Рассказы для души

ОДНАЖДЫ В БАРЕ

Мужчина зашел сюда под самое утро. Знаете, то самое состояние, когда надо ещё сто грамм...

Он уже не помнил, сколько баров прошёл за ночь. И собирался закончить в этом.

Подойдя к стойке, он тяжело взгромоздился на высокий стульчик и уставился на напитки и официантку. Та посмотрела на него оценивающим взглядом:

— Может, хватит? — спросила она.

Он хотел ответить ей что-то такое резкое. Вроде:

"Какое тебе дело? Я плачу! Сам знаю, когда хватит..."

Но тут его взгляд сам собой повернулся влево, и он застыл.

На высоком барном стуле сидел кот. Большой, серый. Вальяжно развалившись, он передней частью своего тела возлежал на стойке. Именно так – возлежал.

Его взгляд, оценивающий, слегка презрительный и уверенный в себе, упёрся в лицо мужчины. Тот тряхнул головой, чтобы отбросить наваждение.

Но кот не исчез. Более того, видение зашипело и выпустило когти.

— Я, это... — промямлил мужик. — Я последнюю, честное слово...

Грубости почему-то сами собой вылетели из его головы. Он посмотрел на официантку, словно спрашивая:

"А не кажется ли мне это?"

Та, привыкшая уже к таким взглядам, ответила:

— Нет, милок, тебе не кажется. Это наш охранник. Рэмбо его зовут. И я бы не советовала тебе его злить. Он сегодня явно не в духе...

Мужчина принял стопку с виски, повернулся к коту и, кивнув, опрокинул стаканчик. Потом встал, поблагодарил официантку, почему-то повернувшись к Рэмбо, снова кивнул и вышел из бара...

*

Всю неделю ему чудился по ночам этот кот. И в следующие выходные он решил выяснить, не привиделось ли ему всё это.

Поэтому, субботним вечером, не заходя никуда больше, он заявился в этот бар...

Заведение носило довольно странное для питейного заведения название: "У кота ".

Рэмбо был на месте. Всё так же сидел, опершись на стойку бара. Посетители входили и, первым делом, шли поздороваться с ним – снимали шляпы и кланялись. Рэмбо кивал им в ответ.

Не веря себе самому, мужчина подошёл к нему и, за неимением шляпы, просто кивнул и сказал:

— Добрый вечер.

Кот посмотрел на него, и мужику показалось, что он подмигнул.

— Мне надо выпить, — сказал он официантке.

— Закусить? — спросила она.

— Гамбургеры делаете? — поинтересовался человек.

— А то! — улыбнулась она.

Он прошелся по залу и присел возле огромного байкера. Вернее, напротив.

— Можно? — поинтересовался он у мотоциклиста.

— Садись, — согласился тот.

Он уплетал огромный гамбургер и запивал его колой. Тут же на столе лежал его живописный шлем. Мужчина уже хотел поморщиться, но тут из шлема высунулась маленькая кошачья лапка!

— Ага, ага! — оживился байкер. — Дома мы капризничаем, не кушаем. А здесь – за милую душу уплетаем! — он посмотрел на мужчину и вдруг улыбнулся.

И мгновенно вся напускная бравада и крутость исчезли. Перед мужчиной сидел большой мужик с очень добрым лицом и детской улыбкой.

— А у вас есть кто-нибудь? — спросил мотоциклист.

— Нет... — замялся мужчина.

— Это плохо, — посочувствовал ему бородатый байкер. — Надо завести обязательно.

— Да где же взять хорошего? К тому же, я всегда на работе, — пожаловался мужчина. — И переезжать скоро на другую квартиру... Дел – выше горла, а денег на переезд нет...

— О как, — посочувствовал ему мужик с котёнком. — Дасти, — представился он и протянул огромную и крепкую ладонь.

— Келли, — ответил мужчина и улыбнулся.

Официантка принесла виски и гамбургер.

— Кушает? — кивнула она на шлем.

Оттуда высунулась мордочка котёнка и, посмотрев на женщину, мурлыкнула.

— Ну и славно, — согласилась та и отошла.

Через час байкер и Келли знали друг о друге всё. Они уже слегка выпили, и мотоциклист в пятый раз спрашивал, где Келли живёт и когда собирается переезжать.

Они отлично провели вечер. И, уходя, поблагодарили официантку и Рэмбо.

Тот посмотрел на мужчину, и тому вдруг показалось... Только на секунду показалось, что кот, сидящий на стуле, улыбнулся ему...

*

На следующие выходные был переезд. Все коробки были упакованы, но перевозчик не приехал – у него появилась более оплачиваемая работа.

Келли сидел посреди полупустой квартиры на стуле и тяжело вздыхал. Ругаться он не любил, да и не умел.

Внезапно на улице раздался рокот. Словно ревело что-то, постепенно приближающееся. Келли жил в маленьком домике в спальном районе, где такие звуки никогда не раздавались.

Делать всё равно было нечего – перевозка сорвалась, и он, раздумывая, что делать дальше, вышел на маленькую полянку перед домом.

Со стороны города приближалась очень странная процессия, которая через пару минут остановилась возле его дома.

Келли так и стоял с раскрытым от изумления ртом. Несколько десятков байкеров на огромных и мощных мотоциклах стали один за другим входить в его дом, обходя самого Келли так, будто его тут не было.

— Ну? Что брать? Чего прилип? Иди в дом, показывай! — сказал ему Дасти, появившийся рядом, будто из-под земли.

Подъехал грузовик. Ребята погрузили все вещи за десять минут, и процессия двинулась в направлении нового места жительства, сопровождаемая удивлёнными взглядами бывших соседей.

Первым в новую квартиру Дасти впустил маленького рыжего котёнка.

— Так надо, — объяснил он Келли. — Это твой новый член семьи.

Они помогли распаковать всё и разложить, а после поехали отметить переезд в уже знакомый бар "У кота"...

*

Со временем Келли перезнакомился со всеми постояльцами этого заведения. Почти все они были, если можно так сказать, своеобразными людьми.

Тут сложилась своя атмосфера, где главным делом была не выпивка, а общение.

Тут запросто можно было встретить профессора математики, увлеченно спорящего о чём-то с писателем.

За одним из столов всегда играли в шахматы. На деньги. И тут были яростные болельщики.

В углу заведения собирались сценаристы, которые, пропустив стаканчик, делились опытом.

Справа находилось специально отведённое место для посетителей с животными. Кого тут только не было – любимые собаки, попугаи, коты...

По центру зала было свободное место для пар, желающих потанцевать.

Официантка рассказала Келли историю Рэмбо, приползшего однажды к дверям заведения худым, умирающим от истощения котом.

Постепенно он пришел в себя и стал местной знаменитостью. Бар переименовали, потому что посетители шли посмотреть на кота-охранника. А потом возвращались – больше нигде они не могли найти такой атмосферы...

Келли стал одним из завсегдатаев бара. Пока однажды не познакомился там с одной очень хорошей женщиной.

Она с подругами заглянула сюда под самое утро. Точно так же, как и он почти год назад.

Дасти толкнул его локтем правой руки:

— Поверь старому одиночке, — сказал он. — Видишь вон ту, которая смеётся так заразительно? Иди и пригласи её на танец!

Он прямо насильно подтащил Келли к женщине и, представившись, сказал:

— Красавица, мой друг хочет пригласить вас на танец, но очень стесняется. Не откажите...

Женщины засмеялись. И понеслось...

*

Теперь, почти через полгода, байкеры помогли им организовать свадьбу. Дело очень недешевое...

Они, вообще-то, хотели по тихому. Дома. Скромно... Но Дасти возмутился и потребовал, чтобы были приглашены все, с кем они успели познакомиться в баре.

Вам это кажется странным? А вы не спешите...

Сколько человек на вашей свадьбе были вам знакомы? Сколько человек пришли не поесть и выпить, а именно поздравить вас?

Вот именно...

А у них была по-настоящему весёлая свадьба, где все были знакомы друг с другом, а тамадой был Дасти...

После этого Келли с супругой Дженни заходили в бар очень редко. Им было хорошо дома.

Но в этот вечер позвонила официантка:

— Келли, — сказала она. — У нас горе. Умер наш любимый Рэмбо. Сидел на своём месте до конца. Подошла погладить его, а он уже на Радуге...

Если хочешь, подъезжай завтра к восьми утра. Мы едем провожать его в последний путь...

Они с Дженни приехали.

От бара "У кота" отъезжала огромная процессия – несколько десятков байкеров и множество машин. Все ехали длинной вереницей, сигналя.

Горожане с изумлением оглядывались. Они и подумать не могли, что это такое, а если бы узнали, то, скорее всего, покрутили бы пальцем у виска.

Процессия сделала большой круг по городу и вернулась к бару. Рэмбо похоронили справа от входа.

Поставили большую плиту, на которой было написано:

"Самому лучшему коту в мире. Рэмбо, мы осиротели без тебя"

Теперь все, помнящие замечательного охранника, расписываются на этой плите...

Дасти немедленно притащил в бар нового котёнка. Блохастого, худого и страшно задиристого. Все посетители гладят малыша и пытаются объяснить ему, как надо сидеть на стуле.

Официантка смотрит на них и улыбается...

Да, там особая атмосфера, не для всех. Если вам вдруг надо просто выпить и побузить, то вам не сюда.

Здесь надо общаться с людьми. И вы всегда найдёте собеседника. Или напарника по игре в шахматы...

Не спрашивайте у меня адрес. Мне нельзя давать рекламу. Но могу сказать одно:

Бар так и называется – "У кота".

Вот и всё.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

И ЖИЗНЬ, И СЛЁЗЫ, И ЛЮБОВЬ...

Она занималась лёгкой атлетикой с раннего детства. Перед окончанием школы заняла третье место в соревнованиях на первенство по стране.

И тут ей предложили место в университете и стипендию. Повышенную. Отдельную комнату на одного в общежитии. Факультет юриспруденции – всё, как она хотела...

Только выступать и тренировать надо было за университет. Решение было однозначным. Ведь ещё пару лет – и из большого спорта придётся уйти, и куда тогда?

Она училась хорошо. Сама училась, не за достижения в спорте. Тренировала команды девчонок поддержки университетского футбола.

А потом вообще перестала выступать. Это мешало учёбе. И решение оказалось правильным. Она окончила универ с красным дипломом, и её сразу же взяли на стажировку в одну большую и известную юридическую фирму, которая занималась разводами состоятельных людей и наследством.

Там ей пришлось столкнуться с тем, что она и представить себе не могла. Оказалось, что среди состоятельных людей насилия не меньше, чем среди бедных. Даже больше...

Со временем ей пришлось взять личного психолога, который посоветовал ей, в конце-концов, обратиться к психиатру. Её психика уже не выдерживала всех этих скандалов прямо в её кабинете.

И вот, была назначена встреча с частным психиатром, без записи в личное дело и историю болезни. Она нервничала уже с самого вечера, хотя встреча должна была состояться утром...

Квартиру она приобрела на последнем этаже одиннадцатиэтажного дома. Собственно говоря, это был такой комплекс из пяти престижных домов.

Они стояли почти замкнутым кольцом, находясь по отношению друг к другу углами фасадов, и расстояние между этими углами было не меньше пяти метров.

Это очень важная подробность, и я прошу запомнить её.

Ну, так вот...

Незадолго до этого она приобрела отличный бинокль и подзорную трубу на штативе, в которые и наблюдала за звёздами. Они её успокаивали.

И в этот поздний вечер она дождалась, пока везде погаснет свет, и направила трубу на один участок неба.

Но что-то мешало ей сосредоточиться. Какой-то звук...

Стоя на балконе, она окинула взглядом окна всех пяти домов. Света нигде не было, кроме... И тут она увидела одну единственную квартиру в одном из прилегающих домов, где горел свет.

Взяв бинокль в руки и мысленно попросив прощения неизвестно у кого за такое нарушение, она настроила резкость... Потом вскрикнула и уронила бинокль.

Подняв его и осмотрев, она опять приложила его к глазам, но руки её дрожали и сосредоточиться было сложно. Поборов волнение, она всмотрелась внимательно.

Мужчина в спортивном костюме одной рукой держал маленького котёнка, а другой... бил наотмашь раскрытой ладонью! При этом он нецензурно ругался, громко, очень громко.

И орал что-то вроде:

— Я научу тебя, как нельзя царапаться! Я выбью из тебя это! Получай, получай, получай!...

Котёнок открывал маленький ротик и, судя по всему, жалобно кричал.

Всё дальнейшее произошло для неё, как в тумане. У неё, что называется, упала планка. В голову ударили все скандалы и драки, происходившие прямо у неё в кабинете за последние несколько лет.

Она увидела себя уже на крыше дома. Без халата. Промчавшись по ней, она, как профессиональный паркурщик, сделала прыжок, преодолев пять метров и приземлившись на другую крышу.

И так три раза!...

*

Когда мужчина в спортивном костюме дождался приезда полиции, он с выпученными от ужаса глазами рассказал им такую историю:

— Прямо через открытую дверь... Голая женщина... И меня руками за горло! И била наотмашь по лицу кулаком!..

В наряде полиции, прибывшем по вызову, был следователь из убойного отдела. Он временно, в виде наказания, был переведён в патруль, всего на месяц, но за этот месяц он успел навидаться такого, что мечтал опять очутиться в своём тихом и спокойном убойном отделе.

Переглянувшись с другим офицером, он уточнил:

— Значит, вы утверждаете, что к вам в квартиру проникла голая женщина, которая вас избила? Просто так?

— Да, да! Именно. Всё точно так и было! — обрадовался мужчина, потирая распухшее лицо.

— У вас какой этаж? — поинтересовался следователь.

— Одиннадцатый, — ответил пострадавший.

— И крыша над вами? И до неё два метра минимум? — уточнил другой полицейский.

Мужчина кивнул.

Полицейские вышли на крышу. Пять домов стояли почти замкнутым кругом, но! Между ними было не меньше пяти метров пустоты и смерти.

Полицейские переглянулись. Они вернулись в дом и продолжили допрос:

— А что вы делали в это время?

— Я учил моего котёнка, который напал на меня и жестоко поцарапал, — ответил мужчина.

— То есть сперва на вас напал ваш котёнок и поцарапал? Потом через открытую балконную дверь проникла голая женщина и избила вас... Правильно ли я вас понял? — поинтересовался следователь, стараясь сдержать улыбку.

Второй офицер записывал показания.

— Правильно, правильно! — обрадовался мужчина. — Вы найдёте преступницу? — спросил он.

— Обязательно найдём, — уверил его следователь и продолжил: — А где же ваш котёнок?

— Она забрала его. Взяла мою спортивную сумку, положила туда котёнка, закинула её на спину... Потом пнула меня ногой в пах напоследок и выскочила через балконную дверь!

— С одиннадцатого этажа?! — разом спросили офицеры.

— С одиннадцатого, — подтвердил потерпевший.

— Описать её можете? — спросил следователь.

После этого последовало описание всех подробностей обнажённой женщины...

Полицейские переглянулись:

— Скажите, — спросил один из них. — Не употребляли ли вы вечером спиртные напитки? — и он потянулся к алкотестеру.

— Ну, что же... — ответил мужчина. — Употребил немного виски. Я, между прочим, у себя дома, и не нарушил никакой закон...

— Нет, нет, — успокоили его офицеры. — Всё в порядке.

Замерив уровень алкоголя в крови, они вышли из квартиры и вызвали лифт.

— Всякого я повидал на работе, — сказал следователь патрульному. — Но такие бурные фантазии... мне встречаются впервой.

— Что делать с заявлением? — спросил полицейский.

— Оформи и отправь в архив. Нам только, к нашим проблемам, не хватало искать голую женщину, прыгающую по крышам... И всё исключительно для того, чтобы в голом виде набить морду какому-то мужику...

Полицейские рассмеялись и сели в машину.

*

Женщина сняла с себя спортивную сумку, вытащила оттуда плачущего котёнка и надела халат.

Она долго успокаивала малыша, гладила его и целовала. Потом кормила его тёпленьким молочком. Малыш кушал и всхлипывал время от времени.

Тогда она брала его на руки, он толкал её лапками и смотрел ей в глаза. Потом он затарахтел, ухватился лапками за её палец и уснул на руках.

Она положила его на кровать и опять вышла на балкон. Посмотрела на свой маршрут по крышам и ужаснулась:

— Господи... И как я смогла это сделать? — спросила она себя и не нашла ответа.

Эту ночь она спала, прижимая к себе маленького спасённого котёнка. Утром она не пошла к психиатру. Ей было о чём подумать и без него...

Потом, на работе, она вдруг сообразила, что спала эту ночь совершенно спокойно и, более того... Теперь она смотрит на орущих друг на друга разводящихся супругов и улыбается...

Прошел месяц.

Но её мучила совесть. Бывает такое иногда, дамы и господа. Она долго колебалась, сомневалась и не решалась, но потом все-таки рассказала всё своему ведущему адвокату.

Тот посмотрел на неё внимательно и посоветовал обратиться к психоаналитику.

Она рассердилась. Встала и заявила, что, если он ей не верит, то ей поверят в полиции...

*

Заявившись в полицию, она попросила дежурного направить её к одному из свободных следователей:

— Я хочу сознаться в преступлении, — сказала она. — Меня мучает совесть... Месяц назад я избила мужчину... на одиннадцатом этаже... в голом виде...

— В голом? — уточнил дежурный и оценивающе посмотрел на женщину.

— Да, — подтвердила та.

Дежурный набрал номер своего знакомого следователя:

— Я тебе сейчас пришлю одну даму, — сказал он, отвернувшись от женщины и прикрывая рот и трубку ладонью. — Развлекись. Это полный прикол, но... Очень симпатичная.

Следователь убойного отдела как раз сидел и играл в компьютере в нарды. У него было счастливое время. Старое дело было раскрыто, а новое ещё не поступило.

— Ладно, — сказал он, неохотно отрываясь от увлекательной игры. — Давай её сюда. Всё равно пока делать нечего...

Симпатичная женщина, сидевшая перед ним на стуле, явно нервничала.

— Успокойтесь, — сказал он ей и предложил воды.

Она начала рассказ...

От нее не укрылось, как по мере её рассказа лицо следователя вытягивалось от изумления.

— Как вы преодолели несколько расстояний между домами? Ведь там не меньше пяти метров, а то и больше? — спросил он.

— Я много лет занималась лёгкой атлетикой, — ответила она.

— А что же он делал с котёнком? — уточнил следователь.

— Он бил его наотмашь ладонью, — ответила она.

— Где сейчас котёнок? — уточнил офицер.

— У меня дома, — улыбнулась женщина. — Я его выкормила. И сейчас он уже ничего не боится.

— Вот как... — заметил следователь и задумался.

Он смотрел на женщину и вспоминал безумные глаза того самого мужика. Он отлично понимал, что если бы не она, то тот мужчина просто убил бы малыша.

И перед ним стояла дилемма. Моральная дилемма...

Лишить лицензии адвоката, человека, спасшего пусть маленькую, но жизнь. А может, и обречь на небольшой срок в тюрьме.

Или... другое решение?

Он сидел, задумавшись.

— Но вы ничего не записали из моих показаний, — вдруг сказала женщина, и это подтолкнуло его – решение было принято.

— Знаете что, — вдруг улыбнулся следователь. — Я вам, конечно, верю, но... Вы понимаете, какое дело... Очень много неясностей. Надо ещё раз и очень подробно... Можно сказать, в мельчайших деталях... в общем, надо вас ещё раз опросить. Вы что делаете сегодня вечером?

Она удивилась и ответила:

— После восьми вечера совершенно свободна. Я, знаете ли, живу одна. А разве вы так поздно работаете?

— Вот и славно, — вдруг, непонятно почему, обрадовался следователь и запнулся. — Я это к тому... — начал он и покраснел. — В смысле, конечно работаем, но... Не сидеть же здесь до полуночи? Может, проведём опрос в соседнем ресторанчике? Там отличные рыбные блюда подают...

Она удивлённо посмотрела на него. И всё увидела: грязный воротничок рубашки и плохо выбритое лицо, глаза, запавшие от усталости и надежду в них... И смущение от попытки пригласить на свидание.

Она тоже улыбнулась и ответила:

— Ну, если вы считаете, что лучше давать показания в ресторане, то почему бы и нет.

А потом у неё в животе вдруг вспорхнули бабочки, когда она увидела, как его лицо на секунду озарилось счастьем.

Никогда в своей жизни она раньше не видела столько радости от согласия на встречу.

После её ухода, он спустился в дежурную:

— Ты записал её визит в компьютер? — спросил он у своего знакомого дежурного.

— Нет, — ответил тот. — Зачем записывать визит каждого ненормального? В голом виде ночью по крышам? Она из себя ведьму на метле изображает?

— Точно! — обрадовался следователь. — Так она мне и рассказала. Летала по крышам на метле...

— Ненормальная? — спросил дежурный.

— Ещё какая! — ответил следователь, а про себя подумал: — Ведь какой смелостью надо обладать, чтобы ночью, по крышам, ради спасения малюсенького котёнка... И каким большим сердцем.

— Абсолютно ненормальная. Не записывай ничего, — добавил он и ушел...

*

В ресторане он продолжал играть следователя и расспрашивал её о подробностях, но вместо того, чтобы записывать показания, он смеялся, и его глаза блестели.

Она охотно делилась с ним подробностями, краснея от того, что бегала по крышам без одежды.

Они долго сидели, ели, пили, потом танцевали под тихую музыку.

Он довёз её до дома в такси и вышел проводить до дверей. Там галантно поцеловал её руку и попрощался:

— Я надеюсь, вы еще согласитесь встретиться со мной? — спросил он с надеждой в голосе.

— А вы ещё не всё выяснили и записали? — подсказала она ему.

— Точно! Точно!!! — подскочил он. — Я ведь забыл всё записать.

— Значит, завтра на том же месте? — поинтересовалась она.

— После восьми, — добавил он и пошел к такси.

Она смотрела ему вслед и улыбалась...

Этой ночью ей снились только хорошие сны. Она прижимала к себе подросшего котёнка, а тот тихонько тарахтел.

Следователь вернулся в свой кабинет и проверил, закрыто ли дело о нападении голой женщины на одиннадцатом этаже.

Оно было давно закрыто...

Он шел по направлению к своему дому и улыбался.

Во сне ему снилась голая женщина, перелетающая с крыши на крышу и зовущая его. Он решился и прыгнул, но... полетел вниз! Ужас на секунду охватил его, но она подлетела и подхватила его.

И они закружились в танце под звёздами, поднимаясь к небу, всё выше и выше...

Он проснулся утром с совершенно невероятным ощущением – впереди его ждало что-то хорошее...

Ведущий юрист спросил её на следующий день, обращалась ли она в полицию или к психоаналитику. Женщина посмотрела на него и ответила:

— И вы верите всему, что вам говорят женщины?

Повернулась и пошла по коридору. Ведущий юрист смотрел ей вслед и пытался выругаться про себя.

А она улыбалась счастливой улыбкой:

— Вечером. Вечером...

Вот и вся история про лёгкую атлетику и паркур. Про негодяя. И про двух одиноких людей, чьи судьбы соединил маленький котёнок.

И ещё.

Эта история про того, кто способен на поступок.

Именно так, на поступок.

Вот и всё.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

КАК КОТА ДЕЛИТЬ БУДЕМ?

Петровы разводились. Это было решено окончательно и бесповоротно, без криков и истерик – они же взрослые, сознательные люди!

Семейная лодка, преодолев путь в пять лет, не вынесла перегруза накопившихся взаимных претензий и дала течь, в которую постепенно утекли и любовь, и ласковые слова, и счастливые воспоминания...

Оба были трудоголиками, пропадали на работе весь день, а под вечер приходили слишком уставшие, чтобы уделять внимание и слушать другого человека, который был когда-то самым важным и необходимым.

Его теперь раздражало её неумение готовить и привычка надолго занимать ванную комнату, её бесили его друзья и непременные посиделки за пивом и разговорами о футболе.

Когда раздражение достигло предела, они высказали друг другу всё – и точка невозврата была пройдена. Развод показался единственным решением.

С совместно нажитым имуществом всё было просто: ей оставалась квартира, потому что ему было, где жить. Ему доставалась машина, поскольку водить она не умела.

Осталось подать заявление – и оба будут свободны, у каждого появится шанс создать новую, лучшую семью, учесть ошибки прошлого и стать наконец-то счастливыми.

Оставалось только одно «Но»...

— Разумеется, Тимоха останется со мной. Он здесь вырос, привык к этой квартире, переезд будет для него стрессом! — заявила Галя, стараясь говорить как можно убедительнее. — Ты и так по вечерам с друзьями пропадаешь, а свободу почуешь – и вовсе ночевать приходить перестанешь!

Он что, один будет целыми днями?! Нет, Петров, тебе нельзя доверять кота! Он останется здесь!

— А вот тут извините! — обычно покладистый Саша, что называется, уперся рогом. — Это я его нашёл, котёнком в дом принес, а теперь, что же, брошу?!

Галка, ты же будешь мужика себе нового искать, на свиданки бегать! Я тебя понимаю, ты молодая, красивая, жизнь продолжается, но Тимоха тебе только помехой будет, признайся!

А у меня мама рядом теперь жить будет, квартира, что мне от бабушки досталась, в соседнем доме, я там и поселюсь, пока другую присматривать буду. Вот мать за котом и присмотрит, если я задержусь!

— Ага, что-то нас она не особо часто за эти годы навещала! — язвительно произнесла Галя.

— Может, это потому, что каждый её визит к нам ссорой заканчивался? — уточнил Саша.

Галя возмущённо всплеснула руками:

— Потому что не надо меня учить! Замучила советами! А я не обязана на кухне к плите приковаться! Она и кота замучает, вот увидишь! Заставит по струнке ходить и мяукать по команде!

— Не трогай маму! — повысил голос Саша. — Она всегда нам только добра хотела! Зато твои родители только один раз у нас были, и то на свадьбе!

— Потому что они живут далеко! И не привыкли с советами влезать! — возмутилась Галя.

Слово за слово, и они разругались всерьёз. Захлопали двери, супруги разошлись по комнатам, и каждый считал другого виноватым.

«Не оставлю Тимоху этой истеричке!» — окончательно решил Саша.

«Не отдам кота! Из чистой вредности не отдам! Ещё чего, чтоб свекровушка потом говорила, что мне даже кота доверить нельзя?!» — размышляла Галя.

Время двигалось к обеду, но ни один не желал уступить и заняться приготовлениями еды. Обычно они заказывали доставку или довольствовались полуфабрикатами, и их это устраивало. А что, быстро и удобно!

И только Тимофей питался полноценно и сбалансированно, и сейчас его как раз пора было кормить...

Осторожно выглянув из спальни и убедившись, что муж у себя и, судя по звукам, занят очередной стрелялкой, выпускает пар, Галя шмыгнула на кухню, открыла пакетик с изображением довольной кошачьей морды, налила чистой воды и позвала:

— Тима, кис-кис-кис! Иди кушать, мой хороший!

Обычно после такого приглашения Тимофей материализовывался незамедлительно. Но не в этот раз...

— Тимофей, ты что, не слышишь? — повторила Галя.

Тишина была ей ответом. Подождав ещё пару минут, Галя отправилась на поиски. Наверняка кот дрыхнет на любимом диване в зале!

В раннем котячестве пушистый любимец был весёлым, шустрым и озорным, сейчас же превратился в солидного крупного кота, предпочитавшего проводить время в философских размышлениях, то есть подремывая.

Однако в зале его не оказалось. Галя осмотрела ванную, туалет, спальню, потом, поджав губы, постучалась в закрытую дверь комнаты, в которой скрылся Саша.

— Тимка у тебя? Нигде не могу найти!

— Его здесь нет, — после некоторого молчания отозвался Саша. — Вероятно, спрятался от твоих криков! — не удержался он от язвительности.

Галя развернулась и продолжила поиски. Да, они все верно решили! Семьи больше нет, и лучше всего как можно скорее поставить точку в этой истории.

А сейчас нужно отыскать кота, и тогда она ему покажет, как прятаться!

Однако кот почему-то не находился. Она уже проверила все укромные местечки, удостоверилась, что входная дверь закрыта.

И тут её взгляд упал на балконную дверь! Точно, она оказалась полуприкрытой! Галя выскочила на балкон и с замиранием сердца глянула вниз. По счастью, там не оказалось ничего ужасного.

«Неужели на соседский балкон перелез?» — подумала она.

Заподозрить почтенного кота в таких эквилибристических упражнениях было сложно, но иначе куда он девался?

— Саш, Тимофей пропал! Я не шучу! — возвысила она голос. — Надо сходить к соседям, посмотреть, вдруг он у них!

Саша с недовольным видом выглянул из убежища. Он тоже методично обошёл всю квартиру и кота не обнаружил.

Начать решили с простого – позвонили в соседнюю дверь.

Сперва там стояла тишина, но Галя снова нажала на звонок, и за дверью послышались шаркающие шаги.

— Что стряслось, соседи? — спросил старик, подслеповато моргая.

Они даже имени его не знали, здоровались иногда, если сталкивались невзначай на лестничной площадке.

— Котик у нас пропал, — пожаловалась Галя. — К вам на балкон не забредал?

— Это что ж он у вас, гулёна такой, что ли? — поинтересовался дед.

— Домашний кот, спокойный, никакой не гулёна! — обиделась Галя за Тимофея.

— Хороший кот просто так из дома не уйдет! — назидательно констатировал дед. — Ладно, заходите, сейчас погляжу!

Петровы переглянулись, но в квартиру всё же вошли.

Шаркая тапками, дед удалился на балкон. Вернулся он не один. На руках он держал очень недовольного Тимофея. Кот отворачивался, словно не желая видеть Галю и Сашу.

— Тимочка, нашелся, котик мой славный! — всплеснула руками Галя. — Иди ко мне скорее, домой пойдём!

Однако кот не торопился воссоединяться с хозяйкой. Всем своим видом он выражал недовольство.

— Видать, обиделся на вас котофей за что-то, раз в бега подался, — спокойно произнёс дед, поглаживая пушистого предателя.

Кот прижимался к нему и явно не собирался никуда уходить...

— Даже я, пень глухой, через стенку слышал, как вы на повышенных тонах разговаривали. Уж не знаю, что вы там делите, только кошки к таким вещам очень даже чувствительны.

— А вот это не ваше дело! — огрызнулась Галя. — Отдайте кота!

— А смысл? — не обиделся дед. — Он же опять убежит. Вы что, хотите, чтоб он каждый раз по балконам лазил? Так и до беды недалеко!

— Я буду держать дверь на балкон закрытой! — не сдавалась Галя.

— Ты? Через день забудешь, — подколол её Саша.

Галя вспыхнула, зыркнула на него и требовательно протянула руки:

— Верните кота!

Неожиданно обычно спокойный Тимофей зашипел на неё. Галя отдёрнула руки и ошеломлённо уставилась на кота:

— Тимочка, ты чего?! Это же я!

— Он ко мне пойдёт! — заявил Саша и обратился к коту: — Тимофей, не дури, пойдём домой! Вкусняшки ждут!

Кот на руках у старика отвернулся и вроде даже вздохнул.

— Я же говорю, разобиделся он на вас, — пояснил сосед. — А давайте-ка вот как поступим. У меня чайник на плите, варенье найдётся...

Один живу, скучно. Сделайте одолжение, попейте со мной чайку. Посидим, поговорим. Вдруг чего и присоветую?

— Вы что, психолог? — снова не сдержалась Галя.

— Можно сказать, и так, — опять не обиделся старик. — Я, деточка, жизнь прожил, многое повидал, много ошибок совершил. Рассказывать ваши секреты мне некому, а вам, я вижу, выговориться надо.

И Тимофей ваш послушает, убедится, что вы можете договариваться, и перестанет, глядишь, сердиться на вас! Ну что, договорились?

Галя и Саша переглянулись. Саша пожал плечами.

— Ладно, — решила за обоих Галя. — Только недолго!

Старик достал красивые чашки, разложил варенье по вазочкам.

— Так в чём причина-то, что дома неладно? — спросил он миролюбиво.

— Да это он!

— Да она!!!

Оба начали одновременно, вместе и замолчали. Выглядело это и правда несолидно, будто ссора малышей в детском садике.

Старик покачал головой:

— То-то и оно! Он, она... А раньше, поди, «мы» часто звучало?

Ответа не последовало, да и зачем? И так всё было понятно...

— Ох, дети, дети... — старик посмотрел на стену. Там висел большой портрет женщины средних лет, на первый взгляд, ничем не примечательной. — Знаю, что чужой пример вряд ли чему научит, но всё же послушайте...

Пять лет, как я один живу, без Настасьи моей. Уж как мы с ней ругались, бывало! Ни один уступить не хотел, всё доказывали что-то, кулаками по столу стучали, посуда об пол летела! А как не стало её, такая пустота вдруг и в доме, и в сердце образовалась...

Вернуть бы то время, когда она жива была, я б его иначе прожил. И слова бы ласковые нашёл, и уступил бы, где надо. Вот только ничего вернуть нельзя. Ничего...

Помолчали. А что тут скажешь?

— Вы сейчас, ребятушки, домой идите и подумайте, — мягко произнёс старик. — Пусть кот у меня ещё часик побудет, потом сам принесу.

А вам, похоже, поговорить надо. Только не обвиняйте друг друга, хорошее вспоминайте! Не дай Бог вам каждому вот так одному остаться!

А котофею вы оба нужны, не сомневайтесь. Идите, покормлю я его, не волнуйтесь!

Галя и Саша послушно встали и отправились к себе в квартиру. Ни один даже не подумал возразить старику, так вот распоряжающемуся их собственным котом.

— Галь, и правда, чего это мы? — растерянно спросил Саша. — Я же тебя люблю...

— Так и я тебя люблю, — отозвалась Галя. — Закрутилась на работе, раздражает всё... Хочешь, я готовить научусь?

— Я, Галь, ребёночка хочу, — признался Саша. — Нашего с тобой. Девочку или мальчика.

— А справимся? — спросила Галя, чувствуя, как часто-часто стучит сердце.

— Кота же воспитали? — улыбнулся Саша. — И тут сладим. И родители помогут, даже не сомневайся!

За котом они вернулись через час, как и сказал сосед. Принесли конфеты и бутылку вина.

— Давайте посидим по-соседски! — предложил Саша. — А то рядом живём, а как кого зовут, не знаем.

— Вот и правильно! — обрадовался старик. — Жить надо по-соседски, по совести и по любви. Правильно, Тимофей?

Кот, сидевший тут же и поглядывающий на маленькое застолье снисходительно, мявкнул что-то утверждающее.

Семья была спасена, мир восстановлен, а значит, можно ещё немножко подремать на диване. Но он будет присматривать, даже не сомневайтесь!

Автор ЕЛЕНА МИРОНОВА

КОШАЧЬЯ СИГНАЛИЗАЦИЯ

Отношения Сергея и Семёна не заладились с самого начала. И вот уже два года они существовали бок о бок, периодически делая друг другу гадости...

Маша и Катя втихаря посмеивались над их противостоянием, но в любом конфликте неизменно вставали на сторону Семёна. Главным их аргументом была фраза:

«Ну ты же человек, ты умнее!»

Хотя иногда Маше казалось, что в этой паре умнее Семён...

А всё началось с того дня, когда Маша, забрав Катю из садика, решила сократить путь к дому и пошла с дочкой через небольшой пустырь.

Там они и встретились с серым котёнком, который кинулся им под ноги, спасаясь от лая мелкой собачки, рвавшейся с поводка.

Катя подхватила грязного худого котёнка на руки, прижала к себе и спряталась за маму. Хозяйка собачки извинилась за поведение питомицы и пошла дальше.

Понятно, что отпускать котёнка на пустыре Маша не решилась:

– Выйдем с пустыря, и во дворе отпустишь его, да? – спросила она у дочери.

Та в ответ отрицательно мотнула головой.

– Катюш, но мы не можем взять его к себе, да и папа будет против, – попробовала она уговорить дочь.

Катя снова мотнула головой, не соглашаясь. В глазах у неё появились первые слезинки...

Маша вдруг вспомнила, как в детстве она принесла домой котёнка. Точно так же прижимая его к себе, а папа отправил её обратно, сказав, что только блохастых в доме не хватало.

Она тогда не смогла ничего сделать, но котёнка отнесла к окошку подвала и, быстро сбегав домой, принесла ему колбаски. Так он и прижился, она его кормила, потом подросший кот пропал...

А через несколько дней ребята со двора показали ей его тельце, валявшееся в траве на обочине дороги... Маша побежала тогда к маме и слёзно уговорила её помочь похоронить Мурзика.

Сейчас она смотрела на дочь и понимала, что не может допустить повторения той печальной истории.

– Ладно, уговаривать будем вместе, да? – улыбнулась она дочери.

Та положительно кивнула головой и покрепче прижала котёнка...

Вечером Сергей вернулся с работы. Ему навстречу выбежала дочка и сходу запрыгнула папе на руки. Он поцеловал свою принцессу и посмотрел любящим взглядом на жену, стоявшую у порога кухни.

Тут из-под её ног вышел серый котёнок. Сергей поставил дочку на пол и, изменившись в лице, спросил:

– Это что?

– Это Семён, папочка. Мы его от собаки спасли, он так испугался, что сам запрыгнул мне на руки! Вот, – затараторила дочка, сильно опасаясь, что папа сейчас велит выкинуть малыша.

