HAUSER & Ksenija Sidorova - Libertango
Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) (страница 82)
Вит
Инстинкт Бабушки
Моя мама любит животных. Почти все 76 лет своей жизни она кого-то активно любит: кошечек, собачек, птичек, даже я иногда под горячую руку попадаюсь. Раньше, когда у нас еще был папа, животных в доме не было, но мама не сдавалась и находила то собак, то кошек, которых торжественно подкармливала каждый день...
А потом мы завели кошку. Такую злющую, что папа подумал: «Данунах» и нашел себе другую семью. А кошка осталась с нами до конца ее кошачьей жизни. Потом появилась другая, потом кот и пошло-поехало.
Больше всего на свете мама переживает, что котиньки голодные. Она кормит их по семь раз в день и переживает, что недокармливает. По-моему, у каждой российской бабушки с возрастом происходит помутнение хрусталиков в обоих глазах, в результате чего все живое начинает казаться им худым и недокормленным.
В общем, мамины котиньки давно потеряли очертания, а ее подружки, как оказалось, думали, что у мамы живут три тюленя. И тут пришли в гости мы с собачкой. Бусенькой. Которой ничего нельзя, кроме ее диетического корма. Мама посмотрела на собачку и прослезилась:
— Бусенька, тебя морят голодом!
Бусенька радостно подтвердила, что да, морят. Жизнь ее полна лишений и выгоняний. Мама всплеснула руками и понеслась на кухню, но была остановлена строжайшим запретом: собаку не кормить! Она на спецкорме!
До потрясенной мамы дошло не сразу, что:
— Собака старая и больная
— Ей можно только спецкорм без всяких исключений
— Иначе она сдохнет.
Это было настоящее отчаяние, экзистенциальный тупик. На весь вечер мама вышла из строя, а подлая Бусяка крутилась рядом, непрозрачно намекая, что ей вроде обещали что-то вкусненькое.
— Но она же просит...
— Мама, нельзя.
— Но она же голодная, ты посмотри, какая она худая...
— На ней не застегивается комбинезон, мама.
— С одного раза ничего не будет!
— Мама, она СДОХНЕТ!
Мама погрузилась в мрачное молчание. Видно было, как борется в ней здравый смысл с инстинктом бабушки, и инстинкт неумолимо побеждает. Но я зорко следила за ними обеими. Провожала нас мама с тяжелым сердцем. Разочарованная Буська понуро плелась за мной, и вот, когда мы уже почти спустились на первый этаж, я вдруг услышала сопение и топот. Моя мама, с остекленевшим взглядом и твердо сжатыми челюстями летела вниз, несмотря на свои 76 лет, с зажатым в кулаке куском курицы. Догнала и всунула его в рот собаке, чуть ли не до самого кишечника. Бабушка победила.
P. S. Буся жива и здорова. И бабушка теперь точит руки, чтобы еще что-нибудь ей всунуть. Не померла же? Значит, надо кормить!
Жозе Дале
Моя мама любит животных. Почти все 76 лет своей жизни она кого-то активно любит: кошечек, собачек, птичек, даже я иногда под горячую руку попадаюсь. Раньше, когда у нас еще был папа, животных в доме не было, но мама не сдавалась и находила то собак, то кошек, которых торжественно подкармливала каждый день...
А потом мы завели кошку. Такую злющую, что папа подумал: «Данунах» и нашел себе другую семью. А кошка осталась с нами до конца ее кошачьей жизни. Потом появилась другая, потом кот и пошло-поехало.
Больше всего на свете мама переживает, что котиньки голодные. Она кормит их по семь раз в день и переживает, что недокармливает. По-моему, у каждой российской бабушки с возрастом происходит помутнение хрусталиков в обоих глазах, в результате чего все живое начинает казаться им худым и недокормленным.
В общем, мамины котиньки давно потеряли очертания, а ее подружки, как оказалось, думали, что у мамы живут три тюленя. И тут пришли в гости мы с собачкой. Бусенькой. Которой ничего нельзя, кроме ее диетического корма. Мама посмотрела на собачку и прослезилась:
— Бусенька, тебя морят голодом!
Бусенька радостно подтвердила, что да, морят. Жизнь ее полна лишений и выгоняний. Мама всплеснула руками и понеслась на кухню, но была остановлена строжайшим запретом: собаку не кормить! Она на спецкорме!
До потрясенной мамы дошло не сразу, что:
— Собака старая и больная
— Ей можно только спецкорм без всяких исключений
— Иначе она сдохнет.
Это было настоящее отчаяние, экзистенциальный тупик. На весь вечер мама вышла из строя, а подлая Бусяка крутилась рядом, непрозрачно намекая, что ей вроде обещали что-то вкусненькое.
— Но она же просит...
— Мама, нельзя.
— Но она же голодная, ты посмотри, какая она худая...
— На ней не застегивается комбинезон, мама.
— С одного раза ничего не будет!
— Мама, она СДОХНЕТ!
Мама погрузилась в мрачное молчание. Видно было, как борется в ней здравый смысл с инстинктом бабушки, и инстинкт неумолимо побеждает. Но я зорко следила за ними обеими. Провожала нас мама с тяжелым сердцем. Разочарованная Буська понуро плелась за мной, и вот, когда мы уже почти спустились на первый этаж, я вдруг услышала сопение и топот. Моя мама, с остекленевшим взглядом и твердо сжатыми челюстями летела вниз, несмотря на свои 76 лет, с зажатым в кулаке куском курицы. Догнала и всунула его в рот собаке, чуть ли не до самого кишечника. Бабушка победила.
P. S. Буся жива и здорова. И бабушка теперь точит руки, чтобы еще что-нибудь ей всунуть. Не померла же? Значит, надо кормить!
Жозе Дале
Как один пост случайно изменил мир
Все началось с того, что Оля решила пошутить. Она написала в фейсбуке:
«Знаменитый астролог Рошфор Номах объявил, что 2016 год станет счастливым лишь для того, кто успеет до 24 декабря этого года купить любые две вещи. Но одну из них обязательно подарить незнакомцу. Причем обе вещи должны быть равноценными».
Оля жила, да и живет в областном центре, в городе промышленной печали и водки с привкусом алюминия. Никакого астролога Номаха никогда не было, Оля его придумала из озорства и от скуки.
И через полтора часа забыла о своей шутке.
Повинуясь всемирному закону расходящихся тропок, пост Оли дошел до московской студентки Ксении. Та дурой совсем не была, но поверила в Рошфора Номаха и его предсказание. Какая же девушка чуть-чуть не глупеет в декабре?
И Ксения поспешила в большой магазин, что около метро, весь сверкающий и жаркий. Ксения купила миленький свитер — себе и еще один, тоже миленький, — непонятно кому. Чуть косившая левым глазом девушка-кассир, которая складывала свитера, спросила: «Оба вам?» Ксения ответила:
— Нет, второй в подарок, вы разве не слышали про предсказание Номаха? И повторила слова Даши из далекого областного центра.
Это сообщение заинтересовало не только кассиршу, но и других девушек из очереди.
Кассирша стала упаковывать подарочный свитер, а пятеро девушек и один тридцатилетний юноша со стрижкой Гурвинека засмеялись:
«И кому же ты подаришь этот свитер с прекрасным цветным узором?»
Ксения уже держала в руках свой свитер без адреса и быстро нашлась: «А вот ей!» И вернула пакет кассирше. Та вздрогнула, будто ее снова грозились уволить, как уже было два раза за этот день.
— Берите! — потребовала Ксения — Номах приказал!
Кассирша Люба, которая накануне отдала всю зарплату за комнату в коммуналке на Ангарской улице, прижала пакет со свитером к себе.
И засмеялась.
Ксения, пританцовывая хип-хоп, отправилась делать арт-маникюр в салон «Пальчики как мальчики». Она знала, что впереди у нее чистое счастье, встреча с прекрасным принцем, скорее всего из Высшей школы экономики, и далеко впереди, сквозь вечерний туман, даже различала смутные очертания грядущего альпийского шале. О чем еще мечтать под московским снегом блондинке с пятью лиловыми прядями и учебником французского в сумке?
А пять девушек и юноша-Гурвинек бросились обратно, к полкам и рейлам. Попутно они успели написать в фейсбуке о Номахе, а юноша, которого на самом деле звали Данила, потребовал от всех своих 2834 друзей немедленно идти и выполнять указание Рошфора, а «не сидеть в своих кофейнях, не давиться тирамису, обсуждая цены на нефть».
Сам Данила уже купил себе аляску, отороченную мехом тайваньской белочки, теперь он стоял перед рейлом с алясками, мучительно подсчитывал изрядный убыток от второй покупки, но преодолеть страх перед астрологическим велением Номаха не мог. Сказано: равноценную вещь.
Шапочкой из акрила не отделаешься. И купил вторую аляску, отороченную мехом вьетнамской белочки.
Данила вышел на улицу с хмурым лицом. Кому и как он подарит эту вторую аляску? Где искать этого незнакомца? И не будет ли Данила выглядеть полным дураком? Вполне резонные мысли для молодого человека с томиком Бродского в одном большом кармане и биографией Троцкого — в другом.
Так он в задумчивости доехал до ресторана «Блок. Двенадцать», куда ввалился с нелепым пакетом и примкнул к компании друзей, отмечавших важный праздник — Рублевый Спас.
Друзьям Данила рассказал о покупке, о предсказании и о своих терзаниях. В ответ на это сидевший во главе стола галерист по прозвищу Муся допил свою водку, схватил пакет и выбежал на мороз, даже не набросив пальто из верблюжьей шерсти.
Остальные поспешили за ним, в том числе сотрудники медиакомпании Dead News, поджидавшие Мусю в соседнем зале, с полным комплектом видеоаппаратуры, трезвые и злые. Они давно охотились за Мусей, который вел беспорядочную социальную жизнь, в надежде, что станут свидетелями какой-нибудь безумной выходки вроде танца со стиральным порошком либо снимут его в объятиях новой актрисы, взамен брошенной им Лили Додо.
А Муся бежал по переулкам Остоженки, неся перед собой священный пакет. И вдруг замер около подъезда, куда входил разносчик пиццы.
Тот был в легкой курточке и дрожал от ветра с Москвы-реки.
«Стоять!» — крикнул Муся. Разносчик от ужаса уронил всю стопку картонных коробок на безжалостный асфальт, а корреспонденты компании Dead News нацелили камеры.
Муся вручил парнишке пакет с аляской и потребовал надеть немедленно.
Пока тот, давясь мехом вьетнамской белочки, надевал куртку, Муся подозвал Данилу и объяснил разносчику, кого надо благодарить за этот подарок. После чего развернулся на итальянских каблуках и дал короткий, но смачный комментарий для канала Dead News.
Уже через полчаса эта новость сверкала на сайте канала.
Еще через десять минут она побежала по лентам агентств, но сюжет с пьяным Мусей был пропущен, а теги выглядели упруго и дерзко:
«Праздник-Номах-предсказание-счастье».
Авдотья Анатольевна, жена министра социального равенства Российской Федерации, услышала о предсказании как раз в Париже, в ювелирном магазине Hartier, где покупала изумрудное колье для новогодней вечеринки. Ей позвонила подружка, глава фонда «Любовь и бедность», и сообщила «новость», которую узнала от няни детей, брат которой прочитал информацию о Номахе на iPad.
Авдотья Анатольевна склонилась над витриной, продавщицы, ассистентки и охранники повторили ее движение, так что все это напомнило легкий молебен. Но у Авдотьи Анатольевны возникли сомнения: вот так взять и купить другое колье? Отдать его клошару?
Бред. Но с другой стороны, сам Номах требует. И свою злую судьбу на следующий год тоже хотелось умилостивить. Она позвонила мужу, тот как раз проводил экстренное совещание по спасению от холодов жителей сибирского села Большие Сахарки.
Ему было не до глупостей, и он рявкнул: «Покупай быстрее, а то другие купят!»
Так Авдотья Анатольевна приобрела еще рубиновое колье. Она ехала в машине по веселым парижским улицам, размышляя: «Кому тут его подарить?»
Ей быстро надоела вся эта затея, она уже ругалась на себя, Номаха и больше всего на водителя-индуса. И наконец увидела старушку с пятью собаками, которая стояла с табличкой на французском:
«Мои маленькие друзья голодают». Авдотья Анатольевна, чтобы ее жест был особенно эффектен, надела колье на самую маленькую собачку, Зизи. Вручила старушке сертификат подлинности, чек, дарственную, рассказала о Номахе и укатила.
Старушка, которая была дочерью русских эмигрантов, сбежавших на последнем чахлом пароходике в Константинополь, знала: в этой жизни может быть что угодно. К тому же искренне верила в астрологию и в свою счастливую звезду. Во время Второй мировой немцы, отступая из Парижа, приговорили ее, совсем юную, к расстрелу за предполагаемую связь с Сопротивлением, и когда уже вели по длинному коридору, вдруг поступил приказ: отпустить.
Оказывается, перед офицером гестапо успела замолвить слово ее обаятельная подружка Зизи, которая развлекала оккупантов песенками. В честь подружки, давно умершей в Бразилии, и была названа собачка.
Короче, старушка приняла колье как вполне естественный дар, венец ее долгой, странной и увлекательной жизни, к концу которой она потеряла все, кроме блеска в глазах. Но далеко старушка не ушла, к ней уже спешили нетерпеливые арабские подростки. Они сорвали колье с Зизи и бросились прочь.
Эх, плохо знали подростки русскую старушку, певшую в юности арии из «Аиды» и «Травиаты». Графиня заголосила так, что примчались сразу три полицейские машины.
В участке старушка все объяснила, полицейские даже съездили в магазин, придраться было не к чему. И уже через два часа, в черном атласном платье, украшенном рубиновым колье, графиня сидела в студии общенационального французского канала и рассказывала о своей жизни и о колье, которое так напомнило ей то, фамильное, что продала мама на блошином рынке в 1942 году.
Поскольку графиня с юности была выдумщицей, она с ходу добавила к биографии неведомого астролога Номаха очень симпатичные детали. Зрители немедленно поверили и побежали в магазины — улучшать свою судьбу. За ними бросились граждане всей Европы, потом Северной и Южной Америки. Позже всех дошло до китайцев, но зато там призвал нацию спастись по совету древнего учителя по имени Но-мах сам глава Коммунистической партии.
... А Оля из алюминиевого города вышла на улицу подышать свежим вечерним бензолом. Перед собой она катила инвалидную коляску, где уже год сидела ее старшая сестра Таня. Не так давно Таня работала учительницей математики. И вдруг стала слабеть.
У нее диагностировали тяжелую болезнь, которая неспешно, но уверенно разрушала организм Тани, словно зачеркивая день за днем клеточки в ее «тетради». И уже оставалась пара страниц.
Врачи честно сказали Оле, что жить сестре буквально три месяца.
Да, теоретически возможна операция в Германии — за деньги, которые стоил, наверное, весь район Оли и Тани, с учетом клочка неба над ним. В общем, не было даже смысла это обсуждать.
И каждый вечер Оля выкатывала коляску, чтобы сестра могла полюбоваться на людей и могучие трубы их комбината, испускавшие желтый дым.
Перед сестрами вдруг затормозил автомобиль волшебной марки, которых в городе было всего два: у мэра и губернатора.
Из него вышел мужчина в темном костюме и бордовом галстуке.
Он не представился, но теперь Ольга и Татьяна думают, что именно так выглядит современный подтянутый ангел.
За час до этого Ангел со своими китайскими партнерами купил контрольный пакет акций местного комбината. И был ну если не счастлив, то вполне доволен. И тут один из друзей-китайцев получил СМС от дочери — про предсказание Номаха и о том, что миллиард китайцев сошел с ума, бегая по магазинам, где уже вывешены красные плакаты «Купи два — второй отдай!»
Китаец передал содержание СМС своему русскому партнеру с пожеланием прислушаться к Номаху.
Партнер задумался: «Я купил пакет акций... Даже если я вдруг куплю еще один, не смогу же я его подарить, это чушь!»
Увидев за окном автомобиля Олю и Таню по пути в аэропорт, Ангел вдруг решил, что делать. Так он и сказал девушкам: «Я не могу подарить вам равноценную вещь, извините, это вне бизнес-логики. Но, надеюсь, я могу подарить что-то еще?» Что и сделал.
Да, он подарил вещь, которая, может быть, стоит дешевле контрольного пакета акций или даже свитера с узором, а может быть, не стоит вообще ничего, ибо никто, даже самый мудрый китайский мудрец, не сможет оценить ее никогда. Он подарил умирающей Тане жизнь. Замкнув этим причудливый, как новогодний серпантин, сюжет, который начался в областном центре с нелепой шутки одной девочки, решившей просто порадовать друзей, и завершился там же. А то, что подключился весь доверчивый мир, — так разве это плохо?
Алексей Беляков
Все началось с того, что Оля решила пошутить. Она написала в фейсбуке:
«Знаменитый астролог Рошфор Номах объявил, что 2016 год станет счастливым лишь для того, кто успеет до 24 декабря этого года купить любые две вещи. Но одну из них обязательно подарить незнакомцу. Причем обе вещи должны быть равноценными».
Оля жила, да и живет в областном центре, в городе промышленной печали и водки с привкусом алюминия. Никакого астролога Номаха никогда не было, Оля его придумала из озорства и от скуки.
И через полтора часа забыла о своей шутке.
Повинуясь всемирному закону расходящихся тропок, пост Оли дошел до московской студентки Ксении. Та дурой совсем не была, но поверила в Рошфора Номаха и его предсказание. Какая же девушка чуть-чуть не глупеет в декабре?
И Ксения поспешила в большой магазин, что около метро, весь сверкающий и жаркий. Ксения купила миленький свитер — себе и еще один, тоже миленький, — непонятно кому. Чуть косившая левым глазом девушка-кассир, которая складывала свитера, спросила: «Оба вам?» Ксения ответила:
— Нет, второй в подарок, вы разве не слышали про предсказание Номаха? И повторила слова Даши из далекого областного центра.
Это сообщение заинтересовало не только кассиршу, но и других девушек из очереди.
Кассирша стала упаковывать подарочный свитер, а пятеро девушек и один тридцатилетний юноша со стрижкой Гурвинека засмеялись:
«И кому же ты подаришь этот свитер с прекрасным цветным узором?»
Ксения уже держала в руках свой свитер без адреса и быстро нашлась: «А вот ей!» И вернула пакет кассирше. Та вздрогнула, будто ее снова грозились уволить, как уже было два раза за этот день.
— Берите! — потребовала Ксения — Номах приказал!
Кассирша Люба, которая накануне отдала всю зарплату за комнату в коммуналке на Ангарской улице, прижала пакет со свитером к себе.
И засмеялась.
Ксения, пританцовывая хип-хоп, отправилась делать арт-маникюр в салон «Пальчики как мальчики». Она знала, что впереди у нее чистое счастье, встреча с прекрасным принцем, скорее всего из Высшей школы экономики, и далеко впереди, сквозь вечерний туман, даже различала смутные очертания грядущего альпийского шале. О чем еще мечтать под московским снегом блондинке с пятью лиловыми прядями и учебником французского в сумке?
А пять девушек и юноша-Гурвинек бросились обратно, к полкам и рейлам. Попутно они успели написать в фейсбуке о Номахе, а юноша, которого на самом деле звали Данила, потребовал от всех своих 2834 друзей немедленно идти и выполнять указание Рошфора, а «не сидеть в своих кофейнях, не давиться тирамису, обсуждая цены на нефть».
Сам Данила уже купил себе аляску, отороченную мехом тайваньской белочки, теперь он стоял перед рейлом с алясками, мучительно подсчитывал изрядный убыток от второй покупки, но преодолеть страх перед астрологическим велением Номаха не мог. Сказано: равноценную вещь.
Шапочкой из акрила не отделаешься. И купил вторую аляску, отороченную мехом вьетнамской белочки.
Данила вышел на улицу с хмурым лицом. Кому и как он подарит эту вторую аляску? Где искать этого незнакомца? И не будет ли Данила выглядеть полным дураком? Вполне резонные мысли для молодого человека с томиком Бродского в одном большом кармане и биографией Троцкого — в другом.
Так он в задумчивости доехал до ресторана «Блок. Двенадцать», куда ввалился с нелепым пакетом и примкнул к компании друзей, отмечавших важный праздник — Рублевый Спас.
Друзьям Данила рассказал о покупке, о предсказании и о своих терзаниях. В ответ на это сидевший во главе стола галерист по прозвищу Муся допил свою водку, схватил пакет и выбежал на мороз, даже не набросив пальто из верблюжьей шерсти.
Остальные поспешили за ним, в том числе сотрудники медиакомпании Dead News, поджидавшие Мусю в соседнем зале, с полным комплектом видеоаппаратуры, трезвые и злые. Они давно охотились за Мусей, который вел беспорядочную социальную жизнь, в надежде, что станут свидетелями какой-нибудь безумной выходки вроде танца со стиральным порошком либо снимут его в объятиях новой актрисы, взамен брошенной им Лили Додо.
А Муся бежал по переулкам Остоженки, неся перед собой священный пакет. И вдруг замер около подъезда, куда входил разносчик пиццы.
Тот был в легкой курточке и дрожал от ветра с Москвы-реки.
«Стоять!» — крикнул Муся. Разносчик от ужаса уронил всю стопку картонных коробок на безжалостный асфальт, а корреспонденты компании Dead News нацелили камеры.
Муся вручил парнишке пакет с аляской и потребовал надеть немедленно.
Пока тот, давясь мехом вьетнамской белочки, надевал куртку, Муся подозвал Данилу и объяснил разносчику, кого надо благодарить за этот подарок. После чего развернулся на итальянских каблуках и дал короткий, но смачный комментарий для канала Dead News.
Уже через полчаса эта новость сверкала на сайте канала.
Еще через десять минут она побежала по лентам агентств, но сюжет с пьяным Мусей был пропущен, а теги выглядели упруго и дерзко:
«Праздник-Номах-предсказание-счастье».
Авдотья Анатольевна, жена министра социального равенства Российской Федерации, услышала о предсказании как раз в Париже, в ювелирном магазине Hartier, где покупала изумрудное колье для новогодней вечеринки. Ей позвонила подружка, глава фонда «Любовь и бедность», и сообщила «новость», которую узнала от няни детей, брат которой прочитал информацию о Номахе на iPad.
Авдотья Анатольевна склонилась над витриной, продавщицы, ассистентки и охранники повторили ее движение, так что все это напомнило легкий молебен. Но у Авдотьи Анатольевны возникли сомнения: вот так взять и купить другое колье? Отдать его клошару?
Бред. Но с другой стороны, сам Номах требует. И свою злую судьбу на следующий год тоже хотелось умилостивить. Она позвонила мужу, тот как раз проводил экстренное совещание по спасению от холодов жителей сибирского села Большие Сахарки.
Ему было не до глупостей, и он рявкнул: «Покупай быстрее, а то другие купят!»
Так Авдотья Анатольевна приобрела еще рубиновое колье. Она ехала в машине по веселым парижским улицам, размышляя: «Кому тут его подарить?»
Ей быстро надоела вся эта затея, она уже ругалась на себя, Номаха и больше всего на водителя-индуса. И наконец увидела старушку с пятью собаками, которая стояла с табличкой на французском:
«Мои маленькие друзья голодают». Авдотья Анатольевна, чтобы ее жест был особенно эффектен, надела колье на самую маленькую собачку, Зизи. Вручила старушке сертификат подлинности, чек, дарственную, рассказала о Номахе и укатила.
Старушка, которая была дочерью русских эмигрантов, сбежавших на последнем чахлом пароходике в Константинополь, знала: в этой жизни может быть что угодно. К тому же искренне верила в астрологию и в свою счастливую звезду. Во время Второй мировой немцы, отступая из Парижа, приговорили ее, совсем юную, к расстрелу за предполагаемую связь с Сопротивлением, и когда уже вели по длинному коридору, вдруг поступил приказ: отпустить.
Оказывается, перед офицером гестапо успела замолвить слово ее обаятельная подружка Зизи, которая развлекала оккупантов песенками. В честь подружки, давно умершей в Бразилии, и была названа собачка.
Короче, старушка приняла колье как вполне естественный дар, венец ее долгой, странной и увлекательной жизни, к концу которой она потеряла все, кроме блеска в глазах. Но далеко старушка не ушла, к ней уже спешили нетерпеливые арабские подростки. Они сорвали колье с Зизи и бросились прочь.
Эх, плохо знали подростки русскую старушку, певшую в юности арии из «Аиды» и «Травиаты». Графиня заголосила так, что примчались сразу три полицейские машины.
В участке старушка все объяснила, полицейские даже съездили в магазин, придраться было не к чему. И уже через два часа, в черном атласном платье, украшенном рубиновым колье, графиня сидела в студии общенационального французского канала и рассказывала о своей жизни и о колье, которое так напомнило ей то, фамильное, что продала мама на блошином рынке в 1942 году.
Поскольку графиня с юности была выдумщицей, она с ходу добавила к биографии неведомого астролога Номаха очень симпатичные детали. Зрители немедленно поверили и побежали в магазины — улучшать свою судьбу. За ними бросились граждане всей Европы, потом Северной и Южной Америки. Позже всех дошло до китайцев, но зато там призвал нацию спастись по совету древнего учителя по имени Но-мах сам глава Коммунистической партии.
... А Оля из алюминиевого города вышла на улицу подышать свежим вечерним бензолом. Перед собой она катила инвалидную коляску, где уже год сидела ее старшая сестра Таня. Не так давно Таня работала учительницей математики. И вдруг стала слабеть.
У нее диагностировали тяжелую болезнь, которая неспешно, но уверенно разрушала организм Тани, словно зачеркивая день за днем клеточки в ее «тетради». И уже оставалась пара страниц.
Врачи честно сказали Оле, что жить сестре буквально три месяца.
Да, теоретически возможна операция в Германии — за деньги, которые стоил, наверное, весь район Оли и Тани, с учетом клочка неба над ним. В общем, не было даже смысла это обсуждать.
И каждый вечер Оля выкатывала коляску, чтобы сестра могла полюбоваться на людей и могучие трубы их комбината, испускавшие желтый дым.
Перед сестрами вдруг затормозил автомобиль волшебной марки, которых в городе было всего два: у мэра и губернатора.
Из него вышел мужчина в темном костюме и бордовом галстуке.
Он не представился, но теперь Ольга и Татьяна думают, что именно так выглядит современный подтянутый ангел.
За час до этого Ангел со своими китайскими партнерами купил контрольный пакет акций местного комбината. И был ну если не счастлив, то вполне доволен. И тут один из друзей-китайцев получил СМС от дочери — про предсказание Номаха и о том, что миллиард китайцев сошел с ума, бегая по магазинам, где уже вывешены красные плакаты «Купи два — второй отдай!»
Китаец передал содержание СМС своему русскому партнеру с пожеланием прислушаться к Номаху.
Партнер задумался: «Я купил пакет акций... Даже если я вдруг куплю еще один, не смогу же я его подарить, это чушь!»
Увидев за окном автомобиля Олю и Таню по пути в аэропорт, Ангел вдруг решил, что делать. Так он и сказал девушкам: «Я не могу подарить вам равноценную вещь, извините, это вне бизнес-логики. Но, надеюсь, я могу подарить что-то еще?» Что и сделал.
Да, он подарил вещь, которая, может быть, стоит дешевле контрольного пакета акций или даже свитера с узором, а может быть, не стоит вообще ничего, ибо никто, даже самый мудрый китайский мудрец, не сможет оценить ее никогда. Он подарил умирающей Тане жизнь. Замкнув этим причудливый, как новогодний серпантин, сюжет, который начался в областном центре с нелепой шутки одной девочки, решившей просто порадовать друзей, и завершился там же. А то, что подключился весь доверчивый мир, — так разве это плохо?
Алексей Беляков
Незнакомец на кухне
Тогда ей не смешно было. Только представьте – вы живите одни. В квартире никого больше нет и быть не может. И тут раз – идет оно такое навстречу! У нее так и получилось.
С мужем Иваном она развелась еще пять лет назад. Самой – почти 60 лет. О новых отношениях даже и не думала. Дети далеко.
Жила себе. С соседями душа в душу жили. Оттого, несмотря на неспокойное время была у нее такая привычка – двери входные порой не запирать на замок. Мало ли Катя соседка прибежит. Тут, конечно, Кати не предвиделось. Но Евдокия Викторовна ходила мусор выбрасывать. Пока руки мыла, пока кошку Маруську кормила – про замок забыла. Да и не боялась она никого. День же. Дом жилой. Это тебе не по лесу темному одной чапать.
Решила блинчиков приготовить. И вот когда очередной кругляш решила на тарелку водрузить, увидела незнакомца. В своей собственной кухне. Словно из воздуха появился!
Мужчина представился Анатолием Алексеевичем. Когда страх прошел, она пригляделась. Большой, неуклюжий, а глаза добрые. Кафтан одеть – чистый Дед Мороз.
Башмаки он уже снял. В куртке сидел.
А Евдокия Викторовна вдруг решилась. Только попросила руки помыть. Мужик махом в ванную. Долго чай пили. О себе рассказал. Вдовец, детей не нажили. Так и живет один.
Потом прощаться стали. Еще раз извинился да ушел.
Евдокия Викторовна себя ощущала главным персонажем всех российских сериалов. Ее просто распирало. Когда уже со всеми впечатлениями поделилась, наговорилась по телефону, вдруг почувствовала... пустоту. Может, надо было... Продолжить знакомство-то? Еще на пироги позвать? У нее с грибами да сладкие знатные выходят.
Но что теперь? Поезд ушел. На следующий день решила пирогов все-таки испечь. И тут стук. Робкий такой. Она к глазку. Думала, соседка. Выглянула – и заметалась по квартире. Наскоро волосы пригладила расческой. Халат старенький домашний сняла, да в костюм трикотажный быстро влезла, брючный. Духами побрызгалась, о которых уже почти забыла. Распахнула дверь.
Анатолий стоял на пороге. В руках цветы.
С тех пор вместе живут. Он у нее в саду теперь первый помощник. Дети приняли, внуки уже «деда Толя» называют. Он с ними возится, как со своими родными. Нажился один, оттаял теперь в новой семье. Подружки завидуют.
Евдокия Викторовна соглашается. Только двери с тех пор все равно закрывает крепко!
- Пекла блины у себя дома, когда туда вошел незнакомый мужчина, – рассказывает теперь всем Евдокия Викторовна.
Тогда ей не смешно было. Только представьте – вы живите одни. В квартире никого больше нет и быть не может. И тут раз – идет оно такое навстречу! У нее так и получилось.
С мужем Иваном она развелась еще пять лет назад. Самой – почти 60 лет. О новых отношениях даже и не думала. Дети далеко.
Жила себе. С соседями душа в душу жили. Оттого, несмотря на неспокойное время была у нее такая привычка – двери входные порой не запирать на замок. Мало ли Катя соседка прибежит. Тут, конечно, Кати не предвиделось. Но Евдокия Викторовна ходила мусор выбрасывать. Пока руки мыла, пока кошку Маруську кормила – про замок забыла. Да и не боялась она никого. День же. Дом жилой. Это тебе не по лесу темному одной чапать.
Решила блинчиков приготовить. И вот когда очередной кругляш решила на тарелку водрузить, увидела незнакомца. В своей собственной кухне. Словно из воздуха появился!
- У меня в тот момент вся жизнь перед глазами пронеслась. Начиная от детского сада. Такое бывает, поверьте. Думаю, все, картина маслом. Брать у меня особо нечего, но плазма есть, компьютер, зарплату недавно получила. И деньги-то в сумочке в коридоре. Решила, что он их уже скомуниздил и теперь идет выяснять, чем еще поживиться. Я и прошептала: «Берите все, только меня не трогайте, у меня внуки, мне бы еще с ними понянчиться. Я про вас никому ничего не скажу!». И тут мужик начинает извиняться. И что-то объяснять. У меня в голове словно вата, почти не слышу его. Он посоветовал плиту пока выключить. Я машинально подчинилась. На стул села. И он напротив. Давай мне объяснять. Что шел по улице, никого не трогал. К нему привязалась компания навеселе. Стали деньги просить. Решил не связываться, а спасаться бегством. В этот момент из моего, получается, подъезда кто-то выходил. Он туда и по лестнице. Те за ним, тоже успели внутрь проникнуть. Вызывать помощь просто времени не было. Вначале в двери стучался, никто не открыл. Стал ручки дергать. И моя открылась. Правильно, я ж ее не заперла. Попросил в окно посмотреть. Я выглянула – и правда. Какие-то маргиналы кучкуются. Простояли да пошли, – делится впечатлениями Евдокия Викторовна.
Мужчина представился Анатолием Алексеевичем. Когда страх прошел, она пригляделась. Большой, неуклюжий, а глаза добрые. Кафтан одеть – чистый Дед Мороз.
- А простите, блинчиком не угостите? Сто лет их не ел. Как жены не стало, – попросил Анатолий.
Башмаки он уже снял. В куртке сидел.
- И ты что, правда накормила? Ох, отчаянная твоя голова! Я б так не смогла! Вытолкала бы взашей! – потом восхищалась соседка Катя.
А Евдокия Викторовна вдруг решилась. Только попросила руки помыть. Мужик махом в ванную. Долго чай пили. О себе рассказал. Вдовец, детей не нажили. Так и живет один.
Потом прощаться стали. Еще раз извинился да ушел.
Евдокия Викторовна себя ощущала главным персонажем всех российских сериалов. Ее просто распирало. Когда уже со всеми впечатлениями поделилась, наговорилась по телефону, вдруг почувствовала... пустоту. Может, надо было... Продолжить знакомство-то? Еще на пироги позвать? У нее с грибами да сладкие знатные выходят.
Но что теперь? Поезд ушел. На следующий день решила пирогов все-таки испечь. И тут стук. Робкий такой. Она к глазку. Думала, соседка. Выглянула – и заметалась по квартире. Наскоро волосы пригладила расческой. Халат старенький домашний сняла, да в костюм трикотажный быстро влезла, брючный. Духами побрызгалась, о которых уже почти забыла. Распахнула дверь.
Анатолий стоял на пороге. В руках цветы.
- Я это... Вот, пришел. Ну, чтобы загладить вину-то. Напугал вас все-таки. Вот, возьмите, да я пойду, – выдавил он.
- Чего это пойду? Я пирогов настряпала, входите откушать! – заулыбалась Евдокия Викторовна
- А я иду по лестнице-то, носом чую – пахнет, как в кондитерской! Решил, что у вас. Вот повезло кому-то с женой! – мечтательно протянул Анатолий.
- Да я не замужем. Вы проходите! – откликнулась Евдокия.
С тех пор вместе живут. Он у нее в саду теперь первый помощник. Дети приняли, внуки уже «деда Толя» называют. Он с ними возится, как со своими родными. Нажился один, оттаял теперь в новой семье. Подружки завидуют.
- Это же надо на старости лет мужика найти! Да еще и таким необычным способом! – восклицают они.
Евдокия Викторовна соглашается. Только двери с тех пор все равно закрывает крепко!
Бабулька
Однажды ночью бабулька как-то странно затихла. Ну, не то чтобы странно или как-то по-особенному, а просто затихла. Сначала дышать стала часто и глубоко как чайник на плите, а потом затихла. Первым обратил на это внимание Филя, потому что Батон и Булка бессовестно дрыхли по разным углам комнаты. Поссорились они, видишь ли, накануне. Батон уверял Филю, что по идеологическим соображениям. Но Филя то знает, что у Батона просто ретивое взыграло. Потому что Булка строила глазки через окно соседскому коту Ваське и даже нахально подмигивала. А Батон – собственник. Если уж что в его лапы попало – пиши пропало. Это Филя хорошо знает, помнит, как поначалу дрался с Батоном за каждый кусок колбасы. Хотя по праву в этом стареньком доме всё принадлежит Филе. Потому что он — домовой и живёт здесь уже лет сто. И даже бабульку помнит совсем не бабулькой, а крохотным орущим существом в конвертике, которое принесли однажды из роддома. В общем Филя — мужичок опытный и нахального Батона поставил на место быстро — и не таких обламывал. И потому авторитетом в доме пользовался заслуженным.
Но это всё лирика. Сейчас бабулька уже давно бабулька, и «Скорая» стала частым гостем в доме. То гипертония, то панкреатит, то ещё какая зараза вынуждала бабульку вызывать бригаду. Но вот так, чтоб едва дышала – это впервые. И «Скорую» она сама явно не вызовет. Помрёт ещё. И что тогда? Новые хозяева? Снова привыкай, приучай их к порядку? Нет уж, перспектива Филе не нравилась, придётся спасать.
Сначала Филя совершил все известные ему процедуры, какие видел по телеку в сериалах про медиков. Пощупал пульс, посмотрел зрачки, приложил зеркальце к губам. Пульс был, зеркальце тоже запотело. Растолкав похрапывающего Батона, Филя категорично заявил:
— Иди с Булкой на перемирие. Дело есть. Общее. Бабулька, кажись, помирает. Чуешь, чем грозит?
Батон даже спросонок учуял. Всего год у бабульки, а привык как к родной. И снова возвращаться на улицу не хотелось.
— Так может «Скорую»?
— А звонить ты будешь? – прервал начавшийся было монолог Филя. — Мяу-мяу, нам неотложку? Грязный переулок, семь, сразу за кладбищем? Даже если твоё «мяу» и поймут, то пошлют далеко и надолго. И мне нельзя, сам знаешь. Короче, я всё придумал. Мы её на машине в больницу отвезём. Дорогу ты знаешь, она ж тебя из больницы приволокла.
Старенький «Москвич», доставшийся бабульке от отца, стоял на заднем дворе. В последний раз приезжающий внук бабульки ездил на нём с год назад. Вид у машинки не рекламный: фара побита, краска местами облупилась, и вместо заднего стекла плёнка натянута, но ездить можно. Вот только как бабульку переместить и кто за руль сядет? Батон начал со второго вопроса:
— А кто поведёт? — и тут же открестился, дезертир. — Я не умею.
Проснувшаяся Булка, не задавая лишних вопросов, тоже отхреначилась:
— И я не умею.
Филя грустно посмотрел на них. Вот ведь народ — эти кошачьи! Сразу въехали, без вопросов всё поняли. Но ответственность на себя брать не желают. Снова всё самому решать...
— Всё я уже продумал. Бабульку на одеяле перекантуем, а за руль сам сяду. Тоже котом обернусь.
— Ага, — фыркнула Булка. – А кот за рулём — это же так нормально. Никаких вопросов, чего там?
— Да пусть лучше кота за рулём увидят, чем меня в моём-то обличье. Глядишь, потом на РЕН ТВ передачу обо мне сделают. Как инопланетяне под видом котов земную технику тестируют. Короче, хорош трындеть, теоретики. Как кричат врачи в сериалах «Мы её теряем!». Да и кто меня увидит ночью-то? Ехать недалеко. В общем, за дело...
Минут за двадцать под стоны Батона, нытьё Булки и матерки Фили бабульку всё же загрузили на заднее сиденье старенького «Москвича».
— Садись с ней, — велел Филя Батону. – Поддерживать будешь. Если чё – искусственное дыхание сделаешь.
— А поможет?
— А фиг его знает. В кино видел. Там помогает.
Филя ловко обернулся здоровым таким котярой, раза в три крупнее немаленького Батона, и плюхнулся на водительское место. Булка пристроилась рядом с ним и опасливо спросила, глядя, как Филя бессмысленно тычет лапами в панель:
— А ты вообще водить- то умеешь?
— Тоже мне, бином Ньютона, — совсем по-кошачьи фыркнул домовой. – Я еще на первых «Руссо-Балтах» учился. У первого хозяина дома был такой, коллежского асессора Неклюева. Царствие ему небесное. Мало чё кардинально изменилось с тех пор.
И реально, через минуту двигатель фыркнул, и старенький «москвичонок» пополз со двора. Булка протяжно выдохнула, Филя вполголоса запел «Нам разум дал стальные руки-крылья...», а Батон на заднем сиденье нежно погладил бабульку по щеке и почти уверенно сказал:
— Ничего, милая. Поживём ещё. Я этого паразита знаю. Если взялся – сделает. Уж ты поверь...
Ехали недолго. На дворе ночь, все добрые люди спят, но бдят люди в форме. Уже через пару кварталов Филя в полный голос рявкнул:
— Атас! Гайцы! Всем молчать, разговаривать буду я.
— Ага, — пробурчал Батон. – Как будто есть варианты. По-каковски говорить станешь?
— Соображу, – буркнул домовой.
По мановению гаишной палочки Филя вполне сносно припарковался у обочины перед гаишной машиной. Подошедший инспектор небрежно постучал по стеклу:
— Ваши документы, водитель. У вас фара не горит. Вы как вообще едете-то в темноте?
— С песней, — отозвался Филя, опуская стекло. — Усы, лапы, хвост – вот мои докýменты. Еду, никого не трогаю, управляю примусом. И вообще, считаю своим долгом заявить, что кот — древнее и священное живо... Эй, ты чего, служивый? Тьфу ты! Что ж вы такие нежные-то все? Классику читать надо!
Не дослушав, гаишник упал, звонко ударился затылком об асфальт и устремил изумлённый взор куда-то под хвост Большой медведицы. А его напарник в машине, видимо, решил, что сотрудника застрелили какие-то злобные джихадисты, едущие в ночь на убитом «Москвиче» для совершения очередного злодейства. Поэтому выскочил наружу и сдуру начал палить из автомата. Без предупреждения, фашист! Булка натурально по-женски взвизгнула, Батон на заднем сиденье свалил бабульку на бок и геройски прикрыл собственным телом, а Филя резко ударил по газам. Такого поворота даже он не ожидал, хотя живёт на этом свете уже сотни полторы лет...
Обошлось. Стрелявший то ли стрелять не умел, то ли патроны у него были холостые, но никто не пострадал. Филя твёрдо решил больше не тормозить, стой хоть гаишный генерал на обочине со всей свитой, и гнал по тёмным улицам почище Шумахера, с визгом покрышек вписываясь в повороты и не обращая внимания на причитания Булки и вполне обоснованные «Ептыть, твою мяуть!» Батона на заднем сидении.
К счастью, до больницы осталось немного. Поворот, под горку с километр и вот уже вход. Но тут Филя как6то нехорошо напрягся, и сипло прошипел:
— Братва, этот дятел- таки попал. У нас тормоза отказали.
Батон взвыл и покрепче обхватил бабульку. Булка кинулась на шею домовому:
— Филя, миленький! Сделай что-нибудь. Я ещё молодая, я жить хочу!
— Не ссать, старушка! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Попробую скоростями тормоз...
КРРРРЯК!!! Шестерёнки в коробке передач старенького движка не выдержали и с грохотом попрощались с этой жизнью. Выпучив глаза, Филя вцепился обеими лапами в руль, а Батон сзади заорал:
— Тормози!
— Не тормозимся!
— Тормози!
— Не тормозимся!
— Тормози!
— Не тормозимся. Переложить реверс!!!
Батон тоже смотрел фильм «Экипаж» вместе с бабулькой и даже тайком всплакнул в самых драматичных местах.
— Командир, хвост оторвёт!
Филя, на секунду представив себя актёром Жжёновым, прорычал:
— Выполнять!!!
Перекрестившись лапой, Батон проткнул лежащим на задней панели здоровенным зонтом плёнку, раскрыл купол и, обвив хвостом толстую рукоять, намертво вцепился передними лапами в подголовники передних сидений. Потоком воздуха его швыряло и колбасило, но кот твёрдо решил скорее порваться на две кошачьи половины, чем позволить умереть бабульке. Булка без чувств повисла на шее Фили, Филя дико вращал баранкой, выискивая цель для более мягкого столкновения. Но руль, зараза, тоже плохо слушался. А, может, просто лапы плохо слушались, или подвела Филю практика на «Руссо-Балте». С грохотом и кошачьим воем «Москвич» впечатался в крыльцо приёмного покоя, на шум выскочил охранник — с фонариком и матом. Следом за ним появилась медсестра, потом — санитары и врач...
Под шумок в салоне осталась только бабулька. Филя, Батон и Булка под шум и ругань сквозанули в темноту незамеченными. Врач, бегло осмотрев бабульку, распорядился:
— Вероятно, обширный инфаркт. В реанимацию, быстро!
Когда охранник остался возле покорёженной машины один, он задумчиво почесал затылок фонариком и задал риторический вопрос:
— А как она машину-то вела с заднего сиденья?..
Филя с Батоном и Булкой сидел через дорогу на заборе, в тени от единственного на всю улицу фонаря, и задумчиво смотрел на звёзды. На вопрос охранника домовой поддакнул:
— Вот-вот. Единственный здравый вопрос за этот вечер. Как-как... Каком кверху. И ведь никому правду не расскажешь. Недоверчивый народ – люди.
Батон с Булкой нежно мурлыкали рядышком. Помирились. Потому что совместный труд на благо бабульки сближает. Да и приключение было что надо. После такого остаться чужими просто нереально. Прервав своё «мур-мур», Булка спросила:
— А ведь мы, ребята, не просто ради жрачки своей её спасали, верно? Хорошая она, и никто нас так не любит. Если б не она – я бы так и сдохла на помойке. И Батон всю жизнь собирал бы больничные объедки, и гоняли бы его санитарки швабрами. А без нас кому бы ты, Филя, свои байки рассказывал? Никто бы тебя не видел и не верил в тебя.
— Ну да, — болтая ножками, согласился Филя. – Вот, помню, была в доме у коллежского асессора Баронесса, так мы с ней такое, бывало, выделывали, особенно когда хозяин на столе рюмку коньяка забывал...
— Да ладно тебе выдумывать, — прервал Батон. — Опять пошли фантазии о старине глубокой. Слышали уже.
— И ничё не выдумываю! – горячо обиделся Филя. – Баронесса — это кошка. Думаете, вы первые такие шустрые в этом доме? Ну и как хотите! Вообще ничё говорить больше не буду.
Булка положила ему на колени голову и промурлыкала:
— Ну не злись, колюченький ты наш. Никто тебя не хотел обидеть. Мы же команда, верно? И ты — герой, нет сомнений. И Батон — герой.
Батон, смирив ревность, погладил кошку своим хвостом, и подытожил:
— Факт... Зима вот скоро, а бабулька наша, кажется, надолго застрянет. Видел я как после реанимации ещё в палате по месяцу, а то и по два лежат. Надо о пропитании подумать. Пойдёмте домой, что ли? Пешком-то до рассвета будем телепанить. Заодно посмотрим как там гаишник. Может и его надо в больницу отвезти. Слабó, Филя, ещё раз прокатиться? – ухмыльнулся кот.
— Ну уж нет, – твёрдо отказался домовой. – Не верят в меня люди — ну и пусть. Так оно спокойнее. Не всем знать надо. Только бабулькам. И вам, мохнатеньким...
©Алексей Клёнов.
Однажды ночью бабулька как-то странно затихла. Ну, не то чтобы странно или как-то по-особенному, а просто затихла. Сначала дышать стала часто и глубоко как чайник на плите, а потом затихла. Первым обратил на это внимание Филя, потому что Батон и Булка бессовестно дрыхли по разным углам комнаты. Поссорились они, видишь ли, накануне. Батон уверял Филю, что по идеологическим соображениям. Но Филя то знает, что у Батона просто ретивое взыграло. Потому что Булка строила глазки через окно соседскому коту Ваське и даже нахально подмигивала. А Батон – собственник. Если уж что в его лапы попало – пиши пропало. Это Филя хорошо знает, помнит, как поначалу дрался с Батоном за каждый кусок колбасы. Хотя по праву в этом стареньком доме всё принадлежит Филе. Потому что он — домовой и живёт здесь уже лет сто. И даже бабульку помнит совсем не бабулькой, а крохотным орущим существом в конвертике, которое принесли однажды из роддома. В общем Филя — мужичок опытный и нахального Батона поставил на место быстро — и не таких обламывал. И потому авторитетом в доме пользовался заслуженным.
Но это всё лирика. Сейчас бабулька уже давно бабулька, и «Скорая» стала частым гостем в доме. То гипертония, то панкреатит, то ещё какая зараза вынуждала бабульку вызывать бригаду. Но вот так, чтоб едва дышала – это впервые. И «Скорую» она сама явно не вызовет. Помрёт ещё. И что тогда? Новые хозяева? Снова привыкай, приучай их к порядку? Нет уж, перспектива Филе не нравилась, придётся спасать.
Сначала Филя совершил все известные ему процедуры, какие видел по телеку в сериалах про медиков. Пощупал пульс, посмотрел зрачки, приложил зеркальце к губам. Пульс был, зеркальце тоже запотело. Растолкав похрапывающего Батона, Филя категорично заявил:
— Иди с Булкой на перемирие. Дело есть. Общее. Бабулька, кажись, помирает. Чуешь, чем грозит?
Батон даже спросонок учуял. Всего год у бабульки, а привык как к родной. И снова возвращаться на улицу не хотелось.
— Так может «Скорую»?
— А звонить ты будешь? – прервал начавшийся было монолог Филя. — Мяу-мяу, нам неотложку? Грязный переулок, семь, сразу за кладбищем? Даже если твоё «мяу» и поймут, то пошлют далеко и надолго. И мне нельзя, сам знаешь. Короче, я всё придумал. Мы её на машине в больницу отвезём. Дорогу ты знаешь, она ж тебя из больницы приволокла.
Старенький «Москвич», доставшийся бабульке от отца, стоял на заднем дворе. В последний раз приезжающий внук бабульки ездил на нём с год назад. Вид у машинки не рекламный: фара побита, краска местами облупилась, и вместо заднего стекла плёнка натянута, но ездить можно. Вот только как бабульку переместить и кто за руль сядет? Батон начал со второго вопроса:
— А кто поведёт? — и тут же открестился, дезертир. — Я не умею.
Проснувшаяся Булка, не задавая лишних вопросов, тоже отхреначилась:
— И я не умею.
Филя грустно посмотрел на них. Вот ведь народ — эти кошачьи! Сразу въехали, без вопросов всё поняли. Но ответственность на себя брать не желают. Снова всё самому решать...
— Всё я уже продумал. Бабульку на одеяле перекантуем, а за руль сам сяду. Тоже котом обернусь.
— Ага, — фыркнула Булка. – А кот за рулём — это же так нормально. Никаких вопросов, чего там?
— Да пусть лучше кота за рулём увидят, чем меня в моём-то обличье. Глядишь, потом на РЕН ТВ передачу обо мне сделают. Как инопланетяне под видом котов земную технику тестируют. Короче, хорош трындеть, теоретики. Как кричат врачи в сериалах «Мы её теряем!». Да и кто меня увидит ночью-то? Ехать недалеко. В общем, за дело...
Минут за двадцать под стоны Батона, нытьё Булки и матерки Фили бабульку всё же загрузили на заднее сиденье старенького «Москвича».
— Садись с ней, — велел Филя Батону. – Поддерживать будешь. Если чё – искусственное дыхание сделаешь.
— А поможет?
— А фиг его знает. В кино видел. Там помогает.
Филя ловко обернулся здоровым таким котярой, раза в три крупнее немаленького Батона, и плюхнулся на водительское место. Булка пристроилась рядом с ним и опасливо спросила, глядя, как Филя бессмысленно тычет лапами в панель:
— А ты вообще водить- то умеешь?
— Тоже мне, бином Ньютона, — совсем по-кошачьи фыркнул домовой. – Я еще на первых «Руссо-Балтах» учился. У первого хозяина дома был такой, коллежского асессора Неклюева. Царствие ему небесное. Мало чё кардинально изменилось с тех пор.
И реально, через минуту двигатель фыркнул, и старенький «москвичонок» пополз со двора. Булка протяжно выдохнула, Филя вполголоса запел «Нам разум дал стальные руки-крылья...», а Батон на заднем сиденье нежно погладил бабульку по щеке и почти уверенно сказал:
— Ничего, милая. Поживём ещё. Я этого паразита знаю. Если взялся – сделает. Уж ты поверь...
Ехали недолго. На дворе ночь, все добрые люди спят, но бдят люди в форме. Уже через пару кварталов Филя в полный голос рявкнул:
— Атас! Гайцы! Всем молчать, разговаривать буду я.
— Ага, — пробурчал Батон. – Как будто есть варианты. По-каковски говорить станешь?
— Соображу, – буркнул домовой.
По мановению гаишной палочки Филя вполне сносно припарковался у обочины перед гаишной машиной. Подошедший инспектор небрежно постучал по стеклу:
— Ваши документы, водитель. У вас фара не горит. Вы как вообще едете-то в темноте?
— С песней, — отозвался Филя, опуская стекло. — Усы, лапы, хвост – вот мои докýменты. Еду, никого не трогаю, управляю примусом. И вообще, считаю своим долгом заявить, что кот — древнее и священное живо... Эй, ты чего, служивый? Тьфу ты! Что ж вы такие нежные-то все? Классику читать надо!
Не дослушав, гаишник упал, звонко ударился затылком об асфальт и устремил изумлённый взор куда-то под хвост Большой медведицы. А его напарник в машине, видимо, решил, что сотрудника застрелили какие-то злобные джихадисты, едущие в ночь на убитом «Москвиче» для совершения очередного злодейства. Поэтому выскочил наружу и сдуру начал палить из автомата. Без предупреждения, фашист! Булка натурально по-женски взвизгнула, Батон на заднем сиденье свалил бабульку на бок и геройски прикрыл собственным телом, а Филя резко ударил по газам. Такого поворота даже он не ожидал, хотя живёт на этом свете уже сотни полторы лет...
Обошлось. Стрелявший то ли стрелять не умел, то ли патроны у него были холостые, но никто не пострадал. Филя твёрдо решил больше не тормозить, стой хоть гаишный генерал на обочине со всей свитой, и гнал по тёмным улицам почище Шумахера, с визгом покрышек вписываясь в повороты и не обращая внимания на причитания Булки и вполне обоснованные «Ептыть, твою мяуть!» Батона на заднем сидении.
К счастью, до больницы осталось немного. Поворот, под горку с километр и вот уже вход. Но тут Филя как6то нехорошо напрягся, и сипло прошипел:
— Братва, этот дятел- таки попал. У нас тормоза отказали.
Батон взвыл и покрепче обхватил бабульку. Булка кинулась на шею домовому:
— Филя, миленький! Сделай что-нибудь. Я ещё молодая, я жить хочу!
— Не ссать, старушка! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Попробую скоростями тормоз...
КРРРРЯК!!! Шестерёнки в коробке передач старенького движка не выдержали и с грохотом попрощались с этой жизнью. Выпучив глаза, Филя вцепился обеими лапами в руль, а Батон сзади заорал:
— Тормози!
— Не тормозимся!
— Тормози!
— Не тормозимся!
— Тормози!
— Не тормозимся. Переложить реверс!!!
Батон тоже смотрел фильм «Экипаж» вместе с бабулькой и даже тайком всплакнул в самых драматичных местах.
— Командир, хвост оторвёт!
Филя, на секунду представив себя актёром Жжёновым, прорычал:
— Выполнять!!!
Перекрестившись лапой, Батон проткнул лежащим на задней панели здоровенным зонтом плёнку, раскрыл купол и, обвив хвостом толстую рукоять, намертво вцепился передними лапами в подголовники передних сидений. Потоком воздуха его швыряло и колбасило, но кот твёрдо решил скорее порваться на две кошачьи половины, чем позволить умереть бабульке. Булка без чувств повисла на шее Фили, Филя дико вращал баранкой, выискивая цель для более мягкого столкновения. Но руль, зараза, тоже плохо слушался. А, может, просто лапы плохо слушались, или подвела Филю практика на «Руссо-Балте». С грохотом и кошачьим воем «Москвич» впечатался в крыльцо приёмного покоя, на шум выскочил охранник — с фонариком и матом. Следом за ним появилась медсестра, потом — санитары и врач...
Под шумок в салоне осталась только бабулька. Филя, Батон и Булка под шум и ругань сквозанули в темноту незамеченными. Врач, бегло осмотрев бабульку, распорядился:
— Вероятно, обширный инфаркт. В реанимацию, быстро!
Когда охранник остался возле покорёженной машины один, он задумчиво почесал затылок фонариком и задал риторический вопрос:
— А как она машину-то вела с заднего сиденья?..
Филя с Батоном и Булкой сидел через дорогу на заборе, в тени от единственного на всю улицу фонаря, и задумчиво смотрел на звёзды. На вопрос охранника домовой поддакнул:
— Вот-вот. Единственный здравый вопрос за этот вечер. Как-как... Каком кверху. И ведь никому правду не расскажешь. Недоверчивый народ – люди.
Батон с Булкой нежно мурлыкали рядышком. Помирились. Потому что совместный труд на благо бабульки сближает. Да и приключение было что надо. После такого остаться чужими просто нереально. Прервав своё «мур-мур», Булка спросила:
— А ведь мы, ребята, не просто ради жрачки своей её спасали, верно? Хорошая она, и никто нас так не любит. Если б не она – я бы так и сдохла на помойке. И Батон всю жизнь собирал бы больничные объедки, и гоняли бы его санитарки швабрами. А без нас кому бы ты, Филя, свои байки рассказывал? Никто бы тебя не видел и не верил в тебя.
— Ну да, — болтая ножками, согласился Филя. – Вот, помню, была в доме у коллежского асессора Баронесса, так мы с ней такое, бывало, выделывали, особенно когда хозяин на столе рюмку коньяка забывал...
— Да ладно тебе выдумывать, — прервал Батон. — Опять пошли фантазии о старине глубокой. Слышали уже.
— И ничё не выдумываю! – горячо обиделся Филя. – Баронесса — это кошка. Думаете, вы первые такие шустрые в этом доме? Ну и как хотите! Вообще ничё говорить больше не буду.
Булка положила ему на колени голову и промурлыкала:
— Ну не злись, колюченький ты наш. Никто тебя не хотел обидеть. Мы же команда, верно? И ты — герой, нет сомнений. И Батон — герой.
Батон, смирив ревность, погладил кошку своим хвостом, и подытожил:
— Факт... Зима вот скоро, а бабулька наша, кажется, надолго застрянет. Видел я как после реанимации ещё в палате по месяцу, а то и по два лежат. Надо о пропитании подумать. Пойдёмте домой, что ли? Пешком-то до рассвета будем телепанить. Заодно посмотрим как там гаишник. Может и его надо в больницу отвезти. Слабó, Филя, ещё раз прокатиться? – ухмыльнулся кот.
— Ну уж нет, – твёрдо отказался домовой. – Не верят в меня люди — ну и пусть. Так оно спокойнее. Не всем знать надо. Только бабулькам. И вам, мохнатеньким...
©Алексей Клёнов.
Кикос
Доставка.
Баба Яга распахнула дверцу холодильника и задумчиво хмыкнула. На завядшем пучке укропа лежала записка: «даже вешаться тут стыдно. мышь». Смяв бумажку, Яга заглянула в морозилку. В центре лежал одинокий пельмень, кажется, с мухоморами.
— Маловато будет, — пробурчала Яга, — придётся опять фастфуд заказывать.
Катнув по блюдечку огрызок яблока, Яга набрала знакомый номер.
— Служба доставки Кощей. еда приветствует вас!
— Заказ примите, — мрачно буркнула Яга, — салат «Мухомор» с курицей, сет роллов с жабой и пиццу «Василиса» на тонком тесте.
— Пить что-нибудь будете?
— Квас-колу без сахара.
— Это ваш сотый заказ и вам положен бонус от Кощей. еда. Мы положим вам в заказ порцию крылышек «Гуси-лебеди».
— А! Ещё, — встрепенулась Яга, — курьера мне Ивашку, и пожирнее, пожалуйста.
Из блюдечка послышался нервный кашель.
— Яга Горыновна, мы на вас никаких Ивашек не напасёмся.
— Ой, да ладно вам, — Яга нахмурилась, — Ну, съела одного-двух, ничего страшного. Вы всё равно студентов нанимаете, кто их там считает.
— Ваш заказ принят, ожидайте, пожалуйста.
Пока курьер катился через лес на самокате, Яга быстро устроила генеральную уборку. А то стыдно будет, — приедет курьер, а у неё паутина пыльная, кот посреди избы валяется и печь не топлена.
— Избушка, избушка, — позвонили в домофон, — повернись ко мне подъездом, к лесу мусоропроводом.
— Парадной, — проворчала Яга, — мы к Питеру относимся, а не к Москве.
В дверь постучали.
— Заказ примите!
— Заходи милок, заходи. Ой! — Яга даже присела от неожиданности.
Курьером оказалась рыжая девчушка с косичками.
— А почему не Ивашку прислали?
— Простите, Ивашки кончились. Все на заказах.
Яга вздохнула. Есть девиц она не любила: косметика вызывала изжогу, а уговаривать сесть на лопату приходилось по три часа.
— Ну, давай вытаскивай, что там у тебя.
— Салат «Мухомор», сет роллов, пицца на тонком тесте.
— А бонус где? Мне крылышки обещали!
— Сейчас-сейчас...
Яга присмотрелась к курьерше и вдруг схватила её за руку.
— Ты чего такая грустная? Обидел кто?
Девчонка вдруг расплакалась.
— Меня парень бро-о-о-осил!
— Вот горе ты моё. Как зовут?
— Марьюшка...
— Знаю я, как твоему горю помочь. Садись и слушай...
Выпроводив через час девчонку с бутылкой «приворотного» зелья и активным психологическим настроем, Яга посмотрела на еду и скривилась. Пицца остыла, а роллов уже не хотелось.
— Тьфу, еда басурманская!
Яга собралась и отправилась в гости к Лешему. У него, справного хозяина и солидного мужчины, всегда была и кастрюля борща, и пюрешка с котлетами, и компот. Жаль живёт далеко и Ягу считает исключительно другом.
— Френдзонщик, — ворчала Яга, заводя ступу, — так бы и стукнула чем-нибудь тяжёлым.
Но тарелка борща, это тарелка борща. А Лешего она обязательно соблазнит. Потом. Если опять не объестся котлетами.
Александр «Котобус» Горбов
Баба Яга распахнула дверцу холодильника и задумчиво хмыкнула. На завядшем пучке укропа лежала записка: «даже вешаться тут стыдно. мышь». Смяв бумажку, Яга заглянула в морозилку. В центре лежал одинокий пельмень, кажется, с мухоморами.
— Маловато будет, — пробурчала Яга, — придётся опять фастфуд заказывать.
Катнув по блюдечку огрызок яблока, Яга набрала знакомый номер.
— Служба доставки Кощей. еда приветствует вас!
