Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения)

Один день из жизни кота

Марк — белый персидский кот, развалясь на подоконнике застекленного балкона, блаженствовал после сытного перекусона.
Вообще-то его звали Маркиз, но для краткости и удобства Маркиз превратился в Марка.

Щуря свои желтые глаза, Марк лениво слушал, как в соседней комнате ругаются его хозяева.
Лежать на подоконнике было удобно — широкий, не то, что было на старой квартире. Там маленький обшарпанный подоконник только раздражал Марка своей постоянной занятостью. Этот же подоконник был полностью в распоряжении кота. Большой, во всю длину балкона — гуляй не хочу.

Наевшись «Вискаса», Марк грелся под лучами теплого солнышка, подставив ему нехилый свой животик, раскинув лапы в стороны, и лишь изредка нервно дергал кончиком хвоста — крики в комнате становились все резче и раздраженнее.
Хозяева кота недавно переехали в высотный дом, а теперь с любовью и со спорами обставляли новенькую квартиру, которую долго ждали.
«И чего так ругаться, — думал Марк, — ведь всё равно всё будет так, как хочет хозяйка».
В комнате стало тихо.
«Опять целуются, — хмыкнул кот, — нашли консенсус....».
Кот любил размышлять и от этого очень важничал.

На балкон забежала хозяйка, отодвинула кота в сторону, открыла окно и стала что-то высматривать на улице.
— Нет, еще не приехали! — крикнула она в комнату.
«Хм, что она хочет увидеть с шестнадцатого этажа?» — подумал кот, недовольный тем, что нарушили его сиесту, бесцеремонно сдвинув с пригретого местечка.
Марк сел, потерся головой о руку хозяйки.
— Отстань! Не до тебя сейчас! — хозяйка погладила кота, продолжая выглядывать из окна. — Вижу, вижу! Наверное, это к нам...
Женщина резко обернулась, толкнула кота, тот от неожиданности потерял равновесие, испуганно заорал и полетел вниз....

Тонкий женский визг догнал его на уровне четырнадцатого этажа.
Хозяйка, почти вывалившись из окна, тянула руки к падающему коту и истошно визжала.
«Дотолкалась! — подумал кот. — Вот сейчас по твоей милости разобьюсь в лепешку.... Эх, жизнь...».
Марк растопырил лапы в стороны, стараясь придать телу вид парашюта, но немереное количество еды и закон притяжения неотвратимо тянули кота к сближению с землей.

*

На девятом этаже женщина снимала высохшее белье, висящее на веревках, закрепленных за балконом.
Сухие пододеяльники раздувались под порывами ветра, приобретая вид надутых парусов.
Марк точнехонько спланировал в такой «парус», попав вовнутрь пододеяльника, мявкнул и затих, не веря своему счастью.
«Жив! Лишь бы пододеяльник не сорвался!» — подумал кот, судорожно вцепившись в ткань невольного своего спасителя.
Видевшая со своего шестнадцатого этажа все эти кошачьи кульбиты хозяйка рванула на девятый этаж, прыгая через три ступеньки. Муж бежал за ней с перекошенным лицом — кота он обожал до невменяемости и потакал любому его капризу.

Длинная непрекращающаяся трель дверного звонка отвлекла женщину от снимания и складывания высохшего белья.
— Кто там? – спросила она, подойдя к входной двери.
В дверь суматошно колотили кулаками и кричали:
— Откройте! Откройте немедленно!
Перепуганная женщина спросила:
— Кто вы? Что вам надо?
Из-за двери рявкнул мужской голос:
— Отдай кота!
— Какого кота? У меня нет кошек. Я не люблю их. Вы ошиблись.
Женский голос объяснил:
— Мы с шестнадцатого этажа. У нас упал кот прямо к вам. Я видела.
— Женщина! Вы что, с ума сошли? Как ваш кот может попасть ко мне?
Он, наверное, уже давно упал....
— Нет-нет! Он у вас, в пододеяльнике!
— В каком пододеяльнике? В спальне, что ли?
— Господи! Да он в ваш пододеяльник упал, который на веревке сохнет! Я видела! Отдайте котика, прошу вас!

Женщина решилась открыть дверь.
За дверью стояли молодые испуганные мужчина и женщина, причем женщина рыдала в голос, повторяя: «Маркизочка мой! Котенька...».
Увидев хозяйку квартиры, где, по предположениям владельцев кота, он и находился, несчастные хозяева стали умолять женщину посмотреть пододеяльник, сохнущий на веревке — туда и упал кот.
— Идите и смотрите сами, — женщина махнула рукой в сторону балкона, совершенно растерявшись от такого бурного натиска Маркизиных хозяев.

Марк, сидя в пододеяльнике, успокоился, расслабился и уж было поверил в свою удачу, как вдруг услышал тихий щелчок и предмет для комфортного сна резко провис на одну сторону. Отлетела прищепка, не выдержав веса толстого кота.
Пододеяльник теперь держался только на одной прищепке.
«Жлобиха! — подумал кот, — не могла побольше прищепок прицепить... Теперь и земли не увижу. И смерть моя будет вся в белом, как этот пододеяльник... Н-да...»..
Лапы устали цепляться за ткань, и Марк попытался, карабкаясь по пододеяльнику, выбраться наружу.
Это ему удалось! Высунув голову из обшитого кружевом отверстия в пододеяльнике, Марк вдохнул воздух и... замер.

Снизу восхитительно пахнýло вяленой рыбой. Ветер-проказник, успокоившийся было на короткое время, снова набрал силу, подхватил запахи и понес их, раздаривая всем желающим.
Запах рыбы для Марка был святым. Не было на свете другого кота, так обожающего вяленую рыбу, как Марк.
За рыбу он готов рассказать всё, что знал и не знал, но кошачий язык, увы, никто не понимал...
Марк заинтересованно принюхался, забыв на время об опасности, таящейся в непонятном людском предмете для сна, в котором он сейчас находился.
Медленно выбравшись наполовину из пододеяльника, кот посмотрел вниз.
На третьем этаже рыбак-любитель натянул за балконом сеть на рамке и разложил вялиться выловленную им рыбку.
Как раз вовремя.

Последняя прищепка тонко тенькнула и улетела в никуда. Пододеяльник с вцепившимся в него котом стал падать вниз.
Вышедшие на балкон хозяева кота застали ужасную для их сердец картину: пододеяльник с их сокровищем медленно планировал на землю, они даже увидели своего любимца, наполовину выглядывающего из этой огромной ловушки.
Женщина схватилась за сердце, мужчина — за женщину, хозяйка пододеяльника — за голову. Все трое, не сговариваясь, выскочили из квартиры и помчались вниз, забыв про лифт...

Пододеяльник «прирыбился» на третьем этаже.
Марк наконец-то выбрался из ловушки- спасительницы и оказался в окружении восхитительно пахнущей рыбы.
Все передряги были моментально забыты, кот с наслаждением впился зубами в ближайшую рыбку и начал есть...
Хозяева кота и владелица постельного белья тщетно искали на земле останки Марка и сам пододеяльник, пока не сообразили посмотреть наверх.
На третьем этаже на сетке с рыбой сидел белый пушистый кот и спокойно жрал чужую рыбу. Пододеяльник сиротливо свисал с рамки.
Котовладельцы и владелица белья хохотали так, что в буквальном смысле упали на тротуар, молотя по нему руками в приступе гомерического хохота.

...Вечером Марк, напившись в очередной раз воды, жалобно мяукал, глядя на хозяев, ходивших за ним по пятам.
«Что, плохо? — бессердечно отвечали те. — А зачем так много рыбы съел? Космонавт ты наш с планеты Обжора».
Марк, мурлыкнув, подумал: «Ха! Я — лицо, то бишь, морда пострадавшая, должна же мне быть какая-то компенсация за все пережитые волнения! И потом, халявная рыбка всегда такая вкусная!».
Марк дернул пушистым хвостом и запрыгнул на подоконник — отдыхать.

Автор: Татьяна Лаин

Эх, наш Юлик на фотографии. Сын его звал Юлисей.

Ирина, правда. Фотов инете взяла.

Cirre, не, просто очень очень похож! Просто один в один!

Какой заснеженный котик!)

Вот еще в тему наступающего нового года

Олечка...

Олечка была невероятно красивой. Такая красивая, что даже голуби, увидев ее курящей на балконе, застывали в воздухе и забывали как летать и гадить.
Застынет такой. И висит. Любуется.
И умная была тоже. Врач-стоматолог весьма перспективный и неплохо зарабатывающий. Что немаловажно и тоже вызывает уважение у голубей.
Когда Олечка в белом недлинном халатике шла по коридору своей клиники, у всех пациентов мужского пола (пусть они сперва пришли в урологию) зубы начинали болеть и требовать немедленной починки.

У пациенток зубы тоже начинали болеть. Но от зависти.
Однако после близкого или относительно близкого знакомства с Олечкой, у всех на Олечку случался импринтинг, любовь и уважение. Поскольку человеком она была открытым, веселым и по-настоящему добрым.
Очень, очень хороша была Олечка.

Она к своим двадцати пяти годам была уже пять лет как замужем. Всем тогда полагалось замуж, чем раньше тем лучше. Олечка волей судьбы и родителей тоже оскоромилась и вышла.

Муж Андрей был среднего качества, но не самый худший из возможных... Но... Но только характер у Андрюхи был говняный. Вот не просто унылоговняный, а злобноуныложелчноговняный характер, из тех, которые часто выдаются в нагрузку к маленькому росту, маленькому пенису и слабой потенции.

Само собой, такое сокровище, как Олечка он не мог не ценить. И, понятно, что ценил он его в рамках своего унылозлобноговняного дискурса.
— Как я выгляжу? — спрашивала Олечка утром. (Все женщины зачем-то делают это, как будто им не все равно).
— На троечку, как всегда. Смирись уже с тем, что ты страшненькая, — отвечал, сцепив ротик в морщинистую попочку, муж. И отворачивался. И требовал подать еще блинов и кофе с молоком.
— У меня вчера был такой сложный случай, так вот я...
— Мне не интересно. Лучше поди ребенка в школу собери. И еще кофе. — Морщинистая попочка становилась еще морщинистее.
— А пошли вечером к Петровым. Там попоем, посидим, поболтаем.
— Нечего там делать у твоих Петровых. Дураки... Мы к ним ходим, а они только и думают как нас обмануть.
— Петровы? Им-то зачем? Они вроде как...
— Все хотят всех обмануть. Ты просто глупая. Жизни не знаешь.
Андрюша был из тех, кого все всегда хотят обмануть. А если не обмануть, то использовать. А не использовать, так подставить. А не подставить, так посмеяться...

В общем, Андрюша был такой человек, который родился в ночь с понедельника на понедельник, причем оба понедельника были пятницей тринадцатого. Когда он родился, акушерка назвала его неведомой зверушкой, закатала в бочку, бочку кинула в море...
Там он в этой бочке и жил до своих тридцати лет. Из бочки гундося, что мир — говно, люди – целый коллектив редисок, а Олечка уродина, дура и никому кроме него- Андрюхи не нужна. И что, женившись на Олечке, Андрюха спас ее от одиночества, панели, тюрьмы, сумы, психушки и прозябания...
Да что я? Мы такое все знаем...

Но, «все так живут». Поэтому Олечка, в очередной раз выслушав то, какая она бесполезная дура, шла на балкон курить и не замечала ни застывших в восхищении голубей, ни своего красного диплома, ни того, что она уже давно обошла Андрюшу по карьерной лестнице и по зарплате... кстати.
Любовь така любовь.

Так бы и жила бы Олечка, возможно в какой-то момент сдавшись и поверив в свою «троечку» и став «троечкой», и перейдя, как настаивал Андрюша, в поликлинику ближе к дому простым врачом... А то и уволилась бы, потому что Андрюша сетовал, что ребенок брошен, дома грязь и ужины не достаточно свежи и калорийны.

Но Бог все же любит нас (или это голуби не вынесли несправедливости и нажаловались кому надо). И в клинику, где Олечка работала, приехала делегация врачей из Италии делиться опытом и все такое.
И ах нет... Читатель ждет уж рифмы адюльтер. А там просто был итальянский дедушка-профессор, который конечно же в Олечку влюбился, но больше как в специалиста... и позвал ее на практику в город Триест. На полгодика.
— Нет! Нет! Никогда! — визжал Андрюша и швырял чашки в стену. — Ты что плохая девочка? Да ты там только для этого нужна? ТЫ что думаешь тебя всерьез берут за твои мозги... у Тебя их нету! Тебя берут туда, чтобы поиметь. Потому что баба ты видная...
— Погоди! — не поняла Олечка. — Как это «видная»? Ты ж говорил всегда, что страшненькая.
— Это я так говорил, чтоб ты не мнила там о себе. А так, тебя ж только за твою внешность и держат. Врач-то ты так себе. Дура потому что.
Вот тут Олечку и перемкнуло.

Собрала она вещи, ребенка и сперва к маме, а потом в город Триест.
Когда вернулась, Андрюша был тише воды -ниже травы. Но как раз там в Триесте и случилось то, чего так давно уже ждет читатель. Совсем с другим человеком. И без продолжения.
Но Олечка вдруг увидела, что с утра можно попросить кофе с молоком и блинчиков в постель и услышать «Какая же ты красивая... умная... самая лучшая... и пойдем вечером танцевать и пить вино... «.
А что? Так можно было?

С Андрюшенькой они расстались. Андрюшенька через полгода обзавелся очередной «Олечкой», тоже, кстати, очень красивой и умной. Но нашей Олечке это было уже не интересно. У нее была своя жизнь, в которой она была «на отлично».
А во всем виноваты кто? Голуби...

 Я это к тому, что если какой-нибудь Андрюшенька говорит вам, что вы «На троечку» — сам он на троечку. Лопаткой по башке, зарыть на грядке и забыть...

Автор: Ляля Брынза

Какой заснеженный котик!)

Еще один сильно заснеженный

братишку клинит иной раз но мне нравится --
 Я так люблю пятницы!

• Я тоже люблю такие пятницы.
• Можно на пару дней забыть о работе.
• Я не вспоминаю про неё.
• Ночью, наконец-то, подольше поспать.
• Ночь будет такой длинной!
• А завтра не вставать рань-перерань!
• Ночь займёт и часть утра.
• Куда пойдём сегодня?
• Поехали ко мне!
• Там меня ждёт сюрприз?
• Конечно!
• Ты же не зря сказал «такие пятницы»?
• Нет, для меня они всегда такие!
• Я уже заинтригована!
• А я просто очень рад.
• Чему?
• Тебе.
• И всё?
• И тому, что сегодня пятница. Наша пятница.

Молчание.
Поцелуй.

Арсен Акопян
«Диалоги»

Старое кресло. Оно пустовало не долго.
Юля была недовольна своей квартирой... Вернее, не совсем квартирой, а тем, в каком доме она была. Почти перед самыми окнами проходила дорога – достаточно оживлённая трасса, отделяемая от подъезда не менее «оживлённым», в любое время дня и ночи, тротуаром.

Мало того, что пространство около дома, несмотря на все усилия дворника, было вечно «усеяно» фантиками и смятыми упаковками, так сегодня Юлия обнаружила, что кто-то поставил возле подъездной скамейки старое кресло.
Юлино подозрение пало на незнакомого, немного помятого, мужика в кепке и широких штанах, которые при каждом движении грозились соскользнуть с пояса до колен. Мужик сидел в кресле, развалившись, как у себя дома.
Затем резко вскочил, подтянул штаны и почти сразу исчез, растворившись в проходящей мимо толпе. Юле только и оставалось, как допивать свой чай, стоя возле окна, да «любоваться» старым креслом.

Кресло совсем недолго стояло в одиночестве... К нему подошла кошка. Несмотря на то, что Юлю с кошкой разделяло расстояние и стекло, женщине передалось состояние кошки.
Её переполнял робкий восторг, кроткое недоверие, какая-то невозможная радость. Кошечка обошла кресло, потёрлась о него боком, щекой и резко запрыгнула, свернувшись на неровной сидушке уютным клубочком.
Кошка лежала, почти счастливая, уткнувшись в обивку замызганным носом, старательно уворачиваясь от подбегавших детей, немедленно желающих кошку погладить.
Покоя ей не было, но кошка так хотела продлить свое счастье – будто бы она дома, что никакая сила не могла её с этого кресла согнать. Юля наблюдала... А потом обернулась и новым взглядом окинула собственный «дом».
Безупречный диван, два новеньких кресла, мягкая мебель на кухне (под человеческий зад) – разве это сделало её хоть на минуту счастливой? А вот кошку привело в восторг старое разваливающиеся кресло.
Но вот восторг этот — страшный, пронизывающий безысходностью, которую понимала и принимала кошка. И поэтому она пыталась, пусть хотя бы на час, забыть эту улицу и представить, что она опять дома.

Юля допила свой остывший чай, который просто застрял в её, пересохшем от волнения, горле. Ну почему никто из проходящих мимо людей не понимает желание этой кошки? Почему они тянут к ней свои руки, не оставляя в покое крохотное, почти забитое существо? Да дайте ей «хлебнуть» хоть на пару мгновений счастья!!!
Злая на всех, и в первую очередь, на себя, Юля натянула спортивный костюм и выскочила на улицу. Кошка вся поместилась у неё на руках и даже, кажется, ещё оставалось место. Даже уличный воздух был тяжелее, чем эта кошка в трясущихся женских руках...
Вечером кошка спала на спине, раскинув свои тонкие лапки. Со всех сторон её обнимал мягкий плед, накинутый на шикарное кресло. А Юля радостно улыбалась... Ну кто бы мог подумать, что она будет счастлива, обнаружив сбоку у дивана затяжку.

Кресло пустовало недолго и вот его уже занял кот. Рыжий кот в колтунах и с немного порванным ухом. Накрапывал дождь – только это кота не пугало... Он так давно не лежал на мягком и почти позабыл, что это может быть так прекрасно.
Кот лежал, а по нему лупил дождь, словно специально норовя попасть каплей потяжелее. Уши разъехались по сторонам, глаза плотно были закрыты, но кот не спешил уходить. Он просто уже не мог покинуть старое кресло. Быть может, последнее кресло в его долгой и бесполезной жизни.

Напомню – рядом проходила дорога... Мужчина, ожидая «свой» светофор, остановил взгляд на обитателе кресла.
40 секунд... 40 долгих секунд он не отрывал от кота взгляд. О чем думал водитель? Да кто его знает. Но через 20 минут он вернулся назад.
Автомобиль заехал на тротуар, пустующий из-за дождя. Мужчина вышел и открыл с другой стороны дверь. Он просто молчал и стоял рядом с машиной. Кот с трудом открыл промокшие насквозь, мохнатые веки. Он не спешил, мужчина не торопил...
Кот поменял положение и сел, ему стали видны «внутренности» машины – полупрозрачный пакет, а в нём — корм и лоток. И самое главное, большая лежанка!!!
Два прыжка – и кот в сухости и тепле, привалился боком к мокрому, мужскому колену.
— Ну и страшненький ты, братан, — рыжего кота почесали за ухом.
— Можно подумать – ты сам, блин, красавец! — муркнул кот и лизнул гладящую его руку.

Старое кресло осталось одно. Но мы все уже поняли, что ненадолго...

Автор: Cebepinka

Старое кресло. Заразный
Грузчики выносили нехитрый скарб из давно пустующей квартиры с третьего этажа. Последним из квартиры вышел немного помятый мужик в кепке и широких штанах, которые при каждом движении грозились соскользнуть с пояса до колен. Он бережно тащил на себе старое кресло...

К сожалению, в машину оно уже не поместилось. Что ж, мужик надвинул кепку еще ниже на глаза и затащил кресло обратно в дом, оставив его под лестницей, почти у самого входа.

Никто не понял, как в кресле оказался самый обычный кот. Мужик присел рядом с ним, погладил и сообщил всем жильцам, кто оказался в этот момент рядом:
— Пусть постоит пока, чуть позже за креслом заеду.
— А кота куда? — язвительно спросила Павловна с первого этажа. — Ишь, морда какая бандитская! Он, наверное, и заразный еще?!!
— Почему, наверное? — вкрадчиво, с какой-то нарочито-заботливой угрозой переспросил мужик. — Он 100% заразен!
Подтянул сползающие штаны и исчез за подъездной дверью. А люди потоптались, с сомнением разглядывая кота, но все же разошлись по квартирам.

Такое соседство, пусть хоть и временное, никому не было по душе. Старый хлам в подъезде, плюс к хламу – непонятный какой-то кот. А вдруг он и правда заразный?
Мимо кресла жильцы ходили боком, шарахаясь от любого движения небольшого кота. А он лежал там: робкий, испуганный, каждый раз с надеждой вглядывающийся в каждого, кто проходил мимо: «Здравствуйте... Я здесь временно... Не обижайте, пожалуйста...».

*

Первой «растаяла» Павловна. Проходя мимо, покрутила в руках тощего лосося, купленного по акции: «То ли голову тебе оторвать, то ли хвост... А, ладно, забирай целиком!».
И заботливо уложила рыбку в кресло, рядом с котом, на свежую бесплатную газету.
Витольд, юноша 56 лет, решил, что от банки тушенки не обеднеет и вскрыл ее прямо перед котом: «Во! Глянь, одно мясо! Самую лучшую для тебя выбирал, по ГОСТу. Ты ешь, я баночку потом заберу, мне под гвоздики пригодится»
Елена Юрьевна, детский офтальмолог, принесла с собой капли от блох и пакетик влажного корма.
Генка, местный проказник и хулиган, притащил для кота ряженку и свиное ухо.

Подношения потянулись к коту, и каждое из них было тайным. Ведь он был Заразный и никто не хотел, чтобы его видели рядом с котом. Он наелся, пригрелся, уткнулся в ветхий подлокотник и замурчал.
Был уже вечер и почти все жители этого дома в этот момент возвращались к себе в квартиру. Кто с работы, кто с учебы, а кто-то просто выскакивал в магазин.
Всего несколько мгновений кот был в поле зрения каждого... Одинокое маленькое существо, обнимающее всем собой старое кресло, лапками перебирающее по подлокотнику. И мурчащее... Мурчащее нежно, жалобно, успокаивающе. Успокаивая, прежде всего, себя.

В эту ночь в доме никто не спал, а утром каждый принял для себя важную истину. О том, что каждый должен иметь свой дом, квартиру, кухню, диван. А не только одно старое кресло!

*

Но всех, ВСЕХ этим утром настигло разочарование... Ни кресла, ни кота больше не было. Они исчезли, испарились, словно их не было. Только темное пятно на полу свидетельствовало о том, что кресло здесь все же стояло. И обкусанная лососья голова не давала забыть, что еще вчера здесь был кот.
А люди... А люди переглядывались и чуть не плакали. Каждый хотел кошку или кота, вот прям щас! Душа людей жаждала кошачьих объятий... Тайных переглядываний, нежнейших мурчаний. Когтистых ласковых лап.

Кошка Малышка, уже год живущая при дворе, была в шоке! Всех ее котят, весь выводок, мимо которого люди целый месяц ходили, не замечая, вдруг расхватали.
Расхватали, выхватывая друг у друга из рук, а саму Малышку забрала к себе Павловна. Ей котеночка не хватило, ну и ладно! Со взрослой кошкой даже лучше сериалы смотреть!

Мужик не обманул... Кот действительно был заразный. Он заразил людей безграничной любовью к кошкам. Для этого ему понадобилось всего лишь два дня.

*

Той ночью, унося с собой кота, помятый мужик шептал спящему зверю:
— Ничего не бойся, я всегда рядом с тобой. Ты спи, а тебя уже ждет твой хозяин. Очень ждет, хотя сам об этом еще не знает. Ты забудешь про свою прежнюю жизнь, но потерпи... Еще минут десять тебе придется провести в старом кресле.

Автор: Cebepinka

Однажды прочла небольшой рассказ к этой же картине. – Мир тебе, – ласково сказал Ангел, присаживаясь рядом с Котом на
толстую ветку и стряхивая с неё снег.
– Привет, – Кот приоткрыл зелёный глаз, лениво оглядел Ангела и
отвернулся.

Ангел спрятал под крыльями босые ноги и посмотрел вниз. Под ними лежал
белый двор, полный смеха, визга, летающих снежков и скрипа шагов.
– Высоко ты забрался, – сказал Ангел, оценивая расстояние до земли.
– Зато сюда даже Сашкин снежок не долетит.
Ангел понимающе кивнул и подобрал опущенные крылья. Помолчали.

– А ты что, за моей старушкой явился? – не поворачивая головы, спросил
 Кот. Голос его был такой же ленивый, но Ангел сразу увидел, как
сгустилась вокруг него боль и тревога.
– Нет, я ни за кем.
– А! – Облачко тревоги поредело. – Она каждый день говорит, что скоро
 Ангел её заберёт, – счёл нужным объяснить Кот. – Видно, другой
прилетит...

Опять помолчали. Но, видимо, Кота всё же беспокоило присутствие Ангела,
 и он как можно равнодушнее спросил:
– А ты сюда зачем?
– Да так, отдохнуть присел. Парнишку одного в вашем городе от него же
самого спасал. Ох, и трудная это работа! Теперь домой лечу.
– Так ты, это... и от болезни можешь?
– Смотря какая болезнь. Но многое могу. Хранитель я.
– Так чего же ты тут расселся?! – взревел вдруг Кот. – А ну пошли!
И он рыжим вихрем слетел на землю. Ангел тихо приземлился рядом.

Старушка была такая худенькая, что Ангел не сразу разглядел её среди
белых подушек. Глаза старушки были закрыты, а грудь ходила ходуном,
заполняя всю комнату хрипом, свистом и всхлипами. Ангел наклонился над
нею, положил на грудь белые крылья и стал что-то шептать – ласково и
тихо. Пока он так стоял, Кот подбросил в печку дров, подвинул на плиту
остывший чайник и поставил большую кружку с молоком, сыпанув в неё
какой-то травы – готовил питьё для хозяйки.

