Посмеялся сам - поделись с другом!!!

Оздоровительно-смешные цитаты Семена Альтова :

• Душа болит. Станешь лечить — начинает болеть печень.

• Сколько не сделано, а сколько еще предстоит не сделать.

• К сожалению, женщиной неопределённого возраста можно быть до определённого возраста.

• Когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, казалось, что люди, которым за тридцать, где-то по ту сторону горизонта... И непонятно, чем занимаются, поскольку жизни там вроде бы уже нет! Но с возрастом эта линия горизонта все время отодвигается, отодвигается... Все продолжается, но по-другому.

• Ну посмотри: дышать опасно, летать рискованно, есть чревато, — словом, специалисты жить не рекомендуют.

• Да, в приличном обществе во время еды не разговаривают. Если ешь ты. Но, когда едят тебя, высказываться можно. И нужно.

• По просьбам наших читателей, наша газета будет выпускаться в рулонах и без текста...

• Иностранная территория угнетала неестественной чистотой и подозрительно пахло чем-то вкусным.

• Если вы нашли чужой кошелек, он обычно пустой. А если потеряли свой, — скорее всего, полный.

• С годами из двух зол выбираешь все меньшее и меньшее.

11.Hевыносимых людей нет, есть узкие двери.

• Для счастья нужно многое. Для несчастья достаточно ерунды.

• В 20 лет: всю ночь гуляешь, пьёшь, черт-те что делаешь, а утром по тебе ничего не видно.

В 30-40 лет: всю ночь гуляешь, пьёшь, черт-те чем занимаешься, а утром это всё по тебе видно.
После 50-и: всю ночь спишь, не гуляешь, не пьёшь, ничем вообще не занимаешься, а утром у тебя такой вид, как будто всю ночь пил, гулял, черт знает чем занимался.

• То, чего когда-то не хватало, как воздуха, теперь не замечаем, как воздух, которым дышим.

• Если от вас ушла жена, а вы не чувствуете печали, подождите, жена вернется, а с нею печаль.

• Выслушай женщину — и она твоя! Хочешь ты этого или нет.

• Женщинам в мужчинах нравятся больше всего вторичные половые признаки: дача, машина, зарплата...

• Наша жизнь такая сложная, что то немногое, что дают собаки и артисты, очень полезно для здоровья.

• Размеры моей благодарности будут безграничны... в пределах разумного!

• Какой же это прогресс, если скоро каждый сможет на автомашине выехать на природу, а природы и в помине не будет?!

• У врачей и милиции и так дел по горло. И те и другие доискиваются: отчего люди умирают? А надо выяснить: почему люди еще живут?

• Помогая ближнему, держись от него подальше.

• Я ни разу в жизни не шел по блату, не лез без очереди, не брал, что плохо лежит, по головам не лез, по трупам не шел, помогал ближним, делился последним. И в результате у меня, как видите, ничего нет. Зато осталась гордость. Простите, никому не нужна гордость в отличном состоянии?

• Если человек доволен властью, то либо он не в курсе, либо — в доле.

• Сколько в мире радостей, в которых отказываешь себе из-за хорошего воспитания...

— Bини, a Bини! Boт гoвopят — coбaчий xoлoд, coбaчий xoлoд... A ecть тaкoe пoнятиe, кaк cвинячий xoлoд?
— Дa, Пятaчoк, тaкoe пoнятиe ecть, кcтaти, oчeнь нeплoxaя вeщь — "xoлoдeц».

Cыну oднoгo eвpeя пpишлo вpeмя жeнитьcя. Oтeц, oзaбoчeнный будущим cынa, гoвopит eму: «Дaвaй я пoзнaкoмлю тeбя c xopoшeй дeвушкoй.» "Heт,-oтвeчaeт cын,-я пpeдпoчитaю caм нaйти ceбe жeну.» "A ecли oнa дoчь Poкфeллepa?»-cпpaшивaeт oтeц. "Hу, xopoшo, тoгдa дpугoe дeлo!» Oтeц звoнит Poкфeллepу: «У мeня ecть пpeкpacный жeниx для Baшeй дoчepи!» "Heт, cпacибo,-oтвeчaeт Poкфeллep,-Moя дoчь cлишкoм мoлoдa для зaмужecтвa!»
"A ecли мoлoдoй пapeнь- зaмecтитeль пpeзидeнтa миpoвoгo бaнкa?»-cпpaшивaeт oтeц. "Toгдa, кoнeчнo, дpугoe дeлo,»-oтвeчaeт Poкфeллep.
Eвpeй звoнит пpeзидeнту миpoвoгo бaнкa: "He нужeн ли Baм мoлoдoй пapeнь нa дoлжнocть зaмecтитeля?» "Heт, cпacибo, у мeня и тaк зaмecтитeлeй бoльшe чeм нужнo!»-oтвeчaeт пpeзидeнт. "A ecли peчь идeт o жeниxe дoчepи Poкфeллepa?»-cпpaшивaeт eвpeй.

Думаю, это утверждают британские ученые!

Осторожно: шпионы рядом или о чём говорят дети между собой

thumbnailUrl

Теперь вы знаете, о чем говорят дети в саду между собой. Будьте бдительны, шпионы рядом

Ну а если серьезно, Агата немного подфантазировала:) Либо поняла не так. Либо так, потому что под одеждой нижнего белья не видно:)Посмеялся сам - поделись с другом!!! - 3954574

PT

True

2023-02-01T05:11:49+03:00

embedUrl

«Это молодые еноты. Брать, не брать, – ваш выбор. Каждый сам решает, что делать с жизнью и судьбой, но на всё воля свыше. Храни вас бог...»

Записка сопровождала клетку со зверушками.
Верочка сунула бумажку в карман и улыбнулась двум енотикам. Подкидыши трогательно тянули из-за прутьев лапки-ручки. Картина беспризорного енотского отрочества надрывала сердце.
– Я вас приючу и накормлю. – пообещала Вера и приветливо подала палец. Еноты ласково заурчали, теребя палец и тычась в него носиками – здоровались. Умницы!
– У кого-то есть вера, но нет сердца... – вздохнула Верочка, смахнула слезинку и занесла клетку в квартиру.
– Покуда обвыкайте, а я за кормом. Вернусь, выпущу, – поиграем, лапусеньки. – подмигнула она притихшим зверькам. Проклиная бездушие владельца пушистых симпатяг, вышла из дому.
«Это молодые еноты...» – писала Вера. Дёргающийся глаз и рука делали почерк скачущим, нервным. Оно понятно – квартира лежала в руинах. Поразительно, на что способны молодые еноты в ваше отсутствие...
«...молодые еноты. – писала Вера. – Они очень миролюбивы и дружелюбны. Уверена, вы их полюбите».
Она мрачно оглядела разруху – ковровая [censored] и ахтунг! Вся клокоча, продолжила: «Их зовут Ах и Тунг. К сожалению, мне негде теперь жить, иначе бы оставила их себе».
Взяла клетку с утомлёнными, но счастливыми енотами, коих заманила внутрь лакомством, села в машину и отвезла под дверь бывшему.
– Веселитесь, твари. – прошипела она, нажала звонок и сбежала.

– Рука несомненно законченной алкоголички. – оценил Володя почерк непьющей Веры. – А еноты конечно вьетнамские. Тунг и Ах... Хым.
Он поскрёб в вороной бороде, думая как быть с забавными милахами. Вернусь с работы, решим – рассудил он, положил в клетку съестного и проверил надежность запора...Ха-ха...
«Это молодые еноты Тунг и Ах. – писал вечером Володя. – Вьетнамской породы. Будьте с ними ласковы, они многое пережили. К сожалению, у меня нет средств на их содержание».
Володя не врал. Жилище подверглось нападению вандалов. Войдя вечером, парень сполз по стенке – квартира была обезображена. Привести в божеский вид – тьма денег.
Безответных же зверушек подонки перемазали вареньем, мёдом, сметаной, яйцами, вываляли в перьях из растерзанных подушек и вернули в клетку. Зато, извращенцы зачем-то простирнули его трусы – они мокли в ванной.
Жертвы вивисекции тянули из клетки лапки к Володиной, в одночасье поседевшей, бороде. Заглядывали в глаза и сочувственно урчали. Зверь, а всё понимает.
– Простите, – сказал им Володя, смахивая слезу. – Здесь вам будет лучше.
Поставил клетку под дверь своей старенькой доброй учительницы русского и литературы, надавил звонок и сбежал.

– Ах, какая прелесть! Будет Жучке с кем поиграть. – всплеснула руками сухонькая старушка и уволокла переходящий приз в жилище.
Еноты жадно тянули из-за прутьев лапки к собачонке, весело подмигивая глазами-маслинами...
Умиляясь дружелюбию трогательных созданий, старуха отправилась в кухню за лакомством.
Когда она вернулась, клетка оказалась настежь...
«Милостивый государь. – церемонно начала трясущаяся старушонка. – Соблаговолите принять в дар пару молодых особей енота мужеского полу...»
То, что мужеского, не даст соврать [censored] Жучка, которая жалобно поскуливала и едва шевелилась...
«...мужеского полу и редкой вьетнамской породы. Имена прелестных созданий: Ах и Тунг. Эти ненавязчивые, спокойные зверьки привнесут в жизнь уют и покой. А их игры с вашими собаками изрядно позабавят...».
– Надеюсь, вас пристрелят не раньше, чем обработаете его свору... – прошипела старуха разнузданным енотам. Нажала звонок на воротах, и живо ускакала во тьму.