— Заказ примите, — мрачно буркнула Яга, — салат «Мухомор» с курицей, сет роллов с жабой и пиццу «Василиса» на тонком тесте.
— Пить что-нибудь будете?
— Квас-колу без сахара.
— Это ваш сотый заказ и вам положен бонус от Кощей. еда. Мы положим вам в заказ порцию крылышек «Гуси-лебеди».
— А! Ещё, — встрепенулась Яга, — курьера мне Ивашку, и пожирнее, пожалуйста.
Из блюдечка послышался нервный кашель.
— Яга Горыновна, мы на вас никаких Ивашек не напасёмся.
— Ой, да ладно вам, — Яга нахмурилась, — Ну, съела одного-двух, ничего страшного. Вы всё равно студентов нанимаете, кто их там считает.
— Ваш заказ принят, ожидайте, пожалуйста.
Пока курьер катился через лес на самокате, Яга быстро устроила генеральную уборку. А то стыдно будет, — приедет курьер, а у неё паутина пыльная, кот посреди избы валяется и печь не топлена.
— Избушка, избушка, — позвонили в домофон, — повернись ко мне подъездом, к лесу мусоропроводом.
— Парадной, — проворчала Яга, — мы к Питеру относимся, а не к Москве.
В дверь постучали.
— Заказ примите!
— Заходи милок, заходи. Ой! — Яга даже присела от неожиданности.
Курьером оказалась рыжая девчушка с косичками.
— А почему не Ивашку прислали?
— Простите, Ивашки кончились. Все на заказах.
Яга вздохнула. Есть девиц она не любила: косметика вызывала изжогу, а уговаривать сесть на лопату приходилось по три часа.
— Ну, давай вытаскивай, что там у тебя.
— Салат «Мухомор», сет роллов, пицца на тонком тесте.
— А бонус где? Мне крылышки обещали!
— Сейчас-сейчас...
Яга присмотрелась к курьерше и вдруг схватила её за руку.
— Ты чего такая грустная? Обидел кто?
Девчонка вдруг расплакалась.
— Меня парень бро-о-о-осил!
— Вот горе ты моё. Как зовут?
— Марьюшка...
— Знаю я, как твоему горю помочь. Садись и слушай...
Выпроводив через час девчонку с бутылкой «приворотного» зелья и активным психологическим настроем, Яга посмотрела на еду и скривилась. Пицца остыла, а роллов уже не хотелось.
— Тьфу, еда басурманская!
Яга собралась и отправилась в гости к Лешему. У него, справного хозяина и солидного мужчины, всегда была и кастрюля борща, и пюрешка с котлетами, и компот. Жаль живёт далеко и Ягу считает исключительно другом.
— Френдзонщик, — ворчала Яга, заводя ступу, — так бы и стукнула чем-нибудь тяжёлым.
Но тарелка борща, это тарелка борща. А Лешего она обязательно соблазнит. Потом. Если опять не объестся котлетами.
Александр «Котобус» Горбов
Я проживаю комнатную зиму. Зиму возле запотевшего окна, зиму рядом с теплой батареей, зиму в объятиях любимых рук под мягким одеялом. С оттенком легкой скуки, я смотрю, как мир за окном теряет свои черты, растворяясь в белизне снега, а потом вновь отчетливо проступает черными разводами строгости голых ветвей. Я проживаю комнатную зиму, собирая взглядом чужие красивые фотографии заснеженных мест, украшая душу песнями и стихами о волшебстве снегопадов и хрупкости льда. Но у зимы много сказок, нашептанных игриво взметнувшейся вьюгой. И это – одна из них. Комнатная зима. И кормушка на окне с хлебом для голодных замерзших птиц, и мягкий свет из окна, который никогда не гаснет, и тихое уютное тепло, словно в доме моем не кончается праздник рождества, и звуки смеха, и речитатив стихов, которые я порой читаю вслух для того, кого люблю, и теплое молоко, похожее на вату неба, и невозможно долгий поцелуй, когда я вдыхаю тебя в порыве страсти, а ты обнаженными лопатками упираешься в стену, за которой зима. Зима, хранящая много сказок...
Аль Квотион
Аль Квотион
Значицца так. Я толстая. Многие говорят, что – жирная. Но это просто глупые люди. Глупцов, как показывает история, гораздо больше, чем умных. Да и слышно их чаще, потому что умным, особо кричать и высовываться на каждом углу – некогда!
Я крупная... Нет, очень крупная дама!
У меня какое-то там нарушение обмена веществ.
Но я думаю, что если в человеке огромное количество веществ, то явно что-то нарушится. Попробуйте мирно ужиться в большом коллективе? A в большом коллективе разных веществ? Особенно, если начальник этого коллектива – очень образованный, но взбалмошный и неуправляемый?
Конечно, леопардовые лосины я не ношу. Хотя могла бы, исключительно из чуйства юмора и по приколу.
Но зато, я хожу в ярких... Нет, в очень ярких платьюшках. Представляете, меня видно издалека. И многие мужчины даже специально притормаживают и прекращают спешить, чтобы ближе рассмотреть – а что это за яркая туча на них надвигается? А если мужчина уже не спешит – его очень легко подцепить на крючок.
Поэтому, мужчин у меня было много. Оказывается они любят – «за что-то подержаться», «куда-то спрятаться и зарыться», «чтобы было мягонько и тёпленько», чтобы «ого-го, да это всё моё!».
Я поняла, что сильным мужикам иногда нужен домик, где спрятаться. Так вот, я – идеальный домик. Большой и тёплый.
Ко мне тянутся люди. Они подсознательно видят во мне или тётю Соню, или нянечку из детского садика, или большую добрую волшебницу, потому что толстый человек не может быть злым.
Ко мне никогда не пристают и обходят десятой дорогой насильники, карманники и прочий уголовный элемент. Нет, они не боятся, что я окажу сопротивление. Зачем сопротивляться? Ведь я просто могу упасть от страха в обморок и придавить...
Во время карантина, я нашла ещё один огромный плюс!
Оказывается, я соблюдаю дистанцию, автоматически.
А главное, мои дорогие пышечки – я не комплексую и имею всегда хорошее настроение. Знаете почему? Правильно! Потому что я, естесно, люблю сладкое и все мои стрессы в ужасе убегают от количества глюкозы в крови, видимо, боятся, что слипнутся и не смогут далее оказывать своё разрушительное воздействие на психику.
Правда врачи на меня косятся неодобрительно, особенно хирурги и анестезиологи. А моя эндокринолог даже забанила меня в соцсетях. Но с позитивным мышлением болеешь, конечно, реже.
А даже, если умрёшь раньше, то оставишь после себя миллион добрых воспоминальщиков и воспоминаний. А добрая память на том свете, ох как помогает! Я где-то про это читала.
Вот так-то, худышки!
Наташа Яремчук
Я крупная... Нет, очень крупная дама!
У меня какое-то там нарушение обмена веществ.
Но я думаю, что если в человеке огромное количество веществ, то явно что-то нарушится. Попробуйте мирно ужиться в большом коллективе? A в большом коллективе разных веществ? Особенно, если начальник этого коллектива – очень образованный, но взбалмошный и неуправляемый?
Конечно, леопардовые лосины я не ношу. Хотя могла бы, исключительно из чуйства юмора и по приколу.
Но зато, я хожу в ярких... Нет, в очень ярких платьюшках. Представляете, меня видно издалека. И многие мужчины даже специально притормаживают и прекращают спешить, чтобы ближе рассмотреть – а что это за яркая туча на них надвигается? А если мужчина уже не спешит – его очень легко подцепить на крючок.
Поэтому, мужчин у меня было много. Оказывается они любят – «за что-то подержаться», «куда-то спрятаться и зарыться», «чтобы было мягонько и тёпленько», чтобы «ого-го, да это всё моё!».
Я поняла, что сильным мужикам иногда нужен домик, где спрятаться. Так вот, я – идеальный домик. Большой и тёплый.
Ко мне тянутся люди. Они подсознательно видят во мне или тётю Соню, или нянечку из детского садика, или большую добрую волшебницу, потому что толстый человек не может быть злым.
Ко мне никогда не пристают и обходят десятой дорогой насильники, карманники и прочий уголовный элемент. Нет, они не боятся, что я окажу сопротивление. Зачем сопротивляться? Ведь я просто могу упасть от страха в обморок и придавить...
Во время карантина, я нашла ещё один огромный плюс!
Оказывается, я соблюдаю дистанцию, автоматически.
А главное, мои дорогие пышечки – я не комплексую и имею всегда хорошее настроение. Знаете почему? Правильно! Потому что я, естесно, люблю сладкое и все мои стрессы в ужасе убегают от количества глюкозы в крови, видимо, боятся, что слипнутся и не смогут далее оказывать своё разрушительное воздействие на психику.
Правда врачи на меня косятся неодобрительно, особенно хирурги и анестезиологи. А моя эндокринолог даже забанила меня в соцсетях. Но с позитивным мышлением болеешь, конечно, реже.
А даже, если умрёшь раньше, то оставишь после себя миллион добрых воспоминальщиков и воспоминаний. А добрая память на том свете, ох как помогает! Я где-то про это читала.
Вот так-то, худышки!
Наташа Яремчук
Ночью перед подъездом на асфальте появилась надпись: «Зайка, я люблю тебя!» Белой эмалевой краской поверх небрежности трудов дворника. Все 60 женщин подъезда зайкового возраста (от 10 до 60 лет) в это утро выглядели загадочнее черных дыр космоса. По лицу каждой читалась абсолютная уверенность, что послание адресовано именно ей.
— Как это трогательно, — умилилась одна из женщин. — Настоящий мужчина и романтик растет. Я-то думала, так сейчас не ухаживают.
— И не говорите, — подхватила другая. — И только одна-единственная знает, что это написано только для нее.
— Уж она-то точно знает! — залилась румянцем первая. — Но не расскажет никому.
— Эт моей Машке писали, — заметил мельком отец одной из гипотетических заек.
— Ну-ну. Ошибок-то нет! — возразили женщины. — Запятая где положено и «тебя» через Е, а не через И.
— Ну так и почерк ровный, — возразил уязвленный отец. — Не слепой человек, видимо, писал. Так что и не вам, вероятно.
Так слово за слово разгорелся конфликт полов, поколений и социальных слоев. С мордобоем, матом и разорванными бусиками. Приехавший наряд милиции полюбовался с полчаса на побоище заек подъезда и только потом разнял всех.
С утра надпись изменилась. Кто-то уточнил данные, и теперь надпись была более конкретной: «Зайка с 6-го этажа, я люблю тебя». Зайки с остальных этажей почувствовали себя до крайности оскорбленными в лучших чувствах.
— Это ж надо такой сволочью быть, — сообщила экс-зайка лет 40 с 5-го этажа. — Разрисовывать-то — оно ума много не надо. Подарил бы цветов, что ли.
— И не говорите, — поддержала еще одна развенчанная, с расцарапанным еще вчера во имя романтики лицом. — Взял бы да разметку нанес вместо этих каракулей. Раз уж краски много.
Зайки с 6-го этажа свысока поглядывали на всех и мечтательно смотрели вглубь себя. Эту мечтательную задумчивость не оценил муж одной из заек. Он хотел было попенять супруге на недостойное поведение, но увлекся и попинал бедную женщину к вящему удовольствию всех остальных заек подъезда.
На следующий день надпись закрасили, и на белом фоне черной краской появилось «Миль пардон, ошибка. С 5-го этажа зайка-то! Люблю тебя».
С 6 утра начали подтягиваться зрители из соседних подъездов. И не зря. Ровно в 7 у подъезда напрасно обиженная женщина с 6-го этажа надавала пощечин своему несдержанному мужу за то, что он козел ревнивый. Мужчина виновато пыхтел и с ненавистью поглядывал на буквы на асфальте. Женщине рукоплескали все остальные женщины двора, вкладывая все свои обиды на спутников жизни в овации. Мужчины сочувствовали лицом и жестами, но сказать что-то вслух не осмеливались.
— Ишь как под монастырь подвел всех, — вздохнул какой-то мужчина лет 50. — Нет чтобы по секрету на ушко сказать зазнобе своей. Так нет, надо народ баламутить.
— А ты своей на ушко каждый день говори — она и не взбаламутится, — парировала соседка.
— А мне, допустим, никто не говорит ничего уже лет 25, и ничего. Не помер пока, — виновато пробурчал мужик.
— То-то и оно, — покачала головой женщина и вернулась к зрелищу.
— На пятом-то незамужних баб нету! — вдруг выкрикнул один из мужчин.
— А что ж, в замужнюю влюбиться нельзя уж никому? — взъярились женщины 5-го этажа. — Рожей не вышли, что ли? Что ты молчишь, а? Твою жену уродиной обзывают, а ты? Так и будешь стоять?
Приехавший наряд полиции вызвал подмогу, и уже тремя экипажами они гоготали и делали ставки. После всего разняли дерущихся и оформили 23 административных нарушения за драку.
Утром на асфальте красовалось «А чего все эти курицы щеки дуют-то? Зайка-то мой — мужчина с 5-го этажа. Люблю тебя, зайка!» Управдом прочел это все, ахнул, сразу вызвал полицию и 4 экипажа скорой помощи.
— Зачем вам 4? — допытывалась диспетчер. — Чего у вас происходит-то там?
— У нас на 5-м 4 зайки живут! — неуклюже пояснял управдом. — И все женаты. Так что поторопитесь — пострадавшие вот-вот будут.
— Ах ты кобелина! — завыли на 5-м этаже, и раздался шум бытовой ссор с рукоприкладством и порчей имущества.
— Але! — закричали все жители подъезда со двора. — Нечестно так. Спускайтесь вниз, чтобы все видели.
— Сейчас, — вышла на балкон 5-го этажа женщина в бигуди. — Скорой там не загораживайте дорогу.
Санитары пронесли 2 пострадавших. Еще один зайка вышел сам, гордо осмотрел собравшихся, пригладил резко поседевшие волосы, проводил заплывшим глазом обе кареты скорой помощи и сказал:
— Слабаки! Тряпки!
После чего улыбнулся беззубым ртом и упал в обморок.
— Э-э-э, граждане... — заволновалась толпа. — А где четвертый-то? Может, надо ему на помощь идти? Может, дверь выбить и отнять бесчувственное тело у этой фурии?
— Что за собрание тут? — вышел последний из заек из подъезда. — Делать вам всем нечего?
Толпа ахнула: мужчина был чисто выбрит, причесан, одет в свежую рубашку и вообще великолепен, как залежавшийся в загсе жених.
За мужчиной вышла его жена, поправила демонстративно мужу прическу и ослепительно улыбнулась соседям.
— Верк, ты чего? Бесчувственная какая-то? — ахнули женщины.
— Чего это? — удивилась Верка. — Это ж я писала. Своему. Люблю его — вот и дай, думаю, напишу. А нельзя разве?
— Вот ты скажи, ты нормальная?! — завизжали соседи.
— Нормальная вроде, — пожала плечами Верка.
— А вы?
© Сергей Узун
— Как это трогательно, — умилилась одна из женщин. — Настоящий мужчина и романтик растет. Я-то думала, так сейчас не ухаживают.
— И не говорите, — подхватила другая. — И только одна-единственная знает, что это написано только для нее.
— Уж она-то точно знает! — залилась румянцем первая. — Но не расскажет никому.
— Эт моей Машке писали, — заметил мельком отец одной из гипотетических заек.
— Ну-ну. Ошибок-то нет! — возразили женщины. — Запятая где положено и «тебя» через Е, а не через И.
— Ну так и почерк ровный, — возразил уязвленный отец. — Не слепой человек, видимо, писал. Так что и не вам, вероятно.
Так слово за слово разгорелся конфликт полов, поколений и социальных слоев. С мордобоем, матом и разорванными бусиками. Приехавший наряд милиции полюбовался с полчаса на побоище заек подъезда и только потом разнял всех.
С утра надпись изменилась. Кто-то уточнил данные, и теперь надпись была более конкретной: «Зайка с 6-го этажа, я люблю тебя». Зайки с остальных этажей почувствовали себя до крайности оскорбленными в лучших чувствах.
— Это ж надо такой сволочью быть, — сообщила экс-зайка лет 40 с 5-го этажа. — Разрисовывать-то — оно ума много не надо. Подарил бы цветов, что ли.
— И не говорите, — поддержала еще одна развенчанная, с расцарапанным еще вчера во имя романтики лицом. — Взял бы да разметку нанес вместо этих каракулей. Раз уж краски много.
Зайки с 6-го этажа свысока поглядывали на всех и мечтательно смотрели вглубь себя. Эту мечтательную задумчивость не оценил муж одной из заек. Он хотел было попенять супруге на недостойное поведение, но увлекся и попинал бедную женщину к вящему удовольствию всех остальных заек подъезда.
На следующий день надпись закрасили, и на белом фоне черной краской появилось «Миль пардон, ошибка. С 5-го этажа зайка-то! Люблю тебя».
С 6 утра начали подтягиваться зрители из соседних подъездов. И не зря. Ровно в 7 у подъезда напрасно обиженная женщина с 6-го этажа надавала пощечин своему несдержанному мужу за то, что он козел ревнивый. Мужчина виновато пыхтел и с ненавистью поглядывал на буквы на асфальте. Женщине рукоплескали все остальные женщины двора, вкладывая все свои обиды на спутников жизни в овации. Мужчины сочувствовали лицом и жестами, но сказать что-то вслух не осмеливались.
— Ишь как под монастырь подвел всех, — вздохнул какой-то мужчина лет 50. — Нет чтобы по секрету на ушко сказать зазнобе своей. Так нет, надо народ баламутить.
— А ты своей на ушко каждый день говори — она и не взбаламутится, — парировала соседка.
— А мне, допустим, никто не говорит ничего уже лет 25, и ничего. Не помер пока, — виновато пробурчал мужик.
— То-то и оно, — покачала головой женщина и вернулась к зрелищу.
— На пятом-то незамужних баб нету! — вдруг выкрикнул один из мужчин.
— А что ж, в замужнюю влюбиться нельзя уж никому? — взъярились женщины 5-го этажа. — Рожей не вышли, что ли? Что ты молчишь, а? Твою жену уродиной обзывают, а ты? Так и будешь стоять?
Приехавший наряд полиции вызвал подмогу, и уже тремя экипажами они гоготали и делали ставки. После всего разняли дерущихся и оформили 23 административных нарушения за драку.
Утром на асфальте красовалось «А чего все эти курицы щеки дуют-то? Зайка-то мой — мужчина с 5-го этажа. Люблю тебя, зайка!» Управдом прочел это все, ахнул, сразу вызвал полицию и 4 экипажа скорой помощи.
— Зачем вам 4? — допытывалась диспетчер. — Чего у вас происходит-то там?
— У нас на 5-м 4 зайки живут! — неуклюже пояснял управдом. — И все женаты. Так что поторопитесь — пострадавшие вот-вот будут.
— Ах ты кобелина! — завыли на 5-м этаже, и раздался шум бытовой ссор с рукоприкладством и порчей имущества.
— Але! — закричали все жители подъезда со двора. — Нечестно так. Спускайтесь вниз, чтобы все видели.
— Сейчас, — вышла на балкон 5-го этажа женщина в бигуди. — Скорой там не загораживайте дорогу.
Санитары пронесли 2 пострадавших. Еще один зайка вышел сам, гордо осмотрел собравшихся, пригладил резко поседевшие волосы, проводил заплывшим глазом обе кареты скорой помощи и сказал:
— Слабаки! Тряпки!
После чего улыбнулся беззубым ртом и упал в обморок.
— Э-э-э, граждане... — заволновалась толпа. — А где четвертый-то? Может, надо ему на помощь идти? Может, дверь выбить и отнять бесчувственное тело у этой фурии?
— Что за собрание тут? — вышел последний из заек из подъезда. — Делать вам всем нечего?
Толпа ахнула: мужчина был чисто выбрит, причесан, одет в свежую рубашку и вообще великолепен, как залежавшийся в загсе жених.
За мужчиной вышла его жена, поправила демонстративно мужу прическу и ослепительно улыбнулась соседям.
— Верк, ты чего? Бесчувственная какая-то? — ахнули женщины.
— Чего это? — удивилась Верка. — Это ж я писала. Своему. Люблю его — вот и дай, думаю, напишу. А нельзя разве?
— Вот ты скажи, ты нормальная?! — завизжали соседи.
— Нормальная вроде, — пожала плечами Верка.
— А вы?
© Сергей Узун
У одинокой женщины выбор не велик. Когда перестаёшь верить в Деда Мороза и фей-волшебниц – начинаешь верить в любовь. Когда перестаёшь верить в любовь – начинаешь верить в себя. Перестаёшь в себя – начинаешь в алкоголь или бога. И в конце умираешь в окружении стеклотары и котиков, или, соответственно, икон и котиков. (Котики во всей цепочке трансформаций являются константой).
Надежда была особенным человеком. Она верила в волшебство, любовь, себя и бога в себе, что очень мешало общению со сверстницами, которые как раз переживали момент потери всяческих ориентиров. Ко всему вышесказанному, Надежда была неисправимой оптимисткой, поэтому все считали её дурой. Дура в свою очередь всех любила, и этим, конечно, раздражала окружающих ещё больше.
Пока окружающие рожали, разводились, переживали за экономическое положение, ненавидели свою работу и боролись с мимическими морщинами, дура вышивала крестиком и пекла пироги с малиной и воздушными безешками, а ещё гуляла. В любую погоду.
Однажды, прогуливаясь по зимнему парку, Надежда услышала истеричный крик:
Надя подняла шапочку и подала её длинному.
Эмануэль Фердыщенко.
Надежда была особенным человеком. Она верила в волшебство, любовь, себя и бога в себе, что очень мешало общению со сверстницами, которые как раз переживали момент потери всяческих ориентиров. Ко всему вышесказанному, Надежда была неисправимой оптимисткой, поэтому все считали её дурой. Дура в свою очередь всех любила, и этим, конечно, раздражала окружающих ещё больше.
Пока окружающие рожали, разводились, переживали за экономическое положение, ненавидели свою работу и боролись с мимическими морщинами, дура вышивала крестиком и пекла пироги с малиной и воздушными безешками, а ещё гуляла. В любую погоду.
Однажды, прогуливаясь по зимнему парку, Надежда услышала истеричный крик:
- Да как такого идиота земля носит? Я себя не на помойке нашла. Понял??!?
- Надоело это всё! До чёртиков надоело! Бесхребетный! Шизик! – взвизгнула блондинка, и развернувшись на тонких каблуках, нервно зашагала прочь от объекта своего разочарования. Мужчина поправил очки и продолжал стоять, растерянно глядя в след удаляющейся даме.
Надя подняла шапочку и подала её длинному.
- Наденьте, пожалуйста. Ушки замёрзнут. А если хотите, можем ко мне пойти. У меня чай есть... С вареньем... Если хотите....
- Хочу.
- Идиот.
- Очень приятно, Дура, – ответила Надя и добавила, – Жить будем у меня.
- А давайте котиков заведём, – предложил он.
- Хорошо, – согласилась Надежда.
Эмануэль Фердыщенко.
Настоящий полковник или новогодняя сказка
«Ах, какой был мужчина!» — грустно думала Нюра, сидя за кассой в «Пятёрочке», — «Ну прямо как в песне, настоящий полковник»... Руки машинально передвигали товары и нажимали кнопки, но мысли её были далеко.
— Пакетик будете брать? Товары по акции? — день шёл своим чередом.
«Ну почему мне так не везёт? Ленка вон, которая за первой кассой, и то замуж вышла. А уж страшна! Наташка — хорошая женщина, но разведёнка, муж алименты не платит, двое детей, мама старенькая. Ничего! Тоже замуж вышла. Хороший мужчина ей попался. Живут в однушке всем табором и счастливы... И где они их находят?! Ну, где?»
— Мужчина! Вы помидоры на кассе забыли!.. Не за что... Ничего страшного, с кем не бывает...
«Эх. Надо сходить, что ли куда-нибудь. А куда? Где простой девушке искать свою судьбу? И чтоб не нарваться в очередной раз. Нее, в соцсетях она больше не знакомится. Хватит!»
...Он представился Леонидом Петровичем и вёл себя очень галантно. Писал сообщения. Говорил комплименты. Слал картинки и поздравления. А болтали они обо всём. Даже о космосе и строении Вселенной. Нюра поделилась с ним детской мечтой, что когда-то хотела к звёздам полететь. Космонавтом стать. Но не суждено. Хоть и жила она в Звездном Городке, но до звезд ей оказалось все-таки очень далеко. Рано осталась без отца. Мать имела слабое здоровье, но работала на двух работах, хотела дочку достойным человеком вырастить.
Но платили ей мало, и этого едва хватало оплатить коммуналку и закупить нехитрую провизию на месяц. Нюра ходила зимой, весной и осенью в одной и той же курточке на «рыбьем меху». Девчонки-ровесницы меняли наряды. Меняли парней. Но Нюра старательно училась. Хотела поступить в институт.
Однако судьба приготовила девушке сюрприз. Окончив школу и получив аттестат, она отправилась с классом гулять по вечернему городу. Когда вернулась, обнаружила, что мать увезли в больницу. Так она оттуда и не вернулась.
Вот где наступили настоящие жизненные испытания для юной Ани. Об институте можно было сразу забыть. Нужно было думать, как обеспечить себя. В «Пятерочке», где мама мыла полы, девушку хорошо знали. Предложили место кассира. И вот уже пять лет жизнь Нюры похожа на День сурка. Как будто мимо проходит.
А Леонид Петрович Ане понравился. Важный такой мужчина. Ну и что, что старше её? Зато представительный, а седина ему даже идёт. Сказал, что полковник, служит на каком-то секретном объекте. Нюра не удивилась. Там, где она живет, было много секретных воинских частей. Долго переписывались. И однажды он к ней приехал. Нюра накрыла стол, посидели.
Аня девушка простая, но с принципами. До свадьбы ни-ни. Покрутился мужик вокруг неё, да не выдержал: «Дура, — говорит, — чего тебе терять? Ишь, принципиальная нашлась. Так и останешься старой девой. Кому ты нужна?». Поссорились они сильно. Выставила его Нюра за порог. А на следующий день, когда убиралась, обнаружила, что бабушкина шкатулка пустая. Там лежали нехитрые золотые колечки, сережки и запас денег «на чёрный день». Похоже, что он и настал...
— Девушка! Девушка! Вы ёлку-то покупать будете? Смотрите, остались самые пушистые.
Нюра не заметила, как забрела на ёлочный базар и стояла уже минут пять, разглядывая лесных красавиц.
— Буду. Вот эту, — девушка указала рукой в пёстрой варежке на одну из ёлок.
— Вот! Правильно. Хороший выбор! Не пожалеете, — обрадовался порядком замерзший продавец.
«Зачем я её купила?» — думала Нюра. Так ей праздника захотелось! Только с кем праздновать? Она ведь совсем одна...
— Папа! Ну, давай купим ёлочку! Ну, пожалуйста! — мальчик лет пяти тянул папу за рукав в сторону ёлочного базара.
— Миша! Денег нет. Мы грузовик купили? Купили. Это подарок тебе на праздник. Мы договорились, что всё, больше ничего покупать не будем. Пойдём домой. Нам ещё кушать готовить надо.
— А хочешь, я тебе свою ёлочку подарю? — внезапно спросила Нюра, присев на корточки перед мальчиком. Она жалела, что купила деревце и не знала, что с ним делать.
— Хочу! Ой, наверное, так нельзя, — осёкся мальчик, взглянув на нахмурившегося отца.
— Тётя домой пойдёт, к своему сыночку, ему ведь тоже нужна ёлочка. А мы пойдем в лес и сломим веточку. А ты украсишь её мишурой.
— У меня нет сыночка. У меня вообще никого нет, — зачем-то призналась девушка.
— А пойдёмте к нам! Мы с папой одни живём. У вас — ёлочка. А у нас игрушки есть. В коробке на антресоли. А ещё щенок. Он такой смешной! Пойдёмте, я вам его покажу, он маленький, но когда вырастет, будет настоящей бойцовской собакой. Так папа сказал, — проговорил Миша и потянул Нюру по заснеженной дорожке.
Снег повалил ещё сильнее, казалось, что они очутились в зимней сказке. Аня подняла глаза на папу мальчика и заметила, что он всё это время внимательно на неё смотрит. Казалось, он узнал девушку.
— А это не вы работаете в нашем магазине?
— Папа! Какой магазин? Это Снежная королева! Смотри, как красиво снег на её ресницах искрится! Пойдёмте к нам! — восторженно сказал Миша.
— И правда, если вы не против, может, заглянете к нам на огонёк? А то нас тут уже скоро совсем снегом завалит!
— Ага! — весело подхватил мальчик, — И мы будем как три снеговика: папа, мама и снеговик-сын! — засмеялся Миша.
Аня осторожно кивнула и они, взяв мальчика за руки и улыбаясь, осторожно пошли по занесённой снегом дорожке, словно боясь спугнуть Новогоднее волшебство...
Жанна Шинелева.
«Ах, какой был мужчина!» — грустно думала Нюра, сидя за кассой в «Пятёрочке», — «Ну прямо как в песне, настоящий полковник»... Руки машинально передвигали товары и нажимали кнопки, но мысли её были далеко.
— Пакетик будете брать? Товары по акции? — день шёл своим чередом.
«Ну почему мне так не везёт? Ленка вон, которая за первой кассой, и то замуж вышла. А уж страшна! Наташка — хорошая женщина, но разведёнка, муж алименты не платит, двое детей, мама старенькая. Ничего! Тоже замуж вышла. Хороший мужчина ей попался. Живут в однушке всем табором и счастливы... И где они их находят?! Ну, где?»
— Мужчина! Вы помидоры на кассе забыли!.. Не за что... Ничего страшного, с кем не бывает...
«Эх. Надо сходить, что ли куда-нибудь. А куда? Где простой девушке искать свою судьбу? И чтоб не нарваться в очередной раз. Нее, в соцсетях она больше не знакомится. Хватит!»
...Он представился Леонидом Петровичем и вёл себя очень галантно. Писал сообщения. Говорил комплименты. Слал картинки и поздравления. А болтали они обо всём. Даже о космосе и строении Вселенной. Нюра поделилась с ним детской мечтой, что когда-то хотела к звёздам полететь. Космонавтом стать. Но не суждено. Хоть и жила она в Звездном Городке, но до звезд ей оказалось все-таки очень далеко. Рано осталась без отца. Мать имела слабое здоровье, но работала на двух работах, хотела дочку достойным человеком вырастить.
Но платили ей мало, и этого едва хватало оплатить коммуналку и закупить нехитрую провизию на месяц. Нюра ходила зимой, весной и осенью в одной и той же курточке на «рыбьем меху». Девчонки-ровесницы меняли наряды. Меняли парней. Но Нюра старательно училась. Хотела поступить в институт.
Однако судьба приготовила девушке сюрприз. Окончив школу и получив аттестат, она отправилась с классом гулять по вечернему городу. Когда вернулась, обнаружила, что мать увезли в больницу. Так она оттуда и не вернулась.
Вот где наступили настоящие жизненные испытания для юной Ани. Об институте можно было сразу забыть. Нужно было думать, как обеспечить себя. В «Пятерочке», где мама мыла полы, девушку хорошо знали. Предложили место кассира. И вот уже пять лет жизнь Нюры похожа на День сурка. Как будто мимо проходит.
А Леонид Петрович Ане понравился. Важный такой мужчина. Ну и что, что старше её? Зато представительный, а седина ему даже идёт. Сказал, что полковник, служит на каком-то секретном объекте. Нюра не удивилась. Там, где она живет, было много секретных воинских частей. Долго переписывались. И однажды он к ней приехал. Нюра накрыла стол, посидели.
Аня девушка простая, но с принципами. До свадьбы ни-ни. Покрутился мужик вокруг неё, да не выдержал: «Дура, — говорит, — чего тебе терять? Ишь, принципиальная нашлась. Так и останешься старой девой. Кому ты нужна?». Поссорились они сильно. Выставила его Нюра за порог. А на следующий день, когда убиралась, обнаружила, что бабушкина шкатулка пустая. Там лежали нехитрые золотые колечки, сережки и запас денег «на чёрный день». Похоже, что он и настал...
*
... На городской площади возвышалась нарядная ёлка. Скоро Новый год. Дети то и дело хлопали хлопушками и весело хохотали, играя в снежки. Снег хлопьями сыпал так, как будто на небе кто-то разорвал подушку...— Девушка! Девушка! Вы ёлку-то покупать будете? Смотрите, остались самые пушистые.
Нюра не заметила, как забрела на ёлочный базар и стояла уже минут пять, разглядывая лесных красавиц.
— Буду. Вот эту, — девушка указала рукой в пёстрой варежке на одну из ёлок.
— Вот! Правильно. Хороший выбор! Не пожалеете, — обрадовался порядком замерзший продавец.
«Зачем я её купила?» — думала Нюра. Так ей праздника захотелось! Только с кем праздновать? Она ведь совсем одна...
— Папа! Ну, давай купим ёлочку! Ну, пожалуйста! — мальчик лет пяти тянул папу за рукав в сторону ёлочного базара.
— Миша! Денег нет. Мы грузовик купили? Купили. Это подарок тебе на праздник. Мы договорились, что всё, больше ничего покупать не будем. Пойдём домой. Нам ещё кушать готовить надо.
— А хочешь, я тебе свою ёлочку подарю? — внезапно спросила Нюра, присев на корточки перед мальчиком. Она жалела, что купила деревце и не знала, что с ним делать.
— Хочу! Ой, наверное, так нельзя, — осёкся мальчик, взглянув на нахмурившегося отца.
— Тётя домой пойдёт, к своему сыночку, ему ведь тоже нужна ёлочка. А мы пойдем в лес и сломим веточку. А ты украсишь её мишурой.
— У меня нет сыночка. У меня вообще никого нет, — зачем-то призналась девушка.
— А пойдёмте к нам! Мы с папой одни живём. У вас — ёлочка. А у нас игрушки есть. В коробке на антресоли. А ещё щенок. Он такой смешной! Пойдёмте, я вам его покажу, он маленький, но когда вырастет, будет настоящей бойцовской собакой. Так папа сказал, — проговорил Миша и потянул Нюру по заснеженной дорожке.
Снег повалил ещё сильнее, казалось, что они очутились в зимней сказке. Аня подняла глаза на папу мальчика и заметила, что он всё это время внимательно на неё смотрит. Казалось, он узнал девушку.
— А это не вы работаете в нашем магазине?
— Папа! Какой магазин? Это Снежная королева! Смотри, как красиво снег на её ресницах искрится! Пойдёмте к нам! — восторженно сказал Миша.
— И правда, если вы не против, может, заглянете к нам на огонёк? А то нас тут уже скоро совсем снегом завалит!
— Ага! — весело подхватил мальчик, — И мы будем как три снеговика: папа, мама и снеговик-сын! — засмеялся Миша.
Аня осторожно кивнула и они, взяв мальчика за руки и улыбаясь, осторожно пошли по занесённой снегом дорожке, словно боясь спугнуть Новогоднее волшебство...
Жанна Шинелева.
Поединок...
С тётей Женей мама познакомилась по интернету, года три-четыре назад. Они поругались под одним постом с кулинарным рецептом.
Мама настаивала, что лук и морковь для супа надо обжаривать сразу и вместе, а тётя Женя утверждала, что сначала на сковородку отправляется морковь, а потом, минут через пять, можно добавить лук. Это была первая мамина ссора на просторах всемирной паутины.
Уж не знаю, как они смогли примириться с разными способами обжарки, но переписка началась. И длилась довольно долго.
Тётя Женя стала практически онлайн-членом нашей семьи: она всегда была в курсе нашей жизни, давала советы. Она даже присылала маме подарки на праздники: тёплый плед, брусничное варенье, набор отвёрток (мама тогда ей пожаловалась, что даже отвёртки в доме нет). Ответные дары тоже были: шерстяные носки, пояс из собачьей шерсти, баночки с маринованными грибами.
В начале декабря тётя Женя отмечала свой шестидесятый день рождения. Мама получила приглашение и деньги на билет.
— Не поеду! Куда мне, развалине, ехать и позориться? — мама ходила по квартире из угла в угол, разрываясь между желанием съездить и остаться дома.
Я решила всё взять в свои руки: было куплено новое зимнее пальто, а моя институтская подруга, променявшая нелёгкую стезю хирурга на парикмахерские будни, привела в порядок мамину голову. Ещё мы купили подарок: серьги с крупными камнями.
Чтобы у мамы не было соблазна передумать, я лично отвезла её на вокзал и посадила на поезд. Дождавшись, когда состав тронется, вздохнула спокойно: пусть она развеется. Последние десять лет, с тех пор, как не стало папы, мама всё угасает и угасает. А когда я вышла замуж и переехала к мужу, она и вовсе раскисла.
Звонок от мамы о прибытии прозвучал:
— Мужчина встретил, видимо, муж Женькин. Странно, она не говорила, что замужем. Ладно, разберусь. Не скучайте там! Скоро вернусь!
Мама не вернулась: тётя Женя оказалась 60-летним Евгением. Вкупе с несклоняемой фамилией пол пользователя был непонятен. Дядя Женя заинтересовался маминой фотографией и побоялся признаться в своей гендерной принадлежности. Так и общался: писал, всегда интересовался маминой жизнью, дарил те самые подарки.
Они приехали в наш город в январе, решить вопрос с арендой маминой квартиры. В маминых ушах красовались те самые серьги, которые мы купили на подарок «тёте Жене».
— На свадьбу-то приедете? — зардевшись, спросила мама.
— Приедем, — пообещала я, не веря своим глазам: мама постоянно улыбалась, внешне скинув лет пятнадцать.
Дядя Женя понравился и мне, и мужу. А наша дочь пришла в полный восторг от новоиспечённого дедушки. Но самое главное, что мама рядом с ним расцвела.
Они поженились. Скромно. Своей семьи у дяди Жени нет: он овдовел, детей у них не было. Так и жил один.
Безумно рада, что встретились два одиночества. Пусть они будут счастливы. Они это заслужили!
Автор: Ксения Полежаева
С тётей Женей мама познакомилась по интернету, года три-четыре назад. Они поругались под одним постом с кулинарным рецептом.
Мама настаивала, что лук и морковь для супа надо обжаривать сразу и вместе, а тётя Женя утверждала, что сначала на сковородку отправляется морковь, а потом, минут через пять, можно добавить лук. Это была первая мамина ссора на просторах всемирной паутины.
Уж не знаю, как они смогли примириться с разными способами обжарки, но переписка началась. И длилась довольно долго.
Тётя Женя стала практически онлайн-членом нашей семьи: она всегда была в курсе нашей жизни, давала советы. Она даже присылала маме подарки на праздники: тёплый плед, брусничное варенье, набор отвёрток (мама тогда ей пожаловалась, что даже отвёртки в доме нет). Ответные дары тоже были: шерстяные носки, пояс из собачьей шерсти, баночки с маринованными грибами.
В начале декабря тётя Женя отмечала свой шестидесятый день рождения. Мама получила приглашение и деньги на билет.
— Не поеду! Куда мне, развалине, ехать и позориться? — мама ходила по квартире из угла в угол, разрываясь между желанием съездить и остаться дома.
Я решила всё взять в свои руки: было куплено новое зимнее пальто, а моя институтская подруга, променявшая нелёгкую стезю хирурга на парикмахерские будни, привела в порядок мамину голову. Ещё мы купили подарок: серьги с крупными камнями.
Чтобы у мамы не было соблазна передумать, я лично отвезла её на вокзал и посадила на поезд. Дождавшись, когда состав тронется, вздохнула спокойно: пусть она развеется. Последние десять лет, с тех пор, как не стало папы, мама всё угасает и угасает. А когда я вышла замуж и переехала к мужу, она и вовсе раскисла.
Звонок от мамы о прибытии прозвучал:
— Мужчина встретил, видимо, муж Женькин. Странно, она не говорила, что замужем. Ладно, разберусь. Не скучайте там! Скоро вернусь!
Мама не вернулась: тётя Женя оказалась 60-летним Евгением. Вкупе с несклоняемой фамилией пол пользователя был непонятен. Дядя Женя заинтересовался маминой фотографией и побоялся признаться в своей гендерной принадлежности. Так и общался: писал, всегда интересовался маминой жизнью, дарил те самые подарки.
Они приехали в наш город в январе, решить вопрос с арендой маминой квартиры. В маминых ушах красовались те самые серьги, которые мы купили на подарок «тёте Жене».
— На свадьбу-то приедете? — зардевшись, спросила мама.
— Приедем, — пообещала я, не веря своим глазам: мама постоянно улыбалась, внешне скинув лет пятнадцать.
Дядя Женя понравился и мне, и мужу. А наша дочь пришла в полный восторг от новоиспечённого дедушки. Но самое главное, что мама рядом с ним расцвела.
Они поженились. Скромно. Своей семьи у дяди Жени нет: он овдовел, детей у них не было. Так и жил один.
Безумно рада, что встретились два одиночества. Пусть они будут счастливы. Они это заслужили!
Автор: Ксения Полежаева
Award Winning CGI 3D Animated Short Film "Hey Deer!" by Ors Barczy CGMeetup
Заколдованная лягушка и ВСЁ по-другому (из жизни в тридевятом царстве)
— Да ты сюда смотри! — Иван-царевич ткнул пальцем в книгу. — Русским языком написано: поцеловал, колдовство спало — все счастливы! Понимаешь?
— И что? — проворчала Лягушка. — На воротах кузнеца местного тоже много чего написано. Что теперь, всему написанному верить?
— А что там написано?
Лягушка поманила Царевича лапкой и зашептала ему на ухо.
— Может он и правда такой, — пожал плечами Царевич, — цены, поди, ломит не по-христиански.
— Нормальные у него цены, — отмахнулась Лягушка, — не больше, чем у других. Но суть ты, я надеюсь, понял, — не всё, что написано, правда.
— Так это-то книга. Разве в книгах врут?
— Может и не врут. Но всей правды там точно нет.
— Я совсем запутался, — вздохнул Иван-царевич. — Ты лягушка какого рода: стандартного или заколдованного?
— Заколдованного.
— Значит, хочешь стать снова человеком?
— Спросил! — усмехнулась Лягушка. — Конечно хочу!
— Но от моей помощи отказываешься?
— Отказываюсь.
— Ничего не понимаю, — Иван-царевич развёл руками. — Почему так-то? Я ведь из добрых побуждений помощь предлагаю, не ради выгоды.
— Откуда мне знать? — усмехнулась Лягушка. — Может ты со странностями.
— Это с какими?
— Может ты просто любишь лягушек целовать.
Иван-царевич поморщился.
— Не люблю, — ответил он. — Будь так, я бы любую другую уже поймал да поцеловал. А вообще сама мысль об этом вызывает у меня отвращение, но ради благой цели можно и потерпеть.
— Не стоит беспокоиться, — сказала Лягушка. — Да и вообще это колдовство само по себе развеется.
Иван-царевич недоверчиво прищурился и принялся листать страницы книги.
— Так не бывает, — объявил он, закрыв книгу. — Любое колдовство следует развеять, само по себе оно никогда не проходит.
— Опять ты за своё? Говорю же: не всё, что пишут в книгах, правда! Что это за книга вообще такая?
— Со сказками, — пожал плечами Царевич. — Чего ухмыляешься?
— Того. Мы с тобой, Царевич, не в сказке. А если бы и были в сказке, то она была бы не такой, как остальные.
— Почему?
— Да потому что у нас всё по-другому! — закатила глаза Лягушка. — Моё колдовство действительно развеется само по себе, меня не нужно спасать, помогать и тем более целовать. Понимаешь? Вот в сказках герои обычно как узнают о том, что кто-то попал в беду?
— Им об этом рассказывают, — ответил Царевич. — Просят помочь.
— А тебе кто-то про меня рассказывал? Просил помочь?
— Нет.
— Вот! Ты меня случайно нашёл, когда в кусты полез. В твоей книге подобное встречается?
— Нет. Но это ведь одна из многих, может в других такое есть.
— Заладил, — вздохнула Лягушка. — Шёл бы ты, Царевич, своей дорогой, а? Ну не нужна мне помощь.
— Что за жизнь! — всхлипнул Царевич. — Даже лягушка от меня нос воротит. Я так никогда не женюсь.
— Чего?
— Того. Не женюсь, говорю. Так ведь принято: спас от беды какую красавицу — бери в жёны.
— Вон ты чего так стараешься! — прыснула Лягушка, подползая ближе к Царевичу. — А говорил: выгоды не ищешь. Жаль тебя расстраивать, но ничего не выйдет.
— Да понял я, — проворчал Царевич. — Ты хотя бы объясни, почему? Неужели я настолько плох?
Лягушка протянула Царевичу лапку.
— Будем знакомы. Фёдор. Кузнец.
Царевич округлил глаза.
— Чего?
— Того. Что, не встречал такого в своих книжках?
— Вообще-то встречал, — пробормотал Царевич. — Но всё равно неожиданно. А чего ты сразу не сказал?
— Ты не спрашивал. Я же не знал, ради чего ты стараешься.
— Действительно. Ты сказал — кузнец?
— Он самый, — кивнула Лягушка. — В своё оправдание скажу, что цены я не слишком-то и заламывал — но то ведь за качество! А позавчера купец иноземный пришёл, а я так думаю, что он всё равно богатый, денег не считает, ну и заломил ему цену в десять раз больше.
— И чего?
— Того. Колдуном оказался. Вот и отправил меня сюда на три дня, думать и перевоспитываться. Сказал, как три дня пройдёт, обратно человеком стану, а если вздумаю снова цены заламывать, квакать начну — в качестве предупреждения. Вот и сижу. Так что ступай себе, Царевич, дальше — в этой сказке твоя помощь не требуется.
Роман Седов
— Да ты сюда смотри! — Иван-царевич ткнул пальцем в книгу. — Русским языком написано: поцеловал, колдовство спало — все счастливы! Понимаешь?
— И что? — проворчала Лягушка. — На воротах кузнеца местного тоже много чего написано. Что теперь, всему написанному верить?
— А что там написано?
Лягушка поманила Царевича лапкой и зашептала ему на ухо.
— Может он и правда такой, — пожал плечами Царевич, — цены, поди, ломит не по-христиански.
— Нормальные у него цены, — отмахнулась Лягушка, — не больше, чем у других. Но суть ты, я надеюсь, понял, — не всё, что написано, правда.
— Так это-то книга. Разве в книгах врут?
— Может и не врут. Но всей правды там точно нет.
— Я совсем запутался, — вздохнул Иван-царевич. — Ты лягушка какого рода: стандартного или заколдованного?
— Заколдованного.
— Значит, хочешь стать снова человеком?
— Спросил! — усмехнулась Лягушка. — Конечно хочу!
— Но от моей помощи отказываешься?
— Отказываюсь.
— Ничего не понимаю, — Иван-царевич развёл руками. — Почему так-то? Я ведь из добрых побуждений помощь предлагаю, не ради выгоды.
— Откуда мне знать? — усмехнулась Лягушка. — Может ты со странностями.
— Это с какими?
— Может ты просто любишь лягушек целовать.
Иван-царевич поморщился.
— Не люблю, — ответил он. — Будь так, я бы любую другую уже поймал да поцеловал. А вообще сама мысль об этом вызывает у меня отвращение, но ради благой цели можно и потерпеть.
— Не стоит беспокоиться, — сказала Лягушка. — Да и вообще это колдовство само по себе развеется.
Иван-царевич недоверчиво прищурился и принялся листать страницы книги.
— Так не бывает, — объявил он, закрыв книгу. — Любое колдовство следует развеять, само по себе оно никогда не проходит.
— Опять ты за своё? Говорю же: не всё, что пишут в книгах, правда! Что это за книга вообще такая?
— Со сказками, — пожал плечами Царевич. — Чего ухмыляешься?
— Того. Мы с тобой, Царевич, не в сказке. А если бы и были в сказке, то она была бы не такой, как остальные.
— Почему?
— Да потому что у нас всё по-другому! — закатила глаза Лягушка. — Моё колдовство действительно развеется само по себе, меня не нужно спасать, помогать и тем более целовать. Понимаешь? Вот в сказках герои обычно как узнают о том, что кто-то попал в беду?
— Им об этом рассказывают, — ответил Царевич. — Просят помочь.
— А тебе кто-то про меня рассказывал? Просил помочь?
— Нет.
— Вот! Ты меня случайно нашёл, когда в кусты полез. В твоей книге подобное встречается?
— Нет. Но это ведь одна из многих, может в других такое есть.
— Заладил, — вздохнула Лягушка. — Шёл бы ты, Царевич, своей дорогой, а? Ну не нужна мне помощь.
— Что за жизнь! — всхлипнул Царевич. — Даже лягушка от меня нос воротит. Я так никогда не женюсь.
— Чего?
— Того. Не женюсь, говорю. Так ведь принято: спас от беды какую красавицу — бери в жёны.
— Вон ты чего так стараешься! — прыснула Лягушка, подползая ближе к Царевичу. — А говорил: выгоды не ищешь. Жаль тебя расстраивать, но ничего не выйдет.
— Да понял я, — проворчал Царевич. — Ты хотя бы объясни, почему? Неужели я настолько плох?
Лягушка протянула Царевичу лапку.
— Будем знакомы. Фёдор. Кузнец.
Царевич округлил глаза.
— Чего?
— Того. Что, не встречал такого в своих книжках?
— Вообще-то встречал, — пробормотал Царевич. — Но всё равно неожиданно. А чего ты сразу не сказал?
— Ты не спрашивал. Я же не знал, ради чего ты стараешься.
— Действительно. Ты сказал — кузнец?
— Он самый, — кивнула Лягушка. — В своё оправдание скажу, что цены я не слишком-то и заламывал — но то ведь за качество! А позавчера купец иноземный пришёл, а я так думаю, что он всё равно богатый, денег не считает, ну и заломил ему цену в десять раз больше.
— И чего?
— Того. Колдуном оказался. Вот и отправил меня сюда на три дня, думать и перевоспитываться. Сказал, как три дня пройдёт, обратно человеком стану, а если вздумаю снова цены заламывать, квакать начну — в качестве предупреждения. Вот и сижу. Так что ступай себе, Царевич, дальше — в этой сказке твоя помощь не требуется.
Роман Седов
CGI 3D Animation Short Film HD "The Wishgranter" by Wishgranter Team CGMeetup
Одним дарят подарки, а они этого даже не замечают...
Или не особо ценят. Повертят в руках и протянут пренебрежительно; мол, разве же это подарок? Подумаешь, семья есть. Подумаешь, здоровье. Оно так себе, кстати, среднее. Подумаешь, пальто купил или машину. Какой же это подарок, я же купил. Заработал деньги, потому что работа есть и здоровье. Подумаешь, Жизнь. Тоже так себе подарок. Это довольно тягостно и трудно – жить-то. Подарок – это миллиард долларов и дворец вроде Тадж-Махала. Ну, или что-то такое, я не знаю точно, но нечто масштабное и ценное. А это дрянь и пустяки...
А одной девочке много лет назад подарили подарок, она его на всю жизнь запомнила, навсегда. Ей было шесть лет. Маме пришлось отдать ее в интернат; они жили в деревне, мама решила завербоваться на северную стройку, потому что они с дочкой погибали в нищете. И маленькую Асю мама отдала в интернат в городе, чтобы пока обустроиться на новом месте. Это было давным-давно, тогда некоторым приходилось так поступать.
А в интернате Ася тяжело заболела скарлатиной. И ее воспитатель отвезла в детскую больницу и там оставила. Мама не могла приехать, Ася это понимала. Она тихонько лежала в палате и думала. Ни книжек, ни игрушек не было. Другие дети лежали с мамами или мамы к ним приходили в часы приёма. А кто к Асе придёт? Воспитательница? Никто. Она уже большая девочка и сама может справиться.
Ася вела себя очень хорошо, тихо и послушно. Сама умывалась, надевала застиранный халатик, наливала водичку, если пить хотела, помогала другим детям, если они плакали или боялись. И не жаловалась.
А вечером девочка смотрела в окно. Там горел фонарь и падал снег. Новый год приближался. Ася воображала, что под окном стоит ее мама. И тихонько воображаемой маме махала рукой. И не плакала, чтобы маму не расстраивать, хотя в горле был жгучий комок...
Новый год так и прошёл в болезни и в одиночестве. Другим детям мамы и папы подарили подарки, они рассматривали машинки и кукол, разворачивали конфетки. Ася увидела у себя на тумбочке большой красивый пакет – это тогда удивительная редкость была, красивый пакет с цветочками. Его кто-то по ошибке оставил у кроватки девочки. Ася не стала заглядывать в пакет; это же чужое. Это кому-то принесли подарок и по ошибке оставили на её тумбочке. Дед Мороз ошибся, надо все исправить! И девочка стала заглядывать в другие палаты и спрашивать: чей это пакет? Чей подарок?
Асю увидела тетенька-доктор, замотанная и неласковая. Ася у неё тоже вежливо спросила: чей это подарок? Она никак не может найти хозяина красивого пакета, а он, хозяин-то, может, ждёт и плачет. Может, Дед Мороз перепутал? Или чья-то мама? Пришла ночью в темноте и перепутала... Тетенька-врач сказала, что Дед Мороз приходил ночью, было дело, да. И ничего не перепутал, просто Асю будить не хотел. Положил подарок лично для неё, передал привет от мамы и пожелал выздоровления. Это асин подарок, раскрывай скорее пакет!
Ася обмерла от счастья. Ещё пакет не открыла, а дыхание перехватило... А потом увидела: апельсинка, конфетки, яблоко, орехи и фломастеры! Шесть цветов, фломастеры! И альбом для рисования! Это был невероятный подарок, баснословно щедрый. Фломастеров у Аси никогда не было. И она тихонько пошла, счастливая-счастливая, рисовать рисунок для Деда Мороза. И для мамы. Мама же все равно приедет весной, а весна все равно наступит, так что надо приготовить подарок для мамы заранее – рисунок. И для Деда Мороза...
А тётенька-доктор погладила Асю по голове. Ася сама заплетала косички, вот по косичкам и погладила. И все стало иначе, все стало вполне выносимо и даже хорошо. Так всегда бывает, если подарили подарок: апельсинку и фломастеры шести цветов, которые скрипят, когда ими рисуешь...
Ася теперь и сама – немолодая тетенька-доктор. Много лет прошло, очень много. И много подарков подарили Асе; она всегда радуется и благодарит. И людей, и саму жизнь. Она ценит подарки и дарит их. Потому что возможность дарить подарки – это тоже подарок... Не все это понимают. И придирчиво рассматривают дары судьбы, пренебрежительно так. Сравнивают с чужими подарками.
Жалуются, что мало... А кто-то просто смотрит в больничное окно, за которым падает снег и горит фонарь. И воображает, что к нему пришли. И тихонько машет рукой воображаемым близким, и не плачет, чтобы их не расстраивать...
Анна Кирьянова
Или не особо ценят. Повертят в руках и протянут пренебрежительно; мол, разве же это подарок? Подумаешь, семья есть. Подумаешь, здоровье. Оно так себе, кстати, среднее. Подумаешь, пальто купил или машину. Какой же это подарок, я же купил. Заработал деньги, потому что работа есть и здоровье. Подумаешь, Жизнь. Тоже так себе подарок. Это довольно тягостно и трудно – жить-то. Подарок – это миллиард долларов и дворец вроде Тадж-Махала. Ну, или что-то такое, я не знаю точно, но нечто масштабное и ценное. А это дрянь и пустяки...
А одной девочке много лет назад подарили подарок, она его на всю жизнь запомнила, навсегда. Ей было шесть лет. Маме пришлось отдать ее в интернат; они жили в деревне, мама решила завербоваться на северную стройку, потому что они с дочкой погибали в нищете. И маленькую Асю мама отдала в интернат в городе, чтобы пока обустроиться на новом месте. Это было давным-давно, тогда некоторым приходилось так поступать.
А в интернате Ася тяжело заболела скарлатиной. И ее воспитатель отвезла в детскую больницу и там оставила. Мама не могла приехать, Ася это понимала. Она тихонько лежала в палате и думала. Ни книжек, ни игрушек не было. Другие дети лежали с мамами или мамы к ним приходили в часы приёма. А кто к Асе придёт? Воспитательница? Никто. Она уже большая девочка и сама может справиться.
Ася вела себя очень хорошо, тихо и послушно. Сама умывалась, надевала застиранный халатик, наливала водичку, если пить хотела, помогала другим детям, если они плакали или боялись. И не жаловалась.
А вечером девочка смотрела в окно. Там горел фонарь и падал снег. Новый год приближался. Ася воображала, что под окном стоит ее мама. И тихонько воображаемой маме махала рукой. И не плакала, чтобы маму не расстраивать, хотя в горле был жгучий комок...
Новый год так и прошёл в болезни и в одиночестве. Другим детям мамы и папы подарили подарки, они рассматривали машинки и кукол, разворачивали конфетки. Ася увидела у себя на тумбочке большой красивый пакет – это тогда удивительная редкость была, красивый пакет с цветочками. Его кто-то по ошибке оставил у кроватки девочки. Ася не стала заглядывать в пакет; это же чужое. Это кому-то принесли подарок и по ошибке оставили на её тумбочке. Дед Мороз ошибся, надо все исправить! И девочка стала заглядывать в другие палаты и спрашивать: чей это пакет? Чей подарок?
Асю увидела тетенька-доктор, замотанная и неласковая. Ася у неё тоже вежливо спросила: чей это подарок? Она никак не может найти хозяина красивого пакета, а он, хозяин-то, может, ждёт и плачет. Может, Дед Мороз перепутал? Или чья-то мама? Пришла ночью в темноте и перепутала... Тетенька-врач сказала, что Дед Мороз приходил ночью, было дело, да. И ничего не перепутал, просто Асю будить не хотел. Положил подарок лично для неё, передал привет от мамы и пожелал выздоровления. Это асин подарок, раскрывай скорее пакет!
Ася обмерла от счастья. Ещё пакет не открыла, а дыхание перехватило... А потом увидела: апельсинка, конфетки, яблоко, орехи и фломастеры! Шесть цветов, фломастеры! И альбом для рисования! Это был невероятный подарок, баснословно щедрый. Фломастеров у Аси никогда не было. И она тихонько пошла, счастливая-счастливая, рисовать рисунок для Деда Мороза. И для мамы. Мама же все равно приедет весной, а весна все равно наступит, так что надо приготовить подарок для мамы заранее – рисунок. И для Деда Мороза...
А тётенька-доктор погладила Асю по голове. Ася сама заплетала косички, вот по косичкам и погладила. И все стало иначе, все стало вполне выносимо и даже хорошо. Так всегда бывает, если подарили подарок: апельсинку и фломастеры шести цветов, которые скрипят, когда ими рисуешь...
Ася теперь и сама – немолодая тетенька-доктор. Много лет прошло, очень много. И много подарков подарили Асе; она всегда радуется и благодарит. И людей, и саму жизнь. Она ценит подарки и дарит их. Потому что возможность дарить подарки – это тоже подарок... Не все это понимают. И придирчиво рассматривают дары судьбы, пренебрежительно так. Сравнивают с чужими подарками.
Жалуются, что мало... А кто-то просто смотрит в больничное окно, за которым падает снег и горит фонарь. И воображает, что к нему пришли. И тихонько машет рукой воображаемым близким, и не плачет, чтобы их не расстраивать...
Анна Кирьянова
Сказка
— Где девочка? — набросилась на кота Баба-яга. — Только что тут была, куда подевалась?
— Удрррала, — промурлыкал кот, облизывая лапку.
— Как — удрала? — опешила Баба-яга. — Не могла она удрать! Ты тут для чего сидишь? Должен же был наброситься на нее и исцарапать!
— Понимаешь, какое дело, хозяйка... — кот задумчиво уставился на свои коготки, — она мне сметаны дала.
— Тебе?
— Мнне.
— Сметаны?
— Мням.
— Да разве ж так можно? И ты съел?!
— А что такого? — кот потянулся и широко зевнул. — Я тебе уже служу без малого сто лет, а ты мне даже простокваши не наливала. А тут — сметана!
— Я же тебе запрещала!
— Я тебя, хозяйка, очень уважаю, — дернул ушами кот, — но сметану я уважаю тоже.
— И это вместо благодарности! — укоризненно покачала головой Яга. — Нет чтоб сказать спасибо старушке за сто лет, которые ты прожил. Еще и простоквашей попрекает! Ты вообще знаешь, сколько кошки в среднем живут?
— Да ну, ерунда, хозяйка. Не переживай. Ничего мне не будет от одной мисочки сметаны.
— От целой мисочки?! — Баба-яга прикрыла глаза.
— Одной жизнью больше, одной меньше, — пожал плечами кот. — У меня их еще восемь останется.
Баба-яга нахмурилась и задумчиво посмотрела в окошко.
— Та-ак... А собаки ее почему пропустили? Э-эй, вы там! Шавки! А ну идите сюда!
— Да не ори ты, — зевнул кот. — Не придут они. Спят.
— Как спят?
— Так. Наелись и переваривают.
— Что... переваривают?
— Колбасу. — Кот прищурился и еле заметно вздохнул. — Колбаса — это хорошо. Хотя... ладно уж, сметана тоже неплохо.
— Ироды! — Баба-яга села не перевернутую ступу и всхлипнула. — Я вас для чего кормлю-пою строго по диете? Чтобы вы мне в одночасье передохли от гастрита?
— Брррось, хозяйка, — примирительно мурлыкнул кот, — собакам тоже надо развеяться. Сто лет во рту черствой корки не было, страшно сказать!
— А страшно — так и молчи! — прикрикнула старуха.
Кот покладисто замолчал, повернулся на бочок и стал ловить свой хвост, негромко урча.
— Догнать ее, что ли? — задумчиво протянула старуха через некоторое время.
— На чем, на помеле? — фыркнул кот.
— Между прочим, — недобро прищурилась Баба-яга, — в Европе, как я слышала, ведьмы летают верхом на черных котах.
— Я необъезженный, — осклабился кот, — и норовистый.
Баба-яга отвернулась и замолчала.
— Хозяйка, а хозяйка?
— Чего?
— А что бы ты с ней сделала, если бы догнала? Зажарила и съела?
— Да что я, зверь какой? — обиделась старуха. — Как же я могу ее съесть? Триста лет живу, и все мне: «Баба-яга, костяная нога...» А она — бабушкой назвала!
