Брэд Янгрен, генеральный директор и соучредитель Circulate Health, ранее занимал должность главного медицинского директора в QHealth, Shift Labs и Mobisante. Совсем недавно он был главным медицинским директором и президентом в 98.6, где руководил командой по искусственному интеллекту. Будучи специалистом по неотложной медицине, он также работал армейским врачом. Сегодня он расскажет о терапевтическом плазмаферезе и работе Circulate.
Наша цель — обсудить стратегию Circulate в области плазмафереза, углубиться в исследования, включая нашу недавнюю публикацию в Aging Cell. Эта публикация стала важной вехой для компании и краеугольным камнем нашего запатентованного подхода к плазмаферезу. Мы также рассмотрим некоторые детали этого исследования и оставим время для вопросов. Как генеральный директор Circulate Health, я, Брэд Янгрен, по образованию врач, но последние 20 лет я провел в сфере медицинских технологий. Я разработал первое одобренное средство для мобильных телефонов в стране, помогал QHealth создавать платформу для домашней диагностики COVID/гриппа и семь лет работал в области первичной медико-санитарной помощи с использованием ИИ.
Этот опыт тесно связан с нынешней деятельностью, поскольку мы стремимся использовать технологии для улучшения первичной медико-санитарной помощи, что является ключевым для индустрии долголетия. Я рад непосредственно работать в этой области последние несколько лет. Компания Circulate Health была создана Kosala Ventures. Изначально она называлась Lifespan, но из-за переполненности этого названия мы сменили его. На начальном этапе Circulate была исследовательской компанией, сосредоточенной на проведении первого клинического испытания терапевтического плазмафереза на людях.
Затем эти исследования и знания были преобразованы в бизнес, который помогает клиникам по всей стране предлагать эту услугу. Сейчас мы работаем с 22 клиниками в США и расширяемся за рубеж, предлагая наш подход, опыт, медсестринские и врачебные знания, а также способность безопасно и корректно управлять протоколами для групп пациентов в других клиниках. У нас нет собственных клиник, мы работаем в партнерстве с так называемыми аффилированными клиниками. Это позволило нам очень быстро интегрировать плазмаферез в экосистему здравоохранения и начать сбор данных, что, в свою очередь, поможет ответить на множество дополнительных вопросов, связанных с плазмаферезом.
Сегодня мы сосредоточимся на нашей философии относительно того, как, по нашему мнению и по данным наших исследований, терапевтический плазмаферез может уменьшить воспаление и связанные с возрастом заболевания. Старение является самым большим фактором риска развития заболеваний, и в США тратятся огромные средства на здравоохранение, связанные с хроническими заболеваниями. Если бы мы уделяли больше внимания профилактике и смягчению хронических заболеваний до их возникновения, это оказало бы значительное влияние и, вероятно, существенно снизило бы нагрузку на систему здравоохранения в США.
Кроме того, мы обсудим растущую осведомленность и обеспокоенность по поводу экологических токсинов, включая микро- и нанопластик, как современной угрозы для здоровья. Как врач, могу сказать, что новые заболевания не так часто появляются в процессе обучения. Первым для меня (и это выдает мой возраст) был микробиом. Я никогда не изучал его как студент-медик, и вдруг появилось это слово и целая новая область знаний. Затем возникло понятие нагрузки микро- и нанопластика. Хотя об этом говорилось и раньше, только в последние несколько лет появились достоверные данные о потенциальном воздействии и накоплении этих веществ в организме человека.
Мы знаем, что в мире происходит процесс глобального старения. Многие «популяционные треугольники» меняются. Мы находимся на стадии стагнации, которая скоро обернется вспять. Япония и другие страны уже прошли этот этап, где количество населения старше 65 лет превышает количество молодежи. Это изменение демографической ситуации, наряду с ростом глобальной заболеваемости, приводит к огромным расходам на здравоохранение для этой категории населения. Мы знаем, что, продлевая здоровую жизнь этим людям, можно получить триллионы долларов ценности.
