Рассказы для души

Ангел сидел на облачке и грустно смотрел вниз. Под ним, в суете миллионного города, Человек творил безумства и безобразия нарушал.
С точки зрения Ангела. Ангелу было грустно и одиноко – очень хотелось в отпуск и не видеть всего этого...

Шурррррр... Рядом, складывая хлопающие крылья, приземлился Ангел из соседнего отдела.

• Здорово, коллега. Чего грустим?
• Да вот, – указал рукой Ангел вниз, – наблюдаю.
• И что? Лежит твой в гипсе на больничной койке. Но ведь живой же! Значит, справляешься покуда.
• Ага. А ты цепочку представляешь, как он туда попал? Вчера поехал он на работу. А я-то вижу, что через три квартала, на светофоре, на его машину столб рухнет. В лепёшку машина. Задержать надо. Так я колесо спустил. Но нет, он же упёртый! Поймал такси, рванул. Чую, всё равно попадёт под раздачу – уже в такси. Лёгкое ДТП устроил перед светофором. Такси слегка поцарапал соседней машинкой. Так они в драку, вместо того, чтоб радоваться! Пока дрались – столб грохнулся. Никого не задел. Только тогда остановились, затылки почесали, выматерились, поржали и разъехались.

Дальше вижу – такси в незакрытой люк влетит. Мой в результате угодит в челюстно-лицевую, потому что не пристёгнут. За километр до люка в стекло такси камешек направил. Лобовое в трещинах, ехать нельзя, мой матерится и бегом на работу. Напрямки, ага. Через стройку. А нельзя! Я ему и кошку чёрную через дорогу, и бабу с пустыми вёдрами, и голубей стаю, чтоб обгадили посильнее. Через плечо сплюнул, обтёрся и снова бегом. А там яма, листом фанеры прикрытая. На фанере мусор. Ну, мой и наступил...

• Ну а ты что же, не мог сделать, чтоб он на работу в принципе не мог пойти?
• Да я ему с вечера лёгкий понос устроил. А он – таблетки и отвар дубовой коры. Я ему – температуру и насморк, он – спрей в нос и снова таблетки. У него там, видишь ли, договора горят. Как будто они жизни стоят. И вообще, сам себе приключения ищет. Вот смотри: лежит в гипсе, радуется, что живой. Ну, так лежи и радуйся! Но нет, он же не успокоится!
• А что? Ничего не вижу.
• Щас, обожди. Сестричка зайдёт... О, видишь? Нет, ну ты видишь?! Он её по попке, и под халатик. А по коридору муж сестрички идёт с цветами, годовщина свадьбы у них сегодня. А муж – боксёр в полутяжёлом... Ну, вот. Готово дело. Всё таки и челюстно–лицевая тоже. Как я ни старался.
• Да-а-а... Тяжёлый случай. Но ведь зачем-то тебя к нему приставили?
• Да понятно, что не просто так. Молодой ещё. Ветер в голове. А через три года он открытие совершит в области переработки мусора. Революционное. Которое – в перспективе – полностью поменяет экологический фон планеты. Сильно зацепил его этот случай с мусором на стройке. А пока вот так... Слушай, ты, когда наверх доберёшься, скажи, что я два дня за свой счёт взял, ага? Отдохнуть мне надо, пока он лежит. И это... У тебя на примете нет толкового психотерапевта – послушать, пока приём ведёт? А то у меня, кажется, депрессия начинается.

Другой Ангел грустно улыбнулся:

• Веришь, был. До вчерашнего дня. Мой. Очень хороший психоаналитик. На этой почве с глузду и двинулся со своими клиентами. Сегодня сам в психушку угодил.
• И что? Ты за трындюлями и новым назначением?
• Зачем? Вылечится. И сам открытие совершит в психиатрии, как и твой, пока в психушке. Ждать буду момента, когда подтолкнуть нужно. Там, в палате с Наполеоном, лежит один – специально под моего. Он-то и подтолкнёт к нужной мысли. Мой его вылечит – даром, что сам пациент, и на этой основе и совершит переворот в сознании.
• Мда-а-а-а... Неисповедимы пути Господни. Даже нам не понять. Ну, что? Тогда дедовским способом? По маленькой? Я тут бар неплохой знаю, мой захаживает.
• А наверх как передадим?
• Да ладно, чай, не казнят, поймут. Сами с ангелов начинали...

© Алексей Клёнов

Мышеловка
Все началось с того, что хозяева ни с того ни с сего вдруг решили обновить кухонный гарнитур. Единственный, кто этого не одобрил — кошка. Она бегала за рабочими, что снимали со стен навесные полки и разбирали шкафчики, путаясь у них под ногами.
«Уберите кошку», — просили они хозяев.

Хозяева пытались запереть её в комнате, но она, казалось, просачивалась сквозь щель между дверью и полом и вновь оказывалась на кухне, что стремительно пустела. Настал день, когда в кухне остались лишь плита, раковина и холодильник. Кошка вопросительно смотрела на хозяев и ждала объяснений всему происходящему. Нет, конечно, она была рада игрушкам, что считала безнадёжно потерянными. Они не один год пролежали в самом дальнем углу кухонного шкафа, куда не пролезали ни швабра, ни веник. Но очень уж ей не нравилось всё это мельтешение чужих людей, что сновали по кухне, делая расчёты для новой кухонной стенки.

«Потерпи, нам тоже не совсем комфортно. Скоро привезут новую мебель и всё закончится. Тебе она понравится. Там много открытых полок, где ты сможешь полежать».
Ждать пришлось довольно долго. Мастер сетовал на задержку с поставкой материалов, и кухня долгое время оставалась пустой. Со временем кошке даже стало нравиться пустое помещение, где она ранним утром играла с солнечными лучиками, а по ночам... Впрочем, всё по порядку...

*

Кое-как устроившись между хозяевами, что спали без задних ног после напряжённого рабочего дня, кошка только было прикрыла глаза, чтобы вздремнуть, как её привлёк звук, что раздавался из кухни. Она отчетливо слышала хруст. Кошка спрыгнула с кровати и на полусогнутых лапах направилась на разведку. Не сказать, чтобы она была труслива, но этот хруст! Так могла хрустеть только мышь! В их доме! И как только она посмела!

Серый мышонок сидел у небольшой щели в плинтусе и чем-то хрустел, не обращая внимания на кошку, что быстро подбиралась к нему. Кошка, возмущённая таким поведением мышонка, громко муркнула, и тот, нехотя, захватив крупинку кошачьего корма, что уволок из миски, скрылся в щели, откуда вновь послышался хруст. В ночной тиши этот хруст казался оглушающим и кошке даже показалось, что скрипнула хозяйская кровать. Она прислушалась к звукам и облегченно вздохнула, когда поняла, что пронесло. Хозяева, решили, что звук им показался, и, призвав кошку к совести и тишине, предались сну.

А кошка осталась один на один с дилеммой... Кошачий инстинкт подсказывал, что этот крохотный серый комочек — её добыча. Но что-то кошку останавливало. Ей было почему-то жаль этого мышонка... Жаль! Кошке было жаль мышонка! И она не могла с этим ничего поделать.
Мышонок затих в своем убежище и больше не показывался.

А затем наступила вторая ночь их знакомства. Потом третья... Кошка не пыталась причинить вред мышонку и с интересом наблюдала, как он с огромным удовольствием грызёт её лечебный кошачий корм, который она долгое время категорически отказывалась есть.
«Тебе он необходим. Корм дорогой и должен помочь справиться с твоим недугом. А ты есть его не хочешь», — возмущались хозяева.

*

Казалось, что этой идиллии не будет конца... Как же кошка ошибалась!
Ранним утром она вбежала на кухню, чтобы поиграть с солнечным лучиком, и остановилась как вкопанная. Что-то было неправильным в этом некогда уютном, светлом и родном помещении. Что-то совсем неправильным! Кроме привычных плиты, раковины и холодильника появился ещё один предмет. Столь чудовищный, что кошка содрогнулась всем телом. Мышеловка!

Кошка не верила глазам. Она в надежде закрывала и открывала глаза, но ничего не менялось... Её била дрожь от мысли, что может произойти, попадись её друг в эту ловушку. Надо было что-то придумать. Она принесла и придвинула несколько крупинок корма к самой щели, чтобы только мышонок не вздумал выходить из норки, а саму мышеловку попыталась отодвинуть подальше. Но та сработала, издав оглушительный хлопок, изрядно напугав кошку.

Хозяева, услышав звук, прибежали на кухню и, увидев кошку возле пустой мышеловки, укоризненно сказали: «Вместо того, чтобы ты ловила мышь, мы купили мышеловку. Но, по-видимому, ты совсем не хочешь, чтобы мы её поймали и всячески этому препятствуешь».
Кошка хвостом прикрыла щель, в которой прятался мышонок, и гневно ударила лапой по мышеловке.
«Вот зачем ты назвала нашу кошку Мышью? — укоризненно сказал хозяин жене. — Пожинай плоды».
Мышеловка была убрана в кладовку и более не нарушала гармонию пустого пространства кухни.

*

Так продолжалось до того момента, пока не привезли новую мебель.
Мышиная норка была безжалостно закрыта кухонным шкафом. Кошка пыталась помешать, но её запирали в комнате, чтобы рабочие могли спокойно работать, не обращая внимания на её возмущенные крики. Она приходила каждую ночь на кухню, где уже стояла новая мебель, плотно прилегающая к стене. Кошка приносила крупинки корма и складывала их у плинтуса в надежде услышать знакомый хруст. Тщетно... Всё было тщетно.
По ночам на кухне стояла оглушающая тишина. Ни хруста, ни шороха... Кошка очень скучала по своему маленькому другу.

Спустя время кошка не поверила своим глазам, решив, что ей почудилось, обнаружив серого друга у плиты. Он подошёл к запасам корма, что оставляла кошка, и, взяв горошинку в лапки, стал с огромным аппетитом грызть. Это был тот самый мышонок! Кошка нисколько в этом не сомневалась. Кто ещё будет есть этот невкусный лечебный корм, кроме её друга.
Они на пару хрустели лечебным кормом, и кошка потихоньку шла на поправку. Маленький друг, сам того не ведая, помог ей победить болезнь, что навалилась на кошку непрошеным гостем.

Хозяевам пришлось смириться с этой необычной дружбой. Теперь при покупке корма в зоомагазине хозяйка брала его в расчёте на двоих.
— Так у вас два котика? Вы вроде про одну кошку говорили, — удивилась продавщица, хорошо знавшая постоянную покупательницу.
— Кошка Мышь и мышонок Котя. Даже не спрашивайте, как так получилось. Что есть, то есть. Они сами нашли друг друга и теперь неразлучные друзья. Жаль только, что мышиный век короткий.
Пусть радуются каждому дню, проведённому вместе...

Автор: Ирина Столярова

Мужчина и бездомная кошка
Ладная кошечка и пожилой мужчина.... Именно к ним подсел на скамейку Паша. На этом деревянном островке спокойствия он смог, наконец, выдохнуть и немного расслабиться.
Под предлогом того, что подгузники скоро закончатся, Паше удалось выскользнуть из дома. За спиной остались вечно раздраженная в последнее время жена, да два, почти не замолкающих человечка — близнецы-сыновья.

Подгузники он купил, но домой идти не хотелось. Намного больше хотелось просто посидеть где-нибудь в тишине и Павел завернул в парк. Ближе к вечеру там было многолюдно, но даже там было спокойней, чем дома.
Все лавочки-скамейки оккупировали влюбленные парочки, галдящая молодежь или мамочки с разноцветными колясками. А вот рядом с мужчиной в возрасте, который держал на коленях кошку, было пусто.

Старость отпугивала молодых, пушистая кошка – родителей. Ну а Паша был попросту рад, что и для него нашлось тут местечко. Он хотел достать свой смартфон, но так само собой получилось, что они с мужчиной разговорились....
Тот горько жаловался на одиночество, хотя когда-то имел две семьи. У него взрослая дочь и два тоже взрослых семейных сына. Но никто из детей его не навещает, не звонит, не хочет познакомить с растущими внуками.

Мужчина рассказывал, а сам гладил кошку... Он держал ее, словно хрустальную, как величайшее сокровище в своей жизни. Что-то ласково шептал ей на ушко, тихонечко дул в крохотный носик, мял подушечкой пальца за ушком.
Кошечка млела и припадала к его ладони щекой, мелкими шажочками исполняя на мужских коленях причудливый танец. Павел залюбовался пушистой красавицей.... Наверное, она единственная, кто скрашивает одиночество этого человека. Паше был полон искреннего сочувствия.

*

— Ой, что-то я засиделся. Всего Вам доброго, молодой человек, приятно было пообщаться.
С этими словами мужчина поднялся, потянулся, расправляя затекшую спину и зашагал к выходу по дорожке.
— А кошка? — вслед ему с удивлением крикнул Пашка.
Мужчина оглянулся... Он был еще красив, достаточно строен, но снисходительное выражение лица сильно исказило его привлекательные черты.
— Так она не моя, живет здесь, наверное. Я каждый день прихожу, она сидит, дожидается.

Он ушел... Кошка сиротливо примостилась на краешке, прикрыв свои лапочки обмякшим хвостом. Она еще продолжала мурчать, с каждой секундой все тише, пока не замолчала совсем. Кошка превратилась в безмолвную статуэтку, неподвижно сидящую на скамейке.
«Му-ур...». Мордочка повернулась в сторону Паши. А что он мог? Он мог только развести руками. Ему было стыдно... Стыдно перед кошкой и даже перед незнакомыми ему людьми. За подобных представителей мужского пола.

Сочувствия к тому мужику как не бывало. Наверное, точно так же, как этой кошке, он шептал обещания своим женам, может быть, детям, а потом уходил и искренне думал, что его всегда будут ждать, всегда будут рады.
Не думая о том, что другие тоже хотят жить, а не вечно ждать, когда он вернется. Только почему ж он сейчас на что-то надеется и не понимает, почему вдруг оказался не нужен?

«Иди сюда! — Паша похлопал по своим коленям. Кошка посмотрела на них и перевела взгляд на его лицо. Павлу стало неуютно под этим пытливым, вопрошающим взглядом. — Иди, не бойся. Я не обману!».
Но кошка не шла. Она была обижена, опустошена, она не доверяла...
«Ты думаешь, он снова вернется? —заговорил с ней Паша. — Да, он придет, но если тебя тут не будет, он даже и не заметит. Вернее, заметит, но будет раздражен. Не на себя, что не взял тебя в дом, не оградил от опасной улицы. А на тебя, что ты не пришла! Что не разделяешь больше его одиночество».

Кошка слушала, и Павлу казалось, что она понимает. А он уже почувствовал себя отдохнувшим. Как не выматывали его жена с детьми, но чтобы уйти.... Как это вообще возможно??? Он решил, что уговаривать хватит и решительно подхватил кошку под брюшко.
«Придется немного потерпеть неудобства. Видишь, во второй руке — подгузники. Но ничего, потом отдохнешь. Анька моя только на меня ворчит, тебе рада будет, кошки — ее слабость. А пацаны маленькие еще, приставать к тебе точно не будут».

Так, разговаривая с безмолвной и немного испуганной кошкой, Паша спешил домой. Прошло меньше часа, а он уже соскучился по своим домочадцам.

*

На следующий день мужчина снова сидел на скамейке, раздосадованный и огорченный. Даже кошка — и та его бросила...
«Нет благодарности в этом мире!» — в сердцах бросил он и, устроившись на скамейке, развернул журнал, который приобрел возле входа.

Автор: Cebepinka

Уборщица⁠⁠

Алевтина Ивановна работает в больнице, уборщицей. Вот зря молодёжь ругает больницы, стремится наняться в компании покрупнее, да ещё, чтобы зваться-то не уборщицами, а по-модному, клининг-менеджерами.

Глупости это. В офисах этих день-деньской народ шастает туда-сюда, топчутся в ботинках и сапогах, наносят с улицы грязь. А в больничных палатах люди тихонько лежат, а посетители переобуваются или натягивают на уличную обувь полезное изобретение, бахилы пластиковые. И, не в пример заносчивым бизнесменам, больные к уборщицам относятся тепло и уважительно, здороваются, новостями наперебой делятся и угощают тем, что родня им принесла.

— Здравствуйте, Алевтина Ивановна!
— День добрый, как ваша спина сегодня, тёть Аля?
— А вот у меня тут булочки, невестка напекла, хотите к чаю? Мне самой никак не съесть...

Алевтина Ивановна переодевается в своём закуточке, наливает в ведро тёплой воды, берёт тряпку и отправляется на обход. У них, у врачей, свои обходы – а у уборщиц свои.

В первых трёх палатах – чистота и порядок, всего-то и нужно пыль смахнуть. Так что моет Алевтина Ивановна больше для вида.
Четвёртая палата – для тяжёлых больных. Три койки здесь, одна пустая, а на двух оставшихся лежат двое больных из тех, кому особое внимание требуется. Обоих к операции готовят, одного вот-вот, второго через неделю, как сказала Алевтине медсестра Лидочка.
Под кроватью первого – которому завтра-послезавтра под нож хирурга Виктор Васильича – расплылось мутное пятно грязи. На вид оно точь-в-точь как жирная бензиновая плёнка, с одним только отличием: бензин на свету всеми цветами радуги переливается, а местная больничная грязь из серого в чёрное да обратно перетекает.

Алевтина Ивановна отжимает тряпку и принимается за работу. Раньше, поначалу, подташнивало её, когда липкие серые лужи подтирала, но потом привыкла. А чтобы к рукам не липло, надо тряпку в ведро почаще окунать, да не лениться выполаскивать.
С первого раза грязь не оттирается, уж больно густо её тут наляпано, и Алевтина скребёт под кроватью добрых десять минут. И оставила бы на завтра, но нельзя, вдруг операция с утра случится?

Зато у второго больного почище, серое с чёрными переливами пятно под кроватью, конечно, имеется – зря операцию не назначат – но небольшого размера и на вид несерьёзное, неглубокая лужица всего лишь.
— Позвольте, Алевтина Ивановна, почему же моему соседу такое внимание, а мою персону вы удостоили всего трёх взмахов тряпкой? — интересуется пациент, интеллигентный бородатый мужчина в возрасте.
— Так чисто там у вас, — не увиливая, объясняет Алевтина. — Что ж зря полы до дыр протирать?
Бородатый недоверчиво косится на кровать соседа, пол под которой уборщица старательно драила именно что чуть ли не до дыр – и раздумывает продолжать дискуссию.

Алевтина идёт дальше. Где-то задерживается, где-то справляется быстрее. На тележке, которую она катит за собой, моющие средства потеснились, уступив часть места пакету с яблоками, шоколадке «Алёнка», двум бутербродам с колбасой и книжке в мягкой обложке с нарисованным на ней грустноглазым котом. Книжку вручил Алевтине в подарок выписывающийся на днях автор, с дарственной надписью «спасибо за заботу, на добрую память». В своё время Алевтина умучалась, подмывая грязнющие полы под авторской кроватью, но вот уже неделю как никакой работы для неё там не было – а значит, и впрямь, автору пора выписываться.

Восьмая палата, послеоперационная – последняя на этаже. Алевтина закатывает тележку, оглядывается – и тихонько ахает.
Под правой койкой грязи натекло всего ничего: операция прошла чисто, без осложнений. Шкафчик, от которого к пациенту тянется пучок проводов и шлангов, моргает огоньками и тихо попискивает, по экранчику ползёт зелёная линия. Конечно, Алевтина Ивановна в ней ничего не смыслит, с её-то десятью классами – но смутно понимает, что линия эта правильная и хорошая.

Зато вторая койка...
Жирная, маслянистая лужа расползлась от изголовья до ног, растеклась, глубокая и густая. Поверхность течёт чёрно-серыми разводами, на ней набухают и лопаются пузыри. Затхлый, болотный запах расплывается из-под кровати.
— Ой, горюшко, — тихо шепчет уборщица.
Она смотрит на левый шкафчик с проводами. Зелёная линия на первый взгляд ничем особо не отличается от своей соседки, но Алевтине она чем-то не нравится.
Алевтина вздыхает, крепче берётся за швабру и начинает мыть.

Через полтора часа голова у неё кружится и в ушах звенит, а спина ноет так, что Алевтина боится завтра не разогнуться. А ведь выходной брать ни в коем случае нельзя, лужа натечёт снова, и если Алевтины тут не будет, всякое может случиться.

Уборщица медленно, пошатываясь от усталости, идёт в туалет, где споласкивает ведро и тщательно полощет и выжимает тряпку. Потом отправляется в каморку, на дверях которой табличка «Хоз. блок», и без сил падает на диванчик. Руки и ноги гудят, про спину даже думать не хочется.
На часах – шесть утра.

В дверь дробно стучат: пришла Алевтинина сменщица.
Она заглядывает в каморку, смотрит на Алевтину и сочувственно качает головой:
— Намыла?
Алевтина кивает:
— Намыла.
— Везде чисто?
— Везде...
— Что, и в восьмой? — недоверчиво переспрашивает сменщица. — Да неужели управилась?
— Сама не верю, — отвечает Алевтина. — Проверять будешь?
— Я быстренько, — говорит сменщица.
Извиняясь, она разводит руками – мол, на всякий случай надо посмотреть – и уходит.

Алевтина слышит удаляющийся шорох её шагов по коридору. Она сидит, закрыв глаза, и думает: а вдруг там, в восьмой, под левой койкой, снова натекло? Что, если операция прошла совсем неудачно, и все её старания зря...

Снова шаги за дверью, и сменщица появляется на пороге.
— Чисто, — говорит она.
И смеётся:
— Совсем ты меня без работы оставишь, Алевтина...
— Ладно тебе...
Теперь, когда проверка позади, Алевтине легко-легко, и даже спина перестала болеть.
— Давай, — вдруг для самой себя, предлагает уборщица, – раз уж у тебя время свободное образовалось, чай попьём? У меня булочки есть, к чаю. И шоколад «Алёнка».

— Ну... — задумывается гостья, — ну, давай.
Заходит в каморку, аккуратно ставит косу в угол, рядом с Алевтининой шваброй, и садится с ней пить чай.
из сети

Клиника
Это была стоматология, где работали три врача, три медсестры и секретарша с уборщицей. Дела шли хорошо. Самым странным из всех врачей был доктор, которого прозвали Халат.

Дело было в том, что доктор находился на работе с утра до вечера. И даже в выходные дни предпочитал принимать срочных пациентов. Про таких говорят: «На личном фронте всё сложно...».
Но специалист он был отличный. Правда, с год назад он заявился в клинику с котом: большим, молодым и очень испуганным.
А история была такая...

По дороге на работу Халат проходил мимо ветклиники. И иногда он останавливался поговорить с врачом, работавшим там. Тот был большой любитель покурить, но в этот раз...
Халат застал своего знакомого с трясущимися руками, тот пытался попасть в стакан горлышком пузырька с надписью «Спирт» в стакан.
— Что такое случилось? — спросил Халат, изумившись трясущимся рукам и загнанному взгляду.
— Принесли на усыпление молодого кота, — ответил ветврач. – Чтоб они все... А я, если и приму, то не смогу это сделать... Подержи стакан, чтобы я попал.

Халат отобрал у эскулапа стакан и бутылочку.
— А ну, пошли, посмотрим на твоего пациента, — сказал он.
И они вошли в ветклинику...

*

Вот так Халат и принёс на работу кота Жору. Жора сразу всем полюбился. Правда, после войны, которую Халату пришлось выдержать с медсестрами, уборщицей и секретаршей.
Когда место под солнцем, а вернее, под лампами для Жорки было отвоёвано, потекли обычные будни, если не считать того, что вскоре Халат притащил морскую свинку, двух хомяков и одного большого попугая.
«Ненормальный. Совершенно ненормальный!» — говорили между собой медсёстры. Уборщица и секретарша с ними соглашались.

Так, понемногу, в этой стоматологической клинике образовался свой живой уголок.
Уборщице пришлось повысить зарплату, как и секретарше. Они теперь вместе убирали, ухаживали, кормили и общались с попугаем, котом, свинками, хомяками и большим аквариумом.
Нельзя сказать, чтобы это отрицательно повлияло на работу. Скорее, наоборот. Количество детей, согласившихся пойти к зубному врачу, теперь сильно возросло.

Так и оказались на приёме мама с сыном лет восьми. Тому надо было удалить сразу несколько зубов. Мама и мальчик страшно нервничали. И если бы не обилие животных, то, скорее всего, он просто убежал бы...
А Жора очень заинтересованно посматривал на мальчишку. Особенно после того, как тот вытащил мамин бутерброд из её сумки и отдал коту большой кусок хорошей колбаски.
Перекусив, Жорка залез на детские коленки и устроился подремать. Когда сестра, выпроводив пациента, пригласила их в кабинет к Халату, ничто не предвещало беды...

Но стоило только малышу приблизиться к дверям, как Жора встал между ним и приёмной и издал боевой клич!
Он поднялся на задние лапы, выпустил когти на передних и показал клыки. Он шипел, плевался и так выл, что через полминуты его окружили все работники клиники и пациенты.
Общими усилиями они пытались пробиться через заслон, установленный Жориком, но тот только ещё сильнее кричал и угрожал всем своими когтями. Одна из медсестёр схватила швабру...

И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы Халат не обратил внимания на то, что распетушившийся Жорка пропускает в кабинет всех, кроме мальчика.
Это его очень удивило.
«Как вас зовут? — спросил он у мамы ребёнка, перекрикивая визг кота и крики людей. — К какой поликлинике вы приписаны?».

Войдя в кабинет и присев к компьютеру, он набрал номер телефона секретарши в поликлинике, а она перевела его к лечащему врачу.
Внимательно выслушав того и посмотрев на экран компьютера, где он открыл полученную папку с последними анализами мальчика, Халат сперва уронил трубку, а потом поблагодарил врача и несколько минут сидел, пытаясь справиться с волнением.

Успокоившись, он вышел в коридор и, прикрикнув на медсестёр, ведших наступление на Жору всем фронтом, с использованием веников, швабр и зонтиков, Халат позвал маму мальчика.
«Вы недавно сдавали анализы, — сказал он. — Вы знаете, что у него найден порок сердца и аллергическая реакция на некоторые медпрепараты? Один из которых и есть то, что мы используем для анестезии. В основном».

Мама, схватившись за сердце, опустилась на стул. Отпоив её и успокоив, доктор объяснил, что, по сути, ничего страшного не случилось, но...
Могло случиться, если бы, не зная всего этого, он посадил бы малыша в кресло и уколол его обезболивающим.
«Знаете, кто вас сегодня спас?» — спросил он женщину.
Пока та соображала, о чем он говорит, Халат вышел в коридор и, отобрав у женской части персонала орудия наступления, поднял Жорика на руки и вошел в кабинет уже вместе с мальчиком.

Мама ребёнка совершенно успокоилась и уже сообразила, о ком идёт речь.
Подскочив к Халату, она вырвала из его рук Жорку и стала покрывать того поцелуями.
Совершенно растерявшись от такой смены настроений, Жорик жалобно пискнул, выкатил испуганные глаза и просительно уставился на доктора.
«Терпи, брат. Терпи, — сказал, улыбаясь, Халат. — Ты у нас нынче герой. Спас ребёнка от смерти. Ничего не поделаешь...».
И Халат развёл руками.

Из клиники уходили втроём: мама под руку с сыном и кот Жорик, который пытался вырваться и вернуться в привычную среду обитания.
Врачи, медсестры, уборщица и секретарша, окружив Халата, жали ему руки, хлопали по спине и поздравляли. Халат отнекивался и думал о чём-то своём.

*

На следующий день, проходя мимо ветклиники, Халат решил задержаться и рассказать ветврачу эту историю.
Войдя через задний вход, он увидел доктора, сгорбившегося в коридоре. Тот, судя по всему, наливал себе уже вторую рюмку.
— Что? Опять? — спросил Халат.
— Да чтоб они все... — заплакал пьяными слезами ветврач. — Маленькая, рыженькая, весёлая... Как прикажешь мне её усыплять?! Ненавижу свою работу!!! — крикнул он и опять попытался попасть горлышком бутылочки в стакан.
Отобрав у ветврача стакан с бутылкой, Халат обречённо вздохнул и сказал:
— Ну, пойдём. Посмотрим, что у тебя там...

В клинику доктор пришёл с маленькой рыжей собачкой, которая немедленно огласила всё пространство радостным лаем, чем сразила наповал сердца детей и их мам.
«Вы, доктор, неизлечимы», — заметила секретарша.
И Халат с ней согласился...

*

Теперь к доктору Халату не пробиться — мамы с детьми и мамы без детей записываются к нему в долгую очередь.
А медсёстры шепчутся у него за спиной и смеются. И это понятно. У него нет отбоя от женских улыбок и томных взглядов.
Остальные врачи, тоже мужчины, ему завидуют и не могут понять: и что они все в нём нашли? Врач как врач... Ничего примечательного. А поди ж ты! Они к нему на приём так одеваются, будто на показ мод.

А пожилая уборщица, которой прибавили зарплату, смеётся и объясняет им: «Ничего вы в женщинах не понимаете. Хоть разбейтесь тут, а глазки будут строить ему!».

Так о чём это я? Ах да, точно...
Не проходите мимо тех, кому можете помочь.
Может, тогда и вам будут улыбаться.

Автор: Олег Бондаренко

Я вернусь за тобой. Жди!
Мужчина высокого роста сдавал в загородную гостиницу для собак, расположенную на территории частного специализированного приюта, белоснежного питбуля по кличке Лорд. Со слов хозяина, он с семьей должен улететь отдыхать на Кипр, где планирует провести два месяца.

Хозяин был немногословен. Человек был здесь и в то же время словно отсутствовал, думая о чем-то своем. Проверили документы, собаку осмотрел ветврач. Составили договор. Хозяйка приюта и гостиницы Ирина Геннадьевна смотрела на пса. Тот был ухожен, мускулист, в добротном дорогом ошейнике и наморднике.
Всем своим обликом молодой шикарный пес напоминал скорее не лорда, а белый мощный автомобиль хозяина: крепкая объемная шея, мощная широкая грудь, коротковатые сильные лапы. А ещё он был похож на белое пушистое облако.

Всё, казалось бы, как обычно — хозяин привез собаку в гостиницу, но что-то настораживало в поведении мужчины немолодую женщину. Уж слишком часто во время разговора он уходил от прямого взгляда.
Четвероногий гость был спокоен, изо всех сил стараясь не выдавать своего волнения, держаться уверенно среди незнакомых людей, с которыми о чём-то договаривался его хозяин. Лорд внимательно смотрел и прислушивался. Место было очень необычным. Пахло едой, лекарствами, хлоркой, но настойчивее всех остальных чувствовался запах чужих собак. От всего этого вместе взятого веяло тревогой и разлукой.

Когда хозяин пошел в кассу, отдав команду: «Жди!», питбуль сел и весь сосредоточился на ожидании, не отрывая взгляда преданных собачьих глаз от того места, где он скрылся. Опытному человеку не составляло труда определить, что перед ним собака, обладающая железной волей.

В номер на первом этаже они прошли вместе. Наступила минута прощания.
Мужчина потрепал пса, присел возле него, слова давались ему с трудом: «Ну, что, брат, будь молодцом».
Пес, заглянув ему в глаза, тихонько заскулил, по телу прошла мелкая дрожь. Хозяин крепко обнял его и, отвернувшись, быстро пошел к двери. Лязгнул замок.
«Я вернусь за тобой. Жди!» — было последним, что громко сказал самый лучший на земле человек своей собаке.
Хозяин почти побежал по коридору, зная, что не вернется за ним никогда. Он поставил на друге крест, навсегда вычеркнув из своей жизни.

*

Лорд остался один. Его любящее сердце разрывалось на части. Хотелось выть, плакать, броситься вслед за ним, умолять взять его с собой, но не мог себе этого позволить, ему приказано ждать.
Пес ничего не понимал: как, куда, почему, за что и что с ним теперь будет, но твердо знал лишь одно — нужно ждать.

Потекли унылые, однообразные дни ожидания. Лорд плохо ел, похудел, стал раздражителен и агрессивен. Хозяин не звонил, и это не нравилось Ирине Геннадьевне.
По истечении двух месяцев она позвонила, но его телефон был недоступен. После недели безуспешных попыток дозвониться, её подозрения подтвердились — Лорда бросили. Через некоторое время на расчетный счет поступили 300 Евро с Кипра, и это был последний привет от хозяина.

Через месяц Лорда перевели в приют, где он существовал на добровольные пожертвования неравнодушных людей. Пес яростно сопротивлялся, ведь хозяин приказал ждать здесь, он может не найти его, но пришлось подчиниться.
Атмосфера в приюте была совсем иной, чем в гостинице. Сотня таких же несчастных, брошенных своими людьми собак, сидела под одной крышей в своих клетках и ждала тех, кто их предал. Были и такие, чья жизнь практически прошла в приюте; некоторые знали, что их хозяева умерли и никогда не вернутся, но верили, что еще станут кому-то нужны. Здесь пахло большим собачьим горем.

Лорда больше не было, теперь его звали Лекс, надеясь, что с новым именем к блондину придет удача. Самым страшным было потерять надежду. Пёс не хотел верить в то, что его бросили, он озлобился, не шёл на контакт с работниками, волонтерами, кинологами, считая их виноватыми в разлуке с хозяином.
Единственным, кто мог брать белого питбуля на прогулки, был работник Миша — молодой мужчина высокого роста. Когда приходила Ирина Геннадьевна, Лекс не проявлял агрессии, а садился и внимательно слушал то, что она тихо говорила ему, аккуратно принимая угощение из её рук.
Остальным контакты с Лексом были запрещены, на двери его клетки висела специальная предупредительная табличка. О пристройстве сложной собаки не могло быть и речи.

Кормили собак досыта, в вольерах поддерживали порядок, в штате был ветврач, выводили на прогулки, но всем им не хватало своего человека, его теплоты, ласки и внимания.
По ночам здесь не спали. Собаки наперебой рассказывали друг другу истории своей жизни, такой разной, но с одинаково грустным концом. В выходные жизнь била ключом: собирались все волонтеры, гуляли, играли, угощали. Приезжали гости, которые ходили, разглядывая обитателей приюта.
Собаки шумели в радостном ожидании, суетились, стараясь понравиться, а вдруг выберут именно их, ведь выбранные счастливчики навсегда уезжали домой. Лекс не проявлял ни малейшего интереса к волонтерам и посетителям, ему не нужны были ни их игрушки, ни лакомства — он ждал хозяина.

*

Так прошло два года. Лекс понял, что его бросили и перестал ждать, замкнувшись в своем горе. Он не верил теперь никому и сидел в дальнем углу: угрюмый, озлобившийся, исхудавший от постоянного нервного напряжения, полный ненависти ко всем этим двуногим, которые спокойно могли предать, выбросить, уничтожить во имя своих интересов.
У него теперь было одно желание — умереть, чтобы не чувствовать больше душевной боли, от которой он очень устал.
Все вокруг были уверены, что Лекс останется до конца своих дней в приюте. На нем давно и прочно стояло клеймо — злобарь! Опытный столичный зоопсихолог ничем помочь не смог.

Были защитники, но были и противники питбуля, требующие усыпления пса, представляющего опасность для общества. В качестве аргументов приводили случаи покусов им нескольких работников и самонадеянных волонтеров, нарушивших строгие правила и инструкции приюта.
Одна лишь Ирина Геннадьевна, приходя к озлобленному, сломленному горем псу, тихо беседовала с ним, успокаивая на время его тоскующую душу. Сколько спасенных собачьих жизней было на её счету — им давно потерян счет. Основательница приюта и гостиницы, она была здесь царь и бог, её слово — Закон, который никто не смел нарушить.
«Лекс обязательно найдет свое счастье! Он ещё нас всех удивит».

*

Однажды в приют приехала молодая высокая женщина. Саша искала себе собаку после смерти любимого белобрысого питбуля Бакса — серьезного надежного друга и неподкупного охранника её дома.
Пёс прожил с ней долгих четырнадцать лет, и теперь жизнь без собаки была пустой и безрадостной. О питомце другой породы не могло быть и речи.

Посмотрев предварительно питомцев приюта на сайте, она выбрала подходящие кандидатуры и приехала знакомиться. Проходя по рядам, глядя на таблички с номерами и кличками, Саша зашла в крайний отсек и, прочитав табличку, вдруг остановилась около вольера Лекса. Было такое ощущение, что она вновь встретилась с Баксом.
Они долго молча смотрели в глаза друг другу. Подошел работник и долго ей что-то объяснял, прося проходить дальше. Но Саша его не слышала, она, как под гипнозом, поднесла свою ладонь к решетке: «Ведь ты не злобарь, я знаю. Иди ко мне».

Лекс поднялся и медленно пошел к ней, рыча в сторону запаниковавшего, звонившего хозяйке, работника.
Он лизнул руку Саши, встал на задние лапы, навалившись на ограждение, и громко протяжно заскулил. Это была любовь с первого взгляда. Из маленького офиса бежала хозяйка. Увидев Сашу и жалующегося ей Лекса, требующего ласки, она всё поняла. Никто не верил, что такую собаку, как Лекс, возьмут домой, да ещё и женщина — такого не может быть. Все ждали развязки.

Через две недели, наладив контакт с новой хозяйкой, Лекс, не дожидаясь команды, торопясь навстречу новой счастливой жизни, запрыгнул в её машину и нетерпеливо заерзал в пассажирском кресле.
Сфотографировавшись на память, Лекс и Саша уехали домой. Преодолев все преграды и трудности, они стали неразлучны. Лекс больше не ждет — его настоящая хозяйка всегда рядом.

Автор: Наталия С.

Хвост-работе не помеха
Сергей Иванович помыл кружку под струей воды и убрал в посудный шкаф. Прислонившись лбом к прохладному стеклу окна, попытался разглядеть полутемный двор.

Судя по тому, как одет дворник, погода довольно прохладная, что не редкость для этого времени года. Осень, глубокая осень... Деревья, сбросив листву, обнажились и скоро завернутся в белый холодный саван чистого снега.
Сергей вздохнул и принялся собирать в старый заслуженный портфель необходимое на день: пластиковый контейнер с обедом, пачку чая в пакетиках, баночку варенья и томик Стругацких.

Новое место службы поражало его своей ненужностью и бестолковостью. Почти всю свою сознательную жизнь отдав исследованиям, он привык к тому, что все вокруг должно быть подчинено определенному порядку, необходимому для достижения поставленной цели.
Но какая цель преследовалась в наличии вахтера на входе в родной исследовательский институт, оставалось для него загадкой по сей день. И тем не менее на склоне лет, будучи в шаге от пенсии, ему пришлось занять этот кабинетик с маленьким окошечком, обращенным к входной двери.

Основной обязанностью его было — выдать и принять ключи от кабинетов, подсказать командировочным, на каком этаже искать тот или иной кабинет, и вызвать охрану тревожной кнопкой в случае угрозы инцидента. В случае возникновения пожара — звонить в МЧС по телефону, который был установлен на столике, рядом с окном.
Но пожаров не было, инциденты в среде технической интеллигенции возникали крайне редко, поток командированных в институт иссякал, и все обязанности сводились к выдаче и приему ключей.
И всё чаще Сергея Ивановича мучил вопрос: настолько ли необходимо было сокращать его должность — ведущего инженера отдела? «Не выставили за двери — и на том спасибо», — вздохнул он и принялся наматывать на шею длинный шарф.

*

На остановке троллейбуса было пусто. Сергей вознамерился поставить портфель на лавочку, чтобы погреть руки в карманах (опять забыл перчатки), но лавочка была занята. Мелкий котенок, поджав под себя лапки, умоляюще смотрел на него в надежде, что тот не сгонит его с едва нагретого места.
«Сиди, сиди», — добродушно буркнул Сергей и поставил портфель на другую лавочку.

Закурив, он принялся внимательно разглядывать котенка. Белый, с крупными черными пятнами, месяца два от рождения. Слегка запущенный — недавно остался без мамки, но уже потерявший надежду на кров и ласку. И чем дальше — тем меньше вероятность на нормальную жизнь. Да и сколько той жизни ему отпущено — ведь впереди зима!

Затушив сигарету, Сергей бросил ее в урну и, открыв портфель, достал контейнер с обедом. Ковырнул пару кусочков мяса из гуляша с макаронами и положил перед носом котенка. Пока Сергей облизывал испачканные соусом пальцы, котенок с урчанием употребил угощенье и вопросительно взглянул на него. В его глазах читалось:
— А у тебя не осталось еще немножко еды?
— Не дай Бог так оголодать, — пробормотал Сергей и полез было вновь за контейнером, но к остановке подруливал нужный ему троллейбус.
Не раздумывая, он сунул котенка в открытый портфель и вскочил внутрь полупустого салона.

*

В троллейбусе котенок вел себя вполне прилично, но заскребся, когда Сергей внес портфель в свой кабинетик. Когда он открыл его, на свет высунулась усатая головка с любопытными глазками.
Прищурив их от яркого света, котенок заинтересованно осмотрелся и деловито выбрался на волю. Взглянув на своего благодетеля, он, словно продолжая прерванный разговор, тоненько пискнул.

— Ах ты, чудо хвостатое, — засмеялся Сергей. — Что ж, сказал «А» — говори «Б», — он вновь достал контейнер с обедом, открыл его и, поставив на стол, намеревался достать еще пару кусочков мяса, но котенок, опередив его, уже сунул туда мордочку и с урчанием зачавкал. — Да-а-а... «Унесет добычу тот, кто прибежал первым», — вспомнил он латынь. — Это не про тебя, случайно?
— Не-е-е, — мяукнул котенок, взглянув на эрудированного собеседника, и вновь сунул мордочку в контейнер.
— Ладно, — вздохнул Сергей, — обойдусь пирожками из буфета...

Начинали подходить сотрудники института. Первым прибежал, как всегда, Володька —молодой инженер из его отдела. Бывшего его...
— Привет, Иваныч! — Володька торопился. — Дай ключ, посчитаю одну идейку, пока никто не мешает.
— Опять ночь не спал? — ворчливо ответствовал Сергей. — Что за идейка? – и, получив ответ, хмыкнул. — Ну-ну, будут результаты, подходи, обсудим.

Володька напомнил ему себя в молодости. Так же сыпал идеями, щедро снабжая ими сослуживцев. Те беззастенчиво пользовались, дорабатывали и публиковали в научной литературе, как правило, забывая указать его в соавторах. Но ему было всё равно, он уже работал над другой проблемой, более интересной, как казалось.
— Сегодня приезжают из министерства, — Володька лихорадочно расписывался в журнале выдачи ключей. — Наш Хлопуша – докладчик.

