Кто был первым князем на Руси?

Кто был первым князем на Руси?

Согласно Лаврентьевской летописи, основателями государственности на Руси были не пришлые варяги, а наш русский князь Олег.


Кто был первым князем на Руси?

Вот уже более 200 лет прошло с того момента, когда Николай Михайлович Карамзин научил нас начинать историю государства Российского с 862 г. Он писал об этом с убеждением, будто летописание Нестора «мы решительно ни опровергнуть, ни исправить не можем, как и заменить его другим вернейшим». Н. М. Карамзин представил эпоху зарождения русской государственности столь красочно, что и сегодня в разных вариациях то давнее время рисуется во многих исторических изданиях его словами.

 В подспорье к своим выводам Н. М. Карамзин брал «новейшие летописи» XVI в. - Степенную книгу, Троицкую и Радзивиловскую летописи и многие другие. А так же Исландские повести, историю Тацита, жившего в первом веке нашей эры, греческие писания и проч.

 «Летописание Нестора» это начальная часть Лаврентьевской летописи, дошедшей до нас в редакции 1377 г. Именно она и сегодня является одним из древнейших письменных источников, где подробно описывается откуда пошла Русская земля. На эту летопись указывается, когда у кого-то возникают сомнения в подлинности устных легенд и сказаний, бытовавших с давних времен. На эту летопись ссылаются всегда одной фразой: «так написано в летописи», если кто-то пытается возразить по поводу правдивости отдельных фраз, призвать к разумному прочтению с более критическим взглядом статьи с явными оговорками, с патриотичным настроем там, где русский летописец говорит о величие Руси.

 Нельзя сказать, что о летописи написано мало. Наоборот, ей посвящено множество исследовательских работ, монографий, рефератов, литературных сочинений. Только вот в них все сообщения летописи воспринимаются за установленный исторический факт, за нечто неоспоримое, непреложное. И окрик «так написано в летописи!» становится громче, если это касается так называемой норманской теории происхождения русского государства. То есть, любая дискуссия допускается только в рамках признания варягов завоевателями Руси в середине IX в., а варяга Рюрика родоначальником первой русской правящей династии. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть на сайт всезнающей Википедии. Материалов на эту тему предостаточно и в печатных изданиях - и все с одной целью, чтобы ни у кого не возникало никаких сомнений в подлинности написанного в летописи. Однако, чем больше их читаешь, тем больше возникает подозрений в искренности их авторов, в преднамеренности и надуманности сказанного. Всегда присутствует осадок какой-то заданности. Складывается ощущение будто тебя хотят убедить прежде, чем ты начнешь сомневаться. Тебе претит и оскорбляет достоинство, а тебе внушают: нет, в том нет ничего зазорного. Подспудно создается ощущение того, что здесь что-то не так.


Кто был первым князем на Руси?

Интерес к Лаврентьевской летописи и варяжской теме сегодня усиливается еще и по причине известных событий на Украине. Идеологическая возня вокруг понятия «Киевская Русь» для украинских националистов приобретает особое значение. В одних устах Киев и Русь это уже два разных государства. В других — Киевская Русь и есть настоящая славянская Русь, тогда как Новгородская и затем Московская представляют собой смешение славян, варягов и финно-угров. По их утверждениям крови русской у «москалей» не осталось. Обращаясь к Лаврентьевской летописи, хотели бы мы того или нет, но эта червоточина где-то застревает в мозгу и хочется понять в каком месте зарыта истина.

 Прежде чем непосредственно обратиться к летописанию, необходимо сделать небольшие отступления. Сказать немного о самой Лаврентьевской летописи и напомнить версию варяжского пришествия на Русь в изложении Н. М. Карамзина. Начнем с последнего.

