Не, не редчайшие, распространены в Зоне Отчуждения – Чернобыльской)))
Посмеялся сам - поделись с другом!!! (страница 596)
Gennadii
Парашютисты. Юмористический рассказ из прошлого
Придя к себе в Институт, я нерешительно приоткрыл дверь с табличкой «Дирекция». В кабинете было многолюдно. Директор Баламут и его заместитель Карлюга проводили совещание.
Я застеснялся.
Я перестал улыбаться.
При слове «выпал» у меня подкосились ноги.
В поисках защиты я повернулся к директору.
Директор подошёл и положил мне руку на плечо.
Наступила пауза. Я разжевал таблетку валидола и спросил:
При слове «самолёт» у меня начиналась морская болезнь. Поэтому вечером, дома, я решил потренироваться: несколько раз прыгал с тахты на пол.
... Назавтра, меня и аспиранта-смертника, повезли в чёрном длинном микроавтобусе, похожем на катафалк. Следом в машине ехал Баламут. За ним, в трамвае – группа поддержки: человек тридцать доцентов, кандидатов и профессоров. Когда мы прибыли, нас встретил Карлюга и заказанный им оркестр – грянул прощальный марш. Но поскольку оркестр был похоронный, то марш звучал уж очень прощально, даже лётчик прослезился. Троих музыкантов усадили в самолёт вместе с нами, чтоб они нам сыграли что-нибудь бодренькое, когда мы будем выпадать из самолёта.
Инструктор, тихий душевный человек, смотрел на нас с грустью и жалостью. Окинув взглядом мой живот, он велел выдать мне добавочный парашют. На меня навьючили ещё один рюкзак. Если аспирант был похож на одногорбого верблюда, то я напоминал двугорбого.
В воздухе инструктор ещё раз повторил все случаи, при которых парашют может не раскрыться, и троекратно расцеловал каждого. Потом он поднял крышку люка, виновато посмотрел на меня и прошептал: «пора».
Я молча протянул ему конверт.
Инструктор попытался меня успокоить:
Музыканты грянули «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!» – я закрыл глаза и прыгнул. Когда открыл глаза, я всё ещё был в самолёте, вернее, моя верхняя половина – нижняя уже болталась в воздухе: я застрял в люке. Инструктор и аспирант навалились на мою голову, пытаясь протолкнуть меня, но безрезультатно.
Тихий инструктор начал нервничать:
Я издал протяжное «У-у-у!..», выдохнул из лёгких весь воздушный запас и провалился в пустоту. Кольцо я дёрнул ещё в самолёте, поэтому парашют, не успев раскрыться, зацепился за шасси, и я повис под брюхом самолёта.
Пилот стал выполнять всякие сложные фигуры, чтобы сбросить меня, но я висел прочно.
Но я не отпускал. Инструктор до половины высунулся из люка и попытался меня отцепить. Внутри его держал за ноги аспирант. Инструктор уже почти дотянулся до стропы, но вдруг самолёт дёрнуло, и инструктор вывалился наружу. Но не один. Вместе с ним выпал и аспирант, который держал его за ноги. Каким-то чудом инструктор успел ухватить меня за пиджак. Аспирант летел чуть ниже, вцепившись в инструкторские ноги.
Лететь стало веселей. Мы напоминали семью цирковых акробатов на трапеции.
Музыканты заиграли «Летите, голуби, летите». Инструктор кричал, что аспирант пережал ему артерии и у него будет гангрена. Чтобы дать отдохнуть инструктору, я предложил аспиранту свои ноги – всё равно они болтались без дела. Но ноги инструктора были тоньше, за них было удобней держаться, и аспирант не хотел менять их на мои.
Сесть с болтающимся выменем из трёх тел самолёт, конечно, не мог. Он стал кружить над аэродромом и резко снижался, давая нам возможность прыгнуть на траву. Но отпадать надо было по очереди, начиная с аспиранта. Самолёт летел так низко, что аспирант уже волочился по земле, но ноги инструктора по-прежнему не отпускал и в конце аэродрома снова взмывал с нами в небо.
Инструктор проклинал свои ноги и желал им отсохнуть вместе с аспирантом.
Музыканты играли «Небо наш, небо наш родимый дом!»
