Своеобразие эволюции человеческого рода

А. А. Малиновский

Оставим в стороне отдельные этапы эволюции человека, доказательства его родства с животными, замечательные находки, указывающие на весь путь эволюции человека и т. д. Раскрытие каждой из этих тем составило бы брошюру. Наша цель — подчеркнуть те особенности, которые существенно отличают эволюционный путь человека и, конечно, в какой-то мере объяснить это своеобразие.

Современный человек, или, как его называют, Homo sapiens — человек разумный, оформился окончательно около 40 тыс. лет назад. Принято считать, что первые шаги в развитии обезьяноподобных предков, приближающих их к современному человеку, были сделаны примерно миллион лет назад.

В чем же сходство первобытного и современного человека и что отделяет его от близких к нему животных, и в первую очередь от человекообразных обезьян? Специалисты по-разному рассматривают отдельные стороны этого вопроса, но все выделяют два фактора. Во-первых, анатомическое сходство — прямохождение, соответствующее строение ног и рук, развитие мозга. Во-вторых, употребление орудий, причем не случайное, не эпизодическое, как это наблюдается у обезьян, а систематическое, когда человек создает орудие, сохраняет и постоянно использует его.




Как же шла эволюция человека? Многие ученые придерживаются очень интересной теории, высказанной известным бельгийским ученым Л. Больком. Он обратил внимание на то, что человек отличается от самых близких к нему обезьян по ряду признаков, которые приближают его не к взрослой обезьяне, а к ее детенышу. Например, у человека (как и у детеныша обезьяны) сравнительно слабо развиты лицевой отдел и органы движения, волосяной покров на теле, сильнее — мозговая часть черепа и ряд других признаков. Конечно, это не значит, что человек задержался на детской стадии. Ведь размеры мозга у детеныша обезьяны велики только по сравнению с его еще маленьким телом. Тело у обезьяны потом вырастает, а мозг почти не увеличивается, оставаясь меньше человеческого. Значит, дело здесь не в остановке развития, а в усилении тех его стадий, которые у обезьяны в основном заканчиваются при рождении. У человека и после рождения некоторое время идет интенсивный рост мозга и усиливаются те признаки, которые лишь временно присутствуют у детеныша обезьяны, а при дальнейшем развитии ликвидируются. Период сильного роста мозга, удлинения нижних конечностей и т. д. у него более продолжителен, а период существенного усиления костно-мышечной системы, увеличения костей лица сокращается. В результате этого взрослый человек по многим признакам напоминает детеныша обезьяны.

Конечно, это была не единственная особенность эволюции человека. Сильное развитие подбородка и носа, почти полное исчезновение волосяного покрова на теле и обилие волос на голове, более приспособленные к хождению ноги и ряд других признаков дополнили ту основную линию, которая была сформулирована антропологами как «омоложение в эволюции» предков человека. Но именно это «омоложение» было как бы центральным стержнем, на который уже позже нанизывались определенные, более частные добавления.

Ход эволюции человека был очень сложным и периодически сопровождался как будто бы некоторыми отступлениями. Очень интересное объяснение дал русский антрополог В. П. Алексеев одному загадочному явлению. Современный человек обладает подвижной кистью руки, у него хорошо противополагается большой палец другим пальцам руки, и это облегчает возможность сложной ручной работы. У обезьяны менее выражена эта особенность. Но интересно то, что в эволюции человека был момент, когда рука как бы «испортилась», стала несколько хуже, чем у обезьяны. Так, у неандертальцев рука была более неуклюжей, широкой и плотной и большой палец — малоподвижным.

Некоторые ученые считают, что это лишь случайные находки, они не характерны для всех неандертальцев и, вероятно, не у всех предков человека была такая стадия в эволюции. В. П. Алексеев дал этому явлению, может быть, самое разумное и во всяком случае интересное объяснение. Дело в том, что наследственные задатки (гены) действуют иногда не совсем дифференцированно и недостаточно четко. Например, есть гены, определяющие только форму руки и не влияющие на форму ноги; есть гены, влияющие только на форму ноги; но есть и такие, которые обусловливают форму руки и форму ноги. Это не удивительно, ибо оба органа имеют много общего, поэтому некоторые гены, ответственные за это общее, будут сходно менять и руку, и ногу. Учитывая это, В. П. Алексеев предположил, что в эволюции был момент, когда для человека было наиболее важно улучшить свою способность передвижения по поверхности земли.




