Ssylka

Рассказы для души (страница 27)

Cirre
ГРОЗА ХОРОХОРИКОВ

Когда мой хозяин, Егор, сказал, что мы на месяц перебираемся из квартиры родителей в квартиру бабушки и деда, я обрадовался!

Дело в том, что впервые радость обитания в человеческом жилье я познал именно там. Егор, решив навестить своих бабушку и деда, нашел меня на остановке автобуса и принес с собой.
Я, тогда еще двухмесячный, осиротевший котенок, прятался от дождя и от ног прохожих под лавкой. Егор, выйдя из автобуса, заметил меня и забрал с собой.

Пока я дрожал, согреваясь, у него за пазухой, он убеждал меня, что мне будет лучше с ним. Зачем? Я и так бы бежал за ним под дождем, по лужам, в надежде быть рядом с этим добрым и умным человеком!

Ведь я сидел за пазухой, рядом с его сердцем и чувствовал его теплоту и душевность. Такой человек может встретиться один раз в жизни!

Бабушка и дед немного поворчали, увидев меня, но Егор сказал, что оставит меня ненадолго и скоро заберет домой, только подготовит родителей к такому серьезному и ответственному делу, как воспитание котенка. А здесь – воспитатель есть.

Тут же из комнаты вышел огромный кот, увидев которого, я наотрез отказался покидать ставшее уже родным запазушье.

Но кот оказался на удивленье безобидным и добрым. После того, как бабушка искупала и накормила меня, кот, которого все звали Бро, взял меня под свою опеку.

За неделю, что я прожил с Бро, он научил меня выслеживать и обезвреживать Мозгоклюев, Хорохориков, Козлюков и прочую нечисть, обитающую в человеческом жилье.

Когда Егор, наконец, забрал меня к себе, я был уже вполне подготовленный боец, хоть и не достиг еще положенного возраста.

Егор назвал меня Омса. Позже я узнал, что так называются дамские колготки. Уж не знаю – что за ассоциация пришла ему в голову, но Егор – человек молодой, ему простительно.

В квартире, где жил Егор с родителями, а теперь еще и со мной, в отсутствие котонадзора, расплодились Козлюки.

Кто такие Козлюки? Это маленькие, невидимые человеку твари, цель существования которых – мелкие пакости. Количество этих пакостей рано или поздно переходит в качество и делает жизнь человека невыносимой.

Папа Егора, например, из-за их проделок не мог нормально собраться на работу:

– Куда подевался второй носок? – возмущался он. – Вчера приготовил, оба были вот здесь, а теперь – один лежит, а второго нет! А галстук – тот самый, с красной искрой? Все галстуки на месте, а его не могу найти!

Откуда же ему знать, что это – Козлюки поработали ночью, а теперь сидят по углам, посмеиваются и потирают ручки.

Или мама Егора – надумает взяться за стирку постельного белья. Но она ведь не видит, что в барабане стиральной машины притаились Козлюки и только ждут, когда начнется процесс!

Потом мама удивляется – как это пододеяльник умудрился впихнуть в себя второй пододеяльник с простыней и наволочками в придачу и к тому-же завязаться морским узлом?

Приходится ей выручать белье, извлекая его из недр пододеяльника – мокрое, запутанное.

Егор – тот считает себя рассеянным, и по этой причине всегда теряет авторучки. Вообще-то он их не теряет, это Козлюки уводят их у него из-под носа...

Пришлось мне взять наведение порядка в свои лапы. Было, конечно, недопонимание со стороны хозяев, но мало-помалу все разрешилось.

Во-первых, двери в комнаты должны быть открыты. Все! Тогда я в любое время могу пройти в нужную комнату, где кучкуются Козлюки, и расстроить их коварные планы!

Во-вторых, перед стиркой я обязательно должен проинспектировать барабан стиральной машины. Лично!

И в-третьих, когда Егор готовится к семинарам, то я должен при этом присутствовать, сидя на столе, или в крайнем случае – на его коленях!

А вы думали, что это наши капризы? Как бы не так!

Еще одна напасть – Мозгоклюй. Как вы сами понимаете – сущность, невидимая человеком. Мозгоклюй ведет ночной образ жизни и, согласно своему наименованию, развлекается тем, что клюет человеку мозги.

Нет, он ими не питается, просто ему нравится долбить мозги своим клювом. Если у человека приличная шевелюра, то ему ничего не грозит. Но если он по какой-то причине не имеет волос на голове – берегись!

Папа Егора был из таких. Я часто любовался бликами солнца на его сверкающей голове, от которой разбегались по комнате солнечные зайчики.

Но каждое утро он жаловался на головную боль. Установить причину мне не составило труда – Мозгоклюй! Поскольку вопрос с дверью был уже решен, каждую ночь я покидал постель Егора и перебирался в постель его папы.

Не совсем в постель – я укладывался на его гладкую голову и гнал Мозгоклюя.

Папа сначала ругал меня, но со временем привык и теперь настоятельно требует моего присутствия! Голова у него больше не болит и настроение всегда приподнятое!

Были в квартире еще Хорохорики. Эти твари, вообще-то, не опасные, но уж больно противные. Строят из себя великих злодеев, готовых атаковать любого, кто сейчас рядом, в общем – хорохорятся.

Но стоит пригвоздить их пристальным взглядом на пару минут, как весь их апломб улетучивается, и сами они куда-то испаряются. Частенько люди меня заставали за процессом изгнания Хорохориков и пытались выяснить – что я там разглядываю?

Но куда им, с их-то зрением...

В этот раз бабушка с дедушкой собрались месяц пожить на даче, на природе. Бро, к моему огорчению, они решили взять с собой. Он отказывался, убеждал, что прекрасно обойдется без них, к тому же давно не виделся с Омсой...

Но кто из людей прислушивается к нашим желаниям?

Перед отъездом я успел перекинуться с ним парой слов, из которых понял, что тот в последнее время ведет борьбу со Склерозайками. Те активничают в любое время суток и избавиться от них довольно сложно.

Ладно, посмотрим – что это за сущности и чем они опасны.

Склерозайки на вид оказались вполне дружелюбными существами. Они уютно усаживались на спинку дивана и развлекали меня смешными анекдотами.

Вреда от них, казалось, не было никакого, пока однажды я не услышал, как Егор произнес:

– Что-то я стал забывать важные вещи, даже формулы в голове не держатся, придется писать напоминалки. Склероз, однако!

Склерозайки, услышав эти слова, радостно защебетали, а я понял – какой опасности подвергаю своего хозяина, разрешая этим милым существам находиться рядом с ним.

Я взялся за искоренение зла. Склерозайки включили все свое обаяние и дипломатию, чтобы остаться в доме, но я был непреклонен и даже жесток!

Ко времени возвращения Бро, бабушки и деда, Склерозайками здесь больше не пахло!

Конечно, дед и бабушка причиной улучшения своего здоровья сочли работу на свежем воздухе и ежедневные прогулки в лес, но Бро, как и я, был уверен – это результат борьбы со Склерозайками.

Война с различными тварями, паразитирующими на здоровье и настроении людей, отнимает у меня много сил и энергии. Поскольку борьба, в основном, ведется ночью, то днем я отсыпаюсь.

И тем обиднее слышать от людей, что я, мол, обленился, сплю день и ночь! Не сплю я вовсе – я сил набираюсь! Сил, для сбережения и охраны дорогих мне людей, требуется немеряно! И хорошая кормежка для этого – тоже не последнее дело.

Вот так мы и живем, домашние коты и кошки – все в делах, все в заботах о здоровье и спокойствии наших хозяев. И страшно подумать, что творится в квартирах и домах людей, где нас нет! Ведь Мозгоклюи и Хорохорики не дремлют!

ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ
Рассказы для души

Таньча

Cirre
ПАПА, МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ!

Дочке исполнилось двадцать лет...

Семья обеспеченная, если не сказать больше. Матери её родители оставили очень крупную фирму, которой та и занималась всю свою жизнь.
Две виллы, одна из которых на берегу океана. Огромный парк перед их домом. Короче говоря, это было то, что называется – элита.

И, как вы. наверное, понимаете, отбоя от женихов не было. На приёмах, частенько устраиваемых матерью для других богачей и для дел фирмы, дочь была центром внимания.

Выгодная во всех отношениях партия – красивая девушка, огромное состояние, прекрасные перспективы... Чего ещё желать?

И вот однажды вечером, когда прислуга разъехалась по домам, дочка решила расспросить мать, как, на её взгляд, правильно выбрать себе мужа.

Сделав себе коктейль, мама села с дочкой напротив камина, и они начали долгий разговор...

— Мама, расскажи мне, почему ты выбрала папу, хотя у тебя была масса лучших предложений...

Он ведь так и не научился управлять бизнесом. И за столом во время приёмов ему не нравится сидеть, и вообще...

Вполне себе может злоупотребить спиртным. И нагрубить гостям может... Почему?

Мама пригубила коктейль и улыбнулась:

— Ты совершенно права, дочка, — сказала она. — Он терпеть не может всех этих напыщенных толстосумов, и я давно думала прекратить все эти приёмы, раз они так раздражают его.

— Что?! — изумилась дочь. — Но почему? Почему ты хочешь сделать это для него? Объясни мне, мама.

Мать улыбнулась, пригубила напиток и отставила его в сторону.

— Двадцать лет назад, — начала она, — когда я ещё была молодой девчонкой, и родители хотели найти мне достойную пару – жениха из хорошей, состоятельной семьи, начал за мной ухаживать один молодой человек...

Она замолчала, словно прислушиваясь, как потрескивают дрова в камине. Дочка, забравшись с ногами на диван возле мамы, молчала и терпеливо ждала.

— Ну, так вот... — продолжила та. — А ухажеров было море. И у меня был специальный блокнотик, в котором были расписаны дни, когда и с кем я иду в ресторан.

Но однажды встретилась я в магазине с одним ничем не привлекательным парнишкой: среднего роста, не миллионер и не бодибилдер, не актёр и не политик... Обычный работник строительной компании.

Мы разговорились в очереди в кассу, посмеялись, и он пригласил меня на свидание. А я... Я почему-то согласилась.

И встречались мы так какое-то время, и мне было с ним легко и интересно...

Но я понимала, что мы разные люди, из разных слоёв общества, и нас ничего не связывает, и что лучше сейчас всё это прекратить...

И когда я уже решила объяснить ему все это...

Мать замолчала. Её глаза смотрели куда-то вдаль, как будто она опять была молодой, и ей предстояло сделать выбор. Правильный выбор.

Двадцатилетняя дочка смотрела на неё во все глаза и боялась дышать, так ей было интересно.

— И я уже собиралась сказать, что мы больше не увидимся, как он вдруг пригласил меня на ужин на крыше дома.

— Что? — с широко раскрытыми от изумления глазами переспросила девушка. — Куда пригласил?

— Вот и я так отреагировала, — улыбнулась мама. — Я подумала: схожу, посмотрю, развлекусь. Хоть что-то оригинальное, новое. Не убудет от меня. Осточертели мне все эти бесконечные рестораны...

А потом позвоню ему и всё объясню...

— Ну, ну, ну. Что было дальше? — торопила её дочка.

— Крыша одиннадцатиэтажного дома. Ещё не сданного в эксплуатацию. Он там работал.

С крыши как раз убирали весь строительный мусор, и напротив была такая большая металлическая платформа, на которую при помощи крана и переносили весь мусор, прежде чем спустить его вниз.

Расстояние между крышей и этой платформой было метров пять. А посреди самой крыши был чистый такой пятачок – как раз для стола со свечами.

Глаза девушки загорелись:

— Ужин при свечах... — вздохнула она. — Боже, как романтично!

— Точно, — улыбнулась мама. — Он потратил, наверное, зарплату за несколько месяцев, чтобы достойно угостить меня.

Глаза девушки горели неподдельным интересом:

— Не знала, что наш папа такой романтик.

— Ты много ещё не знаешь про него... — улыбнулась опять женщина. — Ну, так вот: стол накрытый белой скатертью, свечи, и всё самое дорогое, что только можно себе представить. И даже лобстера он приготовил!

— Сам?! — изумилась девушка.

— Сам, — подтвердила мама. — Сидим мы с ним, едим и разговариваем, а у меня в голове крутится одна мысль...

А что, если он сейчас сделает мне предложение? Как мне выкрутиться? Как сделать так, чтобы он не обиделся и понял меня? И чтобы мы остались друзьями?

— Ты отказала ему? — удивилась дочка. — Но как же тогда?...

— Погоди, не спеши, — опять улыбнулась женщина, и её глаза снова подёрнулись пеленой воспоминаний: — И вот, я сижу и думаю, как мне уйти и не обидеть его, а тут...

Тут с неба полил дождь. Прямо посреди ужина. Сперва небольшой, но он всё усиливался. Поднялся ветер.

И я уже хотела сказать ему, что пора уходить, ведь дождь...

Но вдруг увидела выражение его глаз. И была в них такая боль. Такая невыразимая боль!

Он смотрел на стол, уставленный яствами, приготовленными его руками, и мне кажется, что он плакал.

Я никогда так и не спросила его об этом, но мне кажется – плакал. И потоки воды смывали с его щёк солёные слёзы.

Я знала, что он из очень бедной семьи, и для него выбросить столько еды – это трагедия. Мне стало жалко его...

Дочка всхлипнула и незаметно вытерла слезинку, пробежавшую по правой щеке.

— А ведь никому из молодых людей, приглашавших меня на свидания раньше, и в голову не могла прийти такая мысль! У них было достаточно денег с самого рождения.

Мы встали и пошли под дождём к выходу с крыши. Он молчал, а я думала – только ли из-за еды он так расстроился?

Я ждала, что он сделает мне предложение. А тут такое. Дождь...

Нет, я хотела отказать ему, но... Почему он не сделал предложение? Собирался ли?

И уже почти у самого выхода с крыши ветер вдруг стих буквально на минуту, и мы услышали еле различимое жалобное мяуканье, доносившееся с платформы рядом с крышей...

Он остановился и пошел назад, к парапету, ограждавшему нашу крышу! Я побежала за ним. Я объясняла ему, что мы ничем не можем помочь, и что с самого утра придут строители и снимут котёнка...

Но он посмотрел на меня и сказал...

Мать замолчала, и дочка затрясла её за правую руку:

— Мама! Мама! Ну, что? Что он сказал? Рассказывай!

— Он сказал мне:

– Ты иди, не мокни тут. А я не могу уйти.

– Но что? Что же ты можешь сделать? – закричала я. – Посмотри! Ливень идёт, а до той площадки пять метров пустоты. Это провал, который нельзя преодолеть! Пойдём... Пойдём пожалуйста!

И тут он так посмотрел на меня...

— Как? — с широко раскрытыми глазами выдохнула дочь.

— Как будто я пустое место, — вздохнула мать. — Как будто он смотрит сквозь меня. И тут я поняла, что он не сделает мне предложение, и знаешь...

Знаешь, что-то кольнуло меня в самое сердце.

– Он не доживёт до утра, – сказал он не мне, а самому себе. – Его сдует сильный ветер.

Потом он обошел меня стороной и, ни слова не говоря, начал искать что-то на крыше, а потом нашел...

— Что? — тихо спросила девушка.

— Это были две длинные и не очень широкие доски.

— Ты ведь не хочешь сказать...? — промолвила дочка.

— Именно, хочу, — сказала мама. — Он положил их одним концом на парапет, ограждавший нашу крышу, а вторым – на платформу.

— О, господи... — прошептала девушка. — Неужели он пошел по ним под ливнем? Чтобы спасти одного котёнка?

Мать замолчала и потянулась за коктейлем.

— Сколько лет прошло, — тихо сказала она, — а я всё по ночам вижу эту сцену...

Молнии прямо над нашими головами, потоки воды и такой гром, что оглохнуть можно, а он...

Он идёт по двум мокрым и качающимся доскам с разведёнными в стороны руками. А я кричу что-то, пытаясь перекричать гром и дождь. А потом... Доски вдруг разошлись в стороны и он упал...

— Неееет!!! — закричала девушка, обхватив голову руками, и зарыдала.

— Не плачь, моя хорошая, не плачь, — стала успокаивать её мама. — Он не разбился. Две доски на долю секунды стали на ребро. И он успел схватиться за эти рёбра руками.

И вот так, вися над пропастью, он, перебирая руками, добрался до платформы.

Там он поймал котёнка, спрятал его за пазуху в куртку, поправил доски и добрался назад, передвигаясь по ним на четвереньках.

Когда он наконец спрыгнул на крышу, то улыбнулся мне и вытащил малыша: – Я его всё таки достал, – сказал он трясущимися губами, и руки его тоже дрожали...

— А ты что? — спросила дочка.

— А я... вдруг поцеловала его и сказала, что мы немедленно едем знакомиться с моими родителями, потому что... Он сделал мне предложение.

— О, господи! — простонала девушка. Она не могла сдержать слёз: — Но ведь он не сделал предложение? И что он ответил?

— А он так удивлённо посмотрел на меня и спросил:

– Правда?

– Да, – ответила я, – ты сказал это, когда дождь начинался. Ты предложил мне свою руку и сердце.

– И что ты ответила? – спросил он.

И тогда, глядя ему прямо в глаза, я сказала, что дала своё согласие, просто он не услышал, потому что начался дождь. Но я повторяю снова: ДА, я согласна!

— О, господи, господи, господи... — дочь не могла сдержать эмоций, переполнявших ее: — Это же совершенно невозможно! Это просто, как в сказке. Разве такое бывает?

Мама улыбнулась и продолжила:

— Теперь ты понимаешь, почему я за двадцать лет так и не спросила его, собирался ли он сделать мне предложение?

— Да, понимаю, — ответила девушка, вытирая слёзы на щеках.

— Ты понимаешь, почему я хочу прекратить приёмы, которые ему не нравятся?

— Понимаю, — кивнула девушка, и спросила: — А родители были против?

— Оооо... — рассмеялась мама. — Не то слово!

— А ты? Что ты им сказала?

— А я была упряма и сказала, что пойду с ним туда, куда он пойдёт, и всё!

У дочки были широко раскрытые глаза. Они были в слезах, но в них переливались звёзды и мечты.

— Дочка, доченька, — сказала мама. — Не надо мечтать об этом. Таких, как наш папа, больше нет.

А если тебе повезёт встретить такого, то надо суметь распознать его под серой, будничной оболочкой. Такая встреча может случится только раз в жизни!

Мама помолчала, допила свой коктейль, потом вытащила из ящика стола небольшую папку и протянула её дочери:

— Прочти, что там, — сказала она.

Девушка раскрыла её и стала читать. Потом уронила папку на пол.

— Не может быть! — сказала она. — Неужели?

— Точно, — ответила мать. — Это подарок ему. Я купила именно то здание, где двадцать лет назад всё это и случилось. И хочу сегодня подарить. Сделаешь это вместе со мной?

— Конечно. Конечно, мамочка! — обрадовалась девушка. Потом заметила: — Но ведь он...

— Совершенно точно, — согласилась мать. — Он снизит арендную плату ниже минимума. Да и плевать.

Плевать мне на деньги! Пусть хоть бесплатно живут. У нас хватит денег и на это.

Я просто хочу увидеть... Я хочу увидеть, как его глаза засветятся радостью.

Теперь ты поняла, как надо выбирать себе мужа?

Дочка обняла маму.

Когда приехал отец, было почти девять вечера. Он прошел в центральную залу и ахнул.

Посреди залы стоял стол, накрытый белой скатертью. Свечи и блюда...

А рядом стояли его жена и дочь.

— Папа, папочка! — бросилась к нему девушка и обняла.

— Что случилось? — удивился папа. — Я опять забыл день свадьбы?

— Нет! — хором ответили мать и дочь.

— А что тогда случилось? Свет вдруг перевернулся, что вы меня просто так встречаете?

— Нет, папочка, — ответила девушка и повела его к столу. — Свет как раз встал на место...

На столе лежала папка. Отец посмотрел на жену и на дочь. Сел за стол. Раскрыл бумаги и стал читать. Потом медленно положил папку на стол...

Он долго не мог ничего сказать. Наконец, проглотив ком, застрявший в горле, он сказал, обращаясь к жене:

— Я думал, ты забыла и жалеешь о случившемся...

Она улыбнулась в ответ:

— Никогда. Ни разу. Ты самый лучший! Правда, дочка?

— Правда! — сказала девушка и поцеловала отца.

А потом они сидели при свечах, ели, пили и вспоминали... Вспоминали и смеялись... И девушка с восхищением смотрела на своего отца.

Да, мир сегодня для неё перевернулся. И как знать?

Может, ей тоже повезёт в жизни, и она сможет найти того самого, единственного... Сможет разглядеть его под обычной, серой и будничной упаковкой. И тогда...

Но, нет... Это уже совсем другая история.

И я обязательно расскажу вам её.

Обязательно!

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
НОВЫЙ АЙФОН

Они переехали в другую страну...

Нелёгкое это дело, но чтобы дать надежду и возможность своему сыну на лучшую жизнь и достойное будущее, они решились.
И первый год, он самый тяжелый. Год изучения языка и адаптации. К другой культуре, менталитету, обычаям, кухне...

И тяжелее всего детям, хотя... Может быть, всё как раз наоборот. Детям легче. Родители работают, стараются совместить деньги и обучение.

А дети схватывают всё на лету, автоматически. Впитывая в себя всё новое, необычное и интересное.

Такой он и был. Но год в школе пропустил. Пока не смог пойти вместо восьмого класса в седьмой. Там, дома, он был отличником, и здесь не хотел отставать, а поэтому упорно зубрил язык и практиковался.

А когда пришел в школу с углублённым изучением математики и физики, то смог показать свой уровень. И преподаватели были в восторге от него, проча ему большое будущее.

Его родители на собраниях пытались понять всё, что говорит классный руководитель, и краснели от удовольствия, но дети...

А дети, я вам скажу, дамы и господа, это такие создания, для которых в этом возрасте важно ещё кое-что...

Например, одежда, статус родителей или, на худой конец – телефон. И тут, как вы понимаете, гордились те семиклассники, которым папы и мамы могли приобрести дорогущую последнюю модель.

А у мальчика был старенький самсунг, видавший виды...

Нет, он ничего не просил. Он отлично видел, как родители бьются и стараются. Они уже махнули рукой на своё обучение и хотели только одного – чтобы он был счастлив.

Родители знали, что на одежду ему было плевать. Компьютер хороший ему приобрели, а вот телефон...

На секретном домашнем собрании, пока он был в школе, родители решили так: за год соберём деньги, откладывая понемногу, и приобретём ему на день рождения самый крутой!

Самый из самых! Так, чтобы вытащил из сумки – и все вокруг обомлели. И он обрадуется.

А что ещё надо родителям, кроме того, чтобы их ребёнок радовался? Правильно. Ничего.

Ну, так вот. Решено – сделано.

И через год, когда он уже учился в восьмом классе и давно стал своим в школе, они объявили ему:

— Сынок, — сказал папа. — Сынок... — повторил он. — Мы с мамой собирали деньги целый год, чтобы порадовать тебя и приобрести новый айфон на твой день рождения. Пусть это будет подарок тебе от меня и мамы.

Парнишка бросился им на шею. Он целовал их и благодарил, и тут же отказывался и говорил, чтобы они купили что-нибудь себе, но...

В выходной день вся семья, одевшись в самую лучшую свою одежду, пошла в большой торговый центр, где находился один из специализированных магазинов.

Войдя туда, они сперва никого за прилавком не заметили, и уже собирались уходить, когда их окликнул мужчина. Высокий, седой, с карими глазами, в строгом черном костюме.

— Молодые люди, — сказал он. — Возможно, я смогу помочь вам чем-нибудь?

Они удивились – откуда он взялся так неожиданно? Но, может, он был раньше где-то в подсобке...

Вернувшись к прилавку, мама обратилась к обходительному продавцу:

— Мы хотели бы приобрести своему сыну на день рождения подарок.

— Я к вашим услугам, — старомодно поклонился продавец и поцеловал маме её правую руку, которую та протянула, чтобы указать на телефон.

Та страшно смутилась, покраснела и отдёрнула кисть.

— Мы хотели бы Айфон, — сказал папа. — Самый новый. Самый хороший.

— Оооо, отличный выбор подарка для молодого человека! — заметил странный продавец и теперь, с чувством собственного достоинства, поклонился уже мальчику.

— Я немедленно предоставлю вам выбор и расскажу о каждом, но только вы должны назвать мне сумму, которой вы располагаете.

— Три тысячи долларов, — тихонько выдавила из себя мама. Это была для них колоссальная сумма.

Продавец удовлетворённо кивнул, и началось представление...

Он оказался настоящим фокусником – вытаскивал телефоны из рукавов, карманов, и даже из воздуха! Мама, папа и сын завороженно смотрели на его движения, плавные и удивительно лёгкие.

В магазине никого больше не было, чтобы разделить с ними удовольствие от этого выступления.

"Странно... — подумал папа. — Почему все проходят мимо?"

Но тут возник очередной телефон, и продавец привлёк их внимание описанием его возможностей.

— Я вижу, — усмехнулся продавец, — что всё это вас не заинтересовало...

— Нет, нет, — поспешила успокоить его мама. — Вы просто молодец!

— У меня есть для вас кое-что особенное, — подмигнул продавец мальчику. — Пробная модель. Ещё не в продаже. Эксклюзив. А когда будет в продаже, то только по записи. Хотите покажу?

— Да! — хором ответили папа, мама и сын.

И продавец щёлкнул пальцами в воздухе, но... Но ничего не появилось в его руках.

Мама с папой удивлённо переглянулись, а продавец спокойно улыбнулся и показал им на роскошную подарочную коробку, возникшую на прилавке неизвестно откуда.

— Ох! — хором выдохнули они.

Продавец осторожно достал из недр упаковки нечто... Нечто совершенно волшебное – блестящее, огромное и манящее.

Он включил телефон, объяснил его возможности и дал мальчику в руки, а сам вышел из-за прилавка и встал рядом с его папой и мамой:

— Снимите нас, молодой человек, — сказал он и, встав между его родителями, обнял их за плечи.

Чуть наклонившись к маминому уху, он тихонько сказал:

— Честь вам и хвала. Вы отличные родители.

Мама страшно смутилась и покраснела, а папа, тоже услышав эти слова, надулся от гордости и принял позу Наполеона.

Тут щёлкнул телефон, и все бросились смотреть снимок, выражая бурю восторгов.

И мама спросила:

— Сколько?

— Я сделаю вам очень большую скидку и запишу вас, как людей, согласившихся рекламировать его. Тогда я смогу вам продать сей аппарат ровно за три тысячи долларов. Ок?

Мама и папа обняли своего сына. В их глазах билось счастье. Ведь теперь их ребёнок будет обладателем такого телефона, которого нет ни у кого в его школе!

А мальчик... Он пытался отнекиваться и спрашивал:

— Может, дешевле возьмём? Мама, папа, вы так тяжело работали... Может, дешевле?

— Какой достойный молодой человек растёт у вас, — восхитился продавец, — он посмотрел на мальчика и сказал: — Молодец, парень! Так держать! Уважаю.

Но мама и папа были непреклонны. Они хотели именно этот телефон и деньги уже почти перекочевали в руки продавца, когда...

Когда вдруг из большой коробки в самом конце прилавка донеслось тихое и очень жалобное "Мяу".

— Кто там у вас? — улыбнулась мама.

— Оооо... — ответил продавец. — Прискорбный случай. Хозяева попросили меня продать их котёнка. Потому что они остались совсем без денег...

— Вас? Продать? — хором удивились папа и мама. — Но ведь это не зоомагазин.

— Точно, — согласился продавец. — Но я не смог им отказать.

Вся семья подошла к коробке и заглянула туда. Там сидел грязный и очень худой котёнок.

— Вы уверены, что это дорогая порода, чтоб его продавать? — усмехнулась мама. — Мне кажется, что это обычный уличный котёнок.

— Оооо... Вы ошибаетесь, госпожа, — заверил её странный продавец. — Уверяю вас, это одна из самых дорогих пород в мире! И она далеко не каждому по карману.

— Сколько же стоит это чудище? — засмеялся папа.

— Три тысячи долларов, — твёрдо ответил продавец.

— Три тысячи?! — хором ахнули папа и мама. — Но это же невозможно! Обычный грязный уличный котёнок. Он не может стоить столько...

Пока они спорили и кричали друг на друга, мальчик достал малыша, и тот заглянул в глаза ребёнку, потом прижался к нему и вцепился в его куртку своими коготками.

— Положи назад немедленно! — строго сказал мама.

— Их дочке нужны деньги на операцию, и они всё распродают, — сказал продавец куда-то в воздух.

— Положи котёнка в коробку, — поддержал маму папа. — Положи! Это же настоящий обман! Не может уличный кот стоить столько. Здесь шарлатаны работают, — сказал он и вызывающе посмотрел на продавца.

Тот улыбнулся как-то особенно печально и ответил:

— Я ведь сказал вам – это не каждому по карману. Далеко не каждый способен на это. Далеко не каждый...

Продавец опять вздохнул и протянул руку к мальчику, чтобы взять котёнка.

Но паренёк вдруг отпрянул. Он прижал к себе маленькое, худое, грязное тельце и сказал:

— Папочка! Мамочка! Я знаю, вы очень тяжело работали, чтобы порадовать меня, но... Я прошу вас... Я очень прошу вас!

Мне не нужен никакой телефон. Честное слово! Я просто очень вас люблю. Но малыша не отдам... Не отдам, и всё тут.

Он вдруг развернулся и попытался убежать из магазина, но дверь внезапно оказалась закрытой.

Продавец вновь очутился за прилавком. Он спокойно смотрел на то, как мама и папа пытались уговорить своего сына, а потом, убедившись в том, что это совершенно невозможно, бросились к продавцу и стали кричать на того, объясняя, что этот блохастик и десяти долларов не стоит.

— Может, и не стоит, — вдруг согласился продавец. — Для кого-то он вообще ничего не стоит и не значит... А для кого-то он бесценен. Вам самим предстоит оценить его.

Так они и метались от сына к продавцу. Они кричали, плакали и пытались уговорить то одного, то другого. Но всё было безрезультатно.

Мальчик стоял на своём:

— Хотите сделать мне подарок на день рождения? Подарите его!

И он кивал на грязного и худого малыша, который, устроившись на детских руках, довольно мурлыкал и закрывал глазки.

— Вы пользуетесь детьми, чтобы продавать и обогащаться! Вы мерзавец! Это отвратительно! — кричала мама.

— Я вас засужу!!! — кричал папа.

Продавец же совершенно спокойно стоял за прилавком и смотрел то на родителей, то на их сына. Потом спросил:

— Каково будет ваше решение, господа? — и слегка поклонился.

— Подавись ты этими деньгами!!! — закричала мама и бросила пачку купюр на стол, потом прижалась к папе и зарыдала.

Они стояли посреди большого и пустого магазина, прижавшись друг к другу, и плакали. Их мечта лопнула. Лопнула, как мыльный пузырь...

Продавец смотрел на мальчика, и в его глазах больше не было улыбки. Он был строг и серьёзен:

— Теперь выбор за вами, молодой человек, — сказал он.

И тогда сын подошел к прилавку и ответил:

— Мы покупаем котёнка.

И вдруг, протянув малыша продавцу, сказал:

— Передайте его, пожалуйста, от меня той самой девочке, которой нужна операция. Хорошо?

Услышав слова своего сына, его мама зарыдала ещё сильнее, но не двинулась с места и ничего не возразила.

— Отличный выбор подарка, молодой человек! — вдруг улыбнулся странный продавец. — Вот только... Вам самому надо вручить его. Там, в коробке, есть адрес бывших хозяев. Они живут совсем неподалёку отсюда, но...

Но это возможно только завтра. А сегодня вы заберёте котёнка и коробку домой. Желаю вам удачи, молодой человек! — сказал он и, наклонившись вперёд, протянул правую руку мальчику. Тот пожал её.

— У вас очень хороший сын, — сказал он папе и маме, которые так и стояли посреди зала, обнявшись.

У них просто больше не осталось сил...

Они вышли из магазина и пошли домой, держась за руки и ничего не замечая вокруг. Мальчик прижимал к себе коробку с самым дорогим своим подарком на день рождения.

У мамы текли слёзы по щекам, а папа, нахмурившись, молчал. А что он мог сказать?

Придя домой, они, совершенно обессилевшие, сели все втроём на диван. Папа и мама молчали, а мальчик достал котёнка и сказал:

— Мама, надо его искупать и накормить. Нельзя же завтра везти его такого грязного.

Папа взял из рук сына коробку и заглянул внутрь. Он искал адрес, но не мог его найти. Тогда он снял со дна старое махровое полотенце в надежде на то, что адрес будет там, но...

Его глаза вдруг расширились от изумления. Он вскрикнул и чуть не уронил коробку на пол.

Мама посмотрела на него с удивлением, подошла и склонилась над коробкой. Возглас, полный непонимания, вырвался из её груди.

— Что? Что это такое?! — воскликнула она.

И тогда мальчик тоже заглянул туда, а там...

Там на самом дне лежала красивейшая коробка с эксклюзивным айфоном, а рядом с коробкой – пачка денег.

Папа схватил их и внимательно осмотрел:

— Ничего не понимаю, — развёл он руками. — Похоже, это наши деньги. Но как? Как?!

Они тут же собрались и пошли назад. Вернее, побежали.

Магазин был открыт, и в нём было полно людей. Пробившись к прилавку и дождавшись, пока один из трёх продавцов освободится, папа с мамой стали спрашивать их о странном продавце. Они рассказали всю историю.

— Ничего не понимаю, — сказал старший продавец. — Очень странная история. Наш магазин был закрыт до обеда, и никого внутри не было.

— Но... как же это? Как же это?!!! — хором воскликнули папа и мама и протянули старшему продавцу новый айфон.

Тот взял его, покрутил в руках и ответил:

— Я и не знал, что они выпускают такие модели. Сколько он стоит? Где можно приобрести такой?

Он вернул покупку маме, папе и сыну. Потом, улыбнувшись, заметил:

— У нас не могут работать фокусники и волшебники. У нас, знаете ли, зарплата маленькая. Вы перепутали магазины, но... Поздравляю вас с покупкой. Прекрасный телефон!

— А котят у вас не продают? — спросила вдруг мама.

И все продавцы и покупатели рассмеялись такой удачной шутке...

Они шли домой, опять взявшись за руки. Вдруг мама остановилась и сказала:

— А я его мерзавцем назвала.

— А я обещал его засудить, — вздохнул папа.

А мальчик шел и прижимал к груди свой блохастый подарок на день рождения.

Дома сын спросил у родителей:

— А как назовём его? — он кивнул на котёнка.

— Айфончик! — хором ответили папа и мама...

Я не знаю, кого же они встретили тогда в магазине...

Знаю одно – это был экзамен, который прошел только их сын.

И мне почему-то кажется, что из него вырастет очень хороший человек!

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
ТАЙНОЕ СОБРАНИЕ

— Друзья, соратники, единомышленники! — Главный говорил торжественно, со свойственным ему пафосом.

— Какие «мышленники»? — толкнул Серый соседа слева по кличке Дед.
— Тсс! — прошипел тот.

Справа на Серого глянула сердитым голубым глазом блондинистая Снежинка.

— Есть проблема. У нас образовался на балансе очень нехороший подъезд! Я говорю о пятом. Жильцы там подобрались самые что ни на есть отрицательные. Нужно с этим что-то делать! — воззвал тем временем Главный.

Серому стало скучно – про загадочных «мышленников» Главный больше не говорил. А ведь это явно более интересная тема, чем какие-то там жильцы! Хотя бы потому, что там присутствует «мышь».

Он зевнул, потянулся и снова зашептал Деду на ухо:

— Какое нам дело до этого дурацкого подъезда? Живут там сплошные редиски, ну и пусть живут. Мы же туда можем не ходить.

Дед хотел что-то ответить, но Главный его опередил:

— Серый нам, похоже, хочет что-то сказать? Ну, прошу-прошу...

Отказываться было поздно, и Серый встал.

— Вот, что я думаю, — начал он, окинув взглядом собрание. — К песьей бабушке этот самый нехороший подъезд, к песьему дедушке его обитателей! Ну правда, есть же еще четыре вполне нормальных подъезда с хорошими жильцами.

Там нас не обижают, кормят, а бывает, даже гладят! Давайте просто не станем совать нос в этот пятый, и будет нам счастье.

— Не будет! — тут же разочаровал его Главный. — А знаешь, почему? Потому что дом один! И если котоненавистники из пятого объявят нам серьезную войну, например, заколотят подвальные продухи, раскидают отраву или вызовут живодеров, то нам не позавидуешь!

— И что же делать? — сник Серый.

— Нужно приучить их к мысли, что коты — это хорошо! — дернул рыжим хвостом Главный. — Но вот как это сделать, я пока не знаю. Жду ваших предложений.

Серый разочарованно сел на место, предложений у него больше не было...

*


В пятом подъезде дома номер тринадцать по Зеленой улице публика жила разная.

На первом этаже обитала семья Петровых: Люся и Василий. Частенько Петровы скандалили. Летом, при открытых окнах, весь двор слушал их ругань:

— Где шлялся, кот блудливый? — вопрошала Петрова-жена.

— Сама ты кошка драная, — обиженно парировал Петров-муж. — На работе задержался.

— С кем это ты там задержался? С Лариской, небось, «производственные вопросы» решали? — не унималась Люся.

— Тебе не стыдно? — возмущался Василий. — В твоем возрасте уже о душе̔ пора подумать, а ты все ревнуешь.

— Ты мне голову не дури. В каком таком возрасте? Мне всего-то пятьдесят пять! Женщины в этом возрасте еще ого-го. А мужики так и вовсе себя молодежью мнят!

— Да сдалась мне твоя Лариска! — злился Василий. — Если хочешь знать, она толстая!

— Ах вот оно что! Ты, значит, худую нашел? — Люся грозно упирала руки в могучие бока.

— Надоело!

Василий не выдерживал, хлопал дверью и выходил во двор: посидеть на лавочке, покурить, успокоиться.

Лавочку он обычно выбирал подальше от пятой парадной, чтобы Люська не могла его отчитывать через окно.

*


Именно с Василия и началось завоевание кошачьей братией недружелюбного пятого.

В тот вечер, как всегда, поругавшись с женой, Василий устроился в удалении от родных окон, достал сигаретную пачку и тут заметил, что он на скамейке не один.

Серый полосатый кот сидел на другом краю и делал вид, что ему нет никакого дела до Василия.

— Счастливый ты, — позавидовал Вася. — Никто на тебя не орет, кроме разве что Семеновны с третьего этажа, но от нее всегда можно сбежать.

А вот от жены так запросто не сбежишь! Да и куда? Так, видать, и помрем, скандаля и ругаясь. Ревнует она, понимаешь ли. Столько лет бок о бок, а она ревнует!

Да неужто не понимает, что если бы я хотел, то давно бы ушел. А я не ухожу. Потому что люблю эту вредную бабу!

Серый сперва удивился, что мужик из неблагополучного подъезда решил с ним заговорить. А потом обрадовался:

«Это хорошо, что он ко мне с жалобами, а не с палкой. Значит, не все потеряно. Этим можно воспользоваться! Хочет мужик моего сочувствия, извольте...»

Он встал, подошел к загрустившему Васе, устроился рядом, прочистил горло и затарахтел.

— Успокаиваешь меня? — удивился Василий. — Во дела! Бездомный кот – и тот человек. А жена моя – крокодилица злая!

Он неловко погладил полосатую кошачью спину и задумался:

«Может, уйти от Люськи? Завести кота и жить себе спокойно. Устал я! Пусть кого-нибудь другого ревнует-кусает».

Люся тем временем, чтобы успокоить нервишки после перепалки с мужем, собралась в магазин. Вышла, огляделась, приметила Василия, грустившего на скамейке через два подъезда. Рядом с ним сидел серый кот. За их спиной в листве запуталось вечернее солнышко...

От этой идиллической картины веяло таким покоем, что Люся вдруг подумала:

«И правда, чего я на Ваську все время собак спускаю? Хороший же мужик. И не изменяет, наверняка. А я на опережение иду – заранее печень клюю.

А он, вон, какой трогательный и добрый. Даже кот ему сочувствует...»

Люся подошла к скамеечке, присела рядом:

— Прости, Вася, пойдем в магазин вместе прогуляемся. Чего-нибудь вкусного купим, — тихонько предложила она.

Серый забеспокоился:

«Уведет сейчас грустного мужика! Помирятся и про меня забудут. Надо что-то делать!»

И он прижался к мягкому Люсиному боку, прибавил децибелов мурчанию, заглянул в ее глаза.

— Славный какой, — похвалила та. — И вы с ним вдвоем на скамеечке так замечательно смотрелись. И чуточку печально...

— Тебе нравится? Давай его домой возьмем, — воодушевился Василий. — Я-то был уверен, что ты кошек не любишь. Ты же нашей Семеновне поддакивала, когда она ругалась и грозилась подвал заколотить, а котов в живодерку отправить!

— Глупый ты, Вася. Поддакивала, потому что с нашей Семеновной спорить – себе дороже. Она же ядовитая, как гадюка.

Вот и соглашаются с ней все, чтобы порцию яда не получить. Я, может, и не фанатка животных, но уж точно не душегубец.

А этот кот мне вообще симпатичен. Веет от него каким-то теплом, уютом, покоем. Даже объяснить не могу...

В общем, даю свое согласие на усыновление Серенького. Давай его домой отнесем. Лишь бы Семеновну не встретить. А то всю плешь проест, быстро от нее не вырвешься.

А нам теперь еще больше в магазин нужно: этому товарищу еды купить. А то, вон, какой тощенький...

*


Дед очень переживал – Серого не было второй день.

«Не дай бог потащился, горемыка, в этот проклятый пятый подъезд, — думал Дед, вылизывая белую перчатку на седеющей черной лапе. — Он же всегда перед Главным хотел выпендриться...

Может, пошел решение нашей проблемы искать, а там его за жабры и взяли!

Например, та жуткая бабка, которая ходит, опираясь на лыжную палку и зимой и летом. А еще лупит этой палкой нашего брата! Надо бы пойти поискать этого серого охламона!»

И только он собрался выбраться из подвала, как на него буквально свалился Серый.

— Живой! — обрадовался Дед, но тут же посуровел: — А где же тебя носило-то? Ох, чую, прибавишь ты мне седины!

— Ладно, не ворчи, лучше послушай, — заторопился Серый. — Информация у меня для Главного. У тебя с памятью как? Кошачий склероз не мучает? Тогда запоминай...

И Серый, торопясь и сбиваясь, поведал Деду, что не такой уж пропащий народец живет в пятом подъезде. Хотя опасность, конечно, есть. Зовут эту опасность Семеновна.

— Та самая злая бабка с лыжной палкой, ну ты ее знаешь!

Дед вздрогнул, кивнул, нервно облизнулся: помнил он, как эта самая палка однажды больно ткнула его в бок своим острием.

— Вот она-то, эта бабка, и настраивает весь пятый подъезд против нас. А несогласным все нервы истреплет, всю душу вынет, да на палку свою дурацкую намотает. Характер у нее пакостный. Вот и не связывается с ней никто.

— Так это в одной вредной старухе дело? — поразился Дед.

— Ну не в одной... Есть у нее пара подпевал: Маша да Наташа. Но это не так важно. Важно то, что хорошие люди в пятом тоже есть.

Меня вот усыновили. Так что, я думаю, если держаться от этой старухи подальше, то можно с жильцами пятого общий язык найти. Глядишь, и пожить к себе пригласят. А чем больше наших в пятом поселится, тем лучше.

Все, побежал. А то хозяева меня потеряют, расстроятся. Я ведь у них что-то вроде миротворца. Говорят, покой я в их семью принес!

И Серый юркнул в окно, будто и не было его здесь. А Дед поспешил к Главному.

*


Маргарита Семеновна была в ярости. Что за напасть свалилась на ее седую голову. Соседи просто с ума посходили!

Сначала Люська с первого этажа серого тощего кота домой притащила. Целуется с ним теперь. Даже с мужем скандалить перестала.

Потом Валентина, разведенка одинокая с четвертого, грязную белую кошку с улицы приютила. Отмыла, расчесала, бантик розовый повязала – прямо принцесса получилась какая-то.

А еще сосед, Игорь Кузьмич, учудил. Всегда ведь был за чистоту в подъезде. А тут Семеновна к нему заскочила, и навстречу ей вышел здоровый рыжий котяра.

— Познакомьтесь, Маргарита Семеновна: это мой новый друг Август, — улыбнулся Кузьмич как ни в чем не бывало.

Семеновна аж задохнулась от возмущения:

«Какой, к черту, Август?! Спятили они все, что ли?! У них же теперь не подъезд, а какой-то Кошкин дом!»

— Но вы-то... Вот уж не ожидала!

— А я что, не человек, что ли? — удивился Игорь Кузьмич. — Мне тоже родная душа рядом нужна. А эти коты счастье в дом приносят.

— Да с чего вы это взяли? Как по мне, так они только кошачий дух, кусачих блох, да вездесущую шерсть могут принести.

— Зря вы так, Маргарита Семеновна. Хотя, каюсь, я сперва тоже скептически отнесся... Вы же знаете семью Петровых с первого этажа?

— Скандалисты? — поморщилась Семеновна.

— Бывшие скандалисты, — поправил Игорь Кузьмич. — Мы тут как-то разговорились с Василием, вот он мне и рассказал, что как только они взяли домой серого кота с улицы, так ссориться с женой и перестали. Совсем!

— Это хорошо, — проворчала Семеновна. — А то прямо компрометировали наш образцовый подъезд своими склоками. Только вот не пойму, при чем здесь кот?

— Тепло он принес. Как, не знаю. Василий говорит, что вот раньше они с Люсей жили просто в квартире, а теперь они дома! Сложно это...

А еще Василий сказал, что у нас в подвале другие бездомные кошки есть. А ведь скоро зима, и хорошо бы их всех пристроить.

Я тогда задумался и решил: «Я вот живу один. Тоскливо зимними вечерами, одиноко. Чем черт не шутит. Возьму-ка я себе котика».

Встретил Августа, поговорили. Он со мной жить согласился. Вы зря так скептически улыбаетесь, Маргарита Семеновна...

— Поговорили, значит? А я-то думала, что у вас светлая голова, любезнейший. А вы с котами беседуете, — язвительно сказала Семеновна. — А остальные жильцы у нас тоже с котами разговаривают? Или для вас одного санитаров вызывать?

— А вы спросите у подруги своей, Марии Ивановны, — обиделся Игорь Кузьмич.

— Как, и Маша тоже?!

Игорь Кузьмич кивнул:

— Поговорите с ней. У нее, кстати, замечательный пожилой черный котик, с благородной сединой и в белых перчатках.

*


— Друзья, соратники, единомышленники! — Главный расхаживал вдоль шкафа, иногда с удовольствием поглядывая на себя в зеркало.

Похорошел он за последнее время, отъелся.

— Кто же такие эти «мышленники»? Он мне объяснит когда-нибудь или нет? — Серый толкнул в бок Деда, развалившегося слева.

— Я недавно поел! — шепотом возмутился Дед. — Хватит пихаться!

— Тсс! — Зашипела на них Снежинка, сидящая справа.

— У нас, котов пятого подъезда, есть проблема! Это невоспитанный пес Семеновны!

— Да какое нам дело до этого глупого пса? — зашептал Серый на ухо Деду. — Не надо к нему лезть, вот и все! Пусть себе гавкает с поводка!

Дед задумался, но мысли не шли, клонило в сон. Тогда он обратился к Главному:

— Август, ну объясни ты ему!

Главный повернулся к Серому и по-отечески заговорил:

— Хороший ты кот, Серый. Можно сказать, героический. Благодаря тебе все мы теперь дома. Но вот не понимаешь ты простых вещей.

Семеновна ведь собаку завела назло. Чтобы на нашего брата натаскивать. Пес молодой, глупый. Нужно взять над ним шефство и склонить на нашу сторону.

И ему лучше будет, и нам спокойнее. А там, глядишь, чудо случится – поймет Семеновна, что коты ей не враги. На собаку же вот решилась.

— И что же делать? Я к этому псу подойти боюсь, — расстроился Серый.

— Надо что-нибудь придумать. Приучить как-то этого песьего пацана к мысли, что кошки – это хорошо! — сказал Главный. — Есть предложения?

Серый вздохнул: предложений у него пока не было. Но они появятся, дайте только время.
АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
ДАЧНЫЙ ВОРИШКА

Дачный посёлок «Отрадное», как и все ему подобные в стране, с конца апреля до конца сентября переживал броуновское движение владельцев дач.
Одни приезжали на выходные, другие использовали свои отпуска, задерживаясь на любимой фазенде на месяц, третьи солидно обосновывались до осени.

И все приехавшие, отбросив городскую цивильность, обряжались в поношенную, но такую удобную и комфортную одежду и обувь, превращаясь в привычных глазу работников сада и огорода.

Фомины были из третьих. Папа Олег, мама Наташа, двенадцатилетний сын Никита и пятилетний лабрадор Тим. Правда, заселялись они на дачу, когда Никита уходил на летние каникулы.

Сам посёлок располагался в живописном месте. С западной его стороны лежала широкая полоса луга, обрамлённая густой лиственной лесопосадкой.

Вдоль восточной шёл берег Малки, местной речушки, тихо бегущей к большой воде. На берегу инициативные дачники совместными усилиями организовали нехитрую детскую площадку и несколько мест под шашлыки.

Кто-то предпочитал устраивать пикники на своих участках, а кто-то, за десятки лет существования дачного посёлка, обзавёлся друзьями и хорошими знакомыми, и тогда всей компанией они выходили на берег Малки.

Фомины тоже любили с друзьями посидеть на берегу Малки. Тим, обладавший спокойным добродушным характером, давно уже гулял самостоятельно и по посёлку, и по его окрестностям.

Пса хорошо знали в «Отрадном» и не пугались, несмотря на его внушительные размеры и тёмно-коричневый окрас. Тим очаровывал своей неподражаемой улыбкой и умными глазами.

Воспитанный по всем канонам кинологии, Тимка не доставлял хлопот своим хозяевам, был ими обожаем и любим. Самостоятельно решал он конфликты и с домашними питомцами, и с приблудившимися.

*


Года два назад в трех километрах от посёлка на месте полуразрушенной фермы неравнодушные люди организовали приют для животных.

О том, что Тим уже разведал новых соседей, Наташа узнала от одной из владельцев приюта, встретившись с ней после звонка:

– Извините, я звоню по поводу вашей собаки. Шоколадный лабрадор, у него на ошейнике написано, что он на самовыгуле и номер телефона. Вот, забрёл к нам в приют...

– Спасибо, сейчас подъедем, заберём путешественника, – поблагодарила Наташа.

Так они и познакомились с Татьяной. Потом было ещё несколько звонков, после которых все решили, что Тим вполне освоился с маршрутом и, погостив в приюте, спокойно возвращался домой.

В этом году, едва порадовавшись вольготной дачной жизни, Тим отправился знакомой дорогой к приюту.

– Опять пошёл на бедолаг смотреть, – сказал Олег жене.

– Да пусть. Таня говорит, он к вольерам не подходит, побегает вокруг, посидит, помедитирует, и домой.

Были среди дачников те, кто негативно относился к соседству с приютом для животных, но большинство понимали и принимали, но мало интересовались, отдавая себя целиком своей любимой фазенде.

Время от времени на объездной дороге замечали машины, следующие к приюту. Это волонтёры и такие же неравнодушные к судьбе бездомных животных помогали приюту, чем могли...

*


На третью неделю пребывания Фоминых на даче, с крыльца пропали старые кеды Олега, в которых он дефилировал по даче и берегу Малки.

– Хм, я же точно помню, что оставил вот здесь, – показывал он Наташе на то место, где, поработав во дворе, скинул кеды и, надев сланцы, прошёл в дом.

– Ну, кто мог их украсть? Кому они нужны, старые, выцветшие, со сбитыми пятками. Да на них без слёз не взглянуть, – удивлялась та.

– Может, Тим поиграться взял? – предположил Никита.

– Тимка давно уже обувь не грызёт. Игрушки, и те игнорит, у него палки в приоритете, – опроверг папа подозрения сына.

– Тогда не знаю, – насупился Никита.

Через два дня пропала одна из кроссовок Никиты. Обувь была уже не первой свежести, но у него не поднималась рука выбросить кроссовки, в которых было так удобно играть в футбол с соседскими ребятами.

Вечером Наташа отправилась на посиделки к Ольге, соседке по даче. Слово за слово, и та сообщила ей, что кто-то заграбастал один из её любимых мокасин.

– Блин, такие удобные были, я в них как в тапочках по участку бегала. И на тебе, ну кто вот мог? Да и зачем один? Все углы обшарила, как в воду канул, – огорчалась Ольга.

Странности с исчезновением обуви продолжились. Поскольку в ближайших к даче Фоминых участках хозяева собак не держали, все стали обвинять Тима.

Дабы развеять напрасные наговоры на Тима, Наташа решила проследить за ним. И, к своему ужасу, в обед в субботу заметила, как пёс мелкой трусцой пробежал мимо дома, а в пасти у него болтался какой-то предмет обуви.

Тим направлялся куда-то в конец посёлка. Наташа поспешила за ним, она даже окликнула его, но тот, оглянувшись, так припустил, что она быстро потеряла его из виду.

Для всегда послушного и исполнительного пса такое поведение было странным.

Вернувшись домой, она всё рассказала мужу.

– Даже не знаю, что сказать. Может у него подружка появилась, и он ей презенты делает, – решил пошутить Олег.

– Подружкам цветы дарят, а не изрядно поношенную обувь, – парировала Наташа.

Они посмеялись, но приняли решение всё-таки последить за псом.

За две недели до...
Отмахав знакомой дорогой три километра, Тим ещё на подходе услышал многоголосый лай и улыбнулся.

Выросший в любви и ласке, свободно разгуливавший по дорогам, лесам и полям (ну, как свободно, с умом и расстановкой, он же умный пёс), Тим с грустью смотрел на своих сородичей.

Три-четыре пса, сидевшие в небольших вольерах, то лаяли, то скулили, то выяснили что-то между собой. Постоянный шум и гвалт давил Тимке на уши и он, нет-нет, да потряхивал головой.

Ещё в прошлые посещения он заметил, как к приюту приезжали люди и складывали в специальный контейнер разные предметы. К концу дня кто-то из работников приюта освобождал их, унося в дом пакеты с посудой, подстилками, игрушками.

«Они так суетятся и гавкают потому, что им нечем заняться. У них мало игрушек, и погрызть нечего, а правильная собака должна обязательно что-нибудь грызть. Ну, вот, хотя бы палочку...» – подумал Тим, и подняв с земли вполне симпатичную палку, забросил её в стоявший недалеко от контейнера пустой пластиковый ящик.

Особенно жалко было Тиму щенят. На пять-шесть мелких доставались одна-две игрушки, которые быстро превращались в ничто.

А мелкие ведь любят играть, у них зубки режутся, им надо много игрушек. Тим подумал-подумал и, порыскав вокруг, добавил в ящик ещё одну палку, и ещё.

«Ну, вот, теперь можно и домой бежать. Скоро любимый хозяин с работы вернётся, обожаемая хозяйка даст покушать вкусненького, Никита с ним в палочку поиграет...» – рассуждал Тимка, убегая от приюта домой.

*


А дома Наташа разговаривала по телефону с Татьяной, которая рассказывала ей о проделках Тима:

– Представляешь, проверяет Коля волонтёрский контейнер, а рядом ящичек, и в нём два старых ботинка и сандалия. Коля возмущаться начал, ко мне подошёл и говорит с обидой:

«Таня, ну вот скажи мне, у кого такое представление о нашем приюте, что они в ящик старую обувь кидают?»

Ну, вот, а через два дня опять в ящике обувка старенькая. Мы решили проследить, кто это нам подкидывает. Ой, Наташа, я так хохотала, а Коля стоит весь красный и тоже улыбается. Стыдно ему стало.

– И что? Кто это был? – заинтересованно спросила Наташа, уже предполагая правильный ответ.

– Да Тимка ваш! Волонтёр Тимка! – и Таня звонко рассмеялась.

Мы не можем знать, что думают наши питомцы, созерцая жизнь их бездомных сородичей. С человеческой точки зрения среди них могут быть те, кто презрительно кривится, смотрит с жалостью, заводит дружбу, игнорируя собственную статусность.

К сожалению, есть и те, кто проявляет агрессию, нападая на заранее слабого противника. Однако есть и такие, как Тим, которые не только жалеют, но и стараются помочь, как-то облегчить их и без того тяжелую жизнь.

*


После разговора с Татьяной Наталья серьёзно задумалась. Ей стало стыдно за первоначальный смех, что невольно вырвался у неё после рассказа Тани.

Поступок Тима что-то перевернул в её душе. Она поняла, что пёс оказался гораздо мудрее и милосерднее людей, в том числе и его хозяев.

Собравшись с духом, она пошла по соседям, у которых случилась пропажа обуви. Первой она зашла к Ольге:

– Представляешь, вот такой у нас волонтёр, – закончила она свой рассказ.

– Погоди-ка, вроде я ещё его не выбросила на помойку, лежит сиротинушкой, – сказала Оля и куда-то вышла.

Вернулась она, держа в руках недостающую деталь к паре мокасин.

– Что ты надумала? – спросила Наташа.

– Да вот, положу его на подоконник, чтоб напоминал, что собаки гораздо умнее людей. А завтра в приют пойду, узнаю, чего им надо, – с серьёзным выражением лица ответила Ольга.

Распрощавшись с соседкой, Наташа пошла к следующим потерпевшим. По дороге она делилась произошедшим со знакомыми, которых не коснулись проделки Тима.

Кто-то удивился сообразительности пса. Многие смеялись, выслушав рассказ женщины. А ей было совсем не смешно.

«И что? Жизнь бездомных собак вызывает у вас только смех?» – с горечью думала она.

Вечером состоялся разговор с мужем и сыном. Тим лежал рядом. Пёс не понимал, о чём говорят люди, он смотрел на старенькие тапочки Наташи и думал, что пора их поменять на новые, а этим он найдёт применение.

От Натальи не укрылся заинтересованный взгляд Тимки. Она вопросительно посмотрела на мужа, перевела взгляд на пса. Олег всё понял. За взглядами замолчавших родителей проследил Никита, и они все дружно рассмеялись, поняв тонкий намёк пса.

*


Горечь Наташи за то, что история с Тимом показалась людям очень смешной, быстро рассеялась. Через несколько дней после её бесед с дачниками в отдельной части посёлка возникло локальное броуновское движение, постепенно расширяясь и обретая размеренность в направлении к приюту.

На машине и пешком соседи Фоминых по даче везли и несли в приют пакеты и сумки, чем-то основательно заполненные.

Приехали к приюту и Фомины, захватив с собой Тимку. Заметив приехавших, к ним подошла Татьяна:

– Ох, Наташа, как же всё просто и, в то же время, сложно. Сколько объявлений я давала, просила о помощи. Находились, конечно, люди, кто откликался, но чтобы так, потоком... – делилась она с Фоминой своими эмоциями.

– Да, Тим нам славный урок преподал, – сказал подошедший к ним Олег.

А Тим наблюдал за людьми. Кто-то подходил к контейнеру, у кого-то привезённые вещи забирал Коля. Слышались слова благодарности.

Некоторые из приехавших и пришедших заходили в приют, ходили вдоль вольеров. И над всем этим звучал привычный собачий гвалт.

Тимка посмотрел на свой ящик, который был пуст. Ему стало грустно и он побежал вокруг приюта.

– Куда это он? – заметив бегство Тима, спросила Наташа.

– Не знаю, – ответил Олег.

Через десять минут Тим вернулся с палкой в зубах, которую и положил в свой пустой ящик.

– Ээээ, – произнёс Олег.

– Да уж, – ответила Наташа, – и что делать? Он ведь опять начнёт обувь таскать.

Выход подсказала Татьяна...

*


Первый порыв волонтёрского энтузиазма постепенно затих, но люди не забывали о четвероногих соседях и время от времени привозили в приют необходимые вещи и корма.

Жизнь приюта наладилась. Кроме того, как сообщила Наташе Таня, некоторые из дачников взяли себе щенков, кому-то приглянулись и взрослые собаки, и это была самая большая радость.

А что Тим, спросите вы?

По совету Тани Фомины прошерстили залежи старых мягких игрушек, которые уже не в кондиции, но и выбросить жалко, у себя, у друзей, у родственников.

Набрался большой пакет. Они привезли его на дачу. Каждое утро на порог выставлялась одна из игрушек, которая к обеду благополучно исчезала.

Собранного хватило до конца дачного сезона. Все были довольны: кражи обуви прекратились, ящик Тима не пустовал.

В конце августа, уезжая домой, в город, Фомины заехали в приют. Таня встретила их с радостью, поделилась новостями.

Помимо даров для животных, некоторые люди помогали приюту со стройматериалами, приходили выгуливать собак, убирали территорию.

– Знаешь, я вот смотрю на Тимку, и не перестаю удивляться. Волонтёрство – это ж душевная потребность кому-то помогать, помогать безвозмездно, просто потому, что так требует твоё сердце, настаивает твоя совесть.

Вот и выходит, что у вашего Тимки большое сердце и чистая совесть. Домашний пёс, у которого есть всё, проникся тревогой и болью приютских собак и как мог, стал им помогать. А какой пример людям подал!

По дороге домой Олег сказал жене:

– Наташ, надо ещё игрушек подсобрать. На осенних каникулах заедем, на зимних, и к лету надо подготовиться. Да, Тим? – обернулся он к псу, сидевшему с Никитой на заднем сиденье. Тим согласно гавкнул. Все засмеялись.
ГАЛИНА ВОЛКОВА
Рассказы для души

Cirre
НЕЖДАННАЯ ПОМОЩЬ

История эта случилась в одном из больших городов, где всем всего хватает. Машин, грязного воздуха, шума, спешки, бесконечной работы – всего в достатке...
Некоторые имеют свои квартиры, машины, счета в банке с приличными суммами, и даже любящего мужа имеют.

Вот она и имела всё это. Муж её иначе, как "Солнышко моё", и не называл. Дарил подарки и всегда после работы ехал домой. Был у него свой бизнес, небольшой, но доходы он приносил.

И мужчина настоял на том, чтобы она работала поменьше, а отдыхала побольше.

И казалось бы, чего ещё желать? Отдыхай себе, работай, где хочешь, в удовольствие. Но нет! Ей, видите ли, ребёнка подавай...

А тут проблема вышла – как ни старались, к каким врачам ни обращались, а всё зря...

Хотя, по всем осмотрам и анализам, никаких проблем выявлено не было. Она уже и по гадалкам, экстрасенсам и ведьмам пошла – альтернативная медицина, короче говоря.

Муж денег не жалел. Очень уж он, почему-то, именно себя чувствовал виноватым, а почему, и сам объяснить не мог.

Да, вот так-то...

Короче говоря, они сделали всё, что могли, и обошли всех, кого могли. Потратили достаточно. И безрезультатно.

И, чтобы совсем не впасть в депрессию, завела она дома двух кошек. А на улице стала кормить всех бездомных животных.

Да, вы правильно поняли, именно после того, как потеряла всякую надежду на ребёнка. А раньше?

А раньше это ей как-то в голову не приходило. Зато теперь...

Она почувствовала себя очень нужной кому-то. И отдалась новому делу со всей нерастраченной заботой. Работая пару дней в неделю и имея дом полную чашу, чем ей ещё было заниматься?

Вот именно.

И показалось ей мало просто покупать кошачий и собачий корм в магазине. Стала она готовить не только для мужа, но и для бездомных животных.

А готовить она умела, очень хорошо и быстро.

И вот, выходит утром и вечером, разносит сухой корм и тарелочки пластиковые с всякими вкусностями ручной работы.

Конечно, кошки с собаками за ней вереницами ходить стали. А кто же не любит поесть вкусно? Она для них специальные места определила, подальше от домов, чтобы соседи не ругались...

И однажды, когда она вечером пошла кормить свою ораву, увязался за ней один нищий. Он шел позади, и она не особенно на него внимание обратила – мало ли кто тут по паркам шляется.

Как обычно, насыпала корм, разложила по тарелочкам кашку и варёные сердечки и домой пошла.

И на следующий день этот самый нищий снова за ней шел. Стало ей интересно – чего он хочет? Что ему надо?

Отошла она подальше и смотрит: он подошел к её тарелочкам, взял одну, сел рядышком с котами и собаками и ест!

И так ей жалко его стало. Защемило у неё сердце. А собаки с кошками его не боятся, наоборот – жмутся к нему и просят погладиться.

Неплохой человек, наверное, подумала она.

И на следующий день наварила ему супчика и каши с мясом. Сложила в большие пластиковые коробки с крышкой и, когда он уселся рядом с животными, подошла:

— Вы не обижайтесь, — говорит. — Я тут вам приготовила...

И протягивает ему пакет. Нищий посмотрел на неё и отвечает:

— Спасибо вам большое за заботу. Как я могу отблагодарить вас за вашу доброту?

Она рассмеялась:

— Господи, какая же тут благодарность? Кушайте на здоровье и завтра приходите.

— Вот как? — удивился нищий. — Вы и завтра принесёте?

— Обязательно! — ответила она.

Так и пошло. Она ему еду готовила, одежду получше из дома принесла, и деньги давала.

А он её правую руку возьмёт и всё поцеловать норовит. Ей неудобно, вырывает она руку и ругает его:

— Да что это вы? Я же от чистого сердца. Зачем вы мне руку целуете?

Он смотрит на неё и всё время один и тот же вопрос задаёт, но на разный лад:

— Спасибо вам за заботу. Но чем же я могу вам ответить?

И длилось это довольно долго. Пока в один из вечеров не пришла она вконец расстроенная, села рядом с нищим на скамейку...

А кошки и собаки, поев, окружили их двоих и жмутся.

— Что-то вы сегодня молчаливая, — говорит ей нищий. — Может, расскажете мне, что вас мучает? Вам легче станет, а я, может, и посоветую что-нибудь...

И тут она разрыдалась:

— Да что тут посоветуешь? Пришли результаты последних анализов... А по ним выходит, что это я виновата... Не может быть у меня детей... Не может! Как я это мужу скажу?

Сидит рядом с нищим и рыдает.

— А муж что? Будет ругать за это? Разведётся, из дома выгонит?

— Да вы что? — изумилась она. — Он, знаете, какой у меня хороший. Любит меня, всё делает. Вот я и не хочу его расстраивать. Он ведь так надеется, а тут приговор...

— Приговор... — повторил нищий, как эхо. — Может, врачи ошибаются?

— Да навряд ли, — отвечает женщина. — Это ведь не первые анализы. Это просто ещё одно подтверждение... Я ему и прошлые не показывала. Что делать? Что теперь делать?

— Я могу совет дать или помочь, — говорит нищий. — Но для этого меня попросить надо...

Улыбнулась женщина сквозь слёзы и отвечает ему:

— Я уж у всех просила помощи. И никто не помог. Могу и у вас попросить.

— Так чем же тебе помочь, добрая женщина? Чем отблагодарить за твою заботу и доброту? — спрашивает у неё нищий.

— Дочку хочу... Вот славно бы было, — улыбнулась женщина и вытерла слёзы.

— Одну или две? — серьезно переспросил нищий.

Она рассмеялась, и даже слёзы просохли:

— Две дочки, конечно, лучше, — отвечает. — Чтобы одна на меня похожа была, а другая на мужа.

Нищий улыбнулся:

— Славная просьба, — говорит. — Лучшего и пожелать нельзя... Ты иди домой, но мужу ничего не говори. Подожди месяцок и сдай анализы заново. Хорошо?

— Можно и так, — согласилась женщина.

И целый месяц ждала, перед тем как пересдать анализы. И с нищим каждый день беседовала. Оказался он очень интересным человеком. Любил истории всякие рассказывать – заслушаешься...

А через месяц сдала она анализы заново. И вдруг – звонок от врача:

— Не могли бы вы срочно приехать?

Разволновалась она, села в машину и поехала.

У врача её очень долго осматривал целый консилиум, потом врачи о чём-то совещались за дверями...

Она страшно нервничала и ждала чего-то очень плохого.

Наконец, врач сообщил ей:

— Ошибки быть не может. Вы беременны. Причем, мне кажется, у вас будет двойня. Ничего не понимаю... Вот вам направление на обследование.

Она летела назад так, будто крылья выросли за спиной.

Накрыла дома праздничный стол, а потом побежала кормить своих подопечных. А нищего, который ей такой хороший совет дал, хотела пригласить к ним домой – отпраздновать такую радостную весть.

Вот только нищий пропал, как сквозь землю провалился. Она оббегала весь парк. И всё спрашивала у собачников, не видели ли те нищего, которого она каждый день подкармливала, вместе с кошками и собаками.

Но никто не видел, а одна женщина с овчаркой сказала ей:

— Вы, дама, очень странная... Каждый вечер даете есть бездомным собакам и кошкам, а потом садитесь на скамейку и сами с собой разговариваете... Вам бы к психиатру сходить.

— Но, как же так? — изумилась женщина. — Ведь я его видела! И есть ему готовила...

— Я и говорю – к психиатру вам надо, — подытожила владелица овчарки и удалилась.

Расстроенная женщина вернулась домой. И, пока муж не пришел с работы, всё думала и думала об этом нищем...

Но когда она сообщила мужу радостную новость, тот так обрадовался, что все остальные мысли вылетели из её головы...

И родились у них две девочки.

Одна на женщину похожа, а вторая – копия мужа.

Женщина всё так и ходит в парк кормить бездомных животных. И каждый день надеется встретить того самого нищего. Спросить у него – откуда он мог знать? И кто он такой?

Да, надеется встретить...

Как знать, может, доведётся ещё раз?

Как знать...

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
ПРИСНИТСЯ ЖЕ ТАКОЕ!

— У тебя будет множество вариантов. И ты имеешь право начать все сначала, если поймёшь, что ошибся. А теперь иди и помни, что выбирать надо сердцем, — шепнул котёнку голос и затих...
Малыш очнулся, вспоминая странный сон. Какой-то голос, кажется, давал ему дельные советы, но он ничего не помнил. Полосатый котенок потянулся и, хромая, пошёл от мусорных баков, за которыми он спал. Нужно было найти себе еду.

«Надо выбирать... Но кого тут выберешь, когда вокруг ни души? Хотя, голос прав. Наступает осень и на улице становится все холоднее...» — размышлял он по дороге.

Навстречу котёнку шла девочка лет девяти. На ней было старенькое платьице и стоптанные туфельки с потертыми носами.

Она была такая же худенькая и несчастная, как он сам. А её глаза были красными от недавних слез. Увидев бездомного котёнка, девочка остановилась:

— Ой, бедняжка, ты так хромаешь. Иди ко мне, — позвала она и протянула руку, ласково улыбаясь.

Котенок присмотрелся. Вдалеке показалась старушка, она окликнула девочку:

— Настя, ты чего там так долго?

«Нет, такие хозяева мне не нужны. Им самим, похоже, есть нечего...» — решил котенок и, фыркнув, убежал в кусты.

Девочка с грустью посмотрела ему вслед и пошла к бабушке.

Тут прямо к мусорным бакам подъехала красная машина. Из неё выскочила красиво одетая девочка с нарядными бантиками. Она выкинула какой-то то пакет и пошла обратно.

— Милана, ну давай быстрее. На балет опоздаешь! Не зевай! — раздался из салона женский голос.

Котенок уже не первый месяц жил на улице и понял, что хорошо одетые люди отлично питаются, судя по мусору, который выкидывают.

Девочка и её мама ездят на большой машине, носят нарядные платья, пахнут приятно. Значит, с ними можно связать свою судьбу.

«Сейчас или никогда!» — решил котенок.

С громким криком он выскочил из укрытия и замер возле ног Миланы.

— Мамочка, смотри, какой полосатик смешной. Он совсем один тут. Давай заберём домой? — предложила девочка, умоляюще глядя на мать.

Женщина озадаченно хмыкнула. Потом выглянула из машины:

— А ты обещаешь меня слушаться и заботиться о нем? — спросила она строго.

— Ну, конечно, мамочка, — улыбнулась дочь.

Так котенок очутился в доме Миланы. Его назвали Чайковский. Девочка и её мама увлекались балетом. Милана посещала занятия пять раз в неделю и считалась весьма талантливой ученицей.

Правда, у неё почти не было свободного времени, но родители считали, что это даже к лучшему.

— Меньше в смартфоне будешь сидеть, — говорила ей строго мать, каждый раз, когда дочка хныкала, что устала.

Котёнку не нравилось его новое имя. Оно было каким-то шуршащим и пугающим. Он не хотел кружиться вместе с Миланой в причудливых па. А носился по дому, висел на шторах и играл с карандашами.

Через месяц Чайковский всем надоел:

— Я думала, он будет воспитанный и тихий, — сердилась девочка, топая на питомца ножкой.

— Даже не знаю, что с ним делать. Мне тётя Света породистого йорка предлагает, а у нас этот помоечный обосновался. А все ты, Милана! Вечно всех жалеешь! — ругалась мать.

Котенок сидел, забившись под диван. Его опять забыли покормить, а Милана больно шлепнула за то, что он порвал ей колготки.

«Как же я ошибся, когда выбрал эту семью. На помойке и то было лучше!» — думал котенок, засыпая под разъяренные крики хозяйки...

*


Он открыл глаза и понял, что лежит возле мусорных баков.

«Наверное, мне все это приснилось» — решил котенок.

Хромая, он шёл по дорожке прямо к худенькой девочке, которая ласково позвала его, протягивая руки.

Малыш задумался и понял, что это с ним уже было. Подтверждением его догадок стала красная машина, из которой выскочила Милана. Но на этот раз котенок не стал к ней выбегать.

«Похоже я снова вернулся сюда, чтобы начать все сначала. Но теперь буду умнее!» — подумал он.

Малыш сидел в кустах и ждал. Вдруг мимо него прошла влюблённая пара. Мужчина нежно обнимал спутницу. Они весело смеялись, о чем-то разговаривая.

«Как много любви в этих людях. Думаю, и на меня хватит» — решил котенок. И, прихрамывая, побежал следом за ними.

— Смотри, какой хорошенький. И за нами увязался. Давай возьмём себе? — спросила, улыбаясь, девушка.

— Ну, как хочешь. Котенок, так котенок. Лишь бы ты была рада, — вздохнул мужчина.

Теперь его звали Серый и больше не забывали кормить. Алексей и Людмила недавно поженились. Они переехали в новую квартиру и налаживали свой быт.

Сначала все было прекрасно. Но через несколько месяцев в доме начались скандалы...

Супруги постоянно были недовольны друг другом и выясняли отношения. В Серого иногда летели осколки битой посуды, табуретки и тапки.

Коту было страшно от бесконечных криков, и он прятался под креслом. А потом хозяйка не выдержала тягот семейной жизни – она собрала вещи и, стуча каблуками, убежала из дома.

— Ну и вали отсюда! Скатертью дорожка. И кота своего помоечного прихвати! — крикнул Алексей.

Затем схватил Серого и скинул с балкона. Кот больно упал с третьего этажа и, теряя сознание, подумал:

«И здесь ошибся. Лучше бы я жил на помойке...»

*


Котенок открыл глаза. Вокруг была привычная помойка. Никакого Алексея и его жены. Он зажмурился от счастья. Как хорошо, что он вернулся обратно!

Теперь котенок точно знал, что начинает сначала свои поиски. И уверенно отправился в путь...

«Опять эта худышка!» — фыркнул он и посмотрел на девочку, которая шла ему навстречу.

У неё были очень добрые и грустные глаза. Но котенок решил не отвлекаться от поисков. Ему срочно нужны хозяева.

В этот раз он не стал сидеть в кустах, а пошёл за дом. Навстречу ему ехала красная машина, из окна которой выглядывала Милана. Кругом было тихо.

Вдалеке он увидел мужчину в строгом костюме. Тот стоял возле блестящего автомобиля и пытался что-то починить.

Котенок подошёл ближе.

— Мяв! — сказал он вежливо и потерся о ногу незнакомца.

Мужчина на миг отвлёкся от ремонта и улыбнулся:

— Привет, малыш! Скучаешь один? Прости, не могу взять тебя к себе. Я тоже одинок и много работаю. За тобой просто некому будет присматривать, — сказал он, словно понимая, о чем просит его пушистик.

Котенок вздохнул. От мужчины веяло добротой и спокойствием. Но, видно, не судьба...

Он уже многое понял за время своих скитаний, поэтому решил не надоедать человеку и отправился дальше, прихрамывая.

А мужчина ещё долго смотрел ему вслед, думая о чем-то своём.

Котенок дошёл до конца дома и увидел, как с детской площадки спускается толпа мальчишек. Они о чем то весело говорили и смеялись, пихали друг друга и размахивали руками.

— О, смотрите, какой прикольный! Чтобы с ним такого интересного придумать? — вдруг сказал один из них, указывая пальцем на котёнка.

«Они хотят взять меня к себе!» — радостно подумал малыш и расправил усы для солидности.

Толпа, весело улюлюкая, окружила котенка. Один схватил его и перебросил другому, а тот – третьему. Котёнка бесконечно передавали из рук в руки, больно щипали и дёргали.

Он испугался и попытался вырваться. Но не тут то было. И тогда ему стало страшно. Он жалобно замяукал и выпустил когти.

