Я поделюсь с вами своим последним увлечением. В своих ранних выступлениях о причинах ожирения я всегда посвящал раздел тому, как немецкие исследователи до Второй мировой войны представляли себе эту проблему. Обычно это занимало три слайда. Сегодня, в 2023 году, можно получить доступ ко всем немецким источникам. До Второй мировой войны Германия и Австрия были центрами биомедицинских исследований в мире. В Соединенных Штатах проводились лишь отдельные медицинские исследования мирового класса, в то время как лучшее в Европе делалось в Германии и Австрии.
Подобно тому, как большая часть передовой физики развивалась в Германии и Австрии благодаря таким известным именам, как Эйнштейн, Шрёдингер, Гейзенберг и Паули, так же было и с медицинскими исследованиями. Однако их работы часто оставались незамеченными и, к сожалению, фактически исчезли с началом Второй мировой войны. За последние шесть месяцев моя жена стала сравнивать меня с Джеком Николсоном из фильма «Сияние», потому что я целыми днями сижу в своем кабинете, похожем на «капитанский мостик» в этом старом доме в Окленде, и перевожу немецкую литературу столетней давности. Это безумие. Сегодня я покажу вам презентацию по этой теме, чтобы вы могли понять, что именно открывают эти материалы. Представьте, если бы то же самое произошло в физике. Если бы вся работа таких физиков, как Эйнштейн, Шрёдингер с его котом, Гейзенберг с его принципом неопределенности, Паули и других, никогда не пересекла Атлантику, и мы бы о них ничего не слышали.
А вместо этого молодые американские физики в 1950-х годах сказали бы: «Мы можем заниматься физикой! Здорово!» И все, чем мы пользовались с тех пор, было бы датировано 1950-ми годами и тем, что тогда придумали эти молодые ребята. Именно это произошло в медицине, особенно в области ожирения. И теперь, наконец, мы получаем доступ к тому, что они делали и как мыслили все это время. Первое правило и моя любимая цитата о науке на сегодняшний день – это то, о чем следует помнить, слушая любую лекцию, читая книгу или посещая веб-сайт. Рудольф Вирхов был выдающимся немецким патологом и специалистом по внутренним болезням второй половины XIX века. Он направил внимание медицины на клетку, так что клеточная теория болезней — это полностью заслуга Вирхова.
Вирхов в 1847 году, как теперь можно перевести, говорил: «Как же тогда можно с уверенностью определить, какое из двух одновременно происходящих явлений является причиной, а какое — следствием, и не являются ли они оба следствиями третьего фактора, или, если угодно, не является ли каждое из них следствием двух совершенно различных причин?»
Мы часто слышим, даже в современных выступлениях, что люди, которые занимаются спортом, живут дольше тех, кто не занимается. Это наблюдение. Мы все знаем, что ассоциация не означает причинно-следственную связь. Именно об этом говорил Вирхов.
Действительно ли люди, которые занимаются спортом, живут дольше потому, что они занимаются спортом?
Или, возможно, они занимаются спортом потому, что они здоровее? И живут дольше потому, что они здоровее. А может быть, они жили бы еще дольше, если бы не занимались спортом? Это вполне возможно.
Помните об этом, потому что в случае с ожирением мы столкнулись с двумя явлениями, которые требуют объяснения. Недавно в газете Wall Street Journal вышел заголовок, вызванный появлением агонистов GLP-1: «Решает проблему ожирения. Это биология, а не сила воли».
Почему мы приходим к этому выводу только в 2023 году и почему считаем, что для этого нужен был препарат? Разве этот вопрос не должен был быть решен 100 лет назад?
Частично проблема заключается в наличии двух наблюдений, требующих объяснения. Одно из них — это связь между накоплением жира, то есть ожирением, и обильным питанием. Вот как Арнауто Кантани, ведущий итальянский специалист по диабету второй половины XIX века, относился к этому. У него была клиника, где он лечил пациентов с диабетом. Он буквально запирал их и кормил только жирным мясом и овощами, не выпуская из комнаты, пока не убеждался, что может им доверять и что они будут есть только это.