Наши отдаленные предки жили, по-видимому, на деревьях и когда спустились на равнины, то оказались не очень хорошими ходоками и бегунами. Их ноги еще сильно напоминали руки и были плохо приспособлены к ходьбе и бегу. А чтобы охотиться на животных и уходить от преследования хищников, нужна была плотная стопа, с короткими пальцами, широкой и прочной ступней. Поэтому любое наследственное изменение, улучшающее строение стопы, постепенно увеличивало приспособленность человека в целом. Полезными оказались все наследственные изменения, которые совершенствовали строение ноги, включая и те, которые затрагивали одновременно ногу и руку. И хотя развитие руки было очень важно, но небольшая потеря ее гибкости была необходимой мерой, чтобы соответственно выиграть в улучшении действия стопы. Поэтому естественный отбор на стадии первобытного человека (неандертальца) усилил не только приспособленность стопы, но и плотность и некоторую неуклюжесть руки, чем и объясняется «отступление» эволюции руки от наилучшего пути ее развития. Позже, когда стопа оказалась уже достаточно приспособленной для бега на равнине, эволюция смогла дополнительно «отработать» и руку, не затрагивая строения ноги.

Таким образом, временные ухудшения в строении некоторых органов объясняются связанностью эволюции отдельных признаков-. Организм в целом улучшался, потому что был решен основной вопрос — передвижение по земле, а приспособленность руки в то время имела меньшее значение.

Вернемся к теории «омоложения» человека, хорошо объясняющей очень многие его физические особенности, в том числе и развитие мозга, глубоко отличающего человека от животных. Кроме характерного строения тела и развития мозга — орудия мышления, человеку присущи специфические черты поведения, в частности то, что мы называем социальным инстинктом — стремление человека к человеку, к взаимопомощи. Эта особенность имеется у многих животных, начиная с муравьев и пчел. Она хорошо выражена в поведении высших стадных животных, в какой-то мере и у обезьян. Но ни у кого из ближайших наших родственников она не развита так сильно, как у человека. Это часто недооценивается. В частности, такой тонкий и в некоторых отношениях проницательный психолог, как 3. Фрейд, объяснял подавление эгоистических чувств не наличием специального инстинкта, а только страхом человека перед принуждением со стороны общества, со стороны государства, а в прошлом — со стороны племени. С этим нельзя согласиться. Ведь в прошлом человек мог легко уйти из племени, но он держался за него и нередко проявлял большую самоотверженность, защищая его. И было бы странно отрицать общественный инстинкт у человека, когда он иногда так хорошо выражен даже у низших животных.




Как же произошло интенсивное развитие социального инстинкта у человека? В какой-то мере на этот вопрос может ответить та же теория Болька, хотя сам он не применял ее для такого объяснения. Детеныши, которые живут под защитой своих родителей и общаются друг с другом, обычно гораздо менее агрессивны, чем взрослые животные. Даже детеныши хищников (в том числе таких, как наши домашние кошки и собаки, тем более их дикие родичи), вступая в детские драки, очень редко повреждают серьезно друг друга, хотя уже имеют для этого подходящие орудия: зубы и когти. В эволюции у них выработалось стремление к ограничению своих эгоистических агрессивных черт, ибо в противном случае из целого помета детенышей ни один не выходил бы неповрежденным и неискалеченным. Поведение детенышей характеризуется сравнительной терпимостью друг к другу и тенденцией к игре, во время которой они знакомятся с окружающим миром и делают все новые и новые открытия для себя. Затем, созревшие и подготовленные к жизни, нестадные животные теряют терпимость к другим сородичам. Правда, в некоторых случаях терпимость частично сохраняется. Например, волки, объединяясь в стаи, сохраняют определенную взаимопомощь и способность к совместным действиям.

«Омоложение» человека в его эволюции отразилось не только на строении тела, но, естественно, усилило и те черты, которые присущи поведению детенышей, С одной стороны, возросла пытливость, интерес к окружающему миру, который у детенышей проявляется в бескорыстных играх, не преследующих прямой дели (например, добычу пищи). И с другой стороны, уменьшилась агрессивность по отношению к себе подобным, увеличились терпимость и стремление к своим соплеменникам. Может быть, именно так, единым путем, достигалось сразу высокое развитие мозга и других физических особенностей человека, а также новый психический облик — повышенный интерес к познанию окружающего и тенденция к общению и единению с другими человеческими существами.