Хлопуша — Виктор Иннокентьевич Хлопов, начальник отдела, в котором еще недавно работал Сергей Иванович. Когда-то недалекий, но усидчивый инженер, с помощью Сергея доработав несколько незавершенных кем-то тем, защитил кандидатскую, стал начальником отдела, готовит докторскую.
— Что за тема доклада? — поинтересовался Сергей.
— Какие-то разряды в вакууме! — Володька уже бежал вверх по лестнице.

Ключи от кабинетов были разобраны. Теперь – тишина до конца смены. Последним, как водится, прибыл директор института, но у него – свой ключ. Благосклонно кивнув Сергею, он проследовал в свой кабинет в сопровождении Хлопова.
Разряды в вакууме... Когда-то Сергей тоже занимался ими. В девяностых. И результаты были обнадеживающие. Потом — конверсия, тему прикрыли. Но он еще некоторое время продолжал заниматься этой темой. Для себя. И даже сейчас отчетливо помнил всё. И расчеты сохранились, где-то дома.

Сергей поискал глазами котенка, тот с плотно набитым пузиком мирно дремал у батареи, постелив под себя конец длинного шарфа, который безусловно стянул с вешалки.
«Н-да-а, — улыбнулся Сергей, глядя на безобразие. — «Отиум пост неготиум» — Отдых после дела. Именно это имел в виду человек, сделавший фразу крылатой».

*

Через пару часов в двери института в сопровождении свиты вошел представительный мужчина и двинулся к окну вахты. Сергей, не замечая посетителя, пытался стряхнуть с ноги увлекшегося игрой котенка, но найденыш вцепился мертвой хваткой ему в пятку.
— Отвяжись, зараза! — Сергей пытался освободиться от агрессора, но, подняв глаза, увидел в окошечке озадаченное лицо посетителя.
— Я всего лишь хотел узнать: где мне найти Вашего директора? —растерянным голосом произнес он. — Меня должны были встретить.
— Извините, это я не Вам. Тут котенок... Директор — на втором этаже, первый кабинет направо.

— Петр Михалыч, дорогой, ждем, ждем! — по лестнице быстрым шагом спускался директор. — Извините, отвлекли...
Взяв гостя под руку, он повел его к себе.
— Неудобно получилось, — Сергей с укоризной смотрел на котенка. — Приехали из министерства, а ты тут безобразия нарушаешь. Выкинут нас с тобой на улицу, что будем делать? Тебе-то не привыкать, а я вот как-то не приспособлен...

*

— Иваныч, смотри, что на выходе, — вошел Володька с распечаткой на нескольких листах.
Сергей с удовольствием погрузился в чужую идею. Неплохо! Отлично задумано, неожиданный разворот! А результат – «Задача не имеет решений». Что-то не так. Какая-то шероховатость в алгоритме присутствовала. И они вдвоем принялись вновь всё проверять. Котенок, принял в обсуждении живейшее участие, с удовольствием играя шуршащей бумагой.
— Вот! — Сергей нашел зазубринку в алгоритме. — Ты не учел, что есть еще один путь решения. Видишь?

Володька в задумчивости почесывал бородку. Не прерывая размышлений, собрал листки с расчетами и двинулся к двери. Едва он успел ее открыть, котенок пулей выскочил в коридор! Сергей, оттолкнув Володьку, кинулся за ним.
Тот, считая это веселой игрой, проскочил вдоль стенки мимо преследователя и метнулся наверх по лестнице. Сергей упорно его преследовал, тот на секунду притормозил и шмыгнул в приоткрытые двери конференц-зала. Сергей кинулся за ним и, влетев в зал, встал как вкопанный.

*

За длинным столом сидело человек двадцать, все — корифеи института. Во главе стола — директор и представитель министерства. Перед ними — Хлопов, монотонно делает доклад, рисуя на доске схемы и графики.
На Сергея никто не обратил внимания, и он уже было хотел ретироваться, но, бросив взгляд на доску, уже не мог оторваться. Та самая работа! Сданная в архив почти тридцать лет назад! Похоже, никто ею больше не занимался — те же ошибки и неточности, которые он нашел и исправил позже, после закрытия программы!

Два человека боролись в нем: вахтер и инженер. Победил инженер!
— В расчетах неточности! — громко объявил он. — Схема требует изменения и оптимизации, что повысит результат на порядок!
Десятки пар глаз с удивлением уставились на Сергея Ивановича. Директор института, не стесняясь представителя министерства, раздраженно рявкнул:
— Почему Вы покинули свой пост?
Испугавшись громкого голоса, из-под стола выскочил котенок и прижался к ногам Сергея.
— Да вот, котенок забежал... — начал оправдываться он.
— Зараза? — хитро улыбнулся представитель. — Что Вы говорили об оптимизации схемы? Можете доказать? Уступите место вашему вахтеру. — Это уже Хлопову, который, стоя у доски, нервно крошил в руках мел.

Сергей Иванович, удерживая левой рукой котенка, правой стер написанное Хлоповым и нарисовал измененную им когда-то схему. В таблицу внес другие значения, построил новый график. В зале стояла гробовая тишина, никому ничего объяснять не требовалось, все были в теме.
— Красиво! — признал представитель министерства. — Это то, что от нас ждут, — и обращаясь к Сергею, продолжил. — Я прошу Вас и Вашу Заразу уделить мне пару минут. Где я смогу Вас найти?
— На вахте, — пожал плечами Сергей, — Вы же видели...

*

Вечером в кабинете директора представитель министерства жестко беседовал с хозяином института: «С Хлоповым — разберитесь и доложите! Это предел низости — удалить опытного талантливого инженера, чтобы воспользоваться его идеями! Это заказ министерства обороны! Я думаю, Вам не надо объяснять, насколько это важно! И я прошу, нет, требую! Чтобы Сергею Ивановичу были предоставлены все условия для работы! Штат, помещения, лаборатории, наконец! Всё, что ему потребуется. Если возникнут проблемы, я рекомендовал ему обращаться напрямую ко мне или к министру. Вы поняли, о чем я?
И если ему заблагорассудится завести в Вашем институте десять кошек — вы создадите для них условия! Лишний хвост — работе не помеха!».

... А котенок оказался девочкой и начал откликаться на кличку «Зара».

Автор: Тагир Нурмухаметов

Kaк жe инoгдa xoчeтcя нaдeть лocины, или дaжe нeт: юбку-peзинку. Чёpную. И кaпpoнoвыe тeлecныe кoлгoтки: нa ниx eщё внизу зaцeпкa, и cтpeлкa пoпoлзлa, пoэтoму ты eё лaкoм для нoгтeй зaмaзaлa. Пoчти и нe виднo.

Eщё гoлубыми тeнями глaзa нaкpacить, и тушью Лeнингpaдcкoй в тpи cлoя. И пoмaдa. Oбязaтeльнo poзoвaя, пepлaмутpoвaя. Koфту мoдную, «лeтучaя мышь», c люpeкcoм. Tуфли нa шпилькe и мaмин плaщ c paзpeзoм, oчeнь мoдный. Чёлку нaчecaть и зaлить лaкoм Пpeлecть, чтoб кaк бeтoннaя cтoялa. Пoдушитьcя дуxaми Злaтo Cкифoв, или пoддидюpить мaмины Kлимa. B лapькe у мeтpo купить пoштучнo двe cигapeты More, мeнтoлoвыe, яceн пeнь. Дoлгo coвeтoвaтьcя c пoдpужкoй: гдe будeм куpить? B куcтax зa Иpкиным дoмoм, или в чужoм пoдъeздe, гдe тeбя никтo нe знaeт? Bыбиpaeтe в итoгe пoдъeзд: тaм инoгдa в чужoм двope и пoзнaкoмитьcя c cимпaтичными мaльчишкaми мoжнo. Инaчe для чeгo вce нapяды и дуxи-тo?

A кoгдa нaчнёт тeмнeть – нaдo oпять идти к мeтpo. Taм лapёк c кacceтaми, и музыкa клёвaя игpaeт: Эйc oф Бэйc, пecня "O, мoчeвoз», и eщё E-Type – этo тaкoй кpacивый кудpявый мужик c кpacивoй бaбoй. Пoтуcить тaм пoлчacикa, и бeгoм дoмoй: дoмa нужнo быть poвнo в дeвять, инaчe cкaндaл нa вcю Ивaнoвcкую: пaпa будeт выгoвapивaть мaмe: Tы вooбщe видишь, нa кoгo oнa пoxoжa?! Пoтoм нe нoй и нe жaлуйcя! Caмa eй вcё paзpeшaeшь!

A мaмa будeт тeбя зaщищaть: He лeзь! Oнa дeвушкa! У нeё пepexoдный вoзpacт! Я caмa paзбepуcь! – и пoтaщит тeбя зa pуку в кoмнaту, гдe будeт шипeть: Я тeбe paзpeшилa тoлькo тушью чуть-чуть, a ты paзукpacилacь кaк нe знaю ктo! Eщё paз в тaкoм видe oтцу нa глaзa пoпaдёшьcя – дoмa будeшь cидeть нeдeлю! Taк, ты чтo, мoими дуxaми душилacь? Kтo тeбe paзpeшил в мoй шкaф лaзить, a?

Teбe шecтнaдцaть. Maмe c пaпoй пo copoк. Cтapичьё нуднoe. Boн, Mapинку мaмa дaжe нa диcкoтeку oдну oтпуcкaeт, дo 12 нoчи, a тeбя в 9 дoмoй зaгoняют, и пoпpoбуй eщё oпoздaть xoть нa минуту! Hу ecть жe нopмaльныe poдитeли у людeй, a у мeня уpoды кaкиe-тo cтapыe! Лoжишьcя cпaть oбижeннaя, a утpoм в шкoлу, и тaм 7 уpoкoв. Пocлeдниe двa – чёpтoвa физ-pa. Cкaжу физpуку чтo «мнe нeльзя», вce тaк гoвopят, пpoкaтывaeт. пpoвepять жe никтo нe будeт.

И кoгдa этo вдpуг внeзaпнo тeбe cтaлo тpидцaть вoceмь, a? И лocины вдpуг – этo тeпepь cтыднo и нe пo вoзpacту. И pвaныe кoлгoтки ты ужe выбpacывaeшь, a нe зaмaзывaeшь лaкoм, и нe нocишь иx пoд джинcaми. И гoлубыми тeнями ceйчac тoлькo пpoвинциaльныe кoндуктopши кpacятcя. И мoдную пecню "O, мoчeвoз» – тeпepь мoжнo уcлышaть тoлькo нa paдиo Peтpo. И куpишь ты ужe нe в куcтax, и нe в чужoм пoдъeздe, a нa бaлкoнe coбcтвeннoй квapтиpы. И у тeбя двaдцaтилeтний cын. И вчepa вы c ним нa куxнe пивo пили.

Cлaвa тeбe, Гocпoди, чтo нe дoчь! Xoть нe cидeть у двepи c ceкундoмepoм и кopвaлoлoм, пoтoму чтo ты видeлa кaк пять минут нaзaд oнa в Инcтaгpaм фoтку пoвecилa: в кaкoм-тo клубe, c кaкими-тo нeпoнятными мaльчикaми в peйтузax нa тoнкиx нoжкax, c xэштeгaми: oтдыxaeмxopoшo и пoкa_мaмa_нe_видит. Убилa бы eё, a пoтoм бы caмa умepлa. Я тaкoй нe былa!!!!!! Tы в кoгo тaкaя вaщe уpoдилacь дуpa? Eщё paз: cлaвa тeбe, Гocпoди, чтo cынa дaл.

И cтыднo вeдь cкaзaть кoму, чтo я cкучaю. Я cкучaю пo мaминым пи. дюлям. Пo юбкe-peзинкe. Пo лapькaм c кacceтaми. И вcё ceйчac у мeня ecть, и гулять я мoгу гдe угoднo, и куpить, нe пpячacь, и cигapeты пoкупaть нe пoштучнo, a вoт в юбкe-peзинкe и в мaминoм плaщe ужe никудa нe пoйти. Bepнee, дa paди бoгa, иди. Toлькo нaд тoбoй люди pжaть будут. A paньшe вocxищaлиcь и знaкoмилиcь. И мaмa c пaпoй мeня ни зa чтo ужe нe pугaют. Oни peдкo мeня видят, пoэтoму, дaжe ecли и xoтeли бы зa чтo-тo пopугaть – зaбывaют oб этoм cpaзу, кaк я пpиxoжу. И мoй пaпa ceдoй и c пaлoчкoй. И мaмa cмeшнaя, пoтoлcтeвшaя, в oчкax. A 20 лeт нaзaд кaзaлocь, чтo oни и тaк ужe cтapики c мapaзмoм...

Гaдкaя штукa – вpeмя. Гaдкaя и cтpeмитeльнaя. Пoйду, к мaмe c пaпoй cxoжу. Oни – этo eдинcтвeннoe, чтo нe вышлo из мoды, и ocтaлocь co мнoй дo cиx пop.
Жaлкo, пpaвдa, чтo oни coвceм-coвceм мeня нe pугaют...

ЛидияPaeвcкaя

Галина, большое Вам спасибо за эти рассказы. Каждый раз читаю и реву, а на душе становится теплее. Есть в этом прогнившем насквозь озлобленном мире еще тепло, сострадание. А значит и счастье тоже есть!

Да, тоже перед сном читаю Галины рассказы и часто до слёз трогают, прям такие пронзительные!
Нравится, что они такие позитивные, на душе прям хорошо делается.
Муж у меня пессимист, у него почти все плохие и меня учит не доверять никому, а я на жизнь смотрю с оптимизмом, почти всех авансом считаю хорошими людьми Водолей, стихия воздуха
В этих рассказиках вот такие добрые люди и описаны. Хоть это и выдуманные истории наверно, но и реальные люди часто такие хорошие поступки в реальной жизни совершают. Я точно знаю!

Спасибо большое всем, приятно, что вы читаете и вам нравится

*

Девять жизней Мурки.
Мурка лежала на коленях молодой хозяйки. Та, сидя в наушниках за компьютером, что-то быстро набирала на клавиатуре. Внезапно, выгнувшись дугой, кошка прыгнула на пол, поцарапав при этом девушку.

• Ай, Мурка, ты чего, – потирая колено, где краснела большая царапина, хозяйка поморщилась, – столько лет тебе, а так и не научилась прятать когти.

Не обращая внимания на возмущения, кошка немигающим взглядом смотрела на стену:

• Ты не заблудилась? Зачем пришла?

От стены отделилась фигура, одетая в темный плащ. Голова и лицо были прикрыты капюшоном.

• Не заблудилась, пришла предупредить. Скоро за ней приду, – глухо прозвучал голос гостьи и её палец указал на молодую хозяйку. Вздрогнув, девушка повела плечами.

Кошка моргнула:

• Как за ней? Она же ещё молодая.

Фигура засмеялась:

• Какой глупый вопрос, как будто я забираю только стариков. Теряешь хватку? Меня почуяла, а запах болезни у Хозяйки – нет?

Кошка повела носом:

• Ничего не слышу.

И тут в её обоняние врезался плохой запах. Она пошла на него. Запах крови. Запах смертельной болезни шёл от царапины.

• Почуяла? Поздновато, стареешь, видимо, – гостья прошла по комнате и встала сзади девушки, делая вид, что замахивается косой.

Мурка ощетинилась:

• Шшшшш, не подходи к ней!

Глухо засмеявшись, темная фигура подняла руки:

• Ну, пошутить уже нельзя. Ей осталось месяца три. Я, собственно, пришла тебя предупредить по старой памяти. Помню, ты её любишь, попрощаешься с ней. Спасти-то уже не сможешь...

Мурка задумчиво посмотрела на Смерть (вы ведь, уважаемый читатель, уже догадались, кем была гостья?):

• Почему не смогу?

Смерть глянула на кошку с удивлением:

• Ты потратила восемь жизней уже, осталась последняя... твоя.

Пятнадцатилетняя кошка с болью посмотрела на молодую хозяйку:

• Я всё помню...

Через пару минут Смерть тихо исчезла, оставив Мурку с её знанием о скорой смерти девушки, которая ни о чём не подозревая, била с возмущением по клавиатуре.

Пятнадцать лет назад.

• Мама, кис-кис, бедная, – коверкая слова, трехлетняя малышка бежала к маме. А в руках она держала маленького грязного котёнка. Женщина поохала, но не решилась выбросить блохастика.

Так Мурка обрела семью.
Её искупали, обработали от блох и иногда выпускали гулять с маленькой девочкой.

Через год, к ним в первый раз пришла Смерть. Хозяин, отец маленькой девочки, попал в серьезную аварию, чтобы его не забрала гостья, Мурка отдала свою первую жизнь из девяти. Через пару лет, должен был родиться мертвым брат маленькой девочки, тогда Смерть потребовала две жизни. Безропотно кошка отдала их. Так, за пятнадцать лет, Мурка ещё несколько раз обменивала свои жизни на жизнь любимых хозяев.

И вот. На старости лет она должна видеть, как умирает её самая любимая девочка.

Через несколько дней на семью обрушилось горе. Старшая дочь оказалась больна. Пришли плохие анализы на кровь после медосмотра. Люди ходили хмурые, Мурка, как могла утешала их. На её глазах умирала её хозяйка.

• Нет, слышишь, нет! – как-то ночью, мяукнув в темноту, кошка пришла на грудь больной.
• Мурка, Мурочка, – ласково погладив любимицу, девушка прошептала во сне.

Кошка свернулась клубком, замурлыкав, она была уверена, что сделала правильный выбор. Неделю она не отходила от молодой хозяйки. А через две пришли повторные анализы, полностью опровергнув смертельную болезнь.

• Я как-то не ожидала прийти сюда так быстро. Ты зачем это сделала?
• А зачем мне жизнь без неё? – отвечая на вопрос Смерти, еле держась на лапах, Мурка счастливо улыбалась.
• Ты знаешь... мне иногда кажется... что весь мир ваш держится благодаря таким, как вы.
• Каким? – прошептала кошка, последний раз вздохнув.
• Любящим, – осторожно взяв маленькую душу Мурки, Смерть тихо ушла из квартиры.

Пять лет спустя.

• Мама, мама, кися! – трехлетний малыш бежал к молодой женщине, держа в руках блохастого котёнка.

Улыбнувшись, она взяла животное в руки:

• И кто же ты у нас? Мурка или Мурчик?

И прижала к себе мурчащий комочек, с тоской вспоминая свою любимицу...

Олена Коновалова

Кот Матвей приходит в три часа утра, укладывается гигантским мохнатым венком вокруг моей головы, лапой прижимает мой лоб к подушке – ни повернуться, ни дёрнуться – и гудит в моё ухо о том, как он скучал и томился без меня.
Когда-то мы жили в доме, где лифт поднимался с такими утробными звуками, словно пытался переварить пассажира. Кот Матвей урчит как тот лифт.

Ты уехала, бормочет он, оставила меня одного, как ты могла! я так страдал, и худел, и плакал без тебя целыми днями.
– Что?! – фыркаю я, пытаясь вывернуться из-под его лапищи. – Да ты только и делал, что жрал целыми сутками!
– На нервной почве! – восклицает кот Матвей. – Я должен был заесть привкус одиночества!
– Ты гонял моего пуделя!
– Хотел отвлечься на ерунду!
– Поработил мою мать!
– Затыкал дыры в душе!
– Уничтожил цветы!
– Был неадекватен! – признаёт кот. – Но осознал и искупил. К тому же это твоя вина.
– То есть ты признаёшь, что жрал, спал и глумился над слабыми, – бормочу я, пытаясь ослабить его хватку.
Кот Матвей немедленно исполняет любимый трюк: отращивает ещё шесть лап и всеми ими держится за мою голову.
– Всё от тоски и горя, охвативших меня, – клянется он. – Но теперь я буду хорошим! Лучшим котиком, которого ты когда-либо встречала!
О да, думаю я. Лучшим котиком, который уронил на себя собственный анализ мочи. Лучшим котиком, который уснул в форме из-под холодца. Первым среди лучших, которые застревали в хэллоуинской тыкве.
Кот выгибает шею подобно фламинго и заглядывает мне в лицо зелёными, как весенняя луна, глазами.

• Ладно, чёрт с тобой, – сдаюсь я. – Иди сюда, пиявка моей души, клещ моего сердца.

Сияя, как новорожденный ангел, кот утрамбовывается в подушку под моей головой. Но лапой придерживает меня на всякий случай – чтобы не сбежала к пуделю. Утром сквозь сон слышу, как матушка ахает, раздвигая шторы:
– Ты примяла кота!
– И ус мне вырвала в пылу страсти! – негодует Матвей, выдираясь из моих объятий. – Совсем озверела женщина в разлуке со мной.

Елена Михалкова

Всю неделю мы с женой сидим на диете. Внимательно смотрим и слушаем злую тётку, которая грозит нам из студии гастритом и тромбофлебитом
Всю неделю мы пьём зелёную гадость, издевательски называемую фирменным словом «фреш». Теперь я понимаю, почему тоску называют «зеленой». Только человек выпивший пол стакана сельдереевого сока, и посмотрев на ее остальную часть придумал это выражение. Напиток напоминающий сточные воды химического комбината и со вкусом антифриза, приносит тоску как осень насморк.
Всю неделю мы едим мылообразную массу из авокадо.

Я даже не знаю овощ это или фрукт, но твёрдо уверен, что он избавит меня от гастрита, геморроя, выпадения волос, закредитованности и плохих соседей. Об этом кричат со всех щелей.
Всю неделю я вижу вокруг кафе и рестораны, во всех форумах и группах проходят гастрономические конкурсы и фестивали, по ТВ повара окончательно вытеснили с эфира политиков и шарлатанов. Я смотрю на все это, потом встаю на весы и понимаю, что злоба имеет массу.
А ещё эта бабка, напоминающая старуху Изергиль, советует побольше ходить. Не знаю какая от этого польза, но мозоли на всех пальцах мстят стабильно.
И вот вчера, отмеряя положенные шаги, увидел известный гастроном. Ассортимент магазина является настольгическим экскурсом в прошлое.
Молочные продукты, сыры, мороженное в вафельных стаканчиках — все лакомства детства, все то, что нам обещали при социализме, а получили при капитализме.
Колбасная красота искушала, как красная витрина в Амстердаме.
Все эти гастрочудеса я стойко игнорировал, как глава ЖЭКа ямы в нашем дворе, пока не увидел маринованную сельдь. Одновременно глаз замечает каравай чёрного, как наша экономика, хлеба. И горчицу. Настоящую горчицу.
Не американскую сладкую, не дижонскую с зернами, ни баварскую, ни какую другую. А ту которую берёшь на кончике ножа и уже поднося ко рту, от одного запаха все тело передернуло. Попробовав и поняв, что это то что надо и осмелев берёшь полчайной ложки, кладёшь её на корочку, и в рот...
И тут ты понимаешь какую глупость совершил. Моментально из глаз фонтан слез. Ты плачешь так, что актриса МХАТа Ольга Бузова тебе позавидует, тебе Станиславский со своим подельником поверит. Ощущение того, что тебя ударили по голове совковой лопатой, не покидают следующие 2 часа. Именно совковой, а не «совковой» лопатой, такой широкой, с согнутыми краями.
Беру селёдку, беру чёрный, как наша экономика хлеб, беру горчицу, пусть бьёт по голове, всё равно умнее не стану. Беру ещё лук порей. И бегу домой.
Вечером нарезал хлеб, намазал горчицу, положил ломтик селёдки сверху и посыпал лучком. Отварил картохи, кастрюли две, выложил эту красоту на тарелку пирамидой, сверху полпачки сливочного масла и укропчику. Побольше укропчику. Чудо света. Никакой Хеопс близко не стоял.
Включил злобную тётку на компе, поставил тарелки с красотами и ем. Слушаю и ем. Ем и слушаю, о том как эта Баба Яга мне угрожает. Спокойно слушаю, ибо всю неделю был злой и голодный, а сегодня макая хлеб в тёплое, растаявшее масло с укропом и картошкой, беря селедочку с горчицей понимаю счастье есть!
Есть — счастье!
Я королеву Великобритании пережил — эту тётку тоже переживу...

© Mahir Taghiyev 1

Нафаня
Нафаня – почтенный и красивый кот, девяти лет от роду. Залюбленный и зацелованный хозяевами по самую макушку! Соответственно – избалован и немного деспотичен. Была у Нафани любимая игрушка – замусоленная меховая мышь. Уж чем она так нравилась коту? Ведь в покупках «развлекушек» для его особы хозяева никогда скупились.

Две попытки забрать и выкинуть непрезентабельную игрушку заканчивались «плачем Ярославны» Нафани. Он моментально просчитывал, что мышь собираются утилизировать и начинал страдать. Голос у Нафани был скрипучим и очень неприятным в высокой тональности! Поэтому хозяйка быстро мчалась к мусорному ведру и возвращала страхолюдную игрушку владельцу. Кот осуждающе смотрел на «неразумную мать» и уносил обратно свою забаву! Меховая мышь стала долгожителем среди игрушек. Пять лет она радовала Нафаню, который ещё проявлял интерес к своему «сокровищу» несмотря на возраст. Но вот случилось непредвиденное для кота...

У хозяев Нафани была уже взрослая дочка Лена, которая вздумала привезти родителям двухлетнего внука Игорёшу! До этого, сами дедушка и бабушка ездили проведать долгожданного наследника. Игорёша увидел Нафаню и восхитился! Огромный и мягкий кот размерами почти с малыша – он показался ребёнку подходящей кандидатурой на роль лучшего друга. Нафаня этих чувств отнюдь не разделял и вообще – он не привык к «маленьким людям». Жил всю свою жизнь в квартире с двумя «большими»! Игорёк проявил интерес к кошачьему корму из миски Нафани и долго доказывал коту, что бублик вкуснее, пытаясь угостить оным недоумевающего кота. Желал спать лишь в лежанке своего «друга», укладываясь рядом с ним и обнимая его цепкими ладошками. Нафаня терпел! Ему ясно дали понять, что Игорька обижать нельзя ни в коем случае... Да и не собирался он! Оставьте только его в покое и пусть маленький человек уедет... Однако пребывание наследника затягивалось. Как-то днём, Нафаня решил поиграть с мышью, пользуясь послеобеденным сном Игорёши. Но ребенок услышал шум и прибежал, шлепая босыми ногами по ламинату. Старая, замызганная мышь, привела малыша в восторг! Он решил, что можно поиграть вместе с Нафаней, но кот так не считал и резко «зафутболил» игрушку в дальние дали, под шкаф! Да так, что достать её сам он был теперь не в состоянии... Сделав вид, что не очень-то и хотелось, кот ушёл из комнаты. Но к вечеру он предпринял попытку выковырнуть игрушку. Тщетно. Нафаня совсем загрустил и ходил за «мамой» жалуясь и прося помощи. Мать не понимала. Она брала кота на руки, проверяла нос и убедившись, что кот не более, отпускала его. Игорёк внимательно следил за котом. На следующий день, мальчик настойчиво тянул бабушку к шкафу и указывая на пространство под ним, повторял:

• Мыса! Мыса!

В итоге дед отодвинул шкаф и все увидели злополучную игрушку! Игорёк схватил её и отнёс Нафане.

• На! Мыса! – мальчик положил игрушку рядом с лапами кота.

И тут Нафаня удивил всех! Он аккуратно пододвинул свою мышку к розовой ладошке Игорёши. Потом встал и обтерся головой об щёку ребёнка... Весь оставшийся срок пребывания гостей – эти двое были неразлучны. Такой доверительной дружбы у Игоря больше не будет никогда. С Нафаней они сохранили чудесные отношения на целых семь лет и мальчик непритворно плакал, когда его старый друг ушёл на радугу...

Нафанина мышь, хранится у двадцатилетнего Игоря до сих пор...

Автор неизвестен.

Трикотаж.

Мой муж наших котов постоянно ругает. Считает, что заслуженно. Причин несколько.
Во-первых, шерсть. Много! Даже то, что котам в кухню вход запрещён, не мешает шерсти регулярно обнаруживаться в борще. Вытаскивая шерстинку из ложки, муж всякий раз возмущённо смотрит на меня: котами в доме официально заведую я. Я в это время всегда невозмутимо смотрю в окно. Подумаешь, шерстинка! Даже три — это не повод так на меня смотреть!

Во-вторых, ему почему-то не нравится, когда в кровати он находит усы. Особенно, когда усы ещё и колются! Почему-то непременно усы попадаются мужу, а не мне. Я опять смотрю в окно. Подумаешь, усы! Вот если бы это были какого-то постороннего мужика усы, тогда я бы ещё поняла это возмущение. А так — от родного кота, между прочим!

В-третьих, муж постоянно спотыкается. И нет, не потому что он кривоногий и хромой. Просто почему-то коты внезапно оказываются под ногами именно у него. О том, что он напоролся на кота в очередной раз, я узнаю по одновременным выкрикам:
— Да твою мать! М-м-м-м-мя-а-а-а-а-а! Да сколько можно!
Мне иногда даже кажется, что коты устраивают дежурство, чья очередь мотыляться под ногами.
Недавно я выскочила в очередной раз из комнаты на слаженное двухголосье и увидела, как Зёма со страдальческой мордой уползает в прихожую, подволакивая заднюю лапу.
— Ты ему лапу повредил! — заламывая руки, возопила я.
— Я ему на хвост наступил ваще! — с праведным возмущением возопил супруг. — Зёма!!!
Зёма не возопил. Оглянувшись, он столкнулся взглядом с моим мужем, слегка вздрогнул и ушёл в дверь нормальным шагом. Артист, мать его...

В-четвертых, лотки. Как любой мужчина, муж считает туалет некоторым симбиозом рабочего кабинета и игровой комнаты. Поэтому любит посидеть там дольше необходимого в обнимку с телефоном. Коты тоже любят эту территорию. Поэтому в девяти раз из десяти при открывании двери мужу навстречу с ошалелыми глазами выдирается кто-то из троицы. Не знаю, чем объяснить такое совпадение, но я вхожу в туалет спокойно — внутри никого нет. Я объясняю это удивительным совпадением жизненных ритмов котов и моего мужа.
— Понимаешь, они даже дышат, как ты! — вдохновенно доношу я свою теорию до возмущённого супруга. — Они тебя обожают!
— Сволочи, — не проникнувшись, резюмирует муж.
Но теперь перед тем как открыть дверь, он в туалет стучит! Предупреждает о визите.
— А то вдруг у них от неожиданности понос случится, — язвит он.
А на днях он открыл дверь и вдруг закрыл её обратно.
— Ты чего? — удивилась я. — Передумал?
— Нет, — ехидно сказал супруг. — Там Зёма! Если я зайду, он рванёт и по пути обделается. Я уж подожду!
Вообще-то да, Зёму на лотке мы стараемся не беспокоить. Он натура трепетная, мало ли что.
Я объясняю возмущение мужа котами тем, что он на них обижается. Да-да. Обижается, что коты его боятся. Причём боятся картинно, показательно, с реверансами и вытаращенными глазами. Ну ладно, Мотя не в счёт. Стёпа боится так: идёт себе в комнату и вдруг видит там ЕГО. Вздрагивает, останавливается и садится на пороге.
— Стёпа, чё опять-то?! — сердится муж.
Стёпа ещё раз вздрагивает и пятится. Потом вздыхает и входит-таки в комнату по стеночке. Сделав максимально широкую дугу, огибает место дислокации мужа и уходит ему за спину. После чего укладывается... под бок страшному мужу. Но спиной. Он не видит угрозы — значит, угрозы нет.
Зёма боится ещё хуже. Когда он входит в комнату, муж перестаёт даже дышать. Зёма растопыривает глаза и не мигая, приседая на каждом шаге, движется в сторону мужа. Моего мужа, разумеется. У Зёмы же нет мужа. Доприседав вплотную, он, дрожа как осиновый лист, и не сводя глаз с лица человека, медленно ложится мужу на вытянутые ноги. Муж старается не смотреть и не шевелиться. И осторожно начинает дышать. Дышать громко нельзя — Зёма испугается, побежит, завязнет когтём в штанине или даже в ноге.
Этот дурдом может продолжаться до тех пор, пока идёт интересный фильм. Или до рекламы.
— Убери Зёму, — шёпотом говорит муж. — Мне надо встать.
Сам он это не делает, потому что непременно повторится сценарий со штаниной или даже ногой. С ногой особенно неприятно.
...Ночь. Муж тяжко вздыхает.
— Ты чего? — озабочиваюсь я. — Болит что-то?
— Нет... Я в туалет хочу!
— Ну так иди.
— Не могу, — опять язвительно шепчет муж. — Там жрёт кто-то! Зёма, поди. Я встану — опять истерика. Нет уж, я подожду, пока догрызёт!
И правда, в ночи раздаётся хруст возле миски. Зёма, как «тать в нощи», оприходует все миски. Хруст будит Стёпу, следом подтягивается и Мотя. Мотя начинает громко лакать, плескаться водой и вообще чувствует прилив сил.
— Нет, это уже ни в какие ворота! — шипит муж и встаёт.
Зёма мелким дробным топотом прячется под кровать, Стёпа гулко скачет в комнату сына. Я всех узнаю по шагам... Где же Мотя?!
— А х ты жжж... Сссс... — ага. Муж споткнулся о Мотю.

Все на месте, всё в порядке. Можно и спать.

© Прокотикофф

— Очки мои видел? — Баба-Яга, кряхтя, нагнулась и заглянула под стол, — Баюн, чтоб тебя! Спишь, что ли?

— Спал, — недовольно ответил Баюн, зевая, — Что случилось?

— Очки найти не могу.

— Я не брал.

— Знаю, что не брал, они же заколдованные, — хмыкнула Яга, — Живо шерсть бы слезла. Помоги найти.

— Ещё чего! — фыркнул Баюн, — А если я их случайно задену? Что мне, лысым потом ходить? Ну уж нет!

Он демонстративно отвернулся к стене. Яга медленно разогнулась.

— Половицы скрипят? — Баюн навострил уши, — Или дверь?

— Спина, — вздохнула Баба-Яга.

Она взяла со стола газету и протянула её Коту.

— На, читай, пока я очки не нашла. Хоть какая-то польза от тебя будет.

— Что значит "хоть какая-то"? — оскорбился Баюн, — Да если бы не я, тебя бы уже давно летучие мыши унесли!

— Какие летучие мыши, дурень? — удивилась Яга, — Ты что несёшь? Я их за всю жизнь ни разу не видела.

— Не благодари, — Кот важно махнул хвостом, — С какой страницы начинать?

— С третьей.

— Новости Тридевятого Царства! — объявил Баюн, — Хотя, как по мне, это так, слухи да сплетни.

— Читай молча. Тьфу! Вслух читай, только без своих размышлений, кратко и по делу.

— "Иван в очередной раз спас Тридевятое Царство от страшного Чудища. Получил два мешка золота, три песни в свою честь и золотую чарку. Сам Герой благодарит народ Царства за поддержку и отдельную благодарность выражает одной женщине, чьё имя он предпочёл оставить в тайне, за помощь в избавлении от Чудища".

— Ай да Иван! — заулыбалась Яга, — Надо же, не забыл про меня стaрую. Дальше читай.

— Что тут у нас? — Баюн прищурился, — "Известный Богатырь, неоднократно спасавший Тридевятое Царство, был избит неизвестным лицом, вooрyжённым сковородой. Как сообщает сам Богатырь, нападавших было не менее пятидесяти, но свидетели утверждают, что Богатырь убегал только от одного преследователя". Что это за воин такой, что смог Богатыря одолеть?

— Жена, — хихикнула Баба-Яга, — Только он никогда в этом не признается.

— Ха! Ну и слабак этот Богатырь, что позволяет женщине так с собой обращаться! Вот я...

— Дальше читай!

— Хорошо, — Баюн перевернул страницу, — "В прошлый четверг были похищены две первые красавицы Тридевятого Царства. По сообщению источников, красавицы были похищены посреди ночи прямо из своих кроватей. Ответственность за похищение взял на себя известный преступный деятель, знакомый читателю под именем Кощей". Я не понял, а зачем Кощею признаваться, что это он их похитил? Богатыри же понабегут освобождать, не успеет... Кстати, что он не успеет? Зачем он их похитил?

— Он их и не похищал, — пожала плечами Яга, — Девицы на балу в соседнем Царстве, но кто будет это выяснять? А Богатыри к Кощею набегут, это верно.

— А зачем тогда он сказал, что он похитил?

— Ничего он не говорил, это я письмо от его имени отправила. Вторую неделю в депрессии сидит, пусть хоть развеется немного.

— С такими друзьями и врагов не нужно, — Баюн осуждающе покачал головой, — Вот узнает Кощей от кого-нибудь...

— Тогда этот кто-нибудь на десятой странице появится, — усмехнулась Яга, — В самом ближайшем номере.

Баюн с любопытством перевернул страницы и прижал уши.

— "Самые необычные блюда недели", — прочитал он, — Совсем ты, бабушка, шуток не понимаешь, честное слово.

— Да уж куда мне, — согласилась Яга, найдя очки за тумбочкой, — Дальше сама дочитаю, можешь спать.

Баюн вернул газету, широко зевнул и, погрозив лапой летучей мыши, осторожно заглянувшей в окно, повернулся на бок и захрапел...

Автор — Роман Седов

Странная кошка

Димка смотрел в окно. Там было дождливо и тоскливо.

• Опять идет.
• Да он уже неделю идет! – отозвался Толик.
• Не дождь.
• А кто?
• Кошка вчерашняя. И позавчерашняя.

Толик тоже подошел к окну.

По узкой асфальтированной дорожке под дождем шла кошка. Мокрая. Серая.

• Интересно, какого она цвета, когда высохнет? – спросил Димка.

Толик пожал плечами. Сухой они за неделю дождя не видели не только кошку, но и людей. Непогода налетела внезапно и зонтов почти ни у кого не было. Добежать от корпуса до столовой, значило промокнуть, иногда насквозь. Им даже полдник приносили прямо в корпус.

Большую часть прошедшей недели они таращились в телефоны. Но все надоедает. И вот теперь им оставалось только окно.

Кошку они заметили пару дней назад. Наверно она и до этого приходила, но они не видели.

Кошка появлялась часа в два. Она неторопливо шла по дорожке между домиками санатория. Ребята не видели, куда она направлялась, но предполагали, что она шла к столовой. После того, как ребят кормили, оставалось много всего съедобного и для кошки.

Толик приник к сетке – не видно.

• Давай проследим за ней.

Мальчишки переглянулись – намокнем – ну и что? – не сахарные. Из корпуса их не выпустят. Это понятно, поэтому они отогнули сетку и выпрыгнули в окошко. С полминуты постояли – никто не заметил! Потом побежали, пригибаясь под окнами.

Кошку они заметили около столовой. Она сидела на крыльце под козырьком и вылизывалась, пытаясь привести себя в порядок.

Открылась дверь черного хода. Из нее выглянула одна из поварих. Кошка вскочила и потянулась.

• Пришла? – ешь, давай.

Оглядываясь, она поставила перед кошкой тарелку с недоеденными котлетами. Кошка начала есть. Одну, вторую.

Мальчишки выглядывали из-за угла корпуса. Они уже хотели побежать обратно, но увидели, что повариха появилась снова. В руках у нее был небольшой пакет. В пакете была какая-то еда. Повариха нагнулась, погладила кошку по мокрой спинке и вручила ей пакет.

• Неси, кормилица.

Кошка муркнула, схватила пакет зубами и пошла назад.

Мальчишки переглянулись. Куда это она? Не сговариваясь, они пошли за кошкой.

• Северцев! Трачук! Вы куда это???

Мальчишки разочарованно остановились. Сзади стояла сердитая воспитательница Нинель.

• А ну – марш в корпус! Мне только простуды не хватало. И в душ немедленно!

Спорить было бесполезно. Толик и Димка повернулись и пошли в корпус, под ворчание воспитательницы, еще совсем молодой, студентки еще. Мальчишки считали – поэтому она и строила из себя строгую тетку.

Весь день они вспоминали кошку и все гадали – куда она пошла с пакетом и почему повариха назвала ее кормилицей.

На следующий день погода слегка улучшилась, сверху уже не лило, но о прогулке не было и речи – кусты и деревья были мокрые, а мальчишки – они же обязательно полезут в кусты!

Димка и Толик не стали смотреть телевизор. Они снова сидели у себя в комнате и выглядывали кошку. Она появилась в то же самое время. Кошка прошла мимо корпуса, Димка и Толик не стали ждать, когда она уйдет далеко, и быстро вылезли из окна. Они еще вечером присмотрели местечко подальше от здания, что их никто не заметил. Их не заметили, зато увидели они.

Кошка снова поела около кухни, потом вышла повариха с пакетом. К ней подошла Нинель, они о чем-то поговорили. Повариха отдала кошке пакет с едой. Мальчишки уже готовы были идти следом, как заметили, что за кошкой следит воспитательница.

Сначала они подумали, что Нинель ищет их, но девушка шла именно за кошкой.

• Блииин, – протянул Димка, – Нинка, вредная..

Он посмотрел на приятеля.

• И что теперь?

Толик пожал плечами:

• Пусть она следит за кошкой, а мы за ней. Легче будет – она крупнее кошки. И рубашка яркая.

Мальчишки переглянулись, фыркнули и хоронясь пошли за девушкой. Они подошли к дыре в заборе, пролезли в нее и пошли по тропинке. Тропинку протоптали воспитатели и вожатые из соседних лагерей, которым лень было ходить через центральные ворота.

Тропинка кружила между деревьями. Мальчишки ежились от падающих капель.

Скоро они остановились. Прислушались. Тихо.

• Куда она делась? – спросил Толик.

Димка пожал плечами.

• Разведчица прямо... – прошептал он.
• Да уж не ломлюсь как некоторые! – услышали мальчишки сердитый шепот за спиной.

Они аж подпрыгнули от неожиданности – сзади них стояла Нинель. Она вышла из-за деревьев. Вся ее блузка была мокрой от капель.

• Ну и куда вас несет? – так же раздраженным шепотом спросила она.
• За кошкой, – хмуро ответил Димка, – хотим узнать, кому она еду носит.
• Зачем?- требовательно спросила девушка.

Мальчишки посмотрели на нее. В их глазах ясно читалось – дура, что ли?

• Затем! Кошка маленькая, если узнать, можно самим больше принести.

Нинель внимательно посмотрела им в глаза и улыбнулась.

• Пошли, я знаю, где она, только тихо.

Она снова нырнула в заросли. Мальчишки переглянулись и полезли за ней. Они старались идти тихо, но так как у девушки, у них не получалось. Метров через тридцать Нинель остановилась.

• Смотрите, – она отвела ветки, и Димка с Толиком увидели какие-то развалины.

Две упавшие плиты образовали пещерку. Перед пещеркой сидела кошка. А перед кошкой копошились, доедая котлеты, несколько довольно крупных щенков.

Они стояли и наблюдали, как щенки дожевали котлеты, потом кошка стала вылизывать их. Щенки поскуливали. Они, видимо, не наелись. Но много молока кошка им предложить не могла.

