Любимые стихи

Мир вам, хлебопёки!

Говорят, что своя рубаха ближе к телу.
А ты у меня под рубахой – срезанная серпом поэзии омела,
Занемела вторым моим сердцем – у самой кожи.
И живу теперь я – к жизни твоей приложенным.
Ничего нет ближе – рубаху с себя снимаю,
Остаешься ты,
Остаешься, моя родная.
Остаешься говором шепота у ключицы,
Остаешься наречием загнездовавшей птицы:
Из груди моей – ветви, травы, сырые листья,
Из груди моей всё – гнездо для любимый птицы.
Говорят, что своя рубаха ближе к телу,
Но ты под рубахой дышишь – намного ближе.
Соловьем из духа во мне отлита и сделана
Той природой древней – цветы в гортань возложившей,
От которых я стал поэт – и пишу по нотам
Логос глаз твоих
Или ладони лотос.
Говорят, что своя рубаха ближе к телу,
Но зачем мне носить рубахи, когда мы вместе
Из заката спальни в нежную страсть темнеем -
И тогда вся спальня пахнет чем-то небесным.
Но зачем рубаха, если вот этот вечер
Твои губы в сумраке чувствует, как акустику,
А орган души в органике человечьего
О тебе созидает в мир последнюю музыку.
Аль Квотион

Мир вам, хлебопёки!

Конечно Аркаша пишет потрясные тексты песен, но и стихи то же не плохи

ещё светла от листьев тень
но утро пахнет как покойник
и даже огорчатся лень
что барабанит в подоконник
в унылых сумерках погас
скупой заряд энтузиазма
я медленно включаю газ
жду от кофейника оргазма
и мчусь мимо помятых лиц
надеясь что всё будет лучше
горит в холодной луже лист
но скоро снег его потушит

Бабаян

Мир вам, хлебопёки!

Братишка

А помнишь, ты хотела быть любимой,
Сейчас мечтаешь просто похудеть,
Куда всё делось, проскакала мимо
Мечта девчонки той в шестнадцать лет.
А знаешь, мой хороший, тоже помню
Тебя в твои семнадцать с небольшим,
Как спал и видел угловатый скромник
Тела ровесниц, муками томим.
Сейчас навеки прикипел к дивану,
Какою перспективой не мани,
Куда всё делось, где тот мальчик рьяный,
Куда пропали помыслы твои.
Мы что-то помним, что-то забываем,
Но иногда под действием причин
Так мечемся меж адом и меж раем,
Что не находим выхода. Шепчи
Слова, что сотни лет застряли в горле,
Слова, что помогают и казнят.
Ты сам решил однажды быть героем,
И поздно на попятную, весна.
Мы делим жизнь на то, что захотели
И что в итоге вышло наяву,
Нам вьюги помешали да метели,
Но страх и лень сильнее большинству.
Сидим в тиши, зализываем раны,
Гордимся славой, бытом, барахлом,
Но глубоко в душе всё точно знаем:
Не то, не то, не то, и слёзы льём.
Арсен Акопян

Мир вам, хлебопёки!

Дай мне запомнить тебя пальцами – и когда мы ослепнем, мои руки все равно не забудут тебя. Я буду знать тебя такой: как вспыхнувшее мгновение. Ресницы. Вздрагивают маленькой птицей. Щека. Теплая. Дышит. Губы. Мягкие. В уголках спрятана улыбка. Сжимаются – от тоски и боли. Молчат. Шепчут что-то в мои протянутые ладони. Я запоминаю тебя, как чувство прикосновения. Как гения места, которое воплощает собой идею дома. Я запоминаю тебя, чтобы даже ослепнув – видеть во сне.
От костра головы загорится подушка -
Я не сплю без тебя уже целую душу,
Уже целую вечность и целый рассудок...
Хотя кто-то мне скажет – прошли только сутки.
Я не сплю без тебя – ты мне снишься ночами,
И два солнца стоят у тебя за плечами,
Ты два солнца хватаешь ресницами, прячешь -
И костер головы разгорается ярче.
Это, видно, горячка. Ты схожа с болезнью -
И вся кожа ознобом тебя рядом грезит,
За железными латами реберной стали
Птицы пальцев твоих собираются в стаи.
Я все вычерпнул – голос, поэзию, счастье,
Тонкий пульс проведенного в близости часа -
И тебе подношу – к твоей страсти голодной,
С полушепотом губ «ты мне снилась сегодня».
Ты мне снилась вчера, ты мне снилась назавтра,
Ты лежала венком из античного лавра,
Ты была – и хлеба, и отравные травы,
И ромашки в глазах на лице окровавом.
Переправой сквозь самые черные бездны
И ребенком, который с годами исчезнет.
Ты была, ты была – и ты будешь мне снова
Ожиданием встречи, запомненным словом,
Вспышкой молнии в сердце, гудящим нейроном,
Обретенным Христом и безумным Нероном,
Проходящей со мной эту жизнь огневую,
И в костер головы меня льдисто целуя.
Аль Квотион

От мыслей надо тоже отдыхать...
И от себя самой порою тоже...
Отставив все дела, пойти гулять...
В осеннем парке, выпить кофе, может...
*
Поговорить без спешки с октябрём
О странностях изменчивой погоды...
О жизни, о поэзии, о том,
Как ждём мы бабье-летнего прихода...
*
О музыке серебряных дождей,
Что сплин осенний нынче снова в моде...
О том, что время, с каждым днём быстрей,
Бежит и кружит дни, как в хороводе.
*
Все мысли так прозрачны и чистЫ,
Как лучик солнца на ладошках клёнов...
Как хорошо, вот так, без суеты,
Почувствовать себя опять влюблённой...
*
И в этот мир, в ноябрь, и в себя,
И в эту удивительную Осень...
Прочувствовать, что в жизни всё не зря...
Что надо жить сегодня, а не после.
*
Ирена Буланова

Мир вам, хлебопёки!

Арсен Акопян - По слогам тебя разобрать (Алиот Каф Поэзия) • Любимые стихи

Мир вам, хлебопёки!