За последнее время очень возрос интерес к некоторым животным, и особенно к дельфинам. Обнаружено, что они обладают очень развитым мозгом. По весу их мозг тяжелее человеческого, но, учитывая размеры тела дельфина, мы не можем считать его более развитым. Судя по всему, дельфин среди всех земных животных стоит первым по своему умственному развитию после человека. По интеллекту он даже опережает человекообразных обезьян и слонов, а может быть, и наших отдаленных предков, сделавших первые шаги к тому, чтобы превратиться в современного человека. У дельфинов очень развито чувство коллективизма и взаимопомощи.




Но тогда возникает вопрос: почему же дельфины не проделали путь, подобный человеку? Что же помешало им достигнуть социального прогресса? Чтобы ответить на эти вопросы, надо учесть, что развитие человека шло не только по пути изменения анатомии или поведения отдельного человека: для человечества характерно развитие культуры, т. е. постепенное увеличение запаса знаний человечества в целом и его расширение из поколения в поколение. Все накопленные знания предыдущие поколения передавали последующим, которые прибавляли к ним все новые и новые. Это относится и к самым ранним этапам культуры, когда предки передавали потомкам навыки изготовления первых самых примитивных каменных орудий и самых простых форм одежды и жилья. Как же это делалось?

Мозг отдельного человека не может запомнить все, что добыли предыдущие поколения. Это ему не под силу, Но у человечества уже с самого раннего времени знания как бы записывались в виде этих самых орудий, одежды и жилищ. Поколения сменяются, их вещи, орудия, дома остаются, и иногда они могут пережить не* сколько поколений людей. Таким образом люди передавали свои знания в вещественной форме сделанных предметов, а затем — рисунков и много-много позже —-в письменах. Но все это было возможно благодаря органу труда — руке, с помощью которой человек мог создавать орудия, делать рисунки, строить жилье.

Ничего этого не было у дельфинов. У них была высокоразвитая нервная система, но не было органа труда — руки, Жизнь в море привела к тому, что прежние примитивные конечности их наземных предков деградировали, превратились в плавники. Таким образом, у дельфинов из двух необходимых звеньев для развития культуры было только одно — центральная нервная система, развитый мозг, но не было органа труда и возможности его использования,

Роль труда в процессе очеловечивания обезьяны велика. Сравнение эволюции человека и эволюции дельфина показывает, как это верно. Чтобы стать человеком, его животный предок должен был обладать не одним, даже значимым, признаком, а системой признаков. Наряду с высокоразвитым мозгом, способностью к совместной жизни, к обмену знаниями, необходимо было наличие органа труда и закрепление с его помощью полученных достижений, которые позволили бы накапливать из Поколения в поколение все новые и новые знания, все новые и новые достижения, которые мы называем достижениями культуры.

Долгие тысячелетия человек не мог полностью выйти из полуживотного состояния. В то время он, как и все животные в природе, подвергался жестокому естественному отбору, который сохранял среди людей, наиболее приспособленных к совместной жизни, взаимному обмену знаниями, к труду, к быстрому передвижению. И наконец, в результате длительной эволюции около 40 тыс. лет назад на смену первобытному человеку (неандертальцу) пришел современный человек.

Обращает на себя внимание тот удивительный факт, что неандертальский человек, способный передвигаться по земле, вероятно, не хуже кроманьонского, обладал такими же размерами мозга, как современный человек. Правда, в строении их мозга было и существенное отличие — у неандертальца менее развиты лобные доли и лучше развиты другие. А именно лобные доли мы связываем с наиболее высокими функциями человека.

Известны случаи, когда ранения лобных долей мозга не приводили к гибели человека: даже сохранялась способность к речи и труду. Но две черты обычно характеризуют человека с такими ранениями: у него, с одной стороны, несколько понижается умственная деятельность, а с другой — начинают выявляться эгоистические черты, теряется способность хорошо понимать другого и приравнивать его интересы к своим. Короче говоря, ослабляются именно те черты, которые характеризуют современного человека. Поэтому, исходя из меньшего-развития у неандертальца лобных долей, можно думать, что он также в меньшей степени, чем современный человек, обладал способностью к мышлению и к гуманному отношению к близким.