В конце концов, они угомонились, вернулись в сухую пещерку и заснули.

Нинель жестами показала мальчишкам – налево кругом и они пошли назад.

Около забора девушка остановилась.

• Никому не говорите.
• Но они не наелись. Кошка не может принести много еды, – сказал Толик.

Девушка кивнула.

• Я знаю, я принесу им вечером еще.
• А потом? – скоро поток заканчивается. Вон – дожди уже идут. Все уедут, кто их кормить будет? – неожиданно спросил Димка.
• А откуда у нее щенки? У кошки? – заинтересовался Толик.

Нинель пожала плечами.

• Я не знаю. Может у нее погибли котята, а, может, она просто нашла выброшенных кутят и усыновила. Да какая разница. Главное, что они живы, благодаря этой кошке.
• А повариха, она откуда знает?
• Разведчики, – усмехнулась Нинель, – повариха их и сама подкармливает и мне сказала. Но она не может часто ходить. Да и начальство будет ругаться. Поэтому – секрет!
• Нас с собой возьмешь? – потребовал Димка.
• Ладно, – согласилась девушка, только правда – не надо больше никому. Кто-то же их выбросил. Если они привыкнут ко всем людям, их могут обидеть потом. Я свяжусь с волонтерками. Они помогут.

Мальчишки вернулись. И долго вспоминали, как кошка вылизывала щенков, как они тыкались мордочкам ей в живот.

Вечером Димка взял телефон и вышел из корпуса. Он сел в беседке и с кем-то долго разговаривал. Вернулся к комнату сердитый, но Толику ничего не объяснил. Утром он снял телефон с зарядки и снова ушел в беседку.

После обеда они пошли кормить щенков. Кошка не хотела подпускать их к щенкам, тогда они положили еду на краю поляны и отошли. Кошка убедилась, что людей нет, и дала сигнал детям. В этот раз щенки наелись до отвала. Нинель и мальчишки наблюдали, как они растянулись с полными животиками на траве, как кошка ухаживала за ними.

Они продолжали кормить семейство еще неделю. Всю неделю Димка вел таинственные переговоры. В конце концов, он, видимо, своего добился, потому что хмуриться перестал.

До конца смены оставалось несколько дней.

Нинель сказал мальчишкам:

• Завтра приедут волонтеры. Надо помочь им со щенками. Они увезут их на передержку, а потом будут искать им дом.
• А кошка? – спросил Толик.
• А кошку заберет повариха. Она работает здесь весь год.
• И зимой? – удивился Димка.
• И зимой. Народа меньше, но все равно приезжают люди отдыхать на выходные. И кухня работает.
• Ты скажи волонтерам, – один щенок – мой. Пусть не забирают, такой темный. С пятном на груди.

Нинель посмотрела на него.

• А родители согласны? Ты спросил?
• А то я дурак. Конечно, спросил. И согласились. Не сразу, но согласились.
• Вот кому ты все названивал, – с обидой сказал Толик.
• А чего языком попусту трепать, – ответил Димка. – Надо сделать, а потом говорить.

Нинель посмотрела на него с уважением.

• Ты как взрослый думаешь, это здорово!

Толик надулся. Ночью он долго не мог заснуть. Почему, Димка подумал, чтобы забрать щенка, а он, Толик, об этом не подумал. Значит Димка взрослый, а он – ребенок что ли?

На следующий день ребята и Нинель помогли волонтеркам взять двоих щенков. Один остался с кошкой еще на пару дней.

• Ты точно возьмешь его? – спросил высокий парень Димку. Тот достал телефон и позвонил отцу.
• Папа, подтверди, что мы берем одного, – и протянул телефон парню.

Волонтер выслушал Димкиного отца. Потом вернул телефон и пожал Димке руку.

Толик снова надулся.

• А куда вы их забираете? – спросил он.

Волонтер назвал ему приют.

• Пока там – подрастут, будем искать им хозяев.

Вечером Толик снова не мог заснуть. Он думал – а его родители разрешат взять щенка? Он решил, что обязательно спросит. Сейчас уже поздно, но название приюта он запомнил.

Через два дня за Димкой приехал отец. Мальчик собрал и погрузил в машину свои вещи, а потом пошел за щенком. Через полчаса Димка появился из леса со щенком в руках. Рядом с ним шла кошка. Она больше не боялась за своих приемных детей. Димка погладил ее. Попрощался с Толиком и Нинель и сел в машину.

• Ты спрашивай, если что нужно, – сказал ему девушка.

Мальчик кивнул.

Они перезванивались. Когда щенок достаточно подрос, Димка стал ходить с ним к кинологу. Он хотел, чтобы его Дик, который становился достаточно крупным псом, был воспитанным и знал все собачьи премудрости.

Однажды на улице он встретил Толика. Мальчишки поздоровались. Замялись, не зная о чем говорить.. Дик гавкнул.

• Ух ты, как вырос-то – удивился Толик.

Димка вспомнил, как Толик дулся на него в конце смены.

• А тебе разрешили взять собаку? – спросил он.

Толик на мгновение погрустнел и вздохнул.

• Нет, собаку не разрешили. У мамы аллергия на собачью шерсть. Зато у меня вот кто есть!- и он протянул Димке телефон.

Телефон был забит фотографиями котят.

• Два! Было четверо их. В подъезд подбросили. Мы забрали, а потом двоих пристроили. А эти – наши теперь. Ух и хулиганы! Но зато знаешь, как мурчат!

Димка посмотрел на Толика. Вспомнил Нинель.

«Надо позвонить ей и рассказать про Толика и котят. Не важно, что не собака! Главное кого-то забрали с улицы и у них теперь есть дом».

Автор: Валерия Шамсутдинова

Лизка и Изабелла

В саду частенько появлялась соседская кошка. Она грелась на солнышке и вылизывалась, вытянув лапку. Девочке нравились мягкость и гибкость кошечки, и она повторяла эти движения – тянула ножку, вскидывала тонкие руки и медленно опускала их, разводя в стороны...

Мать звала Лизку «Лизка, дрянь, иди сюда!», отец с пьяных глаз называл «уу, страшилище», бабка отцовская шипела: «женился на чучеле, а она еще эту страшилу родила, тьфу ты... пропасть...».

Конечно, думала Лизка, глядя в зеркало: «рыжая, лицо все конопатое, зубы передние выпали. Ууу, страшилище!» – гудела она, показывая сама себе язык.

Мать на кухне в баке белье помешивала палкой, отец храпел, а бабка ушла к соседке.

Лизка выскочила во двор и огляделась. Убедившись, что ее никто не видит, она скользнула за дом. Там, за высоким деревянным забором был заброшенный яблоневый сад.

Отодвинув только ей известную доску, девочка проскользнула в сад. Доска тихо вернулась на свое место, закрыв проход...

Лизка любила этот сад. Высокий, заросший, он казался ей сказочным царством, в котором живут феи, эльфы и гномы. А в старом доме, который таился в глубине сада, должна жить Волшебница, повелительница всех сказочных существ...

В доме давно никто не жил. Соседи говорили, что жила в нем когда-то не то балерина, не то актриса известная. Но то ли уехала куда, а может, и вовсе померла. Вот и стоит дом пустой.

И никто не видел, как Лизка играла в саду, как танцевала она на крыльце дома, представляя себя балериной на сцене. Однажды она видела такую тетю по телевизору. Отец тогда уснул в кресле и не слышал, как начался концерт.

А в телевизоре порхала фея в белом платье, и такая она была красивая! Лизка потом ночью долго не могла заснуть, так взволновало ее увиденное.

В саду частенько появлялась соседская кошка. Она грелась на солнышке и вылизывалась, вытянув лапку. Поймав мышь, кошка играла с ней – подкидывала и ловила. И Лизка мечтала, что когда-нибудь и у нее будет настоящая кошка.

Девочке нравились мягкость и гибкость кошечки, и она повторяла эти движения – тянула ножку, вскидывала тонкие руки и медленно опускала их, разводя в стороны.

Лизка называла кошку Изабеллой. Это красивое имя она услышала по телевизору, так представили ту красивую фею. Девочка понимала, что ее никто так не назовет, а имя пропасть не должно. Так и звала девочка кошку – моя Изабелла.

Однажды, пробравшись в сад, Лизка поняла, что что-то изменилось. В саду появились люди. Садовник собирал опавшие яблоки, убирал старые ветки. Некоторые яблони уже стояли в белых нарядах – их побелили снизу.

Лизка пробралась к крыльцу и увидела ее – Волшебницу. В плетеном кресле восседала тонкая, прямая как палка, немолодая женщина.

На ней было синее платье с кружевным воротником. Ажурные оборки на манжетах скрывали тонкие руки, на длинных пальцах кольца с красивыми камнями.

Девочка разглядывала женщину, прячась в кустах.

• Так это ты танцуешь в моем саду? – не поворачиваясь к кустам, спросила Волшебница. – Выходи, подойди, пожалуйста, ко мне. Как тебя зовут?
• Лизка.
• Что значит Лизка? Нет такого имени. Есть имя Елизавета.
• Нуу, мамка так меня зовет, а папка «страшилищем», я ж некрасивая. Поэтому и Лизка. А Лизаветом меня никто не зовет.

Волшебница поморщилась.

• Ладно. Но я буду называть тебя Елизаветой, или Лизой, но не Лизкой. Ты не кошка и не коза.
• А я кошку соседскую зову Изабеллой.
• Батюшки, откуда ты имя такое узнала?
• А по телевизору. Там тетя такая красивая танцевала, в белом платье, она еще руками вот так делала, – и Лизка вскинула вверх тонкие руки, медленно опустила их и развела в стороны. А потом села в глубоком поклоне.
• Вот ее и представили Изабеллой.

У женщины перехватило дух.

• Деточка, кто же научил тебя так делать, так танцевать?
• А никто. Я помню, как тетя танцевала, и за Изабеллой повторяю.
• А за кошкой ты что повторяешь? Мышей умеешь ловить? – засмеялась женщина.
• Неет, мышей я не умею, – улыбнулась девочка. – А вот ножку, как она, могу, – и вытянула ножку.

Сначала вперед и вверх, а потом назад и прогнулась, вытянув руки вперед.

Женщина смотрела, затаив дыхание.

• Ой, Изабелла, – девочка увидела в кустах кошку и бегом спустилась с крыльца. Вернулась она с кошкой в руках.
• А сколько тебе лет, Лизонька? – спросила женщина.
• Уже пять, – шептала Лиза, обнимая кошку.
• А вот я себя чувствую на все сто двадцать пять, – вздохнула женщина. – Лиза, ты приходи, пожалуйста. Можешь танцевать в саду.

Подглядывать никто не будет. Садовник только немного наведет порядок. А зовут меня Анна Николаевна. Запомнишь?...

Лиза приходила в гости так часто, как только могла. Они пили чай с вишневым вареньем, гладили Изабеллу. Анна Николаевна рассказывала интересные истории девочке и читала вслух книги.

Лиза уже запомнила буквы и складывала из них слова. А еще Анна Николаевна просила, чтобы Лиза танцевала.

Они включали проигрыватель и ставили пластинки. Лиза слушала незнакомую музыку и повторяла имена композиторов – Чайковский, Глинка, Шуберт.

Очень ей нравилось танцевать под музыку Шопена – руками она повторяла движения дождя, а ножками перебирала так, словно это капли ударяли по луже.

• Боже мой! – шептала Анна Николаевна. – Боже мой, у нее же идеальный слух, а руки, а гибкость, а выворот стопы... и кто учитель – кошка, самая обыкновенная кошка! Это невероятно!

Вот уже несколько дней Лиза не появлялась в саду. Изабелла приходила, лежала на крыльце, прыгала в руки Анны Николаевны, а Лизы не было.

Встревоженная женщина отправила садовника узнать, не случилось ли чего. Услышанное потрясло!

• Анна Николаевна, голубушка, беда! Лизоньку увезли в приют!
• Как в приют? У нее же и мать, и отец, и бабка какая-никакая.
• Да вот и никакая... перепились они да отравились. Соседи нашли их, а Лизонька с Изабеллой под кроватью были. Так кошку оторвали от ребенка и выбросили, а нашу Лизоньку... в приют... Да как же так, Анна Николаевна?
• Так вот почему Лизы нет. А Изабелла, она же не может рассказать, что случилось... Так, надо взять себя в руки. И что-то делать... Что делать? С чего начать?...

Прошло несколько дней. На пороге детского дома появилась худая, прямая как палка, женщина. Она тяжело опиралась на трость, но решительно, балетным шагом шла вперед.

У нее появился смысл жизни – Лиза, эта маленькая девочка, которая была похожа на нее саму в детстве.

• Лиза, моя Лиза, я иду...

Долгий разговор в кабинете директора, и вот открылась дверь и в комнату влетела Лизонька.

• Анна Николаевна, Анна Николаевна, вы меня нашли! – и она зарыдала в голос.
• Девочка моя, моя Лизонька, я здесь, я с тобой! Все будет хорошо! – она держалась изо всех сил. – Все будет хорошо, ты мне веришь?

Успокоившись, Лиза не выпускала из объятий Анну Николаевну. Она вцепилась в женщину, словно зверек.

«Синяки, конечно, останутся, – мелькнуло в голове у женщины, – но боже, как хорошо, что Лизонька в порядке».

*

Прошло несколько лет. В концертном зале хореографического училища шел отчетный концерт учеников.

• Елизавета Храброва! – объявил ведущий.

Зазвучала прекрасная музыка, и на сцену выпорхнула девочка. Рыжие волосы были уложены в корону, на лице задорные веснушки.

Она двигалась, как сказочная фея, вскидывая вверх тонкие руки и плавно их опуская. Белое платье было такое нежное и красивое...

В зале сидела немолодая женщина, прямая и тонкая как палка. Трость лежала под ногами, а на коленях стояла переноска. В ней сидела старая кошка, которая когда-то дала первые уроки юному таланту.

• Какая ты у меня красивая, Лизонька! – шептала женщина.

А кошка потянулась в переноске, размяла свои старенькие лапки и подумала:

«В прошлой жизни я определенно была балериной! Да, точно. Балериной. Недаром я Изабелла!»

Вот так, дорогие друзья, необычно переплелись судьбы маленькой девочки из неблагополучной семьи, обладающей несомненным талантом, бывшей балерины, ушедшей со сцены из-за травмы, и простой серой кошки.

И как хорошо, когда кто-то видит в тебе талант и поддерживает. И здорово, когда приходят на помощь родственники и друзья, для которых просьба немолодого человека имеет значение.

И как прекрасно, что маленькой серой кошке дарят не только красивое имя, но и дом, и семью.

Я желаю вам всем добра и счастья!

Автор ВИТА САПФИР

Переполох в ветеринарной клинике
Возила я как-то свою пекинесинку в ветлечебницу. Небольшой коридорчик, в конце которого витрина ветеринарной аптеки. К витрине примыкают скамеечки, сидя на которых хозяева и их звери ждут своей очереди. Сидим мы, значит.

Я со своей малявкой, тётя с пудельком, еще одна тётя с двумя кошками, засунутыми в специальные контейнеры, дядя с немецкой овчаркой месяцев восьми от роду и дедуля с невероятно огромной собакой непонятной мне породы (не разбираюсь я в них).

Может это волкодав какой или кавказская овчарка, не знаю. Лично мне показалось, что это смесь льва с медведем серого цвета. В общем красивый такой, лохматый, большой зверь. На зверя одет намордник, зверь лежит между скамейками, положив голову на лапы, и флегматично смотрит на аптеку.

В коридорчик заходит поддатый мужик, от которого несет как от пивной лавки, и начинает докапываться до продавца. Девушка, а что это, а что вон то, а сколько стоит, а как вас зовут, что вы делаете сегодня вечером? и т. д. Продавец, симпатичная такая блондиночка, пытается алконавту отвечать вежливо, но видно, что мужик её порядком уже достал.

Мужик в процессе разговора, всё ниже и ниже наклоняется к витрине (чё он там разглядеть хотел?), оттопыривая свой зад в сторону морды большого зверя.

У зверя терпения оказалось меньше, чем у продавщицы. Зверь сел и сказал ГАВ!, вернее он хотел сказать ГАВ!, а получился громоподобный возмущенный рёв. Моя Зоська испуганно юркнула ко мне под куртку, овчарка ломанулась под скамейку, кошки заметались по контейнерам, пудель чуть не взлез на голову хозяйке. Алкаш развернулся, сел на задницу и оказался нос к носу с медведем.

Он выбежал из коридора очень стремительно, причем, по-моему, прямо на заднице выбежал, не вставая на ноги. Миша! Как тебе не стыдно! сказал дедуля, Посмотри, что ты наделал? Зачем так громко гавкнул, а? Ты такой большой, а все тут такие маленькие! Ты всех напугал! Так нельзя!

Ну вот кто сказал, что животные речь человечью не понимают? Миша понял всё, он виновато опустил лохматую голову, прижав и без того маленькие уши, было видно, что ему очень-очень стыдно.

Товарищи! сказал дедок, Миша просит прощения! Он больше так не будет! Моя мелочь высунулась из-под куртки, посмотрела лупатыми глазами на Мишу и чихнула. С нашей стороны извинения были приняты...
из сети

Βaлeнки для Βaнeчки
Тётя Любa, прocтoдушнaя, привeтливaя, eщё крeпкaя пятидecятилeтняя жeнщинa жилa в пocёлкe дaвнo. Μуж у тёти Любы был нeпутёвый. Он крeпкo пoдружилcя c зeлёным змиeм, вeчнo пoпaдaл в рaзныe пeрeдряги, a пoтoму ocтaлacь тётя Любa вдoвoй лeт пять нaзaд. Дeтeй у нeё нe былo. Был тoлькo бoльшoй cибирcкий кoт Βaнeчкa.

Жили oни в дeрeвяннoм двухквaртирнoм вaгoнчикe бeз удoбcтв, зaтo cтoяли в oчeрeди нa квaртиру. Βce житeли вaгoнчикoв тoпили пeчки, вoду нocили из рeки и гoтoвили нa примуcaх.

Тётя Любa иcпрaвнo вeлa хoзяйcтвo, рaбoтaлa убoрщицeй, дa нe нa oднoй рaбoтe, a нa цeлых двух. Βaнeчкa тoжe нe cидeл cлoжa лaпы, oхрaнял cвoй дoм oт мышeй и крыc. Βcё у них c Βaнeчкoй былo, жили нe тужили.

Бoльшe вceгo нa cвeтe тётя Любa любилa cвoeгo кoтa Βaнeчку и чaй c мaлинoвым вaрeньeм. Βaнeчкa бoльшe вceгo нa cвeтe любил тётю Любу и кoлбacу. Былo у них пoлнoe взaимoпoнимaниe и увaжeниe. Души друг в другe нe чaяли.

Βaнeчкa был бoльшим хитрeцoм и прoнырoй, нo при хoзяйкe вёл ceбя приличнo, кaк и пoлoжeнo coлиднoму хoзяйcкoму кoту. Инoгда Βанечка cpывалcя и cамoзабвеннo вopoвал кoлбаcу там, где oна плoхo лежала.

Была oна в тo вpемя oчень аpoматная и вкуcная, нo в дефиците. Β магазине oтпуcкали cтpoгo пo килo в pуки. Оcoбеннo Βанечка oбoжал «Κpакoвcкую». Πpивoзили её в пocёлoк pедкo.

Βopoвал Βанечка быcтpo и техничнo, pабoтал c oгoнькoм. Βo вpемя oтcутcтвия cocедей бoльшoй, cильный кoт дoбиpалcя дo cетoк c пpoдуктами, вывешенных в хoлoднoе вpемя гoда за oкнами вагoнчикoв.

Εcли в них была кoлбаcа, тo быcтpo пpoгpызал cетку и вытаcкивал любимoе лакoмcтвo. Оcтальнoе coдеpжимoе Βанечка великoдушнo ocтавлял владельцам cетoк.

Сocеди coвcем не пoддеpживали увлечения Βанечки, а даже напpoтив, были наcтpoены вoинcтвеннo, защищая cвoи интеpеcы. Они тoже любили кoлбаcу. Обнаpужив пpoпажу, зная o любимoм лакoмcтве Βанечки, cocеди тут же oтпpавлялиcь к тёте Любе c пpетензиями.

• Люба, Βанька-тo твoй oпять набедoкуpил! Сетку изopвал, кoлбаcу cтащил! – вoзмущённo выгoваpивал хoзяйке, cтавший oчеpеднoй жеpтвoй Βанечки cocед Андpеич. – Γде этoт пopocёнoк?

А «пopocёнoк» cкpoмнo cидел в угoлoчке, пpитвopившиcь глубoкo ocкopблённым незаcлуженными пoдoзpениями, и cмoтpел на них чеcтными, наивными глазами. Тoлькo в cамoй глубине глаз умнoгo и хитpoгo кoта гopели маленькие лукавые oгoньки.

• Да нет, Андpеич, ну чтo ты, мoй Ванечка не мoг! Он вooбще вcё вpемя дoма cидит. Я же егo вcегда кopмлю дocыта и кoлбаcу для негo пoкупаю. Ты же cам знаешь! Да этo буpундуки пoвадилиcь! Κак пить дать буpундуки! – уcпoкаивала cocеда тётя Люба. – Давай-ка вoт лучше чайку c малинoвым ваpеньем пoпьём.

Андpеич пpиcаживалcя за cтoл и пpинималcя пить чай c хoзяйкoй. Он пocтепеннo уcпoкаивалcя. Ванечка, пpитвopнo закатив глаза, c видoм великoмученика, ocкopблённoгo незаcлуженными пoдoзpениями, на вcякий cлучай тихo удалялcя oт гpеха пoдальше.

Такие инциденты пеpиoдичеcки пoвтopялиcь. Κoнчалиcь oни вcегда миpным чаепитием. Ванечка пpивык к пoдoбным визитам и, благoдаpя cвoему вpoждённoму аpтиcтизму, был для тёти Любы чиcт и непopoчен.

Κаждый гoд в маpте Ванечка, как в oмут c гoлoвoй, бpocалcя в любoвные пoхoждения. Он пoльзoвалcя бoльшим уcпeхoм у пpoтивoпoлoжнoгo пoлa. Πoтoму пpoпaдaл из дoмa нa нecкoлькo днeй, зacтaвляя тётю Любу пepeживaть и paзыcкивaть eгo.

В coceднeм c ними вaгoнчикe жилa пoжилaя жeнщинa Εкaтepинa Мaтвeeвнa. Дo выхoдa нa пeнcию oнa paбoтaлa учитeльницeй музыки. У нeё жилa cтapaя, пoдcлeпoвaтaя и нaпoлoвину глухaя тaкca Олимпиaдa, a пoпpocту Липa.

В пocёлкe гoвopили, чтo oни oчeнь пoхoжи. Бoльшую чacть дня Олимпиaдa и учитeльницa cидeли в кoмнaтe и cлушaли музыку или cмoтpeли в oкнo. Тaк и жили.

В oдин из пpoхлaдных oceнних днeй, кoгдa тётя Любa былa нa paбoтe, Вaнeчку paзбудил чудecный apoмaт «Кpaкoвcкoй» кoлбacы. Сoн кaк pукoй cнялo. Вaнeчкa вcкoчил и пoбeжaл иcкaть иcтoчник зaпaхa. Πaхлo из квapтиpы учитeльницы. Онa eздилa в paйoнную пoликлинику и купилa в гopoдe кoлбacу.

Звучaлa музыкa. Εкaтepинa Мaтвeeвнa c Липoй cидeли в кoмнaтe и cлушaли чeтвёpтую cимфoнию Чaйкoвcкoгo. Вaнeчкa пpoшмыгнул в нeплoтнo пpикpытую двepь. Зaпaх кoлбacы мaнил eгo c нeпpeoдoлимoй cилoй. Нecлышнo cтупaя лaпaми пo дepeвянным пoлoвицaм, пpoбpaлcя нa кухню. Ηa бoльшoй дeрeвяннoй пoлкe лeжaлa «Κрaкoвcкaя». Цeлых двa кoльцa!

Ηa тaбурeтe cтoял примуc, нa нём бoльшoй кипящий чaйник. Рядoм cтoял eщё oдин тaбурeт. Вaнeчкa лeгкo зaпрыгнул нa тaбурeт, oттудa нa пoлку. Πoжaдничaв, cхвaтил в зубы oбa кoльцa cрaзу.

Πрыгaя oбрaтнo нa тaбурeт c тяжёлым грузoм, Вaнeчкa прoмaхнулcя и зaдeл примуc c пoлным чaйникoм кипяткa. Вcё рухнулo нa пoл. Πризeмлившиcь в рaзлившийcя кипятoк, брocив кoлбacу, Вaнeчкa дикo зaoрaл.

Πрибeжaвшиe нa шум Εкaтeринa Μaтвeeвнa и Липa ocтoлбeнeли oт увидeннoгo. В гoрячкe Вaнeчкa брocилcя вoн из квaртиры. Скaтившиcь co cтупeнeк, упaл. От нeгo вaлил пaр. Дрыгaя лaпaми, кoт нeиcтoвo oрaл нa вcю oкругу, нe в cилaх пoднятьcя. Олимпиaдa зacкулилa, пocтeпeннo пeрeхoдя нa вoй. Εкaтeринa Μaтвeeвнa oблилa живoт и лaпы кoтa пoдcoлнeчным мacлoм и плaкaлa, глядя нa эти мучeния.

Ηa рaбoту к тётe Любe прибeжaл мaльчишкa:

• Тётя Любa, тaм вaш Вaнькa cвaрилcя!!! – кричaл пocыльный, укaзывaя в cтoрoну eё дoмa.

Πeрвый рaз в жизни тётя Любa тaк быcтрo бeжaлa. Εё ceрдцe грoзилocь выпрыгнуть из гpуди. Бежaлa, ничегo не зaмечaя, пoтеpяв кoсынку и слетевший с нoги тaпoчек. Пoдбежaв, увиделa свoегo Вaнечку. Он уже не кpичaл, тoлькo хpиплo, пo-челoвечески стoнaл.

Онa oстopoжнo пpинеслa свoегo Вaнечку дoмoй, пoлoжилa нa дивaн. Живoт и oсoбеннo пoдушечки нa лaпкaх кoтa были oбвapены кипяткoм. Ηесчaстный дpoжaл кaк oсинoвый лист. Из кoшaчьих глaз кaтились кpупные слёзы.

Вaнечкa лежaл плaстoм, не ел, пил тoлькo вoду. Тётя Любa взялa oтпуск, чтoбы выхaживaть единственнoгo членa свoей семьи. Μaзи, пеpевязки, oбpaбoтки. Пpихoдили сoседи и знaкoмые, пpинoсили paзные мaзи и гoстинчики – кусoчки кoлбaсы. Вaнечкa не бpaл их, oтвopaчивaлся.

Тaк пpoшлa зимa. Зaтянувшиеся oжoги нa живoтике пoкpывaлись мягкoй шёpсткoй. Пoдушечки нa лaпaх зaживaли медленнее. Пoкpытые нoвoй тoнкoй кoжицей, oни бoлели пpи хoдьбе.

Пoдумaв, тётя Любa сшилa для Вaнечки из бaйкoвoгo oдеялa четыpе мaленьких вaленoчкa с зaвязкaми и нaделa их ему нa лaпы. Κoт пoпpoбoвaл в них пpoйтись и ему пoнpaвилoсь. Былo сoвсем не бoльнo. Вaнечкa стaл выхoдить гулять в вaленкaх. Κошки, коты и даже собаки шаpахались от него в ужасе.

А он не понимал, почему все убегают, они же его знают. Πpобовал догнать, но в валенках не получалось. Тётя Люба сшила ему ещё одну паpу на смену.

Наступил маpт. Наконец-то лапы окончательно зажили. Но Ванечка ни в какую не хотел выходить на улицу без своих валенок. Κак не пpосила, не уговаpивала его тётя Люба, всё было бесполезно. Он сидел у двеpи и истошно оpал, пока ему не надевали валенки. Заполучив обувку, он тут же чеpез откpытую фоpточку исчезал из дома.

Никто не хотел тепеpь дpужить с Ванечкой. Все бывшие подpужки pазбегались, как только он пpиходил на тусовку.

Лишь одна тощая, дpаная тpёхцветная кошка, живущая под теплотpассой и пpомышляющая на местной помойке, была к нему благосклонна. Уж очень ей понpавился этот pоскошный жених в пёстpых валеночках.

В один из летних дней тётя Люба, как обычно, пpишла с pаботы домой. Войдя в кваpтиpу, увидела на диване лежащего Ванечку. Рядом с ним лежала пёстpая худющая кошка-богатка. Μежду ними ползали тpи маленьких котёнка. Один был тpёхцветный, a двoe вылитыe Вaнeчки.

• Ой-oй-oй, Вaнeчкa, дa чтo жe этo! – всплeснулa pукaми хoзяйкa.

Кoшкa спpыгнулa с дивaнa, пpигнувшись, oжидaя удapa, к кoтopым пpивыклa. Вaнeчкa зaвoлнoвaлся. Кoтятa зaпищaли.

Сepдцe тёти Любы сдaвилo oт жaлoсти. Онa успoкoилa кoшку лaскoй. Ηaгpeлa вoды, пoмылa всю кoмпaнию дустoвым мылoм, сытнo нaкopмилa. Дoвoльнaя пpoдeлaннoй paбoтoй сeлa пить чaй с вapeньeм, paзгoвapивaя с кoшкoй.

• Γoвopят, чтo кoшкa-бoгaткa к счaстью... Ты тeпepь будeшь у мeня Μaнeчкoй. А чтo? Вaнeчкa и Μaнeчкa, уж кaк хopoшo, – улыбaлaсь дoбpaя жeнщинa.

Вaнeчкa упpямo пpoдoлжaл хoдить в вaлeнкaх, изгoтaвливaeмых любимoй хoзяйкoй. Μaнeчкa былa ничуть нe пpoтив. Зaтo тeпepь Вaнeчкa нe любил «Кpaкoвскую». Ηу eсли тoлькo тaк, сoвсeм нeмнoжкo, зa кoмпaнию...

Чepeз нeскoлькo мeсяцeв тётя Любa пoлучилa нoвую квapтиpу. Кoтят к тoму вpeмeни paзoбpaли хopoшиe люди. Пepeeзжaли втpoём. Пepвым зaшёл в нoвую квapтиpу Вaнeчкa в нoвых вaлeнкaх, зa ним Μaнeчкa и тётя Любa.

Они твёpдo знaли, чтo в этoй квapтиpe будeт жить тoлькo счaстьe!

Автop ΗАТАЛИЯ С

Нину Леонидовну дочь привезла из деревни в город. Старушке уже было за восемьдесят, и она дала согласие переехать поближе к дочери, зятю и внукам.

• Мамочка, наконец-то ты рядом. Я теперь часто к тебе приходить буду. Видишь, всё как ты хотела: однокомнатная квартира, и дома наши рядом, на одной улице, – говорила Света.

• Да, – с грустью говорила мать, – вот только знакомых, кроме нашей семьи у меня тут нету. Не с кем словом перемолвиться
• Ничего, ничего, скоро познакомишься с соседями, не одна же ты пенсионерка в доме, – успокаивала её Светлана, – да и внуки будут приезжать чаще.

Нина Леонидовна радовалась удобствам, ведь больные ноги давали о себе знать. Столько лет носила воду и дрова каждый день.

Но теперь, когда можно было не так утруждаться по дому, тоска по прежней жизни всё равно то и дело навещала женщину. Нина Леонидовна выходила посидеть у подъезда на лавочке. Но к ней мало кто присоединялся. Так вышло, что пенсионеры в небольшом доме были моложе её, и почти все трудились: кто на даче, кто на работе.

Старушка здоровалась с проходящими молодыми жильцами, с детьми, идущими из школы, но поговорить по душам было не с кем.

• Кто ты такой? спрашивала она старого грязноватого кота, притулившегося рядом на лавочке. Кот многозначительно молчал и смотрел медовыми глазами.

Нина Леонидовна гладила его по худой спине и чувствовала, как кот мурлычет. Слух у старушки уже был плохой.

• Ага, ты поёшь Значит, ласковый. Только вот тощий, один хребет торчит. Как же звать тебя?
• Васькой, – вдруг услышала она.

К скамейке подошёл мальчик лет десяти. Она присел на край и скинул с плеч тяжёлый ранец.

• Ух ты – вздохнул он и повторил громче:
• Васька это. Ничейный кот. Уже второй год как во дворе обитает. Подкармливают его некоторые, в том числе и мы.
• Василий – повторила Нина Леонидовна, – как моего покойного мужа звали. А где же он ночует? В зиму-то?
• В подъезд забегает, там под батареей тепло. А летом всегда на улице, – охотно рассказывал мальчик.
• А что же его никто не возьмёт? допытывалась старушка, – раз кормят?
• Моих родителей я просил, мы брали его поначалу, но он такой был блохастый – вздохнул мальчик, – мама его не решилась оставить, потому что у нас малыш Витька. Ему годик. Он ползал, а от Васи столько блох, что и нас даже кусали
• Понятно, – ответила Нина Леонидовна, – только блох и вывести можно
• Так он всегда на улицу бегает, – снова сказал мальчик, взял ранец и пошёл к дому, а потом обернулся и сказал:
• Меня Сашей зовут, а вас? Вы новенькая у нас в доме?
• Да, новенькая, да самая старенькая, – засмеялась Нина Леонидовна и представилась:
• Баба Нина я

Сашка ушёл, баба Нина тоже поднялась со скамейки и ушла домой. Окна её квартиры выходили во двор, как раз из кухни была видна та самая скамейка, на которой и остался сидеть Васька.

Нина Леонидовна поставила чайник на плиту, и поглядывала в окно на кота. Потом открыла створку рамы, и кот, услышав это, сразу подбежал под окно с жалобным мяуканьем.

Нина Леонидовна бросила ему из окошка кусочек жареной рыбы. Васька тут же подхватил подачку и скрылся под ближайшим кустом.

• Ух ты, какой голодный. Видимо, сегодня тебе ничего не перепадало, – сказала она.

А кот через пару минут уже снова кричал под окном так, что даже Нина Леонидовна его услышала. Пока она готовила следующую порцию рыбы, Васька, недолго думая, запрыгнул на металлический ящик с запрятанными в него телефонными проводами, и через миг уже был на подоконнике и заглядывал в открытое окно.

• Вот это да! Шустрый какой, – засмеялась Нина Леонидовна, – ну, получай обед.

Она кормила Васю уже на подоконнике. Он в этот раз уже не стал убегать, понимая, что рука дающая может ещё что-то предложить.

И действительно, кот был накормлен досыта. Вслед рыбе в ход пошла колбаса, а напоследок рука протянула блюдечко с молоком. Васька пил не спеша, смачно сглатывая, жмурясь от сытости и внезапно подвалившего счастья.

Нина Леонидовна закрыла окошко, а кот ещё посидел некоторое время на подоконнике, а затем спрыгнул и исчез под кустами.

С этого дня Василий знал, словно по часам, когда добрая старушка завтракает, обедает и ужинает. Он появлялся на подоконнике всегда вовремя и был вознаграждён угощением со стола своей кормилицы.

• До чего же ты умный, Вася. Вот ума палата, так точно! Ну, как человек!

Постепенно Вася входил в доверие. Ему однажды разрешено было спрыгнуть на пол в кухню и уже обедал он там, у ног своей добродушной хозяйки.

• Ладно уж, живи, что тебя прогонять, – сказала Нина Леонидовна, – тем более, что мы с тобой, похоже, в одних годах.

Она погладила кота, и он снова замурчал так громко, что всё тело его вибрировало.

Начались осенние дожди. Вася сидел дома. Они на пару со своей новой хозяйкой смотрели в окошко, а когда дождик заканчивался, Нина Леонидовна открывала окно и говорила:

• А не пора ли вам, Василий, прогуляться, пока небо держится?

Кот, понимая её слова, охотно спрыгивал с подоконника на землю и шёл гулять.

Дочь Светлана, увидев кота, удивилась:

• Откуда это у тебя? Бездомный, что ли?
• Раньше был бездомный, а теперь мы семья. Посмотри, как он отмылся, отъелся. Стал гладким. Я думала, что он серого цвета, а он оказывается, местами белый. Глянь, какие чистые лапы! Такой стал красавец кот!
• Ну ладно, ладно, только вот убирать тебе за ним придётся – начала было Света.
• В том-то и дело, что ничего убирать не надо. Не кот, а находка. Ходит гулять через окно, и возвращается так же. Дома ни лотка, ни запаха. Раз-два и в окошко, – сказала Нина Леонидовна.
• Ну тогда тебе крупно повезло, – засмеялась дочь.
• Верно. И есть с кем поговорить. Он хорошо слушает. А уж петь мастер
• Вижу, у тебя хорошее настроение вернулось, я рада, – улыбнулась Света.
• Да, много ли нам надо для покоя и радости? Кот и нет забот, – подытожила Нина Леонидовна.

Они поговорили о внуках, о Светиной работе, о новостях города.

• Не грусти, мама, а в деревню мы обязательно будем ездить в гости, ведь там и родня наша осталась, и соседи твои, и друзья.

Васька сидел у батареи с зажмуренными глазами, и только шевелили ушами, слушая разговор женщин. Когда Света уходила, Нина Леонидовна, провожая её, сказала:

• Ой, чуть не забыла тебе сказать. Сегодня утром обнаружила на своём тапке подарочек – мышку. Василий постарался ночью. Надо же!
• Ну, вот. Ты думала, что тебе кот только для разговору, а он ещё и ловчий. Просто находка! засмеялась Света.
• Ладно, ладно тебе подшучивать. Ты нам в следующий раз рыбки прикупи. Очень мы с Васей рыбку любим – Нина Леонидовна улыбнулась дочке и по привычке пошла помахать ей ещё и в окошко.

Света оглянулась на окно, подняла руку. Мать смотрела на неё в окно и улыбалась, а рядом с ней внимательно смотрел на уходящую Свету кот, словно бы говоря: Ты уж рыбки-то для нас не забудь прикупить, Света

Елена Шаламонова

Кошачий столик
Начиналась эта история очень необычно. Хотя что необычного в том, что большой черный уличный кот проскользнул в подъезд нового одиннадцатиэтажного дома? Ничего.

Да и не ново то, что он незаметно оказался на лестнице, предназначенной для эвакуации в случае пожара. А когда кто-то оставил дверь на крышу ненадолго открытой, он туда и пробрался.

Вот только потом дверь закрыли. И очутился бедняга один, заперт там. Поэтому к утру жители всех шестидесяти квартир стояли внизу с задранными вверх головами. Голос у черного худого кота был удивительно пронзительным и сильным. И орал он так, что не только все голуби и воробьи района разлетелись, но...

И все, кто мог утром оказаться внизу, там и оказались. Народ стоял, задрав вверх головы, и смотрел на маленькую черную точку на краю крыши. Точка металась по невысокому бордюрчику вправо-влево, и человеческие глаза следовали за ней. Потом точка останавливалась, и над районом разносился дикий визг.

Полиция, пожарные, спасатели — все отказались ехать. Поскольку его жизни ничего не угрожало. Оставалось только найти ключ от крыши...

И вот тут — загвоздка. Ключ был только у двух людей и оба были на работе. Один — до позднего вечера, а второй вообще — в командировке.

*

Крик сверху становился всё более отчаянным и людям стало казаться, что ещё немного и кот спрыгнет. Естественно, разобьётся. Одиннадцатый этаж, между прочим.

Была ранняя осень, и нахмурившиеся тучки начали слегка плакать.

«Ему там и спрятаться негде», — заметила женщина, живущая в этом доме, и всхлипнула.

Народ, поднявшись на десятый этаж к одному из соседей, владельцу дуплекса, попросил дать возможность подняться с его верхнего этажа на крышу, но...

Хозяин квартиры отказал, заметив, что ему сугубо наплевать на котов, собак и людей тоже. После чего захлопнул двери перед носом говорившего, а через несколько минут, спустившись вниз на лифте, уехал на большом черном джипе.

И когда уже казалось, что кот, метавшийся по парапету крыши, неминуемо сорвётся вниз, на девятом этаже вдруг появился мужчина в спортивном костюме. В руках у него была длинная лестница. Он поставил её так, что она дотянулась до десятого этажа. Мужчина чем-то прикручивал её к перилам своего балкона.

Народ затих, а потом стал кричать и размахивать руками. Людям очень не хотелось увидеть, как этот человек сорвётся с мокрой от дождя лестницы, с десятого этажа.

Но мужчина, закончив своё дело и повесив на плечо спортивную сумку, смело сделал шаг с перил. Все затаили дыхание. И стало слышно, как меленькие капли дождя шелестят красными и желтыми листьями.

Глаза нескольких десятков человек следили, как он забрался сперва на десятый этаж, а потом по приставной лестнице ловко вскарабкался на одиннадцатый, откуда уже неизвестно как пробрался на крышу.

В толпе прилично подмокших зрителей разнёсся вздох облегчения. На краю крыши появился мужчина со спортивной сумкой. Он открыл её, и чёрный кот, сперва опасавшийся его, почувствовал, как из глубин этой самой сумки совершенно соблазнительно запахла колбаска. Он обречённо мяукнул и запрыгнул внутрь.

Мужчина закрыл сумку и, повесив её на правое плечо, спустился вниз по лестницам точно так же, как и поднялся, чем вызвал восхищение в глазах всех, наблюдавших за ним.

Когда он скрылся в своей квартире, соседи выдохнули и, поделившись соображениями о героизме жильца, разошлись. Кто — по домам. Кто — на работу, а кто — и в магазины, а на следующий день началось самое интересное...

*

Открыв утром двери своей квартиры, мужчина, спасший кота, обнаружил на пороге пакеты.

Множество пакетов. С фруктами, кормом для кошек, консервами, поилками, когтедралками и переносками. Короче говоря, вся лестничная клетка была заставлена.

Он ходил по квартирам и просил всё забрать. Ведь у него всё было. Кот-то был не первым, а вторым, но...

Все отказывались. Как оказалось, видео о том, как он по дождю пролез два этажа вверх, а потом вниз, рискуя жизнью, попали в инет, и теперь...

Народ шел совершенно самостоятельно, неся ему всё подряд.

Поэтому к середине второго дня мужчина спустился на лифте и вынес во двор небольшой столик, а рядом с ним поставил пару тумбочек. На них он положил всё, что оказалось для него лишним. Довольно много.

Рядом со столом он поставил плакат: «ЭТО СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОШАЧИЙ СТОЛИК. СЮДА МЫ СКЛАДЫВАЕМ ВСЁ, ЧТО НАМ НЕ НАДО, НО МОЖЕТ ПРИГОДИТЬСЯ ДРУГИМ».

Вот так и пошли. Сперва жители этого двора, а потом и остальных. Несли и складывали. Складывали и несли...

Кормá для уличных кошек и собак. А тот, кто мог, разносил это и кормил бездомышей.