А мне уже не станет лучше.
И здесь вот – у яремной вены
Какие-то большие тучи
Летят по маленькой вселенной,
По письменам на смуглой коже,
По откровению Господню.
Под ними крик любви – истошен,
Над ними – черный ворот поднят.
Так маленьким свирепым зверем
Скребет поэзия наружу,
Ментоловых мурашек север
В хребет утюжит.
Так вырастает лес из горла -
И он нехожен, дик, наружен,
Так в голове – цветы и сверла,
И сон нарушен.
Да нужно взять клочок бумаги
И утереть со рта им слово,
Затем, что это слово наго
И так взволнованно.
А дальше – мятым предложением
Раскинуться на всю округу,
Покуда в белом предрождении
Уже и музыка, и ругань.
Так губы точками закушены,
Так вся поэзия – холерна.
Но мне уже не станет лучше,
И я уже тобой потерян.
Поэзия – своего рода фотосинтез. И поэты в ней – деревья, которые производят кислород. А читатель поэзии – то животное, которое им дышит. Но деревья создают кислород не для того, чтобы его вдохнул человек или олень – просто они так устроены, это их глубинная внутренняя природа. Так и поэт пишет не ради похвалы, внимания и славы, но потому что в жилах его течет древесный сок стихов.
Аль Квотион

Мир вам, хлебопёки!

Скоро выпадет снег. Невесомо, красиво...
Мир укроется пледом пушистой зимы.
Скоро выпадет снег. И узорным курсивом
Разбегутся следы до ближайшей весны.
Скоро выпадет снег. Мы обнимемся крепче,
Мы полюбим сильнее за ценность тепла.
Скоро выпадет снег и дышать будет легче,
Станут старше поступки, мудрее – слова.
Скоро выпадет снег. Это повод для сказки.
Это повод укрыться – одним на двоих.
Это жаркие губы, настойчиво ласковые,
И замерзший под утро нечаянный стих.
Скоро выпадет снег. Мы останемся вместе -
Одиноким трудней и больней зимовать.
Скоро выпадет снег и смешается с песней
Догорающих дров, осветивших кровать.
Скоро выпадет снег. Это даже не грустно.
Это рядом с тобой только твой человек.
Это ставшее солнцем взаимное чувство.
Скоро выпадет снег.
Скоро выпадет снег...
Аль Квотион, 2013

Мир вам, хлебопёки!
Нет, вы не знаете.
Нет, вы не слышали.
Снег – не вода, что замерзла над крышами;
не непогода,
не зимний трофей.
Снег – это тысячи маленьких фей.

Нет, вы не знаете,
нет, вы не видели -
феи похожи на бабочек издали:
милые крошки,
хрустальные ножки,
белого цвета стучат босоножки.
Ночью, украдкой, седлая карету – феи несутся по белому свету!..
Вы не услышали
(спали, наверное) -
осень сбежала капризная, скверная.
Парки смутились и в пасмурный вечер
прятали
голые руки
и
плечи.
Ели баюкали зимнюю стужу
и
примеряли наряды из кружев...

Вы не увидели -
ночь была темная:
феи, смеясь, танцевали под кленами;
в платьях,
похожих
на
светлые тучки;
крепко держались
за
тонкие ручки...

Алёна Васильченко

Мир вам, хлебопёки!
Народ
я как бы лояльно отношусь к творчеству братишки, он конечно иной раз пишет под заказ, ну не ради денег, а попросили срифмовать люди добрые я конечно могу упрекнуть-не то малька, ну а иной раз и упрекнуть не за что --нравится

Пусть твоё Да навсегда будет Да,
Пусть твоё Нет насовсем станет Нет.
Знаю, приятнее многим игра,
Мне же по нраву лишь честный ответ.
Вышел наш срок, в кошки-мышки играть
Поздно, не выдержит сердце тоски,
Скоро прощаться навеки пора,
Дней маловато кого-то простить
Снова и снова. Так короток путь,
Нам ли с тобой про такое не знать,
Хрустнула ветка, уже не свернуть,
Не обратить вектор времени вспять.
Раньше в руках было счастье, увы,
Так и не поняли, что же хотим,
То ли сберечь, то ли лучше найти,
Вот и рассеялось счастье, как дым.
Я не хочу повторять косяки
И проиграть вероятную жизнь.
Дальше зову тебя вместе идти,
Что говорит твоё сердце, скажи.
Буду и сам я предельно открыт,
Искренно всё, чем живу, доложу.
Мысли, мечты, полуночные сны.
Как на духу. Я готов к Рубежу.
Арсен Акопян

Вдоль полос

Гармония внутри..., гармония из вне...
Сожженная дотла..., восставшая свободной.
Из пепла рождена – я не горю в огне.
И продолжаю жить с улыбкою сегодня.

Сжигаются мосты, горят в огне сердца.
И в пламени надежд закаливаем души.
Остудит? Разорвет – соленая вода!?
Воронкою полос затянет и закружит.

Да, так мы и живем: сгорая, намокая.
То паром в небеса, то хлопьями по лужам.
Но гордо восстаем, и вдоль полос мечтая,
Вновь тянемся душой, к тому, кто сердцу нужен.

NikaVS

Мир вам, хлебопёки!

Это наверное одно из не многих засевшее напрочь в голове

Сколько же было оборванно струн, сколько ругани между соучастниками, сколько стилей перепробовано
И что интересно к единому так и не пришли, по этому играли все варианты
Жалко конечно записей не осталось, чуть -чуть только с репетиции--увы

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол,
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела...

(Б. Пастернак)

Мир вам, хлебопёки!

- Два шажка осталось. Дойдешь?
- А когда не шел я
Да в любой пожар, в любой беспросветный мрак,
Только тучи в белом лице завелись от боли,
Только птицы черные каркают из ребра.
- Так дойдешь?
- Дойду.
Я всегда доходил до края.
Эту смелость можно по шрамам перечитать.
Дай последний раз поцелую и приласкаю,
А потом сигану до звезд – засмеюсь в лучах.
Я дойду – вихрятся в рубахе одни прорехи,
Замирают криком-выдохом на груди.
Я дойду.
Пешком дойду – куда не доехать.
Вон висит уже.
Заждалась меня.
- Так иди.