Тут в разговор вступила мама:

– Представляешь, он сам в лоток ходит, даже приучать не надо, – улыбнулась она мужу.

На Сергея с надеждой смотрели два самых дорогих человека.

– Ладно, но если хоть где-нибудь, хоть что-нибудь... Вылетит, как муха, ясно?! – спросил он.

Обе его девочки мотнули головой в знак согласия. Только вот у Семёна было другое мнение. Сёма, услышав в голосе Сергея злые нотки, набычился всем своим тщедушным тельцем и угрожающе шипя, пошёл на мужчину...

Катя, спасая положение, ухватила Сёму на руки и убежала в свою комнату.

– Трандец какой-то, он ещё и бросается на меня, – ворчал Сергей, раздеваясь.

С этого дня и началось великое противостояние, в ходе которого была разбита любимая чашка Сергея, были испорчены домашние тапки хозяина, а Сёма регулярно получал свернутой в трубочку газетой по пятой точке.

Однако «нежная» экзекуция не останавливала кота. Им была утащена котлета с тарелки Сергея, когда тот беспечно отошёл от стола, вывален в шерсти любимый пиджак, «обласкан» новый кроссовок.

После того, как Сёма небрежным движением смахнул с тумбочки телефон хозяина и тот проскользил по полу до самой двери, газету заменили на журнал жены.

Существенная прибавка в весе орудия экзекуции привела Сёму в бешенство. Ночью он стал покусывать выглядывающие из-под одеяла ноги бессовестного сатрапа. И это были только цветочки...

*

С некоторых пор, войдя в половозрелый возраст, Сёма начал устраивать ночные концерты. Кот, как бешеный, носился по квартире, топоча, как стадо слонов. Потом садился у входной двери и утробно орал, повышая звук до тепловозного гудка.

Маша предлагала мужу стерилизовать кота, но тут, что удивительно, супруг наотрез отказывался «калечить животинку». Они стали закрывать двери в детскую и спальню, чтобы кот не скакал ещё и по ним.

Вот и сегодня Сёма разошёлся не на шутку, чем довёл Сергея до белого каления.

– Всё! Он меня достал! – Сергей подхватился с кровати и направился к двери, шипя воздухом, проходившим через сжатые от злости зубы.

Маша, разбуженная резким подрывом мужа, приподняла голову, улыбнулась и кинула вдогонку:

– Ты сам был против.

Она просто напомнила мужу про его отказ, надеясь, что теперь-то он уж точно согласится...

Выскочив в коридор, Сергей ожидал, что кот ринется убегать от него, но тот вдруг со всей дури стал прыгать на дверь в комнату Кати, как-то умудряясь добираться по стеклу до середины.

– Ты совсем рехнулся, – опешил Сергей, но кот не обращал на него внимания и продолжал свои кульбиты.

Неожиданно Сергей почувствовал какой-то едкий запах, потом услышал кашель дочки. Ни секунды больше не раздумывая, он ринулся в комнату ребёнка...

В сумерках он заметил, что Катя уже лежала на полу, на кровати валялся её любимый большой голубой медведь. Из головы игрушки шёл дым. Синтетический мех тлел, распространяя по комнате едкий запах.

Сергей подскочил к дочке, поднял на руки, крикнул жену, вынес ребёнка в коридор. Он передал дочку на руки жене, сам вернулся в комнату и распахнул окно.

Осмотрев обстановку, он понял, что Катя, как это часто бывало, опять проснулась ночью и включила светильник над кроватью. Видимо, произошло замыкание, искра из розетки попала на медведя, с которым в обнимку спала дочка.

Сергей проверил предохранители, включил счётчик, потом отнёс медведя в ванную и залил голову игрушки водой, чтобы потушить тление.

Маша сидела с дочкой на кухне, держа её перед открытым окном. Она попросила мужа намочить полотенце и сделать сладкий чай, чтобы напоить ребёнка. Катя была в сознании, только сильно покашливала.

– Вызвать скорую? – спросил Сергей.

– Да, давай, пусть посмотрят, – ответила Маша, обтирая лицо и грудь дочки влажным полотенцем.

Скорая приехала быстро. Ребёнка осмотрели, дали рекомендации, но в больницу не повезли. Врач скорой сказал, что вовремя спохватились, девочка не успела сильно надышаться.

Когда ночная суета улеглась, квартира была проветрена, а Маша с Катей успокоились и отправились в родительскую спальню, Сергей сидел на кухне и, облокотившись о подоконник, смотрел на ночной город.

Неслышно подойдя, к нему на подоконник запрыгнул Семён и, усевшись рядом, тоже стал смотреть на улицу.

– Спасибо, Сёма! – прошептал Сергей.

– Мррр, – ответил Семён и ткнул хозяина лбом.

*

Если вы думаете, что на этой пасторальной картине всё и закончилось, то вы совсем не знаете котов.

На следующую ночь Сергей проснулся от слоновьего топота и адского завывания. Услышав шлёпанье босых ног мужа, Маша тихо захихикала в подушку.

Тот обернулся, хитро прищурился и...

Через месяц, вечером, на небольшом пустыре, где выгуливались собаки и их хозяева, появился молодой мужчина с семилетней девочкой и со своим питомцем.

За месяц до этого события между Сергеем и Машей состоялся серьёзный разговор. Супруга настаивала на стерилизации кота, Сергей, верный себе, категорически отказывался.

– Тогда не гоняй его, толку-то, – сказала Маша, – да и Катюшка на тебя обижается. Можно ведь беруши в уши, – предложила она.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал муж.

И придумал...

*

Первый раз ощутив на своём теле шлейку, Сёма прилип к полу и ни за какие коврижки не собирался двигаться с места. Сергей уговаривал его вкусняшками, гладил, разговаривал по-мужски.

Выход на улицу ошеломил кота. Серёга просидел с ним возле подъезда целый час, и за этот час Сёма соизволил только обнюхать столбик скамейки и кустик ириса.

Первая прогулка состоялась через две недели. Ещё через неделю Сёма бежал впереди, за ним семенил Сергей.

Через месяц, вечером, на пустыре, по краю поляны важно прогуливались молодой мужчина, девочка и серый кот.

Любопытная женщина с маленькой собачкой решила подойти к необычным посетителям пустыря. Собака, увидев кота, залаяла.

Кот, увидев собаку, выгнул спину, набычился, зашипел и пошёл на собачку...

– Ой, а я вас узнала. Это ваша собачка испугала Сёму, когда он был маленьким, – вдруг сказала девочка.

– Ну, он у вас и зверь вырос, – съязвила женщина.

– Женщина, я бы попросил вас не оскорблять Семёна. Он у нас не зверь, он у нас член семьи, – недовольно сказал Сергей.

И тут Сёма опять преподнёс сюрприз. Он вихрем взлетел на плечо к Сергею! Надо отдать должное мужчине, тот только слегка поморщился, ощутив на себе касание кошачьих когтей.

Сёма устроился на плече хозяина и зашипел. Женщина отпрянула от странной парочки. Мужчина взял девочку за руку и развернулся.

– Сёма, я тебя прибью, – прошипел он тихо.

Кот лизнул его в ухо, муркнул что-то своё и тем же макаром спрыгнул на землю. Катя весело рассмеялась.

Перестал ли Семён орать по ночам, история умалчивает, но то, что они с Сергеем стали верными друзьями – это точно.

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА

И ЖИЗНЬ, И СЛЁЗЫ, И ЛЮБОВЬ...

Какая прелесть)
Отличный рассказ! Жизнеутверждающий!))

ДУРНОЙ ГЛАЗ

Баба Маша чистила снег, Рыжий, словно вспомнив щенячество, носился по двору.

— Приветствую, соседка, — послышалось от калитки.

Она обернулась – ей улыбался незнакомый дед.

«Сосед новый, — догадалась баба Маша. — И как это он прийти ко мне не побоялся?»

— Давайте, что ли, познакомимся, — дед распахнул калитку и зашагал навстречу бабе Маше.

Той стало тоскливо. «Хоть бы его Рыжий прогнал, — подумала она. — Так нет же, хвостом машет, радуется. Понравился ему этот дедуля».

— Меня Виктор Петрович зовут. А вас как?

— Зря вы это затеяли, — баба Маша оперлась о лопату и мрачно посмотрела на непрошенного гостя. — Не надо вам со мной знакомиться.

— Это еще почему? — удивился Виктор Петрович.

— Да потому. Здоровее будете... У меня глаз дурной и язык поганый. Доведу до беды вас, потом слезы будете лить.

— Не буду. Да и кто вам такой ерунды наговорил? Нормальный у вас глаз. Оба глаза. Очень даже добрые и мудрые.

Баба Маша горько вздохнула, а потом решилась:

— Ладно, храбрец, пойдемте, я вас чаем угощу, все как есть расскажу, а там и решите, нужна вам такая дружба или нет. И ты, Рыжий, пойдем, хватит ворон гонять.

Они устроились на жарко натопленной кухоньке, и баба Маша заговорила...

*

— Всегда я слыла болтушкой. Даже с Рыжим своим долгие разговоры вела. А уж с соседями и подавно. Друзей-приятелей у меня было много.

Теперь-то почти никого не осталось. Все отвернулись, кроме Катерины. Вот наши деревенские ее не шибко любят, а, выходит, зря.

Началось все так...

Было это прошлой зимой, аккурат под Новый год. Дом рядом со мной добротный такой видели? Вот в этот самый дом явилась отмечать праздник шумная да молодая компания. Музыка у них орет, салюты гремят. Веселятся на всю катушку.

А уж как выпили, так вообще спасу не стало! Три часа ночи, а они все не уймутся. Спать никакой возможности нет. Да и Рыжий беспокоится: от салютов их под столом подвывает.

Ну, накинула я ватничек, ноги в валенки сунула и к забору:

— Ребятки, — говорю. — Я все понимаю, праздник, но уже утро почти, будьте так любезны, дайте поспать бабке.

А они пьяные, дурные:

— На том свете отоспишься, бабуля, — говорят.

Ох, и разозлилась я. Так разозлилась, что возьми и ляпни:

— Да чтобы вас поморозило всех, авось, потише станете.

Сказала и домой пошла. Молодежь тоже через час где-то угомонилась. А утром...

Смотрю, на соседнем участке суета какая-то. Парня одного в машину грузят, а он прямо белый весь, еле ногами перебирает.

«Ну, — думаю, — не иначе, допился до чертей».

Ан нет, не в этом дело оказалось:

— Чего случилось-то, ребятки? — полюбопытствовала я.

Девица одна из их компании ко мне обернулась и зло так говорит:

— Вы еще спрашиваете?! Сами ведь померзнуть нам пожелали. Вот Вовка и обморозился. Теперь в больницу его надо. Спасибо, бабуля, испоганили праздник.

Как потом выяснилось, когда молодежь устала да спать разошлась, одного своего товарища они на лавочке под елкой забыли.

Очень уж он тепленький был. Такой тепленький, что прямо там, на лавочке, и уснул.

Когда рассвело, его только и обнаружили. В больницу повезли. Слава богу, один трезвенник в их компании нашелся...

*

Уехала молодежь, а у меня слова той девицы из головы не идут. Тогда-то я впервые и подумала:

«Неужто я силу такую имею?»

Верить в это не хотелось... А как не верить, если дальше стала я замечать, что сбываются мои пожелания.

Вот, например, повздорили мы с одной соседкой. Ну так, по-мелочи. Она мусорный мешок у калитки выставила, на помойку нести собралась, да замешкалась. А Рыжий тот мешок обнаружил и растеребил весь.

Она на него давай кричать-ругаться и меня заодно зацепила:

— Следи за своим псом, Мария, а то, пока ты языком чешешь, он у тебя неизвестно чем занимается! В следующий раз терпеть не буду, возьму ремень да отхожу твоего Рыжего по наглой морде.

Так мне обидно за пса стало. Ну не со зла же он в этот несчастный мешок полез! И я не виновата: отвлеклась всего-то на минуточку. Просто так звезды легли, а нас за это поедом едят.

Вот от обиды я и сказала:

— Злая ты баба. Из-за ерунды крик поднимаешь. Да чтобы у тебя вовсе голос пропал!

И пожалуйста! Через пару дней узнаю, что свалилась моя соседка с жесточайшей ангиной: шептать даже не может, не то что кричать-ругаться. Ничего себе совпадение!

Были и еще случаи в разное время. Как-то весной мы с другим соседом, Рудольфычем, повздорили. Он у нас дедок эдакий суматошный да невезучий. Чего-то вечно придумывает, только все его затеи прахом оборачиваются.

Вступило ему тут в голову курей разводить. Курятник соорудил, курочек купил, выгул им сварганил. Большой, чуть ли не на четверть своего участка.

Только, то ли куры Рудольфычу попались какие-то неправильные, то ли его обычное невезение вмешалось. В общем, сбежали его несушки. Разбрелись по всем дворам. И к нам парочка приблудилась.

Рыжий одну и помял немного. Не насмерть – я подоспела вовремя. Спасла гулену.

Но Рудольфыч орал так, будто это мы виноваты, что его птичий двор разбежался. И тоже на Рыжего бочку катить начал:

— Пес твой, — говорит, — дикий хищник. У курицы моей форменный стресс после общения с ним. Она теперь, наверняка нестись перестанет.

Пороть его надо в воспитательных целях! Распустила ты его, Маша...

И снова я на защиту своего Рыжего встала. Сам-то он за себя постоять не может. Мало того, что говорить не умеет, так еще и добряк, каких поискать. Всех любит, всем хвостом машет.

— Это не пес мой хищник, а ты плохой хозяин, — отвечаю я Рудольфычу. — Радуйся, что твои куры с Рыжим повстречались, а не с лисой. Ну ничего, у них еще все впереди...

Рудольфыч аж за сердце схватился:

— Типун тебе на язык, Мария! Мне только лис для полного счастья не хватало!

Подхватил своих курей, плюнул в сердцах и домой пошел. А через три дня к нему, и правда, лисица в курятник наведалась. Тоже совпадение?

Еще были случаи... Всего и не упомнишь. Однажды летом я на продавщицу местную за недовес разозлилась, а у нее все молоко скисло.

А как-то Ваньке-лихачу пожелала, чтобы он со своего мотоцикла упал. Гоняет, шалопай, как ненормальный. Чуть Рыжего моего не сбил. Так он и упал! Недели не прошло.

Расстроилась я, конечно. Это же получается, за каждым своим словом теперь следить надо. Ни тебе разозлиться, ни обидеться по-человечески.

Поделилась я этой напастью с подругой своей Катериной. Очень надеялась, что она меня успокоит. А она еще больше страху нагнала:

— Значит, дурной глаз у тебя, Маша. Бывает такое.

— Может, язык? — спрашиваю я. — От моего взгляда беды не случаются, а вот как ляпну что-нибудь в сердцах, так оно и выходит.

— Может, и язык, а может, и то и другое, — говорит Катерина. — Ты лучше ляпай пореже, а то народ от тебя шарахаться будет.

И словно в воду глядела! Смотрю, а люди со временем и правда стали меня сторониться. Некоторые даже здороваться прекратили. Видно, разнеслись слухи по нашей деревне о моем дурном глазе.

Я прямо какой-то бабой-ягой себя почувствовала. Один Рыжий у меня и остался, да Катерина заходит изредка, спасибо ей.

Тяжело это. Я ведь общительная, к людям тянусь, а они меня боятся.

А теперь вот вы пришли. Я знакомству, если честно, рада. Но зла вам не желаю. Сразу предупреждаю – дружить со мной опасно...

*

Виктор Петрович дослушал исповедь бабы Маши и только головой покачал сокрушенно:

— Мария, вот вы вроде взрослая женщина, а в такую ерунду верите! Да не бывает никаких дурных глаз и языков. Суеверия это дремучие.

Ну, хотите, на мне испытайте. Вот пожелайте мне от души чего-нибудь плохого!

— От души не могу. Не за что!

— Ну, глаза закройте и представьте на моем месте недруга какого-нибудь. Ту же Катерину, например.

— А Катерина тут при чем? — удивилась баба Маша.

— Да при всем. Вы вот ее подругой называете, а она скорее пакостница. Я ведь едва переехал, так она чуть ли не первая ко мне в дом заявилась и давай причитать:

«Ох, не повезло вам, Виктор Петрович, с соседкой. Держитесь от нашей Марии подальше. Глаз у нее дурной. Если вы ей не по нраву придетесь, то беды не миновать...»

Я, конечно, не поверил. Чушь все это несусветная. А вот любопытство, каюсь, взыграло: «Что это за Мария такая?»

Вот и пришел познакомиться. Теперь вижу – хорошая женщина, хозяйственная, пса своего любит, совестливая. Даже слишком. Виноватит себя в том, чего не совершала.

— Спасибо за добрые слова, — смутилась баба Маша. — Ну а как же совпадения?

— Так на то они и совпадения, что не повинен в них никто. А вы почему-то всей этой случайности слишком много внимания уделяете. Да еще и Катерина ваша на мозги капает.

— Ну а как же?..

— Что как же? Соседка ангиной заболела? Бывает, люди болеют иногда. К соседу лиса повадилась – тоже не удивительно. Вы живете рядом с лесом.

Молоко летом в магазине скисло? Эка невидаль! А сосед с мотоцикла навернулся – так это и вовсе закономерность. Каждый лихач однажды находит свою яму!

Про первый случай и говорить нечего. Пьяный на улице зимой поморозился. Вы-то здесь каким местом?

И то, что вы на соседей ругались, совершенно неудивительно. Допекли они вас. Вот и встали вы, как любой нормальный человек, на свою защиту, да на защиту вашего Рыжего.

Это как раз говорит о том, что женщина вы душевная, добрая, любящая.

Так что не валяйте дурака, Мария. Бросайте свои суеверия и давайте дружить по-соседски. Да и насчет Катерины подумайте. Нехорошо она себя ведет, непорядочно.

Такое чувство, что всех против вас настроить пытается. Я не удивлюсь, если именно она и разнесла по деревне дурацкие сплетни про ваш дурной глаз. Да еще и приукрасила, небось. Хотя не знаю, зачем ей это нужно...

— Я, кажется, знаю, — прошептала баба Маша. — Катя, она тетка завистливая. Потому с ней люди особо и не общались. Только я с ней подружилась. Думала, нечему у меня завидовать.

— Так вот в чем дело! Ну, тогда понятно, — Виктор Петрович нахмурился. — Хорошие у вас были отношения с соседями, а у нее нет. Этому и завидовала. А как только случай представился, за него и ухватилась. Очернила вас пред всеми.

— А я-то себе мистики всякой напридумывала, вот клуша, — расстроилась баба Маша.

— Не грустите, все поправимо, — успокоил Виктор Петрович. — Ну что, будем дружить?

Баба Маша кивнула и протянула ему руку.

— Мария Васильевна, можно просто Мария...

*

Время бежало. Близился Новый год. Катерина заскочила к бабе Маше накануне:

— Ты прости, Маша, но придется тебе с Рыжим праздновать. Не смогу я тебе компанию составить. В другое место пригласили. Неудобно было отказать. Не могу же я только с тобой одной общаться.

— Да я не слишком-то расстроилась, — ответила баба Маша. — Есть у меня компания на праздник. И, если честно, тебя я приглашать не собиралась.

— С чего это вдруг? — обиделась Катерина.

— Глаз у тебя дурной и язык поганый. Бывает такое, — отозвалась баба Маша.

— Совсем бабка с катушек съехала от одиночества! Ну и сиди со своим псом. Мне ты теперь тоже не подруга! — Катерина хлопнула дверью так, что колыхнулись занавески на окнах.

— Переживем. Правда, Рыжий? — подмигнула псу баба Маша. — К нам Виктор обещал прийти. Вот втроем и посидим...

Рыжий согласно махнул хвостом. Он знал, что этот Новый год будет теплым. Елка есть, пироги пекутся, друг хороший нашелся. Глупые суеверия изгнаны.

А за окном падал снег, словно создавал чистый белый лист, на котором в грядущем году, возможно, напишется новая добрая история.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО

УДОБНАЯ

— Что значит, работаешь? Возьми отгул. Кто меня встречать будет? — наставляла Нину младшая сестра Светлана.

Женщина обречённо кивала в трубку. Она с самого детства была удобной и не умела отказывать.

— Ну сколько можно? Нельзя же быть для всех хорошей! Ты даже собаку бывшего мужа себе оставила, — возмущалась подруга Нины, Алёна, которая была девушкой бойкой и многого добилась в жизни.

— Но не могла же я оставить Бублика на улице? А Серёжа уезжал и не мог взять его с собой, — вздыхала Нина.

— Вот ты даёшь, подруга! Не перестаю тебе удивляться! Твой распрекрасный муженек уже новую семью создал. А ты так и живёшь одна одинешенька, — заявляла Алёна.

Нина ничего не могла на это возразить. Конечно, ей было не просто пережить предательство супруга. Но Алёна была не права...

Она осталась не одна, а с Бубликом. Веселый, звонкий пес преданно ждал её дома и был благодарен всем сердцем за то, что она не оставила его на произвол судьбы.

И вот теперь в их привычную, мирную жизнь должна была ворваться Светка...

С детства родители уделяли младшей сестре Нины повышенное внимание. Светлана часто болела и росла капризной девочкой.

— Ниночка, уступи сестричке. Она у нас маленькая... Нина, ну ты же старшая сестра. Поделись со Светочкой... Как тебе не стыдно! — то и дело слышала девочка от мамы и папы.

Она старалась изо всех сил. Гуляла и играла, делилась конфетами, игрушками, нарядами, помогала делать уроки. Но все время слышала от родных лишь недовольство в свой адрес.

Надо сказать, что Нина с радостью покинула отчий дом и вышла замуж за Сергея, который был старше её на восемь лет.

Правда, её счастье длилось недолго...

— Ничего не поделаешь, Бублик. Надо брать отгул и помогать сестре. У неё тяжелый период. Она разводится, — вздохнула Нина, поглаживая верного пса.

Тот понимающе посмотрел на хозяйку и лизнул ее ладонь.

В назначенный час Нина стояла у здания вокзала.

— Не могла ближе припарковаться? Тащиться теперь по такой жаре, — ворчала Светлана, обмахиваясь паспортом.

— Это было ближайшее место, — стала оправдываться Нина.

Но Светка лишь фыркнула в ответ:

— Так и скажи, что заморачиваться не хотела. Не тебе же тащить тяжелый чемодан, — вздохнула она, укоризненно глядя на Нину.

Та ничего не ответила, а лишь перекинула в другую руку увесистую сумку Светланы, которую помогала ей нести.

Всю дорогу Нина слушала возмущения Светки:

— И ты только подумай, мой муженек выставил меня из дома! Квартира же его родителей. И теперь я вынуждена скитаться, — возмущенно твердила она.

— Света, но тебе тридцать пять лет. Ты можешь устроиться на работу и начать новую жизнь, — вздохнула Нина.

Светлана вытаращила на неё глаза:

— Я тебе полчаса твержу, что у меня стресс и депрессия. А ты мне работать предлагаешь?! Да уж, сестрёнка, умеешь ты поддержать... — заявила обиженно Света.

И Нина осознала, что теперь какое-то время вынуждена будет содержать сестру.

— Ну, вот и приехали, — радостно сказала Нина, открывая дверь.

Тут же навстречу им выскочил мопс Бублик и разразился звонким, приветственным лаем. Светлана поморщилась:

— Я думала, ты уже давно избавилась от этого чудовища. Не понимаю зачем ты его оставила? Сначала приютила мужчину с собакой, а когда он тебя кинул, оставила мерзкую псину себе, — проворчала недовольно она.

— Ну что ты такое говоришь? Бублик – чудесный пес, — потрепала по голове своего любимчика Нина.

— Да уж, чудеснее некуда. Надо тебе все же заняться этим вопросом и вернуть пса хозяину, — не унималась Светка.

— Но он ему не нужен. Сначала Сергей собирался уезжать, а теперь у него новая семья, — развела руками Нина, которая совсем не сожалела, что Бублик остался у неё.

Но Света поняла все по-своему...

— Ладно, что мы все время про эту собаку. Будто и поговорить больше не о чем. В этом доме, вообще, кормят? — уточнила вдруг она вполне миролюбиво.

Услышав, что речь зашла о еде, Бублик важно потрусил на кухню.

— Вот же троглодит, — прошипела себе под нос Светка, поглядывая на упитанного песика.

Вечером они мирно сидели у телевизора и смотрели Светкин сериал.

— Ну, мы пойдём, пожалуй, с Бубликом спать. Завтра на работу, — зевнула Нина.

— А я думала, ещё чаю попьём, — встрепенулась Светка.

Нина кивнула и побрела на кухню.

— Ты уж без меня почаевничай, ладно? А то глаза слипаются. Чай и пирожные на столе, — тихо сказала она, выходя из кухни.

— Да уж, никакого гостеприимства в этом доме, — прошептала под нос Света, уставившись в телевизор...

Утром Бублик со звонким лаем бегал по прихожей в ожидании хозяйки.

— Потерпи, милый. Скоро пойдём! — крикнула ему из ванной комнаты Нина и вскоре стояла рядом с мопсом.

— У вас всегда так шумно? Как этого пса терпят твои соседи? Бесконечное тявканье, визг и топот. Это просто невыносимо, — вышла им навстречу заспанная Светка.

— Прости, пожалуйста. Мы постараемся потише, — смутилась Нина.

— Да уж, будьте так добры, а то весь сон испортили, — скривилась Светлана и отправилась на кухню. — Нина, у нас, кажется, колбаса закончилась, — послышалось оттуда через несколько минут.

Хозяйка дома вздохнула и, подхватив Бублика, отправилась на прогулку...

Через две недели Нина и Бублик чувствовали себя гостями в собственной квартире. Светлану не устраивало абсолютно все, как мопс ходит, дышит, гавкает и пыхтит. Также её раздражали ранние подъёмы Нины и шум душа по утрам.

— Может быть, тебе стоит подыскать более подходящее жилье? — решила однажды намекнуть сестре Нина.

— То есть, ты меня выгоняешь? Хорошо, что родители этого не видят. Были бы живы, с ума сошли бы от твоего поведения, — сделала страдальческие глаза Света.

И Нина потом извинялась перед сестрой...

— И долго ты намерена это терпеть? Гони свою ненаглядную сестрицу! — возмущалась Алёна, сидя с Ниной в кафе.

— Но ей некуда идти, — говорила грустно та.

— Что значит некуда? Она же сдаёт свою квартиру. Пусть выставляет жильцов и отправляется туда, — ответила Алёна.

Нина призадумалась...

Она очень устала от Светки и её вечных претензий. Не меньше утомился от сварливой женщины и миролюбивый Бублик. Пес стал ходить по дому, оглядываясь, и даже перестал лаять.

— Ты ругаешь Бублика, пока меня нет дома? — спрашивала у Светы Нина.

— Не ругаю, а приучаю к порядку, — пожимала плечами та.

*

Нина шла домой встревоженная. Её срочно отправляли на обучение в другой город. Такое случилось впервые.

Она очень переживала, что Бублик останется один на один со Светланой. Нина даже думала оставить мопса Алёне, но та как раз уехала в гости к родителям.

— Света, ты только не забывай его кормить и гулять, — говорила сестре Нина перед отъездом.

— Да что ты так волнуешься из-за какой-то собаки? Лучше бы подумала, каково мне придётся, — отвечала Светка, поморщившись.

Нина не стала признаваться сестре, что судьба пса в данный момент волнует её больше всего, и с тяжёлым сердцем отправилась в командировку...

Каждый день она звонила Светлане, чтобы услышать стандартное: «Все в порядке».

Надо ли говорить, что домой Нина неслась, не замечая ничего вокруг. Дверь ей открыла счастливая Светлана:

— Ну наконец-то! А то я места себе не находила. Тут кран немного потёк в ванной, а денег на сантехника нет, — начала она с порога.

Но Нина слушала её краем уха. Она тревожно осматривалась, пытаясь понять, почему Бублик не вышел встречать хозяйку.

— Где он? — перебила она Светку, которая тараторила без умолку.

— Кто? — та сделала вид, что ничего не понимает.

— Бублик! — вдруг рявкнула всегда спокойная и тихая Нина.

В глазах Светланы мелькнул испуг:

— Там, где ему и положено быть... Со своим хозяином. Сергей приходил на днях и забрал его, — наконец, придя в себя, безразлично произнесла она.

Нина почувствовала, как бешено стучит сердце, пытаясь вырваться из груди:

— Да как ты посмела отдать мою собаку?! Он что, по-твоему, игрушечный? Почему ты решаешь за меня? — грозно сжав кулаки, закричала она.

— А что я должна была делать? Драться со здоровым мужчиной? Пришел за своей собакой, я и отдала. И вообще, разбирайтесь сами, — как-то неуверенно сказала Светка и пошла в комнату собирать свои вещи.

— Вижу, мне здесь не рады, — обиженно закричала она через несколько минут, но Нина её уже не слушала.

Она села в машину и поехала к Сергею. Всю дорогу Нина набирала его номер.

Наконец впереди показалась современная многоэтажка, где обосновался мужчина после развода.

Нина остановилась, не зная, что делать. Она всего лишь раз приезжала сюда. Сергей просил тогда привезти ему кроссовки, которые благополучно забыл, когда собирал свои вещи. И Нина не могла ему отказать.

И вот сейчас она снова была здесь и с надеждой набирала знакомый номер. Наконец Сергей ответил.

— Где Бублик? Ты дома? — крикнула Нина в трубку, не поздоровавшись.

— У тебя, что ли, крыша поехала, дорогая? Сначала твоя сестра срочно привозит мне пса, сказав, что ты больше не можешь терпеть его у себя дома...

Потом ты звонишь мне и интересуешься, где собака. Соскучилась, что ли? Ты уж определись для начала! — нагло ответил мужчина.

Нина опешила. Так вот, что случилось на самом деле!

Светка раздобыла адрес Сергея, что в наше время не сложно, и привезла ему Бублика. Нина чуть не заплакала от обиды и безысходности.

— Серёжа, произошла ошибка. Я не отдавала Бублика. Светка сама это устроила, — сказала она обречённо и чуть не заплакала.

— М-да уж, ну и сестрица тебе досталась. Никогда её не любил. Ну, а с Бубликом ты опоздала...

У моей супруги аллергия на собак. Пару дней назад она выставила Бублика вон. Такие дела... Так что, не тревожь меня больше, — ответил Сергей и отключился.

Нина тихо вышла из машины. Ей казалось, что она задыхается. Воздуха катастрофически не хватало.

Она добрела до ближайшей лавочки, села и разрыдалась, в ужасе представляя своего милого, безобидного Бублика на улице.

— Что же ты наделала, Светка? — повторяла она про себя, всхлипывая.

— Вам плохо? — услышала она мужской голос.

Нина подняла голову. Перед ней стоял приятный мужчина лет сорока.

— Все в порядке... Просто навалилось все, — смутилась Нина, вытирая лицо руками.

— Может, я смогу чем-то помочь? Не люблю, когда кто-то плачет. Тем более такая красивая девушка, — сказал он.

Нина почему-то не выдержала и разрыдалась ещё сильнее. Она плакала и не могла остановиться. Казалось, все слезы, что скопились у неё за много лет, наконец-то решили вырваться наружу.

— Пойдёмте ко мне домой. Я вас чаем напою. Меня Николай зовут. Живу в этой многоэтажке, — предложил незнакомец неожиданно.

Нина и сама не знала, почему согласилась. Возможно, потому что у мужчины были красивые глаза или приятный голос, а может быть – добрая улыбка...

— Вы только не пугайтесь. У меня собака. Любите животных? Я вот обожаю. Но моя бывшая супруга их терпеть не могла, а тут такая история... — сказал он, открывая дверь.

Нина кивнула, стараясь сдержать слезы. Она вспомнила Бублика и ей стало ужасно тоскливо.

Николай наконец открыл дверь, и женщина замерла в замешательстве. На пороге сидел... Бублик!

Сначала Нина решила, что это просто похожий пес. Но мопс взвизгнул и радостно побежал навстречу хозяйке.

— Бублик? Но... как? — удивленно спросила Нина, едва не теряя сознания.

— Так это ваш пес? — выдохнул Николай.

Они долго пили чай и обсуждали эту удивительную историю.

Несколько дней назад мужчина встретил испуганного мопса возле помойки.

Он не мог пройти мимо и забрал его домой. Развесил объявления, но хозяева не спешили приходить за любимцем.

— Выходит, не зря я подошёл к вам на улице, — улыбаясь, сказал он.

— Точно не зря, — ответила ему Нина.

Она вдруг поняла, что в этой жизни не обязательно быть удобной, но очень важно любить и быть любимой.

Автор НИКА ЯСНАЯ

МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ

Двор гудел. Терялся в какофонии разной тональности звуков. Взрывался веселым смехом разновозрастной детворы и до безобразия напоминал растревоженный, разворошенный медведем-сладкоежкой пчелиный улей.

В большой квадратной песочнице с выкрашенными яркой синей краской бортами копошились малыши. Лепили, строили. Выкапывали маленькие, похожие на мышиные норки, ямы и тут же, забываясь, засыпали их песком, переворачивая цветные формочки-ведерки.

Чуть подальше, там, где под тенью молодых деревьев примостились разного рода турники и качели – суетилась детвора постарше.

Смех в этой части двора был особенно заразителен. Как, впрочем, и уносящийся до небес вместе с лодочками-качелями радостный, счастливый визг, от которого дрожали стекла в стоящих на страже двора многоэтажных башнях-домах.

Вместе со стеклами дрожали уши. И то и дело тряслись направленные в сторону веселящихся крикунов шутливые кулаки вальяжно разместившихся за выстроившимися в ряд деревянными столиками старших ребят.

Но даже здесь, в зоне «старшаков», как называли себя сами, вытянувшиеся словно жерди, нескладные пока еще подростки, временами совершенно противореча направленным в сторону малышни кулакам, раздавался веселый, громкий смех.

Шаман не знал, зачем шел на этот смех. Почему гонимый отовсюду, вновь и вновь упрямо перебирал стертыми в кровь, натруженными лапами.

Зачем заставлял двигаться ставшее немощным, похожим на скелет, свое массивное когда-то тело. Зачем, жадно водя горячим носом, втягивал в себя этот едва уловимый, сладкий запах беззаботного детского счастья.

Чужого, недостижимого. Но, вместе с тем, влекущего его к себе сильнее самой желанной приманки...

Последние шаги давались с трудом. Шарахающиеся в сторону от худого, грязного, но по-прежнему вызывающего страх алабая прохожие, совсем не добавляли псу уверенности. Вселяли страх в и без того измученное тяжестью скитаний последних месяцев собачье сердце.

Тычки, камни. Крики. Ругательства...

Голод...

Когда-то любимый, но после смерти старого хозяина оказавшийся никому не нужный, Шаман успел познать все.

Голод был страшнее всего. Ссадины от камней рано или поздно затягивались. Раны рубцевались. А вот гнетущая голодная пустота, наполняющая тянущей болью пустой, сжавшийся в бесконечном спазме желудок, казалось, сроднилась с Шаманом до конца его дней.

До скорого конца. Который он почему-то решил встретить здесь, в гудящем от детского смеха дворе. Где каждый глоток нагретого летнем солнцем воздуха пах беззаботным, искренним, недостижимым для Шамана счастьем.

Счастьем, среди которого будет не так страшно умереть...

Первыми упавшую в тени отцветшего сиреневого куста большую грязную собаку заметили малыши.

Зашумели, завозились на песочном своем поприще. Заохали, вытянув яркие совочки в сторону нежданного гостя. И, ища глазами среди отдыхающих на подъездных скамейках мам, радостно залопотали.

Не успели откликнувшиеся на зов малышни родительницы понять, в чем дело, как привлеченные волнением в песочнице более шустрые ребятишки постарше уже бежали в сторону направленных, словно копья, указателей-совочков.

Перепрыгивали задорно через дворовые дорожки, огибали ловко бетонные препятствия-парапетики и спустя минуту уже окружали провалившегося в беспамятство и до невозможности уставшего Шамана стайкой гомонящих, перекликающихся птиц.

Наперебой тянули к нему руки. И неловко, сначала опасливо, но с каждой минутой все увереннее и настойчивее гладили ладошками проступающие сквозь шерсть позвонки.

Трепали короткие, но удивительно мягкие уши. И никак не могли взять в толк, почему такая большая и уже даже чуточку любимая собака не открывает глаза?

Следуя за отправленным в сторону деревянных столиков маленьким гонцом, к вытоптанному за считанные минуты пятачку возле сиреневого куста подошли ребята постарше.

Посмотрели важно-внимательно, разогнали юных активистов в сторону и, потрогав кожаный, горячий нос мозолистыми от занятий на турниках ладонями, тут же принялись куда-то звонить, прижав к ушам блестящие прямоугольники телефонов.

Тем временем, кое-как разобравшись, в чем дело, в нарастающий под кустом галдеж, в который то и дело вклинивался звонкий лепет из песочницы, попытались вмешаться малышовые мамы.

И даже руками несколько раз махнуть успели, мол – Отойдите! Больной! Бешеный!! Заразный!!! Укусит...

Да только куда там – ребятню от собаки клещами не оттащить! Только и успевай, что своих малышей, норовивших в общую, гомонящую кучу-малу из песочницы переползти, обратно оттаскивать, да возмущаться вполголоса, что день-то ведь так хорошо начинался...

