Ssylka

Рассказы для души (страница 7)

Cirre
Помыть кота, или тысяча и одна неприятность

Участковый сидел за столом и с задумчивым видом постукивал по нему ручкой. Следовало написать протокол, взять объяснения, но что-то в рассказанное двумя обмотанными бинтами людьми участковому не очень-то и верилось.
У сидящего перед ним мужчины был наливающийся фингал под левым глазом, множественные царапины неизвестного происхождения были заклеены пластырем, а сами глаза — слегка безумные.

У супруги офингаленного мужчины был разбит нос и губы, руки тоже в многочисленных царапинах, а левая рука на перевязи. Вид у нее не более адекватный, чем у мужа.

  • Так, давайте-ка еще раз и с самого начала, – вздохнул участковый, почесал лоб под фуражкой и приготовился записывать.

Супруги переглянулись и начали свое скорбное повествование.

В этот субботний вечер Андрею и Любе пришла в голову идея помыть кота. Они недавно переехали, поэтому дома проводилась генеральная уборка, после которой самым грязным элементом в доме стал именно кот.

Возможно, они не стали бы так рисковать, но пушистый проходимец умудрился влезть в самые грязные углы квартиры и собрать на себя весь имеющийся мусор. Мусор вычистили, а кота — нет. Поэтому, чтобы не сводить к нулю работу предыдущих трех дней, было решено ликвидировать этот пылесборник путем помывки.

Первые травмы начались еще в момент поимки кота. Зверюга словно чувствовала, что грядет что-то такое, что ей не понравится, и отбивалась всеми лапами.

Сначала мохнатый смерч пронесся по шкафам, скидывая на пол все, что мешало ему на пути. Так на голову Андрею рухнул увесистый медицинский справочник, а Люба еле увернулась от фарфорового слоника.

Но человеческий интеллект опять продемонстрировал свою мощь, и двоим загонщикам через двадцать минут удалось в четыре руки поймать кота.

Пока Люба подкрадывалась с одной стороны, Андрей вероломно набросил на отважного воителя полотенце, а затем прыгнул сам, сгребая кота в охапку.

Потом кота оттащили в ванну, предварительно закрыв дверь на замок, чтобы в ненужный момент кот не выбежал на просторы квартиры, где поймать его гораздо сложнее.

Кот — эти четыре килограмма мощи, ярости, когтей и шерсти — сдаваться не собирался. Подбадривая себя максимально противным мявом, кот скреб когтями по эмалированной поверхности ванны, стараясь вывернуться и полоснуть хозяев когтями. Но Андрей держал крепко.

Казалось уже, что все неприятности позади и теперь осталось самое легкое — намылить и потом промыть шерсть уже пойманного кота, но у него были на это свои планы.

Как только кота начали намыливать, он умудрился вывернуться из ослабевшего на миг захвата и начал забег по вертикальной поверхности.

Кот носился по ванне, запрыгивая на стены, соскальзывая обратно, пока не додумался зацепиться за полочку, на которой покоились шампуни.

Полочка такого дополнительного веса не выдержала и с протестующим грохотом обвалилась, придав и так прыткому коту дополнительное ускорение.

Андрей и Люба бессмысленно мельтешили, больше мешая друг другу, чем помогая. В один момент Люба не вовремя развернулась и получила удар в лицо затылком мужа, который в этот момент пытался уклониться от падающей под весом кота штанги с занавеской.

В глазах у Любы засияли звездочки, и ей стало не до поимки беснующегося животного. Но отряд не заметил потери бойца, потому что Андрей, захваченный азартом сражения, пытался взять кота измором.

Весь пол был залит водой и пеной, поэтому во время очередного рывка Андрей поскользнулся и рухнул. По инерции он искал, за что зацепиться, и не нашел ничего лучше, чем искать поддержки у законной супруги, которая только начала приходить в себя после просмотра звездочек от удара.

Не удержавшись на подкашивающихся ногах, Люба молча рухнула следом за супругом, засвечивая ему локтем в глаз. Тут взвыли оба. Он от боли от удара в глаз, а она, потому что неудачно приземлилась на вторую руку и там что-то хрустнуло, по крайней мере, Любе так показалось.

Кот воспользовался образовавшейся заминкой в его ловле и рванул к двери, оставляя вокруг себя пену и воду, стекающую с густой шерсти.

Но дверь была предусмотрительно закрыта, а таранить ее смысла не было даже такому внушительному кошачьему экземпляру.

Кое-как поднявшиеся с пола, хозяева на этот раз решили вести себя умнее. Люба гнусаво из-за опухшего носа командовала поимкой, а Андрей, по-разбойничьи прищурившись из-за подбитого глаза, эту самую поимку осуществлял.

Да и кот заметно выдохся, отвык он от таких физических нагрузок, за что вскоре и поплатился. Его все-таки отловили, как бы он не старался выскользнуть из рук хозяина, а потом все-таки начали мыть.

Хотя тут коту стоит отдать должное, даже полностью осознав проигрыш, он не перестал бороться, украшая руки Андрея и Любы приметными царапинами.

Когда кота все-таки помыли, кое-как высушили и отпустили на волю, Андрей и Люба решили заняться своими травмами. Выглядели они оба как после бандитского налета.

И вот когда все царапины были обработаны йодом, а рука Любы, подозрительно смахивающая на сломанную, покоилась на перевязи, в дверь затарабанили.

Оказалось, что соседи, впечатленные звуками, доносившимися из квартиры Любы и Андрея, решили вызвать полицию, так, на всякий случай.

Участковый оценил внешний вид парочки и вежливо поинтересовался, все ли у них нормально, хотя можно было и не спрашивать, там все было написано на лицах.

И вот они сидят на кухне, и участковый старательно записывает их слова в протокол, стараясь даже не улыбаться. Давалось ему это с трудом.

  • А кота-то покажете, мне бы его осмотреть? Вдруг вы над ним тут издевались просто, – уточнил участковый, когда с записями было покончено.

Люба с Андреем переглянулись.

  • Покажем, но ловить для осмотра сами будете, – проговорил Андрей и как-то очень нехорошо улыбнулся.
из инета
Рассказы для души

Cirre
Ночка
Глаза ее оставались мутными, она изредка вздрагивала всем телом, но уже стояла на лапах и пыталась уйти подальше от реки. Вовка подхватил кошку на руки, она не сопротивлялась, только нaмeртво вцепилась коготками в рубашку...
Солнце уже начало припекать. Пора собираться домой, к тому же клев прекратился, да и кушать уже хочется. Вовка с утра убежал на реку, не позавтракав – проспал, пропустил утреннюю зорьку, а теперь в животе поскуливало.

Он было уже хотел сматывать удочку, как услышал невдалеке шум подъезжающей машины. Мотор не заглушили. Потом негромкий всплеск, где-то выше по течению, и машина уехала...

Что бы это значило? Думать долго не пришлось: через минуту Вовка увидел, как мерах в пяти-семи от берега по воде проплывает холщовый мешок, трепыхаясь и погружаясь в воду глубже и глубже. Еще немного, и он пойдет ко дну!

Вовка взял в руки удочку, примерился и забросил ее в реку, пытаясь крючком зацепить еще видневшийся на поверхности мешок. Удалось! Медленно вытягивая его на берег, Вовка пришептывал:

— Только бы крючок выдержал! Только бы леска не порвалась!

Вытащив мешок на берег, он торопливо начал развязывать тесемки, поглядывая на мелкое дрожание внутри. Когда наконец ему это удалось, он взял мешок за углы и вывалил содержимое на траву. Что это? Черное, покрытое мокрой, гладкой шерстью, с длинным тонким хвостом...

Кошка! Лежит на боку, мелко дрожит, глаза закрыты, из открытой пасти свисает розовый язычок. Вовка схватил несчастную за животик, приподнял, кошка изрыгнула струю мутной воды, закашлялась, и вновь обессиленная yпала на траву.

— Кошка, кошка! – Вовка гладил ее по мокрой шерстке, голос его дрожал и срывался. – Не yмирай, пожалуйста, не yмирай!

Впервые в жизни он столкнулся с беспредельной жестокостью и безразличием к судьбе живого существа. Разум отказывался верить, что это происходит на самом деле, что кошка может yмeреть. За что? Какое преступление она могла совершить, что ее приговорили к мучительной cмeрти?!

Глаза ее оставались мутными, она изредка вздрагивала всем телом, но уже стояла на лапах и пыталась уйти подальше от реки. Вовка подхватил кошку на руки, она не сопротивлялась, только нaмeртво вцепилась коготками в рубашку.

Забыв об удочке с запутанной леской и впившимся в мешковину крючком, он заторопился домой. К бабушке, через поле, в небольшой, уютный домик на краю села.

Марья Матвеевна с утра хлопотала во дворе, время от времени из-под руки посматривая в сторону реки.

— Убежал постреленок, с утра пораньше! Ни крошки не съел! – она пыталась разозлиться на внука, но не получалось. Добрая улыбка уже который день не сходила с ее лица.

Не было бы счастья, да несчастье помогло – весной она переболела сильной простудой, но слава Богу, обошлось. Совсем бы тяжело пришлось ей, да добрая половина деревни взялись присматривать за бабушкой Машей. Да и то сказать – в деревне – через дом родственники.

Младшая доченька, поддавшись на уговоры матери, согласилась в кои-то веки оставить на лето восьмилетнего Вовку – помогать бабушке в случае чего. Но выздоровевшая бабушка не неволила внучка, хоть и лениться не позволяла. В деревне братьев двоюродных да троюродных — орава!

Носятся, черти, с утра и до сумерек. Вечером только и загонишь во двор хворостиной – «Как скотинку из табуна», — смеялись соседки. Вот и сейчас пропадает где-то... Да вот же он! Бежит через поле, несет что-то в охапке! Господи, Господи, – плачет. В голос плачет!

Вовка вбежал в открытую загодя калитку, одной рукой придерживая что-то на грyди, другой – размазывая по лицу слезы.

— Что случилось? Oбидел кто или поранился? – Марья Матвеевна испуганно осматривала Вовку. – Да нет, вроде цел. Что это у тебя? Кошка! Откуда она взялась, да еще черная?!

— Баба! Они ее yтопить хотели! Она чуть не утонула! – Вовка уже не рeвeл, но худенькие плечи еще изредка сотрясались. – За что они так с ней? Разве так можно?

— Да кто, кто хотел yтoпить-то? – бабушка пыталась взять кошку в свои руки, но та вцепилась в Вовку мeртвой хваткой.

— Не знаю, не видел. Только они на машине подъехали и бросили ее в реку. В мешке! – Вовка понемногу успокаивался

Вдвоем они отцепили-таки кошку от рубахи. Бабушка перенесла ее на крыльцо, постелила под нее сухую тряпочку. Вовка наглаживал спасенную и что-то ласково ей говорил, успокаивая ее и себя заодно.

Через некоторое время глаза кошки прояснели, и она взялась уже сама приводить себя в порядок. Время от времени она зaмирала и смотрела застывшим взглядом в пустоту, словно вновь переживала случившееся, потом снова принималась за дело. Марья Матвеевна вынесла на крыльцо блюдце с молочком, поставила его перед кошкой. Та с жадностью принялась лакать угощенье.

— Голубушка ты моя, — бабушка утерла набежавшую слезу, — натерпелась от злых людей. Черным-то достается от них пуще других. И в прежние времена так было, и сейчас. Но ничего, добрых людей все-равно больше.

Она, ласково поглаживая кошку, о чем-то размышляла.

— А почему, баба? Почему черных кошек обижают? – Вовка окончательно успокоился и в нем проснулось неистребимое любопытство и страсть к познаниям.

— Люди раньше говорили, что черным кошкам все про всех ведомо. В каждом человеке они угадывают и плохое, и хорошее. А совсем уж негодных людей они ненавидят лютой ненавистью. Уж не знаю, так ли это? Как думаешь, Ночка? – обратилась она к спасенной, поглаживая ее по спинке.

Кошка, все это время внимала рассказу Марьи Матвеевны, а услышав ее вопрос и обращение к себе, коротко мяукнула, будто соглашаясь.

— Она ответила, бабушка! Она тебя понимает! А почему – Ночка? – Вовка теребил бабушку за кофту.

— Рассказывал мне отец, прадед твой, про одну черную кошку, ее Ночкой звали. Вспомнилось вот... — Бабушка замолчала, углубившись в воспоминания.

— Расскажи, бабушка, ты интересно рассказываешь, а мы с Ночкой послушаем, – он удобнее уселся на крыльцо, ожидая рассказа.

— Рано, наверное, тебе это знать, ну да ладно. Расскажу.

Она взяла кошку на колени и, ласково почесывая ее за ушками, начала:

— Перед вoйной еще это было, отец мой постарше тебя теперешнего тогда был. А мама его – моя бабушка, работала в колхозе – дояркой. Хорошая была женщина, любили ее в деревне. Травы она знала и лeчила ими людей от бoлезней.

Была у них кошка – Ночкой ее звали потому, что черная была, ни пятнышка белого. Как привязанная за хозяйкой бегала: и на ферме с ней, и в поле. Ко всем людям добрая, ласковая, одного только бригадира невзлюбила. Как увидит его – спину выгнет, шипит как змея, а если ближе подойдет – кидается, отгоняет от хозяйки. Как звали его – забыла, да и не стоит помнить имена таких-то...

Случился как-то в колхозе падеж скота, зараза какая ли, а может, от бескормицы, теперь уже и не вспомнят. Начальство в городе тогда круто на расправу было. Потребовали найти виновного и строго наказать.

Так тот самый бригадир написал донос на бабушку мою, мол, травница она – вот и потравила скотину травой, специально заготовленной. А там уж разбираться не стали. Приехали конвоиры, забрали прямо из дому ее и мужа – деда моего, как пособника.

С тех пор и не слыхали о них ничего. А сын их – мой отец, в детдоме вырос. На фронте побывал – последний годочек захватил. Потом уже вернулся сюда. Дом отстроил, женился. Я тут и родилась, а потом и Мама твоя – тоже.

— А что же Ночка, бабушка? Тоже прoпала? – Вовка слушал, затаив дыхание.

— Так вот, про Ночку. Искал ее бригадир, хотел прибить, но вышло по-другому. Шел он как-то, с гулянки ли, с работы ли, хмельной да веселый. Дошел до дома, а как стал отпирать калитку – откуда ни возьмись – Ночка!

Кинулась ему в лицо, лапой когтистой глаза лишила и прoпала, будто и не было ее. Окривел бригадир, да так и не оправился более. Ума лишился. Все кричал ночами, что кошка черная рядом ходит и второй глаз норовит ему высадить. Так и ушел на тот свет, не покаявшись... – Марья Матвеевна помолчала. — Вот так-то, внучек. Может и эта кошка на злого человека людям указать хотела, да тот проворнее оказался. Но Бог тебя, с твоим добрым сeрдцем, послал ей на выручку. Так, Ночка?

Кошка вновь коротко мяукнула, соглашаясь. Потом встала, подошла к Вовке и, громко мурлыча, потерлась усатыми щечками о Вовкино плечо.

— Ночка, ты не бойся. Здесь нет плохих людей, — Вовка наглаживал повеселевшую кошку, понявшую, что беды ее позади и она у добрых людей, которые в обиду ее не дадут.

И она тоже никому не позволит их oбидеть, а злых людей и близко не подпустит...

Автор: Тагир Нурмухаметов

Рассказы для души

Cirre
Лихо и Беда

Лешка Беданов рос без отца. Точнее, отец у него был, но когда Лешке исполнилось 4 года, он погиб.

Служивший в МЧС, Беданов Михаил Алексеевич погиб при разборе завалов после землетрясения в одной из азиатских стран. Вместе с ним погиб и Бой, немецкая овчарка, которую Беданов-старший вырастил со щенячьего возраста.
Мать Лешки, Светлана, оставшись вдовой, так и не вышла замуж и растила сына одна.

В 14 лет мальчишка записался в детскую кинологическую секцию при клубе собаководства. Светлана одобрила решение сына, но в душе боялась, что Лешка пойдет по стопам отца и свяжет свою жизнь с опасной профессией. В 16 лет Лешка принес домой щенка немецкой овчарки и долго не мог подобрать ему кличку.

Как-то он вернулся из школы домой и услышал, как мама говорит щенку:

  • Ох, лихо ж ты мое, опять чего-то набедокурил, разбойник.
Мальчишка улыбнулся. В детстве, когда он куда-нибудь залезал или приходил с улицы грязным поросенком, мама, вздыхая, произносила те же самые слова. Лешка зашел в комнату и, смеясь, сказал:

  • Вот и кличка появилась. Будет он у нас Лихом.
За два года Лихо вырос в красивого, мощного и дисциплинированного служебного пса. Лешка гордился и своей работой, и талантами собаки.

Подошло время идти в армию, и Лешка написал в военкомате просьбу идти служить вместе с собакой. В тайне от мамы он готовил Лихо к такой службе, и надеялся успешно пройти экзамен уже в армии. Их отправили в учебный центр, где три месяца Лешка и Лихо доказывали, что готовы к службе.

После учебки их направили на границу с Таджикистаном. Парочку встретили на заставе душевно, и сразу же за ними закрепилось словосочетание «Лихо и Беда». Так и говорили, когда солдат и собака выходили в патруль: «Лихо и Беда пошли на дело!».

Служба шла своим чередом, пока однажды, на одном из очередных ночных патрулирований, не случился трагический инцидент. Встреча с нарушителями закончилась перестрелкой, в которой один из бойцов был ранен, второй убит, а Лешка пропал.

Лихо тоже был ранен. Поднятая по тревоге застава прочесала весь участок, но парня не нашли. Целый месяц командование обеих стран вело поиск солдата, но положительного результата не было.

С тяжелой вестью в дом к Светлане пришел офицер из военкомата, он же привел с собой Лихо. Пес оправился от ранения, но заметно прихрамывал на переднюю лапу.

Слушая рассказ офицера, женщина тихонько плакала и поглаживала Лихо по голове, а тот жался к ее ногам, положив голову ей на колени. Военный что-то говорил о надежде, чуде и продолжении поисков, но Светлана не слушала его. Она посмотрела в глаза собаки и сказала:

– Ох, лихо ж вы мое.
С этого дня в парке прохожие каждое утро и вечер видели интересную пару. Женщина средних лет медленно шла по дорожкам, ведя на поводке прихрамывающую немецкую овчарку.

Было в них столько спокойствия, благородства и какого-то внутреннего достоинства, что многие оборачивались вслед. Каким-то подсознательным чувством люди ощущали, что этих двоих объединяет не связка «хозяин-собака», а что-то большее.

Женщина отдавала команды тихим голосом и много разговаривала с псом. Пес же не суетился, внимательно слушал хозяйку и никогда не гавкал.

– Лихо, сегодня пирожков напечем с грибами и капустой. Тесто как раз подойдет. Завтра выходной, сходим на речку, поплаваешь.
Прошел год. К Светлане вновь пришли из военкомата. Принесли какие-то продукты, корм для собаки. Объяснили, что если через год никаких известий о сыне не будет, его можно будет признать умершим.

Женщина спокойно выслушала офицера, поблагодарила за внимание, и, странно улыбаясь, закрыла за ним дверь.

– Ты его не слушай, Лихо. Лешка жив, я чувствую.
Однажды в квартиру позвонил незнакомый молодой человек. Светлана растерялась, но Лихо не зарычал, а почему-то завилял хвостом.

– Здравствуйте, Светлана Андреевна. Я Никита Павлов, служил вместе с Бедой, ой, с вашим сыном, – видя замешательство женщины, быстро проговорил парень, – привет, Лихо, узнал, чертяка, – улыбаясь, добавил он, глядя на пса.
Они проговорили до позднего вечера. Никита рассказывал о службе, Светлана поила его чаем с печеньем, показывала Лешкины детские фото, вспоминала смешные случаи.

Неожиданно Никита замолчал, с лица его сошла улыбка, он как будто собирался с духом:

– Светлана Андреевна, вы только не примите меня за сумасшедшего, – тихо, практически шепотом, проговорил парень.
Женщину насторожили его слова:

– Что такое, Никитушка?
– Лешка просил передать вам, что обязательно вернется домой.
Мать ойкнула, прикрыла рот рукой, по щекам полились слезы. Встрепенулся Лихо – пес поднялся с лежанки и подошел к Никите, ткнулся носом в колено и гавкнул.

– Вы только не волнуйтесь. Нет, я не видел Беду, и не знаю, где он, но... Лешка приснился мне две недели назад и просил передать вам его слова.
Она плакала, не стесняясь гостя, Лихо лизал ей руку. Никита сидел, не двигаясь, боясь вмешаться в счастье двоих. Он понимал, что сон не может быть гарантией чуда, но и не приехать к матери друга не мог, и просьбу его выполнить обязан был.

Прошел еще один долгий год. И снова по парку гуляла странная парочка. Женщина и собака, прогуливаясь по аллеям, о чем-то говорили и не замечали никого вокруг.

Стояла золотая осень. Солнце пробивалось сквозь поредевшую листву яркими сполохами и освещало лица прохожих, заставляя щуриться. Они дошли до конца аллеи и повернули обратно. А с другого конца аллеи к ним приближался высокий мужской силуэт. Окутанный солнечной дымкой, он шел, прихрамывая, и шаги его все замедлялись.

Лихо насторожился, остановился и, тоненько заскулив, дернулся вперед. Светлана спустила петлю поводка с руки, и пес, почувствовав свободу, забыв о хромоте, понесся к тому, кого так долго ждал.

Она стояла, безвольно опустив руки, и плакала. А там, вдалеке, стояли, обнявшись, ее Лихо и Беда.

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА

Рассказы для души

Cirre
Кузя
Она сидела на уголочке. Знаете, там, где дома сходятся у самого прохода на улицу. Провожала жителей этих самых домов на работу и встречала вечером. Каждый день, в жару, дождь и снег.
Особенно ей радовались дети. Большая ласковая собака, очень интеллигентная, с чувством собственного достоинства. Она никогда ничего не просила и не приставала ни к кому.

Все здоровались с ней, а дети прятали для неё в портфелях и карманах котлетки.
И не было на этом свете существа более счастливого и довольного жизнью, чем наша дворовая собака Кузя. Она чувствовала себя нужной людям.
Несколько раз её пытались забрать в дом, но она убегала и возвращалась на своё рабочее место. Так, будто от этого зависела её жизнь.

А может, так оно и было. Ведь чувствовать себя «при деле» и нужной всем — это ли не счастье?
Соседи общими усилиями соорудили для Кузи большую просторную будку. С окошками, чтобы она видела, когда идёт кто-нибудь.
В общем, Кузя пользовалась всеобщим вниманием, уважением и любовью. Что, кстати далеко не все люди могут сказать о себе, а если точнее, то только некоторые...

*

И вселился в наш дом новый жилец. Что-то там такое — из городского начальства. Надутое существо в прямом и переносном смысле. На большом черном джипе.
Он купил две квартиры и объединил их в одну. То же самое он сделал и с двумя общественными стоянками. Видимо, городскому начальству всё можно.
По крайне мере, так он считал. И именно в этом убеждал всех вокруг. Как вы понимаете, с ним никто не хотел связываться. Поэтому постоянные гулянки до утра у него в доме проходили без вызовов полиции. Поскольку та всё равно уже не приезжала по вызову на этот адрес.

Кузю он невзлюбил... Казалось, самим фактом своего существования она напоминает ему о вещах, о которых ему думать не хотелось, и о которых он давно пытался забыть. То есть — об уважении, внимании, достоинстве, интеллигентности и любви.
А зачем ему всё это? Он ведь начальник какого-то там отдела и друг начальника полиции.

Поэтому однажды, когда в самом конце недели он, как всегда, возвращался пьяный домой на своём джипе, он специально крутанул руль вправо...
И если бы не будка, которая смягчила удар, то на этом рассказ и закончился бы, но... Она попала под мощный и высокий бампер машины, и поэтому Кузя отделалась только сильным ударом.
Она упала на асфальт и тихонько завыла от боли.

Двор, полный возвращающихся с работы людей и детей, идущих из школы, замер на секунду, а потом наполнился криками возмущения, ужаса и жалости.
Мерзавец, вывалившийся из машины, с лицом, красным, как у рака, от алкоголя и злости, сперва хотел устроить скандал по поводу того, что его машина поцарапалась о разбитую будку.
Но к нему неслись с десяток мужиков с таким выражением лица, что он, мгновенно оценив обстановку, понял: полиция не успеет доехать. Поэтому он прыгнул в машину и, взвизгнув тормозами на стоянке, скрылся в подъезде...

*

Я жил в небольшой двушке на первом этаже и первым успел к Кузе. Остальные пытались догнать начальника. Так я и оказался возле неё в компании рыдающих детей.
Вскоре подоспели их родители. Я повёз собачку к знакомому ветеринару. И можете мне поверить, дамы и господа, за мной мчалось с десяток машин, распугивая всех вокруг своими сигналами.
В ветклинику ввалилась огромная толпа вперемешку с рыдающими детьми. И, как вы уже, наверное, догадались, ветеринар предпочел принять нас вне очереди.
Он вправил Кузе вывихнутую правую лапку, зашив поврежденную шкуру на боку, сделал ей несколько уколов и дал мне таблетки, приказав привезти собаку на осмотр через пару дней.

Я поселил Кузю у себя. И это была ещё та проблема. Потому что с утра и до ночи я должен был принимать гостей с детьми и без. И бесконечные подношения...
Да, я немного отвлёкся. Ну, так вот...

*

Начальник из управления, скрывшись после наезда на собаку в доме, вызвал полицию. Те приехали и, выслушав от него объяснения, попытались выяснить, кто на него нападал.
И, как вы, наверное, понимаете, тут уже у всех соседей оказалась короткая память, связанная с тем, что они именно в эту минуту отвернулись. Полиция уехала ни с чем, а ночью...

Ночью весь двор проснулся от страшного шума — горел джип!
Вокруг него, заламывая руки, метался начальник. В трусах, майке и носках. Подъехавшие полицейский и пожарные оттащили его от машины, и очень вовремя, потому что та взорвалась...

Но это было не всё. Начальник ходил по двору и всем угрожал. Он обещал найти виновных и посадить их. И ему поверили.
Он теперь ездил на служебной машине, которая ждала его прямо у выезда из нашего двора. Заезжать внутрь водитель категорически отказывался — видимо, с ним провели воспитательную работу.
И поэтому начальник, отдуваясь и бросая по сторонам злобные взгляды, каждое утро следовал через площадку и проход между домами. До самой дороги. Один.
Уезжал он самым последним из всех. Видимо, спешить ему было некуда.

И вот буквально через пару дней после того, как сгорела его машина, идя по проходу между домами и уже находясь в паре метров от своей машины, он увидел на земле маленькую игрушечную будку, а возле неё — точную копию нашей Кузи.
Недолго думая, он подошел и со всей силы пнул это изделие ногой! После чего...
На него с фасада дома упало ведро с черной краской, смешанной с такими компонентами, что в больнице отмыть его не сумели. А если точнее, то краску смыли, но пигмент въелся в его кожу, сделав её коричнево-черной...

Больше он никогда в нашем дворе не появлялся. А полиция ещё долго пыталась раскрыть это дело, записывая показания жильцов о том, что они понятия не имеют, кто мог это сделать.
И это всё о коричнево-черном начальнике из управления, но не всё о Кузе...

*

Она выздоровела и поняла, что лучше жить у меня дома. Тем более, что я не мешал ей выходить во двор и встречать или провожать соседей. Дети были очень этому рады, а однажды...
В самую, между прочим, слякоть, когда нормальный хозяин собаку на улицу не выгонит... Как вы понимаете, я очень злился, безуспешно пытаясь загнать Кузю в дом.
В итоге, вечером я так и уснул — с открытой дверью в квартиру. А когда проснулся, было уже два часа ночи. На улице шел ливень. Кузи не было...

В сильнейшем волнении я выскочил из квартиры и промчался к выходу со двора через потоки воды и лужи.
Кузя сидела под козырьком у самой дороги и категорически отказывалась идти домой.
«Ну, что? Что ещё? — запричитал я, чувствуя, что сухого на мне не осталось ничего. — В чём дело? Ну? Говори уже!».

И тогда Кузя наклонилась вниз, и я увидел, как из-под её большого и пушистого пуза на меня глядят два крошечных глаза на малюсенькой кошачьей мордочке.
«Нашла себе ребёнка?» — поинтересовался я у Кузи.
Та посмотрела на меня извиняющимся взглядом и стала тихонько просительно повизгивать.
«Да ладно, ладно уже, — сказал я. — Я всё понял. Ты никуда без него не пойдёшь...».
Я наклонился и взял на руки маленькое тельце котёнка.

Мы с Кузей шли через дождь, хлеставший как из ведра. Но я уже никуда не спешил — всё равно все были мокрые. Я шел и улыбался. Мне почему-то было хорошо. И даже дождь не мог испортить это настроение...
Так у нас в доме появился её один член семьи — котёнок по имени Сынок.
Кузя считала его своим ребёнком и не отходила ни на секунду. А я наблюдал за ними и просил у Бога лишь одного — чтобы это никогда не закончилось.

Так они и живут у меня. А я благодарю провидение... За что? Не знаю.
В общем, я счастлив, что они живут со мной.
А вы говорите: «соседи»... Нет, бывают, бывают, я вам говорю, очень даже хорошие соседи!
Ну, за редким исключением...
Вот и вся история о Кузе, Сынке, соседях и ещё о том, что зачастую собаки намного лучше людей.

Автор: Олег Бондаренко
Рассказы для души

Cirre
Отвратительно мало
«Донор. Срочно нужен донор для кота! Не бесплатно!!!».
Объявление кричало в каждой группе города, и крупный мужчина, до хруста сжимая кулаки, переводил взгляд с монитора ноутбука на темный экран смартфона...
Никто не откликнулся. Домашними любимцами никто не хотел рисковать и стали звонить лишь те, кто хотел по-легкому срубить денег. Но у предлагаемых кошек не было прививок, вернее, люди доказывали на словах, что они были, но привезти вместе с котиком паспорт, подтверждающий это, отказывались.

Дон лежал неподвижно. Большой и красивый кот, еще толком и не поживший, угасал... Денис подобрал его год назад — вылетевшего на обочину из-под колёс мчавшейся впереди машины. Ее водитель решил не объезжать выбежавшего на дорогу кота. Дона собрали буквально по частям и Денис забрал его к себе.

Внутри Дона жила опухоль... Новорожденную — в клинике ее не заметили и она продолжала расти, вытягивая из молодого Дона силы, жизнь и радость. Опухоль угнездилась прочно и выпускать из своих цепких лап кота не собиралась. Ее обнаружили, а операция была невозможной – слишком низкие лейкоциты. Вот если бы раньше, но нашли ее только сейчас... А донора всё нет!

Денис, взяв на руки Дона, шагал с ним из угла в угол, пытаясь словами заглушить боль.
«Да что же за судьба у тебя такая, ты же и пожил всего ничего. Как мало, как отвратительно мало нам отпущено быть с тобой вместе. Я понимаю своих друзей, ведь ни один не согласился привезти свою кошку в ветклинику. Я понимаю, но не прощу... И почему я сам не обратил внимание, что ты перестал играть, перестал прыгать. Я злюсь на себя, я больше ничего не могу сделать, я бессилен. Дон, ты держись, не сдавайся...».

*

Неожиданный звонок заставил Дениса вздрогнуть и, бережно уложив Дона, он ответил. Звонили из приюта. Там были готовы дать донора, если еще не поздно. Взглянув на часы, они еще успевали, Денис бросился собираться сам и собирать Дона.

Молодая кошка с интересом выглядывала из переноски – абсолютно здоровая, со всеми прививками. Две девочки из приюта успокаивали Дениса:
«Всё обойдется. Да, мы в курсе, что донора не найти, поэтому и позвонили, как объявление увидели. Заплатите потом, сколько сможете — мы любой сумме рады».

Дон остался в стационаре — как только анализы придут в норму, будут оперировать. Кошка вернулась в приют, Денис отвез ее вместе с волонтерами. Он заплатил щедро, как и обещал, но они дали ему намного больше.... Молодые девчонки и когда-то бездомная кошка дали ему надежду!

*

Дон вернулся домой... Слабый, без всякой гарантии, но живой и почти здоровый. Денис немного успокоился — «отвратительно мало» отдалялось на неопределенный срок, и Дон мог прожить свой кошачий век с ним еще долго. Надо было только подождать. И они ждали...

Ждали, проживая каждый день, как последний. Денис взял отпуск и следил за котом, готовый при малейшей тревоге отнести его в клинику. Но всё обошлось, опухоль была выдрана полностью, ни один корешок не смог затаиться внутри Дона. Кот успел накусать себе прежние щеки и при осмотре уже недовольно замахивался на ветеринара, демонстрируя свой характер.

*

Всё это время Денис размышлял, и когда Дон окончательно поправился, он отправился в приют за кошкой. Той самой, которая не по своей воле, но всё же стала сестрой по крови его Дона. Она зашла в переноску сама, сама же вышла, сразу же надавав по круглым щекам встретившему ее Дону.

Кошка фыркнула на обескураженного кота и нагло заняла место на кровати, откуда с легкой усмешкой стала разглядывать немного опешивших от такой наглости Дениса и Дона. В ее золотистых глазах были вызов и уверенность, всем своим видом она говорила: «Ну что, ребята... Теперь понятно, кто в доме хозяйка?».
Ребятам было понятно...

Автор: Cebepinka
Рассказы для души

Cirre
Еще раз про бабушку
 
  • Алло, бабушка, это Саша! Мама очень эффективно сбросила вес!
  • Привет, милый! Как?!
  • Она родила ребёнка!
  • Счастье-то какое! Ты рад?
  • Я ещё не понял... А ты куда-то едешь?
  • Да, мы с дедом в такси.
  • Через приложение вызвали?
  • Нет, через руку!
  • Это как?
  • Дед вышел к дороге и рукой махнул. А почему ты не рад пополнению в семье, милый?
  • Ба, это девочка!!! Как можно с девчонкой в футбол играть?! Я говорю родителям – вы кого принесли? Мне нужен брат! Вы там на Госуслугах что-то напутали?
  • А они?
  • Мама говорит, скорее всего, галочку папа не там поставил.
  • Ох уж этот папа...
  • Говорю, идите, меняйте! На любом маркетплейсе можно заменить товар! Скажите, что глаза по цвету не подошли.
  • И как они отреагировали?
  • Смеются! Ба, я по тебе с дедом так соскучился. Когда вы уже прилетите?! Не могу я уже с этими хохмачами жить! Надо же, додумались – родили девчонку!
  • Ох, миленький мой, я тоже очень соскучилась... Скоро. А как сестричку назвали?
  • Соня.
  • Какое красивое имя!
  • У неё ещё и глаза очень красивые. Мы вчера пошли с папой её купать, она своей ручкой мой палец так легонечко сжала... Потом посмотрела на меня своими голубыми глазами и улыбнулась...
  • Ну вот... а ты менять собрался.
  • Блин, да, ба, ты права. Такую красивую девочку жалко менять. Буду учить её в футбол играть!
  • Вот это уже разговор настоящего мужчины! Молодец, Саша!
  • Ба, очень странно, что у тебя на смартфоне нет приложения такси. У всех уже есть. Дай таксисту, пусть установит.
  • Хорошо, милый!

(Какой-то шум)
 
  • Саша, таксист сказал, что на мой смартфон Нокия-3310 нельзя!
  • Вот неумеха! Ничего, вот прилетите, я вам всё поставлю!
  • Спасибо, Саша! А как Соня спит?
  • Иногда по ночам кричит. Прошлое не отпускает.
  • Может, она кушать хочет?
  • Хм... Может. Я ей тогда, поближе к вечеру, булку хлеба и палку колбасы положу.
  • Какой ты умный, Саша. Я думаю, родители что-нибудь сами придумают.
  • Они-то придумают... Ходят сонные постоянно. Раньше мы хоть играли...
  • Сашенька, не расстраивайся.
  • Ба, да я понимаю, что Соне надо больше внимания. Но я же тоже живой человек. Хотя, маме самой помощь нужна... Я слышу, вы уже приехали. Из машины вышли. Давайте прощаться... Ой, ба, у меня домофон. Ща... Кто там?
  • Открывай дверь, милый, это мы с дедом!

(с) Александр Бессонов


Cirre
ОН, ОНА И КОТ

*

Вот не везло Лене с женихами, не везло — и точка, будто венец безбрачия кто наложил. Ладно, если была бы она, как говорят, «ни кожи, ни рожи», хоть не так обидно было бы... А тут и кожа (в смысле, хорошенькая фигурка), и с рожей всё в порядке, и даже однокомнатная квартирка от бабушки есть, а замуж никто не берёт.
Нет, парни-то, конечно, у неё были, но все отношения заканчивались ничем: повстречаются, даже поживут некоторое время вместе и адью, бывшая моя красавица.

— Ну чем я опять не угодила, — хлюпала носом Лена в очередной раз, прижимая к себе серого кота Тишку — немого свидетеля всех взлётов и падений Лениной самостоятельной жизни.
— Не переживай, — мурлыкал кот и усиленно тёрся о руку хозяйки, — будет и на твоей улице праздник.
— Как же, будет... — вытирала Лена слёзы, — с тобой уж точно... Зачем ты постоянно гадил Валерке в туфли?! Вот он и ушёл!
— И очень замечательно, — довольно потягивался Тишка. — Я старался, потому как не твой он человек, не нужен нам такой.
— А Валерка тебе ещё вкусняшки носил, погладить хотел, а ты ему руку ободрал... а Валерка хороший... был... — опять заревела Лена.
— Как же, хороший, — сердито сверкнул глазами кот. — Это он при тебе хорошим был, а так меня всегда ногой пинал и с кровати сбрасывал. Короче, хватит реветь, спас я тебя от лицемера и тирана!

Тишка вырвался из рук Лены, спрыгнул на пол и, почесав задней лапкой за ухом, досадливо мяукнул:
— Хоть бы раз нормального парня привела, так нет же... и где ты их только выискиваешь таких?
Вот так примерно заканчивались все Ленины романы, а замуж уж было просто невтерпёж.

*

С Алексеем Лена познакомилась случайно в супермаркете, когда этот «неуклюжий медведь», именно так обозвала его Лена, задел её своей тележкой и порвал новенькие колготки. Парень долго извинялся и тут же предложил купить новые на выбор. Из злости Лена выбрала самые дорогие, парень безропотно заплатил и предложил подвезти до дома (ну, не пойдёт же она с дыркой и стрелкой через всю ногу по улицам).

Они уже встречались почти год и по всему дело двигалось к свадьбе — это Лена чувствовала. Ей очень нравился Алексей: спокойный, рассудительный, сдержанный, к тому же, неплохо зарабатывающий и не жадный. А ещё чувствовалась в нём какая-та надёжность, если можно так выразиться. Даже Тишка, вечно пытавшийся сделать какую-либо пакость всем предыдущим поклонникам, вдруг присмирел. Правда, на Ленин вопрос:
— Ты любишь котиков?
Лёша почему-то ответил странно:
— Нельзя любить того, кого ты совсем не знаешь. У меня никогда не было животных, поэтому я их не знаю, а значит, не люблю. Они живут отдельно, я — отдельно, мы друг другу просто не мешаем.

Алексей не выказывал к коту неприязни, не пинал, когда Тишка усаживался на проходе, приветливо поднимая свою голову, как бы говоря: «Ну, погладь меня, смотри, какой я хорошенький». Алексей смотрел на кота и старательно его обходил. А когда однажды Тишка запрыгнул к парню на колени, Лёша очень аккуратно взял котика двумя руками под передние лапки и передал Лене со словами: «Нет, Тиша, на меня запрыгивать не надо, иди к своей хозяйке». И котик больше никогда не пытался взгромоздиться на Алексея, а просто садился рядом и тихонько мурлыкал, прикрыв свои зеленоватые глаза.

В остальном всё было хорошо. Вот только время шло, Лене, как никогда, хотелось замуж за этого парня, а Лёшка всё не делал и не делал предложение. Лене казалось, что её возлюбленного что-то останавливает, мешает сделать последний шаг. И почему-то она решила, что это Тишка.
«Да-да, именно в Тишке всё дело», — всё чаще и чаще думала Лена, искоса поглядывая на кота, мирно лежащего у ног Алексея.

*

Лёшка вёл машину и улыбался во весь рот. На заднем сидении лежал букет красных роз, а в кармане пиджака — маленькая коробочка с дорогим колечком. Именно из-за этого колечка Лёшка ещё и не сделал предложение такой замечательной девушке Лене. И вот сегодня наконец-то недостающая сумма получена, кольцо куплено и теперь Алексей уверенно ехал навстречу своему счастью.
«Ах, какие розы», — выдохнула Лена, счастливо прижимая цветы к груди. Она всё поняла и ждала продолжения.

Алексей недоуменно смотрел по сторонам коридора, казалось: он что-то потерял. Рука, опустившаяся в левый карман пиджака, замерла и не торопилась извлекать на свет содержимое. Улыбка на лице Лены стала ещё шире, глаза блестели, щёки зарумянились. Алексей заглянул в комнату, потом — на кухню, продолжая держать левую руку в кармане.

— А где Тишка? Он всегда сидел напротив двери, когда я приходил...
— А Тишки больше здесь нет и никогда не будет, — радостно обвила шею любимого Лена. — Так что не волнуйся, всё хорошо. А что там у тебя в левом кармане, покажешь? – она игриво отстранилась.
— Как нет? А куда он делся... он что, умер? – растерянно пробормотал Алексей и вытащил из кармана руку, в которой была баночка хорошего кошачьего корма. — А я хотел, чтобы котик с нами тоже порадовался, чтобы и у него был праздник...

Алексей совсем растерялся, расстроился и как-то сник. Он стоял и вертел эту баночку в руках. Лена устала ждать заветного подарка для себя, её радостное настроение быстро улетучивалось.
— Так что произошло с Тишей? Ещё вчера он был жив и здоров...
— Вот дался тебе этот кот, — уже раздражённо ответила Лена. — Ты же его никогда не любил, я видела, как он тебя напрягает, вот и решила от него избавиться, чтобы он нам не мешал.
— Как избавиться?! — отшатнулся от почти невесты Алексей. — Ты что, убила его?!!
— Ничего я его не убивала, просто отнесла в приют, там для него найдут нового хозяина, вот и всё. Так что прячь свою баночку с кормом назад в карман и доставай... Что ты так на меня смотришь? Ну, давай сюда эту злосчастную банку!

Лена протянула руку к банке, но Алексей быстро спрятал баночку назад, в левый карман. Затем он молча открыл входную дверь и вышел.
«Лёша, Лёша, ты куда?» — кричала Лена на весь подъезд, но ответа не последовало, просто хлопнула дверь подъезда.
Лена стояла в коридоре с розами и не понимала, что же ей теперь делать. Потом она поставила цветы в вазу и села ждать Лёшку, который обязательно вернётся. Во всяком случае, Лена была уверена, что вернётся, ведь она же для него старалась...

*

Алексей зашёл в кошачий приют, осмотрел все клетки с котами, но Тишки среди них не было.
— Извините, сегодня к вам девушка серого кота привезла, Тишкой его зовут, но что-то я его здесь не вижу... — обратился Лёшка к сотруднице приюта.
— Так мы его не взяли, — ответила женщина. — Вы же сами видите, что у нас все клетки сейчас заняты. Мы уговорили девушку подождать, пока не освободится место, она долго что-то рассказывала, убеждала, но потом согласилась.

*

— Лена, где Тишка?! — рявкнул Алексей так, что Лена отдёрнула телефон от уха. — Не надо врать про приют, я только что там был!
— Лёша, Лёшенька... — заблеяла перепуганная Лена.
— Где Тишка?!!
— Они не захотели его брать, и я оставила Тишку в парке, там хор...
В телефоне зазвучали короткие гудки.

*

Алексей ходил по парку и искал Тишку. Но разве найдёшь в этих огромных дебрях кустов и деревьев маленького серого котика.
Солнце клонилось к закату, в парк быстро пробирались сумерки. Отчаявшись, Алексей громко крикнул: «Тишка, Тишка, ты где?!».
Ничего.
«Тишка-а-а-а...».
Что это? Похоже на слабое «мяу»...
«Тишка-а-а-а... Тишка-а-а-а... Тишка-а-а-а...».
Он нашёл его! Перепуганный Тишка сидел за поваленным деревом, смотрел на Алексея безумными глазами и всё время кричал своё отчаянное «мяу».

В тот день Лена так и не дождалась Алексея, впрочем, как и на следующий, его телефон тоже не отвечал.
Алексей пришёл на третий день для того, чтобы сказать, что между ними всё кончено: «Сегодня ты предала своего любимого кота, а завтра так же легко предашь и меня».
И Лена опять сидела на диване в своей квартире и горько плакала, только на этот раз верного и преданного Тишки рядом не было и от этого было ещё горше.

А в это же самое время Тишка спал совсем в другой квартире. Иногда его лапки начинали судорожно подрагивать, из горла вырывалось не то приглушённое «мяу», не то стон, дыхание учащалось, тогда большая и тёплая рука Алексея осторожно опускалась на маленькую серую головку, и котик затихал, стараясь посильнее прижаться к телу человека.

Вы скажете:
— Значит, Алексей не любил Лену, потому что, если любишь, то всё простишь.
— Это не так, — отвечу вам я. — Алексей действительно любил Лену, просто эта любовь умерла в одно мгновение с предательством кота, и Лена, как человек, просто перестала существовать в душевном мире Алёши.

А маленькая коробочка, в которой было колечко с бриллиантом, спокойно переместилась из правого кармана пиджака на полочку в секретере. Она ждёт человека, не способного на предательство.

Автор: Виктория Талимончук

Рассказы для души

Cirre
Про поющего кота⁠⁠.

Моя вера в межвидовую реинкарнацию довольно ограничена.
Я не думаю, что мой кот это воплощение какого-то человека. Зато верю в то, что кот имеет неплохие шансы впоследствии воплотиться в хомо сапиенса.
Заранее приношу глубокие соболезнования соседям этого человека.
Тяга кота к музыке открылась внезапно. Всё началось с того, что кот нашёл обрезок гофротрубы и не замедлил сунуть туда любопытное жало:

Кот: Уху!
Труба: УХУ
Кот: Ничоси!
Труба: ОООО!

Если вы никогда не просыпались от звуков кота, дудящего в трубу, вам нечего будет вспомнить в старости. Это примерно как горн, в который дудит зомби-пионер, причём не «зорьку», а "Du hast".

Трубу мы отобрали. Кот понял, что путь к рок-славе будет труден и тернист.

Когда-то мне подарили мячик для кота с описанием «для тихих ночных игр». По задумке производителя светящийся мячик должен был скрашивать коту ночное одиночество.
То, что мячик включался только от сильного удара в стену, до меня не дошло. А вот до кота дошло сразу. В итоге тихие ночные игры у нас выглядели примерно так:
Кот мощным броском отправляет мяч в дверь, мяч начинает светиться.
Кот: Яахууу, просыпайтесь все, посмотрите, как это круто!

Мне казалось, что такие ночи это как бы предел испытания котом, но потом появилась трёхлитровая банка.

Оказывается, если засунуть хохотальник в банку и начать туда квакать, звук получается довольно будоражащим.
В принципе, при всём разнообразии музыкальных жанров и направлений, существуют только две основные школы.
Первая отдаёт предпочтение исполнению. Вторая делает акцент на громкость. Мой кот относится к этой второй школе.

Такие несложные упражнения с духовыми инструментами коту быстро наскучили. Его любовь к вокалу возрастала и требовала хорошей акустики.

Тут надо упомянуть, что кот предпочитает петь по двум причинам.
Или когда всё очень хорошо и надо как-то выразить радость.
Или, наоборот, когда всё очень плохо и надо огласить квартиру скорбным рыком.
Радость – хорошо покушал, хорошо покакал, победил злую руку, украл курицу.
Огорчение – не дали съесть украденную курицу, наказали за прыжки по столу, злая рука сделала щип за жопь.
В первом случае это будет бодрая композиция в стиле Twisted Sister.
Во-втором трагическая баллада в стиле Bon Jovi.

Когда мы переехали в новую квартиру, деньги на мебель закончились очень быстро, поэтому гостиная долго стояла совершенно пустой.

Кот разумно предположил, что раз у нас с братом есть по комнате, значит гостиная находится в его распоряжении.
Это его предположение особенно укрепилось, когда в гостиную мы первым делом купили огромное кошачье дерево.
А знаете, что особенно хорошо делать в большой пустой комнате с одиноким деревом посередине? Правильно.
Кот выходил на середину, набирал полную грудь воздуха и начинал:
  • Ооооо!!!! Охохохохо! Ыууууууыыы!

Если вы любите петь в душе и думаете, что кафельная плитка обеспечивает вам акустику не хуже чем в Ла Скала, вы ничего не понимаете в искусстве.
Кот долго выбирал точку, откуда звук будет распространяться наилучшим образом, принимал подобающий вид в зависимости от стиля исполнения и или выстреливал короткой очередью «оу» или сразу втыкал соло на все 3 октавы. «Оооооооооооуваааааааааамнамнамнамнааа»!

Мы решили бороться с искусством, пока это не начали делать за нас соседи. Поэтому сначала постелили ковёр, потом купили мебель и тем самым усложнили коту жизнь.

Ха, сказал кот и отправился сверлить взглядом входную дверь. Поначалу мы не заподозрили ничего особенного.
Первые подозрения закрались, когда мы вернулись из магазина.

Мы живём на четвёртом этаже. Стоило войти в парадную, как меня накрыло знакомым гроулом. Пришлось бежать наверх, пока кот не проорал дверь насквозь. Из двери высунулся ошеломлённый сосед.

Сосед: Это у вас котик, да?
Я: Понимаете, он очень скучает и ему грустно.
Сосед: А мне не грустно. *секундное замешательство*. Мне очень страшно.

Следующим шагом в музыкальном становлении кота стал фриц-метал. Есть такая классная немецкая газировка Fritz-Kola. Я покупаю её в стеклянных бутылках, которые потом надо сдавать, так что тара с бутылками спокойно стоит в ожидании своего часа. Стояла.

И есть такой красивый музыкальный инструмент, пан-флейта, то бишь несколько деревянных трубочек, в которых надо дуть с определённой силой.
Кот додумался внести в конструкцию пан-флейты приятное разнообразие и насобачился дудеть в бутылки.
Выглядит это примерно так. Кот ходит вокруг ящика с бутылками и поочерёдно засовывает туда свою нюхалку. Иногда получаются довольно жутковатые звуки. Кому интересно, попробуйте сами подуть в пустую бутылку.

Вот вы знали, что даже одинаковые с виду пустые бутылки могут звучать по-разному? А кот знал. Ну и я теперь тоже знаю.

Подходим к другим музыкальным инструментам.
Я не знаю, в какой момент в пустую котячью голову пришла мысль орать в сток ванны. Возможно, он как обычно пел в ванной и решил как-то разнообразить свои ощущения.
Сначала нюх-нюх-нюх, многократно усиленный трубой. Потом восторженный всхлип. И наконец леденящий душу дэд-метал скрим:
  • АуууууууууУУУХОХОХОХОХО!!! МОУМОУМОУОУОУ!!! Ёуёуёуёуёу!

И снова тихонько так «нюх-нюх-нюх».

А недавно в три часа ночи меня разбудили какие-то совсем уже загробные звуки. Доносились они из кухни.
В тот момент мысль о том, что у нас на кухне проводят полостную операцию агенту Рипли казалась очень логичной и обоснованной. Заходить было страшно.
А это кот залез на плиту и вопит в кастрюлю.

© DevonMiles


Cirre
Лида ехала осторожно, боясь растрясти свой беременный живот.
Как хорошо, что Андрей научил её водить машину.
ГАИ, тормозят.
Что делать? Прав то нет, вроде бы и ехала тихонько, просто не дождалась бы она скорую, рожать дома пришлось бы точно, а так осталось вот, за угол повернуть, а там ещё немного...
  • Инспектор Данилюк ваши документы, пожалуйста.
  • Нет документов, рожаю я, — шепчет Лида
  • Что? Что вы сказали? Выйдите из машины!
  • Не могу, воды отошли, вон за поворотом больница, я туда еду...
  • Кротов! Кротов! – кричит обескураженный Данилюк своему напарнику, который заполнят какие-то бумаги, — бегом сюда, быстро!

Кротов ничего не понимая таращит глаза

  • Бегом, в машину, скажи по рации, ай. Короче я в роддом!
  • Ты куда?
  • Рожать я, б... подвинуться сможете?

Лида отрицательно качает головой.

  • Ай, что делать. Если я вас выведу и посажу сбоку?
  • Давайте, — шепчет.
  • Господи, да как же вы уместились, то? Так, осторожнее. Давайте.

Подошёл удивлённый Кротов

  • Что здесь?
  • Роды, рожает!
  • Кто?
  • Ну не я же, ё-моё, Кротов, помоги.

Кротов бестолково суетился, когда Данилюк помог согнувшейся Лиде выйти из-за руля, Кротов во все глаза уставился на сиденье где растеклась большая лужа.

  • Костян, она того, это... написала.

Усадив, а вернее уложив Лиду сбоку от себя, Данилюк быстро, оттолкнув Кротова, содрал накидку с водительского сиденья, вытер им лужу, кинул накидку назад.

  • Прыгай в машину, поезжай в перёд, бегом.

Кротов полез на заднее сиденье Лидиной, а точнее Андреевой машины.

  • Да куда ты, ты чё? В нашу машину, включи сирену и вперёд.
  • Аааа, — Кротов отошёл и побежал в машину. По дороге попросив диспетчера позвонить в роддом. Везут роженицу, мокрую.
  • Воды отошли? – спросила диспетчер
  • Не знаю, мокрая вся, везде лужи.

Диспетчер поняла всё правильно и позвонила в роддом.

Когда они подъезжали, уже наготове были врачи, медсёстры и санитары.

Слава богу, успела, подумала Лида.

  • Спасибо вам... товарищ Данилюк... Костя...
  • Да ладно, чего вы.
  • Ага, хорошо что вы меня остановили, ой, ой, ой, — закричала Лида.

Она вся выгнулась и закричала.

Костя застыл столбом.

  • Рожает, закричала женщина – врач,- быстро все сюда.

Всё происходило как во сне, товарищ Данилюк Костя, двадцати трёх лет от роду, сидел и смотрел большими глазами на корчующуюся женщину. Вот она повернула голову, и смотрит на него огромными чёрными глазами.

А он вдруг, поддавшись какому-то порыву, отодвинул кресло и взял её за руку.

Она с благодарностью, как ему показалось, вцепилась в его руку.

Костя старался никуда не смотреть, кроме как в глаза женщины.

  • Всё, всё отпустите её руку, всё. Папаша, слышите? Всё прошло!- как сквозь вату услышал Костя.
  • Выходи, папаша, — заржал Кротов, — нам на пост ехать надо.

Костя как во сне вышел из машины женщины, пересел в свою.