Это ключевой фокус языка, который я использую в Circulate: да, многое из того, что мы делаем, указывает на потенциал долголетия или продления жизни. Но на самом деле мы не можем утверждать это с уверенностью. Это лишь предположения. Что мы точно знаем, так это то, что здоровый образ жизни и качество жизни пациентов в молодом и среднем возрасте, а также в пожилом возрасте, могут быть значительно улучшены. Если мы сможем увеличить количество лет здоровой жизни, это приведет к огромному улучшению качества жизни и снижению общей стоимости медицинского обслуживания. Circulate сосредоточена на том, чтобы донести информацию о плазмаферезе до широкой общественности.
Что такое плазмаферез? Мы используем аппарат, который центрифугирует кровь и разделяет ее на основные компоненты по плотности. Это позволяет нам удалять, в нашем случае, плазму. Идея плазмафереза заключается в следующем: у вас есть внутрисосудистое пространство. Мы нацелены на удаление плазмы из этого внутрисосудистого пространства. Конечно, есть и внесосудистое пространство, о котором мы поговорим в контексте наших исследований. Во внесосудистом пространстве содержится большое количество воспалительных клеток, цитокинов и стареющих клеток.
Но между этими двумя пространствами существует обмен, и, как показали исследования, воздействуя на внутрисосудистое пространство, можно влиять и на внесосудистое пространство, поскольку существует лимфатическая диффузия и возврат в него. Справа на изображении вы можете видеть аппарат. Медсестра находится рядом с пациентом, который обычно сидит в терапевтическом кресле. Аппарат, по сути, представляет собой большую центрифугу с мощной компьютерной системой. Кровь берется у пациента, где она подвергается отделению плазмы. После отделения плазмы от других компонентов крови, она утилизируется. В правом верхнем углу изображения вы можете видеть желтое вещество – это типичный вид плазмы после отделения от крови.
Именно это мы удаляем из вашего тела при терапевтическом плазмаферезе в Circulate. Далее, поскольку вы удаляете плазму, имеющую объем, необходимо вернуть какой-либо объемный компонент человеку, иначе возникнут серьезные проблемы с кровяным давлением. В центре крови объем, который вы сдаете, значительно меньше. Мы используем вещество под названием альбумин, которое выполняет несколько функций. Оно возвращает объем плазмы, чтобы у нас не возникало проблем с кровяным давлением при лечении пациентов, что делает процедуру очень безопасной. Но также альбумин обладает собственными противовоспалительными и антиоксидантными свойствами.
Это еще одна причина, по которой мы использовали его в исследовании: мы считаем, что он имеет дополнительный компонент, помимо простого физиологического раствора, который обычно вводят в центре крови. Терапевтический плазмаферез сам по себе не является новой технологией. Наш запатентованный протокол, количество удаляемого вещества, вещества, которыми мы заменяем плазму, — это более новые элементы. Но сам аппарат и его основные компоненты существуют уже достаточно давно. Устройство одобрено FDA в США и во многих странах, потому что оно выполняет множество этих основных функций. Существуют очень больные пациенты, которых в редких случаях лечат в больнице терапевтическим плазмаферезом.
Многие наши эксперты пришли из этой области. Кроме того, по всей Америке и миру существуют центры крови, где можно сдать плазму. Там обычно также используется эта технология. Мы являемся первым крупномасштабным амбулаторным терапевтическим подходом, который выводит терапевтический плазмаферез за пределы больницы. В этом наше отличие. Я считаю, что это своего рода возрождение плазмафереза или, шире, плазмафереза в целом. Мы исследуем инновационные и потенциальные причины для применения этой процедуры у пациентов, выводя ее за рамки больничной парадигмы. Мы удаляем вашу плазму, а значит, токсины, цитокины и прочее, и заменяем ее альбумином с небольшим количеством физиологического раствора.
Мы возвращаем ваши эритроциты, лейкоциты и тромбоциты. Для меня, как для клинициста, удивительно, как мало это влияет на эти компоненты. Аппарат очень хорошо разделяет эти компоненты и возвращает вам все ваши составляющие. Другими словами, количество ваших эритроцитов значительно не снижается после этой процедуры. И это важно. Мы хотим, чтобы это было не только терапевтически полезно для пациента, но и безопасно. Это был один из аспектов моей оценки, когда мы выводили это в амбулаторные условия: верим ли мы, что можем делать это безопасно и качественно в масштабе? И, очевидно, мы в это верим.