В 1875 году Кантани прочитал серию лекций в Неаполе, которые затем, как и многие книги того времени, были преобразованы в книги. Некоторые люди, по его словам, имеют довольно вялый и медленный обмен веществ, легко набирая вес, даже не потребляя больше пищи, чем другие, которые при той же диете и занятости остаются худыми. Другие имеют очень быстрый и активный обмен веществ, что позволяет им много есть, но всегда оставаться стройными. Он предполагал, что это связано с метаболизмом, его активностью или вялостью. Но они пытались объяснить, почему одни люди толстеют, хотя едят немного, а другие остаются стройными, хотя едят много. И что с этим делать? Как объяснить накопление жира, если его можно отделить от переедания? Кантани также утверждал, что тучный человек — это больной человек. И это они знали еще 140 лет назад.
Каждому человеку физиологически необходимо определенное количество жира, но если это количество превышено, если есть дисбаланс между жирами и альбуминатами (белками), то человек становится больным. Избыточное ожирение, несомненно, является одним из самых серьезных конституциональных заболеваний. Итак, это те наблюдения, которые мы пытаемся объяснить. Мы знаем, что некоторые люди набирают вес, много едят. Мы знаем, что некоторые люди набирают вес, но не едят много. Мы знаем, что некоторые люди остаются стройными, хотя едят много. Но мы также знаем, что как только вы набираете значительный избыточный вес, это становится болезнью с серьезными последствиями. Во второй половине XIX века для объяснения этого явления были разработаны две гипотезы, принадлежавшие фактически двум совершенно разным научным дисциплинам. Первая из них — это наука о питании, сосредоточившаяся на калориях, на энергетическом балансе.
Краткий обзор начинается с Лавуазье, блестящего француза, чья жизнь, к сожалению, была оборвана гильотиной около 1790 года. Это не ассоциация, это причина и следствие. Лавуазье провел знаменитый эксперимент с морской свинкой (вот почему мы используем этот термин), в котором он показал, что дыхание по сути то же самое, что и сгорание: мы сжигаем кислород и производим углекислый газ, оксид углерода или что-либо еще. При этом выделяется практически такое же количество энергии. В 1850 году немец Клаузиус сформулировал первый закон термодинамики — закон сохранения энергии. Изменение энергии в системе равно энергии, поступающей в систему, минус энергия, выходящая из нее. В 1866 году два немца, Фойгт и Пенденкофер, построили первый комнатный калориметр, позволявший измерять, сколько энергии выделяет человек (или, как на этом изображении, собака) в течение 24 часов.
Теперь можно было измерять не только поступающую энергию, сжигая пищу в калориметре и определяя количество выделяемого тепла, но и выделяющуюся энергию. Таким образом, появилась возможность измерять энергетический баланс. В 1888 году Цунц, еще один немец, создал портативные калориметры, благодаря которым можно было измерять метаболизм пациента (сколько энергии он тратит) прямо в больничной или метаболической палате. Именно тогда идея базального метаболизма стала популярной, так как исследователи стремились измерять что-то постоянное. Невозможно было измерять суточные энергозатраты, так как пациенты не могли носить эти приборы 24 часа. Поэтому измерения проводились утром, после 12-часового голодания, и это стало одним из важнейших элементов исследований. Один из ключевых моментов в понимании этого вида науки и медицинской науки в целом заключается в том, что врачи и исследователи могли изучать только то, что имели возможность видеть и измерять.
