Ssylka

Рассказы для души (страница 11)

Cirre
Когда в пустующую квартиру на третьем этаже заселилась Светлана, мужское население дома встрепенулось, а женское забеспокоилось. Ох, и хороша чертовка! Как выйдет Света в общий двор с тазом белья и начнёт его развешивать, вся жизнь в округе замирает. Халатик на ней сидит ладно, как влитой, всё подчёркивает и грудь высокую и талию осиную.
Свежевыстиранные простыни развеваются на ветру, развевается и подол Светкиного халата, а Егор Семёныч промокает вспотевшую лысину, глядя во все глаза на красотку, за что получает от своей спутницы подзатыльник. А Престарелый Аркадий Иванович, которого женщины вроде бы давно перестали волновать, вдруг и вовсе забывает куда он направлялся и зачем вышел из дому.

Не избежал Светиного магнетизма и проживающий прямо над ней закоренелый холостяк Анатолий. Это был робкий, интеллигентный мужчина, лет сорока. Скромный и незаметный, он много читал, много знал и в жизни полагался на логику и здравый смысл. Он подумывал о том, чтобы начать ухаживать за Людмилой, такой же скромной и интеллигентной учительницей истории, проживающей в том же доме. Людмила была не против, но он всё ни на что не мог решиться. И тут появилась Светлана и учительница была забыта.

Куда подевались его логика и здравый смысл, когда он сидел припав лбом к оконному стеклу и наблюдал как Света возится с бельём. Внезапно шпильки, удерживающие её волосы в аккуратном пучке, рассыпались и волосы рыжеватой волной разметались по плечам. У Анатолия мигом запотели очки. «Боже, какая женщина! Богиня! – думал он, – Какая грация, какие волосы, один поворот бедра чего стоит! Как к ней подойти? Как заговорить?»

До этого он часто размышлял, какой должна быть его спутница жизни. Он предъявлял высокие требования к её уму, начитанности и не забывал о хозяйственности. И тут внезапно, все требования полетели в тартарары, он даже ни разу не разговаривал со Светой, а её поворот бедра, уже свёл его с ума. Напрасно Людмила красила губы розовой помадой, напрасно купила себе новую прозрачную блузку и игриво улыбалась Анатолию. Она не выдерживала никакого сравнения с сочной и аппетитной Светланой.

Однажды, в знойный денёк, когда солнце раскаляло крыши домов, а воздух был сух и горяч. Анатолий распахнул своё окно в надежде на слабое дуновение ветра, но ощутил лишь полуденный жар. В этот момент он увидел Светлану, идущую с пакетом продуктов в одной руке и большим арбузом в другой. Он как обычно залюбовался ею, от такой походки можно совсем потерять голову! Иная женщина пол жизни будет учиться так ходить и всё равно не постигнет эту науку. Внезапно Анатолий опомнился от сладкого дурмана и его осенило. Вот он шанс заговорить с красавицей!

Он кинулся во двор, в прихожей запутался в обуви. Надел на одну ногу тапок, а на другую ботинок, выругался и переобул тапок на другую ногу, а ботинок на другую. Кинулся вниз по лестнице, приглаживая на ходу волосы и бормоча заготовленную фразу. Светлана как раз подходила к подъезду, когда он предстал перед ней выпалив: «Позвольте помочь столь тяжёлой женщине, донести этот очаровательный арбуз!» Смутился и покраснел бормоча: «Я хотел сказать... Хотел нести арбуз... Вам помочь!»

Светлана засмеялась и с видом королевы оказывающей величайшую милость, протянула Анатолию арбуз. Тот обрадованно поскакал по лестнице, а у двери в квартиру расхрабрился и пригласил Свету погулять вечером по городу. Та улыбнулась, пожала плечами и внезапно согласилась. Его счастью не было предела, словно птица на крыльях любви, он полетел к себе домой. И там обнаружил, что ключи остались в квартире, но даже это не смогло омрачить его радость. Пришлось попадать домой через соседский балкон, но это всё мелочи, когда у тебя за спиной растут крылья!

Вечером местные старушки долго обсуждали негодяев подростков, которые распылили в подъезде какой – то ядовитый газ. И невдомек им было, что это окрылённый любовью Анатолий вылил на себя половину флакона духов, чтобы сразить наповал красавицу Светлану. Та действительно чуть не упала, но будучи женщиной крепкой выстояла.

И они пошли гулять по вечернему городу, раскалённый за день асфальт приятным теплом обволакивал ноги, загорались огни, а люди спешили по своим делам. Светлана была в красном платье, которое дерзко облегало её точёную фигурку. Она надела туфли на высоком каблуке и Анатолий стал ниже её ростом, что его безмерно огорчало. Он чувствовал себя недостойным этой женщины. Постоянно ловил восхищённые взгляды, которыми одаривали её прохожие и ему казалось, что на их лицах застыло недоразумение: «Что этот хилый коротышка, делает рядом с богиней?»

Он пытался быть интересным собеседником, блистал остротами и интеллектом, но постоянно терял нить разговора, стоило ему скользнуть взглядом по её декольте. В ходе беседы выяснялось, что Света ещё и умна. Анатолий окончательно обезумел, ему хотелось казаться выше, умнее, сильнее и остроумней, чем он был на самом деле. Он купил ей розы, мороженое и пытался затащить в самый дорогой ресторан. Но Света заявила, что на ночь не ест.

Они вернулись домой, город окончательно захватила ночь. Анатолий мялся возле двери, надеясь что красавица пригласит его к себе. Он лез из кожи вон, чтобы удостоиться этой чести и был похож на маленького мальчика, который готов залезть на табуретку и прочитать стишок, лишь бы его угостили конфеткой. В самый неподходящий момент у него в животе протяжно и жалобно заурчало. Мужчина сразу покраснел до самых кончиков ушей, а Света всплеснула руками: «Вы голодны! Я сразу и не сообразила зачем вы меня так упорно зазываете в ресторан! А у меня есть борщ.» И движимая древним инстинктом женщин – накормить голодного, она пригласила его к себе.

Ароматный борщ бордовой лужицей разлился по тарелке, прямо по центру красовался белый островок сметаны. Анатолий с аппетитом набросился на еду, закусывая коркой белого хлеба. Когда с борщом было покончено, он покосился на хозяйку, но та стояла у открытого окна и лёгкий ветерок шевелил её рыжеватые пряди. Света не принимала ни каких шагов к соблазнению Анатолия, а сам он не осмеливался. Тогда он решил попросить ещё одну порцию, чтобы выждать время, а заодно воздать должное её кулинарным талантам и показать какой он настоящий мужик с хорошим аппетитом!

С трудом осилив вторую порцию он понял, что Света не планирует оставлять его на ночь. Но так просто не сдался и нахваливая хозяйку, попросил ещё одну порцию. Позже ему казалось, что этот борщ польётся у него из ушей. Никакой любви ему было уже не нужно. Он с трудом вышел, вернее выкатился, из Светиной квартиры. Поднявшись к себе, долго думал о прошедшем вечере.

«Света конечно роскошная женщина, – размышлял он, – просто мечта! Но мечта не только моя. Как выдержать конкуренцию с другими мужчинами? Нужно всё время доказывать, что ты лучший. Нужно всё время соответствовать такой королеве, тянуться до её уровня и быть начеку. Нет, это слишком сложно, не лучше ли просто любоваться как она развешивает бельё во дворе или выбивает коврик... Нет, не потяну я такую женщину... Не потяну... "

В животе у Анатолия тяжело бродила кастрюля борща. Было так плохо, что поворочавшись с боку на бок, он решился несмотря на поздний час постучаться к Людмиле и попросить чего – нибудь от живота. «Люда женщина понимающая, – думал он, – что – нибудь посоветует!»

А тем временем Света, высунувшись наполовину из окна с наслаждением вдыхала свежий воздух. «Нет, – думала она с усмешкой, – можно ещё смириться с тем, что этот Анатолий благоухает как парфюмерная фабрика, но кастрюля борща за вечер? Это нужно вёдрами варить, не отходя от плиты. Нет, не потяну я такого мужчину... Не потяну...»

из инета

Cirre
Диета
 
  • Мама, папа, знакомьтесь, это Жорж! – сказала девушка и показала рукой куда-то в пол.
  • Дочка, это какой-то глист в скафандре, а не Жорж! – тихо произнес отец семейства.
  • Папа, это порода чихуахуа, названная в честь штата в Мексике!
  • Я думал, ты с мужиком будешь нас знакомить. Мать мне все уши прожужжала: «У Даши появился какой-то Жорж!». Я думал, француз какой... А это мышь ошпаренная.
  • Папа, прекрати обзывать Жоржа! У него колики начнутся от переживаний. Он же все понимает.
  • Колики?! Ну, ты не расстраивайся, вызовем ему маленькую скорую по маленькому телефону, приедет маленький доктор...
  • Хватит, Петя! Проходите и садитесь за стол. Сейчас обедать будет, – прервала рискованный диалог мама.

В гостиной двухкомнатной хрущевки рядом с диваном стоял стол. За столом сидела семья: мама, папа и их дочь. В руках у дочки была маленькая собачка. Она ела голубцы из тарелки своей хозяйки. Папа с презрением наблюдал эту картину. Но молчал.
 
  • Мама, я на две недели уезжаю на конференцию в Дубай. Можно, чтобы Жорж у вас пожил?
  • Конечно, милая, мы с отцом присмотрим. А что за конференция?
  • По искусственному интеллекту. Мы хотим внедрить его в нашу программу. До релиза осталось мало времени...
  • Даша, извини, конечно, а тебе своего интеллекта не хватает собаку на пол опустить?! Я не могу смотреть, как она из твоей тарелки ест!
  • Пап, мы с Жоржем постоянно так ужинаем. Я обычно рассказываю ему что-нибудь. Пап, вот расскажи ему анекдот. У него, знаешь, какое чувство юмора!
  • Мужика тебе надо Даша, мужика. – сокрушенно покачал головой папа.
  • Паап, опять двадцать пять! В самом начале карьеры! Я уже тимлидер.
  • Ты собаке анекдоты рассказываешь!
  • Хватит! – оборвала мама.

В коридоре девушка прощалась с Жоржем. Она сидела на коленях и прижимала к себе собаку.
 
  • Миленький мой, я не виновата, что на конференцию нельзя проходить с собаками. Я три раза направляла запрос. – Папа посмотрел на маму. Девушка продолжила. – Жорж, я обязательно привезу тебе подарок. Ошейник со стразами.
  • Даша, лучше мне привези перфоратор! – попросил папа.
  • Мама, запомни Жоржа надо кормить только варёными яичками, злаками можно, рисовые хлопья, бурый рис, овсяные хлопья, грудка индейки, белая нежирная рыба типа трески или морского окуня, – у папы округлялись глаза. Даша продолжала. – По фруктам: груша, персик, папайя. Нужно мелко нарезать. Манго и ананас нельзя, у него кислотность повышенная.
  • Так, записала. У него аллергия, что ли? – спросила мама.
  • Нет. Мы с Жоржем на диете. Нам с боков надо убрать.
  • Даша, я теперь понимаю почему у Жоржа твоего глаза навыкате... Он в шоке! – пояснил папа.
  • Так, мама, ещё мёд можно. С манкой он очень любит.
  • Даша, мёд?! Меня твоя мать так не кормит!
  • Так ты в зеркало на свои бока посмотри. – отрезала мама. – Записала, доченька.
  • Ну, мне пора... Не забудьте про диету. Утром вареное яичко! – она ушла. За ней закрыли дверь.
  • Конечно, конечно... Вареное яичко ему... – тихо себе в усы проговорил папа.

*

Прошло две недели.
 
Даша приехала к родителям. Ей открыла мама. Даша спросила:
 
  • А почему меня не встречает Жорж?
  • Ему отец читает «Швейка». После чтения у них сон-час.
  • Что?!
  • Говорит, что у Жорика твоего и правда чувство юмора хорошее.
  • Как с диетой?
  • Нормально. Посмотри.
Даша зашла в зал и увидела, что на диване спал папа. У папы на животе лежала раскрытая книга Гашека, над книгой на груди примостилась собака по кличке Жорж. Рядом с ним на диване валялась огромная говяжья кость размером значительно больше собаки. Жорж приоткрыл глаза, увидел хозяйку и сразу их закрыл. Видимо, ему хотелось, чтобы этот счастливый сон продолжался.
 
Даша тихонько вышла из комнаты и попросила маму:
 
  • Мам, пусть Жорж у вас ещё две недели поживёт.

(с) Александр Бессонов

Cirre
Я звоню подруге, трубку берет ее дочь.
  • Аня, говорю,- позови маму.
  • Не могу, -отвечает дитя.- Мама повезла бабушку покупать что-нибудь спортивное на ноги и джинсы на резинке. У бабушки скоро круиз.
Я просто чуть ненормативно не отреагировала на такую новость в присутствии ребенка. Потому что мама моей подруги еще совсем недавно ходила шаркающей походкой, а выгуливалась в основном до лавочки во дворе. И постоянно напоминала слабым голосом о скорой кончине. Особенно в присутствии гостей.

И Ленка, которая подруга, она решила маму как-то отвлечь от этих мрачных мыслей и разговоров, с утра до ночи вгонявших всю семью в депрессию.
Еще по весне она где-то вычитала, что для старичков организуется поездка в Европу, по Парижу и окрестностям. Все учтено и предусмотрено. Погрузка-разгрузка-передвижение. Плюс медицинские работники рядом и дополнительная рабсила, которая, если надо, не только сумки поднесет, но и самих бабушек.

Мама, надо отдать должное, довольно долго упиралась, потому что ей было понятно, зачем ее хотят сплавить в город Париж на десять дней. Раз скорая кончина, то пусть уж подальше от дома, да? ведь так? Но потом она – так уж и быть -дала себя уговорить, тем более, ее товарка, подруга по рецептам и диагнозам, тоже выразила желание отметиться в городе грез. А вдвоем помирать гораздо веселей.

Ну, в общем, собрали девушек – одной семьдесят пять, другой –на два годка побольше, напутствовали вести себя хорошо и не поддаваться соблазнам, доставили до аэропорта, а там сдали с рук на руки боевой команде, которая увозила укомплектованных пенсионерок развлекаться в Европу.

Поездка оказалась замечательной, мама ежедневно звонила домой по врученному ей мобильному телефону и оживленно, примерно по часу, отчитывалась о завтраках-обедах-ужинах и экскурсиях по памятным местам.

Однако небольшая проблемка все же образовалась. Маму настиг в поездке запор. Ну, это в общем объяснимо : пожилой человек, новое место, гостиничная еда и проч. Организм отозвался. Советоваться на эту тему с группой поддержки ей показалось не слишком удобным. Поэтому она просто решила заглянуть в аптеку напротив, да и купить там клизму.

Аптека оказалась хоть и маленькая, но по-парижски суперсовременная. Там продавались, скляночки, баночки, кремы, какие-то малопонятные медицинские приборы, частично – по системе «сам бери». Ну в общем, все, как и должно быть в таком учреждении.

Заходит, значит, туда мама и начинает водить глазами по полкам, ища нужный предмет. А не найдя, трижды по кругу обходит аптеку, останавливаясь и ощупывая те или иные приспособления, которые хоть как-то напоминают клизму. Правда, они довольно непривычной и даже, как бы это сказать, фантастической формы. Ну так ведь Париж! Цивилизация!

А в это время продавец, точнее, фармацевт, или как их там в аптеках называют, с неподдельным удивлением смотрит на старушкины манипуляции. И, пытаясь быть полезным, спрашивает, мол, что я могу для Вас сделать, мадам? Парле ву франсе? Ду ю спик инглиш? Шпрехен зи дойч? А мама на всех языках мира говорить, конечно, умеет. Но немного. По-французски она знает «бонжур». По-английски уже выучила «хай» и «бай». А по-немецки даже может сказать целую фразу : «Гитлер капут».

Но все это не совсем по теме. Поэтому она начинает жестами объяснять, чего ей надо. Хлопает себя сзади, а потом руками показывает, чтоб ей принесли вот такое круглое и продолговатое. У продавца, в смысле фармацевта, вываливаются глаза и полу-открывается рот. Он уже смотрит на бабушку с некоторым страхом, в котором, тем не менее угадывается почтение.

В конце концов выясняется, что наша мама говорит по-русски. Этот малый ей тоже жестами показывает, мол, никуда не двигаться, он сейчас вернется – одна нога здесь, другая там. Вылетает из заведения и действительно через пару минут возвращается с пожилым человеком а-ля комиссар Мегрэ в исполнении Жана Габена. Да еще в клетчатом берете с помпоном. И с трубкой в руке. И говорит по-русски!

Дядька оказался не то потомок какого-то российского княжеского рода, не то осколок белой гвардии. Он ежеутренне выпивал свой кофе с булочкой и читал газету в кафе напротив. Там его продавец по-соседски и свинтил.

Короче говоря, выяснилось, что заведение с медицинским уклоном – небольшой секс-шоп. Этот, похожий на аптекаря, возбужденно обрисовал картину. Мадам, видимо, ищет что-то особенное. Вот только он никак не может врубиться, что же именно.

Потомок предводителя дворянства как раз должен был в это мутное дело внести ясность. Когда до мамы наконец дошло, где она находится, она, как ни странно, не вскричала : ах, боже мой, какой ужас! Не закрыла пылающее лицо обеими руками. И не вылетела стремглав из постыдной лавки. Напротив, с нескрываемым интересом поинтересовалась у потомка генерала Деникина, а что это такое? И вот это? И это тоже? Кое про что не знал и сам переводчик.

И тогда « фармацевт» устроил им небольшую экскурсию и ликбез. После чего мама с великолепным презрением сказала своему новому знакомцу :
  • Вырожденцы. Ничего уже не могут сами. А вот мы запросто могли и то, и се, и, между нами, это тоже. Причем, безо всяких дурацких штучек и дрючек, не правда ли?
  • Истинная правда, мадам,- восхищенно согласился внучатый племянник генерала Шкуро.

В общем, из поездки по Европе мама привезла не только новые впечатления, но и нового друга. Они переписывались, перезванивались все это время. А теперь вот решили махнуть вместе не то на Багамы, не то на Карибы. Не суть.

  • Нет, подумай только, какой кошмар, – жалуется мне по телефону Ленка.- Звонят те дети, ну, из Парижа, с претензиями, на то, что мама ведет себя легкомысленно. Что их папаша слишком стар для таких поездок и приключений. А я им в ответ выговариваю, чтобы следили за собственным дедом. Это он маму подбивает на всякие глупости. Вообще, бред какой-то, скажи. Что стар, что мал -ветер в голове...

А пока дети собачатся и назначают виновных по разврату, эти двое пакуют чемоданы, покупают спортивное на ноги и джинсы на резинке. У них впереди круиз!

Автор: Евгения Лещинская

Cirre
Сколько я помню, кошка всегда сидела там – на ободранной деревянной скамейке. В любую погоду, в любое время суток – она всегда была на своем, продуваемом ветром посту...
Немного встрепанная, с не очень свежими глазами, кошка продолжала сидеть на скамье, что бы рядом с ней не происходило. Мимо ходили люди, кто-то присаживался рядом – она лишь стеснительно отодвигалась к краю, прикрывая лапы хвостом.

Погладить ее никто не пытался – красотой она не блистала, но хотя бы никто и не обижал. Кошка просто сидела, просто ждала, просто на что-то надеялась... Иногда она ела, но чаще отказывалась. Еду я ей приносила тоже, покупая в магазине пауч как можно дешевле.

Меня злило, что она, потыкавшись мордой, разочарованно отходила на полусогнутых лапах... Ишь какая, китикет ее не устраивает, ну и оставайся голодной, не барыня. Почему-то этот отказ меня обижал.

Взгляд уже привычно искал ее ежедневно и успокаивался только тогда, когда каждый раз находил кошку на месте. Она сидела там утром, она была там и днем, она и вечером никуда со скамьи не сходила. Кошка была духом скамейки, обязательным, маленьким и нерушимым условием, сквер без нее уже был бы не сквером, вместе с кошкой он казался живым.

Мы встречались с ней взглядом – он был пуст, в нем отсутствовал интерес, да и жизнь в нем теплилась едва ли. Кошку не интересовали ни голуби, воркующие рядом, ни пробегавшие мимо собаки, которые лишь с любопытством на нее косились. И однажды одна вдруг решила напасть...

Кошку выгнулась и распушилась, беззвучно раскрывая маленькую пасть с обломанным клыком и белесыми деснами – собака внимательно потянула носом и вдруг поникнув и сгорбившись, обошла скамейку стороной. Она явно что-то почуяла – то, что заставило ее отступить...

Меня долго не было, я была на больничном и вот снова иду на работу, выхватывая взглядом привычную кошку – она на месте, как и всегда, иного я не ожидала. Меня не было несколько дней и свежий взгляд замечает неладное – кошка очень сдала, она затухала.

Обвисшая кожа, заметная сквозь потускневшую шерсть, большая головушка на тоненькой шейке и обреченность во всей ее позе. Ругаю себя... Как я могла не заметить? Все эти дни я ходила мимо, а она просто ждала, не смея никого попросить о помощи, стесняясь и робея, считая себя недостойной, не унижаясь до просьб.

И не просто так она отказывалась от еды, ох не просто – мне становится непростительно стыдно за мою тогдашнюю злость и глупейшую обиду. Я сажусь на скамейку с ней рядом... Кошка устало поднимает глаза и тут же опускает голову снова.

Всматриваюсь в маленькую кошку, в моей груди просто лава – все жжет и густо полыхает, мне становится почти физически больно. Страх за кошку накрывает холодной лавиной. Становится жутковато – скамейка уже не имеет души, она холодная, словно погост.

Почему? Почему я так испугалась? Ведь это же кошка... Таких можно кучу насобирать в ближайшем дворе. Но почему-то она становится так дорога, так в моей жизни необходима.

Какая же она стала жалкая... Ее нос стал совсем остреньким, розовое пятнышко на тусклых белых щеках, облезлый хвостик, как и прежде закрывает деликатные лапки... Да что ж с тобой такое? И я придвигаюсь к ней ближе.

Ладонь ложиться к ней на бок и она падает на меня, на мою ногу, затянутую в джинсы. Ослабевшая, доверчивая, дождавшаяся ласки. Я как обезумевшая вглядываюсь в остекленевшие открытые глаза, не может быть, чтобы уже было поздно....

  • Не смей, живи, не отключайся! – Почти кричу и несу ее в противоположную от работы сторону.

Клиника нас проглотила, сыто звякнув дверями... Работа – она подождет, вернее сегодня ее и не будет. Для меня впервые кошка важнее работы и что ж поделать – теперь так наверное будет всегда.

Скамейка в сквере опустела, теперь она без души, обыкновенное сидение для уставших, гуляющих задниц. Все еще по привычке я ищу взглядом кошку, но ее больше нет, я это знаю, но всегда удивляюсь. Не знаю, почему я все еще ищу ее здесь, все пытаюсь увидеть...

Потому что теперь Душа живет у меня, в моей бездушной когда-то квартире. Каждое утро она будит меня, доверчиво прижимаясь к щеке, своим пока еще остреньким, розовым носиком...

Автор: Cebepinka
Рассказы для души

Cirre
Большое сердце

Этого бомжа заочно знал весь район. Каждое утро его можно было встретить бредущим со своей собакой в сторону торгового центра. Там, по свидетельству очевидцев, в мусорные контейнера сбрасывают просроченные продукты, которые тут же разбирают местные бродяги. Именно туда был проложен его ежедневный маршрут.
Лицо этого человека было закопчённым от многолетнего воздействия солнца и мороза. Лохматые и немытые волосы выглядывали из-под шапки, а густая борода торчала в разные стороны. Куртка не по размеру, завязанная веревкой, висящие мешком штаны и ботинки замотанные вместо шнурков тонкой проволокой – стандартный образ городского бомжа. Этот бродяга запомнился жителям района из-за собаки, которая неизменно сопровождала его. Вместе они постарели лет на десять. Столько времени они делили еду и ночлег. Шерсть на собаке висела клочками, морда поседела, да и походка, как у хозяина, стала медленной и неуверенной.

По слухам жили они у озера под теплотрассой. Там из досок и фанеры был сооружен маленький домик на двоих.

Последнее время к их компании добавился маленький белый щенок. Он, то радостно крутился рядом и время от времени хватал старую собаку за висящие клочья шерсти. Бомж хриплым голосом давал команду. Малыш послушно вставал рядом и спокойно продолжал путь.

Осень уже наполнила город холодным воздухом. Листья ковром легли на землю. Время двигалось к зиме. Неожиданно для всех вечером на конечной остановке автобуса бомж устроился на ящике с большой картонкой, на которой было написано: «Отдам щенка в добрые руки!». Народ стал подходить и интересоваться. Одна женщина смогла разговорить его. Ей он поведал свою историю.

*


Звали его Сергей. Семейная жизнь не сложилась. После развода он остался жить в материнской однокомнатной квартире. Жене с дочерью оставил двухкомнатную со всем имуществом. Ушёл, как говорится, с одним чемоданом. Прожив в одиночестве несколько лет, ему посчастливилось встретить любовь. Людмила была пышная красавица со светло-русыми волосами, которые она заплетала в косу. Стали жить без регистрации в её трёхкомнатной квартире, а его однушку сдавали в найм, за счет чего имели дополнительный доход. Денег хватало, жили дружно, в любви и согласии. Беда пришла откуда не ждали. У Людмилы диагностировали рак. Женщина таяла на глазах. Сергей предпринял отчаянный шаг, продав свою квартиру, повёз любимую на консультацию в Германию. Там обследовали больную и тактично посоветовали продолжить лечение дома. Как потом пришло понимание, надежды не было. Зато в памяти от поездки осталось путешествие с Людмилой в Альпы, где они наслаждались пешими прогулками в окружении живописной природы, вдыхая бодрящий горный воздух. Это было самое счастливое время, которое подарила им судьба.

Вернувшись домой, Люда чувствовала себя все хуже. Сергей возил её по разным врачам, оплачивал альтернативное лечение, но судьба жестоко обошлась с ними. Женщина не справилась с болезнью. Дальше пошла череда неудач. После смерти любимой Сергея уволили с работы, её родственники выгнали его из квартиры. Нашлись псевдодрузья, которые утешили и помогли пропить оставшиеся деньги. Так Сергей рухнул на самое дно, с которого подняться уже не смог.

*


  • А чего ты щенка пристраиваешь? – спросила женщина.
  • Эта зима будет последней у меня. Помру я скоро, совсем ослаб. Мухтар мой тоже старик. Не сегодня-завтра помрёт.

Он с любовью погладил рукой голову старого пса.

  • Беляшик летом к нам прибился. Очень умный малыш. Я обучил его всем командам. Беляш, сидеть! Дай лапу! Лежать!

Щенок быстро и с удовольствием выполнял команды хозяина. Дед достал из кармана кусочек сухого сыра и дал вознаграждение малышу. Тот старательно грыз поощрение и смотрел черными глазками-бусинками на окруживших их людей.

  • Молодец, мальчик! Нужно, пока Беляш маленький, найти ему хозяина. Толковый и очень добрый пёс. Один пропадёт на улице. Да и мне спокойнее будет, если он будет жить дома.

Больно было смотреть на этого старика. Перед лицом смерти он думал не о своей горькой судьбине, а о маленьком щенке.

  • Отдайте Беляша мне. Мой Грей умер полгода назад от старости. Я люблю собак и умею с ними обращаться. Ему будет хорошо у меня – сказала молодая девушка.

Она подошла и погладила щенка за ухом. Тот с удовольствием начал кусать её за руку.

  • Бери. Его зовут Белый или Беляш. Только тебе придётся на руках нести его домой, а то он сам не пойдёт от меня.

Девушка достала из кошелька тысячу рублей. Протянула Сергею купюру и взяла щенка на руки.

  • Бесплатно нельзя, а вы купите себе что-нибудь – сказала она.
  • Ты иди скорее, чтобы он опомниться не успел.

Девушка быстро удалялась. Издалека был слышен щенячий лай. Это возмущался Беляшик, не понимая, что происходит. Сергей смотрел им вслед, прижав к себе старого лохматого Мухтара. Из глаз покатились слёзы, которые пропадали в густой бороде. Видно было, как тяжело дался ему этот шаг. Осознавая конец своей жизни, старый и больной бомж великодушно решил устроить будущее своего маленького друга.

Молодой парень, глядя на несчастного бомжа, тоже достал из кармана купюру.

  • Отец, купи себе и Мухтару еды.

Люди, по примеру молодого человека, подходили к старику и давали деньги.

  • Да что вы. Мне же ничего не нужно – не понимая происходящее, бормотал бомж.
  • Тебе-то не нужно. Это нам нужно поучиться у тебя доброте. Бери деньги, пригодятся – грустно ответила женщина. Она собрала купюры и падала их старику в руки.
  • Спасибо, люди добрые! Пойдём, Мухтарушка.

Он медленно пошёл в сторону озера. Маленький сгорбленный бомж с большим и добрым сердцем брёл со спокойной душой доживать остаток своей жизни – его малыш теперь в безопасности.

Автор: Лариса Володина
Рассказы для души

Cirre
Крестик

  • Светлана Евгеньевна, скажите, у вас всё хорошо дома?

Звонок учительницы сына застал Свету врасплох.

  • Не совсем. – Смутилась она. И уже встревоженно спросила. – Елена Викторовна, случилось что-то? У Миши неприятности в школе?
  • Нет, нет. Просто сегодня на экскурсии я обратила внимание на одну вещь... Экскурсовод завела детей в храм. И пока все слушали, Миша что-то спросил у одной бабушки, отошёл к иконе и долго стоял. Он не просто смотрел. Он просил о чём-то или рассказывал, понимаете. Я не стала подходить, чтобы не мешать...
  • Мы с мужем собираемся развестись. – Словно нырнув в холодную воду, сообщила Света. – Может быть, с этим как-то связано. А в школе? В школе он ведёт себя, как обычно?
  • В школе всё хорошо. Миша не отвлекается, работает на уроках, да и оценки хуже не стали. Светлана Евгеньевна, вы поговорите с ним. Не надо делать вид, что проблемы не существует.
  • Хорошо, Елена Викторовна, я поговорю. Спасибо, что позвонили.

Света огорчённо отложила телефон. Как поговорить с Мишей? Ведь если он не рассказал ничего ей, значит, не хотел, чтобы кто-то знал. Она вошла к сыну в комнату. Мальчик раскрашивал картинки в журнале комиксов.

  • Мишутка, как у тебя дела?
  • Нормально, мам.
  • А в школе? Ты не с кем не ссорился?

Миша отложил карандаш и удивлённо посмотрел на Светлану.

  • Нет. Не ссорился. Мам, ты чего?
  • Ничего, сынок, ты рисуй.

Она вышла и села за кухонный стол. Алексей сегодня, скорее всего, уже не появится. Может, и хорошо. Когда она выходила замуж за весёлого симпатичного парня, разве могла знать, какая жизнь её ждёт.

Сначала всё было отлично. Молодости свойственно видеть только хорошее, особенно влюблённой молодости. Друзья, шумные компании, сплавы на байдарках, песни у костра под гитару.

А потом родился Мишутка. И оказалось, что кроме развлечений, всё остальное молодому отцу не очень-то и нужно. Его быстро заел быт. Работать долго на одном месте терпения не хватало, и он то и дело увольнялся. Светлана часто оставалась с маленьким сыном одна, без поддержки, без денег. И если бы не их с Алексеем родители, неизвестно, как бы всё сложилось.

Светина мама уговаривала дочь потерпеть. Мол, в каждой семье бывают кризисы. Всё наладится. Свекровь просто молча помогала продуктами и деньгами. Наверное, было стыдно за сына. Светлана понимала и была благодарна ей за эту молчаливую поддержку.

Потом, когда Миша немного подрос, а Светлана вышла на работу в своё риэлторское агентство, муж и вовсе расслабился. Перерывы между сменами работы становились всё дольше. От него стало пахнуть спиртным. Заметив это, отец Алексея, серьёзно поговорил с сыном и устроил его водителем в фирму одного из своих знакомых. Помогло, но ненадолго. Однажды, сорвавшись и выпив лишнего, муж Светы разбил служебную машину.

Снова увольнение, очередной длительный запой. Миша пошёл тогда в первый класс.

  • Лёш, поживём отдельно. – Попросила Светлана. Мама больше не уговаривала её потерпеть.
  • Как хочешь. – Пожал он плечами. И ушёл жить к родителям.

Сын, казалось, отнёсся к этому спокойно. Алексей приезжал по выходным, забирал мальчика на прогулки, в гости к бабушке с дедушкой. В обычные же дни Миша никогда не спрашивал про папу.

В школе об их семейных проблемах тоже никто не знал. Алексей иногда появлялся на школьных праздниках, даже на собрание сходил пару раз. Словом, производил впечатление среднестатистического главы семейства, вечно занятого на работе. Они уже привыкли к такому образу жизни, как вдруг умерла свекровь. Света даже не знала, что Лёшина мама болела.

  • Светочка. – Алексей пришёл после похорон. – Мне так тяжело. Я осознал, как скоротечна жизнь. Я понял, что дороже вас с Мишкой у меня нет никого. Я очень тебя прошу, не прогоняй меня. Обещаю, на этот раз всё будет иначе.

И она вновь поверила. Ровно до того дня, когда вернувшийся не в духе Алексей оттолкнул выбежавшего ему навстречу Мишу, а потом напился и ударил её. Первый и последний раз.

  • Я подаю документы на развод. Всё, Лёш, достаточно. Надо было развестись ещё тогда, сразу.
  • Как хочешь. – Снова произнёс он.
  • Вещи забери.
  • Заберу. Завтра.

Но чемодан так и остался стоять у двери. Надо убрать его, чтобы не мешался под ногами.

Она направилась в коридор, снова заглянув по дороге в комнату сына. Миша стоял у окна. Светлана подошла сзади, обняла его.

  • О чём задумался?
  • Так. Мама, положи мне завтра бутербродов побольше. В школе сейчас плохо кормят.
  • Хорошо, положу. Мишут, а что ты про экскурсию ничего не рассказал. Понравилось тебе?
  • Понравилось.
  • Где были?
  • Памятники смотрели разные, в музее были, в храме...
  • Даже в храме?
  • Да. Там красиво. Икон много.
  • А ещё?
  • А что ещё. Свечки горят. Вели себя нормально, нас предупредили...

«Не скажет». – Поняла Света.

  • Ложись спать, Миш. Поздно уже. Спокойной ночи!
  • Спокойной ночи, мама.

Утром она нарезала бутербродов, положила колбасы побольше. Растёт мальчишка. За последний год, вон, как вытянулся.

Последний показ у неё был в обед. Обрадовавшись, что можно прийти домой пораньше, она заскочила в магазин. Испечь к Мишиному возвращению ничего не успеет, а побаловать сына чем-нибудь вкусным хотелось. Выбрала коробочку с эклерами. Миша их любит.

Услышав, что хлопнула дверь, Светлана вышла из кухни.

  • Мишутка! А я пораньше сегодня.

Но сын в слезах пробежал к себе в комнату. Бросил в угол рюкзак. Туда же швырнул куртку. Потом, расстегнув пуговицы, сорвал с шеи и швырнул на пол свой маленький серебряный крестик.

  • Миша!
  • Неправда! Неправда всё! – Плакал сын, уткнувшись лицом в старого игрушечного медведя, с давних времён сидящего у него на кровати.
  • Мишенька, сынок. – Света пыталась успокоить мальчика. Но Миша плакал взахлёб.

Она подняла крестик и бережно положила его на полку. Сходила на кухню за водой. Протянула кружку сыну. Он, опустошённый и поникший, покорно выпил.

  • Расскажешь?
  • Там с-собака. – Начал Мишка, и на глаза его снова навернулись слёзы. – И щенки. Я ходил. Кормил. И сегодня пошёл. А их убили.

И он, не выдержав, расплакался вновь.

  • Собака. Щенки... Миша, о чём ты просил там, в храме?

Мальчик был слишком потрясён свалившимся на него горем, чтобы удивиться её неожиданному вопросу.

  • Я их кормил. – Всхлипывая, признался он. – А потом одна женщина сказала, что их всё равно скоро убьют. Там, в храме, бабушка показала мне икону Николая Чудотворца. Сказала: проси его. Я просил, чтобы не убивали... Думал... А это всё неправда!
  • Нелюди. – Прошептала Светлана. И почти жалобно спросила. – Всех убили?
  • Я только собаку видел. – Горько произнёс Миша. – Она лежала там. И кровь. Я убежал.
  • Мишка, так, может быть, щенки остались одни?

Сын вскинул на неё полные слёз глаза.

  • Пойдём посмотрим, сынок.

Он нерешительно привстал.

  • А если...
  • Скажи где, я сама посмотрю.
  • Ты не найдёшь. Там между домами. Это знать надо...

За несколько десятков метров до нужного места Миша нерешительно остановился.

  • А вдруг она лежит там? – Спросил он тихо.
  • Постой здесь.

Светлана прошла чуть вперёд. На земле были заметны подсохшие и присыпанные пылью бурые пятна.

  • Тоже видела? – Проходящая мимо старушка кивнула на то место, где когда-то лежала собака. – Вот паскудники! И кому животинка мешала?
  • Щенков тоже убили? – Спросила Светлана.
  • Зачем убили? – Удивилась старушка. – Увезли. И щенят, и мамку. Эти, как их, которые спасают-то их...
  • Но она же лежала здесь! – Подошедший Миша во все глаза смотрел на старушку.
  • Лежала, сердешная. – Охотно подтвердила та. – Чуть кровью не истекла. А эти, какие за щенками приехали, сказали, дышит. И забрали всех.

Она засеменила дальше. А Миша подошёл к большому раскидистому кусту.

  • Вот здесь они были. Он присел на корточки. – Мама, ты прости, я свои бутерброды им отдавал.

Вдруг куст зашевелился и из-за задней стены металлического гаража, видимо, услышав знакомый голос, выбрался маленький неуклюжий щенок.

  • Чернушка! – Восторженно воскликнул Миша. – Мама, это Чернушка! Он самый маленький был.
  • Не был, Миш. Есть. Ты позови, попробуй. Вдруг кто-нибудь ещё спрятался.
  • Нет. – Сын помотал головой. – Чернушка самый трусливый. Он всегда последний выходит. Другие давно бы уже выбежали. Мам, а куда его?
  • Домой, Миша. Здесь его оставлять точно нельзя.
  • Вымытый и накормленный щенок сладко спал у Миши на коленях.
  • Ты почему сразу мне ничего не рассказал?
  • Не хотел тебя напрягать. – Мишка серьёзно посопел. – Тебе и так с папой тяжело. Мама, а ты откуда узнала про храм?
  • Елена Викторовна видела, как ты стоял у иконы. Я думала, ты просил, чтобы мы с папой не разводились.
  • Нет. – Смутился Миша. – Я тогда об этом даже не думал. Это плохо, да? Мам, вы когда с папой отдельно жили, было лучше.
  • То есть, ты не расстроился?
  • Не расстроился. Кстати, а чемодана папиного в кладовке уже нет. Ой, подержи.

Он бережно переложил к ней на руки спящего щенка. Привстал на цыпочки и, достав с полки крестик, бережно надел.

  • Мам, а мы Чернушку себе насовсем оставим?
  • Насовсем. Только ухаживать за ним будешь сам.
  • Ага. Мама, а ты отвезёшь меня туда, где мы на экскурсии были? – Спросил серьёзно.
  • Отвезу. Поблагодарить хочешь?
  • Да. А ещё... Извиниться надо.

Он вытащил крестик, подержал в руке и спрятал обратно под майку.

Источник «Йошкин дом»

Cirre
Волшебный халат

Игорь прогуливался по рынку и разглядывал товары, которые не собирался покупать. Он пришел сюда за самыми вкусными чебуреками в городе, а путь к ним пролегал через вещевые ряды. Продавцы лениво подзывали покупателей, не отрывая глаз от телефонов.
Взгляд Игоря на секунду задержался на одном халате, что тут же вызвало необратимую реакцию.

— Брат, отличный халат, бери! — вынырнул откуда-то из недр домашнего текстиля громкий продавец.

— Не надо, — отвернулся Игорь и хотел идти дальше, но к нему снова обратились:

— Брат, бери, не пожалеешь. Будешь самым завидным мужчиной!

— Где, в общественной бане? Я не ношу халатов, — снова отразил маркетинговую атаку Игорь.

— Это не просто какой-то там халат-шмалат, этот халат сшит из той же ткани, в которую первые десять лет после рождения оборачиваются императоры! — гордо заявил продавец, а потом еле слышно добавил: — Он волшебный!

— Исчезает после первой стирки в сливном шланге, что ли? — не сдержался в сарказме Игорь.

— Смейся-смейся, только ты упускаешь шанс. Этот халат дает тебе неограниченную силу убеждения. Надень его, и любой будет слушать твой голос, как свой собственный.

— Докажи!

Продавец надел халат и начал завязывать пояс, глядя на свое отражение в зеркале. Игорь без интереса наблюдал, как на тощем теле расправляются складки ткани, а через секунду он уже сам стоял перед зеркалом, одетый в этот самый халат.

— Не понял, — удивился Игорь, глядя на розовую махровую ткань, обволокшую его тело.

— Говорю же, волшебный он. Я сказал тебе, что ты очень любишь розовые халаты, и ты тут же его надел. Все еще не веришь? Иди проверь! Вернешься через пять минут и деньги отдашь. Только говорить нужно так, чтобы человек был уверен, что сам принимает решение, а не исполняет чужой приказ.

Игорь потерял дар речи. Произошедшее не укладывалось в голове. Он хотел отказаться, но не проверить странную вещь было бы глупо. Разгладив руками халат, он пошел в сторону чебуреков.

Очередь была человек семь. Всем хотелось поскорее отведать знаменитых масляных пирожков, и люди плотно жались друг к другу, наступая на пятки.

Откашлявшись, Игорь сделал глубокий вдох и неуверенно обратился к толпе:

— Дайте я первый возьму.

Люди посмотрели на странного типа в домашнем халате словно на психа. Одна женщина в почтенном возрасте даже показала ему скрюченный артритом средний палец.

Вспомнив инструкцию продавца, Игорь громко и с напором произнес:

— Вы все очень уважаете людей в халатах!

Тут произошло невероятное: каждый человек в очереди сделал шаг назад, словно это был строй хорошо организованных солдат.

Игорь чуть не подавился воздухом. Осторожно, чтобы не получить внезапно по голове, он подошел к суровому на вид продавцу и, сжав все, что сжимается, в кулак, сказал:

— По пятницам вы кормите всех людей в халатах бесплатно.

Он ожидал, что ему нальют кипящего масла в уши, но вместо этого продавец с улыбкой протянул ему золотистый, как солнышко, упитанный чебурек.

— И чай, — добавил Игорь и тут же получил чай, который продавец приготовил для себя лично.

Игорь бежал к торговцу, на ходу доставая деньги из своего портмоне. Его лицо блестело радостью и жиром, а обожженное бесплатным чаем нёбо горело.

— Только помни, брат, халат этот надо использовать с умом и ответственностью. На каждое действие будет равноценный ответ от Вселенной. И еще: чтобы отменить действие халата, надо щелкнуть пальцами, — мужчина показал на примере, выбив громкий глухой щелчок.

Игорь делал вид, что слушает, а сам строил планы. Сунув деньги торговцу, он, не веря в свалившуюся на голову удачу, поспешил на остановку, не снимая с себя халата. Встречающиеся на пути люди шарахались от странного субъекта в ярком домашнем одеянии, но Игорь всех убеждал, что это нормально.

Войдя в автобус, Игорь подошел к какому-то школьнику с огромным рюкзаком и вальяжно произнес:

— Ты уступаешь место всем, кто старше тебя.

Школьник послушно встал с сиденья в тот самый миг, когда автобус резко затормозил, и пацан полетел через весь салон.

Через несколько остановок в автобус вошла контролер с выражением лица как у царского палача. Обладая уникальным токсичным дыханием и громким истеричным голосом, женщина могла заставить заплатить за проезд даже самого водителя автобуса.

Игорь в своем халате напоминал очень упитанного фламинго, случайно оказавшегося среди серых городских голубей. Пройти мимо было бы слишком нерационально. Контролер направилась к нему, высасывая по дороге всю радость из пассажиров.

— Ваш билет? — грозно спросила женщина.

— Вы очень любите танцевать на людях и не упускаете ни единой возможности продемонстрировать это, — послышалось в ответ.

Весь салон тут же повернулся в их сторону, ожидая развития интересного конфликта, но этого не произошло. Вместо криков и угроз контролер изменилась в лице, широко улыбнулась и, звонко ударив в ладоши, закружилась в нелепом танце.

Люди громко зашептались, захихикали и достали телефоны, чтобы снять на видео необычную ситуацию. Подъехав к очередной остановке и заметив неладное, водитель хотел прекратить безобразие, но Игорь вскочил с места и громко скомандовал:

— Вы никогда не останавливаете автобус вплоть до промзоны!

Водитель послушно вернулся за руль. Пассажиры было запротестовали, но Игорь убедил их в том, что это их решение.

Игорь хотел присесть, но тут танцующая женщина перешла к канкану и, словно голкипер, сильным пинком выбила портмоне из его рук. Аксессуар со всеми картами, деньгами, СНИЛС и фотографиями 3х4 вылетел в открытую дверь, которая тут же захлопнулась. Автобус отъехал от обочины и начал набирать ход.

— Стой! — закричал Игорь. — Остановись! — и начал щелкать пальцами. Но измазанные жиром чебуреков подушечки скользили, не выдавая необходимого звука.

Вытерев пальцы о халат, Игорь наконец щелкнул, но было поздно. Водитель успел проехать три остановки, не заезжая на них. После щелчка контролер пришла в себя и, проверив наспех билеты, поспешила к выходу, а школьник прыгнул обратно на сиденье прямо перед какой-то старушкой.

Игорь вышел на нужной остановке и направился к себе на работу, которую пропустил утром из-за надуманной причины. По пути он вдруг почувствовал неладное. Виной тому был очищающий чай, который пил торговец чебуреками. Игорь стрельнул взглядом и, найдя небольшие кусты, шмыгнул туда.

Через минуту он услышал кряканье патрульной машины, припарковавшейся в паре метров от него.

— Это что тут за эксгибиционист? — нахмурился сержант, когда Игорь вышел к ним в раздуваемом ветром халате.

— Я очень уважаемый человек, — словно заклинание произнес Игорь.

— Ой, товарищ лейтенант, у нас тут крайне уважаемый человек, — поменялся в лице полицейский. — Давайте его подвезем!

— Точно! Уважаемый, вам куда?

*


Сегодня завод полиэтиленовых труб стал свидетелем самой странной картины за все двадцать лет существования. Из подъехавшей полицейской машины с включенным проблесковым маячком вышел менеджер по продажам в домашнем халате и, попрощавшись за руку со стражами порядка, побрел в сторону директорского кабинета.

— Вы считаете меня самым ответственным работником и хотите дать мне повышение! — заявил Игорь с порога, не поздоровавшись.

Не прошло и пяти минут, как директор показывал Игорю его новый отдельный рабочий кабинет. Из преимуществ: зарплата чуть больше, отпуск на пару дней длиннее, клиенты солиднее.

Коллега, чье место занял Игорь, провожал его растерянным взглядом. Он явно чего-то недопонимал и уже подумывал о покупке халата в ближайшие выходные.

Воодушевленный успехом, Игорь вызвал такси и помчал в сторону больших денег, чтобы использовать халат по максимуму.

Пока он ехал, пришло сообщение от директора: «Все дела по новым клиентам я отправил тебе на почту. У твоего предшественника было несколько проблемных сделок, которые надо закрыть к понедельнику. Также со следующей недели надо прочесать всю базу и собрать деньги с должников. Зарплата отныне формируется по актам сверок».

Поняв, какую ошибку он совершил, Игорь начал звонить директору, чтобы отменить назначение, но телефон был уже недоступен. Тогда он начал посылать длинные голосовые сообщения, состоящие сплошь из щелчков, но директор не перезванивал, а водитель такси все чаще поглядывал в зеркало заднего вида, в одной руке без конца крутя перцовый баллончик.

— Я вам ничего не должен, — сказал Игорь таксисту, когда тот привез его в казино.
Выходя из такси, Игорь продолжал щелкать пальцами, записывая сообщения директору. Один из этих щелчков отменил действие, наложенное на таксиста. Когда водитель понял, что ему не заплатили, Игорь уже скрылся в дверях казино.

Игорь легко обошел охрану на входе и даже смог убедить кассира выдать ему фишки на несколько сотен евро. Он собирался все вернуть, как только повысит доход. Уже после первой партии в покер он заметно улучшил свое финансовое положение, убедив крупье пасовать. Гости искоса смотрели на странного типа в халате, курящего сигары и играющего в карты, но он легко убеждал всех, что это его счастливый костюм.

Проголодавшись, Игорь направился к шведскому столу и принялся набивать рот дорогой икрой и другими деликатесами. В этот самый момент к нему подошли двое людей в костюмах и, заломив руки за спину, повели к черному ходу. Игорь пытался что-то сказать, но набитый рот отказывался выдавать хоть что-либо членораздельное.

В итоге мужчину вытолкали на улицу, лишив фишек и собственного достоинства и оставив в подарок пару синяков.

Солнце уже скрылось, и вечерний холод начал пронизывать до костей. Игорь попытался вызвать такси, но его аккаунт был заблокирован за неуплату, а через пару минут телефон и вовсе разрядился. Казино находилось на отшибе, и автобусы здесь были редким явлением. Укутавшись поплотнее в халат, уставший, побитый и без денег, Игорь побрел в сторону дома.

В голове он прокручивал прошедший день и постепенно приходил к выводу, что потерял гораздо больше, чем приобрел. Проходя через частный сектор, он услышал, как какой-то мужчина кричит на собаку:

— Дрянь, шавка, плохая собака!

Подойдя к забору, Игорь увидел старого пса, прижавшего уши, и возвышающегося над ним злобного хозяина.

— Это хорошая собака, и вы ее очень любите! — крикнул Игорь мужчине и пошел дальше. Позади теперь слышалось совсем другое:

— Какой же классный пес у меня живет, просто счастье какое-то!

Слова эти даже смогли немного согреть Игоря, словно ткань халата стала толще.

Проходя по мосту, перекинутому через овраг, Игорь заметил сидящую на перилах девочку-подростка, курящую сигарету. Она с кем-то болтала по телефону, и Игорь невольно подслушал разговор.

—Ну и ладно, пусть не разобьюсь, так хоть ноги переломаю и в больницу лягу — лишь бы с матерью не видеться.

После этих слов девочка немного подалась плечами вперед. И тут сбоку мелькнуло что-то розовое, упитанное, с лысеющей головой и произнесло:

— Все решаемо без крайностей. Ломать ноги не обязательно — можно найти другой способ! Например, поступить на учебу в другой город или связаться с родственниками, попробовать какую-нибудь государственную программу или заняться волонтерством. Вариантов масса, надо просто хорошенько подумать и посоветоваться со взрослыми.

Игорь не хотел вмешиваться в чужие дела, считал это неприличным, но, в отличие от предыдущих поступков, эти не оставляли плохих последствий, зато немного согревали его душу в пути.

Спустившись в подземный переход, он увидел скромного скрипача, у которого в коробке валялось несколько монет и мелких купюр. Парень играл как-то неуверенно и постоянно сбивался.

— Да нормально ты играешь, не стесняйся, жги! — сказал странный мужчина в розовом халате и поднял большой палец вверх. Музыкант тут же воспрял духом и начал работать смычком как заведенный, выжигая из скрипки настоящий музыкальный огонь. Мелочи в коробке тут же значительно прибавилось.

Настроение Игоря улучшалось. По дороге он придал уверенности парню, стеснявшемуся перед девушкой на первом свидании, а еще настоял, чтобы дед, прикидывающийся безногим нищим, бросил эту затею.

Домой Игорь добрался ближе к десяти вечера. Он широко и глупо улыбался, но смог убедить жену, что с ним все в порядке и что он просто ходил на рынок за халатом.

Утром Игорь проснулся и первым делом кинулся к своему волшебному одеянию, но нигде не смог его найти.

— Я его вчера постирала. А то всё в жире, в траве, в каком-то мазуте было, — призналась супруга.

Игорь снял халат с сушилки и, надев на себя, решился на невинное желание.

— Ты любишь готовить мне по утрам стейки и тушеную капусту, — сказал он жене, но в ответ услышал:

— Фиг тебе, а не стейки, ешь свою овсянку и не выпендривайся!

Игорь ничего не понимал. Халат еще вчера работал. Сняв его и покрутив в руках, он наткнулся на ярлычок. Прочитав, что императорский халат шьют в Иваново, Игорь также нашел руководство к волшебной одежде, где был запрет на стирку в горячей воде.

— Что ты наделала, ты же всю магию выстирала! — в расстроенных чувствах произнес Игорь, усаживаясь за стол. — Теперь это просто кусок ткани. А ведь я столько всего хорошего мог еще благодаря ему сделать!

— Знаешь, хорошее можно и без всяких халатов делать, — сказала жена и поставила перед мужем тарелку с кашей. — Давай, ешь свой излюбленный полезный завтрак и поехали на твою драгоценную дачу, помогать мне собирать урожай, а потом заедем к твоей любимой теще, отвезем ей часть.

— Хорошо, скорее бы уже, — радостно согласился Игорь и принялся за еду.

Жена поцеловала его в лоб и запахнула посильнее свой халат, который купила на рынке пару недель назад.

Александр Райн
Рассказы для души

Cirre
Расскaз о святoй, которая никогда никoго не прощaла.

— Всех обидчикoв прoстила? — задал в конце исповeди батюшка свой обычный вoпрос. И я с готовностью закивaла. И передо мной женщина тоже кивала. И после меня тоже...
Я, правда, старалась в тот момент не дyмать о тех, кто меня обидел. Роились в голове мысли, что вот там мне не так сказали, там не так посмотрели, там нагрубили. Но я старалась не думать. Хотя бы до причастия. Но не думать и прoстить — это разные вещи... И я вдруг вспoмнила Машку-дурочку. Та вoобще никогда никого не прощала.

КУСОЧEК НЕБА НА ЗЕМЛЕ

Лет семь, как нeт ее в живых.
Один раз за эти годы удалось мне побывать на ее могилке... Маленькое простое сельское кладбище, простая оградка, простой деревянный крест. Все прoстое, потому что Мaшку хоронил простой маленький провинциальный приход — больше было некому. И прямо на ее могильном холмике откуда ни возьмись — цикoрий.

Я тогда еще подумала, что не зря именно он вырос здесь, у Машки. Синий кусочек неба на земле. Она сама была кyсочком этого Неба.

Когда Машка умeрла было ей за шестьдесят. Но ее все так и звали — Машка. И на приходе у отца Евгения, и просто в том маленьком южном городке. Обращались на «ты» даже дети. И считали местной дурочкой.

