Сингапур

Попов Ю. П.

До экватора отсюда действительно рукой подать: едва ли будет полторы сотни километров. Ночь и день поделили здесь сутки почти ровно пополам. Звезды загораются над Сингапуром в половине седьмого вечера, и через двенадцать часов приходит рассвет. Дни бывают разные — иногда хмурые, с моросящими дождями и мокрым асфальтом. Часто солнечные и веселые, с оранжевыми восходами на востоке. Бывают и бурные, с порывистым ветром, с яркими молниями и оглушительным треском грома, когда сквозь рваные просветы в тучах лишь изредка проглядывает голубое небо. Сейчас в Сингапуре зима. Но практически круглый год погода не меняется, и в это время лишь немного побольше дождей.


Сингапур

Впрочем, и город и жители мало внимания обращают на погоду. Сингапур слишком занят. Лихорадочно бьется пульс этого островного государства с того самого дня, когда республика обрела независимость в 1965 году. Задача заключалась в том, чтобы уцелеть, выстоять в жестокой схватке с конкурентами, сохранить эту независимость. Ведь у Сингапура практически ничего нет, кроме 588 квадратных километров земной суши (и то во время отлива), 2 миллионов 300 тысяч человек населения и омывающих остров морей и проливов. Никаких природных ресурсов. Даже воды не хватает, несмотря на обилие дождей, и в значительной степени Сингапур покрывает свои потребности в ней за счет поставок из соседней Малайзии.

Сингапур можно объехать часов за шесть-семь. От границы до границы сорок два километра в длину и двадцать два с половиной в ширину. С соседней Малайзией он связан широкой дамбой, так что многие уже не считают его островом. Но лучше всего он просматривается с горы Фабер, одной из самых высоких местных вершин, «вознесшейся» на 150 метров над уровнем моря. Здесь немного прохладнее, чем внизу. И воздух суше из-за постоянного свежего бриза, играющего листьями пальм, огненных бугенвилей и ароматных плюмерий, рассыпавшихся яркими пятнами по крутым склонам. Отсюда можно обозреть почти все государство.


Сингапур

На картах мира оно представлено, как правило, точкой. Но его роль и значение определялись и определяются другими параметрами. Английский лорд сэр Стамфорд Рафлс, выторговавший за бесценок у султана соседнего малайского княжества Джохор этот остров и перенесший сюда сто шестьдесят лет назад свою резиденцию из Батавии (ныне Джакарта), знал, что делал. Сингапур, находившийся у входа в Малаккский пролив, быстро утвердил себя как форпост английской колониальной политики на Востоке, как один из важнейших рычагов английского влияния в этом районе земли. Это был английский город. С английскими зданиями в деловых кварталах, с улицами, носящими имена английских адмиралов и губернаторов, со всем распорядком жизни, выработанным на протяжении многих десятилетий английским колониальным чиновничьим аппаратом в странах Востока.

У основания колониального Олимпа копошились люди. Они тянули на себе повозки, груженные копрой, перцем и другими пряностями, фруктами — всеми богатствами Востока. Они забивали чрева кораблей товарами, тащили на своих спинах по шатким сходням тяжелые тюки с каучуком. Они прислуживали заморским господам.


Сингапур

Как они живут, что думают и что делают, мало кто из европейцев знал и даже интересовался. Китайцы, приехавшие сюда из континентального Китая в поисках заработка, индийцы, завербованные для работы на плантациях, или малайцы, населявшие остров со стародавних времен,— вся эта мозаика народов являлась пестрым, но безликим фоном для литературных повествований даже таких прославленных авторов, как Редьярд Киплинг, Джозеф Конрад, Сомерсет Моэм. Они писали об англичанах и для англичан.

Сингапур — относительно молодая республика. У нее еще продолжается переходный период от старого колониального прошлого к новой, современной цивилизации. Эта мешанина старого и нового является, пожалуй, самой характерной чертой города. Здесь перепутались, переплелись и речь, и одежда, и нравы, и религии, и национальности. И лишь одно различие соблюдается четко и скрупулезно — между богатством и бедностью. Эти полюса не сходятся. Богатый китаец, богатый индиец, богатый европеец живут рядом, в своих, как правило, районах, в современных, удобных высотных домах с превосходными квартирами, месячная плата за которые превосходит зачастую годовую зарплату среднего сингапурца.

Сингапур начинался с моря, и его фасад до сих пор обращен к морю. Здесь от устья речушки с тем же названием, что и сам город, тянутся строгие здания крупнейших банков, штаб-квартир нефтяных монополий, коммерческих фирм. Но за этим величественным фасадом начинается другой Сингапур — двух- и трехэтажный, с прижатыми друг к другу домами с замшелыми черепичными крышами, с запахом дыма от очагов, тлеющих ритуальных сандаловых палочек, острого соевого соуса, сушеной рыбы. Это так называемый Китайский город, непременное место паломничества американских и других западных туристов, желающих вкусить кое-что от старой колониальной экзотики.