Бензин был на исходе. Из люка высунули палку с петлёй, поймали аспиранта за ноги, подтянули его к люку и стали втаскивать нас в обратном порядке: сперва аспиранта, ногами вперёд, потом инструктора, потом меня. Меня втянули до половины, и я снова застрял: голова моя летела в самолёте, ноги болтались в воздухе. Но уже было не страшно: самолёт шёл на посадку. Просто мне пришлось вместе с самолётом пробежать с полкилометра по посадочной полосе.
Никто не погиб, все были счастливы. Оркестр сыграл свой самый весёлый из похоронных маршей.
Только инструктор не мог двинуться с места: аспирант всё ещё не отпускал его ноги. Он сжимал их железной хваткой. Пришлось отгибать его пальцы плоскогубцами. Освободив от аспиранта, инструктора поставили на ноги. И тут все увидели, что его брюки за время полёта очень укоротились, превратившись в удлинённые шорты. Но потом разобрались, что дело не в брюках – просто у инструктора, за время висения под нагрузкой, вытянулись ноги, и он стал похож на страуса.
При этом сообщении, инструктор побелел, как мой нераскрывшийся парашют, и на своих страусинных ногах поскакал к телефону. Куда он звонил и что говорил, не известно. Но мне засчитали победу, и в этом соревновании, и в следующем, и во всех остальных, которые состоятся в ближайшее десятилетие. Кроме того, был засчитан и мой рекорд по бегу: ведь я бежал со скоростью самолёта. Но поскольку бежала только моя нижняя половина, а верхняя летела, то результат разделили на два.
Но всё равно он оказался рекордным!
Утром жена сообщила, что у нас родится четвёртый ребёнок. И добавила:
- Купить квартиру – нет денег. Значит, надо получить государственную. Добиваться ты не умеешь, поэтому каждый год я буду рожать по ребёнку: если не можем взять качеством отца – возьмём количеством детей!
Придя к себе в Институт, я нерешительно приоткрыл дверь с табличкой «Дирекция». В кабинете было многолюдно. Директор Баламут и его заместитель Карлюга проводили совещание.
- Речь идёт о нашем престиже.. Мы должны перегнать остальные институты по всем спортивным показателям... О! Вот и наша надежда! – Это он увидел меня.
Я застеснялся.
- Я не надежда... Я насчёт квартиры...
- Дом сдаётся через неделю, – торжественно сообщил Карлюга. – Вы у нас первый на очереди. Попрыгаем – и сразу новоселье.
- Куда попрыгаем? – спросил я, радостно улыбаясь.
- С парашютом. Завтра соревнования.
Я перестал улыбаться.
- Куда прыгать?
- На землю.
- А за-зачем?
- Вы что, не смотрите телевизор?- удивился директор. – Сейчас ведь это модно: киноартисты выступают на катке, певицы поют в цирке на трапециях... А нынче новое начинание: учёные устанавливают рекорды... Профессор Быков вчера боксировал на ринге, – он указал на сидящего на диване худосочного Быкова с опухшим носом и тремя пластырями на лице. – Доцент Крячко в субботу участвовал в классической борьбе – сейчас отдыхает в реанимации... Теперь очередь за вами. Мы распределили оставшиеся виды спорта – вам выпал парашют.
При слове «выпал» у меня подкосились ноги.
- Когда прыгать? – выдавил я из себя.
- Завтра. В День Птиц, – объявил Карлюга.
В поисках защиты я повернулся к директору.
- Зачем птицам надо, чтобы я убился?
Директор подошёл и положил мне руку на плечо.
- Жилплощадь вы, как многодетный, получите, в любом случае, но... Квартиры есть с лоджиями и без... Есть с видом на парк и с видом на цементный завод... При распределении, мы будем учитывать активное участие в общественной жизни института...
Наступила пауза. Я разжевал таблетку валидола и спросил:
- А если я не долечу до земли?.. Или пролечу мимо?.. Моя семья всё равно получит с видом на парк?
- Вы же знаете наше правило: вдовам и сиротам – вне очереди!.. И не волнуйтесь так! – он ободряюще хлопнул меня по спине.- Вы будете не один, у вас опытный напарник! – он ткнул пальцем в бледного юношу в очках, забившегося в угол.
- Это аспирант, – объяснил Карлюга, – его всё равно должны уволить по сокращению штатов.
При слове «самолёт» у меня начиналась морская болезнь. Поэтому вечером, дома, я решил потренироваться: несколько раз прыгал с тахты на пол.