Ворота огораживали коттедж главного по ЖКХ, охотника и собачника, вора и кандидата в мундепы.
– Ах и Тунг... Ах и Тунг! Откуда они пронюхали?! О-о! – стенал тот, ломая свои пухлые женские пальцы и грузно вышагивая по кабинету. – Надо срочно жениться...Жениться! Жениться...?!
– Пристрелю! – вдруг в бешенстве завизжал он, сорвав со стены двустволку и приставив стволы к клетке.
Еноты весело заверещали и сунули в смертоносные дырки носы и усы.
– Отвези их в дар какому-нибудь приюту. – приказал водителю кандидат. Совершить резонансное убийство нерезидентов Аха и Тунга он не мог. На это и был расчёт врагов.
– Ночью?
– От меня и ночью примут.
В приюте от исчадья вьетнамских джунглей отказались наотрез.

• Мы эту парочку знаем... – сказал сторож и глаза его страшно зажглись.
• Нихрена они не вьетнамские, – отечественные твари.

И захлопнул дверь. Никакие угрозы не помогли.

Пришлось доставить енотов в отделении полиции. Дежурные от скуки очень обрадовались забавным зверькам и сами распахнули клетку.
Не отъехав и пятидесяти метров, водитель услыхал, что в участке открылась беспорядочная пальба... Судя по тому, как визжали люди – огонь вели еноты.

«Это молодые еноты...» – начиналась записка...

 

Из последних сил доползли до миски с едой

Маленькая хитрость.
На даче у меня на подобной стопке автомобильных шин, стянутых между собой контровочной проволокой и засыпанных внутри землёй/песком опора для установки циркулярной пилы смонтирована. Верхняя шина поставлена вместе со старым диском, к которому болтами прикреплена столешница.
Фото где-то было, позже поищу.

Фигасе палочку собаке кинули! это же топор, я правильно разглядела?!

Так вот что делают операторы в Сбербанке и на почте! Я так и думала!

Так вот что делают операторы в Сбербанке и на почте! Я так и думала!

Индусы, что с них взять

Теперь это называется троллинг.

Из тумана показалась белая лошадиная морда, и Павел отчетливо услышал:
— Добрый вечер!
— Э-э-э, здравствуйте, – ответил Павел, лихорадочно вспоминая рассказы людей о симптомах белой горячки.
— Вы откуда? – вежливо спросила лошадь.
— Из Медведково, – ответил Павел и начал ощупывать карманы на предмет сигарет, спичек, зажигалки и все прочего, что требуется иметь при себе, когда у вас ночью в парке спрашивают, откуда вы.
— Хм-мм-м, а вы, случайно, не пьяны? – усомнилась лошадь, принюхавшись и фыркнув.
— Совсем нет! – храбро соврал Паша, надеясь, что запах перегара тут же сгинет в густом тумане.
— Ну, тогда извините... А у вас деньги на такси есть, а то, может, подвезти?
— Нет, не надо, – с достоинством ответил Павел, и сообразив, что это невежливо, добавил, – Я сегодня зарплату получил.
— До свидания, молодой человек, – сказала лошадь и, медленно повернувшись, ушла в туман.
— До свидания, Белая Лошадь, – с облегчением вздохнул Паша...
Ответом ему был дружный хохот патруля конной полиции.

Вела свою дочку трёхлетнюю в садик. Соседка говорит ей: «Ну ты прям убила своим нарядом!»
В садике спрашивает воспитатель: – Как дела?
- Да никак... по дороге бабушку убили...

Ответом ему был дружный хохот патруля конной полиции.

Неожиданно. Насмешила

Какой бессердечный хозяин! Взял и искупал бедную собачечку, гад просто!

Такие смешные выражения на мордочках
Особенно последний – такой взгляд в бесконечность... Наверно, задумался о смысле жизни

БЕС НОВОГОДНЕЙ НОЧИ
Часть первая

Под новый год на бабу Катю неожиданно накатила жажда убийства. Ну, то есть, не то чтобы неожиданно, и не совсем убийства, но Мишку она решила-таки зарезать. Хлопот с этим козлом было много, а толку – чуть. Буквально как от козла молока. Потому что козел он и есть козел. Натурально. С рогами, копытами и свинским характером. До того вредная животина, что хуже для бабы Кати только ее дед Василий. От того к старости толку тоже стало немного, да еще нет-нет да и вмажет совершенно неорганизованно. В смысле выпьет безо всякого значительного, с точки зрения бабы Кати, повода. А, напившись, начинает куролесить, лихую молодость вспоминать и свою старуху ревновать к каждому столбу. Или хоть к тому же козлу Мишке. Потому что козла, как кажется деду Васе, бабка любит и ценит больше. Мишку и кормит, и поит, и Мишенькой называет, и шерсть ему вычесывает. А к деду иначе как «старый хрыч» или «дед» уже давно не обращается. Ну, кормить еще кормит, а на счет напоить, так это уже дудки. Зато не единожды уже грозилась за пьяное дедово хулиганство подпоить соседских Тишу с Мишей, чтобы наваляли Василию в порядке профилактики и прививки против невоспитанности. То есть «заказать» деда, по-современному. Тиша с Мишей, два здоровенных нигде неработающих лба, по причине своей природной придурковатости, почему-то имели репутацию уголовников-рецидивистов способных за бутылку на все. Сидел из них только старший Тиша, да и то за кражу мешка муки на рынке. Но рожа у него зверская, на зоне кое-чему научился, так что его репутации с лихвой хватало на обоих братцев. И оба они не то, чтобы полные дебилы, но малость с придурью. При этом аппетит и тяга к спиртному у них вполне здоровая, человеческая, как ни странно...

Так вот, значит. Решила баба Катя устроить Мишке своему полный кирдык. Благо, что кастрирован он был еще в нежном возрасте, и на жаркое сгодится. И подписала на это, прямо скажем, не благородное занятие деда Васю. Просто часов в шесть вечера подвела деда к столу, и поставила его перед ножом и перед фактом:

• Бери...
• Чего?- не сразу понял дед.
• Нож бери. Будешь Мишку резать.

При слове «резать» у деда Василия легкий мандраж прошел по организму, и малость даже колени подогнулись от испуга. Потому что по убеждениям он пацифист, и резать мог только правду-матку, только супруге, и исключительно по пьяному делу. Ну, худо-бедно, мог еще порезать хлеб и колбасу. При мысли, что ему придется резать живое существо, пусть даже и шкодливого и не в меру прожорливого Мишку, у деда ноги враз стали ватными, и по спине табунком пробежал целый батальон подлых мурашек. Дед начал было отнекиваться, упирать на свои убеждения, но баба Катя среди свойств характера имела несгибаемость и властность, так что спорить с ней, все равно, что осиновый чурбан подозревать в милосердии. Недаром она без малого сорок лет в школе отработала, последние пятнадцать из которых – завучем. И почти половина населения пригородного поселка ходила в ее воспитанниках. А если с теми, кто разъехался, то и больше половины. А Василий ей подчиняться, увы, привык. Потому как в той же школе всю жизнь воздух пинал. В смысле, числился то физруком, то трудовиком, то ночным сторожем. Не без бабы Катиного, понятно, участия...

В общем, деваться было некуда. Взяв нож, дед безропотно натянул ватник, валенки и поперся в сарай, проклиная горькую судьбу, и день, когда впервые не сумел сказать «нет» молодой и хваткой Катерине. Но уж больно хотелось в тот момент... Впрочем, это была не единственная ошибка в его жизни.

Добредя до сарая, дед мысленно перекрестился, зачем-то сплюнул через левое плечо, раз пятнадцать. А может двадцать, в расстройстве чувств он со счета сбился. Откинув засов, вошел в темный сарай, нащупал выключатель, тусклая лампочка лениво и нехотя зажглась. Мишка в загоне недовольно заворчал, потом, заметив нож, а, может, просто почуяв неладное, уже гневно заблеял, и стал бить копытом в загородку. Заглянув в его налившиеся смертной тоской глаза, дед Вася вдруг почувствовал острую нужду справить нужду, и опрометью бросился прочь, за угол сарайчика. А когда уже нужда в нужде отпала, снова проклял все на свете, а особенно изобретателей ножей, и решил, что без наркоза провести операцию он не сумеет. Почувствовав от приятной мысли о наркозе легкое возбуждение, дед снова сплюнул, на этот раз в сердцах, и только один раз, но очень смачно, решительно зашагал в погребочек, устроенный им как на родной Украине, в огороде. Там баба Катя хранила всевозможные соленья и варенья, а дед прятал в тайнике заначку беленькой. Распахнув дверцу, дед на ощупь спустился по ступенькам, нашарил в дальнем углу заначку, ловко откупорил, и плеснул грамм восемьдесят в потрескавшуюся глиняную кружку, валявшуюся на полке. Махом накатил, блаженно зажмурился, крякнул смачно и на ощупь же, привычно запустил руку в кадушку с квашеной капустой. Закусив, и почувствовав некоторое облегчение, дед примостился на колченогом табурете, и задумался над своей горькой судьбиной, и возможностью избежать смертоубийства...

Тем временем баба Катя, не дождавшись мужа, вышла узнать, в чем дело, и выплеснуть праведный гнев на неповоротливого супруга. Времени на ее взгляд прошло достаточно, пора бы и быть. То есть, Мишке не быть. Козла ей, конечно, жаль было, что там говорить. Все же с соски его кормила. Но рано или поздно это должно было случиться, чего уж там... Да и жрать паразит стал столько, что уже пенсии на прокорм всех троих не хватало, и перспектив, что животина есть станет меньше, не наблюдалось.

Деда в сарае она, понятное дело, не обнаружила. Свет горел, горели в темном углу страхом и злобой Мишкины глаза, в которые баба Катя смотреть не решилась. Нож торчал воткнутым в косяк. Вздохнув, баба Катя непедагогично ругнулась:

• Уфитилил, значит, кобелина хренов, да? Пошел опять по улице рюмашки сшибать? Ну, ладно. К столу все равно приползешь, а уж я тебя встречу сковородником...

