темной улице.
Из маленькой девочки, жалеющей всем сердцем уличных котов, Вера выросла в прекрасную девушку, но доброты и душевности не растеряла. Родители переехали в деревенский дом, оставшийся от бабушки с дедушкой, брат женился и уехал с молодой женой в большой город за хорошей жизнью. Верочка осталась в квартире одна. Теперь можно было исполнить свою детскую мечту.
«Ну что, мечта моя, как же тебя будут звать? Должно же у тебя быть имя, — тихо прошептала девушка, — будешь Оскаром!».

*

— Привет, доченька! — мама смотрела на Веру с монитора компьютера. — Как твои дела? Когда к нам в гости соберёшься? Мы соскучились с отцом?
— Ой, мамуль, не знаю пока. Понимаешь, я теперь не одна живу...
— Господи, Веруня, неужели Бог услышал мои молитвы? Признавайся, кто он? Я его знаю?
— Нет, мамочка, не знаешь. Его зовут Оскар.
— Какое имя необычное. Приезжий, что ли? — нахмурилась мама.
— Да нет! — рассмеялась Вера. Самый что ни на есть местный!

В это время раздалось сердитое мяуканье. Рыжий Оскар устал терпеть, пока вернувшаяся с работы хозяйка наговорится по видеосвязи, и стал настойчиво требовать порцию молока.
— Ой, это что там у тебя, дочь?
— А это, мама, и есть Оскар. Прошу любить и жаловать! — Вера подхватила на руки пушистый комочек и поднесла поближе к монитору.
— Ну вот, а я уж обрадовалась, — вздохнула мама. — Дочка, вот ты выросла, а повзрослеть забыла! Всё детство возилась с дворовыми кошками, и с тех пор ничего не изменилось.

— Мамуля, ну ты только посмотри, какой он хорошенький. А умный до чего! Сразу понял, зачем лоток нужен.
— Да, конечно, хорошенький, кто же спорит. Только ты не забывай, что мы с отцом внуков хотим дождаться. Коты котами, а о личной жизни никто за тебя не подумает.
— Мамуля, подумаю я, подумаю, не переживай. Я же в детстве не только о котенке мечтала, но и о любви, большой и на всю жизнь, как у вас с папочкой. Ты ему привет передавай, ладно? А то его с огорода не дождешься. А я пойду Оскара кормить.

Наблюдая за тем, как котенок, причмокивая, пьёт молочко из миски, Вера задумчиво сказала: «Вот так, Оскар. Переживает мама, что я одна останусь. А чего переживать, когда у меня такое чудо есть?..».

*

Вере снился чудесный сон. Красивая свадьба с прекрасным мужчиной. Много цветов, брызги шампанского и счастливый смех. Сотрудница ЗАГСА после обмена кольцами разрешает молодым поздравить друг друга, и губы их сливаются в крепком поцелуе...
Вера открыла глаза и увидела прямо перед собой мордочку Оскара, который тыкался мокрым носиком ей в лицо и жалобно мяукал. Девушка схватила телефон и посмотрела на часы.
«Ужас, я же на работу опаздываю! Почему будильник не прозвенел?» — воскликнула Верочка и побежала собираться. Потом, наскоро насыпав в мисочку корма и налив свежей воды, Вера шепнула гордо сидящему в прихожей на обувнице Оскару: «Ты мой спаситель!» — и выбежала из квартиры.

Стоя на остановки, Верочка тщетно пыталась дозвониться до служб такси, но в одной не отвечали, а в другой не было свободных машин. Высматривая вдали, не идёт ли автобус, девушка с грустью подумала, что теперь точно опоздает и придется писать объяснительную. В это время рядом с ней остановился красивый черный автомобиль. Стекло опустилось, и водитель участливо спросил:
— Девушка, опаздываете? Садитесь, я подвезу Вас.
— Спасибо большое, Вы меня очень выручили!

Доехав до работы и поблагодарив ещё раз водителя, Вера выскочила из машины и, отдышавшись, вошла в офис ровно в 8:00. Девушка включила рабочий компьютер и открыла сумочку, чтобы достать косметичку и припудриться. В сумке не было телефона... Тяжело вздохнув, Верочка подошла к коллеге и попросила:
— Анют, дай, пожалуйста, свой телефон, мне позвонить надо. Представляешь, меня сегодня мужчина какой-то до работы подвез, а я так спешила, что телефон в машине оставила.
— Ну ты даёшь, Веруня! Попрощайся теперь с телефоном, он уже, небось, выключил его и симку выкинул! — воскликнула Аня, протягивая коллеге аппарат.

Вера набрала свой номер и после двух длинных гудков услышала приятный баритон:
— Слушаю.
— Здравствуйте ещё раз. Вы меня сегодня подвозили и, похоже, я телефон в Вашей машине забыла...
— Похоже на то. Что ж, придется встретить Вас сегодня с работы. Извините, сейчас я очень спешу и не могу привезти Вам телефон.
— Конечно-конечно, спасибо Вам большое. Вы не переживайте, я отблагодарю.
— А я, пожалуй, не откажусь. Поужинаете со мной в обмен на Ваш телефон?
— Договорились, — рассмеялась девушка.
— Меня, кстати, Влад зовут.
— Вера. До вечера, Влад. И спасибо Вам ещё раз огромное.

*

Вера лежала на разложенном диване и смотрела в окно. Сквозь лёгкую занавеску в комнату струился мягкий лунный свет. Девушка счастливо улыбалась, думая о том, что ещё каких-то полгода назад она была совсем одинока и как будто потеряна. А сейчас у неё, казалось, есть абсолютно всё, что нужно для счастья. В ногах, свернувшись калачиком, посапывает любимый кот. Рядом, обняв её одной рукой, спит любимый мужчина. Через год они собираются пожениться, а сейчас старательно откладывают деньги на свадьбу. Правда, Верины любимые мальчики — Оскар и Влад — поначалу как-то настороженно и ревниво друг к другу относились.
Оскар шипел и забивался под диван. Влад насмешливо смотрел, как Вера долго выманивает котика из-под дивана с помощью кусочка любимой докторской колбаски, а потом с любовью гладит и успокаивает. Но сейчас они друг к другу привыкли и даже, вроде, понравились друг другу. По крайней мере, Оскар мог аккуратно забраться к Владу на коленки и немного помурчать, свернувшись калачиком.

А завтра они все вместе — Вера, Владик и Оскар — поедут в деревню, к родителям в гости. Они уже знакомились, но сейчас Влад хочет «официально» попросить родительского благословения. Вере это казалось ерундой и пережитком прошлого, но раз любимому это важно – почему бы и нет? И лишний повод есть погостить пару дней у мамы с папой. Оскара Вера не хотела оставлять надолго одного дома, чтобы не скучал и, несмотря на протесты Влада, считающего, что котенок – не ребенок и спокойно побудет два дня дома, всё-таки купила ему переноску.
— Владик, ну я места себе не найду. И он не привык дома один по ночам оставаться. Это же живое существо, как ты не понимаешь?
— Я надеюсь, что, когда у нас появится ребенок, он не будет страдать от нехватки внимания, пока ты занимаешься своим любимым Оскаром...
— Не переживай, дорогой. Моей любви на всех хватит, — улыбалась Вера.

*

Поездка в деревню удалась на славу. Родители очень радовались, они соскучились по дочери и были счастливы, что она удачно устроила свою личную жизнь. Влад помогал будущему тестю перекрывать крышу сарая, Вера с мамой копались в огороде, Оскар радостно носился по травке за бабочками. Идиллия. На следующий день планировалась банька, шашлыки и долгожданное предложение руки и сердца в присутствии родителей.

Влад подошел к грядке, над которой усиленно корпела Вера.
— Верунь, не устала?
Верочка подняла голову и улыбнулась:
— Нет, мы с мамой уже почти всё доделали. Слушай, а где Оскар? Что-то не видно его. Вроде только тут бегал.
— Ну да, я его и возле сарая видел. Я просто в дом заходил, воды попить, а когда вышел, его не было уже...
— Оскар, Оскар! Кис-кис-кис! — Вера растерянно огляделась и пошла вдоль забора, высматривая, нет ли котика в траве.
— Может, убежал? Увидел что-то интересное, он же охотник. Видела, как за бабочками гонялся? Поди теперь, найди его в деревне...
— Он от меня никогда не убежит сам. Тем более место для него чужое, он же был всё время в поле зрения. Ну как же так?

Вера всё шла и шла вдоль забора, звала Оскара. Выйдя на задний двор, девушка остановилась и прислушалась. Откуда-то из дальнего угла послышалось слабое попискивание. Девушка поспешила на звук, увидела издали дрожащий рыжеватый комочек, на секунду замерла, а потом бросилась к нему.
Оскар лежал на траве, дрожал всем телом и слабо пищал. Его лапы были испачканы в крови и вокруг было много красных капель.
«Помогите! — закричала Вера. — Папа, Влад, тут капкан! Помогите!

Подоспевший отец изумлённо ойкнул, потом быстро сел на траву рядом с Оскаром, разжал капкан и помог Вере освободить лапы котика.
— Господи, папа, откуда это здесь? — со слезами на глазах воскликнула девушка, прижимая трясущегося Оскара к себе.
— Доченька, я ума не приложу. Никогда у меня не было капканов, да и кого тут у нас ловить-то? Может, соседский? Но ведь он на нашей территории лежит... Ничего не понимаю...
— Вера, ты испачкалась, — произнес Влад, увидев, что она прижимает к груди дрожащего Оскара.
— Да наплевать! Влад, беги, заводи машину! Надо к ветеринару, срочно!

*

...Влад ехал по трассе, изредка поглядывая на Верочку, которая, заливаясь слезами, гладила по голове притихшего кота.
— Вер, да не переживай ты так! Ну заживёт всё на нём, как на кошке. Они же живучие!
— Ты не понимаешь, как ему больно? И лапки, посмотри! Как сильно он лапки повредил. Влад, я тебя прошу, давай быстрее поедем!

Выскочив у ветеринарной клиники, которая находилась прямо рядом с домом, Вера бросилась внутрь. По счастью, никого из пушистых пациентов больше не было и ждать не пришлось.
— Здравствуйте. Что случилось? — устало спросил молодой ветеринар и тут же тихонько присвистнул, увидев лапки бедного Оскара. — Как же это получилось?
— В капкан попал в деревне, — плача, ответила Вера.
— В капкан? И сразу двумя лапами? Странно это... — нахмурился доктор, осматривая обессиленного кота.
— Да я сама не понимаю, как так произошло...
— Вот что, барышня. Подождите-ка за дверью, только никуда не уходите. Надо будет заполнить документы, но сейчас времени нет на это, надо вашего пушистика спасать...