... Назавтра, меня и аспиранта-смертника, повезли в чёрном длинном микроавтобусе, похожем на катафалк. Следом в машине ехал Баламут. За ним, в трамвае – группа поддержки: человек тридцать доцентов, кандидатов и профессоров. Когда мы прибыли, нас встретил Карлюга и заказанный им оркестр – грянул прощальный марш. Но поскольку оркестр был похоронный, то марш звучал уж очень прощально, даже лётчик прослезился. Троих музыкантов усадили в самолёт вместе с нами, чтоб они нам сыграли что-нибудь бодренькое, когда мы будем выпадать из самолёта.
Инструктор, тихий душевный человек, смотрел на нас с грустью и жалостью. Окинув взглядом мой живот, он велел выдать мне добавочный парашют. На меня навьючили ещё один рюкзак. Если аспирант был похож на одногорбого верблюда, то я напоминал двугорбого.
В воздухе инструктор ещё раз повторил все случаи, при которых парашют может не раскрыться, и троекратно расцеловал каждого. Потом он поднял крышку люка, виновато посмотрел на меня и прошептал: «пора».
Я молча протянул ему конверт.
- Передайте жене. Если родится сын, пусть назовёт его моим именем.
Инструктор попытался меня успокоить:
- Это только в начале чувствуется страх, а потом уже ничего не чувствуется.
- Вперёд, камикадзе! – подбодрил лётчик.
Музыканты грянули «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!» – я закрыл глаза и прыгнул. Когда открыл глаза, я всё ещё был в самолёте, вернее, моя верхняя половина – нижняя уже болталась в воздухе: я застрял в люке. Инструктор и аспирант навалились на мою голову, пытаясь протолкнуть меня, но безрезультатно.
- Надо его намылить, – предложил аспирант.
Тихий инструктор начал нервничать:
- Освободите проход! – кричал он. – Вы же заткнули соревнование!
- Как освободить? – в ответ прокричал я.
- Выдохните воздух!
Я издал протяжное «У-у-у!..», выдохнул из лёгких весь воздушный запас и провалился в пустоту. Кольцо я дёрнул ещё в самолёте, поэтому парашют, не успев раскрыться, зацепился за шасси, и я повис под брюхом самолёта.
Пилот стал выполнять всякие сложные фигуры, чтобы сбросить меня, но я висел прочно.
- Прекратите хулиганить! – кричал инструктор. – Немедленно отпустите самолёт!
Но я не отпускал. Инструктор до половины высунулся из люка и попытался меня отцепить. Внутри его держал за ноги аспирант. Инструктор уже почти дотянулся до стропы, но вдруг самолёт дёрнуло, и инструктор вывалился наружу. Но не один. Вместе с ним выпал и аспирант, который держал его за ноги. Каким-то чудом инструктор успел ухватить меня за пиджак. Аспирант летел чуть ниже, вцепившись в инструкторские ноги.
Лететь стало веселей. Мы напоминали семью цирковых акробатов на трапеции.
Музыканты заиграли «Летите, голуби, летите». Инструктор кричал, что аспирант пережал ему артерии и у него будет гангрена. Чтобы дать отдохнуть инструктору, я предложил аспиранту свои ноги – всё равно они болтались без дела. Но ноги инструктора были тоньше, за них было удобней держаться, и аспирант не хотел менять их на мои.
Сесть с болтающимся выменем из трёх тел самолёт, конечно, не мог. Он стал кружить над аэродромом и резко снижался, давая нам возможность прыгнуть на траву. Но отпадать надо было по очереди, начиная с аспиранта. Самолёт летел так низко, что аспирант уже волочился по земле, но ноги инструктора по-прежнему не отпускал и в конце аэродрома снова взмывал с нами в небо.
Инструктор проклинал свои ноги и желал им отсохнуть вместе с аспирантом.
Музыканты играли «Небо наш, небо наш родимый дом!»
Бензин был на исходе. Из люка высунули палку с петлёй, поймали аспиранта за ноги, подтянули его к люку и стали втаскивать нас в обратном порядке: сперва аспиранта, ногами вперёд, потом инструктора, потом меня. Меня втянули до половины, и я снова застрял: голова моя летела в самолёте, ноги болтались в воздухе. Но уже было не страшно: самолёт шёл на посадку. Просто мне пришлось вместе с самолётом пробежать с полкилометра по посадочной полосе.