Если они могли измерять энергозатраты, они создавали теории об энергозатратах. Если они могли измерять потребление и расход энергии, они создавали теории об энергетическом балансе. Но они не могли измерить ничего другого. Это было всё, что им было доступно. Поэтому они измеряли именно это. К 1899 году Атваттер (американец) и Роза, которые ездили в Германию и изучали аппарат Пенденкофера и Фойгта, с помощью Фрэнсиса Бенедикта построили свой собственный. Они провели обширные исследования, показавшие, что первый закон термодинамики применим и к человеку, что тогда не было очевидным. И вот, наконец, в 1903 году появилась теория, согласно которой ожирение является нарушением энергетического баланса. Всегда существовала идея, что люди, страдающие ожирением, склонны слишком много есть и быть малоподвижными. Теперь же появилась теория, которая дала этому определение. Это была теория Карла фон Нордена.
Фон Норден опубликовал несколько книг на английском языке, где он говорил об энергетическом обмене. Ожирение, по его словам, является результатом длительного дисбаланса между количеством потребляемой и метаболизируемой пищи. Отсюда следует, что ожирение может возникнуть либо в результате увеличения поступления пищи при нормальном расходе энергии, либо при нормальном поступлении пищи с уменьшенным расходом энергии. Это и есть гипотеза энергетического баланса, представленная в его работе. Он фактически говорил о калориях и о возможности комбинации обоих условий. Он разделил ожирение на экзогенное и эндогенное. Экзогенное ожирение вызывается внешними факторами, например, когда человек слишком много ест. Таким образом, наблюдается ассоциация: у человека избыточный вес, и вы видите, что он любит поесть или склонен к перееданию, или обжора, и тогда вы обвиняете в ожирении переедание, потому что это то, что вы видите.
Вирхов, возможно, сказал бы: «А как вы знаете, что они оба не вызваны другим, лежащим в основе фактором? Они не обязательно должны быть причинными только потому, что вы видите их одновременно». Но фон Норден предполагал, что это так. Затем существовало ожирение из-за замедленного метаболизма. Это объясняло тех людей, которые, казалось, набирали жир независимо от того, много они ели или нет. Особенно тех, кто мало ел, а мир был полон таких людей. Им не нужно было измерять их, не нужны были эпидемиологические исследования. Все говорили: «Послушайте, я знаю своих пациентов. Они не обжоры. Они никогда не были обжорами, и тем не менее, у них накапливается много жира. Как это объяснить?» Это было эндогенное ожирение. И поскольку они могли измерять только энергозатраты, предполагалось, что это вызвано метаболизмом, который не производил достаточно энергии.
Затем в 1930–1931 годах, о чем я говорил в предыдущих исследованиях, появляется американец Льюис Ньюберг, который утверждает, что может экспериментально доказать, что все ожирение является экзогенным. Оно всегда вызвано перееданием. Он публикует три статьи с 1929 по 1931 год. Все они основаны на одних и тех же доказательствах. Из статей трудно сказать, но, похоже, в них было от пяти до шести испытуемых с ожирением. Он полуголодом держал их в своей лаборатории и сравнивал с одним худощавым испытуемым. Он утверждал, что при полуголодном режиме все они в конечном итоге теряют вес примерно с той же скоростью, которую можно ожидать исходя из законов термодинамики. Следовательно, все ожирение является экзогенным и вызвано перееданием.
«Мы хотим заявить, — сказал Ньюберг, — что ожирение никогда не вызывается непосредственно аномальным метаболизмом, а всегда связано с пищевыми привычками, не соответствующими метаболическим потребностям: либо с потреблением большего количества пищи, чем обычно требуется, либо с неспособностью уменьшить потребление в ответ на сниженную потребность». Так или иначе, это проблема силы воли. Люди либо едят слишком много, либо не расходуют столько энергии, сколько раньше, и не контролируют свой аппетит. Все, во что мы верим об ожирении, — и я вернусь к Ньюбергу в самом конце, — берет начало в его работах. Если бы в области ожирения был свой Эйнштейн, это был бы Льюис Ньюберг. Разница лишь в том, что Эйнштейн был прав, а Ньюберг ошибался. Но это не имело значения, потому что наукой занималось не так много людей. А к 1930-м годам немецкая наука начала угасать из-за нацистской проблемы в Германии, что также было причиной и следствием. Мы еще вернемся к этому.