И пошла в расстроенных чувствах к Тише с Мишей. Отступать она не привыкла, а исполнить задуманное лучшей кандидатуры, чем Тиша, поблизости не имелось. Того все приглашали скот резать. Почему еще и повелась слава душегубская. Жили Тиша с Мишей на соседней улице, позади баб Катиного огорода, через который шагать зимой не с руки. То есть, не с ноги. И тащиться ей пришлось вкругаля. Наверное, от перспективы дальнего путешествия баба Катя и забыла запереть дверь сарайчика на засов. И это была роковая ошибка, которая и привела к дальнейшим событиям...

Василий тем временем успел замахнуть еще полста грамм, сладко закурил, устраиваясь на табурете поудобнее, и привалившись спиной к кадушке с капусткой, и предался мечтам, что он часто делал в последние годы. Типа, вот бы ему сейчас уйти от Катерины, когда трое детей уже встали на ноги, и разлетелись кто куда, да найти бы себе молодайку погорячее, да зажить, как не удавалось прежде... Чего греха таить, до женской ласки дед все еще был охоч, а супружница после вторых родов к этому делу как-то враз охладела, и третью дочку заделала с дедом уже по инерции. Хотя дед иногда подозревал, что уже, возможно, и не с ним заделала, настолько младшенькая была на него не похожа. От таких срамных мыслей ретивое у деда взыграло, к тому же подогретое водкой, и он сердито ударил ладонью правой руки о локтевой сгиб левой:

• А вот тебе! Карга старая. Ха! Резать! Нашла живодера. Всю жизнь из меня веревки вьешь, теперь еще и мясником заделать решила? А не пойду. Вот тут устроюсь, и Новый год встречу...

Потом он еще что-то бормотал, вспоминая все свои обиды, и еще добавил для согрева, и, кажется, даже вздремнул между делом, предаваясь в полусне сладким мечтаниям...

Тем временем Мишка в сарае тоже тяжело ворочал мысли в своей звериной башке. И мысли эти были совсем не праздничные, не веселые, прямо скажем, мысли. В сочетании с ножом в руках деда, и холодностью баб Кати, перспективы козлу рисовались не радужные. Обычно баба Катя угощала его хлебцем с солью. Не случилось. Даже холку не потрепала. Да чего холку? Даже за бороду не оттаскала, как обычно делала в порыве легкого раздражения. Мишке это было неприятно, но сейчас он и это стерпел бы. Лишь бы не жить последние часы ожиданием стать новогодним угощением для кого-то. Не хотелось присутствовать за праздничным столом в качестве жаркого. Поразмыслив, Мишка пришел к выводу, что у бабы Кати предпраздничное обострение. И если он пойдет погулять, пока праздник не минует, то большой беды не случится, а жизнь себе Мишка сохранит. Ну, или хотя бы продлит. Решив так, козел резво сиганул через загородку, и с разгона ударился рогатой башкой в дверь, как уже делал не раз, когда хотелось прогуляться вопреки воле хозяйки. Однако не рассчитал, не учел, что баб Катя забыла засов накинуть, и вылетел из сарая кубарем, едва не свернув себе шею. В сердцах Мишка саданул копытом по двери, та скрипуче захлопнулась, а Мишка еще мстительно и обильно полил ее из своего природного источника. После чего, с чувством глубокого удовлетворения, пошел шляться по огороду...

Мишу с Тишей баба Катя застала за их обычным занятием: празднованием. Они не знали точно, что именно празднуют, но что именно праздновали, а не вульгарно пьянствовали, помнили отчетливо. Во всяком случае, с утра это помнили. К вечеру праздновать стало практически уже нечем, перспектив продолжить праздник было немного. В последней бутылке плескалось от силы на полстакана, и мужики уже поглядывали друг на друга с легким отсутствием любовного братского блеска в глазах. На двоих явно не хватало. Праздник грозился перейти в потасовку, как бывало уже множество раз. Так что баба Катя подоспела вовремя. С ходу оценив ситуацию, она без особой дипломатии с порога произнесла:

• Здрасьте вам... Сидим?

На что Тиша, как старший, и поумнее, недоуменно промычал:

• Ну? Не видишь с улицы?
• И водка кончается?
• Ну. Не вид...
• Вижу,- перебила баба Катя.- Не повторяйся. Закалымить хочешь?

Тиша в третий раз, но уже с интересом, произнес:

• Ну?!
• Баранки гну. Мишку зарежешь? Бутылку ставлю.

Тиша, вспомнив мощный торс баб Катиного козла и его крутые рога, поморщился от такого несерьезного предложения:

• Не... За бутылку резать не стану. За две можно. Одну вперед

Баба Катя обреченно вздохнула, и вытянула из-под шубейки предусмотрительно заготовленную поллитровку:

• Ладно, давай за две. Нож и веревку возьми. Освежуешь сразу.

Миша, в течение диалога опупело переводивший взгляд с брата на бабу Катю, представил себя подвешенным за ноги на балке, и освежеванным,

не выдержал, и взмолился:

• Братуха, за что?!! Водка нужна? Да пей! А я мигом сбегаю, еще литр сгоношу. Займу у кого нибудь. Ты что, Тишаня? За литр родного брата?

Тиша, воздевший было глаза к потолку, в подсчетах, на сколько времени хватит литра, вернулся в реальность, и уточнил:

• Кто брат?

Миша аж рот разинул от удивления:

• Я брат... Ты брат.
• Чей?
• Твой! Ты что Тиша? А ты мой! И ты меня резать?

Тиша, поняв, что ничего не понял сам, и еще меньше понял Миша, с досадой ругнулся:

• Да кому ты на хрен нужен, резать тебя? Да еще литр за это платить. Козла баб Катиного резать будем. Ищи веревку, а я нож заточу. И варежку захлопни...

Только после этого память у Миши малость посвежела, он облегченно улыбнулся, и полез слюнявыми губами целоваться к старшему. Старший досадливо отмахнулся. А баб Катя еще и подстегнула:

• Вы давайте облизываться после будете. Время к восьми подходит, а мне еще готовить...

И открывая дверь, под нос пробормотала:

• Придурки... Как есть придурки. Придурками были, придурками и остались...

Дед Вася справлял праздник души в абсолютной темноте, но в тишине и относительном комфорте. Супруга над душой не стояла, за каждую стопку не одергивала. И дед, ничтоже сумняшеся, предался винопитию и похоти в полном объеме. Бутылка опустела слишком уж быстро, пришлось достать еще одну заначку. Литровая бутыль самогона, туго заткнутая капустной кочерыжкой, была запрятана под картофельными мешками. Ориентацию в пространстве и времени дед постепенно терял, предаваясь сладостным воспоминаниям. И уже вслух, со шкодливой улыбкой, вспоминал каких-то Машенек, Танечек и Анфисочек. Катенек в этом сладком списке, понятное дело, не присутствовало. В общем, дед был почти наверху блаженства. И с каждой вновь опустевшей кружкой все прочнее забывал, где он, как он здесь оказался, и что вообще-то он человек семейный и хозяин дома, со всеми проистекающими из этого обязанностями. Хотя в какой-то момент в звенящей голове у него замкнуло, пьяные глаза сфокусировались на дверном проеме, где-то высоко наверху. На мгновение деду показалось, что на фоне безоблачного и звездного неба проявилось лицо его обидчицы супруги. В результате видения дед вновь повторил свой неприличный жест, со словами: «Хрен те, старая...», но не удержал равновесия, и кувыркнулся головой вперед, больно ударившись лбом обо что-то твердое, и сильно треснувшее. Судя по звуку, это сломалась нижняя ступенька лестницы, которая порядком подгнила, и давно нуждалась в ремонте. Охнув, дед Вася не без труда поднялся на ноги, пробормотал: «Что это было?», и тут же сам себе ответил: «Черт!!! Мать!!!» В дверной проем на него таращилось косматое, рогатое чудище с горящими фосфорическим блеском глазами, а из ноздрей, как показалось Василию, валил серный дым. Снова охнув, на этот раз от леденящего ужаса, дед Вася шарахнулся назад, упал, загремев банками и кадушками. При этом весь вывалялся в квашеной капусте, обильно полился огуречным рассолом из разбитой банки, и вылил на мерзлую землю без малого полбутыли самогона. После чего благополучно потерял сознание. Решив, напоследок, что это сам дьявол пришел по его душу за прошлые грехи, и нежелание раскаяться, и уж лучше умереть сразу. Или хоть потерять сознание, пока рогатый будет его в свою веру обращать. Потом можно будет сказать, что был выпивши, и в беспамятстве, и потому осуждению не подлежит...

Мишка бесцельно шлялся по огороду. Было скучно. Все завалено снегом, пробираться приходилось утопая по брюхо. Летом здесь было хорошо. Можно было пощипать свежие листочки тальника за дальним забором, со стороны реки. А иногда, втихаря, погрызть такие сладкие капустные листочки, что при воспоминании у козла обильно выделилась слюна, он затряс в экстазе головой, и тоскливо сказал «Бееее...». И еще подумал, что назло бабушке отморозит уши, но в сарай до завтрашнего дня не вернется. А там и праздник кончится. И тут желтые Мишкины глаза увидели, что дверца погреба, куда Мишка страстно стремился всей душой еще с осени, о чудо, открыта! А оттуда всегда так вкусно пахнет квашеной и свежей капустой, морковкой и тыквой, что противиться желанию козлиная душа не могла никогда. Только тянуть дверь копытом на себя было неловко. К тому же ее не пускала какая-то черная фиговина, прилепившаяся к двери прямо посередине. Однажды Мишка пытался оторвать ее зубами, но едва не лишился их. После этого решил, что это неведомый злой конкурент, маленький, но жестокий, и с ним лучше не связываться. Сейчас не мешало ничего. Правда, изнутри доносился еще и запашок спиртного, но к нему козел давно привык. Потому как дед Вася частенько устраивался на другом конце сарая за верстаком, но не столько стругал доски, сколько употреблял по маленькой, костеря вполголоса бабу Катю...