 По мнению Н. М. Карамзина летописец правдиво пересказывает древние предания. По ним мы узнаем о быте наших предков, их традициям, верованиям, торговым отношениям с соседями. Величию счастья введения монархической власти, пишет Н. М. Карамзин, мы обязаны варягам — норманнам со Скандинавии. Они были образованнее славян, тогда как последние, заключенные в диких пределах севера, жили в варварстве: имели жестокие обычаи, поклонялись идолам, приносили людей в жертву языческим богам. Если св. Колумбан, пишет Н. М. Карамзин, в 613 г. обратил многих немецких язычников в истинную веру христианскую, то из земель славянских он возвратился без успеха, устрашенный их дикостью. Слабые и разделенные на малые области славяне не могли объединить наше отечество. Несторовы варяги обитали в королевстве Шведском. Финны их называли россами, ротсами, роутсами. Эти смелые и храбрые завоеватели в 859 г. наложили дань на чудь, словен ильменских, кривичей, мерю. А через два года бояре словенские возмутили народ легкомысленный, вооружили и выгнали норманнов. Но распрями обратили свободу в несчастье, ввергли отечество в бездну междоусобия. И только, утвердив дружественную связь, словене новгородские и кривичи с финскими племенами весью и чудью смогли договориться. Они отправили за море посольство к варягам-руси. И сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и владеть нами». И избрались три брата, окруженные многочисленною скандинавскою дружиною, готовой утверждать мечом права избранных государей, — Рюрик, Синеус и Трувор. Так в 862 г. сии честолюбивые братья оставили свое отечество навсегда и прибыли в Новгород. Некоторые предания говорят, будто варяги притесняли славян и вскоре они вознегодовали на рабство, привыкшие к вольности от безначалия. Но эти древние сказания Нестора кажется одной догадкою и вымыслом. Вскоре Трувор и Синеус умерли и Рюрик стал властвовать один. И было у него двое единоземцев именем Аскольд и Дир. Отпросились они в Константинополь искать счастья. По дороге увидели городок маленький. Сей город был Киев. И завладели Аскольд и Дир Киевом, призвали к себе многих варягов и стали властвовать. Так варяги основали две самодержавные области в России: Рюрик на севере, Асколь и Дир на юге. И только после смерти Рюрика в 879 г. его родич, а значит варяг, Олег смог объединить эти две области древней Руси. Случилось это в 882 г. Тогда Киев объявлен был матерью городов русских. Тот родич Олег стал править по малолетству Игоря — сына варяга Рюрика, ибо, как сказано в летописи Несторовой, был в тот год Игорь еще очень мал. Но правил Олег долго: целых 33 года. Олег, властолюбивый, окруженный блеском побед, обагренный кровью невинных князей варяжских Аскольда и Дира, приучил и Игоря к повиновению. Так что тот не дерзал и требовать своего наследия. В 903 г. избрал для него супругу, славную своими женскими прелестями и благонравием, Ольгу. Как сказано в новейших (!) исторических книгах простого варяжского роду из Пскова. Умер Олег Вещий согласно легенде от коня своего в 912 г.

 Такова в общих чертах концепция образования монархического строя в древней Руси. И заслуга в этом принадлежит варягам и лично Рюрику, делает вывод Н. М. Карамзин. В 1862 г. в Новгороде торжественно отмечают тысячелетие Руси, воздвигают монумент, посвященный этому историческому событию. На первом плане одного из сюжетов памятника Рюрик держит щит с выгравированными буквами SТО, обозначающими 6730 г. от сотворения мира или 862 г. от Рождества Христова. Так официально варяги утверждаются в русской истории.

 Теперь прочитаем известные на сегодня сведения о Лаврентьевской летописи. Первое, наряду с Лаврентьевской называются еще два схожих списка летописей — Радзивиловская и Московско-Академическая и менее схожих, т. е. с большим допуском неточностей и расхождений списки Ипатьевской и Хлебниковский. Второе, переписана Лаврентьевская летопись двумя писцами с незначительным участием третьего. В концовке по преимуществу известий о Владимиро-Суздальской земле делается вывод, что переписана летопись в Суздале или Нижнем Новгороде. Леврентий добросовестно переписал то, что было до него написано игуменом Силивестром до 96 листа. Третье, филологи в свою очередь заявляют, что языковая личность автора трудно уловима, так как дошедшие до нас летописи сохранились в редакции XIV – XV вв. В них встречаются лексические и смысловые изменения, смешение церковнославянского (или, по А. А. Шахматову, древнеболгарского) и древнерусского языков. Этим объясняется разнобой использования грамматических систем в построении предложений, например: сице бо ся звахуть ти варязи Русь, яко се друзии зовутся Свеи. Но в то же время их выводы легко вписываются в ту же самую варяжскую схему - не отступают и не рассматривают подлинность написания самой легенды.

 Теперь же посмотрим в летопись. Начнем с того, откуда взялся в нашей историографии 862 г.? В Несторовой летописи его нет! Н. М Карамзин ссылается на «новейшие» летописи, т. е. другие списки с Лаврентьевской летописи. Но можно ли их считать источниками? Средневековые переписчики поступали точно также, как и последующие, когда что-то не понимали, старались объяснить все по своему. На последнем листе Лаврентьевской летописи переписчик сознается: «Извините, отцы и братья, если где что не так описал или переписал. Чтите исправления и не кляните, ибо книги те ветхие, а умом молодым не до всего дошел». По этому же принципу в летописи XVI в. пропущенный 862 г. и вписывается. Но это же летописи шестнадцатого века, а не двенадцатого. Сознательно или не сознательно летописец пропустил 862 г., но факт остается фактом: его там нет. Кроме того, латинская S в буквенном обозначении лет, которая выгравирована на памятнике, встречается в летописи только на 42-44 листах. Во всех остальных случаях использовалась кириллическая прописная Г, зеркально отражающая латинскую букву. Может быть в это вкладывался какой-то смысл? Близость к западной культуре, например? Но и этом случае налицо искажение видения нашей истории.