А теперь перейдем к науке о метаболизме жиров. Мы только что бегло просмотрели науку об энергетическом балансе и питании. Об этом я уже говорил. Это совершенно другая область. Это другие исследователи, занимающиеся чем-то другим. Они изучают природу жировой ткани. Эту область можно отнести к 1870-м годам, когда некий Тольт (я даже не знаю его имени, потому что еще не смог его найти) провел очень тщательное исследование развития жировой ткани. По сути, они брали животных и плоды из больницы и изучали развитие жира микроскопически. Область микроскопии и гистологии развивалась, как и различные методы окрашивания. Эти люди хотели понять, откуда берется жировая ткань. И Тольт заявил: жир — это отдельный орган. Жировые клетки — это всегда отдельный орган, и они не развиваются просто из соединительной ткани. Но Уолтер Флеминг, чье имя мне известно, сказал: «Нет, вы ошибаетесь. Это соединительная ткань, наполняющаяся жиром».
А если жировые клетки — это просто соединительная ткань, наполняющаяся жиром, то легко представить, что когда люди едят слишком много, жир просто как бы просачивается в жировые клетки, в соединительную ткань, и возникает избыток жира. И в течение следующих 50 лет люди в основном подтверждали точку зрения Флеминга, пока в 1920-х годах, 50 лет спустя, не появился некий Вассерман и не доказал, что Флеминг ошибался, а Тольт был в основном прав. Но к тому времени идея о том, что жир — это просто соединительная ткань, расширяющаяся за счет жира, уже прочно укоренилась в общественном сознании, в «духе времени», как говорят немцы. Кантани выразился так: в 1879 году, когда он писал о природе жировой ткани, он говорил: «Мы больше склонны принять теорию Тольта, чем Флеминга. Идея свести все отложение жировой ткани к чисто пассивному действию соединительной ткани трудна для нашего понимания, потому что, если бы это было правдой, то, по сути, все бы толстели, а большинство людей не толстеет».
Но Кантани был относительно уникален, и, как я уже сказал, появились другие. Их методы микроскопии и гистологии были не так хороши, и они решили, что, возможно, Флеминг был прав. В начале 20 века Фрёлих, предположительно австриец или немец, в 1901 году диагностировал случай избыточного накопления жира у пациента, предположительно из-за опухоли гипофиза. Однако у этих пациентов не было акромегалии, они не были гигантами, не отличались чрезмерным ростом. У них был только избыточный жир. Эти пациенты также имели недоразвитые половые органы. Фрёлих предположил, что это, вероятно, вызвано опухолью в гипофизе, что явно влияло на половые гормоны. Следует отметить, что в то время, в 1901 году, сама наука эндокринология датируется примерно 1869 годом, когда француз Броун-Секар впервые выделил вещество, влияющее на организм. Термин «эндокринология» еще не был изобретен, как и термин «гормоны».
Все, что они могли сказать, это то, что существовали определенные расстройства, которые можно было связать с определенными проблемами эндокринных желез, которые тогда назывались «беспротокольными железами». Что касается евнухоидного ожирения, то это, очевидно, люди, которые были кастрированы по той или иной причине. Они были молоды, и, как правило, либо очень высокими, либо очень полными, либо полнее и выше нормы. Таким образом, можно было связать их кастрацию и то, что выделяют яички или женские половые гормоны, с накоплением жира и ростом. А поскольку можно было также связать повреждение гипофиза (оказалось, что это был гипоталамус, но опухоль была в гипофизе) с недоразвитыми половыми признаками, то явно существовала связь между тем, что делал мозг, либо через нервную систему, либо через эти гормоны, с половыми гормонами и половым развитием. Они начали размышлять, и в то же время они осматривали своих пациентов. Они фактически описывали накопление жира у пациента, то, что они видели.