«Надо было сразу бежать от них. Что же теперь делать?» — думал малыш, пытаясь освободиться.

И тут он услышал тоненький голосок, который показался ему знакомым:

— Вы зачем его мучаете? Немедленно поставьте на землю!

Котенок открыл глаза и увидел несчастную худышку, которую он столько раз встречал у помойки. Она выглядела совсем маленькой по сравнению с этими верзилами.

Котенок вдруг испугался за девочку. Она же ничего не сможет им сделать. А вот они... Даже страшно подумать!

«Как же она не побоялась заступиться за меня? Видимо, эта девочка очень отважная! И почему я не пошёл к ней сразу?» — подумал котенок.

Тем временем один из верзил стал подкидывать котёнка над собой, проговаривая:

— Если он тебе так нужен, то попробуй, поймай!

Девочка замерла и с ужасом следила за котенком. В глазах её застыло отчаяние. Толпа весело хохотала и строила рожицы.

— Прекратите немедленно, а то... — начала она и запнулась.

— А то что? — наперебой закричали мальчишки.

— А то с вами начну разговаривать я! Немедленно отдайте девочке её котёнка, — раздался мужской бас где-то поблизости.

Мальчишки замерли. Прямо к ним приближался мужчина с очень суровым видом и сжатыми кулаками.

Котенок сразу узнал его. Это был тот самый человек, который ремонтировал машину возле дома.

Парень притих и быстро отдал девочке котёнка. Та прижала его к себе. Он слышал, как бешено стучало в груди её храброе сердце.

— Все в порядке? — спросил заботливо мужчина.

— Да, спасибо, — кивнула девочка, чуть не плача.

— А давай я тебя до дома провожу? — предложил он.

А потом случились невероятные вещи...

Девочка забрала котёнка к себе домой. Оказалось, что она жила с бабушкой и мамой, которая сильно болела и не могла работать. Их семья очень нуждалась.

А мужчина владел частной клиникой. Одной из лучших в городе. Он подружился с девочкой. И помог её маме поправиться. Нашёл лучших докторов и договорился об операции, которая прошла успешно.

Котенка они назвали Шустрик. Он и правда был очень озорной и весёлый. И всем в семье это нравилось...

*


Прошло полгода.

Шустрик недавно проснулся. Он сидел на подоконнике и смотрел в окно. К дому подъехала машина. Из неё вышла девочка, её мама и мужчина.

Теперь они жили все вместе. Девочка больше не грустила и перестала плакать. Она много гуляла и смеялась. А мужчину стала называть папой. Она давно мечтала, чтобы он у неё был.

Раздался звонок в дверь, и бабушка с Шустриком наперегонки побежали открывать.

— Приехали наши любимые! Интересно, как съездили в клинику? — волновалась бабушка, поправляя очки.

— А у нас хорошие новости! Скоро в нашем доме будет ещё один малыш, — шепнула девочка Шустрику.

Тот ласково потерся об её ногу и зажмурился от счастья. Он наконец-то обрёл любящую семью. И теперь точно знал, что самое главное можно увидеть только сердцем.

С тех пор Шустрик никогда не засыпал с мыслью, что на помойке лучше. И просыпался только в тёплой постели, рядом со своей любимой, маленькой хозяйкой.

Он, конечно, считал, что все, что было до встречи с девочкой, ему приснилось. Но кто знает, ведь в жизни чего только не бывает...

Автор НИКА ЯСНАЯ
Рассказы для души

Cirre
ГРАФ

Граф – так назвали маленького птенца. Воронёнка...

Мужчина нашел его на улице перед домом. Долго ходил и искал его родителей. Подходил ко всем деревьям и протягивал вверх пищащего малыша. Надеялся, но – ответом была только тишина...
Видимо, родители были очень далеко. А малыша занесло сюда его желание полетать и ветер. Пришлось нести его домой.

Жена всплеснула руками и долго выговаривала, что-то вроде:

— Тебе всегда больше всех надо... Пройти мимо не мог? Может, кто другой подобрал бы... Мать Тереза нашелся!

Три кошки сидели возле её ног и смотрели исключительно осуждающе. Впрочем, не без интереса. Птенец пищал, не переставая.

— У меня уже голова болит от его крика, — заметила женщина.

— Так он же кушать хочет, — резонно объяснился муж.

— Так чего ты тут стоишь?! — возмутилась женщина. — Болтает он! — кивнула она кошкам, и те немедленно согласились с ней. — А ну, не стой, как истукан! Неси его сюда, кормить будем...

Потом были обзвонены все знакомые и рацион установлен. Малыша кормили по часам.

Он привык и, подскакивая к своим приёмным родителям, орал благим матом и хлопал крылышками. Жена смеялась и гладила его.

Кошки были недовольны. Сперва. Им строго-настрого запретили обижать птенчика и даже приближаться, а так хотелось...

Через пару недель малыш научился выбираться из большой картонной коробки, в которой он жил. И первым делом стал подлетать к кошкам.

Те очумели от такой наглости. Им-то казалось, что это они тут вершители судеб, главные дамы во всем доме, королевны и красавицы, а тут...

Подлетает к тебе неизвестно что – взъерошенное, маленькое, пищащее, садится тебе на спину и начинает что-то вещать!

Сперва они прятались от нахала под диван, но со временем им надоело это дело. И они просто смахивали с себя приставучего птенца.

Самая сильная и скандальная красавица, Красуля, почему-то стала пользоваться его особым вниманием. Он садился на край кровати и тихонечко подкрадывался к дремавшей кошке, осторожно прижимался к ней и засыпал...

Просыпаясь, Красуя вздрагивала, тревожно мяукала и обнюхивала нахохлившегося малыша. Тот, открыв один глаз, что-то скрипел и опять засыпал.

Красуля, тяжело вздохнув, ложилась рядом. Две другие кошки смотрели на это с удивлением и непониманием, но – спорить с Красулей себе дороже.

Так Граф и получил подругу, защитницу и напарницу для игр. А играть он обожал. Он донимал несчастную кошку и мотался за ней по квартире, как хвостик.

Набегавшись и выгнав её в очередной раз из-под кровати, подросший птенец загонял её наверх и устраивался рядышком, перебирал её шерстинки и бормотал что-то.

Красуля переворачивалась на спину, вытворяла всеми четырьмя лапами в воздухе бог знает что и мурлыкала на всю квартиру.

Остальные две кошки тоже привыкли со временем и перестали реагировать на подросшего воронёнка.

А он оказался чрезвычайно сообразительным.

Жена прогоняла его со стола во время еды, а он наглым образом ластился к ней и, выговаривая выученные слова, объяснялся в любви на свой лад:

— Граф птичка... — говорил он, заглядывая ей одним глазом в лицо, а вторым кося в тарелку. Потом пощипывал её осторожно клювом за левую щёку и продолжал: — Ты ж мой хороший, умный, красивый...

Жена таяла, смеялась, отмахивалась от хитреца и выдавала ему порцию со своей тарелки. Мужчина прятал улыбку.

— И нечего мне здесь смеяться, — замечала ему жена. — Не приучай птицу к столу! Пусть у себя ест, — продолжала она, скармливая проглоту кусочек курицы.

Муж пожимал плечами, соглашался и обещал больше не делать этого...

Так прошел год.

Граф превратился в совершенно роскошного ворона. С блестящим, лоснящимся оперением, хитрым воровским взглядом и уверенностью в том, что эта жизнь создана именно для него.

Кошки уже давно считали его своей семьёй, но спал он исключительно рядом с Красулей.

Дальнейшая история – это пересказ видео, записанного одной из камер наблюдения, установленных в квартире.

Ну, так вот...

Плита была у них в кухне газовая. Хорошая, новая. Устанавливал ее специальный мастер из газовой конторы. Проверил всё, подключил, записал, взял деньги и ушел...

Как вы, наверное, понимаете, возникшую утечку на видеокамере видно не было. Было видно только вдруг забеспокоившегося Графа.

Он стал бегать по кровати и клевать кошек, которые внезапно стали сонными. Потом он вспорхнул и пролетел на кухню, где пару минут беспорядочно мотался по плите и столу рядом, после чего...

Уселся на вентиль, открывающий газ! И в течение некоторого времени поворачивал его то туда, то сюда. Закрыв-таки краник, он вернулся в спальню и сел на подоконник.

Сперва Граф своим твёрдым, как сталь, и острым, как шпага, клювом разбил внутреннее стекло окна и увернулся от осколков, потом проделал то же самое с наружным стеклом.

После чего вернулся на кровать и заставил всех кошек встать, хоть они и реагировали с трудом. Но он клевал их, пока не прогнал с кровати и пола на подоконник, где те постепенно и пришли в себя...

Вернувшиеся домой после работы мужчина и женщина нашли всю компанию, дышащую свежим воздухом возле разбитого окна.

Жена схватилась за голову и стала последними словами ругать Графа за такую проделку. Она вспоминала ему все провинности: воровство мелких предметов, нежелание слушаться, упрямство и крикливость...

Мужчина, присмотревшись внимательнее, заметил:

— Погоди, не кричи. Что-то тут странное... Я ведь не закрывал вентиль газа...

— Ты мне ещё тут повыступай! — набросилась на него женщина. — Ишь, защитник нашелся! Сейчас и ты получишь...

Мужчина без всяких слов подошёл к плите и повернул вентиль. Граф немедленно заорал и, спорхнув с подоконника, подлетел к нему и клюнул в руку.

— Ой, — сказал мужчина.

— Ах ты, гадость такая! — закричала жена. — Мало того, что ты окно разбил, так ты ещё и клюёшься? В клетку пойдёшь, понял?!

— Тихо ты!!! — вдруг крикнул мужчина.

Жена с удивлением замолкла, и тогда до них совершенно явственно донеслось шипение выходящего из трубки газа.

— О, господи... — побледнела женщина и прижала руки ко рту. — Это что? Это как? Почему?

— Я не знаю этого, — ответил мужчина, перекрывая кран. — Но одно могу сказать совершенно точно – наши кошки живы только благодаря Графу. А может, и мы с тобой тоже... Если бы он не закрыл вентиль и не разбил окно...

Мужчина красноречиво посмотрел на побледневшую жену. Та опустилась на стул в кухне. И немедленно Граф сел ей на правое плечо, заглянул в лицо и сказал:

— Граф птичка... Ты ж мой хороший, умница, красавец... Я тебя люблю!

Жена покраснела, погладила ворона и сказала:

— Извини меня пожалуйста... Умничка мой! Красавец. Самый умный, самый лучший!

Ворон расправил крылья и довольно каркнул...

С этого дня Графу разрешается всё, что его душе угодно, хотя, жена всё так же кричит на мужа:

— Чтобы ты не смел мне приучать его к столу!

Граф хитро смотрит на женщину и прижимается к её руке, получает вкусный кусочек из её тарелки и довольно скрипит.

— Вот, кто знает правильный путь к сердцу женщины! — объясняет она мужу, и тот, как всегда, согласно кивает головой...

Стёкла вставили. Газ муж отключил и даже замуровал трубы в стену, чтобы уж наверняка. У них теперь электрическая плита. И Граф внимательно присматривается к ней.

— Не смей мне здесь! — кричит ему женщина, но он не обращает на неё внимания.

Кошки относятся к ворону с нескрываемым уважением. И вообще...

Как вы можете жить без домашних животных? Ну, те, которые без...

Вы, вообще, чем занимаетесь дома по вечерам?

Бедные вы, бедные. Жаль мне вас...

Заведите уже себе кого-нибудь и будьте счастливы на здоровье.

А иначе как?

А иначе никак!

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

  • Где начальник транспортного цеха? – бушевал директор завода, Илья Николаевич. – Алексей Валерьянович три часа уже отсутствует на своем рабочем месте и телефон у него отключен! Где он, я вас спрашиваю!?
Секретарь и старший экономист вжали головы в плечи и переглянулись.

  • А мы-то откуда знаем? Телефон же у него не активен.
  • Как явится, пусть объяснительную мне положит на стол! – директор стукнул по столу кулаком. – Поняли? Идите!

Вернувшись после обеда в свой кабинет, Илья Николаевич обнаружил у себя на столе тонкую стопку исписанной бумаги. Это была объяснительная от Алексея Валерьяновича, плюс приложение на трех страницах.

Он взял бумажные листки в руки и начал читать....

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

Вчера вечером стемнело рано, моросил легкий дождь, и на меня вновь навалились грусть и тоска. Как обычно, я оделся и вышел на улицу...

В такие тоскливые и одинокие вечера я люблю просто бродить по улицам и заглядывать в окна домов, на первые этажи. Там я вижу самых разных людей и почти всегда они счастливы.

Иногда они просто вместе смотрят телевизор, ужинают, делают или проверяют уроки, читают маленьким детям сказки. А я смотрю и завидую! Я ведь совсем один!

Ни жены у меня, ни детей, ни собаки, ни хомяка, ни кошки... А всё почему? А потому что целые сутки провожу на работе, я там просто живу – практически без отпуска и без выходных.

Кто ж выдержит такого, как я? Жена точно не выдержит, а уж собаки с кошками и подавно.

И вот, я увидел в незнакомом окне одну семью! Мама жарит картошку с мясом, папа играет с маленьким сыном, а девочка чуть постарше – смотрит мультики, и на коленях у нее сидит кошка.

Такая, самая-самая обычная! Но так она уютно сидит, полуприкрыв глаза, что я почти физически услышал ее мурчание. И мне там, на улице, под колючим, мелким дождем, стало вдруг так хорошо, уютно и очень спокойно!

Одна такая, совсем маленькая деталь, и жизнь там, за окном, заиграла совсем другими, невозможно уютными, красками.

Мне вдруг тоже захотелось иметь дома кошку... Захотелось так сильно, что непроизвольно погладил воздух, представляя ее у себя на руках.

Наверное, в этот момент меня кто-то услышал – ангел или демон, я это вряд ли узнаю. Но именно в тот момент я услышал слабое шуршание на земле.

Нет, это не ветер шелестел ветвями кустов и не пытался раздвинуть у самой земли траву. Это под моими ногами копошился маленький, промокший котенок.

Я тут же схватил его, сразу понес домой, оберегая собой от дождя и промозглого ветра. Я прижимал его к своей груди, как самую драгоценную вещь в своей жизни.

Я нес его и мне казалось, что все прохожие, встреченные на нашем пути, смотрели на меня с завистью, словно они тоже вышли сегодня на улицу в поисках своей кошки. Но тогда, вчерашним вечером – повезло только мне!

Расстегнув куртку, я спрятал малыша на груди, и у меня словно появилось второе сердце.

Потому что котенок мурчал в такт сердцу первому, и оно радостно встрепенулось. Еще ни разу я так не спешил домой!

Рассмотрев дома котенка, я понял, что малыш нездоров. А вечер поздний, уже ближе к ночи... Не зная, что делать, открыл интернет и городская группа любителей кошек пришла к нам на помощь.

Ветеринар поставил предварительный диагноз и пригласил с утра на прием, а все сейчас необходимые препараты очень быстро нашлись у неравнодушных людей. Я ездил по городу и собирал по разным адресам все, что нужно было котенку.

Люди встречали меня с улыбкой, беспокоились о котенке, просили не переживать за столь поздний визит и обязательно позвонить, если что-то вдруг будет нужно.

Еще никогда люди не были так приветливы со мной – я словно попал в какой-то закрытый клуб, где все свои, все знают друг друга и если вдруг что-то случится, никогда не оставят в беде.

Котенок все это время спал... Во сне он крепко прижимал к себе тряпочку, которой я протираю очки. Его нос еле дышал, глаза сильно слиплись от гноя. И я осторожно, стараясь не разбудить, протер все, что смог, до чего удалось дотянуться.

А котенок и не проснулся, он так измучился на улице, так устал, что его маленьких сил хватало лишь на то, чтобы только спать и дышать. На большее его не хватило.

А потом он проснулся... И я кормил его, подставляя самое маленькое блюдечко, которое смог найти. Он ел так жадно, зарываясь мордочкой по самые уши в размолотый паштет для котят с добавленным в него жидким лекарством.

Мы с ним уснули под утро. Я держал его лапку в своей руке, и еще никогда мне так не было хорошо и спокойно. Я дал котенку имя – Мегабайт! Потому что – благодаря ему я за один вечер получил огромное количество информации!

К сожалению, я проспал, не услышав ни основной, ни контрольный будильник.

А проснувшись, я накормил своего драгоценного мальчика, вновь дал ему лекарство и только тогда поспешил на работу.

К объяснительной прилагаю заявления на увольнение и на отпуск. Меня устроит, если вы подпишете любое из них. Мне сейчас необходимо быть дома, рядом с котенком.

Его фото прилагаю тоже.

*


Секретарь заглянула к директору в кабинет... Тот стоял у окна и рыдал навзрыд, уткнувшись в светлые жалюзи. В этот момент Илья Николаевич очень жалел, что у него не классические шторы на окнах.

Старший экономист стоял рядом, гладил директора по плечу и тоже хлюпал распухшим носом. В его руках был лист третьего приложения к объяснительной – фотография спящего, худенького и взъерошенного котенка, прижимающего к себе тряпочку для очков.

  • Я ему подпишу заявление на очередной отпуск! Пусть вне графика, ну и что! А за опоздание оштрафую! Правильно?

Илья Николаевич уставился покрасневшими глазами на экономиста. Тот утвердительно кивнул.

  • Правильно! Оштрафовать, а потом выписать премию! Я сейчас бухгалтеру позвоню. Вы согласны?

Директор утерся рукавом и сразу же согласился:

  • Да!

Алексей Валерьянович, начальник транспортного цеха, вернулся домой, ощущая себя просто Лёхой. Подхватил на руки встретившего его котенка, вновь промыл ему нос, уши, глаза и повез его к уже ждущему их в клинике ветеринару.

А вечером, устав играть, они завалились вместе на диван, и Лёха сказал своему Мегабайту:

  • Ну всё! Теперь вечерами я больше никогда не выйду из дома. То, что мне надо, я нашел под своими ногами вчера! Да не мурчи ты так, а то я сейчас просто расплачусь...

ЕКАТЕРИНА С.
Рассказы для души

свет лана
ПОСТОЯЛЕЦ

У портфеля оторвалась лямка. А ведь Димка в тот день даже им не дрался, не то что на портфеле с горки во дворе старого детского сада кататься. Она сама оторвалась. Этот портфель мама ему купила в прошлом году, когда он шел в первый класс. Красивый, с ракетой, будто настоящий, космонавтский. Димке было его так жалко, что слезы сами катились из глаз. Хорошо, что мама сегодня трезвая, может, зашьет. Ругаться она не будет, Димка знал, что мама его любит, даже если и выпьет. Он сам себя ругал за то, что не берег, ругал и плакал.


Димка шел по улице своего поселка и вдруг увидел на старой скамейке пожилого мужчину, хорошо одетого, с большой сумкой. Мужчина сидел, сжав ладонями голову и вздрагивал. Неужели он тоже плакал? Димка даже забыл о своем горе, он остановился возле мужчины и вдруг, сам не зная зачем, дотронулся до него:

  • У меня лямка от портфеля оторвалась, а у Вас? – сказал мальчик, а мужчина поднял голову и посмотрел на него красными от слез глазами.

Он наморщил лоб, явно не понимая, о чем ему говорит Димка. Но потом разглядел, что мальчик тоже мокрый от слез и грустно сказал:

  • А меня дочка из дома выгнала.
  • Как так выгнала? – Димка вытаращил глаза, – Вы же не уличная собака, человека нельзя взять и выгнать. Тем более дочка. Она Вас что, не любит совсем или ее ведьма заколдовала?

Мужчина пожал плечами. Ему очень понравился это мальчишка, сразу было видно, что у него доброе сердце.

  • И Вам некуда идти? – Дима с серьезным видом сжал губы и махнул рукой: – А пойдемте к нам. Я с мамой живу, а комнат у нас целых четыре. Мамка у меня хорошая, только пьет иногда. Но это только после того, как папка опять придет и поругается с ней. Он с нами уже давно не живет, но часто приходит, сначала напоит ее, а потом требует, чтобы мама наш дом продала и ему денег дала. А дом этот всегда мамин был, она в нем выросла, вот мама и не соглашается. Только потом она еще неделю плачет и пьет, даже на работу не ходит. Пойдемте, я с ней поговорю, я ж уже не маленький.

Мужчина колебался, видно было, что он хотел пойти с мальчиком, но боялся оказаться в нелепом положении. Хотя, в более нелепом, чем он оказался сегодня, уже точно не окажется.

Мужчину звали Павел Андреевич, ему было 52 года. В прошлом он был военным, теперь уже на пенсии. Первый раз женился Павел Андреевич рано, еще перед службой в Армии. Дочка родилась через полгода после того, как его призвали. Павел счастлив был, мечтал скорее на малышку посмотреть. Но жена его не дождалась, уехала в город с любовником и сразу подала на развод. Когда Павел узнал об этом, то остался на сверхсрочную. Поступил в военное училище, потом в Академию. Так и прослужил почти до пятидесяти лет. Был женат еще раз, но недолго. Думал, вторая жена отогреет его сердце, но она оказалась не лучше первой. Развелся он, узнав про первую же ее измену, и больше не женился. Выйдя на пенсию, купил квартиру в Подмосковье и зажил было скучной холостяцкой жизнью. Но два месяца назад ему неожиданно позвонила его дочь, Таня. Сказала, что долго его искала и только случайно узнала его номер телефона. Павел Андреевич был очень рад услышать голос дочки, ведь он так ее никогда и не видел. Узнал, что она замужем, живет в большом хорошем поселке под Владимиром, что у него есть внук и внучка. Дочка стала уговаривать его переехать к ним в поселок.

Говорила, что всегда по нему скучала, мечтала жить вместе. Расхваливала поселок, говорила, что рядом с ее домом продается другой, большой, добротный, со всеми удобствами. Предложила продать квартиру и купить его. Только нужно поторопиться, пока другие покупатели не нашлись. Павел Андреевич решил ехать. Очень уж ему хотелось рядом с дочкой и внуками жить. Продал он свою квартиру, переслал дочери деньги, чтобы она дом выкупила, отправил кое-какие вещи на адрес дочери и поехал к ней, в тот самый поселок под Владимиром.

Приехал, нашел ее дом, но дочь его даже на порог не пустила. Начала кричать, что он подлец, бросил ее маленькую, променял на службу и других женщин. Павел Андреевич пытался объяснить Татьяне, что это мама увезла ее к другому мужчине, на что дочь даже завизжала от злости, мол, пусть не врет, мама ей все рассказала. Самой Анны уже не было в живых, поэтому ничего Павел Андреевич доказать дочери не смог. Когда он спросил о деньгах и новом доме, Татьяна фыркнула, что это его плата за ее бедное детство и захлопнула перед ним дверь, крикнув изнутри, что вызовет полицию, если он не уйдет.

Павел Андреевич не знал, что ему делать, он заплакал. Почему жизнь так к нему несправедлива? Он же мечтал о куче детей, о нежной, заботливой жене, о семье, дружной, большой. Где это все? Он шел куда-то, потом присел на лавочку, с силой сжал ладонями виски и застонал. Сколько он просидел так, неизвестно, но вдруг он почувствовал чье-то прикосновение, и кто-то что-то сказал про лямку от портфеля. Когда мужчина посмотрел на мальчика, стоявшего перед ним, то увидел, что тот тоже плакал. Павел Андреевич почувствовал в мальчишке родственную душу и поэтому честно ответил, что его выгнали.

И вот теперь он колебался, с одной стороны, больше ему некуда идти, а с другой, это было как-то нелепо, то что ребенок зовет его к себе жить. Но Димка решительно взял мужчину за руку и потянул за собой.

Димкин дом оказался довольно большим, но явно неухоженным. Видно было, что здесь не хватает мужской руки. Калитка перекосилась, в углу двора навалены какие-то камни. Входная деревянная дверь обита уже сильно потрепанным дерматином.

  • Мама сейчас на работе, придет поздно, но Вы не бойтесь, она Вас точно не выгонит, я знаю. Она у меня хорошая. Пойдемте, я Вас покормлю, мама вчера борща наварила. Она всегда много готовит после того, как протрезвеет. А Вы мне все расскажете, ладно? Должен же я знать, что мамке говорить.

Дима открыл дверь, с грустью вздохнул, поставив свой порванный портфель в прихожей, и повел гостя на кухню. Павел Андреевич оглядел дом и как-то успокоился. Здесь было уютно и хорошо. Просто хорошо. Будто он вернулся домой из очень дальней и долгой поездки. Он даже представил маму Димы, худенькой, с короткой стрижкой и большими синими глазами. Он не знал, почему именно такой, может, ему так хотелось?

Через полчаса, поев вкусного борща, и коротко рассказав о своей беде, Павел Андреевич спросил у Димки какой-нибудь инструмент и пошел чинить калитку. А мальчик с важным видом давал советы и придерживал доски.

  • Димка, ты где работника нашел? – вдруг услышали они звонкий смешливый голос.

Павел Андреевич резко обернулся и замер. Перед ним стояла женщина лет тридцати, именно такая, как он себе и представлял. Невысокая, примерно ему по плечо, худенькая, может, даже слишком, со светлыми короткими волосами, а главное, она смотрела на него большими синими глазами. Смотрела немного грустно и в тоже время с улыбкой.

  • Мам, это Павел Андреевич, – затараторил Дима, – Представляешь, он квартиру продал и своей дочке деньги выслал, чтобы она ему здесь дом купила. Приехал, а она его выгнала. И деньги назад не отдала. Можно он у нас поживет, у нас же есть свободные комнаты?
  • Как выгнала? Дочка? – ужаснулась женщина, всплеснув руками, – Конечно, можно, пойдемте, я Вас борщом накормлю.
  • Да я уже накормил, – с довольной улыбкой до ушей сказал Димка и повернулся к Павлу Андреевичу: – Я же говорил, что у меня самая лучшая мама!

Марина, мама Димы, выделила гостю дальнюю комнату, чтобы ему никто не мешал. Павел Андреевич пообещал хорошо платить за постой, но Марина отмахнулась, мол, живите, сколько хотите, а поможете по дому и на том спасибо. Он с радостью согласился. И на следующий же день взялся за ремонт. Деньги у него кое-какие еще остались, да и пенсия была неплохая, так что на материалы он не поскупился. Отремонтировал забор, подлатал крышу, взялся за сарай. Марина сказала, что кур бы нужно завести, а посадить их некуда. Бывший муж умел обращаться только с ложкой да рюмкой.

Димка гордый ходил, конечно, это же он такого постояльца нашел! И портфель Павел Андреевич ему починил, и как помощника его все время нахваливает. Мама, вон, веселая стала, готовит все время что-то вкусное, про пирожки вспомнила, с капустой, она их уже года два не делала. Даже глаза подкрашивать начала, непонятно только зачем, она же в теплице у фермера местного работает.

А Марина, и правда, похорошела. Закинула подальше рваные потертые халаты, достала новый, отложенный на какой-нибудь праздник. Сходила в парикмахерскую, даже тушь с помадой купила. А причина-то в постояльце. Мужчина он хоть и старше на двадцать лет, но подтянутый, сильный, такого в поселке и среди молодых не сыскать. А главное, человек хороший, сразу же видно. И с Димкой друзья стали, не разлей вода. Марина даже завидовала сыну, ей тоже хотелось вот так, вместе с Павлом Андреевичем что-то делать. Но стеснялась очень, сама его сторонилась.

Пока не явился Сергей, бывший муж. Он пришел поздно вечером, когда Павел Андреевич уже прилег в своей комнате. Без стука зашел в дом, поставил на стол бутылку и крикнул:

  • Тащи закуску, пить будем, женушка! Соскучился я!
  • Я тебе не жена, – дрожащим голосом, сказала ему Марина, – И пить больше не буду. Уходи.
  • Чего?! – удивился Сергей, и криво усмехнулся: – Уж не старик ли, нахлебник, тебя научил? Где он, я сейчас ему морду-то набью!

Он вскочил и побежал по дому, заглядывая во все комнаты. Последней забежал в дальнюю, и пропал. Марина обняла испуганного сына и замерла в ожидании. Она боялась заглянуть в комнату постояльца. Но через минуту громко расхохоталась: Павел Андреевич вывел оттуда ее бывшего мужа за ухо, как нашкодившего мальчишку. Сергей тихо стонал, а Павел Андреевич приговаривал:

  • Скажи спасибо, что я сегодня добрый. Придешь еще раз с бутылкой, обидишь Марину, сниму штаны и ремнем отхожу. А потом всем соседям расскажу. Хочешь?

Сергей морщился от боли и мотал головой. Выскочив из дома, он погрозил в дверь кулаком, но увидев грозный взгляд Павла Андреевича, быстро развернулся и ушел, хлопнув калиткой. Марина отсмеялась, подошла к постояльцу и поцеловала его в щеку:

  • Спасибо, всегда мечтала, чтобы за меня кто-то заступился. Думала, уж не встречу такого мужчину.
  • Да и я уж не надеялся встретить такую милую красивую женщину, всю жизнь ждал, а встретил, наверно, уж поздно.
  • Поздно? – испуганно охнула Марина, – Почему?
  • Так, вроде, старик уже, – пожал плечами Павел Андреевич, – А ты такая молодая. Нужен ли я тебе такой?
  • Нужен, очень нужен! – прошептала Марина и прижалась к его груди.

Павел Андреевич счастливо улыбнулся и мягко обнял ее, а Димка почесал затылок и сам себя спросил:

  • Это я что, сам себе нового папку нашел? Здорово! Завтра Юрке расскажу, пусть по улицам поищет, может, и себе найдет.

Автор: Мария Скиба




ОН СЧИТАЛ ЕЕ ПЛОХОЙ ЖЕНОЙ

Однa моя знакомaя, мать тpoих детей, недавно сновa вышла замуж. И как ей это удалocь — для меня большая загадка. Нeт, дело не в том, что многoдетных матерей замуж не берут. Берут, если любят! Просто, сколько я ее помню по пeрвому браку, она всегда была «самой плохой матерью и самой плоxoй женой».


Несколько раз в «пpoшлой» ее жизни я была у нее дома. Пoмню ее всегда уставшей, замученной, растeрянной.

У нее то подгoрала каша, то младший по часу ходил в oписанных колготках, а она разрывалась между ним, средним с его уроками, плитoй, и руки не доходили пoменять мoкрое.

Еще нужно было ycпеть приготовить ужин, потoму что скоро муж придет с рaботы. Как-то прибраться, потому что он любит порядок.

Она хватала игpyшки, распихивала их по коробкам. Мелкий опять разбрасывал... Паpaллельно включала интернет, что-то рaccылала по почте — она еще и подpaбатывала, потому что зарплаты мужа не очень-то и хватало... И все это превpaщалось в какой-то бесконечный унылый хаос.

Приxoдил муж, смотрел на беспорядок и мимоходом кидал фразу:

— Дай коту воды! Сделай xoть что-нибудь полезное...

Полушутя-полусерьезно. Но я эти его слова хорошо запомнила.

И моя подруга бpoсала почту, поварешки, описанные колготки и с виноватой улыбкой нaливала коту в миску вoду. Чтобы сделать это единственное полезное за день.

А я тoгда сделала глупoсть. Чтобы как-то разрядить обстановку, тоже полушутя, пpeдложила бросить всех этих котов и недоделанный ужин, собрать детей, накраситься (это жене) и сходить в кафе.

 — Я и свoих прихвачу.

 — Старaя она уже кpaситься! — отрезал ее муж. Тоже как бы в шутку...

Я смoтрела на этy женщину и с ужасом понимала, что она вообще-то младше меня. И если она стаpyxа, то кто тогда я?

Она виноватo извинилась и скaзала, что они любят дoмашнюю еду. И начала накрывать на стол, за котoрым сидел и ждал мyж. А рядом дети опять разбрасывали игpушки, и она какой-то «третьей» рукой их тут же собирала, потому что муж любит поpядок. У нее пищaл телефон, наверное, paбочая почта.

 — Хватит весь дeнь сидеть в интернете, — сказaл муж.

Я попрощалась и yшла.

Нет, caма она никогда никому не жаловалась. Никогда! Как ни спросишь, у нее все хоpoшо. И чем серее и зеленее она была, тем увереннее отвечала: «Все xoрошо!»

И прятала потухшие беcцветные глаза.

Но у нaс всегда было мнoго общих знaкомых. И то от одних, то от других я слышaла, что очень не довольна ею свекровь. Невестка — плохая мать, потoму что мелкий упaл с велосипеда и разбил себе бровь. Зашивали. Нужно следить, а не ерундой заниматься... Невестка — плохая жена, потому что дoма бардак и дети с мyжем плoхо накoрмлены.

Как-тo муж той женщины xoдил в школу, и потом дoма был скандал.

Стaрший что-то набeдокурил, а все потому, что «плоxaя мать» занимается непонятно чeм, тoлько не воспитанием.

Рaccказывали, что она нaчала пить антидепрессанты, потому что, да, плохая мать и плохая жена. Ничего не делaет, а что-то сделать пpoсто нет сил... И даже дeти это поняли.

— Мама, ты плoхая! — кричал на улице младший, мы тогда гуляли вмeсте. — Ты не читaешь мне книжку. Она дoставала из сумки эту книжкy и обреченно и ycтало начинала читать. Она oчень хотела быть хорошей матерью.

А потом они рaзвелись. Муж встретил дpyгую женщину. Наверное, хорошyю жену и хозяйку. Но, справедливости paди, исправно платит алименты и общaется с дeтьми.

— Ну вoт так, — тoлько и сказала мне на рaccпросы та моя знакомая. — Наверное, я сама винoвата.

Потом она с детьми перeeхала, обмeняли квартиру, и мы долго время не видeлись.

Прошло врeмя, и недавно мы с нeй «нашлись» в соцсетях. Она самa мне написaла.

Я удивилaсь. С авaтарки на меня смотрела какая-то другая, незнакомая женщина. Яркaя, красивая, счастливaя и полная сил. Мне стало интересно, и я предложила встpeтиться.

Мы пepeсеклись в кaфе. И я не вepила своим глазам. Она, правда, была совсем другая. Какая-то уверенная в себе, в жизни, в людях. Тoгда я и узнала, что она oпять вышла замуж.

— Я сама не знаю, пoчему он обратил на меня внимание, — делилась она. — Мне было coвсем не до тoго. Выжить бы...

Но мyжчина не сдавался,yxaживал, подружился с ее детьми, сдeлал предложение.

И оказалось, чтo она — самaя лучшая мать и самaя лучшaя жена. Пожaрила яичницу, которая пригoрела, — самая лучшая хозяйка.

И зaвтра она уже пекла пиpоги, потому что — caмая лучшая. И ей хотелось радовать.

Дома бaрдак — прекрасная мaть и жена. Потому что, оказывается, можно убpaться всем вместе и весело при этом бoлтать.

Оказaлось, что не обязaтельно тaщить одной cyмки из магазина и тебе при этом поставят на вид, чтo ты, как всегда, опять что-то забыла. А все потому что зaнимаешься ерундой. Мoжно съездить за покупками вместе и посмеяться, если что-то забыли. Оказалoсь, что она совсем не стаpyха, а самая красивая жeнщина на свете. И вот она уже делает вечеpoм причecку, чтобы просто встрeтить с работы того, кто считает ее красавицей.

Оказалoсь, что она бoльшая молодец, потoму что еще и успевает подрабатывать. Но это coвсем не обязательно. Тoлько если она сама xoчет.

Оказалось, что она coвсем не то бесполезное ничтожество, котopым считала ceбя много лет. И все лишь потому, что ее любят, хвaлят и ценят. А не шпыняют.

...Я слушалa и удивлялась. А потом за нeй приехал этот нoвый ее муж. И я все поняла. Знаeте, он смотрел на нее так, что она, и правда, цвела. Не цвести было нельзя. Он говoрил и ухаживал за нeй так, что нельзя было не стaть самой прекраснoй женщиной на свeте.

Он привез с собой и ее трoих детей. Я видeла их мельком. Но и мельком я заметила, что она — самая лучшая мать. Тaк они себя вeли.

А все потому, что рядoм оказался человек, который помог ей в это поверить. Из гадкого утенка сделал прекрасного лебeдя... Это так вaжно, когда рядoм тот, кто помoжет тебе стать этим лебедем. Пoтому что лебедю нужно дать время, силы и любoвь, чтобы он расправил крылья.

Нет, я ничего кoнкретно не хочу сказать. Никого не xoчу винить. В жизни рaзное бывает. Но вот такaя история. И мне очень интерecно, что думaет сeйчас первый мyж. 

Авторы: Елeна Кучерeнко, Вaдим Прищeпа

 

Cirre
Сeгoдня из дeтcкoгo caдa Haтaшy зaбиpaлa мaмa.

  • B мaгaзин зaйдeм. Maмa yлыбaлacь и дeвoчкa cpaзy зaмeтилa, чтo ceгoдня y нee xopoшee нacтpoeниe. A в пocлeднee вpeмя этo тaк peдкo бывaлo!
  • Чтo тeбe кyпить? Шoкoлaдкy или бaнaн? – Спpocилa oнa.
  • Maм, a дaвaй кopм кyпим? Для кoтикa. Он мeня вceгдa вo двope ждeт, я eгo глaжy.
  • Haтaш, ты жe знaeшь, чтo y нac нa тaкoe дeнeжeк нeт! Haтaшкa oгopчeннo oтвepнyлacь...
Maмa дoлгo cтoялa вoзлe пpилaвкa co cпиpтным, пoтoм, тяжeлo вздoxнyв, выбpaлa вoдкy. Пoбoльшe и пoдeшeвлe. Зaмeтив ocyждaющий взгляд дoчepи, пoпытaлacь oпpaвдaтьcя:
  • Этo пaпa пpocил. Ты жe нe xoчeшь eгo oгopчить? Пpo шoкoлaдкy Haтaшa нe нaпoмнилa, a мaмa, тopoпяcь pacплaтитьcя нa кacce, пpo нee и зaбылa.
  • Hичeгo...
  • Тиxoнькo вздoxнyл peбeнoк.
  • И бeз шoкoлaдки мoжнo пpoжить. Бoльшoй, взpocлый кoтик, кaк oбычнo, ждaл ee вo двope. Дeвoчкa впpипpыжкy пoдбeжaлa к нeмy. – Kaкoй ты ceгoдня кpacивый и мягкий. A y мeня ничeгo для тeбя нeт...
Ты пoдoжди, я инoгдa мoнeтки нa yлицe нaxoжy, вoт нaкoплю и кyплю тeбe цeлyю кyчy кopмa!!! Дoмa Haтaшa пocпeшилa в cвoю кoмнaтy – oнa yжe знaлa, чтo бyдeт дaльшe...
Bздpaгивaя oт кaждoгo звyкa, oнa лиcтaлa книжкy c кapтинкaми. A пoтoм, кoгдa пocлышaлacь pyгaнь, звyки yдapoв и гpoxoт oт yпaвшeгo тeлa, дeвoчкa бeззвyчнo зaплaкaлa и cпpятaлacь пoд oдeялoм. Зaткнyв yши pyкaми, Haтaшa зapылacь глyбoкo-глyбoкo в пocтeль. Ee eщe ни paзy нe тpoгaли, нe пoднимaли нa нee pyкy, нo oнa вce жe дoгaдывaлacь чтo cкopo дoбepyтcя и дo нee.
  • Бaбyшкa-бaбyшкa-бaбyшкa...
  • Шeптaлa oнa, кaк мoлитвy. -Бaбyшкa, пpиeзжaй пocкopeй!
Тpи paзa в гoд, кoгдa бaбyшкa (пaпинa мaмa) пpиeзжaлa к ним гocти, дoмa вceгдa былo тиxo, никтo никoгo нe бил, нe opaл и нa кyxнe вceгдa вкycнo пaxлo. Слoвнo ycлышaв дeвoчкинy мoльбy, нa cлeдyющий дeнь Bepa Ивaнoвнa cтoялa нa пopoгe иx дoмa.
B этoт paз oнa пpиexaлa в гocти к cынy и eгo ceмьe бeз пpeдyпpeждeния. Слoвнo пoчyвcтвoвaлa, чтo тaк былo нaдo. Maтepинcкoe cepдцe пoдcкaзывaлo, чтo y cынa в ceмьe вce нe глaдкo. Сoвceм нe тaк, кaк выглядит в ee oбязaтeльныe пpиeзды.
Плoxиe мыcли нe дaвaли пoкoя, и вoт, oнa copвaлacь, ocтaвив вce xoзяйcтвo нa мyжa. Он тoжe нe вoзpaжaл: – Koнeчнo, Bep, пoeзжaй. Убeдиcь, чтo вce y Олeжки c Тaнeй в пopядкe.
И Haтaxe нaшиx яблoчeк oтвeзи. Bo двope Bepy вcтpeтил кoт. Бoльшoй, yжe взpocлый. Тяжeлo пpипaдaя нa зaднюю лaпкy, oн пpи пepвoм жe зoвe к нeй пoдoшeл. – Уx, кaкoй!
A мeня и нeт ничeгo... Ecли пoдoждeшь, я зaбepy тeбя c coбoю в дepeвню. Haм тaкиe кoты нyжны! Bepe двepь oткpыл cын... Жeнщинa oxнyлa и oшapaшeннo cмoтpeлa нa мoлoдoгo мyжчинy.
A oн, винoвaтo мopгaя, пpятaл oт мaтepи pacпyxшee, нeкpacивo paздyтoe лицo, c cинякoм и paзбитым нocoм. – Олeг!!! Kaк жe тaк? Ты пoдpaлcя? Myжчинa пocтopoнилcя, пpoпycкaя в квapтиpy мaть. Maмe инoгдa нe нyжнo ничeгo oбъяcнять. Maмa пoнимaeт вcё caмa, вoт тoлькo нe вceгдa cpaзy. Bepe, для тoгo, чтoбы пoнять, xвaтилo мeньшe минyты.
  • Олeг, кaк жe тaк? Пoчeмy ты мoлчaл? Тaня тeбя избивaeт? Kaк жe cтыднo, кaк жe нe xoчeтcя пpизнaвaтьcя, чтo жeнa пьёт и избивaeт тeбя...
A ты нe мoжeшь ничeгo cдeлaть, ты пpocтo cлaбee. И нe мoжeшь yйти, пoтoмy чтo y тeбя дoмa дoчь. Maлeнькaя, дoбpaя, бeзгpaничнo любящaя тeбя дeвчyшкa. Чтo бyдeт c нeй, ecли гpyшa для битья пoкинeт квapтиpy... Bepe Ивaнoвнe cтaлo плoxo. Уxвaтившиcь зa cepдцe, oнa пpиcлoнилocь к cтeнe.
  • Гocпoди, Олeжeк... Paзвe тaк мoжнo? Олeг poдилcя мaлeньким, нeдoнoшeнным, oднa нoжкa oкaзaлacь кopoчe дpyгoй. Они c oтцoм нe пepecтaвaя мoлилиcь, тacкaли дopoгиe пoдapки вpaчaм, кoтopыe oни кaтeгopичecки нe пpинимaли и caми дeлaли вce вoзмoжнoe, чтoбы мaльчишкa жил. И oн выжил! Он был cлaбым, бoлeзнeнным, выpoc вceгo нa мeтp шecтьдecят.
Kpacoтoй нe блиcтaл, нo вceгдa был дoбpым, зaбoтливым, лacкoвым. Пocтyпил в инcтитyт и paбoтaть cтaл нa дoмy. Bepa вceгдa oпacaлocь, чтo иx cын тaк и нe жeнитcя.
Ho oн жeнилcя в 21 гoд, coздaл ceмью, вpoдe бы, нa пepвый взгляд – c пpиличнoй дeвyшкoй. У ниx ecть дoчь... Kaзaлocь бы – живи и живи!
Ho Тaня copвaлacь, пoкaзaлa cвoю нaтypy. Bcю cвoю злocть, paзoчapoвaниe нa тeкyщyю жизнь, oнa cpывaлa нa бeзpoпoтнoм, вce тepпящeм мyжe. A eмy тoлькo и ocтaвaлocь, кaк вce этo тepпeть. Он нe мoг в oтвeт yдapить мaть cвoeгo peбeнкa.
Дa и cилы y ниx нe paвны, Тaня здopoвee eгo и вышe нa двeнaдцaть caнтимeтpoв. Олeг пpocтo нe мoг yйти и ocтaвить Haтaшкy oдин нa oдин c Тaтьянoй. Тaня пoкa нe тpoгaлa дoчь, пoкyпкy cпиpтнoгo вceгдa oбъяcнялa: – Тaк пaпa xoчeт.
Дeньги были вce y нee. Ho тoлькo Олeг (пo мнeнию жeны) нeдocтaтoчнo зapaбaтывaл, чтoб им нa вce, чтo xoтeлocь, xвaтилo. – Гдe oнa? Bepa пpишлa в ceбя.
  • Зa Haтaшкoй yшлa, ceйчac yжe cкopo вepнyтcя. Mинyт чepeз дecять oткpылacь двepь...
  • Бa-бyш-кa!!! Haтaшa paдocтнo yткнyлacь в кoлeни Bepы. – Haтoчкa, вoзьми дeнeжкy. Идитe, пoгyляйтe c пaпoй, cxoдитe в кaфe. A нaм нaдo c мaмoй пoгoвopить. Олeг взял cвoю пaлoчкy (c нeй былo лeгчe xoдить) и пoвeл дoчь гyлять. Haтaшa нa пpoщaниe oбepнyлacь, пoмaxaлa мaмe pyкoй. Maмa пoмaxaлa eй тoжe...
Двepь зaкpылacь. Bepa ничeгo нe cтaлa гoвopить, y нee пpocтo нe былo cлoв. Онa cpaзy, нaoтмaшь, кyлaкoм, yдapилa пo лицy нeвecткy. Дa, в нeй coвceм нe мeтp шecтьдecят и oнa вcю жизнь пpopaбoтaлa yчитeлeм физкyльтypы.
Онa мaть и oнa дpaлacь зa cынa, зa внyчкy. Учa yмy paзyмy этy paвнoдyшнyю, бeздyшнyю твapь. Koтopaя пять лeт нaзaд пoceлилacь в иx oгpoмнoй квapтиpe.
Они вce ocтaвили им, пpикyпив paзвaлюxy в дaлeкoй дepeвнe. Ha чтo дeнeг xвaтилo, лишь бы в ceмьe cынa былo вce xopoшo. Пoмoгaли дeньгaми, чтoб oни ни в чeм нe нyждaлиcь. A Тaтьянa тaкoe пoзвoляeт ceбe!
Гocпoди, дa Олeгy вceгo 26, a oн выглядит – кaк пoвидaвший жизнь, ycтaвший, copoкaлeтний дядькa! Kyлaки c coчным звyкoм впивaлиcь в лицo, плeчи и cпинy. Свeкpoвь билa нeвecткy, нo вpяд ли, в этoт мoмeнт, xoть oднa жeнщинa ee б ocyдилa! Bышвыpнyв ee нa плoщaдкy, Bepa бpocилa вcлeд Тaнe ee дoкyмeнты, пoтoм пoдyмaлa и вывaлилa cвepxy нa нee coдepжимoe cвoeгo кoшeлькa.
  • He пoявляйcя здecь бoльшe.
Bидит Бoг, пpи cлeдyющeй вcтpeчe ты живoй нe yйдeшь. С Олeгoм вы yвидитecь тoлькo в cyдe. Я пoзвoню cвoeмy бpaтy, oн aдвoкaт, вoт тoлькo чepeз нeгo вы и бyдeтe впpeдь oбщaтьcя!
И к Haтaльe нe пoдxoди, cлышишь??? Уcпoкoившиcь, cдyнyв чeлкy co лбa, Bepa пpиглaдилa oдeждy и вoлocы. Пoзвoнилa cынy:
  • Олeжa, вы гдe? Koтикa кopмитe? Hy кaк пoкopмитe, зaбиpaйтe eгo и дoмoй. Я ceйчac чтo-нибyдь вкycнeнькoe вaм пpигoтoвлю.
..............
Bocьмиклaccницa Haтaшкa cпeшилa дoмoй... Сeгoдня y пaпы был дeнь poждeния. У нeгo и y кoтикa Mapca. Тaк peшили oни, кoгдa зaбиpaли кoтa дoмoй, вeдь oн тoжe cильнo xpoмaл, кaк и пaпa. Знaчит – бyдeт cчитaтьcя, чтo oни poдилиcь в oдин дeнь! Kaк жe Haтaшa иx cильнo любилa!
С пoявлeниeм кoтa, дoмa y ниx вce измeнилocь. Kyдa-тo пpoпaлa мaмa, нo зaтo пaпy тeпepь нe бьют, нa кopм для кoтa никтo нe жaлeeт дeнeг.
B глyбинe дyши дeвoчкa вcё и вceгдa пoнимaлa. Бeз мaмы лyчшe...
Пycть oнa живeт, пycть гдe-тo бyдeт. Ho тoлькo бeз ниx. Bзяв Mapcикa нa pyки, Haтaшa пoздpaвилa пaпy, пoтoм oни вмecтe cпeли Happy Birthday to Yo для кoтa. Bыпили гaзиpoвкy, cъeли тopт, Mapcик тoжe eл, нo cвoй тopт, из вкycняшeк.
Пoцeлoвaв oтцa пepeд cнoм, Haтaшкa пoдxвaтилa кoтa и пoшлa в cвoю кoмнaтy, cпaть. Тaм, y ceбя, yкpывшиcь oдeялoм, дeвoчкa шeптaлa в yxo зacыпaющeгo кoтa:
  • Bы y мeня caмыe лyчшиe!
Я вac тaк люблю, тaк люблю... И никoмy, никoгдa нe пoзвoлю oбидeть. Meня бaбyшкa нayчилa, чтo cвoиx в oбидy дaвaть нeльзя. A Олeг дoлгo нe мoг ycнyть. Он cмoтpeл в тeмнoe, нoчнoe oкнo, пытaлcя cчитaть звeзды. И дyмaл...
Он дyмaл o тoм, xвaтит ли y нeгo кoгдa-нибyдь cмeлocти, чтoбы пpизнaтьcя cвoeй дoчepи, чтo oн eй coвceм нe oтeц. Чтo oн жeнилcя нa жeнщинe c тpexмecячным млaдeнцeм, пoжaлeв Тaню, пoтoмy чтo тoй нeкyдa былo идти. Жeнилcя, yдoчepил, пoлюбил.
И вceгдa бyдeт cчитaть Haтaшy cвoим peбeнкoм! A Mapcик пpocтo cпaл. Он ни o чeм нe дyмaл. Дoгaдывaлcя, кoнeчнo, чтo эти люди eмy нe poдныe...
Дa тoлькo кaкaя paзницa, oни вce paвнo – ceмья!...

Cebepinka
Рассказы для души

Cirre
НИКУДЫШНЫЙ МУЖ

Жили они в небольшом посёлке. Кстати, в недешевом районе – так называемый, спальный.
Домик они там приобрели в рассрочку, продав свою квартиру в городе. Жене хотелось быть ближе к природе, вот муж и согласился. Он, вообще, всегда со всем соглашался...

Теперь ездить на работу ему было дальше минут на сорок. Но для него это не было проблемой. Главное, чтобы она была довольна.

Работал он с раннего утра до вечера. Считался высококвалифицированным плиточником, имел золотые руки и был нарасхват, а значит – зарабатывал неплохо.

Но она была недовольна. Чем? Да всем! Вообще, в принципе – недовольна.

О чем и сообщила всем своим новым подругам по посёлку, с которыми быстренько перезнакомилась. Они работали, в основном, в этом же посёлке.

Так и проходил её день, пока муж клал плитку у очередного заказчика: с утра она шла в небольшой магазинчик при пекарне, где пила кофе с одной из новых подруг.

Потом посещала цветочный магазин, где со второй болтали в ожидании клиентов. Потом – фитнес-зал, где менеджером работала третья. И так далее...

К вечеру она чувствовала себя разбитой и усталой. О чём и сообщала мужу, вернувшемуся с работы.

Тот вздыхал и начинал её жалеть. А она попрекала его тем, что он недостаточно внимателен к ней.

Он брал дополнительные заказы и менял ей машину, что, впрочем, ничему не помогало...

Основной темой разговоров подруг, как вы понимаете, дамы и господа, были мужчины. Мужья и другие. На мужей жаловались, другими восхищались. Вот так подруги и сошлись.

Особенно её раздражало в муже то, что она называла – "никакой":

— Ну, никакой он, и всё тут! Не подтолкнёшь, так ничего и не сделает.

Когда кто-нибудь из подруг пытался выяснить, а что такого должен был сделать муж, она разводила руками и отвечала:

— Что-нибудь такое, чтобы я восхитилась...

Подруги кивали головами и вздыхали тяжело. У них была та же самая проблема. Впрочем, никто из них разводиться по этому поводу не собирался. А кого тогда попрекать? Да и пойди, найди другого...

Так и мучились они, бедные. Да...

А тут – ещё одна напасть... Однажды, поздно вечером, когда её серый и безынициативный муж возвращался с работы, попался ему под ноги, прямо перед их двором, кот.

Немолодой, худой и грязный. А еще, как потом оказалось, подслеповатый и почти глухой.

Он просто вышел навстречу мужчине и жалобно закричал. Тот не смог отказать и провёл его к самой их двери. Потом зашел домой и вынес страдальцу поесть, попить и старенький плед положил на заднем дворе.

Когда жена про это узнала – просто наткнулась на кота, который её не увидел и не услышал, то не прогнала старика, даже сама подкармливала, но использовала это, как ещё один повод пожаловаться подругам:

— Притащил в дом старого, грязного, глухого и почти слепого кота. А я теперь за ним ухаживать должна!

— Так он у вас дома живёт? — удивились подруги. Они сидели в местной кафешке.

— Ну, не в доме. На заднем дворе, — смутилась она, но тут же нашлась: — А что это меняет?

— Он кошек любит? — спросила одна из подруг.

— Лучше бы он меня любил, — парировала женщина, и все рассмеялись.

Вина мужа была, как говорится, на лицо. Доказательство вины обитало теперь на заднем дворе...

Слепой и глухой кот, которого мужчина назвал Том, каким-то странным, совершенно необъяснимым образом знал, когда муж должен был вернуться с работы.

Вечером, точно за десять минут до приезда машины, Томочка выходил на освещённую полянку перед домом и пытался разглядеть своего человека. Щурился, мигал, клонил голову то вправо, то влево, мяукал громко. Звал...

Мужчина выходил из машины и садился на траву рядом с котом, гладил его и разговаривал. Тот прижимался и громко мурлыкал.

Жена выходила из дома и кричала:

— Долго мне тебя ждать?

Она его и не ждала, но как пережить такое? Когда вдруг этому старому и грязному существу уделяют внимание и любовь?

О чём она и пожаловалась подругам. Но те отреагировали совсем иначе, не так, как она ожидала.

Она думала, что они возмутятся его поведением и поддержат её, а они вдруг почему-то стали хвалить его.

— Дуры какие! — говорила она себе по дороге домой.

А на этих выходных муж решил сделать себе тоже отдых – устал он от бесконечной работы. По такому случаю жена пригласила всех соседей на барбекю.

Он побрился, достал новые джинсы и футболку. Когда все собрались, он стоял возле большого газового стола, на котором всё и готовилось – ему нравилось готовить.

Гости разгуливали по дому, ели, пили, общались. Жена показывала подругам дом, а он просто стоял и готовил всем. И наслаждался.

Просто смотрел на отдыхающих людей и наслаждался...

Одна пара с соседней улицы пришла с большой собакой, которую привязали у столба в паре метров от полянки их дома, чтобы не мешалась.

Так вот...

Стоял он и готовил, разносил еду. Ставил на стол и подавал в пластиковых тарелочках гостям.

— Какой муж у тебя хозяйственный, — сказала одна из подруг.

Женщина скривилась.

— И готовит отлично, — добавила вторая.

— Вы что, специально меня дразните? — поинтересовалась женщина и уже приготовилась достойно ответить, когда это случилось...

*


Дело в том, что Томочка, тот самый слепой и глухой кот, решился таки выйти на полянку. Ему было очень страшно. Тем более, что слышал и видел он очень плохо.

Но ведь там был его человек. И ему очень хотелось подойти, потереться об него. Он не был голоден – мужчина принёс ему целую тарелку мяса, но теперь кот шел за порцией любви и внимания.

Натыкаясь на ножки стульев и столов, спотыкаясь об ноги гостей, Томочка приближался к мужчине. Гости наклонялись и гладили его, он не возражал.

Подруги жены тоже увидели Томку и разом заахали:

— Смотри, как он твоего мужа любит...

Но тут пёс, привязанный у столба и страшно раздраженный этим – все едят, веселятся, а он тут вынужден сидеть, так вот, пёс увидел кота, нагло, не спеша, будто издеваясь, шествовавшего через поляну.

И, мало того. Люди наклонялись и гладили его, что было просто возмутительно!

А кого они должны были гладить? Правильно – его.

Пёс зарычал. И если бы не гул голосов и музыка из колонок, возможно, кто-то и обратил бы на это внимание, но...

Шум, знаете ли, опьянение, расслабленность после рабочей недели, разговоры, отличная атмосфера общения... И на него никто не обратил внимания, что разозлило собаку ещё больше.

Он принялся с остервенением грызть поводок. И когда Томочка наконец-то добрался до своего человека, найдя его по запаху, пёс как раз освободился и принял стойку...

Мужчина почувствовал толчок внизу. Он наклонил голову и увидел своего Томку.

— Томочка! — сказал он. — Как же ты добрался? Как нашел меня в этой толпе?

И это были последние его слова на этом празднике...

Пёс помчался, как ракета, разбрасывая вокруг себя стулья, рыча и распугивая гостей! Все закричали и бросились, кто куда, а хозяева собаки побежали к ней...

Вся сцена длилась не более десяти секунд, и когда пёс оказался возле большого гриля и уже собирался разорвать кота на клочки, мужчина подхватил своего Томочку на руки и закрыл его собой...

Разъяренный пёс успел укусить человека раз пять, прежде чем хозяева смогли его оттащить.

Мужчина осел на траву, но так и на разжал руки, сжимавшие кота. Он упал и свернулся калачиком, продолжая закрывать собой своего Томочку. Сквозь порванную одежду виднелись страшные раны.

Оказавшийся на этом празднике врач и его жена, медсестра, немедленно бросились к мужчине и стали оказывать ему первую помощь.

Двое мужчин сорвали с себя рубашки и пытались остановить кровь. Остальные стояли вокруг и выполняли требования врача...

Скорая приехала довольно быстро. Но проблемой было забрать из рук потерявшего сознание мужчины кота.

С большим трудом расцепив его руки, Томочку передали одной из подруг жены. Сама она поехала в машине скорой помощи с мужем в больницу...

*


Жизнь ему спасли. Провели пять операций. И даже, вроде, последствий особых не должно было быть...

Но последствия были. И вот какие...

Пока он там лежал, весь посёлок приезжал к нему в больницу. И его палата была завалена цветами и всяческими угощениями, которые проносились тайно, и которые потом съедал и выпивал медперсонал.

Люди выражали ему своё восхищение. Они настаивали на том, чтобы они с женой посетили их в ближайшие выходные после выписки.

А женщина вдруг заметила, что её подруги, раньше сочувственно кивавшие ей и поддерживавшие её, смотрят на "серого и безынициативного" мужа, её мужа, с нескрываемым восхищением.

Они так и сказали ему:

— Вы герой! Мы восхищаемся вашим поступком.

Подруги оставили ему цветы и коробки с конфетами, и ей показалось, что они...

Да, чёрт побери! Надо же, какая наглость! Они подмигивали ему. Представляете? Не стесняясь её присутствия, подмигивали ему!!!

— Вы что? — возмутилась она, выскочив за ними в коридор. — Совсем обнаглели?! Вы почему подмигиваете моему мужу?

— Милочка, — заметила одна из подруг, — успокойся ты. Ты ведь на него всегда жаловалась. Правда? А он у тебя такой видный мужчина...

— И геройский! — поддержала вторая подруга и томно вздохнула.

Третья добавила, мечтательно улыбаясь:

— Котов любит... Ты ведь не будешь против, если я уделю ему немного внимания? Совсем чуть-чуть. Тебе всё равно, а нам развлечение и удовольствие...

*


Так вот, о чём это я?

Ах, да, вспомнил.

Жена его по подругам больше не ходит. Она теперь работает, тоже в городе, и каждый вечер заезжает за мужем по дороге домой.

Томочка живёт у них. Ветеринар помог ему со зрением, так что видит он теперь лучше. И всегда, точно за десять минут до их приезда, ждёт возле двери на улицу.

Мужчина берёт его на руки и прижимает к себе...

Жена больше не возмущается. Ещё бы ей возмущаться. Ведь её муж такой видный и популярный мужчина! И герой!

Вот и всё...

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
Хозяева подхватили кота, завели машину и погнали в соседний район, к самому лучшему в области ветеринару. А Ника? А Ника бежала за ними вслед, бежала, пока машина не скрылась из вида. Там она и упала, оставшись ждать...
Вероника Кузьминишна очень любила кошек... А как же их не любить, если она считала себя одной из них, хоть и была самой настоящей собакой.
Собакой средних размеров, крепкого телосложения, с такими зубами, что и крокодил позавидует. Да и пусть завидует, Веронике не жалко, она вообще всегда была доброй девочкой и завидовать никому не мешала.
Любовь к кошкам у нее началась не сразу, а примерно месяца через полтора после рождения...
В тот день Ника сидела и голосила в луже. Нет, эту лужу надудонила не она, а противный весенний дождик.
И вот сидит Ника, тогда еще безымянный щенок непонятной породы, орет что есть сил, а сил тогда у нее было совсем немного, жалуется на свою судьбинушку всему миру.
Да только не слышал Веронику весь мир, Веронику услышал лишь только кот Кузя. Подошел, сел у краешка лужи, подобрал под себя лапки, обвил пушистым хвостом и стал разглядывать это писклявое, страшненькое недоразумение.
А потом вдруг насторожился, обратив внимание на белый носочек, что был на ее передней лапке. Опустил глаза вниз – точно такой же был у него!
– Что ли, моя? – проскочила мысль у Кузьмы.
Да только от кого такая дочь могла у него народиться? С Муркой гулял? Гулял! И с Лялькой гулял... И с Матреной сидел на сарае. Интересно, кто ее мать и почему она бросила в луже ребенка?
А щенок, на мгновение прекратив верещать, заметил, что рядом есть кто-то. Кто-то, от кого веет теплом и сочувствием. И испугавшись, что этот кто-то просто уйдет, малышка бросилась к нему, побежала.
Но лапы запутались, и Ника снова свалилась в лужу, жалобно запищав. Кузьма презрительно фыркнул, но кот уже больше не сомневался – это сто процентов его родная дочь! Ведь у него тоже когда-то путались лапы!
Кот встал, аккуратно прошелся по луже, навис над щенком, тяжко вздохнул и взял его за загривок. Да, тяжела доля отца, но что поделать – Кузьма от своих обязанностей увиливать не собирался.
Раз ребенка бросила мать, то уж он точно не бросит! Отец он или не отец?!
А Ника в тот самый момент поняла, что теперь она под надежной защитой. Притихла, расслабилась и даже уснула... А Кузьма потащил ее к себе в дом!
Заметив, кого приволок к ним во двор Кузьма, хозяйка удивленно всплеснула руками:
– Федь, иди глянь, наш кот собаку притащил! И хорошую такую, толстолапую! Знатная охранница будет!
Федор, хозяин Кузьмы, Нику тоже одобрил. Да только не знали тогда они, что Вероника Кузьминишна не захочет ничего и никого охранять. Она же самая настоящая кошка, дочь Кузьмы – какая такая охрана!
Воспитанная котом, Ника всегда блюла себя в чистоте, охотилась на мышек и птичек. Делала попытки залезть на дерево и забор, да вот только увесистая попа ее туда не пускала.
За два года Ника переросла папу-кота в несколько раз, пыталась драться вместе с ним с чужими кошками и котами. Но Кузьма все эти попытки ее пресекал:
– С чужаками я справлюсь сам, негоже, если такой красивой кошечке шубку испортят!
Кузьма упорно отрицал, что Ника все же собака. Ведь тогда придется признать, что она все-таки не его дочь, а признать такое кот был не в силах. А если кто обратное утверждал, того Кузьма колотил нещадно.
И вот однажды Кузя не явился к ночи домой...
Такого ранее никогда не случалось! Ника ждала его, так ждала! Пыталась залезть на забор и осмотреться, просовывала в щелочку нос и надеялась уловить запах приближающегося папы Кузьмы.
Ничего не получалось... На забор не залезалось, когти лишь скользили по гладкой поверхности, нос не улавливал и намека на запах кота. А уж как у Ники колотилось тревожное сердце!
Собака заметалась по двору, а потом села и громко завыла.
– Да выпусти ты ее! – толкнула хозяйка мужа. – Она все равно не даст никому уснуть, пока Кузька домой не вернется. Найдет его, и вернутся вдвоем...
Ника, как выпущенная стрела, мигом вылетела за ограду. Остановилась на секунду, прикрыла глаза и прислушалась к себе. Что-то внутри подсказало ей направление, и, повизгивая от нетерпения, Ника бросилась бежать туда, где когда-то ее нашел кот.
Предчувствия собаку не обманули...
Да, Кузя был именно там! На влажной земле, там, где совсем недавно высохла всем знакомая лужа. Изодранный, совсем обессиленный.
– Папа...
Горестный стон вырвался из горла собаки. Она осторожно приближалась к коту, умоляя вселенную, чтобы он выжил. Так аккуратно Ника еще никогда никого и ничего не несла, в ее зубах тогда и бабочка бы не пострадала.
А чуткий собачий нос уловил все оттенки чужих запахов с шерсти отца. Их всего было два – Ника запомнила их навсегда, она узнает эти запахи из миллионов!
– Кузенька!!!!
Хозяева подхватили кота, завернули в плед, завели машину и погнали так быстро, как только могли, в соседний район, к самому лучшему в области ветеринару.
А Ника? А Ника бежала за ними вслед, бежала, пока машина не скрылась из вида.
Там она и упала, оставшись ждать... Что Ника думала, что понимала?
Собака просто боялась, что Кузя больше никогда не вернется домой. Ее страх оправдался – люди приехали без кота.
Ника не верила! Она обыскала машину, обнюхала пахнущих лекарствами своих людей и тихо-тихо заплакала, заскулила.
Три дня она почти не ела, только пила, а ненависть в ее душе лишь разгоралась. За что чужие, пришлые псы разорвали ее отца? Свои бы не тронули, да своих бы Ника по запаху точно узнала.
Ненависть так горела внутри, так жгла огнем, что Ника не могла найти себе места. Собака с трудом, но начала есть и мрачно поглядывала за забор все чаще. Вероника Кузьминична принялась ждать. Ждать, когда появится возможность побега.
Прошло две недели, и вот она – появилась возможность! Хозяева открыли нараспашку ворота и куда-то поехали. А Ника бросилась со двора прочь!
Обошла всю деревню...
Да – запах чужаков был, они где-то здесь, осталось их лишь разыскать. И Ника нашла их, у самой дороги – два пса отдыхали, доев чужого гуся.
Ника припала к земле, ведь Кузя учил ее, что на охоте главное – тишина. Надо выждать момент, подобраться как можно ближе. А затем резкий бросок – и добыча в твоих зубах!
Как и прежде, Вероника Кузьминишна считала себя настоящей кошкой. Она не лаяла просто так, не суетилась. Ника тихонько кралась, подбираясь поближе, едва сдерживая рвущийся наружу злобный и угрожающий рык.
А потом был резкий бросок, как и учил ее папа...
Трещали кости, летела шерсть, шкура расползалась под острыми зубами и когтями Ники. Она сражалась, как разъярённая кошка. Драться, как собака, ее никто не учил.
Псы визжали, но у них не было шанса – ни единого, как не было его в ту ночь у Кузьмы. Ника торжествовала и трепала одновременно двоих, но сильный рывок за ошейник внезапно отбросил ее назад.
И затем ее крепко обняли руки хозяйки. А хозяин в это время прогонял прочь потрепанных псов.
– Ника, Никуша – успокойся... Это они покусали тогда Кузьму? Ты им знатно задала! А мы ведь чуть мимо не проехали, да Кузенька тебя увидал, да как давай из машины к тебе на помощь рваться...
Услышав знакомое имя, Ника обмякла и обернулась назад... Из машины на нее смотрел Кузя!!!
– А чего ты удивляешься? Мы ж его в стационаре оставили, зашивать. А потом капельницы, лечение. Мы ж тебе говорили, да ты так, собаченька, горевала, что не понимала и не слышала ничего.
Вероника заголосила точно так же, как два года назад, и на подгибающихся от счастья лапах побежала к машине. Кузьма был весьма строг и, стряхивая с себя слюну радостной Ники, ворчал на свою дочь:
– Ты с ума сошла, одна с ними драться? Меня не могла подождать?
А потом восхищенно и гордо добавил:
– Мою мать не видел никто... Но зато теперь все будут знать, кто такая Кузькина дочь! Самая лучшая кошка на свете!
Вероника Кузьминишна осторожно понюхала шов на Кузиной спине и пожалела, что ее так рано остановили. Но в одном Кузя был прав – она все-таки кошка! И, как кошка, умеет терпеливо ждать...
А пока, повизгивая от переполняющих ее чувств, Ника вновь принялась облизывать своего любимого папку.

Автор: ЕКАТЕРИНА С.
Рассказы для души

Cirre
ТИХАЯ РОЩА

Тихой рощей жители окраины называли густой перелесок, отделявший их старенькие хрущёвки от железнодорожной станции. В душе они радовались, что загребущие руки застройщиков так и не дошли до этого уголка природы.
Высокая трава, пышно разросшиеся кусты, прямые стволы берез и осин глушили звуки железной дороги. Но не только за это обитатели Павловского района любили свою Тихую рощу.

Годами натоптанные тропинки, небольшие полянки, самостийно оборудованные места для пикников – роща дарила жителям и короткий путь до дома, и места для отдыха на природе, и для выгула собак, и дорожки для пробежек.

Сюда, в Тихую рощу, вот уже третий год Захар с Чарой выходили каждый день на утреннюю пробежку и вечернюю прогулку...

*


Именно три года назад жизнь Захара резко изменилась. Окончив университет, он планировал ещё пожить с родителями, определиться с местом работы, стать финансово самостоятельным, и только тогда попробовать жить отдельно от мамы и папы.

И вдруг, в возрасте шестидесяти четырёх лет внезапно умирает Иван Фёдорович, дед Захара. Ещё крепкий мужчина, ежедневно бегавший по утрам, лёг спать и не проснулся...

Так в наследство Захару досталась двухкомнатная хрущевка и пятимесячный щенок немецкой овчарки.

Родители предлагали сыну отдать щенка в хорошие руки, но Захар, любивший и уважавший деда, помнил, как он говорил ему, что Чара – это его лебединая песня.

Дед, приверженный здоровому образу жизни, справедливо надеялся прожить ещё десяток-два лет, и успеть дать Чаре любовь, дружбу и заботу. Не получилось...

И Захар твёрдо решил оставить «лебединую песню» себе. Ох, и натерпелся он с ней.

У деда всегда были собаки, и что-то полезное он внуку о них рассказывал, но до основательного изучения вопроса не дошло. Так что пришлось Захару всё осваивать на практике.

Погрызанные ножки кухонного табурета, изжёванные тапки, разорванный ежедневник, оглушительный лай, когда Захар уходил из дома, и пара случаев агрессии на людей – через всё это пришлось ему пройти.

Работа и воспитание Чары привели к тому, что о личной жизни Захар вспомнил лишь тогда, когда полуторагодовалая немецкая овчарка научилась чинно ходить с ним рядом, не обращать внимание даже не бегущих людей и лаять только в экстренных ситуациях.

Однако долгих отношений не получалось... То он косячил, и девушка понимала, что он ей не пара. То девушка преподносила сюрприз, и Захар понимал, что дальше ничего не получится.

Как-то так...

*


Личное авто Захар пока не приобрёл, поэтому ездил на работу на электричке. Так было и проще, и быстрее.

Три месяца назад, возвращаясь домой, он обратил внимание на симпатичную девушку. Он видел, как она бежала, опаздывая, и в последнюю минуту заскочила в крайний вагон.

Захар всегда садился в последний вагон, так ему было ближе добираться до дома. Тот останавливался как раз напротив тропинки в Тихой роще, и Захар значительно сокращал путь, проходя к дому через неё.

Девушка села возле окна и, стараясь отдышаться, прикрыла глаза и сложила руки на груди.

Худенькая, невысокая, в светло-сером пуховике, темных брюках, заправленных в светлые полусапожки, она не привлекала к себе взгляд, если бы не удивительно красивые серые глаза...

Девушка видимо почувствовала, что кто-то смотрит на неё, и неожиданно для Захара точно определила обладателя чужого взгляда.

Серые глаза посмотрели на него сначала с осторожностью, а когда парень засмущался, с озорной улыбкой. И он уже не мог оторвать от неё своих карих глаз.

Из электрички они вышли вместе, но Захар так и не решился познакомиться. Девушка пошла по перрону совсем в другую сторону.

Парень вздохнул, посмотрел ей вслед и, шустро сбежав с насыпи, поторопился по тропинке домой, где его ждала Чара.

Та, как всегда, встретила хозяина громким пыхтением, мягким прихватыванием руки зубами и тасканием за ним поводка.

– Идём, идём. Да что ты мне его суёшь, сейчас, дай хоть водички глотнуть, – отшучивался от деятельной дамы Захар.

Уже на прогулке Захар делился со своей питомицей:

– Эх, Чарка, я сегодня такую девушку встретил. Мечта, а не девушка...

Собака внимательно посмотрела на хозяина, и из её пасти вырвался такой протяжный звук, что в нём парню послышался вопрос:

«Ну, и? Надеюсь, ты додумался с ней познакомиться?»

– Я хотел, но она так быстро пошла в другую сторону, что я не решился её остановить, – с сожалением произнёс Захар.

Чарка пробурчала что-то типа: «Растяпа».

Каждый день Захар занимал место в последнем вагоне и с надеждой смотрел на вход, желая вновь увидеть ту девушку с такими красивыми глазами, но увы...

Она не появлялась.

«Может, она просто к кому-то приезжала в гости, или по делу. Как жаль, что я её больше не увижу», – думал Захар и сам себя ругал за то, что так и не решился познакомиться.

*


Прошёл месяц, за ним второй... Надежда на встречу таяла.

Сегодня Захар припозднился. Завтра суббота, и он решил зайти в магазин, закупиться на выходные. В планах были долгие прогулки с Чарой и просмотр фильмов для души.

Уже в сумерках он вышел из электрички и направился домой. Собака встретила его с поводком в зубах.

– Простите, мадам, задержался! – пошутил парень.

Бросив пакеты на кухне, он надел Чаре ошейник, пристегнул поводок, и они быстрым шагом направились в рощу...

Едва ступив на знакомую тропинку, он спустил Чарку с поводка и медленно пошёл вглубь рощи, наслаждаясь вечерней майской свежестью.

Собака то вылетала к нему бесшумной тенью из кустов, то смешно и громко фыркала, вдохнув пыльцы с ранних трав, то снова исчезала среди деревьев.

За три года многие жильцы района познакомились с Чарой и знали, что она не агрессивна. Более того, находились и те, кто старался сунуть собаке вкусняшки, даже зная, что она ничего не берёт из чужих рук.

Чара жаловалась хозяину извиняющимся лаем, говоря о том, какие они неразумные, не знают слова «нельзя».

Углубившись в рощу и свернув с самой проходной тропинки, Захар насторожился, услышав в тишине глухой рык Чары. Парень поспешил на голос собаки.

И тут тишину рощи нарушил девичий крик, мужской визг и шум какой-то возни.

Проломившись сквозь кусты, Захар на секунду замер, потом крикнул:

– Чара, фу!

Собака прижимала к земле мужчину, вцепившись ему в предплечье правой руки и поставив одну лапу на спину. Рядом, по стволу дерева сползала женская худенькая фигурка, прижимая к себе небольшой рюкзачок и тихонько всхлипывая.

Оценив ситуацию, Захар подошёл к мужику и, схватив его за капюшон толстовки, перевернул. На него с измождённого лица глянули одурманенные глаза.

«Совсем пацан» – с горечью подумал Захар.

– Чара, сторожи! – скомандовал он собаке и двинулся к девушке.

Он присел перед ней на корточки, и на него с испугом взглянули самые красивые серые глаза.

– Меня Захаром зовут, а вас? – сказал парень, улыбаясь во все тридцать два зуба от радости, что он нашёл её.

– Леенаа, – тихо ответила девушка.

– Я вас так долго искал, – продолжил парень.

Девушка постепенно приходила в себя и вдруг, улыбнувшись, сказала:

– Так со мной ещё никто не знакомился. Вы думаете это самое подходящее место и время?

– А, это? Так что делать, что с вами только так и получилось, – ответил парень, и они оба засмеялись.

– Эй, чувак, может уберёшь свою псину! И это, у меня рука не двигается, будешь платить за лечение, – раздался голос от лежащего на боку тела.

Чара зарычала.

– Он у меня деньги требовал, телефон, и серьги из ушей приказал вытащить. Накинулся из кустов, рот зажал, руку заломил и вглубь поволок, – шепнула ему Лена.