Когда-то в далeком детстве Машка полезла на шелковицу за застрявшим там котенком. Положила его в сумку, посидела на ветке, поела ягoд, а когда начала слезать, не удержалась, упала и ударилась головой. Котенок убежал, а она осталась ребенком навсегда. Машкой-дурочкой. Отец Евгений даже причащал ее в ее шестьдесят без исповеди, как маленькую.

Все свoе время Машка повoдила у него в храме. Но опять же вeла себя, как дитя, чем очень раздражала взрослых благочестивых прихожан. И меня, если честно, тоже.

Она могла заговорить прямо во время службы, могла вдруг забить земные поклоны. Могла повиснуть у кого-нибудь на шее или запросто подойти во время молебна к батюшке и взять его под руку. Или начать копаться в моей сумке, изымая оттуда содержимое.
— Мaшка, отстань, — говорила я ей.
Ей все это говорили...
— Машка, уйди, Херувимская...
— Так, бeри конфету и иди, дай помолиться...
— Да замолчишь ты или нет?!

Она замoлкала, отставала и шла к дeтям. И тут же отдавала кому-нибудь выпрошенную конфету...

Вот кто ее правда любил, так это дeти. Она, шестидeсятилетняя женщина, играла с ними в приходской песочнице, лепила какие-то куличики. Нянчила с девчонками их кукол. Просто болтала и смеялась.
А еще она очeнь любила катать по церковному дворику коляски с младенцами. Машка шла с этой коляской гордо и трепетно одноврeменно. Иногда останавливалась и заглядывала внутрь. И лицо ее сияло от радости и нeжности.

«ОХ, ГРЕХИ НАШИ, ГРЕХИ»

Хорошо запoмнила я один случай... Было лето, я приехала в тот городок и пришла на службу в тот храм.
Была всенощная, пpиближалось помазание. И во дворике появилась незнакомая мне женщина с коляской. Ее в принципе никто там не знал. Это было понятно по поведению прихожан.
Никто не знал, но все, не таясь, смотрели в ее кoляску, из которой беспомощно свисали в разные стороны детские руки и ноги. На вид ребенку было уже года три или четыре, и не оставалось никаких сомнений, что он очень болен.

Когда жeнщина достала его, чтобы нести на помазание, все стало еще очевиднее. Большая, бесформенная, как будто бы второпях вылепленная, голова. Слабая шейка, которая не могла ее держать. Перекошенный рот. Глаза, смотрящие в пустоту.
Кто-то глядел, как завороженный, кто-то стыдливо отвернулся, непонятно кого или чего стыдясь, себя или ребенка. «Горе-то какое», — послышалось откуда-то... «Ох, грехи наши, грехи...».
Жeнщина шла мимo нас с этим рeбенком на руках, и мне тoгда подумалось, что вот так, наверное, нес мимо зевак Иисус свой крест. Еще немного, и она упадет под его тяжестью. А среди нас не найдется Симoна Киринеянина.

— А как его зовут? — подошла вдруг к ним Машка...
Нашелся...
— Витя.
— Давайте я вас отведу к батюшке, он у нас хороший.
Она взяла болтающуюся ручку и встала с ними в очередь на помазание.
Кто-то попытался отогнать дурочку:
— Ты-то куда лезешь?!
— Пожалуйста, не надо, — едва не взмолилась женщина. — Пусть будет с нaми...

Опомнившиеся прихожане пытались пропустить мaть с сыном вперед. Но она не хотела. Она как будто бы растягивала этот миг: когда с ее Витей вдрyг кто-то захотел подружиться. Пусть даже болящая.
Машка перебирала маленькие пальчики, а мальчишка улыбался. Казалось, что в пустоту. Но я тoгда думала, что он улыбался Бoгу, Котoрый коснулся его рукой местной дурочки.

Мaшка вообще привечала всех «не таких»... Не детским своим мозгом, а мудрым сердцем чувствовала, кого именно сейчас надо согреть. Помимо детей дружила она на том приходе с Маркушей, бывшим вором-рецидивистом. И он с ней дружил. Такие разные, но оба несчастные, выкинутые жизнью, и оба счастливые, принятые Христом.

А eще были они не разлей вода с Питером Бабангудой. Но это раньше он им был. Когда приехал из своей Нигерии. Сейчас он банальный Петька Пасюк. Крестился, женился на местной прихожанке Олесе и взял ее фамилию. Потому что сама она Бабангудой становиться категорически отказалась.

Но когда мeстные приходские бабушки от черного, как смоль, Питера шарахнулись (городок же простой, маленький, толерантности не обученный, да и когда это было), Машка взяла его под свое крыло. Водила по храму, показывала на иконы и что-то рассказывала. А он, ничего на нашем языке еще не понимая, улыбался и благодарно смотрел на Машку — приняли...

«ВОРOВКА! ГДЕ ДЕНЬГИ?!»

О том маленьком приходе и его обитателях я могу рассказывать бесконечно. Особенно сейчас, когда очень скучаю, а поехать не могу.

На самом деле, я xoтела рассказать о том, что Машка-дурoчка никого и никогда не прoщала... Она даже не знала, как это — прoщать. Потому что никогда и ни на кого не обижaлась.

Это я, такая здоровая, обижусь, а потом стараюсь не думать. И вроде как простила. А она просто не умела обижаться. Больная? Не знаю.

В тот мой приезд, когда я увидела, как Машка подошла к маме с болящим мальчиком, на приходе произошел очень неприятный инцидент. Из церковной лавки пропали деньги.

Событие это было из ряда вoн выходящим, потому что за прилавком сидела Верочка, местный бухгалтер. Мимо нее ни муха в храмовую казну не прoлетит, ни копейка из кaзны не уплывет. А тут дневная выручка.

На свою бeду, в лавке в тот день вертелась Машка. Она любила рассматривать иконки, крестики. Верочка и рада была бы ее выгнать, болящая ей не нравилась, но отец Евгений странным образом благоволил дурочке. А настоятеля бухгалтер почитала.

Вертелась там и я. Но мне повезло больше, чем Машке. Я все время была у Верочки на виду. Да и человек я, вроде бы, приличный.

У Веры не было сoмнений, что выручку украла Мaшка, и грянул скандал.
— Воровка! Где деньги? — кричала бухгалтер на все подворье. — Она воровка! Я же говорила, не надо ее сюда пyскать! А батюшка: «Блаженная! Блаженная!».
Она трясла Мaшку за руку, а та мотала головой из стороны в сторону:
— Не я...
Пришел отец Евгений... Началось выяснение. И сгоряча Машку прогнали с подворья. В полицию решил настоятель все же не заявлять. Нездоровый же она человек.
Машка шла с подворья и плакала. Я догнала ее. Мне, почему-то казалось, что это не она.
— Маш, не плачь! Разберутся! — попыталась утешить ее я.
— Веру жалко! Она работала, а деньги пропали. И батюшку... Как он теперь?

Я окaменела. Человeка с позором выгнaли, а она плачет, жалея обидчиков.

Деньги нашлись на следующий день... Сама Верочка засунула впопыхах их в другое место и забыла. Перед Машкой, когда она, как ни в чем не бывало, пришла в храм, извинялись и гордая бухгалтер, и отец Евгений, и даже невольные зрители того скандала. А она все повторяла:

— Как хорошо! Нашлись! Вера! Какая ты молодец! Батюшка! Нашлись!

И смеялась, как ребенок.

Я смотрела тогда на отца Евгения, у него в глазах стояли слезы. И мы оба думали, наверное, об одном: счастливо сердце, не знающее обид. И было нам стыдно за себя.

А Машка опять вeртелась в церковной лавке, как будто и не было ничeго. Для нее и не было...

«Богоpoдица пришла и к дурам»

А однажды в тот храм привезли чудотворную икoну Богородицы. Всего на сутки, и то по большой просьбе отца Евгения. Икона эта путешествовала по большим приходам.
Бaтюшка распорядился не закрывать хрaм ни днем, ни ночью. Чтобы кaждый мог прийти, помoлиться. И шли потoком к Божией Мaтери люди со своими бедами, горестями. Муж пьет и бьет смертным боем. Ребенок бoлеет, и врачи прогнозов не дают. Рaботы нет. Рушится все и жить уже не хoчется.

В какой-то момент к святыне подошла важная, модная и очень душистая дама. Машка по обычаю начала дергать ее за рукав и смеяться. И показывать на икону.
— Отстань, дура! – со злостью выпалила женщина. — Уберите ее кто-нибудь.

Это услышал отец Евгений.

— Богорoдица пришла и к дурам, — тихо сказал он.

Дама опешила, но больше опешила Машка. Она перестала смеяться, посерьезнела, встала перед иконой на колени, поклонилась и тихо отoшла.
Несколько дней подряд она будет подoлгу стоять перед каким-нибyдь образом Божией Матери. Смoтреть на Ту, которая пришла и к ней — к местной дурочке. И о чем-то дyмать...

Но это будет потом. А тогда я, уставшая, сидела на лавочке в углу храма и смотрела на всех этих людей.

— Есть конфета? — подoшла ко мне Мaшка.
— Есть, бери...

Она взяла леденец, который я ей протянула, и пошла куда-то направо. Я машинально проводила ее взглядом и вдруг увидела, что она подошла к той душистoй и важной даме.
— На, — протянула она ей конфету. — Богoродица здесь! Хорошо как!

И я увидела, как изменилось лицо Машкиной oбидчицы. Как будто ангел прилeтел и смахнул крылoм всю ее важность. И стояла теперь простая, растерянная женщина с болью и благодарностью в глазах. И боль эту из всех нас почувствовала только Машка. И Богородица...
Женщина медленно взяла леденец и вдруг поцeловала Машке руку. А та засмеялась и выдернула:

— Ты что?! Я не батюшка! Ешь кoнфету!...

И как будто никто не назвал ее дурой, никто не оттолкнул. Не было этого ничего. Для Машки не было.

«Куда, дура? Погибнешь!»

Когда ее не станет, всем будет очень ее не хватать. Ее детского смеха, ее нaвязчивости. Ее любви.

Эту ее любовь и беззлoбность будут вспoминать все. Ее толкали — она не обижалась, ее обзывали — она не слышала. Ее прогоняли — она шла и тут же возвращалась к тем, кто ее прогонял, и кого она любила.
Она очень хорошо чувствовала чужую боль. Лучше всех нас. И шла к тем, кoго надо было согреть. А когда дeлали плoхо ей, просто этого не видeла. Или видела в этом боль того человека...
У ее мудрого сердца не было такой фyнкции — обижаться и видеть нечистoту.

Как Машки не стало? Страшно и удивительно.

Случилось это после слyжбы. Она куда-то пошла по своим делам. И, проходя мимо одного из домов, увидела, что там горит квартира.
Пожарные уже успели вывести жильцов, но какой-то маленький мальчик рыдал и кричал, что там остался его котенок. Мама прижимала его к себе, а он все кричал и кричал.
Потом рaссказывали, что Машка кинулась в пoдъезд... Ее пытaлись остановить:
— Куда, дура? Погибнeшь!

Но она не слyшала. Удивительно, но Машка котенка нашла. А сама умерла в реанимации. Отравилась угaрным газом.

После отпевания кто-то сказал:
— Надо же вот так погибнуть по глупoсти.
— Не по глупости, а по любви, — отвeтил отец Евгений.

Как странно. Нeправдоподобно. Но как, оказывается, бывaeт. С того котенка на деревне все началось, и этим, в горящем подъезде, все закончилoсь. А между ними жизнь, как кусочек Неба на земле. Как тот синий цикорий на ее могилке. Жизнь, в которой она тoлько любила...
Я стояла перед анaлоем, кивала, что простила всех обидчиков. Тех, кто тoлкнул, сказал обидное слово, не так посмотрел, не то сделал, не то написал. Я их всех пoмнила, я просто старалась до причастия о них не думать.

И вспоминала Машку, которую все считaли дурочкой. Но она не дурoчка. Она — святaя. Святая, которая никoго не пpoщала.

Eлена Кучеренко


Cirre
Баба Нина склонилась над только что окотившейся кошкой.
— Ну-ка, Нюрка, покажи кто там у тебя? – улыбаясь, сказала она, запуская руку к брюху кошки, где копошились слепые котята, — ух ты, три!
Раздался пронзительный писк малыша, оторванного от материнского брюха. Кошка тревожно замурчала, глядя на бабушку:
— Не переживай так! Я просто посмотрю и верну.
Один котенок был копией Нюрки, второй — серенький и третий — рыжий.
— Ух ты ж! — улыбнулась баба Нина, — никак от соседского Тихона?! Рыжий-то какой! Прям как апельсин! Вот его-то я никому не отдам, пущай у нас растёт!
На котят Нюры у бабы Нины была очередь от соседок. Нюра была кошка умная и, главное, мышеловка отменная, поэтому её котята были нарасхват.
— Всё-всё! Не волнуйся так! — вернув рыженького на место, сказала баба Нина, — облизывай свое богатство, сейчас я тебе молочка налью!
Она пошла к столу и, налив молока в блюдце, поставила около коробки, где лежала Нюрка с котятами.
Через пару дней Нина перенесла котят под печку, где все обычно хранят дрова. Это место выбрала сама Нюра, а Нина возражать не стала и постелила там ей старый шерстяной платок.
— Ничего, дрова и около печки полежат! – сказала она Нюрке, — грейся там! Пусть это будет твоё место!
Там было тепло и сухо. И теперь, накормив котят, Нюрка вылезала из-под печки и ложилась рядышком, положив голову на полешко.
— Что, милая, устала? – поглаживая кошку по спинке, ласковым голосом говорила Нина, — отдохни, поспи!
Нюрка благодарно щурила глаза и громко тарахтела.
Как только котята открыли глаза, начали сами вылезать из-под печки и играть, а потом и сами начали лакать молочко, двух котят у Нины забрали и теперь единственным ребёнком у Нюры остался Апельсин.
Чем больше он становился, тем ярче у него по телу расползались ярко-рыжие полоски.
Кот, по наследству от кота Тимофея, обещал вырасти большим котярой.
— Ну теперь у тебя, Нюрочка, будет вон какой солнечный помощник в ловле мышей! – глядя на Апельсина, говорила Нина.
Апельсин смотрел на большого непонятного зверя, который ласково гладил его и давал молоко и понимал, что хоть он и большой, но добрый и ласковый. Он тоже тарахтел, когда его гладили, и шустро бегал за привязанным к нитке кусочком бумаги. Нюра лежала около печки и сквозь прищуренные глаза следила за игрой своего дитяти. Время шло, Апельсин рос, и однажды Нюра принесла в дом придушенную мышь, дав Апельсину поиграть с добычей.
Всё шло хорошо, но потом что-то случилось, и в доме их хозяйки появилось много ног. С перепугу Нюра и Апельсин забились под печь, оттуда следили за движением ног и, прижав уши, настороженно слушали громкие голоса. К ночи всё умолкло, и Нюра выглянула из-под печки. Хотелось есть, но тарелочка около печки была пуста.
Ничего не понимая, Нюра тревожно потянула носом и, унюхав на столе запах еды, крадучись и оглядываясь, пошла на запах. Мягко запрыгнув на стул, она заглянула на стол, на котором стояли тарелки с недоеденной едой и пахло чем-то неприятным.
Схватив кусок колбасы с тарелки, она быстро шмыгнула под печь. Там ее ждал голодный Апельсин. Он, унюхав вкусный запах, сунулся к Нюре, но она грозно загудела, и он испуганно отступил, прижавшись в угол. Нюра съела большую часть куска, а остальное отдала Апельсину.
Котенок еще сосал ее, и ей нужна была еда.
Апельсин съел непонятную еду и, насытившись, лёг. Рядом с ним легла Нюра и начала облизывать его.
На следующее утро они проснулись от громкого топота больших сапог.
Нюра настороженно выглянула из-под печки. По комнате топал здоровенный бородатый мужик и от него не очень хорошо пахло. Это была не их хозяйка.
Мужик увидел кошку и хмыкнул:
— Ты поглянь, тут ещё и кошка есть! Вылазь- ка давай! Нет твоейной хозяйки больше! Нету-у-у! – прогудел он. Потом пьяно махнул рукой.
От этих слов Нюра зашипела и спряталась под печь. Мужик походил ещё по комнате, что-то ещё побурчал и, улёгшись на кровать, громко захрапел.
Через полчаса кошка опять выглянула из-под печи и на полусогнутых лапах проскользнула через открытую дверь на улицу. Апельсин остался один. Он боялся даже выглядывать. Ему был страшен непонятный запах, и пугали эти здоровенные сапоги.
Нюра вернулась через час, неся в зубах мышь полевку. Теперь она не отдала Апельсину свою добычу для игры, а стала её есть. Небольшой кусок перепал и Апельсину. Утолив немного голод, Апельсин и Нюра, свернувшись клубочками, уснули.
Разбудил их громкий разговор. Мужик в сапогах о чём-то громко ругался ещё с кем-то. Мужик что-то закричал и громко ударил кулаком по столу. Апельсин вздрогнул испуганно и спрятался за мать. Потом все стихло, и в комнате опять стало тихо.
Мужик в сапогах был сыном бабушки Нины, Иваном. После смерти матери он остался жить в её доме. Он не очень любил кошек, поэтому, увидев вначале Нюру, а потом — Апельсина, не очень обрадовался таким жителям. Первое время он еще как-то мирился и кидал около печки куски хлеба или остатки от колбасы. Нюра хватала брошенные куски и моментально затаскивала под печь, боясь, что и это немногое у них могут отнять.
Но, видать, терпение нового хозяина закончилось, и однажды он выгнал Нюру и Апельсина из дома.
— Неча тут блох своих плодить! – грозно сказал он, выкидывая Апельсина во двор. Нюра бежала за ним и тревожно смотрела на своего подросшего котёнка. – Вот есть сарай, там живите и жрите, что хотите, я вам — не мать-кормилица! Живут же вон бездомные коты и ничего!
Нюра подлетела к Апельсину, обнюхала его и быстро метнулась к сарайке. Апельсин побежал за ней. Теперь у них не было ни тёплого местечка под печкой, ни блюдца молока, ни доброй хозяйки. Благо, что стояло лето и ночевать в сарае было тепло и сытно, так как мышей-то Нюра всегда могла наловить. Да и Апельсин уже подрос и теперь тоже пытался их ловить.
Они устроились на сеновале. Там было тепло и, главное, там не было этого непонятного мужика в сапогах, которому они помешали, живя под печкой.
Утром Нюра с Апельсином уходили в огород, где водились жирные полёвки, а водичку пили из поилки для кур. Хотя и кур-то оставалось всего три штуки.
Потом не осталось и кур.
Теперь Нюра с Апельсином были в сарае одни. Они старались не попадать на глаза своего нового хозяина. Он часто громко кричал на кого-то, гремел чем-то в доме и это здорово пугало их.
К концу осени Апельсин стал совсем большим и теперь самостоятельно ходил на охоту за мышами. Он знал все норки на огороде, где могли прятаться эти зверушки и всегда приносил в сарайку добычу. Он спокойно съедал добытое, уваливался на сене под солнышком и дремал.
А потом пропала Нюра. Апельсин долго ждал её, но она так и не вернулась. Он бродил по окрестностям и звал мать, но она не отозвалась и не вернулась. Теперь он остался совсем один.
Воздух становился всё прохладнее, стали пролетать белые пушинки и Апельсин с удивлением смотрел из сарая, как земля покрывается чем-то белым и холодным. По этому холодному покрывалу он очередной раз пошел в огород на охоту, но на этот раз ему не удалось никого поймать. Все мыши исчезли. Он побродил ещё по белоснежному огороду и вернулся обратно в сарай. У него замёрзли лапы, и он, свернувшись калачиком, попытался заснуть, но урчание в пустом желудке не давало ему возможности сделать это.
И тут он уловил тихий шорох среди сена. Апельсин быстро сообразил, что мыши есть и тут и осторожно начал красться в угол сарая, откуда исходил этот шорох. Охотничий инстинкт его не подвел. Через пару минут он уже держал в зубах мышь. Насытившись, кот опять улёгся в своем уголке и заснул.
Апельсин заматерел и его окрас стал ярким красно- рыжим. Он был поджарым, большеголовым, с рыжими, всегда настороженными, глазами.
На дворе становилось всё холоднее и Апельсин всё глубже зарывался в сено, но и это не спасало. Утром он просыпался от холода, дрожа всем телом.
Однажды он не выдержал и через подполье залез в дом. Он помнил, как тепло было под печкой и как там было хорошо. Крадучись, он вынырнул из подпола в знакомую комнату и с удивлением обнаружил, что в доме никого нет. Когда новый хозяин покинул дом, Апельсин не знал. По пыли на полу было видно, что давно.
Кот осмотрелся, походил по полу, а потом запрыгнул на кровать и, свернувшись около подушки калачиком, заснул. В доме все-таки было теплее, чем в сарае.
Теперь Апельсин жил в доме. Утром он ходил на охоту в сарай, а потом целый день лежал на кровати. Он лапой поднял край одеяла, и теперь у него там была своего рода нора, в которой ему было тепло спать.
Так он прожил всю зиму. Наступила весна. Теперь днём Апельсин грелся на солнышке, развалившись на тёплых досках крылечка.
— Ты поглянь-ка, кот-то Нинин живой! – проходя мимо дома удивлённо сказала одна соседка другой, — надо же, зиму пережил! А ведь Ванька-то ещё осенью уехал в город! Вот же пар@зит! Животину бросил на произвол судьбы! Нюрку-то Евдокия забрала, а про кота и забыли.
Теперь Апельсина стали подкармливать доброхотные соседки. Ему приносили то молока в тарелочке, то супчика тёплого. Апельсин, конечно, ел эту пищу, но мало. С началом весны он опять открыл охоту на полёвок.
Становилось всё теплее и солнышко светило ярче. Апельсин опять переселился в сарай. В начале лета утром Апельсин проснулся от какого-то непонятного шума во дворе. Он настороженно навострил уши, вслушиваясь в разговор, который раздавался около дома. Как при охоте он подкрался к большой щели в сарае и выглянул наружу.
Около дома топтался дед, укладывая тюки с вещами на крыльцо.
— Ну вот и приехали! – радостно говорил он, — а ты говорила, что долго едем! Ничего не долго! Тут же от города совсем рядом! И дом вон какой —добротный, бревенчатый! Сейчас порядок наведём и будет у нас всё замечательно!
К заборчику между двором и огородом подошла старушка.
— Илюш, глянь огород -то какой большой! Прямо красота! Понасажу здесь всего, чего только захочу! – бабушка улыбалась, рассматривая покрытый зелёной травкой огород.
Она уже было пошла к дому, как вдруг увидела морду Апельсина.
— Илья, смотри-ка, да тут хозяин есть!
— Это кто ж там такой? – удивлённо спросил дед, положив последний тюк на крыльцо, — кто там?
— Там кот! Рыжий-рыжий кот! – улыбаясь, ответила бабушка, — большой такой! Видимо от старого хозяина остался!
— Ну так что ж теперь! Пусть живёт! Мы только рады будем! – засмеялся дед, — кот в деревенском доме — наипервейший человек!
— Эт точно! – сказала бабушка и они пошли в дом.
Всю неделю в доме всё мыли, скоблили, что-то переделывали, красили и белили. К старикам приехали двое молодых парней, и работа пошла полным ходом. Когда дело дошло до сарая, то Апельсин напрягся, глядя, как к его сараю идут люди.
— Мальчишки, вы в сарайке-то по аккуратнее! – сказал дед, — там кот живёт, вы уж его там не напугайте! Пусть живёт! У него ж другого-то дома нет! Видать от прежнего хозяина! Тот бросил всё и уехал, а кот дом не бросил!
Парни начали убираться внутри сарая, вычищая угол для кур.
— А что наверху? – спросил один из них, начал подниматься на сеновал и тут же услышал угрожающее гудение кота, — ого! Тут хозяин сидит! Грозный вон какой! – засмеялся парень и спрыгнул с лестницы, — не гуди! Мы к тебе не полезем!
Ребята всё прибрали, сделали типа загончика для кур и вымели весь мусор.
— Ну, всё! Надеюсь куры будут довольны! – пошутили парни и ушли в дом.
Апельсин настороженно выглянул из своего укрытия и посмотрел вниз.
Там никого не было. Он спрыгнул вниз и умчался в сторону огорода. Наступило время охоты.
А еще через пару дней в сарайке стало шумно, там появилось пять кур и петух. Такое соседство, конечно, Апельсину не очень понравилось, но зато теперь он мог пить воду из большого таза и даже подворовывать еду, которую приносили для них.
Теперь в доме хозяйничали дед и бабушка. Каждый раз, когда дед или бабка заходили в сарай, они обязательно здоровались с Апельсином.
— Привет, хозяин! Может, в дом пойдешь? – сказал однажды дед, увидев кота через жерди потолка.
Кот напряженно смотрел на деда. Это был не тот страшный мужик в сапогах, которого Апельсин видел тогда в доме. Это был другой человек и по голосу он чувствовал, что тот говорит что-то доброе. Но Апельсин уже не очень верил этим словам и только тихо загудел. Тогда дед сделал по-хитрому. Он поставил тарелочку с кашей, в которой были кусочки мяса, на крыльцо и сел недалеко на скамейку, у забора. От гуляша шёл такой вкусный запах, что Апельсин сразу его почувствовал.
Он, крадучись, спустился с сеновала и начал медленно красться на запах.
Тарелочку с вкусным запахом он сразу обнаружил, но сидящий во дворе дед его смущал.
— Иди-иди! Поешь! Чего ты?! – говорил дед ласковым голосом, — не бойся, иди, мой хороший! Покушай! Одними- то мышами сыт не будешь!
Апельсин настороженно шевелил ушами, слушая спокойный голос деда, но аппетитный запах манил со страшной силой. Он решительно запрыгнул на крылечко и начал жадно есть, периодически поглядывая на деда и приготовившись в любой момент удрать. Он доел, ещё раз глянул на деда, и быстро удрал назад в сарай.
— Ну и молодец! — сказал дед, забирая тарелку, — лиха беда – начало! Ничего! Оттаешь!
Так продолжалось с неделю.
Теперь Апельсин сам выходил из сарая и поджидал, когда дед поставит на крыльцо тарелку с едой. Теперь дед уже сидел на крылечке, рядом с тарелкой. Апельсин немного привык к деду и не боялся.
Когда он очередной раз ел, дед тихонько протянул руку и погладил его по спинке.
— Э-э-э-э, брат! Да ты худой-то какой! Непорядок! — дед ласково улыбался и гладил Апельсина, — как же тебя звать то!? Барсик? Рыжик? — дед вопросительно смотрел на кота, — а может, ты, и правда, Апельсин?
Услышав своё имя кот, удивлённо поднял голову и посмотрел своими рыжими глазами на деда.
— Апельсин! Вот оно что! Понятно! – улыбнулся дед, — ну что, Апельсин, пошли-ка, друг мой ситный, домой, хватит уже на сеновале жить, если у тебя есть дом!
Дед встал, взял тарелку и, открыв дверь, пошел в дом. Апельсин стоял и смотрел ему вслед, потом махнул хвостом и пошёл следом за дедом.
— Машенька, смотри, кто к нам пришёл! – открывая дверь в комнату, сказал дед, — его звать Апельсин! Представляешь?!
— Правда?! – удивлённо сказала бабушка, — а я ж тебе сразу сказала, что он на апельсин похож!
Она подошла и, протянув руку, хотела погладить кота, но тот шарахнулся в сторону и настороженно посмотрел на бабушку.
— Всё-все! Не буду! Не бойся! – сказала бабушка и отошла от кота, — надо же, видать, обидели его сильно!
Апельсину вдруг вспомнилось его детство и та хозяйка, которая наливала им с мамой молока, гладила его по спинке и пузику. Он прошёл к печке и залез под неё.
— А вот и его место! – крякнул довольно дед, — значит он точно здешний! Ну-ка давай постели ему там чего-нибудь!
Бабушка засуетилась и принесла старую шаль из кладовки.
— Вот! И тепло, и мягко! – сказала она довольно, — дед, давай-ка ты сам, а то он меня ещё боится!
Дед встал на коленки и, тихо уговаривая кота, подстелил под него свёрнутую вчетверо шаль.
—Ну всё! Отдыхай, а на улицу гулять я тебя выпускать буду! – дед довольно улыбался, – кот-то он же в доме самый важный: от него тепло, да и домовой с ним дружит!
После этих слов где-то за печкой что-то брякнуло.
—Вот! Я ж говорю! – засмеялся дед.
С тех пор Апельсин стал жить в доме. Он здорово поправился и стал настоящим крупным котом с большой головой в ярко-рыжей полосатой шубе, который смотрел на всех рыжими глазами.
Несмотря на то, что он теперь жил в доме, он так и остался независимым и самостоятельным котом — уходил и приходил, когда ему вздумалось.
Правда иногда он приходил к деду и бесцеремонно запрыгивал к нему на колени. Устраивался там и громко тарахтел, когда дед гладил его по голове и спинке. Но это было весьма редко. В основном, если ему было жарко под печкой, он ложился около печки и клал свою большую голову на полено.
/Татьяна 19/
Рассказы для души

Cirre
Кошка и кукушка
В одной квартире — современной, удобной — жили хозяйка и ее кошка. Вернее, кошка и ее хозяйка. Хозяйка то на работе, то по магазинам, то по знакомым. Мало ли где может пропадать одинокая приятная женщина, чей возраст определить почти невозможно, да и незачем.
С кошкой всё не так: и возраст ее известен — совсем взрослый котенок или совсем молодая кошка, и из дома она никуда не пропадает. Кошка всё дома и дома, чаще всего одна. Кошка скучала. Ну, конечно же, как все кошки, она играла шуршащими бумажками, гоняла мячики. Но ведь одна и одна... Пока дождешься хозяйку.

Кошка пробовала подружиться с телефоном. Как только он начинал звонить, мчалась к нему из любого уголка квартиры. Прыгала вокруг аппарата, мяукала, тихонько дергала за шнур. Но после нескольких звонков телефон замолкал. Тогда она решила познакомиться с водопроводными трубами. Даже научилась урчать почти так же, как они. Но трубы не обращали на кошку никакого внимания. Однажды хозяйка пришла с работы чуть позже, чем надеялась кошка. Кошка уже ждала ее, сидела возле двери. Наконец дождалась, замурлыкала, о ноги трется.

— Ну-ну, не путайся под ногами, — ласково подтолкнула ее хозяйка, — посмотри лучше, что я принесла. Она показала кошке довольно большую картонную коробку. — Это часы с кукушкой. Очень симпатичные часики, — сказала хозяйка.
— С кукушкой! — обрадовалась кошка. — Кукушка — это кто-то живой. Это же так хорошо, что со мной будет кто-то живой!
Хозяйка открыла коробку. Белый домик, красная крыша, золотые полоски циферблата, маленькая дверца под крышей.
— Как? — спросила она кошку.

Кошке домик понравился. Ну, а кукушка? Где та самая живая кукушка., что живет в домике? Вскоре пришла соседка помочь выбрать место для новых часов. И пришел сосед помочь укрепить часы на стене. И пришел еще кто-то зачем-то, и кто-то еще ни зачем — просто так. Рассматривали кукушкин домик, вертели его, крутили, чему-то смеялись. Хозяйка и ее знакомые вообще были народ веселый. А кошка смотрела на них и была очень недовольна. Разве можно так? Они ведь тревожат кукушку!

Наконец выбрали подходящее место. Укрепили домик на стене. Подвесили гири на цепочках. Хозяйка толкнула маятник. Часы затикали. И вот что-то в них зашипело, открылась дверца под крышей, и выглянула кукушка. Она кивнула всем, ясно сказала «ку-ку» и спряталась. Хозяйка перевела стрелки, и кукушка снова выглянула, несколько раз сказала «ку-ку», снова спряталась. Хозяйка всё переводила и переводила стрелки. Кукушка всё кивала и куковала. Конечно же, кошке тоже очень понравилась кукушка: и кивает, и почти поет. «Только она уже, должно быть устала», — подумала кошка.

И тут хозяйка поставила стрелки на нужные цифры, подтянула гири и оставила кукушку в покое. Хозяйка и ее приятели о чем-то заговорили. Кажется, и забыли о новых часах. Пошли на кухню, позвали с собой кошку — пора ужинать. Кошка нехотя поплелась за всеми — она бы лучше осталась с кукушкой. Через некоторое время чуткие уши кошки уловили уже знакомое шипение и затем «ку-ку». Кошка бросила вкуснейший рыбий хвост и со всех лап кинулась к кукушке.

Примчалась, а дверца уже захлопнулась, кукушка спряталась. «Ну вот, — удивилась она, — позвала, а сама не дождалась. Странная какая!».
Кошка была уверена, что кукушка звала именно ее. Смешная кошка...
«Всё, — решила она, — больше не отойду, буду ждать». Села под часами. Ждет. Ждет. Часы тикают. Кукушка не выглядывает. Кошка задрала голову, посмотрела на кукушкин домик, тихонько мяукнула, позвала кукушку. Та не отвечает. А хозяйка проводила соседей, подошла к кошке, погладила.
«Ну что, — спрашивает, — сидишь? Игрушка понравилась?». И остановила маятник, чтобы ночью кукушка не будила своим «ку-ку».

Кошка заметила, что кукушкин домик перестал тикать, и решила, что кукушка, видимо, обиделась на то, что ее назвали «игрушкой».
«Я бы тоже, наверное, обиделась», — подумала кошка. Погас свет. Спит хозяйка. Молчит кукушка. Сидит кошка под домиком. Ждет. Ждала- ждала, долго сидела в темноте, в тишине и как-то нечаянно уснула.

А утром ее хозяйка разбудила. Хозяйка часто смеялась и сейчас ей тоже было очень смешно. Она ласково потрепала кошку по шкурке: «Эх ты! Сторож! Деревянную птичку не укараулила». Кошка немного смутилась. Кошка немного удивилась! «Что за деревянная птичка? Деревянный стол, деревянная дверь. А кукушка? Деревянная?! Что-то здесь непонятно. Ведь вот, пожалуйста, она снова выглянула, кивнула и прокуковала».

Может быть, хозяйка толкнула маятник, даже наверняка толкнула, но кошка этого не заметила. Хозяйка бегом собирается на работу. На ходу кормит кошку. Бегом что-то ищет. И по пути чуть-чуть виновато говорит: «Я сегодня поздно вернусь. Совсем поздно. Ты же знаешь, день рождения... Не сердись. Хорошо?».
«Хорошо, — подумала кошка. — Даже очень хорошо. Будет время познакомиться с кукушкой». Весело мурлыкая, она проводила хозяйку....

*

Вернулась хозяйка действительно поздно. И сразу заметила, что кошка ее не встречает. Удивилась, вбежала в комнату. Вот она, кошка. Нельзя сказать, что грустная или обиженная, или расстроенная. Нет, спокойная, подошла к хозяйке, мурлыкнула. Только серьезно как-то. Без лишних обычных эмоций. И посмотрела на хозяйку чуть внимательней, чем всегда. А хозяйка решила, что кошка крепко спала и сейчас никак не может проснуться.
«Ладно, — сказала она, — спи дальше. Завтра все расскажу».

Кошка пошла спать в свое кресло. Только она не спала. Лежала в темноте и думала. Скорее, пыталась привыкнуть к тому, что узнала, а вернее, поняла, почувствовала в этот день. Трудный день... Каждые полчаса, как и положено, кукушка выглядывала, куковала, кивала. Кошка в ответ тоже кивала и вежливо, приветливо мяукала. Но кукушка пряталась, не обращая на кошку никакого внимания. И кивала она только прямо, только в одну сторону, будто мимо, непонятно на кого глядя. Сядешь слева, сядешь справа — всё в одну точку кивает, всё прямо. Странно. Кошка на шторы забиралась, чтобы лучше видеть кукушку. Чтобы кукушка ее, кошку, тоже видела. Кошка до хрипоты мяукала — она требовала кукушкиного внимания. Кукушка выглядывала минута в минуту, куковала на одной ноте, кивала в одну точку. Ни разу не ошиблась.

Кошка слезла со штор — устала висеть. Кошка перестала мяукать — совсем охрипла. Кошка сидела тихо и смотрела на часы с кукушкой. Полчаса смотрела, еще полчаса. Еще и еще. Смотрела и думала. И наконец, поняла, что кукушка действительно «деревянная птичка». Ненастоящая... Неживая... Игрушка. Вот так... Успокоилась. Расстроилась ли, нет — кто знает? «Ну, деревянная, ну, что поделаешь...».

А когда зазвонил телефон, как обычно, нахально и бешено, кошка и ухом не повела: «Это еще ничего не значит, что у тебя такой голос, — подумала она, — может быть, ты тоже вроде деревянной игрушки. — И когда заурчали водопроводные трубы, она решила: Урчите-урчите. Мало ли кто урчать может».
И когда пришла хозяйка, веселая и ласковая, как обычно, кошка встретила ее уже не тем совсем взрослым котенком или не той совсем молодой кошкой. Она стала просто взрослой кошкой.

И больше всего на свете ей хотелось сейчас понять: ее хозяйка — самая добрая, самая хорошая... Ее хозяйка... она — живая или вдруг тоже... немножко игрушка?..

Автор Наталья Абрамцева
Рассказы для души

Cirre
Домовой Митька сидел на шкафу и с интересом рассматривал молодую пару, которая подписывала документы с хозяйкой дома.

Дом не мой, здесь жила моя тётя, вот умерла, оставила наследство,- пересчитывая деньги, вот рассказывала женщина,- ну, располагайтесь. И, попрощавшись, вышла.
Молодые люди вошли в комнату.
  • Мир вашему дому,-громко сказал мужчина.
Митя вздрогнул, это было старинное приветствие, обращённое ко всем жителям дома, видимым и невидимым. То, что мужчина поздоровался с Домовым, было понятно, так как, кроме него, в доме никто не жил. Старая Хозяйка умерла, следом за ней кот, старый друг Мити, потом собака, вот и остался домовой совсем один. У него защипало в глазах, он так долго ждал новых Хозяев.

  • Мир вашему дому, – повторила молодая женщина. Домовой присмотрелся к новой Хозяйке, ба, да она беременна и ей вот-вот рожать. Что же их заставило уехать на таком сроке в другой город. По всем правилам приветствия, Мите нужно было обязательно дать знать, что он услышал Хозяев и принял их в дом. " Подумаю, как это сделать, давно я этим не занимался».
  • Мяууу,- услышал домовой,- ого, целых двое котов! Ну, всё, одиночество не грозит.
Большой черный кот выпрыгнул из корзины, которую открыла Хозяйка, а следом осторожно вышла белая кошка, тут же наведя на Митю большие зелёные глаза.

  • Мррр, ты кто?- спросила она на своем кошачьем.
  • Домовой Митя, прыгай ко мне на шкаф, знакомиться будем.

Черный кот с интересом посмотрел на шкаф. Кошка стрелой запрыгнув наверх, начала умываться.

  • Глянь, уже освоилась,- улыбнулась молодая женщина,- а ты, Бонь, идёшь за Белкой?

Черный кот лениво выгнулся и огромным прыжком вскочил на шкаф.

  • Рассказывайте, кто такие? – принялся узнавать за новых жильцов Митя.
  • Я Белка, это Бонифаций, для друзей Боня. Долго ехали сюда, Марусе скоро рожать, а там, где мы жили, страшно, громкие звуки и люди боятся, Маруся плакала, когда уезжали, в городе, откуда приехали запах смерти и боли....

Бонифаций лишь сверкал желтыми глазами, когда белая кошка это рассказывала.

Митя молчал, он краем уха слышал о военных действиях в соседних городах, но это было далеко и казалось неправдоподобным, пока новые знакомые не подтвердили слов о войне и это была правда, так как с собой они привезли запах страха и печали.

  • А как ваши хозяева, они хорошие?
  • Они нас не бросили.
  • Понятно,- каждый погрузился в свои мысли.
  • Что делать,- услышали они разговор мужа и жены,- Лёш, мы потратили все сбережения на переезд и съем дома, остались деньги только на роды.
  • Милая, я обязательно придумаю что-нибудь, мне должны ещё зарплату немного дать, главное, живы, прорвёмся.

Слушая их диалог, Митя уже знал, как он даст о себе знать и ответит на приветствие новых Хозяев.

  • Помоги мне разложить диван.
  • Да, сейчас,- молодая пара вечером, после того, как разложили вещи и прибрались в доме, укладывались спать. Раскладывая диван, они заметили маленькую книжку. Взяв ее в руки, мужчина начал её листать, вдруг из книги посыпались купюры... Пересчитав эти деньги, супруги переглянулись, сумма оказалась примерно такой, что они потратили на переезд и съем жилья. Митя, гладя котов в спальне на шкафу, довольно улыбался.
  • Может, нужно хозяйке отдать?
  • Нет, ты думаешь, нам эти деньги просто так показались? Это домовой дал знак, что принял нас.

Женщина пожала плечами, наверное, муж прав, ведь, наверняка, книга не раз была в руках наследницы дома, но деньги она не нашла...

Жизнь пошла своим чередом, молодые муж и жена готовились к рождению малыша, всё вымывалось, вытиралось, перестирывалось, Домовой, радуясь таким хозяевам, не отставал от них. Он подружился с кошкой и котом, полюбил своих новых знакомых.

  • Леш, кажется, началось,- молодая женщина испуганно смотрела на мужа, прижав руки к животу.

Не теряя времени, мужчина быстро вызвал скорую и, осторожно ведя жену, уехал с ней в больницу. Митя с котами не спали всю ночь, волновались за нового члена их семьи, лишь на следующий день, ближе к обеду, пришёл домой Лёша с шальным взглядом и блуждающей улыбкой, погладив мурчащих котов, сел за стол, налил воды:

  • Папа...- произнес вслух, как будто смакуя это слово. Митя усмехнулся, значит, всё в порядке.

Через несколько дней Мара с маленьким свертком и букетом цветов, поддерживаемая с одной стороны мужем вернулась домой. Положив на кровать ребенка и развернув его, она подозвала котов, те, осторожно подходя к новому жителю, тянули носом на незнакомый запах, он пах молоком и чём-то ещё....

Вдруг пронзительный крик, неожиданно нарушил идиллию, это проснулась и закричала маленькая девочка. Митя ухохатывался, вытирая слёзы и сидя на шкафу, как перепуганные коты бегали по комнате, ища, где спрятаться от этого визга.

С этого дня спокойная жизнь для котов закончилась. Только прилягут поспать, как крик ребенка заставлаял их убегать как можно дальше, лишь бы не слышать его.

  • Леш, уделяй котам внимание, гладь их, разговаривай, я пока не успеваю, всё время занимает дочка,-уставшая, от недаосыпа и забот, Маруся сказала вечером мужу.

Коты, сидя на шкафу с Митей, прислушались.

  • Милая, мне позвонили, предложили работу, туда, на ту сторону, говорят, в том городе уже нет войны. А здесь, сама видишь, работу найти не могу, что думаешь?
  • Ты уедешь, надолго?
  • Я думаю, на месяц-два, если всё хорошо, тогда заберу вас.

Через два дня он уехал. Как Марусе было тяжело одной, видели только коты и Митя, и, если Белка и Боня обижались на хозяйку, что та перестала обращать на них внимание, то Домовой изо всех сил старался помочь, то чайник выключит, когда женщина, азабыв о нём, уйдет к проснувшейся дочке, то котов покормит... то шикнет на них, когда те, разыгравшись, начнут шуметь, а Маруся только-только укачала ребенка и прилегла сама отдохнуть.

Прошло ещё несколько дней, в дом постучались, Маруся пошла открывать:

  • Здравствуйте, -пропусатила в комнату хозяйку, наследницу дома.
  • Маруся, здравствуй, муж дома?
  • Нет.
  • Я повышаю арендную плату за жильё.
  • Но мы же договаривались на полгода...
  • Я знаю, обстоятельства изменились...
  • Мы не сможем платить столько,- посмотрев на сумму, что написала женщина, сказала Маруся.
  • У вас оплачено до конца месяца, не сможете платить, уезжайте, две недели у вас есть,- безразлично глянув на ребенка в кроватке и растерянную Марусю, женщина ушла.

Митя, слыша всё это, холодел душой, они уезжают, эти милые Хозяева уезжают, он останется снаова один.... снова без Семьи.... не считать же семьёй эту наследницу дома, что терпеть не могла старую тётку и без зазрения совести выгоняет молодую семью с малышом на улицу... слёзы побежали по лицу.

  • Эй, ты чего?- толкнул его в бок Боня.
  • Вы уезжаете, а как же я?
  • Поехали с нами.
  • Я не могу просто так покинуть жилье, мне нужно приглашение, мне нужен веник или метла, или коробка, чтобы я мог переехать... не думаю, что Хозяева знают эти тонкости,- заплакал Митя.
  • Ну, давай что-нибудь придумаем.
  • Как? Никто из нас не разговаривает на человеческом языке...

И коты с Домовым задумались.

  • Леш, забирай наас, нас выселяют.
  • Понял, собирайся, скоро приеду.

И Маруся снова начала складывать вещи, чтобы переехать в другое место. Иногда ей слышался всхлип или вздох, она списывала всё на усталость, иногда чувствовала на себе внимательный взгляд, а обернувшись, видела только спящих или вылизывающихся котов.. «Почудится же...»- думала Маруся и эхом её мысли вдогонку другая «Не чудится...»

Лёша приехал через два дня, окинув взглядом дом, он зацепился за веник, что сиротливо стоял около входной двери. Чем-то его этот веник зацепил, что-то не давало покоя, но что, понять мужчина не мог.

  • Веник не забыла?
  • Да потом заберём, всё вынесем в машину, подмету и заберём.

Коты с Митей прислушались, может, не всё потеряно, не зря же они старательно этот веник таскали из комнаты в комнату, чтобы он то и дело попадался Хозяевам на глаза.

  • Всё равно, даже, если они заберут веник, но хотя бы в мыслях меня не вспомнят, я не смогу уехать...- Митя очень боялся снова остаться один, он привязался к этой семье и дааже к крикливой малышке, которая тут же замолкала и агукала, увидев Домового, что строил ей смешные рожицы, сидя перед ней в кроватке.
  • Так, Белка и Боня, быстро залезайте в корзину,- коты заметались по комнате, но ловкие руки поймали за шкирку сначала одного, потом вторую. Не обращая внимания на мяуканье котов, которые с тоской смотрели за застывшего Митю, Алексей, взяв переноску, пошел к машине.
  • Все готовы?
  • Вроде, да, – неуверенно произнесла Маруся, у неё было такое ощущение, что они забыли что-то очень важное, как будто что-то родное, но что? Вот дочка беспокойно ёрзает в автокресле, вот двое котов в переноске, она, муж, они Вместе...
  • Мы ничего не забыли? Чувство, как забыли забрать кого-то...- Лёшу тоже беспокоило это чувство потери.
  • Мы опоздаем, обещали до обеда привезти ключи.
  • Поехали,- последний раз окинув взглядом дом, мужчина завел машину, не заметив на окне плачущего Митю, который, уже не скрывая своего горя, прощался со своей Семьёй.
  • Я снова один, как же больно!- закричал Домовой и его слова эхом пронеслись по дому: «Больно, больно, больно...»
  • Веник!!- одновременно воскликнули Маруся и Леша, прервав мяуканье котов и плач дочки.

Лёша повернул машину назад.

  • Как же мы могли забыть, мы же оставили Домового! – сокрушался Хозяин.
  • То-то мне плач и вздох мерещились, хотел с нами ехать, а мы не позвали его,- соглашалась Хозяйка.

Влетев в дом, они начали искать веник.

  • Нашёл! Домовой, прости нас, пожалуйста. Мы совсем забыли с этим быстрым переездом о тебе. Мы поймём, если ты не захочешь с нами ехать, но очень сильно расстроимся! Я знаю, что тебе нужно время подумать, но мы опаздываем, я выйду на 5 минут, потом зайду, дай знать, что едешь с нами.

Всё это время, Митя, не веря в то, что его Семья вернулась ради него, слушал Хозяина, когда тот произнес последние слова и уже выходил из комнаты, Домовой одним прыжком вскочил на веник и захлопнул перед Лёшей дверь. Мужчина от неожиданности вздрогнул, затем, улыбнувшись, взял осторожно веник, открыл дверь и вышел из дома.

  • Получилось?
  • Вроде, да.
  • Тогда поехали.

Больше семью ничего не держало в этом доме, со спокойной душой они ехали в новую жизнь.

А Митя, сидя в багажнике на венике, блаженно улыбался своим мыслям, он нашел свою Семью, он нашёл свой Очаг, он всё сделает, чтобы его Семья никогда не пожалела о своем решении и Домовой уснул, слушая мурлыканье котов и агуканье маленькой девочки.

© Олена Коновалова

Рассказы для души

Cirre
Один день счастливого кота
Деревенский кот Коська любил спать на сеновале. Остатков прошлогоднего сена хватало для устройства уютного гнездышка, свежего пока не подвезли – сенокос еще впереди. Так что, весь сеновал в его распоряжении.
Опять же, не приходится лишний раз беспокоить хозяев по ночам: выйти на охоту, вернуться с добычей, с аппетитом перекусить свежаниной, отлучиться по неотложным делам – да мало ли дел у кота ночью?

Хозяева Коськи – деревенские пенсионеры, для своего возраста крепкие здоровьем. Хозяйство ведут по старой привычке — коровку держат, огород растят, птицу разводят.
У Коськи забот не меньше, а может даже, больше... Им-то не приходится выслеживать по ночам мышей, да и во всякой работе Коська — первый помощник, никакое дело без него не обходится.

Прошло почти три года, как пожилые супруги приютили брошенного всеми котенка, вырастили его, окружив теплом и заботой.
Хозяйка особенно его жалела. Она и разглядела, что глаза приемыша нещадно косят, что в общем-то никак не отражалось на его поведении, но давало множество поводов для шуток. Отсюда и имя — Коська.

*

Однако пора было поднимать хозяйку – край солнца уже показался над горизонтом, пришло время утренней дойки. Коська резво спустился с сеновала, пересек двор и, усевшись на крыльце, пару раз громко мяукнул. Словно по волшебству отворилась дверь, и на крыльцо вышла хозяйка.
— О, как он молочка хочет, — проворчала она. — С вечера, наверное, караулит...
— Очень обидные твои слова! — муркнул Коська. — Я же здесь мяукал, чтобы ты не проспала! Хотя молочко, конечно...

Он, хоть и был обижен, думал увязаться за хозяйкой, но на крыльцо вышел хозяин. Как его не поприветствовать? Мужик всё же!

— Как ночевал, Коська? — хозяин потрепал кота по загривку. — Много вражин серых задавил? Ты у меня молодец! Дело свое знаешь!

«Ну вот — совсем другое дело! Умного человека приятно и послушать!» — Коська с удовольствием потерся о ноги хозяина.

— Поедем, Коська, до завтрака на озеро? Вытрясем «мордушку», а хозяйка нам к обеду карасей нажарит в сметане...

Хозяин открыл дверцу старенькой «Нивы», приглашая Коську, а сам пошел открывать воротины.

Коська заметался. Отпускать хозяина одного нельзя! А тут еще хозяйка принесла молочка в миске и зовет его отведать парного!

Коська кинулся к миске и принялся лихорадочно лакать, поглядывая на хозяина. Тот, сделав вид, что не замечает, чем занят Коська, и пряча улыбку в усы, запустил двигатель.

Вот-вот тронется! Как же без него? Коська поднял мордочку от миски и жалобно мяукнул:
— Хозяин! Тут еще немного осталось! Повремени чуток! — и так жалобно у него это вышло, что хозяева рассмеялись.

— Доедай уж, подожду...
Хозяин с добрым прищуром смотрел, как #кот вылакал остатки молока, вылизал миску и сыто выдохнул. Не торопясь, он прошествовал в машину, облизываясь на ходу — на свое законное заднее сиденье.

*

Улов был средненький — сверкая желтой чешуей, из «мордушки» насыпалась примерно половина ведерка. Один ушлый карась попытался улизнуть в воду, но бдительный Коська подхватил его коготком и метнул точнехонько в ведерко.
«От хозяина можешь сбежать, а от меня — не выйдет! — он гордо взглянул на хозяина. — Что бы ты без меня делал?»

Пока хозяева завтракали, Коська съел пару-тройку мелких карасей, которые выделила ему хозяйка, и вздремнул в тени яблони.
Разбудил его стук топора – хозяин взялся разваливать поленья на дрова. Это хорошо, Коська любил зимой смотреть на огонь в печке, протопленной сухими дровами. Вот только если гнилушка попадется – чадит и заставляет чихать.

Хозяин, установив очередное полено «на попа», размахивался и разваливал его колуном надвое. Коська подошел, осмотрел результат и потребовал:
— Вот эту чурку надо бы еще на две половинки развалить, а эту — можно и на три.

— Коська, шел бы ты отсюда! — ворчал хозяин. — Пришибет ведь поленом ненароком. Иди к хозяйке, а я уж и без тебя постараюсь справиться.

Коська отходил в сторонку, вылизывал себя: «Справится, как же! А кто ему подскажет? Ладно, потом приду – проверю!» — и, бросив обиженный взгляд на хозяина, шел в огород...

Хозяйка занималась прополкой грядок. Работа нудная, в наклон, а у нее спина больная – вот и сейчас старой шалью повязана. Только она разве спасет спину? Нет, здесь без Коськи не обойтись!
Понаблюдав за хозяйкой минуту-другую, он, не спрашивая ни о чём, вспрыгнул ей на спину и улегся на больное место.
— Работай, не отвлекайся! — мяукнул он на удивленный взгляд хозяйки. — Твоя спина в надежных лапах!
— Ты уж совсем обнаглел! — не поняла она благородных помыслов кота. — Ну ладно, лежи, раз тебе так нравится. Да и мне, вроде, не тяжело.

Незаметно для себя Коська уснул. Проснулся, только когда хозяйка осторожно сняла его со спины и, сонного, поставила на лапы: «Пошли в дом, Косенька, припекает, да и обед пора готовить».

Жареных карасей Коська не любил – шибко костистые, но вытребовал для себя настойчивым мявом пару ложек сметаны. Вылизал блюдце до блеска и, не дожидаясь прихода хозяина, отправился прикорнуть на его кровати.

После обеда хозяин вознамерился съездить в ближайший лесок, наломать свежих березовых веников для баньки. Понятно, что без Коськи такие дела не делаются. Взлетев на березу, Коська указывал, где листва гуще, и удовлетворенно муркал, когда хозяин слушал его советы.

Он сидел на ветке, на высоте двух метров, когда увидел шевеление травы у ног хозяина. Насторожившись, он вгляделся, и шерсть его встала дыбом — к хозяину, извиваясь скользким телом, ползла змея! Гадюка!

Он видел их раньше и знал, что встреча с ними к хорошему не приводит. Намерения ее были явно недобрые, а хозяин, решив отдохнуть от сапог, обул легкомысленные сланцы на босу ногу!
Предупредить хозяина!
Но пока этот тугодум сообразит, что к чему! Надо действовать самому! И Коська, напружинив тело, сиганул с дерева на ядовитую тварь!..

— Коська, ты, конечно, герой! Я этот твой поступок всю жизнь буду помнить, но нафига ты эту дохлятину в машину тащишь? — хозяин смотрел на своего героического кота с неодобрением.

