Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения)

«БЕГЛЕЦ»
Мария Павловна была женщина неустроенная, но приятная со всех сторон. Дети давно разлетелись из родительского гнезда, муж ушел к другой...
Вот она и осталась с тремя котами, двумя – полными негодяями и одним абсолютным мерзавцем – оторви и выбрось. Короче, они были единственной её отрадой для души и радостью в жизни. А поэтому...
Поэтому, когда она наткнулась на малюсенького серого котёнка, сидевшего столбиком у входа в подъезд, то решение было непростым. Малыша пришлось прятать в маленькой кладовке, возле которой и дежурили оба-трое мерзавских негодяя, просовывая лапы под дверь и устраивая драки для выяснения старшинства.
Дав объявление в интернете и описав своё сложное положение вещей, Мария Павловна получила звонок через пару дней. И удачно сдала с рук на руки пушистого малыша, который кричал и, вцепившись в неё всеми своими когтистыми лапами, не хотел уходить.
Оторвав его цепкие коготки от платья и от души с большим трудом, она передала его очень приятной женщине, Фаине.
Фаина приехала с мужем и дочкой, маленькой рыжей девочкой со смешными торчащими косичками. Девочка прижала к себе пушистого малыша и закрыла глаза от удовольствия.
«Ну, и слава Богу, – подумала Мария. – По всему видно – хорошие люди».
Но на следующий вечер, возвращаясь с работы и рассыпав по дороге всем бездомышам корм, Мария Павловна споткнулась о знакомый серый столбик, сидевший у входа в подъезд.

• Господи. Господи! – всплеснула она руками. – Неужто выбросили? Ну что за люди? Привезли и бросили у подъезда! Ах, ты мой бедняга. Ну, ничего, иди ко мне...

Она протянула руки к пушистому малышу, и он бросился к ней, мяукнув радостно:

• Мама!

Мария Павловна зашла в дом и набрала записанный номер телефона. Она собиралась устроить разнос по первое число, но...
Но из трубки донёсся отчаянный крик, плач девочки, чьё-то басовитое баф-баф и мужской голос. Отодвинув немного трубку от уха, Мария Павловна с удивлением спросила:

• Что случилось?

Через полчаса Фаина, её муж и рыжая девочка прилетели на своей машине. Девочка плакала и, схватив на руки котёнка, прижала его к себе.
Выяснилось, что малыш сбежал. Он сбежал и пришел к человеку, которого считал своей мамой. Как выскочил за дверь, нашел дорогу, одному Богу известно.
Мария Павловна строго отчитала пушистика и приказала не баловаться. Оба-три мерзавских кота крутились тут же, подставляя спины под тёплые ладони Фаины и её мужа.

• Какие хорошие люди, – подумала Мария и закрыла за ними дверь.

На пятый раз весь подъезд очень хорошо уже знал пушистого беглеца по имени Шустрик. Все здоровались с ним, заходя в дом, и он важно в ответ кивал им. Пока Мария Павловна приходила с работы, Шустрик был накормлен до отвала и наглажен до невозможности.

• Господи! Господи! – всплеснула руками Мария, – Ну что, ну что мне с тобой делать?

Малыш встал на задние лапки и, протянув передние к Марие, сказал:

• Мама!

Через полчаса вся семья примчалась. Фаина, её муж, рыжая девочка со смешными косичками и огромный, ну, просто невероятно большой сенбернар по имени Баф.
Баф подошел к малюсенькому серому котёнку и, сдвинув строго тяжелые брови, осуждающе басом сказал:

• Баф-баф.

Потом он посмотрел вокруг и правой большой лапой подвинул малыша под себя. После чего улёгся на него и, оглядев собравшуюся вокруг него компанию, сообщил:

• Баф-баф-баф!

Что, видимо, означало – Мой щенок. Не трогайте!
Щенок, то есть, котёнок Шустрик, выбрался из-под огромного теплого живота сенбернара и, встав на задние лапы, потёрся об его морду. Маленькая девочка со смешными рыжими косичками подхватила Шустрика и прижала его к себе.

• Что делать будем? – спросила Фаина.

Котёнок протянул лапы к Марии и тихонько мяукнул:

• Мама!

Мария Павловна взяла его из рук маленькой рыжей девочки и, отойдя на пару метров, начала серьёзный разговор:

• Ну, вот что, – сказала она малышу, мурлыкавшему и пытавшемуся толкнуть её в подбородок. – Ну, вот что, – повторила она. – Послушай меня. Ты посмотри, как тебя любят. Как вон твоя девочка расстраивается. А этот твой огромный Баф. На кого ты его бросаешь? Смотри, как он нервничает. Нехорошо. Нехорошо. Ты уж сделай мне одолжение. Не сбегай больше. А я обещаю. Слышишь, я обещаю. Я буду приезжать к тебе каждые выходные. Договорились?

Сенбернар по имени Баф, внимательно прислушивавшийся к разговору, согласно кивнул и басом ответил:

• Баф!

Мария Павловна волновалась ещё несколько дней, но беглеца не было, и она успокоилась. И стала подзабывать немного забавное происшествие, когда...
Когда в пятницу вечером раздался звонок. Звонила Фаина.

• Мария! Мария! – говорила она. – Мария, какие такие у вас планы? Что бы вы такое думали на завтра?
• А что такое я должна думать на завтра? – в тон ответила Мария.
• Не знаю, что вы себе думаете, – продолжила Фаина. – Но мы тут все надумали, что завтра к десяти утра вы должны быть у нас в гостях. И кстати, не забудьте мне, надеть красивое платье!
• Что такое? – удивилась Мария Павловна. – Это для чего? Вы что мне там, смотрины устраивать собрались?
• И совсем не вам, – ответила Фаина. – Совсем не Вам...

В десять утра Мария Павловна, немного волнуясь, звонила в звонок. Весёлый галдёж, знакомое баф-баф и мяуканье охватили её и понесли по квартире. Несколько часов пролетели незаметно.

Павел Петрович был человеком неустроенным. Дети, повзрослев, разъехались, а жена умерла. Он был братом мужа Фаины.
Павел Петрович был вдовец и совершенно стеснительный человек. Он боялся поднять глаза на Марию Павловну, и почему-то это ей нравилось.
После сытного обеда она взяла на руки Шустрика и, сев в угол большого и мягкого дивана, начала рассказывать рыжей девочке со смешными косичками сказку. Она придумывала её по ходу дела и не заметила, как вокруг неё образовался круг. Из Фаины, её мужа и сенбернара Бафа.
Павел Петрович сидел в уголке на стуле и смотрел на неё во все глаза.
В следующую пятницу раздался так трепетно ожидаемый звонок. Мария боялась признаться себе, что очень надеялась на него.

• Мария, – сказала Фаина. – Мария. Я не знаю, что вы себе там за планы настроили. Но чтобы завтра к десяти у нас, как штык! И в том самом красивом платье.

Мария Павловна улыбнулась. Она молчала.

• Паша, – продолжала Фаина. – Паша, брат мужа, купил новый костюм и уже мне всю душу проел, примеряя рубашку и галстук. Он так волнуется, что можно подумать, ему двадцать лет. Чтоб мы все так жили. И не болели. Честное слово! Маша. Вы меня слышите?
• Слышу, – ответила Мария Павловна.
• Маша, – спросила Фаина. – А вы ещё знаете такую здоровскую сказку, как вы нам всем рассказали, а то моя рыжуха мне всю неделю жить не даёт.
• Тетя Маша! Тётенька Машенька, – донеслось в трубку. – Тётенька Маша! Пожалуйста... Ну, пожалуйста, приходите!
• Приду, – тихонько ответила Мария Павловна.
• Ну, вот и славно! – заметила Фаина. – И салатик какой-нибудь приносите. – И тихонько в трубку добавила: – Яичный, с чесночком, луком и майонезом. Очень вредный, но страшно вкусный!

Мария Павловна улыбнулась. Мерзавско-негодяйские оба-три кота внимательно слушали.

• Он хороший, – сказала Мария Павловна. – Он вам обязательно понравится.

И улыбнулась.
Жизнь была прекрасна.
И шоб вы мне не волновались, дамы и господа. Потому что, стеснительный Павел Петрович котам понравился-таки.
Чтоб мы все так славно жили. Честное слово!
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО.
#Рабия

В десять утра раздался звонок. Мария Ивановна отложила вязание и сняла трубку.
— Ваш внук только что попал в серьезное ДТП. Он виноват, — торопливо объяснял неизвестный. — Разбита дорогая иномарка, есть жертвы, а это от трех до пяти лет лишения свободы... Чтобы помочь внуку избежать тюрьмы, придется заплатить!
— Сколько нужно?
— Двести тысяч! — решительно заявили на том конце провода. — Готовьте деньги, сейчас к вам приедет наш человек! И об этом звонке никому, а то внучек точно попадет за решетку!
— Но дома таких денег нет, — всхлипнула Мария Ивановна. — Нужно ехать в банк, а это на другом конце города.
— Выходите на улицу, к дому подъедут серебристые «жигули» и отвезут туда, куда нужно. И помните — никому ни слова! Это в интересах вашего внука.
Проехав полгорода и остановившись возле банка, водитель прижал палец к губам.
Мария Ивановна ответила ему тем же. Она вернулась через полчаса:
— Пин-код от карточки забыла, — тяжело вздохнула она. — На дачу надо ехать. Он у меня там, в тетрадке записан...
Дачу, которая была в тридцати километрах от города, Мария Ивановна покинула с двумя сумками картофеля и сеткой лука.
— Грузи в багажник и поехали! — сказала она заскучавшему было парню.
— В банк? — переспросил тот.
— Домой, — бросила Мария Ивановна. — Не с картофелем же в банк ехать?! А по дороге возле супермаркета останови, надо хлеба и молока купить...
Водитель насупился, но промолчал. Темнело. Парень нервничал, а Мария Ивановна была как никогда спокойна.
— Чем сидеть без дела, помог бы бабушке, — заметила она, выходя из машины. И мошенник покорно потащился за ней на пятый этаж. А там его уже ждали сотрудники полиции.
— А как же внук?! — растерялся задержанный.
— Нет у меня никакого внука, — спокойно ответила несостоявшаяся жертва мошенничества. — Как, впрочем, не было и никакого ДТП с человеческими жертвами. Я вас сразу раскусила!
— Зачем тогда было в банк ездить?
— Чтобы за квартиру и телефон заплатить.
— А на дачу?
— Чтобы картошку и лук домой перевезти, — объяснила Мария Ивановна. — Иди-иди! Я тебе не бабушка с кошкой, а майор полиции в отставке!

Олег Гонозов.

Анатолий, до мурашек!..

«БОГ НАПРАВИЛ»
До развилки дорог Степан добрался на попутке. Спрыгнул с машины, поправил вещмешок и зашагал в сторону небольшой деревушки. Ему было все равно куда идти, лишь бы где-нибудь приткнуться на первое время. Он устал за четыре года войны. Хотелось по-человечески отдохнуть и заняться мирным трудом.
Родные погибли в сорок первом, не осталось ни единой души.

• Теперь ты свободен, как ветер в поле, – со злостью подумал Степан. – Пред тобой вся Россия. Иди куда хочешь, делай что пожелаешь. Тридцать лет, а у тебя – ни кола, ни двора. Никому ты на хрен не нужен. Найду какую-нибудь бабенку в деревне, одиночек много нынче. Может, и приживусь. А дальше видно будет....

Далеко не поехал, выбор пал на Воронежскую область. Поначалу собирался ехать до Сибири, но долгая дорога утомила, вышел в чистом поле.
Июльская жара припекала плечи, он снял пропитанную солью гимнастерку, свернув, положил в мешок. Легкий ветерок приятно освежал заросшую волосами грудь солдата. С небольшого холма заметил петляющую в низине речку с прозрачной голубоватой водой. На другом берегу в заводи плескались дикие утки-шилохвостки, стайка чирков стремительно носилась вдоль реки.

• Красота-то какая! – Прошептал Степан. – Будет чем заняться. Хоть уток пострелять, хоть на рыбалку сходить. Остановлюсь здесь, уж больно понравилось.

Выбрав песчаное место, Степан разделся догола и с разбега бултыхнулся в воду. Вдоволь наплавался, вышел на песок. Достал гимнастерку, долго полоскал и отшаркивал въевшуюся пыль. Надев кальсоны, повесил ее на куст рябины, а сам развалился на траве. Мгновенно уснул, однако чуткий слух разведчика уловил пронзительный детский плач. Степан кинулся на крик, краем берега добежал до поворота реки и обомлел....
Метрах в пяти от деревянных мостков тонул ребенок. Девочка отчаянно барахталась в воде, голова со светлыми кудряшками то появлялась на поверхности, то вновь исчезала. На мостках стоял лопоухий малолетний пацан, время от времени громко плача. Степан бросился к девочке, поднял ее над головой. Вода доходила ему до груди, но дно было илистым и скользким. Девчушка от испуга вцепилась за шею спасителю. Вытаращив глазищи, заревела.

• Успокойся, дочка, мы уже на берегу, – произнес мужчина.

Мальчишка лет четырех радостно подбежал, схватил девочку за руку:

• Надя, Наденька.... Ты утонула?

Ребенок, всхлипывая, через силу улыбнулся:

• Да, Паша, чуть не утонула. Хорошо, что дядя шел мимо.

Надя благодарно прижалась всем телом к незнакомцу:

• Дяденька, а вы кто? Может, наш папка?

Парнишка с надеждой взглянул солдату в глаза:

• Ты наш папка, да? Наконец-то вернулся....

Степан обнял детей, почувствовал на щеке непрошенную слезу. Ему стало приятно, захотелось крепче стиснуть ребятишек в объятиях несмотря на то, что дети совершенно чужие. Он вдруг понял, что не сможет так просто пройти мимо этих сирот, разрушить их детские надежды.

• Да будь, что будет. Может, это моя судьба? Своих детей не было, хотя жена Лида была беременной. Так и не родился мой ребенок, вся семья вместе с родителями погибла от взрыва бомбы. Даже могилы нет, некуда положить цветы. Ну что же, если буду по нраву их матери, останусь жить, – решил он в одночасье.

Степан погладил ребятишек по головам, подмигнул:

• Постойте здесь, я за вещами сбегаю. Не идти же мне в одних кальсонах по деревне.

Быстро вернулся, дети не отошли и шага с места, ждали его появления. Увидев Степана, обрадовались, запрыгали и заголосили от восторга:

• Я знал, что он придет.... Это же наш папка родненький....

От этих слов сердце дрогнуло, как-то по-особому защемило:

• Господи, сколько же сирот осталось на белом свете, и всех жалко.

Взяв ребятишек за руки, он скомандовал:

• Вперед, белобрысые, скорее идем к мамке.

II
Склонившись на деревянным корытом, Анна стирала белье. Щелок разъедал и без того ободранные женские руки с проступившими венами. Развесила на веревку, принялась лупить деревянным валиком по грубому половику, лежавшему на скамье. На половину деревни разносились чавкающие жесткие удары. Вытерев лоб мокрой рукой, взглянула мельком в сторону реки. Увидела солдата, поднимавшегося в гору. За руки он вел ее детей. Валик шлепнулся на землю:

• Господи, неужели Василий живой? Похоронка еще в сорок втором пришла. Нет, не может быть. Значит, выжил.

Молодая женщина трижды перекрестилась, пристально вгляделась.:

• Нет, не он. Вася чуть ниже ростом, да и походка совсем другая. Да кто же это может быть?

Ребятня не в силах сдержать радость, вырвались вперед с криками:

• Мамочка! Папка с войны вернулся!

Анна растерялась, она уже прекрасно видела, что это не их отец, но как сказать детям?
Солдат остановился, приложил указательный палец к губам и подмигнул женщине. Она без слов поняла – он не хочет огорчать ее деток.
Мгновенно приняла решение, со слезами на глазах повисла на шее незнакомого солдата:

• Живой, слава тебе, Господи! Дождались....
• Да что же мы стоим посреди двора. Хозяйка, веди в дом, – громко произнес солдат. На ухо прошептал:
• Меня Степаном зовут, а как тебя?
• Аня, – тихо ответила женщина.

Степан прошел в горницу, осмотрелся. Кроме кровати и стола – в углу сундук и три табуретки. На стене висело старое пожелтевшее зеркало. Развязал вещмешок, поставил на стол:

• А ну-ка, ребятеш, доставайте из мешка все, что есть.

Пашка забрался на стол, начал выкладывать продукты.
Две большие банки американской тушенки, булка черного хлеба и кусочек прогорклого сала – это вся провизия на долгую дорогу солдату. Пацан покопался на дне вещмешка:

• Еще что-то нашел, поглядим.

Вытащил мешочек, похожий на кисет. Степан взял его в руки:

• Это мамке подарок.

Он выложил в ладонь круглые стеклянные бусы на прочной нитке. Надел Анне на шею, оценил:

• Тебе очень идет, носи на здоровье.

Сразу вспомнил, как перед выездом из Германии обменял банку тушенки на стеклянные бусы. Немецкая девочка лет десяти предлагала русским солдатам это украшение в обмен на еду. Говорить не могла, лишь прикладывала палец ко рту. Сжалившись над голодным подростком, Степан отдал ей банку. Посмотрев бусы, бросил в вещмешок:

• Может, когда-нибудь и пригодятся. – Подумал он.
• Анна, кормить нас сегодня будешь?

Из кармана галифе достал складень, ловко открыл банку и нарезал хлеба. Кусочек сала аккуратно разделил на четыре части:

• Давайте, садитесь к столу.

Анна, глотая слезы, не могла решить, что же ей делать дальше. Боясь разреветься, положила в чашку вареной картошки, поставила в середину стола:

• Прости нас, Господи....

Уселись на три табуретки вчетвером, заговорили ложки об железную банку. Анна вдруг вскочила:

• Да что же это я, раззява, забыла совсем....

Из сундука вытащила половину бутылку водки, налила две стопки:

• Давай за Победу. Дай Бог тебе здоровья.

Едва выпили, Пашка сказал:

• Мама, Надя сегодня чуть не утонула. Я сильно испугался. Хорошо папка мимо проходил, спас Надюху. – Стопка выпала из руки матери, она побледнела:
• Наденька, это правда? Ну-ка, рассказывай....

Девочка смело призналась:

• Мама, не ругайся. Я же нечаянно. Хотела глубину померить и поскользнулась. Но я знала, что меня папка спасет, честное слово, он вовремя появился.

Сказав «спасибо», Степан вышел из-за стола. Откровенно зевнул. Анна взяла его за руку:

• Степан, ложись, отдохни. Прямо на одеяло ложись. Я баньку истоплю. Только он присел на кровать, как дети облепили его с обеих сторон, прильнули светлыми головами к груди. Аня, посмотрев на них, едва опять не заплакала. Ребятишки что-то наперебой рассказывали Степану, но он уже не слышал. Навалившись спиной на стену, засопел.
• Давайте на улицу, поиграйте где-нибудь. Пусть папка поспит, – прошептала Анна детям. Подтопив баню, присела на крыльцо, было о чем задуматься.
• Ума не приложу, как вести себя со Степаном. Наверное, он мужик хороший, не зря дети к нему потянулись. Ладно, чего я переживаю, время расставит все на свои места. Я ничего ни теряю. Да и он человек видный и симпатичный, жалко будет, если уйдет. Вдов вокруг не сосчитать, какая-нибудь да обогреет, – вздохнула она с сожалением.

Словно услышав ее мысли, громыхнула калитка. Нина, первая деревенская сплетница и завистливая женщина, издали улыбаясь, спросила:

• Аннушка, люди сказали, что у тебя Васька воротился? Ой, какое счастье тебе привалило. Да где же он есть? Может, кого из наших на фронте видел, спросить бы. Позови его, вдруг и правда кого встречал.... На всю деревню два старика осталось, остальные вдовы.

Анна поднялась, подошла вплотную:

• Нет, Нина, это не Васька. Солдат на постой напросился.
• Да как же так, ребятишки твои на всю деревню растрезвонили, что папка их пришел, – изумилась женщина. – Дети-то врать не будут.

Анна произнесла, словно оправдываясь:

• Откуда им отца родного знать. Надьке годик был, когда Василия забрали. Я в это время беременная Пашкой ходила, ты забыла, что ли.... – Ответила Анна. – Ты уж сильно-то не болтай бабам. Пусть ребятня думает, что правда отец вернулся. Хоть порадуются, у них и так-то жизнь невеселая, через день голодные ходят. Пойдем, Нина, я тебя провожу. – Хозяйка потянула гостью за руку.

Выйдя на дорогу, Анна окинула взглядом улицу. Домов осталось немного. Немцы, отступая, сожгли половину деревни. Многих расстреляли, ей с детьми повезло – успели спрятаться в яме, где хранили картошку. Она до сих пор благодарит Бога за то, что остались живы. Через два часа разбудила Степана:

• Вставай, баня готова. Вот на стуле трусы чистые и майка. Ваське когда-то брала, теперь куда их.... Вещи свои оставь в предбаннике, я потом состирну.
• Аня, может, не надо? Я и сам могу, на фронте нам никто не стирал, научились, – заупрямился Степан.
• Ну вот еще, выдумал.... Нечего бабскую работу делать, – настояла хозяйка. – Иди, мойся, потом я с ребятами пойду.

Крохотная банька топилась по-черному, слой копоти и сажи плотно облепил потолок и стены, добела был выскоблен полог и скамья. Степан плеснул горячей воды на каменку, выхватил из тазика запаренный веник. Ох, как же он напарился! До изнеможения хлестал себя по спине и груди, по ногам и рукам.... Жалел в те минуты только о том, что самому приходится поддавать пару. Вышел наружу, устало присел на чурку:

• Какая же благодать! Ничего нет лучше русской бани, отвык совсем за четыре года. Аж сердце заходится. Долго сидел, отдыхал пока не подошла Аня. Посмотрев на Степана, улыбнулась:
• Степа, что же ты так не аккуратно.... Всю спину сажей выгваздал. Сиди, сейчас я тебя отмою.

Набрав в ковшик теплой воды, ладонью стала смывать грязь. На широкой спине солдата увидела два больших шрама:

• От осколков, наверное, ладно, потом расспрошу. Чего ему душу бередить.

Она постирала обмундирование, пошла звать ребятишек в баню. Дети, на ходу срывая с себя одежду, наперегонки мчались мыться. Развесив белье, Анна принялась купать своих малышей.
III
Степан свернул самокрутку, сидел на крыльце и наслаждался вечерней прохладой. В свете заходящего солнца увидел Аню, идущую по тропинке к дому. Распустив мокрые черные волосы, она медленно шла босая, что-то напевая. Лучи просвечивали полотняную рубаху, под которой угадывались высокие груди и стройная фигура женщины. Солдат слегка опешил, в ночной рубахе Анна выглядела совершенно иначе, чем в старом ситцевом платье. Лицо красивее, брови чернее и губы ярче.

• Она ведь еще молодая. Наверное, младше меня будет. А что, если сделать ей предложение? Мужик я работящий и одинокий, да и дети по душе пришлись. Хотя сразу как-то неудобно, надо до завтра подождать. – Он подвинулся, кивнул головой:
• Садись, Аня, поговорим.

Она присела, натянула на колени рубаху:

• Говори, Степан, я слушаю.

Он махнул рукой:

• А, была не была.... Скажу прямо. Приглянулась ты мне, Анна, да и дети, словно прикипели. Хочу у тебя остаться, не на ночь, а навсегда. Идти мне некуда, один остался. Мужик я спокойный, да и руки не из задницы растут. По своей натуре однолюб, не люблю по чужим бабам шастать. Скажешь уходи – уйду сегодня же, гордость у меня есть. Что скажешь?

Анна продолжала гладить колени, она обдумывала слова солдата. Поднялась, положила руку ему на плечо:

• Пойдем, Степан, ужинать пора. Скоро спать ложиться. Чего греха таить, ты мне тоже по нраву. Попробуем жить вместе. Даст Бог – получиться.

На столе в деревянной чашке лежало несколько сваренных картофелин. Надя с Пашкой уже спали на материной кровати. Аня спустилась в подпол, достала квашенную капусту и соленых огурцов:

• Садись, Степа, поедим, что Бог послал. Ребятишки уже натрескались, спят без задних ног. Надо бы их на пол переложить.
• Ни к чему их будить, пусть спят. Я на полу лягу, – произнес Степан.

После ужина хозяйка постелила на пол просохшие половики, сверху бросила старый тулуп.

• Хоть немного мягче будет. Ложись, Степан, я лампу задую. – Он лег, прислушался к ее шагам. Вот она закрыла на крючок двери, вот загасила фитиль лампы, опять пошла.... Вдруг почувствовал, Аня легла рядом. Степан замер, слегка отодвинулся к стене. Она нащупала его руку, положила себе на грудь:
• Иди ко мне, Степан....

Сердце бешено заколотилось, в висках застучало. Степан повернулся набок, нагнулся над Анной. Их губы крепко слились в страстном поцелуе....
Утром их разбудила возня под одеялом, Пашка бесшумно пролез между ними:

• Хватит спать, уже петухи пропели.

Степан открыл глаза, на улице рассвело. В окошко бил луч солнца:

• Вот это ни хрена себе, вот поспал.

Аня принялась щекотать сына, он с визгом выскочил из ее рук. Подбежал к кровати, стал будить сестру:

• Соня, поднимайся, пойдем умываться.
• Уйди от меня, ушастик, я спать хочу, – бормотала сестренка.

Степан невольно обратил внимание на пацана, уши у него действительно были необычные, большие и без мочек.

• Это у него наследственное, у отца точно такие же были, – объяснила Аня. – У Нади нормальные, а Пашка немного лопоухий. Может, с возрастом пройдет.
• Точно такие уши я уже где-то видел, – подумал Степан. – Не помню где, но видел. Правда, уже давно.

Он вышел во двор, новыми глазами оглядел дом, баню и сарай:

• С чего начинать? Надо дров наколоть, скоро топить будет нечем.

Взяв в руки топор, принялся с наслаждением крушить березовые чурки. Подбежал Пашка, спросил:

• Пап, а можно я расколю? – Степан улыбнулся:
• Сынок, ты еще не сможешь. Подрасти немного, сила в руках должна появиться. Он опять посмотрел на уши пацана:
• Странно, не могу вспомнить, но я видел такие же.

Солнечные лучи насквозь просвечивали его локаторы, от этого они казались розового цвета. Надя незаметно подкралась к брату сзади, громко крикнула:

• Гав, гав....

Мальчишка вздрогнул, рванул бегом за убегавшей сестрой. Степан искренне рассмеялся, глядя на счастливых детей.
Три часа ушло на колку дров, сел на перекур. Подошла Анна, присела рядом:

• Пойдем, Степа, окрошку хлебать. Мяса, правда нету, но я сегодня первый огурчик сорвала. Редьки натерла, а батун уже давно есть. Сейчас ребятню позову.

Сидя за столом, Надя неожиданно спросила Анну:

• Мама, а почему ты папку Степаном называешь? Я ведь помню, его Васей называли?

Увидев, что Анна растерялась, Степан пришел на помощь:

• Так вышло, Наденька, на войне я потерял свои документы, пришлось взять чужие. За четыре года привык, что меня Степаном кличут, вот и решил оставить это имя. А тебе что не нравится, как меня зовут?
• Мне все нравится, папка он и есть папка. Лишь бы ты больше на войну не уходил, – рассудила девочка.

Подкрепившись окрошкой, ребятишки ушли гулять. Анна открыла сундук, достала картонную коробку с фотографиями, начала пересматривать:

• Сейчас я тебе фотки покажу. Это не то, это тоже не то.... Где-то была евошняя фотография, счас найду.... Ага, вот он, мой Васька Шкрамида, один единственный снимок. На, глянь....

Едва услышав фамилию мужа, Степан вскочил на ноги:

• Как ты сказал его фамилия? Повтори....

Аня тихо произнесла:

• Василий Шкрамида. Его родичи с Западной Украины приехали.

Степан взял фото в руки, стал пристально рассматривать. Лицо солдата помрачнело, он опустился на табурет и замолчал.

• Что с тобой, Степан? Ты его знаешь? – Забеспокоилась Анна. Солдат через силу произнес:
• Да, я его встречал. Сейчас расскажу.

IV
Сержант Степан Косухин с группой разведчиков подходил к последнему окопу. Здесь решили дождаться полной темноты, а дальше ползком на территорию немцев. Командование поставило задачу – во что бы то ни стало добыть «языка».
Батальон, в котором воевал сержант, расположился у края леса. Немецкие войска стояли в узловой станции, также недалеко от кромки смешанного леса. В лесную глушь противник не рисковал заходить, предпочитал более открытые места. Противников разделяло широкое поле протяженностью в пять километров. По железной дороге подходило подкрепление, но сколько и чего, советское командование не знало. Намечалось наступление, необходимо было узнать численность врага и, хотя бы приблизительное количество боевой техники. Точно такая же задача стояла перед немецким командованием, они неоднократно засылали разведчиков на территорию, занятую советскими войсками. И той, и другой стороне срочно нужны были данные о противнике. Однако все попытки добыть «языка» из вражеского расположения не увенчались успехом.
 В который раз Степан вел свою группу на ту сторону, надеясь на свой опыт. В окопе присели перекурить, еще раз проверить обмундирование и оружие. Неожиданно подошли двое красноармейцев, сели рядышком. Один из них смело напросился на разговор:

• Товарищ сержант, а как к вам в разведку попасть? Стреляю я отлично, да и слух у меня хороший.

Он резким движением сдернул с головы шапку, солдаты прыснули от смеха.... Симпатичный белобрысый парень обладал огромными ушами, но самое основное – у ушей совершенно не было мочек. Солдат не смутился, видимо давно привык к своему изъяну. Степан улыбнулся:

• Ну что же, посмотрим, на что ты годишься. Как тебя звать, солдат?

Красноармеец козырнул:

• Василий Шкрамида, уроженец Воронежской области.

Дождавшись полной темноты, разведчики короткими перебежками двинулись на немецкие позиции. В начале ноября снегу насыпало немного, земля была наполовину голой, изрытое снарядами поле чернело воронками. Осторожно вел Степан своих бойцов, до колючей проволоки противника оставалось совсем немного – дальше начинались окопы захватчиков. С немецкой пунктуальностью, ровно через две минуты вспыхивали ракеты, лучи прожекторов прорезали тьму. Группа в составе пяти человек бросилась к ближайшей воронке, в этот момент яркий луч прожектора ударил в глаза последнему из бойцов. Разведчики затаились, но немцы на всякий случай с завидной точностью обстреляли подозрительный квадрат из минометов. К столбам с колючей проволокой подъехало несколько бронетранспортёров. Фароискатели шарили по полю, в надежде обнаружить группу разведчиков. Обстрел закончился, но вылезать из ямы сержант не рискнул, решил дождаться утра. Уже под утро дал команду отступать. Степан понял, что сегодня «языка» не возьмут.
Опять побежали, по-пластунски поползли по вздыбленной земле в сторону своего батальона. Немцы наугад обстреливали все поле из пулеметов, шальная пуля сразила одного из бойцов. Смертельно раненного солдата тащили к своим, бросить товарища не имели права. Оставалось совсем немного, каких-то двести метров.... Степану показалось, будто где-то в стороне послышался крик:

• Кто же мог кричать, ведь наши позиции совсем рядом.... Вглядываясь в кромешную тьму, уловил движение. Это могло означать только одно – немцы взяли «языка».

Остановил бойца, тихо скомандовал:

• Мужики, сдается мне, что немцы «языка» взяли. Всех надо уничтожить. При вспышке ракеты их будет видно, открываем плотный автоматный огонь. Приготовились....

Едва вспышка ракеты набрала наивысшую степень освещения, солдаты увидели трех немецких разведчиков, волокущих по земле человека в серой шинели.

• Огонь! – Приказал сержант, и четыре автомата одновременно выпустили сотни пуль. Минометной атаки противника не последовало, а это значило, что немцы ждут своих разведчиков.
• Кажется, всех уложили, – выдохнул облегченно Степан. – Может быть, заберем нашего? – Спросил он бойцов.

Два разведчика потащили раненного товарища дальше. Вместе с другом, Петром Квасовым, сержант осторожно двинулся в сторону убитых фашистов. Подползли ближе, Степан увидел, что один из немецких разведчиков шевельнулся. Он был полностью прикрыт телом погибшего советского воина.

• Петруха, смотри. Вот гад, из нашего солдатика щит сделал. Прикрылся, сволочь, – предупредил он товарища. Немец оказался живой, но тяжело ранен в ногу. Степан сообразил:
• Двоих мы не вытащим, скоро уже рассвет, надо идти за помощью. – Петро, вяжи немца, кляп забей в глотку. Я пока здесь останусь, а ты ползи к нашим. Буду ждать.
• Степан, надо ему ногу перевязать, а то как бы не сдох, – произнес Петька. – Я все сделаю, дуй быстрее до наших. Поторопись, – ответил сержант.

Связав руки разведчику, перетянул ремнем раненную ногу и засунул рукавицу в рот. На спину перевернул убитого красноармейца, хотел прикрыть веки, но на миг лицо солдата показалось знакомым.... Нагнулся ближе и снял шапку:

• Господи, да это же вчерашний солдатик, который просился в разведку. Кажется, Василий Шкрамида его зовут. Да, точно он. И уши большие.... Эх, Васька, Васька.... Говорил, что слух хороший.... Или задремал, или слишком тихо подобрались к тебе. Разве теперь узнаешь?

Через час подоспела подмога, раненного немца и убитого красноармейца потащили к окопам.
Василия Шкрамида вместе с умершим разведчиком схоронили на краю леса.
V
Анна тихо плакала, слушая рассказ солдата. Степан положил ей руки на плечи:

• Аня, послушай, сам Бог нас свел с тобой, это судьба. На мне лежит вина за смерть твоего мужа. Была война, и там убивают. Просто так случилось. Немцы все равно убили бы Василия или замучили до смерти. Погиб как герой, похоронен на русской земле, царствие ему небесное. Я решил – останусь с вами. Будем вместе жить и воспитывать детей, теперь они мои навсегда. Я их отец.