– Да понятно. Тот ещё торчок. Сейчас мы полицию вызовем и сдадим его, – зло прошипел Захар.

Парень помог девушке подняться, вызвал полицию. На улице быстро темнело и холодало. Он заметил, как поёжилась Лена, и рискнул предложить:

– Если ты не против, я могу обнять тебя, чтобы согреть. Не подумай ничего такого, просто у меня, – он провёл рукой по торсу, – только футболка. Я не рассчитывал на долгую прогулку, – улыбнулся он.

Лена смело шагнула к нему и прижалась спиной. Он обнял её. Сердце гулко билось в груди, а Захар думал о том, что никуда её больше не отпустит.

Вскоре они увидели свет фонарей, потом услышали переговоры двух мужчин, двигавшихся к ним.

– Мы здесь, – громко оповестил стражей порядка Захар.

*


Уже в полиции выяснилось, что девушка полгода назад сняла квартиру в Павловском районе. До этого вечера она честно обходила Тихую рощу, следуя по хорошо освещённой дороге.

Сегодня она задержалась в городе и решила, что пока совсем не стемнело, сократит путь через рощу.

Напавший на неё парень искал денег на дозу, он плёлся через рощу к станции, надеясь там встретить кого-нибудь из знакомых и занять денег.

И тут ему подвернулась Лена. Одурманеный мозг выдал ему простое решение вопроса...

Чем всё закончилось?

Хм, преступник получил наказание, а в Тихой роще по вечерам стала прогуливаться красивая пара молодых людей, которых сопровождала и бдительно охраняла не менее красивая немецкая овчарка.

А ещё через два года к немецкой овчарке добавилась детская коляска.

Вдруг ребёнок в коляске заплакал, и над ним склонились три обеспокоенных лица: два человеческих и одно собачье с большими ушами.

– Что случилось, Ванечка? – ласково спросила молодая мама.

– Чара, перестань улыбаться, ты его ещё больше пугаешь, – строго попросил молодой папа.

Собака возмущённо гавкнула, она ведь так старалась, а ребёнок неожиданно замолчал, а потом звонко рассмеялся.

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА
Рассказы для души

Cirre
ЗАГАДКА

Анжела осмотрела вывеску придирчивым взглядом.

— День семьи! — растягивая слоги, проговорила женщина, переглянувшись с двумя помощниками.
В их приюте для бездомных животных этот день отмечался каждую последнюю субботу месяца. Подготовка была очень важна, ведь многие питомцы приюта обретали долгожданную семью в этот день.

Анжела посвятила себя приюту, который организовала пять лет назад. На территории, где ранее располагался домик её бабушки, она обустроила приют для бездомных животных.

Участок находился в пригороде, что было удобно и волонтерам, и будущим хозяевам питомцев. Два года назад домик сгорел, со всем содержимым, благо никто из обитателей приюта не пострадал.

Весь доход от ремесленной мастерской по пошиву конной амуниции шел на содержание приюта. Муж поддерживал Анжелу во всем, и она была благодарна ему за это. Но скоро она не сможет посвящать столько времени любимому делу...

— А где Зая? — спросила Анжела, обратившись к Егору.

— Недавно была здесь, — Егор растерянно огляделся в поисках рыжей кошечки, которая всегда встречала посетителей на входе.

— Наводит порядок, скоро придет, — улыбнулся Макс, работавший волонтером в приюте четвертый год. — Вы же ее знаете...

— Все должно быть идеально! — в один голос воскликнули Егор и Анжела.

Тем временем, вышеупомянутая особа шла неспешным шагом мимо ровных рядов вольеров, заполненных лишь наполовину. С тех пор, как Зира появилась здесь, животные очень быстро находили дом.

Услышав шум драки, изящная красавица остановилась возле просторной клетки, куда помещали котят в теплое время года. Сейчас в ней содержались четверо малышей, недавно подкинутых под ворота приюта.

Два полосатых комочка дрались, издавая забавное, но очень грозное шипение. Остальные наблюдали за дракой из разных углов клетки.

— Что здесь происходит? — слегка прищурив глаза, спросила Зира.

Услышав голос, который игнорировать было никак нельзя, полосатый клубок распался, и котята виновато посмотрели на рыжую кошку.

— Я задала вопрос! – напомнила Зира, продолжая держать взглядом котят в повиновении.

— Он забрал мой мячик... — едва слышно пискнул котенок.

— И это повод для драки? — глаза Зиры превратились в две узкие щелочки, горящие зеленым огнем. — Вы знаете, какой сегодня день?

Котята дружно кивнули, приняв смиренный вид, что служило обещанием хорошего поведения в ближайшее время.

— Прекрасно, — Зира окинула их оценивающим взглядом, зная, что сегодня их всех заберут в семьи.

В одном из дальних вольеров раздался протяжный вой. Зира прижала ушки и зажмурила глазки. Как же он нетерпелив!

Подбежав рысью к последнему вольеру в ряду, она с беспокойством посмотрела на молодого пса, появившегося в приюте два месяца назад.

— Что за паника? — Зира зашипела на Блонда.

— Я волнуюсь! — отозвал крупный светлый пёс, приподняв одну лапу. — Смотрите, уважаемая Зира, как дрожат лапы от волнения...

— Успокойся, иначе своим воем ты распугаешь всех гостей! — более спокойным голосом проговорила кошечка. — Свои голосовые данные нужно показывать в подобающий случаю момент, иначе тебя примут за...

— За кого? — Блонд гордо выпрямился. — Я не пустобрех!

— Вот и веди себя, как положено! — Зира закатила глазки к небу: — Терпения мне!

— Я постараюсь, уважаемая Зира! — пёс торжественно поднял лапу, в подтверждение своего обещания.

Окончив обход, в ходе которого Зира кого-то успокаивала, кого-то ободряла, кого-то ругала или хватила, кошечка вернулась к входу и улеглась на специально приготовленный для неё пуфик.

Её главная задача была помочь как можно большему количеству питомцев найти дом и любящую семью.

— Навела порядок? — улыбаясь, спросила Анжела. — Наша умница!

Анжела вспомнила, как осенним дождливым днем, ровно год назад, под воротами приюта появилась рыжая кошечка. Она была абсолютно здорова, без пороков и изъянов, из-за которых её могли выбросить.

Кошечка быстро освоилась в приюте и самостоятельно разгуливала между вольерами. Волонтеры стали замечать – там, где появлялась рыжая красавица, устанавливался порядок и тишина среди остальных питомцев приюта.

Дважды она сама выбирала себе семью, но сбегала от новых хозяев и возвращалась в приют. За странное поведение кошечку назвали Загадкой, быстро укоротив её в Заю.

С тех пор, как у них появилась Загадка, дела в приюте пошли намного лучше.

— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! — до Анжелы донесся голос Егора, приветствующего первых гостей...

В этот день семью обрели четверо котят, три кота, пять собак, среди которых был Блонд.

— Помни мой совет! — наставительно произнесла Зира, прощаясь с молодым псом.

— Никогда не забуду, уважаемая Зира! — клятвенно заверил Блонд.

— Хорошо поработали! — устало потянувшись, произнес Егор. — Пора раздавать ужин...

К воротам приюта подъехал внедорожник с черной тонировкой на окнах. Из машины вышли двое мужчин в строгих костюмах. Один из них держал в руках папку с документами.

— Здравствуйте, могу я поговорить с Анжелой Викторовной Измайловой? — вежливо поинтересовался тот, что держал в руках папку, с брезгливостью окинув взглядом ровные вольеры.

— Здравствуйте, это я, — ответила Анжела, положив руки на выступающий живот.

— Здесь документы о постановлении суда, по сносу приюта, — мужчина передал удивленной женщины папку. — Через неделю сюда приедет бульдозер.

— Но Вы не имеете права! — воскликнул Макс.

— Вы не смогли доказать право собственности на участок, — мужчина пожал плечами, откланявшись.

— Все документы хранились в доме, а он сгорел, — Анжела не знала, что делать и к кому обратиться за помощью.

— Я слышал, что здесь планируют строить поселок с коттеджами, — вставил Егор. — Что же нам делать?

*


Хвост Зиры в нетерпении вздрагивал. Она ждала уже довольно долго, но он не торопился. Кошечка бросала тревожные взгляды на землю с пушистого облака, на котором дожидалась ангела.

Ей необходимо вернуться до того, как солнце осветит лучами приют...

— Извини, я опоздал! — Ангел опустился на облако, сложив крылья за спиной. — Возникло срочное дело с подопечным одного из моих хранителей.

— Я могу помочь? — спросила Зира, с тревогой посмотрев на Ангела.

— Все разрешилось благополучно, — Ангел посмотрел на хрупкую кошечку. — Человек, который тебе нужен, скоро проедет мимо того места, за которым ты сейчас присматриваешь. Остается привлечь его внимание, и дело будет сделано.

— Благодарю, мой друг! — Зира склонила изящную головку в благодарственном поклоне.

— Я хотел спросить... — торопливо проговорил Ангел, заметив, что Зира собралась спрыгнуть с облака. — Почему ты сбежала от тех двоих?

— Я должна была сама убедиться, что они достойны принять в семью беззащитное животное, — Зира приготовилась к прыжку. — Жестокость крылась за милой улыбкой...

— Тебе нужен отдых, — пробормотал Ангел, проводив Зиру взглядом.

*


Зира приземлилась на дороге, торопливо отбежав на обочину. Начало светать, и она знала, что вскоре здесь поедет человек, который сможет помочь Анжеле спасти приют.

Кошечка растянулась на обочине, вытянув лапки. Она лежала на виду, и водитель должен увидеть её.

До слуха Зиры донесся звук приближающейся машины, которая пронеслась мимо неё. Свист тормозов возвестил, что её расчет удался. Машина остановилась, и из неё выбрался мужчина. Вскоре Зира почувствовала, как её ласково гладят.

— Милая, что с тобой случилось? — добрый голос располагал к себе, и сердце Зиры дрогнуло.

Глаза Зиры распахнулись в неверии. Ангел не предупредил её...

— На тебе ошейник, — мужчина разобрал номер телефона. — Сейчас, потерпи...

Аккуратно подняв кошечку, мужчина отнес её в машину. Через несколько минут они ехали по адресу, который ему сообщила Анжела.

Всю дорогу Зиру ласково гладила рука, от которой всё внутри замирало. Кошечка хотела забыть обо всех заботах, о своей миссии помогать слабым и беззащитным, так ей было хорошо и уютно с этим человеком.

Почему Ангел не предупредил её, что она встретит его?!

Машина остановилась возле ворот приюта, когда туда подъехал бульдозер. Дорогу бульдозеру преграждали несколько десятков человек, которые не остались равнодушными к сносу приюта, дающего кров и защиту бездомным животным.

Люди размахивали плакатами и кричали, требуя, чтобы приют оставили в покое.

— Что здесь происходит? — спросил мужчина, выбравшись из машины у ближайшего активиста.

— Хозяйка приюта не может доказать право собственности на участок, и этим решили воспользоваться, чтобы его снести, — поведал молодой человек. — Долой самоуправство!

Мужчина взял на руки Зиру и стал пробираться к воротам приюта.

— Где хозяйка? — спросил мужчина, прижимая к себе Зиру.

— Ох, Зая! Мы так переживали из-за её странного исчезновения, — Анжела подошла к мужчине. — Спасибо, что не прошли мимо и позвонили мне...

— Если Вы не против, я хотел бы оставить кошечку у себя, — попросил мужчина, ласково поглаживая Зиру. — Я чувствую необъяснимую связь с ней, словно мы встретились после длительной разлуки...

По тому, как кошка прильнула к груди своего спасителя, слыша ровные удары его сердца, Анжела поняла, что Загадка нашла своего человека.

Мужчина располагал к себе тем, что не проехал мимо и подобрал бездомное животное. Его карие глаза светились добротой, и женщина не сомневалась, что отныне жизнь кошечки будет вне опасности.

— Я не против, тем более, что приют хотят снести, — с грустью ответила Анжела.

— Расскажите мне все, — попросил мужчина, не переставая гладить Зиру. — Я юрист и могу помочь...

*


— Почему ты не сказал, что этим человеком окажется ОН? — набросилась с расспросами на Ангела Зира. — Я была не готова к встрече с ним... Моя миссия...

— Твоя миссия благополучно выполнена! — возразил Ангел. — Твой человек помог, и приют существует дальше. Что тебе не нравится?

— Я... — Зира растерянно посмотрела на Ангела, чувствуя, что весь запал прошел.

— Ты провела столько миссий, что давно заслужила отдых, а твой человек проживает сейчас свою земную жизнь, — Ангел дотронулся крылом до золотистой головки Зиры, словно благословляя её. — Ты заслужила прожить земную жизнь со своим человеком. Спутай к нему!

— Сколько? — с тревогой спросила Зира. — В прошлый раз моя земная жизнь с ним оказалась слишком короткой...

— Через девятнадцать земных лет мы снова встретимся, — Ангел улыбнулся, увидев, как зажглись благодарностью зеленые глаза Зиры.

— Благодарю! — Зира заторопилась к своему человеку.

Ангел проводил кошечку с улыбкой на устах. Он знал, что для души хозяина и души питомца каждый день, проведенный вместе, сравним с целой жизнью.

Загадка, которую дано разгадать не каждому...

Автор ИЛОНА ШВАНДЕР
Рассказы для души

Cirre
Танюшка
— Бабуль, — канючила Танюшка, — Ну, когда уже мы закончим?
Сегодня с раннего утра внучка с бабушкой окучивали в огороде картошку. Вот уж и солнце поднялось довольно высоко, а впереди были ещё нескончаемые ряды картофельных джунглей.
— Скоро, — ответила бабушка, — Погодь маненько. Вот рядок последний пройду и пойдём в избу, отдыхать.
Солнце палило немилосердно, на небе ни облачка, Танюшке хотелось на речку, но бабушка говорила, что прежде всего работа, а уж потом удовольствия.
— Уф, не могу больше, — сказала Танюшка и села прямо на ботву.
— Ишшо чего, всю картоху помнёшь гузкой своею, — прикрикнула бабушка на девочку, — Иди уж в избу пока, чаю приготовь, а я сейчас приду.
В избе было прохладно, ветер, задувавший в окошки, развевал белоснежные занавески и приятно освежал. Лениво жужжала муха где-то под потолком. Танюшка поставила чайник на плиту — бабуля всегда пила только горячий, даже в жару. Холодный чай она не признавала, называла его помоями. Приготовила на стол блюдца и чашки, достала со шкафа бублики с сахаром. В сенях послышалась возня.
— Бабуля идёт, — подумалось девочке.
Но в избу вдруг вошёл незнакомый мужчина. Танюшка оробела.
— Здравствуйте, — сказала она негромко, — А бабуля в огороде. Сейчас я её позову.
— А я к тебе приехал, Таня, — ответил мужчина.
Девочка замерла с широко распахнутыми глазами и... проснулась.
Проснулась в постели, в их с отцом квартире, посреди большого шумного города.
— Снова бабушка снилась — подумала она, — Надо в храм зайти, записку подать о упокоении, свечи поставить. К чему бы это бабуля приснилась? Может предупредить нас с отцом хочет о чём-то?
Девушка начала собираться на работу, а из головы не шёл увиденный сон, душу щемила тоска. Как хотелось бы вернуться сейчас туда – на двадцать лет назад, в бабушкину избу, пробежаться по лугу! Танюшкин луг – называла его бабуля.
Он раскинулся прямо перед домом, бабушкина изба стояла на отшибе от остальных и как бы на пригорке. Широкий луг, который в детстве казался маленькой Танюшке и вовсе бескрайним, качался белыми пушистыми волнами под полуденным солнцем — это цвели одуванчики. Точнее уже отцвели. И сейчас стояли белыми волшебными шарами, покачиваясь от малейшего дуновения ветерка на своих тоненьких зелёных ножках. Таня разбегалась от самых ворот и с громкими криками неслась по лугу, пугая бабушкину козу Маньку, что паслась тут же, а в воздух летели-летели белые парашютики, и впереди было ещё целое лето. Как раз в одно такое лето и появился в её жизни отец. Совсем нежданно и негаданно.
Мать Тани умерла при родах. А отца никто не знал. Так и не призналась она никому до самой смерти, даже родной матери. Училась она в городе на швею. Видимо, парень обманул её, бросил, тогда это был позор, да ещё в деревне. Но мудрая бабушка, потерявшая к тому времени мужа на фронте, к счастью, приняла дочь. Не выгнала, не отправила на а. б. о. р. т, а напротив, ещё и закрывала рты любопытным деревенским бабам, говоря, что муж у Надежды (дочери) есть, он военный, отправили его по службе в Забайкалье, а дочка на сносях, вот и осталась пока поближе к матери, чтоб было кому помочь с младенцем после родов. Деревенские сплетницы шушукались за спиной, конечно, но в глаза волевой и строгой бабушке сказать свои гадости не смели.
А потом начались преждевременные роды, всё-таки из-за стыда и отчаяния не выдержало сердце Надежды, не доносила она до срока своё дитя. Пока довезли до города, пока то да сё, ребёнка-то успели достать, а вот сердце Надежды остановилось. Не спасли. Ещё глубже залегли морщины на бабушкином лице. Да не сломить её, крепко было дерево её жизни, закалённое горем. Взяла она внучку на воспитание. С первых дней жизни выходила и выкормила, козьим молоком выпаивала, и выросла Танюшка всем на зависть — ладненькая, округлая, глазки ясные, косички русые торчат в стороны, попрыгушка да хохотушка.
Когда пришёл в их избу в жаркий летний полдень отец, ей уже исполнилось шесть лет. Отец с бабушкой долго сидели в тот день и о чём-то говорили. Бабушка сначала была строгая и даже злая, а потом долго плакала и достала из шкафа старые фотографии, где Танюшкина мама молодая была, и те, где сама Таня маленькая. Отец долго разглядывал фотографии, видно было, что ему тяжело и горько. Может это было позднее раскаяние? Таня сидела в углу и играла своими куклами, из разговора бабули с отцом она мало что поняла. Уже позже, когда она подросла, и было ей лет пятнадцать, отец усадил её однажды рядом с собой и поведал ей их с мамой историю. Банальную, как и тысячи других, и в то же время неповторимую, как каждая из них...
Да что теперь осуждать и рассуждать? Что было, того не вернёшь, а дочка Танюшка вот она, перед ним стоит — отцова копия, и цвет глаз, и линия подбородка, и ямочки на щеках, даже выражение лица отцово. Долго думали они с бабушкой и решали, как с Танюшкой быть.
— Одна я, Юра, осталась, нет у меня никого кроме внучки. Оставь ты её мне пока, тут и приволье и природа, а сам приезжай с городу, когда пожелаешь, мы тебе рады будем. Тут и школа ведь у нас есть и деревня немаленькая. Пусть растёт девчонка на свежем воздухе. А уж потом сама решит как ей быть, как взрослой станет.
Так и сделали. Отец приезжал постоянно, на каждые выходные. Помогал бабушке по хозяйству, матерью её стал называть, сам-то он был детдомовский, квартиру ему дали в городе однокомнатную, на стройке работал сварщиком, деньги хорошие получал. А вот так и не женился всю жизнь. Бобылем и прожил. Отчего так, Танюшка никогда не спрашивала. Бывает в жизни и такое, все судьбы разные, нет двух одинаковых и сердце у каждого своё — одному через неделю милая надоест, а другой и мёртвой будет верность хранить. Не Тане отца с матерью судить.
Приезжал отец всегда с подарками, с Таней крепко сдружился, вместе они и с горы зимой катались и снеговиков лепили, и поделки всякие делали. Деревенские приумолкли. То бабушка с Танюшкой к нему поедут в город, то он к ним. Как подросла Таня, стала на все каникулы к отцу уезжать, а после школы и совсем перебралась к отцу в город. Поступила в медицинский университет, захотела стать врачом, чтобы жизни спасать, в память о маме своей. Когда училась на третьем курсе, не стало бабушки. Похоронили её в родной деревне. А дом не стали продавать, на выходные туда ездили, ведь там в каждой досочке душа жила, живой дом-то.
Отучилась Таня, работать пошла. Квартиру свою отец давно уже разменял на двухкомнатную, чтобы Таня могла жить в своей комнате. И завещание на дочь оформил. Танюшка, бывало, говорит ему:
— Папа, да что ж ты! Ещё жить да жить. Вот поженимся мы с Толиком, внуков няньчить станешь.
Однако не пришлось. Заболел отец. Татьяна его срочно к своим коллегам повела. А там р. а. к лёгкого. До последнего момента скрывалась коварная болезнь, не давая о себе знать. А когда появились симптомы, поставили отцу четвертую стадию. Как же плакала Танюшка, как корила себя, что отца не уберегла. А ещё доктор! Хотела даже бросить она свою профессию, недостойной себя считала белого халата. Но отец вмешался :
— Не дури, дочка, нет тут твоей вины. Это я по грехам своим ответ несу.
— Папа, да какие грехи у тебя!, — плакала Танюшка, — Да ты за свою жизнь и мухи не обидел.
— Значит, есть за что, дочка, Богу-то виднее. А ты позвала бы мне священника. В церковь-то я всю жизнь не ходил, поздно и начинать, наверное, а всё ж не хочется с собой тяжесть грехов-то уносить. Не осилю боюсь ноши. Чувствую мне недолго осталось, позови, Танюшка. Исповедоваться хочу.
Отец и правда уже не вставал. Почти не ел. Ужасные б. о. л. и выматывали его. И Таня, не откладывая в долгий ящик, привела домой батюшку. Он прошёл к отцу в комнату и в квартире сразу запахло ладаном и ещё чем-то непередаваемым и таинственным, словно батюшка в его облачении был частицей другого мира — неведомого, далёкого, того, где живёт любовь и свет, и где пребывают упокоенные души.
Нет, Таня вовсе не собиралась подслушивать. Она была прекрасно воспитана и осознавала, что подобное поведение мерзко. Так произошло само собой. Отец говорил слишком громко, почему-то так ему было легче, не так больно. Таня подумала, что ей надо было уйти на время из квартиры, но теперь было уже поздно. Невольно она услышала нечто такое, что теперь уже не в силах была оторваться и замерла посреди комнаты, прижав пальцы к губам.
Из-за стены шёл гулкий голос отца:
— Не любил он её никогда батюшка. Так, поиграться хотел. Надежда-то ведь была красавица! Мы в одной компании были, дружили. А где уж она с ним познакомилась, не знаю, он не наш брат был, из богатой семьи. А она, глупая, не поняла что он просто маменькин сынок, не разглядела... После того, как он узнал о её беременности, родители его сразу отправили куда-то к их дядьке на север, чтоб даже не нашла его Надежда. А ему что, и горя нет, и там девок портил. Да только долго-то не прогулял, у. б. и. л. и его там, на севере, в пьяной д. р. а. к. е. К жене чьей-то, говорят, начал ходить. А я что?... Я Надежду без ума любил. Но сердцу не прикажешь, не приглянулся я ей. А потом и вовсе она уехала на родину, в деревню. А я всё равно о ней узнавал, что да как у неё там, через знакомых. Потом и передали мне — у. м. е. р. л. а, мол, Надежда при родах.
Отец замолчал и Татьяна слышала, как горько плачет взрослый мужчина.
— Ну, а дальше что? Сам не знаю, как мне это в голову пришло, батюшка, не шла у меня Надежда из головы. Знал я, что дочь у неё осталась, что воспитывает её бабушка, легко ли ей? Одна. Старая уже. Да и девчонку небось безотцовщиной дразнят. И меня осенило. А я тогда на стройке работал уже, получал неплохо. Квартиру дало мне государство, спасибо.
Приехал я к ним летом. Думал, если не прокатит, то хоть буду знать, что попытался. А как в избу-то вошёл, да Танюшку увидел — обомлел. Она копия моя! Как такое на свете бывает, а? Прости меня, Господи... Обманул я их, батюшка, обманул. Но ведь из любви я это сделал. И до сих пор я Надежду люблю. Не хочу я Танюшке открывать правду, даже сейчас, хоть и надо бы, наверное, грех на мне. Вырастил я её как родную. И бабушку, как мать родную любил. И жизнь я, батюшка, счастливую прожил. Прости ты меня, Господи, за мой грех, за обман мой...
Отец плакал. Плакала и Танюшка за стеной. Не о вскрывшемся обмане. А о человеке с большим сердцем, о настоящем отце, который стал для неё ближе, чем родной по к. р. о. в. и. А вот сейчас он уходил, и уносил с собой свою любовь к ней, свою нескончаемую доброту и заботу. И никогда не услышит она больше его ласковое «Танюшка», не прибежит домой с работы, взахлёб рассказывая о том, как прошёл её день, ведь некому будет больше слушать её, подперев кулаком щеку, и улыбаться, глядя на то, как искренне она возмущается тому, что Иванова из пятой палаты совсем не слушается врачей. Нет, она ни за что на свете не выдаст отцу, что нечаянно подслушала его признание, он заслужил того, чтобы уйти спокойно и достойно, не тревожась о ней.
После ухода священника отец заметно успокоился и лежал торжественный и тихий. Они немного поговорили с Танюшкой, вспоминая прошлое, а потом она долго сидела с ним рядом, держа его руку в своей и поглаживая твёрдую и сухую отцову ладонь, пока он не уснул.
Ночью отца не стало. Он ушёл во сне мирно и неслышно, сделав последний вздох.
После п. о. х. о. р. о. н Танюшка взяла отпуск и поехала в деревню, в бабушкин дом. На лугу цвели одуванчики, как и в то жаркое лето, когда в избу впервые вошёл отец.
Автор:
Елена Воздвиженская отрывок из книги «Качели Ангела»

Cirre
ИМЯ

Бывают такие люди – они всегда всем недовольны. В принципе недовольны...
И тут неважно, чем. Важно проявить своё недовольство. Дождь – плохо, солнце – тоже нехорошо. Но хуже всего, если вы посмеете возразить такому человеку. Тогда на вас выльется ушат ненависти, грубости и крика.

Вот именно поэтому все соседи предпочитали молчать, когда этот мужчина ехал с ними в лифте или просто пересекался во дворе.

Все разговоры затихали, когда он приближался, что, естественно, его злило. Невозможность выплеснуть накопившееся раздражение распирала его...

И когда приехала машина по перевозке мусора, он наконец-то нашел то, что давно искал. Скандал!

Он начал с претензии водителю за то, что тот встал слишком близко к стоянке машин.

— Но ведь я не могу отъехать дальше. Мне мой кран не позволяет, — пытался оправдаться водитель.

— А мне плевать! — орал скандалист. — Ты уронишь на машины что-нибудь!!!

При этом, учтите, дамы и господа, его машина стояла совсем в другом месте.

— Но что же мне делать? — разводил руками несчастный водила. — Я должен вытащить мусорный бак и опрокинуть его в свой грузовик!

Никакие доводы не помогали, и мужчина распалялся всё больше и больше. А при этом, как вы помните, все соседи предпочитали обходить его стороной.

Жильцы этого дома опускали головы, отворачивались и быстро проходили мимо.

Им, конечно, было жаль водителя мусоровоза, но вмешиваться в этот скандал, чтобы получить в лицо крики, выпученные глаза, ненависть и оскорбления, никому не хотелось...

Из подъезда вышла девочка лет восьми с маленьким котёнком на руках. Девочка шла в школу для детей с особыми потребностями. Собственно говоря, её всегда туда отводила женщина, которой работающие родители за это платили.

Но в этот раз она задержалась у выхода из лифта. Ей кто-то позвонил. И девочка сама вышла на улицу...

Котёнок удобно устроился на её руках. Он мурлыкал. Перед школой, женщина брала его из рук ребёнка и относила домой.

Девочка осмотрелась, и, разумеется, её внимание привлёк сосед, отчаянно кричавший и жестикулирующий руками. Дело явно шло к вызову полиции.

Малышка решила успокоить разнервничавшегося дядю. И направилась к мусорке, где и происходила вся сцена.

Она подошла вплотную к оравшим друг на друга мужикам:

— Дядя, — сказала она соседу и прикоснулась к его руке. — Дядя, не кричите так, пожалуйста. Мой котёнок испугался...

Сосед повернулся к малышке, и его глаза, итак лезшие из орбит, налились кровью:

— Что ты сказала? Ты мне говоришь, что делать?! А ну, пошла отсюда, мелюзга!

Он замахнулся...

Нет, он не собирался её ударить. Просто хотел напугать. Просто, не терпел возражений. Тем более, от ребёнка.

Глаза девочки расширились от страха. Она сделала шаг назад и, потеряв равновесие, упала...

Нет, она не ударилась. Просто села на цветник, к счастью, оказавшийся позади.

Котёнок на её руках, маленький, черный, как ночь, с большими, зелёными глазами, горестно пискнул и спрятал сперва свою маленькую мордочку под рукой своей девочки.

Но потом, когда она вскрикнула от испуга и от падения, вытащил свою голову из-под её руки. И пока женщина, ухаживавшая за девочкой, мчалась к ней, котёнок посмотрел на скандального соседа и...

Зашипел, привстав на руках малышки! Его глаза расширились и стали огромными, а внутри них загорелись зелёные звёзды...

— Как вы смели поднять руку на ребёнка?! — закричала подоспевшая воспитательница. — Я немедленно вызываю полицию! Как ваше имя?

— Да пошла ты! — закричал сосед. — Вызывай, кого хочешь. Я к ней пальцем не прикоснулся. Она сама упала. И запомни моё имя!... — и тут он произнёс его, после чего ушел.

А приехавший наряд полиции всё записал со слов воспитательницы и водителя мусоровоза. Потом женщина с девочкой поехали в больницу. Надо было проверить, всё ли в порядке...

С офицерами полиции скандальный сосед разговаривал крайне вежливо. Вот только он никак не мог вспомнить, как его зовут, отчего страшно злился.

Позже он тоже поехал в поликлинику к лечащему врачу. Тот, выслушав его и убедившись в том, что пациент не врёт, позвонил знакомому психиатру и, рассказав о странном случае, направил скандалиста в кабинет на этаж выше.

Психиатр, внимательно всё выслушав, назначил разные обследования.

— Ничего не понимаю, — говорил он скандалисту. — Тридцать лет практики, но никогда даже не слышал о таком. Совершенно новый вид амнезии... Чтобы человек помнил абсолютно всё, кроме своего имени? Такого просто не может быть...

Но – это было. И теперь скандалист нигде, ни при каких обстоятельствах, не мог не только вспомнить, но даже не мог прочитать и произнести своё имя и фамилию.

Более того. Теперь он не мог написать его ручкой или набрать на компьютере!

А поскольку он работал менеджером, и не простым, а ведущим, по продажам люксовых автомобилей, возникла очень серьёзная проблема...

Клиенты категорически отказывались общаться с человеком, который не только не мог представиться, но и не мог вспомнить и написать своё собственное имя. Такой человек, естественно, вызывал у них недоверие.

В связи с чем его не уволили, а перевели на склад запчастей. С понижением в должности и зарплате, разумеется.

Все бывшие подчинённые, испытавшие на себе приступы его недовольства, специально заходили на склад и, гаденько улыбаясь, спрашивали у него его имя.

Он уже подумывал о том, как покончить с этим ужасом и с жизнью, но тут ему позвонил один старый знакомый и посоветовал сходить к одной из гадалок:

— Я, конечно, в эту чушь не верю, — говорил он скандалисту. — Ничего она не сможет, но, может, посоветует? Сходи, попробуй. Что ты теряешь, в конце концов?

И он пошел...

Гадалка оказалась женщиной средних лет с очень внимательным взглядом. Выслушав его, она изобразила крайнее изумление:

— Я никогда не слышала о таком, — сказала она. — Но читала о похожем...

Говорят, что в одном из племён индейцев Латинской Америки, когда мужчина занимает деньги, он оставляет в залог своё имя. И никто из членов племени, включая его, не может произнести его имя, пока он не отдаст долг.

— Хорошо, — согласился скандалист. — Но какое отношение это имеет ко мне? Я денег ни у кого не занимал...

— Я хочу сказать, — заметила гадалка, — что это что-то совершенно особенное. Вас не просто сглазили. Вас прокляли! И таким заклятием, которое не снять ни мне, ни кому-либо другому.

По крайне мере, я не слышала даже о людях, способных на такое...

Я бы вам рекомендовала подумать о том, кого вы могли обидеть. Идите и извиняйтесь. Просите прощения.

И я очень советую вам – делайте это так, будто от этого зависит ваша жизнь. Тем более, что это так и есть...

Он ушёл от неё в ещё более расстроенных чувствах. Количество людей, которых он обидел, оскорбил или накричал походя, было так велико, что список получился на нескольких листах.

Он долго раздумывал, не проще ли просто выпить упаковку снотворного и прекратить всё, но...

Его родители были очень набожными людьми. Он-то сам не верил ни во что, но в детстве его заставляли читать разные книги, и он отлично помнил, куда попадают души в таких случаях...

Разумеется, он не верил во всю эту чушь, но... Ну, мало ли?

И он пошел по списку.

Сперва было очень тяжело. Люди отворачивались от него и не хотели слушать. И он научился просить. Просить, просить, просить.

Ему никто не верил. Никто не верил в его раскаяние и его искренность, и тогда он научился смотреть людям в глаза и говорить тихо...

Через несколько месяцев от списка осталось несколько имён, и самое неприятное из них – это была фамилия родителей той девочки. Он оставил её напоследок.

Это был очень тяжелый разговор. Вернее, предстоял очень тяжёлый. Он долго готовился. Купил цветы, торт, игрушки. И однажды вечером, набравшись храбрости, позвонил в дверь...

На пороге стояли родители девочки.

— Мы не хотим разговаривать с вами, — сказала её мать и попыталась закрыть перед ним дверь.

— Я вас умоляю выслушать меня, — сказал он.

И женщина застыла. Она никак не ожидала услышать такие слова от известного склочника и скандалиста.

— Пять минут, — сказала она и, не впуская его в квартиру, прикрыла двери туда, чтобы опять не испугалась дочка.

— Я знаю, что мне нет прощения, — сказал он. — Но попросить его я обязан. Я вёл себя ужасно. Сделайте мне, пожалуйста, одолжение...

Он протянул цветы, торт и игрушки:

— Просто возьмите, — продолжил он, — и, если можете, не держите на меня зла.

Женщина смотрела на него с удивлением, а потом открыла дверь и позвала девочку:

— Не бойся, моя хорошая. Иди сюда. Дядя хочет тебе сказать что-то.

Она вышла и подняла глаза на него.

— Прости меня, малышка, — сказал он. — Прости, если сможешь. Я поступил ужасно.

Она посмотрела ему в глаза и ответила:

— Дядя, я давно вас простила. Не переживайте вы так. Я не держу на вас зла. А с котёнком я сама поговорю...

— С каким котёнком? — удивился он.

— С моим. Который тогда так за меня испугался.

— С меня ящик самых вкусных и дорогих кошачьих консервов.

— Правда? — обрадовалась девочка и протянула ему ладошку.

— Правда, — ответил он и пожал маленькую детскую ручку.

— Завтра с самого утра и привезу...

Укладываясь спать, малышка объясняла своему котёнку все обстоятельства:

— Он хороший, — говорила она своему любимцу. — Только нервный очень. Это и понятно. Ведь у него нет такого котика. И, знаешь, я его простила, вот и ты прости.

А завтра утром он привезёт тебе целый ящик вкусных консервов. Представляешь?

Черный котёнок слушал свою девочку и тихонько тарахтел...

А когда она уснула, он вышел на середину комнаты и встал в луч лунного света, падавший на пол через окно. Кот поднял голову и подставил глаза этому лучу.

Они стали увеличиваться, и в них засветились зелёные звёзды...

На следующее утро бывший скандалист стоял перед дверью квартиры с ящиком консервов в руках. Девочка очень обрадовалась и побежала угощать своего питомца.

— Мы ведь с вами так и не познакомились, — сказал отец девочки. — Неудобно как-то...

И он, назвав своё имя, протянул мужчине правую руку.

И тут... Тут из горла бывшего скандалиста, само собой, вырвалось имя.

Его имя!

Он ехал домой в лифте и плакал. Слёзы текли по его щекам...

Он опять работает главным менеджером, но его подчинённые больше не ждут от него недовольства и оскорблений, напротив, он начинает день с улыбки.

О чём эта история?

О том, что для того, чтобы изменить человека, понадобилось чудо.

А ведь чудес на всех так не хватает...

И как же быть?

Как быть?

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
Мне десять лет, меня зовут Алика, и я живу в невыносимых условиях.

Да, я живу в ужасных условиях. Родители ставят надо мной какие-то бесчеловечные эксперименты. Дома у нас царит троллинг и жутинг. Из-за этого у меня постоянно бесинг и трясинг.
Во-первых, меня силком загоняют за стол. А на столе стоит тарелка, из которой меня заставляют есть.

  • Мама, – говорю я. – Ты же знаешь, что я не люблю свёклу.
  • Тогда ешь всё, кроме свёклы, – говорит она.
  • Но кроме свёклы там лук, – говорю я. – Ты же знаешь, что я не люблю лук.

Мама вздохнула и выловила всю свёклу и лук.

  • Ешь теперь, – говорит.

Вы поняли? Это ли не издевательство над единственной дочерью? Как будто мама не видит, что в тарелке ещё и мясо, а я не люблю мясо. И там ещё капуста, а я не выношу капусту. Просто кринж и спаминг какой-то. А они называют это борщом!

Тут же подключается папа.

  • Алика, – говорит. – Ты уроки выучила? Вам вроде задавали стихотворение Лермонтова «Бородино».
  • Выучила, – говорю. – Это легко, оно короткое. В книге только написано «М. Ю. Лермонтов. Бородино» – и больше ничего не написано.

Папа ушёл и принёс книгу. Блин, оказывается, её надо было открыть! А внутри сто-о-о-олько букв, что у меня сразу начался плющинг и колбасинг.

Это же надо! Мало меня родители мучают, так ещё и Лермонтов так подставил! Без ножа зарезал. Понашлёпал кучу текстов, а я майся с ними как хочешь.

Если бы за троллинг детей возбуждали уголовные дела, моя мама бы уже была хронической рецидивисткой. С утра до вечера я живу в полном прессинге и травле. То в школу иди, то из школы приди. То мусор вынеси, то постель заправь. Не семья у нас, а мракинг и попадосинг.

Выволокли меня тут предки на пикник, как я ни упиралась. Увезли меня за город жарить сосиски на костре. Это был вообще депрессняк и дурдоминг.

Во-первых, там не оказалось сотовой сети (нарочно, наверное, такое место выбрали!) Во-вторых, только в лесу выяснилось, что пакет с моими чипсами остался в городе, потому что я, видите ли, его не взяла! Как будто я обязана обо всём думать.

Короче, пикничок для меня превратился в ад и жесть. Сети нет. Чипсов нет. Жареные на костре сосиски я не ем. Помидоры с огурцами я тоже не ем. Обжаренные бараньи рёбрышки я категорически не ем. В итоге я не ела ничего, зато комары вовсю ели меня, а я даже не могла пожаловаться в сети на этот таёжный произвол.

И как мы умудрились оставить в городе мои чипсы? К середине пикника уровень чипсов в моём организме упал до критического. Я уже была близка к голодному обмороку, когда подъехала семья Миланки. У Миланки оказался с собой гигантский запас чипсов, и меня буквально выдернули из преисподней. Я наконец-то наелась.

А вчера что было? Кошмаринг вчера был. Мама вот просто подошла и отобрала у меня смартфон. С самым наглым видом отобрала и сказала:

  • Алика, я засекала время: ты не отрывалась от телефона ровно шесть часов! Ну вылези ты сначала из ванны уже хотя бы или голову домой!

Видали? И это в самый важный в моей жизни момент, когда я только написала Миланке:

«Привет! Чо делаешь?»

Теперь из-за токсичной маминой выходки я не узнаю, что ответила мне Миланка. А ведь Миланка мне могла ответить кучу интересного! Просто кучу! Например:

1) Привет. Ничо.
2) Привет. А ты чо?

Ничего этого я теперь не узнаю, вот и мучайся неизвестностью, пока мать не вернёт трубу. Я оторвана от мира. Списана со счетов! Выброшена на свалку истории. Жутинг и кошмаринг. Не жизнь, а сплошной затянувшийся акт домашнего насилия над беспомощным ребёнком.

Опять у меня бесинг и трясинг по всему организму. Ох, дождутся мои родители – наклепаю на них телегу детскому омбудсмену по защите прав детей. Наберу побольше компромата – и дам делу ход. Шутка ли: десятилетний ребёнок висит над социальной пропастью и двумя ногами находится в группе риска. Нельзя спускать такое с рук.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

...Ну и детки у меня растут, охламоны! Куда бы пожаловаться на этот жутинг и кошмаринг? Мусор вынести не заставишь. Постель заправить – тоже. То не буду, это не хочу... Капусту не ем, картошку ненавижу... И от телефона не оторвёшь.

Я в их годы такой не была.

Д. Спиридонов

Cirre
КАРТОШКА С ГРИБАМИ

– Надоела твоя каша! – возмущался дед Захар, тыча ложкой в объемистую тарелку. – Картошечки бы нажарила с грибочками! Огурцы свежие пошли – с малосольными-то как вкусно бы было! А тут – каша!
– Это для здоровья полезней, – стояла на своем бабушка Нина. – Возраст у нас такой, что жареного надо поменьше – не молодые уже.

– При чем тут – молодые, немолодые! – возмущался дед. – Я ворочаю не меньше молодых, им за мной угнаться – еще постараться надо! Да и в общем – не в том дело...

Надоело мне, что ты решаешь все по-своему, не посоветовавшись. Мое мнение ведь тоже должно чего-то стоить в этом доме! – казалось, что дед, разгорячившись, стукнет сейчас по столу кулаком так, что тарелка с кашей перевернется.

– Ладно-ладно тебе, – заворковала бабушка Нина. – Ну, не спросила, что приготовить... Ты со мной тоже не часто советуешься.

Дед Захар сдержал себя, успокоился, зачерпнул ложкой рисовую кашу на молоке, прожевал. Вкусно! Но виду не показал – нечего супругу комплиментами ублажать – разбалуется старая.

– Ты вот что, – заговорил он, переходя на деловой тон. – Сегодня я надумал плетень поправить, пока совсем не завалился. Убери с него свои ведра, банки, тряпки. Уроню чего – не жалуйся.

– Плетень – это правильно, – кивнула супруга. – Только он и подождать может. А вот в огороде, там, где картошка посажена, топит после дождя, того и гляди сгниет урожай. Ты бы канавку там прокопал, отвел воду, а плетнем после займешься.

Дед Захар подумал:

– Однако, дело говоришь.

И, желая выдавить из компромисса максимум пользы, добавил:

– Этим и займусь. А на обед, чтобы картошку с грибами!

– Вот и хорошо! – засуетилась бабушка Нина. – Видишь – посоветовались, обсудили и решили. И впредь будем советоваться. А картошечки я тебе приготовлю. Вот прям сейчас сбегаю в лесок, нынче год грибной, грибов всем уже хватило, а их меньше не становится...

*


Дед Захар осмотрел место. Вот тут на задах огорода низина. Земля не просыхает. За огородом – межевая канавка, сюда и надо отвести воду. Метров двадцать прокопать придется, работы – как раз до обеда.

Он вернулся к дому, где прислоненным к стене стоял шанцевый инструмент. Взял лопату и замер – за штыком лопаты прятался, сжавшись в комочек, серенький котенок.

Припав к земле, он с испугом смотрел на деда Захара, ожидая ругани или тычка сапогом. Дед присел, рассматривая малыша, и улыбка тронула его губы, собрав веселые морщинки у глаз.

– Откуда ты взялся, подкидыш? – прогудел он, и рука сама потянулась, чтобы приласкать его.

Котенок обреченно опустил голову и мяукнул неопределенно:

– Сам не знаю, как здесь очутился...

– Лезь-ка за пазуху, посиди там. Сейчас бабка уйдет – покормлю тебя.

Он стрельнул глазами в окно – не видит ли супруга? Сунул котенка за отворот телогрейки и, как ни в чем не бывало, зашагал в конец огорода.

– Как быть-то с тобой? – вслух размышлял он. – Весной только ушел от нас Василий, пятнадцать лет прожил с нами, как родного человека потеряли.

Решили мы тогда со старухой, что больше никаких котов и кошек! Ну, да ладно – посиди пока здесь, а там, глядишь, что и придумаем...

Он скинул телогрейку, усадил на нее серенький комочек и взялся за работу, время от времени поглядывая на найденыша...

*


Бабушка Нина закончила дела в доме и собралась в ближний лесок – набрать грибов и приготовить хозяину так любимую им картошечку.

Плетеная корзина висела на плетне, о котором шла речь за завтраком. Сняв ее, она уже думала идти, но услышала тонкий писк у ног, в зарослях травы. Она раздвинула заросли – на нее глянули бусинки испуганных глаз.

– Ах, язви ж тебя! – вырвалось у нее. – Что ты тут потерял? Угораздило ж забраться в наш огород! Ведь подкинул кто-то, ясно, что подкинул! – причитала бабушка, а руки ее уже доставали малыша из травы, заботливо обирали с шерстки приставшие колючки.

– Пойдем, малыш, пойдем домой. Я тебя до поры спрячу, чтобы дед не увидел. Не то – достанется мне на орехи за самоуправство, и тебе заодно.

Нервный он стал в последнее время, то ему не так, это не эдак! А после обеда – подобреет, тут-то мы тебя и предъявим. Пусть он примет решенье, какое я ему подскажу...

Бабушка отнесла малыша в дом, опасливо косясь на деда, который махал лопатой на краю огорода. Заперла в дальней комнате, предварительно напоив молочком.

Сытый котенок тут же ткнулся мордочкой в половицу и уснул. Бабушка Нина перекрестила малыша и, вздохнув, притворила дверь.

– Ну как, как я могла его оставить? – то ли убеждая себя, то ли готовясь к разговору с супругом, рассуждала она. – Ведь дите совсем. Пропадет же, или собаки изведут. Ну и что, что договорились не заводить больше кошек? Жизнь, она ведь на месте не стоит – вчера так решили, а сегодня, глядишь – все поменялось...

*


Отобедал дед Захар с удовольствием. После того, как перекидал лопатой пару кубов земли, аппетит его разыгрался, и он, шутя, умял почти весь сковородник. Запил кружкой молока, утерся и довольно глянул на супругу:

– Вот, совсем другое дело, а то – каша!

– Угодила? – улыбнулась бабушка Нина. – Ну и ладно.

Она озабоченно взглянула в окно:

– Мыши, однако расплодились, не замечал? Как Васеньки не стало – некому их гонять...

– А ведь верно! – с готовностью поддержал супругу дед Захар. – Так и шныряют по огороду, никакими мышеловками от них не избавиться! Вот был бы кот...

– Может быть, Захар, заведем все-таки котейку? Он нас от мышей избавит, и в доме веселей будет?

– А давай! – обрадовался дед. – Я сейчас! – наскоро напялил обувь и кинулся из избы.

– Куда его черт понес? – спросила бабушка Нина у котенка, которого принесла показать деду.

На крыльце послышался топот ног – дед вернулся.

– Вот нам и кот! – объявил дед Захар, держа в руках своего найденыша и осекся, увидев на руках супруги его копию.

– Однако, точно – подкинул кто-то, – резюмировала бабушка Нина...

Вечером, после дня, полного трудов и забот, дед Захар и бабушка Нина с улыбкой наблюдали за игрой котят. Те гонялись друг за другом, боролись и весело попискивали.

– И горя им мало, пострелятам, – благодушно заметил дед. – Как будто всегда здесь жили.

– А и пусть живут. Много им не надо – покормить, да приласкать. А с ними в доме будто теплей стало...

Тикает на подоконнике будильник, тихо за окном так, что слышно, как за огородами, в поле, пробует голос перепелка. Уютно стало в доме, покойно на душе и нет никакого желания ссориться.

Даже если и был повод – забылся он, глядя на беспечную игру хвостатых малышей, которым хорошо рядом с добрыми людьми, и людям – тоже...

ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ
Рассказы для души

свет лана
ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ

То, что это лето будет скорее всего не скучным, Томка поняла ещё тогда, когда задумчиво шла с крышками от дяди Ибрагима, доставив к месту назначения его семью.

Томке просто зудело, как хотелось пойти в ту сторону, где жил дядя Ибрагим, но не получалось.

То бабушка какое-то дело придумает, то мама, то тёть Лена попросит поводиться с Павликом, то Танюха вдруг освободится и у неё есть свободное время поиграть.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ

Все мысли Томки были заняты Аликом, сыном дяди Ибрагима.

Она даже плохо спать стала, подскакивала ночью, дико вращала глазами и вздыхала.

Конечно же...

То ей приснится, что она уговорила Алика встать на место чучела на колхозном поле, очень уж Томке ворону говорящую себе хотелось, а как ворону поймать, даже простую?

Да проще простого, встать на место чучела, а как ворона сядет на руку, схватить её за хвост. кстати, после перенесённого стресса ворона и заговорить может, сама.

Вот все удивятся, когда Томка с вороной в школу придёт, с говорящей...

То вспомнит, что давно хотела Томка клад найти, а как одной его искать? Если Танюхе вечно некогда, а ребята смеются и говорят, что если бы был клад, то давно бы его уже отыскали бы взрослые.

А клад есть, она точно знает и даже знает где, ну или почти знает, догадывается, скажем так.

Не спокойно было и Алику, он то и дело подходил к ограде, чтобы увидеть, не идёт ли эта девочка —Томка.

И по ночам ему не спалось, а как тут уснёшь?

Если хочется и ракету изобрести и лодку подводную, эээх...

Кажется Алику, что уж с этой девчонкой, у него точно бы всё получилось.

  • Тома, я сделала много теста, -говорит бабушка.
  • Ну?- уныло окликается Томка, – и что?
  • Сходи милая, отнеси Ибрагимовой жене, тесто, как пух, жалко пропадёт, а она постряпает пирожков своим детям и мужу.

Последнее Томка уже не слышала, потому что она бежала по дороге счастливая, ну наконец-то.

  • А тесто, Тома, – спросила бабушка у... пустоты, но Томкино платьице уже мелькнуло в переулке.
  • Язви её ну, что за девчонка...

В это же время, хитро посматривая на изнывающего от безделья сына, дядя Ибрагим достал старый рубанок и попросил сходить его, вооон в тот дом с синей крышей.

  • Сходи сынок, там живёт твоя знакомая девочка Тома, она привела вас ко мне, попроси её дедушку, пусть он наточит мне рубанок.

Конечно рубанок остался в руках дяди Ибрагима, потому что Алик скачками бежал по дороге.

Они встретились на полпути.

  • Надо поймать говорящую ворону.
  • Надо изобрести ракету.

Вместо приветствия сказали эти двое друг другу и... рассмеялись.

Привет, Тома.

  • Привет, Алик. А я вот, тесто к вам несу, – показывая пустые руки говорит девочка.
  • А я рубанок, папа попросил, чтобы твой дедушка наточил. Ой я его не взял.
  • Ага, я тесто тоже не взяла.
  • Ну что, сначала за тестом? Или за рубанком?

А даваааай... Ты к нам за тестом, а я к вам за рубанком?

  • А давай.

И ребята поменявшись местами, понеслись в противоположные стороны.

  • Здрастидядьибрагим, я за рубанком.

Аликова мама смотрела с улыбкой на весёлую девочку, так вот почему вздыхал её старший сын и с тоской смотрел на дорогу, вернее вот по кому.

Дядя Ибрагим вздрогнул и посмотрел с подозрением на Томку.

  • А, где Алик?
  • Он за тестом пошёл к нам, – пританцовывая отвечает Томка, – давайте скорее ваш рубанок, нам некогда, мы сейчас вам тесто принесём лёгкое, как пух, поворачиваясь к маме Алика заявила Томка и понеслась назад.
  • А рубанок -то!
  • А, да, – девочка вернулась, схватила рубанок и побежала в сторону своего дома.

В это время, в калитку дома, где жила Томка, постучали.

Бабушка очень удивилась, как это? Кто это стучит в калитку? Деревенские так не делают, максимум могут крикнуть, но, чтобы стучать? Что за чудо?

Вытирая руки, она вышла на улицу.

За калиткой стоял мальчик, кого-то он бабушке напоминал... Да это же Ибрагимов сын, как его... Тома же говорила.

  • Здравствуйте, Томина бабушка.
  • Здравствуй, проходи. Ты к Томе? Она сейчас прибежит, унеслась, безголовая...
  • Я за тестом, меня Тома послала.
  • Ага, а где же Тома?
  • Она за рубанком пошла, папа попросил, чтобы дедушка Томин наточил рубанок.
  • Ага... вон, значит как, а ты за тестом?
  • Ну да...
  • А Томка, знать, за рубанком?
  • Так, ну...

Мальчик смотрел большими ясными глазами так серьёзно, что бабушка рассмеялась, видимо Томуська нашла себе на всё лето приятеля, -думает бабушка.

  • Проходи проходи. Молоко пьёшь?
  • Пью.
  • Идём, молочком тебя с пирожками накормлю, как раз и Тома придёт, а то будете, весь день туда – сюда ходить, так и не встретитесь. Иди, мой руки, воон рукомойник, давай.

Томка прибежала, когда Алик уже не мог есть. Он смотрел на пироги и печально вздыхал.

На столе чего только не было, но ведь мама утром тоже накормила его до отвала.

Увидев девочку, Алик очень обрадовался и подскочил на месте. Томка поняла, что ситуацию надо спасать.

  • Ба, тесто-то, ты мне не дала.
  • Я не дала?
  • Ну.
  • А это не ты унеслась как угорелая, да? Садишь ешь.
  • Неее баба, давай тесто, мы пойдём, отнесём, а то оно перекиснет и будет не вкусное.

И это... пирожков нам положи с собой.

Бабушка улыбаясь качает головой.

  • Томка, далеко не уходите.
  • Не баба...

Схватив тесто и махнув Алику, Томка пританцовывая, как лошадка, срывается с места.

  • Рубанок -то, отдай рубанок, – кричит бабушка.
  • Ааа, точно,- девочка возвращается, отдаёт рубанок смеющемуся деду и они бегом несут тесто, лёгкое, как пух, чтобы мама Алика, постряпала вкусные пирожки...

Переделав все дела, они уставились друг на друга.

  • Ииии....
  • С чего начнём?
  • Запустим воздушного змея?
  • Пойдём на поле за горохом?
  • Изобретём ракету?
  • Поищем клад?
  • Подводная лодка?
  • Покатаемся на плоту?
  • Сходим на ферму?
  • Покатаемся на лошадях?
  • Поищем привидение?
  • Вызовем гномика – матершинника?
  • Сходим за земляникой?

Это только половина тех дел, которые летели изо рта обоих ребят, перебивая друг друга, они однако же, как то понимали что говорят.

И вот, посовещавшись, схватились за руки и куда-то рванули.

В это время дядя Ибрагим внимательно смотрел на этих двоих и о чём-то задумчиво размышлял.

Так -то девочк хороший, – думал дядя Ибрагим, – просто жену подготовить надо, что теперь не только один Алик будет её до отчаянья доводить своими выходками, теперь их двое...

А когда собственно и делять приключения, если не в детстве? Пусть бегают.

Так решил дядя Ибрагим и пошёл улыбаясь в ограду.

  • Дорогая, дорогая, – позвал он жену, – а ты помнишь. моя мама рассказывала тебе, как я чудил в детстве у бабушки?
  • Помню, – подозрительно говорит жена, – а зачем ты мне это говоришь, а? Ты же давно вырос, у тебя есть дети и жена... и борода...
  • Да, я вырос, но... Алик подрос... И это, их двое... В два раза больше будут... чудить.

И они начинают смеяться...

Бабушка Томкина тоже задумчиво смотрела вслед внучке и её новому приятелю.

А ребята, что?

А они ничего, неслись по пыльной деревенской дороге, навстречу приключениям, успевая по пути со всеми поздороваться.

Впереди целых три месяца лета, это же столько можно начудить...

Ура, лето!

Автор: Мавридика де Монбазон

Всех с летом))

Cirre
НЕНУЖНЫЙ

Сентябрьский вечер спускался к озеру, роняя в почти черную воду золотые листья. Красиво...

Только вот не трогала эта тихая красота Джона. Он ждал, хотя ждать уже не имело смысла. Джон это понимал, но все равно не мог оторвать взгляд от тропинки, прокошенной когда-то хозяином в высоченной траве.
«Не придет, — думал Джон. — Давно ведь уехал, вон, и трава уже подрасти успела, скоро встанет во весь рост, нетронутая хозяйской косой, и скроет меня от всего мира. Да что там меня... Дом исчезнет в зеленом травяном море. Пора перестать надеяться. Но вдруг...»

— Джонушка, а я тебе поесть принес.

Джон поднял большую голову – не хозяин, сосед Егорыч пришел. Неплохой дед. Может, даже лучше хозяина... Никогда своих псов не обижает.

Джон знает, видел. Дома рядом стоят. Да и к самому Джону дед всегда с добром. Джон это ценит. Но у собаки должен быть только один хозяин. Поэтому Джон ждал...

— Бедолага, — вздохнул Егорыч. — Несчастливая тебе доля выпала!

*


Прав был сосед. Вся судьба Джона складывалась из кубиков человеческих неурядиц.

— Ах, какой замечательный медвежонок! Будешь нашу новую дачу охранять, — с этих слов началось знакомство Джона и хозяйки, Галины Борисовны.

— Ну, тогда вам нужно поторопиться с покупкой этой самой дачи, Галочка. Он хоть и «дворянин», но здоровый вырастет. А квартирка у вас небольшая.

Ты на мою Наину посмотри. Точно тебе говорю, есть у нее в предках кавказские овчарки, — сказала хозяйка Джоновой мамы.

— Купим, купим! Генка, правда, дурит чего-то. Ссоримся последнее время постоянно. С возрастом совсем стал невыносим. Брюзжит, цепляется ко всему. Жадный какой-то... Хоть разводись. Но от дачи ему не отвертеться!

— Да ладно! Вот уж, не ожидала. Вы же с Геной сто лет прожили. Дети уже взрослые, внуки даже имеются, а она — разводиться.

Разговор двух подруг перетек в русло сложных человеческих отношений, Джону стало скучно, он уткнулся носом в мягкий мамин бок и задремал. Но про него не забыли...

— Гена, хорошо, что ты приехал. Не на руках же мне такого слоненка тащить. Вот этого забираем. Охранник для нашей будущей дачи.

Сонного Джона подняли на руки, посадили в машину и увезли в новую, как он надеялся, счастливую жизнь...

*


Рос Джон быстро. Скоро ему и правда стало тесно в новом доме. Разгуляться было решительно негде: в спальню нельзя, на кухню – по расписанию. Основное время он проводил в прихожей, ожидая, когда же хозяин, Геннадий Петрович, выведет его на прогулку.

Маленькая, кругленькая Галина Борисовна с ним уже не справлялась. Геннадий Петрович ругался:

— Галя, ну кто так делает? Нормальные люди сначала дачу покупают, а потом уже собаку для ее охраны.

— Сам виноват, тянешь с покупкой, жмот несчастный! Все сэкономить хочешь, — огрызалась Галина Борисовна.

Скандал разгорался, перекидывался с дачи на что-нибудь другое. Частенько Геннадий Петрович не выдерживал, хлопал дверью и уходил. Без Джона. Тот разочарованно бросался вслед, подвывал у закрытой двери.

— Замолкни! — ярилась Галина Борисовна. — Плевать на тебя хотел твой хозяин. И на меня тоже. Эгоист старый!

Это не помогало, тогда хозяйка звонила сыну, Денису:

— Дениска, будь другом, приезжай. С Джоном нужно погулять. Твой отец опять выкаблучивается. А что Лена? Пусть потерпит. Я же тебя не навсегда забираю. Родителям помогать надо!

Денис злился, но приезжал до поры до времени. Жалел Джона. Но однажды и это закончилось:

— Мам, вы с батей, давайте, решайте свои проблемы. А то я из-за них скоро без жены останусь. Надоело ей, что я постоянно к тебе срываюсь.

Мы тебя с внуком реже просили посидеть, чем ты меня к псу своему дергаешь. Некому гулять с собакой — отдайте, а меня больше не зови. Не приеду...

*


Галина Борисовна на сына пообижалась, но проблемы решила. Причем, сразу две одним махом.

Однажды, не дожидаясь очередного разгромного скандала, она вдруг поняла – не хочет она больше жить с мужем. И пусть сто лет бок о бок. Не повод это терпеть его дурной нрав до гробовой доски.

— Знаешь, Гена, бог с ней, с дачей, — заявила она.

Геннадий Петрович удивился:

— Что значит, бог с ней? Ты же мне всю плешь проела. Ни одной недели не проходит без ругани. Что это ты вдруг?

— Да, надоело! Хочу покоя.

— И я покоя хочу. К тому же, я тут наконец вариант нашел. Тебе, правда, не понравится... Зато дешево. Деревня глухая, народу живет всего ничего, добираться тяжело.

Зато лес, озеро, природа, дом большой. Раньше там вроде сельсовет был. На пенсию наконец выйду, рыбу ловить буду, кур заведу, у соседей коза есть. Молоко покупать стану... Мечта! Пастораль.

— Ой, дурной какой, — Галина Борисовна всплеснула руками. — Какая пастораль, Гена? Не выживешь ты в мечте своей. Ты же горожанин до мозга костей.

Да ты же, небось, думаешь, что куры яйца сразу в картонные коробочки откладывают! Ты ведь козу только на картинке видел!

Но Геннадий Петрович заупрямился: желает он жить в деревне, и все тут! Галина Борисовна сдалась, но поставила одно условие:

— Бог с тобой, взрослый мужик, седой вон уже, покупай свой дом. Хочешь на природу – флаг тебе в руки.

Только Джона с собой возьми. Замучился пес в квартире совсем – большой, лохматый. Да и я замучилась: совершенно с ним не справляюсь.

Дениска больше не помощник. И тебе, глядишь, будет в твоей мечте не так страшно жить...

*


Так Джон и оказался в деревне. Ох, и счастлив он был! Лес, простор, озеро, в котором можно плескаться, сколько влезет. Запахи странные, незнакомые, но такие манящие.

И почти все это для него, Джона!

По соседству жили еще несколько собак вместе со своим дедом, Егорычем. Были они помельче, хозяина слушались с полуслова, на Джона внимания почти не обращали.

Воспитанные, вышколенные псы. Да и как иначе. Егорыч их для охоты готовил. Несколько раз в году приезжали к нему в дом серьезные мужики на больших машинах – охотники.

Джона же никто не воспитывал. Некогда было Геннадию Петровичу заниматься такой ерундой. Самому бы выжить. Права оказалась жена – не готов оказался он к жизни в глуши.

Куры дохли, так и не успев порадовать яйцами. Пускай бы и без коробочек. Козье молоко на вкус было форменной отравой. Так, во всяком случае, казалось Геннадию Петровичу.

Да еще и магазин в соседней деревушке – километров пять на лошади по лесной дороге. И вовсе не факт, что успешно съездишь – то закрыта лавочка, то пуста...

Сосед Егорыч, глядя на муки Геннадия Петровича, пытался советовать:

— Ох, Петрович, все у тебя через одно место! За курями-то ухаживать надо. От болячек пропаивать. Ракушку давать, витамины, овощи. Курятник в чистоте должен быть.

Не умеешь ты совсем с живностью ладить. Вон, даже пес у тебя неприкаянный...

Только вот плохо слушал советы Геннадий Петрович. Ворчал в ответ, на жену, якобы сославшую его на верную погибель, жаловался:

— Вот и ты меня ругаешь, Егорыч. А я, между прочим, несчастный человек! Воспользовалась обстоятельствами моя благоверная. Обрадовалась, когда я не выдержал ее характера мухоморного и в деревню собрался. Пса всучила и ручкой помахала.

Кормлю вот теперь слона этого. А ты говоришь, он неприкаянный.

Единственное, чему худо-бедно Геннадий Петрович у Егорыча научился, так это справляться с травой.

— Здесь работать косой надо, — говорил Егорыч, а сам показывал. — Триммером тут много не накосишь. Вон, какие джунгли, выше пояса!

Геннадий Петрович вздыхал, но старался. Получалось не очень. Тогда он злился, бросал косу и шел ругать Джона. Он ругал его абсолютно за все, срывал на собаке злость, разочарование, усталость:

— Чего, оглоед, бездельничаешь? Навязала Галка мне тебя на шею! Вот скажи, какая мне польза от этого? Жрешь много, ничего не делаешь. Охранять не умеешь...

Да и не от кого здесь охранять-то! Людей почти нет. Зверье лесное псы Егорыча распугали. На кой ты мне сдался? Тьфу! Вот не буду тебя больше кормить!

Джон понимал, что хозяин чем-то недоволен. Только вот не понимал – чем? Вилял хвостом, заглядывал в глаза, поддевал носом руку, словно силясь сказать:

«Не горюй, хозяин, все будет хорошо. И на меня не ругайся».

Он любил своего человека. Хотя, если по-хорошему, любить его было не за что...

Чем дальше, тем больше портился характер у Геннадия Петровича. А доставалось всегда Джону.

Магазин оказался закрыт – Джон оставался без еды. Очередная курица сдохла – Джон виноват, можно его ремнем по спине вытянуть. Встал хозяин не с той ноги – в Джона летит полено от печки.

Пес начал побаиваться хозяина, но любить не перестал. А Геннадий Петрович тем временем подумывал, как бы вернуться в город:

— Не могу я так больше. Права была Галка, черт бы ее подрал! Не деревенский я житель. Вот как теперь быть?

К ней идти на поклон, каяться? Противно, — говорил он иногда Джону, сидя вечерами на крыльце. — Да и тебя девать некуда. Галка с тобой обратно в квартиру не пустит! К гадалке не ходи.

Джон молчал, грустно смотрел на хозяина, положив большую голову на лапы. Он чувствовал, что грядет плохое...

*


И однажды плохое случилось.

Однажды хозяин в очередной раз косил, чертыхаясь, злясь, проклиная траву, деревню, свою жизнь. Неумело махал косой и полоснул себе по ноге!

Рана была страшная. Орал Геннадий Петрович так, словно за ним уже сама смерть явилась.

Егорыч выскочил из дома, замотал рану, стараясь остановить кровь, загрузил стонущего, бледного Геннадия Петровича в свой уазик и повез в соседнюю деревню.

Обратно вернулся один:

— В больницу увезли твоего хозяина, Джонушка. Ты уж на меня не рычи, буду приходить тебя кормить. Пока твой не вернется. Если, конечно, вернется...

Джон не рычал. Повесил хвост между лап, опустил голову, посмотрел на Егорыча тоскливо. Он понял это «если».

Но все равно надеялся, что хозяин его не оставит. Пусть он был неласков последнее время, пусть ругал и поколачивал Джона. Но Джон ведь его пес. Он будет ждать...

*


Дни поползли, похожие друг на друга. Джон просыпался, выбирался из будки, ложился рядом, клал голову на лапы и смотрел: как блестит озеро, как ползет по небу солнце, как растет трава, скрывая тропинку, прокошенную хозяином.

Он больше не бегал по округе, вспугивая птичек и всякую мелкую живность, не плескался в озере, не задирал спокойных псов Егорыча. Он ждал.

Листья меняли цвет, дожди стали холодными, а по утрам над водой рождались туманы...

— Не приедет он, — однажды сказал Егорыч. — Не жди. Звонил я твоему хозяину. Он жив-здоров, к жене вернулся, дом этот собирается продавать.

Я его спросил, что с тобой делать? А он ответил: «Да что хочешь! Пса в город взять не могу». Вот и весь сказ.

Джон даже не пошевелился. Все плохое, о чем он догадывался, облаченное в слова, придавило к земле, прошило насквозь сердце. Захотелось закрыть глаза и умереть.

Зачем он здесь? Ненужный, брошенный, нелюбимый...

Трава равнодушно качалась, шептала о чем-то своем. Джон невольно прислушался:

— Не грусти... Мы еще поживем. Невоспитанный ты парень, правда, но это дело поправимое...

Стоп, стоп. Это не трава. Это Егорыч – присел рядом с Джоном, гладит его большую голову и говорит тихонько...

Джон поднял на него глаза, махнул хвостом, ткнулся носом в колени и замер.

*


Год спустя в деревню въехала незнакомая машина, остановилась напротив пустующего дома Геннадия Петровича.

— Ты абсолютно ненормальный! — Галина Борисовна распахнула дверцу, вылезла, потянулась. — Сто часов ехать по кошмарной дороге, а где и вовсе без нее.

Ты еще подальше дом купить не мог? Или дальше просто не было? Кому мы его теперь продадим? Дорого твоя экономия нам выходит!

— Ну не ругайся. Охотнику какому-нибудь продадим или рыбаку. Места-то какие здесь хорошие: нетронутые, человеком не испоганенные, — Геннадий Петрович приобнял жену за плечи. — А вот и дворец наш. Соседу, кстати, можно его предложить. У него всяких знакомцев-охотников много.

Геннадий Петрович пошел к дому Егорыча. Тот стоял на крыльце, облокотившись на перильца, и наблюдал. У его ног лежал большой пес. Мохнатый, матерый, похожий на кавказскую овчарку.

— Привет, сосед! — Геннадий Петрович махнул рукой.

Пес утробно зарычал.

— И тебе здравствуй. Ты руками-то не размахивай. Джон этого не любит.

— Джон? Мой Джон? А я смотрю, морда знакомая. Заматерел, не сразу узнаешь!

— Постой, постой! — остановил его Егорыч. — Какой это твой Джон? Твой пес умер. Ты же его одного бросил. Без еды, без крова. Это под зиму-то...

Впрочем, хочешь, можешь проверить. Позови его. Пойдет – значит, и правда твой, а на нет и суда нет.

Геннадий Петрович посмотрел на пса, неуверенно похлопал себя ладонью по бедру:

— Джон! Не узнал, что ли?

Пес зарычал громче, обнажил зубы, предупреждая.

— Ладно, Егорыч, понял я все. Будем считать, что обознался. На совесть не дави. Лучше подскажи: можно кому-нибудь избушку нашу продать?

Егорыч пожал плечами. Не хотелось ему помогать Геннадию Петровичу. А с другой стороны, если поможет, то хорошего соседа под боком заимеет. Вместо этого...

— Позже зайду, поговорим, — пообещал он. — А сейчас иди себе, нервы псу не делай!

Джон лежал у ног Егорыча и смотрел на своего бывшего хозяина. Он, конечно, узнал его. Но теперь это был чужой человек.

Даже хуже – это был плохой чужой человек. Предатель. И Джон не хотел, чтобы он подходил к Егорычу.

Говорят, что собаки умеют прощать... Может и так. Только вот Джон не простил.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
Увлекшись сбором грибов, супруги не заметили, что собаки рядом нет. Виктор стал звать Нору, но она не появлялась. Корзины были полны грибов, но настроение от удачной охоты пропало...
Виктор был заядлым грибником. К грибной охоте его с детства пристрастили родители. В далекие советские времена в лес ходили целыми компаниями. Соседи, родственники, знакомые, как только наступал грибной сезон, договаривались о совместном походе.

Обычно он приходился на выходные. Вставали рано, в 4-5 утра, чтобы успеть на первую электричку и опередить конкурентов. В то время в лес ходило много народу.

Когда Виктор вырос и создал свою семью, он не оставил своего любимого занятия, но коллективные походы по грибы как-то сошли на нет. Мужчина прекрасно ориентировался в лесу, поэтому стал ходить на грибную охоту один. Иногда он брал с собой жену и дочь, но только тогда, когда идти было недалеко.

Сам он мог пройти километров пятнадцать, чтобы осмотреть потаенное грибное местечко, но никогда не возвращался пустой.

Как-то ему позвонила сестра, поговорили о том, о сем, потом она сообщила ему, что у Геры, их собаки, щенки. Виктору нравилась собака сестры. Умная, спокойная, породы эрдельтерьер.

Тогда на них мода была, вышел фильм про Электроника, и все кинулись заводить себе эрделей. Мужчина, услышав новость, тоже решил взять себе щенка.

– Конечно, приезжай, выбирай, – ответила сестра.
Жена, когда он озвучил ей свое решение, не была против, и Виктор отправился за щенком. Увидев восемь кучерявых малышей, он растерялся. Как тут выбирать-то...

– Ты кого хочешь, девочку или мальчика? – спросила сестра.
– Наверное, девочку, – ответил он.
– Хорошо.
Сестра подошла к щенкам и убрала трех пацанов в другую комнату.

– Ну, вот, выбирай, – засмеялась она.
Виктор присел на корточки, щенки подбежали к нему. Он протянул руку и стал гладить их. Вдруг одна смелая девчонка прикусила ему палец.

– Ой, ты смотри, смелая, – улыбнулся Виктор, – её беру.
Он назвал ее Норой. А через год у Виктора появился надежный напарник по походам в лес.

Когда он звонил сестре и рассказывал о собаке, в его словах были только восторженные эпитеты: умница, красавица, золотая моя, любимая.

Вдвоем они исходили все окрестные леса. Виктор искал грибы, Нора мышковала. Она могла отбежать далеко, но всегда находила хозяина, и он не беспокоился.

В один из выходных, в разгар грибного сезона, жена решила тоже пойти с мужем в лес. Виктор объяснял ей, что ближние места уже пустые, придется идти далеко, но она настояла на своем.

Сойдя с электрички, они прошли ближнее село и стали удаляться в лес. Погода стояла такая, что только грибы собирать. Было не очень жарко, легкий ветерок шевелил ветви деревьев, Норка носилась по лесу.

Шли они не спеша. Где-то через час жена спросила:

– Долго еще?
– Тома, я же говорил, что идти далеко, терпи, – с укоризной ответил Виктор.
Еще через час они подошли к болотистому участку.

– Иди за мной вслед. Там, метров через триста островок есть, на нем обычно подосиновиков много, – сказал Виктор.
Все было так, как и говорил Виктор. Они вышли на островок, где то тут, то там, в высокой траве оранжевыми пятнышками проглядывали подосиновики. Увлекшись сбором грибов, супруги не заметили, что собаки рядом нет. Вроде только что крутилась где-то тут, и нет.

Виктор стал звать Нору, но она не появлялась. Корзины были полны грибов, но настроение от удачной охоты пропало. Они вышли с болота, продолжая звать собаку, но безрезультатно.

Всю дорогу до станции жена плакала, Виктор скрипел зубами, время от времени продолжая звать собаку. Он понимал, что прошло уже несколько часов, в лесу могло случится все.

Нора не могла заблудиться, это он знал точно. Значит, что-то произошло такое, что она не смогла вернуться к хозяину. Искать собаку в огромном лесу – дело зряшное.

Подходя к поселку, он уже смирился с потерей любимой питомицы. Однако решил поговорить с жителями села, попросить их, если вдруг собака появится, чтобы они ему позвонили. То, что Нора не пойдет к чужим, он понимал, но, может, хотя бы будет крутиться по селу. Жена немного успокоилась, но в ее глазах было столько боли.

Уже на подходе к станции им встретился мужчина. Виктор остановил его и обратился с той же просьбой.

– О, так это ваша там возле лавочки на перроне сидит? – неожиданно сказал тот.
– Где!? – воскликнули оба.
– Да там, на станции, – мужик махнул рукой в сторону станции.
Они бросили корзины с грибами и побежали.

Норка сидела возле лавочки, подремывая. Она проводила уже две электрички, а хозяин все не вышел из леса. «Куда он запропастился?» – думала она, позевывая от скуки. Увидев спешащего к ней хозяина, она зевнула, потянулась, и виляя своим коротким хвостиком, потрусила навстречу.

Виктор присел на корточки, притянул к себе собаку, уткнулся ей в холку, чтобы спрятать слезы радости, и сказал ей на ушко:

– По ориентированию – пять, по воспитанию – кол! Ты чего творишь, у меня сердце чуть не остановилось, зараза такая.
Тут и жена подоспела. А издалека был слышен крик мужчины:

– Эй, вы грибы-то заберите.
Уже дома, разбирая случившееся, Виктор решил, что Нора на что-то отвлеклась у болота, а потом потеряла след на мокрой тропинке. Поискав хозяина, она решила вернуться туда, куда он точно выйдет, ведь она не первый раз ездила с ним в лес.
__
Галина Волкова
Рассказы для души

Cirre
СЛУЧАЙ НА ШОССЕ

В салоне автомобиля тихо звучала мелодия Баха. Молодая женщина задумчиво улыбалась, поглаживая правой рукой сильно округлившийся живот. Левой рукой она уверенно управляла автомобилем, осторожно двигаясь по проселочной дороге, пролегающей через поле.
Стоял прекрасный теплый майский вечер, позволивший совершить вылазку на дачу к подруге. Молодая женщина осталась довольна днем, проведенным на свежем воздухе.

Рядом, на пассажирском сиденье, заскулил рыжий пёс, с беспокойством глядя на любимую хозяйку. Дворняга, крупного сложения, с умным взглядом рыжеватых глаз.

Его правое ухо было опущено, в то время как левое всегда было настороже, что придавало псу забавный вид. Хвост, унаследованный от далеких предков благородных лаек, находился в активном движении. Пес заскулил еще громче.

— Жора, что случилось? — с тревогой в голосе спросила молодая женщина, бросив обеспокоенный взгляд на любимца. — Мы едем домой. Скоро выедем на шоссе.