Когда Ангел разогнулся, дыхание старушки было ровным и тихим, впалые
щёки порозовели.
– Пусть поспит, – сказал он Коту. – Ослабла она сильно.
Кот отвернулся и быстро вытер глаза.

Старушка спала, а Кот и Ангел пили чай, и Кот всё подливал в свой чай
сливки, а Ангел улыбался, глядя на него.
– Я, наверное, останусь пока у вас, – сказал он, размешивая мёд, –
Пока Михайловна не встанет.
– А ты откуда знаешь, что она Михайловна?
– Я же Ангел. Я и то знаю, что тебя Чарликом зовут.
– Значит, вроде познакомились, – хмыкнул Кот. – А тебя как величать?
– А у нас имён нет. Просто Ангел.
Кот молча подвинул ему сливки и прихлебнул из кружки.

Тикали над столом ходики, трещали в печке дрова, за окном усиливался
ветер.
– Вот ты спрашивал, зачем я высоко залез, – усмехнулся вдруг Кот. –
Выходит, тебя ждал. – И задумчиво добавил, прислушиваясь к ветру: –
Носки тебе связать надо. Что ж ты босиком-то по снегу?..

Накануне новогодних праздников Роза Львовна имела серьезные, дошедшие до глубокой внутренней неприязни, семейно-бытовые разногласия с зятем.

Поскольку Роза Львовна была женщиной воспитанной и образованной, она не стала опускаться до кухонных разборок, а преподнесла зятю на Новый год подарочное издание романа Достоевского "Идиот" в глянцевой суперобложке.
 
Зять Миша намёк понял, однако, будучи выходцем из интеллигентной профессорской семьи, счёл ниже своего достоинства выяснять с тещей отношения, вместо чего презентовал Розе Львовне томик Фейхтвангера с романом "Безобразная герцогиня Маргарита Маульташ".
 
Роза Львовна подарок приняла, но обиду затаила и нанесла ответный удар, положив 23 февраля на письменный стол зятя аккуратно завёрнутый в нарядную бумагу "Скотный двор" Оруэлла.
 
После чего ранним утром восьмого марта получила перевязанный розовой лентой экземпляр "Собачьего сердца" с надписью,,На долгую память от любящего вас Миши"...
 
Теща нервно хмыкнула и демонстративно подвинула наутро к завтракающему зятю "Сатирикон" Петрония Арбитра.
 
Начитанный Миша быстро разобрался, что теща просто-напросто обозвала его козлом и, сдерживая гнев, осведомился, не приходилось ли Розе Львовне читать гоголевских "Записок сумасшедшего", на что теща отвечала, что нет, не приходилось, поскольку ей в отличие от некоторых как-то ближе адекватная литература вроде "Доводов рассудка" Джейн Остин.
 
Зять пререкаться не стал, но привёз Розе Львовне из ближайшей командировки сразу два подарка: "Декамерон" Боккаччо и,,Мать" Горького.
 
Сопоставив несопоставимые произведения, теща смекнула, что зять совсем потерял стыд и просто-напросто опустился до нецензурной брани. Тем не менее она не стала поднимать шум или валиться в кресло с сердечным приступом, а хладнокровно передала через внучку Уголовный кодекс и книжку Чуковского "От двух до пяти".
 
В день своего рождения Роза Львовна приняла от Миши эксклюзивное издание "Убийства в Восточном экспрессе" Агаты Кристи на языке оригинала. На что она бесстрашно и с явной угрозой ответила матово поблескивающим томиком Маркеса "Сто лет одиночества".
 
По-настоящему теща встревожилась лишь тогда, когда перед совместной семейной поездкой на море она получила по почте богато иллюстрированную тургеневскую "Муму". Сопоставив свою весовую категорию с весьма недурно накаченным зятем, Роза Львовна ужаснулась и побежала в букинистический магазин покупать через знакомую продавщицу изданную аж в позапрошлом веке пьесу Шекспира "Много шума из ничего". Подумав, она также приложила к ней Хемингуэевское "Прощай, оружие!" и передала купленное Мише с пожеланиями хорошего отдыха.
 
Миша сухо поблагодарил и ответил книгой Ремарка "На Западном фронте без перемен".
 
Роза Львовна заискивающе подкинула на супружеское ложе зятя брошюрку под названием "Роскошь человеческого общения", получив в ответ на прикроватной тумбочке затрёпанный томик Ленина, снабжённый заголовком "Лучше меньше да лучше".
 
Роза Львовна всплакнула и унизилась до того, что торжественно преподнесла Мише на именины повесть Стругацких "Трудно быть богом" с автографами авторов.
 
Польщенный Миша смягчился и выписал теще с интернета "Возвращение в дивный новый мир" Олдоса Хаксли.
 
Роза Львовна, растрогавшись, выпросила для него у подруги прижизненное издание мопассановского "Милого друга".
 
Зять улыбался и лобызал теще ручку, но Роза Львовна тем не менее заметила за креслом перевязанную подарочным шнурком подшивку журнала "Крокодил" за год, соответствующий году ее рождения.
 
Перед Новогодними праздниками Роза Львовна столкнулась в подъезде с соседкой, нагруженной сумками с провизией.
 
– Счастливая вы, Роза Львовна..! – сказала та, переводя дух. – Мой зять хуже аспида, хоть я его кормлю да пою, а ваш Мишенька в вас прямо души не чает. Ни криков, ни скандалов. И как это у вас получается..?
 
– Книжки любим читать, Марья Семёновна, – кротко сказала Роза Львовна. – Читайте книжки, они плохому не научат...
 
И поправила подмышкой томик Чехова с закладкой на рассказе "Невидимые миру слёзы"...»

Афруз Мамедова

И поправила подмышкой томик Чехова с закладкой на рассказе "Невидимые миру слёзы"...»

Высокие отношения! (с)

Высокие отношения! (с)

Галя, не одна ты так сказала!)

mamusi, Рита, третий раз рассказ всплывает. Но он отличный

Вот вы говорите, еврейские жены – лучше всех!.. Ну, не говорите, так думаете. А вы лучше послушайте меня. Я, слава богу, не один раз был женат. И не два. И не три. Впрочем, жены – это не деньги, их можно не считать.

Расскажу всё по порядку. Моя первая жена, Лия, была образованная женщина. Очень образованная. У нее было два высших образования. И ни одного среднего. Она всё могла объяснить: почему летают птицы, почему гремит гром, она только не могла объяснить, почему в доме никогда нет обеда. Готовить она умела всего три вещи: яйца всмятку, яйца вкрутую и яичницу. Через три месяца я уже готов был закукарекать и улететь куда глядят глаза. Но я держался. Потому что я уважаю, когда у человека высшее образование.
Единственно, с чем я не мог смириться, что она каждый вечер хочет со мной читать вслух художественную литературу.
– Адольф,– говорила она,– сними с полки Чехова. Мы почитаем вслух «Три сестры».
– Лиичка, дорогая, но я уже читал эту майсу.
– Читал?.. Тогда расскажи.
– А что говорить? Обычная история. В маленьком городе жили три сестры. А там в это время стоял полк с офицерами. А в конце этот полк собрался и ушел, а три сестры смотрят вслед и плачут.
– Почему?
– Я знаю... Наверное, беременные...
Слава Богу, с литературой она от меня отвязалась. Но она взяла другую моду – тащить меня в консерваторию.
– Адольф,– сказала она,– сегодня мы идем слушать Седьмую симфонию Бетховена.
Я говорю:
– Лиичка, дорогая, я не пойму. Я же не слышал предыдущие шесть.
Но разве она меня слушала? Насильно взяла и притащила в консерваторию. Минут десять я честно послушал, потом тихо вьшел в темноте и поехал домой смотреть футбол по телевизору. В девять вечера она ворвалась домой, как прокурор:
– Почему ты ушел из консерватории?!
– Лиичка, дорогая, эта симфония не для меня. Там даже в программке написано: это для скрипки и оркестра.
Она говорит:
– Адя!..
Когда она сердилась, она меня всегда называла уменьшительно – Адя. Обычно она звала меня полным именем – Адиёт. Так она говорит:
– Адя! Ты живешь, как животное!
– Короче, что ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты был культурным человеком, чтоб каждый вечер ты проводил со мной, читал мне книги, рассказывал последние новости...
– Я всё понял – тебе нужен телевизор. Так вот, я тебе оставляю этот телевизор, квартиру, обстановку и полное собрание сочинений товарища Достоевского. Читай своему новому мужу вслух роман «Идиот», чтоб он тоже понял, на ком женился.

Словом, я решил для себя твердо: больше я на образованной не женюсь Пусть это будет простая женщина, лишь бы она меня любила. И моя вторая жена, Роза, меня-таки любила. Очень любила. Больше меня она любила только деньги. Боже, как она их любила! Каждый вечер она садилась под лампой и начинала их пересчитывать – Ленин к Ленину! Ленин к Ленину!..
Я ей говорю:
– Роза, солнце мое, что ты так любишь Ленина? Ты что, Крупская?
Она говорит:
– Ой, ты меня сбил!.. – И начинает считать сначала.
Каждый день начинался с одного и того же: она у меня просила денег на расходы. Я как-то не выдержал, говорю:
– Деньги, деньги! Всегда ты просишь у меня только деньги! Почему ты лучше не попросить немножко ума?!
Она говорит:
– Я прошу только то, что у тебя есть.
Не буду врать: в доме был порядок, чистота, вкусный обед, но я как-то раз подсчитал, что на эти деньги мог бы себе взять повара, уборщицу, прачку, двух любовниц и еще кое-что осталось бы на мелкие расходы.
Наконец я не выдержал и сказал:
– Роза, я устал бороться с товарищем Лениным. Я ухожу и советую тебе в следующий раз взять в мужья Государственный банк. Может быть, он сможет тебя удовлетворить.

Полгода я отходил, пока не встретил Раю. Это было то, что надо. Во всех отношениях. У нее был только маленький изъян – ревность.

Каждый вечер, когда я возвращался с работы, она искала на мне следы преступления. Если она находила светлый волос – значит, я был с блондинкой, если темный – значит, я имел связь с брюнеткой. Если же она ничего не находила, она тоже начинала орать:
– Докатился! Уже с лысой начал встречаться!
Конечно, все мы живые люди. Иной раз задержишься с друзьями, придешь домой заполночь. Она не спала. Она ждала в постели, как сторожевая собака.
– Явился? – говорила она. – И сколько, по-твоему, сейчас времени?
– Я знаю?.. По-моему, часов десять.
– Десять?! А почему часы пробили один раз?
– А что ты хочешь, чтобы они еще и ноль пробили?
Каждую секунду она требовала от меня подтверждения моей любви:
– Скажи, что ты меня любишь!
– Я тебя люблю.
– Скажи, что ты меня очень любишь!
– Я тебя очень люблю.
– Скажи, что мы друг без друга не можем жить!
– Да! Мы друг без друга не можем жить. И если один из нас умрет, я перееду жить в другой город.
Наконец я понял, что добром это не кончится. Я тихо собрал вещи и оставил ей записку: «Милая, живи счастливо! Я никогда тебе не изменял, о чем буду жалеть всю свою сознательную жизнь!»

После третьего брака я себе сказал:
– Адольф, остановись. Три раза достаточно. Даже прыгунам в высоту дают всего три попытки.
Но на свою беду я встретил возле синагоги знакомого еврея. Он сказал:
– Уважаемый! Все ваши несчастья от того, что вы женитесь без рекомендации. К счастью, у меня для вас хорошая невеста: скромная, религиозная, внучка раввина. Это то, что вам надо!

Врать не буду: Дора оказалась достойная женщина. Тихая, скромная, религиозная. И всё она знала. Особенно, что нельзя. Нельзя ходить с непокрытой головой, нельзя есть вместе мясное и молочное, нельзя есть рыбу без чешуи. А что касается интимных отношений с женой, то там все нельзя! Нельзя неделю до и неделю после, нельзя в пятницу вечером и в субботу днем, в праздники – Боже упаси! А что там остается? Ейн муль ин Пурим? Раз в год по обещанию!
Каждый раз, когда я ложился в постель, она хотела сначала почитать Тору. Немножко. До утра. Я терпел-терпел и наконец говорю:
– Дора, я уважаю ваши религиозные принципы, но я хочу понять, на ком я женился: на Доре или на Торе?
Она обиделась, собрала свои умные книги и уехала на свою историческую родину. В Жмеринку.
Я иногда думаю: а вообще бывают на свете счастливые мужья? По-моему тот, кто это говорит, немножко привирает. Вот я недавно встретил своего старого школьного приятеля, Изю. Он говорит:
– Можешь меня поздравить – я женился!
– Ну? И с чем тебя поздравлять?
– О чем ты говоришь?! Это же совершенно другая жизнь. Я теперь живу как барин. Представляешь, просыпаюсь в десять утра, жена мне подает прямо в постель кофе со сливками.
Я говорю:
– Что ты врешь? Я тебя сегодня в восемь утра видел в магазине.
– Но кто-то же должен купить сливки!

Между прочим, статистика утверждает, что женщины живут на свете дольше мужчин. Но никто не знает, почему. А я знаю. Потому что у женщин нет жен. И никто им не укорачивает годы.
А вы говорите – еврейские жены лучше всех. Да я каждую еврейскую жену узнаю сразу по трем признакам: лишний вес, гениальные дети и шлимазл муж, который всё это терпит!

Аркадий Хайт

mamusi, Рита, третий раз рассказ всплывает. Но он отличный

Галочка, я тут в Теме вижу рассказы, которые всплывают не раз, и не два!

Часто прямо. (Вы все иногда повторяетесь, и ты тоже). Буквально пару месяцев пройдет и снова...
Но молчу всегда.
Ни разу об этом не сказала. Зачем говорить!
Хороший рассказ – пусть будет. Пусть читают те, кто раньше не прочёл.
Следить за Темой всегда невозможно. Да и забывается многое.
Но настроение уходит что-то приносить... когда тебе ставят «на вид».

 

Ритуля, не сердись. Приноси. Я стараюсь не повторяться, но когда давно, бывает. А лазить последние 100 стр было или нет иногда влом

Дьявол не злой-у него просто котика не было
— Ску-учно... — Протянул Дьявол и всхлипнул от жалости к самому себе.
Рядом тут же материализовался секретарь. Подтянув сползающие штаны и надвинув на глаза мятую кепку, он услужливо предложил:

— Так я давно говорю — котика Вам надо. С ним не соскучишься!
— А, может, собаку? — из чувства противоречия возразил Дьявол.
— Так если девицу возьмете, то Цербера не удержите. А оно Вам надо — не прокормите же выводок. А если кобеля — отметит тут Вам все котлы, грешники жалобами засыпят, мало уже существующих?

Дьявол досадливо сбросил на пол стопку исписанной бумаги.
— Достали!!! И что интересно — все жалобы от женщин. Мужики молча терпят, а у баб то кожа сохнет, то волосы портятся. А то и вообще — декретный отпуск требуют, судом угрожают. Грамотные, видите ли!
Дьявол шмыгнул носом и продолжал.
— Никакого ко мне уважения! А много ли мне надо? Всего лишь чуточку внимания. Богу вот — то свечи жгут, то песни поют, то благодарят за всё на свете. А если и просят что — то смиренно, без претензий. А ко мне вечно какие-то требования. И даже если не виноват, то обвиняют. Я уже весь застрессованный!!!

Секретарь подошел поближе и заговорил вкрадчивым голосом:
— Во-о-о-о-от! А котик и стресс снимет, и заскучать не даст. А свечи... Оно вам надо? У Бога весь пол уже от них прокоптился, от песен и молитв у него голова болит. Благодарят? Ну поблагодарят, а потом исподтишка — «хочим» вот это, а Боженька уже «поплыл» — отказать неудобно.
Дьявол задумался, но решил покапризничать.
— Пока котёнок, это понятно. А как взрослый кот заскучать не даст?
— А коты не взрослеют! Время для мелкой пакости всегда найдется, а если уж совсем скучно станет — посетите с ним клинику. Из тех, что подороже, да с рекламой поназойливей. На сайте которой сплошняком восторженные отзывы, которые они сами себе пишут. Найдут там у котика кучу болячек, обязательно — аллергию на курицу. Выпишут гору дорогущих фуфломицинов, которые, чтобы котику дать, нужно сначала его поймать. Каждые три месяца ездить на обследования — не жизнь, а сказка!

Но Дьявол всё ещё сомневался... Он же всё-таки суровый мужик — не по чину с котиками возиться. Но у секретаря был еще один аргумент:
— А вот Бог с кошками дружит. Они даже работают на него, материал по человековеденью добывают. А вот Вы как были неучем...
— Хватит! — перебил его Дьявол. — Давай своего котика!!!
Выскочив на пару секунд, секретарь тут же вернулся, но не один, а с прелестным котёнком.
— Вот... На улице подобрал. Выбросили его — племенной брак. А он малюсенький совсем... Ползал, плакал, звал свою мамочку. Он же не знает, что он «брак». Ему как и Вам — всего лишь нужно чуточку внимания.

Котёнок — это такая «штука»... Только у закоренелых кошконенавистников не дрогнет сердце. Но любой другой, — будь это хоть могучий и грубый мужик, хоть истеричная и вредная женщина, — мгновенно превращаются в «нежных зомби». Которые, уже ничего вокруг не замечая, тянут свои руки к котенку.
Дьявол оказался не исключением. Едва котёнок оказался у него на руках, как он забыл о своих проблемах и сосредоточился на этой крохе. Ой... Какой малюсенький нежный носик. Какие трогательные крохотулечки-усики. Хвостик-морковка и лапки!!! Невозможно миниатюрные милые лапки! А бровки... Тут даже у прожжённого злыдня потекла слеза умиления.
Накормив и уложив спать котёнка, Дьявол отправился погулять. И поглаживая по головам вечно недовольных и стонущих грешников, он им ласково говорил:
— Это почему я раньше злой был? Потому что у меня котика не было. А теперь... Теперь я издал приказ — черти будут вас мучить с улыбкой!

Дьявол вернулся домой, покормил ещё раз котёнка. Помассировал ему животик, убил взглядом одинокую блоху, снова вызвал секретаря.
— Ты это... Напиши-ка мне адресок, откуда этот котёнок. Я обязательно туда загляну! И очень прошу — затяни ты штаны потуже, что они у тебя постоянно сваливаются!!!
— Ну я же не женщина, чтобы в облипочку их носить. На почти любого мужчину гляньте, особо которые за рулем — вечно словно в наполненных памперсах ходят. Так что это нормуль!
Сказав это, секретарь быстро вышел. Ему совсем не хотелось, чтобы Дьявол узнал... Узнал, что им манипулирует не совсем обычный, но все же — кот. А в его штанах — гибкий и пушистый хвост, который так и норовит взвиться трубой как у самой обычной кошки.

Автор: Cebepinka

Ритуля, не сердись. Приноси

Ладно, так и быть!

а мне порой бывает интересно перечитать, хотя и помню, что уже читала

Это КОСМОС

thumbnailUrl

Это КОСМОС

Исполнитель песни Кайрат Нуртас Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) - 3936978

PT43S

True

2022-12-25T23:05:03+03:00

embedUrl

Если хочешь понять человека
Наталья Головатюк
«Если хочешь понять людей, не слушай, что они говорят.»
Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель

*

Если хочешь понять человека,
Не слушай, что он говорит.
Притворись дождём или снегом
Изучай, как он молчит.

*

Как вздыхает и смотрит мимо,
Что улыбку рождает в нём.
Посмотри, каков он без грима,
С которым мы все живём.

*

Наблюдай, как он входит к детям,
К нищим, страждущим и больным.
Будь как солнце, как тёплый ветер,
Стань на время ты им самим.

*

Не старайся быть хуже, лучше,
Без оценки смотри сейчас
Прямо в сердце его и в душу,
В глубину незнакомых глаз.

*

Если хочешь понять другого,
В глубь иди тогда, не вовне.
Не всегда стоит верить слову,
Часто истина – в тишине.
2010

Соседка уезжала на две недели в отпуск и принесла нам нечто со свисающим до пола брюхом и двумя фонарями глаз.

«Sука и предатель» — читалось на морде кота, когда он смотрел на хозяйку объясняющую нам, чем лучше кормить сомалийца.
К нашему изумлению Мусик ел такие вещи, которые мы даже не пробовали.

Телятину, отварную индейку и кролика у нас в семье никто никогда не готовил. Кот упал на бок посередине кухни и надменно наблюдал, как моя бабушка, которая в войну питалась картофельными очистками, удивлялась разнообразному меню ссаного кота.

— Галя, а чем он заслужил такие обеды? Он что, воевал? Ладно ещё вот эти собаки-спасатели.... ну которые вытаскивают людей из-под развалин.... А твой Мусик кого-то спас?

Мы все дружно посмотрели на кота, стараясь понять, в чем его заслуга.
Мусик медленно моргнул и закрыл глаза.

Проигнорив вопрос, соседка достала из кармана маленькую баночку, в которой лежала пара чайных ложек красной икры и сказала, что можно давать коту по десять икринок в день для витаминизации.

Стоя в проходе между коридором и кухней, я услышала, как бабушка, провожая Галину, тихо себе под нос сказала «хренизации».

Соседка остановилась в дверях и выдохнула последний наказ:

— И пусть всегда кто-то из вас будет рядом. Он плохо переносит одиночество.

— Что он не переносит?! — переспросила бабушка.

— Одиночество, — повторила Галя и потупив взгляд добавила, — с ним играть надо, чесать, гладить. Только голову не трожьте — этого он не любит. Лучше по спинке.

Первое, что сделала бабушка, когда закрылась дверь — это положила руку
сомалийцу на голову, между ушей. Этот жест означал, что витаминизация отменяется.

— Ну что, холуй, куриные желудки будешь?

Кот зашипел, но бабуля надавила чуть сильнее и сказала, что сейчас будем играть, чтобы животное не подумало умирать от одиночества.

Бабка достала зеркальце и пустила по комнате солнечного зайчика. Такую игру Мусик не знал и скорее всего запомнил на всю жизнь. За час беготни кот поймал ровно нихрена.

Зайчик скользил по стенам, к самому потолку, затем возвращался, кидался коту в лапы, проходился по мохнатой морде и снова взмывал вверх. В какой-то момент даже мне захотелось, чтобы солнце зашло до того, как кота шандарахнет инфаркт.

На закате Мусик сожрал куриные желудки, невнятно мявкнул и уснул.
Бабушка сделала мне бутерброд с икрой:

— Давай, витаминизируйся, Лен! Завтра кролика будем пробовать.

© Елена Евдокименко

Ангел с усами
Пожилой матёрый кот лежал на садовой скамеечке, жмурясь от яркого солнца. Он грел свои уставшие косточки, спрятанные под густой чёрной шерстью, которая под солнечными лучами отливала волшебной синевой.
Он лежал и думал, и думы его были совсем не похожи на кошачьи.

«Ангел с белыми крыльями... Красивый образ, придуманный людьми. А двенадцать лет в ипостаси чёрного кота не хотите?
Как они вообще представляют явление ангела-хранителя? Вот идёт человек по улице, а за углом опасность, и вдруг перед ним — ангел с крыльями, весь из себя такой сияющий. Да он же и до опасности не дойдёт — на месте от инфаркта скончается!
А вот если чёрный кот дорожку ему перебежит, тут он задумается, фигу согнёт или назад повернёт, или обойдёт по другой стороне».

– Васька, на солнышке нежишься, старый плут? – оторвал кота от мыслей голос хозяйки.
Любимая рука прошлась по шёрстке, почесала за ухом. Васька заурчал, довольно принимая ласку. И тут в голове что-то сверкнуло, кот резко подобрался, спрыгнул с лавки и помчался к летней кухне.
Маша, дочь хозяйки, занималась там приготовлением обеда. Она уже заканчивала варить суп, а на второе решила сделать макароны с котлетами.
Обычные спагетти её не устроили, и она решила взять с верхней полки макаронные изделия забавной формы, куда их складывала мама. При маленьком росте ей пришлось взять табуретку, чтобы достать продукт.

А Васька, появившийся на пороге, слышал, как тихонько трещит лёгкая стенка, из которой выходит гвоздь. Сколько раз хозяйка собиралась попросить соседа поправить крепления полки, но как-то всё откладывала.
Громко мяукнув, кот отвлёк Машу.
«Вась, ты что, голодный?» – улыбнувшись коту, спросила Маша. Отставив табурет, она прошла к соседнему шкафчику и достала корм. В это время с улицы прибежал семилетний сын Маши, Максимка.
Дверь, потревоженная пронесшимся ветром, громко хлопнула. Стены летней кухни слегка сотряслись, полка грохнулась вниз, макароны рассыпались по полу, а Маша так и застыла с пакетиком корма над кошачьей миской. Оторопел и Максимка. На шум прибежала Егения Петровна.
– Всё-таки она упала, – осмотрев кухню, с досадой констатировала свершившийся факт Васькина хозяйка.

Женщины занялись уборкой. Макс, схватив приготовленный мамой бутерброд, снова побежал на улицу. А Васька бесшумной плавной походкой покинул кухню, сел на ступеньку и принялся вылизывать шерсть. Закончив приводить себя в порядок, кот решил продолжить принимать солнечные ванны и вернулся на садовую лавочку.
И снова в его голове поплыли странные думы. «Вот так и живём... И без крыльев справляемся. Иногда, правда, побегать приходится».

*

Помнится, прошлым летом Максимка с соседскими ребятишками пошёл на мостки. И не глубоко там, да вот напасть — мальчишка не умел плавать. Это потом мама его принялась учить, а до этого как-то не задумывалась, да и в деревню к матери они переехали всего три года назад.
Когда мальчишка неловко спрыгнул в воду, ударился головой о край мостков и булькнул в реку, Васька уже был на берегу. Перевернув ведро с рыбой у Иваныча, заядлого деревенского рыболова, кот заставил того встать и отойти от берега. И увидеть, что на мостках какая-то паника среди пацанов.
Мужик добежал вовремя, вытащил Макса, умело оказал первую помощь, освободив лёгкие пацана от воды. Тот закашлялся, выплеснув приличный глоток. Потом заревел, но это уже пацаны с Иванычем встретили с улыбкой.
«Да-а, вот так и живём, вот так и работаем ангелом с белыми крыльями. Носимся на лапах, а за спиной только чёрный хвост развевается».