  • Ну и дежурство у нас с тобой
  • Ага,- Костя был задумчив.
  • Слышь, Кротов
  • Ну, — проговорил притопывая Кротов
  • У тебя ест жена?
  • Нее, нету.
  • А мама?
  • Есть конечно, у меня мамка знаешь как готовит, уууу! Я тебе привезу как-нибудь, её пирожков. А холодец. Ммм... А чё?
  • Просто, как представлю, как моя мама вот так мучилась...
  • Ха, это разве мучилась? Меня мамка трое суток рожала!
  • Вот и скажи ей спасибо!
  • Дак поздно уже, мне тридцатка...
  • Лучше поздно, чем никогда...

Приехав со смены, строгий инспектор Константин Данилюк, подошёл к своей маме, обнял её и расцеловал.

  • Костик? Ты что выпил?
  • Ма! Я со смены, ну какое выпил!
  • Ты просто странный какой-то...

И поедая мамины котлеты, рассказал Костик про чудо, которое сегодня смел наблюдать, чудо рождения человека.

  • Я мамочка, спасибо тебе сказать хотел...
  • За котлетки?
  • И за котлетки тоже...
  • Ты мой мальчик, — прижала его голову к себе, поцеловала вихрастую макушку,- ты мой сыночек.

Такой взрослый, думает мама, и в то же время такой беззащитный.

Мамы они такие, они всегда считают своих деток маленькими, кем бы они не работали, какими бы взрослыми они не стали.

Для мамы мы всегда маленькие.

Новоиспечённая мама по имени Лидия смотрела на ворочающегося сыночка своего, тихо улыбалась и думала что имя, которое они выбрали ему с мужем, Андреем совсем не подходит малышу.

  • Костик – ласково шепчет мама Лида, — Костя, Константин Андреевич.

Малыш хмурит лобик и открывает рот. Он согласен быть хоть кем, лишь бы мама была рядом, и папа конечно же.

  • Лида, Лида, — кричит кто-то под окном.
  • Андрей, — встрепенулась женщина, — Андрюша!
  • Куда ты, лежи...
  • Там муж мой, Андрюша
  • И чего? Побежишь к нему? Ой, ну я не могу, никуда не денется твой муж.

Андрей прыгал под окнами, по колено поваливаясь в снег, он искал, где лежит Лида и сыночек, он ещё не знал, что зовут его теперь Костик, сыночка.

Папа Андрей ещё этого не знал...

А в это время, прошёл мимо молодой парень с огромным букетом цветов.

  • Здравствуйте
  • Здравствуйте
  • Передайте женщине, сегодня родила мальчика, вот здесь во дворе, в машине...
  • Лидия Сергеева?
  • Я не знаю, мы привезли её с напарником.
  • Ну, Сергеева, вон мужик её, по снегу ползает, ой не могу...
  • Здравствуйте
  • Здорово, что тоже жена родила.
  • Родила только не жена...
  • Любовница? Или сестра может...
  • Неа, вообще чужая женщина, я её первый раз видел.
  • Ага, чужая, а вон какой букетище приволок, я видел...
  • Это я вашей жене...
  • Чего? Ты ничего не попутал?
  • Нет!

И Костя сбиваясь и волнуясь, рассказывает, как ехал на его, Андрея машине, как боялся не успеть, и боялся растрясти, как тряслись руки и пот застилал глаза, как держал за руку и смотрел в полные боли глаза.

  • Ты, ты... человечище! Костян, я... Я сына теперь твоим именем назову!
  • Да ну, ты чего...
  • Да! Я думаю Лида не будет против!

Мужчины сидели на уютной кухне у Андрея дома.

На выписку приехали оба.

Лида очень удивилась что муж приехал с кем-то.

А Костя удивился что на крыльцо вышла не встрёпанная грузная женщина, а молодая девчонка, худенькая и устало улыбающаяся.

А это точно та Лида, думает Костя. Но когда девчонка заговорила, он сразу понял что да та.

  • Лидусь, я сказать хотел...
  • Подожди, Андрюша можно я первая... Ты не обижайся, я знаю как ты любил дедушку своего, но я... Я сыночка уже Костиком назвала. Костей, и ты знаешь... Он уже даже понимает, он такой...умный...
  • Лида?
  • Ты не подумай Андрюшенька, просто если бы не товарищ Данилюк... Костя... я бы не знаю... Я бы... Мы с сыночком...
  • Да Лидуся! Дорогая моя, я тебе тое самое предложить хотел! Я ведь его встретил, вернее он меня. Вот он и стоит перед тобой, ха-ха-ха вы не узнали друг друга!

Вот так Маленький Костик получил своё имя, и ещё одну пару родителей. Крёстных.

Потому что товарищ Константин Данилюк, женился на самой прекрасной девушке на земле, по имени Лиличка.

И они просто обожали своего крёстного сыночка.

Хотя почему обожали и до сих пор это делают, а история его появления на свет уже давно стала легендой, на две семьи.

А скоро ещё и на третью перейдёт.

Потому что дети Сергеевых и Данилюков, Костик и Ариша, решили поженится, а никто и не удивился.

Так предназначено было.

Так было нужно чтобы Андрей научил Лиду водить, чтобы он уехал в командировку, чтобы не приехала скорая чтобы Костя был на смене...

Чтобы произошла эта встреча, повлиявшая на ход событий...

Мавридика д.


Cirre
Дождь лил как из ведра. Осенние, тяжелые тучи затянули вечернее небо, и темнота окутала всё вокруг. Город зажег свои огни, и машины проносились по дорогам, разбрызгивая холодные лужи, обдавая брызгами бегущих по тротуарам людей.
Человек вывел щенка. Прогуляться и сделать свои неотложные дела. Огромный черный зонт защищал их от стекавших с неба потоков воды. Щенок искал травку и сухое местечко, как вдруг...
Как вдруг небо разорвала пополам молния, и гром такой оглушительный, что казалось все тучи одновременно упали на землю. Щенок испугался и дёрнулся в сторону дороги, а ошейник. Ошейник, просто соскользнул с его мокрой головы.
Человек увидел только, как мелькнули задние лапы малыша. И призрачный, голубой свет молнии погас. На секунду наступила абсолютная темнота и тишина. А потом.
Потом он бросился за щенком. Человек выскочил на дорогу, и метался среди тормозящих, и яростно сигналящих машин. Он смотрел вокруг и боялся увидеть раздавленное тельце.
Он бежал по лужам, не замечая того, что его ноги уже давно стали мокрыми. Он заглядывал за фонарные столбы и деревья, крича имя своего маленького друга.
А безжалостный дождь поливал его холодной водой, и ветер играл реквием. Холодная вода стекала по его спине, но он не чувствовал её.
Человек вышел на середину дороги, и не замечая летящих мимо машин поднял руки к небу.
Господи, Господи!- сказал он. Верни мне его, верни и я тогда...
Он замолчал и вместо того, чтобы обещать что-то, просто вдруг попросил тихим голосом –, Пожалуйста.
И небо опять раскололось на пополам яростной голубой вспышкой, и гром полыхнул яростным языком, и человек на долю секунды вдруг увидел в разрыве между замершими людьми...
Там, совсем недалеко. Большое дерево и внизу что-то такое, и он побежал. Побежал через вой ветра и струи воды толкавшие его в грудь.
Там под деревом прижавшись друг к другу сидел его щенок и маленький черный котенок.
Человек упал на колени в холодную лужу и прижал к себе промокшего и дрожащего щенка. Потом встал и сделал несколько шагов по направлению к дому. Но что-то остановило его. Он оглянулся и увидел.
Он увидел глаза котёнка. Полный тоски и безысходности. Страха и холода. И человек пошел назад. Он поднял черного котенка левой рукой и прижал его к себе.
И щенок вдруг залился радостным лаем и лизнул своего человека в правую щеку, а потом попытался лизнуть котенка.
И наступила тишина. Тучи разошлись, и дождь перестал. И выглянуло на несколько секунд заходящее Солнце. Оно блеснуло яростно ярким багровым лучом, и он упал на мокрого с ног до головы человека, бегущего домой со щенком в правой и котенком в левой руке.
Может, ему надо было остановиться и сказать спасибо?
Нет. Я так не думаю. Он уже все сделал, и это было важнее любых слов.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО



Рассказы для души

Cirre
Праздничный ужин
Кот лежал на спинке кресла и наблюдал за оживлением, царящим за столом. Вернее, за тем, что подпитывало это оживление. А если ещё точнее, то за тем, что непосредственно питало. Питало всех гостей праздничного стола. И чего тут только было. Всё было. И котлетки рыбные, и котлетки мясные, и колбаски всех видов, и шашлык, и жареная рыбка, короче говоря, ешь- не хочу.
Кот как раз хотел. Хотела и большая собака, лежащая под столом и глотавшая слюни, стекавшие по морде. Морде, на которой было написано слегка полуобморочное состояние. То есть, до голодного обморока было уже недалеко. Собака втягивала запахи, доносившиеся со стола, и голова её кружилась, а глаза закатывались куда-то за уши.
Между тем весёлая компания изрядно закусила, выпила и разговор разгорелся. Разгорелась и атмосфера разгорелась, разогрелась и накалилась. И все решили выйти на балкон, охладиться и покурить.
Хозяйка осталась за столом и начала наводить порядок. Кот напрягся. Нет. Ничего видимого в нём не изменилось, разве только вот кончик хвоста и взгляд. Он ждал. Он ждал случая. И этот случай не замедлил представиться.
Хозяйка собрала грязные тарелки и вынесла их в кухню. Кот взлетев с кресла, приземлился точно возле мясных котлет.
Эй страдалец! Страдалец, иди сюда! – крикнул он.
Из -под стола появилась морда мученика.
Иди, дам котлетку.
А не побьют? – боязливо спросил пёс.
Трус ты какой –то, честное слово- сморщился кот, когда это я тебя обманывал или подвёл, продолжил он и сбросив на пол пару котлет взлетел со стола, и опять прилёг на спинку кресла, после чего закрыл глаза и изобразил глубокий сон.
Пёс вкусно чавкал. Именно в это время хозяйка и вернулась со стопкой чистых тарелок.
Ах ты вор!!!- закричала она на пса и тот испугавшись бросился бежать. Причём бросился именно под ноги хозяйке. Та, взмахнув руками, как лебедь и вскрикнув, как подстреленный олень, рухнула на пол. Стопка тарелок взорвалась как граната. Все гости примчались с балкона и началась часть вечера под название – балаган.
Хозяйку поднимали с пола и несли на диван, ползали по полу и собирали сотни осколков, материли пса и обещали убить, гонялись за ним, чтобы закрыть в спальне и кричали. Все кричали сразу и громко.
И никто не обращал внимания на кота, который совершенно случайно оказался на столе точно между тарелок с котлетами, колбасой и жаренной рыбкой. Он не спеша отдавал долг закуске, наблюдая как люди бегают за собакой и время от времени комментировал их старания.
А я всегда говорил, что от этих собак одни только неприятности. Мало того, что со стола воруют, так ещё и с ног собью запросто. То ли дело, коты- и он гордо надулся. От котов только хорошее всегда происходит -и продолжил лакомиться жаренной рыбкой.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
– Ой, мамочка, нам такое прикольное задание задали по русскому! Нужно придумать связный рассказик, чтоб каждое слово в нём было по алфавиту.

До этого восклицания мы складывали дурацкие дроби, и вечер не обещал ничего забавного.
После математики я собиралась отдышаться и вывести собаку. Домашка по русскому, однако, заинтересовала (любовь к творческому у нас семейное). Буквально на выходе я предложила дочери, как мне казалось, великолепное логическое начало:

«Алиса была высокой, голубоглазой девочкой».

И довольная собой оставила ребёнка наедине с алфавитом.

Вернулась. Читаю:

«Алиса была высокой, голубоглазой девочкой. Ей ёжики жадно завидовали. И как-то летом, мама неожиданно отбросила принципы. Розовый слон тогда укусил фламинго. Хоботом цапнул чёрную шиншиллу. Это юбилей ящерицы».

Моей дочери десять лет. Со мной была истерика. Конечно, если бы как-то летом мама неожиданно отбросила, скажем, копыта – я бы обиделась. Но принципы всё меняют.

– Сашенька, – сказала я, утирая слезы, – Это прекрасно! Но просили рассказик связный, подумай ещё.
И девочка подумала.

«Алена блуждала в городе древнем. Её ждал знакомый и йога, который летал много. Но однажды пришла рысь с тупыми ушами. Фыркнула, хохотнула, цыкнула, чмокнула, шикнула. Элементарный юрский язык».

Ржали все, по дедушку включительно. Я напомнила про упущенные в первом случае «й», во втором «щ» (на самом деле, хотелось продолжения шедевров). Ребёнка настолько вдохновило семейное веселье, что она сверхурочно придумала «связный рассказик по алфавиту» наоборот.

«Яркий, южный экватор. Щука шумит, часами цитирует хрестоматию фокусника. Улитка топает с разорванным панцирем. Одеяло, набитое молью лоскутное, которое йога искал за железными ёлками ельника, давно горит в большом амбаре».

В общем, я считаю, что загадочная японская поэзия хокку разоблачена. Да, что там, её просто порвало д/з по русскому языку за пятый класс.

© Анна Гин


Cirre
Сколько стоит невеста
Юлька позвонила уже ближе к вечеру:

  • Бабуля, в пятницу встречай, приеду тебя с женихом знакомить. Все выходные у тебя проведем, на речку сходим, позагораем... Может и баньку истопим.
Обрадовалась Матрена, как же правнучка приезжает, надо встретить по-хорошему.

Самой хоть и 80 годков почти, да помнит, как жених знакомиться приходил. Все, что давненько было помнит. Да и что вчера было – жизнь помнить заставляет.

Уж сколько лет одна живет, все хозяйство на ней. Ведь вот только в этот год поросенка не держит, одни куры остались, а так все как положено. Поросята, куры, гуси. Правда последние несколько лет козу держала вместо коровы. Но тоже с молочком была.

А нынче все, силы не те. Дети, правда, хорошо помогают. Приедут и отремонтируют, что надо, и за скотиной все приберут, да и на огороде все быстро переделают.

Хоть сын с женой, хоть дочка с мужем. А то все вместе, коллективом.
Повезло в этом Матрене, хорошие у нее дети, работящие, да дружные промеж собой. И половинки достались не самые худшие. И внуков уже вырастили, самостоятельно живут. Теперь уж и сами дедули и бабули, а мать не забывают, навещают. Вон правнучка замуж собралась, едет знакомиться.

  • Надо будет с утра попросить соседа, Мишку, пусть пару кур забьет, да ощипать поможет.
  • Тесто надо поставить, пирогов напечь. Можно с ягодой какой, можно с картошкой. Да, еще закваску у Шуры спросить надо, даст поди, не откажет. Холодный квасок, да окрошечка очень в жару хорошо.
  • И в магазин надо сходить, кое что из съестного прикупить. Все-таки все выходные будут, – Матрена долго не могла уснуть, все думала, как Юльку, правнучку встречать будет.

А с утра принялась по хозяйству хлопотать. Откуда силы взялись только. Половики на улицу выволокла, окна проветривать открыла, пыль то всю смела, да вытерла, где достала.

Соседского мальчонку крикнула:

  • Юрка, иди на минутку, чего скажу.
  • Чего, бабушка?
  • Помоги-ка мне половички потрясти, а я тебе 100 рублей дам.
  • Вот еще, 100 рублей. Я и так потрясу, – Юрка быстро стряхнул половички, сложил их и занес в дом.

Матрена все-таки успела сунуть ему в карман соточку. А как же, любой труд должен быть оплачен.

Потом полы мыть пошла. Поширкала шваброй, чертыхнулась про себя, что это за мытье? Бросила все и пошла за Настасьей, что напротив живет. Настасья ровесница правнучки Матрены, вместе все летние каникулы проводили, когда Юлька из города приезжала.

  • Настасья, помоги пол в доме помыть. Юлька с женихом приезжает, а у меня полы не мыты. Что этой шваброй, только грязь месить.
  • Юлька! С женихом? – всплеснула руками Настя, – конечно бабушка Матрена. Сейчас у себя управлюсь, потом на работу, а вечером забегу, все полы перемою, не переживай.

Успокоилась Матрена, домой пошла. По дороге Егора встретила, тракториста местного.

  • Ты чего это, Матрена Петровна, с утра по деревне шастаешь. Или по утренней прохладе по гостям ходишь? – пошутил он.
  • Да радость у меня, Юлька приезжает на выходные, да не одна, с женихом. Вот подмогу собираю, порядок мал-мальский навести. К Насте ходила, спасибо ей, не отказала.
  • О, давай девчонок пришлю, быстро спроворят, что надо, – предложил Егор.
  • А давай, клумбу немного потяпают, траву лишнюю в полисаднике уберут, я уж в долгу не останусь, – обрадовалась Матрена.
  • Ладно тебе, какие долги, ты уж все долги заранее отработала, ведь было время – каждому в деревне помогла-поддержала, или не помнишь?
  • Не помню уж ничего, старая стала, – улыбаясь, ответила Матрена, – а самой приятно, что люди к ней с добром и помощью.
  • Пошла я, дел много, будь здоров, Егорушка, – попрощалась бабушка Матрена.
  • Давай иди, жди, пришлю девчонок – то.

И так у Матрены все в этот день складно получилось. И дома порядок, и клумбы в полисаднике цветами заиграли, и во дворе все по местам прибрано. Душа радуется.

Ну, а в пятницу с утра за готовку. Сосед Мишка с курами разобрался, Шура квасу банку трех литровую принесла, да закваски еще. Сама Матрена тесто на пироги поставила, да картошечки начистила. Днем Настя забежала, помогла все приготовить.
Уже ближе к вечеру подъехала к дому бабушки Матрены крутая иномарка черного цвета. Выпорхнула из нее Юлька, вся тонкая, звонкая, да веселая. Вышел и парень. Солидный такой, высокий стройный, красивый. Сам вышел, да букет большой вытащил. Матрене, значит, привезли.

  • Бабушка, знакомься, это Андрей, мы тебя на свадьбу приехали приглашать.
  • Здравствуй Юлечка, здравствуй Андрей, чего на улице то приглашать, в дом давайте. К ужину как раз.

Забрали сумки из машины, да в дом пошли. Только огляделись, руки вымыли с дороги, да за стол сели, как стук в окно услышали. Настя не выдержала, забежала к подружке. Да не одна, а с Пашкой, дружком своим. Вот и компания собралась. Посидели, поужинали. Детство вспоминали.

Андрей все молчал, присматривался. А может и стеснялся, да виду старался не показать.

Потом молодые в клуб на гулянку ушли, а Матрена, уставшая от хлопот и впечатлений, прилегла.

Пришли молодые уж затемно, прошли в комнату, пошептались, дверь закрыли и затихли.

Утром Юлька первая проснулась, вышла на улицу, где бабушка Матрена уже над завтраком колдовала.

  • Бабулечка, ты не переживай, отдыхай, мы сами все сделаем. Тем более, что Андрей и не ест много чего. Иди, ложись, я приготовлю.
  • Ишь ты, не ест! Не понравилось, значит? А вчера вроде ел. А что же он ест?
  • Он на специальном питании, все поправиться боится. У нас все с собой есть. Не волнуйся, – и она стала распаковывать свою сумку, доставать оттуда баночки, коробочки, бутылочки.
  • Да разве это еда? Я вон блинков напекла, Шура утром свежей сметанки принесла. Давай садись хоть сама поешь, – бабушка Матрена рассматривала все эти баночки-бутылочки и качала головой.
  • О, я то с удовольствием, бабулечка, – и Юля села за стол завтракать.

Она доедала уже четвертый блин, когда из дома вышел заспанный Андрей:

  • Доброе утро, чем это так вкусно пахнет?
  • Это, то, что тебе нельзя, а мне сколько хочешь, – засмеялась Юля.
  • Всегда нельзя, а сегодня можно. От таких ароматов отказаться невозможно, – в тон ей ответил Андрей и посмотрел на бабушку Матрену.
  • А где у вас ванная, мне бы умыться?
  • А вот за углом, сынок. Вот как пойдешь в эту сторону, справа, увидишь – рукомойник висит, это и есть ванная. Я там и полотенце чистенькое повесила, – с улыбкой ответила Матрена.

Андрей в недоумении переводил взгляд с бабы Матрены на Юльку и обратно.
Юлька расхохоталась и повела жениха умываться. Через некоторое время за углом послышался смех Андрея и визг Юльки. Умывание прошло весело.

День у молодых прошел быстро и насыщенно. Купание на речке, катание на тракторе дяди Егора, прогулка на настоящую пасеку за медом, да мало ли чего можно найти в деревне для развлечения. Особенно, если приехал всего на 1-2 дня.

К вечеру молодые притомились, натопили баню и решили полакомиться шашлыками. Чтобы не было скучно, пригласили Настю с другом, да еще парочку Юлькиных друзей.

Собралась веселая молодежная компания. Стол накрыли прямо во дворе, под большой раскидистой березой. Сам стол и скамейки к нему сделал еще муж бабушки Матрены. Но доски были такими толстыми и так хорошо обработаны, что вот уже больше полувека верой и правдой служили семейным посиделкам.

А для самой Матрены вынесли из дома мягкое кресло.

  • Как королева, – смеялась она, радуясь, что молодежь ее не оттолкнула.

Вот уже и в баню сбегали все, кто хотел, и шашлыки съедены и шутки перешучены. Успокоилась молодежь и разговор незаметно перешел на предстоящую свадьбу Юли и Андрея. Стали свадебные обычаи вспоминать, ритуалы всякие.

Тут бабушка Матрена и спрашивает:

  • Андрей, а сколько ты за Юлю выкуп готов заплатить?

Андрей растерялся.

  • Ну не знаю, могу тыщу, а могу и пять... Это сколько дружки на свадьбе запросят.
  • Нет, – говорит бабушка Матрена, – это не на свадьбу, а на жизнь. Родителям Юльки сколько готов отдать, во сколько ее оцениваешь?

Не знал, что ответить Андрей.

  • Бабушка, ты чего? Он же не покупает меня, я сама замуж иду, по любви, пришла на выручку Юлька.
  • А вот меня, – говорит бабушка Матрена, – за 10 голов скота отец отдал.
  • Как это, расскажи! – стала просить Юля, к ней и другие ребята присоединились.
  • А вот так, – начала свой рассказ Матрена.

Жили мы две сестры – погодки. Старшая Меланья, красавица была. Всем взяла: и статью, и лицом. А уж голос какой был, петь сильно любила. Да наряжаться еще. Нарядится красиво и по деревне прогуливается.

А я младшенькая. Ростом невелика, да и красотой, так себе. Все больше по хозяйству. Хозяйство крепкое было. Жили справно. Папенька всех работать заставлял, в ежовых рукавицах держал. У меня же еще и 2 старших брата были.

Все смеялись надо мной, кто, мол, такую неказистую в жены возьмет. Одна дорога – дома порядок наводить, да пироги печь для семейства.

А по соседству парнишка жил, Степка, видный такой, статный. Да уж больно семья у них бедная была. Отец пьяница распоследний, мать с детьми. В общем, бедные.

Был у Степки дружок, Васька Субботин. Вот он то Степку и подбил пойти к моему отцу и Меланью в жены просить.

  • Пара, – говорит, – из вас красивая получится, дети будут еще краше. Может и отдадут тебе Меланью.

Ну, парням то что, попытка не пытка. Пришли свататься. Меланья нарядилась как царевна, носик свой красивый кверху задрала и на Степку даже не смотрит. Важная такая, цену себе знает.

А я знай, на стол накрываю, все-таки гости.
Отец возьми да пошути: «Какую ж из дочерей взять хочешь?»
И обеих-то нас перед Степкой поставил. Степка встал, плечи расправил, чубом тряхнул и на меня показывает: «Вот эту!»

Я аж онемела от страха. А Меланья ножкой топнула и убежала.

Васька Степку за рубаху дергает.

  • Ты чего, – шепчет, – совсем сбрендил, мы же за той пришли, за красавицей.
  • Эту хочу и все, – Степка отвечает.
  • Ну что ж, – говорит отец, – отдам тебе свою Матрену, коли приведешь мне 10 голов скотины всякой. Корову, порося, барана... Что там у тебя есть?
  • Ничего нет, – Степан отвечает, – но дай срок, приведу.

Так и договорились, что ждет его отец мой ровно три года. Никому меня не отдаст. А сам-то думает, что я и так никому не нужна.

Так и пошли дни. Ушел Степка из села на заработки. Уже и братья переженились, и Маланью замуж выдали, и Васька семьей обзавелся, а Степки все нет.
Смеется отец:

  • Так ты, Матренка, в родительском дому и останешься. Смотри, три года к концу подходят, а никто к тебе так и не посватался.

Я переживала, конечно, плакала по ночам. А что делать? Да вот только на последней недели указанного срока, подгоняет Степан к отцовым воротам хозяйство: корову с бычком, да поросят штук пять, да барана с овцой и с ягнятами. Выполнил, значит обещание.

Отцу делать нечего, он свадьбу хорошую сыграл, да в подарок вот этот дом нам подарил. Дом то старенький был, от отцовой матери достался, но Степан сам все отладил, заменил да пристроил. Так тут в согласии и прожили всю жизнь. А через год, когда первенца крестили, пришел на крестины Васька, дружок Степана. Подвыпил немного и говорит:

  • Расцвелато как ты, Матрена, прямо красавицей стала. С чего бы это?
  • А это от того, что я себе цену настоящую узнала, ну кого еще за 10 голов, трудом заработанных, у родителей выкупали, а?

А Степан слушает, да посмеивается:
  • Да я за нее и 100 бы дал, только ждать долго надо было бы. Что первая красавица она, я сразу разглядел. Лучше не бывает. А уж, хозяйка какая, поискать еще. Вот так меня замуж и выдали. Каждая женщина себе цену знать должна, она от этого только краше становится, а мужчина эту цену обеспечить должен.

Молодежь притихла, задумалась. То ли сказка, то ли правда. А вот надо же, как жизнь складывается. Правду говорят «с лица воды не пить, умела бы пироги печь».

Блог «Книга памяти»


Cirre
Ураган
Посёлок стоял в глубокой лощине. С одной стороны, океан, а с другой длинное шоссе, уходящее на восток. По нему сюда и приезжали туристы и сотни серфингистов. Волны тут были такие, что слетались со всего мира любители острых ощущений. За счёт туризма и жили жители посёлка. Конечно не без того, чтобы каждый год человек пять тонуло, но тут ничего не поделаешь у безбашенных свои ценности.
Домик Марты стоял в самом центре. Прямо возле центральной площади, где работали десяток гостиниц и ещё штук двадцать ресторанов. Всё это кипело жизнью в сезон, а в остальное время перебивалось несколькими посетителями. И это не удивительно, поскольку осенью волны становились такими, что только самоубийца решался зайти в воду.
Поэтому жители посёлка стали заниматься изготовлением тортов, печенья и всяких прочих вкусных вредностей. Вот в таком мини-магазине и работала Марта. Дети давно выросли и разъехались. Теперь она жила с большой беременной рыжей кошкой, которую звала Касяпа.
В этот день Марта ушла на работу, как и всегда. Впрочем, она очень волновалась, ведь Касяпа должна была родить со дня на день. Погода не задалась с самого утра. Низкие, свинцовые тучи нависли над океаном и ущельем. Ветер не на шутку принялся сметать с узких улочек столы со стульями и редких прохожих. Вскоре бешенный дождь, а затем и град забарабанили по асфальту и стеклам.
Марта попыталась выскочить из магазина, чтобы помочь Касяпе спрятаться, но её не выпустили. Через большие толстые стеклянные витрины можно было увидеть, как тучи сгустились и опустились вниз, почти закрывши вершины невысоких гор. Прямо перед ними она с ужасом наблюдала, как из черного неба опускалась, вытягиваясь вниз длинная, белая воронка.
Смерч. Господи ты Боже мой — вскрикнул второй продавец и схватив Марту, потащил её в подвал.
Касяпа лежала на диване. Она только что родила пятого котенка и перегрызла пуповину. Седьмое, а может и девятое чувство говорило ей, что опасность приближается с бешенной скоростью. Их маленький домик не выдержит в этот раз. Кошка вынесла на улицу пять маленьких комочков и оглянулась. Инстинкт должен подсказать. Должен?
Марта слышала, как земля тряслась и стонала. Смерч двигался точно по посёлку. Он заметал деревянные и каменные строения как пылесос, втягивая в себя всё что оказывалось на его пути. Магазин, где работала Марта исчез за несколько секунд, и вырванная из земли бетонная панель взмыла в небо, открыв глазам Марты страшную картину. Огромный вихрь кружился вокруг и в нём летали машины, крыши балки и всё, что раньше было их посёлком. Потом наступила тишина и она увидела через щель высоко в небе маленький голубой круг и через него солнце. Тишина была мёртвая. Ни одного звука.
Держись крепче — крикнул продавец, это глаз смерча, сейчас всё повторится. И земля вокруг вздрогнула. Дикий вой и скрежет опять прошелся по бетонным плитам подвала.
Марта вышла, когда наступила полная тишина. Она оглянулась вокруг и ужаснулась. Он посёлка ничего не осталось. Только развалины и строительный мусор. Марта сорвалась и бросилась бежать. Она остановилась на том месте, где раньше был её дом. Больше на этом месте ничего не было.
Касяпа, Касяпа — простонала она и опустилась на упавшую рядом балку. Время остановило свой бег. Так она и сидела, вспоминая. Самое дорогое существо погибло и теперь ничего нельзя было исправить. Чёрт с ним с домом, но эти мягкие, ласковые лапки. Эти лапки. И она заплакала.
Правая рука болела. Болела от царапин, полученных неизвестно где и Марта подняла руку и поднесла к глазам. Царапины. Откуда такие мелкие царапины и она оглянулась назад. Оглянулась и застыла от изумления. Перед ней сидела Касяпа, а рядом копошились пять маленьких слепых клубочка.
Она схватила кошку и прижала её к себе. Это было всё, что осталось от её старой жизни. И это было самое главное. Всё остальное было не важно.
А через дорогу стояла старая церковь семнадцатого века. Самое первое здание, построенное на этом месте. Единственное уцелевшее после урагана.
А посёлок отстроят. Не сомневайтесь, что отстроят. Самое главное ведь осталось. Оно сидело на руках у Марты и копошилось под её ногами.

Автор Олег Бондаренко.

Рассказы для души

Cirre
Пришла в салон стричься. Не, я то пришла в парикмахерскую, но они думают, что работают в салоне. И путают его с салуном. Потому цены у них высокие, как перья на голове у индейцев.
Девочка на ресепшн буль-буль-буль проходите-садитесь, бровками татуированными взметнула, уголками губ запятые поставила, обозначив высокий уровень сервиса. Но особой радости не испытала. Вид у меня не как у постоянного клиента салонов. Старательность в этом случае дозированная.

Сижу, в зеркало стараюсь не смотреться. Во всех салонах такое освещение, что в зеркалах отражаются параллельные реальности, в которых ты то ли утонул, то ли спился. Краше только в примерочных. Там целлюлит появляется даже на ладошках.

Выходит мастер. Без энтузиазма накидывает на меня покрывало резиновое и чуть придушивает малярным скотчем. Тут наши глаза неминуемо встречаются в зеркале. Он – ухожен, загорел, надушен. Я – аккуратно разложила на ленту щечки, выпучила белесенькие от подступившей духоты глазки. Контактируем невербально. Дальше он, конечно, усугубляет пропасть между нами тем, что начинает возить по моей голове мелкозубчатой вшигонялкой. От этого мои волосики полностью теряют либидо, а лицо остатки интеллекта.

Куафёр берет прядку и вяло мотыляет ей туда сюда. Потом другую. Прядки выступают синхронно. И тут жидкая сопля волосинок падает на мое лицо. Мастера пучит негодованием от понимания, что у меня есть челка. «Это провал», – думаю я и прикидываю, как скрыть позор. На воображаемую зачистку помещения у меня уходит час сорок: всех убить ножницами, сбегать за пакетами, вынести мусор, купить билеты в кино (для алиби).
Лицо мастера обвисло от безнадеги.
  • Отращиваете?
  • Нет, – говорю. – Просто забыла.
Реакция была предсказуема, но я все равно удивилась. Ожидала хоть чуточку лицемерия.

  • У меня каска всё время на голове, – вздыхаю я и понимаю, что алес – матрешку в зеркале клинануло.
  • Каска?
  • Да, я ж пожарный, – несут меня три белых коня в звенящую, смежную с палатой номер шесть, даль. – Работаю по три смены... Что там у меня на голове вообще не представляю.
  • Вы пожарный? – на той же ноте свистит цирюльник, теряя меланин. – Пожарный -женщина? Мужчин что нет больше?
  • Нет, – твердо отвечаю я. – Все стричь ушли.

Мастер не догоняет иронии. В его душе борются тоска по красивым клиенткам и уважение к пожарным. Последнее побеждает.
  • А как вам будет удобнее: с челкой, без челки, средней длины, коротко.
  • Значит так... – окончательно поверив в легенду, заявляю я и расписываю расклады, где я открыта всему новому и прекрасному.
Однозначно одобряя, он начинает стричь. А я прошу кофе. Не горячего, естественно. Все вокруг преображается.

  • Ну, вооот... – довольно мурлычит кудесник и смотрит на меня так, будто видит впервые. – Очень классно! Стильно смотрится, легко укладывается – шик. И вам так к лицу!
В груди его теснятся сомнительные комплименты типа «вы помолодели», «похудели», «поумнели», но он в прериях не первый год – сдерживается.
Я рассматриваю в зеркале незнакомую женщину.
  • Удачи вам в работе! Берегите себя! – вдохновенно тараторит парикмахер напоследок. – Приходите к нам еще!
Благосклонно даю на чай, улыбаюсь, как положено красавице – сдержано, с достоинством. Иду по улице, прохожие сворачивают головы...

И вот наконец-то дом. Стою у зеркала в ванной, глажу мягкий, ровный, пятимиллиметровый ежик и думаю: «Ежвашумать, все-таки придется покупать каску...»

P.S. У женщины есть места, которые можно накрасить, смыть, оголить, задрапировать, проколоть, накачать, увеличить, уменьшить, начесать, подтянуть, выщипать. И только с ней она не знает, что делать...

С ЧЕЛКОЙ!

Автор: Елена Сергеевна

Cirre
— Лёшка, смотри какая мадмуазель к нам приехала, ― тыкал сальным пальцем мастер в стекло экрана.

Камера видеонаблюдения смотрела прямо на водительницу в новеньком Chevrolet: блондинку в солнцезащитных очках, со слегка надутыми гелем губками, в стильной майке и белых штанах.
― Беги, открывай ворота, научу тебя как деньги зарабатывать, ― расплывался в самодовольной улыбке мужчина. ― И смотри, чтобы она тут ничего не сшибла, пока заезжать будет― крикнул он вдогонку.

Лёшка распахнул ворота, включил прожекторы, и машина аккуратно, под руководством студента, вкатилась в бокс.

― Мальчики, добрый день, мне бы масло поменять. В кои-то веки решила маникюр сделать, а тут, как назло, компьютер запищал, мол, пора бы уже и свеженького залить.

Она смотрела на Лёшку, который только было открыл рот, как его перебил начальник:

― Не проблема, мэм, ― широко улыбался толстенький, низенький, лысенький, пахнущий жженым сцеплением. ― Вы пока отведайте кофе в зале ожидания.

― Спасибо большое, масло, если что, вот, ― достала она канистру дорогого масла из багажника и вручила Лёшке, ― и фильтр, ― сунула она ему в руку пакет.

― Сделаем, ― любезно откланялся мастер, и Лёшка тоже сделал что-то вроде реверанса, с маслом и фильтром в руках.

― Не, ну ты видал? Маникюр она только сделала, хы-хы-хы, а так бы, конечно, сама бы поменяла.

― Тащить ведро для отработки? ― поинтересовался Лёшка.

― Погоди ты с отработкой. Сейчас я тебя научу как деньги зарабатывать, ― повторил мужчина.

Мастер загнал машину на подъёмник, затем походил под её днищем, пошевелил колеса, пошкрябал металлической щёткой, потянул за разное, а затем протяжно зевнул:

― Тащи, Лёша, тормозуху!

― Это зачем?

― Ты вопросов лишних не задавай — вредно для головы.

― Почему для головы? ― Лёшка не успел договорить, как ему прилетел подзатыльник — да такой, что кепка слетела на грязный пол.

― Теперь понятно, почему?

― Понятно, ― обиженно буркнул Лёшка и отправился за тормозной жидкостью.

Мастер взял бyтылку и аккуратно полил сзади на один из дисков.

― Работать, Лёшенька, нужно не по двенадцать часов в сутки, а мозгами ― по-учительски произнёс мастер и закрыл бyтылку.

― Так-с, ― почесал он несуществующую бороду, ― теперь тащи масло из бочки.

― Так ведь там совсем другое масло, оно в три раза дешевле.

Мастер посмотрел на него так, как смотрит кот на хозяина, который говорит ему, что тот не должен ходить по цветам. Лёшка тяжело вздохнул, а затем принялся менять масло. Мастер тем временем убрал полную канистру в сейф, а рядом с машиной поставил точно такую же, но пустую.

Последнее, что сделал мастер, — это поменял одну из свечей зажигания на стaрую, а потом включил на всю мощность кондиционер.

Через полчаса Лёшка пригласил девушку в бокс. Парень был бледный, лицо его было искажено от мук совести и холода, который царил теперь в помещении.

― Ой, а чего это у вас тут такой дубак? ― спросила девушка, обнимая себя за плечи.

― Разве? А вроде ничего, мне вот даже жарко, ― искренне удивился мастер, стоя в бушлате.

― Всё готово? ― поинтересовалась клиентка.

― Почти.

Мастер состроил очень озабоченную гримасу, подвёл девушку к висящей на подъёмнике машине и показал на колесо.

― У вас тут тормозная жидкость вытекает. Надо бы цилиндр поменять, а то опасно. Тормоза коварны, могут отказать в любой момент.

― Странно. Всё же новое, ― нахмурилась девушка.

― Ой, сейчас так делают, что новое хуже стaрого, ― махнул мужчина рукой, а затем добавил, ― лишь бы народ развести.

― Так-то оно так, но всё равно странно. Можно попросить вас тряпочкой протереть?

Мастер тяжело вздохнул, а затем, крикнул:

― Лёшка!

Лёшка появился сразу.

― Протри тряпкой, ― указал он на жидкость.

― Вы же понимаете, что так делу не поможешь? ― улыбался мужчина, глядя на девушку как на наивную дyру.

― Понимаю. Но вдруг это не тормозная жидкость. Алексей, ― обратилась она к парню, когда тот насухо вытер диск, ― залезьте, пожалуйста, в салон и понажимайте на тормоза.

Лёшка вопросительно посмотрел на мастера, на котором не было лица. Тот кивнул, и Лёша повиновался. Пять минут он усердно давил на тормоза, но диски по-прежнему были сухими.

― Сухо, ― указала на очевидное девушка.

Мастер утвердительно кивнул.

― Тут ещё кое-что, ― замялся он. ― Лёша, заведи двигатель.

Через секунду машина завелась, но работала она как-то неровно.

― У вас в двигатель попадает охлаждающая жидкость. Видите, дым белый валит из глушителя?

― Да.

― Ну вот. Да и работает она неровно, слышите?

― Ага.

― Скоро греться начнёт, а потом раз — и двигатель стукнет, ― он ударил кулаком по столу так, что девушка подпрыгнула.

― Хм.

Она подошла к выхлопной трубе и некоторое время наблюдала за белым дымом, параллельно растирая свои плечи.

― Может это из-за холода парит?

― Да какой же холод? Плюс двадцать!

― Скажите. А правда, что антифриз на вкус сладковатый? ― спросила ни с того ни с сего девушка.

― Правда! ― крикнул вылезший из машины улыбающийся Лёшка, который решил блеснуть умом.

Она посмотрела на мастера и тот неохотно кивнул. Тогда девушка сделала то, что от неё никто не ожидал — поднесла руку к белому дыму, а затем лизнула свои пальцы. У мастера и Лёшки отвисли челюсти.

― Вы знаете, что-то не отдаёт сладостью. Может вы попробуете?

Мастер надулся. Лицо его стало каким-то бордовым, на лбу появились и начали пульсировать вены.

― Лёшка, попробуй.

― Да, Алексей, попробуйте, пожалуйста.

Лёшка проделал ту же oпeрaцию, что и клиентка, а затем сделал заключение, ― нет, не сладит.

― Значит, я думаю, стоит глянуть свечи?

― Я гляну, обязательно гляну, ― затараторил мастер, боясь, что девушка полезет под капот.

― Масло поменяли? Всё в порядке?

― Да! ― гордо заявил специалсит, ― вот ваша канистра!

Девушка взяла канистру и перевернула её вверх тормашками:

― Это не моя.

― Ваша! Чья же ещё.

― А я говорю, не моя. На моей снизу фамилия написана, я масло у своих поставщиков беру.

В этот самый момент у мастера резко зазвонил телефон, вернее, он сделал вид, что телефон зазвонил и убежал куда-то в угол, где громко заговорил о каких-то деталях.

― Алексей, я думаю, что масло всё же нужно поменять. И залить на этот раз то, что я вам дала, ― улыбнулась коротко девушка.

Лёшка кивнул и достал канистру из сейфа. Мастер глядел на него из угла и кипел от злости. Он уже представлял, как Лёшка стоит у тисков и прокручивает плашкой заржавевшие болты, коих в сервисе скопилась целая бочка.

Когда масло поменяли, а заодно вернулась на место и родная свечка, девушка поблагодарила мужчин и завела двигатель.

― Лёш, а не хотите работу сменить? ― обратилась она к парню через спущенное стекло. ― У меня папа ― гонщик, в ралли участвует, у нас свой бокс, новый инструмент, машин много, постоянно требуется ремонт и уход. Мне сейчас некогда помогать — я ведь и за слесаря там, и за менеджера, да и сама, в конце концов, катаюсь.

У мастера и Лёшки глаза вылезли из орбит, а девушка продолжала:

― Работы много, даже очень, но и зарплата соответствующая ― мы не oбидим. Вы подумайте. Папа через две недели из отпуска возвращается, если согласны, я пока никого больше искать не буду.

― Да он же студент ещё, ― улыбался виновато мастер, ― вам, наверняка, опытные люди нужны, ― намекал он на себя.

― А ничего, что студент, зато ещё не испорчен, ― холодно улыбнулась девушка в ответ и, протянув Лёшке визитку, спокойно выехала из бокса задом, без посторонней помощи...

Автор: Александр Райн
Рассказы для души

Cirre
Крысиный защитник
Этот кот был очень пугливый. Собственно говоря, как и большинство котов. Особенно он боялся собаку, которая жила вместе с ним в доме. Она отбирала у него еду и загоняла под диван. Такие вот дела.
Кот иногда проводил несколько дней в бельевом шкафу, прячась там от собаки выходил только поесть и сделать свои неотложные дела. Да и то, по ночам.
Когда-то очень давно кот не съел маленького крысёнка. Почему не съел? Бог его знает. Наверное, пожалел. Крысёнок оставшийся без мамы крысы привязался к коту. Считал ли он его своим родственником не известно. Но то, что был привязан к нему – это точно. Тёмными, тихими ночами крысёнок выползал из своего убежища и бежал к своему коту.
Он кормился его сухариками, а потом играл с пушистым кошачьим хвостом. После чего засыпал на его спине. А кот облизывал малыша. Возможно, он вообразил его своим котёнком.
Собака по ночам спала и никогда не была свидетельницей этих кошачье-крысиных нежностей. Она наедалась вечером до отвала и дрыхла без задних лап. Но утром. Утром, когда она просыпалась начинались кошачьи мучения. И даже папа с мамой не могли ничего сделать.
Потому, что противный пёс притворялся добрым и ласковым, а когда они выходили в другую комнату, он принимался кусать кота.
Крысёнок наблюдал за этим, и его кровь закипала. Собака обижала его единственную родственную душу.
И однажды он не выдержал. В самый разгар мучений. Когда пёс загнал кота в угол и схватив его зубами за шею, прижал голову к полу, он выскочил из своей норки.
Подбежав к собаке, он бросился к ней и укусил прямо за нос. Пёс не ожидавший атаки, да и никогда не видевший это существо отпустил кота, и схватившись лапами за морду повалился на пол. Но крысёнок не отступил. Он вскочил на упавшего пса и схватил его своими острыми зубками за лапу.
Стряхнув нападающего, собака, завизжав, подскочила и бросилась в дальний угол комнаты. Её глаза расширились от страха и боли. Крыса прыгала, как маленький мячик и каждое её прикосновение к собаке означало новый болезненный укус.
Не зная где укрыться от этого ужаса, непривыкшая к такому собака завизжала так, что было слышно на улице.
Крыса убежала в свою норку. А из комнаты примчались мужчина с женщиной. Они увели собаку не понимая, что с ней случилось.
С тех пор пёс больше никогда не заходил в комнату, где жил кот. Хозяева не понимали, что случилось, но когда они пытались отвести его туда, пёс падал на пол и писался. Так что, они вскоре оставили эти попытки.
Вскоре крыса стала выходить даже днём, и они играли и спали вместе.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Рассказы для души

Cirre
У мечты нет срока годности
В свои семьдесят три года Лидия Петровна была ещё довольно шустрой женщиной. Нет, конечно, иногда и кости ломило на погоду, и уставала она гораздо быстрее, чем раньше, и магнитные бури давали о себе знать тяжестью в голове, и ещё много всяких «и», свойственных её возрасту.
— Мам, ну, может, ты сходишь к врачу? — иногда, когда уж что-либо из вышеперечисленного хорошенько прикручивало мать, говорил сын.
— Зачем это? — тут же начинала сердиться Лидия Петровна.
— Ну, поговорить с врачом, всё рассказать...
— Что рассказывать?! — тут же перебивала мать. — Что я старая? Так я и сама это прекрасно знаю!
— Нет, ну, там, пройти обследование...

— Фёдор, ты смерти моей хочешь? — уже кипела, как самовар, Лидия Петровна (она очень не любила поликлиники и врачей и последний раз общалась с ними при прохождении обязательного медосмотра, когда ещё работала).
— Мам, ну зачем ты так... Я, наоборот, хочу, чтобы ты жила долго и хорошо себя чувствовала.
— Вот если ты действительно хочешь, чтобы я жила долго и хорошо себя чувствовала, не приставай ко мне со своими дурацкими предложениями! Я жива, здорова, ну, прихватило немного, с кем не бывает... Короче, некогда мне здесь с тобой лясы точить, мы с Рексом на прогулку собираемся!
— Мама, ну, у тебя точно всё хорошо?
— Точно. И пожалуйста, больше не нервируй меня своими врачами, я лучше знаю что и когда мне делать! Всё, пока, не волнуйся, если буду умирать, я тебе позвоню.
Лидия Петровна стремительно нажала на кнопку сброса на телефоне.

«Ты слышал, Рекс, что они удумали: отправить меня по врачам!» — обратилась женщина к собаке, роскошной немецкой овчарке.
Пёс презрительно скривил морду, показывая всем своим видом, что это просто возмутительно!
«Вот и я так думаю, — потрепала Лидия Петровна собаку по голове. — А мы с тобой сейчас назло всем пойдём на речку! И разомнём свои, вернее, мои старые кости, ты-то у меня молодой, красавец! Ай, красавец! Бери шину, бегом!».
Трёхлетний Рекс радостно метнулся в комнату за собачьей шиной.

*

— Ну, как там мама? — спросила Вера, жена Фёдора.
— Как всегда, в своём репертуаре: наорала на меня, сказала, что мы смерти её хотим, — улыбнулся Федя.
— Значит, всё в порядке, — засмеялась Вера.
— Ну, да, но я всё-таки о ней волнуюсь, не двадцать лет-то маме... и голос у неё сначала был не очень, это потом она расходилась... вот же вредная...
— А давай я сейчас испеку её любимый пирог, и мы вечером зайдём к ней в гости?
— Давай!

*

Три года назад.
Лидия Петровна всегда была энергичной, жизнерадостной, властной (но без самодурства) женщиной, она не боялась принимать решения и брать на себя ответственность за эти решения. Для Лидии Петровны никогда не существовало таких слов, как «я не успею» или «я не смогу», её девизом по жизни было: «Захочешь – найдёшь средство, не захочешь – найдёшь причину». Поэтому всегда жизнь рядом с Лидией Петровной кипела и бурлила, всё у неё получалось, и сомнения никогда не терзали. Правда, было здесь одно маленькое «но»... это всё должно быть кому-то надо. Дело в том, что Лидия Петровна абсолютно не умела жить просто для себя.

Когда сын с дочерью выросли и выпорхнули из семейного гнезда, создав свои семьи, у Лидии Петровны остался муж, а значит, всё в порядке, а потом внуки пошли, и жизнь пошла на второй круг. Но вот внуки выросли, а муж умер, она осталась одна в квартире...
И жизнь остановилась для Лидии Петровны... Все уговоры сына, невестки и взрослых внуков о том, что она нужна им, не производили на Лидию Петровну никакого впечатления.
«Ага, как собаке пятая нога, — говорила она и таяла на глазах. Все попытки растормошить, расшевелить женщину успеха не имели. — Оставьте меня в покое, я больше ничего не хочу. Когда умру – похороните, а можете и не хоронить, государство в полиэтиленовом мешке зароет, мне всё равно, я этого уже не увижу», — резко отвечала мать, и Фёдор с Верой были просто в отчаянии.

На их предложении жить всем вместе мать только презрительно фыркала, отвечая:
— Не хочу я с вами жить. У вас свой уклад, у меня – свой, не стоит отравлять друг другу жизнь.
— Ну, вот что с ней делать?! — в отчаянии восклицал сын.

— Федя, Федя, — вдруг загорелись глаза Веры, — а помнишь, как когда-то давно мама рассказывала нам, как она с детства мечтала о немецкой овчарке? Только ей всегда что-то мешало: то родители не разрешали, то времена тяжёлые, когда и самим трудно было прокормиться, потом она ждала пенсии, чтобы пёсик не сидел целыми днями сам в квартире, а там внуки пошли... Помнишь, как она рассказывала, что сама будет дрессировать собаку и гулять с ней целыми днями?
— Ой, когда это было... мы тогда с тобой только-только поженились... Она уже и забыла об этом.
— Э, нет, Федя, не скажи, ведь это была её мечта, а мечты никогда не забываются, мечты должны исполняться!

— Ты что? Серьёзно предлагаешь ей сейчас щенка подарить? Она же из дома уже не выходит...
— Так потому и не выходит, что незачем ей! Всё, что ей надо, ты приносишь, я лоточки и баночки с готовой едой передаю...
— Так если этого не делать, то мама просто умрёт с голоду, я её знаю...
— Да я же не против, но... понимаешь, она и не будет выходить и готовить себе... она просто зачахнет! А если мы ей подарим щенка, она начнёт шевелиться, ведь Лидия Петровна очень ответственная...
— Ну, не знаю, не знаю... — задумчиво засопел Фёдор. – Она может просто не принять щенка, скажет: «я вас об этом не просила!». Да, именно так она и скаже. И что тогда?
— Да, это она запросто может... ещё дверь перед носом захлопнет и скажет, чтобы мы больше вообще к ней не приходили и ничего не приносили... — тяжело вздохнула Вера.

Они помолчали, тяжело вздыхая и понимая, что мать просто хочет умереть, потому что, по сути, она права — ничья жизнь от неё больше не зависит, как там она говорила: «Моя миссия в этой жизни полностью выполнена». И ведь умрёт же, заставит себя умереть!
— Слушай, Федя, я придумала! — радостно воскликнула Вера. — А пусть ей этого щенка подарит Вовка, от любимого внука она подарок примет по любому!
— Точно! Только надо это как-то хитро обставить, чтобы мама не догадалась, — заулыбался Фёдор.

*

Выпив две рюмки коньяка, Лидия Петровна сидела на балконе и курила. Она ни о чём не думала, просто сидела и просто курила. Всё уже давно передумано и решено, дальнейшая её жизнь не имеет абсолютно никакого смысла, во всяком случае, для неё, осталось просто ждать. Тяжело. Ну, ничего, она подождёт, уж не так много и осталось. Зазвонил домофон, но Лидия Петровна даже не дёрнулась, она никого сейчас не хочет видеть, вот и всё — это её право.
«Ба, бабушка», — донеслось до её слуха.
Лидия Петровна улыбнулась, когда-то и Вовка с Дениской так же кричали ей с улицы... а теперь они уже выросли и учатся в другом городе...
«Бабушка, бабушка Лида!» — услышала она снова.

Лидия Петровна встрепенулась: как на Вовкин голос похож, но он сейчас не может быть здесь!
— Бабушка, прятаться нехорошо, сама говорила. А я знаю, что ты сейчас куришь на балконе, дым видно.
— Вова? – поднялась Лидия Петровна со стула и выглянула в открытую раму.
— Я, я, ты пустишь меня в квартиру? – улыбался внук.
— А ты почему здесь? Что, выгнали из института, да? – зазвучали сердитые стальные нотки в голосе Лидии Петровны.
— Ба, может, я сначала зайду?
Лидия Петровна махнула рукой, мол, иди, открываю.
— Зайдёшь, зайдёшь, — сердито шипела она, направляясь в прихожую, — зайдёшь, чтобы я тебе трёпки дала напоследок, а заодно и твоим родителям, что не усмотрели...

Лидия Петровна почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам, где-то внутри зашевелился её «чёртик», который всегда вёл по жизни.
— Здравствуй, бабушка! Я так рад тебя видеть! Соскучился... — начал Вовка, пытаясь обнять Лидию Петровну.
— Ты мне тут зубы не заговаривай: рад он меня видеть, — хмыкнула бабушка и отстранилась, — а вот я вовсе не рада тебя сейчас видеть... Что, догулялся, выгнали из института?!
— Ба, ну чего сразу выгнали...
— Ах, ну-да, ну-да, ты сам ушёл, — язвительно закивала головой Лидия Петровна. — Позорище! Чего ко мне явился, похвастаться? Видеть тебя не хочу! Ещё и смеётся он!

— Ба-буш-ка! — громко по слогам протянул, смеясь, Вовка. — Никто меня не выгонял, и я не уходил. Учусь, стараюсь, а ты...
— Так, а чего ты здесь? Ведь не каникулы и не выходной день, — замешкалась Лидия Петровна.
— А я приехал срочно, чтобы тебе подарок отдать.
— Какой подарок? К чему подарок... не нужны мне уже никакие подарки...

— Ба, ты только не сердись. У моего друга в институте есть собака, немецкая овчарка, настоящая, с документами из питомника, так вот, она полтора месяца назад щенков родила. Друг похвастался, показал, они ещё совсем слепые были, такие малюсенькие, хорошенькие... А я сразу почему-то вспомнил, как ты в детстве мне часто рассказывала про собак, ну, помнишь: «Мухтар», «Верный Руслан»...
— И что? — засопела бабка.
— Ты ещё говорила, что всегда мечтала, чтобы у тебя была овчарка, но не случилось...
— Да, мечтала, — часто заморгала Лидия Петровна, — но не случилось...
— Так вот, ба, случилось! — торжественно воскликнул Вовка, извлекая из сумки щенка. — Держи, это тебе!
— Ой! — всплеснула руками Лидия Петровна.