Никто не погиб, все были счастливы. Оркестр сыграл свой самый весёлый из похоронных маршей.
Только инструктор не мог двинуться с места: аспирант всё ещё не отпускал его ноги. Он сжимал их железной хваткой. Пришлось отгибать его пальцы плоскогубцами. Освободив от аспиранта, инструктора поставили на ноги. И тут все увидели, что его брюки за время полёта очень укоротились, превратившись в удлинённые шорты. Но потом разобрались, что дело не в брюках – просто у инструктора, за время висения под нагрузкой, вытянулись ноги, и он стал похож на страуса.
- Завтра повторные соревнования, – объявил Карлюга!
При этом сообщении, инструктор побелел, как мой нераскрывшийся парашют, и на своих страусинных ногах поскакал к телефону. Куда он звонил и что говорил, не известно. Но мне засчитали победу, и в этом соревновании, и в следующем, и во всех остальных, которые состоятся в ближайшее десятилетие. Кроме того, был засчитан и мой рекорд по бегу: ведь я бежал со скоростью самолёта. Но поскольку бежала только моя нижняя половина, а верхняя летела, то результат разделили на два.
Но всё равно он оказался рекордным!
Анатолий, интересно, квартиру то дали? Или всё рожают в ожидании
Часть1из6,,Письмо кота на деревню,бабушке'по стихотв.Мила Монго;музыка, исп А. Петриченко
Пока зима не фся кончилась...
Пока зима не фся кончилась...
Марина, вот именно от тебя с твоим ником это звучит как автобиография
Я ЖЕ НЕ РЕБЁНОК!
Зазвонил телефон. Маша, увидев, что это звонит муж, торопливо поднесла телефон к уху.
Дело было в том, что у мужа с утра поднялась температура, он не пошёл на службу, и остался больной один дома.
Автор темы: Анисимов.
Зазвонил телефон. Маша, увидев, что это звонит муж, торопливо поднесла телефон к уху.
Дело было в том, что у мужа с утра поднялась температура, он не пошёл на службу, и остался больной один дома.
- Да, Ванечка, я слушаю, – сказала ласково Маша. – Что случилось? У тебя температура стала ещё выше? Сколько?
- Маша, я есть хочу, – раздался слабый голос мужа.
- Ах, есть хочешь? – обрадовалась Маша. – Это хорошо.
- Что хорошо? – Муж тяжело вздохнул. – Я говорю, что я есть хочу. Чего у нас дома есть поесть?
- Я же перед уходом тебе сказала, что я оставила тебе суп. Кстати, температура у тебя не упала?
- Немного упала. Скажи, где находится твой суп? Ты, вроде, говорила, что он в холодильнике?
- Да, всё правильно. Он стоит в холодильнике.
- Его там нет.
- Как нет? – удивилась Маша.
- Так.
- Посмотри лучше.
- Я смотрел, Маша, – капризным голосом воскликнула муж. – Никакой кастрюли в холодильнике нет!
- А при чем здесь кастрюля?
- Как при чем? удивился Ваня. – Суп ведь варят в кастрюлях? Или ты его сварила в сковороде. Сковородки в холодильнике тоже нет.
- А что в холодильнике есть?
- Ничего там нет.
- Как нет? ещё больше удивилась Маша. – Открой холодильник и посмотри.
- Ну, открыл.
- На второй стеклянной полке что стоит?
- Какая-то миска.
- И что в ней?
- Откуда я знаю? Она заклеена плёнкой.
- Ну?
- Что, ну? – раздраженно воскликнул муж.
- Я говорю, под плёнкой в миске находится что? – хмыкнула Маша.
- Маша, хватит издеваться? Где стоит твоя кастрюля с супом.
- Суп не в кастрюле, а в этой миске, Ваня! На которую ты сейчас смотришь. Я тебе специально налила его в миску, чтобы ты сразу поставил её в микроволновку.
- Ну, ты даёшь, Маша... пробормотал муж.
- Это ты даёшь, Ваня.
- Что я даю? Зачем ты налила суп в миску? Я что, сам не мог это сделать? Я же не ребенок?
- Но у тебя же температура. Тебе двигаться тяжело. Ты сам это говорил.