*

Мать с дочкой, управившись с уборкой, вышли во двор, присели на лавочку.
— Знаешь, доча, – внимательно посмотрев на Ваську, заговорила Евгения Петровна, – а ведь это Васька тебя от беды уберёг. Я давно заметила. Уже не раз кот оказывался там, где опасность для кого-то из нас. Помнишь, тем летом, когда Макс с мостков упал? Ведь Иваныч всё сетовал тогда, что наш кот ему ведро с рыбой перевернул, половина улова в реку ушло.
Дочь после слов матери тоже взглянула на Ваську.
– Хочешь сказать, он типа ангела-хранителя? – спросила она.
– А ты сама подумай, да вспомни, – ответила ей мать.

И они начали вспоминать случаи, когда Васька вовремя оказывался рядом, предупреждая беду. А что же Васька? А Васька слушал, ухмылялся в свои длинные усы и размышлял: «Вот такая у нас работа, у ангелов с усами. И нет у нас белых крыльев, зато шерсть вон какая: чёрная, шелковистая. Мр-р-р».
И кот, с чувством исполненного долга и оправдывая своё природное воплощение, вновь принялся вылизывать и так сияющую волшебной синевой чёрную шерстку.

Автор: Галина Волкова

Встреча

Женщина стояла у корзины с апельсинами. Десять лет прошло, а он сразу её узнал. Почти не изменилась. Стройная, в белом сарафане, узел волос на затылке. Выбрала апельсин, поднесла к лицу, вдохнула аромат, улыбнулась. Улыбка лёгкая, словно мотылёк крылом махнул. Он вспомнил: она любила апельсиновый джем. Сама варила. В доме потом сладко пахло летом и счастьем. По утрам она готовила кофе на двоих, намазывала тёплую плюшку янтарным джемом, завтракала, щебетала, улыбалась. Что она ещё любила? Господи, когда это было, а он помнит всё до мелочи: запахи, голос, её привычки. Всегда покупала себе зелёные яблоки и морковный сок.
Иногда он срывался, кричал. Его раздражала её детская непосредственность, восхищённое восприятие мира, одомашненность, всепрощаемость, неумение понять трагичность ситуации.
В тот день он не кричал. Говорил спокойно, тщательно подбирая каждое слово. Даже не пытался смягчить смысл своей речи. Зачем? Зачем её жалеть, если она пустое место, если пришла пора расстаться навсегда. Ему жалко своих драгоценных, потраченных на неё трёх лет жизни. Всё зря. Он мог стать счастливым отцом, если бы она родила ребенка, но увы... Что-то не срослось, не сложилось, не получилось. И теперь оправдывал свою грубость и решительность этим фактом. Беспощадно наносил ей раны обвинениями в том, что это она виновата во всём: в его несчастьях, в его изменах, в том, что предпочитал веселую компанию, а не общение с ней, блаженной клушей. А ещё эта её старая тётка в нафталиновых кружевах и с неизменным редикюлем, вечно к ним таскалась со своими печеньями и книгами. Эх, вот если бы был ребёнок, всё могло же быть по-другому. У них была бы настоящая семья. Всё было бы прекрасно и здорово... Ему так казалось...
Она тогда ни слова не сказала. Даже не заплакала. Словно окаменела. Ушла молча...
А он? Женился, есть ребёнок. Мальчик, 5 лет. ДЦП. Он его любит. Конечно любит. И книжки ему читает и к врачам возит и кормит. И передвигаться помогает, поддерживает. Только в душе в последнее время одно и тоже время года – осень. Холодно, дождливо, серо. Ноябрь.
Она тогда всё каких-то бездомных котят приносила, мыла, кормила, лечила. Господи, где она их находила? Он кричал, что не потерпит в своей квартире зоопарк, и она отвозила их к своей тётке, а потом пристраивала в добрые руки.
Два года назад он сам принёс домой котёнка. Тот привязался к ним на прогулке. Тощий, голодный. Орал, словно сумасшедший. Потом в тепле, под курткой, притих. Сын его обожает, лепечет что-то на своём неземном, обнимает, вместе спят. А он благодарен этому коту за то, что тот дарит больше тепла и любви его ребёнку, чем он, отец. Он понимает это и ему стыдно.
Жена? Да, нормально всё с женой. Детей больше не хочет. Красивая. Готовит неплохо. Только вот не пахнет в доме летом и счастьем. Может потому, что никто не варит апельсиновый джем?...
... Когда она уходила, не знала, что беременна. Когда разводились, уже знала, но не сказала. Насильно мил не будешь. Пусть он будет свободен, пусть станет счастливым. Он же так этого хочет. У неё тоже всё будет хорошо. Без вариантов. Сразу две девчонки – не фунт изюма. Они не оставили времени на обиды и печали. Зато заполнили его счастьем своего присутствия. Тяжело было? Она бы сказала: были кое-какие временные трудности. Справилась. Не в её правилах отчаиваться без серьёзной причины. Верила, всегда найдутся решение или выход. А ещё тётка у неё. Тётя Лида. Добрая и мудрая. Старенькая, конечно, уже и слабенькая, но утешить, подбодрить, словесно поддержать могла. А ей хватало. Доброе слово, оно же силы придаёт. Всякие там мысли о смысле жизни её никогда не тревожили. Жизнь проста, счастье в каждом дне – вот её философия.
Она положила апельсин обратно, ей не нужно. Просто сравнить захотела с теми, что муж привозит. Он у неё дальнобойщик, часто привозит свежие, только что сорванные. Сладкие и сочные. Джем из них получается – объедение. Девчонки обожают и муж любит утром на булочку намазать. Надо будет баночкой джема тётю угостить...
Она купила только хлеб и заспешила домой. Туда, где её любят и ждут. От этой мысли она улыбнулась и ускорила шаг.
Он тоже шёл домой. В руке – пакет с апельсинами, в душе – надежда, что в доме будет сладко пахнуть летом и хотя бы немного счастьем.

Автор: Gansefedern.

Папа дочки

Кoгда у меня появилась пepвая дочь, я ничего не понял. Потом у моих друзей появились дети, среди которых, конечно, были и мальчики. А потом у меня poдилась вторая дочь — и тут я понял. Я понял, что у меня есть знaние, которое неведомо папам мальчиков.
 
Итак, что я узнал как пaпa девoчек:
 

• Что когда она говорит «Мaма кpaсивая, а папа колючий», то, вопреки логике, ты тоже хочешь быть красивым. Во всяком случае, хочешь, чтoбы она так cчитала.
• Что выбop трусов в гномах или в бабочках — это сложный и важный выбор каждого утра. И что если трycов с нужным гнoмом не будет, то вecь день может быть нacмарку.
• Что ты умеешь плecти косички. И это случилось как-то само собой.
• Что тeбе paно или поздно накрасят ногти лаком. Смирись и прими это, как мужчина. Молча. Спасения все равно нет.
• Что, несмотря на тpoйки в школьных сочинениях, у тебя поистине бездонная фантазия в отношении ласковых имен. «Зефирка», «колокольчик», «пушистый лапатупс» и «лампампуся» — это только начало.
• Что кoгда она говорит «папочка» и улыбается, в этот момент ты готов отдать ей абcолютно все: дeньги, квартиру, машину и последнюю рубашку. Хоpoшо, что она об этом не знает.
• Чтo, когда она приxодит к тебе под утро, со своим одеялoм, и обнимает тебя маленькими пухлыми ручками, ты понимаешь — эта любовь навeки.
• Что, нecмотря на многолетние ежедневные наблюдения их с самого дeтства, ты по-прежнему не понимаешь жeнщин, но точно знаешь: без них твоя жизнь ничeго не значит.

© Слaвa Cэ

У ребёнка спрашиваю :

• Вы в детсаду песню про ёлочку учите?
• Нет не учим... учим про лису.
• А ну напой.
• В ЛИСУ родилась ёлочка...

Художник: Нино Чакветадзе
А есть на этой картине ребенок похожий на вас в детстве?

Волк.

Ирочке приходилось идти по лесной дороге для того, чтобы повидаться с мужем. Они поженились с Олегом перед самым распадом СССР, и Олег успел поступить в школу прапорщиков, которая находилась на территории одной из союзных республик за городом в лесу.

Сперва Ирочка жила у родителей, но потом затосковала по Олегу.

• Забери меня к себе, – просила она мужа, – Мне всё время кажется, что на меня в родном городе косо смотрят, как будто думают, что ты меня бросил.

Олег понимал Ирину, но сам в это время был на казарменном положении и мог только снять ей скромный угол у кого-то из местного населения в небольшом посёлке. Ирочка была согласна на всё, лишь бы к любимому мужу поближе. Так и сделали, сняли комнату в частном секторе. Олега из воинской части отпускали редко, и Ира ходила к нему почти каждый день сама. Работы у неё там не было, денег – в обрез, питалась она очень скромно, в основном, муж снабжал её хлебом и тушёнкой из своего сухпайка.

Как-то раз Ира заметила, что по кустам вдоль дороги, по которой она шла, за ней следует худой, облезлый пёс. Девушка пожалела его, бросила ему кусок хлеба, намазанный тушёнкой. Пёс схватил кусок, скрылся за кустами. На следующий день повторилось то же самое. Каждый день в течение двух недель Ира делилась с облезлым псом едой, которую давал ей муж, а потом пёс пропал. Ну, пропал и пропал, может, хозяева отыскались и домой его забрали. У Ирины было столько своих забот, что она и думать про этого пса вскоре забыла.

Девушка продолжала ходить к мужу в воинскую часть одна через лес. И вот как-то раз на повороте вдруг остановилась большая машина с затемнёнными окнами.

Из машины выглянул здоровый парень и крикнул Ирине:

• Красавица, ты что ж тут в одиночку по лесу бродишь? Волков не боишься?
• Да, какие тут волки, – отмахнулась Ирина, – Посёлок рядом и воинская часть.
• А ты, красавица, в воинскую часть идёшь? – спросил здоровяк, выходя из машины.
• Да, – кивнула девушка, – У меня там муж служит.

Он улыбнулся и начал подходить к Ире. Улыбка у него была какая-то нехорошая, и Ирочке вдруг стало страшно. Как будто она внезапно осознала, что находится здесь совсем одна, посреди этого большого, холодного и чужого леса, и никто не придёт к ней на помощь в этом глухом месте, если что-то случится. Решив, что больше ни слова не скажет незнакомцу, Ира повернулась к нему спиной и быстро пошла по дороге в сторону воинский части, а потом побежала.

• Подожди, не торопись, – закричал ей вслед парень.

Какое там, Ира уже стрелой неслась от него. Он догнал её на машине, спрыгнул на снег, делово схватил беззащитную девушку за руку.

• Не бойся, никто не узнает, а я тебе ещё денег дам и накормлю вкусно, – шепнул он ей в самое ухо, – А потом ты пойдёшь к своему мужу, если захочешь, конечно, и я подвезу тебя прямо к воинской части.

Ира заплакала, а потом начала вырываться и кричать, но здоровяк не отпускал её и потихоньку подталкивал к своей машине.

В этот самый момент из леса выскочил тот самый пёс, которого Ирочка кормила всё это время. Пёс явно выздоровел и выглядел уже не таким худым и облезлым, как в те дни, когда она его подкармливала. Оскал его был настолько свиреп, что пса испугалась даже сама Ира, не то что её обидчик.

• Это волк! Волк! – заорал парень.

Он бросил Иру и побежал к своей машине, но пёс догнал его и вцепился в плечо, хотя явно метил в горло. Парень вырвался, заскочил в машину, захлопнул за собой дверь и уехал. Кусок кожаной куртки остался в зубах четвероного защитника несчастной девушки.

Пёс подошёл к Ирине и улёгся у её ног.

• Так ты волк? – изумилась она.

Пёс вздохнул, искоса взглянул на неё своими жёлтыми, влажными глазами и положил морду ей на ногу. Полежав так с минуту, он вдруг резко вскочил, задрал голову вверх и негромко, но протяжно и жутко завыл.

С этого дня он стал провожать Ирину от дома до воинской части и обратно. Кто-то из военных заметил это и сказал Олегу, что его жена ходит по лесу с волком. Олег сперва не поверил, потом сам спросил об это у Ирочки. Тогда только она и рассказала мужу о случившемся.

Олег был в шоке и запретил Ирине ходить к нему через лес. Но Ирочка всё равно ходила, а волк охранял её. Так тянулось до тех пор, пока Олег не окончил школу прапорщиков, и тогда они с Ирой переехали служить в другой город уже как полноценная семья военных.

До Нового Года оставалось всего несколько часов и людей на улицах было очень мало. Да и те спешили домой, чтобы скорее сесть за праздничный стол. Поэтому никто не обращал внимания на маленького мальчика, который стоял в тени Главной Елки на площади города. А если и обращали, то, возможно, думали, что родители мальчугана где-то недалеко и держат в поле зрения своего ребенка.

Однако, пожилой мужчина, который вел за руку краснощекого малыша, так не думал. Он подошел к нему и встревоженно спросил:

— Парень, что ты тут делаешь один? И где твои родители?

— Дома... — ответил мальчик. Он находился еще в том возрасте, когда на прямые вопросы отвечают честно. Или не отвечают вовсе.

— Почему ты не дома? — удивился старик. — Скоро начнется праздник, а твоя мама наверняка беспокоится оттого, что ты не рядом с ней. Уверен, что ты самовольно сбежал сюда и не сказал ей ни слова.

По лицу мальчика было видно, что все так и есть — сбежал, не предупредив. Иначе, кто бы отпустил пятилетнего ребенка на улицу одного на ночь глядя.

— У меня тут важная встреча, — упрямо ответил мальчик, — А маме я нарисовал записку. Тем более, они все равно с папой собирались прийти к Елке, после того, как начнется Новый Год. И меня обещали с собой взять. Ничего страшного в том, что я пришел сюда пораньше.

— А если бы ты пришел сюда через несколько часов уже вместе с родителями, разве что-то изменилось бы? — вздохнул старик и поправил на своем малыше, которого держал за руку, шапку.

— Но ведь когда я приду сюда с родителями, Старый Год уже уйдет! — с отчаяньем ответил мальчик, — а мне очень нужно его увидеть и поговорить с ним!

Малышу уже явно надоело стоять смирно рядом с дедом, и он нетерпеливо топтался на месте, дергая старика за руку. Тот опять поправил на нем шапку и устало спросил:

— Зачем же тебе нужен этот Старый закончившийся год?

— Потому что он забрал мою бабушку! — воскликнул мальчик и его глаза наполнились слезами, — все вокруг говорят: «Пусть Старый Год заберет все плохое...» Но моя бабушка не была плохой! Она была очень хорошей и доброй. Она пекла мне вкусные пирожки и рассказывала сказки. А еще она летом обещала свозить меня в деревню и показать настоящих овечек и как пчелы делают мед...

— А ты хочешь убедить Старый Год вернуть тебе бабушку? — печально улыбнулся старик. Мальчик кивнул. Стало теперь понятно, почему он пришел именно к главной Елке. Куда же еще может заглянуть Старый Год перед тем как уйти восвояси и оставить мир для Нового Года?

— Твоя бабушка всегда очень любила ухаживать за овечками, — неожиданно начал рассказывать старик, — еще ее собственная бабушка научила состригать шерсть и прясть пушистые нитки, из которых получаются отличные носки и очень теплые варежки. А отец ее держал пасеку и готовил превосходный, самый сладкий в округе мед. Но жизнь заставила рано покинуть родной дом и переехать в город.

Голос старика журчал подобно ручью на прогалине. Он как будто рассказывал интересную долгую историю. Мальчик заслушался, и слезы перестали литься из его глаз. Даже непоседливый малыш перестал подпрыгивать на месте и взялся за дедову руку.

— А когда бабушка начала болеть, она очень захотела вернуться в дом своего детства, туда, где постоянно лето и пчелы жужжат над цветами, собирая сладкий нектар. Но ей некого было попросить — у дочери была своя жизнь и работа, а внук, которого она очень любила, было много очень серьезных дел — нужно было расти, учиться, обзаводиться новыми друзьями... Тогда она попросила единственного, кто мог бы ей помочь — такого же старика, как и она сама — по имени Старый Год. И он помог ей добраться до дома, где ей сейчас очень хорошо...

— Значит, это все-таки Старый Год забрал мою бабушку, — упрямо сказал мальчуган. — Вместе со всем плохим. Мою хорошую бабушку.

— Старый Год не сортирует на хорошее и плохое, — улыбнулся старик, — он все подряд забирает в место, под названием Память. А что помнить — хорошее или плохое — это уже выбирать самому человеку. Зато Новый Год взамен тоже что-то приносит. И сам человек выбирает, что взять у него в подарок — хорошее или плохое...

Старик посмотрел на часы и огорченно сказал:

— Уже время. Мне пора. Но ты не переживай, сейчас за тобой прибежит твоя мама. Она уже нашла твою записку...

Старик еще раз поправил шапку на краснощеком малыше и, попрощавшись, пошел прочь. Однако, у малыша, неожиданно возникла совершенно другая идея. Он вырвал руку, вернулся к оставшемуся возле Елки мальчику, приподнялся на цыпочки и что-то прошептал ему на ухо. А потом снова попрыгал к ожидавшему его деду.

— Слава Богу, ты здесь! Как я волновалась, — к мальчику подбежала взволнованная женщина, по всей видимости, его мама. — Что тебя надоумило убежать из дома, без спроса? Хорошо, что я нашла твой рисунок, — она была настолько рада, встретить своего непослушного непоседу, что даже не ругала его. А лишь крепко обнимала, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Мама, мне очень нужно было поговорить со Старым Годом, пока он не ушел, — оправдывался мальчик.

— Ну и как, поговорил? — спросила мама.

— Поговорил, — подтвердил мальчик. — Я спросил его про бабушку, и он сказал, что у нее сейчас все хорошо. А еще я знаю, что в новом году у меня появится маленькая сестричка.

— Откуда ты знаешь? — невольно воскликнула женщина, потом запнулась и рассмеялась.

— Мне сам Новый Год сказал, — улыбнулся в ответ мальчуган.

Маленькие снежинки, висели, переливаясь в воздухе. Город жил ожиданием праздника. А по улицам ночного города неторопливо брел Старый Год. Он уже передал все свои дела своему маленькому приемнику и уходил в свою загадочную страну под названием Память.

© Ирина Подгурская

Новогоднее чудо.

Женька сломя голову неслась по школьному коридору с одной единственной целью: срочно рассказать подружке Лиле, что у неё тоже уже есть ёлка.

Вчера все третьеклашки хвастались ёлками, перебивая друг друга и показывая телефонные фотки. Пару дней назад кто-то начал соревнование – у кого ёлка лучше, и все подхватили.

У Женьки такого телефона не было, но вот настоящая ёлка уже была. Она и не думала, что так будет. Ещё вчера она утверждала, что ёлка и не нужна вовсе, одни расходы, игрушки покупать надо и гирлянды. Да и места у них нет, живут в тесноте.

– Нечего место занимать всякой ненужной ерундой. Глупости всё это.

Лиля с Женей дружили. Но больше в школе, хоть и жили рядом. Лиля в доме у Жени была всего однажды, и после этого начала бояться туда ходить.

Было в их доме что-то отталкивающее. Мамы у Жени не было. Вернее, Женя говорила, что она есть, но живёт где-то далеко, и там у неё, у Женьки, есть даже два брата.

Лиле совершенно не хотелось впускать в своё счастливое и беззаботное детство тот негатив, который был в жизни подружки. Она чувствовала это и лишних вопросов не задавала.

В старом доме девочка жила с отцом и бабкой. Именно – с бабкой. Так её и Женя звала. Да и в представлении Лили бабушка обязательно должна быть пухленькая, как только что испечённая плюшка, такая же тёпленькая и пышная. В неё обязательно должно быть хорошо уткнуться, чтобы выплакаться или забыться. Бабушка одним лёгким, как лебединое крылышко, прикосновением, одной своей улыбкой должна развеивать все твои вселенские детские скорби, делать их смешными.

Однажды Лиля пришла из школы расстроенная – схватила трояк по контрольной. Но злила её не сама конкретная тройка, а то, что у других получилось на "4" и "5". Бабушка поняла это сразу.

– Умей наслаждаться успехами и счастьем других, и твоё счастье умножится, – успокаивала она внучку.

Бабушка же Жени была совсем другой. Она была худой, с серым лицом и длинными руками. Ходила в брюках, кепке и даже курила.

С Женей она разговаривала грубо, как будто давала команды, ворчала и ругала даже при Лиле. Лиле было неловко.

Отца Жени Лиля видела всего однажды. Он был пьющий, в доме стоял неприятный запах. Но Женьку он любил. Вот и сейчас именно он притащил в дом ёлку для дочки. Новый год же.

– Папке начальник на работе ёлку подарил. Она – неликвид. Придёшь к нам посмотреть?

Лиля не могла понять причину такой неуёмной радости подружки. Для неё ёлка была неотъемлемым атрибутом новогоднего детства. Сколько себя помнила, столько и была.

Но энтузиазм подружки взял верх, и Лиля несколько неохотно поплелась в гости.

В углу потёртого временем ковра стояла сосна. Половина её, повёрнутая к стене, была почти лысой, нижние ветки были прижаты прибитыми к полу загнутыми гвоздями, потом – пустота, только ствол, и густая макушка.

Безусловно, для Женьки это была самая лучшая ёлка всех времён и народов, потому что притащил её папка, потому что было это впервые.

Она была счастлива, показывала бумажные снежинки, какие-то брелки, которыми украсила ёлку, а Лиля стеснялась сказать, что новогодняя красавица у неё – совсем и не красавица.

Вечером Лиля глядя на свою пышную разряженную ель в огоньках, шарах и бусах, рассказывала маме:

– А мы у Жени ёлку смотрели. Мне не понравилась. Она у них и без игрушек даже. Так, в бумажных снежинках...

– Ну, время есть, украсят ещё, – ответила мама.

– Наверное, – задумчиво ответила Лиля.

А на утро потихоньку сняла со своей ёлки сосульку и шишку, завернула их в пакет и положила в ранец.

Когда она дарила их подруге, та прыгала от счастья, обнимала и целовала Лилю так, что той пришлось её успокаивать. А на уроке Лиля уже знала – завтра принесет ещё.

И принесла. А послезавтра – ещё принесла. Она аккуратно на своей ёлке перевешивала игрушки пореже и закрывала пустоты дождичком. Их ёлка хуже не стала, а вот у Женьки теперь – настоящий Новый год.

Но вот незадолго до праздника к ним в гости пришла бабушка. Та самая, мягкая и пушистая, с доброй улыбкой.

– Ой, ой, ой! Я вашу красавицу ещё и не видела. А мой шар со снеговиков повесили? Что-то и не вижу.

– А как же! Конечно. Там там висит, смотри внимательно, – в комнату вошла мама.

У Лили сердце в пятки ушло. Этот шар тоже был уже у подружки. Нет, её редко наказывали и не часто читали нравоучения, но перед молчаливым укором мамы или бабушки всегда было очень стыдно. Стыдно было и сейчас.

Но они, после выяснения всех обстоятельств дела, почему-то не сильно сердились.

– Ты должна была рассказать о своих желаниях мне, а не уносить игрушки втихаря, Лиля! Ведь мы могли бы найти старые игрушки и прикупить немного новых для Жени.

– Правда? – встрепенулась девочка.

Они набрали штук семь ещё игрушек в коробке и договорились с бабушкой, что сходят вместе с Женей в магазин и она выберет ещё несколько новых. Пусть это будет новогодний подарок для подружки.

Лиля, запинаясь за длинное нарядное платье, бережно тащила пакет с игрушками в школу. Сегодня там должен быть новогодний праздник и всё! Каникулы. Счастье переполняло!

Женька стояла у окна в коридоре.

– Женёк, привет! Смооо-три что у меня есть! Это тебе!

И Лиля торжественно подняла прозрачный пакет с игрушками над головой.

Женя посмотрела на нее отрешённо и отвернувшись к окну произнесла:

– Мне уже не надо...

Лиля заглянула подружке в лицо – та плакала.

– Ты чего, Жень? Что случилось-то?

– У меня больше нет ёлки. И игрушек твоих – только две. Остальные разбились.

– Как разбились?

– Так. Папка пьяный пришёл, качнуло его, он за ёлку ухватился и уронил прямо на себя. Хорошо хоть сам не порезался. А потом ещё злился на ёлку, как будто это она виновата и сломал всю. Я спряталась. Я не люблю, когда он такой.

Но ты не бойся, бабка сказала, деньги за игрушки вам отдаст, если надо.

– Неет, не надо, – ошарашенная от услышанного, Лиля не могла понять, как такое вообще возможно.

Ведь отец сам же эту ёлку и принёс для Жени, сам приколотил. И для Жени эта неказистая сосна, которую они дружно называли ёлкой, так много значила. А теперь... У подруги Новый год без ёлки.

– Папка, он хороший, он добрый у меня. Вот только вино любит очень. Оно его и губит, – по взрослому оправдывала отца Женя.

Школьный праздник немного отвлёк детей от взрослых проблем. Но вечером Лиля только и думала что о Женьке.

– Мам, что же за Новый год у неё будет? Лучше бы уж вообще не было у неё никакой ёлки, чем была – и нету.

– Надо подумать, – ответила мама.

– О чём?

– Ну, например о том, как поработать Дедом Морозом. Но только, от чего-то себе придётся отказаться. Вот ты салют хотела новогодний, а он недешёвый. Мы можем вместо него купить небольшую ёлочку для твоей подруги. Как ты на это смотришь?

– Мамочка, очень хорошо смотрю, и не нужен мне этот салют, совсем не нужен, – Лиля хлопала в ладоши.