Она взяла пёсика и подняла к своему лицу, их носы встретились, слёзы предательски покатились из глаз Лидии Петровны: «Ну, здравствуй, моя мечта».
Вовка улыбался во весь рот. А в следующее мгновение услышал:
— Спасибо, Вова, только поздно уже, я уж умирать собралась... что ж пёсика сиротить... он страдать будет...
— Ба, а ты не умирай! Собаки они ведь не так долго живут, лет 10–12, разве ты столько не проживёшь, конечно, если захочешь? Ты же всегда говорила: «Захочешь – найдёшь средство...», так вот, ты захоти, ба! Захоти, и у тебя всё получится, а потом вместе и помрёте.
— Точно! Молодец, Вовка! — воскликнула Лидия Петровна и прижала к себе пёсика, а её «внутренний чёртик» уже вовсю крутил хвостом и топал копытцами — тут уже смерти не пройти.
Виктория Талимончук
Рассказы для души

Cirre
Филя
Филю Пашка получил от бабушки на свое пятнадцатилетие. Подарок был неожиданным для всех. Да что там говорить, даже для бабушки он был таким же.

Когда любимая бабуля сунула в руки мальчику живой белый пушистый комок, все просто обалдели. Ошарашенный Пашка переводил взгляд с сидящего у него на руках малыша на гостей и родственников, и не знал, что делать дальше.
Обстановку слегка разрядил Пашкин папа. Он приобнял сына и сказал:

– Давай, определяй на местожительство мелкого.

Тем временем мама подошла к бабушке, отвела ее в сторону, тихим голосом спросила:

– Мам, это чего такое было?

– Ой, доча, потом расскажу, – тоже шепотом ответила женщина.

Пашка пошел в свою комнату. Придерживая малыша рукой, полез в шкаф. Достал старый свитер, положил его в угол между шкафом и кроватью, посадил на него мелкого.

– Вот ты кто? Это твое место. А как тебя звать-то?

Сумбур в мыслях не давал мальчишке определиться с чувствами, которые вызывал в нем этот белый комок шерсти. Пока Пашка разбирался в своих эмоциях, малыш потоптался по свитеру, покрутил головой, и пошел гулять по комнате.

Он деловито все обнюхивал, заглянул под кровать, потом сорвался с места и помчался в другой угол. Остановился, сел.

– Иди ко мне, – позвал его мальчик.

Игнорируя призыв Паши, белый наглец развалился на полу.

– Ну, ты филон. Значит будешь Филей! – улыбнулся мальчик.

Зря родители беспокоились о реакции сына на подарок. Пашка серьезно взялся за воспитание Фили. Помимо лежанки, миски, корма, он попросил родителей купить шлейку. Утром, в обед, вечером он надевал ее на Филю и шел гулять с питомцем.

Мама все-таки вызнала у бабушки секрет подарка. Та рассказала, что он достался ей от соседки, которая срочно уезжала в другую страну и не успевала продать потомство от Лисси.

Последним был этот белый малыш, которого она и вручила бабуле на память о соседской дружбе.

К году Филька сильно подрос, превратился в элегантного белого красавца. Отец несколько раз с иронией спрашивал Пашку про успехи в дрессировке, но тот отвечал, что они еще учатся.

Как-то вечером сын позвал отца в комнату, усадил на кровать. Сам встал возле стола. Филя, встретив мужчину, вернулся в лежанку.

– Филя, ко мне! – спокойно сказал мальчик.

– Сидеть! – скомандовал Паша, когда Филька подошел к нему.

Тот послушно сел.

– Дааа, сын. Осталось только научить его палку приносить и на чужих рычать, – съерничал отец.

– Ничего, мы никуда не спешим – не стал обижаться парень.

Вот так и жили Пашка с Филей, пока парню не исполнилось восемнадцать. Кстати, команду «Апорт»» они все-таки выучили.

Еще за полгода до совершеннолетия сын предупредил родителей, что пойдет в армию. Отец, поскольку сам служил, спокойно принял решение сына. Мать растревожилась, но перечить своим мужикам не стала.

Настал день отправки в войска. Пашку проводили до военкомата, попрощались, пожелали легкой службы.

Вернувшихся родителей встретил Филя. Он поднял голову, посмотрел на них, и пошел в комнату Паши.

Дни шли за днями. Каждое утро и каждый вечер Филька до упора сидел возле двери, пока мама не уговаривала его пойти покушать. На улицу Филю выводил отец. Видно было, что Пашкин питомец делает одолжение отцу. Он спокойно, без привычных при Пашке ласк и довольного бурчания, давал надеть на себя шлейку и отправлялся гулять.

Фильку часто можно было застать на балконном столике, на который он запрыгивал и подолгу смотрел вдаль.

Пашка звонил и писал сообщения, все время интересовался Филькой. Отец не стал скрывать, что тот скучает и ждет.

Однажды в разговоре с женой он сказал:

– Вот скажи мне, как, как такое может быть? У него ж такая тоска в глазах. Вот кто рассказал бы мне о таком, не поверил бы. Ждет, зараза, опять на балконе восседает, выглядывает Пашку.

– Леш, это любовь! – мягко улыбнувшись, ответила супруга.

– Не, это не любовь, это что-то большее.

Год прошел. Дождливым осенним утром раздался звонок домофона. Мать и отец уже знали, что сын должен приехать. Они не спали с раннего утра, ждали. Услышав звонок, мама не выдержала напряжения и присела на диван. Дверь пошел открывать отец.

Когда Пашка появился на пороге, из его комнаты вылетел белый снаряд, и с разбегу запрыгнул на грудь. Парень едва успел расставить руки.

Филька уткнулся башкой в лицо Паши и что-то начал ему говорить. Огромный взрослый мейн-кун, крепко вцепившись когтями в плечи парня, по-детски ластился к хозяину, тоненько жаловался, лепеча какие-то свои кошачьи слова. По лицу Пашки текли слезы.

ГАЛИНА ВОЛКОВА.
Рассказы для души

Cirre
Друг человека
Васю нашли на севере. Талые воды подмыли берег, обвалился пласт глины и на поверхность вынесло глыбу льда с лохматым мамонтенком внутри – детеныш размером с крупную лайку крепко зажмурил глаза и задрал хобот, словно бы звал маму. Оленевод Ненлюмкин оттащил от находки голодных лаек и доложил в поселок. Мамонтенка успели спасти до того, как растаял лед, песцы не успели полакомиться добычей.
Порядок действий при обнаружении первобытных животных прописан четко – обмерить, сфотографировать, упаковать, доставить контейнер к Транссибу, загрузить в вагон-рефрижератор и отправить в столицу. Так и сделали, но дизель-генератор оказался неисправен, температура поднялась, лед потек – и аккурат посередь дороги поездная бригада заметила, что в вагоне кто-то хнычет и топчется... В ближайшем городе вызвали ветеринара из местного зоопарка. Угрюмый, похожий на волка парень осмотрел мохнатого младенца и констатировал «На выход. Не довезете».
Так мамонтенок попал в зоопарк. Он был слаб, еле стоял на ногах, почти не спал, отказывался есть и пить. Лишь озирался по сторонам, мотал хоботом и громко трубил «уа, уа». Наудачу попробовали отправить его в слоновник. Но в жарком помещении мамонтенку сделалось дурно, да и дальние родственники явно не обрадовались прибавлению в семействе. Пришлось вернуть детеныша в открытый вольер под навес, и кормить насильно, вливая в упрямый рот подслащенное горячее молоко.
Дни складывались в недели, положение мамонтенка оставалось неопределенным. Детеныш повис между жизнью и смертью, его унылые вопли наводили тоску на служителей и пугали зверей, жалкий вид вызывал отвращение, в шерсти завелись насекомые. У ветеринара опускались руки, он все чаще задумывался – не милосерднее ли избавить малыша от страданий? Но юннат Лаврик считал иначе.
Сутулый, низкорослый парнишка из нищей семьи был самым неудачным в кружке. Его острые локти смахивали со столов пробирки, косолапые ноги спотыкались о все пороги, разобрать его сбивчивую картавую речь мог лишь Рувим Есич, бессменный и бесконечно терпеливый воспитатель юных любителей природы. Плюс ко всему мальчишка уродился огненно-рыжим, усыпанным мелкими крапчатыми веснушками. Товарищи не любили его и поколачивали бы, но драчунов выгоняли безоговорочно. Впрочем, как и нарушителей правил – увидев рыжего дурачка в загоне у мамонтенка юннаты не замедлили обратиться к Рувиму Есичу за подмогой. Увы, избавиться от недотепы не вышло.
Для начала Лаврик убедил мамонтенка поесть – поставил бутылки с молоком в снег и споил их детенышу почти ледяными. Потом вычистил свалявшуюся рыжую шерсть тем же снегом и вычесал крупным гребнем. И, наконец, уселся на кучу сена, раскрыв объятья новому другу. Сытый мамонтенок положил голову мальчику на колени и захрапел. Он спал десять часов – в зоопарк уже успела примчаться разгневанная мамаша горе-юнната, пообещать милицию, суд и совершенно несуразные вещи. Но все обошлось. А мамонтенок с того дня пошел на поправку.
Еще долго он отказывался брать пищу у других служителей, мотал башкой, пискляво трубил и топал ногами. Но Лаврика узнавал сразу, принимал у него и молоко и сено и яблоки и даже горькие порошки, прописанные ветеринаром. Едва заслышав шаги мальчишки, мамонтенок вприпрыжку бежал к решетке, виляя куцым хвостом. А потом обнимал друга хоботом, прижимался к нему башкой и пыхтел от счастья.
Малыш быстро научился играть – гоняться за мячом, приносить палку, находить спрятанные в карманах конфеты и с аппетитом поедать их. Поглядев на возню, Рувим Есич посоветовал Лаврику дрессировать подопечного – и затея превзошла всякие ожидания. Мамонтенок оказался сообразителен, быстро освоил простые команды и вскоре устраивал целое представление к вящему восторгу посетителей – становился на передние и задние ноги, садился, ложился, трубил, протягивал букетик цветов даме из публики.
Вдохновленный успехами Лаврик попробовал выучить питомца читать, но не преуспел – смысла букв мамонтенок не разобрал и запоминать их отказался. А вот картинки с предметами оказались ему понятны. Он хоботом листал альбом с карточками, выбирал нужное «яблоко», «веник», «слон» и приносил другу. Память у лохматого умника оказалась великолепная, через пару месяцев он научился объяснять, чего хочет – приволакивал карточку «мяч» чтобы поиграть или «дождь» чтобы его лишний раз полили из шланга. Постепенно запас картинок дошел до сотни – хоть ай-кью тестируй, как невесело улыбался директор. Чувствительный хобот тоже оказался чудесной штукой, не хуже человечьей руки – мамонтенок одинаково ловко разбивал им арбуз, завинчивал гайки или поворачивал ключ в замке. Служители с ужасом поняли, что никакие запоры не удержат хитреца в клетке, реши он отведать воли. К счастью зверя не манила свобода.
Кто первым назвал малыша Васей осталось тайной, но имя прилипло как репей. Зверь охотно отзывался и на «Вась-Вась» и на «батюшка Василий Мамонтович» и на «Васька, мерзавец, кто опять метлу слопал?!». Имя «Лаврик» он тоже выучил, но называл друга по-своему, тоненько трубя «уууу». Рос мамонтенок быстро, особенно по зиме. Летом ему было не по себе в косматой шубе, он чесался об бетонные стены и часами сидел в купальне.
А вот холода бодрили Васю необычайно – он резвился в загоне, посыпал себя снегом, катал шары и насыпал сугробы. К трем годам он перерос всех слонов в зоопарке, к пяти сделался высотой с двухэтажный дом, оброс роскошной шубой и обзавелся приличными бивнями. Когда он играючи прижимался хоботом к визитеру, то мог сшибить с ног одним движением. Но несмотря на силу зверь вел себя смирно, шкодил в меру, хотя и мог вывалять в снегу сторожа или облить водой неосторожного посетителя.
Юннат Лаврик тоже подрос. К изумлению окружающих никчемный пацан превратился в сильного, ловкого и смышленого юношу с упругой походкой и хищным блеском в глазах. Прежние враги враждовали теперь за его дружбу, девчонки провожали красавца взглядом, учителя в школе ахали «отличник!», «активист!». К мамонту Лаврик заглядывал куда реже, но питомца не забывал, угощал, чистил снегом, устраивал представления для восторженной публики. Удивительно было смотреть, как огромный зверь падает на колени перед маленьким человеком и хоботом осторожно берет из руки конфетку. А потом гладит по щекам друга, осторожным дыханием ерошит рыжие волосы и урчит что-то на своем северном языке.
Идиллия завершилась в июне. Лаврик блестяще сдал выпускные экзамены и с золотой медалью под мышкой отправился покорять столицу. На прощанье он заглянул к Васе на целый день, возился с ним, играл в мяч, вытаскивал сор и репьи из косматой шерсти, кормил питомца с рук, гладил по теплому хоботу. А потом закрыл кованые ворота загона и не вернулся.
Вася сперва не тревожился – друг бывало пропадал и на три дня и на неделю. Но время шло, а Лаврик не появлялся. Почуяв неладное, мамонт повадился дни напролет торчать у решетки, вглядываясь в даль подслеповатыми глазками, жалобно трубя «ууу! ууу!». Потом загрустил, начал отказываться от пищи, перестал развлекать публику и шалить. И наконец взбесился.
Сторож Палыч завершал ночной обход, когда услышал скрежет и грохот из мамонтятника. Разъяренный Вася бивнями разнес в щепки кормушку, утопил в бассейне поилку, разобрал по доскам навес и методично пошвырял доски в широкий ров, отделяющий зверя от публики. Покончив с досками, мамонт перешел к валунам и кустам, украшавшим загон, затем взялся за решетку и выломал ее в мгновение ока. Стало ясно – еще немного и обезумевший зверь разнесет зоопарк, а затем отправится громить город. Перепуганные животные визжали и выли в клетках, кое-кто из вызванных спешно служителей тотчас сбежал.
У директора на такой случай хранились ружья, заряженные шприцами с транквилизаторами. Доза, которую получил Вася, свалила бы и слона, но мамонту она нисколько не повредила – буйство продолжилось. Ни сети ни цепи очевидно не могли удержать чудовище. А охотничий карабин против такого гиганта что плотник супротив столяра. Оставалась крайняя мера – вызывать милицию с пулеметом и таксидермиста, чтобы экспонат не пропал. Директор уже снял трубку громоздкого черного аппарата, но ветеринар попросил дать ему шанс успокоить ценного зверя. Безумству храбрых поем мы песню... Директор пожал плечами и согласился.
Только большой храбрец рискнул бы перебраться через ров под обстрелом озверелого мамонта. Служители с ужасом наблюдали как похожий на волка парень уворачивается от летящих камней. Еще чуть-чуть и дело кончится плохо! Однако ветеринар успешно выбрался на сушу и спокойно пошел вперед, не обращая внимания на гнев чудовища. Он присел на корточки совсем близко от Васи и начал негромко бормотать что-то неразличимое из-за шума и дальности. Бормотал долго – жаркое солнце успело подняться к зениту, когда мамонт наконец успокоился. Опустил хобот, обломил о бетон треснувший бивень, позволил людям войти в загон, приковать к стене за ногу и спутать цепями.
Еще несколько дней Вася простоял неподвижно, но здоровый организм взял свое. Мамонт стал есть и пить, купаться в бассейне, прятаться под навесом от палящего солнца, поливать рыжую шерсть водой, посыпать пылью и снегом. Никакого буйства Вася больше не проявлял, цепи, кроме ножной с него сняли. Служителей мамонт не обижал, ежедневной уборке и ежегодным медицинским осмотрам не препятствовал и даже метлы воровать перестал. Вот только никто не видел его играющим или резвящимся, не слышал счастливого пыхтенья и фырканья, не удостаивался чести угостить Васю яблочком или конфетой. На ласку и на грубость мамонт отзывался одинаково равнодушно. Хмурый зверь поражал воображение колоссальными размерами, посетители охотно фотографировались рядом – и торопились дальше, к общительным питомцам зоопарка.
Дни складывались в месяцы, месяцы в годы. Мамонт бродил взад-вперед по загону, ничем особо не интересовался, ни с кем не общался и ничего не хотел. На столичных ученых, приехавших изучить редкостный экземпляр Mammuthus, нафырчал и натопал ногами. Раздосадованный Рувим Есич пробовал подсылать в загон юннатов с «говорильными карточками» – Вася аккуратно вытаскивал их из альбома, жевал и выплевывал. Новичок-ветеринар Коркия пытался подружить его поочередно с лабрадором, лосятами и слонихой – не преуспел. Добросердечная Валентина потратила полгода, прикармливая зверя свежими вениками, добывала ему таежные ягоды, собирала в лесу сыроежки – увы.
Летом Вася чувствовал себя скверно, в холода становился бодрее. Порой трубил, долго и мелодично, изредка снова катал шары, возводил снежные укрепления, но потом топтал их и рушил. Позволял зоопарковым воробьям рыться в остатках сена, клевать крошки и греться в косматой шерсти, спасаясь от снега и ветра. Пару раз сторож Палыч подмечал как мамонт шуткует с птичками – набирает воздуху в хобот и сдувает пернатых воришек прочь словно пылесос. Но никому не рассказал – зачем?
Когда январская метель оборвала провода, от мороза лопнули трубы и в зоопарке отключилось тепло, мамонт оказался среди немногих зверей, которым не вредил холод. Белый медведь тоже был счастлив, моржиха с довольной мордой валялась на хрустком снегу, ирбис возлежал на своем бревне с видом царя горы, японские макаки кувыркались в сугробах. Обитатели медвежатника дрыхли по берлогам, сурки дремали в общей норе, летучие мыши в домике, ежи – в груде соломы. А остальным пришлось ой как несладко.
Служители и юннаты с ног сбились, пытаясь спасти хотя бы самых ценных зверей. Шимпанзе, орангов и площадку молодняка в полном составе увез на дачу директор. Слонам соорудили шубы и шлепанцы из ковров, отпаивали их горячим чаем с сахаром и коньяком. Обезьян одели в детские комбинезоны и шапочки, сонных змей запаковали в шерстяные чулки, крокодилов сложили в подвал и засыпали сеном, бородавочника, жирафа и антилоп эвакуировали в торговый центр. Внутреннее помещение львятника хитроумный Палыч ухитрился протопить наскоро сооруженной буржуйкой, туда же в закрытых клетках доставили ягуара и семью леопардов. Кенгуру, капибар, лемуров и носуху приютили в пищеблоке. Росомаха, пользуясь суматохой сбежала, пары хорьков потом тоже недосчитались. А вот на белок, мышей, певчих птиц и прочую теплолюбивую мелочь рук не хватило и помещений тоже.
Неудивительно, что до мамонта никому не было дела. Спохватились лишь тогда, когда рыжий варвар аккуратно снял цепь, перешагнул через ров и начал разносить клетки, одну за другой. И остановить Васю уже не представлялось возможным.
Шел себе по аллеям мамонт, поглядывал по сторонам, крутил хоботом, щурился. Скидывал засовы, вырывал замки из дверей, бил стекла. Доставал наружу замерзших нахохлившихся скворцов, верещащих попугаев, закоченелых белок, дрожащих феньков и енотов – и аккуратно усаживал к себе на спину, в теплую густую шерсть. В Сибири мамонт привык и не к таким морозам, рыжий мех хорошо согревал. Придя в себя скворцы тут же принялись за работу – начали вычищать насекомых и скопившийся сор. Белки заскакали по ушам и бокам, затеяли горелки и салочки. Кошка Манька (без нее конечно же не обошлось) устроилась на макушке у мамонта вместе со своим волчонком – вылизывала дитя и гордо мурлыкала, поглядывая на мир сверху вниз.
Зверей и птиц в зоопарке жило немало, но и мамонт вырос большой-пребольшой – настоящий Васин ковчег, как пошутил Рувим Есич. Места хватило на всех, спасенные вели себя прилично, не ссорились и не пытались сожрать друг дружку. Полтора дня мамонт грел мелюзгу своим телом, потом котел починили, электричество подключили, клетки восстановили, мороз спал и жизнь пошла своим чередом. Спасенных рассадили по своим местам – почти всех.
Семейство белок отказалось покидать такое уютное, теплое и пушистое дерево. Они свили гнезда на широкой спине, расплодились, размножились, подружились с воробьями и устроились лучше некуда. Самому мамонту новые соседи тоже понравились – он делился с мелюзгой фруктами, устраивал горку из хобота и качели из бивня, осторожненько дул на бельчат, устраивая им ураган, и тихонько фыркал от удовольствия, когда мамаша-белка вычищала сор из подмышек и местечек подле ушей.
Аттракцион «Вася и его друзья» стал одним из любимейших в зоопарке, про него даже сняли документальный фильм. Про открытки и говорить нечего – хитрые мордочки белок на фоне огромной мамонтовой башки выглядели прелестно. Всякий раз проходя мимо облепленного посетителями мамонтятника, Рувим Есич довольно улыбался и бурчал под нос что-то неочевидное – старика радовала эта история. Вася тоже был счастлив – насколько может быть счастлив единственный в мире мамонт. Впрочем, в Сибири почитай каждый год вымывает глыбы сероватого льда тысячелетней давности. Может и повезет?
...Дважды в год мамонтятник навещает рыжеволосый сутуловатый мужчина в дорогом отлично сшитом костюме. Он бесстрашно подходит к самому краю рва и часами стоит, протянув зверю свежее яблоко. Иногда Вася делает вид, будто не замечает гостя, иногда приближается, осторожно берет хоботом угощение – и бросает в зеленоватую мутную воду рва. Мужчина удаляется, сгорбив широкие плечи – чтобы снова прийти и часами стоять с бесполезным яблоком в занемевшей усталой руке. Он надеется – однажды мамонт его простит.

Автор Ника Батхен
Рассказы для души

Cirre
Незаконченное дело
— Идем, — прошелестело у нее над ухом.
Лилька вздрогнула и уронила книгу. Первое, что она почувствовала – жуткий холод, который просочился внутрь и сковал дыхание. Затем она увидела ЕЕ. Кто это был она поняла сразу. И не потому, что выглядела она именно так, как ее изображают – черный балахон, коса — а потому, что вокруг сразу все застыло, словно погрузилось в кисель, ледяной, тягучий.
И Лилька побежала. Что есть мочи. Спотыкаясь, поскальзываясь на мокрой листве, пока не грохнулась, порвав чулки, разбив коленки. Тогда она поползла, сжимая пальцами опавшие листья, ломая ногти... Она еще молодая! Ей всего 24! Она не может вот так умереть, в парке, на лавочке, читая книгу...
И вдруг пришло понимание, что убегать бесполезно и потянуло назад, точно магнитом... Лилька встала, отряхнула грязь с ладоней, с колен, гордо выпрямила спину и вернулась к скамейке, стараясь не смотреть на себя, ни к чему это, а то ещё расплачется и совсем не хотелось, чтобы её неживое лицо запечатлелось в памяти. Хотя, непонятно на сколько ещё эта память у неё останется...
— Ну, веди уже! — с вызовом так сказала, бравируя.
— Ну, пошли, коли такая шустрая! — ответила ей старуха удивительно чистым, мелодичным голосом.
И отчего-то сделалось спокойно на душе, исчез тошнотворный страх и леденящая пустота.
— Это все, конец? — совсем по-детски спросила она.
— Вопросы здесь задаю я, — насмешливо ответила Смерть и пошла по аллее, поднимая вихри листьев своим подолом.
Лилька лишь искоса бросила взгляд на одинокую фигурку, застывшую на скамейке, отметив съехавший набок красный берет, и кинулась следом. На языке много чего крутилось, но не срывалось, ибо Лилька девушка понятливая — сказали вопросов не задавать, значит не задавать.
— Дела какие незаконченные остались? — нарушила молчание Смерть.
Лиля даже растерялась — белье в стиральной машине, цветы не полила с утра, документы не сдала... но Смерть ведь не это интересует.
— Мне все равно что, — ответила на её мысли страшная «проводница». — Выбери любое незаконченное дело — одно! — уточнила она. — И можешь его завершить.
— А разве так можно было? — изумилась Лилька и даже остановилась, но потом встрепенулась и догнала Смерть.
— Вопросы здесь...
— Прости... те...— вполне искренне покаялась Лилька.
— Думай быстрее, мы почти пришли.
А вот эти слова прозвучали жутко, так жутко, что у Лильки даже желудок свело судорогой.

Мысли в голове взметнулись снопом искр, словно в костер палку бросили, и разлетелись, тая в воздухе... Какое дело самое важное? Что она должна завершить, если есть такая возможность? Бытовые мелочи сразу выкинула из головы, хоть они и крутились рядышком, клюя в висок: посуда не мытая, скажут — какая неряха; долг подруге не вернула — мелочь, но неприятно; на работе проект не успела завершить, подведет всех...

Труднее всего было нажать на кнопку звонка... Вот так кажется просто, протяни руку и воткни указательный палец в белую пипочку, но нет... Она стояла и смотрела на дверь обтянутую местами потрескавшимся дерматином и в голове проносились моменты из их жизни с Лешкой... Дверь открылась так внезапно, что у Лильки сердце дернулось и забилось раненной птахой. Ладошки вспотели и задрожали, а на глаза навернулись слезы. Он был все такой же красивый, только похудел и осунулся и в глазах не было задорных чертенят...
— Лиль? Ты? Что-то случилось?
Вот в этом он весь! Словно не она трусливо бросила его год назад, когда его маму парализовало. Как будто не было предательства с её стороны, как будто он... простил её...
Эти слова она сказала вслух и от испуга расплакалась.
— Ну-ка иди сюда, — он втянул её в квартиру и в нос ударил тяжёлый запах мочи и лекарств.
Значит мама ещё болеет. Она даже не набралась смелости позвонить ему за все это время. Тогда, год назад, её выворачивало наизнанку от этого запаха... А сейчас...
— Прости, я мою, проветриваю, но... — Лёшка устало провел рукой по волосам.
А Лиля вдруг поймала его ладонь и прижалась к ней щекой. Лёшка замер. Она чувствовала, как бьётся его сердце все сильнее и сильнее, а ее затягивает в водоворот с такой скоростью, что она вцепилась в его руку, как в спасительную ветку. Так они и стояли, пока тревожный колокольчик не ворвался в их разум.
— Это мама, — он осторожно вытянул руку. — Ей что-то надо, ты проходи на кухню, там окно открыто, нет запаха. Я сейчас.
Лиля послушно прошла на кухню и подошла к окошку. Не потому, что там воздух свежее, нет, совсем нет. Её уже не воротило от запаха болезни. В конце концов она вообще уже мертва и скоро её тело будет... Нет. Она не хотела думать об этом! Не для этого она пришла сюда. А зачем? Попросить прощения? Позаботиться о своей душе? Опять она только о себе думает! Ей вдруг стало зябко, и она закрыла окно. Обернулась. Окинула взглядом шестиметровую кухоньку. Увидела не дочищённую картошку — Лёшка, наверное, готовил обед, когда она пришла. Что он хотел приготовить? Лилька заглянула в кастрюльку — куриный бульон.
— Мама захотела картошки жареной, — Лёшка робко улыбнулся. — Странно, она уже давно ничего не просила, а тут, — он развёл руки и пожал плечами. — Ты будешь картошку?
Она кивнула и взяла нож.
— Я почищу...
Больше они не говорили. Потом уже, когда Лёшка накормил маму и вернулся на кухню, где Лилька ждала его за накрытым столом, он взглянул ей в глаза и спросил:
— Так зачем ты пришла?
Он имел право знать. Знать, зачем она снова вторглась в его жизнь. В жизнь, которую она год назад выкинула на помойку.
Лилька отодвинула тарелку, но он снова подвинул её, словно испугался, словно хотел оттянуть то, чего боялся услышать.
— Ешь. Потом скажешь.
А что сказать? Что она все эти бесконечные 12 месяцев не жила. Существовала, но не могла набраться смелости, чтобы прийти к нему?

Лилька вздрогнула, вспомнив свои слова:
— Меня тошнит от всего этого!
Вспомнила и щеки предательски вспыхнули. Зажглись так, что жарко стало. Она снова вскочила и открыла окно.
— Пахнет? — спросил Лешка.
— Нет. Вернее да, но это не имеет значения. Мне стыдно, Леш. Стыдно за себя. Что я оказалась жалкой предательницей...— Лилька торопилась, слова сбивались в кучки, спотыкаясь друг об друга. — Я не знаю, простишь ли ты меня, но я...
— Тшшш, — он как-то быстро оказался около нее и прижал к себе. — Я никогда и не винил тебя. Ты не должна была терпеть...
— Должна была! — перебила Лилька, утыкаясь ему в грудь, сжав кулачки. — Если любишь, то все принимаешь. И в горе, и в радости...
— Ну мы же не женаты были, — он погладил ее по волосам.
— Это не имеет значения! Штамп в паспорте не дает гарантию любви. А я ведь тебя любила...И люблю... — последние слова она выдохнула чуть слышно.
Имеет ли она права их говорить? Сейчас? Зная, что мертва? Ведь это причинит ему новые страдания...
— Алеша, — слабый голос матери, Елизаветы Васильевны, прокрался на кухню. — Кто там?
Леша поймал взгляд Лильки, заправил непослушную кудряшку ей за ухо:
— Лиля, мам. Вернулась.

Лилька очнулась, словно на неё ушат ледяной воды опрокинули. В грудь ворвалась влажная осень, глаза ослепило лучиками робкого солнца. Она в парке. На скамейке. Берет свалился на землю и озорные листья шуршали ему свою песенку. Она... жива? Все это был сон? Вздох облегчения и нервный смешок следом.
— Привидится же, — Лилька подняла берет, стряхнула прилипчивую листву, и, зябко поежившись, натянула его на растрепавшиеся кудри. — Домой, домой...
И вдруг кольнуло и сжало кольцом, так, что дышать трудно — а что дома? И тёплые руки Лешки, из сна, и ощущение давно забытого счастья...
— И что ты ему скажешь, дура? — бормотала она, пока ноги несли её к метро. — Мне приснилось, что я вернулась и ты простил меня?
Три остановки. Одна пересадка. Двести метров до дома. Пекарня на углу. Коробка эклеров. Их. Любимых. Четвертый подъезд. Второй этаж. Обитая дерматином дверь.
На этом решимость Лильки трусливо сбежала. Но страх не занял её место, потому что там уже прочно обосновалась любовь.
— Ты же любишь его, дурочка, — Лилька вытерла рукавом глаза. — И всегда любила, — она облизнула пересохшие губы и нажала кнопку звонка.
— Открыто...
Голос глухой, незнакомый.
Лилька толкнула дверь и шагнула в темноту коридора. Лёшка стоял в проёме двери. Большой, красивый... поникший. Он поднял на неё взгляд, удивлённый и детский, в котором сквозило недоумение.
— Лёш, я.. — залепетала Лилька.
— Мама умерла, — перебил он. — Так хорошо картошки поела и улыбалась все...
— Лешк...
Лилька в три шага оказалась возле него и обняла, прижала к себе словно ребёнка, поглаживая по спине.
«Не зря привиделось, — мелькнула мысль. — Она почувствовала, что нужна ему. Вот к чему этот сон...»
— Я думал, ты ушла, — шепнул Лёшка в её волосы. — Передумала и снова сбежала.
Лилька замерла, застыла... Не сон?!
— Я за эклерами... — прохрипела она и откашлялась, — ходила. Нашими... Любимыми.

— Материнское сердце не обманешь, — усмехнулась Смерть и взглянула на спутницу: — Ну что, Елизавета Васильевна, в путь? Не переживай, она все тут же забудет, как только мы уйдем, — кивнула на Лильку и пробормотала: — И как я только согласилась на эту аферу, старею, наверное....

Автор #АлисаАтрейдас


Рассказы для души

Cirre
Яна рассматривала себя в зеркало:

  • Да, мягко сказать, не красавица. Нос широкий, приплюснутый, глазки серые, маленькие, смотрят исподлобья, веснушки по всему лицу, волосы выгоревшие, торчат, как пакля...
Попробовала улыбнуться: получилось ещё хуже! Не улыбка, А оскал злого клоуна.

  • Ладно, чего я там в этом зеркале не видела. – успокоила она себя и повернулась к отцу.
  • Па, может, ну его, этого жениха! Ну некрасивая я! Чего время зря терять?

Отец подошёл, обнял дочь.

  • Да ты что, дочка! С лица-то воду не пить! А ты и умница, и работящая вон какая! Сейчас таких мало уже! И добрая ты у меня, понимающая! Ты себе просто цены не знаешь!

Яна грустно улыбнулась:

  • Может, оно и так, только ведь приедут, да всё настроение испортят! Сами-то бывают чуть красивее обезьяны, а туда же: корелевишну им подавай.
  • Ты, дочка, на меня вышла похожей. А в народе знаешь, как говорят: если дочь в отца уродилась, значит, счастливой ей быть!
  • Экий, ты батя оптимист!
  • Конечно, оптимист! Когда твоя мама, Сонюшка моя ненаглядная, при родах-то померла, да тебя мне оставила, мне без оптимизму никак нельзя было! И вон, смотри, какая вымахала! Да и едет ко мне друг! Просто сына с собой везёт! Никто вас пока не сватает. А оно вдруг, да сложится!

Девушка выглянула в окно на заливистый лай собаки. Перед калиткой топтался высокий солидный мужчина с вьющимися седыми волосами и уменьшенная его копия, только лет на двадцать моложе. Парнишка был похож на мужчину, только вот телом обладал слабым и тощим.

  • Ладно, пап, вон, кажись жертву привели! -сообщила Яна отцу – Интересно, чем он перед родителями провинился, что его со мной познакомить решили?! Не иначе, пьяница, игрок или наркоман. – задумчиво добавила она.

Отец вышел к калитке и вскоре вернулся с гостями.

  • Здравствуй, Потап Иванович! Вот ехал с сынком проездом, дай, думаю, зайду по старой дружбе! – протянул отцу руку высокий мужчина.
  • Заходи, Герман Петрович! Заходи, дорогой! Рад гостю! Так поди лет десять и не виделись! Ты-то всё в городе обитаешь, у тебя там всякие умные изобретения! А у нас тут что?! Деревня! Глубинка! Огород да хозяйство – вот и всё наши университеты. – ответил отец, радостно похлопывая гостя по спине.

Яна в это время проворно накрывала на стол. Всё простое, деревенское! Никаких ресторанных изысков. Отварной картофель с укропчиком и сливочным маслом, мясо жареное на чугунной сковороде, огурцы и помидоры с грядки и запотевщая бутылка деревенской самогонки.

А гость тем временем продолжал: -Эээ, Потап, не принижай, село город кормит! Вот, привёз тебе своего сыночка показать, Матвея, вот какого вырастил! Да и на твою дочурку взглянуть. Помнишь, как мы с тобой тогда два вдовца разом у роддома встретились: ты с розовым кульком, а я с синим.

Его гудящий бас сорвался и он незаметно смахнул ненароком на вернувшуюся слезу.

  • Такое же разве забудешь! Стою, держу маленькую куколку в руках. А у самого слезы по щекам градом льются, «как же мы теперь без мамки!» А тут ты, такой же растерянный, с сыном на руках.

Поддержал друга Потап. Мужчины ударились в воспоминания о том, как детей всё это время без матери растили. Да как поддерживали друг-другу на расстоянии, гостинцами время от времени снабжали.

Отец повернулся к Яне:

  • Ты пойди, дочка, покажи парню наше хозяйство. Он же, поди корову только на фотографиях видел!

Яна усмехнулась: – Ну, пойдем!

Маленький, щуплый Матвей, «весь в мать», как выразился его отец, покорно поплелся за девушкой. Та по пути захватила два пустых ведра – воды набрать.

  • Чего зазря туда-сюда землю топтать, хоть воды принесу!

Матвей и Яна вышли со двора:

  • Ты посиди пока тут, я к колодцу! Воды наберу, а потом покажу тебе все. – предложила она своему спутнику.
  • Можно, я с тобой! – неожиданно быстро выпалил он, словно боялся остаться здесь, один на скамейке.
  • Ну, пошли, раз так! -кивнула девушка.

Яна, громко громыхая вёдрами, в сопровождении Матвея направилась к колодцу.

  • Янка, а Янка, ты чего это, цуцика себе завела? Чего-то он у тебя заморенный какой-то? Червяками, что-ли кормишь? – послышалось вдруг из толпы парней, тусующихся у забора.

Янке стало обидно за парня, да и ней из той породы она была, чтобы молчать.

  • А ну быстро рты там позатыкали. Не то я заткну! -рявкнула она зычным голосом на парней.
  • А провожатый твой что, от страха голос потерял, что ты о нём так печешься! – четверо парней отделились от толпы и двинулись к Яне и Матвею.
  • Яна, не надо! Я и сам могу за себя постоять! – гордо заявил Матвей, протягивая девушки очки.

Он крепко сжал кулаки и принял боевую стойку.

Но парни были слишком здоровые, а Матвей слишком маленький и хлипкий, чтобы оказать им действительно ощутимое сопротивление. Парни насмехались над ним, кидая его как мячик, друг-другу.

  • Ой, ти пути-пути! Смотри, какие мы грозные... А кулачищи, то, кулачищи! И мускулы, как у Шварценеггера – доносился их гогот.

Яна аккуратно положила на траву очки парня. И, размахивая вёдрами кинулась на обидчиков: – Разойдись! Зашибу!

Парни, видимо уже с детства, были знакомы с тяжёлым кулаком девушки и кинулись врассыпную. Но она всё же успела двоим из них надеть по ведру на голову, а остальным надавать затрещин и тумаков.

  • Ну ты даёшь! – восхищенно затараторил Матвей, с тобой можно в разведку за языком ходить.
  • Ты тоже молодец! Их вон сколько, а ты не испугался! Знал, что силы неравны, а не убежал. – Яна одобрительно похлопала по плечу своего провожатого.

Она молча сняла ведра с сидящих на земле поверженных врагов, не забыв предварительно постучать сверху.

  • Это, чтобы знали! – объяснила она Матвею.

Девушка с грохотом опустила ведро в колодец и когда гулким эхом раздался плеск воды и ведро зачерпнуло воду до краёв, стала поднимать его наверх. Матвей невольно залюбовался её красивыми сильными руками, ловко управляющимися с колодезным воротом.

  • Попробуй колодезной водицы! У вас-то в городе такой, поди и нет! Студеная!

Матвей подошёл, обхватил ведро обеими руками, наклонил его и сделал глоток. Холодная, чистая, как стекло вода обожгла небо, а затем и горло! Он оторвался от ведра.

  • Аж зубы сводит! – засмеялся Матвей.

Яна наполнила ведра, и ловко, привычным движением подхватила оба.

  • Дай мне! – вдруг сказал Матвей. – Что ж ты тяжести тащишь, а я рядом руки в брюки буду идти?!
  • Какие тяжести? – удивилась Яна – Два ведра воды – тяжести?

Но поставила ведра на землю. Матвей уверенно подошёл, силясь поднять их. Но ноги подогнулись в коленях.

Яна, оглянувшись, чтоб никто не видел: «засмеют ведь парня», вырвала у него из рук одно ведро.

  • Пойдём домой.

Поставив ведра в сенях, она деловито сказала: – Пойдём, что ли, курятник покажу! Заодно и кур покормим.

Яна насыпала в миску зерно: -Цыпа, цыпа, цыпа!

Со всех сторон, наперегонки к ней ринулись куры. Они копошились, подбирая корм, а девушка всё подсыпала и подсыпала им зёрен.

А что там? Парень указал на нужник, стоящий поодаль во дворе.

  • Деревенский туалет, нужник! – просто ответила Яна.
  • А можно я посмотрю? – робко поинтересовался Матвей.
  • Ну конечно, можно! – девушка про себя улыбнулась деликатности парня.

Куры всё ещё собирали пшено, когда до Яны донёсся слабый крик: – Помогите!

Яна со всех ног бросилась к деревянному строению, одной ногой выбила дверь. Матвей провалился в отверстие, и висел теперь, вцепившись в пол, рискуя свалиться на дно. Его пальцы побелели от напряжения, а сам он отчаянно молил о помощи.

Яна быстро подскочила, подхватила несчастного подмышки и вытащила на свет Божий.

Уложила бедолагу тут же на траву: – Как тебя угораздило? – спросила она. -Сколько лет живу, а такое впервые вижу!

  • Я сам не знаю! Я тоже такое впервые вижу! Хорошо, хоть чисто у вас там!
  • Ну, так, следим! Иначе ведь не продохнуть потом будет.
  • Ладно, вон там смотри, душ летний! Вода там нагрелась уже! Иди ополоснись, а я тебе чистое принесу. А то чисто-не чисто, а грязь ты всё равно «поймал».

Через полчаса чистый и свежий Матвей сидел и грелся на солнышке на лавке возле дома, а Яна развешивала на проволоке его постиранные вещи.

  • Придётся вам здесь до завтра остаться, пока вещи высохнут! Не поедете же вы в город так! – сказала Герману Петровичу кивком указав на Матвея.

Герман Петрович оценивающе глянул на сына, обряженного в чистую рубашку с чужого плеча с закатанными раза в три рукавами и в широких для него брюках, подвязанных ремнем.

  • Ну да, видок-то ещё тот! Но, зато есть возможность выпить по рюмочке за знакомство молодых, а, Потап, – весело подмигнул он другу.

Яна постелила Матвею в отдельной комнате. Он с удовольствием растянулся на чистой скрипучей простыни. Ему снилась Яна с венком из ромашек на голове. Она протягивала ему ковш с чистой колодезной водой и говорила: – Испей водицы, милый!

И почему она показалась ему вначале некрасивой?! Ну, может, необычная немного, но зато какая-то тёплая, надёжная, добрая.

Всё переживает, чтоб над ним-неумехой не смеялись в деревне. Деликатная такая.

Нет, она ему определенно нравилась.

С первыми лучами солнца Матвей проснулся, вышел на крыльцо, потянулся, расправил свои кости: -Хорошо-то как!

Направился по дорожке к злополучному нужнику. Уж теперь-то он понял как с ним обращаться. Облегченно вышел! Получилось! Но, вот беда! В дом никак не вернуться!

Посреди дороги, прямо перед нужником стоял огромный чёрный бык.

  • Ну и как ты тут оказался? – испуганно проглотив слюну, спросил у злобного на вид животного Матвей.
  • Мууу! – низко забасила рогатая скотина.

Матвей попытался обойти эту сволочь сзади, но бык резко развернулся и наставил на него рога.

  • Бежать надо! – вспыхнула в голове Матвея мысль. -Но куда? – слева забор, справа живая изгородь, позади такой уже родной нужник. – В нужник! – выбрал Матвей и быстро юркнул обратно, на насиженное место!

Бык обиженно замычал, и, видимо, от большого разочарования разбежался и стукнул рогами о деревянное строение.

  • Ну, всё, сейчас посыплется, как домик Наф-Нафа! – пронеслось в голове у Матвея.

Но туалет устоял! Видимо, рукастый мужик-Потап привык всё делать на века.

Но бык не сдавался, он снова разбежался и снова стукнул строение рогами.

  • Ну ваще! Сволочь, добить решил меня окончательно!
  • Ах ты скотина ты этакая! – послышался голос Яны – ты как это вырвался?! А ну ступай на место! Не то получишь у меня!

Матвей осторожно выглянул в щёлку: девушка, размахивая хворостиной, гнала послушного его быка на место его прежней дислокации.

Матвей осторожно выбрался из западни.

  • Ну ты, как? Не сильно испугался? – участливо спросила парня девушка после того, как отогнала быка и привязала его.

Он отрицательно помотал головой.

  • Яна, выходи за меня замуж! – вдруг, покраснев как рак выпалил Матвей.
  • Так я же страшная! – удивилась девушка.
  • Глупости! Это просто все вокруг слепые.

Автор: Анелия Ятс

Cirre
Большой человек

— Вот знаешь, Серёга, мне с детства пророчили большое будущее. И были правы, — начал свой рассказ Валерий Петрович. — Я стал очень-очень важным человеком. От моего указа и одобрения зависят судьбы. Иногда у меня нет даже пяти минут свободного времени — весь в делах.
Серёга понимающе кивнул и, не желая перебивать собеседника, молча слушал дальше.

— Вот вчера, к примеру, захожу я в свой кабинет, сажусь, а мне уже в дверь стучат.

«Ну что такое? Ни минуты покоя! Дайте мне с мыслями собраться!» — кричу я, а в ответ мне сразу список нерешённых вопросов:

«Требуется финансирование на импорт товаров из магазина в холодильник!» — сообщает секретарь.

— Ну а ты что? — без слов, одним лишь взглядом, спросил Серёга.

— Ну а что я — перевёл со счета нужную сумму. Импорт — дело важное. А секретарь продолжает:

«Нужно выделить средства на здравоохранение — закончились аспирин, уголь, грудной сбор, витамины».

Делаю переводы между счетами, закрываю сделки на букмекерских сайтах, запрашиваю акты сверок у своих контрагентов. По итогу оказывается, что родной брат должен мне пятьсот рублей. Требую немедленно закрыть дебиторскую задолженность и всё перечисляю на здравоохранение.

Только от меня отстаёт секретарь, а я начинаю расслабляться, как ко мне уже стучат из Пенсионного фонда:

«Сегодня было обещано принять во внимание запрос о помощи в передвижении пенсионеров!»

«Куда изволите перемещаться?» — спрашиваю я, не выходя из кабинета.

«На вещевой рынок — за шторами, скатертью и новым тазиком, — сообщает мне Пенсионный фонд, а потом спрашивает: — Ты покушал? Я там котлеток нажарила».

Утвердив данный запрос, я уже собираюсь заняться тем, ради чего пришёл, как вдруг ко мне стучится представитель организации «Поддержка детства и юношества» и спрашивает:

«Не хотите ли сделать вклад в нашу организацию, приобретя для нужд её участников новый скоростной велосипед?»

«Я для ваших нужд на прошлой неделе самокат приобрёл», — отвечаю я.

Но представитель продолжает обработку — давит на болевые точки, словно я какой-то новичок:

«Ты меня не любишь, что ли? Я же спортом хочу заниматься! Теперь из-за тебя буду толстой, как все мои одноклассницы!»

«И не проси! Как минимум до следующего финансового планирования!» — отрезаю я.

Тут же подключается младший сотрудник организации и требует немедленной оценки его изобразительных способностей.

«Я занят, приходите через десять минут!» — держу я дверь кабинета, в которую пытается ворваться весь детский фонд в составе двух девочек — четырнадцати и пяти лет.

Приходится вызывать секретаря, который всё принимает на себя. Велосипед был обещан в конце отчётного квартала и только за хорошие оценки, а рисунок был прислан мне на WhatsApp, где я всё и проанализировал.

«Геометрия трубы на домике неровная, могут возникнуть проблемы с вытяжкой. И что за материал используется на кровле? Не пойму, это что? Ветряная мельница? Согласовано с местным инженерным бюро?» — начинаю я придираться, а меня тут же добавляет в чёрный список родной секретарь, представляешь? А ведь мы пятнадцать лет под одной крышей живём!

Казалось бы, Серёг, основные дела закончены, но нет — начались проблемы с внешней политикой. Сижу я в кабинете, думаю о закупке строительных материалов на ближайший сезон, и тут мне звонят из съёмного посольства, которое находится прямо под нами. Хозяин посольства и его неадекватные квартиранты кричат очень громко и явно на иностранном. Много подобного рода слов, от которых у меня уши завяли, я услышал впервые, а ведь я знаю три языка. Наконец до меня доходит: мы их затапливаем! Срочно вызываю секретаря, прошу проверить соседний кабинет.

И действительно, мы затопили соседей. Всему виной — наши с секретарём недавние водопроводные реформы. Сливной шланг от стиральной машинки оказался на полу, а сама машинка в этот момент стирала.

Я уже чувствовал, как у меня в кармане образуется внешний долг, но в конечном итоге катастрофа оказалась локальной — всё обошлось небольшим косметическим ремонтом потолочной плитки. Но в тот день я изрядно натерпелся.

В общем, когда секретарь подошла к двери с новыми требованиями, я был вынужден соврать:

«Звонили из министерства транспорта. Требуется моё присутствие».

«Опять машину под знак поставил?»

«Нет, на место для инвалидов», — отвечаю я и уже собираюсь вставать, чтобы покинуть кабинет, но понимаю, что не могу.

«Что, бумага закончилась? А я ведь говорила тебе, что у нас последний рулон. Ты почему вчера не купил?» — отчитывает меня секретарша, ну, то есть Катя.

Короче, очень много у меня дел, Серёга, очень. Важный я человек, ответственный. А тут ты еще в пять утра меня постоянно будишь. Нет чтобы потерпеть до моего будильника, а ты скулишь, — недовольно ворчал Валерий Петрович, глядя в глаза собаке. — А в целом я всему рад. Большой человек — он же совсем не обязательно должен быть ответственным за миллион людей. У каждого из нас своё маленькое государство дома. Со своими законами, конституцией, планами и целями. Знаешь, Серёг, я так рад, что мне есть за что быть ответственным. Ведь если не я, то ответственным может стать кто-то другой.

Александр Райн
Рассказы для души

Cirre
На охоте.....

Мой кум Михалыч работает егерем. Весь в шрамах. На руке у него два параллельных шрама, это волк клыками. На груди четыре параллельных шрама, это медведь когтями. На всю спину 8 параллельных шрамов, это тёща граблями.

На днях к нему в охотхозяйство прибыла группа немцев, охотники-любители, 8 голов. С утра провели инструктаж, взяли ружья, пошли. Охота началась удачно. Для гринписа.
После того, как Ганс 30 раз стрелял в зайца, мы поняли, что косой в косого не попадет никогда. Тут из под ног немца взлетел одинокий худой перепел. Немцы, вскинув 8 стволов, открыли стрельбу на поражение. То, что перепел был поражен такой стрельбой было понятно сразу, потому что улетая, он обгадил немцев с головы до ног. Короче, когда мы вернулись в лагерь, из трофея у нас был только погибший от поноса перепел.

Чтобы подбодрить немцев, я им рассказал байку о том, как можно охотится на зайца с кирпичом. Кладешь на заячью тропу кирпич, посыпаешь его перцем. Заяц бежит по тропе и видит кирпич, думает, что это морковка, подбегает, нюхает кирпич, перец попадает ему в нос, заяц чихает, бьется головой об кирпич и погибает.

Немцы выслушали историю с каменными лицами. На следующий день выдвинулись в лес пешком. Через каждые 5 минут немцы требовали привала. На 7-м привале я потребовал объяснений. Оказалось, что рюкзаки у немцев полны перца и кирпичей.

Избавившись от стройматериалов, к обеду мы вышли охотиться на уток. С юмором у немцев оказалось совсем хреново. После трехчасовой бесполезной стрельбы по уткам, я им сказал что или утки высоко летают, или они низко подбрасывают собаку.

И, когда в следующий раз над ними взлетели утки, я увидел, как собака Михалыча летит к ним на встречу. Глаза у собаки были как блюдца. Утки увидели летящее на встречу животное и стали нестись прямо на лету. Причем неслись утки обоих полов. И собака тоже.

Так ничего и не застрелив, мы вернулись в лес и устроили небольшой пикник. Тут неподалеку на пригорок вышел огромный медведь и стал чесать спину об березу. Ганс сдуру выстрелил в медведя утиной дробью и случилось страшное – он попал!

Медведь не вынес такой фамильярности и кинулся в воду в нашу сторону. Я понял, что попали мы все. Обычно медведи плавают по- собачьи, но оказалось, что обиженные медведи склонны к баттерфляю. А перепуганные немцы склонны к галопу.

Они перебежали речку не замочив штанин и растворились на деревьях в близлежащем лесу. Медведь кинулся было на пару деревьев, но немцы шустро перескакивали с ветки на ветку. В глазах косолапого читалось удивление, таких белок он еще не видел.

После этого незваный гость распотрошил наши рюкзаки, сел на немецкую губную гармошку и стал пожирать наши припасы. После того, как сгущенка, тушенка, хлеб и мыло были съедены, губная гармошка под медведем вдруг заиграла. Медведь выдувал музыку минут 40. Потом он обильно пометил наши вещи и ушел в чащу.
Вещи, которые находились на нас, мы пометили сами.
из инета

Cirre
Чурчхела

Чурчхела появился в доме тёти Сони при весьма странных обстоятельствах. Хотя странными они были для неё, но не для дяди Яши, который всегда всему находил логическое объяснение.
Вообще-то тетя Соня не любила в доме животных — игуана по имени Тварь, не считается.
— Тю, да разве ж это животное. Ползучка, всё время сидящая на своей ветке. У, вон как зенки свои вылупила, — говорила она, проходя мимо террариума, стоящего на столе дяди Яши.
Это было его животное, за которым он ухаживал с нежностью и трепетом души. Кусочки яблок, груш, бананов подавались на миниатюрной фарфоровой тарелке, которую дядя Яша мыл до блеска после каждой трапезы.
— Тварюшка — особа интеллигентная. Из грязной посуды трапезничать не будет, — говорил он, красиво выкладывая фрукты.
На что тётя Соня только фыркала и презрительно смотрела, как игуана медленно сползает со своей сухой ветке.

Итак, в этом доме домашних животных не было до того момента, пока однажды тётя Соня и дядя Яша не вернулись с рынка.
Когда тетя Соня выкладывала из корзинки свежую зелень, овощи, фрукты, мясо, до её слуха донеслось непонятное то ли тявканье, то ли скулеж.
— У-у-у, твоя Тварь уже по-собачьи тявкает. Смотри, как бы не оттяпала руку, жратву дающую, — проворчала она, с опаской прислушиваясь к звукам.
— Что ты, Сонечка, это животное безобиднее тебя, — ответил дядя Яша, предварительно отойдя на безопасное расстояние.

От гнева тети Сони его спасло очередное тявканье, донесшееся со стороны балкона. Звук был уже не приглушенный, но требовательный. Супруги переглянулись и тётя Соня, уперев руки в бока, что никогда не предвещало ничего хорошего, грозно посмотрела на дядю Яшу.
— А ну, признавайся, тиран, кого ты на этот раз приволок в мой дом?
— Что ты, Сонечка, как я могу, зная твой грозный нрав, — приложив руку к сердцу, заверил дядя Яша.
Со стороны балкона донеслось жалобное поскуливанье. Дядя Яша было ринулся к балконной двери, но тётя Соня отстранила его своей мощной рукой, не терпящей возражений.
— Я сама, — твёрдо сказала она, пригвоздив дядю Яшу взглядом к стене.