Александр Ноитов

Мир вам, хлебопёки!

Братишка

Арсен Акопян - Я тебя бы на руки взял (Герман Плисецкий Поэзия) • Любимые стихи

Мир вам, хлебопёки!

Друганок-

мне нельзя ей писать о любви
говорить нет возможности тоже
жизнь зависла в режиме TV
круглый год те же самые рожи
снег плетёт канитель за окном
и не спит бормоча до рассвета
мы оставили всё на потом
ведь другого возможно и нету
я грущу что не радует жизнь
тяжелы эти дни для обоих
она прячет карандаши
что бы сын не чертил на обоях
и наверное больше не ждёт
мысли лезут предательски в душу
а за окнами мокрый идёт
целый день и бессонницей душит
отравляет сверкает манит
усыпляет и снова тревожит
мне нельзя ей писать о любви
говорить нет возможности тоже

Аркадий Бабаян

Мир вам, хлебопёки!

Я по уши влюблен в каждый миллиметр тебя. В каждый, понимаешь? Одно запястье: венки ранимо тонкие, косточки в руках – будто абрикосовые плоды созрели, кожа горячая – горчит, говорит, просит и требует. Я люблю это запястье. Этот островок бесценной для меня жизни. Я гуляю по нему губами, скитаюсь подушечками пальцев – словно паломники идут к священному ковчегу. Я мог бы остаться тут жить и был бы счастлив.
Но вот ты улыбаешься уголками губ, а в этих уголках и смех живет, и грусть. Словно и не уголки это вовсе, а широкий бальный зал, где танцуют тени прошлого, надежды будущего, где стоишь в центре ты – горделивой улыбкой, и сияешь. Не уголки, а угольки – сияют, разгораются, еще немного – накроет меня пожар и спалит дотла. Так я ухожу гулять поцелуями на новый остров, пью его сладость, тону в глубине его морей.
И каждый кусочек тебя – он будто зовет меня к себе. Хочется трогать, вдыхать запах, гладить, прижиматься, брать и отдавать, теряться навсегда в этом бесконечном путешествии собственной души в душу другую. Это немыслимое волшебство: вот стоит человек – живое воплощение божественного замысла, чудо духа в скульптуре горячей крови, а я могу к нему прикоснуться. Могу любить. Будто все тут мое. И даже не будто, а воистину все тут мое, все для меня. Плечо твое – для меня, и само ждет поцелуя, шея твоя – для меня, тянется высоко, подставляет себя под губы. Даже яремная вена на этой шее бьется пульсом – а словно в дверь моего сердца стучит, хочет войти и остаться в нем. Тогда я открываю двери, пуская ее. И она остается.
Чередуй себя – от руки до губ:
Это вечер глуп, он стоит в углу,
Клянчит теменью «девонька, подари
Мне такую – от пяточки до кудри.
Вот такую, как ты – голова светла,
На спине роса – что еще желать?
Я же берег, который тебя берёг,
От потопа, вставшего на порог.
Я плечей твоих целовал поля,
А болело – рядом был тоже я».
Это вечер клянчит у тела дрожь,
Это вечер глуп – на меня похож.
Я ведь тоже нынче взываю вслух:
Чередуй себя – от руки до губ.
Все твое приму и как есть возьму,
Так легко снимают с ветвей лозу,
Виноградным соком идет любовь -
Сладко-горек вкус ее,
Цвет багров,
Не слыхать шагов – она прямо в грудь,
Только вечер плачет свое в углу,
Только вечер тянется из теней
Говорливой тишью – к тебе, к тебе.
Только вечер, дурень, все хочет сам -
И к щеке прильнуть, и плечо кусать,
Разом ищет – колено твое, скулу,
Да стоит и плачет в своем углу.
Вместе с ним и я в церковь глаз молюсь:
Чередуй себя – все твое люблю.
Аль Квотион

А давай по Новогоднему закону –
Всё ненужное оставим за спиной:
Неприятные звонки по телефону,
В одиночестве прошедший выходной...

Неожиданные беды и потери,
Все болезни, что пришли исподтишка...
И откроем в Новый год, с улыбкой, двери.
Свет в душе от новогоднего снежка...

Мы возьмём с собой пакет идей блестящих,
Сумку радости, баулы доброты.
И друзей – таких родных и настоящих...
Не забудем прихватить свои мечты.

В Новый год ворвёмся с белой полосою,
Чистым снегом укрывая негатив,
Чтоб ценить людей с душевной красотою...
Дворик внутреннего мира так красив.

Мы забудем Новогодние рецепты.
Позабудется и праздничный наряд...
Только искренностью вы внесёте лепту –
В Новый Год, где строим планы наугад...

А на ёлочке гирлянда так мигает,
Как надежда, что горит в сердцах людей.
А давай поверим в то, что – не бывает...
И начнётся год хороших новостей!

© Ирина Самарина-Лабиринт

Мир вам, хлебопёки!

Рождественское

В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен Его волос...

Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.

Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.

Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком...

Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:

«Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине...

А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: «Смотри скорей!»

Саша Черный

Мир вам, хлебопёки!

Старые люди не плачут слезами.
Старые люди плачут сердцами.
Высохли слёзы от давних страданий.
Немного осталось от прежних желаний.
Морщинами жизнь расписала их лица.
У каждой морщинки – своя страница.
В каждой странице – правдивый рассказ.
О радостях, горестях... всё без прикрас.
Старые люди медленно ходят.
Усталые ноги их часто подводят.
Некуда больше им торопиться.
День слишком длинный, и ночью не спится.
Старые люди сидят на скамейках,
В парках, и просто порой на ступеньках.
Взглядом невидящим жизнь провожают.
Смотрят ей вслед, головами качают.
Много могли бы они рассказать.
Да молодость их не сумеет понять...
Майя Забаро

Мир вам, хлебопёки!