*

Новогодний стол у Женьки был. Не то чтобы уж совсем новогодний, но с бабушкой сегодня происходило что-то хорошее. Она не стала выпивать с папой, который уже к девяти часам спал мертвецки пьяным. Она готовилась к встрече Нового года с Женей.

А часов в десять она вдруг спросила:

– Пошла б ты посмотрела на крыльцо, может Дед Мороз нам что-то и принёс?

– Что там?

Женя видела, как бабка выходила курить. Наверное, шоколадку там положила или мандарин. Она накинула куртку и вышла на крыльцо.

А там... обмерла от счастья. Аж дыхание перехватило... На крыльце стояла невысокая, примерно с метр, но очень пышная и уже украшенная гирляндой и блестящими игрушками новогодняя ёлка. А под ней коробка, завернутая в зелёную полосатую бумагу.

– Бабушка! Бабушка! Тут...

Они аккуратно занесли ёлку в дом.

– Вот те на! Вот так Дед Мороз! Ну даёт, дед! – восхищалась бабушка.

– Бабушка, а это точно не ты купила?

– Неет! Ты что! Стала бы я такую дороговизну покупать!

Женя знала – не стала бы. Бабка была не из тех, кто любил подобные прелести. Девочка аккуратно, чтобы не испортить красивую бумагу, развернула коробку и достала оттуда куклу – Снегурочку.

Такой прекрасной куклы у неё не было никогда. Но почему-то вместо радости из глаз брызнули слёзы. Она прижала Снегурочку к себе, села на табурет и, низко опустив голову, расплакалась.

– Ты чё это? Вот те на... Ей Дед Мороз подарки принёс, а она реветь! Здрасьте вам...

На самом деле бабушка тоже растрогалась, хоть плачь, но делать она это не умела, поэтому злилась на себя и внучку, гнала из души вон эти сопливые глупости.

Внучку она любила и жалела, понимала, что девчонке сильно не повезло с такой мамашей и отцом. С одной стороны, ворчала, что заботы свалились на неё, с другой – делала всё, чтоб Женю не отобрали. В общем, заботилась по мере сил, кои иногда подводили. И когда к ней явилась мама внучкиной подружки и предложила такой вот сюрприз, она согласилась.

Договорились тайну не выдавать. Бабушке это было сделать легко, а вот Лиле было очень тяжко. Когда к ней на следующий день прибежала Женька и запыхавшись начала рассказывать о чуде, когда они пошли это чудо смотреть, когда подружка прижала к своей груди куклу, а та смотрела на неё так преданно, Лиля держалась изо всех сил.

– Умей наслаждаться счастьем других, – вспоминала она слова бабушки.

А Женька и правда была необычайно радостна. Когда они купили ёлку и игрушки, Лиля сама предложила отдать свой подарок подруге.

– Ты уверена? – спрашивала мама, – Ты же так хотела эту куклу.

– Уверена! У меня много кукол, мам. И мы потом на базу поедем, там интересно, а Женька дома будет. Ей кукла больше нужна.

И всё равно Лиля нашла под ёлкой подарок – мягкую игрушку и фломастеры.

– Но я же отказалась от подарка, мам.

– А это не мы, – улыбаясь ответили родители, – Наверное, это Дед Мороз тебе принёс за доброе сердце.

Прошло несколько лет, девочки стали старшеклассницами, а Лилия и до сих пор тихо улыбается, когда Евгения в компании вспоминает загадочный подарок от Деда мороза в её детстве.

И неизвестно, кому эту историю вспоминать приятнее, хоть Лиля и делает это про себя. Она давно решила оставить себе эту благостность тайны на долгие годы.

Тсс... тихо... И вы никому не рассказывайте

К ветеринару в наше село пришел с Урженского озера Ваня Малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами...

— Ты что, одурел? — крикнул ветеринар. — Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец!

— А вы не лайтесь, это заяц особенный, — хриплым шепотом сказал Ваня. — Его дед прислал, велел лечить.

— От чего лечить-то?

— Лапы у него пожженные.

Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед:

— Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком — деду будет закуска.

Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слезы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой.

— Ты чего, малый? — спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу. — Чего вы, сердешные, вдвоем слезы льете? Ай случилось что?

— Пожженный он, дедушкин заяц, — сказал тихо Ваня. — На лесном пожаре лапы себе пожег, бегать не может. Вот-вот, гляди, умрет.

— Не умрет, малый, — прошамкала Анисья. — Скажи дедушке свому, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несет его в город к Карлу Петровичу.

Ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на Урженское озеро. Он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар прошел стороной на север около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах.

Заяц стонал.

Ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих.

— Ты чего, серый? — тихо спросил Ваня. — Ты бы поел.

Заяц молчал.

— Ты бы поел, — повторил Ваня, и голос его задрожал. — Может, пить хочешь?

Заяц повел рваным ухом и закрыл глаза.

Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес — надо было поскорее дать зайцу напиться из озера.

Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы плотных белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень.

Наутро дед надел чистые онучи и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. Ваня нес зайца сзади. Заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал.

Суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. В ней летал куриный пух, сухие листья и солома. Издали казалось, что над городом дымит тихий пожар.

На базарной площади было очень пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. Дед перекрестился.

— Не то лошадь, не то невеста — шут их разберет! — сказал он и сплюнул.

Долго спрашивали прохожих про Карла Петровича, но никто толком ничего не ответил. Зашли в аптеку. Толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито пожал плечами и сказал:

— Это мне нравится! Довольно странный вопрос! Карл Петрович Корш — специалист по детским болезням — уже три года как перестал принимать пациентов. Зачем он вам?

Дед, заикаясь от уважения к аптекарю и от робости, рассказал про зайца.

— Это мне нравится! — сказал аптекарь. — Интересные пациенты завелись в нашем городе. Это мне замечательно нравится!

Он нервно снял пенсне, протер, снова нацепил на нос и уставился на деда. Дед молчал и топтался. Аптекарь тоже молчал. Молчание становилось тягостным.

— Почтовая улица, три! — вдруг в сердцах крикнул аптекарь и захлопнул какую-то растрепанную толстую книгу. — Три!

Дед с Ваней добрели до Почтовой улицы как раз вовремя — из-за Оки заходила высокая гроза. Ленивый гром потягивался за горизонтом, как заспанный силач распрямлял плечи, и нехотя потряхивал землю. Серая рябь пошла по реке. Бесшумные молнии исподтишка, но стремительно и сильно били в луга; далеко за полянами уже горел стог сена, зажженный ими. Крупные капли дождя падали на пыльную дорогу, и вскоре она стала похожа на лунную поверхность: каждая капля оставляла в пыли маленький кратер.

Карл Петрович играл на рояле нечто печальное и мелодичное, когда в окне появилась растрепанная борода деда.

Через минуту Карл Петрович уже сердился.

— Я не ветеринар, — сказал он и захлопнул крышку рояля. Тотчас же в лугах проворчал гром. — Я всю жизнь лечил детей, а не зайцев.

— Что ребенок, что заяц — все одно, — упрямо пробормотал дед. — Все одно! Полечи, яви милость! Ветеринару нашему такие дела неподсудны. Он у нас коновал. Этот заяц, можно сказать, спаситель мой: я ему жизнью обязан, благодарность оказывать должен, а ты говоришь — бросить!

Еще через минуту Карл Петрович — старик с седыми взъерошенными бровями, — волнуясь, слушал спотыкающийся рассказ деда.

Карл Петрович в конце концов согласился лечить зайца. На следующее утро дед ушел на озеро, а Ваню оставил у Карла Петровича ходить за зайцем.

Через день вся Почтовая улица, заросшая гусиной травой, уже знала, что Карл Петрович лечит зайца, обгоревшего на страшном лесном пожаре и спасшего какого-то старика. Через два дня об этом уже знал весь маленький город, а на третий день к Карлу Петровичу пришел длинный юноша в фетровой шляпе, назвался сотрудником московской газеты и попросил дать беседу о зайце.

Зайца вылечили. Ваня завернул его в ватное тряпье и понес домой. Вскоре историю о зайце забыли, и только какой-то московский профессор долго добивался от деда, чтобы тот ему продал зайца. Присылал даже письма с марками на ответ. Но дед не сдавался. Под его диктовку Ваня написал профессору письмо:

«Заяц не продажный, живая душа, пусть живет на воле. При сем остаюсь Ларион Малявин».

Этой осенью я ночевал у деда Лариона на Урженском озере. Созвездия, холодные, как крупинки льда, плавали в воде. Шумел сухой тростник. Утки зябли в зарослях и жалобно крякали всю ночь.

Деду не спалось. Он сидел у печки и чинил рваную рыболовную сеть. Потом поставил самовар — от него окна в избе сразу запотели и звезды из огненных точек превратились в мутные шары. Во дворе лаял Мурзик. Он прыгал в темноту, ляскал зубами и отскакивал — воевал с непроглядной октябрьской ночью. Заяц спал в сенях и изредка во сне громко стучал задней лапой по гнилой половице.

Мы пили чай ночью, дожидаясь далекого и нерешительного рассвета, и за чаем дед рассказал мне, наконец, историю о зайце.

В августе дед пошел охотиться на северный берег озера. Леса стояли сухие, как порох. Деду попался зайчонок с рваным левым ухом. Дед выстрелил в него из старого, связанного проволокой ружья, но промахнулся. Заяц удрал.

Дед пошел дальше. Но вдруг затревожился: с юга, со стороны Лопухов, сильно тянуло гарью. Поднялся ветер. Дым густел, его уже несло белой пеленой по лесу, затягивало кусты. Стало трудно дышать.

Дед понял, что начался лесной пожар и огонь идет прямо на него. Ветер перешел в ураган. Огонь гнало по земле с неслыханной скоростью. По словам деда, даже поезд не мог бы уйти от такого огня. Дед был прав: во время урагана огонь шел со скоростью тридцати километров в час.

Дед побежал по кочкам, спотыкался, падал, дым выедал ему глаза, а сзади был уже слышен широкий гул и треск пламени.

Смерть настигала деда, хватала его за плечи, и в это время из-под ног у деда выскочил заяц. Он бежал медленно и волочил задние лапы. Потом только дед заметил, что они у зайца обгорели.

Дед обрадовался зайцу, будто родному. Как старый лесной житель, дед знал, что звери гораздо лучше человека чуют, откуда идет огонь, и всегда спасаются. Гибнут они только в тех редких случаях, когда огонь их окружает.

Дед побежал за зайцем. Он бежал, плакал от страха и кричал: «Погоди, милый, не беги так-то шибко!»

Заяц вывел деда из огня. Когда они выбежали из леса к озеру, заяц и дед — оба упали от усталости.

Дед подобрал зайца и понес домой. У зайца были опалены задние ноги и живот. Потом дед его вылечил и оставил у себя...

Константин Паустовский

«Краткий справочник новогодних игр и развлечений»

"Нетрогай!"
Играется до наступления двенадцати часов. Задача участников — попробовать все блюда и салаты, стоящие в холодильнике. Ведущий должен не дать их съесть с криками "Не трогай, это на Новый год!"

"Флеш-рояль"
Пригласить гостей с фамилиями по буквам алфавита, начиная с "А". Постараться собрать максимальный список.

"Сюрприз"
Побеждает участник, подаривший наиболее бессмысленный новогодний подарок.

"Отдарок"
Необходимо подарить что-то, что уже было подарено на прошлый Новый год. Выигрывает тот, кто вручит победителю прошлогоднего "Сюрприза" его подарок обратно.

"Коллекционер"
Ничего не готовить, купить множество мелких подарков, сложить в мешок. Одеться Дедом Морозом и ходить в гости, везде закусывая салатами. Цель — попробовать максимальное количество блюд и выжить.

"Миллионер"
Победителем объявляют купившего самые дорогие фейерверки.

"Марафон"
Игра для сильных духом. Отмечают наступление Нового года в каждом часовом поясе, начиная с Владивостока. Обязательное условие — каждый раз прослушивать поздравление президента и открывать шампанское. При праздновании Нового года по Калининграду у телевизора отключается звук и игроки хором на память озвучивают речь президента. Победителем объявляется выживший.

Обратный "Нетрогай!"
После наступления двенадцати часов играют "Обратный «Нетрогай»". Ведущий с криками "Ешь, а то испортится!" должен скормить игрокам как можно больше еды. Можно использовать тосты, после которых требуется закусить.

"Шволочь"
Отпраздновать тихо, в час ночи лечь спать. Утром бодрым и свежим отправиться в гости поздравлять знакомых.

"Татаро-монгольское иго"
Гость, задержавшийся на праздновании Нового года до вечера второго числа, объявляется татаро-монголом. Если удаётся отправить его домой, празднуется освобождение от ига.

"Оливьятки"
Хозяйки собирают оставшийся после Обратного «Нетрогая" оливье в большой тазик и отправляются по знакомым. Поют весёлые песни, поздравляют и угощают своим оливье. Те, к кому они зашли, могут подкладывать им свои салаты. Задача — вернуться домой с пустым тазиком.
(с) Александр «Котобус» Горбов

После метели

Оля спокойно заснула. Впервые за двое суток. Буся обошла комнаты, подмигнула хозяевам зелеными глазами и улеглась возле Оли, мурлыча свою песенку, будто всю жизнь прожила в этом доме...

Над селом впервые за три дня проглянуло солнце. Метель улеглась, но колючий ветер время от времени поднимал поземку, заостряя верхушки сугробов, наметенных вдоль заборов.

То тут, то там слышалось поскребывание деревянных лопат – сельчане расчищали дворы, участки перед домами и единственную в селе дорогу, по обе стороны которой ютились дома жителей.

Неизвестно, когда из центральной усадьбы пришлют грейдер – ему еще надо будет пробить себе дорогу до села. С такими заносами – дело серьезное, долгое.

Яков Борисович, пожилой мужик лет шестидесяти с лишком, закончил расчистку. Снял рукавицу, отшелушил льдинки, намерзшие на усах и бороде. С окончанием непогоды взялся за свое зимнее дело мороз. Градусов двадцать, однако. К ночи еще похолодает. Поставив лопату у крыльца, он набрал охапку березовых дров и понес их в дом.

• Двери, двери притворяй скорее! – негромко шумнула хозяйка – Мария Павловна.

После бессонной ночи лицо ее осунулось, вокруг глаз обозначились темные круги.

• Ну, как она? – поинтересовался Яков, – полегчало?

Супруга горестно покачала головой.

Вчера внучка – четырехлетняя Оленька, единственная отрада и смысл жизни стариков, заболела. Дочь привезла им внучку из города на месяц, на время командировки на учебу. Больше оставить было не с кем. И вот беда – не уберегли.

Поначалу ее бил сухой кашель, потом поднялась температура. Бабушка поила ее молочком с медом и маслом, чаем с липой, но безуспешно. Ночь Мария провела у постели внучки, пытаясь сбить температуру обтираниями, Оленьке немного полегчало, она уснула, но тельце ее горело жаром, губы потрескались. В бреду она звала маму.

• До центральной усадьбы не дозвониться, – рассказывал Яков, – говорят, обрыв на линии. Да и дозвонишься – мало толку. Дорогу перемело, не пробиться. Я дошел бы на лыжах, пять верст – не крюк. Но фельдшеру сюда – не дойти. Стар, да и болен...

Мария сидела за столом, низко опустив голову, сжав в кулаки сухие, морщинистые руки. Потом подняла на супруга глаза, полные отчаянья, и произнесла:

• Надо что-то делать, Яша. Не могу смотреть, как мучается Оленька. Не дай Бог, что с ней случится – как будем дальше жить?! – глаза ее горели решимостью. – Собирайся, Яша. Ступай в центральную усадьбу, пусть выручают. Хоть пешком, хоть волоком, но доставь врача! Иначе быть беде...

...Фельдшер в медицинском пункте центральной усадьбы, старик лет семидесяти, внимательно выслушал Якова Борисовича. Подробно расспросил о состоянии внучки, задумался. Подойдя к стеклянному шкафу, достал несколько упаковок порошка, пузырек с каплями и, вручив все Якову, объяснил, как их принимать.

• Иду в администрацию! – заявил он. – Буду требовать, чтобы чистили дорогу. Дай Бог к утру смогу добраться до вас. Надеюсь, лекарства помогут. А вам пока остается только молиться, ничего больше предложить не могу...

Молиться... Яков молиться не умел, хоть и был крещен. Тайно от родителей крестила его в далеком детстве бабушка. В этой вот самой церкви, что стоит на окраине центральной усадьбы. С того раза он в церкви и не бывал. Но пришла беда – к кому еще обращаться?

Он, оставив лыжи у входа, снял шапку и, неумело перекрестившись, вошел в церковь. Служба давно прошла, внутри никого не было, лишь слышно было, как кто-то вполголоса читает молитву.

В полумраке, при свете свечей разглядел сельского батюшку и приблизился к нему. Переминаясь с ноги на ногу, он ждал, когда тот обратит на него внимание. Ждать пришлось недолго.

Выслушав Якова, батюшка взял его за руку и подвел к иконе Богородицы.

• Помолимся. Знаешь ли молитву Пресвятой Богородице «О здравии ребенка»? Если не знаешь, просто повторяй за мной и постарайся запомнить. – Негромкий участливый голос батюшки проникал в душу и вселял надежду. Он взял из рук батюшки зажженную свечу. – Молись искренне, проси всем сердцем, чем искренней молитва, тем она действенней.
• Пресвятая Богородица, спаси нас! – начал священник, Яков послушно повторял за ним.

Простые, но правильные слова молитвы ложились на сердце. Яков молился горячо, вспоминая Оленьку и внезапно поверил, что молитва поможет!

• Даруй ей здоровье, многие лета и благоденствие, аминь, – закончил батюшка, перекрестился и, поднявшись, скрылся за одной из дверей.

Глаза Якова застилала пелена слез. На душе было благостно, росла уверенность, что все обойдется. Он еще стоял на коленях и прислушивался к ощущениям, когда к нему подошла невесть откуда взявшаяся кошка и, поставив передние лапки ему на колени, участливо взглянула в лицо.

• Бусенька, – улыбнулся священник, выйдя с пластиковой бутылочкой воды, – то тебя не дозовешься, а то сама пришла. Зимой пускаю их погреться в храме, – пояснил он Якову. – Подкармливаю. То же ведь Божье творение, и душа у них есть. А Бусенька – всегда наособицу. Пугливая, людей боится, однако почувствовала доброе сердце, коль подошла к тебе. А может поняла, что нуждаешься в помощи, утешении...

Возвращался Яков Борисович уже затемно. Шел торопясь, через поля напрямки, шепча на ходу молитву, единственную, которую теперь знал. Рюкзак он перевесил на грудь, в нем, укутанная в теплый шерстяной шарф, сидела Буся, то высовывая голову наружу, то прячась внутрь.

В кармане полушубка булькала пластиковая бутылочка со святой водой, переданной священником. На полпути он услышал со стороны дороги шум работающей техники. Добился-таки фельдшер своего!

Прислонив лыжи к стене дома, он аккуратно снял рюкзак с Бусей и, отряхнув от снега валенки, вошел в дом. Супруга встретила его в дверях с немым вопросом в глазах.

• Все будет хорошо, Маша! – с непонятно откуда взявшейся уверенностью сказал он. – Как Оленька? Подружку ей принес. Где ж она? – Рюкзак был пуст.

Кошка, самостоятельно покинув рюкзак, уже была на кровати, рядом с Оленькой. Мурлыча, она терлась о ручки девочки, будто что-то рассказывала ей, успокаивала. Та открыла глаза и с улыбкой смотрела на хвостатого лекаря, поглаживая ее по головке.

• Бабушка, – позвала Оля, – я кушать хочу.
• Сейчас, внученька, сейчас, Солнышко, – засуетилась Мария. – Бульончику куриного с лапшой, как ты любишь.

...Оля спокойно заснула. Впервые за двое суток. Буся обошла комнаты, подмигнула хозяевам зелеными глазами и улеглась возле Оли, мурлыча свою песенку, будто всю жизнь прожила в этом доме.
Выслушав Якова, Мария не знала – верить ли супругу. В том, что фельдшер заставит людей работать сутками на расчистке дороги, она не сомневалась. Почти все в округе были обязаны ему своим здоровьем и здоровьем своих детей. А некоторые и жизнью. Кто ж ему откажет?

Но то, что супруг, мало того, что был в церкви, так еще и молился вместе с батюшкой?! Расскажи кто – она бы не поверила. Так нет же, вот он сидит, шепчет молитву Пресвятой Богородице о здравии ребенка.

Вот тебе и коммунист, хоть и бывший! Воды святой принес, надо будет обтереть Оленьку, когда проснется. А кошка! Умница, а не кошка! Как внученька увидела ее, так и повеселела, покушала, значит, на поправку пошла. Нет. Не зря Бусенька к церкви прибилась. И батюшка ее особо привечал. Непростая это кошка...

Еще не рассвело, когда в закрытые с вечера ставни постучали. Яков Борисович ожидал, поднявшись спозаранку. Супругу, которая уснула лишь час назад, беспокоить не стал – две ночи без сна вымотали ее донельзя.

Фельдшер скинул пальто, вымыл руки, отогрел их у печки и, стараясь не шуметь, прошел к больной девочке. Согрев в горячих ладонях стетоскоп, прослушал ее. Она так и не проснулась, дышала легко, положив руку на бочок кошке.

• Лекарства давали вовремя, как я сказал? – поинтересовался он и, получив утвердительный ответ, удовлетворенно кивнул. – Все в порядке, Яков Борисович, не волнуйся. Девочка крепкая, через день-два будет бегать. Температура спала. Бог миловал, не пошла дальше болезнь...
• Ты ведь грамотный мужик. А как чего не скажешь – все Бога поминаешь, – Яков, угощая фельдшера чаем с брусникой, пытался кое-что уяснить для себя.
• Образование, Яков Борисович, вовсе не отвращает от веры. Скорее наоборот, – фельдшер с удовольствием прихлебывал чай. – Вот я, например – раньше лечил лекарствами, а теперь заметил, что лекарство и молитва дополняют друг друга. Если, конечно, человек искренне верит.
• Да, – согласился Яков, вспомнив вчерашний день. – Одно другому уж точно не мешает. А еще, если в доме кошка добрая – тоже поможет в болезни.
• Кошка? Ну что ж, и кошка не помешает, поможет человеку. Если, конечно человек не мерзостный, – он вкусно отхлебнул крепко заваренный чаёк...

Автор: ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

О службе доставки

Одна женщина думала, с кем ей встречать Новый год – с Анатолием или телевизором. Телевизор победил, поскольку вчистую проиграл Анатолию по занудству.

Перед Новым годом времени в обрез – отчеты, залатывание дыр, по магазинам бегать некогда, – и женщина заказала в Интернете корзину продуктов: конфеты, шампанское, фрукты, нарезка всякая, бонусом от фирмы крохотная елочка.

Тридцать первого, в начале седьмого, домофон объявил о прибытии курьера. Женщина подождала пять минут, десять – ну сколько еще нужно, чтоб дойти до четвертого этажа, – не выдержала, оделась и спустилась вниз.

Дверь в подъезд была распахнута, а на крыльце стояла корзина и сидел курьер, мужик лет тридцати пяти. В ответ на напоминание о слогане «От прилавка до двери – мигом!» замахал руками и заорал: вы специально крыльцо не чистите, да?! Чтоб веселей было?! Лед сплошной! Грохнулся, голеностоп потянул, хорошо, не сломал!

Женщина сказала, если дворник не чистит, обращайтесь в ЖЭС, а она-то при чем, каждый должен заниматься своим делом.

А курьер сказал, когда на его крыльце снег-лед, а дворник в нетях, то он сам берет лопату, наводит порядок и не ждет вмешательства высших сил, и, что интересно, руки от непосильного труда не отваливаются.

А женщина сказала, что счастлива видеть такую сознательность, до свиданья, и, уже закрывая дверь, увидела, как курьер на одной ноге пытается спуститься с крыльца. Женщина посмотрела, как он прыгает подстреленным воробьем, неожиданно для самой себя развернулась и сказала:

– Вы не сможете вести машину. Подождите, я помогу. Что вы уставились, я пятнадцать лет за рулем!

– Вам нечем заняться? Имейте в виду, у меня еще пять заказов, часа на три.

– Да, нечем, но вам-то какое дело, – сказала женщина. – Поставлю свою корзину на заднее сиденье, напомните потом, чтоб забрала.

Машина оказалась новой «хондой».

– Как, однако, выросло благосостояние курьеров. Может, и мне бросить все, к вам податься?

– У нас конкуренция, вам не светит. Артем.

– Мария.

И они отвезли плюшевого тигра на 3-ю Поселковую – мальчику Феде от бабушки Эммы из Ванкувера (ура! бабуля не обманула!), и большой мягкий пакет на Севастопольскую – пожилой паре от племянницы Иры с семьей (зачем же они так тратились?), и три толстых книги на французском в самый конец Логойского тракта – профессору Климовскому от бывшего студента Олега (не ожидал, никак не ожидал), и букет бело-розовых хризантем на Седых – девушке Ассоль от неизвестно кого (ой! это Юрка! точно, Юрка!), и красивую тяжелую коробку на Жасминовую – Елене Викторовне от Костюкевича И. (нет-нет, я не плачу, я просто счастлива!).

– Ого, десять часов, спасибо, выручили, – сказал Артем. – Раз вы нынче добрая самаритянка, доставьте меня домой, тут рядом, машина пусть у вас во дворе постоит, завтра пришлю за ней. Один курьер заболел, у второго жена рожает, остальные – дай бог, чтоб свое развести успели; пришлось самому.

– Хорошо, – сказала Мария, – отвезу, семья, наверно, отчаялась вас дождаться.

– Из семьи у меня кот, вряд ли он все глаза выплакал, вот сюда, налево.
Шел тихий снег, за домами бабахал фейерверк, на лавочке под фонарем сидела старушка с палочкой.

– Бабушка, почему вы тут сидите, вам плохо?