Мы внедрили наш запатентованный протокол, разработанный в ходе исследований, и сотрудничаем с нашей сетью аффилированных клиник для широкого предоставления терапевтического плазмафереза в 22 учреждениях по всей стране, продолжая расширяться. В контексте широкого понятия «долголетие» мы считаем себя научно обоснованными и профессионально управляемыми. Это ставит нас в уникальное положение. Мы стремимся в Circulate поддерживать репутацию научно обоснованной организации. Для нас это означает исследования, основанные не только на грызунах или червях C. elegans, но и на науке, ориентированной на человека. Как известно, исследования на крысах и червях не всегда напрямую переносятся на результаты для человека.
Эти ранние исследования необходимо дополнять испытаниями на людях. Мы инвестировали в это и очень гордимся этим. Основа нашей компании — это не утверждать, что многие упомянутые вещи не полезны для человека в контексте продолжительности здоровой жизни или общей жизни. Речь идет о том, что даже с такими распространенными в этой индустрии препаратами, как метформин, рапамицин и NAD, нам нужна лучшая наука, чтобы доказать не только эффективность препарата, но иногда и метод его приема. Например, имеет ли значение оральная или внутривенная форма в этом контексте? Нам нужно больше работы по ЭКГ и экзосомам.
Конечно, каждый согласится, что оптимизация диеты, сна и физических упражнений — это краеугольные камни для улучшения продолжительности здоровой жизни и, вероятно, общей продолжительности жизни. Вся эта работа берет начало из десятилетий исследований, так называемых эндокринных парабиотических исследований на крысах. Если вкратце, это буквально сшивание старой и молодой генетически похожих крыс для объединения их кровеносных систем. Многочисленные исследования показали, что это воспроизводимое явление. Это больше не оспаривается в научном сообществе.
Было показано общее снижение биологического возраста старой крысы и увеличение возраста молодой крысы, а также связанные с этим признаки старения, которые можно было бы ожидать. Это, очевидно, стимулировало развитие целой индустрии компаний, которые ищут «некто-ГПП-1" в контексте долголетия. Если бы удалось найти такую молекулу, это, конечно, стало бы прорывом в биотехнологической индустрии. Философия исследования, проведенного в Circulate и названного «испытанием Circulate", заключалась в следующем: поскольку воспаление и продолжительность здоровой жизни связаны со сложным каскадом событий, мы решили использовать другой, более целостный подход.
Можем ли мы увидеть положительное влияние на воспаление, просто используя терапевтический плазмаферез для создания эффекта разбавления, удаляя множество «вредных жидкостей», которые накапливаются в кровотоке с течением времени? Именно это было предложено и реализовано в испытании Circulate. Мы уже знали о других исследованиях. Добры Кипрофф был одним из первых, кто начал изучать это, и я всегда отдаю ему должное как раннему лидеру в этой области. Он руководил исследованием AMBAR, которое, возможно, некоторым из вас знакомо. Оно было сосредоточено на болезни Альцгеймера и деменции и использовании терапевтического плазмафереза, который показал очень многообещающие сигналы, но, безусловно, требует дальнейшей работы и исследований по омоложению иммунной системы, включая ILI-11.
Мы продолжаем работать над удалением экологических токсинов, поскольку знаем, что это очень важная тема в текущей ситуации. Что показало испытание Circulate? Это исследование показало многое. Многое из того, что мы хотели бы сделать, если бы у нас были бесконечные средства для продолжения исследования. Но мы смогли собрать много важной информации. В испытании было три группы. Три из них были различными лечебными группами, о которых я расскажу подробно. И была одна фиктивная (плацебо) группа. В фиктивной группе кровь пациентов пропускалась через аппарат, который находился за занавеской, чтобы пациенты не знали, что происходит.
Это потребовало некоторой логистики для обеспечения безопасности с медсестринским персоналом. Но это позволило нам провести однослепое исследование, где пациенты не знали, получают ли они настоящий терапевтический плазмаферез или находятся в фиктивной группе. У этих пациентов кровь просто циркулировала через аппарат, ничего не происходило, а затем возвращалась обратно. Лечебные группы различались по частоте терапевтического плазмафереза и наличию или отсутствию внутривенного иммуноглобулина (ВВИГ), вводимого после терапии.