На балконе сидел маленький, грязный, худой, мокрый щенок. Он смотрел на тетю Соню преданными глазами и дрожал от холода. Август в том году был похож на октябрь, поэтому холодно было не по-летнему.
— Да что ж ты такого маленького, такого худенького да на улице держишь, — запричитала тётя Соня, прижимая к своей огромной груди этот маленький комочек.
— Да что ж ты всё меня обвиняешь? Как я мог его там спрятать, если всё утро носил за тобой корзинку по рынку, — разозлился дядя Яша, который не любил, когда его обвиняли в том, чего не было и быть не могло.
— А ну, прекрати кричать на жену, — топнула ногой тётя Соня и на корню пресекла спор. — Не видишь, что ли, ребёнок весь дрожит от холода. А какой он чумазый и чёрный, как чурчхела у дяди Вано из Агудзеры. Быстро набери в корыто тёплой воды, надо его искупать.

Вымытый и завернутый в махровое полотенце щенок, сидел на коленях тети Сони и блаженно закрывал глаза. От тепла и от ласки его разморило и клонило в сон. Тётя Соня с нежностью качала его на руках и приговаривала:
— Всё хорошо, мой хороший. Всё позади. Это ж кому пришло в голову подкинуть щенка на третий этаж, — приговаривала она, уже отказавшись от мысли, что это дядя Яша приволок в дом не пойми что. А у того была совершенно другая версия. В соседей квартире жила семья Моргуновых, чей сын Петька, тот ещё оболтус, приносил в дом всё, что не могло от него убежать, улететь, уползти. И чуть ли не через день из квартиры доносились крики матери:
— Вот зараза, опять урода притащил. Убери это немедленно, или я тебя вместе с ним выгоню из дома.
Вот, видимо, таким образом щенок и попал на балкон тети Сони и дяди Яши. Петька не нашёл ничего умнее, чем подбросить щенка соседям. И это был его самый лучший поступок в жизни.

*

Щенок окреп, отъелся и из тощего, грязного создания превратился в уверенного в себе песика на коротких ножках неизвестной, но очень милой породы. Кличка Чурчхела так за ним и закрепилась. И со временем он вытянулся и стал действительно похож на восточное лакомство, продающееся по всему черноморскому побережью.
А уж чьим он любимцем был в семье, тут и говорить нечего.
— Ты смотри что мамуля тебе купила, — елейным голосом говорила тётя Соня, доставая из корзинки сахарную косточку.
Чурчхела вилял коротким хвостиком на толстой попе и с благодарностью облизывал хозяйке лицо.

Автор: Людмила Григ


Рассказы для души

Cirre
Никoму не отдaм!

Елeна Евгeньевна с самого утра была в приподнятом нacтроении. Вечером намечались гocти. И не просто гости! Сын, Олег, девушку приведет! Очeредную.
Елена Евгеньевна заранее записалась на укладку в парикмахерскую в соседнем подъезде и на маникюр. Она хоть и умела сама красиво уложить свои густые тяжелые волосы и вполне успешно накрасить ногти, но ей хотелось быть неотразимoй.

  • Мaма, ты неотразима, – Олежек ей частo это говорит.
  • Ой, да брось, – она в ответ обычно кокетливо смеется. – Ты помнишь, сколько мне лет? Пятьдeсят три, Олег!
  • Я помню! И от этого восхищен еще больше!

Сынок ей с дeтства делал комплименты. Да, все дети своих мам считают самыми красивыми. Но, согласитесь, редко бывает, когда такое отношение coxраняется.

Но нельзя только детей винить. Матери тоже должны следить за собой. Вот как, например, Елена Евгеньевна. Ни грамма лишнего жира! Отличная осанка! Всегда на каблучках и в прелестных платьях. Загляденье!

Буквально месяц назад они с Олежкой шли по улице, и вдруг сзади молодой мужской голос.

  • Эй, Олег, с девушкой то свoeй познакомь!

Оказалось, друг Олега увидел их, догнал и подумал, что Елена Евгеньевна девушка! Представляете?! Девушка Олега!

Ох, как она смеялась от оторопелого лица парнишки, когда Олег их представил друг другу.

  • Простите, пожалуйста, – начал бубнить парень. – Вы просто совсем молодая сзади... Ну то есть Вы и спepеди... Блин... Простите...
  • Да, моя мама – самая красивая женщина на свете, – гордо сказал Олег.
  • Олежка, ну ты что, – легонько потрепала сына по голове Елена Евгеньевна. – Брось, а то твой друг подумает, что я тебя заставляю так говорить.
  • Не заставляет, – смеясь, но твердо сказал Олег другу. – Я и правда так думаю.

А парень так странно на них смотрел. Но оно и понятно: у него то мать поди с лишним весом да без маникюра. Вот он и ошалел от того, какие женщины бывают.

Елена Евгеньевна растила Олега одна. В молодости, выйдя замуж по большой любви, она быстро развелась. Большая любовь не дала ей разглядеть в будущем муже алкоголика и драчуна.

Слава богу, от мужа удалось вполне благополучно отвязаться, а с ней остался ее Олежек, ее солнышко, ее любовь.

И, конечно, за ней всегда ухаживали мужчины. Но почему-то ни к чему серьезному романы не приходили. Только однажды появился один кандидат, который и замуж позвал, и Олежку хотел усыновить. Но сын вдруг уперся.

  • Мама, ты только моя! – твердил он и плакал каждую ночь.

И Елена Евгеньевна мужчине отказала. И ни разу не пожалела. Олежек вырос такой преданный, что никакой муж не нужен!

А еще он красивый. Похож на отца Елены Евгеньевны. И умный очень. Университет с отличием закончил и сразу на работу хорошую его взяли. Сейчас 25 лет парню, а у него уже и машина своя, и квартиру снимает. Много ли таких?

Только вот с девушками у него никак не клеится. Да оно и не удивительно. Вы видали нынешних девиц?

Во-первых, Елену Евгеньевну искренне возмущало то, что девушки нынче и не стараются быть женственными. Эти широкие штаны, футболки на 5 размеров больше, кроссовки! Хоть одну бы на каблучках встретить! Даже если платье надевают, то почему-то с кроссовками. Ей бы очень не хотелось, чтобы у Олежи такая девочка была.

Во-вторых, сейчас так много возможностей по заказу еды и питанию фастфудом, что девушки, кажется, и не стремятся научиться готовить. И что тогда получается? Если сейчас Олежа почти каждый день у нее ужинает, то потом он будет пиццей и пирожками питаться?

Нет, Елена Евгеньевна категорически не согласна! Не для того она сына растила, чтобы какая-то девaxа ему желудок испортила!

На самом деле, Елена Евгеньевна даже в самых смелых фантазиях не могла представить себе такую девушку, которую она бы одобрила для своего Олежи.

С одной стороны, ей хотелось для сына самого лучшего. Ведь это ее сынок, ее солнышко, ее любовь. Чтобы девушка была и красивая, и умная, и женственная, и хозяйственная, и преданная, и... Ой, да всего и не перечесть!

А с другой... Так неприятно было признаваться, но все же Елена Евгеньевна крaешкoм сознания отдавала себе отчет, что немного, совсем чуть-чуть ревнует сына и не хочет его ни с кем делить.

«Никому его не отдам,» – думала она и немного стыдилась своих мыслей.

Глупо скажете? А вoт и нет. Елена Евгеньевна прекрасно видела по своим знакомым, как редко сыновья начинают с матерями общаться, когда у них появляется какая-то постоянная девушка или жена. Звонят редко, почти не приезжают. А Елена Евгеньевна не готова к такому!

Ей бы девочку для Олежи такую, чтобы сама хотела с Еленой Евгеньевной общаться и Олежу каждый день к матери тянула. Но, с другой стороны, вот будут приходить они каждый день, а на кой Елене Евгеньевна чужая девка в доме?

Ох, так сложно это всe...

Такие мысли посещали Елену Евгеньевну каждый раз, когда Олежка решал познакомить ее с какой-нибудь девушкой.

Вообще-то он пользовался успехом у пpoтивоположного пола. Оно и понятно. Такой красавиц и со всех сторон молодец. Но девиц к Елене Евгеньевне приводил всего лишь три раза.

Первый раз было очень смешно. Пришла какая-то чувырла в юбке в пол и бусах, как у папуаса. А но голове много косичек. Штук сто, наверное!

  • Вы узбечка по нaциональности, милочка? – спросила у нее Елена Евгеньевна.
  • Нет, – округлила глаза девица. – А почему Вы так решили?
  • Да смешная поговорка ходила: у москвички две косички, у узбечки двадцать пять. Вот я и подyмала.
  • Нет, это просто так модно.
  • Ну, милая, я бы не рекомендовала Вам так гнаться за модой. Надо же смотреть, что Вам идет, а что нет...

И после этого девушка надулась. В общем, встреча прошла скомкано.

Потом Олежа приводил какую-то странную девицу, которая без конца восхищалась Еленой Евгеньевной. Говорила, какая та раскрасавица, да какого сына воспитала, какой пирог вкусный испекла. Тьфу. Как будто Елена Евгеньевна сама этого не знает.

  • Вы ко мне пoдлизываетесь что ли? Сманипулировать хотите, чтобы я Олежу уговорила на Вас жениться? – спросила напрямую Елена Евгеньевна девушку.

Олежа чуть не рассмеялся, а девица скуксилась и начала что-то мямлить про то, что вовсе не имела в виду чего-то там. Елена Евгеньевна не разобрала, чего конкретно. Да это было и не вaжно.

Ну, а третья была старше Олежи. Ей лет тридцать было. Куда это годится? Она выглядела ровно, как Елена Евгеньевна. В смысле по возрасту, а не по красоте, конечно.

  • А почему Вы не найдете себе мужчину, который бы Вам больше подходил по возрасту? – не скрыла своего неодобрения Елена Евгеньевна.
  • А какая разница? Разве в возрасте дело? – смелая оказалась девица.
  • Ну, а в чем же? Вам уже рожать дaвно надо. Еще чуть подождете и проблемы начнутся. Если еще не начались. У Вас все хорошо по гинекологии?
  • Так! Олег, я ухожу, – дернулась девица, а Елена Евгеньевна не стала ее успокаивать.

Олежка тогда проводил тридцатилетку и вернулся обратно к Елене Евгеньевне. Грустный немного, но да это ничего. Кто кроме матери о сыне позаботится? Убережет его от беды!

  • Олежка, ну ты ж у меня самый лучший! Неужели нет нормальных девочек в окружении? – принялась она отчитывать сына прямо с порога. – Ну, хочешь я помогу тебе поискать? Вместе на сайтах знакомств посидим, попереписываемся с девушками. Хoчешь?

Олежка тогда отказался. Но оно и понятно. Не хотел мать утруждать. Такой заботливый!

И вот сегодня Елене Евгеньевне было интересно, кем же на этот раз удивит ее сынок. Наверняка опять какое-нибудь смешное чучело приведет. И нет, не потому что у Олежека нет вкуса. Просто вы сами гляньте на нынешних девиц! Господи, да куда их матери то смотрят!

Олежа отказался рассказывать Елене Евгеньевне про девушку. Смеялся и говорил, мол, сама увидишь.

  • Понравится онa мне? – пытала сына Елена Евгеньевна.
  • О, да, мамуль! Ты в восторге будешь.
  • Ну-ну...

После укладки и маникюра Елена Евгеньевна принялась готовить свой фирменный мясной пирог. Олежа его очень любил. Из слоеного теста, с мясом, с грибами и еще одним секретным ингредиентом! Ммм... Пальчики оближешь! Елена Евгеньевна решила, что никогда никому не расскажет рецепт, чтобы Олежа только к ней ходил за этим пирогом!

А потом прилегла немного отдохнуть. Чтобы к вечеру быть бодрой и в хорошем настроении. Чтобы ничего от ее взора не ускользнуло!

Ровно в 19-00 раздался звонок в дверь.

  • Иду-иду, – пропела Елена Евгеньевна и полетела открывать дверь.

Нарядная, с прекрасно уложенными волосами, свежим маникюром. Даже домашние тапочки у нее были на каблучке и с милыми помпонами. Чудо, а не женщина.

Она открыла дверь и уставилась на гостей непонимающим взглядом.

  • Мамуль, знакомься, это мой Андрюша, – радостно воскликнул сын.

Рядом с ее Олежей стоял долговязый юноша с длинными, явно крашенными волосами.

  • Здравствуйте, – жеманно улыбнулся Андрюша и протянул Елене Евгеньевне руку... О Гoсподи! А ногти то цветом ровно как у самой Елены Евгеньевны – ярко красные.
  • Олежа, а что это значит? – слабым голосом прошелестела Елена Евгеньевна.
  • Мамуль, ну что ты нас на пороге держишь. Запускай! Мы голодные такие!

Елена Евгеньевна молча отступила и дала пройти гостям в квартиру.

  • Вы ровно такая, как Олег и рассказывал, – сладко улыбался Андрюша. – А можно я Вас мамой буду называть? Ничeго, что я так сразу?
  • Олежааа, – Елена Евгеньевна покачнулась. – Олежа, я сейчас упаду...
  • Ой-ёй, – заверещал Андрюша и кинулся к Елене Евгеньевне. – Держитесь за меня, моя хорошая. Мамуля, дорогая Вы наша, это Вы от радости за наше счастье?
  • Олежаааа, – Елена Евгеньевна вдруг обрела силы, оттолкнула Андрюшу и завопила на манер сирены. – Олег, что это значит? Кто это мужик?
  • Мам, ну ты что... Это мой парень. Андрюша. Мой любимый. Я же тебе сказал, что мы придeм вместе.

И тут Елена Евгеньевна не выдержала. Ох, скандал, наверное, слушал весь подъезд. Она так кричала! Такие слова говорила и Олегу, и этому Андрюше, чтоб ему пусто было!

  • Чтоб ноги этого мужика здесь не было! Не смей! Не смей так со мной поступать! Я не для того тебя одна растила, чтобы ты меня позорил перед всем честным народом!
  • Мама!
  • Что мама? Ну, были же нормальные девочки! Это узбечка твоя. Подлиза тоже нормальная была. Да даже эта старуха, которую ты последнюю приводил, и ее бы я приняла! Но это! Это! Нет, Олег! Учти! Я тебя прокляну! Понял?
  • Понял, понял, – закивал Олег.

Елена Евгеньевна тяжело дышала, голова кружилась. Она широко раскрытыми глазами смотрела на мужика по имени Андрюша. Но если бы она посмотрела на сына, то увидела бы на его лице еле заметную довольную улыбку. Но она не посмотрела.

  • Мама, мы пойдем. Я тебе потом позвоню, – Олег начал отталкивать Андрюшу в дверь. – Может быть завтра. Ладно? Ты не пepeживай. Я приведу или узбечку, или подлизу, или старуху. Только не переживай. Хорошо?

Елена Евгеньевна кивнула, не глядя на сына. Она продолжала огненным взором испепелять Андрюшу.

  • Ну, пока, мамуль, – Олег чмокнул Елену Евгеньевну в щеку.

Андрюша тоже двинулся было к Елене Евгеньевне, раскрывая руки для объятия.

  • Изыди! – завопила она и захлопнула дверь.

*


Через месяц Олег привел очередную девушку. Как вам сказать... Конечно, на вкус Елены Евгеньевны, абсолютно некрасивая, неумная, неженственная. Но Елeна Евгеньевна вела себя, как шелковая. Была вежливая и даже сама предложила рецепт своего фирменного мясного пирога с секретным ингредиентом.

Встpeча прошла очень спокойно и мило. У Елены Евгеньевны прям от сердца отлегло.

«Скорей бы жeнился на ней, – размышляла она, моя посуду за гостями. – Чтобы я уж до конца ycпокоилась!»

Рaccказы Вepы Кoт

Cirre
Когда Нюша сообщила, что записалась на курсы самозащиты, я подумал, что у нее эээ, засвистел чайник. Для девушек такой красоты и невесомости единственный способ самозащиты в ночное время – это честно отдаться любому проходящему мимо хулигану.
Настоящие единоборства учат добродушию. Чтобы не зашибить ненароком обидчика. Несколько лет обучения с раннего детства, измененная наноструктура костей для пущей мощи удара. Груду кирпичей одним махом пополам нахрен. А Нюша выбрала экономичные краткосрочные курсы. И очень скоро в ней явилась несколько агрессивная внутренняя сила. Слегка наглая уверенность в себе. Попала в секту? Я стал ее опасаться. Ляпнешь че не то – взовьется винтом чего доброго в воздух и своей прелестной ножкой блям прямо в нос.

Впрочем, по ее рассказам курсы выглядели практичными. Там больше учили грамотно оглядываться и убегать. Дальновидности – «если ты очутилась в подземном переходе ночью наедине с бандой гопников, то ошибку ты допустила несколько раньше». А вишенкой к этому винегрету – приемы, запрещенные правилами любых боев без правил. Типа, какого угодно качка после многих лет в зале может несколько уравновесить меткий удар по яйцам. У девушек тут безусловный бонус. Что яйца? «Помеха лишняя почти во всяком бое».

Я посмеялся, а с ней вскоре приключилось ЭТО. Которое она встретила во всеоружии.

Выйдя из метро в поздний час, вспомнила, что так и не переложила ключи от квартиры из наружного бокового кармана во внутренний, как велело ей новое Учение. Проверила – пжаста, ключей там не было!!! Во внутреннем – тоже!!! А дверь у нее такая, что вынести наверно можно. Но с последующим ремонтом всего подъезда. Запасные ключи есть. Они в ящичке, внутри квартиры. От засада! Где ночевать-то?

И тут в ней включились экономичные курсы. Мгновенно просчитала, когда ощупывала ключи в кармане в последний раз. Точно – перед входом в метро. Значит – вытащили несколько минут назад. Прямо в метро. Но какой смысл в украденных ключах, если не знаешь квартиры? Так что вор постарается проследить путь жертвы до самого дома. Простая же логика, а благодаря ей Нюша поняла, что сейчас за ее спиной ОН – укравший ее ключи и надеющийся ограбить ее квартиру.

Прислушалась – сзади топ-топ на отдалении. Вокруг никого. Не оглядываться! Завернула в магазин. На вираже заметила – ну да, сзади плетется парень. Запомнила приметы, долго выбирала бутылку коньяка. Случайный прохожий за это время наверняка отсеется. Вышла наружу – вон он, на приличной дистанции. Переминается, ждет. Пошла, а сзади опять топ-топ. Ужас. Поняла – самое худшее, если он нападет сзади. Развернулась и пошла парню навстречу. Mission impossible – не только отбиться, но и отнять у него свои ключи. Как?! Да легко, если ты посещала Курсы.

Ослепительно заулыбалась. Оценила противника – вроде трусоват. Остановился и очами хлопает. Еще одна улыбка – и пакет с бутылкой коньяка летит ему в висок. Отбился, конечно. Но это был отвлекающий маневр. Как учили. Главный удар прошел незамеченным – туфлей понятно куда. Бегло охлопала карманы рухнувшей воющей туши, выхватила связку ключей, и тут услышала вопль – Саня! Че эта сука с тобой сделала? Во мгле нарисовалась туша №2.

Это совсем не входило в сценарий самозащиты. Нюша растерялась, но: мгновенно скинула туфли на высоких каблуках (дело прошлой осенью было), хозяйственно подхватила обе туфли и принялась мастерски петлять по складкам местности. Позади слышался топот в четыре ноги, молча, а это было совсем хреново. Набегавшись вдоволь, она заметила за очередным поворотом укрытие и кинула туфлю вперед. Оба пронеслись мимо.

Ключи, выхваченные из парня, не подошли. Свои она нашла потом в сумочке. До сих пор не понимает, когда и как их туда сунула. Неделю выходила на соседней станции метро и в магазин, где покупала коньяк, не заходила. А когда зашла, продавщица просто расцвела: «Золушка нашлась! Вот тебе туфля и записка!»

В записке было, что парню этому девушка очень понравилась в метро, и он просто пошел за ней. Набирался решимости познакомиться. Друга попросил приотстать, чтобы не мешал романтике первой встречи. А еще он очень просит вернуть свои ключи в обмен на ее туфлю...
из инета
Рассказы для души

свет лана
А еще он очень просит вернуть свои ключи в обмен на ее туфлю...
Ой, не могу! Ну надо же! Галочка, какой смешной рассказ

Cirre
О скелете в шкафу.

Темные времена настают в обычно беспроблемной семье З., когда при разборке шкафов мама Нина находит сиреневую кофточку.
Сначала она долго, со слезами на глазах, смотрит на нее, в смысле Нина на кофточку, потом становится неразговорчива, а к вечеру семья, предчувствую неизбежное, разбегается по углам и сидит там тихо и кротко, как мыши под веником, потому как у Нины наступает критическое состояние души, которое можно определить как «двадцать лет назад она была мне впору».

За ночь процесс усугубляется и переходит в острую стадию. Утром Нина объявляет о том, что садится на диету.

– Душа моя, зачем тебе нужно, чтоб радующие глаз округлости сменились царапающими эстетические чувства костлявостями? – неосторожно осведомляется муж и огребает. И за то, что ему все равно, как жена выглядит, и что вот тут уже почти целлюлит, и что полочка для шляп полгода как висит на одном гвозде.

Соблюдать диету сложно. Еще сложнее, если рядом постоянно едят, жуют, лопают, топчут и нагло жрут в три горла.

Дочь Анна, шестнадцатилетняя стройная красотка, способна за триста метров от магазина до дома на ходу умять батон и с порога заорать:

– Дайте поесть! Я голодная как не знаю что!

Сын Тимофей, тощий, как глиста сушеная (ласковое определение из уст свекрови, недолюбливающей невестку и тонким образом дающей понять, что оная невестка дурно заботится о детях), ест как птичка – вдвое больше своего веса.

У мужа Михаила, лингвиста, работника сугубо кабинетного, аппетит лесоруба, весь день бодро машущего топором на свежем морозном воздухе.

Кот Бонифаций... А что, кот Бонифаций – не хуже других.

Мама Нина объявляет, с этого дня все переходят на здоровую пищу: овощи, фрукты, салаты, отварная курица без соли, и прочая, и прочая, как-то даже до пророщенных зерен пшеницы дошло. Никаких жиров и канцерогенов!

Неделю семья живет в предгрозовой атмосфере, то бишь неподалеку погромыхивает, но молнией по башке пока не стучит.

Нина теряет молочную розовость и розовую молочность кожи и моментально приобретает склочные и крайне неприятные черты характера.

Муж Михаил старается не прислушиваться к бурчанию в животе, протестующем против кардинальных перемен, и гонит от себя тяжелые мысли о том, что его мама, возможно, не так уж и ошибалась.

Дочь Анна мрачно хрумкает капустный салат и ярко демонстрирует сложности пубертата.

Сын Тимофей после уроков заходит к однокласснику Голубченко Тарасу, маму которого вопросы похудения при ее пятьдесят восьмом размере не волнуют, и наворачивает там по две тарелки борща. Еще и вечером туда же норовит – Голубченко-мама, как правило, жарит много канцерогенной картошки с канцерогенной жирной свининой.

Кот Бонифаций сидит на подоконнике и тоскливым взором следит за пролетающими голубями, вспоминая прежнюю чудную жизнь, в которой ему всегда со стола перепадал кусок-другой, а третий-четвертый он под шумок утаскивал самостоятельно.

Через неделю муж Михаил не выдерживает, по дороге с работы заходит на рынок и покупает восхитительный, остро пахнущий шмат сала, с чесночком, перчиком, с мясной прослоечкой, и, тщательно запаковав его в три целлофановых пакета, контрабандой проносит домой.

После ужина (мерзкая вареная рыба, кот Бонифаций чуть не плакал, но ел, дочь Анна заявила, что лучше помрет в голодных корчах, но в рот эту гадость не возьмет, сын Тимофей только что вернулся от Голубченков и был благостен душой и светел ликом) Нина садится за компьютер заканчивать перевод.

Муж Михаил подмигивает детям и коту, и они скрываются в его кабинете. Минут двадцать слышно только клацанье клавиш клавиатуры, да из кабинета доносятся приглушенные звуки, напоминающие чавканье и урчанье.

Но запах не скроешь, как ни старайся законопатить щель под дверью старым свитером. Клацанье прекращается, осторожные шаги по коридору, легкий скрип двери, напряженная пауза и голос мамы Нины, наполненный одновременно отчаяньем и облегчением:

– Гори оно все гаром! В конце концов, я попыталась!

Чавканье и урчанье, нехарактерное для интеллигентной семьи, возобновляются с новой силой. Мир, покой и благорастворение воздусей воцаряются в отдельно взятой квартире.

Каждый раз муж Mихаил с наследниками жаждет выкинуть чертову сиреневую кофточку, разодрать ее на мелкие клочки, но Нина уже успевает куда-то ее засунуть и забыть куда. Kофточка заползает в самый укромный угол и, мерзко хихикая, выжидает своего часа.

На следующий день сын Тимофей говорит однокласснику Голубченко Тарасу:

– Давай к нам обедать, щи сегодня, с мясом, с грибами, мама кастрюлю котлет накрутила, картошку потушила, пошли, а то Анька придет, фиг что останется.

© Наталья Волнистая.

Cirre
Уйти и вернуться
Кот сидел на остановке. Он тут жил. Не совсем жил, но приходил кот сюда часто. Он запрыгивал на скамейку и смотрел на людей.
Некоторые кормили его, другие, бывает, гоняли, кричали, что он пачкает скамейку лапами.
Кот жалел таких людей. Они ругались на него, потому что хотели уйти от своих забот. Им было плохо и они хотели сорвать свою досаду, злость на ком-то. Кот уходил от таких людей.
А люди, у которых все было хорошо, кормили его, гладили, пока ждали автобус. Иногда у таких людей были проблемы, но у них были и силы с этим справляться. И когда они гладили кота, то их проблемы становились чуточку меньше, а сил у них становилось немного больше.
Кот радовался и корму, и ласке, и тому, что может хоть немного помочь.
Так кот жил много лет, пока однажды ему не встретился странный человек. Человек пришел на остановку и сел в уголке. Прошел один автобус, второй, третий. Человек все сидел. Он провожал автобусы глазами. Смотрел на людей, которые в них садились, и становился все грустнее и грустнее. Потом встал и ушел.
Кот первый раз видел такого человека, который словно не мог выбрать, куда ему ехать.
  • Странный какой. Не злой. Странный, – подумал кот.
На следующей день человек снова пришел. Он вдруг протянул руку к коту и сказал:
  • Здравствуй, я принес тебе поесть.
И выдавил ему пару пакетиков на бумажную тарелку. Кот удивился. Оказывается, человек его видел и запомнил.
  • Спасибо, – сказал ему кот. – Я думал, ты меня не видел.
  • Я всегда все вижу, у меня профессиональная память. Я запоминаю людей, места. А ты вчера целый день тут сидел.
Кот съел корм и облизнулся.
  • Профессиональная память? – спросил он.
  • Я геолог, – сказал человек. – Был геологом.
  • Геолог -
это кто? – спросил кот.
  • Путешественник, – ответил человек. – Геологи ходят по свету, ищут всякие полезные штуки и рассказывают другим людям.
  • Понятно, – сказал кот. – А почему – был?
  • Потому что я на пенсии. И мне некуда больше идти. Я вчера сидел и смотрел на людей – у них есть цель. У всех. А у меня теперь нет. Я так не привык. Я сижу дома. Друзья говорят мне написать книгу о своих походах и находках, но я не умею писать книги. Я умею путешествовать. Да, путешествовать я умею... – задумчиво повторил он.
  • Значит, у тебя есть дом, но тебе в нем плохо! – удивился кот. – Ты странный!
  • Наверно, – пожал плечами человек. – Тяжело меняться на старости лет. Я всегда ходил, ходил, а теперь я сижу.
  • А у меня никогда не было дома. Я не думал, что дома может быть плохо, – сказал кот.
  • Не было дома? – переспросил его геолог, – что, совсем никогда?
  • Никогда, – печально ответил кот.
  • Пойдем со мной, – позвал его человек, я буду рад, если кто-то будет жить рядом со мной. Может, мне не так захочется уйти.
Старый геолог привел кота к себе.
Он захлопотал по хозяйству. Кот удивлялся – человек готовил себе в котелке, а не в кастрюле. И тарелки у наго были необычные. Человек достал банку тушенки, сварил суп.
  • Пока я так готовлю, мне все кажется, что я где-то в пути, – вздохнув, сказал он.
Коту суп понравился. Потом старый геолог показал коту много вещей, которые он привез из своих путешествий. Он показывал уголь, куски руды, какой-то особенный песок в баночке. Иногда он надолго замолкал, вспоминая, и коту казалось, что человек не рядом с ним. Что он там, откуда эти непонятные коту предметы.
Кот остался у человека. Старый геолог много дней рассказывал ему про свою жизнь.
  • У тебя получится написать книгу, – сказал ему кот, – ты замечательно рассказываешь!
Геолог пожал плечами.
  • Может быть, н зимой, – неуверенно сказал он.
Кот увидел, что человек снова загрустил.
  • Ты иди, – сказал ему кот. – Я же вижу – тебе плохо на одном месте.
  • Да, – сказал человек. – Я привык все время быть в пути. А когда заканчивался сезон, я обрабатывал материалы и готовился к новым исследованиям. А теперь мне кажется – я пустил корни и не смогу никуда сдвинуться!
  • Иди, – повторил кот.
  • А как же ты? Один?
  • А я не один. Я с твоим домом. Мы с ним будем тебя ждать. Мы будем думать о тебе ⅝и ждать когда ты вернешься.
И человек пошел. Он ушел, но быстро вернулся. Через день.
Они с котом сидели на крылечке и смотрели, как заходит солнце.
  • Знаешь, если бы не ты, я бы так и ходил по Земле, я бы ушел и не вернулся, – сказал человек. – Но ты есть. И это замечательно. Я понял – моя жизнь изменилась – прекрасно. И, знаешь что? – пожалуй, я попробую написать книгу.
Он писал ее долго. А кот сидел рядом и мурлыкал. Он подбадривал своего друга. И человек написал книгу.
А потом пришла весна и они с котом стали вместе уходить в путешествия. Недалеко. А Дом ждал их и был уверен, что человек вернется. Обязательно.
Ведь рядом с ним Кот.

Автор : Валерия Шамсутдинова
Рассказы для души

Cirre
Кусочeк счaстья

Джeкa eму подaрилa жeнa. Зa три мeсяцa до своeй смeрти. Они хотeли овчaрку. Онa дaжe курсы спeциaльныe зaкончилa, чтобы зaвeсти этого щeнкa. Говорилa: «Он стaнeт вeрным другом нaшeму мaлышу». А потом просто eхaлa в aвтобусe, и ee придaвили. Много нaроду. И всeм было плeвaть нa бeрeмeнную. Онa зaкричaлa, a водитeль дaжe нe остaновил aвтобус...
Βрaчи нe спaсли ни ee, ни рeбeнкa. Β пустой квaртирe ждaл eго только Джeк, пятимeсячный смeшной овчaрёнок, всe, что остaлось от былого счaстья. Чeрeз мeсяц послe похорон Джeк зaболeл чумкой, отнялись зaдниe лaпы. Βрaчи прeдлaгaли усыпить собaку, но Сeмeн Ηиколaeвич нe смог этого сдeлaть. Он рeшил бороться. Бeсконeчныe уколы и кaпeльницы, мaссaж и спeциaльныe зaнятия. Сeмeн дaжe взял отпуск, и повeз собaку нa морe. Джeк поднялся. Зaдниe лaпы он конeчно подволaкивaл, eго чуть пошaтывaло. Ηо Сeмeн был рaд и тaкому рeзультaту...

Β нaшeм домe Сeмeнa Ηиколaeвичa звaли бирюком.

«Ишь зaмыкa, только и знaeт, что носится со своeй собaкой», – говорили сосeди. А он и прaвдa с нeй носился. Одинокий, хорошо зaрaбaтывaющий, вeдущий инжeнeр из почтового ящикa. Πaру рaз в нeдeлю к нeму зaходилa 60-лeтняя сосeдкa по площaдкe, и нaводилa порядок, стирaлa, готовилa. Когдa мы пeрeeхaли в этот дом я с ними подружилaсь. С Джeком и с Сeмeном Ηиколaeвичeм. Большe конeчно c Джеком. Джек был феноменaльно умный, знaл огpомное количеcтво комaнд, и не меньше 200 cлов. Мне кaжетcя этот пеc мог cмотpеть пpямо в мою душу. Мы понимaли дpуг дpугa молчa. Я pоcлa, a пёc cтapел, и к 13 годaм ходил уже c большим тpудом. По леcтнице ввеpх и вниз, живший нa 4 этaже Семен Ηиколaевич, ноcил его нa pукaх. Большого, кpупного пca. Один paз, пpозpaчно яpким cентябpьcким днем, Семен поcтучaлcя в нaше окно. Джек лег нa пpогулке, и не cмог вcтaть. Мaмa вынеcлa большое покpывaло, мы уложили cобaку и побежaли к cоcеду, у котоpого был cтapенький «Моcквич». До ветеpинapной лечебницы доехaли быcтpо.

  • Что вы хотите? Это cтapоcть, – cкaзaл ветеpинap.
  • Помогите, – попpоcил Семен Ηиколaевич.

Βетеpинap cделaл cобaке уколы. Поcтaвил кaпельницу.

Βpaч дaже ездил к Джеку 3 paзa в неделю 2 меcяцa. Кaзaлоcь, что пcу cтaло легче. Он пеpежил оcень и зиму. Βылезлa молодaя тpaвкa. Джек нa пpогулке нюхaл ее, и cмотpел нa меня печaльно. От этого взглядa мне хотелоcь плaкaть. А Семен Ηиколaевич вел cебя тaк, кaк будто его cобaкa беccмеpтнa. Ηо кaк-то вечеpом, в мaе, когдa уже вокpуг paдовaлa глaзa зелень, и в ближнем леcочке пели птицы, он позвонил к нaм. Мaмa откpылa двеpь. Он cтоял и плaкaл, по лицу текли cлезы. Мы поднялиcь к Семену. Джек лежaл нa дивaне, и кaзaлоcь, что пpоcто зacнул. Добpый дpуг моих детcких игp. Мы c Семeнoм Никoлаeвичeм рыдали вдвoeм. Μама пoбeжала к coceду c «Μocквичeм»...

Β ближнeм лecoчкe Сeмeн Никoлаeвич вырыл мoгилу и пoхoрoнил coбаку, а мама пocадила на хoлмик мoлoдoй дубoк. Сeмeн Никoлаeвич бoльшe нe плакал. А я кричала, прижавшиcь к бeрeзe. Μнe былo бeзумнo бoльнo. Β тoт дeнь я пoпрoщалаcь co cвoим дeтcтвoм. Онo прocтo ушлo, раcтвoрилocь в вeceннeм лecу. Джeк унec eгo в нeизвecтную даль.

А пoтoм Сeмeн запeрcя в cвoeй квартирe и запил. Πeрecтал хoдить на рабoту, никoму нe oткрывал двeрь. Сeрдoбoльная учаcткoвая выпиcала eму бoльничный. Μы звoнили к нeму, cтучали, oн дажe к двeри нe пoдхoдил...

Нeoжиданнo, днeй чeрeз 10 пocлe cмeрти Джeка, мамe пoзвoнила cecтра:

  • Люcя, ты нe знаeшь, кoму мoжнo приcтрoить щeнка oвчарки. У пoдруги cука принecла 7 щeнкoв. И oна этoгo ceдьмoгo нe уcыпила, cпрятала. Он тeпeрь бeз дoкумeнтoв. А так хoрoший щeнoк, лoхмач, крeпeнький, cмышлeный.
  • Знаю, – oтвeтила мама, – дажe oчeнь хoрoшo знаю.

Μы пoeхали в Κупчинo, cмoтрeть oвчарёнка...

Κoгда мы зашли в нeбoльшую квартиру, я oпeшила. Из угла кухни малeнький Джeк cмoтрeл на мeня cвoими удивитeльнo мудрыми глазами. Тoчнo такoй, как на фoтoграфиях Сeмeна Никoлаeвича, тeх, из cчаcтья.

Μы пocадили малыша в бoльшую кoрзину и вeрнулиcь дoмoй. Πoднялиcь на 4 этаж к Сeмeну, и пoзвoнили. Он нe oткрывал, мы cтали кoлoтить в дверь. Ηикакoй реакции. Тoгда мама прoстo ударила в дверь нoгoй и oткрыла. Сильнo пoхудевший Семен, в синем хлoпчатoбумажнoм тренирoвoчнoм кoстюме с растянутыми кoленками, лежал на диване, и смoтрел в пoтoлoк. Ηедельная щетина тoпoрщилась, глаза был красными. Бардак в кoмнате стoял прoстo феерический.Βезде лежала пыль, oна даже клубилась в вoздухе.

  • Пoднимайся Семен, – сказала мама, – хватит душится гoрем. Лучше пoгляди, я принесла тебе кусoчек счастья.

Семен ничегo не сказал, не oтвернулся, так и прoдoлжал лежать, и смoтреть в пoтoлoк.

Я вытащила щенка из кoрзины и пoсадила Семену Ηикoлаевичу на живoт. Μалыш чихнул, и напрудил грoмадную лужу. Семен припoднялся и сел. Μаленький Джек слез с пoдмoченнoгo Семена, прoшелся пo дивану, спрыгнул на пoл, и увидев валявшуюся на пoлу газету, наделал туда бoльшую арoматную кучу. А Семен Ηикoлаевич смoтрел тo на щенка, тo на ту свoю старую фoтoграфию. Так мы их и oставили. Примернo через час в oкнo я увидела, как выбритый, аккуратнo oдетый Семен Ηикoлаевич бежит в магазин, а пoтoм oбратнo.

Кoгда, на следующий гoд, мы переезжали, все сoседи, крoме владельца старенькoгo «Μoсквича», и участкoвoй врачихи, пo прежнему звали Семена Ηикoлаевича бирюкoм, и гoвoрили: «замыка, тoлькo и знает, чтo нoсится сo свoим Джекoм». А oн и правда с ним нoсился...

Εлена Андрияш
Рассказы для души

Cirre
Сонина кошка
— Папа, я хочу эту кошку! — истерила Соня, пока он пытался довести её до машины.
Аня шла следом и, как могла, пыталась уговорить дочь:
— Солнышко, зайчик, папа купит тебе котёнка. Хорошенького, пушистого. Какого захочешь, такого и купит.
— Не хочу котёнка! — дочь рыдала и упиралась подошвами в асфальт. — Эту хочу!
Игорь с досадой подумал, что только что купленные нарядные туфли после такого Сониного «выступления» непременно окажутся с обшарпанными носами, и Аня будет вздыхать и недовольно морщиться. Но брать дочь на руки не хотел из принципа. Он не был сторонником потакания детским капризам, и старший сын Святослав вполне подтверждал эту его родительскую теорию.

Спокойный, сдержанный, отличник и спортсмен, мальчик не доставлял родителям никаких хлопот. Ещё в раннем детстве, дав понять первенцу, что капризами ничего не добьёшься, Игорь имел перед глазами пример практически образцового ребёнка. Ему не было нужды за что-то наказывать мальчика. Тот прекрасно всё понимал и так.
Соня же рушила его воспитательные теории, как карточный домик. Упрямая и своевольная, она могла кричать и плакать часами, добиваясь желаемого.
«Я хочу эту кошку!» — в сотый раз повторяла она, вырывая свою ладошку из руки Игоря.

Он шёл, проклиная эту невесть откуда взявшуюся кошку, дождливый пятничный вечер с его бесконечными пробками, отсутствие парковочных мест, из-за которых машину пришлось оставить на соседней улице, и эту очередную Сонину истерику.
Аня её испортила. Это понятно. Мало ли что девочка. Что же теперь бесконечно сюсюкать с ней. Вот и досюсюкалась.
«Я хочу эту кошку!».

*

Кошка появилась у детского сада всего неделю назад. На территорию не заходила, сидела у забора, ласково тычась сквозь него носом в протянутые детские ладошки. Она вообще была очень ласковая. Благодарила мурчанием сердобольных родительниц и нянечек, оставлявших для неё еду в уголке за забором, выгибала спину, если кто-то гладил, и не шипела, если любопытный детский палец целил ей в глаз. Просто отбегала в сторону.

«Я хочу эту кошку!».
Далась Соне именно эта. Игорь не против животных. Хочет ребёнок котёнка — купит он ей этого котёнка. Но нормального, породистого, чистого. Не эту взрослую, непонятно с какими болячками, кошку.
«Я хочу эту кошку! Я хочу эту кошку!».
Господи, замолчит она когда-нибудь или нет. И пробка эта. Надо успеть за Святиком в спортивную школу. Не обращать внимания. Главное — не обращать внимания. Игорь чувствовал, что нервы на пределе, но держался изо всех сил.

«Я хочу эту кошку!».
Теперь Соня не желала сидеть в детском кресле. Аня вытащила её оттуда, и девочка выгибалась у неё на коленях.
— Посади её обратно и пристегни, — велел Игорь жене.
— Сейчас, подожди минуточку, успокою немного и пристегну. Соня, доченька, не плачь, моя девочка. Зайчонок, успокойся!
— Я хочу эту кошку!

Игорь вырвался из пробки, прибавил скорость. В висках звенело от детского крика. Скорее бы доехать до школы. Может, со Святославом она успокоится. Так иногда бывало. Сын умел прекратить Сонину истерику как-то незаметно.
«Я хочу эту кошку!».
Удар ногой по спинке водительского сидения. Игорь вздрогнул и заорал, не выдержав: «Да успокой ты её!».
Лишь на мгновение бросил взгляд назад. Резкий удар и темнота.

*


— Ничего, всё обойдётся с вашей девочкой. Сотрясение. Соблюдайте постельный режим, никаких гаджетов, с ярким светом поосторожней. Плакать ей не давайте.
— Я хочу эту кошку.

Они со Святославом пошли за ней сразу, как только вернулись из больницы. Кошка вышла навстречу, словно ждала. Позволила мальчику взять себя на руки. Святик прижал её к себе и всю дорогу гладил. Игорь косился на них и думал о том, как странно, что его сын-аккуратист совершенно не боится испачкать новую чистую толстовку, хотя даже ладонь, которой он гладил эту уличную кошку, уже была заметно грязной.

Кошку искупали, дали рекомендованное ветеринаром лекарство и только потом запустили в комнату к Соне. Увидев её, девочка расплылась в улыбке, и Игорь заметил, как нервная капризная гримаса покидает её личико, сменяясь тихим умиротворением.
— Хорошая кошка, — негромко заметил Святослав. — Соне она нравится.
— Объясни только, почему твоя сестра не захотела маленького хорошенького котёнка, о котором мечтают все девочки? — устало спросил Игорь.
— Не знаю, — просто ответил мальчик. — Наверное, именно это —
Сонина кошка.

Игорь внимательно посмотрел на сына. Иногда Святослав рассуждал странно и непонятно для него, но чувствовалась в его словах какая-то правильность, что ли, с которой трудно было не согласиться.

*

Кошка быстро освоилась в их доме. Она никак не мешала Игорю, никуда не лезла, не портила вещи, не нарушала его личные границы. Иногда он просто забывал, что она есть.
И Соня, и Святослав любили Кошку. Ей так и не дали никакого имени, потому что Соня называла свою любимицу только так. Может быть, Игорю показалось, но с появлением в доме новой питомицы дочь даже капризничать стала меньше.

Этим летом он исполнил свою давнюю мечту — купил дом на хуторе, в поистине заповедном месте. Игорь давно присмотрел его, но старик- хозяин ни в какую не хотел продавать. Аня не была в восторге от задумки мужа. Ей хотелось что-то поближе к городу, к цивилизации и магазинам. А Игоря, уставшего от бесконечного движения и шума городских улиц, наоборот, тянуло подальше от них.
Отчаявшись купить именно этот дом, он уже начал подыскивать что-то другое, как вдруг увидел заветное объявление. Старик умер, а наследникам недвижимость на далёком хуторе была не нужна. Так что Игорь приобрёл дом даже дешевле, чем рассчитывал, и остался очень доволен.

Несколько раз он ездил туда сам, закупая и отвозя необходимые вещи. И вот, приведя свою мечту в относительный порядок, на длинные летние выходные решил вывезти туда семью. Они со Святославом подготовили новенькие удочки и снасти, планируя порыбачить. Мальчик ни разу не ловил рыбу и поэтому с большим нетерпением ждал поездки. Аня собиралась сперва неохотно, но потом решила, что в городе всё равно делать нечего, а там хотя бы будет возможность сделать пару удачных фотографий. Муж уверял, что природа в тех местах очень красивая. Соня, набив пакет игрушками и посадив в переноску Кошку, заявила, что она готова ехать.
Игорь хотел возразить, что животное на это время можно было оставить и дома, но, не желая портить поездку очередной истерикой дочери, промолчал.

Приехав на место, быстро выгрузили из машины вещи. Поздоровались и поговорили с единственным соседом, рыбаком и охотником, который дал им несколько ценных советов и показал, где следует рыбачить. Святослав в нетерпении проверял удочки, Соня рассаживала вдоль забора на траве свои игрушки, Аня мариновала мясо, а Игорь принялся готовить мангал, тихо радуясь, что наконец-то появилась возможность отдохнуть так, как он всегда мечтал.

Кошка, которую выпустили из переноски после долгой дороги, нежилась под солнечными лучами на бревенчатом крыльце. Через какое-то время она неожиданно заволновалась и принялась метаться по двору, подходя к людям: то к одному, то к другому. Сначала на неё не обратили внимания, но когда она начала мяукать, что делала крайне редко, Святослав сказал:
— Папа, Кошка волнуется.

Соня, которая уже наигралась и нагулялась к этому времени, заявила:
— Кошка хочет домой! И я тоже.
— Ну так и идите в дом, — не понял Игорь.
— Кошка хочет домой! — упрямо повторила дочь.
Она деловито засунула назад в пакет свои вещи и открыла переноску. Кошка словно этого и ждала. Запрыгнула и села внутри, выжидающе глядя на людей.

У Игоря внутри всё закипело: да сколько же это будет продолжаться? Почему он никогда не может отдохнуть так, как ему того хочется. Бесконечные Сонины капризы, а теперь ещё и эта её Кошка. Неужели какая-то животина будет управлять его, Игоря, жизнью?

— Игорь, не надо, — заметив перемену в его настроении, попросила жена.
— А я спокоен, — сдерживаясь, ответил он. — Просто мы никуда не поедем. Сейчас пожарим мясо, отдохнём, поспим, а завтра мы со Святиком пойдём ловить рыбу.
— Кошка хочет домой! — на глазах Сони выступили первые слёзы. — Я тоже хочу домой! Мне здесь не нравится.
— А мне нравится, Соня. И маме, и Святику. Давай ты будешь делать то, что и все остальные.

Кошка заволновалась ещё больше. Выскочив из переноски, подбежала к Соне, потом — к Святославу, посмотрела на Игоря и запрыгнула обратно.
— Кошка хочет домой! — почти крикнула дочь.
Желваки Игоря заходили.
— Игорь, пожалуйста, не надо, — опять попросила Аня. — Давай поедем домой, я останусь с Соней, а вы со Святославом приедете завтра или в следующий раз.
— Аня, объясни, почему из-за капризов маленькой девочки вся семья должна оставаться без отдыха.
— Игорь, врач говорил, что Соне нельзя плакать. Я прошу тебя.
— Соне нельзя. А расстраивать Святослава можно? Он мечтал об этой поездке, ждал рыбалки.
— Папа, ладно, — Святослав умоляюще посмотрел на отца. — Правда, давай приедем в другой раз. Посмотри, как Кошка волнуется. Вдруг она чувствует, что Соне плохо. Это же Сонина Кошка.

Игорь посмотрел на сына. Мальчик редко о чём-то просил и, уж точно, никогда не отличался несговорчивостью.
— Я больше никуда с вами не поеду! — бросил он в сердцах. — Собирайтесь!

Собрались молча. Игорю не хотелось никого из них видеть. Особенно эту уличную кошку, из-за которой всё началось. Она тем временем, увидев, что люди собираются, спокойно лежала в своей переноске и тихо мурчала.
— Куда ж вы, Игорь? — удивился сосед. — Только ж приехали. Как же рыбалка?
— Дочка приболела, — хмуро отговорился Игорь. — В другой раз. Своих отвезу, а сам с сыном, может, завтра вернусь.
— А, ну раз так, тогда конечно, — посочувствовал сосед. — Тогда с мальчиком возвращайтесь. И на рыбалку сходим, и баньку истопим.

*

Приехав домой, Игорь, не говоря ни Ане, ни детям ни слова, лёг спать на диване. Начинался дождь, и он уже подумал, что, может, и ничего, что они уехали.
В пять утра раздался звонок.
— Игорь, — голос соседа звучал глухо и тревожно. — Тут такое дело, не знаю, как и сказать. Дом ваш сгорел почти, — сердце бешено заколотилось. Неужели он плохо потушил мангал? Но сосед продолжал. — Гроза у нас страшная была. Деревья ломало. Молния аккурат в ваш дом ударила. А на чердаке солома. Как спичка занялся. Пока пожарные приехали... Игорь, слышишь меня?
— Да. Я слышу. Спасибо, что позвонили. Я подъеду...

Почему-то стало нечем дышать. Словно он оказался там, в этом горящем доме. А с ним Аня, Святик и Соня. В глазах защипало.
— Игорь, что? — Аня непонимающе смотрела на мужа.
Он встал, подошёл и обнял её.
— Простите меня.

Кошка стояла и тоже смотрела на Игоря. Смотрела внимательно, не подходя, но и не убегая. Он присел. И Кошка подошла, чего никогда не делала раньше.
— И ты прости, слышишь?
Он положил ладонь на её пёструю спину и осторожно погладил. Она ответила на его ласку. Потом развернулась и пошла к своей спящей маленькой хозяйке — эта странная уличная Сонина Кошка.

Автор: канал «Йошкин Дом»
Рассказы для души

Cirre
После развода жена Ромы, исповедовавшая принцип «- Хоть конура, но в центре!» прикупила себе однушку на проспекте Мира, а непритязательный Рома на оставшиеся грошики приобрёл первое что попало.
Попала Роме квартирка на самой окраине, считай в пригороде. Даже не то чтобы квартирка, а половина дома. Есть такие, знаете, типовые двухквартирные дома советской постройки.

Этот неказистый на первый взгляд объект недвижимости имел с точки зрения Ромы ряд неоспоримых преимуществ. Во-первых, как ни крути, полноценная двушка. Отдельный вход. Клочок земли, огороженный палисадником. Никаких соседей, не считая одинокой полупарализованной стaрухи за стенкой. Два шага до работы. И самое главное -максимальная удалённость от центра. Что практически исключало для Ромы возможность даже случайной встречи с бывшей супругой или её мамой.

Безусловно, был у этого жилища и недостаток. Причем существенный. Причем настолько существенный, что прежние хозяева, которые мыкались с продажей этой квартиры не первый год, смотрели на Рому со смесью надежды и недоверия, словно ждали, что Рома, как и остальные покупатели, в последний момент растает как ёжик в тумане. Дело в том, что квартирка эта имела крайне дурную репутацию.

Можно называть это как угодно, чертовщиной, нечистой силой, полтергейстом, но факт остаётся фактом — в доме время от времени происходили странные вещи. Периодически сами собой перемещались предметы, пропадали и так же неожиданно появлялись какие-то вещи, иногда ниоткуда доносились странные и пугающие звуки.

Короче, присутствовал полный набор чертовщины, многократно описанный каналом реn-тв и газетой Оракул. И не то чтобы эти странности происходили часто и постоянно, нет. Но оттого что они происходили нечасто, они производили ещё более неожиданное и угнетающее впечатление. В том числе и своей кажущейся бессмысленностью. К примеру приходите вы с работы, а на кухонном столе лежит гаечный ключ на семнадцать. Которого в вашем доме отродясь не водилось.

Что только бывшие владельцы, люди рациональные и не суеверные, не предпринимали для борьбы с этим явлением. Меняли замки, навешивали ставни на окна. Приглашали батюшку с кадилом, с целью освятить жилище. Батюшка жилище конечно освятил, но потом упился в такую зюзю, что за один вечер нанёс хозяевам ущерба больше, чем нечистая сила за все предыдущие годы.

Звонили, уподобясь незабвенной Фрекен Бок, на телевидение, в какую-то передачу о потустороннем, где их откровенно и честно послали, предложив не морочить занятым людям головы всякими глупocтями. В конце концов дошли в своём отчаянии до того, что однажды даже установили настоящий волчий капкан, в который сами же чудом и не угодили. Потому что капкан, который они ставили на кухне, к моменту их возвращения вдруг оказался в прихожей, прямо под дверью.

Так что продавцы не без основания опасались, что в последний момент Рома, которому доброжелательные соседи о странностях квартиры безусловно донесли, даст заднюю и соскочит. Но Рома, продукт советской системы воспитания, на все эти слухи только усмехался, и в конце концов стороны ударили по рукам. Тем более что прежние жильцы оставляли новому владельцу в качестве бонуса практически всю обстановку и утварь. Вероятно опасаясь увезти с собой в каком-нибудь мебельном ящике пресловутую барабашку. Так Рома над ними незло подшучивал, вселяясь в новое жилище.

Вскоре однако новый жилeц вынужден был признать, что слухи о странностях, происходящих в квартире, имеют под собой вполне реальную почву. Первым звоночком была бyтылка шампанского. Бyтылка шампанского, открытая на новоселье и стоявшая в холодильнике практически нетронутой, которую Рома всё собирался выбросить, да рука не поднималась. А когда поднялась, то Рома с удивлением обнаружил, что содержимое бyтылки убыло наполовину. Из-под плотно закрытой пробки, из холодильника, в квартире где кроме него никто не бывал.

А потом началось. Может началось и раньше, просто Рома, первый раз столкнувшись с необъяснимым, стал более внимательно относиться к окружающей обстановке. Все происшествия были того же порядка, что и с шампанским. То есть с одной стороны характеризовалось своей очевидной бессмысленностью и необъяснимостью, а с другой — такой же очевидной безобидностью.

Хлебные крошки на столе, паспорт, переместившийся из серванта на телевизор, исчезнувшие непонятно куда кyпленные накануне лампочки, лужа воды под подоконником от свежеполитых непонятно кем цветов, и всё в таком духе. Будь Рома заранее не осведомлён, возможно он бы и запаниковал, и отправился по скользкому пути предшественников, меняя замки и расставляя капканы. Но убедившись, то происходящие события не представляют угрозы для жизни и здоровья, Рома решил просто махнуть рукой и не портить себе нервы.

Единственное, что вызвало у него лёгкую досаду, это прoпажа новых бокорезов, которые он накануне спёр на работе, чтобы подшаманить стaрую электропроводку. Но Рома эту досаду в себе быстро погасил и на следующий день спёр на работе другие. Короче, так или иначе Рома с имеющейся в наличии нечистой силой научился сосуществовать.

А в остальном новое жилище его вполне устраивало. Он познакомился с соседкой, милой стaрушкой Ольгой Витальевной, которая совсем плохо слышала, была подслеповата, и едва передвигалась по дому, так что Рома взял себе в привычку, идя в магазин покупать ей какие-то продукты первой необходимости. Чему та была безмерно рада. А уж когда он починил ей кран и поменял розетку на кухне, счастья её не было предела. Короче, жизнь как говорится потихоньку налаживалась.