В данном случае пациент потерял три килограмма с начала лечения щитовидной железы. Врачи знали, что если давать пациентам экстракт щитовидной железы, некоторые из них действительно теряли вес, и они знали, что щитовидная железа влияла на расход энергии, потому что они могли измерять это с помощью своих калориметров. Так появилась эта теория. Она не работала для всех и в конечном итоге отпала. Тем не менее, он все еще выглядит как хорошо упитанный человек. Пальцы толстые. Руки кажутся хорошо набитыми. Наиболее значительное скопление жира обнаруживается в коже туловища, особенно на животе и вокруг ягодиц. Бедра настолько массивны, что, кажется, в значительной степени обволакивают половые органы. Сами половые органы, нормально развитые для его возраста, казались окруженными этими жировыми отложениями. Затем появляется Парк Вебер, предположительно британец, который начинает сообщать о липоматозе, то есть о жировых опухолях у пациентов.
И часто образуется не просто одна жировая опухоль, а несколько, причем болезненных и симметричных жировых опухолей. Парк Вебер описывает единичный случай, где у 52-летнего мужчины наблюдаются типичные диффузные липомы на шее, руках, в лобковой области и по центру. Отмечается небольшая общая потеря веса, но никаких явных признаков заболевания грудной или брюшной полости нет. Вены на предплечьях значительно расширены. Ранее этот мужчина был извозчиком, а теперь работает в другом месте. Его часто использовали для клинических демонстраций этой конкретной проблемы. В детстве он был толстым, и его называли «Пухляш». В 1909 году Шаттак, по сути, задает вопрос о липомах — этих жировых опухолях, которые развиваются. И если такого человека с жировыми опухолями посадить на диету, он не теряет жир из опухолей. Это играет критическую роль в их размышлениях. Если можно создать жировое отложение, устойчивое к потере веса, то, возможно, они и есть.
Возможно, в липомах есть что-то, что соответствует всему ожирению. Здесь он говорит: «Действительно ли существует разница в физиологическом поведении жира липомы и остального тела — вопрос, для ответа на который требуется больше доказательств, чем имеется в настоящее время». Вера в это основывается главным образом на случае Шуда, когда огромные массы жира существовали на голове, горле и груди мужчины, чьи живот и ноги были крайне тонкими. Итак, они начали уделять пристальное внимание тому факту, что накопление жира не обязательно должно быть повсеместным, и на самом деле, обычно оно не является таковым. Оно происходит в очень специфических местах. Они говорят о стеатопигии — это особое отложение жира в ягодицах, в основном у женщин в странах Африки к югу от Сахары. Другие примеры — мыши с жирными хвостами, креветки с жирными хвостами. Это животные, которые эволюционировали, чтобы хранить жир в определенных частях тела, а не в других. Есть овцы с жирными хвостами.
Даже у рыб, например, у лосося, есть особый плавник, в котором накапливается жир, тогда как в других его нет.
Что контролирует это локальное накопление жира?
Кретинизм, то есть состояние гипотиреоза у плода, характеризуется умственной отсталостью, а также очень специфическими жировыми отложениями в организме. Если у этих младенцев недостаточно гормонов щитовидной железы, то они не просто толстеют, возможно, потому, что их метаболизм слишком медленный, так как у них нет щитовидной железы для его ускорения.
Почему жир накапливается только в определенных местах?
А еще есть так называемая щечная жировая подушка Биша, жировое отложение на щеке, которое, по-видимому, помогает ребенку сосать грудь и также устойчиво к любым диетическим изменениям. Они также говорили о ткани Биша. В 1909–1910 годах Густав фон Бергман начал свою карьеру с изучения метаболизма.