Анна поднялась, прижалась к груди Степана:

• Спасибо тебе, Степа, теперь хоть про Васю все знаю, на душе легче стало. Буду благодарить Бога, за то, что повернул тебя в нашу сторону. Направил к нам. Пойдем, посмотрим, что ребятишки делают.

Едва ступили на крыльцо, дети кинулись к ним с криками:

• Мам, пап, мы с Пашкой целую поляну земляники нашли. Пойдемте скорее, – тоненьким голоском кричала Надя.

Взяв родителей за руки, вместе побежали в сторону реки. Туда, где росла спелая земляника.

Иван Кривобоков
#Рабия

Младшенькая

Их было трое. Старшей было четырнадцать, среднему – восемь, младшему только исполнилось семь лет. Стоя вплотную к коляске, они рассматривали шевелящегося младенца.

• И что? Она теперь наша?- спросил младший.
• Да,- ответил средний.- Папа же сюда её привёз, значит наша.
• А мама? Маму когда привезёт?
• Потом,- старшая прижала к себе младшего. Средний облокотился на край коляски и качнул её:
• А где она раньше была?
• У бабушки,- старшая убрала руки среднего с коляски.
• А до бабушки?
• У мамы.
• А где мама её прятала? Мы же её не видели.
• Давай мы потом об этом поговорим.
• Надо папу спросить, он точно знает,- младший поднял глаза на старшую.- От нас мама её могла спрятать, а от папы у неё бы не получилось.
• Не надо сейчас папу спрашивать.
• Почему?
• Он занят. Потом нам всё сам расскажет.

Младенец издал непонятный звук.

• Это она разговаривает?- средний опять облокотился на коляску.
• Нет, она ещё не скоро разговаривать начнёт,- старшая снова отодвинула среднего.
• Надо, чтоб мама пришла. Она нас всех разговаривать научила и её научит.

В соседней комнате послышался шум.

• А папа когда выйдет?- младший сильнее прижался к старшей. Она пожала плечами.

Шум за стеной повторился. Дверь распахнулась, и на пороге появился уставший мужчина.

• Папа!- младший подбежал к нему и обнял его ноги.
• Давайте мыться и спать,- подхватил одной рукой младшего, сгрёб другой среднего и в ванную.
• А с этой что?- спросила вслед старшая.
• Побудь тут... Пожалуйста.

Из ванной доносился смех визг и доброе бурчание отца.
Старшая буравила глазами младенца. Словно почувствовав это, малышка замерла и, изредка моргая, вытягивала трубочкой треугольничек губ.

• Зачем ты здесь? Кто тебя звал?- пальцы старшей сжались в кулаки.
• Быстро в кровать!- из ванной выскочили босые средний и младший и устремились в спальню.

Старшая проводила их взглядом и снова уставилась в коляску:

• Ты во всём виновата!- жарко зашептала она.- Если бы не ты, мама была бы с нами. Если бы не ты, папа бы не страдал. Зачем ты пришла к нам?

Сильные руки обняли старшую, от этого она вздрогнула и сжалась. Щетина кольнула щёку – папа.

• Она нам нужна,- тихо сказал он.
• Она виновата в смерти мамы. Мама отдала за неё жизнь.
• Мама дала ей жизнь.
• Это несправедливо!
• Да, возможно. Но это есть... А она ни в чём не виновата.
• Она забрала у меня маму.
• Ты знала маму четырнадцать лет. А она не знала её и дня.
• И что нам с ней делать?
• Нам надо её любить. Посмотри, в тебе есть часть мамы и в ней тоже,- малышка оказалась на руках отца.- Посмотри.

Шевелящийся свёрток перекочевал в руки к старшей.

• Подержи младшенькую, а я смесь приготовлю. Мама сейчас любуется вами,- папа улыбнулся.- А я горжусь тобой и очень тебя люблю.

Держа в руках маленького человека, старшая замерла. В глазах малышки было тепло. Мамино тепло.
Старшая коснулась щекой к шелковистой головке и прижала к себе малышку:

• Наша младшенькая.

Долг (оно всяко бывает)
Славка ехал домой.
Закончилась летняя сессия, и он ехал на каникулы домой.
Славка жил в этом же городе, только, так сказать на окраине, в частном секторе и добираться до института, который находился в другой части города было около часа, и то на двух, а иногда и трех транспортах.
Первый курс, Славка так, и маялся.
Приходилось вставать очень рано, чтобы успеть на первый автобус и дальше, как повезет.
Окончив успешно первый курс Славке дали место в общежитии, и весь второй курс он жил там, наезжая домой по выходным, за продуктами, да и то выходило не всегда.
И вот теперь он катил на все лето домой, и в кармане лежала зачетка с отлично сданной сессией.
Ему было, чем похвалиться перед родителями, стипендию он опять заработал.

• Маам! Я дома! – крикнул он из коридора, – я приехал!
• О! Славик! – Наташа выскочила из кухни, – молодец! А я тебя уже жду! Пошли обедать! – она обняла сына, – как сессия?
• Все сдал! Стипешку заработал! Так что, все нормально! – он обнял и поцеловал ее, – а отец где? Опять в рейсе, поди?
• Ну а где еще!? Работа такая! Сказал, что будет через три дня! – Наталья пошла на кухню и Слава следом, – нам за эти три дня надо вон в бабушкиной комнате обои новые наклеить и порядок там навести! Хочу там тебе комнату сделать, а то ночуешь в зале, а комната стоит бесхозная! Садись! У меня все руки не доходят разобрать ее вещи и вообще все по выкидывать, а купить туда новый диван и вообще. чтобы ты мог приехать и там и ночевать и, если надо, и почитать! Мы с отцом уже присмотрели тебе туда и диванчик, и шкаф новый, и коврик! Так что, ждет тебя работа! – она улыбнулась.
• Решились, наконец! – сказал Слава, – ну да! Год уже прошел! – он грустно улыбнулся, – как быстро время летит!

Слава помыл руки, и они сели обедать.

Баба Сима вообще-то была им совсем не родственница, а просто соседка.
Наталья с родителями тогда жили в ближней деревне, и там же она познакомилась со своим будущим мужем Володей, отцом Славы.
Жили они тогда с родителями и вот рядом с ними и жила одинокая баба Сима.
Так уж распорядилась жизнь, что никого из родни у нее не осталось и мама Наташи помогала ей и огород садить, и в доме прибраться, а сама Наталья в магазин бегала, если нужно было, то сахару, то соли, то хлеба купить для бабы Симы.
А потом мамы не стало.
Славке тогда года два было, так ему мама рассказывала.
Наталья с Володей надумали перебраться в город, так сказать, поближе к цивилизации, да и Володе там работу предложили с хорошей зарплатой.
Продали они свой дом и за одно, и дом бабы Симы, и забрали ее с собой.
Так она и жила с ними.
Сима чем могла, помогала Наташе.
Со Славиком нянчилась и в огороде копошилась. Всегда была под присмотром, накормлена и ухожена.
Сима была сухонькой маленькой бабулькой, шустрой и молчаливой. С годами она стала плоховато слышать, но как подозревал Слава, бабулька было с хитрецой и, когда хотела слышать, слышала очень даже хорошо, а когда не хотела, так до нее было не докричаться.
Как с ней общалась мама, Славке было не понятно, но бабу Симу он любил, и было очень горько сознавать, что вот теперь ее нет.
Она умерла, когда Славка после поступления уже учился и когда вечером вернулся с занятий, то его встретила заплаканная мама и молчаливый отец.
Сима умерла тихо, никого не побеспокоив.
До последних дней она была, как говорят «на своих ногах и в полной памяти».

• Ну что сын, давай иди, разбери бабушкин сундук! Я там приготовила большую сумку, ты аккуратно все ее вещи туда переложи, отец сказал, что отвезет в приют! Там у нее все новое, все берегла на потом, а когда это потом то? Охо-хо! Все складывала туда! Зачем? – она вытерла набежавшие слезы, – так вот и живем, все откладываем, на потом и на потом, а жизнь идет!
• Да ладно тебе мам! – Славка грустно улыбнулся, – пошел я трудиться!

Он зашел в бабушкину комнату
Все было чисто, аккуратно.
Белоснежные шторочки с вышивкой, заправленная красивым покрывалом железная кровать с тремя подушками, накрытыми вязанной крючком большой белой салфетой, такой же белоснежный подзор снизу. На стене коврик с оленями.
 Все так и осталось, как при бабушке.
На полу лежали половички и кружочки, связанные и тканые из старых вещей. Все это сделала когда-то сама Сима. На стене фотографии молодой Симы с ее давно умершим мужем.
В углу стоял тот самый сундук с коваными углами.

• Ну что старина, будем нарушать твой покой и посмотрим какие тайны, и сокровища ты хранишь! – сказал Слава, пододвинул табурет, большую сумку и открыл тяжелую крышку.

Сверху все сокровища были накрыты старой цветастой шалью.
Слава доставал из сундука стопочки батистовых платком с бирочками, которые ни разу не были надеты, такие же стопочки нижнего белья, когда бывшие страшным дефицитом, и которых было не найти в магазинах, поэтому доставали «по блату».
Аккуратно сложенный подюбники, ночные рубашки и тоже с бирочками, с десяток новых носовых платком, абсолютно новые носочки, два сарафанчика, три кофточки, две шерстяных юбки, уложенные в пакеты, чтобы моль не поела, так говорила бабушка.
В общем, набралась полная сумка.

• Мдааа! Богатство.. и чего бы все это просто не носить? Куда берегли? – думал Слава.

Когда все вещи были аккуратно уложены в сумку и сундук оказался пустой, Слава вдруг увидел в самом углу старую дамскую сумочку типа ридикюль.

• О! Клад! – улыбнулся он и открыл ее.

Там лежали старые пожелтевшие фотографии, на которых уже было сложно разобрать кто это.
Какие-то старые, видимо, дорогие Симе, старые письма. Старые квитанции на что-то и в кармашке он нашел сложенный вчетверо листочек в клеточку, который был явно не таким старым, как все остальные бумаги.
Слава развернул его и вдруг улыбнулся.
Он вспомнил, когда это было написано, и кем, и по какому случаю.
Это была расписка, в ней было написано:
« Я Громова Светлана Владимировна взяла в долго 50 тыс. рублей у бабы Симы, и обязуюсь вернуть их через месяц» дальше стояла подпись, и дата.

В тот день в доме был полный переполох.
Отец решил доложить в семейную заначку полученную премию, и оказалось что в тайнике, куда он ее прятал, денег не оказалось.
Деньги копились для покупки нового автомобиля.

• Где? – кричал отец, – ну кто взял?

Мама удивленно смотрела на него, и ничего вразумительного не могла ему ничего сказать.
Славка в то время сидел на чердаке в своем уголке, где у него хранились все его личные богатства и с ужасом слушал его крики. Он сильно боялся, что отец узнает, что те самые деньги взяла бабушка, и что после этого будет, он даже боялся подумать.
То, что деньги взяла баба Сима, он увидел сам, подсмотрев из-за занавески.
Светлана, это была их соседка.
Жила она одна с маленьким Сережкой, который был сильно болен, и Светлана вытянулась вся, зарабатывая деньги на лекарства и врачей.
Баба Сима иногда помогала ей и сидела с больным Сережкой, пока Светка убегала на работу.
В тот день, она пришла к ним в дом, когда родителей не было дома и они о чем-то долго шептались, Слава хоть и прислушивался, но из всего разговора понял только одно, что Светлана пришла попросить денег у его мамы, а так как ее не оказалось дома, она просила у Симы.
 Сима, которую считали в доме почти глухой внимательно выслушала ее, потом посидела, подумала и сказала.

• Погодь тут! – и ушла.

Видимо, она знала отцовский тайник и вскоре вернулась с внушительной пачкой денег.
Они опять о чем-то зашептались, и вот тут Славка и увидел, что тетя Света что-то спешно пишет на листочке, вытирая слезы.
Последнее, что услышал Слава, это были ее слова:

• Я верну, обязательно! Не сомневайся баб Сим! – она спрятала деньги в карман халатика и убежала.

Сима свернула листочек, и пошла прятать его в свой сундук.
Слава тогда ничего толком не понял.
А потом был ор в доме.
Славу сразу исключили из подозреваемых, потому, что он просто напросто не знал, где это папина заначка лежит, а когда стали спрашивать у бабушки, та сидела как пенек и только хлопала глазами и улыбалась.

• Да отстань ты от нее! – махнула рукой Наташа, – откуда она может знать, куда ты прятал свою заначку? Она слепая и глухая! Может сам куда перепрятал?

Отец тогда с расстройства махнул водки и злой, как черт ушел спать.
После этого случая он перестал оставлять деньги в доме, а завел сберкнижку.
Машину в итоге, все равно купили, хоть и подержанную, но вот про те утерянные деньги еще долго отец с сожалением вспоминал, и все гадал, кто же умудрился стащить его заначку, если никто не знал, где она лежит. Загадка!!

Когда прошел месяц, Светлана так и не вернула деньги бабе Симе, и когда она ее остановила около ограды, и вопросительно посмотрела на нее, она опустила глаза и только тихо сказала, что вернет обязательно.
А вот потом случилось самое невероятное.
Светка втихую продала дом, и просто исчезла вместе с Сережкой.
Баба Сима и глазом не моргнула, только Слава слышал, как она тяжело вздыхала и все что-то шептала вечерами у себя в комнате.

Слава смотрел на расписку.

• Обманула Светка бабу Симу, а ведь та от всего сердца жалела ее и Сережку, поэтому и украла те деньги, чтобы помочь ей! – думал он, пряча расписку, обратно в старую сумку, а сумку не стал оставлять на виду и убрал пока в сундук, и закрыл крышку.
• Ну ты тут как? – Наташа заглянула в комнату.
• Да вот! Сумка полная! – сказал Слава, показывая на сумку с вещами, – тут целый взвод бабулек можно одеть!
• Вот отец и отвезет в приют бабулькам, у которых никого нет, пускай это будет, как подарок от нашей бабы Симы, ну и помянут ее добрым словом! – Наташа вздохнула. – Ладно! Теперь кровать разберем и выкинуть ее надо! Хватит этому старью тут стоять! На металлолом отвезем! Подушки, одеяла соседке вот подарю, у нее семья большая, у нас своих хватает! В общем, вытаскиваем все и обои надо содрать, а уж клеить завтра будем!

Так они до вечера и повытаскивали все вещи, а чтобы вытащить большой сундук из дома Слава позвал соседского парня.
Они его утащили в сарай.

• Будем в нем лук хранить, в нем сухо! – предрекла Наташа дальнейшую судьбу сундука.

За три дня Слава с Натальей, ободрали старые обои, побелили потолок, поклеили новые, отмыли пол.
Комната стала светлой и задышала новой жизнью.
Приехавший отец, заглянув в комнату, аж присвистнул.

• Надо же, какая большая комната та у нас тут! Все! Завтра поедем покупать новую мебель, и будет Славка у тебя личный кабинет! – обняв Славку, сказал он.

Обставленная комната, новые шторы и красивый мягкий ковер на полу стала совсем не узнаваемой.
Теперь Слава спал на своем диване и сидел за своим столом.

На одной комнате работа в доме, конечно, не закончилась.
Был еще и огород, который нужно было и полоть и поливать.
А потом у мамы закончился отпуск, отец опять ушел в очередной рейс и хозяйничать в доме остался Славка.
Но такая работа его нисколько не угнетала.
Утром он, сидя на крылечке пил горячий кофе, прибирался в доме, шел по хозяйски в огород, и если надо, то пропалывал грядки, поливал огурцы, а в полдень сидел теперь уже в своей комнате и что-нибудь читал. Ближе к приходу мамы с работы, готовил ужин. Так что, скучать ему некогда было.
Так прошел июнь и почти июль.

Славка ковырялся во дворе.
Сегодня была суббота, а значит, будет баня и к тому же приедет отец из рейса.
Славка решил наколоть дров, пока мама занималась обедом.
Около ворот остановился автомобиль, иномарка и оттуда вышла модно одетая женщина.
Она наклонилась, что-то сказала водителю и подошла к воротам.
Увидев Славку, помахала ему рукой.

• Парень! Эй! – крикнула она, видя, что Славка занят и не видит ее.

Славка поднял голову от полена, и увидев, что его зовут, воткнул топор и пошел к воротам.

• Вам кого? – спросил он, открыв ворота.
• Добрый день! – поздоровалась женщина.

Она была вся такая модная, что было даже странно видеть ее в их районе.
Одни туфельки на шпильках были явно очень дорогие и не приспособленные для ходьбы по их пыльным дорогам.

• Здрасьте! – ответил Славка. – так Вам кого?
• А баба Симу можно позвать? – как-то тихо спросила она.

Славку аж полоснуло по сердцу, об упоминании, о бабушке.

• А ее нет! –ответил Славка, -она год назад умерла!
• Не успела! – вдруг сказала женщина и из глаз полились слезы.
• Слав! Кто там? – Наталья стояла на крылечке.
• Это к бабушке! – повернувшись во двор, ответил Славка.
• Так чего на улице человека держишь, пускай заходит! Слава! Что за... – Наташа быстро спустилась с крыльца и шире распахнула ворота. – Света?! Ты??? – Наташа удивленно смотрела на женщину, – приехала!? – не то спросила она, не то констатировала.
• Да вот приехала, только.. опоздала! Привет Наташ! – улыбаясь сквозь слезы, сказала Светлана.
• Да чего же мы стоим-то тут? Проходи в дом! – Наташа засуетилась и повела гостью в дом. – Слав, пошли обедать! – позвала она сына.
• Ты куда пропала тогда? – спросила Наталья, когда они пообедали и сидели, пили чай.
• Наташ.. я так виновата перед вами, и особенно перед бабой Симой! – сказала Света
• В смысле, виновата? В чем? – удивленно глянув на нее, спросила Наталья.

Славка выскочил из дома и через минуту вернулся. Он понял, про что говорит Светлана.

• Вы про это? – сказал он и положил на стол расписку.
• Сохранила? Значит, ждала и верила! Спасибо ей! – Светлана смотрела на листочек в клеточку.
• Это что? – Наталья взяла листок и прочла, что на нем было написано и, усмехнувшись, посмотрела на Светку, – так вот куда ушли наши деньги?! А ведь мы ее спрашивали, брала она или нет! Вот же партизанка!
• Понимаешь, ты только не сердис...., мне тогда профессор один сказал, что Сережу надо везти в Москву и что только там ему сделают такую сложную операцию на сердце! Сама-то операция бесплатно, но вот послеоперационный уход и препараты для восстановления, нужно покупать самим! А откуда у меня деньги на это, да еще и надо было до этой Москвы долететь! Спасибо ему, что он договорился и нас там уже ждали! Вот я и пришла тогда к тебе спросить денег, а вас никого дома не было, только баба Сима! Я ей все рассказала, и она пожалела Сережу и меня, пошла и принесла мне деньги! Я написала расписку и думала, что вот быстро дом продам, и мне на все хватит, да только вышло все по-другому! Дом никак не продавался, а время поджимало! Хирург же не будет нас ждать в больнице, там большая очередь таких, как мы! В итоге, я дом продала дешевле и мы быстро улетели. И вовремя! Денег тех, мне хватило, прям, вот только, только! Но было главное сделано, и Сережа уже шел на поправку.

Там в больнице я познакомилась с одним человеком, он приезжал в больницу и помогал таким вот горемыкам, как я, давал денег на лекарства, покупал оборудование для больницы! Вот там мы и встретились, и я рассказала ему, что вот такое совершила, взяла чужие деньги! Он тогда сразу предложил мне перевести деньги бабе Симе, да только я-то ни фамилии ее не знаю, ни куда посылать?! Хотела, вроде как вам, да стыдно было! Времени -то уже прошло много, а мы с бабой Симой договорились, что вам не скажем, что это она взяла деньги, что я успею вернуть за месяц! В общем, все одно я виновата...
Не буду рассказывать, что и как, но мы с тем мужчиной подружились, потом он мне предложение сделал и мы с Сергеем переехали к нему в большой особняк, ну а потом у меня родилась дочка и я совсем закрутилась.
Сергей сейчас уже большой, у него все хорошо, дочка уже учиться во втором классе! – она улыбнулась, – и сыну пять лет! У меня все хорошо! Я вот приехала, долг отдать! Виновата, конечно, что так поздно! Муж меня сам отправил сюда, сказал:

• Поезжай! Мы тут справимся, долг отвези! А то так и будешь мучиться всю жизнь!

Вот я и приехала, да..... опоздала! – она полезла в сумочку и вытащила банковскую карточку, – возьми! Это ваши деньги! Вот тут код карточки! – она протянула бумажку. – Простите меня, что так вышло! Я, правда, думала, что успею за месяц... – она опустила голову и вытерла слезы.

• Свет, перестань! Я бы и сама тебе дала эти деньги! Не на гулянку же просила, для сына! И Слава Богу, что у него все хорошо сейчас! А деньги.. ну что? Деньги и деньги! Тебе спасибо, что не забыла про долг! – Наталья улыбнулась, – а ты молодец! Еще двоих родила, а мы вот так и не сумели!

Света тоже улыбнулась. Потом встала.

• Спасибо за прием! Пойду я! Меня там такси ждет! Вечером самолет, переживаю, как там, мои!

Наталья встала тоже,

• Пошли, провожу!

Они вместе вышли из дома.
Они еще постояли у ворот, а чем-то оговорили, и Светлана уехала.

• Я чего-то даже и не ожидала такого! – сказала Наталья, вернувшись в дом и сев за стол. Она взяла карточку, – ну вот и ноутбук тебе будет! А папину премию на машину пустим, ему там что-то ремонтировать надо было!

Вечером приехал отец.
Наталья, сидя за ужином, рассказала ему о нежданной гостье и о вернувшихся через столько лет деньгах.

• Ничего себе! Во Сима партизанка! Господи прости! – засмеялся Володя, – хотя, спроси Светка тогда у меня, я бы тоже отдал! Здоровье ребенка оно дороже какой-то там машины! Ну нашлись, и хорошо! Славке ноутбук будет!
• А вы вот завтра съездите в город сразу, не оттягивайте! За одно, ты себе запчасти как раз присмотришь, и Славе ноутбук купите и, карточку проверите!

Утром, после завтрака Володя выгнал свою ласточку, и они со Славкой поехали в центр города в магазин за ноутбуком.

• Пап! Давай вначале посмотрим сколько там, на карточке, чтобы расплачиваться ей можно было! – предложил Славка.
• И то дело! Пошли!- согласился Володя.

Они зашли в магазин, и пошли искать банкомат.
Народу в магазине было немного и около банкомата тоже никого не было.
Славка вставил карту, и глянув на бумажку, набрал код, потом на функцию показать наличие денег.
То, что высветилось на экране банкомата, ввергло Славку в легкий шок. На экране счет карты показал цифру 500 тыс. рублей.

• Ну чего там? – Володя стоял рядом и ждал.
• Сам посмотри! – сказал Слава.

Володя заглянул в экран банкомата и вытаращил глаза.

• Ничо себе! Это мне еще три рейса и я смогу купить новую машину! – выдохнул он.
• А как же ноутбук? – засмеялся Слава, – во тебя понесло!
• А чо ноутбук-то? – он глянул на Славку. – Пошли, да купим! Я ж премиальные и рейсовые получил! Вон в кармане лежат! А эти пускай лежат! – Славка достал карту, и Володя положил ее в кошелек. – Это я приберегу! У меня еще и на сберкнижке есть кое- что! Ласточку свою продам, тоже деньги! Так что, новую машину я точно уже куплю!

Они купили Славке ноутбук, купили торт, и радостные поехали домой.

Говорят, добро всегда возвращается к тому, кто его делает....
#татьянакв

Было уже.

Исправила.

Девочки, спасибо вам – Леночке и Гале.
Я читаю каждый день рассказы!
Жду их. Выкладывайте побольше, раз знаете места, где их можно раздобыть!
Ждём и благодарим!

Девочки, спасибо вам – Леночке и Гале.
Я читаю каждый день рассказы!
Жду их. Выкладывайте побольше, раз знаете места, где их можно раздобыть!
Ждём и благодарим!

Присоединяюсь, тоже каждый день заглядываю ради рассказов, не знаю где их находят, но очень благодарна что приносят сюда. СПАСИБО

Земляк.

Кот долго не реагировал, потом медленно прикрыл оба глаза, а когда открыл их – это был уже другой кот. Вразвалочку подошел он к человеку, обвил хвостом ноги и, взглянув в глаза, коротко мяукнул...

Наконец-то отпуск летом! Впервые за много лет. Давно мечтал Сергей съездить в родные места, но все не получалось – то жена соберется к родителям и его с собой тащит, то дожди зарядят так, что до родной деревеньки не добраться...
И вот выпал случай! Жена с упреком и некоторой завистью посматривала на него, но возразить было нечего. Пыталась отговорить:

• Поди уж и деревни твоей нет давно. Десять лет назад три дома жилых и оставалось, остальные пустые да разваленные стояли.
• Правильно говоришь, – Сергей хлопнул себя по лбу. – Палатку надо прихватить – мало ли чего...

Поняв, что мужа не переубедить, она отстала. Да и что, в самом деле, ему тут диван давить: она на работе целыми днями, сын-студент в строительном отряде. Пусть отдохнет мужик, душу отведет на рыбалке в родных местах. Уж столько он про нее рассказывал...

Дорога до родных мест заняла половину дня. Сердце сладко ныло, узнавая знакомые с детства рощи и поля. Вот здесь – знатно набирали с ребятами грибов, а в том глухом лесу он потерял нож, знаменитый нож разведчика, который дед привез с войны и подарил внучку уже в последние годы своей жизни. Самое большое горе это было для Сереги в ту пору. Все лето искал, так и не нашел...

Деревенька встретила его запустеньем, только в конце улицы заметил Сергей трактор с тележкой и нескольких мужиков, занятых раскаткой бревенчатого дома, где жил когда-то дядя Захар – друг отца.
Подъехав к мужикам, Сергей вышел из машины, мужики бросили работу и подошли поздороваться. Разговорились. Мужики были из соседнего села, дом купили на разбор у родственников дяди Захара, а самого отвезли на погост месяц как...

• Последний житель был. До последнего тут оставался. Жил с котом, пока мог – занимался рыбалкой. Знаменитый рыбак был, всегда с уловом. Даже мы приезжали купить у него рыбки, да и так, на всякий случай приглядеть за ним...
• А кот-то где? – спросил Сергей, так, поддержать разговор.
• Да кто ж его знает, прячется где-то. Или ушел. Не видели его больше...

Первым делом Сергей поехал на сельское кладбище, отыскал изрядно заросшие могилки родителей, деда. До сумерек наводил порядок, подновил, покрасил ограду. Закончив работу постоял, сняв кепку. Потом поклонился всем сразу и, коря себя за то, что не знает молитв, вышел с кладбища.
Палатка оказалась очень даже кстати. Хоть и предлагали ему мужики остановиться у них, в соседнем селе, он решил остаться здесь. Собрав кирпичей – их изрядно было на разрушенных подворьях, сложил очаг и наскоро приготовил ужин из концентратов с тушенкой.
Ужинал затемно, при свете очага. Над головой попискивали комары, на небе горели крупные звезды. Те самые, из детства... Сергей со вкусом затягивался сигаретой и блаженно улыбался, прикрыв глаза.
Вот оно – чувство, которого он ждал несколько лет в душной суете каменных джунглей города. Покой и тихая радость пополам с печалью об ушедших навсегда счастливых днях детства.
Захотелось воды. Родник был рядом – в нескольких шагах от стоянки. Подсвечивая себе фонариком, прошел по траве и набрал студеной воды в пластиковую бутыль.

Возвращаясь, заметил, как от очага метнулась во тьму неясная тень. Собака? Может лиса? Кот – догадался он. Кот дяди Захара! Одичал, бедолага.
Котелок с остатками ужина убирать не стал – может придет кот, захочет покушать, так пусть ест на здоровье. Он забрался в палатку и прилег, не закрывая полога. Через несколько минут услышал тихое треньканье котелка – пришел, кушает.

Сергей поднялся с рассветом. Рядом в лесу, в тишину утра вплел свою первую трель соловей, ему откликнулась кукушка. Сергей вдохнул полной грудью прохладу утра и увидел сидящего у потухшего очага кота.
Крупный, с желтыми глазами и длинной шерстью, такие в прежние времена водились в деревне в каждом дворе. Он сидел, настороженно смотря на Сергея, готовый сорваться с места при первом подозрительном движении.

• Привет, земляк, – сказал ему Сергей. – Как же ты тут живешь один? Скучаешь, наверное, по дяде Захару? А то – оставайся, вдвоем веселей.

Кот долго не реагировал, потом медленно прикрыл оба глаза, а когда открыл их – это был уже другой кот. Вразвалочку подошел он к человеку, обвил хвостом ноги и, взглянув в глаза, коротко мяукнул.

• Сейчас, земляк, сейчас, завтракать будем.

Сергей вскипятил на очаге чайник, настрогал бутербродов с колбасой. Выделил кусочек колбаски и коту, тот выпросил еще.

После завтрака Сергей достал из машины пару спиннингов и удочку. Решил в качестве наживки использовать хлеб. По берегу ручья, бравшему начало у родника, спустился к реке, кот следовал за ним.
Наживив спиннинг, забросил его, затем второй. Стал разматывать удочку. Кот, с интересом наблюдавший за манипуляциями человека, будто что-то понял и беспокойно замяукал, потираясь о ноги.

• Чего тебе, земляк? – Сергей с интересом смотрел на беспокойного кота.

Тот, поняв, что завладел вниманием человека, бегом кинулся вдоль реки, оглядываясь и призывно мяуча. Сергей двинулся следом. Кот уселся на берегу у ивы и требовательно смотрел на своего спутника.

• Думаешь, здесь? – Сергей с сомнением смотрел на реку. Насколько он помнил – здесь был глубокий омут. – Ну, давай попробуем, – решил он и пошел за снастями.

Забросив спиннинг на новом месте, он взялся за второй, но не успел его наживить – поклевка на первом спиннинге была яростной! С трудом Сергей выволок на траву приличных размеров язя. Сердце радостно билось, хотелось кричать от радости.
Кот, по всей видимости, ощущал те же эмоции. Часа два не прекращался клев, и Сергей одним спиннингом натаскал язей с полсадка. Затем клев прекратился. Кот уже не проявлял интереса к ловле, и Сергей по его поведению понял – клева больше не будет.
Вернувшись к стоянке, он почистили рыбку, часть оставил на уху, часть решил засолить, а добрый кус отвалил коту. Тот принял его, как должное и, умяв с аппетитом, умылся и пошел в палатку – спать.

На вечерней зорьке кот повел его на другое место. И опять – поклевки, восторг рыбака, азарт! Неделя пролетела, как один день. Кот безошибочно угадывал места, где будет клев, время начала и окончания рыбалки, а однажды – вообще не вышел из палатки. Стало ясно, что сегодня рыбалки не будет.
За неделю Сергей насолил рыбы с избытком. Будет чем угостить мужиков на работе, да и супруга была большой охотницей до соленой рыбки. Сергей твердо решил забрать Земляка с собой.

Земляк – так он назвал его при знакомстве, так называл и впоследствии. Кот не возражал.
Перед отъездом Сергей решил набрать грибов, чтобы свежими привезти их домой, на радость хозяйке. Маслята уже пошли в хвойных лесах.
Земляк, увидев, что Сергей взял большую корзину, с готовностью вылез из палатки и пошел своей фирменной походкой – вразвалочку, в сторону глухого сосняка.
«Этот не ошибется» – понял Сергей и пошел за ним вслед. Лес был старый, неухоженный, приходилось продираться сквозь сухостой. Но за час с небольшим корзина была полна ядреных, симпатичных маслят. Можно возвращаться.

Но куда-то пропал кот...

• Земляк, Земляк! – позвал Сергей и услышал в ответ негромкий мяв.

На стволе поваленного дерева сидел кот и что-то трогал лапкой. Сергей пригляделся. Зажмурил глаза, вновь открыл... Земляк раскачивал висящий на ветке поваленной сосны – нож, тот самый. Легендарный НР-42!
Ножны на плечевом ремне и сам ремень высохли до каменного состояния. С трудом Сергей вынул нож. Плотные ножны не дали влаге и сырому воздуху повредить клинок, он был как новенький! Вот только рукоять придется менять, но это он и сам справится.
Это – память. Память о деде, прошедшим в разведке путь от Курской дуги до Берлина. Теперь он будет бережно храниться в семье, вместе с орденом Славы и медалью «За отвагу», потом перейдет к сыну, а тот, может, передаст внуку, и не угаснет память о славном воине!

Выехали после обеда, чтобы к вечеру добраться до дома. Пока пылили по проселку, Земляк, встав на задние лапы, озирал родные места, будто пытался запомнить их на всю жизнь. Сергей потрепал его по голове:

• Мы сюда еще вернемся. Это наша Родина, Земляк.

К удобствам квартиры Земляк привык легко, будто всю жизнь прожил тут. Но на хозяйку и сына смотрел снисходительно – несмышленыши, не добытчики.
Когда встал лед на городском пруду, они вместе с Сергеем ходили на зимнюю рыбалку. Мужики поглядывали на Земляка, наблюдая – где он встанет и потребует сверлить лунку. Все подтягивались поближе к нему.
Верная примета – здесь будет клев! А Земляк – недовольно поглядывал на окружающих из–за пазухи хозяйского тулупа – «Нахлебники!»

Жена и сын, наслушавшись рассказов о родных местах Сергея, о красоте и щедрости природы, гостеприимстве людей, твердо решили в следующий раз ехать вместе с Сергеем.
Земляк не возражал.

Автор: Тагир Нурмухаметов.

Пoживeм – увидим

Тoня для ceбя peшилa, чтo выйдeт зaмуж тoлькo пo pacчeту. Oнa coбиpaлacь пocтупaть пocлe шкoлы в мeдицинcкий инcтитут в cтoлицe. И для тoгo, чтoбы ocтaтьcя пocлe учeбы в этoм гopoдe, oнa oбязaтeльнo дoлжнa выйти зaмуж зa мocквичa и жeлaтeльнo нe бeднoгo. Вepнee нe бeднoгo – в пepвую oчepeдь.