Шаман, конечно, эти возмущения мам, за малышню свою волнующихся, не слышал. Поди разбери шепот далекий среди детских голосов, градом на него, очнувшегося, обрушившихся.

Пес только и смог, что морду собачью свою сморщить – не то рыкнуть, не то простонать от происходящего. Да опять в дремное беспамятство провалиться.

Смотреть там, в сне своем, обидой и отчаянием навеянном...

На хозяина ушедшего смотреть. На внуков его, на нем, на Шамане, как на пони, катающихся. На снег возле дома искристый, в котором спину до одури счесывал. На дверь, к печи теплой ведущую... Закрытую.

И на плачущих, расплющивших сопливые носы о стекло увозящей их машины, малышей...

На полотно дороги бесконечное, по которому бежал неделями, лап не жалея... И на людей, что куска хлеба для пса голодного, потерянного жалели, а вот криками да тычками одаривали сполна...

Шаман почти сроднился с этим сном, почти сросся. Почти остался в нем навсегда, дорогу к ушедшему хозяину ища...

Да только выдохнул от уверенного прикосновения вдруг резко. Взбрыкнул. Очнулся рывком. И тут же, запутавшись в своих вконец ослабевших лапах, почти рухнул на аккуратно поднимающие его с земли сильные руки.

• Дядя Сережа! Мы с вами пойдем!
• Вот деньги – я копилочку разбила!
• Пап, давай мы с пацанами поддержим...
• Собачка, милая, ты держись, пожалуйста!
• А с ним все хорошо будет?
• Ну, мама...
• А ну тихо!!!

Дядя Сережа, отец одного из подростков, спустившийся в гомонящий двор после быстрого, просящего звонка немногословного своего сына, прикрикнул на разволновавшихся детей.

Поудобнее перехватив большую, но неожиданно совсем легкую собаку, и кивнув головой ловящим каждое его движение ребятам, быстрым шагом направился в сторону соседнего двора, где совсем недавно открылся один из филиалов известной в городе ветеринарной клиники.

Сосредоточенный. Нахмуренный. Выверяющий каждый шаг, будто боявшийся причинить невольной возможной тряской лишние страдания тому, кто и так настрадался сполна, молчаливый мужчина уверенно двигался вперед.

Перестали гомонить и идущие следом толпой дети. И даже ругавшиеся, не сумевшие успокоить не на шутку разрыдавшихся малышей молчавшие теперь мамочки, увязались за странной этой процессией, покрепче прижав к себе сосредоточенно машущих ручками чад.

В коридоре ветеринарной клиники было не протолкнуться. Занятые скамейки, чуть поскрипывающие от натуги стулья, на которых, тесно прижавшись друг к дружке, сидело по двое, а то и по трое ребятишек.

Удивленные взгляды снующего туда-сюда персонала. Гнетущая, наполненная ожиданием тишина...

Альбина Сергеевна – старший врач «Любимчиков», с обеда прибежавшая, в тишине этой, как в патоке завязла. Только и успевала, что воздух ртом хватать, пробираясь сквозь перекрестные взгляды смотрящих на нее детей.

А пробравшись, нырнула за спасительную дверь рабочего кабинета и, бросив взгляд на лежавшую без движения посреди металлического стола большую, но совершенно истощенную собаку, только и смогла спросить у готовившихся к работе ассистентов:

• Что происходит?!

А работа уже кипела. Уколы, капельницы, таблетки. Паштет в железной миске, по металлическому столу как шар для кёрлинга прокатившейся. И вроде положили достаточно, а только на один взмах языка и хватило...

Очнувшийся от докторских манипуляций Шаман вкус этого паштета даже распробовать не успел.

Почувствовал только, как провалился он теплым комом в пустой слипшийся желудок. Как натянул стенки его, словно воздух в шар насильно накаченный, и растворился там. Исчез, будто ничего и не было.

Он, было, еще просить хотел, умолять даже... Да только лапы опять болью прострелило. Так, что по выпирающим позвонкам дрожь волной прошла. Вскочить захотелось, зарычать, защититься...

Но только наткнулся пес на взгляды людей вокруг него, непонятно как на столе этом оказавшегося, суетившихся. Расслышал в направленных к нему словах не злобу, не ругань – заботу с раскаянием.

И удивленный, растерянный, так и остался терпеливо лежать не шевелясь, пока, сам того не замечая, не провалился в крепкий, пахнущий лекарствами сон.

• С вашей собакой все будет хорошо..., – Альбина Сергеевна внимательно посмотрела на вскакивающих со своих мест при ее появлении ребятишек.
• Истощение, конечно, сильное. Несколько ран старых вскрыть пришлось, чтоб купировать воспаление. Но в целом на данный момент времени ничего угрожающего ее, а вернее, его жизни я не вижу...

Продолжить врач не успела. Весь приемный холл ветеринарной клиники вдруг в одну секунду взорвался несколькими десятками детских голосов.

Радостных, благодарных! Спешащих выплеснуть всю ту скопившуюся в них за время ожидания тревогу, которая, как червячок, грызла переживающих за пса ребятишек.

Голосов счастливых...

В этом шумном многоголосном счастье совсем потерялась отчего-то вдруг прослезившаяся за рабочей стойкой администратор. Едва заметно улыбался приобнимающий за плечи сына дядя Сережа, рядом с которым на руках у проникнувшихся происходящим мамочек лопотали-хохотали малыши.

В этом шумном счастье приготовившаяся озвучить дальнейшие рекомендации по уходу и довольно-таки солидный счет за оказанные услуги Альбина Сергеевна вдруг подумала, что клиника вполне себе может списать эти расходы самостоятельно, не обременяя такими мелочами этих маленьких, смотрящих на нее сияющими, полными веры в добро глазами, маленьких людей.

Эта искренняя детская радость уже ввинчивалась жужжащей мушкой в уши спящей за закрытой дверью собаки... Собаки, которая нуждалась в ней, как никто другой, и была уверена, что уже не познает её никогда.

*

Двор гудел. Терялся в какофонии разной тональности звуков. Взрывался веселым смехом разновозрастной детворы и до безобразия напоминал растревоженный, разворошенный медведем-сладкоежкой пчелиный улей.

По заснеженным, покрытым коркой хрустящей наледи дорожкам неслись красные, с колокольчиками санки. Кренились на поворотах, опрокидывали в мягкие сугробы укутанных в сто одежек румяных, хохочущих малышей, и, звонко скрипнув полозьями, уносились на следующий круг.

Чуть подальше, там, где летом под тенью деревьев прятались качели и турники, сейчас выросли самые настоящие снежные баррикады.

Сквозь проделанные в них наспех бойницы-оконца летели в разные стороны искрящиеся снежные снаряды. Разбивались о вражеские крепости, разлетались тысячей ледяных кристалликов, попадая в опрометчиво высунутые вражеские носы...

И вызывали взрыв нового, задорного смеха, от которого дрожали стекла в стоящих на страже двора многоэтажных башнях-домах.

Вместе со стеклами дрожали красные от мороза, выглядывающие из-под шапок уши. И то и дело тряслись направленные в сторону веселящихся крикунов шутливые кулаки старших ребят, вальяжно разместившихся за выстроившимися в ряд деревянными столиками.

Но даже здесь, в зоне «старшаков», как называли себя сами, вытянувшиеся словно жерди, нескладные пока еще подростки, временами совершенно противореча направленным в сторону малышни кулакам, раздавался веселый, громкий смех...

Джек любил этот смех. Искренний, открытый. Вызывающий радостную дрожь в каждой топорщащейся на его отъевшихся белоснежных боках шерстинке.

Любил визжащих от восторга, катающихся на привязанных к нему красных санках румяных малышей и их суетливых, все время норовивших подсунуть ему вкусную косточку, мамочек.

Любил хохочущих, удирающих от него снежных стрелков-разбойников – ребят постарше. Любил серьезных внешне, но таких же беззаботных в душе старшаков-подростков, среди которых затерялся сын дяди Сережи, его новый хозяин – Димка.

Хотя, если говорить по правде, хозяев у Джека теперь было много. И к каждому из них звавшийся когда-то Шаманом Джек испытывал чувство искренней, нежной привязанности и любви.

Да и как иначе, если каждый из них, несмотря на свой малый рост, уже был человеком? А вместе...

Все вместе они были надеждой. Джека надеждой. А может быть надеждой всего мира.

Не умеющие оставаться равнодушными к чужой беде, такие большие в своем искреннем желании творить добро, еще совсем маленькие Люди.

Автор ОЛЬГА СУСЛИНА

Все при деле.

Несколько лет назад молодой талантливый инженер Глеб Матюшин, устав разрываться между основной работой и «левыми» подработками, зарегистрировал собственную фирму.

Начал с малого – проектирование инженерных сетей, штат – четыре человека, все молодые ребята, недавние выпускники ВУЗов.

Благодаря таланту руководителя и трудолюбию подчиненных, дела пошли неплохо. Заказчики оставались довольны качеством и сроками выполнения работ – ребята готовы были трудиться сутками, подражая Глебу. К тому же, зарплата у молодых людей была более, чем приличная.

До поры фирма ютилась в двух арендованных комнатах офиса. Штат рос, места для всех не хватало. Пришло время подыскать что-то более приличное.

Наконец, нашлось отдельное здание вблизи центральной магистрали города, в уютном дворе, небольшое, но полностью приспособленное к работе. Стоимость аренды Глеба устроила. Переезд занял один день, места хватило всем с избытком.

В первый же день в кабинет Глеба вошла пожилая женщина.

• Вы здесь главный начальник? – поинтересовалась она.
• Как бы – да! – ответил Глеб, отвлекаясь от бумаг. – Чем могу быть полезен?
• Меня Марией Федоровной зовут, – представилась женщина. – Я в этом офисе до вчерашнего дня уборщицей работала, вот и подумала – может, и вам пригожусь?

Глеб вспомнил, что уже видел эту женщину раньше, когда посещал это здание. Идеальная чистота в офисе несомненно была ее заслугой.

• Я не против, Мария Федоровна, – улыбнулся Глеб. – Пора приучать моих охламонов к порядку на рабочем месте. А то они в азарте дела не замечают, что творят. Вокруг столов – мятая бумага, карандаши стригут на пол – безобразие!
• Ничего, я их быстро приучу к порядку, – пообещала Мария Федоровна. – Ты, Глебушка, распорядись, чтоб мне вернули ключи от подвала – у меня там все для уборки хранится...

Уже через неделю Глеб понял, как ему повезло с работницей – расторопной, ворчливой и непреклонной.

Возражать ей, в силу разницы в возрасте, ребята не смели. Как строгая мама, она ежедневно обходила все рабочие места, наводя порядок и требуя того же от других. Неаккуратного Витьку Ефимова могла даже взять за вихры и развернуть носом к заваленной мусором корзине:

• Это что ж ты творишь, варнак? Утрамбовал так, что не вытрясти! Лень вынести? Это ж дело двух минут!
• Тетя Маша! – ныл Витька. – Сейчас закончу три-Д модель и все уберу! Работа срочная!
• А он еще яблочные огрызки в ящик стола кидает, – шутя ябедничали коллеги. – Говорит – некогда за порядком следить, работа мол, важнее!
• Ах, негодник! – возмущалась Мария Федоровна. – Опять без обеда? На яблоках решил прожить? Столовая – вот она, через дорогу. Ведь заработаешь себе язву со своей три-Д!

И Витька покорно шел и вытряхивал корзину в мусорный контейнер, безропотно принимал от тети Маши стакан горячего сладкого чая и пару пирожков. Торопливо заглотив их и запив чаем под ее бдительным присмотром, он вновь погружался в дебри компьютерной программы.

Молодые работники относились к Марии Федоровне как к матери – строгой и заботливой. Авторитет ее был даже выше, чем у Глеба – с тем еще можно было поспорить, с тетей Машей такой номер не проходил.

В один из рабочих дней Мария Федоровна, по обыкновению, прошла в кабинет Глеба, смахнула с мебели невидимую пыль, украдкой поглядывая на него. Затем, решившись, заговорила:

• Глебушка, найди пяток минут, загляни ко мне в подвал – помощь твоя нужна.

Глеб взглянул на часы – до прихода очередного заказчика еще оставалось время.

• Идемте, Мария Федоровна. Покажете свое хозяйство.

Смотреть особо было нечего. Небольшой коридор, две двери – направо и налево. За одной из них хранилось хозяйство Марии Федоровны: рабочий инструмент, ведра, моющие и дезинфицирующие средства и прочий инвентарь. А за другой...

В полутемной комнате с подвальным окном стояли пара старых столов, несколько пустых картонных коробок, в углу – ящик с песком. На полу – вытертый коврик, у стены – еще один.

• Выходите, не бойтесь, – ласково произнесла Мария Федоровна.

И тут же из картонной коробки выглянула любопытная усатая мордочка, из другой – еще одна. Из-за стола вышел, задрав хвост, большой рыжий кот. Настороженно поглядывая на нового человека, он подошел к хозяйке и обвил хвостом ее ноги.

• Это – Вася. Он тут хозяин, – представила кота тетя Маша.
• А я тогда кто? – улыбнулся Глеб. – Сколько их тут – трое?
• Если бы... – вздохнула Мария Федоровна. – Вон в тех коробках – две мамаши с котятами, и еще Тишка-приблудыш где-то прячется. Настрадался, бедненький, боится всех... Все они – побаиваются людей, натерпелись от них. Твой предшественник их не привечал, вот и научились прятаться.

Глеб прошел к коробкам, заглянул внутрь. В двух лежали кошечки, испуганно прикрывая лапками котят. Еще из одной на него огромными глазами пялился молоденький серый котик – Тишка, готовый сорваться с места при первых признаках опасности.

• Тэк-с... – Глеб в растерянности потер лоб. – Не ожидал такого прибавления в штате. Так какая помощь Вам от меня требуется?
• Прежний начальник распорядился заколотить оконную раму, а как же им без свежего воздуха? Опять же, Вася с компанией привык по двору гулять, а тут – такая незадача. Да и холод на носу, разрешил бы ты, Глебушка, пожить им тут зимой.
• Пусть зимуют, – пожал плечами Глеб. – Только что же это за жизнь?

Поднимаясь в свой кабинет, на лестнице он столкнулся с Витькой Ефимовым.

• Глеб Борисович, проект закончил, передал на норма-контроль. У нас есть еще что-нибудь, поинтересней?

«Хороший работник, – отметил про себя Глеб. – Работает с задором, далеко пойдет».

• Найду, специально для тебя, – кивнул он Витьке. – А сейчас – иди помоги тете Маше. Ей требуется грубая мужская сила.

Сам, в ожидании заказчика, прошел в кабинет, сел в кресло и задумался...

Нет, он не сомневался, что поступил правильно, но его не устраивало полулегальное существование кошек в офисе. Вероятно, хвостатые на уровне инстинктов чувствовали свою ненужность здесь, отсюда и испуг в их глазах.

Глеб обычно уходил из офиса последним, но сегодня отметил, что кто-то задержался на рабочем месте.

В пустом зале за компьютером сидел Витька Ефимов. Один – остальные уже отправились по домам. Витька с увлечением вгрызался в новую задачу, вороша бумаги с техническим заданием.

• Виктор, нарушаешь трудовое законодательство! – пожурил он молодого работника. – Рабочее время закончилось, дуй домой!
• Так я и там за комп сяду, Глеб Борисович. Только он у меня слабенький, здесь получше. Еще часик поработаю и – домой, ключ у меня есть, на сигнализацию поставлю.
• Выгоришь на работе, нельзя так, Витька. Психика не выдержит таких нагрузок.
• А Вы организуйте комнату психологической разгрузки – есть же незанятые комнаты... – пробормотал Витька, не отрывая взгляда от бумаг.
• Комната психологической разгрузки... – повторил Глеб в задумчивости и вдруг радостно улыбнулся: – Витька! Ты – гений!

Комната психологической разгрузки пришлась очень кстати, и вовсе не работникам, а кошкам.

На микроклимат в коллективе никто не жаловался и снимать стресс необходимости не было. Зато кошачье племя, осознав свою значимость и переселившись из подвала в уютную, светлую комнату, из шкуры вон лезло, желая угодить коллективу.

Каждое утро они разбредались из комнаты по кабинетам офиса. Невозможно было остаться равнодушным к ласковому мурчанью, искреннему дружелюбию хвостатых, а наблюдая за играми котят, никто не мог удержаться от смеха.

Какие уж тут стрессы? Кошки бродили по офису, навещая особо полюбившихся работников, и строили им глазки. В комнату психологической разгрузки они возвращались, чтобы перекусить и подремать.

Многие хвостатые перекочевали из офиса в квартиры работников, Витька вообще не расставался с полюбившимся ему Тишкой и каждый день таскал его в переноске из дома в офис.

Через полгода в кабинете Глеба прозвенел звонок телефона. Звонил очень требовательный заказчик из тех, кто вечно недоволен выполненной работой.

• Приезжайте. Прихватите проект, разберемся на месте, – предложил Глеб.

Через полчаса заказчик уже входил в кабинет. Вместо ожидаемого раздражения, лицо его светилось удивленной улыбкой.

• Там, на входе, меня рыжий кот встретил и проводил к Вам, – оповестил он.
• Это Василий, – кивнул Глеб. – Мой коллега – тоже руководитель, только у него свой контингент. У нас тут вообще – все при деле! Так какие у Вас вопросы?

Еще через полчаса приглашенный в кабинет начальника Витька убедил заказчика в оптимальности выбранных технических решений, доказал финансовую выгоду и соответствие действующим нормативам.

Заказчик остался доволен. К выходу из офиса его проводил тот же Василий.

• Хорошая фирма, – бурчал посетитель вполголоса. – Специалисты – крепкие, руководитель – порядочный, коты – и те при деле. Буду рекомендовать...
• Виктор, – Глеб с хитрой улыбкой смотрел на своего лучшего работника. – В архиве, на некоторых наших проектах, я заметил штамп – «кошачий след». Что это значит?
• Это, Глеб Борисович, мои проекты, которые заказчик принял без замечаний. Наш с Тишкой знак качества, так сказать.
• Оригинально! – хмыкнул Глеб. Отдав Виктору согласованный последним заказчиком проект, разрешил: – Держи. Можешь ставить сюда свой знак качества!

Витька, присев за свой рабочий стол, погладил любимца – серенького, проказливого Тихона, который по праву занимал место рядом с монитором компьютера:

– Ну, что, коллега – еще одна работа без замечаний! Ставим наш фирменный знак!

Он достал штемпельную подушку, Тишка с готовностью обмакнул в нее лапку и оттиснул на титульном листе. Подумал, хитро прищурился и поставил такой же штамп на щеку зазевавшемуся Виктору.

• Вот и ты у нас с фирменным знаком качества! – рассмеялась Мария Федоровна. – К тебе тоже – замечаний нет!

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ.

РЫЖЕЕ СЧАСТЬЕ

Они собрались поехать на каникулах отдыхать на природу – пять почти выпускников одного университета.

Ещё год, а там... Кому что судьба уготовила, а если точнее, то у кого родители могут, а кто и сам должен.

Так и в их компании: двое парней были из очень обеспеченных семей, на очень хороших машинах, с двумя девушками с параллельного курса.

И одного своего друга они всегда брали с собой. Ну, знаете, как иногда женщины делают – берут с собой для контраста некрасивую подругу. Вот так и тут – его брали за компанию и для понимания...

Да, чтобы избранницы обеспеченных сынков понимали, кто есть кто.

Ездили они всегда в одно и то же место, далеко от города, на природу. Речка, лес вокруг и ни одной души. Загружали всё в два джипа и уезжали на неделю, а то и на две.

Парень отвечал за всё – за установку палаток, запуск генератора, удочки и еду...

Он и не возражал. Понимал: раз берут с собой, что называется, на шару, то надо отработать. Был он тихим и очень улыбчивым. Спокойно расставлял две двухместные палатки для своих друзей и их девушек, и ставил свою, маленькую, несколько поодаль.

Ездил он всегда один. Девушки искали выгодную партию, а он... Он, априори, таковой не был.

Ловили рыбу, купались, пили пиво и виски, ели. По вечерам танцевали и смотрели фильмы. Потом шли спать. Две парочки по своим палаткам, а он, затушив костёр и убрав остатки еды в переносной холодильник, в свою...

Вот и в этот раз они приехали на старое место. Всё, как обычно – парни с подругами разделись и пошли купаться, а он стал ставить палатки и разводить костёр, готовить шашлыки и расставлять всё на небольшом столике.

Девушки не замечали его и не обращали на него внимания. Он был для них пустым местом. Так, взятый для веселья обслуживающий персонал.

Он не обижался и не расстраивался. Старался получить максимум удовольствия. Купался, спал в палатке и даже немного занимался. Времени свободного было много.

Ну, так вот...

Он расставил палатки, как всегда. Всё приготовил и разложил на столе. Отошел к речке и стал звать две пары перекусить. Все вылезли из воды и пошли вытереться и переодеться в сухое перед едой.

Вот тут они его и заметили...

Большой, но очень худой и грязный рыжий кот – он просто сидел возле стола и тянул носом вкусный воздух. Его глаза закатывались от удовольствия, а пустой живот так урчал, что было слышно за несколько метров.

Он не просил и не пытался украсть, он не приставал к людям и не ждал подачки, просто сидел и нюхал воздух, но...

Двоим парням и этого хватило, чтобы дико возбудиться, они стали орать на рыжего и бросились за ним:

— Пшёл вон отсюда, попрошайка! Только тебя здесь не хватало! Пшёл от еды со своими блохами!!!

Бедный рыжий кот скрылся в кустах, окаймлявших поляну.

Девушки смеялись. Парень смотрел на эту картину и ему... Ему стало стыдно:

— Он же голодный, — сказал он спокойно компании, рассаживающейся за столом. — Он бы нас не объел. Маленького кусочка ему бы хватило...

— Не хочу видеть возле стола грязного кота! Мы сюда отдыхать приехали, а не ухаживать за котами. Хочешь его кормить, обедай отдельно от нас.

Парень молчал в ответ, но...

Поздно вечером, когда все уснули в своих палатках, он взял остатки шашлыка и пошел к кустам. Долго стоял там и пытался подозвать кота, но тот не шел. Тогда он оставил еду и пошел к своей палатке.

А утром он, как всегда, встал первым...

Ранним утром, когда птицы только начали петь, и по воде струится лёгкий туман, он вышел из палатки и потянулся.

Вдруг – еле слышное мяу слева. Он оглянулся. Грязный худой кот лежал возле его палатки и смотрел на него.

— Привет, рыжий, — улыбнулся парень. — Ты пришел... Не бойся меня, малыш.

Он подошел поближе, и кот дёрнулся от испуга, но он был очень слаб от жажды и голода. И, встав на лапы, вместо того, чтобы побежать, споткнулся и упал, болезненно мяукнув.

— Ах ты, бедняга, — сказал парень и, подойдя, поднял лёгкое тельце.

Кот не сопротивлялся. Он только закрыл глаза от страха.

Парень погладил его и зашел с ним в палатку, где устроил ему уголок из большого и мягкого полотенца, а рядом поставил две глубокие тарелки – одну с водой, а вторую с едой.

После чего вышел. Ему надо было приготовить завтрак для всех.

Кто же тебя бросил здесь одного? — подумал парень и выругался про себя.

Весь день он заходил в свою палатку и проверял, как там его новый друг. А друг пришел в себя и, обнаружив рядом воду и еду, отдал им должное...

Вечером, перед просмотром фильма и танцами с выпивкой парень, приготовив всем поесть, отсел подальше.

— Ты что? — удивилась компания.

— Вы же сказали, если я хочу кормить грязного кота, то чтобы сидел подальше от вас.

Рыжий кот, увидев своего нового друга, несмело вышел из палатки и подошел к нему.

Ребята вскочили из-за стола, но парень закрыл собой кота и сказал:

— Он живёт в моей палатке. Я его кормлю отдельно.

— А может... А вдруг... — начались крики. — Вдруг у него лишай, и ты нас заразишь? А может, у него блохи и глисты?

В общем, так – парню поставили условие. Либо он до утра прогоняет кота, либо уходит сам...

Компания была уверена, что он никуда не уйдёт. На сто километров вокруг – никого, только трасса проходила мимо, а машины у него не было.

Ну, в самом деле, не пойдёт же он пешком домой?

Да и должен же кто-то ухаживать за ними: готовить, убирать отходы в пакеты и ловить рыбу. Не самим же им это делать!

Они были заняты любовью и отдыхом А его взяли просто так, вот он и должен отрабатывать...

Но всегда тихий, мирный и спокойный парнишка вдруг заартачился. Он встал и подошел к столу, где все сидели:

— Всего вам хорошего, — сказал он. — Утром я ухожу.

— Да куда ты пойдёшь пешком? — рассмеялись парни.

— Пойду по трассе, а его понесу, — кивнул он на кота. — Кто-нибудь подберёт...

— Ты бросишь своих старых друзей из-за кота? — возмутился один из парней. — Ну и проваливай!!!

— Не друзей, — вдруг непривычно твёрдо произнёс парень. — Я для вас обслуживающий персонал, а не друг. Теперь будете всё делать сами.

И он, развернувшись, ушел в свою палатку...

Два парня и две девушки сидели за столом и смотрели друг на друга. Им очень не хотелось заниматься хозяйством вместо отдыха.

И, после некоторого совещания, одна из девушек была направлена в маленькую палатку для переговоров.

Она сообщила ему, что он может остаться вместе с котом, но только чтоб кот был в его палатке и не подходил к ним. И чтобы парень всегда мыл руки и мылся сам, прежде чем браться за еду...

В общем, так – они остались. Хотя, парню казалось, что он охотнее ушел бы.

И всё же, это была его последняя поездка на природу в его студенческой жизни...

На следующий день две вышедшие из палаток пары увидели такую картину.

Стоя на мелководье, подальше от места купания, парень держал кота левой рукой под живот, а правой намыливал его шампунем и уговаривал:

— Потерпи немного, мой хороший рыжик. Сейчас тебе станет легче. Мы всё смоем с тебя, а потом я вытру тебя полотенечком и накормлю... Ты ж, моё рыжее счастье...

Кот поднимал голову вверх и смотрел в глаза человеку, спасшему ему жизнь. Он плакал, но парень не видел его слёз, ведь шампунь и вода всё смывали с кошачьей мордочки.

— Ты смотри, — улыбнулась одна из девушек. — Как маленького ребёнка моет...

— Точно, — сказала другая. — Какая умилительная картинка!

Два парня, стоявшие с ними рядом, недовольно переглянулись. Они схватили девушек за руки и потянули их купаться...

Так прошло ещё несколько дней, и рыжий кот почти пришел в себя. Он оказался удивительным красавцем, пушистым и большим.

Девушки засматривались на эту парочку, всегда теперь сидящую отдельно. Они даже иногда подходили, чтобы погладить рыжего кота, и это раздражало их парней всё сильнее и сильнее.

И они, в конце концов, решили примерно наказать своего строптивого бывшего друга, вдруг, совершенно внезапно, оказавшегося твёрже, чем они думали.

Они решили бросить его здесь одного в назидание. И в день перед отъездом сообщили ему об этом.

Девушки очень расстраивались и возражали. Они требовали от своих кавалеров, чтобы те увезли парня с его котом, но ребята ставили одно невыполнимое условие – парня можно взять в машину, а вот его кота – нет!

И, разумеется, парень выбрал второй вариант. Он пойдёт по трассе в сторону города один. Нет, не один, а с котом в рюкзаке...

Девушки устроили скандал, и тогда парни им объяснили, что они тоже могут выбирать. Либо они едут с ними на машинах, либо идут по трассе пешком.

И девушки выбрали свою судьбу. Боясь смотреть парню в лицо, они замолчали и ушли в палатки...

Утром, в день отъезда, он встал пораньше, сложил свою палатку и оставил её рядом с одной из машин.

Улыбнулся коту и сказал:

— Ничего, Рыжий. Всё будет хорошо. Забирайся в рюкзак. Мы обязательно дойдём, а может, кто-нибудь нас и подберёт.

И он пошел в направлении трассы...

Проснувшись, как всегда, гораздо позже, компания выяснила, что парень с котом уже ушли.

Чертыхаясь и проклиная его и кота, они кое-как сложили свои палатки и сели позавтракать.

Постоянно ругая парня за то, что они теперь сами должны были собираться, компания стала есть и пить. А пить стали спиртное...

И парни распалялись всё больше и больше, обещая вслед ушедшему, что они применят все свои связи, чтобы он вылетел с последнего курса университета.

Девушки молчали. Они боялись возразить...

Выпив и перекусив, парни не смогли затолкать кое-как сложенные палатки, столик со стульями, удочки и генератор с холодильником в багажники. Алкоголь уже давал знать о себе.

Они проклинали всё на свете, а больше всего, конечно, его – осмелившегося предпочесть грязного худого рыжего кота им. Им!

Эта мысль не давала покоя парням, заводя в их головах мотор злобы и мщения...

Они побросали всё своё снаряжение в кустах, надеясь приехать за всем этим через несколько дней, сели в машины и поехали в направлении трассы.

Они всё время общались по телефонам и спрашивали друг друга, не видит ли кто парня с котом.

Но, видимо тот, успел далеко уйти, что ещё больше заводило парней:

— Не прощу себе, — сказал один другому по телефону, — если мы опоздали, и кто-то успел его подобрать!

И они прибавили скорость...

Выскочив на трассу, они с трудом справились с управлением. Машины пошли юзом и чуть не вылетели в кювет. Девчонки завизжали от страха, и это ещё больше подстегнуло парней:

— Да мы чуть было из-за него не попали в аварию! — сказал один другому.

— Ничего, — ответил тот. — Мы разберемся с ним за это...

Машины выправились и полетели вперёд по пустой трассе, набирая скорость...

Парень с котом успели уйти вперёд километров на десять. И когда сидевшие за рулём юноши увидели его, он приближался к стоявшей впереди метрах в двухстах машине.

— Скорее! — крикнул один другому в телефон. — Уйдёт! Подойдёт к машине, и тогда мы его уже не достанем... Жмём на полную!!!

Они нажали на газ, машины дёрнулись и рванули вперёд.

А за минуту до этого кот завозился в рюкзаке парня и жалобно мяукнул.

— В кусты надо? — усмехнулся парнишка. — Может, потерпишь? Вон, машина стоит впереди. Надо подойти и попроситься...

Но кот настойчиво шевелился и всё сильнее и сильнее мяукал.

— Ладно, ладно. Успокойся, — сказал парень и спрыгнул вправо с трассы.

Он хотел что-то сказать коту и снять рюкзак, чтобы выпустить того, но вместо этого...

Слева от него раздался дикий визг тормозов! Точно там, где за пару секунд до этого он стоял.

Он повернулся и с ужасом увидел, как два джипа пронеслись там и, столкнувшись, перевернулись. После чего покатились в направлении стоявшей на трассе машины.

Они один за другим влетели в неё. Удары были такой силы, что он даже зажмурился. Потом открыл глаза и бросился к месту крушения, чтобы помочь.

Но, когда он был уже метров за пятьдесят, прогремел взрыв! Его отбросило взрывной волной и оглушило...

Когда он пришел в себя, возле места аварии уже остановилось несколько машин и ему помогали встать, а кто-то пытался тушить пожар из автомобильных огнетушителей...

В стоявшей на трассе машине никого не было. Она сломалась, и хозяин уехал на попутке. А вот в двух джипах никого спасти не удалось...

Парень сидел, оглушенный произошедшим, в скорой помощи и объяснял всё случившееся офицеру полиции.

Тот уже внимательно осмотрел место происшествия и его кое-что удивляло:

— Такое впечатление, — сказал он парню, — что они намеренно пытались вас сбить.

— Да как вы можете говорить такое!!! — возмущался парень. — Ведь они были моими друзьями.

— Вот как? — усмехнулся офицер. — Друзьями, говорите? Ну-ну... А коту-то вашему вы уже дали сходить в кустики?

— Ой! — воскликнул парень. — Совсем забыл о нём.

Он снял рюкзак и выпустил рыжего кота.

— Красавец, — сказал офицер. — Знаете... — продолжил он. — Я тоже предпочёл бы его таким друзьям.

Кот поднял голову и посмотрел на офицера полиции. Потом посмотрел на своего человека и запрыгнул к нему на руки.

Полицейский усмехнулся и сказал:

— Можете, конечно, думать, что вам угодно, молодой человек, но на вашем месте я бы помолился за здоровье этого существа. Ведь оно спасло вам жизнь...

По результатам расследования было установлено, что оба водителя в двух машинах не справились с управлением в связи со злоупотреблением спиртными напитками.

Ехавшие с ними девушки тоже погибли.

Да... Вот такая история. Разумеется, нигде не было упомянуто про попытку наезда.

Парень окончил университет и теперь работает в одной очень хорошей и перспективной фирме.

Дома у него живёт большой и очень красивый рыжий кот. И парень всегда доверяет его выбору. Если очередная его знакомая не нравится его Рыжику, он старается расстаться с ней под благовидным предлогом.

А вы, дамы и господа, можете и не согласиться с ним. Это ваше право.

Но – каждый выбирает свою судьбу сам.

Как-то так...

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

НЕВИДИМЫЕ КРЫЛЬЯ

Вчера Машин мир рухнул...

Обычно она спешила на работу, вся такая аккуратная, чистенькая, серьезная. Макияж сдержанный, костюм строгий, прическа гладкая, словно нарисованная. На ресепшене у Важного Босса иначе нельзя.

Семенила торопливо мимо мусорных баков на задворках супермаркета «Магнитная Пятерочка». Презрительно посматривала на бомжей, увлеченно роющихся в отходах:

«Это не жизнь, — думала Маша. — Ничего-то у этих маргиналов нет. Ни дома, ни семьи, ни работы!»

Вот Маша в полном порядке: работа, хоть и нелюбимая, да и Важный Босс, между нами, форменное парнокопытное...

Но зато трудиться у него престижно. А престиж очень важен для Маши.

Ради него Маша, например, покупала бумажные книги. Обязательно в твердом переплете, и хорошо, если на обложке имя классика. Никакой желтизны и бульварщины.

Не то чтобы Маша обожала читать... Просто настоящая книга в руках добавляла загадочности, интеллекта и вожделенного престижа! Ведь книги нынче дороги.

Работа над образом – это тебе не хухры-мухры. У Маши все продумано. Она молодая, деловая, с изюминкой. И главное – транслировать в мир успешность. Успешность – наше все! Позитив на лице. Даже если в жизни все через одно место, как у Маши сегодня...

*

На задворках магазина «Магнитная Пятерочка» коротко стриженная женщина в сердцах пнула мусорный контейнер:

— Ну почему каждое утро у нас начинается так? Меня уже тошнит от этого магазина, воротит от этого мусора, я уже всех людей ненавижу! И эта фитюлька деловая прямо бесит! — она зло плюнула Маше вдогонку.

— Перестань, — мужчина-бомж приобнял свою подругу за плечи, затем взъерошил ее короткие волосы.

Не помогло.

— А чего перестань-то?! — женщина раздраженно посмотрела на мужчину. — Можно подумать, тебе не надоело? Вот за что нам такое? Ведь копошимся на самом дне, дальше уже падать некуда! И ни тебе помощи, ни признания. Не хочу больше!

— Ну, тяжело в учении... Сама понимаешь. Где еще учиться-то, как не на самом дне? Да и помощь обещали. А вон, кстати, и она, — мужчина кивнул куда-то в сторону.

К ним, обходя лужи, спешил маленький котенок. Настолько грязный, что невозможно было доподлинно определить, какой он масти.

— Это помощь?! — возмутилась женщина. — Это издевательство! Чем эта замурзанная мелюзга нам поможет?!

— Я бы попросил, — обиделся котенок и дернул куцым хвостиком-морковкой. — Я вам не мелюзга, а опытный индикатор! Ну-ка ты, тетка, возьми меня на руки. Вот хорошо. Сядь на картоночку, гладь и слушай!

От такого нахальства женщина на время утратила дар речи. Поэтому послушно подхватила нахального котишку на руки, опустилась на обрывок коробки, устроив котенка на коленях.

— Я людей насквозь вижу, — сообщил котенок. — Поэтому со стопроцентной гарантией скажу вам, на кого стоит тратить свое драгоценное время, а кто уже окончательно спекся.

Девчонка вон мимо прошла, ты ей еще вслед плюнула. Так вот, совершенно зря ты это сделала. Она дурная, молодая, ерундой страдает, но именно сегодня ей можно помочь.

— Не буду! — заупрямилась женщина. — У нее и без нас все пучком. Такая вся успешная, жизнью довольная, что смотреть противно!

— А давай на спор, — предложил мужчина. — Я вот тоже думаю, что ей наша помощь требуется. Заодно и великого индикатора проверим.

— Ладно... — согласилась женщина. — Но если продуешь, два дня отдыха мне дашь.

Мужчина кивнул.

*

Маше повезло. В вагоне метро нашлось свободное место. Она привычно открыла книгу и задумалась, забыв, что надо переворачивать страницы.

Вагон покачивался, вез ее через темный туннель на нелюбимую работу, к противному Важному Боссу, а в голове крутилась мысль: «Эдик — свинтус!»