Осторожно сунув лобастую башку в открытую дверь, Мишка еще раз принюхался, выпуская из ноздрей пар на морозном воздухе, слюна потекла с удвоенной силой, и козел, уже не в силах противиться разыгравшемуся аппетиту, шагнул на первую, а потом и на вторую ступеньку...

В этот момент его и увидел дед Вася. Вскрикнув: «Черт!!! Мать!!!» он шарахнулся назад, Мишка от испуга заскреб задними копытами, пытаясь выбраться наружу. Однако задние лапы разъехались на скользком порожке, передние тоже неожиданно покатились вниз, и Мишка стремительно поехал всей тушей по ступенькам. Да так, что от неожиданности и страха густо осыпал горошком лестницу, смачно ударяя мясистым задом по каждой ступеньке и издавая при этом неприличные звуки. Впрочем, за треском ломающихся досок, этого почти не было слышно. А к запаху козлу не привыкать. Дед Вася, лежа без сознания, пока ничего не чувствовал, и не возражал против испорченного воздуха.

Когда передние лапы должны были благополучно упереться в нижнюю ступень, они неожиданно не встретили никакого сопротивления. И Мишка, кувыркнувшись через голову, со всего маха приземлился на беспамятного деда. Прямо на живот. Отчего и дед издал характерный звук, но не извинился, и не улыбнулся застенчиво. У козла организм оказался не такой изнеженный, и сознания Мишка не потерял. Зато резво вскочил на ноги, бессердечно потоптавшись всеми четырьмя копытами по дедову животу, каждый раз выдавливая новую порцию сероводорода, унюхал запах капусты, и принялся резво работать челюстями...

Дед Вася скоро пришел в себя, сел, потряс башкой, вспоминая, где он, и почему так холодно и мерзко пахнет серой... и чем-то еще. Вспомнив, ужаснулся пережитому, и мысленно поклялся больше не пить, и старухе не изменять. И тут же услышал похрустывание, какое то движение, и почти в упор на него глянули горящие желтым огнем жуткие глаза, не мигая и гипнотизируя. От ужаса дед Вася всхрюкнул, широко осенил себя крестом зажатой в кулаке литровкой, рявкнул: «Изыди» и от чистого сердца саданул валенком по мохнатой морде. И еще добавил другой ногой, кажется, в живот. Чудище обиженно заблеяло, отскочило, и только тут до деда Васи дошло, что «сатана» никто иной, как его собственный строптивый козел Мишка. Правда, непонятно как он умудрился выбраться из закрытого сарая, но это неважно. Главное, что не черт рогатый. В сердцах обняв животину, Вася обслюнявил воняющую квашеной капустой козью морду, и на радостях хватил из горлышка добрую порцию согревающего. И потом долго и задушевно с Мишкой беседовал как с родным существом, изливая усердно жующему козлу наболевшее за долгую семейную жизнь...

Тиша с Мишей пошли в сарай бабы Кати огородами, и баб Катю опередили порядком. Хотя по пути по паре раз присасывались к горлышку, чтоб легче было идти. Заглянули в сарай, козла не обнаружили, и, переглянувшись, недоуменно пожали плечами. Баба Катя еще не подошла, Василия в доме не было явно, так как света не было ни в одном окне, и братцы устроились на крыльце, заботливо вытирая грязными пальцами граненые стаканы. После второй Миша почувствовал жгучее желание облегчиться по маленькому, и трусцой побежал за сарай. Но вернулся быстрее, чем положено, и с испугом окликнул братца:

• Слышь, Тиша. Там воет кто-то. Может, волки? Да страшно так.

Тиша, не столь впечатлительный, лениво отмахнулся:

• Какие, на хрен, в пригороде волки? Садись, давай. Щас баб Катя подойдет, весь кайф поломает.

Однако Миша упорствовал:

• Да говорю тебе – воет! Пойди, послушай.

Ругнувшись, Тиша зашкандыбал следом за братом, хотя вскоре тот оказался в арьергарде, испуганно выглядывая из-за широкой братовой спины.

В огороде действительно послышался, толи вой, толи ругань, чего прежде не было. Прислушавшись, Тиша махнул рукой на темнеющий за сараем погреб:

• Оттуда, кажись...

И попер как бульдозер, чуть не волоча за собой Мишу. Добравшись, окликнул:

• Эй, ты кто? Ты что?

Из темного погреба донесся радостный голос деда Василия:

• Кого бог послал? Тиша, ты что ль? Выручай, родной! Выбраться не могу. Ступени, мать яти, все как одна поломались! Сколь разов за лето починить хотел, да все руки не доходили! А тут, видать, морозцем прихватило, и все зараз полопались!

Миша, поглядев на брата, покрутил пальцем у виска. Тиша был красноречивее, и откровенно спросил:

• А ты как, дед, умудрился все разом то? Ну ладно б одну-две...

Василий вдаваться в подробности не стал, и снова взмолился:

• Да вынайте меня скорее, вахлаки! У меня от холода аж кишки смерзлись!

Вдаваться в подробности аварии дед не стал. Сообщать, что без малого два часа грелся самогоном и Мишкиным мехом, тоже благоразумно воздержался. Еще решат, что дело терпит, уйдут и забудут. С них станется. Тут надо брать глоткой и натиском, чтоб очухаться не успели. Все же дед явно погорячился, решив назло своей старухе встречать Новый год в погребе.

Однако Тиша оказался не таким уж злодеем, и добродушно отбрехался:

• Ладно, дед, не сепети. Щас вынем тебя в лучшем виде.

И ткнул братца локтем в бок:

• Давай-ка слетай за веревкой. Будем выручать старого. Авось и он нам поставит.

Миша полетел. При упоминании еще о литре, словно крылья выросли. Добежав до крыльца, подхватил веревку, сунул в карман ватника початую бутылку водки, чтоб на месте обмыть дедово спасение. И, зачем-то, сунул в другой карман нож, предназначенный для несчастного козла. Это была вторая роковая людская ошибка в тот вечер. Похоже, только козел в предновогоднюю ночь действовал обдуманно, логично, и целенаправленно...

Размотав веревку, Тиша бросил один конец в темный погреб, второй намотал на локоть, кинув остаток Мише, чтоб тоже уцепился. Дыхнув перегаром, велел:

• Обмотай пузо, щас потянем. Да ручонками держись, не то передавим организм, пока тянуть будем. И ногами, ногами отталкивайся от стены. Мы ж не бульдозеры.

Благодарный дед радостно пискнул «Ага. Щас!» и стал торопливо обматываться веревкой. И тут заметил горящие в темноте Мишкины глаза, смотрящие на него с тоской и укоризной. Ничто человеческое деду чуждо не было, в том числе и прорывающееся иногда под воздействием спиртного из глубины души милосердие. Оставить козла в холодном и темном погребе после почти двухчасового совместного заточения было не по-людски. И даже не по козлиному. В порыве благодарности к животине Василий сдернул с себя веревку, обмотал под передними ногами Мишкин торс, приговаривая:

• Пущай ка его сначала выдернут. А то я потом как его? Сам то себя обвязать не сумеет. Животина хоть и умная, но ведь копытная. А уж после и меня. Ничто, поставлю им литр за спасение...

И, рассудив так, здраво, как показалось в тот момент, крикнул наверх:

• Тяни! Майна помалу!

Тиша с Мишей послушно потянули, синхронно и сладостно размышляя еще как минимум об одной халявной бутылке. Когда веревка туго затянула козлиные ребра, Мишка утробно икнул, всхрюкнул по свинячьи, и выпучил от испуга глаза, решив, что неблагодарный дед решил его для начала удавить, а потом уж прирезать, и освежевать. От такой несправедливости козел тоскливо взревел, Тиша с Мишей недоуменно переглянулись, не понимая, отчего дед неблагодарный материт их в глубине погреба, и потянули еще усерднее, чтобы не вызывать недовольства. Василий, сообразив, что козлу не слишком комфортно, стал старательно подпихивать его в зад, чтобы ускорить процесс спасения.

БЕС НОВОГОДНЕЙ НОЧИ
Часть вторая

Когда Мишкина башка показалась из погреба, Тиша с Мишей, порядком взопревшие, все же веса в козле килограммов сорок, не меньше, нагулял паразит жиру, готовились совершить последний, аккордный рывок. И уже, опять же синхронно, решили, что поллитрой дед не отделается. Но когда вместо дедовой головы наружу полезла рогатая, с вытаращенными глазами и хрипящей от натуги глоткой косматая морда, братцы пришли в легкое замешательство. Уж неизвестно, что им там спьяну почудилось, но, похоже, Мишка второй раз за вечер удостоился чести быть принятым за беса. Тиша рявкнул ставшую уже исторической фразу: «Черт!!! Мать!!!». Миша, охнув, как девушка во время первого мужского проникновения, тоненько взвизгнул: « Ептыть тебя коромыслом!», выпустил конец веревки, и опрокинулся в снег, складываясь пополам. Нож в кармане ватника благополучно пропорол подкладку, и остро кольнул Мишу в живот, значительно ниже пупка. К счастью не вошел глубоко, а только сильно оцарапал кожу, отчего кровь обильно напитала рубашку и штаны, со всем, что под ними имелось, и, минуя расстегнутый ватник, струйкой побежала на снег. Миша, решив, что рогатый наказал его с ходу, отчекрыжив одной только силой мысли его мужские причиндалы, заверещал еще тоньше и громче, чувствуя, что последствия кастрации уже дают себя знать, изменяя баритон на альт.

Впрочем, оправились от первого испуга непутевые братья быстро. И резво заскакали козликами прочь, подальше от аномального погреба, решив, что вместо деда с ними забавлялся черт рогатый. При этом обоим казалось, что тот дышит в спины, отчего прыти добавилось даже у раненого Миши.