— А хозяйке предъявить? — урчал Коська, укладывая трофей на заднее сиденье. — Это ж на три ложки сметаны тянет. Нет, на четыре!

Коська получил заслуженную сметану и даже добавку от хозяина, пока хозяйка не видела. Вечернее молочко уже не лезло в туго набитый животик.
«Угощу Василия», — решил Коська.

Василий — старый соседский кот — в свое время патронировал Коську, учил его охоте и жизни. Сам он уже почти не охотился по причине возраста – лапы ныли. Большую часть времени он проводил в старческой дрёме. Василий с удовольствием напился молочка и задремал тут же, на лавочке.

*

Стемнело. Хозяева вели неторопливую беседу, готовясь ко сну. Коська потерся о ноги, желая им спокойной ночи, и растворился в темноте, за дверью дома.
На охоту отправляться еще рано. Коська присел рядом с Василием, грея его теплом своего тела. Помурлыкали о своем, кошачьем, пока Василия окончательно не сморил сон.
Стараясь не побеспокоить старика, Коська бесшумно спрыгнул с лавочки и неслышными шагами отправился в огород...

Через пару часов он уже был на сеновале и сыто щурился на звезды, мигающие за открытой дверью. Тепло, уютно, хозяева живы-здоровы, щедры на ласку. Что еще нужно коту?
«День прошел — и слава богу! — думал он, уронив голову на лапы. — Завтра будет новый...».
На этом мысли покинули Коськину голову. До утра.
 Тагир Нурмухаметов
Рассказы для души

Cirre
И где Лёнькины глаза были, когда такую ленивую девку в жены брал?
  • Галька наша – девка ленивая. Ничего не хочет делать. Нигде не работает, а только по магазинам ездит. Не знаю, где она деньги берет, а всегда разнаряжена. И где Ленькины глаза были когда ее замуж брал?
Хотя девка она красивая. Да и Ленька сам тоже ленивый. Сидит целый день дома за компьютером. И на какие деньги живут? Хоть бы с огородом мне помог. Хорошо что наши местные мужики добрые, помогают мне во всем и денег не берут. А Ленька совсем разленился как в город уехал, -жаловалась баба Нюра соседкам.
А соседкам жалко было бабу Нюру. Ленька редко приезжает, говорит «некогда». Ну приезжает иногда с молодой женой. Сам не хочет ничего делать, с местными договаривается, чтоб огород вспахали, картошку посадили, а потом еще окучили ее. Или еще какую-нибудь работу выполнили. А сам ничего не хочет делать, уж больно ленивый. И Галька, жена его, приедет вся расфуфыренная, гостинцы привозит, улыбается. А сама все по телефону разговаривает. А все дела приходится бабе Нюре самой делать.
А ленивая Галька, она же Галина Павловна, владелица своего бизнеса. У нее салон красоты, ателье и магазин одежды. Она весь день как белка в колесе, без отпуска и выходных. Даже если выпадают выходные, то они ездят к свекрови в деревню. К свекрови Галина относится хорошо, уважает за трудолюбие, но и жалеет ее, что устает сильно, а отдыха себе не дает. Сколько ни говорили ей, чтоб сажала немного «для души», все равно засаживает весь участок. А это 30 соток. Предложили ей как-то сделать зону отдыха на одной половине участка, чтоб были беседка, мангал, качели, бассейн, клумбы, скамеечки, но она наотрез отказалась. Сказала, что земля нужна для того, чтоб ее возделывать, а не это вот все. Больше они к этой теме не возвращались, как говорится: «хозяин-барин». Никуда не денешься, мама Лени.
А бездельник Леня работает программистом. Ведет несколько организаций удаленно, с периодическим выездом на место. Только для его мамы это не профессия, а баловство. Своим «баловством» он воплотил мамину мечту, сделав мансардный этаж с окном на крыше. Он маме предлагал сажать поменьше, чтоб весной поменьше выбрасывать сгнившие овощи, но мама ни в какую. Землю надо возделывать. Ну надо, так надо. Договорился с местными мужиками, чтоб выполняли работу, какую маме нужно, а он заплатит. Местным хорошо, хоть какая работа и Леньке хорошо, что меньше будет волноваться за маму. Все таки мама.
И вот к выходным наберут Леня с Галей гостинцев таких, каких в деревне нет и приезжают маму проведать. Заодно проверить, как местные мужики по хозяйству маме помогали, да за работу им заплатить. Галя по дому помогает, а Ленька по хозяйству. А в огороде ничего не делают. Потому что ленивые))).
Из интернета

Cirre
Инь и Янь
Стелькина и Абрикосова встретились, как и положено заклятым подругам: сложили накрашенные губы в трубочки, и, кривя их набок, несколько раз коснулись скулами друг друга. На повестке дня стоял отчет Абрикосовой о ее поездке в Грецию, где она отдыхала с мужем по горящей путевке. Стелькина еще ни разу не бывала за границей и поэтому жестоко страдала от невозможности проигнорировать данную информацию, с одной стороны, и одновременно жгучего желания всем своим видом продемонстрировать полнейшее равнодушие, с другой.
Абрикосова прекрасно понимала, что творится на душе у подруги, и поэтому терпеливо выжидала первого шага с ее стороны. Наконец, Стелькина не выдержала и неосторожно похвалила подругу, горестно констатировав факт:

А ты неплохо выглядишь после отдыха.

Да ладно тебе выдумывать, отмахнулась от похвалы Абрикосова, с удовольствием разглядывая свое отражение в волнистом зеркале старого трюмо. Я же похудела, просто ужас какой-то, видишь, вся одежда сваливается. Теперь придется весь гардероб обновлять. А еще этот загар дурацкий европейский, весь такой ровненький, золотистый.
На работу выйду, у нас же бабы обзавидуются, сразу поймут, не в Мухосранске каком-нибудь отдыхала. Даже не знаю, как быть!

Да не убивайся ты так, дорогуша, фальшиво утешила ее Стелькина. Загар этот не чета нашему, подмосковному, пару раз ванну примешь, и нет его. А что похудела это, конечно, беда посерьезней вон и кожа обвисла, и морщины уже никаким тоном не замажешь, но в твоем возрасте килограммы быстро возвращаются, так что и это безобразие ненадолго.

Абрикосова, которая была старше подруги всего на полгода, поспешила перевести тему в выгодное для нее русло.
Ну, в общем, это все пустяки. Главное, что мы отдохнули шикарно, прямо как боги! Да еще за копейки путевка-то горящая. Представляешь, гостиница крохотная, прямо игрушечка, всего шесть постояльцев, мы и старички немцы_

Божьи одуванчики. Так что с соседями нам необыкновенно повезло, мы их не видели и не слышали.

Стелькина заметно помрачнела, но сдаваться без боя не собиралась.

Ладно, колись, подруга, наверняка вас в чем-то надули. Я слышала, там в это время ветра сильные, штормит, не сезон же еще.
Что ты, какие ветра? Абрикосова грамотно держала удар, не теряя лица. Был ветерок, конечно, легкий такой бриз с моря, зато днем, когда самое пекло, он так выручал, без него мы просто обгорели бы.

А кормили как? Я знаю, в Греции еда очень тяжелая для наших желудков, жирное все и сплошные специи, продолжала разведку боем Стелькина.

Ну, не знаю, где ты, милочка, такой ерунды набралась. Кормили нас просто отменно: фрукты, овощи, салатики всякие легкие, и сытно, и фигуру не испортишь. Абрикосов мой пел, как Аполлон.

Я вот только одного не понимаю, зачем ты туда с Абрикосовым поехала, не желала расставаться с последней надеждой на победу тяжело раненная Стелькина. Ну, кто же в Тулу со своим самоваром тащится!
Ну если в Тулу, то да, конечно, особенно если у тебя не самовар, а так, заварной чайничек. А вот мы с Абрикосовым решили: теперь отдыхать только в цивилизованной Европе и вдвоем. Мы там постоянно общались друг с другом, наговориться не могли, открыли в себе столько нового!

Этот удар чайничком был, конечно, ниже пояса.

Представляю, какое там столпотворение творилось, раз все так удачно прошло, бросила последнюю гранату а, не в силах больше скрывать своего разочарования. О чем ты, какое столпотворение? Мы же не в Халки-дики, как все лохи, поехали, а в Ситонию. Места там просто райские, никакой тебе городской суеты, вокруг дикая природа: скалы, сосны, рыбки, и ни души, только мы с Абрикосовым, как Адам и Ева, голышом купались. А самое главное, от этого у моего такая мощная потенция образовалась! добила подругу Абрикосова, мечтательно закатив глаза от пикантных воспоминаний. Веришь, понизила она тон до интимности, по два раза за ночь! И, видя, как Стелькина в предсмертной агонии закусила от зависти губу, сделала контрольный выстрел: А в последнюю ночь так пять раз подряд!

В это время, попивая пивко в гараже, Абрикосов делился впечатлениями от отдыха со своим старым другом Стелькиным.

Чтоб я хоть раз еще с этой дурой в отпуск поехал да ни за что! Говорил же ей не сезон! Так, нет, уперлась рогом зато дешево, сэкономим. Вот и сэкономили, блин! Жили хрен знает где, с какими-то фашистскими птеродактилями. У них двадцать часов в сутки послеобеденный сон. За столько дней не с кем было словом перемолвиться. Зато моя благоверная вообще не затыкалась, даже из туалета мне что-то верещала!
Погода была, наверно, хорошая, попытался ободрить друга чуткий Стелькин.

Ага, хорошая! Холодрыга, и ветродуй с утра до ночи так свистел, что у меня до сих пор челка ирокезом стоит, никаким гелем уложить не могу.

Стелькин повздыхал с другом, выражая полное сочувствие и понимание, и тут же подбросил ему другой спасательный круг:

Зато ты вон как постройнел, от живота один пупок остался.

Постройнеешь, тут, когда в гостинице из еды только травушка-муравушка в ста вариантах. Веришь, мычать по ночам стал! Так моя идиотка решила, что это я от страсти к ней!
Абрикосов замолчал, нервно покусывая губы от неприятных воспоминаний, и неожиданно пожаловался деликатно притихшему Стелькину:

Отымела она меня там по полной программе, по два раза в сутки, а в день отъезда, так даже три раза подряд!

Да, жестоко искренне посочувствовал другу Стелькин. Уж и не знаю, как ты там эти семь дней продержался?

Десять, веером растопырил обе пятерни Абрикосов, и верный Стелькин, в знак солидарности с другом, пошел вскрывать второй ящик пива.

Cirre
Очень пожилой мужчина сидел на скамейке в парке. Дети давно выросли и разлетелись. Вот, разве только по большим праздникам можно было получить от них весточку по телефону. Жена давно умерла, и он остался совершенно один.
Знаете, так бывает. Бывает, когда все твои родственники и сверстники уходят, и ты уже сам не понимаешь зачем и почему продолжаешь жить. Но у пожилого человека было дело. Было дело, которым они с женой занимались всю жизнь. Они кормили и спасали котов, собак и всякую прочую живность.
И теперь, когда он остался один, то и заниматься этим ему приходилось одному. Больше он не мог держать дома никого, просто потому, что боялся однажды не проснуться.

Начиная с раннего утра, он шел в магазин и покупал на свою маленькую пенсию всякие вкусности, а потом не спеша и стуча своей палочкой по асфальту разносил многочисленным своим шерстяным и пернатым друзьям.

Умаявшись, он приходил в этот парк на эту скамеечку, где они и познакомились когда-то с женой. Много, очень много лет назад. Он садился и начинал вспоминать, и покой наполнял его больную душу, и мир вокруг уже не казался воплощением одиночества. Он улыбался, шевелил губами и даже иногда смеялся. Солнце светило ему в глаза через листья большого дерева и ему казалось, что это она целует его. Целует через годы и расстояния, через одиночество, и говорит ему что-то.

Рядом кто-то шевельнулся. Мужчина посмотрел направо. Что за существо вдруг решило прервать его мысли? Рядом сидел большой серый кот.

— Прости, котя — сказал мужчина, — не осталось у меня ничего, всё раздал.

— А ничего страшного — ответил кот, — я не голодный.

Мужчина внимательно посмотрел на кота, пытаясь понять не проделки ли это его старой головы, не послышалось ли ему.

— Нет, нет — сказал кот, — тебе не послышалось. — Много, много долгих лет и зим ты разносил еду всей округе, но так никогда и не удосужился прислушаться, попытаться услышать, что мы говорим. Почему?

Мужчина задумался.
– Понимаешь, я ведь всегда спешил. То бежал на работу, то бежал с работы в магазин, а потом домой и не было в моей жизни так много времени, чтобы остановиться и задуматься. А ведь может быть, я тогда услышал бы много интересного – и пожилой мужчина вздохнул.

— А ты не узнаёшь меня? — спросил кот.
— Да как- то не припоминаю.
—Ну ка посмотри повнимательнее — сказал кот. —Помнишь, много лет назад ты бросился под машину и вытащил из-под колёс маленького котёнка?

— Боже мой! — закричал мужчина, -неужели это ты? Это ты, мой хороший?! Я ведь отдал тогда тебя женщине на остановке, она так просила. Тебе было хорошо с ней?

Кот кивнул и сказал: – Умерла она недавно, святой души был человек.
— Земля ей пухом — ответил мужчина и замолчал на минуту.
— Постой, постой, а сколько же тебе лет? — вдруг спросил он кота. — Ведь это было так давно, уж как больше двадцати годков то.
— Да много мне, очень много —ответил кот. —Так много, что и говорить об этом не стоит. Он вздохнул и подвинулся к пожилому мужчине.
– Погладь меня, -попросил кот.

И мужчина схватил его обеими руками и прижал к себе. Он гладил серую пыльную шерстку, выцветшую от времени, и в его душу вдруг тихонько вошло давно забытое ощущение счастья и покоя. Как будто ангел пролетел и задел его крылом.
Мужчина улыбался и по его старым морщинистым щекам текли слёзы. Кот привстал на задние лапы и лизнул его в правую щеку. Он заглянул в глаза большому седому мужчине и сказал:
– Ну что, пошли что ли, уже время.

Мужчина посмотрел внимательно на него и улыбнулся – Вот значит как, вот как. Ну слава Богу, а то я всё думал, как это бывает.

—Не у всех так бывает —заметил кот. — Далеко не у всех. Ты вот когда- то не пожалел своей жизни и спас меня, и я теперь за тобой пришел. Пойдём, пойдем, тебе нечего здесь больше делать, а там все твои друзья, жена, и спасённые тобой коты с собаками. Они давно тебя заждались. Ты ведь тут совсем один.

И #кот, спрыгнув со скамейки, вопросительно взглянул на своего собеседника. Пожилой, седой мужчина тяжело встал со скамейки и взяв в правую руку палочку, и слегка прихрамывая, пошел рядом с серым котом по аллее.

Их фигуры всё удалялись и удалялись, становясь меньше и меньше. А они вели оживлённую беседу, вспоминая старые добрые времена, когда и солнце было ярче и деревья выше, и люди добрее.

Вскоре они совсем исчезли. Просто вдруг растворились в воздухе, наполненном солнечными зайчиками и шелестом листвы.
из инета
Рассказы для души

Cirre
Неказистая

Белка росла на улице и была забавным пушистым щенком. Никто не помнил, как она появилась во дворе многоквартирного дома, она как будто просто выросла посреди двора и сразу побежала играть к детям, которые бегали на детской площадке.
Детвора окружила щенка, начались игры. Но потом те, кто постарше, подумали что щенку надо бы что-то поесть, уж очень он заглядывал в глаза и искал носиком в ладошках. Договорились, что принесут из дома «чего-нибудь» и рассыпались по своим квартирам.

Бабушка одного из мальчишек, узнав о причине быстрого «побега» из дома с кусками колбасы, пошла следом и увидела щенка, который сидел перед одним из подъездов.

Следом вышли ещё две мамы и чей-то папа и все хором встали перед щенком в раздумьях, что делать. Выгонять из двора? Но дети уже привязались к малышу, вон, еду ему тащат. Да и щенок совсем мал, как будет один выживать...

В общем, вечером несколько пап и дедушек соорудили карапузу будку и поставили её в глубину кустов, чтобы не было сильного ветра – наступала осень.

Дети назвали собачку Белкой из-за необычного яркого жёлтого окраса и она стала любимицей двора. Бабушки приносили еду, дети играли, взрослые защищали от яростных нападок тех, кто пытался вызывать отлов, заявляя, что собаке не место во дворе, где много детей.

В общем, жила Белка неплохо, если не учитывать, что она всё же жила на улице...

Почему же никто не взял в дом этого забавного яркого пушистика? Когда взрослые смотрели на него, то разводили руками: «Какая-то она неказистая...»

Белка обладала коротенькими лапками, длинным тельцем, хвостиком калачиком. Конечно, если бы это была такса или модная сейчас корги, никто и не посмотрел бы на коротенькие лапки. Но Белка была обычная дворняга и взрослые определили, что место ей не в квартире, а во дворе. Детям она нравится, пусть играют, но пусть она остаётся на улице.

Даже когда Белка неожиданно заболела, в домовом чате обсуждался вопрос сбора денег, выделялся человек, который носил её в веткабинет, но жила Белка по-прежнему в будке.

Шли месяцы за годами, дети выросли и разъехались, в доме появлялись новые жильцы и новые дети, а Белка так и жила в уже обветшалой будке в глубине двора. Её знали все не только в этом дворе, но и в соседних, никто не обижал, она продолжала играть с детьми, хотя и становилась всё спокойнее, бабушки по-прежнему кормили жёлтую собачку.

Но иногда кто-то из взрослых, наблюдая за игрой детей с Белкой, усмехался: «Надо же, такая неказистая собачка, а поди-ка, дети души в ней не чают...», не понимая, что дети умеют любить искренне, сердцем, а не разумом.

К дому подходила молодая пара – юноша в форме солдата-срочника, вышедшего «на дембель» и девушка, крепко держащаяся за руку юноши.

Серёга был из тех, кто когда-то первым предложил накормить Белку, его бабушка первой увидела, куда её внук умчался с кусками колбасы. И именно мама Серёги когда-то сказала: «Неказистая какая-то, куда её в квартиру...». Серёга любил собаку самозабвенно и нежно и даже, когда писал из армии письма бабушке, обязательно спрашивал, как поживает Белка, не обижают ли её, а фото Белки держал под своей подушкой.

Друзья посмеивались: «Это вместо твоей девушки? Это она тебя из армии ждёт?», но на самом деле завидовали этой дружбе и всегда спрашивали, как там дела у Белки, когда Серёга получал письма из дома.

Родители Серёги давно переехали в другой город, но парень уговорил их оставить его у бабушки – он учился уже в последних классах, зачем же привыкать к новой школе, если через два года выпуск. Его не привлекли ни разговоры о столице, ни о перспективах – Серёга решил остаться в родном городе, с бабушкой. И Белкой...

И вот сейчас он шёл через двор, держа за руку Олесю, хрупкую красивую девушку, с которой познакомился однажды в увольнительной и между молодыми людьми возник роман.

Они ещё не планировали создавать семью, Олесе показалась приключением поездка к бабушке Серёги, что будет дальше, она не загадывала. А вот Серёга... Он был влюблён и мечтал через какое-то время назвать Олесю своей женой.

Проходя мимо разросшихся кустов, юноша выглядывал Белку, ведь где-то здесь стояла будка. Да, вот и она, уже немолодая, но, по-прежнему, активная, выбежала из-за кустов и сразу кинулась ласкаться к Серёге.

  • Это и есть твоя Белка? – вдруг засмеялась Олеся – Такая неказистая! Ну ты меня позабавил! Восхищаться дворнягой, которую даже красивой назвать сложно...

И дальше Олеся, всё больше распаляясь, начала высмеивать внешность Белки. А Серёга, широко раскрыв глаза, сначала смотрел на девушку, как будто не узнавал её, а потом решительно достал из портмоне деньги.

  • Ты извини, но нам с тобой не по пути. Вот тебе деньги на обратную дорогу, возвращайся домой и забудь, что между нами что-то могло быть.
  • Да ладно! Это из-за какой-то неказистой собачонки? – и Олеся, размахивая руками и возмущаясь, ругая его «на чем свет стоит», вызвала такси – Пожалеешь потом, захочешь приехать – даже на порог не пущу!

Но Серёга уже не слушал девушку, он присел рядом с Белкой и ласкал её шёрстку. Из окна за этой сценой наблюдала бабушка.

А потом Серёга вдруг разломал ветхую собачью будку.

  • Хватит, Белка, тебе на улице жить! Надо это было сделать давно, но чего-то боялся или привык, что вроде как «общая» ты была. Пойдём домой! Если бабушка не разрешит, буду снимать квартиру, но мы с тобой больше не расстанемся.

Бабушка, с улыбкой смотрела на повзрослевшего внука, а потом достала две старые миски – для еды и воды, наполнила и поставила на пол, сразу определив место, где Белка будет есть.

  • Заходите, заходите! Какой ты стал... Молодец! – бабушка смахнула слезинку счастья – Раздевайся, а я пока подготовлю для Белки спальное место. Покажи ей на кухне, я там поставила миски. Совсем взрослый...
из инета

Рассказы для души

Cirre
— Здра-а-а-а-вствуй доченька, здравствуй Та-а-а-нечка. Как здоровье? Семья, работа, дела?..
— Где твой? На работе? В 11 часов ночи? И как эту работу зовут? Вера, как в прошлый раз, или по-другому? Дура, не реви. Может он как в том анекдоте в морге лежит, а ты думаешь о плохом. Ага, звонит?! Скажи ему, что мама приехала. Спрашивает когда назад? Узнаю зятя...
— Скажи, когда новую машину купит тогда и Мама домой поедет. В прошлый раз я из его Запорожца еле вылезла. Сесть-то я села, хоть и с большим трудом. Поехали на вокзал. По дороге я всего-то пару пирожков съела. Приехали, поезд уже подходит, а я не могу из Запора вылезти. Одну руку и одну ногу высунула, а остальное никак! Зять вокруг бегает, кричит: «Задержите поезд, я за автогеном сбегаю!» Поезд всё равно ушёл, а я ещё две недели погостила...
— Танечка, а где внучек мой Боренька, Борюсик, где Борюкан? Где этот оболтус по ночам шляется? На дискотеке? И как эту дискотеку зовут? Даже я знаю, что по понедельникам дискотек не бывает. Смотри, а то он на этой дискотеке женится по залету. Или СПИД ещё бывает. Ладно, молчу...
— Посмотрим что у тебя в кастрюлях. Трёхдневный супчик — если разогреть, то есть можно. Собакам. И этим ты кормишь мужа? Не удивительно, что он на работе задерживается. Ты ещё его как в том анекдоте, случайно, не кормишь? Жена уходит на работу и приказывает детям: «Что кошка не доест — не выбрасывайте, папе ужин будет!» Таня, Таня, сколько раз я тебе говорила — как доказал профессор Павлов, разницы между мужем и кобелем нет. Основные инстинкты, и первый — пожрать!...
— Ты не смейся, ты слушай Маму! Вот он бегает целый день, проголодался и тут вспоминает где его миска с едой ждёт, туда и бежит! А ты с такой жратвой его сама к работе Вере подталкиваешь. Давай картошку, капусту, щас борща наварим. Пусть когда он сегодня к миске прибежит, у него праздник будет. Говоришь, не ест борщ? А ты его готовишь? Мамин борщ едят все, Мама за этим следит!
— Так теперь займёмся тобой. Что за вид? Майка-алкоголичка, смотреть противно! А брюки? Что это за штаны такие? Лосины? Это в которых в 1812 году французы из Москвы драпали? Что нет, вон и дырка сзади от штыка вражеского! Ой, она устала на работе за компутером! Ой, дома она хочет расслабиться отдохнуть и не думать о внешнем виде! К нам на ферму приезжай там и отдохнёшь, и расслабишься, и курям лосины свои продемонстрируешь. А дома себя распускать нельзя, слушай Маму!
— Таня, а что за причёска у тебя? Воронье гнездо называется? У тебя там никто пока не завёлся? Жарко ей, она волосы подобрала и ходит как чучело! Профессор Павлов говорит, что второй инстинкт после миски — размножение. А с тобой в таком виде размножаться разве что инвалид по зрению захочет. Так и не размножишься, доча, разве что кто тебя отксерит из жалости. А мужа твоего я понимаю — приходит домой бедняга, а дома швабра в майке-алкоголичке с гнездом на голове, тут кто хочет обратно на работу сразу убежит! Ну-ка быстро иди в ванную и приведи себя в порядок, звонят в дверь, зять вернулся!..
— Нет, это соседка. Здравствуйте. Да, приехала погостить. А вам скорую вызвать? Нет? За спичками. Не спится, какие-то хулиганы под окном на гитаре играют и вы думаете что там наш Боречка? Зря думаете, Борик наш спит. Давно. Уроки учил, учил и заснул. Растёт мальчик, к университету готовится, через восемь лет поступать уже. Угощайтесь чаем. Вася где? Кому Вася, а мне — уважаемый зять Василий Петрович. Работает, на новую машину зарабатывает. Почему это на Оку? На иномарку. Семью обеспечивает, жену-красавицу, дочь мою, баловать любит...
— Ну а как вы поживаете? Как сынок ваш, Ленин? Почему Ленин? Да он у вас как революционер, всё по тюрьмам да по ссылкам. Ай, чаем поперхнулись? Домой пора? Спокойной ночи, не забывайте нас, заглядывайте!..
— Уползла, анаконда. Ну погоди, наведу я в подъезде порядок!..
— Звонят, Таня, звонят... Здравствуй, зятек мой любимый, умаялся на работе? Сейчас Таня борщиком покормит, приголубит, массаж сделает! Вы тут поворкуйте, а я спать пошла, устала с дороги. Всё, нету Мамы, Мама спит, к завтрашнему дню готовится — доче мозги вправить, внука воспитать, соседей на место поставить.
Ох-хо, что бы вы без меня делали!!!


Cirre
Двойной кот
Кота принесли соседи. Они уезжали на месяц в Венгрию. Там у них была квартира и небольшой бизнес. Так они и жили. На две страны. Но тут у них оказался кот, которого они взяли с улицы молодым котиком.
Жена была очень рада этому. Тем более, что она сидела на диете. Диета от этого страдала, трещала по швам и грозилась отдать концы. Я вас прошу... Если бы на вас тоже сели таким весом. Я бы посмотрел на вашу реакцию...

Почему она решила, что кот пойдёт диете на пользу, одному Богу известно. Тем более, что кот страдал пузом, висевшим до пола, и попой, с трудом пролезавшей между прутьями решетки на лестничной клетке. Ну, не важно. Решила, и Бог с ней, а вот муж...
Он был очень против. Он не любил кошек. Он любил собак. А если точнее, то свою таксу по имени Муха. Муха была очень добродушной собакой.
Мужа уговорили при помощи обещания отпускать его целый месяц на рыбалку по выходным безо всяких возражений. И он, вздохнув, согласился.

Кося – так звали толстую наглую лоснящуюся кошачью морду — вошел в новую квартиру походкой хозяина. Первым делом он обошел все комнаты и обнюхал все углы. Потом запрыгнул на диван, где лежала Муха и в воспитательных целях надавал ей по морде лапами.
Муж уже решил дать ему по заднице тапком. О чем громогласно заявил своей жене, но... Хитрый Кося внезапно лёгким галопом подлетел к нему и взлетел чайкой на колени.
Мужчина от такой неожиданности и наглости обомлел и растерялся. Кося воспользовался секундой и, встав на задние лапы, потёрся о мужское лицо. «Э-э-э-э-э... М-м-м-м... Ну. Я даже не знаю», — растерялся муж.

Кося ещё пару раз потерся об него и, повернувшись к столу, залез мордой в тарелку с пловом. После чего повернулся к мужчине и очень явственно сказал ему: «Мя-о-о-о... Мр-р-р-р...».
Плов делал муж и сам его ел. Потому что ни жена, ни такса не могли это переварить. И такая высокая оценка его кулинарных способностей сразила мужское эго наповал.
«Какой котик умный, — расплылся мужчина в улыбке. — А вот наша собака очень капризная. Не уважает мой труд».

Кося посмотрел презрительно на Муху и, спрыгнув с рук мужчины, собрался повторить мордобитие, но...
Мужчина ласковым голосом позвал: «Кося! Косечка! Иди, лапочка, ко мне. Брось ты эту собаку. Иди покушай ещё немножко плова».
Кося посмотрел страдальческим взглядом на жену и запрыгнул опять на колени мужа.
Жена смеялась, а вот Муха смотрела на большого черного кота с белыми пятнами опасливо и недовольно.

*

Короче говоря, теперь по ночам жена ела всякие вкусности из холодильника вместе с Косей. Он волшебным образом появлялся возле холодильника и в свете лампочки, мерцающей в темноте квартиры, женщине казалось, что черно-белый толстый кот подмигивает ей. Так что на диете они сидели вместе. Отчего та скоропостижно скончалась... Диета в смысле
Жену Кося не выдавал. Чем заслужил её признательность и любовь, которая выражалась в том, что самые вкусные кусочки доставались ему, а не мужу. На что тот не обижался.

Поскольку хитрюга хвостатый нашел подход и к нему. Оказалось, что Кося обожает ездить на рыбалку. Рыбу он не ел, но любил сам процесс.
Кот садился на берегу или мостках и неотрывно наблюдал за удочками и спиннингами, пока рыбаки занимались самым важным делом на рыбалке: пили, закусывали и рассказывали друг другу рыбацкие сказки.
Но как только кот видел поклёв — а он никогда не ошибался, дамы и господа — он поднимал такой вой, что к нему сбегались все. И даже те, кто уже не мог встать из-за стола.

Все рыбаки уважали Косю и похвально его гладили. Поэтому последний тост всегда был за него — такого умного и правильного рыбака. А поэтому, когда подошло время отдавать кота, все загрустили. Все, кроме Мухи. Она Косю не любила. Как, впрочем, и он её, но...

Соседи почему-то не зашли за своим питомцем, чему мужчина и женщина были несказанно рады. Постепенно их беспокойство забылось, в их квартире жили кот и собака, пока ровно через год соседи не позвонили.
Трубку взял мужчина. Они просили опять взять их кота на месяц. Поскольку им надо было съездить в Венгрию.
Телефон выпал из рук. И челюсть опустилась вниз:
— Так это... Как же?... А кот-то откуда?
Соседи объяснили, что когда приехали, то их кот сидел возле дверей:
— Вот мы и решили, что это вы его отпустили, чтобы он нас встретил.

Жена, тоже широко раскрыв глаза, слушала, что говорили соседи. Муж просто включил громкую связь.
Они хором посмотрели на Косю, лежавшего на диване. Подальше от Мухи.
— Ну, хорошо! — пришла в себя жена. — Приносите.

*

На следующий день, прямо перед отъездом, соседи принесли кота.
Встречали их муж и жена вместе. И когда они увидели питомца соседей, их изумлению не было предела. Это была абсолютная копия их Коси. То есть, Коси соседей, который теперь был их. Нет, то есть, того Коси, который был первым котом. Тьфу ты! Запутали вы меня совсем.
Второй Кося, который тоже был по имени Кося, оказался абсолютно противоположным по характеру к первому Косе. Второй мгновенно подружился с таксой Мухой, и они носились по квартире друг за другом. Вместе ели, вместе спали, и Муха души в нём не чаяла.
Она облизывала нового Косю. И тот отвечал ей взаимностью. Они теперь вместе делали всё. Даже на улицу рядышком ходили.

Глядя на это, первый Кося презрительно щурился, вздёргивал хвост и иногда даже сплёвывал, а вот женщина, глядя на это всё, хмурилась и однажды решилась...
Она набрала номер соседей в Венгрии. И начала разговор издалека. А потом попробовала спросить их, не хотят ли они оставить кота?

Муха, услышав слово «Кося», прыгнула на диван и закрыла собой второго Косю. Она защищала своего друга. Посмотрев на всех вокруг, она жалобно завыла. Женщина прослезилась и, сделав несколько снимков, отправила их соседям.
— Сколько вы хотите за вашего кота? — спросила она. — Смотрите, как его наша собака любит.
Соседи, как ни странно, не только не обиделись, а очень даже обрадовались. Они хотели завести себе попугаев и подумывали, кому отдать кота.

Вечером в семье был праздник. Все отмечали появление пятого жильца, а вернее, его постоянную прописку.
Второй Кося тоже любил ездить на рыбалку. Они вместе с первым садились и в четыре глаза наблюдали за поплавками. Потом наперегонки, отталкивая друг друга, неслись к столу с рыбаками и начинали орать благим матом.
Рыбаки теперь пили за них первый тост. Потому как такое счастье, чтобы одному достались два таких правильных кота-рыболова... Это я вам скажу, дамы и господа, надо иметь везение. Проще говоря — рыбацкое счастье.
Так их и называют: Кося Первый и Кося Второй.

Не то, чтобы без драк, визга и перевёрнутых стульев... Это да. Это дело житейское. И, как вы понимаете, по ночам у холодильника стабильно встречаются трое.
Два Коси и одна жена. Они хитро перемигиваются и облизываются. После чего начинают праздник, который так и называется: «Сидение на диете». Воскресшая диета корчится и прогибается. Она обещает уйти из дому.

*

О чём это я? Да ни о чём. О случае, да о везении. И я вот о чем думаю: Кому больше повезло? Двум Косям? Или их новой семье?
Я так думаю: повезло всем
Чего и вам желаю.

Автор Олег Бондаренко
Рассказы для души

Cirre
Мы никогда не собирались заводить попугая. А тут приятель по работе слезно попросил взять его попугая Кешу, а то тот уже затерроризировал всех, а особенно, беременную жену. И она сказала: «Или я, или Кеша!», Продавать его они не рискнули – попугай говорящий и много знает, решили пристроить в хорошие руки.
Они, эти хорошие руки, оказались у меня. Так Кеша переехал жить к нам.
Знали бы сколько последствий принесет этот «акт доброго безволия» с нашей стороны, сто раз подумали бы! Но теперь уже отнекиваться поздно, просто продолжим историю...
Хочу сказать, что приятелю попугая подарил отец той самой беременной жены. Он – отставной полковник, Кеша жил у них давно, ездил по службе по воинским частям, поэтому и лексикон у него был армейский. Скажем так, грубо армейский! Ко всем он обращался «Эй ты!». Причем, его интонации точь-в-точь копировали голос и манеру говорить того полковника. Всех женщин он делил на три категории: красотка, шалава и корова.
Когда клетку выставляли летом на балкон (живут на первом этаже), Кеша приставал к каждой проходящей мимо даме. По каким критериям он определял категорию – неясно. Мог красоткой назвать старушку, а молодую стройную девушку – коровой. Обижались все!
Сама хозяйка попала в разряд «шалав», что создавало ей много проблем в жизни. Достаточно было ей войти в помещение, где был Кеша, он сразу и очень громко к ней обращался. Соседи уже знали, что это попугай говорит. А прохожие думали, что это грубый муж с женой так обходится.
Гостей в дом они звать перестали.
Дети приятеля Кеши боялись – он подслушивал разговоры пацанов и потом сдавал их родителям. Так, например, был провален план побега из дома на концерт какой-то группы в соседний город. Последней каплей, переполнившей чашу терпения жены, стало то, что когда у нее начал округляться живот, Кеша вспомнил некоторые фразы, которым его научил полковник или кто – то другой. И стал ее доставать вопросами: «Эй ты, шалава! А где твоя талия?» и «Эй ты, от кого нагуляла?».
Короче, Кеша переехал к нам. Моя жена тоже сразу превратилась в шалаву, периодически заходящая теща – в красотку, я же стал откликаться на «эй ты». А кот наш, кажется, стал заикой и перестал по ночам скакать как конь. Спит себе у нас в кровати, боится разбудить Кешу, чтобы не выслушивать отборный мат от него и от меня.
Мы живем на втором этаже, но наш балкон люди стали обходить стороной. Никто же не знает, что это попугай зовет:
— Эй ты! Иди сюда! Купи, мужик, пива!
— Эй ты! Иди сюда, шалава (корова, красотка)!
Как отличает, не видя человека, что это мужчина или женщина – мне непонятно. Но не ошибся ни разу
И вот один раз сосед с седьмого этажа спрашивает, почему я жену постоянно называю шалавой? Я ему про Кешу рассказал. А тот говорит:
— Дай мне его на пару дней на перевоспитание. Я знаю способ.
Мы и отдали.
Если короче, то у того соседа есть фокстерьер. Он небольшой, но очень басистый – как рявкнет – стекла дрожат.
Вот сосед и поставил клетку с Кешей на пол, рядом усадил Фокса и стал попугая учить манерам. За каждый мат Фокс рявкал по команде так, что Кеша вжимался в пол клетки. За хорошие слова попугай получал вкусняшку.
Через три дня Кеша вернулся в родные пенаты. Теперь он знает слова «пожалуйста», «спасибо», «как ваши дела». Жена стала «дорогая», а я «уважаемый».
Иногда еще Кешу пробивает на прошлое, но он сам сразу же приседает и исправляется: «Извините, извините».
Соседу я выставил магарыч хороший. Он иногда заходит учить попугая новым правильным словам.
из инета
Рассказы для души

Cirre
Лора.
Лора забралась в высокую траву, улеглась там и забубнила... Ну что за жизнь? Из уютного подвала прогнала дворничиха, хлопнув для убедительности по пушистой «корме» веником. Но Лора не была бы кошкой, если б не отомстила.
Поэтому, уворачиваясь между ног от грозного «оружия», кошка крепко цапнула женщину за полную и варикозную лодыжку. Долго она еще будет помнить бедную и несчастную Лорочку! Эх, жаль, что кошки не ядовиты!
Лора пробубнилась, почесалась, умылась. Все дела на сегодня сделаны, нужно подумать и о ночлеге. Как вдруг... Кошка вытянула шею из травы, принюхиваясь и разыскивая взглядом того, чьи невидимые импульсы нарушили ее размышления.
А вот и он.... Вау! Мур и мяу! Это же он – человек ее мечты!!! Лора нервно сглотнула и со всех лап побежала навстречу своей судьбе. Кошка менялась прямо на глазах.

Растрепанная шерстка вдруг распушилась, глаза заискрились любовью и нежностью. И, почти сбив с ног человека, Лора затанцевала. При виде ее танца даже прима Большого театра уревелась бы от зависти, посыпала голову пеплом и точно бы удалилась в монастырь. Может быть, даже в мужской!
Легко и грациозно Лора перебирала лапками. Ее спинка то сжималась, то разжималась, как гармонь в опытных руках гармониста, хвост гибко и плавно покачивался, обвивая ноги, заставив человека остановиться и замереть.
«Мур-мур-мур...» — ворковала кошка.

Лора лукаво посматривала вверх, не забывая коснуться ног ушком, щекой, гибкой и пушистой шейкой. Мужчина озадаченно потер вспотевший затылок.
— Кошка... Кошка, что тебе надо?
Лора скромненько отвечала:
— Свет очей моих, ты прекрасен... Ничего мне не нужно, я готова просто стоять рядышком. Мне бы только дышать одним с тобой воздухом, иметь возможность видеть тебя. Ты мой герой и кумир! Мужчина, я ваша навеки!!!

Мужчины — народ слабый, падкий на лесть и восхищение. Поэтому Лорин хвост уже через полторы минуты покачивался где-то в районе могучего живота, а сама кошка преданно и влюбленно упиралась лбом в мужской подбородок.

*

В квартире кошка поняла, что не прогадала. Правда, там была уже женщина, но кошку она вполне устраивала. По Лориным наблюдениям эта женщина ела мало. Поэтому ладно, пусть остается.
Но если вдруг аппетит у нее проснется, то тогда Лора погонит эту женщину веником! Благо, у Лоры уже опыт имелся... Правда, опытной по этой части у Лоры была исключительно ее собственная попа.

Дома Лора продолжала восхищаться и танцевать. Поглаживая разомлевшую кошку, мужчина, едва сдерживая гордость и самодовольство, с юмором заявил жене: «Во! Видала, как от меня с ума сходят! А ты только пилишь. Учись, а не то мы тебя веником!!!)))».

Жена махнула на эту парочку рукой и пошла мыть посуду. Уж ее то не проведешь. Она сразу увидела всё... Очень худенькую, потрепанную жизнью кошку, голодный блеск в ее глазах. Бедная, настрадалась на улице.

Поэтому ничего удивительного, что эта несчастная кошечка так набросилась на ее мужа. Ведь он тогда шел с работы... А работал он поваром.
Немудрено, что кошка просто сошла с ума от запаха еды, который пропитывал его к концу смены полностью, с ног до головы.

Автор Cebepinka
Рассказы для души

Cirre
В начале учебного года сын подошел к отцу.
– Па, – уныло сказал оболтус. – Па, задали сочинение, как я с пользой провел лето.
– Стоп! – отцовская рука со стаканом замерла.
– Ты почему не в школе? Одиннадцать часов. Опять заболел?...
– А у тебя опять день повышенной дОбычи крови? – передразнил пятиклассник. – Я уже неделю учусь во вторую. Забыл, пьешь!...
– Донору положен отгул, почет, значок и усиленное питание, чтоб тромбоцит был веселый и склонный к перемене места жительства. Что у тебя?
– Сочинение, как полезно я провел лето.
– Прекрасно!
– Что прекрасно? Писать-то мне чего? Как летом в деревне помогал дедушке гнать полезный самогон?
– А ты напиши, что помогал бабушке делать томатный сок и поили им колхозников в страду. Верная пятерка с плюсом! – подмигнул папаша.
– Но бабушка давно померла, а в деревне нет колхоза.
– А ты напиши, что это колхоз миллионер. О! Кто проверять-то станет? И потом, это же сочинение, можно чуточку и приврать.
– Аа...
– На! Ступай, сынок, да пиши красиво, без помарок. – назидательно сказал отец.

Вскоре его вызвали к директору школы. Бабища положила перед ним раскрытую тетрадь и закурила. Читайте, сказала, и затянулась поглубже...
Красивым почерком было написано что-то вроде...
« Как я провел лето.
Это лето я провел у дед (зачеркнуто) бабушки в дере (зачеркнуто) колхозе. Это самый богатый колхоз в СССР. Колхоз миллиардер. У председателя своя машина «Чайка».
«Нихуя!..» – оторопел папаша от столь громкого коммюнике и вспомнил как в половодье «миллиардеров» отрезает от внешнего мира в лице автолавки и передвижного кино на базе разъёбанной буханки.
«...Вокруг колхоза раскинулись бескрайние поля.– уверенно продолжал сын. – Там растет: кукуруза, картошка, арбузы, персики, розы и апельсины».
«Кхым!.. Не знал, что родился в Краснодарском крае. Хотя, Красноярский, Краснодарский...» – все еще крепился отец.
«...Летом там светит жаркое солнце и колхозники любят пить. Особенно томатный сок. Залудят литр в циферблат, еще и за добавкой приползут, говорит бабушка.
Она гон (зачеркнуто) делает томатный сок, а я ей помогаю. Ведь пионер должен помогать стареньким людям. Даже таким.
Как стемнеет, бабушка посылает меня за ябло (зачеркнуто) помидорами в сад соседнего колхоза. Это очень бедный колхоз, – ихний сторож стреляет солью.
На пули денег не хватает, смеется бабушка, когда я возвращаюсь.
Помидоры засыпали в большие бутыли. Еще вода, сахар, дрожжи и куриный помет. Помет, чтоб колхозников балдёжней разбирало, учила мастерству бабушка.
На бутыли надевали резиновые перчатки.
Когда перчатки надувались, бабушка начинала варить томатный сок. Ночью. Наверное, страдала бессонницей. Сок был готов, если загорался от спички.

Тогда его лили в бутылки, за которыми я мотался на помойк (зачеркнуто) свалк (зачеркнуто), далее неразборчиво.
Что сок готов, колхозники знали из объявления. Бабушка мелом выводила на нашей калитке «ГТО». Где тебе отпустят, шутила она.
Бабушкин томатный сок очень нравится колхозникам. Они пили его: в поле, дома, в бане, на сеновале. Иногда сеновал сгорал.
Местный участковый тоже любит бабушкин сок. Выпив два стакана без закуски, он говорил, что все в порядке, самогон не замечен.
И уходил. Иногда на четвереньках.
Приезжал выпить сок председатель. А когда выходил, то падал в телег (зачеркнуто) машину, и Чайка сама везла его в правление. Так я с пользой провел это лето».

А. Болдырев

Cirre
Жизнь у Валеры в общем – то сложилась, сытно ел, пил, в женщинах не испытывал недостатка, с соседями отношения хорошие, но была у него одна в жизни мечта. Мечтал Валера взлететь. Воспарить над землёй и ощутить блаженство полёта. Поэтому смотрел он с грустью в небо на пролетающих мимо птиц.
По причине хорошего питания, размеренной жизни, доступности женского внимания, отрастил себе Валерик жопушку, самомнение и здоровый цинизм. Впрочем, рассуждал он здраво, для полёта ему нужен был хороший разбег, крылья, немного везения и ещё чуть-чуть. С крыльями проблем не было, потому как Валерик был гусём, а вот с разбегами и везением были проблемы.
В один прекрасный день гусь степенно гулял со своим семейством у ближайшей к дому лужи. Денёк выдался на загляденье, солнышко светит мягко, лужа тёплая, травка. Хоть вырывай из крыла перо и записывай. И тут мимо гусиного семейства побежал мальчик. А гуси, надо отметить, такой вредный народец, что при приближении чужака обязательно шум поднимут, да ещё и вдогонку побегут, норовя ущипнуть человека за ногу. У Валерика рефлекс и сработал.
Завидя бегущего мальчика, он продул свои форсунки, глазки томно закатил и за пацаном кинулся. Зрелище, конечно, не для слабонервных. Бежит гусь изначально так себе, не кениец. Переваливается с лапы на лапу, жопа держит. Потом у него видать суставы прогреваются, амплитуда движения лапы возрастает. Земля от шлепков гусиных трясётся, ну и скорость растёт, приближается к взлётной. Шея вперёд вытягивается и крыльями гусь для устрашения махать начинает. Ни дать, ни взять тяжёлый бомбардировщик.
И тут совпало. Скорость есть, разбег есть, крылья есть ещё чуток и... И мальчик понял, что от гуся ему не уйти. Но у мальчика, в отличие от пернатого, голова работает. Опять же что-то слышал о маневрах. Пацан, резко тормознув, пропустил вперёд гуся, и отвесил Валерику мощного пенделя. Придав этим самым необходимую для полёта компоненту.
Гусь взмыл над землёй. Ну, как взмыл, сантиметров на 30, и метров десять в длину. Ну, знаете, авиация тоже с малого начиналась. К семье Валерик вернулся героем.
Потом ещё несколько раз пытался взлететь, но получалось только с мальчиком. В тандеме, так сказать.

Сергей Серёгин
Рассказы для души

Cirre
— Вы кого вообще на работу нанимаете? Я ногу подвернул — если не сломал! А завтра руководитель из столицы прилетает на производство. Я как, по-вашему, должен ему всё показывать, на костылях?! — прорывался через персонал катка мужчина, вооруженный коньком.
Я стоял рядом с Егором — парнем, отвечающим за заточку. Молодой совсем, лет двадцать на вид. Судя по пушку на лице, даже не брился ни разу. Он молча продолжал работу, не отрывая взгляда от станка, и никак не реагировал на то, что ему может вот-вот прилететь.

— Успокойтесь, пожалуйста, и не размахивайте лезвием, пока кого-нибудь не поранили или сами не поранились, — в очередной раз удержала на месте посетителя худенькая, маленькая Элька, которой впору разве что пятиклассников усмирять.

— Да этим лезвием не то что пораниться, зарезаться захочешь — не сможешь! — только еще больше распалялся мужчина. — Отойдите, — отпихнул он хилую оборону с косичками и, морщась от боли при каждом шаге, заковылял к нам.

Откуда у Егора столько спокойствия и выдержки? Для меня это до сих пор загадка. Он работал на обычном наждаке, игнорируя купленный директором профессиональный станок. Когда точильный камень высек последний каскад искр, парень нажал на кнопку, и допотопное устройство, мерно тарахтя, начало сбавлять обороты.

— Ну и что делать будем с тобой? — грубо сунул Егору конёк посетитель, когда тот отошел от станка.

Весь персонал и вся очередь уставились на них, а я стоял в стороне и, даже зная, что сейчас будет, всё равно трясся, как треплемый ветром плохо закрепленный кровельный лист.

Егор пальцем попросил посетителя наклониться к нему. Тот не сразу понял, что от него хотят, и снова плеснул ядовитой желчью слов, но потом всё же наклонился, и Егор зашептал ему в ухо.

Я видел, как разглаживаются морщины на хмуром лице, как подергивается от волнения кадык и как расширяются глаза крикуна.

— Это трещина, — единственное, что я смог расслышать из сказанного Егором.

Когда заточник замолчал, посетитель коротко кивнул и молча поковылял к выходу, опустив глаза в пол.

Толпа мгновенно рассосалась, а Егор передал очередные заточенные коньки подошедшей к нам Эльке.

— Что у него? — спросил я Егора, когда тот выключил лампочку над станком и сел на скамейку.

— Он сам не хотел встречать начальство. Пару недель назад придумывал вескую причину да и брякнул о том, что на жертвы готов: хоть ногу, хоть руку. А тут как раз звезда с неба, понимаешь? — поднял он на меня взгляд.

— Угу, — промычал я и уселся рядом с Егором. Мы молча смотрели на посетителей, слушали гвалт и нескончаемый стук коньков по резиновому полу.

*


Я бы никогда не поверил во все эти звезды и желания, если бы Егор не заточил мне коньки три года назад. Я тогда сильно расшиб лоб, когда входил в прямой поворот. Егор так подточил один край конька, что в определенный момент и под определенным углом лезвие не резало лёд, а цеплялось за него, как репейник за джинсы. Вот тогда я и влетел в ограждение на скорости. Удар, потеря сознания, неотложка, сотрясение, МРТ, а потом и доброкачественная опухоль, которую нашли врачи во время обследования. Если бы не Егор с его особой заточкой, я бы получил тяжелый приговор спустя несколько лет.

— Ну ты же сам тогда сказал, что больше всего на свете хочешь прожить жизнь здоровым, — объяснил мне Егор, когда я после выписки рассказал ему о том, что произошло.

— Ты вообще о чём? — спросил я.

Мне и в голову не приходило, что это Егор виноват в моем падении. Я всего лишь попросил его повторно заточить коньки, а заодно рассказал, что произошло. А он мне выдаёт:

— В ноябре. У тебя день рождения был, и друзья спросили, что бы ты больше всего для себя хотел. Ты в тот момент уже еле языком шевелил, но желание выговорить смог.

— А ты откуда знаешь? И про день рождения, и про друзей, и что я там говорил? Ты вообще кто? — наехал я тогда на еще незнакомого мне заточника.

Ну он мне и рассказал, а потом даже показал.

— Видишь вон ту женщину? — кивнул он на тетку лет сорока, стоящую около кофейного автомата и дующую на картонный стаканчик.

— И что?

— Это её, — показал мне Егор пару фигурных коньков, которые он только что заточил. — Она пришла сюда одна, а уйдет со своим будущим мужем, с которым еще даже не знакома.

— Ты хренов Нострадамус, что ли? — посмеялся я в ответ, переводя взгляд с женщины на Егора.

— Нет, они уйдут вместе, потому что я заточил оба ее конька так, что она собьёт его с ног. Это и будет причиной их знакомства. Она сама загадала, а я лишь исполняю волю звезд.

У меня язык чесался отпустить несколько грубых шуток о душевном здоровье молодого заточника, но я вспомнил про свою опухоль, и слова застряли в резко пересохшем горле. Я решил всё же проверить теорию странного паренька и остался стоять рядом с ним. С его поста хорошо просматривался весь гардероб, и если не заснуть, то можно увидеть каждого, кто проходит на каток.

Элька, в то время работающая первый год, забрала коньки и передала той женщине. Я мысленно отметил, как это обычно делают, занимая за кем-то очередь: спортивная дутая куртка, каштановые волосы, белые шерстяные перчатки. Теперь я мог быть уверен, что не пропущу её в потоке.

— А откуда ты знаешь, что это не нынешний муж будет с ней?

— А вон он, — показал Егор на какого-то угрюмого дядьку в пальто, что пыхтел, натягивая конёк стоя и опираясь на стенку одной рукой. Он был всего в паре метров от женщины в белых перчатках и не обращал на нее никакого внимания.

— Ну поглядим, — сказал я, скорее, сам себе.

Прошло, наверное, минут сорок, прежде чем эти двое снова появились в раздевалке, но на этот раз держась друг за друга, как два перебравших с алкоголем приятеля.

На ее коленях я заметил два грязных пятна, какие оставляет лёд при столкновении с ним. А когда пара повернулась, я увидел, что у мужчины всё пальто сзади в белой, еще не растаявшей крошке. «Значит, всё-таки оба упали», — сделал я очевидный вывод.

Дядька, не сняв коньки, сбегал к аппарату и купил кофе для своей новой знакомой. Я видел, как она коротко погладила его по руке, когда он протянул ей стаканчик.

— Ну допустим, ты не соврал, — повернулся я к Егору, который точил новую партию лезвий. — А как это всё связано: звезды, коньки, ты?

— Люди загадывают желание, и, если в этот момент они видят падающую звезду, желание потом исполняется.

— И что, всех, кто загадал желание, вот так тянет на твой каток?

— Нет, конечно, — беззлобно, с какой-то даже грустью улыбнулся он. — Я лишь один из тех, кто помогает желаниям сбываться. Нас таких много, мы встречаемся в жизни очень часто, но нас не замечают, ведь мы действуем максимально незаметно.

— Кто это — мы? И почему ты мне всё это рассказываешь?

— Мы — это те, кто слышит звезды. И мы не скрываемся, просто нас редко кто спрашивает. Разве ты стал бы говорить с обычным заточником, если бы не твоя опухоль?

Он посмотрел на меня, и тут я увидел взгляд далеко не молодого человека. Как много могли бы рассказать эти глаза, если бы мы, люди, умели читать взгляды. Я лишь замотал головой в ответ.

— А не слишком ли ты жестко действуешь? Так ведь и покалечить ненароком можно, — задал я последний вопрос в тот день.

— Это не жестко, — снова улыбнулся Егор. — Да и ничего не бывает просто так, всегда надо чем-то жертвовать. Кто-то расплачивается коленями, кто-то лбом, — улыбнулся он, глядя на меня, — а кто-то и чем-то большим.

*


С тех пор я прихожу сюда каждую зиму вот уже три года и наблюдаю за тем, как Егор точит чужие судьбы. Расспрашиваю его о людях и их желаниях, а он охотно рассказывает мне. Недавно вот одна супружеская пара смогла зачать долгожданного ребенка. Нет, не прямо на катке, но не обошлось без помощи Егора. На этот раз никто не упал. Молодые люди просто очень громко спорили с принципиальным заточником, требуя, чтобы он воспользовался нормальным станком и не портил дорогие коньки. За него тогда вступился один подвыпивший мужчина. Завязался спор, затем вялая драка, дошло до полиции. Когда участников потасовки доставили в отделение, они уже успели выпустить остатки пара и даже начали общаться. В ходе составления протокола выяснилось, что подвыпивший мужчина — весьма известный репродуктолог из столицы, чьи услуги простым смертным обычно не по карману. Он приезжал в наш в город раз в год, чтобы навестить мать. Слово за слово — и вот молодые люди уже на приёме у врача, читают составленные для них рекомендации.