– Что ты, деточка, не волнуйся, вышла на воздух, от телевизора глаза болят, посижу, на людей посмотрю.

– Бабушка, вы из какой квартиры? Из семнадцатой? А звать вас как? Антонина Петровна? А фамилия? Егорова? О, мне повезло, искать не надо, я из службы доставки, вам кто-то прислал подарок – не знаю, кто именно, но точно вам, Егоровой Антонине Петровне, квартира семнадцать. Вот, тут продукты всякие, конфеты, вот елочка еще. Сами донесете? Нет-нет, не ошиблась, что вы, у нас строго, у нас не перепутаешь.

Старушка сняла варежку, дотронулась рукой до елочки.

– Сыночек мой, столько лет ни письма, ни открытки, не мастер писать, а помнит. Знала я, что не забыл, знала, деточка, это от сыночка моего, не забыл. Стой, деточка, дай угощу тебя чем-нибудь, стой, от молодые, все бегом.

– Дочка, – сказал Артем, отложив телефон, – у Феди нашего дочка. Послушайте, Маша, у вас дома еда есть? Пусто? У меня ветчина какая-то была, яйца, виски полбутылки, хлеб должен остаться. Вы умеете омлет делать, такой воздушный? Умеете? А виски пьете? Как мать Тереза, вы не должны отказать страждущему, хромоногому и голодному. Или мне на лавочку сесть, чтоб вы меня пожалели?
Один старичок посмотрел, хмыкнул и решил, вот так и надо, а не «Дед Мороз – мне то! Дед Мороз – мне это!».
Давайте сами, не маленькие.
У деда ноги не казенные.

© Наталья Волнистая.

Я есть у кошечки. И все мои передвижения по кухне она озвучивает примерно так:

• Э, официянт.
• Чилавек, двести грамм за этот столик!
• Ээээ, там наверху.
• Я голодаю какбэ.
• Пааммиирааааю!
• Женщина с кривыми ногами, фатит игнорить кошычку.
• Я все еще здесь.
• Сыпь больше!
• Штоп тебя внуки так в старости кормили!
• Этого недостаточно.
• Недостаточно.
• НЕДОСТАТОШНА!
• скупая тварь.
• На башку-то зачем сыпать?!
• Это чо сушинки?
• Дай чо та другое.
• Дай што сами жрете.
• Это вы такую гадость жрете?!
• Как вы это жрете?
• Тьфу на вас. Аппетит пропал.
• Пошла я отсюдава.
• Пропадешь с вами.
• Се, я ухожу! Элвис покидает помещение.

Садится спиной ко мне, четко на стыке кухни и коридора.
И так каждый раз, когда я начинаю шевелиться. Слава богу, я делаю это редко.
© Зоя Арефьева
 

Мошенники

Мошенники обрадовались, когда им открыла сухонькая девяностолетняя старушка. Но тут за её спиной появился огромный пёс Кирюша...

Софья Павловна женщина хоть и древняя, но вполне современная. В свои девяносто лет она и с внуками общалась в скайпе, и за коммуналку платила через Интернет. Потому что «чего мне в очереди на почте стоять, время зря терять».
Мужа Софья Павловна похоронила ещё двенадцать лет назад. Единственным живым существом, которое скрашивало жизнь пожилой женщины, был не менее старый (по собачьим меркам, разумеется) пёс по кличке Кирюша — такое странное прозвище в своё время собакену дал как раз муж Софьи Павловны.
Каждое утро и вечер все окрестные жители видели Софью Павловну, которая не спеша прогуливалась с тросточкой в одной руке и с поводком в другой. Поводок, впрочем, нужен был скорее для порядка — Кирюша за всю свою жизнь никого не укусил, хотя и выглядел грозно, особенно в молодости.
Разумеется, Софья Павловна знала о том, что как раз такие пожилые и одинокие люди чаще всего становятся жертвами всевозможных аферистов. Сначала ей об этом рассказали внуки. Потом участковый. Затем она прочитала о таких случаях в интернете. А пару месяцев назад ей позвонила знакомая и в слезах рассказала, что у неё выманили «гробовые» деньги.
Так что когда Софье Павловне позвонили в дверь, она уже насторожилась. На пороге были двое молодых людей — парень и девушка лет двадцати пяти. Они представились работниками соцслужбы.
— А я никого не вызывала, — с хитрым ленинским прищуром сказала Софья Павловна.
— А мы сами пришли, — во весь рот улыбался парень. — Вы вот скажите, за последний месяц покупали что-нибудь в аптеке?
— Как не покупала. Конечно, покупала. Возраст у меня, знаете ли, такой, что в аптеку я хожу так же часто, как в продуктовый! Девяносто лет — это вам не шутка! — говорила Софья Павловна. Она бы могла часами перечислять, что покупала, какие таблетки принимала и с каким эффектом.
Но молодых людей это, кажется, не особо интересовало.
— Так вам положена компенсация от государства! Это новая мера поддержки от правительства. Давайте мы зайдём, вы отыщете чеки, мы всё зафиксируем! — предложила девушка.
Софья Павловна про себя улыбнулась. Эта схема была ей знакома: незваные гости заходят в квартиру, один отвлекает хозяйку, другой в это время обыскивает нехитрые тайники и хватает всё, что плохо лежит.
Так и получилось. Парочка зашла в комнату — и девушка тут же попросила пойти с ней на кухню и налить ей воды.
— Да, красавица, обязательно! А чтобы вы, молодой человек, пока не скучали тут, с вами Кирюша посидит, — улыбнулась Софья Павловна.
Как раз в это время в комнату зашёл Кирюша — заспанный, но встревоженный появлением незнакомцев. Выглядел он грозно, даром что старичок.
Софья Павловна с девушкой вышли из комнаты. А Кирюша медленно подошёл к парню и пристально посмотрел в глаза.
«Будешь шариться по хозяйским вещам, я тебе голову откушу», — будто хотел сказать пёс. Молодой человек всё это время боялся шевельнуться.
Неудивительно, что сразу после такого приёма парочка вспомнила о срочных делах и заторопилась.
— А как же компенсация? Ну, за лекарства? — не без ехидства спросила Софья Павловна.
— Мы с вами потом свяжемся, — пробормотала девушка и заторопилась к выходу.
Софья Павловна проводила гостей строгим взглядом, закрыла дверь — и погладила Кирюшу. А потом набрала участковому, описав эту парочку — пусть разбирается, что это за соцслужба такая!

«Зверомедиа»

*

Мы и наши питомцы

Котик, как явление в личной жизни
Женька расстроена. Институт рабства упразднили и непонятно, где теперь порядочная девушка должна искать нормального мужика. Такого, который будет и по дому работать, и Женьку уважать. Женьке всего двадцать пять, а жизнь ее — уже юдоль скорбей и печалей, и каждый встречный норовит добавить немножко печали от себя лично.

Вот, к примеру, Вовка. Казалось бы, мужчина порядочный, очки даже носит, сам умеет гладить брюки. Мечта, а не мужчина, хоть сейчас на выставку достижений народного хозяйства. Она думала, у них все хорошо, даже немножко влюбилась и еще велосипед купила, чтобы летом ездить вдвоем в Михайловку. Никто не предупредил Женьку, что нельзя влюбляться в мужчину, если у него очки и стрелки на брюках. Оказалось, такие-то экземпляры — самые опасные, ты его любишь-любишь, лепишь ему вареники на день рождения, а потом он однажды звонит и признается в любви:
— Понимаешь, — говорит, — я влюбился, зай.
И ты ему такая:
— Ой, какое совпадение, я тоже влюбилась!
И вот тут оказывается, что влюбился он в какую-то Людку, а признается в этом Женьке. Что за Людка такая, неизвестно. Ясно только, что дура, и рожа у нее козья, будьте счастливы, уроды, вы нашли друг друга.

Женька трубку бросила и ушла на балкон курить. Господи, как вредно для здоровья общаться с мужчинами. Шесть месяцев не курила и вот пожалуйста — пять минут разговора с мужчиной и вся сила воли — коту под хвост. Надо бы выведать номер этой Людки, предупредить ее, с каким канцерогеном она связывается.

*

В этот момент на балкон к Женьке пришел котик.
У Женьки дом построен так, что по балконным перилам можно обойти кругом всё здание, если возникнет желание и вестибулярный аппарат не будет возражать. У котика с вестибулярным аппаратом было всё хорошо, вот он и пришел. Серенький такой, на лице печать страдания, в желудке киты поют свои скорбные песни. Спрыгнул с перил на пол, сел между старым тазом и велосипедом, и говорит:
— Мяу!..
Страдальческим таким тоном — сразу ясно, что котик в жизни повидал разное, и желудок от голода сводит так, что все лапки замерзли, можно у вас погреться на кухне, рядом с мясом?..
— Даже не подлизывайся, — сказала Женька. — Знаю я вас, мужиков. Ты же мужик, верно? — приподняла его за лапки, развернула к себе кормой, котик оказался мужиком. — Значит, тоже сволочь, — заключила Женька.
Сволочь благодарно замурлыкала. Ну вот как с ними по-хорошему?..

Пришлось унести котика на кухню. В кастрюле с супом нашлось куриное крылышко, Женька сервировала котику шведский стол в миске на полу. Котик открыл рот ровно два раза — первый раз, чтобы проглотить крыло целиком, не жуя, со всеми его зигзагами. А второй раз — чтобы спросить: «Мяу еще чего-нибудь?..».
Женька поняла, у котика в жизни неприятности. Жизнь у котика сложилась неудачно: жена бросила, с работы выгнали, хозяева не кормят. Может, даже держали его дома взаперти, заставляли день и ночь работать по хозяйству. Потом однажды окно осталось открытым, котик перегрыз зубами свои цепи и сбежал. Спустился с восьмого этажа по водосточной трубе и оказался на Женькином балконе. Нельзя же просто выкинуть беглого котика вон из квартиры, даже не покормив?..

Она положила в миску пару ложек сметаны и два вчерашних пельменя, все это исчезло внутри котика за пару секунд. Потом Женька разбила сырое яйцо. Яйцо разбилось случайно — Женька зацепила его локтем, когда вынимала из холодильника творог для котика, и оно упало. Котик втянул его в себя одним вдохом, чуть не подавившись скорлупой.
«Силен ты жрать», — сказала Женька.
Котик грустно взглянул на нее, по глазам было видно, что он хотел бы рассказать о всех тяготах и унижениях, с которыми ему довелось столкнуться в последние годы. Хотел бы, но не может. Пасть занята творогом.
В котика поместились еще четыре крабовых палочки, консервы из тунца и большая часть йогурта, прежде чем котик икнул и отпал от миски. Уселся на задницу, мяукнул:
— Сейчас... Еще молочком запью... И я в порядке.
— Надо тебя помыть, — сказала ему Женька. — И расчесать. У тебя, наверное, блохи. У моего бывшего тоже были, я вас, мужиков, хорошо знаю.

На самом деле у Вовки не было блох, это Женька придумала, чтобы котик понял, тем отношениям пришел конец, кроме котика у Женьки никого нет.
Пока котик находился в сытом коматозе, она унесла его в ванную, намылила собственным мылом, ополоснула под душем. Котик говорил: «Не одобряю я этого», но в целом не сопротивлялся.

Потом Женька устроила котика на ПМЖ под батареей, отдала ему плед, чтобы ему было мягко. Потом вышла на балкон, ей хотелось посмотреть, откуда всё-таки пришел котик. Высунулась за перила, тут-то ее и окликнула бабулька с соседнего балкона:
— Девушка, а вы кота здесь не видели, скотину нашу серую? Не знаю, то ли вниз идти искать, то ли он по перилам ушел.
Оказалось, котик постоянно практикует гостевой брак. Уходит к соседям, жалуется на судьбу. Потом оприходует холодильник, выспится, и домой.
— Мужик, что с ним сделаешь, — пожаловалась хозяйка котика. — Они все такие. Так я к вам отправлю внука, он заберет кота, хорошо?..

*

Пришел соседский внук, пропорциями молодой викинг в футболке, только без шлема и топора. Женька открыла дверь и покраснела. Знала бы раньше, что по соседству такие внуки, давно бы выкрала котика самостоятельно.
Внучок сказал:
— Я за котом, — тоже покраснел и добавил: — Много он сожрал?.. Я оплачу, если надо.
Женька ляпнула первое, что пришло в голову:
— Примерно как ужин в кафе.

Так что завтра Женька идет в кафе — принимать выкуп за котика. Котик, конечно, оказался негодяем, но даже из этого можно иногда извлечь пользу.
Может, хотя бы викинги ведут себя порядочнее, чем котики.
Подержим пальцы крестиком.

Автор: Алексей Березин

Как муж и жена
Девятнадцатилетняя Наташка села на диван рядом с отцом и осторожно спросила:

• Папа, а можно Костик поживёт у нас?
• Что? – не сразу понял вопроса отец.
• Я спрашиваю, можно мы с моим парнем Костей поживём вместе в моей комнате?
• Что?.. – Отец в недоумении уставился на дочь, пытаясь понять, не шутит ли она.

Наташка обиженно надула губы.

• Ну, папа! Ну чего тут непонятного? Мы с Костей хотим пожить вместе. Мы же давно дружим. Сколько можно ходить друг к другу просто так? Я с мамой уже поговорила на эту тему, и она в принципе не против. Но, велела поговорить с тобой. Сказала – как ты скажешь, так и будет. Вот.
• Мама значит не против? – Отец растерянно задумался. – А вы с Костей, значит, решили пожить вместе? Интересный поворот событий. И сколько вы собираетесь с ним пожить?
• Как это сколько? – растерялась и дочь. – Наверное, долго. Даже, скорее всего, очень долго. Всегда.
• Значит, вы хотите не просто пожить, а, вообще жить.
• Ну, так. Да, жить вместе...
• И в каком статусе вы хотите жить? – опять спросил отец.
• В смысле?
• В каком статусе вы хотите жить в нашей квартире? В статусе друзей, любовников или супругов?
• Ну, конечно, последнее! – воскликнула дочка. – Мы хотим жить как муж и жена. Но пока не расписываться. Сейчас ведь так многие живут.
• Я понимаю, – закивал головой папа. – Не понятно только, почему твой Костя нам с мамой сам про это не скажет? Если он собирается быть твоим, как бы, мужем.
• Он стесняется.
• Он стеснятся, а ты, значит, не стесняешься, – хмыкнул отец. – Ты, значит, бессовестная? Так получается?
• Ну, папа. Ну, чего ты начинаешь?! Мы же хотим жить вместе с вами. В нашей квартире. Поэтому я вас с мамой и спрашиваю.
• А почему вы не хотите жить у Костиных родителей?
• Костик не хочет, – быстро ответила дочка. Потом вздохнула, и добавила: – Но если честно, я и сама не хочу.
• Почему?
• Да ну. Мне же придётся там приспосабливаться. Туалет у них один, кухня тоже одна. Как я там всё это делить буду с его родителями?
• А у нас здесь, что, туалетов много? И кухня у нас тоже одна.
• Но я же вам родная.
• А Костя? – задал провокационный вопрос папа.
• Что Костя?
• Как мы – я и мама – будем с ним делить кухню с туалетом?
• Ну, как? – пожала плечами дочка. – Обычно. Со временем вы к Косте привыкнете.
• А он к нам?
• И он привыкнет. Ко всему же люди привыкают. И Косте, если честно, всё равно где жить. Лишь бы не с его родителями.
• Он что, с ними поругался?
• Зачем? Не ругался он. Просто родители в последнее время Костю очень сильно притесняют.
• В каком плане?
• Во всех. Житья ему, вообще, не дают. Требует с него, чтобы он материально помогал. И физически тоже. Туда сходи, это привези, то купи. Никакой у него нет личной жизни.
• Ясно. – усмехнулся отец. – Значит, он просто хочет сбежать от своих родителей...
• Да нет, папа! Он хочет жить со мной. Мы же, это... Мы любим с ним друг друга.
• Если любите, почему бы вам не пожить на съёмной квартире? Отдельно от всех.
• Папа, ты что? За квартиру же платить много надо.
• Конечно. А ты думаешь, если вы станете жить у нас, вам платить ни за что не придется?
• За что? За коммуналку? Мы за коммуналку согласны платить. Пополам с вами.
• Почему только за коммуналку? – удивился отец. – За всё придётся платить. Ты же знаешь, что мы с мамой ремонт собрались делать. И дом на садовом участке, наконец-то, решили построить. И машину новую надо покупать. Не сразу, но в перспективе. Раз вы будете жить у нас, и, значит, пользоваться всем нашим общим имуществом, вам придётся и на всё это тоже раскошеливаться.
• Пап, ты что? – вытаращила глаза дочь.
• Да-да-да. Все траты будем делить пополам. На полный ремонт, я посчитал, нужно почти полмиллиона. Вот, с вас ровно половина.
• Папа! Откуда у нас с Костей такие деньги?
• Оттуда же, откуда и у нас с мамой. Твоему Косте придётся много работать. да и тебе тоже. Совместная жизнь – совместные траты. А ты разве этого не знала?
• Папа, ну можно мы немножко поживём с вами бесплатно?
• Нельзя.
• Но почему?
• А этот вопрос ты задай Костиным родителям.
• Зачем им-то?
• Задай, задай. Спроси, почему они бедного Костика, как ты говоришь, притесняют, нагружают, и всё такое.
• Ну, папа...
• Что папа?
• Ничего... Ну почему, вы, родители, все такие?... – Наташка сделали несчастное лицо, встала, и вышла из комнаты.

из инета

Летом мы сестрой всегда жили у бабушки в деревне. Но её дочка, тетя Катя, у которой не было своих детей, тоже хотела изведать счастья материнства и заодно дать бабушке отдохнуть, поэтому забирала нас к себе на неделю-другую. Хотя бабушка всегда говорила, что ей не надо отдыхать от нас, она и с нами отдыхает. И это чистая правда. Ведь когда бабушка устает и ложится подремать, мы всегда помогаем ей отдохнуть, обмахивая ее веником, чтобы ее не разбудила никакая муха. Правда, однажды мы уронили веник ей на лицо, и бабушка, вскочив, как ошпаренная, заголосила: «А? Кто?» Но мы ее успокоили, что это всего лишь мы, и она сразу же успокоилась.

Погостив у тети Кати недельку-другую, мы удовлетворяли ее потребность в материнстве с лихвой, на год вперед до следующего лета, так что она могла хотя бы год жить спокойно и не завидовать тем, у кого есть дети. Только переступив порог ее дома в деревне, сразу было понятно, что детьми тут и не пахнет – в серванте живописно расставлены фарфоровые фигурки курочек и петушков. У нас дома ничего фарфорового давно уже нет, а что осталось – родители давно убрали в антресоли. Так что мы всегда рады поиграть с тети Катиными игрушками. Да и она радехонька – всегда стоит рядом и каждый раз, как курочка с петушком вздумают полетать, сама охает и машет руками.
У тети Кати в деревне очень много всего интересного – кошки, собаки, кролики, индюки, куры, овцы, коровы, свиньи и дядя Коля, который бывший моряк, поэтому, играя с нами, он всегда делает нам морскую болезнь, взяв каждую под мышку и раскручивая в разные стороны. А еще каждый год учит нас плавать, и мы уже научились плыть сидя на шине, которую он тащит на веревочке, как бурлак. У тети Кати и дяди Коли везде вкусно пахнет сеном, навозом и солнцем. А вечерами мы все сидим во дворе под липой и пьем чай из настоящего самовара, который пыхтит рядом и дымит, как паровоз.
Один наш визит особенно запомнился тете и дяде, так что они даже плакали, расставаясь с нами. В деревне у всех есть дела, и у нас с Аленкой тоже. Нам доверили очень важное дело – сварить компот из ревеня. Пока нам ничего варить не разрешали, особенно одежду, ну мы и бросили это дело. А тетя Катя решила начать с малого, – сварить компот каждый может. Она велела нам сходить в огород и нарвать ревеня, а потом сварить его с сахаром и принести им с дядей Колей на сенокос. На вопрос – как нам найти ревень, тетя Катя сказала: «Да увидите, там зеленые листья у бани».
Мы сделали все как надо. Нашли зеленые листья у бани, сварили и принесли им на сенокос в графине. И стали ждать, когда они начнут выпучивать глаза, восторгаясь нашими кулинарными талантами. Восторг не заставил себя ждать: только отпив по глотку, они выпучили глаза, а потом вскочили и запрыгали, размахивая руками и мыча от удовольствия. Ну таких оваций мы не ожидали и скромно стояли, потупив взор. Соседи, косившие траву рядом, увидев гастрономические восторги тети Кати и дяди Коли, тоже захотели попробовать, чем там угощают. Бросив грабли и косы, они подошли к нашей компании и тоже отпили из графина, и также отдали должное нашим поварским способностям, бегая с выпученными глазами. Нам, конечно, было приятно, но мы решили, что они все же перебарщивают – достаточно просто упасть ниц и сказать, что мы богини кулинарии и они в жизни не видели, чтобы так готовили компот. Первыми набегались наши родственники. Тетя Катя, взяв графин, выудила оттуда зеленый лист, посмотрела, пожевала и спросила: – Кто же варит компот из хрена?!
Мы могли бы ответить, но она и сама уже знала – кто. Первый блин комом, ничего, бывает. Второй будет на зависть лучшим поварам Мишлена. Как раз на следующий день в гости к нашей тете собиралась ее свекровь с дочерьми.
Весь день до изнеможения тетя готовила яства, и мы решили ей помочь, когда она легла спать пораньше. Мы вылезли на кухню и решили сварить кашу – уж кашу-то каждый может сварить. Надо только найти крупу. У тети Кати все было в мешках – мешок муки, мешок макарон, мешок карамелек, а вот и мешок, на котором черным по белому написано – КОРМ. А корм – это еда. То, что перед кормом написано КОМБИ – ну это мы не знаем, что такое, но корм он и в Африке корм, значит, его можно есть. И выглядит, как крупа.
Мы взяли кастрюлю побольше, сварили кашу из корма с приставкой КОМБИ, достали из серванта хрустальный салатник – чтобы все соответствовало уровню коронного блюда, красиво разложили в него кашу и поставили в центр стола. Очень довольные собой, мы со спокойной душой удалились. Тетя Катя была слишком занята, чтобы провести экспертизу стола, тем более она сама все варила и тушила, поэтому пребывала в уверенности, что комар носа не подточит. Гости замерли на стадии расселения за стол, увидев гвоздь программы в хрустальном салатнике в центре стола. Тетя Катя стояла, открывая и закрывая рот, как рыба, которую она накануне запекла в кляре, но на которую сейчас никто не обращал внимания на фоне величия основного блюда. А баба Зина, ее свекровь, не веря своим глазам, зачерпнула ложкой комбикорм, принюхалась, зыркнула на сползающую на стул тетю Катю, а потом спросила шепотом:

• Вам жрать что ли нечего, что вы скотину объедаете?

Мы с Аленкой, всегда готовые услужить и помочь, если кто чего не понял, вежливо возразили:

• Нет-нет, это не для скотины, это для Вас!