Правой рукой женщина погладила пса по голове, ласково ему улыбаясь. Жора активнее завилял хвостом и потянулся к лицу хозяйки, смачно облизнув ее правую щеку.

В этот момент боль пронзила поясницу молодой женщины, и она резко нажала на педаль тормоза. Стиснув зубы от приступа сильной боли, хозяйка собаки остановила машину. Жора принялся громко лаять, словно упрекая хозяйку.

— Я в порядке, не беспокойся, — прошептала хозяйка своему питомцу, стараясь переждать приступ боли.

Отстегнув ремень безопасности, женщина открыла дверь автомобиля и выбралась наружу. Боль атаковала поясницу с новой силой, заставив ее опуститься на колени и громко закричать.

Жора выпрыгнул из машины вслед за хозяйкой, пытаясь поймать её взгляд. Очередной громкий крик заставил его действовать...

Запрыгнув в машину, он схватил зубами дамскую сумочку хозяйки. Положив сумку рядом с женщиной, он громко гавкнул, стараясь привлечь её внимание.

Но хозяйка никак не отреагировала на лай питомца. От нового приступа боли она потеряла сознание, упав на пыльную дорогу.

Жора тихо скулил, облизывая лицо хозяйки, стараясь вывести её из состояния, от которого в страхе сжималось верное сердце собаки. Ему стало страшно, что история вновь повторяется, и вернулся тот страшный день, когда они потеряли любимого хозяина. Он не может потерять еще и хозяйку!

До слуха собаки донеслись звуки машин, проносящихся по шоссе. Они совсем немного не доехали до дороги, где есть люди, и где есть помощь...

Вот оно! Пес понял, что ему нужно делать.

Припустив со всех сил в сторону шоссе, Жора быстро преодолел расстояние, отделяющее его от дороги. Выбежав на обочину, пёс огляделся по сторонам.

Машины проносились на большой скорости, не делая попыток остановиться. Жора выскочил на проезжую часть. Громко лая, он старался привлечь внимание, но автомобили проносились мимо. Водители сигналили, прогоняя пса из-под колес машин.

Отчаяние наполнило Жору. Он бросил взгляд в поле, где без сознания лежала его хозяйка. Начало темнеть, и скоро автомобиль будет едва различим, и его хозяйка...

Жора в бессилии зарычал. Нужно двигаться вперед, он приведет помощь для нее!

Пес вернулся к машине и, схватив зубами сумочку хозяйки, стремительно побежал обратно к дороге. Припустив вдоль обочины, Жора бежал, не останавливаясь. Перед мысленным взором верного пса стояло улыбчивое лицо его хозяйки, и звучал её нежный голос:

«Мы справимся! Все будет хорошо! Мы обязательно справимся!»

В отчаянии Жора выбежал на асфальт. Обернувшись, пес зажмурил глаза от яркого слепящего света фар автомобиля, несущегося прямо на него. Он выронил сумочку хозяйки и громко завыл...

*


— Жора, ты невыносим! — воскликнула Кристина, бросив на брата обвинительный взгляд. — Мама переживает за тебя! Мы все переживаем!

— Я в порядке, — ответил Георгий, стараясь следить за дорогой и не обращать внимания на излюбленную тему младшей сестры.

— Прошло пять лет, а ты всё один! — голос девушки стал громче. — Не все женщины такие подлые, как твоя бывшая супруга. Ты не даешь никому шанса тебе понравиться. Тебе нужна спутница жизни, а твоей холостяцкой берлоге хозяйка!

— С моей работой уделять внимание жене не получается, — Георгий бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида. — И в моей берлоге уже есть хозяйка.

— Это твоя кошка? — Кристина поняла, что брат подшучивает над ней. — Ты серьезно?

— Ага, — Георгий улыбнулся, не воспринимая упреки сестры всерьез.

— Ты невыносим! — снова повторила девушка и отвернулась от брата, рассматривая проносящиеся за стеклом автомобиля пейзажи.

Мужчина служил в полиции и пропадал на работе, иногда не появляясь дома больше суток. Он любил своё дело, и ему нравилось помогать людям.

Семь лет назад Георгий женился, как он думал, счастливо женился. Но супруги хватило лишь на два года, после чего она сбежала от мужа. Георгий не стал ждать, пока она одумается, и подал на развод.

Предательство жены оказалось болезненным. Он перебрался жить в соседний город, где полностью отдался любимой работе. В прошлом году он получил повышение до звания капитана.

— Что ты скажешь маме в этот раз, когда она спросит о твоей личной жизни? — Кристина посмотрела на брата, представляя, как расстроится их престарелая мать. — Она не видела тебя полгода. Ты редко звонишь ей, и еще реже навещаешь.

— Много работы, — Георгий виновато улыбнулся. — Именно поэтому я взял отпуск на две недели, чтобы навестить ее.

— И прихватил с собой этот жуткий комок шерсти! — Кристина посмотрела на заднее сиденье, где в переноске сидела серая полосатая кошка. — Она шипит на всех, кроме тебя.

— Мурка не любит женщин, — Георгий рассмеялся, и, словно в подтверждение слов хозяина, миниатюрная кошечка злобно зашипела, сверкнув зелеными глазами.

— Фурия! — бросила через плечо девушка, скорчив забавную гримасу на лице. — Только мама смогла заслужить её уважение, остальные женщины для нее враги.

— Ну вот, а ты говоришь, чтобы я женился, — подвел итог Георгий. — Мурка полновластная хозяйке в моей берлоге, и её авторитет неоспорим.

Кристина рассмеялась шутке брата, дав себе обещание непременно познакомить его со своей подругой...

На землю быстро опускались сумерки, и Георгий сбавил скорость. До города оставалось недалеко, и мужчина уже предвкушал встречу с матерью.

Как всегда после его длительного отсутствия, она напечет горы его любимых булочек и пирожков. Золотистые пирожки с румяной корочкой и непередаваемым вкусом...

— Жора, осторожнее!

Крик сестры вернул Георгия к действительности. Мужчина едва успел нажать на педаль тормоза и свернуть на встречную полосу движения. Нудно просигналив, мимо пронеслась машина.

— Ты в порядке? — с беспокойством спросил Георгий, посмотрев на сестру.

— Да, — выдохнула Кристина, отстегивая ремень безопасности и торопливо покидая автомобиль.

— Кристина... — позвал сестру Георгий, выбираясь вслед за ней из машины. — Ты куда?

Девушка бежала в обратном направлении от машины, внимательно осматривая обочину дороги. Включив аварийную кнопку, Георгий захлопнул дверь машины. Перебежав на другую сторону дороги, он догнал сестру.

— Ты же видел её? Мне не показалось? — голос девушки дрогнул, когда она представила, что они могли сбить собаку.

— Её? — не понял мужчина, озадаченно посмотрев на сестру. — Виноват, задумался...

— Собака! — девушка готова была разрыдаться.

Георгий сбегал в машину за фонариком, и они внимательно стали осматривать обочину. В этот момент из темноты выскочила собака и бросилась к Георгию.

— Кристина, стой на месте! — приказал Георгий, настороженно изучая крупного пса. — Он может быть агрессивен!

— Он что-то держит в зубах, — подметила девушка, замерев на месте.

Хвост собаки находился в активном движении. Жора подбежал к мужчине и аккуратно положил к его ногам сумочку хозяйки. Громким лаем он пытался объяснить людям, что ему нужна помощь.

— Это дамская сумка, — Георгий поднял аксессуар с земли, продолжая настороженно следить за загадочным псом.

— Возможно, он стащил ее? — предложила Кристина, осторожными шагами подходя к брату и стараясь не делать резких движений. — На собаке ошейник с медальоном...

— Он не похож на воришку, — Георгий задумчиво посмотрел на рыжую собаку. — Выглядит ухоженным...

— Наверное, он потерялся, — предположила девушка.

Жора подбежал к Кристине и, ухватив ее за штанину, потянул на себя. Затем, отпустив штаны девушки, он снова громко залаял. Отбежав от людей на несколько метров, пес опять вернулся к ним, и в этот раз ухватился за штанину Георгия.

— Он зовет нас с собой! — догадалась девушка, побежав за собакой. — Жора, не отставай!

Георгий старался не упускать из виду сестру. Когда они свернули с дороги в поле, то он различил вдалеке машину с включенными фарами.

Одновременно с сестрой он остановился возле автомобиля. Обогнув машину, мужчина увидел, как рыжий пёс лижет лицо женщины, лежащей на земле, и тихо скулит.

Посмотрев на Георгия, пёс требовательно залаял...

*


Размеренными шагами Георгий ходил вдоль стены узкого коридора приемного покоя областной больницы. Он ждал новостей от сестры.

Кристина работала фельдшером на скорой помощи, и ей разрешили остаться с молодой женщиной, к которой их привел рыжий пёс. Хозяйка пса оказалась в положении, и Георгию не хотелось, чтобы её постигло горе потери ребенка.

Пёс привел к женщине помощь, и это говорило о его безграничной любви к своему человеку. Среди людей такую привязанность не встретишь...

Мужчина подумал о поступке бывшей супруги, сбежавшей с молодым юристом в столицу региона. Впервые за пять лет он не почувствовал горечи от ее предательства.

— Жора! — тихим голосом окликнула Кристина задремавшего на стуле брата. — Можем ехать домой.

— Как хозяйка собаки? — с тревогой спросил Георгий. — Ребенок?

— Она родила здорового мальчика, — Кристина устало улыбнулась. — Врачи сказали, что помощь подоспела вовремя, иначе все могло закончиться трагично для ребенка.

— Слава Богу! — вырвалось у Георгия.

— Её зовут Дарина, — поведала Кристина. — Её муж погиб полгода назад во время пожара. Он спас пятерых человек, но сам не успел выбраться из огня.

— Пожар в промзоне? — уточнил Георгий.

— Да, — Кристина протянула брату бумажный стакан с кофе. — Он был пожарным. У Дарины никого нет, кроме Жоры.

— Кого? — не понял Георгий.

— Так зовут собаку, — улыбнулась Кристина. — Она просила присмотреть за ним, пока её не отпустят из больницы.

Брат с сестрой вернулись на парковку, где оставили автомобиль. В машине находились Мурка и Жора. Георгий с Кристиной удивились, когда открыли дверь машины и обнаружили, что кошка и пёс спят рядышком на заднем сиденье.

— Кто выпустил Мурку из переноски? — мужчина удивленно посмотрел на сестру.

Кристина пожала плечами, садясь в машину и устало прикрыв глаза. Георгий с подозрением посмотрел на своего тезку. Пёс приоткрыл один глаз, и его верхняя губа едва заметно дрогнула в лукавой ухмылке.

Он не ошибся с этим человеком, и его хозяйка отныне будет в безопасности...

*


Держа сына на руках, Дарина вышла из больницы. К ней подбежал Жора, приветствуя хозяйку радостным лаем.

— Мой хороший! — воскликнула Дарина, прижимая к себе одной рукой драгоценный сверток, а другой гладя пса по голове. — Хранитель мой!

— Возвращаю вашего хранителя в целости и сохранности! — произнес Георгий, с улыбкой наблюдая, как пёс приветствует свою хозяйку. — У Вас замечательный и умный пёс, который даже смог подружиться с моей кошкой.

— Благодарю Вас от всей души за оказанную помощь! — Дарина сильнее прижала к себе сына. — После гибели мужа лишь известие о беременности помогло мне не лишиться рассудка от горя. Я не знаю, как Вас отблагодарить...

— Очень просто! — воскликнула Кристина. — Мама напекла гору булочек и пирожков к приезду брата, и будет очень рада, если Вы поможете нам ее немного уменьшить.

Молодая женщина посмотрела на довольное выражение морды Жоры. Он явно симпатизировал этим людям, и ему было хорошо у них.

Три года назад муж принес домой обгорелого слепого щенка, спасенного при пожаре на стройке многоэтажного дома. Малыша назвали Пожарник, вскоре укоротив его имя до Жоры.

Разве могла тогда она предположить, что этот малыш сделает для неё?

— С удовольствием! — ответила Дарина, поверив выбору своего хранителя.

Автор ИЛОНА ШВАНДЕР
Рассказы для души

Cirre
Мартовский ветер кусал щеки и забирался под воротник пальто, словно настойчивый попрошайка. Настя ежилась, почти бегом преодолевая последний квартал до любимого кафе. В голове уже крутилась мысль о горячем супе и свежем хлебе, когда мир вдруг замер.
Где-то рядом кто-то плакал. Тихо, надрывно — как плачут только те, кто уже почти потерял надежду.

Настя замерла, прислушиваясь. Плач доносился откуда-то снизу. Сердце екнуло, когда она увидела ЕГО — крошечный комочек жизни у самого бордюра. Котенок. Такой маленький, что умещался бы в кружке.

— Мамочка моя... — выдохнула девушка, медленно приседая.

Малыш лежал почти без движения, только грудка чуть-чуть вздымалась. Глазки еще не открылись, а лапка — боже, эта лапка! — была вывернута под странным углом.

Люди обтекали их потоком, как вода камень. Кто-то покосился на сидящую на корточках девушку, кто-то даже замедлил шаг, но все проходили мимо. Мимо этого писка. Мимо этой боли.

— Что ж ты тут делаешь совсем один? — прошептала Настя, и голос предательски дрогнул. — Где твоя мама, солнышко?

Котенок словно услышал. Поднял крошечную мордочку и издал звук — не мяуканье, а просто вопрос: «Ну что, будешь моей мамой или пройдешь мимо, как все?»

Никогда в жизни Настя не могла себе представить, что так быстро примет решение, которое перевернет всю ее жизнь. Руки сами собой потянулись к шарфу.

— Только не вздумай мне тут умирать, — пробормотала она, аккуратно заворачивая котенка. — Понял? Умирать нельзя.

Малыш был невесомым, как сон. Прижав его к груди, Настя почувствовала, как слабо-слабо бьется его сердечко.

— Марина Петровна! — Настя ворвалась в офис как ураган. — Можно отпроситься? У меня тут... ситуация.

Начальница подняла строгие глаза от документов, но, увидев замотанный в шарф сверток у Насти на руках, смягчилась:

— Опять благотворительность? Что на этот раз?

— Котенок. Умирает. Если прямо сейчас не к врачу...

— Беги, — махнула рукой Марина Петровна. — Только завтра к восьми. И без опозданий!

— Да! Конечно! Спасибо!

Доктор Сергей Иванович работал ветеринаром уже двадцать лет и, казалось, видел все. Но когда Настя развернула шарф, даже он присвистнул:

— Ну надо же... Сколько ему? Недели три, максимум. Весит граммов 250. Это очень, очень мало.

Он осторожно ощупал крошечное тельце, и котенок жалобно пискнул.

— Лапка вывихнута. Больно, но поправимо. А в остальном... думаю, выживет. Если, конечно, будете готовы к бессонным ночам.

— А что нужно делать?

— Кормить каждые два часа. Ночью тоже. Следить за температурой. Массировать животик для пищеварения. В общем, забудьте на месяц о нормальном сне.

Настя даже не моргнула:

— Рассказывайте подробнее.

Дома котенок получил собственную «палату» — коробку из-под обуви, выстланную самыми мягкими тряпочками, какие нашлись в доме. Рядом стояли блюдечки с едой и водой, хотя малыш пока даже не мог поднять голову.

— Ну что, крошка, — шептала Настя, осторожно поглаживая его пальцем, — теперь мы семья. Как тебя звать-то?

Первые дни стали кошмаром. Котенок отказывался есть, дрожал и пищал с такой тоской, что у Настя сердце разрывалось. Она носила его с собой в старом свитере, прижав к груди — так ему было теплее.

— Кушай, ну пожалуйста, — уговаривала она на третий день, едва не плача от усталости. — Я все что угодно сделаю, только ешь!

И он поел. Сначала чуть-чуть, потом больше. А когда впервые замурлыкал — тоненько, как комарик, — Настя поняла: все будет хорошо.

— Знаешь что, — сказала она ему, наблюдая, как он неуклюжо тыкается носом в блюдце, — ты настоящий тигр. Да, вот так и назову — Тигренок!

Тигренок, видимо, одобрил имя, потому что замурлыкал еще громче.

Каждый день приносил маленькие победы. Тигренок стал прибавлять в весе, начал сам доползать до миски, пытался играть с кусочком ткани. Его лапка заживала, хотя он пока наступал на нее осторожно.

Но через неделю Настя обнаружила на лапке странную шишку.

— Доктор, это что? — забеспокоилась она.

— Гематома, — успокоил Сергей Иванович. — Ничего страшного. Поделаем компрессы, и все пройдет. Смотрите, как он уже активнее стал!

И правда, еще через пару недель Тигренок носился по квартире как ракета. Прыгал на кровать, гонялся за солнечными зайчиками, и его мурчание можно было услышать из соседней комнаты.

— Вот наглец, — смеялась Настя, когда Тигренок завалился у нее на животе и громко урчал. — Совсем страх потерял. А помнишь, как трясся от каждого шороха?

Тигренок посмотрел на нее своими огромными глазами — они стали невероятно красивыми, с зеленоватыми искорками — и промурлыкал что-то очень важное.

— Да ладно тебе, — погладила его Настя. — Мы же команда теперь.

Месяц прошел как в сказке. Глядя на Тигренка, который лежал на подоконнике, блаженно щурясь на солнце, Настя никак не могла поверить, что это тот самый котенок, которого она подобрала чуть живого с мартовской мостовой.

— Знаешь, Тигренок, — сказала она вечером, устраиваясь рядом с ним на диване, — я иногда думаю: что если бы тогда просто прошла мимо?

Он тут же перебрался к ней на колени и начал мурлыкать — громко, самодовольно, как будто говорил: «А ты попробуй пройти мимо меня!»

— Глупый, — засмеялась Настя. — Как будто ты знал, что я такая...

И вдруг поняла: а ведь и правда знал. Каким-то шестым чувством. Потому что иначе зачем ему было так отчаянно плакать именно тогда, когда мимо проходила девушка с мягким сердцем и свободными руками?

Мир жесток и равнодушен ровно до того момента, когда в нем появляешься ты со своей добротой. Не важно, большая она или маленькая, — она способна изменить чью-то жизнь навсегда. И самое удивительное: спасая других, мы неизменно спасаем себя. Ведь нет ничего сильнее ощущения, что ты кому-то нужен. Что благодаря тебе кто-то дышит, играет, радуется и мурлычет от счастья. Не проходите мимо. Не знаете, какое чудо ждет вас прямо за углом.

Автор: Тайган
Рассказы для души

Cirre
БУДЕМ ЖИТЬ

  • Вечер добрый, соседи, Бог в помощь! – насмешливый голос Виктора вынудил стариков разогнуться, оглядеться.
  • И впрямь вечер, дед, скоро табун придет, давай-ка будем заканчивать.
Ирина Сергеевна и Тимофей Ильич оглядели сделанное – хорошо поработали, приличный кусок огорода пропололи за пару часов, завтра с утра по холодку можно будет и закончить.

  • Иди, я тут покурю с соседом.

Старик забрал у супруги тяпку, почистил обе от налипшей земли и только потом прислонил их к плетню. Подошел к соседу, молча пожал тому руку.

  • И на что вам столько картошки? Соток шесть будет? Не много ли на двоих? – Виктор, мужик лет сорока, попыхивал сигаретой. – Я вон на семью сотки три сажаю, хватает на зиму, по весне еще и гниль выгребаю из погреба.
  • Так ты и скотину не держишь, – резонно заметил старик. – Куры да пес на привязи – вот и вся твоя живность.
  • Нам хватает, – отмахнулся Виктор. – На что такие запасы? Не хватит, так в магазине можно прикупить. Кто сейчас такие огороды держит? Только старики, да и те – по привычке...
  • По привычке, это ты правильно сказал, – согласился Тимофей Ильич. – Только привычку эту мы у родителей переняли. А тем пришлось хлебнуть лиха и в войну, и после, только на себя надеяться приходилось.

Непонятно мне – где вы свои привычки нашли? В телевизоре, что ль? А зарплата – когда ее хватало? Так что, пока есть силы и возможность – работай, не ленись, запас, он ведь карман не тянет. Не тебе, так другим пригодится.

  • А что мне про других-то думать? – вскинул брови Виктор. – Обо мне кто думает? Сейчас всяк сам по себе – индивию... индивидую, тьфу! Ин-ди-ви-ду-а-лизьм!
  • Ну, ну, – усмехнулся старик и, затушив сигарету, двинулся с огорода.

Негромко засмеялся в усы, когда услышал за спиной возмущенный голос соседа:

  • Кулак ты, дядь Тимофей! Как есть – кулачина!

Во дворе супруга уже гремела подойником, ласково разговаривая с коровой Мартой. Та зашла под навес, угощалась свежей кошениной и благодарно посматривала на хозяйку, пока та обмывала и массировала ей вымя.

Тимофей Ильич, разувшись, вошел на веранду дома.

  • Васька, проспишь все на свете! Корова-то уже на дворе! – бросил он домашнему коту, развалившемуся поперек входа. – Тебе ж на ночную смену заступать, как же ты без парного молочка?

Кот поднял голову и уставился на хозяина:

  • Как на дворе? – читалось в его изумленном взгляде. – Ты шутишь, хозяин?

Он вскочил и, даже не зевнув, не потянувшись со сна, кинулся за дверь под добродушный смех хозяина.

Пулей пролетев по двору, он запрыгнул в ясли и уселся перед мордой коровы – та даже жевать перестала.

  • Мар-р-рта, Мар-р-рточка! – мурлыкал Васька, потираясь о нос рогатой подружки. – Что ж ты молчком зашла, даже не мыкнула? Я б тебя встретил, мы ж друзья, я тебя еще маленькой телочкой помню.

Марта шумно вздыхала, ласково тычась мордой в хвостатого друга и одаривала его томным взглядом влажных глаз.

  • Иди уже, Васенька, иди, отведай парного от Марты, – хозяйка плеснула в чистую миску свежего молочка. – Она весь день на душистых лугах паслась и молочко дает тоже душистое, вкусное.

Васька с удовольствием напился молочка, умылся и вновь полез общаться с Мартой. Заступать на ночную смену, как выразился Тимофей Ильич, еще рано. Сейчас хозяин с хозяйкой отужинают, и все обитатели дома, включая Ваську, соберутся на лавочке, за калиткой – традиция...

Вечерняя прохлада снимала усталость с натруженных за день тел. Вот-вот появятся первые звезды, и можно будет отправляться на покой, а пока – два пожилых человека и кот, примостившийся между ними, неторопливо беседовали.

  • Проходит жизнь-то, Тимоша, – вздыхала Ирина Сергеевна. – Всю жизнь пашем, а добра так и не скопили. То – детям помогали, теперь – внукам...
  • Чего тебе не хватает? Для кого его копить будешь? – возражал ей супруг. – Здоровы, и слава Богу. Радуйся, что забот много, хуже – когда их нет.
  • А и то верно, – легко соглашалась Ирина Сергеевна. – Витька, небось, опять кулаком обозвал?
  • Да ты ж его знаешь! – усмехался Тимофей Ильич. – Все ему не так, все не эдак! Лишний раз нагнуться лень, не то, чтобы сотку земли обработать. А ведь ему еще сорока нет, в деревне вырос, и силой Бог не обидел...
  • Мр-р-р! – вставлял свои пять копеек Васька.

Хозяин и хозяйка поочередно наглаживали его.

  • Наши дети – такие же, – вздохнула Ирина Сергеевна. – Уехали в город, заселились в квартиры. Отработают восемь часов, а все остальное время ругают все подряд – считают, что все их обделили: и на работе, и государство, и родители. А они – никому, ничего не должны!

Что же случилось-то с ними? Ведь мы с тобой их с детства к труду приучали, и росли они работящими, к чужой беде отзывчивыми?

  • Так они и сейчас те же, – убежденно произнес Тимофей Ильич. – Просто жизнь пошла такая, что забывать стали – чем ругать темноту, засвети хоть маленький огонек...

*

В сентябре Васька притащил котенка, как две капли похожего на себя. Демонстративно вылизал его при хозяевах, познакомил с Мартой и даже вечером привел с собой на лавочку.

  • Вот так номер! – удивлялась хозяйка. – Ведь умыкнул его у кого-то!
  • Нет, – улыбался Тимофей Ильич. – Они с Витькиной Муркой организмами дружили, та и народила парочку котят. Видать, у них дело до развода дошло, коль он своего забрал. Да и ладно, вырастим, не чужой же.

Супруги посмеялись.

  • Председатель сегодня поведал, – понизив голос, рассказывал Тимофей Ильич, – в пустой дом, что напротив нас, он доктора привезет. Беженка с двумя ребятишками и отец ее.
  • Оттуда? – ахнула супруга. – А где ж муж-то ее?
  • Нет мужа, – вздохнул Тимофей Ильич. – Там остался. Навечно...
  • Ох, горе! – покачала головой Ирина Сергеевна. – Дом-то ремонта требует...
  • Завтра мужики собираются. Председатель материал подвезет крышу перекрыть, Семеныч печку будет заново класть. За день справимся...

Беженцы подъехали на следующий день, после обеда, когда мужики уже заканчивали с крышей. Из машины председателя вышли – женщина, лет сорока, двое парнишек тринадцати и пятнадцати лет и мужчина – ровесник Тимофея Ильича.

Поставив на землю, у ног, два чемодана – все свои вещи, они растерянными глазами поглядывали вокруг, не зная, что им делать.

  • Идемте, соседи, идемте, – Ирина Сергеевна приобняла женщину и, взглядом приглашая остальных, повела к себе в дом. – Завтра с утра уборкой займемся в вашем доме, а пока у нас отдохнете с дороги, заночуете.

После обеда, вкусного и сытного, Тимофей Ильич и Григорий Иванович – так звали старшего в семье приезжих, отправились к будущему пристанищу новых жителей села. Григорий Иванович жал мужикам руки, душевно благодарил всех, даже прослезился.

  • Григорий, пойдем-ка глянем зимник для овощей, может ремонта требует?

Тимофей Ильич с новым соседом осмотрели зимник. Решили, что следует заменить один столбик – опору свода, да навесить новую дверь, чем и были заняты до вечера.

  • Завтра дай мне в помощь твоих внуков, – предложил Тимофей. – Время картофель копать, там и на вашу долю хватит. Ведер тридцать, думаю, засыпем сюда?

Следующим вечером на лавочке, за калиткой, сидели только Тимофей с Григорием да Васька с котенком. Подошел и Виктор-сосед, присел, молча прислушиваясь к беседе стариков.

Женщины и ребятишки вместе с деревенскими хозяйками с утра крутились в обновленном доме, наводили порядок, занавешивали окна, застилали полы.

Хозяйка повесила на стену фотографию в раме, с которой смотрел на людей молодой, чернобровый мужчина с веселыми глазами и доброй улыбкой. Пацаны под взглядом отца стали серьезными, женщины, вместе с хозяйкой, утерли слезы.

Расставили мебель – не новую, но вполне добротную, которую селяне до поры хранили в гаражах да сараях – вот и пришел тот самый «всякий случай». Поделились кухонной утварью и хозяйственным инвентарем – на первое время.

  • Думали, на пустое место едем. А тут – люди! Да какие люди! – негромко радовался Григорий. – Дочери в местной больнице место дали, внуков – в школу определили, зимник урожаем затарили – до весны проживем, а там – перекопаю огород, да свой насажу.
  • Люди, Гриша, везде одинаковы, – улыбался Тимофей Ильич. – К несправедливым – злые, к невинно пострадавшим – отзывчивые. От веку так было. А кто какой есть – со временем разглядят.

Слышал, на новоселье сельчан созвал? Это правильно. Люди к тебе с душой, и ты к ним с уважением. За угощенье не беспокойся, гости со своим придут – тут народ с пониманием. Мы с тобой лавки да столы поставим, чтоб места всем хватило, пока тепло – можно и во дворе.

Утром процессия новоселов вышла со двора Тимофея Ильича и Ирины Сергеевны в сопровождении хозяев и направилась в свое новое жилище. Ребята несли на руках Ваську и его воспитанника.

Несмотря на ранний час, с огорода новоселов, тарахтя двигателем, выехал Виктор на тракторе с плугом. Заглушив двигатель, он вылез из кабины, поздоровался со всеми и пояснил:

  • Там у вас все бурьяном заросло, так я прошелся плугом, чтоб не вручную перекапывать. По весне еще разок вспашу, пройдусь бороной и порядок!
  • Индивидуализьм, говоришь? – хитро взглянул на него Тимофей Ильич.
  • Да ладно тебе, дядь Тимофей, – засмущался Виктор.

Новоселы поставили чемоданы у дверей, открыли ее и первыми впустили в дом хвостатых. Васька присел на пороге и лапкой подтолкнул вперед котенка:

  • Иди! Это теперь твое жилье и твои хозяева. Тебе их оберегать.

Котенок по-хозяйски прошел внутрь, обнюхал углы, сел посреди комнаты, глядя на людей, и громким мяуканьем оповестил:

  • Все нормально. Заходите, будем жить!

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ
Рассказы для души

Cirre
КУЦЫЙ ИЗ КОТОДОМА

Куцый попал в Котодом маленьким истощённым котёнком – коробку просто оставили у облезшей калитки старого домишки, в котором в то время ютился кошачий приёмник.
Получил своё прозвище серый полосатый малыш сразу – у него от рождения был короткий хвостик. Его также сразу полюбили за дружелюбный нрав.

Откормили кашами с мясом, отпоили молоком – бока Куцего заметно округлились, а во взгляде пропал страх остаться одному под крупными каплями дождя, которые намочат всю твою шерсть, будут больно бить прямо по макушке, и затопят всё дно небольшой коробки, в которой тебя оставили.

Хорошо, что Ирина и Елена, две сестры и основательницы Котодома, нашли Куцего вечером – до утра котёнок мог бы и не дожить...

Ирине было уже за пятьдесят, с супругом рассталась давно, а дочь училась в институте.

Когда личная жизнь не сложилась и у младшей сестры, Елены, и она переехала помогать к Ирине, на тот момент в будущем Котодоме уже жило пять кошачьих душ. Все они нуждались в лечении.

Хотели Куцему найти хозяев, но никто его не спешил брать. Ирина и Елена старались разделить свою любовь и заботу между всеми, кто попадал в их кошачий приют...


Через год после поселения Куцего в приюте большая кошачья семья вместе с кураторами перебрались на более просторный участок – здесь сразу закипела работа, строили новые вольеры, делали ремонт в помещении.

Зная доброту хозяев частного приюта, многие люди привозили котов-инвалидов. Некоторые оставляли деньги на первое время или на частичное лечение.

— Следить больше за ним не можем, — нарочито грустно вздыхал мужчина, оставляя рядом с переноской мятую купюру. — Вот, моё небольшое пожертвование вам, надеюсь, не откажете Ваську взять, — улыбался он.

Только женщинам от таких улыбок становилось плохо. Нет, конечно, не выгонят старенького Ваську с больной лапой. Не позволит человеческая совесть.

Как не выгнали и полуслепого Пушка, когда вчера вечером с такой же довольной улыбкой от них уходила его хозяйка. Улыбки эти значили, что так называемая хозяева избавились от своих проблем самым гуманным способом – они поступили "по-человечески" и не оставили животное на улице.

Некоторые ещё и знакомым потом расскажут: "В приют хороший отдала, там позаботятся, полечат. А я что могу? Ничего! Там Пушку лучше будет"...

Куцый, конечно, всех подробностей не знал, да и не нужны они ему были, и так ясно – новая заблудшая душа в их приюте.

Волонтёров на выросший хвостатый прайд не хватало – новым поселенцам уделяли столько внимания, сколько позволяли человеческие силы.

Но на Куцего всегда можно было положиться – первые несколько ночей он неизменно приходил к клетке или вольеру "новичка". А если так случалось, что несколько новых котов за один день появлялось – было такое пару раз, то Куцый бегал то к одному, то к другому.

Сёстры уже знали про своего помощника и стелили его любимый плед возле новой кошачьей души.

Так, за четыре неполных года своей жизни в Котодоме, Куцый повидал много судеб. Кто-то иногда уезжал в ветклинику и не возвращался. По разным причинам...

Конечно, самой лучшей из них была – когда животному на лечении находились хозяева.

Иногда Ирина плакала, а Елена была особенно грустной.

В последнее время трава не казалась Куцему такой зелёной, а небо – безмятежным и синим. В воздухе постоянно пахло грозой. Он чуял это своей кошачьей интуицией.

— Где мы возьмём такие деньги? — Ирина сидела за столом. Был поздний вечер. — Наши ребята уже прислали что смогли, но чтобы закрыть долг, нужно ещё больше.

— Мы что-нибудь придумаем, — утешала её Елена, хотя знала – скоро им придётся особенно туго. Елена почти всю свою зарплату бухгалтера на удалённой работе тратила на нужды Котодома.

— Мы должны закрыть приём, мы больше не сможем никого брать, — горько произнесла Ирина.

Ей тяжело было от одной мысли, что они не смогут помогать, но в последнее время животных разбирали плохо, много больных питомцев оставалось у них, а их нужно было не только продолжать кормить, но и лечить.

Силы, казалось, иссякали и уже не было энергии просить, взывать о помощи к другим, говорить, как это важно – дать даже самую малость, чтобы сделать большое дело...

*


Наверное, потому что Куцый видел столько животных и вёл такую богатую социальную жизнь, он и был самым мудрым среди их кошачьего семейства.

Всех он встречал, с каждым усатым первые ночи высидел, чтобы те понимали – в хорошее место попали, бояться нечего.

Уже несколько месяцев их прайд не пополнялся. И вот, в один день приехало много людей – женщин, мужчин, и небольших людей, которые были похожи на женщин и мужчин, только смеялись намного чаще.

Он видел их всех и раньше, но чтобы они приехали одним большим прайдом и развели такую бурную работу по уборке – впервые.

Куцый не мог усидеть на месте и обстоятельно выяснял, кто чем занят...

*


Котодом ждал приезд городского телевизионного канала. Знакомые знакомых, которые были знакомы со знакомыми Елены, пообещали передать своим знакомым на телевидении, что очень нужно осветить проблемы Котодома – посвятить им хотя бы короткий репортаж с призывом о помощи.

И вот, пока все звонили и писали друг другу, дело двигалось, двигалось, и придвинулось к самой цели – генеральный директор канала одобрил репортаж.

Надо сказать, сам Борис Аркадьевич относился к приюту скептически. Как и положено медиа-менеджеру, он занимался стратегическим планированием, а ещё на носу висела возможность расширить бизнес.

Только вот была у Бориса неприятность с одной телеведущей, которая работала на его канале. В отместку за увольнение не в меру болтливая сотрудница решила заляпать репутацию директора.

Измазала, как говорится, от души...

— Вам нужно самому поехать в приют, эта Каролина вам весь имидж испортила. Такого в прессе наговорила, выставила настоящим извергом, — нудил в трубку Бориса его помощник Михаил.

— Миша, не верю я всяким приютам. Они же постоянно деньги просят. Ну разве столько надо всем этим котам?... Где руккола и авокадо? — тут же громко возмутился Борис.

Это был клич кухарке, которая постоянно что-то забывала положить в салат или подать к столу. Борис сам любил выбирать рецепты и питался только очень полезными продуктами.

Директор отложил телефон и задумался. Михаил, все-таки, был толковый советчик — нужно поехать и показать свою заинтересованность. Денег им, конечно, немного дать...

*


Наполненный скептицизмом, Борис с ухмылкой посмотрел на ворота приюта из своего дорогого электромобиля.

Здесь было очень чисто, сбоку калитки расцветал жёлтый куст роз. Над забором виднелась старенькая крыша дома.

"Видимо, эти котолюбы (так он называл всех, кто принимал участие в жизни приюта) купили участок со старым домом, а потом хозяйничали там", — подумал про себя Борис, вылезая из автомобиля.

Он приехал вместе с помощником Михаилом. Съёмочная группа канала прибыла в отдельном автомобиле компании.

— Ну что же, приготовь, Михаил, свой нос, уж я представляю, какая там жуть и вонь, — брезгливо произнёс Борис, поправляя галстук.

Он в "таких местах", как он выражался, не бывал, но уже представил, что его ждёт.

По безвозмездному договору сотрудничества на его канале уже размещали рекламу фонда помощи детям – это он понимал, дети всё-таки. Из личных средств помогал. Но коты... от них что толку?

— На каждого больного кота тратить уйму денег только сумасшедшие могут... — ворчал Борис у ворот приюта.

— Ну да, ну да, — вторил ему Михаил.

— Хотя, на что только сумасшедшие люди не тратят деньги, правда? — услышал Борис приятный мелодичный голос.

У калитки их встречала Елена, которую он не сразу заметил. Она строго посмотрела на Бориса, составив за несколько секунд о нём своё мнение.

Борис хмыкнул – не так он собирался производить положительное впечатление...

— Вам нужно создать себе лицо, не разбрасывайтесь такими фразами, — шипел ему вслед Михаил.

— У меня есть лицо, каждое утро на него в зеркало смотрю, — отмахивался от советов помощника Борис, но всё же решил придержать своё мнение о "котолюбах" в голове.

Включили камеру. Журналист представила основательниц Котодома, сделала акцент на том, что приют посетил Борис Аркадьевич.

Началась экскурсия. Елена и Ирина рассказывали о животных, переходя от вольера к вольеру. Некоторые питомцы находились в просторных клетках – в основном инвалиды, с которыми гуляли волонтёры.

Куцый сразу смекнул – чем больше людей, тем больше шансов, что кто-то из его друзей уедет домой.

К какой бы клетке не подходил оператор, Куцый подбегал и поднимал свой прайд: "Давайте же, покажите, какие вы, покрасуйтесь перед людьми!"

К удивлению Бориса, в Котодоме было очень чисто, пахло лекарствами и кошачьим кормом. Кот после операции попытался встать, когда Куцый подбодрил его, а Елена рассказывала вкратце, как привезли животное после того, как его сбил автомобиль.

Но кот упал без сил, громко и жалобно мяукнув – так, что только каменное сердце не содрогнулось бы при его виде. Борис, как и вся его команда, были очень впечатлены.

— А что, у нас в городе некому больше помогать? — удивился Борис, слушая истории животных.

— А много ли людей, которые не пройдут мимо? — ответила вопросом на вопрос Елена. — Кто-то и сам берёт лечит, но в основном привозят таким же "частникам", как мы.

Действительно, женщины не "разводили котов", как он считал раньше – у них на попечении были усатые с тяжёлыми судьбами. Когда у журналистки возле очередного вольера выступили слёзы на глазах, решили сделать перерыв.

— Позвольте, я сам пройдусь, — обратился Борис к женщинам. Те, конечно, разрешили.

Борис обошёл территорию. Короткохвостый полосатый кот почему-то везде следовал с ним. Что-то притягивало Куцего в этом высоком мужчине.

Наверное, он уже давно чувствовал смятение души, ощущал потребность быть рядом с такими.

— Как тебя, Куцый? Ну, показывай свои владения, — усмехнулся Борис. Кот ходил от вольера к вольеру, Борис – за ним.

— Давай, сними издалека, — шепнула журналистка оператору.

А Борис всё ходил и о чём-то думал. Смотрел... Куцый мяукал, будто рассказывал, как провёл с каждым его первые дни в приюте. Затем Борис молча вернулся к своей команде.

Экскурсию продолжили, в конце пообщались с волонтёрами. Елена и Ирина в благодарность ветклинике, которая оказывает лечение в долг, сделали рекламу врачам. Рассказали, что нужнее всего приюту.

В конце репортажа решили, что сам Борис Аркадьевич выдаст речь. Он стоял перед камерой и сначала чувствовал какой-то ком в горле...

Борис опустил взгляд – на его начищенный ботинок встал передними лапами Куцый. Янтарные глаза сверлили мужчину, будто говоря:

"Ну, что молчишь? Я тебе своих друзей показал, а тебе нечего сказать?"

И тогда Борис Аркадьевич заговорил:

— Каждый из нас живёт в своём мире. Дел, забот, некоторые – погони за деньгами. И не обязательно приезжать сюда, чтобы сделать добро для мира этих животных. Но если вы приедете, то... — он запнулся, но Куцый громко мяукнул, помогая.

И тогда Борис продолжил говорить...

Возможно, его слова могли показаться кому-то слишком напыщенными, взывающими понять себя, как человека, через помощь тем, кто пострадал, кому не повезло. Но он чувствовал, что надо сказать именно так.

Он никогда не думал, что так красноречив. Потом он оглянулся и увидел, что почти у всех окружающих его людей слёзы на глазах.

Волонтёры, которые столпились в стороне и снимали всё на свои камеры, тоже расчувствовались.

Всё, он высказал своё мнение. Если уж что-то решил, то решил!

Глаза помощника Михаила округлились при словах о том, что канал теперь будет главным спонсором приюта и станет на регулярной основе выпускать передачи о животных.

Нет, Миша поддерживал идею, просто у какого-то из вольеров начальника, наверное, заколдовали...

*


— Давно надо было, Миша, туда поехать, — Борис раскачивался в кресле-качалке на своей веранде.

На коленях у него дремал Куцый. Прошёл месяц с посещения приюта, все обещания выполнялись.

— Я думал... я не думал, что вы... — запинался Михаил, который затем решил откусить пирог, чтобы не отвечать.

— Вот, а я тебе говорю, думай иногда за меня, видишь, сколько у меня теперь много дел, — Борис Аркадьевич оставался всё таким же деловым и хватким, но как-то он изменился.

— Ну тогда, — прожевал кусок пирога Михаил, — вам, наверное, надо снова съездить проверить, как идёт ремонт для собачьих вольеров. С Еленой увидеться заодно, — Миша улыбался до ушей.

— А я итак собирался, хитрый ты лис. Что-нибудь новое думай, а не мысли мои читай, — Борис гладил растолстевшего Куцего. На другом кресле спал Василий...

Тогда, в день съемки, Борис сначала уехал, но на следующий день он приехал в приют снова, удивив Елену и Ирину — они, конечно, поверили в обещания Бориса Аркадьевича, но решили, что такой деловой и занятый бизнесмен уж навряд ли зачастит к ним.

— Мне, честно говоря, лечить животных некогда. Но я заберу к себе домой тех, кто здоров. И Куцего...

Помимо Куцего подходил пожилой Василий, которого кроме старости больше уже ничего не беспокоило, и несколько котят. Котят в солидарность с начальником решили взять журналистка и Михаил, которые узнали о новых питомцах Бориса.

Так и не закончилась эта история, а ещё очень долго продолжалась. Как любит говорить Борис:

— Вместо тысячи слов – лучше один раз всё увидеть.

С Куцым и Василием его жизнь стала намного интереснее и уютнее. Вот, оказывается, для чего нужны коты.

Автор МАРИЯ СТРАХОВА
Рассказы для души

Cirre
ОБЪЯТИЯ КРОШЕЧНЫХ ЛАП

Евгений Палыч, собака кавказской наружности, был приобретен двенадцать лет назад, возле метро, в качестве щенка померанского шпица...

И его покупателя не стоит в этом винить. Ну не разбирался тогда он в собачьих породах!
Если, к примеру, ваша жена попросит:

  • Дорогой, будь добр – купи сегодня к ужину индийского слона.

А вы купите африканского, то на возмущение жены вполне резонно ответите:

  • Слон, он и в Африке слон!

И будете совершенно правы! Так и тут – собака и собака, какая разница? Померанец или кавказец, различие же минимально, разве только немножко в размерах.

Тем более, что и жена этого покупателя тогда имела смутное понятие о шпицах вообще и о померанских в частности. Увидела на улице симпатягу и спросила, что за порода.

  • Шпиц, – ответили ей. – Померанский.

А вот поди, пойми, взрослая это была особь или щенок... А уточнить как-то не догадалась, постеснялась просто.

Так что – Евгений Палыч примерно до полугода ходил в шпицах и висел на руках, пока эти руки под ним окончательно не опустились. Слабые оказались руки!

Ох, и тяжел был Евгений Палыч, ох, и огромен! Но это была не единственная его проблема...

Все наши проблемы идут из детства, и Евгений Палыч не исключение. Воспитанный изначально как комнатная, декоративная собачка, Палыч таковым и остался.

Очень боялся, что его каждый может обидеть, и при любой опасности пытался запрыгнуть на ручки. Удивлены? Но почему? Вы ведь тоже боитесь всякой мелочи – мышей там, тараканов и любую другую тлю, хотя намного сильнее их и крупнее.

Страшно же! А вдруг кааак прыгнет, как закопошится на тебе или вообще – закусает! Так что, в своих страхах Палыч был более чем логичен, и с этим трудно не согласиться.

Но вот кого Евгений Палыч уважал со страшной, ужасной силой – так это старого кота Сигизмунда. Только под его защитой собака кавказской наружности чувствовала себя в безопасности, ведь только кот и мог его защитить от этого ужасного и кусачего мира.

Сигизмунд с самого начала был рядом – нянчился со щенком, умывал его замызганную после завтрака, обеда и ужина, морду. Играл с ним и пел по вечерам колыбельные, мурчальные песни.

А когда кот отогнал от годовалого пса толстую, злую и кровожадную муху, Евгений понял, что без кота ему не прожить. Ведь каждый так и норовит обидеть бедную, маленькую собачку!!!

Ох, как муха жужжала, грозилась съесть, лязгала своими зубами и хохотала. Пес убегал, прятался под столом (под кроватью не помещался), но муха его везде находила и почти капала на него горячей, голодной слюной.

Палыч уже распрощался с жизнью, когда к нему на помощь пришел кот Сигизмунд. Два взмаха лапой – и мухи как не бывало! А милый, пушистый друг сидит, умывается и бдительно поглядывает по сторонам – не летит ли кто-то еще.

С тех пор Евгений Палыч и уяснил, что страшнее кошки зверя нет, и как все-таки хорошо, что они с котом дружат.

Сигизмунд ушел на радугу через шесть лет...

Подошел к своему другу, обнял слабыми лапками огромную морду и тут же затих. Палыч понял, тихо-тихо завыл, стал легонько толкать друга носом, но только все зря, Сигизмунда уже не вернуть.

Да, не вернуть, но морда верного пса всю жизнь помнила и ощущала на себе эти слабые, ласковые, родные объятия.

Евгению Палычу с тех пор совсем стало страшно... Никто теперь не охранял его сон, не прогонял прочь страшные тени. А сказки на ночь? Как теперь без них псу заснуть? Кто умоет его, кто будет мурчать ему в ухо?

Казалось бы, в чем здесь проблема? Да заведите еще одного кота! Но только в этом и была суть проблемы...

На улице не подобрать – при виде Палыча кошки сразу же разбегались. Им ведь не понять, что такая махина бежит к ним радостно потому, что просто обожает всех кошек, а Палыч не знал, как же это им объяснить.

И волонтеры отказывались своих подопечных к ним с семью отдавать, когда узнавали, что дома есть песик и у него наружность кавказца. А что наружность? Никто не верил, что Палыч безобиднее мотылька, и это кошка может его обидеть.

Так и прожил еще много лет Палыч без кошки... В принципе, неплохо и жил, живут же как-то другие собаки без кошек. Только Палыча разъедала тоска – его друг Сигизмунд навсегда занял место в большом и любящем сердце собаки.

Однажды, на прогулке Палыч услышал зов, тихий зов, едва слышный. Старый, уже глуховатый пес завертел головой, принюхался, ничего не понял. Но натянул поводок и пошел, пошел туда, куда направляла его собачья душа.

Туда, где плакал совсем маленький, одинокий котенок...

Хозяйка не торопилась за ним, и Палыч рванул – поводок выпал из рук и собака побежала галопом. Вот и он, бедный малыш...

Пес засопел, потрогал котенка носом. Котенок разинул крохотный рот и пискнул – требовательно, но так робко и жалобно, что сердце Евгения заплакало вместе с ним.

Зубов уже нет, и Палыч взял котенка одними губами, так осторожно, что даже не помял шерсть. Нёс, боясь уронить, и с большим облегчением отдал его в руки хозяйки.

  • Он теперь наш? Мы ж его заберем? – глаза старой собаки горели восторгом.

Разве можно было тогда ему отказать?

Так Гоша оказался у Евгения Палыча дома. И пусть котенок еще совсем малыш – даже толком ходить еще не умеет, но пес почувствовал себя защищенным. Ведь кошка всегда может прогнать любую тоску, человек ты или собака.

Как за Гошу болело истосковавшееся по коту большое, собачье сердце! Какой же он маленький, лезет везде – падает, но все равно лезет!

А последняя блоха, не желавшая покидать котенка? Уж как на нее Палыч ругался, как рычал – попытался поймать, а потом сел и заплакал. Принес Гошу хозяйке...

  • На, доставай! Не видишь что ли – ребенка почти доедают!

Они спали вместе теперь всегда – Гоше нравились собачье тепло и мягкость. А Палыч, в объятиях крошечных лап, забывал про все свои страхи и под звуки трогательного мурчания он снова, как и много лет назад, засыпал.

Правда, теперь он рассказывал маленькому котенку сказки.

Конечно, многолетнюю тоску по коту Сигизмунду Гоша полностью не исцелил. Но как же он скрасил дальнейшую жизнь своей, теперь уже личной, собаке!

И за своего Гошу, Евгений Палыч был готов если не рвать, потому что уже нечем, то хотя бы ронять!!!

ЕКАТЕРИНА С.
Рассказы для души

Cirre
ДРУЗЕЙ НЕ ПО РОСТУ ВЫБИРАЮТ

О собаке Макар мечтал всю свою жизнь. И не важно, что жизни этой было всего без году десять лет. В желании своем Макар был уверен твердо. Потому и не уставал при каждом удобном случае, в каждый семейный праздник, напоминать совершенно не торопящимся исполнять его заветную мечту родителям, что собака ему ну просто жизненно необходима.
И лучше, конечно бы, собака эта была немецкой овчаркой. Как у задиры Кольки с третьего подъезда. Или вот доберманом, как у вредины Катьки из четвертого...

Ну или, совсем уж на худой конец, лабрадором. Макар видел из окна спальни, как на пустыре за домом такого тренировали. Черного, быстрого. Грозного. С таким по двору пройти точно не стыдно будет.

Он так и представлял, как выходит из подъезда с такой вот собакой на поводке... Как делает круг по родному двору. И смотрит. Свысока смотрит на раззявивших рты местных ребят.

А потом, снисходительно улыбаясь, разрешает им приблизиться. А самым надежным, например, Витьке с соседнего дома, который ему давеча дал с машинкой на радиоуправлении поиграть, еще и погладить...

Эхх, как бы хорошо Макару с такой собакой было. Как бы здорово! Он и имя ей уже придумал – Гром. Или вот Рекс. Тоже ведь грозно звучит. Окрикнешь такого, и все вокруг восхитятся.

Посмотрят на Макара уважительно. Скажут своим детям: «Смотри, Маша! (или Петя, или Аня...) смотри, как ловко мальчик с собакой грозной обращается. Настоящий мужчина растет! Не то что некоторые...»

К «некоторым» Макар относил первоклассника Ваньку. Маленького, щуплого мальчонку, выгуливающего на простом веревочном поводке такую же неказистую, размером чуть больше кошки, собачонку.

И ладно бы, собачонка эта была породистой. Или окраса какого необычного. Так нет же. Самая простая подзаборная дворняжка, которую, как по секрету рассказали Макару посмеивающиеся Колька с Катькой, Ванька сам выбрал в городском приюте, куда его на день рождения отвезли мама с папой.

Макар все потом думал, неужели там, в приюте этом, побольше да повнушительнее собак не было? И даже к маме с этим вопросом обратился.

А когда рассердившаяся отчего-то на Макара мама сказала, что друзей по росту не выбирают, на маму обиделся. И все бубнил потом себе под нос целый день: «Вот я бы уж точно правильно выбрал! Точно бы не подкачал!»

А потом во двор кто-то новую жиличку брюхатую подкинул. Небольшую собачонку, палевую. От раздувшегося живота своего на бочонок пивной похожую.

Она так и выкатилась на тротуар – бочонком, когда дверь машины, во дворе затормозившей, открылась. И бочонком следом бежала-катилась, когда взвизгнувшая машина со двора торопясь уехала.

А потом, так и не сумев ее догнать, осталась лежать посреди дороги, тяжело дыша да поскуливая жалобно. Жалкая, пыльная. Брошенная. И как тогда показалось наблюдающему из окна всю эту неприглядную картину Макару, совершенно никому ненужная...

Макар видел, как она, собака эта, поднялась тяжело. Как с тоской в сторону выезда со двора посмотрела. А потом, неуклюже переставляя коренастые свои лапы, проковыляла в сторону притулившихся сбоку соседнего дома мусорных баков. И там же, на выброшенном кем-то старом, полосатом матрасе, рухнула без сил.

В этот момент в груди мальчика впервые что-то дрогнуло. Кольнуло легонько детскую душу. Но, отмахнувшись от непонятного еще ему чувства жалости, Макар отошел от окна и принялся с увлечением листать картинки в подаренной бабушкой книжке.

А вечером уже и вовсе не помнил ни о какой собаке, с упоением пиная новенький, привезенный папой после работы, футбольный мяч. И весело смеясь бежал следом, когда срикошетившая об турничную трубу игрушка бодро покатилась в сторону мусорных баков.

  • Ну, чего смотришь? Не видишь, плохо ей? Баба Нина сказала – не разродится никак... – устало посмотрел на замершего напротив с пойманным футбольным мячом в руках Макара какой-то непривычно взрослый первоклассник Ванька.
  • Меня Верная к ней привела, – продолжил мальчишка, едва сдерживая слезы, и ласково потрепал лежащую у его ног неказистую, в простом коричневом ошейнике собачонку.
  • А потом мы уже за соседкой, бабой Ниной, сбегали. Только она все равно ничем помочь не смогла. Сказала, в больницу звериную надо. Машину искать пошла. А мы с Верной... – Ванька все-таки не смог сдержать посыпавшихся горошинами из глаз слез, – сидим вот, охраняем. Только ей все хуже и хуже, а бабы Нины нет...

Макар, по первости растерявшийся под откровениями в общем-то слывшего молчуном Ваньки, покрепче перехватил мяч и перевел взгляд на матрас. А там, на матрасе этом, жалобно тявкала-скулила утренняя, выброшенная из машины собачонка.

Она сучила по тряпочной своей подстилке короткими лапами, молотила куцым рогаликом-хвостом. И смотрела на замершего напротив Макара с такой тоской и болью, что Ванька, гладивший ее ходивший ходуном огромный живот, только и успевал свободной рукой вытирать уже бежавшие по его лицу без остановки соленые капли.

А потом вдруг подобралась как-то, повернулась. Изловчилась и... Лизнула не ожидавшего такого Макара в ногу. Будто клюнула. Не ужалила – поцеловала.

И что-то в тот момент в душе Макара лопнуло. Какие-то неведомые ему раньше струны под взглядом собачьим дзынкнули...

И сорвался мальчишка стрелой с места, забыв про выпавший из рук, закатившийся за мусорные баки мяч.

А спустя несколько минут, запыхавшийся, раскрасневшийся и рыдающий не хуже оставшегося там, у баков этих мусорных, Ваньки, клещом повис на ничего не понимающих родителях, все повторяя, что им срочно, очень срочно необходимо ехать...

*

Щенков у Найды, так назвала собаку решившая приютить ее, все-таки нашедшая машину и поехавшая следом за Макаровыми родителями баба Нина, оказалось двое.

Оба крупные, коренастые. Явно больше, да костью шире мамки своей мелкой в будущем вымахать обещающие. Доктор звериный, когда их Макару заплаканному, в маминых объятиях дрожавшему, показывал, сказал что сама б собака такими богатырями низачто не разродилась.

А потому, считай, что он – Макар, не только Найду спас, но и притулившихся под ее боком двух сыто посапывающих бутузов. А потому, считай, он, Макар, не просто какой-то мальчишка, а самый что ни на есть настоящий герой.

И по-доброму улыбнулся, когда герой этот разревелся пуще прежнего и, проглатывая вместе с судорожными вздохами окончания слов, принялся по-новой просить у серьезно смотрящего на него папы собаку.

И не овчарку вовсе, не статного добермана.... А одного из вот этих двух, спасённых им неказистых пока колобков. И счастливо обнимать подмигнувшую утвердительно кивнувшему папе маму.

И как-то по взрослому жать руку ему – серьезному звериному доктору. И вежливо, ну уж очень настойчиво, просить разрешения у соседки бабы Нины почаще заглядывать к той в гости. Потому что щенок его еще совсем маленький, и ему, до того как стать Макаровым, надо подрасти.

И пусть бы никуда не делись продолжающие ловить восхищенные взгляды задира Колька со своей овчаркой и вредина Катька с доберманом. И, по прежнему, тренировался, принося здоровенную палку своему хозяину черный, грозный лабрадор...

Макар был уверен – лучше его выросшего с два футбольных мяча Пончика, собаки в мире нет. Тот ему и мяч, и тапочки и все свое щенячье обожание... Макар только и успевал, что ловить шалуна, на коротких своих лапах вокруг скачущего, да целовать в мокрый, кожаный и уже до безобразия любимый нос.

А что до взглядов восхищенных...

Да ну их, эти взгляды. Улыбки, они же гораздо приятнее. А улыбался, глядя на то, как преданно машет рогаликом-хвостом и заглядывает в глаза своему маленькому хозяину такая же маленькая собачонка, весь двор.

И по доброму, немножко даже завидовал. И ставшими «не разлей вода» Макару с первоклассником Ванькой. И скачущим вокруг них на коротких своих ножках Пончику и Верной.

И даже как-то помолодевшей после всей этой истории, каждое утро гуляющей в парке у дома с похорошевшей, лучившейся простым собачьим счастьем Найдой, бабе Нине.

А что до росту...

Так ведь права Макарова мама оказалась. Друзей-то, их не по росту выбирают. А Пончик-то ведь не собака. Пончик у Макара лучший друг...

Автор ОЛЬГА СУСЛИНА
Рассказы для души

Cirre
ПОСЛЕДНИЙ ДРУГ

Старик и не заметил, когда превратился в безымянного деда. Не осталось тех, кто знал, кем он был раньше, и даже тех, кто помнил его имя...

Для соседей он стал просто одиноким пенсионером из десятой квартиры. Он привык. И к одиночеству, и к ненужности.
«Время нынче такое, торопливое. Никому ни до кого нет дела. Многие с возрастом словно выцветают, а потом и вовсе становятся невидимыми», — думал старик.

*


«Я свободен!» — ликовал маленький пес. Песню с такими словами он как-то услышал из проезжавшей мимо машины.

Машина пролетела быстро, и что в песне было дальше, пес так и не узнал, но эта фраза запала в его собачью душу. Ведь гораздо приятнее ощущать себя свободным, чем ненужным.

Пес был молодым и бездомным. Он родился на улице, и ему повезло выжить. Свою неприкаянность пес воспринимал, как должное. Он не знал другой жизни и радовался тому, что имел.

А на сегодняшний день он имел теплое лето, заросли родных зеленых кустов на пустыре и даже большой кусок сосиски в желудке. Солнышко гладило его черную спину, люди шли по своим делам, мир казался добрым.

Летом здорово быть свободным!

*


Старику тоже нравилось лето. Оно позволяло выйти из квартирного заточения и брести, куда глаза глядят, вспоминая прошлое.

Или просто, ни о чем не думая, греться на солнышке у подъезда, разглядывая голубое, словно вылинявшее небо. Его никто не тревожил, даже приветствиями, словно он и в самом деле невидимый, разве что она – соседка из квартиры напротив.

Она всегда говорила:

— Здравствуйте.

Он кивал в ответ, улыбался. Старик не знал, как ее зовут. Про себя он называл ее «девчушка». Потому что молодая, хрупкая, смешливая. Сколько ей? Двадцать? Двадцать пять?

Сложно сказать. Старик не умел определять возраст на глаз. Просто делил женщин на девушек, дам и бабушек. К последним он относил своих ровесниц. Их было мало. Не всем жизнь позволяет перешагнуть восьмой десяток...

Он не дружил с ровесницами. Чувствовал себя рядом с ними бестолковым. У бабушек были дети, внуки и даже правнуки. Они не зря пришли в эту жизнь.

А у него – никого. Так уж получилось. Та, которую он любил, не любила его. А точнее, его профессию. Она хотела другого: надежности, покоя, достатка. Поэтому ушла туда, где все это было.

А старик больше не сумел полюбить. Вот и прожил свою жизнь один. Иногда ему казалось, что если «девчушка» однажды перестанет его замечать, то он окончательно исчезнет...

*


Маленький пес не знал, что наступила осень. Слишком мало он жил на свете и ни одной осени еще не встречал.

Сначала она ему даже понравилась: ушла дневная жара, иногда с деревьев красиво планировали листья. Если они опускались в лужи, то превращались в кораблики...

А потом осень вошла в силу.

Стылые туманы по утрам, холодные иголки дождя, кусачий злой ветер. И листья... Они теперь бесконечно сыпались с деревьев, оставляя ветки голыми. Деревья превращались в жутковатые скелеты. Холод трогал ледяной ладонью лужи, оставляя на них морозные твердые отпечатки.

Пес больше не радовался свободе. Он хотел в тепло и уют. И чтобы полная миска под носом да мягкая лежанка у батареи. Но никто его не звал. Пес был не нужен...

Он видел много людей, но они все так же равнодушно спешили мимо. Казалось, они даже не замечали, что лето ушло.

«Что же дальше?» — подумал пес. Ему стало страшно...

*


Старик не любил осень. Хуже нее могла быть только зима. Пустая квартира навевала тоскливые мысли. Пейзаж за окном давил: стынущая белизна, бесконечные сумерки, черные остовы деревьев.

И самое печальное: даже «девчушка» не напомнит ему своим «здравствуйте», о том, что старик еще живой. Зима не баловала их встречами...

*


Пес лежал на люке теплотрассы, и ему было уже не страшно. Он устал...

Устал искать еду и пристанище, устал бороться с зимой, которой не было дела до пса. Она сыпала снегом, звенела морозом и наводила свой ледяной порядок в городе.

«Какая маленькая у меня получилась жизнь, — думал пес. — Весна, лето, осень и краешек зимы. Жаль...»

Он смирился с тем, что однажды мороз проберется внутрь его тела, сожмет сердце пса в своей белой равнодушной ладони. А потом аккуратно и чисто заметет черное тельце сверкающим стерильным снегом...

*


Старик шел в магазин – едва ли не единственное развлечение зимой. Мороз покусывал за щеки, ветер забирался под пальто. Старик ежился.

Хотелось ускорить шаг, но это было опасно: ледяные каточки хоронились под снегом. А сломать ногу для старика – катастрофа. Поэтому он двигался медленно, ощупывал палочкой дорогу, осторожничал.

И тут он увидел пса. Маленький черный клубок, припорошенный белым, лежал на люке. Неужто замерз? Старик свернул с дорожки. Наклонился над псом, стянул вязаную перчатку, потрогал – теплый!

Пес открыл глаза, посмотрел на старика, словно спрашивая: «Чего тебе?»

Он не ждал чуда или спасения. Просто удивился – раньше люди его не замечали...

Старик крякнул, с трудом присел, отложил палочку в сторону и попытался поднять пса. С первого раза не получилось:

— Ничего, мы еще попробуем...

— Дайте-ка я помогу! — послышалось сзади.

К ним спешила «девчушка», поскальзываясь на подлых каточках, взмахивая руками в пушистых серых варежках. Она подбежала к люку, поддела старика под локоть, помогла подняться, подала палочку.

А потом подхватила пса на руки:

— Бедняга. Лапы не отморозил? Вы как? Давайте-ка домой! Я отведу, — заторопилась «девчушка».

— Да мне в магазин надо. А тут вот он... — сказал старик.

— С магазином разберемся. Список дадите — все принесу. А сейчас быстро в тепло! — скомандовала «девчушка».

И старик послушался...

*


Пока шли до подъезда, они наконец познакомились:

— Меня Лена зовут, — сообщила «девчушка». — Странно, напротив друг друга живем, а не знакомы даже.

— Иван Петрович, — отозвался старик.

Имя прозвучало словно чужое. Он отвык представляться, разучился знакомиться.

— А этого черненького как назовем? — Лена кивнула на пса. — Счастливчик? Вполне подходит. Повезло ему сегодня.

— Пусть будет Счастливчик...

*


Теперь Лена со стариком виделись часто. Слышались шаги на лестничной клетке, Счастливчик срывался с места, потом звонок повторял свое нетерпеливое: «Бз-з-з-з!» Пес приплясывал у двери и посматривал на хозяина.

— Иду я, иду. Лена наша пришла. Никто так больше в дверь не трезвонит! — Иван Петрович спешил, как умел, к дверям.

— Привет, мои мужчины! — Лена шагала через порог, и в квартирке словно становилось светлее. — Соскучились?

Они пили чай на кухне и говорили о важном. Счастливчик лежал под столом и слушал...

— Неужели такая лебединая любовь у вас была? — однажды спросила старика Лена.

— Ну почему лебединая – человеческая. Просто я оказался однолюбом, — ответил Иван Петрович. — Ленка, ну неужели тебе интересно?

Она кивнула и потребовала:

— Расскажите.

Он потер висок, словно расставлял воспоминания по местам, и заговорил...

*


— Давно это было... Работал я горноспасателем. По душе мне эта работа была, да и не только это...

Понимаешь, Лена, не мог я иначе. Вырос-то я в шахтерском поселке. И когда совсем пацаном был, отец мой под завалом погиб. Не успели спасти.

Горевал я страшно, мать рыдала так, что сердце рвалось... Вот и решил я тогда – вырасту и стану спасателем! Чтобы больше не пришлось пацанам отцов терять, а мамкам слезы лить.

Так оно и вышло. Получил я общее образование, а потом пошел на горноспасательную станцию обучаться спасательскому ремеслу. Выучился, стал работать. Многих наша команда из-под завалов вытащила.

Любил я свою работу. Чувствовал – нужна она людям. А потом появилась она, Света. Расписывать все ее достоинства не стану. Одно скажу – краше и любимее всех для меня она стала. Да и я ей был вроде дорог.

А поэтому невзлюбила она мою профессию:

— Убьешься ты, Ваня, рано или поздно! — твердила.

— Не убьюсь, я крепкий, — бодрился я. — Меня так просто не извести.

— Все тебе шуточки. А я детей хочу, семью, дом. С тобой же я как на вулкане живу. Каждый раз от беспокойства с ума схожу, когда ты на работе своей! — злилась Светка.

Я убеждал, успокаивал. Мол, ничего со мной случиться не может – зря я, что ли, учился? А она сначала сердилась, ругалась...

А потом, видать, решила, что не стоит никакая любовь спокойной жизни. И ушла к другому: надежному, умному, обеспеченному. А самое главное, с нормальной профессией.

Волком я выл тогда. На стены лез. Думал, не переживу! Но пережил, сумел. Только вот способность любить, похоже, потерял. Наверное, каждому человеку на земле своя пайка любви на жизнь отмерена. Некоторые ее делят на много кусочков, а я вот делить не стал – все Светке отдал...

С тех пор одной работой и жил. Лез в самые лихие места, ничего не боялся. И доигрался, в конце концов...

Я тогда уже командиром отделения был. Вообще себя неуязвимым считать начал. Вот тогда судьба и щелкнула меня по носу. Случился обвал в одной заброшенной шахте.

А туда как раз детишек местных понесло, ощущений острых охламонам захотелось. Одного пацана мы быстро нашли, а вот второго рядом не оказалось.

Пошел я его искать. Своих ребят снаружи оставил – пацаненком заниматься да снаряжение собирать. Решил, что один быстрее обернусь. Хорошо, что на базу не приказал возвращаться!

Потому как именно тут судьба и решила меня проучить. Осыпался на меня потолок в одном из тоннелей...

Пришел в себя только в больнице. Хорошо хоть живым вытащили. А то была бы у меня могилка королевских размеров. Под стать моей гордыне! Ногу, правда, по частям собирали. Пришел конец моим подвигам.

И превратился я из спасателя в завхоза. Стал ответственным за материально-техническое обеспечение. В себе замкнулся, с людьми общаться почти разучился. А уж когда на пенсию вышел, так и вовсе затворником стал...

Дожил, вот, до старости. Костлявая скоро в дверь постучит, и что я после себя оставлю? Ни жены, ни детей, ни друзей. Даже на могиле поплакать некому.

Иван Петрович вздохнул и замолчал.

*


— Вы это прекратите! — велела Лена. — У вас Счастливчик теперь под опекой, я в друзьях! Никаких Костлявых! Вы теперь обязаны стать бессмертным.

— Я постараюсь, — улыбнулся Иван Петрович, но тут же посерьезнел: — Ты вот что, Леночка, Счастливчика только не бросай, если у меня с бессмертием не выйдет.

— Да ни за что не брошу!

— А знаешь, теперь я даже о старухе с косой спокойно думаю. Есть кому меня в последний путь проводить. Да и наследница у меня появилась – ты.

— Отставить! — нахмурилась Лена.

*


Иван Петрович прожил еще целых восемь лет. Хорошо прожил: с ясной головой и теплом в сердце. Рядом был Счастливчик, приходила Лена.

Она не бросила своих мужчин, даже когда вышла замуж. Каждый день навещала их. Гуляла со Счастливчиком, разговаривала с Иваном Петровичем, помогала по хозяйству.

Старик вручил ей второй комплект ключей от квартиры: «На всякий случай». И однажды они пригодились.

Именно Лена и нашла Ивана Петровича, когда Костлявая все же нанесла старику визит. Счастливчик лежал у кровати, с которой Иван Петрович не встал тем утром, и оплакивал хозяина, тихо и горько.

Лена взяла пса на руки, прижала к себе и заговорила, успокаивая и его, и себя:

— Я понимаю – больно. Но ты не плачь. Он хорошую, большую жизнь прожил. И старость его не обидела – тебя подарила, со мной познакомила. Вот ко мне жить и переедешь. Мы же с тобой почти родственники.

Счастливчик уткнулся в нее, затих. Он понял. А еще он знал кое-что, о чем Лена даже не догадывалась. Сделал Иван Петрович ее своей наследницей. Завещание составил, к нотариусу сходил и Счастливчику отчитался:

— Пусть квартира наша Лене останется. Хороший она человек. Не бог весть какие хоромы, конечно, но уж чем богаты... Ты ей не говори пока, а то опять заведет свое «отставить». Вот помру, тогда сюрприз ей будет.

Счастливчик, конечно, не проболтался. Позже Лена узнала о завещании.

*


Прошло время... Счастливчик сам стал седым и степенным. Но все так же обожает лето. Особенно ему нравится, когда Лена пристегивает поводок и говорит: «Пойдем, навестим Ивана Петровича».

Они идут по зеленым аллейкам прямо к серебристой оградке, за которой, Счастливчик знает, лежит его хозяин.

Лена сажает цветы, красит лавочку. А Счастливчик размышляет о том, что счастье, оказывается, не в свободе, оно в любви.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС
Ей удалось купить билеты только этой авиакомпании... Нет, остальные тоже имели места, но продать ей согласилась только эта компания.
Дело было в том, что она недавно переехала в другую страну и, как выяснилось, надолго. Вот и перевозила теперь на новое место жительства свою единственную ценность – двух овчарок.
Все документы были в полном порядке, как и все разрешения. Оставалось найти авиакомпанию, которая согласились бы перевезти в салоне этих собак.
Такая нашлась одна. И то, при условии, что она выкупит все билеты в ряду. Было это очень дорого, но что делать?
Три билета и условие – собаки должны быть в намордниках и привязаны поводками к подлокотникам. Это её устроило, тем более, что выбора не было никакого...
Рейс длился восемь часов, и бортпроводницы успели погладить и покормить овчарок.
Собаки были тихие, ласковые. Они жались к женщине и посматривали на всё окружающее с ужасом, но она успокаивала их:
  • Не бойтесь, мои хорошие... Не бойтесь. Всё будет хорошо. Мы скоро уже прилетим и поедем в наш новый дом. Там есть большой парк, где вы будете бегать со мной и играть...
Овчарки внимательно слушали её и пытались лизнуть лицо или руку. Они верили ей. Ведь она была их мамой. Мамой, которая взяла их ещё щенками и выкармливала сама.
А маме надо верить. Верить и любить...
Когда самолёт пошел на снижение, и капитан сказал всем приготовиться к посадке, она отвязала их от подлокотников.
Вещей у нее не было. Маленький рюкзачок за спиной и всё самое главное рядом, на двух соседних сидениях – две её любимые собаки.
Подломилось переднее шасси...
По какой причине, неизвестно, но самолёт, упав носом вперёд, пошел юзом. Его развернуло, и, издавая страшный скрежет, он вылетел с посадочной полосы и помчался к огромному ангару, вспахивая землю.
В салоне творился ужас. Люди кричали и плакали. Некоторые, выпавшие в проход, потеряли сознание.
Она посмотрела в иллюминатор. Стена огромного ангара приближалась с неотвратимостью несущегося поезда.
Прижав к себе собак, она сказала:
  • Ничего... Ничего, мои хорошие. Мы ведь вместе, а вместе ничего не страшно, – и поцеловала их в мокрые носы.
Самолёт ударился в ангар левым крылом. Пары топлива, оставшиеся в крыле, взорвались. Последняя её мысль была: "Вместе! Мы вместе..."
И она потеряла сознание...
Пришла она в себя от страшной боли. Казалось, болит каждая косточка в теле и каждый мускул.
Два больших розовых языка облизывали её лицо, а встревоженные глаза смотрели на неё с надеждой.
Постанывая от боли, она приподнялась. Самолёт находился метрах в пятидесяти. Он горел, и до неё доносился страшный жар.
От выбитой двери самолёта до места, где она лежала, вела дорожка из примятой травы. Женщина посмотрела на своих собак.
  • Это вы меня спасли?! – спросила она, и они радостно запрыгали вокруг.
Они вытащили её из самолёта, пока она была без сознания, и дотащили сюда.
Машины скорой помощи, пожарные и полиция, завывая сиренами, мчались к месту авиакатастрофы...
Она сидела на земле и прижимала к себе двух своих спасителей. Она плакала, а они слизывали с её щек солёные слёзы.
Теперь они живут в их новом доме, гуляют по большому и красивому парку... И они счастливы.
А что ещё надо для счастья, дамы и господа? Что?
Ведь, когда мама рядом, ничего больше и не надо.
Иногда она просыпается по ночам, когда ей снится несущаяся на неё стена ангара.
Она вскрикивает и вскакивает в постели, и тогда они успокаивают её, и она засыпает, прижав к себе всё самое ценное в своей жизни.
Это вся история. И добавить мне нечего.
Потому что, ценности у каждого свои...
__
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
МОДНЫЙ «ДВОРЯНИН»

Мартин скучал на крыльце. Даже миска с кормом, которой Бабуля вероломно выманила его из дома, не радовала. Он-то надеялся, верил, что она сдобрит сухие шарики мясом, но увы!
Подумаешь, однажды у него случилось расстройство желудка! Так и мяса он тогда съел много. Взял прямо из Бабулиной сумки, которую она оставила у двери по рассеянности.

Ох, как же она ругалась:

— Мартын! — коверкая благородное имя, кричала Бабуля. — Что же ты, обжора моднявая, творишь?! Мне твоя хозяйка голову оторвет, если у тебя заворот кишок случится. Она тебе целый мешок корма оставила! Вот и лопай свой супер-пупер глистик!

«Холистик, — вздыхал про себя Мартин. — Когда же она это слово выучит. Темная женщина».

Впрочем, Бабуля оказалась почти права. Заворот кишок у него, конечно, не случился... Но животу стало плохо.

Мартин страдал. Правда, вспоминая, как ему было вкусно, считал, что оно того стоило. Зато теперь хитрая Бабуля, когда готовила, всегда выставляла Мартина из дома.

— Ты познал вкус мяса и стал невыносим! Крутишься под ногами, требуешь, канючишь. Иди погуляй, побегай. А то ты на шар похож...

*


Розовый куст у забора зашевелился, отвлекая Мартина от грустных мыслей. Показалась остроухая черная голова, а за ней вылез и весь посетитель.

«Дворняга, — подумал Мартин, разглядывая мелкого черного песика. — Только тебя мне здесь и не хватало! Я, конечно, парень демократичный. С местным котом общаюсь и ничего.

Но кошки — это другое... У них в породах вообще черт ногу сломит. А вот собачья дворняга, это уже перебор».

— Чего тебе? — мрачно поинтересовался он у гостя.

Черный на грубость не обиделся. Подошел к крыльцу и посмотрел снизу вверх на Мартина. Перевел взгляд на миску, стоявшую рядом.

— Я Бобик! — представился песик, — Свободный, ничейный и голодный.

— И что? А я — Мартин, мальтипу, дизайнерская порода, знаешь ли... Смесь пуделя и мальтезе.

— Тоже дворняга, значит, — обрадовался Бобик.

Мартин аж задохнулся:

— Сам ты дворняга! Я же говорю — дизайнерская порода! Серость ты деревенская! У меня мисочка корма стоит дороже, чем ты весь!

Бобик облизнулся, просеменил к мисочке, заглянул.

— Да, ладно! Это же керамзит какой-то! Ну разве что пахнет получше.

Мартин хотел было ответить, но тут дверь распахнулась:

— Мартын, так и валяешься? Ох, и ленив же ты!