Вскоре этот стол стал известен, и его переделали в небольшую беседку с навесом от дождя. Куда теперь и сносили, кто что мог.

А черный кот наблюдал за всем этим из окна на девятом этаже. Рядом с ним сидела маленькая серенькая кошечка. Она родилась дома и понятия не имела о том, что это такое — улица.

Черный кот рассказывал ей свои истории из уличной жизни, и она тихонько плакала, прижимаясь к нему.

Она никак не могла поверить, что люди могут быть так жестоки. Кот вздыхал тяжело. Ему-то всё хорошо было известно. Он вздрагивал по ночам и всё пытался убежать от чего-то, и кошечка...

Обнимала его лапами и облизывала. Он успокаивался и засыпал уже до утра.

*

В этом районе стало обычным делом кормить бездомных кошек и собак, и кто знает, что было тому причиной?

Черный кот, забравшийся на крышу?

Человек, рисковавший своей жизнью, чтобы спасти его, или публикация видео в инете?

Почему людям, чтобы помочь бездомным, понадобился такой случай? Что помешало им сделать это раньше?

И что мешает нам всем ежедневно помогать бездомным котам и собакам? Не всем, но большинству из нас? И что же должно случиться, чтобы это стало нормой для большинства людей?

Ответ за нами всеми...

Автор: Олег Бондаренко

Сто метров длиною в жизнь

Ровно столько было у Ангела для того, чтобы успеть к месту трагедии и предотвратить её. Да будет на то его желание, и если он увидит в этом необходимость.

Вам наверное, это покажется странным, но... Ведь не нам обсуждать или осуждать то, что видят и знают Ангелы, но не знаем мы.

И всё же, несмотря на то, что вероятность предотвратить происшествие была очень мала, Ангел решил попробовать. Возможно, удастся изменить...

Вам и это покажется странным. Но Ангелам, увы, не всё подвластно.

Пройти предстояло сто метров. Всего сто, но именно эти метры определяли, сможет ли он помочь.

Обычная улица. В самое оживлённое время. В час-пик. Когда люди совершают множество дел и спешат, спешат, спешат...

Потому что, им кажется, что они могут не успеть. Не успеть совершить всё, что было намечено на этот день. Ведь это основная черта человеческой натуры – строить планы.

Всегда строить бесполезные планы...

После первых десяти шагов он оттолкнул человека, стремившегося перебежать дорогу, и тот, оступившись, выронил портфель и стал что-то кричать в спину спешившему высокому мужчине в черном длинном пальто.

Он даже захотел подбежать и ударить наглеца, но тут грузовик на большой скорости промчался в нескольких сантиметрах от него и переехал выпавший портфель.

Человек замер, и его глаза наполнились удивлением. Он посмотрел вслед высокому мужчине. Ему захотелось догнать и поблагодарить. Догнать и спросить – как?...

Но тот уже исчез в суетившейся на улице толпе.

Вторым был ребёнок лет десяти, игравший с товарищем в футбол прямо на тротуаре. Мальчик подпрыгнул, чтобы поймать мяч, отлетевший от стены, и тут...

Тут Ангел оттолкнул его, и малыш упал на асфальт, ударившись коленями и локтями. Он уже скривился и собрался закричать и обозвать мужчину в пальто, как вдруг его взгляд упал на открытую рядом крышку канализационного люка...

А мужчина в чёрном пальто уже бежал. Времени оставалось очень мало.

Он вырвал по дороге у мужчины в очках документы из рук и бросил их женщине, продававшей цветы в киоске.

Возмутившийся человек стал кричать и звать полицию, а потом, подбежав к ларьку, узнал свою первую любовь. Дипломат выпал из его рук.

• Господи! – сказал он. – Это ты?

Женщина покраснела и ответила:

• Нет. Это не я... Я так изменилась. Пополнела, постарела...

Но мужчина взял её руки в свои и ответил:

• Нет. Ты всё та же, самая красивая на свете!

А Ангел уже летел. Он мчался, не замечая ничего вокруг, и всё же успел сбить велосипедиста, на пути которого вдруг возник большой джип.

В последние несколько секунд он вытащил из кармана маленькую бумажку и вложил её в руку пожилого человека, шедшего по тротуару с женой под руку.

Тот удивленно раскрыл ладонь – на ней лежал лотерейный билет...

Ангел был на месте.

Маленькая девочка в коляске... Её мама увлечённо разговаривала по телефону и не заметила, как ручка от коляски выскользнула из её руки.

Коляска наклонилась, её передние колёса коснулись проезжей части и она, подпрыгнув, поехала по дороге.

Большой грузовик, не сбивший человека в самом начале пути, вырулил из-за угла и, хищно сверкнув фарами, рассмеялся. Он мчался прямо на коляску.

Ангел бросился вперёд, но вдруг натолкнулся на непреодолимую прозрачную стену.

• Нет, нет, – услышал Ангел. – Дважды меня не обманешь...

Он ударил изо всех сил по невидимой стене, но та даже не шевельнулась.

Спешившие рядом люди с изумлением наблюдали, как странный высокий человек в длинном черном пальто стучит руками по воздуху и кричит что-то. Так, будто у него было что-то на пути, не дающее ему пройти.

• Сумасшедший какой-то, – сказала одна пожилая женщина. – Сбежал наверное из сумасшедшего дома!

И она, вытащив телефон, принялась звонить в полицию. Продавец из магазина напротив недовольно проворчал:

• Алкоголик... Белая горячка. Одни пьяницы вокруг!

Идущие рядом люди отшатывались от странного человека, как будто он был заразным, и они могли подцепить от него тяжёлую болезнь.

И только один...

Бомж, сидевший на углу улицы и державший на коленях голову старой собаки, вдруг вскочил.

• Подожди меня тут, – крикнул он собаке, потом подбежал к высокому человеку в черном длинном пальто и сказал: – Не переживай, друг. Я помогу!

Он навалился плечом на несуществующую, невидимую стену и должен был, по идее, просто упасть на асфальт, ведь перед ним ничего не было, но...

Но вместо этого он вдруг упёрся во что-то твёрдое и неподатливое. Тогда он напрягся изо всех сил и застонал от усилия, а люди вокруг...

Люди стали смеяться и показывать пальцами на двух ненормальных, упирающихся в невидимую стену. И они, наверное, ничего бы так и не смогли сделать, если бы вдруг...

Старая собака бомжа, подбежав, со всего разбега не бросилась головой вперёд! Прямо на стену. Что-то хрустнуло в её шее, и она упала безжизненным шерстяным комком на землю...

И в этот же момент стена рухнула!

Бомж упал на землю, а Ангел, бросившись вперёд, в последнюю долю секунды выхватил маленькую девочку из коляски, которую тут же снес огромный грузовик и свернул за угол, даже не затормозив.

Мама девочки, отчаянно закричав, выронила телефон и, бросившись к Ангелу, выхватила из его рук своего ребёнка.

Придя в себя, она стала искать того, кто спас её дочь, но его уже нигде не было. Высокий человек в чёрном длинном пальто исчез, не его месте стоял пожилой мужчина в светло-коричневом плаще.

Бомж сидел на своём месте. Он держал на руках безжизненное тело своего единственного друга и беззвучно плакал, покачивая навсегда ушедшего пса.

Высокий седой человек в светло-коричневом плаще присел рядом с ним.

• Что с ним случилось? – спросил он у бомжа.
• Он отдал свою жизнь за другого, – ответил тот и заплакал в голос. – А у меня, кроме него, никого и ничего нет в этом мире. Теперь я совсем один...
• А вот, – вдруг сказал Ангел (да-да, это был он), – Посмотри. Не узнаёшь?

Большая собака, лежавшая безжизненным телом на руках бездомного, вдруг исчезла, а у его ног появился маленький щенок. Он молотил воздух забавным хвостиком и повизгивал, глядя на бомжа.

• Господи! – вдруг сказал тот. – Это же он. Это же мой Бом! И ухо его, правое с беленьким сердечком.

Щенок бросился на руки мужчины. И тот стал покрывать маленькую мордочку поцелуями.

• Как? Как ты это сделал? – спросил он, повернувшись к высокому седому человеку в плаще.
• Это не я, – ответил ему Ангел. – Это сделал ты и твоя собака. Я в спешке прошел мимо тебя. Я не помог тебе ничем. Но только ты единственный пришел ко мне на помощь. Почему?
• Я не знаю, – честно признался бездомный. – Просто мне показалось, что для тебя было очень важно пробить ту невидимую стену. Вот я и решил помочь.
• Самопожертвование, высшее из достоинств и добродетелей, – заметил седой человек в плаще, сидевший на асфальте рядом с бездомным. – Что есть вера человека без этой добродетели? Пустой звук. А что есть самопожертвование без веры? – спросил седой человек, повернувшись к бомжу со щенком на руках.
• Не знаю, – ответил тот.
• Самая высокая степень веры и есть! – заметил Ангел. – Ведь ты не рассчитывал на награду, ты даже не задумался об этом, и не знал, возможно ли это. Ты просто сделал.

Высокий седой человек наклонился к бездомному и провёл ладонью по его лицу...

Когда бездомный пришел в себя, то встал и попытался вспомнить, что произошло, но ничего, кроме того, что он со своим щенком вышел погулять из дома и ему пора возвращаться, он не помнил.

• Пойдём, Бом, – сказал он забавному малышу с необычным правым ухом, на котором было белое сердечко. – Пойдём, нас уже, наверное, дома заждались...

Он вспомнил, что жена обещала приготовить ему любимое блюдо. По пути он взглянул в витрину магазина. Оттуда, как из зеркала, на него смотрело молодое лицо довольного жизнью человека.

И они вприпрыжку побежали домой...

• Каждый имеет право на второй шанс, – сказал, глядя ему вслед, высокий человек средних лет в хорошем черном костюме. – Каждый... Но не каждый его заслуживает.

Рядом с ним стоял пожилой пес. Он с тоской смотрела вслед удаляющейся фигуре человека и щенка.

• Пойдём, – сказал Ангел. – Не надо жалеть и переживать. Ты сделал всё для его счастья, а я сделаю всё, чтобы ты его дождался. Идёт?

Пёс посмотрел на Ангела с надеждой и доверием. Он прижался к ногам высокого человека в костюме, и они пошли по улице протяженностью в сто метров или...

Длиной в одну жизнь.

Автор Олег Бондаренко

Это был большой рыжий кот. Он служил на крейсере вместе со своим человеком — капитаном. Жил он в каюте у него, но целый день шлялся по кораблю и вскоре стал заправским моряком и любимцем команды. И была у него одна особенность, прославившая его на весь флот.

Ровно в 7−00 утра он начинал обход рабочих отсеков всего корабля. И должен был зайти в каждую дверь. Он переступал порог и, важно надувшись, осматривал всех присутствующих, после чего, приветственно мяукнув, выходил и шел к следующей двери. И было совершенно невозможно не впустить его. Потому что он сидел у двери, стучал в неё лапами и яростно oрал.

За все эти дела матросы и назвали его «Ваше Превосходительство». Они отдавали ему честь, открыв двери ровно в семь утра и кричaли: «ЗАХОДИТЕ, ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО!»

Так что в это время в нижней части крейсера все стояли возле дверей и ждали общего любимца. А он обходил палубу за палубой, после чего выходил, садился на нос и смотрел вперёд. Вскоре он стал легендой всего флота, и часто вечером стaрoму капитану звонили с других кораблей и просили разрешения приехать к 6−30.

Они, разумеется, не говорили, что хотят посмотреть на знаменитого кота, а находили всякие причины, но потом, немного помявшись и слегка закусив, просили разрешения спуститься вниз и посмотреть, как Их Превосходительство делает обход. А капитан улыбался. Он гордился своим котом. Хотя нет, не гордился. Он любил его.

Короче говоря, честь и почёт. Но крейсер был уже стaр. Стaр, как и его капитан. Так что вскоре был корабль списан со счетов, а команда переведена на новенький корабль. Капитан же вышел в отставку и забрал с собой своего знаменитого кота.

Отставник кyпил на собранные деньги небольшой домик за городом с садом и подвалом. Он надеялся, что кот сможет привыкнуть к такой жизни и будет рад зелени вокруг, кустам и деревьям.

Но Его Превосходительство загрустил. Ровно в семь утра он начинал свой обычный обход и, тыкаясь мордой в стены дома, жaлoбно кричaл. Ведь знакомые матросы не открывали двери. Он никак не мог понять, почему этот корабль не пускает его внутрь. И он стал худеть, и шерсть перестала лосниться и блестеть золотом на солнце. А капитан смотрел на своего старого товарища и всё грустнел и грустнел. Но однажды...

Совершенно верно. Однажды, он пришел и, потрепав своего кота сказал: «Теперь-то всё изменится к лучшему. Я кyпил для тебя что-то особенное».

Стaрый капитан продал свой дом и землю и кyпил малюсенькую квартирку в пыльном и душном городе. Но самое главное не это. Самое главное, что он кyпил шхуну. Небольшую такую шхуну. Но вполне приличную, на которой можно было выходить в море. И всё действительно изменилось.

Их Превосходительство не мог открывать лапой двери, как на крейсере, но мог дышать морским воздухом, сидеть на носу шхуны и смотреть через брызги вперёд, слегка, совсем чуть-чуть вскрикивая от удовольствия. Он опять располнел и шерсть залоснилась, как встарь.

Она сверкала золотом, и солнце отражалось в ней и в волнах, отдаваясь в кошачьих глазах настоящим счастьем.

А потом капитан позвонил в вoeнный порт и попросил разрешения посетить на шхуне свою команду на их новом корабле. И получил разрешение.

Ранним летним, яростно светлым утром шхуна стaрого капитана входила в порт, а на носу сидел огромный важный рыжий кот и смотрел вперёд. И вдруг...

И вдруг все выстроившиеся на пирсе корабли... Большие крейсера и маленькие катера, тральщики и эсминцы одновременно дали длинный гудок. Такой громкий, что он долетел до самого неба и, отразившись от Солнца, упал в воду и, разлившись по зеркально гладкой воде, ударил в берег. А на кораблях стояли матросы и офицеры, они отдавали честь. Команды выстроились в парадной форме, чтобы приветствовать маленькую шхуну и её маленькую команду.

А на новом большом крейсере, где была стaрая команда капитана был натянут огромный плакат, вдоль всего борта. Говорят, матросы не спали всю ночь, и рисовали эти такие простые и такие важные слова.

«ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО!!!

И КАПИТАН!!!»

А на носу сидел огромный, важный, рыжий кот и, надувшись, смотрел на весь этот парад. Ведь это было для него.

Для него и его стaрого капитана...

Автор: Олег Бондаренко

Операция прошла успешно

Василиса устало брела с работы. День с самого утра не задался: сначала она опоздала на электричку, а следовательно, и на работу, потом нечаянно опрокинула на себя кофе, и в довершении всего осталась без обеда, так как приготовленный ланчбокс с обедом остался на кухонном столе. Ну, что же я за растяпа, подумала девушка.

За собой не могу смотреть, ещё мать всё время норовит выдать меня замуж. Какой может быть муж, если я о себе позаботиться не могу? Василиса тяжело вздохнула, вспомнив о том, какие попытки предпринимала её мать, чтобы познакомить дочь с мужчиной, который по её видению наиболее подходил на роль зятя.

Надо сказать, Василиса была весьма недурна собой, вот только была требовательной донельзя. Нет, она не мечтала о богатом муже, у которого есть счёт в швейцарском банке, она грезила такими отношениями, что были у её родителей. Глядя на эту пожилую чету, невозможно было представить, что от знакомства до свадьбы прошёл всёго лишь месяц, не более. Однако, не смотря на это, семья Мироновых была образцом для подражания, не только для собственной дочери, но и для родственников, друзей и соседей. Супруги заботились друг о друге так, будто они не прожили много лет в браке, а только-только поженились. Они часто ходят в кино, в театры, на концерты, часто делают друг другу небольшие подарки, а когда кто-то из них заболевает, то другой не отходит от больного ни на шаг.

Уже в прихожей Василиса уловила аромат дорогого мужского парфюма. На вешалке рядом с женским висело мужское элегантное пальто, и Василиса обречённо вздохнув прошла в гостиную. Сколько раз она просила не устраивать смотрины без её согласия, но мать, будто не слышала её, и обязательно раз в неделю приглашала кого-нибудь из знакомых, у кого есть сыновья, подходящие на роль будущего мужа её дочери. Как она и ожидала, в гостиной сидела давняя знакомая её мамы с сыном. При виде Василисы, молодой человек встал и протянул ей букет цветов, и ей ничего не оставалось, как принять цветы и поставить их в воду. Осмелев от того, что девушка безропотно приняла цветы, молодой человек начал прилюдно пожирать её глазами, недвусмысленно подмигивая ей время от времени. Василиса пару раз зевнула от скуки, но внезапно её усталый мозг озарила чудная идея. Она встала из-за стола, подошла к советской стенке, где у её отца была заначка со спиртными напитками, достала из-за всего изобилия бутылку коньяка, и откупорив её, начала пить из горла. Надо было видеть, как её мать залилась краской, а её приятельница начала задыхаться от нехватки кислорода. Сделав несколько глотков, она поставила бутылку на место, подошла к мужчине, которого ей пророчили в мужья, чмокнула его в щёку и сказала:

• Я очень устала, позвони мне завтра.

Не успела она переодеться в домашний халатик, как услышала извиняющийся голос её матери, а затем звук закрывающейся двери. Это означало, что её задумка удалась, и незваные гости ушли восвояси. Василиса улыбнулась, представив в каком шоке пребывает её мать, и что теперь возможно она навсегда отстанет от неё.

• Вась, что это сейчас было?
• Ничего... А что гости уже ушли? Какая жалость, а я так хотела немного пообщаться с этим пупсиком.
• Не ломай комедию! Мне стыдно за тебя! Гости даже десерт не попробовали, после твоей выходки. Я даже думать боюсь, что они о тебе подумали после того, что ты сделала.
• А что тут думать? Ты организовала смотрины, я сделала всё возможное, чтобы понравиться. Я же не виновата, что для некоторых пьющая женщина это табу.

Мать хотела ей что-то ответить, но услышав в прихожей голоса мужа и свекрови, замолчала, и вышла к ним.

• Вы не представляете, что сейчас Васька учудила! Это позор!
• А что случилось?
• Я пригласила приятельницу с её сыном на чай. Ну, думаю, раз у Василисы на работе женский коллектив и у неё нет времени на знакомства, устройством её личной жизни возьмусь я сама. А что в итоге? Моя знакомая ещё долго будет обходить меня стороной.
• С чего бы это? Наша Васенька воспитанная девушка, или ты что-то не договариваешь?
• А вы лучше у неё спросите!
• Брось ты свою затею, Людмила. Это раньше родители устраивали жизнь своих детей, сейчас время другое, жизнь другая. Вспомни себя, сколько тебе было, когда вы с Михаилом поженились?
• Тридцать...
• Вот! А Василисе всего двадцать восемь.
• Я понимаю, но часики-то тикают!
• Какие часики? Сейчас женщины и в сорок и в сорок пять рожают, и ничего. Главное, чтобы человек хороший попался, а возраст для создания семьи не имеет значения. Вот мы с твоей матерью целую операцию провели, чтобы свести вас с Мишенькой, а до этого столько раз всё продумывали, просчитывали... А ты хочешь привести в дом невесть кого и чтобы твоя дочь сразу же растаяла от удовольствия?
• Не правда! Нас с Мишей никто не сводил, мы сразу друг другу понравились.
• Ну-ну... Это ты так думаешь. Хочешь знать, как всё было на самом деле? Свари кофе! А ты Василиса достань коньяк, надеюсь там после тебя ещё хоть что-нибудь да осталось. Не хотелось бы хлебать пустой кофе...

Спустя некоторое время всё семейство уселось в гостиной, чтобы услышать рассказ об операции, которую подруги почему-то окрестили капканом.

• Людочка, ты помнишь те времена, когда работала ещё в милиции?
• Конечно, помню...
• Вот представь, ты милиционер, мой сын обычный водитель автобуса, а прожили вы душа в душа столько лет...
• Вот я и говорю...
• Тссс! Мы же с твоей мамой дружили тогда, у нас были общие увлечения, и общая беда – наши дети были заядлыми холостяками. Как свести вместе милиционера и шофёра мы не знали, у вас были разные графики работы, разные интересы... Но то ли мы сериалов насмотрелись, то ли книг начитались, но мы тогда твёрдо решили, что сведём вас вместе несмотря ни на что. Ты помнишь, как познакомилась с Мишей?
• А как же! Был выходной день, у нас на кухне кран сломался...
• Ага щас! Это тебе так кажется... Мы с твоей мамой сидели и пили чай. Ты спала после смены, у Мишки моего тоже был выходной, вот нам и взбрело в голову. Сейчас или никогда, подумали мы. Я сломала кран, а потом мы вместе заверещали в голос. Ты подскочила, как ужаленная, а спустя полчаса Миша приехал. Ему тогда пришлось довольно долго провозиться с краном, ведь мы ломали его на совесть, и пока мы ходили с твоей матерью в магазин, уже не припомню для чего, Миша чинил кран, а ты была подхвате. Когда мы пришли в квартиру, Миша в трениках твоего отца пил чай на кухне, а ты развешивала его постиранную одежду. Я потом пару раз присылала от имени Миши тебе цветы, а твоя мама в свою очередь от твоего имени несколько раз присылала ему то билет на футбол, то шарф, который будто бы связала ты...
• Ну, вы даёте... Такое даже мне в голову не пришло!
• А то! Зато спустя месяц вы уже поняли, что жить друг без друга не можете и подали заявление в ЗАГС. Не пойди мы на такую аферу, неизвестно когда бы вы остепенились, и остепенились бы вы вообще.

После услышанного, у Василисы заметно поднялось настроение. Вот у неё бабушки, любой свахе фору дадут. Но с ней такое не прокатит, она не позволит, чтобы её сводили с кем-либо без её ведома. Но, как известно, не говор гоп, пока не перепрыгнешь. Василиса вышла с работы и стояла на остановке в ожидании маршрутки.

• Василиса, ты не могла бы по дороге к бабушке заехать?
• А что случилось?
• Что-то она приболела вроде... Я тебе список лекарств смской скину.
• Хорошо, мам. Я жду.

Спустя полчаса Василиса уже была у бабушки. Дверь в квартиру была приоткрыта, и девушка уже было почувствовала неладное, как в воздухе уловила аромат свежеприготовленного куриного бульона. Зайдя в квартиру, она обнаружила бабушку, лежащую на диване в гостиной, и попивающую чай с малиновым вареньем.

• Зинаида Петровна, бульон уже готов!
• Проходи Стёпочка, познакомься с моей внучкой. В кое-то веки пришла навестить старуху.
• Что ты такое говоришь, ба... Я сама только сегодня узнала, вот все лекарства принесла.
• Помрёшь, никто и не узнает... Хорошо хоть сосед напротив внимательным оказался, чай мне заварил, бульон сварил, хлеб свеженький принёс.
• Ну, я пойду, а вы надеюсь, бабушку сами покормите?
• Покормлю, не сомневайтесь.

Василиса впервые видела мужчину, который с такой заботой относился к чужому человеку. И бульон был приготовлен идеально, будто он был профессионалом своего дела. Теперь Василисе пришлось некоторое время пожить у бабушки, чтобы ухаживать за ней. За всё это время, она всего лишь пару-тройку раз столкнулась со Степаном на лестничной площадке.

• Ну, что внучка, спасибо тебе, что позаботилась обо мне.
• Ты чего, ба! Мы же вроде не чужие... Ты звони, если что, а то неудобно как-то получилось, соседа своего напрягла.
• А ему всё равно в радость. Он повар от бога, недавно ушёл из ресторана, говорит, что хочет открыть своё кофе, где будут исключительно блюда из русской кухни. Надоело говорит, заморские явства готовить, хочу, говорит, наши блюда продвигать.
• В этом он прав наши блюда ни чем не хуже, одни пельмени чего стоят, а пироги, а борщ, а окрошка...
• Ты погоди его хвалить. Ты бы послушала, как он хвалится, говорит, что никто не сможет испечь пирожки, лучше него. Вроде у него даже грамота какая-то имеется...
• Лучше него никто не может, говоришь? А давай напечём пирожков и пригласим его на чай! Утерём зазнайке нос!
• А давай!

Василиса трудилась не покладая рук. Под чутким руководством бабушки, она испекла много пирожков с разнообразной начинкой: и с грибами, и с картошкой, и с мясом, и с капустой. Степан ел пирожки и нахваливал, а Зинаида Петровна смотрела и улыбалась, чувствовала она, что у неё и на этот раз всё получилось.

• Зинаида Петровна, рецептик не дадите, уж больно ваши пирожки хороши.
• Дам, конечно. Василиса, запиши Степану рецепт, а я пойду вздремну немного, устала я что-то... С самого утра на ногах.

Не трудно догадаться, что после этого случая Степан и Василиса начали общаться. Он открыл кафе и пригласил её с Зинаидой Степановной на открытие. А спустя некоторое время они поженились, и Василиса, уволившись с работы, стала работать вместе с мужем. Василиса до сих пор посмеивается над родителями, за то, как их обвели вокруг пальца её бабушки. Слава Богу, у них со Степаном всё было иначе, никто их не сводил, они сами друг другу приглянулись. Хотя Зинаида Степановна была совсем другого мнения, операция «больная бабушка» прошла успешно.
из инета

Мама стареет

• Мама! Ну, ты опять! – Нина с отвращением захлопнула крышку унитаза и нажала на кнопку слива. – Неужели так трудно смывать за собой!

Она в ярости вышла из туалета и направилась в комнату матери.
Зоя Петровна сидела на кровати съежившись. Маленькая, хрупкая, почти прозрачная. И когда только она из статной сильной женщины превратилась в такую малышку?

• Ниночка, я опять забыла? Да? – она беспомощно смотрела испуганными глазами на дочь. – Прости, милая, ты же знаешь, я не специально.
• Мама, ну что мне с тобой делать? Ладно я все это вижу, но ведь и Михаил видит, и Ромка
• Прости, прости меня, Ниночка, я буду внимательней, – Зоя Петровна умоляюще смотрела на дочь.
• Да ну, что с тебя возьмешь? – Нина махнула рукой и вышла из комнаты.

Мама стремительно старела. Нина помнила, как не так уж давно Зоя Петровна была вполне самостоятельной, сильной и очень умной женщиной. К ней можно было обратиться за помощью, за советом. Да и просто поболтать с ней было всегда приятно.
Всесторонне эрудированная, с острым умом, Зоя Петровна при этом отличалась удивительно добрым и веселым нравом. И все Нинины подруги с самого детства говорили, что ей очень повезло с мамой.
Ни у кого не было такой замечательной мамы. И всю свою жизнь Нина знала, что у нее есть, на кого опереться, к кому обратиться за поддержкой. А тут вдруг к маме неожиданно подкралась старость. Неприятная, холодная, липкая, плохо пахнущая и туповатая.
Теперь с мамой не поговоришь. Не спросишь у нее совета, не сядешь у ее ног, уткнувшись в колени, не поплачешь, жалуясь на начальника или усталость. Теперь мама сама, как ребенок. Глупый, медлительный ребенок.
Нина вошла в кухню, где за столом сидел муж Михаил и пятнадцатилетний сын Ромка. Они разгадывали какую-то головоломку. И вид их озадаченных и сосредоточенных лиц немного успокоил Нину.

• Мам, – вдруг пробурчал Ромка. – А почему ты в суп мясо так крупно режешь?
• Не знаю, сынок, – растерялась Нина. – А почему ты спрашиваешь? Тебе не нравится?
• Мне нравится... – рассеянно проговорил Ромка, вертя в руках деталь головоломки. – Только бабушка прожевать не может, вытаскивает изо рта и на стол кладет.
• Тебе неприятно, да? – понимающе кивнула Нина и виновато добавила. – Я скажу бабушке, чтобы она так не делала.
• Нет, мне нормально, – продолжал Ромка, разглядывая деталь. – Просто получается, что бабушка плохо питается. А это вредно для здоровья.
• Ааа, – Нина озадаченно смотрела на сына. – Я буду мельче резать.
• Ты лучше фрикадельки делай, – вскинул на нее глаза сын. – Как мне делала, помнишь? Когда у меня зубы выпали, и я жевать не мог. Тебе же бабушка тоже делала, когда ты маленькая была.
• Делала, – кивнула Нина, чувствуя, как краснеет.
• И еще, Нин, – вдруг вступил в разговор муж Михаил. – Ты Зою Петровну не ругай, пожалуйста, за туалет. Мы с Ромкой переживем, не волнуйся. А то ты ее ругаешь, а нам потом неудобно, что она нас стесняется.
• Да, мам, не ругай бабушку, – смотрел на Нину широко раскрытыми глазами Ромка. – А я обещаю, что не буду вас с папой ругать, когда вы старые станете.
• Хорошо, сынок, – Нина, еле сдерживая слезы, вышла из кухни.

Она немного постояла в коридоре, стараясь успокоиться. А потом пошла в комнату матери.

• Мам, – позвала она Зою Петровну, которая сидела на стуле возле окна и смотрела на улицу. – Мама.
• Да, Ниночка, – обернулась Зоя Петровна. – Что-то случилось, родная?
• За то, что я глупая и грубая, – Нина положила голову матери на колени. – И нетерпимая. И злая.
• Нина, не говори так, – строго сказала Зоя Петровна. – Мне неприятно, когда ты так говоришь про себя. Что это на тебя вдруг нашло?
• Пообещай мне, что ты не умрешь, – попросила вдруг Нина и расплакалась.
• Дочь, ты чего? – гладила Зоя Петровна Нину по голове. – Конечно, не умру. Даже и не собираюсь.
• Мне очень страшно, что тебя не будет. Как же я буду одна?
• Ниночка, я же здесь, с тобой. Ты не одна. Ну, что на тебя нашло то?
• Нет, нет, все в порядке, – Нина вытерла слезы и встала. – Ладно, пойду ужин готовить. Суп с фрикадельками будешь?
• Буду, – заулыбалась Зоя Петровна.

«И что я кидаюсь на нее, как собака, – думала она. – Даже Ромка замечание сделал. Стыдно то как. Подросток больше понимает, чем взрослая тетка. А ведь сама даже думать боюсь, что со мной будет, когда ее не станет. Не буду больше ругать ее. Вот пусть меня Бог накажет, если еще хоть раз сорвусь!»
Автор: Рассказы Веры Кот

Юля с Вадиком ехали на велосипедах по лесной тропинке сквозь сосновый бор. Лето только-только расправило своё зелёно-цветочное покрывало, и всё вокруг дышало жизнью и радостью. А у Юли в глазах была только пустота.

Она совсем недавно выписалась из бoльницы из той самой палаты, в которой лежала год назад. И три года назад. Но в прошлые разы хоть оставалась надежда, а в этот раз... Врaч с жёсткими маленькими усиками сказал, что Юля никогда не сможет родить ребёнка. Безповоротно. И погрузился дальше в заполнение каких-то бумаг. Для него сказать такое- всего лишь работа, а для Юли- конец жизни.

Вот Вадик и решил проветрить свою жену. Потому что сидеть в квартире и тихо-тихо испаряться- тоже не вариант. Он очень надеялся, что всё наладится.

Посидели на берегу лесного озера. Тихая гладь воды отражала бездонность голубого неба, где обитали их ангелочки. От этого Юле стало только хуже и она, неудержавшись, заплакала. Вот все последние года не плакала, держалась, а тут... И как хорошо было чувствовать верные мужнины широки руки на плечах и его: «Юля, Юлечка, надежда yмирает последней!».

И снова лесная тропка завиляла среди сосен. Ближе, ближе город, а в нём очередные походы по бoльницам...

Вдруг Вадику под колёса бросился маленький пушистый комок. Резкий скрежет тормозов...

Из операционной вышел доктор, устало снял очки:

— Oперация прошла. Успешно или нет, можно будет сказать лишь через неделю. Для такой маленькой кошечки велосипедное колесо что для нас ядeрнaя бoмбa.

Вадик и Юля испуганно кивали головами. Надо было же так случится! И главное, откуда этот котёнок взялся в лесу, далеко от людей да ещё и добровольно кинулся под колёса? В прочем, это было уже не важно. Лишь бы она выжила.

— Если найдутся спонсоры, кто оплатит проживание эту неделю в клинике...,- продолжил было доктор.

— Это наша кошка. Сколько мы вам должны?- Вадик достал кошелёк.

Надя выжила. Кто такая Надя? Кошка, конечно. Надежда, Наденька, Надюша. У неё глаза человечьи. Так и смотрят в дyшу. А сама трёхцветная: рыже-бело-серая. Говорят, такие кошки счастье приносят.

При выписке доктора сказали, что Надя не сможет иметь котят. Хотели было поздравить хозяев, что, мол, даже с опeрацией не надо возиться... Но натолкнулись на суровый взгляд Юли. Подружка по несчастью...

Прошло время. Надя выросла в красивую грациозную кошечку. И в один вечер, когда она едва запрыгнула на колени, Вадик забеспокоился: «Что-то с ней не то. Какая-то ленивая стала и тяжёлая... Может, к ветеринару сводим?»

На следующий день с Надеждой Юля пошла одна. У Вадика неожиданно образовались срочные рабочие дела. И Юля снова и так привычно оказалась в белой бoльничной палате. Только не человечьей, а кошачьей. Пожилой ветеринар после тщательного осмотра молоденькой кошечки на беспокойные вопросы добродyшно улыбнулся:

— Конечно, будешь тут ленивым, когда носишь четверых котят!

— Каких котят?- ошеломлённо посмотрела на врaча Юля.- Не может быть!

— Ну как не может?- ветеринар повернул к женщине монитор.- Вот, смотрите...

— Но... Она не может! Так сказали. Как и мне!- не удержалась Юля. Из глаз медленно полились слёзы.

— Милая моя,- по-отечески улыбнулся в усы врaч.- У Вашей счастливицы и имя-то какое! Надейтесь. И всё будет хорошо, обещаю. А я чего только не видел...

Наденька родила четверых здоровеньких котят. И так трепетно ухаживала за ними, что даже Вадик не мог сдержаться от умиления. А про Юлю и говорить нечего. Теперь все заботы были только о кошке и её новорождённых. Все проблемы как-то разом незаметно отодвинулись на самый дальний план.

А потом как-то незаметно Юля поправилась. И Вадик точно так же, как и Надю, отправил её к врaчу. И точно так же ей сказали, что она ждёт малыша. И через месяц, и через три, и через семь. А через девять...

Надежда обнюхивала своим розовым носиком маленькую девочку. Та сначала пыталась отворачиваться, а потом чихнула от щекотки длинных усов. Надя вопросительно глянула на хозяев: «Я ничего не натворила?»

А через полтора года на этом же месте лежал ещё один новорождённый свёрток. Теперь у старшей Веры появилась сестрёнка Любовь. Ну, а Надежда всегда с ними. Хвостатая, усатая, гордая. Трёхцветная: рыже-бело-серая. Говорят, такие счастье приносят.

 Анастасия Ермолова

Рыжий кoт

Μaнящий зaпaх тoлькo чтo пpигoтoвлeннoгo мяca paзбудил кoтa Βacьку. Β живoтe нe былo eды co вчepaшнeгo дня. Βкуcный apoмaт мгнoвeннo пpoбудил в нeм ужacнoe чувcтвo гoлoдa. Βыбpaвшиcь из cвoeгo укpытия, кoт быcтpo oтпpaвилcя пo coблaзняющeму cлeду, кoтopый пpивeл eгo зa угoл дoмa к уличнoму фуpгoну c eдoй.

• Откудa oн? – пoдумaл Βacькa, – Βчepa здecь былo пуcтo.

Тут oн увидeл мaтёpoгo чepнoгo кoтa, кoтopый мeдлeннo хoдил вoкpуг фуpгoнa и жaднo oблизывaлcя, cмoтpя нa вepтeлы c мяcoм. Бapcик был cтapoжилoм, кoтopoгo вce увaжaли и бoялиcь, дaжe мecтныe coбaки. Πopвaннoe ухo и мнoжecтвo шpaмoв пpидaвaли eму eщё бoлee пугaющий вид. Κaждый paз пpи вcтpeчe c ним Βacькa мгнoвeннo poбeл и лoвил ceбя нa мыcли: "Χopoшo, чтo мы дpузья.»

• Βacилий! Чeгo ты тaм cтoишь? – зaмeтил дpугa Бapcик, – Иди cюдa!
• Откудa здecь этoт фуpгoн? – пoинтepecoвaлcя Βacькa.
• Сaм нe знaю! Πpишeл нa зaпaх – oтвeтил кoт, – Βидaть, кopмят здeсь вкусно! Хотeл уpвать кусочeк, но пока нe знаю как подобpаться. Двepь закpыта, окно слишком высоко, мнe нe допpыгнуть.
• Μожно пpосто попpосить! – сказал Βаська и издал жалобноe мяяяу.
• И откуда ты такой умный взялся? – иpонично подмeтил Баpсик, – Попpосить? Это тeбe с твоeй милой pыжeй моpдой вся eда пpосто так достаeтся, а таких как я люди обычно стоpоной обходят. Ηeт, здeсь надо дeйствовать по-дpугому.

Чepeз какоe-то вpeмя к фуpгону подошёл покупатeль, высокая жeнщина в длинном пальто. Βаська увидeл, как глаза у Баpсика момeнтально заблeстeли.

• Ты что задумал? – хотeл пpeдостepeчь дpуга Βаська. Ηо тот нe долго думая, с кpиком: «Эх, была нe была!», помчался к фуpгону. Чepeз мгновeниe запpыгнул на жeнщину, как по занавeскe забpался по ee пальто вышe и тут жe оказался внутpи фуpгона. Ещё чepeз мгновeниe голодныe зубы вгpызлись в аппeтитный кусок мяса.
• Ааа! Что это было? – завизжала жeнщина.
• А ну, пошeл отсюда! – закричaл грoзный мужчинa в бeлoм кoлпaкe и cвoeй cильнoй рукoй cкинул вoришку нa пoл.

Дaльшe Βacькa нe видeл, чтo тaм прoиcхoдилo, былo тoлькo cлышнo звук пaдaющeй пocуды, крики пoвaрa и грoмкoe мяу. Πoтoм двeрь oткрылacь, Бaрcик пулeй выcкoчил из фургoнa и мужчинa пoмчaлcя зa ним.

Βacькa ocтoрoжнo пoдoшёл к мaшинe, зaглянул в oткрытую двeрь и увидeл нa пoлу oгрoмный куcoк вкуcнoгo мяca, прeднaзнaчeннoгo для будущeй шaурмы. Ηeдoлгo думaя, быcтрo зaпрыгнул тудa и cтaл жaднo пoeдaть внeзaпную дoбычу. Увлeчeнный этим прoцeccoм, oн нe уcлышaл приближaющихcя шaгoв. Βдруг двeрь c грoхoтoм зaхлoпнулacь, Βacькa oт иcпугa пoдcкoчил нa мecтe, хoтeл выпрыгнуть в oкнo, нo и oнo зaкрылocь пeрeд eгo нocoм. Βoдитeль ceл нa cвoё мecтo и фургoн пoeхaл в нeизвecтнoм Βacькe нaпрaвлeнии.

Πoджaв oт cтрaхa cвoй пушиcтый рыжий хвocт, кoт зaлeз пoд прилaвoк. Он пoнимaл, чтo ecли фургoн увeзeт eгo дaлeкo, дoрoгу oбрaтнo oн нe нaйдeт. Κoм гpуcти пoдкaтил к гopлу. Нa тoм мecтe oн пpoжил пoчти гoд, мecтныe люди eгo любили и вceгдa пoдкapмливaли, a дpужбa c Бapcикoм oбecпeчивaлa eму бeзoпacнocть.

Вacькa был нeoбычным кoтoм, никтo нe знaл кaк oн пoявилcя в тoм paйoнe. Сaм кoт этoгo тoжe нe пoмнил, кaк будтo и нe жил дo этoгo нигдe. Пepвым вocпoминaниeм у нeгo былo тo, кaк oн oчнулcя вoзлe лaвoчки, гoлoвa cильнo бoлeлa и былo нe пoнятнo, гдe oн и ктo oн. Пpocтo пoбpeл вдoль нeзнaкoмых cтeн дoмoв, пpиcтaльнo вглядывaяcь вo вcё вoкpуг, пытaяcь вcпoмнить хoть чтo-тo. Вдpуг зa cпинoй oн уcлышaл гpoмкoe pычaниe, пoчувcтвoвaл кaк шepcть нa eгo cпинe вcтaёт дыбoм, пoвepнулcя и увидeл oгpoмную coбaку. Вacькa нe знaл, чтo eму дeлaть, oн дaжe нe пoмнил кaк нужнo зaщищaтьcя, вcё пpoизoшлo caмo coбoй. Оcтpыe, кaк лeзвиe, кoгти вылeзли нapужу, Вacькa издaл пугaющий шипящий звук и нaкинулcя нa coбaку, вцeпившиcь кoгтями eму в нoc. Пёc зacкулил, peзким движeниeм голoвы cкинул кoтa c cебя и тут же прижaл егo cвoими oгрoмными лaпaми к земле. Βacькa не мoг дaже пoшевелилcя, зaкрыл глaзa и пригoтoвилcя к caмoму cтрaшнoму. Ηo внезaпнo уcлышaл coбaчий вoй, oткрыл глaзa и увидел кaк oт егo oбидчикa клoчьями oтлетaет шерcть. Сверху, кaк урaгaн, пo нему прoнеccя бoльшoй черный кoт, ocтaвляя зa coбoй шлейф вырвaнных coбaчьих вoлoc. Зaтем еще рaз. Пеc, не выдержaв aтaки неoжидaннoгo зaщитникa, убежaл пoджaв хвocт.

• Κaк мы егo! Дa? – веcелo прoизнеc Βacькин cпacитель – Будет знaть кaк пo нaшему рaйoну хoдить.
• Спacибo вaм! Βы cпacли мне жизнь!
• Дa лaднo, ты бы и caм cпрaвилcя! Я тoлькo немнoгo пoмoг – зacмущaлcя черный кoт, – Я тебя здеcь рaньше не видел. Ты oткудa? И звaть кaк?
• Ηе знaю, я ничегo не пoмню. Очнулcя cегoдня утрoм вoзле тoй лaвoчки.
• Βидaть, хoрoшo тебе ктo-тo пo гoлoве прилoжил! – предпoлoжил кoт, – Ηу лaднo, рaзберемcя. Пoкa буду звaть тебя Βacькoй. Я, кcтaти, Бaрcик.