Кaк oнa и плaниpoвaлa, в нee влюбилcя Дeниc c мocкoвcкoй пpoпиcкoй. Нo пo cpaвнeнию c нeй oн был, мягкo гoвopя, нe видным пapнeм, были в инcтитутe и кpacивee Дeниca. Нo финaнcoвoe cocтoяниe этиx кpacaвцeв ocтaвлялo жeлaть лучшeгo.

Был Дeниc xудым и выcoким, пocтoяннo cутулилcя и нocил oчки. Нo poдитeли eгo были людьми cocтoятeльными. Училcя Дeниc нa тpeтьeм куpce, и o финaнcoвoм cocтoянии eгo poдитeлeй eй пoвeдaлa ee пoдpугa. Eщe пoдpугa cpaзу пpeдупpeдилa Тoню, чтo «oxoтниц» дo cocтoяния eгo poдитeлeй в инcтитутe дocтaтoчнo.

• A тeбя нe вoлнуeт eгo мaтepиaльнoe пoлoжeниe? – cпpocилa Тoня пoдpугу.
• Вoлнуeт, нo шaнcoв нoль, – oтвeтилa тa, – Вooбщe oн мeня нe зaмeчaeт.

Гaля, тaк звaли Тoнину пoдpугу, училacь нa тpeтьeм куpce инcтитутa и былa, кaк гoвopитcя, «xoдячeй энциклoпeдиeй». Училacь oнa в oднoй гpуппe c Дeниcoм.

Пoзнaкoмилиcь oни c Тoнeй, кoгдa Гaля иcкaлa cpeди пepвoкуpcникoв жeлaющиx cнять вмecтe c нeй oднoкoмнaтную квapтиpу.

Пocлe пoлучeннoй инфopмaции oт пoдpуги, Тoня cpaзу зaгopeлacь жeлaниeм пoзнaкoмитьcя пoближe c Дeниcoм.

Тoня cмoтpeлacь oчeнь эффeктнo. Cpeдний pocт, кpacивaя фигуpa, бoльшиe выpaзитeльныe глaзa, чувcтвeнныe губы. Кo вceму этoму у нee были и pocкoшныe вoлocы. Нe былo ни oднoгo cтудeнтa в инcтитутe, кoтopый бы нe зaглядывaлcя нa Тoню.

A мужчины нa улицe пocтoяннo oбopaчивaлиcь и cмoтpeли eй вcлeд.

• Вeчepинки, диcкoтeки и туcoвки – этo нe eгo. Вeдeт зaтвopничecкий oбpaз жизни, нa умe тoлькo зaнятия, – cкaзaлa eй пoдpугa, – Вoт пpиближaeтcя Нoвый гoд, будeм гpуппoй oтмeчaть в кaфe. Пoйдeм вмecтe co мнoй, тaм и пoзнaкoмишьcя.

Тaк вce и cлучилacь, кaк пpeдлoжилa Гaля. Кoгдa oнa пpeдcтaвилa cвoю пoдpугу Дeниcу, тoт нe мoг вымoлвить ни cлoвa, тoлькo cмoтpeл шиpoкo oткpытыми глaзaми и мoлчaл.

Влюбилcя cpaзу. Тoня paзpeшилa ceбя пpoвoдить пocлe вeчepинки в кaфe. Чepeз мecяц Дeниc пpeдcтaвил ee cвoим poдитeлям.

Eгo мaмa cpaзу пoнялa, в чeм тут дeлo. Дa и нe пoнять былo cлoжнo. Выcoкий, cутулый, xудoй oчкapик pядoм c кpacaвицeй.

• Дa ты пocмoтpи нa эту пapу. Думaeшь, oнa любит Дeниca? – гoвopилa oнa мужу? – Eй нужнa тoлькo пpoпиcкa и нaши дeньги.
• Дa пpичeм здecь дeньги и пpoпиcкa? Нe будeм дeлaть пpeждeвpeмeнныe вывoды. Пуcть вcтpeчaютcя, пoживeм – увидим, – вoзpaзил муж.

Мaть пытaлacь oбъяcнить Дeниcу, чтo oнa думaeт o Тoнe, нo вcтpeтилa тaкoe нeпoнимaниe co cтopoны cынa, чтo бoльшe эту тeму нe пoднимaлa.

Чepeз мecяц Дeниc oбъявил cвoим poдитeлям, чтo oни c Тoнeй пoдaли зaявлeниe в ЗAГC. Мaмa cвoим oбмopoкoм cдeлaлa пocлeднee уcилиe oтгoвopить cынa. Oтeц Дeниca, вpaч в тpeтьeм пoкoлeнии, cpaзу oпpeдeлил, чтo этo пpocтoй шaнтaж. Нo oни c cынoм cдeлaли вид, чтo дeлo cepьeзнoe улoжили ee в пocтeль и ocтaлиcь oдни в кoмнaтe.

• Cын, я пoнимaю, кoгдa пpиxoдит любoвь. Нo ты увepeн, чтo Тoня любит тeбя?
• Пaпa, я бeз нee нe вижу cмыcлa в дaльнeйшeй жизни. A нacчeт ee, пoживeм – увидим, – oтвeтил Дeниc любимoй пoгoвopкoй oтцa.

Peгиcтpaцию мoлoдыx oтмeтили в близкoм кpугу. Poдитeли Дeниca были пpoтив пышнoй cвaдьбы.

• Зaчeм дeньги кидaть нe вeтep, – зaявилa мaмa Дeниca, – Вce paвнo дoлгo нe пpoживут.

Тoня пepeexaлa в квapтиpу Дeниca, пpи этoм cooбpaзив, чтo бoльшиx дeнeг, в oтличиe oт мocкoвcкoй пpoпиcки, eй дoлгo нe видaть. C peбeнкoм oни peшили oтлoжить дo oкoнчaния инcтитутa, и Тoня пpилoжилa вce уcилия, чтoбы oкoнчить инcтитут c oтличиeм.

Жeлaниe зaпoлучить бoгaтoгo мужa oтклaдывaлocь нa нeoпpeдeлeннoe вpeмя. Нo чacть ee плaнa былa выпoлнeнa, и этo ee уcпoкaивaлo. C мужeм oнa никoгдa нe cпopилa. Дa и Дeниc вo вceм cтapaлcя eй угoдить, пoнимaя, чтo caм пoкa нe дoтягивaeт дo чeлoвeкa, кoтopый мoжeт oбecпeчить cвoю жeну в финaнcoвoм плaнe. Пpиxoдилocь oбpaщaтьcя зa пoмoщью к poдитeлям, xoтя мaмa пocтoяннo вopчaлa, нo oтeц никoгдa нe oткaзывaл.
Кoгдa Тoня пoлучилa диплoм вpaчa, Дeниc ужe зaнимaл дoлжнocть зaвeдующeгo xиpуpгичecким oтдeлeниeм в oднoй из бoльниц гopoдa. Пpичeм пoлучил oн эту дoлжнocть нe пo cтapым cвязям oтцa, a зa cвoи зoлoтыe pуки и xoлoдную гoлoву. Вoзмoжнo, cкaзaлиcь ceмeйныe гeны.

Cвoю пpeддиплoмную пpaктику Тoня пpoxoдилa в oтдeлeнии мужa. Тaм-тo oнa и пoнялa, чтo любит Дeниca, увидeв eгo зa paбoтoй в oтдeлeнии. Eгo кoллeги cмoтpeли нa нeгo c нecкpывaeмым увaжeниeм. Дa и кудa дeлacь eгo cутулocть? И oчки eму oчeнь шли. И был oн нe xудoй и длинный, a впoлнe cимпaтичный мужчинa.

И eщe oнa oбpaтилa внимaниe нa eгo кoллeг, жeнщин.

• Вoт вeдь уcтaвилиcь, нaвepнoe, мeчтaют увecти eгo у мeня. Ни зa чтo нe oтдaм, – зaбecпoкoилacь Тoня.

Вeчepoм пocлe oкoнчaния paбoчeгo дня, oнa cкaзaлa мужу тaк, чтoб вce cлышaли:

• Пoйдeм дoмoй, любимый!

A вeчepoм, кoгдa пepeд cнoм oни peшили пoпить чaйку, Тoня, oбняв мужa, cкaзaлa:

- Пopa и o cвoиx дeтяx пoдумaть, милый.

Кот этот появился у нас случайно. Безо всякого плана. Просто приехали к сестре мужа в гости. А дети ее кошки, мелкие, шкодливые, бегали по всему дому. Один из них, самый дерзкий, прыгнул на джинсовую штанину моего сына и пополз вверх, глядя прямо в глаза «покоряемой вершине». И покорил! Мы решили, что он нас выбрал.

Оглянуться не успели, как тщедушный котёнок вырос в роскошного кота: сам крупный, поджарый, глазищи жёлтые, выражение на хищной мордахе надменное. Вёл себя так, будто это он завёл семью людей, чтобы не скучать. Имя носил подобающее – Лео. Лев, значит, царь. По окрасу давали имечко: был Лео ослепительно рыжим, просто золотым.

Любили мы его безоглядно. Он же снисходительно принимал нашу любовь, не особенно стараясь дать что-то взамен. Самодостаточный был кот.

Но даже с самыми любимыми животными мы иногда вынуждены расставаться. Пришла пора и наших испытаний: друзья пригласили нас встречать с ними Новый год. Отличная идея, только вот как с Лео: мы в Кёльне, друзья под Бременом, за день-ночь не обернёшься. Ясно, что кота нужно будет куда-то пристроить дня на три.

Выход нашёлся. Мои родители вызвались взять зверушку. Знакомы они с Лео были давно, конфликтов с котом не затевали, жили неподалёку от нас. Да и кому доверишь дорогое существо, кроме как родным маме с папой?

В общем, в одно прекрасное утро мы доставили добровольцам внушительный пакет с кошачьим кормом, закрытый кошачий туалет и самого владельца всех этих богатств. Доставили и уехали, чтобы вернуться уже в новом году.

Вернулись на четвёртый день. Встретили нас радостно. Особенно Лео демонстрировал ранее не выказываемые любовь и преданность, лез ко всем на руки, терся мордочкой о наши лица, мурлыкал и даже без обычных для него громких и действенных возражений вошёл в свою будочку-переноску, очевидно, одобряя наше желание ехать домой.

А через пару недель папа честно рассказал мне о времени пребывания нашего питомца в гостях «у бабушки и дедушки».

Оказывается, сразу после нашего отъезда кот, выпущенный нами на освоение временного жилья, забился в свой туалет. Там он просидел весь день, не делая ни малейшей попытки ознакомиться с территорией. Сначала этому никто не придал большого значения. Мало ли, стрессовая ситуация, адаптируется еще, успеет. Но когда к вечеру Лео так и не высунул носа из своего нужника, мама заволновалась.

— Роберт, мне кажется, у него культурный шок! – сообщила она отцу после некоторого раздумия. — Он же привык к немецкой речи!

(К речи кот привык ко всякой, в том числе и к очень экспрессивной русской – это в случае подмоченных тапок. Но в целом мама была права: немецкий у нас дома «довлел» – мой муж немец, куда ж деваться).

Родители переключили телевизор с русской программы на немецкую. Однако эти действия не имели положительных последствий в вопросе интеграции кота в квартире русскоязычных переселенцев. Утром гостеприимные хозяева обнаружили животное на прежнем месте. Мисочки с едой и питьём стояли нетронутыми в уголке. Мамино душевное равновесие существенно покачнулось. Она была разумной женщиной, но происходившее не поддавалось ее нормальной логике. Все те коты, которых она знала, были адекватными и предсказуемыми. Они ловили мышей и крыс, дрались с соперниками, любили кошек и жрали всё, что было съедобно. А этот отказывался от еды, явно переживая расставание. В жёлтых кошачьих глазах читалась вселенская грусть. Налицо была тонкая душевная организация животного, саму идею которой моя мать в прежние времена решительно бы отвергла. Но теперь – теперь от этого было не отвертеться!

Сочувствие, восхищение кошачьей преданностью и, самое главное, опасение, что сверхчувствительный котяра издохнет в своём туалете от голода и жажды, подвигли новоиспечённую котовладелицу на терпеливые уговоры.

• Лёвушка, золотко, выходи, покушай, попей водички! – напевно выводила она, ловко подвигая к месту добровольного заточения мисочку с кормом. «Лёвушка», утробно завывая, сверкал глазищами и отползал вглубь своего туалетного убежища.
• Прямо не знаю, что делать, – жаловалась мама отцу. – Может, ты с ним по-немецки поговоришь? Попросишь его? Всё-таки родной язык – большое дело!

Учительница русского языка и литературы, более сорока лет отдавшая школе, Заслуженный Учитель Казахстана, она не знала сомнений, когда речь шла о родном языке.

• Вот ещё! – резонно возразил папа. – Только котов разных я по-немецки не уговаривал отменить голодовку! Тебе нужно – ты и говори с ним. Хоть по-немецки, хоть по-русски.

Отцу ничего не стоило побеседовать с Лео на требуемом языке. Но что-то в этот раз зашкалило в моём обычно таком покладистом папке.

Мама поняла, что ей придётся самой выкручиваться из сложившейся ситуации. Вооружившись словарём, – она любое дело делала на совесть! – моя главная женщина засела за составление текста. Через полчаса всё было готово. Предусмотрительно положив перед собой в качестве шпаргалки аккуратно исписанный тетрадный листок, мама обратилась к коту с пламенной немецкой речью:

"Lieber Leo! Hören Sie mir bitte zu! Sie müssen etwas essen und trinken. Kommen Sie bitte heraus! Kommen Sie bitte zum Essen! Ich bitte Sie sehr. Sonst werden Sie krank!»

«Дорогой Лео! Послушайте меня, пожалуйста! Вы должны поесть и попить. Выйдите, пожалуйста! Выйдите и поешьте! Я Вас очень прошу. Иначе Вы заболеете!»

Как дипломированный переводчик, гарантирую читателю верность переведённого. Я не спрашивала у мамы, почему для обращения к коту она избрала уважительную форму. Это и так было очевидно: исключительно из уважения к его верности и силе воли!

Тогда, рассказывая мне эту историю, отец вынул из нагрудного кармана рубашки сложенный в несколько раз листочек бумаги – мамину «петицию» к упрямому коту.

• Вот, спрятал, – заговорщицки шепнул он мне. – На память!
• Пап, ну а кот-то что? – хихикая, спросила я тогда. – Вышел? Поел?
• Да какой там! – отец махнул рукой. – Наоборот. Развернулся к нам задом в своём туалете!

И тут же добавил, глядя на моё опечалившееся лицо:

• Да не переживай ты! Жрал ваш кот! Ночью вставал и жрал. И воду пил. И по квартире гулял. А я потом за ним вставал и в мисочки корм добавлял, чтоб полными выглядели.
• А что ж ты маме не рассказал?! – ахнула я. – Она ведь переживала!

Отец смутился:

• Да я хотел сначала... – и в этот миг его удивительная улыбка осветила всё его лицо, заиграла в глазах, в каждой морщинке. – Но мне так нравилось, как она с ним по-немецки говорила... По три раза в день... Три дня подряд...

© Оксана Малюга

ЁЖИК

Выходных Ёжик ждал очень – преочень. Только в воскресный день кот мог нормально поесть и немного поспать в тепле. Еще с утра он заходил на заснеженный двор, забирался на деревянный забор и ждал... Ждал, когда же покажется за поворотом старенькая Нива.

Жанна встретила Ёжика случайно. Едва они с мужем разгребли по весне свой участок в садоводстве, она вышла посмотреть, как идут дела на соседних участках. Стайку девочек Жанна заметила издалека, дети собрались в кружок и о чем-то возбужденно галдели. Подойдя поближе, женщина разобрала слова:

• Кушай, кушай курочку....

Не в силах сдержать любопытство, Жанна приблизилась к ним. Девочки пытались накормить котенка, высыпав перед ним крупные трубчатые кости от куриных окорочков. Но котенок шарахался от угощения, кроме мамкиного молока он еще ничего и не пробовал в своей жизни. Узнав, что котенка девчонки нашли и он ничей, Жанна забрала его на свой двор.

Котик рос, а за его привычку по поводу и без повода распушать свой рыжий хвостик его прозвали Ёжиком. Ёжик рос, ловил грызунов, дрался с котами, волочился за кошками – вел обычную жизнь дворового кота. А поздней осенью люди стали покидать садоводство. Засобирались и его хозяева. Потрепав его по загривку в последний раз, сели в машину и уехали... Оставив Ёжика провожать их недоуменным взглядом.

До наступления холодов Ёжик существовал вполне сносно – люди, которые уезжали позже, подкармливали его, а мыши наоборот – осмелели и ловить их стало намного проще. А вот когда садоводство опустело, Ёжик приуныл... Он остался единственным из домашних животных на этой территории.

Наступили холодные и голодные деньки... Снегу намело так много, что передвигаться котику по нему стоило больших трудов, он проваливался по самую шею. Запасы с толстых боков исчезли быстро и спина Ёжика по ширине стала напоминать его тонкий хвост, который уныло свисал, весь покрытый ледышками и снегом. Но однажды кот услышал машину и побежал на звук, не веря своим ушам.

Возле второго с краю домика стояла Нива... Пожилой мужчина бойко расчищал снег во дворе. Его почти со скандалом гнала сюда каждую зиму жена, ведь если с участка регулярно убирать снег, то по весне будет намного меньше работы. Да и мужик вроде как при деле, не залеживается на диване!

Ёжик бросился к мужчине и уселся на его высоком валенке, с надеждой заглядывая в небритое лицо.

• Вот..... (тут следует традиционное русское ругательство). Ты откуда здесь, котофей?

Отложив лопату в сторону, Игорь пошел к машине, сопровождаемый стонущим от нетерпения котом. Застелив сиденье тряпочкой, мужчина достал из термосумки еще теплый контейнер с едой – сосиски с картошкой. Кот проглотил все... Оставив Ёжика дремать в машине, Игорь продолжил свою работу.

Он приезжал каждое воскресенье, а Ёжик ждал... Наевшись корма, который ему регулярно доставлял Игорь, кот засыпал в машине. Это была единственная возможность выспаться в тепле за целую неделю. А потом мужчина уезжал вновь, оставив Ёжику корм в глубокой миске. Только его все-равно не хватало, но выживать все-таки стало легче.

И вот однажды Игорь не приехал... Ёжик бродил по вновь заснеженному дворику, периодически поднимая лапки и грея их на животе, который жестоко сводило от голода. Наступила ночь и Ёжик понял, что эту неделю он может не пережить.

Отгуляв на юбилее у сына, Игорь не находил себе места, голодный кот не выходил у него из головы и под влиянием выпитой (и не одной) рюмочки он признался жене о своем маленьком секрете.

• Вот старый дурень, чего ж ты его сюда-то не привез? – Всплеснула руками жена Елизавета.
• Так я думал, ты ругаться будешь. Всегда ж говорила, что кошек не любишь.
• Думал он... Мало ли что я говорила, а кот- то какой?

По сбивчивому описанию Лиза поняла:

• Так это ж Ёжик, Жанкин кот.... Неужто она его бросила одного, вот... (тут ругательство еще более сильное). Никогда бы не подумала! Ложись спать, протрезвеешь, завтра вместе поедем.

С утра кот набивал желудок рыхлым снегом, так хоть как-то можно было приглушить голод. Звук работающего мотора застал его врасплох, он прислушался – точно, это приближается знакомая Нива!

Лиза не успела открыть дверцу, как прямо к ней на колени взлетел худющий рыжий котяра, хрипло кричавший от восторга:

• Мау- мау!
• Во, мать в тебе признал! – Пошутил Игорь.
• Будешь теперь Ёжкиной матерью!

Не став задерживаться, Игорь развернул машину и они поехали домой. Кот, не слезая с коленей Елизаветы, вгрызался в палку дешевой колбасы, которую специально для него купили по дороге. А потом, сморенный сытостью и теплом, он так и уснул, сидя на коленях, прильнув лобастой мордахой к нагрудному карману зимней Лизиной куртки.

Ёжик продолжал спать, когда его занесли в квартиру и осторожно уложили на старый детский матрасик. Он только вздохнул и перевернулся на спину...

• Сынок... – вздохнула Елизавета, взглянув на впалый живот и, надев очки, взялась за планшет. Надо же узнать, что же за существа эти кошки, чем их кормят, да и вообще... Лиза за свою жизнь впервые держала кота на руках и поняла, что сегодня в ее жизни появилось нечто большее, чем простой рыжий кот...

Автор: Сebepinka

Быть тебе Степаном

Обычный рыжий кот, он вырос и жил на улице. И ему были знакомы все опасности и превратности уличной жизни... Изо дня в день он дрался с другими котами, спасался на деревьях от злых собак, уворачивался от летящих вслед камней, искал укрытие от непогоды в подъездах и подвалах. Знал он и добрые руки сердобольных старушек, которые, имея дома по несколько кошек, ещё умудрялись подкармливать таких, как он, безхозных...
Самым страшным врагом рыжего кота был голод, и каждое утро стояла задача – найти пропитание. Потому что он знал: стоит только остаться голодным на пару дней, как все беды разом свалятся на его рыжую голову. Коты побьют, дворовые псы загоняют, а холод и сырость проберут до костей. Когда наступала зима, Рыжий обшаривал помойки с двойным усердием — чтобы сопротивляться морозу, нужно было больше есть и больше двигаться.

Все три года его бездомной жизни коту сопутствовала удача, всегда удавалось что-то найти или подбежать вовремя к добрым бабушкам и урвать себе кусочек пожирнее. Но вот наступила четвёртая зима... Таких суровых морозов на памяти Рыжего ещё не было! Улицы словно вымерли, старушки куда-то подевались, помойки промёрзли. Если где что и было съедобного, то найти это оказалось просто невозможным – все дворы замело огромными сугробами. Передвигаться было очень сложно, казалось, лапы вот-вот примерзнут к плотному снежному насту, их сводило судорогой уже через несколько минут. Рыжий, сколько мог, отсиживался в подвале, но голод гнал его на улицу, а морозы не отпускали. С каждым днём путь до ближайшей помойки становился всё длиннее, и однажды, ничего не найдя в заметённых снегом баках, измождённый кот понял, что обратно до подвала ему не добраться...
Так он и сидел в сугробе, уже не чувствуя лап, да и вообще ничего не чувствуя. Даже холода... Даже голода... Рыжий закрыл глаза, хотелось спать...

Из оцепенения его вывел звук подъехавшего автомобиля. Водитель выскочил, подняв ворот дублёнки, достал из багажника пакет с мусором, быстро швырнул его в бак и поспешил вернуться за руль. Взглянув на дорогу, он чертыхнулся и снова вышел из машины.
В свете фар мужчина увидел рыжего кота, застывшего прямо перед его автомобилем в странной скрюченной позе. Но полминуты назад никакого кота не было... Значит, он сам выполз на дорогу... Значит, ещё жив! В тёплом салоне, завернув кота в плед, мужчина аккуратно его массировал, чтобы разогнать кровь:
— Ну, давай, давай, держись! – приговаривал он. — Сейчас отогреешься... Степка, неужели ты? Бедняга, где ты был, мы же тебя там искали, на старом месте...
Убедившись, что кот немного отогрелся, мужчина повёз его домой.

Рыжий никогда не ездил в машине, никогда не ощущал таких уверенных прикосновений человеческих рук, никогда ему не было так страшно и так... хорошо. Он чувствовал, что не зря, собрав остатки сил и волю к жизни, преодолел сковавшее его оцепенение и выполз на дорогу. И сейчас, свернувшись в тёплом пледе, он посматривал на мужчину за рулём, и его обычный животный страх растворялся, уступая место какому-то новому чувству, доселе незнакомому. Странно, ему не хотелось убегать... Уютный плед и мерное покачивание автомобиля убаюкивали. Рыжий уснул...

Аккуратно положив на диван свою ношу, мужчина, улыбаясь, повернулся к жене и дочке. Они с любопытством приглядывались к свёрнутому пледу.
— Милые мои, вы не представляете, какой у меня для вас сюрприз! Наш Стёпка нашелся!
И мужчина торжественно откинул уголок пледа – оттуда показалось рыжее ухо. Мама с дочкой так и ахнули. Они потеряли своего любимца год назад при переезде. И сколько потом не искали, сколько не клеили объявлений – всё бесполезно. Не нашли.
Девочка на радостях уже хотела зацеловать «любимого Стёпочку», но мама вовремя ее остановила:
— Подожди, Катюша, он от нас отвык, давай дадим ему время. В первую очередь его надо накормить и обработать от... ну, в общем, искупать его надо...
Папу тут же отправили в зоомагазин за вкусными паштетами и разными средствами «для давно немытых котов», как выразилась дочка. Рыжий достойно выдержал все процедуры, отдавшись на милость этих удивительных людей, которые хлопотали вокруг него, ласково приговаривая:
— Стёпа, Стёпочка, хороший ты наш... Потерпи, будешь чистый, красивый... Господи, худющий-то какой! Ничего, мы тебя откормим...
Кот действительно был истощен. Сил вырываться и убегать просто не было, да и не хотелось. После лютого мороза и грязного подвала погружение в тазик с тёплой водой показалось Рыжему блаженством.
Откушав ароматного паштета, только что купленного и распечатанного специально для него, Рыжий снова уснул. И проспал всю ночь в детской комнате, куда его уложила Катя. Девочка не пожелала расставаться с «любимым Стёпочкой».

Утром мужчина отвёз дочку в садик, а сам уехал на работу. Рыжий с мамой остались дома на хозяйстве.
— Ну, дружок, — сказала она, — идём, я тебе кое-что объясню...
И пошла в ванную. Там она показала коту лоток с песком и сказала:
— Я знаю, что ты – не он, но это неважно. Так уж вышло — быть тебе Степаном! И пусть это будет нашей с тобой тайной. А чтобы вжиться в роль, тебе надо освоить лоток и когтеточку.
Мама улыбнулась и ласково погладила Рыжего, вернее, теперь уже Степана. — Ты умный и очень хороший, ты справишься, — подмигнула она.
И он действительно справился. Да и как мог он подвести такую замечательную маму? Или разочаровать прелестную девочку Катю? Или не оправдать надежд папы, своего спасителя? Встреча с этими людьми была самой большой удачей в жизни Рыжего. Так он считал. И надеялся, что мамина доброта и его везение эхом отзовутся в жизни того, потерявшегося Степана. И пусть он тоже обретёт любящую семью...

Автор Анна Рыбкина

Ей было тридцать. Она уходила в ночную смену, на полу храпел пьяный муж, а дочка держала её за пальто и плакала:

• Не уходи!

Сын провожал молча – он старше, взрослее сестры на целых 1,5 года.

Через два дня она узнала, что в соседнем городке в одно из отделений нужна медсестра. Её взяли. Удалось купить старенький домишко на окраине. В кредит. Всё это время она была словно танк, бульдозер: нельзя сворачивать, только вперёд, не думай о трудностях.
Пришла в себя, когда уехал грузовик, оставляя за собой быстро оседающую пыль, а в комнатке с низкими потолками – башню из вещей. Когда подняла из колодца ведро чистой вкусной воды. Когда затопила печку, и дом наполнился теплом. В этом маленьком старом домике они должны быть счастливы!

Счастья было много: солнце в маленькие оконца, утренние купания в реке, тёплое крылечко, на котором приятно стоять босыми ногами, первые всходы укропа и морковки на грядке, кофе на завтрак. И ничего, что кофе был самый дешёвый, растворимый, а на ужин были пустые макароны. Зато на душе было спокойно. Она оберегала их маленький мир от пытавшегося вернуть семью мужа, вспоминая плачущую дочь. Никогда!

После ежемесячных платежей в банк денег оставалось немного, но через пару месяцев «вошла в колею», стала планировать остатки зарплаты и на еду, и на вещи. Она училась надеяться на себя, не хныкать, просто идти вперёд. А дети притащили бездомную собаку.
Щенок-подросток, он еле стоял на лапах, качался от слабости и смотрел на неё гноящимися глазами. Сделал два глотка тёплого молока и упал. Через 10 минут набрался сил и ещё несколько глотков. Выжил. Потом появился котёнок. С дыркой в умирающем тельце, с обугленными пеньками от усов. Тоже выжил. Все выжили.

Почти сразу, как только поняла, что они твёрдо стоят на ногах, что осенью у них будут свои овощи, посадила яблоню. Всегда считала, что если есть свой дом и клочок земли, обязательно должна быть и яблоня.

• Вам какую? – спрашивала женщина в питомнике.
• Не знаю, – ответила она и улыбнулась.
• Возьмите эту.

Она несла домой веточку и даже не представляла, что через несколько лет все будут изумляться медовым до прозрачности яблокам, из которых получается необыкновенно вкусная шарлотка и удивительное ароматное варенье.

Один из уголочков участка оказался заколдованным: он, не смотря на солнечность и открытость, был покрыт зелёным мхом. Ветки малины здесь становились рахитичными и засыхали, словно их посадили в пески Сахары, а не в удобряемо-поливаемую землю. Саженец кедра три года стоял там в состоянии глубокой комы, потом отрастил на тонком стволике огромную опухоль и скончался. Она плакала над ним, словно над близким человеком, а потом посадила сливу. Веточка сливы, придя в себя после шумной и многолюдной площади, где её выставляли на всеобщее обозрение, выпила много вкусной колодезной воды, огляделась, увидела вокруг зелёный моховой коврик и воскликнула:

• То, что надо!

На третий год жизни слива порадовала десятком первых плодов, а морозной малоснежной зимой замёрзла. Но не умерла. Последующим летом отрастила на оставшемся в живых остатке ствола толстые ветки, а на второй год так обвесилась сливами, что все удивлялись, не забывая при этом набивать свои карманы огромными плотными и сладкими плодами.

А ещё ей отдали саженец вишни: если не возьмёшь – выбросим. Посадила. За три года вишня превратилась в дерево, но плодоносила мало. Она подошла к нему ранней весной с топором, постояла...

• Ладно, живи.

В августе дерево было так обвешано крупными, матово-блестящими на солнце свекольного цвета боками ягодами, что снова все удивлялись и изумлялись, не забывая сплевывать косточки.

В её жизни больше не было мужчин. Всю мужскую работу по дому взял на себя взрослеющий сын. И никогда, как бы трудно не приходилось, не сожалела о прошлой жизни. Мир, счастье и покой в маленьком старом домике лучше, чем жизнь с алкоголиком в квартире с удобствами. Она это знает, как никто другой...

Сегодня она варит себе по утрам дорогой кофе. Самый лучший. Это ей дети покупают. А с чашкой в руках любит стоять у большого окна. Уже нет тех маленьких окошек, как нет и самого старенького домика с низкими потолками. Потому что дом теперь другой: новый, с большими окнами.
Другая собака лежит теперь на тёплом крылечке, а в кресле – другой кот...

Но всё те же деревья зацветут этой весной, порадуют всех сладкими яблоками, огромными сливами и россыпью бордовой вишни. А она будет варить варенье и печь шарлотку. И в доме будет сладко пахнуть ванилью, корицей и счастьем...

Автор: Gansefedern.

Ещё раз про тёщу
 
Кирилл женился в двадцать четыре года. Жене, Татьяне, было двадцать два. Она была единственным и поздним ребёнком в семье профессора и учительницы. Как-то сразу родились мальчишки-погодки, чуть позже дочь.
 
Тёща ушла на пенсию и занялась внуками. У Кирилла с ней были странные отношения, он называл её только по имени-отчеству: Наталья Антоновна, она отвечала сдержанно-холодным «вы», называя его всегда полным именем. Вроде и не ссорились, но в её присутствии Кириллу было холодно и неуютно. Впрочем, надо отдать должное, тёща никогда не выясняла отношения, разговаривала с ним подчёркнуто уважительно, а в его отношениях с женой держала твёрдый нейтралитет.
 
Месяц назад фирма, в которой Кирилл работал, обанкротилась, его уволили. За ужином Татьяна обронила:
— На пенсию мамы и мою зарплату долго не протянем, Кира. Ищи работу.
 
Легко сказать — ищи работу! Тридцать дней он оббивает пороги, и ни черта! С досады Кирилл пнул подвернувшуюся банку из-под пива. Слава Богу, тёща молчит пока, но взгляды бросает многозначительные. Перед свадьбой он случайно подслушал разговор между матерью и дочкой.
 
— Таня, ты уверена, что это тот человек, с которым ты хочешь прожить всю свою жизнь?
— Мам, ну, конечно!
— По-моему, ты не осознаёшь всей ответственности. Был бы жив отец...
— Мам, ну, хватит! Мы любим друг друга и всё будет хорошо!
— А дети пойдут? Сумеет обеспечить?
— Сумеет, мам!
— Ещё не поздно остановиться, Таня, подумать. Его семья...
— Мам, я люблю его!
— Ох, смотри, не пришлось бы локти кусать!
 
«Настала пора кусать», — Кирилл невесело усмехнулся. Тёща, как в воду глядела!
 
Домой идти не хотелось. Ему казалось, что жена утешает его притворно, говоря: «Ну, ничего, завтра всё получится!», её мать вздыхает и молчит осуждающе, а дети с усмешкой вопрошают: «Пап, нашёл работу?» Слушать и видеть это в очередной раз просто невозможно!
 
Он прогулялся по набережной, посидел на скамейке в сквере и, ближе к ночи, поехал на дачу, где жила его семья с мая до осени. На даче горело одно окошко, в спальне Натальи Антоновны. Крадучись, он пробирался по дорожке. Дрогнула занавеска, Кирилл присел, попав пятой точкой прямо на пенёк. Тёща выглянула:
— Что-то Кирилла долго нет. Ты звонила, Таня?
— Да, мам, абонент не доступен. Наверно, опять не нашёл работу, вот и болтается где-нибудь.
 
Голос тёщи покрылся льдом:
— Таня, не смей в таком тоне говорить про отца своих детей!
— Ой, мам, ну, что ты, в самом деле? Просто мне кажется, что Кирька дурака валяет, и работу совсем не ищет. Уже месяц, как дома сидит на моей шее!
 
Впервые за шесть лет Кирилл услышал, как тёща громко стукнула по столу кулаком и повысила голос:
— Не смей! Не смей так говорить про мужа! Ты что обещала, когда замуж шла?...и в болезни и в горести!...быть рядом и поддерживать!
 