Старуха всхлипнула и утерла глаза уголком платка.
— Я вот тут ей яблочков на дорожку собрала... И пирожков, с повидлом... — призналась она и смущенно улыбнулась ошеломленному коту.
Автор: Петр Бормор
— Где девочка? — набросилась на кота Баба-яга. — Только что тут была, куда подевалась?
— Удрррала, — промурлыкал кот, облизывая лапку.
— Как — удрала? — опешила Баба-яга. — Не могла она удрать! Ты тут для чего сидишь? Должен же был наброситься на нее и исцарапать!
— Понимаешь, какое дело, хозяйка... — кот задумчиво уставился на свои коготки, — она мне сметаны дала.
— Тебе?
— Мнне.
— Сметаны?
— Мням.
— Да разве ж так можно? И ты съел?!
— А что такого? — кот потянулся и широко зевнул. — Я тебе уже служу без малого сто лет, а ты мне даже простокваши не наливала. А тут — сметана!
— Я же тебе запрещала!
— Я тебя, хозяйка, очень уважаю, — дернул ушами кот, — но сметану я уважаю тоже.
— И это вместо благодарности! — укоризненно покачала головой Яга. — Нет чтоб сказать спасибо старушке за сто лет, которые ты прожил. Еще и простоквашей попрекает! Ты вообще знаешь, сколько кошки в среднем живут?
— Да ну, ерунда, хозяйка. Не переживай. Ничего мне не будет от одной мисочки сметаны.
— От целой мисочки?! — Баба-яга прикрыла глаза.
— Одной жизнью больше, одной меньше, — пожал плечами кот. — У меня их еще восемь останется.
Баба-яга нахмурилась и задумчиво посмотрела в окошко.
— Та-ак... А собаки ее почему пропустили? Э-эй, вы там! Шавки! А ну идите сюда!
— Да не ори ты, — зевнул кот. — Не придут они. Спят.
— Как спят?
— Так. Наелись и переваривают.
— Что... переваривают?
— Колбасу. — Кот прищурился и еле заметно вздохнул. — Колбаса — это хорошо. Хотя... ладно уж, сметана тоже неплохо.
— Ироды! — Баба-яга села не перевернутую ступу и всхлипнула. — Я вас для чего кормлю-пою строго по диете? Чтобы вы мне в одночасье передохли от гастрита?
— Брррось, хозяйка, — примирительно мурлыкнул кот, — собакам тоже надо развеяться. Сто лет во рту черствой корки не было, страшно сказать!
— А страшно — так и молчи! — прикрикнула старуха.
Кот покладисто замолчал, повернулся на бочок и стал ловить свой хвост, негромко урча.
— Догнать ее, что ли? — задумчиво протянула старуха через некоторое время.
— На чем, на помеле? — фыркнул кот.
— Между прочим, — недобро прищурилась Баба-яга, — в Европе, как я слышала, ведьмы летают верхом на черных котах.
— Я необъезженный, — осклабился кот, — и норовистый.
Баба-яга отвернулась и замолчала.
— Хозяйка, а хозяйка?
— Чего?
— А что бы ты с ней сделала, если бы догнала? Зажарила и съела?
— Да что я, зверь какой? — обиделась старуха. — Как же я могу ее съесть? Триста лет живу, и все мне: «Баба-яга, костяная нога...» А она — бабушкой назвала!
Старуха всхлипнула и утерла глаза уголком платка.
— Я вот тут ей яблочков на дорожку собрала... И пирожков, с повидлом... — призналась она и смущенно улыбнулась ошеломленному коту.
Автор: Петр Бормор
Cirre, Галочка, вот всегда ты такие трогательные рассказы находишь! Прям за душу так и берут... Спасибо тебе большое!
Поздравляю с Днём рождения! Желаю всего наилучшего тебе и твоим близким!
Поздравляю с Днём рождения! Желаю всего наилучшего тебе и твоим близким!
Cirre, Галина, спасибо за такие рассказы – трогательные, иногда немного грустные, но всегда позитивные! С днём рождения! Всех благ, крепкого здоровья, любви, радости в жизни и радости ОТ жизни, удачи и простого человеческого счастья!
И с наступающим Новым годом!
И с наступающим Новым годом!
О путях неисповедимых.
Вот, например, Надя.
Интеллигентнейшая семья, на каждой ветке генеалогического древа которой угнездилось по профессору с искусствоведом. Фортепиано. Художественная школа. Три иностранных языка. Почти золотая медаль. Институт, готовящий безработных с изящным образованием.
Поклонники появлялись, так как Надя не то чтобы красавица, но мила, несомненно мила.
Поклонники исчезали, испытания ужином в семейном кругу никто не выдерживал. То у них и с единственным языком проблемы, то рыбу вилкой ели, то их до нервной дрожи пугала Надина бабушка выяснением границ художественно-музыкального кругозора.
– Замечательный мальчик, Наденька, – говорила бабушка после бегства поклонника, – просто замечательный. Но – увы! – не нашего круга. Куда за него замуж?
Надю отправили на дачу. Хилая яблонька неожиданно испытала пароксизм плодородия, и Надя потащила домой в руках два тяжеленных пакета яблок, а в сумочке на плече – килограмма три маленьких твердых груш.
Электричку она худо-бедно пережила.
Неизвестно, что именно подействовало на воспитанную Надю, которая за всю свою жизнь даже слово «задница» ни разу не произнесла вслух, – то ли оттоптанные напрочь ноги, то ли оттянутые пакетами руки, то ли съезжающая с плеча сумка, но когда в троллейбусе она устремилась к свободному месту, а какой-то подвыпивший тип на финише обошел ее на полкорпуса, и при этом толкнул, и при этом выбил один из пакетов, и тот упал, разорвался, и яблоки раскатились по салону, и сумка опять свалилась с плеча, – то в Наде проснулись подавляемые во многих поколениях животные инстинкты, и она врезала сумкой пьяному по голове.
Пьяный драться в ответ не полез, но обиделся и обозвал Надю стервой. И Надя снова размахнулась сумкой. Сумка раскрылась, и влекомые центробежной силой груши просвистели в разных направлениях, а одна из них метко попала какой-то тетке в лоб. Тетка сочла себя невинной жертвой и позвонила в милицию.
Милицейский наряд, похоже, сидел в засаде где-то неподалеку, и не успел троллейбус остановиться, как был взят штурмом. Нападавшую хулиганку, потерпевшего и пострадавшую свидетельницу свезли в околоток. Вот тут пелена, застившая глаза, растаяла, и до Нади дошел весь кошмар содеянного.
Разбирательство она почти не запомнила. Верещала тетка. Протрезвевший пьяный что-то тихо говорил пузатому милиционеру, а тот качал головой:
– Во девки пошли! Скоро на улицу страшно выйти будет.
В итоге Наде сказали, раз потерпевшая сторона не будет писать заявление, то Надя свободна. И пусть хорошенько обдумает свое поведение. И нервы пусть полечит, пока окончательно не стала асоциальным элементом.
Всю дорогу домой Надя проплакала от стыда и ужаса. Дома она сквозь всхлипы поведала о случившемся побледневшим родителям и бабушке, и в густом запахе валокордина семья не спала всю ночь, мысленно прокручивая один и тот же сюжет: Надю ввергают в узилище.
На работу Надя не пошла – а смысл? После такого позора. Пролежала на диване день, уткнувшись носом в стенку.
Вечером в квартиру позвонили. Вся семья высыпала в прихожую в полной уверенности, что за Надей пришли. Папа дрожащими руками открыл дверь. За дверью обнаружился давешний потерпевший. Бабушка храбро шагнула вперед:
– Молодой человек! Надя совершила необдуманный поступок, она искренне раскаивается, и мы все клянемся, что подобного никогда больше не произойдет. Простите ее, не ломайте ей жизнь!
От такого напора молодой человек прянул в сторону, задев висящую на одном гвозде вешалку, которая метко свалилась на его многострадальную голову, и рухнул наземь, придавив спрятанный за спиной букет хризантем. А очухавшись и потирая макушку, сказал:
– Я извиняться пришел. Я не пью, не думайте, я автослесарь, полтора дня одному чудаку машину делал, не отходя, потом рюмку коньяку на голодный желудок – и на тебе.
Потом посмотрел на учиненный разгром и мрачно спросил у папы:
– А дрель у вас в доме есть?
Вешалка была пришпандорена в тот же вечер. Через пару дней потерпевший пригласил Надю в кино. Через неделю повез всех на дачу и выкосил там многолетний бурьян у забора. Через месяц сопроводил бабушку в филармонию, так как родители были заняты, Надя простыла, а бабушку с ее больными ногами отпускать одну нельзя.
– Как прошло приобщение, храпел на весь зал? – спросила Надя у бабушки.
– Он уснул довольно быстро, – ответила бабушка. И добавила: – Но спал очень одухотворенно!
А перед сном зашла к Наде.
– Надюша, он замечательный мальчик. Увы, не нашего круга. Но если ты за него не выйдешь замуж – считай, что у тебя нет бабушки!
Наталья Волнистая.
Вот, например, Надя.
Интеллигентнейшая семья, на каждой ветке генеалогического древа которой угнездилось по профессору с искусствоведом. Фортепиано. Художественная школа. Три иностранных языка. Почти золотая медаль. Институт, готовящий безработных с изящным образованием.
Поклонники появлялись, так как Надя не то чтобы красавица, но мила, несомненно мила.
Поклонники исчезали, испытания ужином в семейном кругу никто не выдерживал. То у них и с единственным языком проблемы, то рыбу вилкой ели, то их до нервной дрожи пугала Надина бабушка выяснением границ художественно-музыкального кругозора.
– Замечательный мальчик, Наденька, – говорила бабушка после бегства поклонника, – просто замечательный. Но – увы! – не нашего круга. Куда за него замуж?
Надю отправили на дачу. Хилая яблонька неожиданно испытала пароксизм плодородия, и Надя потащила домой в руках два тяжеленных пакета яблок, а в сумочке на плече – килограмма три маленьких твердых груш.
Электричку она худо-бедно пережила.
Неизвестно, что именно подействовало на воспитанную Надю, которая за всю свою жизнь даже слово «задница» ни разу не произнесла вслух, – то ли оттоптанные напрочь ноги, то ли оттянутые пакетами руки, то ли съезжающая с плеча сумка, но когда в троллейбусе она устремилась к свободному месту, а какой-то подвыпивший тип на финише обошел ее на полкорпуса, и при этом толкнул, и при этом выбил один из пакетов, и тот упал, разорвался, и яблоки раскатились по салону, и сумка опять свалилась с плеча, – то в Наде проснулись подавляемые во многих поколениях животные инстинкты, и она врезала сумкой пьяному по голове.
Пьяный драться в ответ не полез, но обиделся и обозвал Надю стервой. И Надя снова размахнулась сумкой. Сумка раскрылась, и влекомые центробежной силой груши просвистели в разных направлениях, а одна из них метко попала какой-то тетке в лоб. Тетка сочла себя невинной жертвой и позвонила в милицию.
Милицейский наряд, похоже, сидел в засаде где-то неподалеку, и не успел троллейбус остановиться, как был взят штурмом. Нападавшую хулиганку, потерпевшего и пострадавшую свидетельницу свезли в околоток. Вот тут пелена, застившая глаза, растаяла, и до Нади дошел весь кошмар содеянного.
Разбирательство она почти не запомнила. Верещала тетка. Протрезвевший пьяный что-то тихо говорил пузатому милиционеру, а тот качал головой:
– Во девки пошли! Скоро на улицу страшно выйти будет.
В итоге Наде сказали, раз потерпевшая сторона не будет писать заявление, то Надя свободна. И пусть хорошенько обдумает свое поведение. И нервы пусть полечит, пока окончательно не стала асоциальным элементом.
Всю дорогу домой Надя проплакала от стыда и ужаса. Дома она сквозь всхлипы поведала о случившемся побледневшим родителям и бабушке, и в густом запахе валокордина семья не спала всю ночь, мысленно прокручивая один и тот же сюжет: Надю ввергают в узилище.
На работу Надя не пошла – а смысл? После такого позора. Пролежала на диване день, уткнувшись носом в стенку.
Вечером в квартиру позвонили. Вся семья высыпала в прихожую в полной уверенности, что за Надей пришли. Папа дрожащими руками открыл дверь. За дверью обнаружился давешний потерпевший. Бабушка храбро шагнула вперед:
– Молодой человек! Надя совершила необдуманный поступок, она искренне раскаивается, и мы все клянемся, что подобного никогда больше не произойдет. Простите ее, не ломайте ей жизнь!
От такого напора молодой человек прянул в сторону, задев висящую на одном гвозде вешалку, которая метко свалилась на его многострадальную голову, и рухнул наземь, придавив спрятанный за спиной букет хризантем. А очухавшись и потирая макушку, сказал:
– Я извиняться пришел. Я не пью, не думайте, я автослесарь, полтора дня одному чудаку машину делал, не отходя, потом рюмку коньяку на голодный желудок – и на тебе.
Потом посмотрел на учиненный разгром и мрачно спросил у папы:
– А дрель у вас в доме есть?
Вешалка была пришпандорена в тот же вечер. Через пару дней потерпевший пригласил Надю в кино. Через неделю повез всех на дачу и выкосил там многолетний бурьян у забора. Через месяц сопроводил бабушку в филармонию, так как родители были заняты, Надя простыла, а бабушку с ее больными ногами отпускать одну нельзя.
– Как прошло приобщение, храпел на весь зал? – спросила Надя у бабушки.
– Он уснул довольно быстро, – ответила бабушка. И добавила: – Но спал очень одухотворенно!
А перед сном зашла к Наде.
– Надюша, он замечательный мальчик. Увы, не нашего круга. Но если ты за него не выйдешь замуж – считай, что у тебя нет бабушки!
Наталья Волнистая.
Катя и домовой. Новогодняя сказка
Часть 1
— Катенька, ну ты должна меня понять. Племянник женится. Естественно, им нужно отдельное жилье. Он у меня единственная родная кровиночка, разве я могу допустить, что бы дети скитались по съемным квартирам? Пусть живут у меня, сколько захотят. — Голос Маргариты Станиславовны звучал в трубке вроде заискивающе, но Катерина понимала, что вопрос решённый, и съезжать ей придётся незамедлительно.
Почти десять лет девушка прожила в этой квартире. Хозяйка была ей довольна. Катя платила исправно, была аккуратна, гулянки не устраивала, животных не держала. Поначалу Маргаритища (про себя девушка ее так называла за объемные формы и громоподобный бас) пыталась подловить квартирантку на чем-нибудь непристойном, приходила в разное время под благовидными предлогами, но вскоре сдалась. И между ними установилось даже подобие дружеских отношений. За квартплатой и квитанциями Маргаритища приходила строго 20 числа каждого месяца. Признавала она только наличные. А получив деньги, садилась пить чай и беседовать с квартиранткой. Вернее, говорила только хозяйка, а Катя внимательно слушала, кивала и подливала ей чай в огромную чашку.
Общение всегда заканчивалось одинаково:
— Ну, я пошла. Будь умницей. И найди себе уже мужика хорошего. Тридцать лет, а ты все не замужем.
На робкие Катины возражения, что и сама Маргарита Станиславовна в 59 лет тоже еще не была ни разу в браке, хозяйка отвечала:
— Деточка, не родился еще такой Покати-Горошек, который для меня сгодится. — И добавляла, мечтательно улыбаясь: — Но я не теряю надежды!
Легко сказать — найди себе мужика. Катя в свои тридцать уже пережила две неудачные лавстори. Поклонников хватало. Девушка была хороша собой: стройная фигурка, шикарные длинные волосы, свежее милое личико.
Но она больше не хотела ошибаться, и закрыла сердце наглухо, равнодушно выслушивая и непристойные предложения, и романтические бредни. Работа — дом. Дом — работа. Поездка к родителям, на маникюр, к парикмахеру. К единственной школьной подруге Марусе. Машка была давно замужем, растила двоих детей, и Катя просто отдыхала душой в их теплой семье. Играла с детьми, обожавшими ее, болтала с Машкой, помогая ей готовить. И втайне мечтала о такой же дружной семье, как у подруги. И на Новый год Маруся звала Катерину в гости, категорически не принимая отказа.
И вот под Новый год звонок от Маргариты. Катя отключила телефон и расплакалась. Хозяйка дала ей ровно неделю на поиск новой квартиры и не хотела ничего слышать про праздники и завал на работе.
— Деточка, ты мне симпатична, и даже очень. Но твои поиски квартиры меня абсолютно не волнуют. 25 декабря ты должна съехать.
Всю неделю Катя чередовала работу с поисками на сайтах подходящей квартиры, но увы — ни одного приемлимого варианта.
Назначенный срок подходил к концу, Катя посмотрела еще одну предложенную квартиру, которая ей категорически не понравилась. Но всё же сказала риэлтору, что подумает.
«Это не худший вариант, — уговаривала она себя. — Пусть далеко, но есть прямой автобус прямо до места работы. Пусть несвежие обои и старая мебель, зато оплата гораздо меньше».
Но представить себя живущей в той квартире никак не получалось. Девушка подошла к своему подъезду, хлюпая носом и вытирая глаза и принялась искать ключи. Они, как назло, никак не находились.
«Да где же вы!» — с досадой думала она, роясь в сумочке, и вдруг увидела на уровне своих глаз объявление. Простая бумажка, с текстом, написанным от руки, и телефоном на нарезанных полосках внизу.
«Срочно!!! Сдам однокомнатную квартиру в этом доме», — гласило объявление.
Катя машинально оторвала полоску с телефоном. Ключи наконец нашлись. И войдя в подъезд, девушка набрала номер. Она была уверена, что квартира уже давно сдана. Но приятный мужской бас радостно ответил, что жильё свободно, и хозяин прямо сейчас может подъехать с ключами и все ей показать.
Квартира оказалась в соседнем подъезде. Хозяин, очень приятный мужчина лет 55, представился Вадимом Петровичем. И как-то сразу расположил к себе девушку простотой общения.
— Вы проходите, Катенька, смотрите. Здесь хороший ремонт, стиральная машинка, новая мебель. Вам практически ничего и не нужно будет больше.
Катя с восхищением осматривала квартиру, чувствуя: да, здесь ей будет хорошо. Тревожная мысль закралась в голову: а сможет ли она заплатить за съем?
Мужчина, видимо, заметил растерянность девушку и торопливо произнес:
— Вы не бойтесь, я много не возьму с вас. — И назвал оплату.
Глаза Кати расширились от радости и удивления. Это было значительно меньше того, что она платила за предыдущую квартиру. Какой-то подвох?
Этот же вопрос она задала и Вадиму Петровичу.
— Да нет никакого подвоха, — вздохнул тот. —Не живут у меня квартиранты. Сбегают. Просто возвращают ключи и не объясняют ничего. Я эту квартиру купил для своей мамы, когда ей стало трудно одной в селе жить. Хоть и деревенская она, но жилье ей понравилось. Она тут все на свой манер обустроила. С соседями познакомилась, друзей завела. Мы с женой и сыном ее часто навещали. Лет 10 так прожили, а потом...
— А потом она умерла? — в ужасе произнесла Катя. — Прямо здесь?
— Да нет же, господи. Мама жива. Просто ей стало трудно самой себя обслуживать, и я некоторое время назад перевез ее к себе. Сын на тот момент был уже совсем взрослым и жил вместе со своей девушкой в арендованной квартире. А когда, спустя время, пара распалась. Он вернулся к родителям, то есть к нам.
На семейном совете решили квартиру сдавать. Отремонтировали, сменили мебель и начали искать квартирантов.
От желающих не было отбоя. Первой въехала молодая семья. Саша и Саша. Александра и Александр. Они очень радовались, что наконец-то будут жить отдельно от родителей. А через две недели раздался звонок, и Саша-муж попросил принять квартиру и забрать ключи. Он что-то невнятно бормотал об изменившихся обстоятельствах и необходимости срочного переезда в другой район. Парень вернул ключи и даже не заикнулся о деньгах, заплаченных за месяц вперёд.
«Ну что ж, всякое бывает!» — подумал я и вскоре в квартиру въехала дама средних лет. Наталья. Ровно через две недели она позвонила и прерывающимся голосом сообщила, что уезжает в длительную командировку, и квартира ей больше не нужна
Тревожный звоночек раздался в моей голове, когда последовательно съехали с квартиры с интервалом 10-14 дней сразу несколько жильцов. У каждого нашлись какие-то серьёзные причины.
Новые жильцы находились все реже. Агентство, в которое я обратился, отказало мне в своих услугах, не объяснял причины. Я уж и цену сбросил. Но редкие квартиранты продолжали сбегать. В чем причина — не пойму. Квартира чистая, уютная. Я сам прожил в ней неделю как-то. Все тихо и спокойно. Вот такая история. —Вадим Петрович развел руками. — Сбежите тоже?
Катя улыбнулась:
— И не подумаю, мне некуда бежать. Я бы хотела уже завтра переехать, если вы не против.
Хозяин просиял и вручил девушке связку ключей.
— По всем бытовым вопросам звоните без стеснения.
Весь следующий день Катя посвятила переезду. Протерла пыль в новой квартире, перетаскала немногочисленные вещи. Самое сложное было распрощаться с Маргаритой Станиславовной, которая не только рассказала о предстоящей женитьбе племянника во всех подробностях, но и непременно хотела продолжить их с Катериной еженедельные чаепития и беседы. Пришлось Катюша быстренько придумала себе парня, с которым она якобы теперь съезжается и, понятное дело, к большому сожалению, теперь будет неудобно распивать чаи. Маргарита тут же начала давать ей советы, как «жениха» удержать и добиться, чтоб он скорее на Кате женился.
«Деточка, ты, главное, не упускай его. Вцепись зубами и руками. Объяви, что ты беременна. Лишь бы женился!» — напутствовала она девушку.
«Господи, как я терпела ее столько лет? Неужели это наконец закончилось?» Катя ликовала и даже пританцовывала, подходя к своему новому жилью. Она уже почти забыла, что прожила в квартире Маргаритищи немало лет и уже с радостью предвкушала, что в новом жилище у нее начнется другая интересная жизнь.
Два вечера девушка посвятила наведению порядка. Ложилась поздно и спала, как говорится, без задних ног.
Все началось на третью ночь. Катю ожидал выходной день, и поэтому она позволила себе зачитаться книгой в интернете и даже присоединиться к эфиру подруги в Тик-Токе.
Наконец она выключила светильник и закрыла глаза, уютно устроившись под одеялом.
Бам! — грохнуло в кухне. А затем еще раз — блямс-блямс!
Катя вскочила и метнулась на грохот. Включила свет и обомлела: на полу валялась груда разбитых тарелок. Дверь навесного шкафчика была открыта. Что за ерунда, как могли вывалиться сразу все тарелки? Девушка вздохнула собрала осколки в мусорное ведро и снова легла в постель. Она еще какое-то время прислушивалась, но все было тихо.
Катерина заснула, а утром обнаружила, что все бокалы и чашки тоже лежат на полу, разбитые вдребезги. Выбросив осколки, она попила кофе из единственной целой чашки, оставленной в мойке и задумалась: что происходит? Это ж не землетрясение. Тогда что?
Полтергейст? Да ну, ерунда какая. Видимо, полочка в шкафу была под наклоном, вот посуда и скатилась.
«Простое объяснение-всегда самое правильное!» — решила девушка и направилась в ванную. Включила воду, напустила пены и улеглась в теплую ванну, блаженно закрыв глаза. Потянуло в сон.
Нет, надо вставать. Катя стала подниматься и почувствовала, что ей что-то мешает. Она скосила глаза в сторону и увидела, что ее мокрые волосы намотаны на кран. Это еще что такое? Попытка быстро освободиться не увенчалась успехом. Волосы были сильно перепутаны. Промучившись минут пятнадцать, Катя дотянулась до маникюрных ножниц, лежащих на стеклянной полочке и обрезала запутавшиеся концы. Кое-как ополоснувшись, она вылезла из ванной. Завернулась в полотенце и посмотрела на себя в зеркало. Концы волос выглядели ужасно.
«Спокойно, Катя! — сказала девушка сама себе. —Ты все равно собиралась подровнять волосы».
Через пару часов она уже сидела в кресле у своей знакомой парикмахерши Алевтины.
— Как ты так умудрилась запутать волосы, — удивлялась Аля, щелкая ножницами.
И Катя неожиданно рассказала той о своих приключениях при поиске квартиры. И про битую посуду, и про намотанные волосы.
— Ну так это тебе хозяин вредит, — авторитетно произнесла Алевтина.
— Какой еще хозяин? — не поняла Катя.
— Как какой? Домовой, естественно.
— Да откуда в квартире домовой то? Я понимаю, в деревне, в частном доме. А здесь новая квартира.
— А для кого она была куплена? Сама же сказала, что Вадим мать из деревни привез. А старушка неужели своего Домового с собой не позвала? А теперь квартира пустая, бабуся у сына. Конечно, он недоволен. Вот и озорует. Тебе его задобрить надо.
— И как я должна его задобрить? Я даже не представляю, как это сделать.
— Вот слушай, мне бабушка много о домовых рассказывала. Надо угощение ему поставить, конфет или пряников, молочка налить в блюдечко. И приговаривай:
Хозяин-батюшка, сударь-домовой.
Меня полюби да пожалуй,
Мое добро береги,
Мой дом береги.
Мое угощение прими.
Угощайся, дедушка домовеюшка.
Три дня ставь новое угощение по утрам с этими словами, глядишь, он и подобреет.
— И ты думаешь, поможет? — с сомнением спросила Катя.
— Ну так попробовать то надо! — улыбнулась Аля. Она закончила стрижку и выметала волосы.
— Попробую, — вздохнула Катерина. — Какие у меня еще варианты.
Продолжение следует.......
Часть 1
— Катенька, ну ты должна меня понять. Племянник женится. Естественно, им нужно отдельное жилье. Он у меня единственная родная кровиночка, разве я могу допустить, что бы дети скитались по съемным квартирам? Пусть живут у меня, сколько захотят. — Голос Маргариты Станиславовны звучал в трубке вроде заискивающе, но Катерина понимала, что вопрос решённый, и съезжать ей придётся незамедлительно.
Почти десять лет девушка прожила в этой квартире. Хозяйка была ей довольна. Катя платила исправно, была аккуратна, гулянки не устраивала, животных не держала. Поначалу Маргаритища (про себя девушка ее так называла за объемные формы и громоподобный бас) пыталась подловить квартирантку на чем-нибудь непристойном, приходила в разное время под благовидными предлогами, но вскоре сдалась. И между ними установилось даже подобие дружеских отношений. За квартплатой и квитанциями Маргаритища приходила строго 20 числа каждого месяца. Признавала она только наличные. А получив деньги, садилась пить чай и беседовать с квартиранткой. Вернее, говорила только хозяйка, а Катя внимательно слушала, кивала и подливала ей чай в огромную чашку.
Общение всегда заканчивалось одинаково:
— Ну, я пошла. Будь умницей. И найди себе уже мужика хорошего. Тридцать лет, а ты все не замужем.
На робкие Катины возражения, что и сама Маргарита Станиславовна в 59 лет тоже еще не была ни разу в браке, хозяйка отвечала:
— Деточка, не родился еще такой Покати-Горошек, который для меня сгодится. — И добавляла, мечтательно улыбаясь: — Но я не теряю надежды!
Легко сказать — найди себе мужика. Катя в свои тридцать уже пережила две неудачные лавстори. Поклонников хватало. Девушка была хороша собой: стройная фигурка, шикарные длинные волосы, свежее милое личико.
Но она больше не хотела ошибаться, и закрыла сердце наглухо, равнодушно выслушивая и непристойные предложения, и романтические бредни. Работа — дом. Дом — работа. Поездка к родителям, на маникюр, к парикмахеру. К единственной школьной подруге Марусе. Машка была давно замужем, растила двоих детей, и Катя просто отдыхала душой в их теплой семье. Играла с детьми, обожавшими ее, болтала с Машкой, помогая ей готовить. И втайне мечтала о такой же дружной семье, как у подруги. И на Новый год Маруся звала Катерину в гости, категорически не принимая отказа.
И вот под Новый год звонок от Маргариты. Катя отключила телефон и расплакалась. Хозяйка дала ей ровно неделю на поиск новой квартиры и не хотела ничего слышать про праздники и завал на работе.
— Деточка, ты мне симпатична, и даже очень. Но твои поиски квартиры меня абсолютно не волнуют. 25 декабря ты должна съехать.
Всю неделю Катя чередовала работу с поисками на сайтах подходящей квартиры, но увы — ни одного приемлимого варианта.
Назначенный срок подходил к концу, Катя посмотрела еще одну предложенную квартиру, которая ей категорически не понравилась. Но всё же сказала риэлтору, что подумает.
«Это не худший вариант, — уговаривала она себя. — Пусть далеко, но есть прямой автобус прямо до места работы. Пусть несвежие обои и старая мебель, зато оплата гораздо меньше».
Но представить себя живущей в той квартире никак не получалось. Девушка подошла к своему подъезду, хлюпая носом и вытирая глаза и принялась искать ключи. Они, как назло, никак не находились.
«Да где же вы!» — с досадой думала она, роясь в сумочке, и вдруг увидела на уровне своих глаз объявление. Простая бумажка, с текстом, написанным от руки, и телефоном на нарезанных полосках внизу.
«Срочно!!! Сдам однокомнатную квартиру в этом доме», — гласило объявление.
Катя машинально оторвала полоску с телефоном. Ключи наконец нашлись. И войдя в подъезд, девушка набрала номер. Она была уверена, что квартира уже давно сдана. Но приятный мужской бас радостно ответил, что жильё свободно, и хозяин прямо сейчас может подъехать с ключами и все ей показать.
Квартира оказалась в соседнем подъезде. Хозяин, очень приятный мужчина лет 55, представился Вадимом Петровичем. И как-то сразу расположил к себе девушку простотой общения.
— Вы проходите, Катенька, смотрите. Здесь хороший ремонт, стиральная машинка, новая мебель. Вам практически ничего и не нужно будет больше.
Катя с восхищением осматривала квартиру, чувствуя: да, здесь ей будет хорошо. Тревожная мысль закралась в голову: а сможет ли она заплатить за съем?
Мужчина, видимо, заметил растерянность девушку и торопливо произнес:
— Вы не бойтесь, я много не возьму с вас. — И назвал оплату.
Глаза Кати расширились от радости и удивления. Это было значительно меньше того, что она платила за предыдущую квартиру. Какой-то подвох?
Этот же вопрос она задала и Вадиму Петровичу.
— Да нет никакого подвоха, — вздохнул тот. —Не живут у меня квартиранты. Сбегают. Просто возвращают ключи и не объясняют ничего. Я эту квартиру купил для своей мамы, когда ей стало трудно одной в селе жить. Хоть и деревенская она, но жилье ей понравилось. Она тут все на свой манер обустроила. С соседями познакомилась, друзей завела. Мы с женой и сыном ее часто навещали. Лет 10 так прожили, а потом...
— А потом она умерла? — в ужасе произнесла Катя. — Прямо здесь?
— Да нет же, господи. Мама жива. Просто ей стало трудно самой себя обслуживать, и я некоторое время назад перевез ее к себе. Сын на тот момент был уже совсем взрослым и жил вместе со своей девушкой в арендованной квартире. А когда, спустя время, пара распалась. Он вернулся к родителям, то есть к нам.
На семейном совете решили квартиру сдавать. Отремонтировали, сменили мебель и начали искать квартирантов.
От желающих не было отбоя. Первой въехала молодая семья. Саша и Саша. Александра и Александр. Они очень радовались, что наконец-то будут жить отдельно от родителей. А через две недели раздался звонок, и Саша-муж попросил принять квартиру и забрать ключи. Он что-то невнятно бормотал об изменившихся обстоятельствах и необходимости срочного переезда в другой район. Парень вернул ключи и даже не заикнулся о деньгах, заплаченных за месяц вперёд.
«Ну что ж, всякое бывает!» — подумал я и вскоре в квартиру въехала дама средних лет. Наталья. Ровно через две недели она позвонила и прерывающимся голосом сообщила, что уезжает в длительную командировку, и квартира ей больше не нужна
Тревожный звоночек раздался в моей голове, когда последовательно съехали с квартиры с интервалом 10-14 дней сразу несколько жильцов. У каждого нашлись какие-то серьёзные причины.
Новые жильцы находились все реже. Агентство, в которое я обратился, отказало мне в своих услугах, не объяснял причины. Я уж и цену сбросил. Но редкие квартиранты продолжали сбегать. В чем причина — не пойму. Квартира чистая, уютная. Я сам прожил в ней неделю как-то. Все тихо и спокойно. Вот такая история. —Вадим Петрович развел руками. — Сбежите тоже?
Катя улыбнулась:
— И не подумаю, мне некуда бежать. Я бы хотела уже завтра переехать, если вы не против.
Хозяин просиял и вручил девушке связку ключей.
— По всем бытовым вопросам звоните без стеснения.
Весь следующий день Катя посвятила переезду. Протерла пыль в новой квартире, перетаскала немногочисленные вещи. Самое сложное было распрощаться с Маргаритой Станиславовной, которая не только рассказала о предстоящей женитьбе племянника во всех подробностях, но и непременно хотела продолжить их с Катериной еженедельные чаепития и беседы. Пришлось Катюша быстренько придумала себе парня, с которым она якобы теперь съезжается и, понятное дело, к большому сожалению, теперь будет неудобно распивать чаи. Маргарита тут же начала давать ей советы, как «жениха» удержать и добиться, чтоб он скорее на Кате женился.
«Деточка, ты, главное, не упускай его. Вцепись зубами и руками. Объяви, что ты беременна. Лишь бы женился!» — напутствовала она девушку.
«Господи, как я терпела ее столько лет? Неужели это наконец закончилось?» Катя ликовала и даже пританцовывала, подходя к своему новому жилью. Она уже почти забыла, что прожила в квартире Маргаритищи немало лет и уже с радостью предвкушала, что в новом жилище у нее начнется другая интересная жизнь.
Два вечера девушка посвятила наведению порядка. Ложилась поздно и спала, как говорится, без задних ног.
Все началось на третью ночь. Катю ожидал выходной день, и поэтому она позволила себе зачитаться книгой в интернете и даже присоединиться к эфиру подруги в Тик-Токе.
Наконец она выключила светильник и закрыла глаза, уютно устроившись под одеялом.
Бам! — грохнуло в кухне. А затем еще раз — блямс-блямс!
Катя вскочила и метнулась на грохот. Включила свет и обомлела: на полу валялась груда разбитых тарелок. Дверь навесного шкафчика была открыта. Что за ерунда, как могли вывалиться сразу все тарелки? Девушка вздохнула собрала осколки в мусорное ведро и снова легла в постель. Она еще какое-то время прислушивалась, но все было тихо.
Катерина заснула, а утром обнаружила, что все бокалы и чашки тоже лежат на полу, разбитые вдребезги. Выбросив осколки, она попила кофе из единственной целой чашки, оставленной в мойке и задумалась: что происходит? Это ж не землетрясение. Тогда что?
Полтергейст? Да ну, ерунда какая. Видимо, полочка в шкафу была под наклоном, вот посуда и скатилась.
«Простое объяснение-всегда самое правильное!» — решила девушка и направилась в ванную. Включила воду, напустила пены и улеглась в теплую ванну, блаженно закрыв глаза. Потянуло в сон.
Нет, надо вставать. Катя стала подниматься и почувствовала, что ей что-то мешает. Она скосила глаза в сторону и увидела, что ее мокрые волосы намотаны на кран. Это еще что такое? Попытка быстро освободиться не увенчалась успехом. Волосы были сильно перепутаны. Промучившись минут пятнадцать, Катя дотянулась до маникюрных ножниц, лежащих на стеклянной полочке и обрезала запутавшиеся концы. Кое-как ополоснувшись, она вылезла из ванной. Завернулась в полотенце и посмотрела на себя в зеркало. Концы волос выглядели ужасно.
«Спокойно, Катя! — сказала девушка сама себе. —Ты все равно собиралась подровнять волосы».
Через пару часов она уже сидела в кресле у своей знакомой парикмахерши Алевтины.
— Как ты так умудрилась запутать волосы, — удивлялась Аля, щелкая ножницами.
И Катя неожиданно рассказала той о своих приключениях при поиске квартиры. И про битую посуду, и про намотанные волосы.
— Ну так это тебе хозяин вредит, — авторитетно произнесла Алевтина.
— Какой еще хозяин? — не поняла Катя.
— Как какой? Домовой, естественно.
— Да откуда в квартире домовой то? Я понимаю, в деревне, в частном доме. А здесь новая квартира.
— А для кого она была куплена? Сама же сказала, что Вадим мать из деревни привез. А старушка неужели своего Домового с собой не позвала? А теперь квартира пустая, бабуся у сына. Конечно, он недоволен. Вот и озорует. Тебе его задобрить надо.
— И как я должна его задобрить? Я даже не представляю, как это сделать.
— Вот слушай, мне бабушка много о домовых рассказывала. Надо угощение ему поставить, конфет или пряников, молочка налить в блюдечко. И приговаривай:
Хозяин-батюшка, сударь-домовой.
Меня полюби да пожалуй,
Мое добро береги,
Мой дом береги.
Мое угощение прими.
Угощайся, дедушка домовеюшка.
Три дня ставь новое угощение по утрам с этими словами, глядишь, он и подобреет.
— И ты думаешь, поможет? — с сомнением спросила Катя.
— Ну так попробовать то надо! — улыбнулась Аля. Она закончила стрижку и выметала волосы.
— Попробую, — вздохнула Катерина. — Какие у меня еще варианты.
Продолжение следует.......
Cirre, Галина, давай дальше.
Понравилось.
Всегда с удовольсвием читаю тут.
Понравилось.
Всегда с удовольсвием читаю тут.
Понравилось.Ага, я тоже люблю читать рассказы, которые Галочка нам тут выкладывает!
Всегда с удовольсвием читаю тут.
ЖДем продолжения с нетерпением!
Девочки, рада, что нравится. Буду радовать и дальше.
Катя и домовой
Часть 2
Погода была отличная, и девушка пару остановок прошла пешком, любуясь чистым пока еще снегом и дыша морозным воздухом. В приподнятом настроении она вошла в квартиру и ахнула: по всей кухне была рассыпана мука, валялись макароны вперемешку с рисом и гречкой, а в довершении ко всему раковина была полна воды, которая уже начинала переливаться через край. Страшно даже подумать, что бы было, задержись Катя еще минут на пятнадцать.
Девушка села на пол в коридоре, ну что ж это такое? Ну за что ей это все? Еще секунда -и она бы разревелась, но зазвонил телефон. «Мама» — высветилось на экране.
— Да, мам. Все в порядке... Я ездила на стрижку... Нет не заболела... Да точно все нормально. Муку просыпала вот убираю.
Катя и вправду взяла веник в руки и принялась за уборку. Мешанина из муки и круп отправилась в мусорный пакет. Пришла очередь швабры и тряпки.
После уборки Катерина достала пакет молока, налила в кофейное блюдечко поставила на подоконник. Рядом положила печенье и конфеты.
«Как это там Аля говорила? — вспоминала она. Угощайся, дедушка домовеюшка!» Поклонилась три раза. Выключила свет в кухне и ушла в комнату.
Улеглась в постель. Ничего не происходило. И Катя уснула. Она не видела, как серая тень шмыгнула по коридору на кухню. И кто-то довольным голосом тихо произнёс: «Ишь ты, умница какая! Догадалась хозяина угостить!»
Утром в блюдечке молока не было, а фантики от конфет были аккуратно сложены на столе.
«Не может этого быть! — ахнула девушка. Ну просто мистика какая-то».
Но все же вымыла блюдечко и налила свежего молочка. И пряник имбирный достала.
— Угощайся, дедушка-домовеюшка! — пропела весело она. — И давай дружить, вместе жить!
Дни до Нового года пролетали быстро. Пару раз звонил Вадим Петрович, осторожно интересовался, как девушка устроилась на новом месте и ужасно обрадовался, узнав, что Кате всё нравится. И вроде бы все было хорошо: на работе дали премию к Новому году, и с домовым, Катя, кажется, подружилась. Во всяком случае, посуда больше не билась, продукты сами не рассыпались. Но настроение у девушки было всё хуже.
На корпоратив она решила не идти. Из года в год одно и то же. В начале вечера приедет генеральный, минут 15 будет рассказывать, чего фирма достигла в прошедшем году. Потом поздравит и символически пригубит шаманское. И уедет праздновать в кругу семьи. Потом начнётся то, что Катя называла вакханалией: танцы, пьянка, сплетни, пристойные и непристойные предложения продолжить ночь приватно. Бррр... ну уж нет.
К родителям ехать тоже не хотелось. Соберутся родственники. Семья девушки была дружной. И на Новый съезжались тети, дяди, бабушки и другая родня. Мама умела и любила накрывать стол и была всегда душой любой компании. Но не Катя. Почему-то каждый старался спросить: «Ну, в этом то году ты, наконец то выйдешь замуж?» Глупый и бестактный вопрос. Нет, только не к родителям.
Решено было принять предложение подруги Маруси и встретить Новый год с ней и ее семьей. Но и этому не суждено было сбыться.
Машка позвонила 30 числа и, гундося в трубку, сообщила, что всей семьей подцепили вирус, и празднование отменятся.
— Да ладно, — весело сказала Катя. — Вы выздоравливайте. Рождество вместе отметим.
— Ой, Катюш, а как же ты-то? —не унималась Маша —Ты что ж, совсем одна будешь?
— Машка, я тебя умоляю! У меня столько вариантов, что и не знаю какой выбрать. Уж одна точно не останусь
— У тебя? Вариантов? И ты мне не врешь? — недоверчиво протянула подруга. — Не хочешь мне ничего рассказать?
— Все потом, выздоровеете, приеду и всё расскажу. — Катя быстро положила трубку.
Вариант был только один: встретить праздник дома одной. Но заболевшей Марусе об этом знать было не обязательно.
В этом году по графику 31 декабря у Катерины был выходной день.
«Ну что ж! — решила она. — Наведу дома порядок, нарежу салатик, курочку с картошкой запеку в пакете. Вот и день пройдет. А потом открою шампанское, загадаю желание. Посижу перед теликом немного и даже потанцую, может быть. В пижаме. Будет отличная пижамная вечеринка для меня одной!»
И уборка началась. Пританцовывая под музыку, девушка протирала пыль, мыла полы и посуды. Тарелки мылись легко и быстро, картошка чистилась так быстро, что казалось, что кто-то помогает Кате. Когда стемнело, она развесила новогодние гирлянды на окна и удовлетворённо вздохнула: красота!
Телефон то и дело звонил: поздравляли, желали, спрашивали, где она встречает Новый год. Катя вдохновенно и загадочно врала. Пусть ломают голову, где она и с кем. В половине двенадцатого был накрыт стол, надета любимая пижамка. Катя вспомнила про домового.
— Ох, дедушка-домовеюшка, про тебя то я чуть не забыла!
Девушка отщипнула у запечённой курицы кусочек грудки, положила на тарелочку вместе с картошкой, поставила на подоконник. Подумала и налила в рюмочку шампанское.
— Дедушка, я не знаю, едят ли домовые курицу, но, прошу, попробуй. Это вкусно! — Подумала и положила рядом с тарелкой еще мандарин и придвинула рюмочку. Новый год все-таки.
Под бой курантов загадала желание и залпом выпила шампанское. Потанцевала под «Дискотеку 90-х», устала, пощёлкала каналы, нашла новогоднюю мелодраму и неожиданно ей увлеклась. Под конец неожиданно разревелась. Хорошке настроение полностью улетучилось. Слезы лились сами по себе. Катя выплакивала свое одиночество долго и горько, обнимая подушку. Наконец слезы закончились, и Катя, продолжая всхлипывать, в изнеможении упала на постель.
Кто -то тихонечко запрыгнул к ней в изголовье и, нежно гладя девушку по голове, стал нашептывать:
— Ах ты моя хозяюшка-слезомойка. Наладится всё скоро в твоей жизни. Ты спи, спи. А уж я тебе помогу.
Ах какой Кате приснился сон! Она вдруг очутилась на открытом катке. Веселый снеговик в матросской фуражке вручил ей пару белых фигурных коньков, улыбнулся нарисованным ртом и отдал честь.
«Я ж кататься не умею!» — растерянно подумала девушка. А музыка звала, пары кружились. Катя завязала шнурки на ботинках и неловко ступила на лед. Попыталась оттолкнуться от бортика и поняла, что падает.
«Мамочки!» — мелькнуло в голове, и девушка зажмурила глаза от страха. Чьи -то сильные руки подхватили ее и не дали упасть.
— Кто ж так коньки шнурует! — раздался веселый голос.
Те же руки донесли ее до скамейки и усадили. И только почувствовав под попой опору Катя открыла глаза. На корточках перед ней сидел симпатичный молодой мужчина
— Степан, — улыбнулся он девушке, умело затягивая шнурки.
— Екатерина, — немного смущённо представилась она.
— Что же ты, Катенька, так слабо затянули коньки? Ведь так и ногу сломать можно.
— Я первый раз, думала, что так нормально.
— Ненормально, нога болтается. Кататься ж невозможно. Вот сейчас затяну как следует и будем учиться. Ты не против?
— Конечно не против! — улыбнулась Катя. Ей было приятно, что мужчина заботится о ней.
Степан закончил со шнуровкой и сказал:
— Идем?
— Идем! — Она вложила свою ладошку в протянутую руку, и они вышли на лёд.
Пару кругов они ехали медленно, а потом все быстрее и быстрее.
«Это же сон! — думала Катя. — Тут я всё могу!» Она попробовала сделать «ласточку» и у нее получилось.
Ах, что это было за катание! Катя со Степаном выписывали пируэты, кружились в вальсе, просто стояли возле бортика. Так хорошо себя девушка никогда не чувствовала.
Они болтали обо всем на свете: про жизнь, про чудеса в мире, про места, которые хотели повидать и... про любовь.
Стёпка был настоящим мужчиной ее мечты, каким Катя себе его представляла.
«Ты сама его придумала, Степка —твой сон, твоя мечта. Проснёшься — и все закончится. Не будь дурой!» — говорила сама себе Катя. Но вновь смотрела в восторженные глаза Степана, и сердце таяло и пело. Мужчина оставил ее ненадолго и принес откуда-то мороженое-пломбир, себе — шоколадное.
— Как ты узнал, что я люблю именно такое мороженое? — удивилась Катерина.
— Интуиция, — рассмеялся Степа, — раз я люблю шоколадное, то логично, что ты любишь белое. Мы разные, но отлично дополняем друг друга.
Они ели мороженое, сидя на лавочке, и ни капли не замерзли.
Кате вдруг стало грустно и тревожно.
— Степ, я знаю, мы во сне, в моем. Как ты думаешь, мы встретимся с тобой в жизни?
— Почему ты решила, что в твоём? Это я загадал увидеть во сне девушку моей мечты, — серьёзно ответил он. — И вот ты мне приснилась.
Стёпа обнял ее и заглянул в глаза.
— Вот сейчас проверим, реальная ты или нет. — Он потянулся губами к девушке, она закрыла глаза, ожидая поцелуя, и вдруг сон рассыпался на радужные осколки.
Катя открыла глаза. Тело затекло от неудобной позы. Сон закончился, как и новогодняя ночь. По телевизору шла старая новогодняя сказка. Влюбленные мчались в санях, запряженных волшебными конями. Счастливые, вместе.
Катя выключила телевизор. Набросила халатик.
«Сказок не бывает. Добро пожаловать в реальность!» Она побрела на кухню, включила чайник, достала банку с кофе.
Надо было подумать, чем заняться в предстоящие выходные. Может, всё же съездить к родителям? Они скучают и совсем не виноваты в ее плохом настроении.
Вдруг чайник затих. Лампочка в светильнике тоже не горела.
Это еще что? Катя пощелкала выключателем. Безрезультатно. Света не было во всей квартире.
Девушка выглянула на лестничную площадку. Свет горел.
«Ну что за невезение? Дедушка-домовеюшка, твоя работа? А ведь я думала, что мы подружились». Катя взяла телефон. Она решила заглянуть в электрический щиток. Может, просто выключился предохранитель? Подсветила фонариком вроде, всё в порядке. Сзади раздался хлопок. Приоткрытая дверь предательски захлопнулась. Не веря своим глазам, Катерина подергала за ручку
Бесполезно. Это только с ней могло произойти: в подъезде, в домашних тапочках и халате. Она села на ступеньки и захлюпала носом.
«По всем бытовым вопросам звоните без стеснения», — всплыло в голове.
Лихорадочно она набрала номер Вадима Петровича без особой надежды. Ведь первое января, наверняка он весело отмечал праздник в семейном кругу.
Но после пары гудков раздался бодрый голос ее квартирного хозяина:
— С Новым годом, Катенька! У вас всё в порядке?
— Не все.
Сквозь слезы девушка поведала о своей беде.
— И только то? Я, правда, отмечаю праздник на даче, на воле, так сказать. Но сын как раз с утра вернулся в город по делам. Сейчас позвоню ему, и он привезет вам запасные ключи и все быстро починит. Выше нос, Катерина!
Катя перестала плакать.
«Надеюсь, что ждать долго не придется. Не очень уж жарко в подъезде». Она поежилась, открыла социальную сеть и стала читать поздравления и принимать подарки. Вскоре загудел лифт, и из его распахнувшихся дверей вышел мужчина. Девушка поднялась со ступенек, поправила халатик и... замерла.
— Степка! — выдохнула она.
— Катя! — Степан крепко обнял ее.
— Так это ты поселилась здесь у нас?
— Ты настоящий? Разве так бывает?
— Я-то настоящий. А вот настоящая ли ты, сейчас проверим. — И он поцеловал ее. И еще, и еще. Они целовались на лестнице, забыв обо всем на свете.
А в это время в квартире тихонько щелкнул замок, зажегся свет, и сам собой включился чайник.
— А курочка- то вкусная, — бормотал домовой, — и шампанское ничего, с пузыриками. И на что только не пойдешь, чтоб эти глупые люди нашли друг друга!
Ольга Артёмова
Катя и домовой
Часть 2
Погода была отличная, и девушка пару остановок прошла пешком, любуясь чистым пока еще снегом и дыша морозным воздухом. В приподнятом настроении она вошла в квартиру и ахнула: по всей кухне была рассыпана мука, валялись макароны вперемешку с рисом и гречкой, а в довершении ко всему раковина была полна воды, которая уже начинала переливаться через край. Страшно даже подумать, что бы было, задержись Катя еще минут на пятнадцать.
Девушка села на пол в коридоре, ну что ж это такое? Ну за что ей это все? Еще секунда -и она бы разревелась, но зазвонил телефон. «Мама» — высветилось на экране.
— Да, мам. Все в порядке... Я ездила на стрижку... Нет не заболела... Да точно все нормально. Муку просыпала вот убираю.
Катя и вправду взяла веник в руки и принялась за уборку. Мешанина из муки и круп отправилась в мусорный пакет. Пришла очередь швабры и тряпки.
После уборки Катерина достала пакет молока, налила в кофейное блюдечко поставила на подоконник. Рядом положила печенье и конфеты.
«Как это там Аля говорила? — вспоминала она. Угощайся, дедушка домовеюшка!» Поклонилась три раза. Выключила свет в кухне и ушла в комнату.
Улеглась в постель. Ничего не происходило. И Катя уснула. Она не видела, как серая тень шмыгнула по коридору на кухню. И кто-то довольным голосом тихо произнёс: «Ишь ты, умница какая! Догадалась хозяина угостить!»
Утром в блюдечке молока не было, а фантики от конфет были аккуратно сложены на столе.
«Не может этого быть! — ахнула девушка. Ну просто мистика какая-то».
Но все же вымыла блюдечко и налила свежего молочка. И пряник имбирный достала.
— Угощайся, дедушка-домовеюшка! — пропела весело она. — И давай дружить, вместе жить!
Дни до Нового года пролетали быстро. Пару раз звонил Вадим Петрович, осторожно интересовался, как девушка устроилась на новом месте и ужасно обрадовался, узнав, что Кате всё нравится. И вроде бы все было хорошо: на работе дали премию к Новому году, и с домовым, Катя, кажется, подружилась. Во всяком случае, посуда больше не билась, продукты сами не рассыпались. Но настроение у девушки было всё хуже.
На корпоратив она решила не идти. Из года в год одно и то же. В начале вечера приедет генеральный, минут 15 будет рассказывать, чего фирма достигла в прошедшем году. Потом поздравит и символически пригубит шаманское. И уедет праздновать в кругу семьи. Потом начнётся то, что Катя называла вакханалией: танцы, пьянка, сплетни, пристойные и непристойные предложения продолжить ночь приватно. Бррр... ну уж нет.
К родителям ехать тоже не хотелось. Соберутся родственники. Семья девушки была дружной. И на Новый съезжались тети, дяди, бабушки и другая родня. Мама умела и любила накрывать стол и была всегда душой любой компании. Но не Катя. Почему-то каждый старался спросить: «Ну, в этом то году ты, наконец то выйдешь замуж?» Глупый и бестактный вопрос. Нет, только не к родителям.
Решено было принять предложение подруги Маруси и встретить Новый год с ней и ее семьей. Но и этому не суждено было сбыться.
Машка позвонила 30 числа и, гундося в трубку, сообщила, что всей семьей подцепили вирус, и празднование отменятся.
— Да ладно, — весело сказала Катя. — Вы выздоравливайте. Рождество вместе отметим.
— Ой, Катюш, а как же ты-то? —не унималась Маша —Ты что ж, совсем одна будешь?
— Машка, я тебя умоляю! У меня столько вариантов, что и не знаю какой выбрать. Уж одна точно не останусь
— У тебя? Вариантов? И ты мне не врешь? — недоверчиво протянула подруга. — Не хочешь мне ничего рассказать?
— Все потом, выздоровеете, приеду и всё расскажу. — Катя быстро положила трубку.
Вариант был только один: встретить праздник дома одной. Но заболевшей Марусе об этом знать было не обязательно.
В этом году по графику 31 декабря у Катерины был выходной день.
«Ну что ж! — решила она. — Наведу дома порядок, нарежу салатик, курочку с картошкой запеку в пакете. Вот и день пройдет. А потом открою шампанское, загадаю желание. Посижу перед теликом немного и даже потанцую, может быть. В пижаме. Будет отличная пижамная вечеринка для меня одной!»
И уборка началась. Пританцовывая под музыку, девушка протирала пыль, мыла полы и посуды. Тарелки мылись легко и быстро, картошка чистилась так быстро, что казалось, что кто-то помогает Кате. Когда стемнело, она развесила новогодние гирлянды на окна и удовлетворённо вздохнула: красота!
Телефон то и дело звонил: поздравляли, желали, спрашивали, где она встречает Новый год. Катя вдохновенно и загадочно врала. Пусть ломают голову, где она и с кем. В половине двенадцатого был накрыт стол, надета любимая пижамка. Катя вспомнила про домового.
— Ох, дедушка-домовеюшка, про тебя то я чуть не забыла!
Девушка отщипнула у запечённой курицы кусочек грудки, положила на тарелочку вместе с картошкой, поставила на подоконник. Подумала и налила в рюмочку шампанское.
— Дедушка, я не знаю, едят ли домовые курицу, но, прошу, попробуй. Это вкусно! — Подумала и положила рядом с тарелкой еще мандарин и придвинула рюмочку. Новый год все-таки.
Под бой курантов загадала желание и залпом выпила шампанское. Потанцевала под «Дискотеку 90-х», устала, пощёлкала каналы, нашла новогоднюю мелодраму и неожиданно ей увлеклась. Под конец неожиданно разревелась. Хорошке настроение полностью улетучилось. Слезы лились сами по себе. Катя выплакивала свое одиночество долго и горько, обнимая подушку. Наконец слезы закончились, и Катя, продолжая всхлипывать, в изнеможении упала на постель.
Кто -то тихонечко запрыгнул к ней в изголовье и, нежно гладя девушку по голове, стал нашептывать:
— Ах ты моя хозяюшка-слезомойка. Наладится всё скоро в твоей жизни. Ты спи, спи. А уж я тебе помогу.
Ах какой Кате приснился сон! Она вдруг очутилась на открытом катке. Веселый снеговик в матросской фуражке вручил ей пару белых фигурных коньков, улыбнулся нарисованным ртом и отдал честь.
«Я ж кататься не умею!» — растерянно подумала девушка. А музыка звала, пары кружились. Катя завязала шнурки на ботинках и неловко ступила на лед. Попыталась оттолкнуться от бортика и поняла, что падает.
«Мамочки!» — мелькнуло в голове, и девушка зажмурила глаза от страха. Чьи -то сильные руки подхватили ее и не дали упасть.
— Кто ж так коньки шнурует! — раздался веселый голос.
Те же руки донесли ее до скамейки и усадили. И только почувствовав под попой опору Катя открыла глаза. На корточках перед ней сидел симпатичный молодой мужчина
— Степан, — улыбнулся он девушке, умело затягивая шнурки.
— Екатерина, — немного смущённо представилась она.
— Что же ты, Катенька, так слабо затянули коньки? Ведь так и ногу сломать можно.
— Я первый раз, думала, что так нормально.
— Ненормально, нога болтается. Кататься ж невозможно. Вот сейчас затяну как следует и будем учиться. Ты не против?
— Конечно не против! — улыбнулась Катя. Ей было приятно, что мужчина заботится о ней.
Степан закончил со шнуровкой и сказал:
— Идем?
— Идем! — Она вложила свою ладошку в протянутую руку, и они вышли на лёд.
Пару кругов они ехали медленно, а потом все быстрее и быстрее.
«Это же сон! — думала Катя. — Тут я всё могу!» Она попробовала сделать «ласточку» и у нее получилось.
Ах, что это было за катание! Катя со Степаном выписывали пируэты, кружились в вальсе, просто стояли возле бортика. Так хорошо себя девушка никогда не чувствовала.
Они болтали обо всем на свете: про жизнь, про чудеса в мире, про места, которые хотели повидать и... про любовь.
Стёпка был настоящим мужчиной ее мечты, каким Катя себе его представляла.
«Ты сама его придумала, Степка —твой сон, твоя мечта. Проснёшься — и все закончится. Не будь дурой!» — говорила сама себе Катя. Но вновь смотрела в восторженные глаза Степана, и сердце таяло и пело. Мужчина оставил ее ненадолго и принес откуда-то мороженое-пломбир, себе — шоколадное.
— Как ты узнал, что я люблю именно такое мороженое? — удивилась Катерина.
— Интуиция, — рассмеялся Степа, — раз я люблю шоколадное, то логично, что ты любишь белое. Мы разные, но отлично дополняем друг друга.
Они ели мороженое, сидя на лавочке, и ни капли не замерзли.
Кате вдруг стало грустно и тревожно.
— Степ, я знаю, мы во сне, в моем. Как ты думаешь, мы встретимся с тобой в жизни?
— Почему ты решила, что в твоём? Это я загадал увидеть во сне девушку моей мечты, — серьёзно ответил он. — И вот ты мне приснилась.
Стёпа обнял ее и заглянул в глаза.
— Вот сейчас проверим, реальная ты или нет. — Он потянулся губами к девушке, она закрыла глаза, ожидая поцелуя, и вдруг сон рассыпался на радужные осколки.
Катя открыла глаза. Тело затекло от неудобной позы. Сон закончился, как и новогодняя ночь. По телевизору шла старая новогодняя сказка. Влюбленные мчались в санях, запряженных волшебными конями. Счастливые, вместе.
Катя выключила телевизор. Набросила халатик.
«Сказок не бывает. Добро пожаловать в реальность!» Она побрела на кухню, включила чайник, достала банку с кофе.
Надо было подумать, чем заняться в предстоящие выходные. Может, всё же съездить к родителям? Они скучают и совсем не виноваты в ее плохом настроении.
Вдруг чайник затих. Лампочка в светильнике тоже не горела.
Это еще что? Катя пощелкала выключателем. Безрезультатно. Света не было во всей квартире.
Девушка выглянула на лестничную площадку. Свет горел.
«Ну что за невезение? Дедушка-домовеюшка, твоя работа? А ведь я думала, что мы подружились». Катя взяла телефон. Она решила заглянуть в электрический щиток. Может, просто выключился предохранитель? Подсветила фонариком вроде, всё в порядке. Сзади раздался хлопок. Приоткрытая дверь предательски захлопнулась. Не веря своим глазам, Катерина подергала за ручку
Бесполезно. Это только с ней могло произойти: в подъезде, в домашних тапочках и халате. Она села на ступеньки и захлюпала носом.
«По всем бытовым вопросам звоните без стеснения», — всплыло в голове.
Лихорадочно она набрала номер Вадима Петровича без особой надежды. Ведь первое января, наверняка он весело отмечал праздник в семейном кругу.
Но после пары гудков раздался бодрый голос ее квартирного хозяина:
— С Новым годом, Катенька! У вас всё в порядке?
— Не все.
Сквозь слезы девушка поведала о своей беде.
— И только то? Я, правда, отмечаю праздник на даче, на воле, так сказать. Но сын как раз с утра вернулся в город по делам. Сейчас позвоню ему, и он привезет вам запасные ключи и все быстро починит. Выше нос, Катерина!
Катя перестала плакать.
«Надеюсь, что ждать долго не придется. Не очень уж жарко в подъезде». Она поежилась, открыла социальную сеть и стала читать поздравления и принимать подарки. Вскоре загудел лифт, и из его распахнувшихся дверей вышел мужчина. Девушка поднялась со ступенек, поправила халатик и... замерла.
— Степка! — выдохнула она.
— Катя! — Степан крепко обнял ее.
— Так это ты поселилась здесь у нас?
— Ты настоящий? Разве так бывает?
— Я-то настоящий. А вот настоящая ли ты, сейчас проверим. — И он поцеловал ее. И еще, и еще. Они целовались на лестнице, забыв обо всем на свете.
А в это время в квартире тихонько щелкнул замок, зажегся свет, и сам собой включился чайник.
— А курочка- то вкусная, — бормотал домовой, — и шампанское ничего, с пузыриками. И на что только не пойдешь, чтоб эти глупые люди нашли друг друга!
Ольга Артёмова
Письмо Деду Морозу
Ну здравствуй, Дед! (Нет, не пойдет, слишком фамильярно).
Привет, старик! (Фу, вульгарно)!
