Поездка на Валаам

Чтобы не обвинили меня в излишнем пристрастии к заграничным вояжам, я хочу показать вам Валаам.
Из Санкт-Петербурга хорошо организованы теплоходные круизы к острову Валаам.

Валаам - это особый остров, особый климат, особая духовная атмосфера. Остров по полгода находится в изоляции от материка в ледовом плену.

Теплоход- гостиница для паломников







На XIX век пришёлся наибольший подъём обители. В 1839 году на пост настоятеля был назначен отец Дамаскин, который в течение 42-х лет руководил обителью. Именно он добился, чтобы строительные работы на острове велись только под руководством квалифицированных архитекторов. Первым, кого он пригласил, был петербургский архитектор, академик Алексей Горностаев.




Валаамский Спасо-Преображенский монастырь




Скиты Валаама. Гефсиманский скит. Суровая ладожская природа. Монстырская бухта



Закаты на Ладоге. Ладога - это непростое озеро. Навигация по нему такая же, как и на море. А уж если начнется шторм, то мало никому не покажется.
 

Очень интересно, спасибо! пожалуйста продолжайте!

Рекомендую к прочтению книгу И. Шмелева «Старый Валаам»

«Валаам видать!..» - слышу я. Слава Создателю... показался! Перед нами высокий темно-зеленый остров. Пеной кипит округ него озеро-море. На гранитную стену бежит «Александр», вот ударит! Ближе - остров дробится на острова. Видно проливы, камни, леса. Древностью веет от темных лесов и камней. Из-за скалистого мыса открылся Монастырский пролив, великолепный. Слева, совсем на отлете, каменный островок, на нем белая церковка, крест гранитный, позади - темный бор. Это маяк и скит, страж Валаама и ограда - Никольский скит. Чтимый Святитель бодрствует на водах, благословляет входящих в тихие воды монастырские, указывает путь «и сущим в мори далече».

Входим в пролив, двигаемся в отвесных скалах. На них, высоко, леса. Воздух смолистый, вязкий. И - тишина. Чувствуются лесные недра. Покой. Богомольцы как бы передают охватывающие их чувства. Поют - «Свете тихий, святы-ые- славы... Бессме-э-ртного Отца-а Небесного...» Сердце дрожит во мне. «В раю вот так-то...- слышится чей-то возглас. - Лучше и быть нельзя». Острый гудок катится по проливу. Отвечают ему леса и скалы. Влево, на отвесной скале, высоко, - собор. На голубых куполах, без солнца, кресты сверкают - червонным золотом. По высоченной скале лепятся клены, висят над фруктовым садом. - «Са-ды у них... нигде таких нет садов!» На скале черная ниточка - решетка. Точками смотрят на пароход монахи. На соборе благовестят к вечерне. Спускается по горе повозка. На деревянной пристани встречают богомольцы. Монахи-певчие выступили вперед и ждут.

«Воскресение Христово ви-девше, поклонимся Святому Господу Иису-усу...» - поют на пароходе и крестятся на кресты Собора....

..... Открываю глаза... - где день? Мутно белеет занавеска, пузырится от дуновенья - веянья валаамской ночи. В шелку от занавески видно: лес за проливом смутен, небо зеленовато-бледно, точками намекают звезды. Вспоминаю, что я на Валааме, в чудесной дали. Радость поет во мне. Тихо иду к окну, чтобы не потревожить спящую, отдергиваю тихо занавеску. Какая тишина! Темная глушь на скалах за проливом, в ней ничего не видно, - острые пики елей? Где-то, чуть слышно, Ладога - еще тревожна. Это направо, у Никольского островка-скита, зоркого стража Валаама. Там, говорят, маяк. Так, говорят, Святитель - «зовет огнем». Пахнут петунии. Падают сонные удары -... три... семь... восемь... Восемь...

- Молитвами Святых Отец, Господи Иисусе Христе Боже наш, поми-луй нас...

Это брат Василий. В келье розовый свет - от дремлющей лампадки. Брат Василий зажигает стеариновую свечку в красно-медном подсвечнике. Приносит на подносе миски.

- О. Антипа благословил, с дорожки, а то общая у нас трапеза. Завтра о. игумен как возвестит, а покуда уж в келейке вкушайте.

В мисочках щи с грибами, с лавром и перчиком, каша с конопляным маслом, винегрет, посыпанный семечками тмина и укропом; стопа душистого хлеба валаамского, ломтями, - черный хлеб монастырский в славе, а «валаамский» - «в преславности», - пузатый графин темно-малинового квасу.

- Отведайте нашей пищи, во славу Преподобных. Наша пища секрет имеет.

- Секрет..?

- Даже два секрета. Поначалу она не вкусна для чистого богомольца. Хлебнет, понюхает и положит ложку. А как подберется в чемодане, глядишь - и привыкает, да так привыкает, что и мыть мисочку незачем. Другой..? А другой секрет вот какой. Поначалу с нашей пищи слабнуть начинает непривышный человек, похудает, побелеет... и тут, будто что переломит в нем! Пойдет и пойдет в силу входить, и такая в нем сила объявляется... в миру не было такой силы, когда всякую снедь вкушал. Наша пища благословенная, с молитвы. Над ней песнопения поют, дух-то силу и набавляет. Сами дознаете - поживете.