*

Через час усталый доктор вышел в коридор к Вере и Владу. Вера подскочила и бросилась навстречу.
— Ну вот что, барышня. Ситуация серьёзная, конечно. Крови много потеряно. Обе лапы сломаны и крайне неудачно. В целом, уже всё более-менее нормально. Но приготовьтесь, лечение будет длительное и... недешёвое.
— Сколько нужно?
Ветеринар назвал сумму. Вера пообещала принести деньги через 10 минут и побежала домой.

— Вера, ты в своём уме? Такие деньги на кота? Мы же на свадьбу копим!
— Ничего, заработаем ещё.
Вера, достав из коробочки нужную сумму, принялась рыться в шкафу, пытаясь найти, во что бы переодеться. Футболка была безнадёжно испорчена.
— И всё-таки я считаю, что нужно забрать Оскара. Выходим сами. Это же кот, поправится дома.
— Влад, ты что, не слышал, что сказал врач? Оскар потерял много крови. Ему нужно лечение и уход. Мне для него никаких денег не жалко!

Вера с силой выдвинула нижний ящик шкафа и замерла. В углу ящика лежала коробка от капкана.
— Влад, это что? — спросила девушка дрожащим голосом.
Влад побледнел, потом выхватил из Вериных рук коробку и выбросил в мусорное ведро. Верочка дрожащими губами прошептала:
— Это ты... Это ты сделал...
— Послушай, Вера...
— Это ты! Живодёр! — срывающимся голосом закричала девушка, — уходи, чтобы я тебя больше не видела!
— Вера, ну не дури, прошу тебя. Из-за кота ты меня выгоняешь?
— Пошел вон! — побелевшими губами прошептала Верочка. — Вещи завтра заберёшь под дверью.

*

Светило яркое летнее солнце. Вера, улыбаясь, зашла в клинику. Оскар, примостившись прямо на столе ветеринара, с упоением пил молочко из миски. Врач, увидев девушку, смутился:
— Извините. Просто он до этого вообще от еды отказывался. А сегодня аппетит появился. На поправку пошёл ваш котейка, поздравляю!
— Он очень любит молоко. Спасибо Вам большое! Вы даже не представляете, как я Вам благодарна.
— Ну что Вы! Это моя работа.
— Да, но знаете, не всякий доктор с такой любовью относится к своей работе. Ещё раз огромное спасибо. Без вас он бы не выжил...
— Ну раз Вы так сильно хотите меня поблагодарить, то разрешите угостить Вас мороженым? Сегодня вечером, например. А то я Оскара угостил, а Вас — ещё нет!

Вера, улыбаясь, смотрела то на врача, то на кота. Оскар, напившись молока, радостно замурчал и улёгся на колени ветеринара, свернувшись калачиком...

Автор: Галина Квакина

Переоценка ценностей

Кристина обливалась слезами, страдала и смотрела, как сосредоточенный Леня, шевеля насупленными бровями, неторопливо собирает сумку.

Не будь Кристина так поглощена своими страданиями, она бы точно заметила, что вещи Леня собирает нарочито медленно, чтобы успели остановить. Но у Кристины в голове стоял грохот от обрушения такого привычного ей мира.

«Он же уходит! Уходит!» – набатом гремело у нее в ушах. А как же их планы на отпуск, как же их уютные домашние вечера, как же их любовь, в конце-то концов?

А Леня задумчиво разглядывал шкаф, кося левым глазом на Кристину, пытаясь высчитать, когда она кинется ему на шею и начнет уговаривать не уходить.

Повод-то для ссоры плевый, но Леня старательно его раздувал, ему хотелось, чтобы его уговаривали, останавливали и убеждали в его необходимости.

Кристина же настолько погрузилась в себя, что ни на какие уговоры не было сил. Она мысленно уже спотыкалась об обломки своих планов на светлое будущее.

Они же только неделю назад планировали отпуск, даже смотрели билеты в Карелию, чтобы вместе с его друзьями сплавляться там по реке.

Да она из-за этой поездки с мамой поругалась, потому что та хотела, чтобы дочь в отпуск заехала к ней, а у дочери никак в один отпуск не укладывалась и мама, и Карелия. Да и Леня пока говорил, что не готов знакомиться с мамой.

А что она теперь будет по вечерам в пустой квартире? Раньше-то она знала, что придет домой, а там он лежит на диване, смотрит телевизор, и на душе становилось уютнее.

Она готовила ужин, а потом они вместе ели, смотря какой-нибудь фильм. Ну, хорошо же было, по-домашнему. А теперь что ей делать по вечерам?

Кристина пронзительно всхлипнула и хотела было еще глубже уйти в страдания, перебирая в голове, чего она лишится без своего любимого Лени, но тут в мозгу сработал какой-то предохранитель. А может мозг сам перезапустился и стал мыслить спокойно, не утопая в розовых соплях.

Но настроение Кристины резко изменилось. На смену слезам и страданиям пришла какая-то веселая злость и холодный расчет. И произошло это так быстро, что у Кристины даже выражение лица изменилось. Еще секунду назад она была похожа на растерявшегося цыпленка, а теперь в ее глазах мелькал холодный отсвет металла.

Даже Леня почувствовал изменения во взгляде Кристины, зябко поведя лопатками. От ее взгляда ему стало неуютно, но Леня пока не осознавал всего масштаба трагедии.

А Кристина сверлила его спину взглядом и размышляла, что ничего страшного, собственно, в ее жизни не происходит. Ну, Леня, ну, уходит. Бывает.

Зато теперь не придется тащиться в эту Карелию, которую она на дух не переносит. Ну, что за радость спать на земле, гадить под елкой и мокнуть в реке, каждые полчаса прощаясь с жизнью на очередном пороге?

И друзья эти его придурочные. Сами не работают, ищут свою нишу, чтобы не работать на дядю, и Леню с толку сбивают своими рассказами о своих «гениальных» проектах.

Слава богу, что теперь ей уже не нужно будет с ними пересекаться и изображаться заинтересованность. И в гости их больше приглашать не надо, а то эти зародыши олигархов придут с пустыми руками, подожрут все из холодильника, и, сыто икая, давай прожектами меряться. А теперь все, пусть Леня своих друзей сам привечает и кормит.

От раздражения Кристина пнула кресло. О! Вот, кстати, кресло! Оно тут стоит ни к селу, ни к городу, его надо убрать. Точно! Завтра же Кристина сделает перестановку под свой вкус! И шторы эти отвратительные тоже выкинет, они ей никогда не нравились, но Леня считал их прикольными.

А какими божественными станут вечера! Теперь можно будет не лететь сломя голову домой, где на диване валяется и ждет ужина Леня.

Можно будет записаться наконец на йогу, походить в бассейн и не бояться, что за опоздание в пять минут придется долго и нудно отчитываться.

И готовить теперь надо будет не в промышленных масштабах. Самой-то Кристине особо много и не надо, она и салатиком может поужинать, это Лене нужно было каждый день готовить что-то мясное и гарнир.

О! А еще Кристина сможет наконец-то спокойно посмотреть тот сериальчик, который Леня окрестил «бабским бредом». Как будто его тупые боевики интеллектуальнее.

Над ухом никто храпеть не будет, наконец-то можно будет выспаться. А в отпуск она поедет на море, может даже с мамой. Давно хотела, но Леня настаивал на Карелии, это же так модно сейчас.

Кристина уже полностью отключилась от реальности, представляла себя нежащейся в лучах южного солнца и что-то мурлыкала себе под нос, поэтому не сразу сообразила, что Леня уже минут пять с ней разговаривает.

• Я думаю, что нам надо сесть и все обсудить, мы же взрослые люди, мы должны искать компромиссы, – заглядывая Кристине в глаза вещал Леня.

В голове Кристины промелькнули сплав по рекам Карелии, дурацкие детективы, в ушах раздался раскатистый храп и замаячили кастрюли со сковородками.

Встряхнув головой, Кристина отогнала видения, поднялась с кресла, под ошеломленным взглядом Лени пробежалась по квартире и дособирала в его чемодан еще несобранные вещи, после чего стала подталкивать Леню к выходу из квартиры.

От такой непривычной реакции Кристины Леня растерялся и даже не сопротивлялся выпихиванию за порог. А Кристина, захлопнув за ним дверь, вздохнула и радостно улыбнулась.

Иногда надо что-то потерять, чтобы понять, что оно тебе и не было нужно. Мурлыча себе под нос какую-то песенку, Кристина пошла соблазнять маму на поездку на море. А потом сериальчик и спать.
из сети

Колокольчики

Каких-то полтора шага не успели Алёнка и её мама на трамвай. Старенький вагон брякнул-звякнул и отвалил от остановки. Теперь ждать минут пятнадцать, не меньше.
– Вот вечно ты копаешься! Сколько раз я тебе говорила: пришли в садик с прогулки – повесь вещи аккуратно, поставь обувь на место, чтобы потом не тратить столько времени на сборы. И зачем тебе понадобилось искать свои мелки? Неужели дома без них не обойтись?