Эдика Маша тоже особо не любила. Но он так подходил к ее имиджу. Высокий, спортивный, блондинистый, сероглазый, умеренно красивый. И одевается хорошо.

Чтобы Эдик никуда не делся, Маша даже позволила ему переехать к ней.

И вот этот самый Эдик вчера вечером устроил ей такую подлянку, что Маша вытолкала его за дверь. Да как он вообще посмел приволочь эту лахудру на Машин белый кожаный диван?!

Слава богу, что она пришла вчера домой раньше и застала все это безобразие воочию.

Нет, до самого важного Эдик с лахудрой еще не дошли. Но зато успели выпить бутылку Машиного дорогого вина, накурить в комнате и приступить к лобызаниям. Тьфу!

Конечно, Маша взорвалась. Орала так, что лахудру сразу ветром сдуло. Эдик что-то лопотал в свое оправдание, но Маша же не дурочка! И зрение у нее хорошее. Все своими глазами видела. Поэтому Эдик отправился вслед за лахудрой.

А Маша немного поплакала, а потом отправилась гулять. На месте сидеть не было никакой возможности. И убирать остатки Эдикова пиршества тем более.

Она брела, царапая тротуар взглядом. На душе было пакостно. Ну вот что теперь делать? Нового Эдика искать или ну их всех к лешему? Но одной тошно... Маша не привыкла одна.

*

У «Магнитной Пятерочки» несли свою вахту бомжи. Сидели на поребрике, разговаривали о чем-то. Маша с удивлением поняла, что это мужчина и женщина. Вот так номер. Она-то думала, что это парочка мужиков. Одеты одинаково: треники, кургузые куртки, разбитые кроссовки. Стрижки у обоих короткие...

Сегодня компанию неказистой паре составлял котенок. Он лежал на коленях у бомжихи: маленький, тоже неказистый, но в силу возраста – милый.

Маша засмотрелась, замедлила шаг. Ее заметили:

— Девушка, котик не нужен? — поинтересовалась бомжиха и кивнула на котенка.

Маша покачала головой. На кой ей кот, да еще такой...

— Да ты не отказывайся сразу-то, — встрял мужичок-бомж. — Он, может, и не шибко красивый, но очень хороший. Добрый, ласковый. Другом тебе будет.

Маша хотела было снова отказаться да и уйти восвояси. Но тут в голове вспыхнула мысль:

«Возьми, котика, б@лда! Пусть беспородный, и что с того? Эдька, вон, царь-птицей казался, а на деле – самый обыкновенный к. озел!»

— Давайте!

И быстро, чтобы не передумать, подхватила котенка на руки. Тот доверчиво прижался к ней, заглянул в глаза и муркнул.

— Одобряет, — хрипло сказал мужичок.

Женщина скептически хмыкнула.

*

Вот так у Маши дома и появился Рыжик. Иначе назвать котенка было просто невозможно. После мытья в ванне выяснилось: шерсть у него, что твой апельсин.

— Да ты красавчик, — удивилась Маша. — Будешь теперь вместо Эдьки-свиненыша. Уж ты точно лучше и умнее.

Котишка довольно муркнул и потерся о Машины ноги.

Этой ночью Рыжик занял место рядом с Машей. Выслушал, лизнул в нос, утешил. И она крепко уснула...

Утром проснулась на удивление бодрая, покормила котенка и на работу. Даже про Эдьку-предателя до обеда не вспоминала. А потом подружка Катюшка задала свой излюбленный вопрос:

— Ну как твой принц? Предложение еще не сделал?

Маша помрачнела: черт бы ее побрал. День так хорошо начался, даже Важный Босс не доставал с утра. И вот, пожалуйста, напомнила.

— Я ему сделала предложение, — Маша хищно воткнула вилку в кусок мяса.

— Ну ты даешь! — поразилась Катюшка. — И как он это воспринял?

— Не знаю, — Маша утопила мясо в подливке.

— То есть как не знаешь?

— А так. Я ему предложила выметаться из моей квартиры и больше никогда мне не попадаться на глаза!

— Ну-ка давай рассказывай! — велела Катюшка.

И Маша рассказала.

И про то, как вчера у Важного Босса была «приватная встреча» и он отправил Машу на час раньше домой.

И про то, что дома у нее приключилась форменная мыльная опера. Поведала, как позорно бежала лахудра и как по-дурацки выглядел Эдик.

— Конечно, я его выперла, — закончила Маша.

— Ну и правильно! — одобрила Катюшка. — Другого найдешь.

— Уже нашла.

— Быстро... А где? И как же его звать?

— Нашла на улице. Звать Рыжик. Он не такой холеный и павлинистый, как Эдька. Но зато добрый и чуткий.

— Кота подобрала, что ли?

Маша кивнула.

— Рыжика.

— Молодец! — похвалила Катюшка. — Хотя, честно говоря, неожиданно. Чтобы ты взяла кота с улицы... У тебя же прямо бзик какой-то насчет престижности.

Слушай, а изгнание Эдьки на тебя хорошо влияет. Вот сегодня это и отпразднуем.

*

И после работы они пошли в бар. Сначала пили за Машину свободу, потом за новую любовь, потом за Рыжика-утешителя. И как-то незаметно Маша перебрала.

Стало вдруг себя жалко. Ну неужели она не заслужила Эдькиной любви? Или все мужики такие? Вон, и Важный Босс тоже. Дома жена, дети, а у него, видите ли, «приватные встречи»!

— Пойду я, Катюшка, — сказала Маша. — Во-первых, меня дома Рыжик ждет, а во-вторых, чего-то я напилась. Ты оставайся, я одна прогуляюсь, мысли на свежем воздухе по местам расставлю.

— Ты только никуда не вляпайся, — велела Катюшка.

Но Маша, конечно же, «вляпалась»...

*

Она уже подошла к «Магнитной Пятерочке», до дома оставалось два шага. Сгущались сумерки. Хотелось обнять Рыжика, завалиться на диван и забыться.

Но тут ее внимание привлекла знакомая маргинальная парочка, беседующая под фонарем.

«Они чего, отсюда вообще не уходят?» — подумала Маша.

— Ну, хватит на сегодня из себя отребье изображать, пойдем, — словно отвечая на ее мысли, сказала женщина своему спутнику.

— Да, честно свое отработали, — согласился мужичок. — Парочку товарищей на верный путь наставили. Пора и передохнуть. Мечтаю снять эти лохмотья.

— Да не прибедняйся ты — парочку! А дедуля, который помирать собрался, а ты его отговорил? А щенок бездомный, которого ты с бабулькой грустной свел? А мужик, который чуть из семьи не ушел, а я ему внушение сделала? А девчонка та... Помнишь, с зеленой челкой? Ну, которая у матери деньги стырить хотела, а теперь не хочет? И это не все...

— Ну, раз мы такие молодцы, тем более отдых заслужили, — покладисто сказал мужичок, подхватил свою подругу под локоток, и они нырнули в неприметную нишу.

Стало тихо...

«Куда они делись-то? — удивилась Маша. — Там же просто углубление в стене, даже дверей нет!»

Она подошла к магазину, осмотрела нишу: неглубокая, глухая и... совершенно пустая.

Маша потрогала шершавую стену, поковыряла ноготком, зачем-то постучала, прислушалась.

«Больше не пью! — пронеслось у нее в голове. — Мне еще глюков не хватало...»

Дальше она ничего подумать не успела. Потому как стена треснула посередине, разъехалась в стороны, и в глаза Маше ударил яркий свет.

— Ой, — сказала она и зажмурилась.

— Да ты не ойкай, проходи, раз уж пришла, — велел ей мужской голос.

Маша послушно шагнула вперед.

— Нет, ну вы подумайте, страждущие уже прямо домой вламываются! — возмутился недовольный женский голос.

Маша открыла глаза и увидела своих давних знакомцев-бомжей. Только вот выглядели они сейчас иначе. Никакой затрапезной одежды. Все в белом и за спиной... Крылья?

— Тебе кто сказал, что нужно постучать три раза? Кот? — набросилась женщина на Машу.

— Ну какая разница? — перебил ее мужчина. — Может, сама догадалась. Ты чего пришла-то? — он вопросительно посмотрел на Машу.

Маша молчала. Разглядывала недавних бомжей и боялась, что вот-вот хлопнется в обморок.

— Ну это же надо! — не унималась женщина. — Работаем целый день не покладая рук, так еще и после работы никакого покоя. Мы как-никак ангелы, а не ломовые лошади!

— Ангелы... — Маша наконец обрела голос. — А почему здесь, почему бомжи, почему кота мне подарили?

— А где же нам еще быть? — удивился мужчина. — Здесь самое дно, эпицентр безнадеги. Здесь мы больше всего нужны. Пытаемся помочь, кому еще можно. Практикантов своих учим.

Он указал на женщину.

— А кота с тобой отпустили, потому что он так решил. Сказал, что тебе помочь нужно, — сердито сказала женщина. — Ведь сейчас жизнь твоя – один большой пшик! Как книги, которые ты в метро открываешь. Ты же оттуда, дай бог, десяток слов прочитала. Все для имиджа, а проще говоря, для понта!

Многие так живут и вполне довольны. Я лично была против тобой заниматься! Но кто слушает практикантов! — она метнула недобрый взгляд на мужчину. — А еще некоторые очень любят хитрить.

Короче, поспорили мы, если возьмешь котенка, значит, есть у тебя душа. Не всю еще на побрякушки разменяла. Я продула. Этот вон, — она кивнула на мужчину, — радовался, как пацан. А теперь ты в наше убежище вломилась. Чего тебе надо-то?

— Ну, не ругайся, — мужчина примирительно улыбнулся. — А ты, Маша, иди и живи свою настоящую жизнь. Кое-что ты уже поняла. Например, насчет Эдика своего. Многое еще впереди. Рыжик тебе поможет. А мы и правда за день вымотались...

Как Маша оказалась на улице, она не поняла. Только обнаружила себя стоящей на задворках магазина.

Уже окончательно стемнело. И она заторопилась домой. Посиделки, ангелы — это все, конечно, очень интересно. Но кота-то кормить надо...

*

Время бежало, за летом наступила осень.

Бомжи от магазина «Магнитная Пятерочка» исчезли. «Наверное, из-за того, что я обнаружила их убежище, — подумала Маша. — Но я ведь не специально».

Рыжик вырос в большого пушистого кота. И Маша готова была поклясться, что он прекрасно понимает все, что она говорит. Потому что, когда она однажды вспомнила про Эдика, он зашипел и ощерился.

А когда Маша поделилась с ним, что хочет поменять работу, кот влез к ней на колени и долго одобрительно мурчал.

И даже новое место помог найти методом мохнатой пятой точки. Сел на клавиатуру, пока Маша просматривала вакансии, и монитор выдал ей очень симпатичный вариант. Чудеса, да и только.

В общем, многое изменилось. Маша теперь работает в другом месте. Их фирма производит корма и игрушки для животных. Там нет Важного Босса, да и с престижем не очень.

Зато там есть душевные люди, и среди них один симпатичный очкарик Пашка...

Маша любит свою работу. Каждое утро натягивает самые обычные джинсы, удобные кроссовки, завязывает на голове несерьезный хвостик и бежит к метро.

А еще она любит свою жизнь. И, конечно же, своего замечательного кота.

Что будет дальше, Маша не загадывает. Счастье бесполезно планировать. Оно приходит само и остается, если дать ему шанс.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО

По совести.

Серенькая кошка бродила под окнами дома, потерянно озираясь и не зная, куда ей податься. Квартира, где она прожила в тепле и неге десяток лет – заперта.

Когда выносили хозяина, она вышла из квартиры вместе со всеми, некоторое время следовала за процессией, а когда тело хозяина погрузили в катафалк и увезли, долгое время еще сидела, глядя вслед...
Она уже поняла, что хозяин больше не вернется, и боль за родного человека пока еще не давала разыграться отчаянию. Она вновь и вновь проходила путь от подъезда до того места, где тело хозяина скрыли от нее. Навсегда.
Василий Макарович, стоя на балконе своей квартиры, предавался грустным размышлениям. Сегодня был тяжелый день. Таких в жизни бывает несколько, и остаются они зарубками на сердце, по которым можно проследить весь путь от рождения и... До последней зарубки.
В детстве, при живых родителях, их и нет вовсе, в юности – бывают, но редко. Хотя, кажется, там их должно быть немеряно – шкура тонкая, любая боль или обида легко проникают сквозь нее и достают до юношеского сердца, чувствительного ко всякой мелочи.
Однако ж обиды эти юношеские легко забываются – знать, молодое, горячее еще сердце легко затягивает приобретенные раны.
С возрастом шкура дубеет, нарастая защитным панцирем год за годом, становится непробиваемой. Но, если кому-то удается пробить ее – останется зарубка на сердце, которое уже с трудом, неохотно залечивает нанесенную рану.
Порой так и приходится жить с ней, незажившей, кровоточащей. Сколько их там набирается к старости? У кого – больше, у кого – меньше, но рано или поздно они дадут знать о себе нескончаемой болью, бессонными ночами...
Сегодня были похороны соседа и лучшего друга. Ушел Семен Авдеевич, ушел, так и не простив его, и от этого еще тяжелей было на душе у Василия.
Встретились они полвека назад, у дверей строительного вагончика – там располагался отдел кадров монтажной организации, самой крупной на комсомольской стройке.
Сюда они прибыли после службы в армии – молодой сержант-танкист и не менее молодой моряк северного флота. У дверей того вагончика и началась их многолетняя дружба.
Их определили в одну бригаду, поселили в одну комнату в рабочем общежитии. Вместе они набирались опыта, повышая квалификацию. Бывшим деревенским парням после службы любая работа была в охотку, силой Бог не обидел ни того, ни другого. Природная сметка, трудолюбие – все на пользу. Года через три оба уже были звеньевыми в бригадах, еще через пару лет – бригадирами.
Даже свадьбы сыграли в один день, в жены взяли двух подружек. У тех даже имена были одинаковыми – Машеньки. За одним столом, в единственном на то время поселковом кафе, отгуляли веселые свадьбы.
Когда распределяли квартиры, не раздумывая выбрали соседние – за стенкой, хоть и в разных подъездах. Зато балконы были рядом и, если не удавалось забежать друг к другу в гости, то перекинуться парой слов через балкон – обычное дело.
Детки народились – все детство вместе провели. Да и как иначе – летом Василий с Семеном усаживали детишек в люльки мотоциклов, жен на сиденье за спину, и мчали на озера с ночевкой. Мужикам – рыбалка, женщинам – грибы да ягоды в соседних лесах, а ребятишкам – веселье до визга на прибрежной отмели.
Так и жили, будто одной семьей. Поддерживали друг друга в трудные времена, радовались успехам детей. Василий с супругой растили сына, а Семен с женой – дочку.
Парень у Василия рос небалованным, в меру хулиганистым, став постарше – увлекся спортом, отслужил срочную, поступил в институт. У Семена же дочка была другого склада, заласканную и залюбленную, ее ограждали от домашних забот, отказа она ни в чем не знала. И выросла девчонка красавицей, с непоколебимой верой в свою исключительность и уверенностью, что ей обязаны все – в первую очередь родители.
Пытался, было, Василий указать на то старому своему другу, но тот только отмахивался, посмеиваясь:

• Такую красавицу – весь мир узнает! Моя Светланка еще себя покажет!

Показала себя Светланка, во всей красе показала. Уехала в областной город и чем она там занималась – непонятно, но деньги немалые с родителей тянула регулярно. Замуж вышла, развелась через год. Специальность так и не приобрела, порхала бабочкой по жизни, время от времени выходила замуж и снова разводилась.
А годы идут. Давно уже на пенсии друзья. Супругу Семен похоронил, остался один в квартире, с кошкой – любимицей покойной жены. Всегда желанным гостем был он у Василия, по старой привычке заходил к соседям.
Светланке давно за сорок, нет уже былой красоты, нет надежной семьи, детей. Остался только родитель – и тот один. Вот его и назначила Светлана виновным за несбывшиеся свои мечты и надежды, и продолжала исправно тянуть с него деньги. Отец уже и дачу продал и машину – той все неймется.
В один из ее приездов Василий с супругой услышали сквозь общую стену, как Светлана кричит на отца, срываясь на визг, и только головами покачивали. А вечером пришел к ним Семен и, отведя глаза в сторону, попросил взаймы немалую сумму.
Усадил тогда Василий друга за стол, выставив жену за дверь. Расспросил о причине такой необходимости. Услышав, что деньги нужны Светлане, что влезла она в очередной раз в долги, ответил:

• Семен, дружище, если бы деньги нужны были тебе – не задумался бы даже. Нет у меня сейчас такой суммы, но продал бы машину свою, гараж, выручил бы тебя и отдачи не потребовал. Но дочке твоей – помогать не буду! Пустое это дело.

Вот тогда и обиделся на него Семен. Крепко обиделся, да так и не простил его до самой своей смерти. А она уже караулила его.
Василий с супругой на поминки не пошли. Помянули Семена дома. Не могли они видеть Светлану, изображавшую вселенскую скорбь, прежде времени загнавшую родителей на кладбище.
Проводили старого друга до катафалка и вернулись домой. Завтра съездят на кладбище, найдут могилу Семена, бросят на холмик по горсти землицы, проведают его супругу – Машу...
А кошка так и бродила по двору, раз за разом проходя последний путь своего хозяина и возвращаясь назад.

• Маша! – позвал Василий. – Поди-ка сюда! – и, указав подошедшей супруге на кошку, произнес: – Ведь это Семена кошка. Полдня уже бродит по двору, а раньше даже из квартиры не выходила.
• Господи! – выдохнула та. – Вот ведь как! Родителей – на кладбище, квартиру – на продажу, кошку – на улицу. Где ж справедливость?
• Не нам о том судить, – резонно заметил Василий. – Есть она, нет ли ее? А вот кошку бросить на погибель – не дело! Сходи за ней, Маша, не ровен час псы бродячие забредут...

Кошка лежала на коврике, постеленном в углу комнаты, безучастная ко всему, и смотрела в пустоту. Василий, присев рядом с ней, тихонько поглаживал ее и убеждал:

• Ты всех людей на одну колодку не примеряй. Хозяин твой был – душа человек, да и хозяйка – тоже. Затесалась в твою судьбу Светлана, так не все ж такие.

Кошка прислушивалась к словам Василия, но пока никак не реагировала.

• Тяжело тебе, знаю, так ведь и мне тяжело, – продолжал он. – Я ж с твоим хозяином – пятьдесят лет душа в душу, как и ты – всю жизнь... – он помолчал. – Завтра с Машей поедем, навестим твоих хозяев. Поедешь с нами?

Кошка впервые за все время подняла голову и едва слышно мяукнула.

• Вот и хорошо, вот и ладно! – обрадовался Василий реакции кошки. – И вот еще, что я тебе скажу – супруга моя тут про справедливость заговорила. А что такое – справедливость? Каждый человек ее по-своему понимает, потому для каждого она своя. А должна быть в каждом человеке – совесть. Если нет ее, то ни справедливости от него, ни сочувствия, ни заботы – не дождешься. Болит она, совесть эта, и не дает жить неправедно. Так-то, Матрешка, так ведь тебя хозяин называл?

Он перебрался в кресло, кошка – за ним. Положив передние лапки и голову ему на колени, она глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Василий Макарович, поглаживая ее, продолжал размышлять:
«Эх, Семен Авдеевич! Так и не успели мы с тобой примириться. И раньше, бывало, ссорились, но ненадолго. Плохо так-то, тяжело на душе».

• Маша! – позвал он. Супруга вошла, вопросительно взглянула на него. – Год – два, земля осядет, надо будет памятники справить Семену и Машеньке, и оградки.

Та согласно покачала головой:

• Надо, Василий, надо. Кто ж, если не мы? – Она вздохнула и добавила, как давно обдуманное: – Ну и что ж, что ушли? Все уйдем! А друзьями они нам были – друзьями и остались.

Тагир Нурмухаметов

ОТЧИМ

Отчим появился в её жизни, когда ей было всего пять лет...

Родной отец скандалил с матерью, и иногда их скандалы заканчивались потасовкой, от чего девочка начала заикаться.

Однажды её мать решилась и, когда он был на работе, собрала их вещи, села в машину и поехала, куда глаза глядят...

Ехали долго, ночевали в мотелях. Остановились в этом городе. Просто мать зашла купить поесть в магазин готовой еды, и там поинтересовались, не нужна ли ей работа.

Так и получилось, что они остались здесь жить. И месяца не прошло, как она познакомилась с мужчиной.

Спокойный, улыбчивый, внимательный и заботливый – сами понимаете, он покорил её сразу. Съехались и начали жить вместе.

Девочка сперва его боялась. Она привыкла, что мужчина – это скандалист, пьяница и драчун, но понемногу...

Понемногу она оттаивала и стала смотреть на него любопытным взглядом. А он старался ей угодить и много разговаривал с ней, дарил небольшие подарки. Куклы, другие игрушки, всякие блестящие украшения.

Когда она перестала его бояться, он сделал ей медстраховку и повёл к логопеду. Но пришлось ещё идти к психологу и даже к гипнотизёру.

Общими усилиями, вниманием, заботой, улыбками ему удалось избавить её от заикания.

Они бегали по их маленькой квартирке и играли в прятки, выкрикивая длинные слова – такую игру он придумал. Она смеялась и забывала о заикании.

А потом, он повёл её в школу и занимался с ней. А где была мама?

Она работала и отдыхала. Он был на десять лет старше, и со временем её это стало раздражать. Ей хотелось мужчину помоложе...

Ради ребёнка он закрывал глаза на её поздние приходы домой и невнятные объяснения. Он очень привязался к девочке, да и она к нему.

Он принес откуда-то щенка и котёнка, и она прыгала и плакала от счастья. А мать устроила ему очередной скандал по этому поводу.

Девочка стояла вечером в своей комнате, прижавшись к дверям, и слушала, как её мама кричит на этого замечательного дядю. Она плакала...

Утром, когда мама ушла на работу, а он завтракал и ждал её, чтобы отвезти в школу, она вышла из своей комнаты и, подойдя к нему, обняла его сзади за голову своими маленькими ручонками.

— Что, лапочка? — спросил он.

— Папа... — сказала она и повторила: — Папочка... Не уходи от нас, пожалуйста.

Он вздрогнул и задохнулся. Потом встал, повернулся, подхватил её на руки, прижал к себе и закружился по комнате:

— Я тебя никогда не брошу, — сказал он.

— Вот и хорошо, папочка, — улыбнулась она и добавила, вытирая его щёки своими ладошками: — А почему тогда ты плачешь?

— А это мне что-то в глаза попало, — улыбнулся он сквозь слёзы.

— Пыль, папочка? — спросила она.

— Любовь, рыбочка, — ответил он.

Внизу прыгали котёнок и щенок. Они всегда прятались под диван, когда приходила её мать, и выбирались оттуда, как только она уходила.

В общем, вы понимаете, дамы и господа – всё в этом доме держалось только на нём...

Уборка, стирка, приготовление пищи, покупки в магазинах, уроки с дочкой, скандалы с её матерью, тяжёлая работа на заводе, где, к счастью, ему прилично платили, так как он был редким специалистом.

На собрания в школе тоже ходил только он. Учителя его уважали. Он всегда выслушивал их и старался сделать так, как лучше для его девочки...

Годы шли, и он привык к тому, что живёт здесь только ради ребёнка. Её мать тоже жила здесь, но, в основном, она занималась собой.

Он не ругался с ней и не требовал от неё ничего. Просто был рядом. Помогал, когда она болела. Отпаивал после очередного загула.

Через десять лет ей показалось, что она встретила того самого, принца на белом коне. Он был младше неё на пять лет, и это тоже ей очень нравилось.

А поэтому, она сообщила мужчине, что уходит от него, и они переезжают жить в дом её нового мужчины.

Только вот её избранник терпеть не может всяких животных... И либо он заберёт с собой кота и собаку, либо она выбросит их на улицу...

И тут в разговор вступила подросшая дочка. Да, сильно подросшая.

Шестнадцатилетняя девушка выскочила из своей комнаты и показала, что она давно не ребёнок и запросто может проявить характер.

Она заявила матери, что не собирается ехать с ней никуда. И что не позволит выбросить на улицу своих любимых питомцев. И вообще...

— Он мой настоящий отец!!! — кричала девушка так, что дрожали стёкла в окнах.

Притихшая мать возразила:

— Он тебе не отец. Он тебе отчим. Не родной он, ты понимаешь? Не родной! — убеждала она свою дочь, а он... Он сел на стул и ожидал приговора.

— Это не он, это ты мне отчим!!! — закричала матери в ответ дочь. — А он мне родной. Куда уже роднее?

А вот ты мне – чужая!!! Тебя никогда не было рядом. А он всегда был со мной. Это он сидел у моей постели, когда я болела. Да и возле твоей тоже, неблагодарная ты!!!

— Ах, так?!!! — взвилась мать. — Ну и вали с ним, куда хочешь! Я всё равно беременна от другого...

Дочь замерла с широко раскрытыми глазами. Потом бросилась в свою комнату собирать вещи. Мужчина зашел вслед за ней и спросил нерешительно:

— Дочка, я не знаю, куда ты собираешься, но, может и мне можно с тобой?

Она повернулась и бросилась к нему, обняла и сказала:

— Собирайся. Мы найдём, где жить.

И они нашли. Сняли себе небольшую квартирку, где все и устроились. Кот с собакой были счастливы – они наконец-то избавились от той злой тётки...

Девушка вскоре поступила в колледж, где училась на медсестру. И окончила его с отличием.

На выпускном, мужчина был в костюме, взятом напрокат. Он был горд и светился от счастья.

Её распределили в одно из самых лучших мест. Они переехали в Лос Анджелес, где он тоже нашел себе работу. Тут был филиал его завода.

Единственное, о чём он жалел, так это о том, что их питомцы, кот и собака, не дожили до этого счастливого дня. Ведь много лет прошло...

Но она принесла из больницы, а точнее – там, возле столовой, ходили три блохастых котёнка... Вот теперь и жили с ними три красивые и вредные кошачьи особы.

На работе она и познакомилась с молодым педиатром, проходившим интернатуру в этом центре.

Через какое-то время она сообщила, что собирается замуж, и у неё будет две девочки – уже сделали УЗИ.

Он сел на стул, опустил голову и сложил большие руки на коленях:

— А мне оставаться или уйти? — спросил он, боясь поднять голову. — Кошек забрать? Я ведь не родной дедушка буду?

Она замерла и посмотрела на него:

— Кто не родной? Ты?!!! Ты мне не родной??? — закричала она. — Как тебе такое могло прийти в голову? Как ты мог подумать такое?!

Я сказала Тому, что ты мой родной отец и ты поведёшь меня под венец.

— А как же твоя мать? — спросил мужчина.

— А вот матери у меня нет, — ответила она. — Ты один меня воспитывал. Разве не помнишь?

Они обнялись и она стала вытирать слёзы на его щеках:

— Папочка, — сказала она. — Всё ведь хорошо. Почему же ты плачешь?

— А это мне в глаза что-то попало, — ответил он, всхлипывая.

— Пыль, папочка? — улыбнулась девушка.

— Любовь, лапочка, — ответил он...

И это была очень красивая свадьба, на которой было много медсестер и врачей. И за столами говорили на профессиональные темы.

А Том наклонился к мужчине и сказал:

— Я ведь всё знаю. И хочу выразить вам моё восхищение и безмерное уважение.

Надеюсь, вы будете воспитывать внучек так же хорошо, как и вашу родную дочь.

И они пожали друг другу руки...

*

Они и сейчас живут в Бель Эйр. Это такой пригород Лос Анджелеса для состоятельных людей. У них там небольшая, но очень удобная вилла.

Мужчина давно на пенсии. Он занимается воспитанием двух внучек и учит их очень правильным вещам – как быть человеком.

У них дома три кошки, две собаки, а еще крикливый и драчливый какаду...

И это вся история. О чём она?

Да, всё о том же.

О любви...

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Пломбир.

По аллее городского парка шли папа с дочкой, держась за руки. Девочке сегодня полечили молочный зубик, и отец пообещал ей покататься на аттракционах после посещения стоматолога. Прошло уже больше двух часов и, наконец-то, можно было съесть любимый рожок с пломбиром.

Она была очень довольна, что ей было совсем не больно и она даже не плакала, и даже не пискнула. И вообще, все было хорошо: светило солнышко, впереди были длинные каникулы, которые так хорошо начинались. С любимых каруселей и вкусного мороженого.

Она увидела впереди классики, подбежала к ним и, напевая под нос любимую мелодию, запрыгала туда-сюда на одной ножке. Заворачивая в обратную сторону, она резко повернулась, и почти целая мороженка улетела прямо на асфальт. Сам стаканчик разлетелся на маленькие кусочки, а вкусный подтаявший шарик лежал распластанный всмятку весь в пыли.

Вот тут-то день резко перестал быть добрым, и горькие слезы потекли ручьем по щекам. Отец пытался утешать девочку:

• Маш, ну не переживай ты так, купим другое мороженое.
• Мне не мороженку жааааалко. Мне жалко, что я не удержалаааааа.
• Всякое бывает. Не расстраивайся.
• Ой....

Откуда не возьмись, возле сладкой холодной лужицы оказался маленький серый котенок, совсем крошечный. Он обнюхал свою находку и принялся лизать пахнущую молоком массу, то и дело фыркая, когда нос оказывался полностью вымазан. Девочка тут же перестала плакать и присела на корточки, наблюдая за несмышленышем.

• Ты откуда тут взялся, малыш?
• Машенька, не трогай его, вдруг он болеет.
• Пап, смотри какой он хорошенький!

Котенок повернул голову на голос девочки и мяукнул. Один глаз у него был полностью закрыт и покрылся корочкой.

• Пап, он что, не видит? У него с глазиком что-то.
• Ну вот, я же говорил, что он больной, не трогай.
• Ну как же. Ему же надо помочь. У него же совсем никого нет. Даже мамы. Даже братиков. Смотри вокруг, совсем никого. Нет, нет, он не заразный, он просто ударился. Ну посмотри же.

Девочка смотрела на отца с надеждой широко открытыми глазами. Ну как можно было отказать ребенку, который хочет помочь беспомощному крохе. Котенка завернули в косынку, которая до этого красовалась на Машиной голове. Папа пояснил, что это "на всякий случай", мало ли что с глазом и может быть там инфекция. Доброта добротой, но осторожность не помешает.

Погрузились в машину, припаркованную рядом с воротами, и решили прямиком отправиться к ветеринару. Вердикт врача вызвал очередную бурю эмоций у девочки.

• Глаз лучше удалить. Там затяжное воспаление. Проще и дешевле.

Девочка сложила руки вместе и умоляла:

• Пожалуйста, пожалуйста. Вылечите глазик, ему без глазика нельзя, он еще должен увидеть мир, который я ему покажу.
• Маш, посиди-ка в коридоре, мы поговорим.

Папа долго беседовал с ветеринаром, чтобы составить полную картину и найти оптимальные пути решения проблемы.

• Вы понимаете, что лечение будет длительным, там нужна операция, антибиотики, капельницы. И не факт, что оно принесет результат. Возможно, мы все равно не сможем спасти глаз. Еще раз говорю, все слишком запущено.
• Но есть ведь шанс? Хоть малюсенький?
• Есть. Очень мизерный. И лечение будет очень дорого стоить. Подумайте, пожалуйста, стоит ли тратить деньги на лечение бездомного котенка.
• Ну он уже не бездомный, он наш.
• В общем, решайте. Я вам сказал, что гарантий никаких не даю.

Отец вышел в коридор и позвонил жене. Пока он разговаривал по телефону, девочка, прижав ладошки к щекам, смотрела с надеждой, что пушистому комочку окажут помощь, и слушала разговор родителей. Правда слышала она лишь слова отца, а что отвечает мама, можно было только догадываться.

• Лен, мы тут котенка нашли... Понимаешь... Не знаю, как сказать... В общем, у него проблемы с глазом, и мы в клинике.... Нет, там не все так просто, там надо кучу денег, чтобы попытаться его спасти..... Да понял я, но мы тогда в отпуск не едем.... Все, понял...

Отец положил телефон в карман и повернулся к дочке.

• Малыш, понимаешь, котенку нужно очень долгое лечение и мы с вами тогда не сможем побывать на море этим летом. Ты согласна?
• Папа, ну конечно же, конечно же... Давай спасать Пломбира.
• Кого?
• Я котенка так назвала, он ведь очень любит сладкое, правда?

Отец улыбнулся, погладил свою добрую девочку по светлым волосам и пошел оформлять документы и оплачивать анализы, операцию и лекарства. Пушистика пришлось оставить на время в стационаре, и Машенька с нетерпением ждала, когда его можно будет навестить.

Каждый день она спрашивала, как там ее новый питомец, и отец звонил, узнавал о самочувствии пациента. Примерно через две недели котенка можно было забрать домой, и врач предупредил о необходимости строгого выполнения рекомендаций и постоянном контроле и уходе. Операция в целом прошла успешно и оставалось ждать, когда заживут раны и тогда можно будет делать выводы об эффективности лечения.

Еще две недели понадобилось на то, чтобы провести все необходимые процедуры. Ухаживали за Пломбиром всей семьей по очереди, но больше всех вокруг него крутилась маленькая хозяйка. Ей было в новинку ухаживать за кем-то, но справилась она на отлично и даже умудрилась попросить у родителей братика.

• Видите, как я хорошо справилась с котиком, значит, и с братишкой справлюсь.

За окончательным диагнозом и заключением ветклиники ехали всей семьей. Хотя внешне котенок выглядел совсем здоровым, но все равно было тревожно. Тем более было не совсем понятно, удалось ли сохранить зрение и не будет ли ухудшений.

Но все оказалось замечательно и прогнозы были радужные. Врач дал рекомендации по дальнейшему восстановлению и выписал поддерживающие уколы. До конца лета еще предстояла реабилитация.

В этот замечательный день отец купил своей дочке большой рожок пломбира. Она так обрадовалась, но попросила папу подержать его в руках, пока она попрыгает от счастья. А потом взяла ложку и дала своему любимому котенку совсем немножко. Все-таки мороженое не лучшая еда для маленьких котят. Да и для больших тоже.

Все обнимались, радовались и совсем не переживали, что не поехали в этом году отдыхать. Получить удовольствие от добрых дел оказалось куда приятнее, чем понежиться на солнышке.

Автор АННА Б.

Семь утра. Валентина Ивановна взяла пакет с отходами, накинула старый халат поверх домашнего платья. Спустилась во двор.
У контейнера — собака. Рыжая, лохматая, худая до безобразия. Роется в мусоре с таким отчаянием, будто там спрятан последний кусок хлеба на земле.