Козел, почувствовав некоторое облегчение в области грудины, заорал совсем уж по-звериному, радуясь возможности свободно дышать. Тиша с Мишей от дурного крика еще прибавили прыти, стремительно трезвея на ходу. А зловредный козел, уцепившись передними копытами за порожек, яростно заскреб задними, пытаясь найти точку опоры, чтоб не свалиться с двухметровой высоты. Точка опоры нашлась. Дед Василий, все еще продолжая тактично подталкивать козла в пятую точку, неосторожно подставил плечо, получил ощутимый удар, выругался на неблагодарного, и саданул в подхвостницу кулаком. Получив ускорение, Мишка из последних сил рванулся вперед, взбрыкнув другим копытом. И так удачно! На этот раз Василий совсем уж неосмотрительно подставил лицо, и получил сокрушительный удар в глаз, отчего в погребе на мгновение стало светло, как днем. В фейерверке рассыпавшихся радужных искр Василий отчетливо рассмотрел неповрежденным глазом пухлый козлиный зад, и в сердцах саданул по нему вторым кулаком. Смачно выпустив деду в лицо очередную струйку газов, козел радостно взревел, и вырвался наружу. Свобода!!!

После ярчайшей вспышки дед на несколько секунд ослеп, и потому не сумел впотьмах ухватиться за конец веревки. Мишка торопливо отбежал подальше от злополучного погреба, утягивая веревку за собой. А с ней и последнюю надежду деда на скорое спасение...

Пару минут Василий сдавленно мычал от зверской боли в подбитом глазе, чувствуя, как разрастается, и начинает жечь здоровый синячище. При этом бессвязно выкрикивал нечто нецензурное и нечленораздельное. Отчего братцы, уже в конце огорода, запалено хватали разинутыми ртами морозный воздух, нечеловеческим усилием преодолевая последние метры до спасительного забора. А Мишка, отбежав в сторону, замер на месте, и покручивал башкой, наслаждаясь музыкой, которой прежде не слыхивал даже от деда. Однако вскоре дед успокоился, поняв, что матом делу не поможешь, сообразил самогоном компресс на подбитый глаз, не забыв употребить и внутрь, и стал принимать меры к самостоятельному спасению. Вспомнив физкультурную молодость, несколько раз пытался подпрыгнуть, и ухватиться руками за порожек. Не прошло. Руки соскальзывали с обледенелой доски, каждый раз возвращая деда на исходную точку. Как правило, на пятую. Поняв бесплодность попыток, и смирившись с неизбежным, дед пытался подозвать Мишку, в надежде уцепиться за веревку, и хоть матом, хоть уговорами заставить козла вытянуть себя наружу. Однако упрямая тварь или не желала подходить, или заглядывала в погреб, но только из чисто научного интереса. Вероятно, пытаясь выяснить экспериментальным путем, насколько хватит терпения у отчаявшегося деда.

Наконец Василий сообразил, что руганью козла только отпугивает, и круто сменил тактику. Нащупав на полу аппетитный кочан подмороженной капусты, дед вздернул его над головой, и ласково поманил:

• Миша... Мишенька... Мишаня... Иди ко мне, козлик мой. Я вот тебе капустки... Капустка вкусная. Ням-ням-ням. Чавк-чавк-чавк... Ну, иди сюда, тварь ты рогатая! Не бросай деда в беде!!!

Наконец Мишка то ли слезливым уговорам поддался, то ли гастрономическим пристрастиям, но подошел, и потянул носом аппетитный аромат. Дед чуток опустил кочан, отчего козел еще подался вперед, веревка соскользнула внутрь погреба. Дед был начеку, и набросился на веревку как голодный котяра на жирную мышь. При этом зафитилил в козью морду кочаном, рявкнул: «Жри, свин рогатый!», и из последних силенок заскреб валенками по стенке, криками и матом понукая Мишку отчаянно рваться прочь. Обиженный дедовым коварством, Мишка уперся всеми копытами в рыхлый снег, затряс башкой и, свирепо блея, потянул деда наверх...

Отдышавшись, отплевавшись и отматерившись, Василий влил в себя еще полста грамм самогона из бутыли, подхваченной машинально в последний момент, сел на снегу, и задумался. На фоне последних событий отношение к нему супруги казалось совсем уж издевательским. Нет, здраво рассуждая, он осознавал, что напрямую она в его злоключениях не виновата. Но ведь только напрямую. А если вдуматься, вся цепочка событий логично проистекала из ее прямого умысла. Это же она отправила деда под Новый год резать козла, зная, что он на дух не переносит запаха крови. Это из-за нее он, занятый на огородных работах, не нашел времени летом отремонтировать чертову лестницу в погреб. И наверняка она прислала дебиловатых Тишу с Мишей расправиться с ним, после многочисленных угроз. Конечно, дедова логика сильно хромала. Но, подогретый спиртным и свежими обидами, дед не слишком придавал значение объективности. И с каждой новой мыслью все сильнее распалял себя горечью и накопившимися претензиями к супруге. И, в сердцах рявкнув «Ведьма!», решил твердо: развод, и девичья фамилия! Дернув за веревку, подтянул к себе Мишку, сунул ему под нос откатившийся в сторону кочан. Ласково потрепал бестолкового спасителя за ухом, и вынес вердикт:

• Да пошла она, старая вешалка. Уйду. Поедем, Мишка, к дочке. Один ты у меня остался, друг. Авось не выгонит дочура отца, на ночь глядя. И тебе место найдем. Автобусы еще ходят. А она пусть встречает себе Новый год, с кем хочет...

И потянулся в конец огорода, маня Мишку кочаном за собой и подтягивая его веревкой. И дальше, по льду застывшей реки в сторону дороги в город...
Ровно в одиннадцать начальник поселкового отдела милиции майор Торопов достал из холодильника вожделенную бутылочку, намереваясь проводить старый год. На ее место поставил бутылку шампанского, чтоб было чем встретить новый. Невезуха вышла. Дежурить в Новогоднюю ночь пришлось самому, по строгому распоряжению начальника райотдела. Видимо тому, имевшему, по слухам, нелады с женой, встречать Новый год дома не хотелось. А чтоб не так было обидно, то и подчиненных матерый полковник решил привлечь к благородному делу охраны правопорядка, строго пообещав лично проверить исполнение своего приказания. Торопов, однако, рассудил, что на сто грамм шампанского без пяти двенадцать полкан посмотрит сквозь пальцы. Раньше ждать его не следовало, это майор знал точно. Не первый год знал начальство, и знал его склонность к эпатажным выходкам. А к тому времени бутылка беленькой опустеет, и унюхать за сладким запашком шипучки, что именно употребил до этого майор, будет архисложно. Майор уже и салатик на стол поставил, и колбаски загодя нарезанной, когда запищал селектор. Вымуштрованный дежурный четко знал свои обязанности, и предупреждал начальство загодя. Скривившись, майор мысленно сплюнул, и пожелал полковнику скорее уйти на пенсию. Ведь изменил своим правилам! Однако, как и положено младшему по званию и должности, стремительно покатился вниз, в дежурку, чтобы лично засвидетельствовать начальству почтение.

К его удивлению, никого отдаленно похожего на полковника в вестибюле не было. Но у окошка дежурного стояла бабуля с клюшкой, при виде которой у Торопова совсем испортилось настроение. Потому что бывшего своего завуча он признал сходу, и подумал, что уж лучше бы явился в неурочное время полковник, пусть даже и с министерской проверкой...

Широко раскинув руки, и изобразив счастливую улыбку, майор нарочито радостно проворковал:

• Катериванна! Какими судьбами? Вас ли я вижу, наша дорогая и любимая? С чем пожаловали в такой поздний час?

Баба Катя, сердито пристукнув клюшкой по полу, прервала бывшего ученика:

• Не крути, Олежка. Знаю, что терпеть меня не можешь. Однако помни, благодаря кому тебя из школы не выперли с волчьим билетом. Пора должок отрабатывать.

Что верно, то верно. Хулиганистым был парнем нынешний майор, со стопроцентной славой будущего уголовника. Однако, поди ж ты, вместо этого стал начальником милицейским. Сам удивляется. Дежурный лейтенантик вякнул было:

• Товарищ майор, я сказал, что заняты вы, а она...

Однако майор зыркнул на него так, что лейтенант стушевался, и притих, как мышь под веником. Майор, поняв, что теперь не скажешь, что отсутствуешь на рабочем месте, покорно вздохнул:

• Ну что случилось, Катериванна? Новый год вот-вот. Что такого неотложного?

Баба Катя, помявшись, выдала:

• Муж мой пропал.
• Василий Кузьмич? Как пропал? Куда пропал?
• Так пропал! Видать, убили моего сердешного. Принимай меры, раз ты милиция.

Торопов, озадаченно сдвинув на затылок шапку, принюхался, но спиртным от бабы Кати не пахло. Глаза тоже вполне нормальные. Но согласиться, что бывший физрук-трудовик-сторож убит какими-то злодеями, майор не мог принципиально. Во-первых, кому он на фиг нужен, кроме бабы Кати. Во-вторых, зная характер бывшего завуча, майор вполне резонно предположил, что допекла старика, и он элементарно дал деру к одной из своих бывших кумушек, что тоже было секретом только для бабы Кати. Уж пацаны то в школе знали почти обо всех похождениях Василия. Не одну молоденькую училку соблазнил, да и впоследствии не оставлял без внимания и ласки. Однако, зная железный характер бывшего завуча, обречено признал, что Новый год придется встречать в обществе дорогой и любимой Катериванны. Доводы о том, что в течении трех суток по закону милиция пропавшего искать не обязана, на старуху явно не подействуют. Тут одним приемом заявления не отделаешься. Еще раз вздохнув, Торопов с грустью вспомнил киснувшую на столе бутылочку, и официальным тоном предложил:

• Излагайте, Катериванна. Будем принимать меры. Да вы садитесь, в ногах правды нет.

Баба Катя опустилась на скамью, зачем то сердито пристукнув клюшкой, и начала излагать:

• Решила я сегодня Мишку зарезать...