Он пытался доказать, измеряя метаболизм у различных пациентов, что люди, страдающие ожирением, имеют замедленный метаболизм, а люди с замедленным метаболизмом страдают ожирением. Но он не смог этого сделать, и никто не смог этого сделать в тот период. Они исследовали всевозможные метаболические феномены. Например, увеличение метаболизма после еды, что называется специфическим динамическим действием. И теория заключалась в том, что, возможно, у тучных субъектов не проявляется та же степень специфического динамического действия. Поэтому их кормили и измеряли их метаболизм, пытаясь выяснить, с кем их сравнивать. Контрольных пациентов всегда очень трудно подобрать в этих исследованиях. У вас нет людей с равным весом, но без ожирения. А если вы сравниваете их с худощавым человеком, вы искажаете эксперимент.
Они обсуждали это, спорили об этом, говорили, что, возможно, люди с ожирением тратят меньше энергии на физическую активность, хотя на самом деле они тратят больше энергии на физическую активность, потому что им приходится носить с собой весь этот избыточный жир. И оказалось, что их скорость метаболизма не обязательно была ниже, хотя иногда это и наблюдалось, а также существуют такие расстройства, как микседема, которая является гипотиреоидным расстройством. И у этих людей очень медленный метаболизм, но часто они не страдали ожирением. Таким образом, к 1909–1910 годам Густав фон Бергман, наконец, пришел к выводу: «Послушайте, возможно, это не имеет ничего общего с метаболизмом. Возможно, люди, набирающие избыточный жир, имеют некую, как он это назвал, липоматозную предрасположенность». Он говорил: «Нам знакомо активное увеличение жировой ткани при липомах.
Даже у людей с ожирением без образования липом следует рассмотреть эту гипотезу, которую я называю липоматозной предрасположенностью». Такая склонность к пролиферации жировой ткани может быть заложена в зародыше, в ДНК, как наследственная предрасположенность, подобно характеру роста скелета или наследственным кератозам других органов. Она может проявляться как патологический характер роста, подобно акромегалии (гигантизму), множественным липомам и т. д. Итак, возможно, люди, которые набирают вес с возрастом, предрасположены к этому. Возможно, это заложено в их генах. И эта липоматозная предрасположенность присутствует у некоторых из нас, а у некоторых нет. У одних она сильнее, у других слабее. И это настоящая причина, по которой люди толстеют. В то время фон Бергман всё ещё считал, что большинство людей, ну, очевидно, просто едят слишком много. И он бы это списал. Но он высказал свое мнение, написав об этом статью.
Тем временем люди начали обсуждать липодистрофии — нарушения накопления жира. Это чем-то напоминало то, к чему приближался Шаттак. Саймонс в 1911 году опубликовал первый случай так называемой прогрессирующей липодистрофии, при которой потеря жира начинается с головы и со временем распространяется вниз. Он опубликовал фотографии пациента с этой прогрессирующей липодистрофией. Они описывают «ведьмоподобный» вид, который приобретает лицо, в то время как нижняя часть тела остается, скажем так, пропорциональной. Вильгельм Фальта в 1916 году — один из ведущих венских авторитетов. Вена в тот период была одним из центров всех медицинских исследований. Он — один из ведущих венских авторитетов по тому, что начинает называться эндокринными расстройствами. Его книга об этом была переведена на английский. В ней они называют это «болезнями беспротоковых желез». Он указывает, что люди с диабетом не могут накапливать жир, и для накопления жира нужна функционирующая поджелудочная железа.
Он называет это панкреатогенным ожирением — термин, который фон Норден использовал для теории, которая, вероятно, была верной. Фальта говорит, что поджелудочная железа должна оказывать прямое влияние на усвоение жира, не только потому, что при приеме большого количества углеводов их часть превращается в жиры, но и потому, что при тяжелом диабете выделение кетоновых тел колоссально увеличивается при приеме большого количества жира. Для набора жира, следовательно, необходима функционально интактная поджелудочная железа. Если вы хотите набрать вес, ваша поджелудочная железа должна работать. Это все, что они могли сказать в то время. Они не могли измерить инсулин. Инсулин еще не был открыт. И даже после открытия инсулина, его невозможно было точно измерить в крови до 1961 года.