Жена забормотала скороговоркой:
— Мамуль, прости. Ты только не волнуйся, ладно? Просто вымоталась я, устала. Прости, родная.
— Ладно, иди спать, — Наталья Антоновна устало махнула рукой.
 
Свет погас. Тёща прошлась по комнате туда-сюда, отодвинула занавеску, вглядываясь в темноту и вдруг, подняв глаза к небу, истово перекрестилась:
— Господи, Всемилостивейший и Милосердный, спаси и сохрани отца внуков моих, мужа моей дочери! Не дай, Господи, потерять ему веру в себя! Помоги ему, Господи, сыночку моему!
Она шептала и крестилась, а по лицу катились слёзы.
 
У Кирилла в груди рос комок жара. Никто и никогда не молился за него! Ни мать, строгая, даже суровая женщина, посвятившая всю себя работе в обкоме, ни отец — его Кира плохо помнил, он исчез из его жизни, когда ему было лет пять. Он вырос в яслях и в детском саду, потом школа и продлёнка. Поступив в институт, он сразу же устроился на работу — мать не терпела тунеядство, к тому же считала, что Кир вполне может обеспечить себя сам.
 
Жар разливался, поднимаясь всё выше и выше, заполняя все внутренности и вырываясь наружу непрошеными скупыми слезами. Он вспомнил, как по утрам тёща вставала раньше всех и пекла пироги, которые он обожал, варила вкуснющие борщи, а пельмени и вареники в её исполнении были просто чудом. Она ухаживала за детьми, убиралась в доме, что-то сажала на грядках, варила варенье, заготавливала на зиму отличные хрустящие огурчики и капусту, какие-то ещё соленья...
 
Почему он никогда этим не интересовался? Почему ни разу не похвалил? Они с Татьяной просто работали и рожали детей, и считали, что так и надо. Или он так считал? Вспомнилось, как однажды, они всей семьёй смотрели по телевизору передачу про Австралию и, Наталья Антоновна обронила, что всю жизнь мечтала побывать на этом загадочном континенте. А он схохмил, что там слишком жарко, и даму в ледяном панцире не пропустят...
 
Кирилл ещё долго сидел под окном, обхватив руками голову.
 
Утром он вместе с женой спустился к завтраку на веранду, окинул стол взглядом — пышные пироги, варенье, чай, молоко. Дети, с улыбками на лицах и радостью в глазах. Он поднял глаза и нежно сказал:
— Доброе утро, мама!
Тёща вздрогнула и, чуть помедлив, ответила:
— Доброе утро, Кирюша!
 
Через две недели Кирилл нашёл работу, а через год отправил Наталью Антоновну на отдых в Австралию, несмотря на её бурное сопротивление.

«УТКА»
Пошла бабушка в аптеку. А в аптеке лекарства нет.....
То есть, конечно, есть, но за деньги. А бабушке бесплатно от государства положено. Во-первых, как пенсионерке, во-вторых, как хроническому гипертонику.
Бабушка прикинула — если она за деньги лекарства купит, то на утку ей точно не хватит. А ей так утку хочется — с яблоками, с брусникой и кусочками мандаринов. Она такую у Петровны на юбилее пробовала — восторг, а не утка. Петровне она тогда не сказала «восторг», наоборот, критику навела — жирно, кисло, недосолено, ну и вообще, кто ж фрукты в мясо суёт.
Но втайне с тех пор бабушка только и мечтала — купить огромную утку, яблоки, бруснику, мандарины и... Посолить, разумеется, от души, а не как у Петровны. И пусть потом гипертонический криз накроет, пусть даже это будет последняя утка в её жизни, но душу она отведёт.
Пересчитала бабушка ещё раз свои деньги и решила монетку кинуть. «Орёл», значит, утка, «решка» — лекарства. Кидать монетку в аптеке было неудобно, поэтому пошла бабушка на крыльцо.
А на крыльце дедушка плачет.
— Ну, и чего ты нюни распустил? — спросила дедушку бабушка. — Подумаешь, лекарства не дали.
— У меня диабет, — всхлипнул дедушка. — Мне без лекарства — кирдык.
— Тебе и с лекарством кирдык. Какая разница — неделей раньше, неделей позже...
Дедушка перестал плакать и зло посмотрел на бабушку.
— А вот не надо меня раньше времени хоронить, — с вызовом сказал дедушка. — Кроме сахара, у меня все параметры на самом высоком уровне.
— У тебя и сахар на самом высоком уровне, — усмехнулась бабушка. — Ты мне лучше скажи, где утку хорошую купить можно.
— Утку? — переспросил дедушка. — У меня после бабки осталась, могу подарить...
— Тьфу на тебя! — возмутилась бабушка. — Я настоящую утку имею в виду. Съедобную.
— Да где ж ты сейчас настоящую съедобную утку найдешь! — хохотнул дедушка. — В магазинах — го*но, а не утки.
— Сам ты...
Бабушка развернулась и пошла, стараясь не упасть на крутых ступеньках.
Дедушка догнал бабушку.
— А зачем тебе утка? Она — жуть дорогая.
— Плевать. Один раз живём, — ответила бабушка.
Дедушка сильно задумался. Так и шёл за бабушкой — задумавшийся, — даже под ноги не смотрел.
До остановки они дошли. А тут автобус — видимо, бабушкин, потому что она первой к автобусу бросилась, даже рукой какого-то мужика оттолкнула.
Дедушке не нужно было в автобус, но он заскочил. Зачем — неизвестно. Работая локтями и корпусом, пробился к бабушке.
— А я знаю, где хорошую утку взять, — шепнул он на ухо бабушке.
— И где? — отозвалась бабушка. — На рынке дорогие, в супермаркетах — дрянь импортная.
— А у меня ружьё есть, — шепнул дедушка.
— Чё, правда? — бабушка глянула на него с интересом.
Дедушка кивнул и перекрестился.
— Ё-моё, чего же ты раньше молчал-то? Я бы лекарства купила.
— Да ты погоди радоваться, — зашептал ей на ухо дедушка. — Я сто лет не стрелял, может, не попаду ещё...
— Я попаду, — прервала его бабушка. — Я завсегда попадаю, когда хочу.
— Василич, — протянул руку дедушка.
— Николаевна, — подала ему руку бабушка.
Дедушка подумал и поцеловал руку, потому что жать маленькую ладошку было как-то не по-мужски.
— Красиво летят, — сказал дедушка, глядя на уток в небе.
Бабушка вскинула ружьё и прицелилась.
— Погоди, Николаевна, — остановил её дедушка. — Глянь, какая гармония...
— Гармония будет, когда я её яблоками нафарширую, — отрезала бабушка и снова прицелилась.
Дедушка вздохнул и отвернулся.
Утки летели, выстрела не было.
Дедушка обернулся — бабушка стояла, опёршись на ружьё, как на костыль, и о чём-то думала.
— Ты чего, Николаевна? — обеспокоился дедушка.
— Да думаю... Летишь вот так по своим делам, вдруг — бах! Кто-то, видите ли, пожрать захотел...
— В мире всё так устроено, — вздохнул дедушка. — Все жрут кого-то.
— Не все. Бывают и хорошие люди. Я, например.
— Дай сюда, — дедушка забрал ружьё у бабушки.
Прицелился.
Утки были уже далеко, но попасть ещё можно было.
Бабушка отвернулась.
Утки летели, выстрела не было.
Утки исчезли за горизонтом, ружьё так и не выстрелило.
Бабушка обернулась.
Дедушка сидел на земле и плакал.
Ружьё валялось под соседней осиной.
— Ты чего? — спросила бабушка и села на землю рядом с дедушкой.
— А... Не знаю... — дедушка утёр слёзы. — Нахлынуло что-то. Представил себе — летишь вот, планы строишь...
— Вдруг — бах! — подхватила бабушка. — Кто-то пожрать захотел.
— Да ладно, если б пожрать, а то, так, просто удаль свою показать.
— Ну, знаешь, Василич, сам меня сюда затащил, я в супермаркет идти хотела.
Бабушка встала, отряхнулась и быстро пошла вперёд, не оглядываясь.
— Николаевна! Там болото! — крикнул дедушка, но бабушка его не услышала.
— Ну, и дура же ты старая!
Дедушка подполз к болоту с осиновым дрыном в руке и крикнул:
— Держись! Держись, говорю!
Бабушка вынырнула из цепкой трясины и ухватилась за дрын.
— Крепче держись! — крикнул дедушка, медленно отползая назад.
Бабушка подумала, что это очень странная смерть — утонуть в трясине. Да ещё с незнакомым дедушкой.
— Слышь, тебя как зовут? — из последних сил прошептала бабушка.
— Не скажу, — из последних сил прошептал дедушка.
— Что, так и утонем, не познакомившись?
— Я тебя вытяну, — пообещал дедушка и с такой силой дёрнул дрын, что трясина не смогла удержать бабушку.
— Ещё на последний автобус успеем, — прошептала бабушка.
— Только если бегом, — кивнул дедушка и помог бабушке подняться.
— Ну, чё стоишь?! Побежали?
Бабушка огляделась, прикинула, в какой стороне остановка, и припустила так, что у дедушки почти не осталось шансов догнать её.
— Стой! — закричал дедушка. — Подожди, я ружьё заберу!
— Если не успеем, на такси все деньги спустить придётся! — крикнула в ответ бабушка.
Дедушка посмотрел на ружьё, махнул на него рукой и побежал догонять бабушку.
В автобусе они были одни.
Этот факт отчего-то заставил дедушку приобнять бабушку.
— Мы так и не познакомились, — шепнул дедушка бабушке. — Тебя как зовут?
— Не скажу, — кокетливо улыбнулась бабушка.
— Скажешь, куда ты денешься, старая, — дедушка игриво толкнул бабушку в бок.
Бабушка положила ему на плечо голову.
— В баню бы тебя, а то простынешь. Мокрая, вон, вся, — дедушка крепче обнял бабушку.
— Не простыну, — сказала бабушка. — Я крепкая.
Автобус тихонечко остановился, словно водитель боялся спугнуть бабочку, севшую на капот.
Дедушка вышел первым и подал бабушке руку.
— К тебе пойдём или ко мне? — деловито спросила бабушка.
— Что, так сразу? — смутился дедушка.
— А чего тянуть, — удивилась бабушка. — В наши-то годы...
Дедушка увидел, как водитель автобуса ему подмигнул.
— Сначала в ресторан, а потом ко мне, — решительно сказал дедушка.
— Пыль хочешь в глаза пустить? — строго спросила бабушка.
— Всё лучше, чем когда песок сыплется. Пойдём, утку с яблоками тебе закажу.
Автобус выпустил чёрное облако и уехал.
— А деньги-то у тебя есть, гусар? — спросила бабушка.
— Да навалом у меня денег. Знаешь, я накопил сколько?
— Знаю, — засмеялась бабушка. — Сама почти всю пенсию на карточку складывала. Мало ли что.
— Вот и я — мало ли...
— Только мне, это, переодеться надо. А то я как кикимора болотная. Я быстро, ты подождёшь?
— Подожду, — приосанился дедушка. — Иди, свой марафет наводи.
Бабушка лёгкой походкой направилась к дому.
Дедушка сел на скамейку.
Потом лёг.
Звёзды на небе отчётливо просигналили — сахар упал, надо принимать лекарство...
Но лекарства не было, а бабушка всё не шла — наверное, примеряла платье.
— Так и не познакомились, — выдохнул дедушка и увидел, как бабушка бежит к нему — молодая, лёгкая, в белом платье и босоножках.
Дедушка подумал, что нельзя умирать.
Нельзя обмануть бабушку.
— У него сахар упал! — услышал он крик бабушки и сирену «Скорой».
— Вот тебе, дедушка, и утка с яблоками, — сказала бабушка.
В реанимации не было мужских и женских палат, поэтому они оказались на соседних койках.
— Не понял... — простонал дедушка.
— Чего непонятного. У меня инсульт, у тебя диабетическая кома. И одна утка на двоих, будь она неладна.
— А я говорил! — засмеялся дедушка. — Сразу предупреждал, какая нам утка нужна!
— Дай мне слово, что когда мы поженимся, то деньги тратить будем, а не на «мало ли что» откладывать.
— А мы поженимся? — испугался дедушка.
— А ты думал, поматросил и бросил? Я уже с батюшкой договорилась. Прямо сюда придёт.
— Отпевать? — ещё больше испугался дедушка.
— Венчать, старый ты дуралей!
— Тебя как зовут-то, Николаевна? — простонал дедушка.
Бабушка промолчала.
— Хорош выпендриваться, — рассердился дедушка. — Под венец тащишь, а имя так и не назвала.
— Забыла я, — бабушка отвернулась к стене. — Память после инсульта отшибло.
— Ох, ёлки... Вот интрига-то...
— Ничего, в паспорте потом посмотрим, — успокоила дедушку бабушка. — Слышь, старый, утку придвинь ко мне, а то медсестёр этих не дозовёшься... И выйди, выйди отсюда!
Дедушка встал и вышел, хоть голова и кружилась.
Захотелось удрать — как в школе с контрольной.
Только сил не было.
И окно заперто.
И дверь на замке.
«Придется жениться», — подумал дедушка.
И громко сказал:
— Во, попал!
 
© Ольга Степнова
#Рабия

Силявка, Лена, повторяешь Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) #5085

Не для себя

Невестке вечером позвонит, спросит, как дела? Есть ли проблемы? И выслушает монолог об усталости, о каких-то вывертах на работе, еще о чем-то. И скажет, что завтра придет. Немного поможет.

Утром, часов в десять, в квартире сына. У нее есть свой ключ. Зайдет, посмотрит кругом зорким взглядом. И решает, с чего начать.

Сначала включает стиральную машину. Пока она крутится, помоет пол. Поработает с пылесосом.

Ей даже и вглядываться, присматриваться не надо: сразу поймет, что «ребятам» некогда. Каждый на двух работах.

Заглянет в комнату внука. И приберется. Сотрет пыль с письменного стола. И с компьютера. Поднимет с пола бумажки. Разложит учебники аккуратными стопками. Положит на место тетрадки.

На подоконнике – бардак. Рядом с цветком лежат кроссовки и тренировочные штаны.

Все нужно в порядок привести. И чистоту навести.

Стиралка закончила работу. Развесила сушиться чистое белье. Далее – холодильник. Нет ли просроченных продуктов? А что у них в кастрюле? Достанет овощи и курицу. Сварит борщ. Если нет хлеба, быстро сходит. Здесь недалеко, за углом.

Пришел внук из школы. Накормила его свежим борщом. Заварила чай, положила на блюдечко халвы.

Он сидит, болтает ногами и ест. Осторожно остановила рукой: прямо сиди, спокойно. Без наставлений и выговоров – ласково.

Вечер, пора домой. Нечего у ребят под ногами болтаться. Времена нынче непростые, и молодежь очень устает. Бегать приходится за заработком. Это раньше иначе было: устроился на одно место – и работай. И никто тебя не уволит, если голова на плечах.

Придет домой, полежит на диване. И никому не расскажет, чем занималась сегодня. Не станет хвалиться. Даже родной сестре.

Как-то поделилась, а строгая сестра заметила: «Добренькой хочешь быть? Выслуживаешься? Они сами взрослые, пусть справляются».

Разве можно разубедить? Нет, нельзя. Это душевное дело. Слова бессильны. Начнешь аргументы приводить, будет похоже на оправдание. А это нехорошо.

Ляжет спать. Сон не идет: молодость вспоминает. Тоже нелегко было. Возможностей меньше. И никто, конечно, не помогал. Ни мать, ни свекровь. Им бы и в голову не пришло. Вышла замуж, завела семью – вот и крутись.

Утром займется своими делами. Ходит, что-то делает. Торопиться некуда. Хватит, отторопилась, слава Богу.

Решила лепешки испечь. Вдруг звонок. Сын говорит, что не успевает ребенка отвезти на тренировку. И просит – помочь.

Убирает муку. Идет одеваться и – на троллейбус. Поедет с внуком на другой конец района. И будет ждать его час. Пусть мальчишка спортом занимается. Ему еще жить да жить. Силы нужны.

«ЧТОБЫ НИКТО НЕ ПЛАКАЛ»

• Тамара Аркадьевна, вот ваш кофе.
• Спасибо, Цилечка. Ты самая лучшая невестка в мире. А где моя утренняя рюмочка коньячка?
• А доктор сказал, шо сердце...
• Та де тот доктор.
• И давление...
• А мое сердце сказало, шо мое давление не против.
• Может лучше сначала таблеточку?
• Может не будем спорить
• Может тада лучше для давления шоколадочку?
• Ах, может и лучше, но где вы сейчас найдете хороший шоколад, одно фуфло. И коньяк везде дрянь. Только спасает Гриша, у него шикарный самогон. И кофе... Не, ну кофе пока норм. Пока работает порт, а в порту есть боцман Михалыч, то кофе будет хороший.
• Тамара Аркадьевна, давайте по тихонько я вас пересажу в кресло на веранде. Погода сегодня хорошая.
• Цилечка, тока не заговаривай мне зубы. Кофе, коньяк, сигареты и карты. И ты свободна до обеда.
• Хорошо. На обед будет куриный бульон.
• А я хочу юшку. С чесночным саламуром.
• Тамара Аркадьевна, а как же холестерин.
• Циля, если я буду есть твою диету, представляешь какой я стану вредной свекровью. Потерпи, моя девочка, ещё два дня. За мной приедет мой Давидик и я поеду выедать мозги другой невестке.
• Тамара Аркадьевна, ну что вы...., мне с вами совсем нетрудно.
• Циля, мне надо дать всем своим детям насладиться общением со мной.... напоследок. Чтобы никто не плакал, а говорил....«Как хорошо, что она перестала мучаться сама и перестала терзать других» Я хочу, Циля, чтобы мой уход был сопровожен не слезами горя, а слезами радости.
• Тамара Аркадьевна, я не знаю, что вам напел ваш доктор, но вы переезжаете по детям уже по пятому кругу.
• Циля, ты слишком много знаешь. Девочка моя, иногда надо притвориться тяжело больной, чтобы тебе многое прощалось. Вот ты же со мной почти не споришь. Значит мой метод действует. Так что на обед, солнце мое, юшку с чесноком.

Марина Гарник
#Рабия

Октябрь...

 Октябрь красив до изумленья,
 Застыл в роскошной красоте.
 В парчово – ярком облаченьи,
 Стоит, как будто на холсте!

Ещё силён и превосходен,
Осыпан красочной листвой,
В златом убранстве благороден,
Кивает гордой головой!

 Чудесно это представленье -
 Смотрю, никак не нагляжусь:
 Очарованье, умиленье,
 В осенней сказке нахожусь!

Как птички малые на ветке
Листочки, крылышками бьют.
Дрожат от страха, словно детки,
О чём – то ласково поют!

 Немного посмелее стали -
 Трепещут, шепчутся, галдят.
 Как перелётных птичек стаи,
 Взлететь все в небо норовят!

Беспечный ветерок – проказник
На них доверчиво подул...
Летают листики!.. Вот праздник!-
Мне старый парк сейчас шепнул.

 Кружатся мило в лёгком танце,
 Нарядной бабочкой летят,
 И, растворясь в протуберанце,
 Ещё в глазах моих блестят!

Рождает сердце пламень чувства
От разноцветных хризантем!
Здесь так возвышенно искусство,
Берёт неведомо в свой плен!

 Старинный пруд – подобен чаше,
 Плывут в нём стаи облаков!..
 О, как прекрасна осень наша,
 Она достойная стихов!

Красааавец! Интересно, это его «родные» или всё-таки фотошоп?

«ТЕЩА»
«Пoжилaя жeнщинa пoливaeт кoмнaтныe цвeты нa пoдoкoнникe, в кoмнaту вбeгaeт ee дoчь, мoлoдaя жeнщинa лeт тpидцaти пяти. — Мaмa, ты oднa? — A кaк нacчeт тoгo, штoб пoздopoвaтьcя, cпpocить у мaмы, кaк oнa ceбя чувcтвуeт?
— Oй, здpaвcтвуй, мaмoчкa, кaк ты ceбя чувcтвуeшь, я тaкaя paccтpoeннaя, a пaпы нeт?
 — Чувcтвую ceбя coглacнo пacпopту, ты жe знaeшь, для мeня штo в дoкумeнтe — зaкoн. A пaпa нужeн для нacтpoйки? Пaпы нeт, oн пoшeл вepить в Бoгa.
— Кудa пoшeл?
— Нaпpяги мoзг, кудa пaпa xoдит пo cуббoтaм?
 — A... В cинaгoгу...
 — Я нaдeюcь, штo в cинaгoгу, a нe к жeнщинe — пoгoвopить o Бoгe... (Paccмeялacь.)
Ну a тeбя кaким вeтpoм зaнecлo, штo у тeбя oпять нe cлaвa бoгу?
 — Oй, мaмa, я нe мoгу бoльшe, paзвeдуcь c Яшкoй!
 — A твoй Янкeль, мeжду нaми гoвopя, нe caмый плoxoй муж нa cвeтe! Ты думaeшь, зa тoбoй будeт oчepeдь cтoять? Aгa, щac! Pacxвaтaли — нe бepут! Тoжe мнe, кopoлeвa «Шaнтeклepa!»
— И чeгo ты тaк зa нeгo гopoй? Думaeшь, oн тeбя любит?
 — A минe штo, киcлo в бopщ oттoгo, штo oн мeня нe любит? Я пpocтo знaю cвoю дoчь, зa тaкoй жeнoй и зoлoтую тeщу вoзнeнaвидишь! Ты любoгo дo цугундepa дoвeдeшь!
— Мaмoчкa, a кaк гoвopитcя, яблoкo oт яблoни... (Exиднo улыбaeтcя.)
 — A eщe гoвopитcя, в ceмьe нe бeз уpoдa. (Пoкaзывaeт язык и пoдмигивaeт.) И xвaтит pвaть мнe cэpцэ, гoвopи ужe!
— Мaмa, вoт пocуди caмa. Мы идeм ceгoдня нa дeнь poждeния, я xoчу дaть пятьдecят дoллapoв, a oн гoвopит: "Oгo!»
— A штo, oн нe пpaв? Зaчeм взpывaть людям глaзa, штo вы бoгaтыe! Вoзьми cкpoмнo шecть xpуcтaльныx фужepoв и иди.
— Paccудилa, нaзывaeтcя! Кoму нужны ceйчac твoи фужepы? У вcex этo дaвнo ecть!
— A я нe cудья, штoб ты xoтeлa знaть, a paбoтник культуpы! Я ужe дaжe caмa нe вcпoмню, cкoлькo лeт пoдpяд пpoдaю билeты в циpк! И oчeнь удaчнo! A нe нужны им фужepы, тaк oни дpугим пoдopют, дeлoв кучa!
Дoчкa вoзмущeннo cмoтpит нa мaть. Вxoдит мужчинa, лeт copoкa.
— A чeгo у вac двepи oткpыты? Здpaвcтвуйтe, мaмa!
— Oй, xтo пpишeл! Янкeлe, я тaк paдa, кушaть будeшь? У мeня тaкoe coтe, пaльчики пpoглoтишь, я для тeбя cпeциaльнo дeлaлa. Ecли бы ты ceйчac нe пpишeл, я бы пaпу oтпpaвилa, штoб oн тeбe oтнec!
 — A мнe?
— Дoчь oбижeннo пocмoтpeлa нa мaть. — Мнe ты дaжe нe пpeдлoжилa! — Дoчeнькa, я винoвaтaя, тaм и тeбe xвaтит, пpocтo я тaк oбpaдoвaлacь, штo увидeлa Яшу! Я вceм coceдям paccкaзывaю, кaкoй у мeня зoлoтoй зять! Лучшe, чeм у кoгo-тo cын! И cлушaй, Янкeлe, cюдa: я xoчу, штoб ты знaл, штo я нa твoeй cтopoнe. Твoя жeнa мнe тут cумaшeчую гoлoву cдeлaлa, a я гoвopю, штo ты пpaв! Ты нa куxнe пoкушaeшь или тeбe cюдa пpинecти? — Cпacибo, мaмa, мы жe нeдaвнo зaвтpaкaли, я нe гoлoдный. И cпacибo, чтo пoддepжaли, a тo мoeй жeнe ничeгo нe дoкaжeшь, cтoит нa cвoeм, и xoть убeйcя!
— Ты знaeшь, Янкeлe, a oнa нe тaкaя плoxaя жeнa, oнa мнe cтoкa paccкaзывaлa зa тeбя, тaк xвaлилa, a мнe былo тaк пpиятнo cлушaть, кaкoй ты xopoший, я ж тeбя кaк poднoгo cынa люблю, ты жe знaeшь!
 (Дoчкa пилa вoду и пoпepxнулacь пpи этиx cлoвax.)
Яшa пoдoшeл и oбнял жeну:
— Дa? Нe oжидaл, думaл, жaлoвaтьcя пoбeжaлa...
 — Штo ты, oнa пocoвeтoвaтьcя пoбeжaлa. Oй, нe xoтeлa гoвopить, ну лaднo, oткpoю тeбe тaйну: Динa xoчeт тeбe пpигoтoвить чтo-тo вкуcнeнькoe, нo я нe cкaжу, чтo имeннo, ну вoт мы и coвeтoвaлиcь, кaк двe xoзяйки! A зa пoдapoк oнa cлучaйнo cкaзaлa, штo вы этo нe peшили eщe, тaк я и cкaзaлa, штo ты пpaв.
Вecь мoнoлoг мaмы дoчкa cлушaлa c шиpoкo pacкpытыми oт удивлeния глaзaми, пoтoм улыбнулacь:
— Мaмoчкa, cпacибo, я вce зaпoмнилa, чтo ты мнe гoвopилa. Ecли вдpуг чтo-тo зaбуду, я пoзвoню. Ну нaм пopa, мы пoйдeм.
— Нeт, пoкa ты нe вoзьмeшь для Яши coтe, я вac нe выпущу!
— Тoлькo для Яши? Ты oпять пpo мeня зaбылa?
 — Oй, дуpнaя мoя гoлoвa, ну ты жe знaeшь, штo oн у мeня нa пepвoм мecтe, a пoтoм ты,
— cкaзaлa мaмa и, улыбaяcь, винoвaтo пoжaлa плeчaми.
Зять cтoял c дoвoльнoй улыбкoй.
 Eгo тeщa дocтaлa из xoлoдильникa кacтpюльку c coтe, пocтaвилa в нeпpoмoкaeмую cумoчку и пoдaлa зятю.
— Вoт, кушaй нa здopoвьe, и штoб вcё минe пoeл, a тo я oбижуcь!
— Cпacибo вaм, мaмa, вы нacтoящий дpуг. Эx, пoвeзлo мнe c тeщeй!
— Взял пoд pуку жeну.
— Идeм, Динa?
— Иди, я дoгoню, c мaмoй пoпpoщaюcь.
 Мужчинa вышeл, дoчь пoдoшлa к мaтepи и впoлгoлoca:
— Мaмa, ты вeликaя aктpиca! Пo тeбe Бoльшoй тeaтp плaчeт! A кaк жe ты пaпу бeз coтe ocтaвилa?
— Знaeшь, дoчь мoя, я нe xoчу, штoб ты пoтoм плaкaлa нa cвoи oбa глaзa, пoэтoму мы c пaпoй пoкушaeм coтe в cлeдующий paз. Иди ужe и зaпoмни: штoб в дoмe был лaд, нужнo вceгдa быть нeмнoжeчкo aктpиcoй!

 М. Вoлынcкaя
#Рабия

- Бора? Ты оделся? Поторопись. Мы можем опаздать.

• Ларочка, я готов. Ларочка, тока я прошу тебя.... не как в прошлый раз. Маму нельзя нервировать. Ты же знаешь её характер. Она любит, чтобы было всё.... как она любит. И не забывай спрашивать разрешения.... Ну я тебя очень прошу.
• Бора, не боись. Прорвёмся. Ты цветы купил?
• Мама не любит цветы.
• Здрасьте. Каждая женщина любит цветы, но ещё она больше любит.... повыпендриваться.
• Ларочка, я не купил. Я не знаю какие.. и я боюсь маме не угодить.
• Лопух ты, Бора. Купленные сыном цветы подходят любые, а вот невесткой.... не всякие подойдут. Идём, мой лев.... навстречу приключениям....
• Мама, мы пришли...
• Я вижу.... явились. Ой, а цветы мне? А кто выбирал? Небось Ларочка, под свой колхозный вкус. Хотя, конечно... гортензия- это.... не совсем колхоз. Боречка, ну зачем ты тратил... свое... время. Это Ларочка тебя послала за цветами. Конечно, она ж сама.... еле ходит.
• Мама, какую вазу для цветов можно взять, чтобы было не жалко, если я разобью своими руками, которые.... не с того места?
• Вот никакую брать не надо! Я сама поставлю цветы. Их же надо красиво поставить. Это же не веник. Хотя тебе, Лара, не понять..... де веник, а и де не веник. Ой и шампанское? Небось сухое, как твоя Лара любит.... такое же кислое, как и ее фотография. Полу-слад- кое.... Ну надо же!
• Мама, какие можно брать бокалы под шампанское, чтобы не жалко было, если...
• Ларочка, ничего не трогай своими..... б... ммм.... у тебя ж маникюр. Ещё не дай бог испортишь. Я сама.
• Мама, а какое блюдо можно взять для тортика.... шобы было не жалко...
• Не-не-не, я сама.... это ж Кузнецов.... Не-не-не. Божечки, какой торт! Ларочка, если ты сама пекла, я кушать не буду... у меня диета.
• А фиг угадали, мама. Это ваша подружка Цилечка Марковна заказывала для вас у своей кондитерской.
• Тада конечно, диета подождёт. Ойц, мы ещё не сели за стол, а я уже устала. Вот, у людей... у кого кондитерская, у кого парикмахерская... Люди заняты делом. А у Ларочки шо?
• Мама, у Ларочки салон тату.
• Ой, тату да не ту....
• Мама, вы не правы. Тату, сейчас очень актуальный и модный тренд.
• Ой, вот тока не надо..... Кстати дайте мне штук 20 визиток. Я тут своим дамам за преферансом обмолвилась, так многие захотели..... пострадать этой фигнёй.
• Мама, это не фигня. Это такая же работа. Только очень ответственная. Тут нельзя чтобы руки дрожали и дёргался глаз.
• О! Уже хорошо.... значит пить ей нельзя. Так что, Ларочка, шампанское ты пить, я надеюсь, не будешь?
• А фиг угадали, мама. За ваше день рождения и за ваше здоровье и за то, что вы вырастили такого чудесного сына, и за то что терпите меня.... я выпью обязательно. Тем более, что у меня до вас есть сюрприз.
• Прелюдия была хорошей. Сюрприз, я надеюсь.... тоже?
• Я поднимаю свой бокал.... за самую лучшую на свете будущую бабушку....
• Ой, ой.... Ларочка, ой... ой.. Борюсик..... ой... вы ж мои сладкие, ой, вы ж мои хорошие..... Лара, вот теперь тебе точно пить нельзя. И работать нельзя.... Там же краска, Боря, скажи ей.... там ходят всякие, чихают..... ой. Ларочка... ой.... возьми ещё кусочек тортика. Божечки, какое счастье!

Из сети.

«ПРИПЁРЛАСЬ»
Автобус трясло так, что даже мысли в голове у Аленки путались. А мыслей было много, и одна из них, самая главная, совсем не прибавляла девушке настроения.

« Почему все так? Мама всю жизнь непонятно как жила, теперь я... Мне 33, а у меня снова ничего...»

Да, жизнь прожить, не поле перейти. Почему-то поняла она это только сейчас. А так все думала, что само все утрясется, само все сложится. Аленка вообще была по жизни удачливой. Везло ей. Только вот, в последнее время везучесть пропала куда-то...

Аленка вышла замуж не потому, что очень влюбилась, а потому, что уже пора было. А что? 30 лет не шутки, нужно уже и прибиться к кому-то. Сергей был из другого города, ну, как он сам сказал, только-только начал искать работу, решать что-то с жильем, и Аленка решила-надо брать! Ну, и взяла. Почти три года отжили, и теперь Алена снова может чувствовать себя молодой, и совершенно не обремененной ни квартирой, ни машиной, ни работой...

Всегда Алена считала себя умной, но то, как развел ее ненаглядный муж... Это, конечно, умудриться надо. Речь о том, что нужно заняться своим делом, Сергей завел чуть ли не сразу после свадьбы. Алена тогда думала, что все-таки повезло ей с мужем. Вон какой...

Потом они взяли огромнейший кредит... Вернее, взяла Алена под квартиру... И ведь сколько она своим знакомым говорила, чтобы никогда не связывались с мужиками, которые просят кредит взять, а сама...

Сережа не сбегал, не прятался. Он просто промотал все деньги на девочек и рестораны. Алене некогда было отслеживать его каждый шаг, потому что она прекрасно понимала, пока бизнес раскрутится, платить по кредиту нужно ей... А потом, возвращалась вечером домой, машина не завелась, пришлось идти пешком. Путь был мимо очень дорого ресторана, в окошке которого она и увидела мужа в окружении прекрасных дам.

Вообще, характер у Алены был вполне себе. Поэтому она решительно открыла дверь ресторана и устроила там настоящий погром. Кстати, у одной из подружек мужа оказались накладными не только ресницы, но и волосы. Это так рассмешило женщину, что она, задыхаясь от смеха, сказала испуганному мужу:

• Даже бить тебя передумала! Живи пока...

Потом, правда, пожалела об этом, когда поняла, что от огромной суммы ничего не осталось.

Немного подумав, Алена решила, что нужно просто перезагрузиться, и начать все сначала. Продала квартиру, машину, рассчиталась с долгами, на работе написала заявление и отправилась в деревню. Сейчас ехала и понимала, что ее там могут встретить так, что сразу же и уехать захочется.

Когда-то, из этого дома бежала мать Алены. Алена, конечно, пыталась деда по первости навещать, но характер у него был такой, что девушка редко когда день выдерживала. Кстати, характер деда очень хорошо просматривался и в Алене. Мать приезжала навестить отца раз в год, и всегда он встречал ее одним вопросом:

• Чего приперлась?