Он действительно колоритен, этот старый город. Отовсюду доносятся звуки китайской музыки, духовых оркестров, сопровождающих похороны, в лавчонках сверкают повернутые в сторону входа зеркала, чтобы отпугивать злых духов. Тут же на улице мать моет голых бронзовых детишек, рикша подсчитывает свою грошовую выручку, ребятишки, пристроившись на ящике, едят палочками свой нехитрый обед, купленный у владельца передвижной кухни.

Здесь, в китайском квартале, который практически никогда не спит и где жизнь не затихает все двадцать четыре часа, обитает прошлое Сингапура, его вчерашний день — то, что уже явно исчезает. На него наступают деловые кварталы. Старые дома колониального периода уже никто не ремонтирует: хозяева знают, что их неизбежно снесут и на их месте возникнут сверкающие полировкой новые, современные здания.

В другом районе Сингапура, в кварталах, прилегающих к улице Серангун, явно проступают черты другой культуры, другого образа жизни — индийской.


Сингапур

Индийцев в Сингапуре значительно меньше, чем китайцев, составляющих три четверти всего населения республики. Но они сохранили также свои обряды, обычаи, привычки. Женщины — в ярких сари, с красными сандаловыми пятнышками на лбу. Мужчины — в белых дхоти. В воздухе носятся запахи горелого масла, цветов. Здесь можно купить такие же, как в Индии, горшки и кастрюли, кашмирские шали, бенаресские браслеты, чеканные изделия из хайдарабадской бронзы, мадрасские и бомбейские ткани. Речь темнокожих тамилов, быстрая и журчащая, как бормотание ручья, звучит вперемежку со спокойным, пронизанным собственным достоинством говором сикхов из Пенджаба — в белых чалмах, со строгими, красивыми лицами. Индийцы, как и китайцы, обосновались в Сингапуре давно, практически с самых первых лет его существования. Колонизаторам были нужны дешевые рабочие руки, и их везли по контрактам на чужую землю, которая впоследствии стала родной для их потомков.

Малайцы — коренные жители острова. Они также сохранили свои нравы и обычаи. Часть их живет еще в деревеньках-кампонгах, утопающих в тени кокосовых пальм на восточном и западном побережьях острова. Но большинство переселилось в пределы городской черты, вернее расширяющийся город вобрал в себя значительную часть этих деревушек. Малайцы более медленно вовлекаются в водоворот современной жизни и интересов. Однако, несмотря на это, им отдается дань признательности, и официально малайский язык считается государственным, хотя практически в наибольшем ходу английский и китайский.

Этот разноплеменный, разноязычный состав населения создает, безусловно, свои немалые трудности для Сингапура. На протяжении многих лет национальные общины рассматривали Сингапур как временное пристанище, и все их мысли и чувства были обращены к тем странам, откуда они вышли. Главным образом это касается, безусловно, китайцев и индийцев, многие из которых до сих пор имеют связи с Китаем и Индией. Но обстановка все же меняется. Правительственная политика направлена на то, чтобы создать единый, органически спаянный конгломерат, связанный какими-то общими целями и интересами. «Мы не китайцы, или индийцы, или малайцы,— говорили мне во время бесед правительственные чиновники.— Мы все сингапурцы».

Процесс консолидации этих общин в единое целое в общем-то идет, хотя и, может быть, замедленными темпами. Молодое поколение сингапурцев резко отличается от стариков. А следует сказать, что люди моложе 25 лет составляют около половины всего населения республики.

Целый ряд обстоятельств способствует эрозии старых нравов и обычаев. Власти республики уже давно ведут строительство новых жилых массивов для средних и малооплачиваемых слоев населения, где квартиры предоставляются за сравнительно умеренную плату. Естественно, что здесь уже нет условий для сохранения той резко очерченной национальной обособленности, которая еще есть в старых районах.

Большое значение имеет и система образования в республике. Практически все дети посещают школу, общаются между собой и сближаются уже с ранних лет. С развитием промышленности республики также происходит стирание национальных граней.


Сингапур

Вместе с тем следует подчеркнуть и другое обстоятельство. В условиях капиталистической системы эта «модернизация» сингапурского общества привносит с собой и ряд других явлений, и на них уже неоднократно обращали здесь внимание. Это касается прежде всего опасности культурной опустошенности людей, оторвавшихся от своей среды. Мне не раз приходилось слышать, что Сингапур открыт всем ветрам и всем влияниям. Но практически он оказался открытым в первую очередь влиянию Запада со всеми его негативными атрибутами. На экранах кинотеатров демонстрируются, как правило, западные, в основном американские, фильмы. По телевидению сингапурцы смотрят детективы и ковбойские боевики американского производства.