Возникновение ожирения может быть обусловлено первично усиленной функцией островкового аппарата, что приводит к аномально легкому усвоению большого количества пищи, и, следовательно, не происходит высвобождения реакций, которые у нормального человека препятствуют длительному превышению потребности в пище. Итак, если Фальта был прав, то поджелудочная железа является частью этой липоматозной предрасположенности, выдвинутой Бергманом. В 1920 году Ганс Гюнтер публикует целую книгу о липомах и липодистрофиях. Снова он проходит через стеатопигию, через различные липодистрофии. И у этого конкретного человека, посмотрите на скопление жира вокруг шеи. Вы также можете увидеть липомы на его плечах и предплечьях. Здесь вы можете увидеть липомы на его верхней части бедер. Симметрично. Это женщина с прогрессирующей липодистрофией.
И я предполагаю, что фотография была сделана таким образом, чтобы продемонстрировать, насколько нормальной, если не относительно худощавой, является ее верхняя часть тела по сравнению с нижней. Я предполагаю, что это реальный случай, и на самом деле, я думаю, у меня есть фотографии позже с человеком, который, возможно, был этим случаем. Но вы видите специфическое накопление жира. И тот факт, что накопление жира может быть односторонним, только на одной стороне тела, начинает говорить о том, что, возможно, здесь должна быть задействована нервная система. Потому что вы не можете объяснить это каким-то универсальным процессом. Это должно быть что-то, что может разделяться, что может влиять только на одну половину тела. Лихтвиц в 1923 году начал писать об ожирении и нервной системе. Лихтвиц был одним из ведущих авторитетов в этой области, известной как функциональная патология, изучающей, как работает организм, на основе наблюдаемых болезненных состояний и расстройств.
Лихтвиц эмигрировал в США в 1930-х годах. Он работал в Колумбийском университете и публиковался на английском языке в конце своей карьеры. В последние годы, что интересно, произошло вот что: это ещё одно преимущество, которым обладали немцы и австрийцы, как бы ужасно это ни было. Одна вещь, о которой мы здесь не задумываемся, это то, что когда вы проигрываете войну, особенно мировую, ваша социальная система полностью рушится. И поэтому Германия и Австрия, особенно Германия, страдали от широкомасштабной нехватки продовольствия, голода после Первой мировой войны и снова после Второй мировой войны. И поэтому у них были люди, которые по сути голодали. А во Вторую мировую войну, в частности, мне пришлось изучить всё это. Я имею в виду, это безумие. Такой стала моя жизнь. С 1946 по 1948 год, по сути, каждый немец, его основной целью в жизни было добыть достаточно еды, чтобы прожить день, потому что их фермерская система, их сельскохозяйственная система, рухнула.
Многие сельскохозяйственные рабочие погибли на войне. А тем временем 12 миллионов перемещенных лиц наводнили страну, и их нужно было кормить. И это включало много людей, которые были в концентрационных лагерях, либо управляемых немцами, либо управляемых русскими, и им пришлось вернуться, и их нужно было кормить, а еды не было. И
поэтому они голодали. И посреди всего этого эти люди наблюдали развитие ожирения, особенно у женщин. Лихтвиц был этим очарован. В последние годы болезнь появилась с невиданной до войны распространенностью, что одинаково интересно как метаболическим патологам, так и неврологам. Эндогенное ожирение. Болезнь поражает исключительно женский пол. Симптомы следующие: быстрое начало ожирения, не вызванное изменениями в диете, в основном поражающее живот, бедра, ягодицы и, в меньшей степени, грудь. Жировая ткань в нелеченых случаях почти всегда болезненна.