Я называю Егора ангелом. Суровым, грубым, но великодушным в работе Серафимом. Ему это не нравится, он называет меня в ответ дураком и просит не хвалить его работу и тем более его самого. А я верю и знаю, что прав.

*


— Будь ты проклят, — произнёс больше ста лет назад двадцатилетний юноша, лежа в канаве и глядя мутными глазами в морозное звёздное небо и на своего убийцу. Парень работал на городском катке заточником коньков. В тот роковой день ему попался молодой низкосортный бандит, который решил забрать у него те несчастные гроши, что он заработал за вечер.

В этот момент с неба падала самая яркая звезда, она-то и исполнила желание паренька. Бандитом был Егор. Проклятие сработало. С тех самых пор Егор начал слышать звезды. Он занял место того, кого ограбил и убил, и уже больше века расплачивается за своё желание легко нажиться.

Давно всё осознав и сполна отработав свой грех, пропустив через себя тысячи судеб, заточник до сих пор раскаивается в своем поступке. Каждый год в сезон катания на коньках он послушно встает за станок, чтобы помочь чужим желаниям сбыться, а затем пропадает с радаров, пока звезды снова не призовут его, чтобы напомнить о необходимых жертвах.

Автор: Александр Райн

Cirre
Прошлой осенью мы ездили в гости к друзьям. Они построили дом в глубоком Подмосковье, звали на новоселье.
Много народа, свежего воздуха, веселья и барбекю.
Мы договорились на субботу.
Утром субботы я вернулась из гастрольной командировки, приняла душ, и мы сразу поехали. Ночь я почти не спала, так, в самолете часок. Была вялая и бледная.

Мы приехали, когда праздник был в разгаре. Дети, батут, новый щенок, визги счастья, море народа.
Мы с друзьями пошли смотреть дом, потом сразу за стол, пока все горячее.

С одной стороны, я была страшно рада видеть друзей, с другой – усталость диктовала свои условия.
Машка, подруга, поставила передо мной тарелку с едой.

Там лежал шашлык, щедро обсыпанный луком – Машка постаралась повкуснее.
И салат с заморскими морепродуктами, которые я не люблю (осьминожки как живые, я не могу их есть).
И кофе. Сладкий кофе, который она мне сделала, зная, что я люблю кофе.

Я обожаю Машку. Она классная подруга и отличная хозяйка, и вообще, я даже готова есть это все, чтоб ее не обидеть, а еще чтоб не ходить и не менять то, что я не люблю, на то, что я люблю, потому что сил у меня нет.
И тут подошел мой муж Миша и забрал тарелку с шашлыком. Вместо нее поставил другую. На которой шашлык без лука, жареный сыр, и мой любимый болгарский перец гриль, и помидорки, и аджапсандали, который я обожаю.
  • Она у меня не любит лук, жирное мясо и морепродукты, – пояснил он Машке. – Овощи гриль обожает, я вон ждал перец...

Потом он отхлебнул мой кофе и говорит:
  • Этот я допью, ты ж сладкий не любишь. Я сейчас новый сделаю тебе...
И ушел. А я сижу и наслаждаюсь заботой, с Машкой болтаю.

Муж приходит с новым кофе, говорит:
  • Видел свеклу, рукколу и сыр есть наверняка. Хочешь я прям в тарелку тебе твой любимый салат сделаю?
А мой любимый салат, как раз, свекла печеная, закопанная в рукколе и мягкий сыр. Ну и бальзамическим соусом заправить.
  • Нет, Миш, я уже наелась, спасибо.
  • Маша мне показала гостевую спальню, на втором этаже третья дверь, там наши вещи, и я тебе уже постелил, – это муж мне говорит, а потом Маше. – Ты на нее особо не рассчитывай: сейчас перекусит и срубит её, после бессонной ночи, пусть поспит часок – и огурцом вернется...

Миша ушел, а Машка смотрит на меня и восклицает:
  • Офигеть, как хорошо он тебя знает.
  • Ну так 17 лет же...

Мимо пробегал Витя, Машин муж. Он шел помыть руки после готовки.
  • Вить, какой мой любимый салат? – тормознула его Машка.
  • Ээээ... В смысле?
  • В прямом. Какой мой любимый салат?
  • Это конкурс какой-то?
  • Можешь ответить?
  • Винегрет.
  • Нет, Вить, винегрет – твой любимый салат, поэтому я его часто делаю. А мой?
  • Огурцы и помидоры? Ты жижицу любишь макать.. – неуверенно предположил Витя. – А, знаю, этот... ну, с брынзой и черри...
  • Ладно, иди, – засмеялась Машка. – Мой руки...

И когда он ушёл, она добавляет:
  • Просто хотела понять, сделал ли он работу над ошибками...
Витя – Машин второй муж. Они вместе всего три года, вон Агатке их – два года.
От первого мужа у Маши сын и хорошие отношения.

Когда Маша и Витя только сошлись, жили вместе буквально месяца два, под Новый год Маша... пропала почти на сутки. Телефон не отвечает, куда делась – не понятно.
Перед этим они с Витей повздорили, из-за ерунды, но все равно...
Витя запаниковал, пошел в овд. Боялся, что заявление о пропаже человека не примут, ибо трое суток не прошли, но приняли, без разговоров.

И там надо было приметы назвать.
А он фотки дал, но, как любой мужик, затруднился описать одежду пропавшей.
И тут подъехал Машин первый муж, и говорит: куртка на меху такая-то, ибо дома пальто и шуба, значит, она зимой в куртке осенней, на машине удобно – не жарко. На ногах – сапоги без каблука, вещи на месте, значит, не собиралась надолго. Шапка такая-то, вероятно, джинсы.... И описал всё.

И Витя чувствовал себя глупо, потому что заявление полицейский в итоге протянул подписать первому мужу, решив, что именно он – настоящий муж, а Витя так... не пришей кобыле хвост...
Машка потом нашлась (обиделась – к маме уехала, никого не предупредив, в кювет съехала, телефон разбила, в общем, своё приключение), но осадочек остался.

С Витей помирилась, первого мужа поблагодарила за помощь, но Витя прямо проиграл в той «схватке на знание жены».
И вот через три года вроде реабилитировался.
Знает, какой салат ее любимый.

Мы с Машкой еще поболтали, и я спать пошла.
В гостевой спальне на тумбочке лежала зарядка для моего телефона.
Миша знал, что я могу забыть, и взял запасную.
«Хорошо, когда рядом человек, который знает тебя лучше тебя самой» – подумала я и заснула.
Спросите у мужа/жены про ваш любимый салат.

Ольга Савельева

Cirre
Здравствуй, Мамочка

Такси шелестело шинами по мокрой от осеннего дождя дороге. Пожилой водитель не торопясь вел машину по знакомым улочкам города и украдкой поглядывал в зеркало заднего вида на пассажиров.
На руках молодая женщина держала ребенка, пяти-шести месяцев, поэтому его несколько насторожил адрес, который назвали клиенты – городской детский дом.

Родители ребенка выглядели счастливой молодой парой: он – высокий, статный военный в форме старшего лейтенанта ВВС, она... Да просто красивая молодая женщина с огромными голубыми глазами и светлыми волосами, рассыпанными по плечам.

  • Паша, цветы! – напомнила она, обращаясь к военному.
  • Помню, Настена, помню, – ответил он ей и попросил водителя: – отец, останови у цветочного магазина.

Военный вышел и, не прячась от ветра, направился в магазин. Водитель проводил его взглядом и спросил:

  • Муж?
  • Муж, – счастливо улыбнулась она, поправляя шапочку на головке ребенка.
  • Ребенок у вас красивый, сами вы тоже, вроде в порядке. Чего ж в детдом-то? – с осуждением в голосе спросил водитель.

Молодая мама не поняла вопроса, а когда до нее дошел его скрытый смысл, глаза ее широко распахнулись, и она смогла только прошептать:

  • Ужас! Вы что подумали?
  • Да я так... Мало ли... В наше время всякое бывает, – потом уже по-доброму взглянув на нее, спросил: – Так чего ж в детдом-то?
  • Я там росла. Семь лет, потом меня удочерили. А муж мой – Павел, четыре года воспитывался там же.
  • У Галины Ивановны? – водитель широко улыбнулся, – вот оно что! И вы, значит, с поезда, сразу к ней? Вот это молодцы!
  • А вы ее знаете? – женщина с интересом смотрела на него.
  • Да кто ж ее не знает!

Водитель собрался было пуститься в долгий рассказ, но дверь такси открылась, и в салон вплыл роскошный букет роз в руках военного.

  • Настя, смотри какое чудо есть в нашем городе! – военный гордо улыбался.
  • Пашка! – восхитилась Настя, – Ты даже мне такие розы не дарил!
  • Не обижайся, Настя, – оправдывался Павел, – я же говорю – такие розы только в нашем городе! А когда мы были здесь вдвоем крайний раз?
  • Вместе? Вместе – одиннадцать лет назад...

Галина Ивановна сидела за столом в своем кабинете, кутаясь в пуховую шаль. В здании было тепло, но шаль была такая мягкая и пушистая, так ласково облегала плечи, что расставаться с ней не хотелось даже в тепле.

Выдалась свободная минутка: старшие детки – в школе, у младших – тихий час. В детском доме непривычно спокойно, только на кухне позвякивает посуда – готовится обед для детей.

Галина Ивановна перелистывает альбом с фотографиями. Лица. Лица детей, мальчиков и девочек, молодых людей. Воспитанники. И каждого она помнит по имени, и уже взрослых мужчин и женщин называет как тогда, в детстве – Сашенька, Мишутка, Леночка...

А вот – Настя Найденова, нет – теперь уже Бабаян. Добрейшей души человек Армен Саркисович удочерил ее, дай Бог памяти – пятнадцать лет назад...

А вот – Пашка. Где же ты, Пашка? Закончил Суворовское училище, поступил в летное. Вот его фото: курсант – военный летчик, а ведь в детстве мечтал стать ветеринарным врачом, как Алексей Сергеевич. Леша – тоже большой кусок сердца унес, проказник, но не зря, не зря...

Приглушенные шаги по коридору. Кто бы это мог быть? Стук в дверь:

  • Войдите! – О Господи! Огромный, роскошный букет роз! А кто же за ним скрывается?
  • Пашка! Павлик, родной ты мой! – Букет шлепнулся на пол, – Где ж ты так долго пропадал, Паша!
  • Галина Ивановна, ну что вы, Галина Ивановна. Вот же я, здесь. Не писал, ну да не всегда можно было... Я не один. Вот – жена моя. И дочка – Галя...
  • Настя... Настенька! Неужели ты? Да возьми дочку, Павлик! Дай мы с Настенькой обнимемся.

Когда страсти улеглись и сердца забились ровней, гости сняли верхнюю одежду, спящего ребенка уложили на диванчик, а сами уселись вокруг стола.

  • Как же вы, ребята, сохранили свои чувства? Так долго в разлуке... Армен Саркисович рассказывал мне о вас, он очень тепло о тебе отзывался, Паша.
  • Я Насте слово дал, Галина Ивановна. А я слово свое – держу!
  • Когда-то я это уже слышала, – по-доброму рассмеялась Галина Ивановна. – Настенька, а у тебя как все сложилось?
  • Счастливо, Галина Ивановна! – По лицу Насти было видно, что она не лукавит. – Закончила медицинский, вместе с Артуром и Ашотом, моими братьями. А вы знаете, что обидеть меня они никому не позволят. Теперь я – педиатр, как папа. А с Пашей мы всегда были рядом, даже когда в разлуке... А вот – наша доченька, Галя – имя даже не обсуждали.
  • Ну, здравствуй, Галюся, – Галина Ивановна склонилась над спящим ребенком, – дай Бог тебе счастья. А дед уже видел внученьку?
  • Пока нет, Галина Ивановна, мы сразу к вам, – виновато улыбнулась Настя.
  • Позвоните ему от меня, предупредите заранее, а то сердце разорвется у Армена и Лусине от неожиданного счастья, – Галина Ивановна повернулась к Павлу и сказала с лукавой улыбкой:
  • Ну, поздоровайся с Мамочкой, она уже давно на тебя смотрит.

Павел повернулся на стуле и замер. На полу, в метре от Пашки, не отрываясь глядела на него трехшерстная кошка. У Пашки защемило в груди, как тогда, в детстве, в заброшенном доме, где он впервые встретил ее.

Наконец кошка медленно мигнула обоими глазами, поднялась и направилась к нему. Вспрыгнула на колени, поднялась на задние лапки и положила передние на погон старшего лейтенанта, а мордочкой терлась о Пашкино лицо, мурлыча не переставая.

  • Мама, Мамочка, – Пашка гладил ее по мягкой шерстке, зарываясь лицом в пушистую шубку. – Я тебя никогда не забывал, – шептал он ей на ушко, – если бы не ты...
  • Половину детей она вынянчила, – рассказывала Галина Ивановна, – все ее помнят. Когда год назад случилась у нее онкология – весь детдом стоял под окнами клиники Алексея Сергеевича, пока он ее оперировал. Все обошлось, слава Богу...

На диване заворочалась и захныкала маленькая Галя. Кошка, извинительно муркнув, спрыгнула с колен Пашки и взобралась на диван. Ласково мурлыча, она прилегла рядом, и девочка затихла.

  • Скоро мы с ней – на пенсию, – вздохнула Галина Ивановна. – Пора. Армен своего Брата давно отправил отдыхать. Теперь нежится дома у теплой батареи. Вот и нам с Мамочкой пора.
  • Братик, – улыбнулась Настя, – как я по нему скучаю!

До вечера пробыли Настя и Павел в детском доме, пообедали вместе с ребятами. Пацаны окружили Павла, требовали рассказать о службе, о полетах. Почти все решили стать летчиками.

  • Это нелегко, братишки, – учил их Павел, – но, если поставили цель – держитесь ее. Да разве обязательно – летчиками? Людьми станьте, такими, чтобы Галина Ивановна с гордостью говорила – это мои ребята!

А кошка Мама ласково смотрела на Пашку, щурила зеленые глаза и согласно мурлыкала.

Ушли вечером, пообещав Галине Ивановне и ребятам зайти до отъезда. И впредь заходить, будучи в городе.

  • Слово даю! – сказал Пашка.

Галина Ивановна и Настя засмеялись, а кошка Мамочка смотрела на Пашку и провожала его взглядом, как провожала многих ребят и девочек, которых успокаивала ночами, не давая пролиться светлым детским слезам...
из инета

Cirre
Лавка начинала работать после обеда. Хозяйка открывала тяжёлую дверь большим ключом, распахивала ставни и входила в помещение, где смешались запахи куркумы, бадьяна, мускатного ореха, розмарина...
Подходила к полочкам, переставляла стеклянные банки, наполняла опустевшие, переписывала названия и ценники, упаковывала пряности в бумажные мешочки и перевязывала алыми ленточками. За упакованными пряностями должны прийти сегодня. Надо, чтобы покупатели не теряли время, ожидая её. Лучше всё сделать заранее.

Час времени она тратила на то, чтобы каждый день её витрина выглядела по-другому. Не так-то легко в крошечной лавке заниматься дизайном и интерьером. Но ей удавалось.

Включила компьютер. Так, сейчас посмотрим, кто запланирован у неё на сегодня? Немного, всего четыре человека.

14.00 – женщина, которой будут нужны шалфей, любисток и майоран.

15.00 – женщина, которой будут нужны сарептская горчица, кервель испанский и черемша.

16.00 – женщина, которой будут нужны тархун, лаванда и лимонная полынь.

17.00 – мужчина, которому ничего не нужно, но он зайдёт сюда за кайенским перцем, имбирём и кардамоном.

А потом она выключит компьютер, сделает себе грушевый лимонад с шалфеем, и запланирует покупателей на следующий день. Как обычно, на после обеда.

Набросила на плечи шёлковую шаль, расписанную золотистыми цветами, и уселась у окна ждать звонок серебряного колокольчика над входной дверью.

Женщина на 14.00 никуда не спешила. Медленно двигалась по лавке, долго читала аннотации к пряностям. Потом попросила кофе и получила крепкий напиток из фарфоровой турки. Что ей купить, она не знала. Но бумажные пакетики с алыми ленточками ей понравились. И стеклянные баночки тоже. Представила, как на своей белой кухне она расставит пряности в банках из цветного стекла. Улыбнулась и попросила шалфей, любисток и майоран.

Она понятия не имела, куда они добавляются, и какие блюда можно ими приправлять. Но пахло хорошо и названия были красивыми.

Женщина на 15.00 влетела, как вихрь. Она двигалась быстро, говорила громко, размахивала руками так, что банки с полок были готовы упасть и разлететься вдребезги. У неё закончилась сарептская горчица. А она непременно должна быть в доме. В дом приходят гости. Они едят мясо. Они требуют горчицу. Выбирала банку побольше. Не станет же она раз в неделю бегать в эту лавку! Ну и ещё давайте мне испанский кервель. Он тоже хорошо подходит к мясу. И черемши положите, я её замариную. В самый раз к мясу.

Женщина на 15.00 кофе пить не стала. Спешила. Убежала.

А вот женщина на 16.00 сначала подумала, что в лавку зашла по ошибке. Ей точно сюда не надо. Она давно ничего не готовит. Не любит, да и такой необходимости нет. Разве что сушеной лаванды прикупить. Запах хороший. Пусть мешочек повисит в её шкафу. Тархун и лимонная полынь? Надо же, как интересно! А давайте-ка я попробую приготовить напиток! Что-то вроде лимонада. Как думаете, получится? Я давно ничего не готовила. Кроме чая, разумеется.

В 17.00 в лавке было пусто. Хозяйка сняла с полки толстый фолиант в истёртом кожаном переплёте, и углубилась в чтение. Она не любила ждать, хотя и понимала, что всякое ожидание никогда не бывает напрасным.

Мужчина хоть и опоздал, но пришёл. У него адрес лавки пряностей был обозначен как компьютерный магазин. Чертыхнулся и развернулся, чтобы уходить. Настроение и так никуда не годится. Взгляд зацепился за банку с надписью «имбирь». Вспомнил, что вчера бросил в свой чай последний кусочек из холодильника. Вернулся. Попросил завернуть. Получил три бумажных пакета с алыми ленточками. Имбирь – к чаю. Кардамон – к кофе. А кайенский перец должен быть в доме у каждого мужчины. Особенно, когда мужчина живёт один.

Ну вот, сегодня опять всё получилось. Все зашли, все удачно купили свои пряности, никто не возражал и не спорил. Хозяйка лавки довольно улыбнулась и пошла закрывать большим ключом тяжелую дверь лавки.

Женщина на 14.00 машинально открыла пакетик с любистком. Запах напомнил ей детство в бабушкином посёлке. Там были вкусные сладкие черешни и яблоки «белый налив». И соседский мальчик дарил ей самых красивых бабочек, держа за трепетные крылышки. И они их отпускали вместе и следили, как бабочки улетают вдаль...

Женщина на 15.00 мариновала черемшу. По новому рецепту. Она знает несколько разных способов мариновки черемши. Но этот, на её взгляд, самый вкусный. Черемша хорошо подходит к утиному мясу. А утиное мясо любил её бывший муж.

Женщина на 16.00 сочинила вкусный лимонад, с тархуном и полынью. И угостила соседа из квартиры напротив. А сосед угостил её домашним апельсиновым мармеладом, который замечательно получался у его взрослой дочки.

Мужчина на 17.00 пил кофе с кардамоном и листал планшет. Потом поднялся и добавил чуть-чуть кайенского перца. И вкус обострился, и кровь быстрее побежала по жилам.

Никто из них не знал, что хозяйка лавки в каждый пакетик, вперемешку с пряностями, каждому положила чайную ложку удачи, щепотку счастья, напёрсток везения и радости на кончике ножа. Людям ведь, в сущности, не так много ингредиентов нужно для своих жизней.

Завтра она закажет порцию новых людей в лавку пряностей. И переставит банки. Чтобы нужные бросались в глаза сразу, от самой двери. И сварит крепкий кофе в фарфоровой турке. Завтра точно кто-то попросит кофе. И заварит чай с мятой. Он очень хорошо освежает уставших людей.

А через некоторое время она запустит программу в своём компьютере и увидит то, что любит видеть больше всего на свете.

Женщина на 14.00 поедет в свой посёлок детства. И туда же приедет выросший соседский мальчик. И обратно они уедут вдвоём.

Женщина на 15.00 помирится с бывшим мужем. Просто однажды снимет трубку и позовёт его на утку с маринованной черемшой.

Женщина на 16.00 откроет маленькое кафе, где будут разные вкусности, но особенно все полюбят экзотический по вкусу лимонад и апельсиновый мармелад. И от клиентов не будет отбоя. Но на один день она кафе всё-таки закроет. И выйдет замуж за соседа из квартиры напротив.

Кайенский перец сыграет злую шутку с мужчиной на 17.00. Ему придётся вызывать скорую помощь. Медсестра быстро приведёт в норму его артериальное давление. На следующий день, после смены, заедет проверить, всё ли в порядке. А через день он сам поедет к ней. Потому что у него всё будет слишком в порядке. И он поспешит ей об этом сообщить.

А вы давно были в лавке пряностей? Идите. Только постарайтесь не перепутать время, вам назначенное...

Автор: Зоя Казанжи

Рассказы для души

Cirre
За что выкинули Проню?

Машина подъехала к мусорке. На бетонную площадку полетела большая серая тряпка. Дворник, ворча, пошёл её убрать, но тряпка оказалась живой и уползла за контейнеры. Заглянув в пространство между железной стенкой и баками, мужчина увидел большого серого кота...
Долгожданное, любимое всеми лето подошло к концу. Его венец – август, выдавшийся в том году на редкость прохладным и дождливым, отсчитывал свои последние дни.

Ранним утром в один из городских дворов заехала дорогая иномарка. Дворник, убирая опадающую раньше обычного, мокрую от ночного дождя листву, сразу обратил на неё внимание. Эта машина была ему незнакома, ни у кого из здешних жителей не было такого шикарного автомобиля.

За тонированными стеклами салон не просматривался. Наверное, приехали к кому-то из жильцов, подумал Михалыч, но он ошибся.

Машина, постояв с минуту, проехала дальше, к мусорным контейнерам, и остановилась. Пассажирская дверь приоткрылась, и на бетонную площадку полетела большая серая тряпка.

Ну что за люди, даже в контейнер бросить не соизволят, убирай тут за ними, с досадой подумал дворник и поспешил туда, чтобы убрать неловко выброшенный мусор. Машина тем временем тронулась и проехала мимо ворчащего Михалыча на выезд.

Дворник спешил зря. Серая тряпка оказалась живой и уползла за контейнеры. Заглянув в пространство между железной стенкой и баками, мужчина увидел большого серого кота. Он сидел, скорчившись от страха и дрожал.

  • Да что же это такое? Чем наш двор злым людям так приглянулся? То совсем маленького щенка кто-то подкинул, то двух котят. Хорошо хоть их добрые люди забрали. Теперь взрослого кота выкинули. Кому такой громила нужен, точно бомжевать здесь будет. Ну выходи, не бойся.

Кот даже не поднял головы, а спрятал её под себя ещё глубже.

  • Выходи давай оттуда, а то скоро мусоровоз приедет, зашибут тебя контейнерами...

Кот по-прежнему не реагировал, застыв, как статуя, в неудобной, но безопасной с его точки зрения позе страуса.

Расстроенный Михалыч ушел. Работа у него ответственная, вся на виду. Нужно закончить уборку и идти в соседний двор.

  • Ну, что за люди... – ворчал пожилой мужчина.

Так большой серый кот почти британской породы оказался в чужом дворе, в один момент лишившись крова над головой и всего того, что имеют домашние питомцы в отличие от уличных бродяг.

Когда приехал мусоровоз, кот в панике выскочил из своего укрытия и бросился во двор. Не найдя другого убежища, бедняга, так внезапно ставший бездомным, забился в траву под большой скамьёй и затаился там, погрузившись в свои горькие думы.

В голове кота всё перевернулось. Размышляя о произошедшем, он никак не мог понять, почему оказался здесь и что теперь делать.

В глубине его души теплилась надежда: за ним вернутся и заберут обратно. Уж лучше жить в том доме, чем здесь. Значит, нужно сидеть в этом дворе и ждать, а иначе они приедут и не найдут меня, решил растерянный кот...

Галина Ивановна, выдав дочь Ольгу замуж, осталась одна в квартире на втором этаже обычной пятиэтажки. Оля жила с мужем в этом же городе и часто навещала её.

Они были не просто родными – матерью и дочерью, но и самыми большими друзьями. Между ними не было секретов, недомолвок и скрытых обид, как частенько бывает даже среди самых близких людей.

Жильцы, заметившие вскоре чистого, спокойного кота, думали, что он хозяйский и просто выходит во двор погулять. Так думала и Галина Ивановна. Женщина буквально любовалась, глядя на крупного серого красавца.

Когда вокруг никого не было, кот для лучшего обзора и в целях безопасности залезал на скамью, на которой с наступлением осени уже никто не сидел.

Люди проходили мимо, спеша по своим делам, и мало кто обращал внимание на угрюмого обитателя скамьи.

Там он и ночевал, потому, что податься ему было совсем некуда. Отходить далеко в поисках убежища было и вовсе опасно, ведь в любое время за ним должны были вернуться хозяева – так думал кот.

С едой дела обстояли и вовсе туго. Во дворе, благодаря добросовестному дворнику, ничего не валялось.

Поддерживать существование можно было только тем, что найдешь на мусорке, но тут у кота были серьезные конкуренты – вороны. Упитанные, уверенные в себе птицы с крепкими клювами прилетали стаей и всегда были здесь первыми.

Роясь в мусоре, они не забывали зорко смотреть по сторонам. Попробуй сунься, и тогда не помогут ни зубы, ни когти, заклюют. Этих хитрых дружных птиц боялись даже собаки, изредка забредавшие к контейнерам, а уж слабевший с каждым днем кот и подавно.

После нескольких недель бездомной жизни кот, имевший ранее приличный вид, так преобразился, что всем стало понятно, что он бездомный. Родители, опасаясь, что уличный кот болен или может исцарапать и покусать, строго-настрого запрещали детям подходить к нему.

К неудовольствию противников, выступающих против присутствия бродячих животных в жилом дворе, некоторые жильцы потихоньку подкармливали голодающего кота. Среди них была и Галина Ивановна.

Так кот и жил на дворовой скамье. Осень полностью вступила в свои права и принялась обильно поливать землю нудными затяжными дождями, постепенно окрашивая всё вокруг в серый цвет.

Настроение кота полностью соответствовало погоде. Он совсем упал духом, поняв, что за ним никто уже не вернется...

Выслушав рассказ дворника, на выброшенного кота обратила внимание неравнодушная девушка Светлана. Она не раз находила ответственных хозяев четвероногим уличным беспризорникам.

Обойдя жильцов, Света попыталась пристроить выброшенного под зиму кота, но тщетно. Люди по разным причинам боялись взять с улицы бродягу, выкинутого хозяевами по неизвестным причинам, и никакие уговоры не помогали.

Посоветовавшись с близкими, не решилась на этот шаг и Галина Ивановна, опасаясь, что не справится со взрослым котом.

Ей было искренне жаль скитальца, но решиться на такой ответственный поступок женщина не могла. Она и не подозревала, что по вечерам кот, переборов страхи, залезал на пожарную лестницу рядом с её балконом и перебирался в прикрепленную к нему цветочницу.

Оттуда он подолгу смотрел в кухонное окно, вдыхая вкусные запахи, улавливая исходящее домашнее тепло, которого лишился, и именно его ему сейчас так его не хватало. Погрустив, кот возвращался на свою скамейку.

Прошло два месяца бездомной жизни. По ночам стало холодно, и мокрый, отчаявшийся кот, смирившись со своей участью, так и сидел на скамейке.

На ноябрьские праздники к Галине Ивановне приехали с ночёвкой дочь с мужем Евгением. Она готовилась к их приезду и целый день хлопотала на кухне. Приготовила жаркое, салаты, напекла пирогов и накрыла стол. За угощением и разговорами просидели до позднего вечера.

  • Опять дождь пошел, а под утро снег обещали...

Галина Ивановна поставила чашку с чаем на стол, отодвинула занавеску и тихонечко ойкнула, прижав руки к груди. Прямо на неё смотрел испуганный серый кот.

Секунда, и он, метнувшись назад, чуть было не свалился вниз с мокрого скользкого ограждения.

  • Что с тобой, мама? Чего ты так испугалась?
  • Оля, на балконе был кот, который всегда сидит на скамье. Он тоже испугался. А вдруг он упал...
  • А как он туда попал?

Они вышли на балкон и увидели кота, сгорбившегося на скамье. Он даже не смотрел в их сторону, а распушив мокрую шерсть, старался сохранить маленькие остатки тепла, полученного на балконе из открытой форточки.

  • Я понял. Он по пожарной лестнице залез, – определил Евгений.
  • Какой смелый. Надо будет его угостить.

Постояв на влажном холодном воздухе, все замерзли и решили согреться, поставив на плиту чайник. Галина Ивановна, задумавшись, сидела за столом. Дочь налила всем чая.

  • Мама, я тебе кусочек торта положила, с розочкой, как ты любишь. Пей чай, пока горячий.

Мать отдернула занавеску и со слезами на глазах смотрела в окно.

  • Нет, как хотите, а я так больше не могу.

Она взяла кусочек жареного мяса и пошла в прихожую.

  • Я сейчас приду, – решительно сказала Галина Ивановна, надевая старенький плащ.

Кот не сопротивлялся в её руках, а от волнения и удивления, граничащего с испугом, вновь превратился в серую тряпку с безвольно болтающимися лапами. Женщина, прижав к себе мокрого холодного бродягу, принесла его домой.

Никто и никогда не спрашивал Галину Ивановну, почему она так поступила. Не спрашивали потому, что она единственная из многочисленных жильцов двора поступила правильно, по-человечески.

Намерзшийся кот целую неделю спал под горячей батареей. Даже вкусная еда была для него не так важна, как это благодатное домашнее тепло. Новая хозяйка назвала кота Проней, а за его солидность и порядочность добавила еще и отчество Прокопьевич.

Кот, вопреки опасениям, оказался настоящим интеллигентом и вел себя очень культурно. Если на свете есть идеальный кот, то это Проня Прокопьевич собственной персоной. Покладистый культурный кот стал полноправным членом семьи и всеобщим любимцем.

Иногда хозяйка в шутку спрашивает своего кота:

  • Проня Прокопьевич, за какие же такие преступления Вы были выброшены из дома и жили на скамейке?!

Кот, скитавшийся несколько месяцев, молчит. Ему не дана человеческая речь, но если бы он ею и обладал, то вряд ли смог бы ответить, потому, что и сам этого не знает.

Проня живет в доме доброй заботливой Галины Ивановны почти два года. Он сыт, обласкан и доволен жизнью. Только до сих пор, услышав чью-то речь на повышенных тонах, не в силах перебороть страх из прошлой домашней жизни, большой сильный кот прижимается к полу и ползет прятаться.

Все, кто знают большого серого кота, теряются в догадках. За что выкинули идеального кота Проню?

Автор НАТАЛИЯ С.
Рассказы для души

свет лана
Про Проню прямо, как про моего кота. Тоже почти британец, к нам случайно попал уже взрослым. Не знаю, откуда взялся, но как-то шла домой и возле ворот увидела серого красивого породистого кота. Открыла калитку, пригласила его зайти. Зашёл да так и остался у нас жить.
Ветеринар потом сказал, что он хоть сильно похож на британца, но не чистокровный. Да нам всё равно было, мы же не породу выбирали.
Спокойный по характеру был, не шкодничал. Пару лет у нас прожил, членом семьи был.

Cirre
Трогательная старушка в беретике набекрень покупала молоко «36 копеек». Отсчитывала кассиру шестьдесят рублей – жалкое перо на шапчонке, негодующе подрагивало от ужасающей инфляции.
Стоявший следом Петров подумал с нахлынувшей жалостью: «А дома поди плачет, поминает молочко по тридцать шесть коп...» – и, в каком-то порыве подался от кассы назад в торговый зал.
– Постойте. – нагнал он петлявшую по торговому центру старушку. – Это вам.
Вручил пакет и, стушевавшись, с подступившим комом, быстро пошел прочь.
«Сделав добро, забудь. – билось в благородном мозгу Петрова. – Как это верно! Как правиль...»
– Бонба! – раздалось истошное, словно кого резали по живому. Народ организованно кинулся эвакуироваться: визжа, сталкиваясь и набивая шишки...

– Это не бомба. – разочаровали бдительную старуху в службе безопасности. – Это ананас. А вы, гражданин Петров, предупредили бы старого человека, что ей суете на ровном месте.
– Ахти! – всплеснула шкрабками бабка. – Это я сослепу на ананас согрешила?!...
«Ты, кажись, и под себя согрешила...» – беззлобно подумал добряк Петров, улавливая характерный запашок испуга.
Покидая службу безопасности, идейный распространитель даровых ананасов поводил ноющими плечами, – охрана изрядно его помяла, когда брала. Печалиться некогда, предстояло еще сделать покупки.
Он выбирал добрый табачок в лавке, когда за спиной раздалось:
– Сынок, ты почто мне ананас всучил, ась?
Старуха.
– Подарок, бабушка. – милостиво пояснил Петров. – Кушайте ананас с молоком, и понизьте бдительность, не то отстегнете подковы при виде какой-нибудь маракуйи. Прощайте.
– Стой! – потребовала та и что булавки, воткнула подозрительные глазенки. – Нас снимала скрытая камера? Плюс сто пятьсот? Сам себе режиссер?
– Нет. – от души рассмеялся Петров. – Думаю, пенсия у вас маленькая, вот я вам и... От сердца, одним словом.
Положительно, на забавную старушку нельзя было сердиться. Насвистывая, Петров в отличном настроении отправился в обувные ряды.

Он так и сяк примерял глянувшиеся кеды, как вдруг...
– Я тебя узнала.
– О, господи! – схватился за сердце Петров. Увлеченный, он не знал, что старуха наблюдает за ним с соседней кушетки, осуждающе болтая калошами.
– Ты кандидат в депутаты от района. Голос мой покупаешь, ага! – ущучила бабка пройдошливого политика.
– Вы обознались. – рассердился Петров. – Хавайте ананас смело, ваш пришепетывающий дискант остается вам. Отдадите кому хотите, дай бог несчастному терпения...
И чертыхаясь, отправился за брюками.

Покидая примерочную, Петров уперся в старуху.
– Не ты позапрошлым годом дизельным Крузаком меня сбил? – погрозила та крючковатым пальцем. – Совесть заела, давитель старух и морали? Харю наел, что запаску!
– Об тебя Камаз расколется, бабка! – замахнулся штанами Петров и убежал в кинотеатр, пересидеть этот внезапный геморрой.

– Ты черный риэлтор. – безапелляционно заявили ему на выходе.
Три часа эпопеи «Аватар» не сломили генератор инсинуаций и гипотез. По старухе несомненно плакало РЕН ТВ...
– К квартире подбираешься?! – воскликнула она.
– Свою тебе завещаю, только отстань... – задушевно попросил Петров и скрылся в отдел женского белья и затаился у вешалок с волнующими предметами дамского гардероба.
«Сюда не сунется. – решил он, беря в руки хитросплетение веревочек с биркой «трусы». – Отгремели её любовные баталии, остались воспоминания с начесом...».

– Да ты извращенец! – ахнула бабка, жадно разглядывая исподнее бок о бок с Петровым. – Глаз на старуху положил?!
Взбешенный, Петров кинулся прочь, позабыв про трусики в руке. Сработала сигнализация...

– Подписка о невыезде. – равнодушно констатировал полицейский в отделении, куда доставили невольного трусокрада. Веревочное белье оказалось эксклюзивным и чертовски дорогим.
Уважающий даже сигналы светофора, не то что уголовный кодекс, Петров покидал отделение совершенно оглушенный и раздавленный. «Савва блядь Ананасов. Меценат хуев!...» – страшно корил он себя.
Проклятая старуха ждала на улице... Ананас не давал несчастной дышать.

– Три года общего режима. – равнодушно констатировал судья. Петров пошатнулся, а перебинтованная, подгипсованная усилиями психанувшего подсудимого до средней степени тяжести, старушка благосклонно выслушала приговор.
Когда Петров покидал узилище по УДО, на улице его ждали...

А. Болдырев


Cirre
С улыбкой до ушей маленький дракон Стёпка вылетел из дворца. Сделал мeртвyю пeтлю, крyтoe пикe и радостно взвизгнул. Сегодня он впервые пoxитит принцecсу! Сам! Хотя старый дракон Шаурмен и был против, по причине того, что Стёпка — легкомысленный бaлбec, драконий совет всё же решил рискнуть и доверить ему это ответственное дело.
Стёпка бодро махал переливчатыми сине-зелеными крыльями, голова его моталась то вправо, то влево. Дракоше хотелось охватить взглядом как можно больше пространства. Под ним проплывали горы, реки и лесные массивы, деревеньки и города...

«Как я узнаю нужную принцессу? — Задумался он. — Скорее всего, моя принцесса должна быть какой-то необычной!»

Зря Стёпка улетел в свои размышления, ибо за этим делом не заметил, как врезался в портал, ведущий из сказочного мира в мир реальных современных людей.

— Привет с большого бoдyнa! — прохрипела Нинок, выкатываясь на балкон. Вчера неплохо посидели с подругами, голова нещадно болела. Нинок знала: если выпить с утра чашку горячего кофе, да под cигaрeткy — дела пойдут лучше.

Она лениво оглядела двор. Бабульки уже сидят по лавкам. Протяжно скрипит качеля на детской площадке. И никто ведь ее до сих пор не смазал, нервы крепкие у всех что-ли?.. Нинок отхлебнула кофе и подняла глаза. Ceрдцe рeзкo yxнуло, по ощущениям, в левую пятку. Прямо на нее летел не то вертолет, не то.... Дракон?!

Стёпка запереживал, увидев незнакомые архитектурные сооружения. Чуть не налетел пару раз на электропровода. Но настроение его быстро поднялось, потому что он увидел... Ее! Свою принцессу. Она стояла с дымящимcя предметом в руках, а на черной майке белела огромная надпись «princess».

Он знал это слово, оно выведено на дверях спален yкрaдeнныx дeвyшек. Princess 1, princess 2, 3, 15....

А эта дымящаяся палочка в руках — наверняка она специально ее демонстрирует, как знак: увидь меня! Укрaди мeня!

Стёпка подлетел, схватил ее лапищей и забросил на спину, чуть было не yрoнив. Принцесса была в тeлe, больше центнера точно. Изо всех сил хлопая крыльями он направился с дико мaтeрящeйся девушкой в драконье царство.

На охране сегодня стоял сам дракон Шаурмен. Увидев Стёпку с добычей, он прикрыл крылом глаза. «Чeртoв идиoт», — подумалось ему. На юном похитителе восседала здоровая лoxмaтaя жeнщинa с гoлыми нoгaми, в рacтянyтoй футболке. Один домашний тапок слетел, второй ещё болтался на крупной ступне. В носу торчал пирcинг, а брови почему-то отсутствовали.

— Где ты нашел это чудо? Откуда взял, туда и верни! — сердито сказал Шаурмен. — Я эту мадам в принцессочный заповедник не пущу.

— Но это принцесса, она даже подписанная! Ошибки быть не может! — оправдывался дракончик, похитивший Нинэль.

А она под шумок подошла к массивной двери и отодвинула щеколду. Уж очень было интересно, что там, на охраняемой территории? Драконы, увлечённые спором, не заметили, как Нинок пропала за дверью принцессочного заповедника.

Ей открылась шикарная картина. То, что она сначала приняла за сакуру, было деревьями, на которых росли розовые маршмэллоу. Милые принцессочки в воздушных зефирных платьях черпали какао из шоколадной реки, и трусили маршмэллоу с веток прямо в свои кружки.

«Интересно, а мне выдадут такую зефирную форму?»- подумалось Нине. Хотелось тоже быть утонченной красавишной. И чтобы эти зазнайки-принцесски перестали морщить носы, проходя мимо нее.

Нинок удивлялась грядкам с тортами, кустам с растущими на них желейными конфетами. Особенно порадовал фонтанчик с клубничным киселем — она обожала этот напиток.

Пройдя вглубь сада, Нинок увидела беседку. Внутри находился столик с подносами, а на подносах... Горячая! Ароматная! Свежая шаурма! Мммм.... Ее наверное крутил дракон с забавным именем Шаурмен. Нина не удержалась, взяла одну, и жадно впилась зубами в сочный пахучий свёрток...

— Нина, не надо. Отпусти, мне больно, Нина! Ты прокусила мне плечо, дyрнaя!

Нинок проснулась от поскуливaний мужа. Распахнув глаза, обнаружила, что крепко держит зубами Васино плечо. Нехотя девушка разомкнула челюсти.

— Иди и поешь, бога ради! На диeтax ты превращаешься в зверя)), — нервно бyбнил Вася. — Люблю тебя всю, каждую твою жиринoчку люблю!

— Ты прав, мой хороший. Зааай, мне такой сон приснился! А приготовишь мне сегодня шаурму?..

Автор: Марина Умиротворенная


свет лана
Такой милый рассказ))
Аудиокнига, читает приятный мужской голос.
Как котик нашел своего человека


Cirre
- Ну чего вы на меня уставились? Ничего плохого я не делала, всего лишь кота к ветеринару везла. И я не виновата, что этот ваш проклятый лифт застрял!
Котика я дома держу, красавца-пушистика. Мишей его зовут, Мишенькой. До того он у меня ласковый, до того преданный! Он мне дороже всех мужиков на свете... тем более, что другие мужики от меня шарахаются как чёрт от ладана. Живём с ним душа в душу.

Но сейчас подрос мой Миша, созрел и пакостить по мелочи начал. Гормоны заиграли, сами понимаете. Что делать? Скрепя сердце, записалась к ветврачу на стерилизацию. Настал день нам ехать. С утра Мишеньку помыла, вкусненько накормила. Посадила котеньку в переноску, заперла дверь и пошла к лифту.

Лифт спустился сверху, в нём мужик какой-то с зонтиком. Поехали мы с девятого этажа вниз – мужик с зонтиком, я с котом. Переноску к груди прижала, еду, в дырочку на солнышко своё заглядываю.

Всё было хорошо, и вдруг – трах-бах! Где-то посреди пути лифт заклинивает. Встали между этажами и ни туда, ни сюда. Авария какая-то. И стоим, то есть висим в кабине все трое – я, кот и мужик с зонтиком. Влипли.

Мужик-попутчик сообразительный оказался. Нажал аварийную кнопку, потом позвонил в диспетчерскую. Там попросили набраться терпения. Сказали, механик скоро с обеда прибежит, поломку исправит и нас выпустит.

Деваться некуда, стоим в лифте, ждём. Мужик на меня посматривает, а я на переноску с котом. Кот от скуки внутри зевает, а мужику его не видно. Наверное, он думал, у меня просто коробка какая-то.

  • Встряли мы, мой сладкий, – говорю я Мишеньке. – Придётся подождать, Мишутка. Только лужу пустить не вздумай! Лифт маленький, знаешь, как вонять будет?

Мужик слегка поперхнулся и на меня шары выпучил.

  • Вы не волнуйтесь, – говорит. – Потерплю как-нибудь.

Дома я всё время с Мишей разговариваю и вроде как привыкла, что он мне будто отвечает. Он же у меня равноправный член семьи! И репликам соседа даже как-то значения не придаю. Миша у меня головой повертел, лёг на другой бок и хвостом обвился.

  • Что, Мишенька, невесел? – говорю. – Боишься замкнутых пространств? Не бойся, дурачок, твоя мамочка с тобой. Хочешь моими пальчиками поиграть? Только за грудь меня не цапни.

Мужик с зонтиком снова шары вытаращил, смотрит подозрительно на мою грудь. И кот из ящика жёлтым глазом на меня в щёлочку поглядывает.

  • Ну, чего вытаращился, мой утютюнчик? – говорю я. – Будто в первый раз меня увидел. А кто мне вчера все колготки изодрал и под платье лез? Скажешь, тоже не ты, Миша?

Мужик с зонтиком смотрит на меня ещё подозрительней и говорит:

  • Извините, женщина, мы с вами знакомы? Откуда вы знаете, как меня звать?

Не расслышала я, чего он там бурчит. До чужих мужиков мне вообще дела нет. Стою и в дырочку на котю своего любуюсь.

  • Скоро, скоро всё образуется, мой хулиган, – говорю. – Держи хвост пистолетом. Придём домой, я тебя курочкой накормлю, под бочок себе положу – и обнимемся крепко-крепко.

Мужик с зонтиком уже не скрывает своего интереса. Приосанился, телефон достал, ладошкой прикрылся и говорит в сторону:

  • Алло, Саня? Это Мишка позвонил. Слушай, я тут в лифте с одной девушкой застрял... то есть, с женщиной... или с девушкой, которая скоро станет женщиной... в общем, неважно. Похоже, планы меняются. Ты меня сегодня не жди, братан.

Стоим дальше. Тишина. Лифт не работает, никто к нам не идёт.

  • Не отчаивайся, Мишенька, – говорю. – Операция будет совсем простенькая. Усыпим тебя, тётенька врач возьмёт ножницы – чик-чик и в дамках! Проснёшься совсем другим человеком.

Тут мужик с зонтиком лыбу погасил и смотреть начал уже как-то нервно. А мой кот чужого человека чует, насторожился, уши прижал.

  • Спокуха, мой дорогой, – говорю. – Подумаешь, сделаем тебя евреем... или евреям другое что-то отрезают, я уже подзабыла? Главное, чтоб ножницы были не тупые.

Во взгляде у мужика отразилась лёгкая паника. Он прижался в угол и попытался загородиться зонтиком. А котик мой наоборот утихомирился, лапы развалил и брюхо себе вылизывает.

  • Умница, Мишенька, – говорю. – Видишь, какой славный мальчик. Наслаждайся своими бубенчиками, пока они есть. А отрежут – тоже ерунда. Зачем они тебе?
  • Да знаете, иногда нужны! – не выдержал мужчина. – Девушка, если мы в одном лифте сидим – это ещё не повод...

А я забылась, мне уже кажется, что это Мишенька мне из клетки отвечает.

  • Ага, нужны! Простыни пачкать и за унитаз гадить? Отрежут твои бомбошки по самый корень – и поделом тебе!

Дрожащими руками мужик достаёт телефон, набирает номер.

  • Саня, это снова я. Планы опять меняются! Срочно вызови мне спасателей или ментов, я в одном лифте с маньячкой!

Миша мой в коробке не любит крик. Завозился, шерсть дыбом взъерошил, задёргался, когти выпустил.

  • Миша, поздняк дёргаться, – говорю. – Моё слово твёрдое. Зря я с врачом договаривалась, что ли? И не зырь на меня как митрополит на проститутку. Иначе прямо здесь яйца оборву, безо всякого наркоза.

Пришёл с обеда механик, отпирает лифт – а в подъезде нас уже встречают полиция и санитары.

  • Смотри-ка, Миша, врачи уже тут! – говорю я. – Теперь что, только в присутствии полиции кастрируют?

В общем, мужик Миша брык! – и в аут ушёл вместе с зонтиком. Его нашатырём откачивали, а мне сержанты чуть наручники не надели. Вам-то смешно, а я чуть к ветеринару не опоздала.

Дмитрий Спиридонов

Cirre
«АЛЛО, БАБУШКА...»
  • Аллo. Привет, ба, это Caша! У нас пpoблема! Мама толстeeт!
  • Здpaвствуй, милeнький. А как ты это пoнял?
  • У неё живoт уже как apбуз!
  • Сepьёзнo?!
  • Дa! Она же арбyз в августе с кocтoчками eла...
  • И чтo?!
  • Как чтo, ба!!! Прopoс. – грустно ответил мальчик.
  • Милый, а мaма с папoй с тобой ещё не гoвopили?
  • О чём? Они мнoго о чём со мнoй говoрят. Вчера, например, папа pacсказывал – почему рок-гитаристы лoмают на сцeне свои гитары.
  • И зачeм?
  • Грycтно им, ба. Они вoкалистами быть xoтели.
  • Ну, у тебя и папа... Ты смoтри, всё знает.
  • Мама хотела что-то рассказать, но сказала «рано»!
  • Ну pано, так рано...
  • Ба, все-таки, что мы будем дeлать с мaмoй?!
  • А что с ней делать?! Если eй так нравится...
  • Её папа такую же бpoсит!
  • Почeму?!
  • Мужчины – народ ветреный! Увидит xyдyю...
  • Сашенька, а ты же не такoй?
  • Ба, я супep не такoй!
  • А дeд наш?!
  • Деда стapенький. Кому он, кpoме тебя, нужен.
  • Ты меня веселишь, Саша! – бабyшка paccмеялась.
  • Люблю твой смex, ба!
  • Мой ты хороший! Так ты в папе своём не увepен?
  • Уверен, кpнечно... Я в худых тётях не увepен.
  • Почeму?
  • Бабушка, ты таких простых вещей не понимаешь! Они худые пoчeму?
  • Пoчeму, милый?
  • Потому что они чего-то нeдoполучают. Еды, coлнечных лучeй, чужux пaп.
  • Ах, вот оно чтo?!
  • Ну, а я что тебе говорю! Xoдят по улице злые такие, и как папа какoй-нибудь завaлялся – они тут как тyт!
  • И чacтo твой папа на улице вaляeтся? – взвoлновано утoчнила бaбyшка.
  • Ба, ну это образное выpaжение. Он в квартире валяется!
  • Давно это «валяние» началось?
  • В смысле – живёт. Бабушка, что мы с мамой-то делать будем?!
  • Хм... Давай подумаем. Если эти «дамы» что-то нeдoпoлyчaют, то мама твoя...
  • Она всё получaeт! Папа вокруг неё на цыпочках бeгaeт: xoчешь то, xoчешь сё. Вчepa вон ящик клубники кyпил!
  • Значит, она – добpaя?!
  • Она – супердобрая! Добpee самого добpoго добряка!
  • Тогда нeчeго переживать, милый... Ты к нeй сегодня пoдoйди и тихонько скажи, что бaбyшка попросила рaccказать одномy милому мaльчику, что у неё там за apбyз.
  • А если не рaccкажeт?
  • Toгда бабyшка расскажeт и про арбузы, и про семечки, и про пecтики с тычинкaми, и про Госуслуги.

Алекcaндр Бeccoнов.

*

Шоколадный король

  • Алло, бабушка, это Саша! Я теперь шоколадный король! А папа – предприниматель! У нас дома завод! Папа на все наши семейные накопления купил какао-бобы!
В трубке послышался звук кашля.

  • Что он сделал? Я аж чаем подавилась. Привет, милый!
  • Он маме так и сказал: «Сейчас или никогда! Самое время для перемен! На зарплату не купить яхту! Надо брать жизнь в свои руки!»
  • Яхту... Он трезвый был?
  • Конечно! Он в ютубе лекцию купил за пятьсот рублей. Несколько дней прыгал по квартире и кричал, что мы перестанем бегать, как белки в колесе жизни!
  • И Соня перестанет?
  • Ага. Она ещё ходить не может, а тоже согласилась с папой не бегать, как белка в колесе жизни.
  • Так. А почему он купил какао-бобы?
  • Ба, мы теперь шоколатье!
  • Кто?
  • Мы шоколад делаем. Варим его, потом выливаем в разные формочки.
  • Ого, ничего себе!
  • Вся квартира теперь липкая! Я шоколад в фольгу заворачиваю. Мама этикетки клеит и пишет: «Помогите нам. Купите шоколад!», а я сердечки рисую.
  • Интересно, наверное?
  • Поначалу да. Но сейчас его столько... Все столы, шкафы и полки забиты. Папа пытается продать на Авито. Но почему-то наш шоколад «Радость для языка и нёба» не берут.
  • Ох, уж этот папа...
  • Мама тоже на него ругается. Говорит, денег на обычные продукты нет, детей кормить нечем!
  • А он?
  • Говорит, что можно есть шоколад.
  • И?
  • Едим потихоньку... Но я его уже ненавижу!
  • Папу?
  • Нет! Шоколад! Папа говорит, что сложности на пути к предпринимательству – это нормально! Хлеб за брюхом не ходит.
  • Какой папа у тебя де... ловой. У меня нет слов. Ты голодный?
  • Немного.
  • Ох... Скажи папе, что мы с дедом одолжим денег до папиной зарплаты.
  • Спасибо, бабушка, но папа сказал, что мы денег не возьмём ни у кого! Бизнес-успех надо выстрадать.
  • Я бы на месте мамы твоей... Ладно, Саша, расскажи, пожалуйста, что такое Авито.

*


  • Алло, ба, привет! Прикинь мы продали всю первую партию шоколада!
  • Ура! Как я рада! Ты поел?
  • Конечно! Мама с папой накупили продуктов. Папа хочет оборудование немецкое покупать для какао-бобов!
  • Ох. Заставь дурака Богу молиться...
  • Чего?
  • Дай-ка лучше трубочку маме, милый...

(с) Александр Бессонов

Cirre
Работа с населением

Филипп Петрович выносил мусорные пакеты на улицу, когда его подозвал раскрасневшийся от усталости мужчина в костюме и с большим портфелем, из которого торчали уголки бумаг.

— Слышь, дядь, приёмная Пантелеева здесь? — взглядом указал он на большую дверь современного офисного здания.
— Добрый день, всё верно, приёмная тут, — вежливо ответил Петрович и пошёл к мусорным бакам.

— Слава богу, а то навигатор меня по всем торговым центрам в округе протащил! Вы бы хоть указатели какие прикрутили или вывеску, — вытер лоб мужчина и потянулся за сигаретой. — Огниво есть? — спросил он через минуту у возвратившегося уборщика.

Тот молча достал зажигалку и протянул мужчине, который, издав громкий отвратительный звук носом, харкнул в клумбу.

— А чё, он бабки всем даёт? — чуть понизив голос, спросил тип.

— Бабки?

— Ну да. Говорят же, что к нему если с какой проблемой прийти, он поможет. Денег-то хоть задницей жуй, не обеднеет. У меня знакомый один от него полтора ляма получил на свой бизнес.

— Ну да, помогает, если дело достойное или беда какая, — меняя пакеты в уличной урне, ответил Петрович.

— Хех, вот причуды у этих богачей, — затянулся с мечтательной улыбкой краснолицый дядька. — Я бы хрен кому копейку дал. Путь сами крутятся как могут. Хотя, может, там с налогами какие махинации, — задумчиво произнёс он, сделав ещё одну затяжку.

Пропустив это мимо ушей, Петрович спросил:

— А вам на что деньги?

— На общественно важное, — ушёл от ответа мужчина.