Современный человек вытеснил неандертальца скорее всего не потому, что обладал каким-либо существенным преимуществом в физическом развитии (неандертальцы были крепкого сложения, достаточно физически сильные), но благодаря преимуществам психическим и умственным.

Все расы современного человека, как бы они не различались по другим признакам, обладают основными типичными для нового человека особенностями. Черная или белая, рослая или малорослая раса, с теми или иными чертами лица имеет приблизительно одинаковые размеры мозга, сходное развитие его лобных долей. Для всех народов в равной степени характерны способность к совместили жизни, развитие общественных инстинктов. По крайней мере в отношении всех основных рас можно сказать, что их представители сумели создать свои высокоразвитые культуры. Желтая раса создала высокую культуру в Китае, Индокитае и Японии. Американская ветвь желтой расы (американские индейцы) создали культуры в Мексике и других районах Центральной и Южной Америки. Черная раса показала высокий уровень своей культуры в доарийской Индии, где дравиды достигли высокой цивилизации. Наконец, белая раса создала сначала в Средиземноморье, а затем и во всей Европе культуры, которые в настоящее время слились с общечеловеческой культурой.




Конечно, остались отдельные племена, которым просто не повезло в отношении природных условий или у них не было общения с другими племенами и они временно отстали в развитии. Но это не означает, что они не могли бы достигнуть тех успехов, которых добились их собратья. Ведь не так давно, всего несколько сотен лет назад, представители других рас с пренебрежением смотрели на северных европейцев, на будущих русских и шведов, англичан и французов как на сравнительно дикие народы.

Антропологи подчеркивают, что все современные народы одинаково далеко отстоят от предыдущей стадии развития человечества, от неандертальцев, хотя некоторые несущественные черты в какой-то мере могут их приближать к этой давно пройденной стадии эволюции человечества. Предполагают, что наш предок имел волосяной покров, тонкие губы, как и современная обезьяна. С точки зрения современного человека у него, вероятно, была средней окраски кожа, не слишком темная, не слишком светлая, короткие нижние конечности и длинные верхние и т. д.

Некоторые представители современных рас обладают удлиненными верхними конечностями (руками) и почти всегда при этом более длинными нижними конечностями. Если первое приближает их к нашим предкам, то второе удаляет от них. Если для белого человека характерен резко выдающийся нос, который не встречается у обезьяноподобных предков, и светлая окраска кожи, то форма их волос (слабоволнистая) и сравнительно сильно развитый волосяной покров на теле приближают их к предкам, так же как и сравнительно тонкие губы. Наоборот, толстые губы негров и их курчавые волосы делают их не похожими на наших предков и тем более на человекообразных обезьян, так же, как отсутствие волос на теле и очень прямые (как говорят, «тугие») волосы на голове у монголов. Короче говоря, все современные основные расы при всех своих различиях в общем одинаково не похожи на первобытного человека. Если какие-то отдельные признаки сближают их, то обязательно встречаются признаки, сильно отдаляющие их от обезьяноподобных родичей.

Как же возникли современные расы? Что вызвало к жизни такие резкие различия у разных групп человечества, какие почти никогда не бывают у животных одного вида? Если сравнить высокорослого черного негра с низкорослым светлоокрашенным лопарем или с представителем американских индейцев, то они очень различны по своему внешнему виду. Мало различаются более глубокие черты физиологии: группы крови, процессы обмена и основы поведения. Более того, оказывается, что в пределах одной большой расы имеются такие различия, какие встречаются параллельно у представителей другой расы. В чем же дело?

Обычно принято все человечество делить на три большие основные расы: тропическую, или черную (куда входят негры, дравиды, бушмены и другие народы), желтую, или монголоидную (яркими представителями которой являются собственно монголы, китайцы и американские индейцы), и, наконец, белую расу, или европеоидную, к которой относятся европейцы, иранцы, арабы и другие народы. Правда, у представителей белой расы имеются некоторые отклонения в цвете кожи, но у большинства цвет в общем одинаков. Не все представители черной расы обладают максимальной окраской, как негры. Что же касается представителей желтой расы, то здесь мы видим огромную градацию от очень светлой окраски (у народов Северной Азии, которых по цвету кожи трудно отличить от европейцев) до темной окраски некоторых южноазиатских и островных народов. Поэтому названия рас, конечно, условны.