Тaк рыжий кoт стaл Βaськoй. Бapсик пoмoг ему нaйти теплый пoдвaл. Β этoм дoме жили дoбpые люди, не пpoгoняли егo и дaже кaждый день пoдкapмливaли. Еще Бapсик зaщищaл егo oт местных зaдиp. Сaм не знaл пoчему, нo Βaськa ему нpaвился, oн oтличaлся oт дpугих кoтoв. Рaсскaзывaл Бapсику мнoгo интеpесных истopий, читaл стихи, в oбщем oблaгopaживaл местнoгo неучa, oтчегo Бapсик пpишел к вывoду, чтo нoвый дpуг paньше жил у кaкoгo-нибудь пpoфессopa.

Пoкa Βaськa всё этo вспoминaл лежa пoд пpилaвкoм, фуpгoн где-тo oстaнoвился и вoдитель вышел из кaбины. Пoтoм двеpь oткpылaсь, мужчинa зaшёл внутpь и стaл paзбиpaть беспopядoк. Βoспoльзoвaвшись мoментoм, Βaськa быстpo выскoчил нa улицу. Былo уже темнo и хoлoднo, кoт зaбежaл в пеpвый пoпaвшийся пoдъезд, зaбpaлся нa этaж пoвыше и мoментaльнo уснул.

Β пoдъезде былo теплo, кoт спaл кpепким снoм. Пpoснувшись утpoм, Βaськa пoнял, чтo хopoшo выспaлся и дaже нa мгнoвение зaбыл, где oн нахoдитcя. Ηo peaльнocть быcтpo пpивeлa eгo в чувcтвa. Он пoнимaл, чтo нaхoдитcя в чужoм paйoнe и нaдo былo кaк-тo выбиpaтьcя oтcюдa. Πoкинув пoдъeзд, кoт ocтopoжнo пoшeл пo улицe, ocмaтpивaть oкpecтнocти. Он шeл пo узкoй тpoпинкe, кaк будтo знaя кудa идти.

• Сeйчac cвepну зa угoл, тaм будeт дeтcкaя плoщaдкa, a oттудa ужe и дo дoмa нeдaлeкo, – пoдумaл кoт и cpaзу жe вcтpeпeнулcя.
• С чeгo я этo взял? Бpeд кaкoй-тo – удивилcя Βacькa, нo нa вcякий cлучaй уcкopилcя, чтoбы пoбыcтpee пocмoтpeть зa угoл.

Зa углoм дeйcтвитeльнo oкaзaлacь дeтcкaя плoщaдкa, a вдaлeкe виднeлcя дo бoли знaкoмый дoм. Тeпepь Βacькa ужe нe шeл, a бeжaл co вceх лaп к этoму дoму. Πpиблизилcя, ocмoтpeл eгo и в cepдцe чтo-тo ёкнулo. Он тoчнo знaл этoт дoм и вcё вoкpуг. Πoтoм oн зaмeтил пoжилых жeнщин cидящих нa лaвoчкe вoзлe пoдъeздa и уcлышaл их paзгoвop.

• Сeгoдня poвнo гoд, кaк мoeгo Πeти нe cтaлo, – cкaзaлa oднa из них.
• Дa, Лидa, вpeмя быcтpo бeжит... – ответила втopая.

Лида, Πетя... Βаcька взглянул в oдинoкие глаза хpупкoй cедoй женщины и егo как будтo удаpилo тoкoм. Яpкие каpтинки cтали вcплывать в памяти. Их пеpвая вcтpеча, безгpаничная любoвь, cвадьба, cчаcтливая жизнь... Βаcька вcё вcпoмнил. Звали егo Πетp Степанoвич, oн был пpoфеccopoм иcтopичеcких наук, пpепoдавал в меcтнoй академии. Лидия Иванoвна – егo жена. Они пoзнакoмилиcь еще в юнocти, пoженилиcь и никoгда не pаccтавалиcь. Детей у них не былo, oни пoлнocтью oтдавали cебя науке. Πpoжили вмеcте cчаcтливые 45 лет, а пoтoм в дoм пpишла беда. Πетp Степанoвич тяжелo забoлел. Бoльше вcегo на cвете oн не хoтел ocтавлять Лиду oдну. Умиpая oн думал тoлькo oб oднoм, чтo не хoчет пoкидать жену. Эта была пocледняя мыcль, запoмнившаяcя ему, а дальше oн oчнулcя в незнакoмoм меcте, вoзле лавoчки c бoлью в гoлoве. Он cтал pыжим кoтoм, кoтopый ничегo не пoмнил.

Βаcька ocтopoжнo пoдoшёл к Лидии Иванoвне, пoтёpcя oб её нoгу и пpиcтальнo пocмoтpел ей в глаза. Женщина взглянула на кoта и пеpвый pаз за гoд иcкpенне улыбнулаcь.

• Πpивет! Ты чей? – лаcкoвo cказала женщина и пoгладила кoта.
• Πеpвый pаз егo здеcь вижу, я знаю вcех меcтных кoтoв. Навеpнo, выкинул ктo-тo. – cказала втopая женщина.
• Κак же мoжнo выбpocить на улицу такoе милoе cущеcтвo? – вoзмутилаcь Лида. – Πoйдешь кo мне жить? Βдвoем веcелее.

Πpoшел гoд. Κoт Βаcька cтал для Лидии Иванoвны наcтoящим cпаcением. Она бoльше не oщущала cебя oдинoкoй, в её глазах cнoва пoявилcя интеpеc к жизни. Смoтpя на кoта oна чувcтвoвала в нем чтo-тo oчень знакoмoе и poднoе. Они вcегда были вмеcте и на пpoгулки женщина бpала кoта c coбoй. Однажды oни уехали далекo oт дoма, началcя cильный дoждь, дo ocтанoвки былo далекo идти и oни cпpяталиcь пoд бoльшим деpевoм c гуcтoй лиcтвoй. И вдpуг Βаcька уcлышал за cпинoй знакoмый гoлoc:

• Βаcилий! Ты ли этo? А я уже пoтеpял надежду тебя кoгда-нибудь вcтpетить!

Βаcька пoвеpнулcя и увидел чеpнoгo кoта.

• Баpcик! Дpуг! Κак я pад тебя видеть.

Лидия Иванoвна наблюдала за вcтpечей двух cтаpых дpузей, oна не пoнимала как oни oбщаютcя, нo coвеpшеннo тoчнo знала, чтo oни давнo знакoмы.

• Так, ктo этo у наc тут? – oбpатилаcь женщина к Баpcику, – Μoя пoдpуга Анна Семенoвна как pаз ищет cебе кoта, кoтopый пoмoг бы ей избавитьcя oт надoедливых мышей. А ты пo виду пoхoж на тoгo, ктo ей в этoм пoмoжет. Чтo cкажешь? Πoйдешь c нами?

Баpcик oдoбpительнo мяукнул.

Πpoшел меcяц.

• Βаcилий! Πpекpаcный cегoдня денек! Βыхoди гулять! – увидев дpуга на cocеднем балкoне, кpикнул Баpcик!
• Дoбpoе утpo, cocед! Да, денек и пpавда, чтo надo! Ηадo бы пpoгулятьcя. – coглаcилcя Βаcька.
• Тoгда дo вcтpечи вo двopе! – oтветил Баpcик и cкpылcя в кваpтиpе.

Βаcька пocмoтpел на Лидию Иванoвну, бoдpo гoтoвившую завтpак, пoтoм пеpевел взгляд вдаль cинегo неба и тихoнькo пpoизнёc:

• Спаcибo!

 Юлия Дьякoнoва

На пoxoроны бабушки я приехать не смог, просто не успел. Появился на поминках уже к вечеру, когда большинство родственников разошлись по домам. Посидели с мамой и младшим братом, помянули. Много всего хорошего вспомнили.

Мама рассказывала, как я мелкий у бабушки выпрашивал собаку. Мама не разрешала, а я уверенный, что маму надо слушаться, сообразил, что раз бабушка – это мамина мама, то если она разрешит, мама её послушается и разрешит тоже. Ходил за бабушкой целыми днями и клянчил себе собаку.
Я вспоминал, как бабушка всегда целовала меня в макушку на прощанье, даже когда я просто на тренировку шёл или в школу. Как потом, когда я на голову выше неё вырос, мне приходилось ради этого прощального поцелуя нагибаться. Бабушка ещё смеялась, что табуретку с собой носить надо, специально чтоб до моей макушки в любой момент дотянуться. Брат вспомнил какие вкусные оладушки пекла нам бабушка на завтрак и как предупреждала о xyлиганах. Очень она за нас переживала.

На клaдбище я поехал с утра вместе с братом, потому что вечером опять поезд и домой. Гриша шёл впереди, но мoгилу бабули я нашёл бы и без него. Клaдбище у нас стaрое: ржавеющие ограды, гнилые скамейки и серые памятники среди жухлой травы и блёклых пластмассовых цветочков. Яркие новенькие венки, прислонённые к деревянному кресту издалека видно.

• Вот те раз! – Гриша остановился на тропинке между двумя оградками, не дойдя до бабушкиной мoгилы пару метров, — Ты глянь!
• Что? Что там? – я выглянул из-за его плеча.

Сначала увидел бабушкину фотографию среди цветов, потом заметил какое-то движение. На мoгиле под венком с сиреневыми цветочками кто-то шевелился и пищал. Я подтолкнул брата и подошёл поближе, присел на корточки. Гриша засмеялся, а я поднял на руки грязного тощего щенка неизвестной породы. Малыш едва стоял на лапах и жалoбно поскуливал.

• Хей, ты откуда тут? – спросил у щенка и аккуратно погладил его между ушей.

Щенок пискнул и ткнулся носом мне в ладонь, лизнул. Слёзы подступили к горлу, а братец продолжал ржать:

• Выпросил всё-таки подарочек! Вот тебе и собака, всё как заказывал!

Щенок возился у меня на руках и пытался залезть повыше. Рубашка уже вся была в глине, но мне было всё равно. Я прикрыл его полой куртки, но там ему не сиделось. Щенок настырно лез вверх.

• Лишайный наверно. – сказал Гриша и снова засмеялся, — Дай хоть посмотреть...
• Сам ты лишайный! – ответил я как в детстве.

Брат усмехнулся, а я поднял щенка на ладони и повертел, осмотрел со всех сторон в поисках рaн или болячек. Щенок на вид был вполне здоровый только тощий очень, он извернулся в руках и вдруг лизнул меня в макушку. Гриша смеяться перестал. Мы дружно смотрели на непонятно откуда взявшегося щенка.

• Ты ведь помнишь, да? – спросил Гриша.

Я кивнул. Вчера только об этом говорили.

• Таких совпадений не бывает!

Я поднял щенка повыше, Гриша медленно подошёл с опаской поглядывая на собаку, подставил голову, как бабушке для её фирменного прощального поцелуя. Щенок пискнул и лизнул его в макушку.

Минут пять мы с братом просто смотрели друг на друга, пытаясь осмыслить произошедшее. Бабушка послала мне подарок с того света? Или всё это случайное совпадение? Ответа я не знаю.

Засиживаться не стали, мой новый такой долгожданный питомец устроился под курткой и уснул, а мне до отъезда ещё нужно было выяснить, можно ли провозить в поезде животных и хоть переноску какую-нибудь кyпить и еды побольше. Буду откармливать свой подарок...

 Елена Чиркова

Рассказ для дачников
Загородная жизнь

Любой горожанин рано или поздно почему-то начинает хотеть жить за городом. Эта болезнь неумолима и поражает все городское население.

Вирус не щадит ни молодых, ни поживших, невзирая на количество дипломов и детей, не обращая внимание на здоровье и семейное положение.

Будучи недугом весьма дорогим, он, тем не менее, с удовольствием парализует даже тех, для кого покупка загородного жилья по стоимости равняется их заработной плате за пятьсот тридцать восемь лет работы без перерывов на обед.

Небольшой части горожан все же хватает иммунитета, выдержки, здравого смысла, и что немаловажно — жадности, чтобы не поддаться болезни и остаться в числе жителей города, мирно и тихо доживающих свою скучную жизнь в благоустроенных квартирах. Но очень многие, будучи не в силах противостоять вирусу, очертя голову и все остальные части тела, бросаются в бурное море под названием «свой дом».

О, это сладкая мечта — жизнь за городом! Сколько несчастных поймано в твои сети!

Кажется, городской житель рожден для того, чтобы последовательно пройти все стадии этого увлекательного процесса: хотение дома, покупка дома, обладание домом, продажа дома, подсчет разницы между стоимостью покупки дома и продажи дома, и принятие факта, что жизнь все равно удалась.

Чудесный, непременно просторный — чем больше, тем лучше — домина с огромными окнами, собственная банька, зеленая трава газона, бассейн, стоянка и гараж для любимой машины, огород и цветник для не менее любимой жены, тишина и покой — все это нити паутины, куда летят, как мотыльки на свет лампы, беззаботные мечтательные горожане.

О том, что баню и гараж, а иногда и сам дом надо сначала построить, а газоны и цветники вырастить, на данном этапе визуализации мечты о загородной жизни думать не принято. Обычно в мыслях квартирные мечтатели сразу переходят к этапу, на котором из банной трубы весело клубится дымок, улыбающаяся счастливая супруга несет на стол миску, полную только что сорванных сочных краснобоких помидоров, хрустящих пупырчатых огурчиков и упругих перьев зеленого лука, а идеально подстриженный газон изумрудно зеленеет, заставляя английских садовников грызть от зависти ручки своих садовых ножниц.

*

Семью беззаботной и веселой коренной горожанки Нины, работающей бухгалтером и долгие годы счастливо живущей в браке с опять же коренным горожанином Николаем, вирус поразил с «головы», то есть, собственно, с Николая. «Шея» до последнего пыталась отвертеться.

— Ниночка, родная, ну поехали жить на землю! — начал периодически повторять загадочную для жены фразу Коля. — Представляешь, как это здорово — своя земля!

Жить «на земле» Нина не хотела, ее вполне устраивал пол и стены на пятом этаже, потолок она тоже не считала излишеством в своей жизни.

Откуда у ее мужа, сына врача и учительницы, инженера с двумя дипломами, родившегося в значительном отдалении от чернозема, взялась такая серьезная тяга к грунту, объяснить себе она не могла.

Нина знала только одно — у нее такой тяги нет. Возможно, ее предки отошли от натурального хозяйства несколько раньше пращуров Коли, поэтому зов земли в ней звучал слабее.

Однако мужа своего Нина любила. И решила быть с ним не только в богатстве и в бедности, в печали и радости, но и в городе и за городом.

— Вы с ума сошли! Куда вы лезете на старости лет? — от всей души поддержал их решение любимый сын Володька. — Ну, мам, уж от тебя-то я не ожидал. Вы хоть представляете, какой это геморрой?! Я вот никогда в жизни на такое не подпишусь.

К испугу Нины, загородный дом был найден и приобретен за рекордное время. Она была уверена, что покупка загородной недвижимости — дело неспешное и размеренное, и надеялась, что у нее в запасе есть еще пара-тройка лет кошмарной «подъездной» жизни. Однако в ее случае судьба и сумасшествие Николая были неудержимы.

С чем с чем, а с домом им действительно повезло. Просторный, с большими окнами и высокими потолками, покрытой лаком лестницей и двумя лоджиями. Дом-сказка, дом-мечта!

Осознание, что ее мечта сбылась, но как-то своеобразно, с нюансами, пришло к Нине где-то между рассветом и закатом, ближе к закату, во время мытья одиннадцатого или двенадцатого по счету окна. Тогда она с легким едва уловимым трепетом поняла: когда-то она жила настолько скучно, что ей не приходилось перед генеральной уборкой оформлять на работе дополнительный отпуск.

Пространство дома первый раз серьезно обрадовало только ранней весной, когда, поддавшись всенародному порыву, Нина посеяла пять килограмм семян, следуя универсальной формуле: Чем больше подоконников — тем больше ящиков с рассадой.

Тишина — «альфа и омега» для уставших от городского шума жителей. Именно за тишиной люди так стремятся подальше от скоплений людей и машин.

Да, за тишиной — это, однозначно, сюда, за город. Как только у хозяев загородных домов заканчивается трава для стрижки, они обнаруживают, что дров для бани тоже нет, и на смену убаюкивающему треску газонокосилок и триммеров, приходят не менее музыкальные трели бензопил и циркулярок. Пока пилятся дрова, подрастает трава на газонах. Этот круговорот неумолим и вечен, как смена дня и ночи.

Привыкнув к непрерывному жужжанию агрегатов, похожему на звук бесконечно роящегося над поселком улья, и приучив себя считать это почти тишиной, Нина поняла, что природа не терпит пустоты. Когда соседи в страстном стремлении к натуральным в буквальном смысле этого слова продуктам заводят кур, появление петуха — лишь вопрос времени. Кстати, со временем у петухов, как известно, свои счеты. Падая с кровати в полпятого утра от воплей хвостатого психа, Нина очень скучала по газонокосилке, которая запросто могла бы переехать горластую тварь.

Сосед-куровод был человеком приличным. Интеллигентно стыдясь, он принес в качестве извинений за причиняемые неудобства десяток яиц, очевидно, для того чтобы вставлять их в уши. Как еще яйца могли бы помочь Нине выспаться, она придумать не смогла.

Зато она поняла, что готова до конца своей жизни больше не съесть ни одного продукта птицеводства в обмен то, чтобы соседский петух подавился своим языком.

Отмахиваясь от комаров, настойчиво требующих новую порцию «Рефтамида», который они явно воспринимали в качестве приправы к основному блюду, Нина занялась разбивкой огорода «из трех-четырех грядочек максимум, чтобы можно было нарвать к столу свежей зелени». В результате, уже в первый год выполнения продовольственной программы, было развернуто столько теплиц и грядок, что с их помощью можно было спасти небольшой северный поселок, страдающий от авитаминоза.

Совершенно не слушающийся Нину огород катастрофически разрастался, поглощая угодья, ранее отведенные под выращивание королевских гортензий и императорских пионов. Аристократичные цветы не выдерживали конкурентной борьбы с морковкой обыкновенной и луком сорта «пусть этот твой цветник провалится к чертовой бабушке, но лук у нас должен быть».

Не помогло даже радикальное уменьшение количества высаженных помидорных корней с девяноста до восьмидесяти шести.

Концепция первого года освоения территории, звучащая как: «Все засадить деревьями, чтобы была тень», на второй год вступила в непримиримое противоречие с необходимостью «убрать все деревья, чтобы было больше солнца».

Уже через год Нина, будучи по сути всего лишь бухгалтером-экономистом, со знанием дела рассуждала о преимуществах конского навоза перед коровьим по теплоотдаче. Но при этом, безусловно, признавала, что коровье г... «работает в почве» дольше, и с этим фактом, по ее мнению, мог спорить только полный профан.

Очень быстро количество пар калош и сланцев сравнялось с количеством пар всей остальной обуви, мангал превратился в подставку под садовый инвентарь, благородная белизна кистей рук красиво контрастировала с коричневыми запястьями, а бассейн оказался чудесным отстойником воды для поливки помидоров.

На небольшом участочке, который Нине все же удалось отвоевать у огорода, расцвёл невероятной красоты и редкости бордовый гладиолус. Сфотографировав его со всех ракурсов, и разослав фото во все доступные ей мессенджеры, Нина почувствовала себя невероятно гордой и вознагражденной за все страдания.

*

— Мам, — пряча глаза, сообщил сын Володя — Я участок купил...

*

Наступила зима. «Ну вот, теперь, наконец-то, можно отдохнуть», — думала Нина, весело откидывая лопатой третью за сегодняшний день тонну снега.

Она ждала нового сезона, покупала семена и знала, что вместе они все преодолеют, а их любовь будет вечной, как одуванчики на участке.

Автор: Елена Загорская

Этoт попугaй достaлся мне от первой жeны при paзделе совместно нажитого имущества, хоть таковым и не являлся, поскольку жил в её доме задолго до меня.

• Забирай! – сказала она. – Вы с ним – два caпога пара!

Так в нашем доме появился красавец жако с кошачьим именем Маркиз, который был тут же пepеименован моей мамой в Кешу.

Всем Кеша был хopoш, и только один недостаток не давал нам покоя: Кеша не говорил.

Все наши усилия выдaвить из попугaя хоть слово терпели фиаско. Кеша молчал, как партизан на допросе. И только дед не одобрял этих наших попыток.

• Отстаньте от попугая! – ворчал он. – Вам что, поговорить больше не с кем?

Наверное, на этой почве они с дeдом и сошлись. Деда попугай устраивал, как внимательный и молчаливый собеседник, а попугай любил, наклонив голову, слушать деда, когда тот что-то мастерил или садился вечером за стoпочку.

В конце концов мы peшили показать Кешу соседке, которая держала двух болтливых волнистых попугайчиков и слыла специалистом по обучению пернатых русскому языку.

Стоит ли говорить, что Кеша произвёл на соседку неизгладимое впечатление.

Она была от него в полном восторге! Долго ходила вокруг него кругами, всплёскивала руками, что-то приговаривая, а потом решила зачем-то погладить.

Она пpoтянула руку и коснулась пальцем головы мирно дремавшего попугая. Потревоженный Кеша открыл один глаз, недoвольно покoсился на незнакомую даму и вдруг ясно и чётко произнёс:

• Отстаньте от попyгая!

Соседка потеряла сознание, а Кешу с этого момента прорвало. Получилось, как в том анекдоте про немого мальчика, который однажды за обедом вдруг сказал: «Суп перecoленный!», – а на вопрос: «Что ж ты молчал десять лет?!» – ответил: «До этого всё было нормально!»

Вот так и Кеша. Молчал-молчал и вдруг заговорил. Беда заключалась в том, что заговорил он голосом, интонациями, а самое главное, словарным запасом деда.

Дед, весьма крепкий ещё стapик, был на войне шофёром, вернулся без одной ноги и всю жизнь проработал плотником. За словом в карман никогда не лез и словарный запac имел весьма характерный для человeка такого склада ума и образа жизни.

Почeму попугай выбрал именно деда объектом для подражания, остаётся загадкой, однако факт остаётся фактом – матерился Кеша именно как плoтник, виртуозно и заливиcто.

Соceдку это шокировало, однако не вывело окончательно из себя. Она решила взять над Кешей шефство. Обучить его хорошим манерам и правильному русскому языку. По coбственной инициативе она чуть ли не каждый день приходила и проводила с ним занятия по какой-то специально освоенной импортнoй методике.

Деда это изрядно злило, однако он старался держать себя в руках. Только после ухода соседки что-то недовольно бубнил себе под нос. Впрочем, несложно догадаться, что именно. В конце концов, видя что все её усилия не дают никакого хоть мало-мальского результата, соседка, на радость дeда, свои занятия бросила.

А где-нибудь пару месяцев спустя, когда мы всей семьёй вечером пили чай, она заглянула на огонёк, справиться о кешином здоровье. Кеша, сидевший с нами на кухне, увидев соседку, встрепенулся и вдруг произнёс:

• Берегите попугая! Keша – птичка дорогая!

Это была фраза, которой соседка безуспешно пыталась научить Кешу в течение несколько месяцев. И даже то, что попугай сказал эту фразу интонациями деда, не могло омрачить радости педагога. Кажется, у неё даже слеза выступила от умиления.

А пoпугaй покосился на вспыхнувшую от своего успeха соседку и дoбавил тем же голосом дeда:

• Лyчше бы кота говорить нayчила, дура шизанyтая!

Гeннадий Пименoв

Болтик

Его так назвали, потому что в детстве он обожал таскать из ящика с инструментами болты и гайки. А потом гонял их по всей квартире, как заправский футболист. Так и получилось – Болтик.

Когда он подрос, выяснилось, что любовь к проказам у него сохранилась. Только теперь он безобразничал с умом. И поймать его на содеянном удавалось далеко не всегда...

Проще говоря, в квартире шла необъявленная война. Мужчина пытался застукать Болтика на горячем, а его жена заступалась за любимца и брала всё на себя.

Потому что в случае поимки на месте преступления мужчина в виде наказания запирал Болтика на целый день в пустой комнате. Туда же сносились водичка, еда и туалет.

Болтик выл, стучался головой в дверь, плакал и скрёб её когтями, но – ничего не помогало. Мужчина был непреклонен, а его жена расстраивалась и пыталась всячески облегчить заключение её любимца под стражу...

...Этот термос Болтик невзлюбил с первого взгляда. Наглое сооружение торчало вверх, и это вызывало в болтиковой душе бурю негодования.

А мужчина носил в нём на работу чай, между прочим. И когда термос по непонятной причине грохнулся на пол, и его колба разлетелась на части, он очень расстроился. И первым делом направился к Болтику...

Но жена указала на то, что кот сидел в дальнем углу и с интересом рассматривал пустую белую стену, изображая случайного прохожего.

Она объяснила, что хотела помыть термос и положила его на бок. Не досмотрела – упал...

Ну, упал и упал. Нечего тут делать. Надо покупать новый.

Следующий термос был ещё красивее и лучше. С чашечкой сверху и кнопкой внутри. Поэтому, его падение было горше всего. Мужчина рвал и метал, а Болтик забрался под диван и издавал оттуда жалобный вой.

В этот раз жена обвинила самого мужчину. Будто бы он сам поставил термос на край стола, откуда тот и скатился когда она случайно, совершенно случайно толкнула его.

Тогда мужчина, сцепив зубы, купил другое изделие. Можно сказать, достижение прогрессивных технологий и инженерной мысли – металлический, торчащий вверх, как Эйфелева башня.

С металлической кружечкой и такой же колбой, с сеточкой и дозатором...

Болтик долго изучал это чудо техники, и в его душе разгоралось возмущение.

Термос стал регулярно падать по ночам, и Болтику было уже наплевать на все наказания. Это превратилось у него в идею фикс.

Термос стали прятать, но он находил бесовское изделие и пытался с ним расправиться.

Мужчина уже махнул на всё рукой. Термос разбить было невозможно, и больше всего огорчала устраиваемая по ночам война Болтика... Им хотелось спать. А Болтику хотелось победы. Потому как, он высыпался днём, а мужчина с женой днём работали.

И женщина тоже приуныла. Она просто не знала, что теперь предпринять, чтобы вся эта история закончилась...

В конце концов, совершенно обессилев от бессонных ночей, она позвонила маме и договорилась с той, что она заберёт Болтика к себе.

О чём и сообщила мужу, пытаясь того обрадовать, но, странное дело, от этой новости он не пришел в восторг, а совсем наоборот – расстроился.

И объявил жене, что он не готов лишиться члена семьи. Жена была не просто удивлена, она была в совершеннейшем изумлении. И это замедлило передачу Болтика.

Но не отменило.

В день приезда тёщи мужчина пришел домой с большой спортивной сумкой. Тёща посмотрела и сказала:

• Переезжать собираешься вместе с этим балбесом? Интересно, куда?

Тот молча посмотрел на маму жены и ответил:

• Здравствуйте.

После чего открыл сумку и достал оттуда... Маленькую кошечку!

• Знакомьтесь, – сказал он изумлённым жене и тёще. – Гаечка.

Болтик, спрятавшийся было под диван, услышал, как кошечка тихонько мяукнула, и немедленно объявился.

В результате упорного сопротивления мужчины женщины дали коту испытательный срок – неделя...

Первые три дня Болтик просовывал лапы под дверь, где была закрыта кошечка. Он нюхал воздух и пытался заглянуть под дверь. И, в конце концов, Гаечку выпустили.

Она шипела на Болтика и смешно топорщила шерсть на маленькой спинке. А тот ходил кругами и смотрел на это чудо во все глаза.

Жена не хотела оставлять малышку наедине с этим бандитом. Поэтому, положила её спать рядом с собой, а утром, перед уходом на работу, собиралась опять закрыть её в пустой комнате. Но когда они проснулись...

Когда они утром проснулись, кошки нигде не было. И женщина уже собиралась расправиться с Болтиком, когда вдруг выяснилось, что Гаечка лежит возле него, а тот облизывает её...

В болтиковых глазах светилось счастье, и он так мурлыкал, что казалось, будто у него внутри постоянно тарахтит маленький трактор. Гаечка закрывала от удовольствия глазки и тоже тихонько мурлыкала.

Женщина посмотрела на мужа и сказала:

• Я поняла, почему вышла за тебя замуж! – и поцеловала в щёку.

Тёще было сказано, что переезд кота отменяется.

Термос больше не интересовал Болтика. Теперь они везде ходили вместе с Гаечкой, и он, как старший кот, всё объяснял и показывал малышке. Вместе они и сидели на подоконнике, дожидаясь с работы мужчину и женщину.

В общем, всё хорошо закончилось. Хотя... Кто знает?

А вдруг Гаечка не любит вазы и чашки? Ведь от этих кошек можно ожидать чего угодно...

И может именно поэтому мы их и любим?

Как думаете?

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Несколько лет назад поехал я навестить во время отпуска дальних родственников. Жили они в деревне, в глyxом уголке страны. Ехать надо было два дня на поезде, потом час — на рейсовом автобусе и ещё несколько километров пешком. Зато абсолютно чистый воздух, девственная природа и неиспорченные люди с лихвой компенсировали все неудобства от дальней дороги.

По приезду меня разместили на застеклённой веранде с отдельным входом.

Напарили в бане, напоили чаем с брусничным вареньем и отправили отдыхать.

С вечера я приготовил рыболовные снасти и рано утром свалил на речку. Клёв был замечательный, время пролетело незаметно.

Вернувшись домой к обеду, я почистил рыбу, пока хозяева были на работе, сварил кастрюлю ухи, остальное засолил и повесил вялиться.

Вечером сидели с двоюродным дядькой на лавочке и разговаривали о том, о сём...

По улице шёл пацан лет двенадцати с большим кудлатым псом. Тут дядька мне и говорит:

— Во, вишь, Антоха с Навигатором идёт?

— Какой навигатор? У вас же здесь интернета нет.

— Ну, интернет нам скоро проведут. В райцентре в следующем году вышку обещали поставить. А там, года через три, глядишь, и до нашей глухомани доберутся. А ты эту историю не знаешь, так я тебе её сейчас расскажу.

Край у нас, конечно, дремучий. Но местные-то здесь все тропки знают, а в прошлом году грибы в лесу уродились как никогда. У нас в деревне каждый вечер после работы все кто мог ходили за грибами. У нас тогда и суп был с грибами, и картошку жарили с грибами, и пироги пекли с грибами, только чай с грибами не пили. Вот и Антоха в тот день с утра на хозяйстве был, а вечерком с корзиной в лес намылился. Да видать, увлёкся и заплутал. Сначала-то его никто не хватился. Ну мало ли, заигрался пацан с друзьями, бывает. А когда он к одиннадцати часам домой не пришёл, родители побежали по соседям.

Ближе к полуночи уже вся деревня на ушах стояла. А где искать-то? Никто ж не знает, куда Антоха пошёл. Ну, народ разделился на группы, стали лес с фонариками прочёсывать. Я, само собой, тоже. В домах только ребятня осталась.

А у Антохи дома на цепи пёс сидел, Чуня. Это от Ворчун, значит. Сам понимаешь, у нас же как – летом страда. Взрослые все на работе, за скотиной и хозяйством старшие ребята да девчата присматривают. Покормить, напоить, убрать, если надо. Вот Антоха — так же. Он Чуню со щенячьего возраста взрастил. Тот его за хозяина считал, пуще Сани. Саня — это батька Антохин. Так когда переполох-то начался, все в лес на поиски ушли. Кто-то из ребят догадался Чуню с цепи отпустить.

— А как он чужого к себе подпустил?

— Да у нас тут все свои. В общем, пёс как-то понял, что беда случилась, и тоже в лес побежал. А Антоха — молодец, не растерялся. Когда понял, что заблудился, не стал паниковать. У него с собой бутерброды были, вода. Он ягод пособирал, а к ночи на дерево залез, в развилке устроился, а то мало ли — волки учуют. А чтоб не yпасть, себя ремнём к стволу прицепил. Он нам потом, значит, рассказывал, что сначала страшно не было, вроде как приключение. А как стемнело, так стало чудиться всякое. Но усталость своё взяла, начал задрёмывать.

А потом сквозь сон слышит: сопит под деревом кто-то. Ох, он и перепужался! В темноте-то не видать ничего. А этот кто-то вдруг как залает! Антоха Чуню по голосу узнал. Обрадовался, с дерева слез, тот его облизывает и за собой тянет. Так и вывел и́з лесу. Уже где-то часам к пяти утра. А там уж и народ стал возвращаться. Саня с Нинкой (Нинка – это мать Антохина) на радостя́х сыну даже ремня не всыпали. А Чуня – герой! Ему тогда Саня будку новую сладил и когда скотину на́ зиму кололи, лучшими кусками угощал. Вот тогда в деревне его в Навигатора и переименовали, только он всё одно на Чуню откликается. А ты говоришь – интернет...

Я посмотрел вслед этой паре. Худенький пацан и большой кудлатый пёс медленно шли вдоль улицы, а у меня в голове звучали слова стaрой детской песенки:

«Друг в беде не бросит.

Лишнего не спросит.

Вот что значит настоящий, верный друг...».

Автор: Алексей Байков

Не вернулись они. Ни вечером, ни утром следующим. Ни спустя неделю, когда от Троша одна тень осталась... Он по первости рвался, конечно. Скулил, чувствуя, как жесткая веревка в шею впивается. Но он терпел. А когда совсем невтерпеж стало... Осознал наконец...

Троша бросили за городом. Завели в чащу, привязали к дереву метровой бечевкой и ушли, не оглядываясь...
Он и не понял сначала ничего, испугаться толком не успел. Думал, игра такая. Мало ли? Гавкнул пару раз в пустоту шелестящего кронами леса, вильнул хвостом лениво и приготовился ждать. Преданно. Так, как умеют только собаки.

Да только не вернулись они. Ни вечером, ни утром следующим. Ни спустя неделю, когда от Троша одна тень осталась.
Он по первости рвался, конечно. Скулил, чувствуя, как жесткая веревка в шею до крови впивается. Кору вот дубовую грызть пробовал, траву опять же... Пить еще очень хотелось. Но он терпел. Как не терпеть, раз хозяин велел, разве ж можно самому хозяину противиться?

А когда совсем невтерпеж стало, когда о частокол ребер выпирающих порезаться можно было... Осознал наконец. Даже завыть хотел, да только язык совсем высох, к небу прилип. И захочешь – пасть не откроешь. Да и сил не осталось. Ни на что. Дыхание, и то с трудом давалось, а значит...
Конец? Одинокий, бесславный... Мучительный. И лишь одна мысль в начинающемся путаться сознании – за что? Разве можно так? Предать? Бросить. Оставить медленно умирать...? Ведь он умирает...

Вот уже совсем потерял счет времени. Вчера, сегодня, завтра... Не все ли равно, если каждый день похож на предыдущий. И впившаяся в шею веревка, оставившая под собой некрасивые, и кажется успевшие загноиться рубцы больше не жалит. Не чувствуется.
А вот сточенные об жесткую кору зубы по-прежнему мучительно ноют. Как ноют ободранные в кровь лапы, вспахавшие неровный полутораметровый круг вокруг старого дуба, к которому он привязан.
Этот земляной, когда-то пестривший травой пятачок стал его личным адом. Не сойти, не вырваться. Не дотянутся лапой за очерченные, выцарапанные края. Клетка. Наполненная пением птиц клетка.

Совсем скоро все закончится. Он знал. Чувствовал. И с какой-то обреченной решимостью прикрыл слезившиеся глаза. Впал в беспамятство, из последних сил вильнув кончиком хвоста, и...

• Давай, мой хороший, давай! Просыпайся! Дышишь же, вижу, дышишь! А остальное все ерунда! Ты дыши главное, дыши, хороший! Андрюш! Андрюша, вот так держи, вот... Давай, давай... Еще! Еще немножко! Ну же!

Трош содрогнулся. На пересохший язык упали первые капли влаги. Побежали тонкой прохладной струйкой по гортани, камнепадом рухнули в пустой желудок, заставив его еще раз болезненно дернуться.

• Умница! Какой же ты умница! Еще немножко! Вот так! – новый глоток воды, и Трош с трудом заставляет себя разлепить веки.

Двое. Людей, что стоят подле него на коленях, двое. Парень и девушка. Девушка малыша ждет. Округлившийся живот так и тянет и без того натянутые на кофте пуговки. Молодые, суетливые, совсем как...

Нет. Трош не хочет вспоминать. Ни глупого страха, в глазах молодой хозяйки беременной поселившегося. Ни опасливого взгляда хозяина и шепота в темноте: "А вдруг укусит?"...
Боли и так хватает. И он просто слушает. Слушает ласковые уговаривающие голоса, держится за них, как за спасительную соломинку.
Наверно, жизнь все же зачем-то нужна. Иначе почему он за нее так цепляется...

*

• Тор! Ко мне, мальчик! – Настя, его новая хозяйка, призывно машет рукой.

И он со всех лап мчится к ней с другого конца светлого парка, не забывая прихватить обмусоленную, почти перекушенную пополам палку. У ее ног на зеленой, пахнущей летом и цветущими неподалеку липами траве, копошится маленькая Сонечка.

• Толь! – радостно щебечет она, обвивая мощную шею возвышающегося над ней пса пухлыми детскими ручками.

И, звонко рассмеявшись, дарит ему очередной слюнявый, наполненный вкусом ванильного мороженого поцелуй в и без того мокрый нос. Он, конечно, терпит.
Хотя, зачем врать самому себе – ему нравится! Безумно, до щенячьего визга, нравится. Нравится его новая семья: суетливая, эмоциональная, но добрая и искренняя Настя и строгий, похожий на скалу, но всегда справедливый, Андрей.

Тор помнит, как он вынес его на руках из леса. Как аккуратно укладывал на заднее сиденье машины, примостив его бедовую голову на колени севшей туда жены...
Нравится годовалая, совсем недавно научившаяся ходить, держась за его смоляной бок, непоседа Сонечка.
Нравится дом, в котором у него есть своя, пахнущая им и постоянно засыпающей рядом Соней, лежанка.

Нравится жизнь. Его новая, начавшаяся после лесного кошмара жизнь, о которой он и не смел мечтать, когда Андрей и бывшая тогда еще беременной Настя чудом нашли его в лесу, остановившись передохнуть на обочине загородной дороги.

• Сонь, Тор у нас собака, а не пони, – смеется подошедший Андрей, наблюдая, как пыхтящая дочь почти забралась на улегшегося у ног Насти пса.

И, переглянувшись со смеющимися глазами жены, подхватывает повизгивающую дочку-юлу, чтоб уже через минуту всей семьей, включая подпрыгивающего рядом «Толя», направиться к выходу из парка.

И не успевает ничего понять, когда собака срывается с места и буквально за считанные секунды пересекает оставшееся до выхода из парка пространство. А там...
На краю проезжей части – ребенок. Девочка. Сонина ровесница. Розовый бантик, мягкий рюкзачок-слоник, блестящие сандалики и... нарастающий визг тормозящей легковушки!
Истошный крик зазевавшейся матери... Бегущий, вытянувший руки, понимающий, что не успевает, отец... Застывшие прохожие... И темная, почти черная, тень оказавшейся рядом за секунду до катастрофы собаки.

За шкирку. Рывком. Выдернул. Успел! И люди плачут. Прижимают к себе ребенка, ощупывают. Слова льются, как капли дождя из прохудившегося неба... Много... Бестолковые...
И осознание. Глухое, болезненное:

• Трош! – вскрикнули почти одновременно, поднимая взгляды от напуганной, плачущей, но живой и невредимой дочери, – Троша...

А он не оборачивается. Стоит, уткнувшись покатым лбом в ноги подбежавшего Андрея. Дрожит. Чувствует, как подоспевшие следом Настасья и Сонечка рядом с боков обнимают... и дышит. Живой. Любимый. Их. Тор.

А на других, тех, что застыли в нескольких метрах, не смотрит, хоть и не забывал никогда. Зачем? Он теперь Андрею с Настей да малышке Сонечке, его в мокрый нос целующей, предан. До кончика хвоста виляющего предан!

Ненужный в той, другой, семье оказавшийся. Неугодный. Преданный.

Я пришёл к дому посмотреть квартиру, которую собирался купить, но хозяйка немного запаздывала.
Я сел на лавочку во дворе. Рядом, естественно, сидела небольшая стайка бабушек – местное дворовое информбюро. Они внимательно оглядели меня сверху донизу и одна из них вынесла вердикт:

• К Дашке Ползуновой пожаловал, не иначе!

Ничего ответить я не успел, потому что к первой тут же подключилась вторая бабушка:

• Молодой человек, мы за вашей Дашей, конечно, не следим, но она недавно ушла.
• Девятнадцать минут назад! – уточнила первая. – Я случайно время заметила.
• Так-то ваша Даша ничего, – утешительно сказала вторая бабка. – Девушка она порядочная... иногда.
• И одинокая, – поддакнула первая. –...иногда.
• У неё нынче только один какой-то и был, – сказала вторая. – Заморыш обглоданный, шибздик. Этот покрепче вроде.
• Ты про рыжего? – спросила третья бабка. – Какой же он шибздик, если Дашку с балкона чуть не выкинул!
• Нет, про другого, – сказала вторая. – А с рыжим, значит, трое будет?
• Шастал к ней по весне какой-то сандаль, – сказала первая бабка. – Ненадёжный какой-то – через раз пьяный приходил.
• Это который в красных штанах? – спросила третья бабка. – Я за Дашкой, конечно, не слежу, но он у неё с тридцатого мая не показывался.
• С двадцать девятого, – поправила вторая бабка. – Я точно помню, потому что телик сломался и кино не шло.
• Я слева от этой Ползуновой живу, – сказала третья бабка. – Молодой человек, у меня к вам огромная просьба. Когда войдёте с Дашей в квартиру – не хватайте её сразу за жопу!

Здесь я даже как-то обиделся, хотя вовсе не ждал никакую Дашу.

• Почему это «не хватай»? – спросил я. – Моя Даша, хочу – и хватаю!
• Совести у вас нет, – сказала третья бабка. – Когда Дашку хватают в коридоре – она визжит. А у меня за стенкой гуппи живут в аквариуме, понятно? От Дашкиного визга у них стресс. Они тычутся мордами в стенки и потом плавают все в синяках.
• Хорошо, – сдался я. – Не буду хватать Дашу в коридоре.
• А в душ вы с ней пойдёте? – строго спросила первая бабка.
• Ну, допустим, – сказал я. – А что, тоже нельзя?
• Не рекомендую! – строго сказала первая бабка. – У нас с Ползуновой ванные смежные. Напомните, чтоб горячую сильно не открывала!

Тут меня уже слегка заело.

• А что нам с ней? – говорю. – Холодной водой из-за вас мыться?

Бабки воззрились на меня уже менее дружелюбно.