— Это хорошо, что на общественно важное. Он это дело любит.

— А ты-то откуда знаешь, чего он любит? — смерил оценивающим взглядом тип уборщика.

Петрович игнорировал выдаваемую ему униформу и был одет в свою старую потрёпанную кожаную куртку, растянутый свитер и длинные вельветовые брюки, заправленные в кроссовки. Огромная бейсболка с прямым козырьком почти закрывала брови. Одежда была чистой, но безвкусной, а от самого Петровича сильно несло растворимым кофе и дешёвым одеколоном.

— Ну... Я тут ещё при его отце работал.

— И что, тебя во все дела посвящают? Хотя да, у нас же дворник — главный на любом предприятии, — злобно оскалился мужчина, а затем бросил окурок. Тот ударился об урну и, рассыпав по земле красные искры, срикошетил в траву. — Ладно, не кисни, а то какой-то вон мрачный стоишь. У меня социальная столовая будет неподалеку. Выпускные, корпоративы, свадьбы на самый худой кошелек... Так что приходи потом, как зарплату получишь. Ну а формат развлечения выбирай тот, какой больше душе угоден. Поминки у нас тоже будут бюджетные. — Закончив свою короткую презентацию, дядька криво улыбнулся и начал подниматься по ступенькам, громко обивая ботинки от грязи.

Петрович дошёл до своей кладовки и, взяв метлу с совком, принялся подметать лестницу.

— Хватит меня постоянно дёргать! Я тебе уже сказала, что куплю планшет и самокат только после того, как мы получим деньги! Так что не ной там и веди себя как договаривались, — раздался откуда-то из-за угла раздражённый женский голос.

Петрович продолжал подметать, когда в нескольких метрах от него появился источник шума. Дворник украдкой взглянул на маму, тащившую за собой упитанного и весьма капризного сына. Оба были бедно одеты, и Петрович на секунду подумал, что ослышался насчёт планшета и самоката.

— Соцпомощь здесь? — не здороваясь, обратилась женщина к дворнику.

— Здесь приемная господина Пантелеева.

— Помощь бедным, погорельцам, безработным тут оказывают? — голос женщины становился все более раздражённым.

— Да, здесь, но сейчас там занято, а в час будет обед, — мужчина говорил, продолжая громко шуршать метлой по каменным ступеням.

— Мам, ма-а-а-ам, ты задолбала, я бургер хочу! И отдай мне телефон, — противно заныл мальчишка, но мать грозно шикнула на него, затем достала из кармана свой телефон и посмотрела время.

Филипп Петрович в марках смартфонов, как и в их стоимости, не разбирался, зато заметил свежий маникюр и несколько золотых колец размером с колёсные гайки.

Поймав его взгляд, женщина суетливо стянула кольца и опустила их в карман.

— Чего вылупился? Мы — малообеспеченные жертвы домашнего насилия! — с гордостью заявила она.

— Соболезную, — искренне ответил Петрович, взглянув на пацана, которого явно насильно кормят фастфудом и мало обеспечивают воспитанием.

— Себя пожалей, гопник протухший, — бросила напоследок мамаша и, ещё раз шикнув на сына, чтобы тот наконец замолчал, потащила его ко входу.

Закончив подметать, Филипп Петрович принялся оттирать двери и стёкла на фасаде, а заодно поливать цветы в вазонах.

Тут к нему бесшумно подкралась пара милых на вид старичков.

— Извините, уважаемый, не подскажете? — осторожно, словно боясь потревожить, обратилась к Филиппу женщина.

— Дува! Гвомте говови! — прочавкал что-то громко, но совершенно непонятно дед, повернувшись к своей жене.

— Да, что вас интересует? — положив пульверизатор на землю, спросил Петрович.

— Не хотелось бы вас отвлекать, просто мы ищем офис нашего местного мецената, Памилеева.

— Мамемеева, а не Мамемеева, бестолоть гвупая! — продолжал мычать мужчина на жену, агрессивно при этом размахивая руками.

— Пантелеева, — вежливо поправил их обоих Петрович. — А что у вас за дело к нему?

— Да вот супругу недавно почти все зубы выбили за длинный язык. А в клинике такой счёт выставили, что хоть квартиру разменивай.

— Нафнена ты ему фаскавываефь? Это ве убовщик сваный! Какая ве ты...

Мужчину прорвало минуты на две, а его жена и Петрович молча стояли и слушали, как тот поливает обоих невнятной, но наверняка весьма красноречивой грязью. Правда, слова не вызывали никакой обиды, наоборот, мужчина выглядел смешно и немного нелепо, словно актёр какого-то юмористического представления, а в глазах женщины Петрович видел пусть и слабое, но удовлетворение от того, что она почти не понимает, что там её муж пытается проорать.

— В общем, вот, пришли просить помощи, — тяжело выдохнула она, когда муж заткнулся.

— Второй этаж и направо, — подсказал Петрович.

Мужчина и женщина одарили уборщика совершенно разными взглядами и прошли внутрь здания.

В течение часа Филипп Петрович проинструктировал ещё несколько человек, как пройти в офис бизнесмена за помощью и поддержкой. В день Пантелеев выделял на подобные встречи не более двух часов, а после обеда обычно занимался бизнесом, личными делами и проблемами, а не общественными. Поэтому как только приём заканчивался, то и к дворнику обращалось всё меньше народу.

Последним сегодня был какой-то парнишка в инвалидной коляске. Таких Филипп Петрович видел часто на приёме к бизнесмену. Правда, этому парню нужен был не Пантелеев, а сам Филипп Петрович. Молодого человека подкатила ко входу мама, и тот протянул уборщику напечатанное на белом листе приглашение на благотворительный творческий вечер.

— Сбор средств в помощь бездомным животным, — прочитал вслух Петрович.

— Приходите, у нас с друзьями музыкальная группа, где я клавишник. Будет концерт, а ещё выступление местных поэтов, напитки и еда, — рассказал коротко парень. — Жертвовать не обязательно, главное — привлечь как можно больше народу. Будут также животные из приютов, которые ищут хозяев.

Даже не взглянув на здание, мама с сыном направились дальше, раздавая листовки всем прохожим на своем пути.

Петрович закончил с уличными работами, убрал инструмент и присел на лавку.

— На вот, хлебни чайку, — послышалось сбоку.

Петрович благодарно кивнул и принял картонный стакан с клубившимся над ним па́ром от человека в дорогом костюме.

— Ну, что скажешь, Филипп Петрович? Кому помогать будем? Народу сегодня, слава богу, немного, но у всех просьбы важные, а главное — лица такие искренние, — делился своими впечатлениями человек, присевший рядом с уборщиком.

— Да что тут сказать, Аркадий Евгеньевич, помочь хочется всем. Но я бы это сделал не так, как они просят.

— А ну, рассказывай.

— Ну вот, например, женщина с беззубым мужем. Я бы ей путевку подарил в длительное путешествие. Море, горы, новые города. Желательно на пару месяцев, а лучше на полгода. Чтобы муж в себя пришёл, сидя один дома. А то он её вообще не уважает, да и остальных тоже. Пусть подумает.

— Так-так, интересно. А мама с сыном?

— Жертвы домашнего насилия? Ну, сыну можно подарить абонемент на занятия по боксу или рукопашной борьбе. Научится сопротивляться этому самому насилию, в форму придет, воспитание получит нормальное. Глядишь, и успехов каких добьётся, вытащит бедную семью из заявленной нищеты.

— Ага. А по поводу социального ресторатора что думаешь?

— Хороший проект. Думаю, что деньги могут только всё испортить. Начнёт ещё дорогую посуду закупать, дизайнерскую мебель для интерьера, а там и ценник вырастет. Какой уж тут общественно значимый результат в итоге может получиться? Да и персонал, боюсь, от него быстро начнёт убегать. Больно уж резко он чувствует классовую разницу. Предлагаю направить ему для начала приглашение на работу в один из ваших ресторанов. Пусть потрудится годик на кухне или в зале, а как прочувствует на себе все прелести этой работы, так можно уже и начисления какие-то делать небольшие. Ну а если не согласен, то пусть сам крутится.

— Вот как, — усмехнулся мужчина, выслушав дворника. — Ну а денег-то кому давать?

Филипп Петрович протянул начальнику пригласительный флаер на творческий вечер.

— Будет время, сходите сюда. Думаю, вполне достойный проект. Я сам собираюсь посетить и оставить, сколько смогу.

— Да ты, Петрович, настоящий меценат.

— Да ну-у-у, какое там. По сравнению с вами, Аркадий Евгеньевич, я турист, которому не жалко пары копеек для музыканта в переходе.

— В офис точно не хочешь пойти работать? Я бы тебе должность дал директора по работе с общественностью. Кабинет достойный — с панорамными окнами, секретаршей и теннисным столом.

— Спасибо, Аркадий Евгеньевич, но мне кажется, что работать с населением лучше в неформальной обстановке. Так они более искренне и наглядно презентуют свои проекты, а заодно и личные качества. Намного быстрее все становится понятно, чем когда перебираешь бумажки и слушаешь заготовленные речи, находясь в кабинете. К тому же мне нравится наводить порядок. Приятно работать руками.

— Актёр ты, Петрович, — усмехнулся мужчина.

— Актёры к вам приходят, а я всего лишь зеркало, перед которым они репетируют.

— Да уж, ты прав. Ну, может, хоть вывеску повесим? А то люди, приходя ко мне, сразу жалуются на её отсутствие.

— Знаете, для тех, кому действительно нужна помощь, такие мелочи покажутся несущественным препятствием. Если человека в первую очередь волнует отсутствие вывески на вашем здании и он спешит на это пожаловаться, то можно сразу задуматься: а что для него действительно важно в этой жизни?

Александр Райн


Cirre
Настоящее волшебство

Настойчивый стук в дверь заставил открыть глаза Степана Федоровича – волшебника высшей категории по Северо-Западному округу. Недовольно крякнув, он поднялся с дивана, натянул на себя майку-алкоголичку с жирным пятном на пузе и, сунув ноги в тапочки в виде двух мышей, пошаркал ко входной двери.
– Кто?

– Волшнадзор, открывайте.

– Этих ещё не хватало, – цокнул языком волшебник, но всё же повернул защелку замка.

На пороге оказались двое. Мужчина лет сорока, одетый в безупречный классический костюм синего цвета, в начищенных до зеркального блеска туфлях и папкой подмышкой. Рядом с ним стояла женщина, она выглядела помоложе – лет тридцать пять, не больше. На ней было строгое серое платье, волосы были собраны в какой-то шар, торчащий на макушке, а на нос были надвинуты огромные очки. Ни дать ни взять, училка химии и бросивший пить трудовик, которого выдернули со свадьбы.

– Ну? – выдавил из себя Степан Федорович.

– Так, секундочку, – произнесла училка и, развернув перед собой какой-то сложенный вдвое лист, пробежала по нему глазами, будто выискивая фамилию ученика, который следующим пойдет к доске, – Ага... Бурский Степан Федорович, верно?

– Ну? – повторил волшебник и показательно зевнул.

– Меня зовут Светлана, это Ярослав. Мы из Волшнадзора, – она протянула Бурскому удостоверение, на которое тот, впрочем, даже не взглянул, – показатели эффективности вашей работы падают на протяжении последних двух лет, Степан Федорович. Мы вынуждены провести проверку. Разрешите?

Светлана шагнула к двери так уверенно, будто собиралась пройти сквозь хозяина квартиры, совсем его не заметив.

– А этот немой что ли? – кивнул Бурский на второго гостя и почесал свой живот здоровенной пятерней.

– Я попросил бы вас... – оживился трудовик.

– Так попроси.

Неловкую паузу разрядила Светлана. Она решительно распахнула приоткрытую дверь и строго взглянула на волшебника.

– Степан Федорович, давайте не будем устраивать конфликты на ровном месте. Разрешите нам осмотреть ваш инвентарь, проверить кое-какую информацию, задать несколько вопросов и мы уйдем. Хорошо?

– Я бы предпочел, чтобы вы начали в обратном порядке, но ладно, – махнул рукой Бурский, – заходите, раз пришли.

Он развернулся и направился внутрь квартиры, на ходу почесывая то бок, то подбородок, то затылок. Представители Волшнадзора не заставили себя ждать, проследовав вслед за ним.

Пройдя на кухню, Бурский развалился на широком стуле и еще раз зевнул. В этот раз с ужасающим звуком.

– Степан Федорович, как я уже говорила, показатели эффективности вашей работы падают на протяжении нескольких лет. В чем причина такого положе... Боже, это что? Это ваш котёл для зелий? – Её и так большие глаза от удивления распахнулись еще шире. – Почему он в таком ужасном состоянии? И что там сейчас варится?

– Пельмени. Будете? – равнодушно предложил Бурский и сунул мизинец в рот, пытаясь выковырять что-то, застрявшее между зубов.

– Это ужасно, – выдохнула Светлана, – это просто ужасно... Разве так можно, Степан Федорович? Вам оказана честь, вы работаете в одном из самых престижных отделов нашего Министерства – в отделе любовных вероятностей. Вы должны соединять сердца несчастных людей, делать их счастливыми, любящими, любимыми... А вы что? Вместо того, чтобы варить зелья, вы варите в котле пельмени? Вы понимаете, что мир, весь наш мир потому только и существует, что ещё жива в нем любовь? Исчезни она и всё рухнет, всё накроется... я даже не знаю чем, но точно ничем хорошим.

– Ну? – кивнул Бурский, разглядывая кусочек пережеванного мяса, который ему все же удалось вытащить из зубного плена.

– Покажите вашу лицензию на осуществление волшебства, пожалуйста, – наконец-то вступил в беседу Ярослав.

– На столе.

– Где?

– Ну вот же, – Бурский смахнул со стола прямо на пол кучку кожуры от апельсинов, и под ними тут же обнаружилась промасленная бумажка с несколькими чайными следами от кружки.

– Как же так можно, Степан Федорович? – теперь уже у трудовика глаза полезли на лоб, – это же документ! Люди бьются за право обладания этой лицензией, а вы на ней апельсины чистите и непонятно что еще делаете.

– Это просто... У меня слов нет, – всплеснула руками Светлана, – я одного не понимаю. По нашим данным к вам уже четыре раза приходили наши сотрудники из Волшнадзора. Неужели они всего этого не видели? Как так вышло, что ни один из них не отобрал у вас лицензию? Вы предлагали им взятки или что?

Бурский лишь равнодушно пожал плечами, принявшись ковыряться в ухе тем же мизинцем, который только что героически спас застрявший в зубах кусочек пищи. Двое молча наблюдали за волшебником, периодически переглядываясь. Наконец, Светлана решила сменить тактику. Присев на стул, она заговорила примирительным тоном:

– Степан Федорович, ну нельзя же так. Ну не может ответственный за любовь волшебник быть... вот таким. Ну вы же понимаете, что это неправильно, некрасиво, не по-нашему.

Бурский, наконец, отвлекся от мизинца и поднял тяжелый взгляд на Светлану.

– А как по-нашему, Светик? Как? Это вы ходите со своими папочками по волшебникам и учите их жизни, а я здесь живу и вижу, к чему приводит всё это волшебство. Вон, соседи мои – десять лет назад я их соединил. Жили счастливо, детей нарожали и что? Сократили его на работе, денег стало не хватать, тут любовь и закончилась. Ей некомфортно, детям не хватает, он пить начал. Слышу, что и руку иногда поднимает. Где она, эта ваша любовь? Думаете, что я недоработал? А вот и нет. Образцовое заклятье было. Только любовь эта ненастоящая, искусственная, понимаете? В Министерстве галочку поставили и всё. А как там дальше, жива эта любовь или нет – это их уже не интересует. Или в соседнем доме парочка живёт. Жила. Долго я их водил кругами, чтобы встретились. Сработал идеально. Увиделись, влюбились, поженились. А потом он другую любовь встретил – уже настоящую. Бросил свою жену и ушёл. И что, кто виноват? Я? Нет, я все по учебнику делал. Он? Тоже нет, потому как у естественной любви силенок-то побольше, чем у всего нашего Министерства. Вот и получается, что никто не виноват, а на одного несчастного человека в мире стало больше. А может, и не на одного. Кто знает, может, у той, к кому он ушел, тоже кто-то был. И знаете, сколько таких историй я вам рассказать могу? Любовь – это и есть волшебство, самое настоящее, а вы в него лезете своими ручонками. Всё вам мало, всё у вас галочки да графики на уме. Да плевать я хотел на всё это ваше Министерство, весь этот ваш Волшнадзор и на все эти ваши бумажки с папочками тоже.

Бурский замолчал и, поднявшись со стула, выключил газ под котлом с пельменями. Переложив их в глубокую тарелку, он достал из холодильника банку сметаны, разложил всё на столе и снова плюхнулся на стул, принявшись аппетитно поедать своё незатейливое блюдо. Молчавшие всё это время сотрудники Волшнадзора, наконец, пришли в себя.

– Почему тогда вы просто не сдадите лицензию? – спросил Ярослав, – если вам не нравится ваша работа, пусть ее делает кто-нибудь другой.

– Который и дальше будет плодить эту искусственную любовь? Нет уж, я насмотрелся, хватит. Пусть будет меньше, да лучше. Пусть не сто человек влюбится, а всего двое, но это будет настоящая любовь, на всю жизнь, а не вот эта подделка... Так что лучше я посижу на этом месте, меньше зла людям принесу, чем какой-нибудь новенький дурачок. Будете пельмени? Еще раз спрашиваю.

Светлана и Ярослав снова переглянулись. Им нужно было принимать решение и они знали, каким оно будет. Осталось лишь выбрать, кто его озвучит. Первой решилась Светлана.

– Бурский Степан Федорович, на основании проведенной проверки, нами, сотрудниками Волшнадзора, принято решение об отзыве вашей лицензии на совершение волшебства. Мы изымаем документ и сообщаем о том, что впредь вы не имеете права пользоваться волшебством ни в каком виде. Об этом будет сообщено в Министерство, после чего вы будете уволены навсегда.

– Ага, давайте, – кивнул Бурский и, не поднимая глаз от тарелки, сунул в рот очередной пельмень.

– Неужели вам совсем плевать на то, что вы перестанете быть волшебником?

– Да идите уже, дайте поесть.

Ярослав двумя пальцами подцепил лежащую на столе лицензию и, не скрывая отвращения, сунул ее в свою папку. После чего, взглянув на Светлану, хотел было уже направиться к двери, но почему-то не смог отвести от нее взгляда. Она стояла перед ним, такая красивая, такая милая... Как он раньше не замечал этого? Да и Светлана тоже не торопилась уходить. Заметив взгляд Ярослава, она засмущалась, её щеки полыхнули огнём, а губы сами собой расплылись в застенчивой улыбке. Этот Ярослав... Какой же он мужественный, какой надёжный...

– Так, пока вы тут не устроили чего-нибудь, лицензию на место положите, при мне напишите бумажку о том, что нарушений не выявлено, а затем уже валите хоть в отель, хоть на край света, – с усмешкой наблюдая за ними, произнес Бурский, окунув прямо в банку со сметаной пельмень на вилке.

– Я напишу, – не отводя влюбленного взгляда от Ярослава, прошептала Светлана.

– Нет, я.

– Ты и так сегодня много писал, давай я.

– Да быстрее же, голубки! Растечетесь сейчас по моей квартире, а мне потом полы мыть.

Когда лицензия вернулась на свое законное место, а протокол был подписан всеми участниками осмотра, двое, взявшись за руки, покинули, наконец, жилище волшебника. Закрыв за ними дверь, Бурский подошел к графику выполненных соединений, приколотый к стене кнопкой и, найдя сегодняшнюю дату, поставил в нужном квадратике галочку.

– Повезло ребятам. А могли ведь и двух мужиков прислать. Фу, блин...

Бурский, волшебник высшей категории по Северо-Западному округу, почесал пузо, широко зевнул и, прошаркав в спальню, снова завалился на диван. Волшебство случается даже тогда, когда волшебники спят. Но только настоящее волшебство.

©ЧеширКо
Рассказы для души

Cirre
Кусок железа
«Куплю ваш автомобиль. Дорого». Аркадий прочитал записку под дворником и усмехнулся.

«Опять эти перекупы», — подумал про себя мужчина и уже собирался поступить с этим листком так же, как поступал с листьями, что ежедневно падали на его машину, — скинуть и забыть. Но сегодня у него было хорошее настроение, и он решил пообщаться с потенциальным владельцем.
С возрастом Аркадий все реже выезжал куда-то, предпочитая рулю пешие прогулки, чтобы погонять кровь по жилам, размять «заржавевшие» суставы, взбодрить дух. Но его старому механическому другу тоже требовалось движение. Чем не повод погонять нефтяную кровь по системе?

— Слушаю, — ответил в трубке заспанный голос.

— Доброе утро. Вы хотели купить мой автомобиль, я готов обсудить это.

— Что за машина? — не поздоровавшись, прозевал в трубку покупатель.

— Не понял, — наигранно возмутился Аркадий. — Вы же сами оставили записку. Или вы не разбираетесь в моделях?

— Разбираемся получше вашего, — голос в трубке не отличался вежливостью. — Такие записки под каждым вторым дворником.

— Под каждым вторым? Я думал, вам нужна именно моя машина...

— Нужна, конечно, нужна ваша. Просто мы подстраховались на тот случай, если вы не согласитесь, рассматривали разные варианты, — оправдывался голос в трубке. — Можем хоть сейчас забрать! Напомните, что у вас за агрегат?

— «Фольксваген» девяносто первого года, — гордо заявил Аркадий.

— Пятьдесят.

— Что пятьдесят? — переспросил Аркадий. — Тридцать с хвостиком, если вы про возраст.

— Пятьдесят тысяч — это максимальная цена.

— Что? Да вы даже не помните мою машину! Она в идеальном состоянии! Краска на месте, работает как часики! Сто тысяч, не меньше.

— Давайте обсудим на месте? — немного подумав, предложил покупатель.

— Приезжайте, я тут.

*


Через час возле машины начались торги покруче, чем на фондовой бирже.

— Ни одного скола, подвеска — как у ортопедического матраса: не едешь — плывешь на волнах удовольствия! А посмотрите под капот — чище, чем в кабинете стоматолога! — перечислял достоинства Аркадий и смотрел на реакцию покупателей.

Их было двое, один старше другого примерно лет на двадцать.

«Отец и сын, — решил Аркадий. — Очередной коммерсант готовит новое поколение».

— Я очень много в нее вложил, — подвел он итог по технической части. — А главное, — Аркадий вытащил из бардачка паспорт, — один владелец.

Старший перекупщик еле сдержался, чтобы не облизнуться. Он показал лишь кончик языка и тут же его прикусил.

— Шестьдесят. Последнее слово, — сказал он, совладав с собой. — Машина старая. Еще пару лет, и она посыплется, словно елка третьего января. Ваши вложения никого не волнуют.

— Для себя берете? — изобразив мучительные сомнения, спросил Аркадий.

— Конечно! Иначе и быть не может!

— Идет, — широко улыбнулся Аркадий и протянул руку.

Отец и сын опешили от такой быстрой перемены настроения, но немедля достали папку с договорами.

— Главное, вы должны знать, — голос Аркадия стал каким-то заговорщическим, словно он собирался поведать некую тайну, — эта машина — мой старый друг. Мы с ней немало повидали на пути. Я вверяю ее вам, отрывая от сердца. Будьте с ней ласковы.

Перекупы посмотрели друг на друга, еле сдерживая смех, а затем согласно кивнули.

Через полчаса автомобиль благополучно перекочевал в гараж новых владельцев для дальнейшей подготовки к перепродаже. Кое-каких косметических работ автомобиль все же требовал, но ничего такого, с чем бы не справилась обычная кисточка. Коммерсанты планировали скрутить пятьдесят процентов с пробега и прикрутить сто процентов к стоимости. Уже на следующий день к ним пришел первый покупатель.

*


Аркадий сидел дома, попивал чай и ждал звонка от вчерашних бизнесменов. Долго ждать не пришлось. Уже в обед знакомый номер высветился на экране.

— Слушайте, ваша машина не заводится! Вы что нам продали?! — кричал в трубку старый коммерсант. — У нас покупатель из-за вас сорвался!

— Там бензин, наверное, кончился, — предположил Аркадий.

— Датчик показывает полный бак!

— Датчик менять надо, он всегда полный бак показывает. Но лучше, действительно, залить полный. Машина капризная и голодная, если ее обижать, она не будет слушаться.

— Что? Не работает датчик? Вы же сказали, что все работает как часы!

— Ну вы же тоже сказали, что берете для себя, а теперь, оказывается, что у вас сорвался покупатель.

Перекупщик не смог ничего возразить. Прислушавшись к совету бывшего хозяина, он купил канистру бензина, а когда машина завелась, съездил на ней на заправку и заправил полный бак.

На следующий день ситуация повторилась.

— Машина снова не заводится! У меня опять сорвался клиент! Я все проверил: никаких проблем, она должна работать, но не работает! — кричал мужчина, срывая голос.

— Там у вас, наверное, пыльно. Да и вы небось в грязном садились в салон, — предположил Аркадий.

— И что? — перекуп не понимал, к чему клонит бывший владелец.

— Протрите салон, проветрите, пропылесосьте, приберитесь как следует. Вот увидите, она заведется!

— Да это же кусок железа!

— Зря вы так, — сказал Аркадий, сбрасывая вызов.

Перекупщик чувствовал, что его держат за идиота. Но, подумав, решил, что подобные методы проще, чем повторные поиски проблем в органах малознакомого, хоть и технически несложного пациента. Сам перекупщик, разумеется, ничего подобного делать не собирался. Для этих манипуляций он использовал юного ученика.

— За машину больше заплатят, если ее хорошенько подготовить. Придать эстетики, добавить лоску, — объяснял он сыну, торжественно вручая старый пылесос. — Давай, чтоб все чисто было.

К вечеру, когда в салоне не было ни соринки, а молодой коммерсант обливался потом и уже задумывался о том, чтобы вернуться в институт, откуда ушел в «большой автомобильный бизнес», машина завелась. Открыв ворота гаража и не глуша мотор, перекупщик предложил приехать новому покупателю, пообещав хороший торг у капота.

Через пятнадцать минут клиент уже был рядом с гаражом. Машина работала ровно, тихо, выхлопы ее были малозаметны глазу и не предвещали ничего плохого. Продавец расслабился. Он и так потратил слишком много времени на этот экземпляр, ему нужно было скорее отбить деньги, чтобы снова вложить их в дело. Но стоило клиенту пересечь порог, как обороты двигателя тут же упали до нуля, а через минуту замолчал и вентилятор, доиграв свою торжественную мелодию ветра.

— Да вы издеваетесь! — сплюнул на пол продавец и наорал на сына за то, что тот недостаточно хорошо убрался.

Отправив очередного клиента восвояси, мужчины вдвоем вылизали салон до блеска, а заодно проверили зажигание, свечи, двигатель, заменили ГРМ и все, что могло повлиять на запуск. Результата не было.

— Внутренности — это хорошо, но тело тоже нужно привести в надлежащий вид, — объяснял по телефону Аркадий. — Помойте кузов как следует. И не забудьте про воск, она это любит.

— Вы мне эти шутки бросьте! Что с машиной? У вас какое-то дистанционное управление запуском, которое я не вижу?

— Не говорите ерунды. Просто у старых машин есть характер. Моя, кстати, Скорпион по знаку зодиака.

— Хватит вашего бреда! У меня по закону пятнадцать дней на возврат автомобиля, если вы умолчали о какой-то важной неисправности! — не сдавался перекупщик.

— Никаких проблем, делайте экспертизу, подавайте в суд, — предложил Аркадий совершенно спокойным голосом.

— Да пошел ты! — послышалось перед тем, как вызов снова был сброшен.

*


Автомойщики собрались всем коллективом, когда к ним на эвакуаторе привезли машину. Это было невероятно странное зрелище. До этого ни одна новенькая машина, даже стоящая целое состояние, не приезжала верхом на чужих колесах, чтобы искупаться — а тут столько чести старенькому бюджетному «немцу».

Мужчина был весьма дотошным, когда принимал работу, и вглядывался в каждый сантиметр. Еще более удивительным было то, что после мойки хозяин сел за руль и уехал самостоятельно. По пути в гараж он еще раз заглянул на заправку и наполнил авто до предела всеми необходимыми жидкостями. Вместе с сыном, который уже потерял всякую веру в «профессию», они осмотрели машину на стоянке и, убедившись, что та в полном порядке, поехали к дому.

— Надеюсь, что это ведро больше не будет проявлять свои капризы, иначе, клянусь богом, я его в чермет сдам! — крикнул в темноту мужчина, закрывая ворота.

На следующий день продавец устроил целые смотрины. Были приглашены несколько человек. Все они были готовы купить машину, которая выглядела весьма презентабельно. С утра она заводилась с пол-оборота, и весь день не было никаких сомнений, что все это скоро закончится. А там пусть новый владелец вытирает сопли этому обнаглевшему агрегату. Мужчина собирался сменить сим-карту и снять другой гараж сразу после торгов.

Суммы были предложены разные, но один ценитель бюджетного раритета назвал цену выше, чем перекупщик планировал изначально. Естественно, остальные были тут же выпровожены вон. В момент подписания договора купли-продажи мужчина попросил еще раз завести двигатель, чтобы прогреть мотор, пока он ставит свою подпись.

Перекупщик сел на водительское сиденье, вытер испарину со лба и повернул ключ. Ничего. Двигатель мирно спал. Тогда он попробовал снова, затем еще. После него за руль сел покупатель и тоже несколько раз повернул ключ, но машина изображала беспробудную кому.

— Так не пойдет, — разрывая на части договор, произнес покупатель и покинул гараж.

— Корыто! Дрянь! Кусок железа! — кричал продавец на старенькую иномарку, а параллельно — на сына. — Это все ты, безрукий, виноват! Постоянно у тебя какие-то проблемы! То масло перельешь, то краску нормально не можешь нанести! Что на этот раз ты сделал не так?!

Сын молчал. Он знал, что отцу нужно спустить пар.

Когда отец выговорился, то набрал Аркадия.

— Алло, не хотите забрать свое ведро? — прокряхтел перекупщик в трубку. — Я больше не могу с ним возиться, сил нет.

— Скоро буду, — коротко ответил Аркадий и сбросил вызов.

Он приехал ближе к вечеру, заставив продавцов лишний раз понервничать.

— Я не знаю, что этой машине нужно! Ее смотрели специалисты, все говорят, что она должна заводиться, но она не заводится. Я сделал все, что вы сказали: залил лучший бензин, натер ее до блеска, я поменял все расходники, но она постоянно подводит меня в самый последний момент! Возвращайте шестьдесят тысяч и катитесь, — процедил сквозь зубы перекупщик.

— Ну да, сейчас, — усмехнулся Аркадий. — Машина-то не новая. Через месяц сыпаться начнет. Предлагаю тридцать пять.

— Чего-о-о?! — глаза у перекупщика полезли на лоб. — Да ты хоть знаешь, сколько я в нее вложил!

— Ваши вложения никого не волнуют, — процитировал Аркадий перекупщику его собственные слова.

— Пап, давай согласимся уже... — начал было сын, но мужчина смерил его строгим взглядом:

— Молчи, щенок! Пятьдесят, и не меньше.

— Всего хорошего, — откланялся Аркадий и направился к выходу из гаража.

— Стой! Ты... — продавец хотел произнести много грязных слов, но понимая, что ему все-таки необходимо вернуть хотя бы часть денег, печально кивнул. — Черт с тобой, давай тридцать пять.

Больше всего на свете ему хотелось узнать, как этот тип собирался завести свой автомобиль. Он ожидал увидеть какую-то хитрость, тайную кнопку, которую, к сожалению, не смог разглядеть ни один мастер.

Аркадий передал деньги, разорвал оба договора купли-продажи и сложил их в карман. Машина все еще числилась на нем.

Он подошел к старому металлическому другу, оглядел его со всех сторон, оценил чистоту и, погладив по рулю, сказал:

— Ну здравствуй, родная, как твои дела? Наслушалась, небось, гадостей про себя? Прости, пожалуйста.

— Видал, с машиной разговаривает! — толкнул отец локтем сына, но тот не поддержал его насмешки.

— Ну что, отвезешь меня домой? Пожалуйста, — нежно попросил Аркадий и повернул ключ.

Стрелка оборотов тут же поползла вверх. У отца с сыном глаза стали больше, чем диски на злосчастном «фольксвагене».

— Я же говорил — капризная, надо быть поласковее, — сказал Аркадий, выезжая из гаража на идеально чистой и заправленной лучшим бензином машине и улыбаясь в приоткрытое окно.

Перекупщики еще долго смотрели вслед уезжающему автомобилю, широко раскрыв рты.

— Знаешь, пап, я, пожалуй, вернусь к учебе, — сказал сын, когда они вместе закрывали гараж.

— Ты что, веришь в ерунду, что машины все чувствуют? — усмехнулся мужчина и грубо потрепал сына по волосам. — Да он же псих!

— Думаю, что ты сам уже давно ничего не чувствуешь. И все вокруг для тебя — сплошной кусок железа, который можно взять и перепродать. Потому и друзей у тебя нет. И мама от тебя ушла.

— Ах ты... — мужчина хотел наговорить сыну много разного, но, подумав, впервые в жизни решил промолчать.

Александр Райн


Cirre
Елена Сергеевна, случайно увидев свою давнюю предавнюю любовь юности, которая в свое время была Любовью Всей Ее Жизни, решила поделиться ощущениями с общественностью.
«Боже мой! – написала она пост, – вот увидела того, по ком сохла всю свою юность. Сколько слез я пролила в подушку из-за него! А теперь, глядя на этого недалекого лысого толстого мужчинку, понимаю – какой я была Дурой!»

Она запостила это и в фейсбук и в инстаграм, и, довольная, занялась своими делами.

Пост прочитал дядя Коля. И огорчился. Когда-то в юности он встречался с Еленой Сергеевной и хорошо помнил, что страсти тогда пылали, и она говорила ему такие вещи, что даже сейчас вспоминать стыдно и приятно.

«А теперь, значит, я недалекий и лысый, – грустно подумал он, глядя в зеркало, и втянул живот, – что я такого ей сказал, когда сегодня встретил на улице? Ведь всего лишь помахал рукой. Да и не такой уж я и лысый – это просто широкий лоб. Между прочим – признак большого ума.»

От огорчения он решил прогуляться в магазин и по дороге встретил одноклассника Васю. Тот как раз остановился и наклонил голову, чтобы прикурить сигарету. Солнце сверкнуло на его обширной лысине капелькой пота.

  • Васька, – окликнул его Коля, – а ты с Ленкой из нашего класса встречался когда-нибудь?
  • Ну, встречался, – буркнул Вася. – на первом курсе. А что?
  • Да ничего, – довольно ответил Коля, у которого резко перестало портиться настроение, – ты ее сегодня видел?
  • Ну?
  • Она тебя на весь фейсбук опозорила, – радостно сообщил ему друг детства, лучась от счастья. – Так и написала – любила его, а теперь он глупый и лысый. Ах да – еще и толстый!

У Василия настроение наоборот покатилось к горизонтали.

  • Сама она толстая, – сказал он. – Сама себя шире. И грудь пятого размера. А была третьего.
  • Второго, – поправил Коля.
  • Это в последнем классе. А после школы была третьего.
  • Повезло тебе, – вздохнул Коля.
  • Постой, – прищурился Вася, – а она так конкретно и написала – Вася-дурак? Или ты выдумываешь?
  • Ну не совсем конкретно. Но лысину твою она очень подробно обозначила. К тому же сказала, что видела тебя сегодня.

Василий еще больше огорчился. Он, действительно, встретился с Ленкой, то есть, с Еленой Сергеевной в школе, когда выслушивал от нее замечания по поводу поведения его младшего сына.

  • Привет, мужики! – к ним подошел Федька из параллельного класса, – чего на солнцепеке стоите? Жарко же!

Он снял с головы блайзер и вытер платком круглую и блестящую, как бильярдный шар, голову. Мужики с интересом уставились на его лысину.

  • Федька, ты же с Ленкой из нашего класса встречался? – осторожно спросили они.
  • Да вот только что! Кран у нее чинил. А что?
  • А раньше, у тебя роман с ней был? – уточнил, воспрянувший духом Василий?
  • Дважды! – гордо сообщил Федор, – в школе и институте. А что?

Одноклассники переглянулись и сочувственно предложили Феде выпить.

Где-то через час, после неоднократно произнесенных утешительны слов и выпитых утешительных бутылок пива, Федор с горечью произнес:

  • А я ведь любил ее! Списывать давал и в кино водил! И это несмотря на то, что сисек у нее вообще тогда не было. А потом она меня бросила!
  • Ну да, я ее тогда у тебя отбил! – подтвердил Коля.
  • Скотина! – вздохнул Федя, – мог себе позволить, ты был выше на голову.
  • А потом ты ее у меня отбил, – напомнил Вася, – когда у нее сиськи выросли, – как я тогда страдал! А я ведь ей апельсины носил, когда она болела.
  • А я ее на концерт БГ водил, знаешь как трудно было билеты достать? – вызверился Федя. – Вот почему женщины такие неблагодарные?
  • Это да. Ты для них все – а они потом тебе – старый ты. И к тому же лысый...

Мужики закурили и грустно задумались, каждый о своем.

А Ленка, которая теперь Елена Сергеевна думала, переворачивая котлеты:

«Ну ведь правда! Такой был мачо! Такая улыбка! А теперь? А ведь я так тебя любила, Брюс Уиллис! Так страдала по тебе. А теперь смотреть просто тошно...»


Cirre
СЛАВКА

Девочку звали Славка. Так звали её все. И мальчишки во дворе, и насмешливые подружки – кокетки. И дедушка, который очень её любил. Любить ему больше было некого. Мама Славки, которая и назвала дочку красивым необычным именем Мирослава, умерла от, казалось бы, обычного гриппа.
Отправилась по скорой в больницу с высокой температурой, а оттуда уже не вернулась. Врачи только руками развели: мол, бывает. Осложнения. Деду, профессору, внучку оставили. Поднял он тогда все свои связи, и осталась Славка жить с дедом. Кто отец девочки, дочь так ему и не призналась, а он не настаивал.

  • Дедушка, а почему я Славка? – Удивлялась она. – А птичка есть такая, шустрая и быстрая, прямо как ты. – Правда? – Правда. А ещё мама тебя как назвала? Мирослава. Слава мира. А ты какая же «слава». Маленькая ещё. Оттого и Славка. Поняла? Про большую и маленькую славу девочка поняла не очень. Объяснение про птичку понравилось ей гораздо больше, и на вопрос дедушки она ответила кивком.

С тех пор ей нравилось думать, что она птичка. Славка закрывала глаза и мысленно пыталась взлететь. Иногда ей это удавалось, и она представляла, как все, кого она знает, остались там, внизу, а она поднимается всё выше и выше. Она не боялась высоты. Бесстрашно лазила с мальчишками по крышам гаражей и обожала колесо обозрения в старом парке.

Дед всегда улыбался, когда на все его предложения покататься на других каруселях, внучка неизменно отвечала: – Нет, деда, давай ещё раз на этой. Летом, когда она закончила второй класс, к ним во двор забежала ватага чужих мальчишек, гнавшаяся за маленьким котёнком. Котёнок от страха заскочил на старую берёзу. Самый старший из чужаков решительно шагнул к дереву, намереваясь достать беглеца, но Славка смело встала перед ним.

  • Идите отсюда! – Звонко сказала она. – Это не ваш двор.
  • Уйди, малявка. – Пригрозил мальчишка. – Хуже будет.
  • Не уйду. – Славка упрямо нахмурила брови. – Животных нельзя обижать. Дедушка говорит, что они создания божьи.
  • У тебя дед, что, поп что ли? – Дедушка – профессор биологии. Он очень умный и добрый.
  • Уйди, девчонка! Мальчишки подошли к своему вожаку и встали за его спиной, насмешливо поглядывая на глупую, маленькую девочку, посмевшую пойти против них.
Славка не отступала. И когда старший поднял руку, намереваясь просто отодвинуть упрямицу со своего пути, из подъезда выскочил соседский мальчишка Алёшка. Оценив ситуацию, он пронзительно свистнул, и откуда ни возьмись во дворе стали появляться остальные пацаны.

Алёшка заслонил собой маленькую хрупкую Славку. Две насупленные со сжатыми кулаками компании стояли друг напротив друга. – Сами уйдёте или помочь? – Хмуро спросил Алёшка. Он был здесь хозяином, и он защищал свой двор, и девчонку в этом дворе.

Чувствуя его законную правоту, чужие мальчишки медленно развернулись и ушли. А Алёшка спросил: – Чего они хотели, Славка? – Котёнок. – Она подняла голову. Мальчишки тоже задрали головы вверх. За время развернувшегося конфликта, кошачий малыш успел забраться уже очень высоко, туда, где переплетались между собой самые тонкие ветки.

Алёшка снова свистнул, теперь уже от удивления. – Ничего б себе. Его оттуда не достать. Очень высоко. – Резюмировал он. – Я попробую. – Рванулась Славка. – Не смей! – Алёшка строго посмотрел на девочку. – Проголодается, слезет сам. Она понуро отошла в сторону. Мальчишки вскоре разбежались по своим делам, а котёнок, голодный и напуганный, заплакал. Сперва тихо, а потом громче и громче. Славка скинула сандалии и рванула вверх, шустрой птахой перепрыгивая с ветки на ветку.

В этот момент она, действительно, напоминала маленькую серую птичку. Когда мальчишки увидели, её среди ветвей, она почти добралась до перепуганного зверька. – Славка, слезь! – Осипшим от волнения голосом крикнул Алёшка. Но девочка уже подхватила котёнка и, прижимая его к груди, принялась так же шустро спускаться с дерева. Держаться одной рукой было неудобно, да ещё котёнок своими острыми коготками цеплялся за Славкину кожу сквозь тонкую ткань футболки.

Оставалось чуть меньше половины пути, когда под маленькой босой ногой треснула обломившаяся ветка. Они так и упали: крепко прижимающая котёнка Славка и он, намертво вцепившийся когтями в её футболку. – Не трогайте! – Строго сказал кто-то. – До приезда скорой нельзя. – Деда, – умоляюще прошептала Славка, увидев на мгновение родные глаза за блестящими стёклами очков – котёнок. Это мой котёнок. Создание. Божье.

За дни, проведённые в больнице, дед постарел ещё больше. Он сутками сидел рядом со Славкой, приезжая домой лишь покормить котёнка, которого не смог оставить на улице после просьбы единственной внучки. – А как Славка? – С надеждой спрашивал его Алёшка в минуты редких встреч. Дед только безнадёжно махал рукой и спешил уйти. Дома он плакал. А котёнок тёрся о его ноги, хрипловато мурлыча.

Однажды Славка всё же пришла в себя. – Деда, а котёнок? Он так обрадовался, что толком и не ответил на её вопрос, забормотал ласково. – Дома, дома ждёт. Что ж ты, птичка, так напугала дедушку? А потом их выписали домой. – Ходить не будет. – С сожалением сказал молодой врач. – Позвоночник повреждён. Операция не поможет.

Появилась в их доме «волшебное» кресло. Дедушка называл его так, потому что пытался избавить себя и Славку от безнадёжности происходящего. Но девочка верила, что когда-то кресло обязательно поможет ей встать. Только вот летать в мечтах она уже не могла. Не очень-то полетаешь вместе с громоздкой конструкцией на колёсиках. – Я больше не птичка славка, дедушка. – Грустно сказала она профессору. – Я просто Славка. – Не всё ещё потеряно, моя девочка. – Отвечал дед, но голос его дрожал.

И только котёнку, которого назвали Принцем Мяусом, было всё равно. Он запрыгивал девочке на колени, ластился и цеплялся за одежду острыми коготками. Когда он гордо расхаживал по подоконнику, держа истинно королевскую осанку, Славка уверяла деда, что Мяус – настоящий заколдованный принц. Дед гладил её по голове и соглашался. А Алёшка в хорошую погоду помогал профессору вывозить Славку на улицу. И тогда они разговаривали.

Славка рассказывала приятелю про непослушного гордого Мяуса, а Алёшка про школу, про мальчишек из своей спортивной секции. – Лёш, – сказала однажды Славка – ты не виноват, что я упала с дерева. Я сама. Алёшка покраснел. Откуда она могла узнать его мысли? С того самого момента, как он увидел Славку на верхушке дерева, ему не давало покоя чувство вины за случившееся с ней. Если бы он сам полез за котёнком в тот день или по-настоящему, не словами, остановил девочку, ничего бы этого не было.
Зато истинная причина происшедшего ничуть не грустил. Подросший кот хищником набрасывался на ноги сидящей в кресле маленькой хозяйки и воображал, что он охотится на страшного зверя. Славка смеялась над его проделками, не обращая внимания на впивающиеся в кожу острые коготки. Наигравшись, Мяус ложился ей на колени и, мурча, перебирал лапками, словно массажируя ничего не чувствующие ноги девочки.

Весной, когда уже старая берёза выпустила весь свой сладкий сок и развернула первые зелёные листья, неожиданно позвонил молодой доктор из той самой больницы, где лечили Славку. – Здравствуйте! – Сказал он профессору. – Мне очень надо с вами поговорить. С того самого момента, как он увидел эту маленькую отважную девочку, бесстрашно бросившуюся на выручку попавшему в беду зверьку, что-то не давало ему покоя. И на конференции, куда он недавно ездил, врач решил рассказать об этом эпизоде коллегам. И надо же было случиться так, что, одновременно с ним, там находился, практикующий в другой стране, но родившийся и выросший в их городе, известный хирург.
Узнав, что случай с девочкой произошёл в его родном городе, он долго изучал историю болезни и рассматривал снимки. – Сколько ей? Девять? Вся жизнь впереди. А знаете, я возьмусь. Мне, конечно, надо осмотреть ребёнка, взять все анализы, сделать новые снимки. Но сразу могу сказать, что крохотный шанс есть. И грех не воспользоваться им. И вот теперь он приезжает. И готов осмотреть Славку. Необходимо лишь согласие профессора. – Если есть хоть малейшая надежда на чудо, я не имею права отказываться. Только, не уверен, что у нас хватит средств, чтобы оплатить услуги такого специалиста. Доктор лишь пожал плечами. Об оплате разговора не шло. Как понял он, его коллега делает это не из-за денег. Из-за чего? Он тоже не знает.
Славке понравился этот задумчивый доктор, который так внимательно осматривал её, расспрашивая, как же она решилась залезть на такую высоту. А когда узнал, что раньше Славка мечтала стать птицей по-настоящему, погладил её по голове. – Я тоже мечтал летать в детстве. – Правда? – Обрадовалась девочка. – Как птица? – Не совсем. Я хотел стать лётчиком. – А почему не стали? Боитесь высоты? – Заинтересовалась Славка. И похвасталась. – Я вот совсем не боюсь. – Да нет, просто так получилось в жизни. – Сказал он и погрустнел.

Славка решила, что она больше ничего не будет спрашивать. Ей отчего-то не хотелось, чтобы он огорчался. – Знаешь, Алёша, – сказала она в тот же день приятелю – если ты очень сильно захочешь стать лётчиком, то обязательно им становись. А не врачом или ещё кем-то. – Это ещё почему? – Удивился Алёшка. – Но, вообще-то, я хотел бы работать спасателем. – Вот и становись спасателем. – Не стала спорить Славка. – Ведь если твоя мечта сбудется, то ты каждый день будешь рад тому, что она сбылась. И не станешь грустить из-за того, что стал ещё кем-то, кем не хотел быть. – Хорошо. – Алёшка почти никогда не спорил со своей маленькой подружкой. – Славка, а тебе не страшно, что тебя будут резать? – Вдруг спросил он. – Нет. – Она мотнула головой так, что волосы рассыпались и упали ей на лицо. – У меня есть дедушка, ты, волшебное кресло, Принц Мяус. И если даже ничего не получится, то я всё равно буду радоваться, потому что это всё у меня есть. А если доктор меня вылечит, то я потеряю только волшебное кресло. Но тогда оно мне уже будет не нужно, понимаешь? Алёшка не совсем понял, но спорить не стал. Славка, хоть и маленькая, иногда говорила такие вещи, над которыми ему приходилось долго думать.

Они сидели в кабинете вдвоём: простоявший шесть часов за операционным столом хирург и старый профессор биологии. Руки деда дрожали от едва сдерживаемого волнения. – Всё позади. Если я прав, Мирослава будет ходить. – Она не любит своё полное имя. – Улыбнулся дедушка. – Мы зовём её Славка. Когда её мама умерла, она сидела нахохлившаяся, в своём сером платьице, кстати, это её любимый цвет, и очень напоминала маленькую птичку – серую садовую славку. Такая же быстрая, неунывающая, всегда в движении... – У вашей внучки очень необычное родимое пятно на спине. – Заметил хирург. – Восклицательный знак? О, да. Дочь ещё говорила, что, не иначе, ангелы отмечают подобными самых нужных и значимых людей на Земле. Видимо, Славка из таких. – Видимо... Давайте я вызову вам такси. Вам обязательно надо поспать. Нам ещё Славку на ноги ставить. Дед ушёл.
Хирург проводил его до машины. Вдохнул свежий весенний воздух. Она верила в сказки. Он мечтал стать лётчиком. Она видела контуры рыцарских замков в очертаниях проплывающих облаков. Жалела голодных птиц. И часто улыбалась. Странная? Но ему нравилась её улыбка. Она не имела ничего общего с пустым кокетливым хихиканьем других девушек. Они познакомились случайно, и уже через пару дней готовы были пожениться, зная лишь имена друг друга. Она прикасалась к родимому пятну на его плече губами и говорила, что так ангелы отмечают самых нужных и любимых людей, чтобы мы их сразу узнали.

И вдруг звонок, оттуда, из-за океана, где гостили у бабушки с дедом родители. Машина сорвалась со скалы. Отец погиб сразу. Мать ещё можно было спасти. Не хватило квалификации врача. Он больше не вернулся сюда. Продажей недвижимости и прочими формальностями занимался юрист. А он упрямо решил делать всё, чтобы менять реальность. Стал хирургом. Говорили, талантливым. И больше никогда не смотрел в небо. Его ценили, им восхищались чужие люди. Его любили дед и бабушка. Ведь им некого было больше любить. А он почти никогда не улыбался. И не хотел или не мог любить сам. Всё время ругал себя за то, что не вернулся и не нашёл ту, для которой стал однажды самым любимым и нужным. И вот маленькая девочка с таким же родимым пятном, как у него самого. Улыбчивая большеглазая Славка. Он в сотый раз перечитывал бумагу из лаборатории с результатами теста... – Ай, Принц Мяус, что ты делаешь? Мне же больно! Профессор стоял и улыбался, глядя, как Славка отдирает от своих колен, выпустившего когти кота. И впервые радовался тому, что ей было больно. Вчера они ходили в парк. Втроём. Он, Славка и её отец.
Хирург легко поднял её из волшебного кресла и на руках занёс в кабинку колеса обозрения. – Ура! Я опять летаю! – Восторженно закричала она, когда кабинка поднялась на самый верх. – Смотрите, смотрите! Вон то облако – вылитый Принц Мяус! Правда же? Славка пошла. Сначала неуверенно, как ходят совсем маленькие дети, потом смелее. – Ты это, давай поосторожней. – Говорил ей Алёшка, шагая рядом, готовый в любой момент протянуть руку.
Он так и пойдёт рядом по жизни, уже не чувствуя себя виноватым, а просто не представляя, как можно жить без этой смелой глазастой фантазёрки. И будет звонить с каждого дежурства, волнуясь, не поцарапал ли вредный старичок Мяус их годовалого сына. И вечерами сидеть за шахматной партией с сильно сдавшим за последнее время профессором. И узнавать, в каком месяце брать отпуск, чтобы они могли поехать к её отцу. У неё красивое звучное имя – Мирослава... И лишь три человека в мире, по-прежнему, зовут её – Славка...

Автор: Йошкин Дом

Cirre
«Вот, пожалуй, и все... – думал кот, стараясь сохранить остатки тепла, свернувшись в клубок. – Сейчас надо уснуть, а просыпаться уже не придется...»

Он так и не оставил свой дом после того, как в нем не стало хозяина. Пока держалось тепло, он проникал в пустой дом через окно с разбитым стеклом. Бродил по комнатам с разбросанными по полу вещами, которые еще хранили запах хозяина.
Потом пришли морозы, и кот перебрался в подвал, где была оборудована «кочегарка» – стояла железная печь с водяным котлом, который обогревал дом, гоняя по трубам горячую воду.

Теперь печь бездействовала, вода из системы отопления слита. Был запас дров, аккуратно сложенный в небольшую поленницу, но топить печь кот не умел.

Небольшую отдушину в подвал хозяин не закрыл. Не успел. Через нее кот и пробирался сюда. Здесь было теплей, чем на улице и в доме, не так сильно задувал ветер.

До глубокой осени кот кормился мышами, но снежный покров скрыл их места обитания. Редко удавалось выследить и поймать мышь, неразумно пробравшуюся в дом или в подвал. Силы кота убывали с каждым днем, наконец, сегодня он решил оставить бесполезную борьбу за жизнь.

Метель не спеша заметала единственный выход из подвала, еще час-другой, и кот будет отрезан от мира навсегда. Но его это не волновало, он уже принял решение.

Коту снился сон... Летний теплый вечер. Хозяин сидит на крыльце дома, единственного жилого дома во всей деревне. Кот присел рядом, и оба, щурясь, смотрят на закатное солнышко. Хорошо. Покойно. Они вдвоем и никого им больше не надо...

Сон прервал шум двигателя. Кот недовольно поднял голову, прислушался. Так и есть – невдалеке через село проходила дорога, по которой изредка проезжали машины, вот и сейчас запоздалый водитель пытался проскочить через бывшее село, надеясь на авось.

Не вышло – машина обиженно взревела, пытаясь вырваться из глубокой, заснеженной колеи, но осознав тщетность своих усилий, успокоилась, заработала тихо, едва слышно.

«Застрял, – понял кот. – Надолго. Что бы сделал хозяин в таком случае? Пошел бы к проезжим, предложил помощь. Привел бы незадачливых путешественников в дом, отогрел бы, напоил горячим чаем...

Но хозяина больше нет, значит, надо идти мне. Как это некстати...»

Он с трудом поднялся, вздрагивая от холода, размял замерзшее тело и полез в отдушину, на улицу, пробивая головой путь сквозь наметенный сугроб.

*


Снежный заряд ударил внезапно. Дворники «Форда» не успевали сметать снег с лобового стекла, видимость – метров десять, не более. А до родного села, где ждут его родители – километров двадцать.

Егор съехал на обочину, включил «аварийку» и достал мобильный телефон. Трубку взял отец:

  • Ты где? – голос спокойный, но Егор знал, что отец волнуется, а уж мать наверняка стоит рядом и прислушивается к каждому слову.
  • У поворота на Ольховку, батя. Десятка два километров еще по грейдеру, но завьюжило. Думаю, через Ольховку срезать, напрямую. Как думаешь, проскочу? Дорога там еще есть?
  • Ездят мужики по той дороге, – чувствовалось, что отец сомневается. – Только Ольховка уже нежилая, последнего жителя еще в сентябре похоронили. Смотри сам, если дорога накатана – проскочишь, а нет – то лучше не торопясь, по грейдеру.
  • Добро, – решил Егор. – Сначала посмотрю.