Майор, слегка офигев от такого признания, предостерег:

• Катериванна, должен вас предупредить, что, согласно статье пятьдесят первой Конституции РФ, вы не обязаны давать показания против себя.

Баба Катя, уловив подвох в словах, когда-то несносного Олежки, огрызнулась:

• Не перебивай, я и сама собьюсь. Какие, на хрен, показания? Козла я решила зарезать!
• А-а-а... Ну, козел это другое дело. За козлов, в любом виде, уголовный кодекс не карает.
• Решила, значит, Мишку... козла то есть... зарезать. И сподобила на это дело Василия Кузьмича. Пошел он сердешный, куда ж деваться. Пошел, да и пропал. Час прождала – нет. Решила, что сбежал, чтоб кровью не мараться. Пошла я к Тише с Мишей... Знаешь братцев?

Майор, сморщившись как от дурных воспоминаний, рубанул себя по горлу, и выдал:

• Еще бы! Это ж мой гемморой!

Прикинув расстояние от майорского горла, до его же геммороя, баба Катя подивилась длине последнего, но вдаваться в детали не стала.

• В общем, подписала их Мишеньку моего зарезать. За литр, понятное дело, иначе не уломать. И пошла домой. Шла то долго, улицами. А они, варнаки, видать огородами шастнули. Пока пришла, да пока в доме свет зажгла, минут сорок прошло. Глянула в сарай – нет Мишки. Кричала, звала – никто не отзывается. Пошла на огород, а у погребочка – матерь божья – все кровищей залито! Не иначе как моего деда зарезали вместо козла...
• Стоп, стоп, стоп. Катериванна, давайте уточним. Василь Кузьмич из дома сбежал...
• Да нет нигде его! Я ж по улице шла, у всех спрашивала, к кому забрести мог! Он, видать, паразит, в погребе заначку свою достал, да там его эти живодеры и прихватили!
• А с чего бы? У них что, неприязнь была?
• У меня неприязнь была! Я ж сколько раз грозилась деду своему, что науськаю на него этих оглоедов, за его пьянки да кобелирование. Но я то вроде как не всерьез, сгоряча. А они, жлобье, всерьез решили. Или бутылку не поделили, или спьяну деда с козлом перепутали! Что тот козел, что этот! Один от природы, другой по жизни...

Майор только репу озадаченно почесал. Дела, однако. Стало быть, незабвенная Катериванна про похождения муженька знает? И молчала всю жизнь? И где заначка знает, да не трогает. Вот и пойми после этого женщин... Только ведь дело керосином пахнет. Формально «заказ» он и есть «заказ»...

• Катериванна, вы понимаете, что сейчас чистосердечное практически пишите? Я ведь буду обязан и вас привлечь, если подтвердится? Только что-то мне слабо верится. Тиша, конечно, баран и оторва, но зарезать человека, у него кишка тонка. Хотя... Черт его знает, спьяну то... Нет, все равно не верю. Может и не кровь там? А если кровь, то почему именно Василия Кузьмича? Может, они козла вашего в погребе подвесили... Хотя зачем бы его тащить в огород, когда в сарае за балку подвесить удобнее? Незадача. Вот что, давайте-ка проедем, и на месте посмотрим. Пропал Новый год...

Возле погреба майор долго и озадаченно крутил головой, подсвечивая под ноги фонариком. Темные пятна на снегу виднелись отчетливо, и было их достаточно много. Но не настолько, чтобы предположить, что человека, или хоть козла, зарезали насмерть. Однако на вкус действительно кровь! И натоптано так, что похоже на следы борьбы. И в погребе, в свете мощного фонаря отчетливо было видно, погром, и все ступени поломаны, как будто кто по ним кувалдой долбил. Но ведь трупов нет? Да и как можно верить престарелой Катериванне, которая, при всем к ней уважении, кажется, стала из ума выживать?..

Так примерно рассуждал майор, не зная, что же предпринять. Возбуждать уголовное дело? Оснований нет. Но оставить без внимания заявление, пусть пока и устное, майор не мог тоже. Оставалось только побеседовать с Тишей и Мишей. Возможно, они смогут что-то прояснить в этой истории...

Тиша с Мишей уже не праздновали, а пошло и безудержно пьянствовали, все еще не отойдя от пережитого. Причем Миша употреблял в положении лежа. Тиша как смог соорудил ему повязку, предварительно сделав на месте пореза компресс. Как полагается: тридцать капель на рану, остальное – внутрь. Потом налепил на порез всю вату, какая нашлась в доме, и обмотал все сооружение старым шарфом, рассудив, что заживет как на собаке, и нечего в Новогоднюю ночь переться с непутевым братцем в больницу. Молчали долго, трагично посасывая водку и, время от времени, поглядывая друг на друга, словно пытаясь определить, сходят с ума поодиночке, или комплексно. Первым не выдержал Миша. Тоскливо глянув на брата, почему-то шепотом попросил:

• Тиша, не берись больше скот резать, а? Это нам наказание...

Тиша, в глубине души признавая правоту младшего, все же резонно возразил:

• А пить, на что будем? Пенсии нам на неделю хватает. Да и жрать надо.

Миша тоскливо выдохнул:

• Лучше трезвым, чем мертвым. Это ж черт за нами приходил! Допились!

Тиша, озлобляясь от покушения на святое, рявкнул:

• Какой, на хрен, черт! Ты чё гонишь, придурок?! Если не пить, то что делать?

Однако Миша не сдавался, пожалуй, впервые в жизни презрев авторитет старшего брата, и истошно завопил в полный голос:

• Да ты сам придурок! Ты не понял? Он же мне чуть причиндалы не оторвал, даже не касаясь!
• Кто «он»?
• Черт!
• Какой черт???
• Рогатый!!!
• Сам ты... Безрогий! Если б черт был, он бы душу взял, а не я.. ца! Да и целы они у тебя. Подумаешь, надпилил!
• Да?! Тебе бы так! А кто если не черт? Морда страшная, косматая, с рожищами, глаза горят, из ноздрей дым валит, и говорит человечьим голосом!
• Чьим голосом, твою растудыт!!!
• Деда Васи!
• А где дед Вася?
• В погребе!
• А кого мы вытаскивали?
• А хрен его знает! Это ОН дедом Васей оборотился, а как мы его вытянули, так он свой облик и принял!
• Зачем? Так бы и обратал. Оно ж сподручнее!
• Да почем мне знать? Может, он при луне свой облик принимает?!

Совсем одурев и запутавшись, Тиша долгим взглядом посмотрел на брата, ничего путного не решил про его умственные способности, и сообщил:

• Сам ты черт! Давай пить дальше. Я когда трезвею, с ума начинаю сходить...

И кто знает, может, и напились бы в тот вечер братья и впрямь до чертиков зеленых, но в этот момент в холостяцкую халупу вошли майор с бабой Катей. Узрев на пороге старуху, лежащий Миша испуганно завопил: »Чур, тебя, чур!», закатил глаза, и захрипел в неведомом ранее экстазе. При этом истово крестился левой рукой, и, почему-то, слева направо. Тиша, как менее впечатлительный, только скривился, и мрачно сверкнул осоловелыми глазами:

• Явилась, ведьма? И с милицией! Ты б лучше попа привела, с ним сподручнее.

Баба Катя, не обращая внимания на оскорбление, потребовала:

• Отвечай: где Василий?!

Майор, чувствуя, что инициатива от него уходит, попытался вмешаться:

• Подождите, Катериванна. Надо выяс...
• Да что тут выяснять? Ты посмотри на его рожу! Говори, упырь, где мой дед???!!!

Тиша, и без того взвинченный водкой и стрессом, заорал, противореча сам себе, словно не он спорил с братом пять минут назад:

• В аду твой дед! И тебе туда дорога! Чтоб вас обоих!.. Ни в жизнь больше на твое подворье не ступлю. Развели нечистую!
• Я ведьма? Это у меня то нечистая? Да ты на себя посмотри, варнак! С перепою уже уши деревянные! Ты смотри, Олежка, он и не запирается! В аду, говорит, дед! Ну да, где ж ему теперь и быть, родненькому моему... красавцу писаному... мурлу поганому, кобелине ненасытному! Угольков пожарче под его сковордку!!!

И залилась слезами, только сейчас поняв, что дед Вася хоть и кобель изрядный, а все ж таки свой кобель, родной. Да и Мишку жалко. Впрочем, неизвестно достоверно, кого ей было жальче. Майор, всем своим милицейским нутром почуяв, что история темная, решил принять меры сообразно своей должности:

• Вот что, братцы. Давайте-ка в отделение. Там и будем разбираться.

На что Тиша еще больше взбеленился:

• Меня? Нас в отделение?! За каким хреном? Мы и так пострадавшие. От нечистой. Вот такой изюм! Ты вон с бабкой разберись. Да сначала в церковь сходи, их семейку протоколом не проймешь!

Баба Катя, снова услышав про нечистую, не стерпела, и рявкнула:

• Да ты!.. Ворюга! Всю жизнь на руку нечист был. Кто у Маруси Поздеевой по осени кролика спер? Даже косточек не нашли! Скажешь, не ты? Олежка, да посмотри на них! У одного рожа бандитская, а у второго с натуги аж грыжа выскочила. Не иначе, как моего деда с козлом ворочал! Вот и надорвался!!!

И, в сердцах, саданула клюшкой прямо по выпирающей из под драного трико внушительной повязке. При этом малость промахнулась, возможно, и умышленно, и угодила массивной ручкой прямехонько по той части Мишиного организма, который не сумел атрофировать до конца «нечистый». Миша взвыл, согнулся пополам от острой боли, Тиша завопил: «У него же аппендикс недавно вырезан!». Баба Катя от души врезала еще раз по тому же месту, чтоб решить все хирургические проблемы разом, а майор, в ужасе от балагана, схватился за голову. И неизвестно чем закончился бы вечер, не исключено, что для кого-то больницей, а для кого и КПЗ, но тут захрипела рация в кармане майорского бушлата:

• Кама ответьте Оке... чшшш... Кама... Товарищ майор... чшшш... дежурный на связи... хрррр... Вы скоро... нетесь?