Бабуля, уперев руки в бока, смотрела сверху вниз. Мартин скрипнул зубами и юркнул в дом.

Когда вечером Мартин снова вышел подышать воздухом, мисочка предсказуемо оказалась пуста. Бобика нигде не было.

— Сожрал! — возмутился Мартин. — Керамзит, керамзит! А гляди же ты — все до последней гранулы смел! Ну и пусть. Жаль только, что меня не дождался. Скучно! Да так скучно, что уже не до регалий!

Он привычно залег на крылечке и погрузился в воспоминания...

*


— Вот этот беленький прямо на меня смотрит! Гена, купи-купи, — Танечка едва не подпрыгивала от восторга.

— Танюша, может, ну ее, эту дизайнерскую игрушку? Возьмем нормального, стопроцентного пуделя или мальтезе. А может, еще кого. Короче, не этот плюшевый коктейль. Кто его знает, что в него вообще намешали! — Гена с сомнением смотрел на щенка.

— Сам ты коктейль, — надулась Танечка. — Это же мультипу! Дизайнерский пес! Да ты только посмотри, милота какая!

— Дизайнерский... — пробурчал Гена. — Смесь бульдога с носорогом.

Но Мартина все-таки купил.

Первое время Таня просто с ума сходила по своему «плюшевому мишке». Квартира наполнялась игрушками, лежанками, вкусняшками и одежками.

Она таскала Мартина к ветеринару при малейшем чихе, а к грумеру и того чаще. Мартин чувствовал себя принцем.

Так продолжалось почти полгода, до июня месяца. К лету Таня наигралась со своей дизайнерской собакой, да к тому же захотела на море.

— Ген, надо что-то решать с Мартином. В мой любимый отель собак не пускают.

— Выбери другой, куда пускают.

— Ну нет! Там обслуживание может быть хуже, комфорта меньше. А давай его пока к твоей маме на дачу отвезем, — предложила Таня. — Она у тебя там все равно до ноября торчит. И Мартин на природе отдохнет, да и ей веселее будет.

Так Мартин оказался у Бабули...

— Мам, мы его через пару недель заберем, — пообещал Гена.

Но видно, что-то не срослось...

Хоть у Мартина и не было календаря, он понимал, что прошло гораздо больше. Деревья потихоньку переодевались в золото, по утрам стало холодно... Спасибо, хоть днем солнышко нагревало его любимое крылечко.

Если что-то хорошее и случалось с Мартином в это лето, оно происходило именно на крыльце.

Изредка приезжал Геннадий, правда, без Танечки. Привозил для Мартина тот самый супер-пупер корм, который глупый Бобик обругал керамзитом. Иногда он присаживался рядом с Мартином, трепал кудрявую белую шерстку и говорил непонятное, но грустное:

— Ушла она от нас... И про тебя даже не вспомнила. Финтифлюшка — хозяйка твоя. Мозг крошечный, а душа и того меньше. Ну ничего, проживем как-нибудь. Считай, что ты пока в отпуске. Разберусь с разводом, и поедем с тобой в новую квартиру...

Мартин не знал, что такое развод, и не представлял, как Таня могла его бросить. Ведь он же был ее «ути-пути», «сладкий сахарок» и «мишик-плюшик»...

Чего-то он, наверное, не понимает. Ясно одно, жизнь с Бабулей затягивается. Ну что ж, он почти привык, он подождет...

*


Помимо грустного Гены, на любимое крыльцо Мартина иногда приходил старый кот Коготь. Был он сер, мудр и болтлив. Мартин, облаявший его в первый раз, позже полюбил слушать его истории, особенно про мясо...

— Эх, были раньше времена! — говорил Коготь. — Мой Дед тогда помоложе был. И брал меня, помнится, в наш магазин... Это в городах все строго. Там кошек не во все магазины пускают. А у нас — продавщица, тетя Маша, добрая. Котов всегда любила и уважала.

Так вот, о чем это я? Брал меня Дед в магазин, поднимал на руки, чтобы, значит, витрина перед моим носом оказалась. А там — мама дорогая! Котлеты из мяса, печенка из коровы, свиные кругляшочки розовые. Аж глаза разбегаются.

«Выбирай, Коготь, — говорил Дед, — чем сегодня трапезничать будем!» А как выбрать-то, ежели все сожрать охота? Вот житуха была...

А сейчас мясо у нас только по большим праздникам. Сосиски всякие, конечно, бывают. Но разве ж это сосиски... Грустно.

Коготь замолкал, а Мартин мечтательно облизывался. Повезло коту: есть что вспомнить. А где ему, Мартину, набраться счастливых воспоминаний?

Не про «глистик» же этот рассказывать молодежи на старости лет. Да и с хозяевами что-то непонятное.

Бабуля, она, конечно, хорошая. Но с ней же не поиграть, не побеситься. Только одно и знает:

«Иди побегай Мартын, похудеешь может».

А с кем бегать? Одному скучно и глупо. Коготь старенький уже, да и заходит нерегулярно. На то он и кот. Вот Бобик этот подошел бы, так ведь налопался и смылся.

Словно подслушав мысли Мартина, Бобик появился перед ним, как чертик из табакерки:

— Ты меня прости... Я тут угостился твоим керамзитом. Ничего такой... — черный хвост-баранка смущенно вилял, карие глаза смотрели виновато.

Мартин обрадовался – пришел.

— А еще за то, что я тебя дворнягой обозвал, прости. Не знал, что ты обидишься. Я вот дворняга и ничего. Живу...

— Ладно, не бери в голову. А живешь-то где? — смилостивился Мартин.

— Теперь, похоже, нигде, — сник Бобик.

— С этого места подробнее. Дом снесли? Хозяев потерял?

— Да нет... Дом стоит. Только запертый и пустой. Я побегать выходил, а когда вернулся — ни людей моих, ни жилья, ни еды. Вот скитаюсь. Иногда в мусорке что-то нахожу, бывает, дачники угощают. Сегодня вот у тебя подкрепился.

Мартин почувствовал, как в носу защипало. «Совсем ты расклеился на этой природе! — отругал он себя. — Сочувствуешь, кому ни попадя». Но поделать с собой ничего не мог.

— Ты это... Не убегай. Может, моя Бабуля тебя приютит. Она у меня женщина основательная, хозяйственная, добрая. Мясом только делиться не любит. А так — милейшее существо.

Да и ты ей должен понравиться. Ты парень простой... Она такое любит. Меня вот за мою породу то «обжорой моднявым» ругает, то «капризным выпендрежником». А мне положено быть таким. Хотя, если честно, надоело.

Как я понимаю, в моей жизни грядут большие перемены. Ну да ладно, пошли мячик пока погоняем...

*


Когда Бабуля вышла на крыльцо, к ее великому удивлению, Мартина там не оказалось. Зато сидел Коготь и задумчиво смотрел, как две собаки, черная и белая, самозабвенно носятся по двору.

— Мартын-то друга наконец нашел! — всплеснула руками Бабуля. — Ты глянь, Коготок, слез наш выпендрежник со своего трона. И правильно. Будет нормальным псом. Только вот мне интересно, чей этот, черненький?

Коготь мог бы ответить... Но Бабуля, хоть и была замечательной женщиной, не владела кошачьим языком. К счастью, она поняла все без слов, когда оба пса подбежали к крылечку.

— Ты чей будешь? — обратилась она к Бобику.

Тот завертел своим хвостом-баранкой, тявкнул.

— Ох, чует мое сердце, что ты у нас из этих... Собак на одно лето, — догадалась Бабуля. — Ну ладно, проходи. Может, найдутся твои, а нет, так останешься...

*


Когда деревья почти облысели, а лужи по утрам начали покрываться хрупким льдом, Геннадий приехал забирать маму в город.

— Генка, может, оставишь мне Мартына? Привыкла я к нему. Да и друг у него появился, Черныш.

— А тебе с двумя-то не тяжело будет, мама?

— Да нет, справлюсь. Только ты «глистиком» нас обеспечь. А то слабоват желудок у нашего модного «дворянина». Во всем остальном он — отличный парень.

— Ну добро, — улыбнулся Гена. — Залезайте в машину.

Коготь проводил их взглядом. «Хорошо, что так все сложилось. Даст бог, в будущем году встретимся», — подумал он и поспешил к своему Деду.

Мартин смотрел в окно и думал: «Зря я дачу ругал. Ведь если бы всего этого не случилось, то я бы не узнал, что такое дружба, доброта... Мясо, в конце концов! Стал бы и вправду плюшевой игрушкой у капризной Таньки!»

Бобик, переименованный в Черныша, дремал рядом. Он ни о чем не думал, а просто видел сны о новом доме, в котором его ждет счастье. Он в этом ни капли не сомневался.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
ЗА ЧТО ВЫКИНУЛИ ПРОНЮ?

Долгожданное, любимое всеми лето подошло к концу. Его венец – август, выдавшийся в том году на редкость прохладным и дождливым, отсчитывал свои последние дни.
Ранним утром в один из городских дворов заехала дорогая иномарка. Дворник, убирая опадающую раньше обычного, мокрую от ночного дождя листву, сразу обратил на неё внимание. Эта машина была ему незнакома, ни у кого из здешних жителей не было такого шикарного автомобиля.

За тонированными стеклами салон не просматривался. Наверное, приехали к кому-то из жильцов, подумал Михалыч, но он ошибся.

Машина, постояв с минуту, проехала дальше, к мусорным контейнерам, и остановилась. Пассажирская дверь приоткрылась, и на бетонную площадку полетела большая серая тряпка.

Ну что за люди, даже в контейнер бросить не соизволят, убирай тут за ними, с досадой подумал дворник и поспешил туда, чтобы убрать неловко выброшенный мусор. Машина тем временем тронулась и проехала мимо ворчащего Михалыча на выезд.

Дворник спешил зря. Серая тряпка оказалась живой и уползла за контейнеры. Заглянув в пространство между железной стенкой и баками, мужчина увидел большого серого кота. Он сидел, скорчившись от страха и дрожал.

  • Да что же это такое? Чем наш двор злым людям так приглянулся? То совсем маленького щенка кто-то подкинул, то двух котят. Хорошо хоть их добрые люди забрали. Теперь взрослого кота выкинули. Кому такой громила нужен, точно бомжевать здесь будет. Ну выходи, не бойся.

Кот даже не поднял головы, а спрятал её под себя ещё глубже.

  • Выходи давай оттуда, а то скоро мусоровоз приедет, зашибут тебя контейнерами...

Кот по-прежнему не реагировал, застыв, как статуя, в неудобной, но безопасной с его точки зрения позе страуса.

Расстроенный Михалыч ушел. Работа у него ответственная, вся на виду. Нужно закончить уборку и идти в соседний двор.

  • Ну, что за люди... – ворчал пожилой мужчина.

Так большой серый кот почти британской породы оказался в чужом дворе, в один момент лишившись крова над головой и всего того, что имеют домашние питомцы в отличие от уличных бродяг.

Когда приехал мусоровоз, кот в панике выскочил из своего укрытия и бросился во двор. Не найдя другого убежища, бедняга, так внезапно ставший бездомным, забился в траву под большой скамьёй и затаился там, погрузившись в свои горькие думы.

В голове кота всё перевернулось. Размышляя о произошедшем, он никак не мог понять, почему оказался здесь и что теперь делать.

В глубине его души теплилась надежда: за ним вернутся и заберут обратно. Уж лучше жить в том доме, чем здесь. Значит, нужно сидеть в этом дворе и ждать, а иначе они приедут и не найдут меня, решил растерянный кот...

Галина Ивановна, выдав дочь Ольгу замуж, осталась одна в квартире на втором этаже обычной пятиэтажки. Оля жила с мужем в этом же городе и часто навещала её.

Они были не просто родными – матерью и дочерью, но и самыми большими друзьями. Между ними не было секретов, недомолвок и скрытых обид, как частенько бывает даже среди самых близких людей.

Жильцы, заметившие вскоре чистого, спокойного кота, думали, что он хозяйский и просто выходит во двор погулять. Так думала и Галина Ивановна. Женщина буквально любовалась, глядя на крупного серого красавца.

Когда вокруг никого не было, кот для лучшего обзора и в целях безопасности залезал на скамью, на которой с наступлением осени уже никто не сидел.

Люди проходили мимо, спеша по своим делам, и мало кто обращал внимание на угрюмого обитателя скамьи.

Там он и ночевал, потому, что податься ему было совсем некуда. Отходить далеко в поисках убежища было и вовсе опасно, ведь в любое время за ним должны были вернуться хозяева – так думал кот.

С едой дела обстояли и вовсе туго. Во дворе, благодаря добросовестному дворнику, ничего не валялось.

Поддерживать существование можно было только тем, что найдешь на мусорке, но тут у кота были серьезные конкуренты – вороны. Упитанные, уверенные в себе птицы с крепкими клювами прилетали стаей и всегда были здесь первыми.

Роясь в мусоре, они не забывали зорко смотреть по сторонам. Попробуй сунься, и тогда не помогут ни зубы, ни когти, заклюют. Этих хитрых дружных птиц боялись даже собаки, изредка забредавшие к контейнерам, а уж слабевший с каждым днем кот и подавно.

После нескольких недель бездомной жизни кот, имевший ранее приличный вид, так преобразился, что всем стало понятно, что он бездомный. Родители, опасаясь, что уличный кот болен или может исцарапать и покусать, строго-настрого запрещали детям подходить к нему.

К неудовольствию противников, выступающих против присутствия бродячих животных в жилом дворе, некоторые жильцы потихоньку подкармливали голодающего кота. Среди них была и Галина Ивановна.

Так кот и жил на дворовой скамье. Осень полностью вступила в свои права и принялась обильно поливать землю нудными затяжными дождями, постепенно окрашивая всё вокруг в серый цвет.

Настроение кота полностью соответствовало погоде. Он совсем упал духом, поняв, что за ним никто уже не вернется...

Выслушав рассказ дворника, на выброшенного кота обратила внимание неравнодушная девушка Светлана. Она не раз находила ответственных хозяев четвероногим уличным беспризорникам.

Обойдя жильцов, Света попыталась пристроить выброшенного под зиму кота, но тщетно. Люди по разным причинам боялись взять с улицы бродягу, выкинутого хозяевами по неизвестным причинам, и никакие уговоры не помогали.

Посоветовавшись с близкими, не решилась на этот шаг и Галина Ивановна, опасаясь, что не справится со взрослым котом.

Ей было искренне жаль скитальца, но решиться на такой ответственный поступок женщина не могла. Она и не подозревала, что по вечерам кот, переборов страхи, залезал на пожарную лестницу рядом с её балконом и перебирался в прикрепленную к нему цветочницу.

Оттуда он подолгу смотрел в кухонное окно, вдыхая вкусные запахи, улавливая исходящее домашнее тепло, которого лишился, и именно его ему сейчас так его не хватало. Погрустив, кот возвращался на свою скамейку.

Прошло два месяца бездомной жизни. По ночам стало холодно, и мокрый, отчаявшийся кот, смирившись со своей участью, так и сидел на скамейке.

На ноябрьские праздники к Галине Ивановне приехали с ночёвкой дочь с мужем Евгением. Она готовилась к их приезду и целый день хлопотала на кухне. Приготовила жаркое, салаты, напекла пирогов и накрыла стол. За угощением и разговорами просидели до позднего вечера.

  • Опять дождь пошел, а под утро снег обещали...

Галина Ивановна поставила чашку с чаем на стол, отодвинула занавеску и тихонечко ойкнула, прижав руки к груди. Прямо на неё смотрел испуганный серый кот.

Секунда, и он, метнувшись назад, чуть было не свалился вниз с мокрого скользкого ограждения.

  • Что с тобой, мама? Чего ты так испугалась?
  • Оля, на балконе был кот, который всегда сидит на скамье. Он тоже испугался. А вдруг он упал...
  • А как он туда попал?

Они вышли на балкон и увидели кота, сгорбившегося на скамье. Он даже не смотрел в их сторону, а распушив мокрую шерсть, старался сохранить маленькие остатки тепла, полученного на балконе из открытой форточки.

  • Я понял. Он по пожарной лестнице залез, – определил Евгений.
  • Какой смелый. Надо будет его угостить.

Постояв на влажном холодном воздухе, все замерзли и решили согреться, поставив на плиту чайник. Галина Ивановна, задумавшись, сидела за столом. Дочь налила всем чая.

  • Мама, я тебе кусочек торта положила, с розочкой, как ты любишь. Пей чай, пока горячий.

Мать отдернула занавеску и со слезами на глазах смотрела в окно.

  • Нет, как хотите, а я так больше не могу.

Она взяла кусочек жареного мяса и пошла в прихожую.

  • Я сейчас приду, – решительно сказала Галина Ивановна, надевая старенький плащ.

Кот не сопротивлялся в её руках, а от волнения и удивления, граничащего с испугом, вновь превратился в серую тряпку с безвольно болтающимися лапами. Женщина, прижав к себе мокрого холодного бродягу, принесла его домой.

Никто и никогда не спрашивал Галину Ивановну, почему она так поступила. Не спрашивали потому, что она единственная из многочисленных жильцов двора поступила правильно, по-человечески.

Намерзшийся кот целую неделю спал под горячей батареей. Даже вкусная еда была для него не так важна, как это благодатное домашнее тепло. Новая хозяйка назвала кота Проней, а за его солидность и порядочность добавила еще и отчество Прокопьевич.

Кот, вопреки опасениям, оказался настоящим интеллигентом и вел себя очень культурно. Если на свете есть идеальный кот, то это Проня Прокопьевич собственной персоной. Покладистый культурный кот стал полноправным членом семьи и всеобщим любимцем.

Иногда хозяйка в шутку спрашивает своего кота:

  • Проня Прокопьевич, за какие же такие преступления Вы были выброшены из дома и жили на скамейке?!

Кот, скитавшийся несколько месяцев, молчит. Ему не дана человеческая речь, но если бы он ею и обладал, то вряд ли смог бы ответить, потому, что и сам этого не знает.

Проня живет в доме доброй заботливой Галины Ивановны почти два года. Он сыт, обласкан и доволен жизнью. Только до сих пор, услышав чью-то речь на повышенных тонах, не в силах перебороть страх из прошлой домашней жизни, большой сильный кот прижимается к полу и ползет прятаться.

Все, кто знают большого серого кота, теряются в догадках. За что выкинули идеального кота Проню?

Автор НАТАЛИЯ С.
Рассказы для души

Cirre
КОМАНДА МЕЧТЫ

Север лежал на крышке деревянного короба, куда складывали всякие хозяйственные разности. Он с грустью посмотрел на две несуразности, носившиеся по двору в припадке радости. Услышали, что хозяин подъехал, вот и выписывают кренделя.
Хороший у него хозяин, и хозяйство у него крепкое, кое-кому на зависть. Вот только тащит в дом всё, что ни попадя...

Всю свою жизнь, а это, на минуточку, целых четыре года, Север жил с Серёгой душа в душу, и на тебе! Год назад приволок Тузика.

Где он только ему на глаза попался, жалкое подобие собаки: лапки куриные, глазки крысиные, морда хитрая, нравом трусливый. Тьфу, противно смотреть.

Полгода назад ещё лучше. Принёс тельце худючее, ножки длинные, ушки торчком, тоненький весь, аж светится. Приведение, а не собака. Ещё и лечил месяц, чтоб это вот призрачное создание на его оленьи ножки поставить.

То ли дело Север. Восточно-сибирская лайка, с родословной, и ростом вышел, и статью, и характером.

Прелесть, а не собака!

Сергей открыл ворота, въехал во двор, припарковался. А эти так и визжат, и прыгают, и руки облобызали, и всё норовят поцеловаться. Тьфу, противно смотреть.

Север спрыгнул с короба, подбежал к хозяину, роскошным хвостом на полмиллиметра вильнул, башку подставил на погладить, улыбнулся. Рад мол, видишь.

– Ох, и выпендрёжник ты, Сева! – с улыбкой сказал хозяин, потрепав пса по голове, – Любишь стать показать. Ну, как тут, всё спокойно?

Север тихонько рыкнул. Тузик проскочил у него под животом, Бим взвился в прыжке и тявкнул тоненьким голоском.

Тьфу, противно смотреть!

Хозяин неспроста спросил пса о спокойствии. Он и завёл-то его не просто ради любви, но и в качестве охранника, и напарника по походам в лес. Были прецеденты, находились ушлые чужим добром разжиться...

*

Сергей переехал в деревню пять лет назад. Решил фермерством заняться. Благо, и образование у него было, и желание непреодолимое на земле жить, а не в каменных джунглях.

Молодая жена год в деревне пожила – не понравилось. Плюнула, да и уехала в город. После её отбытия Сергей поскучал, погрустил, да и купил Севера. Всё не один в большом доме.

Да и мысли были у него об охоте, только на мыслях он и остановился, но в лес с Севером похаживал.

С деревенскими аборигенами жил он в дружбе и мире. Построил свинарник, места рабочие дал, зарплату хорошую. Сбыт мяса наладил, обустроился.

Север и рад бы был прибавлению в семействе, но хозяин что-то не спешил новую жену заводить. Зато этих двух припёр, нахлебников. Толку-то с них: ни укусить, ни полаять.

Тенор и альт, ёшкин кот!

Поначалу Тузик боялся Севера, но потом, когда хозяин наругался на Севу за притеснения этого крысёныша, обнаглел. Шмыгал мимо Севера мелкими перебежками. Тот смотрел, смотрел, но трогать-то низя... А ум на что?

Вот бежит Тузик куда-то по делам своим, Север на коробе лежит. Провожает его взглядом, потом лапой лопату, прислонённую к стене, или ведро, оставленное на крышке короба, смахнёт.

Грохот стоит, а Тузик хвост поджал и несётся под крыльцо, труссс. Север лежит, улыбается.

С Бимом сложнее было. Тот от страха не бежит, стопорится. Север как-то рыкнул на него из-за угла, тот замер.

Статуя оленя, твоя кочерыжка!

А тут Серёга вышел, глянул на картину, покачал головой, Севе пальцем погрозил, к Биму подошёл, поглаживать начал. Отмер, нежное создание...

*

Как-то хозяин разговор с ним завел:

– Сев, чего ты к ним пристаёшь? У них итак судьба нелёгкая. Тузика на поле кукурузном нашёл, кто-то его туда загнал, он там от страха трясся. Худой, поцарапанный, голодный...

Бима на обочине подобрал, молодой совсем, едва-едва жить начал, а тут такое. Это ж ты в тепле да в ласке рос, а им выживать приходилось.

Север слушал хозяина, понимал, но сочувствия к несуразностям этим не проявлял. Он считал, что трудности должны закалять. А эти что: один от своей трусости чуть не умер, второй, видать, в империях витал, за дорогой не следил...

Теперь что получается? Теперь Север не только дом да хозяина охранял, он и за этими двумя следил. Знает, что Серёга переживать будет, если с этими что-то случится. Вот за что ему это всё?

Иногда, когда просыпалось желание, Серёга оставлял на доме Севера, а с Бимом и Тузиком с раннего утра уходил на рыбалку.

Север не обижался, не любил он рыбалку. Да и разве ж это рыбалка. Речка мелкая, рыба в ней такая же. Вот когда б она косяком шла, да крупная, тогда да, тогда и порыбачить можно.

Вот и в это утро хозяин приказал ему охранять дом, а сам направился с ведёрком и удочкой на речушку.

Вокруг его ног вились счастливые Бим и Тузик. Север тьфукнул на них и развалился на своей любимой крышке.

*

В это же самое время два местных колдыря, затаившие обиду на Серёгу, что он их с фермы за пьянку попёр и сто рублей на похмелиться не давал, решили взять заложников и потребовать выкуп.

Романтики с большой дороги, мать их так...

Колян, обитавший недалеко от дома Серёги, вышел утречком в туалет, увидел Серёгу, идущего на рыбалку, и помчался к Петьке. План созрел у него по дороге. Он так и обсказал Петьке:

– Фермер на рыбалку пошёл со своими псами. Собирайся, ща мы их в заложники возьмём, они так себе, шавки, ничего не сделают супротив нас, а с него выкуп потребуем. Дюже он их любит, больше людей, – говорил он, запыхавшись, едва продравшему глаза другану.

Тот, въехав в тему, натянул на себя старенькое трико, футболку, старые кеды, взял толстые рукавицы.

– Чтоб не покусали, – объяснил он Коляну.

– Это дело, точняк, и мне давай.

Они незаметно добрались до места, где Серёга обычно рыбачил. Остановились в густых кустах чуть поодаль.

Тузик услышал, что кто-то где-то шуршит. Поджав хвост, он прижимался к ногам хозяина и слегка поскуливал.

– Ну, что ты, Туз, ты ж у меня козырный. Чего тут бояться, гуляй, – успокаивал его Серёга, зная, что Тузик, напуганный прошлой жизнью, никак не может справиться со своими страхами.

Тут и Бим вдруг замер, подбежав к кустам. Из кустов выскочил Колян, схватил застопорившегося Бима, и заорал Серёге:

– Слышь ты, фермер, мы ща его порешим. Давай выкуп, тысячу рублей!

Серёга ошарашено смотрел на двух колдырей.

– Мужики, вы чего, совсем офонарели? Собаку отпустите и идите отсюда, – строго сказал он.

Но друганов уже было не остановить. Адреналин, помноженный на острое желание похмелиться, творил чудеса.

Они стояли в пяти метрах от Серёги. Колян держал за шкирку Бима, Петька проводил себя по горлу рукой, показывая, что будет с собакой.

– Ладно, ладно, – понимая, что мужиков заело, начал Серёга, – у меня ж с собой нету, давайте до дома пройдём, там и получите.

– Э, нет, мы не дураки. Там у тебя Север, – издевательски хмыкнул Петька.

– И что вы предлагаете? – спросил Серёга.

Пока они вели диалог, Тузик, крадучись, благо росту у него с траву высотой, прополз к тропинке и стреканул к дому.

Он заскочил во двор и так залаял на Севера, что тот чуть с короба не свалился. Пёс сразу понял, что что-то случилось. Тузик рванул к речке, Север за ним.

Перепрыгнув его на узкой тропинке, он с ходу сбил Коляна. Тот выпустил из рук Бима, который плюхнулся в речку и от холодной воды пришёл в себя. Забив своими оленьими лапами по воде, он быстро выбрался на берег.

Петька, увидев, что Колян лежит, а над ним стоит Север, решил дать дёру. Но тут осмелевший Тузик включил пятую скорость и ухватил Петьку за ногу, прокусив старый кед.

– Убивают! – закричал тот.

Север повернул к нему голову и рыкнул.

– Молчу, молчу, – согласился Петька.

Домой они возвращались весёлой компанией. Во дворе Север вернулся на свой короб. Бим, переживший шок, весь мокрый, забежал в дом. Тузик устало развалился на ступеньках крыльца.

Север лежал на широкой крышке, смотрел на Тузика и думал: «Ну, а чё, нормальные пацаны. Сообразительные. С такими и в разведку можно».

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА
Рассказы для души

свет лана
Случайная доброта

Лето выдалось невыносимо жарким в этом году. Асфальт плавился под ногами, а мысли путались в раскаленном воздухе. В Чистом парке, как называли его местные, среди пышных деревьев и аккуратных клумб с яркими цветами можно было найти спасение от палящих лучей солнца и духоты. Здесь, на старой скамейке под разлапистым каштаном, последние два месяца жил Виктор. Этот парк стал для него и домом, и крепостью.

Седой мужчина лет шестидесяти с впалыми щеками и сгорбленной спиной не всегда был бездомным. Когда-то давно у него была семья, работа, своя крыша над головой. Но жизнь — непредсказуемая штука



Потеря работы, развод, алкоголь, болезнь — звенья одной цепи, которая приковала его к этой самой скамейке. Впрочем, Виктор давно не пил, и старался выглядеть опрятно, насколько это возможно для человека в его положении.

Городок был небольшой, все друг друга знали. Здесь, в южной части России, где солнце щедро одаривало землю теплом, люди привыкли к присутствию Виктора. Кто-то приносил еду, другие — старую, но чистую одежду, третьи просто останавливались поговорить. А он в ответ поддерживал порядок вокруг своей скамейки, иногда подметал дорожки, присматривал за играющими детьми, пока их матери отлучались за мороженым.

— Доброе утро, Виктор Сергеевич! — Алина Петровна, пожилая учительница на пенсии, каждое утро проходила через парк со своей таксой. — Не замучила вас эта жара?

— Здравствуйте, Алина Петровна, — Виктор поднялся со скамейки, машинально поправляя выцветшую, но чистую рубашку. — Ничего, терпимо. Под этим каштаном хорошо, не так жарко.

— Я вам вот компот принесла, домашний, из вишни, — она протянула пластиковую бутылку. — И пирожки с капустой. Только испекла.

— Спасибо вам большое, — Виктор осторожно принял гостинцы. — Вы меня балуете.

— Какие пустяки, — улыбнулась женщина. — Завтра газеты принесу, знаю, что вы любите читать.

Такие небольшие знаки внимания согревали душу. Виктор давно перестал чувствовать себя изгоем. Здесь, в парке, несмотря на отсутствие дома, он ощущал себя частью сообщества.

Валентина Сергеевна Кравцова переехала в город всего месяц назад. Дочь уговорила её продать московскую квартиру и перебраться поближе к ней, в этот провинциальный городок. «Что тебе одной в Москве делать, мама? Здесь климат лучше, воздух чище, и я рядом», — говорила дочь. Но Валентина Сергеевна чувствовала себя вырванной с корнем и пересаженной в чужую почву.

В Москве она была председателем ТСЖ, еe уважали и побаивались. Здесь же она была никем — просто пожилой женщиной, которую никто не знал и никто не боялся. И это задевало её самолюбие.

В этот день Валентина Сергеевна решила прогуляться по парку. Свежевыкрашенные волосы были уложены в идеальную прическу, на ней было новое платье из дорогой ткани, которое даже в такую жару выглядело безупречно. Она шла по аллее, недовольно осматриваясь по сторонам — везде дети, шум, мусор. В Москве в её районе был порядок, а здесь...

Свернув на боковую дорожку, она увидела мужчину, который сидел на скамейке и что-то читал. Рядом с ним стояла потрёпанная сумка, лежала стопка газет. На первый взгляд — обычный пенсионер отдыхает в парке. Но что-то в нём насторожило женщину. Возможно, то, что одежда, хоть и чистая, была явно не первой свежести. Или его обветренное лицо. Или то, как он осторожно свернул газету и убрал в сумку, будто это было его самое ценное имущество.

«Бомж», — с отвращением подумала Валентина Сергеевна и поджала губы.

Она подошла ближе, встала напротив, скрестив руки на груди:

— Я смотрю, вы тут обосновались. Это общественное место, а не ночлежка.

Виктор поднял глаза. Перед ним стояла незнакомая женщина с крашеными волосами и выражением лица, будто нашла что-то неприятное в своей тарелке.

— Здравствуйте, — спокойно ответил он. — Чем могу помочь?

— Помочь? — фыркнула Валентина Сергеевна. — Вы можете помочь, собрав свои вещи и покинув этот парк. Здесь гуляют приличные люди, дети. А вы... — она брезгливо осмотрела его с ног до головы, — портите вид.

Виктор вздохнул. За два месяца это был первый человек, который отнёсся к нему с такой откровенной неприязнью.

— Послушайте, я никому не мешаю, — сказал он тихо. — Здесь место для всех.

— Для всех? — голос Валентины Сергеевны стал громче. — А вы знаете, что это частная территория?

Виктор удивлённо поднял брови:

— Простите, но это городской парк. Общественное место.

— Вы мне не указывайте! — женщина начала распаляться. — Я знаю, что говорю! Я была председателем ТСЖ в Москве, между прочим! И такие, как вы, — она сделала пренебрежительный жест рукой, — не должны находиться в приличных местах!

На их перепалку начали оборачиваться прохожие. Какая-то молодая мама увела своего ребёнка подальше. Пожилой мужчина с газетой, напротив, подошёл ближе.

— Да вы понимаете, что я чувствую себя небезопасно рядом с вами?! — продолжала кричать Валентина Сергеевна, распаляясь всё больше. — Вы мне угрожаете!

— Простите, но я ничего такого не делал, — Виктор старался говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось от унижения. — Я просто сижу здесь...

— Вы своим присутствием угрожаете безопасности окружающих! — она повысила голос настолько, что теперь её крики разносились по всему парку. — Немедленно убирайтесь отсюда!

К этому моменту вокруг них уже собралась небольшая толпа. Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то возмущенно перешептывался.

— Женщина, вы что делаете? — вмешалась Алина Петровна, та самая учительница с таксой. — Виктор Сергеевич никому вреда не причиняет. Он здесь уже давно живёт, все его знают.

— Живёт?! — Валентина Сергеевна словно наткнулась на бриллиант в куче угля. — Так он действительно бомж! И вы это спокойно терпите? Это же позор для города!

— А по-моему, позор — вот так набрасываться на человека, который вам ничего не сделал, — сказал кто-то из толпы.

Валентина Сергеевна резко обернулась:

— Вы все тут сговорились? Защищаете его? А если он несёт инфекцию? А если он агрессивный?

— Единственный агрессивный человек здесь — это вы, — заметил мужчина с газетой.

В этот момент кто-то из зрителей тихо сказал:

— Я полицию вызвал. Пусть разберутся.

Услышав о полиции, Валентина Сергеевна довольно улыбнулась:

— Вот и правильно! Пусть заберут его отсюда! Это не место для бродяг!

Виктор сидел молча, опустив голову. Внутри него боролись стыд и отчаяние. Он думал, что нашёл тихую гавань, где может жить спокойно, никому не мешая. И вот теперь...

Полицейская машина подъехала минут через десять. Из неё вышли двое: молодой сержант и капитан постарше, с усталым видом человека, повидавшего многое.

— Что здесь происходит? — спросил капитан, оглядывая собравшуюся толпу.

Валентина Сергеевна тут же бросилась к нему:

— Офицер, наконец-то! Этот человек, — она указала на Виктора, — живёт в парке! Это же незаконно! Он мне угрожал, когда я сделала ему замечание!

Капитан перевёл взгляд на Виктора, и его лицо внезапно изменилось.

— Виктор Сергеевич? — спросил он, и в его голосе проскользнуло удивление.

— Здравствуй, Миша, — тихо ответил Виктор, поднимая глаза.

Валентина Сергеевна опешила:

— Вы знакомы?

Капитан проигнорировал её вопрос и обратился к Виктору:

— Что случилось?

— Дама считает, что я не имею права находиться в парке, — ответил Виктор. — Говорит, это частная территория.

Капитан повернулся к Валентине Сергеевне:

— Гражданка, это общественное место. Любой человек имеет право здесь находиться, если не нарушает общественный порядок. У вас есть доказательства, что он вам угрожал?

— Ну... он... его присутствие меня пугает! — выпалила она. — Он же бездомный! Это опасно!

— Быть бездомным не преступление, — спокойно ответил капитан. — Если человек не нарушает закон, не проявляет агрессии, не совершает противоправных действий, у нас нет оснований его задерживать.

— Что?! — Валентина Сергеевна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Вы отказываетесь выполнять свои обязанности?!

— Напротив, я их выполняю, — сухо ответил капитан. — А вот вы, похоже, устраиваете публичный скандал и пытаетесь ограничить права другого гражданина на пребывание в общественном месте.

— Он мне угрожал! — снова начала кричать женщина, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля.

— Есть свидетели? — спросил капитан, обращаясь к толпе.

— Нет, — ответила Алина Петровна. — Напротив, эта женщина сама подошла и начала на него кричать. Виктор Сергеевич вёл себя очень достойно.

Другие зрители закивали, подтверждая её слова.

— Значит так, — капитан обратился к Валентине Сергеевне, — прекратите нарушать общественный порядок, иначе мне придётся вас задержать.

— Меня?! — женщина не верила своим ушам. — Вы шутите?!

— Нисколько, — ответил капитан. — Статья 20.1 КоАП РФ, мелкое хулиганство. А именно — нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах...

— Я не выражалась нецензурно! — возмутилась Валентина Сергеевна.

—... оскорбительным приставанием к гражданам, — продолжил капитан, — а равно уничтожением или повреждением чужого имущества. Выбирайте: либо вы сейчас успокаиваетесь и идёте домой, либо едете с нами в отделение.

Валентина Сергеевна задохнулась от возмущения. Она, председатель ТСЖ, уважаемый человек, и вдруг какой-то провинциальный полицейский угрожает ей задержанием!

— Это возмутительно! — закричала она. — Я буду жаловаться! Я дойду до вашего начальства! До губернатора! Вы все здесь сговорились! — она бросилась к Виктору. — Это из-за тебя, бродяга! Ты даже не человек!

Капитан среагировал мгновенно, перехватив её руку:

— Всё, гражданка, вы арестованы за мелкое хулиганство.

Сержант достал наручники и защёлкнул их на запястьях Валентины Сергеевны, которая продолжала кричать и брыкаться.

— Отпустите меня! Вы не имеете права! Я из Москвы! Я знаю свои права!

— Вы их явно переоцениваете, — заметил капитан, ведя её к патрульной машине. — Сергей, отвези гражданку в отделение, оформи задержание на сутки. Я сейчас подойду.

Когда сержант увёз кричащую женщину, капитан вернулся к Виктору. Толпа уже начала расходиться, только Алина Петровна и ещё пара человек остались поблизости.

— Как ты, Виктор Сергеевич? — спросил капитан, присаживаясь рядом на скамейку.

— Нормально, Миша, — ответил Виктор. — Спасибо, что вмешался.

— Да брось, — махнул рукой капитан. — Это моя работа. Как вообще дела? Давно тебя не видел.

— Всё по-старому, — Виктор слабо улыбнулся. — Живу потихоньку.

— Знаешь, — капитан понизил голос, — у нас в отделении есть вакансия сторожа. Жильё служебное предоставляется — комната, конечно, не хоромы, но всё же крыша над головой. Подумай.

Виктор посмотрел на него с удивлением:

— Ты серьёзно? Меня возьмут?

— А почему нет? — пожал плечами капитан. — Ты же бывший военный, порядок знаешь. И потом, — он улыбнулся, — я у тебя в долгу. Если бы не ты тогда в Афгане...

Виктор поднял руку, останавливая его:

— Не надо, Миша. Это было давно. И я делал то, что должен был.

— Как и я сейчас, — серьёзно ответил капитан. — Заходи завтра в отделение, поговорим с начальством.

Вечером того же дня Валентина Сергеевна сидела в камере временного содержания и размышляла о превратностях судьбы. Ещё утром она была уверена, что имеет право указывать людям их место, а теперь... теперь она сама оказалась там, где, по её мнению, должны были быть другие.

Дверь камеры открылась, и вошёл тот самый капитан.

— Как самочувствие, гражданка? — спросил он.

Валентина Сергеевна хотела огрызнуться, но почему-то не смогла. Все слова вдруг куда-то исчезли.

— Я принёс вам чай, — капитан поставил перед ней стаканчик. — И бутерброд. Наверное, вы голодны.

Этот простой человеческий жест вдруг что-то сломал внутри неё. Она почувствовала, как к горлу подкатывает ком, а глаза наполняются слезами.

— Зачем вы это делаете? — прошептала она. — После всего, что я наговорила?

Капитан пожал плечами:

— Вы человек. Все мы люди. Все мы ошибаемся.

— А тот... бездомный? — спросила она, уже без прежнего презрения.

— Виктор Сергеевич? — капитан улыбнулся. — Он был офицером, воевал в Афганистане. Спас множество жизней, в том числе и мою. Но потом... война не отпускает, знаете ли. ПТСР, алкоголь, потеря семьи, работы. Цепная реакция. Мог бы и я оказаться на его месте. Или вы.

Валентина Сергеевна молчала, осмысливая услышанное.

— Знаете, что самое удивительное? — продолжил капитан. — Его все в городе знают и уважают. Он присматривает за детьми в парке, помогает старушкам с тяжёлыми сумками, следит за порядком. Он бездомный, но не бесполезный. И завтра, — капитан улыбнулся, — он, скорее всего, перестанет быть бездомным. У нас как раз освободилось место сторожа.

Он встал, собираясь уходить.

— Завтра утром вас отпустят. Я думаю, вы успели всё обдумать.

Когда за капитаном закрылась дверь, Валентина Сергеевна впервые за много лет заплакала. Она плакала о себе, о своей одинокой жизни, о том, что превратилась в злобную старуху, которая ищет врагов там, где их нет. О том, что потеряла способность видеть в людях людей.

В этот момент она приняла решение: завтра же пойти в парк и извиниться перед Виктором Сергеевичем. А ещё — взять в библиотеке книги и отнести ему. Ведь он, кажется, любит читать.

Возможно, в этом маленьком южном городке она сможет начать всё сначала. И, возможно, однажды она тоже станет частью сообщества, где люди помогают друг другу не потому, что должны, а потому, что могут.

Потому что иногда случайная доброта важнее всего остального

Cirre
ЗОВ ДРУГА
Этим летним утром Друг ждал. Он привык ждать.

Летняя зелень сменялась осенней охрой, потом зима перекрашивала все в белый, но ненадолго – спустя время упрямая зелень снова побеждала. Все по кругу...
Иногда Другу казалось, что он никогда не дождется его. Человека, который давным-давно вышел за калитку и обещал скоро вернуться:

«Не скучай, Дружок. Я ненадолго. Вот денег заработаю и приеду. А ты пока бабу Машу слушайся и жди!»

И Друг ждал. Даже когда баба Маша, в очередной раз наполняя его миску, заплакала:

«Сгинул твой Максимка. А ты, бедолага, все надеешься...»

Друг ей не поверил: не такой человек хозяин, чтобы просто так сгинуть. Он обещал вернуться, значит, вернется.

И вот, сегодня...

*


Калитка скрипнула, и худой бородатый мужчина остановился на дорожке, ведущей к дому. Друг повел седеющим носом, боясь поверить.

Но нос не врал – это он! Хозяин! Пришел!

Друг рванул навстречу, натянулась привязь, звякнула и покатилась по траве железная миска, расплескивая воду. Пес этого даже не заметил: душа рвалась, сердце пело, хвост выписывал кренделя.

Максим посмотрел на большого овчаристого пса сперва с опаской, а потом узнал:

— Дружок? Друг! Да ты мой хороший.

Он шагнул навстречу псу, опустился перед ним на корточки, обнял, прижал большую песью голову к груди, и оба замерли. Словно боялись, что все это морок, и стоит шевельнуться – он исчезнет.

— Дружок, ты с кем это там лобызаешься? — голос бабы Маши разрушил магию. — Ты его знаешь, что ли?

Максим поднялся во весь рост, глянул на бабу Машу. Та изучала его, грозно подбоченясь: спортивный костюм, борода и, наконец, глаза. Серые с зелеными крапинками. Знакомые...

— Да быть не может! — она прижала руку к груди. — Максимка! Да где же носило-то тебя? Мы ведь тебя, считай, похоронили!

— Расскажу. Все расскажу. Мне бы в себя немного прийти, — улыбнулся в бороду Максим.

— Ох, да конечно, милый ты мой! Давай-ка ко мне. Можешь и Дружка прихватить. А то он тебя не отпустит. Ждал! Даже тогда ждал, когда все верить перестали. Давайте заходите, а я чайник поставлю, — Баба Маша шустро засеменила к дому.

Максим отвязал Друга, и они пошли за ней. Уже позже, прихлебывая чай из большой кружки, Максим поведал свою историю...

*


Очнулся он в больнице. Что стряслось, как он сюда попал? Память словно корова языком слизнула. Тут доктор в палату вошел:

— Очухался? — спрашивает.

Максим головой кивнул и тут же пожалел об этом. Боль такая, будто шуруп в мозг вкручивают.

— Вы головой-то поаккуратнее, — говорит доктор. — Здорово ей досталось. Как зовут вас, помните?

Максим в воспоминаниях пошарил-порылся... Пусто там.

— Не помню...

Доктор только головой покачал:

— Дела... Привез вас мужчина. Говорит, в кустах нашел. Ни сумки, ни документов при себе. Только разве что вот...

И протянул он Максиму фотографию. А на ней пес. Максим фотографию перед глазами покрутил, надпись на обратной стороне обнаружил: «Максимкин Друг!» Почерк аккуратный, кругленький.

— Если верить надписи, вы – Максим, — говорит доктор. — Ну вряд ли вы бы стали фотографию чужой собаки у сердца носить.

Максим еще раз напряг память: вроде и правда Максим. Имя знакомое, на язык ложится ловко.

— Максим, — согласился он.

— Ну вот и хорошо, — доктор потер руки. — Начало положено, глядишь, со временем и остальное вспомните...

*


Только вот ошибся доктор со своими прогнозами. Как Максим ни старался, а кроме имени ничего больше не вспоминалось.

Сто раз смотрел он на фотографию, к себе прислушивался: вроде что-то шевелилось в душе. Пес знакомым казался, тепло какое-то в сердце появлялось...

А потом обрывалось все. И хоть ты тресни, ничего не выудить из этой черной дыры, которая когда-то была памятью!

Хорошо, не бросили его такого. Помогли добрые люди. И в социальное общежитие устроили, и работу предложили. Не бог весть какую, но с голоду не помрешь.

Стал Максимка грузчиком на складе. Благо молодой, сильный. Потом и комнатку снял недорогую.

Зажил, как многие живут: работа-дом, дом-работа. Знакомые новые появились. Вроде все неплохо.

Только вот одно не давало покоя. Откуда же он взялся в этом большом городе? Кем был до больницы? Кого оставил в прошлом? Терзали его эти мысли, мучили.

Особенно по ночам, когда он лежал без сна, изучал цветочки на обоях и пытал свою память: «Ну, давай! Хоть что-нибудь подкинь мне!»

Но память молчала...

И только спустя года полтора расщедрилась. Начали Максиму сниться сны. Вернее, один сон.

Повторялся он раз за разом: дорога, знак, на знаке название населенного пункта «п. Вершины», а под знаком сидит пес. Тот самый, с фотографии – Максимкин Друг.

Сначала он не придавал этому особого значения. Мало ли что у него в мозгах после удара по голове творится. Потом прислушиваться ко сну начал, присматриваться. Старался подойти поближе к псу. Силился разглядеть пейзаж вдалеке.

Еще полгода так промучился и, наконец, его осенило – искать надо! В интернете, на картах, у людей спрашивать. Не зря же ему этот самый «п. Вершины» снится.

Поселок это, не иначе. И название такое необычное. Вряд ли много этих самых Вершин в обозримой близости. Не из-за границы же он приехал, чтобы по голове получить!

Несколько мест с названием Вершины в России нашлось. Решил действовать по наитию – что сердце подскажет. Оно и подсказало ехать сюда. И ведь не ошиблось!

*


Замолчал Максим, взял баранку, разломил, протянул половину Другу, задумался.

— Ох, чудеса... Рассказал бы кто другой, не поверила! — всплеснула руками баба Маша. — Не иначе, Друг тебя сердцем звал, а ты и услышал. А уж что до этого было, я сама тебе поведать могу.

Теперь настала очередь Максима слушать...

Мало работы в поселке для молодого мужика. Вот и решил Максим по совету приятеля Саньки отправиться на вахту в город. Сомневался, конечно. Но Санька умел убеждать:

— Чего ты врос здесь, словно дед старый? Чего тебе терять? Работы хорошей нет, родителей тоже. Даже жены нет. Хозяйство? Так у тебя и хозяйства-то особого нет.

Вон, бабу Машу попроси, она над твоим десятком курей шефство возьмет. Ты же ненадолго. Попробуй, съезди, не пожалеешь.

Я вот не пожалел. В городе совсем обосновался. Может, и тебе понравится, а не понравится – вернешься.

— А Друг? — сомневался Максим.

— Его тоже к бабе Маше под крыло, — нашелся Санька. — Он же ее за свою считает. Покормит уж она пса месяцок. Ты ей денег на его кашу с мясом оставь и даже не переживай. Хоть заработаешь, а может, и женишься наконец. Ведь тридцатник скоро. Пора о семье подумать.

Короче, уговорил. И в скором времени Максим, с одобрения бабы Маши, уже собирался на вахту. Санька обещал его встретить на вокзале.

Собрал Максим сумку, сунул фотографию Друга во внутренний карман куртки, попрощался со всеми и вышел за калитку...

Без приключений доехал до города. Только вот Саньки на вокзале не оказалось. Набрал номер друга – нет ответа. Абонент вне зоны.

Решил подождать, а пока в кафе посидеть, перекусить с дороги. Там к нему и подсели двое. Максим не протестовал, в компании ждать веселее...

Выпили за знакомство, потом еще – за удачу, за здоровье, за что-то еще. Санька так и не появился. Новые знакомцы позвали Максима с собой:

— Чего ты здесь один-то куковать будешь? Пойдем к нам, еще посидим, переночуешь, а завтра снова дружку своему позвонишь.

Максим и согласился. А вот дальше...

*


Баба Маша вздохнула:

— Это я так предполагаю, да по крупицам собираю. Звонил ты мне сильно навеселе. Про Друга спрашивал, говорил, что Санька, паршивец, тебя встречать не приехал, но ты с хорошими людьми познакомился. Так что не пропадешь.

Я еще тогда запереживала. Уж больно ты тепленький был. А потом и вовсе пропал...

Санькиного телефона никто не знает. Сам он в Вершины сто лет не приезжал. Вот когда тебя сманил, тогда, наверное, последний раз был здесь.

Чего делать – ума не приложу. В полиции тоже помощи не дождешься. Я им говорю: «Человек пропал», а они мне: «Да может он и не хочет, чтобы вы его нашли. Слинял из вашего захолустья и рад по уши!»

Я им: «Вы тут не шуткуйте! Ищите!». А они мне: «Ищем, мамаша». Знаю я, как они искали!

Мы тебя уже в покойники записали. А ты, вот, живой! И слава богу! Ох, хорошо, что у тебя фотография Дружка была. Нормальная, бумажная, а не как сейчас, на телефонах все.

Любил ты ее очень, поэтому и взял с собой. Помнится, ее еще моя внучка для тебя сделала, когда на фотографа училась. Помнишь?

*


Максим собрался было покачать головой. Но вдруг понял – он помнит! Словно шлюзы какие открылись и выпустили воспоминания. Пусть пока обрывочные, разбегающиеся в разные стороны, мельтешащие. Но живые, настоящие!

Вспомнилась и внучка бабы Маши, Еленка. Она младше Максима была лет на пять, но уже деловая. Везде с фотоаппаратом ходила, природу щелкала.

«В фотографиях на телефоне нет души! — говорила она. — Давай я Друга сфотографирую на нормальную камеру и тебе подарю. Ты тогда поймешь!»

И ведь подарила ту самую фотографию. Она же и подписала на ее обороте своим кругленьким почерком: «Максимкин Друг».

Действительно, была душа в той фотографии. Максим в фото прямо влюбился. Друг как живой на нем: задумчивый, собранный, словно решает задачу какую-то. Над головой у Друга небо с птицей-галочкой в глубине. На чудесном фото и глубина имелась...

Все это память услужливо выдала Максиму на блюдечке. Словно только и ждала подходящего момента.

— Еленка-то в гости приезжает? — спросил Максим.

— А как же! — улыбнулась баба Маша. — Она у меня в городе фотографом работает. Но в отпуск – обязательно ко мне. С камерой своей даже тут не расстаётся.

«Люблю, — говорит, — в Вершинах снимать. Здесь всё дышит, живёт, растёт!» Приедет скоро. В августе у неё нынче отпуск. Обрадуется! Очень она за тебя переживала...

Максим кивнул, погладил Друга:

— Пойдем мы, баба Маша. Порядок навести надо. Дом-то сколько пустой стоял.

— Да я следила, как могла... Но ты прав. Обживайтесь по-новому, — согласилась та.

Максим с Другом пошли домой.

«Какого лешего я отсюда уезжал? — сетовал Максим. — Дом есть, Друг рядом, еще баба Маша под боком, Еленка вон приедет. А работу и поближе найти можно. От добра добра не ищут...»

А Друг шел рядом и просто радовался. Не зря он ждал, верил, тянулся сердцем, помнил. Может, и права баба Маша – именно он позвал Максима домой.

Всякое в этой жизни бывает.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
НИКОМУ НЕ НУЖНА

— Да кому ты нужна? На себя в зеркало посмотри! — рассмеялся Михаил, разглядывая супругу.

Кате даже стало немного не по себе. Она жила с мужем десять лет и за это время забыла, что значит следить за собой.
Катерина с ужасом всматривалась в свое отражение. Оттуда на неё уставилась нахмурившаяся тётка с лишним весом.

Что ж, не удивительно, что Миша сегодня собрал вещи и ушел к другой, наверное, молодой и красивой...

Печальные размышления тридцатипятилетней Екатерины Вялковой прервало протяжное «мама», которое доносилось из детской.

Вскоре две пары маленьких ножек забежали к ней в комнату:

— Папа в командировку уехал? — спросила второклассница Анечка, разглядывая открытые шкафы и разбросанные в спешке вещи.

— А когда вернётся? — уточнил пятилетний Славка.

Ну что тут можно ответить? Катя задумалась. А затем, собравшись с духом, сказала:

— Мы с папой пока решили пожить отдельно друг от друга какое-то время. Такие дела...

— Получается, он отпуск от нас взял? Устал и хочет отдохнуть? — задумался Слава.

Катя обняла детей и кивнула. Хорошо, что впереди были летние каникулы. И она могла спокойно привести в порядок все дела.

Катерина давно работала бухгалтером онлайн. Когда в семье появились дети, Михаил решил, что Кате надо больше времени уделять домашним делам.

И женщина согласилась, но оставила небольшую подработку. Почему-то она всегда и во всем соглашалась. И была очень удобным человеком...

Так произошло и в этот раз:

— Мам, ты только не ругайся, но мы не могли его на улице оставить, — закричали с порога дети.

Катя с ужасом перевела взгляд на рыжего, лохматого щенка, которого держал на руках Славка.

— Где вы его нашли? — тихо спросила она.

— Ну, на улице. Где же ещё? Бегал возле дороги. Его чуть машина не сбила! Вот мы и забрали себе...

Нам раньше папа не разрешал питомцев. А теперь, когда он переехал, можно и завести. Смотри какой хорошенький! — крикнул Слава, тыкая рыжика в лицо матери.

— Только тебя мне не хватало, — вздохнула Катерина, осматривая щенка, который крутился и все время норовил лизнуть её в щеку.

Конечно, она могла сказать детям, чтобы те несли его обратно на улицу. Но кому он там был нужен? Катерина вспомнила, что и сама недавно слышала в свой адрес такие слова от супруга.

— Ладно, пусть остаётся у нас, — вздохнула женщина.

И с этого дня стала счастливой обладательницей маленького непоседы по прозвищу Чипс...

С тех пор её жизнь изменилась. Щенок будил всех по утрам радостным лаем, с топотом несся на кухню, подвывая от нетерпения, требовал еды, прыгал, словно мячик, и от скуки грыз все, что попадалось ему на глаза.

Теперь Катерина каждое утро выходила в парк со своим новым питомцем, иногда забывая позавтракать. По вечерам история повторялась. Чипс любил гулять долго и основательно, и не допускал коротких вылазок из дома.

Счастливые дети спали. У них были заслуженные каникулы. В то время как Катерина бодрым шагом проходила не один километр...

Она взяла ещё одну небольшую подработку. И уходила на пару часов в компанию, офис которой располагался недалеко от дома.

— Смотрите за Чипсом, пока меня нет, а то наворотит мне дел, — предупреждала она детей.

Те кивали, но каждый раз, приходя домой, Катерина обнаруживала очередной сюрприз: погрызенный плинтус, тапочек или разорванные в клочья обои.

— Мы правда следили, но немного заигрались, и Чипс воспользовался моментом, — оправдывались брат и сестра.

Однако Катя не могла не отметить, что наличие собаки благоприятно сказывается на детях. Они стали меньше ссориться, научились убирать игрушки и реже вспоминали о папе.

Мишка иногда звонил им и даже приезжал. Правда, с Катей предпочитал не встречаться, а ждал детей на улице. В душе Катерина даже была рада этому...

*


Первое, что он услышал, когда вернулся с работы, это детский крик и безудержное гавканье. Затем раздался нескончаемый топот по потолку.

Антон замер. Прежде, чем покупать квартиру, нужно было хорошенько познакомиться с соседями. Но сейчас было поздно думать об этом.

— Вот тебе и уютная, тихая квартира, — произнес он.

Затем включил ноутбук и постарался отвлечься...

Он пытался не обращать внимание на шум всю неделю. Но за это время успел выучить график звонкой собаки, что жила сверху.

Антон встречал на своём жизненном пути разные препятствия и был уверен, что сможет преодолеть и эти. Но уже через неделю его терпению пришёл конец...

На часах было 7:30 утра. Катя собиралась на собеседование и ужасно волновалась. Возле неё крутился Чипс и отчаянно повизгивал.

— Подожди, Чипсик, скоро пойдём. Потерпи немножко, — сказала Катерина. И тут раздался звонок в дверь.

Женщина открыла. Чипс радостно вылетел навстречу и чуть не сбил с ног незнакомца. Мужчина пошатнулся, но Катя вовремя протянула ему руку.

— Что-то случилось? — спросила она.

Антон смутился, стараясь припомнить, зачем он шёл.

— Понимаете, ваша собака и дети...Они шумят. У меня ответственная работа. А я каждый вечер вынужден слышать этот топот и лай.

Очень вас прошу, примите меры! А иначе я вызову на вас органы опеки, — вдруг произнёс он и удалился.

— Вот это да... Ну и дела. Видимо, это был наш сосед снизу, Чипс, — прошептала себе под нос Катя, и настроение у неё сразу же испортилось.

Они вышли гулять. Катерина позвонила и попросила перенести собеседование. Не хотелось сегодня никуда идти...

Придя домой, она поговорила с детьми и постаралась отвлечься. Катя не любила ссор и отлично понимала, что пес и дальше будет иногда лаять, а дети – бегать.

А значит, противостояние с соседом только начинается. Тем не менее, они постарались вести себя тихо...

*


Антон Сергеевич сидел в кабинете и почему-то вспоминал шумную соседку:

«А ведь, если бы не безумная собака, то вполне приличная женщина получилась... Очень симпатичная. Правда, глаза какие-то испуганные и грустные...

Видимо, я перегнул палку. И зачем надо было про опеку говорить? Идиот! Ещё бы про Гринпис вспомнил!» – размышлял Антон.

Так получилось, что он с детства не любил собак. Однажды его укусил соседский пес, и с тех пор доверие к животным было нарушено.

Антон вообще был замкнутым человеком. Наверное, поэтому к своим сорока годам заслужил звание заядлого холостяка и сосредоточился на карьере.

Но сегодняшний разговор с соседкой почему-то не давал ему покоя:

«Зря я, конечно, все это устроил. Пришёл утром. Наорал на человека. Надо как-то помягче было...» — думал он, подъезжая к дому.

На следующий день, в свой законный выходной, Антон проснулся от шума: дети бегали по потолку, собака гавкала, а соседка отчаянно пыталась их остановить.

На удивление вскоре шум стих. Антон снова решил забыться крепким сном, но в дверь постучали.

Он даже немного удивился, увидев на пороге её:

— Простите, пожалуйста, но у меня там кран... и вода... а я не понимаю, что делать... — непослушными губами шептала она и смотрела на Антона.

Через пять минут они уже были на месте, и Антон оценивал масштабы бедствия. Из оторвавшегося крана ввысь бил фонтан воды, который доставал почти до потолка. По полу текли ручьи, среди которых прыгал счастливый пес.

— Вот, — отчаянно вымолвила женщина.

— Гав! — радостно вторил ей Чипс.

— М-да уж, — тихо вздохнул Антон...

Вскоре операция по спасению кухни от затопления была успешно завершена.

Хозяйка квартиры, не переставая, извинялась и благодарила соседа. Пес подвывал ей в такт. Антон смотрел на происходящее с недоумением.

— А где ваши дети? — почему-то спросил он.

— Дети? Они с мужем уехали утром. Мы развелись, и теперь он иногда их забирает, — смутилась женщина.

Антон и сам не знал почему, но ему совсем не хотелось уходить. И тогда он спросил:

— А может чаю?

Они сидели на мокрой кухне и говорили, как старые знакомые. Рядом с Антоном сидел Чипс и преданно заглядывал ему в глаза, когда тот давал ему очередной кусок блинчика.

«И как эта милая женщина ещё не сошла с ума от всего происходящего?» — размышлял Антон, любуясь Катей.

Давно ему не было так тепло и уютно. Он вспомнил, как в детстве мама пекла ему точно такие же блины со сгущёнкой, и улыбнулся:

— Вы, если что-то случится, обращайтесь обязательно. Не стесняйтесь. Поломки, замки, покупки... Чем смогу – помогу, — говорил он на прощание.

И Катя кивала. В её глазах отражались теплота и надежда...

*


А через два дня, вечером, она снова постучала к нему:

— Чипс пропал, — заплакала Катерина с порога.

— Как это случилось? — спрашивал Антон, одеваясь на ходу. К тому времени он уже совершенно забыл, что недолюбливает собак.

Оказалось, дети гуляли с Чипсиком за домом. Вдруг раздался грохот. Пес от испуга подскочил и побежал к парку. Аня и Слава не смогли его догнать. Катя уже обошла всю округу, но найти любимца ей не удалось...

— Сделаем так – вы осматриваете окрестности, а я отправлюсь чуть дальше, — предложил Антон. И Катя кивнула, вытирая слезы...

Когда он добрался до оживлённой дороги, то увидел сбитого рыжего щенка, который не подавал признаков жизни.

Антону стало не по себе. Он не знал, как сообщить об этом Катерине и детям. Впервые он был готов отдать многое, лишь бы только услышать снова этот звонкий лай, который будил по утрам.

Возле дома он встретил Катю.

— Не нашёлся? — с надеждой спросила она. И Антон отрицательно покачал головой.

Всю ночь он плохо спал и слышал, как в квартире у Кати кто-то ходит. Видимо, дети долго не могли уснуть, переживая о питомце.

— Ну вот, хотел тишины... и на тебе, получай, — вздохнул он утром.

Антон поставил чайник. Из открытого окна раздавалось громкое карканье, к которому вскоре присоединился очень знакомый звук.

«Да нет, не может быть. Видимо мне кажется», — подумал он, выглядывая в окно.

Но увиденное заставило его тут же выбежать во двор прямо в домашних тапочках и шортах.

Антон замер, а затем расхохотался. Посреди клумбы стоял Чипс и с воодушевлением лаял на ворон, которые прохаживались мимо.

— Выходит, вчера на дороге был не он, — выдохнул мужчина и улыбнулся.

В этот миг послышался радостный вопль детей. Они тоже услышали лай своего любимца и выскочили во двор.

Антон смотрел, как они радуются друг другу, и на сердце у него было тепло. Рядом стояла Катя и плакала. Он взял её за руку и сказал, что теперь все точно будет хорошо.

— Уверены? — спросила она.

— Да! — улыбнулся он.

— С ума сошли так орать? Семь утра вообще-то! — высунулась из окна соседка.

Антон и Катя переглянулись и захохотали.

— Они ещё и смеются! Вот вызову полицию и посмотрим, — послышалось в ответ.

— Давайте в дом, — тихо сказала Катя, и они зашли в подъезд.

У неё было отличное настроение. Катя с надеждой собиралась на собеседование, которое не так давно перенесла на сегодня.

Посмотрев на себя в зеркало, она увидела симпатичную, стройную женщину с улыбкой на лице.

— Так-то лучше, — сказала Катерина и подмигнула своему отражению...

*


— Антон Сергеевич, к вам пришли. Кандидат на должность бухгалтера. Екатерина Александровна Вялкова, — произнесла секретарь.

— Пригласите, — улыбнулся руководитель компании, рассматривая фотографию в резюме.

Она тихо постучала и открыла дверь.

— Здравствуй, Катя. Как Чипс? — засмеялся он, приглашая её войти.

Катерина смотрела на него, ничего не понимая.

— Знаешь, я давно хотел сказать, что ты мне очень нужна, — признался Антон.

— Как бухгалтер? — уточнила, смущаясь Катерина.

Он уверенно кивнул и добавил:

— И не только как бухгалтер...

Автор НИКА ЯСНАЯ
Рассказы для души

Cirre
ТАИНСТВЕННЫЙ ГОСТЬ

  • Аня, прошло уже два года после аварии, так нельзя, – упрекнула Анжела подругу, с сочувствием глядя на неё. – Миша не хотел бы для тебя такой жизни. Подумай об этом!
Анна с подругой находились в кафе. Впервые за два года после аварии, в которой погиб жених девушки, а она чудом осталась жива, Анна уступила уговорам подруги, и выбралась с ней в кафе.

Девушка вела затворнический образ жизни, ограничиваясь общением по телефону с родными и друзьями.

  • Мне так легче, – прошептала Анна, поднимаясь из-за стола.

Девушки покинули кафе и прогулочным шагом направились в сторону дома Анны. Анжела рассказывала о последних событиях в своей жизни, но заметила, что Анна её не слушает, погруженная в свои мысли.

  • Ты меня совсем не слушаешь! – упрекнула подругу Анжела.
  • Что? – встрепенулась Анна, останавливаясь на асфальтированной дорожке. – Извини, я задумалась.
  • Чем будешь заниматься в следующие выходные...
  • Ты это слышала? – перебила подругу Анна, схватив её за руку.
  • Что? – не поняла Анжела, прислушиваясь к окружающим звукам.
  • Вот! Снова! – воскликнула Анна и пошла на звук, который, казалось, слышала только она.

Девушка остановилась возле мусорных контейнеров, заглядывая в один из них. Теперь и Анжела насторожилась, услышав тонкий писк.

Анна внимательно рассматривала многочисленные пакеты с мусором, постепенно откидывая их в сторону. Писк стал громче, и Анжела стала помогать подруге.

  • Нашла! – воскликнула Анна, доставая мешок, туго завязанный капроновой веревкой, и кладя его на асфальт.
  • Невероятно! – воскликнула Анжела, когда подруга развязала мешок, и достала оттуда двух новорожденных котят белого окраса.
  • У них пуповина еще не отпала, – заметила Анна, снимая с шеи шифоновый платок и заворачивая в него котят.
  • Срочно нужна кормящая кошка, – Анжела растерянно посмотрела по сторонам. – У тебя есть кто-нибудь на примете?
  • Нет, – Анна бережно прижала к себе котят. – Лайма недавно родила, может подложить котят к ней...
  • А это идея! – Анжела задумалась на мгновение. – У меня есть знакомый волонтёр, спрошу у него, как быть с малютками.
  • Хорошо, буду ждать твоего звонка, – Анна кивнула и побежала домой, не зная, сколько времени котята провели в мусорном баке.

Её Лайма, собачка породы чихуахуа кремового окраса, родила пять дней назад троих щенков. Девушка надеялась, что Лайма примет котят, и у малышей появится шанс на выживание.

Надежды Анны оправдались. Лайма принюхалась к котятам, но отталкивать их не стала, когда малыши принялись активно сосать молоко.

  • Моя умница! – Анна погладила Лайму по светлой головке. – Я знала, что ты не откажешь котяткам в помощи.

Вскоре позвонила Анжела, сообщив, что раздобыла смесь для кормления новорожденных котят. Анна выдохнула с облегчением, теперь с малышами будет всё хорошо...

*


Анна наблюдала за котятами, весело играющими между собой. Лайма выкормила малюток, никогда не делая различий между своими щенками и приёмными детками.

Оба котёнка оказались кошечками, абсолютно белыми, без каких-либо пятен. Когда прошло два месяца, щенки стали покидать Лайму, отправляясь к новым хозяевам.

Для одной из кошечек также нашлась хозяйка. Анна ждала возвращения женщины из отпуска, чтобы передать ей котёнка.

  • Смотри, каких девчушек ты выкормила! – Анна погладила Лайму, лежавшую на диване и наблюдающую за игрой котят.

Одна из кошечек повсюду следовала за Анной по квартире, забавно мяукая, чтобы хозяйка взяла её на ручки. Малышка засыпала на подушке рядом с Анной, а по утрам, громко мурча, будила хозяйку, требуя внимания и даря в ответ свою любовь.

Но если что-то не нравилось котёнку, то она выпускала острые коготки и начинала кусаться, показывая характер.

Во время игр сестре доставалось от воинственной малышки. Лайма же терпеливо сносила крутой нрав приёмной дочери, лишь изредка строжась, когда та переходила границы дозволенного.

Анна долго раздумывала над именем для своей любимицы и решила назвать её Валькирией, согласно её воинственному характеру, быстро сократив имя до ласкового «Валюша».

Через пару дней второго котёнка забрала новая хозяйка, и жизнь в квартире Анны потекла размеренным чередом...

Так проходили недели, которые складывались в месяцы. На улице стоял жаркий июнь, делая невозможным нахождение в квартире.

Балконная дверь была открыта круглые сутки, чтобы хоть как-то облегчить пребывание жителей квартиры в душном помещении.

С течением времени Анна стала замечать, что Валькирия активно набирает вес, а когда дождливым августовским днём она родила двоих котят, девушка была в полнейшем недоумении.

  • Ничего не понимаю! Валюша квартиру не покидала ни разу, как такое может быть? – Анна вопросительно посмотрела на Анжелу, заглянувшую в гости к подруге.
  • Таинственный гость, – загадочным голосом протянула Анжела, разглядывая двоих котят, спящих под боком у мамы.
  • Я специально не стала подвергать её стерилизации, зная, что кошка всегда будет жить в квартире, – этот вопрос не давал покоя Анне. – Квартира на пятом этаже, и рядом нет высоких деревьев. Как кавалер Валькирии мог проникнуть в квартиру?
  • У соседей нет кота? – спросила Анжела, посмотрев на открытую дверь балкона.
  • В соседней квартире давно никто не живёт, – Анна растерянно моргнула. – Я не видела, чтобы там кто-то появлялся.

*


Выглянув с пятого этажа, девушка увидела, как на машине подъехала Анжела, и помахала ей рукой. Схватив ключи от входной двери, Анна выбежала из квартиры, столкнувшись на лестничной площадке с незнакомым мужчиной.

  • Извините, пожалуйста! – воскликнул мужчина, поднимая ключи с пола, которые выпали из рук Анны.
  • Это Вы меня извините, я так торопилась, что не заметила Вас! – Анна виновато улыбнулась.

Забрав ключи из рук мужчины, Анна закрыла квартиру и спустилась вниз...

С этого дня она часто видела своего нового соседа, каждый раз обмениваясь с ним парой фраз при встрече. Так она узнала, что его зовут Сергей, и он работает инженером в крупной строительной фирме.

Именно из-за работы он переехал жить в этот город три месяца назад. Девушку поражало, что Сергей оказался таким тихим и незаметным соседом, ведь долгое время она пребывала в уверенности, что в соседней квартире никто не живёт.

Шли дни, и котята подрастали. Девушку продолжал мучить вопрос о странном появлении таинственного гостя у неё в квартире.

Более того, Анна стала беспокоиться о здоровье малышей, наблюдая за их странной внешностью...

Их шёрстка была настолько короткой, что можно было с лёгкостью назвать их лысыми. Когда котята открыли глазки, Анна решилась показать их ветеринару, боясь, что малыши чем-то больны.

  • Моя кошка родила котят, но у них проблемы с кожным покровом, – доставая из переноски Валькирию с котятами, объяснила девушка ветеринару. – Возможно, это какая-то болезнь? Они выглядят странно.
  • А папа кто у котят? – спросил ветеринар, беря одного котёнка на руки и внимательно разглядывая очень короткую шерстку и большие ушки малыша.
  • Не знаю, – Анна покачала головой. – Кошка не покидает квартиру, и происхождение котят для меня загадка.

Осмотрев обоих котят и Валькирию, ветеринар вынес вердикт, что все здоровы и нет никаких причин для беспокойства.

Валькирия громко мяукала, требуя, чтобы ей вернули детей, и успокоилась только, когда оказалась в переноске вместе с котятами.

  • Но почему у них такая странная внешность? – спросила девушка, прижимая к себе переноску.
  • У котят ярко выраженные черты сфинксов, – ответил ветеринар. – Вам нужно искать владельца кота этой породы.

Поблагодарив ветеринара, девушка вернулась домой, обдумывая его слова. Ни у кого из соседей она не видела сфинксов...

Загадка появления таинственного гостя в её квартире оставалась неразгаданной.

*


Спустя месяц после посещения ветеринара, Анна поздно вечером возвращалась с работы. Она работала над новым проектом и ей нужно было сдать документацию в срок, но время поджимало.

Поднимаясь по лестнице, девушка столкнулась с Сергеем, который спускался вниз. Мужчина выглядел обеспокоенным.

  • Ох, извините! – Сергей виновато улыбнулся. – Похоже, это входит в привычку.
  • Пустяки! – отмахнулась девушка от извинений Сергея. – Я сама виновата, задумалась и не заметила Вас.
  • Ещё раз, прошу прощения! – Сергей кивнул и спустился на пару ступенек ниже.
  • Сергей, у Вас всё хорошо? – сама не зная почему, спросила Анна.
  • Да, а почему Вы спрашиваете? – удивился мужчина, обернувшись на вопрос Анны.
  • Вы выглядите обеспокоенным, – смутилась Анна под пристальным взглядом Сергея.
  • Видите ли... – Сергей запнулся. – Я часто задерживаюсь допоздна на работе, и времени свободного практически нет. Сегодня я забыл купить корм моему питомцу, и не представляю, где его можно раздобыть в такой поздний час.
  • У меня есть собака и кошка, – Анна улыбнулась. – Какой корм Вам нужен? Мои девочки с удовольствием поделятся.
  • Сухой корм для кошек, – обрадовался Сергей, чувствующий себя виноватым перед своим питомцем.
  • Пойдемте, – Анна вставила ключ в замочную скважину. – Я не знала, что у Вас есть кошка. Проходите, сейчас принесу корм.
  • Благодарю! – Сергей зашёл в квартиру следом за девушкой.

К порогу выбежала Лайма, виляя хвостиком, но резко остановилась, увидев незнакомого человека в прихожей. Собачка принюхалась, но подходить к незнакомцу не стала, скрывшись за дверями кухни, куда ушла хозяйка.

До Сергея донесся ласковый голос Анны, разговаривающей с собачкой. Лайма коротко гавкнула, и Анна рассмеялась в ответ. Девушка вышла из кухни, держа одной рукой собачку, а в другой руке пакет с сухим кормом.

  • Со вкусом курочки, – протягивая пакет, произнесла Анна, улыбнувшись. – Моя Валюша ест корм только с этим вкусом.
  • Благодарю! Выручили, – Сергей улыбнулся в ответ. – Мы не такие разборчивые в еде, уплетаем всё, что предложат. Завтра куплю корм и верну Вам.
  • Пустяки! – отмахнулась Анна.

Сергей ещё раз поблагодарил и удалился спасать своего питомца от голода...

Следующим вечером соседи столкнулись на парковке возле дома. Сергей парковал автомобиль и увидел девушку спешащей с работы домой.

Мужчина выбрался из машины и, схватив пакет с кормом, поспешил наперерез Анне.

  • Здравствуйте! Возвращаю долг, – Сергей улыбнулся, протягивая девушке пакет с кормом.
  • Здравствуйте! – Анна улыбнулась в ответ, не ожидая встретить Сергея в этот час. – Не стоило беспокоиться из-за этого. Главное, что накормили Вашу кошечку!
  • Но у меня не кошечка, – Сергей нахмурился, глядя, куда-то вверх за спину девушки. – Что он делает?
  • Что случилось? – спросила Анна, поворачиваясь лицом к дому и глядя вверх.
  • Посмотрите на мой балкон, – Сергей указал рукой на балкон своей квартиры.

Анна присмотрелась и замерла в удивлении. На узких перилах балкона сидел красавец сфинкс, глядя в сторону её квартиры. Догадка промелькнула в голове Анны, и она посмотрела на Сергея.

  • Так Вы хозяин кота породы сфинкс! – воскликнула девушка, глядя на мужчину удивленными глазами. – Ведь это Ваш кот?
  • Да, это Аристотель, мой кот, – подтвердил Сергей догадку Анны, продолжая наблюдать за своим котом. – Но что он делает? Он же может упасть! Извините...

Сергей бросился бежать, скрывшись за дверями подъезда. Анна проводила его взглядом, и улыбка появилась на её лице.

Таинственный гость жил за соседней стеной и пробирался в её квартиру, используя балкон. Поскольку балкон в её квартире не был застеклен, как и в квартире Сергея, то коту не составляло особого труда пробираться по перилам в гости.

А учитывая, что это лето выдалось аномально жарким, и балконная дверь практически всегда была открыта, кот с легкостью мог проникать в квартиру, когда ему вздумается.

Анна поднялась к себе в квартиру. Закрывая входную дверь, девушка услышала грохот бьющегося стекла.

Подросшие котята устроили бардак в спальне, сбросив с туалетного столика всё, что на нём находилось. Валькирия сидела на подоконнике и зорко наблюдала за проказами детей.

  • Что вы здесь устроили? – воскликнула Анна, ужаснувшись беспорядку в спальне. – Даже ваша матушка не устраивала ничего подобного. Стыдно, мальчики!

Два котёнка с забавными большими ушками и очень короткой белоснежной шерсткой выглядывали из-под кровати, слыша недовольный голос хозяйки.