– Мама! Ну как ты не понимаешь! Я же вчера Насте обещала. А ты сама говорила, что если пообещала, то надо обязательно выполнить! – Алёнка хитро прищурилась, – говорила же?
– Ну... Говорила. Так что теперь, на трамвай опаздывать?! А мне в ночь на работу. А я ещё тебе платье не погладила, ужин и завтрак не приготовила. Кто это будет делать? Бабушка Лида?
– Мамулечка, ты не переживай. Всё получится, только не надо нервничать. Бабушка Лида так говорит. Ой! Смотри, мама! Цветочки! Как они называются? – на скамейке лежал маленький завядший букетик.
– Это колокольчики. Они в лесу растут. Кто-то нарвал, а потом выбросил. Или забыл.
– Мамулечка, они такие красивые, колокольчики! Давай их заберём!
– Мало тебе мусора... Ладно, забирай, и пошли, вон трамвай наш походит.
Всю дорогу, до самой своей остановки, Алёнка не выпускала букет из рук. Ножки у колокольчиков были сломаны, бутоны измяты, но для Алёнки это были самые красивые цветы. Нежно-лиловые, с тонким, едва заметным ароматом, они казались ей чем-то волшебным, как из сказки. Один дяденька сказал, что если посадить букетик в землю, то колокольчики оживут. А тётенька с большим животом покачала головой и уверенно заявила: «Никакой земли. Их в воду надо. Исключительно в воду». А другая тётенька, выходя из трамвая, зло прошипела: «Ерундой занимаются, лучше бы гвоздики купили!». Алёнкина мама молча смотрела в окно, а Алёнка нюхала цветы и шептала: «Вот приедем, и я вас спрячу. Пусть тогда говорят, что хотят!».
Алёнка с мамой живут на втором этаже. А под ними – бабушка Лида с мужем, которого все уважительно называют «Кузьма Егорыч». А Алёнка его называет «деда Кузя». И все к этому привыкли. Бабушка Лида с Кузьмой Егорычем не родные Алёнке и её маме. Они просто соседи. Но отношения у них лучше, чем у родных. Бабушка Лида всегда помогает Алёнкиной маме по хозяйству. А дед Кузя – по дому. Если, например, дверь у шкафа отвалилась, или замок сломался, то дед запросто починит. А если с пирогом помочь, или Алёнку в садик отвести, то это уже бабушка Лида. Сами они, бабушка и дед, никогда помощи не просят. Считают, что у них всё есть, и они пока ещё сами всё могут. Так и живут.
У бабушки Лиды и деда Кузьмы под балконом растёт сирень. А под сиренью – тайный Алёнкин секретик. Это такое укромное местечко, про которое никто не должен знать. Только Алёнка. По правде говоря, дед Кузя тоже про него знает. И бабушка Лида. Но они помалкивают и никому не говорят. Иначе, какой же это секретик?
От остановки до дома Алёнка бежала вприпрыжку. Надо поскорее набрать воды в бутылку и очень быстро посадить колокольчики в землю. И полить. А то они совсем умрут, как сказала одна тётя из трамвая. Пока мама готовила ужин и завтрак, а потом гладила утюгом Алёнкино платье для садика, Алёнка совком выкопала ямку под сиренью, посадила туда свои колокольчики и полила водой. Колокольчики почему-то не оживали. «Наверно, они ещё не проснулись, – подумала Алёнка, – ладно, вы пока поспите, а я сбегаю к маме, провожу её на работу и вернусь, ладно?»
Алёнка проводила маму, поужинала, помыла за собой посуду и побежала к своим колокольчикам. Даже про мелки для Насти забыла.

*

Солнышко ушло за горизонт. Сумерки серым одеялом обволокли город. Бабушка Лида закончила свои вечерние дела и собралась, уже было, за Алёнкой. Когда Алёнкина мама работала в ночную смену, Алёнку забирали дед Кузя с бабушкой Лидой к себе. Но тут дед Кузя позвал жену на балкон, показав пальцем, чтобы та не шумела. Дед махнул рукой в сторону Алёнкиного секретика. Там, на корточках, сидела Алёнка. И плакала. Перед ней в лужице лежали завядшие колокольчики. Бабушка Лида всё поняла. Она тихонько вышла из квартиры, крадучись пробралась за сиреневый куст к Алёнке.
– Что случилось, Алёнушка?
– Бабушка Лида! – Алёнка всхлипнула, – бабушка Лида, колокольчики мои не хотят оживать! Я им уже столько водички налила, а они всё лежат и лежат! Бабушка Лида, они умерли?
– Ну что ты, моя хорошая, они просто болеют. Все цветы, если их сорвать, болеют.
– Я их не срывала, бабушка Лида. Они на скамейке лежали. Кто-то их бросил.
– Ну, что теперь, и такое бывает. Ты не плачь. Мы вот что с тобой сделаем. Где-то у меня порошок волшебный был. Ты посиди тут, я скоро.
Бабушка Лида пошла домой. Достала с полки банку с мукой, отсыпала муки в спичечный коробок и вернулась к Алёнке.
– Вот, моя хорошая. Совсем немного осталось, но этого хватит.
– А это что?
– Волшебный порошок для цветов. Порастратила я его, но на то он и волшебный. Вот, смотри, – бабушка Лида достала щепотку муки, посыпала ей колокольчики, пришёптывая: «Колдуй баба, колдуй дед, всем на радость сотню лет!» Потом высыпала остатки муки вокруг лужицы. – Ну, всё, Алёнушка. Теперь им надо отдохнуть. А волшебный порошок своё дело сделает.
– Бабушка Лида, он правда волшебный?
– Правда, моя хорошая.
– А когда колокольчики проснутся?
– А вот мы утром и посмотрим. А теперь пойдём. Время позднее, детям спать пора.
Алёнка вздохнула, с тревогой посмотрела на свои колокольчики и пошла с бабушкой Лидой спать.

*

Алёнка уже видела десятый сон, когда дед Кузя кряхтя, вытаскивал с балкона свой старенький велосипед.
– Кузя, ты фонарик положил?
– Да положил, конечно, что ты!
– А лопатку свою?
– Ну как без неё-то?
– Кузя, я тебе чаю налила в термос.
– Лидуш, чай-то зачем?
– Ну как! Устанешь – попьёшь.
– Не надо. Я же не в поход.
– Ты только не задерживайся в лесу, я волноваться буду.
– Да ладно тебе! Я быстро. Плёнку-то положила?
– Положила, Кузя, положила. Давай, с Богом.
Дед осторожно вывел велосипед из подъезда, а бабушка тихонько закрыла за ним дверь и вернулась к Алёнке.

*

Утро. Проснулись ранние воробьи, и вместе с ними Алёнка. Надев тапки, прямо в пижамке побежала она к своему секретику. А там её ждало настоящее чудо: на месте грязной лужицы рос красивый кустик настоящих, живых колокольчиков. Алёнка осторожно нюхала их, тихонечко гладила лиловые головки, что-то ласково им шептала. А с балкона за ней с улыбкой наблюдали дед Кузя и бабушка Лида. И ещё неизвестно, кто в эти минуты был счастливее – Алёнка со своими «ожившими» колокольчиками или бабушка Лида с дедом Кузей, подарившие ребёнку радость.

© Олег Антонов

-Пап, давай возьмём Михалыча домой, ну пожалуйста, папочка, я тебя очень прошу...
Серёжа плакал, размазывая по пухлым щёчкам горючие слёзы.

• Папочка, ну ты разве не понимаешь, он погибнет, он не сможет у чужих людей. Он с дедой привык, и со мной... я всегда как приезжаю, он просит меня учить цирковым номерам, папа...

• Серёжа, ну ты же знаешь, что мама не разрешит...
• Папочка, как он будет один, как?
• Серёжа, ну почему один, Михалыча заберут добрые люди...
• Папа, ему там будет плохо, ну я прошу тебя. Он не уличный пёс, а домашний. Ты же знаешь, что он жил с дедой, папа. Папочка!..
• Что за слёзы?

В дом вошла красивая, немного измученная молодая женщина

• Кость, что случилось? Почему ребёнок опять ноет?
• Лиза, выбирай выражения, что значит опять ноет?
• А что он по твоему делает? Песни поёт? Сидит и ноет. Серёжа, Серёжа, что за нюни. В самом-то деле...
• Мам.. ма.. мамочка, – всхлипывает Серёжа, -мамочка, пожалуйста, давай возьмём Михалыча домой. Как он тут один, он не сможет у чужих людей. Смотри, смотри, как он смотрит!
• Серёжа, какого Михалыча? Собаку? Ты с ума сошёл? И что за дурацкая кличка, какой Михалыч. Нет! Нет! Нет! Никаких псин в моей квартире не будет!
• В нашей квартире...
• Что?
• В нашей квартире, Лиза...
• Пфф, что за... придирки к словам, лучше скажи Серёже, что никаких собак мы забирать не будем. И вообще, ты собираешься что-то делать? Или так и будешь сидеть пускать нюни по поводу псины?
• Костя, я посмотрела, там сад, шикарнейший сад, мы можем продать за довольно-таки круглую сумму этот дом!
• Лиза, мы ничего не будем продавать... Этот дом мои родители строили своими руками Лиз, здесь прошло моё детство, сюда привозили мы нашего сына!
• И что? Костя, очнись! Твой отец умер, понимаешь? Я тут бегаю, всё организовываю, а ты... Мы продадим этот дом, я позвонила Евсюкову, он купит, платит доларами. Всё! Я всё сказала...
• Нет!
• Что значит нет? Костя, ты не в себе? Хорошо, мы вернёмся к этому вопросу попозже... Ты пока не в состоянии принимать какое-то решение, извини. Мы поговорим об этом потом, дома.
• Серёжа, Серёжа я прошу тебя, прекрати ныть, и не обнимай эту блохастую псину, Серёжа...

Серёжа горько плакал. Ему было жаль дедушку, он уже понимал, что такое смерть. Серёжа был большой, ему было пять лет.
Он знал, что больше не будет утренней и вечерней рыбалки, не будет сказок, прочитанных дедушкой на ночь. Ему больше не с кем пойти за грибами, а затем вымокнув, прийти домой, и погреть косточки в горячей баньке.
Ему больше никто не покажет, как плести сети, не расскажет, чем топор отличается от колуна или шерхебель от рубанка. Ему, Серёже многое теперь недоступно, что прежде они делали с дедушкой...
И Серёжа плачет, его маленькое сердечко разрывается от тоски и безнадёжности.
Папа всегда работает, мама вечно недовольна, кому он теперь нужен, может ему тоже, как дедушке.... и Серёже становится страшно, страшно от мыслей, оттого, что его тоже могут, вот так... в землю... И он опять плачет...
А ещё Михалыч, как он один. Михалыч тоже тоскует по дедушке. Дедушка вытащил Михалыча весной из бурлящей реки, по берегу бегала его мама, собака Жужа. И Жужин хозяин, Иван Михалыч, подарил Михалыча дедушке.
Как же ему, Серёже, не плакать?

• Ой, а кто это у нас такой заброшенный всеми, плачет? Привет, Михалыч, привет родной.

Тётенька, красивая такая, смотрит на Серёжу ласково, пахнет вкусно, булочками. Серёжа вспомнил, что не ел сегодня.
Пёс подошёл к тётеньке и уткнулся ей в колени, Серёже вдруг до безумия захотелось, чтобы его тоже погладила эта добрая тётенька, может она волшебница? И он вытер катившиеся сами по себе слёзы.

• Серёжа? Ты ведь Серёжа?

Мальчик кивнул.

• А ты чего тут прячешься? Взрослым нет до тебя дела, ты так думаешь, да?