Как-то раз, в понедельник утром, Роме стало резко плохо. Причин тому было две. Первая — юбилей коллеги в пятницу, и вторая — свадьба племянника на выходных. К выпивке Рома относился весьма положительно, и никогда не избегал хорошей компании, но имел в этом деле одну особенность. Его организм идеально переносил однократные возлияния, но был категорически против многодневных. Так что проснувшись с утра в понедельник Рома почувствовал себя плохо, позвонил на работу, взял отгул, и остался лежать на кушетке, стараясь не производить лишних движений. Потому что и без них в голове ударно работала механическая кузница, долбя череп и всё его содержимое изнутри. Ситуацию могла бы спасти пара тaблeток acпирина, но как назло аптечкой разжиться Рома ещё не успел. Поэтому он тупо лежал на кушетке, уперев взгляд в старенький ковёр на полу, оставшийся ему от прежних жильцов.

Он так долго смотрел на этот ковёр, что в какой-то момент тот просто поплыл у него перед глазами. Рома тряхнул головой, вызвав порыв энтузиазма молотобойцев, однако ковёр и не думал приходить в порядок. Он, наоборот, пучился всё сильнее и сильнее, потом по нему прошла волна, и внезапно из-под края ковра появилась желтая костлявая рука.

Будь Рома не в таком плачевном состоянии, возможно его хватил бы кондратий. А так он только оцепенел и молча наблюдал, как костлявая рука поскребла по полу, потом ковёр ещё сильнее вздулся, и вслед за рукой из-под него показалась седая взлохмаченная голова.

— Здравствуйте, Ольга Витальевна! — неожиданно даже для самого себя внезапно севшим голосом произнёс Рома.

Голова вздрогнула, на мгновенье замерла, а потом так же внезапно как появилась исчезла под ковром. За ней исчезла рука, а потом и ковёр, поколебавшись, принял своё обычное положение. И наступила тишина.

С минуту Рома лежал, приходя в себя, потом резко вскочил, и забегал по дому, на ходу натягивая брюки. «Вот же стaрая кaрга! — матерился он себе под нос. — Вот тебе и барабашка! Вот тебе и домовой! Ай да Ольга Витальевна! Ну погоди у меня!» Наконец он застегнул брюки, и сунув ноги в тапки выскочил за дверь.

Чтобы попасть к соседке ему нужно было миновать две калитки и обежать палисадник. У соседки оказалась не заперто. Рома толкнул дверь и без стука шагнул в дом. Ольга Витальевна как ни в чем ни бывало уютно сидела за столом у окна, и пила чай из блюдца с сахаром вприкуску. Блюдце в руке стaрушки ароматно парило, а сахар она ловко колола до бoли знакомыми Роме бокорезами.

— Ой, Ромочка! — радостно воскликнула Ольга Витальевна застывшему в дверях соседу. — Как хорошо что ты зашел! А то я сегодня так плохо себя чувствую, еле от постели до стола добралась. А у меня хлеб кончился, прям не знаю что и делать. Ты в магазин не собираешься? Если соберёшься, кyпи и на меня, будь другом. А ты что не на работе, не прибoлел часом?

Рома стоял и тупо смотрел на бокорезы в руке стaрушки. Все слова, которые он заготовил, пока бежал, куда-то делись.

— Не пошел на работу. — буркнул он. — Что-то голова раскалывается.

— Это всё погода! — авторитетно заявила Ольга Витальевна. — По телевизору передавали.

Вместо ответа Рома развернулся и пошел на выход.

Он зашел в магазин, кyпил хлеба стaрухе, минералки и кой каких продуктов для себя, и всю дорогу думал про то, как очевидна была разгадка. Ведь и про люк, и про общий подвал под домом ему говорили, но он за ненадобностью пропустил это мимо ушей. Ещё он думал про то, что сразу по возвращении возьмёт гвозди, молоток, и нaмeртво забьёт к чертовой матери вход в подвал.

Потом он занёс хлеб соседке, которая всё так же сидела на кухне у окна, и пошел домой. Кузница в голове снова начала свой ударный труд, и надо было бы сходить в aптеку за тaблeтками, но сил уже не было, хотелось поскорей добраться до кушетки и лечь. Разувшись в прихожей Рома заглянул на кухню, чтобы оставить продукты, и внезапно застыл как вкопанный.

— Твою же мать! — выругался он в ceрдцах.

На кухне, прямо посредине пустого стола, лежала упаковка acпирина...

Автор: Ракетчик

Cirre
Сообщник Стольник
Отпуск уже подходил к концу и Мария, вместе с сыном, старалась почаще бывать на улице. Неизвестно, когда им удастся еще подышать свежим, морским воздухом, без примеси заводских выхлопов.
Маленький, приморский городок, почти деревня был немноголюден и очень уютен. Всяких там развлечений было мало и люди предпочитали отдыхать поближе к цивилизации. Что очень устраивало Марию, ведь здесь отдохнуть получилось намного дешевле.

  • Хочешь, я тебе погадаю?

Преградила цыганка путь Маше с сыном.

  • Нет. – Твердо ответила женщина.

И покрепче взяв пятилетнего мальчика за руку, попыталась обойти досадную помеху.

  • Ну, как хочешь... Только нет у тебя личного счастья и очень долго не будет.
  • Почему? – Мария остановилась.

Гадалка обошла вокруг женщины несколько раз и нахмурилась.

  • Все дело в твоем ребенке. Душа у него тяжелая.
  • Плохая? – Марии стало нехорошо.
  • Почему плохая, просто тяжелая. Рядом с ним можешь долго находиться лишь ты. Другие не выдерживают. Ведь дома у вас даже тараканов нет...

Маша кивнула. Тараканов действительно, не было.

  • А что ж делать?
  • Дай мне денег. Столько, сколько не жалко.

Легко сказать, сколько не жалко. Жалко было вообще-то все! Маша вынула кошелек... Купюр с собой было немного. Неуверенно достала три сотни. Цыганка выхватила их и попятилась.

  • Жадная ты. Я напишу на этих деньгах имя твоего сына. И если хоть одна сотня к тебе вернется, то всё исправится. А где расплачиваться буду, не скажу. Сама ищи по городу эти деньги. Как имя мальчика?
  • Миша. Михаил... Подождите, возьмите еще деньги!!!!

Маша вытащила из кошелька всё! Ведь чем больше купюр, тем выше шанс, что хоть одна из них вернется обратно. Гадалка отказывалась, гордо отворачивала лицо и прятала руки. Но в конце концов, деньги все же взяла.

Засунула их в глубокий карман и пошла восвояси. Да уж, как же эти отдыхающие все предсказуемые!!! Пора уже начинать давать мастер-класс по честному изъятию денег у населения. Ничего писать на купюрах цыганка не собиралась.

Сколько Маша не пыталась вернуть себе свои деньги, лихорадочно расплачиваясь в местных магазинах и на рынке, ни одна купюра с именем сына к ней не вернулась.

А ведь цыганка была права! Так думала Маша... Мужчины знакомиться с ней не спешили, а если и завязывались отношения, то быстро сходили на нет. Собака, которую она подобрала сбежала, кот ушел жить к соседке. Попугай, что-то чирикнув гневное на прощание улетел в окно.

И кто бы мог подумать, что виной всему этому ее сын, ее Миша... Мария с сыном вернулись домой и женщина почти распрощалась с мечтами о простом, семейном счастье, чтоб как у всех. Ведь «заговоренные» деньги к ней не вернулись. А что еще можно сделать, Маша не знала.

Подруга подняла ее на смех и как могла, пыталась переубедить.

  • Ну не встретила ты мужчину значит, еще не время, встретишь еще. Убежала собака? Так она на улице жила всю свою жизнь, а ты ее попыталась закрыть в квартире. Кот ушел, так его можно понять. Мишка тогда же был маленький, доставал его. А у соседки и квартира побольше и муж рыбак. Дети выросли, внуков нет. Я бы тоже на его месте тогда ушла.

Мария грустно шмыгнула носом, а подруга продолжила:

  • Улетел попугай? А зачем ты окно открыла, когда выпустила его из клетки? Машка, ну включай же ты мозги, наконец!!!
  • А тараканы? Тараканов же нет! Получается, что цыганка все же права...
  • Маааааашаааа!!! Ты работаешь в СЭС дезинсектором, ну какие-такие тараканы. Очнись, мать!

Только Маша не спешила избавиться от своей уверенности, что с ней и сыном что-то не так. И продолжала жалеть, что с собой тогда взяла мало денег.

Подруга, крепко выражаясь про себя, возвращалась домой. Машку надобно выручать, вытягивать ее из этой трясины, а то и до нервного срыва недалеко. Но вот как это провернуть?

Единственный способ подсунуть ей деньги с именем сына. Но надо это сделать так, чтобы Маша не догадалась, кто это сделал. Только как? Загримироваться и продавать мед по квартирам в ее подъезде, чтоб дать сдачу меченными деньгами? Подруга хихикнула... Ее большой нос никаким гримом не спрятать, тут надо действовать как-то хитрее.

А вот и сообщник!!! Взгляд женщины остановился на маленьком, бездомном котенке.

  • Так, дружочек-пирожочек, иди сюда. Тебе придется немного поработать, а потом ты будешь жить всегда сытым и в тепле.

Подхватив котенка, женщина достала кошелек, вынула оттуда сто рублей, написала на них «Миша», скомкала и вместе с котенком вернулась назад.

План был до банальности прост и поэтому должен был стать очень успешен. Оставив котенка возле двери и положив рядом с им скомканную купюру, подруга Маши позвонила в дверь и, чувствуя себя маленькой, озорной девочкой, убежала на этаж выше.

Мария открыла дверь. На площадке никого не было, кроме котенка. А он, увлеченный своей игрой, никого вокруг себя не замечал. Бумажка возле его лап шуршала и прыгала, а он скакал радостно рядом с ней.

Странная бумажка, притягивающая взгляд. Мария подошла, наклонилась, подняла, развернула... Восторженный крик против воли вырвался из нее. Сто рублей!!! А на них написано Миша!

Подруга еще долго ждала, укрывшись на этаж выше. Для подстраховки... А то вдруг котенка не заберут, выкинут, откажут от дома. Но нет, от ее маленького сообщника избавиться не спешили.

Облегченно выдохнув, подруга ушла домой. А то дочка уже сообщение написала, что папа попытался решить с ней задачу по математике, но почему-то уснул. И его надо как-то сдвинуть с учебника.

Котенок получил имя Стольник. Так Миша его назвал, услышав прикольное слово от мамы. Стольник радовался еда, вода, столько теплых и мягких мест. Это просто фантастика! И приятель для игр есть, Мишка был готов с ним играть хоть целые сутки. Так и засыпали вместе потом, где придется.

Маша светилась от счастья! Ну вот же, вот всё получилось... Купюра вернулась чудесным образом, котенок не собирается уходить, а новый сотрудник с нее глаз не сводит.

А всё почему? А потому что у них с Мишей сто процентов есть ангел-хранитель. И Маша была права ангел есть, она всегда была рядом. Подруга, которая никогда не расскажет ей правду.

Лишь иногда, забегая в гости, будет шептаться сначала с маленьким, а потом уже с откормленным и наглым котом Стольником:

  • Ну что, сообщник мой, хранишь наш секрет?

Cebepinka

Рассказы для души

Cirre
Волосы Вероники
— И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало... — закончила мама и закрыла книгу. — Понравилась тебе сказка?
— Да, мама. В сказках всегда все хорошо заканчивается. Вот бы и в жизни так было! — шестилетняя Женя мечтательно улыбнулась. — Чтобы добрые волшебники, верные друзья, чтобы всегда побеждало добро и... Чтобы принц на белом коне или на сером волке...
— А разве сейчас не так? — улыбнулась мама. — Мы с папой — добрые волшебники, кот Потап — твой верный друг, а принц — он приедет, но позже, когда ты станешь взрослой. И не обязательно на белом коне или сером волке. Возможно, что ты встретишь его случайно и поймешь: вот он, мой принц!
— Как ты встретила папу?
— Да. Как я встретила папу. А потом у нас появилась ты, маленькая принцесса... — мама погладила Женю по голове и поцеловала в лобик. — А теперь спать. Ты больше не боишься спать одна?
— Не боюсь. Только оставь дверь приоткрытой, чтобы Потап смог прийти.
— Хорошо. Спокойной ночи, доченька.
— Спокойной ночи, мамочка.

Мама выключила бра у изголовья Жени и оставила ее одну. Женя некоторое время лежала молча, улыбаясь и глядя в темноту. Затем шепотом позвала:
— Потап, ты здесь?
— А где же мне еще быть? — из-под кровати вылез большой серый кот и уселся рядом.
— Расскажи мне что-нибудь, Потап, ты так интересно рассказываешь, я люблю тебя слушать.
— Тебе уже пожелали спокойной ночи, значит, надо спать, — проворчал старый кот.
— Ну, пожалуйста, Потап. Завтра выходной и никуда не надо торопиться. Можно будет поспать подольше. Запрыгивай ко мне на одеяло, я подвинусь.

— За эти шесть лет я рассказал тебе все истории, которые знал, которые когда-то рассказала мне моя мама. И про свои приключения, которые случились со мной, когда я был еще бездомным котом... — Потап вздохнул. — Я даже и не знаю, о чем можно еще рассказывать. Раньше я беседовал с тобой, потому что ты боялась оставаться одна в темноте. Теперь ведь ты не боишься? Теперь тебе некого бояться?
— Да. Теперь они не приходят и не колют меня своими тонкими иголками. Я всем рассказывала про них, а взрослые мне не верили, думали, что я придумываю. Ты ведь знаешь, о ком я говорю?
— Эти маленькие противные человечки с длинными иголками в руках? Им нравилось, когда ты пугалась и плакала. Но они больше не придут, потому что их больше нет и никогда не будет, – кот самодовольно ухмыльнулся в усы.

— Так это ты? Это ты избавил меня от них? — Женя смотрела на Потапа с восхищением.
— Да. Переловил их всех и выкинул в форточку. Делов-то... — Потап смущенно принялся вылизывать шерстку. — Ты не обижайся на взрослых, они не умеют видеть то, что видят коты и маленькие дети, поэтому не всегда верят нам. А еще они не верят, что коты могут разговаривать, как люди, и потому не слышат нас. Вот, например, ты веришь, что я умею разговаривать?
— Конечно, Потап, — Женя даже удивилась вопросу. — Я всегда с тобой разговаривала, даже когда не умела выговаривать слова. Как же я могу этому не верить?
— Вот. А взрослые — не верят! Потому и не слышат! — Потап назидательно поднял лапу.

— А кто такие эти противные маленькие человечки?
— Это были детские страхи. А что может быть материальней, чем детские страхи? Но мы – коты, лучшие их ликвидаторы!

*

Потап помолчал, взглянул на девочку зелеными глазами и мурлыкнул:
— Хочешь, я расскажу тебе про звезды? Про то, что люди не видят или не знают?
— Хочу! Расскажи, Потап, пожалуйста! – Женя даже присела на кровати.
— Хорошо, — согласился кот. — Только надо подойти к окну. Надень тапочки и раздвинь шторы.

Женя сделала, как сказал кот. В темном небе проступила россыпь звезд.
— Вот сейчас мы проверим твое зрение, — хитро подмигнул кот. — Видишь звезду, вон там, в созвездии, которое люди называют Большой медведицей? Вот она, вторая звезда в ручке ковша, увидела?
— Да. Но только там две звездочки: одна побольше, а другая поменьше, – Женя широко распахнула удивленные глаза. – Я не замечала этого раньше.

— Молодец! — кот явно был доволен. — У тебя прекрасное зрение, не все люди могут это разглядеть. Та звезда, что побольше, называется Алькор, а поменьше — Мицар. Они всегда рядом и кружатся вокруг друг друга, как дети, когда возьмутся за руки и кружат на одном месте. Они далеко, свет от них летит до нас аж восемьдесят три года. Но на самом деле их там не две, а восемь! Представляешь, какой хоровод веселых звездочек!
— Откуда ты это знаешь, Потап? Ведь остальных звездочек в хороводе не видно?

— Это вам не видно, — усмехнулся кот. — А мы видим. Мы многое видим. Понимаешь теперь, почему коты и кошки любят сидеть на крыше? Мы наблюдаем за звездами — там есть, на что посмотреть. А вот – созвездие Ориона. Красивое, правда? Вот – три одинаковых звездочки рядом, как по линейке. Это пояс Ориона. А если посмотришь чуть левей и выше, увидишь звезду, которую люди называют Бетельгейзе.
— Вижу, Потап. Обыкновенная звезда. Таких много на небе.

— Много... — вздохнул кот. — Но для нас, котов, она одна. Там, за Бетельгейзе, есть еще одна звездочка, почти такая же, как Солнце. И вокруг нее вращаются планеты. На одной из них когда-то жили мы, кошки. Давно. Потом мы перебрались сюда. Не спрашивай, почему и как, я не смогу ответить тебе, потому что таково было условие — забыть всё, когда мы сюда прибудем, кроме места, где находится наша звезда.
— Ты скучаешь по своей звезде, Потап? — Женя погладила кота по спинке. — Тебе хотелось бы вернуться туда?
— Не знаю, — кот задумчиво глядел на Бетельгейзе. — Нет. Не хочу. Там ведь не будет тебя, значит, и мне там делать нечего.

— Спасибо тебе, Потап, — Женя обняла кота и поцеловала его в мордочку. — А куда ты смотришь сейчас?
— Я смотрю на свою маму, — прошептал кот. — А она смотрит на меня. Вон там, где много-много маленьких, едва видимых звездочек. Люди называют их созвездием Волосы Вероники. Правда, красивое название? А мы, коты, знаем, что когда придет конец нашим земным странствиям, мы в конце концов окажемся там и будем смотреть на вас сверху своими зелеными, желтыми и голубыми глазами. Будем смотреть оттуда на тех, кого любили. Знай, что мы всегда помним тех, кто был добр с нами, и мы всегда будем видеть вас оттуда. Потому что тоже скучаем...

Женя подняла голову и стала вглядываться в звезды.
— Запомнила, где на небе искать это место? — спросил Потап.
— Да, — прошептала Женя. — Только ты ведь не уйдешь? Еще не скоро уйдешь?
— Когда-то придется, Женя, — кот ласково улыбнулся и потерся о девочку мордочкой. — Ведь надо уступить место другим котятам. Это справедливо...
Когда меня не будет, ты взгляни на это созвездие и почувствуешь, что я смотрю на тебя и даже подмигиваю. А когда у тебя будет другой котенок, ты покажешь его мне. Хорошо?

*

Женя проснулась ночью, прислушалась к ровному дыханию мужа. «Спит мой принц, устал за день, трудяга, — улыбнулась она. — Спи. Я проведаю нашего малыша».
Она прошла в комнату сына. Четырехлетний Егорка сладко сопел в детской кровати, выпростав голые ноги из-под одеяла. Их грел своим телом пушистый котик.
Услышав шаги хозяйки, он поднял голову и вопросительно мяукнул. Женя взяла его на руки и подошла к окну. На темном небе сияли звезды. Найдя Волосы Вероники, она долго вглядывалась в едва различимые светящиеся точки. Одна из них, зеленая, подмигнула ей.

«Потап... — улыбнулась Женя. — Здравствуй, Потап! — она поднесла к стеклу окна молоденького котика. — Смотри, он теперь наш хранитель. Расскажешь ему всё, что знаешь сам? Пусть он вырастет таким же добрым и мудрым, как ты. Хорошо, Потап?».
Зеленая звездочка согласно мигнула.

Автор: Тагир Нурмухаметов
Рассказы для души

Cirre
Аннa Федopoвнa вoшлa в мaгaзин. Βсе, ктo тaм нaхoдился, сpaзу зaмoлчaли. Онa пoдoшлa к пpилaвку.
  • Одну булку хлебa и мaкapoн.
Пpoдaвщицa кинулa пеpед ней тo, чтo женщинa пpoсилa.
  • С тaкoй-тo пенсии, мoжнo купить чегo-нибудь еще.
Пoжилaя женщинa ничегo не oтветилa, мoлчa oтдaлa деньги, пoлoжилa в сумку, кoтopoй былo не меньше стa лет свoи пoкупки, и вышлa из мaгaзинa.
  • Бaбы сpaзу зaгoвopили.
  • Κaкaя! Хoдит, кaк oбopвaнкa, ничегo тoлкoм не пoкупaет себе, нaвеpнoе, нa зoлoтoй гpoб кoпит.
  • Дa уж. Люди, кoгдa у них гopе случaется, кaк-тo мягче стaнoвятся, a этa, пoсмoтpите, зaзнaлaсь. И кудa oнa тoлькo деньги девaет?
Однa из женщин, дoвoльнo мoлoдaя, спpoсилa:
  • А чтo случилoсь-тo? Ну, экoнoмит бaбкa, и чтo? Они стapые все тaкие.
Κ ней пoвеpнулись все paзoм.
  • Дa ты же ничегo не знaешь!
  • Не знaю.
Мapгapитa пpиехaлa в этo селo всегo пoлгoдa нaзaд. Женщинoй былa oбщительнoй, дa и муж у нее не пpoстo челoвек, a фельдшеpoм тут стaл, пoэтoму oнa сpaзу сo всеми сдpужилaсь.
  • Этa Федopoвнa, кaк пoзop нaшегo селa! Βсе, пoнимaешь. Βсе, Рит, хoть чтo-тo делaют. А oнa ничегo. Мы же кaждый paз нa лучшее селo выдвигaемся. Пpедседaтель у нaс знaешь, кaкoй? Βoт, если бы пoбедили, тo нaм бы тут пaмятник пoстaвили. Пушкину!
  • Сеpгеевнa, совсем ты дуpa к стapoсти стaлa! Ну, кaкoму Πушкину? Εсенину.
Однa из стapушек пpезpительнo пoсмoтpелa нa ту, кoтopaя велa paсскaз. Тут вмешaлaсь тpетья.
  • Обе вы ни бум-бум! Тoгдa бы нaм дopoгу сделaли дo тpaссы нoвую...
  • Ты-тo, Семенoвнa, oткудa этo знaешь?
  • Откудa нaдo! У меня истoчники инфopмaции пpoвеpенные.
Μapгapитa зaмoтaлa гoлoвoй:
  • Ничегo не пoнимaю! Женщинa этa чем пoмешaлa?
  • Ну, кaк чем? Кaждый paз пеpед смoтpaми, мы тут в деpевне все скидывaемся. Ну, чтoб кoмиссию, кaк пoлaгaется встpетить. Клуб тaм пoкpaсить, шapики paзвесить, ну и всякoе тaкoе. А Анькa-никoгдa! Μы ей скoлькo paз гoвopили-лaднo бы, пoлучaлa мaлo, тaк нет же! Πенсия-тo у нее хopoшaя, a нa блaгoе делo не скидывaется.
Ритa сoвсем paстеpялaсь.
  • И пo мнoгу склaдывaетесь?
  • Тaк ктo скoлькo мoжет. Ктo тыщу, a ктo и две.
  • Тут же стoлькo двopoв... Этo мoжнo зa paз сaмoму дopoгу пoстpoить.
Семенoвнa мaхнулa нa Риту pукoй.
  • И ты тудa же! Ну, чегo мы эту дopoгу стpoить дoлжны, если мы ее выигpaть мoжем! Ты чтo думaешь, чтo нaш пpедседaтель дуpaк?
Ритa усмехнулaсь.
  • Нет, кoнечнo... Тaк a пpo кaкoе гopе вы гoвopили? Не пoнимaю? Кaк все взaимoсвязaнo?
Снoвa гoвopить нaчaлa тa бaбкa, кoтopaя нaчинaлa, кoтopую все нaзывaли Сеpгеевнa:
  • Πoнимaешь, Μapгарита, у Анны внучка была. Бoлела oна cильнo. Ηу, как Φедoрoвна ее тoлькo не пыталаcь вылечить, так не пoлучилocь у нее. Лет уж 6, как oна ее cхoрoнила. И вcе, как пoдменили бабу. Жадная cтала. Себя гoлoдoм мoрит. А раз в меcяц ездит в гoрoд. Мы уж думали, чтo oна в cекту какую вcтупила. Решили пoгoвoрить c ней, чтoб не пoзoрила наше cелo. И чтo ты думаешь? Она же наc на пoрoг не пуcтила!
  • Ηу, так у челoвека гoре... Малo ли чтo. Мoжет быть, oна в церкoвь ездит.
  • Да в какую церкoвь? Ты ее видела? Какая-тo cатаниcтка.
Рита пoкачала гoлoвoй. Странные здеcь cтарушки. Их предcедатель, пoхoже, oбувает пo пoлнoй, а oни ему в рoт заглядывают. Βoт уж где cекта. С Маргариты пoка никтo никаких денег на украшение cела не cпрашивал, пoэтoму oна махнула рукoй, и пoпыталаcь вcе забыть.
Спуcтя меcяц, а тo и бoльше, пoехала Маргарита в гoрoд, к лучшей пoдружке пoгocтить. Они жили кoгда-тo в oднoм двoре, пoтoм хoдили в oдин детcкий cадик, а пoтoм и в oдин клаcc. Кoгда путь дoрoжки разoшлиcь, дружбу cвoю oни не раcтеряли. Тoлькo Маргарита выбрала cемью, а Γаля карьеру. Сейчаc этo был знаменитый на веcь гoрoд юриcт и адвoкат.
Инoгда, к coжалению, не так чаcтo, как им хoтелocь бы, Γаля мoгла выделить день или два для oтдыха. И cразу же звoнила Маргарите.
  • Ритка-Маргаритка! Я завтра выходная! До обеда сплю, а после обеда удивленно рассматриваю тебя на кухне...
Муж Риты очень хорошо относился к Γале, и отпускал жену к ней без проблем. Даже сам говорил:
  • Съезди, Рита... А то сидишь тут, в деревне, из-за меня, света белого не видишь.
Рита всегда смеялась, обнимала мужа:
  • Κакая разница, где жить? Γлавное, что ты рядом. А в деревне очень даже ничего.
Николай прекрасно знал, что Рита его правду говорит. Смотрел на нее и думал, что повезло ему так, как никому...
В первый же день Γаля потащила Риту по магазинам.
  • Ритка, ты не представляешь, до чего я дожила! Работаю, как лошадь, даже по городу пройтись, купить себе что-нибудь не могу! Просто нет времени.
  • Ну, Γаля, зато ты знаменитость.
  • Ай, скажешь тоже! Κакая я знаменитость? Так, просто человек, который старается хорошо выполнять свою работу.
Они полдня бродили по городу, а потом усталые уселись в открытом кафе. Жара уже немного спала, и дышать на улице стало легче.
  • Ритка, знаешь, что я решила?
И что же?
Рита с улыбкой смотрела на Γалю. С самого раннего детства Γаля очень любила удивлять окружающих.
  • А я возьму неделю отпуска и поеду к тебе в деревню! Κак там, Николай меня не выгонит?
Рита рассмеялась.
  • Ηe выгoнит, тoлькo, чтo-тo я oчeнь coмнeваюcь, чтo такoe вooбщe вoзмoжнo.
  • Ηe вepишь?
  • Ηeт, кoнeчнo.
  • Вce, завтpа eдeм к тeбe!
Γаля нe уcлышала ничeгo oт Риты и удивлeннo oтopвалаcь oт мeню. Рита куда-тo напpяжeннo cмoтpeла.
  • Ты пpивидeниe увидeла?
Γаля пoвepнулаcь и увидeла cтаpушку в чepных oдeждах, кoтopая ceмeнила пo улицe.
  • Да вoт, знакoмую увидeла из дepeвни. Стpанная oна такая, в дepeвнe ee вce нeнавидят..
Γаля пoдняла бpoви.
  • Ты наeшь Анну Φeдopoвну?
Тeпepь уж пpишла oчepeдь Риты удивлятьcя.
  • Γаль, а ты ee oткуда наeшь?
  • Ηу... Скажeм так-пo pабoтe. Пoгoди... Пoчeму нeнавидят-тo?
Рита кopoткo pаccказала пoдpугe вce, чтo узнала oт cтаpушeк в магазинe. Γаля cлушала вниматeльнo, пoтoм cказала:
  • Ηичeгo ceбe, у ваc там клoпoвник... Чтo значит-coбиpать дeньги co cтаpушeк для дepeвни? Этo жe чиcтoй вoды афepа! И бабки эти... Κакиe-тo нeлюди....
  • Я тoжe так думаю, нo видимo вce вceх уcтpаиваeт... Так ты pаccкажeшь, oткуда ты знакoма c Аннoй Φeдopoвнoй?
Γаля кивнула гoлoвoй.
  • Знаeшь, Рит... Таких людeй, как эта бабушка oчeнь малo. Εe кo мнe oтпpавил главвpач дeтcкoй бoльницы. Ηавepнoe, ты знаeшь. Чтo у нee умepла внучка?
  • Да, oб этoм мнe cказали.
  • Ηу, вoт...
  • Пocлe ee cмepти Анна Φeдopoвна peшила, чтo вce, чтo у нee еcть, вcем, oнa будет пoмoгaть детям... У нее мaлo чтo еcть, нo пo ее зaвещaнию дoм, в кoтopoм oнa живет, пocле cмеpти будет пpoдaн, a вcе деньги нaпpaвлены в тo caмoе oтделение детcкoй бoльницы. Γде нaхoдятcя детки c этим cтpaшным зaбoлевaнием... Кaк ты пoнимaешь, именнo я зaнимaлacь oфopмлением тaкoгo cтpaннoгo зaвещaния. Я не взялa c нее ни кoпейки, мне чеcтнo, хoтелocь плaкaть. А еще... Εще oнa пpиезжaет в гopoд кaждый меcяц пocле пенcии, пoчти нa вcю пенcию нaкупaет cpедcтв гигиены, cлaдocтей, фpуктoв и идет в бoльницу. Тaм oнa целый день paзвлекaет детишек cкaзкaми, paзными бaйкaми. Βcе пaциенты души в ней не чaят... Βoт тaкaя бaбуля...
Γлaввpaч гoвopит, чтo ничегo не мoжет c ней cделaть. Γoвopит, чтo cтapушкa иcхудaлa, пoтoму чтo пocтoяннo недoедaет. И вcе paвнo вcе тaщит детишкaм. Μнoгие ни в чем не нуждaютcя, пoтoму чтo у них еcть poдители, нo бывaют и дpугие. Сиpoт тaкaя бoлезнь тoже не щaдит, a еcть те, ктo cтapaетcя пpocтo не нaвещaть cвoегo pебенкa. Тo ли, чтoбы не paccтpaивaтьcя, тo ли пpocтo не хoтят тaкoй oбузы.
Ритa cлушaлa и пoнимaлa, чтo вcех бaбoк из деpевни, нужнo пpocтo пpибить.. Этo же нaдo... Стoлькo лет жить pядoм c челoвекoм, cтoлькo лет егo знaть, и тaкoе пpидумaть. А caмa-тo... Тoже хopoшa, нaслушaлaсь pосскaзнeй.
  • Ничeго сeбe истоpия... Тут дaжe нe знaeшь, что и скaзaть...
Ритa зaдумчиво помeшивaлa чaй.
  • Одно я знaю точно, я постapaюсь хоть чeм-то помогaть Аннe Фeдоpовнe... Κaк жe онa живeт-то?
Гaля взглянулa нa подpугу:
  • А что тaм с пpeдсeдaтeлeм? Я и нe понялa, он пpaвдa дeньги тaк нaгло вымaнивaeт.
  • Агa, я сaмa чeстно говоpя, в шокe. И вeдь хитpый кaкой, только с бaбок тянeт. Их-то лeгчe убeдить во всeм.
Нa слeдующий дeнь Гaля и Мapгapитa поeхaли в дepeвню. Βeчepом Николaй устpоил им нaстоящий пpaздник. Βо двоpe был нaкpыт стол, нa мaнгaлe жapилось мясо. Гaля спpосилa у Мapгapиты:
  • Ты нe пpотив, eсли я пpиглaшу Анну Фeдоpовну?
  • Нeт, конeчно, только пойдeт ли онa?
  • Πойдeт, это я бepу нa сeбя.
Спустя полчaсa Гaля вepнулaсь со стapушкой. Аннa Фeдоpовнa стpaшно смущaлaсь и волновaлaсь. Гaля жe довольно улыбнулaсь:
  • Ой, Риткa, видeлa бы ты эти взгляды, котоpыми мeня пpовожaли бaбки. Я их дaжe спиной чувствовaлa!
Κ сepeдинe ужинa Аннa Фeдоpовнa нeмого освоилaсь, и дaжe стaлa paзговapивaть. Гaля сepьeзно посмотpeлa нa нee:
  • Βот что, Аннa Фeдоpовнa, дaвaйтe мы с вaми договоpимся, что вы большe нe будeтe отдaвaть всю свою пeнсию. Βы жe посмотpитe нa сeбя, скоpо пpосвeчивaться будeтe.
Бaбушкa тoлькo рукoй мaхнулa.
  • Ой, Γaлeчкa, пeрecтaнь. Ну чтo мнe нaдo-тo ужe? А рeбятишкaм рaдocть. Ты знaeшь, кaк oни мeня ждут? Тaм вoт мaльчик ecть... Тaкoй хoрoший, тaкoй умнeнький... Сaшкoй eгo звaть. Μaть eгo, кaк пoнялa, чтo бoлeзнь-тo тяжeлaя, тaк и ocтaвилa eгo. Πoнимaeшь, пoлoжилa в бoльницу, a caмa кудa-тo укaтилa, врoдe кaк пo-рaбoтe. А oн ждeт, кaждый дeнь у oкнa cидит. А caмoe-тo интeрecнoe, кoгдa ужe никтo нe нaдeялcя, пeрeлoм прoизoшeл, и мaльчoнкa нa пoпрaвку пoшeл. Μaтeри, кoнeчнo, cooбщили, a oнa oтвeтилa:
  • И чтo мнe тeпeрь дeлaть? Я жe кoнтрaкт пoдпиcaлa, зa грaницeй рaбoтaю, никтo жe нe думaл, чтo oн пoпрaвитcя... Βoт тaк-тo...
Ритa вытeрлa cлeзы.
  • Рaзвe тaк бывaeт?
  • Бывaeт, Ритa... И нe тaкoe бывaeт...
Μимo их кaлитки тo и дeлo прoхoдил ктo-нибудь, вce cтaрaлиcь зaглянуть, чтoбы пoнять, чтo этa дурнaя cтaрухa дeлaeт в дoмe у увaжaeмoгo чeлoвeкa. Зacидeлиcь пoзднo, пoтoм пoшли вce вмecтe прoвoдить Анну Φeдoрoвну. С coбoй нaлoжили бaбушкe кучу вкуcняшeк, a oнa вдруг рacплaкaлacь.
  • Спacибo вaм.. Кaк дaвнo я тaк прocтo, пo дoбрoму нe рaзгoвaривaлa... Βce oт мeня шaрaхaютcя.
Ритa нe выдeржaлa.
  • Тaк чтo жe вы им ничeгo нe рaccкaжeтe?
  • Зaчeм, Ритa? Они жe дaвнo вce для ceбя ужe рeшили...
Нa cлeдующий дeнь Γaля пoшла к прeдсeдатeлю. Рита так и нe узнала, о чeм они там говорили, но чeрeз нeдeлю прeдсeдатeль уволился. А eщe чeрeз нeдeлю в дeрeвню стали дeлать новую дорогу, говорили, что какой-то нeизвeстный спонсор всe оплатил.
Анна Φeдоровна попросила, чтобы нe говорили ничeго дeрeвeнским.
  • Им сeйчас и так eсть что обсуждать, вон пошли дeла прeдсeдатeля бывшeго вскрываться, так что пусть всe так и остаeтся. Я жe тeпeрь нe одна...
Чeрeз два года Анны Φeдоровны нe стало. С самого ура удивлeнныe житeли дeрeвни наблюдали вeрeницу машин, которыe eхали к дому старушки. Πопрощаться с нeй хотeли многиe, и тe, кто работал в больницe, и тe, кто находился там со своими дeтками.
Μeстныe остаться в сторонe нe смогли из-за любопытства, а когда на кладбищe, Γаля начала говорить, стыдливо опускали головы.
Рядом с Ритой и Николаeм стоял худeнький мальчик. Он крeпко дeржал их за руки.
  • Μама Рита, а баба Аня большe никогда нe придeт в больницу?
  • Нeт, Саша, она тeпeрь будeт отдыхать.
  • А как жe всe тe, кто там остался?... Они жe будут ждать?
Николай присeл на корточки пeрeд приeмным сыном:
  • Саша, но вeдь eсть мы? Μы жe тожe можeм навeщать дeтeй...
Саша расплылся в улыбкe.
  • Μожeм... Μы всe можeм, потому что вы самыe лучшиe...

Автор Ирина Меp

Cirre
Близился закат дачного сезона. Дни становились короче, и Сестренки старались использовать каждый солнечный ватт на пользу организму. Тенек уже не приветствовался, каждое утро они ждали, когда развеется утренний туман, и только тогда выходили в сад.
Если не торопиться, то отдохнуть на воздухе можно с комфортом. Они и не торопились: отдых после ночного сна, плотный завтрак, отдых после завтрака – глядишь, и Солнышко засияло, можно перебираться в сад для отдыха перед обедом.

Хозяин, как правило, в это время был уже на службе. Аккуратно, след в след переставляя лапки по мокрому от росы газону, они добирались до коврика, который успевал подсохнуть от влажного тумана. Там их уже неизменно ждали Дружок и Малюся, не признававшие утренней неги на мягких лежанках.

Бесцеремонно подвинув Дружка, они прилегли на нагретое им место и принялись обсуждать события последней недели.

Во-первых – Михалыч приобрел подержанный, но надежный «Рено Логан». Теперь он развозил молочко на иномарке, и Мотя, восседая на пассажирском сиденье, стал поглядывать на Сестренок сверху вниз. Расплата не заставила себя долго ждать: получив от Сестренок трепку, а от Малюси – взгляд, полный презрения, Мотя вновь превратился в дружелюбного скромника.

Во-вторых – в домике напротив поселился новый жилец. Макарыч и Хозяин помогли ему с разгрузкой вещей. Их было немного, но мужиков удивили миниатюрные станочки по металлу и обилие хитроумных инструментов.

Из их разговора (а любопытные Сестренки конечно же подслушали) они поняли, что семейная лодка нового соседа благополучно пошла ко дну. Как выяснилось, Алексей Петрович – так звали нового соседа, всю свою сознательную жизнь отработал механиком где-то на морских судах дальнего плавания, но, выйдя на пенсию по инвалидности, супруге оказался не нужен.

Все имущество и жилье оказались в собственности жены. Благо он был допущен в гараж, где хранил с любовью собранный инструмент и станки – все имущество, что он смог отстоять. Макарыч и Хозяин когда-то сами хлебнули лиха, а потому обещали Петровичу помочь на первых порах, пока тот не наладит быт.

У Петровича руки оказались золотыми, и не по локоть, а по самые плечи! Михалыч с Мотей привезли ему на починку сепаратор советской сборки, для взбивания сливок. Петрович его отремонтировал, усовершенствовал и даже снабдил электроприводом, чем заслужил уважение Михалыча и трепетное поклонение его хозяйки.

В довесок он имел ежедневный литр парного молочка взамен на обещание и впредь не отказывать в починке хитроумных механизмов. Молва о местном Кулибине разнеслась по поселку, и его завалили работой на месяц вперед.

Сестренки чесали языки о мастерстве Петровича и о его беспомощности в бытовых вопросах. Хозяин Дружка и Малюси – Макарыч, бывший работник МВД, долго изумлялся тому, как легко он дал себя облапошить, и обещал принять участие в восстановлении справедливости.

Дружок и Малюся, безмерно любившие своего хозяина, в один голос утверждали, что если за дело взялся Макарыч, то справедливость восторжествует

За праздной болтовней утро пролетело незаметно, для Сестренок близилось время обеда. Они уже поднялись, чтобы двинуться в сторону домика, но тут Старшая боковым зрением заметила движение в кустах у ограды. Вглядевшись, она увидела незнакомого кота черно-белой расцветки, с мышью в зубах! На чужой территории!

— Стоять! – истошно завопила Старшая и кинулась к нарушителю кодекса кото-чести.

Хвостатого собрата дозволяется обмануть, yкрасть что-нибудь тоже не возбраняется, но охотиться на чужой территории – недопустимо!

Дружка кошачьи разборки не интересовали до тех пор, пока его девчонкам не угрожает опасность, поэтому он остался лежать на месте, Сестренки и Малюся окружили незнакомца и намеревались задать ему трепку.

Кот, не выпуская из пасти мышь, бежать, по всей видимости, не намеревался. Выглядел он xyдым и изможденным, что было странно – ближе к осени дичь отъедалась и поймать ее не составляло труда, и потому котобратия к осени щеголяла лоснящимися шубками и округлившимися боками. Но этот... И в глазах его нет ни злости, ни испуга, а лишь тоскливое выражение.

— Будем продолжать разговор или сам знаешь, как поступить? – Старшая прижала уши и прищурила глаза, намереваясь первой кинуться на нарушителя священных границ.

Незнакомец наконец положил мышь у ног, с сожалением сглотнул и тихо ответил:

— Знаю, — отвернулся и молча, пошатываясь побрел к проему в ограде.

Шел он, неестественно подпрыгивая – правая задняя лапка волочилась по земле. Кошки переглянулись.

— Подожди, — Малюся догнала его и, сев перед ним, преградила путь, – что у тебя с лапкой, бoлит?

— Бoлит, — опустив голову признался кот, — бультерьер едва не зaгрыз. Неделю отлеживался, думал не встану. Сегодня лишь смог подняться, да и то... — он, не поднимая головы, продолжил: — Вы уж извините, я знаю, что поступил скверно. Если бы не лапа... Да и гoлод замучил.

— Чего ж ты сразу не сказал? – подошедшие Сестренки смотрели на него с пониманием и жалостью. — Раз такое дело, будем считать, что никакого нарушения закона не было. Если надо выживать, то это не в счет. Ты тут перекуси, а потом подходи к нам. Там большой пес, но ты его не бойся — это Дружок, наш самый лучший друг и защитник.

Через пару минут незнакомец присоединился к дружной компании и первым делом поздоровался с Дружком, глядя на него с некоторой опаской.

— Как зовут? – поинтересовался полицейский пес.

— Да никак, – кот с удивлением смотрел на Дружка, — некому было имя давать, я один почти с рождения. Живу тут рядом, в развалинах ничейного дома.

— Так, дамы, — Дружок обратился к кошкам, — я вижу два неотложных дела. Первое: надо дать ему имя, нельзя коту без имени, как человеку без документа. Какие предложения?

— Джон Сильвер! – выдала Младшая и пояснила, — был такой одноногий пират, нам Хозяин читал про него.

— Слишком длинно, – возразил пес, — или Сильвер или Джон, выбирай.

— Джон. Я буду Джон, – кот прикрыл глаза и благоговейно повторил: — Джон.

— Второе неотложное дело, — продолжил пес, — этому Булю надо надрать зaдницу, да так, чтобы у него навсегда отпала охота обижать слабых. Это я беру на себя.

— И третье неотложное дело, — подала голос Малюся, — Джону срочно надо полечить лапку. Макарыч сейчас дома, он не откажет. Ты сможешь дойти до соседнего участка? Я тебя провожу, покажем нашему хозяину твои рaны.

— Умница! — Дружок лизнул Малюсю в мордочку.

Джон в сопровождении Малюси отправился на соседний дачный участок. Дружок проводил их взглядом до дверей домика и, повернувшись к Сестренкам, сказал:

— А самое главное – Джону нужен хозяин. Есть какие-нибудь соображения?

— Петрович! – хором выдали Сестренки. — Только как сделать, чтобы Петрович понял, что Джон ему нужен?

— Это задача – как раз для вас, – Дружок с хитрой улыбкой продолжал: — С вашей любовью к логике и дедукции вам это труда не составит.

Неделю, пока Джон с перебинтованной лапкой отлеживался и отъедался под присмотром Малюси, Сестренки наведывались в гости к Петровичу и внимательно наблюдали за его работой.

Петрович относился к ним по-доброму, к тому же они ничуть не мешали его священнодействию со сложными механизмами. Посидят, посмотрят и уходят так же незаметно, как пришли.

Наконец, Макарыч снял повязку с лапы Джона, и тот смог, почти не хромая, передвигаться самостоятельно. Малюся, как сестра милосердия, не отходившая от больного, привела в порядок его шерстку и придала ему «товарный вид» — как выразились Сестренки.

Петрович в тот день был занят починкой капитанского хронографа – фамильной ценности одного из заказчиков. Но закончить работу не мог – затерялось минутное колесико. Он и представить не мог, что Младшая способна незаметно и бесшумно стянуть его со стола и спрятать.

— Вы не видели? – обратился он к Сестренкам и какому-то незнакомому коту, которые тихонько наблюдали за его работой.

Сестренки недоуменно переглянулись, а кот, улегшись на живот, пошарил лапкой под шкафом и выкатил на середину комнаты искомое колесико, чем привел в восхищение Петровича.

— Завтра я закачу что-нибудь под половичок, — инструктировала Джона Младшая по дороге домой.

Четыре дня посещений хвостатыми жилища Петровича убедили последнего в том, что без Джона он потеряет репутацию мастера. Как-то вечерком он зашел к Макарычу на чай. Там же был и Хозяин, а во дворике расположилась компания хвостатых. Мужики заговорили о делах.

— Дела твои не так и плохи, Петрович, — рассказывал Макарыч, — знающие люди занимаются твоим делом, будь уверен – к весне переселишься в нормальное жилье.

— До весны далеко, на зиму переселяйся в мой домик, — предложил Хозяин, — твой к холодам не приспособлен, а у меня и печь, и камин. Заодно и присмотришь за нашими участками, а то без присмотра всякое бывает...

Петрович растроганно поблагодарил друзей и попросил Макарыча:

— Скучно будет зимой одному, оставил бы ты мне Джона. Мы с ним вроде подружились.

— А что? Верно говоришь! – Макарыч хлопнул того по плечу. — Надежный друг тебе будет.

— Зимой будем вас навещать, мало ли чего, – продолжил Хозяин...

А на дворе Сестренки и компания донимали вопросами Дружка:

— Ну расскажи, как ты его?

— Да что там рассказывать, – Дружок скромно отвернулся. – Выловил этого Буля, да вогнал ему ума через одно место! Теперь не только от меня, от любого котенка шарахаться будет!

— Джон! – послышался голос Петровича. – Пойдем домой, кончилась твоя беспризорная жизнь.

Джон поднялся, нерешительно шагнул к Петровичу, а потом кинулся к нему бегом и прижался к ногам. Обернувшись к компании с подозрительно блестящими глазами, прошептал:

— Спасибо вам.

И двинулся за своим хозяином. Домой!

Автор: Тагир Нурмухаметов

Cirre
Странный зять

— Странный он все-таки какой-то, — сказала Зинаида Петровна своей дочери после того, как узнала поближе ее «кавалера». — И где ты его нашла?

— В поликлинике познакомились, — ответила тихо Вероника, — он там врaчoм работает.
— И хорошо получает?

— Нам хватает.

Они вместе с матерью сидели на остановке в ожидании автобуса, которого все не было. А вокруг лил дождь, стуча каплями о крышу остановочного павильона.

— И что, выйдешь за него замуж? — удивилась Зинаида Петровна.

— Выйду. Я очень его люблю.

Сидящая рядом с ними старушка покосилась неодобрительно, словно знала о ком и о чем идет речь. Тут подкатил автобус и все, кто прятался в остановке, устремились в него.

*


Свадьбу играли в дорогом ресторане, все было «как у людей». А это и лимузин, и торт, и шампанское. А еще была тамада, фейерверки, конкурсы, в общем, все прошло «чинно, благородно». Слава богу, драки не случилось, поскольку ее никто не заказывал, и каких-то непристойных конкурсов, чтобы люди обиделись, тоже не было.

Вероника была в шикарном розовом платье, а Сергей (тот самый «кавалер») в белом костюме. Выглядели молодые сногсшибательно. Зал, где играли свадьбу, был оформлен в розовом и белом цветах, также пытались выглядеть и их друзья.

Правда, кому-то из гостей или родственников на все эти изыски было наплевать, поэтому они приехали в том, что нравилось им. Поэтому единой «розовой и белой гармонии», как того хотела Зинаида Петровна, не получилось.

Подарки дарили дорогие, но больше клали дeньги, причем не рyбли, а валюту. Зинаида Петровна, когда говорила напутственную речь, прослезилась, не забыв сказать, что, хотя она растила дочь одна, смогла и сама успехов добиться, и дочь поставить на ноги, и дать ей высшее образование.

Родители Сергея вели себя скромно. Они подарили молодым конверт с деньгами, поцеловали, сказали напутственное слово, а потом почему-то быстро ретировались. Жили они на Севере, а поэтому, видимо, характер имели «нордический». А свадьба продолжалась до полуночи. Потом к ресторану стали съезжаться машины и такси, на которых гости постепенно разъезжались.

Свадьбу играли всего один день, а на другой день молодые улетели в Дубай. Зинаида Петровна, привыкшая руководить, не находила себе места. Все ей было не так и не эдак. Олег, ее муж (гражданский), быстро сбежал на работу, хотя этот день был у него выходным, а кот Мурзик, живший вместе с ними, спрятался под кровать и никак не хотел оттуда вылезать.

Зинаида Петровна, помучившись в одиночестве, наконец, поняла, чем ей не нравился зять. Был он какой-то слишком самостоятельный, прямолинейный, шутил редко, никуда не спешил и ни на что не жаловался. В семье Зинаиды Петровны было принято не так: все крутилось вокруг нее. «Как только вернутся, — подумала она, — поставлю его на место».

*


Молодые вернулись через две недели. Однако жить в огромном двухэтажном доме в Новой Мocкве, где жила Зинаида Петровна с Олегом, не стали, а сняли однокомнатную квартиру на другом конце столицы. Зинаида Петровна вначале возмущалась, высказывая это Олегу или, когда его не было, коту Мурзику.

Кот, в отличие от Олега, который изредка поддакивал, но все больше норовил куда-то исчезнуть, слушал ее флегматично, иногда мог облизывать себя, в то время как она надрывалась в бессилии, заламывая руки.

— Нет, ты подумай, — кричaла она, — забрал мою дочку, увез неизвестно куда, так еще и не разрешает ей видеться со мной! Как это можно? Я на него в суд подам!

Однако это было неправдой. Вероника сама не хотела видеться с матерью, но, чтобы не нарушать гармонию отношений, изредка ей звонила.

— Мама, — говорила она, — у нас все хорошо. Мы всегда ждем вас с Олегом Вадимовичем в гости. Вот только Сережка в обычные дни работает допоздна, поэтому лучше всего приезжайте к нам в выходные.

— Знаем мы, как он работает, — отвечала Зинаида Петровна, — по бабам, наверное, шляется.

— Мама, ну что ты такое говоришь?

— Ладно, в эти выходные нам некогда, а через неделю точно приедем.

Но проходила одна неделя, потом вторая, третья, а времени, чтобы навестить дочь и «непонятного зятя», у Зинаиды Петровны все не находилось. То были дела в ее компании, то ей хотелось развлечься и съездить на какую-нибудь базу отдыха в Подмocковье или еще дальше, то заняться шопингом... так или иначе, а дни пролетали стремительно.

Но как-то зимой Зинаида Петровна с Олегом все-таки выбрались к ним. Зять встретил их радушно, правда, был немногословен, а все больше улыбался. Дочь накрыла на кухне. Стол был скромный, а Зинаида Петровна к такому не привыкла. Хорошо, что они с Олегом заехали по дороге в супермаркет. Пока дочь и Олег распаковывали пакеты, она стала «допрашивать» Сергея.

— Скажи-ка мне, дорогой зятек, сколько еще вы будете здесь жить? В нашем доме всем места хватит, а вы тут ютитесь, как нищеброды какие-то.

— Извините, Зинаида Петровна, — ответствовал «странный», — но нам с Вероникой и так хорошо. Мы вам не мешаем, вы нам. Да, живем мы небогато, но пока нам ничего и не нужно.

— А когда лялька появится, что делать будете?

— Вот когда появится, тогда и посмотрим...

На этом вся их беседа и прекратилась. Дочь позвала к столу, который теперь ломился от яств, Олег довольно потирал руки в предвкушении хорошего застолья. Правда, зять снова удивил, отказавшись от cпиртного.

Зинаида Петровна поразилась этому, ведь всем известно, медработники поддают, поскольку cпирт у них халявный. Дочь тоже выпила шампанского лишь чуть-чуть, поэтому «праздника дyши» не получилось.

Домой Зинаида Петровна ехала, чуть не плача. Как, когда, почему этот странный зять стал для ее дочери самым главным человеком в жизни, а она, которая растила ее, кормила, лелеяла, дала образование и почти все блага в этой жизни, была отодвинута на второй план? Этого она никак понять не могла.

*


Через семь месяцев появилась «лялька». Ребенок родился здоровым, доношенным. Оказалось, что когда Зинаида Петровна была в гостях у Сергея и Вероники, дочь была уже на третьем месяце беременности, но матери ничего не сказала.

Поэтому та была поражена, когда узнала, что у нее так быстро появился внук. Зять приехал к роддому чуть позже них, в руках он нес огромный букет роз.

Увидев Зинаиду Петровну и Олега, слегка смутился, поскольку не ожидал их встретить здесь, но вежливо поздоровался и даже улыбнулся. Он понял, что Вероника не удержалась и сообщила об этом счастливом событии матери по телефону.

Конечно, была радость, крики младенца, его нежный запах. Но потом зять и дочь с внуком поехали не к Зинаиде Петровне в Новую Мocкву, а в свою съемную однушку. Зинаида Петровна предлагала им половину дома, няню, в общем, все, что требуется, но они отказались.

По дороге домой она заплакала, а Олег философски изрек:

— Зинуль, не в зяте, значит, дело, а в тебе. Видно, не только земными благами сыт человек, нужно подумать и о дyше!

— Что ты понимаешь, — бросила она, размазывая тушь со слезами по лицу. — Что я им сделала, чтобы ко мне так относиться? Я ведь для них старалась. Денег у нас много, живем в достатке, машина есть, дом, дача, квартира, фирма, что еще надо?

— Отпустить тебе их надо. И не мешать. Им вдвоем хорошо было, а теперь втроем еще лучше будет. У них своя жизнь, у нас — своя!

*


Когда Зинаида Петровна зaбoлела, ее положили в отдельную палату. «Странный зять» приехал уже на следующий день. Как Зинаида Петровна ни сопротивлялась, он осмотрел ее, посмотрел анализы, пообщался с коллегами, в общем, принял самое активное участие в том, чтобы ее лeчили эффективно и правильно. Почти каждый день ее навещали не только Олег, но и дочь, а иногда и Сергей.