- Ну, ладно. Тогда, спасибо. – Муж опять тяжело вздохнул. – Скажи, а кроме супа есть что-нибудь ещё?
- Рисовая каша с котлетами.
- И где это всё находится?
- Прямо перед тобой, в открытом холодильнике.
- Я его уже закрыл, – опять недовольно пробормотал Ваня.
- Так открой.
- Открыл. И где эта каша?
- На нижней полке. Посмотри, что ты на ней видишь?
- Какие-то миски, заклеенные плёнкой.
- Ну, и?
- Что – ну и, Маша? Еда обычно лежит в кастрюлях.
- Но ты же больной. У тебя руки трясутся. Тебе трудно накладывать еду из кастрюли в тарелку.
- Маша, мне трудно найти еду, которую ты от меня спрятала.
- Я ничего не прятала. Маша изо всех сил держалась, чтобы не наорать на мужа. – Ещё раз повторяю, еда прямо перед тобой. Приятного аппетита, Ваня.
- Ну, спасибо, Машенька, – недовольно ответил муж, и тут же опомнился. – Погоди, а чай у нас где? Тоже в холодильнике?
- Уже заваренная заварка находится в заварочном чайнике. Кипячёная вода налита в обычный чайник. Чем заварочный чайник отличается от обычного знаешь?
- Маша, ты опять издеваешься? спросил слабым голосом Ваня. – Я же не ребёнок.
- Да?
- Да, Машенька. Я уже взрослый дядька. А сахар у нас где?
- Ваня, ты сам надо мной издеваешься, да?
- Маша, я не издеваюсь. Просто пока я искал суп, у меня опять, кажется, поднялась температура.
- И я в этом виновата?
- Но я же тоже не виноват, что я никогда не оставался один дома, – застонал муж. – Тем более таким больным. Ладно, всё, Маша, пока.
- Что значит всё?
- Это значит, что я пойду, прилягу в постель. Чего-то у меня голова кружится от слабости.
- Потому что ты голодный!
- Нет, потому что у меня температура.
- Немедленно что-нибудь поешь!
- Всё-всё, не переживай. Сейчас попью водички, и в постель...
- Попей хотя бы горячего чаю! Сахар находится в жёлтой сахарнице. Сахарница на столе. Стол на кухне, рядом с холодильником, напротив которого ты сейчас стоишь...
- Маша, ну хватит, я же не ребёнок... – Связь оборвалась.
- Господи, детский сад какой-то... – пробормотала Маша и пошла к начальнику, просить отгул на вторую половину дня.
Автор темы: Анисимов.
Каждый раз запихивая в стиралку пододеяльник, представляю, как он говорит басом:
— Чмоки-чмоки! Давайте устроим оргию!
И вещи такие:
— Дааааааа!
— Подождите, она ещё не ушла. Стоп, стоп. Всё, наливай!
(на самом деле автор поста конечно же стирает все отдельно и даже в разных стиральных машинках)
И только один носок распластался на окне иллюминатора и орёт:
— Вы больные извращенцы. Выпустите меня отсюда!
А его брат, танцуя приватный танец, кричит:
— Я не с ним! Я не с ним!
В конце концов крики надоедают и первый носок действительно на всем ходу выкидывают из машинки.
Мокрый маленький, но гордый, он ползёт сквозь огромную кафельную пустыню, встречая на своем пути таких же отщепенцов:
— ватную палочку, которую выгнали из коробки, потому что она переспала с расчёск... в общем, с кем-то из другого социального слоя,
— пятирублёвую монету, которую пришлось отбивать от тараканов-солнцепоклонников,
— кусок ногтя
(- Привееет, кусок ногтя, пошли с намии!
— Ураа! Я только свою жену волосинку позову!
— Хорошо, только не говори нам откуда эта волосинка выпала)
— детальку от лего. Патамушто детальки этого долбанного конструктора есть ВЕЗДЕ!
— а так же микробов, мокриц, жвачку и прочих тайных жителей ванной комнаты.
И сморщенная, прилипшая к стене линза, месяц назад выпавшая из правого глаза, пророчески шепчет им:
— Идите под плинтус. Рай там.
А тем временем в стиральной машинке настоящее порно-месиво. И бездонный пододеяльник глотает вещи одну за другой.
А потом прихожу я, пытаюсь вытащить этого монстра из стиралки и год за годом задаю один и тот же вопрос:
— Где второй носок?