Торопов, рявкнув, «Тихо всем!», нервно отозвался:

• Не знаю! В дурдом я щас поеду! Что случилось?
• Зачем в дур... чшшш... Сюда приезжайте! Здесь дурка... чшшш... Здесь такое, я не... наю... Приезжайте!
• Да объясни толком!
• хррр... зоопарк! Мне что делать? Козел орет... шшш... водитель матерится, дед... шшш... чшшшш... мертвый! Хр... чшшш... пит уже!
• Какой козел? Какой дед?! Кто мертвый? Куда ты там едешь?! Ты что, пьян, собака?!!
• Не, собаки нет! Заяц есть... шшш... Приезжайте... хррр... Тищенко Вас... чшшш... Кузьмич! Успел сказать, пока не откинулся... хррр...

Баба Катя, услышав «мертвый» и «откинулся», повалилась на скамью, и заревела в голос:

• Убили! Ой, убили-и-и-и!

Стонущий от боли Миша переглянулся с Тишей. А майор, поняв, что ночь становится совсем уж непредсказуемой, прорычал в рацию:

• Всех задержать до моего приезда! И козла с зайцем тоже. Свидетелями будут!

Тиша, всхрюкнув от смеха, уточнил:

• Кто свидетелем? Заяц? Или козел?
• Оба!- рявкнул майор, задним умом поняв свою оплошность, но не желая ее прилюдно признавать. – Да замолчите вы, Катериванна! Ничего еще неизвестно! А вы одевайтесь, клоуны. Со мной проедете. И вы, Катериванна. Там разберемся, кто нечистый, а кому грыжу надо удалить, на хрен!..

В отделении на удивление было тихо и спокойно, несмотря на панический доклад дежурного. Сам лейтенант, как ни в чем не бывало, сидел за столом и клевал носом, едва не ударяясь подбородком о внушительных размеров селектор. Никаких следов зоопарка, или какого еще зверинца, не наблюдалось. Указав бабе Кате и братьям на скамейку, майор сердито пристукнул по стеклу, и рыкнул:

• Спишь, суслик? Вызови «скорую» и докладывай.

Лейтенант, подскочив на стуле, спросонок неуверенно уточнил:

• Психическую?
• Что «психическую»?
• «Скорую», говорю псих...
• Ты издеваешься?

Дежурный, видя, что начальство явно не в духе, взмолился:

• Товарищ майор, вы же сами сказали «дурдом»! Ну, я и подумал... Я уже вызвал... Простите, я нечаянно...

Под свирепым взглядом майора лейтенант съежился, схватил трубку, и залепетал:

• Я сейчас отменю... Только они уже скоро... они же «скорая»... Понял, понял. Молчу, товарищ майор. А, простите, кому «скорую»?.. Ага, сообразил. Мне?

Глаза у начальства стали постепенно наливаться кровью, и лейтенант, совсем растерявшись, в отчаянии крикнул:

• Не надо, товарищ майор! Я сам!

Торопов на выдохе смачно закончил «... мммать!!!», и уточнил:

• Что «я сам»???
• Все сам. Только не бейте!
• Идиот!!! Докладывай, что случилось! Да вызови ты «скорую», твою... Недоделок! Видишь, человек кровью истекает!

Хотя Миша уже не истекал, ваты под пузом было изрядно, а давился мелким смешком, подпрыгивая на скамейке. Тиша невозмутимо молчал, сверля недобрым взглядом дугообразную надпись «Дежурная часть» на стекле. Видно, нахлынули воспоминания. Баба Катя молча раскачивалась, опершись подбородком о клюшку, и прикидывала, во сколько обойдутся похороны деда, смирившись с неизбежным.

Позвонив по «ноль три», лейтенант начал объясняться:

• Минут сорок назад водитель маршрутки привез гражданина с козлом. Он пьян...
• Козел?- обреченно уточнил майор.
• Не-е-ет... Гражданин.
• Так он же мертв! Ты сказал «мертвый, хрипит уже»!
• Я сказал «Пьяный, как мертвый. Храпит уже!» Наверное, связь хре.. хыр... хрррр...

Баба Катя навострила ушки, и с определенным интересом посмотрела на лейтенанта, многозначительно потирая массивную рукоять клюшки. Майор, перехватив ее сладострастный взгляд, предостерегающе покачал головой. Привалило лейтенанту счастья под Новый год. Не подозревая о том, что мудрый начальник только что спас как минимум его здоровье, лейтенантик продолжил:

• Гражданин пьян, но прежде чем откинуться, сумел промычать, что зовут его Тищенко Василий Кузьмич. Со слов водителя, он их обнаружил на остановке. Гражданин спал на скамеечке, козел капусту грыз. Время позднее, до Нового года полчаса, автобусы уже в гараж. Ну, водитель, как сознательный, и привез гражданина к нам. Чтоб, значит, не замерз...
• Водитель где?
• Ушел.
• Я же сказал: никого не отпускать!
• Да он, товарищ майор, сказал: »Пошел он на х... ваш майор, меня дома ждут!» Ой!.. То есть, это он меня послал, товарищ майор!!! А про вас он сказал: «Молодец ваш майор, службист! В новогоднюю ночь сам дежурит». Да вы не волнуйтесь, он местный. Данные и адрес я записал. Найдем, гада!

Торопов, расстегивая бушлат, тоскливо сказал в пустоту:

• Все, не могу больше. Добью выслугу, и подам в отставку... Где они, идиот?
• В обезьяннике. А куда мне их?

Майор круто развернулся, и зашагал в конец коридора. Баба Катя и Тиша с Мишей потянулись следом. Замыкал шествие лейтенант, гремя на ходу ключами.

Возле решетки «обезьянника» Торопов остановился, и поморщился. За волнами наплывающего храпа деда Василия, свернувшегося калачиком на шконке, наплывали волны лютого перегара. Тиша, потянув носом, безошибочно определил:

• Самогон. Вон и бутыль валяется.

Майор с укоризной посмотрел на бабу Катю. Та, в свою очередь, поспешно открестилась:

• Это не я, Олежек! У Маруси Поздеевой покупала!
• Ладно, разберемся и с гражданкой Поздеевой. Ну, Катериванна, вот и Василь Кузьмич. Живой. Только малость не в себе.

Учуяв бабу Катю, из-под руки обнявшего его деда вскочил Мишка, и радостно заблеял, тряся бородатой мордой. Миша с Тишей кисло переглянулись. Тиша констатировал:

• А вот и черт рогатый...

Миша в тон добавил:

• Пить надо меньше...

Распахнув открытую дежурным решетку, майор шагнул внутрь, и ругнулся:

• Блин горелый! А почему дед в наручниках? Ты охренел, лейтенант?

На правой руке деда и впрямь был защелкнут браслет. Второй висел на ошейнике козла. Лейтенант обиженно пробурчал:

• Да вы что, товарищ майор? Я что, без понятия? Их так и привезли.
• Так сними!
• Пробовал, ключ не подходит! А пилить нечем.
• Так кто ж их сковал?
• Да почем мне знать? Наручники ржавые, старые. Таких и не делают давно.
• Еще одна загадка... А заяц где?
• Под шконкой.

Тиша, вспомнив молодость, радостно заржал:

• Опустили косого!

Нагнувшись, майор заглянул под нары. Заяц действительно лежал на полу. Точнее, заячья тушка. Потому что на живого ушастый похож был мало. По той причине, что конец веревки, которой все так же и был обвязан Мишка, захлестнулся за заячье горло, и тот лежал на спине, поджав лапки и мученически закатив глаза. Майор с укоризной посмотрел на лейтенанта.

• Ты бы хоть развязал узел, что ли. Может, и ожил бы косой. Э, да это ж кролик! Ну, ты, лейтенант, и суслик. Кроля от зайца отличить не можешь.

Вздернув кролика за уши, майор освободил несчастного от веревки, и покрутил его в свете тусклой лампочки. Баба Катя, приглядевшись, ахнула:

• Так это ж Маруси Поздеевой кроль! Вот и ушки у него надрезаны. Так только она и делает, чтоб от чужих отличить, живодерка! Это он, стало быть, с осени шастает по лесу!.. Миша, Мишенька мой... Ах ты мой маленький, ну иди к бабуле!

Мишка радостно заблеял на призыв, окончательно поверив, что резать его больше не собираются, и рванулся с нар, потянув за собой деда. Дед взвизгнул от боли в вывихнутом плече, грохнулся на пол, ударив майора по ногам коленками. Не удержав равновесия, майор завалился на спину, жестко приземлившись на соседнюю шконку задом, и пребольно ударившись о стену головой. Баба Катя взвизгнула, братья заржали, лейтенант кинулся помогать начальнику. Но запутался в веревке, и рухнул на деда, который спросонок не разобрал что к чему, разинул рот и заверещал: «Ой, лышенько! Убивают! Ратуйте, люды добри!!!», вспомнив от потрясения давно забытую украинскую мову. От крика и переполоха, а, может оттого, что горло освободилось, и появился воздух, почти одичавший кролик, вдруг ожил, тоненько взвизгнул, стремительно возвращаясь к жизни, и от всей души шарахнул майора по лицу задними лапами. Майор непроизвольно разжал руку, хватаясь за исцарапанное лицо, кролик грохнулся на пол, и почесал по коридору в поисках выхода. Тиша с Мишей бросились его ловить, чтоб предъявить доказательство своей невиновности в краже, но столкнулись лбами, и разлетелись в разные стороны. Тиша при этом отлетел прямехонько на бабу Катю, сбив ее с ног. И не обошлось бы еще без одной травмы, грохнись старуха на бетонный пол, но вовремя подоспел верный Мишка, подставив спину своей хозяйке. Баба Катя мягко опрокинулась через козлиный хребет, и придавила всем телом волочащегося по полу вслед за козлом деда Василия. А в углу тихо стонал от боли в порезанном животе Миша, проклиная козла, бабу Катю с дедом Василием, милицию и родного брата. Майор рычал, и матерился. Лейтенант чуть не плакал с досады, барахтаясь в веревочных кольцах. Баба Катя вопила, дед Василий «ратовал», козел истошно блеял. В дежурке надрывался бесхозный телефон. Бардак. Пожар во время потопа в психбольнице. Тиша сидел на полу и утирал слезы, мелко трясясь от хохота. И только кролик молча сквозанул за дверь, прямо между ног врача с приехавшей, наконец, «скорой». Но далеко убежать не сумел. Почти следом за врачом в вестибюль ворвался разъяренный полковник в исцарапанном и грязном на груди кителе, мертвой хваткой сжимая уши несчастного кролика, и дурным голосом заорал:

• Дежурный! Мать вашу, что у вас делается?!! Почему «скорая»? Кого опять били? И что за дикие зайцы с крыльца сигают прямо в рожу? Сволочь! Вот сволочь! Весь китель мне изгадил! Где начальник отделения? З-з-запорю!!!