Большая белая, или европеоидная, раса отличается рядом признаков от большой желтой, или монголоидной, расы, а последняя от черной расы. К белой расе относятся практически все европейцы и их потомки, переселившиеся в Сибирь, Америку, Австралию и в Южную Африку. К ней же относятся африканские арабы, иранцы из Азии и частично жители Индии.

К желтой расе принадлежит большинство народов Азии: монголы, якуты, китайцы, тибетцы. Признаки этой расы преобладают у народов Индонезии. Яркими представителями желтой расы являются более 100 млн. японцев, такие северные народы, как эскимосы, чукчи, а также коренное население Америки, которое жило там до прихода европейцев.




Черная раса занимает большую часть Африканского континента. К ней относятся негритянские народности и пигмеи, живущие в Центральной Африке, бушмены, готтентоты, занимавшие когда-то большую территорию на юге Африки, а также первоначально населяющие Индию дравиды, которые впоследствии смешались с пришедшими в Индию с севера представителями белой расы.

Помимо этих больших рас есть отдельные расы, которые трудно отнести к какой-либо из этих основных групп. В первую очередь нужно назвать австралийских аборигенов, которые своей темной окраской приближаются к черной расе, волнистыми волосами, густой бородой и сильно развитым третичным волосяным покровом тела — к белой расе, а некоторыми особенностями отличаются и от той, и от другой.

На северных Японских островах живет небольшая племенная группа айнов. По своей окраске они могли бы принадлежать и к белой, и к желтой расе, по чертам лица они приближаются скорее к желтой расе, а по характеру растительности на голове, на лице и на теле ближе к белой расе.

Кроме того, каждая из больших рас распадается на множество мелких. Черноволосые и подвижные испанцы, относящиеся к белой расе, резко отличаются от белокурых норвежцев. Те и другие своими прямыми, иногда с горбинкой носами, в свою очередь, отличаются от большинства русских и финнов. Арабы с их характерными чертами лица не похожи ни на тех, ни на других, ни на третьих. В большой желтой (монголоидной) расе североамериканские индейцы с орлиными носами резко отличаются от плосколицых эскимосов или от вьетнамцев. К черной расе относятся рослые темноокрашенные и курчавые негры, более светлые, но и более курчавые бушмены и низкорослые пигмеи из Центральной Африки.

Как видим, разнообразие рас необычайно велико. Но оно касается преимущественно внешних физических признаков. Различия эти обозначились уже на заре возникновения современного человечества, когда человек еще в какой-то мере был подвержен естественному отбору, хотя уже в меньшей степени, чем разные виды животных. Поэтому некоторые признаки возникавших рас, вероятно, имели тогда приспособительное значение. Так, ряд ученых, полагают, что темноокрашенная кожа представителей тропической расы была им полезна в южных районах, ибо белая кожа легко подвергается солнечным ожогам. Курчавые волосы лучше защищают голову от палящих лучей солнца, так как, не прилегая плотно к голове, создают над ней своего рода изолирующую воздушную подушку.

Тонкие губы и узкий разрез глаз у монголоидной расы, по-видимому, результат приспособления к сухому и холодному климату северо-восточных степей и пустынь, где пыль и холод могут повредить слизистую оболочку глаза, а плоская форма лица в этих условиях в известной мере уменьшает опасность обморожения. Напротив, особенно прямые, тугие волосы у монголов не представляли никакого неудобства.

Что касается белой расы, то некоторые ученые связывают белый цвет кожи с приспособлением к северному климату, к недостатку витамина D в пище, что легко ведет к развитию рахита. Известно, что под влиянием солнечных лучей этот витамин может образоваться из других веществ в толще кожи, но для этого важно, чтобы кожа не была защищена от слабых северных лучей темным пигментом, придающим темную окраску представителям тропической расы. Возможно, имеются и другие причины для образования отдельных признаков. Но во всяком случае некоторая роль приспособления к местам своего обитания видна в особенностях этих рас.

