Смерть Сотника Келебердинского

1914 год. Противоречия между ведущими странами мира, особенно в Европе, послужили причиной возникновения мировой войны.
Тревожные события на Балканах отзывались в июльских газетах заголовками: «Около войны», «Перед лицом войны», «О войне». Наконец грянул гром. 16 июля царь подписал указ о мобилизации войск. 18 июля текст его был опубликован в местной печати, а на следующий день, 19-го июля 1914 года Германия объявила войну России...




Война – всенародное бедствие. Но именно в это тяжелое время испытаний раскрываются лучшие черты народного характера: патриотизм, твердость духа, готовность послужить общему делу, самопожертвование, мужество и доблесть.   
Казачество с момента своего возникновения и до 1917 года не пропустило ни одной войны. С честью выполнило оно свой долг в годы первой мировой. Уже 19 июля 1914 года Кубань провожает на фронт первых мобилизованных – это в основном казаки 2-го Полтавского и 2-го Кубанского полков. Спустя 11 дней в действующую армию призываются казаки второй и третьей очереди, а также нижние чины запаса.
В это время на имя наказного атамана поступает большое количество телеграмм от казаков преклонного возраста с просьбой призвать их на службу.
Я читала в архиве заявление одной казачки, она пишет, что ее муж и старший сын погибли в Русско-Японскую, погибли как герои, а теперь ее единственного оставшегося в живых сына, НЕ ПРЕЗЫВАЮТ НА ФРОНТ!!! Как она будет смотреть в глаза станичникам?! Что он скажет потом своим детям?...
И таких заявлений было множество. Единственного сына не призывали. И в такой момент, сложный для Родины, это был стыд для матерей.

Первых отправляющихся на фронт напутствует сам наказной атаман.
Ни солдаты, ни те, кто провожал их тогда, ещё не знали, что наступившая война не только унесет многие человеческие жизни – она, вкупе с революциями, сокрушит и переменит саму эпоху, разрушит общее вековое течение жизни страны, а Екатеринодар, этот цветущий южный город, окажется в эпицентре огненного урагана. С августа 1914-го начался короткий счет последних «дореволюционных» лет...
В июле 1914 года, ещё до указа царя, составляется «Список господ офицеров назначенных в особые конные сотни на случай мобилизации». (Особые сотни – сформированы во время Первой Мировой войны из казаков старших возрастов для обслуживания армейских штабов, летучей почты, конвоев т. п.) Согласно этому списку прадед Келебердинский Владимир Иванович, в случае мобилизации, должен был быть призван в 31-ю особую конную сотню Баталпашинского отдела. Но Высочайшим приказом 30-го августа 1914 года сотник Келебердинский Владимир Иванович призван во 2-й Полтавский полк, который первым был отправлен на фронт.
Известно, что 15 сентября 1914 года 2-ой Полтавский полк находился в действующей армии во Львове.
Являясь прекрасными наездниками и мастерами шашечного боя, казаки были достойной силой в русской кавалерии. Неоднократно от их действий, несмотря на то, что правительство отводило второстепенную роль конным войскам в армии, зависел исход битвы. Казаки отличились в боях за Городок, Львов, Митаву, Карс, Ханыкен и Эрзерум. Много славы кубанцам принесла знаменитая казацкая разведка, которую даже противник вынужден был оценить весьма высоко.

Вот как сослуживец прадеда описывает свой первый бой во время Первой Мировой войны: «... мы были направлены к Тарнове, к которой подошли в самый разгар боя. Без мостков, в чистом поле, выпрыгнули казаки верхом из вагонов. С места, в конном строю, помчались они в конную атаку на немецкую гвардию и австрийскую пехоту. Пролетая карьером, я видел, как наши славные апшеронцы, выскакивая из вагонов со штыками наперевес, в свою очередь, бросались в атаку. Мы бешено врубились в неприятельские цепи. Казаки дрались, как черти, нанося страшные удары. Неприятель не выдержал, побежал. Далее последовала картина разгрома вдребезги...»