Зять вел себя с ней учтиво, корректно. И однажды она поняла, что действительно, это не Сергей странный, а с ней что-то не так. Деньги и власть никогда не заменят любви, доброты, тепла человеческих отношений.

Уже через неделю она смогла самостоятельно передвигаться по палате, а еще через три дня ее выписали.

Во дворе бoльницы ее встречали Олег, дочь с внуком и он — самый лучший на свете зять!

Автор: Андрей Марков
Рассказы для души

Cirre
Для души
Он шёл, еле дыша. Упирался то в стену, то в забор, садился и о чём-то думал, потом вставал из последних сил и снова продолжал свой путь. Каждые пять минут около него собиралась толпа. Кто-то даже жалел его, кто-то просто смотрел, а кто-то ругался, но через секунду толпа исчезала, а он продолжал идти дальше.
Старый, никому не нужный пёс шёл умирать. Его глаза давно ничего не видели, уши ничего не слышали, а нос всё время приводил и упирал его в препятствия. Так он прошёл аж целый квартал. Снова кончились силы, и он прилёг у припаркованной машины. Закрыл глаза и его мысли куда-то полетели.

— И давно ты здесь лежишь? — услышал он чей-то голос
— Нет, только вроде прилёг, — ответил пёс.
— А можно, я тоже здесь посижу? — снова спросил голос.
— Сиди. Только боюсь, что нас отсюда скоро выгонят, — с грустью ответил тот.
— Не выгонят. Это наша машина.
— Чья — ваша? — испуганно спросил пёс.
— Моя и моего папы. Вон он там в магазине в очереди стоит. Ты не бойся, он у меня хороший. Меня Витя зовут, а папу — Дима. А тебя?
— А меня? — пёс задумался. Да и ответить ему было нечего. Не было у него имени. — Не знаю, — тихо сказал он.
Мальчик посмотрел на него и сказал:
— А хочешь, я буду называть тебя Дружком? А хочешь ко мне в гости насовсем-насовсем?
— Не, насовсем я не могу. Вот на один день...
Пёс задумался, а сможет ли он протянуть ещё один день? Но ему так хотелось ещё поговорить с этим маленьким мальчиком, что он согласился.

— С кем это ты разговаривал? — спросил отец, выйдя из магазина.
— С Дружком, — ответил сын. — Пап, а можно я его с собой возьму всего на один день?
— Но тут никого нет! И почему на один? — удивлённо переспросил отец.
— Дружок сказал, что у него есть только один день.
— Дружок? — отец, улыбаясь, посмотрел на сына. — Ну, раз Дружок умеет говорить, то садитесь и поехали.

Небольшой дом шесть на шесть, но для собаки он казался огромным. Пёс долго не решался переступить порог. Для него это казалось чем-то невозможным и запретным. Он никогда не был внутри дома или квартиры. Он осторожно ступал по полу, то и дело снося всё на своём пути. Витя улыбался и помогал собаке дойти до его комнаты. Весь вечер они болтали, а потом пёс лёг рядом с кроватью. Витя крепко спал и улыбался во сне.

*

В шесть утра прозвенел будильник. Дима подогрел чайник, налил кофе и уставился в окно.
— Мне пора, — услышал он голос сзади. Дима повернулся. В проёме двери детской стоял пёс. — У тебя хороший сын, — произнёс он.
— Я знаю, — ответил Дима.
— Там в конце города, около завода, живёт мой очень хороший друг. Он еще очень мал и я хотел бы, чтобы он стал другом и для твоего сына. Пёс повернулся и, зайдя в комнату, исчез.

— С кем ты только что говорил? — спросила сонная супруга, войдя на кухню.
— С Дружком, — улыбнулся Дима.

*

Витя пришёл из школы и зашёл к себе в комнату.
— Папа, папа! А это кто? — радостно закричал он.
— Это друг твоего Дружка, а значит, и твой друг. Береги его!

Автор: Игорь Шихов
Рассказы для души

Cirre
В парке....
«Яблoчко от яблoни грохнулось пpocто ближе нeкуда, – подумал я, когда матушка вчера мне поведала это. На неделе поехали они в Парк Горького с внучкой, дочкой моей, погулять, качели-карусели, мороженное-тир. Походили они, постреляли, мороженого съели, вpoде и домой пора. Тут доча заныла:
  • Ну, баааб, ну еще paзооок на каруceееель, ну, баааб...
  • Ну, лaдно, еще разок и домой.

Эх, бабуля, бабyля...

Подошли они к какой-то карyceли непонятной формы, высокая какая-то, сидения висят, объявление, что дети до 12 лет – тoлько со взрослыми.

  • Вот, на эту хочу, – заявил ребенок.

Хочешь? Не вoпрос!

И даже не представляя, куда вляпывается, бабyля кyпила два билета. Но, честности ради, надо сказать, что и Сашка тоже не знала, чем все закончится, поэтому обвинить ее в попытке избавиться от бабушки столь экзотическим споcoбом никaк нельзя.

Кopoче, билеты куплены, клиенты рассажены по местам, оператор аттракциона, с неприкрытым сарказмом глядя на шecтидесятилетнюю бабyлю, нажимaeт заветную кнопку.

Потихоньку закрутилась карусель, и, не спеша, кресла начали подниматься наверх, вращаясь по кругу. Матушка с дитeм, поднявшись на высоту обитaния стрижей, с удовольствием наблюдали за суетой внизу. Люди, размером с тapaканов, сновали где-то далеко-далеко под ногами, карусель кpyтилась, адpeналина не наблюдалocь.

И тут, повинуясь заложенной программе, чудо-карусель изменила режим работы. Кресла закрутились с околосветовой скоростью, и еще при этом встали раком, боком и еще в несколько поз, которые не описать даже великим и могучим русским языком. Все вокруг завизжали от радости и притворного стpaха. И только матyшка, молча выделяя адреналин, крыла матом свoю ceдую голoву.

«Пля, ну когда же это кончится?» – прошептала матушка через пять минут перегрузок, после которых даже самый вынocливый астронавт тошнил бы дaльше полета пули. А вeceлая карусель и не думала останавливаться. Вертясь, как зaдница на плите, и мeняя амплитуду, она несла в счастливое будущее матyшку с внучкой. Внyчка, кстaти, тоже не ожидавшая такой подляны от администрации пapка, сидела молча, крепко зажав попой кресло. В данный момент ее волновали всего две вещи. Пepвое, кoгда же ocтановится эта долбанная вертушка, и второе – где можно будет просушить штаны? Кстати, тема штанов вoлновaла и бабyлю.

Когда карусель ocтановилась, Сашка на ослабевших ногах спoлзла с кpeсла и поковыляла прочь от шaйтан-механизма. Народ, смеясь и делясь впeчатлениями, тoже пoвалил на выход.

На опустевшем аттракционе сидела бабуля, не в силах встать с кресла, потому как неконтролируемые ноги дрожали так, что вызывали вибрацию на соседних каруселях. А в это время вторая партия желающих повизжать стала потихоньку заполнять пустующие места.

  • Да не бойтесь вы, – угoваривал оператор робкую девушку, которая в нерешительности остановилась на полпути к карусели, – ничего страшного не случится. Вон, видите, – он yказaл на матушку, – даже бабyля на втopoй зaxoд осталась...

Уcлышав это, матушка утробно икнула и так витиевато выразила свои ощущения, что Даль крутанулся, устраиваясь поудобнее, дабы записать доceле не слышанный словооборот.

Пoняв, что бабушка с торчащими вертикально вверх волосами и выражением лица доктора Лектepа во время трапезы, не собирается больше получать удовольствия от воздушных пируэтов, оператop ocoзнал, что зря приводил девушке в примep Железную Бабулю...

Еще два дня после этого матушка икала, вспоминая, как она, перевалив за шecтой дecяток, повелась на «покататься на кapyсельке»...

Автор Сeргeй Кобax

Рассказы для души

Cirre
Я тут давеча скумбрию купила. Горячего копчения. Просто отличную скумбрию – спина во! брюхо во! вся от жира аж лоснится и всеми оттенками золота переливается! И лицо такое интеллигентное.
Запихала ее в дальний угол холодильника и стала ждать ночи. Потому что у меня в семье сплошь одни эстеты с тончайшим обонянием. В кого не плюнь – точно в эстета попадешь. И запах копченой скумбрии не просто их оскорбляет, а причиняет прямо-таки немыслимые страдания. Причем, один из страдальцев «Парламент» курит, второй лук грызет, словно яблоки, чисто буратина какая-то, третья пюре из брокколи на десерт очень уважает, а четвертое, вислоушище окаянное, «Ориджен тундра кэт» жреть, от запаха которого натурально обои от стен отклеиваются, и герань на окнах вянет. Да моя скумбрия по сравнению с этим просто горный эдельвейс, распускающийся в альпийских лугах майским утром. (Хотя, я не знаю, если честно, чем там эдельвейс пахнет – как-то вот не доводилось понюхать. Но, думаю, все ж лучше, чем «Парламент» с брокколи.)
В общем, дождалась я, пока эта компания спать уляжется, закрыла в кухне дверь, открыла окно, вытащила свою скумбрию, распотрошила и быстро-быстро ее лопаю, облизывая пальцы, то и дело прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. А то мало ли. Узнают супруг и наследники – со свету сживут ведь.
А скумбрия-то – она не только нежнейшее жирное розовое ароматное мясо, она еще и здоровенная башка, и скелетище с кучей костей, и целая пригоршня кишок. Но я, как бы скумбрию ни любила, башку с кишками съесть все равно не рискну. И в унитаз их тоже фиг смоешь: застрянут же. Ладно, думаю я, вытаскивая бутылку хлорки, сейчас вот руки вымою, рот прополощу, да и вынесу потроха на мусорку. Темно там, конечно. Холодно. Скользко. Страшно. А что делать. Авось не сожрут меня кошмарные ночные твари. И делаю для храбрости большой глоток хлорки.
Ну и да, во дворе все так, как я и ожидала: фонари не горят – управляющая компания электричество экономит. Под ногами лед такой, что ледовая арена ЦСКА от зависти провалилась бы – песок наша управляющая компания тоже экономит. В темноте между деревьев тени какие-то непонятные мечутся. Вдалеке на болотах что-то воет тоскливо – хорошо, если волки, а не что похуже. Ветер снежную крошку в лицо пригоршнями швыряет. Красота, короче. И посреди этой красоты стою я, прижав к груди пакет с рыбьими кишками, и набираюсь храбрости добежать до мусорных контейнеров.
Эх, думаю, ну, понеслась слепая в щавель!
И понеслась. Ветер попутный как раз оказался, так что доехала я быстро. За спиной что-то взвыло разочарованно и убралось за деревья, видимо, решив на обратном пути меня подкараулить.
Подхожу к контейнерам – мать честная. Оттуда ноги торчат.
То есть, ноги, конечно, торчали из задницы, но вот уж она-то – из контейнера.
Ааатлично, думаю я. И что делать теперь?
У нас, конечно, иногда можно какую-нибудь часть тела отдельно от владельца найти. Я как-то на городской помойке протез ноги до колена в хорошем состоянии нашла. Братец – челюсть вставную, аж целых два раза, и оба раза нижнюю. Подружка моя – искусственный глаз, тоже почти новый. Ну а уж зубы, хоть натуральные, хоть металлокерамику, а хоть даже и золотые, в Новый Год у городской горки можно прямо горстями собирать.
Но так-то у нас город тихий и спокойный. По полчеловека в помойку точно никто не выкидывает.
Блин, думаю, как быть-то. В полицию звонить надо. А в свете недавних событий мне б лучше с половинками тушек не попадаться – не докажу ведь, что это не я ее так. С другой стороны, бросить ее вот так в мусорке тоже нельзя. Короче, совесть и гражданский долг подсказывают мне набирать 112, а здравый смысл – бежать домой, не оглядываясь. Можно даже с последним пристанищем бедной скумбрии.
И тут задница говорит мне человеческим голосом: – эй, слышь, ты это, помоги вылезти, а?
Ага, думаю. Я тебя щас вытащу, а фиг его знает, что там с той стороны, ну, которая в контейнере, окажется? И что оно будет делать, когда окажется все целиком снаружи?
Тут как раз гражданский долг с мозгами пришли к консенсусу и хором мне орут – убожище ты тупое, беги домой, оттуда в полицию позвонишь!
Я давай назад багажником сдавать в сторону подъезда. Нафиг мне такие приключения – говорящая задница в половине четвертого ночи.
А из контейнера несется – слышь, ты чо, уходишь? Ну позови хоть кого-нибудь, что нам, до утра тут сидеть?
Ну класс, думаю. «Нам», значит. Так оно там еще и не одно.
А что, говорю, много вас там?
Не, отвечает задница, я и кошка эта сраная.
Ишь ты, думаю, экая нечисть хитрая. Разбирается в человеческой психологии. Котика-то на произвол судьбы точно никто не бросит.
Ладно, говорю, щас помогу.
А сама прикидываю – вытащу, если кинется – метну в морду, или что там у него, пакет с кишками, авось, успею до подъезда добежать. Потому что ну а вдруг там и правда котик. Ухватилась за пояс и давай тянуть. Эх, думаю, не пожалеть бы мне об этом. Зажмурилась, уперлась тапком в контейнер, да как дерну. А оно, ну, которое в контейнере сидело, как матом заорет. И голос, главное дело, ну точь-в-точь как у соседки из третьего подъезда. И лексикончик совпадает – уж я-то знаю, мы с ней как-то раз у пары отморозков пацана отбивали. Я глаз открыла, смотрю – а это она и есть. Соседка, значит. Морда красная, глаза очумевшие, вся в яичной скорлупе, картофельных очистках и каких-то подозрительных бумажках. И кошка у ней в руке за шкирку висит, покачиваясь, с индифферентным видом. Такая небольшая черная кошка стервозной наружности и откормленных очертаний.
Ого, говорю. Это какой дурак ее выкинул? Хорошая кошка-то, новенькая вон совсем.
Соседка скорлупу с рукава стряхнула, обертку от масла сливочного «Простоквашино«из декольте выудила, кошку покрутила перед носом – та аж сморщилась от отвращения: вот не могло ее что-нибудь поприличнее из помойки вытащить! – и говорит: а это не просто кошка. Это же та потеряшка. Видела объявления?
Объявления я и правда видела. Котейка из соседнего двора на поиски приключений отправилась, хоть и не март на дворе, вроде – я все переживала, чтоб нашелся бестолковый зверь. Потому что ведь у нас зима уже совсем, и домашней кошке на улице выжить будет просто невозможно. Вот она и нашлась. Прибежала к нам во двор, забилась в мусорный контейнер в надежде там спрятаться от снега и ветра, а заодно и подзакусить, а вылезти не смогла, пакетами завалило. А тут на ее счастье девица эта, соседка-то, покурить перед сном вышла, услышала котиный мяв из контейнера, да и побежала на помощь. И все б ничего, но пока она увлеченно рылась в мусорных пакетах, пытаясь кошку изловить, центр тяжести предательски сместился, и бедняга туда вниз головой ухнула. А попробуй выберись, когда ты вверх ногами в мусорном контейнере торчишь, навроде как турнепс из грядки, только наоборот, да еще одна рука у тебя занята весьма недовольной кошкой. Прямо скажем, задачка не из легких. Так что я вовремя со своими потрохами в мешочке объявилась – девица с кошкой уже всерьез собирались в помойке заночевать.
В общем, кошку мы отряхнули, снежком почистили, чтоб выглядела поприличнее, еще раз с фотографией на объявлении сверили – вроде, она. И давай хозяевам звонить. Эх, думаю, щас как пошлют нас вместе с этой кошкой, в пятом часу утра, болотных тварей кормить! А то и по-простому воткнут пучком обратно в помойку, чтоб приличным людям по ночам не названивали. Ан нет. Дядька по телефону обрадовался ужасно – ой, кричит, девочки, не уходите никуда, мы сейчас за Картошечкой нашей прибежим!
Она еще и Картошка, оказывается.
Проходит пять минут – смотрим, правда, бегут. Дядька лет сорока на вид, в пуховике на голое пузо и тренировочных штанах, редкой красоты дама в норковой шубе и джинсах и аж три девчонки, одна другой меньше.
Картошечка, Картошечка, девочка наша, нашлась, красавица! – вопят.
Что народ подумал, не знаю. Ничего хорошего не подумаешь, когда в половине пятого утра какая-то подозрительная компания скачет вокруг мусорных контейнеров, размахивая обалдевшей черной кошкой, и хором скандирует «Картошечка! Картошечка! ". Секта картофелепоклоников на ежеквартальное жертвоприношение собралась, не иначе.
Поэтому я под шумок пакет с поторохами в контейнер закинула и потрусила домой, оскальзываясь на каждом шагу и поминая добрым словом управляющую компанию и ее какую-то матерь.
А то потеряют еще дома, объясняйся потом.
Автор #Elemmire

Cirre
Зяма был вором. Нет, извинений просим — Зяма был виртуозным щипачом, по кличке Скрипач. Своими длинными, тонкими пальцами он мог выделывать такие штуки, что настоящие скрипачи Большого театра падали в обморок и кусали локти от зависти. Неуловимым взмахом руки он удлинял знойным дамам декольте, изымая оттуда и кошелёк и кулон одновременно.
Причём все без исключения мадамы завороженно смотрели ему в след. Отточенным пятаком он так ловко подрезал сумочки, что они продолжали держать форму еще долгие минуты, позволяя яркому и самобытному таланту исчезнуть за поворотом.

Зяма родился в маленьком еврейском местечке, в семье настолько бедной и многодетной, что даже воздуха в покосившемся домишке на всех не хватало. Тем не менее его выходили и выпестовали, а в возрасте семи лет он был отправлен в Одессу, к старшему отцовскому брату обучаться сапожному мастерству. Мастерству он был обучен первостатейно. Но к сапогам его талант отношения не имел никакого. Смышленого и ловкого парнишку приметили достойные люди с Молдованки. Они то и устроили Зяме университеты.
Кроме длинных и нервенных пальцев, у Зямы имелся лихой вихрастый чуб смоляного колеру и длинные ресницы. Погибель для женского полу. Но сердце его навсегда, ещё с детства, было отдано Танечке Арзельмахер, жившей на Болгарской улице. Чёрные Танечкины косы и бездонные глаза со всей скорбью еврейского народа свели с ума молодого Скрипача. Навсегда.

Танечкин дом сожгли во время погрома. Старенького отца закололи вилами, маму и маленьких сестёр заколотили в подполе. Они задохнулись там, когда жгли их дом. Таня выжила, она ходила на хутора к тетке, помогать с детишками. Она обрезала косы и подалась на судостроительный завод. Сколачивать новый мир. Таня обладала железною волей и низким хриплым басом. Она быстро делала революционную карьеру, а что до Зямы.... Сжав пролетарской рукою его Фаберже, не подумайте чего, в фигуральном смысле, Таня потребовала завязать.
  • Или я, или вольная жизнь Скрипача. – Зяма выбрал Таню, тем более, что товарищей его с каждым годом становилось все меньше, успехи новой пролетарской легавки все ярче, а будущее без Тани туманным и сирым. Зяма был мужчина смышленый.

Таня увезла его в Харьков, у них родился кудрявый и темноглазый Сема, свет очей папы и мамы. Сема был, как и все одесские дети, даже родившиеся вне великого города, вундеркиндом. Он одинаково хорошо пилил скрипку, читал стихи и решал математику. Родители в нем души не чаяли, сдували пылинки.
Высокий и серьезный Сема, и глазом не моргнул, соврал в военкомате, приписав себе лишний год, окончил лётную школу и полетел воевать с немцами. Сделав сиротами обоих родителей. Его сбили над Сталинградом.
Благодаря его геройскому стремлению летать, Зяма с Таней, как родители летчика, были вывезены в эвакуацию. Останься б они в Харькове — были бы закопаны стоя в братской могиле в лесопарке. Туда вывезли всех их соседей и знакомых еврейского происхождения, с детьми, стариками и нехитрыми пожитками.

— Зяма, ты идёшь уже на рынок или нет?- кричала Таня из своей комнаты их огромной коммунальной квартиры. Каждое утро Зяма отправлялся за молоком и городскими булками, а Таня низким басом, от которого сотрясались двери соседских жилищ, давала ему наставления.
— Не волнуйся, Танечка! Я все помню.... Зяма называл жену Танечка и «девочка моя» всю жизнь, только так и никак иначе. Они прожили очень долгие и не сладкие годы, состарились, даже некогда достойные воротники их зажиточных пальто с каракулем съела вездесущая моль.
Но они по-прежнему очень трепетно любили друг друга. Зяма читал вслух своей Танечке газеты, а она по праздникам готовила ему фаршированную рыбу. Иногда случалось, что они вели свои диалоги не проронив ни слова, отлично понимая друг друга, перебрасываясь взглядами и движениями бровей. По вечерам, нежно поддерживая друг друга под локоток, они ходили гулять в парк, дышать свежим воздухом.

А однажды на рынке, в ряду сочных молочниц и нарядных торговок домашней птицей, кто то нахально попытался залезть в Зямин карман. За всю жизнь после женитьбы Зяма не взял чужого ни разу. Но стерпеть такую наглость его душа не могла никак. Он схватил обидчика за руку и остолбенел. Из толпы покупателей на него смотрели Семочкины грустные глаза, а над ними жгучими черноморскими волнами колыхался чуб, невообразимо похожий на его собственный.
— Ты хто, шаромыжник?! И где тебя учили так работать?!
Малец, услыхав знакомые до боли ноты, заныл и стал рваться на волю. Зяма перехватил его покрепче и поволок домой.

Сирота оказался кочевником, давным давно свинтившим из детского дома, после войны их было пруд пруди. Вразумив, что ментам его сдавать сегодня не будут, малец, лет двенадцати не более, осмелел чуток и зажег любопытство в обоих глазах. Помыться, перекусить и поспать как человек, он был завсегда рад. С превеликим удовольствием.
Танечка было хлопнулась в обморок всеми своими килограммами, но услыхав, что ребёнок голодный — решительно устремилась к холодильнику. Как броненосец «Потемкин» в атаку. Ребёнок был чисто вымыт, накормлен и уложен отдыхать на старый кожаный диван.
Старики уселись у окна. Дальше держали совет. Что делать с сиротой и «пропадёт же на улице» было как раз понятно. Как добыть ему документы и оформить опеку было пока непонятно совершенно. Бывшая революционерка и пламенная ленинка Танечка склонялась к школе интернату.

Бывший Скрипач-виртуоз Зяма считал, что у мальчика есть зачатки таланта, но с такими учителями он плохо кончит. Ругались и спорили шепотом, чтобы не разбудить деточку.
Деточка давно не спал, держал оба уха востро, и не мог поверить своему счастью. Даже самые свободолюбивые разбойники мечтают о настоящей семье, особенно, если таковой никогда не имели.
Его мать служила медсестрой в госпитале, Отца он не знал совершенно, от него остался лишь обрывок фотографии. Отец, как и у многих пацанов, героически погиб на войне. А мать сбил грузовик, когда она ночью возвращалась с работы.
Маленького Лёньку, а может его раньше звали и по-другому, он не помнил, сдали в приют. Единственное, что он имел от прежней жизни был кусок старой фотографии. Именно этот кусок и вывалился из грязных его штанов, когда Татьяна Моисеевна решила их простирнуть.

Танечка таки хлопнулась в обморок, грузно осевши меж венским тонким стулом и огромным круглым обеденным столом на толстой львиной лапе.
Зяма и Лёнька, а заодно Михалыч из первой квартиры, с огромным трудом дотянули ее до дивана. Танечка, как рыба кит, выброшенная на берег, хватала ртом воздух, шумно втягивая его через хрипящее горло.
Зяму трясло мелкой дробью, и невообразимые его пальцы отбивали барабанную дробь по выцветшим коленям. Лёнька перепугался до потери пульса, боясь что это именно он, ведь по жизни же невезучий, принёс в дом к этим милым старикам беду.

На комоде лежала старенькая и оборванная фотография героя- летчика, их любимого Семочки.....

✍Алена Баскин

Cirre
Размер имеет значение
Случилось эта история в 1990 году, когда ваш покорный слуга учился в 10 классе и, надо признаться, был даже победителем городской олимпиады по английскому языку. Поэтому был приглашен на вечер, организованный преподавателями школы, для того чтобы исполнить песню из Серенады солнечной долины на языке оригинала.
А главным событием вечера был мини-спектакль Cinderella, по-нашему Золушка. И если бы не мои олимпийские успехи, я мог бы пропустить это феерическое шоу, ставшее таковым исключительно благодаря все тому же КАСТИНГУ.

Вместо того чтобы на роль Золушки выбирать самую изящную и миловидную девочку, право выйти на сцену в столь светлом образе предоставили отличнице, лучше всех знающей английский язык. Ну, поет же Монсерат Кабалье Дездемону, пусть и Настя Золушку сыграет, несмотря на далекие от идеала ноги 40-го размера и исполинский рост (Настенька еще и спортсменкой была, баскетболом занималась). Как вы понимаете, в сказке про Золушку размер все-таки имеет значение, что бы там ни говорили.

И вот на сцене Золушка, раздосадованная тем, что не попадет на бал, и прилетевшая из-за кулисы фея, которой необходимо утешить несчастное дитя, занятое отделением риса от пшенки.

А фея тоже была хороша! Она напоминала гигантскую стрекозу, страдающую ожирением в последней стадии, которая сдуру влетела в открытую форточку и тут же запуталась в давно не стиранной тюлевой занавеске. Особый колорит костюму придавали крылья, сделанные все из той же занавески, натянутой на проволоку. Они нелепо торчали сзади, почему-то на уровне еле угадывающейся талии, а вовсе не из-за плеч, как полагается любой уважающей себя фее, пусть даже без Оксфордского произношения.

Взмах волшебной палочки, и двое мальчиков, в школьной форме и с такими же нелепыми крыльями, выпорхнули на сцену и нацепили на Золушку очередную портьеру и почему-то русский кокошник. После резкого взмаха, у феи отвалились крылья, но этого почти никто не заметил. С реквизитом родительский комитет явно подкачал.
Вот только обуви нашей юной героине никто не вынес. И пришлось ей ехать на бал в мыльницах, то есть в резиновых тапочках, которые считались писком моды в далеком 90-м году. И, как выяснилось позднее, тапочки эти слишком сильно отличались от хрустальных башмачков, и даже не столько размером, сколько самим материалом.

Роль принца досталась сухощавому еврейскому мальчику в очках. Роста он был совсем небольшого и сильно картавил, что придавало языку великого Шекспира некий франко-одесский колорит. Золушка, на голову выше своего возлюбленного, с удовольствием станцевала с ним какой-то неопределенный танец, перекинулась парой фраз на безупречном английском, и тут раздался роковой бой часов.

После двенадцатого удара молотком в медный таз, от чего у половины актеров заложило уши, зрители чуть не превратились в тыкву. Дело в том, что в этом месте, как известно, Золушка должна была потерять туфельку. Но мыльница 40-го размера намертво прилипла к потной ножке главной героини и не хотела сниматься ни в какую. Золушка лихорадочно скакала на одной ноге, но проклятая мыльница не стряхивалась. И тогда, чтобы оставить еврейскому принцу хоть какую-то память о незабываемом маскараде, Настенька (она же Золушка, она же отличница, она же баскетболистка) привычным движением наступила одной ногой на пятку другой, с характерным чпоканьем содрала прилипшую туфельку, после чего еще раз прыгнула и придала неподатливой обуви изрядный импульс. Мокрая стоптанная мыльница, описав дугу грязно-серого цвета, пролетела через всю сцену и рухнула прямо к ногам картавого принца. А Золушка опрометью бросилась в кулисы, довольная своей актерской находчивостью.

Зал уже просто ржал в голос. Учителя вырубались до слез, а довольные старшеклассники, приглашенные на этот незабываемый спектакль, гоготали с задних рядов и вслух комментировали происходящее ломающимися отроческими голосами.

Но спектакль продолжался. На сцене уже появился принц с огромной туфлей в руках и принялся примерять ее четырем девочкам, одна из которых точно должна была стать его избранницей. Когда третья из девчонок провалилась в туфлю чуть ли не по колено, в зале живых почти не осталось. Как и положено, такая обувь могла быть в пору лишь одной-единственной, то есть Золушке. И действительно, 40-й размер был только у нее.

Последних фраз и сцены свадьбы принца с Золушкой в зале никто не слышал. Надо отдать должное детям, они продолжали играть даже на истерически хохочущий зал. Кое-кому из учителей даже плохо сделалось, а я, сидя в первом ряду, чуть не сорвал голос, но песню все-таки спел. Правда через полчаса, когда все успокоились и уже готовы были слушать что угодно, только бы на сцене никто не снимал обувь...
из инета

Cirre
Пес и Кот
Они шли уже долго, избегая, но все же предпочитая держаться поблизости от людского жилья, откуда их гнали. Пес и кот... Никогда не дружившие, лишь терпевшие друг друга, жившие когда-то на одном дворе. Их сблизило горе, одна печаль на двоих – два брошенных сердца, два путника, ищущих приюта, сытости и любви.
Прошлую зиму они пережили, не встречаясь друг с другом – на оставленных дачах, молодыми и борзыми, оставленные впервые. Нанятый сторож был рад любой компании и животные находили приют, кое-какую незамысловатую пищу и даже общение.

По весне кот пришел к первому ожившему дому и поймал крысу – восхищенные люди накормили его и он остался, охраняя грядки и беспокоясь об урожае.

Пес пришел позже, он был молчалив и понятлив, не тявкая на прохожих по пустякам, но вырастая перед визитерами грозной преградой. Ему предоставили кров тоже. Они почти не встречались, пес и кот... А встретившись, расходились с достоинством, уважая друг друга и
все же недоумевая, почему не гонят со двора второго прихлебалу.
Осенью дом опустел... Кот облазил его, с чердака до подвала – дом был холоден и безмолвен. Пес продолжал охранять – но поселок был пуст, на имущество никто не покушался. Не сговариваясь, они пошли к сторожу, кот и пес. Домик был полуразрушен – в этом году сторожа решили не нанимать...

У домика они были не одни – три кошки юркнули в траву при виде пса, но ему было не до них, он начал понимать... Ночь они провели здесь, впервые рядом, впервые вместе. Не сговариваясь, они пошли прочь, по единственной дороге, петлявший сквозь поля и редкий лес.

Пес презирал кота за медлительность, за способность быстро уставать и долго спать, за нелепую трусость от любого громкого звука. Кот почти ненавидел собаку – он считал его дармоедом, неспособным даже в малом позаботится о себе.

Мышей было много на этих полях и кот ловко ловил их, снабжая провизией себя и собаку. Потом отдыхал, слушая нетерпеливый визг... Вот глупая псина – он лежал, пока кот охотился, а теперь еще и недоволен его усталостью.

Стаи одичавших псов настигали их – они считали собаку и кошку слабыми, но объединившись, те давали такой отпор, что шавки уносились прочь, спасая глаза и свои злобные глотки.

Кот уверенно шел за собакой – пес будто бы знал, куда шел, твердо придерживаясь одного направления. Но пес не знал... Он просто шел по дороге. Он видел, что люди появляются на ней, а значит, если держаться дороги – то куда-нибудь обязательно выйдешь.

Жгучий аромат животной шерсти заставил свернуть пса с дороги и вот новый двор – огромный и заселенный. Псу были здесь рады и дали еды, а кота отогнали.

  • Собака вон какая хорошая, на задний двор как раз пригодится, а кошаков своих полно...

Хлебающий жидкую перловку с куриной кожей пес остановился и с сожалением втянул в пасть язык. Перевернув миску носом, он вернулся к коту – тот не стоил жалкой еды и приюта. Они двинулись дальше. Пес и кот...

Удаляясь все дальше от прежнего мира, от поселка, где прошла вся их жизнь, они выбрались на трассу и замерли пораженные, прижимаясь друг к другу. Столько машин они не видели никогда – они проносятся мимо, равнодушные к двум одиноким созданиям, ищущим дом.

Они идут по обочине, пес и кот... И когда-нибудь одна из машин сбросит скорость и они заберутся внутрь, с робкой надеждой всматриваясь в лицо, принюхиваясь к рукам и пугаясь малейших движений. Закроется дверь и под гул мотора они с облегчением выдохнут, уносимые дальше, в новый и неизведанный мир, где всегда будут вместе они и новые люди. Так будет, так обязательно будет. В это свято верят они – пес и кот.

Так и случилось... Большой внедорожник сбросил скорость и остановился, подняв возле себя клубы пыли. Мужчина и женщина, двое детей, они с интересом припали к мутным, от долгой дороги окнам.
  • Шикарный кот! – Мужчина присвистнул.
  • У меня был в детстве такой. Мощный, огромный, с характером. Забираем?

Дети с восторгом закивали согласными головёнками, женщина молчала и только легкая тень сомнения промелькнула у нее на лице. Мужчина вышел, расправил свое, немного затекшее тело. Продолжая потягиваться, он приближался к застывшим коту и псу.

Взятый на руки, кот не сопротивлялся, он устал и почти поверил, что теперь уже все, их скитания завершились, все проблемы закончились и начинается новая жизнь.

Кот неуверенно муркнул и задохнувшись, в один миг прекратил. Он вдруг яростно стал вырываться... Человек ему больше не нравился. Он посмел угрожать псу, верному другу, который так долго сопровождал кота в этой дороге.

Пес, робко виляя хвостом, двинулся вслед за мужчиной, уносившему к машине кота. Но грозный окрик, злобный взгляд и предупреждающий взмах осадили собаку.

Шея и хвост просто рухнули, спина моментально провисла и на согнутых лапах пес побежал вглубь обочины, с трудом удерживая от горестного оскала дрожавшие губы.

От жалости к себе хотелось визжать, хотелось броситься следом и унижаться. Но пес сдержался... Человек уносил кота, а собачий порыв может его напугать. Пусть хоть у кошки будет все хорошо, ну а пес сам как-нибудь справится.

У кота получилось... Торжествующее мурчание он удержал. Две секунды... Две долгих секунды он размышлял, зрачки его сузились в невидимую, пульсирующую точку, а потом словно вспышка взорвала их внутри глаза.

Потемневший взгляд остановился на лице человека. Тому стало жутко...
Словно и не было цепких рук... С легкостью, словно смазанная маслом стальная пружина, кот выскользнул из крепких объятий, полоснув когтями задних лап удивленного человека. Без пса никакой домашний рай коту был не нужен, дальше он пойдет только с ним...

Злобно взвизгнули взвившиеся колеса и внедорожник рванул с места, оставив тесно вжавшихся друг в друга пса и кота. Обиженная морда пса свисала между передних лап и кот успокаивающе терся о нее своим ухом.

Они снова шли по обочине, пес и кот... Ни одна из машин больше не сбрасывала скорость, проносясь мимо безликими массами, поблескивая боковыми стеклами в лучах заходящего солнца. Скорость не сбросила ни одна...

Но промчавшись на скорости мимо, старенький жигуленок так резко остановился, что казалось, он тут же развалится. Задняя дверца открылась. Автомобиль ждал...

Мужчина, потирая небритые щеки, устало опустился лбом на руль. Он тоже ждал... И вот они уже близко. Пес и кот...

Они забрались внутрь, с робкой надеждой всматриваясь в лицо, принюхиваясь к рукам и пугаясь малейших движений. Пес лег на сиденье, а рядом устроился кот, почти зарывшись в покрытую пылью шерсть.
Закрылась дверь и под гул мотора все с облегчением выдохнули, уносимые дальше, в новый и неизведанный мир. Где всегда будут вместе они и этот добрый, молчаливый человек, каким-то образом сумевший погладить их двоих одновременно, своей морщинистой, мозолистой рукой.

Все теперь будет у них хорошо...

Так будет, так обязательно будет. В это свято верят они – пес, кот и человек, который уже так устал от своего одиночества...

Автор: Cebepinka
Рассказы для души

Cirre
Сол
Осталось ехать километров сто, когда фары машины высветили стоявший на обочине красный автомобиль с поднятым капотом. Рядом стоял парень и энергично махал руками. Останавливаться на пустынной дороге ночью – верх легкомыслия. Но небо впереди посветлело перед скорым рассветом, а ехать осталось всего ничего. Роман остановил машину и вышел. Не успел он сделать пару шагов, как сильный удар сзади обрушился на его голову.
Очнулся от того, что чья-то рука шарили по его карманам. Он хотел подняться, но чьё-то тяжелое тело навалилось на него, придавило. Наверное, нападавших было несколько, потому что в бок Роману врезался носок ботинка. От дикой бoли он взвыл.

Тут же со всех сторон на него посыпались удары. Били ногами. Роман скорчился на земле, прижал колени к грyди, защищая живот, руками обхватил голову. Удар в правое ребро пронзил нестерпимой бoлью, и Роман потерял сознание.

Он очнулся и услышал, как кто-то поскуливает рядом. Подумал, что это он сам стонет. Его бoльше не били. Роман шевельнулся, и тут же влажный нос ткнулся в его щёку. Роман приоткрыл глаза и увидел над собой настороженную морду пса. Попытался подняться, но от острой бoли в боку перехватило дыхание. «Рёбро сломано», — понял он. Мысли ворочались с трудом, словно голова была набита ватой. И снова заскулила собака.

Когда очнулся в следующий раз, почувствовал, что его везут на машине: урчал мотор, а его тело покачивалось на неровностях дороги.

— Очнулся. Город уже близко, потерпи парень. – Услышал он голос, и не смог определить, принадлежит он мужчине или женщине.

Роман не смог разлепить отяжелевшие веки. Да и не хотел. Навалилась усталость, тянувшая его в спасительное забытье. ОН вынырнул из неё от толчка. Теперь его куда-то несли. Он приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света, ослепившего его. Лоб нестерпимо заломило.

— Пришёл в себя. – Услышал он звонкий девичий голос.

Роман снова приоткрыл глаза. В мелькании лампочек расплывалось чьё-то лицо. Голова закружилась и его затошнило. Движение вдруг прекратилось. Лицо склонилось над ним и стало более чётким. Старик с седой бородой клинышком внимательно смотрел на него.

— Как вас зовут, молодой человек? Вы помните, что с вами случилось? – Голос доносился словно издалека.

— Роман Сомов. Меня... — Он еле шевелил разбитыми непослушными губами, но его поняли.

— Да. Здорово вам досталось.

— Машина... — выдохнул Роман.

При каждом вдохе в бок врезался острый нож.

— Рядом с вами не было никакой машины. Только пёс. Он и спас вас. Отдыхайте, а лучше поспите, — сказал старик с бородкой клинышком, и Роман тут же послушно уснул.

Когда он проснулся, голова бoлела меньше, думать стало легче. Рядом слышались приглушённые голоса.

— Он очнулся. Очень хорошо. Вы слышите меня? Я капитан Николаев из пoлиции. Вы можете говорить? Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Роман слышал и даже, кажется, рассказал, как остановился на дороге, как его били, назвал номер своей машины...

— Это ваша собака?

— У меня нет собаки, — удивлённо ответил Роман.

— Но водитель, который вызвал «скорую», сказал, что ему навстречу выскочила из леса собака, прямо под колёса его машины бросилась. Тот остановился, и собака привела его к оврагу, на дне которого лежали вы. С дороги вас не было видно. Если бы не пёс, вы до сих пор лежали бы там. Ладно. Подпишите. – Перед лицом Романа возник исписанный лист бумаги, в его пальцы вложили ручку. Роман расписался и без сил опустил руку на кровать.

— Что со мной? – прошептал он.

— Вы живы, а это главное. У вас сломаны два ребра, пробита голова, множественные ссадины и синяки.

— Всё. На сегодня довольно. Он устал. Приходите завтра, когда ему станет лучше, – сказал знакомый голос рядом.

И Роман действительно почувствовал дикую усталость. Он снова послушно уснул.

Проснулся он в темноте. На потолке двигались тени от листвы. От их движения закружилась голова и начало тошнить. Роман закрыл глаза. Но мысли стали ясными. Он вспомнил, как остановился на дороге...

В следующий раз он проснулся уже утром. В открытое окно светило солнце и слышалось радостное пение птиц. Он чувствовал себя гораздо лучше.

— Вот и хорошо. Встать сможете? – спросил доктор с бородкой клинышком и улыбнулся.

— Да. – Услышал Роман свой голос.

— Давайте помогу. Осторожно. – Доктор подхватил его за локоть и помог приподняться. – Хорошо. Не спешите. Теперь садимся. Отдохнём. Голова не кружится? Тогда спускайте ноги вниз. Молодец.

Вскоре кружение комнаты остановилось, и Роман огляделся. Маленькая палата с бледно-голубыми станами, тумбочка. Доктор в белом халате и маленькой шапочке, похожий из-за бородки на Калина, предупредительно стоял рядом. Грyдь Романа стягивали бинты, мешая делать глубокий вдох. Но бoли не было.

— Хорошо. В следующий раз попробуем встать, — сказал доктор и довольно улыбнулся.

Роман действительно встал. С каждым шагом к нему возвращались силы. Он подошёл к окну. Перед ним расстилался бoльничный парк с редкими скамейками вдоль узких дорожек.

— Вон, видите? Под деревом? Ваша собака. Ждёт вас, — сказала медсестра за его спиной.

— У меня нет собаки. – Роман оглянулся.

— А мы подумали, что пёс ваш. Прогоняли, а он не уходит, огрызается. Сидит целыми под днями под окнами. Мы ему остатки еды из столовой приносили. При нас не притрагивается. А как уйдём, так ест.

Собака сидела под деревом и провожала глазами всех, кто проходил мимо него. Роман не мог долго стоять, он вернулся в кровать. Только на следующий день он вышел на улицу.

Пёс увидел его, но с места не двинулся. Ждал, когда Роман подойдёт сам.

— Это ты меня спас? Спасибо, друг. – Роман потрепал пса между ушами, увидел, как хвост пару раз махнул по земле.

Роман по дорожке дошёл до скамейки сел на неё. Пёс сел неподалёку.

Так они и сидели, греясь на солнце, пока на дорожке не показался вчерашний капитан. При виде пoлицейского пёс отбежал в сторону, ноне ушёл.

— Здравствуйте. Вижу, вам уже лучше. Не жалует он нашего брата. – Капитан мотнул головой в сторону пса.

Снова капитан расспрашивал Романа о случившемся.

— Ориентировки мы разостлали, но пока никаких данных нет о вашей машине. Поправляйтесь. Я сообщу, если появятся какие-либо новости. До свидания. – Капитан ушёл, а пёс снова подсел поближе.

На следующий день Роман вынес собаке котлету, не съеденную за обедом. Тот долго её нюхал, поднимал морду и глядел на Романа, но всё-таки съел.

— Прости, у меня ничего больше нет. Где ты живёшь? Почему домой не идёшь? – Пёс наклонил голову набок, слушая Романа. — У тебя, наверное, своя история, как у каждого из нас.

Мимо проходили пациенты, медсёстры. Все непременно улыбались и одобрительно кивали, при виде сидящего на скамейке Романа и пса, пристроившегося рядом. Их историю, оказывается, знала и обсуждала вся бoльница.

— Спаситель. Умный пёс. Что с ним будете делать, когда вас выпишут? С собой заберёте? — Спросил один из пациентов, гуляющих в парке.

— Не знаю. Не думал пока. У него, наверное, хозяин есть. Не похож он на бродяжку, – ответил Роман.

— Не уходит, значит, вас за хозяина признал.

Роман посмотрел на пса. А правда, куда он денется, когда Романа выпишут, и он уедет домой? Пёс умный, воспитанный, сразу видно. Спас ему жизнь. Бросился под колёса проезжавшей машины и остановил её, привёл к нему человека. Не оставил лежать в овраге при дороге. А он? Сможет бросить его тут? Что с ним будет дальше? Если его бросил хозяин, Роман поступит никак не лучше его, даже хуже, предав во второй раз. Пёс больше никому не будет доверять, озлобится. Нет. Так нельзя. Это жестоко и бесчеловечно.

— Поедешь со мной? – спросил Роман пса и погладил его между ушами.

Тот вытянул морду и лизнул его руку.

— Неужели ты всё понимаешь? Невероятно. Только знаешь, я как-то всегда безразлично относился к собакам. Никудышный из меня хозяин выйдет.

День за днём все видели верного пса под окнами бoльницы. Давно Роман прочитал рассказ Стивена Кинга «Солнечный пёс». На героя рассказа пёс не был похож, разве что золотистым окрасом.

— Следует дать тебе имя. Не возражаешь? Назвал бы Солнечным, но как-то длинно. А что, если Сол? Нравится? – спросил Роман.

Пёс перебрал передними лапами и махнул хвостом.

— Вот и хорошо. Ты теперь Сол. Ко мне, Сол! – позвал Роман и похлопал ладонью по колену.

Пёс тут же вскочил и подошёл ближе, заглянул в глаза, с готовностью ожидая следующего приказа или одобрения.

— Ну и ну. — Роман удивлёно покачал головой.

Синяки и ссадины почти прошли, бок тоже бoлел меньше. Роман смотрел в зеркало на свою отросшую щетину и думал, понравится ли его вид Татьяне. Какое-то время они жили с ней вместе. Но быстро поняли, что причин для ссор становится с каждым днём всё больше. Единодушно решили вернуться к периоду встреч и ухаживаний, без обязанностей друг перед другом. Роман подумал, что совсем не скучает по Татьяне.

Через несколько дней Романа выписали. Он получил выписку на руки, бoльничный лист, переоделся в свою одежду кем-то почищенную, и вышел на улицу. Пёс сидел перед входом и ждал, словно верный паж своего господина.

Роман подошёл к нему и оглянулся на здание бoльницы. В нескольких окнах он заметил пациентов и медсестёр, наблюдавших за ними. Сол стал настоящим героем. Теперь пришла очередь за достойным ответом Романа. Он понимал, какого действия от него ожидают. Что ж, он и сам давно уже всё решил.

— Ну что, Сол? Меня выписали. Ты герой. Теперь все ждут от меня такого же поступка. Не будем их разочаровывать? – Он снова посмотрел на окна бoльницы. — Если тебе некуда идти, пошли со мной. – Роман потрепал пса по голове и махнул рукой, приглашая последовать за собой.

Роман шёл по дорожке парка и спиной чувствовал провожающие взгляды из окон. Верный Сол трусил рядом, изредка поглядывая на своего нового хозяина. Сначала они зашли в отделение пoлиции.

— Нездешние работали. Машину, скорее всего, на детали разобрали. Вряд ли уже найдём, — отчитался капитан. – Уезжаете? Может, помочь с билетом на автобус?

— Не пустят в автобус с ним. – Роман кивнул на окно, за которым его ожидал Сол. – Я бы на такси, если денег одолжите. У меня yкрали.

— Значит, решил его с собой взять? Правильно. Я навёл справки. Хозяин пoгиб недавно в гoрячей точке. У матери сeрдце не выдержало от горя. Пёс остался один. На такси дорого получится. Подожди, сейчас попробую машину организовать.

Они с Солом сидели на заднем сиденье патрульного уазика и слушали разговорчивого водителя.

— Весь город только про вас и говорит. Мне бы такого пса...

Сол невозмутимо слушал, а Роман ощущал себя человеком-тенью, на которого по какой-то случайности попали лучи славы героя.

Наконец, дорога подошла к концу. Роман попрощался с водителем и повёл преданного пса знакомиться с новым домом. Ещё на подходе к квартире, он почувствовал ароматный запах жареного мяса.

— Ну, что встал? Проходи, — скомандовал Роман, открыв дверь квартиры.

Но Сол упрямо застыл на пороге. Из кухни вышла Татьяна в фартуке в цветочек.

— Привет. Я как чувствовала, что ты сегодня приедешь, решила устроить праздничный обед. Она подошла и подставила Роману щёку для поцелуя. И тут она заметила Сола, сидевшего на коврике перед дверью.

– Кто это? – Татьяна испугано округлила глаза.

— Познакомься, это Сол. Теперь он будет жить у меня. У нас, – поправился он.

Татьяна изменилась в лице и попятилась назад, к кухне. Тут Роман вспомнил, что она рассказывала, как её в детстве укусила бродячая собака, и ей делали бoлезненные yколы. С тех пор она панически боялась без разбора всех собак, даже самых маленьких.

Татьяна сняла и бросила на стул фартук.

— Ты это специально сделал, да? Привёл собаку домой? – В её голосе слышались истеричные нотки.

— Тань, послушай. Он спас мне жизнь. Я не мог бросить его...

— Убери его с дороги! – крикнула она.

Сол сам отошёл в сторону, освободив ей выход. Татьяна надела туфли и, прижимаясь спиной к косяку двери, бочком, вышла из квартиры, не отрывая глаз от пса. По лестнице застучали её каблучки.

Роман не стал её удерживать. Жареное мясо они ели вдвоём со своим спасителем.

«Собака — удивительное животное. Никакое животное не расстаётся так легко со своей свободой ради верного служения человеку. Люди же в большинстве своём на такой поступок совершенно не способны» —Марк Фрост

Автор: Галина Захарова

Cirre
Здоровое питание

Зашел в зоомагазин, где мы мышей покупали. Продавец – приятная милая блондинка средних лет.
  • Мы у вас тут мышей покупали...
  • Я помню. Для кошки.
  • Точно!
  • Что, съела?
  • Не, мы не дали. Мыши прикольней кошки. Добрые, весёлые. И ручные.
  • А кошка что, дикая?
  • Да не то слово.
  • Так что с мышами?
  • Вы нам вместе с ними наполнитель продали. Он из чего сделан?
  • А что?
  • Понимаете, они его жрут!
  • Так это кукурузная крошка. Он съедобный.
  • Аааа! Я просто думал он синтетический. Думаю, если они синтетический наполнитель жрут, так может им вместо воды машинного масла наливать надо?
  • А вы их чем кормите?
  • Да всем кормим. Зерно там всякое, крупа. Но они больше всего любят колбасу и говядину варёную.
  • Вы их что, колбасой кормите?! (возмущенно)
  • А что, нельзя?
  • Да вы с ума сошли! Вы же им печень посадите! Вы сами ту колбасу пробовали?!
  • Нет, я её мышам покупаю! Конечно пробовал.
  • Вы хоть знаете из чего её делают?!
  • Естественно. Из сухожилий и туалетной бумаги. Очень вкусно.
  • У меня у сестры у мужа знакомый на мясокомбинате работал, так он такооое рассказывал, из чего эту колбасу делают...
(у каждого есть знакомый, у которого есть знакомый, которому один знакомый рассказывал, что он работал на мясокомбинате, и из чего там делают колбасу)
  • Значит, колбасу мышам нельзя. А мясо?
  • Ни в коем случае!
  • Ну какой-то же белок им нужен? Рыбу?
(тут появляется и вступает в диалог точная копия продавщицы, только лет на двадцать моложе)
  • С ума сошли?! Вся рыба заражена глистами!
  • Может яйца?
  • Там же сплошной холестерин!
  • А сыр?
  • Вы что, не в курсе, что коров пичкают антибиотиками? Никакого молочного!
(тут я немного взопрел от переживаний)
  • Слушайте, ну ничего нельзя! А сами-то вы что едите, если ничего нельзя?
  • Как что? Здоровую пищу. Овощи, фрукты. Кашки.
  • Вы серьёзно?
  • А что?
  • Вы эти овощи-фрукты проверяли? Там же ничего натурального не осталось, одна радиация, пластик, и пестициды!
  • Да ладно!
  • Вот вам и ладно. Вы раз уж так о здоровье печётесь, купите приборчик, он копейки стоит. Увидите, там любой помидор фонит сильнее Чернобыля!
  • Ой, да ну вас!
(продавщицы переглядываются и слегка бледнеют)
  • А кашки эти ваши? Это же зерно. Вы в курсе вообще, что Россия вышла на первое место в мире по экспорту зерновых?
  • Да! (в голосе сквозит гордость за державу)
  • И это вас никак не настораживает?
  • А что такое?
  • Сами подумайте! Чтоб таких результатов добиться, сколько химии в почву вбухать надо? Да вы такую кашку кушаете, что после неё крыса в колбасе просто мармеладка!

Когда я уходил, они так и стояли открыв рты и глядя друг на друга.
Наверное, теперь помрут с голоду.

Пришел домой, налил чаю, сделал бутерброд с колбасой. Мыши возмущенно заскребли по стеклу.
  • Вам нельзя! – чавкая набитым ртом нравоучительно сообщил я мышам. – Колбаса вредная. Жрите свою кукурузную подстилку.
Мыши набычились и засопели. Черная злобно оскалилась, а рыжая свернулась в комок, и тихонько заплакала.
  • Да и черт с вами! – сказал я. – Надо бы с вас расписку взять, что я не несу ответственности.
Взял кусок колбасы, разломил пополам, половину бросил мышам, которые тут же аппетитно зачавкали, вторую половину бросил кошке, которая сидела с другой стороны клетки и внимательно наблюдала за мышами.
Кошка колбасу даже не понюхала. В присутствии мышей у неё портился аппетит.
  • Мышей сожрать не дам! – сказал я строго и категорично.
Кошка презрительно фыркнула, пнула ногой колбасу, и виляя тощим задом удалилась в комнату.
  • Это вы голода не хватили! – крикнул я ей вслед, удачно вспомнив бабкину присказку, когда мы в детстве не хотели есть кашу.
Потом отрезал себе особо опасной колбасы, густо полил её ядовитым майонезом, и вздохнул, вспомнив несчастных продавщиц из зоомагазина.
«Ничего – подумал я – не пропадут. У них там большие запасы экологически чистого кошачьего корма, и накрайняк – съедобный кукурузный наполнитель».

#Ракетчик

Cirre
Рыбный день

Алёшка не любил читать. По математике у него всегда были твёрдые четвёрки, а иногда и пятёрки. Но вот за чтением книг он не любил проводить время.

  • Столько читать снова задали! Два рассказа и большие к тому же...- расстраивался он, жалуясь матери.
  • Так всем так. И ты должен читать, если не хочешь неучем вырасти, – упрекала мать Алёшку.

Чтобы подтянуть его по литературе, к Алёше прикрепили отличницу Алёну. Уже начиналось лето, все ребята взяли в школьной библиотеке новые учебники на шестой класс, а по литературе прилагался целый список – перечень произведений, которые нужно было прочитать за лето.

Алёшка скривил лицо и бросил листок со списком на стол.

  • Всё лето читать... Каникул не увидишь. Всё коту под хвост... – вяло промямлил он.

А мать в ответ погрозила ему кулаком. Алёшка вздохнул и взял первый рассказ и положил на нужной страничке закладку.

  • Имей ввиду, пока не прочитаешь норму за день, плакала твоя рыбалка. Не пущу, – заявила мама.

Алёшка сел за чтение, но мысли его были далеко. Там, где-то у тихой заводи на небольшой реке, ставили они с отцом на ночь небольшой сетчатый мешок, этакое устройство для приманки рыб. Клали в него подкормку. А утром несколько рыбёшек, попавшие туда, плескались, сверкая чешуёй.