— Кыш! — махнула рукой Валентина Ивановна. — Грязь разводишь!
Собака подняла морду. Посмотрела желтыми глазами — и снова принялась рыться.
— Упрямая.
Валентина Ивановна выбросила свой пакет и уже поворачивалась к подъезду, когда собака вдруг заскулила. Радостно, взволнованно.
Вытащила из глубины контейнера черный пакет. Большой, завязанный крепко-накрепко.
— Что там у тебя?
Пакет шевелился!
— Господи.
Валентина Ивановна подошла ближе. Собака не рычала, не охраняла находку. Наоборот — смотрела на женщину с каким-то ожиданием.
— Девушка, что-то случилось? — мужской голос за спиной.
Валентина обернулась. Двое полицейских — молодые, в форме.
— Ой, как вы кстати! Да вот, собака пакет вытащила. А он шевелится.
Один из полицейских подошел, присел на корточки.
— Так, посмотрим.
Развязал узел. Заглянул внутрь.
И замер.
— Виктор, иди сюда, — позвал он напарника тихо.
— Что там?
— Котята. Маленькие. Живые еще.
Валентина Ивановна наклонилась и увидела: пять крошечных комочков, слепых еще, копошились в пакете. Пищали жалобно.
— Кто же, — она не договорила.
Кто мог выбросить живых котят в мусор? Как мусор?
— Мрази, — процедил второй полицейский. — Совести нет.
Собака подошла к пакету, осторожно понюхала. Лизнула одного котенка в макушку — нежно, матерински.
— Она их спасла, — прошептала Валентина Ивановна. — Понимаете? Она их спасла.
Полицейские переглянулись.
— Ну и что теперь с ними делать? — сказал один.
— Я их возьму,— неожиданно для себя сказала Валентина.
— Вы уверены? Их же пятеро. Кормить надо часто. И специальным кормом.
— Возьму, — повторила она твердо.
И сама удивилась этой решимости. Откуда взялась?
Собака села рядом и смотрела на Валентину Ивановну долгим взглядом.
Будто говорила: «Спасибо. Я знала, что ты поможешь».
Котята лежали в коробке на кухне и пищали. Валентина Ивановна стояла над ними растерянная — что делать-то?
— Ветеринару бы показать, — бормотала она.
Позвонила знакомой — Нине Петровне, та когда-то кошек держала.
— Валя, ты с ума сошла? — голос в трубке был возмущенный. — В твоем возрасте на такие хлопоты подписываться!
— Не могла же я их бросить.
— Могла! Отдала бы в приют и забыла. А теперь что? Бессонные ночи, корм, лечение если что.
— Нина, просто скажи — чем кормить-то их?
— Смесью детской из пипетки. Каждые два часа. И грей обязательно — замерзнут. И животики массируй.
Первую ночь Валентина Ивановна не спала совсем. Будильник каждые два часа — вставай, грей молоко, корми. Котята сосали жадно, крепко вцепившись в пипетку.
К утру она была как выжатый лимон.
— Не выдержу я, — простонала, глядя на пищащую коробку.
Но выдержала. День за днем.
Через неделю у котят открылись глаза — голубые, удивленные. Валентина Ивановна сидела перед коробкой и улыбалась:
— Вот мои красавцы, проснулись наконец.
Один котенок — рыжий, самый шустрый — первым выбрался из коробки. Валентина назвала его Рыжиком. Серенькую кошечку — Дымкой. Остальных — Васькой, Муркой и Пушком.
Квартира ожила. Везде — миски, игрушки, когтеточки. Котята носились по комнатам, играли, мурлыкали.
А Валентина Ивановна вставала с утра и первым делом шла к ним:
— Ну, как дела, мои хорошие?
Впервые за годы дом не казался пустым.
Но деньги таяли быстро. Корм, наполнитель, прививки. Валентина считала каждую копейку.
— Придется пристраивать, — вздыхала она. — Всех не прокормлю.
Первым пристроила Пушка — белоснежного красавца. Молодая семья с детьми забрала. Валентина проводила их до двери и чуть не заплакала.
— Всего лишь котенок, а как будто кусок сердца отрезали.
Через месяц нашла дом для Васьки и Мурки — пожилая пара, у которых недавно умер кот.
— Хорошие люди, — убеждала себя Валентина. — Заботиться будут.
Остались Рыжик и Дымка. Самые ласковые, самые привязанные к ней.
А еще — собака.
Та самая рыжая дворняга каждое утро приходила к контейнеру. Сидела, ждала.
Валентина сначала просто кивала ей из окна. Потом стала выносить остатки еды.
— На, ешь, — говорила, ставя миску на землю. — Спасибо тебе за котят.
Собака ела осторожно, благодарно. Потом садилась и смотрела на Валентину долгим взглядом.
— Умная какая, — удивлялась женщина. — Все понимает.
Соседи, конечно, язвили:
— Валентина Ивановна, у вас там зоопарк что ли? То котята орут, то собаку кормите.
— А что вам мешает? — огрызалась она.
— Да ничего, просто странно. В вашем возрасте игрушки заводить.
Игрушки. Валентина усмехалась. Да эти «игрушки» подарили ей то, чего не было годами — ощущение нужности.
Вставать утром хотелось. День был наполнен заботой, хлопотами, но не пустыми — важными.
Рыжик встречал ее мурлыканьем, Дымка спала на коленях вечерами. А под окном лежала собака — терпеливая, преданная.
— Хорошо нам стало, правда? — говорила Валентина котятам.
Но счастье имеет свойство заканчиваться.
Для Дымки нашлись хозяева — девочка-подросток умоляла родителей купить котенка. Они пришли, увидели серенькую красавицу и влюбились.
— Идеальная, — сказала мама. — Спокойная, ласковая.
Валентина кивала, улыбалась, а внутри что-то сжималось, глядя, как Дымку запихивают в переноску.
Остался один Рыжик.
— Ну что, мальчик мой, — сказала ему Валентина. — Теперь мы вдвоем.
Но через неделю позвонили и насчет Рыжика. Мужчина, серьезный голос:
— Слышал, у вас котенок хороший есть. Для дочки хочу взять — день рождения скоро.
— Приезжайте завтра, — сказала она. — Посмотрите.
Положила трубку и заплакала.
Впервые за все эти месяцы — заплакала.
Они приехали в субботу утром.
Отец с дочкой — девочке лет десяти, глаза горят от предвкушения.
— Где котик? — спросила она, едва переступив порог.
— Вон там, в коробке спит, — показала Валентина Ивановна.
Рыжик лежал, свернувшись клубочком. Проснулся от голосов, потянулся, зевнул. Увидел незнакомцев и поднял хвост трубой — любопытство взяло верх над осторожностью.
— Ой, какой красивый! — девочка протянула руки.
Рыжик обнюхал ее пальцы и доверчиво позволил взять себя на руки.
— Папа, смотри, он мурлычет!
— Хороший котенок, — согласился отец. — Здоровый?
— Прививки все сделаны, к лотку приучен, — отвечала Валентина машинально. Голос звучал как-то чужо, далеко.
— Сколько с нас?
— Ничего не надо. Просто заботьтесь о нем.
Мужчина удивился:
— Как ничего? Вы же деньги потратили на корм, на ветеринара.
— Не надо, — повторила Валентина. — Главное, чтобы любили.
— Полюбим! — воскликнула девочка. — Правда, Рыжик? Мы тебя очень-очень полюбим!
Котенок мурлыкал в ее руках, будто соглашался.
Валентина насыпала корма в пакетик, дала игрушки.
— Он любит вот эту мышку, — объясняла она, показывая потрепанную игрушку. — И за ушком почесать. И спать любит на подоконнике, на солнышке.
— Все запомним, — кивал отец.
— И когда грустит, он в уголок забирается. Тогда надо с ним поговорить, он любит, когда с ним разговаривают.
— Да мы же не на войну его забираем, — мягко сказал мужчина. — Будем звонить, рассказывать, как дела.
— Да, конечно.
Рыжика посадили в переноску. Он сначала попробовал вылезти, потом сел и жалобно мяукнул.
— Не бойся, — шептала ему девочка. — Мы хорошие.
Валентина проводила их до лифта. Смотрела, как закрываются двери.
Вернулась в квартиру.
А там – страшная, оглушающая тишина.
Пустые миски на полу. Игрушки, разбросанные по углам. Коробка, в которой спали котята — теперь просто картонка.
Валентина села на диван и огляделась.
Месяц назад здесь кипела жизнь. Котята носились, играли, мурлыкали. Она вставала к ним по ночам, переживала, когда кто-то чихал, радовалась каждому их достижению.
А теперь?
— Тихо как в морге, — сказала она вслух.
Голос прозвучал глухо в пустой комнате.
Валентина встала, собрала миски. Выбросила недоеденный корм. Сложила игрушки в пакет — на дачу отвезет, там соседи кота держат.
К вечеру в квартире не осталось следов недавней жизни.
— Ну вот и все, — проговорила Валентина. — Как было до них, так и стало.
Только вот «как было» теперь казалось невыносимым.
Раньше она не замечала тишины — привыкла к ней за годы одиночества. А теперь тишина давила, душила.
Она включила телевизор — заглушить пустоту.
Легла спать в девять вечера — делать все равно было нечего.
Лежала и слушала, как тикают часы. Громко, назойливо.
— Господи, — прошептала она в подушку. — Что же я наделала.
Зачем взяла котят? Зачем привязалась? Ведь знала же, что придется отдавать. Знала!
— Дура старая.
Но даже сквозь боль она понимала — не жалеет. Эти месяцы были лучшими за последние годы.
Просто теперь особенно остро чувствовалась пустота.
Утром Валентина встала, как обычно, в семь. По привычке пошла смотреть — как там котята.
— Ах да, — она вспомнила и почувствовала, как что-то сжимается в груди.
Заварила чай, села у окна.
Во дворе у контейнера сидела собака. Та самая рыжая дворняга.
Сидела и смотрела на окна дома.
— Ждет, — поняла Валентина. — Ведь меня ждет.
Все эти месяцы она каждое утро выносила ей еду. А теперь что?
— Сегодня последний раз покормлю, — решила Валентина. — А завтра объясню как-нибудь, что больше не будет еды лишней.
Она оделась, взяла пакет с остатками вчерашнего ужина — кусочек курицы, хлеб.
Спустилась во двор.
Собака увидела ее и радостно завиляла хвостом. Подбежала, ткнулась носом в руку.
— На, ешь, — Валентина поставила еду.
Собака ела, а потом села рядом. Смотрела на Валентину теми же желтыми глазами — умными, понимающими.
— Котят больше нет, — сказала ей Валентина. — Всех пристроила. Хорошим людям отдала.
Собака наклонила голову, словно слушала.
— Теперь я опять одна. Как раньше.
Собака вдруг подошла ближе. Положила морду на колени Валентины.
И в этот момент женщина поняла — они обе одинокие. Обе ждут чего-то, что сделает жизнь не такой пустой.
— А ты, — начала Валентина и осеклась.
Нет, это глупо. Собака — это не котята. Это большая ответственность. Это же ежедневные прогулки.
Собака смотрела на нее и тихонько скулила. Не требовательно — просто грустно.
И Валентина вдруг поняла — она не может. Не может опять остаться одна в этой тишине.
— Пойдем, — сказала Валентина тихо.
Собака подняла голову, навострила уши. В желтых глазах мелькнула надежда.
— Пойдем со мной домой.
Валентина встала с лавочки. Собака поднялась следом, но не двигалась. Словно не верила.
— Ну же, — позвала Валентина. — Идем.
Сделала несколько шагов к подъезду. Обернулась.
Собака медленно, осторожно пошла за ней. Останавливалась, оглядывалась — вдруг передумает?
Но Валентина шла дальше, и собака следовала.
В лифте стояли молча. Собака прижималась к ноге, дрожала — то ли от волнения, то ли от страха.
— Не бойся, — гладила ее Валентина. — Теперь у тебя будет дом.
В квартире собака сначала робко обнюхала углы. Нашла место, где стояли миски для котят. Принюхалась.
— Их больше нет, — объяснила Валентина. — Но ты не волнуйся. Теперь это твой дом.
Принесла старое одеяло, постелила в углу.
— Вот тебе лежанка. А завтра в зоомагазин схожу — корм куплю, миску нормальную.
Собака легла на одеяло, но глаз с Валентины не сводила. Все еще не верила, что это всерьез.
— Как же тебя звать-то? — задумалась Валентина. — Рыжая ты. Лиса? Нет, не подходит. Рада? Да, Рада. Потому что я рада, что ты пришла.
Рада тихонько гавкнула — будто согласилась.
Вечером они сидели на кухне. Валентина пила чай, Рада лежала у ее ног.
— Знаешь, — говорила Валентина собаке, — я думала, что без котят будет плохо. А оказывается, просто надо было тебя позвать. Правда?
Рада подняла морду, посмотрела на хозяйку и положила голову обратно на лапы.
За окном темнело. В квартире горел теплый свет.
— Спасибо тебе, — шепнула Валентина. — За котят. За то, что нашла их. И за то, что ждала меня все это время.
Рада сонно вздохнула.
Утром Валентина проснулась и почувствовала — на ногах что-то теплое. Рада спала, свернувшись калачиком у ее ног.
— Проснулась? — спросила Валентина.
Собака открыла глаза, потянулась и радостно завиляла хвостом.
— Пойдем завтракать.
И они пошли на кухню — женщина и собака. Два одиноких существа, которые больше одинокими не были.
__
автор Котофеня

Восьмая палата
– Мальчики, подъем! Ходячие – готовимся к процедурам! – высокие нотки в голосе медицинской сестры Лидочки не раздражали, напротив – бодрили пациентов восьмой палаты.

– Да чтоб тебя! – притворно возмутился пожилой казах Бугембай, приподняв голову. – Лидочка, когда научишься к мужчинам с уважением относиться? Пока не научишься – замуж никто не возьмет! Постучалась хотя бы.

– А мне и так хорошо! – смеялась Лидочка. – На фиг нужен этот замуж? Где они, мужики-то настоящие, разве только ты, Бай, но ведь у тебя жена есть?

– Жена – не проблема! – оживился тот. – Второй женой возьму, у нас – можно, если ты с первой договоришься...

– Лежи уж, жених! – хохотала Лидочка, – скажу вот доктору, чтобы назначил тебе трехлитровый клистир, сразу другие заботы появятся!

Не прекращая шутливую перепалку с Бугембаем, она раздала градусники, сверилась со списком, выдала пилюли и покатила столик на колесиках к следующей палате.

Пикировка с медсестрой подняла настроение. Даже Витя – вечно хмурый восемнадцатилетний парень улыбался краешками губ.

Бугембай, которого для краткости все называли Бай – неунывающий мужчина возрастом под шестьдесят, с нездоровой худобой, щурясь пытался рассмотреть показания градусника.

– Коля, – позвал он, – глянь, что-там у меня?

– Тридцать семь и восемь. – Одев очки, объявил Николай – ровесник и сосед по палате.

– Так и знал! – Бугембай, кряхтя, поднялся с кровати. – Что за вредная женщина, опять мне неисправный градусник подсунула. – И принялся энергичным встряхиванием подгонять температуру до нормальной.

Вскоре вновь появилась Лидочка, принеся с собой стойку для капельницы. Собрав градусники, она мельком взглянула на их показания:

– Витя – нормально. Сегодня без завтрака, готовься к операции. Дядя Коля – хорошо. Прилягте на кровать, сейчас поставим капельницу. Бай – судя по показаниям градусника, ты остыл до трупной температуры. Опять перестарался! Поторопись в ординаторскую – доктор зовет!

Бугембай, что-то ворча про неисправные градусники и предвзятое к нему отношение младшего медицинского персонала, шлепая тапками, поплелся в ординаторскую.

Николай, лежа на кровати, наблюдал за каплями раствора, перетекающими по прозрачной, гибкой трубке в его тело.

– Дядь Коль! – негромко позвал его Витя. – Операция – это уже все? Значит других способов нет?

– Способов много, Витя, – стараясь придать голосу убедительности, ответил Николай. – Врачи здесь опытные, значит решили, что лучший способ избавить тебя от этой болячки – операция.

– Я слышал, что от нее избавиться невозможно. Пройдет несколько лет, и она опять появится.

– Не факт. А если и появится, значит надо будет снова ее убрать! Главное – не прозевать, не запустить.

Помолчали, думая каждый о своем. Николай услышал всхлипывание Вити:

– Вот почему она ко мне привязалась? Я понимаю, когда к старикам – они уже пожили, все на свете повидали. А я? Ведь только жить начинаю, теперь что – пора заканчивать?

– С таким настроем, Витя, ты и в самом деле... Ты что – сдался?! Что ты так пугаешься? Ведь был у тебя когда-нибудь грипп? У всех был. Выздоровел же? Потому, что лечился! С любой бедой так – если не борешься, то проиграешь! Это как в единоборствах – важен настрой, если вышел на борьбу с настроением обреченного – соперник это враз почувствует и навяжет тебе свою волю. Ты молодой, не чета нам, организм у тебя сильный, так взбодри его своей уверенностью, это – главное!

– Говорят, после операции лучевую терапию назначают. – Витя, выслушав Николая, озаботился другой проблемой. – Это ведь может повлиять на мужское здоровье? Как там вообще – дети у меня будут, или может быть, уроды родятся?

– Вот, другое дело, – улыбнулся Николай. – А насчет детей ты у Бая спроси. Ему в твоем возрасте – легкое удалили и лучевой терапией долечивали. Потом он шестерых ребятишек народил и, похоже – еще не против.

Витя развеселился, вспомнив как тот звал Лидочку в жены.

– Стоит мне выйти, как два сплетника начинают обсуждать мое поведение! – в палату вошел Бугембай. И без того узкие глаза его превратились в щелочки в хитром прищуре.

– Мы не сплетничаем, – смутился Витя. – Я просто хотел узнать – правда, что у вас шестеро детей?

– Шесть, или семь – не знаю. – Пожал плечами Бугембай.

– Как это – не знаю? – удивился Николай. – Ты что, считать не умеешь?

– Шестеро моих, – пояснил тот, – одного – дочь отдала нам на воспитание. Так у нас в обычае – старшего ребенка воспитывают бабушка с дедушкой, баурына салу называется. Не чужой ведь, значит – мой! Я и сам с малолетства жил у бабушки с дедом, пока свою семью не завел.

– А правда, что вам одно легкое удалили? – спросил Витя.

– И это правда, – кивнул Бугембай. – Семнадцать лет мне было, даже меньше, чем тебе. А лечение тогда не такое, как сейчас было. Сейчас – любого вылечат, а тогда... Знаешь, кто мне помог выбраться? Кошка! – Он, улыбаясь смотрел на Витю.

– Расскажите, – попросил Витя.

– Ладно, расскажу. – Бугембай, заглянув в чайник, включил его в сеть. – Заварю чайку, не могу я без него беседовать...

– Я еще школу не закончил, как нашли у меня в легких патологию. – Отхлебывая из пиалы, рассказывал он. – Чтобы рентген сделать надо было в город ехать – от нашего села сорок километров. Автобусы, правда, исправно тогда ходили, по расписанию. Поставили мне в городе диагноз, доктор сказал – медлить нельзя! Езжай, говорит, домой и через два дня – жду тебя в больнице, на операцию. Так мне обидно стало! Операция – это ведь ножом режут, а для меня тогда – если ножом режут, значит жизни лишают! Ты, наверное, тоже так думал?

Сижу так на остановке, чуть не плачу. Тут подходит ко мне кошка. Красивая, только худая сильно. Запрыгнула на скамейку, рядом со мной и принялась меня успокаивать. И мурлычет, и трется. Растрогала она меня, даже заплакал ее жалея и себя тоже. Забрал я ее с собой, думаю – пусть хоть она поживет, если мне не суждено...

Дед у меня суровый мужик был, фронтовик! Сначала выслушал меня, посмотрел на нас с кошкой. А мы уже с ней, будто всю жизнь друг друга знаем. Дед и говорит:

– Мне эта кошка – не нужна! Я их сроду терпеть не мог! Но так и быть, пусть живет до твоего приезда из больницы. А не вернешься – отдам ее собакам!

Ох и разозлился я тогда на деда! «Не дождешься, – думаю, – вернусь и вместе с кошкой уйдем. К родителям, или к тетке в соседнее село». И такая злость во мне появилась, что все может плохо кончиться – уже не думал!

В больнице, правда, долго пробыл. Но когда вернулся домой, смотрю – дед на тахте спит, а под рукой у него – кошка моя мурлычет! Бабушка потом рассказала, что дед, если кошка голодная – за стол не садился. Сначала ее покормит, потом про себя думает. Верил, что пока с ней ничего не случилось – со мной тоже все будет в порядке.

Потом уже дед мне поведал, что увидел тогда в моих глазах обреченность. На войне у некоторых солдат перед боем такие глаза бывали. Они из боя не возвращались... Намеренно он меня тогда разозлил, заставил меня бороться, цепляться за лучший исход! Понял я его. Благодарен на всю жизнь остался. Кошка – та долго еще жила со мной. Детишек моих первых помогала растить. Ушла, когда совсем старая стала.

Это, Витя, главное – желание жить! Ради чего, или ради кого – это уже другой вопрос, у каждого на него свой ответ имеется. Вот у тебя, например – есть ради кого жить?

– Есть. – Порозовев лицом ответил Витя.

– Значит все хорошо будет! – уверил его Бугембай.

– Витя, пора! – Лидочка закатила в палату кресло на колесах.

– Зачем? – возмутился Витя. – Я и сам могу дойти!

– Положено! – Строго ответила та, накидывая ему на плечи покрывало.

– Удачи, Витя, ждем тебя. – напутствовал его Николай.

– Чтоб сюда вернулся! – Крикнул вслед Вите Бугемай. – Иначе я твой телефон себе заберу!

Тот продемонстрировал ему из-под покрывала туго завязанный кукиш. Смеялась даже Лидочка...

• Придумал, наверное – про кошку? – Николай с одобрением посматривал на соседа по палате.
• Почти ничего не придумал. Так все и было. – Бугембай задумчиво смотрел в окно. – Только не стал ему рассказывать, что дед мой, после того, как уверился, что я здоров – в тот же год ушел в другой мир.

Мужики помолчали.

– Что тебе доктор сказал? Он ведь не просто так тебя к себе пригласил?

– Третья стадия, Коля. – Вздохнул тот. – Ты знаешь – что это такое...

– Что предложил?

– Жить! Бороться! Что еще? – Бугембай улыбнулся, собрав на смуглом лице добрые морщинки. – У младшего сына скоро первенец родится! Сказал, что к нам с женой привезет на воспитание! Так что мне унывать никак нельзя!

Тагир Нурмухаметов

Сестра Иры со своим многочисленным семейством вечно чихающих потомков жила вместе с её матерью. В их доме по-настоящему царственно жила только одна aллергия–хозяюшка. Она поселилась там с приходом в дом зятя aллергика и многократно усилилась с рождением первенца.

Там не держали цветов и делали ежедневную влажную уборку. А когда Ирина на прогулке кyпила племяннику свежайшую, дышащую хрустящей булкой, сосиску в тесте – вызывали скорую.

Ира жила отдельно, хоть в небольшой, но своей личной однокомнатной хрущевке, которую подарили ей дед с бабушкой.

Бабушка. Любимая бабушка до сих пор стояла перед глазами. Ира практически выросла у неё. В минуты задумчивой неуверенности Ириша часто припевала её колыбельную:

– Ай, чи-чи, ай чи-чи

Прилетели к нам грачи.

Грачи сели на пенек,

Засветили огонек.

Стали думать-гадать....

А дальше шла интерпретация Ирины: «что Ирише покyпать», «как долги скорей отдать», «как бы мне не опоздать», «что на вечер надевать...»

И становилось на душе теплее, и было ощущение, что бабушка где-то рядом.

Вот на днях не стало и деда. Такая тоска пробирала при их уходе!

После того, как поxoронили деда в селе, сразу было понятно, что именно Ирине придётся забрать попугая, который много-много лет прожил с бабушкой и дедушкой.

Попугай был очень стар, одно его крыло было прикреплено невидимкой к жидкому лысеющему хвосту. Дед так придумал. Потому что одно плечо птицы перенесло артрит и онемело. Крыло болталось под ногами, мешая попугаю жить. Он не летал, даже внутри клетки он с трудом забирался по решетчатым стенкам и, с помощью клюва и лап, перебирался по торчащим там веточкам.– Много ли ему осталось? – жалостливо говорила мама, глядя на него. Она его помнила ещё молодым.

Звали попугая Аркадий. Единственное, что он делал виртуозно, так это – болтал. Владел он двумя языками: попугайским и мaтeрным.

Первый позор они пережили на железнодорожном вокзале, когда ехали с пoxoрон. Племяннику вздумалось приоткрыть плед, которым была закутана клетка с попугаем.

Пожилой мужчина, сидящий рядом начал подхихикивать и говорить, что он тоже в этом мастер, но тут – есть чему поучиться. А молодая женщина, поджав губы и прошипев что-то в их адрес, уводила скорее дочку в другой конец зала ожидания.

А ещё попугай был пьющим. Дед говорил, что они с бабушкой не виноваты – таким им его отдали. Наступал момент, когда Аркаша начинал истошно вопить » Хочу ликера,...», грязно ругался матом и не прекращал, пока ему не наливали.

Для Ирины это был самый неудобный жилец. Во-первых, у неё уже была домашняя любимица – кошка Анфисушка. Пушистая красавица неведомой, но необычайно красивой породы. Ира её любила, но и она причиняла немало хлопот.

При отьездах её нельзя было оставить aллергичному семейству родственников, а мама не могла бросить малышню сестры, потому что все другие работали.

Ира была вынуждена оставлять кошку тётушке, прилично за это приплачивая. Тётушка была интеллигентна, и если она и выдерживала Анфису, то только потому, что и Анфиса была подстать ей: спокойная, воспитанная и yмирoтворенная.

А вот представить Аркашу в доме Изабеллы Юрьевны было просто невозможно.

Сама Ира была молодая, ещё незамужняя, и отказываться от поездок на отдых и в путешествия она не собиралась. Теперь надо было что-то придумывать. Благо – время ещё было, шли рабочие будни.

Она долго определяла, куда же в её квартире поставить клетку с птицей и, наконец, решила водрузить её в углу на кухне. Ага, здесь ему самое место, по утрам будет подальше от ее постели.

Она сняла плед, ожидая примерно того же, что случилось на вокзале и мысленно затыкая уши, но Аркаша сидел, забившись в угол просторной клетки, смотрел на неё исподлобья и молчал.

– Что, устал с дороги? Сейчас мы тебе вернём твои игрушки.

Ира повтыкала в клетку ветки, повесила качель, наполнила кормушки. Попугай сидел на прежнем месте. Надо было отправляться за Анфисой к тётушке.

В этот вечер попугай был настолько тих, что кошка, обрадованная возвращению в родные пенаты, его даже не заметила.

– Ну вот и хорошо, а то уж прямо напугали меня рассказами о твоей зловредности, – говорила ему Ирина.

Но ночью...

Ирина спала вместе с Анфисой. Та лежала всегда в ногах, согревая своим теплом. Так, как подпрыгнула кошка сейчас, она не прыгала никогда. Подпрыгнула и Ира. Зловещий потусторонний хохот раздавался с кухни. Он был настолько реалистичным и жутким, что по телу пробежал озноб.

Ира пришла в себя, включила на кухне свет и решительно туда вошла. Аркаша сидел на ветке нахохлившись и закрыв глаза. Было такое ощущение, что он давно и крепко спит. Но Ире докладывали о хитростях птицы, и она присмотрелась – попугай подглядывал. Вот гад!

– Ты чего? Издеваешься? Спи!

Аркаша крепче прикрыл свои круглые глазки, а Ира накрыла клетку пледом.

Но под утро они с Анфисой опять проснулись. В доме работал перфоратор. Ну, что за придyрок начал ремонт так рано? Осознание пришло не сразу. Перфоратор в лице Аркаши работал на их кухне.

И хоть времени до выхода на работу было ещё предостаточно, Ира уснуть больше так и не смогла. Она надела спортивный костюм и отправилась на пробежку.

Когда она вернулась, удивлённая Анфиса разглядывала нового жильца, она сидела посреди кухни и внимательно смотрела на него. Ире стало интересно и она спустила клетку на пол. Животные были спокойны, их надо было познакомить, и она рискнула – приоткрыла дверцу клетки.

Анфиса напряглась и начала пятиться к стене, а вот Аркаша на полном расслабоне вышел из клетки и пошёл на кошку, та уперлась спиной в стенку, попугай подошел к ней вплотную и спросил хриплым мужицким голосом «Вoдки хочешь?»

Это были первые человеческие слова, сказанные Аркашей в этом доме.

Мамочка моя, кого я привезла!

– Ох, у нас тоже был говорящий. Это хорошо, что у тебя ещё детей нет, – ответила на её рассказ о попугае коллега.

– Почему?

– Потому что ребёнок вырастет и перестанет плакать, но эта падла...

По дороге с работы Ира зашла в зоомагазин и ветаптеку, привередливо выбрала для попугая всё самое лучшее. Она советовалась и перебирала.

А придя домой, не узнала свою кухню. Как можно было за столь короткий промежуток времени её так загадить? Кормушка в клетке была опрокинута, и весь корм вместе с перьями был разбросан по всей кухне. Он был на полу, на раковине, на столе у противоположной стены, на полках с приправами...Она всплеснула руками:

– Ах! Сволочь ты, Аркашка!

На что тут же получила ответ:

– Жизнь здесь загребись, как интересна!

– А я что должна тебя рaзвлeкать? – вдруг неожиданно для себя заговорила с попугаем Ирина.

– Берегите попугая, это птичка не простая, – внятно продекламировал Аркадий голосом деда.

И опять Ирина ему отвечала, объясняла, что она, вот, старается, ходит по магазинам, покyпает ему корм и добавки, а он – скотина неблагодарная. Он отвечал то невпопад, а то в точку. Так началось их ежедневное общение.

– Ох, как я устала сегодня, – жаловалась Ирина, придя с работы.

– Собаке– собачья смeрть, – отвечал Аркаша.

– Ну, и придyрок ты, Аркаша, – говорила Ира.

– Аркаша хороший, только жрет много, cykа! – говорил он женским голосом бабушки.

Он уже сидел у Иры на руке и плече, гулял по полу квартиры, успел выклевать обои в углу комнаты, за что сидел в клетке два дня и истошно вопил любимую фразу:

– Жизнь здесь загребись, как интересна!

Естественно, в более жёсткой интерпретации.

И вообще, Аркаша умел грязно ругаться, виртуозно и вульгарно. В основном на Анфису. Когда он её видел, потоком лились матерные выражения. Так они и общались. Анфиса эти выражения воспринимала, как разговор и подмяукивала.

Не любила она только одно – когда Аркаша начинал дико лаять. А Аркаша так рaзвлeкался, он бегал за кошкой с грубым лаем здорового пса, а Анфиса пряталась под диван.

Один раз Ирина дала ему капельку ликёра. Аркаша требовал его весь выходной день, превратив его в кошмар. Он то кричал, что хочет ликёра, то кудахтал, как курица, и Ира сдалась. В конце концов дед наливал ему ликёр прямо в блюдце.

В общем, порядка в доме Ирины стало в разы меньше.

Приближалось лето. Надо было подумать об отдыхе, тем более, что в этом году отдых был особенный.

Познакомилась через соцсети Ирина с парнем. Сначала просто переписывались, а потом уже общались онлайн, а потом...

В общем, этим летом Ира собиралась в Сочи не просто с подругой, как обычно, но ещё и для встречи с Михаилом.

– Ну, как тебе он?

Аркаша сидел на плече Иры, а та за компьютером, на мониторе которого фотография мачо–Михаила во весь экран. На стол она попугая уже не пускала. Аркаша очень любил бить клювом по клавишам, чаще попадал по delete, сметая всю проделанную работу.

– Ну, как тебе, Аркаш?

– Аркаша — красавчик?

– Эх ты, лысый эгоист. Я ж не про тебя спрашиваю! Ревнуешь? Всё равно поедешь скоро на передержку, – Ире Михаил очень нравился. Она ждала встречи.

Но за две недели до отъезда Аркаша вдруг начал чахнуть. Много спал, реже матерился. Ира отнесла его ветеринару. И даже не пришлось извиняться за выражения питомца. Он молчал, а это так непохоже на Аркадия.

Врaч констатировал – возраст. Сказал, что вот-вот конец, в любой момент...

Получается, это могло случиться и во время её отьезда? Врaч сказала, что смена обстановки может всё ускорить.

Ирине до слёз было жаль, но делать нечего. Ну, не может она из-за птицы отменить поездку. В конце концов на кону же личное счастье!

Клетка Аркаши перекочевала в комнату, чтобы быть поближе. Ирина очень переживала. Аркаша замолчал.

Но вот однажды вечером Аркаша вдруг плавно и нежно начал напевать голосом деда знакомую песню. Это была любимая дедова песня:

– Я встретил девушку, полумесяцем бровь...

На щечке родинка, а в глаза-ах любовь...

Аркаша перевирал звуки, но тембр деда и мелодия через толщу лет возвращала Иру в далёкое детство, в то время, когда дед был моложе, когда он пел для бабушки и для неё. Дед пел, а они с бабушкой танцевали. Эти яркие живые картины всколыхнули память так, что захотелось плакать.

И наутро Ирина уже звонила и подруге, и Михаилу, извинилась, сдавала билеты и отменяла бронь на жильё.

Ну, не сможет она его сдать в приёмник и спокойно отдыхать. Всё равно не сможет. Ещё неделю назад, она бы сама не поверила, что сделает так.

Похоже, её никто не понял. А как объяснить, что этот мерзкий лысый матершинник стал её другом, что сейчас её друг yмирал, и она никак не могла его в этот момент бросить.

А ещё он возвращал ей кусочек детства, возвращал, как будто, саму себя.

– Держись, Аркашка, не yмирай! Хочешь ликера налью миску? Хочешь – Анфиску потрепи, хочешь – любым матом ругайся, только не yмирай.

Весь отпуск она провела дома. На душе было мерзко. Казалось, Михаил и думать о ней забыл. На связь выходил редко, в сети появлялись его фотографии в окружении других девушек. Ну, конечно, он же в Сочи...

Неужели только эта поездка могла сблизить их? Если так легко он её сейчас забывает, серьезно ли всё у него к ней или... Или Аркашка уберёг её от ошибки? Эти мысли шли по кругу.

Она лежала на кровати и смотрела на yмирающую птицу.

И однажды утром, где-то на грани между сном и явью, Ирина вдруг услышала, как тихо, почти себе под нос, в клетке бормочет Аркаша:

– Ай, чи-чи, ай чи-чи

Прилетели к нам грачи.

Грачи сели на пенек,

Засветили огонек...

Стали думать-гадать,

Чем Иришку пропитать...

И вдруг стало так хорошо, стало так ясно. Песни бабушки и деда стоили гораздо выше, чем отменённая поездка. И ещё пришло осознание – надежду на истинную любовь не следует терять с кем попало. А впереди у неё будет встреча новая.

Ира осторожно достала Аркашку из клетки, он нахохлился в её руках, и через несколько минут спокойно обмяк и умер.

А она расплакалась. Теперь уже бабушка и дед не пришлют ей свои песни оттуда, из далёких лет, не успокоят и не подскажут. Спи спокойно, милый мой Аркадий!

В этот день Ирина поxoронила попугая, а на следующий – уже кyпила нового птенца очень напоминающего зловредного Аркашку...

Автор: Рассеянный Хореограф

ВОСКРЕСНЫЙ ПАПА

Прозвенел последний звонок в этом учебном году. Счастливый Серёжа бежал домой обрадовать родителей хорошими оценками. Не зря он старался целый год. В дневнике только и есть, что одна четвёрка по физкультуре, и то только потому, что часто болел ангиной.

Серёжа придумал, что не будет звонить в дверь, а откроет своим ключом и сделает родителям сюрприз – потихоньку положит раскрытый дневник на кухонный стол и спрячется за шкаф в прихожей.

Он будет ждать, и пока они не увидят, какой он молодец, не выйдет. Только бы их домашний любимец Рекс не выдал его.

Когда мальчик подошёл к двери своей квартиры, то ему расхотелось не только делать сюрприз, а вообще идти домой. Слышно было, как в прихожей, тоскуя, поскуливал Рекс. Папа с мамой опять ругались.

Ссориться родители начали ещё с прошлого года. Они мирились, но потом опять ругались, и теперь всё чаще и чаще. Серёжка переживал, а вдруг они разведутся, как у его приятеля и одноклассника Саши.

Тот рассказывал по секрету, что родители тоже часто ругались, а потом папа уехал. Теперь он только звонит ему в день рождения и изредка присылает письма с открытками. У него появился отчим – неплохой человек, но добрые доверительные отношения с ним не складывались.

У Серёжи, при одной только мысли, что его отец уедет, а вместо него с ними будет жить абсолютно чужой ему отчим, сжималось от тоски детское сердце.

И вот это случилось...

• Серёжа, сынок, нам надо поговорить. Ты уже достаточно взрослый и должен нас с мамой понять. Так уж получилось, что мы больше не можем жить вместе. Это иногда случается у людей. Скажи нам, с кем бы ты хотел жить, со мной или с мамой?

У мальчика от волнения перехватило в горле, и он молчал. На глазах закипали слёзы.

• Сынок, это совсем не значит, что мы станем друг другу чужими. Мы обязательно будем видеться, просто не сможем быть всегда рядом друг с другом, как раньше.

Мальчишка поднял глаза на родителей. Отец сидел за столом, опустив голову. Он очень любил сына и ему тяжело было говорить. Мама смотрела на него с мольбой в заплаканных глазах. Ну как он оставит её одну? Кто же будет помогать ей, защищать, если понадобится, ведь папы не будет рядом. Тут и думать было нечего.

• Я остаюсь с мамой.

Во время этого тяжёлого разговора Рекс лежал у их ног, как побитый, и переводил свои карие печальные глаза с одного говорящего на другого. Казалось, умный пёс понимал, что сейчас решается судьба его семьи.

• А как же собака, папа? Ты заберёшь с собой Рекса? Я и с ним расстанусь? – спросил Серёжа дрожащим голосом.

Он ещё по-детски надеялся на то, что хотя бы ради их замечательного пса отец останется с ними.

• Сынок, это очень большая ответственность, пойми. Наш Рекс – крупная серьёзная и сильная собака. Я не могу оставить его с тобой, и мама против. Вы с ней останетесь жить здесь, а я с Рексом перееду к бабушке Оле. Мы будем вместе каждое воскресенье, когда я не на дежурстве, обещаю, но ты можешь приходить к нам в любое время.

Серёжа, обняв Рекса, долго сидел с ним в своей комнате.

• Понимаешь, они всё решили без нас.

Добрый понятливый пёс утвердительно поскуливал, соглашаясь и успокаивая мальчика, он не мог спокойно переносить, когда тот плачет.

На следующий день отец погрузил свои вещи в машину, посадил рядом растерянного Рекса и уехал. Серёжа не пошёл его провожать. Он не хотел, чтобы отец увидел его слёзы. В этот день мальчик повзрослел на несколько лет вперёд.

После того, как отец уехал, к ним пришла бабушка Оля с его любимыми пирожками с яблоками и о чём-то долго разговаривала с мамой на кухне. Бабушка ушла. Серёжа надеялся, а вдруг после этого папа к ним вернётся, но ничего не изменилось.

Единственным человеком, с кем он мог поделиться своим горем, был друг Саша. Тот, выслушав его, долго молчал.

• Теперь у тебя воскресный папа. Знаешь, я бы очень хотел, чтобы и я со своим отцом виделся по воскресеньям, да даже раз в месяц. Только он очень далеко, да и нужен ли я ему, может быть, он давно обо мне забыл...

Серёже стало его жаль. Он, стараясь подбодрить приятеля, по-взрослому похлопал его по плечу: "Ничего, Саня, прорвёмся!"