 И далее. Если последний летописец называет себя «мнихом» Лаврентием, переписавшим летопись по велению Суздальского князя Дмитрия Константиновича и с благословения епископа «Суждальского, Новгородьского и Городьского» Дионисия, то почему он не знает точного названия соседнего города Мурома? Он у него пишется то без последней буквы, то с мягким знаком — Муро (Муроский), Муромь (Муромьский). Хотя и «родные» города он называет неправильно: Суждаль, Новгородь, Городьск. Воникает вопрос: может переписчик не местный? Почему чудным образом у него из некоторых слов начинают выпадать буквы? Из слова князь буква з (кня), из слова брат — т (бра). Даже из такого привычного для него слова как крест буква с (крет). И это ни коим образом не связано с употреблением некоторых слов в качестве сокращения без гласных букв. Закрадывается мысль: может переписчик не русский? А уж имена князя Олега и княгини Ольги у него как только не пишутся: и через латинское W, и через кириллическое В — Wльзя, Wльга, Вольга, Волга; Wлег, Wльг, Wльгови. И еще множество вопросов. Ну, например, почему все великие князья во второй половине летописи становятся Гюргями? Как бы он их не называл по именам в конечном итоге они у него все равно Гюрги, Юрги. Откуда взялись Рюриковичи в 1086 г., хотя до этого о них не было сказано ни слова? И куда они опять пропадают на 100 лет? Для чего летописец невообразимым образом соединяет две династические ветви одной несуразной фразой: «Юрги ожени сына своего старейшего Всеволода Володимерною Рюриковича»?

 Конечно, наиболее значимы для нас первые листы летописи, где приводится легенда о варягах. И здесь то же много вопросов. Почему на листах 11-19 текст разлинован на 31 строку, а на листах 1-10 на 32 строки. Откуда на 4 листе в 16 строке взялось слово которым? Во всех остальных случаях в качестве относительного местоимения используется иже, яже, юже. Почему буква в, обозначающая номер тетради, проставлена на 10 листе? Считается, что предыдущие шесть листов утрачены. Но почему тогда на восьмом листе отсутствует номерная буква а? Почему «на короткой дистанции» в четыре листа просматриваются три системы морфологического образования глагольных форм? Например, глагол быть прошедшего времени единственного числа пишется то с суффиксом х, то с суффиксом ш, а то с суффиксом ст: «бяху мужи мудри», «перевоз бяше тогда», «и бяста у него два мужа». Только ли смешением языков или лингвистической заменой это можно объяснить? Почему только на этих листах встречаются большие рисованные киноварью буквы, какие-то символы, метки и проч. Все это отличает текст первых девяти листов, так сказать по формальным признакам.

 Теперь обратимся к содержательной стороне летописи. Попробуем смоделировать ситуацию с исключением из текста варягов и Рюрика. (Напомню, легенда о призвании варягов появляется в летописи на 7 листе.) Так вот, на 6 оборотном листе приводится хронология княжения русских князей от первого до Ярослава Мудрого. Читаем: «В год 6360 (852), индикта 15, когда начал царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля... А от первого года царствования Михаила до первого года княжения Олега, русского князя, 29 лет, а от первого года княжения Олега, потому что он сел в Киеве, до первого года княжения Игоря 31 год, а от первого года княжения Игоря до первого года Святослава 13 лет...» и т. д. Получается, следующая статья должна начинаться с 882 г., т. е. с легенды об образовании городка Киева тремя братьями Кием, Щеком и Хоревом и вокняжением Олега в Киеве.

 Что интересно: при таком подходе меняется сама идея о начале Руси.

 Если по версии Н. М. Карамзина главное в начальной части летописи установление монархии в лице варяга Рюрика, основание династии Рюриковичей, то по другой версии, надо думать по замыслу монаха Нестора, главное - это духовные истоки Руси, выбор правильной веры.