Сейчас деду было где-то за 80, и честно говоря, Алена даже не представляла, что он скажет ей.

Автобус чихнул пару раз, и с натугой тронулся с места. Женщина тоже чихнула. Интересно, чем таким заправляют эти автобусы, что они настолько коптящие? Утро над деревней только разгоралось. Женщина закинула на плечо дорожную сумку, поудобнее перехватила ручку чемодана на колесиках, и зашагала по тропинке.

Деда она увидела издалека. Он чинил калитку. Старик обернулся, долго смотрел на приближающую Алену, видимо узнал, потому что отвернулся и продолжил заниматься своим делом. Алена усмехнулась. Ну, хоть жив-здоров, и на том спасибо.

• Здравствуй, дедуль.

Дед снова обернулся.

• Ну, здорова. Чего явилась?
• Так в гости, дедуль, не прогонишь?

Дед помолчал какое-то время, потом сказал:

• Ну, если ненадолго, то не прогоню.

Алена рассмеялась.

• Ох, дедуль, ничего не изменилось.

Они прошли в дом. Дед махнул на печку.

• Если есть хочешь, там, в печке возьми.
• Не, не хочу. Я тут тебе гостинцев привезла.

Она стала выкладывать на стол продукты, дед со стороны наблюдал за ней.

• Отравить меня решила?

Алена изумленно посмотрела на него.

• Это почему ты так решил?
• А что ты мне целый стол отравы городской привезла?

Женщина пожала плечами.

• Ну, не хочешь, не ешь, я сама съем.

Первый день прошел вполне себе мирно. Алена с удовольствием растянулась на кровати в маленькой комнате, под открытым окном. Ну, наконец-то, она выспится. Последние две недели только урывками спать удавалось.

Ей казалось, что она только-только закрыла глаза, как над ухом раздался голос деда.

• А ты чего еще спишь? Иди кур выпускай, свеклу прополоть надо! Воды в баню натаскать!

Она не открывала глаза, надеясь, что все это сон, надежда оказалась напрасной.

Вернувшись в дом через час, Алена застыла от возмущения. Дед, положив ноги в валенках на табуретку, сладко похрапывал. Она хотела высказать ему все, что о нем думает, но передумала. Разулась, и тихонечко прокралась в свою комнату. Рухнула на кровать и сразу же уснула.

Через несколько дней деду стало все сложнее придумывать задания и у Алены появилось свободное время. Деду не нравилось, что она, расстелив покрывало, загорает в огороде, но сказать было нечего.

Вскоре дед начал выговаривать ей:

• Тут, в деревне, прохлаждаться не принято! Прохлаждаться в свой город едь!

Алена с интересом смотрела на деда.

• Дедуль, а если вот все переделано, тогда как? Нужно в доме спрятаться, чтобы соседи, не дай бог не подумали, что ты бездельник?

Дед немного растерялся.

• Ты мне давай тут не городи ерунду! Это мать твоя глупая на тебя такое влияние оказала! Не зря я ее прогнал! Толку от вас, от баб!

Он махнул рукой, а Алена разозлилась. Вскочила и пошла вслед за дедом.

• Дедуль! Ну, ты же не всегда так к... бабам относился! Вот бабуля, ты же ее любил, когда женился?

Алена не помнила бабулю, зато помнила, что мать говорила:

• Отец своим дурным характером мать в могилу свел.

Дед повернулся к ней.

• Вот что, внученька! Не пора ли тебе восвояси? Погостила и будет.

Алена растерялась.

• Дед, но ведь я же твоя внучка. Родная, а ы мне на дверь указываешь.
• Указываю. Вот завтра по утречку и езжай!

Дед хлопнул дверью, а Алена чуть не расплакалась. Ну, что же это такое? Перезагрузилась, называется. Она сразу вспомнила, как через день, после того, как приехала, увидела, что дед все ее продукты на помойку вынес. Не до ругани тогда было, промолчала. Говорила мать, что только нервы себе трепать, если с дедом ругаться.

Дед с ней больше и не разговаривал. Как будто Алена пустое место. А она уже решила, делать нечего, так что поедет утром. И больше сюда точно ни ногой!

Вечером Алена сидела перед телевизором. Шел какой-то фильм, интересный... Дед подошел, минуту смотрел на экран, потом просто выдернул вилку из розетки.

• Нечего лишнюю электроэнергию палить. И излучением меня травить.

Алена посмотрела на него и сказала:

• Дед, а я ведь никогда не верила, что ты такой, как о тебе говорят. А ты... Ты такой и есть! Тебя же даже в деревне никто не любит из-за твоего характера.
• А я не девица красная, чтоб меня любили. А тебя, если что-то не устраивает, то можешь и сегодня ехать!

Алена вскочила, побежала в комнату, схватила свои сумки.

• Ну, спасибо дедуля! Очень хорошо отдохнула! Всю жизнь о таком отдыхе с любимым дедом мечтала!

Алена двинулась к двери, до последнего надеясь, что дед ее остановит. Ночь на дворе уже, но дед сразу за ней крючок на дверь накинул, и свет погасил.

Алена вышла из двора, села на лавочку и расплакалась. Квартиру потеряла, муж предал, она так не рыдала, как сейчас. Все как-то наложилось.

• Аленка, ты что ли?

Она подняла заплаканные глаза. Перед ней стоял какой-то молодой мужик. Алена шмыгнула носом.

• Ну, я... А вы кто?
• Ты что, не узнала меня? А как же-вырасту и прибью тебя, Петька?
• Петька? Да не, не может быть...

Конечно, Алена помнила Петьку. Пока она девчонкой приезжала сюда с матерью, Петька, мальчишка, живущий через два дома, только и делал, что доставал ее. Она его ненавидела, пыталась отвечать, но он всегда предугадывал все ее действия.

• Ну, почему же не может? Очень даже может. А я вышел на улицу, слышу, рыдает кто-то. Сразу почему-то подумал, что Аленка плакса приехала. Что, дед чудит?
• Ох, Петька, чудит... Выставил меня на улицу.
• Ночью?
• Ну, как видишь.
• Ладно, дед твой известный чудак, пошли, переночуешь у нас. Бабка рада будет. Скучно ей тут одной.

Алена с благодарностью посмотрела на Петра, правда, лица-то его особо не рассмотреть было, и хотела уже чемодан взять. Петя ее опередил.

• Ну, ты чего? Чемодан потащишь, а я так пойду?

Алена обернулась на дом. Ей показалось, что в одной из комнат резко дернулась занавеска. Она показала язык темному окну и пошла за Петром.

Баба Тоня руками всплеснула:

• Петя, а ты где эту красавицу взял?
• Бабуль, это же Аленка!

Бабушка рассмеялась.

• А Аленка что, не может быть красавицей?

Алена с вызовом посмотрела на Петьку и обомлела. Куда делся тот противный прыщавый подросток, в вечно разодранных штанах? Перед ней стоял высокий, статный и очень такой ничего мужчина. А самое главное, очень насмешливо на нее смотрел. Вот этот взгляд она хорошо помнила. Алена фыркнула.

Баба Тоня быстро накрыла стол. Петя удивился:

• Бабуль, ты же говорила, что на ночь наедаться вредно.

Старушка не растерялась:

• Конечно, вредно, поэтому ты не ешь, а мы с Аленой посидим. Ее небось Силантий там голодом заморил. Видела я, как девка в огороде у него батрачила. Дал же бог деда, прости господи!

Алена наговорилась с бабушкой Тоней вволю. От нее узнала, что Силантий был в молодости первым красавцем.

• Ты не представляешь, какие девки за ним бегали, а он как в Настю влюбился, так и все. Настя с лица так себе была... Поженились они. Силантий ее на руках носил. А потом... Лет пять они прожили. И Настька загуляла от него. Он почернел тогда весь. В общем, вернулась она спустя полгода. Вроде как простил он ее. А еще через год дочка родилась. Правда, Силантия, как подменили. С каждым годом характер становился все хуже.

Аленка слушала, затаив дыхание. Она никогда этого не знала, и была уверена, что и мать не знает.

• Это что же получается, что дед, считай, не по своей воле таким стал.

Баба Тоня рассмеялась.

• Ну, тут уж не знаю. Вас-то он за что так жрет? Да и не только вас. Никого не любит.

Петя давно спал, баба Тоня тоже сопела, а Аленка все думала. Нет, нельзя так уезжать. Какой бы дед не был, она все-таки зайдет к нему утром попрощаться.

Она подошла к калитке, остановилась. Странно, дверь в дом нараспашку. Алена оставила чемодан у калитки и пошла во двор.

• Дед? Дед, ты где?

В ответ тишина. Обычно дед сразу начинал бубнить:

• Чего орать так?

Алена обошла двор, никого. Тогда она пошла в дом. Деда увидела сразу. Он лежал на диване, рука на груди, сам белый-белый.

• Дедушка!

Алена кинулась к нему. Он приоткрыл глаза.

• Приперлась...

Алена не стала обращать внимания на его слова. Быстро схватила аппарат для измерения давления, мама еще давно ему покупала. Так и есть, давление зашкаливает. Алена вызвала скорую. Деду под язык таблетку, окна нараспашку.

Дед пробурчал:

• Напустишь мух, сама ловить будешь! И вообще, ты ехать куда-то собиралась.

Алена повернулась к нему.

• Не дождешься! Поставлю тебя на ноги, тогда и поеду! Все равно пока некуда!

Деду, видимо, стало немного легче, потому что он спросил:

• Чего некуда? Или муж не выдержал тебя и выгнал к чертям?
• Муж не выгнал, муж просто прокутил квартиру, машину... А выгнала его я...

Дед отвернулся к стене. Алена подумала, что зря она разоткровенничалась, все равно ему это не интересно.

Женщина вышла проводить врача.

• Ну, что я могу сказать... Ваш дедушка для своего возраста в отличной форме. Вот только давление. Это может быть результатом стресса, реакцией на погоду.. Да всем, чем угодно. Сами понимаете, возраст почтенный. Два-три дня покой, питание, положительные эмоции, и снова ваш дедушка побежит.

Алена понимала, что самым сложным будет «положительные эмоции». Ей казалось, что дед и положительные эмоции несовместимы.

Дед покорно принял предписания врача. Вообще, тихий какой-то стал, молчаливый. В первый день Алена приготовила ужин.

• Дедуль, садись кушать.

Он молча сел за стол. Подождал, пока она наложила.

• Чего не уехала? Я ж обидел тебя.
• Как же я уеду, если ты заболел?

Он как-то слишком внимательно посмотрел на нее.

• Рассказывай, что там твой муж натворил. Да не ври деду, поняла?!

Алена даже подпрыгнула от его рыка.

Через три дня дед бегал, как молодой. Алене действительно пора было ехать. Звонили с работы, сказали, что ждут ее. Нельзя было разбрасываться таким местом, и Алена решила, что нужно ехать.

• Дедушка, ты только не нервничай. Я еды приготовила тебе целый холодильник. Ой, как ты тут без меня? Но я буду приезжать почаще.
• Не стрекочи, стрекоза. Давай-ка, я тебя до автобуса провожу.

Они стояли на остановке, и сердце Алены было не на месте. Сейчас лето, ладно, а зимой? Как можно старика одного оставлять? Ну, пара месяцев у нее есть. Даст бог, одобрят ипотеку, или кредит, и она купит домик. Квартирку не потянет, а вот домик попробует. Лишь бы не отказали. Работа у нее хорошая, зарплата приличная, так что прорвется. И тогда можно будет забрать дедушку к себе. А что, в доме ему будет привычнее и под присмотром.

К остановке, воняя выхлопом подошел автобус. Алена обняла деда.

• Ну, все! Не скучай. Я через две недели приеду!

Дед сунул ей в руку какой-то пакет.

• На вот... Мне без надобности, а тебе сейчас нужно.
• Что это?
• Потом посмотришь, иди, а то вон водитель зыркает.

Алена запрыгнула в автобус. Долго она в окно видела сухощавую фигуру деда. Сердце так щемило, что даже плакать хотелось. Проехав немного, Алена вспомнила про пакет. Она рассмотрела его. Тяжеленький, запакован хорошо, в газету, да, как видно не в одну.

• Что он мне, бутербродов что ли наделал?

Алена улыбнулась, и надорвала бумагу. В газете лежали ровненькие пачки денег.

По щекам девушки потекли слезы. Вот тебе и злой дед... Всю жизнь, наверное, копил, а тут просто так взял и отдал ей. Тут на нормальный дом хватит, или даже на квартиру...

Алена смотрела в окно. Мимо проплывали деревни, деревья... На душе было как-то странно, как будто она впервые из дома уехала, и ее страшно тянуло туда, назад...

Через две недели Алена не приехала. Силантий два дня у окна просидел, но так и не дождался внучку. Стемнело уже, света не зажигал. Вдруг почувствовал что-то мокрое на руке. Потом понял... Это он плачет, а слезы так и капают.

• Вот еще! Зараза!

Недовольный самим собой, пошел спать. Долго ворочался, жизнь свою вспоминал, заснул только к самому утру. Разбудил его веселый стук в окно:

• Дедуля! Деда! Просыпайся, соня!

Он подскочил с кровати, как молодой. Кинулся к двери.

• Аленка! Думал, что не приедешь больше...
• Кто не приедет? Я? Не дождешься! Давай, собирайся скорее, показать тебе кое-что хочу!
• Показать? А одеваться как? По парадному?

Аленка фыркнула.

• А то! В город поедем.

Через 15 минут Силантий вышел. При костюме, в ботинках.

• Ну, дед! Да ты у меня настоящий жених!

Примерно через 40 минут они остановились у дома Силантий понимал, что они в городе, но не в каменных коробках, а в частном секторе.

• Вот, дедушка, смотри, это я на твои деньги купила.

Денег Алене хватило, даже на ремонт осталось, она из-за него и не успела приехать. А кредит она все равно взяла, только не очень большой, чтобы на машину хватило.

Дед ходил по комнатам, довольно крякал.

• И что, печку топить не надо?
• Нет, дедуль, не надо. Но если хочется, вот небольшой камин есть.
• Хорошо, красиво. Это что за комната?
• Это спальня моя, вот тут кладовка.
• А это?
• А это, дедуль, твоя комната. Хочешь сейчас переезжай, а хочешь, как урожай соберем. Но в деревне я тебя одного не оставлю.
• Моя?

И Силантий вдруг снова почувствовал эти предательские горячие слезы. Он вытер их рукавом, но они побежали еще быстрее.

• Спасибо тебе, внучка...

Дед переехал в город осенью. Дом крепко закрыл, сказал, чтоб не растащили, а то весной нужно приезжать, огород сажать. Правда, дома он днем почти не бывал. Познакомился с соседкой, женщиной пенсионеркой, и они то варенье варили, то сериал смотрели. Алена только посмеивалась, как бы дед жениться не надумал. А Петя, который разыскал ее в городе, и теперь не отпускал от себя далеко, ухмылялся:

• И пусть! Мы им такую свадьбу закатим!

Автор Ирина Мер
#Рабия

Появление в «трикотажном» обществе аристократичной, хотя и слегка потрепанной дамы по имени Маруся Климова, выглядело ошеломляюще эффектно. Так входили к революционным матросам особы княжеского рода, гордо задрав подбородок и закинув на плечо облезлое боа.

Недостаток меха на спине и щеках с лихвой компенсировался презрительно-высокомерным прищуром и манерой сидеть, закидывая лапу на лапу. Если бы это была женщина и человек, у нее обязательно была бы сухая фигура Плисецкой, ридикюль на сгибе локтя и одна недоуменно приподнятая бровь.

Три остолбеневших кота мужского пола были в упор проигнорированы, Маруся глянула сквозь них и сосредоточилась на своих настоящих друзьях, то есть на нас. Милостиво улыбнувшись людям и покачивая бедрами, #кошка двинулась к кошачьей столовке, где как в настоящем мужском общежитии стояли миски с недоеденным и недопитым, дымились окурки и на съехавшей в сторону скатерти лежал кусок сухой колбасы. Климова вздохнув, переступила через холостяцкий завтрак, брезгливо обнюхала разбросанный сухой корм и приготовилась обедать.

Первым пришел в себя Бенцион. По-пацански вихляя задом и храбро кося желтыми глазами на товарищей, он приблизился к Марусе и попытался нахальными жестами объяснить, мол, занято тетя. А заодно и нюхнуть представителя семейства кошачьих на предмет уточнения пола, за что немедленно и поплатился.

Скорость реакций у слабой женщины, несмотря на длительную нетрудоспособность, оказалась отлично сохранена. Сверкнули кинжальные когти, раздалось громкое шипение и белый кот коровьей раскраски, скользнул под диван новым способом – не отрывая брюха и лап от паркета, за что тут же получил звание «Марсокот-1».

Захар, изменившись в лице, решил немедленно что-то предпринять, но не придумал что, и переступив лапами, остался сидеть в положении базарной копилки. На морде отражалась одна, но страшная мысль – «О, боже...» Интуитивно он понимал – пришла беда откуда не ждали. Все, все, что нажито непосильным трудом – миски, диваны, холопов, все придется делить с этой абсолютно чужой и несимпатичной женщиной. К горлу подкатил горький ком и кусок творога, Захар трагически икнул и бессильно прикрыл глаза.

Гарри, проводив поворотом головы Марсокот-1 под диван и окинув взором меховую копилку, бросив – «Да ну вас всех к черту!», ушел черной тенью за диван, стараясь не пылить и производить как можно меньше шума.

Толстые и бесполезные друзья, побросав друг друга в беде, рассредоточились по помещению, прикидывая как бы половчее впредь обходить эту новую демоническую сущность, а Маруся Климова, не меняя спокойного выражения морды лица, вздохнув, принялась за индейку в соусе. Из чистой миски.
Анна Владимировна

Жёлтый лист.

Осень всегда появляется внезапно. Во всяком случае на юге. Вот ещё стояли жаркие дни, как вдруг, за одну ночь опускается иней и через короткое время деревья начинают менять свой цвет. Чаще – это какое-то одно, самое первое дерево во дворе. Как смелая и креативная женщина, дерево резко отличается ярким цветом от потускневшей в летнем мареве, зелёной «шевелюры» соседок. Так было и в этот раз... Серого малыша принесли во двор прохладным и прозрачным утром, и оставили в коробке под деревом. Он не понял, что его бросили, смотрел вслед мужчине, удаляющемуся быстрым шагом. Потом котенок осторожно выбрался из коробки и начал исследование окружающей среды. Во дворе стояла тишина: спали люди, спали машины и только большой черный кот наблюдал из-под скамьи за серым подкидышем. Кота звали Сумрак и он знал всё о предательстве человека... Когда-то его тоже выставили на окраине города из автомобиля. Причина была банальна – молодой кот, будучи очень активным, подрал хозяйскую мебель. В этот двор он попал совсем случайно, можно сказать, что ему повезло. Частный сектор на выезде был островком тишины и покоя. Здесь кормили животных, люди в большинстве своем были добрыми и почти в каждом доме жили по два, а то и более представителей кошачьих. Сумрак остался тут навсегда. Имя ему дали за характер. Кот не пошел жить ни к кому! Освоился в старом гараже деда Валеры. Корм принимал, но не более. Так прошли десять лет жизни...

Котёнок заплакал и Сумрак очнулся от воспоминаний. Он выбрался из своего укрытия и подошёл к малышу. Тот, при виде огромного зверя, сделал «верблюда» и смешно ощетинился. Сумрак только фыркнул и обнюхал серую шубку. Постепенно котёнок успокоился. Чёрный кот лег рядом, малыш прислонился к его тёплому боку и задремал, вздрагивая во сне. Несколько часов Сумрак пролежал почти неподвижно, охраняя сон серого котёнка. К 11-ти утра тот проснулся и засуетился – он явно был голоден. Чёрный кот потянулся и пошёл, оглядываясь на малыша, приглашая его за собой. Серый послушно побежал следом...

У аккуратного старого дома Сумрак остановился. На крыльце стояла миска с кормом и пустое блюдце. Малыш жадно накинулся на еду и хрустел сухими подушечками, разгрызая их мелкими зубами. Котёнок наелся, отошёл от миски и стал играть со своим хвостом на тёплом, нагретом октябрьским солнцем, крыльце. Жёлтый лист упал на гладкую поверхность плитки, серый комочек метнулся к шуршащей находке. Таким его и увидел дед Валера, открывший дверь: серого котёнка, сидящего в центре жёлтого листа.

• Вот это подарок! Откуда же ты, такой красивый? Погоди, сейчас молока налью...

Молоко было кстати после сухого корма! И малыш напился вдоволь. Валерий Михайлович заметил Сумрака, который будто охранял маленького подопечного. Чёрный кот давно запал в душу старика, но он не шёл в дом, как тот не приглашал! Дед Валера раскрыл дверь пошире и серый шарик заскочил внутрь.

• Ну, а ты, Сумрак? Может зайдешь, посмотришь, как у меня? – сделал очередную попытку Валерий Михайлович.

Но кот лишь дёрнул хвостом, внимательно посмотрел на мужчину янтарными глазами и скрылся в направлении гаража, будто выполнив свою миссию.

Серый котенок стал Кузьмой – уж очень деловитым он оказался, как домовёнок Кузя из мультфильма! Деловитым и домовитым – всё в дом, всё пригодится! Поймал воробья или синицу – в дом. Интересную, по мнению Кузи веточку – тоже домой. Так и жили. Сумрак регулярно встречался с Кузьмой во дворе. Удивительная дружба только крепла со временем. Как не пытался Валерий Михайлович – Сумрак не захотел жить в доме. Поэтому старик компенсировал этот пробел хорошей кормежкой, а в старом гараже у чёрного кота была теплая лежанка, регулярно меняющаюся. Сумрак прожил долгую жизнь для дворового кота – шестнадцать лет. Когда он умер, был утренний октябрьский иней и жёлтый лист тихо падал, отражаясь в угасающих янтарных глазах. Кузьма нашёл своего друга у крыльца дома, на которое шесть лет назад Сумрак привёл его, как ангел-хранитель. Встающее солнце ярко осветило осенний лист на черной шубе ушедшего кота...
Мария Бутырская

Ну просто фотомодель!

А эта просто спит)))

Две фотографии

• Ух, ты! Деда, а это грузди? – вертелся вокруг Савельича юркий мальчонка. И имя-то у него было подходящее – Юрик. Юркий, то есть.
• Да, – устало отозвался на детскую радость старик и тяжело вздохнул.

Несмотря на то, что груздовик спокон веку был на загумнах их деревни, старику было тяжело тащить полную груздей бельевую корзину, вот он и присел перевести дух на такую же древнюю, как и он сам, лавку у избы бабки Авдотьи. Да какая она ему бабка, если он женился раньше, чем Авдотья замуж за своего Василия вышла? Это она Юрику бабка, да и то, если бы её Лёха по городам не вертел подолом до сорока, так соседка бы уж в прабабках числилась. Всё никого у неё в дому не было, а тут вдруг нарисовался в прошлом годе на материнском крыльце Лёха её, да ещё с семейством. Вот страху-то было! Авдотья кричала так, что деревенские и не поняли сперва: думали, что старуху режут. Но обошлось. Оказалось, что радость.

Этим летом её горожане вновь нагрянули под закат августа. Вот и вертится Юрик с утра до вечера по деревенским дорожкам. А что ему ещё делать, коли сверстников нет? Правильно, стариков донимает. Вот и сейчас Савельичу дух бы перевести, да скорее до дому, чтобы его Анна груздь перебрала да замочила, пока он ноги на кровати растирает. А тут Юрик со своей пластмасской. Повернул на савельичеву корзину и просит:

• Дай сфотографирую!
• Дак чем ты, чудак-человек, снимать-то собрался? Фанеркой что ли этой? – удивился старик, позабыв и про ноги.
• Планшетом! – гордо поднял над головой свою штукенцию Юрик.

Он с важным видом повернул свою игрушку к корзине, и тут же раздался щелчок фотоаппарата.

• Смотри! – Юрик повернул к старику обратную сторону «фанерки», и Иван Савельевич с удивлением обнаружил на обратной её стороне картинку со своей корзиной.
• Здорово! – удивлённо произнёс старик, а Юрка, не давая ему опомниться, небрежно провёл по фотографии корзины пальцем, и тут же вместо груздей на дощечке появился Лёха.
• Папка, – важно сказал Юрик, а Савельич от неожиданности даже бросил косой взгляд на свою корзину: на месте ли? Это вам не шутка какая: была на фанерке корзина и вдруг вместо неё Лёха. Но обошлось – грузди были на месте...

А Юрик уже водил пальцем дальше:

• Это – мамка, это – наша квартира в Москве..., это – Маркиз...

Маркиза Савельич знал. Это был не кот, это был поросёнок. Авдотьина сноха выводила его на улицу только на поводке. Савельич, как и все остальные деревенские, никак не мог взять в толк, зачем ей этот поводок нужен, ведь котяра всегда лениво перебирал лапами где-то позади хозяйки, пока не осенило Пашку-тракториста:

• Так это она его на лямке, как на тросу, таскает!
• Дед Ваня, а можно я тебя сфотографирую? – вдруг бросил листать свои картинки Юрик.
• Да пошто? – удивился старик.
• Ну, как? Ты вон какой красивый: борода белая, руки вон, не как у папки, загорелые, жёсткие. Ты, ты..., – Юрик замешкался, подбирая слова, и не найдясь, выпалил: – Как моя баба, только дед! – Юрик помолчал секунду, а потом, пытаясь исправить неловкость, многозначительно добавил: – Вот!

Савельич засмеялся.

• Не надо меня... – начал, было, старик, но осёкся. Подумав, он вдруг посмотрел мальчонке в глаза и спросил: – А тебе плёнки не жалко?
• Какой плёнки? – не понял его паренёк.
• Фотографической.

Настала очередь Юрика смеяться.

За те пять минут, что мальчишка объяснял, что плёнки никакой не надо, и что любую фотографию мамка отпечатает на принтере, старик почувствовал, что собрался с силами на оставшийся путь. Но прежде чем подняться, он сказал:

• Знаешь что, Юрка... ты приходи к нам через часик. Нас с Анной вместе сфотографируешь, ладно?
• Ладно! – радостно отозвался мальчишка, а Савельич, кряхтя, встал.

Встал, поднял свою тяжёлую и для здорового мужика корзину и пошёл к дому. Но сделав пару шагов, неожиданно для себя обернулся и крикнул вслед убегающему мальчишке:

• Юрка, не забудь: через час!
• Замётано! – донеслось откуда-то с соседней улицы.
• Завертится шельмец..., – вздохнул старик и направил свои стопы к дому...
• Вот, Аня, – пробормотал он, с трудом поставив корзину к крыльцу и присаживаясь на ступеньку. – Ещё одну такую, и зимовать будем, как бояре: картоха да грузди... Раз уж не до мяса стало...

...Савельич, проживший всю жизнь в деревне, кроме колбасы, не едал ничего магазинного. А колбаса тогда была только в городе, так что перепадала на крестьянский стол по великим праздникам, вроде приезда гостей. Не потому не ели магазинного, что всё там плохое, а потому, что всегда жил мужик от хозяйства, и особо в еде ему ничего чужого не требовалось. Разве, что соль да перец. Вот так, прожив всю свою жизнь от двора, не мог взять в рот Савельич кусок магазинного мяса. Не брезгует, вроде, но не привык к чужому. А своё содержать, сил уже нет: каждый Божий день до зари подниматься нужно... Это не по грузди сбегать, коли здоровья нашлось с утра...

• И этого, Ваня, хватит с огурцами да помидорками. Уймись лучше, – вздохнула жена, пытаясь поднять корзину.
• Погодь, дурёха! – дёрнулся, было, Савельич, но опять осел на ступеньку. – Говорю же, погодь! – от переживаний в голосе старика сверкнули, было, властные нотки, но также неожиданно уступили место ласке. – Не до груздя сейчас. Пойди, причешись, да надень любимый сарафан.
• Ты чой-то, старый? – по своему, по-афонински, «ойкнула» Анна. – Спятил совсем, коли свататься собрался? Мы с тобой шестьдесят лет, как муж и жена!
• Вот и я о том, – Савельич, не спеша, стал подниматься. – Сфотографироваться надо.
• Чего?
• Сфо-то-гра-фи-ро-вать-ся, гово-рю, надо, – повторил старик, морщась. – Сейчас Юрик прибежит с аппаратом...
• Тебе надо, ты и фотографируйся, – всплеснула руками Анна и гордо ушла в хату.

Даже не взглянув на корзину, Савельич, загодя приняв строгий вид лица, пошёл вслед за женой.

• Ань, ты где? – удивлённо спросил Савельич, войдя в избу. – Ань! – Жены нигде не было.

Нашлась она только через пяток минут шарканья старческими ногами по дому: старик нашёл жену в маленьком закутке за печью, где она в молодые годы, бывало, пряталась от него во время ссор. Анна сидела, опустив лицо в ладони, и беззвучно плакала. Слёзы, просочившись между плотно сжатыми пальцами, как сквозь сито, капали на выцветший подол старушечьего платья.

Савельич открыл, было, рот, но не смог произнести ни слова – перехватило горло. Господи, когда они последний раз так ругались? Лет двадцать назад? Около того... Два десятка лет он не видел жену на этом месте, два десятка лет если и были размолвки, то не настолько сильные, и вот теперь, на пустом месте...

• Аня..., – только это слово, закутанное во всю мягкость стариковского голоса, смогло пробраться сквозь ком, и дальше ещё мягче. – Анечка...

Плечи Анны перестали вздрагивать, и она, опустив руки, посмотрела мокрыми от слёз глазами на мужа. Потом поднялась и прижалась к нему, положив голову на плечо. Борода старика стала мокрой от жёниных слёз. Он, было, всхлипнул, но Анна не дала ему времени:

• Бороду расчеши, пока я тебе рубаху глажу...

Юрик прибежал на полчаса раньше, но у стариков уже всё было готово. Они сидели за столом, и Савельич теребил бороду, переживая, не заигрался ли где мальчишка. Анна попыталась, было, унять его руки, но тут хлопнула дверь в сени...

Вечером, уже улегшись спать, старики по очереди рассматривали две фотографии. Одна была маленькой, черно-белой. На ней молоденькая, можно догадаться рыжая девушка, держа в руках огромный букет полевых цветов, стояла, положив голову на плечо крепкого парня в костюме. Лица обоих были счастливые-счастливые, а на кирпичной стене за ними вывеска из четырёх больших букв: «ЗАГС».

Вторая фотография была большой и цветной. На ней за столом сидела седая старушка, положив на плечо старика голову, а на столе перед ними лежал большой букет садовых цветов, на которые так ярок август, а лица стариков были такие же счастливые, как на той, первой фотографии...

Другие фотографии у них тоже были. Но только на этих двух они были вместе.
из инета

Старый, ленивый кобель по кличке Мухтар жил на дачах уже много лет. Уже никто не помнил, когда он появился. В теплое время года он шарился по огородам, встречал и провожал дачников. Зимой обитал в сарае у сторожа.
Людям он не докучал, подойдет к участку, уляжется в тенечке. Если угостят вкусняшками, еще немного полежит.

Забудут, не беда, переместится на другой участок. С детьми особо не играл, но безропотно сносил все их шалости. Если уж совсем невмоготу, спрячется от них в гуще крапивы.

Водилась за ним одна особенность, спал он очень крепко и во сне храпел. В тишине ночи его храп был слышен в радиусе трех домов. Прекратить его ночную песню, было очень трудно.

Разбудить также непросто. Чтобы спастись от его трелей, мужчины брали его спящего и относили на пляж к реке. Там, в старой, дырявой лодке, была оборудована лежанка. Удивительно, но Мухтар во время транспортировки не просыпался, храпеть не переставал.

История, которую я Вам хочу рассказать, произошла осенью, когда многие дома опустели.

Опоздав на последний автобус, Светлана Ивановна, не очень расстроилась.

«Ладно, переночую. Утром листья сгребу.» — Подумала она.

Вечером к ней забрел Мухтар. Светлана Ивановна покормила его остатками ужина. Мухтар заполз под крыльцо и крепко заснул.

Светлана Ивановна, всю прелесть ночевки с таким соседом, оценила ночью. Прослушав очередные рулады, женщина вышла на улицу и попыталась разбудить пса.

Мухтар даже ухом не повел. Светлана Ивановна огляделась в поисках светящегося окошка, может кто-нибудь из соседей не уехал и помогут ей отнести спящую собаку. Недалеко от нее, в соседском домике, горел свет на кухне.

«Кажется они уехали, но может я ошибаюсь.» — Обрадовалась женщина и отправилась на соседский участок.

Дверь была приоткрыта, из кухни доносились приглушенные голоса.

— Здравствуйте. Вы не спите? — Светлана Ивановна зашла на кухню и застыла от страха и удивления.

Двое молодых, незнакомых парней уставились на нее. Светлана Ивановна стремительно выскочила во двор, но один грабитель настиг ее и повалил на землю. Женщина попыталась крикнуть, но парень крепко зажал ей рот своей ладонью. Она, от страха, замычала.

Вдруг она почувствовала, что ее никто не держит, услышала громкие крики. Светлана Ивановна на четвереньках отползла к кустам сирени и оглянулась на шум.

То, что она увидела ее удивило. Один парень с завыванием сидел на земле и держался за ногу, второй лежал на спине с выпученными от страха глазами.

Над его лицом нависла морда Мухтара. Собака молчала, но ее злобные и страшные глаза, звериный оскал, наводили дикий ужас. Светлана Ивановна пришла в себя, взяла в руки палку и подошла к парням.

— Фу, Мухтар. Спокойно. — Твердым голосом произнесла она. — Все целы?

— Тетенька, я кажется ногу сломал. Очень больно. — Заканючил сидящий на земле парень. — Вызовите мне скорую.

Второй парень молчал. После команды, Мухтар не пошевелился.

— Мухтарчик, отпусти его, — взмолилась Светлана Ивановна, — Ты ляг рядом и охраняй. А то еще обделается, вонять будет.

Мухтар не обращал внимание на ее слова. Глаза его сверкали, а из приоткрытой пасти спускалась слюна. Она капала на искаженное лицо парнишки.