Первая когорта данных, которую мы собрали, касалась таких показателей, как сила хвата, «встал и пошел» (встать со стула и пройти шесть футов), равновесие, а также некоторые легкие когнитивные тесты. Эти данные не были представлены в недавно опубликованной статье, но будут представлены в последующих публикациях, и они также выглядели очень многообещающими. Интересно, что даже после всего трех месяцев терапии некоторые из этих данных были статистически значимыми. Вторая когорта данных, которую мы только начинаем изучать, частично представлена в этом докладе. Мы проанализировали образцы крови в сотрудничестве с Институтом Бак. Эрик Родин, наш соучредитель в Circulate.
Мы проанализировали все образцы крови до и после лечения на протяжении всего исследования у этих пациентов, таким образом, множество образцов крови, используя протеомный, метаболомный, липидомный анализы. Мы разработали огромный набор данных, относящихся к этому. Мы только начинаем рассматривать некоторые из этих маркеров на высоком уровне. Изначально мы просто хотели увидеть, есть ли у нас ожидаемый фенотип изменений, который мы хотели бы наблюдать в отношении протеомики и метаболомики. И мы это увидели. Третий аспект, получивший широкую огласку, включая внимание инфлюенсеров, — это снижение биологического возраста на 2,6 года.
Многие знакомы с биологическими часами. Существует много споров и дискуссий вокруг них, как их эффективно использовать. Я склонен придерживаться мнения, что эти часы очень эффективны при применении вмешательства: можно посмотреть на часы до и после и увидеть, какое влияние оказывает вмешательство. Конечно, существует множество других переменных, но это один из лучших способов оценки терапии на данный момент. Следующее поколение часов, по-моему, выглядит чрезвычайно многообещающим в этом отношении, поскольку мы переходим к системным возрастным часам. Справа вы видите три первые колонки, представляющие терапевтические группы, и четвертую колонку – фиктивную группу.
Синий цвет означает снижение биологического возраста, чего мы и добивались. И последняя колонка – это фиктивная группа. Я начну с фиктивной группы, потому что там легко заметить преобладание красного или нейтрального цвета. Интересно, что за три месяца терапии, просто за счет общего старения и потенциального воздействия самого аппарата, поскольку аппарат является центрифугой, мы фактически наблюдали увеличение биологического возраста у пациентов, включенных в фиктивную группу. Это само по себе было интересным открытием. Я считаю, что это обеспечило действительно качественное сравнение с тремя лечебными группами слева.
Вы видите, что первая колонка слева имеет самое сильное и продолжительное воздействие, особенно в отношении системных возрастных часов, которые я считаю одними из лучших. Они показали глубокое воздействие на пациентов, получавших терапию два раза в неделю в течение трех месяцев с ВВИГ. Вторая группа, которая выглядела очень многообещающе, получала только одно лечение в месяц в течение шести месяцев. То есть меньше в месяц, но больше процедур в целом. Это интересно. И даже третья группа без ВВИГ, но получающая два лечения в неделю в течение трех месяцев, также имела преимущественно положительное воздействие. Это очень обнадеживает нас. Мы были очень воодушевлены данными.
Мы, очевидно, не знали, какими будут результаты, когда приступали к этому исследованию, но имели свои теории. И это действительно продемонстрировало то, на что мы надеялись, а именно, что эта методология, терапевтический плазмидный обмен, может влиять на воспаление и признаки старения, как это представлено во всех упомянутых мной областях сбора данных. Чтобы углубиться в детали: мы хотели посмотреть, есть ли белки, количество которых увеличивается при лечении, что было бы желательным результатом. Было обнаружено 564 белка со статистической значимостью. Упомянутые здесь белки чаще всего связаны со снижением старения или являются маркерами, указывающими на улучшение процессов старения.
Мы были рады увидеть значительное положительное влияние на некоторые из этих белков, на которые мы надеялись. Это результат нашей совместной работы с Институтом Бак. Аналогично, мы хотели выяснить, наблюдается ли при терапевтическом плазмообмене снижение количества белков, которые мы надеялись увидеть уменьшенными. К счастью, мы это тоже наблюдали. Как видно, изменения аполипопротеинов были довольно значительными, и это именно то, что мы хотели бы видеть в результате терапии. Неудивительно, что при плазмообмене удаляются аполипопротеины, но также очень обнадеживает влияние на сывороточный амилоид.