В этот самый момент в сказочной стране под плинтусом закат. Все сидят в крошечных шезлонгах, пьют коктейли и смеются.
© Зоя Арефьева
— Чмоки-чмоки! Давайте устроим оргию!
И вещи такие:
— Дааааааа!
— Подождите, она ещё не ушла. Стоп, стоп. Всё, наливай!
И лифчики начинают с визгом убегать от футболок, а рубашки гоняются за трусами.
(на самом деле автор поста конечно же стирает все отдельно и даже в разных стиральных машинках)
И только один носок распластался на окне иллюминатора и орёт:
— Вы больные извращенцы. Выпустите меня отсюда!
А его брат, танцуя приватный танец, кричит:
— Я не с ним! Я не с ним!
В конце концов крики надоедают и первый носок действительно на всем ходу выкидывают из машинки.
Мокрый маленький, но гордый, он ползёт сквозь огромную кафельную пустыню, встречая на своем пути таких же отщепенцов:
— ватную палочку, которую выгнали из коробки, потому что она переспала с расчёск... в общем, с кем-то из другого социального слоя,
— пятирублёвую монету, которую пришлось отбивать от тараканов-солнцепоклонников,
— кусок ногтя
(- Привееет, кусок ногтя, пошли с намии!
— Ураа! Я только свою жену волосинку позову!
— Хорошо, только не говори нам откуда эта волосинка выпала)
— детальку от лего. Патамушто детальки этого долбанного конструктора есть ВЕЗДЕ!
— а так же микробов, мокриц, жвачку и прочих тайных жителей ванной комнаты.
И сморщенная, прилипшая к стене линза, месяц назад выпавшая из правого глаза, пророчески шепчет им:
— Идите под плинтус. Рай там.
А тем временем в стиральной машинке настоящее порно-месиво. И бездонный пододеяльник глотает вещи одну за другой.
А потом прихожу я, пытаюсь вытащить этого монстра из стиралки и год за годом задаю один и тот же вопрос:
— Где второй носок?
В этот самый момент в сказочной стране под плинтусом закат. Все сидят в крошечных шезлонгах, пьют коктейли и смеются.
© Зоя Арефьева
Хороший бухгалтер. Уральские пельмени.
Ну, что, все дружно едем в Таджикистан?
Посидеть на дорожку.
Наше древнее национальное суеверие гласит, ччто если все члены шумной семьи перед отъездом сядут и помолчат минутку, то поездка будет удачной. Хотя бы потому, что именно в этот сакральный момент они могут мистическим образом осознать, что паспорта остались на диване, билеты — в ванной, а на ребенке вместо варежек надеты коньки.
*
- Бабушка, а кто такие инфлюэнсеры?
- Не знаю, внучка, но инфлюэнца – это грипп, значит инфлюэнсеры – гриппозники! [/color]
многоножка – чудо как хороша
Часть2из6,,Ответное письмо бабушки коту Васеньке"стих:А.Петриченко-Виктория Есина,испА. Петриченко
О, это не только у меня так?!
JOKINGLY
Света, у меня обычно сил нет посмотреть фильм или почитать книгу, зато час почитать мемасики – ноу проблем)))
Такие смешные выражения на мордочках)))
На зарядку становись!
Рассказ Сергея Довлатова «Двести франков с процентами»
Напротив его дома был маленький трактир. Над дверью висела сосновая шишка из меди размером с хорошую тыкву. Заведение так и называлось — «Сосновая шишка». Иногда после работы юноша заходил сюда и долго вдыхал аромат жареной картошки. Потом небрежно говорил хозяину:
— Заверните-ка...
— Но вы и так должны мне сорок франков! — негодовал папаша Жирардо.
— Вот погодите немного, — заверял его юноша, — скоро я разбогатею и щедро вам отплачу.
В результате он уносил к себе в мансарду немного жареной картошки. Его долг папаше Жирардо все увеличивался.
И вот, в один прекрасный день высокий кудрявый юноша с азиатскими глазами исчез. Его комнатушку под чердаком занял другой молодой человек в таких же лоснящихся холщовых панталонах.
Шли годы. Трактир «Сосновая шишка» приходил в упадок. В бедном студенческом квартале трактирщику с добрым сердцем разбогатеть нелегко. Наконец папаша Жирардо заколотил ставни. Теперь он промышлял с маленьким лотком в аристократическом квартале Сен-Жермен. Может быть, кто-нибудь из богачей, утомленных трюфелями и шампанским, захочет отведать жареной картошки?