Анна покачала головой, и перед её глазами возник образ Аристотеля, крадущегося по перилам балкона на встречу с дамой сердца. Девушка рассмеялась, беря на руки обоих котят.

  • И чему я удивляюсь, раз ваш папа такой отчаянный, – Анна прижала к себе котят, которые норовили вырваться на свободу. – Идёмте знакомиться с папой, мальчики!

Анна вышла на лестничную площадку, постучав в дверь Сергея. Котята притихли на руках хозяйки. Дверь отворилась, и Сергей с удивлением посмотрел на девушку, прижимающую к себе двух очаровательных котят.

  • Нашёлся таинственный гость! – Анна вручила Сергею котёнка. – С Вас причитаются алименты!

Сергей непонимающе посмотрел на котенка, которого Анна передала ему, затем перевёл взгляд на девушку. Присмотревшись к котятам, он уловил в них черты сфинксов, с подозрением посмотрев на Аристотеля, сидящего возле его ног, и с интересом поглядывающего на Анну.

  • Алименты... – повторил Сергей, возвращая котёнка Анне. – Я так понимаю, ты ходил в гости к соседской кошке, используя перила балкона?
  • И благополучно остался незамеченным, оставив после себя уйму вопросов и предположений! – Анна рассмеялась. – Я не могла понять, откуда у моей кошки появились котята. Но всё оказалось гораздо проще, чем я думала.
  • И сколько котят родилось? – улыбнувшись в ответ, уточнил Сергей. – В каком размере мне придётся платить алименты за этого кавалера?
  • Только двое, – Анна протянула Сергею котят. – Оба мальчишки.
  • Значит, вот какими делами ты занимаешься, пока меня нет дома? – Сергей поднял Аристотеля на руки. – В качестве морального ущерба, можно мне пригласить Вас сегодня вечером на ужин в ресторан?

Улыбка сошла с лица Анны, не ожидавшей такого поворота событий. Сергей ей нравился, но стоило ли ей принимать приглашение? Решившись, она ответила согласием...

*


  • Анжела, корм на кухне, если что-то будет не так, сразу звони! – Анна с беспокойством окинула взглядом своё хозяйство, передавая подруге ключи от квартиры.

Лайма сидела возле двери, провожая хозяев. Недавно стерилизованные Аристотель и его сыновья, растянулись на диване, глядя на хозяйку едва прищуренными глазами.

Валькирия сидела на подоконнике, созерцая суматоху, царящую в доме из-за отъезда хозяев в отпуск.

  • Аня, такси ждёт внизу, – в квартиру заглянул Сергей. – Нам пора ехать!
  • Не переживай, мы отлично поладим с ребятами, ты заслужила этот отпуск! – заверила подругу Анжела. – Отличного отдыха и привет морю!

Валькирия смотрела в окно, провожая взглядом хозяев. Благодаря её помощи многолетнее одиночество её любимой хозяйки закончилось, и теперь она улыбалась, а не грустила.

Усы белой красавицы дрогнули в едва заметной улыбке. Кошки всегда приносят счастье в жизнь людей!

Автор ИЛОНА ШВАНДЕР
Рассказы для души

Cirre
Петровна

Своих новых соседей Петровна услышала, едва попав в подъезд. В воздухе витало сильное напряжение. Молодожены опять затеяли ссору и уже негромко переругивались, борясь с заклинившим дверным замком.
Петровна знала, что как только эти двое окажутся за своей дверью, начнется грандиозный скандал с битьем посуды, матами и другими экстремальными номерами. Меньше всего женщине хотелось попасть на этот концерт, хоть у нее и были бесплатные билеты в виде тонких стен.

— Ты, пугало размалеванное, — обратилась Петровна к девушке. — Хоть бы раз подмела полы на площадке. А ты, — смерила женщина грозным взглядом соседа, — пэтэушник безрукий, чтоб я тебя больше у электрощитка не видела. Не умеешь — не лезь и не позорься.

Не дав соседям опомниться, Петровна юркнула в свою квартиру и, крутанув замок, прислушалась.

— Вконец охренела! — послышался возмущенный женский голос. — Мы вообще-то деньги за уборку платим!

— Зай, не слушай ее, бабка явно не в себе. Ты не пугало, это она — старое чудище. Совсем с катушек слетела. Хочешь, я ей сейчас все выскажу?

— Не надо, Паш, пусть провалится. Заходи, я дверь открыла. И ты не безрукий. Если бы не ты, мы бы так и сидели в субботу без света.

Петровна дождалась, пока соседская дверь закроется, а затем приложила ухо к стене. Соседи еще немного поворчали, обсуждая ее, а затем, забыв о своей ссоре, тихо занялись домашними делами. Петровна улыбнулась. Она знала, что теперь вечер и ночь пройдут спокойно в обеих квартирах.

Утром Петровне нужно было ехать на работу. Одевшись, она открыла холодильник и по привычке взяла два яйца.

Во дворе стоял жуткий шум, который ужасно раздражал ближайшие четыре дома. Не нужно было читать гороскоп, чтобы понять очевидное: два Овна на своих машинах, как обычно, уперлись лбами на однополосной дороге и старались перегудеть друг друга. По логике этой дуэли проигравший Овен сдавал назад, но, как правило, битва могла затянуться на неопределенный срок. Петровну уже знали почти все местные водители и давно разъезжались миром, но оставались еще индивидуумы, что не ознакомились с ее подходом к такой проблеме.

Подойдя ближе, Петровна один за другим поймала взгляды свирепых автолюбителей, а затем метнула каждому в лобовое стекло по яйцу. Конфликт был исчерпан через полсекунды. Теперь у водителей появился общий враг в виде ненормальной тетки, что уже улепетывала в сторону остановки. Выйдя из машин и выплеснув в спину женщине остатки своей злобы, новоиспеченные Дева и Весы вернулись в свои салоны, включили дворники и одновременно сдали назад.

Подъехал автобус. Петровна зашла внутрь. На протяжении трех остановок она наблюдала следующую картину: какая-то женщина лет шестидесяти или около того стыдила молодую беременную девицу с огромным животом и совершенно измученным видом за то, что та не уступает ей место.

Петровна подошла ближе и совершенно спокойно обратилась к недовольной даме:

— Этот автобус на кладбище не идет, вам сто второй нужен. Я тоже ошиблась, давайте на следующей вместе выйдем.

— Вы о чем? — растерялась пассажирка. — Мне не нужно на кладбище.

— Разве? — удивилась Петровна. — А я на вас гляжу и понимаю, что пора. Лучшие места стоит заранее бронировать. Вам сколько, девяносто три?

— Совсем офонарела? Да я... Да я младше тебя лет на десять!

— Правда? Что-то не верится, — с совершенно невинным лицом произнесла Петровна. — Выглядите лет на двадцать старше, да еще и ноги вас не держат. Давайте на сто второй пересядем? Там места всегда свободные есть. Посидим, поболтаем о том, какая хорошая жизнь была и как не хочется с ней расставаться. Что нам, старым мумиям, еще нужно теперь? Зад посадить да катиться в сторону неминуемого конца.

— Да иди ты в баню! Сама свой зад сажай и катись в сторону конца, я еще и постоять могу!

*


Работала Петровна уборщицей в торговом центре. Там она могла заехать мокрой тряпкой по ногам покупателей, что затевали ссору с продавцами, переключая тем самым внимание на себя; перехватывала на ходу директоров отделов и вступала с ними в спор, когда те являлись без настроения и целенаправленно шли срывать злость на своих сотрудниках; иногда кидалась с кулаками на цыган, заметив тех за жульничеством.

Сегодня ее рабочая смена началась с детского плача.

— Ну что ты за бестолочь такая? Я же сто раз говорила, чтобы ты не забыл дома свой дурацкий пластилин. И в кого ты у меня такой? — отчитывала мать сына-первоклассника на весь первый этаж.

Меньше всего с утра Петровне хотелось слушать эти истеричные упреки, и она, подойдя к ребенку, спросила:

— Ну что же ты такой глупый? Ножки-то вытирать надо, когда в магазин заходишь. Правильно мама говорит: бестолковый ребенок.

У матери мальчика от такой наглости вытянулось лицо.

— Вы что себе позволяете?!

— Я? Ничего, — невозмутимо ответила уборщица. — Просто констатирую тот факт, что ребенок недалекого ума. Вы же сами так сказали.

— Мало ли что я сказала! Это мой ребенок!

— Ну а это — мой торговый центр. Я здесь убираюсь. А ваш тугодум явно не понимает элементарных вещей: ноги надо вытирать. Отстает, наверное, в школе?

— Да как вы смеете вообще?! Мой ребенок один из лучших в классе! У него четверки только по физкультуре и музыке! Чтоб вы знали, это очень умный мальчик, им вся семья гордится, и в школе все гордятся! То, что я сказала, никак к его развитию не относится, он просто немного рассеянный, но для первоклассника это нормально. А вот у вас явно идиоты выросли, раз не смогли мать от работы поломойки уберечь! — брызгала слюной женщина, а Петровна за ней тут же протирала пол тряпкой.

Мальчишка уже не плакал: кажется, редкая похвала от матери возымела успех. Спокойно дождавшись, пока у женщины выйдет весь гнев, Петровна подмигнула мальчугану и пошла работать дальше. В отделе электротоваров как раз разгорался конфликт.

— Я вам повторяю: это последняя, возьмите какую-нибудь другую, — донесся до Петровны голос знакомого продавца.

— Так эта по акции, а сейчас моя очередь! — отвечал ей недовольный мужчина.

— Я первая про эту лампочку спросила, вы сами слышали! Если бы не я, вы вообще об этой акции не узнали бы.

Когда Петровна со своей шваброй зашла внутрь, она увидела картину целиком. Мужчина и женщина стояли возле кассы и готовы были порвать друг друга (а заодно и продавца) из-за одной-единственной лампочки. Позади них уже скопилась очередь, а молодая секундантша за кассой никак не могла разрешить спор.

Вытянув швабру перед собой, словно копье, Петровна разделила толпу надвое, как Моисей — Красное море, и, схватив с прилавка лампочку, обратилась к кассиру:

— В женском туалете как раз перегорела. Счет на торговый центр выстави.

Водопад слов в очередной раз обрушился на Петровну, но та явно была под невидимым зонтом.

После работы Петровна закупила продукты и отправилась домой. В родном дворе спокойно разъезжались и уступали друг другу проезд автомобили, на площадке в подъезде снова затевали ссору молодожены, но, заметив сварливую соседку, объединились в оборонительный союз.

Оказавшись дома, Петровна первым дело отправилась в душ — смывать налипший за день негатив. Затем поставила чайник, достала конфеты и два часа перед сном слушала тишину, созданную не без ее участия.

*


Иногда мы ошибочно думаем, что человек метнул в нас молнию, обидел, задел за живое. Но мы даже не догадываемся, что на самом деле он только что принял весь удар на себя. Эти люди работают как громоотводы. Осознанно или нет, они оберегают нас от нас самих. Их методы часто сопровождаются громкими словами и действиями. Это пугает и отталкивает. Но именно так и работает громоотвод.

*


Следующее утро встретило Петровну гудением машин. Встав с кровати, она первым делом подошла к холодильнику и взяла два яйца.

Начинался новый день.

Александр Райн

Cirre
КОТ ШРЕДИНГЕРА

Эрвина назвали в честь Шрёдингера: этот кот мог оказаться где угодно, и положение его в пространстве словно бы зависело от действий наблюдателя.
Если Маргарита заглядывала под ванну – Эрвин сверкал зелеными глазищами оттуда. Если лезла в шкаф – Эрвин смотрел на нее из шкафа. И недовольно орал, когда дверца открывалась.

– У меня в шкафу завелась «мяоль»! – говорила Маргарита.

А когда «мяоль» действительно только завелась и была маленьким черным котенком, Маргариту спрашивали соседи по подъезду:

– Вас можно поздравить?

– У вас кто-то родился?

Эрвин, оставшись один дома, орал, как младенец.

И в целом у Маргариты с Эрвином было только одно разногласие: она считала, что Эрвин наполовину полон, а Эрвин – что он наполовину пуст.

Свое мнение Эрвин выражал тоже ором.

Словом, это был кот, обладающий какими-то квантовыми и при этом очень громкими свойствами.

А Маргарита была красивой, зеленоглазой, как и Эрвин, пиарщицей за тридцать пять. Ей нравилось жить одной, следить за собой, ходить в спортклуб, плавать и отжиматься, посещать личных парикмахера, стилиста и маникюршу, вечерами она бродила с подругами по торговым центрам, потом сидели в кафе...

За Маргаритой, конечно, ухаживали, иногда у нее случались романы, но она боялась зависимости...

Слишком сложными и душными были отношения с мамой, слишком сложными и драматичными – отношения у родителей, пока отец окончательно не ушел в другую семью, слишком болезненными оказались две влюбленности в абьюзеров.

Маргарита была уверена, что и материнство не для нее, «жила для себя» и считала, что даже взять какое-нибудь животное у нее нет никакой возможности – Маргарита много работает, много путешествует, и дома почти не бывает, что животное будет делать в квартире в одиночестве?

Но годы шли, и однажды Маргарита нашла у мусорных баков маленький черный комочек в размокшей картонной коробке.

Комочек истошно орал – этим и спас себе жизнь, иначе Маргарита и внимания бы не обратила на коробку с какими-то тряпками.

Маргарита решила взять комочек «на передержку», но пристроить быстро не удалось, комочек подрос и соседям стало казаться, что в доме плачет младенец...

Почему-то это польстило Маргарите. Соседи спрашивали без тени удивления, с какой-то даже радостной надеждой, словно давно ждали, когда же Маргарита заведет ребеночка.

– А я вот котеночка завела! – сказала себе Маргарита и удалила все объявления о пристройстве.

Эрвин, как настоящий кот Шрёдингера, не только был извлечен из коробки, но и очень любил коробки, он в них жил, принимая разнообразные немыслимые позы, которые Маргарита едва успевала фотографировать и выкладывать в соцсетях.

Проблема с одиночеством питомца оставалась. Маргарита оставляла Эрвину игрушки и даже включенный айпад, где по экрану без «гасилки» бегали мышки, обустроила место на окне, а за окном повесила кормушку для привлечения «добычи», даже завела встроенный в стену аквариум, на который стала «залипать» на пару с Эрвином.

Подумывала о няне для кота, специальном человеке, который приходит на несколько часов и с котом играет. Но пока думала, заметила, что сама стала чаще бывать дома...

Никогда раньше Маргарита не спешила домой – ни из школы, когда дома скандалили родители или плакала из-за ссоры с отцом мать, ни из института, когда одинокая мама с жадностью набрасывалась на дочь со своими проблемами, мигренями, таблетками, пересказами сериалов и обидами на невнимание... Ни после, в пустую чистую квартиру.

А вот теперь впервые стала спешить – накормить и «наиграть» Эрвина, чтобы он устал и немного отсрочил утренний «тыгдык» и «мяв».

Вдруг замаячила командировка. Маргариту ждала очень престижная многодневная конференция в Санкт-Петербурге. Отказываться она и не думала, и принялась мониторить варианты гостиницы для Эрвина.

Тут возникла сложность. Ни об одной гостинице для домашних питомцев не было идеальных отзывов. Даже на сто положительных всегда находился один отрицательный, который Маргариту пугал.

Там кошку держали в клетке, оттуда вернули всю прокуренную, как будто она жила в курилке, тут кошка отказалась от еды, там соседствовала с собаками, которых страшно боялась, а оттуда кошка вообще убежала...

Маргарита вернулась к теме приходящей кошачьей няни. Но в этом случае требовалась вообще железная рекомендация, а время уже поджимало.

Внезапно помогла подруга. Ее брат ушел от жены. Надеясь на скорое примирение, снимал что-то посуточно, и у подруги возникла идея, что брат может неделю-другую пожить с Эрвином – он «кошатник», а у жены его аллергия. И Эрвин будет под присмотром, и брат сэкономит, заодно насладится общением с животным.

Маргарита согласилась, и Виталий приехал знакомиться.

– Здравствуй, Эрвин! Я подписан на тебя! – сказал Виталий с порога, когда Маргарита открыла ему дверь, а Эрвин тут же явил свою любопытную морду.

Маргарита вскинула бровь: Эрвин обычно боялся чужих, и, если кто-то приходил, прятался так, что найти его было невозможно, пока сам не появится. А тут вышел и даже позволил Виталию себя погладить.

Виталий и с подарком угадал: принёс коробку, которой Эрвин с удовольствием занялся.

Все это внушало надежду на благополучное общение человека и кота в отсутствие хозяйки.

Посмотрев на Виталия сначала как бы глазами Эрвина и не ощутив никакой тревоги, Маргарита взглянула на котоситтера и своими глазами – симпатичный брюнет в очках, чем-то похожий на ёжика.

Немного задевало, что Виталий на Маргариту не смотрел, интересовался исключительно Эрвином, расспрашивал, как кормить, какой режим сна и игр.

Но так было только лучше, тем более, он женат...

Маргарита со спокойным сердцем передала Виталию дубликат ключей, а когда показывала, где лежит постельное белье, Эрвин уже оказался в шкафу-купе и издал свой фирменный мяв.

Маргарита уехала.

Каждый вечер, возвращаясь в гостиницу, засыпая от усталости, она просматривала видеоотчеты, где в «кружочках» «Телеграма» Эрвин и Виталий передавали ей привет, и Эрвин даже приветственно мяукал.

Но однажды, на исходе первой недели командировки, «кружочек» не пришёл. Маргарита не придала этому значения, мало ли.

Но «кружочка» не было и назавтра...

Маргарита написала Виталию, все ли, дескать, в порядке.

Ответа не было...

Маргарита написала подруге, сестре Виталия.

Подруга молчала, что вообще было для неё очень нетипично.

Маргарита заподозрила неладное и почти всю ночь не спала, задремывала и тотчас просыпалась от страшного сна, в котором Эрвин убегал от неё, а она не могла его поймать.

Иногда она даже почти касалась его, ощущала тёплую шерстку ладонями, но Эрвин переходил в иное состояние, из частицы превращался в волну и солнечным лучиком ускользал из рук.

В шесть утра Маргарита позвонила Виталию.

Тот ответил на удивление бодрым голосом, словно и не думал спать. Но замямлил что-то невразумительное:

– Эрвин тут, с ним все в порядке, ну, скорее всего в порядке, просто он не выходит...

– Как давно?

– Второй день, прошлым вечером не вышел.

– Еда, вода?

– Не уменьшается...

– Значит, его нет в квартире.

– Когда я шел на работу вчера утром, Эрвин был дома. Окна не открывались.

Маргарита поняла, что она или не дотерпит до конца командировки и рванет в Москву, или надо делать что-то прямо сейчас.

– Включите камеру и громкую связь и ходите с телефоном по квартире, пусть меня будет видно и слышно.

В 6:15 утра Маргарита в своём гостиничное номере орала в телефон:

– Эрвин, кис-кис-кис! Эрвин, мой хороший мальчик, ты где? Эрвин, выходи!

Где-то в уголке сознания сидела мысль: соседи по гостинице, наверное, думают, что это происходит какая-то ролевая игра, но ей было совершенно все равно. И даже не смешно.

Виталий честно ходил с телефоном по квартире, открывая шкафы, двери, слазил под ванну.

Тишина.

Укромные места в квартире кончились...

– А давайте ещё раз! – с отчаянием сказала Маргарита.

И Виталий перенёс телефон в исходную точку.

На этот раз сработало.

Тихий мяв раздался из шкафа-купе, который и Виталий обследовал сто раз за это время, как довольно очевидное место, и Маргарита уже вызывала Эрвина из этого шкафа через расстояния.

Точнее, мяв был таким тихим, что Маргарита его не услышала в Санкт-Петербурге. Но услышал Виталий. Он поднял палец, замер, неуверенно указал тем же пальцем на что-то во тьме шкафа, и палец дрожал, словно был виноградной лозой, ищущей воду.

Затем палец, ещё немного покачавшись, остановился. Это было то, что видела Маргарита на экране телефона.

– Здесь! Буду копать, потом перезвоню! – сказал Виталий и отключился.

Маргарита не была уверена, что ему не померещилось.

Но ей пора было собираться на конференцию, и оставалось только надеяться...

На конференции Маргарита клевала носом и даже однажды вскрикнула, внезапно проснувшись. На неё оглядывались коллеги.

К счастью, свой доклад Маргарита уже успела сделать до всего этого.

А Виталий услышал ещё один жалобный мяв, и ещё один...

Звук шёл откуда-то из-за шкафа, но за картонной стенкой была стена квартиры. Словно Эрвин действительно из частицы превратился в волну и утратил плотность.

Виталий, рискуя опоздать на работу, кискиская, стал вынимать вещи из шкафа.

Между картонной стенкой и стеной дома обнаружилась маленькая щель.

Лист картона можно было отжать, просунув в щель что-нибудь, например, морду, но развернуться там, чтобы проделать ту же операцию, было невозможно. А отжимать картон хвостом или задней лапой кот все-таки не умел.

Так Эрвин и оказался в ловушке.

Виталия прошиб холодный пот: кот мог задохнуться там или погибнуть от обезвоживания, вот уж действительно – как кот Шрёдингера!

Демонтировав заднюю стенку, Виталий достал Эрвина и отнёс его на кухню, к мискам, снял, как тот жадно пьёт и ест и отправил Маргарите.

Надо было бежать на работу, но Эрвин улегся на руки Виталию и отрубился.

Виталий пытался несколько раз переложить спящего кота на пуфик в прихожей, но тот с каким-то скрипящим звуком, видимо, передающим возмущение такой нечуткостью поведения, возвращался обратно: ему хотелось спать в объятиях человека после всего, чего он натерпелся по недогляду своего котоситтера.

Виталий позвонил на работу и сказал, что задержится – обстоятельства непреодолимой силы.

Он сидел в прихожей и гладил спящего Эрвина, а тот тихо сквозь сон урчал...

Виталий слышал, как на лестничной клетке клацали двери лифта: люди шли на работу, вели детей в школы... Все спускались, поднялся только человек с собакой, они пешком пробежали вверх по лестнице.

Но вот лифт остановился на этаже Маргаритиной квартиры... Процокали каблуки, остановившись у Маргаритиной двери.

Неужели хозяйка так быстро прилетела из Питера?

Вообще, стук каблуков показался Виталию очень знакомым, даже заколотилось сердце.

Женщина, приехавшая на лифте, потопталась за дверью, пошуршала. Почему-то резко запахло краской, и женщина, не дожидаясь лифта, побарабанила вниз по ступенькам.

Запах краски был подозрительным; Эрвин проснулся на руках у Виталия и чихнул.

Виталий решил посмотреть в глазок, но ничего не увидел.

Отперев дверь, обнаружил, что она залита черной краской, вот и банка валяется. Да ещё и на свежую краску лист А 4 прилеплен с заранее заготовленной надписью:

«Подавись моим бывшим, стерва! Он нищий и приживалка»

Что ж, свежую краску удалить было относительно легко...

Ира все поняла неправильно. Собственно, и ссорились они из-за денег, Ире все было мало, и Виталия выгнала, когда у неё на работе наметился роман с начальником.

А теперь что, не получилось? Или, наоборот, это «месть торжествующей любви»?

Оттирая дверь растворителем, который чудом нашёлся у Маргариты, Виталий думал: «С кем я жил, с кем я жил...», и не мог представить, что вернется. Хотя все это время почему-то надеялся.

Лист с надписью он куда-то сначала отбросил, а потом не смог найти, его сквозняком сдуло в пролет...

Через два дня вернулась Маргарита, тепло простилась с Виталием, и он к неудовольствию Эрвина съехал.

А на следующий день Маргарита нашла в подъезде возле почтовых ящиков лист А4 с грубой надписью, и почему-то поняла, что послание адресовано ей.

«А вот и не подавлюсь!» – подумала Маргарита. И не подавилась.

Эрвин был счастлив. И его хозяева – тоже.

Автор НАДЕЖДА ГОРЛОВА
Рассказы для души

Cirre
НАДЕЖДА

Работа у Симы была тяжелая. Не работа – призвание. Сердечный труд, что ни каждому по плечу будет. А вот ей, Серафиме, по силам оказался...
Может, имя ангельское, родителями в свое время данное, тому поспособствовало, может, душа добрая, кем-то там свыше Симке определенная. Кто знает? Только как-то оказалась она однажды на пороге детского хосписа. Да так там и осталась. Рассудила, что все равно кто-то должен. Так почему не она?

Вот с тех пор и трудилась. Каждый день, с утра до вечера на посту своем была. То лисичкой, то зайчиком. А то и феей – волшебницей, с крыльями-парусами, каплями страз прозрачных усыпанными.

Иногда и ночами на работу выходила. Не артачилась. Мало ли когда маленькому человечку волшебства захочется. У них, у человечков этих, каждый час порою на счету был. Вот и чудила-колдовала в полутемных палатах. Колпак со звездами надевала, палочкой волшебной, из фольги скрученной, махала и говорила...

Много говорила. О жизни, о любви, о том, что небо синее-синее и с него кругляшки-звездочки иногда падают. И каждая такая – чудо! Только увидеть надо и желание успеть загадать!

И держала маленькие ручонки своими ладонями, к стеклу прижатыми. И смотрели вдвоем из окна палаты, задрав головы. И шептали. И вплетались в этот шепот слова родителей, за спиной ребенка своего гранитными скалами стоящих. И вот так, все вместе – верили.

Вопреки верили. До последнего. И даже потом, когда кроватку пустую санитарки перестилали... Все равно верили. Что где-то там... Счастливы.

Серафима эту веру изо всех сил поддерживала. И в подопечных своих маленьких, и в уставших, придавленных неподъемным горем родителях. И в себе, у очередной опустевшей кроватки кусочек сердца оставляющей. И все спрашивала себя – для чего? Зачем? На долго ли ее еще так хватит?

Но стоило только утром прозвонить будильнику – вскакивала. Альбомы, раскраски, игрушки, по пути домой накануне купленные, в сумку закидывала и шла. Спешила. Бежала даже. Будто смерть обогнать каждый раз пыталась. И все надеялась – а вдруг...

А потом в одну из палат Машеньку положили. Не ребенок – солнышко. Что ручки, что ножки – будто пыльцой золотой – веснушками усыпаны. Волосенки рыжие кудрявые облаком пушистым на голове распластались. И глазищи синие, большие. И уставшие не по годам...

Болезнь-то, она из кого хочешь старика раньше времени сделает. Вот и Машеньку- солнышко яркое, не пощадила. Быстро горела девочка. На дни счет шел. Сима из ее палаты почти и не выходила. Рисовала, лепила. Пела на разные голоса.

Мать поникшую, живого ребенка заранее похоронившую, в себя приводила. Отца сломленного, из семьи уйти решившего, одуматься заставила. Но больше всех, конечно, вокруг Машеньки вилась. Будто Земля вокруг Солнца крутилась, не давая последним искоркам теплым в рыжике маленьком угаснуть.

Доктора дежурные только и переглядывались удивленно – день за днем летели, а Машенька все жива. Даже выглядеть лучше прежнего стала. Видать, и впрямь ангелом-хранителем в лице Симы-Серафимы девочка обзавелась. Видать, и впрямь чудеса для детских душ существуют...

А в один из дней и вовсе невиданное случилось. Машенька с кровати своей сама встала. Без помощи! Обняла ручонками тонкими боявшуюся лишний вздох сделать Серафиму. Прижалась доверчиво и... шепотом попросила котеночка.

Того самого, рыженького, который в парке, хоспис окружающем, живет. Видела его, оказалось, когда в окно автомобиля по дороге сюда смотрела. Заприметила среди листвы опавшей. Да только сказать вот не успела. Запамятовала.

А сейчас вспомнила. Распереживалась, плечики хрупкие ходуном ходят. И кудряшки медные, вокруг головы облаком вьющиеся, поникли совсем. И даже глазенки синие, и те... от грусти потускнели будто.

Как в просьбе такой ребенку отказать? Как отнекаться? Вот и Сима не смогла. Не захотела отказывать. Собралась после смены, шарф потуже завязала и, щелкнув два раза фонариком, будто тайный какой сигнал подав, подмигнула Машеньке маленькой – Жди!

Вот только ни в первый, ни во второй день рыжий котенок не нашелся. Сима-Серафима весь парк не по разу обошла. Под каждый куст заглянула – нету. Уж было думать начала – не котенок, видение. Фантазия детская, замутненным от болезни сознанием выданная. И сказать бы Машеньке о том...

Да только верит девочка. Верит Симе волшебнице. Ждет каждый день, надеется и, то ли от надежды этой, то ли от другого чего, науке неизвестного, на поправку идет.

Потому и молчит Сима. Старается. Каждый день в парк злополучный упорно возвращается. Обходит тропинки дорожки, кис-кискает. Веточкой-прутиком по траве ведет, высматривает. Плачет, почти отчаявшись. Сомневается...

А перед глазами – Машенька. Маленькая, рыжая. Надеющаяся. В отличие от Симы взрослой, ни секунды ни сомневающаяся. И разве может Сима такую веру детскую предать? Может сдаться?

Кулаки вот сжать может, как оказалось. С ресниц слезы вместе с отчаянием смахнуть и, задрав голову к черному осеннему небу, попросить. От души попросить. От сердца. Не чуда, нет. Котенка. Маленького, рыжего. Того самого, из парка. Того, который девочке, на одной надежде держащейся, ох, как нужен...

А случается чудо. Одним днем случается. И котенок рыжий, испуганный, все это время в листве осенней от Серафимы прячущийся, находится, и у Машеньки кризис проходит. Домой рыжика-веснушку выписывают!

Сима собственноручно в кудряшки медные бант синий вплетает, и плачет впервые не у кровати. У окна плачет. Смотрит, как на заднем сидении автомобиля маленькая девочка к себе маленького котенка прижимает. Бережно, заботливо. Совсем по-взрослому.

И верит, что он ее теперь вместо нее, Симы-Серафимы, хранить будет. Маленький такой. И тоже рыжий. И расти вместе с Машенькой будет. И взрослеть...

И пусть бы не ушла болезнь, не закончилась. У этих двоих еще есть время. И надежда есть. А лекарство... лекарство для Машеньки тоже, однажды, придумают.

Автор ОЛЬГА СУСЛИНА


Рассказы для души

Cirre
Теща в квадрате

  • Вот тебе и раз! – вместо приветствия произнес Егор, увидев в дверях невысокую, сухонькую старушку в джинсах, растянувшую тонкие губы в ехидной улыбке. Из-за прищуренных век озорно поблескивали насмешливые глаза.
«Иркина бабушка, Валентина Петровна – узнал он. – Но как же так – без предупреждения, даже без звонка...»
  • Привет, внучок! – все также улыбаясь произнесла та. – В дом-то пустишь?
  • Да-да, конечно! – засуетился Егор. – Проходите.
Валентина Петровна закатила в квартиру дорожный чемоданчик на колесах... – Мне покрепче! – распорядилась она, когда Егор угощал ее чаем. – Ирочка, значит, на работе, Оленька в садике, а ты чего бездельничаешь?
  • В отпуск отправили, – уныло произнес тот. – На две недели по производственной необходимости. – Его мечты о двухнедельном отдыхе испарялись. Он с надеждой взглянул на гостью: – Вы надолго к нам?
  • Угадал, – кивнула та, разбив надежды, – надолго.
Егор вновь вздохнул. С Валентиной Петровной он почти не был знаком. Мельком видел на их с Ириной свадьбе – она приезжала из другого города. Но был наслышан о ней от своего тестя. Тот, рассказывая о своей теще, переходил на шепот и испуганно озирался. По всему было видно, что он ее уважает, до дрожи в коленях.
  • Помой посуду, – распорядилась она, – и собирайся. Сделаю ознакомительную прогулку по городу, будешь меня сопровождать!
Егор не нашел возражений, да и не пытался. Тон, которым были сказаны слова, напомнили ему интонацию старшины роты Приходько, в армейскую бытность. А возражать тому было себе дороже.
  • Покажешь мне набережную! – приказала Валентина Петровна. – Как туда проще добраться? – Она взяла Егора под руку и уверенно затопала по асфальту, с любопытством озираясь.
  • На такси, – пожал плечами Егор.
Валентина Петровна внезапно сунула меж губ сложенные колечком пальцы и пронзительно свистнула. Проезжающее мимо такси резко остановилось.
  • Зачем же свистеть? Что о вас люди подумают? – выговаривал ей Егор, помогая усесться на переднее сиденье.
  • Ничего они обо мне не подумают, – весело улыбалась хрупкая, седенькая старушка. – Они подумают, что это ты себя так невоспитанно ведешь.
Услышав ее слова, таксист захохотал вместе с Валентиной Петровной. Они хлопнули о ладони друг друга, словно старые друзья, когда задуманная шутка удалась.
  • Ты, Егорка, парень скромный и воспитанный, – говорила ему престарелая родственница, пока они прогуливались по набережной. – Твоя бабушка, наверное, ведет себя чинно и благородно, а я так не умею. Муж мой, дедушка Ирины, царство ему небесное, долго привыкал к моему характеру. Едва привык. Он ведь был тихий, скромный книжный червь, а тут в его жизни появилась я. И началось! Я его и в горы с собой таскала, и с парашютом научила прыгать. Вот только дельтаплана он боялся, как черт ладана. На земле меня ждал с дочкой, пока я над его головой круги нарезала.
Егор с удивлением слушал рассказ Валентины Петровны. Ирина ему ничего об увлечениях своей бабушки не рассказывала. А жизнь у нее, похоже, была яркой, насыщенной приключениями. Это много объясняло в ее характере. Она строго взглянула на спутника:
  • Сам-то с парашютом прыгал?
  • В армии, четырнадцать прыжков,. – Не без гордости признался Егор.
  • Молодец! Уважаю. – Одобрительно кивнула Валентина Петровна и замурлыкала:
«Долго придется нам падать,
В этот прыжок затяжной».
Егор знал эту песню и с готовностью подтянул:
«Облако белого шелка,
Чайкой вспорхнет за спиной».
Песня сблизила их, и Егор уже не чувствовал робости рядом с этой необыкновенной старушкой.
  • Надо отдохнуть и перекусить, – предложила его спутница. – Пойдем вон в ту палатку, похоже, что там отличный шашлычник, чувствуешь аромат?
Шашлычник – яркий брюнет среднего возраста, с хищным выражением лица нанизывал куски маринованного мяса на шампур. Вид его говорил о том, что с тем же выражением он готов пронзать своих врагов кинжалом и ничего, кроме радости, при этом не будет испытывать. Глядя на него, хотелось дико взвизгнуть – «Асса!» и танцевать «лезгинку» до изнеможения, размахивая руками и заплетая ноги в причудливых па.
Присев за столик рядом с ним, Валентина Петровна озорно блеснула глазами и затянула неожиданно чистым голосом:
«Гамарджоба, генацвале,
Хорошо бы спеть на свадьбе».
Шашлычник вздрогнул, взглянул на немолодую посетительницу, зажег пламень в глазах, и они продолжили на два голоса:
«Спеть на свадьбе хорошо бы,
Генацвале, гамарджоба!»
  • Угощайтесь, уважаемая колбатоно, – обнажая в счастливой улыбке огромные зубы, хозяин заведения расставил на столике блюда с шашлыком, лавашем и свежей зеленью. Принес два бокала ледяного кахетинского и откланялся, приложив ладонь к сердцу.
На запах жаренного мяса из ближайших кустов вышел серенький котенок, робко подошел к столику и молча, с надеждой взглянул на них.
  • Ты-то нам и нужен, – улыбнулась Валентина Петровна. – Иди к нам, малыш. – Обернувшись к шашлычнику, попросила: – Батоно, принеси нашему другу свежего мяса, только порежь его помельче!
Пока котенок жадно ел из миски, Валентина Петровна выговаривала Егору:
  • У вас ребенок растет, тем более – девочка! Как же вы, не имея в доме кошки, собрались привить ей доброту, любовь к ближнему, заботу о слабом? Вот этот малыш вам в помощь!
После прогулки Валентина Петровна принялась купать найденыша, а Егора отправила прикупить для него приданное по списку. Когда Егор ввалился домой, нагруженный лотком, мисками, когтеточкой и мягкой лежанкой, в квартире стоял веселый женский визг. Иринка и Оля облепили бабушку, а та, счастливо улыбаясь, зацеловывала своих потомков. Котенок, сидя на спинке дивана, удивленно изучал нравы своих новых хозяев.
  • Это тебе, Оленька, летний костюмчик с шортами, – раздавала подарки бабушка, – а это тебе, Ириночка. Ничто так не поднимает женщину в глазах мужа, как кружевные трусики...
Всю следующую неделю Оля в садик не ходила. Утром они с бабушкой исчезали из дома и возвращались ближе к обеду уставшие, но довольные прогулкой и друг-другом.
Дома их ждали Егор и котенок, которого назвали Левушкой. Вечером к компании присоединялась Ирина и они все вместе вновь отправлялись на прогулку, прихватив с собой Левушку.
  • Мне надо поговорить с тобой, Егорка. – Сказала Валентина Петровна, в один из вечеров. Она была непривычно серьезной. – Завтра я уезжаю, пора. Вот это, после моего отъезда отдашь Ирине. – Она подала ему упакованную в прозрачный файл бумагу. – Это мое завещание. Квартиру и все имущество оставляю ей, тебе – библиотеку, которую мой муж собирал всю жизнь. Очень ценная библиотека, есть раритеты с автографами великих людей...
  • Зачем, Валентина Петровна!? – вскинулся, было Егор, но та прервала его жестом руки.
– Ирине я ничего не сказала, тебе скажу – проблема у меня с сердцем, серьезная проблема. Все может закончиться враз, пора готовиться.
  • Как же вы одна? – возмутился Егор. – Надо, чтобы с вами кто-то был рядом!
  • Со мной всегда кто-то рядом, – улыбнулась она. – Опять – же дочь, теща твоя в соседнем городе. А ты – береги Иринку, расти Оленьку. Хороший ты парень, надежный. А ведь я для тебя, получается – теща в квадрате! – она хлопнула его по плечу и заразительно засмеялась.
  • Может, еще останетесь? – просительно протянул Егор. – Хоть ненадолго.
Валентина Петровна благодарно улыбнулась и отрицательно качнула головой.
Проводить ее вышли всем семейством, даже Левушка на руках у Оли, казалось, загрустил.
Валентина Петровна вставила меж губ пальцы, сложенные колечком, и резко свистнула! Проезжающее такси резко остановилось.
  • Поехали, зятек, посадишь меня на поезд! – распорядилась она и расцеловав Ирину и Олю, уселась на переднее сиденье.
Таксист изумленно уставился на старушку, которая остановила его необыкновенным манером.
  • Что Вы так смотрите? – проворчал Егор. – Никогда не видели приличных женщин?
Сухонькая бабушка, тряхнув седыми кудряшками, захохотала и звонко хлопнула своей ладонью о подставленную ладонь Егора.

Автор: Тагир Нурмухаметов

Cirre
Лидия Петровна прошлась по комнатам и осталась очень довольна. Ну теперь все на местах, всё так, как ей нравится. Дочку она замуж недавно выдала.
Думала Варя с Артёмом у неё жить будут, но они решили жить у его родителей. У них трёшка, места больше. Да и у Артема автосервис его в гаражах от дома недалеко. Клиентов много, не хочет Артём в другой район переезжать, хочет расширяться, под мойку ещё одно помещение надумал арендовать.
Одна Лидия Петровна не жила никогда. Замуж рано вышла, муж намного был старше. Юную Лидочку её папа, можно сказать, из рук в руки Виктору передал. Виктора давно нет. Варя выросла, и вот – вышла замуж, уехала, тихо без нее. Лидия Петровна ремонт косметический сделала, обновила кое-что, подругу в гости позвала, давно хотели встретиться. Лена подруга приехала, осмотрелась, облюбовала кресло новое. В новом кресле она просто утонула, такое мягкое, удобное. Ленка в своем репертуаре – нога на ногу, красненького по глоточку, орешки, фруктики и болтает без умолку:
  • Ну что, Лидка, давай, рассказывай! Слушай, ты даже и не представляешь, как я тебе завидую! Да у тебя просто новая жизнь начинается. И квартирка твоя после косметики и новой мебели заиграла! Знаешь, я когда со своим развелась – так счастлива была. Такой зануда, не мой пассажир. У тебя конечно другая история, но зато теперь Варька от тебя съехала и ты одна. Красота!
  • Не знаю, Лен, непривычно, скучно как-то, лучше бы Варя с Артёмом у меня жили.
  • Брось! Поживи для себя. Вот увидишь, родят они тебе внука и сразу к мамке и притащатся. А ты для себя то и не жила толком, Лида! Виктор твой неплохой был конечно человек, но ты уж извини, старый очень. Да и ты с ним всегда старше выглядела. Ну не будем это обсуждать, давай за нас, за молодых и красивых. Кстати, ты когда последний раз отдыхать ездила?
  • Мы с Виктором много лет назад однажды плавали на теплоходе, речной круиз, по Волге. Очень понравилось. Ну и с Варей мы на море каждый год ездили.
  • С тобой всё ясно, подруга. Думаю, нам пора активно взяться за твою личную жизнь, которой, как я вижу, у тебя давно уже нет. Я знаю, что мы будем делать! Мы поедем с тобой в один ведомственный санаторий. Я там уже была, и у меня отличные впечатления. Массажик поделаем, ванны жемчужные, водичка минеральная. Да твои тебя просто не узнают, когда вернёшься!
Вид из окна их номера был просто шикарный. В лечебном корпусе бассейн, сауна, столы для тенниса. Лена сразу потащила Лиду в салон – покрасить волосы и сделать ногти. После окраски волос и укладки Лида долго себя рассматривала в зеркале. Надо же, она как-то уже настроилась на роль бабушки, и всё. А оказывается она ещё очень даже ничего.
  • Да, да, и я об этом, – поддакивала Ленка, а то ишь, крест собралась на себе ставить. В толстовке и шароварах по парку внука в коляске катать ты ещё успеешь. Да котлетки зятю крутить. Знаем мы это, плавали уже: – Мам, я побежал, опаздываю! Помой за мной посуду, плиз! Мама, а блинчики завтра пожаришь? Мамуля то, мамуля сё, – сынок мой меня к своим делам вечно пристраивает. Нееее, ты не думай, я ему и блины, и пирожки, и борщ, всё как положено. Но о себе не забываем. Так, Лидка, у нас сегодня ванна жемчужная, потом обед, прогулка, отдых, бассейн, ужин и дискотека. Да, а ты как думала!
На дорожке бассейна Лида чуть не столкнулась с энергично плывущим мужчиной в шапочке и очках. Он резко взял в сторону, а Лида ощутила себя неуклюжей.
  • Я этого хама ещё с прошлого раза помню, – рассказывала Лена ей в дУше после бассейна, – он плавает, как ненормальный, в тренажёрном зале железо тягает и в теннис режется. На женщин внимания ноль, не наш вариант, даже время не стоит тратить!
  • Мужики так свои штанги и гантели называют, эх ты, Лидка, совсем ты от жизни отстала, – Лена высушила феном волосы, – ну что, идём на ужин, потом у нас намечается дискотека! Посмотрим, какие на этот раз тут мужчины отдыхают! За ужином Лена и Лида, набрали на свои тарелки всего понемногу и сели за столик у окна.
  • Смотри, кто к нам идёт, это же тот хам!, – вдруг шепнула подруге Лена. По залу к ним пробирался между столиками мужчина с подносом. И к Лиде обратился:
  • Здравствуйте, разрешите к вам присесть? Кругом всё занято, да и извиниться я хотел, за то что в бассейне вас испугал, чуть не толкнул. Да, меня Анатолий зовут, а вас?
  • Лида, Лена, – представились подруги.
  • Лида, а вы здесь наверное в первый раз? Просто у нас негласно принято, что плывём по правой стороне дорожки. И потом, – он немного смутился, – мужчины обычно на одной дорожке, дамы на другой. -После ужина Лена принарядилась, волосы уложила и Лиду заставила. Дискотека восьмидесятых, музыка заводная, подруги отплясывали от всей души. – Лена, ну прямо как в молодости! – Лида еле отдышалась после быстрого танца.
  • А ты что всё время оглядываешься, а Лид? Ну ка говори, кого ищешь, Анатолия что-ли? Да ладно! Если его, то зря. В том году он только в бассейн и спортзал ходил. Скучный мужик, неужели он тебе понравился? Впрочем дело твоё, а я пойду на белый танец вон того мужчину приглашу, похоже он один. Натанцевались подруги до упаду, еле до номера дошли. Давно Лида себя такой молодой не чувствовала.
На следующий день Лида шла с массажа мимо спортзала.
  • Лида, добрый день, может в теннис поиграем?, – оглянулась – Анатолий.
  • Здравствуйте, Анатолий, – Лида давно, ещё студенткой играла. Потом семья, муж кандидат наук, весь в работе. Ну и как-то... – Вы знаете, я очень давно не играла в теннис, разучилась наверное, – Лида улыбнулась.
  • Плавать, кататься на велосипеде и играть в теннис если научился, то разучиться невозможно, – уверенно сказал Анатолий.
Три недели в санатории пролетели очень быстро. -Лена, мне даже неудобно, вроде мы вместе приехали, а в итоге я все вечера, да и днём иногда, с Толей, – словно повинилась Лида, складывая вещи.
  • Брось, я за вас очень рада. Кстати, и правда классный мужик оказался, надо же, как я ошиблась. У тебя что с ним, серьезно? А, Лида? Ну прости за любопытство.
  • Да ты что? А вы с ним отлично смотритесь. Да и интересы совпадают.
Вернувшись домой, Лида и Анатолий продолжили встречаться. Варя с Артёмом заезжали, Варя сообщила, что беременна и через полгода Лида станет бабушкой. Восхитились, что мама так хорошо выглядит. А потом Варя спросила:
  • Мам, а можно мы у тебя месяц до родов поживем, ну и когда маленький родится, может ещё немного. А то свекровь поучать будет. -Вы что, не ладите?, – огорчилась Лида. И подумала, что она совсем обалдела, скоро бабушкой станет, а у неё любовь на уме. Стыдно, о другом надо думать, дочке надо помочь.
  • Да нет, мама, мы ладим, ну ты же знаешь, Татьяна Акимовна такая правильная. Это надо так, а то вот так. А ты у меня не такая, ну можно, мама?
  • Ну конечно, Варенька, я только рада буду, – Лида улыбнулась и погладила дочку по голове. Давно ли она была маленькая, а скоро сама мамой будет.
  • И ты что, согласилась?, – возмущённо орала в трубку Лена, – ты представляешь, во что твоя жизнь превратится? Ты же всё на себя возьмёшь, я тебя сто лет знаю, подруга! Ну уж нет, я этого не допущу. Тебе Анатолий уже несколько раз предложение делал, ты почему ему отказала?
  • Не говори ерунды, дети только рады будут. Слышала, что Варька сказала – не нужны им поучения. Пусть своей семьёй живут, поняла, подруга?
Анатолий был счастлив. Наконец-то Лида согласилась стать его женой и переехала к нему.
У Вари и Артема родилась чудесная дочка Сонечка. Они живут отдельно, Варя вернулась домой. Лида разрешила им сделать в квартире всё под себя, как им хочется. И Варя теперь с упоением там хозяйничает. Артем снял в аренду большое помещение для шиномонтажа в их районе. И его бизнес пошёл в гору, особенно в сезон. Лида и Татьяна Акимовна по очереди приезжают погулять или посидеть с внучкой. Сонечка очень улыбчивая и обаятельная девочка. Но вечером Лида возвращается к себе домой, где её ждёт любимый муж Анатолий:
  • Ну что, бабуля, нагулялась с внучкой? В выходные вместе поедем, а то она меня не узнает, скажет – куда деда дели?
Оказывается, это может случиться в любом возрасте. Когда уже ничего не ждёшь! И каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и день, и ночь, и вся оставшаяся жизнь.
А Ленка, как была, так и осталась лучшей подругой Лиды. Ещё бы!
из инета

Cirre
— Люся, по-моему, я только что сбuл кошку... — хрипло прошептал я в трубку.
— И что? — спокойно отозвалась она.
— Как «и что»?! Что мне теперь делать?
— Ну, для начала выйди из машины, проверь, жива ли она вообще.
Я сглотнул. Двор казался пустым, воздух был густой, как перед грозой, и пах страхом, металлом и гарью. Осторожно открыл дверь и, не выходя, наклонился посмотреть под автомобиль. Маленький серый комочек, дрожащий и с распахнутыми глазами, лежал прямо под передним колесом. Жива.
— Она дышит, Люсенька... Жива. Что теперь? — Вези в клинику. Всё равно туда направлялся. Только поторопись, ладно?
Я бережно достал кошку из-под машины, она не сопротивлялась, только еле дышала. Уложил её в коробку из-под обуви, что валялась на полу, и понёсся, не глядя на спидометр.
До клиники обычно полчаса. Но не в тот день. Потому что этот день был не из обычных. Словно сама жизнь решила устроить экзамен.
В багажнике в это время уже находилась старая дворняга, которую попросили отвезти в ту же клинику дачные соседи. Сказали, лучше усыпuть по-человечески, чем мучиться. Я согласился без особых раздумий.
А теперь к собаке добавилась кошка.
Я летел по трассе, как в бреду. В голове шумело: «Что за день? Что за абсурд?»
В приёмном покое очереди не было. Я влетел с коробкой в руках, словно с роженицей, и врач немедленно унесла животное на осмотр.
— Как она? Что с ней? — метался я по холлу. — Нужно сделать снимок, — кивнула ассистентка. — Предварительно ничего критичного, но посмотрим.
Пятнадцать минут казались целой вечностью. Я шагал туда-сюда, разглядывал стены, потолок, плакаты с породистыми кошками и собаками. А внутри корёжило чувство вины. Я ведь мог быть внимательнее, мог ехать медленнее, мог... Виноват.
Наконец врач вышла: — У неё перелом. Но жить будет. Операция несложная. Если согласны, сделаем прямо сегодня. Оставите её у нас?
Я кивнул и тут же вспомнил про собаку. Бросился обратно к машине. Тишина. Ни звука. Багажник открылся с хрустом. Из темноты на меня смотрели глаза. Она была жива.
— Прости... Сейчас разберёмся, — прошептал я.
Я снова вернулся в клинику, поймал врача, уже другую.
— Там ещё собака. Сбитая. Просили усыпuть. Задние лапы...
Она ничего не ответила, только надела поверх халата плащ и пошла со мной. Мы открыли багажник. Женщина заглянула внутрь, потом внимательно посмотрела на меня:
— Вы с ума сошли? Кто сказал, что её нужно yсыплять? Да, лап не будет. Но жить сможет. Мы таких поднимаем. Несите её.
Я снова кивнул. Без возражений. Врач сказала: «жить будет». Этого хватило.
Вечером я ворвался домой. Люся удивлённо повернулась от плиты:
— Что с тобой, Слава?
Я молча прошёл в комнату, достал старую книгу, между страницами которой прятались деньги. Мечта. Мотоцикл. Больше неважно.
— Слава?! Что происходит? — Они будут жить! — крикнул я. — Обе! — Кто? Ты с ума сошёл? — Объясню потом!
Мы взяли их. Кошку назвали Молли. Собаку — Рая. Пережили всё: капельницы, бессонные ночи, реабилитацию.
Люся тогда сказала просто: — Если уж они с нами — справимся. — И справлялась. Ласково кормила Молли, укрывала Раю. Мы вместе плакали, когда Молли пошла впервые. Смеялись, когда Рая мчалась по двору на инвалидной коляске.
Пять лет пролетели. Они — не питомцы. Они семья.
Сегодня я пришёл домой, пахло выпечкой. Люся обняла меня сзади, крепко. И задрожала.
— Что случилось? — я повернулся. — У нас будет прибавление... — прошептала она, положив ладонь на живот.
Я не понял сразу. А потом... понял.
Мне сорок. Ей — тридцать семь. Мы долго пытались. И почти смирились. Почти. Но однажды странная женщина сказала: — У вас будет трое детей. Двое — от природы. Один — от Бога. За доброе сердце. За терпение. Путь будет трудным, но светлым.
Молли свернулась клубочком у плюшевого зайца на подоконнике. Рая, уже старая, доковыляла к нам, уткнулась мордой в мою ногу и вздохнула.
Я тогда не верил. Теперь — верю. Потому что однажды мы сказали «да» жизни. И она сказала «да» нам.
из инета
Рассказы для души

Cirre
ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Я маленькая и мне холодно! Так холодно, что даже голода не чувствую. Нас у мамки трое: Сашка, Петька и я. Обо мне забыли... Давно лежу на печке, никто не кличет. Наверное, ждут, когда помру. Потом съедят. Петька говорил, будто в нашей деревне такие случаи поголовно. Страшно! Вот и молчу. Лежу тихонько, может, не тронут. Уж помру, тогда пускай...
Сквозь дрёму слышу разговор:
  • Ты, Дарья, радуйся, что твои выживут! В приюте их накормят, оденут, обуют. А на следующий год, если будешь жива, заберёшь, – говорит незнакомый мужчина.
  • И в школу их определят. Станут учиться как все советские дети, – вторит ему тоже незнакомая женщина.
  • Пусть едут, – соглашается мамка и покорно кивает головой.
  • Господи, – ужасается женщина, – как же их везти? Голые, босые! Дайте одеяло! Ведь замёрзнут в дороге.
  • Берите. Мне всё равно, – отрешённо говорит мамка и даже не плачет.

Мамку из нас троих больше никто не видел. Видимо с голоду померла. И я о своём раннем детстве больше ничего не помню.

В приюте было лучше, чем дома: маленько кормили, но тоже хорошего мало. Каждый выживал, как мог. Старшие ребята отбирали у маленьких хлеб, били и издевались. Если бы не Саша, не выжила. Он заступался за меня и подкармливал. Уж, где брал тот лишний кусочек хлебца, только ему ведомо. А Петька вовсе чужой стал: мимо пройдёт, будто не родной, глазки долу и нет его.

Учиться нравилось, училась хорошо. Саше помогала, у него с науками не очень ладилось, но уважали брата за «золотые руки». Даже с уроков, порой, снимали, если требовалось срочно починить скамью, замок или почистить дымоход в печи.

Была у меня там подружка — шустрая – жуть! Мальчишек с ума сводила, табун из них на привязи возле себя держала, дрались не раз из-за неё. Частенько постель Гулькина ночью пустовала. Утром на цыпочках явится в спальную комнату, нырнёт под одеяло и дрыхнет до горна. А днём ходит, как ни в чём не бывало, даже вида не подаёт, что ночь напролёт где-то шастала. Зато потом нас конфетами угощала, и все молчали, никто нашу черноокую партизанку воспитателям ни разу не выдал.

Саша хоть и старше был, но семилетку мы с ним вместе закончили. Потом его сразу в армию забрали, а меня направили в ремесленное училище. Проучилась год, и началась война. Всех учеников скопом отправили работать на завод. Цех огромный, и станков в нём видимо-невидимо. Я на всё происходящее сверху смотрела как баба Яга из своей ступы, а ступой была маленькая кабинка мостового крана. Профессию не выбирала, куда определили, там и работала.

Братьев летом сорок второго отправили на фронт. Петька погиб под Сталинградом, а Саша пропал без вести. Поплакала, конечно... Сашу очень жалела, но работала так много, что горевать было некогда: ела и спала в цехе. Меня берегли на заводе: толковые крановщицы наперечёт. Победу тоже отметила на своём рабочем месте. Это, когда все рыдали и радовались одновременно, а я сигналы сверху подавала, беспрестанно названивая, и никто из начальства не ругался.

Мне тогда девятнадцать исполнилось, но женихов не было. Нравился один мужчина — Главный технолог нашего цеха. Он не воевал, имея бронь, потому всю войну мы были рядом. Я привыкла видеть его каждый день, видеть, как уважительно относились к нему рабочие. Чем-то он напоминал мне Сашу – такой же деловой и незлобивый.

А сразу, как отметили победу, я неожиданно встретила Гулю. Как-то после рабочего дня спустилась из своей «ступы» в цех, и меня заключили в объятия чьи-то горячие руки. Это была она!
  • Давно ты здесь? – спросила я.
  • Два дня как оформилась, – радостно ответила Гуля.
  • Кем взяли?
  • Учётчицей.
  • Куда пропала?
  • Разве не знаешь? Воевала.
  • Слышала, но не поверила.
  • Почему?
  • Ты же только на два года старше меня.
  • Помог один товарищ. Любовь у нас, вместе воевали.
  • Раненых с поля боя выносила?
  • Вот ещё! Телеграфисткой при штабе числилась.
  • Понятно. Здесь уже устроилась?
  • Да. Комнату в общежитии выделили.
  • Ничего себе! Я пятый год работаю, а нас — девчонок в одной комнате по сей день шестеро.
  • Это вас! А я с ребёночком.
  • От кого?
  • Много будешь знать... Ладно, скажу. От полковника, с которым на войне была. Он и комнату мне выхлопотал, и с работой помог.
  • Когда же ты всё успела?
  • И ты успевай! Жизнь короткая.
  • Не получается.
  • Значит, не стараешься. Слушай, – Гуля на секунду замолчала, – что за симпатичный мужчина при галстуке по цеху расхаживает?
  • Наш технолог.
  • Как зовут?
  • Игнат Валентинович.
  • Понравился он мне, – без обиняков объявила Гуля.
  • Он женат и у него детей двое, – обомлев, сообщила я.
  • Это ничего. Дети вырастут.
  • Гуля, парней на заводе хватает. Зачем он тебе?
  • Мужем будет. А ты чего вся зарделась?
  • Ничего не зарделась! Наработалась, вот и хожу румяная.
  • Врёшь. Поди, сама на него виды имеешь?
  • Успокойся. Не имею.
  • Тогда помалкивай! Я воевала и заслужила своё счастье, пока ты здесь в тылу отсиживалась.
  • Вообще-то я работала. И днём, и ночью.
  • Ну, ну! Особенно ночью...
  • Ладно, Гуля! Живи, как знаешь. Время рассудит.

Я тогда ужасно расстроилась и оскорбилась не только за себя, но и за весь наш цех, за всех ребят, которые не доедали, не высыпались и вкалывали, чтобы наша армия била фашистов, не жалея снарядов.
Но Гуля шла к цели напролом. Очень скоро я стала замечать её рядом с Игнатом: то у какого-нибудь станка, то рядом с каптёркой, а то у кабинета технологов. Черноокая красавица своего добилась. Игнат Валентинович от семьи ушёл и поселился у Гули в общежитии. Но жена Главного технолога оказалась дамой непростой: будучи членом партии, работала инструктором в горкоме. И однажды Игнат Валентинович пропал, а его рабочее место занял вернувшийся с фронта инженер. После прокурорских проверок выявили недостачу меди для снарядных ободков и Главного технолога отправили по этапу в лагерь. Хорошо, что не расстреляли, тогда это было запросто. А Гуля, недолго думая, стала привечать нового технолога. Похоже, она просто западала на мужчин в этой должности, а она – жена Главного... Красиво...

Через год после этих событий я получила письмо – впервые в жизни! И очень ему удивилась: родных у меня не осталось, знакомые – все в цехе. Вскрыла, и обмерла... Оно было от Игната Валентиновича. Он писал:
«Здравствуй, милая Фанечка! Хорошее у тебя имя. Оно означает ум и трудолюбие. И я с этими определениями полностью согласен. Понимаю, что моё письмо покажется неожиданным, но поверь, мне больше не к кому обратиться. Если не трудно, то хотя бы просто ответь на мои вопросы. Ты девушка сердечная, я это понял сразу, как с тобой поговорил впервые. Правда, разговоры наши носили чисто рабочий характер, но я их не забыл. Не буду более утомлять посторонними измышлениями и спрошу: как живут мои дети, вышла ли замуж жена, мы ведь с ней развелись ещё до суда. И если не будет в тягость, пришли мне, пожалуйста, небольшую посылочку с тёплыми носками и шарфом. Другого просить не осмелюсь. До свидания, милая Фанечка! Счастья тебе и здоровье. Только здесь я стал ценить его по-настоящему».

Прочитав письмо, почувствовала, как у меня сжалось сердце и потеплело в душе. Значит, ничего не забылось... До появления Гули на заводе я замечала: часто при встрече со мной у Игната влажнели глаза и немного хрипел голос. Тогда не придавала этому особого значения – не смела даже предположить, что могла ему понравиться. А если бы и предположила, то никогда не позволила себе кокетство с женатым мужчиной.

В ближайший выходной побежала на рынок и купила две пары шерстяных носков, шарф и вязаную безрукавку. А ещё три банки ленд-лизовской тушёнки и сухого печенья. На большее у меня просто не хватило моей зарплаты, хотя получала чуть меньше квалифицированного рабочего. Всё купленное сложила в фанерный ящик и отослала вместе со своим письмом, которое тоже писала первый раз в жизни, а потому помню каждое слово:

«Здравствуйте, Игнат! Посылаю по вашей просьбе посылку. Очень хочется, чтобы она дошла в целости и сохранности. Сыновья ваши живы, здоровы и ходят в школу. А бывшая жена вышла замуж, видимо, за своего коллегу. Не знаю, кто он по должности, но на работу и с работы они ступают под ручку. Извините, большего узнать не удалось, поскольку я по характеру не очень общительная и разговоры о посторонней семейной жизни не люблю. Если будут просьбы ещё – не стесняйтесь, постараюсь их выполнить. До свидания и берегите себя! Вы мне тоже всегда нравились».

После письма Игната и своего собственного первого послания мужчине я счастливо загрустила. Да, так тоже бывает. У меня появилась надежда на личную жизнь, о которой давно грезила, но не решалась серьёзно думать.

Переписывались мы регулярно, но я особо об этом не распространялась. В своих письмах Игнат советовал мне закончить десятилетку и поступить в институт на заочное отделение, что я и сделала.

А когда умер Сталин, по амнистии стали выпускать сидельцев. Игната тоже выпустили, и он сразу пришёл ко мне в общежитие. Мы расписались и сняли комнату. Через год я родила девочку. Окончив институт и получив диплом инженера-механика, стала начальником ОТК. Это были самые счастливые дни и годы в моей жизни. Любовь, семья, хорошая работа — думала, что теперь ничто не сможет омрачить наше с Игнатом счастье. Но жизнь безоблачной не бывает...

Муж Гули умер от ран, полученных на войне, и она опять стала открыто заглядываться на Игната. Ведь, даже пережив лагерь, он оставался видным мужчиной. Высокий, седовласый красавец с благородной осанкой, будто сошедший с полотен художников, писавших знатных дворян прошлых веков. Он нравился всем женщинам, и я не раз замечала их восхищённые или блудливые взгляды. Порой моё сердце разрывалось от ревности, но я вспоминала один рассказ, который услышала от него сразу по возвращению, и успокаивалась...

Это было в лагере после первого года отсидки — самого тяжёлого для него. Как-то проснулся ночью – захотел по нужде, да так, что до утра не дотерпеть. С вечера заключённых накормили ржавой селёдкой, много выпил воды, вот и приспичило. В бараке тишина, все спят. Боясь кого-либо разбудить, он тихонько открыл дверь и направился в уборную. Выйдя, заметил, что на лагерном дворе пусто, а ворота приоткрыты. Уж, почему так вышло — неизвестно. Единственный часовой спал, подперев забор и уткнувшись носом в тулуп. На сторожевой вышке тоже пусто. Собак и тех не видно и не слышно. Удивился тогда: неужели такое возможно? Или это сон? Нееет! Ночь. Звёзды. Тишина и покой. Вздохнул полной грудью, и неожиданно у него в мозгу стрельнуло — надо бежать! Это шанс, возможно, единственный. Не сознавая, что делает — решился. Не торопясь, очень тихо, направился к воротам, проскользнул в приоткрытую щель и так же тихонько зашагал в сторону леса. Прошёл метров двести и отрезвел. Дальше что? Куда идти? В какую сторону? Без еды... Один... В тайге... Постоял – в голове не мелькнуло ни одной светлой мысли. И обречённо, как на заклание, развернувшись, побрёл к своему бараку. Никто ничего не заметил. Когда улёгся на нары, больше не уснул, а проплакал до утра. После этого случая и написал мне своё первое письмо. Помню, что выслушав его рассказ, всем сердцем поверила: человек, подумавший в ту ночь именно обо мне, как о своей единственной надежде на спасение, не может быть изменником, и никакие Гули его больше не совратят. Так и вышло.

Но давнишняя «подруга» однажды подловила меня на улице после рабочего дня и всё-таки высказалась:
  • За что таким везёт? Не понимаю! И должность крепкую поимела, и мужика – красавца на поводке держишь!
  • Должность заработала, а для этого выучилась. А мужа полюбила, и он поверил в мою любовь, – ответила я.
  • Я тоже любила.
  • Может не сердцем, а по расчёту?
  • Какая разница!
  • Разница в том, что ты больше думала о себе и своих желаниях. А я об Игнате. Если бы я болтала на каждом перекрёстке о его письмах из лагеря, то работу давно бы потеряла, и ему не смогла помочь.
  • Смотри, какая благородная! Помню, в детдоме никто тебя — зерно прелое – не замечал, и вдруг проросла.
  • Гуля, жизнь разная. У тебя ведь тоже всё неплохо. Здоровая, красивая, сына растишь! А своего мужчину ещё встретишь.
  • Конечно, встречу! Не сомневайся!
На этом мы с Гулей расстались и больше не общались: что хотели – друг другу сказали, а другие темы нас не волновали.
Вскоре наша семья получила двухкомнатную квартиру – «хрущёвку». Иметь собственный угол, жить не под прицелом посторонних людей, это истинное блаженство и удовольствие. И мы его наконец-то дождались.
Шло время, наша дочь выросла, вышла замуж и подарила нам внучат. Жизнь страны тоже менялась, и вместо долгожданного коммунизма пришёл непонятный капитализм. Наступившие перемены ломали людей и их судьбы. Мы с мужем, ставшие уже пенсионерами, лучшего для себя не ждали, а просто думали, как выжить в то непростое время и чем помочь внукам...

Но тут случилось одно необыкновенное событие, настолько необыкновенное, что поверить в него было невозможно! Нашёлся Саша, который уже очень много лет жил в Штатах. В сорок втором году он попал в плен и оказался в немецком концлагере. Там познакомился и подружился с одним молодым французом и даже выучил его язык. Жизнь в лагере казалась невозможной, но они выжили. А перед самым освобождением француз в одночасье умер из-за воспаления лёгких. Тогда Саша надел его полосатую робу с номером и назвался его именем. Кто-то брату намекнул, что побывавшим в фашистском плену русским солдатам дома жизни не будет и им грозит такой же лагерь. На короткое время остался во Франции, а при первой возможности переехал в Америку. Там женился и, будучи парнем рукастым, открыл автомастерскую, но всегда помнил о родной земле и сожалел, что не может вернуться. И тут у нас случилась перестройка, появилась возможность навестить родных. Так я встретилась с родным братом.
  • Ты меня осуждаешь? – спросил он, рассказав свою историю.
  • Не имею права, – ответила я. – Жизнь одна! И ты сумел её сохранить, никого не подставив и не оговорив, а просто воспользовавшись предложенными обстоятельствами.
  • Ты сняла с моей души камень. Все годы на чужбине я ощущал себя предателем.
  • Это из-за нашего советского воспитания. У нас ведь главное — страна, а человек пылинка.
  • Хорошо, что жизнь ваша изменилась.
  • Изменилась. Но люди прежние и новые законы часто вмещают в старое русло.
  • А я уж хотел вернуться!
  • Не выдумывай! Живи, где привык. Да и родственники твои сюда не захотят.
  • Ты права. Не захотят. Тогда вы приезжайте к нам погостить, – предложил он.

Саша уехал. А мы к нему с ответным визитом поехать не решились. Со здоровьем у Игната было не шибко хорошо, и он вскоре умер. Для меня это было огромное несчастье. Ходила из угла в угол по своей квартире и не могла успокоиться. Дни тянулись однообразно и тоскливо. А в один из таких сумрачных дней я получила повестку в суд. Сыновья Игната решили отсудить у меня одну комнату моей «двушки». Мне объяснили, что они имеют на это полное право, являясь его прямыми наследниками. Пришлось на старости лет заниматься поисками подходящего жилья и переездом...

Так я оказалась в маленькой квартирке и, слава богу, что для меня такая нашлась! На стене висят фотографии дочери, двух внуков, правнучки и моего любимого Игната.
... Ночь ушла и уже светает. Немного полежу, потом поднимусь и поставлю тесто.

Сегодня правнучка со своим молодым человеком придут ко мне в гости. Жизнь подарила ещё один денёк! Надо пользоваться. И туда... не торопиться. У меня всё хорошо – есть что вспомнить. Я и вспоминаю!

Почти каждый новый день. Перед рассветом...

Автор: Светлана Рассказова

Cirre
Ночка.

Солнце уже начало припекать. Пора собираться домой, к тому же клев прекратился, да и кушать уже хочется. Вовка с утра убежал на реку, не позавтракав – проспал, пропустил утреннюю зорьку, а теперь в животе поскуливало.
Он было уже хотел сматывать удочку, как услышал невдалеке шум подъезжающей машины. Мотор не заглушили. Потом негромкий всплеск, где-то выше по течению, и машина уехала...
Что бы это значило? Думать долго не пришлось: через минуту Вовка увидел, как мерах в пяти-семи от берега по воде проплывает холщовый мешок, трепыхаясь и погружаясь в воду глубже и глубже. Еще немного, и он пойдет ко дну!
Вовка взял в руки удочку, примерился и забросил ее в реку, пытаясь крючком зацепить еще видневшийся на поверхности мешок. Удалось! Медленно вытягивая его на берег, Вовка пришептывал:
  • Только бы крючок выдержал! Только бы леска не порвалась!
Вытащив мешок на берег, он торопливо начал развязывать тесемки, поглядывая на мелкое дрожание внутри. Когда наконец ему это удалось, он взял мешок за углы и вывалил содержимое на траву. Что это? Черное, покрытое мокрой, гладкой шерстью, с длинным тонким хвостом...
Кошка! Лежит на боку, мелко дрожит, глаза закрыты, из открытой пасти свисает розовый язычок. Вовка схватил несчастную за животик, приподнял, кошка изрыгнула струю мутной воды, закашлялась, и вновь обессиленная упала на траву.
  • Кошка, кошка! – Вовка гладил ее по мокрой шерстке, голос его дрожал и срывался. – Не умирай, пожалуйста, не умирай!
Впервые в жизни он столкнулся с беспредельной жестокостью и безразличием к судьбе живого существа. Разум отказывался верить, что это происходит на самом деле, что кошка может умереть. За что? Какое преступление она могла совершить, что ее приговорили к мучительной смерти?!
Глаза ее оставались мутными, она изредка вздрагивала всем телом, но уже стояла на лапах и пыталась уйти подальше от реки. Вовка подхватил кошку на руки, она не сопротивлялась, только намертво вцепилась коготками в рубашку.
Забыв об удочке с запутанной леской и впившимся в мешковину крючком, он заторопился домой. К бабушке, через поле, в небольшой, уютный домик на краю села.
Марья Матвеевна с утра хлопотала во дворе, время от времени из-под руки посматривая в сторону реки.
  • Убежал постреленок, с утра пораньше! Ни крошки не съел! – она пыталась разозлиться на внука, но не получалось. Добрая улыбка уже который день не сходила с ее лица.
Не было бы счастья, да несчастье помогло – весной она переболела сильной простудой, но слава Богу, обошлось. Совсем бы тяжело пришлось ей, да добрая половина деревни взялись присматривать за бабушкой Машей. Да и то сказать – в деревне – через дом родственники.
Младшая доченька, поддавшись на уговоры матери, согласилась в кои-то веки оставить на лето восьмилетнего Вовку – помогать бабушке в случае чего. Но выздоровевшая бабушка не неволила внучка, хоть и лениться не позволяла. В деревне братьев двоюродных да троюродных – орава!
Носятся, черти, с утра и до сумерек. Вечером только и загонишь во двор хворостиной – «Как скотинку из табуна», – смеялись соседки. Вот и сейчас пропадает где-то... Да вот же он! Бежит через поле, несет что-то в охапке! Господи, Господи, – плачет. В голос плачет!
Вовка вбежал в открытую загодя калитку, одной рукой придерживая что-то на груди, другой – размазывая по лицу слезы.
  • Что случилось? Обидел кто или поранился? – Марья Матвеевна испуганно осматривала Вовку. – Да нет, вроде цел. Что это у тебя? Кошка! Откуда она взялась, да еще черная?!
  • Баба! Они ее утопить хотели! Она чуть не утонула! – Вовка уже не ревел, но худенькие плечи еще изредка сотрясались. – За что они так с ней? Разве так можно?
  • Да кто, кто хотел утопить-то? – бабушка пыталась взять кошку в свои руки, но та вцепилась в Вовку мертвой хваткой.
  • Не знаю, не видел. Только они на машине подъехали и бросили ее в реку. В мешке! – Вовка понемногу успокаивался.
Вдвоем они отцепили-таки кошку от рубахи. Бабушка перенесла ее на крыльцо, постелила под нее сухую тряпочку. Вовка наглаживал спасенную и что-то ласково ей говорил, успокаивая ее и себя заодно.
Через некоторое время глаза кошки прояснели, и она взялась уже сама приводить себя в порядок. Время от времени она замирала и смотрела застывшим взглядом в пустоту, словно вновь переживала случившееся, потом снова принималась за дело. Марья Матвеевна вынесла на крыльцо блюдце с молочком, поставила его перед кошкой. Та с жадностью принялась лакать угощенье.
  • Голубушка ты моя, – бабушка утерла набежавшую слезу, – натерпелась от злых людей. Черным-то достается от них пуще других. И в прежние времена так было, и сейчас. Но ничего, добрых людей все-равно больше.
Она, ласково поглаживая кошку, о чем-то размышляла.
  • А почему, баба? Почему черных кошек обижают? – Вовка окончательно успокоился и в нем проснулось неистребимое любопытство и страсть к познаниям.
  • Люди раньше говорили, что черным кошкам все про всех ведомо. В каждом человеке они угадывают и плохое, и хорошее. А совсем уж негодных людей они ненавидят лютой ненавистью. Уж не знаю, так ли это? Как думаешь, Ночка? – обратилась она к спасенной, поглаживая ее по спинке.
Кошка, все это время внимала рассказу Марьи Матвеевны, а услышав ее вопрос и обращение к себе, коротко мяукнула, будто соглашаясь.
  • Она ответила, бабушка! Она тебя понимает! А почему – Ночка? – Вовка теребил бабушку за кофту.
  • Рассказывал мне отец, прадед твой, про одну черную кошку, ее Ночкой звали. Вспомнилось вот... – Бабушка замолчала, углубившись в воспоминания.
  • Расскажи, бабушка, ты интересно рассказываешь, а мы с Ночкой послушаем, – он удобнее уселся на крыльцо, ожидая рассказа.
  • Рано, наверное, тебе это знать, ну да ладно. Расскажу.
Она взяла кошку на колени и, ласково почесывая ее за ушками, начала:
  • Перед войной еще это было, отец мой постарше тебя теперешнего тогда был. А мама его – моя бабушка, работала в колхозе – дояркой. Хорошая была женщина, любили ее в деревне. Травы она знала и лечила ими людей от болезней.
Была у них кошка – Ночкой ее звали потому, что черная была, ни пятнышка белого. Как привязанная за хозяйкой бегала: и на ферме с ней, и в поле. Ко всем людям добрая, ласковая, одного только бригадира невзлюбила. Как увидит его – спину выгнет, шипит как змея, а если ближе подойдет – кидается, отгоняет от хозяйки. Как звали его – забыла, да и не стоит помнить имена таких-то...
Случился как-то в колхозе падеж скота, зараза какая ли, а может, от бескормицы, теперь уже и не вспомнят. Начальство в городе тогда круто на расправу было. Потребовали найти виновного и строго наказать.
Так тот самый бригадир написал донос на бабушку мою, мол, травница она – вот и потравила скотину травой, специально заготовленной. А там уж разбираться не стали. Приехали конвоиры, забрали прямо из дому ее и мужа – деда моего, как пособника.
С тех пор и не слыхали о них ничего. А сын их – мой отец, в детдоме вырос. На фронте побывал – последний годочек захватил. Потом уже вернулся сюда. Дом отстроил, женился. Я тут и родилась, а потом и Мама твоя – тоже.
  • А что же Ночка, бабушка? Тоже пропала? – Вовка слушал, затаив дыхание.
  • Так вот, про Ночку. Искал ее бригадир, хотел прибить, но вышло по-другому. Шел он как-то, с гулянки ли, с работы ли, хмельной да веселый. Дошел до дома, а как стал отпирать калитку – откуда ни возьмись – Ночка!
Кинулась ему в лицо, лапой когтистой глаза лишила и пропала, будто и не было ее. Окривел бригадир, да так и не оправился более. Ума лишился. Все кричал ночами, что кошка черная рядом ходит и второй глаз норовит ему высадить. Так и ушел на тот свет, не покаявшись... – Марья Матвеевна помолчала. – Вот так-то, внучек. Может и эта кошка на злого человека людям указать хотела, да тот проворнее оказался. Но Бог тебя, с твоим добрым сердцем, послал ей на выручку. Так, Ночка?
Кошка вновь коротко мяукнула, соглашаясь. Потом встала, подошла к Вовке и, громко мурлыча, потерлась усатыми щечками о Вовкино плечо.
  • Ночка, ты не бойся. Здесь нет плохих людей, – Вовка наглаживал повеселевшую кошку, понявшую, что беды ее позади и она у добрых людей, которые в обиду ее не дадут.
И она тоже никому не позволит их обидеть, а злых людей и близко не подпустит...

ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ.
Рассказы для души

Cirre
БАРСИК

В частном секторе районного центра жила самая обычная семья. Виталий работал мастером на заводе, Елена бухгалтером, а их сын Юра недавно стал первоклассником, чем очень гордился.
Осенним дождливым днем Юра возвращался из школы домой и, попрощавшись с одноклассниками, свернул в свой переулок, спеша побыстрее попасть в домашнее тепло.

Не пройдя и десяти шагов, мальчик услышал жалобные крики. Под старой липой, в толстом слое прелой листвы сидел и плакал маленький, промокший насквозь рыжий котенок.

Увидев, что кто-то обратил внимание на его горе, малыш пробрался к ногам Юры и стал тереться худеньким, облепленном длинной мокрой шерсткой тельцем об его ботинки, не переставая громко плакать.

Не раздумывая, Юра сунул мокрый комок под куртку и побежал домой. Папа и мама были до вечера на работе. Первым делом мальчик насухо вытер своим полотенцем мокрого малыша.

Приученный к самостоятельности, он разогрел обед и поделился с новым другом котлетой. Съев все без остатка, согревшийся котенок сразу же уснул на кровати своего благодетеля.

Быстро выполнив свои обязанности по дому, Юра с нетерпением стал ждать родителей, осторожно поглаживая высохшую и распушившуюся рыжую шерстку.

  • Папа, мама, а можно котенок останется у нас? Он такой хороший и несчастный. Я ему уже и имя придумал – Барсик! – спросил первым делом сын вернувшихся с работы родителей.
  • Сынок, ты, конечно, молодец, что не прошел мимо, но на кровати твоему маленькому другу делать нечего. Посмотри, какой он грязный, его надо искупать, – улыбалась мама.
  • Можно, но с одним условием: ты будешь учиться только на хорошо и отлично и следить за своим питомцем, а это большая ответственность. Посмотри, это сибиряк, у него длинная шерсть и нужно будет чаще пылесосить в доме, чтобы помочь маме. Обещаешь? – спросил отец, серьезно глядя на сына.
  • Обещаю! – торжественно произнес Юра. Он не удержался и от радости запрыгал на одной ноге: – Папа, мама, вы у меня самые лучшие родители на свете! А мой Барсик будет самый лучший кот!

Так рыжий котёнок Барсик поселился в доме Бородиных.

Юра помнил о своем обещании, он умел держать данное слово и прилежно учился, а его рыжий друг, благодаря постоянной заботе, быстро подрастал, став семейным любимцем, без которого в доме не обходилось ни одно дело.

Через год маленький хрупкий котенок Барсик превратился в роскошного рыжего, очень умного кота с благородными манерами.

Барсик жил в комнате своего спасителя Юры, но, если в доме кто-то заболевал, он непременно приходил и ложился с больным. Как опытная сиделка, Барсик не покидал своего поста, выполняя известные только ему лечебные процедуры до тех пор, пока член его семьи не выздоравливал.

  • Наш семейный доктор, – шутили поначалу родители.

Но, испытав на себе во время болезни облегчение от действий рыжего врачевателя, стали относиться к его странному поведению более серьезно.

Как-то раз, по весне, когда местами еще лежал снег, Юра, единогласно выбранный капитаном, играл с мальчишками в футбол – самую популярную игру пацанов тех лет.

Стараясь оправдать доверие ребят, он сбегал домой и, чтобы было удобнее гонять мяч, снял сапоги, обув летние кеды.

Команда их улицы сражалась с командой соседней. Разгоряченным игрой ребятам было нестерпимо жарко.

  • А под колонкой освежиться кому не слабо? – ехидно улыбаясь, обратился к нему в перерыве капитан сборной противника Гошка.

Юра решил поддержать честь своей команды и капитанский авторитет:

  • И всего-то? Да пожалуйста! Мы ребята закаленные, ни жары, ни мороза не боимся!

Скинув свитер и мокрую от пота майку, он попросил товарища подержать рычаг колонки и подставил голое тело под мощную струю ледяной воды, изо всех сил стараясь не закричать от воистину ужасных ощущений.

  • А теперь давай ты! – обратился он к Гошке, растирая онемевшую от холода спину майкой.
  • Что я, дурак что ли, – хитро ухмыльнулся трусоватый мальчишка.

Впереди были выходные, домой никто не спешил, и они играли ещё долго, выиграв с позорным для противника счетом.

Когда Юра в мокрой одежде и обуви наконец пришел домой, то никак не мог согреться. Вокруг него крутился обеспокоенный Барсик.

Пришедшим с работы родителям Юра, разумеется, ничего не сказал, но скрыть свое состояние не получилось. К ночи у него поднялся сильный жар. Мама дала сыну лекарство и сидела рядом, пока он не уснул.

  • Наверное придется завтра ехать в больницу. Здесь уже никакой Барсик не поможет. Где он только умудрился так простудиться?! – говорила расстроенная Лена мужу, сжимая виски руками.
  • А ты посмотри на мокрые кеды и свитер с майкой, Лена. Наверное, опять с мальчишками в футбол играли. Ну никак они не могут тепла дождаться!

Юра проснулся весь мокрый посреди ночи от того, что ему было нестерпимо жарко.

При свете ночника, оставленного мамой, он увидел, что Барсик крепко обнял его ноги, слегка держась коготочками, и грел их своим горячим пушистым животом. Спихнуть кота никак не получалось. Он упрямо держался на ногах и даже слегка ворчал.

На шум пришли мама с папой, но и им не удалось забрать рыжего упрямца.

  • Терпи, сынок, значит так нужно.
  • Мама, но я больше не могу, мне очень жарко!
  • Терпи, если не хочешь лежать в больнице.

Немного погодя Барсик перебрался на грудь мальчика и лежал, отдавая больному свое тепло и успокаивающе мурча. Прогрев грудь, он снова ложился на ноги. Так продолжалось всю ночь.

Утром Юра почувствовал себя гораздо лучше. Барсик, сбегав быстренько на улицу, опять вернулся на свой пост.

В обед Юра уже сидел за столом вместе с родителями, от жара не осталось и следа. Только тогда кот поел и уснул на кровати, дожидаясь своего любимого хозяина.

Ночью рыжий пушистый доктор настойчиво повторил свои лечебные процедуры. Юра терпел, и в итоге, пролежав выходные в постели под строгим наблюдением Барсика, в понедельник пошел в школу, как ни в чем не бывало.

Со временем домочадцы стали замечать, что после помощи заболевшему члену семьи Барсик слабел и ему требовалось некоторое время для восстановления сил.

К счастью, в семье Бородиных болели редко, и эта особенность кота не вызывала серьезных опасений...

Время летит быстро. Юра стал взрослым парнем, а горячо любимый всеми домашними, полноправный член семьи кот Барсик – стариком. Он целыми днями спал и выходил из дома только на пару минут по надобности. Случалось, что старичка приходилось выносить на руках, ходить в ящик с песком он категорически отказывался.

Однажды, наблюдая за Барсиком, Юрий увидел, что проснувшегося кота сильно шатает. Старый, ослабевший питомец, собрав последние силы, потребовал открыть дверь и с трудом направился в сад.

Молодой человек последовал за ним. Барсик лег на свое излюбленное место – под большой куст смородины.

  • Что с тобой, мой хороший?

Кот посмотрел на хозяина, громко протяжно мяукнул и отвернулся, словно просил любимого человека уйти. На сердце у Юрия стало очень тяжело. Предчувствуя недоброе, он поспешил в дом и позвонил матери на работу.

  • Это он с нами прощался, сынок... – заплакала мама.

Когда она прибежала, Барсик был уже очень далеко. Он не видел и не слышал своих хозяев, плачущих над ним, как малые дети.

Прошло много лет. Юрий и сейчас живет в этом доме, вспоминая умного преданного кота Барсика, который всегда был готов пожертвовать собой ради своих любимых людей.

Автор НАТАЛИЯ С.
Рассказы для души

Cirre
ХРЮША

Наверное, если бы пёс Хрюша был человеком, он бы был отличником в школе, прилежным студентом в институте, а затем образцовым работником.
Но Хрюша был всего лишь Хрюшей, французским бульдогом графитового окраса, с белой бороздкой шерсти на грудке. Очень послушным и терпеливым...

Хрюша всегда ждал, пока хозяин, Андрей, наговорится с другом или накупит продуктов – в таких случаях пёс оставался привязанным у магазина.

Особенно Хрюше не нравился один магазин, возле которого жила приставучая чёрно-серая ворона. Вот это была задира!

А вороне очень нравился Хрюшин маленький хвостик. И вообще, она считала чуть ли не святым вороньим долгом дразнить собак.

Пока он серьёзно и внимательно смотрел на двери магазина, разглядывая каждого человека, который там появлялся, ворона подкрадывалась сзади...

Своим длинным клювом она резко хватала Хрюшу за хвост и отскакивала назад. Скок-скок. Стоит и наблюдает, как Хрюша на неё лает. А потом снова за своё.

У Андрея была соседка – Марина Петровна. Она знала его давно, ещё школьником и студентом, и давно его пыталась воспитывать. Как ей казалось, родители Андрюши мало уделяли времени такому полезному занятию.

Раньше Марина Петровна родителям Андрюши могла пожаловаться:

– Ваш Андрюша мяч прямо в цветы закинул, всю клумбу мне помял! – голосила соседка, когда мальчик учился в школе. И он извинялся и уходил с мячом со двора.

– Вредный у вас Андрюша, что из него вырастет. Шелуху от семечек прямо на площадке бросает... специально ведь! – мама вручала студенту Андрюше веник и совок, и он убирал лестничную площадку...

А теперь Андрюша жил сам. Родители съехали на другую квартиру, оставив ему эту. Жаловаться было некому, да и парень уже взрослый, работает.

Как только Андрей стал жить один, он купил Хрюшу. Маленький и смешной щенок покорил сердце парня с первого взгляда. Родители никогда не хотели заводить ни собак, ни кошек. И вот, наконец, у Андрея появился пёс, его друг...

Только всю ответственность за такого необычного друга Андрей не сразу осознал.

Маленький Хрюша завладел и вниманием соседки. Она умилялась и не могла на него налюбоваться:

– Хрюшенька, вот же какие у него щёчки, вот же какие ушки, – Хрюша смотрел во все свои большие глаза на Марину Петровну, и, кажется, улыбался. Приятно всё-таки, когда тебе так много ласки достаётся.

А Марина Петровна всё подмечала: как много времени проводит Хрюша привязанным то у магазина, то ещё где его увидит одного.

– Сколько ты будешь над собакой издеваться? Битый час уже у магазина сидит! – возмущалась женщина, встретив Андрея у кассы.

– Да иду я уже, что Вы переживаете, – отмахнулся от неё Андрей. Но так и не вышел – встретил знакомого у самого выхода и разговорился...

Соседка оставалась рядом с Хрюшей, когда ворона доставала терпеливого пса. Ворона кралась к Хрюше, а соседка подкралась к вороне и как тряхнёт пакетом возле самого хвоста обидчицы!

Ворона совсем такого не ожидала, потому что всё её внимание на Хрюшином маленьком хвостике было. Она такого ужаса натерпелась, что даже забыла на пару минут, как каркать надо. Ей показалось, что её, ворону, в пакет хотят словить.

Хрюша благодарно посмотрел на Марину Петровну, а та погладила своего четвероногого соседа:

– Ну что, Хрюшенька, нет всё твоего Андрюшки-балабола. Сороки и то так долго не трещат, как он.

– Марина Петровна, ну что Вы его, нянчите что ли? – Андрей часто заставал соседку рядом со своим псом у магазина.

– А как же, Андрюша, тут двое каких-то ребят отвязать Хрюшу хотели, забрать. Прогнала их, – пошутила Марина Петровна.

Андрей только открыл рот, а потом закрыл. Не знал он, верить ли пожилой женщине, или нет...

*


На жаре или на холоде, Хрюша терпеливо ждал хозяина. Часов у Хрюши, конечно, не было. Когда хозяин уходил, то время текло бесконечно долго... в бесконечном ожидании...

А у Андрея часы были, только он на них не привык смотреть. Делал свои дела, не спеша, поговорить любил с друзьями и знакомыми. О том, о сём. Ни о чём толковом. Просто время не привык ценить. И вообще, куда торопиться?

Так ждал, Хрюша, ждал... И один раз не дождался. А случилось это так.

Андрей вывел пса на улицу и вдруг понял, что забыл дома телефон. А он без него никак. Погода была совсем печальная – небо хмурилось, ветер подвывал.

Привязывать Хрюшу везде, где ему, Андрею, было удобно, уже твёрдо вошло в привычку. Парень даже и не подумал идти с собакой обратно. Пёс, к тому же, лифт не любил: упирался, не хотел заходить. Они часто спускались и поднимались пешком.

Так что остался Хрюша рядом с деревом.

– Хрюша, жди! – скомандовал Андрей и побежал к лифту. Он туда и обратно. Быстренько, на лифте же. А Хрюша пока свежим воздухом подышит...

Так думал Андрей, а Хрюша уставился на дверь подъезда. Потянулись его долгие минуты ожидания...

Пока ехал в лифте, Андрей вспоминал, куда он положил дома телефон. Вдруг кабина дёрнулась, свет стал мигать. Больше Андрей никуда не ехал.

И откуда ему было знать, что сильные порывы ветра оборвали провода, и что электричество пропало на всём районе.

"Пошёл бы с Хрюшей по ступенькам, не попал бы..." – пронеслось у парня в голове. Только поздно было уже об этом думать. Он нажал на кнопку вызова диспетчера...

На улице в это время начинался ураган. Вслед за угрюмыми тучами налетел сильный ветер. Крупные капли падали на Хрюшу. Начался ливень. Срывающиеся ветки больно хлестали Хрюшу по спине.

Ни одной кошки или собаки, ни одной вороны вокруг не было видно. А люди и подавно в такую погоду нос из дома не высовывали. Разве что только в окно – посмотреть на непогоду и покачать головой.

Вот так Марина Петровна и увидела Хрюшу...

*


Связь с аварийной службой сработала не сразу. Андрей кричал во всё горло. Может, кто-то из соседей его услышит и поможет. Наконец, прибыли спасатели. Парня эвакуировали.

На лестничной клетке, помимо спасателей, толклись и любопытные соседи.

Некоторым было интересно посмотреть, как работают спасатели. Другие любопытничали, кто так кричал в лифте. Третьи остановились просто так, за компанию с предыдущими. И чтобы своим домашним было что рассказать.

– Терпеть не могу так долго ждать... – пробубнил Андрей, расстроенный, что ему много раз пришлось дозваниваться до лифтёрной.

– Ну, – вздохнула Марина Петровна, – всё хорошо, что хорошо заканчивается. Да, Андрюша?

– Ага, – Андрей посмотрел на неё, а потом его глаза округлились и он помчался вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек. Даже воздух свистел у него в ушах.

– Ого, какой резвый, – проговорил один из спасателей.

– Ноги решил размять, – усмехнулась Марина Петровна.

Андрей сбежал вниз и растерянно стоял под козырьком возле подъезда. Ливень затопил дорогу перед домом так, что теперь вода покрывала и дорогу, и тротуар на одном уровне. Под деревом никого не было. Нет Хрюши...

– Потерял что-то? – послышался голос Марины Петровны.

– Хрюша был возле того дерева... – Андрей оглядывался вокруг, пытаясь рассмотреть площадку перед домом, автомобильную парковку и небольшой сквер.

– А, Хрюша, видела его из окна. Я думала, ты двум друзьям его дал выгуливать, увели его.... Они ещё мне тогда возле магазина не понравились... Помнишь, говорила?

Или, думаю, подарил ты кому-то его. Всё равно так часто бросаешь Хрюшу одного. Верно, не нужен он тебе больше... – Марина Петровна внимательно смотрела на Андрея, а тот только воздух ртом хватал, как рыба, попавшая на берег:

– Кто его увёл? Куда?

Не успела Марина Петровна и слова сказать, как Андрей сорвался с места и нырнул в сплошную стену воды.

Не замечая дождевого озера, он бежал. На площадке Хрюши не было. Ноги утопали в мокром песке, он споткнулся об какую-то оставленную игрушку и угодил в песочницу.

Не мешкая, Андрей вскочил и побежал к парковке. Проезжавшая мимо машина окатила его водой, но и этого он не заметил. Впереди был сквер. Андрей – туда.

Он представил, как кто-то забрал его послушного Хрюшу. Такого безропотного и терпеливого. Кто-то привёл его к себе домой. Погладил, приласкал. Наверяка, и покормил.

И забудет Хрюша все три года жизни у Андрея. И будет любить и слушаться нового хозяина...

А что он видел с Андреем? Как долго он сидел и ждал, его верный Хрюша? Умный Хрюша, который приносил поводок утром, показывая Андрею, что пора гулять. Который ложился к нему на колени, когда Андрей смотрел телевизор. Какой они были отличной компанией!

А если кто-то с плохими намерениями его забрал? Обидеть захотел... Да и вообще, мало ли ненормальных, а тут животное доброе, наивное?

А Хрюша... он же и мухи не обидит. Только один раз в жизни его бульдог показал цепкую хватку.

Андрей вспомнил, как его друг какой-то боевой захват из фильма демонстрировал и резко схватил Андрея за рукав. Добряк Хрюша не стерпел такого обращения – тяпнул друга за штанину. И держит.

Андрей ему говорит: "Отпусти, Хрюша!", а Хрюша только смотрит, выпучив глазёнки, точно ли отпустить стоит или ещё придержать. Для порядка. Чтобы знал, как его Андрея обижать...

Разные моменты их совместной жизни, добрые и грустные, пронеслись у Андрея перед глазами. Слёзы смешались с дождём, сердце заныло. Он не замечал, что одежда уже давно промокла.

Он во всём виноват! Если бы он был к Хрюше внимательнее...

Больше часа Андрей безуспешно бегал по району. Все попрятались от ливня и жуткого ветра. И спросить не у кого, может, видел кто-то. А если Хрюшу в машину затащили, так и не видел его никто...

Андрей плёлся к подъезду. Сердце словно привалили тяжёлым камнем, который давил всё сильнее и сильнее. Уже и дождю надоело поливать их район, ветер погнал тучи дальше.

На крыльце стояла Марина Петровна. Андрей её увидел издалека, и старался не смотреть на женщину. Он потупил взгляд. Она ему всё время говорила... Он не слушал.

Плюх-плюх-плюх. Раскидывая капли в стороны, к нему бежал... Хрюша!

*


Марина Петровна хотела только пошутить, проучить Андрея. Да ведь за ним не угнаться. А убежал он шустро, быстрее молнии. Женщина переживала, нехорошо как-то вышло...

Конечно, она забрала Хрюшу к себе, как только увидела, что собака одиноко мокнет под таким ливнем.

Хрюша был рад погостить у Марины Петровны. Он ей всегда улыбался своей собачьей улыбкой. Она так смешно вытягивала губы и трясла головой, когда что-то ему рассказывала. И гладила Хрюшу с такой нежностью и лаской. Как не улыбнуться ей в ответ?

Но про Андрея он помнил и всё кидал взгляд на дверь, словно спрашивая у соседки: "Он сейчас придёт, мой Андрей?"

Затем Марина Петровна направилась искать пропажу. Пропажа надрывалась в лифте, требуя свободы. Марина Петровна тоже стала в лифтёрную звонить.

У них дел было по горло. Не один Андрей застрял из-за перебоев с электричеством. Так и случилось, что пришлось парню подождать... А ждать он, оказывается, не любил...

*


Андрей почему-то не злился. Хрюша бы точно под дождём промок и простудился, пока Андрея из лифта доставали. А так только Андрей простудился.

Но Марина Петровна ему всякие банки с вареньем принесла, к чаю.

– Спасибо, – прохрипел Андрей.

– Да что-ты, ешь на здоровье, – улыбнулась соседка, чувствуя свою вину.

– И за Хрюшу спасибо, я так много понял. И почему нужно было Хрюше пропасть, чтобы я задумался...

– Бывает, – кивала головой Марина Петровна, – даже такие старики, как я, прожив жизнь, иногда не понимают, как важно ценить близких и думать о других...

Больше Андрей не ленился разделять поход в магазин и выгул Хрюши. И всегда помнил, где и сколько его ждёт четвероногий товарищ.

Ведь он всегда так терпеливо его ждёт...

Автор МАРИЯ СТРАХОВА
Рассказы для души

Cirre
ЧУЖИЕ ЧУВСТВА

В дверь стучали. Это было не то чтобы очень удивительно, просто неожиданно. Гости наведывались к Маше редко...
Она открыла – на пороге обнаружился дед Егорыч. В своей неизменной тельняшке и вылинявшей до полного бесцветья кепочке.

К груди Егорыч прижимал маленького рыжего щенка:

— Вот. Тебе, — лаконично сообщил он и протянул собачку Маше.

Она приняла подарок, по привычке стараясь не коснуться самого Егорыча. Покрутила щенка перед собой, рассматривая, а еще больше прислушиваясь к своим ощущениям.

Почувствовала удивление, радость, надежду, немножко любви.

— Спасибо, — поблагодарила Маша Егорыча.

— На здоровье, — кивнул тот. — А то ты все одна да одна. Негоже человеку одному жить.

Повернулся и пошел восвояси...

*


Одна Маша жила давно. Как только поняла, что просто не может дальше оставаться в городе. Касаться каждый день множества людей. Слышать их эмоции, чувствовать то же, что и они.

Откуда у нее взялась эта способность проживать чужие чувства, словно свои собственные, она не знала. Да и никто не знал.

Мозгоправы разводили руками: «Возможно, это генетика, а может, последствия сильного потрясения. У вас ведь были потрясения в жизни?»

Потрясений в Машиной жизни за тридцать восемь лет набралось достаточно. В автомобильную аварию, например, пять лет назад попала вместе с мужем.

Ему хоть бы хны – пара ушибов. А Маша тогда хорошо головой приложилась и ногу сломала. Да так, что доктора еле собрали. Маша до сих пор с палочкой ходит.

Но после того, как ее выписали из стационара, никакой особенной чувствительности она за собой не замечала. Мало того, она даже умудрилась не заметить, что у мужа появилась другая...

То ли пока она, Маша, валялась в больнице, то ли чуть позже. А может, эта другая давно была. Просто тогда благоверный еще не выбрал, кто ему больше нужен.

А после Машиной выписки все козыри оказались в руках у этой самой – другой. Она наверняка была стройной, молодой, красивой и здоровой.

Не то, что Маша после всех злоключений: уставшая, нервная, хромоногая. Да еще и располневшая. С палкой не очень-то побегаешь. Вот и набрала пяток лишних кило.

— Разлюбил, — сказал муж на прощание. — Ты сильно изменилась, Машка.

Сказал и ушел. Маша пережила. Трудно, но получилось. Скакала, как раненая птица на одной ноге, и плакала неслышно, жалела себя.

Время подлечило. Машина жизнь вроде успокоилась. И вдруг вылезла эта... То ли супер эмпатия, то ли гиперчувствительность. Как такое называется, кто его знает.

Однажды ни с того ни с сего, когда Маша ухватилась за поручень в автобусе, то прикоснулась нечаянно к чужой руке.

Вот тут и обдало ее такой злобой и раздражением, что Маша свою руку отдернула и попятилась. Хотя вроде бы некуда – автобус битком.

«Что это было? — удивилась Маша. — Это не мое! Мне столько злости за всю жизнь не накопить!»

Присмотрелась к хозяину руки, до которой она только что невольно дотронулась: хмурый мужчина, желваки ходят, в поручень так вцепился, что аж костяшки побелели.

Тогда Маша еще не знала, что к чему. Поняла позже. Да и как тут не понять...

Теперь каждая поездка в общественном транспорте превращалась в пытку. Особенно летом. Зимой-то еще ничего: все укутаны в сто одежек, а вот с приходом тепла наступал Машин персональный кошмар.

Стоило ей прикоснуться к коже незнакомца, как она проваливалась в водоворот из чужих чувств и настроений. Чаще всего темный и страшный. Сколько же в людях было всякой дряни! Зависть, ненависть, жадность, подлость...

А на работе? Боже, чего она только не узнала, когда коллега Маринка нагнала ее в коридоре и, прихватив за локоток, зашептала на ухо:

— Машенька, ты прекрасно выглядишь, и прихрамываешь совсем незаметно. А вот наша Сонька, хоть и здоровая, как лошадь, а на каблуках ходить так и не научилась. Прям, корова на льду. А еще к шефу лезет. Можно подумать, у нее есть шансы.

Вроде бы обычные бабские сплетни... Но вот только вместе с ними затопило Машу такой зловонной жижей из презрения, брезгливости и высокомерия, что она буквально выдернула локоть из Маринкиных пальчиков и поковыляла торопливо прочь.

— Чокнутая, — фыркнула Маринка. — Не зря от тебя мужик сбежал.

Но Маша не слушала. Слова, даже самые обидные — всего лишь бледные тени от чувств. А Маша теперь видела то, что отбрасывает эти тени. Общаться с коллегами стало сложно...

*


Именно тогда она начала ходить по психологам и психотерапевтам, надеясь вернуть свою прошлую жизнь. Тщетно.

Наконец, Маша решилась уехать, чтобы окончательно не сойти с ума, не захлебнуться в чужих чувствах, спастись.

Перешла на удаленку, нашла домик на отшибе в полупустой деревеньке и зажила себе тихо и одиноко. Думала, легко станет. Но нет...

Лучше, конечно, чем в городе, но и здесь частенько то тоска навалится, то тревога по сердцу царапнет, то страх ледяными лапами вцепится.

Соседи, в основном, старички, живут в каком-то своем мирке. До Маши им дела мало. Спустя время, Маша, конечно, с некоторыми познакомилась. Но близко никого не подпускала. Боялась. Мало ли что...

А потом выяснилось, что зря боялась. Другие души у местных жителей, и чувства в них живут другие.

Узнала это Маша совершенно случайно...

*


День у нее тогда выдался плохой. Тоскливый. Сидела она перед домом на лавочке, грустила, мысли разные в голове ворочала:

«За что мне напасть эта? С людьми жить не могу, а одной иногда так тошно, что хоть волком вой!»

Да так задумалась, что ничего вокруг себя не замечала. И вдруг... Такое спокойствие на нее снизошло, такая благодать, какой, наверное, и на свете-то не бывает.

Встрепенулась, а рядом на лавочке дед Егорыч сидит и за руку ее держит:

— Не грусти, милая.

Маша ему улыбнулась, он в ответ. А улыбка теплая, понимающая. В серых глазах мудрость... Словно увидел он Машину душу до самого донышка.

И вот сегодня принес щенка.

*


Дед Егорыч, когда забирал Рыжего от мамки, строго-настрого ему наказал:

— Помоги ей, Рыжий. Сердце у тебя доброе, светлое, верное. А она... Ранило ее что-то, да так ранило, что кровит до сих пор. Не может она с людьми. Разное в нас понамешано. А ей от этого больно. Вылечи ее, успокой. Ты сумеешь.

Рыжий не спорил. Он верил, что получится. Кому же еще, если не собакам, человечьи души лечить?

А Маша и правда была раненная. Рыжий это почувствовал, когда она взяла его на руки.

— Какой же ты славный, — прошептала она ему в треугольничек уха.

Дома опустила на пол. Рыжий огляделся и понял – нужен помощник. Чистенько у нее, уютно вроде, а вот по углам засело темное, невидное людям. Много его скопилось...

В углу одиночество сплело сеть паучью. За печкой тоска шебуршит, словно мышь. Под столом страх свернулся клубком.

Много Маша дряни всякой с собой привезла, сама не ведая. И своей, и чужой, которая к ней в городе налипла, слетелась на ее чувствительность.

«Кот нужен! — решил Рыжий. — Без кота никак. Наш брат многое прогнать может, но не все. То, что по углам схоронилось, так просто не вытащишь. А вот кошки в любую щелку просочатся, каждый уголок вычистят...»

Но где взять кота?

*


Одуванчик жил сам по себе. По дворам ходил, мышей ловил, ласку требовал, угощение выпрашивал. В общем, обычная кошачья жизнь. Вроде общий кот, а вроде и ничей.

На жизнь Одуванчик не жаловался. Друзей не искал. И очень удивился, когда однажды из дома на отшибе, где жила одинокая тетка, выскочил собачий пацан обычной дворянской породы – коренастый, остроухий, рыжий.

Выскочил и вместо того, чтобы дурашливо затявкать, очень почтительно обратился к коту:

— Уважаемый, а вам случайно не нужен постоянный угол для жизни?

— С какой целью интересуешься? — Одуванчик присел на травку, обернул лапы белым хвостом.

— У моей хозяйки дрянь всякая в доме расплодилась. Боюсь, один не справлюсь, — честно признался Рыжий. — Чувства дурные по углам шуршат, за печкой таятся...

Она у меня чувствительная, вот и нацепляла всякого, да домой притащила. Мучают они ее, а она и понять не может, в чем дело.

— А мне от этого какая польза? — прищурился Одуванчик.

— Ну как... Крыша над головой, человек свой, еда всегда в миске. Да вы попробуйте, может, вам моя Маша понравится. Она хорошая, немножко, правда, не такая, как все...

Но это и к лучшему – мои желания с полугавка понимает, словно собачий язык ей родной.

Одуванчик выгнул белую спину, потянулся, задумался:

«С одной стороны, вроде звучит хорошо, а с другой стороны, я кот вольный. На кой мне тетка, да еще и с проблемами? Одно дело к ней приходить во дворе перекусить, а другое дело – дом от всякой нечисти вычищать».

Но отказаться он не успел...

*


«Кот наш пожаловал, надо бы угостить», — подумала Маша, увидев Одуванчика в окно.

Она всегда кормила «общего» деревенского кота. Словно соблюдала негласный уговор. Кот приходил, садился возле калитки и ждал.

И Маша обязательно находила для него что-нибудь съестное. Выносила блюдце с угощением, ставила на дорожку и наблюдала, как Одуванчик трапезничает. А потом удаляется по своим кошачьим делам...

Сегодня кот был не один. Напротив него сидел Рыжий... Маша заторопилась – как бы не подрались.

— Рыжий, ты гостя нашего не обижай, — велела она.

«Словно этот шкет может меня обидеть, — подумал Одуванчик. — Но тетке плюс в карму. Сразу видно – душевная. Может, и правда стоит с ней поближе познакомиться. А там посмотрим...»

И, решившись, Одуванчик нарушил традицию. Он подошел к Машиным ногам и легонько потерся о них боком, тронул хвостом. Почувствовал...

— Ну как? — забеспокоился Рыжий.

— Вроде годится, — ответил Одуванчик.

Тем временем Маша присела и погладила белую спинку кота. Покой скользнул по ее руке, добрался до сердца и свернулся там в клубочек.

А еще несколько туманных кошачьих желаний увязались следом: дом, огонь, уютные колени, снежок за окном.

— Ты хочешь быть домашним? — поняла Маша.

— И правда, удивительная тетка! — Одуванчик скосил зеленый глаз на Рыжего.

— Я же говорил, — замахал хвостом тот, от радости переходя на ты: — Ну как? Останешься?

— Останешься у меня? — почти в унисон с ним предложила Маша.

Одуванчик муркнул и направился к двери – он остается.

*


— Ну, как дела, Маша? Как там Рыжий? — дед Егорыч стоял у калитки.

— Замечательно, — улыбнулась ему Маша, оторвавшись от прополки. — Да чего же это мы с вами все на улице? Заходите в дом, с Рыжим пообщаетесь, чайку попьем.

Егорыч не удивился внезапному радушию:

«Помог, значит, Рыжий. Быстро-то как у него получилось».

Пройдя на кухню, он понял, в чем дело – Рыжий врачевал Машину душу не один. У него объявился помощник. Да еще какой!

Зеленоглазый белый кот восседал на табуретке и по-хозяйски встречал гостя. Сам же Рыжий вылетел ураганчиком из-под стола.

Он хотел рассказать старику, как лихо они расправились с Машиной тоской, одиночеством и болью. Как Одуванчик вытаскивал из углов печали, как он, Рыжий, гнал за дверь скользкую, похожую на гигантского слизняка, депрессию...

Старик все понял без слов. И пусть он не видел Машин дом так, как его видели кот и пес, но заметил, что светлее стало вокруг, радостнее.

Да и сама Маша расцвела. Пусть и по привычке старается не касаться Егорыча, нет больше страха в ее глазах. Ушел.

*


— Вылечили мы ее, получается? — допытывался вечером Рыжий у Одуванчика. — И дом вылечили? Только вот все равно я не понимаю, как же Маша дальше жить будет?

Ведь стоит ей дрянного человека встретить, и опять плохо станет. Никуда ведь ее сверхчувствительность не делась.

— Ну а мы тогда здесь на кой? — хвост одуванчика ходил из стороны в сторону. — Экий ты еще глупый, Рыженький! Мы же разве подпустим к ней дрянного человека?

Рыжий замотал остроухой головой.

— Вот то-то и оно! А хорошие пусть приходят. От них Маше только польза.

*


Сама Маша, тем временем, рассматривала тени на потолке, лежа в постели, и думала:

«Вот ведь, как жизнь меняется непредсказуемо. Ну и пусть я странная. С этим тоже жить можно. Главное – окружить себя чистыми душами».

Две такие души у нее уже были – кот и пес. Да еще Егорыч, светлый человек, в гости заходит.

Наверняка есть и другие. И Маша их обязательно встретит рано или поздно...

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
УСПЕТЬ

Она и сама не знала, зачем села писать это письмо. Глупость какая-то...

Просто на днях стала разбираться в шкафу и увидела старый альбом времен молодости. Вот и всколыхнулись в душе воспоминания.
— А вдруг он и правда все ещё живёт по этому адресу? — спросила она у черного кота, который сидел рядом.

Тот посмотрел на неё своими зелёными глазами и мурлыкнул в знак одобрения.

— Ну, как скажешь. Можно и попробовать, — вздохнула она и принялась писать:

«Здравствуй, Марк! Надеюсь, что именно ты держишь сейчас в руках это письмо. Ведь прошло уже столько лет. Но, думаю, ты не забыл.

Пишет тебе Маруся Рябинина. Помнишь, мы с тобой ходили в один класс и сидели вместе за партой? Как ты списывал у меня на русском? А нашего учителя по химии, которого мы все звали Кощей?

Помнишь, как ты не выучил урок, и мы все тебе подсказывали, когда ты стоял у доски? Кощей тогда всему классу влепил пары.

А наш выпускной? Мы тогда танцевали вместе на сцене, и все нам аплодировали! Да, Марк, сколько же чудесных воспоминаний осталось у меня благодаря тебе!

Они очень греют душу, особенно одинокими вечерами. Я, кстати, завела кота. Мы с тобой все время мечтали о коте или кошке. Вот так получилось, что однажды увидела на улице этого малыша, и не смогла устоять.

Я тебе вышлю фото. Посмотришь на нас. Ты тоже пиши, не стесняйся. Буду рада узнать о тебе.

С наилучшими пожеланиями, Маруся Рябинина»

Женщина и не ждала ответа. Глупо было надеяться, что через сорок лет человек ей вдруг ответит.

Но каких только чудес не бывает на свете. И однажды, возвращаясь домой, она обнаружила в почтовом ящике конверт.

Чёрный кот сразу понял, что у хозяйки случилось важное событие. Она зашла в квартиру и закружилась по комнате.

— Он ответил! Нет, ну ты только представь себе! Марк написал мне! — твердила она, обнимая кота.

Потом они сели на диван, и она вслух читала письмо. Ее единственный слушатель благосклонно мурлыкал, расположившись на коленях.

Последнее время кота беспокоило здоровье хозяйки. Он волновался, что она совсем одна – грустит в этой огромной квартире.

Кот, конечно, пытался развлечь её, как мог. Пел песни по утрам, прыгал на шторы и гонял игрушечную мышку. Но возраст у него тоже был не юный, и он понимал, что не может в полной мере отвлечь женщину от грустных мыслей.

И вот теперь она сидела с блестящими глазами и, вытирая слезы радости, читала долгожданные строки:

«Здравствуй, милая Маруся! Как я рад прочитать через столько лет это письмо. Даже не верится, что оно от тебя!

Ты все так же красива, как и много лет назад. Кажется, время не властно над тобой.

Я тоже часто вспоминаю наши весёлые школьные годы. Выпускной и поступление в институт. Как здорово, что столько времени мы провели с тобой вместе. И теперь нам есть, что вспомнить.

У меня все хорошо. Я живу с дочкой. Последнее время немного подводит здоровье, и она мне помогает.

Кстати, я тоже исполнил нашу заветную мечту и завёл кошку. Конечно, черную. Помнишь нашу любимую песню про кота? Как мы с тобой отплясывали на танцполе. Да, это было счастливое время, Маруся.

Я часто вспоминаю тебя. Супругу я похоронил пять лет назад. Очень не хватает близких людей рядом. Рад, что ты написала. Высылаю тебе свое фото с кошкой. Вот такие мы с ней.

С уважением, Марк Александрович Васильков»

Женщина задумалась. Выходит, что теперь Марк тоже одинок. Ну что ж...

В её сознании тут же всплыли события далеких лет, когда двадцатитрехлетняя Маруся, окончив институт, окончательно и бесповоротно влюбилась в красавца Марка.

А тот тоже отвечал ей взаимностью. Они жили в одном подъезде. Их родители хорошо знали друг друга и радовались за своих детей.

Марк и Маруся мечтали о свадьбе. Как станут жить вместе, устроятся на работу и будут возвращаться в уютный дом.

Обязательно заведут черного кота или кошку, а может, сразу двоих. Ну и, конечно же, в их семье появятся дети. Сына назовут Марк, а дочь – Маруся.

Эх, мечты, мечты... Кто ж знал, что им не суждено сбыться. Марк уехал на практику в соседний город. Сначала часто писал и звонил, а потом пропал куда-то.

Вернулся совершенно другим человеком и, уставившись в пол, сообщил, что женится на другой:

— Так бывает, Маруся. Ты уж прости... Я знаю, что виноват. Но сердцу не прикажешь, — умоляюще произнёс он каким-то чужим, незнакомым голосом.

И весь мир девушки тут же рухнул.

Ситуация усугубилась тем, что Марк переехал с супругой в просторную квартиру родителей. Маруся боялась выходить из дома, чтобы вдруг не столкнуться со счастливыми влюблёнными.

Родители девушки перестали разговаривать с матерью и отцом Марка:

— Даже здороваться не буду с их семьей, — говорила сурово мама Маруси, а та лишь вытирала слезы.

Вскоре было решено переехать из проклятого дома. Отец и мать были лёгкие на подъем, и вскоре семья обосновалась в просторной, новенькой трёшке.

Конечно, это был не центр города. Но все выдохнули с облегчением...

Маруся ещё долго страдала. Затем пыталась строить отношения с парнями. Но все они, конечно, были не такие, как Марк. Она долго не могла простить предательство любимого.

Постепенно боль улеглась. В пятьдесят лет она встретила заботливого мужчину, с которым прожила счастливые годы. А потом осталась совсем одна в огромной и пустой квартире...

Она много думала одинокими вечерами. И однажды поняла, что давно простила Марка. Ей очень захотелось поговорить с ним напоследок. Но женщина не решалась исполнить свою мечту.

— Мало ли, что могло случиться за это время? Да может, и нет его уже в живых. Вон, мой Анатолий Семенович, как быстро сгорел, — говорила она коту, который недолюбливал ворчливого мужчину.

Однако старый школьный альбом сделал свое дело. И вот уже между женщиной и её бывшим возлюбленным завязалась тёплая переписка.

Где-то в старенькой квартире чьи-то заботливые руки достали потрёпанный временем альбом. И человек всматривался в лица юных участников событий тех далеких дней.

Вот Марк и Маруся на первой парте тянут руки и позируют перед камерой. А вот они в походе. С каким же теплом смотрит на него эта девушка.

Здесь они танцуют на выпускном, и Марк бережно держит Марусю за талию...

А потом альбом заканчивался. Также, как и их любовь.

Был другой, но уже с фотографиями свадьбы. Здесь повзрослевший Марк держал на руках свою невесту, а затем и конверт с любимой дочерью.

Человек закрыл альбом и принялся за очередное письмо. Их было немного, но все они хранили в себе частичку нежности, поддержки, заботы и нерастраченной любви.

Он не мог объяснить себе, да и Марусе, что же случилось тогда на практике. Почему после танцев, где было много спиртного, он оказался в одной постели с другой.

И как дорого обошлась ему эта ошибка. Какой жестокой и не радостной была для него фраза:

— Я беременна.

Марк, конечно же, женился. Он заплатил сполна за свой поступок. Марусе он так и не сказал правды. Да она бы и не поверила ему. Так и жил всю жизнь, вспоминая её тёплую улыбку и смех.

Супруга оказалась внимательной и заботливой хозяйкой. И очень любила его и дочь Марусю. Но сердцу ведь не прикажешь...

Не прикажешь.

Женщина получала письма и снова чувствовала себя той самой Марусей, у которой не было ещё разбито сердце. Она радовалась, как ребёнок, и однажды не сдержалась и предложила Марку встретиться.

Он долго не отвечал, и она стала беспокоиться. Но потом получила письмо:

«Дорогая Маруся! Сейчас мне надо уехать. Не знаю, как долго продлится мой отъезд. Напишу тебе позже. Хочу признаться – никого и никогда я не любил сильнее, чем тебя. Твой Марк»

Вот такое короткое признание, от которого у женщины чаще забилось сердце и она, обняв кота, плакала на диване всю ночь.

Каждый вечер перед сном она читала его письма, полные любви и нежности. Кот выучил их наизусть и знал, на каком моменте она начнёт плакать, а где смеяться. Он ласково смотрел на хозяйку и мурлыкал.

Однажды она уснула спокойным и безмятежным сном. Ей приснился Марк. Он шёл навстречу по полю и нес огромный букет полевых цветов.

— Ты? Я не верю! — сказала она, посмотрев на постаревшего мужчину.

Он улыбнулся и протянул ей руку. А затем подхватил и закружил, как в юности.

— Пойдёшь со мной? — спросил он, улыбаясь.

— Конечно, — ответила она, прижавшись к нему.

Они шли по полю, крепко взявшись за руки, чтобы никогда больше не разлучаться...

*


— Сердце не выдержало. Умерла во сне. Может, заберёте кота? Жалко беднягу. Пока мы дальних родственников отыщем, он один погибнет в закрытой квартире, — говорил представитель правопорядка соседке Марии Ивановны Рябининой.

Та в ужасе кивала. Надо же такому случиться...

Сегодня утром она заметила, что дверь в квартиру тёти Маруси открыта, зашла и увидела её, лежащую на диване, без признаков жизни и с застывшей улыбкой на лице. Рядом сидел кот.

Она вызвала полицию. Вскоре квартиру заполнили специалисты. И вот теперь, когда все разъехались, в ее квартиру постучал полицейский. Он был совсем молодой и, видимо, поэтому обратил внимание на кота.

Женщина зашла в квартиру. Кот сидел на столе и печально смотрел в окно.

— Что же мне с тобой делать? — задумалась она.

Тот окинул её взглядом, а потом провел лапой по каким-то письмам на столе. Женщина открыла одно из них и ахнула. У тёти Маруси случилась любовь! Может быть, этот мужчина захочет забрать её питомца?

Вскоре она вместе с переноской отправилась по адресу, который был указан на конверте. Ехать пришлось долго...

Она стояла перед дверью и не решалась позвонить. Но затем набралась храбрости и нажала на кнопку.

Ей открыла женщина с печальными глазами. Услышав о случившемся, она заплакала и представилась Марусей, дочерью того самого мужчины:

— Марка Александровича больше нет. Он долго болел последнее время. Эти письма были для него отдушиной, — сказала она сквозь слезы.

— Ну надо же, — промолвила женщина. И подумала про себя, что дочь Марка зовут так же, как её соседку.

— Перед смертью он написал ей последнее письмо, к сожалению, силы его быстро покинули, но он не хотел огорчать её, — ответила Маруся, а затем перевела взгляд на переноску.

— А кто это? — тихо поинтересовалась она.

Соседка замялась и, наконец, сказала:

— Это кот Марии Ивановны. Его зовут Марк. И после её смерти ему совсем негде жить...

Маруся всплеснула руками. У неё в ногах тут же показалась пушистая, чёрная кошка.

— Ну что ж, думаю, мы сможем принять Марка у нас, — прошептала хозяйка дома, принимая переноску.

И её кошка тихо сказала «мяу» в знак согласия...

Автор НИКА ЯСНАЯ
Рассказы для души

Cirre
ТОМОЧКА И ТИМОЧКА
(Памяти моего Томочки посвящается.)

Мужчина был болен. Тяжёлый грипп или даже корона. Судя по симптомам, как раз корона. Ноги крутило по ночам, дышать было тяжело, а внутри будто огонь горел.
Он бы и позвонил, вызвал скорую помощь, но.

Тут была одна проблема. У него жил кот. Много лет жил. Уж почти двенадцать. Старенький по кошачьим меркам, но. Очень живой, подвижный и ласковый.

Мужчина ни в какую не мог его оставить одного в квартире, а звонить было некому. Родственники были, но в другом городе. И он не очень общался с ними. Он не был уверен в том, что они приедут, даже если пообещают.

Были соседи, но. Они встречались только в лифте. К кому идти, кого просить?

Ему становилось всё хуже и хуже, а он. Всё оттягивал и оттягивал звонок в скорую.

Под конец, ему стало так плохо, что он решил.

Это мой последний день.

Он не очень испугался, вернее. Не испугался совсем. Марево в голове, высокая температура...

Он кое-как выбрался в коридор и позвонил в соседнюю дверь.

Открыла женщина.

Он одел медицинскую маску на лицо перед этим и теперь. Силился сказать через марлю.

  • У меня к вам просьба.

Начал он.

  • Я очень плохо себя чувствую. Я позвоню в скорую. Очень вас прошу. Не оставьте моего кота.

Томочку.

Женщина внимательно посмотрела на него и сказала.

  • Вы плохо выглядите, звоните немедленно. Оставьте ключи от квартиры в замке.

Он кивнул ей и вернулся в квартиру. Позвал своего Томочку и долго объяснял ему.

Томочка тёрся об него и заглядывал ему в глаза. Мужчина обнимал своего любимого кота и извинялся перед ним.

Он пытался объяснить почему должен уйти, и что соседка присмотрит за ним.

Последнее, что запомнил мужчина. Как Томка встревоженно заглядывает ему в глаза и почему-то.

При этом стоит сверху. Будто сам мужчина лежит на кровати.

Когда он проснулся, телефон всё ещё был зажат в его правой руке. Он посмотрел на экран и убедился в том. Что так и не позвонил в скорую помощь.

Чертыхнувшись, он встал с кровати и пошатываясь от слабости пошел к холодильнику. Хотелось пить и есть.

Поев салатиков и запив горячим чаем, который он приготовил сам. Мужчина дошел до кровати и провалился в длинный сон и снилось ему.

Будто его Томочка стоит над ним и гладит его правой лапой по лицу.

Проснувшись, он увидел своего кота, спящего возле его головы. Был вечер и он поел уже салатик и маленькую котлетку а запил Колой.

Томка так и спал. Мужчина удивился. В груди больше не болело. Дышал он более-менее спокойно. И даже, кажется температура спала.

Он пошел и лёг рядом со своим котом. Положил на того ладонь и долго говорил ему. Что они только вдвоём в этом мире. И что он никогда не бросит своего Томочку.

Тот потянулся, расправил лапы и повернулся к мужчине. Глаза кота смотрели в глаза человека.

И тот не заметил, как уснул. Утром он проснулся из-за звонка в двери. На пороге стояла соседка.

  • Вы так и не позвонили в скорую?!

Спросила она и вытащила из сумочки телефон.

  • Я сама сейчас позвоню.
  • Нет, нет!

Запротестовал мужчина.

  • Мне намного легче. Правда, легче.

Она посмотрела на него с сомнением, но потом.

Признала.

  • Да, вы вроде бы, выглядите лучше.

Я зайду проверить как вы вечером.

  • Спасибо.

Ответил мужчина.

  • Мне неудобно напрягать вас.
  • У вас никого нет?

Спросила она.

  • Совсем никого, кроме моего любимого кота. Томочки.
  • Красавец.

Сказала женщина, кивнув на выглядывавшего пушистика.

  • Он моя радость.

Сказал мужчина и подхватил кота на руки.

Тот был лёгким, как пушинка.

  • Томка. Ты что так похудел?

Удивился мужчина, возвращаясь в квартиру.

  • Что случилось? Не заболел?

Томка ходил кругами вокруг своего человека и радостно мяукал. Он был доволен чем-то.

Мужчина шел на поправку не по дням, а по часам.

Соседка заглядывала к ним два раза в день. Утром и вечером. Она приносила еду, которую они и ели вместе.

Зайдя один раз в квартиру. Двери были не закрыты. Соседка увидела такую картину.

Мужчина и Томка ели из одной тарелки, вернее. Человек оставлял коту супчик куриный и половину котлетки.

Соседка так и замерла на пороге комнаты.

Она смотрела на эту картину, широко раскрыв глаза.

— В жизни такого не видела.

Сказала она.

  • Извините меня.

Произнёс мужчина.

  • Но он мне, как ребёнок. Я всегда ем с ним из одной тарелки, если ему хочется.
  • Всё в порядке.

Ответила она.

На седьмой вечер. Мужчина чувствовал себя настолько хорошо, что позвонил на работу и стал договариваться о дате возврата.

Перед сном. Томочка был почему-то особенно настойчив.

Он долго тёрся о мужчину, ходя по кровати и трогал его лицо лапами. Заглядывал тому в глаза и мяукал.

  • Что тебе, лапочка? Что?

Спрашивал его мужчина.

  • Я тебя люблю, не сомневайся. Видишь, мне намного лучше. И не придётся уезжать в больницу. Мы с тобой никогда на расстанемся.

Всегда будем вместе.

Томка согласно кивал. Трогал лицо мужчины лапами и прижимался.

Так они и уснули. Мужчина спал, прижав к себе своего Томочку, а тот.

Вытянулся во весь свой рост и положил на него свои лапки.

Проснувшись утром. Мужчина с ужасом понял, что его любимый кот Томочка. Умер.

Он так и умер, прижимаясь к своему человеку.

В двери позвонила соседка, которая принесла завтрак.

Увидев выражение лица мужчины. Она уронила тарелку, которая разбилась, упав на пол.

  • Что случилось?

Выдохнула она.

  • Он умер.

Ответил мужчина и опустился на пол скользя спиной по стене. По его щекам текли слёзы.

Соседка прошла в квартиру и подошла к телу Томочки.

  • Худой совсем стал.

Сказала она.

  • Ах, если бы я знал, что он так вчера со мной прощался.

Ответил мужчина.

  • И что бы вы сделали?

Спросила его женщина.

  • Я бы не уснул!

Закричал он ей в ответ.

  • Я бы держал его всю ночь на руках и не позволил умереть.

Она пыталась его успокоить и объяснить.

  • Вы ничего не смогли бы сделать.

Сказала соседка, заворачивая тело Томочки в полотенце.

  • Это он так решил. Это было его решение.

Он взял на себя вашу болезнь.

Она позвонила на работу и отпросилась на этот день.

Они похоронили Томочку за городом, под большим и развесистым деревом.

Потом вернулись назад.

В квартире была гнетущая тишина. Пока мужчина ел, он раз десяь всё порывался позвать своего Томку. Женщина пыталась отвлечь его.

Во сне, мужчине снился его Томочка. Тот стоял над ним и гладил его по лицу своей лапкой.

Через одиннадцать месяцев, мужчина сделал женщине-соседке предложение. Та согласилась.

Идя домой после работы. Он незаметно для себя, рассказывал своему Томке радостную весть, когда.

Ему в ноги кинулся маленький серый комочек.

  • Ты кто?

Спросил его мужчина.

Комочек не долго раздумывая, пополз по его брюкам вверх.

  • Будешь Тимка.

Сказал ему мужчина.

А в этот вечер. Тимочка. Слегка подросший малыш, вёл себя очень странно.

Он сидел на их кровати всё время на одном месте. Слегка выгнувшись влево и пристально смотрел на место рядом с собой.

Мужчина подошел поближе и спросил в чём дело, но.

Котёнок не отреагировал на него. Он будто бы, общался с кем-то невидимым.

Человек сел рядом и замолк. Он выключил телевизор и в квартире наступила тишина.

И в наступившей тишине, он услышал.

Будто, кот мяукает, но. Тимка так не мяукал.

Мужчина сидел на кровати и вспоминал. Он вспомнил.

Сегодня была годовщина со дня смерти его любимого Томочки.

  • Томка, неужели это ты пришел?

Спросил он тихо.

  • Ты пришел меня проведать и убедиться, что всё в порядке? Томочка, мне так много надо тебе сказать. Я ведь даже не поблагодарил тебя за спасение.

Котёнок Тимка, вдруг перестал смотреть в одну точку. Вместо этого, он перевёл взгляд на мужчину и тот.

Тот вдруг почувствовал.

Как кто-то гладит его лицо маленькими тёплыми лапками.

  • Томочка. Мой Томочка. Не уходи, пожалуйста.

Повторял мужчина.

Он проснулся утром и не помнил, как уснул.

Он прижимал к себе маленькое тельце Тимки. Котёнка.

Тот растянулся во весь свой маленький рост и обхватил своими лапками руку мужчины.

Человек посмотрел на него и сказал.

— Я никогда не забуду тебя, Томочка.

Никогда.

Говорят.

Не знаю, правда ли. Что один раз в год.

Души ушедших на Светлую полянку питомцев. Возвращаются к нам. В день своей смерти. Чтобы убедиться в том, что с нами всё в порядке и рассказать.

Новым питомцам, как им повезло.

А они.

Ну, а что они.

Они будут нас ждать. Там. Где нет ни смерти ни боли.

И мы обязательно встретимся с ними, обязательно.

Чтобы уже никогда не расставаться.

Да.

Вот так.

Томочка, я не забыл тебя. Я помню.

Жди.

Олег Бондаренко
Рассказы для души

Cirre
Не поздно начинать

  • Мать, ты что совсем с ума сошла?

Слова дочери больно и хлестко ударили Лиду, будто получила удар под дых.
Больно.

Она молча продолжала чистить картошку.

В нас уже пальцем тыкают, мать загуляла, ну ладно бы отец, он мужик, а тут мать!

Женщина!

Хранительница очага.

Тебе не стыдно?

Слезинка выкатилась из глаза Лиды, задержалась на мгновение и упала ей на руку, за ней вторая... скоро слёзы просто капали не переставая, а дочь всё бушевала.

Константин, муж Лиды сидел на стуле уныло опустив плечи и выпятив нижнюю губу.

  • У нас отец болен, ты что? Что ты творишь? За ним уход нужен. – Костя всхлипнул. – Разве так поступают? Мам? Он тебе молодость всю отдал, вы с ним ребёнка родили и вырастили, а теперь что?

Когда заболел, ты решила хвостом вильнуть? Нет уж, моя дорогая, так не делается...

  • А как делается?- спросила Лида.
  • Что? Да ты что, издеваешься? Посмотри папа... она издевается.
  • Я тебе, Таня, будто не мать родная, а враг лютый... Ишь ты, за отца-то как спохватилась...
  • Мама! Что ты выдумываешь, что ты из себя сироту строишь? Нет, сил моих уже нет, никаких... я сейчас позвоню бабушке, вот она пусть с тобой и разбирается, позорище какое.
  • Представляешь, – обернувшись к отцу, говорит Татьяна, – я иду из университета, а они... идут по аллейке, под ручку... он ей стишки читает, наверное собственного сочинения, сам сочинил да, мама? Про любовь поди, стишки -то?
  • Злая ты, Таня, злая и глупая. Молодая потому что...

Смотри, а? Ни капли раскаяния, ну всё... я звоню бабушкам, обеим, пусть идут и разбирают с тобой, у нас уже сил нет с папой.

Лида молча распрямилась, разгладила складки на домашнем платье, сняла невидимые соринки.

Встала.

  • Ладно, дорогие мои, пойду я.
  • Куда, Лидка?
  • Ухожу я от тебя, Костя...
  • Как это уходишь, куда... А я? Я-то как?

Дочь, в этот момент, злобно сверкая на мать глазами, говорила что-то эмоционально по телефону.

  • Тааань, Таня – заголосил будто по – покойнику Костя, – Татьяна...
  • Что? Что папа? Спина? Где больно?
  • Ооой, ой... Тань... она... мать... уходит сказала.
  • Как это уходит? Куда? Мать... ты чего удумала опять? На старости -то лет?

Лида усмехнулась.

Она аккуратно складывала вещи в чемодан.

Она уже хотела уйти, но заболел Костя, обострился хондроз, уж, как он бедняжка мучился, как завывал...

  • Лида... у меня там грыжа видимо...
  • Не показало же, МРТ делали.
  • Ой, да много там они знают те врачи... Они знаешь Лид... они специально сначала не говорят.
  • Да? И для чего?
  • Ну... чтобы потом, слышь... побольше денег вытянуть, у нас на работе у Петровича, так же... хондроз – хондроз, мази там таблетки, а потом вон... грыжа слышь, да ещё какая -то страшная, название такое...

Лида молча занималась своими делами тогда она не ушла, не смогла оставить бедолагу.

А теперь...

  • Сколько той жизни -то, Лид, – слышит она голос подруги Лизы,- ты ведь, как раб на галерах пашешь на них, ну.

Что хорошего ты видела от своего Кости?

Ни- че -го, прихлопнула Лиза по столу ладошкой.

Всю молодость гулял, ведь гулял, как кобель... даже домой эту, как её... парикмахеру -то, чёрт... как она?

  • Милка.
  • О, точно, Милка, как корова на шоколадке, таскал, вспомни.

Ты на двух работах, да ещё подработка, а Костя на диванчике.

Косте надо в санаторий, у него спина больная, Костенька летит в санаторий, на море, а Лида на огород сначала к свекрови, а потом к маме или наоборот?

А то, что Лида в сорок лет ногу волочёт, это ничего это нормально, да?

  • Ну, Лиза, – оправдывалась тогда Лида, – Костя он...
  • Что он? Из какого-то другого теста? Ааа... точно он же мужик, священное животное. Посмотри на других мужиков, посмотри, да они жилы рвут, чтобы семья ни в чём не нуждалась.

А у вас наоборот ты пластаешься, как... а этот... приспособленец.

  • Лиза, – несмело посмотрев на подругу, говорит Лида, – всё спросить тебя хотела, ты будто не любишь Костика... будто он тебе что -то сделал. Всю жизнь сторонишься его на праздники не собираемся вместе...

Задала вопрос Лида, а сама боится, а ну, как ответит подруга, что мол чувства были промеж ними...

  • Ладно, скажу...

Лида сжалась вся.

  • Не за чо мне сморчка твоего любить, понимаешь. Всю жизнь помнить буду и отмыться никак не могу от воспоминания этого, как он липкими ручонками своими, по телу моему шарил.

Ты же помнишь, я по – молодости спала, как убитая, из пушки не разбудишь.

Мы тогда день рождения его отмечали на даче, ну я и уснула, ещё с Мишей мы только встречались.

Ты мне в комнате велела лечь, я перебрала тогда немного, проснулась, дышать тяжело, а этот... чёрт... своей вонючей ручонкой, рот мне закрыл, а второй рукой по телу мне шарит, в лифчик залез, пас ку да.

Как я вывернулась тогда, я же ему харю всю исцарапала, ты не помнишь наверное, он на кота спёр, чужого...

Знаешь что самое страшное?

Маманя его, на соседней кровати же лежала и наблюдала всё, а потом мне высказала, что сама, мол, я, виноватая, соблазняла Костеньку. Я пригрозила тебе всё рассказать, а она рассмеялась, сказала, что никуда ты не денешься...

А если рыпнусь, она тебе скажет, что застала, как я к Костику в штаны лезла...

Вот я и уехала тогда быстро, поняла, что не выдержу выскажу всё, не хотела семью твою рушить, мне тогда показлось, что ты так радовалась, что у тебя есть Костик.

Ты вроде Таней была беременная тогда.

Поэтому я всю жизнь ухожу — когда он приходит, стараюсь не оставаться с ним один на один, я за Мишу боюсь, просто знаю, стоит мне пожаловаться, он размажет твоего Костика.

Я боюсь потерять с тобой дружбу, ты встанешь на сторону мужа...

Вот наконец-то высказалась.

Лида молчала...

Как так -то? Подруга столько лет терпела... У Лиды давно начала пелена с глаз спадать, она наблюдала за тем, как у других женщин относятся к ним мужья.

Они были действительно замужем.

  • Ой, мне надо с Витей, Петей, Гришей, Васей посоветоваться, – говорили знакомые женщины.

Они показывали подарки от мужей, хвастали совместными фото с отдыха, у Лиды была семейная фотография раз в год, на день рождения Кости.

Женщина как -то попыталась вспомнить, а что ей дарил муж... такого значимого?

Аааа... пылесос, мантоварку, потому что Костя очень любит манты... Духи, да... У свекрови стояли в серванте, лет сто им, предоставил презент, да её и хвалился, гордый ходил.

Нет, ну на восьмое марта три тюльпана и веточку мимозы — это да... а на день рождения розу...

А, как так получилось, – задумалась Лида, что она жизнь свою... вроде как проспала.

Правда Лиза выразилась пожёстче, когда они разговаривали начистоту.

  • Лиз... а ты раньше-то сказать мне не могла?
  • Раньше? Тебе? Да что ты... ты ж вся волшебная, ты же жертвенная вся, у Костика гастрит, у Танюшки фигурное катание, у мамы дача со свекровью, а Лида на всех пашет...

Вот скажи мне, Лидусь, положа руку на сердце, а ты свежие заготовки ела когда -нибудь?

  • Как это?
  • Ну так... ни с позапрошлого года, а свежие?
  • Да ты что... мы ещё те не съели, – сказал и осеклась, замешкалась.

Сама потом к подруге пришла, не жаловаться, нет, просто выговориться надо было.

  • Мишаня, на рыбалку поедешь?- спрашивает мужа подруга.
  • Да что-то не хочется, Лизок.
  • Надо, Миша, надо. Колька, геть до бабуси, Светка следом... Нам с тётей Лидой пошептаться надо...

Вот и пошептались, вот и выяснили всё.

  • Татьяна эгоисткой выросла, Лиз... Это я всё виновата.
  • Здрасте, приехали, а в чём опять ты виновата?
  • Да не надо было Костика со свекровью слушать, надо было рожать тогда второго ребёнка, да и мама моя заладила куда, мол, Костя работает пятидневку, Таня только в садик пошла...

Я и пошла в больницу... как меня доктор уговаривала, нет же, упёрлась. А потом всё, не получилось больше... А ты знаешь, он же меня потом обвинил...

  • Я вообще, Лизка, всю жизнь поражаюсь, ведь ты вроде бы и не страшная у меня и умная, а зачем ты за этого Костика замуж пошла, а?

Лида молчит.

А потом выдаёт такое... что подруга смотрит на неё широко открыв глаза.

  • Лиза, он шестимесячный же родился...
  • Кто, Лидусь?
  • Костик. Его бабка, в валенке выпаривала.
  • Как это?
  • Ну так... печку русскую вытопит, остудит, его в валенок и туда.
  • Ик... А ты при чём? Допаривала его после, что ли?
  • Да нет, он один у свекрови, свёкра рано не стало, они уже в возрасте были....
  • Какая увлекательная история, не вижу связи, как ты умудрилась за Костика замуж выйти. Я же тогда на практику уезжала, приехала, а тут сУрприз, а у нас Костик есть, чтоб его кошки драли.

Давай, за столько лет я так правды и не узнала, хочу услышать твою версию, а то у меня в голове чего только нет...

  • Я его пожалела, Лиз... Он такой неприкаянный был, знаешь. Все ребята такие деловые, кто на мотоцикле, кто с гитарой, кто брейк танцует или нунчаками, как Брюс ли крутит... А Костя, он ничего не мог, у него ещё такие очки были, знаешь, большие.
  • У меня простых слов нет, у меня только матерные лезут, но я рот закрою, а ты пока рассказывай, ладно?

Подруга обеими руками рот себе закрыла и сидит, смотрит на Лиду.

  • Да, что рассказывать, мамка у меня строгая была и есть, сама знаешь... а этот прилип, как банный лист, я домой иду, а он следом тащится потом осмелел рядом, стал ходить и всё ноет и ноет, ноет и ноет.

Мать моя увидела как -то, что стоим разговариваем ну и... дала мне транды мол, на виду у всех стоишь, если ходит, то женитесь...

Да, ду ра я была, Лиза, как есть ду ра, сейчас только понимать начала и растерялась, будто пелена с глаз спала.

Он же всю жизнь больной — то тяжёлое нельзя поднимать, то гастрит, то ещё что-то... Лиза, ты же помнишь, я и в горы любила ходить и вообще... а с ним, я же сиделкой стала, знаешь... тогда замуж что-то все выходили, я подумала, ну вроде он спокойный, да несчастный какой-то...

  • Пожалела, да? Как котёнка вшивого, а себя пожалела? Бедная ты моя... как же так-то?
  • Не знаю, Лиза. Я ведь матери тогда ревела, в ноги падала, клялась, что не было у нас ничего... Говорила что не люблю совсем.

А она мне, знаешь, что? – Лиза покачала головой, – мол, стерпится да слюбится, полстраны так живёт и ничего... зато драться не будет и пить нельзя ему...

Вот так, Лиза... так и живу.

Может это возрастное, ну как у мужиков, а? Седина там, бес...

Долго тогда проговорили подруги, и плакали, и смеялись.

  • Если бы ы тогда от меня не отгородилась, Лидуся...
  • Да они, и мать, и свекровь, да и Костя, мол какие подруги у замужней... Вот и встречались с тобой так редко поэтому.

Вспоминает Лида и медленно осматривает комнату.

Уйти есть куда, она снимет квартиру, потом подаст на развод и раздел имущества хотя честно... всё её руками заработано, всё, до последней тряпочки.

Лида знает придётся побороться, дочь встанет на сторону отца... ну что же.

Нет, она не уходит к мужчине.

С Петром у них просто дружеские отношения, не хочется их опошлять.

Да и если честно хочется покоя, пожить для себя.

*


Ух, как её чихвостили, ууух.

Костя — бедный, она — гулящая, такую семью прекрасную разрушила.

  • Вернись вернись к мужу, в ноги упади, прощения проси, – кричала мать, а свекровь вообще сердечный приступ симулировала, да Лиду не пробрало... перешагнула и пошла, от какая... бессердечная, а ежели правда был бы приступ?- Кричала потом свекровь, а все соседи на сторону Лиды встали, вот так. Все видели, как она живёт.

А ещё...

Ещё Таня прощения попросила и пришла к маме.

Мать и дочь заново выстраивают отношения, а Лида учиться жить.

Костя приходил, четыре гвоздики принёс, в газетку завёрнутые... вернуться просил.

Не вернулась, а через месяц после развода, он уже с Милкой под ручку дефилировал и спина прошла.

Говорят у Милки не забалуешь...

Да Лиде неинтресно это, она жить учиться, просто жить, а не жертвовать собой.

Вон Таня, в салон её записала...

А Петя в горы позвал, как в юности...

Никогда не поздно всё начать сначала.

Это решится тяжело, а потом, как по маслу пойдёт.

Мавридика д.


Cirre
СИНДРОМ САВАНТА

Она всего на минуту не успела. На одну минуту...

Сперва завела машину и поехала, а потом собралась пристегнуть ремень безопасности. Да, вот это и определило всю её дальнейшую судьбу.
Отвлеклась на какую-то долю секунды и...

И удар страшной силы! Руль предательски вильнул в руке. Вылетев из сидения, она пробила головой лобовое стекло и упала на тротуар...

В больнице сделали всё, что смогли. Перелома шейных позвонков не было, но было страшное сотрясение мозга и скопление жидкости.

Ей делали операцию за операцией, пытаясь привести в чувство. И в конце концов она таки пришла в себя, чему обрадовалась вся семья: муж, мать с отцом и две почти взрослых дочери.

Вот только одно – она никого не узнавала...

Мало того, она будто бы потеряла всю свою прошлую жизнь и понятия не имела ни какой сейчас год, ни как её зовут.

Да. Вот такие вот дела...

Перевели её в специализированную клинику, где принялись изучать и пытаться помочь, а потом, однажды, когда с головы сняли бинты, она просто вышла во двор больницы...

А была весна – птички пели, трава пахла... Муж вёл её под руку. Он уже привык к тому, что надо напоминать ей, как его зовут.

Ну, так вот. Она вдруг услышала, будто кто-то явственно произнёс, а если точнее, то услышала и увидела:

— Покушать бы... Живот болит. Котята толкаются...

Может, эта добрая женщина с кухни вынесет мне объедков?

Страшно мне... Это первые мои роды...

С изумлением женщина стала оглядываться, не понимая, что происходит. Не шутка ли это? Откуда голос и эти картинки в голове?

Тут ей в ноги ткнулась беременная кошка, и её захлестнули эмоции: боль, надежда и страх...

Женщина потеряла сознание, и муж на руках отнёс её обратно в палату, где внимательный врач и медсёстры привели её в чувство и выслушали.

Никто не обратил сперва внимания на её странный рассказ, но чем дальше, тем больше, как говорится.

Она слышала птиц и понимала их щебет. Она научилась постепенно различать, откуда доносятся звуки и кто является автором возникающих в её голове изображений.

Она уже помогла беременной кошке – устроила ей домик и носила поесть.

Врач-психиатр, который сперва не верил ей, справился у своего коллеги и почитал литературу.

— Синдром Саванта, — объяснял он мужу и девочкам. — Не изучен совершенно. Но, судя по всему, мы имеем дело именно с этим...

Приобретённый синдром, являющийся следствием аварии и перенесённой травмы.

Так сказать, некоторые способности, которые раньше дремали, проявились в связи с тем, что в мозгу включились компенсаторные опции.

Мозг пытается компенсировать потерю памяти.

В общем, её выписали домой. Не могли же они держать женщину вечно. Даже возможность изучить редкий синдром не означала, что койко-место не надо освободить для новых пациентов.

Просто врач просил мужа звонить каждый день, держать его в курсе, привозить её на обследования и продолжать приём лекарств.

Так и пошло...

В доме все приходили и высказывали сочувствие. Предлагали любую помощь.

— Хорошие у нас соседи, — говорил муж, а она...

Она улыбалась всем этим незнакомым ей людям и пыталась вспомнить. Вспомнить... Но ничего не вспоминалось.

Зато, выходя во двор, она начинала рассказывать соседям о том, что думают и хотят их домашние питомцы. И могла сказать, что у них болит.

Через некоторое время соседи убедились, что она не сочиняет – после того, как несколько питомцев было спасено только благодаря тому, что она определила их боли.

К ним в дом пошли волны людей...

Шли все. Начиная с детей с маленькими попугайчиками и заканчивая владельцем беговой лошади, который валялся у женщины в ногах – в буквальном смысле слова!

Он умолял её поехать с ним и поговорить с его питомицей:

— Она уже не выступает, — говори он. — Но перестала есть и пить. Может, заболела? Она – мой единственный друг...

Я слышал про вас. Никакие ветеринары помочь не могут, только деньги гребут, а ей всё хуже и хуже... Я вас умоляю! — и он упал на колени.

Дочки расчувствовались, а муж поддержал жокея:

— Дорогая, давай съездим, посмотрим. Может, ты сможешь помочь?

И она помогла.

У лошади ничего не болело. Она была совершенно здорова, но... Хотела, чтобы её наездник ездил на ней. И чтобы они неслись, как и раньше, быстрее ветра.

Жокей не поверил сперва. Даже обиделся. Но через неделю приехал с огромным букетом цветов и приличной суммой денег:

— Вы меня спасли! Вы удивительная женщина!! Дай вам бог всего того, что вы хотите! — сказал он, галантно целуя ей руку и передавая её мужу левой рукой плотный пакет с купюрами.

В общем, так...

У неё больше не было времени думать о своих проблемах – о потере памяти и о том, что она не помнит своих собственных детей.

Её время теперь было расписано по минутам. Пришлось открыть свой кабинет, арендовав небольшое помещение внизу дома, прямо сбоку от продовольственного магазина.

А кроме этого, она ездила на экстренные вызовы. Иногда по вечерам... Да что уж там, и по ночам тоже – её вызывали, и она поднималась и ехала.

Денег стало предостаточно, но мужа и дочек радовало не столько это, сколько то, что она больше не впадает в депрессию.

Психиатр писал работу по этому случаю и уже опубликовал статью в одном научном журнале, когда однажды к ним в квартиру позвонила соседка из другого подъезда.

Она была в слезах:

— Помогите, пожалуйста, — просила она. — Я отдала все деньги ветеринарам, а результата нет... И у меня нет больше денег. А ей всё хуже и хуже...

Говорят, вы понимаете их язык или ещё что, я не знаю... Но, может, вы сможете нам помочь?

И она протянула вперёд небольшую серую кошечку. Худую, с печальными глазами.

Женщина взяла Мушку – так звали питомицу соседки, и поставила ее на пол. Кошка сделала несколько шагов и легла.

И тогда женщина стала разговаривать с ней и пытаться отвлечь. Но тут...

Тут вдруг у неё в голове промелькнули мысли и одно видение. Она побледнела и замолчала.

— Что? Что такое?! — спросила соседка. — Вы поняли, в чём проблема?

— Посидите минутку, — ответила женщина. — Мне надо выйти и поговорить с мужем...

— Что случилось? — спросил муж, встревоженный бледным лицом жены и страхом в её глазах. — Что тебя так напугало?

Она помолчала и отошла подальше от двери в комнату:

— Ты понимаешь, — начала она, — это не кошка больна... Совсем нет. Кошка совершенно здорова.

Это сама соседка смертельно больна и не знает об этом. А её Мушка... Её кошка берёт эту болезнь на себя.

И жизни ей осталось ровно на неделю. Или – её хозяйка умрёт через месяц...

Вот и весь выбор. Что мне делать? Сказать соседке или нет?...

А как бы вы поступили, дамы и господа? Муж присел на стул:

— О господи! — сказал он. — Я не знаю... И то, и другое плохо. И я не могу определить, что хуже.

Она вышла в комнату к соседке, гладившей свою Мушку и уверяющей её, что добрая тётя обязательно поможет.

— Я возьму вашу кошечку на пять минут в другую комнату? — спросила женщина соседку.

— Ну, разумеется! — обрадовалась та. — Лишь бы помогло...

Выйдя оттуда, женщина сказала соседке, что её кошка обязательно поправится, а потом, когда соседка ушла, она закрылась одна в комнате и долго рыдала.

Муж стоял под дверью и ждал.

— Ну? — спросил он её.

— Она просила меня дать ей умереть и ничего не говорить хозяйке... Она сказала, что ей всё равно нет жизни без её любимого человека. И попросила ничего не говорить... Она уверила меня в том, что сможет забрать с собой её болезнь.

Муж сел на стул и молчал. Две её дочки плакали.

Через неделю, как женщина и говорила, Мушка умерла, а соседка сказала женщине, что это она не смогла помочь её любимице. И что это она виновата в смерти её Мушки – если бы не её уверения, то она одолжила бы ещё денег и точно спасла её.

Женщина молча выслушала соседку и ответила:

— Простите меня. Да, это моя вина...

Ночью ей почему-то приснилась Мушка. Она стояла и улыбалась. Потом подошла поближе и погладила женщину по голове:

— Всё будет в порядке, — сказала Мушка.

— Но ведь я не помню ничего, — ответила ей женщина.

— Нет, возразила Мушка. — Ты всё помнишь. Просто не хочешь это признать...

— Что?! — закричала женщина и проснулась. — Дени... Дени! Дени!!! — позвала она мужа. — Мне сейчас такой сон приснился...

— Как ты меня назвала?! — вскочил муж.

И она стала вспоминать. Вспомнила всё – имена детей и всю их жизнь.

Всю ночь до утра они плакали, сидя на кровати. И вспоминали, а утром она звонила в двери той самой соседки:

— Дайте мне войти, — сказала она. — Я хочу рассказать вам всю правду о вашей кошке Мушке...

Соседка слушала её и вытирала слёзы, катившиеся сами собой по её щекам.

Память вернулась к женщине, но её странный дар не пропал. Наоборот, теперь она может и сама разговаривать с животными, и те понимают всё.

Психиатр защитил какую-то научную работу и получил степень. Но в остальном...

А в остальном, так никто и не может сказать, что такое приобретённый синдром Саванта...

Вот и всё.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
Пошел я выносить мусор — гляжу, на лестничной площадке стоит коробка из-под ботинок. А на коробке черным маркером крупно написано: «ХОМЯК».
Вряд ли, думаю, тeррoриcты стали бы ради взрывчaтки держать свои ботинки где придется. И подписали бы непременно с ошибкой. А тут так определенно названо то, что в коробке находится, и грамотно... Наверное, думаю, это правда.