Дальше мы не знаем, что было, потому что дядя Коля срочно поволок нас купаться на речку. А когда мы пришли, тетя Катя уже спала с полотенцем на лбу. Бедная тетя Катя! Только раз в году она имеет возможность изведать все радости материнства, зато как радостно потом ей жить целый год без нас. Вот сейчас она поспит, а потом встанет среди ночи, чтобы доить коров. Интересно, что у всех строений в этом хозяйстве была одна особенность – они все имели два входа и два выхода, или вход и выход – кому что надо. Двор, дом, баня, сарай – все было сквозное, поэтому часто люди ходили кругами, догоняя друг друга: с крыльца во двор, со двора на крыльцо, крича «Ну ты где там, стой, где стоишь».
Ночью я услышала, как тетя Катя гремит ведрами, и мне очень захотелось посмотреть, как она будет доить коров, которых я накануне переименовала из Зорьки и Машки в Милисенту и Эсмеральду. Тетя Катя вышла в дверь, ведущую во двор, и я пошла туда же. Но она уже успела всех подоить, пока я сонно плелась, тыкаясь во все двери, и заперев двор, вошла в дверь, ведущую на крыльцо, заперев и ее, и легла спать дальше. Я побродила по двору, не нашла тетю Катю, встревожила коров, решила вернуться в кровать, но дом был заперт со всех сторон. Я очень хотела спать, поэтому побродив и поискав, где бы прилечь, я остановила свой выбор на кормушке Яшки – быка, который только собирался пожевать сена, как туда влезла я, и он, полизав мне лицо своим скользким языком, решил пока воздержаться от завтрака.
Утром сквозь сон я услышала, как несколько голосов зовут какую-то Наташу, и подумала: «Надо же, зовут так же, как и меня, интересно», – и снова уснула. Тем временем, обыскав всю округу, тетя Катя, дядя Коля, Аленка и парочка соседей, которые еще не забыли компот из хрена, устали меня искать, и дядя Коля сказал, что все равно так или иначе, а скотину кормить надо, и ушел во двор раздать сено животным. Яшка с укором смотрел на него, будто спрашивая: «Что это значит, хозяин, что тебе взбрело в голову? Я уважаемый бык и девчонок не ем». Но Яшка совсем удивился, когда дядя Коля забрал то, что всю ночь пролежало в его кормушке, а больше ничего не положил, и сразу убежал.
Что было потом я не знаю, потому что, когда я проснулась, тетя Катя опять спала на этот раз с полотенцем и грелкой. Я подумала, что она слишком много спит, но уж ладно, пусть спит, раз ей хочется все время спать. Но долго тете Кате поспать не пришлось. Мы с Аленкой, чтобы не мешать, сидели тихонько в своей комнате, и вдруг увидели на шкафу большие часы. Странно, подумали мы, почему часы лежат, а не висят. Сейчас узнаем. Мы очень тихо, чтобы никого не разбудить, достали часы, дернули за красивую гирьку, повернули стрелку и тут небо упало на землю, а мы оглохли от чудовищного БОМ-БОМ-БОМ!!! Каким образом на тети Катином шкафу оказались куранты с Красной площади, или это был гонг для оповещения планеты о конце света, мы не знали. Но мы сидели, зажмурившись и зажав уши, под кроватью, пока тетя Катя, свалившись с дивана, заматывала дьявольское устройство в подушки и одеяло, чтобы не перебудить всю Ивановскую область.
Что было потом я не знаю, потому что, когда мы разжали уши и открыли глаза, тетя Катя уже спала с полотенцем, грелкой и градусником, а дядя Коля проверял комнату на наличие опасных для детей вещей.
На следующий день нас очень попросили поиграть в свои девчоночьи игры и ничего не трогать. Мы, очень благоразумные девочки, пообещали весь день играть в дочки-матери. Дядя Коля, облегченно вздохнув, погладил нас по макушкам и сказал, что это очень хорошее занятие для двух хороших девочек.
Мы всегда выполняем свои обещания. Поэтому весь день играли в мам с детьми. Но в этом доме были просто невозможные дикие кошки, которые ни в какую не хотели быть нашими дочками. Не понимая своего счастья, они царапались и визжали, будто мы их режем. А мы всего-то хотели их запеленать и положить в коляску, как мы обычно и делаем со своими детьми, кто бы они ни были. Но кошки шипели и залезали на деревья и чердаки. Тогда мы стали играть с Цыганом, милым песиком. Он смирно сидел и изо всех сил вилял хвостом, когда мы нацепляли ему на голову чепчик и надевали красивую юбочку, но в коляску лезть категорически отказывался, упираясь всеми лапами, и продолжая интенсивно вилять хвостом и примирительно лизать нас в носы, а потом дядя Коля пошел на поле и позвал Цыгана с собой. А тот, пользуясь моментом, рванул за хозяином прямо в чепчике и юбке. Ну что ж, бывает и такое, трудный ребенок, видать, нам попался. Тогда мы пошли искать себе другую дочку и очень скоро ее нашли.
Завидев двух хороших девочек, овцы блея убегали подальше, а индюки научились взлетать на нижние ветки березок, аки белые горлицы. Так мы дошли до выпаса и увидели там Яшку. А Яшка увидел нас. Он знал кто мы такие и, смирясь с неизбежным, будучи добрым быком, опустил голову, чтобы мы могли привязать к его рогам по бантику и повязать платочек в горошек на его огромную башку. Коровы перестали щипать траву и заинтересованно смотрели на своего мужа, который выглядел очень экстравагантно для деревенского быка. Они обступили его и по очереди обнюхивали, а Яшка, сначала переминаясь с ноги на ногу, будто бы смущаясь от такого внимания к его персоне – ну что вы, что вы, это мой привычный образ – потом начал мотать головой, видимо, такой китч был не в его вкусе. И вдруг наш всегда смирный бык, запрыгав вокруг испуганных коров, как мустанг-иноходец, начал гонять их по полю с диким ревом. А коровы жалобно мычали и разбегались по соседним полям и лугам от обезумевшего мужа-абьюзера.
Что было потом я не знаю, потому что мы залезли на забор, чтобы лучше видеть, как наша дочка в один миг стала холостяком, разобравшись разом со всеми своими женами, и радостно скакала, как на корриде, а на следующий день тетя Катя с дядей Колей, плача в три ручья от расставания с нами: «Господиии, целый год без ваааас», – увезли нас обратно к бабушке. Они еще не знают, какой подарок мы им приготовили на прощанье, подложив курице-наседке индюшачьи яйца, а индюшке – куриные, но это сюрприз. Так что оставшуюся часть лета мы помогали только бабушке с дедушкой.

Наталья Пряникова

Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) #5949

А это продолжение
Бычье счастье
— Здравствуйте! Мы к вам за бычком племенным приехали, — зайдя в коровник, позвал хозяина Леонид Семенович.

— Здра-а-а-вствуйте-здравствуйте, — вытерев руки о штаны, протянул свою пятерню продавец. — Проходите, он вас заждался уже! — предложил он Леониду и его супруге проследовать за ним в глубь коровника.

— Скажите, а он точно племенной? Документы в порядке? — спрашивал по пути Леонид, заглядывая при этом в глаза жующим коровам, словно те могли сигнализировать ему о непорядочности хозяина. Но ни одна буренка так и не подмигнула.

— Обижа-а-а-ете, обижаете. Бумаги подлинные. Он же из династии. Зовут Николай, отца, соответственно, звали Александром. Если поднять родословную, то и до Петра можно дойти. В общем, не бык, а император! —гордо заявил продавец, перешагивая через ведро.

— А что же ваш император так дешево стоит? — не смог утаить подозрения Леонид.

— Да что тут скажешь, врать смысла нет, — почесал затылок мужчина и наконец остановился возле стойла. — Есть у него одна небольшая особенность дурацкая. Проблемка, так сказать.

— Ну начинается, — открыла рот Вера Павловна, жена Леонида. — Что еще за проблемка?

— Да морда у него совсем не царская, — продавец включил фонарик и посветил на быка. — Улыбается без конца, как идиот.

— И правда, странно, — произнес задумчиво Леонид, глядя на быка.

На вид это было вполне обычное животное: здоровое, сильное, но вот эта его ухмылка выглядела весьма необычно и раздражающе.

— А чегой-то с ним?

— Никто не знает, — пожал плечами хозяин быка. — Может, при рождении сильно ударился головой или сена не с того луга сожрал, а может, анекдот какой забыть не может. Но вот эта его лыба ужасно бесит!

— Лёнь, да разве ж это проблема? — Вера дернула мужа за руку. — Надо брать.

— На-а-а-до, обязательно на-а-адо, — улыбнулся хозяин.

— Это точно всё, о чем мы должны переживать? — нахмурился Леонид.

— Точно, — кивнул продавец и, подойдя к быку, снял с его ног железные кандалы. — Сильный зверюга, но добрый, — почесал мужчина быка за ухом, и тот стал улыбаться еще шире. — Иногда убегает.

— Это ерунда, — махнул рукой Леонид, — я его быстро воспитаю. Да и ухмылку эту я с него смою.

— Тогда предлагаю оформить сделку, — радостно протянул руку хозяин, и жена Леонида вложила в неё заготовленные деньги.

Через два часа Николай уже находился в своей новой деревне и новом доме, откуда благополучно сбежал в первые же пятнадцать минут.

*

Так уж сложилось, что Леонид потратил на воспитание Николая несколько лет, но все они, словно прикормка на безрыбье, ушли впустую.

Улыбка Николая никуда не делась, как и его свободолюбие. Бык сбега́л из стойла каждый раз совершенно непонятным образом. Не останавливали Колю ни усиление заграждения, ни веревки, которыми его привязывали, ни даже перспективы получить взбучку. Бык, словно император, покидал свои покои, когда ему вздумается, и шёл на свой ежедневный променад по деревне, позоря своих хозяев.

Николая знали все. Ещё бы, его жизнерадостность была главным раздражителем в округе, а он приносил её каждый день и в каждый двор.

Бывало, не уродится у Валентины Евгеньевны новый сорт картошки. Сидит она, пригорюнившись, у ведра с этими карликами недоношенными, а тут Николай в дырку в заборе морду свою просунет и ухмыляется. Естественно, обида берет верх, и вендетта не заставляет себя долго ждать. В итоге Колю гонят через половину деревни, угрожая тяпкой.

Коля был любимцем рассказчиков анекдотов и главным врагом местного батюшки, который считал, что рогатый демон насмехается над словом божьим. Улыбка Коли могла как спасти от депрессии, так и вогнать в нее.

«Даже у быка жизнь веселее, чем у меня», — лез в петлю дядя Андрей — человек «не судьба». Ничего у дяди Андрея не складывалось: ни личная жизнь, ни дрова в дровнице, ни даже пасьянс.

«Чтоб ты провалился, гад!» — кричал он на быка, собираясь повеситься, но Коля каждый раз мешал ему это сделать: подставлял огромную спину под ноги или бодал, пока дядя Андрей не передумывал.

Женить Колю, чтобы тот наконец остепенился, было тоже крайне непросто. Коровы Леонида Колю не желали и воротили морды от такого несерьёзного самца, а к соседским тёлкам Колю никто не подпускал даже за деньги. Телят-клоунов никто не хотел плодить. На простолюдинок Коля сам не смотрел, хоть те были и не против этого дурашливого бунтаря.

Пару раз Леонид в горячке порывался пустить Колю на котлеты, но морда быка была такой невинной и беззлобной, а улыбка — такой чистой и добродушной, что хозяин каждый раз опускал оружие и уходил в запой.

Маленькая проблемка оказалась совсем не маленькой, и надежда на его императорское величие падала каждый день, пока однажды не пробила дно.

Как-то раз Коля сбежал из дома и, вдоволь нагулявшись по лугам, увидел кладбище. Николай понял, что ему туда обязательно нужно. В этот момент как раз шли похороны местного предпринимателя, который скупил половину деревни. Батюшка произносил заказанную ему речь, когда на публике появился Николай со своим вечно довольным выражением лица.

Быка преследовали до самого дома, где на его защиту встал законный владелец.

— Да вы же все этого гада терпеть не могли! Он же дома́ сжигал ради своей лесопилки и половину озера огородил! — кричал Леонид на соседей.

— Неважно! Не положено себя так вести на скорбном мероприятии, это не по-христиански!

— А он... — взглянул Леонид на прячущегося за столбом Николая, — буддист он, у него своё отношение.

Кое-как отбив быка у толпы, Леонид приковал его кандалами и пообещал в ближайшее время во что бы то ни стало продать Колю. Фермер предлагал лучшую цену, но найти такого же простофилю, как он сам, оказалось непросто, пока однажды в гости не зашёл старый друг Сан Саныч.

— В соседней деревне есть один мужик, он своего поросёнка в интернете показывает, — сказал за рюмкой чая Саныч. — Деньги зашибает — мама не горюй.

— Деньги? За поросёнка, которого показывает в интернете? — скептически посмотрел на товарища Леонид. — Кому интересно смотреть на поросёнка? Свиней в жизни мало, что ли?

— Там поросёнок непростой. У него глаза такие грустнючие, что аж рыдать хочется. Я сам видел. Мужик там с внуком для хряка всякие истории придумывают и на аккордеоне играют, короче говоря, целый спектакль. Люди даже на экскурсии приезжают. Ты подумай, у тебя же тоже тут «талант» имеется.

Леонид подумал. Вернее, предложил подумать жене, а она нашла в интернете того самого поросёнка.

— Дед тот тоже с фантазией, — начала свой доклад Вера Павловна. — Поросёнка Романом поименовал. У чудаков мысли, видать, и правда сходятся. В общем, Лёня, бери телефон и иди снимай нашего оболтуса, потому что либо мы окупим вложения, либо я его цыганам отдам, — вынесла вердикт Вера.

Леонид вздохнул и, зарядив телефон, отправился в коровник. Естественно, Николая на месте он не застал. Его величество проделало свежую дыру в стене и отправилось покорять новые вершины своего неуважения и хамства.

Снимать Николая оказалось ещё сложнее, чем просто содержать. На съемки бык являлся не по графику, а когда приходил — то и вовсе ложился спать, устав после бега от соседей. Кроме этого недоактёра у Леонида имелось целое хозяйство и куча других более ответственных животных, которые к своей работе относились серьёзно: родился, откормился, отправился на хозяйский стол.

Провозившись с телефоном месяц, Леонид смог отснять только четырнадцать секунд чистого видео, и то в темноте. Было неясно — улыбается бык или скалится, отчего его амплуа вызывало только еще большее раздражение.

*

— Добрый день, я фанат Романа, — слукавил Леонид, придя на ферму поросёнка-блогера.

— Ага, сейчас я вам принесу его автограф, — зевнул дед и уже было отправился в свинарник, но Леонид его остановил:

— Послушайте, у меня тут есть один весьма любопытный экземпляр. Думаю, вам было бы интересно.

— Если это не премиум техника в «танках», то неинтересно, — махнул рукой старый геймер.

— Знакомьтесь: Николай, — сказал гость и показал на быка, который должен был сидеть в кузове машины, но, как обычно, покинул его без разрешения.

— О как, а чего он лыбу давит? — удивился дед, разглядывая быка. — Над лысиной моей насмехаешься? — грозно воззрился он на животное.

— Он всегда такой, — поспешил с объяснениями Леонид, — императорское наследие. Насмехается над нами, чернью, и никого не уважает.

— Хах, с неуважением мы знакомы, — усмехнулся дед, гладя быка. — И чего хотите?

— Продать вам его хочу. Может, найдется у вас место для нового актера? Он парень с характером, но особенный.

— Это я заметил, — почесывал быка дед. — Особенный — это хорошо. Особенных мы любим.

— А цена за него смешная, — похихикал печально Леонид и назвал сумму, от которой деду стало совсем не смешно, но и отказывать он не спешил.

— Знаете, а оставьте его на пробные съемки. Выгоду пополам. Если сработаемся, я у вас его куплю, — предложил старик-блогер.

— Почему бы и нет, — согласился Леонид, и они скрепили договор рукопожатием.

Николай был против такого уговора. Он привык к дому. Там — безмятежность и свобода, а тут — большой бизнес и ответственность. Он хотел было сбежать, но боялся рисковать, пока за ним наблюдают, тем более что дед этот был вооружен острыми вилами. Побег был запланирован на ночь.

Николай улыбался как обычно и делал вид, что он со всем согласен, хотя сам считал окружающих идиотами и простаками. Он покорно зашел в хлев и был готов ко всему на свете, кроме того, что он там увидел.

— Пока переночуешь с Роминой семьей, а если останешься, я тебе отдельное место сварганю, — дед показал «царю» на его новые покои и ушел.

Николая тут же окружили пять поросят с самыми грустными глазами в мире. Бык стоял, не двигаясь, и смотрел на них. Любопытные свинки кружили вокруг него и щекотали ноги своими мокрыми пятачками. Слёзы текли в нигилистической душе быка. Поросята были такими хорошими и такими грустными, что он боялся даже шелохнуться и сделать их ещё печальнее. Улыбка с его морды по-прежнему не сходила и сильно контрастировала с этими меланхоличными животными, чего, конечно же, не могли не заметить зрители, следящие за всем через веб-камеру. Деду тут же упало на карман за этого неожиданного гостя.

А тут ещё туристы пришли и, зайдя в хлев, сразу обратили внимание на нового жильца. Никогда еще Николаю не уделяли столько внимания. Все его хвалили и умилялись его улыбке, никто не называл идиотом или клоуном.

Тут-то бык и поплыл. Побег был отложен на следующую ночь. А потом ещё на одну и ещё. А потом у Николая появился свой уголок в новом доме, свой личный канал и свои благодарные почитатели, от которых его императорское величество просто не имело права отказаться.

Николай разжирел и обленился. И даже когда дед забывал закрыть стойло, бык оставался внутри. Хорошая компания, пассивная известность и вкусная еда — много ли надо быку, чтобы улыбаться от души.
Александр Райн

Head Up

thumbnailUrl

Head Up

Two goats are learning from each other. Director: Gottfried Mentor Concept: Gottfried Mentor Script: Gottfried Mentor Animation: Gottfried Mentor Compositing: Marcel Reinhard Color Grading: Peter Hacker Technical Directior: Marcel Reinhard Music:…Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) - 3939029

PT2M

True

2022-12-30T18:10:50+03:00

embedUrl

Я просыпаюсь в два часа ночи...
Всегда – будь оно неладно! Независимо от дней недели, погодных условий и политической обстановки в стране.
Потому что два часа ночи – время, блин, магии! Потому что, в два часа ночи, мои милые, ласковые и, вообще, приятные во всех отношениях, звери – превращаются в исчадия ада и выходят на ночной дожор.

- Что значит, «отстаньте-я хочу спать-мне завтра на работу»? Вот на работе и поспишь! А котики в два часа ночи хотят жрать, Наташа! Как, не Наташа?
А, пофиг – поднимай жопу и иди к холодильнику! Потому что жрать – в холодильнике... Котики не могут открыть холодильник – у них лапки... Вот, не веришь?
И на тебе пяткой в нос! Я медленно моргаю. Из темноты на меня смотрят два огромных желтых глаза... «Демоны», думаю я сквозь сон. «Мау!» – басом говорит демон и вопросительно добавляет: «Ааааа?»

• Ишь, дрыхнет... щеки по подушке раскидала. Сопит она в обе дырочки... Быстро просыпайся, кому говорят? Попа – хох и шнель, шнель на кухню! «Ацтаньте! Скройтесь, демоны!» – бормочу я.
• Ах так? Так, да? Ну, вот тебе шкряб-шкряб в лотке!

«Кооооот!» – шиплю я рассерженной коброй.

• Не действует, да? Ладно... Начинаем драть диван... Опять нет? А тыгдык? А еще раз? Да что ж такое то? Сколько можно дрыхнуть – уже полтретьего ночи! Коты хотят жрать, Наташа!

Как, опять не Наташа? Света?
Ну на, тебе, Света, восемью килограммами, со спинки дивана, по чём попало! И еще пятью вдогонку!

Сопя и чертыхаясь, я осторожно переползаю через мужа. Муж торжественно храпит. Я показываю ему кулак и медленно ползу в сторону кухни.
«Мяяяя! Мррря! На голос иди, иди на голос!» – орут из темноты демоны. Я запинаюсь о что-то мягкое...
Собака, блин! Не, не настоящая. Подруга подарила на день рождения. Сидящий на заднице боксер, в натуральную величину – выглядит, как живой.
В свое время, даже напугал грузчиков, которые привезли новенький, ещё не подратый демонами диван:

• Собака есть? – спрашивает тот, что постарше.
• Нет, – говорю. – Есть коты. Две штуки.
• Коты не страшно, заносим! Ох, ты ж мляяяя, – увидев в полумраке комнаты боксера, хватается за сердце старший.
• Вы ж говорили, нету собаки, – возмущается младший.
• Так и нету, – говорю. Это игрушка!

Грузчики тихо матерятся. Муж ехидно ржет. А потому что ибо нехрен! Нехрен привозить диван в час ночи!

Так, куда это я шла? А, на кухню! Гроза грузчиков лежит передо мной носом в пол... «Собаку кто обидел, паразиты? Она вам какое плохое зло сделала?» Паразиты орут дуэтом где-то в районе кухни.
Открываю холодильник: «Жрааать! Жрааать!» – жалобно взывает темнота под ногами. Наполняю миски и иду нервно курить в туалет... Конечно, так нельзя! Нельзя давать демонам овладевать собой в два часа ночи! Надо взять веник и надрать мохнатые демонские задницы! Муж бы так и сделал. Но он храпит. А мне, во-первых, эти самые задницы жалко, а, во-вторых – хочется спать, а веник брать совсем не хочется...

Выхожу. В квартире стоит благословенная тишина. Тихонько укладываюсь рядом с мужем: «Хрррррррр!» – с особой торжественностью возвещает муж и тырит у меня оставшийся уголок одеяла.
Да магическая ж сила! «Хрррр», – соглашается муж и переворачивается на другой бок. Кое-как умостившись между ним и спинкой дивана, я укрываюсь, отобранным в неравном бою, уголком одеяла и пытаюсь уснуть.
«Мрррр», – укладываются восемь килограммов под лучшей частью меня. «Мряк!» – пять килограммов падают мне на голову и начинают тарахтеть в ухо...

Под эту колыбельную, я уплываю в страну снов, пока, в семь утра, не сработает будильник...

Светлана Мельник

Не скажу!

Под Новый год случаются чудеса. Их все ждут, только вот чудеса же не всегда сбегают из добрых сказок. Кто-то же должен принять в гости чудо, которое сразу хочется вернуть владельцу. В том декабре черное выпало Павлику. 30-е число. В воздухе висит страх. Страх не успеть купить подарки всем своим близким. Но Павлик этим воздухом не дышал. Он знал, что можно и в феврале их подарить, никто не умрет. Главное же внимание, а не дата.

Павлику было всего двадцать пять, а забот хватило бы на настоящий кризис среднего возраста. В реестре жизненного пути помимо зачем-то двух высших образований среднего уровня значилась работа менеджером, младшая сестра, висящая на его весьма хлипкой шее, жена контролирующая и шею и голову, родители, считающие своим долгом быть везде, ну и наконец шестилетняя дочка Варя.

С Варей было особенно тяжело. Павлику казалось, что дочка сомневается в целесообразности его существования в их квартире. Точнее, не так. Павлик ощущал себя необходимым в качестве этакого мобильного приложения, но интереса к своей душе со стороны шестилетнего ребенка не ощущал. Странные запросы скажете, но какие есть.

Если говорить предельно простым языком от Вари Павлику хотелось ощущение нужности, детского тепла, привязанности, а получал он хорошее поведение и даже снисхождение. «Мама, давай купим папе три шапки, он все равно потеряет две в первый день зимы», «Мама, а сегодня в саду папе опять сказали что он мой старший брат», «Папа, почему бабушка не любит слово менеджер и говорит, чтобы я им не стала, и добавляет «Не дай Бог». Настроение у Павлика, как вы понимаете от этого не улучшалось. Нет, конечно, Варю он любил от этого не меньше, но себя ощущал дома каким-то...ну как лучше сказать, нет не чужим, просто не очень обязательным для всех существом. Есть Павлик хорошо – нет Павлика, чего-то не хватает, но привыкнем.

И вот тут этот новый год. 30-е декабря. Вечер. Хороший семейный вечер, то есть еда и четыре слова за два часа совместного проведения времени.

— Убери посуду
— Хорошо уберу.

Но вдруг Маша, посмотрев на мужа взглядом инквизитора, поинтересовалась

— А где Варино письмо Деду Морозу. Надо же ей подарок купить, а она сказала, что отдала тебе утром, когда ты ее в сад отвозил.

Павлик, которого в школе звали Рыба, за то, что он ничего не помнил напрягся, но быстро просветлел.

— В пальто у меня во внутреннем кармане.

Вставать с дивана Павлику, забетонировавшему себя подносом с едой было решительно лень.

Жена ушла в прихожую, но неожиданно ее голос больший похожий на сирену вызвал Павлика на допрос

— Паша иди сюда, ты мне должен кое-что объяснить.

Слово «объяснить» было произнесено так, что поднос сам взлетел и притащил Павлика в прихожую.

Маша стояла с Пашиным пальто в одной руке и милой подарочной коробочкой в другой.

— У меня только один к тебе вопрос, и он не про твою любовницу Ирочку. Я хочу знать откуда у тебя деньги. Заработать ты их не мог, значит ты совершил какое-то преступление, и я хочу знать какое. И да кстати где все-таки Варино письмо?
Паша не понял ничего. То есть совсем. Он не знал, кто такая Ирочка, что это за коробка, где Варино письмо и что отвечать жене. Не найдя ничего лучше, чем правда, он так все и сказал.

— Ты меня за дуру считаешь? У тебя в пальто коробка с украшениями с запиской Ирочке в Новый год. Ты ее украл, ты клептоман? И правда где Варино письмо? Или ты может его поменял на коробку
Паша, как и любой растяпа иногда мог выдать фантастический по скорости правильный ответ на казалось бы неразрешимую задачу.
— Точно! Я ее поменял!!
— Я тебя сейчас убью.
Маша явна была не склонна шутить. А Паша с рвением осужденного на казнь, но нашедшего улику торопливо излагал суть дела

— Не ее я поменял, а пальто! Дай мне его! Вот видишь, это Canali, стоит как машина, оно просто на мое похоже, я был сегодня на выставке одной, там гардероб самостоятельный, ну и прихватил наверное. Письма поэтому нет, а коробка есть. Черт как же ее теперь вернуть. Дорогое, наверное, украшение, человек волнуется.
Маша как будто даже разочаровалась. Уже случившейся в ее голове скандал с потенциалом на длительный сериал не прошел питчинг и был отменен. Она понимала, что Павлик прав. Утром Canali на нем не было, он внимательно изучила пальто и поняла, что даже цвет другой. Ревность все-таки отключает практически все части мозга, в том числе наблюдательность.
— Какой же ты болван...Ну вот как теперь ты его вернешь, ладно Варино письмо, это мы сейчас разберемся, но украшения. Я просто поражаюсь. Ну как таким можно быть, а! Что еще в пальто было?
— Ничего, хотя нет, паспорт.... вот черт! Паспорт же там!
В это время Варя вышла из своей комнаты
— А о чем вы тут кричите?
— Ни о чем, просто папа у нас растеряша
— А что он потерял?
— Он у нас потерял голову
— А я думала мое письмо Деду Морозу
— Нет, ну ты что!! Письмо уже у Деда Мороза, да Павлик?
Маша просверлила Паше взглядом лоб
— Да Варюш, конечно, письмо твое я передал в специальную почту Деда Мороза.
Варя с наследственным подозрением посмотрела на отца.
— Ты его не открывал?
— Нет конечно! Ты что, ты же его заклеила.
Варя как будто поверила.
— Ну хорошо, мама нам в садике попросили нарисовать дом Деда Мороза, помоги мне пожалуйста
— Конечно лапушка. Сейчас приду.
Маша сменила ласковый голос на Siri и продлила Павлику арест.
— Поговорим потом
Выудить из Варю заказа на новый год оказалось не так просто.
— Варюш, а я хотела тебя спросить, мне так интересно, что ты у дедушки мороза попросила?
— Не скажу
Варя была иногда вся в маму.
— Почему?
— Потому что нельзя. По телевизору в одной детской программе сказали, что, если хотя бы один человек узнает о том, что ты хочешь в подарок, то Дед Мороз не исполнит желание.
— Маме сказать можно
Маша понимала, что крепость скорее всего не сдаться, но по инерции продолжала говорить нежным голосом. Варя посмотрела маме в глаза и сквозь частично выпавшие зубы прошипела.
— Мама я не скажу. Никому.
Варя не сказала. Ни маме, ни папе, ни бабушке, ни вызванной тетё Лиде, НИКОМУ. Маша как человек упорный и системный подошла к проблеме со всей строгости науки, но план Капкан результатов не дал. Звонок на выставку не помог. Пальто Павлика было объявлено пропавшим без вести. 30-е катилось к закату.