Серёжа молчал. Почему он раньше не видел её? Она точно волшебница, при этой тётеньке не хочется плакать.

• Ты плачешь из-за дедушки?
• Да, и из-за Михалыча, мама не разрешает брать... е... е.. егоооо домоооой, -опять зарыдал мальчик.
• Успокойся, успокойся, Серёж, слушай. Я могу взять Михалыча, к себе домой. Я теперь здесь жить буду
• Где?
• Рядом, я домой вернулась. Здесь мой дом, совсем рядом...
• Маам, маммааа, -раздался девчачий голосок, -мамочка, я тебя потеряла, ой..., -девочка, чуть постарше Серёжи, стояла и смотрела, широко открыв глаза, на Серёжу и Михалыча.
• Мамочка? что случилось?
• Наташ, познакомься, этот молодой человек... он... Серёжа. Дедушка умер и он плачет, его дедушка, понимаешь...
• Ддда, мамочка, -посмотрела девочка на маму, а потом подошла к Серёже и, протянув руку, погладила его по голове.
• Не плачь, бери Михалыча и пойдём к нам, правда, мам?
• Конечно! И покорми Серёжу, хорошо?
• Да, мамочка.

Так Серёжа оказался в гостях у тёти Евы и Наташи.
Наташа, как маленькая хозяюшка, налила сначала вкусный суп, потом молочко и дала вкуснейших булочек.

• Кушай, кушай, – сказала Наташа. Она сидела, подперев голову кулачком, как это делала Серёжина бабушка, давным-давно, её тоже уже нет. Серёжа тогда ещё не понимал, что бабушки уже никогда не будет...
• Серёжа, Серёёёжа, несносный ребёнок, куда он подевался?! Мало забот, ещё и его искать, Сергеееей!
• Извините, вы сына ищете?
• Да! Девушка, не видели мальчика, с собакой, пёс этот блохастый ещё...
• Здравствуйте, я соседка Егора Кузьмича, я Серёжу к нам домой отправила, с дочкой моей, не переживайте. Наташа у меня самостоятельная.

Зачем ребёнку путаться под ногами у вас и так полно дел. Вон красная крыша, видите. Вот, он там. Не переживайте.

• Ой, спасибо вам огромное! -и Лиза тут же потеряла интерес к молодой женщине, нацепив маску озабоченности на лицо. -Костя! Костя, нужно столы расставить. Что? Кость, Серёжа у этой милой женщины, слушай, где она. Я даже имя не спросила. Вон красная крыша.
• Да Лиза, хорошо...

Костя держался из последних сил: вот и прервалась ниточка, связывающая его с детством, юностью. Остаются только тёплые воспоминания. Ушёл отец, так внезапно, говорят, мы дети до тех пор, пока живы наши родители...
Серёжа, сын. Как он плачет о собаке, он не понимает ещё, что плачет не о судьбе пса, а о том, что не будет больше гостить у деда, а может и понимает...
Лиза говорит продать дом... Нет! Нет, нет и нет! Никогда, это его наследие, здесь всё дышит отцом и матерью, кажется откроется дверь и они войдут... Нет! Так рано ушли, и не успели даже толком состариться...

• Здравствуй, Костя... Прими мои соболезнования...
• Ева? Ты как? Откуда ты... Ты здесь?
• Да, я теперь живу здесь, приехала... вон в родительском доме, после развода. Костя, Серёжу не теряй, он плакал, извини, я его к нам с Наташкой отправила.
• С Наташкой?
• Да, дочка. И знаешь, я возьму Михалыча к себе, можно? А вы будете приезжать домой и Серёжа может видеться со своим другом.

Ева так всё разложила по полочкам, -подумал Костя, – ну конечно! Они будут приезжать... домой. Ведь это дом, их дом...
Вечером, сидя в кабинете у отца, разбирая его бумаги, Костя нашёл запечатанный конверт, подписанный для него, одним ёмким словом, СЫНУ.
Костя не успел открыть конверт, в дверях появилась жена. Он быстро спрятал конверт в карман.

• Кость, я понимаю, что не время, но всё же...
• Лиза, я тебя прошу. Мы не будем продавать дом. Я всё сказал!
• Хорошо, – вдруг согласилась жена на удивление быстро, -как скажешь.

Костя знает, ч то Лиза не отступить от своего, но это будет потом...

• Как Серёжа?
• Спит, -дёрнула плечом Лиза.

Она вела себя по отношению к сыну... ровно, это было всегда так.
Ещё Костины родители удивлялись, что она будто и не рада вовсе, что есть такой замечательный малыш.
Отчасти это было правдой.
Беременность была случайная, и оставила ребёнка Лиза совсем не из гуманных побуждений, а боясь последствий аборта. Она не хотела становиться матерью. Считала, что ещё не готова к этому.
Поэтому Серёжа был ближе с папой, хотя и маму он любил, возможно она его тоже... любила по своему.

• Спать идёшь?-зевая спросила Лиза.
• Да, сейчас.

Ночью Косте снилась мама с отцом и... Ева. Его первая любовь. Они поссорились из-за пустяка, оба молодые и гордые. Он закрутил с Катькой, она не простила. Он-то ей назло, ничего не было, даже не целовались. Но Ева вышла замуж... И уехала.
Костя долго переживал. Учился, работал. Встретил Лизу, быстро родился Серёжа...
Ева... манящая такая, милая, нежная, светлая. Но у него есть Серёжа и... Лиза.
Утром Ковалёвы уехали Серёжа сбегал, попрощался с Михалычем, Наташей и тётей Евой. Наташа взяла с него обещание приезжать, а он с неё – учить Михалыча цирковым штучкам.
Обнял тётю Еву, и зачем-то сказал ей спасибо. И побежал в машину, к нетерпеливо выглядывающей маме и задумчивому папе.
Жизнь потекла своим чередом. Серёжа ходил в садик, по вечерам созванивался с Наташей, она давала трубку Михалычу и тот гавкал, услышав голос Серёжи.
Костя забыл о письме, вспомнил примерно через месяц, когда Лиза опять завела разговор о продаже дома Евсюкову. Евсюков – начальник Лизы.

• Он опять отправил её в командировку, -негодует Лиза. Но дело в том, что ему, Косте, тоже нужно ехать в командировку, и как быть? Раньше выручал дед...
• Ева, её же Ева зовут, – вдруг спохватилась Лиза. -Костя, я прошу тебя, позвони этой милой женщине...
• Неудобно, Лиза...
• Ну хочешь, я позвоню, приютила же она собаку, ну и за Серёжей присмотрит... недельку, а мы заплатим.

Костю передёрнуло, как-то цинично это прозвучало...

• Дорогой, эта милая женщина согласна! Про деньги даже и слышать не хочет, но я всё же наберу всяких вкусняшек, там же ещё девочка, эта, как её... Наташа. Серёжа так сдружился с ней...

Косте нужно было уезжать первому, Серёжу отвезла Лиза.

• Он так радовался, -позвонила она мужу, – и собака эта...

... Костя увидел их нечаянно, когда ехал домой мимо офиса жены, уставший, замученный.
Она стояла, смеясь, запрокинув голову, с шикарным букетов цветов, на неё, Лизу, смотрел влюблённый Евсюков и, нежно поглаживая по руке, усаживал в свою роскошную машину...

• Алло, Лиз, привет ты дома?
• Да, привет, Кость... Нет, мне на три дня ещё продлили командировку, извини, я не могу говорить, потом позвоню. Я на совещании, пока.

... Костя смотрел на то, как его жена усаживается на переднем сиденье, совсем не стесняясь по-хозяйски пристёгиваясь и продолжает прерванный разговор...

• Пазлы встали на место, -усмехается Костя. То, что он подозревал давно, но не хотел озвучить сам себе... Пора прекращать этот балаган, -вяло подумал мужчина. И, не заезжая в квартиру, поехал домой. В дом. Туда, где дом, – мысленно говорил он себе.

Серёжка обрадовался отцу. Наташа, девочка Евы, подошла, протянула ручку и серьёзным голосом сказала:

• Здравствуйте, я Наталья...
• Константиновна, -отчего-то промелькнуло в голове у Кости. Просто малышка почему-то напомнила его маму, Наталью Константиновну. Такие же серые глаза и морщит лобик...

Поблагодарив Еву, забрав Серёжку, Костя пошёл домой. Ева завернула с собой булочек.
Дома, протопив немного печь чтобы не пахло сыростью, уложив Серёжку спать, Костя начал думать о том, что делать дальше.
Дверь заскрипела, показался чёрный нос, а потом вся собака.

• Михалыч? Ты откуда, друг?

Собака потыкалась носом в колени и легла на лежак. Так, как привыкла при старом хозяине...

• Михалыч...-Костя вдруг затрясся и заплакал, пёс, будто поняв, подошёл и начал тереться о колени, лизать скупые слёзы и тихонько скулить...

И лишь ночью Костя вспомнил о письме.
... Сын! Как бы не банально это звучало, но если ты читаешь это письмо, значит, меня нет.
Я люблю тебя, прости, возможно мало говорил тебе об этом, но это так. Хочу попросить у тебя прощения если обидел...
Дальше шли перечисления имущественные, разные наказы. А в конце... Отец написал, что вернулась Ева, с его, Костиной, дочкой Наташей. Вот так. Ни в каком замуже она не была, просто уезжала, далеко... Родители помогали всегда ей, а как их не стало, вернулась домой.
Отец знал, что дни его сочтены. Не смог бороться с болезнью, а может и не хотел, -подумал Костя...
Утром он пошёл к Еве, пошутив, что пришли на завтрак. Попросил присмотреть за Серёжей еще немного, а вечером приехал опять в родительский дом.
... Лиза спокойно восприняла весть о том, что они разводятся. Её интересовало только, с кем останется ребёнок. Услышав от Кости, что сыну будет лучше с ним, тихонько вздохнула, пообещав появляться в жизни Серёжи, быть в курсе всего и помогать материально...
Вечером, накупив разных вкусностей, Костя подъехал к дому Евы.
Выбежали Наташа с Серёжкой, выглянула весёлая Ева.

• Папа, папа приехал, -закричали ребятишки.

Костя замер... Ева побледнела...

• Папа! А ты знаешь, что Наташа моя сестра? Она твоя дочка!!!
• С чччего этто вы взяли, – сказала запинаясь Ева, -

Наташа, ну ладно Серёжа, но ты взрослая девочка...

• Я знаю, – сказал Костя, – я знаю. Прости меня, дочка, я был дурак, и я не знал о тебе...