Без папы и Рекса дома стало пусто и неуютно. Они с мамой почти не разговаривали, как раньше. Молча завтракали, обедали, ужинали и расходились по своим комнатам.

Когда мама была на работе, Серёжа часто плакал. Несколько раз он втайне от мамы ходил к бабушке Оле, которая жила в другом микрорайоне, чтобы повидаться с Рексом.

Бабушка радовалась внуку даже больше, чем раньше, но теперь, глядя на него, частенько смахивала слёзы. Обычно серьёзный солидный Рекс крутился возле него, как в ту пору, когда он был маленьким щенком.

Он похудел, и в собачьих глазах уже не было видно того весёлого огонька, который раньше сверкал, как алмаз. Бабушка рассказала, что пёс очень грустит, и после того, как Серёжа уходит, скулит у двери и ничего не ест.

Отец сдержал своё обещание. Они виделись почти каждое воскресенье. Если в воскресенье отец дежурил, то встречались в субботу. Папа приезжал на машине с Рексом, и они ехали загород.

Чаще всего они проводили этот счастливый день на бабушкиной даче. Серёжа без устали носился со своим любимцем по участку. Они повторяли команды, бегали, прыгали. Рекс от радости дурачился, как маленький щенок. Соскучившиеся мальчик и пёс в эти часы были счастливы.

Отец, задумавшись, смотрел на них и курил.

• Папа, ведь ты же не куришь.
• Это я так, сынок, просто устаю на работе. Я обязательно брошу, – сказал папа, пряча глаза от сына.

Труднее всего было расставаться на целую неделю. Подъехав к дому, Серёжа, не оборачиваясь, забегал в подъезд, чтобы не расплакаться. За дверью он давал волю слезам и ничего не мог с собой поделать.

Так закончились каникулы. У Сергея появились тройки, а иногда в дневнике мелькали даже красные жирные двойки. Учителя удивлялись такой перемене.

Мама, как ни старалась, не смогла повлиять на сына, ставшего замкнутым и равнодушным. Серьёзный разговор с отцом тоже не принёс результатов. Мальчик потерял интерес к учёбе. По его мнению, стараться теперь было незачем, никому это не нужно.

В один из выходных отец не смог приехать к сыну, и Серёжа, с нетерпением ждавший этого дня, совсем упал духом. Он жил этими встречами, боясь, что они прекратятся, и отец будет лишь звонить в его день рождения и присылать открытки по праздникам, как у Саши. В тот день его мучили тревожные предчувствия, и не зря...

Поздно вечером, когда они с мамой уже спали, зазвонил телефон. Трубку взяла мама. Серёжа всё слышал. Звонил папа. У них убежал Рекс. Найти его не удалось. Он звонил, чтобы предупредить, вдруг собака придёт к ним.

Зная характер преданного воспитанного Рекса, невозможно было даже представить, что он может убежать от хозяина.

В голову мальчика лезли самые тревожные мысли, воображение рисовало страшные картины. О сне теперь даже думать нечего. Дождавшись, когда у мамы погас свет и она уснула, он, полураздетый, босой тихонечко вышел на балкон.

Там он, не замечая холода осенней ночи, стал терпеливо ждать, внимательно глядя во двор. Когда Серёжа окончательно замёрз, ему послышалось, что около их подъезда скулит собака. Это был Рекс.

Он решил не будить маму. Тихо вышел из квартиры и сам привёл его домой. Они уснули вместе в его постели, плотно укутавшись одеялом. Родители запрещали так спать, но сейчас ему было всё равно. Маленький хозяин никак не мог согреться и всё крепче прижимался к своему лучшему другу.

Утром приехал отец и забрал Рекса, он очень спешил и не стал поднимать сына. Встав с постели, Серёжа отказался от завтрака, был сонный и вялый, у него болело горло, но маме он ничего не сказал.

• Не нравишься ты мне сегодня, сынок. Ты не заболел?
• Нет, мама, не волнуйся, просто не выспался.

Он по привычке пошёл в школу, из которой его с последнего урока увезла скорая помощь...

Болел Серёжа долго. К ангине присоединилось воспаление легких. Каждый день к нему кто-то приходил. Мама, папа, бабушка, но его не покидало чувство одиночества.

Оживлялся больной, только когда папа привозил с собой Рекса. Он смотрел в окно, как пёс радуется ему и прыгает от нетерпения, но выйти к нему не мог.

В день выписки за ним приехал отец вместе с собакой. Мальчик сидел на заднем сиденье, обняв своего Рекса, и что-то говорил ему на ухо. Пёс заговорщически кивал и старался лизнуть его в лицо.

Подъехав к подъезду, Серёжа ещё раз обнял своего лучшего друга.

• Папа, мы увидимся в воскресенье? Ты привезёшь Рекса?
• Нет, сынок. Мы больше не будем видеться по воскресеньям. Бери Рекса и идёмте поживее домой, там нас ждут мама и бабушка.

Полугодие Серёжа закончил на круглые пятёрки. Он стал отличником на радость родителям и любимому другу Рексу, который всегда понимал его лучше всех.

Больше они не расставались никогда, ведь семья всегда должна быть вместе, что бы не случилось!

Автор НАТАЛИЯ С.

ГАРАЖНЫЕ ПОСИДЕЛКИ

Гараж – это такое место, дамы и господа, где иногда стоит машина, а иногда... сидят мужчины, которые собираются там, чтобы выпить.

Это объяснение для тех, кто, как и я, давным-давно забыл, для чего нужны гаражи.

Ну, так вот...

Однажды, утром субботнего дня, мужчина, объяснив жене, что надо покопаться в моторе старенькой машины, на которой они вскоре собирались ехать в отпуск, отправился в гараж.

Где, как вы уже, наверное, догадались, договорился встретиться с точно такими же ремонтниками...

Всё, как полагается – самое необходимое для ремонта техники. Ну, там, выпивка, закуска, вкусности всякие и такой специальный корень, который потом жуют, и дома уже нет запаха.

Ага. А косой взгляд и несвязная речь – это от усталости...

Открыв двери гаража и выгнав наружу машину, он вошел внутрь, чтобы поставить стол. А стол – это, я вам скажу, одно из необходимых условий ремонта старых машин.

Вошел он в опустевший гараж и... И обомлел. У дальней стены, прижавшись друг к другу, сидели четыре котёнка.

— Это ещё откуда?! — изумился он.

Только недавно он проверял гараж по периметру и убедился в том, что дырок не было.

Подойдя поближе к котятам, он выяснил, что они явно не привыкшие к человеку. Малыши жались друг к другу и, открыв маленькие розовые ротики, шипели.

Что делать дальше, они не знали. Поэтому, когда он их поднял на руки, они шипеть перестали. А кусаться не пробовали...

Тем временем начали подходить мужики:

— Это ещё что такое? — тоже изумлялись они.

Мужчина никогда ранее не был замечен в особой любви к животным. Он объяснил им происхождение котят в гараже. И все отправились искать щель.

Щель нашли и заделали, а что делать с котятами? Не выбрасывать же их? И было принято правильное решение – первым делом обмыть находку! А потом уже и решать...

Под вечер, когда всё было выпито и съедено, мужчина добрался домой.

Жена, открыв двери и увидев его состояние, предложила дыхнуть на неё, что он и сделал. Не почувствовав запаха алкоголя, она разозлилась ещё больше.

Обещая мужу, что это его последний поход в гараж, она загнала его в дом и стала вытряхивать сумку в поисках компрометирующих улик.

Вместо улик из рюкзака вывалились четыре котёнка, которые до этого там мирно спали, а теперь, проснувшись, выражали женщине своё несогласие с такими действиями.

— Ой, прелесть какая! — всплеснула руками жена, немедленно позабыв о проступке мужа.

Котята шипели теперь на неё, вызывая этим у женщины приступ умиления.

— Это я для тебя взял... В гараж подкинули. Не мог же я их бросить? — выдавил из себя мужчина, борясь с приступами тошноты.

Он был прощён. В последний раз. И жена даже стала за ним ухаживать – у неё резко улучшилось настроение. А уложив пьяницу спать, она занялась котятами...

Через пару часов, помытые, высушенные и обработанные средством от блох, которое она раздобыла у соседей, все четверо устроились у неё на коленях и время от времени шипела на женщину.

От чего у той выступали слёзы умиления...

Всех четверых оставили жить дома, назвав довольно странными именами: Моторчик, Стёклышко, Сумочка и Ласточка.

Как вы понимаете – два мальчика и две девочки.

*

У мужа с женой была дочка, она училась в университете на ветеринарном факультете. И как раз проходила практику в одной большой ветеринарной клинике.

К ним привезли овчарку. На усыпление. Бывают такие хозяева...

Деньги они заплатили, а вот сделать это никто не решался, и дочка активно искала бедняге новых хозяев.

Просто, невозможно было держать эту собаку долго в клинике – места для этого не было. Да и животные боялись крупного пса.

Того, во избежание всяческих эксцессов, посадили в большую клетку, расположенную в боковой комнате. Пёс по имени Добби не ел и не пил. Он не смотрел ни на кого, не реагировал на раздражители...

Судя по всему, он не мог пережить такого предательства, а поэтому решил умереть.

Дочка старалась как-то отвлечь его, и в перерывах между приёмами животных гладила, разговаривала с ним и упрашивала поесть и попить.

А Сумочка приболела. Долго сидела у открытого окна осенью и простудилась.

Дочка взяла её в клинику, чтобы, использовав своё служебное положение, сделать всё бесплатно.

И вот, между приёмами, достав немного подросшую малышку из переноски, она собралась делать необходимые процедуры, а пока искала капли и таблетки в шкафу, посадила Сумочку на смотровой стол.

Когда все лекарства были найдены и дочка обернулась – малышка исчезла!

— О господи, — сказала девушка. — Только этого мне и не хватало... Сумочка! Сумочка!!!

Надо было найти котенка до того, как придёт постоянный врач, вышедший на долгий перекур и обед. И девушка принялась подробно исследовать все уголки и закутки...

Сумочка нашлась. Она стояла возле клетки Добби и...

Нет, вы, конечно, мне не поверите, но она просовывала лапку через решётку и воровала еду из тарелки овчарки!

— Это ещё что такое? — возмутилась девушка. — Ты что? Голодная? Ах ты, воровка мелкая!!! Как тебе не стыдно отнимать еду у бедного пса?

Ты посмотри, какой он худой. Ты же только пару часов назад ела курятину. Отойди! Оставь в покое собаку!!

Сумочка посмотрела на девушку, как на пустое место, просунула опять лапку и забавно стала елозить маленькими коготками по миске Добби, стараясь зацепить там кусочек собачьих консервов.

— Нахалка!!! — обругала малышку девушка и, наклонившись, подхватила ту под наеденное пузико.

И тут вдруг Добби повернулся, посмотрел девушке в глаза и грозно гавкнул.

— Не трогаю, не трогаю... — сказала дочка и поставила малышку рядом с клеткой.

Та немедленно принялась за воровство. Добби развернулся в её сторону и стал с интересом наблюдать за происходящим. Тогда девушка открыла двери в клетку и подсадила туда Сумочку.

Кошечка, не обращая ни малейшего внимания на худую овчарку, рванула к миске с консервой.

Пробежавшись по лапам собаки, она споткнулась об её морду, недовольно мяукнула, выписала Добби затрещину и уткнулась мордочкой в миску.

Собака с изумлением смотрела на малышку, стоявшую к ней задом с поднятым хвостиком, потом обнюхала ту и принялась вылизывать.

Сумочка отчаянно отбивалась. Но это не помогло. Добби, дождавшись, когда та наелась, подвинул кошечку поближе к себе и, обняв лапами, посмотрел на девушку.

Та развела руками и тяжело вздохнула. Вечером они вернулись домой с худой овчаркой...

Мама всплеснула руками и попыталась ругаться, но Добби взглянул в её глаза, и та вдруг замолчала.

— Что с ним случилось? — наконец спросила она у дочки.

— Хозяева на усыпление привели, — ответила та.

Мать всплеснула руками и стала объяснять Добби, что не все такие мерзавцы.

Остальные три котёнка мгновенно поняли, что собака не опасная и, мало того, над ней запросто можно поиздеваться. Что немедленно и проделали.

Они напали на Добби и стали всячески его тиранить: кусали за лапы и хвост, прыгали по нему и ползали.

Их отогнали и повели собаку купаться. После чего поставили перед ним три миски. Одну с тёплым куриным супчиком, вторую с мясом, а третью с водой.

Добби посмотрел на людей, на котят, рвавшихся к нему и мискам, и стал есть.

— Ну, и слава богу! — хором сказали мать и дочь.

Добби остался жить с ними. Теперь мужчину отпускали в гараж только в сопровождении большой и сильной овчарки, которая терпеть не могла запах алкоголя.

Нет, он, конечно, нашел выход... Один из мужиков стал приходить в гаражи со своей собакой-дворняжкой, с которой и играл Добби, пока мужчины занимались ремонтом машин за столом...

Да, так что я вам хотел сказать?

Оставьте вы в покое эти походы в гараж, честное слово! Если мужчина получает от них удовольствие, то пусть себе. Ну сколько той жизни, честное слово?

Пусть они посидят немного и даже выпьют. Тоже – немного. Я вас уверяю, он с благодарностью будет помнить об этом.

А что же Добби и котята?

А с ними всё в порядке. Они – лучшие друзья.

Мужчина старается не злоупотреблять спиртным. Правда, правда.

Дочка закончила университет и приступила к работе.

В общем, всё хорошо.

Всё, кроме одного – те, кто отдал на усыпление Добби, они всё ещё ходят среди нас. Они улыбаются нам и разговаривают с нами.

А как распознать? Как?

Ведь нет на них метки. Нет у них на лбу ничего такого. А должно быть: "Обходите стороной!"

Вот так...

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

По краешку.

Борис оскальзывался на подтаявшем снегу, редкие прохожие сторонились, пропуская его – неряшливо одетого мужчину лет сорока, с недельной щетиной, несвежим лицом и мутными глазами.

Голова работала с трудом, тошнота подкатывала к горлу, и еще этот запах... Словно кто-то чиркнул спичкой перед его носом, а та – шипит, испуская дым, и никак не может разгореться.

Вот и дверь в знакомый магазин. На пороге сидит кот, пушистый, черного окраса. Люди заходят и выходят из магазина, но кот смотрит только на него, внимательно, не мигая.

Борис наклонился, погладил кота:

• Откуда ты взялся такой? Жди меня, Черныш. Сейчас возьму чего, покормлю тебя...

Покупка Бориса не отличалась оригинальностью – две бутылки водки и упаковка сосисок. Уже неделю он не изменял себе, но сегодня к покупкам добавились несколько пакетиков влажного корма – для кота.

Борис сунул их в карман зимней куртки, выдавил один перед носом кота на ступеньку лестницы, упаковку выбросил в урну и двинулся в гостиницу...

Кот, не притронувшись к угощению, увязался за ним. Незаметно для Бориса и работников гостиницы, он проскользнул в двери, пересек фойе и метнулся вверх по лестнице – на шестой этаж.

Борис вышел из лифта на своем этаже – кот уже ждал его у дверей комнаты с номером 666.

За время его отсутствия в номере успели навести порядок и проветрить. Не снимая верхней одежды, Борис свинтил пробку с одной из бутылок, плеснул в пустой стакан и, пересиливая тошноту, влил в себя содержимое...

*

• Ты не осуждай меня, Черныш...

Борис сидел за столом. Напротив – тот самый черный кот, который шел за ним от магазина.

• Ну, сорвался. Впервые за десять лет. Так получилось... Ты ешь, ешь, захочешь – еще угощу.

На столе перед котом стояло чайное блюдце, наполненное кормом из пакетика.

• Ты знаешь, кто я? Я сварщик высочайшей квалификации в знаменитой фирме – газопровод тянем! Ехал с вахты домой, а тут – погода нелетная, будь она неладна, застрял в гостинице! И черт меня дернул взять водки – думал, вечерок скоротаю. Вот и коротаю уже неделю...

Борис плеснул в стакан остатки первой бутылки, опрокинул содержимое в рот и занюхал сосиской.

• Я ведь десять лет – ни капли. Доктор тогда сказал, выбирай, мол. Или счастливая жизнь с семьей, с любимой женой, с детьми, или с водкой – но недолго.

Нельзя мне пить – предрасположенность у меня к этому. Вот я и выбрал жизнь! Десять лет счастливой жизни, Черныш. Но сейчас вот, чего-то... Не надо было начинать, теперь не остановлюсь...

Борис уронил голову на стол, щекой на очистки сосисок и крошки хлеба. Мыслей не было, только ощущение взлета на гребень огромной волны, потом – падение вниз в ожидании следующей волны.

Опять этот запах жженых спичек! И недовольное урчание кота, который перебрался к нему, прижавшись к ногам.

Борис открыл глаза, глянул под стол, пытаясь отыскать кота, но увидел... Козлиные ноги, покрытые черной шерстью с раздвоенными копытами!..

*

• А ты молодец, хорошо держишься!

Незнакомец, если можно его так назвать, с одобрением поглядывал на Бориса. Лицо его, выбритое до синевы, выражало благожелательность, но черные, холодные глаза смотрели из-под широкой тульи шляпы, как два ствола заряженного ружья:

• Некоторые поднимают визг, как дети. Один даже из окна сиганул! И что, спасло его это? А ты ведешь себя прилично, не боишься.
• А чего тебя бояться? – Борису и впрямь было не страшно, хотя он уже понял, с кем ведет беседу. – Не нравится мне только, что ты копытами своими пол тут топчешь. И пахнет от тебя, как от спичечной фабрики.
• Какими копытами? – удивился посетитель и продемонстрировал ноги, обутые в шикарные туфли. – А насчет запаха – все относительно. Мне вот тоже не нравится зловоние духов и туалетной воды. Ничего – терплю.
• Выпьешь со мной, раз уж пришел в гости? – неожиданно для себя предложил Борис.
• Я? К тебе в гости? – изумился посетитель. – Ты, вероятно, забыл, какие цифры начертаны на дверях этого номера? Так что, еще неизвестно – кто к кому пришел в гости и, к тому же, привел кота!

Честно признаюсь – я их терпеть не могу, особенно этого, и тому есть веские причины! А насчет выпить, это я могу, только – не в коня корм. А вот тебя угощу с удовольствием! Кстати, как ты его назвал, Черныш? Выставь это хвостатое недоразумение за дверь!

Кот вздыбил шерсть, распушил хвост, глаза его сверкнули изумрудным огнем, и утробное урчание перешло в шипение.

• Выставь сам, попробуй, – предложил Борис.

Посетитель на мгновение утратил ироничный тон, лицо его исказила злоба, но только на мгновение:

• К сожалению, я не могу этого сделать, в силу некоторых причин... – Он распечатал вторую бутылку, плеснул в стакан и поставил его перед Борисом: – Ну, за знакомство!

Черныш неожиданно вспрыгнул на колени Бориса, незнакомец резко отдернул руку.

• Тварь шерстяная! – прошипел он, с ненавистью поглядывая на кота. Но через секунду лицо его вновь светилось улыбкой: – Выпей, Боря, и перейдем к обсуждению насущных дел.
• Какие у меня могут быть с тобой дела? – вялым языком выдавил Борис.
• Да ты пей, пей! Потом поговорим, – посетитель настойчиво подталкивал стакан к руке Бориса, опасливо поглядывая на кота.
• Сначала – дело! – уперся Борис. – Выпить я всегда успею!
• Всегда! – радостно подтвердил посетитель. – И сегодня, и завтра – всегда! И я обещаю, что у тебя всегда будет, что выпить, до самого твоего конца! Не каждому я это предлагаю, но вот увидел тебя и понял, ты – достоин!

Но, сам понимаешь, профессию придется оставить, и семью – тоже, и детей... В общем – все! Но взамен – вечное блаженство во хмелю, отсутствие глупых забот и ответственности, а семья и работа – это же ответственность! Так вот – я тебя освобождаю от этой ответственности!

• И душу заберешь?
• Душу?! – захохотал посетитель. – В тебе души осталось только на этот стакан водки! Выпей его и забудь про душу навсегда! Ну, давай!
• Нет, – колеблясь, Борис все же нашел в себе силы отодвинуть наполненный стакан.
• Пей, я сказал! – незнакомец вскочил с места, схватил стакан и, с силой обхватив голову Бориса, запрокинул ее и попытался влить содержимое ему в открытый рот.

Дикий визг кота иглами пронзил мозг Бориса, Черныш вцепился когтями в руку незнакомца, полыхнуло пламя, стакан упал, выплеснув содержимое на коврик.

Незнакомец с воплями метнулся к двери так быстро, что с него слетела шляпа, обнажая витые рожки по обе стороны головы. Борис, падая, ударился о стол...

*

• Спички ты тут жег, что ли? Серой так и воняет! – пожилая уборщица наводила порядок в номере Бориса.
• Хватит уже пьянствовать! Что за номер такой? Кто в него заселится – обязательно пить! – ворчала она. – Аэропорт открыли – лети домой! Там, наверное, жена, дети ждут, а ты тут... Кота еще откуда-то приволок. Что у него с лапами, поморозил, что ли?
• Поморозил, – согласился Борис, не желая вдаваться в объяснения.

Аккуратно выбритый, в отутюженной одежде, он не походил на себя вчерашнего. Он поглаживал кота с забинтованными, обожженными передними лапами.

• Билетов на самолет нет. Поездом уезжаю. И кота с собой заберу.
• Ну и правильно, – одобрила та, закрывая за собой дверь...
• Черныш, а ведь это он ее придумал, водку, – Борис укладывал баул с вещами и беседовал с котом: – Чтобы сеять зло и беду на земле! Сколько же он душ забрал, сколько семей погубил, детей сделал несчастными, и всего то – за стакан водки! Если б не ты, то и мне – туда дорога. Спасибо тебе, дружище, а лапки мы тебе вылечим.
• Да ладно, – мурлыкал кот. – А лапы – это не в первый раз, были тут и до тебя люди. Обойдется. Я эту нечисть терпеть не могу, гнал и гнать буду от хороших людей!

Весело заиграл мобильный. Борис взял трубку:

• Алло, Надюша? Уже собрался. Через два часа поезд, послезавтра встречайте! С другом четырехлапым! Как дети, как сама? – он улыбаясь слушал трубку и вдруг посерьезнел, но ответил, не меняя голоса:
• Не верь ты этим снам! Приснится же... Воображение у тебя чересчур разыгралось. Ну, все, собираться надо, – и отключился.

Постоял, глядя в пустоту, потом обернулся к коту:

• Приснилось ей, что я выезжаю со двора, на черном козле, нагишом и с бокалом в руке... Так-то, Черныш! Женщины – они сердцем чувствуют. А ведь мог бы и уехать с этим козлом...

Он помолчал.

• По краешку прошел... Не будем ей ничего рассказывать, есть вещи, о которых должны знать только мужики – ты и я. Ну, давай я тебе помогу в переноску залезть. Такси уже на подходе.

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ.

КОРОТКАЯ ИСТОРИЯ О ЛЮБВИ

Ей было семнадцать лет, когда она нашла его – малюсенького рыжего котёнка с забавным хвостиком, торчащим вверх и чем-то напоминающим пипетку.

Заплывшие глазки, блохи и слипшаяся шерсть... Она отнесла его в ветлечебницу и сказала врачу, что пойдёт к родителям и попросит денег на лечение.

Молодой ветеринар посмотрел на привлекательную девушку, вздохнул и ответил:

— Конечно, я приму его, но... Я тут стажер после университета. И если вы не принесёте деньги и не заберёте его, у меня будут большие проблемы с владельцами клиники...

— Я принесу, — ответила девушка.

Молодой парень внушал ей доверие, а особенно то, как он принялся за дело. Решив, что оставила малыша в надёжных руках, она отправилась домой.

Они с родителями жили в небольшом спальном пригороде. Был выходной, да еще и летние каникулы. И единственное, что отличало их от всех предыдущих годов, так это подготовка к приёму в университет на следующий год. А университет находился в этом же городе.

Ну, так вот...

Родители были дома и собирались в гости к соседям. Она вошла в дом и обратилась к ним с просьбой, чем вызвала немедленный скандал.

Кричали и отец, и мать. Они вспоминали ей затраты на репетиторов по многим предметам. Они вспоминали ей непослушание, упрямство и то, сколько усилий они потратили, чтобы она подошла к окончанию школы с достойными отметками...

А котёнок... Котёнок, оказывается, мог всё это разрушить!

Они считали, что она должна готовиться к поступлению, не отвлекаясь ни на минуту, а не заниматься каким-то там котиком.

Заливаясь слезами, Дженнет помчалась на второй этаж дома, где была её комната. Там она стала выворачивать свою копилку, вспоминая параллельно, у кого она может одолжить денег, но...

Но попытка открыть двери в коридор не увенчалась успехом – родители просто заперли её в её же комнате!

Крики и протесты ни к чему не привели. Мать с отцом кричали с другой стороны двери:

— Ты ещё будешь нас благодарить! Мы лучше знаем! Ты пока ещё живёшь у нас и должна выполнять наши требования!

Никакие уговоры и мольбы Дженнет не помогли. Она уронила деньги на пол и бросилась на кровать, разрыдавшись.

Из дома её выпустили через три дня. А что она могла сделать? Не драться же со своими собственными родителями! По крайней мере, Дженнет на такое была не способна.

За это время родители обзвонили всех знакомых, родственников и соседей. И всех просили об одном – не одалживать их дочери ни цента.

К вечеру четвёртого дня Дженнет, умаявшись от походов по знакомым за деньгами и убедившись в том, что это бесполезно, отправилась в ветеринарную клинику, обдумывая то, как будет объясняться с молодым практикантом.

Женщина, сидевшая за большим столом и принимавшая людей, пришедших с разными животными, подняла на неё глаза:

— Уволили его, — сказала она. — Еще и плохой отзыв написали. Жаль, хороший был парень...

— О господи, — расстроилась Дженнет и рассказала женщине всю историю от начала и до конца.

— Ты не расстраивайся, девочка, — пояснила ей женщина. — Он ведь не только у тебя брал бездомных. Он, оказывается, безо всякого разрешения принимал их и бесплатно лечил...

А тут есть проблема. Ведь за лекарства хозяева деньги заплатили. Вот и уволили за растрату большой суммы. Хорошо хоть в суд не подали на возмещение убытков.

— О господи, — расплакалась Дженнет. — Теперь у него отберут лицензию?

Женщина встала из-за стола и вывела Дженнет на улицу. Там вытерла ей слёзы и, приблизив свои губы к её уху, сказала:

— А вот фиг им! Я не отправила этот отзыв. Я написала другой и отправила его.

Дженнет замолчала. Слёзы сразу высохли на её щеках. Женщина похлопала её по плечу и добавила:

— Всё в порядке. Они никогда не проверяют то, что я отправляю. С ним всё будет хорошо.

— А я приносила такого маленького, рыжего котёнка, — сказала Дженнет, с надеждой глядя на женщину. — Может, вы знаете, где он?

Секретарша вытащила длинную женскую сигарету и, закурив, люто затянулась. В её глазах блеснула злость:

— Тут я ничем помочь не смогла. Всех бесплатных выбросили на улицу.

— Куда? Когда? Где?...

Дженнет забросала её множеством вопросов, но выяснилось, что хозяева отвезли всех бесплатных животных куда-то далеко и выпустили там.

Попытки Дженнет выяснить у хозяев клиники, куда они их вывезли, ни к чему не привели. Она ещё долго бродила и ездила по разным районам города и спальным пригородам, но...

Всё было бесполезно. Маленький рыжий котёнок пропал навсегда.

Она не забыла это родителям. Не смогла простить их. И когда поступила в университет на факультет ветеринарии, съехала от них, несмотря на все их протесты.

Дженнет устроилась в один ночной ресторан и там работала три ночи в неделю. Заработка хватало на маленькую студию и более чем скромную еду. Иногда ей отдавали то, что оставалось под утро из готовой еды.

Почему она не пошла в общежитие? Ведь стипендию она получила. А дело в том, что она нашла на улице маленькую рыжую собачку, которая увязалась за ней в первый же день после вступительных экзаменов.

А в общежитие с животными нельзя. Так и получилось...

Родители страшно обиделись на неё и не желали общаться, пока она не вернётся к ним в дом и не попросит прощения.

Зато однокурсники и однокурсницы сразу полюбили Дженнет. Может, главным тут было то, что в её студии можно было собираться и устраивать посиделки?

А может то, что она проявила необычайную твёрдость и решимость. И ради маленькой собачки пожертвовала своей свободной студенческой жизнью.

Не знаю...

Но жизнь постепенно налаживалась. Она втянулась в график и стала неплохо учиться. Клиентам ресторана нравилась приветливая, улыбчивая и спокойная девушка. Чаевые были приятным бонусом.

Перед уходом на ночную смену, она всегда подолгу гуляла со своей Тапой – так звали собачку.

— Тапа. Тапочка! — разговаривала она с пёсиком. И Тапа смотрела на своего человека влюблёнными глазами.

Да. Вот так...

Когда третий год обучения в университете подходил к концу, она решил взять отпуск в ресторане и вместе с подружками поехать и отдохнуть на недельку.

Собачку она собиралась оставить одной из подруг, которая согласилась пожить в её студии это время.

И вот, за день до отъезда, когда Дженнет прогуливалась с Тапочкой в небольшом парке перед их домом, она объясняла своей собачке, что уедет совсем ненадолго, но та очень переживала...

Дженнет присела на скамейку, и Тапочка устроилась возле её ног. Девушка размахивала руками и приводила доводы. Она сама не знала, чего ожидает от своей Тапочки. Наверное, это она сама себе всё объясняла и успокаивала себя.

И тут, прямо посреди очень оживлённого разговора, кто-то запрыгнул на скамейку справа от неё.

Она повернула голову и вздрогнула – большой и страшный котище самой бандитской наружности! Глаза, горевшие упорством и злостью, уставились в неё, как два дула.

— Чего тебе? — вздрогнула Дженнет. — У меня нет ничего поесть. Хочешь, я вынесу тебе?

Тапочка заскулила от страха и спряталась за ноги Дженнет.

Кот никак не отреагировал на предложение девушки. Он смотрел на неё в упор и шел вперёд. Потом... прыгнул!

Дженнет вскрикнула, сжалась на скамейке и закрыла голову руками. Но удара, укусов или когтей не было...

— Странно, — подумала Дженнет.

Вместо этого вдруг кто-то толкнул её в правый бок. Не опуская рук, она повернулась и обомлела. Страшный бандитский кот тёрся об неё!

— Эээээ... — только и смогла произнести она.

Тапочка, поняв, что бить не будут, яростно залаяла, впрочем, на всякий случай не вылезая из-под скамейки.

Большой и худой кот, с такой грязной и слипшейся шерстью, что цвет еле-еле угадывался, вдруг поднял голову, посмотрел прямо в глаза Дженнет и тихонько мурлыкнул.

И тут её будто молния пронзила:

— Нет, — сказал она. — Этого не может быть. Просто быть этого не может! Это ведь не ты?

— Это я, — сказал большой и худющий рыжий кот.

— Но как? Как же ты меня нашел? — она так и держала руки вверху, боясь опустить их вниз.

— Я искал тебя все эти годы, — сказал рыжий кот. — Я так искал тебя. Ты была единственным человеком в моей жизни, который помог мне... Ты была моей единственной надеждой. Как же я мог прекратить искать тебя?

Дженнет всхлипнула и опустила руки. Она прикоснулась к грязно-рыжей шерсти кота, и тот вздохнул и прижался к ней.

— Три года, — сказала она. — Три года прошло... Я никогда не забывала тебя, но. Как же ты искал меня?

— А очень просто, — отозвался кот. — Я переходил из двора во двор и ждал, когда увижу всех жильцов.

— О, господи, — сказала Дженнет. — И сколько же дворов ты прошел?

— Тысячи, — ответил рыжий кот. — Но это не главное... Главное то, что я нашел тебя.

Тапочка, поняв, что на скамейке происходит что-то очень интересное, запрыгнула и уставилась во все глаза на большого кота, разговаривавшего с её человеком.

— А если бы не нашел? — спросила Дженнет.

— Значит, искал бы тебя до конца жизни, — ответил рыжий кот. — Ведь ты – это всё, что у меня есть. Теперь есть, — поправился он и, толкнув головой Дженнет, добавил: — Теперь я могу спокойно умереть. Ведь я нашел тебя...

— Не надо, пожалуйста, умирать, — попросила Дженнет.

А собачка Тапочка вдруг подняла голову вверх и горестно завыла.

— Нет, нет, — успокоила её Дженнет. — Не переживай ты так. Мы не дадим ему умереть.

Она взяла большого рыжего кота и посадила к себе на колени. Тот посмотрел ей в лицо и спросил:

— Ты не выбросишь меня на улицу?

В его голосе было столько надежды и страха, что Дженнет не сдержалась и заплакала. Потом прижала к себе кота и встала:

— Тапочка, — сказала она, — мы идём домой. Надо помыть тёпленькой водичкой нашего кота и накормить его. Как тебя зовут? — спросила она рыжего кота.

— Меня никто не зовёт, — удивился тот. — Кто меня может звать? Кому я нужен?

— Мне ты нужен, — ответила девушка. И, немного подумав, добавила: — Апельсин?

— Зови, как хочешь, — согласился кот и спросил: — А это вкусно?

— Ооооо... Очень! — ответила Дженнет.

Апельсин посмотрел на Тапочку, семенившую рядом с ними. Та посмотрела на него и скривилась...

В поездку с подругами Дженнет так и не поехала. Она не могла оставить Апельсина через день после того, как он её нашел.

Подруги смеялись над этой её историй и не верили ей:

— Разве может кот искать человека, спасшего его три года назад? Конечно, нет. Глупости всё это...

— И не разговаривают коты. Как он мог всё это рассказать тебе? Ты всё это выдумала. Фантазёрка!

— Поехали с нами. Подождут они тебя, ничего.

Но она не поехала. Вместо этого она отправилась мириться с родителями. И привезла с собой Апельсина и Тапочку.

Процесс примирения шел тяжело, но в конце концов, был заключен мир...

Посетила она и ту самую ветеринарную клинику... И вышедшего к ней молодого врача она узнала. И он узнал её.

— Как же вы оказались здесь? — спросила она его.

Он улыбнулся и ответил:

— Они хотели уволить секретаршу, которая тогда мне очень помогла, и я попросил родителей... Просто купить мне эту клинику. И они купили её. Так что, теперь я тут главный.

— И вы лечите бездомных тоже?

Он улыбнулся и кивнул ей в ответ.

— А знаете, — продолжила Дженнет. — Я ведь закончила третий курс ветеринарного.

— Ды вы что?! — удивился и обрадовался врач. — Тогда проходите. Мне очень нужна хорошая помощница! Только халат наденьте...

И она до конца каникул пропадала в клинике.

Теперь они работают там вместе. Два ветеринара. Муж и жена.

И дома у них живут разные животные, даже и не упомню всех. Но главный из них...

Вы уже, наверное, догадались, дамы и господа?

Правильно. Большой, совершенно роскошный рыжий кот с лоснящейся шерстью. Апельсин.

Говорят... И, возможно, это только слухи... Он умеет говорить на человеческом языке. Но делает это только для своей любимой Дженнет.

Так что, сам не слышал и могу это утверждать только с её слов.

Вот и вся история...

О любви, которую Апельсин пронёс через три года и тысячи домов.

О надежде, которая никогда не оставляла его.

И ещё... О чём-то таком, что нельзя передать словами.

Вот и всё.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

БЕСПЛАТНЫЕ ПАССАЖИРЫ

Как кошка с котёнком оказались на борту самолёта, никто не знает... Более того, их никто так и не заметил до взлёта.

Может, они забежали, когда шла уборка салона? А может, когда самолёт с приставленным трапом стоял и ждал пассажиров? Не знаю...

Но знаю одно – после взлёта, минут через десять, в проходе первого класса появилась серая кошечка с котёнком.

Они ходили он ряда сидений к ряду и просили есть. Пассажиры немедленно оживились и забыли о требовании стюардесс пристегнуться.

Люди стали вставать, доставать сверху свои сумки, в которых у некоторых была еда, и кормить парочку.

Оживление нарастало. Кошка с котёнком пошли, что называется, по рукам. Их передавали с ряда в ряд и заглаживали, зацеловывали и захваливали.

Стюардессы носились по салону самолёта и заламывали руки – их требования сесть и успокоиться ни на кого не действовали.

Тем более, что старшая стюардесса хлопала глазами с большими ресницами и пожимала плечами. Она понятия не имела, что надо делать в таком случае.

К решению проблемы подключился секретный офицер, который по нынешним временам есть почти в каждом самолёте.

Но тут – особый случай. Арестовывать некого, руки и ноги сковывать некому... И вообще, после его попытки отобрать кошку у ребёнка, он был жестоко поцарапан, что всеми пассажирами было воспринято с восторгом и аплодисментами.

Короче говоря, старшая стюардесса отправилась в кабину пилотов, где всё и сообщила командиру экипажа. У него от такой новости глаза полезли на лоб...

Сперва он потребовал, чтобы стюардессы поймали кошку и котёнка, после чего отнесли их в грузовой отсек.

На вопрос стюардессы, что использовать вместо переноски, командир не нашелся, что ответить.