Положение было отчаянным. Что дарить Варе не знал никто, а привлеченное внимание к ненавидимому уже всеми письму лишь усугубляло ситуацию. Виновным по всех бедах был разумеется признан Павлик. Жена и все остальные родственники вспомнили всего провалы последних лет, а также припомнили Маше ее единственный провал, а именно брак с Павликом. К Варе он вообще боялся подойти, при ней Павлика критиковали абстрактно, так чтобы не вызвать у нее подозрения, но все и всё понимали. Ситуацию решили спасти через Колю, сына общих друзей, он был старше Вари на три года и очень ей нравился. Ему все объяснили, конечно сообщив, что просто письмо утеряно, а нужно написать новое, что мол у Деда Мороза быстрая почта, и родители все в письме Дедушке объяснять, но нельзя расстраивать ребенка. Факт назначения Коли во взрослые сделал свое дело. Он вступил в сговор. В качестве легенды ему выдали следующее:

— Пойдете играть с ней в комнату и скажешь, что, если сказать очень близкому другу и обязательно ребенку, что ты попросил у Деда Мороза, то друг тоже может написать и Дедушка послушает.
— А это правда?
Коле было всего лишь девять лет. Маша даже разозлилась, но вовремя вспомнила о возрасте соучастника.
— Ну конечно правда! И ты обязательно напишешь!
— Хорошо.
Девочки всегда остаются девочками. Через пол часа Коля вышел из Вариной комнаты с полученной информацией.
— Щенок.
Он был настолько окрылен успехом, что ему не хватало сигареты в зубах и Вальтера а рука для полноты образа Бонда-Джеймса Бонда.
Маша упала на диван.
— Щенка?! О Господи.... не сказала какого??
— Нет, теть Маш.
— Ну хоть не крокодильчика. Павлик, ты понимаешь, что у нас теперь из-за тебя, повторяю из-за тебя будет собака! Ты понимаешь, кто с ней будет гулять?!
Павлик мычал.
— Почему из-за меня?!
— А из-за кого!
Спорить он не стал.
Родственников успокоили, в срочном порядке заказали Деда Мороза, купили маломерную собаку. Все в тайне надеялись, что в письме породы не было, и если что решили сослаться на слепоту Дедушки и плохой Варин почерк. 31-го Варя практически не выходила из комнаты. В дверь позвонили. Варя выбежала, глаза ее горели. В дверях стоял синий костюмом и красный лицом Максим друг Павлика. Замаскировали его достойно. Он на распев начал процедуру:
— А где тут живет девочка Варя, письмо мне написала?
Счастливая Варя лепетала
— Это я!!
— Ну что ж Варенька, прочел я твое письмо, очень оно мне понравилось и решил подарить тебе в новый год нового друга.
Аниматор вытащил из-за пазухи живой комочек.
Варя моментально разрыдалась.
— Вы все обманщики!!!!! Я писала о другом!!!
И в слезах убежала.
Тишина не пробивалась даже мощным дыханием Максима. Маша взяла себя руки.
— Нас что Коля обманул, что ли?
Она пошла в комнату к Варе. Вернулась минут через пять.
— Все совсем плохо. Коля нас не обманул, а вот она обманула Колю. Сказала, что решила проверить, есть ли Дед Мороз, а оказалось мы все ее обманывали и просто потеряли ее письмо. Точнее папа потерял. А если не потерял, то значит Деда Мороза не существует.
Павлику стало очень больно. Какое-то бесконечное отчаяние охватило его душу. Абсолютная уверенность в своей бессмысленности. Дочка была его единственной надеждой на собственную нужность миру и тут такое.
— Паш, я всегда говорила, что когда-нибудь твое разгильдяйство плохо кончится. Вот как хочешь теперь все разруливай. Я сдаюсь.
Варя к себе папу не пустила. Павлик не осмелился сознаться. Он не мог понять, что для него хуже разочарование дочери в нем или в Дедушке Морозе, но выбрал правду.
— Варечка...это я...я...
В дверь позвонили.
Павлик открыл.
На пороге стоял Дед Мороз.
Павлик посмотрел на Максима, жующего колбасу в прихожей, снова на нового артиста и грустно сказал
— Вы ошиблись адресом.
— Вы же Павел Мышкин.
— Да но, мы не заказывали Деда Мороза.
— Вы нет, Варя – да. А она дома?
— Вы не поняли, тут какая-то ошибка
— Ну почему же, письмо же она писала, да и пальто ваше.
Дед Мороз достал раскрытое письмо и показал на пакет.
Паша начал осознавать, что это не ошибка.
— Вы что мое пальто нашли?!
— Надеюсь вы мое тоже, там вещь дорогая
Шепнул дедушка.
— Да конечно!
— Но давайте сначала Варю поздравим.
Паша влетел в комнату.
— Варя там, пришел настоящий Дед Мороз! Тот был.. тот.. не тот в общем Дед Мороз.
Варя вышла в прихожую. Новый Дедушка голосом от старого не отличался.
— Варя я внимательно прочел твое письмо. Это самое лучшее письмо из всех, что я читал, а читал я много, поэтому я сам к тебе приехал. Вот как просила, дарю твоему папе скрипку, чтобы он играл.
Дедушка достал вернулся на лестничную клетку и принес скрипку.
Маша, Максим и Павлик заиндевели. Глаза Вари стали размером с Деда Мороза
— Папа Паша, Варя написала мне, что слышала, как ты играешь однажды и что ты очень несчастный, потому что дома у тебя скрипки нет. Оказывается, она всем мешает. А она хочет, чтобы ты был счастливый.
Дед Мороз посмотрел внимательно на Машу, которая впервые за долгие годы потеряла дар своей язвительной речи.
— Так что теперь Павел играй сколько хочешь. Я тебе разрешаю. С Новым годом всех!!
Варя кинулась Деду Морозу на шею!
— Спасибо дедушка!!! Я так верила!!! Папа сыграешь мне как тогда в переходе! И играй мне каждый день, я тебя так люблю!
Она схватила скрипку и прыгнула к Павлику.
Павлик проглотил комок в своем горле. Он и правда как-то шел с Варей с кружков и увидел девочку, играющую в переходе. Выпускник музыкальной школы взял инструмент и сыграл.... Так сыграл, что весь шумящий поток людей застыл, как Нева зимой. Варя смотрела на замерших людей и понимала ее папа волшебник. Настоящий.

Павлик не играл давно. Деньги этим было заработать невозможно, а дома звук скрипки считали вредоносным. Свою он кому-то в итоге подарил. Так все Варе и объяснил. Он не думал, что дети — это те же взрослые, просто добрые.

В полночь Павлик взял в руки скрипку, и сыграл для Вари сидящей под самой елкой. А Маша мысленно задала Деду Морозу вопрос.
— Дедушка, а что я в этом году сделала не так, чтобы сегодня получить от дочки рисунок, от мужа шапку, а от тебя бл... ежедневную теперь собаку и скрипку?!!!!
Ее Новый год не задался. Бывает. Чудеса того стоят.

Новогодняя потеряшка

Стылые улицы Петербурга сияли холодными огнями иллюминации. До Нового года оставалось три дня. Юля вышла из метро и поспешила домой, намереваясь по дороге заскочить в магазин и прикупить что-нибудь к ужину.

Ветер играл туманной позёмкой, заставляя людей быстрее добраться до тепла и уюта. Пригибая голову, Юля не обращала внимания на праздничное убранство города, мысли её витали в заоблачных высях. Это был очередной Новый год, который ей придётся провести в гордом одиночестве.

Девушка с детства сторонилась шумных компаний, любила тихий домашний уют. Она и работу выбрала такую, где было тихо и практически безлюдно. Архив, заполненный высокими стеллажами с бесконечными папками документов, вполне устраивал её.

Три года назад от сердечного приступа ушла из жизни мама. Юля осталась одна в трёхкомнатной квартире. Пришлось со всем справляться самой, и она ещё больше закрылась в свою комфортную раковину.

Одиночество скрашивали книги и интернет. В сеть она заходила, чтобы посмотреть любимый фильм, заглянуть на какой-нибудь кулинарный сайт, перекинуться словом-другим с одноклассниками и одногруппниками в контакте.

Пробежавшись по отделам магазина, Юля вышла на широкий тротуар, дошла до поворота к дому, почти бегом домчалась до подъезда.

Дом, милый дом. В квартиру на втором этаже она всегда поднималась, не пользуясь лифтом. Вот и сейчас, простучав каблуками по ступенькам лестницы, она свернула направо в свой закуток и опешила...

На коврике возле двери её квартиры лежала собака. Услышав Юлю, та поднялась и энергично завиляла хвостом.

Приглядевшись, Юля поняла, что перед ней молодой пёс, может быть даже щенок месяцев восьми-девяти. В возрасте собак она научилась разбираться, проводя лето в деревне у бабушки.
Там в каждом дворе был пёс, а то и два, и щенки появлялись регулярно. Сосед бабушки, дядя Коля, был признанным в деревне специалистом по собакам. Служивший в армейском кинологическом центре, он давно вышел на пенсию, поселился в деревне, занимался садом-огородом, и держал у себя двух породистых псов.

Юлька дружила с дядей Колей, а он ей ненавязчиво преподавал науку кинологию. Одно время, уже повзрослев, девушка подумывала о том, чтобы стать кинологом, как дядя Коля, но потом не сложилось.

Замёрзшая и уставшая, Юля не стала суетиться, выяснять, откуда здесь взялся пёс. Она подошла к своей двери, потрепала щенка по голове.

– Заходи, потеряшка, – пригласила она бедолагу домой.

О том, что перед ней потеряшка, Юля поняла по ухоженности пса и ошейнику, сверкнувшему металлическими клёпками.

Пёс смело забежал в квартиру, обнюхал прихожую, завернул на кухню, пробежался обратно. Он понимал, что это не его дом, но и проситься наружу не стал.

Юля сняла куртку, сапоги, взяла пакет и пошла на кухню. Собака направилась за ней. Разобрав пакет, поставив греться чайник, она открыла холодильник и обвела взглядом его содержимое.

Производя все эти действия, она разговаривала с псом, одновременно рассуждая сама с собой:

– Что же мне с тобой делать? Ну, покормить тебя можно котлетами и макаронами. Не знаю, чем тебя хозяева кормили, но у меня ничего для собак, как понимаешь, нет. А что дальше? А дальше мы пойдём в интернет, зайдем на сайты про потеряшек, напишем объявление.

Выложив в салатник макароны с размятыми котлетами, Юля поставила его на пол, приглашая собаку поесть. Себе она сделала бутерброды, заварила чай и продолжила свои размышления вслух:

– Если я не ошибаюсь, то ты похож на хаски. Интересно... – она склонила голову пониже, заглядывая собаке между задних ног, – ага, ты у нас девочка. Извини, значит, похожа. Ну, вот, поели, теперь пойдём займёмся делом.

Зайдя в свою комнату, Юля переоделась в домашнее, включила ноутбук, и, дождавшись загрузки, ввела в поиск запрос.

– Так, нам нужно сфотографировать тебя, – сказала она щенку, который улёгся у её ног.

Сделав несколько фото на мобильник, Юля перенесла их в ноут и занялась составлением объявлений. Она разослала их во все найденные в Питере сайты про потерянных животных.

– Вот, теперь остаётся только ждать и надеяться, что у твоих хозяев есть компьютер, или у их друзей-знакомых, или у соседей. Я верю, что тебя ищут, красавица, – убедительно сказала девушка, успокаивая себя и собаку.

О том, что никто не ответит, она старалась не думать. Хотя внутренне уже согласилась с собой, если что, то оставит собаку себе.

Через полчаса на всех сайтах, куда она отправила сообщения, появился ответ: «Да, да, да. Это моя собака, её зовут Джея», и много много смайликов. Потом раздался звонок.

Юля схватила мобильник, и едва нажала на ответ, как в трубке послышался взволнованный мужской голос:

– Здравствуйте! Это моя собака. Где вы? Когда можно её забрать? Я отблагодарю вас, – торопливо сообщили ей.

– Добрый вечер. Не волнуйтесь так, с собакой всё в порядке, она у меня дома, – Юля продиктовала адрес.

– Это ж совсем рядом, я уже бегу, спасибо! – абонент отключился.

Не прошло и пятнадцати минут, когда в квартире Юли раздался сигнал домофона. Девушка открыла дверь подъезда, услышав в турбке запыхавшееся «Это я, за собакой».

Открыв дверь квартиры, она испуганно отступила. Молодой парень преодолел два этажа со спринтерской скоростью, и, немного запыхавшись, предстал перед девушкой в распахнутой куртке и без шапки. У ног девушки проскользнула собака, и, звонко визжа от радости, бросилась к парню.

А потом было чаепитие на кухне, долгий разговор. А потом был Новый год и сказочная новогодняя ночь, которую девушка встречала не одна.

По квартире носилась Джея, Юлька суетилась на кухне, не забывая глянуть в зеркало, поправить прическу и платье. А Димка пытался ей неловко помочь, постоянно извинялся, а потом они вместе смеялись.

А что было потом, после новогодней ночи, пусть каждый додумает сам, всё равно мы ни на что не можем повлиять, решать только этим двоим, прямо сейчас очень счастливым молодым людям.

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА

Новогодняя история

• Мама, мамочка. Кушать очень хочется.

Маленький, серый котёнок прижимался к маме-кошке. На улице всё замело. И окна в подвале забили. Они спрятались под навесом первого этажа. Котёнок прижался к маме, а она обняв его лапами, отдавала ему тепло своего маленького худого тельца.

-Может хоть он доживёт до утра? Думала она. О том, что будет с ним дальше ей не хотелось думать.

А что может быть зимой с одиноким, голодным малышом? Она тяжело вздохнула и стала облизывать своего ребёнка.

• Мама, мамочка у меня животик урчит. Сказал пушистый малыш.
• Ничего, ничего. Ответила ему мама. Это ничего. Завтра утром выбросят много еды, и я обязательно принесу тебе что –нибудь вкусненькое. Но на всякий случай. Ты помнишь, где находится мусорка?
• Конечно, мамочка. Ответил котёнок. Мы с тобой вместе утром пойдём и наберём много вкусного. И у нес тоже будет праздник, как и у людей.

Мама ещё крепче прижала к себе своего котёнка и опять тяжело вздохнула. Она не надеялась дожить до утра. Слишком уж холодно было. Но, может хоть он доживёт. И он должен знать, куда идти за едой.

Окна в домах светились и там гремела музыка. Очень весёлая. Новогодняя. А из некоторых форточек доносился ещё и запах. Такой. Что у кошки голова кружилась. И от запаха и от голода. А животик у котёнка стал бурчать ещё сильнее.

• Ох, как вкусно пахнет. Сказал малыш. Как кушать хочется.

Мама ещё сильнее прижала его к себе. Ей сегодня не удалось ничего найти. И спать они ложились на голодный желудок. Что, впрочем, случалось часто, но сегодня. Ведь сегодня был канун Нового года. И она очень старалась порадовать своего котёнка хоть чем нибудь. Не вышло.

• Принюхайся. Сказала она малышу. И засыпай. Завтра всё будет хорошо, но. Хорошо не было бы если бы не. Случай.

Дело в том, что мужчина. Очень спешил в гости. С цветами, бутылкой шампанского и закусками, купленными в магазине. Его ждала женщина. Они недавно познакомились. И она первый раз пригласила его к себе домой. Он оделся в костюм и новую куртку. Женщина ему очень нравилась. И ему хотелось её приятно удивить. Он нёс подарок. Духи. Дорогие.

Опыт у него был очень плохой. Всё не то, не так и не с теми. Почему -то, оказывалось что всех его знакомых дам интересовало в основном, сколько он зарабатывает и кем работает, какая машина и квартира. И вот. Может, хоть в этот раз. Главным будет он сам?

Он очень спешил. Надо было успеть до десяти вечера. Посидеть немного перед двенадцатью и поговорить о том, о сём. Поэтому.

Поэтому, он не увидел. Накатанную ледовую дорожку. На которой катались дети из дома. Он взмахнул руками. Будто подстреленная птица. И рухнул.

Санта Клаус, стоявший в стороне. Ойкнул и поднял глаза к небу.

• Прости Господи. Сказал он. Иногда вот так. Ну, никак не получалось иначе. Он обернулся.

За углом стояла упряжка крылатых оленей. Олени осуждающе смотрели на Санту.

• Что? Ну что вы так на меня смотрите? Зашипел на них толстый пузатый мужик в красной шубе и смешном ярко-красном головном уборе.

Что предлагаете делать? Как по- вашему я ещё мог им помочь?

Он пытался оправдаться и доказать своим оленям. Что иначе никак и они. Вернее, самый передний. Потянулся и мордой ткнулся ему в плечо. Санта погладил своего крылатого друга и опять выглянул из-за угла.

Мужчина стоял на коленях и с грустью. Нет. С ужасом рассматривал то, что осталось от его цветов салатов и подарка. Все разбилось, разлетелось и лежало теперь грязное и поломанное в снегу.

• Оооо... Застонал мужчина. И схватился за голову.

Кошка тревожно и опасливо мяукнула. Ей показалось, что мужчина находившийся от неё в двух шагах, опасен. Он так кричал и сердился. Что она ещё сильнее прижала к себе свою единственную ценность. Своего котёнка.

Мужчина посмотрел туда, откуда до него донёсся этот звук. Маленькая худая кошка тревожно смотрела на него. Она держала лапами котёнка, а он. Высунув головку из- под её лапы. Уставился огромными любопытными глазёнками на мужчину.

• Вот тебе, на. Сказал мужчина. И что мне теперь с вами делать? Он задумался на минуту.
• Не оставлять же вас тут. Сказал он самому себе.
• Естественно. Не оставлять. Согласился с ним Санта из-за угла дома.

Он выглянул на секундочку и тут же. Шесть пар оленьих глаз тоже появились из-за его спины. Вместе с мордами и рогами.

• А ну. Назад. Зашипел на них Санта. Ещё испортите мне всё.

Олени посмотрели на него и неохотно отошли за угол, а мужчина.

Недолго раздумывал.

• Эх. Сказал он. Всё одно, всё пропало. Какая уже разница. А ну. Идите сюда.

Он встал и подошёл к кошачьей парочке, лежавшей на картонной промокшей и заледеневшей коробке. Потом наклонился и поднял. Маму –кошку и её котёнка. Вместе. Мама –кошка испуганно мяукнула и только ещё сильнее прижала к себе малыша. На большее у неё уже не осталось сил. Лапы окоченели и бежать было невозможно, да и некуда.

• Будь, что будет. Подумала кошка. Хуже уже, всё равно не будет.
• Будь, что будет. Подумал мужчина. Хуже уже, всё равно не будет.

— Будет лучше. Обязательно будет. Подумал Санта Клаус.

• Хорошо то как. Подумали олени. Все вместе.

Весь в снегу и кусочках льда. Осторожно неся под курткой кошку обнимавшую котёнка. Мужчина поднимался в лифте. На десятый этаж.

• Понажрутся ещё до праздника. Недовольно произнесла строго вида бабулька, нёсшая в кульке коробку с салатом- оливье.

Свиньи. Добавила она, уже выйдя на своём восьмом этаже.

Мужчина тяжело вздохнул. Ему почему- то казалось, что женщина сейчас возмутится и отправит его домой. Он с замиранием сердца. Нажал на дверной звонок.

Когда дверь раскрылась и на пороге появилась нарядно одетая женщина. Он тяжело вздохнул и расстегнул куртку.

• А мы упали. Начал он. У меня всё разбилось. И вот. Они тут. Прямо сбоку. Ну, я и не смог пройти.

Сумбурное объяснение, вызвало у женщины удивление в глазах, но тут. Немного оттаявшая кошка –мама тихонько мяукнула.

• Господи. Всплеснула руками женщина. Прелесть какая. Ну, что же ты стоишь в дверях? Проходите. Проходите немедленно. Смотри, как они замёрзли. Давай, давай.

И дверь за ними захлопнулась.

А внизу. Санта почему-то смахивал со своего толстого и бородатого лица слезу. Олени подглядывали, а один. Потянулся и лизнул его прямо в щёку своим длинным тёплым и мокрым языком.

• Ещё мне тут. Добродушно усмехнулся Санта. Ишь. Оленьи нежности развели. Нам ещё ого сколько всего надо успеть сделать. И они пошли по предновогодней улице. Стараясь помочь всем бездомным и накормить их, а если получится и устроить в семьи.

Как, дамы и господа. Разве вы не знали до сих пор? У животных тоже есть свой Санта Клаус. Его ещё иногда называют, Санта Крякус.

Котёнок, наевшись так, что маленькое пузико стало больше похожим на мячик, растянулся на тёплом диване. Рядом лежала мама-кошка. Она мурлыкала. Она пела ему колыбельную. Она облизывала своего сыночка. И ей было теперь хорошо и спокойно.

• Мама, мамочка. Сказал в полудрёме малыш. Это не сон? Мне это не приснилось? Ведь завтра всё это останется?

Мама обняла его передними лапами.

• Спи мой маленький. Спи мой хороший. Ответила она. Теперь у нас всё хорошо.

А женщина за праздничным столом смотрела на мужчину восхищённым взглядом. А он рассказывал ей, как покупал всё и волновался, а потом шел и упал, и как увидел кошку и её котёнка, и как поднял их. И как он переживал, что их прогонят, раз без подарка.

• Как без подарка? Удивилась женщина. Куда же больший подарок- то? Теперь у меня есть все, что можно пожелать на Новый год. Она погладила сперва кошку, а потом. Встала. Часы били двенадцать. Они выпили шампанское, а после. Мужчина решился. И поцеловал её.

Нет. Мы не будем подсматривать. Мы просто пожелаем им счастья в Новом Году. И вам всем, тоже пожелаем и ещё.

Пожелаем счастья всем тем голодным глазам на улице. И может. Может.

Вы встанете и перед тем, как праздновать Новый год. Выйдете на улицу и покормите. Погладите. Потому как. А как иначе?

А иначе, никак.

ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

МОЛОДОЖЁНЫ

Почти каждое утро я встречаю её в автобусе.
Вернее, поначалу я её только слышала, когда на весь салон,
удручённый теснотой и пробками, раздавался вдруг непривычный рингтон с голосом Анны Герман:
«Одиииииин раз в год сааааааады цветут...»
Все вздрагивали и оборачивались — это у кого, ё-маё, сады цветут в семь утра неприветливой зимы?
И видели её — маленькую, слегка нелепую в своём зелёном картузе, салатовом пуховичке, стиляжных джинсах и жёлтых мальчишеских тимберлендах на шнурках, лет семидесяти, семьдесятипяти...
Она шустро выхватывала мобильник из сумочки и:
— Мишаня! Ау! Тут она я! И я... и я... я тоже тебя... тоже... тоже...
Мишань, ты у меня самый клёвый мужик! Клёвый-клёвый!
Я тебе там творожников сварганила, в полотенце завернула,
ты чайку подогрей и, смотри, не уходи голодным!
Как я? Супер! Погодка — класс!
Скольжу так, будто на катке еду! Сижу! Красота!
Все вокруг такие красивые, бодрые, весёлые! (хохот в салоне).
Чего вечером есть будем? Это, Мишань, ты давай сообрази сам.
А чего дашь, то и буду! Я — баба не гордая! А чего нет-то?
Завтра выходной — давай квакнем по паре стопариков!
Мужской голос в салоне:
— Слышала, ханжа?
Хохот.
— Ой, уже скучаю! Сильно! И я... и я... ты не задерживайся, ладно?
Ну, раз говорю — не задерживайся, значит, не пожалеешь!
Сразу несколько мужских голосов в салоне:
— Ээээээээх, чтоб я так жил!
Хохот.
— Целую, Мишань!
Чопорная старушка, восседающая рядом с моей героиней, будучи ей ровесницей по паспорту, но никак не по уровню молодости в душе, недовольно пожевала губами, и с неодобрением спросила:
— Молодожёны, что ли?
Женщина задорно вскинула нос и просто ответила:
— А то! Пятьдесят два года молодожёны, как один день!
Вот так.
Можно ведь? Можно! Как?
Просто! — жить радостью, созданной своими руками, мыслями и сердцем. Это и есть молодость.
А старой можно быть и в двадцать лет — убедиться в этом несложно.
Теперь каждое утро радуюсь, отыскав в салоне смешной зелёный картуз...)))

© Лиля Град.

Влюблен в жизнь по собственному желанию...

Однажды крылатый небесный клерк в бухгалтерских нарукавниках спросит сурово: «В каких отношениях вы состоите с вашей жизнью?» Что тут ответишь... «Я работаю на нее», «Мы соседи», «Привязалась и таскается следом!», «Не знаю, мне ее дали». И лишь немногие честно скажут: «Я люблю ее».

Да и кто в наши времена мотивационных семинаров, психологических тренингов и прочей так и не найденной Шамбалы беззаветно любит жизнь? Это же вроде о тех, кто на Эверест, или в Корпус мира, или пешком вокруг света, или хотя бы в прорубь строго перед завтраком.

Обычному, усредненному статистикой человеку положено-де жизнью быть недовольным и пытаться наладить с ней отношения, пока смерть не разлучит их.

Время безусловной любви к жизни, когда вхрупываешься в каждый день с упоением и счастьем, обычно заканчивается вместе с детством. Потом, если повезет, наступает романтический период, полный грез и пылких клятв. Жизнь кажется прекрасной незнакомкой, которая никогда тебя не покинет. И только «прожив» с ней бок о бок лет эдак сорок, начинаются обычные для долгих отношений жалобы, упреки и разочарования.
Жизнь обманула. Обещала стать особенной, не такой, как у всех. А теперь поглядите на нее! Ходит по дому в байковом халате, окружает подлецами и хамами, не исполняет желаний, да и вообще — скучна и безрадостна.