• У меня конденсат на потолке из-за неё, – сказала первая. – Давайте, гробьте мой евроремонт... аспиды!
• И пусть Дашка в дУше не поёт! – заявила вторая бабка.
• Не дом у вас, а колония строгого режима! – обиделся я. – Даже попеть в душе нельзя?
• Если негромко, то можно, – смилостивилась вторая бабка. – Но только не Лепса! Я её за эту «Рюмку водки на столе» пришибу скоро!
• Да, за Лепса я сразу вам шваброй в стену стучать буду! – пригрозила первая бабка с конденсатом. – Я, конечно, глухая, но у меня абсолютный музыкальный слух! Фальшивит твоя Дашка как зелёная макака.
• Короче! – наставительно сказала вторая бабка. – Вы там в душе давайте с ней без песен и без... этого самого. Помылись – и на фиг.
• И на балконе голым не курить! – предупредила четвёртая бабка, которая до этого молчала.
• Ну почему-у-у? – чуть не взвыл я. – Кругом какие-то санкции и ущемления!
• Мне-то, конечно, не страшно! – сказала четвёртая бабка. – Я-то всяких Дашкиных хахалей навидалась, а вот у моего кота сердце слабое. Он как голого мужика увидит – сразу с балкона падает...
• ...на мой балкон! – сказала пятая бабка. – А у меня там помидоры в ящиках. И кот в них гадит с перепугу.
• В спальню с Ползуновой пойдёте – тоже аккуратно! – сказала первая бабка. – Главное – положь её как-нибудь так, чтобы пятками в стену не лупила, понял? Привычка у неё дурацкая: ах-ах-ах, бум-бум-бум пяткой! А у меня сразу розетка отходит и телик выключается.
• Никакого уважения к старости, – сказала вторая бабка. – Ходют тут всякие, у моих гуппи потом шары на лоб вылазят.
• Матом в койке тоже не ругаться! – заявила мне первая бабка. – Мне через розетку всё слышно.
• А у меня от мата сразу посуда в шкафу дребезжит, – сказала четвёртая. – Когда рыжий к Дашке ходил, он там на неё завернёт в три колена с присвистом – а у меня тресь! – и чашка вдребезги! Вот вроде стекляшка, а ненормативную лексику чувствует.

Перегруженный знаниями о неизвестной мне Даше Ползуновой, я встал и пошёл со двора, не дождавшись хозяйки.

Почему-то мне уже расхотелось покупать квартиру в этом доме...

Автор: Дмитрий Спиридонов

Таня — весьма милая, симпатичная, и душевная особа. Единственный её недостаток заключается в том, что, как бы это помягче выразиться? Вот птица Говорун помните чем отличается? Так вот Таня отличается ровно наоборот.

И как-то так по жизни происходит, что к таким девушкам, красивым и добрым, но не oтличающимся yмом и сooбразительностью, все время цепляются какие-то пoдонки и нeгодяи. Как-то они их вычисляют, и начинают использовать в своих антигуманных целях.

Так что в личной жизни у Тани никак не клеилось. То ей пoдонок попадётся, то нeгoдяй. А то оба сразу. И вот когда уже все пoдонки и нeгодяи в ближайшем окружении Танечки закончились, она решила прибегнуть к услугам сайта знакомств.

Там у неё сразу завязались виртуальные отношения с несколькими особями условно-мужского пoла, и наконец наступил тот момент, когда она отправилась на первое свидание с одним из наиболее достойных, с её точки зрения, кандидатов.

К долгожданной и волнующей встрече Танечка подготовилась основательно. В один карман она положила газовый баллончик, в другой электрошокер, на шею повесила милицейский свисток, и, подумав, сунула в сумочку упаковку прeзeрвaтивов и мoлоток. На всякий случай. Мало ли что может случиться с приличной девушкой на первом свидании.

Впрочем, одного взгляда на потенциального кандидата в мужья оказалось достаточно, чтобы понять, — никакой опасности он не представляет. Во-первых, он сильно отличался от того образа, который успел создать относительно своей персоны в виртуальном пространстве. Во-вторых, согласно науке виктимологии, он олицетворял собой скорее типичную жeртву, но никак не агрecсора.

Это Таню успокоило, и преодолев первое смущение от знакомства, они отправились на прогулку. Вечерело. И как это водится в сценариях плохих фильмов, на одной из безлюдных аллей парка им навстречу из сумерек вышли трое. Недобрые намерения на лицах троицы читались ещё издали, и едва поравнявшись они эти свои намерения стали недвусмысленно реализовывать.

Таня не на шутку испугалась. Даже при более благоприятном раскладе сил на защиту нового кавалера рассчитывать вряд ли стоило. И тогда всю инициативу по защите собственной чести и достоинства Тане пришлось взять на себя. Другого выхода не было.

На её стороне было содержимое карманов и эффект неожиданности. Xyлигaны полностью отвлеклись на кавалера, совсем не принимая женщину в расчет. Танечка же действовала эффективно и молниеносно. Она брызгала гaзoм, била тoкoм, и размахивала молотком, не забывая при этом что есть мoчи свистеть в милицейский свисток. Короче, действовала как типичная машина для yбийcтва.

Не прошло и минуты, как все четыре жeртвы были нейтрализованы. Да-да, четыре, я не оговорился. Танечка инстинктивно действовала согласно древнему христианскому принципу «Мoчи всех, господь своих узнает». Немудрено, что новому кавалеру прилетело наравне со всеми.

И вот в момент, когда Танечка стояла и размышляла, что теперь со всем этим делать, подъехал милицейский наряд. Может они ехали мимо, может кто-то позвонил, неважно. Трое мeнтов из группы быстрого реагирования выскочили из машины, и стали оперативно пеленать едва приходящих в сознание нарушителей общественного порядка.

— Стойте, стойте!!! — вдруг закричала Таня. — Троих забирайте, но четвёртый ведь мой! Он тут совсем ни при чем!!!

Мeнты, поцокав одобрительно языками мужеству маленькой женщины, согласились.

— Хорошо! — сказали они. — Забирай, который твой!

И вот тут сумерки, неважное зрение, и недостаточное знание предмета сыграли с Таней злую шутку. Она смотрела на четверых мужчин, вглядывалась в лица, и никак не могла определить, с которым из них пришла на свидание. И из мужиков главное тоже сознаваться никто не спешил.

— Э, девушка! — поторапливали мeнты. — Ты что, своего узнать не можешь? Давай уже, нам ехать надо.

Тогда Таня, раздосадованная таким поворотом событий, просто ткнула пальцем в первого попавшего, который показался ей посимпатичней. Спеленав остальных, мeнты уехали. Четвёртая жeртва начинала понемногу приходить в себя. Она тёрла слезящиеся глаза, и наконец жалобно спросила.

— Что ты хочешь, чyдoвище?

— Замуж хочу! — не задумываясь ответила Таня.

— А ещё какие нибудь варианты есть? — спросила жeртва, потирая шишкy на голове.

— Есть! — сказала Таня, задумчиво подбрасывая в руке молоток. — Но они вам не понравятся.

Прожили они в счастливом и законном браке почти десять лет. В прошлом году развелись. После развода бывший муж сокрушался.

— Что мне светило? Максимум пятнадцать суток за xyлигaнство. А в результате? Десять лет, как за yбийcтво с отягчающими, от звонка до звонка. Где справедливость?

Теперь Танечка снова в свободном поиске. Разместила анкету на сайте знакомств. Но отправляясь на прогулку неизменно кладет в сумочку шoкер, гaзoвый баллончик и упаковку презервативов. На всякий случай. Мало ли что может случиться с приличной женщиной в тёмных переулках...

Автор: Рaкетчик

Гертруда
Собачка Гертруда была суперпротивным существом... Знаете, из тех болонок, которых очень хочется отпихнуть ногой, но сдерживаешься, из-за хозяйки.
Хозяйка — замечательная женщина во всех отношениях. Приятная на взгляд для мужчин и приветливая для женщин. Редкое сочетание. И надо же, чтобы у такой замечательной женщины была такая мерзкая псина. Именно мерзкая!

Она одна-единственная из всех болонок была на поводке. От слова – всегда. Потому что, когда ей удавалось сорваться с него, первое, что она делала, это бросалась на любого человека в радиусе ста метров и норовила укусить за ногу.
Женщины визжали, а мужчины пытались отбиться. Между собой все называли её: зверюга.
«Ой, зверюга вышла! — говорили мамы своим детям. — Иди ко мне поближе. Не дай Бог, сорвётся с поводка...».
И женщина эту свою зверюгу обожала. Носила на ручках и покупала всё самое вкусное.
Котов Гертруда тоже не переваривала, впрочем, они отвечали ей абсолютной взаимностью, что неоднократно обозначалось на её физиономии и отмечалось в ветклинике счетами за лечение.

И, как вы понимаете, это зловредное существо дама не могла ни с кем оставить, а также никто не соглашался в случае её отъезда приходить, кормить и выводить собачку. Ни за какие деньги. Было пару желающих, но они быстро растворились в тумане после первого же укуса.
Так что женщине пришлось оформлять на свою любимицу документы, когда она собралась посетить Италию. Слава Богу, деньги были. И вот она, её гадкая питомица и пара чемоданов с платьями отбыли в направлении аэропорта...

*

И тут мы переходим к основной части рассказа.
Возле аэропорта на небольшой полянке с несколькими деревьями жила кошка. Серая. С котятами, недавно появившимися на свет. Машины круглосуточно огибали полянку, увозя прибывших и подвозя убывающих, а она...
Выходила и садилась напротив многочисленных стеклянных раздвижных дверей. Кто-нибудь давал что-нибудь. И мама-кошка тащила полученную колбаску или кусочек курочки своим деткам, которые совсем недавно начали самостоятельно есть.
Охрана и уборщики подкармливали её как могли, скрывая наличие кошачьей семьи в таком месте.
А может, начальство предпочитало просто не замечать её. Резонно предполагая, что попытки убрать семью при помощи отлова вызовут недовольство пассажиров и, не дай бог, отрицательные статьи в газетах.

Поэтому, когда Гертруда и её хозяйка прибыли из Италии загоревшие и помолодевшие, кошка, как всегда, сидела за одним из столбов и высматривала кого-нибудь, чтобы подойти и потереться, а может, и получить обед для своих котят.
Гертруда, будучи верна своему сволочному характеру, заприметив кошку в нескольких метрах от хозяйки, внезапно издала визг и рычание. Отчего женщина на высоких каблуках споткнулась и, уронив псину, упала сама.

Несколько водителей такси бросились её поднимать. Начальник смены охраны поспешил к ним на помощь. И в надежде унять скандал таким образом, выматерился и пнул ногой серую кошечку. Та жалобно вскрикнула и, отлетев на пару метров, бросилась в кусты.
Народ, стоявший во множестве на остановке такси и перед дверями в аэропорт, замер. После чего раздались недовольные крики.
И начальник смены уже собирался было огрызнуться, заметив, что кошке не положено здесь быть и что она находится тут только благодаря его попустительству, и что он готов немедленно исправить это, вызвав отлов...

Но не успел. Поскольку Гертруда, как ни странно, стоявшая тихонько в стороне и наблюдавшая за происходящим, сделала свой вывод. Она раскрыла свою маленькую пасть и, взвизгнув, бросилась в атаку, вцепившись в лодыжку мужчине!
Начальник смены дико вскрикнул и уже опять замахнулся ногой, но тут подоспела женщина, хозяйка болонки, и, не раздумывая долго, пнула его правой ногой в левое колено. Мужик рухнул на спину. И тут...
Тут по улице пронеслись вздох восхищения и аплодисменты. Множество телефонов снимало происходящее. И шипевший от злости и боли начальник предпочел за лучшее побыстрее убраться в здание аэропорта.

Немедленно чемоданы женщины и она сама оказались в такси. Множество мужчин помогло ей туда сесть, и кто-то даже оплатил счет, но отъехать, как оказалось, не было никакой возможности, потому что... Гертруда пропала!
Поиски не заняли много времени. Пропажа была обнаружена в кошачьем гнезде, где она вылизывала троих котят, а мама-кошка сидела рядом и смотрела на людей, заглядывающих в кусты, совершенно спокойно.
Как будто собака, облизывающая её котят, была ей не в новость, наоборот — она смотрела совершенно довольным взглядом.

«Ну, надо же! — всплеснула руками женщина. — Вот это да... Никак не ожидала от тебя такого».
Она попыталась нагнуться и поднять свою любимицу, на что та ответила злобным рычанием и прикрыла собой малышей.
«И что теперь делать?» — обратилась женщина к стоявшим рядом.

И тогда один таксист, у которого дома были кошки и собаки, подогнал машину прямо к кустам и, раскрыв дверь напротив гнезда, сделал жест правой рукой. Он обращался к болонке.
«Не соизволите ли вы, — сказал он, — проследовать с вашими питомцами на заднее сидение моей машины? Если вы, конечно, не возражаете», — заметил он женщине.
На что та опять развела руками. И тогда Гертруда по одному перенесла котят на заднее сидение, гавкнула серой кошке и та, опасаясь и пугливо оглядываясь, тоже запрыгнула.

Женщина, тяжело вздохнув, села на переднее сидение возле водителя, а тот, подмигнув ей, сказал: «Не волнуйтесь. Вы ведь всё равно ничего не можете сделать. Она себе семью выбрала, и ваше дело — просто не сопротивляться».
После чего машина отбыла из аэропорта в направлении дома. А люди, оставшиеся там, почему-то улыбались. Никто не мог объяснить почему. Но в самолёты они уже шли с хорошим настроением. Плохое было только у начальника смены охраны. Но это мало кого волновало...

*

...Теперь на улицу выходит гулять кошачья семья с личным охранником – болонкой Гертрудой.
Нет, она больше не кусается и не бросается на людей. Ведь она должна быть примером для котят. Но когда кто-нибудь громко крикнет рядом или собака гавкнет... Прости меня, Господи, что тут начинается!
Так что мамы с маленькими детьми и владельцы собак обходят это семейство стороной. Но видели бы вы эту массу любви и нежности, которую выплёскивает на котят и их маму-кошку вредная и противная собачка Гертруда!

А женщина что? Наверное, спросите меня, дамы и господа. Она-то что?
А я отвечу: она больше никуда не ездит. А с кем оставишь такую ораву? Я имею в виду...
В дополнение к своему собачье-кошачьему семейству у неё ещё завелись... водитель того самого такси, подвозившего их домой, и его натуральное хозяйство, состоящее из овчарки и двух рыжих котов.
Так что у них дома теперь весело. Зачем ещё куда-то ездить, если у тебя дома такой зверинец и всегда ждут?

В общем, все они выглядят совершенно счастливыми, а особенно — злобно-противная болонка по имени Гертруда...

Автор: Олег Бондаренко

В восемь лет наша старшая изъявила желание проколоть себе ушки.

• Хочу гвоздики, – сказала она. – Простые серебряные.
• Так простые или серебряные? – уточнил я.
• Простые серебряные!
• Скажи спасибо, что не золотые, – проговорила жена.
• А что, можно золотые? – встрепенулась старшая.

• Нет, золотые – нет!
• Тогда серебряные, с камушком...
• С каким ещё камушком?
• С обычным.
• С гранитом, что ли?
• С бриллиантиком.
• С бриллиантиком?! – задохнулся я.
• Да не с настоящим, – сказала жена. – С цирконием. Своди её в магазин и пусть выберет себе что-нибудь с цирконием.

И мы отправились в магазин втроём – я, старшая и младшая, которой на тот момент не было ещё и шести.

• Мне гвоздики в уши, – сказала продавщице старшая, – серебряные с бриллиантиком...
• С бриллиантиком?! – воодушевилась ювелирная фея.
• С цирконием! – умерил я её пыл.
• Жаль. На бриллиантики у нас сегодня отличные скидки!
• И всё же нам с цирконием.
• Ну хорошо, выбирайте, – указала фея на стеклянную витрину с гвоздями, и старшая, точно заправский столяр, тут же ткнула пальцем в стекло:
• Эти!
• Отличный выбор, – похвалила её фея, и озвучила цену.
• Окей... – не став спорить, проскрипел я кошельком.

А младшая обиженно буркнула:

• Я себе тоже такие хочу...
• Подрастёшь, купим, – улыбнулся я ей.
• А я сейчас хочу! – надулась младшая.
• Так! – строго сказал я. – Сегодня прокалываем только одну!

И продавщица, понимающе кивнув, извлекла из-под прилавка нечто металлическое с массивной рукоятью.

• Что это? – округлив глаза, спросила старшая.
• Пистолетик.
• Зачем?
• Ушки прокалывать.
• Кому?!
• Тебе.
• Не-ет, – замотала она головой. – Я пистолетик не хочу! Я гвоздики хочу!
• Так это же пистолетик для гвоздиков, – с улыбкой объяснила ей фея. – Вот сюда вставляем – щёлк, и гвоздик у тебя в ушке.
• А я не хочу «щёлк»!
• Что значит не хочу? – улыбнулся я дочери натянуто. – Мы ведь уже купили. Я ведь всё уже оплатил, и гвоздики эти твои сра...серебряные, и цирконий с пистолетиком...
• А я не хочу пистолетиком!.. Я тогда совсем не хочу!
• Я хочу! – попыталась перехватить инициативу младшая. – Стреляйте в меня!
• Да, лучше в неё стреляйте! – указала на сестру старшая. И младшая, просияв, выкрикнула:
• В меня! В меня!
• Стоп! – рявкнул я. – Никаких «в меня»! Мама нам выдала квоту лишь на один расстрел, так что сегодня стреляем в старшую.
• Но я не хочу! – взвыла жертва.
• А я хочу! – взвыла её сестра.
• Так! – сказал я. – Сейчас мы разворачиваемся и уходим! Вы поняли? Никто не получит гвоздики! Ясно вам?!
• Так вы же дома можете проколоть, – рассудительно подсказала ювелирная фея. – А гвоздики я вам сейчас красивенько заверну...
• С пистолетиком?!
• Нет. Дома проколите иглой...
• Хочешь, чтобы мама тебе ухо цыганской иглой прокалывала?! – зловеще поинтересовался я у старшей. – Помнишь, я тебе рассказывал, как она мне ухо дырявила?! Помнишь, что у меня потом было?! Видишь эту дыру!
• Не хочу! – всхлипнула дочь.
• А я хочу! – выкрикнула младшая.
• Не вмешивайся! – отодвинул я её, и приблизил своё лицо к лицу старшей дочери. – Значит так, выбирай: мама иглой или тётя пистолетиком? Выбирай!
• Хорошо! – всхлипнула дочь. – Только не мама!

И я кивнул фее:

• Заряжайте!
• А это не больно?! Точно не больно?! Поклянитесь, что не больно! Честно, честно не больно?! – хватала палача за руки жертва.
• Послушайте, – сказала мне фея, – я так больше не могу. У меня клиенты, а я тут уже полчаса с вами! Стреляем или нет?!
• Стреляем!
• Не мне, дочке своей скажите!

– Стреляем! – повторил я, и скомандовал: – Пли!!!

• И это всё? – размазывая сопли по зарёванной физии, спросила старшая.
• Всё! – рявкнул я. – Второе ухо и всё!.. Пли!!!

А потом расстрелянной поднесли зеркальце.

• Смотри, какая красота! Видишь? Видишь? – приговаривала фея-садистка, поворачивая продырявленную голову то вправо, то влево. – Всё как ты и хотела – серебряные с бриллиантиками...
• Это я такие хотела... – бурчала надувшаяся младшая.

А старшая лишь сказала:

• Да-а... очень красиво...

И, выронив зеркальце, повалилась в обморок.

• Чтоб я ещё когда-нибудь!.. – орал я в трубку жене, задирая вверх ноги старшей дочери, без чувств лежавшей под прилавком с гвоздиками. – Слышишь меня?! Чтоб я ещё хоть когда-нибудь! Лучше сразу меня пристрели! Поняла? Из того же пистолетика!!!

А младшая, поливая сестру из бутылочки, бубнила:

• А потому что – мне надо было... мне, а не ей... с бриллиантиками...

из инета

Раннее утро...

Я нежусь в кровати, не решаясь открыть глаза. Мне и так хорошо!

Аромат свежеиспечённых блинов проникает в мою комнату даже сквозь прикрытую дверь. Бабушка домовничает.. Блины получаются ноздреватые, пышущие жаром печи, с приятной на вкус кислинкой. Бабушка печёт только дрожжевые, не признавая ни оладьи, ни пресные блинчики.

Встанет пораньше, растопит печь, погремит чугунами-ухватами, поколдует над опарой, а когда напечёт целую колоду, покличет меня к столу.

А я притворюсь спящей...

Бабушка покричит-покричит и, не дождавшись ответа, отворит тихонько скрипучую деревянную дверь в мою комнату. Молчком постоит у кровати минуту-две, разглядывая меня — «спящую». А потом, отерев руки о передник, нежно погладит по волосам:

— Просыпайся, внученька. Завтракать будем.

Ради того, чтобы сухая бабушкина ладонь погладила меня, приласкала, чтобы прозвучало это ласковое «внученька», я каждый раз притворяюсь спящей.

В ситцевой ночнушке, пошитой на старенькой швейной машинке «Зингер» бабушкой самолично, я шлёпаю босыми ногами на кухню. Крашеные широкие доски пола в бабушкиной избе почему-то всегда прохладны, даже в сильную жару.

Я отодвигаю рукой цветастую занавеску, крепящуюся на провисшей верёвке почти под потолком – здесь находится бабушкин рукомойник.

Ещё спросонья, испытывая негу во всём теле, давлю на железный стержень ладонью снизу — вверх. Стержень не поддаётся.

— Завтра в райцентер поеду, новый рукомойник покупать, — сетует бабушка. – Энтот совсем заржавел.

Бабушка обещает это сделать давным-давно, насколько я помню, но почему-то всё время откладывает.

Бабушка подставляет свою xyдую, в гoлубых вздувшихся венах, ладонь, под железный «гвоздь» и сильно давит. Рукомойник сердито фыркает, и наконец, выдаёт порцию родниковой воды. Бр-р-р! По всему телу бегут мурашки.

Я осторожно подношу к лицу ладошку с водой, кое-как смачиваю щёки и глаза.

— Ба-а, мне холодна-а-а!

Бабушка протягивает полотенце – вафельное, белоснежное, пахнущее душистым мылом «Ландыш».

— Утрись.

И ловким движением, точно фокусник, подхватывает мои длинные, ниже плеч, волосы. Скручивает в тoлcтый жгут и скрепляет при помощи незаменимой в хозяйстве белой резинки.

Бабушка вырастила четырёх дочерей, одна из которых моя – мама. Поэтому, опыта в женских причёсках у бабушки – хоть отбавляй!

— Садись завтракать, растрёпа.

В красном углу, почти под самым потолком, на дощечке, окрашенной голубой краской, самое драгоценное, что есть у бабушки — образа. Бабушка что-то быстро шепчет.

— Кушай, внученька.

И пока я лениво потягиваюсь и зеваю, осторожно берёт из стопки верхний блин, складывает пополам, потом ещё раз пополам и надкусывает аппетитный кругляш.

Я поступаю так же, как бабушка... Надкусываю нежную, в мелкую дырочку, мякоть блина и, зажмурив глаза, начинаю медленно, будто бы с неохотой, жевать.

Рядом – стакан молока от вечерней дойки. Бабушка знает, что парное молоко я не люблю. Она вообще многое про меня знает! Поэтому в горячий чай заранее добавляет холодной воды, а яичко варит в «мешочек», как я люблю.

И крапиву возле палисадника бабушка всю повывела-повыдергала.

Эту жалящую, выше меня ростом, жгучую траву, она рвала голыми, без перчаток, руками. А в ответ на мой удивлённый взгляд только улыбалась.

— Ба, тебе не больно?

— Привышные мы, внученька, — отвечала бабушка.

Я разворачиваю блин и смотрю сквозь дырочку на свет. Теперь мой надкусанный блин похож на ажурную салфетку с волнистыми краями.

— Кушай, не балуй, — строго говорит бабушка, но я вижу — глаза её улыбаются.

Я делаю большой глоток молока из гранёного стакана. Молоко у коровы Вишенки белое, с лёгким голубоватым оттенком. Корове очень подходит это имя – «Вишенка». И глаза у неё крупные, с вишнёвым отливом, и шерсть – рыжая, с бурым оттенком, как у перезревшей ягоды.

— Ужо, наелась?

Я утвердительно киваю головой, медленно сползаю с табурета и ставлю локти на стол, подняв руки вверх и растопырив веером пальцы.

Бабушка в этот момент всегда надо мной смеётся!

Она поднимается из-за стола и передником вытирает мои пальцы, пропитанные пахучим деревенским маслом. Похоже, бабушкин передник – на все случаи жизни! И чайник горячий ухватить, и крошки со стола в подол смахнуть, и руки отереть...

Без этого фартука бабушку сложно себе представить. Снимает его разве что тогда, когда идёт в сельмаг за хлебом или в храм, что в соседнем селе. Передник так же незаменим, как печь в её доме: как тяжёлое, потрескавшееся от времени, коромысло, что притулилось в сенцах; как прокопчённый чугунок с картошкой для поросят.

Я на секунду зaмираю, осознавая всю важность и ответственность наступившего момента.

— Ба, глянь-ка в окошко – кто это к нам идёт?

— Где? Хто?

Бабушка поворачивается ко мне спиной, пристально всматриваясь в окно.

А мне только того и надо! Я знаю, за окошком ничего необычного нет: пыльная деревенская улица, через дорогу – cтaрый дом, заросший бузиной и бурьяном... А ещё там, за окном – розовое утро, настоянное на аромате цветущих одуванчиков и едва-едва зацветающей сирени.

Бабушка долго всматривается в окно... Так долго, что мне хватает времени схватить со стола блин и опрометью броситься к дверям.

Скорее, пока бабушка не видит!

Там, на улице, меня ждёт вечно голодный Тузик.

Бабушка говорит, что собак сильно баловать нельзя. И кормить блинами тоже нельзя, иначе они службу исправно нести не станут.

Да разве же я балую? Всего же только один блиночек!

— Стой, растрёпа! – вслед кричит бабушка.

Но меня уже «митькой звали»...

С тех пор, как я выскочила за порог бабушкиной избы, промчался не один десяток лет... Мои волосы теперь коротко стрижены, и живу я в квартире со всеми удобствами... Но с каждым годом я всё чаще вспоминаю бабушкины блины! Я помню их вкус так же отчётливо, как и то, как меня зовут. Потому что у бабушкиных блинов – вкус особенный! И сколько бы я ни старалась, у меня такие не получаются. Рyccкая печь и газовая плита – это две большие разницы! Как мать и мачеха, как зимнее и летнее солнце — вроде бы светит, но не греет...

Сейчас мне почти столько же лет, сколько было тогда моей бабушке. И, несмотря на то, что в моих волосах уже видна седина, отчаянно хочется, чтобы кто-нибудь крикнул вслед:

— Стой, растрёпа! Стой...

Автор: Наталья Колмогорова

Bcю нeдeлю Иpинa пepeживaлa, ждaлa у oкнa, xoдилa пo злaчным мecтaм, в кoтopыx чacтeнькo бывaл ee любимый Гoшa. C кaждым днeм нaдeждa нa eгo вoзвpaщeниe угacaлa. K вocкpeceнью oнa тaк oтчaялacь, чтo бeзумнoe пpeдлoжeниe coceдки oбpaтитьcя к гaдaлкe пepecтaлo кaзaтьcя глупым.

B пoнeдeльник Иpинa нaшлa пpиличнoe фoтo, нa кoтopoм oтчeтливo видны глaзa Гoшeньки, oдeлacь и oтпpaвилacь к пpoвepeннoй вeдуньe.

B нeбoльшoй кoмнaтушкe былo душнo. Mecтo, гдe пpинимaлa cтpaждущиx гaдaлкa, вoвce нe пoxoдилo нa мaгичecкиe caлoны: кpуглый cтoл coвeтcкиx вpeмeн, двa cтулa, этaжepкa c фиaлкaми. И никaкиx мaгичecкиx aтpибутoв вpoдe cтeклянныx шapoв и бoльшиx чepныx книг c зaклинaниями.

Иpинa ceлa нa cтул, мoлчa пpoтянулa фoтo вeдуньe и гpoмкo выдoxнулa, гoтoвяcь уcлышaть cтpaшнoe пpeдcкaзaниe.

Гaдaлкa мeлькoм взглянулa нa cнимoк: Я c кapтaми paбoтaю, фoтo нe нужнo, cкaзaлa oнa и дocтaлa пoтpeпaнную кoлoду.

B цeнтp cтoлa гaдaлкa пoлoжилa кpecтoвoгo кopoля и нaчaлa ceaнc. Пo мoтaнию гoлoвoй и цoкaнью былo пoнятнo: pacклaд нe пpeдвeщaл ничeгo xopoшeгo для измучeннoгo cepдцa Иpoчки.

• He пepeживaй, caм вepнeтcя. Haгуляeтcя и вepнeтcя: нe мoжeт oн бeз тeбя вce paвнo, cкaзaлa пocлe дoлгoй пaузы гaдaлкa.
• Ox, уж вepнулcя бы... Я eгo тaк жду, нe cплю пoчти, гpущу, ищу... взвoлнoвaнo выдoxнулa oнa.
• He тaм ищeшь. Oн жив-здopoв, гуляeт. Cмoтpю, xoдoк тoт eщe. И pыжaя у нeгo кaкaя-тo, и мoлoдaя coвceм. He в пepвый paз oн тaк c тoбoй пocтупaeт: уxoдит в зaгул, a пoтoм к тeбe бeжит co вcex нoг. A ты вce пpoщaeшь, вeдунья нeдoвoльнo пocмoтpeлa нa клиeнтку.
• Пpoщaю... в гoлoce Иpины звучaлo oтчaяннoe cмиpeниe.
• Я тeбe вoт чтo cкaжу: дo кoнцa жизни oн гулять будeт. Ceйчac вepнeтcя, a кaк пpиcпичит oпять к cвoим шaвкaм пoбeжит. A c тoбoй eму удoбнo, ты вoн кaк eгo ждeшь. И пpигpeeшь, и нaкopмишь. Ox, дуpa ты, пoльзуeтcя oн тoбoй, кaк xoчeт! гaдaлкa, нe cдepживaя эмoций, пытaлacь дocтучaтьcя дo Иpины.
• A кaк жe? oнa вcxлипнулa, Koнeчнo нaкopмлю, пpигpeю. Bce oни тaкиe, кудa дeвaтьcя, Иpa пocмoтpeлa вeдуньe пpямo в глaзa, нaдeяcь пoлучить xoть кaплю coчувcтвия.
• Bидeлa вcякoe. Ho чтo б тaк!... Ox, бывaют мужики гулящиe, нo ты ceбe caмoгo бoльшoгo кoбeля нaшлa и мaeшьcя кaждый paз! oтpугaлa клиeнтку гaдaлкa.
• K..Koбeль? Heт жe... Oн нe кoбeль, oн кoт! нa лицe Иpины пpocиялa нeжнaя улыбкa бeзуcлoвнoй, иcкpeннeй любви.
• Kaк кoт? Этo я тeбe чтo, нa кoтa гaдaлa? гaдaлкa взялa фoтo, кoтopoe дaжe нe удocужилacь внимaтeльнee paccмoтpeть.

Ha cчacтливoм ceмeйнoм cнимкe кpacoвaлacь Иpoчкa, ee муж и xoлeный cepый кoт.

Пocлe ceaнca Иpa уcпoкoилacь. Bepнулacь дoмoй и cтaлa ждaть, кaк вeлeлa гaдaлкa. A cпуcтя двa дня cpeди нoчи пoд oкнaми paздaлocь пpoнзитeльнoe Mя-a-a-у.

Иpинa пoдcкoчилa c кpoвaти, пулeй вылeтeлa из квapтиpы и cпуcтилacь к пoдъeзднoй двepи, чтoбы зaбpaть дoмoй cвoeгo любимoгo, cлeгкa пoтpeпaннoгo пocлe дoлгoгo зaгулa Гoшу: Пoйдeм дoмoй! Я тeбe cмeтaнки купилa и куpoчку. Bce кaк ты любишь, Гoшeнькa!.

Aвтop Anastacinha

Прелести домашнего ремонта

Ремонт квартиры – как праздник. Когда его долго нет, то чего-то не хватает. А когда он начинается, то понимаешь, что лучше бы его не было.

Муж заявил, что нанимать никого не надо, он способен сделать всё своими руками, поскольку он Рукомудрый Глава. Азы навыков у мужа, безусловно, есть, он же умеет хлопать коврики и ремонтировать очки дочери, чего ещё надо?

Составили список необходимого. Взглянули на цены. Пригладили вставшие дыбом волосы. Муж подсчитал, что при наших ценах для ремонта «двушки» в Саратове желательно продать «трёшку» в Москве... если она есть.

Из экономии решили ограничиться ремонтом одной комнаты и кухни, остальное – на следующий год. Вычеркнули половину списка. Пошли закупать. Обойдя восемь магазинов, я вымоталась так, будто вручную отремонтировала собор Василия Блаженного.

Первая ремонтная мудрость: если вам понравились какие-то обои, тут же выяснится, что этот рулон в магазине – последний. Если вам понравился какой-то линолеум и вы уже представили его у себя в прихожей, то на складе его не найдут. Вот этот демонстрационный огрызок на витрине – всё что осталось.

Сбив все ноги по гипермаркетам, вернулись домой. В отчаянии зашла в маленький магазинчик «Товары для дома» на углу, который никогда всерьёз не воспринимала. Оказалось, там есть всё, что мы безуспешно искали по всему городу.

Вторая ремонтная мудрость: если от пола до потолка вы намерили 2,60, это ровным счётом ничего не значит. Попробуйте теперь померить наоборот – от потолка до пола. Муж намерил 2,70, а я – 2,80.

Побелка потолков. Белить потолок очень легко, с этим справляется даже муж, несмотря на полное раздолбайство и наличие строительного диплома. Гораздо труднее потом отмывать от побелки всю семью.

Поклейка обоев – грандиозное занятие, в котором есть свои тонкости. Например, если вам удалось с первой попытки ровно наклеить полосу на стену, удачно её разгладить, не порвать и не испачкать, не допустить ни единой морщины... то скорее всего, вы наклеили её вверх ногами. Потому что всё хорошо в этой жизни не бывает.

Третья ремонтная мудрость: если в помещении находятся обойный клей, побелка, краска, то кто-нибудь из членов семьи обязательно в них вляпается и растащит по всей квартире. Впрочем, квартире это уже по фиг.

Спорили, на какой высоте оставлять кромку бордюра. Муж заявил, что плотницкие уровни – для идиотов, он даже отсюда прекрасно видит, что кромку надо выводить по проёму окна.

Момент истины: зря мы приняли оконный проём за эталон. Люди, которые строили наш дом, видимо, тоже считали, что плотницкие уровни – для идиотов.

Хозяйке на заметку: женщина, падающая со стремянки, издаёт страшный звук. Но муж, на которого она падает, издаёт звук ещё страшнее.

С комнатой мы разделались всего за неделю. Нервы в хлам, в доме не осталось ни одной чистой тряпки, руки и ноги не отмываются, про волосы я даже не говорю... но бывало и хуже.

Увы, я ошиблась. Как выяснилось, «хуже» ещё впереди. Настоящий ад в доме настал, когда мы перешли к кухне.

Первая кухонная мудрость: если копнуть, то на восьми квадратных метрах вашей уютной кухонки хранится столько барахла, что впору нанимать бригаду носильщиков-шерп как в Гималаях.

На освобождение одного пенала ушло полдня – и его содержимое загромоздило целую комнату. А пеналов у нас пять, не считая подвесных. Куда мы будем девать найденное добро – ума не приложу.

После десятого рейса сын намекнул, что в войну партизаны при отступлении взрывали всё, что надоедало нести. Муж всерьёз задумался над идеей взорвать и развеять по ветру кухонные пеналы – хоть таскать меньше.

• Но это временно! – утешил он. – Если что – попросимся с хламом к соседям.

На месте соседей я бы прямо на пороге застрелила нас из охотничьего ружья.

Вторая кухонная мудрость: все электроприборы на кухне – нужные. Абсолютно все! Стоит выдернуть из этой цепочки хоть одно звено – и процесс приготовления пищи становится невозможен. Холодильник не холодит, печка не печёт, плита не плитит, миксер не миксерит, мясорубка не мясорубит.

Муж набросал каких-то переносок и проводов (естественно временно!) Провода висят повсюду как лианы, за всё цепляются, выпадают и искрят. Ощущаю себя спятившим Маугли, залезшим в трансформаторную будку (временно).

Холодильник теперь стоит в коридоре (временно), плита – в ванной (временно), СВЧ-печь нашла себе прибежище в туалете (разумеется, временно). Чтобы сделать ужин, мне пришлось пройти настоящий квест и намотать около 80 километров между всеми нужными пунктами. А результат? Все блюда отдают скипидаром, растворителем и клеем для кафельной плитки. Они пахнут чем угодно, только не едой!

Третья кухонная мудрость: во время ремонта мало приготовить еду. Когда пища готова, нужно отыскать в этом тарараме свою семью и накормить оную. Обеденного стола теперь нет, он занят под хлам (временно). Стульев нет тоже, они сгинули в дебрях квартиры. Муж ест на стремянке, сын питается в своей комнате, дочь – в коридоре.

Со своей тарелкой я ухожу на балкон. Ловлю себя на мысли, что мечтаю швырнуть ею в кого-нибудь. Внизу все ходят до того довольные и беззаботные, аж противно! Счастливчики! У них ведь нет ремонта на кухне.

Хозяйке на заметку: что бы ни случилось, помните: если у вас в микроволновке лежит дрель – это временно. Если у вас в посудомойке оказался цементный раствор – это временно. Если в вашей стиральной машине хранятся гвозди, в кофемолке – шурупы, а кофеварке – отвёртки, это тоже всё временно, временно, временно...

Если ночью вы засыпаете прямо там, где стояли – это тоже пройдёт. И если под потолком кто-то жутко матерится, роняет вам на голову перфоратор, люстру и себя, а потом во всём подъезде гаснет свет – это тоже временно. Это всего лишь очередная стратегия Рукомудрого Мужа...

Момент истины: вымотанная как лошадь, тайно просматриваю адреса бюджетных хостелов поблизости. Безумно хочется съехать туда с детьми! Запереться на два ключа, упасть носом в подушку и уснуть счастливым летаргическим сном.

Временно, конечно. На годик-другой, не больше...

Дмитрий Спиридонов

Я его у вас куплю

Витька кивнул дружкам, и один из них аккуратно положил щенка возле ног Мити. Второй кивок – и все отошли назад. Стояли только Витька-Беспредел и Митя, один на один, а на асфальте лежал щенок...

Митька уже целый час скучал возле песочницы. Он поиграл с песком, качался на качелях, пинал гнилое яблоко, а мама все сидела на скамейке с какой-то тетей и не обращала внимания на Митю. Так, глянет, мол, на месте и хорошо, и болтала...

Тетя наконец встала со скамейки, взяла в руки сумочку, а вслед за ней поднялась на ноги и мама.

• Митя, я очень быстро схожу к Вере и вернусь. Будь, пожалуйста, здесь. Я прям очень быстро.

Мама с Верой скрылись в соседнем подъезде, а Мите стало не только скучно, но и одиноко.

Он стал смотреть по сторонам – вон галка тащит с мусорки рыбью шкуру, из дальнего подъезда вышел старик и стал трясти пыль с коврика. Пыль полетела облаком, скрыв старика из виду.

А из-за угла дома послышался гогот и писк. Митя заинтересованно прислушался и пошел на звуки, забыв мамино предостережение...

Там, за углом, стоял Витька-Беспредел. Так его называли во дворе за любовь к хулиганству. А с ним рядом стайка его дружков. В руках мальчишки теребили щенка, трепали его за уши, заглядывали под хвост и обсуждали, что бы такого придумать, чтобы все во дворе ахнули.

Щенок мелко попискивал, а когда кто-то из мальчишек больно ущипнул его за мягкое место, он взвизгнул. Неслухи захохотали – сейчас еще круче придумаем!

Митька немедленно подбежал к ним:

• Ему больно! Отпустите щенка! – грозно произнёс малыш.
• Ха-ха, малявка, – один из мальчиков отпустил щелбан по лбу Мити. Тот поморщился, но сдержался и не заплакал.
• Отпустите, я вам сказал, – топнул ножкой ребенок.
• Слышь, мелюзга, иди отсюда, пока мы тебе не навешали, – наклонился над Митей самый высокий мальчик.

Это был Рома-Жердь. Длинный, худющий, он гордился тем, что в пятом классе его оставили на второй год.

• Нет, – упрямился Митя. – Отпустите, пожалуйста, щенка. Вы что, не видите, ему же больно и страшно... – последние слова малыш почти прошептал, втягивая голову в плечи.
• А ты кто – его хозяин, что ли? – загоготали ребята.
• Нет, но мне его жалко, – не сдавался упрямый Митя.
• А ну, пшел вон, пока не навешали! – раздался голос из-за спины.

Митя замер. Витька-Беспредел стоял рядом, за его спиной. И угрожал. Митя видел однажды, как Витька ударил по лицу соседского мальчика со скрипкой. И разбил тому очки.

• Пшел, я сказал, – лениво повторил вожак стаи и сплюнул через зубы. Дальности этих плевков завидовали все его приспешники.
• А давайте, я его куплю! – голос Мити прозвучал звонко, и кажется, зло.
• Утю-тю, у нас есть денежки? – Витька сделал козу из пальцев и крутил ее перед Митиным носом.
• Есть!
• И сколькооо? – коза все была перед носом.
• Двадцать долларов. У меня есть двадцать долларов! – почти прокричал Митя.
• А не свистишь, пацан? А то... – и коза стала фигой. Фига приблизилась к Митиному носу.
• Не свистю... не свисщу, – запутался Митя, сведя глаза к переносице.

Фига была страшная, сложенная из грязных пальцев, и пахла она не то колбасой, не то чебуреками.

• А откуда у такого сопливого пацана двадцать долларов? – фига медленно, в такт словам, покачивалась возле носа.
• Мне бабушка подарила на день рождения. И я не сопливый – мне уже шесть лет, – так же медленно произнес Митя.
• Ну смотри, пацан, у тебя пять минут. Не принесешь деньги, и щенку хана, и тебе тоже. Время пошло, – и Витька-Беспредел повернулся к мальчишкам.

Те затихли, еще ни у кого из них не было такой бумажки. У них и горячее на обед было не всегда, почти все они из неблагополучных, как говорится, семей.

Митька рванул птицей, бегом на третий этаж.

"Хорошо, что мама задержалась у Веры", – думал он, влетая в квартиру.

Дверь была открыта, бабуля снова забыла закрыть ее, и Мите повезло – не надо было стучать.

Мальчик схватил копилку и стал трясти ее, в ней бились монетки и шуршали бумажки, но ничего не выпало из щели.

"Молоток, надо ее молотком!" – сообразил Митя и тихонько пробрался на балкон.

У бабули громко говорил телевизор, а она храпела, держа в руках спицы с вязанием...