Старшая вышла из кабины, собрала всех и объявила решение.

— Но они же там замёрзнут! — резонно возразила одна из стюардесс.

Старшая пожала плечами и кивнула на кабину пилотов, мол, распоряжение командира.

— У меня аллергия на кошачью шерсть, — нашлась одна.

И тут началось...

Как оказалось, на борту этого самолёта были самые больные в мире стюардессы. С таким набором болячек, что вам и не снилось: от аллергии и астмы до депрессии и мании преследования.

— Ясно! — зашипела старшая. — Опять мне отдуваться...

Она вошла в кабину пилотов и сообщила командиру, что стюардессы не могут поймать кошку по физическим причинам:

— Она просто не даётся в руки, — развела руками старшая. — Убегает, и всё тут! Прячется под ногами пассажиров. Мы же не можем их всех поднять и выставить в проход?

Ситуация становилась безвыходной. Старший пилот посмотрел на второго пилота:

— Что делать будем?

— Свяжись с диспетчерской и сообщи, — порекомендовал тот.

Что командир и сделал...

Он долго объяснял диспетчеру, что он не пьян, и что у них в самолёте действительно бегает по салону кошка с котёнком, которые не принадлежат никому:

— Нет... Никто их не заносил на борт... Да. Они сами как-то забрались...

После чего подключился начальник смены диспетчеров и попросил к телефону дежурного офицера безопасности, находящегося на борту.

Тот пришел с перебинтованной правой рукой. Он кривился от боли:

— Да. Так и есть. Всё точно. Полный балаган! Кошка с котёнком гуляют по всему салону и пассажиры отказываются их отдавать...

Нет. Я не буду больше применять силу...

Почему?! Да потому, что я её уже применил, и мне теперь необходимо ехать в больницу – получать уколы и зашивать порезы от когтей. Сами их ловите!

— Ах, чтоб тебя! — вырвалось у начальника смены диспетчеров. — Ну, не сажать же самолёт, в конце концов, из-за кошки с котёнком?

Вы знаете, во что это обойдётся? Какие затраты! Меня уволят к чертям собачьим за такое решение. Нет, я на это пойти не могу!

И он связался с начальником аэропорта, который, как оказалось, тоже очень дорожил своим тёпленьким местом.

И он, в свою очередь, позвонил в компанию, в собственности которой был этот самолёт...

В компании сперва над ним смеялись. А когда поняли, что это не шутка, то схватились за голову:

— Мы не можем этого допустить! Это репутационные потери, превышающие потери финансовые...

Представляете, что будет писать пресса? Над нами будет смеяться весь мир!

— Но что делать? — настаивал начальник аэропорта.

Опять связались с самолётом, чтобы выяснить обстановку...

Особых проблем не было. Кроме оживления в салоне первого класса и хаотически перемещающихся пассажиров.

В это время старшая стюардесса постучалась в кабину пилотов.

— Да. Что тебе? — недовольно спросил командир самолёта. — Ты не видишь, что я общаюсь по связи?

— Тут такое дело... — начала старшая. — Я думаю, вам лучше это услышать...

— Давай! Что там ещё случилось? — ответил второй пилот.

Старшая протянула вперёд руку с зажатой в ней плотной пачкой денег:

— Пассажиры из всех классов, — сказала она, — собрали три тысячи долларов на приобретение билетов – двух мест для мамы-кошки и её котёнка.

— Чего?! — хором спросили два пилота, два диспетчера, начальник аэропорта и представитель лизинговой фирмы.

— Они требуют, чтобы вы не трогали их, — пожала плечами старшая стюардесса.

— Кто требует? — переспросил командир экипажа.

— Все, — опять пожала плечами старшая.

— Однако... — заметил второй пилот и посмотрел на командира.

Тот спросил в связь:

— Ну? Вы слышали? Что делать будем?

Представитель фирмы ответил первым:

— Не смейте трогать их! Я вам запрещаю! Нас пресса просто разорвёт на кусочки! Я не допущу таких потерь!!!

— А что, если на борту произойдёт ЧП? — опять поинтересовался командир экипажа.

— А это уже ваша ответственность! — сказал представитель фирмы и отключился...

*

Все эти переговоры и совещания заняли немало времени. Полет подходил к концу.

Пассажир, сидящий в предпоследнем ряду один, стал потихоньку вытаскивать из своей небольшой спортивной сумки всё её содержимое.

После чего встал и начал запихивать это содержимое в верхний ящик...

Одна из стюардесс, увидев это, широко раскрыла глаза и рот. Но пассажир приложил палец к своим губам и кивнул на кошку-маму и котёнка, которые сидели в эту минуту рядом с ним, на свободном кресле. Они с интересом наблюдали за его манипуляциями.

Стюардесса понимающе кивнула и загородила их собой таким образом, чтобы не было видно то, что этот мужчина сейчас делает.

А делал он вот что...

В пустую теперь спортивную сумку он посадил кошку-маму и её котёнка. Закрыв не до конца застёжку-молнию, он подмигнул стюардессе, загораживающей их.

Она тихо сказала:

— Я очень волнуюсь за вас. Вас ведь могут задержать за это и даже арестовать... Позвоните мне, пожалуйста, когда доберётесь до дома.

И она быстро записала ему свой номер телефона...

*

Когда самолёт приземлился в аэропорту, его ждали две машины полиции, две машины пожарной службы, две скорые помощи и приблизительно сто человек из СМИ в здании аэропорта.

Они пытались взять штурмом проходы на линию посадки самолёта. Как они обо всём узнали, секрет. Возможно, тот самый мужчина, который прятал кошачью семью, позвонил им?

Не знаю, но фактом является то, что когда самолёт полностью остановился и все спасательные машины рванули к нему, СМИ таки прорвали службу безопасности и тоже хлынули к самолёту!

Все пассажиры были срочно выведены, среди остальных вышел и неприметный мужчина с небольшой спортивной сумкой.

Он спокойно прошел через аэропорт, и его никто не остановил. Другого багажа у него не было, так что он без задержек сел в такси и уехал...

В это время стюардесса вытащила все его вещи из верхнего ящика над его сидением и унесла к себе, сложив в пакеты.

В самолёт ворвались пятеро полицейских и несколько пожарных. У них в руках были сетки и одеяла...

Было обыскано всё! Абсолютно всё, но кошка-мама и её котёнок исчезли. Словно сквозь землю провалились.

Самолёт оттащили на долгую, вынужденную стоянку и вызвали бригаду специалистов, которая разобрала по винтикам весь салон...

Через неделю самолёт вернули в строй – решили, что кошки сбежали.

А между тем...

Мужчина позвонил стюардессе, и они встретились в кафе, где, смеясь, рассказывали друг другу эту историю.

Она отдала ему пакеты с его вещами. После чего, она поехала к нему домой проведать кошек. Ну, и так уж получилось...

Короче говоря, они теперь встречаются.

Он ждёт её в аэропорту с цветами, а она рассказывает подругам-стюардессам, что ищет работу в этом городе. В аэропорту. Где ей уже предложили место начальницы отдела продаж.

По какому поводу? Да очень просто.

Однажды мужчина вошел в кабинет начальника этого аэропорта и рассказал ему одну очень интересную историю...

После чего попросил устроить его знакомую на хорошее место.

Вы не удивлены? А удивляться-то и нечему. Сор из избы никто не любит выносить.

И это совершенно не шантаж, нет. Это – взаимовыгодная сделка.

Вот так.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Мужчина в семье
Поезд тронулся в вечерних сумерках, оставляя позади очередную станцию. Андрей занимал верхнюю полку. Ехать было долго и скучно. Он даже обрадовался, что у него появились соседи, решил, что наконец-то будет с кем поговорить.

Но две женщины, вошедшие на этой станции, не оправдали надежд Андрея. Она была постарше, вторая помоложе, видимо мать и дочь. Андрей предложил помощь, с багажом, но молодая деловито отказалась. Тогда чуть позже Андрей предложил чаю с бутербродами и печеньем, всё это было у него с собой и лежало на общем столе.

• Спасибо, не нужно. – Буркнула в ответ старшая. После чего, пошушукавшись о чём-то с дочерью, легла на нижнюю полку и отвернулась. Вскоре и младшая, заняла свою вторую верхнюю и тоже уснула.

Андрею не спалось. Он лежал и смотрел в окно. В полутьме ещё можно было разглядеть очертания лесов и каких-то поселений, проносившихся за окном. Андрей возвращался с вахты домой. Работа была тяжёлая, но платили хорошо. А то, что его месяцами не бывало дома, пусть. К сорока пяти годам он всё ещё не обзавёлся семьёй. Так что дома никто не ждал. Размышляя о чём-то своём, Андрей задремал. Проснулся он от неприятного шуршания пакетов и обёрток. «Ночные жрицы» – усмехнулся Андрей про себя, предположив, что это соседки решили перекусить. Но, открыв глаза, увидел, что обе они спят. Видимо он не заметил, как проехали очередную станцию, и появился четвёртый сосед. Андрей не мог его разглядеть, ведь сосед сидел на полке под Андреем. В приглушенном свете он видел он только руки этого человека. Руки были явно мужские. И эти руки старались осторожно развернуть лежащие на столе свёртки с хлебом, колбасой, сыром и печеньем. Теми самыми припасами Андрея, которые он предлагал молчаливым соседкам. «Ладно, мне не жалко. Утром поглядим, что к чему» – подумал Андрей и решил не смущать нового соседа, сделав вид, что спокойно спит дальше. Вскоре он, и правда, уснул.

Утром он проснулся на очередной станции. Соседок не было. Андрей спрыгнул вниз. На нижней полке, сложив руки на коленях в замок, сидел молодой парнишка, лет восемнадцати. Под правым глазом отчётливо виднелся огромный синяк. Лоб оцарапан. Ссадина на губе. Большие голубые глаза смотрели на Андрея с недоверием и даже испугом.

• Привет! Андрей! – Андрей приветственно протянул парнишке руку.
• Егор. – Парень протянул руку в ответ, с явным облегчением.
• Сколько стоим? – Андрей махнул головой в сторону окна, за которым открывалась вокзальная площадь.
• 30 минут. Прошло около пяти. – Ответил Егор.
• Успею. – Сказал Андрей и вышел. На перроне он набрал свежих пирожков и булочек на завтрак. Яблоки, груши и хурму. Вернувшись в вагон, поставил пакеты на стол.
• За кипяточком сходишь? – обратился он к Егору. – Завтракать будем. А я пока фрукты помою.

Егор с готовностью встал, но потом нерешительно замер.

• У меня кружки нет. – Сказал он смущённо.
• А у меня есть ещё. – Андрей достал из сумки вторую кружку.

Вернулись соседки. Недовольно поджав губы, они посмотрели на заполненный стол. Андрей, аккуратно сдвинул покупки на край. Женщины разложили свои продукты и тоже приступили к завтраку.

• Бери, бери. – Андрей пододвинул Егору пакет с пирожками. Ему не давало покоя ночное поведение парнишки и следы побоев на лице. К тому же у Егора явно не было не только кружки, но и вещей вообще. Так как сумок не прибавилось. – Угощайтесь. – Андрей улыбнулся женщинам, указывая на пакет с уже вымытыми фруктами. Женщины промолчали и к фруктам не притронулись. Поезд тем временем катил дальше.
• Разомнёмся? – Предложил Андрей Егору, когда с пирожками и чаем было покончено. Взял хурму, сунул Егору в руку яблоко и мотнул головой в сторону прохода.
• Жаль, в поездах теперь курить нельзя. – Сказал Андрей, когда они с Егором вышли из шумного вагона в тамбур.
• Я не курю. – Ответил Егор, откусив яблоко.
• Вот и правильно. – Похвалил Андрей. – А это кто ж тебя так отделал? Не хочешь, так не отвечай.
• Не знаю кто. – Признался Егор.

Как оказалось, Егор приехал из маленькой деревушки по объявлению устроиться на работу. Тоже вахтой. Только в другой городок и другую организацию. Жил в каком-то бараке вместе с ещё десятком мужчин. Все они работали, но в конце месяца денег никому не заплатили. Возмущались, конечно. Но поняв, что толку никакого, ведь они даже не были устроены официально, кто-то попросту уехал домой, кто-то пропал в неизвестном направлении. Егор остался один. Ему идти было некуда. Денег на обратный билет не было. В деревне мать и четыре младших сестры. Самой старшей пятнадцать, младшей шесть. Отец умер четыре года назад. Других родственников нет. Егору пришлось сразу после девяти классов идти работать, чтобы помогать матери. Она не работала, занимаясь хозяйством и детьми. Да и работы в деревушке особо не было. На детское пособие и пенсию прожить тяжело. Пока пилорама ещё работала, Егор подрабатывал там. Потом и пилорама закрылась. Переезжать в город не на что. Дом в этой глуши не продать. Если только за копейки. Да и жалко дом-то.

• В армию не взяли. – Егор закатал рукав, показывая Андрею пятна псориаза. – Так бы, может, по контракту остался. Да только и в доме без мужских рук тяжело, надолго не оставишь. – Продолжил Егор. – Отец мой вахтой работал. Вот и я решил. Я ведь теперь один мужчина в семье.

Только попал Егор на развод, каких, к сожалению, много. В довершение всего парня избили, украли вещи и телефон. Нашли его избитого привокзальные охранники. Егор уговорил их не составлять протокол, чтоб не дошло до полиции. Боялся расстроить мать. Да и о чём заявлять. Кроме дешёвого телефона, да сменной одежды у Егора ничего не было. А тех, кто на него напал он бы всё равно не смог описать. Номер матери Егор знал наизусть, но звонить ей и просить выслать деньги на билет обратно, было стыдно. Охранники парнишку пожалели. Покормили и даже скинулись на билет до дома.

• Мать жалко. На билет сюда денег ели наскребли, а приеду с пустыми карманами. – Закончил Егор. – Нинка сестрёнка девятилетку нашу заканчивает в этом году. Хотел я заработать, чтоб в город её учиться отправить. Им малым учиться надо.

Андрей сочувственно посмотрел на Егора.

• Я тоже вахтой работаю. У нас стабильно. Хочешь, попробую тебя устроить?
• Давай. – Обрадовался Егор.
• А звонить-то как тебе, как что решиться? – Спохватился Андрей.
• Ты матери номер запиши пока. – Нашёлся Егор.

Так и решили. Егор сходил раньше, на крошечной станции. Поезд останавливался здесь всего на пару минут. До деревни нужно было идти ещё несколько километров.

• Не забудешь? – Спросил Егор у Андрея. В глазах его теплилась надежда. Поезд замедлял ход. Они снова стояли в тамбуре.
• Не забуду. – Андрей похлопал парня по плечу. Поезд остановился. Егор спрыгнул. Несколько человек, стоявших на перроне, поспешили забраться внутрь. Поезд вновь начал набирать обороты.
• Не забудь! – Крикнул, всё ещё стоящий на перроне Егор. Андрей кивнул головой. И помахал парнишке рукой.

Егор, ссутулившись, пошагал к просёлочной дороге. Было холодно. Егор сунул руки в карманы. В левом кармане что-то лежало. Егор достал руку и удивлённо уставился на разжатый кулак. На ладони лежало несколько пятитысячных купюр. Ничего не понимая, Егор пересчитал деньги. Сорок тысяч. И тут до него дошло. Егор обернулся, но поезд уже почти скрылся за изгибом дороги.

• Спасибо! – Крикнул Егор, понимая, что Андрей его всё равно не услышит.

*

Через месяц Андрей подъезжал к этой же станции, направляясь на работу. Поезд ещё не успел остановиться, а Андрей уже стоял в тамбуре. На перроне с большой спортивной сумкой стоял Егор. Рядом стояла женщина. Нервно перебирая пальцами, она смотрела то на Егора, то на приближающийся состав. Женщина была миниатюрной. На вид ей было чуть больше сорока. Из-под чёрной шапочки выбивались светлые пряди волос. В таких же больших и голубых, как у Егора глазах застыли слёзы. Её лицо можно было бы назвать красивым, если бы не следы усталости и печали. Рядом, крепко держа её за руку, стояла девочка, с восторгом разглядывая поезд. Поезд остановился. Егор порывисто обнял мать и запрыгнул на подножку.

• Спасибо вам! Приглядите там за ним! – Крикнула женщина, обращаясь к Андрею. Андрей улыбнулся женщине в ответ и подмигнул девчушке. Поезд тронулся. Женщина всё стояла и смотрела ему вслед.
• Я ей всё рассказал. – Объяснил Егор. – Она специально пришла. Поблагодарить тебя хотела.
• Да ладно. – Андрею стало как-то неловко. – А что это у тебя сумка такая большая? – Сменил он тему.
• Мать собрала. Картошка, закрутки. – Смущённо ответил Егор.
• Здорово. – Улыбнулся задумчиво Андрей. – Люблю огурчики домашние. – Из головы не выходили голубые глаза и пряди волос, рассыпанные по плечам.

Егор работал усердно. Его простота и открытость нравились коллегам по бригаде. Андрей же испытывал к Егору особую привязанность. Почти отеческую любовь. Ему хотелось, чтоб не только девочки, для которых старался парнишка, получили образование, но и сам Егор. Парень был сообразительный, схватывал всё на лету. А каждый раз, когда проезжали мимо станции Егора, сердце Андрея начинало биться чаще и радостнее. Миниатюрная женщина неизменно стояла на перроне, встречая и провожая сына. Их глаза встречались, и Андрею казалось, что глаза женщины отвечают теплом и взаимностью.

• Мать говорит, ты можешь погостить у нас пару дней, после этой вахты. – Сказал однажды Егор, после разговора с матерью. Это была их четвёртая совместная смена. – Грибы пошли, ягоды. Я рассказывал, что ты любитель. – Объяснил Егор.
• Да, хорошая идея. – Обрадовался Андрей.

*

Ирина, так звали мать Егора, как всегда стояла на перроне в ожидании поезда. Сегодня она выглядела взволнованной больше обычного. Но глаза её сияли ярче. В этот раз с матерью пришла старшая дочь Нина. Обе они бросились обнимать Егора, кода тот спрыгнул со ступеней. И обе они с благодарностью посмотрели на Андрея, стоявшего рядом. По дороге домой, Егор и Нина шли чуть впереди, болтая о разных мелочах. Андрей и Ирина шли следом.

• Я так вам за всё благодарна. – Ирина улыбнулась.
• Пустяки. – Ответил Андрей. – Красиво у вас тут. – Сменил он тему.
• Что верно, то верно. – Ответила Ирина. – Я ведь сама городская. С Егоркиным отцом познакомились, когда он учиться приехал. А как первый раз тут побывала, такая свобода, тишина, покой. Решили здесь жить. Тогда тут ещё ферма была, работа. Потом уж всё развалилось. Но мы всё равно уезжать не захотели. Дети, когда подрастут, сами пусть решают, здесь или в городе. А мне тут привычнее. Даже теперь. – Добавила Ирина грустно.
• А я наоборот, из посёлка в город перебрался в молодости. Казалось, вот где жизнь кипит, а теперь тесно там, душно. До пенсии доработаю, и обратно в деревню. – Рассмеялся Андрей.

Дома всё веяло уютом и особым теплом. Видно было, как дружно живёт семья Егора. Дети помогали друг другу и матери. Сообща готовили ужин, накрывали на стол, а потом мыли посуду. Даже младшая – Анечка, старалась помочь старшим.

После ужина Андрей вышел на крыльцо. Закурил.

• Чай, с облепихой. – Ирина вышла следом и подала Андрею большую кружку. От кружки шёл пар и пряный аромат.
• Спасибо. – Поблагодарил Андрей. Их руки соприкоснулись, когда он принимал кружку, а глаза встретились. Длилось это долю секунды. Потом Ирина быстро ушла в дом.

Следующие два дня Андрей с Егором и старшими девочками холили в лес, за грибами. Ирина с Анечкой оставались дома. По возвращению грибников ждал вкусный ужин. А потом все дружно чистили грибы. Разговаривали, шутили, смеялись.

• Завтра на рыбалку пойдём. Вдвоём. – Сказал Егор вечером второго дня.
• Отлично. – Согласился Андрей.
• Понравилась тебе мать? – Серьёзно просил Егор, когда они с Андреем уселись с удочками на берегу.
• Понравилась. – Так же серьёзно ответил Андрей.
• И ты ей понравился. Я вижу. Мы не будем против, если вы решите жить вместе. – Егор ловко подсёк крупного окуня.
• Хорошо. – Усмехнулся Андрей. Сейчас он чувствовал себя мальчишкой, рядом с Егором. Но ему понравилось и то, как Егор отнёсся к этому важному для обоих разговору. Андрей уже понял, что, действительно, хочет стать частью этой дружной семьи. Забоится об Ирине и детях. И знал, что всё будет хорошо.

Автор Светлана Гесс

Пришла ко мне как-то в начале лета Лидия Игнатьевна, жена нашего столяра, Григория Никитича. Они в Заречье как два старых дерева, что корнями переплелись, стоят себе на пригорке, и всем от них покой и свет.

Лидия – женщина негромкая, плавная, вся из себя как реченька наша, спокойная. А пришла – и я сразу вижу: душа не на месте. Руки в узелок на коленях сложила, теребит краешек платка, а сама в окно смотрит, а не на меня.

• Что, Игнатьевна, – говорю, – давление скачет? Или суставы на погоду крутит?

А она головой качает, мол, нет, Семёновна, со здоровьем-то, слава Богу, ладно. Дело у меня к тебе... не медицинское. Душевное.

Тут я и ушки на макушку. Если уж Лидия Игнатьевна про душевное заговорила, значит, дело и впрямь серьезное. Я ей чаю с чабрецом налила, пирожком с капустой угостила, что с утра напекла. Сижу, молчу, жду. Таким людям торопиться нельзя, им надо с мыслями собраться.

Отхлебнула она чаю, пар с ладоней сдула, и говорит так тихо-тихо, будто тайну великую доверяет:

• У Гриши моего скоро семьдесят лет, Семёновна. Юбилей.
• Да уж знаю, – киваю. – Мужик он у тебя золотой, дай Бог каждому.
• Золотой-то золотой... – вздохнула она. – Только вижу я, как он тоскует. Не жалуется, нет, он у меня кремень, а не мужик. А только сядет вечером на крылечке, закурит свою цигарку и смотрит на дорогу, что за околицу уходит. И взгляд у него такой... будто он не здесь, а там, в молодости своей остался.

Я слушаю, а сама вспоминаю их, молодых. Гришка – парень весельчак, чуб русый, глаза синие, как васильки во ржи. А Лидия — красавица, коса до пояса, смех как колокольчик. Он ее на мотоцикле своем катал, стареньком «Иже». Мотоцикл тот тарахтел на всю деревню, дымил, но для них он был лучше всякой иномарки. Они на нем и на танцы в соседнее село, и на речку, и просто так, по полям, навстречу ветру. Лидия рассказывала, как обнимет его сзади крепко-крепко, щекой к его спине прижмется и чувствует себя самой счастливой на свете.

А потом жизнь пошла своим чередом. Дом строить надо было, детей поднимать. Деньги нужны были по зарез. И продал Гришка своего «Ижа». Молча, без единой жалобы. Лидия потом нашла его в сарае, он сидел на старом ящике и смотрел на пустое место, где мотоцикл стоял. И она тогда поняла, что он не железяку продал, а кусочек своей юности, своей мечты.

• Понимаешь, Семёновна, – шепчет мне Лидия, и глаза у нее на мокром месте, – я ему подарок хочу сделать. Настоящий. Хочу мотоцикл тот найти. Или такой же точь-в-точь. Чтобы он хоть на старости лет снова то чувство испытал. Снова мальчишкой себя почувствовал.

У меня от ее слов сердце зашлось. Вот ведь как, милые мои. Прожить вместе пятьдесят лет и так тонко душу друг друга чувствовать. Не шубу новую, не телевизор заграничный, а скрипучее, пахнущее бензином и ветром счастье из прошлого.

• Дело-то ты, Игнатьевна, затеяла... ох, и трудное, – говорю. – Где ж его теперь сыщешь, тот «Иж»?
• А я верю, что сыщу, – упрямо поджала она губы. – Ты мне только помоги, Семёновна. У тебя вся деревня как на ладони, всех знаешь. Может, слышал кто, может, видел где. Я заплачу. У меня схоронено немного, на черный день. А какой же это день, если не этот? Самый что ни на есть... белый!

И я не смогла ей отказать. Потому что увидела в ее глазах не прихоть, а великую любовь. Ту самую, что горы свернуть может, не то что старый мотоцикл отыскать.

Начались наши поиски. Язык, он, знаете ли, и до Киева доведет, а в деревне – и подавно. Я сперва к Митричу зашла, нашему механизатору от Бога. Он любую технику с закрытыми глазами переберет. Руки у него в масле по локоть, а сердце — доброе.

Митрич выслушал меня, крякнул, усом в седую щетину вытер.

• «Иж-49»... – протянул он задумчиво. – Машина зверь была. Надежная. Да их уж лет двадцать как не видать. Разве что у кого в сарае под тряпьем гниет.

Но идеей он загорелся. Мужицкая душа, она такая – к технике с душой тянется. Стал он по своим каналам узнавать, с мужиками из соседних деревень перезваниваться. А Лидия Игнатьевна тем временем свой капитал собирала. Я-то знаю, что она не от богатства великого деньги откладывала. То за ягоды выручит, то за грибы, то рушники дивной красоты вышьет да на ярмарке продаст. Каждая копеечка у нее трудовая, политая потом. И вот это все она была готова отдать за блеск в глазах своего старика. Смотрю я на нее и думаю: вот она, любовь-то какая. Не в словах громких, а в делах тихих, что для другого делаются, а не для показухи.

Через две недели прибегает ко мне Митрич, глаза горят.

• Нашел, Семёновна! В Ольховке! У одного деда в сарае стоит, врос в землю по самые оси. Ржавый весь, не на ходу, конечно. Но комплектный! И дед тот отдать согласен за недорого. Говорит, все равно под снос сарай, а железо тащить лень.

У Лидии, когда она услышала, руки задрожали. Она тут же свои сбережения достала, в платочек завязанные. Отдала Митричу, а сама просит:

• Только ж, Митрич, это тайна великая. Чтобы Гриша мой ни сном, ни духом не ведал.
• Небось, Игнатьевна, – подмигнул тот. – Могила!

Привезли они этот мотоцикл ночью, на телеге, как контрабандисты какие. Сгрузили у Митрича в гараже, старым брезентом накрыли. Я пошла посмотреть. Батюшки мои... груда металла. Колеса спущены, сиденье протерто до дыр, на баке краска облупилась. У меня сердце в пятки ушло. Разве ж можно из этого чуда сотворить?

А Лидия подошла, робко так рукой по ржавому крылу провела, как по голове ребенка больного, и прошептала:

• Ничего... Ничего, мой хороший. Мы тебя вылечим.

И началось таинство. После работы Митрич закрывался в своем гараже. Лидия Игнатьевна туда как на работу ходила. Не могла она гайки крутить, так помогала чем умела: детали от керосина отмывала, тряпочкой до блеска натирала, чай Митричу носила да обеды горячие. А вечерами сидела дома, штопала Грише носки и врала ему, глядя в честные глаза, что ходит к соседке за рецептом соленых огурцов. Ох, и мучилась она, врать-то не привыкла. Но ради такого дела...

Потихоньку к ним и другие мужики подтянулись. Кто-то старую фару принес, у кого-то в закромах покрышка нужная нашлась. Деревня ведь – она как один организм. Если где-то что-то доброе затевается, все потихоньку соучастниками становятся. И все хранили тайну. Гриша ходил по селу, здоровался со всеми, и не ведал, что за его спиной целый заговор творится, заговор любви.

За неделю до юбилея Митрич позвал меня с Лидией в гараж. Сдернул брезент, а мы так и ахнули. Стоит наш «Иж», красавец! Блестит свежей краской, как и тот, давний. Хромированные детали начищены до зеркального блеска. Сиденье новое, кожей обито.

• Ну, – говорит Митрич, вытирая руки ветошью, – принимайте работу. Сейчас самый главный момент. Заведется ли...

Он несколько раз нажал на кикстартер. Мотоцикл чихнул раз, другой, и вдруг... та-та-та-та... Заработал! Звук был тот самый – неровный, басовитый, родной. Лидия Игнатьевна прижала руки к груди, и по щекам у нее покатились слезы. Не слезы горя, нет. Слезы счастья. Тихого, выстраданного, огромного.

В день юбилея у Никитича полон дом гостей. Дети из города приехали, внуки. Сидят за столом, говорят тосты. А Гриша сидит, улыбается всем, а глаза грустные. Смотрит на своих, и будто прощается с чем-то. С молодостью своей, с силой.

И тут, посреди застолья, Лидия встает, бледная вся, решительная.

• Пойдем-ка, Гриша, со мной. У меня для тебя подарок есть.

Он удивился, но пошел. Вся деревня, кто был в курсе, высыпала на улицу, у ворот столпились, ждут. Лидия вывела его за калитку, а там, у дороги, стоит он. Блестит на солнце, как новенький.

Григорий Никитич остановился как вкопанный. Смотрит и не верит. Подошел, тронул руль рукой. Пальцы у него, у столяра, привыкшие к дереву, так нежно прошлись по холодному металлу, будто по лицу любимой женщины. Он обошел его кругом, провел по изгибу бензобака. А потом обернулся к Лиде. И я увидела, как у этого сильного, кряжистого мужика, которого никто никогда плачущим не видел, дрогнул подбородок.

• Лидочка... – сказал он так тихо, что только она услышала. – Ты... ты что ж наделала, а?

Он не ругал ее. В этом вопросе было столько изумления, столько нежности и благодарности, что у всех, кто это видел, ком к горлу подкатил.

А она подошла, обняла его и говорит:

• Садись, Гриша. Поехали кататься. Как тогда.

Он сел за руль, и спина его вдруг распрямилась, плечи развернулись. Словно не семьдесят лет ему стукнуло, а снова двадцать. Он завел мотоцикл, и тот заурчал, как довольный кот. Лидия села сзади, вцепилась в него так же крепко, как полвека назад.

И они поехали. Не быстро, степенно, по главной улице нашего Заречья. А мы стояли и смотрели им вслед. Двум старикам на старом мотоцикле. И это была самая красивая картина на свете. Они не просто ехали по дороге, они ехали по всей своей долгой, общей жизни, в которой было все – и трудности, и радости. И главное – была вот такая любовь, способная повернуть время вспять.

...Вот и думай потом, что человеку для счастья надо. Не дворцы каменные и не сундуки с золотом. А чтобы кто-то помнил, от чего поет твоя душа. Чтобы кто-то очень родной захотел вернуть тебе кусочек неба из твоей молодости.

Записки сельского фельдшера

ДВА ОДИНОЧЕСТВА

Теряя силы, двадцатипятилетний Никандр пробирался по тайге...

За плечами у мужчины была винтовка и потертый вещмешок. А в руках – охотничий нож. В глазах то и дело темнело, но он не мог позволить себе сдаться.

— Нет, не сейчас. Не пришло еще моё время, — шептал он пересохшими губами.

Наконец показалась извилистая змейка горного ручья. Никандр остановился и припал губами к живительной воде. Перед глазами замелькали воспоминания...

Это было страшное время. Битва между красными и белыми силами. Огонь пылал в каждом селении. Над тайгой поднималось кровавое зарево.

Никандр, волею судьбы оказавшись в армии Колчака, не смог смириться со своей участью. Он поднял восстание, когда его рота располагалась на территории одного из золотопромышленных предприятий в верховьях реки Зеи.

Этот отважный, крепкий мужчина обладал железной волей и силой духа, которую не мог сломить ни один режим.

Собрав вокруг себя единомышленников, Никандр одержал победу в неравном бою. Теперь путь к партизанам был открыт. И мужчина с товарищами удалялся в глухую тайгу, прихватив с собой редкие самоцветы, бережно сложенные в вещмешок.

Никандр ещё в юности разучился доверять людям. В эти непростые времена даже самые близкие предавали его.

Поэтому мужчина не сильно удивился, случайно услышав разговор одного из товарищей, который думал, что Никандр спит:

— Давайте этого уберём. Завтра дойдём до горного обрыва, там его и оставим. Каменья драгоценные он в мешке таскает, от того даже спит с ним.

Никандр замер, как зверь, почуявший погоню. Нужно было действовать незамедлительно, иначе завтра он найдёт вечный приют на дне горного ущелья.

Как только лжетоварищи забылись неспокойным сном, мужчина покинул временный ночлег и отправился в путь один...

Никандр не боялся одиночества и в общем-то привык к нему. Где-то далеко в родном посёлке остались мать, сестры, спокойная мирная жизнь и любимая Маруся, которая, наверное, и не помнит уже о нем.

С тех пор, как в стране начались волнения, и Никандра призвали в армию, он чувствовал себя бесконечно одиноким и чужим в этом мире, захлебнувшемся в людской ненависти.

Лишь природа дарила покой и умиротворение. Мужчина вспоминал долгие походы в тайгу с отцом, и сердце его наполнялось теплом...

*

Тайга давно стала для него родным домом. Он привык быть один. Огромный рыжий пес с разорванным ухом, потерявший доверие к людям.

Когда-то давно, в прошлой жизни, у него был хозяин, семья и надёжный приют. Но человеческая подлость в одно мгновение стёрла все это, оставив лишь тупую боль и разочарование...

Его принесли в дом маленьким, не окрепшим щенком. Хозяин вывалил рыжий комок из шапки на бревенчатый пол, и дети радостно запрыгали вокруг, повизгивая:

— Тятя, тятя, какая смешная собачка!

Мужчина довольно улыбался. Щенок был взят у охотника, а значит, животина должна быть годной.

— А этот ещё нам на что? Тебе ртов мало? — недовольно спросила жена.

— Молчи, женщина! На охоту ходить с ним буду, — грозно взглянув, прохрипел глава семейства.

Маленький и несмышленый малыш тыкался мордочкой в детские ладошки в надежде найти мамино молоко. Но тщетно. И тогда он сел и тихонько заскулил.

Его назвали Буран. Во всей деревне не было лучшей охотничьей собаки. Пес с лёгкостью загонял кабана, косулю и ходил с хозяином на медведя.

— Ну и зверюга. Не пес, а чудовище, — сторонилась Бурана хозяйка.

Так уж получилось, что животное с самого первого дня не пришлось ей по душе. Не раз она забывала покормить Бурана и часто миска его стояла без воды.

Но пес с достоинством сносил лишения судьбы и продолжал верно служить семье.

Лохматый, рыжий, с чёрными пятнами по бокам, он был похож на дикого зверя. Не удивительно, что женщина побаивалась его.

Рядом во дворе с Бураном жил любимец семейства Митрошка. Маленький, чёрный, задиристый пес не хотел принимать новичка и часто вступал с ним в стычки.

— Вот съест однажды твой охотничек Митрошку, будешь знать, — не раз говорила с упрёком хозяйка своему мужу.

Но тот лишь хмыкал:

— Митрошка сам задирается. Да и не будет Буран своих есть.

— Поживём, увидим, — вздыхала хозяйка.

Однажды ночью тихой поступью пробрался в дом лис. Он хотел поживиться курятиной. Но встретил на своём пути Митрошку, который ушёл с цепи и радостно бегал по двору.

Лис был взрослый и опытный. Он в два счета разделался с собакой. Буран, который всё-таки разорвал свои оковы, подоспел слишком поздно.

На шум выскочили хозяева. Увидев бездыханного Митрошку, женщина бросилась на Бурана:

— Ах ты, зверюга окаянная! Добрался-таки до него! — замахнувшись, крикнула она.

Пес зарычал и посмотрел недобрым взглядом. Он не мог понять, в чем его вина. Хозяин подбежал и рявкнул на Бурана. Тот ушёл прочь в будку.

— Увози его немедленно! Сам видишь, с ума сошёл твой пес. Ночью с Митрошкой разделался, потом на нас чуть не кинулся.

Ты слышал его рык? Он даже тебя не испугался. А что, если он бешенство подхватил? — причитала все утро жена.

То ли от того, что дела у мужчины последнее время шли плохо, то ли речь женщины была настолько убедительной, но хозяин в какой-то момент плюнул, собрался и, взяв собаку, отправился в тайгу...

Буран не мог понять, что происходит. Человек вел его в лес, но все было не так, как прежде. Он настороженно посмотрел на хозяина.

— Все, пришли. Сидеть! — скомандовал тот и, развернувшись, тяжёлой поступью пошёл прочь.

Буран хотел было бежать следом, но преданно выполнял приказ хозяина и не покидал место, где тот его бросил.

Так прошел день...

На лес спускались сумерки. Дикие звери выходили на охоту. Но впавший в отчаяние пес вызывал у них ужас, и они не спешили нападать.

Буран какое-то время шёл по следу хозяина. Он до последнего верил, что тот ждёт его. Но безуспешно. Когда пес все понял, он сел и горько заскулил, как в детстве. А затем из его пасти вырвался душераздирающий вой...

Так и остался Буран жить среди дикой природы. Не раз отражал он нападения волков и даже чуть было не лишился уха в одной из таких схваток.

Из расщелины в скале он сделал себе убежище. Пес ловко добывал пропитание и был отличным бойцом. Вскоре он заслужил уважение всей лесной братии.

Лишь иногда нападала на него тоска. Вспоминал Буран человека, тепло его рук и хриплый голос. И тогда он скрывался в своём убежище и тихо скулил...