В конце Второй мировой войны, в одном из отчетов, которые я получил, обсуждались эти женщины, которые толстели, в то время как их семьи голодали, и чувство вины, которое они испытывали, потому что все предполагали, что они воровали еду. Хотя, опять же, вся их жизнь была связана с тем, чтобы добыть достаточно еды, чтобы просто выжить, а не толстеть. Поэтому, видя это, трудно обвинять ожирение в переедании. Используя термин «эндогенное», Лихтвиц всё ещё подразумевает, что эти случаи, возможно, отличаются от обычных. Но если вы хотите попытаться объяснить эти случаи, возможно, это стресс, возможно, депрессия, возможно, что-то, что вызывает этот эффект нервной системы, приводящий к накоплению жира. В США нам не нужно было об этом беспокоиться. Поэтому наши врачи никогда так не думали. Они предполагали, что люди толстеют, потому что слишком много едят. Такие наблюдения приводят к рассмотрению проблемы ожирения с точки зрения органа-мишени — жировой ткани.
Известно, что жировая ткань в различных частях тела ведет себя по-разному с точки зрения химического состава жира и содержания воды. Распределение жира, зависящее от пола и нейроэндокринного аппарата, указывает на то, что жировая ткань находится под нейрогормональным влиянием. Она не просто заполняется, потому что вы слишком много едите. Что-то, что делает ваша нервная система, и что-то, что делают ваши гормоны, контролирует этот процесс. Патологическая функция жировой ткани как причина ожирения — это суть теории фон Бергмана. Согласно этой теории, ожирение основано на патологической «жадности» клеток к жиру, которые захватывают и удерживают жир, препятствуя нормальному расщеплению. Пациент говорит, что «все превращается в жир, не оставляя ничего для силы». К середине 1920-х годов, в 1923 году, немцы и австрийцы были увлечены генетикой ожирения.
Они видели достаточно пациентов и спрашивали их о семьях, строили социальные родословные, потому что стали думать, что это должно быть генетическим расстройством. И то, что они видели в своих родословных, — это не просто появление ожирения в семье из поколения в поколение, но и диабет, гипертония, подагра. Очевидно, что в семьях было что-то, передававшееся из поколения в поколение. Между тем, давайте сделаем паузу. Пересечем Атлантику. Бостонский медицинский и хирургический журнал превратился в Медицинский журнал Новой Англии. В 1923 году Пребл сообщил о том, что он узнал из тысячи случаев. Большинство тучных пациентов склонны приписывать свое состояние наследственности или какой-то причудливой особенности в химии своего тела, или некоей таинственной аномалии своей эндокринной системы. Но изучение литературы и научные исследования показывают, что причина в подавляющем большинстве случаев кроется в их пищевых привычках. Другими словами, ожирение — это привычка, и весьма опасная.
Это было еще до Ньюберга. Я хочу, чтобы вы увидели уровень дискуссии в Германии, Австрии, Франции и Италии по сравнению с тем, что писали наши друзья, наши предки. Вернемся к науке. Жир и нервная система: в 1924 году Гёринг и Эрланг снова писали о прогрессирующей липодистрофии, при которой наблюдается истощение выше талии и ожирение ниже талии. Также были пациенты с повреждением спинного мозга, у которых ожирение развивалось только ниже талии. Таким образом, нервная система должна была играть роль.
Какова же эта роль?
В 1924 году Бауэр выпускает второе издание своей книги. Юлиус Бауэр был ведущим немецким авторитетом в области генетики, конституциональных заболеваний и эндокринных расстройств. Юлиус Бауэр и Густав фон Бергман были ведущими мыслителями в этой области. Бауэр публикует второе издание своего учебника и статью, а также читает лекции в США и публикует статью в бюллетене Ассоциации по изучению внутренней секреции.