Я как венками из цветов
Вас украшал по-детски шепотом,
И было что-то нам дано,
И было что-то в нас не сломано.
А слово белое «люблю»
Так шло к манжетке,
К черным локонам,
Когда вы радовались дню,
И мне казались – только облаком,
В котором видит человек
Смертельно раненый – духовное.
Когда от всех моих полей
Вставало травами стиховье.
Потом...
Я все еще шептал,
Я все еще во что-то верил,
А сердце падало в обвал,
В овраг, в обрыв,
В обман...
В истерику.
Я все еще шептал в окно -
В огромное за ним,
В холодное.
В то человечье, где никто,
Никто не слышим за погодой.
Где из морозных январей
Растет душа – такой же льдистой,
Где ты стоишь один – ничей,
И осыпаешь пеплом мысли,
А в пепле не узнать тепла.
И там, где сердце отстучало,
Я все еще едва шептал
Глазами синими – в молчание.
Аль Квотион

Не отказывай себе в слабости... Покупай любимые сладости...
Утром встань хоть чуть-чуть позднее, Ведь поспать иногда важнее!
Поиграй полчаса с котом, Отложив дела на потом!
Выпей кофе с воздушной пенкой. Из блондинки вдруг стать шатенкой!
Съешь сама килограмм клубники! Окунись в любимые книги!
Не пытайся найти ответы, Босоножки смени на кеды!
Или сделай наоборот, Ведь каблук тебе так идёт!
Полюби себя, без сомнения, Невзирая на чьё-то мнение!
Не берись ничего доказывать! И не бойся, порой, отказывать.
Пусть другие за что-то ратуют – Сделай то, что тебя порадует!
Иногда может жизнь наладиться, От покупки простого платьица.
От десерта большого вкусного. Или даже от блюза грустного...
От бокала вина холодного. И поступка чуть сумасбродного!
В нашей жизни должны быть радости – Ну, а сила нередко – в слабости..
© Ольга Гражданцева

Мир вам, хлебопёки!

Юрию Визбору
Попса дробит шрапнелью наши души.
Её за это не привлечь к суду.
Часть поколения выросла на чуши...
И новое рождается в бреду.
«О, солнышко лесное» – чудо-песня.
Как мы в неволе пели, чудаки!
Пришла свобода, стали интересней
Писклявые уродцы-пошляки.
Слова – ничто! Есть вопли вырождения.
Тот знаменит, кто боле не здоров.
Кто выйдет петь без всякого стеснения,
Без совести, без страха, без штанов.
Где песня, чтобы спеть её хотелось?
Слова, чтобы вовеки не забыть?
Не чтоб горланить «про кусочек тела,
Который с кем-то хочет жить?».
С телеэкрана, как из ресторана,
Для пущей важности, прибавив хрипотцы
Они пудами сыпят соль на раны.
Как на капусту или огурцы.
В халатике бесполая фигура
Запела, оголившись без причин...
Противно это... Спой нам, Юра,
О женской теплоте, о мужестве мужчин.
Валентин Гафт

Наши уходят. И не обязательно из жизни. Как-то просто и незаметно исчезают целые типажи. Люди с чертами совести на лице.
Те, кто понимает значение слова «пошлость».
Кто встаёт, когда в комнату входит дама.
Кто скажет вторую сточку стиха, когда ты скажешь первую.
Кто в споре даёт говорить другому.
С кем можно заболтаться о книгах и пропустить свою остановку.
Кто никак не может перейти с тобой на «ты» и постоянно сбивается на «вы», а не наоборот.
Кто может познакомить тебя с теми, с кем ты всегда мечтал познакомиться.
Кто знал тех, с кем тебе познакомиться уже не суждено.
Кто не умеет говорить о деньгах.
Кого хочется обнять через слово.
Кто красив в старости нажитой внутренней красотой.
Наши уходят, остаются ихние.
Олег Батлук

Мир вам, хлебопёки!

Еще бежало солнце карликом,
Сквозь ветви опаляя губы,
И я в букеты жизни складывал
Все отпестревшие забудки.
Еще запутанные мысли
Кипели, а уже привык:
Я лишь воды испить родился,
Но целый век искал родник.
Ходил лесами и пустынями,
Проникся дней, приникнув к ним,
А только маленькое имя
Мне оставалось не чужим.
Ходил тайгой, ходил болотами,
Ходил по небу и по дну,
И на земле любил кого-то,
А вышло – что тебя одну.
А вышло – и пошло по свету,
И пело, и болело мне,
И окунало пальцы в ветер,
И в голубых глазах синело.
Так грустно, милая, так странно,
Ты улыбаешься упадочно,
Когда твой опустевший странник
Находит дом – дорогой пальчиков,
Дорогой плечиков приподнятых,
Которых – мало целовать,
Которые – небесной податью.
И ангел просит мой: «подай».
А дома – отслужу мирскую,
И в рай сорвусь, как на вокзал...
Но если я с тобой тоскую -
Я так ни с кем не тосковал.
Аль Квотион

Мир вам, хлебопёки!

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
И. Бродский, 1962

Мир вам, хлебопёки!

Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.

— Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
— Это на том берегу.

Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.

Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил...
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.

Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать —
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.

С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.

Николай Рубцов

Мир вам, хлебопёки!

Моя жена – наседка,
Мой сын – увы, эсер,
Моя сестра – кадетка,
Мой дворник – старовер.
Кухарка – монархистка,
Аристократ – свояк,
Мамаша – анархистка,
А я – я просто так...
Дочурка – гимназистка
(Всего ей десять лет)
И та социалистка –
Таков уж нынче свет!
От самого рассвета
Сойдутся и визжат –
Но мне комедья эта,
Поверьте, сущий ад.
Сестра кричит: «Поправим!»
Сынок кричит: «Снесем!»
Свояк вопит: «Натравим!»
А дворник – «Донесем!»
А милая супруга,
Иссохшая как тень,
Вздыхает, как белуга,
И стонет: «Ах, мигрень!»
Молю тебя, создатель
(совсем я не шучу),
Я р у с с к и й о б ы в а т е л ь –
Я п р о с т о ж и т ь х о ч у!
Уйми мою мамашу,
Уйми родную мать –
Не в силах эту кашу
Один я расхлебать.
Она, как анархистка,
Всегда сама начнет,
За нею гимназистка
И весь домашний скот.
Сестра кричит: «Устроим!»
Свояк вопит: «Плевать!»
Сынок кричит: «Накроем!»
А я кричу: «Молчать!!»
Проклятья посылаю
Родному очагу
И втайне замышляю –
В Америку сбегу!..
________
Саша Черный

Последнее стихотворение Валентина Гафта
***
Пришла.....
В глаза мне посмотрела.....
Сказала —уходить мне срок
Меня ничуть не пожалела,
Но жить бы в жалости не смог!