Дорогой дедушка Мороз! Пишет тебе Ася Пуговкина из Москвы. Я весь год вела себя прилежно, то есть, прилично. Дедушка Мороз, положи мне под ёлочку кулёк конфет, только шоколадных побольше насыпь, от карамели кариес начинается.
Помнишь, в детстве я просила у тебя розовые бантики? А потом платьишко пышное, как у принцессы? Цветные фломастеры, 24 штуки? Просила, чтобы Санька из параллельного класса в меня влюбился! И все те годы под елкой я находила кулёк с конфетами! Я плакала, стучала кулаками по заснеженному окну, и даже показывала тебе язык! Но тщетно: ни бантов, ни Саньки у меня не было. В конце концов, я смирилась. Что же, конфеты не самый плохой вариант. Во всяком случае, предсказуемый.
А потом вдруг что-то пошло не так. Видимо, настройки сбились. Дедушка, ты перестал приносить мне конфеты.
В тот год я мечтала о большой и светлой любви. И вот, прямо на новогоднем корпоративе, я нашла эту большую любовь, двухметрового роста и девяносто кг живого веса. Влюбившись друг в друга стремительно и бесповоротно, мы долго не церемонились. Новый год встречали уже вместе, а после всей этой праздничной кутерьмы быстренько создали новую ячейку общества.
Ладно, этот год зачитываю. Просила любовь – получила любовь. А дальше, дед? Ты сам то помнишь? Просила сумочку от Гуччи, получила заплечный рюкзак. Вместительный и, как сказал супруг, удобный.
Просила отдых на морском побережье, в жарких странах. Вскоре муж приволок с мусорки кадушку с пальмой под потолок, отмыл и поставил возле моего любимого кресла. Еще, и смеялся, паршивец! Говорил, что у нас в квартире теперь как в лучших турецких отелях. Включал настольный вентилятор, и жрал пиво с креветками. Я долго думала, анализировала свои желания. Понимала, что я что-то делаю не так. Решила пойти на хитрость. Я попросила тебя исполнить то, что мне пожелают близкие в Новый год. Известно, что люди желают друг другу счастья, здоровья и денег. Ну, еще удачи и везенья. В общем, все то, чего мне катастрофически не хватает!
Кто знал, что утром 31 декабря к нам неожиданно нагрянет моя любимая бабушка из деревни Земляничкино, навезет гостинцев, и останется праздновать с нами Новый год. И в тот самый момент, когда я, растяпа такая, разделывая бабушкину курочку, полоснула ножом себе по пальцам, моя любимая бабулечка запричитала надо мной, как в далеком детстве:
Что ты думаешь, дед? Как на собаке все зажило, и сальцом заросло, и жирком заплыло. Только с пальчика жир стремительно переместился на бока. Сбылось пожелание, чё!
Решила я после этого, что буду просить для других людей вроде как, но чтоб с пользой для себя, опять-таки. А тут как раз акции газпрома в цене подскочили, суматоха началась, неразбериха. Ну, ты помнишь, дед, о чем я.
Дед, когда я просила сделать моего мужа владельцем природных ресурсов, я имела ввиду газ, нефть, и прочие народные достояния России-матушки, а никак не шесть соток глинисто-бетонной целины в самом дальнем районе подмосковья. На которые, кстати, мой супруг втайне потратил все наши совместно нажитые сбережения.
Отчаялась я и несколько лет ничего у тебя не просила. И вот в прошлом году решила, что ресурс подарочный накопила, можно воспользоваться. Только уж теперь надо хорошо подумать, чтоб не прогадать и не продешевить. И захотела я стать знаменитой! По телевизору чтоб меня показывали, люди на улицах чтоб узнавали! Правда, как это сделать, я не придумала. На тебя, старый, положилась.
Новогодний огонек в клубе «Кому за пятьдесят» отметили шумно и весело. После закрытия заведения душа требовала продолжения банкета, а мягкое место приключений, поэтому решено было продолжить праздник. Выбор пал на мужской стриптиз клуб. А куда еще можно пойти компании подвыпивших дам слегка за...десят? Было очень весело, все пили, смеялись, снова пили. Потом самые смелые начали танцевать. Остальные опять пили. Я решила, что самое время познакомиться поближе со стриптизерами, может даже станцевать с ними приватный танец. Один из них мне особо приглянулся. Внука, Кирюшеньку моего, мне напомнил. Вот к нему я и направилась с бутылкой мартини в руках. Это последнее, что я помню. И да, проснулась я знаменитой. За одну ночь я стала звездой ютуба, в рубрике «Так отдыхают обычные московские бабушки». Меня показали по телевидению, как лидера в сводке скандальных происшествий за неделю. Первые несколько дней на меня показывали пальцем в метро и в трамвае, а соседи почему-то перестали здороваться. Я всерьез подумывала о смене места жительства, но дело обошлось сменой гардероба и покупкой парика. Да, тяжела участь знаменитости!
В связи со всем изложенным выше, настоятельно прошу, дедушка Мороз, не надо мне больше никаких подарков и сюрпризов. Положи под елку кулек самых обычных конфет. Все остальное сама себе подарю. С любовью к тебе, Ася Пуговкина. До следующего Нового года, дед!
Елена Грибова
Ну здравствуй, Дед! (Нет, не пойдет, слишком фамильярно).
Привет, старик! (Фу, вульгарно)!
Дорогой дедушка Мороз! Пишет тебе Ася Пуговкина из Москвы. Я весь год вела себя прилежно, то есть, прилично. Дедушка Мороз, положи мне под ёлочку кулёк конфет, только шоколадных побольше насыпь, от карамели кариес начинается.
Помнишь, в детстве я просила у тебя розовые бантики? А потом платьишко пышное, как у принцессы? Цветные фломастеры, 24 штуки? Просила, чтобы Санька из параллельного класса в меня влюбился! И все те годы под елкой я находила кулёк с конфетами! Я плакала, стучала кулаками по заснеженному окну, и даже показывала тебе язык! Но тщетно: ни бантов, ни Саньки у меня не было. В конце концов, я смирилась. Что же, конфеты не самый плохой вариант. Во всяком случае, предсказуемый.
А потом вдруг что-то пошло не так. Видимо, настройки сбились. Дедушка, ты перестал приносить мне конфеты.
В тот год я мечтала о большой и светлой любви. И вот, прямо на новогоднем корпоративе, я нашла эту большую любовь, двухметрового роста и девяносто кг живого веса. Влюбившись друг в друга стремительно и бесповоротно, мы долго не церемонились. Новый год встречали уже вместе, а после всей этой праздничной кутерьмы быстренько создали новую ячейку общества.
Ладно, этот год зачитываю. Просила любовь – получила любовь. А дальше, дед? Ты сам то помнишь? Просила сумочку от Гуччи, получила заплечный рюкзак. Вместительный и, как сказал супруг, удобный.
Просила отдых на морском побережье, в жарких странах. Вскоре муж приволок с мусорки кадушку с пальмой под потолок, отмыл и поставил возле моего любимого кресла. Еще, и смеялся, паршивец! Говорил, что у нас в квартире теперь как в лучших турецких отелях. Включал настольный вентилятор, и жрал пиво с креветками. Я долго думала, анализировала свои желания. Понимала, что я что-то делаю не так. Решила пойти на хитрость. Я попросила тебя исполнить то, что мне пожелают близкие в Новый год. Известно, что люди желают друг другу счастья, здоровья и денег. Ну, еще удачи и везенья. В общем, все то, чего мне катастрофически не хватает!
Кто знал, что утром 31 декабря к нам неожиданно нагрянет моя любимая бабушка из деревни Земляничкино, навезет гостинцев, и останется праздновать с нами Новый год. И в тот самый момент, когда я, растяпа такая, разделывая бабушкину курочку, полоснула ножом себе по пальцам, моя любимая бабулечка запричитала надо мной, как в далеком детстве:
- Ой, детонька, что ты наделала! А вот я тебе подую на пальчик, а вот я тебе заговорю твою ранку.
Что ты думаешь, дед? Как на собаке все зажило, и сальцом заросло, и жирком заплыло. Только с пальчика жир стремительно переместился на бока. Сбылось пожелание, чё!
Решила я после этого, что буду просить для других людей вроде как, но чтоб с пользой для себя, опять-таки. А тут как раз акции газпрома в цене подскочили, суматоха началась, неразбериха. Ну, ты помнишь, дед, о чем я.
Дед, когда я просила сделать моего мужа владельцем природных ресурсов, я имела ввиду газ, нефть, и прочие народные достояния России-матушки, а никак не шесть соток глинисто-бетонной целины в самом дальнем районе подмосковья. На которые, кстати, мой супруг втайне потратил все наши совместно нажитые сбережения.
Отчаялась я и несколько лет ничего у тебя не просила. И вот в прошлом году решила, что ресурс подарочный накопила, можно воспользоваться. Только уж теперь надо хорошо подумать, чтоб не прогадать и не продешевить. И захотела я стать знаменитой! По телевизору чтоб меня показывали, люди на улицах чтоб узнавали! Правда, как это сделать, я не придумала. На тебя, старый, положилась.
Новогодний огонек в клубе «Кому за пятьдесят» отметили шумно и весело. После закрытия заведения душа требовала продолжения банкета, а мягкое место приключений, поэтому решено было продолжить праздник. Выбор пал на мужской стриптиз клуб. А куда еще можно пойти компании подвыпивших дам слегка за...десят? Было очень весело, все пили, смеялись, снова пили. Потом самые смелые начали танцевать. Остальные опять пили. Я решила, что самое время познакомиться поближе со стриптизерами, может даже станцевать с ними приватный танец. Один из них мне особо приглянулся. Внука, Кирюшеньку моего, мне напомнил. Вот к нему я и направилась с бутылкой мартини в руках. Это последнее, что я помню. И да, проснулась я знаменитой. За одну ночь я стала звездой ютуба, в рубрике «Так отдыхают обычные московские бабушки». Меня показали по телевидению, как лидера в сводке скандальных происшествий за неделю. Первые несколько дней на меня показывали пальцем в метро и в трамвае, а соседи почему-то перестали здороваться. Я всерьез подумывала о смене места жительства, но дело обошлось сменой гардероба и покупкой парика. Да, тяжела участь знаменитости!
В связи со всем изложенным выше, настоятельно прошу, дедушка Мороз, не надо мне больше никаких подарков и сюрпризов. Положи под елку кулек самых обычных конфет. Все остальное сама себе подарю. С любовью к тебе, Ася Пуговкина. До следующего Нового года, дед!
Елена Грибова
Новогодний Кот
Миша шёл домой. Шел с неохотой, медленно, разглядывая суетливые толпы спешащего по своим делам народа, брезгливо обходя грязные лужи, размышляя о бренности бытия. Нет, он, вынужденный закончить рабочий день по случаю предстоящих праздников, не торопился домой вовсе не потому, что жаждал продолжения своего доблестного труда в стенах тесного офиса. Просто дома, так же как и на работе, ничего хорошего и интересного его не ждало. Да и никто не ждал. Девушка Лиза ушла ещё летом к другому, сказав, что ей хочется чего-то нового и свежего, а Миша, видимо, не новый и не очень свежий в свои двадцать девять, мало что мог по жизни дать такой, как она.
Миша шёл, измеряя шагами расстояние от метро до супермаркета, от супермаркета — до своей улицы, а тем временем на город, страну, да и на всю матушку Землю с беспощадной неизбежностью, неотвратимо и неумолимо как глобальный экономический кризис или всемирное потепление надвигался Новый год. Тянул с собой огромные сумки с продуктами, толкался в очередях в супермаркетах, закупался мандаринами, красной икрой и шампанским или тем, что может считаться шампанским, сопровождаемый мальчишками семи или семнадцати лет с петардами, а также мальчишками двадцати–семидесяти лет с фейерверками, обвешанный мигающими гирляндами и орущий новогодние песни. «Новый год к нам мчится, скоро всё случится...». Но если что и случится, твёрдо знал Миша, так это очередная задница... «Остановите Землю, я сойду».
Новогоднего настроения у Миши не было. Совсем. А от созерцания мерзкой слякотной погоды, сердитых тёток, тянущих пакеты с колбасой и горошком из магазинов, и пьяненьких мужиков, пытающихся в последний день купить живую елку, катящихся по грязи гудящих вонючих автобусов рядом с дорогущими авто, клянчащих мелочь бомжей, каркающих ворон и жадно высматривающих чего бы пожрать каких-то неопрятных, с липкими перьями голубей, настроение совсем не улучшалось. Радостного предвкушения Миша не чувствовал, даже воспоминание об этом чувстве как-то стёрлось, затопталось что ли... Разве что где-то очень-очень глубоко на задворках души теплилось что-то такое тоскливо-волшебное и навсегда утерянное. Пакет с конфетами от зайчика... и все конфеты вкусные — не то, что сейчас, когда можно любую сладость купить, а неохота. Припорошённый снежком двор и следы. Загадочные, манящие, точно их оставил тот самый зайчик – любитель передавать что-то вкусненькое через маму и папу.
Во взрослой жизни даже когда выпадал снег, и Миша видел следы, то знал, что оставили их не зайчики с белочками, а голодные злые бродячие собаки.
В подъезде, как всегда, плохо пахло, было грязно, сыро и неуютно, но сегодня еще и шумно — из-за каждой двери слышались музыка, голоса, смех или громко работающие телевизоры.
На площадке четвёртого этажа, где жил Миша, сидел кот и с интересом разглядывал входные двери. Просто гигантский — размером с овчарку, таких Миша разве что на картинках видел. Кот был слишком толстым, пушистым и белым, чтобы относиться к уличным, но морда и взгляд у него были такие, что слово «домашний» с этим чудовищем совершенно не вязалось.
— Что? Потерялся? – заговорил Миша, осторожно обходя котяру и пробираясь к своей двери. – Ничего, вот встретят Новый год твои хозяева... — «или, скорее, рабы», — мысленно добавил про себя Миша, — проспятся и найдут.
Кот, чуть склонив голову и прищурив глаза, смотрел на человека. Миша ковырялся в дверном замке.
— На улицу только не ходи, а то сейчас начнут всё взрывать, ещё от страха обос... Хотя... может, лучше и выйти из подъезда, а то уборщица нескоро появится...
Кот сидел неподвижно, но как только ключ провернулся в замке, и дверь немного приоткрылась, он неожиданно сорвался с места, белой молнией проскользнул между Мишиных ног и просочился в квартиру.
Следом с диким воплем:
— БРЫ-Ы-Ы-СЬ!!! – влетел Миша.
Белая тень мелькнула, поворачивая на кухню. Миша, не разуваясь, бросился следом, но кот успел разминуться с ним, снова выскакивая в коридор. Миша остановился, решая, куда побежало животное: направо — в распахнутую входную дверь или налево — чтобы спрятаться в комнатах.
Выйдя в подъезд, парень посмотрел на лестничный пролёт, мельком заметил белое пятнышко, исчезнувшее из виду на первом этаже. Облегчённо вздохнув, Миша вернулся в квартиру, заперся, разулся и разделся, стал у окна на тёмной кухне.
Соседка в белой вязаной шапке со смешным меховым бубоном возвращалась в подъезд от мусорных баков. Миша выругался под нос и принялся проверять комнаты. В его двухкомнатной квартире особо прятаться было негде, особенно такому огромному котяре. В спальне, где стояли узкий шкаф-купе, диван, стол и офисное кресло, непрошеного гостя не было. В полупустой зале, где были только еще один диван, кресло и сложенный старый стол-бабочка, кота также не обнаружилось. Коридор и кухня были пусты, туалет и ванная закрыты.
— Ушёл всё-таки, — сказал сам себе Миша.
Праздновать Новый год он не планировал. Решил, что поест сосисок, разогреет вчерашний суп, посмотрит какой-нибудь сериальчик и ляжет спать пораньше. «Хоть высплюсь...» Хотя выспишься тут, когда соседи орут, музыка гремит, всё бабахает вокруг...
Справившись с ужином, Миша пришёл в залу, устроился в кресле, положил ноутбук на колени и занялся обязательным ритуалом, предшествующим любым фильмам или сериалам и часто занимающим больше времени – стал смотреть, что бы такого посмотреть.
Подборка фильмов, которые уже вышли в хорошем качестве, его не вдохновила, следующая — тоже. Миша сердито листал ленту поиска в Ютуб.
— И ёлки у тебя нет... и ронять её некому, — раздалось в тишине, эхом отразившись от стен в полупустой комнате.
Миша подскочил на месте от неожиданности, едва не выронив ноутбук. Посреди комнаты возле дивана сидел кот, задумчиво глядя в пустой угол комнаты, на который у Миши не хватило мебели. Это был тот самый белый и пушистый ублюдок, только сейчас он еще и приоделся в красный, отороченный белым мехом, кафтанчик, в милую новогоднюю шапочку, через которую торчали уши с кисточками, в сапожки...
— Что?! – растерянно переспросил Миша.
— Ни ёлки, говорю, ни кота, чтобы её ронять, — сказал, оборачиваясь, кот.
«Это сон!» — понял Миша. К чему снятся кошки? «К неприятностям», — обязательно заявила бы Лиза, она была большая любительница толковать сны, но, по её словам, все сны были либо к неприятностям, либо к тратам. Позже Миша понял, что все его траты и неприятности были не от снов, а, скорее, от самой Лизы.
Объяснив факт появления наряженного говорящего кота в сапогах, Миша расслабился и решил покуражиться хотя бы во сне.
— Ну и что, плохо разве? Ни ёлки, ни кота, ни мусора! Хорошо.
— Ты что, правда не знаешь, что ёсли елка свалится хотя бы один раз во время праздников, в Новом году тебе сильно повезёт?
— Ага, сильно повезёт, когда вместо того, чтобы веселиться, будешь ползать на корточках и собирать иголки и осколки, а особенно повезёт, если найдешь какой-нибудь осколок игрушки босой ногой.
— А упавшие с ёлки игрушки — к деньгам, — невозмутимо сказал кот, игнорируя Мишин юмор. – Разбившиеся стеклянные — к наличке, пластиковые — к карточкам. Думаешь, для чего коты роняют ёлки и достают с них шары? Для своего собственного удовольствия, что ли?
— А сожранная и потом найденная в лотке мишура – к длинным запоям или длинным локдаунам?
Кот презрительно фыркнул:
— К длинной жизни, балбес! Чем длиннее съеденный дождик, тем длиннее будет жизнь у хозяина. Но это для опытных котов. Мишуру жрать опасно.
— Ну а перегрызенная гирлянда к искре страсти и пожару любви, — издевался Миша. — Ну-ну.
Он отложил ноут и пересел на диван, вытягивая ноги и заложив руки за голову.
Кот, недолго думая, оказался рядом, принимая такую же позу и, вывалив толстый живот, прикрыл глаза. Миша, не удержавшись, протянул руку и почесал кошачий животик. Кот тут же сжался и ударил задними ногами, оставив на руке человека длинную царапину.
— Ай! – Миша отдёрнул руку.
Кот хмуро посмотрел на него, затем вдруг резко передними лапами (благо уже втянул когти) защекотал живот Миши, отчего тот скрючился и заорал.
— Приятно? — сердито спросил кот.
— Щекотно... — обиженно сказал человек.
Кот снова откинулся на спинку дивана и задрал голову:
— Шею лучше почеши. Вот ты не веришь, — продолжил кот, после того, как Миша выполнил его требование. – И тебе жутко не везёт. А скажи, сколько раз падала у тебя елка в прошлом году?
Миша вспомнил прошлогоднюю ёлку и помрачнел. На приобретении этой так называемой дизайнерской ёлки настояла Лиза, устроив ему целую истерику. Ёлка была жутко тяжёлой и невозможно дорогой. Она напоминала уменьшенную египетскую пирамиду, которую Хеопс зачем-то решил украсить мигающими гирляндами. Затаскивая произведение долбанутого дизайнера в квартиру, Миша сожалел, что у него нет сотни-другой рабов или, на худой конец, инопланетных антигравитационных технологий. Это древнеегипетское чудо до сих пор стояло у Миши на балконе, ожидая пока в нем похоронят какого-нибудь карликового фараона. Когда Лиза, уходя, собирала вещи, Миша предложил ей взять «ёлку» с собой, но девушка обозвала его идиотом и заявила, что видеть не желает это убожество, с помощью которого Миша испортил ей прошлый Новый год. Миша тогда поймал такой когнитивный диссонанс, вспоминая, когда это он был инициатором покупки «пирамиды», что даже не нашёлся, что ответить Лизе.
— Так сколько раз она падала? – кот ожидал ответа.
— Да её в принципе невозможно уронить.
Белый кот сделал известный всем жест «умного негра».
— И чего ты хотел? Ни елки, ни кота, ни везения, ни денег!
— Кот вообще-то есть, — возразил Миша.
— Я, что ли? – деланно удивился кот. – Ну нет, мое дело — следить, чтобы в каждом доме была ёлка и было кому её уронить. Я слежу, но делать работу за других я не намерен. И я ведь не твой кот.
— А чей?
— Свой собственный.
— А имя-то хоть у тебя свое собственное есть?
— Можешь называть меня Санта Котаус, а можешь Дед Котoс.
— Хм, — ухмыльнулся Миша. – Подарки детишкам разносишь? Кому — кучку в лоточек, кому — комочек шерсти...
— Детишкам есть кому разносить, есть кому следить, чтобы была ёлка и подарки под ней. А я по части таких, как ты, у которых ни кота, ни елки...
— Ни девушки... — печально добавил Миша. – Ни цели в жизни.
Помолчали.
Вдруг кот выпрямился, пристально посмотрел на одиноко висевшие над столом часы, показывающие без десяти девять вечера и сказал:
— Почти не успеваем... Идём!
— Куда? – удивился Миша.
— Спасать тебя будем! Одевайся!
Кот вышел в коридор на задних лапах. Стоя так, он почти доставал Мише до груди. Оторопевший Миша вспомнил, что это всего лишь забавный сон, ухмыльнулся, накинул куртку, шапку и всунул ноги в ботинки.
Кот по-прежнему шёл на задних лапах, и Миша едва поспевал за ним. На улице падал снег, скрывая под чистым покрывалом всю грязь и слякоть, окна многоэтажек мигали огнями гирлянд, отовсюду слышалась музыка, но какая-то слаженная, гармоничная, приятная; взрывы фейерверков, запущенных нетерпеливыми обывателями раньше полуночи, почему-то не раздражали. На белоснежном покрове виднелись маленькие загадочные следы, как будто зайчик из детства пробежал, и больше никого... Миша улыбнулся.
Кот поспешил куда-то в сторону супермаркета, вывел Мишу на площадь, усыпанную еловыми иголками и ветками. Здесь сегодня до вечера торговали ёлками. В углу, прислоненная к стене ларька, одиноко полулежала зелёная красавица, видимо, так и не проданная и брошенная разочарованным продавцом.
— Твоя. Ждёт тебя, — довольно сказал кот.
Миша огляделся, продавца не было и вообще никого не было на улице — ни одной души. Хохотнув, он подхватил дармовую елку и потопал домой.
В квартире запахло хвоей. Ёлка заняла пустой угол в зале, установленная в большом цветочном горшке, где когда-то, ещё до Лизы, у Миши рос фикус. Потом фикус не вынес тяжёлой атмосферы в доме и засох, а горшок прямо с землей переехал на балкон.
Миша ещё порылся в богатых балконных закромах и откопал настоящий клад – древнюю коробку с новогодними игрушками, мишурой и гирляндами. С таким энтузиазмом он в последний раз наряжал ёлку, наверное, лет в восемь.
Игрушки висели то густо, то пусто; дождик растянулся вкривь и вкось; на гирлянде не горело несколько лампочек, создавая пролысины в мигающих огоньках; на верхушке громоздилась надтреснутая синяя звезда, не сочетавшаяся ни цветом, ни формой с разномастными шарами, бычками, собачками, домиками, шишками, занимающими ветки.
Мише нравилось. Коту, кажется, тоже.
— Оливье неси! – довольно сказал он.
— Его нет... — повинился Миша.
Кот нахмурился.
— А колбаса хотя бы есть?
— Была... И пельмени...
— Так что ж ты молчишь! – оживился Санта Котаус.
Кот заставил Мишу разложить стол-бабочку, накрыть его скатертью, нарезать и принести с кухни тарелку с колбасой, сосисками, сыром и хлебом. Сварить пельмени и, щедро смазав сливочным маслом, подать их со сметаной к столу. Миша налил коту молока, а себе — колы. Они сели друг напротив друга в разных концах стола.
— С Новым годом, Дед Котoс! – весело сказал Миша, поднимая стакан.
— С Новым счастьем! – мягко и, довольно прищурившись, отозвался кот.
В дверь настойчиво звонили. Миша вздрогнул, открыл глаза. Он сидел в кресле, держа ноутбук на коленях.
— Приснится же... — проворчал он.
Кто-то очень хотел к нему в гости, а потому давил и давил на дверной звонок. Миша отложил ноутбук, встал и... наткнулся на разложенный стол-бабочку.
— Что за...
Он удивлённо оглядел комнату. Стол, на котором нарезка и чашки... Наряженная елка...
— Я — лунатик... — потерянно сказал Миша.
На часах было без пяти двенадцать. Кто мог ломиться к нему за пять минут до Нового года? Миша хотел было не открывать, но что-то его заставило.
За дверью стоял белый кот в красном кафтанчике, шапочке и сапогах. «Так я ещё сплю», — успокоил себя Миша.
Кот протянул ему коробку и заговорщически подмигнул:
— От зайчика.
А затем обернулся, опустился на все четыре лапы и быстро сбежал вниз по лестнице.
Миша поморгал, зашёл в квартиру. В коробке «от зайчика» было два отделения: в первом лежал большой пакет с конфетами и пакетик с кошачьим кормом, а во втором, свернувшись клубочком, спал маленький белый котёнок. Миша взял его на руки и понял, что глупо улыбается.
— Кто тут у нас самый хороший котик на свете?.. — засюсюкал он, — Кто тут такой белый и пушистый? У кого розовый носик? Чей это хвостик, как у динозаврика? – котёнок хмуро смотрел на Мишу. — А звать тебя будут...
«Снежок!» — послышался в голове Миши умильно-восторженный голос Лизы. Миша раздражённо потряс головой, сдвинул брови и сурово произнёс:
— Пельмень! Новогодний пельмень! Сокращенно – Нопель!
«Более идиотское имя сложно было выдумать, в твоём стиле» — проворчала в его голове бывшая и исчезла. Миша удовлетворённо улыбнулся.
Миша проснулся из-за грохота, он спал на диване в зале. В комнате было светло, в окно заглядывало зимнее солнце. Миша соображал, морщился, привыкая к свету. «К чему снятся кошки, — думал он. – К неприятностям?».
Стол-бабочка всё-таки был разложен, но наряженной ёлки, к счастью для своей нервной системы, Миша не увидел. «Лунатизм средней степени», — хохотнул он. Поднялся и сел на диване. А когда сел, понял, почему сразу не заметил ёлки. Та лежала на боку, разбросав ветви и рассыпав игрушки. Лежала, предвещая большую удачу и много всяких денег в новом году, поваленная маленьким белым бармалеем.
— Мяу, — гордо, с чувством выполненного долга сказал Нопель.
Автор: Владислав Скрипач
Миша шёл домой. Шел с неохотой, медленно, разглядывая суетливые толпы спешащего по своим делам народа, брезгливо обходя грязные лужи, размышляя о бренности бытия. Нет, он, вынужденный закончить рабочий день по случаю предстоящих праздников, не торопился домой вовсе не потому, что жаждал продолжения своего доблестного труда в стенах тесного офиса. Просто дома, так же как и на работе, ничего хорошего и интересного его не ждало. Да и никто не ждал. Девушка Лиза ушла ещё летом к другому, сказав, что ей хочется чего-то нового и свежего, а Миша, видимо, не новый и не очень свежий в свои двадцать девять, мало что мог по жизни дать такой, как она.
Миша шёл, измеряя шагами расстояние от метро до супермаркета, от супермаркета — до своей улицы, а тем временем на город, страну, да и на всю матушку Землю с беспощадной неизбежностью, неотвратимо и неумолимо как глобальный экономический кризис или всемирное потепление надвигался Новый год. Тянул с собой огромные сумки с продуктами, толкался в очередях в супермаркетах, закупался мандаринами, красной икрой и шампанским или тем, что может считаться шампанским, сопровождаемый мальчишками семи или семнадцати лет с петардами, а также мальчишками двадцати–семидесяти лет с фейерверками, обвешанный мигающими гирляндами и орущий новогодние песни. «Новый год к нам мчится, скоро всё случится...». Но если что и случится, твёрдо знал Миша, так это очередная задница... «Остановите Землю, я сойду».
Новогоднего настроения у Миши не было. Совсем. А от созерцания мерзкой слякотной погоды, сердитых тёток, тянущих пакеты с колбасой и горошком из магазинов, и пьяненьких мужиков, пытающихся в последний день купить живую елку, катящихся по грязи гудящих вонючих автобусов рядом с дорогущими авто, клянчащих мелочь бомжей, каркающих ворон и жадно высматривающих чего бы пожрать каких-то неопрятных, с липкими перьями голубей, настроение совсем не улучшалось. Радостного предвкушения Миша не чувствовал, даже воспоминание об этом чувстве как-то стёрлось, затопталось что ли... Разве что где-то очень-очень глубоко на задворках души теплилось что-то такое тоскливо-волшебное и навсегда утерянное. Пакет с конфетами от зайчика... и все конфеты вкусные — не то, что сейчас, когда можно любую сладость купить, а неохота. Припорошённый снежком двор и следы. Загадочные, манящие, точно их оставил тот самый зайчик – любитель передавать что-то вкусненькое через маму и папу.
Во взрослой жизни даже когда выпадал снег, и Миша видел следы, то знал, что оставили их не зайчики с белочками, а голодные злые бродячие собаки.
В подъезде, как всегда, плохо пахло, было грязно, сыро и неуютно, но сегодня еще и шумно — из-за каждой двери слышались музыка, голоса, смех или громко работающие телевизоры.
На площадке четвёртого этажа, где жил Миша, сидел кот и с интересом разглядывал входные двери. Просто гигантский — размером с овчарку, таких Миша разве что на картинках видел. Кот был слишком толстым, пушистым и белым, чтобы относиться к уличным, но морда и взгляд у него были такие, что слово «домашний» с этим чудовищем совершенно не вязалось.
— Что? Потерялся? – заговорил Миша, осторожно обходя котяру и пробираясь к своей двери. – Ничего, вот встретят Новый год твои хозяева... — «или, скорее, рабы», — мысленно добавил про себя Миша, — проспятся и найдут.
Кот, чуть склонив голову и прищурив глаза, смотрел на человека. Миша ковырялся в дверном замке.
— На улицу только не ходи, а то сейчас начнут всё взрывать, ещё от страха обос... Хотя... может, лучше и выйти из подъезда, а то уборщица нескоро появится...
Кот сидел неподвижно, но как только ключ провернулся в замке, и дверь немного приоткрылась, он неожиданно сорвался с места, белой молнией проскользнул между Мишиных ног и просочился в квартиру.
Следом с диким воплем:
— БРЫ-Ы-Ы-СЬ!!! – влетел Миша.
Белая тень мелькнула, поворачивая на кухню. Миша, не разуваясь, бросился следом, но кот успел разминуться с ним, снова выскакивая в коридор. Миша остановился, решая, куда побежало животное: направо — в распахнутую входную дверь или налево — чтобы спрятаться в комнатах.
Выйдя в подъезд, парень посмотрел на лестничный пролёт, мельком заметил белое пятнышко, исчезнувшее из виду на первом этаже. Облегчённо вздохнув, Миша вернулся в квартиру, заперся, разулся и разделся, стал у окна на тёмной кухне.
Соседка в белой вязаной шапке со смешным меховым бубоном возвращалась в подъезд от мусорных баков. Миша выругался под нос и принялся проверять комнаты. В его двухкомнатной квартире особо прятаться было негде, особенно такому огромному котяре. В спальне, где стояли узкий шкаф-купе, диван, стол и офисное кресло, непрошеного гостя не было. В полупустой зале, где были только еще один диван, кресло и сложенный старый стол-бабочка, кота также не обнаружилось. Коридор и кухня были пусты, туалет и ванная закрыты.
— Ушёл всё-таки, — сказал сам себе Миша.
Праздновать Новый год он не планировал. Решил, что поест сосисок, разогреет вчерашний суп, посмотрит какой-нибудь сериальчик и ляжет спать пораньше. «Хоть высплюсь...» Хотя выспишься тут, когда соседи орут, музыка гремит, всё бабахает вокруг...
Справившись с ужином, Миша пришёл в залу, устроился в кресле, положил ноутбук на колени и занялся обязательным ритуалом, предшествующим любым фильмам или сериалам и часто занимающим больше времени – стал смотреть, что бы такого посмотреть.
Подборка фильмов, которые уже вышли в хорошем качестве, его не вдохновила, следующая — тоже. Миша сердито листал ленту поиска в Ютуб.
— И ёлки у тебя нет... и ронять её некому, — раздалось в тишине, эхом отразившись от стен в полупустой комнате.
Миша подскочил на месте от неожиданности, едва не выронив ноутбук. Посреди комнаты возле дивана сидел кот, задумчиво глядя в пустой угол комнаты, на который у Миши не хватило мебели. Это был тот самый белый и пушистый ублюдок, только сейчас он еще и приоделся в красный, отороченный белым мехом, кафтанчик, в милую новогоднюю шапочку, через которую торчали уши с кисточками, в сапожки...
— Что?! – растерянно переспросил Миша.
— Ни ёлки, говорю, ни кота, чтобы её ронять, — сказал, оборачиваясь, кот.
«Это сон!» — понял Миша. К чему снятся кошки? «К неприятностям», — обязательно заявила бы Лиза, она была большая любительница толковать сны, но, по её словам, все сны были либо к неприятностям, либо к тратам. Позже Миша понял, что все его траты и неприятности были не от снов, а, скорее, от самой Лизы.
Объяснив факт появления наряженного говорящего кота в сапогах, Миша расслабился и решил покуражиться хотя бы во сне.
— Ну и что, плохо разве? Ни ёлки, ни кота, ни мусора! Хорошо.
— Ты что, правда не знаешь, что ёсли елка свалится хотя бы один раз во время праздников, в Новом году тебе сильно повезёт?
— Ага, сильно повезёт, когда вместо того, чтобы веселиться, будешь ползать на корточках и собирать иголки и осколки, а особенно повезёт, если найдешь какой-нибудь осколок игрушки босой ногой.
— А упавшие с ёлки игрушки — к деньгам, — невозмутимо сказал кот, игнорируя Мишин юмор. – Разбившиеся стеклянные — к наличке, пластиковые — к карточкам. Думаешь, для чего коты роняют ёлки и достают с них шары? Для своего собственного удовольствия, что ли?
— А сожранная и потом найденная в лотке мишура – к длинным запоям или длинным локдаунам?
Кот презрительно фыркнул:
— К длинной жизни, балбес! Чем длиннее съеденный дождик, тем длиннее будет жизнь у хозяина. Но это для опытных котов. Мишуру жрать опасно.
— Ну а перегрызенная гирлянда к искре страсти и пожару любви, — издевался Миша. — Ну-ну.
Он отложил ноут и пересел на диван, вытягивая ноги и заложив руки за голову.
Кот, недолго думая, оказался рядом, принимая такую же позу и, вывалив толстый живот, прикрыл глаза. Миша, не удержавшись, протянул руку и почесал кошачий животик. Кот тут же сжался и ударил задними ногами, оставив на руке человека длинную царапину.
— Ай! – Миша отдёрнул руку.
Кот хмуро посмотрел на него, затем вдруг резко передними лапами (благо уже втянул когти) защекотал живот Миши, отчего тот скрючился и заорал.
— Приятно? — сердито спросил кот.
— Щекотно... — обиженно сказал человек.
Кот снова откинулся на спинку дивана и задрал голову:
— Шею лучше почеши. Вот ты не веришь, — продолжил кот, после того, как Миша выполнил его требование. – И тебе жутко не везёт. А скажи, сколько раз падала у тебя елка в прошлом году?
Миша вспомнил прошлогоднюю ёлку и помрачнел. На приобретении этой так называемой дизайнерской ёлки настояла Лиза, устроив ему целую истерику. Ёлка была жутко тяжёлой и невозможно дорогой. Она напоминала уменьшенную египетскую пирамиду, которую Хеопс зачем-то решил украсить мигающими гирляндами. Затаскивая произведение долбанутого дизайнера в квартиру, Миша сожалел, что у него нет сотни-другой рабов или, на худой конец, инопланетных антигравитационных технологий. Это древнеегипетское чудо до сих пор стояло у Миши на балконе, ожидая пока в нем похоронят какого-нибудь карликового фараона. Когда Лиза, уходя, собирала вещи, Миша предложил ей взять «ёлку» с собой, но девушка обозвала его идиотом и заявила, что видеть не желает это убожество, с помощью которого Миша испортил ей прошлый Новый год. Миша тогда поймал такой когнитивный диссонанс, вспоминая, когда это он был инициатором покупки «пирамиды», что даже не нашёлся, что ответить Лизе.
— Так сколько раз она падала? – кот ожидал ответа.
— Да её в принципе невозможно уронить.
Белый кот сделал известный всем жест «умного негра».
— И чего ты хотел? Ни елки, ни кота, ни везения, ни денег!
— Кот вообще-то есть, — возразил Миша.
— Я, что ли? – деланно удивился кот. – Ну нет, мое дело — следить, чтобы в каждом доме была ёлка и было кому её уронить. Я слежу, но делать работу за других я не намерен. И я ведь не твой кот.
— А чей?
— Свой собственный.
— А имя-то хоть у тебя свое собственное есть?
— Можешь называть меня Санта Котаус, а можешь Дед Котoс.
— Хм, — ухмыльнулся Миша. – Подарки детишкам разносишь? Кому — кучку в лоточек, кому — комочек шерсти...
— Детишкам есть кому разносить, есть кому следить, чтобы была ёлка и подарки под ней. А я по части таких, как ты, у которых ни кота, ни елки...
— Ни девушки... — печально добавил Миша. – Ни цели в жизни.
Помолчали.
Вдруг кот выпрямился, пристально посмотрел на одиноко висевшие над столом часы, показывающие без десяти девять вечера и сказал:
— Почти не успеваем... Идём!
— Куда? – удивился Миша.
— Спасать тебя будем! Одевайся!
Кот вышел в коридор на задних лапах. Стоя так, он почти доставал Мише до груди. Оторопевший Миша вспомнил, что это всего лишь забавный сон, ухмыльнулся, накинул куртку, шапку и всунул ноги в ботинки.
Кот по-прежнему шёл на задних лапах, и Миша едва поспевал за ним. На улице падал снег, скрывая под чистым покрывалом всю грязь и слякоть, окна многоэтажек мигали огнями гирлянд, отовсюду слышалась музыка, но какая-то слаженная, гармоничная, приятная; взрывы фейерверков, запущенных нетерпеливыми обывателями раньше полуночи, почему-то не раздражали. На белоснежном покрове виднелись маленькие загадочные следы, как будто зайчик из детства пробежал, и больше никого... Миша улыбнулся.
Кот поспешил куда-то в сторону супермаркета, вывел Мишу на площадь, усыпанную еловыми иголками и ветками. Здесь сегодня до вечера торговали ёлками. В углу, прислоненная к стене ларька, одиноко полулежала зелёная красавица, видимо, так и не проданная и брошенная разочарованным продавцом.
— Твоя. Ждёт тебя, — довольно сказал кот.
Миша огляделся, продавца не было и вообще никого не было на улице — ни одной души. Хохотнув, он подхватил дармовую елку и потопал домой.
В квартире запахло хвоей. Ёлка заняла пустой угол в зале, установленная в большом цветочном горшке, где когда-то, ещё до Лизы, у Миши рос фикус. Потом фикус не вынес тяжёлой атмосферы в доме и засох, а горшок прямо с землей переехал на балкон.
Миша ещё порылся в богатых балконных закромах и откопал настоящий клад – древнюю коробку с новогодними игрушками, мишурой и гирляндами. С таким энтузиазмом он в последний раз наряжал ёлку, наверное, лет в восемь.
Игрушки висели то густо, то пусто; дождик растянулся вкривь и вкось; на гирлянде не горело несколько лампочек, создавая пролысины в мигающих огоньках; на верхушке громоздилась надтреснутая синяя звезда, не сочетавшаяся ни цветом, ни формой с разномастными шарами, бычками, собачками, домиками, шишками, занимающими ветки.
Мише нравилось. Коту, кажется, тоже.
— Оливье неси! – довольно сказал он.
— Его нет... — повинился Миша.
Кот нахмурился.
— А колбаса хотя бы есть?
— Была... И пельмени...
— Так что ж ты молчишь! – оживился Санта Котаус.
Кот заставил Мишу разложить стол-бабочку, накрыть его скатертью, нарезать и принести с кухни тарелку с колбасой, сосисками, сыром и хлебом. Сварить пельмени и, щедро смазав сливочным маслом, подать их со сметаной к столу. Миша налил коту молока, а себе — колы. Они сели друг напротив друга в разных концах стола.
— С Новым годом, Дед Котoс! – весело сказал Миша, поднимая стакан.
— С Новым счастьем! – мягко и, довольно прищурившись, отозвался кот.
В дверь настойчиво звонили. Миша вздрогнул, открыл глаза. Он сидел в кресле, держа ноутбук на коленях.
— Приснится же... — проворчал он.
Кто-то очень хотел к нему в гости, а потому давил и давил на дверной звонок. Миша отложил ноутбук, встал и... наткнулся на разложенный стол-бабочку.
— Что за...
Он удивлённо оглядел комнату. Стол, на котором нарезка и чашки... Наряженная елка...
— Я — лунатик... — потерянно сказал Миша.
На часах было без пяти двенадцать. Кто мог ломиться к нему за пять минут до Нового года? Миша хотел было не открывать, но что-то его заставило.
За дверью стоял белый кот в красном кафтанчике, шапочке и сапогах. «Так я ещё сплю», — успокоил себя Миша.
Кот протянул ему коробку и заговорщически подмигнул:
— От зайчика.
А затем обернулся, опустился на все четыре лапы и быстро сбежал вниз по лестнице.
Миша поморгал, зашёл в квартиру. В коробке «от зайчика» было два отделения: в первом лежал большой пакет с конфетами и пакетик с кошачьим кормом, а во втором, свернувшись клубочком, спал маленький белый котёнок. Миша взял его на руки и понял, что глупо улыбается.
— Кто тут у нас самый хороший котик на свете?.. — засюсюкал он, — Кто тут такой белый и пушистый? У кого розовый носик? Чей это хвостик, как у динозаврика? – котёнок хмуро смотрел на Мишу. — А звать тебя будут...
«Снежок!» — послышался в голове Миши умильно-восторженный голос Лизы. Миша раздражённо потряс головой, сдвинул брови и сурово произнёс:
— Пельмень! Новогодний пельмень! Сокращенно – Нопель!
«Более идиотское имя сложно было выдумать, в твоём стиле» — проворчала в его голове бывшая и исчезла. Миша удовлетворённо улыбнулся.
Миша проснулся из-за грохота, он спал на диване в зале. В комнате было светло, в окно заглядывало зимнее солнце. Миша соображал, морщился, привыкая к свету. «К чему снятся кошки, — думал он. – К неприятностям?».
Стол-бабочка всё-таки был разложен, но наряженной ёлки, к счастью для своей нервной системы, Миша не увидел. «Лунатизм средней степени», — хохотнул он. Поднялся и сел на диване. А когда сел, понял, почему сразу не заметил ёлки. Та лежала на боку, разбросав ветви и рассыпав игрушки. Лежала, предвещая большую удачу и много всяких денег в новом году, поваленная маленьким белым бармалеем.
— Мяу, — гордо, с чувством выполненного долга сказал Нопель.
Автор: Владислав Скрипач
Первого декабря прошлого года я прочитала в одной группе пост о том, как правильно украшать ёлку. Чтоб разбогатеть. Теперь понятно, почему в нашей семье не было денег. Мы ж, как дураки, вешали стеклянные шары и дождик. А вешать-то надо, оказывается, конфеты! Ужас! Наша жизнь могла сложиться по-другому.
Я тут же заставила мужа поставить ёлку и поехала купила большую пачку конфет. Несмотря на то, что у меня ни на что никогда нет терпения, я приделала ниточки к каждому пакетику и развесила.
К сожалению, я вижу расстояние в 3 миллиметра. Это качество, без которого я бы с удовольствием обошлась. Но меня не спрашивали.
Это проявилось впервые в 12 лет. Мама взяла меня к своей портнихе. Вообще, визит к портнихе – это было событие. Во-первых, сначала надо было купить ткань. Мы всегда покупали в магазине «Ткани» на Крещатике. Потом всеми правдами и неправдами надо было раздобыть импортный журнал мод. Затем походить по галантерейным магазинам и найти пуговицы и прочие мелочи. Мы с мамой обожали галантерейный на Ивана Кудри или универмаг на Подоле. И вот только после всей этой «домашней работы» можно было назначать свидание с портнихой.
Портниха усадила нас на диван, и мы начали создавать платье. Это был праздник дизайна. В такие моменты женщина становилась немного Коко Шанель. Силуэт, вырез, фасон рукава... И вот готов рисунок будущего выходного платья.
Наступил день примерки. Мама и портниха в один голос сказали, что платье сидит отлично. И тут я смотрю в зеркало и четко вижу, что правая сторона длиннее. Никто даже внимания на мой лепет, конечно, не обращает, и портниха говорит, что через неделю можно прийти забрать. Через неделю надеваю платье и вижу... 3 мм. И говорю, что мне бы очень хотелось, чтобы Вы подровняли. Она начинает раздражаться. Мама меня уверяет, что все идеально. Бороться бессмысленно и я говорю: «Ну, ладно, в конце концов мне из этого платья не стрелять». Дорога к этой портнихе после моей убийственной фразы была, конечно, закрыта. Платье я носила не один год. Не те были времена, чтобы из-за какого-то за... заскока платьями разбрасываться. И потом, ты ж на себя без конца в зеркало не смотришь. Можно и абстрагироваться.
А если это полки? Или фотографии на стенах? Ты ж не можешь по дому ходить с закрытыми глазами. Переехали мы очередной раз, все расставили, все повесили. В смысле, повесил. И вдруг крупным планом мое выражение лица. Не спрашивая в чем дело, муж говорит: «Даже не начинай. Иначе я вообще эти полки сейчас выброшу к е... й матери.»Но жить рядом с таким выражением лица – это же тоже не мамин борщ. Поэтому дня через три полки, конечно, перешиваются. И все счастливы.
Меня не занесло! Я помню, что рассказываю о елке. И как разбогатеть. Это все было по делу.
В общем, развесила я все пакетики с конфетами, смотрю я на этого « золотого тельца», а один пакетик все портит. 3 мм. Тошнота подступает. Срочно снимаю несимметричного гада. Автоматически открываю пакетик (он же все равно лишний) и съедаю содержимое. Присматриваюсь к дереву. Зараза! Опять один мешает. И ещё вот этот третий с низу...
Начать богатеть в этот день не получилось. Через день стало понятно, что с одной конфетой на елке ни один языческий бог разбогатеть мне не поможет. Пришлось ехать за новыми конфетами. И так каждый день Ну ничего-ничего, думаю! Главное разбогатеть. Со второго января начну худеть. 31 декабря на елке идеально висели все конфеты. И вдруг автор поста публикует уточнение, что это все работает только на Старый Новый год. Ну это можно выдержать? И в этот момент стало ясно, что вот этот третий слева пакетик не очень вписался. Не скажу, что 3 мм, но как-то не вписывается. Сейчас сниму его, думаю, и даже смотреть не буду в сторону елки до 14го января. Кого я обманываю?! Там же все не симметрично!
Вот заканчивается год. В уходящем году я не разбогатела. Естественно! Я ж без конца сбивала божество с толку, дурила голову, портила нервы, вешала, снимала, опять вешала... Мы ж с ним только познакомились. Оно ещё просто не привыкло, как мой муж за 33 года. В этом году все будет иначе. Завтра иду покупать конфеты.
©Victoria Novikov
Я тут же заставила мужа поставить ёлку и поехала купила большую пачку конфет. Несмотря на то, что у меня ни на что никогда нет терпения, я приделала ниточки к каждому пакетику и развесила.
К сожалению, я вижу расстояние в 3 миллиметра. Это качество, без которого я бы с удовольствием обошлась. Но меня не спрашивали.
Это проявилось впервые в 12 лет. Мама взяла меня к своей портнихе. Вообще, визит к портнихе – это было событие. Во-первых, сначала надо было купить ткань. Мы всегда покупали в магазине «Ткани» на Крещатике. Потом всеми правдами и неправдами надо было раздобыть импортный журнал мод. Затем походить по галантерейным магазинам и найти пуговицы и прочие мелочи. Мы с мамой обожали галантерейный на Ивана Кудри или универмаг на Подоле. И вот только после всей этой «домашней работы» можно было назначать свидание с портнихой.
Портниха усадила нас на диван, и мы начали создавать платье. Это был праздник дизайна. В такие моменты женщина становилась немного Коко Шанель. Силуэт, вырез, фасон рукава... И вот готов рисунок будущего выходного платья.
Наступил день примерки. Мама и портниха в один голос сказали, что платье сидит отлично. И тут я смотрю в зеркало и четко вижу, что правая сторона длиннее. Никто даже внимания на мой лепет, конечно, не обращает, и портниха говорит, что через неделю можно прийти забрать. Через неделю надеваю платье и вижу... 3 мм. И говорю, что мне бы очень хотелось, чтобы Вы подровняли. Она начинает раздражаться. Мама меня уверяет, что все идеально. Бороться бессмысленно и я говорю: «Ну, ладно, в конце концов мне из этого платья не стрелять». Дорога к этой портнихе после моей убийственной фразы была, конечно, закрыта. Платье я носила не один год. Не те были времена, чтобы из-за какого-то за... заскока платьями разбрасываться. И потом, ты ж на себя без конца в зеркало не смотришь. Можно и абстрагироваться.
А если это полки? Или фотографии на стенах? Ты ж не можешь по дому ходить с закрытыми глазами. Переехали мы очередной раз, все расставили, все повесили. В смысле, повесил. И вдруг крупным планом мое выражение лица. Не спрашивая в чем дело, муж говорит: «Даже не начинай. Иначе я вообще эти полки сейчас выброшу к е... й матери.»Но жить рядом с таким выражением лица – это же тоже не мамин борщ. Поэтому дня через три полки, конечно, перешиваются. И все счастливы.
Меня не занесло! Я помню, что рассказываю о елке. И как разбогатеть. Это все было по делу.
В общем, развесила я все пакетики с конфетами, смотрю я на этого « золотого тельца», а один пакетик все портит. 3 мм. Тошнота подступает. Срочно снимаю несимметричного гада. Автоматически открываю пакетик (он же все равно лишний) и съедаю содержимое. Присматриваюсь к дереву. Зараза! Опять один мешает. И ещё вот этот третий с низу...
Начать богатеть в этот день не получилось. Через день стало понятно, что с одной конфетой на елке ни один языческий бог разбогатеть мне не поможет. Пришлось ехать за новыми конфетами. И так каждый день Ну ничего-ничего, думаю! Главное разбогатеть. Со второго января начну худеть. 31 декабря на елке идеально висели все конфеты. И вдруг автор поста публикует уточнение, что это все работает только на Старый Новый год. Ну это можно выдержать? И в этот момент стало ясно, что вот этот третий слева пакетик не очень вписался. Не скажу, что 3 мм, но как-то не вписывается. Сейчас сниму его, думаю, и даже смотреть не буду в сторону елки до 14го января. Кого я обманываю?! Там же все не симметрично!
Вот заканчивается год. В уходящем году я не разбогатела. Естественно! Я ж без конца сбивала божество с толку, дурила голову, портила нервы, вешала, снимала, опять вешала... Мы ж с ним только познакомились. Оно ещё просто не привыкло, как мой муж за 33 года. В этом году все будет иначе. Завтра иду покупать конфеты.
©Victoria Novikov
НОВОГОДНЕЕ ВОЛШЕБСТВО. ЗИМНЯЯ СКАЗКА
В канун Нового года в маленьком южном городке, не видевшем настоящей зимы уже три года, наконец-то, выпал снег.
Снег падал ночью, бесшумно как волшебство, спустившееся с небес. Большие пушистые снежинки мягко опускались на дома, деревья, тротуары, покрывая город пышным белоснежным ковром.
К утру снег толстым ковром укутал город. Радости детишек не было предела. С раннего утра во дворы высыпала счастливая ребятня, и началось зимнее действо: игра в снежки, катание на санках, лепка снеговиков.
В одном из дворов компания подростков стала строить снежный лабиринт. Ребята катали шары и складывали из них стены, выстраивая улитку. В результате получился лабиринт- спираль.
В самый центр лабиринта ребята закатили снежный шар и украсили его ёлочными ветками. Получилась пушистая круглая елочка.
Из окна квартиры, расположенной на пятом этаже, смотрел на всё это веселье десятилетний мальчик Дима. Сверху был хорошо виден весь лабиринт с импровизированной ёлочкой.
Мальчик знал, что никогда не сможет вот так весело кататься, бегать, играть в снежки. Он с трудом передвигался на костылях, по очереди подтягивая слабые больные ноги, и понимал, что так будет всю жизнь....
Сидя перед окном, Дима часами наблюдал за жизнью двора, за играми ребят.
Вот и сейчас он сидел в кресле, придвинутом к окну, и улыбался, глядя на снежные забавы детей.
Напротив окна Диминой квартиры стояло дерево акации. Это мощное, раскидистое дерево было уже старым и сумело дорасти до окон пятого этажа. Запорошенное снегом, оно выглядело очень красиво и сказочно. И увидел Димка на ветке среди снега двух голубей. Голубь сидел рядом с голубкой, плотно прижимаясь к ней сначала с одной стороны, согревая её своим теплом, потом перебирался греть свою красавицу с другой стороны. Дима наблюдал за голубями около часа, и всё это время голубь согревал голубку, перемещаясь то к одному её боку, то к другому.
— Мама! Посмотри, как он её любит — позвал Дима маму.
Подошедшая женщина некоторое время наблюдала за голубями, потом сказала:
— Да, есть чему поучиться нам, людям, у птиц и зверей. Смотри, как он её оберегает. Заботливый! Ночь скоро, как бы они не замёрзли.... И мы не поможем. Не ловить же нам этих голубей....
— Мам, дай зерна, я им насыплю. Они кушать хотят!
Мама принесла горсть пшена, открыла окно, помогла Диме встать, и мальчик насыпал на карниз крупу, надеясь, что птицы прилетят на угощение.
Голубь внимательно посмотрел на Диму, покивал головкой, и вот уже голуби подлетели к окну, стали склевывать крупу.
Мама закрыла окно, и Дима ещёдолго сидел, наблюдая за играми ребят.
А голуби снова сели на ветку и прижались друг к другу. Быстро стемнело, двор опустел. Голуби так и сидели на акации.
— Почему они не улетают? Не ищут тёплый уголок? Мам, ты не знаешь?
— Не знаю, сынок! Наверное, им нравится на дереве... Лишь бы не замёрзли.
Давай-ка спать. Будем надеяться на лучшее.
Но Диме не спалось. Как тут уснешь, когда на дереве замерзают две красивые птицы? Мальчик закрыл глаза и попросил искренне, всей душой надеясь, что его обязательно услышат:
— Дедушка Мороз! Сделай так, чтоб голуби не замёрзли! Я тебя никогда ни о чем не просил, а сейчас прошу: помоги птицам, пожалуйста! Ты всё можешь! Ты же волшебник! Помоги им, прошу тебя!
Бесхитростное детское желание. Чистое желание чистой детской души...
За окном хозяйничала южная звёздная предновогодняя ночь. Дима не спал, думал о птицах. Он снова попросил Деда Мороза пожалеть голубей и не дать им замёрзнуть.
Ему очень хотелось ещё раз взглянуть на птиц. Пользоваться костылями он не хотел, боялся стуком разбудить мать. Было боязно вставать без костылей, но, наконец, он решился.
Мальчик тихонько скатился с кровати, ползком добрался до окна, через которое наблюдал голубей. Ухватившись за кресло, приподнялся, дотянулся до подоконника, с усилием встал на ноги и прижался лицом к стеклу.
Во дворе царила ночь-волшебница. Таинственные искорки сверкали на лабиринте, на снеговиках, на укатанных за день снежных горках, на деревьях, скамейках.
Сначала Дима не увидел птиц. Он втайне надеялся, что они всё же нашли себе тёплый ночлег, но тут на ветке кто-то зашевелился, и мальчик увидел голубей, прижавшихся друг к другу. В полумраке было плохо видно птиц, стоять стало трудно — устали руки, ноги предательски подкашивались, и Димка уже хотел уползать назад, в постель, как вдруг во дворе вспыхнул яркий свет: дворовый светильник, который никогда не работал, зажёгся! Голуби снова зашевелились, затоптались на ветке и слетели вниз, прямо в центр снежного лабиринта, на ёлку-шар, теперь ярко освещенную внезапно заработавшим фонарем.
Голуби опустились в центр лабиринта и... стали танцевать. Это был прекрасный танец! Они перелетали с ветки на ветку, потом опускались на снег, кружились друг перед другом, кланялись, раскрывая крылья, их цветное оперение играло радугой в свете фонаря.
Дима, не дыша, смотрел на этот сказочный ночной танец голубей и вдруг понял, что стоит. Стоит, почти не держась за подоконник, и ноги не подкашиваются, не разъезжаются и не трясутся мелкой дрожью....
Мальчик несмело разжал занемевшие пальцы, отпустил подоконник....
Сделал шаг, второй, третий... шаг... ещё шаг....
Слезы лились по разрумянившемуся лицу мальчика, он не верил происходящему...
Дима подошёл к дивану, осторожно опустился на него и охрипшим от волнения голосом позвал:
— Мама! Мама!
Сонная мать испуганно выскочила из своей комнаты:
— Димочка! Что случилось? Что с тобой? Дима...
— Мама! Я ходил! Я сам ходил! Я очень просил Деда Мороза помочь голубям, и они не замёрзли. Мама! Там внизу, в лабиринте, там... голуби танцуют. Посмотри. Посмотри, мама! Они волшебные, они танцуют....
Дима встал, и потрясённая мать увидела, как её сын медленно, неуверенно, но сам, без костылей, подошёл к окну, и позвал её:
— Мама! Смотри...
Дима осёкся. За окном снова царила ночь, фонарь, как и прежде, не горел, танцующих голубей мальчик не увидел, и только звёзды таинственно мигали в тёмном небе.
Рано утром, пока все спали, и двор был пуст, Дима впервые, без костылей, спустился вниз, на улицу. Медленно, отдыхая и запыхавшись с непривычки, поддерживаемый мамой, он вошёл в снежный лабиринт, дошёл до ёлки, надеясь увидеть хоть какой-то знак, доказывающий, что ночное волшебство происходило, а не привиделось ему, не приснилось....
Снег вокруг ёлки был испещрён следами птичьих лапок, и Дима увидел два красивых цветных пёрышка.
Мальчик поднял их. Пёрышки были тёплыми, они согревали Димкину ладошку и слабо светились...
— Я же говорил, что голуби не простые, — прошептал счастливый Дима, сжимая в кулачке бесценное сокровище — два голубиных пёрышка...
Автор: Татьяна Лаин
В канун Нового года в маленьком южном городке, не видевшем настоящей зимы уже три года, наконец-то, выпал снег.
Снег падал ночью, бесшумно как волшебство, спустившееся с небес. Большие пушистые снежинки мягко опускались на дома, деревья, тротуары, покрывая город пышным белоснежным ковром.
К утру снег толстым ковром укутал город. Радости детишек не было предела. С раннего утра во дворы высыпала счастливая ребятня, и началось зимнее действо: игра в снежки, катание на санках, лепка снеговиков.
В одном из дворов компания подростков стала строить снежный лабиринт. Ребята катали шары и складывали из них стены, выстраивая улитку. В результате получился лабиринт- спираль.
В самый центр лабиринта ребята закатили снежный шар и украсили его ёлочными ветками. Получилась пушистая круглая елочка.
Из окна квартиры, расположенной на пятом этаже, смотрел на всё это веселье десятилетний мальчик Дима. Сверху был хорошо виден весь лабиринт с импровизированной ёлочкой.
Мальчик знал, что никогда не сможет вот так весело кататься, бегать, играть в снежки. Он с трудом передвигался на костылях, по очереди подтягивая слабые больные ноги, и понимал, что так будет всю жизнь....
Сидя перед окном, Дима часами наблюдал за жизнью двора, за играми ребят.
Вот и сейчас он сидел в кресле, придвинутом к окну, и улыбался, глядя на снежные забавы детей.
Напротив окна Диминой квартиры стояло дерево акации. Это мощное, раскидистое дерево было уже старым и сумело дорасти до окон пятого этажа. Запорошенное снегом, оно выглядело очень красиво и сказочно. И увидел Димка на ветке среди снега двух голубей. Голубь сидел рядом с голубкой, плотно прижимаясь к ней сначала с одной стороны, согревая её своим теплом, потом перебирался греть свою красавицу с другой стороны. Дима наблюдал за голубями около часа, и всё это время голубь согревал голубку, перемещаясь то к одному её боку, то к другому.
— Мама! Посмотри, как он её любит — позвал Дима маму.
Подошедшая женщина некоторое время наблюдала за голубями, потом сказала:
— Да, есть чему поучиться нам, людям, у птиц и зверей. Смотри, как он её оберегает. Заботливый! Ночь скоро, как бы они не замёрзли.... И мы не поможем. Не ловить же нам этих голубей....
— Мам, дай зерна, я им насыплю. Они кушать хотят!
Мама принесла горсть пшена, открыла окно, помогла Диме встать, и мальчик насыпал на карниз крупу, надеясь, что птицы прилетят на угощение.
Голубь внимательно посмотрел на Диму, покивал головкой, и вот уже голуби подлетели к окну, стали склевывать крупу.
Мама закрыла окно, и Дима ещёдолго сидел, наблюдая за играми ребят.
А голуби снова сели на ветку и прижались друг к другу. Быстро стемнело, двор опустел. Голуби так и сидели на акации.
— Почему они не улетают? Не ищут тёплый уголок? Мам, ты не знаешь?
— Не знаю, сынок! Наверное, им нравится на дереве... Лишь бы не замёрзли.