 В летописи это выглядит следующим образом. «Каждый народ имеет либо письменный закон, либо обычай, который люди, не знающие закона, принимают как предание отцов». Такой закон есть у полян. Летописец далее последовательно передает с осуждением обычаи племен других народов и соседних славянских племен, и каждый раз повторяет: «Мы же, христиане всех стран, где веруют во святую Троицу и в единое крещение и исповедуют единую веру, имеем единый закон, поскольку мы крестились во Христа и во Христа облеклись». Мы, славяне, и одно из их племен — поляне, живущие на горах Днепровских, народ свободолюбивый, имеющий связи со многими соседними странами, получили благодать Божию от святого Андрея. «И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет великий город, и воздвигнет Бог много церквей». И взошел на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии возник Киев...» Поляне были притесняемые болгарами и древлянами, но ни кем иным. Однажды, приводится сказание, хазары потребовали от них дани. Поляне поднесли им меч. Посмотрели хазары и огорчились: имеют поляне оружие обоюдоострое, «станут они когда-нибудь собирать дань и с нас, и с иных земель». Эти строки записаны в летописи на 6 листе. А уже на следующем листе славяне ни с того, ни с сего оказываются плательщиками дани и варягам, и хазарам. Кроме того, на этих первых листах нет ни одного намека на дикость и варваризм славян, какими их представляет в своей «Истории» Н. М. Карамзин. Тем более не описывается каких-то усобиц, вражды, борьбы за княжеский стол. Идея летописца по этим первым страницам летописи — показать исповедание единой веры, а не пришествие варягов. То, что земля Киевская - мать Руси - благословенна, что апостол Андрей облек полян в истинную христианскую веру с правильными законами.

 Какие выводы напрашиваются? В Лаврентьевской летописи приводятся две хронологические схемы княжения от первого князя до Ярослава Мудрого: от Олега и от Рюрика. По первой перечисляются все князья с точным указанием годов княжения в прямой и обратной последовательности. Русич Олег называется первым князем с местом княжения в Киеве. Рюрика в этом списке нет. По второй, Рюрик появляется до Олега и в Новгороде, смещая все остальные даты княжения, предложенные по первой версии. Адаптируя легенду к тексту основной летописи, переписчики каждый раз добавляли свое понимание, свое объяснение тех или иных версий древних легенд. Причем, дотошно разбирая в одном месте что-то нужное для подкрепления варяжской легенды, не обращали внимания в другом месте на нелепые несоответствия. Так, исходя из записей по «новейшим» летописям (в Лаврентьевской летописи об этом не говорится) Н. М. Карамзин женит Игоря на Ольге в 903 г. А в статье 955 г. Ольга идет в Греки. Встречается с царем Цимисхием. Тот дивится ее красоте и разуму. Говорит: «Хощю тя пояти собе жене». Легенда легендой. Но за детали все равно неловко. Если добавить к этой дате лет 17 от ее замужества, то получается, что на тот момент ей было уже более 70 лет. Или взять другие «новейшие» летописи, где вдруг у Рюрика обнаруживается жена именем Ефанда. Ну и т. д.

 Что здесь можно сказать? Хронология княжения от Олега, которая приводится на 6 листе, имеет равное право на существование как и легенда о призвании варягов. Но почему-то на нее никто не обращает внимания? Ни в одном материале норманистов она не цитируется. У Н. М. Карамзина вообще не рассматривается. Это наталкивает на мысль о направленной избирательности сторонников норманизма темы варягов в угоду определенным интересам.

 Между тем именно она является ключевой и, возможно, действительно сохранившейся от первого сказителя не тронутой переписчиками. И здесь уже от нас зависит какаю из них признавать правильной. Н. М. Карамзин исходил из идеи сохранения единства Руси установлением монархии. Но он же сам себе и противоречил. Возвеличивая варягов, признавая легенду о варягах, он создал другую легенду — о двух центрах древней Руси. И она не только не историчная, но и вредная не меньше первой.

 Если же судить о правке Лаврентьевской летописи под варягов, то уже по формальным признакам, о которых говорилось выше, можно сделать вывод: легенда о варягах вставлена в летопись гораздо позднее XII в. Потом она оказалась выгодна, искусственно поддерживалась. Для этого были свои мотивы. Все-таки в нашу русскую историю во все времена пытались вмешиваться. Переписыванием учебников истории и сегодня занимаются целые институты зарубежных советологов. А летопись по большому счету тот же учебник истории, только средневековый. Но это уже отдельная тема.

 В заключении хочется сказать: сегодня складывается уникальная ситуация, когда на волне здоровых патриотических настроений, можно не предвзято разобраться в истоках нашей начальной Руси. Но начинать надо не с самоуничижения, а с того, как говорил Ломоносов, где остальные народы себе чести и славы ищут. Наконец, с восстановления исторической правды.


Кто был первым князем на Руси?

Вещий Олег вошел в историю как победитель Царьграда, прибивший свой щит к одним из ворот города.

Николай Крюков, автор книги «Кто оставил «Варяжский след» в истории Руси?» - специально для «Исторической правды».

Похожие темы




Интересное в разделе «Этюды о вкусном и интересном»

Постные блюда

Новое