Уже в доме дети рассказали, что знали об этом с первого дня знакомства, вернее, Наташа узнала раньше.
Ей дедушка рассказал, когда брал немного волосиков, чтобы сделать экспертизу. А ещё он подарил ей бабушкино колечко, с синим камешком. И бумаги отдал на хранение, чтобы после его смерти эта Лизка ничего не нашла...
Он велел никому не говорить, сказал, что взрослые сами скоро во всём разберутся...
А Серёжа просто помнил, хоть и смутно, как выглядела бабушка Наташа, а в доме висит её портрет, нетрудно догадаться, на кого похожа Наташа – маленькая...

• Шпионы! -Воскликнул Костя, -мои дети шпионы! Ну? И как вы думаете? простит ли меня мама Ева?
• Она давно простила, – сказала Наташа..
• Иначе зачем бы они приехали, и зачем бы она меня полюбила,- смущаясь, сказал Серёжа...
• Шпионы, -поддакнула счастливая Ева, -заговорщики, маленькие вершители судеб...

Довольно поскуливал Михалыч, понимая, что и в его дом опять пришло счастье.

Мавридика_де_Монбазон

Тарантино
Собак Алиса боялась. С детства. Когда соседская мелкотня цапнула. Злобная такая, кусачая. С той поры обходила их стороной. А когда попадались вблизи, то сильно колотилось сердце, потели ладони и всю ее окутывал противный липкий страх. Но тогда были рядом люди. И было светло.

А теперь?

— Уходи... Пожалуйста. Я тебе ничего не сделала. Уходи. Не трогай меня. Мамочки, — прошептала Алиса и закрыла руками лицо.

И беззвучно заплакала. Ноги не держали и она села в сугроб. Тут как раз дороги чистили и снежные кучки были то там, то сям.

А пришла в себя, когда что-то теплое коснулось щеки. Открыла глаза. Жуткая собаченция облизывала ее лицо. Ласково так. Потом отодвинулась, повернулась и подала в пасти Алисе упавшую варежку.
Вздохнула, словно человек. И снова легонько взяла ее за край пальто, словно тянула за собой.

Алисе по-прежнему было плохо только от одного вида собаки. Уж слишком огромной и мощной она была. Правда, страх стал немного отпускать. Животное не нападало. Наоборот, вело себя очень даже благопристойно.

— Чего надо-то тебе? Иди к хозяину! Потерялся ты, что ли? Как можно вообще такое потерять? Ты же как машина! Здоровый. Где у твоих владельцев голова? Увидишь такого, так заикой можно остаться! — пробурчала Алиса.

Попробовала встать. Не получилось. Тогда пес ухватил ее за рукав и потянул вверх. Теперь Алиса стояла на ногах. А он продолжал тянуть ее в сторону, в лес.
— Гулять хочешь? Приглашаешь с собой? Нет уж, спасибо. Иди, играйся! А мне идти надо! — она попробовала сделать шаг в сторону.
Но пес преградил дорогу. И даже вроде зарычал, снова потянув за пальто.
— Да что же это такое! — бессильно вскрикнула Алиса.

И тут заметила дедушку. Он в больших валенках и с маленькой собачкой гулял. Крикнула его. Потом подумала, что зря. Рядом здоровый пес.
Старичок подбежал. Странно, но здоровая собака абсолютно не обратила внимания на маленькую. Как стояла себе спокойно, так и осталась.
— Что вам, уважаемая? С собакой что-то с вашей? — спросил дедушка, подбегая.

— Да она не моя вовсе! Привязалась вот. Я вас и подозвала, чтобы вместе уйти. Хочу уйти, а не дает. Тянет куда-то. Играть, что ли? — сказала Алиса.
Старичок вручил ей в руки свою собачонку, а сам подошел к крупному псу. Тот выжидательно смотрел на него.
— Надо же, какой умница! Прекрасно тебя хозяин воспитал! Не опасный этот пес, не бойтесь. Порода да, очень серьезная. Но с умным хозяином... Вы, уважаемая, не бойтесь, он выдрессирован на отлично. Видите, собака очень спокойная, на людей и своих собратьев не бросается, добрая. Это, кстати, мальчик. Как же тебя зовут, дружок? И что ты тут делаешь? Замерз же! Трясет вон всего, — произнес дедушка.

А пес, легонько взяв на этот раз его за рукав, отпустил сразу и стал бегать, лаять и показывать в сторону леса.

— Слушайте, да он нас зовет с собой! Он просит, чтобы мы с ним пошли! Это я вам как ветеринар говорю! Сколько лет с ними в свое время работал! — всплеснул руками старичок.

— Куда... Зовет? Зачем? Гулять, что ли? — спросила недоуменно Алиса.
— Не думаю. Мы должны пойти! — и дед зашагал за псом сквозь сугробы.
— Да что же это. Куда вы? А собака ваша? Ох ты, Господи! Да подожди же вы, я тоже иду! — Алиса бросилась следом.
В лесу было очень темно. Но она включила фонарик на телефоне.
Ротвейлер шел не спеша, хотя было видно, как ему хочется побежать. Но он все оглядывался, словно боялся, что эти двое повернут назад. А Алиса и старый ветеринар шли гуськом по тропинке.
— Где он? Посвети, дочка! Потеряли, что ли? — обеспокоенно прошептал дедушка.

И тут они услышали надрывный лай. Бросились по снегу. Чуть вдалеке от тропки лежал мужчина. Алиса пощупала пульс — есть! Стянула варежку, дрожащими руками принялась набирать номер.

— Владик! Срочно приезжайте! Так, где кусочек леса, невдалеке от магазина, я выйду вас встречать. Сейчас посмотрю его еще. Похоже на приступ! — проговорила она.
— Я медсестра! — пояснила она своему спутнику.

Вскоре мужчину на носилках заносили в машину. Вдруг он открыл глаза. Слова давались с трудом:
— Пожалуйста... Паспорт и ключи в кармане. Тарантино... Моя собака. Не бросайте. Пожалуйста. Ему нельзя в приют, он не переживет предательства второй раз. У меня никого больше нет здесь. Присмотрите. Я заплачу, пожалуйста!
— Приглядим! Не волнуйтесь! Выздоравливайте! — бодро отрапортовал дедок.

Скорая уехала. Пес сидел рядом с людьми. Опустив крупную голову. И чуть вздрагивал. Алиса несмело провела рукой. Он поднял на нее глаза. Несчастные, полные слез. Надо же, а она и не знала, что собаки умеют плакать.

— Ну что, дочка. Придется тебе о нем позаботиться. Что делать? Я бы к себе взял. Да у меня вон помимо Шурки еще две бедолажки — собака да кошка, тоже на улице подобрал, замерзали, голодовали, животинки бедные. Я подскажу, что да как. Не переживай. Поводок мы нашли в лесу. Видать, хозяину плохо когда стало, он пса вот и отстегнул. Н-да. Уж доброе дело надо до конца доводить. Как бы нам его только с собой-то увести! Он же видел, что его увезли. Не пойдет еще, — почесал голову ветеринар.

Но пес безропотно пошел следом. Рядом, шаг в шаг. Он словно выполнил свой долг, понял, что любимый человек в безопасности. И теперь ему надо просто ждать.

В незнакомую квартиру вошли все вместе. Жадно выпив воды, собака прыгнула в кресло и сразу заснула.

Алиса, получив ряд советов, распрощалась с Василием Викторовичем, так звали дедушку и решила остаться тут.

Странно это было. Чужой дом. Чужая собака. Сказал бы ей кто, что ввяжется в подобную историю, не поверила бы. Робко прошла по комнатам. Красивый ремонт, но мужской минимализм. Нигде не было видно женских вещей. Только большой портрет пожилой пары. У женщины были глаза того мужчины, хозяина Тарантино. Родители, значит.

Так Алиса и уснула. А проснулась оттого, что кто-то опять лизал щеки и нос. Пес прыгал рядом, показывая на дверь.

— Гулять хочешь? Ну пойдем. Заодно ко мне сходим, вещи заберем. Пока с тобой поживу. Только ты не тяни меня. Больно здоровый, не удержу еще! — попросила Алиса.

Пес чинно шел рядом. Алиса жила с мамой. Она ее предупредила вчера, что ночевать не придет. И теперь пожилая женщина круглыми глазами от удивления смотрела на дочь, которая стояла в проеме с огромной собакой.

— Алисонька... А это кто такой... А это чего? Ты же их боишься? Ой, не могу. Огромный какой! Ой! — принялась причитать мама.

— Мам, это Тарантино. Он безобидный. И очень умный. Я вчера тебе не стала рассказывать, но тут такое приключилось! — начала объяснять Алиса.

Тут у нее телефон зазвонил. Ветеринар Василий Викторович изъявил желание прийти. Алиса мамин адрес и назвала.

Потом все вместе чай пили. Пока Тарантино лежал у дверей. Алиса с ним собрались да пошли обратно.

А Виктор Васильевич остался. Его мама Алисы попросила полку прибить.
Через пару дней Алиса в больницу позвонила. И услышала в трубке:

— Спасибо вам! Вы же мне жизнь спасли! И собаку мою. А у меня накануне машину подпалили. Ну и... понервничал. Пошел с собакой гулять, чувствую, колет, дышать плохо. Только и смог ему прошептать: «Беги, Тарантино, милый. Спасай себя, мне уже не поможешь. Я так люблю тебя!». Я думал, реально все. Мы с ним с тропинки ушли. Темнота вокруг, людей нет. А телефон я с собой не взял, забыл на столе. Перед тем, как сознание потерял, все молился, чтобы пса-то хоть не тронули, позаботились добрые люди, если меня не станет. Он настрадался так. Первые хозяева такое с ним вытворяли, даже описывать не буду. Пес год потом в темноте не мог находиться, руки боялся, весь сжимался. От громких звуков ложился сразу и начинал дрожать. Еле я его вытащил из этого состояния. Если бы не вы... Собака-то серьезная. Люди могли испугаться, вызвать кого-нибудь. А он у меня как котенок безобидный. Знаю, всякие ротвейлеры есть. Но Тарантино у меня — добряк, ласкуша. Я его в честь своего режиссера любимого назвал. Не думал даже, что он помощь приведет, вот ведь оно как. Вы приглядите за ним, Алиса! Как он там?

— Он... Скучает. И хотите, мы завтра к окнам придем? — вдруг предложила Алиса.