Я отыграл и жизни пьеса
Оставит память обо мне
Не плачьте вы! какого беса?!
Я буду рядом на Луне.

Уже не чувствую я боли.....
Душа минует потолок
Я вам оставил свои роли
Я отдал вам все то, что мог!

Я ухожу не плачьте, бросьте!
Хотя какие там года? Жаль на земле мы только гости
Аплодисменты Господа!

Мир вам, хлебопёки!

Арсен Акопян - Врач (Леонид Беленький Поэзия) • Любимые стихи

Мир вам, хлебопёки!

Что же такое счастье?
Одни говорят: – Это страсти:
Карты, вино, увлеченья -
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье -
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье -
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье – это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
Эдуард Асадов

Ежедневное чудо —
не чудо
Ежедневное горе —
не горе.
Настоящее горе
другое.
И о нем говорить не хочу я.
Ежедневные блестки —
как ветошь.
Ежедневная ноша
не давит.
В ежедневные слезы
не веришь
Не тревожит.
Надоедает.
Лжет язык
в ежедневном застолье.
Бесконечные вопли
писклявы.
Постоянные вздохи —
не вздохи
Ежедневные клятвы —
не клятвы.
Ежедневная ссора —
не ссора...
Но,
над спелой росой
нависая,
вдруг встает
ежедневное солнце.
Ошарашивая.
Потрясая.
Ежедневной земли
не убудет...
И шепчу я,
охрипнув от песен:
пусть любовь
ежедневною
будет.
Ежедневной, как хлеб.
Если есть он.
Роберт Рождественский

Жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. Как и все, становились старше. На балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. В общем, в принципе – не тужили. С расстановочкой жили, с толком. Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.

Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась. В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись.

Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.

На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. В куче с хламом – духи от гуччи.

Вот для этого жили-были.
Вот такой вот «особый случай».

© Мальвина Матрасова

Автор: Эдуард Асадов
***
Научитесь с собой дружить..
Эта дружба важнее прочих..
Научитесь себя любить,
И тогда вас полюбят тоже
Побалуйте себя чуть -чуть,
Уделите себе внимание..
Каждый день, прежде чем уснуть..
Открывайте себя мечтаниям..
Позволяйте себе творить
Занимайтесь любимым делом..
Сколько света у нас внутри..
Не стесняйтесь, светите смело..
Научитесь себя прощать,
За минуты тоски и гнева..
Чтобы лучше и чище стать..
Чаще взгляд устремляйте в небо..
Научитесь благодарить..
Близких, Бога, счастливый случай.
Наслаждение себе дарить:
Ванной с пеной – иначе скучно..
Будьте радостны, вам идёт..
Своей нежностью вдохновляйте..
Просто верьте, что вам везёт,
Что вы счастливы замечайте..
Научитесь с собой дружить..
Эта дружба важнее.. прочих..
Научитесь себя любить..
И тогда вас полюбят.. точно...

С. Щипачев
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
и не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
а песню не легко сложить.

Мир вам, хлебопёки!

Мне звезда упала на ладошку.
Я ее спросил — Откуда ты?
— Дайте мне передохнуть немножко,
я с такой летела высоты.

А потом добавила сверкая,
словно колокольчик прозвенел:
— Не смотрите, что невелика я...
Может быть великим мой удел.

Вам необходимо только вспомнить,
что для вас важней всего на свете.
Я могу желание исполнить,
путь неблизкий завершая этим.

Знаю я, что мне необходимо,
мне не нужно долго вспоминать.
Я хочу любить и быть любимым,
я хочу, чтоб не болела мать.

Чтоб на нашей горестной планете
только звезды падали с небес,
были все доверчивы, как дети,
и любили дождь, цветы и лес.

Чтоб траву, как встарь, косой косили,
каждый день летали до Луны,
чтобы женщин на руках носили,
не было болезней и войны.

Чтобы дружба не была обузой,
чтобы верность в тягость не была,
чтобы старость не тяжелым грузом -
мудростью бы на сердце легла.

Чтобы у костра пропахнув дымом,
эту песню тихо напевать...
А еще хочу я быть любимым
и хочу, чтоб не болела мать.

Говорил я долго, но напрасно.
Долго, слишком долго говорил...
Не ответив мне звезда погасла,
было у нее немного сил.

Александр Дольский

Ф. И. Тютчев.
Все, что сберечь мне удалось...
***
Все, что сберечь мне удалось,
Надежды веры и любви,
В одну молитву всё слилось:
Переживи, переживи!

8 апреля 1856

Мир вам, хлебопёки!

— Вот вы говорите, что слезы людские — вода?
— Да.
— Все катаклизмы проходят для вас без следа?
— Да.
— Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас — лабуда?
— Да.
— И вам все равно, что кого-то постигла беда?
— Да.
— И вам наплевать, если где-то горят города?
— Да.
— И боли Вьетнама не трогали вас никогда?
— Да.
— А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда?
— Да...
— Но вам удается ее усмирить без труда?
— Да.
— А если разрушили созданный вами семейный очаг?
— Так...
— Жестоко расправились с членами вашей семьи?
— И?..
— И вам самому продырявили пулею грудь?
— Жуть!
— Неужто бы вы и тогда мне ответили «да»?
— Нет!
— А вы говорите, что слезы людские вода?
— Нет!
— Все катаклизмы проходят для вас без следа?
— Нет!
— Так значит вас что-то тревожит еще иногда?
— Да! Да. Да...