Пороть, однако, никого не пришлось. Пострадавших и так было достаточно, и врачу со «скорой» работы хватило. Плечо деду Василию вправили, раны на лице майора густо помазали йодом, по счастью они оказались неглубокими, ни глаза, ни интеллект серьезно не пострадали. Мише рану обработали, и перевязали, везти его в больницу с царапиной врач отказался. Баба Катя и козел с лейтенантом отделались легким испугом. Тише, доведенному смехом до икоты, влили в глотку полпузырька валерьянки, и он почти мгновенно успокоился. Оставшуюся часть врач влил в свою медсестру. Потому что когда она стала записывать причины травм в карту вызова, и представила всю картину, у нее от смеха начался нервный тик и тихая истерика. Этим, в общем, все и кончилось. Да: заяц от временной механической асфиксии практически не пострадал. Полковник, правда, сгоряча хотел пустить ушастого на ушанку сынишке за испорченный китель, но баба Катя упросила этого не делать, из жалости к соседке Марусе Поздеевой. Возможно, из чувства вины перед ней за то, что с ходу сдала ее за самогон, не желая брать ответственность на себя.

Уже далеко за полночь Торопов отправил бабу Катю с козлом, дедом и братьев по домам. Правда, на разных машинах, чтоб не передрались дорогой. Не хотелось еще раз выезжать на разборки, хватило приключений. Козел благополучно остался жить. Может, до следующего Нового года, может, до глубокой старости. Сам майор устроился в кабинете с полковником и врачом, у которого вызовов больше не было, отмечать Новый год. Успокоившаяся сестричка за всеми троими трогательно и нежно ухаживала, не забывая время от времени подкинуть и несчастному лейтенантику на стол салатик или бокал шампанского. Словом, все закончилось благополучно. Новый год удался. И только одна мысль терзала до утра малость захмелевшего майора: откуда дед Василий раздобыл в ночном зимнем лесу ржавые наручники, и каким образом к ним приблудился кролик самогонщицы Маруси Поздеевой? Размышлений этих ему с избытком хватило до следующего Нового года...
Алексей Клёнов
#авторскиерассказы1

B пoдpocткoвoм вoзpacтe я пepeнёc oпepaцию нa кoлeнe. Дoктop пpинёc мнe флoмacтep и cкaзaл пoмeтить кpужoчкoм нужнoe кoлeнo, a втopoe кpecтикoм, пocлe чeгo вышeл из кoмнaты.

Я вcё cдeлaл в тoчнocти, кaк oн cкaзaл.
A пoтoм дopиcoвaл cтpeлoчки к кpужoчку и нaпиcaл "Oпepиpoвaть тут», дoбaвил бoльшe кpecтикoв нa дpугoe кoлeнo и нaдпиcь "He тpoгaть». Oт cкуки cлeдующиe пoлчaca я пpoвёл, paзpиcoвывaя coбcтвeннoe тeлo и ocтaвляя пocлaния вpoдe "Aппeндикc нe oтдaм», "Ha чтo уcтaвилcя? Koлeнo нaxoдитcя нижe". Я дaжe пoпpocил cвoю мaму нaпиcaть у мeня нa cпинe чтo-тo вpoдe "Ecли ты этo читaeшь, нe тa cтopoнa. Пepeвepни.»
Koгдa пoявилcя aнecтeзиoлoг, я уcпeл нaкpытьcя пpocтынёй. Paccкaзывaли, чтo я нёc вcякую чушь пepeд тeм, кaк oтключитьcя, нo этo ужe дpугaя иcтopия.
Oпepaция пpoшлa уcпeшнo, нa нoчь пpишлocь ocтaтьcя в бoльницe. Пoзжe дoктop зaшёл пpoвeдaть мeня и paccкaзaл, кaк я умудpилcя copвaть им гpaфик oпepaции.
B oбщeм, кoгдa пepcoнaл cнял пpocтыню и пpoчитaл тe caмыe пoмeтки, тo вce pыдaли, нe пepecтaвaя, минут дecять. Haкoнeц, уcпoкoившиcь, c бoльшим тpудoм взяв ceбя в pуки, oни cтaли мeня пepeвopaчивaть, чтoбы пoлoжить нa oпepaциoнный cтoл... И тут увидeли пocлeднюю нaдпиcь...
B итoгe, oпepaция нaчaлacь aж нa пoлчaca пoзжe зaплaниpoвaннoгo, и вcё блaгoдapя мoeй любви к pиcoвaнию.

 

НАРОЧНО НЕ ПРИДУМАЕШЬ
Была у одного товарища собачка. Лет этак двадцать назад, а то и больше. Замечательная сучка кавказско-алабаевской породы, габаритом со среднего медведя и редкостным добродушием. Последнее – не прикол, собака за всю свою долгую жизнь если вдруг кого и напугала, то исключительно нечаянно, да и то – только своими размерами.
А ещё собачка отличалась весьма своеобразным чувством юмора и очень любила своих хозяев. Например, считала, что если ей приспичило гулять, но невежливо лезть к хозяину башкой – размером с чемодан – да ещё и со слюнями. Можно проще. С небольшого разбега биться этим «чемоданом» об входную дверь. «Буух! Бух!» – ту что, они не догадаются? Конечно, догадаются! Как же не сделать приятное таким сообразительным людям?
Она тырила вещи и приносила хозяевам. Порадовать, ведь это ж непорядок – у кого-то есть, а у любимых хозяев нету.
Итак. Вечер, лето, набережная, рыбаки. Собака благополучно выворачивается из ошейника и уносится куда-то там «туда». Хозяин, привычный к таким финтам, спокойно садится на лавочку, закуривает и ждет когда ОНО соизволит нагуляться, попутно предаваясь философским размышлениям.
И тут...... он едва сигарету не проглотил!
Прямо на него прётся нечто, больше всего похожее на гигантскую черепаху, правда с оговоркой – ТАКИХ здоровенных черепах он даже в «Прогулках с динозаврами» не видел. Вдобавок ЭТО без головы и ноги торчат снизу, а не в стороны как положено черепахе.
«Панцирь» благополучно откидывается в сторону, после чего оказывается резиновой лодкой, из под которой выбирается «моторная часть» с радостной улыбкой во всю необъятную пасть. «Хозяин, гляди, какая штука классная!».
Хозяин закуривает вторую и говорит: «Принесла? Молодец. А теперь – неси где взяла!»
Собачка не обижается, ну что ж поделаешь, не понравился подарок... переворачивает лодку, аккуратно «надевает» её на себя и чешет в обратном направлении. Хозяин, докурив, выдвигается следом. Находит на берегу совершенно офигевшего рыбака.
Его рассказ: «Лодку надул, собрался отплыть, и тут появляется эта зверюга, вроде скалится, но хвостом виляет. Я стою, как дурак, с веслом – которым все равно не отобьешься от такой махины. А она... лодку цап – и как и не было! Ни лодки, ни собаки! Стою с веслом уже как полный идиот, ведь кому расскажи – к психиатру пошлют, да и сам уже в своей адекватности не особо уверен. Собака лодку украла!!!
Но дальше – круче. Пока я пытался включить мозги, в кустах зашуршало и моя лодка пришла обратно. Сама. На ногах. Если б не появившийся следом мужик, я б точно к психиатру обратился»
. Автор неизвестен

Как держится черная кружка?

Ирина, на честном слове и с помощью какой-то там матери.. это не фотомонтаж. Крут муж!

Как держится черная кружка?

Суперклей

Как держится черная кружка?

Там, видимо, есть что-то для кружек. Чтобы кружку можно было с краю пристроить и она не падала.
У меня сын городит подобное, только из гораздо меньшего количества предметов. Если на сушилке что-то стояло, он не убирает, а пристраивает сверху. Я потом не знаю, как эти пизанские башни разбирать, чтобы посуда не рухнула вся.

Как держится черная кружка?

Ручкой об раковину.

Ручкой об раковину.

Не, не достаёт до раковины ручкой.

Ручкой об раковину.
благодарить

я тоже так думаю.

Не, не достаёт до раковины ручкой.

а у меня достает я и увеличила, и в инет «сходила», нашла это фото, только губка с правой стороны, и там не увидела промежутка между ручкой и раковиной

Там и у стены кружки в наклон стоят. По краю сушилки, скорее всего, есть штыри. Иначе – чудеса!

а у меня достает

Там ножка у сушилки такая, что ручка доставать не может:



Либо эта ручка будет в глаз втыкаться вместо чайной ложки, если она достаёт.
Там штырьки для чашек есть, явно.

 – Что делать с молоком, которое теперь продается в килограммах?

• Грызть!

[/color]

Габабна

Ну вот как на такого сердиться?

вот как на такого сердиться?

НИКАК..