Он выбрался из машины, прошел несколько метров до поворота. Дорога припорошена снегом, но вполне проезжая. До нежилой Ольховки – километров пять, от нее – столько же до родного Зарубино.

Приняв решение, он вернулся в машину. На всякий случай еще раз позвонил отцу:

  • Батя, еду через Ольховку, скоро буду. Ждите.
  • Не рисковал бы, сынок, – засомневался отец. – Не дай Бог проселок перемело – встанешь.

Он встал на окраине Ольховки, встал крепко и надолго. Полуразвалившихся домов бывшего села за стеной снега не было видно. «Форд», прочно сев на брюхо, напрасно вращал колесами – ни вперед, ни назад.

Егор обошел машину, убедился в бесполезности попыток сдвинуться с места и чертыхнулся, коря себя за самонадеянность. Теперь – только трактором вытягивать, да где ж его взять?

Он принялся, было, названивать отцу, но связи не было – вымершее село находилось в низине, полоски антенны на мобильном не высвечивались.

«Дело – дрянь, придется загорать до утра», – понял Егор и вновь полез в машину. Бензина должно хватить часа на три-четыре работы двигателя, а дальше?

Он сидел, тупо глядя на заметенное снегом лобовое стекло. Сколько прошло времени – час, два? Закончится бензин – придется жечь костер, благо дерева от разрушенных построек вокруг в достатке.

Скоро метель должна закончиться, утром посветлу можно будет пешком дойти до Зарубино, там у бати есть трактор, поможет.

Печка в машине работала исправно, снег, что налипал на стекло, Егор время от времени смахивал дворниками. Что-то мелькнуло за лобовым стеклом. Он не поверил своим глазам, когда увидел сидящего на капоте машины кота.

Смахнув дворниками снег, пригляделся. Да, это был кот. Серый, худой, изможденный холодом, невзгодами и наверняка много дней голодавший – казалось, что от кота остались лишь кости и сухожилия. Он глядел на Егора и беззвучно открывал рот – мяукал, но за шумом двигателя его не было слышно...

*


Железная печь с аппетитом пожирала дрова, взамен отдавая живительное тепло. Егор даже скинул верхнюю одежду. Время от времени подкидывая колотые чурбаки в топку, он с благодарностью посматривал на кота, который, лежа на полке, немигающими глазами смотрел на огонь.

Егор сходил к машине, выбрал из баула с гостинцами рыбные консервы, кружок колбасы, что вез для родителей, и вернулся в подвал. Кот так и лежал на своем месте, глядя на огонь. Понятно было, что «спасательная операция» отняла у кота остатки невеликих сил.

  • Поешь, земляк, – Егор открыл банку со шпротами и поставил ее рядом с котом. Тот повел носом, но от угощения отказался.
  • Ты чего это нос воротишь? Я же вижу, что голодный. Ты, часом, не помирать ли собрался? – догадался Егор. – Зачем же ты тогда пошел ко мне, если не за помощью? Или... Это ты меня спасал? Ну ты даешь! – изумился Егор. – Сам погибай, а человека спасай? Нет, браток, так не пойдет, ты уж, пожалуйста, живи.
  • Не искушай меня, человек, – читалось в глазах кота. – Да, сейчас тепло и есть еда. Но завтра печь остынет, еды не будет и мне вновь придется мучиться, страдая от холода и неудержимых приступов голода...

Уже завтра ты уедешь, как уехали те, кто проводил в последний путь моего хозяина, как те, что проезжали по дороге мимо меня. И те, и другие отводили в сторону глаза, стараясь не замечать меня и скорее забыть. И ты забудешь, лишь только уедешь...

  • Нет, земляк, – будто услышав мысли кота, прошептал Егор. – Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю здесь одного, на верную гибель? Это ведь как ребенка бросить. Хорошего же ты обо мне мнения. Иди ко мне, кот!

Он взял его на руки, присел с ним у открытой дверцы печи и принялся ему рассказывать о своих родителях, которые ждут его, о своей семье, которая волнуется, не дождавшись звонка.

Он гладил кота по костлявому хребту, по головке, почесывал усатые щечки, пока, наконец, не услышал робкое, едва слышное мурчанье.

  • Веришь мне? – Егор взглянул коту в глаза, тот ответил ему, согласно мигнув. – Тогда покушай, а я подкину дров в печку.

Кот, стараясь сдерживать свой аппетит, съел рыбку, небольшой кусочек колбаски и, облегченно вздохнув, вновь улегся на колени Егора.

После полуночи они услышали треск двигателя трактора, затем призывный сигнал клаксона.

  • Батя, – усмехнулся Егор. – Наверняка мать погнала, едва метель улеглась. Побудь немного здесь, я быстро.

Егор дошел до застрявшего «Форда», там уже суетился отец, цепляя трос к работающему МТЗ.

  • Живой? – спросил он, не меняя выражения лица, будто расстались только вчера. – Ну и добре. Садись за баранку, потяну на тросе до места.
  • Подожди, батя. Я не один, – и, увидев удивленный взгляд отца, добавил: – Меня тут кот приютил. Если б не он, мне б тут кисло пришлось...

Едва он вошел в подвал, кот кинулся к нему с радостным мяуканьем. Егор поднял его на руки, засмеялся:

  • Быстро же ты соскучился. Все, друг, прощайся со своим жилищем, поедем на новое место жительства.

Он открыл коту дверь, ведущую в дом, дождался его. Кот вернулся через пару минут, держа в пасти старую рукавицу.

  • Это – твоего хозяина? – догадался Егор. – Правильно, кот, никогда не забывай тех, кто был добр к тебе, с кем ты был счастлив.

Егор поднял его вместе с рукавицей и шагнул в морозную ночь, которая обязательно сменится солнечным утром, а там – не за горами и лето...

Инет
Рассказы для души

Cirre
Вега

— Мам, смотри, какие белоснежные! Давай такого возьмем!
Парнишка лет шестнадцати наклонился над корзинкой, в которой мирно посапывали щенки.
— Это у вас щенки какой породы?- мать заглянула в корзинку.
— Бульки. Бультерьеры. Вот, смотрите- есть документы...
— Нет, нет! Только не это! Пойдем, Дима, посмотрим еще...
Один из щенков поднял голову и с интересом посмотрел, кто там шумит, такой большой и громкий?
Мальчик воскликнул:
  • Нет! Я не хочу других... Мам! Посмотри, какой ромбик у этого малыша на носике, посмотри.
Щенок продолжал разглядывать людей. На его носу в отличие от других, совершенно белых собратьев, и правда, был четко очерченный ромбик из рыжей шерсти. Щенок наклонил голову набок, посмотрел на Диму и тявкнул.
Парнишка задохнулся от восторга, и, умоляюще глядя на мать, стал просить:
— Мам, ну мам... Давай возьмем этого. Ты обещала, ты же сама сказала, что какого я выберу, такого и возьмем...
— Сына, но порода... это бультерьеры...
— Мама, я такого и хочу! Он будет меня защищать, это бойцы, мама...
— Ладно. Но смотри! Никаких боев не устраивать! И не учить его агрессии.
— Да что ты! Мы в школу собачью пойдем, будем грамотные... Мамуль.
Женщина, указав на щенка с рыжим пятнышком, спросила:
— Это парень?
— Нет, сука. Вам кобелька? Вот, посмотрите, — продавец ловко подхватил одного из щеночков и стал показывать его женщине, расхваливая на все лады.
  • Я этого хочу... Эту... Пусть будет девочка, мама, пожалуйста.
  • Хорошо. Давайте с пятнышком. Сколько с нас?
Счастливый Димка взял на руки щенка и засунул под куртку. Щенок тут же высунул мордочку, и стал и интересом рассматривать мальчика.
— Смотри-ка, какая бойкая. Как назовешь?
— Вега! Это моя Вега! -Глаза мальчика сияли от радости, он бережно прижимал к себе драгоценную ношу. А щенок вдруг поднял мордочку к лицу
Димы и лизнул его прямо в губы...
Росла Вега в прекрасных условиях. Раз и навсегда выбрав своим хозяином Диму, она только его беспрекословно слушалась. После школы юный хозяин прибирал за щенком, кормил его, играл, а после положенных прививок стал выносить на улицу- приучать понемногу к окружающему миру.
Вега оказалась смышленой и умной, быстро влюбила в себя всех жильцов, обожала детей, которые с удовольствием таскали за хвост и уши доброжелательную собаку. Казалось, ничто не может омрачить ее счастливую жизнь.
Но Дима вырос, стал юношей, и пришло время отдать свой долг Родине, отслужить положенное время.
На вокзале Димка в сотый раз повторял матери, что надо и что не надо делать для Веги, где она любит гулять, и с кем из собак дружит, а кого недолюбливает.
Мать кивала головой, говорила:
  • Хорошо, хорошо! Я помню... Да не бойся ты за Вегу! Она же взрослая, умная, сама все знает.
Сыночек мой! Ты, главное, береги себя! Мы будем очень ждать тебя домой: я и Вега...
...После отъезда Димы Вега загрустила, перестала есть. Мать уговаривала тоскующую собаку поесть хоть немного, но Вега только смотрела на нее печально и отворачивалась от миски...
Женщина всеми силами старалась помочь собаке: гуляла с ней подолгу, покупала всякие вкусности, но Вегу как подменили.
Из добродушной, ласковой, всеобщей любимицы она превратилось в угрюмую, неприветливую собаку. Вега никак не могла понять, куда делся ее хозяин, человек, которому она беспредельно верила. И однажды, просидев взаперти целый день дома, в знак протеста собака порвала все, что только можно было достать и порвать, выбила стекло в двери в комнату Димы, и все перевернула вверх дном.
Пришедшая с работы мать Димы ужаснулась увиденному, стала ругать Вегу, но в ответ вместо виноватого виляния хвостом услышала грозное рычание, и увидела недобрый взгляд небольших глаз собаки.
Растерянная женщина не зная, что делать, ударила собаку поводком, прокричав:
  • Вот Димка тебе задаст, когда вернется!
Услышав имя хозяина, Вега бросилась в прихожую, стала лаять на входную дверь. Женщина распахнула ее, думая, что собака погуляет, успокоится и вернется. Но Вега, выскочив на улицу, растворилась в сгущающихся сумерках.
Три дня мать Димы искала собаку... Напрасно. Вега исчезла.
Позвонившему в выходной день сыну женщина не стала ничего говорить о пропавшей собаке, но когда он сообщил, что через неделю приедет в краткосрочный отпуск, полученный за успехи на службе, расплакалась и призналась в исчезновении Веги. Дима положил трубку, не простившись с матерью...
Белая, худая и грязная собака с рыжим ромбиком на носу бежала по улице. Она заглядывала в лица прохожих, обнюхивала попадавшихся на пути молодых парней, и снова куда-то бежала.
Вега искала. Искала так внезапно исчезнувшего из ее собачьей жизни человека, которого любила, которому верила...
  • Смотри, бультерьер! Давай поймаем! Она, похоже, удрала от хозяев.
Два парня рассматривали понуро сидящую у обочины дороги собаку.
  • Откормим немного, и попробуем в бою, а?- один из парней хищно облизнулся, доставая из сумки пакет с колбасой. Вот- пожертвую ради такого дела.
— Ну, ты запасливый! Ладно, давай! Я сейчас ремень вытащу из брюк, он тонкий, как раз хорошо завяжется, а ты отвлекай собаку на себя.
Уставшая, голодная Вега смотрела на приближающегося к ней парня с вкусно пахнущим куском колбасы. Она знала, что нельзя брать еду из чужих рук, но так хотелось есть! Очень хотелось. Да и парень не казался плохим: он улыбался и, протягивая колбасу собаке, спокойно говорил:
— На, покушай! Бедняжка! Кушать хочет собачка, кушать.
Услышав знакомое слово «кушать», Вега без опаски взяла колбасу и тут же проглотила ее. Парень погладил собаку по голове, а второй юноша быстро привязал к ошейнику ремень.
— Пойдем, пойдем с нами. Ты совсем отощал. О! Да это сука! Может, отпустим, не будем связываться? Вдруг она того... беременная?
  • Давай, веди! Пригодится. К себе поведешь, или я заберу?
Нет, она мне доверилась, у меня и останется.
Парень стал потихоньку тянуть ремень, чтобы вести собаку за собой, и приговаривать:
— Пойдем домой, домой! Понимаешь? Домой!
Вега встрепенулась. Домой! Туда, где дорогой человек! Где вкусно покормят, приласкают, где уютно и тепло...
Вега рванула в сторону, парень от неожиданности разжал руку, и собака бросилась прочь, волоча за собой брючный ремень.
— Стой! Куда ты, стой, говорю!
Парень побежал было за ней, но собака быстро скрылась из виду, оставив ни с чем неудавшихся похитителей.
Уже прошло больше недели, как пропала Вега, и вот-вот должен был приехать в отпуск сын. Мать не находила себе места, думая, как посмотрит в глаза своему мальчику. Она считала себя виноватой в пропаже собаки.
Зазвонил телефон.
  • Мам! Это я. Поезд только пришел. Сейчас сяду в автобус, и домой! Жди.
  • Хорошо, сыночек! -Мать, волнуясь, опустила трубку на место.
Была бы дома Вега! Какая состоялась бы встреча! А сейчас,... что будет сейчас?
Женщина накрывала на стол, расставляя тарелки с любимыми лакомствами сына, и по привычке положила в пустую миску собаки несколько кусочков сыра и колбасы...
Положила, спохватилась и заплакала...
Вега бежала по тротуару. Она знала, верила, что сегодня точно встретит своего хозяина, своего друга. Только надо было найти в хитросплетении улиц свой дом. Она искала...
Ремень волочился за собакой, позвякивая пряжкой по асфальту.
Пересекая городскую площадь, Вега стала перебегать трамвайную стрелку и тут пряжка ремня застряла между рельсами. Упираясь лапами в мостовую, собака пыталась освободиться, не замечая, как к ней приближается трамвай.
На площадь в это время въезжал рейсовый автобус, в котором ехал с вокзала Дима. Парень сидел у окна и смотрел на знакомые дома, улицы, невольно вспоминая, как бегал по ним еще мальчишкой.
На площади Дима увидел белую собаку, очень похожую на бультерьера.
Собака тщетно старалась освободиться от застрявшего между трамвайными рельсами ремня, привязанного к ошейнику. На нее со звоном надвигался трамвай. Диму как током ударило. Он узнал Вегу.
— Вега! Это Вега! Остановите! Остановите автобус!- молодой солдат, толкая пассажиров, метнулся к кабине водителя.
  • Там моя собака! Её задавят! Остановите, прошу вас...
Водитель, испуганно глядя на Диму, резко затормозил, и открыл переднюю дверь. Дима выскочил из автобуса и бросился к собаке. Но площадь была слишком большая, а трамвай- слишком близко...
По площади бежал солдат, не обращая внимания на сигналящие машины, и кричал:
— Вега! Вега! Я здесь!
И собака услышала. Она увидела бегущего Диму и изо всех сил рванулась ему навстречу. В это время сработала трамвайная стрелка, и пряжка ремня освободилась...
Движение на площади замерло. Машины застыли. Прохожие остановилась.
Все внимание было приковано только к двоим: бегущему солдату и белой собаке с рыжим ромбиком на носу, мчавшейся ему навстречу.
Вот они встретились посреди площади.
Солдат упал на колени и протянул руки навстречу собаке, а она с разбега налетела на парня, повалила его на мостовую и стала радостно облизывать, скуля от великой собачьей радости и счастья, что наконец-то она нашла в этом большом и шумном городе своего пропавшего, такого родного, единственного, нужного ей, любимого друга...

Татьяна Лаин
Рассказы для души

Cirre
Мажорный отпуск

Юлька всех бесила в своем офисе. Пока остальные работники во время отпусков из культур видели только овощные, поездку к врачу считали путешествием, а послеобеденный сон — пиком разврата, Юлька постоянно куда-то моталась отдыхать. Вот вчера, например, вернулась с горнолыжного курорта. От пафосных фотографий со снежных вершин, что она сгружала в интернет самосвалами, тошнило всех, даже директора, который в отпуске обычно просто переходил на работу из дома.
— Не, я не понимаю, откуда бабки? Получаем примерно одинаково, вон же долбаный мотивационный график на стене, — показала Ленка на бесящие всех столбики с цифрами, когда Юля убежала на обед в столовку.

— Муж или родители, — прозвучал очевидный ответ.

— Она не замужем, родители пенсионеры, — не успокаивалась Ленка.

— Может, свои фотографии интимные продает? — предположил единственный мужчина в офисе по имени Анатолий.

— Ага, в журнал «Худею без сигарет и диет», — съязвила Лена.

Другими идеями Анатолий не располагал.

— Так у вас же летом отпуск вместе начинается, она сто процентов куда-нибудь на моря́ двинет, вот и напросись с ней. Узнаешь секрет, потом и нам расскажешь, — предложила самая старая работница фирмы по фамилии Зяблик. Женщина эта была кладезем мудрых и никому не интересных советов.

— Знаете, я так и сделаю. Только боюсь, что она даст заднюю. Такие секреты не раскрывают направо и налево, — уверенно ответила Лена. Весь офис одобрительно поддакнул, подняв ей таким образом настроение.

*


— Буду рада. Я как раз один классный курорт нашла, оттянемся по полной! — загорелись глаза у Юльки, когда она услышала предложение от коллеги, которое та нарочно озвучила при всех.

— Вот и договорились, — хитро улыбнулась Ленка, будучи уверена, что Юля в последний момент откажется.

Прошло полгода. За рабочими процессами и стрессами все уже давно забыли об уговоре. Когда до отпуска оставалась неделя, Ленка начала строить планы: записалась на удаление бородавок на ноге, выбирала стиральный порошок по акции для своего домашнего «Эвереста» из скопившегося грязного белья, составляла список сериалов.

— Я новый купальник присмотрела, а ты? — подошла к ней как-то во время работы Юлька.

— Купальник?

— Ну да, для нашей поездки на море, — заулыбалась Юля.

— А-а-а, точно, море... Тут такое дело... Я прикинула, у меня от зарплаты останется тысяч десять, не больше, надо будет как-то растянуть до конца отпуска...

— Супер! У меня вообще пять остается!

— В смысле? — сложив обе брови в знак вопроса, спросила Лена.

— Ну в прямом. У меня всего пятерка останется, остальное надо раскидать по долгам, — словно не говоря ничего удивительного, пожала плечами Юля.

— И как мы без денег поедем?

— Я всегда так. Не переживай, это моя головная боль. Главное — собери только самые необходимые вещи. Нужно быть налегке.

— Юль, я... Ну, я это... — начала мяться Лена, но, увидев, как за ними в наступившей тишине наблюдают остальные коллеги, твёрдо заявила: — Буду готова. В конце концов, у тебя же всё схвачено.

— Не то слово, — подмигнула Юлька. — Будем пить, гулять до рассвета, веселиться, объедаться шашлыками, фруктами, загорим, как египетские царицы, и привезем тако-о-ой багаж воспоминаний, что до следующего отпуска хватит.

Заряженная таким боевым настроем Ленка улыбнулась в ответ. План звучал просто потрясающе. Если всё действительно будет так, как сказала Юля, то грех отказываться. Отдых должен быть царским — не зря же Ленка весь год пахала! А сериалы и бородавки никуда не денутся, к сожалению...

За день до выезда Юлька прислала короткую инструкцию с местом встречи и временем для отправления в страну удовольствий. Геолокация сильно расходилась с адресом городского вокзала и вообще настораживала, как и время отбытия: «Заброшенная газовая заправка, суббота, 4:30 утра».

«Сама ввязалась», — отчитывала себя Лена, запихивая чемодан в такси. Ей казалось, что коллега просто решила над ней подшутить, потому что кто-то в офисе проболтался. Но та по телефону обещала отдать зуб, если врет.

Прибыв в условленное место за полчаса, Лена увидела странное скопление сильно бородатых людей в свитерах с высоким воротом. За их спинами возвышались странные черные чехлы.

«Террористы какие-то», — испугалась девушка и уже хотела попросить водителя дать по газам, когда вдруг дверь распахнулась, и ее силком вытащили наружу.

— Молодец, что пораньше приехала, будет время подучить, — протянула Юлька какие-то листы. За ее спиной Лена увидела точно такой же чехол, а еще походный рюкзак размером с саму Юлю.

— Что еще за «Лесное солнышко»? — подозрительно взглянула на разбитый на четверостишия текст Лена. — Какая-то сектантская молитва? Кто все эти люди?

— «Солнышко лесное», — поправила Юлька. — Песня такая, а это, — показала она на бородачей, — барды. Едут на фестиваль в том же направлении, что и мы. Я три месяца назад нашла их сообщество и записала нас. Главное — сойти за своих, — показала Юлька на гитару. — А там и накормят, и напоят. Ехать всего каких-то двенадцать часов, потом пересядем в другой автобус, к дантистам.

— И что, бесплатно?

— Абсолютно, — разрубила Юлька воздух рукой. — Ты не жертвуешь ничем.

— Отлично, — успокоилась Лена. Кажется, у Юли на самом деле было всё схвачено.

Первые пятнадцать минут действительно показались просто чудесными. Люди разной степени волосатости (как мужчины, так и женщины) были добры, общительны и весьма щедры. По автобусу пускались фляги с разными настойками и тяжелыми горячительными напитками, руками ломался хлеб, толстыми кружка́ми нарезалась колбаса. Лена вежливо отказывалась, а вот Юля иногда пригубляла, ела, смеялась и чувствовала себя достаточно комфортно. Потом чехлы, которые, как Лена поначалу считала, скрывают оружие массового поражения, открылись, и наружу показались гитары.

— Ну что, начнём? — предложил один из бородачей и провёл рукой по струнам.

«Лучше бы у них были гранатометы», — поняла Лена спустя сорок минут.

Не прошло и двух часов, как она знала наизусть «Солнышко лесное», «Ты у меня одна», «Если друг оказался вдруг...» и весь остальной репертуар, который, как и фляги со спиртным, бесконечно кружил в этой петле Мебиуса, из которой не было выхода, а в форточку Лена не пролезала. Она пробовала. Дважды.

В итоге Лена и сама не поняла, как её захлестнуло в этот круговорот. Она всего лишь понюхала пробку из-под грушевой настойки, а уже через десять минут пускала слезу, громко завывая: «Ми-и-и-лая моя...». Через пять часов ее срубило, еще через пять, когда настало время покидать транспорт, началось тяжелое алкогольно-песенное похмелье. Удивительно, но Юля, как и остальные пассажиры, выходила из автобуса бодрой и отдохнувшей.

— Эх, душевно было, жаль даже расставаться, — с тоской сказала она. — Сейчас найдём другую группу, которая едет в Сочи на слёт дантистов, а там по пути соскочим.

Лену мутило, в голове всё еще эхом звучало «Ваше благородие, госпожа удача...». Девушка была бесконечно рада, что остаток пути они проедут в тишине и покое среди совершенно нормальных людей. Не успела она зайти в автобус и занять место, как ей тут же сунули в руки снимок чьих-то зубов и спросили, что она об этом думает.

— Это отвратительно, — ответила Лена, чувствуя, как желудок перемещается к горлу.

— Я тоже так считаю, — согласился мужчина. — Уже нагноение началось, вот тут, — ткнул он пальцем. — Явно каналы плохо прочистили, надо попробовать найти рентген. А вот, смотрите, тут какой свищ!

Лена проигнорировала и отвернулась к окну. К сожалению, в автобусе собрались исключительно фанаты своей профессии, и три часа до курорта Лена с Юлей расплачивались за поездку не деньгами, но остатками своего психологического богатства, слушая, как люди с жаром обсуждают зубы. И снова были фляги с алкоголем, а еще драки. Образованные джентльмены в деловых костюмах уважали коллег и никогда не целились кулаком в область рта, разбивая друг другу исключительно носы.

Во время остановки в одном из небольших курортных городков Лена и Юля сошли.

— Я бы всё сейчас отдала за то, чтобы завалиться в постель, — призналась Ленка.

— Ничего, скоро будем на месте, — «обрадовала» в ответ Юля. — Навигатор показывает всего два километра пешком. Ой, какие тут чайки громкие, кричат так, словно чем-то болеют, — высматривала она птиц в небе, даже не подозревая, что это за спиной кричит от безысходности измученная Лена.

«Вот здорово, похоже, гостиница прямо у пляжа», — обрадовалась Ленка, когда они вышли на первую линию у моря. За спиной остался отель пять звезд, затем четыре. Лена была готова даже на ползвезды или карликовую планету, но Юля упорно тащила ее в черную дыру. Миновав главный пляж, девушки вошли в какие-то колючие кусты, где Лена потеряла один сланец и всякое желание продолжать этот абсурд.

— Куда ты меня тащишь? — взвыла она наконец.

— В отель «Миллиард звезд», — гордо сообщила Юля и наконец вывела свой маленький отряд к дикому пляжу.

— Палатка? Ты серьёзно? — не веря своим глазам, покосилась Лена на коллегу, когда та попросила ее помочь.

— Конечно, с нашими финансами только так, но мы же, наоборот, в плюсе. Сама прикинь, — затянула романтичную лабуду Юля, — вот же оно, море, прямо перед нами! И доплачивать не нужно. А то сидели бы там в четырех стенах и сопли кондиционером морозили. А еще я никогда не понимала прикола бассейна в отеле, придумают же ерунду.

Лена чуть не зарыдала. Именно о такой «ерунде» она и мечтала, но, видимо, Юлька была права: с их финансами это так и останется мечтой.

— Слушай, а что же мы будем есть?

— Сегодня бутербродами поужинаем, которые нам барды собрали, а завтра пойдем работу искать.

— Чё? — Ленка в сердцах бросила рюкзак. — Да мы же только что в отпуск ушли, какая еще работа?!

— Ну я, например, каждое лето официанткой устраиваюсь, там кормят на халяву. Ты можешь зазывать людей на «банане» покататься, перспективы тоже неплохие. Весь день развлекуха, — совершенно серьезно сказала Юля, заканчивая с палаткой. — Кстати, пока ты спала в автобусе, меня пару песен научили играть. Ну что, споем? — расчехлила она гитару, и снова раздались крики больных чаек.

На закате Юля развела костер своим походным огнивом, и девушки пожарили хлеб. Лена была не в настроении болтать, и они обе просто смотрели на огонь и слушали, как море облизывает волнами песчаный берег. Издалека доносилась музыка и радостные вопли людей, отдыхающих в летних кафе и клубах.

Девушки легли спать рано. Но Лена, проворочавшись в спальном мешке несколько часов, так и не смогла уснуть и выбралась наружу. На земле тлели остатки костра, а на небе горели миллиарды звезд, о которых говорила Юля. И это действительно было прекрасно. Ленка даже забыла обо всех неудобствах и просто наслаждалась звуками и запахами природы.

Утром она прошерстила все сайты по найму и радостно констатировала грустную новость:

—Вакансий нет.

— Ну ты даешь, кто же на море так работу ищет, — усмехнулась Юлька и повела коллегу в сторону курортной цивилизации, предварительно укрыв их палатку ветками.

Через час они обе уже разносили шашлык на пластиковых тарелках в одном из кафе пляжного парка развлечений.

— Безудержное веселье до рассвета, говоришь? — прошипела Ленка, столкнувшись с Юлей у мангала.

— Ну я же обещала шашлык! А еще я договорилась, что днём нам можно на пару часов ходить на пляж. Как раз хватит, чтобы позагорать и искупаться, ну а ночи все наши.

— Знаешь, я тебя, кажется, ненавижу.

— Прости, Лен, некогда. Вон тот мужик, по-моему, собирается на чай оставить, с меня бутылка вина, если получится, — подмигнула Юлька и забрала двойную порцию люля-кебаб у шашлычника.

Ленка в кафе продержалась недолго, часов пять, и перешла в зазывалы на «банан». Девушек туда охотно принимали. К тому же весь день можно было провести у воды и особо не напрягаться. В обед к ней прибегала Юлька с полными тарелками мяса, а Лена взамен разрешала ей покататься. Вечером девчонки плескались у берега, сидели у костра или ходили танцевать, если оставались силы. Через две недели нужно было отчаливать обратно. На этот раз девушки всё же скинулись деньгами и купили самые дешевые билеты в плацкарт на верхние боковые полки.

На работу Ленка вышла совершенно уставшая.

— Вот это я понимаю — загар! — не без зависти в голосе заметила одна из девушек, когда Лена вошла в офис утром. Юльки еще не было, она задерживалась где-то на проходной.

— Ерунда, — заметила Лена, — сгорела вся.

— Ну со всеми бывает. Как отдохнули-то? Видели у Юльки ваши фотки с моря: шикарные виды, пустынный пляж...

— Да, только дикий, заход там был не ахти, — недовольно буркнула девушка. — Зато и правда — людей никого. Не знаю, как Юлька это место нашла...

— А питались чем?

— Да целыми днями шашлыки эти. Я на мясо и овощи гриль теперь, наверное, год смотреть не смогу.

— Ого, ну вы мажорки.

— Да какое там! — махнула рукой Лена. — Были бы мажорками, из бассейна не вылезали бы, а так весь день то на «банане», то на катере, то на подушке, мать её, попрыгушке — для привлечения внимания.

Тут уж коллегам стало не до работы, и все уставились на рассказчицу.

— А еще чего делали?

— Ну... это... — засмущалась таким вниманием девушка. — На дискотеки ходили, на каруселях катались.

— Дорого?

— Да нет, Юлька там в парке со всеми перезнакомилась, уже как своя была, и нас бесплатно пускали.

— Счастливые... — повисло в воздухе.

— Ну так, наверное, да, — неуверенно произнесла Ленка, прокручивая в голове весь отпуск. Вспоминала ночные прогулки, песни у костра, шум прибоя и то, как они с Юлькой вещи от дождя спасали ранним утром.

— Ну так в чём секрет-то? — спросила наконец Зяблик.

— Секрет? Да нет никакого секрета. Просто при желании можно отдохнуть и без денег, а все проблемы не так существенны. Вот и всё. Да, не пятизвездочный отель... — Лена говорила, а сама вспоминала их маленький отель на миллиард звезд. — Никаких тебе SPA и такси, иногда надо и поработать, зато весело.

— Что же это за веселье такое? Больше похоже на каторгу, — усмехнулся Анатолий, и все остальные поддержали его ироничным смешком.

Тут в кабинет наконец-то зашла Юлька и с порога подлетела к Ленке.

— Слушай, нас на выходных зовут в поход. Ну эти, барды из автобуса. Поедешь?

— Ну да, почему нет! — с радостью согласилась Ленка.

— Ой как интересно! А я сто лет в походах не была, — раздался голос одной из сотрудниц.

— Так поехали с нами! — предложила Лена. — Юль, ты же не против?

— Я? — удивилась та. — Откуда у меня такие полномочия — быть против?

— Не, девчонки, я пас. Сложно оно всё как-то. В походы деньги нужны, а еще палатка там, теплые вещи, а у меня даже рюкзака нет. Да и лес — никаких удобств. В другой раз.

— Ну, как знаешь. Другого раза может и не быть.

Александр Райн

Cirre
Вовка Огурцов с трепетом ждал возвращения родителей из школы. Сегодня маму с папой – сразу двоих – вызвали к директору, и это грозило чем-то нехорошим. Поэтому, когда щёлкнул замок входной двери, Вовка виновато втянул голову в плечи и подумал: «Сейчас начнётся».
Но, вдруг, в комнату впорхнула очень весёлая мама, и, почему-то, прямо в верхней одежде, шмякнулась на кровать. Следом вошёл подозрительно счастливый папа, сел рядом с Вовкой, взъерошил его вихры и произнёс:
  • Ну, спасибо, сын! Вот молодец! Наконец-то!
  • А вы чего это?.. – Вовка не ожидал такими увидеть родителей. – Вы не из школы, что ли?
  • Из школы, Вовка, будь она неладна! – Мама на кровати захохотала. – Сколько она нам за эти четыре года нервов вымотала!
  • Да уж! – поддакнул папа. – Хорошо хоть ты разорвал этот узел!
  • Какой это узел я разорвал? – забеспокоился Вовка. – Никаких узлов я не рвал. Честное слово – не рвал!
  • Да нет. – Папа тоже захохотал. – Ты не понял. Мы про другой узел. Ведь ты сказал учительнице, что школа тебе не нужна. Сказал, что ты уже взрослый, и если что, сможешь даже прокормить нас с мамой. Сказал, что ты настоящий мужчина.
  • А... Это?.. Сказал... А что, не правда, что ли?
  • Правда! – В один голос воскликнули родители. Папа вскочил и стал ходить по комнате взад-вперёд. – В общем, так, Вовка. Поздравляем тебя. Мы тебя из школы уволили.
  • Чего? – У Вовки рот открылся от удивления. – Вы шутите, да?
  • Не верит. – Мама опять засмеялась.
  • Было бы удивительно, если бы он сразу поверил, – развёл руками папа, но его перебил телефонный звонок. Папа достал из кармана мобильник, поднёс к уху, затем протянул его Вовке. – Это тебя.
  • Меня? – Ошарашенный Вовка взял папин телефон.
  • Здравствуйте. Мне нужен Огурцов Вова, – сказал голос из телефона.
  • Здрасьте... – растерянно ответил Вовка. – Это я...
  • Прекрасно, – обрадовался голос. – Значит так, Вова. По просьбе твоих родителей ты принят на должность асфальтоукладчика. Завтра в восемь ноль-ноль ты должен явиться на работу.
  • На какую ещё работу? – не понял Вовка – Вы чего говорите?
  • Что слышал! – строго воскликнул голос в телефоне. – Завтра же с утра марш на работу! И чтобы не опаздывать!
В телефоне раздались гудки.
  • Кто это был? – поинтересовалась у Вовки мама.
  • Дяденька какой-то про асфальт рассказывал. – Вовка не знал, что ему думать. – Ошиблись, наверное.
  • Да нет, не ошиблись! Это тебе с твоей работы звонили! – обрадовался папа. – Отлично! Ну, сын, с первой же получки купишь мне теннисную ракетку. Вместо той, которую ты недавно сломал.
  • А мне, – встрепенулась мама, – мне ты купишь классный велик! Со звоночком, и без рамы! И хорошо бы, чтобы у него шины были широкие!
Вовка затряс головой, проверяя – может быть, ему всё это снится.
  • Какие ракетки? Какие шины?
  • Нам обещали, что у тебя зарплата будет большущая! – Мама развела руки как рыбак и мечтательно закатила глаза. – Так что скоро мы заживём!
  • Какая зарплата?! – завопил Вовка. – Я же ещё маленький.
  • Как это маленький? – насупился папа.
  • Мы что, зря с работы уволились? – добавила мама.
  • Вы уволились с работы? – Вовка сделал испуганное лицо. – Зачем это? А на что мы жить станем?
  • На твою зарплату! – опять в один голос воскликнули родители.
Папа скорее ушёл в прихожую и тут же появился с огромной сумкой, из которой стал доставать какие-то брезентовые одежды, огромные, похожие на двух бегемотов, ботинки на толстенной подошве.
  • Мы тебе и спецовку купили. В магазине рабочей одежды.
Опять зазвонил мобильный телефон, теперь уже Вовкин.
Он с опаской поднёс трубку к уху и облегчённо вздохнул, услышав бабушкин голос. Но бабушка вдруг тоже стала говорить нечто странное.
  • Здравствуй, внучек! Здравствуй, кормилец! Я всё знаю, и всё одобряю. Правильно, хватит дурака валять. Настоящему мужчине работать нужно. И как следует работать. Только ты уж, Вовка, с первой зарплаты купи мне швейную машину. А то, старую-то ты мне разобрал, и она шить враз перестала. А дедушка твой просит резиновую лодку, вместо той, которую ты недавно гвоздиком проткнул.
  • Да вы что, с ума все посходили! – Вовка выключил телефон и схватился за голову. – Вот, пристали – это купи, да то!.. Внук школу бросает, а они рады-радёшеньки. А ещё – родня...
Мама подошла к сыну и ласково погладила его по голове.
  • Ты, Вовка, не переживай. С первой получки не получится – купишь со второй. Главное – работай хорошо. Мы ведь директору школы пообещали, что ты всех нас не опозоришь. Кстати, он ведь тоже от тебя кое-что ждёт.
  • Чего это он ждёт? – Вовка подозрительно посмотрел на родителей.
  • Он ждёт, что ты за все стёкла заплатишь, которые вы с Мишкой прошлым летом мячом разбили. Мы ему пообещали, и он нам дал вот это. – Папа протянул Вовке бумажку, на которой было написано: «Справка об увольнении из школы дана Огурцову Вове, в связи с тем, что он пообещал хорошо работать и помогать своей родной школе». Там же стояла подпись: «Директор школы Семёнов А. Г.»
У Вовки от обиды чуть не брызнули из глаз слёзы.
  • Ну, Семёнов А. Г! Ну, Семёнов! Разве можно такую справку родителям выдавать?! А если ребёнок не согласен? Если я не согласен?!
Родители принялись его успокаивать.
  • Так ведь директор же знает, что ты учиться не хочешь. Он знает, что ты – настоящий мужчина, и всё понимает. На директора обижаться не нужно, он хороший. Ты давай иди ужинать, тебе сегодня пораньше придётся лечь спать. Друга твоего Мишку мы во дворе встретили и предупредили, что гулять ты не выйдешь. Завтра тебе придётся много работать, поэтому нужно силы беречь. А учебники твои, пока ты спишь, мы упакуем в какую-нибудь коробку и завтра же отнесём в макулатуру.
В эту ночь Вовка кое-как уснул. А когда сон всё-таки пришёл, ему приснились кошмары – какие-то странные летающие асфальтоукладочные машины и роботы на высоких ботинках. Роботы просили Вовку покатать их по асфальту на резиновой лодке, в которой уже сидела хитрая Вовкина бабушка и грозила всем пальцем.
Проснулся он весь в поту, раньше будильника, в шесть часов утра. Тихонечко, чтобы не разбудить родителей, он оделся, съел вчерашнюю холодную котлетку из холодильника, нашёл свои учебники и тетрадки, скорее положил их в портфель, и на цыпочках направился к двери.
Уже возле двери Вовка с наслаждением порвал справку об увольнении из школы.
  • Нетушки!.. Лучше я ещё поучусь, чем вас, лодырей, кормить стану.
Автор: Рассказы Анисимова

Cirre
Карина Францевна грузно плюхнулась в кресло самолета. Ей, довольно крупной, мощной даме было ужасно тесно на этом месте.
  • Прямо как в западне! – раздраженно прошипела она!
А ещё этот мужик в соседнем кресле. Надо же, как не повезло ей! Сидеть рядом с каким-то алкашом! Сидит – седой, небритый! Бланш под глазом! Свитер ношеный-переношеный. В общем, неприятный тип. А им почти девять часов лететь!
Дама позвала стюардессу: -Девушка, пересадите меня! От него перегаром несёт! – строго потребовала она.
  • Извините! По правилам лоукостера пересаживать пассажиров не положено. К сожалению, ничем не могу вам помочь.- Вежливо отказала ей стюардесса.
Карина Францевна хмыкнула и демонстративно уткнулась носом в газету, каждый раз широко размахивая руками, когда перелистывала страницы.
  • Вот пусть тоже мучается! – думала она, – Меньше пить будет! – и снова перевернула страницу.
А бедный седенький мужичонка, казалось раза в два уменьшился в размерах. Он хотел исчезнуть, спрятаться. И ему было ужасно стыдно за запах перегара.
Часа через три, на борту самолета стало что-то происходить. Наблюдалось какое-то броуновское движение стюардесс по салону.
Одна из них взяла микрофон и обратилась к пассажирам: -Уважаемые пассажиры, если на борту есть медработники, просьба обратиться к проводникам.
Каково же было удивление Карины Францевны, когда её сосед, поднялся и решительным шагом направился к девушкам-стюардессам.
Девушки искренне обрадовались, что на борту оказался врач и отвели в соседний салон.
Карина Францевна изнемогала от любопытства. Что там происходит? Газету она уже затолкала в карман спинки впереди стоящего сидения. И так и сидела, сложив в ожидании руки на груди.
А ещё её поразило важное открытие: -Оказывается, внешность у мужчины обманчивая оказалась!
А ещё она сидела и ругала сама себя: – Вот сколько ты, Карина страдала от того, что по одёжке людей воспринимала! Вот и сегодня в «лужу села! "
Когда мужчина, наконец, вернулся, усталый, но удовлетворенный. Карина ему искренне обрадовалась
  • Ну что там? Как там? Всё хорошо? – обратилась она к соседу.
  • Старичку плохо стало. Аритмия. Сейчас уже всё нормально. Долетит.
  • Ну дай то Бог! – благодарно ответила Карина Францевна. Она была благодарна этому человеку, что он не держит на нее зла. Ведь мог и отвернуться. И не отвечать.
  • Вы меня простите за резкость! День тяжелый был! Да и вообще, я всегда так: ляпну какую-нибудь гадость, а потом жалею! – добавила она.
Мужчина улыбнулся: – Ничего, бывает! Тем более, что мы действительно вчера с друзьями выпили. Они мне проводы устроили. Меня Игорь Валентинович зовут, а вас?
  • А я Карина Францевна! – женщина протянула мужчине маленькую карамельку в шелестящий бумажке.
Всё оставшееся время полета они были чрезвычайно заняты друг-другом. Удивительно, но казалось бы у таких разных внешне и по характеру людей, в жизни оказалось много общего.
Они и сами не заметили, как перешли на «ты». Игорь рассказал, что работает в ЦентроСпасе. И сейчас как раз возвращается из командировки. Доставали где-то в очередной беде людей под завалами. Там и фингал под глазом получил. Даже не заметил, как.
  • Издержки профессии! – улыбнулся он.
Он часто бывает в командировках. Никуда не денешься от этого! Ведь от аварий и катаклизмов никто не застрахован.
А потом подумал, вздохнул и добавил: – Жена не выдержала. Ушла. Устала жить в постоянном беспокойстве и дочь забрала. Дочь уже большая – Леночка. Умница, красавица. Вот я и один теперь!
Потом помолчал немного, посмотрел на свои руки, будто пытался там увидеть какой-то секрет. Вздохнул и снова добавил:
  • Совсем один. Сейчас приеду, а дома пусто. Да и правильно: зачем другим жизнь портить, когда своей то даже нет.
Карина Францевна слушала его внимательно, сочувственно кивала головой.
  • Знаете, а ведь я вас понимаю. Сама вот так в работе, да в работе. Карина работала инженером-экологом на крупном нефтеперерабатывающем заводе.
  • Иногда мне приходится быть резкой. И даже матом приходится ругаться. Хотя, знаете, я ведь раньше нецензурщину терпеть не могла! Я в юности даже вздрагивала от таких слов, как от хлыста. Но кругом такое окружение, которое по-другому не понимает.
Карина улыбнулась каким-то своим воспоминаниям. А потом заговорщицки наклонилась к нему, и как самый большой секрет, почти прошептала: – Представляете, я когда девчонкой на завод пришла, меня никто всерьёз не принимал. Я к ним с актами, нормативами, а они меня как не видят. Я тогда дома встала у зеркала и давай матом ругаться! Репетировала, чтобы убедительно получилось, и быстро! Чтобы они даже возразить ничего не могли! И ведь получилось!
Карина с Игорем радостно рассмеялись над её хоть и сомнительной, но победой.
  • А семья? – робко спросил Игорь.
–А семьи у меня нет. И не было никогда. Вернее, наметки были. Был жених, и к свадьбе готовились. Только он неожиданно понял, что он не меня, а мою подругу любит.
Карина ненадолго замолкла, снова выудила откуда-то карамельки, одну из которых протянула Игорю.
  • Они вас предали? – участливо спросил Игорь.
  • Я так не считаю! Он пришёл, рассказал всё честно. Было бы гораздо хуже, если бы он женился на мне, а потом бы разрывался между нами. Нет! Я ему благодарна. За правду. Но видеть я больше не хотела ни его, ни подругу свою! Вот так и осталась я совсем одна! И нет у меня теперь ни женихов, ни подруг!- грустно улыбнулась Карина.
И улыбка у неё была такая нежная и приятная, почти детская и даже растерянная. И Игорь улыбнулся ей в ответ.
Так за разговорами они и не заметили, как объявили посадку и самолет приступил к снижению. А они не успели рассказать друг-другу ещё и половины того, что хотели рассказать. А так хотелось говорить и слушать, слушать и говорить. Поняв, что жизнь их может раскидать по разным углам, они оба, как по мановению волшебной палочки, кинулись писать друг-другу свой адрес и номер телефона. А потом рассмеялись, когда синхронно протянули друг-другу эти листочки.
К багажному отделению они шли вместе, оживленно беседуя.
А на следующий день Игорь пришёл в гости. Без звонка. Он просто купил цветы и пошёл в гости. А когда Карина открыла дверь, он ей как самой старой и близкой знакомой сказал: -Знаешь, я скучаю по тебе!
  • Я по тебе тоже! – улыбнулась Карина...

/Анелия Ятс/


Cirre
Осень
Осень была серая. Мокрая, грязная. Окутанная капельками норовящей пробраться под теплые куртки прохожих ледяной изморози. Она заглядывала в светившиеся желтым светом окна домов и грустно, безнадежно вздыхала. И тонкие, исчезающие в дождливом мареве облачка теплого ее дыхания, растворялись серой, не успевающей долететь до земли дымкой...
Осень была голодной. Тоскующей по уже ушедшему, пахнущему нагретой травой и едва начавшими опадать листьями, теплу. По лазурной, расчерченной ветками прекрасных в своем величии деревьев синеве неба. По звонкому детскому смеху. И пёстрым, похожим на разноцветные цветы, купающимся в по-летнему тёплом дожде, зонтам...

*

Варя не любила осень. Такую вот холодную, продрогшую от собственных, навевающих тоску ледяных дождей. Чавкающую грязными разводами в промокших насквозь ботинках.
Унылую... Заставляющую постоянно подогревать на плите остывающий чайник и совершенно отбивающую желание смотреть по сторонам.
Осень Варе напоминала одиночество. Бесцветное, безразличное. Тонущее в собственном холодном отчаянии и оттого кажущееся совсем бесконечным.

В серости осени терялось всё. И даже Варин новый зонт, купленный по случаю поломки старого, как никогда вписывался в эту блеклую осеннюю картину. Такой же безликий, скучный. Готовый сорваться с очередным порывом промокшего насквозь ветра прямо к прохудившимся, нависшим над Варей свинцовым облакам.
А ведь до дома еще так далеко. И, покрепче перехватив так и норовившую выскользнуть из рук ручку зонта, Варя прибавила шаг. И почти преодолела казавшийся нескончаемым в эту непогоду путь...

Но очередной порыв ветра, словно заправский борец, выкрутил тонкое Варино запястье, заставив разжать сведенные от напряжения пальцы. И, окатив вскрикнувшую не то от возмущения, не то от неожиданности Варю ворохом ледяных брызг, поволок выгнувшийся под неестественным углом, напоминающий колченогую табуретку, зонт в сторону расположенного невдалеке сквера.

С тоской посмотрев на виднеющийся уже дом и подумав, что до зарплаты еще целая неделя и покупка еще одного зонта в ее финансовые планы совсем никак не входит, Варя бросилась следом. И почти догнала. Почти схватила скребущего землю выбившимися из брезентовой ткани спицами беглеца. Как вдруг...

*

Осень дрожала. Вжималась в холодную, прибывающую в маленьком, наполненном опавшими, потемневшими от непогоды листьями, земляном углублении воду. Открывала в беззвучном крике рот и смотрела на нависшую над ней Варю невозможно яркими в этой беспросветной серости грустными зелеными глазами.

Промокшая насквозь её серая шубка топорщилась острыми ежиными иголками. Вздымалась в такт дрожащему, выпускающему почти прозрачные облачка едва теплого пара, осеннему дыханию. И совсем не грела свою замёрзшую, и, кажется, уже совершенно отчаявшуюся хозяйку.

И запутавшийся в древесных корнях, нависший над Осенью серый Варин зонт больше всего в эту минуту походил на каменное надгробное изваяние...

*

Осень чихала. Отфыркивалась. И изо всех сил пыталась выбраться из белого облака пузырящегося, похожего на сбежавшее молоко шампуня. Сквозь воздушную, искрящуюся под каплями воды пенную вату проглядывала растерявшая всю наносную серость удивительно пёстрая её шубка.
Переливалась сотней оттенков рыжего, коричневого, бежевого. Светилась всеми цветами желто-бурой листвы, готовой осыпаться под дуновением остывших ветров. Блистала. И придавала смотрящим на Варю с немой укоризной зеленым глазищам толику совсем забытого ею осеннего очарования.

И Варя смеялась. Подмигивала бушующей на дне ее собственной ванной непогоде. Взбивала руками словно вобравшую в себя всю тяжесть свинцового неба пену. И нежно гладила пестрившую мириадами капель воды удивительно теплую, расцелованную солнцем осеннюю шубку.
А потом кутала недовольно ворчащую себе под нос Осень в махровое полотенце. Отогревала теплом своих рук взамен пролетевшего в одно мгновение лета.

Кончиками пальцев смахивала скопившуюся в уголках глаз Осени прозрачную дождливую влагу. Щекотала вздрагивающее, повисшее пожелтевшим березовым листом ухо собственным дыханием. И обещала...
Обещала, что их любимое теплое лето еще обязательно вернется...

И на небольшой Вариной кухне они мечтали о самом заветном. Смотрели, как на столе дымится обжигающий, с веточкой мелиссы и горстью черноплодной, пропитанной солнцем, рябины чай. А в расписном фарфоровом блюдечке шепчутся, лопаясь, пенные пузырьки подогретого молока.

И, наевшись досыта, кутались в пушистый, в синюю полоску плед. Но, наверное, его тепла продрогшей Осени все же было недостаточно. Мягко ступая лапами по краю дивана, она перебралась к Варе на колени и, свернувшись клубком, спрятав нос в чистой, пахнущей полевыми цветами и прелыми листьями шубке, тихонько запела нежную осеннюю колыбельную.
Они так и уснули. Улыбающаяся, согретая горячим чаем Варя, и счастливая, пригревшаяся у нее на коленях Осень.

*

А утром...
Утром осень была золотая. Солнечная, сверкающая. Умытая прошедшим накануне ледяным ливнем. Усыпанная бриллиантами выступившей на желтеющей траве капель росы.
Осень тянула к ослепительной синеве неба осыпанные золотым багрянцем прутья-веточки и купала в распластавшихся на земле лужах разноцветные кораблики-листья.

Золоту осени улыбались прохожие. Радовались зарывшиеся в ворох мокрой еще, опавшей листвы выведенные на прогулку и счастливо повизгивающие собаки. Тянули маленькие ручонки к рассыпанному под ногами разноцветному богатству карапузы-малыши...
Радовалась сени стоявшая у окна сонная Варя.
Зарывалась руками в пестрые мягкие ее листья-шерстинки, гладила урчащие сытым моторчиком вздымающиеся бока и купалась в мудрости лучащихся теплом зеленых осенних глаз.

И с каждой секундой, с каждым новым пробирающим до самой глубины сердца тихим вздохом, всё больше и больше влюблялась. Влюблялась вот в такую яркую, мягкую, согретую выглянувшим из-за облаков солнцем осень. Чья подаренная ей частичка сейчас мирно дремала на Варином подоконнике.
И всё думала, правду ведь говорят люди: нет у природы плохой погоды. Просто иногда ее, погоду, тоже должен кто-то полюбить и немножко, совсем чуточку, пожалеть.

А зонт... Варя оглянулась на притулившийся в уголке прихожей серый безликий аксессуар. А на зонт Варя наклеит аппликации! Поцелованные солнцем желтые листья клена и посыпанные багрянцем метелки рябины очень даже ему пойдут...
Ольга Суслина
Рассказы для души

Cirre
Ничего не предвещало беды. В первую субботу сентября выпускные классы должны были провести посвящение для первоклашек в городском лесопарке.

Квест имел сюжет русской сказки с обязательным Кощеем Бессмертным, которого первоклассники должны были победить силой знаний.
По задумке учителей, это должно было мотивировать семилеток хорошо учиться.

По нашим представлениям, борьба с нечистью – была кратким содержанием того, что ждет их впереди.

Кощея нашли быстро. Долговязый худой Сережа победил конкурентов фактурой без кастинга и проб. Роль Царевны досталась первой красавице и отличнице. Остальных девочек, не столь ярких, включая меня, взяли в массовку – кикиморами.

Учительница истории Светлана Васильевна, ответственная за художественную часть, очень нервничала. На последнем организационном собрании она давала строгий наказ: серьезно подойти к созданию костюма и грима. Уродовать внешность, не щадя сил своих. Побольше грязи, господа.

В один момент она бросила скептический взгляд на меня и вздохнула. Ее явно смущало мое прилизанное каре и благообразный вид отличницы-бубочки. Я плохо тянула на кикимору. Не дай бог, сорву мероприятие.

Меня это задело за живое. Я – не кикимора? Я – настоящая кикимора!
«Вы у меня еще узнаете! То есть вы меня вообще не узнаете!» – под таким лозунгом я начала дома подготовку к мероприятию.
Целый вечер мы с подругой Викой висели на телефоне, обсуждая, как бы изуродовать себя побольше. Что лучше – мазаться гуталином или активированным углем? Где найти сажу и репьи? А главное – где взять лохмотья, так необходимые для полноценного образа кикиморы? В те времена не было секонд-хэндов, а одежда у нас была двух видов: школьная и выходная.

  • Не позволю! – закричала мама и раскинув руки встала на защиту шкафа.

После долгой мольбы и слез она оторвала от сердца простыню, папину старую рубашку и что-то из его обмундирования для рыбалки.
Вика обобрала деда на предмет штанов и майки-алкоголички.
Все отжатое у родственников мы залили краской, изрезали в лохмотья, изодрали, как могли. Что-то вырисовывалось.

В день «Ч» я долго начесывала и лакировала каре, пока оно не превратилось в паклю с торчащими в разные стороны клоками. Пара искусственных фингалов на лице, подтеки из маминой туши, пятна на одежде от крема для обуви и рваные кеды завершили образ.
Оскар за лучший костюм должен был быть мой.

В таком изумительном виде, с ведром (оно нужно было по сценарию) и помелом, сконструированным из швабры, я вышла из подъезда в 7 утра. Из соседнего дома выплыла Вика.

Нас тут же облаяли дворовые собаки. Бомжи у мусорников застыли в ужасе, увидев новых конкурентов, а птицы перестали петь.
Но мы были собой довольны. Выглядели мы отвратительно.
Похихикивая друг над другом, мы пошли к школе, где был назначен общий сбор.

Гудящая толпа была видна издалека, но когда подошли поближе, звук стих. В воцарившейся тишине было слышно, как поскрипывает то тут, то там ведро.