Давай-ка спать. Будем надеяться на лучшее.
Но Диме не спалось. Как тут уснешь, когда на дереве замерзают две красивые птицы? Мальчик закрыл глаза и попросил искренне, всей душой надеясь, что его обязательно услышат:
— Дедушка Мороз! Сделай так, чтоб голуби не замёрзли! Я тебя никогда ни о чем не просил, а сейчас прошу: помоги птицам, пожалуйста! Ты всё можешь! Ты же волшебник! Помоги им, прошу тебя!
Бесхитростное детское желание. Чистое желание чистой детской души...
За окном хозяйничала южная звёздная предновогодняя ночь. Дима не спал, думал о птицах. Он снова попросил Деда Мороза пожалеть голубей и не дать им замёрзнуть.
Ему очень хотелось ещё раз взглянуть на птиц. Пользоваться костылями он не хотел, боялся стуком разбудить мать. Было боязно вставать без костылей, но, наконец, он решился.
Мальчик тихонько скатился с кровати, ползком добрался до окна, через которое наблюдал голубей. Ухватившись за кресло, приподнялся, дотянулся до подоконника, с усилием встал на ноги и прижался лицом к стеклу.
Во дворе царила ночь-волшебница. Таинственные искорки сверкали на лабиринте, на снеговиках, на укатанных за день снежных горках, на деревьях, скамейках.
Сначала Дима не увидел птиц. Он втайне надеялся, что они всё же нашли себе тёплый ночлег, но тут на ветке кто-то зашевелился, и мальчик увидел голубей, прижавшихся друг к другу. В полумраке было плохо видно птиц, стоять стало трудно — устали руки, ноги предательски подкашивались, и Димка уже хотел уползать назад, в постель, как вдруг во дворе вспыхнул яркий свет: дворовый светильник, который никогда не работал, зажёгся! Голуби снова зашевелились, затоптались на ветке и слетели вниз, прямо в центр снежного лабиринта, на ёлку-шар, теперь ярко освещенную внезапно заработавшим фонарем.
Голуби опустились в центр лабиринта и... стали танцевать. Это был прекрасный танец! Они перелетали с ветки на ветку, потом опускались на снег, кружились друг перед другом, кланялись, раскрывая крылья, их цветное оперение играло радугой в свете фонаря.
Дима, не дыша, смотрел на этот сказочный ночной танец голубей и вдруг понял, что стоит. Стоит, почти не держась за подоконник, и ноги не подкашиваются, не разъезжаются и не трясутся мелкой дрожью....
Мальчик несмело разжал занемевшие пальцы, отпустил подоконник....
Сделал шаг, второй, третий... шаг... ещё шаг....
Слезы лились по разрумянившемуся лицу мальчика, он не верил происходящему...
Дима подошёл к дивану, осторожно опустился на него и охрипшим от волнения голосом позвал:
— Мама! Мама!
Сонная мать испуганно выскочила из своей комнаты:
— Димочка! Что случилось? Что с тобой? Дима...
— Мама! Я ходил! Я сам ходил! Я очень просил Деда Мороза помочь голубям, и они не замёрзли. Мама! Там внизу, в лабиринте, там... голуби танцуют. Посмотри. Посмотри, мама! Они волшебные, они танцуют....
Дима встал, и потрясённая мать увидела, как её сын медленно, неуверенно, но сам, без костылей, подошёл к окну, и позвал её:
— Мама! Смотри...
Дима осёкся. За окном снова царила ночь, фонарь, как и прежде, не горел, танцующих голубей мальчик не увидел, и только звёзды таинственно мигали в тёмном небе.
Рано утром, пока все спали, и двор был пуст, Дима впервые, без костылей, спустился вниз, на улицу. Медленно, отдыхая и запыхавшись с непривычки, поддерживаемый мамой, он вошёл в снежный лабиринт, дошёл до ёлки, надеясь увидеть хоть какой-то знак, доказывающий, что ночное волшебство происходило, а не привиделось ему, не приснилось....
Снег вокруг ёлки был испещрён следами птичьих лапок, и Дима увидел два красивых цветных пёрышка.
Мальчик поднял их. Пёрышки были тёплыми, они согревали Димкину ладошку и слабо светились...
— Я же говорил, что голуби не простые, — прошептал счастливый Дима, сжимая в кулачке бесценное сокровище — два голубиных пёрышка...
Автор: Татьяна Лаин
Шоколадка
Приближaлся нoвый, тысячa дeвятьсoт дeвянoстo втoрoй гoд, a дoмa прaздничнoгo нaстрoeния сoвсeм нe oщущaлoсь. Мaмa нa кухнe штoпaлa Aнькины кoлгoтки, кoтoрыe oзoрнaя нeпoсeдa умудрялaсь рвaть пo двaдцaть рaз нa дню. Пaпa читaл гaзeту и хмыкaл, кoгдa нe сoглaшaлся с нaписaнным, a зaтeм, в пoрывe чувств, зaбeгaл нa кухню и вывaливaл мaмe свoи спутaнныe мысли. Сeстрa прoсилa шoкoлaдку и хoтeлa гулять, a Димкa зaсeл зa дoмaшниe зaдaния, кoтoрыe былo нeoбхoдимo выпoлнить вo врeмя кaникул. Прaвдa, eгo пoстoяннo oтвлeкaли. Инoгдa мaмa звaлa кушaть, нo Димкa стoичeски кaчaл гoлoвoй, жeртвуя свoeй пoрциeй для сeстры или рoдитeлeй. Мaмa улыбaлaсь и сeтoвaлa нa тo, чтo дeти уникaльны. Мoгут прыгaть и скaкaть цeлыми днями, ничуть нe тeряя энeргии. Тoлькo пaпa хитрo усмeхaлся в усы и принoсил Димкe пoлoвину свoeгo супa в мeтaлличeскoй тaрeлкe и кусoк вчeрaшнeгo хлeбa. Eму мaльчишкa нe мoг oткaзaть и, тягoстнo вздыхaя, a нa сaмoм дeлe с нeвeрoятнoй жaднoстью, eл этoт вкусный суп, стaрaясь пoбыстрee нaбить живoт.
Пoслe тoгo, кaк пaрa стрaниц учeбникa пo мaтeмaтикe были рeшeны и всe стaрaтeльнo пeрeписaнo в чистoвик, Димкe рaзрeшили пoгулять. Мaльчик нaдeл стaрeнькиe штaны, пoтeртую куртку рыжeгo цвeтa и смeшныe сaпoги, кoтoрыe eму купил пaпa, кoгдa eздил в стoлицу к свoим друзьям, a зaтeм, хлoпнув двeрью, выскoчил нa улицу. Сeгoдня тридцaть пeрвoe дeкaбря, a прaздник пoчeму-тo oбхoдит eгo сeмью стoрoнoй. Этoгo Димкa сoвсeм нe мoг пoнять. Oт грустных мыслeй eгo oтвлeкли крики друзeй, Тoликa и Вaльки. Рeбятa лeпили вo двoрe oгрoмнoгo снeгoвикa и, жeстикулируя, звaли Димку нa пoмoщь, вeдь снeжныe шaры тяжeлыe и кaтaть их мoжнo тoлькo вдвoeм, a eщe лучшe, втрoeм.
Oбрaтный путь, пусть дoм и нaхoдился сoвсeм рядoм, прoлeтeл нeзaмeтнo. Димкa рaдoстнo смeялся, сжимaя в рукe влaжныe пятнaдцaть рублeй. У них тoжe будут нa Нoвый Гoд мaндaрины и eщe мнoгo чeгo вкуснoгo. Нo вoзлe пoдъeздa Димку ужe ждaли. Тaм стoял Вaлькa и рядoм с ним двa взрoслых пaрня, прo кoтoрых мaмa гoвoрилa, чтo oни хулигaны и Димкe с ними вoдиться нe стoит. Высoкий Aнтoн и низeнький круглый Жoрa, у кoтoрoгo былa смeшнaя кличкa Туз. Рeбятa, увидeв Димку, мaхнули eму рукoй, пoдзывaя к сeбe. Чтo-тo трeвoжнo eкнулo в груди мaльчикa, нo oн, вздoхнув, рeшитeльнo нaпрaвился к пoдъeзду.
Пoкa мaльчик умывaлся и привoдил сeбя в пoрядoк, мaмa успeлa сбeгaть в мaгaзин и сeйчaс нa кухнe, в прoзрaчнoм пaкeтe лeжaли oрaнжeвыe мaндaрины, нa кoтoрыe, oблизывaясь, кoсилaсь Aнькa, нe выпускaя из рук вeрнoгo мeдвeжoнкa, нo мaмa яснo дaлa пoнять, чтo мaндaрины к прaздничнoму стoлу. Дeвoчкa пoвздыхaлa и, сeв нa кoсoй тaбурeт, принялaсь мoлчa бурaвить фрукты жaдным взглядoм.
Нa чaсaх былo пoчти oдиннaдцaть, кoгдa дoмoй вeрнулся пaпa. Oн вoрвaлся с улицы, крaсный oт мoрoзa, и принeс с сoбoй нaстoящую eлку и пaкeт всякoй снeди. Нaчaльствo рeшилo, хoтя бы чaстичнo, пoгaсить дoлги рaбoчим и Димкин пaпa нa рaдoстях чуть нe скупил пoлмaгaзинa. Димкa бeззaбoтнo смeялся, лишь изрeдкa пoтирaя ушиблeнную скулу и чуть oпухший нoс. Пaпa, нa удивлeниe, нe стaл eгo ругaть. Лишь прижaл к сeбe, кaк сoвсeм нeдaвнo мaмa, и шeпнул нa ухo, чтo гoрдится сынoм.
A пoтoм чaсы прoбили двeнaдцaть рaз и зa oкнoм чтo-тo бaбaхнулo. Нaвeрнoe, рeбятня смaстeрилa взрывпaкeт. Нo Димкa, рaдoстнo бoлтaя нoгaми, сидeл зa стoлoм и, смeясь, нaблюдaл зa свoими счaстливыми рoдитeлями, кoтoрыe oстoрoжнo пили хoлoднoe шaмпaнскoe и лaскoвo смoтрeли нa дeтeй. Тoлькo Aнькa нaдулa губы и скрeстилa руки нa груди.
- Пaп, a у нaс нa Нoвый Гoд будут пoдaрки? – тихo спрoсил Димкa, зaбирaясь нa кoлeни к oтцу.
- Нe знaю сынoк. Зaрплaту снoвa зaдeрживaют, – чуть пoмeдлив, oтвeтил мужчинa, нaхмурив густыe брoви. Димкa кивнул пo-дeлoвoму и прижaлся к груди oтцa, зaстaвив тoгo тяжeлo вздoхнуть.
- A тaк хoчeтся пoдaркoв, – мeчтaтeльнo прoтянул мaльчик, зaжмурившись и сжaвшись в кoмoчeк при мыслях o вoлшeбных сюрпризaх, кoтoрых ужe дaвнo нe былo.
Приближaлся нoвый, тысячa дeвятьсoт дeвянoстo втoрoй гoд, a дoмa прaздничнoгo нaстрoeния сoвсeм нe oщущaлoсь. Мaмa нa кухнe штoпaлa Aнькины кoлгoтки, кoтoрыe oзoрнaя нeпoсeдa умудрялaсь рвaть пo двaдцaть рaз нa дню. Пaпa читaл гaзeту и хмыкaл, кoгдa нe сoглaшaлся с нaписaнным, a зaтeм, в пoрывe чувств, зaбeгaл нa кухню и вывaливaл мaмe свoи спутaнныe мысли. Сeстрa прoсилa шoкoлaдку и хoтeлa гулять, a Димкa зaсeл зa дoмaшниe зaдaния, кoтoрыe былo нeoбхoдимo выпoлнить вo врeмя кaникул. Прaвдa, eгo пoстoяннo oтвлeкaли. Инoгдa мaмa звaлa кушaть, нo Димкa стoичeски кaчaл гoлoвoй, жeртвуя свoeй пoрциeй для сeстры или рoдитeлeй. Мaмa улыбaлaсь и сeтoвaлa нa тo, чтo дeти уникaльны. Мoгут прыгaть и скaкaть цeлыми днями, ничуть нe тeряя энeргии. Тoлькo пaпa хитрo усмeхaлся в усы и принoсил Димкe пoлoвину свoeгo супa в мeтaлличeскoй тaрeлкe и кусoк вчeрaшнeгo хлeбa. Eму мaльчишкa нe мoг oткaзaть и, тягoстнo вздыхaя, a нa сaмoм дeлe с нeвeрoятнoй жaднoстью, eл этoт вкусный суп, стaрaясь пoбыстрee нaбить живoт.
Пoслe тoгo, кaк пaрa стрaниц учeбникa пo мaтeмaтикe были рeшeны и всe стaрaтeльнo пeрeписaнo в чистoвик, Димкe рaзрeшили пoгулять. Мaльчик нaдeл стaрeнькиe штaны, пoтeртую куртку рыжeгo цвeтa и смeшныe сaпoги, кoтoрыe eму купил пaпa, кoгдa eздил в стoлицу к свoим друзьям, a зaтeм, хлoпнув двeрью, выскoчил нa улицу. Сeгoдня тридцaть пeрвoe дeкaбря, a прaздник пoчeму-тo oбхoдит eгo сeмью стoрoнoй. Этoгo Димкa сoвсeм нe мoг пoнять. Oт грустных мыслeй eгo oтвлeкли крики друзeй, Тoликa и Вaльки. Рeбятa лeпили вo двoрe oгрoмнoгo снeгoвикa и, жeстикулируя, звaли Димку нa пoмoщь, вeдь снeжныe шaры тяжeлыe и кaтaть их мoжнo тoлькo вдвoeм, a eщe лучшe, втрoeм.
- Мы ужe eлку купили и нaрядили, – пoхвaстaлся Тoлик, усaживaясь нa снeжный шaр и пeрeвoдя дух.
- Мы тoжe, – дoбaвил Вaля. – Дaжe мaндaринoв купили.
- Здoрoвo, – улыбнулся Димкa, oтряхивaя с вaрeжeк нaлипший снeг. – У нaс тoжe будeт eлкa. И прaздник тoжe будeт.
- Врeшь ты всe. Мoй пaпa гoвoрит, чтo шaхтeрaм oпять дeньги нe плaтят.
- Ну и чтo. У нaс всe будeт, – oбижeннo oтвeтил мaльчик, сжaв кулaки. Тoлик рaссмeялся и хлoпнул другa пo плeчу.
- Нe злись, Дим. Нa вoт, – oн сунул руку в кaрмaн и вытaщил из нeгo oднo пeчeньe, кoтoрoe прoтянул Димкe. – С Нoвым Гoдoм.
- Спaсибo, – пoкрaснeл Димкa и быстрo спрятaл лaкoмствo, пoкa Вaля, извeстный слaдкoeжкa, нe увидeл тaкoe сoкрoвищe.
- Нe зa чтo. O, a вoн мoй пaпкa идeт, – Тoлик мaхнул рукoй, идущeму к рeбятaм мужчинe в чeрнoм тяжeлoм пaльтo. – Привeт, пaп.
- Мoкрый ужe? – хoхoтнул дядя Вoвa, нaтянув сыну шaпку нa глaзa. Тoт дурaшливo зaвoпил и oтскoчил в стoрoну. – Пoйдeм дoмoй. Мaмe нaдo нa рынoк схoдить зa прoдуктaми.
- Нe хoчу. Я с рeбятaми гуляю, – нaдулся Тoля.
- Эх ты, a eщe мужикoм зoвeшься, – пoкaчaл гoлoвoй мужчинa и внeзaпнo пeрeвeл взгляд нa Димку, кoтoрый рoбкo стoял рядoм. – Дим, пoмoжeшь? Мнe нaдo уeзжaть срoчнo пo дeлaм, a этoгo бaлбeсa нe зaстaвишь.
- Кoнeчнo, дядь Вoв, – кивнул Димкa и нaпрaвился слeдoм зa oтцoм Тoликa, услышaв нaпoслeдoк, кaк eгo друг хвaстaeтся Вaлькe, чтo рoдитeли eму вo всeм пoтaкaют.
Oбрaтный путь, пусть дoм и нaхoдился сoвсeм рядoм, прoлeтeл нeзaмeтнo. Димкa рaдoстнo смeялся, сжимaя в рукe влaжныe пятнaдцaть рублeй. У них тoжe будут нa Нoвый Гoд мaндaрины и eщe мнoгo чeгo вкуснoгo. Нo вoзлe пoдъeздa Димку ужe ждaли. Тaм стoял Вaлькa и рядoм с ним двa взрoслых пaрня, прo кoтoрых мaмa гoвoрилa, чтo oни хулигaны и Димкe с ними вoдиться нe стoит. Высoкий Aнтoн и низeнький круглый Жoрa, у кoтoрoгo былa смeшнaя кличкa Туз. Рeбятa, увидeв Димку, мaхнули eму рукoй, пoдзывaя к сeбe. Чтo-тo трeвoжнo eкнулo в груди мaльчикa, нo oн, вздoхнув, рeшитeльнo нaпрaвился к пoдъeзду.
- Димaн, здaрoвa! – oсклaбился Aнтoн, свeркнув дыркoй в зубaх. Димкe oн никoгдa нe нрaвился, a пoстoяннo пoявляющийся вo двoрe учaсткoвый, тoлькo и гoвoрил o тoм, чтo нoвoгo умудрился сoвeршить Aнтoн.
- Привeт, мaлoй, – Туз тoжe нe oстaлся в дoлгу и, вaжнo зaсунув руки в кaрмaны, пeрeгoрoдил прoхoд в пoдъeзд.
- Привeт, – нaсупился Димкa, крeпчe сжaв дeньги в кулaкe. Aнтoн грoзнo нaвис нaд мaльчишкoй и кaртиннo зaкурил сигaрeту, oбдaв Димку вoнючим дымoм.
- Нaм тут птичкa принeслa, чтo ты бoгaтым стaл? – Вaля в стoрoнкe пoкрaснeл и пoтупил глaзa, нe смeя дaжe пoсмoтрeть нa другa.
- Пусти. Нe знaю, ктo тeбe скaзaл, – пoпытaлся ужoм прoскoчить в пoдъeзд Димкa, нo Жoрa Туз был нaчeку и тoлкнул мaльчикa oбрaтнo.
- Чeгo ты жмeшься? Вaлян нaм скaзaл, чтo у тeбя дeньги eсть? Выручи друзeй, a?
- Нeт у мeня никaких дeнeг. Я их oбрaтнo тeтe Ирe oтдaл, – сoврaл Димкa, нo oсeкся, кoгдa Aнтoн злoвeщe прoшипeл eму прямo в лицo.
- Брeхaть нe нaдo. A eсли нaйду, мoe?
- Нeт, oтстaнь. Я всe пaпe рaсскaжу.
- И чтo oн мнe сдeлaeт? – вeрзилa явнo нaслaждaлся сoбствeннoй силoй и бeзнaкaзaннoстью, пoслe чeгo сильнo стукнул Димку кулaкoм в живoт. Мaльчик рухнул нa утoптaнный снeг и нaдсaднo зaкaшлялся. A тут eщe и Туз свeрху сeл, блaгoдaря чeму дышaть стaлo сoвсeм нeвoзмoжнo.
- Oтдaвaй дeньги, – рявкнул Жoрa, выкручивaя Димкe руку, в кoтoрoй были зaжaты дeньги. Втoрaя рукa вцeпилaсь в шoкoлaдку, лeжaщую в кaрмaнe. И кaк oнa eщe нe пoлoмaлaсь.
- Oтдaй им дeньги, Дим, – жaлoбнo прoбубнил Вaля, пeрeминaясь с нoги нa нoгу. – Рeбят, нe бeйтe eгo.
- Тeбя зaбыли спрoсить, – прoпыхтeл Aнтoн, тщeтнo цaрaпaя руку Димки oстрыми нoгтями. – Скoтинa кaкaя.
- Э! A ну рaзoшлись! – грoмкий гoлoс Игoря Aлeксeeвичa, Димкинoгo сoсeдa, рaздaлся кaк нeльзя кстaти. Шпaнa прыснулa в рaзныe стoрoны, прeдпoчитaя нe связывaться с oтстaвным вoeнным, кoтoрый учaстливo склoнился нaд лeжaщим мaльчишкoй. – Дим, ты?
- Дa, Игoрь Aлeксeeвич, – хриплo oтвeтил Димкa, с трудoм пoднимaясь нa нoги. Oн всхлипнул нoсoм и утeр eгo тыльнoй стoрoнoй лaдoни, a кoгдa oтнял руку, увидeл, чтo oнa в крoви. Aнтoн, пытaясь дoстaть из кулaкa злoпoлучныe дeньги, нeскoлькo рaз зaeхaл Димкe пo лицу, нo мaльчишкa в гoрячкe ничeгo нe зaмeтил. Шoк ушeл, a вмeстe с ним пришлa и бoль.
- Пoйдeм, дo дoмa прoвoжу. Этo Ярмoлeнкo был?
- Дa, – гнусaвo oтвeтил Димкa, прижимaя к нoсу плaтoк сoсeдa.
- Oх я eму зaдaм. A ты чeгo oдин гуляeшь тaк пoзднo? Хoть и Нoвый гoд нa нoсу, нo и всякoгo сбрoдa пoлнo.
- Спaсибo, чтo пoмoгли, – буркнул мaльчик, нe oбрaтив внимaния нa слoвa Игoря Вaсильeвичa. Oн сжимaл в рукe мятыe купюры и буквaльнo свeтился oт счaстья, чтo смoг их сoхрaнить.
Пoкa мaльчик умывaлся и привoдил сeбя в пoрядoк, мaмa успeлa сбeгaть в мaгaзин и сeйчaс нa кухнe, в прoзрaчнoм пaкeтe лeжaли oрaнжeвыe мaндaрины, нa кoтoрыe, oблизывaясь, кoсилaсь Aнькa, нe выпускaя из рук вeрнoгo мeдвeжoнкa, нo мaмa яснo дaлa пoнять, чтo мaндaрины к прaздничнoму стoлу. Дeвoчкa пoвздыхaлa и, сeв нa кoсoй тaбурeт, принялaсь мoлчa бурaвить фрукты жaдным взглядoм.
Нa чaсaх былo пoчти oдиннaдцaть, кoгдa дoмoй вeрнулся пaпa. Oн вoрвaлся с улицы, крaсный oт мoрoзa, и принeс с сoбoй нaстoящую eлку и пaкeт всякoй снeди. Нaчaльствo рeшилo, хoтя бы чaстичнo, пoгaсить дoлги рaбoчим и Димкин пaпa нa рaдoстях чуть нe скупил пoлмaгaзинa. Димкa бeззaбoтнo смeялся, лишь изрeдкa пoтирaя ушиблeнную скулу и чуть oпухший нoс. Пaпa, нa удивлeниe, нe стaл eгo ругaть. Лишь прижaл к сeбe, кaк сoвсeм нeдaвнo мaмa, и шeпнул нa ухo, чтo гoрдится сынoм.
A пoтoм чaсы прoбили двeнaдцaть рaз и зa oкнoм чтo-тo бaбaхнулo. Нaвeрнoe, рeбятня смaстeрилa взрывпaкeт. Нo Димкa, рaдoстнo бoлтaя нoгaми, сидeл зa стoлoм и, смeясь, нaблюдaл зa свoими счaстливыми рoдитeлями, кoтoрыe oстoрoжнo пили хoлoднoe шaмпaнскoe и лaскoвo смoтрeли нa дeтeй. Тoлькo Aнькa нaдулa губы и скрeстилa руки нa груди.
- Дoчa, чтo случилoсь? – удивлeннo спрoсил пaпa, oтлoжив в стoрoну вилку и взяв дeвoчку нa руки.
- Я тaк хoтeлa шoкoлaдку, – всхлипнулa Aнькa, пoщипывaя вoлoски нa рукe oтцa, a зaтeм вытaрaщилaсь нa Димку, кoтoрый, чуть нe грoхнувшись сo стулa, вскoчил и пoмчaлся в кoридoр, a кoгдa вeрнулся, прoтянул сeстрe смятую и нeмнoгo пoдтaявшую плитку мoлoчнoгo шoкoлaдa.
- С Нoвым Гoдoм, Aнькa.
- С Нoвым Гoдoм, брaтик, – улыбнулaсь дeвoчкa, aккурaтнo рaзвoрaчивaя хрустящую фoльгу. Димкa нe знaл, пoчeму рoдитeли тaк нa нeгo смoтрят, нo пoтoм, спустя мнoгo лeт, oн нaзывaл этoт Нoвый Гoд лучшим в свoeй жизни. И пусть в кaчeствe пoдaркa былa oднa лишь шoкoлaдкa, кусoчeк кoтoрoй дoстaлся кaждoму зa тeм скрoмным прaздничным стoлoм...
КОТЁНОК ДЛЯ СНЕГУРОЧКИ
Алёнка работала Снегурочкой.
Ну, как работала — подрабатывала. И не всегда, конечно, а только в новогодние праздники. Вот уже третий Новый год, она, студентка театрального, собиралась провести, поздравляя и развлекая незнакомых людей. И она была этому рада...
Семьи у Алёнки не было, никогошеньки! Жила в общежитии, в праздники там было пусто, почти все иногородние разъезжались по домам, а оставшиеся девчонки, нарядившись и дико накрасившись, разбегались по каким-то гостям, квартирам, тусовкам и пропадали там на все праздники.
Алёнку это нисколько не привлекало. Выросшая в детдоме, она хотела простого теплого семейного вечера — с ёлкой, подарками, вкусным ужином и близкими людьми. А потому с удовольствием работала Снегурочкой, чтобы хоть ненадолго окунуться в счастливое и уютное домашнее торжество. Были, конечно, заказы и на корпоративы, но особенно любила Аленка поздравлять детишек по квартирам.
В этом году Дедом Морозом вызвался быть её сокурсник, по которому вздыхали все девчонки. Ей он тоже нравился, но вовсе не из-за «киношной» внешности, а за порядочность, серьезность и... скромность, как ни странно.
Алёнка даже жалела, что Дима такой красавчик, ей вовсе не хотелось соперничать за его внимание. Поэтому она никогда не показывала своего интереса. И вдруг он подошел сам и спросил:
— Снегурочка Алёнка, а Дед Мороз у тебя кто?
Он улыбался и смотрел открыто, прямо в глаза. Алёнка растерялась, захлопала ресницами:
— Не знаю... Пока никто...
— Ну и славно, значит, я буду! Ты не против?
Она уже справилась со смущением, тоже улыбнулась:
— Кто же от такого Деда Мороза откажется? Надо брать!
Они работали целый день, а огромный рюкзак, задрапированный красным бархатом под мешок Деда Мороза, никак не пустел. Уже стемнело и оставалось несколько заказов.
Поднявшись на крыльцо очередного подъезда, Дима замешкался перед домофоном, уточняя по списку номер квартиры. Алёнка в это время разглядывала коробку с какой-то надписью сбоку, а когда поняла, что написано, сердце ее застучало, и она заглянула внутрь.
— Слава Богу, живые! — выдохнула она и, подхватив находку, вошла в подъезд вслед за Димкой.
Они поставили коробку возле батареи, повернув надписью так, чтоб всем проходящим было видно:
«ЛЮДИ ДОБРЫЕ! ЗАБЕРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА!»
А сами побежали поздравлять очередную семью. Алёнка водила с детьми хороводы, пела песни, раздавала подарки, а думала про четверых котят, лежащих в коробке:
«Хоть бы кто-то забрал их... Ну, пожалуйста... Люди добрые! Ведь Новый Год же! Чудеса и всё такое...»
Когда закончили, она со всех ног бросилась вниз, Димка еле поспевал за ней.
Коробка стояла там же, только сдвинутая от батареи в дальний угол — «люди добрые» спешили домой с полными сумками деликатесов и подарков. Никто, похоже, и не заглянул под старенькое детское одеялко, которым были укрыты малыши.
Все четверо внимательно глядели на Алёнку — чистенькие симпатичные пёстрые котята. Как можно было оставить их на произвол судьбы? Да еще и на улице?! Но раздумывать было некогда, ребята ещё не закончили работу. Аленка стала доставать котят из коробки и заталкивать себе за пазуху:
— Дим, давай, двоих — мне, двоих — тебе. Пока на следующий адрес доберёмся, они отогреются у нас...
— Алена, куда же мы с ними? — спрашивал Димка, послушно устраивая двоих котят у себя на груди, — у нас ещё три заказа!
Девушка посмотрела ему в глаза, так же прямо и открыто, как это делал он. Несколько секунд они молча глядели друг на друга, Аленка подумала, что в кино сейчас был бы поцелуй... Испугавшись этой мысли, она бодро сказала:
— У нас еще три заказа, четыре голодных котёнка и всего пять часов до Нового Года... Вперёд!!!
Не дожидаясь ответа, Аленка повернулась и пошла к выходу. А ответом был восхищённый Димкин взгляд...
По дороге котята пригрелись и задремали, убаюканные человеческим теплом. Прежде чем войти в следующую квартиру, Дима с Алёнкой остановились в подъезде и переложили малышей в большой рюкзак, прямо к подаркам.
В самый разгар поздравлений из мешка донеслось настойчивое мяуканье. Не успевшие ничего сказать Дед Мороз со Снегурочкой изумлённо смотрели, как мальчик, которого они пришли поздравлять, бросился обнимать родителей:
— Котёнок!!! У нас будет котёнок! Я знал, знал, я просил Деда Мороза, я загадал! — и, обращаясь к Диме, мальчик спросил: — Можно посмотреть?
Пока тот озадаченно развязывал свой мешок, Алёнка внимательно смотрела на родителей мальчика. Ну, с ребёнком все понятно, все дети хотят котёнка или щенка, а что скажут взрослые? Она готовилась всё объяснить и извиниться...
Мама мальчика, поцеловав своего мужа в щеку, тоже кинулась к мешку с подарками. А ещё у них в гостях была соседская девочка со своей мамой, и пока все они восхищенно разглядывали котят, глава семейства тихо спросил у Алёнки:
— Это ваши?
— Мои, — быстро ответила она, но тут же добавила, — я ищу им дом... Вы извините...
— Нет-нет, всё хорошо. Мы возьмём котёнка. Сын давно просит, жена подумала, что это я всё устроил, вы уж не выдавайте меня, — смущённо улыбнулся мужчина.
Тем временем очаровательные пушистые комочки разбегались в разные стороны, мальчик был озадачен, какого котёнка выбрать, его мама наливала молоко в блюдце, а девочка говорила:
— Мамочка, давай тоже возьмем новогоднего котёнка! Будет дружок нашему Мурзику. Вот этот, беленький, а?
Соседка посмотрела на Диму, на Аленку:
— Можно нам тоже котёнка или у вас все под заказ?
— Конечно! — ответил Дима голосом Деда Мороза, — вот этого беленького как раз ваш Мурзик и заказывал!
— Вот видишь! Видишь, как всё чудесно сложилось!
— Ну, скажем, не всё, а только половина, — улыбался Дима, — но и это —чудо!
Следующий адрес был недалеко, накормленные котята сладко спали в рюкзаке, ничем не выдавая своего присутствия. Ребята отработали без происшествий.
Оставался последний, не совсем обычный, заказ. Молодой мужчина пригласил девушку вдвоём встречать Новый Год, и хотел сделать ей предложение. Так что у Деда Мороза и Снегурочки были заготовлены романтичные стихи и пожелания, а мужчина, пока они развлекают девушку, должен был подложить в мешок Деда Мороза какой-то свой подарок...
Всё шло как задумано, девушка со Снегурочкой весело смеялись, молодой человек колдовал в прихожей над Димкиным рюкзаком, и, наконец, Дед Мороз сказал:
— Ну что же, поглядим, что я припас для прекрасной Людмилы, — и Дима отправился за мешком.
— Идея с котятами — СУПЕР! — шепнул ему мужчина, — я выбрал рыжего. Теперь она точно скажет «ДА»! Молодцы, ребята, креативненько!
Дима уже понял, что к чему, и осторожно развязывал мешок. Заглянув внутрь, он достал красивый подарочный пакетик, в котором как раз поместился рыжий котёнок. Атласная ленточка на его шее была завязана красивым бантом, а на ленточке... сверкало колечко.
Конечно девушка Людмила была очарована. Она улыбалась и прижимала к себе малыша, глядя на мужчину влюбленными глазами.
А последний, чёрный, котенок, оставшись один, жалобно замяукал в рюкзаке. Димка снова развязал мешок и достал черныша.
— Ой, ещё один! — всплеснула руками Людмила, — неужели вы ещё кого-то поздравлять пойдете? Ведь скоро Новый Год!
Не выходя из образа, Димка ответил:
— Нет, этот котёнок для моей Снегурочки, — он обнял Алёнку, и из-под белых бровей Деда Мороза блеснули молодые Димкины глаза, — она ведь у меня волшебница, а волшебницам полагается чёрный кот!
Провожая ребят, хозяин сунул в карман Деду Морозу щедрые чаевые.
— Нет-нет! Всё же оплачено, — запротестовал тот.
— Это за котёнка, за классную идею и вообще, — понизил голос мужчина, — ты на часы смотрел? Бери такси и вези свою Снегурочку Новый Год встречать!
Они вышли из машины, Дима взял девушку за руку и повел за собой к незнакомой многоэтажке. В подъезде Алёнка расстегнула воротник, и котенок высунул любопытную чёрную мордашку. Димка позвонил в дверь, за которой раздавалась музыка и смех, им открыла нарядная женщина:
— Ой, ну наконец-то, и к нам Дед Мороз пожаловал! — она обняла Димку, — сынок, ну что так долго, мы заждались!
Женщина приветливо посмотрела на растерянную Алёнку, на котёнка, выглядывавшего у нее из-за пазухи, потом, вопросительно, на сына.
— Познакомься, мам, — сказал Димка торжественно, — это моя Снегурочка Аленка!
Автор — Анна Рыбкина
Алёнка работала Снегурочкой.
Ну, как работала — подрабатывала. И не всегда, конечно, а только в новогодние праздники. Вот уже третий Новый год, она, студентка театрального, собиралась провести, поздравляя и развлекая незнакомых людей. И она была этому рада...
Семьи у Алёнки не было, никогошеньки! Жила в общежитии, в праздники там было пусто, почти все иногородние разъезжались по домам, а оставшиеся девчонки, нарядившись и дико накрасившись, разбегались по каким-то гостям, квартирам, тусовкам и пропадали там на все праздники.
Алёнку это нисколько не привлекало. Выросшая в детдоме, она хотела простого теплого семейного вечера — с ёлкой, подарками, вкусным ужином и близкими людьми. А потому с удовольствием работала Снегурочкой, чтобы хоть ненадолго окунуться в счастливое и уютное домашнее торжество. Были, конечно, заказы и на корпоративы, но особенно любила Аленка поздравлять детишек по квартирам.
В этом году Дедом Морозом вызвался быть её сокурсник, по которому вздыхали все девчонки. Ей он тоже нравился, но вовсе не из-за «киношной» внешности, а за порядочность, серьезность и... скромность, как ни странно.
Алёнка даже жалела, что Дима такой красавчик, ей вовсе не хотелось соперничать за его внимание. Поэтому она никогда не показывала своего интереса. И вдруг он подошел сам и спросил:
— Снегурочка Алёнка, а Дед Мороз у тебя кто?
Он улыбался и смотрел открыто, прямо в глаза. Алёнка растерялась, захлопала ресницами:
— Не знаю... Пока никто...
— Ну и славно, значит, я буду! Ты не против?
Она уже справилась со смущением, тоже улыбнулась:
— Кто же от такого Деда Мороза откажется? Надо брать!
*
Самое большое количество заказов пришлось, конечно, на 31 декабря. Было так холодно, что ребята не стали гримироваться, мороз все сделал за них — Димка заходил в квартиры с красным носом и щеками, а длинные Аленкины ресницы сказочно заиндевели.Они работали целый день, а огромный рюкзак, задрапированный красным бархатом под мешок Деда Мороза, никак не пустел. Уже стемнело и оставалось несколько заказов.
Поднявшись на крыльцо очередного подъезда, Дима замешкался перед домофоном, уточняя по списку номер квартиры. Алёнка в это время разглядывала коробку с какой-то надписью сбоку, а когда поняла, что написано, сердце ее застучало, и она заглянула внутрь.
— Слава Богу, живые! — выдохнула она и, подхватив находку, вошла в подъезд вслед за Димкой.
Они поставили коробку возле батареи, повернув надписью так, чтоб всем проходящим было видно:
«ЛЮДИ ДОБРЫЕ! ЗАБЕРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА!»
А сами побежали поздравлять очередную семью. Алёнка водила с детьми хороводы, пела песни, раздавала подарки, а думала про четверых котят, лежащих в коробке:
«Хоть бы кто-то забрал их... Ну, пожалуйста... Люди добрые! Ведь Новый Год же! Чудеса и всё такое...»
Когда закончили, она со всех ног бросилась вниз, Димка еле поспевал за ней.
Коробка стояла там же, только сдвинутая от батареи в дальний угол — «люди добрые» спешили домой с полными сумками деликатесов и подарков. Никто, похоже, и не заглянул под старенькое детское одеялко, которым были укрыты малыши.
Все четверо внимательно глядели на Алёнку — чистенькие симпатичные пёстрые котята. Как можно было оставить их на произвол судьбы? Да еще и на улице?! Но раздумывать было некогда, ребята ещё не закончили работу. Аленка стала доставать котят из коробки и заталкивать себе за пазуху:
— Дим, давай, двоих — мне, двоих — тебе. Пока на следующий адрес доберёмся, они отогреются у нас...
— Алена, куда же мы с ними? — спрашивал Димка, послушно устраивая двоих котят у себя на груди, — у нас ещё три заказа!
Девушка посмотрела ему в глаза, так же прямо и открыто, как это делал он. Несколько секунд они молча глядели друг на друга, Аленка подумала, что в кино сейчас был бы поцелуй... Испугавшись этой мысли, она бодро сказала:
— У нас еще три заказа, четыре голодных котёнка и всего пять часов до Нового Года... Вперёд!!!
Не дожидаясь ответа, Аленка повернулась и пошла к выходу. А ответом был восхищённый Димкин взгляд...
По дороге котята пригрелись и задремали, убаюканные человеческим теплом. Прежде чем войти в следующую квартиру, Дима с Алёнкой остановились в подъезде и переложили малышей в большой рюкзак, прямо к подаркам.
В самый разгар поздравлений из мешка донеслось настойчивое мяуканье. Не успевшие ничего сказать Дед Мороз со Снегурочкой изумлённо смотрели, как мальчик, которого они пришли поздравлять, бросился обнимать родителей:
— Котёнок!!! У нас будет котёнок! Я знал, знал, я просил Деда Мороза, я загадал! — и, обращаясь к Диме, мальчик спросил: — Можно посмотреть?
Пока тот озадаченно развязывал свой мешок, Алёнка внимательно смотрела на родителей мальчика. Ну, с ребёнком все понятно, все дети хотят котёнка или щенка, а что скажут взрослые? Она готовилась всё объяснить и извиниться...
Мама мальчика, поцеловав своего мужа в щеку, тоже кинулась к мешку с подарками. А ещё у них в гостях была соседская девочка со своей мамой, и пока все они восхищенно разглядывали котят, глава семейства тихо спросил у Алёнки:
— Это ваши?
— Мои, — быстро ответила она, но тут же добавила, — я ищу им дом... Вы извините...
— Нет-нет, всё хорошо. Мы возьмём котёнка. Сын давно просит, жена подумала, что это я всё устроил, вы уж не выдавайте меня, — смущённо улыбнулся мужчина.
Тем временем очаровательные пушистые комочки разбегались в разные стороны, мальчик был озадачен, какого котёнка выбрать, его мама наливала молоко в блюдце, а девочка говорила:
— Мамочка, давай тоже возьмем новогоднего котёнка! Будет дружок нашему Мурзику. Вот этот, беленький, а?
Соседка посмотрела на Диму, на Аленку:
— Можно нам тоже котёнка или у вас все под заказ?
— Конечно! — ответил Дима голосом Деда Мороза, — вот этого беленького как раз ваш Мурзик и заказывал!
*
Выпорхнув из квартиры, Алёнка весело щебетала:— Вот видишь! Видишь, как всё чудесно сложилось!
— Ну, скажем, не всё, а только половина, — улыбался Дима, — но и это —чудо!
Следующий адрес был недалеко, накормленные котята сладко спали в рюкзаке, ничем не выдавая своего присутствия. Ребята отработали без происшествий.
Оставался последний, не совсем обычный, заказ. Молодой мужчина пригласил девушку вдвоём встречать Новый Год, и хотел сделать ей предложение. Так что у Деда Мороза и Снегурочки были заготовлены романтичные стихи и пожелания, а мужчина, пока они развлекают девушку, должен был подложить в мешок Деда Мороза какой-то свой подарок...
Всё шло как задумано, девушка со Снегурочкой весело смеялись, молодой человек колдовал в прихожей над Димкиным рюкзаком, и, наконец, Дед Мороз сказал:
— Ну что же, поглядим, что я припас для прекрасной Людмилы, — и Дима отправился за мешком.
— Идея с котятами — СУПЕР! — шепнул ему мужчина, — я выбрал рыжего. Теперь она точно скажет «ДА»! Молодцы, ребята, креативненько!
Дима уже понял, что к чему, и осторожно развязывал мешок. Заглянув внутрь, он достал красивый подарочный пакетик, в котором как раз поместился рыжий котёнок. Атласная ленточка на его шее была завязана красивым бантом, а на ленточке... сверкало колечко.
Конечно девушка Людмила была очарована. Она улыбалась и прижимала к себе малыша, глядя на мужчину влюбленными глазами.
А последний, чёрный, котенок, оставшись один, жалобно замяукал в рюкзаке. Димка снова развязал мешок и достал черныша.
— Ой, ещё один! — всплеснула руками Людмила, — неужели вы ещё кого-то поздравлять пойдете? Ведь скоро Новый Год!
Не выходя из образа, Димка ответил:
— Нет, этот котёнок для моей Снегурочки, — он обнял Алёнку, и из-под белых бровей Деда Мороза блеснули молодые Димкины глаза, — она ведь у меня волшебница, а волшебницам полагается чёрный кот!
Провожая ребят, хозяин сунул в карман Деду Морозу щедрые чаевые.
— Нет-нет! Всё же оплачено, — запротестовал тот.
— Это за котёнка, за классную идею и вообще, — понизил голос мужчина, — ты на часы смотрел? Бери такси и вези свою Снегурочку Новый Год встречать!
*
Димка советом воспользовался и вызвал такси. Алёнка, думая, что он подвезёт её до общежития, без вопросов запрыгнула на заднее сиденье. Она усердно прятала чёрного котёнка за пазуху, готовясь незаметно пронести его через проходную.Они вышли из машины, Дима взял девушку за руку и повел за собой к незнакомой многоэтажке. В подъезде Алёнка расстегнула воротник, и котенок высунул любопытную чёрную мордашку. Димка позвонил в дверь, за которой раздавалась музыка и смех, им открыла нарядная женщина:
— Ой, ну наконец-то, и к нам Дед Мороз пожаловал! — она обняла Димку, — сынок, ну что так долго, мы заждались!
Женщина приветливо посмотрела на растерянную Алёнку, на котёнка, выглядывавшего у нее из-за пазухи, потом, вопросительно, на сына.
— Познакомься, мам, — сказал Димка торжественно, — это моя Снегурочка Аленка!
Автор — Анна Рыбкина
Письмо к ДЕДУ МОРОЗУ
— Мама, а что это за люди в красных шубах с длинной белой бородой? И почему они ходят по улицам?
— Сынок, — отвечала маленькая кошечка. — Это Дед Мороз. Они появляются, когда люди празднуют Новый год.
— А что такое «празднуют»? — широко раскрыв глаза, спросил котёнок.
— «Празднуют» – это когда всем весело. Все танцуют, слушают музыку, ставят ёлку с игрушками и едят вкусную еду.
— Вкусную еду? — сглотнул слюну котёнок. — А мы тоже будем праздновать и есть вкусно?
Мама кошка вздохнула. Как объяснить малышу, что они живут в подвале и праздников у них не бывает?
— Я обязательно принесу тебе что-нибудь вкусненькое, — сказала мама и лизнула своего малыша в нос. Тот улыбнулся.
— А для чего Деды Морозы? — продолжил он задавать тяжёлые вопросы. — Что они делают?
— Они читают письма, которые пишут маленькие люди, и приносят им подарки.
— О-о-о-о! Подарки, — обрадовался её малыш. — А я тоже получу подарок? Мама отвернулась.
— А как они пишут письма? — спросил маленький серый котёнок.
Мама кошка выскочила из разбитого окна подвала и побежала на свалку мусора в самом центре двора. Было холодно.
Вскоре она вернулась с маленьким блокнотиком и ручкой в зубах.
— Вот, смотри, — ответила она. — Они берут ручку в лапки и водят ею по этой бумажке. И говорят, что они хотят. А потом Дед Мороз читает их письмо и дарит им подарок. Спи, малыш. Спи уже. Ночь на дворе. Завтра я побегу на мусорку и принесу тебе что-нибудь.
И она, свернувшись клубочком рядом со своим котёнком, уснула. Как всегда, на голодный желудок. Котёнок подождал, пока она уснёт, и стал тренироваться держать ручку в своих маленьких лапках. А когда у него получилось, он приступил к самому главному. Он подошёл к блокноту и стал писать. Но поскольку он не знал, как пишутся слова, то стал рисовать на листочке кружочки и черточки. Рисуя их, он говорил:
— Дорогой Дед Мороз! Я очень прошу сделать так, чтобы та девочка из третьего подъезда, которая всегда меня гладит и угощает вкусными куриными кусочками, забрала домой меня и мою маму. Сделай так, чтобы моей маме больше не приходилось бегать на мусорку и искать нам поесть. Пусть у нас тоже будет праздник, музыка. Я тоже хочу услышать красивую музыку.
Он оторвал листочек со своими каракулями и, поднеся его к открытому окну, отпустил. Ветер подхватил маленькое письмо и понёс его по улице.
— Отнеси его к Деду Морозу, — сказал ветру маленький котёнок.
Он с надеждой смотрел на мужчину, одетого Дедом Морозом, стоявшего на другой стороне улицы. Тот весь день раздавал детям, проходящим по улице, маленькие подарки и ужасно устал. Но такая уж у него была работа. Дни сменялись ночами, неделями, и пришло время Нового года. В конце дня, незадолго до полуночи, люди повыходили из своих домов, чтобы посмотреть на салют. Из открытых окон доносилась весёлая музыка. Кошка мама и маленький котёнок тоже вышли из подвала и сели рядом с людьми. Кошке не удалось ничего найти на свалке и они были голодными. «Выведу его хоть посмотреть на то, как празднуют и радуются другие, — подумала мама кошка. — Может, тогда он забудет хоть ненадолго о холоде и голоде, а люди не прогонят нас. Посмотрим, как другие празднуют».
Девочка из третьего подъезда посмотрела вниз. Там сидели мама кошка и маленький котёнок, которого она всегда гладила и кормила. Девочка наклонилась и, подхватив руками котёнка и кошку, сказала:
— Мама. Мамочка! Ну, пожалуйста. Я очень тебя прошу. Никаких подарков мне не надо. Давай возьмём их домой.
— Что?! — спросила грозно мама. — Сразу двоих? Ни за что на свете!
— Ну, пожалуйста. Пожалуйста! — упрашивала девочка.
Она посмотрела на мужчину, одетого в костюм Деда Мороза, и тихонько попросила его:
— Помогите мне, пожалуйста.
Дед мороз улыбнулся девочке и подмигнул. Он посмотрел на ее папу и строго спросил:
— А что эта девочка просила у меня? Ну-ка, давайте прочтём её письмо. До двенадцати часов как раз осталось десять минут.
Папа тяжело вздохнул, посмотрел недовольно на Деда Мороза и вытащил из кармана письмо дочки, которое так и не отправил адресату. Он развернул его и громко прочел:
— Дорогой Дед Мороз! Я очень прошу сделать так, чтобы мамочка разрешила мне взять того маленького котёнка, которого я всегда глажу, и его маленькую маму. Они такие хорошие и им так тяжело жить. Сделай так, чтобы они были у нас дома, и чтобы я всегда могла играть с ними и кормить всякими вкусностями. И чтобы им больше никогда не пришлось ложиться спать голодными.
Мужчина, одетый Дедом Морозом, посмотрел на ее маму и спросил:
— А ты, девочка, разве не считаешь обязательным выполнять просьбы, написанные своей дочкой? Помнишь, когда-то, очень много лет назад, я выполнил твоё желание, и мама купила тебе велосипед. А ты пообещала мне выполнить мою просьбу. Помнишь?
Мама девочки из третьего подъезда, открыв рот, смотрела на мужчину, одетого Дедом Морозом.
— Откуда вы... — спросила она.
Но Дед Мороз поднёс палец к губам и кивнул на девочку, прижимавшую к шубке двумя руками маленькую кошечку и котёнка. Папа взял из её рук кошку и держал, поглаживая. Он улыбался.
Мама посмотрела на них несколько секунд и сказала:
— Чтобы сами ухаживали! И если они будут грызть провода и безобразничать, всех вас выгоню на улицу.
Девочка обняла маму и поцеловала в щёку. Часы пробили двенадцать раз, и грянул салют! Люди стояли и смотрели на то, как красивые цветы сверкали тысячами вспышек у них над головами.
А мужчина, одетый в костюм Деда Мороза, протирал запотевшие очки. Потом надел их на нос и развернул маленький листочек. На нём дрожащей ручкой были нарисованы кружочки и чёрточки.
«Дорогой Дед Мороз...» — прочёл он и, посмотрев на маленького котёнка, удобно устроившегося на руках девочки, заметил:
— Очень красиво написано! И, главное, всё понятно. Что же тут непонятного? Новый год на то и есть Новый год. Праздник, значит. А в такой праздник чудеса — дело самое обычное. Просто надо в них верить. И тогда они обязательно произойдут!
Он развернулся и пошёл по улицам. Он очень устал сегодня.
Весь день он раздавал подарки. Но такая уж у него работа...
Автор: Олег Бондаренко
— Мама, а что это за люди в красных шубах с длинной белой бородой? И почему они ходят по улицам?
— Сынок, — отвечала маленькая кошечка. — Это Дед Мороз. Они появляются, когда люди празднуют Новый год.
— А что такое «празднуют»? — широко раскрыв глаза, спросил котёнок.
— «Празднуют» – это когда всем весело. Все танцуют, слушают музыку, ставят ёлку с игрушками и едят вкусную еду.
— Вкусную еду? — сглотнул слюну котёнок. — А мы тоже будем праздновать и есть вкусно?
Мама кошка вздохнула. Как объяснить малышу, что они живут в подвале и праздников у них не бывает?
— Я обязательно принесу тебе что-нибудь вкусненькое, — сказала мама и лизнула своего малыша в нос. Тот улыбнулся.
— А для чего Деды Морозы? — продолжил он задавать тяжёлые вопросы. — Что они делают?
— Они читают письма, которые пишут маленькие люди, и приносят им подарки.
— О-о-о-о! Подарки, — обрадовался её малыш. — А я тоже получу подарок? Мама отвернулась.
— А как они пишут письма? — спросил маленький серый котёнок.
Мама кошка выскочила из разбитого окна подвала и побежала на свалку мусора в самом центре двора. Было холодно.
Вскоре она вернулась с маленьким блокнотиком и ручкой в зубах.
— Вот, смотри, — ответила она. — Они берут ручку в лапки и водят ею по этой бумажке. И говорят, что они хотят. А потом Дед Мороз читает их письмо и дарит им подарок. Спи, малыш. Спи уже. Ночь на дворе. Завтра я побегу на мусорку и принесу тебе что-нибудь.
И она, свернувшись клубочком рядом со своим котёнком, уснула. Как всегда, на голодный желудок. Котёнок подождал, пока она уснёт, и стал тренироваться держать ручку в своих маленьких лапках. А когда у него получилось, он приступил к самому главному. Он подошёл к блокноту и стал писать. Но поскольку он не знал, как пишутся слова, то стал рисовать на листочке кружочки и черточки. Рисуя их, он говорил:
— Дорогой Дед Мороз! Я очень прошу сделать так, чтобы та девочка из третьего подъезда, которая всегда меня гладит и угощает вкусными куриными кусочками, забрала домой меня и мою маму. Сделай так, чтобы моей маме больше не приходилось бегать на мусорку и искать нам поесть. Пусть у нас тоже будет праздник, музыка. Я тоже хочу услышать красивую музыку.
Он оторвал листочек со своими каракулями и, поднеся его к открытому окну, отпустил. Ветер подхватил маленькое письмо и понёс его по улице.
— Отнеси его к Деду Морозу, — сказал ветру маленький котёнок.
Он с надеждой смотрел на мужчину, одетого Дедом Морозом, стоявшего на другой стороне улицы. Тот весь день раздавал детям, проходящим по улице, маленькие подарки и ужасно устал. Но такая уж у него была работа. Дни сменялись ночами, неделями, и пришло время Нового года. В конце дня, незадолго до полуночи, люди повыходили из своих домов, чтобы посмотреть на салют. Из открытых окон доносилась весёлая музыка. Кошка мама и маленький котёнок тоже вышли из подвала и сели рядом с людьми. Кошке не удалось ничего найти на свалке и они были голодными. «Выведу его хоть посмотреть на то, как празднуют и радуются другие, — подумала мама кошка. — Может, тогда он забудет хоть ненадолго о холоде и голоде, а люди не прогонят нас. Посмотрим, как другие празднуют».
Девочка из третьего подъезда посмотрела вниз. Там сидели мама кошка и маленький котёнок, которого она всегда гладила и кормила. Девочка наклонилась и, подхватив руками котёнка и кошку, сказала:
— Мама. Мамочка! Ну, пожалуйста. Я очень тебя прошу. Никаких подарков мне не надо. Давай возьмём их домой.
— Что?! — спросила грозно мама. — Сразу двоих? Ни за что на свете!
— Ну, пожалуйста. Пожалуйста! — упрашивала девочка.
Она посмотрела на мужчину, одетого в костюм Деда Мороза, и тихонько попросила его:
— Помогите мне, пожалуйста.
Дед мороз улыбнулся девочке и подмигнул. Он посмотрел на ее папу и строго спросил:
— А что эта девочка просила у меня? Ну-ка, давайте прочтём её письмо. До двенадцати часов как раз осталось десять минут.
Папа тяжело вздохнул, посмотрел недовольно на Деда Мороза и вытащил из кармана письмо дочки, которое так и не отправил адресату. Он развернул его и громко прочел:
— Дорогой Дед Мороз! Я очень прошу сделать так, чтобы мамочка разрешила мне взять того маленького котёнка, которого я всегда глажу, и его маленькую маму. Они такие хорошие и им так тяжело жить. Сделай так, чтобы они были у нас дома, и чтобы я всегда могла играть с ними и кормить всякими вкусностями. И чтобы им больше никогда не пришлось ложиться спать голодными.
Мужчина, одетый Дедом Морозом, посмотрел на ее маму и спросил:
— А ты, девочка, разве не считаешь обязательным выполнять просьбы, написанные своей дочкой? Помнишь, когда-то, очень много лет назад, я выполнил твоё желание, и мама купила тебе велосипед. А ты пообещала мне выполнить мою просьбу. Помнишь?
Мама девочки из третьего подъезда, открыв рот, смотрела на мужчину, одетого Дедом Морозом.
— Откуда вы... — спросила она.
Но Дед Мороз поднёс палец к губам и кивнул на девочку, прижимавшую к шубке двумя руками маленькую кошечку и котёнка. Папа взял из её рук кошку и держал, поглаживая. Он улыбался.
Мама посмотрела на них несколько секунд и сказала:
— Чтобы сами ухаживали! И если они будут грызть провода и безобразничать, всех вас выгоню на улицу.
Девочка обняла маму и поцеловала в щёку. Часы пробили двенадцать раз, и грянул салют! Люди стояли и смотрели на то, как красивые цветы сверкали тысячами вспышек у них над головами.
А мужчина, одетый в костюм Деда Мороза, протирал запотевшие очки. Потом надел их на нос и развернул маленький листочек. На нём дрожащей ручкой были нарисованы кружочки и чёрточки.
«Дорогой Дед Мороз...» — прочёл он и, посмотрев на маленького котёнка, удобно устроившегося на руках девочки, заметил:
— Очень красиво написано! И, главное, всё понятно. Что же тут непонятного? Новый год на то и есть Новый год. Праздник, значит. А в такой праздник чудеса — дело самое обычное. Просто надо в них верить. И тогда они обязательно произойдут!
Он развернулся и пошёл по улицам. Он очень устал сегодня.
Весь день он раздавал подарки. Но такая уж у него работа...
Автор: Олег Бондаренко
ВАРЕЖКА
— Бабушка, а ты можешь подарить мне на Новый Год щенка? Такого как Томас? — Маша погладила бабушкиного йорка и поцеловала его в нос. — А то я уже написала письмо Деду Морозу, но боюсь, что он опять всё перепутает и собаку принесёт игрушечную, как в прошлом году.
Маше совсем недавно исполнилось шесть. Девочка для своих лет была рассудительная и разумная. Поэтому ответы на её многочисленные вопросы тоже подразумевались логичные и разумные.
— А теперь представь, Маша, что и я, и Дед Мороз подарим тебе собаку. Тогда их будет две. А это уже — перебор.
— Ничего не перебор, — пожала плечами девочка. — Зато с гарантией.
— Мне почему-то кажется, что твои родители так не думают.
Марта погладила внучку по светлым мягким волосикам.
Она даже не предполагала, что так рано станет бабушкой. Впрочем, чему удивляться. Марта и сама родила дочь в восемнадцать, но Маргоша её переплюнула: обзавелась ребёнком ещё на год раньше.
И вот теперь она — бабушка, бабуленька, бабулечка. В отличие от многих женщин, рано вошедших в этот статус, Марта никогда не требовала, чтобы Маша называла её по имени. Что за ерунда, в самом деле. Не стесняться здесь, а гордиться надо: молодая, спортивная бабушка. И на роликах покататься, и с мячиком побегать — всё ещё в её силах.
Маша часто гостила у Марты. Новоиспечённая бабушка не возражала, с внучкой возилась с удовольствием. Они смотрели мультики, рисовали, гуляли с Томасом. Но Маша упорно мечтала о собственной собаке. Речь о ней девочка вела лет с трёх.
Марта даже попробовала поговорить с дочерью и зятем, но Маргоша махнула рукой:
— Брось, мам, она ребёнок. Сама ещё плохо понимает, чего хочет. Пусть играет с Томасом.
— Но Маша — очень серьёзная девочка, — возразила Марта. — Ты в её возрасте такой не была.
— Мы ей лучше братишку родим, — засмеялся зять.
Марта только головой покачала.
Вот сейчас она посмотрела на внучку и предложила.
— Маш, хочешь мультики посмотреть? Только не те, что по телевизору показывают сейчас, а те, что были раньше? Я их смотрела, когда маленькая была.
— Хочу! — согласилась девочка. — А там есть про Новый год?
— Сейчас найдём.
Марта включила внучке мультики и отправилась готовить ужин. Когда всё было готово, вернулась в комнату.
— Бабушка, — Маша печально посмотрела на Марту, — там был один грустный мультфильм. Про девочку, у которой варежка превратилась в щенка.
— Почему же грустный? Мне помнится, он хорошо закончился.
— Да, — согласилась Маша. — Там мама подарила дочке настоящего щенка. Но того, маленького, его же нет больше.
И она заплакала.
— Машуля, — уговаривала внучку Марта — ну, не грусти, малышка. Ведь того щенка и не было на самом деле, девочка его придумала.
— А почему он тогда был живой? — не унималась Маша.
— Потому что девочка в него поверила по-настоящему, понимаешь? Вот он как будто и ожил.
Как же порой трудно объяснить маленькому ребёнку замысел автора. Марта успокоила девочку и отвлекла её идеей испечь новогоднее печенье на ёлку. Машенька повеселела и вопросов про мультик больше не задавала.
На следующий день внучка тихо играла со своими игрушками, а потом попросилась гулять.
Бабушка отправила её во двор и принялась за уборку, периодически поглядывая в окно. Калитка была заперта, и что Маша куда-то уйдет, она не волновалась. Марте просто было интересно наблюдать за внучкой. Выглянув в окно в очередной раз она заметила, что девочка привязала верёвочку к своей белой пушистой варежке и таскает её за собой по сугробам. Значит, Маша не выбросила из головы вчерашний разговор. Марта вздохнула и продолжила вытирать пыль.
Немного отвлеклась, а когда уже хотела позвать внучку, увидела, что Маши во дворе нет. Сердце ёкнуло. Не одеваясь, Марта выскочила на улицу и почти сразу увидела лохматую шубку, копошащуюся около забора в дальнем углу, за беседкой.
— Машуля! Ты что там делаешь?
— Бабушка! Я сейчас!
Девочка выбралась из сугроба и, проваливаясь в снег, поспешила к дому.
— Смотри, бабуля! — румяное личико Маши сияло. Покрасневшими от возни в снегу руками она прижимала к себе маленького белого котёнка.
— Маша! Где ты его взяла? — ахнула Марта.
— Это же Варежка, бабушка! Только она, оказывается, не собачка!
— Заходите быстрее в дом. — Марта подтолкнула внучку к двери. Ох, уж эти дети! Чего они только не придумают!
Она раздела Машеньку, завернула в широкий флисовый шарф котёнка и задумалась. Котёнок не выглядел бездомным, он явно был чистенький и довольно упитанный. Может, потерялся?
Она налила Маше чая, подвинула вазочку с печеньем.
— Маша, попей пока чайку. Я сейчас.
— Варвара Сергеевна! — постучала она к соседке. —Это я, Марта.
— Марточка! — обрадовалась женщина. — Заходи, милая.
— Да я на минутку. У меня там Маша одна. Варвара Сергеевна, вы, случайно, котёнка не теряли? Беленького.
— Не теряла! — соседка удивлённо смотрела на Марту. — А что?
— К нам во двор котёнок откуда-то забежал, видно, что домашний. Думала, может, ваш. Не заметно, чтобы он бродяжничал.
— Нет, Марточка, не мой, — покачала головой женщина и вдруг спохватилась. — Погоди-ка! Сегодня на нашей улице незнакомая машина с утра была. Красивая такая. Около вашего дома останавливалась. Парень из неё выходил. Я думала, к вам кто. Но он вышел и почти сразу вернулся. Сел в машину и уехал. Не видела?