Как-то раз возле него остановился фиакр, запряженный парой гнедых лошадей. Сначала высунулась нога в козловом башмаке с серебряной пряжкой. Затем появился весь господин целиком. Вишневого цвета фрак, белоснежное жабо, и над всем этим — курчавые седеющие волосы и молодые азиатские глаза. Святая Мария! Папаша Жирардо узнал бедного юношу из мансарды. И тот узнал своего кредитора, обнял его и прижал к широкой груди, стараясь не помять жабо.
— Я, кажется, что-то задолжал тебе? — спросил нарядный господин.
— Ровно двести франков, — ответил торговец, — деньги сейчас были бы очень кстати!
— Денег у меня при себе нет, — заявил господин, — нашему брату не очень-то много платят. Но я щедро расплачусь с тобой, дружище. Я расплачусь с тобой... бессмертием!
И, хлопнув изумленного торговца по плечу, он исчез в роскошном подъезде, возле которого дежурил угрюмый привратник в ливрее с золотыми галунами.
Прошло три месяца. Папаша Жирардо возвращался домой. Сегодня ему не удалось продать ни единой картофелины. Видно, трюфели и шампанское не так уж быстро надоедают аристократам. Он свернул за угол и обмер. Десятки шикарных экипажей запрудили улицу Матюрен-Сен-Жак. Возле заколоченных ставен его кабачка толпился народ. Нарядные господа в блестящих цилиндрах колотили в запертые двери лакированными штиблетами, восклицая:
— Открывай скорее, наш добрый Жирардо! Мы проголодались!
— В чем дело? — произнес торговец. — Чему я обязан?!
Какой-то щеголь с удивлением посмотрел на него.
— А ты не знаешь, старик? Да ведь это «Сосновая шишка»! Самый модный кабачок Франции!
— Вы смеетесь надо мной! — взмолился бедняга Жирардо.
Щеголь достал из кармана томик в яркой обложке.
— Читать умеешь?
Папаша Жирардо кивнул.
Щеголь раскрыл книжку.
— «Жизнь теперь представляется в розовом свете!..» — воскликнул герцог. Затем он и его друзья направились в кабачок «Сосновая шишка» на улице Матюрен-Сен-Жак, где достопочтенный мэтр Жирардо чудесно накормил их...»
— Назовите мне имя сочинителя! — вскричал потрясенный торговец.
И услышал в ответ:
— Александр Дюма!
На окраине Парижа в самом конце грязноватой улицы Матюрен-Сен-Жак есть унылый пятиэтажный дом. Под чердаком его снимал мансарду высокий кудрявый юноша с азиатскими глазами. Утром он с потертым бюваром торопился в канцелярию герцога Орлеанского, где служил младшим делопроизводителем. Локти его тесного сюртука и колени панталон блестели. Юноша замазывал предательски лоснящиеся места чернилами. Чернил в канцелярии герцога Орлеанского хватало с избытком. Питался он скверно, луком и разбавленным вином (во Франции плохое вино дешевле керосина). Юноша ненавидел лук и был равнодушен к вину.
Напротив его дома был маленький трактир. Над дверью висела сосновая шишка из меди размером с хорошую тыкву. Заведение так и называлось — «Сосновая шишка». Иногда после работы юноша заходил сюда и долго вдыхал аромат жареной картошки. Потом небрежно говорил хозяину:
— Заверните-ка...
— Но вы и так должны мне сорок франков! — негодовал папаша Жирардо.
— Вот погодите немного, — заверял его юноша, — скоро я разбогатею и щедро вам отплачу.
В результате он уносил к себе в мансарду немного жареной картошки. Его долг папаше Жирардо все увеличивался.
И вот, в один прекрасный день высокий кудрявый юноша с азиатскими глазами исчез. Его комнатушку под чердаком занял другой молодой человек в таких же лоснящихся холщовых панталонах.
Шли годы. Трактир «Сосновая шишка» приходил в упадок. В бедном студенческом квартале трактирщику с добрым сердцем разбогатеть нелегко. Наконец папаша Жирардо заколотил ставни. Теперь он промышлял с маленьким лотком в аристократическом квартале Сен-Жермен. Может быть, кто-нибудь из богачей, утомленных трюфелями и шампанским, захочет отведать жареной картошки?