Л. Филатов, 1972

«Быть может эта фраза
Покажется пошла,
Но молодость, как фаза
Развития прошла...
Веселые подруги
Давно минувших дней
Уже не столь упруги,
Чтоб не сказать смешней...
А те, что им на смену
Успели подрасти -
Такую ломят цену,
Что Господи прости! "
(с)
*********
«Ты, Санёк, все про век скоростей.
Пас: хочу я покоя...
И не жду я гостей, и живу без затей:
Нет гостей – а на кой им?.. "
(с) Н. Шипилов
***
«Вздрогнул общий вагон и во тьме растворился.
И срывается песня, как птица с гнезда:
Старость – медленный поезд, что с графика сбился,
По тоннелям болезней идет в никуда.»
(С) Г. Анохин

- А помнишь ты сказал: «Роди мне сына!»
А я взяла и подарила дочку.
Храню я те моменты, как картину:
Как ты склонился к этому комочку;
Как долго наслаждался этим чудом;
Пересчитал все пальчики... так мило.
Шепнул: «Вот я и взрослый. Папой буду!»
И, прослезившись, мне сказал: «Спасибо!»
Я помню, как носил ее, баюкал,
как целовал ей ручки, ножки, ушки.
Ты собирал её игрушки в угол,
и засыпал с дочуркой на подушке.
А первый шаг... А ты был на работе.
Я для тебя на телефон сняла.
Пересмотрел раз двадцать: «Дочка! Котик!»
(в глазах столько любви, столько тепла)
Она когда-то вырастет. И знаешь,
картину эту четко представляю.
Ты сон, покой, родной мой, потеряешь.
«Ты где? Ты с кем?» Она в ответ: «Гуляю..."
И ты заснуть не сможешь. Будешь ждать,
не находить, тревожась, себе места.
О папе о таком только мечтать.
Она всей жизни смысл – твоя принцесса!

- А помнишь, когда ей три года было,
Ты подарила брата ей, мне сына!
От счастья сердце в сладкой неге ныло.
Стоит перед глазами та картина:
как он за палец твой схватился ручкой,
и ты пошла мурашками по коже...
Он стал твоим любимым «почемучкой»!
Он в мире всех мужчин тебе дороже!

- А помнишь? – Помню! (на исходе ночка,
и крепким сном спят сладко в детской дети)
- Чтоб счастливы, здоровы сын и дочка...
Я всё отдам! – Я тоже... всё на свете!

Наталья Задорожная

Заботы завтрашнего дня
Мне сердце не тревожат.
Мне дорог нынешний мой день,
Покуда он не прожит!
**
В былом не знали мы добра,
Не видим в предстоящем.
А этот час – в руках у нас.
Владей же настоящим!

(с) Роберт Бернс (пер. С. Маршак)

Мир вам, хлебопёки!
Мне вкусно с тобою жить,
И это не про еду.
Как фрукты слова свежи
И сладки, как корж в меду.

Умеешь меня увлечь,
Поднять загрустивший дух.
Как груши изгибы плеч,
Как персик на шее пух.

Ласкает ладонь живот,
А губы прильнут к губам,
Десертом вино течёт
Сквозь стоны и по слогам.

И руки сплелись в одно,
Как редкий заморский фрукт,
Мы с мякотью заодно,
И губы целуют грудь,
И сколько бы не тужил,
Спасенье в тебе найду.
Мне вкусно с тобою жить,
И это не про еду.

Арсен Акопян

Уж молодость прошла давно,
Обратно не воротится.
И многое уж не дано,
А всё равно жить хочется.

Хандра порой наотмашь бьёт,
Незваный гость – бессонница
И печень голос подаёт,
А всё равно жить хочется.

Суставы яростно скрипят
И сердце так колотится,
Болячек как на пне опят,
А все равно жить хочется.

Таблеток россыпь на столе,
За нами грипп охотится,
Давление скачет по шкале,
А всё равно – жить хочется.

Душа ещё чего – то ждёт,
Ещё куда-то просится,
А Жизнь идёт
И пусть идёт.

И Пусть Всегда Жить
Хочется!

из инета

Мир вам, хлебопёки!

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому
Через сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.

А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.

Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

(Николай Заболоцкий)

Мир вам, хлебопёки!

Синий май

Синий май. Заревая теплынь.
Не прозвякнет кольцо у калитки.
Липким запахом веет полынь.
Спит черемуха в белой накидке.

В деревянные крылья окна
Вместе с рамами в тонкие шторы
Вяжет взбалмошная луна
На полу кружевные узоры.

Наша горница хоть и мала,
Но чиста. Я с собой на досуге...
В этот вечер вся жизнь мне мила,
Как приятная память о друге.

Сад полышет, как пенный пожар,
И луна, напрягая все силы,
Хочет так, чтобы каждый дрожал
От щемящего слова «милый».

Только я в эту цветь, в эту гладь,
Под тальянку веселого мая,
Ничего не могу пожелать,
Все, как есть, без конца принимая.

Принимаю — приди и явись,
Все явись, в чем есть боль и отрада...
Мир тебе, отшумевшая жизнь.
Мир тебе, голубая прохлада.

Сергей Есенин

Мир вам, хлебопёки!

Ужели еду с ярмарки,
Набив карманы опытом,
И то, что помнил накрепко,
Расхристано, растоптано.

И вычеркнуто маркером
До степени «не видимо».
И что там за помарками,
Допитое, добытое,

С подружками, подарками,
Неправедными чувствами,
Всё выплеснулось шкварками
Узорами искусными.

По божьему велению,
Законам мироздания
Аукнулось, что предано,
Что изначально дадено.

И вот она, история,
Обычная и вечная,
И сколько раз повторена.
Вылазьте. Стоп. Конечная.