— Не видела. Спасибо вам, Варвара Сергеевна. Пойду ещё поспрашиваю.
— Не теряй времени, — соседка вздохнула. — У нас поблизости только Степаныч, а он тех кошек на дух не переносит. Петровы уехали на все праздники, да у Дениса пёс охотничий, он котёнка не заведёт.
— Да уж... — задумчиво протянула Марта. — Ладно. Тогда домой, к Маше.
Подойдя к калитке она остановилась, подумала и прошла вдоль забора. Завернув за угол, заметила что-то в снегу. Наклонилась и обнаружила обыкновенную пластмассовую крышку от банки, к которой примёрзли неровно нарезанные кусочки сосиски.
Так вот зачем та машина останавливалась здесь. Выбросили, значит. Ишь ты, поесть оставили. Позаботились. А то, что мороз ниже двадцати, а к ночи и до тридцати обещали... Хорошо ещё, что малыш как-то умудрился пролезть во двор.
Марта вернулась в дом. Котёнок уже выбрался из шарфа. Маша, скрутив из бумаги бантик, весело играла с ним. Томас прыгал рядом, абсолютно не возражая против появления в доме неожиданного гостя.
Она встряхнула Машину шубку, поставила на полку сапожки. Около вешалки валялась мокрая белая варежка.
— Машуль, а вторая твоя рукавичка где?
— Вот же она, бабушка! — Маша показала на котёнка. — Превратилась!
— Превратилась... Ага...
Вечером Марта отозвала в сторону приехавшую дочь и рассказала ей о последних событиях.
— Ну, ты даёшь, мам! И что теперь?
— Маргош, возьмите вы Маше этого котёнка, раз так вышло. Ну что вы теряете? Места у вас много. Если уехать, то всегда ко мне привезти можете. Я ж не отказываюсь. Пойми, твоя дочь поверила в чудо. Она так искренне его ждала, что оно случилось.
— Мам, а я ведь тоже в детстве этот мультик смотрела. И мне всегда так жалко было красненького щенка.
— Машка так же сказала, — улыбнулась Марта.
— Ладно тебе, Марго, — неслышно подошёл зять, — кот — не собака, с ним хоть гулять не надо. Забираем.
— Бабушка, мы скоро к тебе опять приедем! — пообещала счастливая внучка, усаживаясь вместе с котёнком в машину. — Ты нас жди!
— Договорились, Машуль! — Марта помахала рукой. — Пока!
«Снегу-то сколько навалило! — подумала она, запирая калитку. — Надо почистить завтра».
Марта обошла двор. За беседкой у забора лежала в сугробе вторая белая варежка.
Автор: Йошкин Дом
— Бабушка, а ты можешь подарить мне на Новый Год щенка? Такого как Томас? — Маша погладила бабушкиного йорка и поцеловала его в нос. — А то я уже написала письмо Деду Морозу, но боюсь, что он опять всё перепутает и собаку принесёт игрушечную, как в прошлом году.
Маше совсем недавно исполнилось шесть. Девочка для своих лет была рассудительная и разумная. Поэтому ответы на её многочисленные вопросы тоже подразумевались логичные и разумные.
— А теперь представь, Маша, что и я, и Дед Мороз подарим тебе собаку. Тогда их будет две. А это уже — перебор.
— Ничего не перебор, — пожала плечами девочка. — Зато с гарантией.
— Мне почему-то кажется, что твои родители так не думают.
Марта погладила внучку по светлым мягким волосикам.
Она даже не предполагала, что так рано станет бабушкой. Впрочем, чему удивляться. Марта и сама родила дочь в восемнадцать, но Маргоша её переплюнула: обзавелась ребёнком ещё на год раньше.
И вот теперь она — бабушка, бабуленька, бабулечка. В отличие от многих женщин, рано вошедших в этот статус, Марта никогда не требовала, чтобы Маша называла её по имени. Что за ерунда, в самом деле. Не стесняться здесь, а гордиться надо: молодая, спортивная бабушка. И на роликах покататься, и с мячиком побегать — всё ещё в её силах.
Маша часто гостила у Марты. Новоиспечённая бабушка не возражала, с внучкой возилась с удовольствием. Они смотрели мультики, рисовали, гуляли с Томасом. Но Маша упорно мечтала о собственной собаке. Речь о ней девочка вела лет с трёх.
Марта даже попробовала поговорить с дочерью и зятем, но Маргоша махнула рукой:
— Брось, мам, она ребёнок. Сама ещё плохо понимает, чего хочет. Пусть играет с Томасом.
— Но Маша — очень серьёзная девочка, — возразила Марта. — Ты в её возрасте такой не была.
— Мы ей лучше братишку родим, — засмеялся зять.
Марта только головой покачала.
Вот сейчас она посмотрела на внучку и предложила.
— Маш, хочешь мультики посмотреть? Только не те, что по телевизору показывают сейчас, а те, что были раньше? Я их смотрела, когда маленькая была.
— Хочу! — согласилась девочка. — А там есть про Новый год?
— Сейчас найдём.
Марта включила внучке мультики и отправилась готовить ужин. Когда всё было готово, вернулась в комнату.
— Бабушка, — Маша печально посмотрела на Марту, — там был один грустный мультфильм. Про девочку, у которой варежка превратилась в щенка.
— Почему же грустный? Мне помнится, он хорошо закончился.
— Да, — согласилась Маша. — Там мама подарила дочке настоящего щенка. Но того, маленького, его же нет больше.
И она заплакала.
— Машуля, — уговаривала внучку Марта — ну, не грусти, малышка. Ведь того щенка и не было на самом деле, девочка его придумала.
— А почему он тогда был живой? — не унималась Маша.
— Потому что девочка в него поверила по-настоящему, понимаешь? Вот он как будто и ожил.
Как же порой трудно объяснить маленькому ребёнку замысел автора. Марта успокоила девочку и отвлекла её идеей испечь новогоднее печенье на ёлку. Машенька повеселела и вопросов про мультик больше не задавала.
На следующий день внучка тихо играла со своими игрушками, а потом попросилась гулять.
Бабушка отправила её во двор и принялась за уборку, периодически поглядывая в окно. Калитка была заперта, и что Маша куда-то уйдет, она не волновалась. Марте просто было интересно наблюдать за внучкой. Выглянув в окно в очередной раз она заметила, что девочка привязала верёвочку к своей белой пушистой варежке и таскает её за собой по сугробам. Значит, Маша не выбросила из головы вчерашний разговор. Марта вздохнула и продолжила вытирать пыль.
Немного отвлеклась, а когда уже хотела позвать внучку, увидела, что Маши во дворе нет. Сердце ёкнуло. Не одеваясь, Марта выскочила на улицу и почти сразу увидела лохматую шубку, копошащуюся около забора в дальнем углу, за беседкой.
— Машуля! Ты что там делаешь?
— Бабушка! Я сейчас!
Девочка выбралась из сугроба и, проваливаясь в снег, поспешила к дому.
— Смотри, бабуля! — румяное личико Маши сияло. Покрасневшими от возни в снегу руками она прижимала к себе маленького белого котёнка.
— Маша! Где ты его взяла? — ахнула Марта.
— Это же Варежка, бабушка! Только она, оказывается, не собачка!
— Заходите быстрее в дом. — Марта подтолкнула внучку к двери. Ох, уж эти дети! Чего они только не придумают!
Она раздела Машеньку, завернула в широкий флисовый шарф котёнка и задумалась. Котёнок не выглядел бездомным, он явно был чистенький и довольно упитанный. Может, потерялся?
Она налила Маше чая, подвинула вазочку с печеньем.
— Маша, попей пока чайку. Я сейчас.
— Варвара Сергеевна! — постучала она к соседке. —Это я, Марта.
— Марточка! — обрадовалась женщина. — Заходи, милая.
— Да я на минутку. У меня там Маша одна. Варвара Сергеевна, вы, случайно, котёнка не теряли? Беленького.
— Не теряла! — соседка удивлённо смотрела на Марту. — А что?
— К нам во двор котёнок откуда-то забежал, видно, что домашний. Думала, может, ваш. Не заметно, чтобы он бродяжничал.
— Нет, Марточка, не мой, — покачала головой женщина и вдруг спохватилась. — Погоди-ка! Сегодня на нашей улице незнакомая машина с утра была. Красивая такая. Около вашего дома останавливалась. Парень из неё выходил. Я думала, к вам кто. Но он вышел и почти сразу вернулся. Сел в машину и уехал. Не видела?
— Не видела. Спасибо вам, Варвара Сергеевна. Пойду ещё поспрашиваю.
— Не теряй времени, — соседка вздохнула. — У нас поблизости только Степаныч, а он тех кошек на дух не переносит. Петровы уехали на все праздники, да у Дениса пёс охотничий, он котёнка не заведёт.
— Да уж... — задумчиво протянула Марта. — Ладно. Тогда домой, к Маше.
Подойдя к калитке она остановилась, подумала и прошла вдоль забора. Завернув за угол, заметила что-то в снегу. Наклонилась и обнаружила обыкновенную пластмассовую крышку от банки, к которой примёрзли неровно нарезанные кусочки сосиски.
Так вот зачем та машина останавливалась здесь. Выбросили, значит. Ишь ты, поесть оставили. Позаботились. А то, что мороз ниже двадцати, а к ночи и до тридцати обещали... Хорошо ещё, что малыш как-то умудрился пролезть во двор.
Марта вернулась в дом. Котёнок уже выбрался из шарфа. Маша, скрутив из бумаги бантик, весело играла с ним. Томас прыгал рядом, абсолютно не возражая против появления в доме неожиданного гостя.
Она встряхнула Машину шубку, поставила на полку сапожки. Около вешалки валялась мокрая белая варежка.
— Машуль, а вторая твоя рукавичка где?
— Вот же она, бабушка! — Маша показала на котёнка. — Превратилась!
— Превратилась... Ага...
Вечером Марта отозвала в сторону приехавшую дочь и рассказала ей о последних событиях.
— Ну, ты даёшь, мам! И что теперь?
— Маргош, возьмите вы Маше этого котёнка, раз так вышло. Ну что вы теряете? Места у вас много. Если уехать, то всегда ко мне привезти можете. Я ж не отказываюсь. Пойми, твоя дочь поверила в чудо. Она так искренне его ждала, что оно случилось.
— Мам, а я ведь тоже в детстве этот мультик смотрела. И мне всегда так жалко было красненького щенка.
— Машка так же сказала, — улыбнулась Марта.
— Ладно тебе, Марго, — неслышно подошёл зять, — кот — не собака, с ним хоть гулять не надо. Забираем.
— Бабушка, мы скоро к тебе опять приедем! — пообещала счастливая внучка, усаживаясь вместе с котёнком в машину. — Ты нас жди!
— Договорились, Машуль! — Марта помахала рукой. — Пока!
«Снегу-то сколько навалило! — подумала она, запирая калитку. — Надо почистить завтра».
Марта обошла двор. За беседкой у забора лежала в сугробе вторая белая варежка.
Автор: Йошкин Дом
ПОДАРОК
— Вот бы сейчас пошёл снег, — сказала принцесса, сидя у огня, поджав ноги и кутаясь в меховую накидку.
— Зачем снег, тебе и так холодно, — дракон взял зубами небольшое брёвнышко и аккуратно положил его в костёр, к потолку взметнулся сноп искр.
— Я даже не снег хочу, а целую...зиму. Но в наших краях она ненастоящая, — принцесса отодвинулась от огня, задумчиво поглаживая мех.
— Как ненастоящая? По человеческому календарю здесь сейчас как раз зима. Просто она такая...бесснежная. Я бывал в разных краях этого мира. И там, где снега не бывает. Не только снега, но и вообще ничего, один раскалённый песок на сотни километров вокруг. Хотя... вру, снег есть на макушке очень высокой горы, в которой дремлет древний вулкан. Люди всегда считали, что гора покрыта серебром, поскольку о существовании снега они попросту не знали. Я там отдыхал от палящего зноя пустыни. Был и там, где растут непролазные джунгли и почти весь год идёт дождь. Там трудно летать, быстро уставал, крылья намокают. Был и в краю, где снег лежит почти всегда. Там зимой всегда беспросветная ночь, а летом один длинный бесконечный день, когда солнце даже не заходит. Зимой там так холодно, что птицы замерзают на лету, а еще иногда беснуется жестокая чёрная пурга.
— А что такое пурга и почему она чёрная? – принцесса слушала с огромным интересом.
— Чёрная, потому что темно. А пурга — это снежный ураган такой силы, что сносит людей с ног как осенние листья с деревьев. Даже мне трудно было удержаться на ногах, а уж о полёте и речи быть не могло. Видимость нулевая. Ледяной ветер пронзает крылья, будто тысячью стальных игл. Взлететь невозможно. Я один раз только попал в эту пургу, и на всю жизнь запомнил. Пять дней пришлось пережидать в снежной берлоге, которая образовалась, когда меня занесло снегом. Не понимаю, как люди живут там, видимо, они очень сильные маги.
— Бр-р-р, — поёжилась принцесса. – Я бы тоже не хотела там жить. Мне такая зима не нравится. Я видела другую зиму, на картинках в книжках со сказками в папенькиной королевской библиотеке. Там все поля, дороги и деревья покрыты снегом, будто белой периной, а с неба сыплется холодный пух. На одной картинке люди катаются на железных палочках, привязанных к ногам. Странное занятие... На другой картинке все кидают в друг друга снегом. А на третьей картинке дети скатываются со снежной горы на тележках, у которых вместо колёс деревянные досочки... И у всех такие румяные счастливые лица... И им, кажется, совсем не холодно. Эх-х, я бы хотела так же, — мечтательно вздохнула принцесса. – У нас тут очень редко бывает снег. И он сразу тает. Зимой просто холодно и слякоть эта с дождём, которую и снегом-то не назовёшь. А ещё я читала про зимний праздник, на который принято дарить друг другу подарки, — продолжала принцесса.
Похоже, ее увлёк собственный рассказ. Дракон внимательно слушал её, не прерывая.
— Он называется Новый год. Люди наряжают деревья разноцветными игрушками и огоньками. Поют песни, пляшут. А ещё ждут какого-то странного деда Николаса в шубе, который приносит им подарки в новогоднюю ночь. Не понимаю, как он успевает это сделать, ведь людей так много. Может, он волшебник и на драконе летает?
Принцесса озорно искоса глянула на змея. Тот безмолвствовал, лишь пыхнул клубком дыма из ноздрей.
— И ещё я не понимаю, как этот Дед угадывает, кому что подарить. Ведь подарки надо уметь выбирать. А то получится, как у моего батюшки с маменькой. Он решил ей подарить дико дорогие духи из далёкой страны, о них менестрели все уши пропели маменьке. Она изъявила свое высочайшее желание приобрести эти чудо-духи. Послал купцов в эту страну за три моря, с тремя сундуками денег. Два графства продал соседнему королю, чтоб ублажить свою королеву. Полгода их не было. Потом они вернулись. Загорели как мавры и привезли... малю-ю-юсенький флакончик из красивого зелёного стекла в золотой оправе. Уж не знаю, понравился ли папеньке с маменькой запах этих духов. Знаю только, что спали они следующую неделю в другой спальне, а в их комнате были окна открыты с неделю и там беспрерывно всё драили и жгли всякие пахучие травы. Я когда проходила мимо только учуяла лёгкий запах псины и чего-то ещё неприятного. Может, у них собаке там стало плохо? – принцесса захихикала, и дракон тоже затрясся всей чешуёй.
— А ты бы мог подарить мне зиму? – неожиданно спросила принцесса.
— Нет, — мотнул шипастой головой дракон. – Я, конечно, многое могу, но повелевать погодой не в моей власти.
— А жаль, — вздохнула принцесса. — Ну... тогда я бы хотела что-нибудь особенное. Такое, чего бы ни у кого не было. Какой-нибудь особенный-преособенный драгоценный камень. Чтоб все принцессы с соседних королевств обзавидовались.
— Так вон сколько у меня камней, бери что хочешь, — ткнул дракон когтём в россыпь драгоценностей в углу пещеры.
— Нет, ничего ты не понимаешь, это обычные мелкие камешки. А я хочу что-нибудь такое, ТАКОЕ... — принцесса округлила глаза и широко развела руками: — ВОТ ТАКОЕ БОЛЬШОЕ и У-НИ-КАЛЬ-НОЕ!
— Ну ладно... будет тебе уникальное, — пробурчал дракон, выходя из пещеры. – Ишь, то камни ей мелкие, то говядина не медиум прожарки...
Бурча и подёргивая хвостом, дракон взлетел и вскоре скрылся из глаз.
Наутро принцесса проснулась от какого-то шума и возни снаружи. Выйдя из пещеры, она увидела, что дракон, урча и пуская струйки пара из ушей и ноздрей, заталкивает огромный валун на площадку возле пещеры. Когда это получилось, он плюхнулся рядом и пропыхтел:
— Вот. Дарю!
— Что это? – округлила глаза девушка.
— Подарок. Большой. Всё как ты и просила, — дракон был очень доволен собой.
— Я просила? Я просила?!! Да, я просила!! Но это разве подарок? — принцесса ещё раз оглядела камень, который походил на огромный башмак, заросший пучками травы и мхом.
— А какой ещё? Ты просила камень, чтоб такого ни у кого не было. Так вот он. Уникальнее камня не бывает. Я его четыре часа из горы выковыривал, вон, два когтя сломал, — дракон растопырил лапу и потряс ею перед лицом принцессы. — А потом тащил сюда почти ползком. Потому что взлететь с ним не мог. Теперь люди там, где я полз, могут целый тракт прокладывать.
— А зачем ты его тащил?! Чем он уникален? Это обыкновенный старый каменюка, на который никто и не позарится. Тут полно таких. Везде! — принцесса топнула ножкой и взмахнула руками. — Мог бы с таким жн успехом выдрать дерево и принести, тоже мне... Дед!
— Ах так, — дракон зловеще прищурился и застучал хвостом по земле. – Значит, не нужен мой подарочек?
— Нет, можешь делать с ним что хочешь, обойдусь и без подарков. Всё равно ты их не умеешь дарить, нет в тебе никакой фантазии, — принцесса обхватила плечи руками и отвернулась.
— Ну хорош-ш-шо, ж-же, — прошипел дракон и встал на задние лапы, расправив могучие крылья. Его шипы на загривке и голове встали торчком. Из пасти вырывались клубы дыма. Глаза загорелись красным огнём. Он был велик и страшен в гневе, который еле сдерживал. Принцесса оглянулась и, испуганно вжав голову в плечи, попятилась от разъярённого змея.
— А ну, брыс-с-с-сь в пещеру, — проклокотал сквозь зубы дракон, еле сдерживая в груди ревущее пламя.
Принцесса опрометью бросилась в пещеру, прекрасно зная, что за этим последует. Едва забежав в укрытие, она почувствовала, как в спину ударила волна горячего воздуха такой силы, что даже камни, сиротливо лежащие в куче на полу пещеры, рассыпались по земле. Добежав до дальнего угла пещеры, принцесса упала на коленки, зажмурила глаза и слушала, как снаружи бушует драконий огонь. Она уже сто раз пожалела о своих словах.
А потом наступила тишина. Девушка подождала немного. Потом ещё немного. Снаружи не раздавалось ни звука. Принцесса на цыпочках прокралась к выходу и осторожно выглянула.
Дракон неподвижно сидел к ней спиной, крылья его устало опустились. С земли перед ним поднимался клубами дым.
— Коша, ты как там? – шепотом спросила принцесса. Дракон молчал.
Девушка подошла к дракону, осторожно погладила его шипастый хвост:
— Прости меня, пожалуйста, Коша. Я не хотела тебя обидеть. То есть, конечно, хотела, но совершенно не подумала, что ты так старался, искал, а потом волок этот несчастный камень именно для меня, а больше ни для кого. А я... я просто эгоистка несчастная. Спасибо тебе и прости меня, — повторила принцесса ещё раз, подошла ближе и ткнулась лбом ему в чешуйчатый бок. По щеке принцессы скатились две слезинки.
— Ты только посмотри, что получилось. Я хотел его сжечь, чтоб следа не осталось, так был обижен и зол. А вышло вон оно как, – вдруг глухо произнёс дракон. В его голосе чувствовалась... улыбка.
Девушка хлюпнула носом, открыла глаза, повернулась туда, куда смотрел дракон. И замерла.
На месте замшелого валуна она увидела большой сверкающий камень, который переливался всеми цветами радуги и был похож на треугольный кусок льда с оплавленными краями. Принцесса как зачарованная подошла к камню.
— Осторожнее, он, наверное, ещё горячий, — дракон дёрнулся вслед за принцессой, зная о её неизбывном любопытстве.
Но принцесса подошла и тронула пальчиком блестящую поверхность.
— Он тёплый, — улыбнулась она. – Тёплый как ты.
Дракон промолчал. Принцесса обошла камень и, задрав голову, рассмотрела его со всех сторон, проводя ладошкой по гладким сторонам.
— Так похож на лёд. Такой же прозрачный. Только не тает. Это же чудо какое-то, — восхищённо произнесла она наконец.
— Не чудо, а кварц. Большой, однако, — заметил дракон.
— Что-то он мне напоминает... Ты не подсадишь меня наверх? – принцесса оглянулась на дракона. – Пожалуйста.
Дракон проковылял к камню и нагнул голову, принцесса ловко забралась на шею, а потом по шипам перелезла поближе к голове. Дракон поднялся во весь рост, и принцесса перешагнула на вершину камня.
— Осторожней, — пробурчал дракон.
— Хорошо, буду, — пообещала принцесса, но дракон не поверил её покладистости.
— Коша, а ведь этот камень похож на горку, которую я видела в книжках про зиму. Только она не снежная, а будто бы ледяная. Йо-хху-у-у! — принцесса быстро уселась, подоткнув платье, и лихо скатилась по пологой части камня так быстро, что дракон не успел и дёрнуться.
— Этим женским особям рода человеческого самим непонятно, что нужно. То подавай им неизвестно что, да побольше, а то от стекляшки пищат, будто им алмаз во весь рост подарили
Дракон хоть и ворчал, но с удовольствием наблюдал, как принцесса раз за разом с визгом скатывалась со сверкающей горки. Щечки её раскраснелись, волосы растрепались, но она была счастлива как никогда. И для него это был самый лучший подарок.
А потом тихо пошёл пушистый снег...
Автор: Наталья Короткая
— Вот бы сейчас пошёл снег, — сказала принцесса, сидя у огня, поджав ноги и кутаясь в меховую накидку.
— Зачем снег, тебе и так холодно, — дракон взял зубами небольшое брёвнышко и аккуратно положил его в костёр, к потолку взметнулся сноп искр.
— Я даже не снег хочу, а целую...зиму. Но в наших краях она ненастоящая, — принцесса отодвинулась от огня, задумчиво поглаживая мех.
— Как ненастоящая? По человеческому календарю здесь сейчас как раз зима. Просто она такая...бесснежная. Я бывал в разных краях этого мира. И там, где снега не бывает. Не только снега, но и вообще ничего, один раскалённый песок на сотни километров вокруг. Хотя... вру, снег есть на макушке очень высокой горы, в которой дремлет древний вулкан. Люди всегда считали, что гора покрыта серебром, поскольку о существовании снега они попросту не знали. Я там отдыхал от палящего зноя пустыни. Был и там, где растут непролазные джунгли и почти весь год идёт дождь. Там трудно летать, быстро уставал, крылья намокают. Был и в краю, где снег лежит почти всегда. Там зимой всегда беспросветная ночь, а летом один длинный бесконечный день, когда солнце даже не заходит. Зимой там так холодно, что птицы замерзают на лету, а еще иногда беснуется жестокая чёрная пурга.
— А что такое пурга и почему она чёрная? – принцесса слушала с огромным интересом.
— Чёрная, потому что темно. А пурга — это снежный ураган такой силы, что сносит людей с ног как осенние листья с деревьев. Даже мне трудно было удержаться на ногах, а уж о полёте и речи быть не могло. Видимость нулевая. Ледяной ветер пронзает крылья, будто тысячью стальных игл. Взлететь невозможно. Я один раз только попал в эту пургу, и на всю жизнь запомнил. Пять дней пришлось пережидать в снежной берлоге, которая образовалась, когда меня занесло снегом. Не понимаю, как люди живут там, видимо, они очень сильные маги.
— Бр-р-р, — поёжилась принцесса. – Я бы тоже не хотела там жить. Мне такая зима не нравится. Я видела другую зиму, на картинках в книжках со сказками в папенькиной королевской библиотеке. Там все поля, дороги и деревья покрыты снегом, будто белой периной, а с неба сыплется холодный пух. На одной картинке люди катаются на железных палочках, привязанных к ногам. Странное занятие... На другой картинке все кидают в друг друга снегом. А на третьей картинке дети скатываются со снежной горы на тележках, у которых вместо колёс деревянные досочки... И у всех такие румяные счастливые лица... И им, кажется, совсем не холодно. Эх-х, я бы хотела так же, — мечтательно вздохнула принцесса. – У нас тут очень редко бывает снег. И он сразу тает. Зимой просто холодно и слякоть эта с дождём, которую и снегом-то не назовёшь. А ещё я читала про зимний праздник, на который принято дарить друг другу подарки, — продолжала принцесса.
Похоже, ее увлёк собственный рассказ. Дракон внимательно слушал её, не прерывая.
— Он называется Новый год. Люди наряжают деревья разноцветными игрушками и огоньками. Поют песни, пляшут. А ещё ждут какого-то странного деда Николаса в шубе, который приносит им подарки в новогоднюю ночь. Не понимаю, как он успевает это сделать, ведь людей так много. Может, он волшебник и на драконе летает?
Принцесса озорно искоса глянула на змея. Тот безмолвствовал, лишь пыхнул клубком дыма из ноздрей.
— И ещё я не понимаю, как этот Дед угадывает, кому что подарить. Ведь подарки надо уметь выбирать. А то получится, как у моего батюшки с маменькой. Он решил ей подарить дико дорогие духи из далёкой страны, о них менестрели все уши пропели маменьке. Она изъявила свое высочайшее желание приобрести эти чудо-духи. Послал купцов в эту страну за три моря, с тремя сундуками денег. Два графства продал соседнему королю, чтоб ублажить свою королеву. Полгода их не было. Потом они вернулись. Загорели как мавры и привезли... малю-ю-юсенький флакончик из красивого зелёного стекла в золотой оправе. Уж не знаю, понравился ли папеньке с маменькой запах этих духов. Знаю только, что спали они следующую неделю в другой спальне, а в их комнате были окна открыты с неделю и там беспрерывно всё драили и жгли всякие пахучие травы. Я когда проходила мимо только учуяла лёгкий запах псины и чего-то ещё неприятного. Может, у них собаке там стало плохо? – принцесса захихикала, и дракон тоже затрясся всей чешуёй.
— А ты бы мог подарить мне зиму? – неожиданно спросила принцесса.
— Нет, — мотнул шипастой головой дракон. – Я, конечно, многое могу, но повелевать погодой не в моей власти.
— А жаль, — вздохнула принцесса. — Ну... тогда я бы хотела что-нибудь особенное. Такое, чего бы ни у кого не было. Какой-нибудь особенный-преособенный драгоценный камень. Чтоб все принцессы с соседних королевств обзавидовались.
— Так вон сколько у меня камней, бери что хочешь, — ткнул дракон когтём в россыпь драгоценностей в углу пещеры.
— Нет, ничего ты не понимаешь, это обычные мелкие камешки. А я хочу что-нибудь такое, ТАКОЕ... — принцесса округлила глаза и широко развела руками: — ВОТ ТАКОЕ БОЛЬШОЕ и У-НИ-КАЛЬ-НОЕ!
— Ну ладно... будет тебе уникальное, — пробурчал дракон, выходя из пещеры. – Ишь, то камни ей мелкие, то говядина не медиум прожарки...
Бурча и подёргивая хвостом, дракон взлетел и вскоре скрылся из глаз.
Наутро принцесса проснулась от какого-то шума и возни снаружи. Выйдя из пещеры, она увидела, что дракон, урча и пуская струйки пара из ушей и ноздрей, заталкивает огромный валун на площадку возле пещеры. Когда это получилось, он плюхнулся рядом и пропыхтел:
— Вот. Дарю!
— Что это? – округлила глаза девушка.
— Подарок. Большой. Всё как ты и просила, — дракон был очень доволен собой.
— Я просила? Я просила?!! Да, я просила!! Но это разве подарок? — принцесса ещё раз оглядела камень, который походил на огромный башмак, заросший пучками травы и мхом.
— А какой ещё? Ты просила камень, чтоб такого ни у кого не было. Так вот он. Уникальнее камня не бывает. Я его четыре часа из горы выковыривал, вон, два когтя сломал, — дракон растопырил лапу и потряс ею перед лицом принцессы. — А потом тащил сюда почти ползком. Потому что взлететь с ним не мог. Теперь люди там, где я полз, могут целый тракт прокладывать.
— А зачем ты его тащил?! Чем он уникален? Это обыкновенный старый каменюка, на который никто и не позарится. Тут полно таких. Везде! — принцесса топнула ножкой и взмахнула руками. — Мог бы с таким жн успехом выдрать дерево и принести, тоже мне... Дед!
— Ах так, — дракон зловеще прищурился и застучал хвостом по земле. – Значит, не нужен мой подарочек?
— Нет, можешь делать с ним что хочешь, обойдусь и без подарков. Всё равно ты их не умеешь дарить, нет в тебе никакой фантазии, — принцесса обхватила плечи руками и отвернулась.
— Ну хорош-ш-шо, ж-же, — прошипел дракон и встал на задние лапы, расправив могучие крылья. Его шипы на загривке и голове встали торчком. Из пасти вырывались клубы дыма. Глаза загорелись красным огнём. Он был велик и страшен в гневе, который еле сдерживал. Принцесса оглянулась и, испуганно вжав голову в плечи, попятилась от разъярённого змея.
— А ну, брыс-с-с-сь в пещеру, — проклокотал сквозь зубы дракон, еле сдерживая в груди ревущее пламя.
Принцесса опрометью бросилась в пещеру, прекрасно зная, что за этим последует. Едва забежав в укрытие, она почувствовала, как в спину ударила волна горячего воздуха такой силы, что даже камни, сиротливо лежащие в куче на полу пещеры, рассыпались по земле. Добежав до дальнего угла пещеры, принцесса упала на коленки, зажмурила глаза и слушала, как снаружи бушует драконий огонь. Она уже сто раз пожалела о своих словах.
А потом наступила тишина. Девушка подождала немного. Потом ещё немного. Снаружи не раздавалось ни звука. Принцесса на цыпочках прокралась к выходу и осторожно выглянула.
Дракон неподвижно сидел к ней спиной, крылья его устало опустились. С земли перед ним поднимался клубами дым.
— Коша, ты как там? – шепотом спросила принцесса. Дракон молчал.
Девушка подошла к дракону, осторожно погладила его шипастый хвост:
— Прости меня, пожалуйста, Коша. Я не хотела тебя обидеть. То есть, конечно, хотела, но совершенно не подумала, что ты так старался, искал, а потом волок этот несчастный камень именно для меня, а больше ни для кого. А я... я просто эгоистка несчастная. Спасибо тебе и прости меня, — повторила принцесса ещё раз, подошла ближе и ткнулась лбом ему в чешуйчатый бок. По щеке принцессы скатились две слезинки.
— Ты только посмотри, что получилось. Я хотел его сжечь, чтоб следа не осталось, так был обижен и зол. А вышло вон оно как, – вдруг глухо произнёс дракон. В его голосе чувствовалась... улыбка.
Девушка хлюпнула носом, открыла глаза, повернулась туда, куда смотрел дракон. И замерла.
На месте замшелого валуна она увидела большой сверкающий камень, который переливался всеми цветами радуги и был похож на треугольный кусок льда с оплавленными краями. Принцесса как зачарованная подошла к камню.
— Осторожнее, он, наверное, ещё горячий, — дракон дёрнулся вслед за принцессой, зная о её неизбывном любопытстве.
Но принцесса подошла и тронула пальчиком блестящую поверхность.
— Он тёплый, — улыбнулась она. – Тёплый как ты.
Дракон промолчал. Принцесса обошла камень и, задрав голову, рассмотрела его со всех сторон, проводя ладошкой по гладким сторонам.
— Так похож на лёд. Такой же прозрачный. Только не тает. Это же чудо какое-то, — восхищённо произнесла она наконец.
— Не чудо, а кварц. Большой, однако, — заметил дракон.
— Что-то он мне напоминает... Ты не подсадишь меня наверх? – принцесса оглянулась на дракона. – Пожалуйста.
Дракон проковылял к камню и нагнул голову, принцесса ловко забралась на шею, а потом по шипам перелезла поближе к голове. Дракон поднялся во весь рост, и принцесса перешагнула на вершину камня.
— Осторожней, — пробурчал дракон.
— Хорошо, буду, — пообещала принцесса, но дракон не поверил её покладистости.
— Коша, а ведь этот камень похож на горку, которую я видела в книжках про зиму. Только она не снежная, а будто бы ледяная. Йо-хху-у-у! — принцесса быстро уселась, подоткнув платье, и лихо скатилась по пологой части камня так быстро, что дракон не успел и дёрнуться.
— Этим женским особям рода человеческого самим непонятно, что нужно. То подавай им неизвестно что, да побольше, а то от стекляшки пищат, будто им алмаз во весь рост подарили
Дракон хоть и ворчал, но с удовольствием наблюдал, как принцесса раз за разом с визгом скатывалась со сверкающей горки. Щечки её раскраснелись, волосы растрепались, но она была счастлива как никогда. И для него это был самый лучший подарок.
А потом тихо пошёл пушистый снег...
Автор: Наталья Короткая
Тридцать лет назад работала я психологом в северном финском городке. Недалеко от полярного круга. Вокруг бескрайние леса, холмы и озера. Еще не тундра, сосны высокие и березы, но все же настоящий север. Народ живет на хуторах и в маленьких селах. От села до села можно ехать час и никого не встретить.
Два раза в месяц я принимала клиентов в самой дальней деревне. Машины у меня не было, приходилось ездить на попутных или на автобусе. Чаще на автобусе – мало кто ездил из деревни, особенно, зимой. Продукты привозил магазин-фургон.
Для приема клиентов мне предоставляли кабинет ветеринара. Сам он давно был на пенсии. Клиентам помещение нравилось, успокаивало и наводило на приятные мысли. На стенах висели старые плакаты с толстыми коровами и козами, похожие на те, что я видела в детстве у бабушки в колхозе: Хорошее здоровье и веселое настроение дадут нам пахта и простокваша!
31 декабря я закончила прием раньше обычного – клиенты с утра уже праздновали, так что явился только один, пожилой человек, у которого пришельцы с Юпитера уже лет десять нахально воровали стаканы и ложки, а также отливали бензин – им не хватало на обратный путь. Зимой он себя чувствовал лучше, пришельцы являлись реже, видимо, боялись морозов.
В три часа я уже была свободна, оделась и побежала к шоссе по узкой дорожке между сугробов. Мороз был крепкий. Солнце уже село.
Скоро пришел автобус. Людей в нем было человек десять, все, по финской привычке, сидели по одному, молча, уткнувшись в окна и газеты. Я тоже села у окна. Помню, как я была рада, что скоро приеду домой и успею приготовить новогодний ужин.
Автобус мчался по расчищенной дороге, мимо заснеженных холмов, машин навстречу не попадалось. В то время еще не было мобильных телефонов, так что тишину нарушал только мягкий гул мотора и тихое бормотание радио у шофера. Я рано встала в тот день, поэтому задремала. И не сразу поняла, почему окно вдруг оказалось подо мной. Финны – люди сдержанные, так что никаких криков не было, раздались только несколько сдавленных восклицаний непечатного характера. Радио продолжало тихо играть польку.
Какой-то высокий парень помог мне выбраться, я выпрыгнула из двери в сугроб и сразу провалилась по пояс. Автобус полулежал, упершись в толстенную сосну. Вокруг был темный лес. Над деревьями ярко горели звезды.
Кто-то успокаивал водителя, который явно был не в себе. Он методически стучал кулаком по своей голой голове. Во мне проснулся психолог, я сказала:
Удостоверившись, что никто из нас не пострадал и находится в полном порядке, за исключением некоторого нервного расстройства у водителя, мы решили идти вперед по шоссе и искать людей. Один мужчина сказал, что до ближайшего села километров тридцать, к новому году точно дойдем. Если, конечно, не замерзнем. Мороз крепчал.
Шапку водителя нашли, мы вскарабкались на шоссе. Оно было совершенно темное. Поэтому мы все сразу увидели впереди огонек. Я и не знала раньше, как это прекрасно – увидеть огонек в темноте.
Дружной толпой мы побежали вперед и через несколько минут оказались перед старым домишком, обшитым темно-красными досками. В оконце горел свет.
Помню, что никто даже не постучал, мы просто открыли дверь и вошли. Из сеней прошли в горницу, пиртти, как ее называют финны. Там за столом с кружкой в руке сидела маленькая старушка. Она изумленно смотрела на нас, как на пришельцев с Юпитера.
Все заговорили разом и стали рассказывать, что случилась авария, что автобус съехал с дороги в кювет, что водитель, кажется, тоже съехал с катушек и нужно позвонить в полицию.
Постепенно до старушки дошло. Она невероятно обрадовалась и бросилась к печке. Достала пирог и трясущимися руками стала наливать в кофейник воду...
К счастью, в доме был телефон. Обычный черный старинный телефон. Кто-то начал звонить в полицию. Я спросила:
Старушка замахала руками:
В то время телефонные разговоры в Финляндии стоили дорого. Компании брали за каждую минуту, даже если звонишь в соседний дом.
Старушка сказала:
Все начали звонить домой. Высокий парень подмигнул и указал на блюдечко. Люди потихоньку клали туда монетки и даже бумажные купюры.
Полицейские прибыли через полчаса, а через час приехал и другой автобус. Все это время мы сидели за столом, ели калакукко – ржаной пирог с ряпушками и пили кофе с вареньем из брусники. Старушка сидела во главе стола. Щеки ее раскраснелись, она улыбалась довольно и гордо, как маленькая старая королева. Когда мы уезжали, она вышла нас проводить и сказала:
И сейчас вижу, как стоит на крыльце покосившегося домишки сгорбленная фигурка в клетчатом платке... Стоит и счастливо улыбается...
Что сказать еще? Бывает, что мы сворачиваем с дороги. Опаздываем. Падаем в снег. Оказываемся не там, где хотели. Бывает вокруг темно и холодно. И одиноко, и страшно.
Но кто-то зажигает огонек. И неизвестная дорога удивительным образом приводит нас туда, куда надо. Где нас согреют и где и мы можем кого-то согреть.
Елена Вяхякуопус
Два раза в месяц я принимала клиентов в самой дальней деревне. Машины у меня не было, приходилось ездить на попутных или на автобусе. Чаще на автобусе – мало кто ездил из деревни, особенно, зимой. Продукты привозил магазин-фургон.
Для приема клиентов мне предоставляли кабинет ветеринара. Сам он давно был на пенсии. Клиентам помещение нравилось, успокаивало и наводило на приятные мысли. На стенах висели старые плакаты с толстыми коровами и козами, похожие на те, что я видела в детстве у бабушки в колхозе: Хорошее здоровье и веселое настроение дадут нам пахта и простокваша!
31 декабря я закончила прием раньше обычного – клиенты с утра уже праздновали, так что явился только один, пожилой человек, у которого пришельцы с Юпитера уже лет десять нахально воровали стаканы и ложки, а также отливали бензин – им не хватало на обратный путь. Зимой он себя чувствовал лучше, пришельцы являлись реже, видимо, боялись морозов.
В три часа я уже была свободна, оделась и побежала к шоссе по узкой дорожке между сугробов. Мороз был крепкий. Солнце уже село.
Скоро пришел автобус. Людей в нем было человек десять, все, по финской привычке, сидели по одному, молча, уткнувшись в окна и газеты. Я тоже села у окна. Помню, как я была рада, что скоро приеду домой и успею приготовить новогодний ужин.
Автобус мчался по расчищенной дороге, мимо заснеженных холмов, машин навстречу не попадалось. В то время еще не было мобильных телефонов, так что тишину нарушал только мягкий гул мотора и тихое бормотание радио у шофера. Я рано встала в тот день, поэтому задремала. И не сразу поняла, почему окно вдруг оказалось подо мной. Финны – люди сдержанные, так что никаких криков не было, раздались только несколько сдавленных восклицаний непечатного характера. Радио продолжало тихо играть польку.
Какой-то высокий парень помог мне выбраться, я выпрыгнула из двери в сугроб и сразу провалилась по пояс. Автобус полулежал, упершись в толстенную сосну. Вокруг был темный лес. Над деревьями ярко горели звезды.
Кто-то успокаивал водителя, который явно был не в себе. Он методически стучал кулаком по своей голой голове. Во мне проснулся психолог, я сказала:
- Дайте ему шапку, будет мягче.
Удостоверившись, что никто из нас не пострадал и находится в полном порядке, за исключением некоторого нервного расстройства у водителя, мы решили идти вперед по шоссе и искать людей. Один мужчина сказал, что до ближайшего села километров тридцать, к новому году точно дойдем. Если, конечно, не замерзнем. Мороз крепчал.
Шапку водителя нашли, мы вскарабкались на шоссе. Оно было совершенно темное. Поэтому мы все сразу увидели впереди огонек. Я и не знала раньше, как это прекрасно – увидеть огонек в темноте.
Дружной толпой мы побежали вперед и через несколько минут оказались перед старым домишком, обшитым темно-красными досками. В оконце горел свет.
Помню, что никто даже не постучал, мы просто открыли дверь и вошли. Из сеней прошли в горницу, пиртти, как ее называют финны. Там за столом с кружкой в руке сидела маленькая старушка. Она изумленно смотрела на нас, как на пришельцев с Юпитера.
Все заговорили разом и стали рассказывать, что случилась авария, что автобус съехал с дороги в кювет, что водитель, кажется, тоже съехал с катушек и нужно позвонить в полицию.
Постепенно до старушки дошло. Она невероятно обрадовалась и бросилась к печке. Достала пирог и трясущимися руками стала наливать в кофейник воду...
К счастью, в доме был телефон. Обычный черный старинный телефон. Кто-то начал звонить в полицию. Я спросила:
- Можно я позвоню в детский сад? Мой ребенок...
Старушка замахала руками:
- Конечно! Звоните все! Небось родные-то беспокоятся!
- Я тоже позвоню, – сказал высокий парень. – Я оставлю пару марок тут, у телефона.
В то время телефонные разговоры в Финляндии стоили дорого. Компании брали за каждую минуту, даже если звонишь в соседний дом.
Старушка сказала:
- Не надо никаких денег!
Все начали звонить домой. Высокий парень подмигнул и указал на блюдечко. Люди потихоньку клали туда монетки и даже бумажные купюры.
Полицейские прибыли через полчаса, а через час приехал и другой автобус. Все это время мы сидели за столом, ели калакукко – ржаной пирог с ряпушками и пили кофе с вареньем из брусники. Старушка сидела во главе стола. Щеки ее раскраснелись, она улыбалась довольно и гордо, как маленькая старая королева. Когда мы уезжали, она вышла нас проводить и сказала:
- Вот и у меня в этом году были гости! Хорошего нового года!
И сейчас вижу, как стоит на крыльце покосившегося домишки сгорбленная фигурка в клетчатом платке... Стоит и счастливо улыбается...
Что сказать еще? Бывает, что мы сворачиваем с дороги. Опаздываем. Падаем в снег. Оказываемся не там, где хотели. Бывает вокруг темно и холодно. И одиноко, и страшно.
Но кто-то зажигает огонек. И неизвестная дорога удивительным образом приводит нас туда, куда надо. Где нас согреют и где и мы можем кого-то согреть.
Елена Вяхякуопус
Мой друг Федя подрабатывал Дедом Морозом. Много лет. Феде было уже за сорок, и, честно говоря, это была единственная его стабильная работа. Весь год он занимался разным: то таксистом, то курьером, то в ремонтной бригаде. Но уже в конце ноября Федя начинал получать заказы на Деда Мороза. Федю ценили и передавали друг другу родители. Федя был замечательным Дедом Морозом.
Что странно: своих детей у него не было. Три развода было, а детей не было. Федя детей любил, он их сходу располагал, знал какие-то шифры и коды детских душ. Как-то пришел ко мне в гости, сын и дочь еще были маленькие. Федя улыбнулся им с порога: «Здорово, черти!». И они сразу его полюбили. В тот вечер мне не удалось с ним поговорить, его унесли черти. То есть мои дети. Он играл с ними в тигра, потом в колдуна, потом в динозавра, дальше не помню.
Думаю, Федя сам был ребенком. Большим ребенком. Да, он много умел, даже класть плитку, но оставался ребенком. Потому и семейная жизнь не сложилась.
Эта история случилась с Федей пять лет назад. Весь декабрь он мотался по городу на своей дряхлой «тойоте», потея под алой синтетической шубой, не успевая даже поесть.
У Феди был только один святой день – 31 декабря. На который он никогда не брал заказов, как его ни просили, какие ни сулили деньги. Это был день его второго рождения. Однажды, еще в юности, он напился, уехал на электричке невесть куда. Его вынесли на дальней станции, оставили на ночной платформе. Федя бы там околел, но по небесной случайности его заметил машинист товарного, затормозил, втащил в кабину. Машинист нарушал все инструкции, но он спас Феде жизнь. После этого Федя бросил пить, а детям машиниста отправлял подарки. Мелочь, конфеты, но регулярно.
С той поры 31 декабря Федя оставался дома. Пил чай, играл в компьютерные игры, заказывал на дом огромную пиццу.
Итак, вечером 30 декабря, пять лет назад Федя ехал на последний заказ. Детей звали Галя и Толя. Раньше Федя у них не бывал. По дороге он изучил «досье» в мобильном. Вере пять лет, Толе – семь. Толя в Деда Мороза не верит, играет в роботов и любит Илона Маска.
Как было условлено, Федя позвонил маме от подъезда. Та быстро спустилась, в большом мужском пальто на плечах:
– Добрый вечер! Меня зовут Вера, вот подарки. Толе, конечно, робот. А Гале – наряд принцессы, – Вера протянула коробки. – Только большая просьба. Толя будет грубить... не обращайте внимания. Они с папой оба упертые материалисты, понимаете? А Галечка – вот она совсем не такая. Вы больше с ней.
– Не волнуйтесь! – усмехнулся Федя. – Бегите, замерзнете.
Через пятнадцать минут Федя звонил в дверь. И услышал мерзкий голос мальчика:
– Явился! Актеришка с синтетической бородой! Галька, это к тебе!
Неприятный мальчик открыл дверь, оглядел Деда Мороза:
– Странно. Трезвый. В прошлом году был совсем...
К счастью, в прихожую выбежала сестричка, в нарядном розовом платье с мишками:
– Здгаствуй, догогой Дедушка Могоз! – девочка не выговаривала «Р».
– Здравствуй, Галя! – улыбнулся ей Федя. И незаметно дал легкого пинка мальчику. – И тебе привет от Илона Маска!
Мальчик быстро обернулся, недоуменно оглядел Деда: неужели он дал пинка? Но Федя подкрутил синтетические усы и важно прошагал внутрь.
Было поздно, Федя очень устал и надеялся провести этот сеанс за 15 минут. Он вручил девочке коробку с платьем, та запрыгала. Протянул гнусному мальчику коробку с роботом:
– Это тебе, нигилист!
– Как ты меня назвал? Глистом?
– Нигилистом, умник. Латинское слово. Когда-то я жил в Древнем Риме.
Мальчик подошел ближе:
– Хорош врать! А будешь выступать – мой папа тебя побьет.
Мам Вера тут же вмешалась:
– Так, хватит! Сейчас Галечка споет песенку и мы отпустим Дедушку.
Но Дед Мороз Федя вдруг раззадорился:
– Нет, а где ваш папа? Я бы с ним устроил бой на татами. Я жил в Древней Японии и занимался дзюдо триста лет.
– Папа на работе! – ответил мальчик. – Но он тебя точно побьет.
В это время у мамы Веры зазвонил телефон. Она взяла трубку и стала охать: «Прости, я забыла... Ну я дура! Сейчас забегу!». И схватила Деда Федю за алый рукав:
– Умоляю, дедушка! Ради всех древних японцев! Посидите с ними 15 минут. Мне надо к подруге в соседний подъезд, отдать деньги. Заняла и забыла... ну понимаете...
Феде совсем не хотелось потеть еще пятнадцать минут, но он же был очень добрый. Он согласился.
И остался с романтической Галей, и нигилистом Толей. Галя спела ему песенку. А Толя вдруг присмирел. Он подошел к Феде и сказал:
– Ладно, извини... Но было бы лучше, если бы ты починил на кухне кран. Капает, я спать не могу.
– Кран? – удивился Федя. – А папа на что?
– Он занят, он бизнесмен.
Когда мама Вера пришла, Федя, прямо в бороде и алой шубе, раскручивал кран. Мальчик Толя стоял рядом, подавал инструменты и говорил деду:
– Снял бы ты бороду...
– Не могу. Я же Дед Мороз, ты забыл?
– Ладно-ладно. Ты крутой Мороз.
Мама Вера умоляла Федю все бросить, завтра они вызовут слесаря, и вообще детям спать... Но Федя что-то мычал в бороду, а дети прыгали рядом и кричали: «Мы не хотим спать! К нам пришел крутой Мороз, вау!»
Наконец, Федя закончил с краном. Вытер пот алой шапкой. И тут девочка Галя сказала: «И еще моя кроватка вся расшаталась...» А брат добавил: «Всё у нас тут расшаталось».
Но Федя ответил:
– Дети, милые! Если бы я пришел к вам с утра...
– Что вы! – воскликнула Вера. – Они шутят.
До лифта Деда Мороза вызывалась провожать девочка Галя, в наряде романтической принцессы. Когда Федя уже стоял в лифте, она вдруг сказала:
– Нет у нас никакого папы. Мама повесила в шкаф мужские вещи. Мама врет, что папа бизнесмен, в долгой командировке, мама думает, что мы в это верим. Толик верит, как дурак. Но папы нет. Я никогда его не видела. До свиданья, Дедушка Мороз!
Следующим утром, 31 декабря в квартире Веры, Толи и Гали раздался звонок. На пороге стоял Федя, в обычной своей куртке.
– Вы курьер? – спросила Вера.
Но тут выбежал Толя:
– Мам, ты совсем? Это наш Дед Мороз, не узнала?
– Ага, – улыбнулся Федя. – Я сегодня так, без церемоний. И день свободный. Так что у вас там расшаталось?
... Федя, Вера, Галя и Толя живут вместе уже пять лет. Еще появилась сестричка Аня, ей уже три года. А Вера и Толя, когда в школе спрашивают, кто их папа, отвечают спокойно: «Дед Мороз. Не верите?»
Алексей Беляков
Что странно: своих детей у него не было. Три развода было, а детей не было. Федя детей любил, он их сходу располагал, знал какие-то шифры и коды детских душ. Как-то пришел ко мне в гости, сын и дочь еще были маленькие. Федя улыбнулся им с порога: «Здорово, черти!». И они сразу его полюбили. В тот вечер мне не удалось с ним поговорить, его унесли черти. То есть мои дети. Он играл с ними в тигра, потом в колдуна, потом в динозавра, дальше не помню.
Думаю, Федя сам был ребенком. Большим ребенком. Да, он много умел, даже класть плитку, но оставался ребенком. Потому и семейная жизнь не сложилась.
Эта история случилась с Федей пять лет назад. Весь декабрь он мотался по городу на своей дряхлой «тойоте», потея под алой синтетической шубой, не успевая даже поесть.
У Феди был только один святой день – 31 декабря. На который он никогда не брал заказов, как его ни просили, какие ни сулили деньги. Это был день его второго рождения. Однажды, еще в юности, он напился, уехал на электричке невесть куда. Его вынесли на дальней станции, оставили на ночной платформе. Федя бы там околел, но по небесной случайности его заметил машинист товарного, затормозил, втащил в кабину. Машинист нарушал все инструкции, но он спас Феде жизнь. После этого Федя бросил пить, а детям машиниста отправлял подарки. Мелочь, конфеты, но регулярно.
С той поры 31 декабря Федя оставался дома. Пил чай, играл в компьютерные игры, заказывал на дом огромную пиццу.
Итак, вечером 30 декабря, пять лет назад Федя ехал на последний заказ. Детей звали Галя и Толя. Раньше Федя у них не бывал. По дороге он изучил «досье» в мобильном. Вере пять лет, Толе – семь. Толя в Деда Мороза не верит, играет в роботов и любит Илона Маска.
Как было условлено, Федя позвонил маме от подъезда. Та быстро спустилась, в большом мужском пальто на плечах:
– Добрый вечер! Меня зовут Вера, вот подарки. Толе, конечно, робот. А Гале – наряд принцессы, – Вера протянула коробки. – Только большая просьба. Толя будет грубить... не обращайте внимания. Они с папой оба упертые материалисты, понимаете? А Галечка – вот она совсем не такая. Вы больше с ней.
– Не волнуйтесь! – усмехнулся Федя. – Бегите, замерзнете.
Через пятнадцать минут Федя звонил в дверь. И услышал мерзкий голос мальчика:
– Явился! Актеришка с синтетической бородой! Галька, это к тебе!
Неприятный мальчик открыл дверь, оглядел Деда Мороза:
– Странно. Трезвый. В прошлом году был совсем...
К счастью, в прихожую выбежала сестричка, в нарядном розовом платье с мишками:
– Здгаствуй, догогой Дедушка Могоз! – девочка не выговаривала «Р».
– Здравствуй, Галя! – улыбнулся ей Федя. И незаметно дал легкого пинка мальчику. – И тебе привет от Илона Маска!
Мальчик быстро обернулся, недоуменно оглядел Деда: неужели он дал пинка? Но Федя подкрутил синтетические усы и важно прошагал внутрь.
Было поздно, Федя очень устал и надеялся провести этот сеанс за 15 минут. Он вручил девочке коробку с платьем, та запрыгала. Протянул гнусному мальчику коробку с роботом:
– Это тебе, нигилист!
– Как ты меня назвал? Глистом?
– Нигилистом, умник. Латинское слово. Когда-то я жил в Древнем Риме.
Мальчик подошел ближе:
– Хорош врать! А будешь выступать – мой папа тебя побьет.
Мам Вера тут же вмешалась:
– Так, хватит! Сейчас Галечка споет песенку и мы отпустим Дедушку.
Но Дед Мороз Федя вдруг раззадорился:
– Нет, а где ваш папа? Я бы с ним устроил бой на татами. Я жил в Древней Японии и занимался дзюдо триста лет.
– Папа на работе! – ответил мальчик. – Но он тебя точно побьет.
В это время у мамы Веры зазвонил телефон. Она взяла трубку и стала охать: «Прости, я забыла... Ну я дура! Сейчас забегу!». И схватила Деда Федю за алый рукав:
– Умоляю, дедушка! Ради всех древних японцев! Посидите с ними 15 минут. Мне надо к подруге в соседний подъезд, отдать деньги. Заняла и забыла... ну понимаете...
Феде совсем не хотелось потеть еще пятнадцать минут, но он же был очень добрый. Он согласился.
И остался с романтической Галей, и нигилистом Толей. Галя спела ему песенку. А Толя вдруг присмирел. Он подошел к Феде и сказал:
– Ладно, извини... Но было бы лучше, если бы ты починил на кухне кран. Капает, я спать не могу.
– Кран? – удивился Федя. – А папа на что?
– Он занят, он бизнесмен.
Когда мама Вера пришла, Федя, прямо в бороде и алой шубе, раскручивал кран. Мальчик Толя стоял рядом, подавал инструменты и говорил деду:
– Снял бы ты бороду...
– Не могу. Я же Дед Мороз, ты забыл?
– Ладно-ладно. Ты крутой Мороз.
Мама Вера умоляла Федю все бросить, завтра они вызовут слесаря, и вообще детям спать... Но Федя что-то мычал в бороду, а дети прыгали рядом и кричали: «Мы не хотим спать! К нам пришел крутой Мороз, вау!»
Наконец, Федя закончил с краном. Вытер пот алой шапкой. И тут девочка Галя сказала: «И еще моя кроватка вся расшаталась...» А брат добавил: «Всё у нас тут расшаталось».
Но Федя ответил:
– Дети, милые! Если бы я пришел к вам с утра...
– Что вы! – воскликнула Вера. – Они шутят.
До лифта Деда Мороза вызывалась провожать девочка Галя, в наряде романтической принцессы. Когда Федя уже стоял в лифте, она вдруг сказала:
– Нет у нас никакого папы. Мама повесила в шкаф мужские вещи. Мама врет, что папа бизнесмен, в долгой командировке, мама думает, что мы в это верим. Толик верит, как дурак. Но папы нет. Я никогда его не видела. До свиданья, Дедушка Мороз!
Следующим утром, 31 декабря в квартире Веры, Толи и Гали раздался звонок. На пороге стоял Федя, в обычной своей куртке.
– Вы курьер? – спросила Вера.
Но тут выбежал Толя:
– Мам, ты совсем? Это наш Дед Мороз, не узнала?
– Ага, – улыбнулся Федя. – Я сегодня так, без церемоний. И день свободный. Так что у вас там расшаталось?
... Федя, Вера, Галя и Толя живут вместе уже пять лет. Еще появилась сестричка Аня, ей уже три года. А Вера и Толя, когда в школе спрашивают, кто их папа, отвечают спокойно: «Дед Мороз. Не верите?»
Алексей Беляков
Когда мужчины взрослеют...
Самая первая собака была у Дениса в раннем детстве. Когда ему было шесть лет, мама с папой как-то вечером принесли маленького пуделька. Точнее пуделиху. Она прожила в семье одиннадцать лет.
Однажды утром Дона не соскочила с кресла, когда Денис снял поводок с вешалки и пригласил ее гулять.
Он подошёл к ней, она жалобно заскулила, в ее печальных глазах парень увидел боль, которую испытывала собака.
Когда он приехал домой без собаки, к нему вышла бабушка, она плакала. Мама уже ей позвонила. Бабушка плакала тихо и беззвучно. Просто узенькие хрупкие плечи содрогались. Денис снова сдержался, не заплакал. Он обнял бабушку, прижал к себе худенькое тельце и сказал как маленькой девочке:
Каждый вечер, особенно зимой, Степка надевал резиновые сапоги брата, которые естественно были ему очень велики, пластмассовую каску на голову, обвешивался всевозможными автоматами и пистолетами, сажал Дону на поводок и ходил так по квартире, сообщая всем, что он охраняет границу. Как ни странно, собака не противилась, а с удовольствием играла со Степаном. Иногда «погранцы» залезали под кровать и оттуда в бинокль наблюдали за врагами. А потом с победным кличем «ура», пугая бабушку до смерти, выскакивали в самый неожиданный момент.
Вечером пришла мама, никто не выбежал с радостным лаем ей навстречу. Никто не тыкался холодным носиком в коленки. Никто не тащил тапочки. Денис вышел к маме в коридор, и мама разрыдалась. Больно, надрывно. Денис обнял и ее и тоже стал утешать:
Отец с работы приходил поздно. Он уже знал. Мать ему сообщила. И он был готов, что никто с разбегу не заскочит к нему на руки и не вылижет все лицо своим мягким, тёплым язычком. Отец как обычно долго мыл руки, умывался, удовлетворенно отфыркиваясь. Потом сели ужинать. Всегда ждали главу семейства. Все вроде как обычно. Да нет. Никто на сей раз не крутился под ногами, не поскуливал, выпрашивая лакомство.
Денис вспомнил как потешно собака просила пить, если ее чашка для воды была пуста. Она брала эту чашку и несла в гостиную, и бросала ее на пол, не застеленный паласом, чтобы позвончее было, а если никто не реагировал, то бросала снова.
Денис не заплакал, сдержался. Стыдно в присутствии отца. Вон он какой сильный, сел читать газету, словно ничего и не произошло. Отец часто говорил:
И вот теперь нет друга, нет любимой собаки.
Так прошла неделя. Денис ни разу не плакал. И вот однажды вечером накал внутри был такой сильный, ему казалось, что его сейчас разорвёт. Он вышел в кухню, подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Мысли бежали быстро-быстро, обгоняя друг друга. Одна кричала: «Ты мужик, нефиг реветь, не позорься». Другая мысль была картинкой, была воспоминанием, и оно было про собаку.
Денис стал тихонько постукивать лбом по стеклу, как бы желая выбить эти мысли. И те и другие.
Осторожно зашла мать. Она тихо подошла сзади и обняла своего вмиг повзрослевшего сына:
Самая первая собака была у Дениса в раннем детстве. Когда ему было шесть лет, мама с папой как-то вечером принесли маленького пуделька. Точнее пуделиху. Она прожила в семье одиннадцать лет.
Однажды утром Дона не соскочила с кресла, когда Денис снял поводок с вешалки и пригласил ее гулять.
Он подошёл к ней, она жалобно заскулила, в ее печальных глазах парень увидел боль, которую испытывала собака.
- Диня, вези ее к ветеринару. Я не могу. Справишься сам? Пусть врач посмотрит. Наверное что-то болит у неё, – мама опаздывала на работу.
- Мам, ее только усыплять. Ветеринар сказал, что все.
Когда он приехал домой без собаки, к нему вышла бабушка, она плакала. Мама уже ей позвонила. Бабушка плакала тихо и беззвучно. Просто узенькие хрупкие плечи содрогались. Денис снова сдержался, не заплакал. Он обнял бабушку, прижал к себе худенькое тельце и сказал как маленькой девочке:
- Ну будет, будет тебе. А то давление поднимется.
- Дона, Дона, опять ты спряталась.
- Нет, она не спряталась. Ее нет больше.
- Как нет? А где она?
Каждый вечер, особенно зимой, Степка надевал резиновые сапоги брата, которые естественно были ему очень велики, пластмассовую каску на голову, обвешивался всевозможными автоматами и пистолетами, сажал Дону на поводок и ходил так по квартире, сообщая всем, что он охраняет границу. Как ни странно, собака не противилась, а с удовольствием играла со Степаном. Иногда «погранцы» залезали под кровать и оттуда в бинокль наблюдали за врагами. А потом с победным кличем «ура», пугая бабушку до смерти, выскакивали в самый неожиданный момент.