В заключение, испытание CIRCULATE по терапевтическому плазмаферезу показало снижение биологического возраста. Мы наблюдаем улучшение иммунной системы в целом и повсеместно в этих когортах пациентов, улучшение биомаркеров и, как мы считаем, широкий спектр преимуществ. Также, хотя это не было опубликовано в первоначальной статье в Aging Cell две недели назад, мы обнаружили, что некоторые маркеры, такие как сахара, ферменты печени, креатинин, имели корреляционное влияние на наибольшее снижение биологического возраста.
Это также очень обнадеживает, потому что мы можем надеяться, что простые лабораторные тесты, которые мы обычно делаем пациентам, которые не являются сверхсложными и широко доступны, могут быть использованы не только для измерения воздействия терапии, но и потенциально со временем для отбора пациентов, которые, по нашему мнению, будут хорошо реагировать на терапию. В будущем мы продолжим собирать данные в партнерстве с нашей сетью аффилированных клиник, чтобы ответить на дополнительные вопросы по мере наблюдения за этими пациентами. Мы проводим много работы, независимо, а также с Институтом Бак и нашими аффилированными клиниками, изучая влияние микро- и нанопластика или влияние терапевтического пластического обмена на микро- и нанопластик, а также другие токсины.
Как я уже упоминал, растущая угроза микропластика — это совершенно новая тема для обсуждения. Многие из нас в прошлом избегали пластика, когда это было возможно. Однако эти вещества повсеместны в нашей повседневной жизни. Некоторые потенциальные риски для здоровья были выявлены только в последние два года, когда в New England Journal и других изданиях появились статьи, показывающие микропластик, встроенный в различные органы, включая сонные артерии. Мы знаем, что это не инертные вещества в организме. Это также уже не оспаривается. Они могут вызывать повреждение клеток, окислительный стресс и значительно нарушать наши эндокринные системы.
Нам нужно провести огромную работу здесь, чтобы понять, каково их влияние, и на каком уровне нам нужно снижать риск. Очевидно, что избегание, когда это возможно, является лучшим инструментом снижения риска для этой конкретной проблемы. Но мы изучаем, существует ли способ предоставить терапию в отношении микро- и нанопластика. Мы очень рады проводить эту работу и возглавлять ее. Я могу с уверенностью сказать, что у нас самый большой набор данных среди всех терапий в мире на данный момент, касающийся потенциального снижения микро- и нанопластика. Мы очень рады продолжить это исследование и надеемся когда-нибудь в будущем представить вам эти данные.
Плазмаферез, как вы понимаете, является предметом активных исследований, чтобы глубоко понять его действие. Мы не можем просто заявить, что плазмаферез сам по себе удаляет пластик. Это может быть правдой, а может и нет. Мы считаем, что это стоит исследовать, и именно этим мы сейчас и занимаемся. Но нам нужно лучше понять, где пластик существует в кровотоке, чтобы более точно нацеливаться на удаление микропластика. Возможно, будет отличаться способность к уменьшению микро- и нанопластика в зависимости от размера частиц. В некоторых случаях мембранная фильтрация может быть эффективнее плазмафереза. Это те вопросы, на которые Circulate сейчас ищет ответы.
Поэтому вы не увидите, как мы рекламируем «микроредукцию» как причину для проведения быстрого плазмафереза. Как я уже говорил, мы хотим быть надежными и научно обоснованными. Когда вы видите наши публикации, вы хотите знать, что они основаны на исследованиях на людях, и что мы вложили время, энергию и средства, чтобы предоставить вам достоверную информацию, которой вы можете доверять. Мы уже провели первое клиническое испытание на людях — испытание Circulate. Мы продолжаем исследования в области продолжительности здоровой и общей жизни в отношении терапевтического плазмафереза. Расширяем сеть партнеров.
Это позволит нам значительно быстрее собирать данные. Для сравнения, когда мы проводили испытание, у нас был только один центр для 40 пациентов. Теперь у нас есть 22 центра, из которых мы можем привлекать пациентов для широкого участия. Я воодушевлен этим сетевым явлением и тем, что мы можем с ним делать, и его мощью. Мы можем очень быстро отвечать на целевые вопросы о конкретных токсинах, о конкретных преимуществах для продолжительности здоровой и общей жизни. И это станет краеугольным камнем того, как мы будем широко распространять эти данные по всему миру. Мы по сути приходим в клиники и предлагаем эту услугу.