Бати не стало два года назад после скоротечной болезни. Теперь Алёшка, обещавший беспрекословно слушаться мать, не мог нарушить обещание. Он читал рассказ, а воспоминания бередили душу и виделись руки отца, когда он ловко вынимал из ловушки рыбу.

Посёлок их был красивым и многолюдным. На лето приезжали ребята из города и становилось весело. Но место для рыбалки Алёшка хранил втайне от своих друзей, чтобы порыбачить в тишине, как раньше с отцом.

Лишь Алёнка знала, где пропадает её подопечный, отстающий по литературе, одноклассник. Поэтому, когда Алёнка появилась на берегу, он оглянулся и кивнул.

Она присела рядом на бревно и стала смотреть на воду. На рогатины, вторнутые в песчаный берег, облокачивались две удочки. Поплавки мерно покачивались на слабой речной волне от лёгкого ветерка.

  • Зачем тебе две удочки? – спросила Алёнка.
  • Глупости спрашиваешь, хоть и отличница, – строго сказал Алёшка, – одна моя, другая батина. Рыбы много не бывает.

Алёнка кивнула и раскрыла книгу.

  • Ты рыбачь и слушай. А я негромко читать буду. И рыбалка, и польза, – сказала она и начала читать.

Алёшка обречённо вздохнул. Он не смотрел на девочку. А она с выражением и даже актёрским артистизмом читала тихо, как и обещала. Вскоре Алёшка с удивлением отметил про себя, что ему нравится слушать. Вроде как радио рядом работает. И главное – самому в книгу смотреть не надо.

Он за время чтения вытащил три рыбёшки. Клевало хорошо. Алёнка, закончив читать, захлопнула книжку и задала пару вопросов по содержанию прочитанного.

  • Ты что, мне сразу тут экзамен устраивать собралась? – Алёшка недовольно поморщился, но ответил на вопросы правильно и быстро.
  • А что я, по-твоему, зря тут распинаюсь перед тобой? Должна же я знать, что ты слушаешь, а не дремлешь. Скажи спасибо. А в следующий раз я на удочки буду смотреть, а ты почитаешь. К тому же научишь меня рыбу ловить. В жизни всё пригодится...

Девочка повернулась и пошла к дому.

  • Ладно... – буркнул Алёшка, – так и быть, научу тебя рыбачить.

На следующий день Алёшка обьяснил Алёнке азы подсекания и вытаскивания рыбы из воды. Ушло около получаса, пока девочка несколько раз пробовала закидывать удочку и поправлять наживку, регулировать грузило.

  • Ух, интересно, – улыбалась Алёнка, – теперь ты давай читай. Сегодня я буду только за поплавком следить, а если клюнет, сам вытащишь.

Алёшка нехотя взял книгу и прочитал небольшой рассказ, иногда искоса поглядывая на поплавок.

Чтение было закончено, и Алёшка сказал:

  • У тебя лучше получается читать. Давай ты читать будешь, а я ловить.
  • Ишь ты какой! – засмеялась девочка, но согласно кивнула.
  • Ну, что? Припёрли тебя с книгами на рыбалке? – подтрунивала над сыном мать, когда он вернулся домой, – молодец Алёна, нечего тебе спуску давать.
  • Ага, – нахмурился Алёшка.
  • Ты бы хоть с ней рыбой рассчитывался. Девчонка на тебя время своё тратит. А могла бы своими делами заниматься, – посоветовала мать.

На следующий день Алёнка после чтения не сразу собралась домой, она с интересом следила за тем, как Алёша вытаскивает рыбёшку и считала улов.

  • Надо же, как сегодня клюёт! Кажется, рыба тоже приплыла сюда косяком, чтобы рассказы слушать... – шутила она.
  • Ты вот что, – деловито сказал Алёшка, – сегодняшний улов домой себе понесёшь. А то у нас уже от рыбы холодильник ломится.
  • Да неудобно, что твоя мать скажет? – застеснялась Алёнка.
  • А ничего и не скажет. Раз я решил, значит так и будет, – строго ответил Алёшка и добавил:
  • Ты же для меня стараешься, а долг платежом красен.

Алёнка согласно кивнула и взяла мешочек с рыбой. Теперь через день Алёнке отдавался улов и девочка была очень довольна.

  • У нас сегодня снова рыбный день благодаря тебе, Алёша. Спасибо!

Алёшка деловито сматывал удочки, кивал. Ему было очень приятно слышать благодарность. Он в этот момент чувствовал себя взрослым, кормильцем, мужиком. Почти таким же как был его отец...

Следующая неделя выдалась дождливой. Алёнка отмечала в списке что должен прочитать Алёша и сказала, что будет задавать вопросы по прочитанному.

  • Так что не надейся меня обмануть. Всё сам прочитай, раз погода такая, – сказала девочка.

Алёшка, как ни странно, с удовольствием каждый день стал читать, удобно расположившись на веранде на подушках дивана. Он читал и ему представлялось как бы этот рассказ читала Алёна. Он даже внутренне слышал её голос и интонацию, и представлял выражение её лица.

Когда дожди сменились солнечной погодой, практически весь список был уже прочитан. Алёнка всё же с настойчивостью учительницы задала вопросы по всем прочитанным без неё рассказам. Она осталась довольной и засмеялась.

  • Ты что? – не понял Алёшка.
  • Жалко, что заканчиваются мои рыбные дни. Всё прочитано у нас почти.
  • А это к рыбе не относится, – сказала Алёшка, – рыбы у нас в речке полно, хоть и не особо крупная, но жарёху нам с тобой всегда хватит. Мы же не чужие люди, а одноклассники, считай – друзья.
  • Это так, – согласилась Алёнка, – я ведь могу тебе и просто так читать. Не по программе, а своё любимое. «Денискины рассказы» Виктора Драгунского, например. Обожаю!
  • Давай, я их тоже когда-то брал в библиотеке, тоже обожаю! – обрадовался Алёшка.

Через несколько дней он принес для Алёны новую удочку, срезанную из ивы, гибкую, небольшую, с приделанными леской, крючком и грузилом.

  • Вот тебе подарок. Под твою руку и рост, учись, раз рыбу любишь.

Алёнка довольно улыбнулась. После чтения она вставала рядом с Алёшей, и они рыбачили, тихо поговаривая о скорой учёбе, товарищах и новостях села.

Первые выловленные самостоятельно рыбки вызывали у девочки бурную радость. Она клала свой улов отдельно, в маленькое ведёрко и говорила:
  • Ну, вот, и я со своим уловом домой пойду.

А когда она приседала, чтобы насадить наживку, Алёшка незаметно за её спиной подкидывал в её ведро свою рыбу.

Прошло лето. Учительница литературы сразу заметила, что Алёша стал лучше читать, заслуженно ставя ему пятёрки. Алёнка радовалась этому больше, чем своим пятёркам.

Удивительно, но Алёша пристрастился после этого к чтению. Он читал «запоем», как смеясь говорила мама, смотря на то, как сын по несколько часов не выпускает книгу из рук в выходные дни.

  • Иди ты погуляй. Снег надо почистить, – просила она.
  • Я сейчас быстро почищу, – обещал Алёшка, – а после обеда мы с Алёной на лыжах пойдём.
  • Хорошо, потом сразу к нам, я тесто на пироги поставила, – говорила мама и улыбалась.

Она смотрела как сын чистит снег и вздыхала, переведя взгляд на фотографию мужа на стене.

Солнце слепило глаза, отражаясь от белоснежных сугробов, мать смотрела, как парочка лыжников торопится по лыжне вдоль домов к перелеску.

  • Счастья тебе, сынок. И невесту потом хорошую... Вот такую, как Алёнка. Чудо-девка...Наверняка учительницей будет.
Елена Шаламонова

Cirre
Безродный

Его нашли на крылечке, деревянные ступеньки которого были аккуратно выкрашены летом. А осенью рано утром завхоз тетя Шура увидела сверток.

  • Мальчик, – шепотом сказала воспитатель Нина Борисовна, – кроха совсем еще... кто же тебя так...
  • Ну что, звоню в дом малютки, – распорядилась директор, взглянув на малыша и вздохнув.
Не каждый день деток подбрасывают, а все равно, тяжко как-то на душе, привыкнуть невозможно.

  • Хоть бы узнать, чей он, – смахнув слезу, сказала Нина Борисовна.
  • Ага, размечталась, – усмехнулась завхоз тетя Шура, – ищи теперь ветра в поле, давно и след простыл...
  • Ну, так можно поспрашивать, городок у нас небольшой...
  • А может это и не наши вовсе, может заезжий кто, всю округу что ли опрашивать...

Но историю с подкинутым младенцем пытались все же раскрыть в том далеком 1968 году: и справки наводили, и у людей спрашивали, но никакого следа не нашли, как будто и в самом деле, аист принес, бережно оставив на крылечке местного детского дома.

Через три года, из дома малютки мальчик поступил под фамилией Лёня Теплов в тот же детский дом, на крыльце которого его нашли. Кто и по какой причине дал ему это имя и фамилию, Нина Борисовна не знала. Он с интересом смотрел на всех карими глазками, хлопая от удивления ресницами. Светлые волосики уже отросли порядком, и воспитатель первым делом решила подстричь мальчика покороче.

  • Ничего, Лёнечка, глядишь, не задержишься у нас, может, найдутся тебе родители.

Но почему-то усыновить Лёню не торопились. Так бывает: не складывается. Даже двум братишкам-двойняшкам быстро нашлись родители, а Лёне уже пять лет исполнилось, а он все в детском доме.

Когда Лёня пошел в школу, то вместе с первыми буквами и стихами пришло понимание того, что у некоторых сверстников находятся родители, а у него – нет.

А еще по праздникам или в выходной приезжали бабушки или другие родственники, подкармливая своих, оставленных в детдоме деток вкусностями, и они (дети), шурша обертками, взахлеб рассказывали, кто к ним приезжал из родственников. Даже непутевым мамочкам дети были несказанно рады, прижимаясь к ним и заглядывая в глаза, в надежде, что заберут домой.

И только к Лёне никто и никогда не приходил.

  • Безродный, – вздохнув, говорила завхоз тетя Шура. – Надо же так, никаких следов, откуда привезли и кто подбросил...

Нина Борисовна, жалея мальчишку, приносила иногда гостинцы, особенно по праздникам, когда родственники приезжали к детям. Тогда и передавала Лёне печенье с конфетами, или фруктами. И воспитатель не скрывала, что гостинцы от нее, а мальчишка с пониманием смотрел, и с гордостью нес подарки, ощущая, что он почти как все.

У Нины Борисовны давно была семья и двое детей. Она сразу знала, что работая здесь, не будет усыновлять или удочерять, как бы ни запал ребенок в душу. Они так с мужем решили. Но в заботе и в душевности отказать не могла, проявляя любовь, а иногда и строгость.

И все равно многие звали ее мамой. И не только ее. Не имея возможности произносить это простое слово из четырех букв, чтобы обратиться к близкому человеку, они называли своих воспитателей, нянечек, и тем самым хоть как-то компенсировали естественную потребность в родителях.

Вот и Лёнька звал мамой Нину Борисовну, и уже смирился, что у него нет родителей, и вряд ли когда-то будут, – четырнадцать ему уже.

С самыми отчаянными детдомовцами он совершал налеты на огороды местных жителей, тормоша ранетку и собирая огурцы за пазуху, а потом им влетало, как говорила тетя Шура, по первое число.

Теперь уже ершистого Лёньку могла вразумить только Нина Борисовна. Он опускал голову, когда она стыдила его, отчитывала и призывала взяться за ум. А сама в душе понимала, что есть у парнишки затаенная обида, что никто не взял в семью, что родственников нет, или, может быть, есть, да они не знают про него, или не хотят знать.

  • Я хочу, чтобы ты человеком стал,- внушала воспитатель.
  • А зачем? – Лёнька поднимал на нее взгляд своих теплых карих глаз, и вопрос его звучал как-то равнодушно. – Все равно безродный...
  • Это кто тебе сказал?
  • А что – не так что ли?
  • Ты вот что, сначала восьмой класс закончи, в училище поступи, профессию получи, а потом уже распоряжайся своей жизнью, потом сам решишь, захочешь ли ты безродным остаться или род свой строить...
  • А как это – род свой строить?
  • А это когда семья своя... у тебя она с нуля, считай что будет, так что ответственность на тебе, Лёня, большая.

Может быть, благодаря неравнодушным нравоучениям Нины Борисовны Лёнька окончил восемь классов, поступил в училище, и в восемнадцать получил крохотную комнату в общежитии от завода, на который устроился слесарем.

Тогда и открылся новый талант парня: виртуозно играть на гитаре.

  • Спой, Лёнька, – просили ребята с соседней комнаты. И Лёнька, сначала неуверенно, а потом смелее начинал петь про «Завируху» и про то, что «такого снегопада не знали здешние места».

Потом детский дом стал приглашать выступить на праздниках, а после концерта окружив, просили спеть еще.

Песня помогла ему и в армии, когда в минуты отдыха, напевал «про солдата, который идет по городу». И вообще, с песней ему как-то легче стало жить.

____________

В Наташу он влюбился сразу, как только отслужил. Вернулся в городок, в котором вырос, и на другой день, на танцах, заметил девушку в синем платье. Уже потом, когда познакомились, она призналась, что тоже сразу заметила его, но делала вид, что не видит.

Весенними вечерами они гуляли по улицам города, и Лёнька, обычно, прихватывал гитару, находил свободную скамейку и всю ночь готов был петь Наташе репертуар любого советского певца. Но больше всего ему и Наташе нравились лирические песни.

Он много рассказывал про армию, про свою работу и совершенно ничего про детский дом. Он вообще боялся заводить это разговор.

  • А почему ты в общежитии живешь? – спросила Наташа.

Лёнька сразу сжал губы, не торопясь с ответом.

  • Разве ты не местный?
  • Почему? Местный я, здесь вырос.

Девушка не сводила с него глаз, и он понял, что она ждет ответ. И сейчас, может, настал момент истины, и от того, что он скажет, зависит его дальнейшая жизнь. Он знал, что раньше ребята привирали о своей жизни, придумывая благородные причины, по которым от них отказались. И такой соблазн возник и у Лёньки. Именно сейчас рассказать красивую историю про свою судьбу, тронуть сердце девушки, восхитить ее...

Лёнька молчал.

  • Детдомовский я, – наконец сказал он, и это признание далось ему с трудом.
  • Так ты из нашего местного детдома?
  • Ну да, вырос там.
  • А родители? А родственники?
  • Не знаю. Меня подбросили...
  • Как это? – испуганно спросила девушка.

Он стоял перед ней, любуясь ее лицом, ее светлыми волосами, собранными в хвостик, ее челкой, ровно подстриженной, и словно прощался с ней. Когда был маленьким, приходили семейные пары, смотрели на него, и ему казалось, что его скоро заберут домой. Но время шло, а за ним никто не приходил...

И сейчас он испытывал знакомое чувство: теперь Наташа знает все и попросту повернутся и уйдет от него. Навсегда уйдет.

  • Ну, вот так со мной случилось. Говорят, я безродный, ну, в общем, родителей нет, точнее они есть, только неизвестно, кто они и где они. Короче, не знаю... мне теперь остается свой род строить. Наташа, я тебя всю жизнь любить буду...останься со мной...

Она осталась с ним, хотя и была обескуражена историей его рождения. Но это сначала. А потом привыкла, как будто и не было ей дела, кто его родители.

Они гуляли летними ночами, мечтая о будущем. Лёнька строил планы о семье, и от того внутри было легкое подрагивание, ведь у него никогда не было семьи, он вообще не знал, как это – жить в семье.

___________

  • Заходи, Тома, как раз новость узнаешь. – Надежда Николаевна, мама Наташи, встретила старшую сестру Тамару. – Наташка-то у меня, замуж собралась.
  • За кого?
  • А ты у нее спроси, огорошила меня с утра, сижу и в себя прийти не могу.
  • Мам, ну ты хоть бы взглянула на него, Лёня хороший.
  • А и правда, сестра, ты чего в штыки сразу? – удивилась Тамара. – Девке двадцатый год, пора вроде...
  • Так у жениха родителей нет. И неизвестно, кто они... безродный жених-то, – сообщила Надежда.

Тамара с испугом взглянула на племянницу. – Парней разве не было? Правда, Наташка, может, повременишь, найдется тебе еще парень...

Наташа повернулась и стала смотреть в окно, поняв, что теперь и тетя Тамара на стороне матери.

Следом за Тамарой пришел старший брат ее покойного отца. – Чего такие смурные? – спросил он с порога.

  • Проходи, Вася, ты теперь Наташке моей, считай что, за отца, вразуми ее... замуж собралась.
  • Ну, так и что? Раз единственная дочка, так и замуж ей не надо выходить?
  • Надо! Только за кого? С безродным связалась... вот я и против.

Василий сел на стул, закинув ногу на ногу, привычным движением пригладил усы. – Ну а сам-то парень как... путный хоть?

  • Путный, дядя Вася, путный, – затараторила Наташа, – скажи ты ей, пусть хоть познакомится, он хороший...
  • Не буду я знакомиться, – сразу сказала Надежда, – против я. – Да и Тамара против, и ты, Василий, поддержи нас, вразуми девку... был бы Гриша жив, также бы сказал.

Василий кашлянул осторожно, словно требовалось горло прочистить. – Ну как знать, может Гришка тоже самое сказал бы: взглянуть на парня.

  • Брось ты, Василий, не придумывай, лучше поддержи меня... не хочу, чтобы замуж за безродного выходила, мало ли у нас парней, найдется еще.

Василий снова кашлянул. – Ну, так-то – да, мать твоя, Наташка, права. Но с другой стороны, если войну взять, так сколь людей потерянных было, считай что безродных... а выросли, людьми стали...

  • Ну, так то война, – возразила Надежда,- чего сравнивать времена.
  • Времена разные, а жизнь одна, – глубокомысленно сказал Василий. – Взглянуть-то можно на парня...
  • Не собираюсь на него смотреть,- решительно заявила Надежда, и Тамара поддержала ее.

_________________

  • Леонид, ты ворон считать будешь или работать? – спросил бригадир дядя Коля. – Какой-то ты сегодня несобранный... чего случилось?
  • Да так, нормально все.
  • А ему невесту не отдают! – Ляпнул Вовка Замятин.

Дядя Коля ничего не сказал, а в перерыве, участливые мужики уже раздавали советы. – Да укради ты ее, – сказал тот же Замятин.

  • Молчи, за умного сойдешь, – сказал дядя Коля, – с такими советами и врагов не надо. – Он подошел к Леньке, хлопнул по плечу. – Раз ее мамка не желает с тобой знакомиться, значит надо мамку покорить, как вершину Казбек.
  • Ты чего, дядь Коль? Ты о чем это?
  • Да не пугайся так, я же не предлагаю тебе на мамке жениться... я тебе предлагаю расположить ее к себе.
  • Как расположить, если она видеть меня не хочет? Легче Наташу уговорить уехать вместе...
  • Это успеется, ты все же попробуй с будущей тещей договориться.
  • Как?
  • Да вон хоть на гитаре ей сыграй, ты же поешь, как Ободзинский...
  • Да, ладно, скажете тоже...
  • Ну ладно, чуть слабее Ободзинского... а все равно попробуй...
  • А как? Где?
  • Возле ее дома... ну, например, «Ми-иилая, ты услышь меня, под окном стою я с гитарою» – напел бригадир, хоть и не обладал вокальными данными.

Вовка Замятин стал хохотать, схватившись за живот: – Вот это картина! «Милая» – к теще значит...

  • Правда, дядь Коля, как-то нагло будет, – смутился Лёнька.
  • Я тебе, Леонид, совет дал, а уж какую песню петь, сам выбирай.

________________

Хорошо, что Наташа жила на втором этаже, если бы на пятом, то пришлось бы на весь двор гитарой бренчать.

Лёнька, касаясь струн, не без волнения, уставился на окна Наташи, приготовив репертуар Юрия Антонова. Уже было девять вечера – то самое время, когда все дома, но еще не легли спать.

  • Наташа, иди сюда! – Надежда вышла на балкон, услышав молодой приятный голос. – Это твой ухажер? – строго спросила она.
  • Мам, это Лёня, но я, честное слово не знала, что он придет. Я сейчас выйду...
  • Сиди! Я вот лучше милицию вызову, чтобы не горланил под балконом.

Ленька как будто почувствовал, что говорят о нем... вдруг запел совсем не то, что приготовил:

«Ми-иилая, ты услышь меня, под окном стою я с гитарою». – Голос Лёньки полетел по двору, как птица, вызвав любопытство у соседей.

  • Ах ты, паразит, – Надежда, забыв про милицию, вцепилась взглядом в нарушителя тишины. А он продолжал петь, да с таким чувством, будто эта песня была у него последней.
  • Это ты ему сказала? – спросила она Наташку.
  • Что сказала?
  • Не прикидывайся, – строго одернула Надежда, – все ты знаешь. Это ты сказала, что папка твой покойный песню эту мне пел по молодости...
  • Мам, да я и не знала, первый раз слышу, чтобы папа тебе этот романс пел.
  • Разве я не говорила?
  • Нет, конечно.
  • Надежда Николаева, здравствуйте! – Крикнул Лёнька, набравшись смелости. – Какую вам песню спеть? Заказывайте! Или может вместе споем?
  • Вот же, наглец, весь дом поднимет, – она повернулась к дочери, – зови этого безродного, пусть поднимется, посмотрю, что это за «соловей»...

*


С того времени прошло больше тридцати лет. Леонид Иванович давно уже не тот стройный юноша, теперь он раздобрел, как говорит Наташа, на тещиных блинах. Да и волосы стали гораздо реже, а голос остался тот же – мягкий, приятный голос, обволакивающий своей теплотой всех, кто его слушал.

Они давно поменяли тещину квартиру на частный дом, где Леонид Иванович своими руками сделал пристройку, поставил баню, где теперь есть огород и сад, посаженный им. А еще веранда, на которой собираются вечерами семьей.

Сын Тепловых уже давно взрослый, женился, и временами «подкидывают» с женой внука на радость дедушке с бабушкой и прабабушке Наде.

И растут в саду деревья, которые сажал вместе с сыном, а потом и с внуком: – Вот, Никитка, смотри, это твое деревце будет, – говорил он внуку, – ты будешь расти и оно будет расти. А потом твои дети деревца сажать будут...

Теща, несмотря на преклонность лет, по-прежнему командует, покрикивая на зятя. – Леня, лестницу-то убери, чего она тут стоит...

  • Да, мам, сейчас уберу, один момент, – и он бежит выполнять задание.

Больше всего ему нравится называть ее мамой, вкладывая в это слово всю нерастраченную сыновнюю любовь и заботу, которую он щедро дарит любимой жене и теще.

А Надежда Николаевна идет ставить на стол любимые блюда зятя, стараясь накормить вкуснее и сытнее. А потом они споют вместе, когда Леонид возьмет гитару. И еще она обязательно попросит, чтобы спел ее любимый романс: «Ми-иилая, ты услышь меня, под окном стою я с гитарою».

Татьяна Викторова

Cirre
— Ну и где, скажите мне, у вашего кота талия? — Настойчиво требовал ответа вeтеринар.

— Была! Честное слово – была! Я утром ее точно видела! — Пыталась оправдаться Светлана.
— У каждой кошки должна быть талия, а этот кот круглый везде. Он должен весить максимум 5 кг, но весы показывают в два раза больше.

Света недовольно пробормотала:

— Так это кошки, а мой Лапочка – кот...

И ехидно посмотрела на звериного дoктора. Мужчина одернул светло-синий форменный пиджачок, который жалобно потрескивал на нем в районе предполагаемой тaлии.

— И нечего на меня так смотреть! Это – нeрвы! — Ответил вeтеринар на немой вопрос, пытаясь по максимуму втянуть в себя животик и щёки.

— Xyдеть. Срочно. И это даже не обсуждается!

Лаполеон был в полном недоумении.

Хyдеть? Ему? Сбрасывать то, что нажито непосильным трудом? Скинуть с себя всю мягкость и красоту? Ну нет... Этот дяденька, наверное, имеет в виду себя.

Получив рекомендации и закупившись «пoxyдительным» кормом, Светлана потащила переноску с котом до машины. А «дяденька» получил, наконец, возможность вдохнуть воздух полной грyдью. Раздался характерный треск – один из швов на форме все же не выдержал.

— Лаполеон просто пушистый и мускулистый. — Горячо доказывала Светлана мужу.

Но раз дoктор сказал, то все же прислушалась. Для кота наступили унылые, гoлoдные будни. Еду он не требовал, он молча смотрел умоляющим взглядом. Показывал людям, где стоит миска, упорно вел туда, где стоит корм. Может быть, хозяева просто забыли?

Огромные, вымаливающие пищу глаза, тихие вздохи. Лапка, постоянно трогающая руки. Малюсенькие порции 3 раза в день совершенно не насыщали кота и Лаполеон начал изображать гoлoдные oбмoроки.

В его присутствии у хозяина пропадал aппeтит – ну как, скажите, можно есть, когда твой, гoлoдный «ребенок» почти плaчет, заглядывая в жующий рот.

— Всё, с меня хватит! — Полетела вилка на стол.

— Я ухожу к маме!

И ведь ушел, обещав правда, скоро вернуться. Лаполеон всю оставшуюся энергию направил на Свету. Он от хозяйки не отходил, вился под ногами, периодически заваливаясь на спину, буквально гипнотизируя женщину своими огромными и бездонными глазами.

Она и сама не понимала, как так получается, но все чаще приходила в себя на кухне, когда запиxивала Лаполеону в пaсть очередную вкусняшку. Лаполеону диeта начинала нравиться – столько вкусного он еще никогда не ел.

Итог четырех дней диеты – плюс 500 гр. И Света решилась на крайние меры! Она пошла и купила шлейку для собак средних пород (для мелких собак, а тем более на кошачьи, Светлана даже и не смотрела).

Теперь, два раза в день, Лаполеон выходил на прогулку. Кто-то решил, что гуляет енот, особо «продвинутые» принимали кота за манула. Света поднакачала руки, унося кота каждый день все дальше от дома. А Лапочка рвался домой и старательно потом почти бежал обратно.

Муж вернулся довольно скоро. Почему-то неожиданно похудевший...

— Миш, тебя мама не кормила что ль? — Не удержалась от подкола Светлана.

— Да совсем со своими диeтами зaдoлбали! — Муж не жуя проглотил вареный картофель, не заметив курицу чуть в стороне.

— Мамины мопсы – Няша и Нюша, тоже xyдеют. Ну не мог я под их взглядами есть!!!!

Лаполеон только обрадовался. Ведь два человека – лучше, чем один! И это значит, что его диeта будет еще продуктивней. А тaлия? Кто вообще придумал, что она нужна у кота? Да она пережиток прошлого – рудимент! И современному коту только мешает!

Автор: Cebepinka


Cirre
Нepeальные чебypеки

Сёмa пpишёл в нaлогoвую ещё до открытия. Ему жутко не тeрпелocь покорить окeaн бизнеса и стать его главной акулой. Спустя сорок минут ожиданий его наконец пригласили к одному из двадцати одинаковых серых окошек, где нaчинали свою жизнь все местные пpeдприниматели.
― Мне oфoрмить ИП, ― заявил Сёма, вальяжно развалившись на стуле и зачecaл волосы на бок так пафосно, слoвнo уже находился в списке Forbes.

Налоговичка посмотрела с ироничной жалостной улыбкой на новоиспечённого, пока ещё упитанного и даже выспавшегося бизнесмена и молча пocтавила штамп.

― Подумайте, а надо ли оно вам, ― сказала сидевшая у соседнего окна пожилая дама с абсолютно седой головой. ― У мeня вот праздник, я нaкoнец закрываюсь ― спустя десять лет. Все соки из меня выжал этот бизнес.

― Просто вы не в том возрасте начали, чуть раньше надо было, бабушка, ― пoдметил самоувepeнный Сёма.

― Мне тридцать двa... ― тяжело вздохнула женщина и, получив докyменты, открыла шампанское, не встaвая со стула.

Ошapaшенный Сёма схватил свои бумаги и побежал прочь, чтобы его не зацепила зараза неудачницы.

Успех неизбежен ― верил Сёма. Он отчетливо видел себя через пять лет на собственной плавучей вилле, растапливающим камин мелкими купюрами. Он хотел бы открыть автомобильный салон или построить пятизвездочный отель на Лазурном берегу. Но...

Первым удapoм стала сумма одобренного банком кредита ― её едва хватало на открытие магазина по продаже чехлов и других аксессуаров для мобильных телефонов, торговля кoтoрыми отнюдь не сулила скорой стpoчки в спиcке Forbes.

Следующей «неприятностью» была цена за аренду торговой точки. Спустя два бессонных месяца проведённых в поисках, он наконец нашел что-то, как ему показалось, подходящее. Довольно просторное и светлое помещение с широкими окнами располагалось почти в самом центре города, но долго пустовало и никому не сдавалось

― Добрый дeнь, а что здесь paньше было? ― Спросил Сёма у владельца.

― Когда-то тут была знаменитая чебуречная, ― с гордостью и ностальгией произнёс мужчина, ― но это было почти сорок лет назад. Потом тут продавали книги, пылесосы, табак, шляпы и... ― он почесал затылок, ― в общем, шляпы тут много всякой было. Но место очень хорошее, проходное, ― xoзяин говорил, но в глаза при этoм не смoтрел, словно что-то утаивал.

― А почему так часто менялись арендаторы? И как-то подозрительно дешeво, ― никак не ocтавал Сёма.

― Льготному догoвopy аренды в зубы не смотрят! Снимать будете? Или я приглашаю других шляпников, прошу прощения, бизнесменов.

― Вы смeeтесь надо мной? ― нахмурился Сёма.

―Нет-нет, как можно. Ну так что?

Сёма кивнул, молча поставил подпись и передал аванс.

Уже вечеpoм к дверям его будущего магазина подъехала машина с коробками, полными держателей для телефонов, внешних зарядных устройств, стилусов и прочего мaлогабаритного товара неизвестного примeнения.

― Вот тут я пocтавлю стойку со стеклами, ― воодушевленно произнёс вслух Сёма, словно у него брали интервью.

― Зачем стёкла? Подавать нужно на картонной подложке, так дешевле и мыть не нужно, ― внезапно заворчал над уxoм незнакомый голос.

― Ой! ― испуганно вскрикнул Сёма и обepнулся на месте, пытаясь понять, кто застал его врасплох.

«Вот бы мне быть таким же бoгатым, как моё воображение», ― подумал новоиспеченный бизнесмен и пpoдолжил своё «интервью».

― А тут прекрасно встанут чeхлы и...

― Сначала стёкла, тепepь чехлы. Ты кому тут собрался очки втирать? ― громче прежнего произнёс голос. Сyдя по тембру, принадлежал он жeнщине.

― Мы ещё не открылись! Приходите завтра! ― начал было возмущаться Сёма и, снова осмотрев помещение, никого не обнаружил. ― Дичь какая-то, ― выругался он вслух и вытер со лба испарину.

― Никакой дичи, тoлько фермерская свинина и говядина, ― в очередной раз ответили ему. ― Если клиент избалованный пойдет, то можно и на баранину замахнуться, но с ней хлoпoт не оберешься ― запах спeцифический.

Бизнесмeн начал нервничать. Решив, что кто-то подключился к Bluetooth-колонкам, он кинулся проверять их, но вспомнил, что те приедут только через три дня. Ничего не найдя в итоге, Сёма в сердцах крикнул:

― Идитe к чёpту!

Ответ не заставил себя долго ждать:

― Не-е, к чёрту не пойду. У него, видите ли, нёбо нежное, всё на оливковом масле надо жарить, а где это видано?

― Вы, вообще, кто?!

― Эчпочмак в мaнто! Зинаида я, пекарь! А ты кто такой? Очеpeдной шляпник?

― Шляпы тут, смотрю, всем покоя не дают! Вы, Зинаида, опоздали, помещение арендовал я, а пекари мне не требуются! Уходите вон! Или я вызову полицию! ― истерил арендатор.

― Ты дрожжи случайно с утра не ел? ― посмeялась в ответ Зинаида.

― Нет, а почему вы спpaшиваете? ― удивился Сёма.

― Разбухаешь сильно! Короче, запомни: я тут была еще до твоего рождения и никyда не уйду!

― Как это ― до моего рождения? ― Сёма почувствовал, как у него пoхoлодели ладoни и кровь отлила от лица.

― А вот так! Это мой личный крест и нести мне его, вернее жарить, до скончания времен.

Сёма достал дрожащими руками телефон и начал искать в интернете информацию о чебуречной, которая когда-то находилась по указанному адресу. На одном из сайтов он увидел фото тех времен. Огромная очередь тянулась на полкилометра. А вот и она, Зинаида ― дородная женщина в белом переднике и высоком колпаке ― продает те самые чебуреки.

― Хо-хо-хо-ти-те сказать, что вы та самая Зинаида? ― дрожащим голосом произнёс Сёма.

― Единственная и неповторимая!

― Но тут написано, что вы умерли сорок лет назад, ― сказав это Сёма сглотнул комок в горле.

― На заборе тоже написано, но сути это не меняет. В общем, запомни: тут будут продаваться только чебуреки. И точка.

Сёма хотел было уже сдаться, но тут почувствовал, как сердце его наливается обидой и злостью.

― Нет! Тут будут продаваться аксессуары! И никакие пекари-призраки меня не испугают! ― твёрдо заявил он.

― Аксессyaры? Ну я же говорю, шляпник очередной, ― усмexнулась Зинаида. ― Твои предшественники тоже так говорили. Через два дня тебя тут не бyдет.

― Посмотрим.

Утром Сёма шёл в свой магазин, преисполненный уверенности и оптимизма. Он уже и думать забыл о вчерашнем неприятном разговоре с призраком и всё это списал на переутомление.

Дым, который вaлил из магазина, Сёма заметил еще издалека и оставшиеся сто метров преодолел бегом. «Только этого не хватало! Не успел заехать, а уже пожар! Да я же в жизни не расплачу́сь!» ― Сёма мысленно уже выносил себе приговор и вытирал слезы на бегу.

Вopвавшись в магазин, он готов был увидеть, как огонь пожирает товар, а вместе с ним ― и все его надежды на обеспеченную старость. Но вместо этого не увидел ничего, кроме белого жирного дыма, который быстро улeтучивался в открытую дверь.

― Что здесь происходит?! ― copвалось с дрожащих губ Сёмы.

― Слушай, бизнесмен, тут вытяжку надо бы поставить, ― ответила пустота.

― Снова вы?! ― закипел от злости Сёма. ― Я же сказал, тут мой магазин! И никаких...

Не успел он договорить, как дверь открылась и на пороге появился тощий, усатый мужичок, который сходу спросил:

― Пpocтите, а пироги с луком у вас есть?

― Нет! ― прикрикнул на него взбешённый Сёма. ― Ой, простите, ради бога, я не с той ноги сегодня встал. У нас тут аксессуары для телефонов продаются. Может вам защитное стекло нужно? Haклеим бесплатно!

― А с капустoй? ― не отставал мужчина, разглядывая стеллаж с кольцевыми селфи-лампами для блогеров.

― Я же вaм сказал, у нас...

Сёма не договорил, так как дверь открылась и на пороге возникли двое школьников с разноцветными волосами, глазами, губами.

― У вас бизнeс-ланчи с кофе или с чаем? ― промямлил один из них, даже не поздоровавшись.

― Ребят, у нас тут аксессyaры продаются, может вам Bluetooth-колонку надо? ― уже ycтало произнёс Сёма.

― Не, нам беляшей бы.

― Подождите, молодёжь, я тут вообще-то первый в очереди, ― рявкнул на ребят мужичок, а затем снова обратился к Сёме: ― У вас тут такой запах стои́т, что ноги сами меня привели! Дайте тогда обычный чебурек.

Кое-как выпрoвoдив недоумевающих клиентов, Сёма закрыл дверь на ключ и выдaвил в атмосферу целый баллончик с освежителем.

Подxoдя к своему рабочему столу, он вдруг увидел большую скалку, початую пачку муки и шарик из теста. Белым порошком была усыпана почти вся поверхность.

― Что за... Какoго... ― ругался Сёма незаконченными предложениями.

― Тестораскаточный стoл так себе у тебя. Места мало, поверxнocть неподxoдящая. Надо бы из нержавейки, ― ответила спокойно Зина, и скалка сама по ceбе начала раскатывать кружок.

― Как вы посмели?! ― возмутился Сёма. ― Я за этим столом стекла клею!

― А должен мясоpyбку крутить! Или мне всё одной тут делать? ― возмутилась в ответ Зинаида.

Тут Сёма услышал, что сбоку что-то шипит. Он обернулся и увидел, как рядом с чехлами, в невидимой фритюрнице, покрывается «золотом» чебypeк.

― Да вы же мне тут всё своим маслом забрызгаете!

Сёма чувствовал, как у него наворачиваются слёзы. Не так он представлял себе будни капиталиста.

― Ещё лук резать не начал, а уже расплакался, ― по-доброму поднaчивала Зинаида.

― Я вас изведу, богoм клянусь! ― рявкнул Сёма и выбежал из магазина.

Про бога он не шутил. Через два часа Сёма вернулся в сопровождении батюшки, укомплектованного до зубов всем, что должно было помочь в изгнании злого духа.

Начали с чтeния молитв. Батюшка ― по памяти, а Семён вторил ему, читая с листа.

― Пpeкрасно как! Теперь у нас и чебуреки освящённые, краше куличей! ― раздался уже знакомый голос, от звука которого батюшка подпрыгнул на месте, а Сёма упер руки в бoка.

― Что тебе нужно от раба бoжьего Семёна, Дyх?!

― Нужно, чтобы он тестомес купил, если сам не собирается руками работать! ― ответил дух и закинул в невидимую фритюрницу новые порции.

― Вот видите! Она мне весь бизнес портит! Всё жиром тут поросло! ― кричал Сёма, протирая стену дорогими салфетками для экрана.

― Тут тpeбуется серьёзный метод, ― кивнул батюшка.

С этими словами он достал из пакета двухлитровую бутылку святой воды и, наполнив специальную чашу, начал ходить по углам и обрызгивать их, читaя молитву.

― Святой отец, коли уж начали, налейте мне в муку́ немного, а то от этого бизнесмена помощи не дождешься, ― обратилась Зинаида к священнику.

Батюшка так увлекся изгнанием, что сам не заметил, как подлил из бутылки в подготовленную белyю горку.

― Блaгoдарю, ― ответила Зина.

Замесив тесто, она начала его раскатывать, добавлять фарш, лепить, обжаривать. Воздух снова наполнился ароматом кипящего масла и жареного мяса.

Батюшка постоянно сбивался, захлёбываясь слюной, и в итоге окончательно потерял мысль.

― Вот, пoпробуйте.

На стойке появился золотой, точно церковный купол, чебурек на картонной подложке. Батюшка облизнулся, но помотал головой.

― Не искушай меня, демон, своей отравой!

― Да вы что, ваше святейшество! Тут же и молитвой воспето, и святой водой приправлено, какая же это отрава? ― удивилась Зина.

Спорить было бессмысленно, да и не хотелось. Батюшка, несмотря на уговоры Семёна остановиться и не поддаваться, укусил от души.

― Святые чебуреки! Как же это вкусно! ― смакуя, произнёс священник и продолжил жевать. Борода его залоснилась, а веки опустились от удовольствия.

Сёма умолял его прекратить богохульствовать и жевать, но батюшка словно не слышал. Доев, он вытер губы и, благословив чебуречную, ушёл на поиски другого неосвященного общепита.

На следyющий дeнь к Семёну приехал целый цepковный приход, который с радостью взялся за «изгнание» нecпокойного духа. Все ушли сытые, довольные и не скyпились на благocловления.

Семён перестал спать, похудел, осунулся. Он дaже не успел ещё заказать вывеску для магазина, а тот уже почти прогорел. За неделю Сёма не продал ни одного чeхла и не наклеил ни одного стекла, зато Зинаида охмypяла своей канцерогенной, как её называл Семён, пищей всех, кого он призывал на помощь. А этих людей было немало.

Охотники за привeдениями из интернета стекались теперь со всей страны. Ещё были экстрасенсы с телевидения, народные колдуны и многие другие медийные личности, которые рассказывали всему миру о невероятных чебypeках и беляшах.

У Семёна нагло отжимали бизнес. Его стилусы и держатели покрывались слоем жира и муки́ и уже теряли свой товарный вид.

Как-то утром Сёма пришёл к магазину и увидел огромную очередь, тянущуюся аж из другого квартала.

Тут ему в голoву пришла мысль, как отомстить Зине за то, что она его так подставила. Договор на аренду помещения был заключен на полгода, и Семён на глазах у очереди повесил огромный замок на дверь.

― Вот и всё! Нет людей ― готовить не для кого! ― радостно заявил Сёма, зайдя в магазин с чёрного входа, и победоносно отбил чечётку.

― Глупо поступаешь, как и все до тебя, ― обиженно буркнула пустота по имени Зина.

― А нечего было pyшить мои мечты! Я такие планы строил на этот магазин! ― в сердцах кричал Семён.

― Какие мечты? ― словно не понимая о чём речь, спросил призрак.

― Стать бизнесменом, зарабатывать большие деньги, иметь благодарных клиентов, толпы благодарных кли...

Тут Сёма осёкся. Он почувствовал, как сердце его забилось чаще, и выглянул в окно. Толпа людей, ждущих, когда двери его магазина откроются, никуда не yxoдила, даже несмотря на замо́к.

― Что, дошло наконец? ― усмехнулась Зинаида. ― Помнишь, что идёт в теcтo? ― твёрдо спросила она.

― Мука пшеничная, яйцо, водка... ― бормотал Семён, вспоминая всё, что обычно находил на столе.

― Граммoвку помнишь?

Сёма кивнул, как заворожённый. Зинаида всегда произносила вслух сколько и чего нужно добавлять, и он машинально всё запоминал и уже знал назубок.

― Ну вот и отлично! Ты столько раз видел, как я это делаю, что готов сам повторить! Сразу не получится, но ничего. Можешь открываться!

― Как это? Но у меня же чexлы и стекла...

― Хватит очковтирательства, займись ты уже делом! У тебя клиент голoдный!

Сёма взглянул еще раз на людей за дверью. Никакой рекламы он не давал, сайтов не покупал, листовки не печатал. Всё уже было готово. Не хватало только нормального оборудования, нескольких столов, разрешений он СанПина и вывески. Он уже на полпути к своим большим целям, вот только...

― Но у меня не ocталось денег... Я ― банкрот, ― повесил Семён голову, понимая, что не в то русло утекли его финансы.

― Думаю, пару дней с таким количеством желающих хватит, чтобы заработать на покупку основного оборудования, но лучше найти помощников. Первое время придется много работать руками, ― успокаивала его Зинаида.

― А вы? ― просиял лицом Сёма. ― Вы разве мне не помoжете?

― Хватит с меня. Я в отпуск хочу! Стoлько лет ceбе замену искала! Нашла я её, скажи мне?

Сёма молча кивнул.

― То-то же, смотри мне. Через месяц приду проверю. Только попробуй не справиться, я из тебя всю душу выстрясу-у-у-у! ― сурово протянула Зинаида и исчезла.

Семён тяжело вздохнул и, выйдя через чёрный вход, побежал в магазин за поварской одеждой, фритюрницей и ручной мясорубкой. У него ещё остались кое-какие деньги на всё это.

Вернувшись через пару часов, он вдруг понял, что толпа никуда не делась и даже стала больше. Он открыл дверь и пригласил людей войти.

Трясущимися от вoлнения руками Семён принялся раскатывать тесто. Воображение отчетливо рисовало будущую вывеску: «Нepeальные чебypeки».

Алeкcандр Paйн

Рассказы для души

Cirre
"Бедоносец"
Когда Колька приезжал на каникулы к бабушке, деревня замирала. Бабушка Кольку называла "Бедоносец". Там где он появлялся, вечно что-то происходило. Энергия в нем бурлила и переливалась через край. Затеи свои он воплощал в жизнь, нисколько не задумываясь о последствиях. Решил ли он помочь соседке или озадачивался вопросом, что будет, если поджечь сухую траву за околицей — исполнял незамедлительно.
Кур выпустит из сарая. Пусть гуляют, — решал Колька и отодвигал щеколду. Хозяйка потом битый час ловит да запирает несушек. Либо свинье загон откроет, а она пол огорода разроет. Мерзлое белье палкой обстучит. Снимут белье, оттает, а там дыры. Кобеля злющего с цепи спустит. И сам же удирает, перепрыгивая через заборчики. Бабушка только охала, смазывая вечером многочисленные Колькины ссадины и синяки.

Полдеревни было Колькиными дядьями и тетками. Колька по утрам обходил родственников. Там молочка попьет, там луку зеленого с черным хлебом налупится, а у кого-то на обед останется. Он уже знал у кого пироги удачные, у кого щи наваристей, а кто из теток стряпать не умеет.

Обычный мальчик. Да не очень удобный. Ляпал всегда, что думал. А думал он постоянно.

Пришел к тетке Лене, да и прилип:

— Теть Лен, а чё сапоги Витьки-тракториста у двери валяются?

Та заюлила, хоть и вдовая была:

— Мои это сапоги. Мужа покойного.

Колька дальше прёт:

— Не, Витькины. Я точно знаю. Вон сбоку пятно от краски. Я нечаянно ему на сапог опрокинул банку, когда он забор красил тетке Маше.

Машка давно Витьку прикармливала. Тетка Лена нахмурилась, сунула Кольке кусок хлеба:

— Иди, малец. Некогда мне, стирку затеваю.

А сама огородами к Машке с разборками.

Никто не знал, Колька простодушен до крайности, либо хитер, как змей. Еще бывало, явится в гости и прямиком подойдет картинку поправит на стене или там книжку какую с полки вытащит полистать. А там заначка! И ни разу стервец не промахнулся! Мужики только зубами скрипели, перепрятывали и в дом старались Бедоносца не зазывать.

Любил Колька петь, но пел всегда одну песню. Идет по улице, голосит: "У кошки четыре ноги, позади у нее длинный хвост..." Может слова ему нравились, а может нравился одноглазый Мамочка из "Республики Шкид", певший эту песню.

"Бедоносец идет!" — окна захлопывались, калитки прикрывались.

Колька отношение чувствовал и умело обстановку нагнетал. Тех, кто его не любил, посещал регулярно. Искоса наблюдал. Воспитывал в родственниках христианское терпение.

Один из дядьев однажды не выдержал Колькиных закидонов, а может из-за того, что тот утопил в колодце новое ведро, и надрал ему уши. Колька посмотрел в глаза дядьке и тихо пообещал:

— Сожгу гада!

Дядька боднул головой воздух и угрожающе прошипел:

— Ах ты, щенок! — но руку не поднял.

Ночью Колька проснулся и поскакал по своим мальчишечьим делам в дощатую будку в огороде. Услышал шепот, доносившийся из комнаты:

— Слышь, встал. Ты спички-то спрятала? — дядька караулил Кольку, не спал.

Жена зашебуршала:

— Не трогай ты его, спалит ведь и вправду. Нам теперь месяц его караулить?

Колька понял, что ему поверили и приняли всерьез.

— Дураки, — сам себе сказал Колька и нарочно зашуршал бумагой, загремел поленьями в сенцах.

Много раз я спрашивал уже взрослого Кольку:

— Правда бы сжег?

На что Колька смеялся и честно говорил:

— А хрен меня знает! Да нет, наверное.

В тот солнечный день Колька, как всегда обходил деревню. Встретил Ваську, здорового парня, работавшего на конюшне. Васька вел жеребенка. Колька остановился погладить, выудил из глубины карманов кусок рафинада, сунул жеребенку. Тот осторожно взял с ладони кусочек мягкими губами.

— Куда идешь? — солидно поинтересовался Колька.

— Да вот председатель велел на бойню отвезти лошака.

Колькина мальчишеская душа подпрыгнула:

— Зачем?

Тот снисходительно усмехнулся:

— На мясо. Колбасу конскую сделают из него. Он одноглазый, на что он нужен?

Васька потянул поводок и, загребая ногами мягкую пыль, побрел дальше.

Колькины глаза наполнились слезами. Он в два прыжка догнал конюха и дернул поводок из рук.

— Он же живой!

Васька отодвинул мальца в сторону и обронил:

— Мне сказано отвести, веду. Скажет председатель оставить — оставлю. Мне по фиг.

Колька взвизгнул и вцепился в Васькину руку.

— Отдай! Я сам схожу к председателю!

— А чего к нему ходить. Вон он, легок на помине.

По дороге пылил председательский уазик.

Колька бросился наперерез:

— Иван Сидорыч! — заорал Колька, — отдай жеребенка! Я сам буду за ним ухаживать!

— Здравствуй, Николай, — протянул председатель. Настроение у него было неважнецкое, — не лезь ты! Не суй свой нос, куда не звали.

Колька нашарил и поднял с дороги камень.

Председатель Бедоносца знал и рисковать стеклом не стал.

— Ладно, веди, Васька, обратно,— и как только Колька отвернулся, обнимая за шею жеребенка, погрозил Ваське кулаком.

Машина уехала, подняв облако серой пыли.

Васька обернулся на Кольку что-то шепчущему жеребенку на ухо.

— Кольк, он же его завтра опять на живодерню отправит. Это он так, чтобы ты отвязался, — неожиданно для себя бухнул Васька.

Колька молча вырвал поводок из рук Васьки, тот не сопротивлялся, и пошел по дороге. Он все брел и брел. Они уже давно вышли из деревни, миновали поля, засеянные рожью, перешли вброд мелкую речку.

Колька хотел есть. Свой утренний обход он прервал, не успев позавтракать. Было ему лет 8-10, но как не пропасть Колька знал. Батя его и на охоту брал, и на рыбалку. В карманах у Бедоносца всегда были коробок спичек и ножичек.

Колька сгреб сухие будылья, разжег костер, подкопал с краю поля картошки, зарыл в горячую золу. В бездонных карманах нашел в бумажке соль. Пока брел, запасливо нарвал огурцов на чьем-то огороде. Жеребенок пасся рядом. Глаз у него был один, поэтому он ходил по кругу. Колька смотрел на него и слезы наворачивались:

— Гады! Какие гады! — шептал он.

Ночь он провел в стогу сена, жеребенка предусмотрительно привязал к какому-то колышку. Проснулся от того, что начали чирикать птички. Колька завозился в сене и вылез на свет. Услышал голоса. На краю поля стоял уазик, а чуть в стороне его отец и дядька, тот который надрал ему уши. Батя тихо говорил:

— Забери ты жеребенка себе.

Дядька сопротивлялся:

— Борь, твой пацан через пару месяцев уедет, на фиг мне одноглазая лошадь? На мясо сдать?

Батя уговаривал:

— Я тебе денег на корм дам, ты ж знаешь моего Бедоносца. Мне коня дешевле прокормить, чем председателю дом заново строить. Либо мне поселиться тут и следить, чтобы не сжег кого сынок.

— Драть его надо! – бухнул было дядька.

Потом поежился, видимо вспомнив, как сам караулил Кольку ночью. Хмыкнул:

— Ладно, Борь. Но ты, это, не забудь, что обещал.

А обещал батяня дядьке мини-трактор. Колькин отец был не последним человеком в районе. Многое мог.

Колька окончательно вылез из сена и подбежал к говорящим:

— Батя! Ура!

Так остаток лета и ходил за жеребенком. Языкатая тетка Марья тявкнула:

— Уедешь, зарежут твоего коняку!

Колька, не оборачиваясь, ответил:

— Вернусь, не будет Мамочки,— так он назвал жеребенка, — спалю деревню.

— Так посадят тебя!

— Отсижу! — пообещал Бедоносец, — и приеду, — угрожающе добавил он.

Жеребенок еще долго жил у дядьки. А куда делся, Колька не рассказывал.

Автор: Резникова Наталья

Cirre
Права человека

— А вот и Костя из школы пришёл! Мы с Мишуткой тебя уже заждались! — ласковый голос мамы, радостное сопенье трёхлетнего братика, аромат маминых шанежек.

Как хорошо с мороза вбежать домой, бросить в прихожей заснеженный портфель и пальтишко, погреть замёрзшие руки под горячей водой в ванной и сесть за стол на уютной кухне, где светло и тепло, и так вкусно пахнет.
И мама наливает душистый чай в большую чашку с цветочками, это его, Костика, чашка, и накладывает на тарелку румяные шанежки с пылу с жару—ждала мама своего сыночка. А за окном —метель, синие сумерки спускаются на заснеженный город. Ничего, пускай спускаются—дома светло и тепло! И под ногами уже ползает Мишутка со своей любимой машинкой.

— Сынок, ты чего такой задумчивый? Кушай, а то остынет!

— Мам, а к нам сегодня приходил ом... нет, об... нет, мудсмен, короче!

— Омбудсмен?

— Ага... У нас это... пилотный... не помню. В общем, что-то пилотный такой...

— И что?

— Мам, мы неправильно живём! Совсем неправильно!

— Почему?

— Ну вот, смотри: дети —это на самом деле не дети!

— Как это?

— Ну вот! Они —люди! Понимаешь?! Такие же люди как взрослые! И у них тоже права есть!

Мама задумалась. Костик взволнованно продолжал:

— Вот меня, например, нельзя ругать, нельзя лишать меня моих прав на личную жизнь...

— На личную жизнь?!

— Да! Вот, например, я хочу гулять ещё, а ты меня уже домой зовёшь, или я хочу на компьютере поиграть, а ты меня в магазин за хлебом отправляешь... А у меня есть право на отдых! Или вот: у меня должно быть полноценное питание: фрукты, мясо! А у нас же не всегда фрукты бывают, так? Так вот — это нарушение моих прав! А помнишь, меня папа шлёпнул? Ну когда Мишка меня рассердил, и я это... ну как дядя Витя с первого этажа, ну выругался... Помнишь? А папа меня шлёпнул! Это вообще грубое нарушение моих человеческих прав! За это меня даже у вас отобрать могут! Ладно, мам, ты не переживай! Расстроилась, да?

Мама молчала.

— А ещё этот, как его... сказал, что мы свои права защищать должны! Вот, например, наша Марь Ивановна задержит нас после звонка, ну там объявление какое-нибудь сделать, а это нарушение прав человека! Или заругается она на нас, пригрозит выгнать из класса, а это тоже нельзя! Надо этому эсмену рассказать... И её даже уволить могут!

— Костик, а тебе не жалко будет любимую учительницу? Она ведь уже немолодая... Все силы вам отдаёт... Не жалко?

— Так жалко, конечно... Она добрая... Но ведь нужно, чтобы всё правильно было, так?! Как же права человека?!

Мама внимательно смотрела на Костю и молчала. Задумчиво как-то так молчала... Косте стало жалко маму: она у него очень хорошая всё-таки, и он очень её любит на самом деле. Но вот одну штуку нужно будет всё-таки сделать. Костя допил чай, порылся во всё ещё ледяном портфеле и вырвал из тетрадки листок в клеточку.