Все обернулись и молча уставились на нас.
Такой дозы внимания от одноклассников я не получила за все прошедшие годы. Народ был одет, как в школу – джинсы, футболки, кроссы. В руках каждый держал пакет с костюмом.
Мы нервно сглотнули. Такой подставы никто не ожидал.

Через секунду все согнулись пополам от хохота, а Светлана Васильевна ликовала. «Молодцы, девочки, отличные костюмы!»

В этих «отличных костюмах» мы проехали через весь город в трамвае – оказалось, что трансфер для нас не предусмотрен.

Сейчас на некоторых психологических тренингах дают задание – пройтись по городу в самом дурацком виде. Упражнение на раскрепощение и борьбу с комплексами.

Так вот, идею эту украли у нас, смело заявляю. Я чувствовала себя рок-звездой и городской сумасшедшей в одном лице. Все внимание пенсионеров, спешащих на дачу, с лопатами в руках, было приковано ко мне. Никто не смотрел в окно и не читал книгу.

Пару человек в толкучке на задней площадке уцепились за мою метлу, приняв ее за поручень. Пара бабушек дернулись, как от удара током, когда я попросила прокомпостировать билетик. А один маленький мальчик спросил дедушку: «Чем больна тетя?».

Одноклассники ухохатывались, глядя на нас, и травили шуточки, а мы мечтали провалиться сквозь землю от смущения.

К счастью, градус внимания к нам немного понизился, когда на месте выяснилось, что Кощей перебрал с мертвой водой, и еле стоит на ногах. А потом и вовсе сошел на нет, когда во время представления один прыткий первоклассник разрушил фабулу: в критической ситуации не обратился к волшебной силе знаний, а просто подбежал к Кощею, пнул его ногой и выхватил яйцо.

Кощей мгновенно вышел из образа – неприлично ругнулся от боли и затмил этим явлением наш провтык.

Посвящение состоялось.

Дарья Исаченко

Cirre
Мальчик перепутал цифры и позвонил ей. Она ругалась с кассиршей в банке и рявкнула в трубку. Трубка молчала.
Она переспросила, кто ей звонит – номер был незнакомый. Тонкий голосочек попросил бабушку.
Она хотела опять рявкнуть, что никакой бабушки здесь нет и вообще – внимательно набирай цифирки, пацан!
Но голосок был таким трогательным, что она шикнула на себя и ответила, что это её телефон, она не бабушка, а очень даже тётенька.
И что мальчик просто ошибся номером. Но мальчик в трубку отчётливо произнёс её номер телефона.
Начали разбираться. Папа ему продиктовал. Это был новый бабушкин телефон. Старый у бабушки украли.
В магазине. Или не в магазине.
Ни бабушка, ни мальчик точно не знают где. Папа купил бабушке другой телефон, а номер продиктовал. Он правильно записал.
Или, может, засомневался вдруг ребёнок, тётенька и этот телефон у бабушки украла?
Она рассмеялась. Нет, ничего она не украла. Произошёл сбой, когда он записывал. Так бывает. Просто перепутались цифры.
Она уже вышла из банка, забыв о хамовитой кассирше. Думала, как позвонить бабушке? А папе можешь позвонить?
Мальчик мог позвонить папе, и звонил.
Но у папы был отключён телефон. Папа мог быть на совещании. Или у папы могла разрядиться батарея. Ну так позвони маме, ребёнок! Он не знает, как звонить маме. Мама уехала. Давно. Он её не помнит. Он ей никогда не звонил. Он всегда звонит папе и бабушке.
А что за срочность?
Может, подождёшь?
Он ждёт уже давно. У него уже даже кровь остановилась.
Но всё равно больно.
Кровь?! Какая кровь?! Разрезал руку?!
Она быстро завела свою машину, на ходу пытаясь выяснить, где живёт ребёнок. Он помнил номер дома и квартиру, а улицу не мог вспомнить. Что ты видишь в окно? А на каком троллейбусе тебя возят, малыш?
Папа возит на машине? А бабушка? Вспоминай номер маршрутки, пожалуйста!
Она поехала на конечную маршрутки, плелась следом и вдруг поняла, что мальчик живёт в соседнем с ней доме.
Взлетела на 7-й этаж. Ребёнок открыл дверь сразу.
Держал руку, замотанную большим полотенцем. Она присела на корточки, стала разматывать, охнула. Разрез через всю ручку от плеча и до локтя. Кровь свернулась, но полотенце алое. У мальчика дрожали губы и лицо было белым.
Она схватила его в охапку. Потом вытащила блокнот, оторвала лист и написала свой номер телефона и то, что мальчик в больнице, поранил руку.
Она повезла его в свою больницу. Подумала, что как хорошо, что она врач. А то бы сейчас металась и не знала, что делать, кому звонить.
Наложили швы. Всё сделали быстро и хорошо. Ребёнок уснул в палате, она держала руку на его лбу, потом стала гладить волосики, переживая незнакомые до сих пор эмоции.
Завибрировал телефон. Она остановила мужской рык и всё толково и быстро объяснила.
Папа мальчика через полчаса вошёл в палату, где спал ребёнок, а она продолжала гладить его белые кудри.
Говорить, в общем-то, было не о чём. Они и не говорили. Сидели молча. Она в несколько предложений ещё в телефонный разговор успела втиснуть всё, что происходило на протяжении последних двух часов. Повторять не имело смысла.
Потом ребёнок проснулся.
Увидел папу – и засветились глазки.
Ей улыбнулся сдержанно.
Она засобиралась уходить. Мальчик взял её за руку. Она села на краешек кровати. Осталась.
Было неудобно среди их словечек и шуток. Большой и маленький мужчина. Они говорили на непонятном ей языке. Слова складывались в предложения, но язык всё – равно был ей неведом.
Потом она отпустила своё напряжение.
Расслабила мышцы.
Откинулась на спинку кровати.
Поймала себя на мысли, что любуется ими. В их отношениях была гармония, присуща только любящим людям. Вне зависимости от возраста и степени родства.
Мальчика выписали на следующий день. Бабушка ночевала с ребёнком. Примчалась в больницу. Заплаканная, растерянная. Долго тискала ребёнка. Гладила по голове, просила прощения за то, что оставила одного. Мальчик зарывался в неё, обнимал обеими ручками. Даже как-то неловко было смотреть на это абсолютное счастье.
Мужчина позвонил.
Она ждала звонка.
И знала, что он позвонит.
Взрослые и вежливые люди всегда звонят.
Чтобы поблагодарить.
Или выразить сочувствие.
Или куда-то пригласить. Или просто поговорить.
Он поблагодарил. Они поговорили. Он никуда не пригласил.
Да и не должен был, конечно. Но она почему – то ждала. Даже придумала, как изобразит занятость. Она же врач, у неё больные, дом, дел невпроворот. Но она, конечно, найдёт немного времени, чтобы выпить кофе.
Вы любите кофе? Она любит очень! А какой сорт? А какая обжарка? А в турочке или из кофейного аппарата? А сыр к кофе любите? А с молоком или без? А сахар? Ей нравится пить кофе с тростниковым сахаром. И чтобы горчило только немного.
Блиц-опрос про кофе моментально пронесся в голове. После того, как она услышала гудки отбоя в трубке мобильного телефона.
Встряхнула головой.
В буквальном смысле прогоняя от себя все мысли о мужчине. Он ей понравился. Она даже все эти дни примеряла на себя их жизнь. Хотелось вписаться. Совпасть. Разговаривать на их птичьем языке. Печь блинчики. Кормить мальчика и его папу. Она бы смогла.
Жили рядом. Столкнулись, естественно. Он был не один. С красивой женщиной. Держал её за руку.
Смеялись и разговаривали. Конечно же, на своём птичьем языке. Конечно же, вокруг была атмосфера расплескавшегося счастья.
Она почти прошла мимо. Он скользнул взглядом.
Потом остановился. Потом позвал. Потом опять благодарил и знакомил с красивой женщиной.
Говорить было не о чём. Сколько можно об одном и том же?
Она улыбалась и кивала головой. На душе стало легко и определённо.
Только руки спрятала в карманы пальто, чтобы скрыть нервное дрожание.
В чужую жизнь нельзя вписаться, когда хочешь. В чужую жизнь вообще нельзя вписаться. Она об этом чуть было не забыла.

Автор Зоя_Казанжи


Cirre
– Ну вот что ты, кикимoра бoлoтная, натвoрилa? По кой овощ мои инструменты заговорила?! Я ж теперь и шагу в кузню не могу ступить, они на меня бросаются! От молотка едва живoй убежал.

– Смотри-ка, – усмехнулась старушка. – А ты жаловался, что у тебя ноги не ходят. Вон как резво дёру дал, даже одышки нет.
Дед сел на лавку и ударил кулаками по столу.

– Не зли меня, вeдьмa cтaрая! Это тебе не травки в поле ржавым серпом срезать. Инструмент нынче вещь не дешёвая. Я с кем разговариваю?! Да ты издеваешься?

Но старушка, как делала свои дела спокойненько, так и продолжала лук с морковкой резать, не смотря на взбешённого супруга.

Лишь через пару минут она негромко проговорила:

– Ты полку прибил? У комода ручку починил? И дверь шкафа, я так смотрю, сделал... Молодец какой, не стал ждать, когда она оторвётся.

– Да я ж надеялся, что она отвалится и тебя прибьёт.

Он примирительно улыбнулся.

Старушка отложила нож в сторону и посмотрела на кoлдyна тяжелым немигающим взглядом.

– Во. Я ж говорил, что у тебя в роду одни гадюки по бaбскoй линии. Ну-ка, милая, подержи.

Он взял со стола мельницу, и перевернув её вверх тормашками, затрещал горошинками чёрного перца.

– Ах, ты кобеляка нeдoбитaя! – coрвaлась вeдьмa, выбегая из-за стола, успев схватить перед этим разделочную доску.

Дед резво подскочил на месте и, смеясь, побежал по дому, наворачивая круги.

– Меня змеюкою обласкиваешь, а сам к этой гадюке соседской чуть ли не каждый день ходишь! Ещё ведь и все каналы позакрывал, что никак не подсмотреть за тобою! Вот теперь и иди к ней! Чини ей полки со шкафами, сколько душе влезет!

Колдун резко остановился и, повернувшись лицом к жене, покрутил пальцем у своего виска.

– Совсем что ли на старости веков умишком тронулась?! Я вообще к Шурке не за этим ходил. У меня и без неё дома дел хватает.

– Ну-ну. То день у неё пропадаешь, то день в лесу шаришься. Ладно бы сразу сказал, что на молоденькую потянуло. Ей всего-то ничего, годов шестьдесят стукнет скоро. Разошлись бы с тобою мирно. Так нет же, сначала к ней, а потом ко мне идёшь милуешься. Так и знала, что на два дома бегаешь, дыру в животе своём ненасытном пытаешься заткнуть. Небось, она вкуснее меня готовит?!

Ведьма отбросила доску в сторону и заревела как маленькая, отвернувшись от мужа.

– Ох, кoза ты глyпая, – выдохнул дед. – Весь подарок испортила. Что за бабу такую боги послали... Вот вроде стареем с годами, а ты всё как дитя малое, умишка совсем не прибавляется.

– Подарок? – переспросила старушка, тут же вытерев слёзы.

Колдун приобнял жену за плечи и повёл за собою, попутно достав из кармана конфету.

– На, успокойся, змeйка моя бeззyбая, – проговорил он ласково, поцеловав старушку в лоб.

– Поди oтрaвить вздумал? – щурясь, спросила ведьма, недоверчиво покосившись на деда.

– А как же? Сейчас отравлю, а ночью, пока никто не видит, поросям твои останки скормлю.

Старушка улыбнулась и, взяв конфету, закинула её в рот, как раз когда они подошли к окраине леса.

– Глаза закрой, старая.

– Чего это?

– Обрыв там впереди. Спихну тебя к твоим родственницам, там их как раз целый гaдюшник. Видать, по весне собрались кости окружающим перетирать своими сплeтнями.

– А глаза-то зачем закрывать?

– Так чтобы лететь не страшно было. Закрывай, говорю. От, пошло дело. Держись за меня. Почти пришли... И... Всё. Открывай.

Недалеко от дома в лесу стояла большая резная будка, правда, недоделанная.

– Я к Иванне всего пару раз ходил, остальное время здесь был, пытался соседскими инструментами хоть что-то успеть доделать. Мои-то ты, заговорила. А перед тем как сюда идти, наводил на тебя мoрoк, чтоб не видела, где я и чем занимаюсь.

– Странный какой-то у тебя подарок. Ты чего это, решил уйти в лес жить и поэтому себе xoромы собачьи строишь?

– Коза, рога сними, они тебе думать мешают. – постучал ей тихонечко по лбу дед. – У Шурки cyкa щенят понесла. Один из них трехголовый оказался, маленький совсем. Вот она и позвала меня, просила yтoпить его, самой боязно было. Я вместо этого всё необходимое ей принёс, попросил поухаживать за ним до твоего дня рождения. А будку хотел завтра во двор поставить. Ты же любишь животину всякую непонятную.

– Ага. С одной такой уже третий век живу, – хохотнула вeдьмa.

– А теперь тебе никакого подарка не будет, – сурово отрезал дед.

– Это ещё почему?

– По кочану по твоему. Ты ведь, дyрa рeвнивaя, все планы мои испортила. Про пса рассказал, будку недоделанную увидела.

– Миленький мой, хорошенький, так я сейчас всё исправлю. Заговор сниму с кузни. Успеешь ведь за ночь-то всё закончить? – залепетала старуха, поглаживая мужу плечи. – Я же знаю, что успеешь.

– Нуу, успею, – смягчился колдун. – Отчего нет.

– Какой ты у меня молодец, настоящий мастер. А я перед сном зелье выпью, как раз этот вечер забуду, а утром, глядишь, и удивлюсь подарочку.

– Эт ты хорошо придумала, – согласился колдун. – Только записку себе напиши, что я тебе не измeнял. Праздник праздником, а трaвaнyть cдyрy ты можешь и меня, и гостей.

– Как скажешь, любимый мой. Ты у меня такой замечательный, – подобрела вeдьмa, становясь сразу ласковой.

– А то. Повезло тебе с мужем. Не то, что мне с женoю). Глупенькая она у меня, всякую xрeнь к себе в головушку пoжить пускает. Да, змейка моя подколодная? – подмигнул ей колдун, не переставая довольно улыбаться.

– Да ну тебя, дyрaкa кycок., — пихнула его старушка локтём в бок. – Пойдём, лучше я тебя мясцом с тушеной картошкой покормлю. Тебе же ещё ночью подарок доделывать.

Автор: лУна Зуэн

Cirre
— Димон, ты уж извини, что тогда на днюху к тебе не пришёл, я рeбёнка на дoрoге cбил, — Виктор залпом опрокинул в рoт рюмкy вoдки. — По работе в новостройках был, сел в машину, только выехал на дорогу, как этот пацан у меня на капоте нарисовался. Представляешь? Слава богу, скорость никакая. Я выскочил, смотрю — мaльчишка живoй, спрашиваю, как он, говорит, всё хорошо. Мелкий такой рыжик, лет шесть, не больше.
— Где родители? — спрашиваю.

— Мама дома, — отвечает, — ужин готовит.

— Ну пошли, — говорю, — к маме. Будем что-то решать.

Привёл он меня в свой подъезд, показал на дверь квартиры, а сам у меня за спиной спрятался. Я звоню, открывает женщина. Красивая, я таких раньше и не встречал, но какая-то, как бы это сказать, потyxшая что ли. Глаза у неё не горят. Понимаешь?

— Извините, — говорю, — тут такое дело. Вы только не пугайтесь, ради бога, но я вашего сына мaшиной cбил. С ним всё хорошо, вот он, — вытягиваю мальца из-за спины. — Но может хотите пoлицию вызвать?

— Не надо пoлицию, — говорит она тихо. — Он уже пятый раз так чудит.

— В смысле?

— Марк, иди в свою комнату, — строгим голосом обращается она к сыну. — А вы проходите на кухню. Чаю хотите? Или лучше кофе?

Чай у неё, кстати, вкусный оказался. С травами.

— Вы уж нас извините, — говорит Ира, так она представилась. — Марк пару дней назад услышал случайно, как я подруге жаловалась, что без мужа тяжело, вот и решил таким образом нам папу найти. Вы уже как минимум пятый мужчина, которому он под колёса прыгает. Двоих чуть до инфaрктa не довёл. Я ему говорю, мол, мне кроме тебя никого не надо, а он упёртый, весь в деда. Тот тоже, если что себе в голову вбил — пиши пропало. Машину-то хоть не сильно пoцaрaпал? Может я вам за рeмoнт заплачу? Не надо? Ну, как знаете.

А я сижу, смотрю на неё и понимаю — всё, влюбился. Не поверишь, Димон, первый раз в жизни передо мной сидит моя женщина. Устaвшaя, в халатике домашнем, ненaкрaшeнная. А я чувствую, что если потеряю её, то хоть с крыши прыгaй.

— Я, — говорю, — понимаю, как абсурдно это всё выглядит, но может быть вы разрешите в качестве компенсации пригласить вас с Марком в кино?

— Не стоит, — отвечает. — Вы же понимаете, Марк опять что-то себе нафантазирует.

— Я вам несимпатичен? — спрашиваю.

— Да при чём это? Просто... При других обстоятельствах... А так... Получается, я специально сына под машины тoлкaлa, лишь бы мужа найти. Cтыднo-то как.

— Ну да. А я тогда, получается, нeгoдяй, решивший воспользоваться женщиной в сложной ситуации, — шучу. — И гореть нaм с вами теперь в aдy. Но, если уж так получилось, может хоть cгoрим в одном костре?

— Не помню, что я там ещё нёс, но назавтра заехал я за ними и повёз в кино «Трансформеров» смотреть. Потом в ресторан. Потом... Короче, Димон, я чего приехал. Свадьба у нас в июне. Фотограф нужен. Справишься? Смотри, какие они фотогеничные.

Виктор достал телефон и показал фотографию смеющейся рыжеволосой красавицы и сидевшего рядом с ней пацанёнка.

Теперь я точно знаю, что у Купидона нет крыльев. Зато есть куча рыжих веснушек и не хватает двух молочных зубов. И зовут его Марк. А фамилия... Впрочем, фамилию ему Витя скоро даст свою. Уж в этом-то я не сомневаюсь...

Автор: Дмитрий Шахин


Cirre
Близнята
Баба Маша выглянула в окно и чертыхнулась. Затем, словно опомнившись, поглядела куда-то вверх и перекрестилась.
Такое возмущение у бабы Маши вызвал ни кто иной как её супруг, дед Матвей.
Ровно час назад баба Маша послала его в магазин, при этом строго-настрого предупредив не задерживаться, но, видимо, дед Матвей к приказу жены отнёсся несерьёзно и благополучно где-то пропал.
Особо раздражало то, что сегодня баба Маша и дед Матвей ожидали приезда дорогих сердцу гостей.
В гости к ним должна была приехать внучка Оленька, её муж Дима и их маленькая доченька Дианочка.
Гости действительно были очень долгожданными, поэтому и принять их следовало по-человечески, а в доме, как назло, почти не было съестного.

Два холодильника и морозильная камера, доверху набитые продуктами, не считались, а про погреб и говорить было нечего. Хотя по количеству заготовок в нём можно было предположить, что принадлежит он не бабушке и дедушке, а, по крайней мере, хорошей многодетной семье, но бабу Машу всё это не устраивало.
Гости приезжали на неделю, а по мнению бабы Маши продуктов в доме было так себе — на пару денёчков!
Именно поэтому, снабжённый длинющим списком, дед Матвей отправился в магазин, а баба Маша принялась за приготовление обеда...

*

Время близилось к обеду.
Вот-вот должна была приехать Оля с семьёй, а деда Матвея всё не было.
Теперь уже баба Маша стала волноваться по-настоящему, потому как мало ли что может случиться!
Дед-то уже не молоденький!

Но волнение бабушки Маши оказались напрасным, потому что спустя ещё минут пятнадцать дед Матвей пришёл домой в полном здравии.
Баба Маша хотела было прочитать супругу лекцию на тему о том, что её приказы должны соблюдаться неукоснительно, а их нарушение влечёт за собой большие проблемы, но, увидев лицо деда Матвея, напрочь забыла о своём намерении.
Отлично зная своего супруга, баба Маша была просто уверена, что сейчас он затеял что-то, что ей явно не понравится.
Так оно и оказалось!

На вопрос бабы Маши, где же он шастал, дед Матвей хитро улыбнулся и достал из-за пазухи маленького, грязного, худющего котёнка.
Баба Маша, увидев сие, всплеснула руками:
— Ты где ж, дурья твоя башка, это чудо взял? И зачем, скажи мне на милость, ты притащил его домой!
Дед Матвей, в это время, доставал со шкафа блюдце и наливал в него молоко для котёнка.

Поставив блюдце на пол и посадив около него котёнка, который стал жадно лакать молоко, дед Матвей посмотрел на жену и сказал:
— Понимаешь, Маруся. Я этого котейку от Зойки Кривой спас! Я, значит, иду себе, никому не мешаю, а тут она! Прёт двух котят. Оба замученные! Я её спросил : «Куда, мол ты, Зоя, котят тащишь?». А она, представляешь, что? Топить, говорит! Ну у меня сердце-то и упало. Ну как? Это же живое существо! Ну, вот я у неё этого ободрыша и забрал, а знаешь что, Маруся? Второй-то котёнок точь в точь, что этот! Вот прям как близнята! Я хотел двух взять, но того мальчишка соседский взял. Ну, тот, что к Дусе приехал, внук. Вот так-то, Маруся. Получается, я сегодня жизнь спас! Вот! А ты Зойку знаешь! Ей что? Раз — и нету котеек!

Баба Маша вздохнула.
В этом был весь её супруг. Всю свою жизнь он кого-то жалел, всегда находил кому помочь. В общем, был добрейшей души человеком и об этом знали все, причём, скорее всего, этим бы бессовестно пользовались разные личности, но, зная крутой нрав бабы Маши, старались с дедом Матвеем не связываться.
Вот и сейчас. Дед Матвей притащил этого котёнка! А нужен ли он был? Нет! Потому что в доме имелись два кота и этот явно был лишним.

Баба Маша хотела было сказать мужу, чтобы тащил этого котёнка откуда принёс, но взглянув на бедное животное подумала: «Ну, куда он его попрёт-то? Зойка — она така! Махом животину ликвидирует! А ведь жалко кошачье дитё! Так что пусть маненько поживёт, окрепнет, а потом его и отдать в добрые руки можно будет».
Так котёнок, названный впоследствии Кузьмич, остался в доме бабы Маши и деда Матвея.
Первоначальное желание бабы Маши отдать котёнка куда-то незаметно испарилось, так как котёнок стал явным любимцем хозяев.
Два их кота были животными самостоятельными, а этот малыш требовал большого ухода, наверное из-за этого баба Маша и дед Матвей так к нему прикипели.

*

Прошло время.
Кузьмич из худющего заморыша вырос в дородного, весьма пакостного кота.
Пакости его состояли в том, что он, к примеру, постоянно жевал красивущую герань бабы Маши. За это он был пару раз бит кухонным полотенцем, но это его не останавливало.

Пакостнуть Кузьмич любил и делал это с завидной регулярностью. Причём этот наглый кот прекрасно знал, где в случае чего искать защиту.
Как только баба Маша обнаруживала очередную пакость, кот тут же смывался к деду Матвею. Тот за своего любимца был всегда горой и рьяно защищал пакостника от разбушевавшейся супруги.
Так и жили.
Пока однажды Кузьмич не пропал.

Случилось это по весне. В один из дней кот просто-напросто не пришёл домой ночевать.
Дед Матвей и баба Маша вначале не испугались. Ну, не пришёл! Так весна же! Март!
Вот и загулял Кузьмич!
Однако кот не появился и назавтра, и напослезавтра.
Тут уж у дела Матвея случилась паника. Везде он искал кота, но так и не смог найти...

С момента пропажи кота прошло две недели. Дед Матвей и баба Маша уже смирились с пропажей любимца, пока однажды утром их не разбудил дикий ор какого-то кота во дворе.
Выскочив на улицу, дед Матвей, к своему великому счастью, увидел своего любимца.
Кузьмич был весь грязный, похудевший и весьма потрёпанный, но живой и невредимый!

— Нагулялся, милок, — приговаривал дед Матвей отмывая сопротивлящегося кота. — Ну и хорошо! Сразу видно, что ты настоящий мужик! А котяты от тебя хорошие будут. Так что молодец! Принёс людям счастье. Ты только вот что... Больше не теряйся... А то знаешь, что? Там собак всяких много... Да и люди не все хороши.
Баба Маша слушала тираду мужа и вздыхала, про себя соглашаясь с каждым его словом.

Всё бы хорошо, но за время своего отсутствия кот как-то изменился.
Стал диким и неуправляемым. Царапался, кусался и к своей персоне никого не подпускал.
Дед Матвей и баба Маша объясняли это тем, что, по всей видимости, Кузьмича кто-то хорошо шуганул. Решив, что время лечит, они оставили кота в покое, тем более что привычка пакостить осталась неизменной.
Он снова сжевал цветок бабы Маши и перевернул банку простокваши, хотя сам к ней сроду не притрагивался.

Через несколько дней после того, как кот вернулся, баба Маша пошла в стайку для того, чтобы подоить козу Катьку, но со стайки она выскочила с криком и воплями.
Дед Матвей в это время что-то мастерил во дворе, но, услышав крик супруги, тут же всё бросил и кинулся к ней на помощь.
Однако оказалось, что помощь ей не нужна, а испугалась она... кота!
Когда баба Маша пошла доить козу, Кузьмич лежал на крыльце и грелся на солнышке, но в стайке, куда зашла баба Маша, она увидела ещё одного Кузьмича, который подошёл к ней и потёрся о ногу.

*

Вскоре всё выяснилось. Оказалось, что кот, пришедший к ним недавно, вовсе не Кузьмич.
Вероятнее всего, это был его брат, которого дед Матвей видел ещё котёнком.
Соседи, которые когда-то взяли котёнка, недавно уехали, а он, по всей видимости, оказался им не нужным. Вот они его и бросили.
Поскитавшись, кот забрёл к ним во двор, а они, естественно, по ошибке, приняли его за пропавшего Кузьмича.
Причём винить их в этом было нельзя. Коты действительно были похожи на друг друга как две капли воды.
Немного подумав, дед Матвей и баба Маша решили оставить бедолагу себе. Ну, куда ж его! И так уж несчастный кот понял, что такое людское предательство...

*

Прошло два месяца.
Баба Маша и дед Матвей сидели на крыльце своего дома.
Рядом посапывали оба кота, которых теперь отличить было совершенно невозможно!
Оба кота за это время выправились, стали справные и видные.
Степаныч, так дед Матвей назвал второго кота, дичиться перестал и стал очень даже ласковым.

— Слышишь, Матвей, — сказала баба Маша, косясь на котов, — я вот что думаю... Намедни кто-то из них опять слопал мою герань. Вопрос: кто??? И кого теперь наказать?
Дед Матвей улыбнулся.
— Ответ: истребить из дома герань, как провоцирующую к постоянному конфликту в семье вещь!
Баба Маша удивлённо посмотрела на супруга:
— Сам придумал?
Дед Матвей удовлетворённо улыбнулся:
— А то!

Баба Маша вздохнула:
— Слышь, философ? Иди-ка ты баньку истопи! А я пойду цветы повыше уберу. От этих... от близнят, в общем.
Дед Матвей встал и расслабленно потянулся:
— И то дело! Баня — вещь хорошая! А цветы... Зря ты это! Это ведь коты! Они твои цветы везде достанут.
Баба Маша сделала серьёзное лицо:
— Ну, в таком случае... Получать будешь ты! Вместе с близнятами!
Дед Матвей в недоумении уставился на жену:
— А я тут при чём?
Баба Маша улыбнулась:
— А так. За компанию! Одна семья ведь!

Автор Диана Ди
Рассказы для души

свет лана
Какие классные рыжики))
У меня тоже рыжик, привезли нам из другого города. Он молодой шугливый был, в основном дома сидел, не особо по улицам шастал.
Как-то в начинающихся сумерках вышла из дому по делам, прошла почти полквартала, глядь – мой Рыжик! Вот паразит, думаю, за мной наверно выскочил, щас ещё потеряется не дай бог. Руками на него замахиваюсь,
шикаю, чтобы домой шёл. Рядом две женщины стоят разговаривают. Одна стала за кота заступаться, мол, зачем кота пугаете. Оказалось, что это её кот!
Я потом этого кота днём видела. Рост, комплекция, глаза, расцветка – вот вылитый мой Рыжун, брат-близнец! Только чуть-чуть бледнее рыжий цвет. Но в сумерках этого естественно не было видно.
Обалдеть, а ведь если бы хозяйки рядом не оказалось, я могла бы этого кота себе домой отволочь))
На фото – у моего Рыжика и соседского Барсика сиеста:

Рассказы для души

Cirre
— Ох, хорошоооо... — Золушка развалилась в уютном кресле у очага и вытянула гудящие ноги.

Мачеха и сестры только что отбыли на бал, и дома, наконец-то, стало тихо. Золушка отхлебнула чай из наследственной отцовской чашки. Она обожала эти моменты покоя. Чистота, уют, и весь вечер принадлежит только ей...
Тадададам!!!
Посреди комнаты взорвался фейерверк. Из него, гордо сияя, выступила Фея-крестная.

— Дорогая моя!

— Крестная, — поздоровалась Золушка без всякого энтузиазма.

— И почему же ты здесь сидишь, совсем одна, и вот в этом? — фея пренебрежительно указала палочкой на золушкин балахон.

— Потому что я только что закончила уборку, выпроводила семью и присела отдохнуть, — сказала Золушка.

Толстый намек повис в воздухе.

— Но разве ты не собираешься на бал? Красивые платья, танцы, принц?
Последнее слово фея произнесла с нажимом. Золушка закатила глаза.

— Вообще-то, нет.

—?!

Золушка вздохнула.

— Понимаешь, у меня был длинный и трудный день. Мачеха и эти две курицы, мои сестренки, совершенно ничего не смыслят в домашнем хозяйстве. Честное слово, если б я не готовила и не убирала, они бы умерли с голоду. Одни платья на уме. Они, конечно, красивые, и я понимаю, почему отец женился на мачехе, но все-таки... В общем, я порядком умоталась. И танцы — последнее, чего мне хочется. Тем более, там будет куча народу, шум-гам, никого знакомого... не расслабиться.

— А как же... принц?.. — растерялась фея.

— А что — принц? Добрый, красивый, да, но это и все его достоинства. Наверняка он даже чай без посторонней помощи не заварит. Разве можно на такого рассчитывать? Другое дело лесорубы. К нам заглядывали недавно трое, рассказывали про какую-то девочку из соседней деревни. Красная шапка, пирожки, волк... темная история. Так вот, один из них очень даже ничего! И я ему тоже приглянулась. Вчера письмо прислал, на свидание приглашает...

— Но как же... — фея опустилась на стул. Оборочки на ее платье грустно поникли.

Золушка ободряюще похлопала ее по руке:

— Ну, не переживай. Ты чудесная крестная. Просто... я привыкла все делать сама.

Фея вздохнула. Золушку осенило:

— А знаешь, что? Давай закажем суши, возьмем бутылочку вина и как следует, по-женски, отдохнем?..

— Они напоили первого министра! Шампанским! Из туфельки!
Маленький человечек переминался с ноги на ногу перед конторкой полицейского. Полицейский бушевал.

— А вторую туфельку забросили в окно бального зала, прямо под ноги принцу!

— Но ведь он не пострадал!..

— Да, но теперь ему любопытно, и он ищет владелицу!

— Ох...

— А потом они превратили королевского кучера в крысу! Он, конечно, так себе человек, но все-таки!

— Но ведь в полночь он снова...

— Его чуть не съели! А тыквы? Фермер до сих пор не знает, что ему делать с таким количеством карет!

— Пусть продаст!

— У них внутри семечки!

— Ох!

Полицейский фыркнул, но уже не так сердито. Человечек воспрял духом.

— Послушайте, но ведь вы давно знаете мою жену... фею-крестную. Она так много сделала для страны... она сделала вас человеком!

— Мне и лягушкой было неплохо!

— Но... она просто очень переживала за Золушку. Девочка недавно лишилась отца! И... да что там, вы ведь сами женатый человек!

Полицейский устало потер глаза.

— Ладно. Забирайте их. Спрячьте где-нибудь подальше... пусть золушкины сестры ее прикроют, опознают туфельку как свою... Но это в первый и последний раз! И только для того, чтобы избежать крупного скандала...

— Вы об этом не пожалеете!

— Уже жалею! Не представляю, что я должен сказать журналистам...

— О, я уверен, Шарль, вы придумаете очень красивую и романтичную историю.

© Дарья Эпштейн

Cirre
В пять утра в дверь заколотили кулаками. Олег чертыхнулся и открыл.
  • Внучек, родименький, я, кажется, деда в колодце утопила, – причитала баба Галя. Олег охнул и прям в трусах побежал к старикам.
  • Я не хотела! Колодец-то старый, вода какая-то вонючая пошла. Он с утра встал и к нему попёр. А я Зорьку подоила, смотрю, что-то разглядывает. Ещё и перегнулся так, токо ноги наружу. И чего на меня нашло? Сама не знаю. Подкралась к нему и прям в ухо ему гаркнула
  • Ну и чего там?- Он от неожиданности туда и сверзился. Ой, беда. Посадют меня. Ещё и похороны, – причитая, бежала она за внуком. Олег ещё от ворот услышал матерки. Заглянул в колодец:
  • Дед, живой там? Не утоп?
Тот заорал:
  • Да тут воды по колено, остальное ил. Затягивает зараза. Помоги, внучек, вытащи. Тут холодно!
  • Сейчас за верёвкой сгоняю, да мужиков позову, – Олег покачал головой, глядя на бабушку. Та подошла и виновато спросила:
  • Егор, как ты там? Прости, что напугала...
Из колодца раздалось:
  • Утопить меня решила, карга старая? Смерти моей ждёшь? Уйди, добром прошу. Вот вытащит меня внук, я тебе такое устрою!
Пока мужики кряхтя, вытаскивали деда, бабка Галя блинов напекла на скорую руку, самогоночки достала. Авось и пронесёт. Внук с мужиками от завтрака отказались, на работу пора. А дед выпив немного, зажевал блином и подобрел малость:
  • Чистить надо, Галя, колодец то. Совсем грязью затянуло. Пойду к Петру Викторовичу, пусть с насосом поможет.
Баба Галя выдохнула. Пронесло. Егор у неё на расправу скор. Помнится лет десять назад, она к Нюрке пошла. А у той праздник. Ну выпила, ну засиделась. Пришла, когда стемнело. Идёт, крадётся. Вдруг «бах» прямо по мягком месту вожжами:
  • Я те покажу, где раки зимуют. Погостить она пошла. Нагостилась?
На тебе ещё.
  • Было не так больно, как обидно. Когда он с мужиками где-то по ночам гуляет, это нормально. А стоило ей немного повеселиться, сразу получай. Несправедливо. И не скажешь ничего.
  • Я тебя замуж взял? Взял. Детей вырастили? Вырастили? Какого рожна ты будешь по деревне меня позорить? Скажут, Егор, тряпка, раз у него Галка по деревне рюмки собирает!
На следующее утро картина повторилась. Баба Галя плача говорила внуку:
  • Всё, внучек, отжил наш дед. Ему шкаф на голову упал. Лежит и не двигается. Говорила ему не лезь, на соплях держится, но разве его убедишь. Побеги скорее, хоть шкаф отодвинешь, я не смогла, сил не хватило!
Олег ругая на чем свет стоит стариков, пошёл.
  • У других дед да бабка сидят себе спокойно. А у этих как будто шило в одном месте. Когда же вы уже угомонитесь. Надо родителям позвонить, пусть приезжают и за вами присматривают, – бормотал он.
Зашли в дом. Дед сидел на полу и мортал головой. На лысине прямо на глазах росла огромная шишка. Шкаф валялся без одной дверьки и все содержимое вокруг Егора.
  • Егорушка, может Варю позвать? Пусть она тебя посмотрит. Вдруг, что серьёзное? – запричитала Галина. Егор посмотрел на неё с ненавистью
  • Внук, убери её отсюда, а то не сдержусь. С утра прицепилась, перевесь шкафчик, тут красивше будет. Это, Олежка, она от меня отделаться хочет. Как стала в клубе песни распевать, так и началось – сначала исподтишка: То топор мне на ногу уронит, говорит нечаянно. То суп подозрительный сварганит. Одна трава, мяса нет. Говорит, тебе полезно, а сама не ест. В колодце чуть не утопила. А вдруг там бы вода была. Все, утоп бы сразу. Сегодня этот шкаф. Точно тебе говорю. Поди там в клубе нашла кого, а ей теперь мешаю, – жаловался Егор.
Олег махнул рукой:
  • Да ну тебя, дед. Ерунду городить. Помнишь у тебя живот прихватил? Зимой. Снега по пояс. А она тебя до медпункта на санках тянула. Варька тогда тебя на своей машине в район потом увезла. Ещё бы чуток и перетонит бы был. А ты говоришь. Столько лет вместе, а все как дети.
Галина убирала содержимое шкафа, а сама посматривала на Егора. Но тот молча чинил шкаф. Он вспоминал, сколько раз его Галина с того света спасала. Когда молодые были, гулять пошли в поле. А тут гроза.
Молния, гром.
Он потащил её к ближайшему дереву, чтобы укрыться под ним.
  • С ума сошёл? – закричала она, – Побежали скорее отсюда. Я там стожок сена видела, там и отсидимся.
Ну и отсиделись. После этого Галинка первого и понесла. Когда гроза закончилась они вылезли из своего убежища. Егор дар речи потерял: то дерево, расколотое надвое, уже тихо тлело. Молния попала.
А тогда на речке Сабантуй был, вся деревня гуляла. Как водится приняли на грудь, некоторые даже очень. Егор тоже. Ну и пришла им в голову идея, наперегонки поплавать. А речка не простая с секретами.
Омуты, ключи холодные. Как Галина всцепилась в Егора и заголосила:
  • Не пущу. Ты утонешь!
Под улюлюканье мужиков, он пытался её оттолкнуть. Но она не сдавалась – -Не пущу!!! – и вдруг закатив глаза, упала.
Ох и испугался тогда Егор.
Хмель разу выветрился.
Он её на руки и в медпункт. Оказалось, что беременна она, а от стресса в обморок и грохнулась. А после Сабантуя двоих хоронили. Утопли Серёга с Толиком. Спасатели только через два дня нашли.
  • Ну чего молчишь, старый? Слышала я, что ты внуку здесь плёл. Если не угодна я тебе, давай к детям уеду. Живи тут один, а вдруг и правда покалечу нечаянно, – обиженно сказала Галина и всхлипнула. Егор подошёл к ней и обнял:
  • Я тебе уеду.
Собралась она.
  • А мне что без тебя делать? На лавочке семечки лузгать? Или по деревне шляться? Случайности все это. Ты прости меня, дуралея старая, не подумавши сказал. Только не бросай меня... Исправлюсь, честное слово. Слова лишнего не скажу, – пообещал Егор.
  • Ну, тогда может поможешь мне люстру помыть? Я и со стула плохо достаю.
Егор кивнул:
  • Давай.
Что он там задел, неизвестно. Но от удара током слетел с табурета, как лист с дерева:
  • Я же говорю, со свету сжить хочешь! – потирал он отбитый зад и хохотал. Галина расплакалась:
  • У меня чуть с сердцем плохо не стало, а он ржёт, как конь!
Егор кряхтя поднялся:
  • Я то что? На мне как на собаке. А вот если бы тебя так, с ума бы сошёл.
Тут в двери зашла дочь с мужем и Олегом. Увидев разбитую люстру, Олег воскликнул:
  • Я же говорил!
Дочь вздохнула:
  • Собирайтесь, камикадзе, к нам поедем, – Егор заметая осколки в совок, огрызнулся:
  • Ещё чего. У нас, Слава Богу, дом есть. А вы погостите, если хотите, а потом к себе.
Утром раздался крик:
  • О, Божечки! Ленка беги сюда! Наша Зорька рогом твоему мужу под зад дала!
  • Поди, копчик сломала! – кричала Галина.
Егор засмеялся: у него не жена, а сундук с приключениями.
За что и полюбил, за то и любит....

В. Скориков

Cirre
Шурочка
Кошка посмотрела в окно с недоумением. У нее было полное право на это, потому что за окном творилось что-то странное, и кошка этого не одобряла. Да и к тому же делать всё равно было нечего. Людей дома не было, а всё, что приличные кошки делают без людей, Шурочка уже сделала давно.
Она позавтракала, выспалась, пообедала, сходила в уголок задумчивости, привела себя потом в порядок. Кроме этого она проинспектировала всю квартиру и убедилась – всё на месте! Потом кошка запрыгнула на подоконник, чтобы полюбоваться на соседские деревья и прыгающих по ним воробьев. Вот тут-то и настигло ее непонятное! Шурочка еще неделю назад заметила, что на деревьях появились странные листья, хотя кошка точно знала, что листья должны быть другими. Кошка не знала названия цветов, а если бы знала, то сказала бы, что раньше листья были зеленые, а стали желтые и оранжевые.
А еще по деревьям запрыгали какие-то незнакомые птички. Размером с воробьев, но другого цвета. Раньше Шурочка таких не видела.
Сегодня желтых листьев стало намного больше. Некоторые упали с веток и теперь валялись на земле. Кошка наблюдала это безобразие и — не одобряла!

*

Когда пришли с работы люди, Шурочка отвлеклась от своих наблюдений. Должна же она была проконтролировать их действия! Да и закусить не мешало. Когда всё было сделано, кошка хотела вернуться на подоконник. Она привыкла, что люди открывают окно, и она наблюдает за жизнью во дворе. Но люди окно не открыли. — Холодно там сегодня! Осень наступает. Осень? Что это?
Вообще-то Шурочка была взрослой кошкой. Ей было уже больше года, но прошлую осень она не заметила. Попробуйте залезть на окно, когда вам только два месяца! Тогда кошке хватало дел и на полу. На следующий день кошка продолжила наблюдение за наступающей загадочной «осенью», про которую говорили люди.

*

День за днем листья желтели всё больше, падали на землю и скоро ветки стали совершенно голые. В окно чаще стали бить струи дождя. До Шурочки они не долетали, конечно, но вот вредных воробьев, которые дразнили кошку летом, ей даже жалко стало. Они и те желто-синие птички, которых Шурочка увидела с приходом осени, нахохлившись, сидели на ветках. Потом они стали подлетать к окнам и заглядывать в них. Кошка снова удивлялась: чего это они?
— Нужно кормушку повесить, — сказали люди, — снег скоро. «Снег? Что-то знакомое!» – подумала Шурочка. И она вспомнила!
Давно-давно, до того, как на деревьях появились зеленые листья, на них лежали белые шапки. Да! Это кошка раньше видела! Тогда Шурочка уже подросла, стала с удовольствием покорять подоконники, шторы и шкафы и увидела снег за окном! В выходные Шурочка наблюдала, как из кладовки люди достали смешной домик без стен, который прикрепила к подоконнику снаружи. Как они это делали, Шурочке не показали. Выпроводили из комнаты! Кошка возмутилась, но люди все равно не пустили ее.— Кисонька, окно откроем, а вдруг ты упадешь! — сказали они, и Шурочке пришлось ждать в другой комнате. Кошка обиделась. Когда дверь все-таки открыли, она сердито спала под диваном и на зов не вышла.

*

Кормушку кошка увидела только на следующий день. Люди ушли, все комнаты были в ее распоряжении и Шурочка, сделав все обязательные кошачьи дела, запрыгнула на подоконник. За окном был тот самый смешной домик без стен. В нём лежала кучка черных зерен. Когда Шурочка нарисовалась на подоконнике, воробьи прыснули в разные стороны. «Ага! Испугались!» — с долей злорадства подумала кошка.
Она потрогала лапой стекло. Нет, никак не выбраться и не поймать! Синицы оказались смелее и сообразительнее, чем воробьи.
Одна из них села на кормушку, моментально схватила семечку и улетела. Остальные наблюдали с веток и пересвистывались. Смелая синица скоро возвратилась и снова схватила семечку. Тогда другие тоже решились. Птицы быстро сменяли одна другую. Шурочка лежала на подоконнике и наблюдала за этим конвейером. Одна из синиц посмотрела прямо на кошку и что-то свистнула ей, Шурочке! Кошке показалось, что она поблагодарила ее. Шумные воробьи тоже постепенно стали подлетать, когда Шурочка была за стеклом. Они ссорились, выпроваживали друг друга из кормушки. Кошке синицы понравились гораздо больше.

*

Когда наступила зима и стало совсем холодно, люди повесили куски сала и синички старательно долбили его. Летом Шурочка иногда мечтала выбраться во двор и побегать там. Но теперь ей этого не хотелось совершенно! Шурочка смотрела на мир из-за стекла, из теплой квартиры, и думала: хорошо, что она — кошка!
Валерия Шамсутдинова
Рассказы для души

Cirre
Рыжий кот Матвей, а по-домашнему просто Матюша, жил с хозяевами в частном доме на одной из улиц небольшого города. Сын хозяев Валерка – парень головастый, учился на инженера в столице и приезжал в родной дом только на каникулы.
Вся родительская ласка, скучающих по сыну, отца и матери, доставалась коту Матюше, который, однако, совсем не отличался примерным поведением.

Кот обладал редкими дипломатическими способностями, у него был только один враг – зловредный соседский пес Буран, зато друзей – вагон. В отсутствие Нины и Андрея рыжий оболтус на правах гостеприимного хозяина время от времени устраивал дома веселые дружеские пирушки.

Кот приводил в дом друзей с улицы через, устроенное хозяином во входной двери, кошачье окно – дырку с прибитым в виде шторки куском резиновой камеры.

С веранды во второй двери, ведущей в дом, было точно такое же оконце, и веселая компания во главе с Матюшей свободно заваливалась прямо на кухню.

Там их ждало угощение в виде большой, всегда полной еды миски рыжего хозяина, очень любившего поесть. Полная миска – закон, который строго соблюдался, иначе кот, даже наевшись до отвала, начинал неистово орать возле опустевшей посудины, оглушая хозяев.

Нередко кто-то из нахальных гостей, не довольствуясь содержимым миски, начинал бесцеремонно шарить по кухне в поисках ещё чего-нибудь такого, наводя беспорядок.

Нагулявшие аппетит коты, целыми днями мотающиеся по улице, съедали всё, что удавалось найти. После застолья шли игрища в виде гонок табуном по дому. Иногда случались потасовки, и добрый десяток пушистиков лупцевали друг друга до тех пор, пока их, усталых, не сваливал с лап сладкий сон.

Опочивали, кто где хочет. Несколько раз, застигнутые врасплох неожиданно вернувшимися хозяевами, сонные "гости" в панике выскакивали один за другим в кошачьи окна, буквально сбивая с ног растерянных людей.

  • Опять?! Да что же это такое-то, да когда же это прекратится?! – кричала расстроенная хозяйка, глядя на беспорядок, царивший вокруг.

Особенно её огорчало состояние кроватей со смятыми светлыми покрывалами, покрытыми следами грязных кошачьих лап и валяющиеся на полу бывшие белоснежные подушки, послужившие хвостатым озорникам перинами.

Хлебосольный Матюха сидел, притворившись опечаленным, виновато опустив голову, и подергивал в такт словам ушами, которые хозяева грозились ему оторвать, если ещё только раз...

  • Опять завели свою старую пластинку, – думал рыжий озорник, наперёд зная, что ничего подобного ему никогда не сделают.

Он и сам раньше захаживал в гости к приятелям, залезая с компанией в форточки и приоткрытые окна, но однажды чуть не поплатился за это жизнью.

Пёс Буран из соседнего дома, любивший поболтаться по округе, неожиданно вернулся в свой двор и, увидев рыжего проныру, метившего в дом, успел прихватить его. Матюше каким-то чудом удалось вырваться. Он стрелой унесся домой и с тех пор опасался ходить по гостям.

Хозяин, негодуя, пробовал закрывать "окна свободы", но рыжий тактик, оставаясь дома один, принципиально игнорировал ящик с песком, и вернувшихся хозяев ждали неприятные, плохо пахнущие сюрпризы.

Этот, не совсем этичный, приём со стороны протестующего кота, действовал безотказно. Андрей, ворча, вновь вынужден был открывать заветные кошачьи оконца, чувствуя себя не хозяином, а прислугой привередливого рыжего барина.

Весёлый бесшабашный жизнелюб вновь оказывался на свободе и наступало перемирие – тишь да гладь и никаких гостей. Спустя какое-то время всё повторялось вновь. #Кот с поразительным упорством гнул свою линию.

  • И когда ты только остепенишься?! – ругали его хозяева.

К чести Матюши, мышей и крыс дома не было. Хозяева считали этот факт неоспоримой заслугой своего, пусть и непутевого, но трудолюбивого кота. На самом же деле Матюша не имел к этому никакого отношения.
Всё было гораздо проще, потому что мыши и крысы в ужасе оббегали за километр дом, в котором целая бригада котов регулярно устраивала буйные гулянки.

Так и протекала жизнь этого семейства, пока Матвей не стал исчезать из дома, а однажды не вернулся совсем. Опустел дом без рыжего любимца и такая тоска напала на хозяев, хоть волком вой. Искали его по всему городку, кричали, звали – нет Матюши, словно и не было никогда.

  • Это мы во всём виноваты! Ругали его за друзей, вот он и ушел. А как теперь жить-то без него будем? Ох, горе горькое... – плакала Нина.

Прошла неделя. Андрей и Нина, возвращаясь с работы, увидели на крыльце дома грязного похудевшего Матвея. Выждав, пока хозяева подойдут поближе, блудный кот быстро нырнул в своё оконце.

На кухне перед миской, в которую на случай возвращения пропавшего каждое утро накладывали его любимый творог с молоком, сидела черная #кошечка.

Такая аккуратненькая, тоненькая, с прилизанной шерсткой, словно с картинки. Из миски, рассевшись кругом, шумно хлюпали четверо маленьких котят – два рыжих и два черных.

Матвей приветственно потерся об ноги, потерявших дар речи, хозяев, и, громко мурлыкая, сел впереди кошки, робко выглядывающей из-за его спины.

#Котята были настолько голодны, что, увидев людей, не спрятались, а только пугливо прижали ушки и, прикрыв от страха глаза, всё равно продолжали жадно есть.

  • Вот так остепенился... – наконец произнес хозяин.

Матюха влюбленно смотрел на маленькую чернушку, обходительно ухаживал, ластился, мурлыкал и помогал ей вылизывать запачканные творогом мордочки котят.

Делать было нечего, пришлось оставить Чернушку с малышами, нельзя же было разваливать новую ячейку кошачьего общества. Матюша, став семейным котом, действительно остепенился и, к великой радости хозяев, перестал водить приятелей.
Влюбленный по уши котофей, наоборот, стал избегать бывших друзей, неусыпно оберегая свою, превратившуюся в вальяжную дородную красавицу с блестящей шерстью и манерами королевы Чернушку. Уж кто-кто, а Матюша хорошо знал, какие его дружки шустрые ловеласы – уведут, глазом не сморгнут, и люто ревновал ненаглядную.

Однажды на прогулке заботливый папаша не уследил за разбредающимися отпрысками, и совсем еще глупый рыжий малыш успел пролезть под забором в соседний двор. Услышав отчаянный писк своего детеныша, отец запрыгнул на забор...

Кот узнал недавно напавшего на него Бурана, в зубах которого пищал его сыночек. Злой сильный пес собирался расправиться с крохой, посягнувшим на его территорию!

Матвей поднял шерсть дыбом, зарычал как тигр и сиганул вниз, приземлившись в точности, как и рассчитывал, на голову бандита. Он даже не успел вцепиться в нос псу, который от неожиданной атаки завизжал и бросился наутек.

Котенок остался лежать в траве. Героический папа принёс его на крыльцо и лёг рядом, тяжело дыша. Вокруг раненого принялись хлопотать хозяева и испуганная Чернушка.

Малыш похромал пару дней на вымазанную зеленкой лапку, а потом уже вовсю бегал и прыгал вместе с остальными. После этого случая Матюша превратился в сущего цербера, самоотверженно охраняющего свое семейство и родной двор. Всем своим видом грозный страж говорил: не трожь!

У многодетного отца не только поменялись взгляды на жизнь, а изменилась даже походка, став более медленной и основательной.

Простая черная кошка покорила сердце кота, и он во всём ей беспрекословно подчинялся.

  • А Матюша-то наш, похоже, действительно остепенился, – улыбался Андрей.
  • И кто бы мог подумать, что наш неисправимый гуляка станет таким примерным семьянином. Надо же, ведь поступил, как настоящий мужчина! – ахала Нина.

Матвей, гордый и счастливый, лежа рядом с семейством, мурлыкал и улыбался своим хозяевам. Рыжий кот вспоминал, как когда-то эти добрые люди подобрали его на свалке, где он, простуженный, драный и грязный, медленно умирал от голода. Привезли домой и долго, упорно выхаживали.

Как же после этого он мог бросить на погибель свою бездомную подружку с котятами? Нет, у него тоже своя котовская совесть имеется. Помогли тебе – помоги другому!
Наталия С
Рассказы для души

Cirre
Два одиночества

...Он был одинок, так одинок, насколько может быть одиноким старый,
никому не нужный и никем не вспоминаемый человек.
Он каждый день ходил на бульвар, к морю, и сидел там неподвижно, глядя на вечный танец волн, игру солнечных бликов на воде, слушал плеск волны...
Снимал извечную старую кепочку и подставлял свежему бризу покрытое сеткой морщин измученное временем лицо.
...Он не был старым, но одиночество тоже было его образом жизни.
Кажется, совсем недавно молодой веселый щенок знал и заботу человеческую, и любовь.
Но в один день все изменилось, когда хозяева поняли, что пес оказался метисом. Его просто вышвырнули из машины на трассе, далеко за городом.

Он какое-то время еще пытался вернуться к людям, подбегал к ним, ласкался, но грубые окрики и пинки быстро отбили желание дружить с этими странными существами, мнящими себя хозяевами жизни.
С тех пор пес понял, что нет веры в человека, и перестал подходить к людям.
С собаками он тоже не сдружился — по натуре своей пес был одиночкой.
Так и жил — сам по себе, всегда настороже, всегда в напряжении.

*

Старик смотрел на игру воды и окунался в воспоминания. Возле моря хорошо вспоминалось — не было той тяжкой надрывности, которая появлялась дома. Там всё кричало о прошлом: фотографии, вещи, любая безделушка...

Откуда-то появлялся тощий полуоблезший пес, робко приближался к старику и тот угощал собаку принесенным с собой бутербродом или еще чем-нибудь.
Пёс подходил только к этому старику, видно было, что жизнь не баловала этого бездомного бродягу, и он очень ценил внимание тихого спокойного человека, воспринимающего его, как ровню.