С тех пор, однако, прошло много времени. Некоторые расы распространились далеко за пределы своих основных районов: монголоидная — на юг до тропиков, в Индонезию и в Индокитай, белая раса — в тропическую Аравию. И наоборот, негры попали в Северную Америку, с ее умеренным климатом. Но это произошло уже тогда, когда человечество сделало свои первые шаги в развитии более высокой культуры и избавилось от прежней прямой зависимости от природных условий. Появилась одежда, позволившая белым арабам защититься от тропического солнца, а представителям тропической расы не бояться северного холода; появились орудия, освободившие людей от необходимости приспосабливаться к условиям природы. Но уменьшение действия внешней среды привело к распадению больших рас на ряд мелких подрас. Это наглядно видно даже на европейцах. Все они обладают более или менее светлой окраской кожи, более или менее сходными чертами лица, но все же испанец резко отличается от русского, итальянец — от англичанина. Конечно, среди русских можно найти человека, похожего на итальянца, а среди испанцев — похожего на англичанина. И все же средний типичный облик основной массы людей одного народа оказывается неодинаковым с типичным обликом представителей другого народа.

Что же привело к таким различиям?

На заре развития человечество разбивалось на много очень мелких племен, занимавшихся примитивной охотой и сбором съедобных растений. В то время даже для небольшого племени в несколько десятков или сотен человек нужна была большая территория. Если племя очень увеличивалось, оно должно было разделиться, чтобы люди могли прокормить себя, не мешая друг другу. Но уже к этому времени человек стал меньше зависеть от природы, чем прежде. Он научился делать одежду из шкур, каменные топоры и т. д. Поэтому чисто Внешние признаки человека: строение лица, тела, цвет глаз и волос и многие другие уже потеряли значение для приспособления человека к природе.

В небольших группах различные их представители имели неодинаковое потомство. У одних родителей детей было больше, у других — меньше. Конечно, более здоровые и сильные выживали лучше. Но уже те внешние признаки, о которых мы говорили, для выживания не имели значения. При этом за несколько поколений люди одного типа могли вытеснить людей другого типа. Не потому, что первые были лучше, а вторые хуже, а потому, что у одних было больше детей, чем у других.

Случайное распространение или потеря (исчезновение какого-то типа) признаков были изучены в биологии под названием «дрейфа» генов. Название было дано по аналогии с движением корабля, когда он может относиться ветром или течением, т. е. отклоняться от курса, дрейфовать. Хорошей иллюстрацией являются родословные некоторых семей. Дело в том, что фамилии передаются вместе с одним реальным физическим признаком — с так называемой У-хромосомой. И если не происходило каких-либо усыновлений или брачных неверностей у предков, то у потомков по мужской линии У-хромосома всегда является прямым потомком У-хромосомы их далеких предков с той же фамилией.

Наряду с этим бывают, естественно, и потери признаков. Так, у Шафирова, любимца Петра I, было 12 детей, из них 11 дочерей, которые не сохранили его фамилии (У-хромосома передается лишь мужчинам), и только один сын. А у этого сына (получившего его фамилию и У-хромосому) уже совсем не было сыновей, и фамилия (а также и У-хромосома) в результате потерялась. То же происходило с некоторыми признаками в мелких племенах десятки тысяч лет назад. В одном племени исчезли голубые глаза и остались только кареглазые люди, в другом — наоборот, или в каком-то племени распространилась случайно определенная форма носа или уха, а в другом племени — иная.




Различий между племенами по существенным признакам при этом, конечно, не возникало. Здоровье, физическая сила, умственные способности были нужны всем, и слабые умирали. А вот нейтральные признаки оказывались у разных племен различными.

А что же происходило в дальнейшем? Одни племена, кочуя, попадали в очень благоприятные условия, например в долину Нила, где они могли успешно развивать земледелие и размножаться. Другим племенам случайно не повезло, и они по-прежнему остались малочисленными. Часть из них могла погибнуть, а другие были покорены более удачливым многочисленным народом, который сумел развить культуру. И так как людей в таких племенах было очень мало, то их признаки совершенно растворялись в больших массах населения. Следы их Примесей были не заметны.