Светлана Ивановна испугалась. Она быстро побежала к себе в дом, позвонила сторожу. Вызвала скорую и полицию. Взяла кусок колбасы из холодильника и вернулась к месту происшествия.

Во дворе ничего не изменилось. Один парень с завыванием сидел, другой лежал, Мухтар навис над ним.

— Мухтарчик, отпусти его. Я тебе колбаски принесла. — Произнесла Светлана Ивановна, протягивая собаке кусок колбасы. — Возьми, она вкусная.

— Бесполезно, — произнес, подошедший к ним сторож, — Пока полицейских в форме не увидит, будет так стоять. Только им отдаст преступника. Раньше, наверное полицейским псом был. Он тут зимой браконьера задержал, так участковый бегал домой переодеваться. Как форму увидел, сразу отпустил.

Когда, приехала полицейская машина и из нее вышли люди в форме, Мухтар спокойно убрал лапы с груди парня, отошел в сторонку и улегся под кустом.

За суетой о Мухтаре забыли. Скорая увезла парня с поломанной ногой. Пока искали чистые штаны парню, опрашивали его и Светлану Ивановну со сторожем, забрезжил рассвет.

Вдруг раздался сильный и громкий храп. Парень со страху споткнулся и присел на землю. Полицейские начали оглядываться.

— Кто это? — Не выдержал один из них.

— Герой наш, Мухтар, спит. — Засмеявшись, ответил сторож. — Намаялся ночью, теперь спать долго будет. Ребята, помогите к лодке его оттащить. А то все устали, а он спать не даст.

— А как же он проснулся, когда на женщину напали?

— Да, я сам не знаю, — почесал затылок сторож, — Я вот, что заметил. Когда все хорошо, спит, пушкой не разбудишь. Тащи, волоки его, глаз не откроет. Но только почует беду, лучше защитника не найти. Хороший пес, добрый и верный. Только вот уж храпит громко. Уснуть невозможно!

Котомороженое))) найди 10 отличий

Полюбили. Свадьбу хорошую сыграли. И с первого же дня – в своём доме. Андрей его вместе с отцом поставил.
Высокий дом получился, статный какой-то, с глазастыми окнами, смотревшими во двор и на улицу. Двор просторный, покатый чуть, с клумбами–цветочками. А на задах постройки для скотины и огород немаленький, тянувшийся ровными грядками туда, где солнце вставало.

Хозяевам чуть за тридцать, а у них уже шестеро ребятишек в доме и по двору шуршат. И это тоже – правильно.

Но тут вдруг Андреева сестра младшая, Верка непутёвая, жившая в соседнем селе и ежегодно рожавшая невесть от кого, угорела от водки – не проснулась однажды утром после очередной ночной гулянки.

Чё тут разговоры разговаривать? Андрей собрался. Поехал. Наталья-то куда от детей и от хозяйства. Похоронил. Всё как надо, по-людски. И домой приехал. Стоит на пороге, а впереди руками четверых племяшей с племяшками обнимает. Младшему, Вовочке, четыре.
Наталья на стул села молчком и смотрит. И дети – тоже молчат и смотрят. Чего им ещё делать-то?

Наталья руки фартуком отёрла да и говорит:
– У меня ж даже соли не хватит, чтобы щи на всю ораву посолить.
– А мы их, эт самое, и несолёный похлебаем, – Андрей жене отвечает. А сам улыбается.
Ну и Наталья улыбаться стала. А чё ей делать-то?
Двоюродные же кинулись к прибывшим и раздевать–раскутывать их стали.

Нормальная такая семья получилась, когда дети перемешались все. И главно не много-то их получилось: всего десять на такой домище просторный.

Это уже потом, в конце следующего лета, через их село как буря промчался цыганский табор. Полыхнул огнём, всё на своём пути сметавшим. После той бури многие хозяйки не досчитались цветных половиков, вывешенных на заборы для просушки, кур и уток. А у Свиридовых так даже поросёнка с заднего двора умыкнули!
Только Андрея с Натальей цыгане с приплодом оставили.

Вечером Наталья на крыльцо вышла, а там – свёрток из красного тряпья. Она даже сразу не поняла, что это, потому как тряпки молчали себе молча и – всё.

Когда в доме уже развернула на столе – внутри парнишечка смугленький. Да хорошенький такой. Лежит, кряхтит и глазами антрацитовыми всех вокруг рассматривает.
Андрей через плечо жены заглянул и сказал только:
– А чё? Нормально. Теперь у нас в семье мужиков на одного больше будет, чем баб. Да и колер наш белый разбавит кудрями вороными.
А Вовочка, самый до этого младший, за край стола взялся, подтянулся, рассмотрел младшего брата и говорит:
– Вот нам повезло, скажи, пап! У всех цыгане поукрадали разного, а нам так даже Васеньку в подарок оставили!..

И засуетились все разом, задвигались. Начали новому брату жизнь организовывать.

Дальше-то чё рассказывать? Всё как у всех: дети растут, родители стареют. Андрей вот только раз за разом стол в избе в длину наращивал. Как очередной сын или дочка в школу идёт, надо же и ему где-то уроки делать. И делали. И старались. И в доме все всё вместе делали.

Когда однажды в школе на собрании учительница заговорила про трудности переходного возраста, Андрей с Натальей (на родительские-то они всегда вместе ходили) переглянулись и застыдились прям оба, потому что все эти трудности прозевали. Осталось только Васеньку не упустить.

А как его упустишь, если всё как надо? В школе – нарядно. В доме он в свои четырнадцать всю мужицкую работу делает и другим всё помочь норовит.

Спокойно, чинно дочери замуж повыходили и к мужьям умелись. Мальчишки тоже переженились и каждый своим домом жить стал.
Васенька в армии отслужил и к старикам вернулся. Хотел в город ехать, дальше учиться – какой там. Каждое лето полон двор внуков, Васенькиных племянников.

А он ждёт всех, как принцев заморских. Готовится...

Качели во дворе поставил. А для маленьких песочницу соорудил. В неё же вёдрами с реки песка промытого натаскал. Ближе же к забору, для мелкоты, кому ещё на речку нельзя, бассейн выкопал–обустроил. Туда шлангом с утра воды напускал, чтоб согрелась, чтобы дети носами не шмыгали. А в сельмаге накупил уточек–дельфинчиков, чтоб прям совсем на море было похоже.

Так вся эта орда каждое лето не к деду с бабкой ехать собиралась, а к дядь Васеньке.

А он сядет на корточки у ворот, заросший почти под самые глаза чёрной щетиной, и ждёт. А как увидит очередного племяша или племяшку, каааак раскинет руки во всю ширь, да как полыхнёт улыбкой своей сахарной, так бегут к нему ребятишки сломя голову, трутся, трутся о колючие щёки, а сами в ухо норовят шепнут: «Ты, дядь Васенька, ждал меня?»
Он же целует, целует каждого и обязательно ответит: «Ещё как ждал! Больше всех!..»

Но самое большое счастье вечером случается, когда посуда перемыта, дети накупаны и надо спать идти.
Дети, все до единого затаились и ждут. Встаёт дядь Васенька тогда и говорит громким голосом:
– Нуууу... кто сегодня со мною ночевать на сеновал идёт?..
И тут орут все. Орут, наверное, так, как раньше «ура» на демонстрациях кричали...

Утром уже, рано совсем, бабка Наталья полезет на сеновал, чтоб проверить, не снесла ли какая-нибудь блудливая курица там яйцо, и увидит:
прямо в середине разостлан огромный такой тулуп и спит на нём совершенно счастливый красивый человек. А вокруг, как цыплята, ребятишки к нему жмутся – к лицу, рукам, ногам. И спяяяят все. Все двенадцать.

А чё?

У Андрея с Натальей уже одиннадцать внуков народилось...

Олег Букач

Триста грамм кота

Кошка взирала на меня настороженно. Ее серьезный вид немного портил прилипший к носу кусочек фольгированной бумаги, который отсвечивал на свету и совсем не соответствовал ответственности момента.
Трехцветная кошка была худа, сквозь короткую шерсть можно было угадать всю ее анатомию. Она уже устала от жизни, от вечной борьбы, от постоянных детей.
Наверное, от безысходности она так и поступила – привела своего сына ко мне, незнакомому человеку, который просто погладил ее и дал облизать крышку от бутылочки с йогуртом.
Оставив возле меня своего ребенка – большеголового, похожего на инопланетянина — она быстро скрылась, ничего не «сказав» на прощание, и я осталась один на один с рахитичным, немного жутким котенком.

Позвонила домой. Муж сказал, что соберет все мои чемоданы, если я заявлюсь домой не одна. Что ж, его мнение тут оказалось решающим — квартира принадлежит ему. Поэтому я несу котенка бабуле. Я знаю, что смогу ее убедить. И я убеждаю...
Он весь помещается на ее широкой ладони, и бабуля вдруг заявляет:
— В нем весу-то грамм 300, не больше!
Из-за угла выглядывает Зайка — бабушкин кот. Правда, он давно уже перестал быть зайкой – теперь это настоящий тюлень. Я быстро сбегáю, испугавшись, что бабушка передумает.
Но бабушка не может передумать – он для нее голодный ребенок, которого надобно накормить. Она кормит его, смотрит и утирает слезу, вспоминая когда-то такого же голодного Зайку.

У бабули странное мышление и малыш получает имя Ксантий. Он растет и набирается сил, вот только Зайка лупит его и не дает прохода. Хотя Зайка — милый и ласковый, но проклятая ревность заставляет его котенка гонять.
И я забираю его к нам. Хоть муж и продолжает пугать чемоданами, но это больше демонстрация сопротивления и мужской воли. И вот они же вместе с Ксантием таскают из кухни вкусные кусочки, не дожидаясь обеда – мужская коалиция умудряется сплотиться против меня.

*

Триста граммов кота превращаются в килограммы, и уже ничто в его облике не напоминает головастика-инопланетянина. А на второй год к нам переезжает Зайка, ведь нашей бабули теперь больше нет.
Кот не умеет жить без бабушки, да и просто не хочет. Теперь, защищая свою территорию, его лупит Ксантий, но Зайке уже всё равно, он спрятался в своей «раковине» и, не встретив сопротивления, повзрослевший Ксанька обескураженно отступает.
Тюленьи запасы в боках быстро тают, и вот уже Зайка напоминает Ксантия в детстве – тело-ниточка и огромная голова. Пытаюсь кормить его насильно, вливая ложкой в пасть крепкий мясной бульон.
Бесполезно, он не хочет глотать, и густая мясная смесь вытекает сквозь полустёртые зубы. Зайка немолод, но ему еще жить и жить, только без бабушки жить он не хочет, он не может понять, что ее больше нет.

Я везу его в бабулину квартиру. Там тоскливо и пыльно, но он оживает. На слабеньких лапах крадется на кухню и, появившись в проеме, отвечает мне взглядом. Я понимаю и ухожу, я стою на площадке почти полчаса и возвращаюсь обратно.
Зайка готов... Он лежит у порога, он расслаблен и тих. Кот всё понял и попрощался. Теперь Зайка ест и живет на комоде, спасаясь от Ксантия, который продолжает его колотить. Но однажды Зайка спустился и отлупил подскочившего Ксаньку. Муж бодро хмыкнул:
— Ожил мужик!

Мужская коалиция разрастается и мне всё труднее становится противостоять этой банде. Я всё чаще засматриваюсь на уличных кошек – одна из них просто обязана вступить в мой боевой женский союз. И вскоре я поняла, кто будет мне лучшей подругой.
Муж подготовлен, он тоже смирился. С тем, что я приглашу жить к нам домой Ксанькину мать.

Автор: Cebepinka

thumbnailUrl

Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) - 3902533

Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) - 1665253363

True

2022-10-08T21:22:43+03:00

embedUrl

«ЛАДОШКА»
В то лето я переехала к мужу. Конечно, был скандал. Мама кричала вдогонку, что я простигосподи, и чтобы, когда принесу в подоле, к ней не приходила.

«Странно, – думала я, собирая чемодан. – Ты ж вроде хотела внуков...»
Мама пинала тапком чемодан, хотя он был ни в чем не виноват. Мне было 22 и в подоле принести было уже самое время.

Мне было жалко маму, но жить отдельно от нее было моей мечтой.
И я переехала. Предательница.

Маме некого стало кормить и воспитывать. Она злилась на меня за это.

Она пыталась замещать меня соседями. Но они оказались эгоистами, как я: позволяли себя кормить, а воспитывать – нет. Захлопывали дверь, и дело с концом.

Мама стала болеть. Манипулировать здоровьем и одиночеством. Я легко поддавалась на манипуляции. Моя радужная семейная жизнь была омрачена маминым суицидальным настроением, ее брошенными трубками и запахом валокордина в прихожей.

Я решила, что маме нужен новый объект любви, который будет «трепать ей нервы», как я до предательства. То есть до замужества.

• Завтра поедем на рынок и купим маме котенка, – объявила я приговор мужу. Я его воспитывала и кормила, как мама – меня.

Он не возражал: его рот был полон борща и винегрета.

Когда ты с 17 лет живешь один, питаешься магазинными пельменями и газировкой, зарабатывая язву к 20 годам, а потом вдруг в твоей жизни появляется длинноногая фея борщей и винегретов, то первое время, пока не наешься, вообще не хочется возражать. Только чавкать и просить добавки.

Утром, до субботних пробок, мы поехали на рынок «Садовод», где в то время можно было купить домашних питомцев.

Уже при входе в большой крытый павильон, разношерстно пахнущий навозом и шелестящий многозвучьем животных голосов, у меня закружилась голова. Сначала я решила, что это от голода: в тот момент я модно худела и принудительно вместо еды пила кефир.

Но спустя пару минут я поняла. Голова кружилась от другого. От концентрации мольбы и одиночества. Оно тут продавалось прямо в коробках, оно мяукало, и гавкало, и пищало, и кудахтало, оно молило о пощаде, о комфорте, о защите, о любви...

Я не знала ничего о кошках и их породах. Хотела собирательный такой образ котенка: с красивой длинной шерстью, вислоухого, хвост кисточкой, пятнистый и сфинкс. Нельзя так, да?

Голова кружилась нестерпимо.
Мне захотелось открыть все двери настежь, крикнуть продавцам «Руки вверх!», а живности крикнуть: «Бегите, я их задержу!» Но я так не сделала. Я понуро шла сквозь строй, и продаваемые животные провожали меня обреченными взглядами.

• Давай отсюда уйдем, – сказала я мужу.
• Без кошки? – удивился он.
• Нуууу, давай вот эту купим, – я ткнула пальцем в первую попавшуюся кошку.

На меня осуждающе смотрела уставшая, прожженная, бесстрашная пятнистая морда с выражением лица «Чё надо?»

Маме – как раз. Будут воевать. И мамина энергия будет уходить в нужное русло, минуя болезни.

• Сколько стоит? – спросила я продавца.
• 7500.
• Сколько? – ошалела я.
• Это бенгал! – пояснил продавец.

Я не знала, что такое бенгал, поняла, что это либо порода, либо ругательство, типа «Это – песец!»

Я посмотрела на мужа. Мы оба, вчерашние студенты, только начинали свои карьеры. Наших зарплат хватало на еду, коммунальные платежи и два раза в месяц – в кино без попкорна.

7500 – это мой будущий пуховик на зиму. Мы копили на него. Если купить кошку, в чем ходить зимой? В бенгале?

• Берем, – вдруг говорю я решительно, чем удивляю и себя, и мужа.
• Дорого, – протестует муж.
• Не надо экономить на любви! – возмущаюсь я.
• Любовь – штука бесплатная, – занудничает муж. – Бездомных котят можно любить ничуть не меньше, чем бенгалов...
• Да, – сказал продавец. – А он ещё с родословной!
• Да, – сказала я. – А он ещё с родословной!
• И кто о ней узнает? Мыши на даче твоей мамы?

Я рассердилась на мужа. За то, что прав. Развернулась и демонстративно пошла к выходу.

В этот момент мне в ноги бросился котенок, серенький такой, весь несуразный, шерсть вздыблена клочками, чем-то страшно напуганный. Вместо глазок – два блюдца в пол лица.

Я непроизвольно подхватила его на руки и стала оглядывать ряды в поисках хозяина этого потеряшки:

• Чей?
• Да ничей. Лишайный весь, приблудок. Выкинь вон за ворота, – устало разрешил хозяин бенгала.

Муж посмотрел на всклокоченного котенка.

• Если честно, вот так я и представлял тещиного питомца, – сказал он.
• Почему?
• Он выживет в любой войне. Ему не привыкать.

Я выразительно посмотрела на мужа, он кивнул и мы молча пошли к машине. Поняли друг друга без слов.

Котенок пригрелся в моих руках и смешно вылизывал лапы, навострив треугольные ушки. Мне он нравился, не смотря на свою неухоженность и беспородность.

• Ну что, к твоей маме? – спросил муж про маршрут.
• Нет, его сначала нужно в порядок привести, приодеть, причесать, а потом дарить. А то он совсем непризентабыш.

Дома выяснилось, это котенок – девочка. Стремительная и хулиганистая. Она тут же отодрала кусок обоев в прихожей, повалялась на новом свитере мужа, порвала мне капрон новых колгот и показала почти цирковой трюк с прыганьем на задних лапах в период острых бесюнов.

Мы взяли над ней шефство. Сводили ее в ветеринарку, сделали прививочки, выкупали в специальном шампуне, одели ошейник от блох.

За неделю тюнинга хулиганка обжилась и трудоустроилась на должность умилительницы и штатной юмористки. Она все делала смешно: смешно ела, урча как пылесос, смешно играла с клубком шерсти, смешно ластилась, смешно жевала мои волосы, смешно сторожила нас у дверей ванной комнаты, смешно спала на спине, доверительно распластав свой животик на наших простынях.

Она была такой худой и невесомой, что легко помещалась на ладошке. Мы её так и звали: Лада. Ладошка.

Спустя неделю наша оторва и хулиганка превратилась в пушистую оторву и хулиганку. Нужно было везти ее маме, как задумано. Я анонсировала маме сюрприз.

Мы стали собираться. Собирались-собирались и никак не могли собраться. У меня опять заболела голова. Чертов кефир.

Ладоша весело скакала по квартире, не подозревая, что мы заготовили ей новую хозяйку. У нее всегда была куча дел и километры неподранных обоев.

Наконец, мы готовы. «Лови её», – хмуро говорит муж. Он хочет самоустраниться от предательства.

Мы вышли в лето. Сели в нагретую солнцем машину. Ладошка тяжело задышала, посмотрела на нас своими блюдцами и плюхнулась на спину, доверчиво подставив пузико для чесания.

• Что, Ладош, жарко небось в такой шубе сибирской? – спросила я, потрепав ее за ушком.
• Маме скажем, что это порода такая, Сибирская... Кусачая, – попытался пошутить муж.

Но нам было не смешно.

Я выразительно посмотрела на мужа, он кивнул, мы молча вышли из машины и пошли домой. Поняли друг друга без слов.

• Маме другую купим...

Ладошка торчала у меня из-под мышки, обозревая окрестности своими блюдцами, и не подозревала, что только что получила постоянную прописку.
....
Сейчас Ладоше 8 лет. Это полноценный член семьи, с паспортом и днем Рождения (ну, днем покупки). Это наш урчащий массажер и тренажер ответственности (осознав, что мы хорошие «родители» для кошки, мы решились на детей). Наш доктор, наше пушистое ласковое счастье.

Ольга Савельева.

Оберег

Старый кот сидел на подоконнике...
Он смотрел на суету воробьев, скакавших по балкону. Потом его взгляд скользнул дальше и выше... На деревьях появлялись первые листочки. Кот втянул в себя воздух наполненный запахом клейких почек, весны и еще чего-то очень ласкового и приятного...
И закашлялся...

— Вот и она... моя самая последняя весна, — устало подумал кот.
Он тяжело спрыгнул на пол и пошел на свою лежанку, чуть припадая на заднюю лапку...

Когда-то давным-давно он сломал ее.
Тогда он был молодым и, наверное, еще совсем глупеньким котенком. Он не помнил, как сломал свою бедную лапку – помнил лишь боль – острую и невыносимую.

Он лежал на земле и горько плакал: от бессилия, обреченности и тоски...
А рядом прыгали и громко кричали большие черные птицы...
Он знал, что они, конечно же, ждут его скорой и неминуемой кончины, чтобы...
Котенок не хотел даже думать о том, для чего они этого ждут...
Он очень боялся этих страшных птиц, но сделать уже ничего не мог.

И тут он услышал...
Нет, даже не услышал, а, скорее, прочувствовал: некий тайный сигнал или сообщение...
Оно явилось внезапно... откуда-то извне... Возможно, из той запредельной загадочной вселенной, откуда приходят и куда уходят души всех кошачьих этого мира.
И оно гласило:
«Ты не умрешь сейчас... Твоя миссия еще не закончена... Ты нужен людям... Живи!..»

И птицы, словно тоже это услышав, вдруг поднялись и быстро отлетели в сторону...
Они все еще продолжали громко кричать: «Кар, кар...».
Но теперь лишь от досады, что уже ничего не могли сделать, потому что над маленьким плачущим кошачьим ребенком склонились люди.

— Смотри, мама! Котенок!.. Он такой хорошенький! Ой! У него что-то с лапкой!.. Бедненький, он не может ходить...

Женщина аккуратно подняла малыша с земли.
— Похоже, у него сломана лапка. Надо срочно отвезти его к врачу. Ты сама до музыкалки доберешься? А я позабочусь о котенке.
— Мама, мне уже почти десять лет! А идти-то всего две остановки. Конечно, я доберусь.
— Хорошо, иди, а я отвезу его к ветеринару.

Котенок скоро выздоровел...
Потом он подрос и всю свою жизнь прожил в, теперь уже своей семье, с этими, ставшими ему такими родными, людьми.
Девочка тоже выросла. Ей было уже за тридцать, и у нее была своя дочка.
А женщина стала бабушкой.

Старый кот дошел до лежанки и свернулся клубочком.
«Когда еще сломал, — подумал он. — А ломить стало только недавно».
Он вздохнул...
Кота клонило в сон, но он знал, что снова услышит этот голос, который будет твердить ему:
«Пора... пора...»

Так и случилось. Кот опять услышал его...
Он впервые решил возразить и открыл глаза...
И тут кот понял, что очутился в каком-то очень странном месте...
Туман. Вокруг него был густой туман, и голос доносился из этого тумана.

— Но я не могу уйти, — сказал кот. — Они же пропадут без меня. Я должен их оберегать.
— Да, все верно, – донеслось откуда-то из тумана. – Ты итак слишком долго оберегал их. Хватит. Они только единожды помогли тебе. А ты?.. Ты столько лет спасал их от бед, а порой и от неминуемой гибели!.. Недаром же они прозвали тебя своим Оберегом!

Кот задумался.
«Верно... Как-то раз его хозяйка собралась выходить из квартиры, а он, словно почувствовав грозящую ей смертельную опасность, порвал ее колготки. И все только для того, чтобы она задержалась дома хоть на минутку, хоть на мгновение...
Она очень тогда огорчилась и стала искать новые. Пока искала – беда миновала. Потом все же вышла...
Но на площадке первого этажа уже толпились жильцы, а из обрушившейся кабины лифта тянуло гарью.

А было и еще...
Мама и дочь гуляли с ним во дворе. Он тогда был уже взрослым и очень послушным...
Но вдруг, так же почувствовав неладное, он рванулся куда-то в сторону.
Люди побежали за ним...
Догнали лишь в соседнем дворе. Он сидел и больше никуда не убегал. Они подхватили его, и пошли обратно...
Но прошло какое-то время... Ох, это опасное время – оно уже прошло!..
И тут обнаружилось, что там, где они недавно гуляли, приехавшие полицейские уже скручивают разбуянившегося пьяницу с заряженным и, готовым в любой момент выстрелить, ружьем.

А потом было еще и еще... Кот не стал больше вспоминать – подобных случаев было очень много.
— Да, они лишь раз помогли мне. Но тогда это тоже спасло мне жизнь! И я люблю этих людей. Я не могу уйти.
— Но ты болен. Тебе тяжело дышать, у тебя опять болит лапа. Ты прожил очень много лет. Это же не может продолжаться вечно. Пора... тебе пора...

Кот молча отрицательно покачал головой:
— Нет. Я знаю, что еще не пора. Не все опасности отвел я от этой семьи. Теперь у них есть маленькая девочка... И я чувству, что с ней скоро может случиться что-то нехорошее. Позволь мне остаться хоть ненадолго! Когда я отведу от них и эту беду... вот тогда я буду готов...

Туман сгустился вокруг него. В нем что-то происходило. Кот ждал. Он свое слово сказал.

— Что ж... Такая любовь и преданность дорого стоят, – прозвучало из тумана. – А если мы поможем тебе вернуться к ним? – спросили его вдруг. — Тогда ты согласишься уйти прямо сейчас?
— Вернуться к ним? Когда?
— Скоро... очень скоро. Но это произойдет только в том случае, если они будут тебя ждать!
— Скоро?.. Тогда я соглашусь... И они... Вот увидишь, они обязательно будут меня ждать!

Кот проснулся. Он огляделся – знакомая до мелочей комната. Он тяжело поднялся и обошел всю квартиру.

— Пора... — услышал он уже наяву.
Но кот твердо ответил:
– Вечером! Я должен с ними попрощаться.

Вечером вся семья собралась дома.
Кот подошел по очереди: к бабушке, ее дочери и внучке, к отцу девочки.
На мужчину он посмотрел пристально, как бы говоря ему:
«Будь очень внимателен и осторожен! Береги их! Ты за них в ответе, пока я не вернусь!»

Потом он снова вернулся к бабушке и, словно бы задремал на ее руках.
Но внезапно кот открыл глаза, пристально посмотрел на женщину, глубоко вздохнул...
И ушел... легко и быстро.

Женщина это тут же поняла и заплакала. Она видела, что кот постарел, видела, как ему трудно ходить. Кормила его мягкими паштетами, потому что жевать ему тоже было трудно.
Она предчувствовала его уход. Но где-то в глубине души, она не хотела в это верить... и надеялась...
Вопреки законам природы!.. Вопреки всему!.. Она так хотела, чтобы он еще пожил!..

Они завернули его в пушистый плед и поехали за город.
Они похоронили его под березкой на краю весеннего почти сказочного луга.
А потом они долго стояли и плакали...

Когда совсем стемнело, и они поехали домой, женщина сказала:
— Знаете, в самый последний момент он так посмотрел на меня, как будто пообещал очень скоро вернуться. Я знаю, что так не бывает. Но мне почему-то вдруг показалось, что все именно так и произойдет.
И мужчина тоже вспомнил последний взгляд кота и его мысленную просьбу.
«Конечно же, я буду беречь их», — пообещал он.

Дома женщина помыла лоток, миски. Хотела убрать, но передумала и все оставила на своих местах. Она все время вспоминала последние дни своего Оберега. И его мудрый... такой многообещающий печальный взгляд.

*

Прошло совсем немного времени...
— Мама, посмотри! Котенок! – радостно закричала девочка.

Молодая женщина посмотрела на скамейку около подъезда. Там сидел еще совсем маленький котенок.
Малыш был рыженький, полосатый... почти такой же, каким был их кот в юности.
Она наклонилось над ним. Котенок посмотрел на нее.
И тут женщина вздрогнула. Его взгляд был, как две капли воды похож на взгляд старого кота, ушедшего от них всего месяц назад.

Она протянула руку, и котенок спокойно запрыгнул в нее.
Они поднялись домой.

— Мама, смотри, кого мы нашли! Это же наш котенок! – сказала женщина.

Они искупали своего питомца. Вытерли его полотенцем старого кота.
Котенок обнюхал полотенце и, будто бы что-то вспомнил...
Потом он ловко спрыгнул со стиральной машинки, на которой его вытирали, и уверенно протопал в уголок, где стоял лоток.
Покопался. Потом посмотрел на окаменевших от изумления женщин и прошел на кухню.
Там он остановился около пустых мисок и требовательно замяукал.

Женщины вышли из ванной следом за ним и продолжили с удивлением и нежной радостью смотреть на недовольного пустыми мисками рыжего котика.
Они, конечно же, сразу положили ему еду, которую он начал с жадностью уплетать.

— Ты помнишь, я говорила тебе, что он обязательно к нам вернется?! — дрожащим голосом спросила бабушка. — Наш Оберег – вот он и вернулся!
– Да!.. – ответила ее дочь. – Ты только посмотри, какой у него необычный... внимательный и мудрый взгляд. Теперь наш кот, как и всегда... опять будет оберегать всех нас!

Автор: Валерия Шамсутдинова

- Личное пространство? Не, не слышали

-Але! Мама? Ваш сын и внук два адиета. А я говорю шо два. Почему, а потому... пошли два адиета покупать какую-то отвёртку..... и шо! Купили собаку! Я их выгнала на улицу. Нет, тока двух адиетов. Собаку оставила, она ж не адиетка. Она девочка.... холесенькая- холесенькая. Она ж не виноватая..... Та не знаю какая порода. Аааа, погода? Нормальная. Дождь. Они под зонтиками. Куда пошли? На фиг..., наверное, до вас. Я вот чего звоню... как назвать девочку? Хотела как вас, Розочкой. Согласны? Почему нет? Аааа, када буду ругать за шкоду, скажу, шо....» Роза, ты сволочь.».... Понятно. Я не подумала. Может как эту паразитку- соседку.... Цилей...«Циля, ты сволочь!» Звучит? Опять не то.... а шо то? Нейтрально надо.... Ладно. Придут эти адиеты, я у них спрошу. Де, де... я ж говорю, шо я их послала.... Нет, не далеко. В зоомагазин. Здрасьте, зачем, зачем.... Нам теперь, к
таким вкусненьким конфеточкам много чего нужно...... всякие мисочки, ошейники, бантики, игрушечки. Вы куда войдёте? В долю.... ни фига себе.... тада приходите в гости.... мы на вас.... и на ваши тапочки.... Мама, вы мине нужны. Надо придумать имя, как вы яхту назовёте, так она и поплывет. На мужчин надеяться низзя. Почему, почему...., потому шо они.... адиеты.

Марина Гарник

Люблю бывать в гостях у родителей.

— Мама, а папа где?

— С утра полез мне за сапогами на антресоль и пропал...

То есть у них в квартире немного восьмидесятые, заповедник, хотя телевизор по диагонали в два раза длиннее моего.

На обед фирменные мамины котлеты. Те, которые помимо котлет, пахнут ещё и детством. За годы они стали только вкуснее. Мой Артём называет их «коклеты», от чего кажется, что он с ними кокетничает. Порой, и правда, кокетничает, ковыряя котлеты вилкой, а я свои пять уже проглотил и воровато тянусь к его.

— Сынок, прекрати! — ругается мама, — кто здесь ребёнок, спрашивается.

Я же дома у родителей, хороший вопрос.

У Артема с дедом деловые отношения. Артём использует деда в качестве автосервиса. Однажды заставил меня притащить к ним сломанный велосипед. Я, конечно, тоже пытался его починить, но сделал только хуже: после моего вмешательства сходство с велосипедом было полностью утрачено. Дед залез в свой заветный шкаф, на двери которого на резинках висит три тысячи отверток, а на полках в банках из-под советского порошкового кофе томятся шурупы. Через две минуты велосипед был в порядке, плюс приобрёл функцию микроволновки. В своё время отец мог собрать из воздуха кассетный магнитофон.

Артём показывает бабушке мультики.

— Сейчас будет страшно, — предупреждает он старушку.

И старушка натурально прикрывает глаза рукой. Старушке натурально страшно. А мой знай откусывает у бисквитных медвежат «барни» головы и ухмыляется.

Мы с отцом смотрим футбол. Он болеет за «Динамо» с шестидесятых. Я делаю вид, что тоже болею за «Динамо». Хотя за те годы, что я болел за «Динамо», я болел за «Челси», «ПСЖ», «Реал», «Баварию» и даже за «Ноттингем Форрест». Перед поездкой к родителям я изучаю состав своей любимой команды.

— А Темка за кого болеет? — интересуется отец.

— Ой, пап, не спрашивай.

— Темка, а ты за кого болеешь? — спрашивает он.

— Я за чёрненьких.

— Как это? Здесь только синенькие и красненькие...

— Он болеет за судью, пап. Говорю же — не спрашивай.

Иногда одновременно с нами к родителям наведывается мой младший брат. Мы все люди местами интеллигентные, и в такой конфигурации из нас должно получаться «Аббатство Даунтон», но почему-то не получается. А получается «Семейка Аддамс».

Мой брат с Артёмом начинают конкурировать, как сверстники, несмотря на то что у брата у самого ребёнок. Камнем преткновения обычно становится «Лего» по мотивам «Друзей», принадлежащее брату.

— Я собирал его две недели, Артём, даже не думай дышать рядом с ним.

Через шесть минут.

— Мама, он украл у меня Чендлера!

— Де-ду-ш-ка!!! — раздаётся крик в другой комнате.

Это значит, Артём получил убежище за дедушкиной спиной. Политика.

Я облокачиваюсь на подоконник, выглядываю в окно. Во дворе мало что изменилось, даже черепашка-«лазилка» та же, только перекрашена. При развитом воображении легко вернуться назад. Вот только котлеты у мамы все чаще подгорают, и отец все реже находит в банках нужный шуруп. И я делаю единственное, что в моей власти — ценю. Каждое мгновение с ними, и не стесняюсь объятий, и вглядываюсь в глаза, и запоминаю мелочи — всем этим мне дальше жить, когда придёт время.

© Олег Батлук

Bcтpeчa

• Hу мaть, pacтaялa нaшa пocлeдняя c тoбoй нaдeждa cлeпить внучку Cнeгуpoчку.
• Bcё шутишь, Hикoлaй Фoмич, нa пoляx бывaл чтo ли?

Пoжилoй мужчинa, зaмeтнo пpиxpaмывaя, caдитcя тяжeлo нa cтул.

• Hу, eздил c Ceмёнычeм, cмoтpeли гoтoвнocть, oтxoдит зeмeлькa-тo, oтxoдит, тaк и пapит.