Они пришли. Вчетвером. Алиса, Тарантино, старичок ветеринар и Алисина мама. Девушка даже не заметила, как пожилые люди вдруг спелись между собой и уже принялись друг к другу в гости активно ходить.

В том лесу плохо было видно. А сейчас из окна на них глядел здоровый симпатичный мужчина. И виляя хвостиком, радовался хозяину пес, подпрыгивал, махал ему лапкой.

И когда его выписали, встречать пошли тоже вчетвером.
Алиса с мамой стол накрыли. А Василий Викторович все в подробностях рассказывал про тот вечер. Тарантино хозяина, его, кстати, Димой звали, чуть с ног от радости не сшиб.

Было очень тепло и уютно дома. Да, беда пришла. Но ушла, потому что увидела — рядом неравнодушие и любовь людская, которые сплотились и с ней справились.

Неслышно ушли мама Алисы вместе со своим кавалером — стареньким ветеринаром Василием Викторовичем. Алиса гладила собаку. Страх прошел, она не боялась больше. Восхищенно смотрел на нее Дмитрий. Что-то хорошее снилось Тарантино, он словно улыбался по-своему, по-собачьи.

И витало в воздухе простое человеческое счастье!

Автор: Татьяна Пахоменко

Быть женщиной очень доpого.
Я тут подсчитала: женщине нужно для жизни куда больше денег, чем мужчине.
У нее куча дополнительных тpат.

Возьмем стpижку.
На тpетьей длине она почему-то доpоже, чем на пеpвой.
Дискpиминация, однако.
Стpижется-то ведь одинаковое количество волос. У меня их на концах столько, сколько и у коpня.
И главное, коpоткую стpижку всегда заметно. Все восхищаются, комплименты отвешивают.
А о том, что ты подстpигла длинные волосы знают только тpое: ты, твой паpикмахеp и твой кошелек.
Неспpаведливо, я считаю.
Поэтому многие женщины стpигут только челку. А остальное – «отpащивают».
Очень удобно.
А, главное, дешево.

Тепеpь понятно, почему в дpевности девицы носили косы и плели их, сидя у окна.
Из сообpажений экономии, конечно.
Помыл коpнем лопуха, pасчесал гpебешком, и живи спокойно.
Никаких тебе видал сассунов, кондиционеpов и ламинации.
Вместо химии – ленточка в косе.
Подpавнять секущиеся кончики можно pаз в год естественным способом – пpыжком чеpез костеp на Ивана Купала.

Но сейчас, чтоб содеpжать косу, нужно пpодать коpову.
Витамины глотать, в голову чего-то втиpать, волосы омывать, в башку иголкой колоть, мол, Вася, выходи! А волосы pасти отказываются, хоть лопни.
Коpоче, одни pастpаты.

Или вот взять колготки – эту бессмысленную инвестицию.
Тут, как сапеp, женщина ошибается лишь однажды.
Уметь надеть колготки не поpвав и не наделав зацепок – искусство, почище клинописи и чайной цеpемонии. Этому женщины учатся всю жизнь.
Мать пеpедает это умение дочеpи, как pушник и бабушкин pецепт пиpога с капустой.
Вот это «достать колготки из упаковки указательным и большим пальцами, послюнявить их, pаспpавить колготки, задеpжав дыхание, надеть, pаспpавить по ноге... выдохнуть».
Очень напpяженный пpоцесс. Когда доходишь до втоpой ляжки, даже птицы за окном замолкают.
И главное — колготки явление кpуглогодичное.
Ладно, еще зимой. Их надевают для тепла.
Тут пpивет косметологам, котоpые убедили, что женщинам волосы на ногах не идут и деpут наш естественный утеплитель всеми возможными способами (подозpеваю, что все это один всемиpный заговоp пpоизводителей чулок).

Так еще и летом, будь любезен, натягивай колготки. Чтоб опpавдать этот бpед, пpидумали офисный дpесс-код и колготки плотностью 8 ден.
Как бы обьяснить, что такое 8 ден?
Покупаешь упаковку ни с чем. Откpываешь, достаешь ничто. Надеваешь.
Поздpавляю, тепеpь ты в колготках.
Ты их не видишь, но они есть.
Ноги выглядят так же, но тепеpь на них может пойти стpелка.
Тогда тебе пpидётся пойти в общественный туалет, снять и выкинуть испоpченные колготки, а новые надеть.

Если собpать все деньги, потpаченные за жизнь одной женщиной на колготки, может получиться годовой бюджет Исландии.

Потом, мужчины ж не стаpеют. Судя по pекламе. В отличие от женщин.
Ну, нет ни одного pолика, где мужчина с тpевогой всматpивается в зеpкало и голос за кадpом: «Моpщины? Не беда. Наш новый кpем избавит тебя от лишних складок на лице и на...»
Мужчина, максимум, ну, что?
Полысеет.
Но и тогда он что?
Побежит себе паpик покупать?
Нет, он лысину отполиpует и станет кpепким оpешком. Бpюсом Уиллисом!

А женщины?
Видимость боpьбы с законом всемиpного тяготения стоит доpого.
Кpемы, лазеpы, филлеpы, мезо, шмезо, мазо...
И что в итоге?
Мне кажется, в конце каждого года веселое «хо-хо-хо», пpоизносит не Санта Клаус, с Исаак Ньютон.
Чтобы омолодить моpду лица, пpиходится пpодать почку и снять последние тpусы.
Кстати, о тpусах.

Конечно, нет ничего удобнее, чем котоновые бабушкины тpусы.
Тепло, чистенько. Ничего не чешется, не тpет и не пpеет.
Тело спокойно дышит и гинеколог сидит без pаботы. Разгадывает кpоссвоpд.
Но это не интеpесно, поэтому считается, что самые кpасивые тpусы – кpужевные.
Чем меньше их на теле женщины, тем лучше и тем доpоже.
Идеальные тpусы – те, в котоpых самый большой элемент – биpка.
А на биpке ценник. С полугодовым бюджетом Исландии.
Но надо, так надо, поэтому они есть у женщин.
Это, так сказать, выходные тpусы.
Не тpусы для выходного. Тpусы на выход.
Потому что, вдpуг, что случится.
Вдpуг что – это секс или смеpть.
И там и там, нужно, чтобы тебя запомнили кpасивой.
Тетя моей знакомой надевала самое доpогое белье, когда выходила на улицу.
Вдpуг, говоpила она, инсульт.
Подбеpут добpые люди, вызовут скоpую, доставят меня в больницу, pазденут, так хоть не стыдно помиpать будет.

Мужчины вообще мало насчет белья замоpачиваются.
Вот вы скажите, вы видели у мужчины выходные тpусы?
Нет, не бывает таких. Когда он идет на свидание, или в поликлинику, он какие тpусы налевает?
Пpавильно, чистые.

В общем, что скажу? Сейчас модно стало боpоться за pавнопpавие.
Мол, женщины должны получать столько же, сколько мужчины.
А я считаю это не пpавильно, не спpаведливо даже.
Женщины больше должны получать, потому что у них тpат больше же, ну?!

© Даpья Исаченко

МАУ
... Мау стряхнул лапой пушинку одуванчика, прилипшую к носу, тяжело вздохнул и приготовился ждать еще. Уже два часа старый хромой кот сидел рядом с пыльным кустиком полыни, карауля живущую рядом с ним землеройку. Перевалило за полдень. Солнце нещадно пекло, а Мау уже давно не пил. Луж сегодня ему не попалось. Дождь в последние дни не торопился освежить землю.

«Сейчас покараулю еще немного и попробую дойти до реки, — размышлял Мау. — Бесстыжая землеройка! Ей там хорошо под землей. Прохладно. Конечно она не станет думать о голодном коте, у которого подвело брюхо... А когда ж я ел в последний раз? Может вчера?.. Нет, точно не вчера. Наверное, раньше. Почему я не могу вспомнить?.. Как же жарко!».

Мау вздохнул и почесал брюхо задней лапой. «Ладно, еще чуть-чуть посижу и пойду к реке, — решил кот. – Мóчи нет, как пить хочется. А землеройка проклятая как померла там! Ни шороха! Может, у нее другой выход имеется?.. А я тут сижу, как привязанный... То ли по молодости охота была! Ни одна мышь от меня убежать не могла! Нет, впрочем, одна убежала... Когда я только учился охотиться. Жалостливый я был в то время. Жизнь виделась мне прекрасной и беспроблемной! Помню: тот мышонок маленький был совсем. Видно, недавно родился. Испугал я его своим наскоком. А ловить-то его тогда и не собирался вовсе. Сыт был. Мать кормила. Поиграть просто с ним хотел.
А он вытянулся весь, на задние лапки поднялся. Пальчики передних лапок скрючил, как кулачки, усики непрестанно шевелятся... Вот стоит он, замер, аж не дышит — так испугался!

А я, котенок еще, месяца три мне тогда было примерно, напрыгиваю на него, спину горблю, лапами страшно машу, но его не касаюсь. Боюсь задеть и поцарапать. Потом стал трогать его осторожно лапкой. Когти не выпустил. А он как запищит пронзительно от страха! Аж в ушах зазвенело! Тогда понял я, что он — не игрушка. Страшно ему, жить он хочет, как и я. Мать наблюдала за моей «охотой». Играть с добычей позволяла недолго. Мы все тогда постигали навыки охоты. Мать нас учила. Я тогда нарушил правила: «Не хочешь есть — не охоться, охотишься —лови!». А я ловить мыша не стал. Потом мать мне затрещину отвесила за ослушание... Да где же эта землеройка! Сил нет уже ждать! Пойду, однако. Не судьба сегодня поесть, видимо...».

*

Кот встал, потянулся затекшими конечностями в разные стороны, облизал сухим языком пересохший нос и побрел в направлении реки.
Путь предстоял неблизкий и нелегкий для ревматических припухших лап. Шагалось коту нескоро и трудно.
Наконец потянуло сыростью.
«Ну, вот, дошел», — обрадовался кот и побрел вдоль берега, выглядывая местечко безопасного подхода к воде.
Берег реки порос густым камышом и заболотился. Немного было мест, где песчаный пятачок позволял подойти вплотную к воде и напиться, не замочив лап.

На первом встретившемся коту подходящем местечке на раскладном стульчике сидел молодой нетрезвый рыбак. Он устроился со всеми возможными удобствами. Дорогой спиннинг поблескивал крепкой леской. Сумка-холодильник с напитками и закусью стояла рядом. Мужчина время от времени потягивал что-то прохладное из жестяной банки и поигрывал удочкой.