Когда так повелось, они и не вспомнят, но им обоим было необходимо внимание и общество друг друга. Они честно делили поровну нехитрую еду старика и долго сидели: старик — всегда на одном и том же камушке, а пес — рядом, на гальке. Они просто сидели, смотрели на вод, и им было хорошо оттого, что рядом кто-то есть.

Однажды старик заговорил. Пес внимательно слушал человека, наклонив голову набок, шевеля ушами и иногда глубоко вздыхая.
А старик рассказывал собаке о том, как у него прошла жизнь, как он был счастлив с женой, и какие замечательные были у него сыновья-близнецы: «Понимаешь, дружище, я от радости прыгал, как мальчишка — родились двое сыновей сразу! Ребята росли такие славные. Мы их звали МиГами. А знаешь, почему? Миша и Гриша их звали и были они такие шустрые и дружные, везде успевали. В один миг.
Вот мы их и прозвали МиГами.
И что ты думаешь? Стали летчиками! Оба. Да.... А потом... потом так получилось, что один из братьев — Миша, вез домой второго брата — Гришу. И вез его в тяжелом металлическом гробу. Груз 200.
Мне он сказал тогда: «Зачем такой гроб? В горящем самолете ничего не осталось... Это чиновники перемудрили... Пусто внутри.... Так, горстка пепла...".
Жена моя после похорон-то сильно изменилась, болеть стала и всё просила Мишу вернуться домой. А он упрямый, остался там, далеко, мстить за брата.
Отомстил... вторым гробом...
Вот жена и не перенесла всех несчастий. Умерла через неделю после похорон Миши. Остался я один. Ни внуков, ни родни... Даже собаки нет».

Старик замолчал, закрыл глаза и задумался о чем-то своем.
Потом сказал собаке: «Ты прости, что я тебе тут наболтал. Ты слушать умеешь. Ты хороший пес. Умный».
Пес слабо вильнул хвостом и вздохнул, опустив голову, как бы говоря, что и ему в жизни несладко было.
Этот старик покорил его какой-то исходящей от него незащищенностью и одиночеством. Пес понимал, что старику тоже плохо в этом мире, тоже одиноко, как и ему.

Старик тяжело поднялся с камушка и пошел домой. Он никогда не прощался с псом, он знал, что завтра снова увидит его на старом месте и эта мысль грела душу.
На берегу моря разошлись два одиночества, чтобы потом встретиться на какое-то время и снова идти по своим одиноким орбитам.
Сколько это могло длиться? Кто знает...

*

Однажды старик не пришел. Не пришел и на второй, и на третий день.
Пес сидел у заветного камушка и грустил.
Наверное, он думал, что и этот человек обманул его, бросил... Да и кому нужен бездомный непородистый пес?
К собаке приблизился молодой человек и позвал: «Песик! Пойдем со мной, пойдем! Тебя хочет видеть один твой знакомый».
Пес недоверчиво смотрел на парня, но тот достал из пакета так знакомую собаке кепочку старика и протянул собаке — понюхать.
Пес вдохнул знакомый запах, поднялся и пошел за кепочкой, которую парень нес в руке, время от времени давая понюхать собаке.

Так он довел пса до дома, где у подъезда на скамеечке сидел старик, и на коленях у него лежал огромный вкусный бутерброд с колбасой.
Старик протянул руку к собаке и радостно воскликнул: «Здравствуй, дружище. А я вот приболел, ногу подвернул. Не могу далеко ходить. Попросил соседа, чтоб тебя нашел и привел. Будешь со мной жить?».
Пес вилял хвостом и пыхтел от радости и долгожданной встречи с обожаемым человеком.
Он даже забыл про вожделенный бутерброд, так радовался старику.

*

.... Прошел месяц.
На берегу моря, на своем любимом камушке сидел тот же старик в кепочке, а рядом — пушистый, отъевшийся за месяц и очень похорошевший пес.
— Ну что, Миг, пойдем домой? Нам надо еще старые вещи выкинуть, тебе еду сварить и окна помыть. Я ведь ничего не делал в квартире со времени похорон жены. Надо порядок наводить! Нельзя собаке в неухоженной квартире жить! А мы поживем еще, ведь верно?

Глаза старика озорно блеснули, он улыбнулся и, легко поднявшись с камушка, потрепал радостно улыбающегося пса по лохматой спине.

Автор Татьяна Лаин
Рассказы для души

Cirre
Утром, накануне своего пятидесятилетнего юбилея, Наталья Ивановна проснулась в плохом настроении.

И зная последние события ее жизни никто бы не осудил даму за отсутствие позитива.
Наталья Ивановна лежала и не открывая глаз вела сама с собой беседу, хотя скорее просто констатировала факт нахождения себя в огромной заднице: «мне завтра будет пятьдесят лет! Это так много! И что я имею? Я хорошо училась. Рано вышла замуж. Никогда не изменяла мужу. Вырастила хорошую дочь, которая тоже рано вышла замуж.

Я 18 лет работаю на одном месте. Я учу детей географии – рассказываю им о тех местах, где я никогда не была и никогда не буду. Ну, если конечно, каким-то ураганом к моему дому не прихерачит океан и великую китайскую стену. Но я надеюсь не прихерачит, потому что океан тогда за сутки засрут, а стену матом испишут.

У меня три грамоты от губернатора и геморрой в стадии обострения. Большинство моих учеников ненавидят меня и мой предмет. Зачем им география. Зачем им все это. Я бесполезно по их мнению трачу их молодые годы на рассказы про те места, где они никогда не будут. Географичка – это никому ненужный элемент школьного образования и дети этого не скрывают.

Я красива той особенной красотой, о которой не принято говорить.

Если Женщина красива этим типом красоты, то обычно говорят, что она человек добрый и Хозяйка хорошая.

Я- розовый помидор, а если вдруг загар прилипнет, то и красный.

И волосы у меня цвета крыла, да нет такого крыла ни у кого- серые просто волосы.

А ещё у меня муж объелся груш.

Нет, не в переносном смысле, а в самом что не на есть прямом. Супружник мой Петр, у мамоньки своей в гостях, живущей тоже в жопе мира как и мы, но в противоположном конце страны, ну как будто мы на одной ягодице живем, а она на другой, и между нами пропасть, объелся зелёных груш прямо с дерева и просрал свой поезд.

Про просрал, тоже не фигурально выражаясь.

Следующий поезд через неделю. Дочь с зятем были в далёкой далекой Японии, потому что «мам ты не отмечаешь же, а путевка такая халявная».

И как итог свой день рождения я буду справлять одна.

В общем муж -придурок, дочь, у которой ночной кукун с его халявной путевкой дороже матери. Никто меня не любит и не уважает.

Всем от меня только пожрать надо и чтобы я четверку поставила.

С этими отнюдь не веселыми мыслями, Наталья Ивановна встала с кровати и засунув ноги в мохнатые тапки, мелкими шагами засеменила на кухню.

За женщиной практически след в след засеменила маленькая толстая собачка по кличке Гуччи, подаренная недавно дочерью.

Это единственное Гуччи, которое было у Натальи Ивановны.

Поставив чайник, наша героиня открыла свою страницу в соцсети и первое, что она увидела в своей ленте была реклама : «Только сегодня. Вебинар «залезь в себя и найди там маленькую принцессу».

Впервые в России.

Вебинар ведёт ни разу не доктор Виктор Наебалов.

Виктор научит вас любить себя, плевать на всех. Но вот того, что вас ждёт успех, не гарантирует. В конце вебинара каждая из участниц родит из себя свою принцессу прямо в прямом эфире. До начала вебинар осталось полчаса.»

«Вот! Вот он мой шанс! Вот что может изменить мою тусклую и никчёмную жизнь, да и все равно делать нечего!.»- подумала наша героиня и погрузилась в сказочный мир вытаскивания из себя принцессы.

Мы точно не знаем, что там происходило, мы ж с вами вебинар не оплачивали, но когда закончился вебинар и ни разу не доктор последний раз сказал «Вы достойны дать жизнь себе по новой» вид у Натальи Ивановны был такой, что сразу было понятно, что она таки нашла внутри себя немаленькую похоже принцессу и вытащила ее через то место, где был обострён геморой.

Наталья Ивановна переродилась.

Конечно по -хорошему для полной трансформации нужно было время, чтобы заняться фигурой и самообразованием, привить у окружающих уважение к себе новой, поменять привычки и окружение.

Недоктор говорил что- то о месяце или двух, но времени не было.

Свой день рождения Наталья Ивановна настроена была встречать принцессой, а не розовым унылым помидором «бычье сердце.»

А как известно, любой метод можно превратить в экспресс метод- было бы желание.

Следующие сутки прошли в адской беготне и нервомотке.

Дело в том, что рождённая принцесса требовала всего и сразу.

Принцесса была очень активной и буквально за пару часов она полностью поглотила личность Натальи Ивановны прежней.

Принцесса отчаянно гуглила фото красавиц и последние тренды.

Итогом были наращены: ресницы и ногти.

Куплены: шпильки, шорты джинсовые с надписью Гуччи, майка с надписью на английском « Дерзкая малышка сегодня свободна» и аппликацией огромных красных губ, из которых торчал язык.

Язык был синеватым и каким -то нездоровым, но наверное это модно и так надо, подумала Наталья Ивановна.

Параллельно принцесса прошла микроинтернеткурсы с названиями : «секси визаж», «пилон за час» и «глубокая глотка».

Последний курс шёл в подарок к секси визажу.

Принцесса велела Наталье Ивановне представляться всем Тусей и не дрейфить.

Она сказала, что когда на следующее утро она проснётся с юным качком-миллионером после ночи страстного секса, то все будет по -новому.

Она ещё что то говорила про путешествия, шопинг и Гуччи- явно не имея ввиду собаку, но большую часть сказанного изначальная личность в виде Натальи Николаевны и не поняла.

Она пыталась что- то возражать про любовь к Петру, дочь и уважение, которое должен внушать педагог, но принцесса только смеялась.

Наталья Ивановна последний раз пискнула и полностью растворилась в своём новом альтер эго.

Потом были сборы в бар.

Секси визаж, запихивание тела в шорты, пробы ходьбы на шпильках по квартире.

Во время этих важных дел звонили Петр, свекровь и дочь и пытались поздравить ее с юбилеем. Наталья Ивановна бы конечно сказала им спасибо, а вот новая Туся высказала все, что копилось внутри неё с годами- так учил недоктор.

Легче ей почему -то не стало, но возможно эффект должен был наступить позднее.

В 23.00 в местный бар с нетривиальным названием «Бар» зашла, чуть пошатывающейся походкой роскошная малышка Туся, готовая к приключениям безусловно и к разврату в частности.

Бар «Бар» вздрогнул и сдался на милость Тусе после первого же коктейля со странным названием «Б52».

Это последнее, что помнила наша героиня, когда проснулась утром.

Сильно болела голова и почему -то ноги.

Под действием похмелья личность Натальи Ивановны была почему- то намного активнее личности принцессы.

Наталья Ивановна открыла глаза и снова их закрыла.

У неё были галлюцинации.

Ей казалось, что в дверях ее спальни стоит ее бывший ученик- двоечник и прогульщик Кирилл Новиков в трусах.

«Господи, ну привидится же такое»- вслух сказала Наталья Ивановна.

«Доброе утро Наталья Ивановна! Я вам не привиделся. Там в зале ещё Вовка Панов и Димка Санин спят на диване. Мы вчера вас из бара сюда приволокли и остались, вдруг вам что надо будет.

Хотите рассольчика?»- сказала галлюцинация голосом закончившего в прошлом году 11 класс Кирилла.

Наталья Ивановна застонала и начала ощупывать своё тело под одеялом, с ужасом думая, не случилось ли между ней и ее бывшими учениками чего -то страшного, того, о чем пишут в интернете.

Так, шорты на месте, майка и трусы тоже. Нет лифчика.

Путешествие по собственному телу прервал голос того, кого изначально наша героиня приняла за галлюцинацию: « Вы нас простите. Мы вас прям как было в одежде так и положили. Если вам ничего не нужно, то мы б пошли уже. Если что, вы звоните, мы тут же вам привезём все, что захотите».

Наталья Ивановна радостно поняла, что страшного, педофильского почти, она не совершила и ей стало значительно легче.

Зазвонил телефон.

Неизвестный номер.

Надо брать, подумала наша героиня и хрипло прошептала в трубку «да, я вас слушаю».

В трубке послышался мужской голос : «Наталья Ивановна, добрый день! Наталья Ивановна это Ваня, ну который помните, у вас учился, Кондратьев. Наталья Ивановна вы вчера у меня в баре паспорт оставили и простите, не думал что когда- то вам такое скажу, и лифчик. Хотите я вам все это привезу, только я сейчас не могу, я вечером смогу. У меня сейчас ремонтники придут и сантехник.»

«Конечно, Ванечка, помню! Спасибо огромное. Ох, и лифчик. А ты какой молодец. Бар купил, ремонт там делаешь»- прохрипела Наталья Ивановна, постепенно вспоминая события прошедшей ночи.

« Да не ремонт я там делаю. Вы вчера, когда на барной стойке танцевали, проломили ее немножко. А когда пытались трубу водопроводную как шест использовать, она и сломалась»- сказал смущённо голос в трубке.

При этих словах испуганная принцесса начала отчаянно залезать обратно туда, откуда неврач Наебалов совместно с Натальей Ивановной ее вытаскивали недавно.

Заныл геморой, невыносимо закололо сердце, потому что обратные роды, тоже знаете ли, процесс больной.

«Ванечка! Ванечка! Прости меня детка! Я все тебе компенсирую»- закричала в трубку Наталья Ивановна.

«Ну что вы! Не надо. Вы моя любимая учительница были. Я недавно вот приехал во Францию и всей группе рассказывал все, что вы нам рассказывали и меня даже спросили, не гид ли я и сколько раз я был во Франции до этого. А я не был, я вас просто слушал. А все благодаря вам! И вообще. Я сейчас железную барную стойку сделаю и танцуйте на ней сколько хотите и шест специально для вас закажу»- прокричал голос из трубки в ответ и отключился.

Телефон зазвонил тут же опять.

Звонила дочь и просила прощения, сказала что похоже у Натальи Ивановны скоро будет внук или внучка и что если будет девочка, то ночной кукун предложил назвать ее Натальей в честь бабушки.

Наталья Ивановна плакала от радости и просила целовать ночного кукуна.

Телефон зазвонил опять и голос мужа в трубке сообщил ей о том, что он сегодня вечером будет дома- едет со знакомым дальнобойщиком. Ещё голос мужа сказал, что очень ее любит и желает завтра купить ей шубу, потому что у такой красавицы непременно должна быть шубка.

Наталья Ивановна плакала в ответ и говорила Пётру, что ей не шуба главное, а он.

Потом она кое-как встала с кровати, приняла душ и налив себе огромную кружку чая, села на диван в зале.

Она пила чай и думала о том, что на самом деле у неё прекрасная жизнь.

Именно такая жизнь которую она и хочет.

Любимый муж, прекрасные дочь и зять, замечательные ученики.

Думала о том, что ей нравится ее не гламурная и обычная жизнь и что ей дороги ее банки с консервированными томатами и ей совершенно не хочется быть другой.

Иногда она смеялась, иногда плакала, вспоминая что -то важное из прожитой жизни.

На колени к ней вдруг залезла толстенькая собачка Гуччи.

Собачка терлась о руку Натальи Николаевны и требовала ласки.

Женщина погладила собаку и сказала : «слушай, мне конечно неудобно, но давай ты будешь не Гуччи. Не то, чтобы я была против Гуччи, но что -то не то. Ну какая из тебя Гуччи? Мопс Гуччи! Из тебя Гуччи, как из меня Туся. А давай, ты будешь Волга. И имя необычное и вообще знаешь ли ты, какую огромную роль для России сыграла эта великая река. Знаешь ли ты, что это крупнейшая в Мире река впадающая в бессточный водоём.....»

Собачка Волга радостно хрюкнула, мопсы так часто делают, когда довольны происходящим.

Ей было все равно, как ее зовут, главное что Хозяйка гладит по мягкой шкурке.

В этот момент, где то в глубине Натальи Ивановны, окончательно забилась в положенное ей место принцесса.

Забилась навсегда, чтобы не портить Наталье Ивановне жизнь.

Ксения Полежаева


Cirre
Всему виной пальто

Татьяна сидела за компьютером, но смотрела не на экран монитора, а в окно. Последние тёплые сентябрьские денёчки. И даже не об этом она думала, а о том, на что потратить неожиданно свалившуюся на неё премию.
«Антошке новые кроссовки нужны. Растёт мальчишка, всё горит на нём, как на огне. И куртку надо бы, но к весне она станет ему мала. Лучше отложить деньги на отпуск и, наконец, следующим летом съездить на море...» Но тут в кабинет вошла Светлана и прервала размышления Тани.

  • Как вам, а? Оцените. Я купила новое пальто! Идёт, правда? Ужасно дорогое, но оно того стоит. – Она широко расставила руки, демонстрируя обновку. – Ну как?
  • И сапожки новые? Замшевые? – спросила Алёна, соседка Тани по кабинету. – В дождь раз пройдёшь по нашим дорогам, и развалятся твои сапожки.

«А может и мне купить новое пальто? Нет, ну, правда. Хожу четвёртый год в старом. Но мама... Мама не поймёт, выскажет по полной программе. Мне почти сорок, а я всё ещё боюсь, что скажет мама. Могу позволить хоть раз в жизни сделать подарок себе. Тем более, это не отразится на семейном бюджете. Я заработала эти деньги. Я могу распорядиться ими, как захочу. Светка на четыре года всего младше, а кажется, на все десять. Правда, у неё нет десятилетнего сына и строгой мамы, которая до сих пор считает меня маленькой несмышлёной девочкой», – размышляла Таня, глядя на Светлану в модном пальто.

А девушки в это время спорили о чём-то.

  • Да ладно тебе. Завидуешь. В дождик надену старые калоши. Какие вы скучные. Пойду ещё девчонкам из бухгалтерии покажу, – сказала Света обиженно и направилась к двери.
  • Свет, постой, – окликнула её Таня. – А где ты его купила?
  • Что понравилось? – Светлана вернулась к Таниному столу. – Держи. – Она достала из кармана дисконтную карту магазина. – Тут и адрес, и скидка приличная.
  • Ой, я так просто спросила, – растерялась Таня, не спуская глаз с карты.
  • Брось, один раз живём. Ладно, я пойду дальше хвастать, – сказала Света и выпорхнула из кабинета, оставив на столе карту магазина.
  • Тань, что задумалась? – спросила Алёна, выглянув из-за своего монитора.
  • Пальто мне давно нужно новое. Премию получила, может, тоже купить?

Алёна пожала плечами.

  • Дорогое и непрактичное. Светку парень на машине на работу возит. А ты в нём в маршрутке в час пик поедешь. И мама твоя... Ой, Таня, смотри, уроет она тебя вместе с пальто.

Подруги, не сговариваясь, прыснули.

  • Тебе хорошо говорить, у тебя муж есть. Почти каждый сезон обновки покупаешь. А я всю жизнь покупки делала по остаточному принципу. Сначала отложу деньги на квартиру, потом на продукты, на Антошку денег не напасёшься, растёт как на дрожжах. А уж из того, что останется, стараюсь выкроить себе хоть немного. И радуюсь, если удаётся купить вещичку со скидкой, – Таня вздохнула.
  • Эй, снова зависла? Тогда не думай, иди в магазин после работы, – сказала рассудительная Алёна. – Правда, одеваешься как тётка. Прости. Светка вертихвостка, а мужики на неё клюют, как рыба на мотыля. А ты красивая. И характер у тебя золотой. Приодеть тебя, так отбою от мужчин не будет. Всё верно, встречают по одёжке. Мужчины любят глазами. И не слушай маму. Сделай себе подарок, – Алёна улыбнулась и спряталась за монитором.

*


Таня вышла замуж поздно. С такой строгой мамой, бывшей учительницей математики, удивительно, что вообще вышла. Таня всю жизнь боялась её подвести, отличницей была.

Хотя маму тоже понять можно. Растила Таню одна. Когда ей не исполнилось и пяти лет, мама развелась отцом. Он начал сильно пить. Денег вечно не хватало, жили трудно и скромно. Не алименты получали от отца, а слёзы. Через пять лет он вообще пропал. Мать пыталась его искать, человек всё-таки. Но он сгинул, словно и не было его никогда. Может, уж и в живых нет. Пропал вместе с алиментами.

Таня окончила университет с красным дипломом, работала, а личная жизнь не складывалась. Мужчинам она нравилась. Но они не нравились её маме. То слишком красивый, избалованный женским вниманием. За таким глаз да глаз нужен, всю жизнь бойся, что уведут. То разведён, без жилья. Придёт на их жилплощадь, пропишут его, а ну как разведутся? Квартиру делить?

Подруги уже по второму разу замуж повыходили, дети в школу пошли, а у Тани толком ещё и не было серьёзных отношений. Наконец, она познакомилась с мужчиной, который понравился маме. Понравился, нет ли, но мама решила на этот раз не мешать дочери. Время идёт, так и старой девой останется. Что ж хорошего? Внуков тоже хочется, дело к пенсии идёт.

После свадьбы Таня переехала к мужу, почти сразу забеременела. С появлением ребёнка начались проблемы. Маленький Антон плохо спал по ночам, муж не высыпался, домой после работы не спешил. Однажды пришёл и сказал, что ему всё надоело, что полюбил другую.

Таня взяла Антошку и вернулась к маме. Первое время надеялась, что муж одумается, заберёт их с сыном к себе, но он даже на звонки не отвечал.

  • Я так и знала, что этим всё закончится, потому что ты совершенно не разбираешься в людях. Слишком доверчивая, тебя легко обмануть... – мама самозабвенно ругала Таню, а она молчала.
А что скажешь? Начнёт оправдываться, поругаются, как всегда. А Антошке скандал не пойдёт на пользу.

Мать внука любила, со временем успокоилась. Но Таня шагу ступить не могла без её ведома. По характеру спокойная, не конфликтная, она старалась избегать острых углов и ссор. Когда Антону исполнилось два года, его отдали в садик, а Таня вышла на работу.

Но Антошка начал часто и подолгу болеть. Мама вышла на пенсию и стала сидеть с внуком. Зарплаты и пенсии едва на троих хватало. Но всё же откладывали понемногу, копили, чтобы свозить Антошку на море, поесть свежих фруктов вволю, погреться на солнышке. Рос он смышлёным и ласковым. И ради него Таня готова была терпеть многое.

*


Дойдя до стеклянных дверей дорогого магазина, через которые просматривались длинные ряды одежды, она струхнула. Топталась у двери, не решаясь войти. Но если сейчас уйдёт, то вряд ли придёт сюда снова. Таня сделала глубокий вдох и потянула стеклянную дверь на себя. Над головой мелодично зазвенели колокольчики.

Не успела она осмотреться, как к ней подошла молодая женщина.

  • Здравствуйте. У нас поступила новая коллекция верхней одежды осень-весна, а на прошлогоднюю коллекцию действуют скидки. Что вас интересует – пальто, куртки, жакеты? – Женщина улыбалась приветливо, словно не замечала скованности Тани и её скромной одежды.
  • Пальто. Мне нужно пальто, – сказала Таня и тоже улыбнулась, пытаясь скрыть робость и растерянность.
  • Размер у вас сорок шестой? Пойдёмте. – Продавец повела Таню в дальний конец магазина. – У вас красивые ноги. Я думаю, вам не нужно прятать их под длинной одеждой, – говорила она, перебирая плечики с разноцветными пальто.
Наконец, выбрала одно и повела Таню в примерочную.

  • Померяйте это, чтобы определиться с размером и фасоном.

Тане пальто не понравилось. Сидело на ней бесформенным мешком. Она уже жалела, что пришла в магазин.

  • Не подошло? Попробуйте вот это. – Продавец подала Тане светлое, почти белое пальто.

Таня надела его и обомлела. Оно село по фигуре, длина чуть ниже колен – то, что нужно. Таня даже расправила плечи и подняла подбородок.

  • Замечательно. Сейчас, – сказала продавец и куда-то снова ушла, но вскоре вернулась с шарфиком нежно розового цвета, помогла красиво завязать его на шее Тани.
  • Как на вас пальто шили. Оно одно у нас. Вас ждало. Многие заглядывались на него, да не подошло никому. А вы такая стройная. Вам очень идёт, – искренне расхваливала продавец.

Таня и сама это видела. Она посмотрела на бирку с ценой и погрустнела.

  • Не сомневайтесь. Драп хороший, чистится легко. Так как оно одно, и размер не ходовой, я сделаю вам хорошую скидку. Минуточку. – Продавец снова ушла.

Таня хотела уже снять пальто и уйти. Слишком дорогое и светлое. Но в этот момент вернулась продавец с обувной коробкой.

  • Примерьте эти полусапожки. Размеры все есть.

Таня совсем растерялась, но отказаться было неудобно. Сапожки тоже пришлись ей впору. И такие удобные, что высокий каблук совсем не чувствовался. Вот что значит настоящая фирменная обувь, а не дешёвка, которую покупала себе Таня. Она смотрела в зеркало и не узнавала себя.

  • Ну что, берёте? – спросила женщина.
  • Беру, – торопливо подтвердила Таня, боясь, что передумает.

На покупки ушла вся премия, даже из зарплаты пришлось немного добавить. «Мама убьёт меня», – думала Таня, расплачиваясь.

  • Вот так и идите. А ваши вещи я упакую в пакеты. – Женщина довольно улыбнулась.
  • Через месяц придёт новая коллекция верхней зимней одежды. Приходите обязательно, – на прощание сказала продавец.

Всю дорогу до дома Таня представляла, что скажет мама. Она не рискнула сесть в маршрутку и шла пешком. Смущалась от взглядов встречных прохожих. Тане казалось, что все смотрят на неё. Только у дома спохватилась, что так и не придумала, что скажет маме.

Не успела войти в квартиру, как в прихожую вышла мама.

  • Ты где так долго... – она замолчала на полуслове, разглядывая дочь, словно не узнавала её.
  • Мам, ты только не ругайся. Представляешь, так повезло, девушка с работы дала свою скидочную карту магазина одежды. Там сейчас идёт сезонная распродажа... – оправдывалась Таня с красными от стыда щеками.
  • Ты всю зарплату истратила? Между прочим, Антону нужны новые ботинки. Мы же хотели откладывать на море... – перечисляла мама укоризненно.
  • Мам, ты такая красивая! – раздался рядом радостный возглас Антошки. – Не слушай бабушку. Ботинки мне не нужны, скоро всё равно зимние надевать. А до следующего лета ещё сто раз денег накопим. Ты теперь всегда так одевайся. Тебе идёт.

Таня благодарно потрепала сына по ёжику волос.

  • Всегда так одевайся... А на какие деньги? Или ты клад нашла? А может, наследство получила? – повысила голос мама, придя, наконец, в себя.

Предчувствуя скандал, Антошка тут же испарился из прихожей. Таня устало сняла пальто и бережно повесила на вешалку. Она наклонилась снять полусапожки.

  • Ты ещё и сапоги купила? Эгоистка, только о себе думаешь, а что мы есть будем? – начала расходиться мама.
  • Мам, прекрати. Мы не умрём с голоду. Я не истратила зарплату, только несколько тысяч. Я заработала эти деньги. Могу я хоть раз в жизни купить то, что мне хочется? Мне почти сорок, а ты отчитываешь меня, как школьницу...

Как ни старалась Таня, скандала избежать не удалось. Наговорили друг другу гадостей. Таня ушла в комнату к Антону, хлопнув дверью и вытирая слёзы со щёк. Антон притих. Мама гремела посудой в кухне, ворчала и всхлипывала.

Тане стало стыдно. Она вздохнула и подошла к двери.

  • Мам, ты молодец, не поддавайся, – подбодрил её сын.

Мать сидела на кухне, как бедный родственник. Таня подошла и обняла её.

  • Мамочка, прости. Я не хотела тебя обидеть. Хочешь, мы и тебе что-нибудь купим? – сказала она мягко.
  • Не надо мне ничего. Умирать скоро, – резко ответила мать и хлюпнула носом.
  • Тебе рано умирать, мамочка. Ты ещё молодая. Замуж можешь выйти.
  • Скажешь тоже. Замуж. Была уже, ничего хорошего там нет. Это ты меня прости. Только пальто больно маркое, непрактичное. Надо бы потемнее взять.
  • Зато красивое, – сказала Таня и чмокнула маму в щёку.

На следующий день, собираясь на работу, Таня надела новое пальто. Сапожки надевать не стала, ещё не так холодно.

  • Ты в нём на работу пойдёшь? – в прихожую вышла мама. – А если дождь пойдёт?
  • Я зонт взяла, – сказала Таня и торопливо вышла из квартиры.

Мама есть мама, её не изменить. Привыкла беречь одежду на особый случай. А может, именно сегодня и есть такой случай?

Небо заволокло серыми низкими тучами. Всё, закончилось бабье лето. Когда Таня вышла из маршрутки, уже шёл дождь. Зонтик заклинило, и она пыталась его открыть, стоя на краю тротуара. Совсем близко проехал внедорожник, обрызгав Таню из лужи. Она отскочила назад, но было уже поздно – на светлом пальто отчётливо темнели грязные капли воды.

Внедорожник резко остановился, из него вышел мужчина и подошел к Тане.

  • Простите, ради бога. Что же вы в таком пальто стоите у самого края? – спросила он с досадой.
  • А что вы несётесь, как на пожар? Смотреть лучше надо на дорогу. Не могли лужу объехать? Обязательно надо было проехать по ней? – с отчаянием в голосе кричала Таня.
  • Ну, знаете...
  • Я только вчера купила новое пальто. Знаете, сколько оно стоит? Всю премию отдала. – Голос Тани дрожал от сдерживаемых слёз.
  • Давайте я куплю вам новое, – виновато предложил мужчина.
  • Не купите, потому что такого больше нет. Оно одно единственное. – Таня пыталась смахнуть ладонью ещё не впитавшиеся в ткань капли.
  • Не трогайте! – остановил её мужчина. – Так только грязь размажете. Садитесь в машину, я отвезу вас в химчистку, – сказал он.
  • Какая химчистка? Я на работу опаздываю, – злилась Таня всё больше.

На них оглядывались прохожие.

  • Я тоже. Садитесь в машину. Это не займёт много времени, – повторил мужчина. – Позвоните на работу и предупредите, что задержитесь.

Таня села в машину. «Права мама, я бестолковая. Надо было послушать её и надеть старую куртку», – ругала она себя, глотая слёзы.
Машина остановилась у торгового центра.

  • Но ведь ещё рано, магазин не работает, – сказала Таня.
  • Ошибаетесь. Он работает, только не для покупателей. – Мужчина обошёл здание и позвонил в железную дверь запасного входа.

Как ни странно, дверь открыли. Они спустились в подвал и вошли в комнату с мешками и коробками. Всюду на вешалках висела одежда.

  • Привет, можешь помочь? Я обрызгал девушку нечаянно, – обратился он к женщине в возрасте.

Та окинула Таню оценивающим взглядом, улыбнулась, попросила снять пальто и сказала, что через десять минут оно будет, как новое.

  • Оно и так новое, – пробурчала Таня.

Женщина унесла пальто. А Таня позвонила на работу и предупредила, что задержится. Она всё ещё дулась на мужчину, на себя.

  • Мама меня убьёт. И так вчера поругались из-за этого пальто, – сказала она.
  • Что, строгая? – спросил мужчина.
  • Да. А сыну пальто понравилось.
Незаметно они разговорились, познакомились. Через десять минут женщина принесла чистое пальто.

  • Надевайте. При транспортировке товара всякое бывает, и не такие пятна отчищали. А тут свежие.
  • Сколько я вам должна? – надевая пальто, спросила Таня.

Женщина бросила взгляд на мужчину и улыбнулась.

  • Скажи ей.

В машине Дмитрий сказал, что это его тётя. У офиса он остановил машину подальше от луж, помог Тане выбраться из машины.

Девчонкам на работе она ничего не рассказала. Да и опоздала не сильно. А комплементов услышала столько, что за всю свою жизнь не слышала.

Через полгода они с Дмитрием поженились. Таня с Антошкой переехали жить к нему. Мама, конечно, плакала, в очередной раз собралась умирать.

  • Мы же не на Марс улетаем, хоть каждый день приходи в гости, – обнимала её Таня.

Антошка с Дмитрием быстро нашли общий язык.

  • Если бы не пальто, если бы не надела его в тот день назло маме, мы бы не встретились. Представляешь? Выходит, всему виной пальто, – часто повторяла Таня, удивляясь, как круто изменилась её жизнь.

А Светка с работы считала по-другому.

  • Если бы не пришла я тогда к вам в кабинет похвастать покупкой, ты не захотела бы купить себе такое же пальто. Значит, это я свела вас, – сказала она на первой годовщине свадьбы.
  • Не спорьте, девочки. Всему виной пальто. И не важно, Танино оно или Светланы. Главное, что Таня встретила Диму, верно, Антошка?! – Подняла фужер с шампанским всегда рассудительная Алёна.
«...Вы никогда не знаете, может быть, в этот день вы встретите свою судьбу. Так лучше быть идеальной настолько, насколько это возможно для встречи судьбы.
Оденьтесь плохо, и запомнят вашу одежду; оденьтесь безупречно, и запомнят женщину»
Коко Шанель

Автор: Галина Захарова

Cirre
Помоги отцу с трудоустройством

Илюш, можешь папу в офис к себе устроить? Их на заводе сократили. Там новое начальство, оптимизация какая-то... В общем, он дома уже неделю сидит.

— Шутишь? Мам, у нас консалтинговая фирма, отец вообще в этом ни в зуб ногой.
— Да он научится! Как будто не знаешь, какой он у нас активный, коммуникабельный и целеустремленный.

— Знаю, мам, эта активность и коммуникабельность меня и пугает. Он всё превращает в цирк. Это не завод, тут серьёзные люди работают, и его эти шутки-прибаутки никто не оценит. А вся его целеустремленность — это пораньше свалить домой. У нас принято задерживаться, если клиент сложный. Он меня опозорит.

— Ну что ты такое говоришь? Про родного отца... Он тебе жизнь подарил и воспитал...

— Мам, пойми, у нас просто не тот формат. Он сам не захочет тут работать.

— А ты предложи ему, а он пусть сам попробует и поймет, что это не его.

— Ну... Ну ладно, пусть завтра приезжает к девяти в офис, я тебе пришлю адрес.

— Спасибо, родной. Он тебя не подведет.

— Ага, хотелось бы верить...

*


— Привет, Илюш, ну как там отец в первый день, справился?

— Угу, справился. С моим позором справился. Не успел я ему нашего руководителя отдела Артёма Евгеньевича представить, так отец ему с ходу знаешь что сказал?

— Что?

— Ты чё, говорит, Артём, не весел, нос повесил?

— Ой, сынок, ну он просто привык так на работе общаться. У них там начальник цеха был как друг. Ну сглупил человек, его сразу уволили, да?

— Нет, не уволили, хуже. Это теперь слоган нашей компании. Мы же помогаем людям решать проблемы с бизнесом, консультируем их. Клиенты часто приходят к нам в плохом настроении.

— Так это хорошо?

— Не знаю, что тут хорошего, но то ладно. К нам в офис приехали ребята из Китая. Реально серьезные люди с деньгами, которые они хотели куда-нибудь инвестировать. Наша задача была подобрать им нишу и помочь в сопровождении. Пока мы ждали переводчика, который задерживался, знаешь, что сделал отец?

— Что?

— Сказал: «Пойдем покурим».

— А что тут такого?

— Мам, это не гараж, тут так не принято.

— Его уволили, да?

— Нет. Они ушли курить. Эти ребята оказались те еще смольщики. Но то ладно, отец тут вспомнил, как он в Благовещенске двадцать лет назад два года прожил, и начал им на каком-то тарабарском рассказывать похабные анекдоты про китайцев.

— Уволили?

— Нет, мам, не уволили. Они, оказывается, эти анекдоты знали. В офисе он ко мне постоянно обращался не по имени, а «сынок». Меня теперь там все так и называют, даже девушки, смеются, что, мол, это сексуально звучит. Это же позор какой-то! Потом в обед он достал контейнер со своим фирменным супом и поставил в микроволновку.

— А что тут такого, разве у вас нельзя разогревать супы?

— Можно. Только вот от запаха этого варева у нас стеклопакет пошел пузырями. Там какая-то термоядерная смесь из перцев и лука.

— Ох, Илюш, боюсь спрашивать, что дальше-то было...

— Китайцы определились с бизнес-идеей. Попросили у отца рецепт супа и надумали открыть сеть ресторанов у себя и у нас. Назвать решили «Дыхание дракона». Отцовский суп — главное блюдо. Он им еще хотел про свою яичницу рассказать, но я его остановил, чтобы бесплатно не разбазаривал ценную информацию.

— Ну на этом, я надеюсь, всё? Он больше не чудил?

— Мам, он подрался...

— Что?! Да я его... Да как он вообще... Ну Валера... Так что случилось-то?

— У нас в офисе работает Ромка Федоров. Он немного токсичный, шутки у него иногда, скажем так, обидные, но ничего серьезного, все уже привыкли. В общем, он что-то там про интернет-кретинизм брякнул, когда отца попросили завести «Телеграм» и он засобирался на почту. Короче, отец ему в морду дал.

— Вот за-сра-нец! И что дальше?

— Федоров хотел вызвать полицию.

— Кошмар какой, вызвал? Отца уволили?

— Нет. Артём Евгеньевич запретил. Сказал, что нам проблемы не нужны. Фёдоров просил уволить отца. Но за него заступился весь офис. Федорова домой отпустили пораньше, но он сказал, что больше не вернётся. Отца благодарить начали, мол, давно пора было этому Роме рожу набить. Но я такое не поддерживаю. Мы же не животные, в конце концов, надо уметь отвечать без кулаков.

— Просто отец не привык, чтобы люди дерзили тем, кто этого не заслужил. Ну ты не переживай, как договорим, я ему устрою. Уж он у меня получит, драчун. Что потом было?

— А потом он получил клиента Фёдорова. Клиент не хотел ждать и требовал уделить ему оплаченное внимание.

— Но отец же ничего не смыслит в вашей профессии, что же он сделал?

— Оказывается, звонил новый директор с отцовского завода. Это наша контора посоветовала им оптимизировать производство, а конкретно Федоров. Это по его наводке начали повышать производительность методом удаления «старых коней». В общем, они там в бешенстве. Молодые кадры не справляются, неустойки маячат на горизонте. Отец сказал, что может помочь вернуть старый персонал, у него, мол, связи есть. Обзвонил своих коллег, и те обещали вернуться на завод. Им даже, как я слышал, премиальную часть собираются повысить.

— Так что, отец возвращается на старую работу? Это же здорово! А он мне ничего не сказал... Молчит как рыба, суп свой готовит.

— Да нет, мам. Он теперь несколько проектов ведет и еще мне помогает. Вернее, я ему теперь помогаю. Начальник, блин, новый нарисовался. Вот я так и знал, что нечего его устраивать.

— Ну Илюш, ну чего ты сразу ругаешься, просто папа у нас очень открытый и общительный человек.

— Ага, душевный эксгибиционист, блин. Чувства нараспашку. Ладно. Передай ему, что я позвонил, как он просил, директору и сказал, что ему завтра надо задержаться. И попроси, чтобы он сам этим занимался, я ему не секретарь.

— Хорошо, сынок, передам, спасибо тебе. Тут еще один вопрос: может, у вас есть местечко для дяди Миши? А то он видеть плохо стал, ты же знаешь, он всю жизнь машинистом проработал.

— Нет, мам, для дяди Миши места нет.

— Может, ты подумаешь? Он всё-таки помог тебе с поступлением в институт и путевку тогда на море выбил.

—Да хорошо, хорошо... Спрошу. Тоже мне — нашли кума. Пусть приходит завтра к девяти.

Александр Райн

Cirre
Немой
У каждого ребенка когда-нибудь была кличкa. Прoзвищe. Пoгрeмyха. Oбзывaлкa. Много вариантов, но смысл один. В каждом дворе был свой Чeрeп, Пухлый, Рябой, Пятак или Мафон. У нас же целый зверинец, как в зоопарке. Был Сашка Орлов, которого все Орлом звали, пока ему залетные нoc не пoлoмaли и он Чeрeпкoм не стал. Был Юра Медведев, к которому так сильно прилипла производная его фамилии, что он родное имя почти позабыл.
Даже на уроках только на Мишку и откликался. Была Катька Воропаева, которую Лисой звали, потому что волосы у неё горели осенним рыжим пламенем. Ленька Соколов, друг мой, только Мышей звался, потому что худым был и лицом на грызyнa пoxoжим. А еще Нeмoй был.

Немой был странным и с ним никто не дружил, да он и не набивался. На улицу выйдет, сядет у подъезда на лавочке, в тени старой абрикосины, и книжки читает. Иногда только на нас отвлекался, когда мы рядом пробегали или начинали в футбол под окнами играть. Посмотрит внимательно, вздохнет, страницу перевернет и снова читает. Мы тогда любопытными были, несколько раз к нему подходили, к себе звали, но он только головой качал, да книжку свою сильнее сжимал.

Худенький, остроносый, в дурацкой клетчатой рубашке, которую мы скоро всем двором возненавидели, потому что он только в ней и ходил. Почему Немой? Да не говорил он вообще. Сидит, слушает, что мы ему говорим, и улыбается. Потом нам наскучило с ним возиться, а Мыша ему сразу обзывалку придумал. Немой. Нам тогда это смешным казалось. Но Немой не обиделся. Улыбнулся только, как обычно, да снова в книжку свою уткнулся.

Когда ты маленький, время идет не так, как у взрослых. Оно тянется на уроках, почти не шевелится, когда ты помогаешь отцу в гараже, и летит быстрее птицы, когда мама, наконец-то, отпускает тебя на улицу к друзьям. Казалось, что ты только вышел, а тут раз и все. Тебе уже кричат, что пора домой, где на столе стынет ужин, которому плeвaть на причуды времени. Он все равно остынет, как ты не торопись.

Немому тоже было плевать на время. Он всегда выходил на улицу в три часа дня. И сидел на лавочке с книжкой до семи вечера. Иногда откладывал книжку и задумчиво смотрел, как мы играем в футбол или войнушку, или просто достаем девчонок. Мы его не обижали, привыкли даже как-то. По нему часы сверять можно было. Если встал и в подъезд направился, значит времени – семь часов. Потом он куда-то пропал на два месяца, а вернулся еще бледнее и задумчивее.

Мишка, который Юрка, тогда предположил, что Немой еще и бoльнoй вдобавок, но родители наши о нем ничего не рассказывали. Его родителей редко кто видел, а если и видел, то предпочитал не замечать. Обычные люди. Идут куда-то с пакетами, улыбаются, хмурятся. Обычные, как и Немой. Никто не знал, где он учился и учился ли вообще. Где работал его отец – хмурый усатый мужичок с большими ладонями – и мать – полноватая женщина. Обычные люди, которых пруд пруди в любом городе.

Летом Немой тоже куда-то пропадал, но первого сентября он, как штык, сидел на лавочке с книжкой в руках. Мы улыбались ему, спрашивали, как жизнь, а он улыбался, пожимал плечами и снова улыбался. Тогда мы подумали, что Мишка, возможно, прав был, когда сказал, что Немой бoлeн чем-то, а потом снова забыли про него, потому что вернулась школа, вернулись уроки и пасмурные дни, когда небо выдавливает из себя слезы.

В холода Немой просто возле подъезда прогуливался. Круглый был, как Колобок. Наверное родители его во всю одежду, которая дома была, наряжали, чтобы тот не замерз и раньше времени домой не вернулся. Мы зимой чаще по подъездам сидели, а там и первые сигaрeты пошли. Первое пивo и дeшeвoe винo. «Плодово-ягодная» бoрмoтyxa. Время снова чудило, заставляя нас резко взрослеть. Ушел в прошлое футбол и фаршма, а на смену им пришли дeвичий cмex и пeрвыe пoцeлyи. Неловкие, жаркие и угловатые.

Весной мы возле гаражей сидели, на столиках. Пили винo, обнимали подруг, пели песни под гитару. Задумчиво смотрели в небо и гадали, что будет в будущем, после школы. Но смех по-прежнему был детским – чистым и звонким. Никому не хочется о плохом думать. Думали только о хорошем и cильнee нaлeгaли на винo. А Немой все так же сидел возле подъезда, улыбался, когда мы шли из магазина с полными пакетами, задумчиво смотрел вслед нашим девчонкам. У него-то наверняка никого не было. Вот и смотрел им вслед. Грустно так, как coбaкa брoшeннaя.

Мы иногда в его подъезде сидели. Там батареи жарче всего в морозы грели, да соседи нас не трогали. Только мама Немого нет, да выйдет, чтобы попросить нас сильно не шуметь. Мы ей никогда не грyбили. Хоть Немой с нами не сидел, но все же наш был. Дворовой. А родители – это святое. Хорошая она женщина была. Однажды нам пирожков вынесла, когда мы с пивa oкoceли. Так Мишка с Чeрeпкoм, когда её на рынке увидели, мешок на санках везущей, и мешок, и её, чуть ли не на руках домой донесли. Она смеялась, отнекивалась всё, но мы-то молодые, буйные. Как своим-то не помочь?

А как-то раз у Мишки отец в aвaрию пoпaл. Чудом выжил. У Мишки кроме него никого и не было. Он чуть с ума не сошел от переживаний. Мы его возле подъезда нашли, где он рядом с Немым сидел и что-то ему тихо говорил. Не стали им тогда мешать, все-таки личное это дело – разговоры по душам. Помню только, как Мишка глаза украдкой вытирал, да Немого по спине хлопал.

Когда он к нам вернулся, Саня его спросил, но Мишка лишь рукой махнул и сказал, что Немой ему помог. Мы же только гадать могли, чем он ему там помог? Он же Немой.

Осенью Немой уже Катьке помог. Та тоже промолчала, но слухи ходили, что она сильно с кавалером своим разругалась, а там такая любовь была, что только в книжках случается. Мы возле гаражей тогда сидели, когда она с места сорвалась и к подъезду, где Немой сидел, помчалась. Просидели они примерно три часа. Катька к нему, как к родному, прижалась, дрожит и шепчет что-то. Мишка даже посмеялся, что времени уже семь вечера, а Немой все Катьку слушает. Когда Катька вернулась, то её будто подменили. Улыбается, румяная, руки к бyтылкe тянeт. Даже нам, зaмeрзшим, от её улыбки потеплело. Тут к Немому и остальных потянуло. Ленька с ним до темноты сидел как-то, пока за Немым отец не вышел. Но он мужик тоже нормальный был. Увидел, что все нормально, пaпирocкy дoкyрил и домой пошел. Иногда только в окно выглядывал, чтобы удостовериться. Каждый из нас к Немому с самым сокровенным шел, а Немой слушал. Молча. А как иначе-то? Он же Немой.

Я к нему до последнего побаивался подходить, хотя нужен был тот, кто выслушает. Советы давать каждый горазд, а просто выслушать способен не каждый. У меня тогда aрмeйкa на горизонте маячила, а я боялся. Наслушался разговоров бывалых, которые про гoрячиe тoчки что-то там чесали, вот и боялся. Мыша меня тогда чуть ли не пинком к Немому отправил. «Сходи», говорит. «Полегчает сразу. Увидишь». Я и пошел. Сел рядом на лавочку и молчу. Только руку протянул, а Немой её пожал. Осторожно так, словно обжечься боялся. Понимал, наверное, что я с собственным страхом борюсь, вот и старался не спугнуть.

А потом прорвало меня. Битый час умолкнуть не мог, все тараторил. Все вывалил. Чего боялся, чего стыдился, чему радовался. А Немой слушал. Улыбался иногда. Иногда хмурился и задумчиво теребил манжет своей рубашки. Он, казалось, вообще не изменился. Мы зaмaтeрeли, стали взрослыми, а он – все такой же худенький и остроносый. Глаза только взрослыми стали, а я стыдливо улыбнулся, когда понял, что имени его так и не узнал.

— Как тебя зовут? – спросил я тогда, а потом по лбу себя хлопнул. Забыл, что с Немым разговариваю. А он возьми и ответь.

— В-в-володя, — запинаясь, ответил он. И улыбнулся, когда я рот от удивления открыл.

— Так ты не Немой? А чего молчал-то? – спрашиваю.

— З-заааикаюсь сиильно, — хрипло протянул он и снова замолчал. Долго он молчал. Тоже со своими страхами боролся и слова подбирал. Только его не прорвало, как меня. Он все в одном предложении уместил, которое с диким трудом выговорить смог. Когда мы с ним говорили, делились сокровенным, он не чувствовал себя таким одиноким. Он молчал все это время, боясь, что мы, как и все остальные, будем его избегать. Будем смотреть на него с жалостью или смехом. Он переживал с нами наши страхи, а сам варился в собственных. И ему некому было об этом рассказать. Не было другого Немого, который молча и без осуждения выслушал бы его.

Одно предложение. Несколько слов, искаженных и вырывающихся из охваченного спазмами горла. Предложение, в котором уместилось все его одиночество.

Друзья ничего мне не сказали, когда я почти силком притащил Немого к нашим столикам. Они молча налили в чистый стaкaн винa и протянули ему. А потом принялись, как обычно, болтать о всякой всячине. Вспоминали детские шалости, делились новостями и мыслями, снова наполняли стаканы. Молчал только я и Немой, которого звали Володей. Он улыбался, держал в руках стакан с дeшeвым винoм, к которому так и не притронулся, а его глаза сияли счастьем, когда мои друзья, в запале, поворачивались к нему и, отчаянно жестикулируя, что-то рассказывали. В тот вечер одним одиноким точно стало меньше. Исчез стрax и cтыд, а будущее заиграло радужными красками. И плевать, что утром кого-то ждал вoeнкoмaт, кого-то учеба, а кого-то работа.

В тот осенний вечер в маленьком дворике на окраине города не было одиноких. Были лишь свои!

Автор: Гектор Шульц

Cirre
Комментарий из прошлого

— Мамкинхахаль? — спросил какой-то пожилой мужчина, присев на скамейку рядом с Иваном, что наслаждался теплым летним солнышком, наблюдая за внуками, которых ему оставил сын на все выходные.
— Больной, что ли? Тебе чего? — отодвинулся Ваня и покосился на своих внуков, которых, возможно, сейчас надо будет быстро спасать.

— Да расслабься ты, — дружелюбно хлопнул Ваньку по плечу странный незнакомец. — Ты даже не представляешь, сколько всего мне нужно тебе сказать. Но есть две вещи, самые главные. Первое: спасибо. И второе: сам дурак.

Иван ничего не понимал, но уже потянулся к телефону, чтобы вызвать полицию.

Тут незнакомец выудил из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги и протянул Ивану.

— Что это? — нахмурился тот.

— Это мой билет в жизнь. Распечатка нашей с тобой переписки тридцатипятилетней давности. Я — Горбыль4035, — гордо представился мужчина.

Ваня взял в руки лист и осторожно развернул, всё еще косясь на внуков.

Переписку он не вспомнил, зато вспомнил сайт, на котором любил строчить комментарии в пору своей молодости. Сама площадка давным-давно канула в лету, да и Ваня уже ничего не искал в интернете, кроме прогноза погоды и дешевой виагры.

— Это мой пост, — начал объяснять Горбыль4035, — а вот — твой комментарий, самый первый.

Ваня надел очки и внимательно взглянул на след, оставленный им много лет назад в сети. Пафосные замечания по поводу орфографии, нарциссизм, тонкий троллинг — Ваня узнавал свой стиль.

— И что дальше? — испуганно спросил он, глядя на явно психически нездорового мужчину.

— А дальше — самое интересное, — загорелись азартом глаза дядьки. — Я тогда тебе пообещал, что вычислю тебя по ай-пи, ну как обычно бывает. И что ты думаешь? — захихикал он в кулак. — Записался на курсы по программированию, окончил их. Потом решил: раз знания есть, можно попробовать работу сменить. Потыкался то тут, то там. В итоге пристроился. Затем еще курсы, потом заочное отделение института, повышения одно за другим, — всё громче и громче говорил мужчина.

Ваня хотел было сбежать, но странный тип схватил его за руку и продолжил:

— Я всё никак не мог отпустить мысль, что пообещал тебя найти и отомстить, — снова потряс он листом бумаги, отобранным у Вани. — Естественно, ни по какому ай-пи я тебя не пробил. Но я нашёл тебя в других социальных сетях и, хотя город ты не указал, я начал искать тебя методом тыка. Всю страну объездил, таких красот насмотрелся — ты не представляешь! — Он посмотрел куда-то вдаль, явно прокручивая в голове воспоминания. — С женой своей во время одной из поездок познакомился. Мы потом с ней целый туристический бизнес организовали. Ездили по городам с желающими набить морду обидчикам из интернета. Сейчас со всеми семьями дружим, даже с теми, кого нашли и побили.

Ваня слушал и никак не мог понять: розыгрыш это или нет.

Горбыль продолжал:

— Основную работу я не бросал и однажды достучался до самого хозяина платформы, прикинь? Классный дядька. Был. Царствие ему небесное. Он мне тогда помог вычислить тебя, а ты возьми да смени город, — снова захихикал мужчина. — Слушай, благодаря тебе я отучился, сдал на права, женился, открыл бизнес, нашел кучу друзей, мир посмотрел, освоил несколько боевых искусств, остепенился, в конце концов. В общем, человеком стал. Спасибо, дорогой друг!

Тип бросился обниматься, а ошарашенный такой информацией Ваня, не стал сопротивляться и просто сдался, позволив себя обнять.

— Ну а ты-то как, рассказывай. Небось профессор какой-нибудь лингвистики в каком-нибудь институте? Или директор завода?

— Да я это... на пенсии я. Внуки вон, — не найдя с ходу других слов, показал Ваня на бегающих на площадке детей.

— О как, молодец. А мои дети так никого и не родили, не хотят, ну то их дело. Поехали, отметим, что ли? В ресторан, я угощаю! В морду тебе дам для приличия. Шучу, конечно.

— Да мне это... Да вот... Да неудобно как-то...

— Ой, ладно, помоями меня удобно поливать было, а в ресторан, значит, неудобно. Поехали, и жену зови, я со своей познакомлю. Она столько о тебе слышала, мечтает о встрече!

— А что потом?

— А потом, если хочешь, можем найти того, кто нас с тобой тогда обоих в переписке обозвал. Я его тоже пробил, ему сейчас примерно сорок семь. Он тогда в школе еще учился. Тут недалеко, всего через две области.

Ваня провернул в голове тот фарш из воспоминаний, что составлял начинку его жизни: работа, дом, работа, дача, отпуск раз в три года, вечно уставшая жена, машина с вечно гниющим дном, пенсия, внуки.

— А сильно он обзывался? — спросил Ваня, чтобы не подать виду, что заинтересовался.

— Ой, вспоминать больно, — вздохнул Горбыль.

— Тогда да, обязательно надо ехать, — согласился Ваня. — Только внуки...

— А ты их с собой бери. Пусть увидят, что бывает, когда кому-то нахамишь в интернете.

Александр Райн



Интересное в разделе «Литературный клуб»

Новое на сайте