Как-то раз возле него остановился фиакр, запряженный парой гнедых лошадей. Сначала высунулась нога в козловом башмаке с серебряной пряжкой. Затем появился весь господин целиком. Вишневого цвета фрак, белоснежное жабо, и над всем этим — курчавые седеющие волосы и молодые азиатские глаза. Святая Мария! Папаша Жирардо узнал бедного юношу из мансарды. И тот узнал своего кредитора, обнял его и прижал к широкой груди, стараясь не помять жабо.
— Я, кажется, что-то задолжал тебе? — спросил нарядный господин.
— Ровно двести франков, — ответил торговец, — деньги сейчас были бы очень кстати!
— Денег у меня при себе нет, — заявил господин, — нашему брату не очень-то много платят. Но я щедро расплачусь с тобой, дружище. Я расплачусь с тобой... бессмертием!
И, хлопнув изумленного торговца по плечу, он исчез в роскошном подъезде, возле которого дежурил угрюмый привратник в ливрее с золотыми галунами.
Прошло три месяца. Папаша Жирардо возвращался домой. Сегодня ему не удалось продать ни единой картофелины. Видно, трюфели и шампанское не так уж быстро надоедают аристократам. Он свернул за угол и обмер. Десятки шикарных экипажей запрудили улицу Матюрен-Сен-Жак. Возле заколоченных ставен его кабачка толпился народ. Нарядные господа в блестящих цилиндрах колотили в запертые двери лакированными штиблетами, восклицая:
— Открывай скорее, наш добрый Жирардо! Мы проголодались!
— В чем дело? — произнес торговец. — Чему я обязан?!
Какой-то щеголь с удивлением посмотрел на него.
— А ты не знаешь, старик? Да ведь это «Сосновая шишка»! Самый модный кабачок Франции!
— Вы смеетесь надо мной! — взмолился бедняга Жирардо.
Щеголь достал из кармана томик в яркой обложке.
— Читать умеешь?
Папаша Жирардо кивнул.
Щеголь раскрыл книжку.
— «Жизнь теперь представляется в розовом свете!..» — воскликнул герцог. Затем он и его друзья направились в кабачок «Сосновая шишка» на улице Матюрен-Сен-Жак, где достопочтенный мэтр Жирардо чудесно накормил их...»
— Назовите мне имя сочинителя! — вскричал потрясенный торговец.
И услышал в ответ:
— Александр Дюма!
Роза и Клара придумывают 8 марта — Уральские Пельмени Принцесса огорошена
Упс! Это не то, что вы подумали!
360 тыр насчитал.
Шеф
360 тыр насчитал. Я больше.. примерно на 20 тыс.
- Вставьте пропущенное слово: "... есть — ума не надо» (4 буквы).
- Гугл?
[/color]
«И ещё там будет кафе и библиотека.»
Изба-читальня!
Изба-читальня!
Так, и куда это мы едем? Уж не к ветеринару ли?
Еще одна собака-подозревака))
Интересное в разделе «Улыбнёмся :)»
Волосатая сарделька 
Веселое подворье 
А вы слышали в известных песнях другие слова? 
Ваш ник - только Ваш! 
Традиции праздников, похода в гости и подарков 
Смешные моменты в нашей жизни 
Узнай свой компьютер...мальчик он или девочка? 
Страшилки Какой вы десерт? Новое на сайте
Айвовое варенье с клюквой и орехами 
Суп-харчо от Т. П. Сулаквелидзе. Деревенская классика 
Ароматный рис с курицей и орехами (Муглай Пулао) 
Блендер для веганских напитков и супов Steba VDM 2 HOT & COLD 
Неуловимый оттенок: как акрил обманывает зрение и как с этим бороться 
Теплый зеленый салат с припущенной в сладком вине печенью цыпленка и с... 
Герметичная чистота: управление пылью и инфекциями при помощи отрицательного давления 
Десертный плавленый сыр с ореховой пастой 
Жареная капуста и лапша с колбасой 
Тепловой щит вашего дома 
Ватрушка с яблочной начинкой или с творогом 
Биточки картофельные 
Уникальное богатство горячих источников Индонезии 
Капуста кислая тушеная пряного вкуса с курагой и черносливом 
Замороженный фисташковый трайфл