Так были густо заселены некоторые районы Центральной и Южной Америки, долины Инда и Месопотамии и другие центры будущих культур. Благодаря такой несхожей судьбе племена, которым «повезло», распространили свои признаки и создали крупные подрасы, занимающиеся земледелием или скотоводством, В результате неравномерного размножения племен одни признаки широко распространились, а другие исчезли. Это не значит, что признаки «удачливых» групп были ценнее и обусловливали культурный прогресс. Причиной была удачная социальная судьба, а она вела к распространению случайно попавших в ее русло признаков. Поэтому, например, мы видим, что жители сельскохозяйственных районов Египта, Месопотамии и Китая совершенно непохожи.

Такие явления мы наблюдаем и в настоящее время. Так, Европа, сравнительно небольшой континент, благодаря создавшимся там благоприятным условиям для развития культуры за последние столетия положила начало массовому переселению ее жителей в Южную и Северную Америку, южную Африку и Австралию. Переселенцы вытеснили менее «счастливые» в своем историческом развитии племена. Когда-то эти племена были многочисленнее белых европейцев, но перенесение центра культуры в Европу привело к изменению этих соотношений. При этом надо помнить, что европейцы, завоевавшие государства Америки, лишь незадолго до этого достигли высокого уровня культуры и, в частности, военной техники, позволившей завоевать им американские культурные народы.

Таким образом, развитие культуры ослабило действие естественного отбора, что привело в небольших племенах к случайному возникновению различий и, в частности, внешних признаков. А далее случайное неравномерное развитие культуры привело к распространению признаков отдельных племен среди многих народов. Другие племена, жившие в менее благоприятных условиях, не способствовавших культурному прогрессу и обмену, отстали и исчезли. Так развились вторичные человеческие расы.

Чем же объяснить тот факт, что, несмотря на различные природные условия и культурный уровень, самые разные народы оказались похожими по своему умственному развитию? Дело в том, что с началом культурного развития человечества отдельному человеку пришлось приспособляться уже не к природным условиям, а к тому коллективу, в котором он жил. В течение примерно 40 тыс. лет эти условия были очень сходны у многих племен, так как их общественный строй различался довольно мало. Все они пользовались примитивной техникой, были изолированы друг от друга. Взаимоотношения между членами этих бродячих племен были очень сходны. Поэтому и потребность в развитии умственных способностей была у них в общем одинаковой. По сравнению с длительным периодом каменного века история культурных народов является относительно короткой (в первобытных условиях поколения сменялись быстрее, а это означает, что и эволюция шла тогда скорее). К тому же в период культурного развития условия так быстро менялись, благоприятствуя то одним, то другим особенностям человека, что никакой естественный отбор здесь не мог существенно подействовать. Поэтому в настоящее время, несмотря на различия рас по внешности, по своей физиологии и способностям человечество различается очень мало.

Между прямоволосым и светлоокрашенным северным китайцем с его узкими глазами и негром с курчавыми волосами, широким разрезом глаз и полными губами различие так велико, что по внешним признакам мы не найдем никаких промежуточных звеньев. Однако группы крови у представителей разных рас хотя и в разной пропорции, но одинаковы.




Правда, в Азии гораздо чаще наблюдается кровь группы В, которая реже встречается в Западной Европе или в Африке и практически отсутствует у аборигенов Австралии и Америки. Нулевая группа в основном характерна для американских аборигенов (индейцев) и реже встречается у всех других рас. Таким образом, физиологические свойства людей различаются гораздо меньше, чем их чисто внешние особенности. Из приведенных примеров видно, что аборигены Америки (большая желтая раса) и Австралии (близкие к черной) по отсутствию группы В крови ближе друг к другу, чем к другим нациям своей большой расовой группы (к китайцам, бушменам и т. д.). То же самое можно сказать и о других физиологических признаках. Конечно, эскимосы лучше приспособлены к жизни на севере, а негры — к жизни под экватором. И все же в большинстве случаев представитель любой расы может приспособиться к жизни в тех местах, где раньше жила совершенно другая раса.

Вот это физиологическое единство и, как мы ниже увидим, единство в значительной степени психологическое и умственное, при одновременных, иногда крайних различиях во внешности, отличает человека от большинства животных, у которых гораздо чаще, чем у человека, внешние различия сопровождаются различиями физиологическими. Этот факт большой изменчивости рас по внешним, бросающимся в глаза признакам, при их сходстве по физиологии и психологии в значительной степени объясняется влиянием социальных факторов.

Похожие темы:

Биологическое своеобразие человека