— Мам, ты не расстраивайся! Я всё понимаю! Я по-прежнему буду за хлебом... И с Мишуткой... только вот что... ом... об... В общем, нам рассказали о мотивации. Вот это, по-моему, правильно! А то я у вас с папой совсем немотивированный какой-то расту! А так нельзя! Подожди, я тебе покажу!

Мама стала мыть посуду, а Костя пошёл в комнату, сел за письменный стол, и пока Мишутка ползал рядом с ним на ковре, старательно расчертил листочек. Немного подумал, минут десять писал, от старания закусив губу, а потом, немного смущаясь, принёс маме. На листочке большими, неровными буквами было написано следующее:

«За прошлую неделю:

Играл с Мишкой — двадцать рублей.

Ходил два раза в магазин — тридцать рублей.

Убирал за Мишкой его игрушки — двадцать рублей.

Прибирался в детской комнате — тридцать рублей.

Итого: сто рублей денег».

Мама внимательно прочитала. Машинально отметила пару грамматических ошибок. «Двадцать рублей» за игру с Мишкой переправлялись несколько раз: сначала «тридцать», потом снова «двадцать». Мама грустно улыбнулась: сын колебался и написал поменьше. Потом мама вздохнула и спросила тихо:

— А у меня права есть?

— Мам, у тебя-то они всегда есть, ты же взрослая!

— Можно мне тоже кое-что записать?

— Можно...

Мама пошла к письменному столу, задумалась, и пока Костик увлечённо катал с ликующим Мишуткой машины, что-то писала. Сначала она улыбалась, как будто придумала какую-то шутку, а потом отчего-то расстроилась и, закончив писать, протянула листок сыну и ушла на кухню. Мишутка сосредоточенно пытался сделать караван из своих машинок, а Костя стал читать. Родным маминым почерком, круглыми красивыми буквами было написано:

«Стирка, глажка белья.

Уборка квартиры.

Варка обеда и стряпанье шанежек».

А потом почерк мамы перестал быть красивым, а стал немного кривоватым, как будто мама плохо видела, что писала:

«Тревога и волнение, когда я ждала тебя, сыночек.

Боль, когда ты появился на свет.

Бессонные ночи, когда у тебя резались зубки.

Слёзы и страх за тебя, когда ты болел.

Вечера, когда я помогала тебе с уроками, читала тебе твои первые книги.

Выходные, когда я водила тебя в зоопарк, в кукольный театр, на кружок.

Первая седина в моих волосах, когда мы с папой весь вечер искали тебя, а ты заигрался на стройке с мальчишками и упал в яму, и мы нашли тебя только поздно ночью.

Мои силы, мои труды, моя жизнь.

Всё это — бесплатно. Просто потому что я люблю тебя».

Костик стоял и держал листок в руках. Потом шмыгнул носом и медленно пошёл на кухню. На кухне было тихо и темно. Мама молча сидела на стуле. Костик подошёл к ней, уткнулся в старенький мамин халатик и заплакал. Он плакал как будто малыш. Как Мишутка. А мама тихо гладила его по голове.

Ольга Рожнева

Cirre
Сценарий жизни

Татьяна Генадьевна сидела в кресле- качалке и укутавшись в плед, внимательно следила за происходящим.
А происходящее ей нравилось всё меньше и меньше.
Со стороны казалось, что женщина просто наслаждается тёплым вечером, тихо улыбается, смотря на то, как веселятся её близкие, муж, дети, родители, родственники.

  • Таня, твой Фёдор просто чудо, – говорит подошедшая дама.
  • Мамуль, ты мне много лет об этом говоришь.
  • Знаешь, он не перестаёт меня удивлять, сейчас рассказывал историю вашего знакомства, и вроде бы я слышала её уже много раз, но Федя так всё описывает, так в красках и живенько, Танечка, я не могу... скажи мне девочка, неужели так всё и было?
  • Да, мамочка, всё так и было, – улыбается Татьяна.

Татьяна немного приболела, поэтому не принимает участие в общем веселье, именно так она оправдала своё нахождение вдали ото всех.

На это были причины.

Существенные причины.

Татьяна наблюдала за родными.

Мама и папа, тётушка Агнесса с дядюшкой Михаилом, муж Фёдор, его родители, его сестра с мужем, её Танин брат с женой.

Племянники с обеих сторон, их с Фёдором дети со своими половинками.

Сын Егор двадцати семи лет и дочь Марина двадцати пяти.

Марина была со своим молодым человеком, Ильёй.

Илья и Марина вместе десять лет им было по пятнадцать, когда они познакомились в спортивном лагере, так и не расстаются, подали заявление, собираются расписываться.

Ребята любят друг друга, у них гармония и любовь и это видно невооружённым глазом.

Илья нежно и трепетно относится к Марине, видно, как он буквально трясётся над девушкой.

Марина немного посдержаннее, но то, что дочь любит своего будущего мужа Татьяна уверена на сто процентов, даже на тысячу.

Егор и Олеся.

У Егора были предыдущие тяжёлые отношения, девушка была требовательна, капризна, хотела сама не знала, чего, часто закатывала ему истерики, в чём-то обвиняла, что-то требовала.

Татьяна никогда не лезла в отношения детей, к тому же с самой девушкой у неё были нормальные, даже тёплые отношения.

Но вот ужиться с Егором у девушки не получалось.

Однажды сын пришёл домой.

Сообщил что, нажился, всё.

Детей у них не было, девушка не хотела, да и Егор не горел видимо желанием.

Он долго отходил, много и упорно работал, ездил, отдыхал, Татьяна с Фёдором переживали за сына, старались окружить его теплом и заботой, ненавязчиво.

Девушка плакала, пробовала зайти через Татьяну, но сын сказал, что всё, устал, перегорел, нет сил так жить...

Через год он вскользь упомянул незнакомое женское имя, потом снова и снова, наконец решил познакомить родителей со своей девушкой.

  • Наверное серьёзно у него, – говорит Фёдор.
  • Видимо, – отвечает Таня, тщательно скрывая волнение.

Новая девушка оказалась полная, просто полнейшая противоположность предыдущей.

Олеся, так звали новую девушку сына.

Милое простое личико, очень стеснительная, простая, без амбиций, встретил будучи в командировке в небольшом райцентре, переписывались долго в соцсетях, наконец решилась на переезд.

Олеся со временем освоилась, её тихий голосок немного окреп.

Татьяна иногда морщилась, но слова сыну не говорила, ему нравится, значит ни она, ни Фёдор не скажут ничего.

Девушка ничем особым не выделялась, была обычной, спокойной, хозяйственной.

Каких-то дружеских отношений у Татьяны с будущей снохой не возникало, но и отторжения тоже не было.

Про себя Татьяна называла безынициативную Олесю амёбушкой.

Ну и пусть, думала женщина, зато сыну с ней спокойно, значит так и надо, пусть немного эмоциональный Егор успокаивается рядом с Олесей.

Всё устраивало Таню, она даже передавала приветы Олесе, обязательно интересовалась её делами и дарила небольшие подарочки.

Зная любовь Олеси к орхидеям, покупала ей разные редкие сорта и видела, как краснеет девушка от удовольствия, сама тоже это удовольствие испытывала.

В общем явной дружбы не было, но и вражды тоже не наблюдалось.

На семейных посиделках Олеся всегда держалась в тени, Егору буквально приходилось вытаскивать её...

Пока однажды Олеся не заметила это...

Сначала подумала, что ей показалось.

Первый раз она не придала сильного значения, но что-то кольнуло. В следующий раз опять, потом стала всё чаще замечать.

Татьяна убедилась, что, оказалась права, Олеся при виде Ильи вдруг оживала, краснела, начинала говорить невпопад, а ещё старалась оказаться рядом с парнем.

Вот тебе и амёбушка, думает Татьяна.

Пока никто не замечает, ни Егор, ни Маришка, сам Илья вообще поглощён соей Мариной, а может это кажется, что поглощён? А может он просто хорошо шифруется? Это Олеся не может справиться с чувствами, да уж, ситуация...

Татьяна не знала, что делать и зная, что намечается семейные посиделки в загородном доме Татьяниных родителей, она сказалась больной и наблюдала всё со стороны, раздумывая о том, как же ей поступить.

То, что девчонка просто млеет, находясь рядом с Ильёй это уже сто процентов проверенная информация, Татьяна весь вечер с неё глаз не сводит.

Илья же ведёт себя, как обычно, галантно поддерживает под ручки дам, сам же краем глаза наблюдает за Мариной и всегда оказывается рядом, когда нужна его помощь.

Егор периодически находится рядом с Олесей, да вот Олеся не хочет сильно-то, находится рядом с парнем, она всё чаще старается оказаться рядом с Ильёй, который является парнем Марины, десять лет и не только парнем, это её будущий муж.

Она громко смеётся шуткам Ильи, хотя все знают, что шутить парень, по сути, не умеет и все подшучивают над этим и он, в том числе.

Она услужливо подаёт ему кочергу, когда требуется помешать угли в мангале, стоит рядом, пытается прикоснуться невзначай, то просто встанет рядом и замрёт...

Таня видела, как подорвалась девушка помочь Илье перенести стулья с места на место, то ещё что-то...

С этим надо что-то делать, а что?

Татьяна зябко кутается в плед и ей хочется кричать и плакать от беспомощности, минимум двоих человек может это всё сделать несчастными.

  • ТатьянГенадьна, может глинтвейна? – Илюшка вынырнул откуда-то из темноты, как она его упустила? А Олеся? Стоит рядом с Егором, он что-то ей говорит, неужели и он... заметил?

Девушка опустила глаза и села на стул, вмиг погрустнев.

  • Что? Глинтвейн? Да Илюш будь добр, принеси.

Марина крутит головой растеряно, а вот, увидела Илюшку, который мимоходом приобнял и незаметно чмокнул в нос Маришку.

Перевела взгляд на Олесю, смотрит на огонь. Ну и что ей делать? Опять задаёт один и тот же вопрос себе Таня, что?

Илья приносит кружку с горячим глинтвейном.

  • Илюш... А ты любишь Маришку?
  • Спрашиваете, – отвечает не задумываясь, – она моя жизнь, я без неё дышать не могу, да вы же знаете. А что такое?
  • Скажи... А если вдруг, чисто гипотетически, случится так, что у тебя проснётся интерес к другой девушке...
  • Нее, зачем мне?
  • Хорошо... А если другая девушка проявит к тебе интерес, ты такой неприступный, а она настойчивая, ты дрогнешь?
  • Неее, думаете за десять лет не было соблазнов? У неё и у меня? Мы через многое прошли, мы просто знаем, что уважаем и любим друг друга, доверяем.

ТатьянГенадьна... Тётечка Танечка... мам, что – то случилось? С дядь Федей всё хорошо? – Илья присел перед ней сбоку на корточки

  • Более чем, – она потрепала парня по голове, – я очень рада, что ты делаешь мою дочь счастливой.
  • А я знаете как счастлив? Маришка моя жизнь... Знаете, мы никому не рассказывали об этом, лет семь назад... Я чуть не умер, мы поругались... Как мне было плохо, будто нож в сердце кто-то вставил и крутит, крутит медленно, вытягивает и опять забивает...

Мы договорились никогда – никогда не делать больше так.

Татьяна помнила этот случай, это она тогда заставила Марину поговорить с Ильёй, дать ему высказаться.

  • Аааа, я понял! Вы новый сценарий пишите, да?

Татьяна была сценаристом, писала сценарии к «мыльным операм» как называют их все, но она любит свою работу, а Илья её ярый почитатель, где -то даже советует и вносит свои коррективы.

  • Вполне возможно, – улыбается Таня, – ладно беги, спасибо, что заботишься обо мне.

Она увидела сидящую на качелях одинокую фигурку, и хоть Татьяна терпеть не могла качели, но всё же пошла.

Пошла и села рядом.

  • У меня были две девочки знакомые, мы были приятельницы... А они между собой крепко дружили, были ближе, чем сёстры.

Потом я познакомилась с Федей и как-то перестала с девчонками сильно дружить.

Они как-то одновременно познакомились со своими мужьями, мы с Фёдором были на их свадьбах.

На какое-то время мы потерялись.

А потом... Потом встретились, назову их А и Б, так вот, А оказывается разошлась с мужем, а ведь была, казалось бы, крепкая семья, любовь, дети.

Оказалось- показалось.

Ей до безумия вдруг понравился муж Б, ну вот прямо жить без него не может.

И это не какая -то там пошлая похоть, а именно чувства, те самые, как думала А, светлые, ну вот так получилось.

Старалась как можно чаще оказаться рядом, прикоснуться, в глаза заглянуть, остаться наедине. Громко смеялась его несмешным шуткам, надо сказать, что муж Б не умел шутить, вот прямо как наш Илюшка.

Про мужа, родного и любимого совсем недавно, забыла, оказывается и не любила она мужа совсем, просто согласилась за него замуж выйти.

Вся в своей страсти, ей казалось, что делает всё незаметно.

В лес на пикник поехали, за дровами с мужем Б бежит А, бросая всех и всё, садится рядом, дальше больше.

Муж Б. не устоял перед таким натиском, вроде что такого? Ну стоит рядом, ну смеётся заразительно, аааа нет.

Вот эту химию, её никто не отменял.

Ей бы, А, взять да успокоиться, не видеть какое-то время предмет своего обожания, но нет, ей хотелось большего, в своей голове она уже нафантазировала что живёт счастливо с любимым мужчиной.

Что делает А?

Она окрылённая, долго и мучительно рассказывает своему мужу в красках, вот случилось мол, не кори... Прости и отпусти... Бежит, звонит тому, любимому...

Он глаза выпучил, с ума сошла? Какая любовь? Какое совместное проживание?

Ты о чём? Ну случилась интрижка, с кем не бывает? Жену люблю, в ноги упаду и покаюсь, она простит, а ты... Ну извини, ты мне не нужна.

А. к мужу, так и так, подлец бросил, чувства светлые растоптал... Может пожалеешь, приголубишь?

Муж, уже бывший, детей не было, быстро развели, руками развёл и направил куда подальше, попросил вообще не появляется у него на горизонте, много боли принесла А. своими светлыми чувствами ему, забыть всё хочет.

Подруга, конечно, во всём А. обвинила, подлая та, на счастье, позарилась подружкино, мужик -то он хороший, просто не устоял перед этой бессовестной.

Друзья постарались отгородиться от такой подруги, ну её, подальше лучше держать такую.

Она пыталась доказать, что муж -то Б. не против был, слова какие говорил!

Какие слова! Врёт она всё, негодяйка, соблазнительниц, кричит муж Б и от омерзения корчится, голову пеплом посыпает, как мол он мог родную да любимую, на эту падшую поменять...

Живёт А. вроде замуж вышла, не знаю, знает ли новый муж о её такой особенности, а может и правда то любовь была, та самая настоящая... Мы редко общаемся...

  • Зачем вы мне это рассказали? – тихо спрашивает Олеся.
  • Просто, на ум что-то пришло, стольких человек несчастными сделала эта А...

Б. ведь развелась тогда с мужем, не смогла простить, долго пыталась, но не смогла, тот не мог справиться с ситуацией, пить начал.

Через пять лет решили попробовать опять жить, говорят разбитую чашку не склеишь, но у ребят вроде получилось, детей родили.

Муж А. первый, много лет ходил в холостяках, женился потом, вроде счастлив.

  • А может она действительно поняла, что любит этого мужчину, всю жизнь ждала его?
  • Нас с детства учат что брать чужое нехорошо, разве не так? Тебя ведь тоже учили этому? Мамы учат дочерей чести и достоинству, мне кажется, в больших городах с этим помягче, а вот в провинции до сих пор это есть, я не права?

Чтобы я посоветовала А? Сейчас, с высоты своего возраста и прожитых лет?

Надо было просто не выходить замуж за того человека, за первого мужа.

Как говорит Б, это случилось не вдруг, она заметила сразу же, когда встречались, что А просто млеет в присутствии её тогда ещё парня, но решила, что подруга просто приняла парня как друга, хорошо относится...

Они же дружили, были больше, чем сёстрами, вот как-то так...

В общем, я считаю, что было бы честно не морочить никому голову, а жить одной и уж если так приспичило, ну добивайся любви своей, да только честно, объявив об этом подруге, что так мол и так, парня твоего полюбила от всей души... Добиваться его любви буду и ему сказать об этом, чего мол, мнёшься, нравлюсь я? Так выбирай, А тебе нужна или Б...

А не так, по крысиному.

К сожалению, в жизни так не бывает, у неё свой сценарий, зачастую жёсткий и глупый.

Татьяна ушла в своё кресло, потом подумав пошла к своим веселящимся родственникам.

  • Мамуль, тебе легче, – спросила Маришка.
  • Ну да, твой Илюшка делает чудодейственный глинтвейн.
  • Да, он такой!

Таня подошла к Егору, парень о чём-то беседовал с двоюродным братом.

  • А где ваши дамы, господа, – спросила шутливо.
  • А моя вон, бабулю слушает, вот смотрю пора спасать или нет, – смеётся племянник.
  • Олеська на качели ушла, устала что-то, посидеть пошла, а вон идёт.

Татьяна немного напряглась, она не знала, как поведёт себя Олеся, девушка подошла к Егору и пролезла к нему под рукой, прижалась всем телом.

  • Что-то замёрзла.

Таня увидела, как сын заботливо укутал девушку в плед.

Может всё же показалось, подумала...

*


  • Татьяна Геннадьевна, – Таня подняла голову, перед ней стояла Олеся, после того разговора на вечеринке прошло три месяца, они больше не пересекались один на один, впервые встретились.
  • Да, Олеся, я слушаю тебя.
  • Знаете, Егор мне сделал предложение.
  • Мммм, ну хорошо, Егор взрослый мальчик и вполне отвечает за свои действия, а ты? Ты отвечаешь?

Девушка покраснела и кивнула.

  • Я хотела вас попросить, мои орхидеи...
  • А что с ними не так?
  • Неее, мы поедем на отдых, я никому не могу доверить, вы сможете приглядеть за ними?
  • Конечно. Я так понимаю ты ответила моему сыну согласием?
  • Да.
  • Ты хорошо подумала?

Да... Простите меня...

  • За что?
  • Ну... просто простите и всё. Всё будет хорошо, отлично, я вам обещаю.

Знаете, я представила вдруг что нет рядом Егора и мне стало так больно и страшно... Будто нож в сердце воткнули...

Татьяна обняла девушку и погладила по спине, затем села на место.

  • Можешь быть спокойна, я пригляжу... за твоими орхидеями, беги... не переживай ни о чём и наслаждайся жизнью.

Пусть сценарий твоей жизни всегда совпадает со сценарием жизни моего сына...

  • Я вам обещаю.

И знаете, вы совершенно правы, родители меня учили не брать чужого, а мама учила блюсти честь, как бы смешно в нынешних реалиях это не звучало.

Спасибо вам ещё раз, за Егора, за тот рассказ, за то что вы такая... мама...

Мавридика де Монбазон

Cirre
Хозяин умер весной. Старый дом оказался никому не нужен и стоял всё лето, тоскливо глядя запылёнными окнами на окружающий мир. Никто не замечал, что иногда, по вечерам, в окне появляется лохматая голова и провожает проходящих мимо людей желтыми грустными глазами. Домовой всё лето жил в опустевшем доме, скучал, вспоминал своего старенького, молчаливого хозяина.
Неслышно ходил по комнатам, поправлял плюшевое покрывало на диване да скатерть на столе, расплетал косички на её шёлковых кистях, которые сам же когда-то и заплёл. Протирал от пыли на зеркале маленькое оконце, смотрелся, причёсывал лохматую шевелюру. Пылинки попадали в нос, домовой чихал в свои маленькие теплые ладошки и смеялся. Ночью выходил во двор посмотреть на луну и подышать воздухом, наполненным ароматом трав. Осторожно срывал одуванчик, а потом дул на него изо всех силенок и, счастливо улыбаясь, смотрел, как ветер уносит вдаль лёгкие пушинки.

Осенью, когда стало холодать, сметал себе из старого пледа что-то наподобие пальто, обматывал шею толстым колючим шарфом и сидел так на холодной печке; грыз сахарок, который обнаружил в сахарнице с отбитой ручкой, вспоминал, как хозяин жарко натапливал эту печь зимними вечерами, как приятно булькали в голубой кастрюльке наваристые щи, как вкусно пах свежезаваренный чай в большом, с сиреневыми ирисами, чайнике. Хозяин не завёл себе ни собачку, ни кота и домовой сожалел об этом: сейчас бы можно было прижаться к теплому и живому и пожаловаться на жизнь...

Эльзу Францевну никто не любил. Бывшая учительница немецкого языка, двадцать лет на пенсии. Сухарь, говорили про неё, и этим всё сказано. Одинокая, необщительная, ни в гости сходить, ни к себе позвать. Всего и добра от неё – летом цветы. Люди полезное садят, картошку да капусту, а у этой цветочки. Соседи осуждают и посмеиваются, но проходя мимо зарослей живых роз, любуются, ни у кого больше таких во всей деревне нет. Сама Эльза за своими красавицами, как за детками ухаживает, подкармливает, поливает, от холода укрывает, даже вроде как разговаривает с ними. Ну конечно, за кем ещё одинокому Сухарю ухаживать, семьи то не нажила. Больно уж вся из себя важная.

... В начале декабря начались снегопады. То с метелью, то без. В кою пору сугробы выше колена намело. Таким вот холодным да поздним вечером Эльза Францевна возвращалась домой, приехав из города последней электричкой. В сумке кое какие продукты, отрезы тканей, да пряжа для вязания. Искрился под луной снег, в домах светились жёлтым окна, из печных труб струился дымок. Но были и пустые, нежилые домишки, окна которых уже навряд ли когда-нибудь засветятся или откроются, чтобы впустить тёплый весенний воздух. Люди уезжали поближе к цивилизации. В деревне уже ни школы, ни больницы. Три дома уже два года пустуют, а весной четвёртый осиротел. Тот, в котором одинокий дед помер. Проходя мимо «сиротки», сочувственно посмотрела на тёмные окна, на холодную трубу в снежной шапке. И вдруг услышала чей-то слабый плач. Жалобный такой, тоскливый, чуть слышный. У неё, слава богу, со слухом всё в порядке. Соседи, конечно, думают, что глухая, но это от того, что она не обращает внимания на их пересуды за спиной, молча проходит. Всё она прекрасно слышит. И кто-то там, в темноте, действительно плачет. Сумку на дороге бросила и пошла пробираться по сугробам. Добралась до крыльца, а там он. Весь несчастный, лицо чумазое, с дорожками от слёз, в большом сером шарфе. Эльза шаль пуховую сняла с головы, завернула маленького и понесла домой.

А дома свет горит, от печи тепло, хлебом пахнет. На столе скатерть цветастая, самовар пыхтит, ложечки в чашках звякают, сахар размешивают. Тёплые румяные плюшки горкой высятся. А за столом трое. Три домовенка. Весёлые, в тёплых фланелевых рубашечках, в штанишках с карманами, ножками в шерстяных носочках болтают.

  • Ну вот, мы и дома, говорит Эльза, и шаль разматывает. Сейчас умоемся, чайку горячего с малиновым вареньем выпьем, вот и согреешься. У нас и рубашечки чистые есть, и носочки пуховые. Ножкам тепло будет, мягонько. Я сегодня ещё вон пряжи купила, и вельвет на штанишки. Приходится. Люди уезжают, дома остаются...

... Эльза Францевна, дочитала сказку, поправила яркие, лоскутные одеяльца на спящих, одёжку на стульчиках, выключила ночник и вышла из спальни. Удобно устроилась в кресле и начала набирать на спицы петли: к утру будет готова ещё одна пара маленьких, пушистых носочков.

В окно бился холодный ветер, в душе цвели райские сады, в сердце будто плеснули тепла. Но об этом не знала ни единая живая душа.
из сети
Рассказы для души

Cirre
В приоткрытую подъездную дверь осторожно заглянула женщина с большой сумкой. Убедившись, что никого нет, она зашла туда и на старенькую пеленку посадила котенка. Рядом она поставила лоток и открытую упаковку с кормом. А потом она ушла.
Через час в подъезде остался только котенок... Ни лотка, ни корма рядом уже не было. Но потом и он кому-то помешал и котенка выставили на улицу. Растерянный и очень испуганный, он жался к стене дома, где котика и заметила наглая ворона.
Сначала она разведала обстановку, осторожно тыкая клювом в тонкий хвост и поджатую попу малыша. Когда птица поняла, что сопротивления не будет, поднялась в воздух и набросилась на котенка сверху. Мощный клюв метил в голову, но порыв ветра сменил направление вороны и клюв вонзился в беззащитную шейку.
Котенок закричал и бросился бежать, ворона не отставала и продолжала следовать за добычей, не забывая тюкать малыша в яркое красное пятно на шее – добивая. Никто не захотел помочь бедняге. Зато прохожие схватились за телефоны и стали «снимать» увлекательное видео.
Но ужас придавал ребенку сил и он умудрился спрятаться от вороны под машиной. Ворона караулила его до вечера, а потом улетела по свои важным, вороньим делам.
Котенок, зажмурившись, провел под автомобилем всю ночь, рана на шее болела, но боялся он даже пикнуть, опасаясь быть обнаруженным страшной птицей. Только утром бедняга осмелился выбраться на открытое пространство и потянулся поближе к людям.
Он еще помнил, что человек всегда помогает и все его просьбы не оставались незамеченными, но сейчас знакомых людей не было рядом и котенок решил обратится к другим. Только вот бросаться на помощь к неприглядному, измазанному собственной кровью котенку никто не спешил.
Девочка – школьница проходя мимо, погладила его и обрадованный котик бежал за ней, заплетаясь в собственных лапах, но она быстро скрылась в толпе и малыш совсем растерялся. Он сел на пешеходную дорожку и понуро ждал, сам не зная чего.
Почуяв одурманивающий аромат еды он побежал на манящий запах. Котенок и не подозревал, как сильно проголодался, а борьба с вороной лишила его почти всех сил.
Забежав в открытую дверь маленькой пекарни, котенок замер напротив витрины. Из-за малого роста он не мог рассмотреть, что же так восхитительно пахнет. Он видел лишь сбоку немного треснувший румяный бок беляша, из которого выглядывала восхитительная мясная начинка.
Продавец заметила чумазого котенка и опасаясь выговора хозяйки пекарни за антисанитарию, начала прогонять его. Кроха не успел увернуться от свернутой газеты, которая опустилась прямо на загривок, на совсем недавно полученную рану...
Поджав хвостик и сгорбившись, котенок побрел к выходу, он понял, что кормить его тут не будут. Уже на выходе он уткнулся поникшей головенкой в чьи-то ноги. Это зашла владелица пекарни. Продавщица приготовилась уж было к нагоняю...
  • Божечки! Кто ж тебя так покусал? – Без всякой брезгливости взяв котенка на руки, произнесла хозяйка.
  • Жанна, положи ему немного жаренного фарша.
Давясь и порыкивая котенок ел, погружаясь мордочкой в ароматную массу.
  • Ведь сам уже почти в фарш превратился, а аппетит не потерял. – Задумчиво пробормотала владелица, разглядывая сверху рану котенка.
Так Фаршик обрел имя и хозяйку. Душевные и физические раны быстро затянулись и совсем скоро Фарш превратился в шикарного кота, шириной своей спины способного посоперничать с обеденным столом. Избалованный донельзя, он воротил свою усатую морду от неугодных ему деликатесов. Вот только жаренный фарш из пекарни остался навсегда – самым любимым блюдом.

Автор: Cebepinka

Cirre
И об аджике. (и рецепт есть)

Тата делала так. Перво-наперво жарко затапливала дровяную печку. Нарезала большими ломтями ноздрястый домашний хлеб. Подрумянивала его на печи до легких подпалин. Соскребала ножом подпалины, оставляя рыжую поджаристую корочку. Пока она возилась с хлебом, на кухонном столе отходило от погребной стыни сливочное масло. Густо-жёлтое, из деревянной маслобойки, пахнущее лютиками и летом.
Потом Тата заваривала чай. Намазывала на хрустящий хлеб подёрнутое солоноватыми каплями пахты оттаявшее масло. Открывала баночку аджики — непременно холодную. Наносила ее тонким слоем на бутерброды — масло мгновенное схватывалось, но не застывало. Разливала по чашкам дымящийся чай, размешивала сахар, гремя ложкой. Садилась рядом. Протягивала бутерброд.

Я ела, светясь от счастья. Аджика была в меру острой, хлеб — кисловатым, на настоящей закваске, а масло — нежным и сладким.
Одной полулитровой баночки аджики хватало ровно на день. Утром ей завтракали, днём подавали к мясу с картошкой, а на ужин была рисовая каша на молоке и утешительный кусочек рассыпчатой гаты, потому что до вечера аджика не доживала. Никогда.
Оттого её готовили много. Банок пятьдесят. В несколько приёмов, в течение недели.

Рецепт лёгок и незамысловат. На килограмм красного толстобокого болгарского перца берём килограмм мясистых помидоров, одну хорошую головку чеснока, немного зелени петрушки — буквально пять-шесть веточек, два стручка цицака (то бишь огненного чили), половину столовой ложки сахара и три четверти — соли.
Первым делом пропускаем через мясорубку помидоры. Ставим на небольшой огонь и даём провариться до тех пор, пока не выпарится большая часть сока. Пропускаем через мясорубку перец, чили (обязательно с семенами), петрушку. Чистим чеснок. Перед тем, как положить в помидоры сладкий и острый перец, выгоняем во двор всех, кого жалко: детей, бабушек, дедушек, собак, котов, попугаев-канареек и аквариум с рыбками. Потому что далее придётся дышать мелко и желательно не в себя, а они этого не умеют. Итак, убедившись, что все нежные существа покинули зону поражения, открываем нараспашку кухонное окно и добавляем в помидоры весь перец, соль, сахар, петрушку. Увариваем на среднем огне до густоты овсяной каши. Убираем в сторону. Теперь нужно быстро растереть в ступке чеснок, кинуть в огненное варево, перемешать, давая ему равномерно распределиться, тут же разлить аджику по банкам и закатать. Всё! Можно проветривать квартиру, перемывать посуду и запускать обратно родных.
Завариваем чай, подаём бутерброды с остатками аджики, которые не влезли в последнюю баночку и улыбаемся. Осень удалась.

© Наринэ Абгарян

Cirre
Moшeнник и пeнcиoнepкa
Для Bapвapы Ceмeнoвны дeнь нaчaлcя нeудaчнo. Из oбъятий Mopфeя eё выpвaл тeлeфoнный звoнoк. Пpиятный мужcкoй гoлoc нa дpугoм кoнцe пpoвoдa cooбщил:

  • Я являюcь coтpудникoм "Cбepбaнкa" Bы пoдaли зaявку нa кpeдит...
Hикaкoй зaявки жeнщинa нe пoдaвaлa, a пoдoбныe звoнки пoлучaлa peгуляpнo и из paзныx «бaнкoв». Ho нe в 7:30 утpa! Дaжe ecли ты жулик, будь чeлoвeкoм, дaй пocпaть! Bapвape Ceмeнoвнe xoтeлocь cкaзaть мнoгoe, oнa дaжe нaчaлa гoвopить, нo вcтaвныe чeлюcти вce eщe плaвaли в cтaкaнe c вoдoй, пoэтoму дикция cильнo cтpaдaлa. Чeткo пoлучилacь лишь фpaзa:«Гopи в aду!» Eю пeнcиoнepкa и oгpaничилacь и дaлa oтбoй.

Жeнщинa пoпытaлacь зacнуть, нo нe тут-тo былo! Bcпугнутый звoнкoм Mopфeй вoзвpaщaтьcя нe пoжeлaл. У нeгo c Bapвapoй Ceмeнoвнoй в пocлeднee вpeмя oтнoшeния были cлoжныe.

Пoкa жeнщинa paбoтaлa, вce былo xopoшo. B ceмь утpa звoнил будильник, Bapвapa Ceмeнoвнa, чepтыxaяcь, вcтaвaлa, coбиpaлacь нa paбoту и шлa нa aвтoбуcную ocтaнoвку. Пoтoм exaлa в пepeпoлнeннoм aвтoбуce 40 минут дo poднoй кoнтopы, дaльшe нaчинaлcя paбoчий дeнь.

Пocлe eгo oкoнчaния эти жe 40 минут дo дoмa, мaгaзин, куxня, ужин. A пoтoм тeлeвизop. Koнeчнo, Bapвapa Ceмeнoвнa знaлa, чтo умныe и уcпeшныe люди читaют книги, a нe уcпeшныe и глупыe cмoтpят тeлeвизop. Ho нa умныe книги, тpeбующиe ocмыcлeния, cил ужe нe ocтaвaлocь.

To ли дeлo тeлeвизop! Bключил в 19:00 и cмoтpи, кaк oчepeдную дoбpую и тpудoлюбивую дeвушку бpocил бepeмeннoй нeгoдяй и пoдoнoк. Ho миp нe бeз дoбpыx людeй. И caмa oнa нe лыкoм шитa! K пocлeднeй cepии oн paзopялcя, cпивaлcя, eгo вce бpocaли, a eё, гopдую, кpacивую, уcпeшную пoлюбил кpacaвeц-мужчинa!

Bapвapa Ceмeнoвнa дaжe cpoднилacь c гepoинями cepиaлoв. Teм бoлee, чтo aктpиcы были oдни и тe жe. Ceгoдня этa xудaя блoндинкa- пeвицa, зaвтpa- paбoчaя нa фaбpикe, пocлeзaвтpa- мoдeльep. A вoт тa, нeвыcoкaя чepнoвoлocaя дeвушкa, в пpoшлoм cepиaлe былa xудoжницeй, a в нoвoм ужe aдвoкaт. И у oбeиx жecты, мимикa, интoнaции в кaждoм cepиaлe oдни и тe жe. Пpocтo знaкoмыe люди, пoчти poдныe. Cepиaлы зaкaнчивaлиcь в 23:00. Bce. Moжнo мытьcя, чиcтить зубы и cпaть. И лучшe нe зaдepживaтьcя, пoтoму чтo в ceмь чacoв зaзвoнит будильник. Cтoилo дoнecти гoлoву дo пoдушки, и Bapвapa Ceмeнoвнa пpoвaливaлacь в кpeпкий coн бeз cнoвидeний.

Пepвoe, чтo cдeлaлa жeнщинa, выйдя нa пeнcию, oтключилa звoнoк будильникa. Topoпитьcя былo нeкудa. Teпepь Bapвapa Ceмeнoвнa вcтaвaлa в 9, 10, 11 чacoв, нo и зacыпaлa инoгдa тoлькo пoд утpo. Coн eё был чутoк и пpocыпaлacь oнa oт cущиx мeлoчeй. И бoльшe ужe нe зacыпaлa. Имeннo тaк и cлучилocь в этo утpo. Жeнщинa зacнулa в 5:00, a звoнoк paзбудил eё в 7:30.

Becь дeнь Bapвapa Ceмeнoвнa чувcтвoвaлa ceбя paзбитoй, cepдилacь пo пуcтякaм, вce вaлилocь у нeё из pук. B 23:00 жeнщинa лeглa cпaть. Coн нe шeл. Пpoвopoчaвшиcь тpи чaca Bapвapa Ceмeнoвнa peшитeльнo включилa cвeт и взялa тeлeфoн. Taк, кaкoй тaм вxoдящий в 7:30? Жeнщинa нaбpaлa нoмep и cкaзaлa cтapчecким шaмкaющим гoлocoм:

  • Mилoк, ты мнe ceгoдня утpoм звoнил...
  • Чтo? Бaбкa, ты нa чacы cмoтpeлa? Двa чaca нoчи!
  • Ho ты жe нa paбoтe, милoк. Ha звoнoк oтвeтил. A я бecпoкoюcь. У мeня нa кapтoчкe бoльшaя cуммa дeнeг...

Гoлoc в тpубкe cтaл пpиятным и мужчинa cпpocил:

  • Kaкaя имeннo?
  • Hу, вы жe бaнк, caми знaeтe.
  • У мeня нeт пoблизocти дoкумeнтoв.
  • A я нe мoгу гoвopить! Bдpуг ты мoшeнник? Я cкaжу, и лишуcь дeнeг. Oткудa мнe знaть?
  • Heт-нeт, чтo вы! Я- coтpудник бaнкa.
  • Toгдa cкaжи, гдe нaxoдитcя вaш oфиc?
  • Ha пpocпeктe Лeнинa.

"Hу кoнeчнo. B кaкoм гopoдe нeт пpocпeктa Лeнинa? Kaк пpaвилo, этo цeнтpaльнaя улицa и oфиc бaнкa пo любoму ecть. B нaшeм гopoдe дaжe двa"- пoдумaлa Bapвapa Ceмeнoвнa, нo вcлуx cкaзaлa:

  • Пpaвильнo.
  • Hу, вoт видитe. Taк кaкaя у вac cуммa нa кapтoчкe?
  • Tpи миллиoнa.
  • И вы xoтитe зaщитить cвoи cбepeжeния?
  • Koнeчнo, xoчу!
  • Для этoгo мнe нaдo знaть нoмep кapтoчки.
  • Ceйчac cкaжу... Oй, кaжeтcя, у мeня дeньги нa тeлeфoнe зaкoнчилиcь. Зaвтpa утpoм пepeзвoню.
  • Taк пoлoжитe c кapтoчки!
  • He умeю, милoк. Утpoм внучку пoпpoшу...

Bapвapa Ceмeнoвнa нaжaлa oтбoй. Чepeз минуту тeлeфoн звякнул. Coбeceдник пoлoжил нa нeгo 100 pублeй. Teлeфoн зaзвoнил.

  • Taк кaкoй нoмep?
  • Kaкoй нoмep? Kудa вы звoнитe, мoлoдoй чeлoвeк?-Bapвapa Ceмeнoвнa бoльшe нe шaмкaлa и былa пoлнa удивлeния.
  • Hoмep кapтoчки кaкoй? Бaнкoвcкoй?
  • Пo-мoeму, вы жулик. Я нeмeдлeннo звoню в пoлицию.

B тpубкe paздaлиcь кopoткиe гудки.

"Oдин-oдин,- пoдумaлa Bapвapa Ceмeнoвнa.- A вoт тeпepь ты пoпpoбуй, зacни». Жeнщинa пoлoжилa гoлoву нa пoдушку и пoгpузилacь в кpeпкий coн бeз cнoвидeний.

Aвтop: Hикa

Cirre
Лёва, сыночка, а шо это у тебя с настроением? А ну иди до мамы. А шо это у тебя взгляд такой мутный, как Гришин самогон? А кто обидел мальчика? Сына, такой взгляд говорит о том, что у тебя в голове грешные мысли. Ты опять всю ночь плохо спал и думал про эту Ривку с пятой квартиры. Сына, это падшая женщина.
А я говорю, шо падшая. Я ж видела как она тебя подкараулила, когда ты бежал в уборную. Тока такая зараза могла тебя в такой ответственный момент зажать там у калиндоре. Если бы я вовремя не подошла, шобы было... Ужас. Шо ты ей пообещал? Прогулку на море. Ага. Значит она тебя пригласила на пляж. Я ж говорю, шо падшая женщина. Она хочет на первом свидании уже раздеться до купальника и увидеть твою реакцию на ее фигуру. Не пойдёшь. А мама сказала... Шо значит, шо ты обещал... и шо. А. Ты дал ей честное слово. Ладно. Тогда я сломаю тебе ногу... Нет, ногу нельзя. Тебе ж надо ходить в консерваторию. Тогда руку..., нет руку тоже нельзя, ты играешь на скрипке. Тогда, тогда, тогда.... я дам тебе касторки... И всё, моря не будет. Нет, нельзя. Тогда консерватории тоже не будет. Будет тока гембель. Я все равно что-нибудь придумаю. Что значит... «может не надо?». Сына она хищник, она тебя щелкнет, как воробышек, а мой сын... орёл, ты должен сам поймать добычу... Хотя у охотничьих трофеев бывает разная судьба. Некоторых съедают безжалостно, а некоторых холят и лелеют как музейный экспонат. На кого она похожа? На чайку? Ты что? Ты слышал как чайки кричат, это ж хуже, чем торговки семачкой на Привозе. А как чайка ходит? Это ж почти так же, как косолапая Анька, шо торгует пивом с бочки. Шо она как чайка? Летает... Ага. И с разлета в воду, а оттуда с добычей... в клюве. Кошмар. И это моя сына будет у неё в клюве..., как мелкая рыбёшка. Зараза. Сына, не боись, мама тебя куда-нибудь спрячет. Шо значит не надо? Ты хочешь в её клюв? Шо, таки правда, шо хочешь. Может ты и прав. Чайка, действительно, в полете на морем... шикарна. Пойду ка я выпью валерианочки...

(с) Марина Гарник


Cirre
Однажды мы с папой остались одни. Мама улетела к бабушке аж на 2 недели, и наконец наступила свобода.

Посуду мыть – не надо!

Переодеваться после улицы -не надо!

Заплетать косичку каждое утро -не надо!
Трогать уличных кошек и собак -можно!

Смотреть футбик с Диего Марадоной в два часа ночи -можно!

Анархия длилась неделю. И тут кончились деньги. До получки три дня.

И мы с папой пошли сдавать бутылки.

В киоске, где принимали тару, денег не давали, на вырученное можно было взять что-то из товара. «Выбирай!» – щедро махнул рукой папа.

Считать деньги я уже умела.

  • Давай купим девять.. или нет, получается, десять! – пива и лимонада!
  • Ты так пить хочешь, что ли? – засмеялся папа.
  • Неее! Ну просто, вот кончатся опять денюшки – и зато будут бутылки, чтобы их сдать!

Папа покраснел.

Потом позеленел.

Потом утащил меня домой, оставил, и через два часа вернулся, нагруженный пакетами с тархуном и дюшесом, импортными чипсами, шоколадными вафлями, «Мишками на севере», мороженым и малоинтересной какой-то всякой едой.

Я чавкала под тот самый легендарный «Гол столетия» в матче «Аргентина – Англия». Только краем уха услышав папино: «Дочь. Пока я жив – ты никогда ни в чем не будешь нуждаться».

Перед встречей мамы в аэропорту мы вместе пыхтя убирались дома, и заплели мне первую косичку за полмесяца. Нечаянно запутав в неё пуговки от платья.

Интеллигентная мама за всю жизнь выругалась только однажды, выстригая куски косы безнадёжно застрявших в пуговицах волос.

И зажили мы по-прежнему: каша на завтрак, лимонад в награду, «Приключения Электроника» и «Три мушкетёра».

Ещё каких-то 2 недели – и я стану старше тебя, папа.

У меня с детства твой суровый прищур, и косметолог ругается, представляешь?

И любовь к чаю с гвоздикой и пахучим некрасивым садовым розам.

И косы я и сама плету ужасно коряво, пап, но сейчас уже и не нужно, я уже взрослая, пап, у меня стрижка.

Я ни черта не серьезная, как мечтала мама. А Марадона оказался наркоман и сутенер, но это же неважно, пап, правда?

Что-то другое в жизни важно, папа, что-то другое. Я ещё не знаю, я ещё учусь.

Потихоньку живу, папа. Ни в чем не нуждаюсь.

И ещё каких-то 2 недели – и я навсегда стану старше тебя.

Так странно, папа.
Автор: Диана Азизова

Cirre
Защитник

Елена Дмитриевна медленно подошла к своему подъезду и села отдышаться. Совсем старая стала. И ноги уже не те, что несколько лет назад.

  • Здрасьте, Елена Дмитриевна! – соседские братья-погодки, Толик и Вадик, пробежали мимо нее и скрылись в подъезде.
  • Здравствуйте, мальчики, – ответила улыбаясь женщина удаляющимся спинам. Во дворе ее знали и уважали. Как-никак бывший военный хирург! Ни одна военная кампания не обходилась без Елены Дмитриевны. Помимо героической профессии у Елены Дмитриевны был еще и удивительный характер: она всегда была вежлива, добра, безотказна. В те редкие моменты, когда она находилась дома, к ней в квартиру тянулись все соседи. Кто-то пожаловаться на свои болячки и выслушать совет по лечению, кто-то пожаловаться на своих родственников и услышать слова поддержки, кто-то просто поговорить по душам, а кто-то послушать истории из военной жизни самой Елены Дмитриевны.

Несмотря на все это, к выходу на пенсию Елена Дмитриевна оказалась одинока: ни мужа, не детей. Все как-то не до них было. Приняв свое одиночество как должное, женщина продолжила общаться с соседями, помогать им. Вскоре ее позвали преподавателем ОБЖ в школу, куда Елена Дмитриевна с удовольствием и пошла работать.

Ей нравилось общаться с детьми и это было взаимно. Даже самые отпетые хулиганы на ее уроках вели себя как примерные воспитанные дети.

Откуда-то сбоку раздалось что-то похожее на писк. Елена Дмитриевна прислушалась. Через минуту писк повторился. Тонкий, хриплый, отчаянный. Женщина повертела головой в надежде найти источник, но кроме какого-то грязного комка чего-то у мусорного бака не обнаружила.

«Может птица какая залетела?» – подумала женщина все еще смотря на грязь у мусорки. Неожиданно в кучке этой самой грязи образовались два маленьких светящихся круга. Затем красное отверстие с маленькими белыми клыками. И тут же послышался писк: хриплый, отчаянный.

Елена Дмитриевна встала со своего места и направилась в сторону странного существа. При ближайшем рассмотрении существо оказалось котенком до такой степени грязным, что где голова можно было определить только по светящимся глазам – бусинам.

  • Да откуда ж ты тут взялся? – удивилась Елена Дмитриевна. Котенок снова душераздирающе пискнул, но не шевельнулся. Немного подумав, женщина решила: а почему бы и нет? Судя по всему, животина ничейная, а компания одинокой женщине не помешает. – Пошли со мной! Кис-кис-кис! – позвала Елена Дмитриевна, но котенок не пошевелился, только снова запищал. – Боишься? Не бойся! – женщина решила, не смотря на грязь взять котенка на руки и погладить. Но когда она подхватила его, тот вдруг громко мявкнув, вцепился зубами ей в руку. – Да что с тобой такое? – удивилась Елена Дмитриевна и только тут заметила, что задние лапки котенка как-то неестественно болтаются.
  • Ну что ж, дружочек, как врач, я просто обязана оказать тебе помощь! – произнесла Елена Дмитриевна и аккуратно, стараясь не задевать задние лапки котенка, подхватила его на руки и понесла домой. Дома она так же аккуратно его вымыла, котенок не издал ни звука, словно понимая, что попал в добрые и заботливые руки, и, застелив стол пеленкой, положила на него котенка.

Задние лапки были перебиты, но не сломаны. Видимо тот, кто хотел избавиться от животного приложил недостаточно усилий. «Что за люди?» – обрабатывая котенку лапки думала Елена Дмитриевна. – " Разве можно вот так вот с живым существом? Можно ведь было просто пристроить его куда-то! Даже в этот же приют!»

Накормленный и подлеченный котенок умиротворенно спал на специально свернутой для него подстилке из старого пледа под батареей. Елена Дмитриевна смотрела на него и думала, как назвать. Во время осмотра, она определила, что перед ней кошечка и решила назвать ее Марта.

Марта росла, крепла и очень быстро шла на поправку. Шерстка ее стала густой и длиной, а на ушах появились кисточки. Елена Дмитриевна была рада новому жильцу и всячески ее баловала: покупала вкусный корм, регулярно расчесывала шерстку и часто гладила. Время от времени они с Мартой выходили гулять, но эти прогулки не нравились кошке. Сказывалось пережитое. Елена Дмитриевна и не настаивала.

Как-то вечером в квартире раздался звонок.

  • Алло! – время было позднее и Елена Дмитриевна была удивлена этому звонку. Ее знакомые и друзья никогда так поздно не звонили, если на то не было необходимости.
  • Ленка! Привет! Узнала? – женский голос в трубке показался ей смутно знаком. – Это я! Галка! Сестра твоя! Двоюродная!
  • Здравствуй, Галина! – вежливо поздоровалась Елена Дмитриевна. Она смутно помнила свою двоюродную сестру. Последний раз они виделись.... Лет двадцать назад. На юбилее Галкиной матери – тетки Елены. И после этого от них не было ни слуху ни духу.
  • Ты же одна живешь, Ленк? – продолжила Галина, словно они только вчера растались.
  • Ну да... -все еще не понимая что Галине понадобилось от нее ответила Елена Дмитриевна.
  • Тут такое дело... Сыночек мой... Работу ищет... А у нас, сама понимаешь, какая работа? Сами на пособие живем! А у тебя там город большой! И возможностей больше! Приюти Пашку пока он работу не найдет... А то на съем денег нет.. Сама понимаешь...
  • Ну хорошо... – согласилась Елена Дмитриевна, – пусть приезжает.
  • Так он уже! Утром у тебя будет! – обрадовалась Галина. – Ну давай, пока!

Утро началось в пять. Кто-то с силой нажал на дверной звонок и не отпускал, пока Галина Дмитриевна не открыла дверь. На пороге стоял огромный детина с мутными глазами. Посмотрев на женщину сверху вниз он бросил: «Здрассте!» и прошел в квартиру.

  • Да! Ничего себе хоромы! Ты не блудишься в них, теть Лен?

Интеллигентная Елена Дмитриевна от такой фамильярности потеряла дар речи, а гость продолжал:

  • У тебя поесть-то есть чего? Мать-то звонила?
  • Звонила.
  • Значит, ты должна была подготовиться к гостям-то, – радостно оскалился Пашка, – давай, мечи на стол! А то я с утра только пивом закинулся! – и молодой человек громко засмеялся, довольный собой.
  • Твоя мам позвонила поздно, я не успела ничего приготовить, – Елена Дмитриевна уже была не рада «гостю», – могу яичницу пожарить.
  • Валяй! – милостиво согласился парень. – Только побольше! И колбасы туда не жалей!
  • У меня не водится колбаса!
  • Как это? Денег что ль жалеешь? Так мать говорила, у тебя пенсия военная, то есть большая! Ну ничего! Пока я у тебя тут кантуюсь, начинай покупать! Да сыру! И мяса не забывай!
  • Подождите, молодой человек! – от такой наглости Елена Дмитриевна заговорила строгим голосом. – Я согласилась пустить вас пожить какое-то время, пока вы работу не найдете! Содержать я вас не обязана!
  • А я на чего жить-то буду? – искренне удивился Паша. – Пока работу найду, пока первую зарплату получу... Нет уж, теть Лен, назвалась груздем – полезай в кузов! Да и что тебе для родственника харчей жалко?

Поджав губы, Елена Дмитриевна ушла в кухню.

На следующий день, придя с работы, она была встречена недовольным Павлом.

  • Теть Лен, че за дела? Я проснулся, а пожрать нечего! Ты че ничего не сготовила?
  • То есть ты живешь за мой счет, да я еще и ухаживать за тобой должна? – поразилась такой наглости Елена.
  • А как? – совершенно искренне удивился Пашка. – Ты же баба? Баба! А значит должна все по дому делать! Не я же, мужик, должен обеды варить! Ладно! Дай мне денег, я пошел прогуляюсь, заодно поем где-нибудь!

Елена Дмитриевна так устала, что просто всунула ему деньги и ушла в комнату.

Павел пришел далеко заполночь. Судя по звукам, был нетрезв. Так прошла неделя. О поисках работы даже не шло и речи. Парень просыпался ближе к обеду, брал у Елены деньги и отправлялся гулять, возвращаясь навеселе.

  • Галина! Это что такое? – возмутилась Елена, когда ей позвонила двоюродная сестра. – Почему я должна содержать твоего великовозрастного детину?
  • Что тебе жалко что ли? – огрызнулась в ответ Галина. – У тебя вон квартира огроменная, пенсия, зарплата... Ты что пожалела родному племяннику еды? И что, что не работает! Он окромя деревенской жизни ничего не видел! Пусть мальчик развлекается пока молодой!
  • Но не за мой счет! – отчеканила Елена и бросила трубку. Рядом раздалось сердитое «Мур!» – Ты тоже так считаешь, Марта?

Кошка смотрела на Елену Дмитриевну как человек. И в ее глазах читалось: «Гони в шею этого нахлебника! Совсем обнаглел!» Елена погладила кошку и решила, что выставит незванного гостя прямо сегодня.

В этот раз Павел задерживался дольше обычного. Наконец, входная дверь открылась и в квартиру ввалились двое: сам Павел и размалеванная девица.

  • Вот, посмотри, Анжелла! Это мои хоромы! – провозгласил он, картинно делая рукой круг.
  • Так уж и твои? – хихикала размалеванная девица.
  • А чьи же? Тетка старая, одинокая... Мало ли что? А я единственный наследник! – он многозначительно помолчал, девица снова захихикала. – Она у меня вот здесь! – продолжил Павел, сжимая руку в увесистый кулак. – Что скажу – то и делает! Да и доход у нее не маленький! Можно не работать! Только вот места больно много занимает, надо бы ей угол поменьше выделить! Ну ничего! Завтра я этим займусь! А сейчас...
  • Пошел вон! – Елена Дмитриевна вышла из своей комнаты. – Ты не много ли о себе тут надумал? Ты здесь никто и немедленно выметайся отсюда! И шалаву свою прихвати!
  • Че? – Павел на удивление быстро взял себя в руки. – Ты че, старая, совсем страх потеряла! Да я тебя... – он замахнулся и бросился на женщину.

Какое-то огромное лохматое существо вдруг взлетело со шкафа и, пронесясь по воздуху через всю прихожую, «приземлилось» на парне, воткнув в него несколько пар острых тонких ножей.

  • А-а-а! -заорал Павел, пытаясь отодрать от себя нападавшего, но тот только глубже втыкал в его тело когти. Тем временем, Елена Дмитриевна дотянулась до ближайшей тумбочки и достала из нее свой наградной пистолет.
  • Марта! – крикнула женщина. – Я готова!

Кошка спрыгнула и, все еще сверкая глазами, присоединилась к хозяйке.

В лицо наглецу смотрело дуло пистолета.

  • Теть Лен, ты чего? – попятился Павел. Зная прошлое тетки, он ни минуты не сомневался, что пользоваться она им умеет. – Я ж че... Я ни че....
  • Проваливай! И чтоб ноги твоей здесь больше не было! – голос Елены Дмитриевны был тих, но отдавался в ушах словно самый громкий колокольный звон. Пинком она подвинула спортивную сумку, в которой лежали вещи Павла. Он наклонился к сумке и тут же отпрянул. Поверху вещей была положена огромная кошачья «бомбочка». Парень хотел было что-то сказать, но Марта снова выгнула спину, готовясь к прыжку, и зашипела. Схватив одной рукой сумку, другую прижимая к окровавленном у лицу, Павел вылетел из квартиры.

Елена Дмитриевна опустила пистолет и с улыбкой посмотрела на пушистую защитницу.

  • Ну что, подруга, пошли отметим отъезд гостей?

Муркнув, Марта направилась в сторону кухни, важно покачивая пушистым хвостом.

Автор: Вера С



Интересное в разделе «Литературный клуб»

Новое на сайте