В рапорте командующего 2-го Полтавского полка № 1686 от 23 октября 1914 года сказано, что сотник Келебердинский Владимир Иванович числится убитым.




Келебердинского Владимира Ивановича привезли в Екатеринодар в цинковом гробу. 1 февраля 1915 года, несмотря на утренний мороз, собрались екатеринодарцы в центре города. Вдоль улицы Красной стояли ученики Александровского реального училища, городских гимназий. Траурное шествие тянулось от дома Келебердинского Ивана Самойловича по улице Красной к Войсковому Александро-Невскому собору. Впереди шли офицеры, за ними певчие, священнослужители. Гроб несли офицеры Полтавского и Екатеринодарского полков. Рядом с собором почетный караул от сотни II Полтавского полка, которой командовал Владимир Иванович. В соборе пел хор. Цинковый гроб с телом Владимира Ивановича Келебердинского, окруженный многочисленными венками от Кубанского казачьего войска, Наказного атамана, жителей Екатеринодара, был установлен в середине храма. У гроба стоял почетный караул, на нем лежали шашка и кинжал погибшего, рядом положили орден, которым Владимир Иванович был награжден посмертно.
 (По рассказам прабабушки он был первым кубанцем награжденным этим орденом в Первой мировой войне. Этот орден был передан Императором Николаем II отцу Владимира Ивановича Ивану Самойловичу Келебердинскому во время посещения Николаем II Екатеринодара 24 ноября 1914 года).
В храм пришел попрощаться с героем-кубанцем наказной атаман Бабыч в сопровождении советников областного правления и занял место с семьей погибшего. После этого немедленно началась заупокойная литургия. Отпевание закончилось провозглашением «Вечной памяти». После выноса гроба из собора траурная процессия двинулась к Всесвятскому кладбищу.
Похоронен в семейном склепе. (Об этом у меня отдельная история)

Всё это рассказывала бабушка – дочь Келебердинского Владимира Ивановича. Но листая подшивку «Кубанского казачьего вестника» за 1914 год, я обнаружила статью о смерти прадеда.
«НАШИ ГЕРОИ
(смерь сотника В. И. Келебердинского)
16 октября похоронили сотника В. И. Келебердинского и казака станицы Приморско-Ахтарской Трофима Петренко. Ещё с вечера 15 октября привезли их гробы в г. Станиславов и поместили в госпитальной часовне. За гробом прибыли казаки той сотни, которой он командовал. С полночи небо покрылось тучами, и до утра шел дождь, прекратившейся только после полудня, но небо всё ещё было серым, неприветливым.

И вот, как только черный катафалк тронулся от часовни, толпа людей простых и интеллигентных двинулась за красными гробами. Этот обычай Запорожского казачества перешел и на Кубань. Местные люди, родные нам и по языку, и по обычаям, узнали кого везут хоронить и, не смотря на слякоть, делили наше горе по умершим. Вот и кладбище. Большое, старое, усеянное частыми крестами. Места немного оказалось только под каменною стеною, где уже вырыта могила. Сняли два гроба казачьих, поставили на землю. Черная, мокрая яма через некоторое время приняла наших рыцарей. Женщины и девушки плачут и со слезами бросают последний ком земли на чуждые им гробы, но, в сущности, также родные им, как и свои. Ибо где-то дерутся и их сыновья, братья, а может быть уже тоже и похороненные. Общее горе. Похоронили и поставили два чугунных креста с распятием Христа. Кто-то из женщин положил пану-сотнику свежие цветы на гроб. Возвратились поздно. Оставайтесь, прощайте, дорогие рыцари. Пусть чужая земля вам будет легкой.
Обстоятельства, при которых убит Владимир Иванович были таковы:
14 октября наша сотня стояла на страже в яру. Это было от 7 до 8 часов утра. Было тихо, и все думали, что неприятель отошел дальше. Вдруг Петренко нетерпеливый, вылез из яра на гору и через некоторое время вернулся и доложил Владимиру Ивановичу, что за бугром есть австрийцы.
- Ты их видел?
- Нет, хотя не видел, но уверен, что есть: слышал какой-то разговор.
- Пойди узнай!
Петренко вновь вышел на бугор и вмиг обернулся назад. Послышался выстрел и... он упал.
В небольшом леску в кустах и деревьях наши залегли. Началась стрельба, продолжавшаяся около часу.
Австрийцам, чтобы видеть наших, нужно было взбираться на гору, и всякий их смельчак падал от наших пуль.
Вот уже они валяются по горе, как снопы, а казаки частым огнем не дают им возможности заглянуть в яр. Тогда неприятель решил обойти нас. Это намерение неприятеля заметил Владимир Иванович и крикнул: «Ребята, на гору!». Это были его последние слова. Под горою на чистом месте он был ранен. Казак станицы Новомышастовской С. Охрименко, который бежал рядом с сотником, заметил, что Владимир Иванович постепенно наклоняется к земле.