В Сингапур ежегодно приезжает не меньше полумиллиона туристов. Это, кстати сказать, одна из крупнейших статей дохода страны. Но среди этих туристов немало деградировавших, опустившихся людей, духовно опустошенных и к тому же наркоманов. Естественно, находятся подражатели этому западному стилю жизни.

Есть, однако, опасность и другого рода для планов создания единого сингапурского национального сообщества. Она исходит от маоистского руководства в Пекине. С некоторых пор Пекин усилил свою закулисную деятельность среди «хуацяо» (так называют Зарубежных китайцев). Для Сингапура, где, как говорилось, подавляющая часть населения состоит из выходцев из Китая, это грозит разжиганием шовинистических настроений, что чревато весьма неблагоприятными последствиями для молодой республики.

Сингапур — крупнейший финансовый центр всей Юго-Восточной Азии, где сконцентрированы огромные резервы, исчисляемые десятками миллиардов американских долларов. В небоскребах на улице Шентон-уэй расположились конторы крупнейших мировых банков — японских, американских, английских, канадских и других. Иностранный капитал льется сюда широким потоком потому, что здесь созданы благоприятные условия.

Иностранные компании делают здесь большие деньги, но об истинных размерах их прибылей не знает никто. Уличные менялы на Рафлс-плейс — одной из самых старых площадей Сингапура — маленькие фигуры в валютно-финансовой системе капиталистического мира. Но они служат наглядным олицетворением стихии капиталистического рынка. Здесь можно обменять любую валюту на какую вам угодно, по курсу, который за некоторыми исключениями официально не зарегистрирован нигде. Прямо на улице меняют английские фунты, японские иены, турецкие лиры и, конечно, американские доллары. И этот денежный рынок не менее чутко реагирует на все изменения валютных курсов, чем крупные банки.

Экономика Сингапура в огромной степени зависит от торговли. Нарушается существующая система обмена валют — нарушается вся система цен на товар, начинает лихорадить все звенья экономики.

Сингапурский порт — четвертый в мире по грузообороту после Нью-Йорка, Роттердама и Иокогамы. Это, по сути дела, перевалочная база товаров и для соседних стран. Прекрасно оборудованный, работающий круглые сутки, он зарекомедовал себя как один из лучших портов мира. Идет погрузка, гремят лебедки. С кораблей, пришедших из Европы, США, Японии, выгружаются автомашины, станки и оборудование, предметы ширпотреба. В обратном направлении отправляются товары попроще и подешевле — сырье, лес, продукты сельского хозяйства.


Сингапур

На небольшом катерке с веселым названием «Свежий ветер» отчаливаем от Клиффорд-пирса в поездку по акватории порта. Небоскребы отодвигаются, становятся меньше, толчея кораблей на рейде становится все более ощутимой. Каких только кораблей здесь не встретишь! Проржавевшая почти до дыр старая «калоша» из Гонконга, сверкающий свежей краской флинтшайр из Ливерпуля, «Ямики-мару» из Иокогамы. Снуют лихтеры, обвешанные автомобильными шинами, катера всех размеров, тащат куда-то буксиры баржи.

Погрузка на рейде стоит дешевле, чем у причала, поэтому многие не заходят в порт.

Малаец-рулевой берет немного правее, и скоро мы входим в пролив, отделяющий Сингапур от острова Сентоса. Начинаются судоремонтные доки «Кеппель», дальше контейнерный порт. Преодолевая сильное течение, обходим западный берег Сентосы, где еще сохранились потемневшие бетонные остатки дотов времен второй мировой войны. Сентоса была как бы Кронштадтом Сингапура. Но отсюда не было произведено ни одного выстрела. Японцы, которых английское командование ждало с моря, захватили Сингапур совершенно неожиданно с тыла, из Малайи.

Вдали, на разровненных и плоских, как блины, островах высятся перегонные комплексы нефтяных компаний «Шелл», «Эссо», «Моби-лойл» и других. Огромные танкеры с нефтью из Персидского залива перекачивают содержимое в сверкающие на солнце серебристые баки. Сингапур — крупнейший в Юго-Восточной Азии центр по переработке нефти.

Возвращались, когда уже спустились густые тропические сумерки. Сзади сиял слегка покосившийся Южный Крест, впереди — опрокинутый ковш родной Медведицы. Промчался, подняв сильную волну, таможенный катер — похоже, ловить контрабандистов. Зазвучала музыка с какого-то сухогруза. Засветились окна небоскребов на берегу, и засияли огни реклам. Сингапур завершал свой напряженный трудовой день.




Интересное в разделе «Наши путешествия»

Постные блюда

Новое