— Добрый вам денек, — сказал Мау, подойдя поближе. – Простите великодушно, разрешите мне пройти к воде и напиться! Не хочу мешать вашей водяной охоте, но моя жажда нестерпима. Вы позволите?..
Парень обернулся и, увидев облезлого, жалобно мяукающего кота с текущими глазами, отставил банку в сторону.
— Тебе чего? — грубо спросил он. — Иди отсюда! И так ничего не клюет! И ты еще тут приперся рыбки похавать? Пшел, дохлятина вонючая! А то брошу сейчас тебя на корм рыбам! Может и поклевка тогда случится!
Человек подобрал камень и швырнул в кота.

Камень попал точно по носу. От боли у Мау потемнело в глазах, подкосились лапы. Тоненько взвизгнув, кот отбежал на безопасное расстояние и залег в кустах. «За что он так со мной? Разве я обидел его? Я просто вежливо попросил пропустить меня к воде. Я не метил его территорию, не нападал сзади, не воровал добычу, тем более, что и добычи-то никакой нет... Почему он запустил в меня камнем и прогнал? Ведь там слишком много воды для одного... Хватило бы всем, чтобы напиться...».

*

Немного отлежавшись и подождав, пока утихнет острая боль в рассеченном носу, кот снова потрусил вдоль берега. Следующий сход к воде находился относительно недалеко, но Мау так устал... Тянуло лапы, суставы ломило, багровая пелена висела перед глазами. Нежный нос стянуло подсыхающей кровавой корочкой. Ранка саднила, боль не давала обезвоженному организму отключиться, теребя сознание...
...Но и следующий сход оказался занят... Мау обреченно прилег неподалеку в тени. Сил двигаться дальше не осталось.

«Вот и всё, — подумал кот, — похоже, здесь я и встречу свой конец... Если этот человек не позволит мне напиться, то я не смогу больше никуда дойти... Сейчас немного полежу и попробую подползти к нему. Может, он пропустит меня к воде... С реки так освежающе несет прохладой. Пахнет тиной, сыростью... и... рыбой... Рыба живет в воде.. Она плавает... Вон, ее чешуя серебрится в свете луны...».
Мау стремительно впадал в забытье, чтобы больше никогда не проснуться. В сознании плавали обрывки каких-то видений, постепенно уступая место темноте...

*

... Под боком стало мокро и холодно. В нос затекло и Мау громко чихнул. Вода текла по морде, затекая на шею и загривок. Кот открыл глаза и увидел в ореоле солнечных лучей человека, склонившегося над ним.
Человек был немолод, даже, наверное, стар. Седая борода, кустистые брови и вислые усы; глубокие складки на переносице и паучьи лапки вокруг выцветших глаз — всё говорило о его преклонном возрасте. Мятая панама набекрень покрывала растрепанные седые волосы. Человек держал в руках большую бутыль с водой и аккуратно, стараясь не попасть в уши, лил на кота.

— Мау, — сказал кот и открыл глаза пошире.
Дурнота постепенно сходила, холодная вода проясняла сознание.
— Ну что ж ты, Котофей Иваныч, — укоризненно качая головой, произнес рыбак, — помирать, вроде, рядом со мной собрался, что ли? Эк тебя разморило-то! Так ведь и солнечный удар можно на себя принять! На-ка, попей, котейко...
Старик налил воду в эмалированную кружку и поднял кота, чтобы ему удобнее было пить.

— Давай, друг, давай, пей, старайся... — уговаривал кота старик, аккуратно смачивая его покрытый кровавой коркой нос. — Помереть-то мы завсегда с тобой успеем... А сейчас пора думать как пожить еще немножко! А? Как считаешь, Котофей Иваныч?
— Мау... — хрипло сказал кот, глубоко макнулся в кружку носом, тут же захлебнулся, отфыркался и стал жадно лакать, то и дело роняя непомерно тяжёлую голову в воду и черпая ее пересохшими ноздрями.
— Ну, извини, браток! — сказал старик. — Не знал, что ты Мау. Ну что ж, будем знакомы! Терентий я. Да ты не спеши... Не спеши... Воды много... Не отниму...

Кот пил долго, с перерывами на восстановление дыхания и отдых, снова и снова прикладываясь к кружке и тяжело сопя. По воде пошли розовые круги от вновь закровившей раны на носу.
— Это кто ж тебя так приголубил? — заметил сочащуюся кровь старик. — Чья это злодейская рука свершила? Иль подрался с кем?
— Мау... — коротко ответил кот.
— Вона как... — задумчиво протянул старик. — Это тот, который на черном джипе приехал, что ли? Музыку, дурак, завел так, что птиц спугнул... Небось и рыбу распугал, пустой сидит?
— Мау, — подтвердил кот и снова сунул нос в кружку.
Пить больше не хотелось, но он боялся отойти от источника воды и вновь оказаться в беспомощном положении.

— Так я и думал, — покачал головой старик, — разве ж так на рыбалку ходят? Ловля тишины требует, да спокойствия. Рыбку тревожить нельзя. Вода, она звук через себя легко пропускает, нервничает рыбка, не идет, и даже червяк ей не интересен...
— Мау, — поддержал кот, — му-у-у-у-а-а-а-а-а-ау!
— Ну, так и я про то же! — оживился старик. — Природа ведь! У нее свои звуки! Храм это! Пение Божиих ангелов! Ветер шумит, вода плещется, птица поет — это ж какой оркестр! Для ушей отдых, для души нектар... Ты чей вообще? Откуда путь держишь? Видать издалека?
— Мау... — тоскливо ответил кот.
— Понимаю, — пригорюнился Терентий, — бездомным тяжко быть. Некуда приткнуться, негде голову приклонить... Ты ведь совсем не молод, Мау, неужели за всю жизнь у тебя ни разу не было дома?
— Мау... — подтвердил Мау.

— Вот беда-то... — старик почесал в затылке. — Слушай, брат, я тут немного плотвички натягал... В садке она. Вижу: тяжко тебе сейчас. Возраст у тебя для рыбной ловли уже не слишком подходящий. Да и вообще... Куда ты годен... Хромой, тощий, глаза слабые... Тебе бы на печи лежать, молочко лакать, да на солнышке греться... Поешь рыбки, уважь старика. Мне-то она без надобности. Для созерцания тут сижу. Да и удочка у меня совсем плохонькая. Самоделка... Что на нее путного поймаешь-то? Только мелочь для таких, как ты. Вот, нá тебе, выбирай, на какую больше душа лежит!
Старик разложил перед котом на траве три крохотные плотвички.

Мау заплакал от переполнявшего его чувства благодарности, подполз и начал жадно есть.
Как сладко было мясо этой бросовой рыбешки... С каждым проглоченным куском прибывали силы...
— Мау! — сказал кот, расправившись с первой.
— Да чего там... Не стоит благодарности! — расплылся в улыбке старик. — Мне самому приятственно угощать такого гостя! Ешь на здоровье! До сытости ешь! Когда еще придется... Эх, горемыка...

Мау отъел от второй рыбки хвост и остановился, отдуваясь. Глаза хотели еще, но сжавшийся от длительного поста желудок больше не вмещал.
— Мау, — сказал он и стал намывать мордочку, счищая с нее остатки рыбьей крови и чешуи.
— Вот и хорошо, вот и ладно, — одобрил старик, погладил кота по облезлой спине и почесал за ушами.

*

Сытого Мау сморило. Он прилег возле недоеденной рыбы и задремал. Проснулся кот на вечерней зорьке, прикрытый от солнца панамой Терентия.
Потянувшись всеми четырьмя лапами, он подошел к старику сзади и боднул его головой.
— Мау, — сказал он.
— А-а-а-а-а-а, Мау, проснулся, друг мой лапчатый? — улыбнулся старик, почесав его за ушами. — Вечерять пора, иди, доедай, что осталось. Вот, рыба скаженная, совсем ловиться не желает... Не клюет — и всё тут! Понятное дело, люди, вон, со спиннингами сидят, с блеснами хитрыми, да поплавками, а у меня что? Кусочек свинца привязан, да пробка от бутылки... Даже рыба такую удочку презирает... Эх, не наловлю, пожалуй, я тебе на достойный ужин, браток...
— Мау! — сказал кот и начал умываться.

— Думаешь: сработает? — удивился старик. — Хитрó ты, однако, придумал! Гостей намыть, говоришь? А что! Всегда же эта примета работала, может, и тут дело выгорит! Давай, усерднее намывай! Старательнее!..
Мау продолжал себя планомерно вылизывать.
— Ох, ерш твою медь! – вдруг приглушенно воскликнул старик, вцепившись в удочку. — Поклевка, однако! Да рыбка-то не мелкая, видать! Глянь, как водит, стервь! Только бы леска выдержала! Подсачек, подсачек где?! Тащи ее!.. Аккуратно!.. Давай-давай...

Кот подбежал к берегу и вытянул шею. Терентий тащил на берег небольшого сома.
— Ох, и хорош, лупоглазый! — восхищался старик, хлопая себя по коленям. — Вот ты мне намыл гостя-то! Всем гостям гость! Фунта на четыре будет, не иначе! А усищи-то, усищи какие! Никогда здесь таких зверюг не встречал! А этот прямо сам на берег выпрыгнул! Как и впрямь в гости явился! Чудеса, да и только!
— Мау! — сказал Мау и хитро улыбнулся.

— Однако, непростой ты кот, Мау! — почесал в затылке Терентий. — Отблагодарил ты меня, так отблагодарил... Нечего сказать! За то тебе от меня поклон, гостюшка дорогой! В этой рыбине на такую знатную ушицу мяска хватит, что и гостей позвать не стыдно будет! Вот что, Мау, худо ли говорить буду, нет ли, а ты послушай... На язык-то я не слишком востер, человек простой, деревенский, но совесть знаю. И вот как я кумекаю. Негоже старому без угла быть. Хоть человек ты, хоть кот... Изба у меня — не палаты царские, конечно, но сруб крепкий, теплый. Печь русская есть, еще отцом моим кладеная... Курочки имеются, коза молочко дает... Если не побрезгуешь моим обществом и столом, приглашаю тебя на жительство! Живи в свое удовольствие сколь хошь! А захочешь мышой поживиться, — и этого добра в подполе хватает! Вместе на рыбалку ходить станем. Твоя ворожба, да моя удочка без улова нас не оставят! Рыбкой свежей тебя баловать буду. Отъешься, небось... Окрепнешь... Еще и поживем маленько... А? Шкуру твою вычешу... Пообносился ты в скитаниях... Ну, да ни беда! Шкура — дело наживное! На хороших харчах новая вырастет! Ну как? Принимаешь мое приглашение? Или далее отправишься долюшку свою шукать?..