Сначала казалось, что он присел, но, когда голова его упала на землю, С. Охрименко бросился к своему сотнику и вдвоем с Чубом взяли под руки ещё теплое тело. Они думали, что он ранен. Через несколько сажень другая пуля ранила С. Охрименко в ногу.
Тогда они положили тело, взяли его вооружение, карту, дневник, а сами пошли к своим. Тут подошли наши войска. Обходом наши войска принудили неприятеля отступить и бросить три села в которых он засел.
Тело Владимира Ивановича и Петренко нашли на другой день в сельской часовне на кладбище и взяли с собой, чтобы похоронить
г. Як-ко»




Неужели, бабушка была не права?! Как же Владимира Ивановича могли похоронить в семейном склепе, если в статье сказано, что похоронен он на кладбище в городе Станиславове? Но напрасно я усомнилась в рассказе бабушки... В Метрической книге о рождении, браке и смерти церкви Александра-Невского за 1915 год есть запись о том, что Сотник 2-го Полтавского полка Кубанского казачьего войска Владимир Иванович Келебердинский убитый на войне с Австрией 14 октября 1914 года похоронен 1 февраля 1915 года на общем кладбище города Екатеринодара.






В подшивке «Кубанского казачьего вестника» за 1914 год в которой я нашла статью о гибели Владимира Келебердинского, было напечатано стихотворение казачьего офицера. Когда я читаю его мне всегда кажется, что оно именно о нашем прадеде, о нашем сотнике Келебердинском...

В полевом лазарете

Ночь порвет наболевшие нити,
Вряд ли их дотянуть до утра.
Я прошу об одном, напишите,
Напишите три строчки сестра.
Вот Вам адрес жены моей бедной.
Напишите ей несколько слов,
Что я в руку контужен безвредно,
Поправляюсь и буду здоров.
Напишите, что мальчика Вову
Я целую, как только могу,
И австрийскую каску из Львова
Я в подарок ему берегу.
А отцу напишите отдельно,
Как прославлен наш доблестный полк,
И что в грудь я был ранен смертельно,
Исполняя мой воинский долг.

Сергей Копытин 21 сентября 1914г.

Прадед Келебердинский Владимир Иванович (1883-1914) – младший сын Ивана Самойловича.

Владимир родился в городе Майкопе 13 июля 1883 года. Сын чиновника Кубанского казачьего войска, принадлежал к войсковому сословию по станице Царской. Вероисповедания православного.
В семье было пятеро детей. Ольге с Иваном, как самым старшим детям, досталась вся строгость родительского воспитания. Сашенька с самого детства был болезненный, глаза болели, и после его рождения сердце матери смягчилось. Нина росла тихой, почти неприметной девочкой. Так бы все и продолжалось, тихо, строго, выдержанно в духе семейств дворянских. Любимым в семье стал, конечно же Владимир. Хорошенький, озорной, он словно взорвал семью. Для него не существовало слова нет. Он был в гуще всех мальчишеских событий. Он так спешил жить. Александр очень хотел походить на своего младшего брата, которому было позволено все, отсюда его проявление бунта в студенческие годы.