Арсен Акопян

Я помню сорок лет назад
Себя счастливую девчонку.
Красивый стан, игривый взгляд,
Задорную, смешную чёлку.
В богатстве не жили тогда
И настежь двери открывали,
Рядились простенько всегда,
Но в этом не было печали.
Сосед соседа знал в лицо.
Кто чем живёт и кто чем дышит.
Я помню дом, своё крыльцо
И всех кто жил под этой крышей.
А вечерами двор гудел,
Как будто вышли все на праздник.
В лото играли, в домино,
Любой из нас был в них участник.
А если у кого беда?
Спешили мы помочь друг другу
Бросали все свои дела
И помощь не была услугой.
За нашу помощь никогда
Мы не просили в благодарность
Ни слов, ни денег, ни добра,
А счастья для других, хоть малость.
Куда ушли те времена,
Когда мы все друзьями были?
Давайте чаще вспоминать
О прошлом! Если не забыли!
из инета

Мир вам, хлебопёки!

Память
за прошлое держится цепко,
то прибывает,
то убывает...
В школе
когда-то были оценки
две:
«успевает»
и «не успевает»...

Мир из бетона.
Мир из железа.
Аэродромный разбойничий рокот...
Не успеваю
довериться лесу.
Птицу послушать.
Ветку потрогать...
Разочаровываюсь.
Увлекаюсь.
Липкий мотив
про себя напеваю.
Снова куда-то
бегу,
задыхаясь!
Не успеваю...
Не успеваю.

Время жалею.
Недели мусолю.
С кем-то
о чём-то
бессмысленно спорю.
Вижу
всё больше вечерние
зори.
Утренних зорь
я почти что не помню...
В душном вагоне —
будто в горниле.
В дом возвращаюсь.
Дверь открываю.
Книги
квартиру
заполонили.
Я прочитать их
не успеваю!..
Снова ползу
в бесконечную гору,
злюсь
и от встречного ветра
немею.
Надо б, наверное,
жить
по-другому!
Но по-другому
я не умею.

Сильным бываю.
Слабым бываю.
Школьного друга
нежданно встречаю.
«Здравствуй!
Ну как ты?..»
И —
не успеваю
вслушаться
в то, что он мне
отвечает...
Керчь и Калькутта,
Волга и Висла.
То улетаю,
то отплываю.
Надо бы,
надо бы остановиться!
Не успеваю.
Не успеваю.
Знаю,
что скоро метели
подуют.
От непонятной хандры
изнываю...
Надо бы
попросту сесть и подумать!
Надо бы...
Надо бы...
Не успеваю!

Снова меняю
вёрсты
на мили.
По телефону
Москву вызываю...
Женщину,
самую лучшую
в мире,
сделать счастливой
не успеваю!..
Отодвигаю
и планы, и сроки.
Слушаю притчи
о долготерпенье.
А написать
свои главные строки
не успеваю!
И вряд ли успею...
Как протодьякон
в праздничной церкви,
голос
единственный
надрываю...
Я бы, конечно,
исправил оценки!..
Не успеваю.
Не успеваю.

Мир вам, хлебопёки!

СТУПЕНИ

Любой цветок неотвратимо вянет
В свой срок и новым место уступает:
Так и для каждой мудрости настанет
Час, отменяющий ее значенье.

И снова жизнь душе повелевает
Себя перебороть, переродиться,
Для неизвестного еще служенья
Привычные святыни покидая, —
И в каждом начинании таится
Отрада благостная и живая.

Все круче поднимаются ступени,
Ни на одной нам не найти покоя;
Мы вылеплены Божьею рукою
Для долгих странствий, не для костной лени.
Опасно через меру пристраститься
К давно налаженному обиходу:
Лишь тот, кто вечно в путь готов пуститься,
Выигрывает бодрость и свободу.

Как знать, быть может, смерть, и гроб, и тленье
Лишь новая ступень к иной отчизне,
Не может кончиться работа жизни...
Так в путь — и все отдай за обновленье!
Перевод С. Аверинцева.

Мир вам, хлебопёки!

Родина

В глуши лесов, средь вольного раздолья,
В горах, что подпирают облака —
Душа её, и соль её, и доля
Растворены от века на века.
Увы, не раз покой её просторов
Терзали распри, беды и разор —
За мягкий, но неукротимый норов,
За полный чистоты и правды взор,
Она издревле раздражала бесов,
А ныне, ненавистна им стократ,
Не чтит больных бесовских интересов,
К тому же сохранила свой уклад.
И лучше чувства нет для человека,
Чем гордость, что она — родимый дом.
Её душа и соль её, от века,
Они в тебе, они во мне самом.

Чернышов Леонид

Мир вам, хлебопёки!

Летняя ночь

«Дай мне звезду, — твердит ребёнок сонный, —
Дай, мамочка...» Она, обняв его,
Сидит с ним на балконе, на ступеньках,
Ведущих в сад. А сад, степной, глухой,
Идёт, темнея, в сумрак летней ночи,
По скату к балке. В небе, на востоке,
Краснеет одинокая звезда.

«Дай, мамочка...» Она с улыбкой нежной
Глядит в худое личико: «Что, милый?»
«Вон ту звезду...» — «А для чего?» — «Играть...»

Лепечут листья сада. Тонким свистом
Сурки в степи скликаются. Ребёнок
Спит на колене матери. И мать,
Обняв его, вздохнув счастливым вздохом,
Глядит большими грустными глазами
На тихую далёкую звезду...

Прекрасна ты, душа людская! Небу,
Бездонному, спокойному, ночному,
Мерцанью звёзд подобна ты порой!

Иван Бунин

Мир вам, хлебопёки!

Когда земля беременна враньем,
когда я вру, ты врешь, он врет, мы врем.
Вранью не правда противостоит,
а та же ложь, переменивши вид.
Еще есть способ: скрестим правду с ложью,
отличный получается гибрид.
Тьмы низких истин нам обман дороже,
известно, правда раны бередит.
А некогда, смешно, искали правду.
Она одна; и что искать ее!
Вот перед нами сто деревьев кряду,
на всех ветвях вовсю цветет вранье.
Оно всерьез исследованья жаждет.
Семь пятниц тут, семь четвергов на дню.
Вот сто домов на улице и в каждом
по скромному квартирному вранью.
Прогресс: уже давно не крестят кистенем
неловкую застенчивую истину.
Ложь говорят открыто, честно, звонко,
встают, рванув рубаху на груди,
завидя дистрофичного ребенка —
увертливую правду впереди.