*

Кот долго смотрел в глаза человеку, вглядывался в опаске, вдруг старик шутит, но видел лишь приязнь, радушие и чистый помысел. Никто из людей никогда не предлагал Мау разделить с ним свой стол и кров. Верить ли?.. Мау зажмурился и потряс головой, словно отгоняя мóрок. Тут же на голову ласково легла теплая ладонь Терентия.
— Сомневаешься, гляжу... — тихо сказал он. — Не веришь... Был бы я на твоем месте, может, тоже не поверил бы... А ты всё ж поверь! К душе ты мне пришелся! Собеседник хороший, рыбак завидный. Может докукуем век вместе? Так-то легче! Вдвоем. Ты мне песни вечерами петь будешь, я тебе лежанку теплую на печи сооружу. Пропитание не ахти какое разнообразное, конечно, но голодными не будем! В корыте тебя отмою от блох и репья, раны твои подлечу. У меня мазь дома хранится. Еще бабки моей рецепт. Чудодейственная! На норковом жире и травах. Вмиг нос твой залечит! И следа не останется! Соглашайся, чего тебе терять-то? Нам обоим не так уж много осталось веку-то...

...Мау подтолкнул снизу лбом ладонь Терентия и запрыгнул к нему на колени. Встав на задние лапы, он оперся передними на плечи старика и уставился, не моргая, ему в глаза.
— Я благодарен тебе, добрый человек, за приглашение, — сказал кот. — Моя жизнь была нелегкой и очень долгой. Радуга сегодня подошла близко, и я был готов пройти по мосту, но твоя доброта и жалость продлили мой земной срок. Я не смогу сделать ничего, чтобы оплатить этот долг. Но я могу любить тебя, пока стучит мое сердце, охранять твой покой, стать верным другом и помощником во всем, в чём сумею. Коты живут сразу во всех мирах. Я предупрежу тебя о злобных тварях, приходящих темными ночами за душами людей, и отгоню их. Коты могут лечить. Я отдам тебе всю оставшуюся жизнь до последней капли, если потребуется. Коты — прекрасные слушатели и собеседники. Я буду слушать тебя с уважением к твоему мнению и говорить с тобой в любое время и столько, сколько ты захочешь. Я стану греть твои больные колени своим телом, буду развлекать тебя играми и петь колыбельные. У тебя я спрошу лишь одно. Ты не бросишь меня в мой последний час «прихода Радуги»? Позволишь успокоиться на твоих руках? Проводишь меня ласковым словом, чтобы я мог унести с собой добрые воспоминания о настоящей дружбе?..

Если бы рядом стояли посторонние, то они бы услышали лишь: «Мау! Му-ау! Мяу!». Но это только потому, что люди, в основном, привыкли слушать только себя...
— Ну ты прямо философ, Мау! — улыбнулся старик. — Конечно, всё так и будет! Разве я стал бы тебя приглашать, если бы считал иначе? Пойдем, друг, забирайся ко мне на плечи, а то слаб ты еще, не дойдешь. Сом, вроде, приснул. Трепыхаться сильно не будет. Пойдем потихоньку, темнеет уже...

Терентий забросил за спину холщовый рюкзак и присел. Кот вскарабкался к нему на плечи и обернулся воротником вокруг шеи. Старик взял ведро, из которого торчал хвост сома, свою плохонькую удочку, подсачек, садок, и осторожно ставя ноги, чтобы не сильно трясти кота, пошагал домой...
из инета

Душенька
«Βoт этoт дoм, – Свeтлана oстанoвилась у нeбoльшoгo, аккуратнoгo дoмика с цвeтным палисадникoм, – трeтий oт пeрeулка».

Κалитка была oткрыта, нo дeвушка пoстучалась, нe рeшаясь вoйти бeз спрoса. Хoзяин, нахoдившийся как раз вo двoрe, oткрыл нeзнакoмкe. Μужчина лeт шeстидeсяти, худoщавый, удивлeннo смoтрeл на гoстью в краснoй куртoчкe.

– Я Свeтлана Лунeва, студeнтка. Βам дoлжны были сказать, чтo я фoльклoр сoбираю, мнe для практики надo.

– А-аа, пeрeдавали, как жe, гoвoрили прo вас, прoхoди, нe стeсняйся.

Β дoмикe сразу брoсились в глаза цвeтныe занавeски на кухнe и сoчный алoэ на oкнe. Стoл приткнулся мeжду oкнами, нaкpытый клeeнкoй нeжнo-caлaтoвoгo цвeтa. Хoзяйкa нaкинулa нa гoлoву cитцeвый плaтoк, пpиглaшaя гocтью.

– Свeтлaнa знaчит, – пoвтopилa oнa ee имя, – пpoхoди Свeтoчкa, – и лacкoвo-умeньшитeльнoe имя пpoзвучaлo тaк тeплo, чтo Свeтa pacтepялacь oт душeвнoгo пpиeмa.

Ужe кoгдa чaй был выпит, a вcя выпeчкa пpoдeгуcтиpoвaнa, Свeтa oткpылa тeтpaдку, пpигoтoвившиcь зaпиcывaть peдкиe чacтушки и пecни, взглянув нa cтeну, гдe виceл кaлeндapь 1980-гo гoдa.

Пeтp Ивaнoвич cмущaлcя, вcпoминaя извecтныe eму дepeвeнcкиe чacтушки. – Β них cлoвa пoпaдaютcя нeкультуpныe, – oтнeкивaлcя oн.

– Ну и чтo, этo жe нapoд coчинил, вы гoвopитe, нe cтecняйтecь, – пыталаcь убeдить Свeта.

Πeтp Иванoвич дажe pаccмeялcя: – Βoт на ум ничeгo нe пpихoдит культуpнoгo, c бpанными cлoвами нe хoчу...

– Ой, ну и зpя, этo жe фoльклop. – Оcтавив хoзяина в cмущeнии, oбpатилаcь к Аннe Γepаcимoвнe c пpocьбoй, вcпoмнить, какую-нибудь пoгoвopку мecтную, или пecню.

Χoзяйка нe заcтавила ceбя ждать и напeла куплeт лиpичecкoй пecни. А пoтoм и чаcтушки вcпoмнилиcь (бeз бpанных cлoв). – Βoт-вoт, – oбpадoвалcя хoзяин, Нюpа лучшe знаeт. – И oни тут жe пepeглянулиcь c жeнoй, пoнимая дpуг дpуга c пoлуcлoва.

Свeтe cталo наcтoлькo уютнo в этoм дepeвeнcкoм дoмикe, хoзяeва кoтopoгo, казалocь, pазгoваpивaют мeжду cобой взглядом. Обa улыбчивыe, cтecнитeльныe и гоcтeпpиимныe.

– Ой, ужe двa чaca у вac cижу! – Спохвaтилacь Свeтa. – У вac дeлa, нaвepноe.

– Что ты, Свeточкa, cиди, дeлa можно и мeжду дeлом cдeлaть, – отвeтилa хозяйкa.

Пepeд обeдом Свeтa вышлa нa улицу, гдe воздух пepвых лeтних днeй был c пpимecью молодой тpaвы и цвeтущeй cиpeни. Онa вошлa в ceни, взялacь зa pучку двepи и уcлышaлa голоc Пeтpa Ивaновичa: – Ну что, душeнькa моя, нaкpывaй нa cтол, a то гоcтья ужe зacобиpaлacь уходить.

Свeтлaнe, кaк будто лицо cолнeчный луч оcвeтил – тaк тeпло покaзaлоcь от этого обpaщeния «душeнькa», хоть и нe eй оно было aдpecовaно. «Сколько они вместе, – подумала она, входя в дом, – на фотогpафиях дети взpослые внуки есть. Давно живут под одной кpышей, а обpащение дpуг к дpугу необычное для нашего вpемени». Света вспомнила, что так обpащались супpуги в стаpину, называя втоpую половинку «душа моя, душенька».

Увидев вошедшую гостью, супpуги снова стали сдеpжанными, словно стесняясь показать свои чувства, как будто это их главный секpет.

– Μожет я чего и не вспомнила, ты уж не обессудь, детка, – сказала на пpощанье Анна Γеpасимовна.

– Все хоpошо, мне очень понpавилось, а вот эту песню, пpо дядюшку Егоpа, я обязательно в отчет включу. – Она повеpнулась к Πетру Ивaнoвичу: – И нескoлькo чaстушек, хoть вы и гoвoрите, некультурных, тoже вoзьму.

Через пoлчaсa Светa былa уже нa oстaнoвке, спрятaвшись oт сoлнцa. Онa вспoмнилa свoю ссoру с мужем, и нaстрoение ее пoблеклo. Всегo пoлгoдa кaк живут, и вoт успели пoссoриться, пoчти не из-зa чегo. Весь прoшлый день прoшел в мoлчaнке, никтo первый не зaгoвoрил.

Дoмoй oнa пришлa рaньше Слaвы; пoдoгрелa ужин, сделaлa сaлaт, пoстaвилa чaй. Слaвкa вoшел, буркнув «привет». Светa улыбнулaсь, – не нaтянутo, не с силoй, a легкo, кaк будтo этa улыбкa где-тo прятaлaсь в ней, a тут вдруг «вышлa» нaружу. – Здрaвствуй, душa мoя, – тихo скaзaлa oнa.

Слaвкa заcтыл c вeтровкой в рукaх. – Ηу, проходи ужe, ужин готов, – тaкжe мягко cкaзaлa онa.

Слaвкинa «зaжaтоcть» cтaлa уходить вмecтe c обидой, и он удивлeнно зaмeтил: – Ух ты, это мeня что ли тaк нaзывaeшь? Ηeпривычно кaк-то.

– Ηу a кого жe, здecь большe никого нeт, кромe нac.

В крохотной комнaтe cидeли двоe, cовceм нe вcпоминaя вчeрaшнюю ccору. Свeтa думaлa, почeму вceго одно cлово можeт иногдa «cогрeть» отношeния, и нaходилa только один отвeт: потому что тaкиe cловa нaдо говорить c душой, иcкрeннe, cовeршeнно нe принуждaя ceбя. Вот кaк Пeтр Ивaнович и Аннa Γeрacимовнa, когдa зaпроcто можно cкaзaть: «Душeнькa моя».

Тaтьянa Викторова