Общее образование получил дома. Владимир с малолетства увлекался верховой ездой. Постоянно принимал участие в джигитовках своих сверстников, выделяясь между ними своей ловкостью и лихостью, приводя в восторг друзей отца своим бесстрашием. После окончания военного училища участвуя в скачках, неоднократно брал первые призы.
Военное образование – в Оренбургском казачьем юнкерском кавалерийском училище окончил курс по 2-му разряду. Приказами по Майкопскому отделу Кубанской области: 1-го января 1897 года за № 38 зачислен в служилый состав и 1-го января 1900 года за № 1 перечислен в строевой разряд с причислением к 3-й очереди конного состава сверх комплекта. Командирован в Оренбургское казачье юнкерское училище, куда прибыл и зачислен юнкером рядового звания в 1902 году 1-го сентября.
Приказом по Кубанскому казачьему войску 21 сентября 1902 года за № 179 Владимир зачислен в списки 1-го Екатеринодарского кошевого атамана Чепеги полка. Высочайшим приказом, состоявшимся 22 апреля 1905 года, по окончании курса наук по второму разряду, произведен в хорунжие, с назначением в 1-й Ейский полк Кубанского казачьего войска, со старшинством со дня выпуска. Прибыл в полк 1905 года 2 июня. Назначен младшим офицером 4-ой сотни 1905 года 10 июня.
Высочайшим приказом, состоявшимся 19 декабря 1906 года переведен в 1-й Екатеринодарский кошевого атамана Чепеги полк Кубанского казачьего войска. Прибыл в полк и прикомандирован к 4-й сотне 1907 года 15 апреля.
1-й Екатеринодарский атамана Чепеги полк относился к числу старейших полков, как Таманский, Полтавский, Ейский, Уманский, Кавказский конные полки. Они существовали с 1788 года, со времен образования Черноморского войска. Вот в такой полк попал на службу в 1907 году прадед Келебердинский Владимир Иванович.
   
Вот как описывает службу в полку один их молодых офицеров: «В Персии я пробыл до поздней весны 1908 года, когда состоялся приказ о переводе меня в 1-й Екатеринодарский конный, Кошевого атамана Захара Чепеги, полк, стоявший гарнизоном в Екатеринодаре. После Персидского похода и всех лишений служить в Екатеринодаре показалось мне сплошной масленицей. Служебными обязанностями нас не обременяли. Мы, офицерская молодежь, играли в гвардию, плясали до упаду на балах, ухаживали за барышнями и порядочно пьянствовали.»

В 1908 году Владимир Иванович женился на дочери старшего землемера Кубанской областной чертежной надворного советника Григория Ивановича Бирюкова Анне Григорьевне Бирюковой.
   
В аттестации за 1911 год начальство Келебердинского Владимира Ивановича так характеризует его:
«Физически здоров; труды походной жизни переносит легко, службу строевую знает, но относится к ней недобросовестно. С низшими чинами крайне строг и требователен, не служит им примером в исполнении обязанностей службы. Ездит верхом и владеет холодным оружием хорошо. Офицер этот может работать, но при постоянном наблюдении сотенного командира. Умственные способности хороши; интересуется общей и военной литературой, особенно стрелковым отделом. Характера мягкого, но язвительного. В общем этот офицер с допуском может быть назван хорошим. Есаул Казаров.»
«Сообразительный и любит заниматься тем, что его в данное время больше всего интересует, а не тем, что нужно по долгу службы. По внешности кажется здоровым, но в действительности страдает катаром и внутренней болезнью, нервный и мнительный, и эта мнительность бывает причиной манипулирования службой и бестактности. Нуждается в терпеливом опытном руководителе. Удовлетворительный. Командир полка Полковник Ягодкин.»

Ввиду подачи прошения на Высочайшее Имя об увольнении по домашним обстоятельствам от службы, впредь до увольнения, уволен в отпуск с исключением со всех видов довольствия 1913 года 5-го января.
Высочайшим приказом, состоявшимся 6 марта 1913 года по домашним обстоятельствам, уволен от службы.