Maть – и- мaчexa, жёлтым кoвpoм лeжит, Baлюшa, тaк и зaxoтeлocь лeчь и лeжaть нa тoм кoвpe.
Bcпoмнил лeжу вoт тaк, нaдo мнoй нeбo cинee, тaкoe чтo....
Эx...
A я лeжу ничeгo нe cлышу, тoлькo нeбo этo и вижу, я гoлoву вoт тaк в бoк нeмнoгo пoвepнул, a тaм... кoвёp жёлтый, мaть- и -мaчexa... И... cpaзу вce звуки oбpушилиcь, пули cвиcтят, cнapяды взpывaютcя и люди кpичaт... нa двуx языкax.

• Koля... Cтoлькo лeт пpoшлo...
• Дa xoть cкoлькo, Baлюшa, oнo кaк бывaeт, глaзa зaкpoeшь и вoт тeбe, будтo вчepa тoлькo вcё былo...

Hикoлaй Фoмич вытep пoт c лицa, пocмoтpeл нa cвoю Baлюшку, жeнщину c кoтopoй пpoжил мнoгo лeт.
Душa в душу жили, мнoгoe пepeнecли вмecтe.
Hикoлaй Фoмич в гocпитaлe лeжaл, кудa бeгaлa пocлe ocнoвнoй paбoты Baлюшкa, пoмoгaлa мeдcёcтpaм и вpaчaм, дeлaлa пepeвязки coлдaтaм, пиcaлa пo иx пpocьбe пиcьмa дoмoй, дa мнoгoe чтo дeлaлa.
И лишь oдин coлдaтик никoгдa ничeгo нe пpocил.

• Oн вcex пoтepял, в гocпитaлe тoлькo узнaл. Oтцa нa фpoнтe убилo, мaть cecтpa, мaлeнький бpaтишкa, зaвaлилo,- paccкaзывaeт Baлюшкe мeдcecтpa, лeжит нe xoчeт ни нa чтo peaгиpoвaть, нa фpoнт xoчeт, a Poбepт Ильич нe пуcкaeт, кудa тaм, вcя нoгa изpaнeнa, дoктop пo куcoчкaм coбиpaл, oтвoeвaлcя пapнишкa.

Жaлкo eгo...Exaть eму нeкудa...
Tиxoнeчкo Baля пoзнaкoмилacь c Hикoлaeм, пoтoм, co вpeмeнeм, пapeнь ужe нe лeжaл oтвepнувшиcь к cтeнкe, a ждaл кoгдa пpидёт этa вecёлaя дeвчушкa c кapими глaзaми.
Oни нaчaли выxoдить гулять и в cкopoм вpeмeни Koля нaчaл пoпpaвлятьcя, у нeгo пoявилcя cмыcл жизни.
A вcкopocти и вoйнe пpишёл кoнeц...
Дa тoлькo peбятa ужe нe cмoгли paccтaтьcя, пoжeнилиcь oни.
Mнoгoe вмecтe пpoшли и нa cтpoйкax пoбывaли paзныx и цeлину пoднимaли, a пoтoм вoт, в poднoe Baлюшинo ceлo вepнулиcь.
Ha Koлину poдину тoжe eздили, cpaзу пocлe вoйны, тaм вopoнкa oгpoмнaя oт дoмa.
Знaкoмыx никoгo нe нaшёл Koля, бoльшe и нe вoзвpaщaлиcь, чтoбы cepдцe нe бepeдить.
Bcю жизнь пpopaбoтaл Hикoлaй Фoмич aгpoнoмoм, Baлюшa жe, Baлeнтинa Дмитpиeвнa, дeтeй училa, мнoгo выучилa мaлышeй зa cвoю жизнь, тeпepь oни ужe взpocлыe, дaвнo мaмы и пaпы, a учитeльницу cвoю пepвую нe зaбывaют, в гocти пpиxoдят.
Ecть тaкиe ceмьи, гдe poдитeли училиcь у Baлeнтины Дмитpиeвны и дeти, a пoтoм ужe и дeти дeтeй пpивeли cвoиx мaлышeй к мaмe Baлe, тaк нaзывaли oни cвoю учитeльницу.
Bcё xopoшo былo у Baлeнтины Дмитpиeвны c Hикoлaй Фoмичeм, дa тoлькo нe былo у ниx дeтeй, вoт и шутил Hикoлaй Фoмич кaждую зиму пpo внучку, Cнeгуpoчку.

• Koля, тaм c ceльcoвeтa пpиxoдили
• Hу?

Meдики пpиexaли мoлoдыe, муж и жeнa, a жильё пoкa для ниx нe гoтoвo, cпpaшивaли нe мoжeм ли мы вpeмeннo пpиютить peбят у ceбя.

• A ты чтo жe?
• A я coглacилacь, Koля
• Hу и пpaвильнo.

Дpугoгo oтвeтa Baлeнтинa Дмитpиeвнa и нe oжидaлa, нo cпpocить для пopядкa нaдo былo.
Жильцы пpиexaли ближe к вeчepу. Moлoдыe, кpacивыe. Baлeнтинa зaлюбoвaлacь peбятaми, oбa выcoкиe, pocлыe, пoд cтaть дpуг дpугу.
Baлeнтинa Дмитpиeвнa вcё cилилacь вcпoмнить oткудa oнa мoжeт знaть Aлeкceя, тaк звaли вpaчa, ну oчeнь уж знaкoмoe лицo.
Oднaжды Baлeнтинa Дмитpиeвнa пoкaзывaлa фoтoгpaфии Oльгe, жeнe Aлeкceя, oни ужe жили в cвoeй квapтиpe, a вcё зaxoдили в гocти, cтapикaм пpиятнo былo, дa и peбятa пpивыкли к ним.

• Oй, a этo жe дeдушкa Mитя, гoвopит Oльгa, Aлёшин дeдушкa, мoлoдoй тaкoй и в фopмe... Cтpaннo...
• Heт, милaя, cмeётcя Baлeнтинa Дмитpиeвнa, этo Hикoлaй Фoмич, пocлe вoйны мы были в eгo poднoм гopoдe и тaм зaшли в фoтoaтeльe, вoт oттудa этo фoтo.

Фoтoгpaфиeй зaинтepecoвaлcя и Aлeкceй.

• И дeйcтвитeльнo, oчeнь пoxoжee фoтo ecть у мoeгo дeдушки, знaeтe, cнятo в этoм жe aтeльe, тoлкo лeт нa вoceмь пoпoзжe...

Beчepoм cмeяcь paccкaзaли Hикoлaю Фoмичу пpo cтpaннoe coвпaдeниe.

• A кaк зoвут вaшeгo дeдушку, Aлeкceй Ивaнoвич, – cпpocил Hикoлaй Фoмич.
• Дмитpий... Фoмич
• A фaмилия?- пepecoxшим гoлocoм cпpocил Hикoлaй Фoмич
• Hoвocёлoв...
• Ho у вac нe Hoвocёлoв фaмилия?
• Я oт дoчepи, у дeдa тpoe дeтeй, дoчь Mapия, мoя мaмa, cын Hикoлaй и eщё oднa дoчь, Haтaшa.

Mapия звaли eгo мaму, cecтpa былa Haтaшa и бpaт Koля. Бpaт пpoпaл бeз вecти, мaть и cecтpу... пpи бoмбёжкe, oн в этo вpeмя бeгaл c peбятaми зa кaшeй, к вoeннoму гocпитaлю...Oтeц пoгиб нa фpoнтe.
Дeдушкa был кaкoe-тo вpeмя бecпpизopникoм, пoтoм двa гoдa в дeтдoмe жил, пoтoм училcя, в apмию cxoдил, бaбушку вcтpeтил
Pуки у Hикoлaя Фoмичa тpяcлиcь, гoлoc дpoжaл.

• Moжeт этo пpocтo, coвпaдeниe,- глядя нa вcex cпpaшивaeт oн, – тaк жe бывaeт, дa? Taк бывaeт?
• He знaю Koля, peбятa вoн гoвopят чтo и пoxoжи фoтoгpaфии...

*

Oн пpиexaл.
Дмитpий Фoмич Hoвocёлoв, мaльчик, кoтopый в вoйну пoтepял вcю ceмью. Ужe нe мaльчик, ужe пoжилoй чeлoвeк, убeлённый ceдинaми.
Oни вcтpeтилиcь, двa бpaтa, paзлучeнныe вoйнoй, cтapший и млaдший...
Kaк жe тaк, вcю жизнь пpoжить думaя чтo oдинoк...
Mнoгo o чём былo пoгoвopить нe видeвшимcя тaк дoлгo бpaтьям, нe мoгли дaжe пoвepить cнaчaлa чтo cудьбa cвeлa иx внoвь...

• Я вeдь, кoгдa мaму c Haтaшeй зaвaлилo, нeдeлю eщё жил нa oблoмкax, вcё думaл, a вдpуг... Hу бывaют жe тaкиe cлучaи, вдpуг мaмa или Haтaшa, или oбe вмecтe cлучaйнo ушли из дoмa, выжили...

Пoтoм тeбя иcкaл, ждaл...Oтцa...
Bcё бeз тoлку...Taк и жил, бpaтик, вcю жизнь вac oплaкивaл и тeбя бpaткa тoжe...
Плaчут мужчины oбнявшиcь, cклoнив гoлoву дpуг к дpугу...Cтoлькo лeт! Cтoлькo лeт жить и нe знaть, чтo живёт гдe-тo pядoм poднoй чeлoвeк!

• Этo чтo жe пoлучaeтcя? Bнук – тo c внучкoй caми нac нaшли, – cмeётcя Baлeнтинa Дмитpиeвнa,- и лeпить нe нaдo.
• Cтoлькo paдocти, нa cтapocти лeт, – вытиpaя зaплaкaнныe глaзa, гoвopит cтapший бpaт,- знaть чтo ты нe oдин...

Maвpидикa Дe Moнбaзoн

Сын неожиданно разбогател. Построил дом за городом в элитном поселке. Не дворец, но дорогой и добротный. Купил престижную машину.
Приобрел у соседей квартиру, присоединил к своей. Получилось просторное жилище. Нанял бригаду, которая сделала качественный ремонт.

Откуда-то взялась гордость. С надменным видом начал рассуждать о предпринимательстве как об элите общества. Те, которые имеют деньги, по его словам, будут постепенно «облагораживаться», то есть развивать ум.

Поэтому у десятилетнего мальчика появилась домашняя учительница английского языка. Ее задача – научить ребенка разговаривать по-английски – бегло и уверенно. В перспективе грамотно писать.

Где-то нашел специалиста по хорошим манерам. И раз в неделю вся семья берет у него уроки. И как пользоваться хитрыми столовыми приборами, и как вести светскую беседу, и даже как одеваться.

Новые русские дворяне, не больше и не меньше.

Сформировался свой круг знакомых. В него вошли те, у кого деньги имеются. С ними приятно и легко, потому что свои, родные. С ними можно поговорить обо всем.

Дети из этого круга учатся в элитной школе. Там они приобретают навыки современного мышления. Иногда их отправляют в Англию – в языке совершенствоваться: элита должна быть элитой.

Всё на высоте. Только вот с родителями никак. Совсем никак.

• Понимаешь, батя. Ты не обижайся, что с тобой и с матерью почти не общаюсь. Мое время стоит больших денег. Да и люди мы разные.

Конечно, ничего общего. Отец токарем на заводе отработал. Мать тоже там – рабочей. Люди простые. Их нельзя общим знакомым показывать: со стыда сгоришь. За столом чавкают, ни одного грамотного слова не знают, одеваются, как крестьяне.

И внука нельзя к ним отпускать. Нечему там учиться. Пусть ребенок вращается в блестящем и свободном обществе, а у стариков слишком много рабского в натуре, потому что они всю жизнь горб на государство гнули. И ничего не заработали. Рабы, что с них взять?

Мальчика нельзя заражать прошлым. Ему нужно стать новым человеком, без совковых родимых пятен.

У него нужно воспитывать чувство собственного достоинства, чтобы ни перед кем не тушевался, знал себе цену.

Богатство свалилось, когда мальчику было десять лет. Прошло еще пять. Он вырос, окреп. Хорошо по-английски говорит. По всем предметам пятерки.

Начал гулять. Куда-то из дома уходил. Случалось, что его по шесть-семь часов не было. Но родители вопросов не задавали, потому что это может у молодого человека вызвать чувство протеста. Он же личность. Надо ему доверять. А как иначе?

Так прошел еще год. И как-то сынок не пришел домой ночевать. Позвонил и сообщил, чтобы не теряли. Ну, что ж? Видимо, девочка появилась. Деваться некуда: время свое берет.

Пришел домой печальный, даже, я бы сказал, скорбный. Отец спросил, все ли у него хорошо?

И получил ответ.

Я знаю, что некоторые не поверят. И пусть! Это их личное дело. Наверное, они привыкли судить о жизни по себе.

Так вот, мальчик сказал: «У дедушки ночевал. Его вчера из больницы привезли. После операции на шейке бедра. А бабушка поехала в сад. Там огурцы засыхают. А дедушке некому утку подавать».

Отец онемел. И молодящаяся мама тоже онемела. Как шейка бедра? Как – утка? Ну-ка расскажи толком!

И еще откровение. Он уже лет пять у дедушки и у бабушки бывает. Дедушка говорить не велел. А сейчас ему – все равно. Можно и сказать.

И добавил: «Дед мне ночью про свою жизнь рассказал. Я чуть не заплакал. Знаешь, папа, мне за тебя немного стыдно. Ты уж не обижайся».

Новый человек появился. С душой, сердцем и совестью. Приятно было рассказать...

Георгий Жаркой

Кот ученый

• Дядя Бась, а что они делают? – спросил щенок ротвейлера у большого рыжего кота, глядя, как его хозяева в позе Зю, отклячив пятую точку, рыхлят параллельными курсами грядки.
• Это, Гриш, они отдыхают.
• Отдыхают? А разве так отдыхают? Я думал, отдыхают на диване или на морях там всяких.

— Нууу, это нормальные люди, Гриш, а наши, укушенные кабачком, отдыхают вот так. Они же теперь у нас эти, как их, плантаторы. Насмотрелась матушка нашей Настены сериалов своих латиноамериканских, а там, Гриш, вечно какие-то фазенды показывают. А на плантациях тех рабская сила нужна. Вот теперь наши и впахивают.
Вон раб Сашка со своим радикулитом зверски уничтожает сорняки. Вон Настена, которая решила, что уж если быть негрой, так по-настоящему, поэтому обгорела так хорошенько, как курочка гриль. Видишь с какой любовью и ненавистью чет там роет. А вот и сама главная плантаторша, кому матушка, кому любимая теща, с давлением своим. Только с давлением 180 на 90 грядки полЮтся правильно, в остальное время ТАКОГО удовольствия не получить.
— А зачем все это, дядя Бась?

• Как зачем? Урожай будет. Все 2 ведра картошки, 15 огурцов, 2 помидорки, 3 морковки и 50 килограммов лопухов – на всю зиму хватит, СВОЕ, РОДНОЕ.

Ты, Гриш, лучше туда не ходи теперь, а то я вчера пошел и съел какую-то травку, так мамаша Гавс на меня так кричала, как будто я стратегический запас страны сожрал на весь год, полотенцем на меня еще махала. А сегодня они эту травку выдирают всю – сорняки. Где логика у женщины? Жила же себе спокойно, чего ее потянуло на огород?
Самое главное она туда собирается как на свиданку: кудри навьет, ногти-кинжалы налепит, намарафетится. Это, Гриш, наверное, чтоб пугать жуков каких-то, калорийных кажется.
Теперь, Гриш, они живут по принципу «лишь бы». Лишь бы посадить, лишь бы полить, лишь бы взошло, лишь бы не засохло, лишь бы не заросло, лишь бы собрать и самое главное, лишь бы не взорвалось, когда в банки спрячется.
А потом, Гриш, мы энти банки будем прятать в погребе и дарить по большим праздникам всем родным и близким, мол, сами вырастили. Да, вот прям пять лет назад и вырастили. Что? Почему там в банке все уже помутнело? Так это рассол, спецрецепт, вы кушайте, а мы потом приедем через пару дней, проверим живы ли вы. Что? Вы живы? Отдайте пустую банку, она очень ценная, она будет нужна для проверки «а точно ли вы все съели», ну и для «подготовки нового ядреного засола». Вот так, Гриш, живут садоводы.
А еще, Гриш, это же самый кайф, отработать смену на работе и мчаться вечером за город, чтобы полить огурцы, чтоб придти потом домой поздно и упасть носом в подушку. Это, Гриш, называет ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕЧАЧЬЯ!
Зато потом, Гриш, зимой откроешь баночку своих, пупырчатых, да с вареной картошечкой, а еще и грибочки, мммм...
Пошли, Гриш, не будем мешать страдальцам отдыхать!
Из сети

Не так давно бабуля моя по маминой линии рассказала мне одну историю из семьи нашего покойного деда. История пойдет от Варвары, сводной сестры моего дедушки.

Летом 41 мы попали в Ленинград, эвакуироваться уже не смогли. Остальная семья, как позже узнали, осталась где-то под Саратовом. Отец мой и брат старший были на фронте, адрес они наш новый знали, так что по мере возможности писали.

Жили мы у дальней-дальней родственницы бабушки Зины, у нее была хорошая квартира, задолго до войны она ушла на пенсию, а была врачом, не помню я уже каким. Знаю, что операции она делала, помогать старалась всем, а люди ей часто едой платили в знак благодарности за спасение. Редко она брала еду, только если у нас совсем туго было, могла отщепить хлеба или крупу какую взять. Да и вообще, по сравнению со многими соседями, жили мы неплохо, хотя громко говорить «жили» в блокаду да и во всю войну, существовали мы, скорее. Голодно было почти всегда.

Вернемся к теме. В 1942 прямо перед самым новым годом уже вечером я пошла снега набрать, чтобы растопить его. Прямо недалеко от подъезда набрала я ведро и медленно по протоптанной дорожке домой бреду, слышу писк какой-то впереди, голову поднимаю, а там котенок с кулачок, черный-черный весь, ко мне бежит, трясется. Я его под мышку – и домой. Пока шла, думала, как домашние отреагируют, выбросят, наверное: лишний рот кормить особо нечем. Войдя в дом, все были в слезах, похоронки пришли на брата нашего и на имя Алиева Асима, из ранних писем брата мы знали, что это его друг, познакомились они на фронте, помогали друг другу. Про котенка все и думать забыли, остался он жить у нас, я обещала делиться своей едой с ним, чтобы другим не в тягость было.

Но маленький котенок пришелся всем по душе, братец мой маленький только говорить учился и назвал его Асимкой, понравилось ему больно имя это.

Ведь говорят же, что коты боль забрать могут на себя, вот так Асимка и делал: приходил, ложился тебе на больное место, громко мурчал, и все проходило. Может, самовнушение, а может, и вправду так. Ближе к лету наш кормилец Асим воробьев домой таскал, никогда сам не ел, хотя худенький весь был, все приносил и покорно ждал, когда его долю дадут. А однажды карточку у мамы украли на еду, кушать совсем нечего было, так этот хитрюга крысу больше себя размером приволок. Берегли мы его, как бы кто не забрал.

А однажды случай был, когда братишка с котом дома оставались, а мы с мамой и Зинаидой Львовной ушли за продуктами в очередь стоять. В квартиру двое ребят залезло, поживиться, видимо, хотели чем-то, и из рассказа брата моего кот еще до их прихода странно себя вел: ходил все из угла в угол, то к двери подойдет – шерсть дыбом, то сразу к брату на ухо мурки играет, а, когда эти горе-воришки залезли, Асим бросился на них, словно тигр, когтями впился одному в лицо так, что кровь у входа на полу осталась.

Был у нас мешок, мама сшила его, туда мы кота прятали, когда к Зинаиде Львовне кто-то приходил или когда в бомбоубежище бегали под вой сирены. Асимка лежал недвижимо, ожидая, когда выпустят, как будто все понимал.

Еще много случаев было, когда Асим нас защищал, не давал голодать. Зинаида Львовна хоть и не верила ни в Бога, ни в Черта, а обмолвилась однажды, что не случайно все это, что такой храбрец смышленый к нам попал. Так и пережили мы эти страшные 872 дня впятером: мама, Зинаида Львовна, братишка, Асим и я.

После снятия блокады решено было уехать к своим, под Саратов. По началу очень тяжело было привыкнуть то, что еду можно всю съедать, что на тарелке у тебя. Ведь у моей бабушки было, хоть и маленькое, да хозяйство. Асима все считали полноправным членом семьи после наших рассказов о нем, ближе к теплу кот окреп, оброс густой черной шерстью, и, видимо, по привычке таскал все, что поймает во дворе домой, около печи складывал.

До конца войны я на заводе работала с мамой, так Асим нас на смену провожал и встречал всегда у ворот. Здороваться уже все с ним стали.

И вот он, долгожданный конец войны, отца мы так и не дождались, писем от него давно не приходило. А в июле 1945 случилось чудо – брат вернулся, целый-невредимый. Из Берлина прямиком домой, радости нашей не было предела, а кот наш вился около него, как будто сто лет знакомы. Мама брату и похоронку показала, не ждали мы уже никого, думали, всех мужчин война проклятая забрала, и взахлеб о Ленинграде обо всем говорили, а, когда зашла речь о спасителе Асиме, брат разревелся, я больше никогда в жизни не видела его слез, успокаивала его мама долго. А затем маме он наедине рассказал:

• Пошли они в разведку зимой: Асим, он и еще двое сослуживцев, но попали в плен. Двое ребят те хотели убежать, и их расстреляли, а мы с другом лишь ждали своей участи. Закрыли нас в каком-то амбаре, а под утро пришел парень и что-то кричал громко, мы не понимали, и он начал меня бить, Асим вступился, дурак. Тут вбежали еще трое и избили нас обоих, хотя меня не так сильно, но встать я уже не мог. Потом они день не появлялись, лишь голоса мы их слышали, я пытался помочь Асиму, грели друг друга, зарывались в сено. Нам принесли еды, какой-то жижи противно воняющей, которая замерзла через пару часов. И снова 3 дня никто не заходил к нам, за это время я пролез по всем стенкам, пытаясь разглядеть территорию. Заметил, что мы от забора недалеко, а дальше – лес. Ночью поднялась тревога, все бегали и суетились, я подумал, что это явный шанс на бегство. Выйдя из амбара, я на себе тащил Асима, когда мы дошли до забора, нас увидел караульный и начал стрелять, я думал, что он не попал. Добежав до леса из последних сил, я решил сделать привал, Асим хрипел все это время над ухом, я знал, что он жив. На привале я обнаружил, что у него прострелена нога. Он крепко обнял меня, прижавшись, говорил он тихо, хрипел, больно ему было:
• У меня война всех забрала, всю семью, ты мне братом стал, родным, твоя семья – моя семья, твоих я в обиду не дам, так и знай, а ты только обещай, что в Берлин придешь и сволочуге этой гитлеровской по роже и за меня надаешь, а сейчас иди.

Я тащил его на себе еще долго, на середине пути я перестал слышать хрипы. Придя к своим, я его похоронил.

Я сдержал свое обещание, дошел до Берлина, оставив на стене надпись: «Пашка и Асим», и, как вижу, свой долг он тоже выполнил.

Кто все эти люди, которые пишут статьи типа «Как правильно одеваться после 40 лет?», «Какие причёски надо делать после 40 " и «Пляжная мода для тех, кому за 40"? Вам самим-то сколько лет ваще, стилисты? 18 есть? Паспорт с собой? Показывай. А теперь послушай тётю, деточка.

Когда мне было лет 10 – это вот почти как тебе сейчас – мы всей страной делали песенники. Абсолютно с той же страстью, с какой вы сейчас свои селфи в И⃰* постите. И печали те же самые: вы подписчиками и лайками меряетесь, а мы песенники свои на переменках сравнивали: у кого круче в нём рисунки, и из каких журналов картиночки красивые туда вклеены. Х.. ня ваш И⃰* по сравнению с нашими песенниками! Тебе не понять этой чёрной и бессильной зависти, когда у твоей одноклассницы в песеннике иностранные песни прям вот по-английски написаны, и картиночки-то в нём из иностранных журналов с красивыми тётеньками на красивых машинах, а в твоём песеннике из иностранного только песня «Ночное рандеву» – да и то, потому что певец нерусский, какой-то Крис Кельми, и картиночки из журнала Крестьянка и Здоровье, с тётками-доярками и красиво нарисованным простатитом в разрезе!

Ты не представляешь, на какую уголовку приходилось идти ради красивого и крутого песенника! Я уговорила папу взять меня к себе на работу, типа мне очень интересна стройка, оранжевые каски, и вот это всё – а на самом деле Я ШЛА ВОРОВАТЬ!!!

Папа мой тогда строил в аэропорту Шереметьево взлётно-посадочные полосы, и я точно знала, что в местных помойках у международного терминала должны валяться иностранные журналы с красивыми картиночками! И ты не знаешь, чего мне стоило незаметно порыться в помойке, а потом спрятать на себе 10 журналов с рекламой духов и красивых машин!
Так вот, деточка, в моём песеннике, помимо Ночного рандеву, была ещё песня «У Светки Соколовой день рожденья, ей сегодня 30 лет». И вот подходящей к этой грустной песне картиночки у меня не было, поэтому я её сама нарисовала. Вот как я себе представляла в 10 лет тридцатилетних стариков – так их и нарисовала. Там бабка такая сидит на лавочке, морщинистая вся, в очках, и чота на спицах вяжет, а возле неё стоит старый лысый дед с палочкой и деревянной ногой, как у пирата – и в руке у него три розы. А нога у него деревянная – это потому что он же воевал на войне, и ногу там потерял, как мой дед.

Вот такими мне виделись тридцатилетние люди! А вы сорокалетних видите я вообще не понимаю через какую жопу, и вас из крайности в крайность кидает. То вы пишете, что после сорока уже неприлично ходить в джинсах и в футболках с рисунками; на шпильках и в платьях выше колена – и предлагаете спрятать свой варикоз и целлюлит в стильные безразмерные штаны и утягивающие трусы до подмышек, то советуете носить платья с декольте по самый клитор («тело женщины сексуально расцветает только к сорока годам!») и шпильки 15 см («Коко Шанель до самой смерти ходила на шпильках, а ей ведь было тогда почти двести лет!!!»)

Детка, чтобы давать советы по стилю сорокалетним тётям – надо быть этой тётей! И тогда ты будешь знать, что советовать им выбросить свои огромные сумки, потому что они вышли из моды, и вместо них купить клатч – это плохой совет. Клатч-то мы купим, говно вопрос, но ты видела какие у нас кошельки?! Так, ты вот щас про банковскую карту даже не заикайся. Во-первых, ты этой картой на рынке за картошку не заплатишь, а во-вторых, ты хоть знаешь, что у нас лежит в кошельках кроме денег? Там стопятьсот скидочных карт Пятёрочки, зоомагазинов, Л'Этуаля, магазина «Красное и Белое» и минимум трёх сетевых аптек! Там лежат счастливые два доллара, кошельковая мышь, ложка-загребушка, фотографии детей, освящённая бумажка с молитвой, и адресник! Со всеми твоими ФИО, адресом, группой крови и телефонами родственников, на случай если тебя собьёт машина! А ещё у нас в сумках лежат лекарства от головы, от живота, от изжоги и от внезапной беременности, носовые платочки, ключи от дома, ключи от дачи, ключи от офиса, запасные ключи от квартиры соседки, и очки!!! Две пары минимум: от солнца, и чтоб книжку в метро почитать! И как, по-твоему, мы вот это всё должны утрамбовать в твой модный клатч цвета пыльной розы?

А пляжная мода для сорокалетних? Как у тебя вообще язык поворачивается называть модой вот эти купальники льва Бонифация? Это не купальник, деточка. Это костюм силача из дореволюционного бродячего цирка! К нему ещё должны прилагаться усы Тараса Бульбы и пудовая гиря. Сама вот в этом на пляж и ходи, у тебя жопа в три раза больше моей, и бока висят во все стороны. И клатч ещё с собой возьми. Цвета пыльной розы конечно же. И впихни туда всё, что ты тут насоветовала, включая закрытые резиновые тапки для купания, чтобы спрятать артритные пальцы. А у нас в сорок лет ещё не выросли такие пальцы, прикинь? И жопа метр на метр давно уже в три раза меньше, потому что у нас есть деньги на липосакцию, косметологов и на абонемент в хороший спортзал. И сама иди стригись под Хакамаду, потому что короткая стрижка очень молодит, а мы к сорока годам только-только наконец-то отрастили на башке густые волосы, потому что перестали краситься дома гидропиритом, и знаем 33 способа правильного мытья головы шампунями без парабенов!

Понаберут (пи-пи) в стилисты чёрт знает кого с улицы, с купленной в переходе медкнижкой и регистрацией, а у нас потом от их статей нервы и давление! Это вот хорошо ещё, что у нас модного клатча нет, а в большой немодной сумке зато лежит полкило всяких нужных таблеток и кошелёк со скидочными картами из трёх аптек.
И кошельковая мышь ещё. Это самое главное.

Лидия Раевская

Лапушка (оно всяко бывает)
Прочла как-то тут про одну пару, где мужчина маленького роста, а жена у него высокая и дородная, и вспомнился мне один сюжет, который рассказал мне один знакомый.
Случилось это давно, но вот как-то вспомнилось и улыбнуло...

Мы тогда гуляли по городу. Была солнечная осень.
Присели на скамейку, и видим, мимо нас прошла пара, муж маленький худенький, а жена такая яркая дородная и выше его на голову.
Идут, улыбаются, о чем-то разговаривают и катят коляску с малышом.
Знакомый сидит, улыбается, глядя им в след.

• Чего ты? – спрашиваю.

А он и говорит:

• Да вот увидел парочку и вспомнил.

Напишу вам его рассказ...

Жил я тогда в деревне.
Работал в ремонтной бригаде, и вот в нашей бригаде работал мужичок, Ванька. Росточком метр с кепкой, шустрый такой худенький, но работник был отменный.
Все мы знали, что у него была жена Валентина «баба-гром». Высокая, наверное за метр восемьдесят, не то что толстая, а такая, знаешь, русская баба, дородная, красивая лицом! Хозяйственная, умница. Двое детишек у них росли.
Уж как так случилось, что они вот такие разные даже внешне поженились, я не знаю, но жили ладно и складно. Дом у них большой был, огород, хозяйство и наш Ваня сильно любил свою жену, прям вот самозабвенно, никогда плохого слова о ней мы не слышали и всегда ее только Валечкой называл или лапушкой.
Ходил он всегда чистенький, отглаженный, причесанный и всегда сумочку с обедом с собой приносил и с нами всегда делился. Валентина у него поваром работала, так мы пирогами всегда угощались. А Валентина, наверняка знала, что мы тут все вместе обедаем, так накладывала этих пирогов на всех.
Иногда после работы, особенно перед выходным, мы захаживали в магазин и брали пузырек на всех, так чтобы отдохнуть. Да кого там, один пузырь да на всех, смех один. Но Иван наш никогда не пил, вот сколько не упрашивали, нет и все.
Мы даже подшучивали над Ванькой, так беззлобно, конечно, что вот мол, даже выпить не можешь, поди жена в ежовых рукавицах держит, она ж у тебя вона какая большая, тумаков надает, а ты кого, мелкота. Прижмет в углу, и все!
Иван всегда сердился на такие шутки, но всегда все равно отказывался от выпивки.

И вот как-то случился день рождения у нашего Ивана, и он пригласил нас всех к себе домой в гости.
Валентина стол богатый накрыла, и пузырек поставила, конечно, а как же, день рождения же, как никак, как без бутылочки то?
Мы в большой комнате сидели, а Валентина на кухне хозяйничала. Ребятишек кормила и потом их спать укладывать ушла, ну а мы выпили, поели и начался под это дело вечный мужской разговор, то о работе, а потом так плавно и про жен своих вспоминать начали.
Ну знаешь, как это все бывает, сидят подвыпившие мужики и каждый старается всем доказать, что он в доме крутой хозяин и, что если что, он свою жену быстро приструнивает если она ему, что-то против скажет! Ну вот, такие мы мужики дураки! На самом-то деле все не так, но тут мы, как петухи друг перед другом и несем всякую чушь. Потом вспоминаешь, и стыдно становится, за то, что фигню всякую нес. По сути –то все любили своих жен и уважали, и как не странно, но пьяными из нашей бригады никто никогда домой не плелся с работы, ну не было среди нас горьких пьяниц. А то, что там в конце недели по рюмашке могли пропустить, так для нас это, как слону дробина! Все же понимали, что там дом, дети, да и жену зачем лишний раз сердить? Но, вот собрались своим выпившим обществом и давай пургу несли... говорю же идиоты1
Ну вот, сидим фигню эту всякую несем, разные сказки рассказываем, какие мы герои дома, и тут все посмотрели на Ивана. Он выпил немного, и ты знаешь, его так развезло, прям, смех смотреть. Но, сегодня ему можно было, раз его день рождения, вот он и выпил. Да и чего бояться-то, он же дома был, если и свалится, то спальня рядом.
Глядим наш Ванька слушал, слушал наши байки и вдруг, как вскочит на стул и как заорет. Раздухарился совсем с пьяных глаз-то!

• Валентина! А ну-ка подь сюда! – и так, прям смех, как петушок грудь выкатил и подбоченился.

Валентина, видимо, ребят уторкала, и опять возилась на кухне.
Выглядывает из кухни и вопросительно так смотрит на своего муженька.

• Чего кричишь? – спокойно так спрашивает, – ребята спать легли, не кричи!

Наш Ванька вначале, как-то смутился, а потом на нас глянул и так ножкой топнул

• Иди сюда, говорю! Муж завет...

Валентина с кухни вышла, идет к нему руки о фартук вытирает и улыбается.

• Ну чего ты расхарахорился? – подошла и смотрит на него.
• Кто в доме хозяин? – так грозно спрашивает наш герой и прям весь напыжился, аж смотреть смешно.
• Ты, конечно, кто ж еще то!? – ответила Валентина и смотрит на него, прям как на нашкодившего ребенка.

Ну вроде, и придраться-то не к чему, а наш Ванька прям разошелся.
Стоит на стуле и вроде как ростом-то почти с Валентину.

• Нукась подойди, я тебе сейчас в ухо стукну! Муж я или не муж!? – и кулачки сжал и глазками сверкает.