Вечером пришла мама, никто не выбежал с радостным лаем ей навстречу. Никто не тыкался холодным носиком в коленки. Никто не тащил тапочки. Денис вышел к маме в коридор, и мама разрыдалась. Больно, надрывно. Денис обнял и ее и тоже стал утешать:
- Мам, ну хватит, мам. Степка дома, мам. Не надо.
- Да ты с ума сошла! У тебя новорождённый, а ты с собакой возишься.
- А вот если заболел один ребёнок, ну который постарше, а другой младенец, то что, того, который постарше не лечат? Бросают на произвол судьбы? Ну типа выживет, так выживет?
- Лена, ты дура? Это всего лишь навсего собака!
- Тетя Валя, Степка накормлен. Спит. С ним все хорошо. Через два часа я приеду, он даже не проснётся ещё. А Доне нужна моя помощь, – более мать ничего не стала объяснять.
Отец с работы приходил поздно. Он уже знал. Мать ему сообщила. И он был готов, что никто с разбегу не заскочит к нему на руки и не вылижет все лицо своим мягким, тёплым язычком. Отец как обычно долго мыл руки, умывался, удовлетворенно отфыркиваясь. Потом сели ужинать. Всегда ждали главу семейства. Все вроде как обычно. Да нет. Никто на сей раз не крутился под ногами, не поскуливал, выпрашивая лакомство.
Денис вспомнил как потешно собака просила пить, если ее чашка для воды была пуста. Она брала эту чашку и несла в гостиную, и бросала ее на пол, не застеленный паласом, чтобы позвончее было, а если никто не реагировал, то бросала снова.
Денис не заплакал, сдержался. Стыдно в присутствии отца. Вон он какой сильный, сел читать газету, словно ничего и не произошло. Отец часто говорил:
- Мужчины не плачут, мужчины, Диня, огорчаются.
- Ревнует.
И вот теперь нет друга, нет любимой собаки.
- Да ладно тебе, Диня, купишь себе новую, – сказал друг Никита.
Так прошла неделя. Денис ни разу не плакал. И вот однажды вечером накал внутри был такой сильный, ему казалось, что его сейчас разорвёт. Он вышел в кухню, подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Мысли бежали быстро-быстро, обгоняя друг друга. Одна кричала: «Ты мужик, нефиг реветь, не позорься». Другая мысль была картинкой, была воспоминанием, и оно было про собаку.
Денис стал тихонько постукивать лбом по стеклу, как бы желая выбить эти мысли. И те и другие.
Осторожно зашла мать. Она тихо подошла сзади и обняла своего вмиг повзрослевшего сына:
- Прости, мой хороший, что я водрузила на тебя эту тяжёлую миссию. Если бы я только знала. Ведь ты поехал ее лечить..., а оно вон как вышло. Ты у меня уже совсем взрослый.
- Поплачь, – сказала она.
- Диня, не плачь, она мне сегодня приснилась. Она там границу охраняет!
Хотела в посмеяться, но
Невыносимая детская жизнь, или Токсичные родители
Мне десять лет, меня зовут Алика и я живу в невыносимых условиях.
Да, я живу в ужасных условиях. Родители ставят надо мной какие-то бесчеловечные эксперименты. Дома у нас царит троллинг и жутинг. Из-за этого у меня постоянно бесинг и трясинг.
Во-первых, меня силком загоняют за стол. А на столе стоит тарелка, из которой меня заставляют есть.
Тут же подключается папа.
Это же надо! Мало меня родители мучают, так ещё и Лермонтов так подставил! Без ножа зарезал. Понашлёпал кучу текстов, а я майся с ними как хочешь.
Если бы за троллинг детей возбуждали уголовные дела, моя мама бы уже была хронической рецидивисткой. С утра до вечера я живу в полном прессинге и травле. То в школу иди, то из школы приди. То мусор вынеси, то постель заправь. Не семья у нас, а мракинг и попадосинг.
Выволокли меня тут предки на пикник, как я ни упиралась. Увезли меня за город жарить сосиски на костре. Это был вообще депрессняк и дурдоминг.
Во-первых, там не оказалось сотовой сети (нарочно, наверное, такое место выбрали!) Во-вторых, только в лесу выяснилось, что пакет с моими чипсами остался в городе, потому что я, видите ли, его не взяла! Как будто я обязана обо всём думать.
Короче, пикничок для меня превратился в ад и жесть. Сети нет. Чипсов нет. Жареные на костре сосиски я не ем. Помидоры с огурцами я тоже не ем. Обжаренные бараньи рёбрышки я категорически не ем. В итоге я не ела ничего, зато комары вовсю ели меня, а я даже не могла пожаловаться в сети на этот таёжный произвол.
И как мы умудрились оставить в городе мои чипсы? К середине пикника уровень чипсов в моём организме упал до критического. Я уже была близка к голодному обмороку, когда подъехала семья Миланки. У Миланки оказался с собой гигантский запас чипсов и меня буквально выдернули из преисподней. Я наконец-то наелась.
А вчера что было? Кошмаринг вчера был. Мама вот просто подошла и отобрала у меня смартфон. С самым наглым видом отобрала и сказала:
«Привет! Чо делаешь?»
Теперь из-за токсичной маминой выходки я не узнаю, что ответила мне Миланка. А ведь Миланка мне могла ответить кучу интересного! Просто кучу! Например:
1) Привет. Ничо.
2) Привет. А ты чо?
Ничего этого я теперь не узнаю, вот и мучайся неизвестностью, пока мать не вернёт трубу. Я оторвана от мира. Списана со счетов! Выброшена на свалку истории. Жутинг и кошмаринг. Не жизнь, а сплошной затянувшийся акт домашнего насилия над беспомощным ребёнком.
Опять у меня бесинг и трясинг по всему организму. Ох, дождутся мои родители – наклепаю на них телегу детскому омбудсмену по защите прав детей. Наберу побольше компромата – и дам делу ход. Шутка ли: десятилетний ребёнок висит над социальной пропастью и двумя ногами находится в группе риска. Нельзя спускать такое с рук.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
...Ну и детки у меня растут, охламоны! Куда бы пожаловаться на этот жутинг и кошмаринг? Мусор вынести не заставишь. Постель заправить – тоже. То не буду, это не хочу... Капусту не ем, картошку ненавижу... И от телефона не оторвёшь.
Я в их годы такой не была.
Дмитрий Спиридонов
Невыносимая детская жизнь, или Токсичные родители
Мне десять лет, меня зовут Алика и я живу в невыносимых условиях.
Да, я живу в ужасных условиях. Родители ставят надо мной какие-то бесчеловечные эксперименты. Дома у нас царит троллинг и жутинг. Из-за этого у меня постоянно бесинг и трясинг.
Во-первых, меня силком загоняют за стол. А на столе стоит тарелка, из которой меня заставляют есть.
- Мама, – говорю я. – Ты же знаешь, что я не люблю свёклу.
- Тогда ешь всё, кроме свёклы, – говорит она.
- Но кроме свёклы там лук, – говорю я. – Ты же знаешь, что я не люблю лук.
- Ешь теперь, – говорит.
Тут же подключается папа.
- Алика, – говорит. – Ты уроки выучила? Вам вроде задавали стихотворение Лермонтова «Бородино».
- Выучила, – говорю. – Это легко, оно короткое. В книге только написано «М. Ю. Лермонтов. Бородино» – и больше ничего не написано.
Это же надо! Мало меня родители мучают, так ещё и Лермонтов так подставил! Без ножа зарезал. Понашлёпал кучу текстов, а я майся с ними как хочешь.
Если бы за троллинг детей возбуждали уголовные дела, моя мама бы уже была хронической рецидивисткой. С утра до вечера я живу в полном прессинге и травле. То в школу иди, то из школы приди. То мусор вынеси, то постель заправь. Не семья у нас, а мракинг и попадосинг.
Выволокли меня тут предки на пикник, как я ни упиралась. Увезли меня за город жарить сосиски на костре. Это был вообще депрессняк и дурдоминг.
Во-первых, там не оказалось сотовой сети (нарочно, наверное, такое место выбрали!) Во-вторых, только в лесу выяснилось, что пакет с моими чипсами остался в городе, потому что я, видите ли, его не взяла! Как будто я обязана обо всём думать.
Короче, пикничок для меня превратился в ад и жесть. Сети нет. Чипсов нет. Жареные на костре сосиски я не ем. Помидоры с огурцами я тоже не ем. Обжаренные бараньи рёбрышки я категорически не ем. В итоге я не ела ничего, зато комары вовсю ели меня, а я даже не могла пожаловаться в сети на этот таёжный произвол.
И как мы умудрились оставить в городе мои чипсы? К середине пикника уровень чипсов в моём организме упал до критического. Я уже была близка к голодному обмороку, когда подъехала семья Миланки. У Миланки оказался с собой гигантский запас чипсов и меня буквально выдернули из преисподней. Я наконец-то наелась.
А вчера что было? Кошмаринг вчера был. Мама вот просто подошла и отобрала у меня смартфон. С самым наглым видом отобрала и сказала:
- Алика, я засекала время: ты не отрывалась от телефона ровно шесть часов! Ну вылези ты сначала из ванны уже хотя бы или голову домой!
«Привет! Чо делаешь?»
Теперь из-за токсичной маминой выходки я не узнаю, что ответила мне Миланка. А ведь Миланка мне могла ответить кучу интересного! Просто кучу! Например:
1) Привет. Ничо.
2) Привет. А ты чо?
Ничего этого я теперь не узнаю, вот и мучайся неизвестностью, пока мать не вернёт трубу. Я оторвана от мира. Списана со счетов! Выброшена на свалку истории. Жутинг и кошмаринг. Не жизнь, а сплошной затянувшийся акт домашнего насилия над беспомощным ребёнком.
Опять у меня бесинг и трясинг по всему организму. Ох, дождутся мои родители – наклепаю на них телегу детскому омбудсмену по защите прав детей. Наберу побольше компромата – и дам делу ход. Шутка ли: десятилетний ребёнок висит над социальной пропастью и двумя ногами находится в группе риска. Нельзя спускать такое с рук.
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
...Ну и детки у меня растут, охламоны! Куда бы пожаловаться на этот жутинг и кошмаринг? Мусор вынести не заставишь. Постель заправить – тоже. То не буду, это не хочу... Капусту не ем, картошку ненавижу... И от телефона не оторвёшь.
Я в их годы такой не была.
Дмитрий Спиридонов
Невыносимая детская жизнь, или Токсичные родителиЛюбите внуков, они отомстят вашим детям!
Любите внуков, они отомстят вашим детям!Будем верить и надеяться!??
Будем верить и надеяться!??+1
Я ЗАСЛОНЮ ТВОЕ СЕРДЦЕ.
Максим сидел на детской табуреточке в прихожей и тихо плакал. Мужик сорока семи лет, почти два метра ростом, косая сажень в плечах, еле примостился на малюсеньком стульчике, пуская носом пузыри, плакал. Он был похож на гору, которую безжалостное время превратило в груду истертых камней.
В этот мокрый, декабрьский понедельник для Максима произошло все, что превратило его сердце в истерзанную тряпочку. Ему казалось, что он стал таким старым-старым, что дальше только смерть.
Около шести утра позвонили из «Into-Sana» и сообщили, что мама впала в кому, хотя за эти два дня после операции ей становилось вроде лучше. Пока Максим несся в больницу, главный бухгалтер его фирмы огорошила сообщением, что все счета арестованы налоговой. Уже в больнице пришло сообщение от экспедитора: «Груз задержала наша таможня, что-то неправильно в сопроводительных декларациях. Срочно приезжайте!» Контрольным выстрелом в голову стал звонок от самой любимой женщины на свете — жены.
— Максим, я знаю, что очень виновата перед тобой, но я больше тебя не люблю. Уже полугода пытаюсь тебе об этом сказать, но как-то не хватало духу на признание. Больше тянуть не возможно. Скоро ты бы и сам обо всем узнал, лучше от меня.
— А как же наш ребенок?
— Он не твой. Прости.
Мужчина ехал из больницы в налоговую, разобраться с ситуацией, но этот разговор окончательно выбил его из равновесия. Он мог стоически вынести любые рабочие передряги, даже болезнь матери не выбила его из седла, но предательство такого родного человека, сломило Максима. В его голове воцарился хаос. На него одновременно навалились и пронзающая боль, и жгучая ярость, и тупая растерянность, и даже тошнотворная жажда мести. Максим прямо посередине дороге резко развернул машину, хорошо, что, ехавшей за ним водитель, вовремя среагировал и отвернул влево, а на втречке просто не было машин.
Мужчина вздрогнул от оглушительного скрипа входной двери. Оказывается, погруженный в свои переживания, он ее не захлопнул, и теперь она медленно открывалась. Максим напрягся, приготовился к встрече. В прихожую зашел обычный кот, правда, очень мокрый и грязный.
— Ты кто? — удивился Максим.
Кот подошел к нему и вдруг вспрыгнул на колени, положил лапы на плечи и уставился своими янтарными глазами прямо в глаза мужчине. Так они просидели минуты три. Потом кот спрыгнул, подошел к двери и оглянулся на мужчину. Максим, почему-то сразу понял, что надо идти за ним. Животное привело его в подъезд соседнего дома. Там в темноте, под низкой лестницей, кто-то шебуршился и попискивал. Максим включил фонарик на телефоне. На картонке лежала белая кошка, а рядом ползали на брюшках еще мокрые, окровавленные котятки.
— Какие же вы малюсенькие, — улыбнулся Максим.
Вглядевшись, он понял, что кошка мертва, видно роды стали для нее смертельными.
— Вот, почему ты пришел ко мне. Но я даже не знаю, что с такими крохами делать. Ладно, будем думать.
Максим снял вязаную шапку, постелил в нее носовой платок и уложил котят.
— Пошли, папаша. Тут возле цирка, есть ветеринарка. Пусть расскажут мне, что делать с твоими отпрысками.
Врач обмыл котят и показал, как кормить их с помощью пипетки. Все это время кот сидел на стуле и внимательно следил за всеми действиями над его детьми. Потом они все вместе пошли домой.
— Жить будете в этой комнате. Я сейчас переоденусь, и пойдем купаться, папаша.
Максим уложил котят в коробку на мягкую подушечку.
Кот перенес купание стоически, тихонечко подвывал, громко чихал от попавшей в нос воды, когти ходили ходуном, то наружу, то прятались в подушечки лап. И вот натертый полотенцем он встряхнулся и превратился в пушистое, огненно-рыжее создание.
— Да, ты красавец. Как же будем величать тебя?
Максим с удовольствием рассматривал облизывающегося кота.
— Мурчик, Рыжий, Котофей, Симба, — перечислял он известные ему кошачьи клички.
— Что-то все не то. Может, Феликс?
Макс вспомнил мультик про кота, который очень любил в детстве. Кот перестал облизываться, взглянул на него и улыбнулся.
— Тебе тоже нравиться. Тогда так и порешаем. Отныне ты — Феликс. Все, теперь спать завтра много гнусных дел мне надо разрулить.
Мужчина уже засыпал, когда раздалось громкое шуршание. Феликс, упершись головой в коробку с котятами, тащил ее в спальню к Максиму. Деловито пристроил в углу напротив кровати, запрыгнул в коробку, посмотрел на Макса и лег вокруг малышей.
Пока неделю Максима не было дома, бухгалтерша, ухаживала за животными. Вернулся он с отвоеванным у таможенников грузом, отделался малой кровью. Настал черед счетов. Тут он, в принципе, быстро решил вопрос. Оказалось, что инспектор ошибся одной цифрой в идентификационном коде предприятия, и арест лег на счета Максима.
В больнице у мамы Макс иногда даже ночевал, пока ее вывели из комы и перевели в обычную палату. А потом выздоровление стало наращивать темпы, врачи пророчили выписку до Новогодних праздников.
Что касается семейных дел, Максим старался не думать о жене, пустил все на самотек, как будет, так и будет. Слишком уж это было для него болючим. Где-то к концу января следующего года к его адвокату пришло уведомление о бракоразводном заседании. Жена ни на что не претендовала, в принципе ей ничего и не принадлежало. Поэтому развели их быстро, в присутствии только адвокатов с обеих сторон.
Прошло три месяца, как Феликс с котятами поселились в квартире, вернее стали равноправными хозяевами жилплощади. Ничто не происходило здесь без кота. Он, как заправская домоправительница, все контролировал, во всем принимал участие, без его одобрения ничто не случалось.
— Пора имена малышам давать. Они уже большие и все еще безымянные, — как-то вечером решил Максим, поглаживая всех четверых.
Феликс с умным видом сел рядом и стали гадать на пару. Два часа Макс перечислял кошачьи клички, слава Богу, есть гугл в помощь, а кот одобрял или брезгливо морщился. В итоге котят назвали: Гарфилд, такого же рыжего, как папаша, Кеша — белого с рыжим пятном между ушей и Мотя — котенка странного сероватого цвета, абсолютно не похожего на родителей.
— Слушай, Феликс, а ведь я только сейчас понял, что это ты помог выпутаться из всех неприятностей, свалившихся на меня тогда в декабре. Меня точно бы разорвало от безысходности, если бы не твое появление.
Максим нежно смотрел на кота, его глаза блестели от накатившихся слез. Феликс, лежавший у него на коленях, приподнялся и, как в тот вечер положил лапы ему на плечи, большие, янтарные глаза внимательно смотрели прямо в глаза мужчине. Так они сидели минуты три. Потом кот лизнул Макса в нос и улыбнулся.
— Ладно, ладно, я тоже тебя очень люблю, — прошептал Максим, вытирая слезы.
из сети
Максим сидел на детской табуреточке в прихожей и тихо плакал. Мужик сорока семи лет, почти два метра ростом, косая сажень в плечах, еле примостился на малюсеньком стульчике, пуская носом пузыри, плакал. Он был похож на гору, которую безжалостное время превратило в груду истертых камней.
В этот мокрый, декабрьский понедельник для Максима произошло все, что превратило его сердце в истерзанную тряпочку. Ему казалось, что он стал таким старым-старым, что дальше только смерть.
Около шести утра позвонили из «Into-Sana» и сообщили, что мама впала в кому, хотя за эти два дня после операции ей становилось вроде лучше. Пока Максим несся в больницу, главный бухгалтер его фирмы огорошила сообщением, что все счета арестованы налоговой. Уже в больнице пришло сообщение от экспедитора: «Груз задержала наша таможня, что-то неправильно в сопроводительных декларациях. Срочно приезжайте!» Контрольным выстрелом в голову стал звонок от самой любимой женщины на свете — жены.
— Максим, я знаю, что очень виновата перед тобой, но я больше тебя не люблю. Уже полугода пытаюсь тебе об этом сказать, но как-то не хватало духу на признание. Больше тянуть не возможно. Скоро ты бы и сам обо всем узнал, лучше от меня.
— А как же наш ребенок?
— Он не твой. Прости.
Мужчина ехал из больницы в налоговую, разобраться с ситуацией, но этот разговор окончательно выбил его из равновесия. Он мог стоически вынести любые рабочие передряги, даже болезнь матери не выбила его из седла, но предательство такого родного человека, сломило Максима. В его голове воцарился хаос. На него одновременно навалились и пронзающая боль, и жгучая ярость, и тупая растерянность, и даже тошнотворная жажда мести. Максим прямо посередине дороге резко развернул машину, хорошо, что, ехавшей за ним водитель, вовремя среагировал и отвернул влево, а на втречке просто не было машин.
Мужчина вздрогнул от оглушительного скрипа входной двери. Оказывается, погруженный в свои переживания, он ее не захлопнул, и теперь она медленно открывалась. Максим напрягся, приготовился к встрече. В прихожую зашел обычный кот, правда, очень мокрый и грязный.
— Ты кто? — удивился Максим.
Кот подошел к нему и вдруг вспрыгнул на колени, положил лапы на плечи и уставился своими янтарными глазами прямо в глаза мужчине. Так они просидели минуты три. Потом кот спрыгнул, подошел к двери и оглянулся на мужчину. Максим, почему-то сразу понял, что надо идти за ним. Животное привело его в подъезд соседнего дома. Там в темноте, под низкой лестницей, кто-то шебуршился и попискивал. Максим включил фонарик на телефоне. На картонке лежала белая кошка, а рядом ползали на брюшках еще мокрые, окровавленные котятки.
— Какие же вы малюсенькие, — улыбнулся Максим.
Вглядевшись, он понял, что кошка мертва, видно роды стали для нее смертельными.
— Вот, почему ты пришел ко мне. Но я даже не знаю, что с такими крохами делать. Ладно, будем думать.
Максим снял вязаную шапку, постелил в нее носовой платок и уложил котят.
— Пошли, папаша. Тут возле цирка, есть ветеринарка. Пусть расскажут мне, что делать с твоими отпрысками.
Врач обмыл котят и показал, как кормить их с помощью пипетки. Все это время кот сидел на стуле и внимательно следил за всеми действиями над его детьми. Потом они все вместе пошли домой.
— Жить будете в этой комнате. Я сейчас переоденусь, и пойдем купаться, папаша.
Максим уложил котят в коробку на мягкую подушечку.
Кот перенес купание стоически, тихонечко подвывал, громко чихал от попавшей в нос воды, когти ходили ходуном, то наружу, то прятались в подушечки лап. И вот натертый полотенцем он встряхнулся и превратился в пушистое, огненно-рыжее создание.
— Да, ты красавец. Как же будем величать тебя?
Максим с удовольствием рассматривал облизывающегося кота.
— Мурчик, Рыжий, Котофей, Симба, — перечислял он известные ему кошачьи клички.
— Что-то все не то. Может, Феликс?
Макс вспомнил мультик про кота, который очень любил в детстве. Кот перестал облизываться, взглянул на него и улыбнулся.
— Тебе тоже нравиться. Тогда так и порешаем. Отныне ты — Феликс. Все, теперь спать завтра много гнусных дел мне надо разрулить.
Мужчина уже засыпал, когда раздалось громкое шуршание. Феликс, упершись головой в коробку с котятами, тащил ее в спальню к Максиму. Деловито пристроил в углу напротив кровати, запрыгнул в коробку, посмотрел на Макса и лег вокруг малышей.
Пока неделю Максима не было дома, бухгалтерша, ухаживала за животными. Вернулся он с отвоеванным у таможенников грузом, отделался малой кровью. Настал черед счетов. Тут он, в принципе, быстро решил вопрос. Оказалось, что инспектор ошибся одной цифрой в идентификационном коде предприятия, и арест лег на счета Максима.
В больнице у мамы Макс иногда даже ночевал, пока ее вывели из комы и перевели в обычную палату. А потом выздоровление стало наращивать темпы, врачи пророчили выписку до Новогодних праздников.
Что касается семейных дел, Максим старался не думать о жене, пустил все на самотек, как будет, так и будет. Слишком уж это было для него болючим. Где-то к концу января следующего года к его адвокату пришло уведомление о бракоразводном заседании. Жена ни на что не претендовала, в принципе ей ничего и не принадлежало. Поэтому развели их быстро, в присутствии только адвокатов с обеих сторон.
Прошло три месяца, как Феликс с котятами поселились в квартире, вернее стали равноправными хозяевами жилплощади. Ничто не происходило здесь без кота. Он, как заправская домоправительница, все контролировал, во всем принимал участие, без его одобрения ничто не случалось.
— Пора имена малышам давать. Они уже большие и все еще безымянные, — как-то вечером решил Максим, поглаживая всех четверых.
Феликс с умным видом сел рядом и стали гадать на пару. Два часа Макс перечислял кошачьи клички, слава Богу, есть гугл в помощь, а кот одобрял или брезгливо морщился. В итоге котят назвали: Гарфилд, такого же рыжего, как папаша, Кеша — белого с рыжим пятном между ушей и Мотя — котенка странного сероватого цвета, абсолютно не похожего на родителей.
— Слушай, Феликс, а ведь я только сейчас понял, что это ты помог выпутаться из всех неприятностей, свалившихся на меня тогда в декабре. Меня точно бы разорвало от безысходности, если бы не твое появление.
Максим нежно смотрел на кота, его глаза блестели от накатившихся слез. Феликс, лежавший у него на коленях, приподнялся и, как в тот вечер положил лапы ему на плечи, большие, янтарные глаза внимательно смотрели прямо в глаза мужчине. Так они сидели минуты три. Потом кот лизнул Макса в нос и улыбнулся.
— Ладно, ладно, я тоже тебя очень люблю, — прошептал Максим, вытирая слезы.
из сети
Ты чувствуешь дыхание у сердца. Оно то обжигает, то становится холодным, почти ледяным – проступает изморозью в самом биении пульса. Но потом снова теплеет, теплеет, теплеет и... Обжигает вновь. А ты стоишь и просто чувствуешь это дыхание – от которого то больно, то так легко – словно ты стал птицей, стал облаком. Чувствуешь, чувствуешь – в себе, везде, вокруг... И живешь. Живешь только им. Выдох – и ты дрожишь, по спине бегут мурашки, в голые плечи шепчут спешные поцелуи, глаза заволакивает мутью страстей, взгляд теряет четкость. Вдох – и мир расширяется, в небе обнажаются звезды – такие яркие, близкие, оголенные – словно бы все звезды уже тут, снизошли в человеческую юдоль, спрыгнули со своего небесного брачного ложа и стоят лицом к лицу, смотрят тебе в глаза. Замерло дыхание, сбилось – и ты сжимаешься, сползаешь на пол, болишь, боишься, воешь, шепчешь истово: «живи, живи, продолжайся еще на один вдох, еще и еще!». И так будет всегда, пока ты чувствуешь дыхание любимого человека возле самого своего сердца.
Аль Квотион
Аль Квотион
Сорок пять, а вся жизнь позади. Последние два года ухаживала за Эммой Юрьевной. У неё и жила. И вот два дня назад та умерла. Откуда-то появился её сын. Который должен сейчас прийти и решить участь самой Насти.
Дверь открылась и вошёл этот самый сын, который за эти два года так ни разу и не навестил больную мать. А сейчас высокомерно обратился к Насте:
«Почему у людей в жизни есть и чёрные, и белые полосы? Почему у меня одна чёрная?..»
Родители четверть века назад погибли в аварии по своей вине. Пришлось продать квартиру, чтобы выплатить их долги. Родни какой-либо у неё не было. Правда, мама говорила, что у Насти есть дядя, который живёт где-то в Москве. Но этот дядя даже знаться не хочет с такими родственниками, как они.
Работала на заводе уборщицей. Жила в заводском общежитии. Замуж никто не брал. А годы уже стали не только проходить – пролетать..
Два года назад завод окончательно встал. Их старое общежитие просто снесли, предварительно выгнав малочисленных обитателей на все четыре стороны.
На работу без прописки не оформляли. Да и умела Настя лишь содержать в чистоте какое-либо, чужое, помещение. Стала ухаживать за парализованной Эммой Юрьевной. Так и жила Настя вместе с ней на одну её пенсию, даже без прописки.
И вот – очередной поворот судьбы. Ни жилья, ни работы, ни денег... В бюро занятости без прописки на учёт не ставят.
Как жить дальше?...
Рядом с ним находился и Ефим Захарович. Он рядом с хозяином был последние тридцать лет. Сначала телохранителем, затем – начальником личной охраны. В этом году Ефиму исполнилось шестьдесят, и он понимал, что скоро его жизнь сильно изменится. Нет, денег на обеспеченную старость он заработал с лихвой. Вот только – какая она, нормальная жизнь и нормальная старость, он не представлял. Всю жизнь, где-то служил, с кем-то воевал, кого-то охранял..
Падал снег... Куда идти? Вот прошёл сын хозяйки вместе с покупателями, даже не обратив на неё внимания. Сели в машину и уехали...
А Настя продолжала сидеть на лавочке, пытаясь найти хоть какой-то выход из создавшегося положения.
«Ведь через четыре дня Новый год. Люди наряжают ёлки, готовятся к празднику. А я просто не знаю, куда идти, что делать?..
Как хорошо быть маленькой. Попросил немного счастья у Деда Мороза, и он исполнил, – Настя подняла глаза к небу. – Дедушка Мороз, подари мне на Новый год, хоть немного счастья!»
Когда с бумагами было покончено, и они вышли из здания банка. Иван, улыбаясь, развёл руками и обратился к скорее к Ефиму:
А ведь ещё утром она не могла и мечтать об этом. Уже первый день в гостинице ей казался сказкой. Она не представляла, что бывают номера «люкс». Не представляла, что всё что угодно можно заказать по телефону и тебе тут же доставят. И совсем не надо смотреть на цену.
Вечером, когда она, словно заворожённая, сидела в этом королевском номере и вспоминала невероятные события этого дня, в номер постучал Ефим. И так по-простому произнёс:
«Ой, ужас! У меня же надеть нечего!»
Но ужин закончился. Ефим расплатился, и они пошли обратно. Возле её номера он остановился:
Проблем с покупкой жилья много, но, когда есть деньги, проблемы решаются моментально. Тем более, рядом тот, который всегда знает, что делать.
К вечеру у неё уже была своя квартира, огромная трёхкомнатная, меблированная.
Настя просто не могла поверить в своё счастье. Но где-то в уголке то ли души, то ли сердца затаилась тревога. Она понимала, что судьба или Дедушка Мороз, у которого она попросила немного счастья, даже перевыполнил её просьбу. Но.. ведь в этой прекрасной квартире должен быть мужчина, с которым она проживёт всю жизнь. И этот мужчина пока рядом, но скоро исчезнет из её жизни, возможно, прямо сейчас.
«Вернусь в Москву. Ни жилья, ни семьи, ни родственников. Конечно, денег на жизнь хватит, притом ни на одну. Но жизнь-то одна!.. Что я буду делать? Куплю квартиру, огромную, хорошую. Жениться поздно, уже шестьдесят. Три ранения. Кому я нужен? Разве только из-за денег...
А ведь у нас с Настей судьбы похожи. Счастья у нас у обоих никогда не было. Мы как бы находились в тени жизни. Ей-то сорок пять. И денег у неё, по их местным понятиям, очень много. Найдет себе мужа. Хотя, с её робостью, скорее всего попадётся в чьи-то сети.
Интересно, а если забрать её с собой в Москву?.. Что она там будет делать? А если самому здесь остаться... с ней?.. Зачем я ей нужен?..»
Зайдя в новую Настину квартиру, он увидел в коридоре много коробок. Вот и сама хозяйка вышла с немного виноватой улыбкой на лице.
Этой ночью они спали в отдельных комнатах. За тридцать лет Ефиму приходилось охранять не только самого хозяина, но и его жену, дочь. И он всегда соблюдал правило: между телохранителем и подопечным ничего личного. Он и сейчас был словно на работе, выполняя последний наказ Василия Даниловича.
А ещё он с удивлением отмечал: вроде в квартире ничего не изменилось: но каждая комната, после того как в ней поработала Настя становилась какой-то жилой и уютной.
«До утра нужно до Москвы добраться. А почему до утра? Потому что так решил..».
Стал торопливо собираться. Вдруг понял, что впервые в жизни не контролирует ситуацию. А на него смотрели грустные глаза женщины.
Подошёл к входной двери. Но ведь надо что-то сказать.. Уже хотел сказать: до свидания! Но вдруг понял, что кончилась его та жизнь, которая началась сорок два года назад, когда его призвали в армию. Что в его жизни больше не будет ничьих приказов...
А какова будет его дальнейшая жизнь – он должен решить сейчас самостоятельно, именно в эту минуту..
Он повернулся, встретился взглядом с женщиной. И вдруг понял, что её глаза просто кричат: не уходи!..
Скопировано: авторский блог
«Созвездие Скорпиона».
Дверь открылась и вошёл этот самый сын, который за эти два года так ни разу и не навестил больную мать. А сейчас высокомерно обратился к Насте:
- Как вас там? Я подал объявление о продаже квартиры. Постараюсь продать побыстрее. Это время поживёшь здесь – тебе всё равно идти некуда. Как продам, ты сразу уходишь. Можешь забирать отсюда, что угодно. Поняла?..
- Поняла...
*
Наследник квартиры ушёл.. А Настя долго плакала, сидя на диване:«Почему у людей в жизни есть и чёрные, и белые полосы? Почему у меня одна чёрная?..»
Родители четверть века назад погибли в аварии по своей вине. Пришлось продать квартиру, чтобы выплатить их долги. Родни какой-либо у неё не было. Правда, мама говорила, что у Насти есть дядя, который живёт где-то в Москве. Но этот дядя даже знаться не хочет с такими родственниками, как они.
Работала на заводе уборщицей. Жила в заводском общежитии. Замуж никто не брал. А годы уже стали не только проходить – пролетать..
Два года назад завод окончательно встал. Их старое общежитие просто снесли, предварительно выгнав малочисленных обитателей на все четыре стороны.
На работу без прописки не оформляли. Да и умела Настя лишь содержать в чистоте какое-либо, чужое, помещение. Стала ухаживать за парализованной Эммой Юрьевной. Так и жила Настя вместе с ней на одну её пенсию, даже без прописки.
И вот – очередной поворот судьбы. Ни жилья, ни работы, ни денег... В бюро занятости без прописки на учёт не ставят.
Как жить дальше?...
*
... Дни Василия Даниловича были сочтены, как говорят в народе. Но он был олигарх. Врачи получали большие деньги за каждый день его жизни и старались, чтобы хозяин прожил, как можно дольше.Рядом с ним находился и Ефим Захарович. Он рядом с хозяином был последние тридцать лет. Сначала телохранителем, затем – начальником личной охраны. В этом году Ефиму исполнилось шестьдесят, и он понимал, что скоро его жизнь сильно изменится. Нет, денег на обеспеченную старость он заработал с лихвой. Вот только – какая она, нормальная жизнь и нормальная старость, он не представлял. Всю жизнь, где-то служил, с кем-то воевал, кого-то охранял..
- Ефим! – раздался голос старого олигарха.
- Да, Василий Данилович!
- Пригласи нотариуса!..
- Слушай, Ефим! – стал раздавать приказы олигарх. – Почти всё своё наследство я распределил между своими детьми и внуками. Чувствую, что последние дни живу на этом свете. Хотелось бы до Нового года дожить. Но месяц для меня теперь слишком огромный срок. Хочу все свои обязанности до конца исполнить. Ефим, сейчас нотариус оформит на тебя кое-какой счёт. Там денег хватит на твою безбедную старость.
- На этом счету у вас более пяти миллионов долларов, – вставил своё слово нотариус.
- Вот, оформи всё, как полагается..
- Василий Данилович, – растеряно пожал плечами верный друг и телохранитель, – зачем мне так много?..
- Ефим, ты тридцать лет со мной нянчишься, пару раз жизнь мне спас...
- Василий Данилович...
- Всё, Ефим! Слушай дальше! Когда-то у меня были родители и сестра. Но я был очень плохим сыном и братом. Родителей давно нет на белом свете, сестры – тоже, но у меня должна быть племянница. Последний раз я её видел, когда ей было пять лет. Сейчас, наверно, сорок пять, – он кивнул головой на прикроватную тумбочку. – Достань мой блокнот!..
- Янина Галина – это моя сестра, её уже нет в живых. Но у неё была дочь Настя – моя племянница. Вот их старый адрес. Ефим, когда я умру, поезжайте туда. Найди мою племянницу, – повернулся к нотариусу.. – а ты, Иван, по обстоятельствам, сделай так, чтобы она нужды до конца своей жизни не знала. Вот на этом счету сколько?..
- Восемь миллионов долларов, – тут же ответил нотариус.
- Вот с этого счёта десять процентов ты возьмёшь себе. Остальные – племяннице. Пусть она будет счастливой. Ты сразу составь, какой надо документ, я подпишу. А то ещё не успею...
- Понял, – кивнул тот головой.
- Да, ещё.. Ефим, – на глазах старого олигарха появились слёзы.. – попроси у Насти за меня прощения...
- Мы всё сделаем, как надо, – пообещал Ефим.
*
Покупатели долго осматривали квартиру. Затем договаривались о цене. Сын бывшей хозяйки повернулся к Насте:- Вещи свои приготовила?..
- Да, – женщина кивнула на сумку.
- Отдай ключи новым хозяевам! До свидания!..
Падал снег... Куда идти? Вот прошёл сын хозяйки вместе с покупателями, даже не обратив на неё внимания. Сели в машину и уехали...
А Настя продолжала сидеть на лавочке, пытаясь найти хоть какой-то выход из создавшегося положения.
«Ведь через четыре дня Новый год. Люди наряжают ёлки, готовятся к празднику. А я просто не знаю, куда идти, что делать?..
Как хорошо быть маленькой. Попросил немного счастья у Деда Мороза, и он исполнил, – Настя подняла глаза к небу. – Дедушка Мороз, подари мне на Новый год, хоть немного счастья!»
*
И.. тут на стоянке возле дома остановился красивый автомобиль. Из него вышли два пожилых, хорошо одетых мужчины. Они огляделись, увидели одиноко сидящую на лавочке женщину и направились к ней.- Здравствуйте! – обратился к ней один из них, мужчина со спортивной фигурой. – Вы не подскажите, где нам найти Янину Анастасию Борисовну. Нам сказали, что она, возможно, живёт в этом доме..
- Это я! – женщина удивлённо окинула их взглядом.
- А вы не могли бы показать нам свой паспорт, – попросил другой, в очках.
- Вы знали, Василия Даниловича Гаранина?..
- Нет.
- Он приходился вам дядей..
- Мне мама, когда жива была, говорила, что у меня, где-то в Москве есть дядя Вася.
- Настя, – сел рядом с ней мужчина со спортивной фигурой. – Ваш дядя недавно умер. Перед смертью он сказал, чтобы я попросил у вас за него прощения..
- За что? – удивилась женщина.
- Он чувствовал вину перед вашей мамой и вами. Простите, его Настя и не держите на него зла!..
- Дядя Василий, – Настя встала, вновь подняла глаза к небу и искренне произнесла. – Спите спокойно! Я не держу на вас зла...
- Вы хорошая женщина! – восхищённо улыбнулся мужчина.. – Давайте знакомиться. Меня зовут Ефим!..
- Меня – Иван! – нотариус слегка поклонился.
- Но я не пойму, в чём дело? – удивлённо спросила Настя.
- Дело в том, – улыбнулся нотариус, – что перед смертью дядя просил сделать вас счастливой...
- Но я в сказки не верю!.. – грустно улыбнулась женщина.
- Сейчас мы пойдём в ваш банк. Откроем счёт на ваше имя на очень большую сумму, – продолжил нотариус.
- Мне даже жить негде..., – женщина опустила голову.
- Анастасия Борисовна, садитесь в машину.
*
Приехали в банк, самый огромный в городе, где Настя ни разу не была. Зато Иван чувствовал здесь себя, как рыба в воде. Он составлял какие-то бумаги, заставлял Настю их подписывать.Когда с бумагами было покончено, и они вышли из здания банка. Иван, улыбаясь, развёл руками и обратился к скорее к Ефиму:
- На этом моя миссия выполнена. Через час улетаю в Москву. До Нового года меньше четырёх дней осталось, а мне ещё подарки детям и внукам нужно купить, – повернулся к женщине и продолжая улыбаться, добавил, кивнув на коллегу. – Настя, вот этот мужчина, поможет вам освоиться в новой роли. Ему не привыкать быть телохранителем...
- Так, Настя, садись в мою, машину, – скомандовал Ефим. – Переходим на «ты». До Нового года у нас с тобой очень много дел.
- А куда мы сейчас? – Настя всё ещё не верила в происходящее.
- В гостиницу...
*
Как изменилась жизнь у Насти!..А ведь ещё утром она не могла и мечтать об этом. Уже первый день в гостинице ей казался сказкой. Она не представляла, что бывают номера «люкс». Не представляла, что всё что угодно можно заказать по телефону и тебе тут же доставят. И совсем не надо смотреть на цену.
Вечером, когда она, словно заворожённая, сидела в этом королевском номере и вспоминала невероятные события этого дня, в номер постучал Ефим. И так по-простому произнёс:
- Настя, пошли в ресторан, поужинаем..
«Ой, ужас! У меня же надеть нечего!»
- Да ладно тебе, Настя! Я тоже в старых джинсах, – он привык отгадывать мысли своих подопечных. – Пошли!..
Но ужин закончился. Ефим расплатился, и они пошли обратно. Возле её номера он остановился:
- Настя, у тебя сейчас другая жизнь. У тебя много денег, а деньги привлекают к себе внимание. И не всегда хороших людей. Пока я рядом, тебе бояться нечего, но, если что-то у тебя вызовет тревогу – ничего не предпринимай, сразу звони мне.. – одобрительно улыбнулся. – Иди отдыхай! У нас с тобой завтра будет очень трудный день.
*
Утром они быстро позавтракали и отправились... покупать квартиру в элитном доме.Проблем с покупкой жилья много, но, когда есть деньги, проблемы решаются моментально. Тем более, рядом тот, который всегда знает, что делать.
К вечеру у неё уже была своя квартира, огромная трёхкомнатная, меблированная.
Настя просто не могла поверить в своё счастье. Но где-то в уголке то ли души, то ли сердца затаилась тревога. Она понимала, что судьба или Дедушка Мороз, у которого она попросила немного счастья, даже перевыполнил её просьбу. Но.. ведь в этой прекрасной квартире должен быть мужчина, с которым она проживёт всю жизнь. И этот мужчина пока рядом, но скоро исчезнет из её жизни, возможно, прямо сейчас.
- Так, Настя, – произнёс он своим твёрдым голосом. – Завтра занимаемся пропиской и мелкими житейскими вопросами. Сейчас привезу твои вещи. Если не возражаешь, привезу и свои!..
- Конечно, привози! А я пока здесь порядок наведу...
*
Ефим собрал вещи в обоих номерах, отнёс всё в машину. Он ещё по инерции выполнял приказ Василия Даниловича. Но ведь дальше – новая непонятная жизнь.«Вернусь в Москву. Ни жилья, ни семьи, ни родственников. Конечно, денег на жизнь хватит, притом ни на одну. Но жизнь-то одна!.. Что я буду делать? Куплю квартиру, огромную, хорошую. Жениться поздно, уже шестьдесят. Три ранения. Кому я нужен? Разве только из-за денег...
А ведь у нас с Настей судьбы похожи. Счастья у нас у обоих никогда не было. Мы как бы находились в тени жизни. Ей-то сорок пять. И денег у неё, по их местным понятиям, очень много. Найдет себе мужа. Хотя, с её робостью, скорее всего попадётся в чьи-то сети.
Интересно, а если забрать её с собой в Москву?.. Что она там будет делать? А если самому здесь остаться... с ней?.. Зачем я ей нужен?..»
Зайдя в новую Настину квартиру, он увидел в коридоре много коробок. Вот и сама хозяйка вышла с немного виноватой улыбкой на лице.
- Я здесь кое-что заказала, а то квартира какая-то большая, но не жилая, – и тут встряхнулась. – Ой, я ведь уже ужин приготовила. Пошли!..
Этой ночью они спали в отдельных комнатах. За тридцать лет Ефиму приходилось охранять не только самого хозяина, но и его жену, дочь. И он всегда соблюдал правило: между телохранителем и подопечным ничего личного. Он и сейчас был словно на работе, выполняя последний наказ Василия Даниловича.
*
Проблема с пропиской была решена быстро. До вечера оставалось ещё много времени, и Ефим помогал Насте в наведении порядка. Помощи от него особой не было, он просто ничего не смыслил в домашних делах. Распаковывал коробки с посудой, передвигал мебель, перетаскивал тяжёлые вещи. И всё время наблюдал, как женщина работает.А ещё он с удивлением отмечал: вроде в квартире ничего не изменилось: но каждая комната, после того как в ней поработала Настя становилась какой-то жилой и уютной.
*
Незаметно наступил зимний вечер. Мысль о расставании не давала Ефиму думать о чём-либо другом.«До утра нужно до Москвы добраться. А почему до утра? Потому что так решил..».
Стал торопливо собираться. Вдруг понял, что впервые в жизни не контролирует ситуацию. А на него смотрели грустные глаза женщины.
Подошёл к входной двери. Но ведь надо что-то сказать.. Уже хотел сказать: до свидания! Но вдруг понял, что кончилась его та жизнь, которая началась сорок два года назад, когда его призвали в армию. Что в его жизни больше не будет ничьих приказов...
А какова будет его дальнейшая жизнь – он должен решить сейчас самостоятельно, именно в эту минуту..
Он повернулся, встретился взглядом с женщиной. И вдруг понял, что её глаза просто кричат: не уходи!..
- Настя, мне уже шестьдесят... Я не хочу в Москву..
Скопировано: авторский блог
«Созвездие Скорпиона».
СМЕРТЕЛЬНАЯ СЫПЬ.
Однажды, года три назад, у меня на костяшках под щиколотками появились подозрительные красные пятна. А потом подобные — на суставах пальцев правой руки.
Я человек не особо мнительный, но сложив в уме мясо, бухло и знание классической литературы, однозначно получила подагру.
Прибежав в хорошую клинику, потребовала направить меня к лучшему ревматологу. К лучшему! Попав в кабинет, смело предъявила подагру, для убедительности процитировав Швейка.
Мельком взглянув на мою подагру, лучший ревматолог сдержанно фыркнул, и сказал:
— Это к дерматологу. Денег не возьму. Ступайте, и не грешите. И да, поменьше читайте, что ли.
Вернувшись в регистратуру, потребовала лучшего дерматолога.
— Лучший уходит, — сказали в регистратуре. — Пересменка у них. Бегите, может, застанете.
Лучший дерматолог оказался белокурым юношей лет тридцати. Поймав его на пороге, я умоляла остаться и непременно поставить диагноз.
— Нейродермит, — небрежно сообщил лучший дерматолог, одним взглядом окинув мою несбывшуюся подагру, — Лечение долгое, но справимся. Приходите завтра, сейчас мне некогда.
В это время его сменщица, дама сильно пенсионного возраста, сидя за столом, молча смотрела на меня и внимательно слушала коллегу. Когда юноша выбежал, дама предложила:
— А присядь, деточка. Давай я тебя посмотрю.
Отказать старушке было неудобно, да и лучший дерматолог уже ушел. Я решила остаться — пусть смотрит какой уж есть врач.
— Ручки какие у тебя красивые, с маникюром, — одобрила дама. — И ножки хорошие. Эх, молодость... А скажи мне, деточка: ты правша?
Я молча кивнула, не понимая, к чему ведет какой уж есть врач.
— А теперь вот еще, деточка, — продолжала дама. — Смотрю, ты на нерусскую похожа. Ты любишь сидеть по-турецки? И если да, то где?
Я действительно люблю сидеть на полу по-турецки, и так работать на ноуте, поэтому снова кивнула.
— Ну так вот, деточка, — резюмировала дама. — Ты не сиди на жестком полу, а сиди на ковре или там покрывале. Костяшки на ножках ты просто надавила. А ручки... Вспоминай, что травмирующее ты все время носишь в правой руке?
— Поводок, — обалдело ответила я.
— Вот и натерла, — подытожила дама. — Иди домой, деточка.
— А как же... нейродермит? — пролепетала я.
Какой есть врач вздохнула:
— Гений он у нас. Молодой еще. Лечить любит...
С тех пор я стараюсь обращаться не к самому лучшему доктору, а к самому опытному...
Диана Удовиченко
Однажды, года три назад, у меня на костяшках под щиколотками появились подозрительные красные пятна. А потом подобные — на суставах пальцев правой руки.
Я человек не особо мнительный, но сложив в уме мясо, бухло и знание классической литературы, однозначно получила подагру.
Прибежав в хорошую клинику, потребовала направить меня к лучшему ревматологу. К лучшему! Попав в кабинет, смело предъявила подагру, для убедительности процитировав Швейка.
Мельком взглянув на мою подагру, лучший ревматолог сдержанно фыркнул, и сказал:
— Это к дерматологу. Денег не возьму. Ступайте, и не грешите. И да, поменьше читайте, что ли.
Вернувшись в регистратуру, потребовала лучшего дерматолога.
— Лучший уходит, — сказали в регистратуре. — Пересменка у них. Бегите, может, застанете.
Лучший дерматолог оказался белокурым юношей лет тридцати. Поймав его на пороге, я умоляла остаться и непременно поставить диагноз.
— Нейродермит, — небрежно сообщил лучший дерматолог, одним взглядом окинув мою несбывшуюся подагру, — Лечение долгое, но справимся. Приходите завтра, сейчас мне некогда.
В это время его сменщица, дама сильно пенсионного возраста, сидя за столом, молча смотрела на меня и внимательно слушала коллегу. Когда юноша выбежал, дама предложила:
— А присядь, деточка. Давай я тебя посмотрю.
Отказать старушке было неудобно, да и лучший дерматолог уже ушел. Я решила остаться — пусть смотрит какой уж есть врач.
— Ручки какие у тебя красивые, с маникюром, — одобрила дама. — И ножки хорошие. Эх, молодость... А скажи мне, деточка: ты правша?
Я молча кивнула, не понимая, к чему ведет какой уж есть врач.
— А теперь вот еще, деточка, — продолжала дама. — Смотрю, ты на нерусскую похожа. Ты любишь сидеть по-турецки? И если да, то где?
Я действительно люблю сидеть на полу по-турецки, и так работать на ноуте, поэтому снова кивнула.
— Ну так вот, деточка, — резюмировала дама. — Ты не сиди на жестком полу, а сиди на ковре или там покрывале. Костяшки на ножках ты просто надавила. А ручки... Вспоминай, что травмирующее ты все время носишь в правой руке?
— Поводок, — обалдело ответила я.
— Вот и натерла, — подытожила дама. — Иди домой, деточка.
— А как же... нейродермит? — пролепетала я.
Какой есть врач вздохнула:
— Гений он у нас. Молодой еще. Лечить любит...
С тех пор я стараюсь обращаться не к самому лучшему доктору, а к самому опытному...
Диана Удовиченко
... Когда старушка умерла, после неё мало что осталось. Старая мебель, старый фикус и совсем маленький котёнок. Его она подобрала за несколько дней перед смертью и не успела пристроить.
– Нехорошо, – сказала она своему Ангелу, – я ухожу, а он тут совсем один остается. Присмотри за ним, пока кто-то не заберёт.
Ангел согласился. Он проводил старушку до порога, за которым начинался свет, а сам вернулся в квартиру присматривать.
– Ничего, – сказал он котёнку, – сейчас придут родственники хоронить, кто-нибудь тебя и возьмет.
Всё время похорон они с котёнком просидели под шкафом, чтобы не путаться под ногами.
– Понимаешь, – говорил ангел котёнку, – они сейчас слишком заняты, им не до тебя. А потом ты к ним выйдешь.
Родственники, которые терпеливо все годы дожидались старушкиной смерти, похоронив её, вернулись в квартиру, чтобы разобраться, какое осталось недвижимое имущество. И тут у ним вышел котёнок и обозначил, чтобы кроме недвижимого имущества есть ещё и движимое, да к тому же весьма голодное.
– Ой, а это кто у нас? – спросила какая-то внучатая племянница.
Ангел расслабился и улыбнулся – сейчас накормят.
– И что же с тобой теперь делать? – продолжали вопрошать у котёнка.
Котёнок мурчал, подставлял спинку и звал на кухню. Именно там в большом белом ящике хранилось всё самое вкусное.
– Что делать, что делать? Вынеси его во двор, кто-нибудь подберет. Вечно покойница к себе всякое зверьё тащила, – раздался чей-то ещё голос.
Ангел лишь увидел, как котёнка взяли за шиворот и унесли. Пришлось лететь следом.
– Ничего, – говорил он котёнку, оглаживая его шёрстку, которая стала быстро намокать от падающих снежинок, – мы тут с тобой немного посидим и кто-нибудь обязательно тебя к себе заберёт.
И действительно — не прошло и получаса, как чьи-то детские руки схватили котёнка и потащили.
— Мама, посмотри, какая киса! – восторженно закричал мальчишечий голос.
Ангел облегчённо улыбнулся и даже начал расправлять крылья, чтобы взлететь. Но тут котёнка швырнули обратно к его ногам.
– Я тебе сколько раз говорила, не тащи домой этих блохастых! – прогремел рассерженный женский голос, который потонул в обиженном детском плаче.
– Ну, с первого раза не получилось, – вздохнул ангел и притянул котёнка к себе. Малыш мелко дрожал, но согласился еще немного подождать.
Ждать пришлось долго. Мимо проходили чьи-то ноги, проезжали чьи-то колеса. Иногда пробегали чьи-то лапы и однажды к котёнку сунулся чей-то любопытный влажный нос. Но суровый хозяйский оклик заставил владельца носа бежать в другую сторону.
Окончательно стемнело и снег повалил ещё гуще. Котёнок сжался в комочек, но ему это мало помогало.
– Так ты совсем замёрзнешь, – растерялся ангел, – что же делать? Я не могу тебя согреть.
Котёнок не отвечал. Ему было совсем холодно.
Тогда ангел взмахнул крыльями, взметнув снежинки так, что какое-то время казалось, что началась небольшая метель. А потом ветер стих, и вместо ангела рядом с котёнком оказалась большая серая кошка. У неё уже не было крыльев, зато были тёплая шерсть и ласковые лапы. Котёнок зарылся носом в её толстый живот и понемногу согрелся.
Так они дожили до утра.
А утром кошке пришлось идти добывать еду.
Ангел много чего видел за свою очень долгую жизнь. Он знал как тяжело жить иногда людям. Но он даже не догадывался как невероятно тяжело приходится кошкам! Добыча еды в большом городе, где этой самой еды просто валом, оказалась делом весьма трудным. Почти невозможным.
Кошку пинали, на кошку кричали, иногда запускали чем-то тяжелым, иногда просто прогоняли.
– Люди, вы что? Мне же нужно совсем немного еды! – хотел сказать ангел, но не мог. Люди и друг друга не очень-то умеют слышать, что уж тут говорить об ангелах и каких-то кошках.
Так ни с чем кошка – замёрзшая и голодная — побрела к своему котёнку.
– Бедная, что ж ты ходишь тут одна на таком холоде? – неожиданно над головой ангела раздался чей-то женский голос.
– Мур? – переспросил ангел. – Вот и я о том же, быстро пошли ко мне домой греться!
Женщина была настроена решительно и даже наклонилась, чтобы взять ангела на руки. Тот едва успел увернуться.
– Нет, не меня, тут котенок! Он замёрз! Он хочет есть! Его бери!
Женщина едва поспевала за кошкой, а та бежала куда-то в темноту, к мусоркам.
– Мяу, – позвал ангел.
– Кис-кис-кис, – позвала женщина, которая догадалась, что кошка не просто так ведет за собой.
В ответ лишь зазвенели падающие снежинки. Ангел печально мяукнул.
«Неужели, опоздал?» – подумал он. И тут из-под дальнего контейнера кто-то осторожно пискнул.
– Иди сюда, мой маленький, – замурлыкала женщина и полезла под контейнер. Извлеченный оттуда котёнок был мокрым и жалким, но женщина не замечала этого.
– Ах ты ж мой красивый, ах ты ж мой пригожий, – ворковала она над ним.
«Слава Богу, пристроил», — подумал ангел и уже хотел было юркнуть в темноту, чтобы там расправить крылья, но его подхватили чьи-то тёплые руки.
– Пошли домой, нечего шастать в такую холодрыгу.
И тут ангел увидел из-за плеча женщины другого ангела.
– Рад тебя видеть, коллега, – улыбнулся он, – не сильно замёрз? А то мы тебя еле вдвоём нашли.
– Так это ты её ко мне направил! – воскликнул ангел-кошка. – Если б она сама не захотела – у меня бы ничего не получилось. Да и то – пришлось побегать, поискать вас. Зато сейчас согреемся.
– Так я это... – задумался ангел-кошка, – вроде свою миссию уже выполнил.
– А ты что, куда-то торопишься? – улыбнулся второй ангел.
Ангел-кошка задумался и решил, что в ближайшие несколько десятков лет он, действительно, никуда не торопится.
Так и остались у женщины два ангела. Свой собственный и тот, которого она вместе с котёнком с мусорки принесла.
Ведь недаром говорят: кто в свой дом кого согреться зазывает, тот и ангела нового в доме привечает...
Автор: Ирина Подгурская
– Нехорошо, – сказала она своему Ангелу, – я ухожу, а он тут совсем один остается. Присмотри за ним, пока кто-то не заберёт.
Ангел согласился. Он проводил старушку до порога, за которым начинался свет, а сам вернулся в квартиру присматривать.
– Ничего, – сказал он котёнку, – сейчас придут родственники хоронить, кто-нибудь тебя и возьмет.
Всё время похорон они с котёнком просидели под шкафом, чтобы не путаться под ногами.
– Понимаешь, – говорил ангел котёнку, – они сейчас слишком заняты, им не до тебя. А потом ты к ним выйдешь.
Родственники, которые терпеливо все годы дожидались старушкиной смерти, похоронив её, вернулись в квартиру, чтобы разобраться, какое осталось недвижимое имущество. И тут у ним вышел котёнок и обозначил, чтобы кроме недвижимого имущества есть ещё и движимое, да к тому же весьма голодное.
– Ой, а это кто у нас? – спросила какая-то внучатая племянница.
Ангел расслабился и улыбнулся – сейчас накормят.
– И что же с тобой теперь делать? – продолжали вопрошать у котёнка.
Котёнок мурчал, подставлял спинку и звал на кухню. Именно там в большом белом ящике хранилось всё самое вкусное.
– Что делать, что делать? Вынеси его во двор, кто-нибудь подберет. Вечно покойница к себе всякое зверьё тащила, – раздался чей-то ещё голос.
Ангел лишь увидел, как котёнка взяли за шиворот и унесли. Пришлось лететь следом.
– Ничего, – говорил он котёнку, оглаживая его шёрстку, которая стала быстро намокать от падающих снежинок, – мы тут с тобой немного посидим и кто-нибудь обязательно тебя к себе заберёт.
И действительно — не прошло и получаса, как чьи-то детские руки схватили котёнка и потащили.
— Мама, посмотри, какая киса! – восторженно закричал мальчишечий голос.
Ангел облегчённо улыбнулся и даже начал расправлять крылья, чтобы взлететь. Но тут котёнка швырнули обратно к его ногам.
– Я тебе сколько раз говорила, не тащи домой этих блохастых! – прогремел рассерженный женский голос, который потонул в обиженном детском плаче.
– Ну, с первого раза не получилось, – вздохнул ангел и притянул котёнка к себе. Малыш мелко дрожал, но согласился еще немного подождать.
Ждать пришлось долго. Мимо проходили чьи-то ноги, проезжали чьи-то колеса. Иногда пробегали чьи-то лапы и однажды к котёнку сунулся чей-то любопытный влажный нос. Но суровый хозяйский оклик заставил владельца носа бежать в другую сторону.
Окончательно стемнело и снег повалил ещё гуще. Котёнок сжался в комочек, но ему это мало помогало.
– Так ты совсем замёрзнешь, – растерялся ангел, – что же делать? Я не могу тебя согреть.
Котёнок не отвечал. Ему было совсем холодно.
Тогда ангел взмахнул крыльями, взметнув снежинки так, что какое-то время казалось, что началась небольшая метель. А потом ветер стих, и вместо ангела рядом с котёнком оказалась большая серая кошка. У неё уже не было крыльев, зато были тёплая шерсть и ласковые лапы. Котёнок зарылся носом в её толстый живот и понемногу согрелся.
Так они дожили до утра.
А утром кошке пришлось идти добывать еду.
Ангел много чего видел за свою очень долгую жизнь. Он знал как тяжело жить иногда людям. Но он даже не догадывался как невероятно тяжело приходится кошкам! Добыча еды в большом городе, где этой самой еды просто валом, оказалась делом весьма трудным. Почти невозможным.
Кошку пинали, на кошку кричали, иногда запускали чем-то тяжелым, иногда просто прогоняли.
– Люди, вы что? Мне же нужно совсем немного еды! – хотел сказать ангел, но не мог. Люди и друг друга не очень-то умеют слышать, что уж тут говорить об ангелах и каких-то кошках.
Так ни с чем кошка – замёрзшая и голодная — побрела к своему котёнку.
– Бедная, что ж ты ходишь тут одна на таком холоде? – неожиданно над головой ангела раздался чей-то женский голос.
– Мур? – переспросил ангел. – Вот и я о том же, быстро пошли ко мне домой греться!
Женщина была настроена решительно и даже наклонилась, чтобы взять ангела на руки. Тот едва успел увернуться.
– Нет, не меня, тут котенок! Он замёрз! Он хочет есть! Его бери!
Женщина едва поспевала за кошкой, а та бежала куда-то в темноту, к мусоркам.
– Мяу, – позвал ангел.
– Кис-кис-кис, – позвала женщина, которая догадалась, что кошка не просто так ведет за собой.
В ответ лишь зазвенели падающие снежинки. Ангел печально мяукнул.
«Неужели, опоздал?» – подумал он. И тут из-под дальнего контейнера кто-то осторожно пискнул.
– Иди сюда, мой маленький, – замурлыкала женщина и полезла под контейнер. Извлеченный оттуда котёнок был мокрым и жалким, но женщина не замечала этого.
– Ах ты ж мой красивый, ах ты ж мой пригожий, – ворковала она над ним.
«Слава Богу, пристроил», — подумал ангел и уже хотел было юркнуть в темноту, чтобы там расправить крылья, но его подхватили чьи-то тёплые руки.
– Пошли домой, нечего шастать в такую холодрыгу.
И тут ангел увидел из-за плеча женщины другого ангела.
– Рад тебя видеть, коллега, – улыбнулся он, – не сильно замёрз? А то мы тебя еле вдвоём нашли.
– Так это ты её ко мне направил! – воскликнул ангел-кошка. – Если б она сама не захотела – у меня бы ничего не получилось. Да и то – пришлось побегать, поискать вас. Зато сейчас согреемся.
– Так я это... – задумался ангел-кошка, – вроде свою миссию уже выполнил.
– А ты что, куда-то торопишься? – улыбнулся второй ангел.
Ангел-кошка задумался и решил, что в ближайшие несколько десятков лет он, действительно, никуда не торопится.
Так и остались у женщины два ангела. Свой собственный и тот, которого она вместе с котёнком с мусорки принесла.
Ведь недаром говорят: кто в свой дом кого согреться зазывает, тот и ангела нового в доме привечает...
Автор: Ирина Подгурская
Когда соседскую Настю впервые оставили у нас, я ещё не знал, что её воспитывает бабушка. С виду она выглядела совсем как обычная девочка.