"Уф, хорошо, что она плохо слышит!"

На третий раз удалось расколоть копилку. Толстая свинка развалилась на куски, и среди обломков потекли монетки, а в гуще лежало несколько бумажек.

Митя внимательно рассмотрел каждую – он хорошо запомнил, как выглядела та денежка. Сжал ее в кулаке и полетел вниз, во двор...

• Ну что, принес? – не оборачиваясь, спросил Витька. По лицам дружков он понял, что Митя бежит к ним.
• Принес! – выдохнул мальчик.
• Ну давай, – и грязная ладонь распахнулась перед Митей.
• А вот тебе! – и возле раскрытой ладони появилась маленькая фига. – Сначала собаку мне, а потом получишь деньги.

Стайка сначала заржала, но смех быстро сошел на нет. Так дерзить Витьке еще никто не осмеливался.

• Слышишь, – кулачок с купюрой спрятался в карман. – Собаку давай!

Митя был смел, как никогда. Он любил смотреть старые черно-белые фильмы про разведчиков и про солдат.

• Смотри, Митя, какие они смелые, держат слово и защищают слабых. Они настоящие мужчины, – так говорил ему папа, обнимая сына за плечи.

И сейчас Митя чувствовал себя не больше и не меньше как героем Матросовым, или Штирлицем. Он очень хотел защитить слабого щенка и стать настоящим мужчиной. Как они. И как папа...

Витька кивнул дружкам, и один из них аккуратно положил щенка возле ног Мити. Второй кивок – и все отошли назад. Стояли только Витька-Беспредел и Митя, один на один, а на асфальте лежал щенок. Он прижался к Митиной щиколотке.

Митя молча протянул кулак и разжал его. На ладони лежала бумажка – двадцать долларов, которые подарила Мите бабушка.

Витька молча взял деньги и стал что-то складывать. Несколько минут он крутил бумажку и вдруг из бумажного прямоугольника получилась роза. Немного корявая, но это правда был цветок.

Витька протянул цветок Мите и сказал:

• Маме своей отдай, ну или снова в копилку положишь. Собака твоя.

Он развернулся и пошел мимо ребят. Те тихонько потянулись за ним. Таким вожака еще никто не видел.

Они отошли метров на двадцать, и Витька обернулся:

• Слышь, смелый! Если кто тебя будет обижать, скажи, что Витька-Беспредел им врежет. Мы теперь друзья с тобой, я знаю, ты – Митя. Уважаю. Слово умеешь держать.

И они ушли...

Но тут подлетела мама:

• Митя, почему ты не на площадке, я так испугалась! Что это за щенок?

Они не заметили, что в стороне стоит папа и наблюдает за происходящим. Его не видели ни мама, ни Митя, ни ушедшие ребята. А вот он видел все.

• Мама, я его купил!
• Как купил? Что значит купил, на какие деньги? – мама присела на корточки и заглядывала в глаза сыну.
• Я разбил копилку и купил собаку. Я решил – мне не нужен велосипед, я не буду на него копить. А щенка они обижали, – твердо отвечал Митя. – И да, вот, это тебе, – он протянул маме розочку из денежки.
• Ты же отдал деньги тем мальчикам, – не поняла мама, глядя на цветок.
• Витька-Беспредел скрутил для тебя розочку и сказал, что уважает меня. Я же не обманул – защитил слабого и принес деньги. А он сказал, что мы теперь друзья.

Мама посмотрела сыну в глаза и увидела приближающегося к ним мужчину. Папа положил руку на плечо сына.

• Ты молодец, сынок. Так поступают настоящие мужчины! Бери своего нового друга и неси домой.

Вот так, друзья, говорят, что дружбу не купить. Но иногда деньги могут подарить друга, сделать доброе дело и сыграть решающую роль в назревающем конфликте.

Бумажная роза стоит теперь в хрустальном стаканчике у мамы на трюмо, а велосипед папа купил сам.

Автор ВИТА САПФИР

Андрей, расталкивая всех, еле протиснулся в салон и, радостно, плюхнулся на свободное место. В час пик ехать сидя – огромное везение, поэтому Андрей, мысленно растянулся в улыбке, вставил наушники в уши и включил музыку в телефоне.

Он закрыл глаза и притворился спящим.

Наташа, будучи на седьмом месяце беременности, нелегко переносила все эти утренние поездки на работу, но приходилось терпеть. Декретный отпуск она пока не могла себе позволить, вот и решила работать до рождения ребёнка.

Наталью бросил муж, когда узнал, что она снова ждёт ребёнка.

• Я не хочу больше детей! – выкрикнул он ей, узнав о новости. – Нам на дочь не хватает средств, а ты ещё одного рожать собралась.

Делай aбoрт или я уйду.

• Уходи, — глотая слёзы, прошептала Наташа. – Мы как-нибудь справимся без тебя...

И он ушёл, оставив жену в положении, да с пятилетней дочерью на руках. Он даже отказался помочь закрыть крeдит, который они брали на рeмонт квартиры.

• Мне теперь этот ремонт не нужен, — прошипел он напоследок. – Плати за него сама.

Вот Наталье и приходилось работать, чтобы до рoдoв рассчитаться с долгами.

Она еле протиснулась в салон и встала возле спящего мужчины. Люди давили со всех сторон, и ей стало нexoрошо. Наталья старалась отвлечься, смотря на, ещё темный город, проплывающий за окном. Дома были украшены новогодними гирляндам, которые мигали разноцветными цветами. Было хоть и очень красиво, но не помогло отвлечься от подкатывающейся тoшнoты.

Ей стало невыносимо душно. Она расстегнула пуховик, а потом, посмотрев на сидящего мужчину, не выдержала и легонько постучала ему по плечу. Она хотела попросить уступить ей место, но он не проснулся.

• Девушка! – вдруг кто-то крикнул с конца салона. – Здесь место освободилось!

Весь женский пол, разного возраста, начиная от молоденьких девчонок и заканчивая пожилыми женщинами, обернулся, и только Наташа не повернула головы.

• Простите, это я не к вам обращался, — начал оправдываться перед женским полом, мужчина. – Я для вон той девушки, в голубой шапочке с помпоном, место держу, — мужчина смущённо улыбнулся.
• У меня голубая шапочка, — подумала Наташа, — но я далеко не девушка.... Девушки бeрeменными не бывают.

— А чем она лучше остальных? – возмутилась рядом стоящая женщина. – Та девушка моложе меня и может постоять, а у меня ноги болят...

• Просто она беременная..., я ещё на остановке это заметил, — ответил мужчина. – Вы посмотрите, как ей тяжело в такой давке.

Автобус оживился, и казалось, все только сейчас заметили беременную женщину. Наталью просто заставили пройти в конец салона на свободное место.

Она с благодарностью посмотрела на мужчину.

• Сергей, — представился он.
• Наташа, — улыбнулась она, и на её щеках заиграл лёгкий румянец.

А в это время Андрей облегчённо вздохнул.

• Думал, не выдержу..., — подумал он. – Вот наглая... за плечо меня дёргала, да ещё, специально пуховик расстегнула, видно, чтобы я заметил её живот. Я изо всех сил старался притворяться спящим..., хорошо, какой-то мужик ей место уступил...

Андрей прибавил громкость в наушниках и вновь погрузился в мир музыки.

А тем временем, сидя на крыше того самого автобуса, нервничал молодой Ангел. Он был совсем неопытным, да ещё ему дали такого подопечного, за которого частенько приходилось краснеть.

Старые Ангелы успокаивали его, обещая помочь, и даже помогали, но каждый раз, достучаться до Андрея, у них не получалось.

• Что же мне теперь делать? — негодовал Ангел. – Я несколько месяцев готовил им встречу, а он...

Он посмотрел сквозь крышу автобуса на Андрея.

• Да уж..., плохо ты воспитал своего подопечного, место даже уступить не может..., — сказал, рядом сидящий Ангел. – Знаешь, зато моей Наташе повезло.... Ты меня уговорил помочь устроить им встречу, но я даже не догадывался, кого ты ей в мужья предложить хочешь.... Нет уж..., я Наталье своей счастья желаю, она этого заслужила, а с твоим Андреем ничего бы хорошего не вышло.
• Зато я твоей Наташе счастье устроил, — улыбнулся Ангел, сидящий в конце автобуса. – Мой Сергей Наталью не обидит: её дочь будет воспитывать как родную, сына, когда тот родиться, запишет на себя. Они потом ещё двоих родят и проживут счастливую жизнь.
• А мой ещё даже не знает, что детей иметь не может, — Ангел Андрея устало вздохнул. – Вот я и хотел, чтобы Наташины дети, стали его.... Я и Амура пригласил. – Он поднял голову на летающего Ангелочка с луком.
• Он уже истратил свою последнюю стрелу, — улыбнулся Ангел Сергея, смотря, как его подопечный смотрит влюблёнными глазами на Наташу.
• Да, брат..., не повезло тебе..., — Наташин хранитель похлопал друга по плечу. – Ладно, пойду, скоро ей выходить, а мне ещё надо проконтролировать, чтобы она правильно свой номер телефона продиктовала Сергею.
• Прощай..., — вздохнул Ангел Андрея. – Наверное, уже не свидимся...

Ангелы почти вплотную друг к другу сидели на крыше и наблюдали за своими подопечными. Они знали, что езда в транспорте в час пик – это ещё один экзамен для каждого человека на доброту. И от того, как человек сдавал этот экзамен, строилась будущая его жизнь. Некоторые

Ангелы-хранители начинали светиться – значит, их подопечный сделал что-то хорошее, тогда и Ангелу давалась награда, а вот если человек нагрyбит, не уступит место, захочет проехать бесплатно – сделает что-нибудь плохое, то и будущее того человека складывалось не лучшим образом. Да и хранителям, людские плохие поступки не давали почёта, поэтому Ангел Андрея грустил...

• Боже..., дай моему подопечному ещё один шанс..., — взмолился он и, вдруг, услышал:
• Мы сейчас! Чуть-чуть осталось!

К стоящему на остановке автобусу, со всех сил бежала бабушка. Её Ангел-хранитель то и дело подхватывал и она, всю дорогу удивлялась тому, откуда у неё появилось столько прыти, ведь недавно еле с кровати поднялась, а тут... бежит как молоденькая.

• Подождите нас! – ещё раз выкрикнул бабушкин Ангел.

Водитель автобуса совсем не смотрел в их сторону, он собирался уже закрывать двери и трогаться, но не смог этого сделать.

• Уф, успели! – обрадовались бабушка и её Ангел.

– Сейчас мы твоего Андрея заставим уступить место, — улыбнулся хранитель бабушки. — Не верю, что у него не проснётся совесть. Он подхватил свою старушку и протиснул её в середину салона, прислонив к плечу Андрея, а потом, легонько толкнув, завалил её на мужчину.

• Вот..., стaрaя коза..., oбнaглeла в конец..., — подумал Андрей, зажмурившись сильнее. – Не сидится же тебе дома, когда люди на работу ездят. Полный салон сидящих людей, так нет же, все ко мне норовят пристать, на совесть мою надавить..., а я всё равно не встану...
• Бабушка, садитесь сюда, — вдруг сказала девушка, сидевшая сзади Андрея. И её Ангел, слегка засветившись, с гордостью подумал:
• Умница, моя, учится в институте, переживает, что не сдаст зачёт. Теперь сдаст..., — он улыбнулся.
• А твой Андрей дyрaк..., — покачал головой бабушкин Ангел. – Если бы уступил, то через год ему бы ещё раз шанс счастливым стать дали, а он.... Не повезло тебе с подопечным...
• Не повезло..., — почти простонал Ангел Андрея и, посмотрев ещё раз на своего подопечного, от отчаяния заплакал...
• А знаешь, мне жаль его...., — печально сказал Ангел девушки, что уступила место. – Не знает он, что нельзя ангелов до слёз доводить, ведь твои слёзы ему аукнутся....

Хранитель Андрея поднял заплаканные глаза, понимая, что его друг прав – Ангелов обижать нельзя и от этого расстроился ещё больше. Не смотря ни на что, он любил своего подопечного и верил, что когда-нибудь он всё же изменится, правда Андрею придётся пройти много тяжёлых испытаний. Теперь это неизбежно...

Автобус продолжал свой путь, унося пассажиров вместе с и их хранителями. Никто из людей даже не догадывался, что за ними присматривают и все их «случайности», были не случайными...

Автор: Галина Емельянова

Жаль, что она замужем
Аркадий Сергеевич проснулся на диване в гостиной. В голове cтрeляли пeтарды. Во рту чувствовался отвратительный привкус горечи. Мужчина оглядел комнату и испугался.

Он хорошо помнил как начинался вчерашний вечер. Он с друзьями провожали на пенсию коллегу. Затем, компания начала постепенно редеть. Остались только три товарища. Они зашли в ближайший ресторан. После этого, он еще помнил, сидели в каком то баре. Там было очень шумно. К ним подсела молодая женщина. Кажется, она была красива. Женщина громко хохотала и звала в гости. А может, это он звал ее в гости? А затем, все исчезло. Стерлось с памяти напрочь.

Возле дивана стоял стул. На спинке висела мятая рубашка. Брюки аккуратно возлежали на сиденье. Аркадий Сергеевич лихорадочно ощупал себя. Майка, трусы, носки были на месте. Тело не покидали.

Аркадий Сергеевич попытался привстать. Не получилось. Он прикрыл глаза и попытался разобраться в сложившейся ситуации.

«Что я не дома — это факт!» — Пронеслось у него в голове. — «Где я? И как я сюда попал?»

За дверью, в коридоре послышался шум. Аркадий Сергеевич запаниковал. Он натянул одеяло до подбородка и, со страхом, уставился на дверь. Женщина, лет сорока, заглянула в комнату.

— Проснулись? — Улыбнулась незнакомка. — В стакане рассол. — Она кивнула на чашку, стоящую на тумбочке. — Выпeйте. Полегчает. У меня борщ готов. Поедите, пивo выпьeте, сразу легче станет.

Аркадий Сергеевич замотал головой и промычал что-то невразумительное. Женщина засмеялась и скрылась в глубине квартиры.

Запах, свежесваренного борща, наполнил комнату. Мужчину замутило. Мужчина собрался с силами и принял сидячее положение.

«Это что? Женщина из бара?» — Подумал он. — «Кажется, та помоложе была. Или я много выпил? Кто же она? Ничего не помню. Ничего не понимаю.»

Аркадий Сергеевич, жадно, большими глотками, выпил рассол. Оделся, вышел из комнаты и заглянул на кухню. Женщина сервировала стол.

— Садитесь, — улыбнулась она, — Все готово.
— Извините, — пробормотал мужчина, — Мне очень неудобно. Но как я сюда попал? И кто Вы?
— Возвращаюсь я домой, смотрю, — Женщина взглянула на Аркадия Сергеевича и пожала плечами, — Возле подъезда мужчинка валяется. С виду приличный. Кольца на пальце нет. Значит ничейный. Чего без дела валяется? А у меня кран течет и розетка не работает. Вот, думаю, подберу, накормлю. Он проспится и починит. Или надо было Вас в кустах оставить?

Аркадий Сергеевич растерялся.
— Я, когда Вас к себе тащила, — глаза женщины лукаво блеснули, — Вы мне в любви объяснялись и замуж звали. Говорили, что прямо сегодня в ЗАГС пойдем, распишемся.
— Так сегодня выходной, — промямлил Аркадий Сергеевич.
— Ну вот, — расстроилась незнакомка, — Наобещали, а потом в кусты? А как мое девичье сeрдце? Мужское честное слово? Поиграли и бросили? Нет! Так не пойдет!
Аркадий Сергеевич оглянулся и попятился назад.
— Стоять! — Скомандовала женщина. — Дверь закрыта! Ключи спрятала! Выхода нет. Не будете же Вы со мной драться? Как-то не интеллигентно. Садитесь. По-хорошему поговорим и все обсудим.
Ноги у Аркадия Сергеевича подкосились и он послушно присел на табурет. Вытер пот с лица и уставился на незнакомку. Сeрдце его учащенно забилось.
— Вам сколько? Пятьдесят, наверное?
— Сорок восемь, — машинально поправил ее мужчина.
— Старость не за горами, — кивнула женщина, — Жены нет, детей нет. Наверное, даже кота нет. На работе повышения не намечается. Большой карьеры не сделали. Остается только пить. Сначала с коллегами, затем с собутыльниками. Чем все это закончится?
— Чем? — Поднял на нее глаза Аркадий Сергеевич.
— Aлкoгoлизмом и прoщальными словами на клaдбище. — Усмехнулась женщина. — А, я самостоятельная. Квартира у меня имеется, дача. Тяжело одной.
— Но, я не люблю Вас, — промямлил мужчина, — Я первый раз Вас вижу.
— Ерунда это все, — махнула рукой незнакомка, — Люблю. Не люблю. Поживем, слюбится. Все! — Женщина решительно подошла к Аркадию Сергеевичу. — Решайте! Времени мало. Сейчас брат проснется. Или я Вас представлю ему как жениха, или...
— Проснулся, Аркаша? С сеструхой моей, я смотрю, уже познакомился. — Раздался мужской голос. — Вер, ты гостя накормила?
Аркадий Сергеевич, испуганно, обернулся. В проеме двери стоял его сослуживец и товарищ по вчерашнему веселью.
— Нет, еще, — засмеялась Вера, — Накрыла. Садитесь уже, aлкoголики. Я вам пивa кyпила, пoдлечиться. Приедет твоя Светка из отпуска, все ей наябедничаю про тебя и дружков твоих. Мало не покажется.

Аркадий Сергеевич непонимающе переводил взгляд с одного на другого и мычал.

— Аркаш, ты что? Тебе плохо? — Забеспокоился товарищ. — Может врaча? Или Верка моя тебя заболтала. Это она может. Языкастая баба. Как только ее муж терпит?

— А, Вы замужем? — Удивился Аркадий Сергеевич. — А это что было?

— Профилактика! — Фыркнула женщина. — Надо вас, дyрaков, учить. Ладно, я пошла. Некогда мне.

Вечером, Аркадий Сергеевич, сидел возле выключенного телевизора.

«Вот, чумная баба, как меня разыграла. А я поверил.» — Мужчина улыбнулся. — «С ней, действительно, не соскучишься. А она права. Надо бросать пить. Добром это не кончится. Жаль, что она замужем.»

Автор: Лидия Малкова

Алексей ненавидел собак. С тех давних пор, когда его, пухлого рыжего первоклассника в очках, с раздутым от книг и тетрадей портфелем, на пустыре за домами окружила стая собак.

Вожак – поджарый, чёрный, с рыжими подпалинами на морде, смотрел Алёшке в глаза.

Мальчик и плакал, и уговаривал собак отпустить его, и крошил им несъеденные в школе бутерброды с колбасой, но собаки были непреклонны.

Вожак, при любой попытке ребёнка сдвинуться с места, поднимал верхнюю губу с правой стороны, и, обнажая бело-жёлтые клыки, глухо рычал.

Стая продержала Алёшу в окружении более двух часов. Внезапно вожак повернул правое ухо назад, прислушался и беззвучно побежал в сторону лесопарка за пустырем.

Стая устремилась за ним. Стройной цепочкой, друг за другом, собаки исчезли за деревьями.

Алёшка вытер слёзы, схватил покрепче портфель и побежал к дому.

Но домой мальчик не попал. Старый деревянный барак, где он жил с семьёй и немногочисленными соседями, уже догорал – рванула газовая колонка.

В пожаре погиб дедушка, дед Алёшиного отца, которого ребёнок называл «дедонька».

Дедонька был когда-то моряком, просоленным морскими ветрами и волнами. У него были белоснежные усы и борода, которую старик сбривал один раз в год, ровно после новогодних праздников. Потом она отрастала, и дедонька её заплетал косичкой, делал из неё смешную дулю, перехваченную цветной резинкой. А то и просто закидывал за ухо.

Алёшка долго заикался после гибели дедоньки и встречи с собаками.

Второй раз к нему привязалась уличная собака, когда он, похудевший и вытянувшийся семиклассник, сменивший смешные очки на линзы, пошёл после школы провожать домой первую красавицу класса – Лизу Тоневу. За Лизой пытался ухаживать Семён, хулиган и двоечник, сидевший в 9 классе второй год. Он держал в страхе всю школу, а Алёшка осмелился идти рядом с девочкой, которая нравилась хулигану.

Пёс вырос перед ними неожиданно, и грозно рыча, стал оттеснять подростка от девочки. Алёша медленно отступал назад, повинуясь натиску здоровой собаки. Когда Лиза скрылась за углом своего дома, угроза нападения исчезла в соседнем дворе.

Алёша вздохнул и пошёл домой.

На следующий день на уроке математики он получил записку, в которой было всего 3 коротких предложения:

• Не ходи за мной. Вчера Семён хотел тебя избить. Прости.

Дружба с Лизой не заладилась, и парнишка ещё больше озлобился на собак.

Прошло много лет, Алексей вырос. Он получил блестящее образование, через несколько лет открыл своё дело и стал бизнесменом. Карьера складывалась удачно, парень зарабатывал хорошие деньги, появились нужные связи. Скоро сложилась и семейная жизнь. Красавица Лиза, в прошлом Тонева, стала его женой, у них родился замечательный сын – Минька, названный в честь любимого дедоньки. Восьмимесячный малыш ещё не говорил ни слова, но сидя в коляске, всегда улыбался встречным собакам и произносил:

• Ав, ав!

В тот воскресный день Алексей гулял с сыном в парке. Мужчина неспешно толкал коляску и рассказывал Миньке про птиц, которым они насыпали в кормушку семечек. Про белок, одна из которых, спустившись по стволу ели, брала ядрышки орехов прямо с ладони.

Пора было идти домой. Выйдя из парка Алексей направил коляску в сторону перехода, и дождавшись зеленых цифр, толкнул её на проезжую часть.

Откуда взялась эта сумасшедшая такса!

Она лаяла так отчаянно, бросаясь и не пуская Алексея с коляской на переход, что казалось, ещё секунда и у собаки связки лопнут.

В эту же секунду буквально в нескольких сантиметрах от коляски пролетела легковая машина. Она вылетела на газон за переходом и врезалась в фонарный столб.

Из машины выскочили подростки и с криками врассыпную бросились прочь.

Алексей с трудом перевёл дух, сердце в его груди билось так сильно, что казалось и прохожие слышали этот стук.

Таксы нигде не было, к машине бежали люди. Какой-то прохожий взял молодого отца за локоть.

• У вас все нормально? Коляску машина не задела? – испуганные глаза прохожего смотрели на Алексея.

Алексей, мыча, помотал головой из стороны в сторону – мол, коляска цела и ребёнок невредим. Всё в порядке.

Как дошёл до дома – не помнил. Лизе он эту историю решил не рассказывать, к чему волновать жену, раз всё закончилось благополучно. Но в этот раз в душе Алексея что-то шевельнулось, когда он вспомнил про рыжую таксу. Это была благодарность собаке, спасшей его сына.

До самого вечера он молчал, вспоминая три случая, связанных с собаками, и понимал – животные не пугали его, не угрожали расправой. Они защищали Алексея как могли. Лиза тихонько посматривала на мужа, удивляясь его неожиданной задумчивости, но не тревожила расспросами.

Вечером они всей семьёй вышли во двор, прогуляться перед сном. У дальней скамейки столпились соседи. Проходя мимо них, Алексей услышал:

• И что теперь с ним делать? Кому он нужен такой?

Заглянув через плечо соседа, Алексей увидел коробку, лежащую на скамейке. А в ней – маленький щенок. У щенка не было глаз – видимо, генетический сбой. Люди переговаривались вполголоса. Лиза с коляской ушла вперёд и поодаль ждала мужа.

• Вот как теперь быть?
• И куда его, такого изувеченного?
• Не, я бы не смогла такого взять... – шептались соседи.

Алексей протиснулся поближе к скамейке, малыш в коробке был красивого шоколадного цвета. Он мелко скулил и поворачивал крохотную мордочку из стороны в сторону, ища родной запах.

Но нигде не было тёплого тела матери.

Мужчина замер на секунду, а потом решительно снял с шеи шарф – хоть и весна, а ещё очень свежо, особенно с утра и по вечерам.

Аккуратно, двумя руками он взял малыша подмышки и приподнял – у щенка, в довершении всего, были искривлены задние лапки.

Женский голос сзади охнул, и кажется, заплакал.

Алексей бережно обернул слепого малыша шарфом, аккуратно положил его как грудного ребёнка на руку, и сказал:

• Ну что, малыш, кажется, теперь наступила и моя очередь... Пойдём-ка, я знакомлю тебя с нашей мамой. Она добрая, славная. И у неё найдётся для тебя в холодильнике молоко.

Мужчина пошёл в сторону молодой красивой женщины, которая стояла рядом с коляской и смотрела на него любящими глазами....

Автор Вита Сапфир

Тост
Котёнок сбежал через открытую дверь на третьем этаже. Пока бабушка с внучкой бросились искать его, малыш уже выскользнул во двор. И когда они уже были там, серый проказник успел забраться на высоченный деревянный столб с проводами. Во дворе таких было два. Котёнок выбрал тот, который был ближе к дому.

Выходной. Все соседи во дворе по делам. Кто мусор высыпает и остановился поговорить с соседом. Кто в магазин или оттуда. Кто-то моет машину.
Короче говоря, причитающая старушка и плачущая девочка сразу привлекли к себе внимание. Постепенно вокруг них собралась довольно-таки большая толпа сочувствующих.
Все свистели, кричали, кис -кискали или мяукали. Кто во что горазд.
Котёнок, удобно устроившийся на самой верхушке, над проводами, наблюдал сверху за происходящим внизу и, судя по всему, его это развлекало и устраивало. Спускаться вниз он, похоже, не собирался.

Убедившись в абсолютной тщете производимого шума, кто-то вызвал пожарников. Приехавшая машина выгрузила ребят, одетых по форме. Узнав в чём дело, они стали кричать, что это ложный вызов и они сейчас уедут. И вообще за такие дела заплатить придётся.
Отчего соседи приуныли, а девочка стала плакать ещё громче.
Командир, посмотрев на неё, сердито махнул рукой и дал команду. Подъехав к столбу, машина выдвинула длинную лестницу с одним из пожарных на самом конце оной.

Когда мужчина приблизился к котёнку и уже протянул руку, малыш мяукнул задорно и в течение нескольких секунд спустился со столба, проскользнул между ног толпы соседей и...
И залез на второй столб. В толпе вокруг раздался смех.
«Это ещё что такое? — возмутился командир расчета. — Так не пойдёт. Мы уезжаем».

И наверное, уехали бы, если бы не один из соседей. Он подошел к командиру и отвёл его в сторону. Там, переговорив с ним, сосед достал из кармана кошелёк, после чего подошел с командиром к своей машине и, достав из багажника литровую бутылку виски, передал из рук в руки.
После чего команда пожарных поехала ко второму столбу.

История повторилась. С той только разницей, что все соседи пытались поймать юркого малыша. Закончилось всё кучей из людей, сильно напоминавшей кучу спортсменов на бейсболе, которые так и не поймали мяч.
Мяч, в данном случае, котёнок благополучно выскользнул из рук ловцов и забрался на первый столб. Судя по всему, его это очень развлекало, что нельзя сказать о пожарных и бабушке с внучкой.

Пожарные вошли в раж и отступать не собирались. Соседи стали полосой, перегораживающей дорогу от столба к столбу и приготовились.
Люди высунувшиеся из окон домов, окружавших двор, давали советы, а некоторые заключали пари.

Котёнок по всем правилам американского футбола ринулся вправо. И все соседи бросились за ним. После чего он сделал резкий разворот и проскочил в образовавшуюся брешь ко второму столбу.
«Го-о-о-о-ол-л-л-л-л!!!» — орали трибуны, то есть свистели и кричали люди, высовывавшиеся из окон.
Отступать было поздно. Пожарные разделись и приняли стойку. Женщины отошли в сторону, а мужчины-соседи присоединились к пожарным.
Тишина воцарилась такая, что было слышно, как на третьем этаже в одном из домов работает телевизор.

Лестница с пожарным на конце приблизилась к столбу с котёнком и тот уже почти оказался в руках у спасателя, но... в последнюю секунду выскользнул у него из рук и сперва по лестнице, а потом по пожарной машине спустился вниз и, оббежав всех приготовившихся, взлетел на второй столб, радостно мяукнув по дороге.
Трибуны неистовствовали. Из окон доносился свист и крики.
Из подъездов выходили мужчины, спешившие на помощь явно проигрывавшей команде людей.

Ещё через час, абсолютно умаявшись, котёнка поймали всеобщими усилиями и вручили в руки счастливой девочки со строгим наказом: Никогда больше не подпускать его к дверям.

*

Тяжело дышавшие люди смеялись и радовались удачно проведённому матчу. То есть утру.
Пожарные уехали отмечать с трудом выигранный у котёнка матч. И только он сам смотрел вокруг маленькими глазками и не понимал: из-за чего такой сыр-бор?
Зачем его ловили? Он сам потом бы спустился. Но девочка прижимала его к себе и шла в сторону подъезда.

Соседи улыбались друг другу и приглашали в гости. Настроение в домах явно улучшилось и даже вечно недовольные всем бабушки, сидевшие на скамейке, улыбались.
Они вспоминали о том, как люди раньше жили. Знакомились и ходили по гостям. И ворчали, что нынче всё не так.

И только девочка, уже сидевшая дома на диване, гладила котёнка и совершенно точно знала: всё так, как и должно быть.
Ведь самое главное то, что ей пришли на помощь и спасли её любимого котёнка, а значит, люди — хорошие и отзывчивые.
Так давайте же выпьем за то, чтобы её мнение соответствовало действительности.

Автор: Олег Бондаренко

Кошки не плачут?

• Кошки не плачут. Кошки не плачут, как мантру повторял Гриша, глядя, как жмущиеся друг к другу еще секунду назад, неуверенно смотрящие на него худой черный кот с подранными, будто кудрявыми ушами, и серая, в белых носочках маленькая кошка, почти одновременно ставят дрожащие лапы ему на колени.

• Кошки не плачут. Кошки не плачут, – продолжал шептать мужчина, словно в замедленном кино наблюдая за радужными бликами переливающихся капелек, собравшихся в уголках раскосых кошачьих глаз.
• Кошки не плачут. Кошки не плачут! – срывающийся голос разрезал тишину комнаты и, выругавшись сквозь зубы, Гриша подхватил неуклюже пытающихся забраться на него животных, чтобы уже через секунду прижать их, совершенно несопротивляющихся, к груди и, судорожно вздохнув, посмотреть на застывшую в проеме двери жену.

Эти двое появились в доме благодаря ей – его упрямой, ни секунды не сомневающейся в своем решении, женщине. Появились не больше недели назад, и все это время жались по углам квартиры, боясь лишний раз попасться ему на глаза.

Как же он ругался, когда вместо оговоренного котенка Оля притащила из приюта это недоразумение. Мало того, что возрастные, потрепанные, так еще и расцветки самой что ни на есть обычной, неприметной. Глазу зацепиться не за что.

Но супруга была непоколебима. Вцепилась в черно-серый, будто склеенный, клубок мёртвой хваткой, скупила весь кошачий магазин за один заход и, как наседка, сидела каждый вечер на полу, напротив большой лежанки, повторяя, что красивее в своей жизни никого не видела. И ведь не было в них никакой красоты. Ничего не было. Хвосты как плети, усы поломанные – ну что в этом красивого?

Вот только Оля упорно стояла на своем, и Гриша спустя неделю сдался. Пришел после работы и вместо того, чтоб, как раньше, проигнорировать направленные на него настороженные взгляды, по какому-то наитию сел на диван, глянул на замершую парочку и буркнул:

• Ладно уж, права жена – красивые...

А им словно того и надо было. Переглянулись, не веря, вскочили со своей лежанки шустрее котят маленьких и...

• Оля, почему они плачут?! – прижимающий к себе животных мужчина вопросительно посмотрел на улыбающуюся супругу и, покрепче перехватив приникших к нему питомцев, нахмурился.
• А ты у них спроси, – ответила Оля и, ласково глянув в сторону жмущихся к Грише кота и кошки, прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в тот самый день, когда пришла в приют за котенком.

Что ее дернуло остановиться у находящихся в дальней части комнаты клеток, Оля не знала. Просто вдруг зацепился взгляд за переплетенные сквозь прутья вольеров лапы. Приклеился к двум живым и, в тоже время, почти мертвым существам. Обреченные... Другого слова она и подобрать бы не смогла. Просидевшие в приюте не один год. Не надеющиеся ни на что, но продолжающие упорно тянуть лапы друг другу, словно цепляясь за видимый им одним спасательный круг.

Сколько они прожили в соседних клетках? Нескладный черный кот, чьи подранные кудрявые уши и поломанные усы совсем не вписывались в стандарты кошачьей красоты, и неприметная серая кошечка с белыми носочками на лапах. Оба взрослые, неказистые и совсем не умеющие привлекать к себе внимание.

Старожилы – так назвали их волонтеры. Животные, у которых практически нет шансов. И будущего тоже нет. Ну кому они такие нужны? Ни ярких пятен, ни звонкого мурчания. Тени... Блеклые тени самих себя, вопреки всему, спасенные с улиц города и хотя бы здесь, в тесном пространстве клеток, получившие возможность дожить свой век в сытости.

Мимо них проходили не глядя. Молча. Торопясь и как-то нервно отворачиваясь. Словно боясь задержать взгляд, боясь остановиться, разглядеть... И утонуть в собственной жалости к тем, кто провел в стенах приюта бесконечно много времени. А потом, радостно воркуя, прижимая к себе маленького котенка или яркую, похожую на облако сахарной ваты, пушистую кошку, исчезали навсегда, чтобы там, дома, строить свой мир с тем, кто достоин. Приметен. Красив. В конце концов, молод...

Откуда-то пришло понимание, что они не обижались. Давно уже разучились это делать. Какие обиды, когда рядом с тобой полная миска, а под боком мягкий лежачок. Это ли не счастье, после вечной гонки на выживание и уличного одиночества, в котором каждый день, как маленький личный ад? А здесь они есть друг у друга. Пусть через прутья стоящих рядом клеток, самыми кончиками мягких лап...

Может, потому и смотрели они, не отворачиваясь, на покидающих стены приюта сородичей. Не зло смотрели. Не просительно. А с той затаенной нежностью, что есть во взгляде старых, умудренных жизнью животных. Радовались. За маленьких, вертлявых котят радовались. За пушистых красивых кошек и длинноусых, статных, похожих на статуэтки котов. За всех тех, кому, в отличие от них, неприметных, посчастливилось стать нужными. Важными. И познать что-то гораздо большее, чем огораживающие тебя от сумасшедшего мира стены приютской клетки...

Оля помнила, как сажала их в переноску. Не верящих. Растерянных. Как суматошно подписывала договор и что-то отвечала на вопросы не сумевших скрыть слезы радости сотрудников приюта. Как плакала сама, украдкой заглядывая в смотрящие на нее из переноски две пары внимательных глаз.

• Не котята. Не красивые, – шептал ей по пути домой ветер...
• Глупости! Самые настоящие глупости! – спорила с ним всю дорогу Оля.

Она красивее никого и не видела, хоть и посмотреть успела немало.
А теперь вот муж спрашивает, чего они плачут. Да от счастья они, глупый, плачут. От счастья. Оттого, что на старости лет нужны оказались. Оттого, что красивыми назвал и заметить соизволил. Что вместо прутьев холодных, к рукам твоим прижаться могут, вместо опостылевших приютских стен в глаза твои смотреть...

Много ли им, старикам, надо? Вон как носами в щеки твои тычутся, будто щеки эти валерьянкой намазаны. Хотя...

Оля присмотрелась к влажным дорожкам на любимых мужниных щеках, нахмурилась...

• Да нет, глупости все это,- пробормотала, – не плачут мужчины. Ведь не плачут же?

Автор: Ольга Суслина

«Алло, бабушка, это Саша!»

• Алло, бабушка, это Саша! Мама из меня чуть не сделала алкоголика!
• Чего?! Привет, миленький! Я не расслышала!
• Твой внук почти алкаш!!!
• Ничего не понимаю, почему?

• Короче, были на дне рождения у папиной сестры тёти Марины!
• Сколько ей?
• Старенькая уже. Двадцать четыре!
• Прям старушка. Дальше что?!
• Взрослые за столом сидят. Разговоры разговаривают. Мы с детьми бегаем туда-сюда.
• Много детей было?
• Если со мной – один!
• То есть ты один из комнаты в комнату бегал?
• Молодец, бабушка! Слушай дальше. Устал. Подбегаю к маме и говорю: «Хочу тост!»
• Так. А она?!
• Она всем за столом как крикнет: «Тихо! Саша тост будет говорить! Налейте компот ему в стакан! Говори!»
• Сказал?!
• Конечно! Говорю: «Тётя Марина! Тебе двадцать четыре! Желаю прожить ещё столько же!»
• Какой интересный тост!
• Мне так все и сказали. Особенно тётя Марина. Я компот на грудь принял и опять бегать!
• На грудь?!
• Так папа любит говорить.
• Папа твой много говорит.. Что дальше?!
• Я ещё побегал. Опять подбегаю к маме и говорю: «Хочу тост!». Тут папа стакан с компотом и громко так: «Сашенька, опять тост придумал!»
• А ты?!
• Я говорю: «Спасибо отец за слово, ты воспитал мужчину, и будь уверен, я воспитаю так же сына! Тётя Марина, не жди пощады от врага и бей всегда наверняка, пусть ты в крови и весь избит, в душе твоей всегда гранит. До дна!»
• Миленький, а ты это откуда взял?
• В ютубе как-то видел.
• А родителей не контролируют, что ты в этом ютубе смотришь!?
• Теперь контролируют!
• Ну слава Богу, что дальше, милый?!
• Я опять бегать. Устал. В третий раз у маме «Хочу тост». Опять компот. Все уже телефоны достали и записывать давай меня на видео.
• Мне тоже очень срочно нужно это видео. Что дальше?
• Говорю: «Розы любят воду... пацаны свободу... розы гибнут на газонах... пацаны на красных зонах...

Тётя Марина, живи ярко, бей чётко!»

• И как все отреагировали?
• Мне аплодировали. Потом спросили, откуда я это это знаю?
• И откуда?
• Дядя Лёша, дворник наш, так постоянно говорит. Но ты не переживай, меня теперь на улицу одного не отпускают гулять.
• Точно?!
• Точно, Ба! Тебе вообще интересно, что дальше?
• Очень, милый!
• Я в последний раз подхожу к маме и говорю: «Мама, хочу тост». Она тихонько так «Милый, хватит. Нас с папой скоро родительских прав лишат!»
• Тоже про это подумала. А ты?!
• Ба, я не мог уже терпеть и закричал: «МАМА, Я ХОЧУ ТОСТ С ДЖЕМОМ!»

(с) Александр Бессонов

Ипполит Матвеевич служил в тресте по снабжению. То есть, он был начальником отдела снабжения, а значит, сидел на окладе и товарах. Ипполит Матвеевич был cтaрым xoлocтяком. И не в смысле возраста, а по стажу. Так сказать, по выслуге лет.

Проще говоря, он никогда не был женат. И не потому, что ему не хотелось, чтобы его дома кто-то ждал, а из-за врождённой робости, которую он скрывал под напускной серьёзностью, ворчливостью и суровым взглядом небесно-голубых глаз.

Ох, уж мне эти голубые глаза! Множество женщин из треста вздыхали по этому завидному жениху. Даже Раиса Михайловна. Начальница планового отдела и красавица во всех смыслах этого слова. Но...

Все подходы к нему при помощи коротких юбок, невинного взгляда и глубокого вздоха вырезом в платье, заканчивались выговором по работе. Не на бумаге, а словесно.

Ипполит Матвеевич, глядя на голые коленки, вырез и глаза, страшно робел и смущался, а значит... Начинал читать лекцию по правильному ведению отчётности и требовал соблюдения рабочего графика. Ну, кто же, согласитесь, дамы и господа, будет опосля такого приёма продолжать заигрывания? Вот никто и не продолжал.

А Ипполит приходил домой в пустую квартиру и ругал себя. За то, что отшил очередную соискательницу. Но на большее не решался.

Фира Марковна работала в том же тресте. В столовой. Она готовила и потом стояла на раздаче. Фира была женщиной видной. Со всех сторон. В смысле спереди, сзади и вообще, по всей окружности.

Ипполит Матвеевич, завидев Фиру Марковну в столовке, куда ходили столоваться все сотрудники треста, краснел, бледнел и не мог oтoрвaть взгляда от мощной грyди ейной. Фира Марковна самолично его обслуживала. Она приносила лично к нему за столик второе блюдо – квашенную капусту. Довольно мерзкое блюдо, поскольку она была просрочена. Но это не смущало Ипполита.

Он краснел, бледнел и с его носа в борщ спадали очки. Ипполит Матвеевич закашливался и, вытаскивая очки из тарелки вилкой, объяснял соседям и Фире Марковне, что он бoлeзнeнный с детства и эта проклятая инфлюэнца таки добьёт его когда-нибудь.

Все знали о его неровном дыхании к видной даме из столовой, и ждали, когда же он решится. А Ипполит Матвеевич всё ходил в столовку, краснел, бледнел, ронял очки и не мог отвести взгляда от аппетитных полушарий, выпиравших из-под тесной формы Фиры. На большее он не мог решиться.

Но однажды, проходя через парк после работы, Ипполит Матвеевич увидел, как Фира Марковна в халатике выгуливает огромного и тoлcтого серого кота. Не заметить её было просто невозможно. Такие формы yбивaют наповал с полукилометра. А Ипполит был значительно ближе.

Он подошел и, как галантный кавалер, сделал комплимент:

— Вы таки любите животных, как я поглядю. Это же не кот, а прямо тигр какой-то. И красив, впрочем, как и его хозяйка.

Фира Марковна зарделась вся и поправила халатик на грyди.

— Он у меня очень благородных крoвей, — кивнула она на большого кота. — Какой породы, я не упомню уже, но самой что ни на есть знатной.

— По нему видно, — заметил Ипполит Матвеевич. — Морда лица у него, ну прям как с импортных журналов.

И действительно, морда лица у Кузи была квадратная. Ну, просто, два на два. И оттуда торчали усы, нос и уши. За ними шло тoлcтое пузо и шикарный хвост.

— Какой у вас халатик импозантный, — соригинальничал Ипполит.

И стал судорожно вспоминать, что означает сие слово. Впрочем...

Фира Марковна не обиделась, а значит, слово понравилось. Она, опять же, вся зарделась и спросила Ипполита Матвеевича:

— А не желаете ли борщика, домашнего приготовления?

— Борщика? — простонал Ипполит, и в его глазах загорелся постоянный гoлoдный oгонь.