Валентина смотрит на него и так головой качает. Потом подошла, сгребла его и понесла в спальню, а сама улыбается и приговаривает:

• Пойдем ка мил друг спатеньки, а то выпил лишку, видать головушка и закружилась, – и унесла его.

Ну мы тоже засобирались, времени уже поздно было, и нам надо было уходить.
Распрощались с хозяйкой, поблагодарили за богатый стол, и ушли.

Наутро сидим, ждем, когда наш Ванька придет.
Нагеройствовал же вчера...
Глядим идет. Чистенький, как всегда, причесанный и с сумкой с обедом, правда немного бледненький и грустный какой-то.
Весь день молчком работал, ну а мы и не стали ничего спрашивать, а чего человеку в душу-то лезть? Видим же, что плохо мужику. А вот потом, уже вечером, когда мы переодевались, чтобы домой идти, он обиженно так на нас посмотрел и говорит:

• Чего ж вы меня не остановили-то вчера? Я ж теперь своей Валюше в глаза смотреть не могу, начудил вчера, самому стыдоба! Вот почему и не могу я пить, дурак становлюсь... – он сидит голову, повесил, – как домой-то идти, не знаю даже, как ей в глаза смотреть лапушке моей?

И тут один из мужиков и подсказал.

• Ты Вань не тушуйся, прощение попроси, и вона букет цветов нарви и подари! Мы ж своим женам сроду цветы забываем дарить, а они ж женщины, и шибко реагируют на такие вот подарки! Ну а потом, когда зарплату получишь, купи ей духи какие-нибудь! Поди, сроду, ей духов не дарил? Дамы они духи шибко уважают!

Ванька сидел, сидел, все что-то там соображал, а потом просветлел лицом, подскочил и умчался.
На следующее утро пришел, сияющий.

• Спасибо за совет, – сказал он тому мужику, – выпросил прощение и она, лапушка моя, простила меня! Чтобы я еще паз выпил, никогда больше! Дураки мы становимся, когда пьяные, лишний раз убедился!

Вот такая история.
Сижу, вспоминаю эту историю и улыбаюсь. Есть, оказывается, на свете счастливые семьи вопреки всем размерам и несовместимостям...
(картина Абрама Архипова)
#татьянакв

Давно, когда деревья были уже маленькими, но казались зеленее, мне было чуть за тридцать. Я казалась себе мудрой бабой, давала качественные советы, все ещё верила: в женскую дружбу, пищевые волокна и любовь навсегда.
Нас было несколько подруг, и все, кроме одной, замужем. Назовём ее Гуля, потому что потому.
Гуля была сложно-выдаваемой — ее не хотели брать, потому что она была навязчиво и даже бесперспективно красива. Всегда! Даже алкогольно-в-хлам, обгоревшая на солнце, спящая в палатке, обёрнутая в надувную лодку. Мужики приходили посмотреть на нее, проверить уровень идеальности и надеялись найти хоть один изъян. Не находили, боялись уровня ответственности за совершенную красоту и уходили.

Гуля страдала: стеснялась готовить манты и кыстыбый (традиционное татарское блюдо, которое представляет собой обжаренную постную лепешку с начинкой), училась делать фрикасе, шпагат, ватрушки с творогом, но становилась только лучше.

В один осенний вечер Гуля объявила экстренный сбор по форме один. Мы все прибежали. Гуля плакала. Мы уважительно молчали.
Гуля сказала, что ее полюбил мужчина, и она вроде тоже, но это не точно. Но если полюбил, надо брать, а то когда еще так повезёт.
Он купил две горящих путёвки на моря-океаны, чтобы по горячим следам дать ей ощущение своей заботы и горячей любви.

Путёвки горели сильно. А у нас дома на плите горели макароны и котлеты для мужей. Билеты были на завтра на пять утра.
Мы сказали: «Не ссы, Гульнара, мы щас!»
Сбегали домой выключить газ, раздать детей и вернулись с мартини и коньяком. Мужья, когда узнали причину, дали ещё пол литра самогона, перекрестили и сели смотреть футбол.
Мы должны были проводить подругу в новую котлетно-макаронную жизнь.

Начали, как правило, с советов под мартини, потому что в замужестве очень много подводных камней и послеродовые растяжки на ягодицах.

Потом караоке под коньяк, упражнения для пресса, бабьи слёзы о тяжелой женской доле, коленно-локтевая поза для последнего триместра беременности. И был самогон!..

Наш космический корабль терпит крушение, война машин должна поглотить всё живое, вход ломают терминаторы и орут голосом Меладзе: «Красииииво, ты вошла в мою грешную жиииизнь» – и я открыла глаза. Половина группы поддержки спала на диване с микрофоном в руках, вторая половина на кровати. Я спала в кресле. В дверь стучали, стучали битой, не меньше. Гули не было...

Открыла дверь...
Ворвался мужик. В ботинках побежал по квартиру, звал Гулю... Местами даже плакал.
Дверь в ванную была закрыта изнутри. Выключили музыку. В ванной храпело нечто.

Мужик вырвал задвижку, и мы обнаружили на полу, укутанную в шторку для ванной, Гулю. Гуля спала как младенец, и храпела, как трактор «Беларусь» в горе.

Мужик очень нежно вынес ее из ванной, положил на постель. Стёр с ног новыми чулками, которые лежали рядом и в которых Гуля планировала быть сексуальной, гель для бритья, и побежал варить кофе.
Гуля не просыпалась.

Я подняла боевых подруг, и мы (под действием самогона) начали собирать багаж.

Мы одели на Гулю самый нарядный сарафан, босоножки, бейсболку, дали мужику в руки ее документы и багаж. Мужик нес Гулю на плече, как варвар добычу, пешком, с пятого этажа. Соседская бабушка успокоилась, когда мужик с Гулей на плече на вопрос «Куда Вы ее», ответил «Отдыхать».
Старушка со словами: «Дай Бог. Давно ей туда пора», – закрыла двери.

Мы закрыли квартиру, перекрестили зад машины. До аэропорта — два с половиной часа езды. До окончания регистрации — три часа. Бог нужен был им как никогда.

Гуля написала смс. На следующий день. В смс она орала!
Гуля улетела в босоножках 36 размера на ногу 39-го, в домашнем сарафане её мамы, с гетрами с начёсом в багаже, и мамиными таблетками от ревматизма. Камфорный спирт пролился, и она две недели пахла больными коленями. При таком раскладе у нее не было шансов остаться незамужней!

Гуля вышла замуж, у нее двое детей. По выходным у них кыстыбый на расписных синих тарелках, крепкий чай с молоком, хворост, густо посыпанный сахарной пудрой, и любовь.
Она до сих пор не помнит, каким образом оказалась в автобусе на подъезде к отелю.
А ее муж говорит, что по настоящему полюбил ее именно тогда, когда увидел спящей на полу, обернутую в шторку для ванной.
Странные они, мужики.

Инет

Сказка о любви к жизни
Смeрть тoлкнула дверь и та бeсшумно откpылась. В доме было тeмно и лишь в дaльней комнaте горeл свет. Смeрть облeгченно вздохнула – наконeц-то она выполнит свою работу. Она скользнула нaд полом и подлeтела к кровати.
— Ты опоздaла! — раздался недовoльный голос из-за спины.
Смeрть оглянулaсь. Та, за кем она пришла, сидела в кресле, одетая, словно на бал.
— Почeму не в постели? — нeдовольно буркнула безносая, — все порядочные люди давно спят.
Жeнщина усмехнулась.
— Тебя ждала. Негоже долгожданную гостью встречать, валяясь под одеялом.
— Это я-то у тебя долгожданная! — взвыла обиженная Смерть, — Я же гоняюсь за тобой уже который месяц! Но ты ни минутки не можешь посидеть спокойно на месте! Что не приду — тебя нет дома! То на выставку, то в театр укатила. Однажды до полуночи тебя ждала, как дура, а ты, оказывается, до утра на пьянку какую-то умотала! Не стыдно в таком-то возрасте!
— Стыдно, — покаялась женщина, — но я не могла пропустить. Там было так весело! Собрались старые друзья, мы смеялись, веселились, вспоминали былое...
— Ничего, что это были поминки по твоей лучшей подруге? — ехидно уточнила гостья.
— Так что, теперь плакать, что ли? — усмехнулась хозяйка. — Покойная подруга терпеть не могла слез — от них портится кожа лица.
— Все должно было быть не так! Ты должна была прийти с похорон, почувствовать себя плохо, прилечь на кровать. Я бы пришла, увела тебя, все было бы чинно и благопристойно! Я явилась вовремя, ждала, беспокоилась, а ты в это время веселилась на поминках!
— Прости, — вздохнула женщина
— Я из-за тебя выбилась из графика! А я уже сама не молоденькая! И у меня, между прочим, тоже нервы!
—Хочешь чаю? — этот вопрос выбил Смерть из колеи.
— Что? — переспросила она
— Чаю! Ромашкового, сама собирала! И вот пирожное, домашней выпечки! Угощайся! Кстати, плеснуть тебе коньячка? Очень успокаивает нервы.
Смерть попыталась сопротивляться:
— Я не могу, я на работе не пью, — но женщина отмахнулась:
— Нельзя так себя загонять! Ты на себя в зеркало смотрела? На лице явные следы переутомления!
Смерть вообще никогда не смотрела на себя в зеркало, потому что это не доставляло ей никакого удовольствия.
— Надо себя беречь! Расслабляться иногда, — продолжала наставлять хозяйка, подливая чего-то тягучего в крохотную рюмочку, — ты же все-таки женщина. На массажик сходи, чтобы тебе твои косточки размяли, ванны принимай. Да и для души... Слушай, а ты никуда сейчас не торопишься?, — неожиданно воскликнула она.
Размягшая под действием напитка, Смерть, пробормотала, что до утра совершенно свободна.
— Тогда поехали со мной! Погуляем напоследок. Я такой клуб знаю — там до утра совершенно восхитительный джаз дают!...
... Утром, еле передвигая ноги, гудящие от безумных плясок, поддерживая друг друга, Смерть и женщина ввалились в комнату.
— Фуу, в жизни так не плясала! — женщина упала в кресло, — может, хоть после смерти отдохну. Ну что, пошли?
— Обломишься! — мстительно ответила ей Смерть, плюхаясь в другое кресло. — Топать тебе еще этими ногами довольно долго.
В ответ на поднятую бровь, пояснила: — У меня график! А ты меня опять совершенно выбила из него. Так что подождешь меня, потерпишь. Потопала я за более дисциплинированными кандидатами в покойники...
Она тяжело поднялась, поправила перед зеркалом плащ и взяла, забытую с вечера косу. У самого порога обернулась.
— В следующий раз я приду совершенно неожиданно, однажды, поздно вечером... Когда, говоришь, в том клубе снова играет оркестр?..

Сплошное ми-ми-ми

«МИХАЛЫЧ»
Эрнеста Михайловича на почте все любили. Особенно начальство. Директор всегда говорил: Хороший ты мужик, Михалыч! Добрый, отзывчивый, вежливый, а главное работящий! Вот именно потому нам с тобой будет прощаться очень тяжело. Но (ты сам понимаешь) молодая кровь с современной техникой на ты. Леночка нам продуктивность повысит, а это главное для клиентов.
Эрнест посмотрел в сторону выпускницы парикмахерского лицея, которая уже полчаса искала провод от беспроводной мышки. Тяжело вздохнув, расписался в заявлении на увольнение.
Все провожали Михалыча со слезами на глазах, особенно новенькая Леночка. Михалыч стажировал ее месяц, но так и не смог объяснить последовательность ctrl+c и ctrl+v, а от слов Microsoft office Леночку до сих пор трясло. Последний раз, когда она попыталась поменять шрифт, у всего района отрубился интернет и погорели блоки питания.
Эрнест имел колоссальный опыт длиной в сорок лет. Был воспитан до омерзения и образован, всегда выглажен, причесан, напоминал классические жигули, которые тридцать лет стояли в гараже и были в полном исправном состоянии: родная краска, оригинальные детали. Только вставь ключ в зажигание и аппарат будет работать как часы. Но кому какое дело до классики, когда в салонах полно новеньких иномарок?
На собеседованиях Эрнесту вежливо отказывали, грубо называя дедушкой, но он не унывал и каждый раз с надеждой шел оббивать новые пороги. Но в один прекрасный день пороги закончились.
Примерно в то же время стали заканчиваться и деньги. Выхода оставалось два: воровать или просить милостыню. Честный и порядочный Эрнест отстоял от звонка до звонка неделю (с перерывами на чай из термоса) в подземном переходе, но ничего так и не заработал.
Ответственный работник заходил на пост (как и полагается человеку, работающему с населением) всегда опрятный лучший костюм был выглажен и пах парфюмом, прическа уложена, а ботинки начищены. Эрнест просто не мог выглядеть иначе на людях. Гордо протянув руку, прямой как лом, он молча ждал подачек, словно нес службу в кремлевском карауле. На его фоне местные попрошайки выглядели как ветераны-погорельцы, у которых только что забрали всех котят. Они неплохо поднялись за время работы Михалыча, но делиться с ним не хотели, а когда Эрнест ушел, тоже очень расстроились.
Оставалось воровство. Эрнест тяжело вздохнул и пошел выбирать инструмент в магазине, где у него есть скидочная карта. Там его проконсультировали, какой фомкой лучше вскрывать двери, а также продали по акции перчатки и бахилы.
Грабить Эрнест решил недалеко, на соседней улице. Он всегда мечтал работать рядом с домом.
Пообещав самому себе, что все награбленное вернет с пенсии, мужчина вышел на дело.
Найдя нужную дверь, Эрнест потратил около сорока минут на то, чтобы ее вскрыть. За это время он успел поздороваться со всеми соседями и даже помог донести матрас одной женщине на верхний этаж.
Как только вор проник в квартиру, его тут же встретил местный кот, который жался к его ногам и жалобно мяукал. Эрнест прошел на кухню, но, не обнаружив кошачьей еды, быстренько сбегал в магазин и купил на последние деньги три влажных пакетика.
Как только пушистый был накормлен, Михалыч зашел в комнату, где его чуть не хватил приступ. Посреди зала стояла гладильная доска, а на ней утюг, который забыли выключить из сети. Вся комната пропахла раскаленным металлом. Выключив прибор, Эрнест бросился к балкону, чтобы проветрить помещение. Там он увидел несколько горшков с цветами, которые загибались от жажды. Набрав воды, Эрнест напоил бедные цветы и вернулся в комнату.
Квартира была заставлена дорогой техникой. Глаз Эрнеста упал на телевизор, который был размером с него самого. Михалыч поколебался, но брать его не стал, мало ли разобьет по дороге, потом не расплатишься.
На столе лежал упитанный конверт, на котором числился адресат без индекса. Эрнест знал на память более сотни индексов и быстро вписал нужный, оставив свои отпечатки на шариковой ручке. Затем прикинул вес конверта на руках и приклеил три марки, которые всегда носил с собой.
Из денег Михалыч нашел пачку евро. Но понимая, что ими нигде не расплатишься, решил оставить наличные на месте.
Единственным украшением были два обручальных кольца в вазочке. Эрнест потянулся было к золоту, но потом одернул руку. Только ЗАГС может лишить людей таких вещей, пусть и условно.
На полке он заметил пивной стакан с мелочью. Потратив некоторое время, Эрнест насчитал пятьсот рублей. Этого вполне могло хватить на какое-то время. Но желудок сводило от голода, и мужчина двинул на кухню. Там на разделочном столе он обнаружил неразобранные пакеты с овощами, мясом и рисом. Эрнест сварганил целую сковороду своего фирменного ризотто и, съев небольшую порцию, вымыл свою тарелку вместе со всей посудой, что была в раковине.
Перед уходом Эрнест Михайлович оставил записку, в которой написал следующее:
Глубоко сожалею, что вынужден был вас ограбить. Обещаю, что верну все, как только будет такая возможность.
В конце поставил подпись, дату, инициалы и оставил номер телефона, на который можно прислать счет за съеденные продукты.
Вечером у Эрнеста случился приступ совести. Он не мог сидеть, не мог ходить, не мог спать. Мужчина ненавидел себя за содеянное, обещая молчаливым стенам утром отправиться в полицию с поличным. Но внезапное смс отменило явку с повинной.
С незнакомого номера Эрнесту пришло следующее:
Добрый вечер. Скажите, не могли бы Вы приходить нас грабить три раза в неделю по вторникам, четвергам и субботам? Предлагаю оплату в полторы тысячи за ограбление, деньги оставим там же, в стакане.
Ошарашенный подобным Эрнест тут же согласился, хоть и не понимал смысла.
Через две недели его жертвы сообщили своим друзьям о том, что их постоянно грабят, и те тоже попросились к Эрнесту в график. А потом появились еще другие и третьи. У Эрнеста почти не было свободного времени, грабежи были расписаны с утра и до поздней ночи. Иногда ему приходилось даже кого-то передвигать или записывать на месяц вперед. Через год Эрнест Михайлович ушел в отпуск, чем сильно расстроил своих жертв.
Он стал самой знаменитой криминальной фигурой в городе и ему срочно нужно было расширяться. Благо в его старом почтовом отделении начались массовые сокращения по возрасту. Эрнест звал всех к себе. Но брал на работу только честных и порядочных воров, а главное трудолюбивых.
из группы БОРЩ без BREADa
(с) Александр Райн
Художник Владимир Любаров
#Рабия

Вдовец

• Жалко мужика. В пятьдесят одному остаться. Слава Богу хоть сын с дочерью уже взрослые, поддерживают его – жалели Михаила деревенские. Он и впрямь в последнее время сдал. Ходил понурый, небритый. Многие решили, что запил мужик с горя.-Ему бы бабу путнюю. Чтобы хозяйкой в доме стала – шептались соседки. И негласно стали искать кандидатуру.

А Михаил и вправду стал попивать. Сначала немного, чтобы уснуть. Потом больше, чтобы заглушить боль. Любил он свою Верочку, привык к семейной жизни за тридцать лет. А теперь не знал, что ему делать. Раньше как было. Утром встал, завтрак на столе. Вечером с работы пришел, горячий ужин. В доме чистота, в огороде порядок. А сейчас? Холодильник пустой, одежда не стирана, огород весь в сорняках. Он похудел, ведь жить на одних перекусах пользы особой не приносит. И это неприятное слово«вдовец», оно ему не нравилось.

А дети, что дети. У каждого своя жизнь. Правда звонят почти каждый день. Он чтобы их не беспокоить, нарочито говорит бодро, что все в порядке. Эх, Верочка, почему ты так рано ушла? Почти каждый день думал он. И вспоминал, сколько боли он ей причинял при жизни. Гулял по тихому от нее, придирался к пустякам. Часто корил ее за лишний вес. Не знал, что эта полнота была первым признаком ее болезни.

Как то раз заглянула к нему в гости его последняя пассия, Катька. Сочувственно вздохнув, перемыла ему посуду, протёрла пол и приготовила нехитрый ужин. Михаил смотрел на все ее действия равнодушно. Ну хочет баба помочь, пусть. Он достал привычную уже поллитровку и позвал Катьку. Та не жеманясь, выпила с ним. И завела, видимо уже обдуманную речь. – Миш, мы же уже немолодые. Знаем друг друга хорошо. Я одна, ты один. Давай сойдёмся, да и будем жить вместе – Он захмелевший поднял на нее глаза – Катька, тебе что в голову огненная вода чересчур попала? Какое вместе жить? Сколько у тебя мужиков было? Молчишь? То-то же. С тобой гулять хорошо, но чтобы замуж взять, не смеши людей -

Катька гордо откинула голову- Значит, как ко мне бегать тайком от жены сладко было? А как замуж взять, значит гулящая? Вот значит, кто я в твоих глазах? Не боись, навязываться не буду. Прощай. Чтобы близ дома своего я тебя больше не видела. Разборчивый какой. Может тебе ещё молодухи не хватает? Которая цвела только для тебя? Окстись. Посмотри на себя. Старый пьяница, вот ты кто? Жалеть будешь, только поздно будет – и в сердцах хлопнула дверью.

• Иди, иди, невеста перезрелая- крикнул он вслед. А сам покачиваясь спать пошел. А утром рассматривая себя в зеркале, невольно согласился с Катькой. Помятое, заросшее лицо, опухшие и красные глаза. Умылся, побрился, нашел в шкафу чистые вещи и на работу.

А там новость, новая повариха. Лет тридцати. Миловидная, стройная. Мужики сразу стойку сделали. И холостые и женатые. Сразу навели справки. Не замужем, трое детей. Но хороша и готовит получше чем ушедшая на пенсию тетка Матрёна. Михаил сначала приглядывался. Какова она? Кавалеров вокруг много. Но Таня, так ее звали, вела себя правильно. С ней заигрывают, она с улыбкой отшивает. После работы сразу домой к детям.

И Михаил решился. Дождался, когда столовая опустела и подошёл к окошку. Начал разговор издалека – Вы прекрасно готовите, прям как моя жена – Она улыбнулась – Значит любит вас, раз вкусно – Михаил про себя сплюнул, не с той стороны зашёл. – Я забыл добавить, покойная жена – сказал он. – Ой, простите. Не хотела вас задеть. Соболезную – извинилась Таня. – Да ничего страшного. Уже почти год прошел. А ваш муж где?- с любопытством спросил он. Она сразу замкнулась – Сидит. И вообще, вы что-то хотели, а то у меня работы много – Михаил отступился – Да нет, вернее уже не важно -

Но думать про Таню не перестал. Понравилась она ему и даже наличие детей ему не мешало. Но как к ней подступиться, вот в чем вопрос? Помог случай. Ехал он как-то с города, дочери овощи отвозил. Смотрит на обочине дети стоят. Пацан видимо постарше, а девочка помладше. С корзинками до половины наполненные грибами. Девочка плакала, а пацан ее успокаивал. Он остановился и открыл окно – Что за потоп? Вас обидел кто-то?- спросил он. Мальчишка шмыгнул носом, а девочка заикаясь от слез, ответила – Дяденька, мы заблудились. Не знаем в какой стороне деревня наша – Михаил спросил – А как она называется, деревня ваша?- Тут ответил уже пацан – Покровка. Вы покажите в какую сторону идти и все – Михаил распахнул дверь и приказал – Прыгайте в машину, нам по пути. А то пока вы дойдете, уже стемнеет. Вдруг опять заплутаете?

Дети сели и он стал их распрашивать – Где живёте? Как вас таких маленьких родители в лес отпустили?- Мальчик грубо ответил – Мы не маленькие. Я в третий класс пойду после каникул. А заблудились мы из-за нее -кивнул он на девчушку. Та захныкала – Не из-за меня совсем. И вообще я все маме расскажу, что ты меня в лес потащил. Она тебе задаст- Мальчишка разозлился- А кто компас потерял? Ты. И вообще, я хотел маме сюрприз сделать. Она вчера говорила, что грибного супа хочется. Но она так на работе устает, что ей уже не до леса. А тебя я больше с собой не возьму. Ты рева и ябеда -

• Успокойтесь, детишки. Лучше покажите где ваш дом – успокоил их Михаил. Они показали. Около скособоченной избушки металась Таня. Увидев, как из машины выскочили дети, со слезами кинулась их обнимать – Петя, Анюта, куда же вы пропали? Соседи сказали, что вы в лес пошли. Разве так можно? Я чуть с ума не сошла – причитала она их.

Михаил вышел из машины. – Спасибо вам, что детей подвезли – смущённо сказала Таня – Вас ведь Мишей зовут?- он кивнул – Пойдёмте к нам, я вас хоть чаем напою – Михаил приглашение принял. Дом был маленький. Небольшая кухонька и комната. Таня захлопотала. Поставила чайник, достала варенье, печенье. – А может вы кушать хотите? Хотя, я из-за волнения ничего не приготовила – суетилась она. Но наверное нервы не выдержали и она расплакалась, сядя на стул.

Михаил всполошился- Вы чего? Ведь все в порядке – Она посмотрела на него заплаканными глазами – Вы не понимаете. Если с ними что-нибудь бы случилось, я не пережила – Он в порыве поднялся и опустился перед ней на колени и стал вытирать ей слезы – Ну, ну, успокойся. Им нужен отец, чтобы мать так много не работала и уделяла им больше времени -

Она грустно усмехнулась – Нет уж. Никаких мужей. Думаешь из-за чего мой бывший сидит? Из-за нас. Мы такое пережили, что Анечка только здесь расслабилась и заикаться перестала. Ну все хватит старое ворошить. Чайник вскипел. Пойдём чаю попьем -

Так началась их дружба. Михаил часто заглядывал в гости к Тане. Играл с детьми. Познакомился со старшей дочерью Галей. Сначала она настороженно относилась к новому знакомому матери, но не видя с его стороны угрозы, успокоилась.

Новый год решили встречать вместе. Михаил уговорил Таню пойти к нему.- У меня места больше. Детям есть место где поиграть – уговаривал он ее. Она сдалась. Он как мог накрыл стол, позвонил детям, поздравил их и сказал, что подумывает жениться. Договорились, что дочь с сыном приедут числа второго. И стал ждать, поглядывая на нарядную ёлку и подарки под ней.

Наконец пришла Таня с детьми и сумками. Понаставили ещё салатов и закусок. Посидели за столом и дружно пошли смотреть подарки. Петьке достался радиоуправляемый робот, Ане большая кукла. Гале новый телефон. А Тане он вручил маленькую коробочку. Там было красивое кольцо. – Выходи за меня- попросил он. Она расплакалась и сказала да.

Теперь у Михаила большая семья. Три дочери, три сына. Вы не ослышались. Маленькому Ванечке три месяца и он радостно гулит, когда папа берет его на руки. А рядом с ним Танечка, которую он любит всем сердцем. Вспоминая Веру, он чувствует, что она бы одобрила его выбор. А может она сама помогла ему оттуда с небес, чтобы он был счастлив? Кто его знает?
из инета

Бабушкины байки. Судьба
Мистическая история
После смерти Скликуски, домишко её. стоявший на отшибе, недолго пустовал. Поселилась там цыганка. Завеселел домишко. Цыганка привела в порядок двор. Выполола сорную траву. Вычистила огород. Разбила грядки в огороде, посеяла целебные травки. И стала потихоньку обживаться. Побелила хатку, покрасила в зелёный цвет наличники, и повеселел домишко. Как сахарный пряник стал. Первым к цыганке на подворье пришёл кот. Это был огромный красавец, чёрный с белыми лапками. Как-будто на чёрного кота надели белые носочки. Кот пришёл хозяином. Не дожидаясь, когда ему откроют дверь, сам толкнул лапой, прошмыгнул в хату и уселся на загнетку, будто всю жизнь там сидел. Назвала цыганка кота Яшкой.

• -Нравится тебе такое имя, а, Яшка? – спрашивала цыганка, а кот облизывал свои лапки и намывался.-

Нравится, да? – чесала за ушком кота цыганка.

А кот в знак того, что ему всё нравится, мурчал как трактор.

• -Размурлыкала я тебя, да, Яшка? Ну ничего, мы с тобой поладим.

Так и стали жить в домишке ведьмином Цыганка Ляля, да кот Яшка. Вместе в лес ходили, травки собирали. Кот Яшка не отставал от цыганки. Везде за нею хвостиком. И если грозила опасность какая, кот выгибал спину, поднимал хвост и шипел, не хуже заправский змеи. Тем самым предупреждая цыганку, мол, стой, будь осторожна. Цыганка ценила такую заботу. И вкусно кормила кота. Однажды к ним приблудился пёс. Пёс был такой шелудивый, что страшно смотреть на него. Худой, ободранный. С обкусанными ушами. Видно в боях отстаивал свою жизнь. Посмотрела на него цыганка:

• -Бароном будешь, главным у нас. Охранять будешь, понял, Барон?

Пес завилял хвостом, лизнул руку, признал в ней хозяйку.

• -Вот и хорошо, вот и поладили.

И зажила цыганка Ляля со своими питомцами. Хуторяне ей не досаждали. Побаивались её. Когда цыганка шла по хутору, старались быстрее заскочить во двор, а потом в щели в заборе наблюдали за нею. Ляля не обращала внимания на такое поведение. Вскинет гордо голову, и поплыла по хутору.

Местная детвора, с любопытством провожала её, они потихоньку издали наблюдали за ней. Однажды мальчишка босой ногой наступил на стекло и распанахал пятку. Кровища хлещет, детвора орёт. Вот тут и подоспела цыганка. Взяла ногу и давай шептать, да дуть на пятку. Кровь остановилась. Заговорила цыганка кровь. Подорожник сорвала, к пятке приложила, подняла свои триста тридцать три юбки, с исподней оторвала кусок, и привязала подорожник к пятке. Хлопнула пострадавшего по мягкому месту:

• -Смотри, до завтра не снимай. Потом снимешь. Беги гуляй. Айда, айда, беги! – махнула рукой и дальше поплыла с поднятой головой.

И потащились потихоньку к ней хуторские после случая с пяткой. У кого что болит – идут к цыганке. Что-то сделать надо, отворожить кого, либо приворожить, опять идут к цыганке. Она за всё бралась. А красивая цыганка, глаз не оторвать. Только прядь седая в волосах, но она её не портила, а только добавляла, какой-то солидности, что-ли. Досталась ей метка после смерти любимого Андрюши. Бабы хуторские за глаза называли её Ведьма-цыганка. Имя Ляля потихоньку стало забываться. Так и привязалось к ней прозвище ведьма-цыганка. Местные хлопцы тихонько вздыхали по ней, но побаивались в открытую ухлестывать. Так могла отбрить, что отбивала всякую охоту к заигрываниям.

В хуторе жил доктор, Иван Тимофеевич Кучум. Ох, и толковый был. Прошёл войну, фронтовым хирургом. Такой дотошный. Не оставит больного пока не удостоверится, что опасность миновала. Многие были обязаны ему жизнью, да он слушать не хотел. Потерял Иван Тимофеевич свою семью в бомбёжку, когда отправлял из осаждённого Ленинграда в Самарканд. Налетели фрицы, покидали снаряды, и половины людей как не бывало. В том месиве и жена, Томочка, осталась с двумя девчушками, Галинкой и Ларочкой. Страшное время было. Вот оттуда и отправился Кучум на фронт. Жизнь свою не берег. Умереть хотел. А всю войну прошёл без единой царапины. Потом, когда война закончилась, а ехать не куда, дома-то нету. Во тогда сослуживец боец, Багнюк, и пригласил его к себе на Родину. Кучум согласился. Жил Кучум при амбулатории. Местные женщины, взяли над ним опекунство. Кто полы помоет, кто обед приготовит. После войны много вдов осталось, а тут мужик красавец, и непьющий, интеллигент. Матом не ругается. Доктор. Но по женским делам, ни одна баба к нему не ходила. Стеснялись. К цыганке пожалуйста. А к Кучуму – ни ногой. Ругал и сильно ругал Иван Тимофеевич баб.

• Зачем ходите к цыганке. За медициной ко мне обращайтесь. Перемнутся бабы, промолчат. А приспичит и опять к цыганке.

А цыганка жила, травки собирала, настои делала. С хуторскими в скандалы не встревала. Жила сама по себе с животинками своими. Вот уж любили животинки кот да собака цыганку. Могли умереть за неё. Однажды Иван Тимофеевич решил поговорить с цыганкой, что бы прекратила шарлатанством заниматься, так он думал. Пришёл к ней, зашёл во двор, а там чистенько. Во дворе берёзка растёт подле забора. Под березкой лавочка стоит. Сёл Кучум на лавочку, и так хорошо ему стало, легко. Будто скинул с себя лет двадцать. Прикрыл глаза, дрёма какая-то напала. Увидел себя двадцатилетним парнем. Ленинград, Томочку свою. Бегут по дороге, а машина-поливалка веером воды обдала их, они смеются, так весело и задорно. Вот другая картинка поменялась. Идёт Иван Тимофеевич по бережку реки и девочку на руках несёт. А она маленькая, глазки как бусинки чёрные, ну такая прехорошенькая. А рядом цыганка, и так они улыбаются. Так хорошо на душе. Так душа к цыганке потянулась. Прямо увидел ниточку от своего сердца к цыганкиному. Чувствует Кучум рядом кто-то сидит, а глаза открыть не может. Такие веки тяжёлые. Слышит голос, рядом.

• - Эх доктор, доктор. Сколько тебе пережить пришлось. А умирать и не думай. Не время. Твой последний час ещё очень далеко, -женщина крутит руку доктора и так и этак, а сама приговаривает, -Так вот ты какой, судьба моя. Думала не узнаю тебя в толпе. А ты ко мне сам пришёл.

Тут Иван Тимофеевич открыл глаза, А рядом женщина, цыганка, красавица. Хотел поговорить, да она ладошкой ему рот прикрыла.

• - Не сейчас, не время. Сердце твоё полечу, истомилось, испечалилось о погибшей семье. А сейчас вот пошепчу немного и тебе легче будет. Посиди Ваня, посиди, -а сама шепчет что-то, да через левое плечо трижды сплюнула, -Всё, Ваня. Легче тебе?

Прислушался к себе Кучум, и правда легче стало. Как-будто открытая рана саднить перестала.

• -А ведь и правда легче, что ты сделала? Заколдовала?- Спрашивает Кучум, а сам улыбается.
• -Нет, половину твоей боли себе взяла. Да через плечо её и сплюнула. Ты приходи, я тебя полечу. А то ты других лечишь, а себя запустил. Сердце беречь надо. Одно оно. А боли иной раз через край в него вливается. Надо немного облегчить сердце.

Так и пошла великая любовь у цыганки ведьмы и доктора Кучума.

Поженились они. Принял Кучум знахарство своей избранницы. Цыганку ласково Леной называл. Леля моя.

Оттаяла цыганка, перестала приворотами, да отворотами заниматься. Стала помогать своему супругу людей лечить. Доченьку родили прехорошенькую Сонечку. Софью Ивановну.

Бабушка говорила:

• -Человек рождается – бог судьбу пишет. Свою судьбу ты никак не обойдешь и не объедешь. Если тебе суждена по жизни вторая половинка. Она тебя всё равно найдёт. Ни разу не родился человек без второй половинки. Просто не все распознают её сразу.

Изумрудный Скарабей