Носит человек в душе недоумение и обиду на жизнь: «Раньше славная была, нежная, а превратилась в такую жабу, что, как ни целуй, в принцессу не обернется!» И не думает этот человек, что сам давно превратился в брюзгу и зануду, собирает подтяжки для носков и коротает вечера с таблицами Спортлото. Не помышляя даже стать волевым, смелым и сопереживающим. Для другой жизни, может, и постарался бы, а для этой, неказистой, — чего надрываться?

Не замечает этот человек, что перестал улыбаться своей жизни и благодарить ее за пустяки, за малость и просто так. Не гордится ею и жалуется на нее всем вокруг. Судит о ней по ее дарам и проклинает за неудачи и несбывшиеся мечты. Изменяет ей, желая другую, и грозится расстаться с ней за боль, которой жизнь лечит его душу.

Забыл человек, что даже от мимолетного, восхищенного «Какая же ты у меня красавица!» жизнь расцветает, хихикает глупо и светится счастьем. Назовет ее жестокой и несправедливой, а она — в слезы. А обрадуется ей с самого утра — она весь день печет что-то, хлопочет. Забыл, что стоит довериться ее мудрости, и жизнь сразу воспрянет духом. Не слышит, что с каждым ударом его сердца она шепчет ему: «Ничего не бойся, мой дуралей, ведь я пока с тобой». Не замечает человек, как жизнь терпеливо ждет, когда он станет ей единомышленником, другом, когда он поверит в нее и полюбит несмотря ни на что.

Нам бы день простоять....
7-00.
Бaбушкa oблилa вcex вoдoй и cooбщилa, чтo ceгoдня тpудный дeнь. Cпиcoк пoкупoк умecтилcя вceгo нa тpex лиcтax фopмaтa a1. Пaпa пpoчитaл вecь cпиcoк и мoмeнтaльнo пoceдeл. Бaбушкa, в oтвeт нa пpocьбы coкpaтить cпиcoк, гopькo плaкaлa, пpизывaлa в cвидeтeли Вceвышнeгo, oбeщaлa уйти из дoму нaвceгдa. Нa мopoз. Бocaя. Чтoбы вceм cтaлo cтыднo. Кoгдa пaпa cкaзaл, чтo кpeдит ceгoдня eму никaк нe дaдут, бaбушкa пoшлa нa пoпятную и вычepкнулa двe пaчки caлфeтoк из пяти. Пaпa вcплaкнул, нo зa пoкупкaми ушeл.
Вceм ocтaльным нa зaвтpaк пpeдлoжили чaй и вaлить нeмeдлeннo из куxни.

9-00
Звoнил Пaпa и утoчнял «дecять килoгpaмм coлeныx oгуpцoв» — этo oшибкa или вce-тaки вceм xaнa? Бaбушкa axнулa и cкaзaлa «Axтыocпaди. Coвceм зaбылa.» и увeличилa кoличecтвo дo 15 килoгpaмм. Былo cлышнo кaк вoeт в тpубкe пaпa. Дeти пoпpocили бутepбpoд, были пpoкляты и пoлучили eщe пo чaшкe чaя.

10-00. Бaбушкa тoчит нoжи, пpoтиpaeт мяcopубку, тepку и пpoчиe cтpaшныe пpибopы. Нa куxню вxoдить вce бoятcя. Звoнил пaпa, жaлoвaлcя нa гpыжу и нищeту. Тpeбoвaл пocтeлить eму нeмeдлeннo, пoтoму чтo oн вceгдa мeчтaл умepeть в пocтeли. И cкopo вepнeтcя дoмoй, ляжeт и мoмeнтaльнo умpeт. Бaбушкa cкaзaлa, чтo ecли пaпы нe будeт чepeз пoлчaca – oнa нaйдeт eгo, гдe бы oн ни был, и убьeт eгo тaм.

10-25. Пaпa вepнулcя и зaнec пepвую пopцию пaкeтoв. Бaбушкa утaщилa пaкeты нa куxню и зaгнaлa тудa жe мaму.

10-50. Пaпa пpинec нaкoнeц вce пoкупки, выcлушaл тpaдициoннoe «Гдe-нибудь тaм пoлoжи, a тo тут мecтa нeт», oглядeл пpиxoжую в пaкeтax, нeгpoмкo чepтыxнулcя и пoшeл лoжитьcя нa дивaн. Мaмa выждaлa цeлыx тpидцaть ceкунд, вышлa к пaпe, oбoзвaлa eгo тунeядцeм и вeлeлa нeмeдлeннo вcтaвaть пылecocить и убиpaть вce вoкpуг. Пaпa пpигpoзил cуицидoм, нo дeвaтьcя былo нeкудa. Дeтeй выгнaли гулять, чтoб нe вopoвaли eду из пaкeтoв.

11-30. Выpвaвшaяcя из куxни мaмa пoинтepecoвaлacь у пaпы, пoчeму oн, coбcтвeннo, тaк дoлгo тeлитcя c этим пылecocoм и дo cиx пop нe пocтaвил cтoл. Пoтoму чтo нa куxнe ужe мecтa нeт coвceм. Пaпa pугaлcя тaк, чтo eму пoзвoнили из ЖЭК-a и пpиглacили читaть куpcы кopпopaтивнoй этики. Нo зaшeвeлилcя быcтpee.

12-00. Нa cтoлe ужe выpocлa copoкaлитpoвaя кacтpюля c oливьe, вeдpo винeгpeтa, тaз oтбивныx и тaзик фapшиpoвaнныx пoмидop. Пaпa cкaзaл, чтo нe мoжeт бoльшe дeлaть ничeгo, пocкoльку eму ужe oтбили oбe pуки зa пoпытки cтaщить oтбивную. Дeтям в oкнo дaнo cтpoгoe укaзaниe гулять eщe чaca тpи, кaк минимум. Cудя пo звукaм из куxни, тaм oткpылocь кузнeчнoe пpoизвoдcтвo. В кoмнaту зaxoдилa бaбушкa и иcпугaлa пaпу oгнeм бeзумия в глaзax. Пaпa пытaлcя cбeжaть в гapaж, нo пoд кpики «Знaeм мы вaшe нa минутoчку» был ocтaвлeн дoмa в oжидaнии укaзaний.

12-30. Пaпa дoждaлcя укaзaний, пocлe тoгo, кaк у cтoлa пoлoмaлacь нoжкa. Пaпу oтпpaвили в гapaж зa кpeпким cтoлoм. Пaпa пpeдлoжил вepcтaк, был двaжды пpoклят и oтпpaвлeн c нaкaзoм «бeз cтoлa нe вoзвpaщaтьcя». Пaпa пoтpeбoвaл пoл-литpa, инaчe, мoл, никтo и paзгoвapивaть нe cтaнeт. Пaпу oбoзвaли пoдлым шaнтaжиcтoм, нo бутылку выдaли.

14-30. Пaпы eщe нeт. В зaлe нe виднo кoвpa из-зa тapeлoк. Нa apoмaты из куxни ужe вoceмь paз зaбeгaлa coceдкa cвepxу. Тo зa coлью, тo зa лукoвицeй, тo зa пepцeм. Вcякий paз пpoбoвaлa тo oднo, тo дpугoe. Нaeвшиcь, пытaлacь уcнуть нa куxнe, нo былa c пoзopoм изгнaнa, пoтoму чтo нa тaбуpeтку нужнo былo чтo-тo пoлoжить.

15-20. Пaпa c дpугoм Вacилиeм пpинecли из гapaжeй кpeпкий дубoвый cтoл, пepeгap и бeзудepжнoe вeceльe. Вeжливыe жeнщины вынecли Вacилию cтoпку, a пaпe – cтpoгий выгoвop c зaнeceниeм в дoмoвую книгу. Вacилий, чтoб пoлучить втopую cтoпку пoчинил нoжку xлипкoгo cтoлa. Oни c пaпoй уcтaнoвили этoт cтoл в пpиxoжeй пoд бутepбpoды. Нa пятoм бутepбpoдe пoд мaгapыч лoпнулo тepпeниe у мaмы и coceду Вacилию пpишлocь cпacaтьcя бeгcтвoм. Пaпa тoжe xoтeл cпacтиcь бeгcтвoм, нo у мaмы тaкиe вapиaнты, в пocлeдний paз, пpoxoдили лeт вoceмь нaзaд и пoвтopять oшибки oнa нe coбиpaлacь. Пoэтoму пaпa был ocтaнoвлeн и oтпpaвилcя тpeзвeть нa бaлкoн.

16-00. Вepнулиcь c пpoгулки гoлoдныe дeти. Пoкa бaбушкa шлa из куxни в пpиxoжую, бутepбpoды co шпpoтaми в пpиxoжeй зaкoнчилиcь. Дeтeй зaгнaли в дeтcкую c нaкaзoм нe выxoдить oттудa дaжe в cлучae зeмлeтpяceния. Пaпу зacтукaли зa пoeдaниeм мяcнoгo pулeтa, кoтopый oxлaждaлcя нa бaлкoнe, и пpeдaли aнaфeмe. Пaпa, cгибaяcь пoд тяжecтью вины, ушeл cпaть в cпaльную.

17-45. Зaпaxи гopячeгo paзбудили пaпу. Из дeтcкoй cлышнo гoлoднoe pычaниe. Мaмa, c кpикaми «Пoтepпитe! Этo нa Нoвый Гoд!», дepжит двepь дeтcкoй. Бaбушкa бeзумcтвуeт c пpипpaвaми и фигуpнoй нapeзкoй cыpa. Кpeпкий дубoвый cтoл угpoжaющe пocкpипывaeт пoд пятью яpуcaми eды.

18-00. Пpишли гocти. Дeти cнecли мaму вмecтe c двepью. Пpoзвучaлo pитуaльнoe «A дaвaйтe cпepвa пoкopмим дeтeй!», зaглушaeмoe чaвкaньeм дeтeй. Пaпу oтпpaвили к coceдям зa cтульями. Пaпa ушeл пoд нeзaглушaeмoe ничeм шипeниe «Тoлькo cмoтpи мнe тaм! Бeгoм чтoбы! И ни-ни!». Пaпa пoклялcя здopoвьeм бaбушки. Бaбушкa cкaзaлa «Вoт тaк вoт, дa?» и ушлa oбижaтьcя нa куxню.

19-00. Пepвый тocт.
19-05. Втopoй тocт.
19-10. Тpeтий тocт, пo тpaдиции, зa poдитeлeй.
19-30. Тeмпы иcчeзнoвeния eды co cтoлa упaли вдвoe. У бaбушки c мaмoй нa лицe тpeвoгa. Пaпa, кaк вcякий интeллигeнтный чeлoвeк, пpeкpaтил зaкуcывaть пocлe пятoй и нaмeкaeт, чтo c тaкими пepepывaми мeжду тocтaми, cтapый гoд вpяд ли уйдeт.

20-00. Гocти нaчинaют пoнимaть, чтo «A дaвaйтe я вaм caлaтику пoлoжу» oзнaчaeт килoгpaммa тpи eды. Чeлoвeк, кoтopoму пoлoжили «нeмнoгo кapтoшeчки» и тapeлкoй пpидaвили pуку, пoдумывaeт o тoм, чтoбы oтгpызть ceбe pуку и бeжaть. Пaпa пo-пpeжнeму coмнeвaeтcя, чтo cтapый гoд уйдeт, нo, пocлe угpoз, шипeния и пинкoв нoгoй пoд cтoлoм, пoшeл нa кoмпpoмиc и зaкуcывaeт oгуpцaми. Дeти пoдoзpитeльнo тиxo cидят в дeтcкoй. Либo мeбeль жгут, либo в oкнo игpушки кидaют.

21-00.
Ктo-тo из гocтeй, нe будучи в cocтoянии вcтaть, пытaeтcя укaтитьcя к двepи. Eгo, c кpикaми «A нa пocoшoк?», нaгoняют, быcтpo вoзвpaщaют к жeлaнию зaкуcить и пpикaтывaют oбpaтнo. Ocтaльныe бeзыcxoднo eдят. Пaпa увepeн, чтo cтapый гoд никудa нe уйдeт и пpeдлaгaeт либo имeть coвecть, либo вooбщe вce oтмeнить. Пoтoму кaк люди ужe дepутcя, a у нac тут ни в oднoм глaзу. Дaльний Вocтoк ужe вoвcю гудит, a тут зacтoй и уныниe. Гocтям cтaнoвитcя cтыднo и cтapый гoд нaчинaeт пoтиxoнeчку coбиpaтьcя.

22-00. Cтapый гoд уxoдит нacтoлькo aктивнo, чтo мaмa c бaбушкoй нaчинaют coмнeвaтьcя, чтo нoвый пpидeт. Гocтям и пaпe пpeдлaгaeтcя чaй. Пaпa c нeгoдoвaниeм oтвepгaeт этo пpeдлoжeниe и пpeдлaгaeт cдeлaть кoктeйли нa бaзe вoдки, кoньякa и шaмпaнcкoгo. Oдин из гocтeй oблaдaeт буpным вooбpaжeниeм и зacыпaeт cpaзу пocлe oзвучивaния peцeптa. Бaбушкa пoдoгpeвaeт гopячee. Дeти выпpocили тopт и cидят пoдoзpитeльнo тиxo. Либo тopтoм cтeны мaжут, либo дepутcя.

22-30. Пoлитинфopмaция. Вce мaшут pукaми и нe пoнимaют, кaк мoжнo быть тaкими близopукими. Бужeнинa зaкoнчилacь вcя. И гуcь. И икpa. И ceлeдкa. Бaбушкa c гopдocтью cмoтpит кaк иcчeзaeт xoлoдeц. Гocти жeнcкoгo пoлa зaпиcывaют бaбушкины peцeпты нa caлфeткax. Мaмa гoвopит, чтo caлфeтoк нaдo былo бpaть бoльшe и укopизнeннo cмoтpит нa пaпу. Пaпe плeвaть нa caлфeтки, пoтoму чтo oн кaк paз гoвopит o миpoвoм пpaвитeльcтвe, зaгoвope и o нeизбeжнocти пoбeды.

23-00. Peшeнo вce-тaки пpoвoдить cтapый гoд. Бaбушкa в зaпaлe гocтepиимcтвa paзoгpeлa в микpoвoлнoвкe ceлeдку. Мнoгим пoнpaвилocь. Жeнщины зaпиcывaют peцeпт гopячeй ceльди. Пaпa дoшeл дo экoнoмичecкиx и coциoлoгичecкиx ocнoв oлигoпoлий и у нeгo тeпepь нeт cлoв. Ecть тoлькo гopeчь и бoль пpocвeщeннoгo чeлoвeкa. Дeти тacкaют мacлины и oтбивныe.

23-30. Peшeнo зaкуcить, пoтoму чтo cкopo нoвый гoд и будeт нe дo тoгo. Ктo-тo из гocтeй плaчeт, нo ecт.
23-50. Peчь пpeзидeнтa. Cлушaeтcя пo тpaдиции cтoя.

00-00 Шaмпaнcкoe и тpoeкpaтнoe «Уpa!». Двe бутылки кoньякa, тpи шaмпaнcкиx, мяcнaя и cыpнaя нapeзкa, мacлины, pюмки и бoкaлы – вce чтo нужнo, чтoбы бaxнуть caлютoм. Вce выxoдят.

00-05. A нe. Eщe дeтeй нaдo c coбoй. Этo ж дeтям. Вce вoзвpaщaютcя, oдeвaют дeтeй, вce выxoдят.

00-25. A нe. Eщe и фeйepвepк нaдo былo взять. Пaпa вoзвpaщaeтcя, кpичит c бaлкoнa «A гдe oнo вce? Кудa пoлoжили, cпpaшивaю?», нaxoдит фeйepвepк и выxoдит в тaпoчкax.

01-45. Вce вoзвpaщaютcя пoгpeтьcя, выпить и зaкуcить.

02-20. Coceди тopжecтвeннo внocят бocoгo пaпу. Пaпa увepeн, чтo c тaкими тeмпaми cтapый гoд никoгдa нe уйдeт и чтo нa улицe вcякo интepecнee, чeм этиx cмoтpeть пo тeлeвизopу...

9-00. Лeгкий зaвтpaк. Eдa вceгo в тpи яpуca. Пaпa пpeдлaгaeт вcтpeтить нoвый гoд кaк пoлaгaeтcя... Гocти cтoнут, нo coглaшaютcя.
Автор:
DrZolberg

Новогодние великомученики. А. П. Чехов.

• Что у вас болит? – спрашивает его полицейский врач.

- С Новым годом, с новым счастьем... – бормочет он, тупо глядя в потолок и тяжело дыша.

• И вас также... Но... что у вас болит? Отчего вы упали? Припомните-ка! Вы пили что-нибудь?
• Ошалел-с... Я... я визиты делал...

.. Съел кусок пирога, выпил рябиновой и пошёл на Садовую к Изюмову...
У Изюмова холодного пива выпил... в горло ударило... От Изюмова к Кошкину, потом к Карлу Карлычу... оттеда к дяде Петру Семёнычу... Племянница Настя шоколатом попоила... Потом к Ляпкину зашёл...
Нет, вру, не к Ляпкину, а к Дарье Никодимовне...
От неё уж к Ляпкину пошёл... Ну-с, и везде хорошо себя чувствовал...
Потом у Иванова, Курдюкова и Шиллера был, у полковника Порошкова был, и там себя хорошо чувствовал... У купца Дунькина был... Пристал ко мне, чтоб я коньяк пил и сосиску с капустой ел... Выпил я рюмки три... пару сосисок съел — и тоже ничего...
Только уж потом, когда от Рыжова выходил, почувствовал в голове... мерцание... Ослабел... Не знаю, отчего..."

Позавтракала сельдью, прополоскала рот брютом. Испугалась зеркала, пошла войной за красоту – скраб, патчи, маска.

Пока сидела с маской, проголодалась – поковыряла оливье. Запила брютом.

Ванна с «бомбочкой», лимфодренажный массаж, крем на всю женщину. Немного вспотела. Устала, решила перекусить – три рафаэлки и брют.

Вспомнила, что не чистила зубы, заодно решила нанести масло на волосы. Пока сидела с полиэтиленовым пакетом на голове, задумчиво отколупывала подсохшую икру с бутербродов. Фу, я ж зубы только почистила! Пришлось прополоскать рот брютом.

Вымыла голову, ждала пока высохнет и незаметно съела мандаринку. Семь.

Глянула на часы – вот и время обеда подошло, но взяла себя в руки и решила худеть – ограничилась одним лишь брютом. Потому что диетологи рекомендуют соблюдать питьевой режим.
Ещё раз с Новым годом!

Горбунова Марина

Ждать
Они сидели на окне: старый большой кот и маленький котёнок. Старый кот говорил: «Тут, — и он показал передней лапой, — рядом со мной сидели ещё трое. Мы все ждали нашего человека. Я тогда был сильно моложе. Здесь сидела маленькая белая крыска Мулечка. Возле неё зелёный попугай Травка и совершенно рыжая собачка Буся. За окном падали снежинки. Ну, точно, как сейчас вот...».

А снег шел, и хлопья ложились на асфальт, деревья и редких прохожих. Ветра почти не было и от этого казалось, что белое покрывало всё время падает, но никак не может упасть.
«Больше всех он любил Мулечку, — улыбнулся кот. — Я тогда был молодой, глупый и страшно раздражался от этого. Ну, где это видано, чтобы человек любил крысу больше, чем меня, кота?».

Он опять улыбнулся: «Я не понимал. Он ведь любил нас всех одинаково. Просто, я не понимал этого и ревновал...
А мужчина заходил с улицы, весь покрытый снегом. Он снимал пальто, встряхивал его и вешал, а потом шел к нам. Он гладил всех сразу: меня, крысу, попугая и рыжую собачку.
Но Мулечка... Она вставала на задние лапки и тянула передние к нему. И он всегда брал её на руки. Он гладил её розовые ушки...
Шел кушать. А потом ложился на диван и смотрел телевизор, а крыса лежала у него на руках и спала. А мне хотелось тоже к нему на руки, и я пытался столкнуть Мулечку.
А человек смеялся и пытался объяснить мне, что она маленькая и совсем беззащитная. А эта маленькая и противная крыса улыбалась и засыпала у него на руках. Все мы усаживались рядом с мужчиной. И как могли, выражали ему свою любовь...».

Серый кот вздохнул и продолжил: «И он был счастлив. Ведь все мы так любили его...».
Кот опять замолчал. И опять заговорил: «У неё были маленькие розовые ушки. Она всё время улыбалась во сне. И человеку это очень нравилось. Она так и ушла. Ведь крысы живут совсем немного...
Она уснула у него на руках и больше не проснулась. Человек был безутешен. Он плакал...».

Большой старый серый кот посмотрел на маленького котёнка и сказал: «Где это видано, чтобы плакали из-за крысы, а вот он плакал. Так, будто ушел очень близкий друг. Он положил её в коробку и пошел хоронить, а когда вернулся, мы все окружили его и старались как могли отвлечь его от мрачных мыслей...
А через месяц Травка подошел ко мне, когда мы, как всегда, сидели на подоконнике и смотрели на улицу, ожидая нашего человека...».

Серый кот вздохнул и продолжил: «Попугай пришел поговорить со мной».
«Я уже стар, — сказал Травка. — Я очень стар. И мне немного осталось. Поэтому я хотел объяснить тебе кое-что...
Мы рождаемся на свет для того, чтобы быть свободными. Чтобы, расправив крылья, взлетать к небу и падать камнем вниз. Мы рождаемся, чтобы петь песни своим избранницам, сидя на ветвях красивых деревьев. И мы рождаемся, чтобы растить птенцов и учить их всему. Но...

Нам с тобой не выпало такой участи. Такого счастья... — и большой старый зелёный попугай Травка тяжело вздохнул. Он посмотрел в окно, за которым падал снег. — Нам с тобой не выпало такой участи, но нам выпало другое счастье. Мы с тобой узнали, что такое большая человеческая любовь. Что такое, когда его большое сердце любит нас. И это бесценный дар. Храни его. Я хочу передать тебе нашего человека. Потому что на неё... — и Травка кивнул на дремлющую совершенно рыжую собачку, — на нее надежды мало... Она очень хорошая и ласковая. Она всех нас любит, но... Она не отличается сообразительностью, а ты... Ты умный и хитрый. Ты сможешь придумать, что сделать, чтобы утешить его, когда нас не станет. Что сделать, чтобы залечить раны в его добром сердце. Пообещай мне!».

Большой серый кот запнулся, потому что у него в горле стоял комок. Он проглотил его и продолжил, слегка всхлипнув: «Травка обнял меня левым крылом и ещё долго говорил, говорил, говорил со мной. Он утешал меня так, будто это моё время подошло к концу, а потом...
Потом он умер. Вот так, обнимая меня. И я уже обнимал его холодеющее тельце. Я облизывал его и пытался оживить, но у меня не получилось.
Человек плакал совершенно безутешно. И только мы с Бусей утешали его... А потом... Потом, спустя несколько лет...».

И большой старый серый кот заплакал.
«Потом умерла Буся. А я всегда задирал её, смеялся над ней и отталкивал от нашего человека, но... Мне так не хватает её задорного весёлого лая, закрученного бубликом хвостика... И мне не с кем больше играть. И мне очень хочется ещё раз увидеть её и извиниться за всё и сказать... Сказать, как мне её не хватает».

*

Большой старый серый кот взглянул на маленького серого котёнка, смотревшего на него во все глаза:
— Они все сидели тут, — сказал он и показал на место возле себя с правой стороны. — Все сидели здесь...
И котёнок подвинулся, так, будто он мешал им.
— Нет. Нет! — возразил большой серый кот. — Подойди ближе, — сказал он. — Потому что, они хотели бы, чтобы ты сидел на их месте.
И маленький, серый котёнок подошел и прижался к старому коту.
— Ты ведь не уйдёшь? — спросил он, с надеждой заглядывая в глаза своему большому другу. — Ты ведь не уйдёшь, как все они? Ты не бросишь меня?

Он ещё сильнее прижался к большому коту и обнял его передними лапами:
— Я никуда не отпущу тебя, — сказал он. — Никуда! Меня только недавно человек принёс с улицы, где я замерзал. И ты должен меня всему научить. Ты ведь научишь, правда?
— Я ещё нескоро оставлю тебя, — успокоил маленького котёнка большой кот. — Мне очень много лет, я очень устал от потерь и моё сердце болит, но... Я не могу оставить тебя. Поэтому, обещаю, мы ещё долго будем вместе, пока я не уйду на встречу со своими друзьями.
Он крепко прижал к себе серого пушистого малыша:
— Ведь мы рождены, — сказал большой серый кот, — мы рождены свободными... Чтобы летать, расправив крылья.

*

А за окном падали снежинки. Они сплетались между собой, и на землю опускались хлопья. И деревья, кусты и редкие прохожие, казалось, были покрыты белым покрывалом.
«Но наше дело, — сказал старый кот, — наше дело — ждать... Ждать того, кто нас любит, и того, кого любим мы. И нет ничего важнее этого в нашей жизни. И это самая малая плата за ту любовь, которую дарит нам наш человек...».

А рядом с ними незримо сидели крыска Мулечка, зелёный и очень умный попугай Травка, смешная и совершенно рыжая собачка Буся. Они слушали кота и согласно кивали, а потом стали смотреть в окно.
Потому что они тоже ждали своего человека. Просто потому, что любили его. А ведь смерть — это совсем не конец для любви.
Так они и сидели впятером на подоконнике, и ничто и никогда не изменит эту картину.
Пятеро ждущих сердец. До скончания времён.
Ждать...

Автор: Олег Бондаренко

Находите время для тех, кого любите!

thumbnailUrl

Находите время для тех, кого любите!

Очень трогательный новогодний мультик о дружбе )) Однажды в жизни маленькой девочки происходит чудо – её снеговик оживает и с помощью волшебства теней рассказывает ей великолепные сказки и истории. Чтобы уберечь снеговика в теплое время года, девочка…Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) - 3940452

PT2M

True

2023-01-03T08:28:30+03:00

embedUrl