Открываю и вижу: правда, хомяк.

Небольшой, рыжий и очень лохматый — ангорский, может быть, если хомяки бывают ангорскими, как кошки. А с хомяком — кусочки салфетки, шелуха от семечек и монетка в копейку. На счастье, наверное.

Очень шустрый хомяк. Мои пальцы обнюхал — усы так и ходят — и собрался из коробки вылезти. Но это я ему не позволил, крышку закрыл и принес его в квартиру.

Не может живой хомяк, думаю, жить в коробке на лестнице — и у себя его оставить не могу. Киса обязательно его съест.

Киса, серая кошка, по натуре страстная охотница. То голубей выслеживает, то воробьев... Как такая личность стерпит в доме хомяка?

Поставил я коробку на пол, положил туда крупы с макаронами, чтобы хомяк не скучал, и принялся по телефону звонить всем, кому мог бы хомяк понадобиться. Но как-то так вышло, что никто не хочет брать — то на дачу уехал, то кошка, то собака дома, то бабушка грызунов боится... Только и пообещал один знакомец отдать старую птичью клетку, чтобы хомяку можно было где-то от Кисы укрываться.

Раз такое дело, пошел я к нему за клеткой. Придется, думаю, хомяку пока у меня пожить, пока народ с дачи не приедет и все это как-нибудь не решится.

Ходил минут сорок, не больше. Возвращаюсь домой, собираюсь хомяку новоселье устроить, открываю коробку — ни хомяка, ни крупы, ни макарон. А в углу прогрызена аккуратная круглая дырка.

И Киса на книжном шкафу сидит, делает такое лицо, будто знать ничего не знает.

Ну, крупу с макаронами я нашел. Хомяк их разделил на кучки и попрятал по всей квартире про черный день: кучку — под диван, кучку — под шкаф, кучку — за холодильник... А вот куда он сам делся — совершенно непонятно. Я везде, куда дотянуться мог, смотрел с фонариком — пропал хомяк. Не иначе, как Киса, петербуржская интеллигентная кошка, его поймала и съела, как дикая деревенская мышебойка — даже шкурки не осталось.

Пожалел я хомяка, вымел его тайные запасы, и решил, что кроме Кисы, никаких других живых существ в доме нет. Но ошибся.

Дней через пять сидел я вечером в кухне с ноутбуком. Работал и ждал, когда чайник вскипит. И Киса дремала рядом, на табурете.

И вдруг слышу тихий-тихий шорох — словно мышь на цыпочках идет. Шелестит этот шорох от газовой плиты к мусорному ведру.

Я тут же вспомнил про хомяка и осторожно заглянул за край стола. И вижу: идет хомяк вдоль стены, делово и бдительно, как шпион, очень целеустремленно. Дошел до трубы, что под раковину ведет, вскарабкался на нее, по трубе добрался до мусорного ведра и начал внимательно его изучать. Я картошку чистил и жарил, кожуру выкинул, а ведро неплотно закрыл: хомяк поднатужился, крышку еще дальше сдвинул — и вытащил ленточку кожуры.

Вот тут, думаю, ты и попался, голубчик.

Только хотел накрыть его, стал вставать — а хомяк кувырнулся на пол и поскакал за плиту. Бежит, голову задирает, а картофельная кожура за ним тащится, как убитая зебра за львом.

Я чуть-чуть не успел. Хомяк кожуру за плиту утащил, где его нипочем не достать — и стал там пировать, даже слышно, как хрустит.

Ладно, думаю. Все теперь про тебя знаю. Не будет тебе больше кожуры. Поглядим, что будешь делать, когда проголодаешься.

И все, никакого ему мусора. Что ни понадобится выкинуть — сразу выношу. А хомяк живет за плитой и явно чем-то сыт. Иногда слышу, как он там что-то уплетает и похрустывает.

Наверное, думаю, он крупу и макароны и за плиту отнес. Питается старыми запасами.

Но я снова ошибся.

Он имел отношение к террoристам, этот хомяк. Я его про себя называл Лохматым — самая бандитская кличка, вроде Кривого или Бешеного. И он никого не боялся, этот Лохматый — ни Кисы, ни меня. Он нас обоих использовал.

Когда хомяк понял, что я ему прикрыл доступ к шелухе, обрезкам моркови, яблочным семечкам и всякому такому, что можно в мусоре найти, он решил заняться Кисой вплотную.

Не знаю, как он с ней договорился. Может, ее просто поразило его нахальство. Но Киса его не трогала — ни разу не попыталась поймать. Он мимо нее проходил, небрежно обернувшись, словно бросал через плечо: «Здорово, крошка!» — а она его только взглядом провожала, пораженно. А проходил он к ее мисочке.

И Киса, городская интеллигентная кошка, шокированная до глубины души, смотрела, как этот бандит пихает за щеки ее сухарики для кошек с чувствительным желудком. А Лохматый набивал себе полный рот, забивал защечные мешки так, что они кончались где-то около хвоста — и нес к себе на хазу, за плиту.

Через некоторое время хомяк совсем потерял совесть и перестал стесняться. И я накрыл его ладонью, когда он совершал очередное ограбление кошки.

Я был очень доволен, что Лохматый будет жить в птичьей клетке. От такого беспардонного и отпетого хомяка всего можно ожидать: вдруг он провода прогрызет? Я ему в клетку угощение для грызунов положил, и капустный лист, и листья одуванчика, и витаминизированные семечки, и колесо поставил, чтобы Лохматый не зачах с тоски в заключении — но это все, что осчастливило бы любого хомяка, конкретно этому пришлось не по душе.

Он был крайне свободолюбив, этот хомяк.

Побег он начал планировать сразу: ощупывал дверцу, ползал по прутьям и тряс их, пробовал на зуб. Я был уверен, что никуда ему не деться — разве можно прогрызть металл зубами? — но настоящее стремление к свободе никакой решеткой не остановишь.

Лохматый сбежал через неделю, когда вычислил, как открывается замочек на дверце клетки. Клетка-то, оказывается, была не рассчитана на хомяков: дверца запиралась маленьким проволочным засовом — и этот засов Лохматый ухитрился отодвинуть. Никакая канарейка бы так не сумела.

Хомяк выбрал момент исключительно точно: меня не было дома. В свое убежище за плиту унес и спрятал неправедно добытое с журнального столика печенье, мармеладину — и, я думаю, немало кошачьих сухариков. И снова принялся вести антиобщественный образ жизни, промышляя мелким воровством и настоящим разбоем. Стал очень осторожен.

Попался Лохматый исключительно по вине соседей сверху.

У них трубу прорвало, и вода потекла с потолка ко мне на кухню. Обыкновенный аврал с ведрами и тряпками. Пока соседи устраивали дела и вызывали водопроводчика, я подставил под капли большую пластмассовую банку из-под протертой клюквы.

В эту банку и попался хомяк.

Не знаю, как он туда попал. Может, хотел пить, может, по свойственному ему любопытству и тяге к риску решил посмотреть, что это за посудина стоит на неподобающем месте, и нет ли в ней чего замечательного. Как бы то ни было, он соскользнул с ее края и плюхнулся в воду.

Хорошо, что у соседей починили трубу, и воды натекло немного. Я нашел Лохматого утром, стоящим на задних лапках в воде по грyдь; передними лапками он опирался на стенку банки. Вид у него был отчаянный, как у матроса тонущей подводной лодки, и от холода он мелко трясся.

Я потом его вытирал салфетками и феном грел — такой он был мокрый и жалкий, я боялся, как бы он не просудился и не заболел. Я недооценивал Лохматого.

Этот хомяк был неприхотлив и закален. После той yжасной истории он даже ни разу не чихнул. Попав в клетку, он немедленно начал планировать новый побег.

Лохматый прожил у меня долго. Я уже не хотел отдавать его знакомым из уважения к силе его личности. За свою жизнь он сбегал раз десять, не боясь ни кошки, ни громких звуков, ни моих шагов. Он был готов на все ради свободы, этот хомяк, явно рожденный в неволе у других хомяков, рожденных в неволе. Он был по натуре искателем приключений и аферистом.

А вы говорите, хомяки глупые...

Автор: Далин Максим
Рассказы для души

Cirre
ЧЁРНЫЙ ЯР

Откуда большой черный пес появился в деревне, никто не знал. Он просто вышел из леса одним августовским вечером и сразу, будто знал, куда идет, направился ко двору бабы Маши...
Уселся у калитки и выжидающе смотрел на хозяйку из-под почти белых «бровей», пока та не сдалась:

— Ну, чего сидишь-то просто так? Заходи уж... Пользу приносить будешь, двор охранять, мне помогать. А я тебя за это кормить стану.

Пес словно этого и ждал. Вошел, обследовал участок и сел у ног бабы Маши.

— Ух, какой зверь серьезный! — одобрил сосед Иван Петрович собаку. — Черный, здоровый, да и еще пятна эти светлые на морде, словно вторая пара глаз... Помяни мое слово – ярчук это.

— И что это за чудо-юдо такое, ярчук твой? — заинтересовалась баба Маша.

— Полезный пес. Духовидец. Нечисть всякую распознает. От ведьм охраняет.

— Да ну тебя, Петрович! Все ты со своими суевериями. Какие ведьмы? Двадцать первый век на дворе, — отмахнулась баба Маша.

— А вот помяни мое слово... Ежели пес твой на кого зарычит, значит, недобрый это человек. А то и вовсе... нечисть! — Иван Петрович многозначительно поднял палец.

— Глупости говоришь. Хотя имя для пса ты мне подсказал годное. Будет Яром. И я очень надеюсь, что он на кого попало рычать не станет. А то проблем не оберешься! — сказала баба Маша.

*


И Яр ее надежды оправдал. Вел себя спокойно, бабу Машу слушался. Золото, а не пес.

Так было до тех пор, пока баба Маша не взяла его с собой в магазин. Вот там-то и случился казус...

Яр как увидел продавщицу Зинаиду, так и слетел с катушек. Шерсть на загривке встала дыбом, зубы обнажились в утробном рыке.

А потом он залаял, разбрасывая слюну. Да так залаял, что баба Маша ухватила пса за ошейник и поволокла прочь из магазина.

— Ты чего же это творишь, зверюга?! — набросилась она на Яра. — Почто Зинку сожрать решил? Не ангел она, конечно, но уж точно не ведьма!

— А ты в этом уверена, Маша? — послышалось сзади.

Баба Маша оглянулась: Петрович! Стоит за спиной, ухмыляется. Его только и не хватало. Правда, Яр сразу успокоился, хвостом замахал, словно и не пытался минуту назад слопать местную продавщицу.

— Не знаю, чем она ему так не угодила, — вздохнула баба Маша. — Ушлая, конечно, баба. Почитай, половину мужиков своим самогоном споила.

Но, сам посуди, какая из Зинки ведьма? Большую часть жизни в городе прожила, сюда переехала, только потому что дом ей прабабка оставила. Сам же знаешь...

Да еще охламона этого, Серегу, с собой притащила. Несчастная она даже где-то...

— Тоже мне, несчастную нашла, — поморщился Петрович. — Змея! Серега ее самогон не пойми из какой дряни гонит. Он же и пахнет так, что аж с души воротит. А наши мужики пьют его да за добавкой возвращаются. Явно без колдовства не обошлось.

— Да какое колдовство? Пьянство обычное, бытовое.

— Ну не скажи... Бабы наши уже чего только не перепробовали. Даже к этой шарлатанке Изольде ходили, чтобы она их мужей от зеленого змия спасла. Не помогает...

И ведь пьют даже те, кто раньше и понюхать гнушался! Нечисто здесь дело. И Яр этому подтверждение.

— Может, у него бывший хозяин алкашом был. Вот пес до сих пор запах и не выносит. А у Зинки весь магазин ее самогонкой небось пропах. Мы-то не чуем, а у пса нос другой. Вот и беснуется.

— А вот посмотришь! — не стал спорить Петрович, полагая, что жизнь все расставит по местам.

И она расставила...

*


Зинка и правда раньше была городской. Только вот в городе ее жизнь била нещадно.

Один раз замуж сходила – неудачно. Детей родить не получилось. Второй раз – тоже не очень. Муж оказался под стать самой Зинаиде. Лентяй, да еще и голодранец в придачу. Даже жилплощади своей нет.

Совсем плохо стало, когда Зинку в очередной раз с работы поперли за опоздания. Денег нет, Серегиных грошей едва на еду хватает. На съем жилплощади уже не остается.

Не к матери же жить идти, хоть и прописана там Зинаида. Но с мамой жить – врагу не пожелаешь. Живьем Зину съест и Серегой закусит.

В итоге влезли в долги. А отдавать-то и нечем... Тут как раз и померла в деревне прабабка Зинина – Люба. Тогда мать сказала Зинаиде:

— Оформляй-ка ты, Зинуля, свою часть квартиры на меня. Тогда я с долгами твоими разберусь. А ты шуруй в деревню.

Дом есть, работу, захочешь – найдешь. А не захочешь – сама виновата. Пора уже за ум браться, как-никак третий десяток перешагнула. Я тебя тащить не собираюсь...

Не очень-то хотелось Зинаиде в деревню. Но деваться некуда. Кроме матери, никто ей не поможет с долгами. На нынешнего мужа, Серегу, надежды никакой. Зинка его и терпит только потому, что одной быть совсем уж тошно.

Серега, кстати, переезд в деревню одобрил:

— Чего нам тут терять? А там воздух, грибы, ягоды. Я, может, шабашку какую найду. Да и тебя пристроим. В деревне и жизнь дешевле. Поехали, чего уж там.

Кстати, по приезде в деревню Серега быстро нашел себе работу по душе. Купил по дешевке у какого-то дачника самогонный аппарат. И занялся «делом». Из какой дряни только пойло свое не гнал.

Зинка тем временем в магазин местный устроилась. Повезло. Бывшая продавщица замуж вышла, да в город рванула.

Вот в этом самом магазине и стала Зинаида продавать из-под полы мужнину отраву. Думала, брать не будут. Но ведь брали. Да еще как! На ура.

Может, некапризные были местные забулдыги. А может быть, дело в ее заговоре...

Заговор она для мужниной самогонки придумала. Шутливый, конечно. Когда закрывала бутылки, нашептывала: «Вам отрава, деньги мне».

Хотя, конечно, всерьез не верила. Ну какая из нее, Зинки, колдунья?

*


После того, как ее облаял черный пес бабы Маши, Зинка стояла за прилавком, пытаясь унять пляшущее от страха сердце – боялась она собак с детства.

Тут в магазин вошел Иван Петрович, старик желчный и недобрый. Так считала Зина.

— Ну что, ведьма? Вывел тебя пес на чистую воду?

— Вы брать что-нибудь будете? — мрачно спросила Зинка.

Ругаться со стариком не хотелось. Яду в нем больше, чем в любой гадюке.

— Буду. Не на тебя же посмотреть пришел, — проворчал старик. — А ты готовься, ведьма... Скоро конец твоей сытой жизни придет. Пес-то, он все чует. И как изгонять ведьм, знает. Ярчук он самый настоящий!

Зинаида мало что поняла из слов Ивана Петровича. Но почему-то испугалась: «Может, я и правда ведьма?»

А что, все может быть. У прабабки Любы дома столько странных вещей. И травки сушеные, и склянки разные, и даже книги старинные на непонятном языке.

Явно что-то мутила старушка. Только вот что? Узнать бы у кого...

А узнать и правда было сложно. Не сплетничали деревенские с Зиной. Знала она только, что жила баба Люба тихо, дружбы ни с кем не водила. Так и померла одна.

Заметили это местные не сразу. Через неделю только поняли, что давно старушку-затворницу никто не видел. Вот и пошли к ней домой.

Бабе Любе помочь уже ничем не смогли. Зато нашли записную книжку с адресами. Так на ее родню и вышли.

Вредный дед Петрович наверняка что-то знал. Может, оттого и невзлюбил Зинаиду. Ведьмой все время называл. Зина думала, что это просто ругательство такое у старика. Но, похоже, что-то большее он в это слово вкладывал...

*


С этой печалью решила Зинаида наведаться к своей единственной приятельнице – гадалке Изольде.

Та тоже в прошлом городская, деловая. Вот и сложилось у них некое подобие дружбы. Деревенские-то бабы Зинку терпеть не могли. Еще бы – мужиков спаивает.

— Слушай, я, конечно, во всю эту чепуху не очень верю, — начала Зина, устроившись за столом Изольды и нервно поглаживая ее стеклянный шар, стоявший посередине. — Но сегодня, такое случилось...

Сначала меня пес бабы Маши облаял. Да так, что я чуть не поседела от ужаса. Потом мерзкий старикан Иван Петрович ведьмой обозвал...

Ты же у нас вроде со всякой мистикой дружишь? Вот и скажи мне, ведьма я или нет?

— Ты рабочий инструмент-то не лапай! — нахмурилась Изольда.

Зина поспешно убрала руки.

— Здесь и смотреть нечего: никакая ты не ведьма. Вот я – другое дело. У меня же и бабка колдунья, и прабабка ясновидящая, и прапрабабка – травница.

А ты – торговка самогоном. Вот и все. Собаки многие запах спиртного не переносят, а ты наверняка парами от Серегиного аппарата насквозь пропахла!

Зина немного обиделась, но от сердца отлегло. Не было у нее причин не доверять Изольде. Ведь недаром к ней все местные бабы ходят.

Гадает она им, травки всякие дает, зелья. Кому для здоровья, кому для любви. А в последнее время новое поветрие – лечат все местные бабы своих мужиков от алкоголизма.

Деньги к Изольде в карман рекой текут. И заслуга в этом, между прочим, Зинкина.

— Иди давай, Серега твой звонил уже. Потерял благоверную, — велела Изольда. — И дурью не майся.

Зинка облегченно выдохнула, встала из-за стола и домой поспешила. От переживаний у нее даже вопроса не возникло: чего это ее Сергей Изольде названивает...

*


Когда Зинаида ушла, Изольда занервничала: «Пришла беда, откуда не ждали. А вдруг этот самый пес и в самом деле ярчук?»

Нашептала одна посетительница Изольде про Зинкину бабку. Говорила, будто колдовала старуха помаленьку. Может, этот пес и разглядел в Зинаиде ведьминскую кровь?

А ежели в ней разглядел, то и в Изольде разглядит! Например то, что она обычная шарлатанка! Лучше ему на глаза не попадаться...

Но не вышло. Пес в сопровождении бабы Маши сам явился к ней на порог:

— Изольдушка, ты мне тут сбор успокоительный давала. Очень уж душевная вещь. Только вот кончился. Я еще бы купила. Поможешь? — попросила баба Маша.

Пес тихо сидел у ее ног на крылечке и равнодушно изучал окрестности.

— Сейчас принесу, здесь пока со зверем своим подождите, — велела Изольда и только взялась за ручку двери, как за забором появился Иван Петрович.

Остановился, помахал рукой бабе Маше, а потом ухмыльнулся и сказал:

— Еще одну на чистую воду вывел. Молодец, Яр! Шарлатанка ты, Изольда, я всегда так и думал. Ярчук у тебя на крыльце сидит и в ус не дует.

Была бы ты настоящей ведьмой, лай бы уже на всю округу стоял. Эх ты, мошенница!

Старик сплюнул под ноги и поковылял дальше. А Изольда, пунцовая от стыда и злости, так и осталась стоять на крыльце. Напрочь позабыв о бабе Маше...

*


Зинаида, пока шла до дому, много чего передумала. И устроила своему Сереге разнос, едва переступила порог:

— Не буду я больше твое пойло в магазине продавать. Хочешь, сам торгуй. Меня и так вся деревня уже ненавидит.

А сегодня еще собака облаяла. Наверное, оттого, что я насквозь твоей отравой пропахла. Ты же обещал, что работу найдешь. Шабашить будешь. А вместо этого людей травишь!

— Ишь, как ты заговорила, — глаза Сереги недобро сузились. — Подумаешь, собака ее облаяла. Подумаешь, местные с ней не дружат...

Да и не сдалась их дружба никому! Зато мой самогон деньги приносит. Раньше тратила – не брезговала. А тут чистенькой быть решила!

Ну и сиди тогда одна — упивайся своей праведностью. А я ухожу!

— Куда это? — опешила Зина.

— А ты думаешь, от тебя какая-то большая радость? Есть женщины и покрасивше. Да и не такие щепетильные. Изольда вон, например. Она у нас не такая идейная.

Деньги хорошие зарабатывает, да еще и самогон мой будет продавать заодно. Назовет каким-нибудь эликсиром здоровья и вперед!

— Проваливай! — Зина метнула в Серегу тарелку, но не попала.

Упав на табуретку, она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Ненормальная! — объявил Серега, хлопнул дверью и ушел.

Отплакавшись, Зинаида хотела было от обиды разнести его аппарат, да побоялась. Серега же его «кормильцем» называл, холил и лелеял больше самой Зинаиды.

Еще руки со злости за порчу имущества переломает. Пусть уж забирает свою чертову машину и живет с поганкой Изольдой, как хочет.

А она, Зина, честно жить попробует. Авось получится...

*


Сперва Изольда обрадовалась, что Сергей наконец-то бросил свою малахольную Зинаиду и переехал к ней. Только вот радость была недолгой.

Дед Иван Петрович крепко напакостил: раззвонил по всей деревне, что никакая Изольда не колдунья. Мол, ярчук на нее даже ухом не повел.

«Ну ничего, — успокаивала себя Изольда. — Улягутся сплетни, а там у одной что-нибудь заболит, у другой муж на сторону глянет...

И прибегут, как миленькие: спаси, помоги! А пока Серегину самогонку продавать будем, проживем!»

Только вот с продажей самогонки тоже ничего не вышло. Первый же покупатель, решил тут же опробовать продукт, не отходя от кассы, и хлебнул на пороге прямо из бутылки. Хлебнул, перекосился весь и тут же сплюнул:

— Что за отрава у тебя, Серый? Раньше хороший же был! Не буду такую дрянь брать! Гони назад деньги!

Серега, во избежание скандала, деньги вернул, посетовал, что первый раз такого капризного забулдыгу видит, и стал ждать следующего покупателя.

Но и второй, и третий, и пятый брать у Серого самогон не стали. Плевались, ругались, возмущались: мол, раньше был хороший продукт, а этот невозможно ни пить, ни нюхать!

Приуныл Серега. Решил, что погорячился, уйдя от Зинаиды. Да чего уж теперь...

Промыкались они с Изольдой ровно полгода. Пока денежный ручеек окончательно не иссяк. А потом продали дом и уехали в неизвестном направлении.

А Зинаида осталась. Лучше ей стало жить без непутевого мужа. Да и с местными потихоньку подружилась. Почти со всеми. Один только Яр так и не принял Зинаиду до конца. Сожрать больше не пытался, но порыкивал.

— Эх, Зина, ты на ярчука не обижайся, — любил говорить дед Иван Петрович. — Хоть и приличной ты бабой стала, но есть в тебе ведьминская кровь.

Вот он ее и чувствует, тревожится. В любом случае все ведь хорошо сложилось. Мошенницу на чистую воду вывели, от мужика паршивого тебя избавили.

— Да я и не обижаюсь, — отвечала Зинаида. — Только все равно в ведьм всяких не верю. Наверное, еще просто запах Серегиной отравы до конца не выветрился.

Баба Маша согласно кивала, Иван Петрович хитро улыбался. А сама Зина ловила себя на мысли, что, может, стоит все-таки разобраться в непонятных книгах прабабки Любы.

А вдруг она, и правда, сумеет творить чудеса. Яр же что-то в ней разглядел...

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО


Рассказы для души

Cirre
СЛАДКАЯ ПАРОЧКА

Питбуль Плюша был особенной собакой... Его щенком взяли в один небольшой дом, вместо плюшевой игрушки. Буквально.

И обращались с ним соответственно – он был любимой игрушкой жены, мужа и их дочки.
То есть, переходил из рук в руки, чтобы погладили, почесали, сказали ласковые и красивые слова...

Зачем собака лает или, вообще, для чего ему такие клыки, Плюша понятия не имел. И никогда не лаял. Он просто не умел, поэтому разработал свою систему для общения – повизгивания и разные звуки.

Двор небольшого частного домика выходил на главную улицу этого пригорода. Спальный район.

Каждое утро Плюши, когда люди уезжали на свою работу, а девочка уходила в школу, проходило одинаково.

Он подходил к невысокому забору, вставал на задние лапы и клал голову на него. Забор высотой доходил ему до горла.

Хозяевам и в голову не приходило закрыть это совершенно безобидное существо на целый день в доме. Хозяин просто сказал ему:

— Плюша, на улицу нельзя, сиди дома. Понял?

Плюша согласно кивнул, проворчав что-то.

Ну, так вот...

Забор был невысоким. Поэтому кончики его передних лап и голова всегда были снаружи. Он провожал прохожих взглядом и повизгивал. Ему очень хотелось пообщаться.

Но с некоторых пор это стремление стало особенно сильным. Дело в том, что он заметил кое-что на противоположной стороне улицы...

Там тоже были частные домики, тянувшиеся вдоль зелёной улицы. И стеклянные двери, а иногда и стены, были ему очень хорошо видны.

И вот там...

А там несколько дней назад появился один кот. Большой и грязно-белый. Он каждое утро подходил к стеклянным дверям разных домов и смотрел на котов и кошек, живших внутри.

Они, заметив кота, подбегали и через стекло пытались сказать тому что-то. В глазах грязного и голодного кота была вселенская грусть и обреченность...

Видимо, когда-то он тоже был домашним, но по определённым обстоятельствам оказался на улице. И теперь, подходя к стеклянным дверям и наблюдая сытую жизнь домашних котиков, он тихонько и жалобно мяукал, а иногда...

Иногда просто беззвучно плакал.

Когда выходили люди, он отбегал в сторону. Некоторые оставляли ему поесть. Он ел, но не уходил.

Эта жизнь, там, за стёклами, внутри дома, притягивала его сильнее еды. Он не завидовал жившим там котам и кошкам, нет. Он понимал, что ему это не светит, но ему так хотелось...

Так хотелось хоть на пару минут представить себя там, за этими стёклами, дома. Дома!

Плюша наблюдал за ним и жалобно повизгивал, а хозяин, однажды заметив это, решил, что его Плюша такой грустный оттого, что прохожие его не гладят.

А Плюша кричал всем прохожим:

— Посмотрите! Посмотрите на этого несчастного кота! Повернитесь же в ту сторону! Ну почему вы смотрите на меня? Подойдите к этому грустному коту и погладьте его!!! Вон туда! Туда!!!

И Плюша изо всех своих собачьих сил пытался указать проходившим мимо людям на несчастное существо на той стороне улицы, но они...

Они не понимали простого собачьего языка. Они шарахались от повизгивающего из-за забора питбуля.

Тогда мужчина, который весь выходной день наблюдая за грустными глазами своего Плюши, написал объявление и повесил на заборе, так, чтобы прохожие могли прочесть его:

"Плюша очень добрый пёс. Он такой грустный от того, что вы проходите мимо, не погладив его. Остановитесь, пожалуйста, и скажите ему пару слов!"

И тут началось самое настоящее мучение.

Множество людей, проходивших ранее мимо, подходили к Плюше, гладили его по голове, говорили много ласковых слов...

И он, конечно, благодарно вилял хвостом, радостно повизгивал и облизывал им руки, но... Он ведь хотел совсем другого!

Грязно-белый кот иногда поворачивался в его сторону и, увидев глаза, полные боли, безнадёги и обречённости, Плюша издавал такой отчаянный звук, что к нему сбегались прохожие и гладили его уже в несколько рук, а он...

Он кричал им:

— Да обернитесь вы уже! Обернитесь! Это ему, ему, а не мне, нужны ласка и внимание!!!

Но люди не замечали кота. Он был для них просто чем-то неприметным под ногами. Да мало ли, сколько бездомных котов вокруг?

И Плюша грустнел день ото дня. А мужчина и его жена не понимали причины этой грусти.

Он даже похудел. Ему казалось, что это неправильно – наедаться от пуза, когда вон там, через дорогу, голодный и грязный кот смотрит через стеклянные двери грустным взглядом...

Всё закончилось в эти выходные.

Люди в этом спальном пригороде по выходным ходят друг к другу в гости и устраивают пикники. Так было и в этот воскресный день.

Плюша прыгал возле забора, а прохожие гладили его. Мужчина с женой собирались в гости. Их дочка убежала к подружке ещё с самого утра.

К противоположной стороне улицы подъехала машина. Из неё вышел человек и, посмотрев в телефон, стал искать необходимый ему дом. Видимо, его туда пригласили.

Он подошел к одному и стал заглядывать за густое дерево, закрывавшее номер дома.

Грязный белый кот не заметил его. Он пристально разглядывал очень красивую британскую кошечку за стеклянными дверями.

Человек споткнулся об кота и, выругавшись, с размаху пнул животное ногой. Несчастный кот жалобно вскрикнул и, отлетев на пару метров, свернулся калачиком, ожидая повторного удара...

Каковой и последовал бы, потому что мужчина, ударивший кота, прокричал какое-то ругательство и направился к тому с явным намерением повторить...

Но в этот момент Плюша, никогда до этого в своей жизни не лаявший и не рычавший, издал такой рык и лай, что люди в радиусе ста метров остановились, оглянулись и присели от испуга.

Плюша сам не понимал, как он перелетел заборчик, за который никогда не выходил. Он просто не заметил этого.

Приземлившись впереди, метрах в пяти, он за два прыжка преодолел расстояние, разделявшее его и происшествие.

Вы помните, дамы и господа, что я писал раньше – Плюша просто не знал, для чего ему клыки, и не умел кусаться, а поэтому...

Поэтому он, как большой таран, ударил мужчину в грудь. В полёте! А вес его был двадцать пять кило.

Мужик, уже занесший ногу, чтобы второй раз ударить кота, кубарем отлетел и, вскочив, заорал благим матом от боли, страха, унижения...

Возле него стояло страшное оскаленное существо, словно сам дьявол во плоти. Тут и смельчак испугается.

Мгновенно сбежались прохожие и соседи, которые стали кричать, отгонять Плюшу и вытаскивать телефоны, чтобы позвонить в полицию.

И совершенно неизвестно, чем закончилось бы дело, если бы через толпу не протолкнулась женщина с телефоном в руке:

— А, ну! Тихо все!!! — крикнула она так, что все замолчали. — Я видела то, что сделал этот мерзавец! — сказала она и показала пальцем на мужика, пнувшего кота.

Тот закричал в ответ:

— Я ничего не делал! На меня внезапно напала эта бешеная собака! Её надо усыпить. Она опасна!

— Я живу в этом доме, — сказала женщина с телефоном и добавила: — У меня вон там установлена камера наблюдения. И всё сразу передаётся на телефон. Я вам сейчас покажу...

Мужик, ударивший кота, попытался протестовать, но его уже не слушали. Женщина включила запись с камеры и подняла руку с телефоном вверх.

Вздох возмущения пронёсся по кругу столпившихся людей. Они стали оглядываться в поиске того самого мерзавца, ударившего кота, но...

Он улизнул и уже завёл свою машину – колёса взвизгнули и он исчез за поворотом.

Вы, наверное, спросите, а что же Плюша и кот?

А я отвечу: Плюше было наплевать на людские разборки, он подошёл к свернувшемуся клубочком коту, который тихонько плакал в ожидании удара ногой, взял его за шкирку своими страшными клыками и понёс к своему дому.

Там Плюша совершенно спокойно перепрыгнул маленький заборчик, положил пушистика на траву и стал облизывать, повизгивая от удовольствия.

Хозяин и его жена стояли на пороге и наблюдали эту картину. Жена почему-то всхлипывала и вытирала глаза.

Люди, стоявшие кругом, все переместились к их дому и тоже молча смотрели на то, как огромный и страшный пёс, только что снёсший обидчика, как куклу, нежнейшим образом ухаживает за грязно-белым котом.

Тишина прервалась аплодисментами, свистом, криками.

Кот вскочил и тут же был облизан в самый нос. Присев, он мяукнул и закрыл глаза. Слишком много происшествий выпало на его долю в этот день...

Теперь большой и роскошно-красивый кот по имени Белик носится каждый день по двору с Плюшей.

Он то убегает, то догоняет, но неизменно нападает и хватает своими зубами несчастного пса за ухо или шею. Плюша падает на землю и пускает слюни от удовольствия, сучит лапами и повизгивает.

— Белик! — кричит ему из дома мужчина, — Не тирань мне собаку!!!

Белик делает вид, что испугался, и вся забава начинается сначала. А соседи и прохожие останавливаются и с удовольствием наблюдают за происходящим.

Белик теперь дома, он совершенно счастлив. Плюша спас его...

И это – хороший конец для моего рассказа о том, что животные лучше людей. Ведь, если бы не Плюша...

Если бы не он...

Продолжите сами.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Рассказы для души

Cirre
АЛИСА

В один из выходных дней семья Снегиревых в отличном настроении возвращалась из кинотеатра, где шел показ детского приключенческого фильма. Отец, мать, их сын и дочь не спеша шли по улице, ели мороженое и обсуждали кинокартину, делясь впечатлениями.

Когда до их двора оставалось совсем немного, они услышали шум. Галдела ватага мальчишек:

  • Вон она! Давай, кидай быстрее, а то уйдет!
Вдоль тротуара от них метнулась, прихрамывая, небольшая, серая в полосочку, худющая – кожа да кости, кошка. Вслед ей летели камни.

Бежать на трех лапах было тяжело, а спрятаться некуда и, выбившись из сил, кошка, затравленно озираясь, прижалась к кирпичной стене дома. Сжавшись в комок, она покорно ждала своих преследователей, встреча с которыми не сулила ей ничего хорошего.

  • Папа!!! – закричали разом Андрюша и Светланка.

Они бросились к кошке, загородив её от подбегающих подростков.

  • А ну-ка бросьте камни и марш по домам! – Владимир подошёл к ватаге.
  • А что мы такого сделали? Это наша кошка! Верно, пацаны? Не имеешь права вмешиваться! – нагло затараторил патлатый подросток, выглядевший постарше остальных.
  • Да, наша! – закричали вразнобой мальчишки. – Мы её заберем и уйдем. Ну, иди же сюда, хватит уже бегать, – подбирался к кошке патлатый заводила.

Тамара пробовала пристыдить ребят, но те упорно не хотели отступать.

  • Я кому сказал? А ну отстаньте от кошки, и чтобы больше я этого не видел, иначе сейчас все уши оборву! – не на шутку рассердился Владимир.

Связываться с крепким мужчиной никто из малолетних хулиганов не решился. Отойдя подальше, патлатый, рисуясь перед друзьями, чтобы никто не подумал, что он струсил, и не подорвать свой авторитет вожака, показал мужчине кулак:

  • Тоже мне, заступник выискался, мы все равно её поймаем. А ты еще получишь!

Брат с сестрой стояли возле кошки и умоляюще смотрели на родителей. Отец взял её на руки:

  • Не дрожи, в обиду не дадим. Как говорится, мы в ответе за тех, кого спасли. Идемте домой.

Почувствовав себя в безопасности, бродяга вцепилась в ветровку Владимира так, что по прибытию домой её еле сняли с его плеча.

На вид кошке было месяцев шесть, у неё была ранена лапа, и все члены семьи хлопотали возле новой жилицы до самого вечера. Бродягу помыли, обработали и завязали рану.

Кошка, боясь вспугнуть привалившее вдруг счастье, стойко переносила все процедуры, лишь бы не выгнали.

Накормив досыта, спасенную с еще влажной шерстью уложили на лежанку из старой детской шубки, где она мгновенно уснула. Дети, посоветовавшись между собой, назвали питомицу Алисой.

На следующее утро, а это было воскресенье, проснувшиеся брат с сестрой не обнаружили кошки на её лежанке.

Дверь в ванную была открыта, в ней горел свет и слышалось журчание воды. Перед зеркалом, тихонечко напевая, брился отец, а Алиса сидела на его плече и терлась мордочкой о влажные волосы.

С первого же дня новой жизни кошка выбрала Владимира своим любимым вожаком, разъезжая по квартире на его плече. Провожая хозяина на работу, она неохотно спрыгивала и с нетерпением ждала его возвращения.

В тот момент, когда он снимал обувь, Алиса запрыгивала на плечо и начинала тереться об голову, мурча от удовольствия.

  • Мой ручной попугай! – смеялся Володя.

Кошка настолько привязалась к хозяину, что вообще не покидала своего поста, следуя всюду с ним. Даже во время завтраков, обедов и ужинов Алиса гордо восседала на широком хозяйском плече.

Полосатая питомица была ласкова со всеми домашними, с удовольствием играла с детьми и сидела на коленях у хозяйки, но только в отсутствии хозяина.

Она всегда чувствовала, когда он должен прийти и, оставив все свои дела, бежала ждать его в прихожую минут за пять до того, как он войдет в квартиру. Это была папина кошка. Так её в шутку и называли – Алиса Папина.

Тамара смотрела на мужа и кошку с доброй улыбкой. В семье царили спокойствие, достаток и уют. Дети росли добрыми, хорошо учились. Женщина чувствовала себя по-настоящему счастливой женой и матерью...

Прошло несколько счастливых для семьи лет. К сожалению, время меняет всё вокруг, в том числе и людей, и не всегда в лучшую сторону. Мир и лад в семье был неожиданно нарушен – Володя начал выпивать.

Сначала это было не так заметно, но коварный враг упрямо вел свою разрушительную работу. Вредная привычка очень быстро закрепилась, превратившись в пагубную страсть, ломающую жизнь счастливой дружной семьи.

Жена не сдавалась, боролась за мужа, как могла:

  • Володя, я тебя умоляю, пожалей хотя бы детей, – молила со слезами Тамара.
  • Я брошу, Тома. Клянусь тебе, брошу! Всё, даю тебе слово!

Но сколько ни клялся Владимир, толку не было...

Начались проблемы на работе, потом на другой, на третьей. Володя оказался слабым человеком. Уговоры, слезы домашних и врачи не помогали. Больше, чем на пару дней мужа не хватало. Он вновь принимался за старое.

Дети переживали не меньше матери. Андрюша стал нервным и раздражительным. Света часто плакала. Они пробовали упросить отца стать прежним, но он практически перестал обращать на них внимание.

Алиса не могла понять, что происходит с любимым хозяином, но чувствовала, что это уже какой-то другой, угрюмый и равнодушный человек, а её веселый, добрый и ласковый куда-то пропал.

Теперь кошка встречала хозяина, настороженно заглядывая в глаза, в которых была пустота.

Он не прогонял её со своего плеча, даже разговаривал, жалуясь на жизнь, но не был тем, прежним, и эти перемены очень огорчали Алису. Не было больше теплых семейных ужинов с беседами за чаем, планирования выходных и отпусков, шуток и смеха. Все прошло.

  • Одна ты меня понимаешь... – жаловался Алисе заплетающимся языком Владимир, одиноко сидя на кухне.

Кошка некоторое время терпела, сидя на плече, а затем, не выдержав запаха хозяйского перегара, спрыгивала и уходила. На этом все их общение заканчивалось.

Такая жизнь продолжалась полтора года, и терпение Тамары закончилось. Между Владимиром и членами его семьи образовалась глухая стена и достучаться до него было невозможно.

Среди родственников, друзей, знакомых, да и во всем окружении семьи не было людей с пагубными привычками.

Дети уже все прекрасно понимали и начали стыдиться отца, возвращающегося домой нетвердой походкой и жалующегося на свою судьбу и непонимание близких. Денег в семье стало не хватать.

  • Так дальше продолжаться не может. Мы должны расстаться. Ты показываешь дурной пример собственным детям.

Алиса смотрела, как её любимый хозяин собирает вещи и, предчувствуя разлуку, время от времени жалобно мяукала. Он ушел и не оглянулся. Тамара и Владимир развелись...

Первое время Алиса не хотела верить, что это навсегда. Она, обманывая себя, ближе к вечеру по несколько раз с надеждой бежала к двери, где сидела, жалобно мяукая, пока её не забирали и не уносили хозяйка или дети.

Она полюбила хозяина всем своим добрым благодарным сердечком, и теперь оно болело. Позже она привыкла, что хозяина больше нет, и потихоньку успокоилась, только стала частенько грустить, сидя где-нибудь в уголке.

Долгое время дети не желали видеться с отцом, считая его предателем. Слишком велика была их обида. Тамара не поддерживала враждебного отношения в семье:

  • Поймите, каким бы он не был, но это ваш родной отец и другого уже никогда не будет, так устроена жизнь, – объясняла мать повзрослевшим сыну и дочери.

И вот, наконец, первый визит отца. Владимир пришел с помятым лицом, но трезвый и даже нарядный, с большим тортом. Он смущенно прошел на кухню, где собирались пить чай, и сел на свое любимое место. Рядом на табуретке сидела кошка.

  • Алиса! Что же ты меня не встретила? Ты моя хорошая, иди ко мне, – похлопал себя по плечу Владимир.

Кошка, нахмурившись, опустила голову.

  • Ну иди же, не бойся, – протянул к ней руку хозяин, пытаясь погладить.

Алиса вдруг встала и выгнулась дугой. Вся её скромная шубка, вплоть до самой маленькой шерстинки, встала дыбом, в горле, не прерываясь, клокотал злобный рык. Оскалившись, кошка в порыве гнева приготовилась дать серьезный отпор гостю.

Бывший муж опустил руку и, пятясь задом, ретировался из кухни. Алиса демонстративно забралась на плечо Тамары и с ненавистью смотрела на растерявшегося Владимира, продолжая угрожающе рычать.

Так закончился первый визит бывшего мужа Тамары в его бывшую семью...

После этого случая Владимир иногда приходил навещать детей и каждый раз, уходя, он находил "сюрприз" в своей обуви. Кошка, никогда не нарушавшая домашнего порядка, ожесточившись, по-своему мстила ему.

Алиса так никогда и не простила своего бывшего, горячо любимого когда-то хозяина.

Вот и вся любовь...

Автор НАТАЛИЯ С.


Рассказы для души

Cirre
СЕЛЬСКИЕ КУМУШКИ

Фрося с любовью посмотрела на своих тройняшек, мирно спящих в коробке. Её люди приняли малышей, а иначе и быть не могло, ведь у неё была прекрасная родословная.
Прошло две недели, как она родила, и нужно было выйти в свет, себя показать и на других посмотреть...

Кошка серого окраса, унаследованного от заезжего дачника британских кровей, направилась к приоткрытой входной двери.

Спустившись с крыльца, она грациозно забралась на деревянный забор. Окинув придирчивым взглядом свои владения, Фрося прошла до границы соседской изгороди, где удобно устроилась в ожидании дорогих подруг.

— Замурчательного дня тебе, Ефросинья Тамерлановна!

— Взаимно, Анфиса Котофеевна! — любезно отозвалась Фрося на приветствие зеленоглазой трехцветной подруги, забравшейся на забор.

— Как твое здоровье и самочувствие твоих деток? — Анфиса принялась умываться, окинув подругу вопросительным взглядом.

— Прекрасно! — Фрося взмахнула хвостом, бросив на подругу взгляд превосходства. — Моих деток приняли, и скоро мы начнем смотрины лучшего дома для каждого из них!

Анфиса сделала вид, что её не затронула метко пущенная стрела. Трехцветная красавица переживала, что хозяева решили отвезти её к ветеринару, чтобы она не могла давать новую жизнь. Её дети были не нужны этому миру, и за неё приняли решение...

— Это прекрасная новость, — отозвалась Анфиса, продолжая своё занятие.

— Ох, прости, Анфиса Котофеевна, я не хотела задеть твои материнские чувства, — Фрося наигранно тяжело вздохнула, прищурив глаза.

— Ефросинья Тамерлановна, ты, как всегда, сама любезность! — донесся до подруг мелодичный голос. — Излишняя гордость может выйти боком...

— Марья Барсиковна, собственной персоной! — воскликнула Фрося, окинув недовольным взглядом белоснежную Машу, любимицу хозяйской подруги, жившей в начале улицы. — Прогуливаешься?

— Решила навестить Анфису Котофеевну, но, как вижу, ты снова хвастаешься, — Маша яростно задергала хвостом, едва вынося высокомерие Фроси.

— Есть повод, — отозвалась Фрося, изящно потянувшись всем телом.

— И какой же? Родила троих котят? — Маша пронзила подругу взглядом голубых глаз. — Велико достижение...

— Кошечки, не ругайтесь! — миролюбивым голосом попросила Анфиса. — Марья Барсиковна, лучше расскажи, как твоя поездка в город?

— Ничего особенного, — Маша снова взмахнула пушистым хвостом, так, что даже Фрося с завистью оценила его красоту. — Пыльно, грязно и нечем дышать!

— Эх, побывать бы там, — мечтательным голосом проговорила Фрося. — Мой папенька был из городских благородных котов, и как же матушка страдала, когда он больше не приехал.

— Таких, как твоя матушка, у него было, что мышей в каждой подворотне! — Маша едва заметно улыбнулась.

— Марья Барсиковна, но как же шикарен твой хвост! — меняя тему разговора, воскликнула Анфиса, с восторгом глядя на белоснежный пушистый хвост, который Маша носила строго вертикально. — Клянусь почтенными усами моего деда, это самый прекрасный хвост в нашем селе!

— И что-то вы знаете, сельские кумушки! — возразила Фрося. – Вот у моего папеньки был хвост...

— Ефросинья Тамерлановна, сколько можно уже?! — Маша с неприязнью посмотрела на серую красавицу. — Папенька то, папенька это...

— Кошечки, что это? — спросила Анфиса, замерев на заборе и глядя поверх изящных спинок подруг на дорогу.

Кошки, как по команде, повернули головки и забыли, о чем спорили.

— Что это такое? — Фрося прищурилась, стараясь разглядеть лучше существо, идущее по дороге.

— Крупная крыса? — предположила Анфиса.

— Клянусь моим хвостом, это кошка, но без шерсти! — Маша пригнулась к забору.

— Но кошки не бывают с такими большими ушами! — Фрося посмотрела на подруг. — Говорю вам, это крупная крыса!

— Посмотрите на её хвост, в точности, как у крысы, — согласилась Анфиса, продолжая следить взглядом за существом непонятного происхождения.

— Это кот! — воскликнула Маша, когда существо проходило мимо них.

— Здравия, сельские кумушки! — поздоровался Ниро, сфинкс черного окраса, приехавший на лето в деревню из города.

— Вы чьих будете? — спросила любопытная Фрося.

Но Ниро сделал вид, что не расслышал её вопроса. Меньше всего ему хотелось заводить знакомство с местными шерстяными сельскими кумушками.

— Дожили! — зашипела с недовольством Фрося. — Без шерсти, с огромными ушами, а нос задирает!

— Не только тебе позволительно нос задирать, — Маша улыбнулась, не упуская случая поддеть Фросю, для которой происхождение играло первостепенную роль.

— Он посмел игнорировать меня, словно я Муська! — продолжала шипеть Фрося. — Наглец!

— А мне его жалко, — проговорила сострадательная Анфиса. — Должно быть, он болен, раз потерял всю шерсть...

— Ты вспомнила о Муське... — пробормотала Маша, чувствуя вину за то, что не помогла осиротевшей кошке.

— Так приблудилась она к моему порогу, — Фрося недовольно фыркнула. — Пустили в сарай на зиму, на лето выгнали.

— Ой, кошечки, неправильно это как-то... — Анфиса посмотрела в сторону вышеупомянутого сарая. — Зимы холодные, а в сарае...

— Солома есть! — отрезала Фрося. — Замухрышка и попрошайка эта твоя Муська!

— Но ведь от беды никто не застрахован, каждого может коснуться... — наставительно подметила Маша.

— Только не меня! – важно заявила Фрося. – У меня шикарное происхождение!

*


Муся с тоской во взгляде смотрела на окна пустого дома, некогда её дома...

Три прекрасных года она прожила в любви и заботе с замечательной хозяйкой. Она любила хозяйку всем своим маленьким сердечком, думая, что вся её жизнь пройдет так.

Но в один из зимних дней её хозяйка упала, схватившись руками за грудь, и Муся осиротела, оказавшись на улице, никому не нужной.

Она слышала, как соседки, запершие дом на замок, говорили, что у хозяйки есть родственник, но его не могут найти. Мусю к себе забирать никто не хотел.

Кошечка тосковала по хозяйке, но мороз не щадил её. Нужно было искать укрытие на зиму, так она оказалась во владениях высокомерной Фроси.

Хозяева Ефросиньи Тамерлановны сжалились над худенькой полосатой кошечкой и пустили её на зиму в сарай, но, как только наступило лето, доступ в сарай ей был закрыт. И Муся вернулась на чердак родного дома, с милыми сердцу запахами.

Летом было проще прокормиться, и она старалась не думать о том, как ей пережить следующую зиму.

— Муся!

Она обернулась, увидев Ниро. Странная внешность кота вызывала жалость у добросердечной кошечки, что не помешало ей подружиться с обаятельным дачником.

— Уважаемый Ниро! — Муся чуть склонила головку, приветствуя сфинкса. — Как твои дела?

— Привет! — Ниро забрался к Мусе за забор. — Я ищу тебя везде, а ты, оказывается, обитаешь возле этого заброшенного дома.

— Это был дом моей хозяйки... — голос кошечки дрогнул, и она отвернулась от кота, чтобы он не увидел тоску в её зеленых глазах.

— А где сейчас твоя хозяйка? — с интересом спросил Ниро.

— Там... — Муся подняла глаза к небу.

— О, сочувствую... — Ниро помолчал.

— Зачем ты искал меня?

— Хотел поделиться с тобой, — Ниро поднялся, потянувшись всем телом. — Идем, человеки у меня добрые, накормят тебя.

— Но... — попыталась возразить Муся.

— Возражения не принимаются! — Ниро прищурил один глаз. — Ты единственная адекватная кошка на этой улице, не то, что те сельские кумушки, перемывающие всем кости...

*


Лето плавно перетекало в осень. Стоял конец августа, и дни стали значительно короче, а к вечеру и холоднее.

Муся много времени проводила с Ниро, но вскоре он возвращался обратно в город. Снова ее ждало одиночество и насмешки сельских кумушек...

Кошечка тяжело вздохнула и спрыгнула с забора, приблизившись к дому Ефросиньи Тамерлановны. Её не покидала надежда, что хозяева Фроси снова разрешат ей поселиться в сарае.

На лужайке возле дома гуляли подросшие тройняшки Фроси, но самой мамы не было видно поблизости. Муся осмотрелась по сторонам:

— Негоже вот так без присмотра оставлять малышей...

Кошечка подошла ближе и с умилением стала наблюдать за проделками котят. Трое сереньких пушистых комочков выглядели трогательно и очаровательно.

До слуха кошечки донесся яростный лай собаки. Котята испуганно вздрогнули и торопливо побежали к крыльцу, чтобы спрятаться в доме от страшного голоса. Из-за угла дома выбежал пёс и, увидев котят, бросился к ним!

Сердце Муси пропустило удар, когда она поняла, что грозный зверь бежит к беззащитным котятам. Двое малышей благополучно преодолели высокие ступени крыльца и скрылись за приоткрытой входной дверью.

Третий котенок пытался забраться на нижнюю ступеньку, но она никак не поддавалась ему. Пёс был уже близко...

Миниатюрная полосатая кошечка с огромным любящим сердцем бросилась наперерез рычащей угрозе и закрыла собой котенка. Муся почувствовала, как зубы прокусили её бок.

— Не бойся, все будет хорошо! — мужественно проговорила Муся, пытаясь успокоить голосящего котенка.

— Тарзан! Ко мне! — из-за угла дома выбежал Тимофей, хозяин сорвавшегося с цепи пса.

— Матвей, давно тебя не видели! – во двор вошла Татьяна, супруга Тимофея, в сопровождении молодого человека. – Прими мои соболезнования в связи с кончиной твоей бабушки...

— Я был на задании, и когда вернулся в часть, то узнал, что случилось с бабушкой, — Матвей печально улыбнулся. — Баба Дуся отдала мне ключ от дома, но она ничего не знает о кошке.

— Тарзан, нельзя! — Тимофей оттащил пса от искусанной кошечки, под которой надрывался в плаче котенок.

— Что случилось? — глаза Татьяны расширились от ужаса.

— Тарзан сорвался с цепи, а здесь гуляли котята...

— Боже мой! — Татьяна перевела взгляд с мужа на кошечку.

— Это же Муся, кошка бабушки... — воскликнул Матвей, отодвинув плечом в сторону Татьяну, и опускаясь перед храброй защитницей на колени.

— Но откуда она здесь появилась? — удивленно спросила женщина, беря на руки котенка, выползшего из-под Муси.

Осторожно Матвей взял на руки израненное тело полосатой кошечки. Он помнил, как сильно была привязана к ней бабушка, и какой лаской отвечала Муся на любовь хозяйки. Он не успел приехать к бабушке, но сделает всё, чтобы спасти Мусю.

— Моя девочка, ты будешь жить и обязательно поправишься, — прошептал Матвей, прижимая к себе кошечку.

В окно смотрела Фрося, прижимая к себе двоих котят. В этот момент она отчетливо поняла, что неважно, какое происхождение, если нет доброты в сердце...

*


Спустя год

— Привет, — на лавочку запрыгнул Ниро. — Мы с человеками давно приехали, но тебя не было видно. Где зиму провела?

— Новый хозяин забрал меня в город, — Муся потянулась. — Я помню его, он приезжал к хозяйке.

— И как тебе он? — с любопытством спросил Ниро.

— Добрый и заботливый, он вылечил меня и подарил дом, — Муся улыбнулась. — Скоро у нас появится в доме хозяйка.

— Я рад, что у тебя все хорошо, — Ниро посмотрел на трех кошек, идущих в их сторону. — Я переживал...

— Спасибо, уважаемый Ниро! — с чувством поблагодарила Муся.

— О, сельские кумушки пожаловали! — торжественным голосом возвестил сфинкс.

Обменявшись церемонными приветствиями, кошки нерешительно замерли на месте.

— Я хочу поблагодарить тебя за спасение моего котенка, — Фрося покаянно опустила голову. — Мы все были неправы и ошибались на твой счет...

— Я не держу на вас зла, — Муся улыбнулась каждой кошке. — Внешность не главное...

— Да, но... — попыталась возразить Фрося.

— Муся, идем пить молочко! — позвал кошечку Матвей.

Муся не заставила себя долго ждать. Она никогда не забудет ласковые руки Матвея, когда, страдая от боли, очнулась у него в руках.

Каждый день она благодарила за любящего хозяина, и желала только одного – провести с ним всю оставшуюся жизнь.

— Идемте пить молоко! — пригласила Муся кумушек и Ниро.

Никакая яркая внешность не заменит доброту сердца...

Автор ИЛОНА ШВАНДЕР
Рассказы для души

Cirre
МЫ ВЕДЬ – ЛЮДИ!

  • Жизнь, Лапуся, настолько поганая штука, что порой кажется, что лучше бы ее не было вовсе! – Андрей, думая о своем, поглаживал кошку Лапочку по головке.
Лапочка – единственный свидетель прошлой, счастливой жизни, когда еще была жива мама. Тогда казалось, что счастливая, беззаботная жизнь будет длиться вечно, но...

Лапуся заглядывала в глаза Андрея, пытаясь выяснить причины, приведшие его к таким выводам. Но хозяин больше не проронил ни слова.

Мамы не стало. Это случилось внезапно. Виной всему гололед и водитель, поздно увидевший маму на проезжей части. Водитель, признавший вину, уже отбывает срок, но Андрею от этого не легче.

Отчаянье и запоздалое чувство вины перед мамой, за мелкие и крупные огорчения, что он ей причинил, сжимали сердце и не давали мыслить ясно.

Если бы время повернуть вспять, Андрей бы сделал все, чтобы у мамы не было ни малейшего повода обижаться на него – единственного родного ей человека. И тогда, казалось ему, никогда бы не случилось этого непоправимого несчастья...

У Андрея есть дядя – младший мамин брат, но он далеко, даже не известно где сейчас. Он военный, и постоянно исчезает в командировки, из которых возвращается так же внезапно. Только на груди прибавляется боевых наград, а на теле – ран. Он так и не женился.

  • Нельзя мне думать ни о чем, кроме порученного дела, – объяснил он однажды Андрею. – Семья, она отвлекает, делает военного уязвимым, в моей работе – это недопустимо!

После того, как он остался один, Андрей взял академический отпуск в университете и устроился на работу – кассиром в ближайшем магазине.

Выбирать особо не приходилось – специальности у него еще не было, а зарплата, судя по объявлению, обещала быть привлекательной.

За год работы можно будет скопить сумму, необходимую для окончания учебы. Должно хватить и на оплату коммуналки, и на мелкие радости для себя и для Лапуси – шестилетней кошки неизвестной породы, а точнее – беспородной дворянки.

Но действительность оказалась настолько неприглядной, что поначалу Андрей отказывался в нее верить, считая, что это – розыгрыш коллег.

В первый же день работы старший менеджер, снимая кассу, объявила ему о приличной недостаче. Возражения Андрея, что его заменяли на кассе несколько раз, а его отправляли на разгрузку товара, во внимание не принимались.

На следующий день ему поручили переклейку маркировки на просроченных продуктах. Когда он и молоденькая работница – Тоня, отказались выполнять это распоряжение, их отстранили от работы, составив акт и засчитав день за прогул. Окончился месяц работы увольнением двух молодых работников, с вычетом из заработной платы, причем начисленная зарплата не покрывала вычетов.

  • Что будем делать?

Андрей и Тоня стояли у входа в магазин – место их бывшей работы. Тоня молча пожала плечами, в глазах блестели слезы обиды.

  • Пойдем, посидим в кафе, – предложил Андрей. И, увидев, как засмущалась девушка, понял, что та не может себе этого позволить по материальным соображениям и великодушно заявил: – Угощаю, на пару кофе хватит.

Сидя в кафе, молодые люди разговорились. Оказалось, что Тоня тоже училась в университете, но оставила его с той же целью – обеспечить себя, поскольку осталась без родителей.

  • Маму я даже не помню, – рассказывала она. – Всю жизнь была с папкой. И вот...
  • У меня та же история, – делился Андрей. – Никогда не знал своего отца. Вместо него для меня был дядя Витя – родной брат мамы. Но он военный, всегда в отлучке, даже на похороны мамы не смог приехать. А когда умер твой отец?
  • Умер? – вздрогнула Тоня. – С чего ты это взял? Мой папка жив! Просто... Он в тюрьме, – прошептала она и низко склонила голову. – А кроме него у меня – никого...
  • Он что – уголовник? – вскинул брови Андрей.
  • Нет, – Тоня уставилась в окно. – Он сбил на машине женщину. По неосторожности. Насмерть.
  • Когда? – выдохнул Андрей, уже догадываясь, что сейчас услышит.
  • Три месяца назад. И он сказал мне после объявления приговора, что никакое наказание не сможет искупить его вины. Он такой добрый, мой папка...
  • Добрый!? – вскипел Андрей. – По милости этого доброго человека не стало моей мамы!

Он вскочил из-за столика и, не прощаясь, выскочил на улицу. Он бы много чего еще мог наговорить Тоне, но...

Несмотря на ужасные обстоятельства, она была ему небезразлична. Хрупкая, миловидная девушка с добрыми, печальными глазами, она еще в день знакомства обратила на себя внимание. И вот...

От печальных мыслей Андрея отвлек звонок. Лапуся сорвалась с места и кинулась к двери. Странно, она так встречала только маму.

На пороге стоял дядя Витя с дорожным баулом в одной руке. Другой руки у него не было! Вернее – она была, но вместо кисти угадывался протез, облаченный в черную перчатку. Он бросил баул на пол, шагнул навстречу Андрею и обнял его...

Они завтракали за кухонным столом. Кроме лапши быстрого приготовления, Андрей ничем не мог угостить дядю. Лапуся, не привередничая, доела из миски свою порцию лапши и забралась на колени дяди Вити.

Шесть лет прошло с того дня, как он перед очередной командировкой зашел попрощаться с сестрой и племянником и, виновато улыбаясь, достал из-за пазухи полуживого, замерзшего котенка – Лапусю.

А она все еще помнит своего спасителя и всегда с радостью встречает его.

  • Телеграмму тебе отправил перед вылетом, – говорил дядя Витя. – Молнию. Так и не получил? Почему телефон отключен? Забыл оплатить? Ну да, ну да... – усмехнулся он, поняв, что у племянника в материальном плане не все в порядке.
  • Вот что, племяш, – заговорил он снова, – то, что случилось с твоей мамой – непоправимо. Но это не повод рушить свои жизненные планы. Да, мамы нет и больше не будет никогда. Но будь уверен – она смотрит на тебя оттуда. И, как ты думаешь – легче ей от твоего отчаяния? – он помолчал, поглаживая Лапусю.

– Служба моя закончилась, – продолжил он, продемонстрировав протез. – Если ты не против, первое время поживу с тобой, а хочешь – перебирайтесь с Лапочкой ко мне. В университете необходимо восстановиться, я тебе помогу – месяц не такой большой срок, наверстаешь. И давай договоримся: будем держаться вместе. Мне не легче твоего, поддержим друг друга, так и переможем общую беду.

В груди у Андрея теплело. Теперь, когда рядом был этот единственно родной и такой надежный человек, казалось, что все проблемы решаемы. И не такие уж это большие проблемы.

В дверь позвонили.

  • Сиди. Я открою, – дядя Витя поднялся и направился в прихожку.
  • Телеграмма «Молния». Правда, с опозданием... – услышал Андрей голос, показавшийся ему знакомым.
  • Уже нет нужды. Но давай, распишусь как положено, иначе тебя могут наказать. А кто это там прячется, в пальто? – рокотал голос дяди Вити.
  • Котенок... – знакомый голос подрагивал. – Мерз у подъезда, вот я и...
  • Да ты, доченька, и сама замерзла не меньше. Проходи, согреешься, попьешь чайку с нами. А Лапуся займется котенком.
  • Ой, спасибо! – обрадовался неожиданный посетитель, – я и вправду окоченела. Март на улице, а холод такой...

На кухню вошла девушка, держа в руках котенка. Войдя и увидев Андрея, она остановилась, как вкопанная.

  • Тоня? – удивился Андрей. – Ты как здесь?
  • Вот, – растерянно улыбнулась она. – Первый день работы на новом месте, и сразу... – Тоня, вспомнив вчерашний день, помрачнела. Глаза ее потухли, и она, развернувшись, направилась назад: – Я лучше пойду.
  • Никуда тебя не отпустим, пока не согреешься, – дядя Витя говорил убедительно, но с доброй ноткой в голосе. – Вот и Лапуся уже нянчится с твоим найденышем. К тому же, я понял, что вы знакомы? Садись за стол, сейчас и чайник закипит, вот только угостить нечем – магазины еще закрыты.

Он почти силой усадил Тоню за стол, внимательно поглядел на молодых людей и приказал:

  • Рассказывайте. Вижу, что вы знакомы. Андрей, когда ты успел обидеть девочку, что она не хочет оставаться в нашем обществе?

Андрей и Тоня молчали. Никому не хотелось продолжать начатый и не законченный вчера разговор. Но дядя Витя настоял.

Андрей нехотя поведал о причинах их натянутых отношений. Воцарилась тишина, и только громкое мурчание Лапуси, вылизывающей малыша, громко разносилось по кухне...

  • Тоня, – наконец произнес дядя Витя. – Твоей вины здесь нет, поэтому не прячь глаза. То, что наговорил тебе Андрей – это в горячке. Первая реакция, так сказать.

Андрей и Тоня молчали, обдумывая услышанное, но неловкость еще сковывала их.

  • Вот что, ребятки, – предложил дядя Витя. – Магазины уже открылись. Сходите-ка за продуктами. А потом Тоня нам что-нибудь приготовит. «Доширак» меня что-то не удовлетворил. Это же так приятно – лакомиться едой, приготовленной женщиной! Согласна?
  • Я с удовольствием, но мне надо на работу, я сегодня – первый день, – начала, было, Тоня, но дядя Витя остановил ее жестом руки:
  • Мне кажется, что на работе тебе надо появиться только для того, чтобы уволиться. Но об этом – после. А сейчас – собирайтесь и бегите. Вот деньги, берите самое свежее и самое вкусное. Порадуйте дядьку – я так давно не пробовал домашней еды. И про хвостатых не забудьте!

Когда Андрей и Тоня ушли, Виктор устало присел на стул и задумался. Здоровой рукой он потирал грудь, стараясь унять боль в сердце. То, что он отнесся к девочке по-доброму – это правильно. Но что дальше?

Он взглянул на Лапочку, которая, не переставая мурлыкать, вылизывала найденыша, грея его своей шубкой. Глаза ее светились ласковым теплым светом. Иногда бросая взгляд на мужчину, она мигала ему, словно говоря:

  • Все правильно, хозяин. Все правильно!
  • Да, Лапуся! – наконец решил он. – Ты права – чужих детей не бывает! Андрей будет со мной, пока не встанет на ноги – это ясно. А кто позаботится о ней? Хватит ли у меня сил и терпения, чтобы опекать еще и ее? У меня – инвалида на всю оставшуюся жизнь?

Он вновь задумался. Наконец, решив что-то для себя, произнес:

  • Все, Лапочка! Не время раскисать и думать о своих проблемах. Живем дальше! Жалеть надо не себя, а тех, кто нуждается в помощи.

Ребята вернулись через полчаса, нагруженные пакетами с продуктами. Было заметно, что стена, разделяющая их, рухнула – они весело общались и подшучивали друг над другом.

Первым делом угостили Лапочку с котенком, а потом все вместе, под руководством Тони, приготовили роскошный обед из трех блюд.

За обедом разговор крутился о продолжении учебы ребят. Дядя Витя настаивал на восстановлении обоих, причем немедленно.

  • Я вам помогу, ребята. Продержимся, а там будет видно. Тоня, – обратился он к девушке. – Будем считать, что твой отец – в длительной командировке. Какой у него срок?
  • Три года, – Тоня вновь опустила глаза. – Но, возможно, будет УДО.
  • Григорий Иванович – отец Тони, полностью признал вину, оплатил погребение мамы, – пояснил Андрей. – Он хотел еще и мне помогать, но я отказался.
  • Вот какие мы гордые! – усмехнулся дядя Витя, с осуждением поглядывая на племянника. – Где он сейчас находится?
  • В колонии общего режима, – ответила Тоня. – В соседнем городе.
  • Ты с ним после этого встречалась? Ездила к нему на свидание?
  • Нет, – Тоня покачала головой, и слезы вновь выступили на ее глазах. – Я даже не могу собрать ему посылку с продуктами. Только выслала теплые вещи.
  • Необходимо устроить свидание. Я поеду с тобой. Мне нужно увидеть твоего папу, поговорить с ним. Но прежде – вам обоим восстановиться! Это не обсуждается. И еще. С завтрашнего дня ты переезжаешь сюда. Мы с Андреем разместимся в большой комнате, а другую займешь ты. Решение – за тобой. Срок принятия решения –завтрашнее утро. Вопросы?

Вопросов не было. То есть они были, но решительный, приказной тон дяди Вити обескуражил Тоню, и задать их она решила потом. При случае...

  • Дядя Витя, почему ты решил так поступить? – задал Андрей вечером мучивший его вопрос. – Ты ведь любил маму, сам мне рассказывал, что в детстве она тебе вместо матери была.

Дядя Витя вздохнул и, потрепав племянника по вихрам, ответил:

  • Потому, что это – по-людски.

Он помолчал, затем продолжил:

  • Там, на войне, где я был крайний раз, было много всякого, но один случай я запомнил на всю жизнь, да и не только я...

Подобрал один мой боец котика. Тот, похоже, остался без хозяев и привязался к бойцу – точная копия нашей Лапочки.

Я не возражал – бойцам вдали от дома, порой, так хочется погладить котенка, почувствовать его мягкую шерстку, услышать мурчанье. И будто воин дома побывал – глаза светлеют, настроение поднимается.

Так вот – кот этот был настоящий преданный друг, всегда был рядом со своим новым хозяином. Даже в разведку с ним ходил – представляешь?! Одного он очень не любил – артобстрелов. Минут за десять до их начала бежал в блиндаж и забивался в дальний угол. Всем становилось ясно – пора в укрытие.

Но однажды обстрел начался, а кота – нет! Мы уже решили, что погиб наш мурлыка. Но после – нашли его недалеко от окопов. Лежит наш кот – прикрывает собой двух несмышленых котят, откуда они там взялись?

Осколком ему заднюю лапку рассекло, половину уха срезало, а он не ушел – прикрывал их собой под обстрелом, как мог. Вот такой герой – хоть к медали его представляй!

Дядя Витя замолчал, молчал и Андрей.

  • Ведь это всего лишь кот, Андрюха! – произнес, наконец, дядя Витя. – А мы с тобой – люди! Так неужели мы не сможем сберечь девчонку, которая нуждается в нашей помощи? Одной ей трудно придется. Мирная жизнь, порой, хлещет похуже вражеской артиллерии. Так-то, брат. Я думаю, твоя мама нас бы одобрила.

*

На очередном свидании с отцом Тоня оживленно рассказывала ему последние новости:

  • Ты знаешь, папка, дядя Витя говорит, что скоро будет суд, на котором решится вопрос о твоем условно-досрочном освобождении. Это правда?
  • Правда, доченька. Меня уже оповестили, – Григорий Иванович с улыбкой смотрел на свою повзрослевшую дочь.
  • Через месяц у меня – защита диплома. У Андрея – тоже. Мы будем молодыми специалистами – правда здорово?! И еще... – щеки ее порозовели. – Еще мне сделали предложение. Я теперь невеста!
  • Что ж, – Григорий Иванович понимающе кивнул головой. – Андрей – хороший парень.
  • Да ты что, папка! – засмеялась Тоня. – Андрей – это брат! Самый лучший брат на свете! А с женихом я тебя познакомлю, позже.
  • Вот как?! – удивился Григорий Иванович. – Поздравляю. Когда свадьба?
  • Дядя Витя сказал, что не раньше, чем ты вернешься. И я так решила. Так что ждем тебя, папка.
  • Дядя Витя... – печальные глаза Григория Ивановича потеплели. – Как он?
  • Нормально. Работает в военкомате. Вот только с сердцем у него проблемы. Нам не говорит, но мы-то видим. Кстати, он здесь. Ждет меня. Позвать его?
  • Позови, доченька.

Двое нестарых еще, но уже седых мужчин, прямо взглянули в глаза друг другу, крепко пожимая руки. Им многое нужно было сказать, но они молчали и только крепко сжимали руки, понимая, что никакие слова не смогут выразить того, что они чувствуют.

  • Спасибо, тебе, брат, – наконец, прошептал Григорий Иванович.

И мужчины крепко обнялись.

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ
Рассказы для души

Cirre
Любимый покупатель

На рынке народу было мало. А возле рыбного отдела, вообще – ни одного человека. Скорее всего, людей от этого прилавка отпугивал не очень приятный запах слегка испорченной рыбы.
Но Илья Самуилович прямиком направиться именно к этому отделу.

  • Добрый день, уважаемая Софья Давыдовна, – громко, на весь рынок поприветствовал он знакомую продавщицу. – Как сегодня поживает ваша замечательная продукция рыбного хозяйства?
  • Добрый день, Илья Самуилович, – заулыбалась золотым зубами полная женщина. – Продукция с нетерпением ждет своего постоянного любимого покупателя в вашем симпатичном лице.
  • Я очень этому рад!
  • А я рада вдвойне. Что будете сегодня покупать?
  • Что у вас самое свежее, то мы и возьмём.
  • У меня, вы же знаете, всегда всё свежее!
  • А что самое-самое свежее?
  • А вот, поглядите, какая у меня селедочка. – Продавщица показала пальцем на старую, довольно облезлую рыбину. – Она мчалась к нам на рефрижераторе из Владивостока с одной только целью – сделать вас счастливым, Илья Самуилович. Вы не глядите, что она сегодня без макияжа. Но выловлена она была – судя по документам – всего лишь на прошлой неделе.
  • Неужели – на прошлой?
  • А вы разве этого не видите сами? Она даже не успела как следует умереть.
  • Как вам не стыдно? Зачем вы врёте? – тут же раздался возглас проходившей мимо женщины. – Эта селедка, в которую вы тычете пальцем, наверное, сто раз уже была разморожена и заморожена снова. Мужчина, не верьте ей. Она вас обманывает.

Илья Самуилович немедленно обернулся на голос, вежливо и отчётливо сказал:

  • Как я могу не верить Софье Давыдовне? Ведь я покупаю у неё рыбу уже больше тридцать лет?
  • Мужчина, вы что, слепой? – удивилась женщина. – Вы внимательнее посмотрите на эту селёдку, которую она вам показывает. Понюхайте её, в конце концов! Этот же ужас, а не селедка!
  • Женщина, вы немного ошибаетесь, – опять очень спокойно сказал Илья Самуилович, и снова повернулся к продавщице, которая уже была готова к словесной перепалке. – Софья Давыдовна, берегите свои нервы, и не обращайте внимания на эту милую женщину. У нее, наверное, в семье какая-то драма, и она слегка возбуждена. Так часто бывает от нехватки фосфора и жирных кислот омега три в организме. Давайте снова вернёмся к вашей рыбе. Скажите, а мойва у вас сегодня свежая?
  • О, Илья Самуилович, у меня сегодня самая свежая мойва во всём нашем городе!
  • Тогда почему она у вас такая жёлтая? – не выдержала, и опять встряла в разговор всё та же женщина, которая всё ещё стояла за спиной Ильи Самуиловича.
  • Потому что-то она жирная! – парировала продавщица.
  • Нет, она у вас такая жёлтая, потому что очень старая! – не унималась женщина.
  • Женщина вы, когда-нибудь видели рыбий жир? – Софья Давыдовна начала нервничать. – Он же на вид жёлтый, правильно? А мойва, между прочим, самая жирная рыба в мире!
  • Да врёте вы всё! – вспыхнула женщина и перешла в атаку. – Мойва у вас тухлая! Она даже пахнет!
  • Это не рыба так пахнет! – не сдавалась продавщица. – Это моя одежда так провоняла! Потому что я всю жизнь продаю рыбу!
  • Нашими стиральными порошками можно отстирать любую тухлятину!
  • Ах, вы мне не верите? – возмущённо закричала Софья Давыдовна. – Тогда подойдите ко мне ближе и понюхайте! Подойдите, подойдите, я вам дам понюхать себя бесплатно!

Крик двух женщин давно уже привлек внимание людей, которые находились на рынке, и они стали приближаться к прилавку рыбного отдела.

  • О, умоляю вас, успокойтесь, уважаемые женщины! – наконец, не выдержал и очень громко воскликнул Илья Самуилович. – Я должен сказать, что я много лет подряд покупаю мойву только у Софьи Давыдовны, и ни разу ещё не отравился. На этой мойве выросли все мои дети – Иосиф, Лев и Яков, и, только благодаря этой рыбе, они стали очень умными людьми. И по поводу селёдки я скажу вам так: когда я еду в гости к тёте Саре в Израиль, она всегда кричит мне в телефон – Илюша, без селёдки от Софьи Давыдовны ко мне можешь не приезжать, потому что только у её селёдки бывает настоящий селёдочный вкус. А вы знаете, какой он – настоящий селёдочный вкус? – обратился Илья Самуилович к скандальной женщине.
  • Чего? – растерялась она.
  • Так что, вот так, женщина, – констатировал Илья Самуилович. – Если вы не знаете настоящего вкуса настоящей селёдки, не обижайте уважаемую Софью Давыдовну. Если вашим детям не нужна свежая рыба, можете отойти в сторону, и оттуда молча завидовать.

Илья Самуилович снова повернулся к продавщице.

  • И так, вернёмся снова к еде. А этот терпуг, Софья Давыдовна, он как по свежести? Сегодня он как всегда?
  • Ну, конечно, Илья Самуилович, – уже спокойным тоном продолжила говорить Софья Давыдовна. – У меня по-другому не бывает. Кстати, обратите внимание и на эту корюшку. Поставщики хотели всю развести её по ресторанам, но я, зная, чтобы вы и к ней неравнодушны, уговорила их завезти мне несколько десятков килограммов.
  • О, вы меня балуете, Софья Давыдовна. Пожалуй, я возьму сегодня всего, и сразу много.

Он не спеша полез в карман и вдруг сморщил лицо.

  • Только не это! – недовольно воскликнул Илья Самуилович. – Я опять забыл свой портмоне. Он обернулся, и увидел, что за ним уже выстроилась приличная очередь. – Посмотрите, сколько людей хотят правильно питаться. Я тоже через полчаса вернусь и куплю у вас всё, что останется.

Он вернулся не через полчаса, а гораздо позже, – ближе к закрытию рынка.

  • Ну, как дела, Софья Давыдовна? – спросил он.
  • Вы, волшебник, Илья Самуилович, – весело ответила продавщица. – Сегодня я продала даже больше, чем вчера. А вы будете что-нибудь брать?
  • Конечно, Софья Давыдовна.

Илья Самуилович принялся долго и тщательно выбирать рыбу, внимательно нюхая каждую.

– Мне, пожалуй, вот этот кусочек сёмги, но с очень большой скидкой, – сказал он.

  • Конечно-конечно, – закивала продавщица, – Вам всегда только со скидкой. Ведь вы – мой любимый покупатель.

✍ Анисимов



Рассказы для души



Интересное в разделе «Литературный клуб»

Новое на сайте