АЛЕКСАНДР ВОЛОДИН

Мир вам, хлебопёки!

Братишка-

В моём омуте столько чертей,
Что со счёта я сбился давно.
Выставлял за порог, гнал взашей,
Им по нраву давно моё дно.

И поэтому сжиться пришлось
Со всей сворой весёлых чертят,
А рогатые взялись всеръёз,
Круглосуточно руководят.

И, сменяя друг друга, шалят,
Строют козни в моей голове,
С ними в сговоре мозг-зиккурат
Помогает им, я в меньшинстве.

Тут попробовал пакт заключить,
Каждый, мол, при своих, разойтись.
Но в ответ: «Нет! Ты наш фаворит!
Мы с тобою теперь на всю жизнь!

Загрустил я, а как не взгрустнуть.
Бой проигран, каким-то чертям.
Впереди в Царство Божие путь,
Вот и жду. Раз не справился сам.

Арсен Акопян

Просыпаемся... кофе... работа...
Ужин... быт... телевизор... постель...
Дни летят: понедельник – суббота...
Годы мчат: листопады – капель...

Мы – в болоте уже по колено -
Так заилилась жизни река:
Повторяется всё неизменно -
«День сурка»... год «сурка»... жизнь «сурка»...

Жизнь, меж скукою и тревогой...
Вечно мечется, как ни крути.
Иногда у чужого порога
Мы надеемся счастье найти,

«Лучше – там, где нас нет» полагая...
Может быть... Но, проблемы и там...
(ни одна, так, возможно – другая)
И преследуют нас по пятам...

Жизнь ПРОЖИТЬ – непростая задача,
Но, живём, в основном, без затей,
Словно страусы голову пряча
За «отсутствие злых новостей»...

Грех судьбу искушать (это – что-то) -
Обеспечит покоем слегка...
Просыпаемся... кофе... работа...
«День сурка»... год «сурка»... жизнь «сурка»...

© Ната Романченко

Мир вам, хлебопёки!
Братишка-

Потерял уже много друзей
Или тех, кого так называл.
Их мелькание в жизни моей -
Неокончившийся сериал.

Или я не умею дружить,
Или требования высоки,
Только сколько не строй пирамид,
Упадут от касанья руки.

И рассыпется старый песок
До фундамента из миражей,
Я его собирал, сколько смог,
И лепил ненадёжных друзей.

Впрочем, некого больше винить
Было, кроме себя самого.
Не спасли ни желанье, ни прыть,
Ни молитвы во славу богов.

Не умею дружить, вот и нет
Настоящего в жизни моей.
Грустный вывод, но скоро рассвет,
Я учусь, значит, ждите вестей.

Арсен Акопян

Мир вам, хлебопёки!

Я ненавижу в людях ложь,
Она порой бывает разной,
Весьма искусной или праздной
И неожиданной как нож.
Я ненавижу в людях ложь,
Ту, что считают безобидной,
Ту, за которую мне стыдно,
Хотя не я, а ты мне лжёшь.

Я ненавижу в людях ложь,
Я негодую и страдаю,
Когда её с улыбкой дарят,
Так, что сперва не разберёшь.
Я ненавижу в людях ложь,
От лжи к предательству полшага,
Когда-то всё решала шпага,
Но для тебя тот стиль негож.

Я ненавижу в людях ложь,
Она порой бывает разной,
Весьма искусной или праздной
И неожиданной как нож.
Я ненавижу в людях ложь,
Я не приемлю объяснений,
Ведь человек, как дождь весенний,
А как он чист, весенний дождь!

А. Дементьев

Мир вам, хлебопёки!

Если утром где–то заболело,
Радуйся тому, что ты живой.
Значит вялое, потасканное тело
Как–то реагирует порой.

Вот ты пробудился спозаранок,
Организм твой ноет и свербит.
Не скорби о том, что ты подранок,
А проверь–ка лучше аппетит.

Если и со стулом все в порядке,
Смело челюсть с полки доставай,
Приступай к заутренней зарядке,
На ходу протезов не теряй.

И, сложив себя из всех кусочков,
Наводи фасон и марафет,
Нацепи и галстук, и носочки,
Распуши свой тощий перманент.

Главное, под ветром не качаться,
Чтобы не рассыпаться трухой..
А вообще ты выглядишь красавцем,
На молодку бросил взгляд лихой.

Силы подкрепив свои кефиром,
Ты готов сражаться с целым миром,
Показать всем кузькину мамашу,
Чтобы, елки–палки, знали наших.

Если ж нету спазмов спозаранок,
Коль кефир не пьешь, не ешь баранок,
Может, час неровен, тебя нет,
Коль пусты и душ, и рукомойник,
Может, ты уже того, покойник.
Сослуживцы вешают портрет.

Так привет вам, утренние боли,
Вы благая весть, что я живой,
Что еще я порезвлюсь на воле
С этой вот молодкой озорной.

Раз продрал глаза, всего ломает,
Чую, рвется жизненная нить.
А молодка позы принимает.
Дура, надо в скорую звонить!!!!...
Эльдар Александрович Рязанов

Мир вам, хлебопёки!
Поведаю вам таинство одно:
Уж сколько раз на свете исчезали
Империи, религии, регальи
И уходили города на дно,
Но сквозь пожары, бедствия и кровь,
Одну и ту ж свершая пантомиму,
И для времен совсем неуязвима
Шла девочка по имени Любовь.
Идет Любовь. Звучат ее шаги,
Как эхо долгожданного свиданья,
Ее шаги волнуют мирозданье,
И между звезд расходятся круги.
Пред ней равны рабы и господа.
Ей нипочем яд лести или злости.
Когда она хоть раз приходит в гости,
В наш дом приходит счастье навсегда.

Ю. Визбор, 1980.

Мир вам, хлебопёки!
Золотая осень

Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

Борис Пастернак