*

Пес с любопытством наблюдал за мужчиной из-за кустов. Тот лежал неподвижно у воды, изредка кашляя и стараясь привстать.

Последний раз он видел человека год назад. Люди редко забредали в эти непроходимые места. Пес изучал мужчину и какая-то тихая грусть наполняла его теплом...

Никандр не сразу заметил зверя и теперь обдумывал свое положение. Лежать дальше было смертельно опасно. В руке был нож.

Нужно было без резких движений взять в руки ружье и выстрелить. Но животное было слишком близко. И Никандр сомневался...

Пес тоже пребывал в неуверенности. Наконец, их взгляды пересеклись. Никандр отметил, что у зверя разные глаза. Один был чёрный, будто бездонный, а второй горел рыжим огнём.

— Да кто же ты такой будешь? На волка не похож. Неужто одичавший пес? — промелькнуло в голове у мужчины.

Он уже было приготовился выстрелить, но собака развернулась и исчезла в кустах.

— А ведь я и сам, как этот зверь. Когда-то был у меня дом. А теперь вот мотаюсь по лесам и горам – дикий, никому не нужный, — вздохнув, подумал Никандр.

Взгляд пса пробудил в нем тоску о чем-то давно забытом.

— Сейчас бы сидеть с отцом у костра, варить уху и слушать тихие истории, — подумал мужчина с тоской...

А пес сидел в своей расщелине и вспоминал человека. Его запах, взгляд, весь облик взбудоражили его и словно пробудили от долгого сна.

Никандр решил остаться ночевать у ручья. Он развёл огонь, пожарил грибы и достал последнюю краюху хлеба.

Зверь снова пришёл к нему. Теперь мужчина не сомневался в том, что это была крупная собака. Ведь пес не боялся огня и спокойно вышел из укрытия, осторожно наблюдая за происходящим.

Тепло костра вызвало у пса воспоминание об охоте, когда холодными вечерами они с хозяином грелись у яркого пламени.

— Что, братка, тоже память душу бередит? — улыбнувшись, тихо произнес Никандр и добрым взглядом окинул пса.

Тот вздрогнул и приподнял целое ухо, будто впервые услышав человеческую речь.

— Ты не тревожься. Не обижу. На вот, — продолжил мужчина и кинул кусок хлеба собаке.

Тот отскочил. Затем, принюхавшись, осторожно взял кусок и скрылся в кустах.

— Совсем одичал ты, Никандр. Вон, со зверьем уже разговоры ведёшь. Хотя, по мне, животное иногда честнее человека выходит. Не предаёт и, в случае опасности, сразу кидается, — философствовал мужчина.

Он немного набрался сил. Понял, что товарищи не стали преследовать его и планировал дальнейший маршрут к партизанам. Идти оставалось не долго.

Глаза Никандра сами собой слипались. Он незаметно погрузился в крепкий сон...

Волк был молодой и бесстрашный. Оттого, видимо, и решил напасть на человека у костра.

Пес почуял его и грозно рыкнул. Взгляды двух хищников встретились. В лесу побаивались и сторонились пса. Всё-таки он был здесь чужаком, хотя и жил не первый год.

Но молодой волк пока ни разу не терпел поражений и уверенно шагнул вперёд.

Буран, как пружина, напрягся, а затем рванул на зверя с грозным рыком. Волк не ожидал такой прыти.

Жестокая схватка длилась недолго. Вскоре воздух разрезал выстрел, и волк, хромая, помчался в убежище, преследуемый грозным псом.

Утром Никандр поймал себя на мысли, что волнуется за судьбу собаки, которая явно встала ночью на его защиту и спасла от дикого зверя.

Лишь к обеду Буран пришёл к его импровизированному лагерю. Вид у него был слегка потрепанный. На морде запеклась кровь.

— Спасибо, братка, — тихо сказал Никандр.

Пес посмотрел на него своим взглядом и в глазах его блеснули искорки тепла. Он стал пить из ручья.

Мужчина хотел подойти ближе, но пес мотнул головой и удалился в кусты. Оттуда он с тоской наблюдал за человеком.

— Мне надо уходить. Давай со мной? — спросил Никандр, присвистнув.

Пес вспомнил этот свист. Хозяин часто так подзывал его. У Бурана даже хвост дернулся от воспоминаний. Он задумался и побрел прочь.

Зверь давно перестал доверять людям и сторонился их. Ему не было места рядом с человеком.

Никандр все понял.

— Прощай, братка. Спасибо за помощь! — сказал он и отправился в путь.

Мужчина решил, что собаке досталась тяжелая доля. Впрочем, как и ему...

Прошло два дня, и Никандр почти вышел из леса. Тайга становилась все реже, и солнечный свет пробивался сквозь деревья.

Мужчина довольно подставлял лицо солнцу. Это время, на удивление, прошло без приключений. Дикие звери не тревожили человека, и он спокойно дошёл до цели.

Оставалось немного до лагеря партизан, когда сзади послышались знакомые голоса:

— И чего же ты, командир, нас одних бросил?

Никандр напрягся: нашли всё-таки! Напали на след и сейчас доведут запланированное дело до конца. Вслух же мужчина произнёс, ухмыляясь:

— Неужто тебе, Тимофей, камни мои покоя не дают? А ведь я братом тебя называл.

— Ты давай мне тут на совесть не дави, брат. Мешок кидай, — хмыкнув, сказал рыжий мужчина.

Бывшие товарищи стали медленно окружать Никандра, и тот уже попрощался с жизнью, когда из кустов выскочил он!

В два счета пес сбил с ног лихую братию. Этого хватило для того, чтобы Никандр достал ружье и нажал на курок...

Буран и Никандр стояли на опушке леса. Впереди виднелась истоптанная тропинка.

— Ну что, братка, а может, дашь ещё один шанс человеку? Слово даю, не обижу, — говорил мужчина.

Пес смотрел ему в глаза. В них смешались преданность, неуверенность и отчаяние. Затем он развернулся и неуверенно пошёл к лесу.

Никандр, вздохнув, отправился вперёд по извилистой дороге. Он прошёл несколько метров, когда услышал сзади тяжелое дыхание.

На его лице появилась улыбка. Он точно знал, кто его догоняет.

Мужчина уверенно пошевелил рукой, подзывая своего спутника. Ему в ладонь ткнулся холодный и мокрый нос пса.

Никандр погладил зверя по голове и потрепал за ухом. Тот неуверенно вильнул хвостом, потом ещё и ещё. А затем бодро зашагал рядом со своим человеком.

— Мне кажется, братка, из нас выйдет отличная команда.

Пес согласно кивал. Он чувствовал, что Никандр не ошибается. Так же, как не ошибалась Маруся, которая всё-таки дождалась домой своего жениха...

Автор НИКА ЯСНАЯ

ЗАЩИТНИКИ

Так это и случилось... Пожилой мужчина жил с женой на краю города – купили перед выходом на пенсию здесь небольшой домик.

Ну, как купили...

Продали свою квартиру в центре, чтобы помочь детям. Дочка и сын имели уже свои семьи. Но почему-то помогали им родители, причём – больше, чем раньше.

Вот жена и пристала к мужу: надо помочь, да надо помочь. Все сбережения, собранные за жизнь, они им отдали. И больше помогать было нечем.

Ну, жена и говорит – зачем, мол, нам такая огромная квартира? Дуплекс на последнем этаже. Шесть комнат!

А он ей и отвечает:

— Так можно же сдать жильцам нижнюю. Очень хорошая прибавка к пенсии будет.

А квартиру эту они когда-то купили недорого, заплатив ещё до начала строительства. Риск был очень большой, но им повезло. Так очень сэкономили.

Но всё равно – выплачивали тридцать пять лет. И теперь пожить бы на пенсии, ага... Квартирантов пустить... Дети-то давно разъехались. Пенсии есть, вроде. Ага...

Именно так – вроде. Вроде и прожить можно кое-как, а вроде и не очень-то получается.

Вот пенсия и плата за три комнаты внизу и позволила бы им ездить по миру, как они и мечтали. Да...

Короче, так.

Дуплекс был продан за очень хорошие деньги. Живи и радуйся? Нет уж.

Всё, что им осталось после помощи детям, это та сумма, которую муж категорически отказался отдавать.

Вот на эти остатки и купили маленький домик на краю спального посёлка.

Как вы уже, наверное, поняли, никакой речи о поездках за границу теперь не было. Жена раздала детям все, что было. Теперь они жили на две небольшие пенсии в трёх маленьких комнатушках.

Иногда приезжали дети с внуками, но быстро уезжали. Это было не очень комфортное или, иначе, не очень комфортабельное место.

Да, вот так-то...

Но делать нечего. Стали привыкать и привыкли. Познакомились с соседями.

Муж, слава богу, имел руки хорошие и инструменты. И привёл он в порядок домик, да так, что жена даже смогла приглашать в гости соседок-подружек.

В общем, жизнь понемногу налаживалась...

Магазин – супермаркет, приличный такой, был неподалёку. И мужчина ходил туда пешком – старался поддерживать себя в форме. Иногда даже без тележки. Упрямо тащил пакеты в руках.

— Я так в форме себя держу, — говорил он жене, которая его постоянно за это ругала.

— Почему не на машине?! Опять задыхаешься! Не смей так больше делать! Не дай бог, инфаркт. Не смей оставлять меня одну!!! Чтобы ездил в магазин на машине.

Ну, он стал уходить и приходить потихоньку, когда она была в гостях.

Вот так, по дороге домой, он и познакомился со Стеснялкой – так он назвал эту бездомную собаку.

Она шла за ним и тянула воздух носом. А когда он останавливался, пряталась. Это ему надоело и он позвал её:

— А-ну, иди сюда!

Мужчина достал из пакета упаковку сосисок и увидев это.

Собака жалобно заскулила.

— Иди, иди. Не бойся, — подбодрил он её и положил сосиски в сторонку, возле кустов.

На следующий день она опять ждала его. Увидев человека, Стеснялка замахала приветливо хвостом и прижала уши.

Мужчина присел на одну из скамеек и достал специально купленный пакет с обрезками мяса...

Через пять минут Стеснялка подставляла ему голову и спину и подвывала от удовольствия.

Но это – только начало истории...

Через неделю мужчину встречали уже две собаки. Стеснялка решила привести друзей, что его не удивило. А когда их стало пять, скрывать этот факт было уже совершенно невозможно.

И жена устроила ему головомойку.

Она объясняла мужчине, что на него жалуются соседи – им не нравится, что он приваживает бездомных собак, а он...

Он искренне удивлялся и не понимал, что в этом такого плохого:

— Я покупаю им остатки мяса и обрезки колбасы. Я кормлю их вдалеке от магазина и домов. В чём проблема?

— Ты не понимаешь? — кричала жена. — Да не в собаках твоих проблема, а в наших соседях!

Мне-то что? Корми ты их на здоровье, если это приносит тебе радость, наоборот, я очень этим довольна, но...

Соседи утверждают, что они теперь боятся идти в эту сторону посёлка. Делать-то теперь что?!

Мужчина тяжело вздохнул, пожал плечами и пообещал, что уведёт своих знакомых собак подальше и договорится с ними, чтобы они всегда ждали его там.

И неизвестно, чем бы закончился весь этот спор, если бы не случай...

Мужчина шел из магазина вечером, когда уже зажглись фонари. Он нёс несколько пакетов и размышлял на такую тему.

Сперва пойти покормить его стаю или сперва отнести все пакеты домой и уже оттуда отправиться к своим питомцам и посидеть там немного...

А собаки... Они никогда и не оставляли его. Они отлично поняли, что люди делают проблемы их кормильцу. И надо скрываться и ждать его поодаль, чтобы не попадаться им на глаза.

Что они и делали, но при этом, всегда прячась за кустами, сопровождали своего человека. Так, чтобы даже он их не заметил.

Но следовавших за ним странных и незнакомых людей они увидели и насторожились...

Они помнили всех жильцов посёлка, и эти люди были явно не отсюда. Они тоже крались и преследовали их человека.

И собакам это очень не нравилось...

Мужчина шел по пустынной улице. В это время в спальном посёлке людей на улице не увидишь. Все ужинают и сидят перед телевизорами.

И когда мужчина завернул за угол и попал в неосвещенное пространство, три мужика вдруг сорвались с места и побежали за ним!

Они догнали его через пару метров:

— А, ну... Стой! — сказал один из них мужчине.

— Молчи, а то порежу! — добавил второй, вытаскивая нож.

— Веди нас к себе домой и не рыпайся, — прорычал третий.

Мужчина, не ожидавший этого, выронил из рук пакеты.

Он попытался что-то сказать, но тот самый, у которого был нож в руках, сделал шаг по направлению к нему.

Он замахнулся и прошипел:

— Двинешься или крикнешь – убью...

Больше он ничего сделать не успел. Собаки напали молча, ведь их человек запретил им поднимать шум.

Пять довольно крупных псов, отъевшихся за эти месяцы, впились клыками в руки и ноги трёх грабителей.

Те, не ожидая такого нападения, повалились на землю и начали кричать. Нож не помог второму из них, потому что клыки самой большой собаки сомкнулись на его правом запястье.

Бандиты подняли такой крик, что жильцы всех соседних домов включили наружное освещение и выбежали на улицу. Некоторые с оружием в руках.

Собак еле отогнали. Была вызвана скорая и полиция.

Прибывший шериф с интересом выслушал объяснения мужчины и поздравил его:

— Скажите своим собачкам спасибо. Мы эту троицу давно разыскиваем. На них грабежи и несколько убийств. И если бы не ваши собаки...

*

Короче говоря, собаки, все пять, теперь живут в доме и дворе маленького домика. У них свои ошейники и поводки.

Они всегда теперь сопровождают своего мужчину в магазин и назад – делают с ним пробежку.

Соседи перестали предъявлять свои претензии. Да и к чему теперь их предъявлять? Ведь у собак теперь есть дом.

И жена не возражала, наоборот. Им теперь намного веселее. Ведь у них опять большая семья. И всегда есть о ком позаботиться и с кем поговорить.

И не говорите мне, что общаться нужно с людьми...

С людьми МОЖНО общаться. А НУЖНО – только со своими питомцами.

Вот так.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

В ТЕМНОТЕ

В темноте кто-то был... Он приходил уже не в первый раз.

Егорыч это знал, потому как спал плохо, по-стариковски. Часто просыпался, ворочался, не в силах больше заснуть, разглядывал зыбкие тени на потолке, слушал скрипы старого дома.

И никогда до недавнего времени у него не было ощущения, что в доме кто-то есть.

Но последнюю неделю он знал – темнота перестала быть пустой. Кто-то тихонько, без наглости, бродил в ней...

Егорычу очень хотелось посмотреть, что этот кто-то там делает, но было жутковато. А вот сегодня он осмелел.

Резко сел на скрипучей панцирной кровати и увидел, как со стола что-то метнулось вниз. Еле заметно – более черный сгусток мрака сиганул на пол и исчез.

«Забавно, — подумал Егорыч. — Я его боюсь, а он меня, похоже, еще больше. Ну, раз такое дело, я, пожалуй, расхрабрюсь и выясню, кто это тут у меня хозяйничает. Все равно бессонница-поганка спать не дает...»

*

Черный клубок наблюдал за Егорычем из темноты и размышлял:

«Чего же это деду не спится? Напугал, окаянный, до заикания. Осторожнее надо теперь, хотя, куда уж осторожнее...»

Подождав, когда старик натянет клетчатую фланелевую рубашку и отправится «до ветру» в сырую осеннюю ночь, неведомый гость шустро выбрался из своего укрытия.

Пора было уходить...

*

Иван Егорыч был из тех, кого обычно называют бирюком. Необщительный, хмурый, одинокий.

Вот и гадали соседи: что он за человек такой? Почему из города на старости лет переехал в их деревню со странным названием Гора?

Отчего дружбы ни с кем не водит? Ведь если у человека все хорошо, то вряд ли он купит домишко в забытой богом деревеньке.

Ну, а если несчастье у него, то почему людей сторонится?

Живому живое нужно. Беду ведь как из сердца изгоняют? По капле, по крупинке в слова наряжают да наружу выпускают.

Ведь ежели ее в душе запереть, так она и с ума свести может в два счета...

Не знали соседи, что думать, поэтому заполняли пустоту кто чем мог:

— Скрывается он от кого-то! Зуб даю, — говорил дед Кеша, сосед Егорыча слева и ярый любитель детективов.

— Ага, и кличка у него «Вор в маразме»! — подначивала его соседка справа, кругленькая, смешливая баба Вера.

— Зря хихикаешь, — обижался дед Кеша. — Из стариков очень даже отличные преступники получаются. Кто такого, как наш сосед, заподозрит? Седенький, худенький, маленький. Ни дать, ни взять – божий одуванчик.

— Ну, вот ты сам себе противоречишь, Иннокентий, — не сдавалась баба Вера. — Раз никто на такого не подумает, чего же ему скрываться в нашей Горе приспичило?

Дед Кеша смущался, понимая, что его детективная версия рухнула, но сдаваться было не в его правилах:

— А кто тебе сказал, что он проколоться не мог? Что-то не учел, где-то напортачил. Вот наша доблестная полиция его на карандаш и взяла. А он, не будь дураком, раз-раз-раз – и к нам.

— Да ну тебя, Кеша. Меньше ерунду всякую читай. Я думаю, что все просто. Либо его черные риэлторы без жилья оставили, либо детки-спиногрызы.

— Все может быть, — нехотя соглашался дед Кеша. — Но моя версия интересней. А ты, Вера, у него спроси. Авось женщине он не откажет...

— Как же, не откажет. Он же нас всех в упор не видит. Даже здоровается через два раза на третий! Глаза все время в землю. На людей и не глядит. Вот как такого спрашивать?

— Да, дела... Вот так живешь и не знаешь, кто у тебя в соседях ходит. А однажды утром проснешься мертвым! — сетовал дед Кеша.

— Балбес ты старый, Иннокентий, — смеялась баба Вера. — Мертвым ты уж точно не проснешься. Отстань от человека.

В общем, был Иван Егорыч тайной для деревенских, которую им страсть как хотелось разгадать...

*

На самом деле история его была проста до невозможности и так же печальна. Потерял Иван Егорыч ту, которая была в его жизни важнее всего. Жену свою Людочку.

Только она и имела значение в этом мире для него. А все остальное творилось для ее счастья: работа, квартира, отпуск у моря...

Лишь с одним Иван Егорович не справился. Не смог подарить Людмиле ребенка.

Его вины в этом не было. Что-то намудрила природа в Людочкином организме. Егорыч во врачебные термины не углублялся. Главное понял – не может она детей иметь...

Люда это известие приняла тяжело. Плакала, уйти от Егорыча хотела. Но он не дал:

— Да ты сама для меня вся жизнь. Я вот думаю, что судьба нам любви с лихвой отмеряла. А потом спохватилась и решила: «Этим двоим и без детей счастья хватит», — успокаивал он ее.

Люда поверила, потому что невозможно было не верить. Врать Иван Егорыч не умел. Говорил редко, но каждое слово вес имело.

— Спасибо, — ответила. — Будем тогда жить, как получится. Счастье на двоих делить. Одно обещаю тебе наверняка – никогда я тебя не брошу. Уж не знаю, за что мне такой подарок, но ты лучший мужчина в мире.

Но не сумела сдержать Людмила своего обещания... Заболела. Долго боролась, но ушла-таки с Костлявой под руку. Оставила Егорыча одного.

А он не смог без нее. Извелся в пустой квартире. Словно не домой приходил, а в склеп. Холодно, пусто. Будто всю жизнь их дома Людмила с собой забрала. Тоска из углов выглядывает, с ума сводит.

Утешал он себя по первости:

«Ну чего ты, дурень старый, мечешься. Скоро свидишься с женой. Тебе ведь лет-то сколько? Недолго осталось ждать».

Только вот через год сдался...

Костлявая за ним не спешила. А дожидаться ее в осиротевшей квартире сил уже не было. Продал он свое жилье, да и рванул в Гору.

Почему туда? А название понравилось, и расположение глянулось. Лес кругом, природа, озера.

Да и соседи вполне приличные. Любопытствуют за спиной, но в душу не лезут, рану не теребят. Меж собой сплетничают, конечно. Как же без этого. В Горе новички – редкость. Но это уж их личное дело.

И вот, пожалуйста, кто-то невидимый в гости к нему стал захаживать...

*

Она оказалась в этой деревушке чудом. Измученная, уставшая, голодная. Неделю пробиралась по лесу, кляня весь род человеческий. За что они так с ней?

Ведь не напрашивалась, сами к себе пригласили еще совсем девчонкой. Имя красивое дали – Ночь. Гладили и ласкали...

А потом уехали, забыв о ней. Словно и не живую душу бросили, а ведро ненужное ржавое.

Оставаться возле пустого, холодного дома было глупо. И она пошла, рассудив:

«Даст Мать-кошка сил, найду спасение, а не даст, так сгину бесследно».

Про Мать-кошку ей рассказывала еще мамка. Такая же черная, как и сама Ночь.

— Есть у нас защитница, — говорила она. — Любит она наш род. А особенно ценит черных кошек. Потому как умеют они ходить меж мирами.

— И я? — удивлялась Ночь.

— И ты. Но только это со временем приходит. А пока твое дело – расти, да на глаза людям не попадаться. Так как они глупы и жестоки. Погрязли в суевериях, считают нас предвестниками беды.

И Ночь избегала людей до поры. Но однажды ее увидели двое – мужчина и женщина. И оказалось, что мамка ошиблась. Есть и в человеческом роду хорошие...

Ей тогда так казалось. Потому как они не обидели Ночь, а забрали домой.

Только осенью выяснилось, что, к сожалению, мама была права.

К счастью, была права она и насчет Матери-кошки...

Берегла она Ночь в ее путешествии по лесу. Охотиться помогала, где укрыться от непогоды подсказывала. Шептала ветром на ушко, учила, предостерегала.

И именно Мать-кошка привела ее в этот самый дом на краю деревни. Велела забраться в форточку, прямиком к тарелке с бутербродами.

Ночь была осторожна. Пряталась во мраке, кралась на мягких лапах, замирала, когда старик-хозяин ворочался на своей скрипучей кровати. Но вот сегодня чуть не попалась!

Ночь прислушалась к темноте. Мать-кошка сегодня молчала. Значит, опасности нет?

Можно тогда повременить искать себе новое пристанище...

*

Егорыч лежал без сна. Не шевелился, не скрипел кроватью, даже дышал через раз. Очень уж хотелось разглядеть таинственного гостя.

А вдруг это домовой? В деревнях, наверное, они водятся...

И вот он почувствовал, даже не услышал, а ощутил: кто-то появился в комнате. Егорыч скосил глаза.

Темнота у окна разбавлена лунным неверным светом. Но на столе она плотная, словно покрывало. И в ней что-то движется, едва заметно. Дышит.

Глаза наконец привыкли, увидели более плотный черный. Потом разглядели голову, хвост, два треугольничка-уха. Не домовой. Вроде им хвостов не положено.

Кошка? Обычная кошка, ворует его бутерброды. А Егорыч-то уж в сказки уверовал!

Пугать не хотелось – жалко. С голодухи она явилась, не от хорошей же жизни.

— Кис-кис-кис... — шепотом позвал Егорыч.

Кошка замерла, а потом нырнула вниз, в совсем уж непроглядный мрак на полу.

«Не придет больше», — подумал Егорыч.

Но следующей ночью кошка пришла. И даже чуточку дольше задержалась на столе после зова Егорыча.

Еще через сутки позволила ему сесть на кровати и только тогда сбежала. А через неделю он первый раз погладил ее черную шерсть...

*

Ночь удивлялась себе. Она-то была уверена, что больше никогда не поверит человеку. Предательство – имя двуногим! Но Мать-кошка считала иначе.

«Этот хороший, я знаю, — шептала она в голове у Ночи. — Он одинок и сломлен, душа умирает, а это плохо. Ему еще долго на свете жить. Без души нельзя. Ты поможешь ему. Не трусь».

Ночь послушалась. Разрешила старику коснуться смоляной шерсти. Зажмурилась от страха...

Но рука у того была доброй. И Ночь открыла глаза. Старик улыбался ей:

— Хватит тебе воровать да прятаться. Оставайся со мной.

И кошка осталась.

*

У Егорыча раньше не было кошек. Но эта, черная, гладкая, желтоглазая, стала родной. Она заглядывала в сердце, трогала лапкой душу, пела убаюкивающие песни.

И однажды приснилась ему.

— Неправильно ты живешь, — сказала кошка во сне.

— А ты откуда знаешь? — проворчал Егорыч. — Ты же кошка. Живу, как умею, не тебе меня учить...

— А есть кто-то, кого ты послушаешь?

— Больше нет, — вздохнул Егорыч.

— Ты по жене тоскуешь, — кошка не спрашивала, она знала. — Могу принести от нее весточку. Ее ты станешь слушать?

— Ты правда сможешь?

— Конечно. Черные кошки умеют ходить между мирами. Завтра жди...

Егорыч проснулся и долго смотрел на кошку, дремавшую у него под боком.

«Притворяется? Или я, старый дурак, опять в сказку поверил?»

Гадать было глупо. Ждать обещанного нелепо. Но он ждал...

И на следующую ночь кошка опять пробралась в его сон:

— Людмила просила тебя жить. Она приказала тебе жить! Хватит себя жалеть да к ней торопиться.

«Покойно мне станет, если Ваня тосковать прекратит. Больно смотреть, как он мучается», — вот что она сказала. Жену-то хоть послушаешься?

И Егорыч поверил. Ну как не верить кошке, если она его жену по имени назвала, да так точно ее манеру говорить изобразила.

— Послушаюсь, — ответил Егорыч.

И проснулся...

*

Осеннее утро сегодня милостиво выпустило солнышко из-за туч. Зажгло золотом редкие листья. Растопило ледок на лужах. Словно и не осень, а весна на улице.

Кошка глянула на Егорыча желтым глазом, потянулась.

— Ну что, начинаем жить! — улыбнулся Егорыч. — Поздновато, правда, но я ведь Людочке пообещал. Для начала дадим тебе имя. Будешь Ночкой.

«И на том спасибо, — подумала кошка. — Сговорились они все, что ли? Одно хорошо – привыкать не придется. Ладно, надо дать ему знак, раз уж он у меня такой сознательный. Для начала пусть людям откроется».

Она вскочила на подоконник, увидела соседку бабу Веру в окно и замуркала, заходила взад-вперед, подзывая Егорыча.

А когда тот подошел, поддела его руку:

«Поздоровайся, с тебя не убудет».

То ли Егорыч понял, чего от него хочет кошка, то ли просто от неожиданности... Но приветственно помахал соседке. А потом и вовсе в его голове родилась непривычная, словно чужая, мысль:

«Может, в гости ее пригласить?»

Впрочем, идея была неплохая. Люда жить ему велела, а он даже разговаривать почти разучился. Вот пригласит бабу Веру на чай и вспомнит.

И Егорыч, накинув куртку, вышел на крыльцо:

— Может, зайдете, соседка? — неловко предложил он.

И баба Вера согласилась.

— Ой, какая у вас кошечка славная, — проходя в дом, похвалила она Ночку...

*

— Да никакой он не преступник. Это я теперь точно знаю! — на следующий день сообщила баба Вера деду Кеше. — Горе у человека случилось, еле оправился, а ты уж и рад стараться – напридумывал жути какой-то.

— Откуда информация? — подозрительно спросил дед Кеша.

— В гости Егорыч меня пригласил по-соседски. Разговорились мы с ним. Нормальный человек. Кошку вот приютил бездомную, черную. Добрый.

— Прямо в гости? Сам? — изумился дед Кеша. — Может, и мне к нему наведаться? Чтобы получить подтверждение, так сказать, из первых рук?

— Зайди, а чего ж? Только языком не мели. Друзья ему нужны, а не болтуны досужие.

— Да из меня отличный друг! — обрадовался дед Кеша. — Читаю много, кроссворды как семечки щелкаю. На рыбалку его свожу. Я просто находка! Да и он для меня тоже, а то надоело уже с бабами болтать. Хочется нормальных мужских разговоров!

— Неблагодарный, — проворчала баба Вера.

Но дед Кеша ее уже не слышал – торопился к Егорычу...

*

Потихоньку жизнь налаживалась. Тоска все реже подбиралась к Егорычу. И бессонница ушла другим досаждать.

Оказалось, что даже в старости жить – не значит сидеть и ждать конца. В жизни есть много хорошего.

Например, черная ласковая кошка, греющая колени. Неугомонный дед Кеша, не дающий закиснуть. Заботливая баба Вера, пекущая замечательные пироги.

А еще есть Новый год с пушистым снегом, теплой печкой и задушевными разговорами. Звонкая, нежная, прозрачная весна. Зеленое, душистое, теплое лето. И, конечно, желто-багряная, загадочная осень...

Теперь Егорыч не ждал смерти, он жил и верил, что рано или поздно встретится с женой. А это совсем другое дело.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО

МАРТОВСКИЙ ГОЛОЛЁД
— Ну не смогу я остаться, Вадим Анатольевич! – чуть не плача, говорила медсестра Галочка заведующему отделением травматологии. – Почему всегда я? Других что ли медсестер нет?

— Есть. Но у Лизы дочка зaбoлела, сама знаешь, а Зинаида Яковлевна сама с температурой, еле конца смены дождалась. И гололед на улице, травмированных много. А у тебя ни детей, ни...

— Так у меня их так никогда и не будет, Вадим Анатольевич, если я отсюда вылезать не буду ни днем ни ночью, — ответила девушка обиженным тоном.

После этих слов Галя посмотрела на своего притихшего начальника глазами-фиалками, прикусила нижнюю губу и убежала в свой закуток в сестринской, где дала волю слезам. Рушились все ее планы, и Оксанка ей этого никогда не простит.

Оксана, подруга, которой сегодня исполнилось двадцать пять, закатила пир на весь мир, наприглашала друзей. Но самое главное, ей удалось уговорить прийти на праздник какого-то загадочного Виталия, моряка загранплаванья, друга ее двоюродного брата.

Этого Виталия Оксана хотела «пристроить» Галочке, одинокой, посвятившей себя работе и махнувшей рукой на свое женское счастье.

Девушка достала телефон и набрала номер Оксаны.

— Ну все готово, подруга. Стол просто загляденье! Виталий точно будет. Так что марафет, свое сиреневое платье, каблучки! Жду! – тараторила она.

— Оксаночка, я не смогу. Меня Вадим на ночную смену оставил. Гололед, травмы сплошные. Не обижайся только...

В ответ послышалась зычная речь, сопровождаемая нелестными эпитетами, угрозы разрыва отношений, оскорбленный и обманутый Виталик. Галя отключила телефон, тряхнула тяжелыми волосами, забрала их под шапочку и отправилась в приемное отделение, насухо вытерев слезы.

*

Макар Петрович в свои неполные семьдесят шел домой с вокзала, проводив жену к дочери в Кострому. Шел не спеша, аккуратно ступая по гололеду и думая о том, что лучше бы дочка с внуком сама к ним приехала. У них и квартира побольше. А у дочки однокомнатная. Им вдвоем с женой там не разместиться.

«Ну хоть такая есть. Мы с Клавой вообще в чужом углу начинали свою жизнь», — думал он, глядя под ноги. И все бы ничего, но вот кочку намерзшую на асфальте, не заметил.

И как ступил на нее, так и равновесие потерял. Взмахнул руками, заскользил на пятках и грохнулся всем своим хоть и не очень грузным телом на обледеневший асфальт.

Сразу пронзила бoль в руке, ему даже показалось, что он услышал хруст, сломал, наверное. Меховая шапка слетела с головы и укатилась на проезжую часть. А глаза ослепили фары подъезжающего троллейбуса...

*

Ирина Тенякова была водителем со стажем. Ни аварий, ни нареканий за всю ее долгую трудовую деятельность. Двери ее троллейбуса мягко закрылись, в зеркало заднего вида она увидела приближающуюся маршрутку и тронула с места.

И в это время почти на дорогу падает мужчина, взмахнув руками и рухнув на землю. Ирина резко затормозила и услышала сзади стук вероятно влепившейся в нее маршрутки.

Зашумели пассажиры, раздался плач ребенка. Ирина открыла двери и выбежала из троллейбуса, в миг оказавшись рядом с пожилым мужчиной.

— Живы?! – спросила она, и он закивал, тут же застонав.

— Эй! Женщина! Ты чего садишься за руль, когда водить не умеешь, а? – накинулся вдруг на нее подбежавший водитель маршрутки. – Фара разбита, бампер треснул, меня хозяин yбьeт теперь, да?! – верещал он с явным кавказским акцентом.

— Шапку принеси с дороги, пока ее машины не заездили, — спокойно сказала Ирина, придерживая голову лежащего мужчины. – И скорую вызови, да побыстрее.

*

Старший лейтенант ДПС Женя Светлов сидел за рулем полицейского Уазика на пару с дежурившим с ним в этот вечер капитаном Скворцовым. Они пили кофе из термоса в прикуску с рогаликами и говорили «за жизнь».

Скворцов был счастливо женат, детишки мал мала меньше, жена хозяюшка, и он спрашивал Женю, чего, мол, один-то? Угол есть, внешностью бог не oбидел, характер мужской, напористый.

— Да не получается как-то с женским полом. Требовательный он сейчас, капитан. Угол и характер – это для них не критерий. Нужно, чтобы кошелек в карманы брюк не влезал в придачу к внешности.

На самом интересном разговор прервался, запищала рация, они приняли вызов и рванули к месту аварии.

*

— Скорую вызвали? – строго спросил капитан Скворцов, оценив обстановку и намереваясь начать составлять протокол.

— Вызвали, — ответила Ирина, — кто-то из пассажиров. Рука, видать, сломана у мужчины.

— А у меня бампер треснул и фара вдребезги, гражданин начальник. Так и запишите! Винa ее, затормозила резко! – верещал неугомонный водитель маршрутки. — Хозяин теперь yбьeт...

— Винa ваша, что не соблюдали нужную дистанцию, да еще в такой гололед. Отойдите в сторону, не мешайте работать.

Потом повернулся к Жене Светлову и сказал:

— Скорую можно прождать еще час, вон что на дороге творится. Давай мужчину в Уазик и вези в травму, я тут сам разберусь. Оформишь его и назад.

Втроем вместе с Ириной они усадили мужчину в полицейскую машину, Ирина отряхнула снег с его пальто, поправила шапку на голове и перекрестила едва заметно.

*

Галочка стояла у стойки регистрации в приемном отделении и сортировала медицинские карточки поступивших бoльных. Вокруг было довольно многолюдно: медперсонал, пострадавшие, их родственники.

Но тут к ней обратился молодой мужчина в форме.

— Девушка, у меня пожилой человек, похоже с переломом, мне бы его оформить побыстрее, нужно срочно на место ДТП вернуться, — проговорил он скороговоркой.

— Ожидайте, — сказала она, не поднимая глаз. – В порядке очереди примем.

— Ну я вас очень прошу, просто посмотрите, он сидит вон там, в уголке, бoль сильная, сам мне по дороге признался...

И тут старший лейтенант осекся! Девушка подняла глаза на него, оторвавшись от карточек и посмотрела в упор. Взгляд, подобный выстрелу в самое сeрдце! Ни таких глаз, ни такого милого, как на кaртинах влюбленных художников лица, он никогда в своей жизни не видел.

Она вышла из-за стойки, но он уже успел заметить имя на бейджике: «Галина Антонова. Медсестра». Слова предательски застряли в горле, и он пошел вслед за ней к своему подопечному.

Галина задала ему пару вопросов и сказала:

— Сейчас вас оформят, подождите. – И повернувшись к Евгению проговорила: — А вы можете возвращаться на свое ДТП, пациент вменяем. Спасибо за доставку.

Повернулась и ушла какой-то невообразимой походкой.

— Что, сынок, понравилась девушка? – услышал он голос мужчины. – Хороша. И тебе подстать, ты вон видный какой. Не теряйся, ковбой. Действуй!

— Спасибо за совет. Выздоравливайте! – ответил ему Евгений и быстрой походкой направился на выход.

*

Ранним мартовским утром Галочка вышла на улицу, закончив наконец свою тяжелую смену. Было холодно и скользко. Она шла, осторожно ступая по гололеду, в сторону остановки.

Ей ужасно хотелось спать. Тут она вспомнила про Оксану и несостоявшегося Виталика. С подругой еще придется мириться.

А Виталик... ну что Виталик? Не судьба, видать.

— Галина, — услышала она голос сзади и обернулась.

К ней спешил вчерашний старший лейтенант с охапкой белоснежных роз и сияющими как антрацит глазами. И тут же из головы улетучился виртуальный образ Виталика, который «не судьба», обиженная Оксана, Вадим Анатольевич, рассыпающий благодарности. Все отодвинулось куда-то.

Но яркой вспышкой вдруг возникла совсем не прошенная мысль: «А вот это судьба...» Аромат роз смешался с запахом свежего утра, а слова мужчины, о котором она успела подумать несколько раз за смену, заставили радостно улыбнуться:

— Я ждал вас. Разрешите проводить?

И эти слова были началом их молодого, такого ожидаемого счастья, о котором оба мечтали и ждали, ждали упорно и настойчиво, и наконец дождались...

Автор: Лариса Джейкман