Оба её родителя были художниками и с единственным чадом особо не заморачивались, дружно подкинув его бабуле. Квартиру свою они сдавали, а сами дрейфовали по странам Азии, где на пару валялись на пляжах и рисовали диковинные ведические пейзажи с храмами и джунглями.
Войдя тогда к нам, Настя кротко взглянула на меня своими синими глазами и, укоризненно покачав головой, переставила мои, стоявшие в беспорядке ботинки, носками друг к другу.
— У добрых-то людей так, — терпеливо, как маленькому, пояснила она на мой недоумённый взгляд, — чтоб голова не болела.
Жена в тот день как раз собралась пройтись по магазинам, оставив меня сидеть с девочками до вечера.
— Сперва пусть поиграют, — подробно инструктировала она меня, —- потом своди их во двор погулять на часик, а после покорми. Устанут – пусть поспят.
Я, признаться, загрустил. Провести весь день, смотря сразу за двумя детьми, означало для меня просто египетскую работу, но деваться было некуда.
Наша Даша, игравшая с подаренным ей накануне «бэбиборном», гостье тоже не очень-то и обрадовалась. Умудрённая горьким опытом детсадовских разборок из-за игрушек, она с подозрением посматривала в её сторону, держась настороже. То, что незнакомка начнёт сразу претендовать на её новое сокровище не вызывало у неё никаких сомнений.
Настя же действовала совершенно по-другому. Спокойно присев и молча понаблюдав за дочкой минут десять, она неслышно подошла к ней сзади:
— Голубушка ты моя, — мягко проворковала она, ласково приобняв её за плечи, — позволь и я поиграю... а тебе, вот, пирожок, — развернула она принесённый с собой пакет.
Дочка, приготовившаяся защищать свою собственность до последней капли крови, от неожиданности опешила и безропотно разрешила гостье забрать «бэбиборна» к себе на руки. Более того, сроду не евшая никакой домашней выпечки, она послушно сжевала пирожок с капустой, глядя, как её бэбику стригут ногти и укладывают спать.
«Бэбиборн» перед сном капризничал и даже плакал, на что Настя резонно заметила:
— Побольше поплачет, поменьше поссыт.
Как только кукла, по их общему мнению, заснула, я поставил им диск с телепузиками, что особенно понравились нашей гостье.
— Чисто ангелочки, — всплёскивала она от умиления руками, не забывая при этом кормить дочку очередным пирожком:
— Кушай, кушай, совсем ты у меня бледная как спирохета...
Потом, когда кончились и пирожки, и мультики, мы стали собираться на прогулку. Причём собирать детей и не пришлось, Настя прекрасно с этим справилась без меня. Нарядив себя и Дашу, она сказала «с Богом» и мы отправились во двор. Там она также без труда взяла под контроль всю детскую площадку, не оставив мне и другим родителям ни единого шанса самим присматривать за детьми.
— Мальчик, ма-а-альчик, чего ты носишься, как лыска? — то и дело доносилось из песочницы. — Что сказал? Сейчас песком накормлю! Не кричите, девочки – милиция приедет! А, ну-ка, слезь с дерева, махновец!
Девочки ожидаемо собрались возле нового «бэбиборна», но Настя решительно разогнала всех дочкиных дворовых приятельниц.
— Видали таких, — категорично заявила она ей, — подружки-подлюшки... им только дай чего... У бабушки тоже такие есть, до сих пор банки с-под варенья не возвращают...
За обедом убедив дочку, что, если она не доест, каша будет за ней бегать, она каким-то волшебным образом заставила её умять две полных тарелки нелюбимой манки. Чему я, привыкший уговаривать съесть хоть ложечку, был также немало удивлён.
В общем, вернувшись к вечеру, супруга застала у нас полную гармонию. Я, нисколько не устав от детей, занимался какими-то своими делами, а девочки дружно штопали старые колготки на взятой у меня лампочке.
Когда жена повела Настю домой, дочка даже позволила ей взять ночевать «бэбиборна» к себе, и та уходила довольная:
— Спасибо, добрые вы люди, мы с бабой сонник ему почитаем, посумерничаем, — она обулась, оглянулась на нас у двери и с чувством повторила:
— Какие добрые люди!
из инета
Оба её родителя были художниками и с единственным чадом особо не заморачивались, дружно подкинув его бабуле. Квартиру свою они сдавали, а сами дрейфовали по странам Азии, где на пару валялись на пляжах и рисовали диковинные ведические пейзажи с храмами и джунглями.
Войдя тогда к нам, Настя кротко взглянула на меня своими синими глазами и, укоризненно покачав головой, переставила мои, стоявшие в беспорядке ботинки, носками друг к другу.
— У добрых-то людей так, — терпеливо, как маленькому, пояснила она на мой недоумённый взгляд, — чтоб голова не болела.
Жена в тот день как раз собралась пройтись по магазинам, оставив меня сидеть с девочками до вечера.
— Сперва пусть поиграют, — подробно инструктировала она меня, —- потом своди их во двор погулять на часик, а после покорми. Устанут – пусть поспят.
Я, признаться, загрустил. Провести весь день, смотря сразу за двумя детьми, означало для меня просто египетскую работу, но деваться было некуда.
Наша Даша, игравшая с подаренным ей накануне «бэбиборном», гостье тоже не очень-то и обрадовалась. Умудрённая горьким опытом детсадовских разборок из-за игрушек, она с подозрением посматривала в её сторону, держась настороже. То, что незнакомка начнёт сразу претендовать на её новое сокровище не вызывало у неё никаких сомнений.
Настя же действовала совершенно по-другому. Спокойно присев и молча понаблюдав за дочкой минут десять, она неслышно подошла к ней сзади:
— Голубушка ты моя, — мягко проворковала она, ласково приобняв её за плечи, — позволь и я поиграю... а тебе, вот, пирожок, — развернула она принесённый с собой пакет.
Дочка, приготовившаяся защищать свою собственность до последней капли крови, от неожиданности опешила и безропотно разрешила гостье забрать «бэбиборна» к себе на руки. Более того, сроду не евшая никакой домашней выпечки, она послушно сжевала пирожок с капустой, глядя, как её бэбику стригут ногти и укладывают спать.
«Бэбиборн» перед сном капризничал и даже плакал, на что Настя резонно заметила:
— Побольше поплачет, поменьше поссыт.
Как только кукла, по их общему мнению, заснула, я поставил им диск с телепузиками, что особенно понравились нашей гостье.
— Чисто ангелочки, — всплёскивала она от умиления руками, не забывая при этом кормить дочку очередным пирожком:
— Кушай, кушай, совсем ты у меня бледная как спирохета...
Потом, когда кончились и пирожки, и мультики, мы стали собираться на прогулку. Причём собирать детей и не пришлось, Настя прекрасно с этим справилась без меня. Нарядив себя и Дашу, она сказала «с Богом» и мы отправились во двор. Там она также без труда взяла под контроль всю детскую площадку, не оставив мне и другим родителям ни единого шанса самим присматривать за детьми.
— Мальчик, ма-а-альчик, чего ты носишься, как лыска? — то и дело доносилось из песочницы. — Что сказал? Сейчас песком накормлю! Не кричите, девочки – милиция приедет! А, ну-ка, слезь с дерева, махновец!
Девочки ожидаемо собрались возле нового «бэбиборна», но Настя решительно разогнала всех дочкиных дворовых приятельниц.
— Видали таких, — категорично заявила она ей, — подружки-подлюшки... им только дай чего... У бабушки тоже такие есть, до сих пор банки с-под варенья не возвращают...
За обедом убедив дочку, что, если она не доест, каша будет за ней бегать, она каким-то волшебным образом заставила её умять две полных тарелки нелюбимой манки. Чему я, привыкший уговаривать съесть хоть ложечку, был также немало удивлён.
В общем, вернувшись к вечеру, супруга застала у нас полную гармонию. Я, нисколько не устав от детей, занимался какими-то своими делами, а девочки дружно штопали старые колготки на взятой у меня лампочке.
Когда жена повела Настю домой, дочка даже позволила ей взять ночевать «бэбиборна» к себе, и та уходила довольная:
— Спасибо, добрые вы люди, мы с бабой сонник ему почитаем, посумерничаем, — она обулась, оглянулась на нас у двери и с чувством повторила:
— Какие добрые люди!
из инета
ОСОБЕННЫЙ
В дом напротив въехали новые жильцы.
Из-за высокого забора Тимофею были доступны для обзора только окна верхних этажей. То, что это новые соседи, он понял по занавескам: у прежних хозяев окна были всегда зашторены, а сейчас окно прикрывала лёгкая тюль, через которую, если хорошо присмотреться, — а у Тимофея зрение было хорошим, — просматривалась комната, в которой было много игрушек и стояла маленькая кровать с розовым балдахином. Но самой хозяйки долго не было, комната пустовала... Пока однажды, когда Тимофей уже потерял надежду, в комнате зажгли ночник, и он увидел маленькую рыжеволосую девочку лет пяти-шести, которую мама пыталась уложить в кровать и предлагала почитать ей книжку, но та противилась и капризничала. Даже до Тимофея доносился её громкий плач.
Вскоре свет в комнате выключили и в доме наступила тишина.
Пришло время считать звёзды... Звёзд на небе не оказалось и Тимофей, свернувшись клубочком, задремал. Было немного страшно... Особенно по ночам. Звуки дома пугали котёнка. На миг ему показалось, что он слышит мамино мурчание. Страх сразу ушёл, и Тимоша, замурчав в ответ, уснул. Проснулся он, когда за окном ярко светило солнышко и громко чирикали воробьи. Котёнок умылся, как учила его мама-кошка, и посмотрел в окно дома напротив. Маленькая девочка ещё спала. С приездом новых соседей малыш уже не чувствовал себя таким одиноким и утро не было таким унылым.
Хотелось есть, а для этого нужно было спуститься на первый этаж, где стояла его миска с сухим кормом. От окна уходить не хотелось, но котёнок всё же спрыгнул на кровать, а с кровати — на пол и, ловко подпрыгивая на трёх лапках, начал тихонько спускаться по лестнице... Он был сильным и никогда не унывал... Даже когда остался без мамы и лишился лапки.
...В тот злополучный день малыш вышел из укрытия, чтобы направиться к месту кормёжки. Это был первый его самостоятельный поход. Но он не дошёл. Стая собак нагнала его... Котёнок очнулся на руках у незнакомой женщины.
— Повезло парню, что вы были рядом. На трёх лапках он прекрасно будет бегать, — услышал он, прежде чем отключиться вновь.
Женщина, что отбила малыша от собак, после лечения привезла Тимошу в пустующий дом подруги, который находился за городом.
— Поживи пока здесь, малыш. Я что-нибудь придумаю, — шептала она ему в мохнатое ушко.
Она приезжала ближе к вечеру, кормила котёнка и уезжала. Тимоша уже резво носился по дому на своих трёх лапках и даже поднимался по лестнице на второй этаж. Там ему больше нравилось. Там не было так страшно, когда он оставался один. Там были звуки, окна и люди... те, что жили в доме напротив. Женщина, глядя на этот маленький пушистый комочек, горестно вздыхала. Никак не получалось найти дом особенному малышу, и это очень беспокоило её. Нужно было успеть до заморозков.
Любимым местом у котёнка был широкий подоконник у окна, в спальной комнате на втором этаже. Что-то тянуло его туда. Быть может предчувствие?..
Котёнка увидела та самая рыжеволосая девочка, что жила в доме напротив. Она показала маме на окно, где сидел котёнок, и радостно захлопала в ладоши.
Женщина долго всматривалась в тёмное окно пустующего дома и, увидев котёнка, вышла из комнаты. Не было ни сомнений, ни раздумий, и у особенного малыша появился свой дом... Тот, который так ему нравился... Дом, в котором жила особенная девочка... такая же как он.
Тимоша проспал всю ночь на своей лежанке. Когда маленький котёнок проснулся, он долго не мог понять, где находится и успокоился лишь тогда, когда увидел на кровати спящую девочку с рыжими волосами. У её кроватки стоял маленький протез...
Какие силы привели их друг к другу, никто не знает. Но теперь их жизнь изменилась, ведь эти двое понимали друг друга как никто другой. Они вместе радовались солнечным лучикам, что заглядывали в их окно, хмурились, когда с неба лил дождь, слушали сказки на ночь и были счастливы.
Впереди у них жизнь, пусть не такая как у других.
Особенная, но всё же жизнь...
«Особенных лишь тот поймёт,
Кто сам примерил этот башмачок...».
Автор: Ирина Столярова
В дом напротив въехали новые жильцы.
Из-за высокого забора Тимофею были доступны для обзора только окна верхних этажей. То, что это новые соседи, он понял по занавескам: у прежних хозяев окна были всегда зашторены, а сейчас окно прикрывала лёгкая тюль, через которую, если хорошо присмотреться, — а у Тимофея зрение было хорошим, — просматривалась комната, в которой было много игрушек и стояла маленькая кровать с розовым балдахином. Но самой хозяйки долго не было, комната пустовала... Пока однажды, когда Тимофей уже потерял надежду, в комнате зажгли ночник, и он увидел маленькую рыжеволосую девочку лет пяти-шести, которую мама пыталась уложить в кровать и предлагала почитать ей книжку, но та противилась и капризничала. Даже до Тимофея доносился её громкий плач.
Вскоре свет в комнате выключили и в доме наступила тишина.
Пришло время считать звёзды... Звёзд на небе не оказалось и Тимофей, свернувшись клубочком, задремал. Было немного страшно... Особенно по ночам. Звуки дома пугали котёнка. На миг ему показалось, что он слышит мамино мурчание. Страх сразу ушёл, и Тимоша, замурчав в ответ, уснул. Проснулся он, когда за окном ярко светило солнышко и громко чирикали воробьи. Котёнок умылся, как учила его мама-кошка, и посмотрел в окно дома напротив. Маленькая девочка ещё спала. С приездом новых соседей малыш уже не чувствовал себя таким одиноким и утро не было таким унылым.
Хотелось есть, а для этого нужно было спуститься на первый этаж, где стояла его миска с сухим кормом. От окна уходить не хотелось, но котёнок всё же спрыгнул на кровать, а с кровати — на пол и, ловко подпрыгивая на трёх лапках, начал тихонько спускаться по лестнице... Он был сильным и никогда не унывал... Даже когда остался без мамы и лишился лапки.
...В тот злополучный день малыш вышел из укрытия, чтобы направиться к месту кормёжки. Это был первый его самостоятельный поход. Но он не дошёл. Стая собак нагнала его... Котёнок очнулся на руках у незнакомой женщины.
— Повезло парню, что вы были рядом. На трёх лапках он прекрасно будет бегать, — услышал он, прежде чем отключиться вновь.
Женщина, что отбила малыша от собак, после лечения привезла Тимошу в пустующий дом подруги, который находился за городом.
— Поживи пока здесь, малыш. Я что-нибудь придумаю, — шептала она ему в мохнатое ушко.
Она приезжала ближе к вечеру, кормила котёнка и уезжала. Тимоша уже резво носился по дому на своих трёх лапках и даже поднимался по лестнице на второй этаж. Там ему больше нравилось. Там не было так страшно, когда он оставался один. Там были звуки, окна и люди... те, что жили в доме напротив. Женщина, глядя на этот маленький пушистый комочек, горестно вздыхала. Никак не получалось найти дом особенному малышу, и это очень беспокоило её. Нужно было успеть до заморозков.
Любимым местом у котёнка был широкий подоконник у окна, в спальной комнате на втором этаже. Что-то тянуло его туда. Быть может предчувствие?..
Котёнка увидела та самая рыжеволосая девочка, что жила в доме напротив. Она показала маме на окно, где сидел котёнок, и радостно захлопала в ладоши.
Женщина долго всматривалась в тёмное окно пустующего дома и, увидев котёнка, вышла из комнаты. Не было ни сомнений, ни раздумий, и у особенного малыша появился свой дом... Тот, который так ему нравился... Дом, в котором жила особенная девочка... такая же как он.
Тимоша проспал всю ночь на своей лежанке. Когда маленький котёнок проснулся, он долго не мог понять, где находится и успокоился лишь тогда, когда увидел на кровати спящую девочку с рыжими волосами. У её кроватки стоял маленький протез...
Какие силы привели их друг к другу, никто не знает. Но теперь их жизнь изменилась, ведь эти двое понимали друг друга как никто другой. Они вместе радовались солнечным лучикам, что заглядывали в их окно, хмурились, когда с неба лил дождь, слушали сказки на ночь и были счастливы.
Впереди у них жизнь, пусть не такая как у других.
Особенная, но всё же жизнь...
«Особенных лишь тот поймёт,
Кто сам примерил этот башмачок...».
Автор: Ирина Столярова
Девять жизней Мурки
Мурка лежала на коленях молодой хозяйки. Та, сидя в наушниках за компьютером, что-то быстро набирала на клавиатуре. Внезапно, выгнувшись дугой, кошка прыгнула на пол, поцарапав при этом девушку.
Не обращая внимания на возмущения, кошка немигающим взглядом смотрела на стену:
Кошка повела носом:
Мурка ощетинилась:
Глухо засмеявшись, темная фигура подняла руки:
Через пару минут Смерть тихо исчезла, оставив Мурку с её знанием о скорой смерти девушки, которая ни о чём не подозревая, била с возмущением по клавиатуре.
Пятнадцать лет назад.
Через год, к ним в первый раз пришла Смерть. Хозяин, отец маленькой девочки, попал в серьезную аварию, чтобы его не забрала гостья, Мурка отдала свою первую жизнь из девяти. Через пару лет, должен был родиться мертвым брат маленькой девочки, тогда Смерть потребовала две жизни. Безропотно кошка отдала их. Так, за пятнадцать лет, Мурка ещё несколько раз обменивала свои жизни на жизнь любимых хозяев.
И вот. На старости лет она должна видеть, как умирает её самая любимая девочка. Через несколько дней на семью обрушилось горе. Старшая дочь оказалась больна. Пришли плохие анализы на кровь после медосмотра. Люди ходили хмурые, Мурка, как могла утешала их. На её глазах умирала её хозяйка.
Кошка свернулась клубком, замурлыкав, она была уверена, что сделала правильный выбор. Неделю она не отходила от молодой хозяйки. А через две пришли повторные анализы, полностью опровергнув смертельную болезнь.- Я как-то не ожидала прийти сюда так быстро. Ты зачем это сделала?
Пять лет спустя.
И прижала к себе мурчащий комочек, с тоской вспоминая свою любимицу...
Елена Коновалова
Мурка лежала на коленях молодой хозяйки. Та, сидя в наушниках за компьютером, что-то быстро набирала на клавиатуре. Внезапно, выгнувшись дугой, кошка прыгнула на пол, поцарапав при этом девушку.
- Ай, Мурка, ты чего, – потирая колено, где краснела большая царапина, хозяйка поморщилась, – столько лет тебе, а так и не научилась прятать когти.
Не обращая внимания на возмущения, кошка немигающим взглядом смотрела на стену:
- Ты не заблудилась? Зачем пришла? От стены отделилась фигура, одетая в темный плащ. Голова и лицо были прикрыты капюшоном.
- Не заблудилась, пришла предупредить. Скоро за ней приду, – глухо прозвучал голос гостьи и её палец указал на молодую хозяйку. Вздрогнув, девушка повела плечами.
- Как за ней? Она же ещё молодая.
- Какой глупый вопрос, как будто я забираю только стариков. Теряешь хватку? Меня почуяла, а запах болезни у Хозяйки – нет?
Кошка повела носом:
- Ничего не слышу.
Мурка ощетинилась:
- Шшшшш, не подходи к ней!
Глухо засмеявшись, темная фигура подняла руки:
- Ну, пошутить уже нельзя. Ей осталось месяца три. Я, собственно, пришла тебя предупредить по старой памяти. Помню, ты её любишь, попрощаешься с ней. Спасти-то уже не сможешь...
- Почему не смогу?
- Ты потратила восемь жизней уже, осталась последняя... твоя.
- Я всё помню...
Через пару минут Смерть тихо исчезла, оставив Мурку с её знанием о скорой смерти девушки, которая ни о чём не подозревая, била с возмущением по клавиатуре.
Пятнадцать лет назад.
- Мама, кис-кис, бедная, – коверкая слова, трехлетняя малышка бежала к маме. А в руках она держала маленького грязного котёнка. Женщина поохала, но не решилась выбросить блохастика.
Через год, к ним в первый раз пришла Смерть. Хозяин, отец маленькой девочки, попал в серьезную аварию, чтобы его не забрала гостья, Мурка отдала свою первую жизнь из девяти. Через пару лет, должен был родиться мертвым брат маленькой девочки, тогда Смерть потребовала две жизни. Безропотно кошка отдала их. Так, за пятнадцать лет, Мурка ещё несколько раз обменивала свои жизни на жизнь любимых хозяев.
И вот. На старости лет она должна видеть, как умирает её самая любимая девочка. Через несколько дней на семью обрушилось горе. Старшая дочь оказалась больна. Пришли плохие анализы на кровь после медосмотра. Люди ходили хмурые, Мурка, как могла утешала их. На её глазах умирала её хозяйка.
- Нет, слышишь, нет! – как-то ночью, мяукнув в темноту, кошка пришла на грудь больной.
- Мурка, Мурочка, – ласково погладив любимицу, девушка прошептала во сне.
Кошка свернулась клубком, замурлыкав, она была уверена, что сделала правильный выбор. Неделю она не отходила от молодой хозяйки. А через две пришли повторные анализы, полностью опровергнув смертельную болезнь.- Я как-то не ожидала прийти сюда так быстро. Ты зачем это сделала?
- А зачем мне жизнь без неё? – отвечая на вопрос Смерти, еле держась на лапах, Мурка счастливо улыбалась.
- Ты знаешь... мне иногда кажется... что весь мир ваш держится на таких, как вы.
- Каких? – прошептала кошка, последний раз вздохнув.
- Любящих, – осторожно взяв маленькую душу Мурки, Смерть тихо ушла из квартиры.
Пять лет спустя.
- Мама, мама, кися! – трехлетний малыш бежал к молодой женщине, держа в руках блохастого котёнка.
- И кто же ты у нас? Мурка или Мурчик?
И прижала к себе мурчащий комочек, с тоской вспоминая свою любимицу...
Елена Коновалова
Акция фанатов Зенита к памятной дате снятия блокады Ленинграда
Всем привет, я наконец с компом и готова к новому позитивчику
«Я завидую тем красоткам, которые при размере XL- XXL- XXXL умеют носить стринги.
Вам может показаться, что стрингов таких размеров нет, но спешу вас переубедить: они есть и пишу я этот пост сидя именно в таких.
Скажу вам больше: они, билиат, леопардовые (!!!!)
«Как так вышло?», спросят наиболее интересующиеся из вас; расскажу с охотой.
Третьего дня мне написала Люся. Люся сказала, что вес гиппопотама- это не повод для грусти. Повод для грусти- потеря сек? уальности и флирта.
Я сказала, что будучи замужем так давно, что столько не живут, последнее, о чем я должна думать- это о флирте и сексуальности. Мне бы не забыть забрать химчистку, сварганить чета на ужин пожрать, и заплатить за свет: а сексуальность- это для других красоток.
Люся не согласилась и сказала, что ceксибиtch надо быть вовсе не для мужиков, а для себя и, налив в бокал пьянящего ПиноНуара, нависла над столом, как Штирлиц над картой и прошептала так, что чуть было не потеряла свой красивый фаpфоровый мост: « я заказала нам с тобой труселя. Получила позавчера. Надела свои вчера на работу: ты не понимаааааешь, когда ты в стрингах- ты просто ИНААААЯ!!!!»
Я сделала большой глоток и спросила: « ты сказала НАМ?!»
Люся победонoсно достaла из сумки два крошечных пакетика: размер не больше презика
Я открыла один пакетик и мне на ладонь выпала длинная нить окраса леопарда.
« и Чо мне с ЭТИМ делать?», я растягивала нить, прикидывая можно ли в нее играть как в детстве, в резинку.
« ну ты Дуууура штоооли», потянула Люся своим воронежским акцентом, « завтра надевай на работу и жди чудес»
.....
Я всегда отличалась доверчивостью.
Сегодня утром под кашемировые спортивные штанищи я надела леопардовые трусы размер XL.
посмотрела в зеркало и трусов не увидела: « невидимки», подумала я и, окончательно не проснувшись, вышла в дождливое утро. На часах было 6:30.
К моменту входа в метро я уже плохо следила за происходящим. Ж? пу кололи шнаны, с непривычки быть не прикрытой), ощущение, что все видят разрез моего XL и полнейшая незащищенность.
Я ехала, как жулик, стыривший мандаринку, оглядываясь по стoронам и ерзая на скамейке вагона В.
На работе все было еще хуже: я чувствовала, что нитки какбэ ЕСТЬ, но нащупать я их не могла- куда бы я ни ущипнула себя- везде были живот-бока-ж? па и самое ужасное- неприкрытая эта... ну как красиво-то назвать (многих девочек она кормит, корочи).
В перерывах между пациентами я гоняла в туалет и вытаскивала нитку отовсюду, как ловкая тайская массажистка вынимает шарики из... как красиво-то назвать (многих мальчиков она кормит, корочи)
Но полным попандосом был тот момент, что как только я вынимала нитку и натягивала штаны, нитка тут же пряталась в моем XL и перерезала то, что у Бузовой « мало половин», но в моем случае это ДАЛЕКО не так!!!
Ну и отдельно о леопарде.
Я не совсем понимаю, к чему эти детали. Потому что леопард ли, зебра ли, зеленые это стринги или фиолетовые с бантиком- я вам клянусь, этого НЕ ВИДНО.
ну и о сексуальности и флирте. Я конечно давно уже не разбираюсь во всех тонкостях соблазнения сильного пола, но судя по тому, как я ерзала на стуле, и постоянно держа руки в кармане штанов, пыталась вытащить леопарда за его усы из моей/ твоей трещинки (оу-ааа, твоей/ моей песенкиии), Земфира, не перебивай (!!!!), то на акт соблазнения это вообще не тянуло ни разу.
Измученная, возвращаюсь домой.
Приду, зайду в свой шкаф, достану свои панталоны с начесом, которые дают мне опору и поддержку «от сих до сих» и ср? ть я хотела на ceksибиtch и вообще.
Тем более, меня Моня любит в любых трусах. И попробовал бы он здесь сейчас возразить.
Леопарда я конечно не выкину, все-таки подарок. Передаривать тоже не самая лучшая идея. Поэтому, приглашу к себе Люську, натянем леопарда на ножки стульев и как в детстве... попрыгаем в резиночку.
Если конечно не провалимся в пол. В нашем возрасте и размере все-таки нужно быть аккуратнее. и с прыжками и с бушующей сексуальностью.»
Yekaterina Ryumina
«Я завидую тем красоткам, которые при размере XL- XXL- XXXL умеют носить стринги.
Вам может показаться, что стрингов таких размеров нет, но спешу вас переубедить: они есть и пишу я этот пост сидя именно в таких.
Скажу вам больше: они, билиат, леопардовые (!!!!)
«Как так вышло?», спросят наиболее интересующиеся из вас; расскажу с охотой.
Третьего дня мне написала Люся. Люся сказала, что вес гиппопотама- это не повод для грусти. Повод для грусти- потеря сек? уальности и флирта.
Я сказала, что будучи замужем так давно, что столько не живут, последнее, о чем я должна думать- это о флирте и сексуальности. Мне бы не забыть забрать химчистку, сварганить чета на ужин пожрать, и заплатить за свет: а сексуальность- это для других красоток.
Люся не согласилась и сказала, что ceксибиtch надо быть вовсе не для мужиков, а для себя и, налив в бокал пьянящего ПиноНуара, нависла над столом, как Штирлиц над картой и прошептала так, что чуть было не потеряла свой красивый фаpфоровый мост: « я заказала нам с тобой труселя. Получила позавчера. Надела свои вчера на работу: ты не понимаааааешь, когда ты в стрингах- ты просто ИНААААЯ!!!!»
Я сделала большой глоток и спросила: « ты сказала НАМ?!»
Люся победонoсно достaла из сумки два крошечных пакетика: размер не больше презика
Я открыла один пакетик и мне на ладонь выпала длинная нить окраса леопарда.
« и Чо мне с ЭТИМ делать?», я растягивала нить, прикидывая можно ли в нее играть как в детстве, в резинку.
« ну ты Дуууура штоооли», потянула Люся своим воронежским акцентом, « завтра надевай на работу и жди чудес»
.....
Я всегда отличалась доверчивостью.
Сегодня утром под кашемировые спортивные штанищи я надела леопардовые трусы размер XL.
посмотрела в зеркало и трусов не увидела: « невидимки», подумала я и, окончательно не проснувшись, вышла в дождливое утро. На часах было 6:30.
К моменту входа в метро я уже плохо следила за происходящим. Ж? пу кололи шнаны, с непривычки быть не прикрытой), ощущение, что все видят разрез моего XL и полнейшая незащищенность.
Я ехала, как жулик, стыривший мандаринку, оглядываясь по стoронам и ерзая на скамейке вагона В.
На работе все было еще хуже: я чувствовала, что нитки какбэ ЕСТЬ, но нащупать я их не могла- куда бы я ни ущипнула себя- везде были живот-бока-ж? па и самое ужасное- неприкрытая эта... ну как красиво-то назвать (многих девочек она кормит, корочи).
В перерывах между пациентами я гоняла в туалет и вытаскивала нитку отовсюду, как ловкая тайская массажистка вынимает шарики из... как красиво-то назвать (многих мальчиков она кормит, корочи)
Но полным попандосом был тот момент, что как только я вынимала нитку и натягивала штаны, нитка тут же пряталась в моем XL и перерезала то, что у Бузовой « мало половин», но в моем случае это ДАЛЕКО не так!!!
Ну и отдельно о леопарде.
Я не совсем понимаю, к чему эти детали. Потому что леопард ли, зебра ли, зеленые это стринги или фиолетовые с бантиком- я вам клянусь, этого НЕ ВИДНО.
ну и о сексуальности и флирте. Я конечно давно уже не разбираюсь во всех тонкостях соблазнения сильного пола, но судя по тому, как я ерзала на стуле, и постоянно держа руки в кармане штанов, пыталась вытащить леопарда за его усы из моей/ твоей трещинки (оу-ааа, твоей/ моей песенкиии), Земфира, не перебивай (!!!!), то на акт соблазнения это вообще не тянуло ни разу.
Измученная, возвращаюсь домой.
Приду, зайду в свой шкаф, достану свои панталоны с начесом, которые дают мне опору и поддержку «от сих до сих» и ср? ть я хотела на ceksибиtch и вообще.
Тем более, меня Моня любит в любых трусах. И попробовал бы он здесь сейчас возразить.
Леопарда я конечно не выкину, все-таки подарок. Передаривать тоже не самая лучшая идея. Поэтому, приглашу к себе Люську, натянем леопарда на ножки стульев и как в детстве... попрыгаем в резиночку.
Если конечно не провалимся в пол. В нашем возрасте и размере все-таки нужно быть аккуратнее. и с прыжками и с бушующей сексуальностью.»
Yekaterina Ryumina
Решила себя порадовать и купила кофемашину...
Пару дней я боялась к ней подойти: она внушала какой-то иррациональный страх, как любое непонятное, но пользоваться-то надо!
Собрала, включила, настроила. Все готово! В коробке нашла инструкцию толщиной с Войну и Мир. Прочла и пошла знакомиться с этим роботом Вертером. Это случилось два дня тому назад.
До сих пор этот робот не дал мне кофе! Я не знаю почему. Но расскажу что было.
Начать с того, что он все время разговаривает. Ну, то есть пишет мне сообщения на дисплее. И ему все не нравится. И в первую очередь я сама. Я тыкаю пальцем в нужную кнопку, он мне пишет: «Ждите». Я жду. Проходят минуты. Я жду. Я жду, как Эдуард Асадов! «Я могу тебя очень ждать, долго-долго и верно-верно... ". Я жду, а Вертер бурлит кишочками. Побурлил, и пишет: «Выберите свой кофе». Выбираю «Сверхкрепкий вкус, 2 чашки». Снова пишет «Ждите» и бурлит кишочками.
Я жду. "... и ночами могу не спать. Год, и два, и всю жизнь наверно».
Побурлил и пишет: «Рекомендую уменьшить количество кофе! "
Я ему вежливо говорю: Спасибо за заботу, но я хочу именно столько кофе! Дай мне его! "
Вертер побурлил еще немного и написал: «Слишком мелкий помол. Отрегулируйте кофемолку».
Вот знать бы еще, где там что регулировать надо. Достаю кофейную Войну и Мир, и на 876 странице нахожу пункт «Регулировка кофемолки». Отрегулировала. Жму кнопку. Вертер пишет: «Залейте воду! "
Ладно. Залила. И заметь, я даже не спрашиваю, куда ты дел всю предыдущую воду. Я тебя уже даже спрашивать боюсь о чем-то. Но раз ты всю ее выпил — то наверное был с похмелища. Залила еще воды. Опять прошу кофе. Прошу прям уже голосом!! Вертер думает, а потом пишет: «Ополосните чашку! "
Тут у меня сдали нервы. И я заорала: А чашка-то моя чем тебе не нравится, гадина?? Я ее мыла! Губкой! С Фейри! Со всех сторон! Она чистая, мамой клянусь! Дай мне кофе, пожалуйста!
«Ополосните чашку! "
Блин! Пошла мыть чашку. Заодно разделась и помылась сама. Вся целиком! Потому что подозревала, что сейчас меня все равно заставят это сделать. Надела новое белье. Еще раз помыла чашку. Потом догадалась, что «Ополосните чашку» — это, вероятно, какая-то функция в машине, и надо ее найти.
Достала Войну и Мир. На 458 странице обнаружила функцию ополаскивания чашки. Нажала. Вертер побурлил и выдал мне порцию кипятка в трижды помытую чашку. И снова «Выберите свой кофе».
Не стала его нервировать, выбрала «Капуччино». Там одна большая кнопка с аналогичной надписью. И ничего выбирать не надо, и предъявлять справку от кардиолога. Нажимаю на кнопку. Пишет «Много пены, мало кофе, много кофе — мало пены». Я взбесилась: Да мне хоть с пеной, хоть даже с монтажной, хоть без пены вообще, но налей мне, пожалуйста, хоть что-нибудь, лишенец!
Вертер побурлил и написал: «Ополосните чашку! "
Скотина. Я и чашку пять раз ополоснула, и сама помылась, и трусы у меня новые и с биркой: приберегала для особого случая и ночи страсти и любви, но ты, с@ка, не оставил мне выбора! Что тебе еще надо, дрянь?
Вертер побурлил, написал: «Выключение», и погас.
Стою посреди кухни в кружевном белье, со стерильной чашкой и нервным тиком. Кипячу воду в чайнике. Буду пить чай. Если только чайник мне это разрешит...
Автор Лидия Раевская.
Пару дней я боялась к ней подойти: она внушала какой-то иррациональный страх, как любое непонятное, но пользоваться-то надо!
Собрала, включила, настроила. Все готово! В коробке нашла инструкцию толщиной с Войну и Мир. Прочла и пошла знакомиться с этим роботом Вертером. Это случилось два дня тому назад.
До сих пор этот робот не дал мне кофе! Я не знаю почему. Но расскажу что было.
Начать с того, что он все время разговаривает. Ну, то есть пишет мне сообщения на дисплее. И ему все не нравится. И в первую очередь я сама. Я тыкаю пальцем в нужную кнопку, он мне пишет: «Ждите». Я жду. Проходят минуты. Я жду. Я жду, как Эдуард Асадов! «Я могу тебя очень ждать, долго-долго и верно-верно... ". Я жду, а Вертер бурлит кишочками. Побурлил, и пишет: «Выберите свой кофе». Выбираю «Сверхкрепкий вкус, 2 чашки». Снова пишет «Ждите» и бурлит кишочками.
Я жду. "... и ночами могу не спать. Год, и два, и всю жизнь наверно».
Побурлил и пишет: «Рекомендую уменьшить количество кофе! "
Я ему вежливо говорю: Спасибо за заботу, но я хочу именно столько кофе! Дай мне его! "
Вертер побурлил еще немного и написал: «Слишком мелкий помол. Отрегулируйте кофемолку».
Вот знать бы еще, где там что регулировать надо. Достаю кофейную Войну и Мир, и на 876 странице нахожу пункт «Регулировка кофемолки». Отрегулировала. Жму кнопку. Вертер пишет: «Залейте воду! "
Ладно. Залила. И заметь, я даже не спрашиваю, куда ты дел всю предыдущую воду. Я тебя уже даже спрашивать боюсь о чем-то. Но раз ты всю ее выпил — то наверное был с похмелища. Залила еще воды. Опять прошу кофе. Прошу прям уже голосом!! Вертер думает, а потом пишет: «Ополосните чашку! "
Тут у меня сдали нервы. И я заорала: А чашка-то моя чем тебе не нравится, гадина?? Я ее мыла! Губкой! С Фейри! Со всех сторон! Она чистая, мамой клянусь! Дай мне кофе, пожалуйста!
«Ополосните чашку! "
Блин! Пошла мыть чашку. Заодно разделась и помылась сама. Вся целиком! Потому что подозревала, что сейчас меня все равно заставят это сделать. Надела новое белье. Еще раз помыла чашку. Потом догадалась, что «Ополосните чашку» — это, вероятно, какая-то функция в машине, и надо ее найти.
Достала Войну и Мир. На 458 странице обнаружила функцию ополаскивания чашки. Нажала. Вертер побурлил и выдал мне порцию кипятка в трижды помытую чашку. И снова «Выберите свой кофе».
Не стала его нервировать, выбрала «Капуччино». Там одна большая кнопка с аналогичной надписью. И ничего выбирать не надо, и предъявлять справку от кардиолога. Нажимаю на кнопку. Пишет «Много пены, мало кофе, много кофе — мало пены». Я взбесилась: Да мне хоть с пеной, хоть даже с монтажной, хоть без пены вообще, но налей мне, пожалуйста, хоть что-нибудь, лишенец!
Вертер побурлил и написал: «Ополосните чашку! "
Скотина. Я и чашку пять раз ополоснула, и сама помылась, и трусы у меня новые и с биркой: приберегала для особого случая и ночи страсти и любви, но ты, с@ка, не оставил мне выбора! Что тебе еще надо, дрянь?
Вертер побурлил, написал: «Выключение», и погас.
Стою посреди кухни в кружевном белье, со стерильной чашкой и нервным тиком. Кипячу воду в чайнике. Буду пить чай. Если только чайник мне это разрешит...
Автор Лидия Раевская.
наша полиция нас бережет
Одна женщина ходит к нам в ветклинику каждую весну-лето. И всегда приносит котят, всё новых. Котят лечит, потом раздаёт. В следующем году приходит снова... За год ровно один раз, но «пачкой» по 5-7 малышей, иногда разного возраста.
Нет, женщина не из тех, у кого кошка ежегодно «испытывает радость материнства». И не из тех, кто специально подбирает котят. И не из тех, у кого дома много мурчаще-хвостатых. Просто ей достался такой кот. Кличка у него говорит сама за себя: Мазай.
Поначалу кот приносил своих котят. По весне нагуляет на даче и приносит: чёрных, как он, как будто другие у него не получались. Может, и чужих воровал, главное, чтобы чёрные были.
Приносил по одному в день. Мол, хозяйка, так и было. Когда прекращал, несколько дней уже не носил «детей», женщина собирала коробку с котятами и везла их в клинику. Лечить, вакцинировать, раздавать. Если Мазай прервался, значит, всех, кого хотел, уже притащил.
Однажды хозяйке это всё надоело и отвезла она кота на кастрацию. Весной радовалась. До конца мая... В конце мая бедная женщина снова влетела в ветклинику и поставила коробку с котятами на стол, устало проговорив: «Только представьте, этот стервец теперь чужих котят тащит! Зато хоть разношёрстных».
Снова раздала. Одного белого женщина оставила себе. Назвала Герасимом, кастрировала и на следующую весну коты поехали на дачу вдвоём. Хозяйка надеялась, что забота о Герасиме охладит отеческий пыл Мазая.
И вот снова конец мая... Каждое утро женщина тревожно выглядывает в окно, нет ли на крыльце котёнка. Нет. Летом тоже. Мазай и Герасим мирно проводят время во дворе, занятые исключительно друг другом.
— Вы представляете, смотрю в окно, а эти два, простите, засранца, под забором что-то на участок протаскиват. Да ещё натужно так, аж надрываются! И дружно волокут к крыльцу нечто испачканное в земле. А оно отбрыкивается.
Я выскакиваю на крыльцо, разгоняю своих котов, а там — щенок! В два раза больше их обоих! Вот... — и протягивают мне лохматого малыша.
© Автор неизвестен
Нет, женщина не из тех, у кого кошка ежегодно «испытывает радость материнства». И не из тех, кто специально подбирает котят. И не из тех, у кого дома много мурчаще-хвостатых. Просто ей достался такой кот. Кличка у него говорит сама за себя: Мазай.
Поначалу кот приносил своих котят. По весне нагуляет на даче и приносит: чёрных, как он, как будто другие у него не получались. Может, и чужих воровал, главное, чтобы чёрные были.
Приносил по одному в день. Мол, хозяйка, так и было. Когда прекращал, несколько дней уже не носил «детей», женщина собирала коробку с котятами и везла их в клинику. Лечить, вакцинировать, раздавать. Если Мазай прервался, значит, всех, кого хотел, уже притащил.
Однажды хозяйке это всё надоело и отвезла она кота на кастрацию. Весной радовалась. До конца мая... В конце мая бедная женщина снова влетела в ветклинику и поставила коробку с котятами на стол, устало проговорив: «Только представьте, этот стервец теперь чужих котят тащит! Зато хоть разношёрстных».
Снова раздала. Одного белого женщина оставила себе. Назвала Герасимом, кастрировала и на следующую весну коты поехали на дачу вдвоём. Хозяйка надеялась, что забота о Герасиме охладит отеческий пыл Мазая.
И вот снова конец мая... Каждое утро женщина тревожно выглядывает в окно, нет ли на крыльце котёнка. Нет. Летом тоже. Мазай и Герасим мирно проводят время во дворе, занятые исключительно друг другом.
*
В сентябре женщина пришла в клинику в слезах, при этом истерически хихикая. За ней заходит муж, а на руках у него... щенок!— Вы представляете, смотрю в окно, а эти два, простите, засранца, под забором что-то на участок протаскиват. Да ещё натужно так, аж надрываются! И дружно волокут к крыльцу нечто испачканное в земле. А оно отбрыкивается.
Я выскакиваю на крыльцо, разгоняю своих котов, а там — щенок! В два раза больше их обоих! Вот... — и протягивают мне лохматого малыша.
*
Сейчас малыш подрос. В свои 10-11 месяцев весит уже больше 30 кг. Мазай с Герасимом пока сидят тихо. Ждём лета...© Автор неизвестен
САМОЛЁТЫ ПРИЛЕТАЛИ И УЛЕТАЛИ...
... Самолёты прилетали и улетали... Люди небольшими стайками, а чаще по три–четыре человека торопливо шагали мимо диспетчерской и навсегда исчезали за воротами. Исчезали из её реальности. Сидеть на окне было хорошо — уютно, интересно, но, во-первых, её ждали дела, вернее, её самое большое, её единственное дело, которое хоть как-то согревало её сердце, А во -вторых, сейчас на смену заступит Николай Николаич, а, стало быть, всё равно быть ей обруганной и отправленной за двери, прямиком на улицу. Кое-что ей уже удалось перекусить, эта смена её не то что бы любила... жалела, наверное, и ей всегда перепадали вкусные пакетики «китикета», а то и котлета или кружок колбасы.
Как она осталась одна, она помнила урывками: то ли оттого, что всячески старалась забыть, то ли от пережитого. Помнилось только, как открылась переноска, и она оказалась на траве. Это было так неожиданно, что она даже не заметила, что переноска исчезла вместе с тем, кто её нёс.
Кошка осталась в лесу одна. Сначала она тряслась от страха в кустах,
потом, когда немного огляделась, то поняла безысходность своего положения, начала приглядываться и со временем научилась есть жуков, бабочек, червяков, пару раз ей даже удалось изловить каких-то маленьких зверьков и пташек. Ей, привыкшей исключительно к курочке и рыбке, было омерзительно отплёвываться от шерсти и перьев, но... голод — не тётка, захочешь жить — и кору жевать будешь.
В дипетчерскую помимо Никника вошёл ещё какой-то человек, плюхнулся на стул и, проговорив: «Здесь подожду!», стал осматривать окружающую обстановку. Кошка услышала удивлённое:
— Ого, у вас тут и кошка имеется?, — и почувствовала спиной, что человек направился к ней.
Никник пробасил:
— Это не кошка, а недоразумение. У кого-то кошка там или собака как талисман, у нас же вот урод приблудился. Надо выпроводить — нечего ей здесь делать. Небось, покормили её, так пускай по своим делам идёт!».
Кошка почувствовала, как по её голове между ушей скользнула рука:
— Э-э-э, а ухи где?
Человек подхватил кошку под подбородок и попробовал развернуть к себе мордочкой. Никник махнул рукой:
— А--а-а, у неё много чего неизвестно где. Усыпить, чтоб не мучилась рука как-то не поднимается, а что ей за жизнь — то такой вот, недокошкой.
Человек немного приложил усилие, чтобы повернуть кошку к себе мордой. Она вся напряглась, стараясь помешать — так не хотела она сейчас опять услышать: «Ах, ужас-то какой! Кто ж тебя так?!». Она попробовала уцепиться за подоконник, да половины пальцев она ещё в первую зиму лишилась, а оставшиеся были искалечены морозом так, что цепляться ими было почти невозможно.
Человек ловко подхватил кошкино тельце под передние лапки и развернул к себе. Сердечко сжалось в кошкиной груди, как будто от боли... «Ну, давай, говори уже! Ой, какая страшная! Ни ушей, ни глаза, и морда вся перекошенная. Говори, что молчишь-то?!». Человек смотрел на кошку. Потом осторожно прижал к себе:
— Персидская она у вас, кстати.
Никник поболтал ложкой в стакане:
— Вот ну ни разу не кстати она тут. Позорще несчастное. Отправьте её за дверь — пусть идёт по своим делам. Ещё к себе прижимаете. Вот подцепите заразу — будете знать..
Человек поставил кошку на подоконник:
— Ну, стало быть, она вам тут точно не нужна?
Никник аж закашлялся:
— Неужто забрать себе хотите? Да на что она вам?!
Кошка спрыгнула с подоконника и поковыляла к выходу. Человек догнал её. «Да погоди ты, погоди!». Кошка отошла на несколько шагов от человека и остановилась в проёме двери. Человек сделал несколько шагов за ней — она снова отбежала и остановилась, внимательно глядя человеку прямо в глаза. И так снова и снова, пока они не вышли на улицу.
Тут кошка отбежала намного дальше и сдавленно, тихо промяукала. Человек дошёл до неё и полез вслед за ней в огромную дыру незнамо кем и для чего проделанную в бетонной плите. Они шли по тропинке, среди ощутимо спускавшихся на лес сумерек — кошка и человек. Кошка остановилась и сошла с тропинки к почти незаметному со стороны небольшому, искорёженному от влаги картонному ящику. Кошка издала нежный высокий мурк и полезла в ящик. Человек, шагнувший за ней по мокрым листьям и траве к ящику, услышал тихий слабенький радостный ответный писк.
Человек заглянул в кошкино укрытие: двое котят ползали вокруг неё, громко, по-детски мурча — словно в коробке перекатывались две горошинки. Кошка начала неистово вылизывать серенькое-полосатенькое, пытавшееся залезть к ней под брюхо. Человек потянулся взять в руки: «Можно?». Кошка, продолжая вылизывать котёнка, словно подталкивала его к Человеку и поглядывала на него: «Вот, вот, это старшенький! Весь в папку. Я вовремя успела — крыса отгрызла ему только хвостик. В остальном же — смотри, человече — это просто кошачий ребёнок. Может, возьмёшь его себе, а? Весёлый будет приятель, да мурлычистый». Человек бережно взял которебёнка в руки, а тот и не возражал, просто смотрел детскими наивными глазёнками на большого и сильного человека — доверчиво и спокойно.
Кошка начала намывать беленького, опять подталкивая человеку навстречу. Но этого она вылизывала так бережно, так осторожно... «Это моя доченька... Её бы на шёлковые подушки, на выставки а она вот... уже без глаза и лапки.. Тебе, человече, такая не нужна. Мы уж с ней тут как-нибудь сами... доживём своё!».
Кошка положила на котёнка лапку и притянула к себе. По дорожке кто-то бежал, громко топая сапогами. Кошка поняла: Валерка. Открывать свою тайну кошка очень не хотела, но Валерка — это пара кружков колбасы, иногда даже молоко. Ну, в общем, положительный товарищ.
— Там машина пришла. Ждёт уже!
Человек снял с плеча рюкзак:
—Да вот, Валер, тут мать с детьми пропадает. Забирать буду. Никник сказал, что можно.
—Ух ты ж... Конечно, можно! Дождалась ты, мать... Сколько лет...
Валерка засуетился.
— Может, бушлат Вам дать — ну, чтоб ловить, чтоб не оцарапали, а? — завозился он.
Человек отмахнулся:
— Не, не надо. Я так.
Человек поставил на траву рюкзак, открыл его и бережно посадил на большой бумажный пакет одного котёнка, потом другого. Дети запищали от страха, но вдруг их крошечные носики учуяли запах. О-о-о-о! Этот неведомый волшебный запах, просто опьяняющий, заставляющий мурчать и сглатывать слюну. На дне рюкзака лежало два колечка бараньей колбасы подаренной человеку («хоть и сам не ем, а не взять — обидеть. Так вот для кошек очень будет вкусное угощение», пподумал тогда человек), две ещё тёплых и ароматных лепёшки, пахнущие домом, миром, уютом и теплом.
Котята внюхивались в этот запах ещё и ещё, а кошка подошла, засунула голову к ним, облизала две крошечные головки и отошла в сторону, скромно обернув остаток хвоста вокруг лапок. «Давайте, уходите уже, люди! Береги детей, они хорошие, только вот настрадались уже —столько страха и боли им выпало. Пусть они будут живы и счастливы. Уходите уже, давайте!».
Кошка подошла к опустевшей коробке и устало легла, свернувшись калачиком, чтобы люди не видели, как из единственного её глаза потекли слезы — слёзы маленькой кошачьей мамы, навсегда простившейся со своими детьми.
Человек снова порылся в рюкзаке и вытащил оттуда кошачью шлейку, которую всегда носил с собой, на всякий случай. «Эй, мать, ты чего это улеглась-то, а? А кто детей кормить и воспитывать будет?!». Человек вытащил за шкирку кошку из коробки и надел на неё шлейку. «Вот это другоое дело. Теперь домой!».
Кошка почувствовала, как её вытащили из коробки и потом... ах, это совсем забытое ощущение, когда под лапки продевают ремешки и на спинке щёлкает замок. И она выпрямилась, гордо подняла голову, распушила то, что когда-то было прекрасным хвостом, она словно даже увеличилась в размере, посмотрела на Человека... и повела. Она вышагивала по тропинке, как когда-то в парке прогуливалась, вызывая восторженные взгляды, возгласы окружающих и похвалы тем, кто так просто предал её потом... но теперь... Нет, теперь было не так. Она всё ускоряла и ускоряла шаг, заставляя человека почти бежать за ней, она неслась ДОМОЙ. Она никогда не загадывала этого и не мечтала... Ей никогда не снился дом, как многим брошенным.
Только однажды, когда она, порванная собаками, с выбитым глазом и прокушенным лёгким, захлёбывалась в снегу собственной кровью, только однажды она взмолилась: «Господи, пусть никто никогда ТАК не страдает. Пусть все, кому некуда идти, найдут свой Дом!!!»...
Кошка сидела на руках человека, гладя через мокрое стекло на проезжавшие машины и прислушивалась к звукам, доносившимся из рюкзака, лежавшего на заднем сидении. «Н-да, вероятно по приезду будет разбор полётов!» — подумала кошка.
В рюкзаке с хрюканьем и мурчанием котята с аппетитом доедали колбасу....
Автор: Марина Михайлова
... Самолёты прилетали и улетали... Люди небольшими стайками, а чаще по три–четыре человека торопливо шагали мимо диспетчерской и навсегда исчезали за воротами. Исчезали из её реальности. Сидеть на окне было хорошо — уютно, интересно, но, во-первых, её ждали дела, вернее, её самое большое, её единственное дело, которое хоть как-то согревало её сердце, А во -вторых, сейчас на смену заступит Николай Николаич, а, стало быть, всё равно быть ей обруганной и отправленной за двери, прямиком на улицу. Кое-что ей уже удалось перекусить, эта смена её не то что бы любила... жалела, наверное, и ей всегда перепадали вкусные пакетики «китикета», а то и котлета или кружок колбасы.
Как она осталась одна, она помнила урывками: то ли оттого, что всячески старалась забыть, то ли от пережитого. Помнилось только, как открылась переноска, и она оказалась на траве. Это было так неожиданно, что она даже не заметила, что переноска исчезла вместе с тем, кто её нёс.
Кошка осталась в лесу одна. Сначала она тряслась от страха в кустах,
потом, когда немного огляделась, то поняла безысходность своего положения, начала приглядываться и со временем научилась есть жуков, бабочек, червяков, пару раз ей даже удалось изловить каких-то маленьких зверьков и пташек. Ей, привыкшей исключительно к курочке и рыбке, было омерзительно отплёвываться от шерсти и перьев, но... голод — не тётка, захочешь жить — и кору жевать будешь.
В дипетчерскую помимо Никника вошёл ещё какой-то человек, плюхнулся на стул и, проговорив: «Здесь подожду!», стал осматривать окружающую обстановку. Кошка услышала удивлённое:
— Ого, у вас тут и кошка имеется?, — и почувствовала спиной, что человек направился к ней.
Никник пробасил:
— Это не кошка, а недоразумение. У кого-то кошка там или собака как талисман, у нас же вот урод приблудился. Надо выпроводить — нечего ей здесь делать. Небось, покормили её, так пускай по своим делам идёт!».
Кошка почувствовала, как по её голове между ушей скользнула рука:
— Э-э-э, а ухи где?
Человек подхватил кошку под подбородок и попробовал развернуть к себе мордочкой. Никник махнул рукой:
— А--а-а, у неё много чего неизвестно где. Усыпить, чтоб не мучилась рука как-то не поднимается, а что ей за жизнь — то такой вот, недокошкой.
Человек немного приложил усилие, чтобы повернуть кошку к себе мордой. Она вся напряглась, стараясь помешать — так не хотела она сейчас опять услышать: «Ах, ужас-то какой! Кто ж тебя так?!». Она попробовала уцепиться за подоконник, да половины пальцев она ещё в первую зиму лишилась, а оставшиеся были искалечены морозом так, что цепляться ими было почти невозможно.
Человек ловко подхватил кошкино тельце под передние лапки и развернул к себе. Сердечко сжалось в кошкиной груди, как будто от боли... «Ну, давай, говори уже! Ой, какая страшная! Ни ушей, ни глаза, и морда вся перекошенная. Говори, что молчишь-то?!». Человек смотрел на кошку. Потом осторожно прижал к себе:
— Персидская она у вас, кстати.
Никник поболтал ложкой в стакане:
— Вот ну ни разу не кстати она тут. Позорще несчастное. Отправьте её за дверь — пусть идёт по своим делам. Ещё к себе прижимаете. Вот подцепите заразу — будете знать..
Человек поставил кошку на подоконник:
— Ну, стало быть, она вам тут точно не нужна?
Никник аж закашлялся:
— Неужто забрать себе хотите? Да на что она вам?!
Кошка спрыгнула с подоконника и поковыляла к выходу. Человек догнал её. «Да погоди ты, погоди!». Кошка отошла на несколько шагов от человека и остановилась в проёме двери. Человек сделал несколько шагов за ней — она снова отбежала и остановилась, внимательно глядя человеку прямо в глаза. И так снова и снова, пока они не вышли на улицу.
Тут кошка отбежала намного дальше и сдавленно, тихо промяукала. Человек дошёл до неё и полез вслед за ней в огромную дыру незнамо кем и для чего проделанную в бетонной плите. Они шли по тропинке, среди ощутимо спускавшихся на лес сумерек — кошка и человек. Кошка остановилась и сошла с тропинки к почти незаметному со стороны небольшому, искорёженному от влаги картонному ящику. Кошка издала нежный высокий мурк и полезла в ящик. Человек, шагнувший за ней по мокрым листьям и траве к ящику, услышал тихий слабенький радостный ответный писк.
Человек заглянул в кошкино укрытие: двое котят ползали вокруг неё, громко, по-детски мурча — словно в коробке перекатывались две горошинки. Кошка начала неистово вылизывать серенькое-полосатенькое, пытавшееся залезть к ней под брюхо. Человек потянулся взять в руки: «Можно?». Кошка, продолжая вылизывать котёнка, словно подталкивала его к Человеку и поглядывала на него: «Вот, вот, это старшенький! Весь в папку. Я вовремя успела — крыса отгрызла ему только хвостик. В остальном же — смотри, человече — это просто кошачий ребёнок. Может, возьмёшь его себе, а? Весёлый будет приятель, да мурлычистый». Человек бережно взял которебёнка в руки, а тот и не возражал, просто смотрел детскими наивными глазёнками на большого и сильного человека — доверчиво и спокойно.
Кошка начала намывать беленького, опять подталкивая человеку навстречу. Но этого она вылизывала так бережно, так осторожно... «Это моя доченька... Её бы на шёлковые подушки, на выставки а она вот... уже без глаза и лапки.. Тебе, человече, такая не нужна. Мы уж с ней тут как-нибудь сами... доживём своё!».
Кошка положила на котёнка лапку и притянула к себе. По дорожке кто-то бежал, громко топая сапогами. Кошка поняла: Валерка. Открывать свою тайну кошка очень не хотела, но Валерка — это пара кружков колбасы, иногда даже молоко. Ну, в общем, положительный товарищ.
— Там машина пришла. Ждёт уже!
Человек снял с плеча рюкзак:
—Да вот, Валер, тут мать с детьми пропадает. Забирать буду. Никник сказал, что можно.
—Ух ты ж... Конечно, можно! Дождалась ты, мать... Сколько лет...
Валерка засуетился.
— Может, бушлат Вам дать — ну, чтоб ловить, чтоб не оцарапали, а? — завозился он.
Человек отмахнулся:
— Не, не надо. Я так.
Человек поставил на траву рюкзак, открыл его и бережно посадил на большой бумажный пакет одного котёнка, потом другого. Дети запищали от страха, но вдруг их крошечные носики учуяли запах. О-о-о-о! Этот неведомый волшебный запах, просто опьяняющий, заставляющий мурчать и сглатывать слюну. На дне рюкзака лежало два колечка бараньей колбасы подаренной человеку («хоть и сам не ем, а не взять — обидеть. Так вот для кошек очень будет вкусное угощение», пподумал тогда человек), две ещё тёплых и ароматных лепёшки, пахнущие домом, миром, уютом и теплом.
Котята внюхивались в этот запах ещё и ещё, а кошка подошла, засунула голову к ним, облизала две крошечные головки и отошла в сторону, скромно обернув остаток хвоста вокруг лапок. «Давайте, уходите уже, люди! Береги детей, они хорошие, только вот настрадались уже —столько страха и боли им выпало. Пусть они будут живы и счастливы. Уходите уже, давайте!».
Кошка подошла к опустевшей коробке и устало легла, свернувшись калачиком, чтобы люди не видели, как из единственного её глаза потекли слезы — слёзы маленькой кошачьей мамы, навсегда простившейся со своими детьми.
Человек снова порылся в рюкзаке и вытащил оттуда кошачью шлейку, которую всегда носил с собой, на всякий случай. «Эй, мать, ты чего это улеглась-то, а? А кто детей кормить и воспитывать будет?!». Человек вытащил за шкирку кошку из коробки и надел на неё шлейку. «Вот это другоое дело. Теперь домой!».
Кошка почувствовала, как её вытащили из коробки и потом... ах, это совсем забытое ощущение, когда под лапки продевают ремешки и на спинке щёлкает замок. И она выпрямилась, гордо подняла голову, распушила то, что когда-то было прекрасным хвостом, она словно даже увеличилась в размере, посмотрела на Человека... и повела. Она вышагивала по тропинке, как когда-то в парке прогуливалась, вызывая восторженные взгляды, возгласы окружающих и похвалы тем, кто так просто предал её потом... но теперь... Нет, теперь было не так. Она всё ускоряла и ускоряла шаг, заставляя человека почти бежать за ней, она неслась ДОМОЙ. Она никогда не загадывала этого и не мечтала... Ей никогда не снился дом, как многим брошенным.
Только однажды, когда она, порванная собаками, с выбитым глазом и прокушенным лёгким, захлёбывалась в снегу собственной кровью, только однажды она взмолилась: «Господи, пусть никто никогда ТАК не страдает. Пусть все, кому некуда идти, найдут свой Дом!!!»...
Кошка сидела на руках человека, гладя через мокрое стекло на проезжавшие машины и прислушивалась к звукам, доносившимся из рюкзака, лежавшего на заднем сидении. «Н-да, вероятно по приезду будет разбор полётов!» — подумала кошка.
В рюкзаке с хрюканьем и мурчанием котята с аппетитом доедали колбасу....
Автор: Марина Михайлова
Интересное в разделе «Улыбнёмся :)»
Позитивчик (фото, видео, рассказы для хорошего настроения) 
Может ли у фигуры на плоскости быть вид сбоку? 
Тест: "В какую эпоху тебе следовало родиться?" 
Это был тяжелый год 
Как бы вас звали у индейцев) 
Оригинальные дизайнерские идеи Какой вы десерт? 
Смешные моменты в нашей жизни 
Красивая дата из одних двоек Новое на сайте
Битые баклажаны по-турецки 
Борщ. Исключительно личные рассуждения «в общем, о борще» 
Хаули - дрожжевой сдобный пирог-улитка 
Те самые «микояновские котлеты» (6 копеек за котлетку ) 
Солдатская столовая. Черныши 
Про кого и о чём тут будет? 
Запечённый рулет из индейки с начинкой из колбасы, инжира и клюквы 
Запечённая индейка в рассоле из яблочного сидра 
Омлет, запеченный с сыром в перце