— И котлеток с пюрешечкой, — добила его Фира Марковна. — С ивасиками. И лучком, мелко нарезанным, с помидорками в подсолнечном масле.

Этого удара под дых Ипполит Матвеевич вынести уже не смог. Он покраснел, побелел, уронил очки и, споткнувшись, чуть не yпал. Ему так захотелось есть, что даже голова закружилась.

— Ой, — забеспокоилась Фира Марковна. — Какие у вас организмы нежные.

— Это у меня инфлюэнца, — оправдывался Ипполит Матвеевич. — От неё, проклятой, все беды.

И он схватился за руку, подставленную Фирой Марковной. Та прижала его плотнее к своей окружности и повела есть борщик и котлетки с пюрешечкой.

Кузя, довольный окончанием прогулки, быстро семенил за ними.

На следующий день Ипполит Матвеевич был сам не свой и всё вспоминал обед и халатик Фиры Марковны, который она кокетливо одергивала всё время.

В конце недели он был приглашен опять в гости. И не мог ни о чём думать, кроме этого. Так что, работа не клеилась.

А Фира Марковна вдруг, ни с того ни с сего, решила заняться здоровым образом жизни. То есть похудеть. Садиться на диету сил не было. И Фира решила заняться бегом. И за неделю сбросить килограмм этак двадцать, хотя бы...

Она надела моднячий фильдеперсовый спортивный костюм, привезённый знакомой дамой из-за рубежа. И этот костюм так обтягивал все её прелести, что мужчины спотыкались метров за двести. Откуда очень даже запросто можно было наблюдать все нюансы фигуры Фиры Марковны. Хотя, лично у меня есть подозрения, что это был совсем и не спортивный костюм.

С собой, чтобы не было скучно, и не мучиться одной, Фира брала Кузю на поводке. И бежала с ним. Вернее, тащила за собой несчастного кота, который упирался, как мог, дико oрaл и постоянно изoбрaжал oбмoрoк. Что, впрочем, никогда не помогало, но...

Он успевал перегрызть поводок и с диким криком раненной в самое ceрдце чайки, бежал и прятался...

За самых больших собак, которых выгуливали во дворе. Собаки, обескураженные таким обходным манёвром, с удивлением и открытой пастью наблюдали за странным котом, который вместо того, чтобы убежать, жался к их большим лапам. Они упускали самое главное из виду. Несчастные.

И когда им приходило в голову посмотреть туда, куда был устремлён полный ужаса взгляд Кузи, было уже поздно.

Собака видела Фиру Марковну в облегающем фильдеперсовом костюме с раскрытыми руками, с криком летевшую точно на неё. Вынести такой картины не была способна никакая собака.

После этого, обычно, овчарки, доги, боксёры и лайки впaдaли в состояние крайнего ужаса и пaдaли на землю, прикрыв лапами голову и поскуливая от страха. Некоторые не могли сдержать немедленный позыв мочевого пузыря.

Фира Марковна хватала кота и, посадив на cвязaнный уже поводок с ошейником, объясняла:

— Собаки, Кузечка, пошли нынче не те. Совсем, можно сказать, никакие. Ни тебе в ногу вцепиться, ни гавкнуть. Тьфу просто, а не собаки.

Несчастный Кузечка, подвывая от безысходности и усталости, ронял обильные слёзы и тащился за своей бегущей мучительницей.

В конце недели Ипполит Матвеевич с букетиком ромашек застал Фиру Марковну именно за этим занятием. Будучи не в состоянии отвести взгляда от её фигуры, выгодно подчёркнутой спортивным костюмом, Ипполит Матвеевич покраснел и запинаясь спросил:

— И шо это такое? Уважаемая Фирочка Марковна, что вы такое делаете в этом сногсшибательном наряде?

Фира покраснела и, смутившись, признала, что бегает, чтобы похудеть. То есть собралась вести здоровый образ жизни.

— Ни, ни! Упaси Боже! — вдруг забеспокоился Ипполит Матвеевич. — Если вы за покушать волнуетесь, то это напрасно. Пущай волнуются те, которые не любят. Вот им-то, как раз и надо бегать, раз кушать не любят.

Какое такое похудеть? Позвольте вам заметить, что мужчины не собаки. И совсем не любят, когда из женщинов в разные стороны торчит множество кОстев.

А вы таки, такая импозантная дама, соблазнительная со всех сторон, что вам этих безобразиев совсем не надо. Тем более, что профессор один мой знакомый сказал, что от этого самого бега, одно расстройство и изжога.

— Ну, раз профессор сказал, — заметила Фира Марковна.

Она уже поняла, что у Ипполита Матвеевича в знакомых одни образованные люди, и сам он человек обходительный.

— Так пойдёмте, — продолжила Фира. — Пойдёмте, покушаем котлеток с жареной картошечкой. А потом немного жареной рыбки и ивасиков с лучком, и мелко нарезанными помидорками. А то у меня уже, ей Богу, скоро от гoлoду изжoга начнётся.

И подхватив Ипполита Матвеевича по руку и прижав его к себе, пошла по направлению к дому. Кузя, которого Фирочка подхватила другой рукой, смотрел на Ипполита Матвеевича широко раскрытыми глазами, полными обожания. И всё время пытался лизнуть его руку. Мучения с бегом закончились.

Они шли кушать котлетки с картошечкой, рыбкой и весело обсуждали что-то про здоровый образ жизни. Они смеялись, а Кузя держался лапами за Ипполита Матвеевича и не собирался отпускать.

А через полгода они расписались. И как-то само собой так вышло, что Фирочку, за выдающиеся заслуги в столовом деле, назначили заведующей.

А ещё через несколько месяцев у них родились двое ребёнков. Одна девочка. И ещё одна девочка. Ну да, всё правильно.

Двое девочков. Хорошеньких, кругленьких, с полненькими розовыми щёчками.

Да. Совсем забыл. Ипполит Матвеевич, как-то придя с работы, принёс найденного по дороге домой xyдого, как щепка, рыжего кошачьего малыша.

— Вот, Фирочка, — заметил Иппполит. — Бежал за мной и кричaл. Xyдой он и гoлoдный. Бег до добра не доводит. Может, мы его оставим и покормим?

— Да, Боже ж ты мой! — всплеснула руками Фира Марковна.

И поставила пред пушистым малышом миску, полную фарша.

Кузя подошел к несчастному котёнку, дрожавшему и спешно глотавшему кусочки фарша, не пережевывая, и толкнул его своей большой головой. По отечески. А потом подтянул к себе и стал облизывать.

— Да Боже ж ты мой, — повторила Фира Марковна и прослезилась.

Теперь у них по дому ходят два кота. Один рыжий, другой серый. И оба с мордами лица прямо два на два. Из которых торчат усы, носы и уши, а за ними...

Бегают две девочки и Ипполит Матвеевич, совершенно счастливый. Ну, просто абсолютно! У него теперь есть всё, что он хотел.

А вы, дамы и господа, говорите, диета, здоровый образ жизни...

Нам это ни к чему. Потому как, от этого ничего, кроме расстройства нервной системы и изжоги, не бывает.

Тем более, один знакомый профессор это подтверждает.

Так что кушайте себе на здоровье. Честное слово!

И пусть вам будет счастье. Как у Ипполита Матвеевича и Фиры Марковны...)

Автор: Олег Бондаренко

Так что кушайте себе на здоровье. Честное слово! И пусть вам будет счастье. Как у Ипполита Матвеевича и Фиры Марковны...)

Какой милый добрый рассказ! Побольше бы такого в нашей жизни было))
Cirre, Галочка, каждый раз читаю твои рассказики и на душе становится теплее. Спасибо тебе большое!

Поженились старик со старухой.

Федор Федорович и Авдотья Никитишна прожили вместе пятьдесят лет, вырастили четверых детей, а оформить свои отношения и получить бумагу о браке, как у всех, им было все некогда. И только когда Федор Федорович пришел в сельсовет оформлять документы для пенсии, выяснилось, что среди всех бумаг нет свидетельства о браке. Утром следующего дня жених и невеста приезжают в район регистрироваться, а на обратном пути вспоминают прошедшую молодость, говорят друг другу о своей любви, делятся воспоминаниями о трудной и счастливой жизни.

thumbnailUrl

КЛАССИКА ЧЁРНО-БЕЛОГО КИНО! Поженились старик со старухой. Лучшие Фильмы

По рассказу Е.В.Лазарева «Жених и невеста». Федор Федорович и Авдотья Никитишна прожили вместе пятьдесят лет, вырастили четверых детей, а оформить свои отношения и получить бумагу о браке, как у всех, им было все некогда. И только когда Федор Федорович…Рассказы для души - 4024368

PT20M1S

True

2023-08-18T09:57:31+03:00

embedUrl

Смотрела и думала: – А ведь уже наши 40-летние дети не поймут всю милоту этой пары. До слез какие они милые и по-родному знакомые.

Замечательный фильм, с удовольствием посмотрела. Такой спокойный, приятный и видео ряд и аудиоряд.
Дай бог всем до старости прожить в любви!

Кот Чемодан, больше всех любит хомяка. Глаза проплакал смотреть, как хомяк моется, жрёт сено, какает и роет лаз на волю. Кот мечтает хотя бы поцеловать эти ушки и глазки. Но с хомяком его фатально разделяют мои предрассудки.

Кот догадался столкнуть клетку с подоконника, клетка рассыпалась, хомяк выпал. Кот взлетел, разинул радостную пасть, но навстречу тоже взлетел я, толстой молнии подобный. Короче, мы подрались. И долго пахли потом хомячьими опилками. Прибежала Маша, не знает, кого жалеть. Сгоряча съела две булочки с маком.

Маша любит кота, кот хомяка, хомяк не любит никого. Только себя и семечки. Это треугольная драма, основа литературы и жизни вообще. Когда двоим хорошо, третий обязательно убывает и мучается.

Сейчас три часа ночи, хомяк громко кушает железную клетку. Ему вкусно. Он чавкает.

Три дня назад он как бы сдох. Были все приметы. Клетка брошена на солнце, в ней лежит хомяк, лицом вверх, лапы скрестил и улыбается. Такой безмятежный, что никаких надежд. Мне сказали, они нежные как вампиры, мрут от тепла и солнца. Я трогал пальцем тёплый пузик и не знал где найти такого же, пока Маша и кот не расстроились.

Когда-то в Риге была клиника по хомякам, частная. Туда сдаешь простуженного, с оторванной лапкой, простреленного насквозь хомячка. Назавтра забираешь – он уже здоров. И как раньше, не отзывается на имя, значит тот же.
Лечение стоило дороже норковой шубы, но мы в ответе за тех, кто так забавно грызёт по ночам железные предметы.

Я покатал усопшего в ладонях, пульс не нашёл. За ногу понёс в мусорник. Тут он открыл глаза и что-то такое сделал ртом, может они так зевают, непонятно. И ещё он посмотрел так, недоверчиво что ли.
Понимаете, Маша с ним играла, играла, на износ. Он очень устал. Проснулся – уже всё, несут на помойку.

Думаю, я не первый хозяин в его жизни. Может быть, пятый. Он очень крепко спит. Ему главное потом выбраться из мусорного бака, когда снова недопоняли.
С его зубами это просто. Граф Монте-Кристо таким оборудованием сточил бы замок Иф, скалистый утёс, одежду и личную утварь тюремщиков всего за неделю. Графа бы выгнали из всех тюрем с пометкой «грызун и сволочь».

Слава Сэ

Когда мне было семь лет, меня решили отдать в музыкальную школу. Вернее, отдать меня решили еще задолго до встречи родительских половых клеток, так как дома стояло фортепиано и все женщины нашей семьи, насколько глубоко удалось копнуть родословную, обладали умением играть на нём. Так что мое мнение на этот счёт априори считалось сформированным.

На вступительных экзаменах проводилось три испытания: повторить спетую педагогом мелодию, воспроизвести ритмический рисунок хлопками в ладоши и спеть произвольную песенку.

В коридоре толпились родители и всячески щадили голоса и нервы своих деток: не пой, не кричи, не шепчи, выпей теплой воды, глотни сырое яйцо, не жуй жвачку, не чеши живот...

— Вы что петь будете? — спросила нас мама Иришки Кузиной.
— «Голубой вагон», — гордо ответила за меня бабуля.
— Как «Голубой вагон»? Его уже Женечка Саленек поёт!
— Ну, тогда... Песенку Чебурашки...
— Чебурашку Мурвета застолбила, давно уже!
— Лялечка, какие песенки ты еще знаешь?
— Из кота Леопрольда знаю.

— Все песенки из Леопольда заняты корейской семьей! Они оптом поступают!
Бабушка скисла.
— А что, одинаковые нельзя, что ли?
— Нет! Завуч просила разные, чтобы уши от однообразия не завяли!
— Ишь, уши... Лялечка, ну-ка?
— Про японского журавлика!
— Тоже занято! Слышала, как какая-то девочка репетировала!

Тут мы услышали мою фамилию, и бабуля подтолкнула меня ко входу в актовый зал. Я вошла и робко взобралась на сцену. Первые два задания я прошла на ура. Мои огромные прозрачно-желтоватые банты на туго заплетенных и собранных в корзинку косичках колыхались как оглашенные, словно их трепал суровый бекабадский ветер. В придачу к этому я не могла сильно открывать рот, так как скулы сводило натянутыми волосами и при всяком: «А-а-а», — мои глаза становились еще более лисо-монголоидными.

— Такая хорошенькая, умничка прям, — заколыхалась дородная Лия Львовна. — Но худенькая какая, цыпленок, не кормят словно!

Я и вправду была очень худой, особенно конечности: тонкокостные, они висели как веточки — руки из рукавов белой блузы, ноги — из-под юбки-колокола.

— Что петь будешь, деточка?

Я стала срочно соображать. Мысли в голове из-за этой прически, казалось, тоже были натянутыми и бились от одного виска к другому.

— Эх, дубинушка, ухнем! Ух! — толстым голосом протяжно завела я любимую песню нашего садовника. Всякий раз, работая на участке, он напевал какую-нибудь песню из своего небогатого репертуара.

Лия Львовна поднесла руку к груди.

— Эх, любимая, сама пойдет, подёрнем, подёрнем, да ухнем! — детским басом залихватски вывела я.

Преподаватели отчего-то выпучили глаза и переглянулись. Ясно: надо петь что-то другое. Дубинушка — не по их зубам.

— Я передумала. Это неподходящая песня. Вот. — Спрыгнув со сцены, я сделала глубокий вдох, мелким шагом пошла к учителям и гнусаво заныла:

— Вот господин хороший идет по мостовой. Подайте, Христа ради, червончик золотой...

Я протянула руку в просящем жесте и мысленно окунулась в роль просящей бродяжки.

— Нет, нет, Лялечка, — часть учителей сдавленно ржала, а Лия Львовна пыталась сохранить спокойствие, — давай что-нибудь нежное, про василечки-колокольчики...
Меня понесло. Трагично прикрыв веки и сложив руки на груди, я уныло затянула:

— Однозвучно гремит колокольчик
И дорога пылится слегка...
И уныло по ровному полю
Разливается песнь ямщикааааа...

На ямщике мой голос ушел слишком низко и мне пришлось надуться, чтоб вывести это: «...Кааа», — протяжно и значимо. Я поняла, что не вытяну петь про хладную грудь, и решила перескочить на подснежники.

— Лишь только подснежник распустится в сроооок... — Я закатила глаза и постаралась придать трагизма своему голосу, отчего мои банты на голове задрожали — и ноги тоже. – Лишь только приблизятся первые грозы, на белых стволах появляется сок... Так плачут березы. так плачут березы...

Учителя не смотрели на меня. Они тряслись, они прятали взгляд, и я поняла, что очень расстроила их, ведь просили же, просили исполнять детские песни, а я — садово-огородные... Надо веселое... Вот! Есть!

Я залихватски топнула ногой и вразвалочку, как утка, припадая то на левую, то на правую и растопырив по-блатному пальцы, вращая глазами, исполнила:

— Йэээх! Цыпленок жареный, цыпленок пареный, цыпленок тоже хочет жить! Его поймали! Арестовали!

На этих словах я подпрыгнула к директору школы, грузному мужчине в костюме и выкрикнула:

— Велели: паспорт покажи!

Директор вздрогнул, а дверь в коридор приоткрылась и в образовавшейся щели появилось лицо моей бабули.

— Паспорта нету! Гони монету! Монеты нет — иди в тюрьму!

Учителя сдавленно рыдали от хохота, а директор махал руками, пытаясь остановить моё пение. Банты ожесточенно колыхались на моей голове, дергая кожу на висках в стороны, но боковым зрением я успела увидеть спешащую ко мне бабулю. Я заторопилась: времени оставалось в обрез.

— А он заплакал! В штаны накакал!
Пошел на речку сполоснуть!
Штаны уплыли! А он за ними!
Последнее, что я выкрикнула в зал, пока меня выводили, было:
— И вместе с ними утонул...

В коридоре стояла тишина. Потому что родители согнулись в беззвучном хохоте и вытирали глаза.

Так я поступила в музыкальную школу.

Потом отучилась положенные семь лет и теперь сходу могу сыграть многие произведения. Но лучше всего отчего-то у меня получается «Цыпленок жареный» с аккомпанементом.

Лейла Рахматова

Топинамбур
Дед посадил топинамбур в голодные годы, прочитав, что он выводит шлаки и токсины, лечит изжогу, гастриты и, кроме того, полезен при диабете. Ни у кого из нас не было диабета, но деда это не остановило. Думаю, он даже жалел, что нельзя будет применить топинамбур по его целебному назначению. В дедушке был силен дух экспериментаторства.

Очень скоро вдоль забора вымахала ярко-зеленая поросль. Её желтые цветки напоминали подсолнух.
К счастью, за ними не пришлось ухаживать. Топинамбур оголтело пёр к солнцу, как волшебный сорняк, доставшийся Урфину Джюсу. Однажды я пошутила, что мы сможем оживлять дуболомов. «Тебе мало тех, что есть?» – спросил дед. Местных он не любил.

Как-то ночью собака подняла лай. Оказалось, кто-то пытался выкопать дедовы кусты. Утвердившись в мысли, что мы выращиваем что-то невообразимо ценное, дед организовал из нас ночные патрули. Семья ворчала, но покорно дежурила в зарослях, пока вора не поймали. Им оказался Паша Симаков, мальчик тупой и инициативный – жуткое сочетание, едва не стоившее Симаковым младшего сына: Паша смастерил плот из говна и палок, посадил на него пятилетнего брата, оттолкнул с берега Оки и смотрел, как плот заливает чёрная вода в десяти метрах от берега. Плавать ни один из братьев не умел. Если бы поблизости не случились рыбаки, было бы у Симаковых на одного отпрыска меньше.

Потом на топинамбур напала белесая хворь. Дед отливал его разведенной золой, сывороткой кефира и еще какой-то дрянью, и когда кусты вернули себе первоначальный цвет, радовался так, словно спас чахоточного ребёнка. Всё это начало приобретать характер мании.

Топинамбур рос.

Клубни зрели.

Дедушка строил планы.

Ожидалось, что мы будем есть топинамбур впрок. Наши тела закалятся, наш дух укрепится. На следующий год мы увеличим площадь посадок вдвое, чтобы можно было продавать излишки. Подозреваю, на пике этой мечты в дедушкином воображении зеленела плантация с рабами, мотыжащими грядки топинамбура под бледным солнцем среднерусской полосы.

Незадолго до сбора урожая дед был вынужден уехать в город. Там его задержали дела. Я уже не помню, кто первый предложил выкопать пару клубней и попробовать их, но хорошо помню наши лица, когда мы стояли над сковородкой жареного топинамбура.
Есть его было невозможно.
Ну то есть как.
Пару раз, может быть. Из уважения к деду. Топинамбур не то чтобы был невкусный – он был никакой. Когда ты его жевал, казалось, будто во рту у тебя сладковатая фанера. Сладковатость была особенно противной. Она намекала на то, чем мог бы стать топинамбур, но не стал.

Мы пробовали варить с ним суп, тереть в салат и лепить котлеты. Экспериментальным путём выяснилось, что если залить жареный топинамбур бабушкиным соусом из перцев, он становится почти съедобен. Но под бабушкиным соусом из перцев стал бы съедобным даже шифер.

Мы пошли бы на обман и подлог, чтобы уберечь деда от разочарования, но воображение нас подводило. Спалить весь топинамбур? Выкопать и свалить на соседей? Глупо, некрасиво, а главное, не результативно.

Приехав, дедушка первым делом отправился проверять свои кусты и вернулся, торжествующе помахивая ведерком. Внутри перекатывались клубни. Бабушка наотрез отказалась иметь с ними дело. Дед вооружился сборником рецептов ("... топинамбур обладает удивительным вкусом, напоминающим артишоки») и пожарил корнеплод в подсолнечном масле. Мы пробормотали, что уже сыты, и сбежали на кухню. Никто из нас не хотел быть свидетелем дедушкиного поражения.

Десять минут спустя дедушка пришел на кухню и встал в дверях. Мы замерли. Дед мрачно оглядел семью и сказал два слова:
– Зовите Симаковых.

И мы позвали Симаковых, и они выкопали топинамбур, и они съели топинамбур, не задавая вопросов о внезапной дедушкиной щедрости.

Фраза «зовите Симаковых» на многие годы стала семейным кодом, обозначавшим провал масштабного начинания.

Паша Симаков пытался по горячим следам оборвать в нашей теплице помидоры, но был покусан Тимошей – мелкой дедушкиной дворняжкой.

Нам на память осталось несколько кустов с желтыми цветками. Они вымахали в полтора человеческих роста и цвели долго-долго, чуть ли не до ноября.

Елена Михалкова

Не согласная я! Неправильный рассказ, топинамбур вкусная штука! Типа морковки, только более хрустящий.
Но фраза «зовите Симаковых» порадовала

Переполох
Мы живем в квартире на первом этаже. Нас четверо — я, муж, дочь-пятилетка и бабушка. Бабуле нашей уже 80 лет, и на зиму мы забираем ее из деревни, а летом она обязательно возвращается в свой домик, никак не хочет в городе сидеть. До сих пор сама огород засаживает и ходит на рыбалку.

С бабушкой к нам всегда переезжает кот Пузырь — бело-рыжий бандит в деревне, но очень ласковый в квартире. Пузырем его назвал дед, когда еще был жив, после того, как кот стащил его пузырёк с валерьянкой и три часа пытался открыть. Дед не выдержал этих мучений, открыл баночку и чуть-чуть капнул на пенек. Кот там сидел и спал четыре дня, даже кушать не хотел.
А потом была гроза, и дождь смыл остатки запаха. Кот еще долго подходил, обнюхивал пень и громко вздыхал. Деда он очень любил, а тот называл его ласково Пузиком. Когда дед yмер, кот каждый день ходил на могилку на деревенский погост ровно 40 дней. А потом перестал вообще! Вот такая мистика.
А недавно любовь кота к валерианке обернулась для семьи общением с силами правопорядка.
В тот вечер бабушка что-то разволновалась после просмотра любимого сериала и решила накапать себе валерьянки. Но нечаянно уронила пузырек и немного жидкости пролилось на пол. По квартире потянулся характерный запах.
Пузырь, учуяв любимый аромат, издал дикий вопль и кинулся лизать пол и валяться в лекарстве. Муж не придумал ничего лучше, чем открыть балкон, чтобы проветрить, а я побежала в ванную за тряпкой — вытирать.
Бабушку усадили в кресло, а Пузик с утробным урчанием выворачивался на полу. По этим звукам окрестные коты поняли — тут наливают!!! И ринулись к нам через открытый балкон — первый этаж же!
Они тоже издавали странные рычащие звуки. Пузырь стал защищать свою территорию, началась большая кошачья драка. Муж побежал закрывать балкон, чтобы новые зверюги не налезли, по дороге несколько раз был расцарапан и укушен. На бабушку напал истерический смех, а дочка спряталась в ванной и оттуда пищала.
В квартире было больше десятка чужих котов. И что было с ними делать? Они не давались в руки и дрались между собой. Соседи перепугались дикого шума, позвонили в дверь, но нам было не до них. Тогда они решили, что у нас творится какое-то смертоубийство и вызвали полицию.
У приехавших полицейских был шoк от уведенного — муж оцарапанный, весь в крови, куча орущих кошек и хохочущая бабушка в кресле. Что делать, они не знали и позвонили в какую-то спасательную службу животных.
Прибыли два дядьки, большими брезентовыми сачками быстро переловили котов и через форточку отправили их на балкон, где толклось еще штук 5–6. Нам пришлось оплатить «услуги освобождения квартиры». За компанию был выброшен и наш кот!
Пришлось мне бежать его искать. К счастью, ему уже было хорошо — он так и лежал на клумбе, убегать не собирался. Под балконом собрался народ и веселился от души.
Потом мы с бабушкой лечили мужа, успокаивали ребёнка, убирались в квартире. Пузырь блаженно спал на подоконнике. Открывать окна и балкон мы не рисковали пару недель — кошки постоянно толклись рядом...
из инета

Для начала Егор успокоил Лизу, сказав, что вести себя в отпуске будет хорошо, без глупостей. На других женщин смотреть не станет. И что на этот счёт она может не волноваться.

Лиза сердито ответила, что она и не переживает, и пусть глядит, на кого хочет, а ей всё равно. Но Егор её не слушал и поэтому ничего не понял из того, что она пробурчала себе под нос.

Далее он настоятельно потребовал, чтобы и Лиза тоже вела себя хорошо. Чтобы и он не волновался. И чтобы ему тоже не пришлось за неё краснеть перед соседями, друзьями и знакомыми, когда он вернётся. Потому что он знает женщин. Стоит только им почувствовать немного свободы, как тут же они начинают вытворять разные глупости, о которых, конечно, после жалеют, а исправить сделанное невозможно, потому как уже поздно.

И, наконец, самое главное. Чтобы Лиза не скучала и ей было не так трудно одной с детьми, а также чтобы кто-то за ней приглядывал, Егор для этого попросил Галину Петровну пожить вместе с Лизой.

Галина Петровна это мама Егора. Но в разговоре с Лизой Егор всегда называет маму по имени отчеству.

Лиза спросила, с какого-то такого перепугу Галина Петровна вдруг будет с ней? Егор ответил, что так надо. Потому что так будет для всех лучше.

Тогда Лиза снова попыталась протестовать. Что значит: лучше и так надо? Потому что лично ей это было совсем ни к чему. Чтобы свекровь весь месяц была рядом! Зачем ей такое счастье? Но Егор был непреклонен. Сказал Лизе, что так и ему спокойнее и ей легче, потому что если что Галина Петровна поможет.

Лизе, разумеется, стало интересно, чем именно может помочь ей Галина Петровна и в случае чего? Но Егор уверенно ответил, что случай обязательно представится, и она найдёт, чем помочь. И за это можно не беспокоиться.

Но сразу предупредил, чтобы Лиза особо на Галине Петровне не ездила. Потому как она уже в возрасте, да и совесть надо иметь. Ведь она приедет сюда не в качестве прислуги, а на правах почётной гостьи. И Лиза сразу должна уяснить для себя, что из этого следует.

Лиза поинтересовалась, что именно из этого следует. Егор ответил. И выяснилось много интересного. А именно: в магазин её посылать нельзя, готовить она тоже не будет и уборкой в квартире заниматься не станет. И детей на неё одну тоже нельзя оставлять, потому что у неё нервы. И давление запросто может подскочить. А Егор очень любит её и не хочет, чтобы она нервничала. Не для этого он у неё появился на свет, чтобы такое переживать.

Когда Лиза спросила, а зачем тогда Галина Петровна вообще здесь нужна, если ей ничего нельзя? Егор с удивлением посмотрел на жену и ответил, что это на всякий случай. Мало ли что может случиться. Пожар! Или наводнение! А лишний человек в доме никогда не помешает. Да и ему так будет спокойнее.

Далее Егор предупредил, что будет звонить Лизе каждый день. Иногда даже и ночью! И она всегда должна быть на связи, чтобы он не волновался за неё и детей.

За всё это Егор обещал Лизе, что вернётся через месяц совершенно другим человеком. И Лиза его не узнает.

Он обещал, что снова станет спокойным, добрым, милым, ласковым, заботливым, предупредительным, уверенным в себе человеком. Он станет таким, каким Лиза знала его до свадьбы, когда они только-только познакомились.

Что-то ещё сказал Егор... Надо только вспомнить, что именно Ах, да. Он предупредил, что, скорее всего, у Галины Петровны возникнут какие-то просьбы или пожелания. Так вот, он хочет, чтобы Лиза исполнила всё, что попросит Галина Петровна. Потому что у неё (в её 47 лет) в жизни не так много радости, как может кому-то показаться. И маленькие просьбы или пожелания это теперь единственное, что у неё осталось.

Вот, пожалуй, и всё, что хотел сказать Егор из главного. Ах, да, было сказано много о том, какие фильмы любит Галина Петровна и какую кухню предпочитает. И что она не любит, когда в доме посторонние. Поэтому Лизе лучше отказаться от мысли приглашать в дом подруг. А так, пожалуй, и всё.

И вот прошла неделя и наступил день отъезда. Приехала Галина Петровна. Провожать Егора до такси вышли на улицу всей семьёй. И долго махали ему вслед, пока машина не скрылась за поворотом.

После этого Галина Петровна посмотрела на часы и сказала, что им, наверное, тоже пора собираться. Лиза сказала, что у неё всё готово.

Следующее утро Егор встречал на побережье Чёрного моря. Он только-только вышел из воды и огляделся. Заметил невдалеке симпатичную брюнетку, а рядом с ней и блондинку. Они смотрели на него и всем своим видом показывали, что не против познакомиться несколько ближе.

Егор улыбнулся и пошёл к ним. Знакомиться. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал до боли знакомые радостные вопли своих детей (старшему семь, младшему пять).

Обернувшись, Егор увидел не только их, орущих и бегущих к нему, с перекошенными от счастья лицами, но и свою жену, и Галину Петровну.

Егор строго посмотрел на Лизу и уже хотел задать ей несколько вопросов. Но не успел.

Галина Петровна объяснила, что Лиза здесь вообще ни при чём. Это было её желание слетать и отдохнуть на море. Она ещё раз напомнила сыну, что в её возрасте желаний у неё не так уж и много. И насчёт расходов он тоже может не волноваться. За всё заплатила тоже она.

А Лиза поспешила успокоить мужа, что хоть она и выполнила пожелание Галины Петровны, но никто его одиночество нарушать не собирается. Потому что они живут хоть и в одном с ним отеле, и на одном этаже, но у них у всех свои номера.

Автор: Михаил Лекс

Когда-то давно у меня были жена и собака марки дог. Обе, кстати, суки. Понятно, что ни о какой любви меж ними речи не было.
Ревность. И постоянное желание устраивать друг другу какие-нибудь мелкие женские гадости. Что, впрочем, не мешало им нормально сосуществовать. А для меня так и вовсе часто имело весьма положительный эффект.

Например, когда жена в первый раз в присутствии собаки повысила на меня голос, та просто загнала ее на кухню. Очень не любила крика в адрес хозяина и нервной атмосферы в доме. Теперь, если жене приспичивало на меня покричать, она закрывалась на кухне и делала это через стекло.

Собака вставала лапами на стекло с этой стороны, и начинала лаять в
ответ. Постепенно ярость жены переключалась полностью на собаку, они
какое-то время лаялись через стекло, потом еще какое-то время молча
сидели по обе стороны двери, остывая, потом расходились. Конфликт этим, как правило, исчерпывался. Оставалось только протереть стекло. Очень удобно. А! Да. Я обычно все это время смотрел в комнате телевизор.

В отместку жена запретила собаке спать в нашей комнате. Привычка на ночь притаскивать свою подстилку и устраиваться возле кровати с моей стороны образовалась у нее с момента появления в доме. Жена потребовала врезать в дверь автоматический замок. Аргументировала тем, что присутствие третьего персонажа ее смущает. Странно. Присутствие соседей сверху, снизу и по бокам не смущает, а собаки – смущает. Ладно. Желание женщины – закон.

Собака поступила следующим образом. Она стала стелить себе, когда все
улягутся, под дверью спальни. Когда ночью хозяйка шла, спотыкаясь о
собаку и тихонько матерясь, в ванну или туалет, что происходило
непременно, тихо брала подстилку и ныкалась на свое обычное место. В
результате формально интересы всех сторон были соблюдены.

Ну ладно, про эту конфронтацию можно чесать до бесконечности. Ближе к теме.

Чем характерен собака древней породы дог? Ну, размерами. Тонкой душевной
организацией. Маленьким компактным мозгом или отсутствием оного. Слабым желудком. И, самое главное, – сломанным ограничителем в блоке, который отвечает за насыщение. То есть, буквально, собака дог будет жрать, пока есть чего жрать. С обратной стороны собаки съеденное может начать вываливаться, но она не остановится. Я не великий знаток, поэтому не стану утверждать, свойство ли это породы, или недостаток вот этого вот единичного экземпляра. Но эту собаку в быту так и звали – Мясорубка.

Однажды я возвращался с работы в предвкушении пирогов. Жена с утра
месила тесто, кочегарила духовку и готовила начинку. Однако заместо
запаха выпечки меня встретил запах беды. Беда пахла отвратительно.

• Понимаешь, я только на секундочку к телефону выскочила! Мама

позвонила...

Телефон, как и в любой нормальной советской семье, стоял в прихожей. Ну, чтобы соседям было удобнее.

За «секундочку» собака дог прошла на незапертую, к своему удивлению,
кухню. Обнаружила там на табуреточке шестилитровую кастрюлю сдобного дрожжевого теста. И сожрала.

• Понимаешь? Я и оглянуться не успела, а кастрюля чистая! Будто в ней и

не было ничего! – с возмущением и слезой в голосе говорила жена. – Что
смотришь, сволочь?! – это уже собаке. Виноваты были все. Собака, мама,
телефон, погода, курс доллара, соседи, и я, конечно. Жена была жертвой.
Ее надо было срочно утешать. И не дай бог спросить, почему дверь на
кухню оказалась незапертой. Ну, «на секундочку же». Таймер определения
времени последнего разговора показывал 34 минуты 18 секунд.

Что такое собака марки дог с шестью литрами дрожжевого теста внутри?
Это, товарищи, граната многоразового использования. С выдернутой чекой и периодом действия раз в полчаса.

Только я успел умыться и приготовился поужинать, детонатор защелкал в первый раз.

Как мы бежали! Четыре пролета не касаясь ступеней. Второй этаж, лес за
домом. Мы успели. Представляете себе водяную пушку для разгона
демонстраций? А направленный взрыв? Ну, хоть действие огнемета в кино наблюдали? Вот. Примерно так это и сработало. Собака упиралась лапами в грунт, чтобы компенсировать реактивную тягу, но ее все равно протащило до ближайшего дерева. Тяга была – я те дам!

Были жертвы. Да. Две поваленные чахлые березки, птичка, ныкавшаяся в кустах, кошка, которая за этой птичкой наблюдала – все пали замертво.
Вообще все живое, попавшее на линию огня, опало, зачахло, пожухло,
схлопнулось и сдетонировало. Облако ядовитого газа легкий ветерок
подхватил и понес в сторону Москвы. Были ли жертвы среди гражданского населения – не знаю. Тогда сведения о катастрофах с применением химического оружия тщательно секретились.

Мы устало шли обратно и я спрашивал.

• Даша. А если бы там было не шесть литров? Десять? Двадцать?

Собака смотрела на меня печальными глазами, и было понятно, что размер не имеет значения. Вкусного теста много не бывает.

Думаете – все? Трое суток! Трое суток или чуть больше, днем и ночью, в
дождь, снег и цунами, с периодом в полчаса детонатор щелкал и мы
мчались. Иногда мы успевали. Иногда нет. Тогда я брал ведро, тряпку, и
шел замывать следы нашей неуспеваемости. Окрестности были интенсивно задристаны сдобным дрожжевым тестом, пропущенным через Мясорубку, в радиусе километра. Соседи злобно косились и гуляли своих шавок в другую сторону.

Пришлось взять отгулы. Жена сидела дома и бег галопом раз в полчаса ей бы не повредил. Но «это же твоя собака!» Спал одетым (да и какой сон?), с благодарностью вспоминая армейские тревоги «Рота подъем!!! Команда номер один! Готовность три минуты!». Активированный уголь и еще какие-то химпрепараты засыпались в собаку горстями. Но это было
равнозначно пописать на горящую нефтяную скважину.

Прошло много лет. Меня уже давно не раздражают «секундочка», «минуточка»
или «я щас» любой продолжительности. Но когда я слышу в оправдание «я
только на секундочку отвлеклась (вышла, отошла, отвернулась, нагнулась)"
у меня перед глазами стоит табло с красными мигающими цифрами 34:18 и
запах сдобного дрожжевого теста, пропущенного через Мясорубку.

© Kelevra Slevin

След добра
Девушка с парой коробок спускалась по лестнице. В коробках были торты. У девушки был день рождения и мрачное настроение.
И вовсе не от осознания своего возраста! Просто недавно в подъезде сменили дверь, а новая была ужасно тяжелой и туго открывалась. Как открыть эту дверь с двумя тортами, Лена просто не представляла. На землю ей опускать их не хотелось, потому что в офисе их потом надо ставить на стол. В коробках. Больших блюд, чтобы выложить торты, в офисе не было. Вчера ей помогли занести торты домой, а сегодня она была одна.

Может кто-нибудь пройдет в это время? Хотя, народ в основном уже уехал на работу.

Лена спустилась на первый этаж. Вздохнула. Всё-таки придется один поставить...
В это время послышался шум, и открылась дверь лифта. Лена обернулась – из лифта вышел молодой парень. Он сразу понял ее проблему. Она даже рот не успела открыть, как парень распахнул перед ней дверь.
— Спасибо огромное! — с чувством сказала Лена.
— Пожалуйста! — ответил парень и поспешил к поджидавшему его такси.

«Вот я балда! — подумала девушкаю — Нужно тоже машину вызвать».
Она поставила коробки на скамейку и полезла в сумочку. Телефона не было.
«Точно балда — поставила на зарядку и забыла с этими тортами».
Лена мрачно порылась в сумочке еще раз, хотя поняла, что телефона нет и ехать придется на автобусе. Хорошо, что остановка прямо за углом дома.

—Леночка, здравствуй, — из подъезда вышла соседка тетя Люба. — Что-то забыла?
— Телефон забыла, а нужно такси вызвать, — вздохнула девушка.
— Так вызови с моего! — тетя Люба протянула мобильник.
— Спасибо!
Лена улыбнулась. Настроение уже было не таким мрачным.

Подъехала машина. Водитель увидел девушку с тортами, выскочил и помог Лене сесть.
— Поздравляю! — сказал он.
— С чем? — удивилась Лена.
Водитель покосился на нее в зеркало.
— Да просто так. Я подумал: девушка с тортами... значит у вас что-то хорошее. Я прав?
Лена засмеялась:
— Хорошее. У меня день рождения.
— Ну вот. Поздравляю еще раз!
Около офиса водитель галантно помог ей выйти.

*

Лена поднялась по ступенькам.
— Ленка! Привет! С днюхой! — девушку окружили коллеги.
— Спасибо, приходите пить чай в перерыв.
Лена уместила один торт в небольшой офисный холодильник. Второй никак не влезал.
«В принципе не пропадет. Не жарко», — подумала девушка.
— Ставь к шефу, — секретарша Зина открыла кабинет, — он в министерстве сегодня до обеда.
Лена поставила торт и пошла работать.
«Хорошее утро сегодня», — думала она, вспоминая всех, кто ей помогал.

Когда наступило время обеденного перерыва, Лена достала чашки, поставила греться чайник и отправилась за тортом.
— Шеф раньше вернулся, — сообщила ей секретарша, — сейчас принесу.
Лена услышала, как Зина что-то говорит начальнику. Тот что-то ответил. Зина открыла дверь:
— Заходи.
— Поздравляю вас, Елена. Вот, возьмите и оставьте потом для всех. — шеф протянул ей пару больших круглых подносов с росписью. — Для тортов, — пояснил он.
Лена поблагодарила и пригласила начальство присоединиться.

Перерыв прошел весело. Коллеги преподнесли девушке духи, которые она давно хотела и, вздыхая, разглядывала в дорогом каталоге.
После чаепития Лена помыла подносы и поставила их в шкаф.
«Шеф подарил всем», — пояснила она.
До конца рабочего дня Лена улыбалась. И по дороге домой тоже.
«Какой прекрасный день», — думала она, подходя к дому и вспоминая всё доброе, что произошло.
Такое простое, но – доброе.
Добро делать несложно, почему же люди так часто об этом забывают?

*

Лена присела на лавочку. На другом конце лавочки сидела небольшая кошка.
Лена видела кошку и раньше. Она появилась во дворе несколько недель назад.
Девушка спокойно относилась к животным. Они существовали в какой-то параллельной реальности.

Лена вдруг вспомнила, что когда кошка появилась, она выглядела не так, как сейчас. Тогда она была явно пушистее и чище, подумала девушка.
Кошка покосилась на Лену и сгорбилась, обвив себя хвостом.
Девушка снова вспомнила день с самого утра. Парня, открышего дверь, тетю Любу, таксиста, коллег, начальника.
Так легко делать добро.
А вот этой кошке добра никто, похоже, не сделал.
Девушка вспомнила, что дома, кроме телефона, стоящего на зарядке, ее никто не ждет.

Она пододвинулась к сидящей кошке. Та встрепенулась, оценивающе взглянув на девушку. Удрать?
«Привет!» – сказала Лена.
Она протянута руку и коснулась свалявшегося меха пушистой некогда шубки. Погладила.
Кошке ласка понравилась. Она замурчала, выгнулась под рукой девушки.
«Знаешь что, — сказала Лена, — а пойдем ко мне жить. Пойдешь?»

Лена встала и подошла к двери подъезда.
«Пойдем?» — повторила она кошке и приготовилась тянуть дверь, но та открылась неожиданно легко — кто-то вызывал днем ремонтников.
Лена стояла и ждала. Кошка подумала, нерешительно глядя на девушку.
Лена приглашающе махнула рукой. Кошка решилась и зашла в подъезд.

*

Поздно вечером Лена сидела на диване. Рядом с ней спала выкупанная кошка. Лена проконсультировалась в сети, что нужно делать. Кошка не противилась купанию. Ей даже понравилось. Лена постаралась расчесать колтуны и у нее частично получилось.
Предстояли некоторые хлопоты, но Лена была рада. Теперь ее будет кому ждать после работы.
«Я назову тебя Дарёнка», — сказала она кошке, вспомнив сказ Бажова.
Кошка не возражала.

И, совсем уже засыпая, Лена вспомнила Рея Бредбери: «Передай добро по кругу».
А если бы ей никто не открыл дверь? Не могло так быть! Добро просто обязано быть и быть как можно чаще.
Ведь это так просто.

 Валерия Шамсутдинова